КАЗНЬ. Степан Разин

Ранним утром 4 июня 1671 года по дороге из Серпухова на Москву продвигалось необычное шествие. Несколько десятков вооруженных ружьями и саблями конных казаков сопровождали простую крестьянскую телегу, в которой на устланных рогожей досках сидели два человека. Оба были закованы в тяжелые ручные и ножные кандалы, шеи схвачены рогатками. Стоило одному из них сделать движение, повернуться, как охрана сразу же начинала суету: начальник отряда, грузный пожилой казак, понукал своего коня, подъезжал вплотную к телеге и в который уже раз наказывал казакам не спускать с узников глаз.

Проходил час за часом. Солнце припекало все сильнее, но шествие двигалось хоть и неторопливо, но безостановочно. Около полудня впереди в далекой дымке стали проглядываться купола московских церквей.

За несколько верст до города навстречу стали кучками выходить люди. Сначала их было немного, а потом народ повалил гуще. Люди стояли вдоль дороги плотными рядами, теснились, всматривались в лица узников. Слышались возгласы: «Да который Стенька-то?», «В кафтане, што ли?»

Узники угрюмо оглядывались по сторонам, вслушивались в отрывочные фразы, молчали.

Они были примерно одного возраста и одного роста, в их облике просматривалось что-то неуловимо близкое, и все же они резко отличались друг от друга. Один из них был одет в роскошный шелковый кафтан, под кафтаном виднелась рубаха тонкого, дорогого полотна, ноги обуты в сапоги красного сафьяна. Это был человек лет сорока, широкий в плечах, с могучей шеей, гордо посаженной головой. Его темные негустые волосы, постриженные по казачьему обычаю в кружок, свободно падали на высокий лоб. Небольшая курчавая борода и густые усы обрамляли бледное рябоватое неподвижное лицо, обыкновенное русское крестьянское лицо, каких десятки в каждой деревне, если бы не глаза: они смотрели, казалось, каждый по-своему. Взгляд левого — спокойный, твердый, уверенный, открытый; правый — со злым прищуром, с ядом, издевкой. И все же был этот взгляд единым, и обращался он к людям — страстный, горячий, пристальный, и угрожал он, и молил, и требовал. И не ответить на этот взгляд было невозможно. Люди как завороженные тянулись к нему, а потом, отведя глаза, стояли потупившись… Одних этот взгляд пугал, вызывал смятение, других притягивал, завлекал чем-то необъяснимым. И долго еще после того, как пыль от тележных колес рассеивалась и оседала на дороге, московские жители крестились, говорили шепотом: «А Стенька-то как зыркает, мороз по коже…»

Другой узник одет попроще, но тоже в одежду не дешевую. Все в нем было вроде бы измельчено, размыто — посветлее волосы, помягче бородка, пожиже усы, и во взгляде не было такой страсти, такой муки.

Версты за три до Земляного города конных ждали. На дороге четырехугольником были выстроены две тысячи стрельцов, вооруженных бердышами. В центре четырехугольника стояла запряженная тройкой лошадей повозка с установленной на ней виселицей — двумя столбами, перехваченными вверху перекладиной.

— Ну приехали, атаман, выходи, — обратился начальник казацкого отряда к узнику в шелковом кафтане. — Погуляй теперь на другой телеге, батюшка Степан Тимофеевич.

— Благодарствую, отец, — ответил неторопливо тот. — Что-то больно разговорчивый ты стал, Корнило.

— Ну ты! — прикрикнул Корнило. — Говори, да не заговаривайся! — И замахнулся плетью.

Узник спокойно выдержал гневный взгляд всадника и проговорил:

— Одно не могу понять, Корнило, как я с тобой на Дону не покончил. С тебя и начинать-то надо было, крестный ты мой батя.

Корнило было вскинулся, но замялся и отъехал в сторону. А народ валил, шумел: «Вон он, Стенька-то, в кафтане, с глазищами, а этот Фролка, братан его…»

Отряд въехал в четырехугольник, образованный стрельцами.

Узников стащили с телеги и повели к новой повозке. Их руки свешивались под тяжестью кандалов, ноги еле-еле переступали, отягощенные железами. Тяжелые цепи волочились по дороге, взметая облачка пыли.

— Эх, брат, это ты виной всем нашим бедам, — проговорил тихо Фрол.

— Не дури, Фрол, — отвечал Степан. — Никакой беды еще нет. Вот увидишь, примут нас с почестями, как бояр да воевод, выйдут навстречу посмотреть на нас. — И он насмешливо повел глазами по сторонам.

Но слова эти не взбодрили Фрола. Он шел, опустив голову, не поднимая глаз от земли, и шептал изредка: «Эх, брат, брат…»

Около повозки их ждал кузнец. Стрельцы схватили старшего с двух сторон и разом, по-привычному заломили ему руки за спину. Кузнец ловкими, проворными движениями сбил кандалы с рук. Узника втащили на повозку и поставили под виселицей. Один из стрельцов сорвал с его плеч дорогой кафтан, стянул сапоги, одним рывком разодрал до пояса дорогую рубаху. Кто-то бросил на повозку лохмотья, и узник не торопясь надел их. Кузнец так же сноровисто, быстро приковал его руки к столбам виселицы; на голову накинули петлю из тонкой железной цепи и привязали конец цепи к верхней перекладине. По обеим сторонам встали два стрельца.

Скованного по рукам и ногам Фрола привязали длинной тонкой цепью к телеге. Начальник стрелецкого отряда махнул рукой, и телега с виселицей, окруженная стрельцами, медленно двинулась к городским воротам.

Так в полдень 4 июня 1671 года Степан Разин и его брат Фрол въехали в Москву.

Едва повозка вкатилась в городские ворота, как в окрестных церквах ударили в колокола. Разина везут! Разина везут! Тревожно и радостно плыл над городом гул московского набата. Стенька Разин, бунтовщик, вор[1] и богоотступник, враг царя, отечества и святой православной церкви, должен теперь принять кару за все его злодейства и прегрешения. Народ стремглав бежал с соседних улиц, люди заполняли окна домов, висели гроздьями на высоких крылечках.

Из домов степенно и чинно выходили разодетые в богатое платье бояре, дворяне, дьяки. Сзади, одетые попроще, теснились купцы, подьячие. Многие грозили вслед повозке: «Вор! Злодей! Убийца! Ирод! Антихрист!» А колокольный звон плыл и плыл над городом. Боярская Москва торжествовала победу над своим страшным врагом. Стенька Разин, за которым еще полгода назад шли в огонь и в воду тысячи восставших крестьян, казаков, холопов, работных людей, посадской голи перекатной; Стенька Разин, который похвалялся дойти до Москвы и сжечь у государя все дела, истребить бояр и воевод, теперь стоял распятый под виселицей с цепью на шее. Колокольный звон радостно и тревожно звал людей московских на небывалое торжество. Словно и не было этих пяти долгих лет, когда при каждом известии с юга замирало сердце у тихого тучного царя Алексея Михайловича и ближние бояре в тот день боялись попадаться ему на глаза. Теперь все это позади. Вот он, народный батюшка, отец родной, позванивает кандалами, крутит шеей в железном ожерелье. Победа! Победа! Теперь и окрестные страны могут вздохнуть поспокойней. Из далекой Англии дражайший брат король Карлус Вторый прислал грамоту с поздравлением. Прибыл и гонец от кызылбашей;[2] его величество друг вечный и брат шах Сулейман радовался окончанию злого Стенькиного дела. В свейском городе Риге и французском стольном городе Париже куранты печатные возвестили о славной победе царя всея Руси. Из Польши и Великого княжества Литовского пришли торговые люди и сказали, что паны радные коруны польской и Великого княжества Литовского благословляют победу князей Долгорукого, Юрия и Данилы Борятинских. Отныне в безопасности стоит их панская воля.

— Будь ты проклят, нечестивец!

— Окаянный! Изверг рода человеческого! Хулитель веры Христовой!

Под этим потоком брани Фрол, бредущий за телегой, лишь съеживался, а Степан, напротив, стоял, гордо подняв голову, поглядывал по сторонам пристально и грозно.

Шествие остановилось около Земского приказа. Здесь уже все было готово для допроса. Внизу в подвале горел огонь, а в нем лежали раскаленные щипцы, прутья железные. Рядом палач налаживал веревку для дыбы.

Степана допрашивали первого.

— Ну, расскажи, злодей, как начал ты свое воровство, когда появился у тебя умысел поднять твою воровскую руку на царя-батюшку, на честной православный народ? — начал ласково спрашивать земский дьяк.

Разин молчал.

— А ну-ка кнута ему для начала.

Палач сорвал с плеч Разина лохмотья, оголил спину, деловито осмотрел ее. Потом сделал знак своим помощникам. Те бросились к узнику, связали ему руки и подняли на ремне за руки вверх. Тут же палач обвил ремнем ноги Степана и налег на конец ремня, вытягивая и вытягивая тело в струну. Вывернулись вверх руки, вытянулись над головой. Послышался хруст. Но Разин и стона не издал.

— Бей! — крикнул дьяк, и на обнаженную спину посыпались удары толстого кожаного кнута.

После первых же ударов спина Степана вздулась, посипела, кожа начала лопаться, как от порезов ножа.

— Говори, злодей, кто сподвигнул тебя на воровство, кто помогал, кто был в сообщниках.

— А вы у брата моего Ивана спросите, — только и сказал Разин и замолчал.

— Повешен твой брат, злодей, не богохульствуй, говори все, как было воистину.

Свистел кнут, брызгала кровь на земляной пол подпила. Уже полсотни ударов отвалил палач, а Разин все еще молчал.

— На огонь его, — приказал дьяк.

Степана отвязали, облили холодной водой, чтобы немного ожил, потом повалили связанного на землю, продели между рук и ног бревно и потащили к полыхающей жаровне. Четверо дюжих молодцов подняли бревно и поднесли висящее тело к огню. В душном подвале запахло паленым мясом. Зарыдал, забился в углу Фрол.

