Оглавление

Оппозиция и революция | 1905 | Российская революция

Страница 17 из 36

Царский манифест не только не навел порядок, но и помог выявить всю глубину противоречия между двумя полюсами российского общества: реакционно-погромным умонастроением дворянства и бюрократии и рабочая революция. В первые дни или, вернее, часы казалось, что манифест не изменил настроения наиболее умеренных элементов оппозиции. Но это только выглядело так. 18 октября так называемая Консультативная контора железняков, одна из самых могущественных организаций капитала, писала графу Витте:0003

«Скажем прямо: Россия верит только фактам; ее кровь и ее бедность не позволяют ей больше верить словам». Выдвигая требование о полной амнистии, Бюро «с особенным удовольствием отмечало», что демонстративное насилие со стороны революционных масс было крайне ограничено и проходило с неслыханной дисциплиной.

Не будучи, по его собственному заявлению, сторонником «в теории» всеобщего избирательного права, Бюро пришло к убеждению, что «рабочий класс, с такой силой продемонстрировавший свою политическую сознательность и партийную дисциплину, должен участвовать в народное самоуправление».

Все это было щедро и широкодушно, но, увы, крайне недолговечно. Сказать, что это был чисто циничный жест, было бы слишком грубо. Несомненно, важную роль в этом деле сыграла иллюзия: у капитала еще оставалась некоторая надежда на то, что далеко идущая политическая реформа может немедленно позволить беспрепятственно крутиться маховику промышленности. Этим объясняется тот факт, что значительная часть предпринимателей, если не большинство, заняла дружественно-нейтральную позицию по отношению к самой октябрьской забастовке. Закрытий заводов почти не было. Владельцы инженерных сооружений в Подмосковье решили отказаться от услуг казаков. Но самым обычным выражением симпатии к политическим целям борьбы была выплата заработной платы в течение всего периода октябрьской стачки. В ожидании расцвета промышленности при «господстве закона» либеральные предприниматели были вполне готовы внести эти расходы в рубрику особых производственных издержек. Однако, поскольку капитал платил рабочим за эти забастовочные дни, совершенно ясно было, что он делает это в последний раз. Сила выступления рабочих показала им необходимость быть начеку. Самые заветные надежды капитала остались нереализованными: движение масс не утихло после манифеста; напротив, с каждым днем ​​она обнаруживала все яснее свою силу, свою самостоятельность, свой социально-революционный характер. В то время как плантаторам сахарной промышленности угрожали конфискацией их земель, капиталистическая буржуазия вынуждена была в целом отступать перед рабочими шаг за шагом, повышая им заработную плату и сокращая рабочий день.

Кроме страха перед революционным пролетариатом, дошедшего до апогея в последние два месяца 1905 г., были и более узкие, но не менее острые интересы, толкавшие капитал к немедленному союзу с правительством. Во-первых, была прозаическая, но непреодолимая потребность в деньгах, а объектом похоти предпринимателей и их нападок был Государственный банк. Это учреждение служило гидравлическим прессом для «экономической политики» самодержавия, великим мастером которой был Витте в течение десятилетия своего финансового правления. От операций банка, а вместе с ними и от взглядов и симпатий министра зависели жизнь и смерть крупнейших промышленных предприятий. Неконституционные займы, учет фантастических векселей, широко распространенный фаворитизм в сфере экономической политики — эти и другие факторы во многом способствовали превращению капитала в оппозиционную силу. Но когда под тройным влиянием войны, революции и экономического кризиса банк свел свои операции к минимуму, многие капиталисты оказались в очень затруднительном положении. Их больше не заботили общие политические перспективы; им нужны были деньги любой ценой. «Мы не верим словам, — сказали они графу Витте в 2 часа ночи. 19 октября«Дайте нам факты». Граф Витте сунул руку в кассу Государственного банка и передал им «факты». Много фактов.

