Два раза невеста, ни разу не жена. Горькая судьба Марии Меншиковой

Можно ли назвать князя Александра Даниловича Меньшикова везучим человеком? Большинство скажет, что безусловно. Без роду без племени, он поднялся до самых вершин государственной власти, нажил несметное состояние и, казалось, обеспечил себе и своим потомкам безбедную и приятную жизнь. Но колесо фортуны капризно, и «светлейший» рухнул с самых высот на дно, потянув за собой и всю свою семью.

Жерт­ва­ми непо­мер­но­го често­лю­бия и жаж­ды вла­сти Мен­ьши­ко­ва ста­ли его супру­га — кня­ги­ня Дарья Михай­лов­на, две их доче­ри — княж­ны Мария и Алек­сандра, а так­же млад­ший сын Сашень­ка. Поче­му же юный царь Петр II, оправ­ляя в ссыл­ку нена­вист­но­го «батюш­ку», не поми­ло­вал невин­ных детей и заста­вил их раз­де­лить участь опаль­но­го кня­зя? Все из-за того же вла­сто­лю­бия Мень­ши­ко­ва. Он, будучи после смер­ти Ека­те­ри­ны I фак­ти­че­ски пра­ви­те­лем Рос­сий­ской импе­рии, поже­лал: пусть не он, так хоть вну­ки его зай­мут трон Вели­ко­го Пет­ра. А сде­лать это про­ще про­сто­го — надо женить мальчика-царя Пет­ра II на люби­мой доче­ри сво­ей Машень­ке.

И нет про­бле­мы в том, что неве­ста стар­ше жени­ха на 5 лет, что Петр и Маша тер­петь друг дру­га не могут, что дав­но есть у доче­ри люби­мый жених. «Для тебя же, дура, ста­ра­юсь! Дети твои наслед­ни­ка­ми будут, кто тогда посме­ет нас, Мень­ши­ко­вых, тро­нуть?». Так объ­яс­нял Алек­сан­др Дани­ло­вич свою пози­цию рыда­ю­щей Маше. Через сто с лиш­ним лет Пуш­кин напи­шет о том, что сле­ду­ю­щим эта­пом после «вла­ды­чи­цы мор­ской» явля­ет­ся раз­би­тое коры­то. А тогда Мень­ши­ков видел себя пра­ро­ди­те­лем импе­ра­то­ров.

«Без­род­ный» полу­вор. Князь Мень­ши­ков был пер­вым кризис-менеджером Рос­сии

Невеста графа Сапеги
Маша Мен­ши­ко­ва появи­лась на свет в одном из луч­ших петер­бург­ских двор­цов и ста­ла тре­тьим ребен­ком в кня­же­ской семье Мен­ши­ко­вых, но пер­вым пере­жив­шим мла­ден­че­ский воз­раст — два стар­ших бра­та ее умер­ли, не про­жив и двух лет. С само­го пер­во­го дня князь любил ее боль­ше дру­гих сво­их детей и воз­ла­гал нема­лые надеж­ды на буду­щее ее заму­же­ство. Жени­ха Машень­ке ста­ли подыс­ки­вать чуть ли не с пеле­нок. Алек­сан­др Дани­ло­вич пере­брал нема­ло пре­тен­ден­тов и оста­но­вил свой выбор на Пет­ре Сапе­ге, сыне вели­ко­го гет­ма­на Литов­ско­го Яна Сапе­ги. Подоб­ный брак был выгод­ным для обе­их сто­рон: гет­ман обе­щал под­держ­ку Мен­ши­ко­ву в его при­тя­за­ни­ях на гер­цог­скую коро­ну Кур­лян­дии, а все­силь­ный Мен­ши­ков, в свою оче­редь, мог быть очень поле­зен Сапе­ге в его стрем­ле­нии полу­чить польско-литовскую коро­ну. Свет­лей­ший, дума­ю­щий на несколь­ко ходов впе­ред, конеч­но, был не прочь уви­деть со вре­ме­нем свою дочь в роли коро­ле­вы Поль­ши.

Пётр Сапе­га в зре­лом воз­расте. Неиз­вест­ный худож­ник, 1744 год. репро­дук­ция

В 1721 году, в воз­расте 20 лет, Петр Сапе­га при­ез­жа­ет в Санкт-Петербург и посе­ля­ет­ся во двор­це Мен­ши­ко­вых, дабы получ­ше узнать свою наре­чен­ную неве­сту. Той едва срав­ня­лось 10 лет. По сло­вам совре­мен­ни­ков, Мария Мен­ши­ко­ва была необык­но­вен­но хоро­ша собой, умна, общи­тель­на, могла под­дер­жать свет­скую бесе­ду. Она полу­чи­ла пре­крас­ное для того вре­ме­ни обра­зо­ва­ние — гово­ри­ла на несколь­ких язы­ках, уме­ла тан­це­вать и играть на музы­каль­ных инстру­мен­тах.

Петр Сапе­га был оча­ро­ван, да и Маше понра­вил­ся кра­си­вый стат­ный юно­ша, но сва­дьбу при­шлось отло­жить мини­мум на 5 лет из-за край­ней юно­сти неве­сты.

Помолв­ка состо­я­лась лишь в 1726 году в при­сут­ствии импе­ра­три­цы Ека­те­ри­ны I и все­го дво­ра. К тому вре­ме­ни Петр Сапе­га стал вли­я­тель­ным царе­двор­цем, буду­щее его каза­лось надеж­ным и мно­го­обе­ща­ю­щим. Импе­ра­три­ца была бла­го­склон­на к моло­дым, пожа­ло­ва­ла неве­сте 100 тысяч руб­лей и зем­ли с кре­стья­на­ми, Алек­сан­др Дани­ло­вич обе­щал при­да­ное в 700 тысяч золо­тых — день­ги по тем вре­ме­нам неви­дан­но боль­шие. Маша была влюб­ле­на и счаст­ли­ва и не могла пред­ви­деть, что в голо­ве ее батюш­ки пла­ны пере­ме­ни­лись — он уже видит гораз­до более често­лю­би­вую ком­би­на­цию, в кото­рой чув­ства доче­ри в рас­чет не при­ни­ма­ют­ся.

Под раз­ны­ми пред­ло­га­ми сва­дьба Пет­ра и Марии откла­ды­ва­лась. К тому же у Маши вне­зап­но появи­лась все­мо­гу­щая сопер­ни­ца — Сапе­гой увлек­лась соро­ка­двух­лет­няя импе­ра­три­ца Ека­те­ри­на. Она не могла про­жить без него и дня, осы­па­ла мило­стя­ми и подар­ка­ми, отпи­са­ла ему дом в цен­тре Петер­бур­га со всею обста­нов­кой. Он стал ее фаво­ри­том, и идея его сва­дьбы с Мари­ей Мен­ши­ко­вой пере­ста­ла нра­вить­ся импе­ра­три­це. Она захо­те­ла женить его на сво­ей пле­мян­ни­це, Софье Скав­рон­ской, что­бы посто­ян­но дер­жать под рукой.

Невеста императора

Алек­сан­др Дани­ло­вич, поняв, что кар­ты сами плы­вут в руки, потре­бо­вал у Ека­те­ри­ны ком­пен­са­ции мораль­но­го ущер­ба. И ком­пен­са­ция сия пред­по­ла­га­лась неви­дан­но­го раз­ма­ха — вме­сто про­сто­го польско-литовского гра­фа место жени­ха дол­жен был занять наслед­ник пре­сто­ла, внук Пет­ра Вели­ко­го 11-летний Петр Алек­се­е­вич. Импе­ра­три­ца Ека­те­ри­на, к тому вре­ме­ни уже смер­тель­но боль­ная, под дав­ле­ни­ем Мен­ши­ко­ва под­пи­са­ла духов­ное заве­ща­ние, в кото­ром наслед­ни­ку пре­сто­ла вме­ня­лось в обя­зан­но­сть женить­ся на княж­не Мен­ши­ко­вой.

Как Маша пере­жи­ла изве­стие о поте­ре люби­мо­го жени­ха и гря­ду­щей помолв­ке с наслед­ни­ком Пет­ром — бог весть. По рас­ска­зам оче­вид­цев, она упа­ла в обмо­рок. Одна­ко её батюш­ка остал­ся глух к пере­жи­ва­ни­ям доче­ри и через неде­лю после смер­ти импе­ра­три­цы помолв­ка состо­я­лась.

Новый импе­ра­тор, 12-летний Петр II тоже не горел жела­ни­ем женить­ся на этой «фар­фо­ро­вой кукле» Маш­ке Мен­ши­ко­вой. Она не раз­де­ля­ла его при­стра­стий к охо­те и куте­жам, не люби­ла ассам­блей и про­чих мас­со­вых раз­вле­че­ний. После раз­ры­ва с люби­мым жени­хом девуш­ка улы­ба­лась мало, а уж сме­ю­щей­ся ее и подав­но ник­то не видел. То ли дело тётуш­ка импе­ра­то­ра Ели­за­ве­та Пет­ров­на! Вот она-то как раз была душой дво­ра того вре­ме­ни, и мало­лет­ний импе­ра­тор питал к ней не толь­ко род­ствен­ные чув­ства, втай­не меч­тая женить­ся имен­но на ней.