— Ой, брат, брат, расскажи ты им все, покайся!

— Молчи, — проскрипел Степан.

— Прутьями его, — молвил дьяк.

Палач схватил щипцами раскаленный железный прут и начал им водить по избитому, обожженному телу, но Разин по-прежнему молчал. Сидящие по лавкам бояре государевы подивились на такое злобное упорство, пошептались, подозвали к себе дьяка. Тут же Степана оттащили в сторону и принялись за Фрола. И едва раскаленный прут прикоснулся к его обнаженной спине, как Фрол закорчился, закричал, заплакал. Степан поднял голову:

— Экая ты баба, Фрол. Вспомни, как жили мы с тобой. А теперь надо и несчастья перенесть. Что, разве больно? — И он вызывающе улыбнулся в сторону бояр.

Те снова пошептались, и палач поднял Разина с пола. Ему обрили макушку и начали лить на оголенное место воду капля за каплей. Против этой пытки не могли устоять злодеи самые закоренелые и упорные, в изумление входили,[3] молили о пощаде. Степан Разин вытерпел и эту муку и не произнес ни единого слова. Только когда его уже полумертвого бросили на пол, он поднял голову и, еле шевеля запекшимися от крови губами, сказал брату:

— Слыхал я, что в попы ученых людей ставят, а мы, брат, с тобой простаки, а и нас постригли.

— Бей его! Бей сукина сына! — завизжал в яростном бессилии земский дьяк. Палач и его подручные бросились к Степану и начали, дико вскрикивая, топтать его сапожищами, бить железными прутьями.

— Ох, хватит, хватит, убьете вы его, хватит, — чуть не рыдал дьяк, — а нужен он нам, нужен еще…

Бездыханного Степана снова окатили водой и, едва он очнулся, потащили к выходу.

Наутро его снова привели в подвал Земского приказа.

— Ну, скажешь, злодей, как замышлял злодейства свои? — спросил дьяк.

Разин молчал.

— На дыбу его!

Около полудня допрос вдруг прекратили. В подвал пожаловал сам великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, и многих государств и земель восточных, и западных, и северных отчич, и дедич, и наследник, и обладатель. Осторожный, тихий, тучный, он вошел в подвал, сел, впился глазами в Разина.

— Великий государь перед тобой, покайся, злодей, принеси свои вины.

Разин поднял голову, пристально посмотрел на царя, но продолжал молчать.

Царь сделал знак рукой, мигом подскочил окольничий, вынул из шкатулки свиток, развернул его.

— Приказал тебя великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович спрашивать: писал ли ты, злодей, письма Никону, лишенному священным собором сана своего патриаршего, слал ли гонцов своих в Ферапонтов Белозерский монастырь?

— Письма писал и гонцов слал, но не ответил нам святой отец.

Разин прикрыл глаза.

Царь снова махнул рукой в сторону окольничего. Тот заторопился, вчитываясь в статьи царского допроса:

— Посылал ли ты гонцов своих тайком в Москву с грамотами к боярам Черкасским и давали ли тебе ответ те бояре?

— Ничего про бояр Черкасских не знаю.

— Кто был с твоими злодейскими прелестными письмами на Ижоре и в Корелах, у свейской границы и не было ли у тебя, злодея, ссылки письмами со свеями?

Разин молчал.

Медленно и хмуро поднялся Алексей Михайлович, вслед за царем двинулись бояре. Земский дьяк дал знак палачу продолжать пытку. Через некоторое время окольничий вернулся.

— Царский приказ, дьяк: что хочешь делай, а злодей должен заговорить, царь приказал принести ему вины…

А по Москве ползли небывалые слухи, будто Стенька заколдован — ни огонь его не берет, ни дыба, ни железо. Смеется Стенька над боярами, потешается. В те дни некий Акинфей Горяинов отправил своему другу в Вологду письмо: «Бояре ныне беспрестанно за тем сидят. С двора съеждяют на первом часу дни, а разъезждятотся часу в тринадцатом дни.[4] По два дни пытали. На Красной площади изготовлены ямы и колы вострены».

Всю ночь с 5 на 6 июня Разин пролежал в мрачном, сыром подземелье. Близ окованных железом дубовых дверей, около маленького зарешеченного оконца всю ночь дежурил наряд стрельцов. Стрелецкий сотник по нескольку раз за ночь проверял посты, спрашивал: «Как там злодей?»

— Поет что-то, — испуганно отвечали стрельцы. Рассказывали потом стрельцы, будто пел Степан такую песню:

Схороните меня, братцы, между трех дорог:

Меж Московской, Астраханской, славной Киевской.

В головах моих поставьте животворный крест,

Во ногах мне положите саблю вострую.

Кто пройдет или проедет — остановится,

Моему ли животворному кресту помолится,

Моей сабли, моей вострой, испужается.

Наступило 6 июня. С раннего утра к Лобному месту потянулись сотни людей. Вся Москва уже знала, что ныне будет казнен Стенька Разин. Из жалких лачуг в подмосковных слободах повылезли работные, тянулись к Красной площади тяглые посадские люди. Пришло в движение и купеческое Замоскворечье. Из каменных домов Белого города выходили большие московские люди — вершители судеб государственных. С английского и немецкого подворья прибыли иноземные гости, стрельцы расчищали дорогу чужеземным послам, посланникам и гонцам. Три ряда отборных рейтар окружили со всех сторон Лобное место. За этот кордон пропускали лишь иноземцев да самых больших людей. Чернь и простонародье стрелецкие заставы останавливали уже вдалеке от площади: несколько стрелецких полков заняли основные улицы города, площади. Посадские плевали в стрельцов подсолнуховой шелухой, кричали: «Чтой-то мы уже стали вязнями[5] у себя дома!» Стрельцы отмалчивались, оттирали бердышами тех, кто понахальнее.

Степана и Фрола вывели из подвала и под усиленной стрелецкой стражей доставили к месту казни. В лохмотьях, истерзанный, Степан стоял перед глазами тысяч людей в самом центре государства Российского, которое он еще недавно обещал очистить от всех лихоимцев и кровопийц, от всех врагов и изменников государевых. Теперь же бояре, дворяне, дьяки, купцы, духовные спесиво поглядывали на своего врага.

На край помоста вышел дьяк и, подняв к глазам свиток, начал медленно читать сказку[6]**, которую надлежало выслушать Разину перед казнью:

— «Вор и богоотступник и изменник донской казак Степка Разин! В прошлом во 175-м году (1667 г.), забыв страх божий и великого государя и великого князя Алексея Михайловича крестное целование и ево государскую милость ему, великому государю, изменил, и собрався, пошел з Дону для воровства на Волгу. И на Волге многие пакости починил…» — Дьяк перевел дух и строго посмотрел на Разина.

Степан безучастно слушал дьяка и внимательно вглядывался в доски помоста.

А народ все прибывал. Неизвестно, какими путями через стрелецкие заставы тянулись посадские по Никольской улице, взбирались на холм с берега Москвы-реки, пробирались вдоль Неглинки. Рейтары с трудом сдерживали натиск толпы. Кое-где уже потеснили дворян и купцов. Те молча отходили в сторону, не ввязывались в разговоры и перебранки.

А дьяк все перечислял разинские злодейства на Волге, Яике, в Персии.

Около помоста послышались крики:

— Клятвопреступник!

— Изверг лютый!

Дьяк снова внушительно взглянул на Разина, развернул далее свиток и продолжал громко выкрикивать:

— «А во 178-м году (1670 г.) ты ж вор Стенька с товарыщи, забыв и страх божий, отступя от святые соборные и апостольские церкви, будучи на Дону, и говорил про спасителя нашего Иисуса Христа всякие хульные слова и на Дону церквей божих ставить и никакова пения петь не велел, и священников з Дону збил, и велел венчатца около вербы».

— Каков злодей! — зашумели духовные. — На самого спасителя нашего руку поднял, антихрист.

Посадский люд молчал.

Вдруг откуда-то из-под ног вынырнул юродивый горбун из Козицкой патриаршей слободы, слабоумный Миша, завертелся волчком, запричитал:

— Ах, спаситель наш, ты спаси-ка нас, ах, спаситель наш…

Кинулись к нему стрельцы, поволокли в сторону, чтобы не рушил благочинного обряда. А над площадью гремел голос дьяка:

— «Ды ты ж, вор, забыв великого государя милостивую пощаду как тебе и товарыщем твоим вместо смерти живот дан; и изменил ему, великому государю, и всему Московскому государству, пошел на Волгу для сваего воровства. И старых донских казаков, самых добрых людей, переграбил и многих побил до смерти и в воду посажал…» — Читал дьяк про Царицын и Черный Яр, Астрахань и Саратов, и все страшнее и ужаснее виделись дела Стенькины собравшимся на площади людям.

— «Ив той своей дьявольской надежде вы, воры и крестопреступники Стенька и Фролка, со единомышленники своими похотели святую церковь обругать, не ведая милости великого бога и заступления пречистыя богородицы… И в том своем воровстве были со 175-го году по нынешний по 179 год апреля по 14 число (1667–1671 гг.), и невинную кровь християнскую проливали, не щадя и самых младенцев».

Дьяк поднял вверх руку и погрозил в воздухе пальцем. Ближние обыватели испуганно закрестились. И вдруг откуда-то донесся голос:

— Извет все это! Неправдою правду попрать хочете!

Стрельцы бросились на голос, но не добрались, завязли в густом людском море. Дьяк опустил руку и, уже торопясь, окончил приговор:

— «А ныне по должности и великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу службою и радением войска Донского атамана Корнея Яковлева и всево войска и сами вы паиманы и привезены к великому государю к Москве, в расспросе и с пыток в том своем воровстве винились».