Резко возрос объем скидок — 138,5 млн. руб. в ноябре и декабре 1905 г. против 83,1 млн. за тот же период 1904 г. Еще больше выросли кредиты частным банкам — 148,2 млн. руб. на 1 декабря 1905 г. против 39 миллионов в 1904 году. Аналогичный рост претерпели и все остальные операции. «Кровь и нищета России», выдвинутые, как мы видели, как лозунг капиталистического синдиката, должным образом были учтены правительством Витте. Результатом стало создание «Союза 17 октября». Эта партия родилась не столько из политического маневра, сколько из обыкновенной взятки. С самого начала Совет рабочих депутатов встретил решительного и сознательного врага в лице предпринимателей, организующихся в свои профессиональные или политические союзы.

Но если октябристы по крайней мере с самого начала заняли явно антиреволюционную позицию, то самую пафосную политическую роль в те дни играла партия мелкобуржуазных и интеллигентских радикалов. Через полгода эта партия должна была устроить на сцене Таврического дворца необычайное зрелище фальшивого классического пафоса. Мы имеем в виду кадетскую партию.

Учредительный съезд Конституционно-демократической партии (кадетов) шел в самый разгар октябрьской стачки. На съезд явилось менее половины делегатов; остальные были парализованы железнодорожной забастовкой. 14 октября новая партия определила свое отношение к событиям следующим образом: «Ввиду нашего полного согласия с выдвигаемыми требованиями партия считает своим долгом заявить о своей полной солидарности с забастовочным движением. Он категорически (категорически!) отвергает идею достижения своих целей путем переговоров с представителями власти. Оно сделает все, чтобы предотвратить столкновение, но если это не удастся, оно заранее заявляет, что его сочувствие и его поддержка на стороне народа». Через три дня царский манифест был подписан. Революционные партии избавились, наконец, от проклятия подполья и, не успев вытереть кровь и пот со лба, бросились с головой в народные массы, взывая к ним и объединяя их для борьбы. Это было время величия, когда сердце народа было заново выковано молотом революции.

Что было делать в такой ситуации кадетам, этим политикам в сюртуках, этим трибунам сельских сходов? Они пассивно ждали, когда потекут конституционные воды. Был манифест, но не было парламента. И они не знали, когда и как оно придет, и придет ли оно вообще. Их тайной мечтой было спасти революцию от самой себя, но средств для этого они не видели. Они не осмеливались выходить на народные собрания. Их пресса выявила их дряблость и малодушие. Это не было широко прочитано. Таким образом, в этот самый тяжелый период русской революции кадеты оказались вне активной политической жизни. Через год, вполне признавая этот факт, Милюков пытался оправдать свою партию — не за то, что она не смогла поставить чашу весов на сторону революции, а за то, что она не попыталась остановить революцию. «Всякий протест даже такой партии, как партия кадетов, — писал он во время выборов во вторую Думу, — был бы совершенно невозможен в последние месяцы 1905. Те, кто теперь упрекают партию в том, что она не протестовала тогда путем организации митингов против революционных иллюзий троцкизма… не понимают или забыли настроение демократической публики, присутствовавшей на митингах». Таково самооправдание «народной» партии: она не смела противостоять народу, чтобы народ не оттолкнулся от своего уродливого лица.

Менее недостойную роль в этот период играл Союз Союзов. Радикальная интеллигенция активно способствовала всеобщей Октябрьской забастовке. Организуя забастовочные комитеты и посылая от их имени депутации, оно прекращало деятельность учреждений, не входящих в непосредственную сферу влияния рабочих. Таким образом прекращалась работа в земских и городских управах, банках, конторах, судах, школах, даже в Сенате. Немалую роль сыграла и финансовая помощь, оказанная левым крылом интеллигенции Совету рабочих депутатов. Тем не менее картина титанической роли Союза Союзов, созданная буржуазной печатью России и Запада, представляется абсурдной, если рассматривать его деятельность на общественной арене. Союз Союзов заботился о снабжении революции и в лучшем случае действовал как вспомогательная боевая единица. Он никогда не претендовал на лидирующие позиции.

