Заклятье астафьев: Проза : Советская классическая проза : Заклятье : Виктор Астафьев : читать онлайн

Содержание

Проза : Советская классическая проза : Заклятье : Виктор Астафьев : читать онлайн

вы читаете книгу
Заклятье Памяти Бориса ХАРЧУКА Саженец был крохотный. Одарка несла его, будто худенького цыпленка, и слышала, как царапались корешки об ладони. Саженец Одарке дал дед с такими торжественными словами: — Тоби, Одарка, сегодня, исполнилось семь рокив. Посады цю чэрэшню, и хай вона растет с тобой, бо человеку назначено садить, а не рубать. Девочка сама копала ямку под черешню, долго копала. Наступая боязливо сморщенной ступней на ребро холодной лопаты, она ковыряла под окном заштопанную кореньями травы землю и впервые в жизни узнала, как нелегка земляная работа. Дедушка сидел па завалинке. Из-под бровей наблюдал за внучкой. Когда ямка сделалась Одарке до колен, он сполз с завалинки, приосел, и заговорили в нем все его кости и косточки, ровно бы внутри деда потрескивал догорающий хворост. Скрюченными пальцами дед бережно размял каждый комочек земли, выкинул из ямки срезанные узелки травы и взял саженец. На раздвоенном стволе саженца устало обвисали листья. Лишь один еще стоял заячьим настороженным ушком. Бережно, будто вышивальщица, дед узором расстелил нити корешков в ямке и, держась за тонюсенький стволик саженца, другою рукою разгребал и рыхлил землю, которую ловко кидала лопатой Одарка. Девочка принесла воды в старой цибарке и осторожно, как велел дедушка, вылила ее под саженец, едва выставляющийся из земли. Потом Одарка сидела рядом с дедом, смотрела на хиленький раздвоенный саженец и шибко сомневалась в том, что из такой «билыночки» вырастет большое дерево. Дед уверял, что черешня почитается на Волыни святым деревом, и в селе, да и во всей округе, существует древний обычай — не есть ягод черешни восемь лет, если умрет кто-то из родичей. Дед сам еще маленький посадил «маты цэй дытыны», и выросла она «пид нэбо», но он ни одной ягодки не съел: вот какая твердая вера в их роду. Так пусть же Одарка помнит это и чтит обычаи дедов и отцов. — А дытына эта, — показал дед на росточек черешни, — хай будэ щастлывше своей маты. — Дед не сказал, что саженец был от той черешни, с которой никто и ни разу не ел ягод… Он молчал, и все вокруг молчало. Солнце скатывалось за сады, зе дремные хаты. Унялся шум на селе. Дед и внучка сидели, прижавшись друг к другу, а перед ними неподвижно на хрупкой ножке стоял росточек, еще не сделавший и малого шажка к свету, но уже оговоренный людьми, уже окруженный верою, как забором. Подлетела к саженцу запоздалая пчелка, неуверенно опустилась на него, прощупала хоботком единственный, через силу бодрящийся лист и унырнула в глубь сада, видимо, сообщать жителям улья своего о том, что появилось на свете новое деревце. День за днем, год за годом росла черешня. Сначала она выпросталась из травы, потом коснулась веткою окна, потом выглянула из-под обвисшей кровли и поймала вершинкой теплый ветер, и от пьяного этого, солнечного ветра набухали на ветвях молодой черешни тугими девичьими сосками почки, и брызнуло деревце душистыми каплями цветов. И тогда поспешили пчелы и шмели к деревцу, перестали облетать его птицы, и люди больше не обходили его взглядом. В конце мая на черешне робко высветились ягодки, всего несколько штук, и пошли наливаться соком. Ягоды так и просили сорвать их, взять на язык и отведать обжигающе-сладкого сока, и зубом попробовать, как еще гибка, как податлива косточка с незрелой сердцевиной. Одарка потянулась к солнечным ягодам, сорвала одну и долго разглядывала ее, дивясь тому подвигу, который проделал маленький росточек, обратившись в плодоносящее дерево, дивясь настойчивости жизни, дивясь тому, что и сама она вроде этого деревца — вот-вот возьмется цветами, и парубки перестанут обходить ее взглядом. — Нельзя! — Одаркина мать увидела на ладони девушки зоревую ягоду и швырнула ее. Ягода светилась в траве угольком до тех пор, пока не истлела. Птицы, не ведающие человеческой веры и железных законов, склевали косточку той ягоды. Откуда было птицам знать, что в ту весну навсегда покинул хату старый дед, увенчанный во многих военных сражениях. Восемь лет цвела и роняла под окном спелые ягоды черешня, уже поднявшаяся выше дома. Она так и выросла — двумя стволами. Один из них распластался по крыше, как бы оберегая рыхлую соломенную кровлю от ударов, другой ствол взмыл ввысь, в небо, шумел листвою на ветру, будто пытался улететь. И вот уже в тени под разлапистым деревом играют Одаркины дети, делая отметины в земле щекастыми пятками, и пытаются поймать яркого жука — ягоду. Но теперь уже сама Одарка хватает их за руки: — Нельзя! Дети таращат глаза, собираются плакать от обиды. Дети, как птицы, еще ничего не понимают, веры не знают, никаких заклятий не ведают. Одарка виновато гладила по голове дочку и сына и не знала, как им объяснить, что от трудов и горя умерла их бабушка, которая тянула хозяйство и дочь Одарку без отца, без «чоловика», убитого на войне. И снова год за годом тоскливым дождем сыпалась черешня с дерева и покинуто гнила возле хаты. Но еще не миновал этот срок, еще восьми лет не прошло, как ударило по земле громами орудий и где-то в смертном громе утонул, загаснул одинокий крик: «Ма-а-амо-о!» И не стало у Одарки сына. Бессонными ночами, прижимая к себе теплого внука, Одарка слышала, как крупными слезами плакала под окном черешня, и казалось ей — кровяные эти слезы жгли землю. Много этих слез. Много. Но если прибавить к ним и Одаркины, все равно не хватит оплакивать сына и мужа, убитых на войне, дочь, умершую в больнице от тифа, брата, зарубанного петлюровцами, невестку, племянника и еще, и еще… На черешне появилась трещина, и стала видна ее потемневшая сердцевина. Дерево кончило рост, кряжисто уперлось в землю, будто боялось упасть и раздавить вросшую по самые окна старую хату, в которой никто и ни разу не взял даже единой ягодки с широких, на диво плодовитых ветвей ее. И теперь уже никто не возьмет, думала Одарка, потому что срок вяжется к сроку, смерть к смерти. И когда кому минет восемь посмертных лет, она уже не помнила. Все перепуталось в ее памяти. Она чувствовала