Одна­ко про­ти­во­сто­ять все­силь­но­му Мен­ши­ко­ву юный Петр в то вре­мя не мог. Свет­лей­ший посе­лил его в сво­ем двор­це и велел назы­вать себя батюш­кой. При­бли­жен­ные Пет­ра рас­ска­зы­ва­ли, что он горь­ко пла­кал, когда раз­го­во­ры захо­ди­ли о помолв­ке с Мари­ей, но, тем не менее, в мае 1727 года помолв­ка состо­я­лась. Княж­на Мен­ши­ко­ва полу­чи­ла титул Импе­ра­тор­ско­го Высо­че­ства, свой двор, штат при­слу­ги и огром­ную сум­му на содер­жа­ние все­го это­го вели­ко­ле­пия — батюш­ка не ску­пил­ся на подар­ки, день­ги тек­ли рекой. Одна­ко вряд ли столь рез­кое воз­ве­ли­чи­ва­ние могло бы пора­до­вать или уте­шить Машу.

Послед­ний из Рома­но­вых. Боль­шая тра­ге­дия малень­ко­го импе­ра­то­ра

Сва­дьбе, одна­ко, не суж­де­но было состо­ять­ся. Летом того же года Алек­сан­др Дани­ло­вич серьез­но забо­лел, чем не пре­ми­ну­ли вос­поль­зо­вать­ся его недоб­ро­же­ла­те­ли во гла­ве с кня­зья­ми Дол­го­ру­ки­ми. Они пере­тя­ну­ли на свою сто­ро­ну вос­пи­та­те­ля импе­ра­то­ра Остер­ма­на, име­ю­ще­го на Пет­ра боль­шое вли­я­ние. Импе­ра­тор, дав­но уже нена­ви­дя­щий «батюш­ку», кон­тро­ли­ру­ю­ще­го все его рас­хо­ды и дей­ствия, под­дер­жи­ва­е­мый Дол­го­ру­ки­ми (кото­рые дей­ство­ва­ли точь-в-точь как Мен­ши­ков, соби­ра­ясь женить Пет­ра на княж­не Ека­те­ри­не из сво­е­го рода), решил изба­вить­ся как от опо­сты­лев­ше­го ему Мен­ши­ко­ва, так и от нена­вист­ной неве­сты, его доче­ри.

Вес­ной 1728 года Вер­хов­ный тай­ный совет лишил Мен­ши­ко­ва всех долж­но­стей, чинов и орде­нов, а так­же ото­брал в поль­зу каз­ны гигант­ское состо­я­ние. Колосс ока­зал­ся на гли­ня­ных ногах, и под­дер­жать его было неко­му — всю свою жиз­нь он забо­тил­ся в основ­ном о про­цве­та­нии сво­ем и сво­ей семьи: дру­зей на таком уров­не быва­ет мало, а вот вра­гов ока­за­лось предо­ста­точ­но.

Дарья Михай­лов­на Мен­ши­ко­ва, мать Марии. репро­дук­ция

В ссылке
В сен­тяб­ре 1728 года Мень­ши­ков был заклю­чен под домаш­ний аре­ст, после чего после­до­вал указ о ссыл­ке его со всем семей­ством в име­ние Ранен­бург под Ряза­нью. Впро­чем, там он не задер­жал­ся — сле­ду­ю­щим ука­зом Мен­ьши­ко­вым было веле­но отправ­лять­ся в Сиби­рь, в Бере­зов. С собой раз­ре­ша­лось взять толь­ко самые необ­хо­ди­мые вещи и 10 чело­век при­слу­ги. У Марии ото­бра­ли обру­чаль­ное коль­цо, пода­рок Пет­ра II при помолв­ке. Вышел указ, в кото­ром запре­ща­лось упо­ми­нать имя цар­ской неве­сты: «Что­бы впредь обру­чен­ной неве­сты, при отправ­ле­нии служ­бы Божи­ей, не упо­ми­нать и о том во все госу­дар­ство отпра­вить ука­зы от Сино­да».

Три кибит­ки, обтя­ну­тые рого­жей, отпра­ви­лись в Тоболь­скую губер­нию под охра­ной сол­дат. По доро­ге их догнал капи­тан с при­ка­зом обыс­кать пут­ни­ков, не везут ли они с собой чего недоз­во­лен­но­го. У них отня­ли все, кро­ме вещей, что были на них наде­ты. Оста­ви­ли так­же несколь­ко пред­ме­тов посу­ды, но ни одно­го ножа, ни одной вил­ки. Слуг тоже забра­ли. Когда подъ­е­ха­ли к Каза­ни, умер­ла кня­ги­ня Дарья Михай­лов­на, не выне­ся столь страш­ных изме­не­ний в сво­ей жиз­ни и тягот пути. Она почти осле­пла от слез, но до само­го кон­ца не вини­ла ни в чем сво­е­го мужа, кня­зя Мен­ьши­ко­ва, кото­ро­му мно­го лет была вер­ной и любя­щей женой.

Добрав­шись до Бере­зо­ва, Мен­ьши­ко­вы посе­ли­лись в мест­ном остро­ге, так как боль­ше оста­но­вить­ся им было негде. Извест­но, что несколь­ко вер­ных слуг все-таки после­до­ва­ли за сво­им гос­по­ди­ном в ссыл­ку, невзи­рая на запрет импе­ра­то­ра. С их помо­щью Алек­сан­др Дани­ло­вич сру­бил дом, в кото­рый и пере­ехал с детьми. Кли­мат в тех местах был мало­при­ят­ным: зимой лютый холод, летом жара, кру­гом боло­та, кома­ры и гнус.

Вот так о жиз­ни Мен­ьши­ко­вых в Бере­зо­ве пишет Алек­сан­др Дюма в кни­ге путе­вых очер­ков «Из Пари­жа в Аст­ра­ха­нь…»: «Стар­шей доче­ри, кото­рая была про­сва­та­на за Пет­ра II, пору­чи­ли гото­вить еду для всей коло­нии. Вто­рая дочь, кото­рая позд­нее вышла замуж за сына гер­цо­га де Биро­на, чини­ла одеж­ду, сти­ра­ла и отбе­ли­ва­ла белье. Моло­дой чело­век охо­тил­ся и ловил рыбу. Некий друг, име­ни кото­ро­го ни Мень­ши­ков, ни его дети не зна­ли, при­слал им из Тоболь­ска быка, четы­рех кру­то­бо­ких коров и вся­кую домаш­нюю пти­цу, и ссыль­ные устро­и­ли непло­хой скот­ный двор. Кро­ме это­го, Мен­ьши­ков завел ого­род, доста­точ­ный для того, что­бы на весь год обес­пе­чи­вать семью ово­ща­ми. Каж­дый день в часов­не в при­сут­ствии детей и слуг он читал вслух общую молит­ву».

Извест­но, что Алек­сан­др Дани­ло­вич не слиш­ком сокру­шал­ся о сво­ем нынеш­нем поло­же­нии. Он гово­рил: «С про­стой жиз­ни начи­нал, про­стой жиз­нью и закон­чу». Но то, что из-за него стра­да­ют дети, не дава­ло ему покоя. Осо­бен­но печа­ли­ла его участь Марии. Он осо­зна­вал всю свою вину перед ней, пони­мая, что если бы не его непо­мер­ные амби­ции, жиз­нь ее сло­жи­лась бы совсем по-другому. Но Маша, по при­ме­ру сво­ей мате­ри, нико­гда не осуж­да­ла отца. Она сми­рен­но несла свой кре­ст, ник­то не слы­шал от нее ни еди­ной жало­бы. Зани­ма­лась чер­но­вой рабо­той, вме­сте с сест­рой Алек­сан­дрой шила покров на алтарь церк­ви, постро­ен­ной отцом и бра­том, вече­ра­ми слу­ша­ла, как отец чита­ет Писа­ние. Так про­хо­ди­ли меся­цы изгна­ния.

Кар­ти­на «Мен­ши­ков в Берё­зо­во». Худож­ник В.И. Сури­ков (1888). Маша – в шуб­ке у ног отца.

Красивая легенда
В нояб­ре 1729 в воз­расте 56 лет умер Алек­сан­др Дани­ло­вич. По одним све­де­ни­ям, при­чи­ной смер­ти была оспа, сви­реп­ство­вав­шая в тех кра­ях, по дру­гим — апо­плек­си­че­ский удар. Похо­ро­ни­ли его в постро­ен­ной им церк­ви. Жите­лям Бере­зо­ва Дани­лыч запом­нил­ся про­стым и доб­рым чело­ве­ком, ничем не похо­див­шим на знат­но­го вель­мо­жу, в руках кото­ро­го когда-то была судь­ба вели­кой импе­рии. Дети опла­ка­ли отца, а через месяц при­ш­ло новое горе — в день сво­е­го 18-летия умер­ла Маша. От лихо­рад­ки или от тос­ки — сей­час труд­но ска­зать. Впро­чем, есть еще одна, роман­ти­че­ская вер­сия смер­ти стар­шей доче­ри вели­ко­го Мень­ши­ко­ва.