В самом деле, мог ли он это сделать? Типичным членом Союза был и оставался все тот же старый образованный мещанин, которому история подрезала крылья. Революция пробудила его и подняла выше самого себя. Оно оставило его без ежедневной газеты, погасило электрический свет и на затемненной стене написало огненными буквами имена новых и великих, хотя и смутных идеалов. Он хотел верить, но не смел. Может быть, мы лучше поймем драму его души, если посмотрим на него не тогда, когда он пишет радикальную резолюцию, а когда он сидит за своим чайным столом.

На следующий день после окончания забастовки я отправился в гости к одной знакомой семье, которая жила в обычной городской атмосфере мелкобуржуазного радикализма. Программа нашего праздника, только что напечатанная на больших листах бумаги, висела на стене столовой; она появилась как приложение к первому номеру социал-демократической газеты, вышедшему после забастовки. Вся семья была в волнении.

«Ну-ну… неплохо!»

«Что неплохо?»

«Как ты можешь спрашивать? Ваша собственная программа! Просто прочитайте, что здесь написано».

«Мне приходилось читать это не раз».

«Тогда послушай меня. Оно буквально говорит: «Партия ставит своей ближайшей политической задачей свержение царского самодержавия»… слышишь, свержение! … «и ее замену демократической республикой» . .. республикой! Вы понимаете, что это значит?

«Думаю, да».

— А ведь это напечатано легально, это открыто продается на глазах у милиции, это можно купить за пять копеек у Зимнего дворца! Свержение царского самодержавия, розничная цена пять копеек! Просто попробуй победить это!»

«И тебе это нравится?»

«Какая разница, нравится мне это или нет, мы же не обо мне говорим. Это они, там внизу в Петергофе, которым сейчас предстоит столкнуться с этим. Позвольте спросить вас: нравится ли им ?»

«Сомневаюсь».

pater familias был самым взволнованным из всех. Всего две-три недели тому назад он ненавидел социал-демократию слепой ненавистью мелкого буржуа, с ранней юности погрязшего в народнических предрассудках; сегодня его чувства к ней были совершенно иными, смесью благоговения и страха.

«Сегодня утром мы читали эту же программу в офисе Императорской публичной библиотеки. Тот же номер газеты туда доставили, знаете ли. Вы бы только видели этих джентльменов! Директор пригласил двух своих заместителей и меня в свой кабинет, запер дверь и прочитал нам вслух программу от А до Я. Даю вам честное слово, у нас у всех не осталось дыхания. «Что вы на это скажете?» — спрашивает меня режиссер».

«Что вы на это скажете, сэр?» — отвечаю я.

«Знаешь, — говорит, — я язык потерял. Еще недавно критиковать полицейского в газете считалось преступлением. Сегодня открыто говорят Его Императорскому Величеству: вон! Этим людям наплевать на этикет, нет, конечно, наплевать. Что они думают, то и говорят». Тогда один из заместителей сказал: «Сценарий немного тяжеловат, не так ли, им нужен более легкий стиль». Директор посмотрел на него поверх очков: «Это не воскресная статья, мой дорогой сэр, это программа вечеринки.» И знаете, что они сказали в последний раз, эти господа в Публичной библиотеке? Они спрашивали друг друга: как вступить в социал-демократическую партию? Как тебе это?»

«Очень нравится».

«Ну… как на самом деле присоединиться?» — спрашивает мой хозяин немного нерешительно.

«Нет ничего проще. Главное условие — вы одобряете программу. Затем вы вступаете в местную организацию и регулярно платите взносы. Тебе нравится программа, не так ли?»

«Черт возьми, это совсем неплохо, этого никто не может отрицать. Но что вы думаете о нынешнем положении? Только заметьте, говорите не как редактор социал-демократической газеты, а совершенно откровенно. Конечно, до демократической республики еще далеко, но ведь конституция есть?»

«Нет, на мой взгляд, республика гораздо ближе, а конституция гораздо дальше, чем вам кажется.

«Да что же мы имеем теперь, черт возьми? Разве это не конституция?»

«Нет, это просто пролог к ​​военному положению».

«Что? Бред какой то. Это ваш журналистский жаргон. Вы не можете поверить в то, что говорите. Это дикие разговоры».