В первый раз за все время чтения сказки Разин шевельнулся, поднял голову, исподлобья посмотрел на дьяка. Тот совсем заторопился:

— «И за такие ваши злые и мерские перед господом богом дела и к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу за измену и ко всему Московскому государству за разоренье по указу великого государя бояре приговорили казнить злою смертию — четвертовать».

Дьяк аккуратно свернул свиток, перевязал его шелковым шнурком и дал знак палачу начать дело. Палач подошел к Разину и тронул за плечо. Степан отвел его руку, перекрестился на веселые купола храма Покрова, поклонился собравшейся толпе на все четыре стороны по русскому обычаю, проговорил:

— Простите… Простите, православные… — Исповеди перед смертью Разину, как бунтовщику, преданному анафеме, не полагалось. Он лег на плаху, раскинул в стороны руки и ноги и приготовился к четвертованию. Замерла толпа, и вдруг слышно стало, как хрястнул топор по дереву, с надсадом прошел сквозь мясо и кость. Вздрогнули люди и снова замерли.

Сначала палач отсек Разину правую руку по локоть, затем левую ногу по колено. Но и в эти минуты Разин не проронил ни слова, не издал ни одного стона. Не выдержав вида казни брата, Фрол забился, закричал:

— Я знаю слово государево…

— Молчи, собака, — проговорил истекающий кровью Степан.

Это были его последние слова.

В толпе раздался плач. Кто-то крикнул:

— Батюшка, родимец!

Дьяк крикнул палачу:

— Кончай!

В нарушение порядка палач с размаху опустил свой топор на шею Разина, а потом уже мертвому поспешно отрубил правую ногу и левую руку. Затем туловище рассекли на части и воткнули их вместе с головой на деревянные спицы, расставленные вокруг места казни. Внутренности выбросили собакам.

Несколько дней Москва содрогалась от этой ужасной казни. Стрельцы днем и ночью прочищали город. По ночам окликивали каждого прохожего — что за человек, откуда, с чем идет. А уже на исходе второй недели по Москве поползли слухи, что то был вовсе и не Стенька, а простой казак. А Стенька чудесно спасся и обитает где-то в донских станицах, скрывается до поры до времени. Болтунов хватали и приводили к пытке, казнили торговой казнью — били на площади плетьми нещадно в назидание остальным. Дважды в те дни горела Москва. А с юга приходили грозные вести — крестьянский бунт продолжался с неутихающей силой. Помещичьи крестьяне, казаки и разные вольные люди осаждали Шацк, воевали под Тамбовом. Федор Шелудяк грозил новым походом из Астрахани. Воеводы слали в Москву письма, били челом великому государю, просили помощи. Смутно было в столице…

Казнь Фрола Разина в ту пору была отложена. На очередном расспросе он поведал государево дело, сказал, что знает, где его брат закопал кувшин со своими прелестными письмами, разными грамотами. Фрол указал и место клада: «На острове реки Дону, на урочище, на Прорве, под вербою. А та верба крива посередке».

Шесть лет царские стрельцы искали кувшин с разинскими грамотами, но так и не нашли его. За эти годы Фрола не раз пытали и наконец казнили 26 мая 1676 года.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

biography.wikireading.ru

Степан Разин (1630 — 6 июня 1671). Некролог и биография

Годы жизни Степана Разина:

родился в 1630, умер 6 июня 1671

Эпитафия

«Степи, долины,
Трава и цветы —
Весенних надежд
Разлились океаном.
А он, кто делами,
Как солнце, светил,
Он и в клетке
Сидел атаманом».
Из поэмы Василия Каменского «Степан Разин»

Биография

Биография Степана Разина — громкая и трагическая история жизни человека, решившего, что он сможет изменить судьбу своей страны. Он никогда не стремился стать царем или властителем, но хотел добиться равноправия для своего народа. Увы, жестокими методами и заручившись поддержкой людей, у которых не было столь высоких целей, как у него. Необходимо отметить, что, даже если Разину удалось бы одержать победу и взять Москву, он вместе с его окружением не смог бы создать новое демократическое общество, о котором мечтал. Хотя бы потому, что система, в которой обогащение производится за счет раздела чужого имущества, все равно не смогла бы долго и успешно существовать.

Степан Разин родился примерно в 1630 году, его отцом был казак, а крестным — войсковый атаман, поэтому он с детства рос среди донских старшин, знал татарский и калмыцкий языки, и еще будучи молодым казаком возглавил отряд, чтобы совершить поход против крымских татар. Он сразу же получил известность на Дону — высокий, степенный, с прямым и высокомерным взглядом. Современники отмечают, что Разин всегда держался скромно, но строго. На формирование личности Разина и на его мировоззрение большое влияние оказала ожесточившая Стеньку казнь его брата Ивана по приказу воеводы князя Долгорукова.

Начиная с 1667 года Разин стал совершать один военный поход за другим. Походы заканчивались победой Разина, его авторитет рос, и вскоре к нему со всей страны стали присоединяться не только казаки, но и беглые крестьяне. Один за одним брал Разин города — Царицын, Астрахань, Самара, Саратов. Огромное крестьянское восстание охватило большую часть страны. Но в одном из решающих боев этих сил оказалось недостаточно, и Разин только чудом смог покинуть поле сражения — его увезли раненным. Авторитет Разина начал падать, к тому же разинцам стали противостоять не только правительственные войска, но и низовые казаки. Наконец, Кагальнийцкий городок, где осел Разин, был захвачен и сожжен, а Разин вместе с братом выдан московским властям.

Смерть Разина стала публичной показательной расправой с тем, кто посмел восстать против высших чинов. Причиной смерти Разина стало удушение от повешения, но даже если бы его не повесили, атаман скончался бы от жестоких действий палачей, отрубивших ему руки и ноги. Похорон Разина не было, но его останки были захоронены на Татарском кладбище в Москве, где сегодня располагается парк культуры и отдыха. Мусульманское кладбище для могилы Разина было выбрано потому, что Разин был отлучен от православной церкви еще задолго до смерти.

Картина «Степан Разин» Василия Сурикова

Линия жизни

1630 г. Год рождения Степана Тимофеевича Разина.
1652 г. Первое упоминание о Разине в исторических документах.
1661 г. Переговоры Разина с калмыками о мире и совместных действиях против крымских татар и нагайцев.
1663 г. Поход против крымских татар по Перекопу во главе со Стенькой Разиным.
1665 г. Казнь брата Степана Разина, Ивана.
15 мая 1667 г. Начало антиправительственного похода во главе со Степаном Разиным.
весна 1669 г. Бои в «Трухменской земле», гибель друга Степана Разина, Сергея Кривого, бой у Свиного острова.
весна 1670 г. Поход-восстание на Волгу под предводительством Разина.
4 октября 1670 г. Тяжелое ранение Разина во время подавления восстания.
13 апреля 1671 г. Штурм Кагальницкого городка, приведший к жестокому бою.
14 апреля 1671 г. Пленение Разина, выдача его царским воеводам.
2 июня 1671 г. Прибытие Разина в Москву в качестве пленного.
6 июня 1671 г. Дата смерти Разина (казнь через повешение).

Памятные места

1. Станица Пугачевская (бывшая станица Зимовейская), где родился Степан Разин.
2. Памятник Разину в селе Средняя Ахтуба, которое, по преданию, основал Стенька Разин.
3. Сенги Мугань (Свиной остров), около которого в 1669 году произошло сражение между войском Разина и персидской флотилией, завершившееся крупной русской морской победой.
4. Ульяновск (бывший город Симбирск), где в 1670-м произошло сражение между мятежниками Разина и правительственными войсками, закончившееся поражением Разина.
5. Болотная площадь, на которой был публично казнен Стенька Разин.
6. Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького (бывшая территория Татарского кладбища), где был похоронен Разин (погребены его останки).

Эпизоды жизни

Разина часто сравнивали с Пугачевым, но на самом деле между этими двумя историческими фигурами есть принципиальное отличие. Заключается оно в том, что Разин не убивал вне боя, в отличие от Пугачева, который был известен своей кровожадностью. Если Разин или его люди считали кого-то виновным, они избивали человека и бросали его в воду, по русской традиции на «авось» — мол, если Бог решит защитить человека, то спасет его. Лишь однажды Разин изменил этому правилу, сбросив с колокольни воеводу города Астрахани, который прятался в церкви во время осады города.

Когда Разину был вынесен приговор, он нисколько не смирился и не стал готовиться к смерти. Наоборот, все его движения выражали ненависть и гнев. Казнь была страшной, а мучения Разина — еще ужаснее. Ему отрубили сначала руки, затем ноги, но он не выдал боли даже вздохом, сохранив свое обычное выражение лица и голос. Когда его брат, испугавшись такой же участи, закричал: «Я знаю слово и дело государево!», Разин взглянул на Фрола и крикнул на него: «Молчи, собака!»

Картина «Степан Разин» Сергея Кириллова

Завет

«Я не хочу быть царем, хочу жить с вами как брат».

Документальный фильм о Степане Разине из цикла «Тайны правителей»

Соболезнования

«Личность Стеньки должна быть непременно несколько идеализирована и должна возбуждать симпатию, а не отталкивать. Надо, чтобы восстала и пронеслась какая-то исполинская фигура среди угнетаемого народа…»
Николай Римский-Корсаков, композитор

Ссылки

Страница Степана Разина в «Википедии»

 

Также может быть полезно:

epitafii.ru

Казнь Степана Разина. Свидетельство очевидца.

«…в прошлую пятницу великий мятежник Разин был доставлен сюда таким образом: впереди шел конвой из 300 пеших солдат с развевающимися знаменами, зажженными факелами, но опущенными книзу дулами мушкетов.