только одно: жизнь ее — сплошное заклятье. Одарка была уже совсем старая и немощная, когда гром орудий снова ударил по земле, снова докатился до села и снова родину ее, заплаканную и зацелованную прощальными поцелуями, начали топтать сапогами чужеземцы-фашисты. Осталась старушка вовсе одна, потому что внук ее, Петро, прибежал как-то домой, тиснул на прощанье так, что захрустели кости бабушки, и, прокричав что-то в тугое ухо ее, махнул рукою в ту сторону, откуда вечной тучей приходят войны. Бабушка целыми днями сидела на завалинке под расколовшейся черешней. У черешни уже высох один ствол, тот, что обнимал и хранил дом. Второй ствол все еще с безнадежной настойчивостью устремлялся в небо. Бабушка Одарка ждала внука и медленно, незаметно впадала в дремучую дремоту. И не слышала она уже ни шороха листьев над головой, ни птичьего перезвона — мир потухал и отдалялся от нее со всей своей суетой. Лишь грохот войны еще слышала она и вздрагивала от этого грохота. И думалось ей: из-под корней этой косолапой черешни, которую она когда-то и зачем-то посадила, идет он, из самого нутра земли, из черного чрева ее. Однажды бабушку Одарку тронули за плечо. Она нехотя открыла глаза и долго рассматривала человека, стоящего перед нею, закопченного, потного, усатого. Он о чем-то просил бабушку Одарку, показывая на черешню. Она внимательно смотрела на его беззвучно шевелящиеся губы, и ей казалось, что он повторяет одно и то же: «Петро. Петро. Петро». Дэ мои диты? Дэ мой Петро? — спросила она, и почудилось ей, что это он и есть, Петро ее, до неузнаваемости изношенный войною, бедами, усталостью. Она обхватила его и стала целовать сухими губами в русую, запыленную голову. Потом показала на черешню: — Сруби ее, сруби! Горе наше сруби!.. Черешню подпилили, навалились на нее плечами красноармейцы, выстрелом ахнул высохший ствол и уставился на бабушку совсем уже почерневшей, выгнившей сердцевиной, словно орудийным дулом. Артиллеристы расчищали круг перед пушкой, иначе говоря — «сектор», разрубили дерево на кряжи, оттаскивали их за изгородь и сваливали в овраг. На ходу они торопливо срывали ягоды и бросали в рот. Бабушка Одарка хотела отвернуться, хотела промолчать, но кто-то старый, чужой, сломившимся голосом закричал: — Нельзя-а! — Что нельзя? — подошел к бабушке тот, кого целовала в голову, кто почудился ей внуком. — Нельзя исты ягоду! Грех! Он пожал плечами. Бойцы покосились на бабку, заворчали сердито — это она видела по губам — и еще проворней взялись за работу. Но как только командир ушел из виду, бойцы снова принялись уплетать черешню. Бабушка Одарка осудительно покачала головой, но говорить больше ничего не говорила. Один из бойцов взял и мимоходом высыпал ей в подол горсть ягод. Бабушка вздрогнула, хотела вытряхнуть черешню из подола, но вспомнила, видно, сколько смертей сейчас кругом, а разве отмолишь их или отвадишь от двора тем, что не будешь есть черешню с родного дерева? Она осторожно взяла одну ягоду на язык. — Давно бы так! А то всЕ нельзя, да нельзя, — сказали бойцы. Бабушка не разобрала слов. Пытаясь угадать их по губам, она напряглась и не заметила, как проглотила ягоду вместе с косточкой. И тогда с пугливой торопливостью и отчаянностью она сыпанула всю горсть в беззубый рот. Она жамкала, мяла языком черешню, давилась не то ягодами, не то слезами: — Он, горько! Ой, горько!. . Бойцы принялись ее утешать. Они недоумевали: черешня была так сладка, так сочна. Бабушка Одарка вырывалась из рук, норовила удариться грудью о землю. Сок черешни кровью выступал на ее сморщенных губах, она кричала и кричала: — Ой, горько! Ой, горько! Бойцы понимали, что всякая ягода со слезами несладка, но все-таки не полынь же. Ладно ли уж со старухой? Пришел сосед бабушки Одарки и рассказал бойцам о волынском поверье насчет черешни, о жизни Одарки, о внуке ее, Петре, которого она никак не может дождаться. Какое-то время бойцы молчали, а потом заторопились с работой и нацелили пушку в сторону оврага. Всю ночь содрогалась хата бабушки Одарки от орудийных залпов, а утром сад опустел. Ушли бойцы вперед и орудие с собой увезли. В селе сделалось тихо, а в хате бабушки Одарки посветлело. Она не сразу поняла отчего. Вышла в сад — догадалась: нет черешни, не застит она больше света. Бабушка Одарка подбелила из ведерка стену хаты, потемневшую от дождей, катившихся с ветвей дерева, и стала собирать щепу и обломки в печку. Неожиданно бабушкина рука нащупала маленький росточек возле корней срубленного дерева. Она хотела вырвать его, выбросить, но руки не послушались ее. Они сами собой уже ласкали землю вокруг росточка, разминали комочки. Долго стояла бабушка Одарка на коленях перед росточком и, как заклинание, роняла чуть слышные слова, напоминающие шелест листьев: — Хай доля твоя будэ щастлывшей! Будэ щастлывшей… Щастлывшей… Щастлы…
Содержание:
0	Затеси : Виктор Астафьев	1	Поход по метам (вместо предисловия) : Виктор Астафьев
12	Ах ты, ноченька : Виктор Астафьев	24	Миленький ты мой : Виктор Астафьев
26	Видение : Виктор Астафьев	27	вы читаете: Заклятье : Виктор Астафьев
28	Источник : Виктор Астафьев	36	Никто нас не слышит : Виктор Астафьев
48	Звезды и елочки : Виктор Астафьев	60	Божий промысел : Виктор Астафьев
72	Тура : Виктор Астафьев	84	Как моя теща блюла нравственность : Виктор Астафьев
96	Смерть охотника : Виктор Астафьев	108	Хреновина : Виктор Астафьев
120	Наклепки : Виктор Астафьев	132	С кусоцкём : Виктор Астафьев
144	Эпидемия : Виктор Астафьев	156	И милосердия… : Виктор Астафьев
168	Крик в тайге : Виктор Астафьев	180	Радость первого полета : Виктор Астафьев
192	Блажь : Виктор Астафьев	204	Постскриптум : Виктор Астафьев
216	Исторический пример : Виктор Астафьев	228	Самый памятный гонорар : Виктор Астафьев
240	Короткий привал : Виктор Астафьев	252	Открытие костела : Виктор Астафьев
264	Травинка : Виктор Астафьев	276	Сойки не стало : Виктор Астафьев
288	Неведомый стрелок : Виктор Астафьев	300	Жизнь по-новому : Виктор Астафьев
312	Скотоугонщица : Виктор Астафьев	324	Диво дивное : Виктор Астафьев
336	Хаптура : Виктор Астафьев	348	Пошлость : Виктор Астафьев
360	Цветной металл : Виктор Астафьев	368	продолжение 368
369	Использовалась литература : Затеси

