Разное

Ввод германских войск в рейнскую область: 80 лет назад Германия грубо нарушила условия Локарнских договоров

Содержание

80 лет назад Германия грубо нарушила условия Локарнских договоров

7 марта 1936 года, 80 лет назад, германские войска заняли демилитаризованную Рейнскую область, грубо нарушая условия Локарнских договоров. О том, как фюрер принимал решение о ремилитаризации, что Сталин говорил о Версальском мире и при чем здесь «Томка», рассказывает отдел науки «Газеты.Ru».

Соглашение с СССР и разбойники с ножом в руках

«Это не мир, это перемирие лет на двадцать», — пророчески воскликнет маршал Франции Фердинанд Фош, ознакомившись с текстом Версальского договора, документа, официально завершившего Первую мировую войну. Германия подписывала мирный договор на условиях победителей — страна лишалась всех своих колоний, обязывалась выплачивать в форме репараций убытки, понесенные странами Антанты в результате военных действий.

Кроме того, вся германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной 50 км подлежали демилитаризации с целью затруднить нападение Германии на Францию. В этой зоне в течение 15 лет государству запрещалось проводить маневры, размещать войска и возводить военные укрепления.

Из-за условий Версальского мира в Германии началась инфляция, немцы стали стремительно беднеть. Местное население было недовольно, что на них легла вся моральная вина за развязывание Первой мировой войны, в то время как другие страны вышли из воды сухими. Впрочем, в похожей ситуации оказалась Советская Россия, интересы которой тоже не были учтены в мирном договоре.

«Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов, — скажет о документе Владимир Ленин. — Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве».

Кстати, именно условия мирного договора поспособствуют сближению Германии и Советской России после окончания Первой мировой войны. Немцы станут обучать на территории СССР свои вооруженные силы, строить военную технику.

В 1928 году в Саратовской области, например, будет открыта секретная немецкая испытательная станция «Томка».

В «Томке» испытывались методы применения отравляющих веществ в артиллерии и авиации.

Как пишет доктор исторических наук Юлия Кантор, «Версальским мирным договором немецкому народу было запрещено проведение исследований с химическими боевыми веществами, а также развитие соответствующих отраслей. Соглашение с СССР позволило обойти это, скрыв происходящее за непроницаемой завесой».

«Цепи Версаля» и французы-оккупанты

Во время беседы с будущим премьер-министром Великобритании Энтони Иденом в Кремле Иосиф Сталин воскликнет: «Рано или поздно германский народ должен был освободиться от версальских цепей… Повторяю, такой великий народ, как германцы, должен был вырваться из цепей Версаля».

Вождь произнесет эти слова 29 марта 1935 года, а меньше чем через год германские войска займут демилитаризованную Рейнскую область.

Но вернемся на несколько лет назад. В 1923 году на территории рейнской зоны начинается Рурский конфликт — долгосрочная оккупация Рурского региона франко-бельгийскими войсками. Дело в том, что из-за экономического кризиса Германия (называвшаяся в то время Веймарской республикой) не смогла выплачивать репарации в денежной форме и стала «платить долги» углем, сталью и древесиной.

Возмущенные французы решили, что немцы «умышленно задерживают поставки», и в ответ на это ввели в Рурский бассейн свои войска.

В Рейнской зоне оказалось около 100 тыс. французских и бельгийских солдат. Разгневанный немецкий беспартийный политик Вильгельм Карл Йозеф Куно призвал жителей Рурского региона к «пассивному сопротивлению». Местное население охотно послушалось, и вскоре выплата репараций была прекращена, а Рурскую область охватила всеобщая забастовка. По оценкам историков, в самый разгар конфликта от рук оккупантов погибло 137 немцев. Одной из жертв французов стал немецкий лейтенант в отставке Альберт Лео Шлагетер.

После прихода к власти нацистов Шлагетер будет возведен в ранг мученика.