«Нет, это чистейший реализм. Сила и смелость революции растут. Посмотрите, что происходит на заводах, на улицах. Посмотрите на лист бумаги, который вы прикрепили к стене. Вы бы не поставили его туда две недели назад. Теперь позвольте мне спросить вас о том, о чем вы спрашивали меня минуту назад: что делать они в петергофе думают обо всем этом? Они все еще живы, вы знаете, и они хотят продолжать жить. И у них еще есть армия. Вы случайно не надеетесь, что они сдадутся без боя? Нет, поверьте мне, прежде чем они уйдут, они приведут в действие все, что у них есть, до последнего штыка.

«А манифест? Амнистия? Это факты, не так ли?

«Манифест — это только провозглашение сиюминутного перемирия, только передышка. А амнистия? Из ваших окон виден шпиль Петропавловской крепости; он все еще стоит довольно прочно. И тюрьма Кресты тоже. И отдел тайной политической полиции. Вы сомневаетесь в моей откровенности, но позвольте мне сказать вам следующее: я лично вполне имею право на амнистию, но я не спешу восстановить легальный статус. Пока все это дело не кончится, я буду жить на фальшивый паспорт. Манифест не изменил ни моего юридического статуса, ни моей тактики».

– Но, может быть, в таком случае вам, ребята, следует вести более осторожную политику?

«Например?»

«Таких, как воздержаться от разговоров о свержении самодержавия».

– Вы хотите сказать, что, если говорить более вежливо, Петергоф согласится на республику и конфискацию земель?

«Хм… Я думаю, вы все-таки преувеличиваете». «Мы увидим. До свидания. Я еду на заседание Совета. Но как насчет вступления в партию? Вам нужно только сказать слово, мы запишем вас в кратчайшие сроки». «Спасибо, спасибо… времени полно… ситуация такая неопределенная… мы еще поговорим… До свидания и всего наилучшего!»

• Предыдущая
• Следующая

Проект манифеста к крестьянству

От Второго Всероссийского съезда Советов Крестьянские депутаты

Написано: 6 декабря 1917 г.
Впервые опубликовано: 1925 г. в г. Ленин Разное IV. Издано по рукописи
Источник: Собрание Ленина Работы , Издательство «Прогресс», Москва, том 26, 1972 г., стр. 368-373
Перевод: Юрий Сдобников и Георгий Ханна, под редакцией Джорджа Ханны
Транскрипция и разметка HTML: Чарльз Фаррелл и Дэвид Уолтерс
Интернет-версия: Интернет-архив Ленина, ноябрь, 2000 г.

II Всероссийский крестьянский съезд горячо призывает крестьянству всех национальностей и народов России посвящать ум и волю, и силу их числа и свою энергию на то, чтобы разбудить спящих и поощрить нерешительно, и со всех уголков страны, со всех деревне и каждом квартале больших городов, произносить вслух так чтобы все услышали, их весомое и решающее слово при этом, пожалуй, самый серьезный и ответственный момент великая русская революция.

Товарищи крестьяне, мы составляем подавляющее большинство населения нашей страны, подавляющая масса трудящихся и эксплуатируемых людей. Мы огромная масса, которая защищает законные и справедливые требования трудящихся — прежде всего спрос на землю — мы боремся со всеми формами угнетения и эксплуатации помещиками и капиталистами.

Товарищи крестьяне, мы основная часть нашей армии, те, кто претерпели самые нечеловеческие муки более трех лет войны, спровоцированной королями и капиталистами; это также на нашу долю выпало взять на себя трудную, но благодарную и почетная роль бойцов авангарда — вместе с рабочих — за свободу, землю и мир, за полное освобождение трудящихся от всякого гнета и эксплуатация.

Товарищи крестьяне, примите к сведению наше воззвание, этот манифест, изданный крестьянских депутатов к крестьянам всех национальностей в Россия. Сообщите о нашем призыве в каждой деревне и в каждом коттедж; обсуждать это на каждом собрании и деревенском собрании и в каждому без исключения крестьянскому корпусу и сделать свою фирму и незыблемые решения на местах. Ибо это главным образом на ваши решения, на решения большинства людей, решения самих крестьян, что судьба наша родная земля зависит.