Краткое содержание рассказов Астафьева за 2 минуты

Краткие биографические сведения

Астафьев Виктор Петрович

1924. 1.05. – родился в селе Овсянка Советского р-на Красноярского края. В 7-летнем возрасте потерял мать (утонула в Енисее). Был беспризорным. Воспитывался в детдоме.

1942 – окончил Железнодорожную школу ФЗО. После окончания школы ФЗО в 1942 году проработал четыре месяца составителем поездов на станции Базаиха и ушел добровольцем в армию.

1942–1943 – обучался в пехотном училище в Новосибирске.

1943 – был отправлен на передовую и до самого конца войны оставался рядовым солдатом. На фронте награжден Орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». Получил два ранения. Был шофером, артразведчиком, связистом.

1945 – выйдя из госпиталя, женился на М. С. Корякиной и вместе с семьей поселился в г. Чусовой Пермской области.

1946–1951 – работал дежурным по вокзалу станции Чусовой, кладовщиком, слесарем, подсобным рабочим на Чусовском мясокомбинате. Одновременно посещал литературный кружок при газете «Чусовской рабочий».

1951 – в газете «Чусовской рабочий» напечатан первый рассказ, Астафьев становится газетным литературным сотрудником. За четыре года работы в газете «Чусовской рабочий» написал более сотни корреспонденций, статей, очерков, свыше двух десятков рассказов.

1953 – выходит книга «До будущей весны».

1958 – роман «Тают снега», тот же год – принят в Союз писателей СССР.

1961 – оканчивает Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького.

С 1962 – на профессиональной писательской работе. До 1966 года – выходят повести «Перевал», «Стародуб» (обе – 1959), «Звездопад» (1960), «Кража» (1966). За эти повести удостоен Государственной премии РСФСР им. М. Горького.

1967 – автобиографическая повесть «Где-то гремит война».

1971 – повесть «Пастух и пастушка».

1971–1992 – повесть «Последний поклон» (кн. 1–2).

1972–1975 – создает произведение «Царь-рыба» (жанр определен как «повествование в рассказах»), которое было отмечено Государственной премией СССР за 1978 г.

С 1972 – публикует цикл лирических миниатюр «Затеси».

1977 – драма «Черемуха».

1980 – драма «Прости меня».

1981 – киносценарий «Не убий» (совм. с Е. Федоровским).

1979–1981 – в издательстве «Молодая гвардия» выходит собрание сочинений в 4-х томах.

1986 – роман «Печальный детектив».

1988 – повесть «Зрячий посох» (на основе переписки с критиком А. Н. Макаровым; Гос. премия СССР за 1991 г.).

1989 – за выдающуюся писательскую деятельность присвоено звание Героя Социалистического Труда.

1992 – роман «Прокляты и убиты» (кн. 1), в котором показана мрачная обстановка казарм военного времени, страдания солдат – жертв бессмысленной жестокости советской репрессивной системы.

80-е—90-е гг. – выступал с публицистическими статьями, вел общественную деятельность. В 1989–1991 – народный депутат СССР. Секретарь Союза писателей СССР (1991), вице-президент ассоциации писателей «Европейский форум». Почетный гражданин городов Игарка и Красноярск. Действительный член Международной Академии творчества, почетный профессор Красноярского педагогического университета. В 1999 г. награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени.

2001 – умер в Красноярске.

Виктор Астафьев «Затеси»

В замечательном мультфильме Владимира Пекаря «Загадка сфинкса», 1985 года выпуска ближе к концу есть такие строки:

«Разгадал ли ты сфинкса загадку?- спросил ученик Амонехта.

Да, ответил старик, Сфинкс хотел, чтобы я жизнь свою прожил, как должно прожить человеку

Голова моя сделалась белой, Золотом в книге отмечены три моих главных деяния

и ответ получил ученик, тот кого возлюбил я всем сердцем, сказал Амонехт и с грустью добавил:

Свершилось, жизнь прожита»

Нет, это не мемуары, это «Затеси». Как поясняет сам автор, затеси — это стёсы на стволе деревьев, которые таёжники издавна использовали для ориентации в тайге. Но для самого Виктора Петровича это слово обрело и другое значение — это также и меты, отмечающие течение вод рек его памяти.

Боже мой, насколько же полна эта книга! В ней, кажется, есть всё. Горечь, боль и страдания. Радость, удивление и счастье. И те лица, что почти забылись и имена, что почти изгладились из памяти. Взгляды, которые и хотелось бы забыть, но которые забывать он не имел права. И люди, друзья, знакомые, современники с их судьбами и характерами. Память о детстве и годы войны. Там гнев, отчаяние и презрение, но есть также надежда, любовь и прощение. Думы о судьбе народа, пусть не кажется вам это банальностью. Сибирская природа, с которой он жил в полной гармонии и не мог понять, почему не могут другие, описанная так живо, что я, человек южный и в краях тех никогда не бывавший, проникся и полюбил её заочно, по-настоящему. И мечущиеся души и души очерствевшие. Ужас, ставший повседневностью и повседневность, ставшая серостью. И вопросы, вопросы, вопросы…

«Моя душа рвалась в набат, его — тихонько пела» — это Юрий Шевчук. Но это у него о двух людях. А у Виктора Петровича Астафьева душа могла и петь и рваться в набат поочерёдно и подчас одновременно. Но поверить и прочувствовать это можно только прочтя эту книгу.