Рурский конфликт был прекращен в 1925 году в соответствии с принятым годом ранее планом Дауэса, установившим новый порядок репарационных выплат Германии таким образом, чтобы их размер соответствовал экономическим возможностям Веймарской республики. А 1 декабря в Лондоне были подписаны Локарнские соглашения, установившие гарантии нерушимости франко-германской границы.

Фюрер и «Зимнее упражнение»

В 1933 году к власти приходит Адольф Гитлер, который сразу берет курс на отказ от Локарнских соглашений и заявляет, что условия Версальского мирного договора являются «преступными» и «бесчеловечными». Фюрер прекращает выплату репараций, а вскоре заявляет, что намерен ремилитаризировать Рейнскую область. Правда, изначально Гитлер планировал провести ремилитаризацию в 1937 году, но по ряду причин она «ускорилась».

12 февраля 1936 года основоположник и центральная фигура национал-социализма встретился с министром иностранных дел Константином Нейратом и послом по особым поручениям Иоахимом фон Риббентропом. Фюрер хотел обсудить, что скажут другие державы на заявление немцев о ремилитаризации Рейнской зоны. Известно, что Риббентроп выступал за немедленную ремилитаризацию, а Нейрат хотел провести дополнительные переговоры с представителями зарубежных стран.

Кстати, в Третьем рейхе ремилитаризацию считали ответным актом на франко-советский пакт о взаимопомощи — соглашение о военной помощи между Францией и СССР, заключенное 2 мая 1935 года.

Вскоре после дискуссии с Нейратом и Риббентропом Адольф Гитлер объявил об операции под кодовым названием «Зимнее упражнение».

Смысл «Упражнения» заключался в переправке в Рейнскую область нескольких пехотных батальонов и артиллерийской батареи.

Утром 7 марта 1936 года 19 пехотных батальонов и несколько военных самолетов Третьего рейха были переброшены в Рейнскую область. На границе стояли тысячи французских солдат, однако французы не стали развязывать военный конфликт. «Если бы вы, французы, вмешались в Рейнской области в 1936-м, мы бы проиграли все, и падение Гитлера было бы неизбежным», — скажет после окончания Второй мировой войны на допросе французскими офицерами начальник генерального штаба сухопутных войск Третьего рейха Гейнц Вильгельм Гудериан, которого приятели называли Быстроходным Гейнцем и Гейнцем-ураганом. Гейнц, кстати, являлся родоначальником танкового рода войск в мире и одним из пионеров моторизованных способов ведения войны. Интересна судьба Гудериана: после окончания войны его доставили в Нюрнберг, но лишь как свидетеля.

Представители СССР хотели предъявить обвинение начальнику генерального штаба сухопутных войск в первую очередь за расстрелы красноармейцев.

Однако, по мнению других государств, Гейнца не следовало сажать на скамью подсудимых из-за отсутствия прямых приказов о расстрелах. В итоге Гудериану все-таки пришлось провести два года за решеткой, а после выхода из тюрьмы бывший союзник фюрера написал знаменитые «Воспоминания солдата» — книгу, которая считается одним из самых искренних повествований о Второй мировой войне.

«Немцы всего лишь зашли в свой огород»

«48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни.

Если бы французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами.

Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления», — скажет впоследствии Адольф Гитлер о вторжении в Рейнскую зону.

close

100%

Рейнская демилитаризованная зона в 1923 году

Wikimedia Commons

Кстати, на сегодняшний день не существует единого мнения, почему французы никак не отреагировали на действия фюрера. Некоторые историки считают, что Париж был «психологически не готов» к военному конфликту. Другие ученые заявляют, что Франция, погруженная в то время в глубокий кризис, опасалась, что на противостояние Третьему рейху уйдет слишком много денежных средств.

«Немцы всего лишь зашли в свой огород», — шутливо воскликнет будущий посол Британии в США лорд Лотиан. Его позицию разделят многие британцы, а английский дипломат и историк Гарольд Никольсон напишет в своем дневнике: «Настроения в парламенте ужасно прогерманские. Все боятся войны».