Близится роковой час. Последний бой близок. вся страна и все народы нашей республики разделены на два больших лагеря.

Один — это лагерь помещиков и капиталистов, богатых и их слуги, государственные сановники и их друзья, боссы нации и чемпионы войны.

Другой — лагерь фабричных рабочих и рабочих и эксплуатируемых крестьян, бедняков и их друзей, рядовые солдаты и борцы за мир, защитники героической, решительной и смелой революционной борьбы за мир, борьба, в которой не будет пощады угнетателям люди.

Борьба между этими двумя лагерями в некоторых частях страна уже приняла острую форму открытой и прямой гражданской война, война советских армий против небольшой кучки тех которые полагаются на силу богатства и хотят свергнуть Советскую власть, власть и правительство Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Товарищи крестьяне, по вашему вескому, твердому и непоколебимому слову много теперь зависит; от этого зависит прекращение этой гражданской войны; на это зависит от возможности в России мирной передачи вся земля трудящимся без выкупа; в теме зависит возможность мирного перехода к социализм. Товарищи-крестьяне, поднимитесь на ноги; дать голос своему требования; составить ваших мандатов в каждой деревне. Ты может заставить вас быть услышанным; Вы можете заставить всех слушать вас!

Товарищи крестьяне, вы должны, во-первых, решительно осудить депутатов II Всероссийского крестьянского съезда. кто отделил от Конгресса. осудить разветвители. Осуждай тех, кто разрушает единство крестьян, единство трудящихся, единство крестьян и рабочих. Эти сплиттеры, эти разрушители крестьянских единство, эти перебежчики в стан богачей, в стан помещики и капиталисты совершили возмутительный преступление. Эти люди называют себя эсерами правое крыло и центр, сторонники Авксентьева и Чернов. Они предали всю доктрину и программу социалисты-революционеры; они перешли к врагам социализма, подавителям революции. Они имеют порвал с верными хранителями учения, программы и требований эсеров, партии левые эсеры-интернационалисты, оставался верным интересам трудового крестьянства. Эти последователи Авксентьева и Чернова вышли из Второй Всероссийский крестьянский съезд и отказался подчиняться решение большинства крестьян провести воля богатых и капиталистов против крестьян, чтобы помешать делу мира, чтобы воспрепятствовать немедленной передаче всей земли без компенсации трудящимся, а также в целях защиты политика Авксентьева, Чернова, Маслова и им подобных, политика губительно для крестьян.

Осудить этих предателей крестьянского дела. Осуждая их, многих слабых и колеблющихся спасешь и спасешь Россия от безумных покушений на гражданскую войну — безумная, потому что, кроме пролития рек крови напрасно, они изменят ничего такого; ничто в мире не может разрушить единогласное решение рабочих, солдат и крестьян, решение Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов и II Всероссийского съезда Крестьянские депутаты.

Осудить этих предателей крестьянского дела. Пусть в каждой деревне выражает доверие решениям двух съездов, съезд рабочих и солдатских советов и съезд крестьянских советов. Пусть в каждой деревне отозвать из Учредительного собрания тех депутатов от партии социалистов-революционеров или от Крестьянские советы и учреждения, не громко провозгласили и доказали на деле свою искреннюю принятие этих решений.

Товарищи крестьяне, вы все знаете, что противники решений Второго Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов и Второго Всесоюзного Россия Съезд крестьянских депутатов мог быть избран и сделал быть избранным в Учредительное собрание крестьянином представители, только путем мошенничества. Эти люди, которые часто называющие себя эсерами, фактически одурачили крестьян, еще не знавших правды о политике Авксентьев, Чернов и Маслов, политика уступок помещикам, соглашаясь с капиталистами, и арест членов местной крестьянской земли комитеты. Эти Авксентьевы, Масловы и Черновы обманули крестьян, так как общие списки эсеров Партия была собрана до 17 октября, тогда как правда выявлено на всю Россию только после 17 октября.