Хотя книга эта очень разная, но общий тон её грустен, тревожен и печален. Недаром в своей миниатюре «Лучшие слова» автор выразил полное согласие со словами Сомерсета Моэма: «Жизнь сладка и печальна»

Книга, которую он писал всю жизнь, правдивая, искренняя, она словно вырвана из души и хотя содержит в себе немало грязи, на поверку оказывается белее свежевыпавшего снега. Восторг, потрясение и великая благодарность Виктору Астафьеву!

В. Астафьев «Хвостик». Короткие рассказы

Время чтения рассказа — 4 минуты. Смеется, заливается, хохочет мальчик… Овсянский остров напоминал когда-то голову — туповатую с затылка и заостренную, чубатую со лба. В любое время года была та голова в окладе венца — бледная зимняя плешь обметана чернолесьем; весной плешь острова нечесано путалась серо-свалявшейся отавой, взятой в кольцо багряно-мерцающих тальников, которые не по дням, а по часам погружались в глубину вспененного черемушника. Пока черемуха кружилась, метелила по берегам острова, в середине его вспыхивала и, стряхнув в себя рыхлый цвет, оробело останавливалась прибрежная гуща, утихали листом тальники, ольхи, вербы, черемухи, отгородившись от пожара полосой небоязного к огню смородинника…
В осени мягкий лист кустарников бронзовел, и выкошенный, чистый остров в ровной стрижке зеленой отавы победно возносил мачту над высоким стогом сена. И всю-то зимушку покрыто было боязливое темечко земли пухлой шапкой сена, и серебряно звенел венец, надетый на чело острова. Желтая птица кружилась и кружилась над зимним стогом. Ветер с Енисея гнал ее встречь бурям, и алым флагом вспыхивало крыло высокой птицы под широкой зарею в часы предвечерья.

Гидростанция зарегулировала реку, откатилась вода, и стал Овсянский остров полуостровом. Захудала на нем некошеная трава, усохли кустарники. По оголившейся отноге и пологим берегам налет зеленого помета — цветет малопроточная вода. Перестала цвести и рожать черемуха, обуглились, почернели ее ветви и стволы; не полыхают более цветы — они вытоптаны или вырваны с корнем. Лишь живучий курослеп сорит еще желтой перхотью средь лета, да жалица и колючий бурьян растут по оподолью бывшего острова.

Прежде были в заречье деревенские покосы и пашни, но где они были — уже не найти. Нынче сооружен здесь деревянный причал. Валом валят на эти берега хозяйственные дачники, чтобы холить на личных огородах и в теплицах редкую овощь, цветы, ягоды, В субботу и воскресенье — пароход за пароходом, теплоход за теплоходом, катер за катером, «Ракета» за «Ракетой» прилипают к причалу и выделяют из себя жизнерадостный народ.

Под бравую песню «То ли еще будет…» расползаются они пo затоптанному клочку земли, глядя на который еще раз убеждаешься, что в смысле выделения мусора и нечистот никто сравниться с высшим существом не может — ни птица, ни зверь… Берега и поляны в стекле, жести, бумаге, полиэтилене — гуляки жгут костры, пьют, жуют, бьют, ломают, гадят, и никто, никто не прибирает за собою, да и в голову такое не приходит — ведь они приехали отдыхать от трудов.

Оглохла земля, коростой покрылась. Если что и растет на ней, то растет в заглушье, украдкой, растет кривобоко — изуродованное, пораненное, битое, обожженное…

Хохочет мальчик на берегу. Увидел что-то не просто смешное, а потешное, вот и хохочет.

Подхожу, обнаруживаю: возле вчерашнего, воскресного кострища, средь объедков и битого стекла, стоит узкая консервная баночка, а из нее торчит хвостик суслика, и скрюченные задние лапки. И не просто так стоит банка с наклейкой, на которой красуется слово «Мясо», на газете стоит, и не просто на газете, а на развороте ее, где крупно, во всю полосу нарисована художником шапка: «В защиту природы…»

Шапка подчеркнута не то красным ломаным карандашом, не то губной помадой, через всю полосу шатающиеся, промоклые красные буквы, из них составлено слово: «Отклик».

— Что же ты смеешься, мальчик?!

— Хво… хво… хвостик!

Да, хвостик суслика смешон — напоминает он ржаной колосок, из которого выбито ветром зерно, жалкий, редкостный хвостик — не сеют нынче в заречье хлеба. Дачными ягодами суслику не прожить, вот с голоду и подался крошки по берегу подбирать, тут его поймали весёлые гуляки и засунули в банку, судя по царапинам на обёртке, засунули живого. И «отклик» на газете, догадываюсь я, написан не карандашом, а кровью зверушки.

Литературное творчество

Две темы занимали важное место в творчестве Астафьева: война и деревня. Так, одним из самых трогательных произведений писателя стала повесть «Пастух и пастушка», в которой раскрывается история трагической любви юноши и девушки во время войны. Астафьев считал, что хороший прозаик не может писать о войне, демонстрируя внешний патриотизм, но не чувствуя его внутри. Последним крупным произведением автора стал неоконченный роман «Прокляты и убиты», который в 1993 году номинировался на «Русский Букер».
Скончался Астафьев в 2001 году в Красноярске. Через год в родном селе писателя открылся дом-музей, а в 2006 был установлен памятник Астафьеву в Красноярске.

Лучшие рассказы для детей (В. П. Астафьев, 2015)

Бойе

По своей воле и охоте редко уже мне приходится ездить на родину. Все чаще зовут туда на похороны и поминки – много родни, много друзей и знакомцев – это хорошо, много любви за жизнь получишь и отдашь, да хорошо, пока не подойдет пора близким тебе людям падать, как падают в старом бору перестоялые сосны, с тяжелым хрустом и долгим выдохом…