А вот будущий премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль резко осудит Францию за то, что не дала отпор немцам, и выскажется за необходимость «оказать сопротивление ремилитаризации».

Впрочем, в то время на посту премьер-министра находился Стэнли Болдуин, который заявил: «Вступление германских войск в Рейнскую область не содержит угрозы военного конфликта».

Кстати, информируя послов Англии, Франции, Бельгии и Италии об отказе от Локарнских соглашений, Константин фон Нейрат заявит: «В интересах естественного права народа защищать свои границы и сохранять свои средства обороны германское правительство восстановило с сегодняшнего дня полную и неограниченную суверенность империи в демилитаризованной Рейнской области».

Ремилитаризация Рейнской области — это… Что такое Ремилитаризация Рейнской области?

Ремилитаризация Рейнской области — действия Германии в 1936 году по ликвидации Рейнской демилитаризованной зоны, пример успешного балансирования на грани войны.

Зоны оккупации Рейнской области в 1923 г.: бельгийская — жёлтый, британская — красный, французская — синий, территория Саара — зелёный

Подготовка Германии

В 1936 году Канцлер Германии и фюрер германского народа Адольф Гитлер принял решение о ремилитаризации Рейнской области. Первоначально он планировал произвести её в 1937 году. Некоторые обстоятельства, прежде всего, ратификация франко-советского пакта 1935 года, позволили ему ускорить события. Гитлер сумел подать свою провокацию как защитную инициативу против «окружения» враждебными государствами. Среди других обстоятельств, повлиявших на решение Гитлера, называют возможность получения французской армией лучшего вооружения в 1937 году, только что произошедшее падение правительства Франции и назначение там временного правительства, экономические проблемы в самой Германии, требовавшие внешнеполитического успеха для восстановления популярности режима, итало-эфиопскую войну, разрушившую «Фронт Стрезы», и, наконец, возможное нежелание Гитлера терпеть еще один год

[1][2].

12 февраля 1936 года Гитлер провёл встречу, в которой участвовали министр иностранных дел Константин Нейрат и посол по особым поручениям Иоахим фон Риббентроп. Обсуждалась возможная реакция великих держав на ремилитаризацию Рейнской области. Нейрат поддержал ремилитаризацию, но настаивал на проведении дополнительных переговоров, в то время как Риббентроп настаивал на немедленной односторонней ремилитаризации[3].

В тот же день Гитлер проинформировал военного министра фельдмаршала Вернера фон Бломберга о своем решении. Гитлер также потребовал от главы вооружённых сил, генерала Вернера фон Фрича, справки о том, сколько времени потребуется на переправку в Рейнскую область нескольких пехотных батальонов и артиллерийской батареи. Фрич сообщил, что ему на это потребуется три дня. При этом он выразил мнение, что германская армия не в состоянии вести вооруженную борьбу против французов, и высказался за продолжение переговоров[4]. Начальник Генерального Штаба, генерал Людвиг Бек предупредил Гитлера, что германские войска не смогут отбить возможную французскую атаку[5]. Гитлер заверил Фрича, что немецкие войска покинут Рейнскую область, если дело дойдет до ответной французской атаки. Операция получила кодовое название «Зимнее Упражнение». В то же время Нейрат спешно разрабатывал пространные дипломатические документы, которые должны были оправдать ремилитаризацию Рейна. Ее подавали мировому сообществу в качестве «ответной реакции» на франко-советский пакт. Нейрат советовал Гитлеру ввести в Рейнскую область минимальное количество солдат, с тем, чтобы Британия и Франция не могли начать войну, сославшись на «вопиющее нарушение» условий Локарно (оба государства обязывались предпринять активные действия только в случае «вопиющих нарушений»)[6]. В заявлении, подготовленном Нейратом для иностранной прессы, ремилитаризация описывалась в качестве вынужденного шага, на который Германия пошла с большой неохотой из-за ратификации франко-советского пакта. Заявление также намекало на готовность Германии вернуться в Лигу Наций после того, как все смирятся с ремилитаризацией.