По леген­де, пред­ста­ви­тель рода гони­те­лей Мень­ши­ко­ва, Федор Дол­го­ру­кий, по под­лож­но­му пас­пор­ту при­е­хал вслед за опаль­ной семьей в Бере­зов. Он дав­но любил княж­ну Марию и, не выне­ся раз­лу­ки, после­до­вал за ней в ссыл­ку. Здесь он про­сил у быв­ше­го кня­зя руки его доче­ри и тай­но с ней обвен­чал­ся. Но сча­стье их было недол­гим — Маша не смо­гла пере­не­сти смерть отца и преж­де­вре­мен­но раз­ро­ди­лась двой­ней. Не уда­лось выжить ни детям, ни мате­ри. Извест­но, что сто лет спу­стя в этих кра­ях иска­ли моги­лу Мень­ши­ко­ва, а нашли моги­лу его доче­ри. В кед­ро­вом гро­бу хоро­шо сохра­ни­лись остан­ки моло­дой жен­щи­ны, а сверху на крыш­ке гро­ба сто­я­ли два малень­ких гро­би­ка ее детей. После смер­ти Федо­ра Дол­го­ру­ко­ва в Бере­зов­скую цер­ко­вь по его заве­ща­нию при­сла­ли меда­льон с локо­ном светло-русых волос. Веро­ят­но, это были воло­сы его жены, кня­ги­ни Марии, в деви­че­стве Мен­ьши­ко­вой. Что здесь прав­да, что вымы­сел — уста­но­вить не уда­лось.

Через неко­то­рое вре­мя после смер­ти Марии новая импе­ра­три­ца Анна Иоан­нов­на вер­ну­ла из ссыл­ки бра­та и сест­ру Мень­ши­ко­вых. Алек­сан­дру уда­лось сохра­нить титул и часть состо­я­ния отца. Его сест­ру выда­ли замуж за бра­та Биро­на, фаво­ри­та импе­ра­три­цы. Она умер­ла рода­ми в воз­расте 23 лет.

Поделиться ссылкой:

Понравилось это:

Нравится Загрузка…

Похожее

www.babilon.md

Мария Меншикова. Горькая судьба царской невесты » На планете

Марии Меншиковой изначально было уготовано завидное будущее: ее отцом был Александр Данилович Меншиков, некогда торговавший пирогами сын безвестного крестьянина, а впоследствии — неразлучный спутник Петра I, его правая рука.

В период царствования Екатерины I Меншиков еще более упрочил свое влияние и уже вершил судьбу государства. Озабоченный судьбой дочери, Меншиков сыскал ей достойного жениха – польского вельможу графа Сапегу. Отец молодого графа считался самым вероятным претендентом на корону короля Польши, а сам Петр Сапега, в свою очередь, готовился принять корону из рук отца. Молодой Петр Сапега прибыл в Петербург, чтобы познакомиться со своей невестой, молодые понравились друг другу, состоялось обручение, дело шло к скорой свадьбе. Но честолюбие Меншикова не знало границ.
В апреле 1727 года Екатерина слегла. Во время ее болезни у «светлейшего» возник в голове план, в конечном счете, и погубивший род Меншиковых.

Под давлением Меншикова, умирающая Екатерина, в нарушении воли покойного супруга, завещала корону Петру II, внуку Петра I, сыну казненного царевича Алексея.
Меншиков скоро переместил юного императора в свой дворец и объявил Марии свое решение: выдать ее замуж за Петра II. Мария, словно предчувствуя беду, умоляла отца не разлучать ее с Сапегой. Но любящий отец в данном случае проявил твердость. Мария с горя слегла, но подчинилась воли отца.
В конце мая 1727 года российский император Петр II обручился с Марией Меншиковой.

Ставший при юном императоре реальным правителем Меншиков потерял чувство опасности. Однажды он отнял у посыльного деньги, которые Петр II послал своей сестре Наталье. Этим немедленно воспользовались князья Долгорукие, уже давно настраивавшие Петра против Меншикова. Загубивший за свою светскую жизнь не одну старинную фамилию, Александр Данилович Меншиков теперь сам летел в пропасть, увлекая за собой всю свою семью.

8 апреля 1728 года Верховный тайный совет лишил «светлейшего» всех должностей, его огромное состояние было конфисковано в казну. Сам Меншиков вместе с семьей был приговорен к ссылке в сибирский городок Березов. В дороге сопровождавшие их посланники из Петербурга обобрали опального князя и его семью до нитки. У Марии сняли с пальца обручальное кольцо – подарок императора Петра II, у главы семейства изъяли кошелек с 59 копейками.

Жителям Березова Меншиков запомнился смиренным и набожным, доступным и простым в обращении. Ссыльный князь нисколько не напоминал вельможу, некогда влиявшим на судьбы России и европейских государств.

В 1778 году в Березов из Петербурга под чужим именем приехал князь Федор Долгорукий. Представитель рода, сгубившего Меншиковых, Федор давно и страстно любил Марию и приехал в Березов к ссыльному князю просить руки его дочери. Меншиков дал согласие, молодые тайно обвенчались.

Но недолгим было счастье Марии Меншиковой. 26.12.1729 года, в день своего рождения, княгиня Мария Александровна умерла, не сумев разродиться двойнею. Ее похоронили в одном гробу вместе с детьми. В день смерти ей исполнилось 18 лет.