Однако доводилось мне бывать на Енисее и без зова кратких скорбных телеграмм, выслушивать не одни причитания. Случались счастливые часы и ночи у костра на берегу реки, подрагивающей огнями бакенов, до дна пробитой золотыми каплями звезд; слушать не только плеск волн, шум ветра, гул тайги, но и неторопливые рассказы людей у костра на природе, по-особенному открытых, рассказы, откровения, воспоминания до темнозори, а то и до утра, занимающегося спокойным светом за дальними перевалами, пока из ничего не возникнут, не наползут липкие туманы, и слова сделаются вязкими, тяжелыми, язык неповоротлив, и огонек притухает, и все в природе обретет ту долгожданную миротворность, когда слышно лишь младенчески-чистую душу ее. В такие минуты остаешься как бы один на один с природою и с чуть боязной тайной радостью ощутишь: можно и нужно, наконец-то, довериться всему, что есть вокруг, и незаметно для себя отмякнешь, словно лист или травинка под росою, уснешь легко, крепко и, засыпая до первого луча, до пробного птичьего перебора у летней воды, с вечера хранящей парное тепло, улыбнешься давно забытому чувству – так вот вольно было тебе, когда ты никакими еще воспоминаниями не нагрузил память, да и сам себя едва ли помнил, только чувствовал кожей мир вокруг, привыкал глазами к нему, прикреплялся к древу жизни коротеньким стерженьком того самого листа, каким ощутил себя сейчас вот, в редкую минуту душевного покоя…

Но так уж устроен человек: пока он жив – растревоженно работают его сердце, голова, вобравшая в себя не только груз собственных воспоминаний, но и память о тех, кто встречался на росстанях жизни и навсегда канул в бурлящий людской водоворот либо прикипел к душе так, что уж не оторвать, не отделить ни боль его, ни радость от своей боли, от своей радости.

… Тогда еще действовали орденские проездные билеты, и, получив наградные деньги, скопившиеся за войну, я отправился в Игарку, чтобы вывезти из Заполярья бабушку из Сисима.

Дядья мои Ваня и Вася погибли на войне, Костька служил во флоте на севере, бабушка из Сисима жила в домработницах у заведующей портовым магазином, женщины доброй, но плодовитой, смертельно устала от детей, вот и просила меня письмом вызволить ее с севера, от чужих, пусть и добрых людей.

Я многого ждал от той поездки, но самое знаменательное в ней оказалось все же то, что высадился я с парохода в момент, когда в Игарке опять что-то горело, и мне показалось, никуда я не уезжал, не промелькнули многие годы, все как стояло, так и стоит на месте, вон даже такой привычный пожар полыхает, не вызывая разлада в жизни города, не производит сбоя в ритме работы. Лишь ближе к пожару толпился и бегал кой-какой народ, гундели красные машины, по заведенному здесь обычаю качая воду из лыв и озерин, расположенных меж домов и улиц, громко трещала, клубилась черным дымом постройка, к полному моему удивлению оказавшаяся рядом с тем домом, где жила в домработницах бабушка из Сисима.

Хозяев дома не оказалось. Бабушка из Сисима в слезах пребывала и в панике: соседи начали на всякий случай выносить имущество из квартир, а она не смела – не свое добро-то, вдруг чего потеряется?…

Ни обопнуться, ни расцеловаться, ни всплакнуть, блюдя обычай, мы не успели. Я с ходу принялся увязывать чужое имущество. Но скоро распахнулась дверь, через порог рухнула тучная женщина, доползла на четвереньках до шкафчика, глотнула валерианки прямо из пузырька, отдышалась маленько и слабым мановением руки указала прекратить подготовку к эвакуации: на улице успокоительно забрякали в пожарный колокол – чему надо сгореть, то сгорело, пожар, слава богу, на соседние помещения не перекинулся, машины разъезжались, оставив одну, дежурную, из которой неспешно поливали чадящие головешки. Вокруг пожарища стояли молчаливые, ко всему привычные горожане, и только сажей перепачканная плоскоспинная старуха, держа за ручку спасенную поперечную пилу, голосила по кому-то или по чему-то.

Пришел с работы хозяин, белорус, парень здоровый, с неожиданною для его роста и национальности продувной рожей и характером. Мы с ним и с хозяйкою крепко выпили. Я погрузился в воспоминания о войне, хозяин, глянув на мою медаль и орден, сказал с тоской, но безо всякой, впрочем, злости, что у него тоже были и награды, и чины, да вот сплыли.

Назавтра был выходной. Мы с хозяином пилили дрова в Медвежьем логу. Бабушка из Сисима собиралась в дорогу, брюзжала под нос: «Мало имя меня, дак ишшо и пальня сплатируют!» Но я пилил дрова в охотку, мы перешучивались с хозяином, собирались идти обедать, как появилась по-над логом бабушка из Сисима, обшарила низину не совсем еще выплаканными глазами и, обнаружив нас, потащилась вниз, хватаясь за ветки. За нею плелся худенький, тревожно знакомый мне паренек в кепочке-восьмиклинке, в оборками висящих на нем штанах. Он смущенно и приветно мне улыбался. Бабушка из Сисима сказала по-библейски:

– Это брат твой.

– Колька!

Да, это был тот самый малый, что, еще не научившись ходить, умел уже материться, и с которым однажды чуть не сгорели мы в руинах старого игарского драмтеатра.

Отношения мои после возвращения из детдома в лоно родимой семьи опять не сложились. Видит бог, я пытался их сложить, какое-то время был смирен, услужлив, работал, кормил себя, часто и мачеху с ребятишками – папа, как и прежде, пропивал все до копейки и, следуя вольным законам бродяг, куролесил по свету, не заботясь о детях и доме.

Кроме Кольки, был уже в семье и Толька, а третий, как явствует из популярной современной песни, хочет он того или не хочет, «должен уйти», хотя в любом возрасте, на семнадцатом же году особенно страшно уходить на все четыре стороны – мальчишка не переборол еще себя, парень не взял над ним власти – возраст перепутный, неустойчивый. В эти годы парни, да и девки тоже совершают больше всего дерзостей, глупостей и отчаянных поступков.

Но я ушел. Навсегда. Чтоб не быть «громоотводом», в который всаживалась вся пустая и огненная энергия гулевого папы и год от года все более дичающей, необузданной в гневе мачехи, ушел, но тихо помнил: есть у меня какие-никакие родители, главное, ребята, братья и сестры, Колька сообщил – уже пятеро! Трое парней и две девочки. Парни довоенного производства, девочки создались после того, как, повоевав под Сталинградом в составе тридцать пятой дивизии в должности командира сорокапятки, папа, по ранению в удалую голову, был комиссован домой.