13 февраля в германском посольстве в Лондоне состоялась встреча принца Бисмарка с главой центрального департамента британского МИДа Ральфом Уигрэмом. Он констатировал, что британская сторона хочет «рабочего соглашения» о запрете воздушных бомбардировок и в обмен на подобное соглашение готова пересмотреть условия Локарно и Версаля в пользу Германии[7] . 22 февраля в Риме Бенито Муссолини, обозленный наложенными на него Лигой Наций санкциями в наказание за агрессию в Эфиопии, заявил германскому послу, что в случае ремилитаризации Германией Рейнской области он не будет придерживаться условий соглашений в Локарно[8]. Впрочем, позиция Муссолини не имела решающего значения: его армия была скована в Эфиопии, и у Италии и Третьего Рейха на тот момент не было общей границы.

Историки ведут давние дебаты, темой которых является соответствие решения о ремилитаризации Рейнской области в 1936 году долгосрочными целям Гитлера. Те из них, которые поддерживают «умышленную» интерпретацию нацистской внешней политики — Клаус Хильдебранд и Андреас Хиллгрубер, говорят о существовании нем. Stufenplan (поэтапного плана) завоевания мира. Те, кто придерживаются «функциональной» интерпретации, утверждают, что ремилитаризация была частью спонтанного ответа на серьёзные экономические проблемы, с которыми режим столкнулся в 1936 году. Ремилитаризация, в их толковании, была для нацистов простым и дешёвым путем повышения популярности режима. Хильдебранд отмечает, что оба этих толкования не обязательно являются взаимоисключающими. Он утверждает, что у Гитлера действительно существовал общий план по достижению мирового господства, но конкретные детали этого плана могли быть предметом импровизации, и их исполнение зависело от тех факторов, которые сам Гитлер контролировать был не в состоянии[9].

Ввод войск

На рассвете 7 марта 1936 года 19 пехотных батальонов германской армии и несколько военных самолетов были переброшены в Рейнскую область. Они достигли Рейна в 11 часов утра, и три батальона переправились на западный берег. После того как германские разведывательные самолеты отметили концентрацию тысяч французских солдат на границе, генерал Бломберг умолял Гитлера немедленно отдать приказ об отводе войск. Гитлер спросил, перешли ли французы границу. Получив ответ, что они этого не сделали, он заверил Бломберга, что этого и не произойдет[10]. В отличие от Бломберга, который все время очень нервничал, Нейрат на протяжении всего кризиса оставался очень спокойным и горячо убеждал Гитлера поддерживать жесткий курс[11].

Генерал Гудериан на допросе французскими офицерами после окончания Второй мировой войны сказал: «Если бы вы, французы, вмешались в Рейнской области в 1936, мы бы проиграли все, и падение Гитлера было бы неизбежным»[12].

Сам Гитлер сказал: «48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни. Если бы французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами. Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления»[13].