Позади Разина тем же порядком шло почти то же число солдат, но знамен было всего шесть. Окружал Разина отряд захвативших его казаков, перед ним верхом ехал со своим знаменем казачий предводитель (по имени Корнила Яковлев), остальные казаки, числом 50, а то и 60, были тоже на лошадях. А сам Разин на помосте под виселицей стоял с цепью вокруг шеи, и конец цепи был переброшен через верхнюю перекладину виселицы, у самой петли. От его пояса шла другая цепь, прикованная к обоим столбам виселицы, к тем же столбам были прикованы и руки его. Ноги (в одних только чулках) тоже были закованы. От помоста тянулась еще одна цепь, которая охватывала шею его брата, шедшего в оковах пешком. Помост везли 3 лошади. Разин был привезен между 9 и 10 часами утра и тотчас же предан пытке: сверх 30 ударов плетьми он был пытан огнем, но в чем признался он, пока доподлинно не известно. Ходят разные слухи, однако докучать пересказом их не стану. В тот же день его присудили к казни, которую назначили на следующий день, и для того были сделаны должные приготовления, но после долгого ожидания казнь была перенесена на вторник. Вчера его снова пытали, но недолго, а сегодня привезли на место казни, где ему прочтен был длинный свиток с перечнем всех его преступлений от 1663 года до того дня, как его захватили, и объявлен смертный приговор. Тут же его подвели к плахе на площади перед крепостью и там отрубили руки, ноги, потом и голову и насадили их на пять кольев, а туловище оставили на земле, псам на съедение — смерть, достойная такого злодея. Его брат стоял тут же до конца казни, потом был уведен на пытку, снова пытан и брошен опять в тюрьму. Каков будет ему приговор, еще неизвестно, хотя для него заготовлено столько же кольев, сколько и для его брата.»

ТОМАС ХЕБДОН

ПИСЬМО К РИЧАРДУ ДАНИЭЛЮ

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

historicaldis.ru

Казнь Степана Разина — Smartwebsite.ru

     Живописать все русские бунты и всех в ходе их казненных — задача трудная и неблагодарная, уж больно много было и первых и вторых, и далеко не всегда в ходе репрессий соблюдались закон и порядок. Одним словом, вешали, можно сказать, направо и налево, без суда и следствия… Однако встречаются в нашей истории личности незаурядные, которых нельзя не отметить на страницах нашего исследования.

Весь уклад Руси XVII века — свирепость законов, бесправие народа, закрепление кабалы крестьян, — все давало пищу для народного недовольства. Городки и села были обнесены бесчисленными повинностями, более того, любые народные промыслы и ремесла были обложены множеством разнообразных пошлин. Корыстолюбие воевод и произвол чиновников увеличивали тягостное положение народа.

В русском судопроизводстве все зависело от произвола властей. Осужденные или обобранные чиновниками люди бежали к вольным казакам, им сочувствовали и в них видели надежду.

В 1665 году князь Юрий Долгорукий был в походе против поляков. В его войске имелись отряды донских казаков. Наступала осень. Атаман одного из казачьих отрядов, Разин, явился к князю, ударил челом и попросил отпустить донцов на вольный Дон. Князь приказал ему остаться на службе. Никто из ратных людей не смел уходить со службы без разрешения начальника, но казаки даже на службе считали себя вольными людьми. Атаман самовольно ушел со своей станицей, но их догнали, и Долгорукий осудил атамана на смерть. У него было двое братьев. Степан, или Стенька, и Фрол, или Фролка. Они видели, как повесили старшего брата.

Неизвестно, ушел ли Стенька тотчас же или дослужил положенный срок, но в следующем году он решил не только отомстить за брата, но и задать страху всем боярам и знатным людям Московского Государства, которых казаки вообще терпеть не могли.

Стенька посадил на 4 струга свою ватагу и в апреле поплыл вверх по Дону. По пути ватага грабила богатых казаков и разоряла их дома.

Между рек Тишини и Иловни Стенька выбрал высокое место и там заложил свой стан. «Стоит Стенька на высоких буграх, а кругом его полая вода: ни пройти, ни проехать, ни проведать, сколько их там есть, ни языка поймать никак не можно, а, кажись, человек тысячу будет, а, може быть, и поболе».

В скором времени по Царицыну разнесся слух, что на Дону собираются казаки-воры и хотят перейти на Волгу, напасть на Царицын, взять там суда и поплыть вниз по Волге. Это оказалось не пустым слухом. Вскоре «воровское полчище» снялось со своего стана и перешло на Волгу. Войско Степана Разина было разделено на сотни и десятки; над сотней начальствовал сотник, над десяткой — десятник. Сам Разин был над ними атаманом.

По весне ватага Разина начала грабить караваны. Грабил атаман с причудливой жестокостью: иного без причины убьет, другого без причины пощадит; в одном месте все заберет, в другом — ничего не тронет. Добыв судовых ружей и набрав припасов, Разин направился по воде к Царицыну. Город сдался без единого выстрела. В последних числах мая Стенька направился к Яику. У него было 30 стругов и до 1300 человек войска, — хитростью он захватил Яик и казнил 170 человек. Там же он пополнил войско из местного населения, тех же, кто не хотел идти с ним, Стенька «жег огнем и заколачивал до смерти».

Морем казаки направились к берегам Дагестана. Казаки безжалостно издевались над дагестанскими татарами — сжигали села и деревни, убивали жителей, разоряли их имущество. Так достигли они Баку, здесь им удалось разорить город, перебить множество жителей, набрать пленных и потерять не более семи человек убитыми и двух ранеными. Тем временем в Персии построили флот, чтобы утихомирить Стеньку. Завязалась битва. Персидские суда были потоплены и взяты в плен, только три судна ушли с ханом, но казаки полонили его сына и красавицу дочь. Стенька взял себе в жены царевну-персиянку. Однако победа досталась казакам нелегко — в морской битве около 500 человек были убиты. Нужно было возвращаться на Дон. Казаки возвращались по Волге обратно через Астрахань. Астраханское начальство готовилось встретить казаков гораздо милостивее, чем следовало по заслугам. Воеводы заранее выправили от имени царя грамоту, которая давала прощение казакам, если они принесут повинную. Получалось так, что Стенька некоторым образом отплатил Персии за оскорбления, нанесенные России, Россия же не нарушила соглашения с Персией, а разорение ее берегов свалила на своевольных казаков. Стенька с верными своими сподвижниками прибыл в Астрахань и в приказной избе положил, в знак послушания, свой бунчук — символ власти. Казаки отдали властям пять медных и 16 железных пушек, отдали ханского сына, одного персидского офицера и трех персидских вельмож.

Сказания говорят, что Стенька, в порыве своей преданности великому государю, говорил, что казаки преподносят его царскому величеству острова, которые завоевали саблей у персидского шаха.

Отправившись на Дон, Разин выбрал место между Кагальницкой и Ведерниковской станицами, на острове. Там устроил он городок Кагальник и приказал обнести его земляным валом. Казаки построили себе земляные избы.

Повсюду разнеслась молва о его славе; отовсюду бежала к нему голытьба; бежали к нему казаки верховных станиц и с Волги гулящие люди; дошла его слава и до Украины. Через месяц в войске его было 2700 человек. Он был щедр и приветлив, оделял бедных и голодных. Его называли батюшкой, считали колдуном, верили в его ум, силу и счастье.

Он никого не грабил, и это было гораздо страшнее. «И приказывает Стенька своим казакам беспрестанно, чтоб они были готовы, а какая у него мысль, про то казаки ведают, но молчат». Стенька говорил, что настало время идти против бояр, и звал войско с собой на Волгу. Бояр ненавидели многие, но имя царя было священным. Стенька пошел дальше всех — он сделался врагом церкви.

«На что нужны церкви? К чему вам попы? — говорил Стенька. — Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева да попляшите вокруг него — вот и повенчались!»

В мае Стенька поплыл вверх по Дону к Царицыну и взял его штурмом.

Горожанам он говорил: «Мы бьемся против изменников-бояр, за великого государя!» Астраханские воеводы начали собирать войско против бунтовщика. На этот раз в войске у Разина было уже от 8 до 10 тысяч сабель.

Как возговорит Стенька ко товарищам своим:
«Уж и чтой-то это, братцы,
Мне тошным-тошно,
Мне сегодняшний денек
Да грустненько?
Уж я в Астрахань зайду —
Выжгу, вырублю,
Астраханского воеводу
Я под суд возьму».

Стенька приближался к Астрахани, и зловещими предзнаменованиями грозила природа. Пошли проливные дожди с градом; наступил холод, а в небе радужным цветом играли три столпа — наверху их были круги, наподобие венцов.

«Быть беде! Быть гневу Божию!» — говорили люди.

С помощью астраханских предателей Стенька без потерь взял город Астрахань. 441-го человека приказал казнить Разин, одних рубили мечом, других бердышами, иных закалывали копьями. Мимо церкви до самой приказной избы текла рекой кровь человеческая.

Астрахань была обращена в казачество, жителей Разин заставил совершить обряд присяги «великому государю и атаману Степану Тимофеевичу, войску служить и изменников выводить».

Следующей добычей Разина стал Саратов. Таким образом в первых числах сентября Стенька дошел до Симбирска.

Агенты Разина рассеялись по Московскому Государству, достигали они берегов Белого моря, прокрадывались в столицу. В своих воззваниях и речах Стенька извещал, что идет истребить бояр, дворян, приказных людей, искоренить всякую власть, установить во всей Руси казачество и учинить так, чтоб всяк всякому был равен.

Поправший церковь и верховную власть, Разин тем не менее сознавал, что в русском народе к ним сохраняется уважение, и решил прикрыться личиной этого уважения. Он изготовил два судна: одно было покрыто красным, другое — черным бархатом. О первом он распространил слух, будто в нем находится сын Алексея Михайловича, царевич Алексей, умерший в том же году 17 января, якобы убежавший от злобы бояр. В другом судне находился низверженный патриарх Никон. Под Симбирском Стенька впервые потерпел поражение. Это уронило его в глазах народа. В продолжении зимы мятеж Разина был задушен воеводами. Неизвестны подробности ареста атамана. В государевых грамотах говорится об этом по-разному: в одной — что Стенька был связан цепью железной донскими казаками, которые выдали его царским войскам «от злоб своих», в другой — что Стенька был схвачен обманом.