Автор: Klim Podkova

on-planet.ru

Мария Александровна Меншикова р. 26 декабрь 1711 ум. 26 декабрь 1729 — Родовод

рождение: 16 ноябрь 1673, Москва, Русское царство, Происходил от белорусских дворян
профессия: 1687, Москва, Русское царство, В 14 лет принят Петром I в денщики, сумел быстро приобрести не только доверие, но и дружбу царя, стать его наперсником во всех затеях и увлечениях
войсковое звание: 1693, Москва, Русское царство, Помогал Петру I в создании «потешных войск» в селе Преображенском, значился бомбардиром Преображенского полка, где Пётр был капитаном бомбардирской роты
профессия: с 1695 по 1696, Сопровождал царя в Азовских походах
профессия: с 1697 по 1698, Сопровождал царя в «Великом посольстве» в Западную Европу. После смерти Лефорта Меншиков стал первым помощником Петра I
войсковое звание: 1698, Москва, Русское царство, После участия в расправе над стрельцами получил чин сержанта Преображенского полка
войсковое звание: 1699, Москва, Русское царство, Получил звание корабельного подмастерья
войсковое звание: 1700, Москва, Русское царство, В начале Северной войны (1700—1721) имел чин поручика бомбардирской роты Преображенского полка. В битве при Нарве не участвовал, вместе с царём покинув армию накануне сражения
титул: 1702, Москва, Русское царство, граф Священной Римской империи. При взятии Нотебурга своевременно подоспел со свежими силами к М. М. Голицыну, начавшему штурм
профессия: 7 май 1703, После осады Ниеншанца, действуя с Петром в устье Невы и начальствуя отрядом из 30 лодок, одержал первую морскую победу над шведами. Награждён орденом святого Андрея Первозванного (№ 7, одновременно с Петром I — кавалером № 6)
профессия: с 30 май 1703 по май 1724, Санкт-Петербург, Русское царство, первый генерал-губернатор Санкт-Петербурга, руководил строительством города, а также Кронштадта, корабельных верфей на реках Нева и Свирь (Олонецкая верфь), Петровского и Повенецкого пушечных заводов. Сформировал Ингерманландский пехотный и Ингерманландский драгунский полки, которые по уровню денежного и хлебного жалованья приравнивались к Преображенскому и Семеновскому
войсковое звание: 1704, Санкт-Петербург, Русское царство, генерал-поручик, содействовал завоеванию Нарвы и Ивангорода
титул: 30 январь 1705, Санкт-Петербург, Русское царство, князь Священной Римской империи с нисходящим его потомством
войсковое звание: 30 ноябрь 1705, Санкт-Петербург, Русское царство, генерал от кавалерии, кавалер польского ордена Белого Орла
брак: ♀ Дарья Михайловна Арсеньева (Меншикова) , Киев, царство Русское
профессия: 1706, Санкт-Петербург, Русское царство, действительный тайный советник
войсковое звание: 18 октябрь 1706, Калиш, Великопольское воеводство, Царство Польское, подполковник лейб-гвардии Преображенского полка за победу над шведско-польским корпусом под Калишем (чин полковника принял сам царь Пётр)
титул: 10 июнь 1707, Повелением царя Петра I, возведён, с нисходящим его потомством, в княжеское Русского царства достоинство, с наименованием «князем Ижорской земли» и титулом «светлости». Кроме того, пожалован в морские капитаны
войсковое звание: 9 октябрь 1708, Лесная, Речицкий повет, Минское воеводство, Великое княжество Литовское, Во главе конницы участвовал в сражении под Лесной, ставшем, по выражению Петра, «матерью Полтавской победы». Проявлял прозорливость и стремительность, которых не хватало фельдмаршалу Шереметеву, разделявшему с ним высшее командование в армии
профессия: 13 ноябрь 1708, Батурин, Батуринская сотня, Нежинский полк, Малороссия, Русское царство, Взял приступом столицу изменника гетмана Мазепы, перебил и перехватил большую часть казаков, собиравшихся уйти с гетманом к шведскому королю. За это Пётр I пожаловал князю принадлежавшее гетману Мазепе село Ивановское с деревнями
профессия: с 1709 по 1713, Командовал войсками, действовавшими в Польше, Курляндии, Померании и Голштинии, получил от европейских монархов орден Слона (Дания) и ордена Чёрного Орла (Пруссия)
войсковое звание: 8 июль 1709, Полтава, Полтавский полк, Малороссия, Русское царство, Сыграл большую роль в Полтавском сражении, где командовал сначала авангардом, а затем левым флангом русской армии. Ещё до ввода в сражение главных сил он разгромил отряд генерала Шлиппенбаха, пленив последнего. В момент столкновения армий обрушился на корпус генерала Рооса, рассеяв его, что во многом предопределило победу русской армии. За время битвы под Меншиковым было убито три лошади. Преследуя вместе с Голицыным бежавшую с поля сражения шведскую армию, Меншиков настиг её у переправы через Днепр у Переволочны и принудил капитулировать. В плену оказалось более 16 тысяч шведов. За Полтаву Меншиков удостоен чина генерал-фельдмаршала и получил чин корабельного мастера. Кроме того, в его владения были переданы города Почеп и Ямполь с обширными волостями, увеличившие число его крепостных на 43 тысячи душ мужского пола. По числу крепостных он стал вторым после царя душевладельцем в России
профессия: 4 июль 1710, Участвовал в долгой осаде русскими войсками генерала Б. П. Шереметева города Рига Шведского королевства. После победы назначен Рижским генерал-губернатором до 1713 года
войсковое звание: 1712, Рига, Рижская губерния Остзейского края, Русское царство, Получил чин капитан-командора
…: 1713, Санкт-Петербург, Русское царство, В новую столицу переехал двор, Сенат и дипломатический корпус
профессия: февраль 1714, Санкт-Петербург, Русское царство, Вернулся в Санкт-Петербург; сосредоточился на вопросах внутреннего устройства государства, касаясь, вследствие его близости к царю, всех важнейших государственных забот
профессия: январь 1715, Санкт-Петербург, Русское царство, Вскрылись казённые злоупотребления Меншикова. Основной капитал составили отнятые под разными предлогами земли, вотчины, деревни
профессия: апрель 1715, Санкт-Петербург, Русское царство, За отсутствием графа Апраксина, принял главную команду над кронштадтской эскадрой, заведовал всеми адмиралтейскими делами и постройкой адмиралтейской крепости в Санкт-Петербурге
профессия: ок. август 1715?, Ревель, Эстляндская губерния, Русское царство, Имея брейд-вымпел на корабле «Шлиссельбург», с флотом прибыл в Ревель (ныне Таллин)
войсковое звание: 2 февраль 1716, Ревель, Эстляндская губерния, Русское царство, За участие в морских делах против шведов и заботу о флоте произведён в шаутбенахты. В марте наблюдал за постройкой гавани в Ревеле
профессия: 1718, Ревель, Эстляндская губерния, Русское царство, Имея флаг на корабле «Святой Александр», Меншиков находился в плавании с флотом к Ревелю и к Гангуту. Дело о злоупотреблениях тянулось несколько лет, на Меншикова наложено было большое взыскание, но активным участием в осуждении на смерть царевича Алексея (его подпись в приговоре стояла первой) вернул себе монаршую милость
профессия: с 1719 по январь 1724, Санкт-Петербург, Русское царство, первый президент Военной коллегии Русского царства, с оставлением в должности Санкт-Петербургского генерал-губернатора, отвечал за обустройство всех вооружённых сил России
профессия: 11 октябрь 1719, Кронштадт, Санкт-Петербургская губерния, Русское царство, Назначен заведовать постройкой каменных домов на острове Котлин
войсковое звание: 22 октябрь 1721, Санкт-Петербург, Российская империя, Произведён в вице-адмиралы после заключения Ништадтского мира, завершившего длительную войну со шведами
профессия: январь 1724, Санкт-Петербург, Российская империя, Терпение Петра I лопнуло: за значительные злоупотребления Меншиков лишился своих основных должностей: президента Военной коллегии и генерал-губернатора Санкт-Петербургской губернии (в мае 1724 года)
профессия: май 1724, Санкт-Петербург, Российская империя, При коронации Екатерины I Петром в императрицы, шёл по правую руку от царя
профессия: январь 1725, Санкт-Петербург, Российская империя, После смерти Петра Меншиков, опираясь на гвардию и виднейших государственных сановников, возвёл на престол жену покойного императора Екатерину I и стал фактическим правителем страны. Вернул себе должность Санкт-Петербургского генерал-губернатора, в 1726 году — должность президента Военной коллегии
профессия: 30 август 1725, Санкт-Петербург, Российская империя, Новая императрица Екатерина I произвела его в кавалеры ордена Святого Александра Невского
войсковое звание: 6 май 1726, Санкт-Петербург, Российская империя, полный адмирал, первый сенатор, первый член Верховного тайного совета
войсковое звание: 6 май 1727, Санкт-Петербург, Российская империя, С воцарением Петра II (сына царевича Алексея Петровича) удостоен чина полного адмирала, 12 мая пожалован чином генералиссимуса морских и сухопутных войск, его дочь Мария была обручена с юным императором
профессия: 8 сентябрь 1727, Санкт-Петербург, Российская империя, Произошёл бескровный дворцовый переворот, когда 11-летний мальчик-император Пётр Второй официально уведомил Верховный совет и гвардию, что только он теперь будет отправлять им указания и предписания. По результатам работы следственной комиссии Верховного Тайного совета Меншиков обвинён в злоупотреблениях и казнокрадстве, арестован без суда, указом Петра II, лишён званий, наград, имущества, включая 100 000 душ крепостных
…: 19 сентябрь 1727, Санкт-Петербург, Российская империя, Пётр II провозгласил себя императором с неограниченными полномочиями и в этот же день публично расторг свою помолвку с дочерью Меншикова Марией
место жительства: 4 апрель 1728, Берёзов, Тобольская губерния, Российская империя, Сослан с семьёй в сибирский городок Берёзов Тобольской губернии
место жительства: 4 май 1728, Жена, княгиня Дарья Михайловна, скончалась по пути в ссылку в 7 верстах от Казани
смерть: 23 ноябрь 1729, Берёзов, Тобольская губерния, Российская империя, Умер от натуральной оспы. Похоронен у алтаря построенной им церкви; потом река Северная Сосьва смыла его могилу

ru.rodovid.org

Мария Меншикова — дочь светлейшего князя меншикова

Маша Меншикова бежала сквозь амфиладу дворцовых комнат к папеньке в кабинет. Лицо ее было красно и выражало отчаяние. На бегу она вытирала кружевным рукавом мокрые щеки и не замечала кидавшейся в стороны челяди. Не видела глаз испуганной матери. И младших, сестру и брата — Дарьюшку и Саньку, в испуге глядящих ей вслед. В пустом кабинете отца Маша кинулась на кушетку, в расшитые золотом лазоревые подушки. И, уж совсем не сдерживаясь, продолжала в голос рыдать. Папенька, светлейший князь Александр Данилович Меншиков (1673-1729), был, очевидно, опять во дворце по делам или сидел в покоях императрицы Екатерины. Ах, как теперь нужна была Маше, его любимой дочке, поддержка отца, его спокойный умный совет. Матери, Дарье Михайловне, девочка открываться не привыкла, другое дело отец… Они с ним были во многом похожи. Даже в мелочах. Вот он, уж почти старик, а, как и его девочка, любит лазоревый цвет. И орденские ленты его лазоревы. Переплетает и книги в лазоревый, и мебель такая. А сам он суровый, мудрый и еще — весельчак, заводной.

Маша вздрогнула, услышав, как кто-то постучался. Нет, нет… Маша никого сейчас не хотела ни видеть, ни слышать. Ее законный жених, красавец поляк шляхтич Петр Сапега, постыдно бросил ее… до свадьбы. Ушел к другой! И к кому? К этой старой немке, к этой Марте Скавронской, которая за всю жизнь и по русски-то как следует не выучилась. Даром что государыня. Женой Великого Петра была. И дочки ее почти Машины ровесницы — Анна Петровна и Елизавета Петровна — такие же вольницы, сумасбродные хохотушки, как и их мать. И вот двадцатилетний, ясновельможный шляхтич Петр Сапега стал фаворитом царицы! Нет, эта старуха по сей день ни одного красавца не упускает… Ну и пусть… Подумаешь… Да и чем, собственно, он так привлек и ее, Машу, и отца — фельдмаршала и светлейшего князя Меншикова? Богатейшего на Руси человека. Любимца Петра Великого… Может, тем, что разительно отличался от невоспитанной русской знати, от неуклюжих богатых недорослей в расшитых золотом камзолах, в перстнях и вечно съезжающих набекрень париках. Такие на учителей да на книги не тратились. Меншиковы жили совсем по-иному. Папенька не скупился для чад своих на книги, учителей и воспитателей. Выписывал их из Франции и Германии. И только с рекомендацией. Все дети его, и Маша, и младшие — Дарья с Санькой, уже лопотали на разных языках. Особенно по-немецки. А Машенька еще и танцевала прекрасно, была умна и ой как хороша. Впрочем, и Петр Сапега был ей под стать. Когда склонял к Машиным пальчикам златокудрую голову, его локоны приятно щекотали Маше запястье, и она тотчас краснела… А как стремительно, как легко взлетал он в расшитое кожаное седло! Как уверенно и картинно трепал шею коня узкой своей лосиной перчаткой. И ведь знал же, знал, что голубые девичьи глаза следят за ним из-за оконной шторы… А душистые его кружевные рубашки тонкой голландской ткани! А его мимолетные, но такие пронзительные взгляды на балах! Горячие, дерзкие, нежные!.. Маша опять всхлипнула, но уже не так горько… А ведь их уже всерьез обручили. Уже к свадьбе готовились, папенька Маше дом уже строил в приданое. Однако едва приехали именитые родители жениха, польские паны и отправились на прием к императрице, та тотчас поняла серьезность дела, и… Машино счастье рухнуло.