Реакции

Франция

Наиболее интригующим как для современников, так и для историков были причины французского бездействия. До открытия французских архивов в середине 70-х годов господствовало мнение о «психологической неготовности» французов к большой войне, несмотря на то, что Франция могла мобилизовать сто дивизий в течение нескольких дней. Наиболее ярко эта точка зрения выражена Уильямом Ширером в классической работе «Взлет и Падение Третьего рейха». Историки, получившие возможность изучить соответствующие французские архивы, такие, как американец Стефен Шукер обвиняют Ширера в «любительском подходе к истории». Они полагают, что главным фактором, парализовавшим французскую политику, была экономическая ситуация[14]. Шеф французских вооруженных сил, генерал Морис Гамелен, проинформировал правительство, что стоимость удаления германских сил из Рейнской области, которое потребовало бы мобилизации, составит 30 миллионов франков в день[15] . В этот же период, с конца 1935 года, Франция находилась в глубоком экономическом кризисе. Казначейство заявляло, что может поддержать курс франка по отношению к доллару и фунту лишь за счет заимствований на внешних финансовых рынках[16]. Франция находилась накануне выборов, намеченных на весну 1936 года. Французская публика была в ужасе от возможной девальвации франка, и премьер временного правительства Альбер Сарро считал девальвацию неприемлемой[16]. В любом случае, страхи возникновения возможной большой войны из-за ремилитаризации Рейнской области привели к оттоку денежных средств из Франции и бегству инвесторов. 18 марта Вилфрид Баумгартнер, заместитель министра финансов, доложил правительству, что Франция является банкротом. Лишь отчаянные меры по выбиванию краткосрочных займов из французских банков спасли страну от неминуемого дефолта[17]. Французское правительство опасалось, что мобилизация и полномасштабная война приведут к экономическому краху[17]. Немедленно после известия о ремилитаризации французский министр иностранных дел Пьер Фланден вылетел в Лондон для консультаций с британским премьером Стенли Болдуином. Правительство Франции издало декларацию, в которой в самых сильных выражениях осудило ввод германских войск. Декларация также содержала намек на возможную ответную военную акцию[18]. Болдуин спросил Фландена, каковы намерения его правительства, на что тот ответил, что пока ничего еще не решено. Фланден вылетел обратно в Париж для «консультаций с правительством». Результатом консультаций стало французское заявление следующего содержания: «Франция предложит все свои ресурсы в распоряжение Лиги Наций для недопущения нарушения положений всех Договоров»[19]. Поскольку Франция уже приняла решение о том, что мобилизации не будет, то Рейнскую провокацию Гитлера было решено использовать для получения от Британии «континентального обязательства» (то есть обязательства Британии послать крупные сухопутные силы на континент в случае серьезного вооруженного конфликта)[20]. Французская стратегия заключалась в том, чтобы продемонстрировать готовность к большой войне из-за Рейнской области, а затем вынудить Британию, с готовностью сыгравшую роль «умиротворителя», дать вышеозначенное «обязательство» в качестве компенсации за сдержанность, проявленную Францией[21]. Последовавший лондонский визит Фландена канадский историк Роберт Янг назвал «представлением всей его жизни». Разъяренный французский министр открыто угрожал Германии войной, чем напугал не только британскую принимающую сторону, но и собственных военных, которые не были в курсе хитроумного плана французского МИДа. Они обратились к правительству с просьбой «попридержать» министра[22]. 19 марта под напором Фландена, утверждавшего, что Франция ничего не получила взамен на «сдержанность», правительство Британии издало туманное заявление, в котором безопасность Британии связывалась с безопасностью Франции. Начались переговоры представителей генеральных штабов Британии и Франции, хотя и в очень ограниченных рамках. Несмотря на разочарование, французы полагали, что они достигли «ценного» результата. «Континентальное обязательство» было целью французской внешней политики начиная с 1919 года и считалось единственным барьером, который мог остановить германский экспансионизм. Главнокомандующий французской армии генерал Гамелен заявил британскому атташе: «Франция в состоянии вести собственные битвы и послать помощь Бельгии, но только при условии, что она знает о неминуемом прибытии Британского Экспедиционного Корпуса. Отсутствие британских сил приведет к тому, что Франция будет вынуждена пересмотреть свое отношение к своим гарантиям в отношении Бельгии, и оставит Бельгию наедине с врагом. Это, в свою очередь, приведет к тому, что Германия получит в свое распоряжение авиационные базы и ресурсы для налетов на Британию, что не может оставить последнюю равнодушной»[23]. Объективно, ремилитаризация Рейнской области привела к тому, что Франция потеряла последнее преимущество, которое она получила в результате Версальского мира. Франция более не могла с легкостью занять Рейнскую область и создать реальную угрозу Рурскому промышленному району в случае, если бы она сочла действия Германии угрожающими[24].