Стенька и Фролка были привезены в Черкаск. Предание говорит, что казаки очень боялись, чтоб Стенька не ушел из неволи: уверяли, что он был чернокнижник; никакая тюрьма не удержала бы его, никакое железо не устояло бы против ведовства. Поэтому его сковали освященною цепью и содержали в церковном притворе, надеясь, что только сила святыни уничтожит его волшебство.[19] В конце апреля обоих удалых братьев повезли в Москву.

4 июня по Москве распространилась весть, что казаки везут Стеньку. Толпы народа посыпали за город смотреть на чудовище, имя которого столько времени не сходило с уст всего русского люда. За несколько верст от столицы поезд остановился. Стенька все еще был одет в свое богатое платье; там с него сняли богатые одежды и одели в лохмотья. Из Москвы привезли большую телегу с виселицей. Тогда Стеньку поставили на телегу и привязали цепью за шею к перекладине виселицы, а руки и ноги прикрепили цепями к телеге. За телегою должен был бежать, как собака, Фролка, привязанный цепью за шею к телеге.

В такой триумфальной колеснице въехал атаман воровских казаков в столицу московского государя, которую он грозил сжечь дотла. Он следовал с хладнокровным видом, опустив глаза, как бы стараясь скрыть, что у него было на душе. Одни смотрели на него с ненавистью, другие — с состраданием. Без сомнения, были и такие, кто желали бы иного въезда этому человеку, бывшему столько времени идолом черни.

Их привезли прямо в Земский приказ, и тотчас начали допрос. Стенька молчал. Его повели на пытку. Первой пыткой был кнут — толстая ременная полоса в палец толщиной и в пять локтей длиною. Преступнику связывали назад руки и поднимали вверх, потом связывали ремнем ноги; один палач садился на ремень и вытягивал тело так, что руки выходили из суставов и становились вровень с головою, а другой палач бил по спине жертвы кнутом. Тело вздувалось, лопалось, открывались язвы, как от ножа. Стенька получил таких ударов около сотни, и уж, конечно, палач не оказывал сострадания к такому подсудимому. Но Стенька не испустил стона. Все, стоявшие около него, дивились его выдержке.

Тогда ему связали руки и ноги, продели сквозь них бревно и положили на горящие уголья. Стенька молчал.

Тогда по избитому, обожженному телу начали водить раскаленным железом. Стенька молчал.

Ему дали роздых и принялись за Фролку. Более слабый, он от боли начал вопить. «Экая ты баба! — сказал Стенька. — Вспомни наше прежнее житье; долго мы прожили со славой, повелевали тысячами людей: надобно теперь бодро переносить и несчастье. Что, это разве больно? Словно баба уколола!»

Стеньку принялись мучить другой пыткой. Ему обрили макушку и оставили виски. «Вот как! — сказал Стенька брату. — Слыхали мы, что ученым людям венцы на голову кладут, а мы, брат, с тобой простаки, да нам такую почесть воздают!» Ему начали лить на макушку по капле холодной воды. Это было мучение, против которого никто не мог устоять; самые твердые натуры теряли присутствие духа. Стенька вытерпел и эту муку и не издал ни одного звука.

Все тело его представляло безобразную, багровую массу волдырей. С досады, что его ничто не донимает, начали Стеньку колотить со всего размаха по ногам. Стенька молчал.

Предание говорит, что, сидя в темнице и дожидаясь последних смертных мучений, Стенька сложил песню и теперь повсюду известную, в которой он, как бы в знамение своей славы, завещал похоронить его на распутье трех дорог земли русской:
«Схороните меня, братцы, между трех дорог:
Меж московской, астраханской, славной киевской;
В головах моих поставьте животворный крест,
Во ногах мне положите саблю вострую.
Кто пройдет, или проедет — остановится,
Моему ли животворному кресту помолится,
Моей сабли, моей вострой испужается:
Что лежит тут вор удалый добрый молодец,
Стенька Разин Тимофеев по прозванию!»

6 июня 1671 года его вывели на лобное место вместе с братом. Множество народа стеклось на кровавое зрелище. Прочитали длинный приговор, где изложены были все преступления обвиненных. Стенька слушал спокойно, с гордым видом. По окончании чтения палач взял его под руки. Стенька обратился к церкви Покрова Пресвятой Богородицы (Василия Блаженного), перекрестился, потом поклонился на все четыре стороны и сказал: «Простите!»

Его положили между двух досок. Палач отрубил ему сначала правую руку по локоть, потом левую ногу по колено. Стенька при этих страданиях не издал ни одного стона, не показал знака, что чувствует боль. Он, по словам современника, как будто хотел показать народу, что мстит гордым молчанием за свои муки, за которые не в силах уже отомстить оружием. Ужасные истязания брата окончательно лишили мужества Фролку, видевшего то, что ожидало его самого через несколько минут. «Я знаю слово государево!» — закричал он.

«Молчи, собака!» — сказал ему Стенька.

То были последние его слова. Палач отрубил ему голову. Его туловище рассекли на части и насадили на колья, как и голову, а внутренности бросили собакам на съедение.

smartwebsite.ru

Заветный клад Степана Разина | Исторические сюжеты

Как только в российской истории возникает фигура предводителя крупного крестьянского и казачьего восстания, так непременно её свяжут с историей о несметных сокровищах и кладах. Так было с Емельяном Пугачёвым, клады которого на Южном Урале, если верить местным сказаниям и поверьям, находятся едва ли не в каждом селе. Так не могло не случиться и с предводителем первого по-настоящему крупного восстания, знаменитым казачьим атаманом Степаном Разиным…

Родной брат подвёл…

Многочисленные истории, зачастую превратившиеся в легенды, о кладе Степана Разина ведут свой отсчёт от 6 июня 1671 года. В этот день на Болотной площади Москвы состоялась казнь.

Должны были казнить самого Степана Разина и его брата Фрола, также сыгравшего важную роль в восстании, но умер в тот день только Степан Тимофеевич. Его казнили первым, причём через четвертование — то есть сначала отрубали поочерёдно конечности, а потом уже голову.

Иностранные очевидцы казни Разина (российские власти пригласили на зрелище много иностранцев — Европа должна была из первых уст узнать, что предводитель опаснейшей смуты мёртв) в своих письменных воспоминаниях рассказали: после того, как Степану отрубили руки и ноги напуганный кровавым зрелищем Фрол Разин произнёс «Слово и дело государево!».

В допетровской России это были поистине магические слова — произнесший их давал знать, что имеет информацию, имеющую первоочередное государственное значение, его необходимо доставить в «компетентные органы» и допросить. Свидетели также рассказывают, что Степан попробовал заставить брата замолчать, но грозному атаману тут же отрубили голову.

После этого Фрола Разина допросили и он сообщил, что ему известно, где находятся спрятанные сокровища его старшего брата. Согласно его версии, клад был зарыт в потаённом месте на берегу Волги. 

Вскоре Фрол в составе специальной экспедиции был отправлен в Астрахань. Данная экспедиция обыскала несколько мест, подходящих под данное описание, но ничего не нашла. В итоге в 1776 году Фрол Разин всё-таки был казнён на той же Болотной площади.

Клад как часть фольклора

Легенды о кладе Степана Разина стали настолько широко популярны, что вошли в часть русского и особенно приволжского фольклора, по двум основным причинам. Во-первых, из-за магии имени самого Разина — в народном сознании он был не только лихой атаман и гроза бояр и царя, но и своего рода супергерой, наделённый мистическими способностями.

Не зря во многих легендах Разин представляется как обладатель волшебных способностей, а тот факт, что его клады до сих пор не найдены, объясняют просто — они «заговорённые», то есть заколдованные самим атаманом.

Во-вторых, у существования разинских кладов есть и рациональные основания. Прежде всего, не стоит забывать, что социальная составляющая возглавляемых Разиным выступлений появилась уже на позднем этапе. Первоначально Разин и его казаки были никем иным, как охотниками за богатой добычей.

Его восстание началось со знаменитого «похода за зипунами» 1667-1669 годов по Волге и в Каспийское море. Это был стандартный для казаков того времени грабительский поход, когда под горячую руку попадались и русские и иностранные купцы.

Поход Разина достиг выдающихся размеров, кроме того, после выхода в Каспийское море он сумел одержать победу над персидскими войсками и флотом и взять богатую добычу.

Вариантов на всех хватит

Наконец, уже после начала восстания грабительские действия разинцев не прекращались, но, напротив, становились всё более масштабными – так как теперь расхищались купеческие дворы, имущество Церкви, дворянские дворы, боярские усадьбы и государственная казна в захваченных городах. Так что у Разина скопилось немало ценностей.

Известно, что при пленении Разина его походной казны при нём не было, следовательно, велика вероятность того, что, попав в затруднительную ситуацию, атаман решил сохранить свои сокровища и спрятал их. Скорее всего, даже не в одном, а в нескольких тайниках, для надёжности. Вот только где эти клады, доподлинно неизвестно.

Сложно сказать, действительно ли Фрол Разин знал о местонахождении клада или просто выдумал эту историю, чтобы продлить себе жизнь (что ему удалось). Между тем до наших дней дошло огромное количество версий о местонахождении кладов Разина. Не будет преувеличением, что подобные гипотетические места расположены практически по всему течению Волги – потому как во время своих походов Разин останавливался лагерем в десятках мест.