Немолодая, полубольная царица, схоронив мужа, так обрадовалась свободе, что словно бы ошалела. Теперь при дворе без конца гремели оркестры балов и всяких затей с фейерверками. Застолья стали разгульны и пьяны. И юным невестам на выданье бывать там стало как бы и неудобно. Государственными делами царица почти не занималась. Все взвалила на Меншикова, стародавнего своего любимца, Алексашку, мин-Херца. Вот и Сапега получил приказ поселиться в ее аппартаментах, для утех, поближе. Ну а коль юный Питер поднадоест, можно его и женить. Например, на престарелой своей племяннице, тоже немке и тоже Скавронской. Но совсем, совсем не на дочках своих. В мечтах Екатерина готовила им иной, европейский, куда как высокий полет… А пока… Тешась с чужим женихом, она повелела юную белокурую Марию Меншикову во дворец на праздники не приглашать…

Поздним вечером за ужином еще могучий и даже суровый Александр Данилович, сидя на своем обычном месте, в торце стола, ел молча, сосредоточенно. Все тоже помалкивали. Только серебряные приборы постукивали о севрский фарфор.

— Ну, что, идем в кабинет? — бросая на стол салфетку, велел он Маше.

А там, садясь на подушки в кресло, сказал спокойно:

— На что тебе сдался этот… нехристь? Тонкокостный этот полячишка? Ты вон лучше в зеркало глянь, — на суровом лице его проступила светлая, обаятельная улыбка, и голубые глаза так озорно просияли, что и Маша заулыбалась. — Ты же у нас картинка. И все это, — он повел вокруг рукой, — тоже твоё. И Питер твой, и Москва твоя. И земля твоя… Ты невеста основательная, богатая… Разве тебе такой вертухай нужен?..

И Маша не выдержала, радостно подскочила, обняла его за могучие, надежные отцовы плечи.

А ближайшим вечером, сидя в будуаре Екатерины, обитом малиновой яркой камчей, Меншиков шутливо говорил царице со штофом старорейнского в руке:

— Мы с тобой, Ваше Императорское Величество, уж испокон родня. Одного поля ягоды. Ты для меня всегда будешь Марта, солнце мое. А я… я сын придворного конюха…

— Нет, нет, — она затрясла неприбранной головой. Волосы были еще роскошны, но местами седы. Была она грузной, отекшей, но для него все же оставалсь дебелой, прекрасной, как некогда. — А ты для меня навек останешься Алексашкой, вот так, мин-Херц, дорогой. Душка моя. — Она с удовольствием выпила, отерла мокрые губы, и сама опять налила в обе чары.

— Вот и жизнь прошла, как в воду канула. — Она запахнула красный шлафрок. — И дети выросли… Разлетятся.

— Выросли, Марта, выросли, и обижать их не след. Твои-то птички высоко, далеко улететь должны. Что им тут нашу русскую кашу расхлебывать? Это уж мои пусть при мне остаются, в болотах, в Питере… — Он нежно взял ее руку, теплую, мягкую: — Ну а ты от щедрот своих, может, Машке моей Петрушку-то отдашь в утешенье?

Она неожиданно напряглась. Отняла руку. Чернобровое, некогда красивое лицо тотчас посуровело.

— Да больно-то им не утешишься. Кишка тонка. Он так ведь, для лоску. Ты, мин-Херц, и сейчас ему, молодому, три форы даешь…

Меншиков искренне рахохотался.

— Воистину, Марта, одни Питеры кругом… Да я-то про другого тебе толкую. Про внучка твоего, царевича Петра Алексеича.

У нее от души отлегло. Сразу расслабилась. И взор просиял.

— Ой, по себе ли дуб рубишь?

— По себе, матушка, по себе.

— Так ему ведь…Сколько ж ему нынче?.. Годков одиннадцать поди будет? А Маняше твоей скоро пятнадцать?

— Пятнадцать. Воистину матушка.

Они вдруг посмотрели в глаза друг другу, острыми, лисьими, цепкими взглядами. Поняли все. И царица сказала:

— А что… Я не против… Только надо по этому поводу бабушке его, Евдокии Лопухиной, подарков послать в Шлиссербургскую. Она давно уже в монашки постриглась. Старицей Еленой теперь зовется. А больше ведь у мальчишки никого нет.

— Ну а теперь вот будет, — просиял князь. — Я буду ему заместо отца и матери.

Внучок Петра Великого, тоже Питер, оказался премиленьким мальчиком. Ясноглазый и белокурый (весь в Лопухиных), с нежным румянцем во всю щеку. Властительный дед, видать, не очень заботился о его воспитании. В няньки ему брал какую-то трактирщицу. Письму обучал танцмейстер. А главное горе — рос малыш сиротой, никем не любимым. Отец убит. Мать умерла, бабушка — в крепости. Однако в мальчишечке между тем закипала бурная дедова кровь. Пока, до времени, незаметная.

А государыня между тем, оставшись в спальне одна, долго сидела без света. Думала, вспоминала. Наблюдала, как за высокими окнами цветет всполохами майская белая ночь. Но вдруг она зазвонила в колоколец, велела сонному камердинеру позвать писца. Ей давно следовало составить завещание. И на престоле в России должен быть царь, а не баба. Уж это она знала по себе, и твердо, как, пожалуй, никто… Она диктовала долго, медленно, не торопясь. Сама вялой рукой посыпала лист из песочника и отдала. А через несколько дней государыня Екатерина I скончалась «в горячке». И волю царицы дочь ее, Елизавета Петровна, прочла и приближенным, и полкам Преображенскому и Семеновскому с листа. Потом закрепила и собственной подписью.

Так стал одиннадцатилетний Петр II государем Российским. А в доме Меншикова стал числиться Машиным женихом. Как же не хотел мальчик ехать туда, в чужой дом! Как умолял Наталью, сестру, единственно родного ему человека, не обручать его, не женить. Как рыдал на ее плече. Но коль за дело взялся сам Меншиков, уж никто не мог вырваться и расстроить помолвку. Александр Данилович и при юном Петре надеялся оставаться самовластным же фаворитом. А дочь свою видел уж государыней, при короне. И потому он посадил мальчишку словно бы под домашний арест. Ограждал от всяких общений и со сверстниками, и со взрослыми: Трубецкими, Лопухиными, Долгорукими, Салтыковыми. Он готовил это дитя к престолу, как блюдо к празднику.

Однако княжна Маша, узнав о подготовке к своей новой свадьбе, просто упала без чувств на руки матери и сестры. Однако отцу было теперь не до сентиментов. Он срочно достраивал в Ораниенбауме для молодых дворец с домовой церковью. И искал подходы к Лопухиным, давно уж бывшим в забвеньи. Спешно посылал в острог подарки старице Елене. Чтоб поддержала и не противилась. И вот, спустя лишь пару недель с похорон государыни, состоялось торжественное обручение Петра II с Марией Александровной.

Царская невеста помимо щедрых подарков от знати получила огромное содержание, придворный штат, обручальное царское кольцо от Петра и титул «Ее высочество». А еще право выступать в царских процессиях впереди всех великих княжен. И даже Елизаветы с Анной. Но особенно, что потешило девичье сердце, так это подобострастные, молящие взгляды бывшего жениха и бывшего фаворита Сапеги. С каким теперь ледяным равнодушием проходила девочка мимо этого франта!

Теперь в ожидании свадьбы Маша стала даже с каким-то теплом относиться к мальчику Питеру. Петру, конечно же, хотелось понравиться своей «взрослой» невесте. Но он не знал, как это делается. Иногда ловил на себе ее снисходительную ухмылку, а порой и презрительный взгляд. И тогда самолюбивый мальчик убегал с горя на свою половину и уж до вечера не появлялся на люди. При дворе по этому поводу поползли разные сплетни и слухи. Юный царь болен-де, неполноценен. Князь пропускал слухи мимо ушей. Времени не было ими заняться. Ему, мужицкому отпрыску, казалось: стерпится — слюбится. Главное — дом, деньги, очаг. К тому же юный государь пожаловал будущему тестю из собственных рук высочайший сан, о котором князю мечталось, — генералиссимуса. Старик ошалел даже от радости. Хотя не принимал еще этого отрока за истинного государя. И пока обращался с ним, как с ребенком. И, как прежде, не подпускал к нему дворовое окружение. Особенно дочерей покойной царицы — кокетливых и ветреных. Однако беда пришла совсем с иной стороны.

Неожиданно Петр сблизился с 18-летним княжичем Иваном Долгоруким. Недоучкой и хулиганом, которого в свете боялись и не любили. Незаметно он так подчинил себе душу Петра, что тот был готов исполнять любое желание «друга». И вскоре так преуспел, что иностранные послы писали: «Царь резко повзрослел, возмужал телесно. Однако делами государства нисколько не занимается. Посланников принимать не изволит». В этом буйном взрослении, в поездках в Москву, на охоту и самоутверждался юный монарх. А невеста?.. Да он ее теперь почти и не видит. Как-то на пирушке, вторя старшим, Петр заявил с чарой в руках: «До 25 лет я жениться не собираюсь. Жизнь царёва полна лишь тогда, когда не скована браком и бабами!» Дружки с жаром его поддержали: «Верно, государь. Сошли ты этого старикана со всем семейством куда-нибудь в ссылку, подальше. Как говорят: «С глаз долой, из сердца — вон». И Петр, уже почти не стыдясь, назавтра же послал в град Петров из Москвы указ о ссылке «тестя» и недействительности звания генералиссимуса. При объявлении сего указа во дворце с Александром Даниловичем случился апоплексический удар.