Великобритания

Британские реакции характеризуются как «смешанные». Наибольшую известность получило высказывание лорда Лотиана (позднее — посол Британии в США): «В конце концов, немцы всего лишь зашли в свой огород». Бернард Шоу сказал нечто подобное, отметив, что оккупация Рейнской области «ничем не отличается от оккупации англичанами Портсмута». Член палаты общин Гарольд Никольсон записал в своем дневнике 23 марта: «Настроения в парламенте ужасно прогерманские. Все боятся войны»[25]. Во время Рейнского кризиса в Британии не произошло ни одного ралли или демонстрации протеста. Наоборот, были организованы несколько демонстраций, требовавших «поддержания мира» и «недопущения применения военной силы на континенте»[26]. Плача, премьер-министр Стэнли Болдуин говорил, что у Британии «нет достаточных ресурсов» чтобы остановить германцев, и что в любом случае «общественное мнение» не поддержит военную акцию на континенте[27]. Министр иностранных дел Энтони Иден настаивал на том, чтобы Франция не предпринимала военной акции. Вместо этого он надеялся уговорить Гитлера вывести войска из Рейнской области, оставив там лишь «символический контингент», после чего заново приступить к переговорам[27].

Дополнительный фактор, весьма повлиявший на британскую политику — позиция доминионов. Высшие комиссары всех доминионов в Лондоне высказались против военной акции для восстановления демилитаризованного статуса Рейнской области. Особенно горячо против войны высказывались представители Южной Африки и Канады. Руководство Британии помнило о той огромной роли, которую сыграли доминионы в ходе первой мировой войны, и осознавало, что поддержка доминионов не будет автоматической[26].

Британцы не были очень несчастливы и от того, что «Германия лишила нас возможности пойти на уступки», избрав одностороннюю акцию, и от того, что они были вынуждены пойти на встречу французам и согласиться на переговоры генштабов[28]. Министр внутренних дел Джон Саймон написал Идену и Болдуину о французах: «Теперь они нас накрепко к себе привязали и могут спокойно ждать коллапса переговоров. В подобных обстоятельствах Франция продолжит оставаться такой же эгоистичной и свиноголовой, какой Франция была всегда. Перспективы соглашения с Германией становятся всё более слабыми»[29]. Переговоры, впрочем, продлились лишь пять дней. Они возобновились лишь в феврале 1939 года. Тем не менее, Британия никогда не отказалась от своей «гарантии» безопасности Франции, от связи безопасности Франции и безопасности Британской империи. Следующая «гарантия» была дана Невилем Чемберленом лишь Польше 31 марта 1939 года. В межвоенный период Британия рассматривала вопросы о подобного рода «гарантиях» с чрезвычайной неохотой, опасаясь, что они могут вовлечь страну в ненужную и нежеланную войну. В 1925 году министр иностранных дел Остин Чемберлен заявил, что «Польский Коридор не стоит костей одного британского гренадёра»[30].

Парадокс, однако, заключался в том, что безопасность Франции, создавшей санитарный кордон и давшей гарантии восточноевропейским государствам, была теперь связана с безопасностью Британии. Агрессия Германии против восточноевропейских государств влекла за собой франко-германскую войну, в которую неизбежно была бы вынуждена вступить Британия. Таким образом, «гарантия» 19 марта была выдана не только Франции, но и, хотя бы и косвенно, восточноевропейским государствам. Именно это стало причиной того, что Британия была втянута в центральноевропейский кризис 1938 года. Заключенный в 1924 году договор между Чехословакией и Францией означал, что война между Чехословакией и Германией автоматически превращается в франко-германскую войну. Если бы подобное событие произошло, Британия оказалась бы под сильным давлением из-за заявления и «гарантии» 19 марта 1936 года. Именно поэтому Британия была вынуждена участвовать в разрешении кризиса, несмотря на то, что считала, что он прямо её не касается[31]. Во время обсуждения Рейнского кризиса в комитете по внешним делам палаты общин 12 марта только Уинстон Черчилль высказался за «скоординированные действия» и помощь Франции, которая должна была бросить вызов ремилитаризации[32].