Я возгорелся желанием повидать братьев и сестер, да, что скрывать, и папу тоже повидать хотелось. Бабушка из Сисима со вздохом напутствовала меня:

– Съезди, съезди… отец всеш-ки, подивуйся, штоб самому эким не быть…

Работал папа десятником на дровозаготовках, в пятидесяти верстах от Игарки, возле станка Сушково. Мы плыли на древнем, давно мне знакомом боте «Игарец». Весь он дымился, дребезжал железом, труба, привязанная врастяжку проволоками, ходуном ходила, того и гляди отвалится; от кормы до носа «Игарец» пропах рыбой, лебедка, якорь, труба, кнехты, каждая доска, гвоздь и вроде бы даже мотор, открыто шлепающий на грибы похожими клапанами, непобедимо воняли рыбой. Мы лежали с Колькой на мягких белых неводах, сваленных в трюм. Между дощаным настилом и разъеденным солью днищем бота хлюпала и порой выплескивалась ржавая вода, засоренная ослизлой рыбьей мелочью, кишками, патрубок помпы забивало чешуей рыбы, она не успевала откачивать воду, бот в повороте кренило на бок, и долго он так шел, натужно гукая, пытаясь выправиться на брюхо, а я слушал брата. Но что нового он мог мне рассказать о нашей семейке? Все как было, так и есть, и потому я больше слышал не его, а машину, бот, и теперь только начинал понимать, что времени все же минуло немало, что я вырос и, видать, окончательно отделился от всего, что я видел и слышал в Игарке, что вижу и слышу на пути в Сушково. А тут еще «Игарец» булькал, содрогался, старчески тяжело выполнял привычную свою работу, и так жаль было мне эту вонючую посудину.

Я раскаиваться начал, что поехал в Сушково, но дрогнуло, затрепыхалось сердце, когда возле одиноко и плоско стоявшего на низком берегу барака увидел я косолапенького, уже седого человека, чисто выбритого, с пятнышками усов-бабочек под чутко и часто шмыгающим носом. Нет, пока еще никто и ничто не отменило, не побороло в нас чувство, занимающее место в сердце помимо нашей воли. Сердце прежде меня почуяло, узнало родителя! Чуть в стороне, на зеленом приплеске, топталась все еще по-молодому стройная женщина со сбитым на затылок платком. К реке, навстречу боту «Игарец», в изнеможении остановившемуся на якоре, но все еще продолжающему дымить во все дыры, взбивая желтенький дымок пересеянного ветрами песка, мчались ребятишки, обутые и одетые кто во что, за ними с лаем неслась белая собака…

Телеграммы в Сушково мы не давали, да она сюда и не дошла бы, Коля, ездивший поступать в игарскую школу и там случайно подцепивший меня, выскочил на берег и, частя, захлебываясь, кричал, показывая на трап:

– Папка! Папка! Гляди, кого я привез-то!. .

Отец затоптался на месте, заколесил ногами, засуетился руками, сорвался вдруг, легко, как в молодости, побежал навстречу, обнял меня, для чего ему пришлось подняться на цыпочки, неумело поцеловал, чем смутил меня изрядно – последний раз он облобызал родное чадо лет четырнадцать назад, возвратившись с великой стройки Беломорканала.

– Живой! Слава богу, живой! – По лицу родителя катились слабые, частые слезы. – А мне кто-то писал или сказывал, будто погиб ты на фронте, пропал без вести, ли че ли…

Вот так вот: «не то погиб, не то пропал без вести, ли че ли…» Эх папа! Папа!..

Мачеха все так же отчужденно стояла на приплеске, не двигаясь с места, чаще и встревоженней дергалась ее голова.

Я подошел, поцеловал ее в щеку.

– А мы правда думали, пропал, – сказала она. И не понять было, сожалеет или радуется.

– Я женат. У меня своя семья. Заехал повидаться, – поспешил я успокоить родителей и, почувствовав ихнее да и свое облегчение, обругал себя: «Все ищешь, недотыка, то, чего не терял!»

Ребятишки, лесные, диковатые от безлюдья, не сразу, но привыкли ко мне, а привыкнув, как водится, и прилипли, показывали удочки, самопалы, тащили на реку и в лес. Коля не отходил от меня ни на шаг. Вот кто умел быть душевно преданным каждому человеку, родне же преданным до болезненности. За братом тенью таскался кобель по кличке Бойе. Бойе или Байе – по-эвенкийски друг. Коля кликал собаку по-своему – Боё, и потому как частил словами, в лесу звучало сплошняком «ё-ё-ё-о-о-о».

Из породы северных лаек, белый, но с серыми, точно золой припачканными передними лапами, с серенькой же полоской вдоль лба, Бойе не корыстен с виду. Вся красота его и ум были в глазах, пестроватых, мудроспокойных, что-то постоянно вопрошающих. Но о том, какие умные глаза бывают у собак и особенно у лаек, говорить не стоит, о том все сказано. Повторю лишь северное поверье: собака, прежде чем стать собакой, побыла человеком, само собою, хорошим. Это детски-наивное, но святое поверье совсем не распространяется на постельных шавок, на раскормленных до телячьих размеров псин, обвешанных медалями за породистое происхождение. Среди собак, как и среди людей, встречаются дармоеды, кусучие злодеи, пустобрехи, рвачи – дворянство здесь так искоренено и не было, оно приняло лишь комнатные виды.

Бойе был труженик, и труженик безответный. Он любил хозяина, хотя сам-то хозяин никого, кроме себя, не умел любить, но так природой назначено собаке – быть привязанной к человеку, быть ему верным другом и помощником.

Суровой северной природой рожденный, свою верность Бойе доказывал делом, ласки не терпел, подачек за работу не требовал, питался отбросами со стола, рыбой, мясом, которые помогал добывать человеку, спал круглый год на улице, в снегу, и только в самые лютые морозы, когда мокрый чуткий его нос, хоть и укрытый пушистым хвостом, засургучивало стужей, он деликатно царапался в дверь и, впущенный в тепло, тут же забивался под лавку, подбирал лапы, сжимался в клубочек и робко следил за людьми – не мешает ли? Поймав чей-либо взгляд, коротким взмахом хвоста просил его извинить за вторжение и за псиный запах, в морозы особенно густой и резкий. Ребятишки норовили чего-нибудь сунуть собаке, покормить ее с руки. Бойе обожал детишек и, понимая, что нельзя малым людям, так нежно пахнущим, учинять обиду отказом, но и пользоваться их подачками ему не к лицу, прижавши уши к голове, смотрел на хозяина, как бы говоря: «Не польстился бы я на угощение, но дети ж неразумные…» И, не получив ни дозволения, ни отказа, однако угадав, что хозяин хоть и не благоволит баловству, однако ж и не перечит, Бойе вежливо снимал с детской руки замусоленный осколочек сахару или корочку хлебца, чуть слышно хрустел под лавкой, благодарно шаркал языком розовую ладошку, попутно и лицо, да и закрывал поскорее глаза, давая понять, что он насытился и взяла его дрема. На самом же деле за всеми наблюдал, все видел и слышал.