Великий грешник

По преданию самый большой клад зарыт у села Шатрашаны в Сурском районе Ульяновской области (ранее Симбирская губерния). По легенде, ссаженный с судна больной бурлак повстречал в лесу старика, к которому попросился на ночлег. Тот сначала не пускал, а потому разрешил со словами: «Оставайся, коли не боишься…»

Чего бурлаку опасаться-то? Брать-то у него нечего, голь перекатная. А наутро старик решил представиться. Стенька, говорит, Разин. Великий грешник. «Смерти не знаю и здесь за грехи свои муки терплю».

По легенде дал старик-Стенька бурлаку грамотку с четкими инструкциями, сколько, чего и как взять из клада. Перво-наперво часть клада раздать нищим и в церкви. Затем взять заговоренное ружье, спрыг-травой заряженное, со Стенькиной смертью, пальнуть из него да трижды прокричать: «Степану Разину вечная память!»

В ту же минуту кончатся мучения атамана, и упокоиться его душа с миром. Да вот только беда – не тот человек встретился. Не дался клад неграмотному бурлаку. Отдал он грамотку другому человеку, клад от того в землю и ушел…

Под охраной нечисти

Добра у стенькиной вольницы было столько, что закапывали его по буграм да по холмам. В бывшем Царицынском узде (ныне Саратовская область) недалеко от села Песковатки есть курган, в котором, по легенде, Стенька спрятал целый корабль как есть, набитый золотом и серебром.

Атаман завел корабль по воде на мель, а когда вода ушла, «наметал курган». Для приметы вербу посадил. Народ знал, что в кургане клад спрятан, да вот только копать страшился – при каждой попытке нечисть всякая выскакивала, которая, видать, добро стенькино стерегла.

Бугор Стеньки Разина

Недалеко от деревни Банновка у обрыва на Волге, между селом Золотым и устьем реки Большой Еруслан есть так называемый «Бугор Стеньки Разина». Место это, по словам местных жителей, еще в начале века можно было легко углядеть на закате солнца. Говорят, там была атаманова «канцелярия». Якобы Разин со своей ватагою долгое время стоял на указанном бугре.

Роскошный шатер, обитый бархатом да шелком, на вершине бугра – кресло-трон с насечками из слоновой кости, с которого атаман высматривал на Волге новые жертвы. Клад тут, говорят, был зарыт сказочный, вот только кроме человеческих костей ничего найти пока не удалось.

Кладоискатель Ящеров

Свои поиски ротмистр Гатчинского полка Ящеров начал в 1893 году. Он выбил разрешение на проведение работ по поиску клада у Императорской археологической комиссии в Петербурге. С помощниками отправился на Волгу поздней осенью, но зима нарушила планы кладоискателей.

В это время появились данные о том, что в районе волжских сел Печи и Михайловка было найдено подземелье, вход в которое преграждали дубовые двери, запертые на засовы и замки. По предположениям подземелье было оборудовано вентиляционной трубой, в которую провалилась лошадь, пахавшая землю.

В отверстие размером в колесо спустились два смельчака. Первого вытащили с искаженным от ужаса лицом. Той же ночью он умер. Второй был местным псаломщиком, он продержался в подземелье несколько минут, и, невзирая на ужас, успел-таки разглядеть те самые двери.

Новую попытку найти разинские сокровища Ящеров предпринял в 1904 году. За свое упорство он был вознагражден. Им был найден камень с тайным знаком и остатки плотины, рядом с которой якобы находилась затопленная лодка с сокровищами. Вот только снова делам Ящурова помешали – на этот раз русско-японская война, с которой офицер не вернулся.

Не теряя надежды

Еще одна попытка найти клад Стеньки Разина относится к 1914 году. Близ царицынской церкви Святой Троицы в Волгограде земля ушла на 4 метра.

На дне провала нашли захоронения. Сторожилы припомнили, что, якобы, когда-то на этом месте был сооружен тайный подземный ход, который вел из города к самой Волге, куда приплывали груженые добром «расписные Стеньки Разина челны».

Поиски клада не увенчались успехом – при попытках пройтись по подземному ходу, земля начинала обваливаться. Желающих отдать свою жизнь за стенькины сокровища не нашлось!

Рассказ фронтовика

Сохранился рассказ участника боев под Сталинградом, капитана 1 ранга Бессонова. По его словам, в результате налета фашистских бомбардировщиков, осыпался волжский берег. Бойцы заметили оголившиеся стволы старинных пушек, которые были плотно сложены в ряд. Дуло одной из пушек откололось, и из него высыпались сокровища: серьги, браслеты, жемчуга, перстни, серебряные и золотые предметы, которые стремительно исчезли за пазухами солдат.

Предположили, что это могут быть сокровища самого Стеньки Разина. Непродолжительные попытки извлечь пушки из промерзшей земли под обстрелом противника не увенчались успехом. Вскоре началось наступление, и стало как-то совсем не до клада.

Кстати, Разин любил прятать драгоценности в «порченых» пушках, забивая их стволы кляпами и зарывая на волжских берегах. Место клада отмечалось ориентиром, а описание места заносилось в грамоту. Вот только даже под страшными пытками, которые претерпел Разин перед четвертованием, он не назвал ни одного такого места…

 

 

 

 

 

---

В статье использован материал  Александра Бабицкого.  Компиляция – Fox

storyfiles.blogspot.com

Народный мститель. Почему Степан Разин объявил войну государству? | История | Общество

Сын беглого крестьянина и турецкоподданной

Предводитель казаков Степан Тимофеевич Разин, также известный как Стенька Разин, — одна из культовых фигур российской истории, о которой немало наслышаны даже за рубежом.

Образ Разина оброс легендами ещё при жизни, и разобраться, где правда, а где вымысел, историки не могут до сих пор.

В советской историографии Разин фигурировал как вождь крестьянской войны, борец за социальную справедливость против гнёта власть имущих. В ту пору имя Разина широко использовалось при наименовании улиц и площадей, а памятники бунтарю устанавливались наравне с другими героями революционной борьбы.

При этом историки советской поры старались не заострять внимание на чинимых атаманом грабежах, насилии и убийствах, поскольку в благородный образ народного героя это никак не вписывалось.

О молодых годах Степана Разина известно мало. Он был сыном беглого воронежского крестьянина Тимофея Рази, который нашёл убежище на Дону.

Такие, как Тимофей, вновь принятые казаки, не имеющие своего имущества, считались «голытьбой». Единственным надёжным источником дохода были походы на Волгу, где ватаги казаков грабили купеческие караваны. Подобный, откровенно криминальный, промысел поощрялся и более обеспеченными казаками, снабжавшими «голытьбу» всем необходимым, а взамен получавшими свою долю от добычи.

Власти на подобные вещи смотрели сквозь пальцы, как на неизбежное зло, отправляя войска в карательные экспедиции только в тех случаях, когда казаки окончательно теряли меру.

Тимофей Разя в подобных походах преуспел — обзавёлся не только имуществом, но и женой — взятой в плен турчанкой. Восточной женщине к насилию было не привыкать, и она смирилась со своей участью, родив мужу трёх сыновей: Ивана, Степана и Фрола. Впрочем, возможно, мать-турчанка — это тоже лишь легенда.

Лаковая миниатюра «Степан Разин» на крышке палехской шкатулки, работа художника Д. Турина, 1934 год. Фото: РИА Новости

Брат за брата

Что известно точно, так это то, что появившийся на свет примерно в 1630 году Степан Тимофеевич Разин с юных лет принимал участие в военных походах и к своим 25 годам стал среди казаков влиятельной фигурой, так же как и старший брат Иван.

В 1661 году Степан Разин вместе с Фёдором Буданом и несколькими донскими и запорожскими казаками вёл переговоры с представителями калмыков о мире и о совместных действиях против ногайцев и крымских татар.

В 1663 году он во главе отряда донских казаков совместно с запорожцами и калмыками ходил в поход против крымских татар под Перекоп.

У московских властей Степан и Иван Разины были на хорошем счету вплоть до событий, которые разыгрались в 1665 году во время войны с Речью Посполитой.

Картина «Стенька Разин», 1926 год. Борис Михайлович Кустодиев (1878–1927). Фото: РИА Новости

Казаки — люди вольные, и в разгар вооружённого конфликта атаман Иван Разин, не нашедший общего языка с московским воеводой, принял решение увести казаков на Дон.

Воевода Юрий Алексеевич Долгоруков, не отличавшийся большими способностями дипломата, пришёл в гнев, повелел догнать ушедших. Когда казаков настиг Долгоруков, он приказал немедленно казнить Ивана Разина.

Степан был потрясён гибелью брата. Как привыкший ходить в походы человек, он относился к смерти философски, но одно дело — гибель в бою, и совсем другое — бессудная расправа по воле вельможи-самодура.

Мысль о мести крепко засела в голове Разина, однако к претворению её в жизнь он перешёл не сразу.

Вперёд «за зипунами»!

Спустя два года Степан Разин стал предводителем организованного им же самим большого «похода за зипунами» на нижнюю Волгу. Под своё начало ему удалось собрать целое войско в 2000 человек.

После гибели брата стесняться атаман не собирался. Грабили всех подряд, фактически парализовав важнейшие для Москвы торговые пути. Казаки расправлялись с начальными людьми и приказчиками и принимали к себе судовых ярыжных людей.

Такое поведение было дерзким, но всё-таки не из ряда вон выходящим. А вот когда разинцы разгромили отряд стрельцов, а затем захватили Яицкий городок — это уже стало походить на откровенный бунт. Перезимовав на Яике, Разин вывел своих людей в Каспийское море. Атамана интересовала богатая добыча, и он направился во владения персидского шаха.

Шах быстро понял, что такие «гости» сулят разорение, и выслал навстречу войска. Сражение у персидского города Решта завершилось вничью, и стороны приступили к переговорам. Шахский представитель, опасаясь, что казаки действуют по воле русского царя, был готов отпустить их на все четыре стороны с добычей, лишь бы они как можно скорее убрались с персидской территории.