— Ничего, папа, ничего, — стоя у изголовья отца и сдерживая рыдания, шептала ему похудевшая, побледневшая Маша. — Вот поправитесь — поедем на природу, в имение, там отдохнем. А сейчас надлежит нам ехать в Ораниенбург». И ведь представьте, могучий организм выдержал, оклемался-таки старик. Снаряжаясь в ссылку, Меншиков демонстративно устроил богатый, словно на свадьбу, выезд. С прислугой, охраной, богатым скарбом. Это раздражило недругов во дворце. Клевета дошла до Москвы, где юный Петр задержался. И вот уже прибывает в Питер гонец с новым унизительным приказом — отобрать у А.Д. Меншикова все ордена, в том числе боевые, а также свидетельство о звании «Генералиссимус», принять по описи все драгоценности, даренные царской невесте, в том числе и кольцо обручальное, а также золотую и серебряную посуду. Отозвать штат придворных и лишить звания «Высочество».

И тут же на опального Меншикова (так дикая свора пожирает поверженного) накинулись прежние други и недруги. В сенат повалились доносы о взятках князя и казнокрадстве, утайке российских доходов и банковских махинациях. Следствием этого стало изъятие у семьи земель, деревень, имений. Даже того, что было подарено Петром Великим за победы в боях. Лишь несколько европейских банков отказались отдать его средства посторонним — личные вклады неприкосновенны.

Однако глумление над опальной семьей продолжалось. Князья Долгоруковы, полностью овладев душой и телом Петра II, добиваются ссылки Меншиковых за Урал, под Тюмень, в глухое село Березов.

Юный Петр словно мстит любимцу своего великого деда за все: за унижения Лопухиных, за смерть замученного в тюрьме отца, за нелюбовь невесты. Но гордый Меншиков не сдается. И сквозь снега, морозы и вьюги едет в Березов. Однако, догнав их в пути, у ссыльных отбирают последние «лишние» вещи. Сохранилась даже их опись. «Теплое белье, табакерка, женские гребни и рукоделие, вилки и ложки…» Но и в таком виде печальный поезд продолжает двигаться за Урал. Маша крепится изо всех сил. Это уже другая Маша, другой человек. Старшая среди детей, она все тяготы берет на себя. А старики сдают. Отмораживают то руки, то щеки. И вот уже княгиня Дарья Михайловна, не выдержав сего испытания, а особенно унижения, умирает почти в поле, под вой вьюги, на руках рыдающих детей и казенной охраны, в 12 верстах от Казани.

Это правда, несчастья — испытания для души. Для фаворита, второго лица в России, все происшедшее с ним было испытанием. Добро и зло стали по обе стороны жизни. Стали особенно явны и ощутимы. Время тут, в черной курной избе с крохотными оконцами, текло так медленно, что князь Александр Данилович, сидя в протертом кресле, в старом халате, успел перетряхнуть свои годы и обнаружить вины свои перед людьми и Богом. Он читал Библию, соблюдал посты, диктовал детям историю своей жизни. Семья жила на скромное арестантское пособие. Но и из него Александр Данилович умел выкроить кое-что на строительство деревянной церковки, «своего» храма. Часто он сам работал там. Только одна потаенная боль не заживала в душе. И имя ей было — Маша.

Перед самой кончиной отец подозвал ее. «Голубка моя лазоревая, — шептал он слабеющим голосом. — Хоть ты прости меня, старика, — и слезы подернули взор: — Погубил я тебя. Погубил. Хотел летать высоко, а о тебе, о душе своей грешной не думал. Что скажу на Божьем суде? Страшно мне… Страшно».

Стоя на коленях у постели отца, Маша гладила его поредевшие волосы и молчала. Горько молчала. Хотелось рыдать над изломанной, поруганной своей судьбой. Но глаза были сухи. Да и что было плакать. Жизнь текла. Надо было кормить семью, топить печи (вон как окна заледенели), звать на причастие батюшку, где-то заказывать гроб.

Местная легенда, однако, говорит, что судьба якобы все же улыбнулась Машеньке. Еще в Питере молодой князь Федор Долгорукий, жарко и нежно любивший Машу, тайно отправился за Меншиковыми в Березово. И по смерти ее отца обвенчался с неприглядной уже сиротой в том самом сельском храме, еще пахнущем свежей сосной и смолой. Однако через год Мария Александровна умерла при тяжелых родах. У нее была двойня. И их похоронили вместе с матерью. Ей тогда едва минуло семнадцать.

biozvezd.ru

Петр II и две его невесты. Петербургские женщины XVIII века

Петр II и две его невесты

12-летний мальчик Петр Алексеевич был очень дружен со своей сестрой Натальей Алексеевной. На картине Луи Каравака они изображены вместе в виде божественных близнецов Аполлона и Артемиды. Смышленую и бойкую девочку хотел выдать замуж за своего сына Александра Александр Данилович Меншиков. Но уже через год после того, как младший брат взошел на престол, Меншиков и его семья отправились в ссылку, а Наталья в возрасте 14 лет умерла.

Теперь наибольшее влияние на Петра оказывал московский боярский род Долгоруких, а именно — молодой, 22-летний Иван Алексеевич Долгорукий, сестра которого Екатерина была в 1729 году объявлена государыней-невестой и обручена с царем.

Уже упоминавшаяся леди Джейн Рондо, жившая в Петербурге и Москве в 1729 году, рассказывала в письмах своей приятельнице историю этого несостоявшегося брака.

«Некоторое время тому назад я познакомилась с юной дамой, которая не играет (в карты. — Е. П.) по причине ли той же непонятливости, что и я, или же потому, что ее сердце преисполнено более нежной страстью; я не берусь определить. Кротость, доброта, благоразумие и учтивость этой восемнадцатилетней особы заключены в хорошенькую оболочку. Она — сестра фаворита, князя Долгорукого. Предмет ее любви — брат германского посла; все уже оговорено, и они ждут только каких-то бумаг, необходимых в его стране, чтобы стать, я надеюсь, счастливыми. Кажется, она очень рада, что в замужестве будет жить за пределами своей страны; она оказывает всевозможные любезности иностранцам, очень любит жениха, а тот — ее».

Так начинается эта история в письме Джейн Рондо от 4 ноября. В следующем письме от 20 декабря, мы узнаем о перемене в судьбе героини.

«Со времени моего последнего письма здесь произошли удивительные перемены. Юный монарх (как предполагают, по наущению своего фаворита) объявил о своем решении жениться на хорошенькой княжне Долгорукой, о которой я упоминала в том письме. Какое жестокое разочарование для двоих людей, сердца которых были всецело отданы друг другу! Но в этой стране монарху не отказывают. Два дня тому назад состоялась церемония публичного объявления об этом, или, как русские его называют, „сговор“. За день до этого княжну привезли в дом одного вельможи близ дворца, где она должна оставаться до свадьбы. Все люди света были приглашены, и общество расположилось на скамьях в большом зале: государственные сановники и русская знать — по одну сторону, иностранные министры и знатные иностранцы — по другую. В дальнем конце зала был балдахин и под ним два кресла; перед креслами — алтарь, на котором лежала Библия. По обе стороны алтаря расположилось многочисленное духовенство. Когда все разместились, император вошел в зал и несколько минут говорил с некоторыми из присутствовавших. Княжну привезли в одной из его карет из дома, где она пребывала; с нею в этой карете ехали ее мать и сестра. Ее брат как обер-камергер (lord highchamberlam) следовал в карете перед ними, а позади — большой поезд императорских карет.

Неизвестный художник. Император Петр II. Сер. XVIII в.

Брат проводил княжну до дверей зала, где ее встретил царственный суженый, сопроводил ее к одному из кресел, а в другое сел сам. Хорошенькая жертва (ибо я княжну считаю таковой) была одета в платье из серебряной ткани с жестким лифом; волосы ее были завиты, уложены четырьмя длинными локонами и убраны множеством драгоценных камней, на голове — маленькая корона; очень длинный шлейф ее платья не несли. Она выглядела спокойной, но была очень грустна и бледна. Посидев какое-то время, они поднялись и подошли к алтарю, где он объявил, что берет ее в супруги; затем отдал ей свое кольцо, а она ему — свое, и он укрепил свой портрет на запястье ее правой руки; затем они поцеловали Библию, архиепископ Новгородский прочел краткую молитву, и император поцеловал ее. Когда они снова сели, он назначил кавалеров и дам ко двору невесты и пожелал, чтобы они сразу приступили к своим обязанностям. Они подошли поцеловать ей руку; жених, держа в своей ее правую руку, подавал ее каждому подходившему, поскольку все совершили эту церемонию. Наконец, к всеобщему удивлению, подошел несчастный покинутый обожатель. До этого она все время сидела, не поднимая глаз; но тут вздрогнула и, вырвав руку из руки императора, подала ее подошедшему для поцелуя. На лице ее в это время отразилась тысяча различных чувств. Юный монарх вспыхнул, но подошли другие засвидетельствовать свое почтение, а друзья молодого человека вывели его из зала, посадили в сани и как можно скорее увезли из города. Поступок этот был в высшей степени опрометчив и безрассуден и, осмелюсь сказать, неожидан для княжны.

Юный монарх открыл с нею бал, который скоро закончился к ее, насколько я могу судить, большому облегчению, ибо все ее спокойствие улетучилось после этой опрометчивой выходки, и на лице ее теперь не отражалось ничего, кроме страха и смятения.

По окончании бала ее препроводили в тот же дом, но теперь она ехала в собственной карете императора с императорской короной наверху, причем одна, в сопровождении гвардии.

…На невесту смотрят теперь как на императрицу, но все же я полагаю, если бы можно было заглянуть ей в сердце, то стало бы ясно, что все это величие не облегчает страданий от разбитой любви».