С каким облегчением кобель вываливался из избяной утесненности, когда чуть теплело на дворе. Он валялся в снегу, отряхивался, выбивая из себя застойный дух тесного человеческого жилья. Подвявшие в тепле уши снова ставил топориком и, озырнувшись на избу – не видит ли хозяин, бегал за Колькой, цепляя его зубами за телогрейку. Колька был единственным на свете существом, с которым Бойе позволял себе играть, да и то по молодости лет, после отрекся от всяких игр, отодвигался от ребятишек, поворачивался к ним задом. Если уж они совсем неотвязны делались, не очень чтобы грозно, скорее предупредительно, заголял зубы, катал в горле рык и в то же время давал взглядом понять, что досадует он не со зла, от усталости…

Без охоты Бойе жить не мог. Если отец или Колька по какой-либо причине долго не ходили в лес, Бойе ронял хвост, лопоухо опускал голову, неприкаянно бродил, никак не мог найти себе места, даже повизгивал и скулил, точно хворый.

На него кричали, и он послушно смолкал, но томленье и беспокойство не покидали его. Иногда Бойе один убегал в тайгу, подолгу там пропадал. Как-то припер в зубах глухаря, по первому снегу вытропил песца, пригнал его к бараку и до того загонял бедную зверушку вокруг поленницы дров, что, когда на гам и лай вышел хозяин, песчишко сунулся ему меж ног, отыскивая спасенье и защиту.

Бойе шел по птице, по белке, нырял в воду за подраненной ондатрой, и все губы у него были изорваны бесстрашными зверьками. Он умел в тайге делать все и соображал, как не полагалось животному, чем вбивал в суеверие лесных людей – они его побаивались, подозревая нечистое дело. Не раз спасал и выручал Бойе Кольку – друга своего. Тот однова так забегался за подранком-глухарем, что затемняло в тайге, и замерз бы лихой охотник в снегу, да Бойе сперва отыскал, затем привел к нему людей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Васюткино озеро

Васютка — тринадцатилетний мальчик, сын бригадира рыбаков, ведущих промысел на Енисее. В ту пору улов был небольшим из-за проливных дождей. Подросток отправляется в лес за кедровыми орешками. По пути он видит глухаря и решает подстрелить его. В погоне за птицей, Васютка не замечает куда идёт и поймав птицу понимает, что заблудился. Рассказ повествует о том, как мальчику не только удалось выжить в лесу, но и найти озеро полное рыбы и привести к нему рыбаков.

Читать: краткое содержание рассказа «Васюткино озеро».

Викторина по рассказу «Васюткино озеро»

Кроссворд по рассказу «Васюткино озеро»

За что выступает Астафьев? Астафьев Значение Имени

Значение имени Астафьев представляет собой идеализм, интуицию, романтичность, щедрость, творчество, мудрость и терпимость.

❶ Что означает Астафьев?

Помощь другим приносит в вашу жизнь чувство удовлетворения.

Для вас нормально иметь хорошие отношения на работе и дома. Знакомиться с новыми людьми и узнавать их всегда весело.

Благодаря вашей привлекательной сущности и открытому духу вы легко находите общий язык со всеми. Вам легко заметить, когда кому-то грустно или что-то беспокоит, и предложить помощь в нужное время.

Это из-за твоего наблюдательного характера. Решение проблем доставляет вам удовольствие. Принести больше справедливости в этот мир очень важно для вас. Личность Астафьева

❷ Что означает Астафьев?

Человек с инстинктами, которому нужно понять, что доверять своей интуиции — хорошая идея.

Такое доверие просто так не появится из темноты. Его нужно формировать и тренировать. Как только ваши инстинкты достаточно разовьются, они устранят многие ложные суждения.

Это создаст для Астафьева уникальную среду для достижения успеха. Не использовать логическое мышление, а просто знать, что правильно, особенно хорошо работает в творческих профессиях. Новые тренды редко строятся на холодной логике.
Творчество может исходить только из сердца. Инстинкту нельзя научиться. Вот почему вы можете изучить все профессии, где это может создать для вас преимущество.

Пока вы можете использовать свои таланты для обнаружения ошибок или разгадывания тайн, вы будете счастливы независимо от того, чем занимаетесь. Излишняя чувствительность — ваша самая большая слабость.

Это принесет вам много страданий на протяжении всей вашей жизни, если вы не станете жестче. Склонность убегать от проблем, когда вы чувствуете себя неуверенно, только создаст еще больше проблем.

Тренируйте внутреннюю стойкость, чтобы избавиться от этого недостатка. Ваша чувствительность на самом деле имеет много хороших свойств, которые позволяют вам понимать чувства других людей. Навык, полезный на многих уровнях.

❸ Имя Астафьев Значение

Идеалист, мечтающий жить в гармоничном мире. Люди с этим именем, как правило, лояльны и сострадательны. Дальнейшее развитие этих качеств может быть полезным.

Сервис – одно из ваших основных убеждений! Вы знаете, что что-то дается только тогда, когда оно заработано.

Стремящийся познавать свою любознательную и терпимую сущность любит прогресс. Не самый большой любитель секретов. Вместо того, чтобы хранить их, вы хотите раскрыть их.

Восприятие чувств других людей на более глубоком уровне возможно благодаря вашей особой эмпатии. По сути, это позволяет вам читать других как открытую книгу.

Ваш интерес к психологии может поднять ваши навыки наблюдения и дедукции на совершенно новый уровень.