Но в разгар переговоров неожиданно появился русский посол с царской грамотой, в которой говорилось, что казаки — воры и смутьяны, и предлагалось их «смертию уморять без пощады».

Представителей казаков тут же заковали в цепи, а одного затравили собаками. Атаман Разин, убедившись, что по части бессудных расправ персидские власти ничуть не лучше русских, атаковал и захватил город Фарабат. Укрепившись в его окрестностях, разинцы провели там зиму.

Как атаман Разин устроил «персидскую Цусиму»

Весной 1669 года отряд Разина наводил ужас на купцов и состоятельных людей на каспийском побережье нынешней Туркмении, а к лету казаки-разбойники обосновались на Свином острове, неподалёку от современного Баку.

В июне 1669 года к Свиному острову подошло персидское войско на 50–70 судах общей численностью от 4 до 7 тысяч человек во главе с полководцем Мамед-ханом. Персы намеревались покончить с разбойниками.

Отряд Разина уступал и в численности, и в количестве и оснащении судов. Тем не менее из гордости казаки приняли решение не бежать, а принять бой, причём на воде.

«Степан Разин». 1918 год. Художник Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. Фото: Public Domain

Затея эта представлялась отчаянной и безнадёжной, и Мамед-хан, предвкушая триумф, отдал приказ соединить свои суда железными цепями, взяв разинцев в глухое кольцо, чтобы никто не мог скрыться.

Степан Тимофеевич Разин, однако, был опытным командиром и ошибки противника использовал моментально. Казаки сосредоточили весь огонь на флагманском корабле персов, который загорелся и пошёл на дно. Соединённый цепями с соседними кораблями, он стал утаскивать за собой и их. Среди персов началась паника, а разинцы принялись громить вражеские корабли один за другим.

Дело закончилось полной катастрофой. Уйти удалось лишь трём судам персов, большая часть войска погибла. В плен к Разину попал сын Мамед-хана, персидский принц Шабалда. По легенде, вместе с ним была захвачена и его сестра, ставшая наложницей атамана, а затем брошенная в «набежавшую волну».

На самом деле с княжной всё непросто. Хотя о её существовании и упоминали некоторые иностранные дипломаты, описывавшие похождения Разина, но достоверных доказательств нет. А вот принц был и писал слёзные челобитные с просьбой отпустить его домой. Но при всей свободе нравов в казачьей вольнице вряд ли атаман Разин сделал своей наложницей персидского принца, а не принцессу.

Несмотря на разгромную победу, было понятно, что дальше противостоять персам у разинцев сил не хватит. Они двинулись к Астрахани, но там их уже поджидали правительственные войска.

Казнь Степана Разина. Худ. С. Кириллов. Фото: Public Domain

Война с режимом

После переговоров местный воевода князь Прозоровский принял атамана с почётом и пропустил его на Дон. Власти готовы были закрыть глаза на прежние грехи Разина, лишь бы он успокоился.

Степан Тимофеевич Разин, однако, успокаиваться не собирался. Напротив, он почувствовал силу, уверенность, поддержку бедноты, считавшей его героем, и посчитал, что пришло время для настоящей мести.

Весной 1670 года он вновь отправился на Волгу, теперь уже с откровенной целью — вешать воевод и дьяков, грабить и жечь богачей. Разин рассылал «прелестные» (прельстительные) письма, призывая присоединяться к его походу. У атамана была политическая платформа — он заявлял, что не является противником царя Алексея Михайловича, а выступает против, как бы сейчас сказали, «партии жуликов и воров».

Сообщалось также, что к восставшим якобы примкнули патриарх Никон (на самом деле находившийся в ссылке) и царевич Алексей Алексеевич (к тому времени умерший).

За несколько месяцев поход Разина превратился в полномасштабную войну. Его войско взяло Астрахань, Царицын, Саратов, Самару, целый ряд более мелких городов и населённых пунктов.

Во всех занятых разинцами городах и крепостях вводилось казачье устройство, представителей центральной власти убивали, канцелярские бумаги уничтожались.

Всё это, естественно, сопровождалось повальными грабежами и бессудными расправами, которые были ничуть не лучше той, что учинил князь Долгоруков над братом Разина.

Особенности казачьей солидарности

В Москве почувствовали, что дело пахнет жареным, новой смутой. О Степане Разине говорила уже вся Европа, иностранные дипломаты сообщали, что русский царь не контролирует свою территорию. Того и гляди можно было ожидать иностранного вторжения.

По приказу царя Алексея Михайловича, против Разина была направлена 60-тысячная армия под командованием воеводы Юрия Барятинского. 3 октября 1670 года в битве под Симбирском войско Степана Разина было разбито, а сам он был ранен. Верные люди помогли атаману вернуться на Дон.

И здесь произошло то, что неоднократно повторялось в истории и что очень хорошо говорит о так называемой «казачьей солидарности». Домовитые казаки, до той поры помогавшие Разину и имевшие свою долю от добычи, боясь карательных мер со стороны царя, 13 апреля 1671 года захватили последнее убежище атамана и выдали его властям.

Атамана Разина и его брата Фрола доставили в Москву, где подвергли жестоким пыткам. Казни бунтовщика придавалось важное государственное значение — она должна была продемонстрировать, что русский царь умеет наводить порядок в своих владениях.

6 июня 1671 года Степана Тимофеевича Разина четвертовали на Болотной площади в Москве.

За Разина отомстили стрельцы

Само восстание окончательно удалось подавить в конце 1671 года.

Власти, разумеется, хотели бы, чтобы о Стеньке Разине не осталось никакого напоминания, но уж больно масштабными получились события с его участием. Атаман ушёл в народную легенду, где ему списали бесчинства, беспорядочные связи с женщинами, грабежи и прочую уголовщину, оставив лишь образ народного мстителя, врага злодеев, стоящих у власти, защитника бедных и угнетённых.

В конце концов, смирился и правящий царский режим. Дошло до того, что первый отечественный игровой фильм «Понизовая вольница» был посвящён именно Стеньке Разину. Правда, не его охоте на караваны и не убийствам царских слуг, а всё тому же эпохальному броску княжны в реку.

А что же воевода Юрий Алексеевич Долгоруков, с опрометчивого приказа которого и началось превращения Степана Разина во «врага режима»?

Князь счастливо пережил устроенную Стенькой бурю, но, видимо, на роду ему не было написано умереть своей смертью. В мае 1682 года престарелого вельможу, которому стукнуло 80 лет, вместе с сыном убили взбунтовавшиеся в Москве стрельцы.

www.aif.ru

Разин Степан Тимофеевич. Восстание Разина. Биография

Восстание Степана Разина. Интересные факты биографии

Содержание статьи:

Разин Степан Тимофеевич, известный также как Стенька Разин (около 1630–1671). Донской атаман. Предводитель Крестьянской войны (Восстания Степана Разина) 1667–1671 гг.

Родился в станице Зимовейской в семье зажиточного — «домовитого» — казака Тимофея Рази, участника взятия турецкой крепости Азов и «азовского сидения», отца трех сыновей — Ивана, Степана и Фрола. Стенька рано набрался боевого опыта в порубежных схватках, которые постоянно происходили в задонских и кубанских степях. В молодости будущий казачий атаман отличался горячностью, гордостью и личной храбростью.

1652 год — по завету покойного отца совершил поездку на богомолье в Соловецкий монастырь, проехав все Русское царство с юга на север и обратно, побывал в Москве. Увиденные бесправия и нищета крестьянского и посадского населения оказали сильное влияние на миросозерцание молодого казака.

На войсковом кругу в 1658 г. был избран в состав станицы (посольства) от вольного Дона во главе с атаманом Наумом Васильевым в Москву. От того времени для истории сохранилось первое письменное свидетельство о Степане Тимофеевиче Разине.

Степан рано выдвинулся в число казачьих предводителей благодаря дипломатическим способностям и воинским дарованиям. 1661 год — вместе с атаманом Федором Буданом вел переговоры с калмыцкими тайшами (князьями) о заключении мира и совместных действиях против крымских татар в Задонье. Переговоры увенчались успехом, и в течении двух веков калмыцкая конница являлась частью регулярной военной силы Российского государства. А Разину в составе донских станиц довелось вновь побывать в первопрестольной Москве и Астрахани. Там он принимал участие в новых переговорах с калмыками, не нуждаясь при этом в переводчиках.

В 1662 и 1663 гг. во главе отряда донских казаков Разин совершил удачные походы в пределы Крымского ханства. Вместе с запорожцами Сары Малжика и конницей калмыцких тайшей разинские казаки в битвах под Перекопом и в урочище Молочные Воды разбили крымчаков, в рядах которых было немало турок. Захватили богатую добычу, в том числе конские табуны в 2000 голов.

Причины восстания

…События 1665 г. круто изменили судьбу братьев Разиных. По царскому повелению большой отряд донских казаков, который в походе возглавлял Иван Разин, вошел в состав войска воеводы князя Ю.А.Долгорукого. Шла война с Польско-Литовским государством, но велась она под Киевом крайне вяло.

Когда началась зимняя стужа, атаман Иван Разин пытался самовольно увести своих казаков обратно на Дон. По приказу князя Долгорукова его, как зачинщика «бунта», схватили и казнили на глазах младших братьев. Потому мотив мести за брата Ивана во многом определил антибоярские настроения Степана Разина, его враждебность к существующей «московской власти».

В конце 1666 г. по царскому повелению начали разыскивать беглых на Северном Дону, где скопилось в особенности много казачьей голытьбы. Ситуация там становилась взрывоопасной для боярской Москвы. Степан Разин, почувствовав настроение на Дону, решился действовать.