Через месяц — новое письмо и новая перипетия.

«Когда я писала последний раз, весь свет (имею в виду здешний свет) готовился к пышной свадьбе; она, назначенная на 19 января, приближалась. 6 января ежегодно устраивается торжественная церемония, которую русские называют „освящение воды“, и воспроизводит обряд крещения нашего Спасителя Св. Иоанном. По обычаю государь находится во главе войск, которые выстраиваются в этот день на льду. Несчастная хорошенькая избранница императора должна была в тот день показаться народу. Она проехала мимо моего дома с гвардией и свитой — такой пышной, какую только можно себе представить. Она сидела одна в открытых санях, одетая так же, как на церемонии обручения, а император (в соответствии с обычаем этой страны) стоял позади ее саней. Не припомню другого столь холодного дня, и я с ужасом думала о том, что нужно ехать на обед ко двору, куда все были приглашены и собирались для встречи юных государя и государыни при возвращении. Они пробыли среди войск на льду четыре часа. Как только они вошли в зал, император пожаловался на головную боль. Сначала причиной сочли воздействие холода, но после нескольких повторных жалоб призвали его доктора, который сказал, что император должен лечь в постель, так как он очень болен. Поэтому все разошлись. Княжна весь день была задумчива и осталась такою же при этом случае. Она попрощалась со своими знакомыми, как и принимала их, с серьезной любезностью (если можно так выразиться). На следующий день у императора появилась оспа, а 19-го, в день, назначенный для его женитьбы, около трех часов утра он умер… Я думаю, Ваше доброе сердце обеспокоено судьбой юной бедняжки, которую разлучили с любимым человеком, а теперь она лишена даже слабой награды — величия. Мне говорят, что она переносит это героически. Она говорит, что скорбит о потере как подданная империи, но как частное лицо радуется, поскольку кончина императора избавила ее от больших мук, чем могли бы выдумать величайший деспот или самая изобретательная жестокость. К своей будущей судьбе она вполне безразлична. Ей представляется, что, преодолев свое увлечение, она с легкостью вынесет все телесные страдания.

Джентльмен, видевшийся с нею, сообщил мне следующее о своем разговоре с княжной. Он сказал, что нашел ее совершенно покинутой, при ней были только горничная и лакей, которые ходили за нею с детства; когда мой собеседник выразил свое возмущение этим, она сказала: „Сэр, вы не знаете нашей страны“. К тому, что я уже описала, она добавила, что ее молодость и невинность, а также всем известная доброта новой императрицы вселяют в нее надежду, что она не подвергнется никакому публичному оскорблению, а бедность для нее ничего не значит, ибо ее душа занята единственным предметом, с которым ей будет приятна любая уединенная жизнь. Заметив, что собеседник мог подумать, будто под словами „единственный предмет“ она подразумевала своего прежнего возлюбленного, княжна поспешно добавила, что запретила себе думать о нем с той минуты, когда эти мысли стали преступными для нее, но что теперь она имела в виду свою семью, действия которой, как она чувствовала, осудят. Она же не в состоянии преодолеть в себе естественную привязанность, хотя они принесли ее в жертву тому, что теперь их погубит».

И заключительная часть истории.

«Все семейство Долгоруких, в том числе и бедная „императрица на час“, сослано. Их сослали в то самое место, где живут дети Меншикова. Так что две дамы, которые одна за другой были невестами молодого царя, имеют возможность встретиться в ссылке. Не правда ли, хорошенький сюжет для трагедии? Говорят, детей Меншикова возвращают из ссылки, и та же охрана, что сопровождает туда Долгоруких, будет сопровождать обратно Меншиковых. Если это правда, то это великодушный поступок, так как их отец был столь непримиримым врагом нынешней царицы, что даже лично оскорблял ее своим поведением и высказываниями.

Вас, вероятно, удивляет, что ссылают женщин и детей. Но здесь, когда подвергается опале глава семьи, вся семья также попадает в опалу, имущество, принадлежавшее им, отбирается, и они из знатности опускаются до условий самого низшего круга простолюдинов; и если замечают [в свете] отсутствие тех, кого привыкли встречать в обществе, никто не справляется о них. Иногда мы слышим, что они разорились, но никогда не упоминают о тех, кто попал в немилость. Если, благодаря везению, им возвращают благосклонность, их обласкивают, как всегда, но никогда не вспоминают о прошлом».

Однако мы знаем, что встречи двух «порушенных» невест не произошло — Мария Меншикова уже умерла в Берёзове.

Гибель Петра II изменила еще одну женскую судьбу. Одна из самых богатых и красивых московских невест Наталья Борисовна Шереметева была обручена с Иваном Алексеевичем Долгоруким. После падения фаворита родственники предлагали ей разорвать помолвку, но она настояла на венчании и вместе с семьей мужа — родителями Алексеем Григорьевичем и Прасковьей Юрьевной, деверями Николаем, Алексеем и Александром и золовками Екатериной, Еленой и Анной — уехала в ссылку. Они провели в Березове восемь лет, когда в Петербурге созрел заговор. Заговорщики хотели свергнуть Анну Иоанновну и призвать на трон «государыню-невесту», которая славилась кротким нравом. Заговор был раскрыт, его участники казнены, а Иван Долгорукий и трое его дядьев были немедленно привезены из Берёзова, и под пытками их принудили дать показания о том, что завещание подложно, а после казнили. Екатерину Долгорукую сначала держали в тюремном замке, а потом заточили в Томском Христорождественском монастыре с приказом содержать как можно строже: так, чтобы уморить поскорее.

Екатерина Алексеевна вернулась из ссылки в 1742 году. Елизавета Петровна сделала ее своей фрейлиной. А три года спустя Екатерина вышла замуж за графа Александра Романовича Брюса. Однако долгой и счастливой семейной жизни не получилось. Через два года бывшая царская невеста умерла от привезенной из Сибири чахотки. По преданию, она была похоронена в Андреевском соборе на 6-й линии Васильевского острова, но ее могила не сохранилась.

Вместе с ней вернулась Наталья Шереметева-Долгорукая и, устроив жизнь двух своих сыновей, приняла постриг в монастыре. Она оставила воспоминания — одни из первых русских мемуаров, к которым мы еще вернемся на страницах этой книги.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Петр II и Меншиков — Русская историческая библиотека

Меншиков начал с того, что послал известить страдавшую в заточении в Шлиссельбурге бабку императора, первую супругу Петра Великого, Евдокию Лопухину, постриженную насильно под именем инокини Елены. После несчастного процесса над ее сыном, царевичем Алексеем, привлеченная к этому процессу, всенародно ошельмованная опубликованием ее связи с Глебовым, несчастная узница отправлена была в Ладожский монастырь на строжайшее заключение, но потом переведена была в Шлиссельбург. По известию иностранцев, от нее отнята была прислуга, оставлена была только одна карлица, которая для нее была бесполезна, и бывшая царица должна была сама себе мыть белье и подметать свою комнату. Никто к ней не допускался, и даже те офицеры и солдаты, которые стояли на карауле, были обыскиваемы в предупреждение, чтоб кто-нибудь из них не приносил какого-нибудь письмеца к царице или от нее не принимал к кому-нибудь. Говорят, будто такое стеснение постигло ее особенно по злобе императрицы Екатерины, по чтоб обвинить последнюю в такой жестокости, мы не имеем никаких оснований, кроме известий, сообщаемых иностранными книгами, а их составители писали по слухам, не будучи сами близки к делу (Neue Miscellanien, 179, 180).

Теперь эта несчастная страдалица вдруг узнала, что внук ее достиг престола. Меншиков, извещая ее об этом именем ее царствующего внука, просил ее благословения внуку на брак его с княжной Меншиковой. Вместе с тем вывели ее из запертой тюрьмы, перевели в просторные комнаты, прислали ей белья, платья, прислугу, столовые приборы, дали обстановку, более приличную для бабки государя императора.

Чтоб держать в руках несовершеннолетнего государя, Меншиков перевел его из дворца в свой дом на Васильевском острове. Предлогом к такому переселению послужило то, что неприятно было оставаться в том дворце, где так недавно скончалась императрица, и где еще лежало ее непогребенное тело. Меншиков уступил для государя половину своих просторных палат и сверх того еще домик в своем саду, примыкавшем к палатам. Государь очутился как будто в плену у Меншикова, так что ни с кем он не мог ни видеться, ни беседовать. Остерман, с титулом обер-гофмейстера при особе императора, занимался обучением его. Прежние воспитатели Петра, Маврин и Зейкин, были отдалены. Маврин был заподозрен Меншиковым в участии в заговоре с Девиером, и отправлен в Тобольск в почетную ссылку под предлогом поручения по службе. После был удален от воспитательства и Зейкин, а через несколько времени отпущен на свою родину в Венгрию.

Двенадцатого мая одиннадцатилетний император, помещенный в доме Меншикова, вошел в отделение, оставленное князем для себя с семейством. Он застал там у князя нескольких вельмож. «Я сегодня хочу уничтожить фельдмаршала», сказал он. Все, стоявшие тут, переглянулись между собой, не понимая в чем дело. Тогда Петр подал Меншикову бумагу: это был подписанный рукой государя патент на чин генералиссимуса. Напрасно домогался этого чина при Екатерине зять ее герцог Голштинский.