❹ Список 8 Тайных Значений Имен

Буква А Значение Астафьев
Наличие буквы А в вашем имени делает вас общительным человеком, который всегда готов помочь друзьям. Люди обычно тянутся к вам из-за сочетания вашего настоящего «я» и уверенности в себе.
Что видишь, то и получаешь. Такое отношение заставляет друзей и незнакомцев чувствовать себя действительно комфортно рядом с вами. Вас можно было бы назвать безнадежным романтиком в любовном отношении, однако вне зависимости от ситуации вы, скорее всего, будете стоять обеими ногами на земле. Те, кто узнает вас лучше, обычно хотят стать друзьями. Ваша милая и дружелюбная личность действует как магнит в социальных ситуациях, все просто притягиваются. Внимание со стороны всегда приветствуется. Ваша харизма очень хорошо выражена, а это означает, что вы редко будете замечены в подражании чужому стилю. С другой стороны, вы иногда слишком беспокоитесь о своем окружении.
Те, кто носит это имя, обладают оригинальностью, силой и предпринимательским духом. Они стремятся к балансу во всех категориях. Позволить постоянному потоку гармонии течь в свою жизнь. Лучших друзей можно пожелать. Также отличные консультанты, если есть потребность в совете.
S Буква S Значение имени Астафьев
Атрибуты, которые лучше всего описывают человека с буквой S в имени: заботливый, чувствительный и чувственный. Ваше сердце полно страсти и огромных мечтаний или целей. Человек, который очень ценит конфиденциальность.
Важная часть вашей жизни, скорее всего, будет посвящена получению удовольствия. Для этого вы можете создать чувственную атмосферу вокруг своего дома. Романтично-идеалистичный до мозга костей, вы обладаете терпением и готовностью ждать, пока нужный человек войдет в вашу жизнь. Терпение — хорошая черта характера, но оно может привести к откладыванию жизненных событий, которые сегодня могли бы принести вам большую радость.
Человек, умеющий получать объективные мнения. Иногда немного не уверен в том, как справляться с жизненными трудностями. Они чувствуют необходимость спросить совета, прежде чем они смогут доверять своим собственным решениям.
Т Буква Т Значение имени Астафьев
Те, у кого в имени есть буква Т, любят лидировать. Хотя они романтичны и щедры, у них, как правило, много отношений. Это потому, что они слишком легко влюбляются (любовь с первого взгляда).
У них есть способность развивать отношения в соответствии со своими планами. Как правило, не очень экспрессивные люди, которые не любят перемен или советов от других. Этому препятствуют уже существующие сильные убеждения. Рутина привносит в их жизнь радость и чувство безопасности. Активное воображение делает фантазирование и планирование одним из их любимых увлечений.
Обычно немного скрывает планы до того, как они будут реализованы. Нетерпение или тревога ни в малейшей степени не затрагивают их. Как только решение принято, не будет бесполезных переживаний постфактум. Они непоколебимо верят в свои способности.
Ф Буква Ф Значение Астафьева
Романтичный и щедрый — два слова, определяющие характер человека, в имени которого идеально содержится буква Ф. На первый взгляд они могут показаться экстравагантными или кричащими, но на самом деле они очень сдержанны и приземлены.
Лучшего компаньона и пожелать нельзя! Лояльность, по сути, является одной из их отличительных черт. Существует тенденция возводить своих любовников на очень высокий пьедестал. Выбор партнера иногда может занять большое количество времени. Но как только идеальная пара найдена, им удается наслаждаться жизнью наилучшим образом.
Главный ключ к их успеху — железная воля. Дух никогда не сдаваться позволяет им усердно работать и в конечном итоге достигать большинства своих целей. Они любят путешествовать по экзотическим местам, где можно испытать совсем другую жизнь.
Y Буква Y Значение имени Астафьев
Независимость – отличительная черта людей, в имени которых есть буква Y. Если они не могут делать что-то по-своему, они скорее не будут этого делать вообще. Они, как правило, очень контролируют все и всех.
Даже в отношениях они хотят быть доминирующими. Трудолюбивые, получающие удовольствие от саморазвития. Существует постоянная потребность демонстрировать, что они лучшие во всем, что они делают. Улучшение своих показателей – это постоянная борьба с собой.
Их жизнь полна крайностей (эмоции, работа, отношения). Часто с трудом находит золотую середину, где можно чувствовать себя в своей тарелке. Внутренние конфликты могут уменьшиться только тогда, когда человек осознает их.
E Буква E Значение имени Астафьев
Хотите знать, что означает буква E в вашем имени? В основном это отличный интеллектуальный стимул. Именно поэтому вы любите дискуссии, споры, книги и интеллектуальный обмен мыслями.
Настолько, что если у вашего партнера плохие разговорные навыки, вы не сможете с ним общаться. То, что привлекает вас в других в первую очередь, — это всегда интеллектуальная часть. Будучи общительным человеком, у вас есть большая потребность говорить и делиться своими мыслями. У плохих слушателей нет шансов подружиться с вами. Вы часто склонны избегать любых разногласий или прерываний. Соблазнение — большая часть вашей жизни, главным образом потому, что оно представляет собой своего рода словесный и интеллектуальный вызов. Как только люди попадают под ваши чары, трудно не быть лояльным к ним. Ваш партнер должен быть хорошим другом и постоянным спутником.
Обладатели этого имени обладают организаторскими способностями и честолюбивым духом. Это ваши амбиции, которые позволяют вам двигаться быстрее, чем другие люди. С другой стороны, у вас есть склонность к излишествам, что не всегда идет на пользу.
V Буква V Значение имени Астафьев
Когда в вашем имени есть буква V, это означает, что у вас доминирующая, индивидуалистичная, свободолюбивая, веселая и захватывающая личность. Только после того, как вы очень хорошо узнаете и доверяете своему партнеру, вы готовы поделиться сокровенными признаниями.
Обладая огромными умственными способностями, вы можете многое понять о других людях за короткое время после встречи с ними. Эта способность также создает у вас потребность или желание анализировать своих партнеров. Еще одна характеристика, о которой вы, возможно, не подозреваете, заключается в том, что вас привлекают странные вещи и эксцентричные люди. Они очаровывают вас. Какие бы трудности ни возникали, вы всегда хотите их принять.
Уникальный человек, который знает, чего хочет. Они склонны возлагать большие надежды на других людей. Может быть, это из-за их позитивного характера, который может видеть свет в конце каждого туннеля.

Я тебя найду (Оригинал) Константин Астафьев на Beatport

Трек

Ссылка:

Вставить:

художников Константин Астафьев

Длина 3:44
Вышел 2012-06-16
ударов в минуту 90
Ключ С мин
Жанр Электроника
Этикетка Акунадип

Люди также купили

99″ data-ec-variant=»album» data-ec-id=»925925″ data-ec-d1=»Sunburn in Cyprus, Monodeluxe, Basti M, Brockman, Cosmic Funk» data-ec-d2=»Sharif D, Basti M, Brockman, Axel B.»>