Перед восстанием

1667 год, весна — он с небольшим отрядом казачьей голытьбы и беглых крестьян-холопов двинулся на речных судах-стругах из войсковой станицы города Черкасска вверх по Дону. По пути разорялись хозяйства богатых домовитых казаков. Разинцы обосновались на островах между протоками Дона — Иловлей и Тишиной. Вырыли землянки и поставили шалаши. Так появился у волока с Дона на Волгу Паншин городок. Степана Разина провозгласили атаманом.

Уже в скором времени стоявший там отряд Степана Разина увеличился до 1500 вольных людей. Здесь и созрел окончательно план похода по Волге «за зипунами». Об этом узнали в Москве: казачья вольница в грамоте астраханскому воеводе объявлялась «воровскими казаками». По замыслу их предводителя, им предстояло перебраться со стругами на Волгу, спуститься по ней в Каспийское море и овладеть отдаленным Яицким городком, который они хотели сделать своей разбойной базой. С яицкими казаками Разин отношения уже «устроил».

1668 год, май — казачьи струги появились на Волге северней Царицына и спустились вниз по реке, выйдя в Каспийское море. Первый же встречный купеческий караван разграбили. Пройдя берегом моря, судовая рать вошла в Яик, и разинцы с бою взяли Яицкий городок, в котором стоял стрелецкий гарнизон. Подошедший из Астрахани отряд царских стрельцов разбили под стенами городка. Потом в песне пелось:

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывают острогруды
Стеньки Разина челны.

Разницами был взят древний город-крепость Дербент — «железные ворота Кавказа». На некоторое время он стал базой для разбойных набегов «за зипунами» для казачьей судовой рати на персидский берег.

Перезимовали разинцы на полуострове у Ферахабада, а потом перебрались на остров Свиной южней Баку, который был «обустроен» ими под казачий городок. Отсюда казаки продолжили свои морские набеги, почти всегда возвращаясь на остров с богатой добычей. В числе разоренных городов оказались богатые торговые Шемаха и Решт.

Богатую добычу казаки взяли в поселениях Гилянского залива и трухменских (туркменских) берегов, в окрестностях Баку. Из владений бакинского хана разинцы увели 7000 овец. Персидские воинские отряды в боях неизменно подвергались разгрому. Освободили немалое число русских пленников, находящихся здесь в рабстве.

Персидский шах из династии Аббасидов, обеспокоенный сложившейся ситуацией в своих прикаспийских владениях, выслал против Разина войско в 4000 человек. Однако персы оказались не только плохими мореходами, но еще и нестойкими воинами. 1669 год, июль — поблизости острова Свиного произошло настоящее морское сражение между казачьей флотилией и шахским войском. Из 70-ти персидских кораблей спаслись бегством только три: остальные или взяли на абордаж, или потопили. Однако и казаки в том морском бою потеряли около 500 человек.

Поход на Каспий «за зипунами» дал казакам богатую добычу. Обремененная ею флотилия казачьих стругов возвращалась на родину. В августе — сентябре 1669 г. Стенька Разин прошел Астрахань, где была стоянка, и оказался в Царицыне. Ему довелось отдать астраханскому воеводе князю Семену Львову часть взятой добычи и пушки крупных калибров за право свободного прохода к Царицыну. Отсюда казаки перешли на Дон и обосновались в Кагальницком городке.

В Кагальник начала стекаться казачья голытьба, и к концу года под предводительством атамана Разина здесь собралось до 3000 человек. К нему прибыл младший брат Фрол. Отношения с войсковой казачьей старшиной, обосновавшейся в Черкасске, становились натянутыми, враждебными.

А планы Разина все ширились. Задумав подняться на войну с боярской Москвой, он пытался найти себе в том союзников. Зимой он завязал переговоры с украинским гетманом Петром Дорошенко и кошевым атаманом запорожцев Иваном Серко. Однако те от войны с Москвой благоразумно отказались.

Восстание Степана Разина или Крестьянская война

Весной 1770 г. Стенька Разин двинулся из Кагальницкого городка к Волге. Его войско было разбито на отряды и сотни. Собственно говоря, это и было начало Крестьянской войны (восстания Степана Разина), которая в отечественной историографии сводится к 1667–1671 гг. Теперь удалой разбойный атаман превращался в вождя народной войны: он призвал вставшую под его знамена рать «идти в Русь».

Царицын открыл перед мятежниками городские ворота. Местного воеводу Тимофея Тургенева казнили. Подошедший сверху по Волге судовой караван с тысячей стрельцов во главе с головой Иваном Лопатиным разиницы разбили на воде около Денежного острова, а часть царских служилых людей перешла на их сторону.

Однако на Волге казаков уже поджидал со своими стрельцами астраханский воевода князь Семен Львов. Встреча сторон состоялась у Черного Яра. Но боя здесь не случилось: астраханские служилые люди подняли бунт и перешли на сторону противной стороны.

От Черного Яра казачий атаман послал вверх и вниз по Волге отряды. Они взяли Камышинку (сейчас город Камышин). Опираясь на полное сочувствие простого люда, Степан Разин без особого труда смог захватить волжские города Саратов и Самару. Теперь основную часть его войска, выросшего до 20 000 плохо вооруженных и организованных повстанцев, составляли помещичьи крестьяне.

Вокруг Разина появились другие начальные люди из казаков, командиры самостоятельных отрядов. Среди них выделялись Сергей Кривой, Василий Ус, Федор Шелудяк, Еремеев, Шумливый, Иван Лях и младший брат Разина Фрол.

Первый удар нанесли по Астрахани с ее каменным Кремлем. Флотилия восставших состояла теперь из 300 разных речных судов, на которых стояло больше 50 пушек. Казачья конница двигалась вдоль речного берега. Всего атаман вел за собой около 7000 человек.

Воевода князь Иван Прозоровский защитить город-крепость Астрахань не смог. Разинцы, поддержанные восстанием городской бедноты, 24 июня взяли его приступом. Воеводу казнили: его сбросили с башни на землю. Из Астрахани восставшие двинулись вверх по Волге: в городе Степан Разин оставил воеводами Уса и Шелудяка, наказав им крепко беречь город. Сам же он повел с собой около 12000 человек. Считается, что где-то примерно 8000 из них были вооружены «огненным боем».

После того как была взята Самара в огне народного восстания оказалась вся Средняя Волга. Повсюду Разин давал крепостным крестьянам «волю», а «животы» (имущество) воевод, дворян и приказных людей (чиновников) — на разграбление. Предводителя восставших встречали в городах и селах с хлебом и солью. От его имени во все стороны в большом числе рассылались «прелестные письма»-воззвания.

В Москве осознали всю серьезность сложившегося положения: по указу царя Алексея Михайловича Боярская дума начала стягивать в район восстания Степана Разина воинские отряды: стрелецкие полки и сотни, поместную (дворянскую) конницу, служилых иноземцев. В первую очередь царским воеводам приказано было защитить большие тогда города Симбирск и Казань.

Крестьянская война тем временем разрасталась. Отряды повстанцев начали появляться в местах, не столь отдаленных от Москвы. В силу своей стихийности и неорганизованности как военная сила, восставшие, громившие помещичьи имения и боярские вотчины, крайне редко могли оказать серьезное сопротивление воинским отрядам, которые рассылались властями. От имени царя Алексея Михайловича Стенька Разин был объявлен «воровским атаманом».

Симбирский воевода Иван Милославский смог организовать оборону города. Разинцы не смогли взять его: часть гарнизона (около 4000 человек) укрылась в местном кремле. В боях, которые шли под Симбирском с 1 по 4 октября 1670 г., они потерпели поражение от царских войск, под началом опытного воеводы князя Ю.А.Долгорукова.

Сам Степан Тимофеевич Разин в тех боях бился в первых рядах, и был тяжело ранен. Его доставили из-под Симбирска в Кагальницкий городок. Атаман надеялся на родном Дону снова собраться с силами. Тем временем территория, охваченная восстанием, резко сузилась: царские войска взяли Пензу, «замирили» силой оружия Тамбовщину и Слободскую Украину. Считается, что в ходе восстания Степана Разина погибло до 100 000 восставших.

Подавление восстания. Казнь

…Немного оправившись от ран, Разин задумал овладеть войсковой столицей — Черкасском. Но он не рассчитал своих сил и возможностей: к тому времени казачья старшина и домовитое казачество, под впечатлением побед царских воевод, было настроено по отношению к нему и восставшей голытьбе с откровенной враждебностью и само взялось за оружие.

Разинцы подступили к Черкасску в феврале 1671 г., однако взять его не смогли и отступили в Кагальник. 14 февраля отряд казачьих старшин во главе с войсковым атаманом Яковлевым захватили Кагальницкий городок. По другим данным, в поход выступило едва ли не все Донское войско, около 5000 человек.

В Кагальницком городке произошло избиение восставшей голытьбы. Сам Разин был пленен и вместе с младшим братом Фролом отправлен под крепкой стражей в Москву. Следует заметить, атаман Корнило (Корнилий) Яковлев был «по азовским делам» соратником отца Степана и его крестным отцом.

«Воровскго атамана» Стеньку Разина казнили в Москве на Красной площади 6 июня 1671 г. Палач сперва отсек ему правую руку по локоть, потом левую ногу по колено, а после отсек голову. Так закончил свою буйную жизнь самый легендарный казак-разбойник в истории России, о котором в народе было сложено немало популярных песен и легенд.

…Имя Степана Тимофеевича Разина в отечественной истории помнили всегда. До революции о нем пели песни и слагали легенды, после революции, в годы Гражданской войны, его имя носил 1-й Оренбургский казачий социалистический полк, который отличился в боях против Белой армии адмирала Колчака на Урале. Атаману мятежного казачества поставили памятник в городе Ростове-на-Дону. Его именем названы улицы и площади в разных городах современной России.

 

 

---

 

А.Шишов

ред. shtorm777.ru

ПОХОЖИЕ ЗАПИСИ

shtorm777.ru