Через четыре дня после этого производства Меншикова в генералиссимусы, 16 мая совершилось погребение императрицы обычным образом в Петропавловском соборе, а 22 числа того же месяца совершилось другое событие, которое должно было укрепить могущество Меншикова. Члены верховного тайного совета приехали к Меншикову в дом: Меншиков предложил на обсуждение вопрос об исполнении воли покойной императрицы, благословлявшей своего наследника и внука императора Петра вступить в брак с княжною Меншиковой. Все члены верховного тайного совета без возражений согласились и составили протокол. Воля императрицы в ее завещании была выражена так ясно и положительно, что спора об этом не могло быть допущено. Тайный советник Степанов отвозил составленный протокол в Екатерингоф для подписи Голштинскому герцогу и двум цесаревнам. Они все находились тогда в Екатерингофе и держали карантин по поводу распространившейся в Петербурге эпидемической оспы, от которой умер жених принцессы Елизаветы, епископ любский. И они все трое подписали протокол: никакого противоречия невозможно было поставить.

Мария Меншикова, невеста Петра II. Портрет кисти И. Г. Таннауэра, 1722-1723

 

В четверг 24 мая совершилось обручение молодого царя с княжною Мариею Александровною, Обряд совершен был архиепископом Феофаном Прокоповичем. После обряда все присутствовавшие стали приносить новообрученным поздравления, сделалась большая давка, все целовали государю руку, а государь целовал поздравлявших в уста и, по обычаю того времени, подносил своими руками в кубках венгерское вино. Прежний жених теперешней царской невесты Сапега был здесь же и оказывал Меншикову знаки уважения и любезности. Мария Александровна в качестве царской невесты тогда же получила титул высочества, ей назначен был особый штат и содержание в 34.000 р. в год. На все согласились члены верховного тайного совета в угоду могучего Меншикова. Но царь был отрок и не показал при этом важном событии в своей жизни той нежности, какую можно было бы требовать от жениха к невесте. По окончании обряда своего обручения он уехал в Петергоф на охоту.

rushist.com

Жертва дворцовых интриг. Как Меншиков и Долгоруковы погубили юного Петра II | Люди | ОБЩЕСТВО

Российский император Петр II, взошедший на престол ещё ребёнком, ушел из жизни 19 января 1730 года.

Царь фактически не правил страной – ему пришлось отдать всю полноту власти в руки Верховного Тайного совета. Время его недолгого пребывания во главе империи запомнилось, прежде всего, переносом столицы из Санкт-Петербурга в Москву, усилившимся влиянием бояр и расцветом коррупции.

SPB.AIF.RU вспоминает, как юный Петр II стал разменной монетой в руках влиятельнейших людей того времени.

Маленький царь

Петр II, внук основателя Северной столицы Петра I и сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, появился на свет 12 октября 1715 года. Матери будущий император лишился, когда ему не было еще и 10 дней от роду. 21-летняя принцесса умерла от перитонита. Алексея Петровича осудили как изменника три года спустя и заточили в Петропавловской крепости, откуда он живым не вышел. У Петра II осталась лишь старшая сестра Наталья.

Родители Петра II. Фото: Commons.wikimedia.org

Сын Алексея Петровича не рассматривался как престолонаследник, поскольку у царя на тот момент были сыновья Петр Петрович и Павел Петрович, но, когда они умерли, князь Петр Алексеевич остался последним из Романовых по мужской линии.

Будущего императора воспитывали, в основном, няньки и приглашенные учителя. Хорошего начального образования великий князь Петр Алексеевич в таких условиях не получил. К семи годами он плохо изъяснялся по-русски, предпочитая говорить на немецком и немного пользовался латынью.

Юный Петр II не проявлял особого интереса к наукам или армии. Он комфортно себя чувствовал лишь в атмосфере постоянного праздника и развлечений. Члены Верховного Тайного совета – группы вельмож, озабоченных собственными интересами – были намерены сделать из великого князя карманного царя, которому можно было диктовать условия. То обстоятельство, что престолонаследник предпочитает разгульный образ жизни, было им даже на руку.

Мария Меншикова. Фото: Public Domain

В тот момент, когда Петр II был готов занять трон, ближе всего к нему был соратник Петра Великого Александр Меншиков. Он играл главенствующую роль в Верховном Тайном совете и даже убедил умирающую Екатерину I подписать завещание, согласно которому власть переходила Петру Алексеевичу с тем условием, что он возьмет в жены его дочь Марию. 

В мае 1727 года молодой престолонаследник стал императором, приняв официальное наименование Петр II. Вскоре после этого 12-летний царь обручился с 16-летней Марией Меншиковой, которой по-настоящему заинтересован не был. В переписке он сравнивал её с фарфоровой куклой и каменной статуей.

Меншиков, решивший плотнее заняться образованием Петра II и иметь над ним ещё большее влияние, перевез его к себе в дом на Васильевском острове. Он даже приглашал вице-канлцера Андрея Остермана, также состоявшего в Верховном Тайном совете, чтобы он преподавал уроки императору.

Свержение Меншикова

Однако один из самых опытных людей того времени в вопросах интриг царского двора Александр Меншиков не сумел предусмотреть козни, которые выстроили против него самого. Летом 1727 года первый Санкт-Петербургский генерал-губернатор слег с болезнью, а когда поправился, его противники уже извлекли документы допросов отца Петра II, в которых участвовал Меншиков, показав их императору.

Далее царь уехал из дома своего наставника на Васильевском острове и объявил гвардии слушать только его указания. Меншиков же уже 8 сентября был обвинен в государственной измене и в расхищении казны, после чего вместе с семьёй был сослан в Тобольскую губернию. Помолвка Петра II с его дочерью Марией была расторгнута. 

В. И. Суриков. «Меншиков в Берёзове» (1883). Фото: Commons.wikimedia.org

Действиями 12-летнего царя тогда руководил обучавший его Андрей Остерман. Впрочем вся полнота власти в Верховном Тайном совете теперь принадлежала не ему, а князьям Долгоруковым, а особенно фавориту императора Ивану Алексеевичу, внимательно следившему в то время, чтобы императору ни минуты не было скучно. Влиятельная семья желала повернуть страну обратно – к допетровским порядкам.

Останавливалось строительство флота, казна недополучала денег, а столица была перенесена из Санкт-Петербурга в Москву. Последнего захотели набиравшие власть бояре, не любившие город на Неве.

Выезд императора Петра II и цесаревны Елизаветы Петровны на охоту. Худ. Валентин Серов, 1900, Русский музей. Фото: Commons.wikimedia.org

Пребывание царя в Москве началось с коронации в Успенском соборе Московского кремля 25 февраля 1728 года. После переезда Долгоруковы получили большу́ю власть: князья Василий Лукич и Алексей Григорьевич  были назначены членами Верховного тайного совета, а 11 февраля молодой князь Иван Алексеевич был сделан обер-камергером. В Москве юный царь встретился и со своей бабушкой Евдокией Лопухиной, которую сослал в монастырь Петр Великий. На престол она уже не претендовала, но была полностью реабилитирована Верховным Тайным советом и получала на своё содержание огромные суммы до самой смерти.

Долгоруковы вскоре решили женить молодого царя. Избранницей ему выбрали сестру его фаворита Ивана Алексеевича Екатерину Долгорукову. Петра II познакомили с ней осенью 1729 года. 17-летняя княжна понравилась императору. Свадьбу назначили поскорее – на 19 января 1730 года. Так же, как и Меншиков, Долгоруковы рассчитывали, что брак царя с их родственницей поможет им получить всю полноту власти.

Черная оспа

Со свадьбой спешили, Екатерине Долгоруковой быстро сшили платье, а Лефортовский дворец украсили к свадьбе. Императора, чтобы он не успел опомниться и отменить намеченное, беспрерывно развлекали охотой, балами и попойками. Петр II, хоть и был по нынешним меркам ещё ребёнком, выглядел старше своих лет. Алкоголь и затяжные гуляния он переносил стойко. Приближенные же совсем не заботились о здоровье юного царя – намного важнее была власть.

Екатерина Долгорукова, вторая невеста Петра. Неизвестный художник, 1729 г., Псков. Фото: Commons.wikimedia.org

Когда до бракосочетания оставалось всего 13 дней, Петр II решил отправиться на Водосвятие на Москве-реке. На морозе он провел четыре часа в легком камзоле, после чего вернулся во дворец и слег. Поначалу казалось, что император простужен, но потом стало ясно, что его подкосила черная оспа.

Пока Петр II умирал, Долгоруковы судорожно придумывали, как им сохранить власть в своих руках. Они даже решили подделать подпись царя на официальной бумаге и отдать всю власть его несостоявшейся невесте – Екатерине.

14-летнего императора не стало 19 января 1730 года. За день до смерти он очнулся от агонии и приказал запрягать сани. Ему хотелось увидеть сестру Наталью – единственного на свете человека, которая искренне беспокоилась о нем. К несчастью, родственницы царя не было в живых – она умерла от чахотки в ноябре 1728 года.

Петра II похоронили в Архангельском соборе Московского Кремля.

Императрица Анна Иоанновна. Фото: Commons.wikimedia.org

Афера Долгоруких, желавших, чтобы их династия царствовала в России, не прошла через Верховный Тайный совет. Большинство вельмож категорично высказались за то, чтобы династия Романовых продолжилась. Проблема была лишь в том, что на Петре II мужская линия прервалась. Тогда было решено переключить внимание на женскую и обратиться к кандидатуре герцогине Курляндской Анны Иоанновны, которую собирались сделать «декоративной» царицей.

Однако из этой затеи ничего не вышло – царица, придя к власти, уничтожила Верховный Тайный совет и начала править самостоятельно.

www.spb.aif.ru