Правду открыл на всю Россию Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и Солдатских депутатов, состоявшихся 25 и 26 октября 1917 г. истина была раскрыта еще советской властью, советской Правительство, которое первым обнародовало позорную тайну договоры, первые начали действительно революционную борьбу за мир, первый показал на деле какая то борьба должно быть; и уже добился своего первого успеха: перемирие на одном из фронтов.

Истина была раскрыта Советским правительством, когда она прошла Декрет о земле, тем самым безоговорочно встав на сторону крестьян и исключив всякую возможность вмешательства извне в полной власти крестьян на местах.

Правду вскрыл Второй Всероссийский Крестьянский Конгресс, который первым разоблачил крестьян, в особой и подробной резолюции о позорной роли Авксентьев-Черновский исполнительный комитет. Конгресс будет закрыт 8 декабря, начавшись 30 ноября 1917.

Вы, таким образом, видите, товарищи крестьяне, что, когда составлялись списки 17 октября, а во время выборов в Учредительный Собрание 12 ноября, крестьяне так и не смогли знали правду о земле и мире, и все же могли не отличить своих друзей от врагов, от волки в овечьей шкуре. Вы видите, что те Социалисты-революционеры, выступающие против решений Второй Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов и Второго Всероссийского съезда крестьянских депутатов. может говорить от имени крестьян только обманом.

Товарищи крестьяне, не допустите пролития крови из-за это мошенничество! Поднимите свои голоса в решительном протесте против ушедших со Второго Всероссийского съезда Крестьянские депутаты. Оформите свои мандатов в каждом губернии, в каждом уезде, в каждой волости и в каждой деревне; протестовать против тех, кто ушел со съезда; опубликовать имена крестьянских депутатов в Учредительное собрание от ваших местностей, не принявших решения этих съездов, и требовать отставка этих депутатов от Учредительного Сборка; ибо только обманывая людей, они могут претендовать на то, чтобы быть избранным ими.

Товарищи крестьяне, Учредительное собрание должно выразить волю людей. Вышедшие со Второго Всероссийского съезда крестьянских депутатов, сорвавших его волю, вызвавших раскол среди крестьян и которые дезертировали из крестьян ради богатые, не являются представителями народа. Они есть предатели, и им нет места в Учредительном Сборка. Не приносят ни мира, ни земли трудящемуся народу, они несут народу бессмысленный и преступный мятеж богатые против советской власти. Народ не потерпит мошенничество. Народ не позволит сломить свою волю. народ не отдаст советскую власть богачам. Люди не позволит богатым разорить дело мир они поддержать или сорвать передачу земли в собственность трудящихся, немедленно, без исключения и без компенсация.

Перед страной стоит только такая альтернатива:

Либо гражданская война калединцев, кадетов, Корниловцы (и их скрытые союзники, сторонники Авксентьев, Чернов и Маслов) против Советской власти, кровавая война, война безнадежная для ее инициаторов, война, которая не лишит Советы власти, но приведет только к еще большему горечь, большая жертва, большее кровопролитие, большая задержка в проведении великих социалистических реформ и более голод в губерниях, где нет хлеба, или —

в честное признание той очевидной истины, которую противники решения Второго Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов и Второго Всероссийский съезд крестьянских депутатов мог получить крестьян избирать их в Учредительное собрание только путем мошенничество, и что для таких новых выборов должно быть депутаты.

Третьего пути нет. Либо кровавое истребление богатые, последователи Авксентьева, Чернова и Масби, или их согласие на новые выборы крестьянских депутатов Учредительное собрание, как только противники решений двух советских съездов, Второй Всероссийский съезд Советы рабочих и солдатских депутатов и Второй Всероссийский съезд Советов гороха. муравьи Депутаты, выступите от имени крестьян Учредительное собрание.

Это вам говорить, товарищи крестьяне!

Вам решать!

Решительное слово всех крестьян, крестьянина мандаты со всех мест, может принести мир в вся страна, всем национальностям России может остановить Гражданская война, может гарантировать истинную и подлинную, а не бутафорскую Учредительное собрание может ускорить и облегчить прекращение войны справедливым миром и ускорить передача земли трудящимся, может укрепить союза между крестьянами и рабочими и ускорить торжество социализма.