Примечания

  1. ↑ Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Ames: Iowa State University Press, 1977 pp. 72-4.
  2. ↑ Weinberg, Gerhard The Foreign Policy of Hitler’s Germany Diplomatic Revolution in Europe Chicago: University of Chicago Press, 1970 p. 246.
  3. ↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 page 114.
  4. ↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), p. 115
  5. ↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), p. 113
  6. ↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 pages 114—115.
  7. ↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 pages 113.
  8. ↑ Neville, Peter Mussolini, London: Routledge, 2004 p. 135.
  9. ↑ Kershaw, Ian, The Nazi Dictatorship: Problems and Perspectives of Interpretation, London: Arnold, 2000 p. 143.
  10. ↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), page 116.
  11. ↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 page 115.
  12. ↑ J. R. Tournoux, Petain et de Gaulle (Paris: Plon, 1964), p. 159.
  13. ↑ Alan Bullock, Hitler: A Study in Tyranny (London: Odhams, 1952), p. 135.
  14. ↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 pp. 223 & 236-37.
  15. ↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 235.
  16. ↑ 1 2 Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 237.
  17. ↑ 1 2 Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 238.
  18. ↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 121.
  19. ↑ YA. J. P. Taylor, The Origins of the Second World War (Penguin, 1991), p. 130.
  20. ↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 239.
  21. ↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 124—125.
  22. ↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 123—124.
  23. ↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 125.
  24. ↑ Correlli Barnett, The Collapse of British Power (Pan, 2002), p. 336.
  25. ↑ Harold Nicolson, The Harold Nicolson Diaries: 1919—1964 (Weidenfeld & Nicholson, 2004), p. 139.
  26. ↑ 1 2 Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Ames: Iowa University Press, 1977 p. 144.
  27. ↑ 1 2 Taylor, A.J.P. The Originsof the Second World War, London: Penguin 1961, 1976 p. 132.
  28. ↑ Medlicott, W.N. Britain and Germany Athlone Press: London, United Kingdom, 1969 page 24.
  29. ↑ Parker, R.A.C. «Alternatives to Appeasement» pp. 206-21 from The Origins of The Second World War edited by Patrick Finney Edward Arnold: London, United Kingdom, 1997 p. 214.
  30. ↑ Andrew Rothstein (1980). The Soldiers’ Strikes of 1919. Basingstoke: Macmillan Publishing. pp. 35.
  31. ↑ Overy, Richard & Wheatcroft, Andrew The Road To War, London: Macmillan, 1989 p. 86.
  32. ↑ Martin Gilbert, Churchill: A Life (Pimlico, 2000), p. 552.

Рейнская демилитаризованная зона — это… Что такое Рейнская демилитаризованная зона?

Рейнская демилитаризованная зона в 1923 году

Рейнская демилитаризованная зона — территория Германии на левом берегу Рейна и полоса на его правом берегу шириной в 50 км[1], установленная Версальским мирным договором в 1919 году с целью затруднить нападение Германии на Францию. В этой зоне Германии запрещалось размещать войска, возводить военные укрепления, проводить маневры и т. д.

В течение 1-й пол. 20-х гг. ХХ в. войска Антанты неоднократно вторгались на территорию Рейнской демилитаризованной зоны в ответ на те или иные внешнеполитические действия Германии. Наиболее известен в этой связи Рурский конфликт 1923—1925 гг. — долгосрочная оккупация Рура франко-бельгийскими войсками, сопровождавшаяся попытками отторжения Рейнской области от Германии с помощью местных сепаратистов (провозгласивших 21 октября 1923 г. в Ахене «независимую Рейнскую республику»). Германские граждане оказывали оккупантам «пассивное сопротивление», устраивая забастовки и другие акции протеста.

Конфликт был урегулирован после заключения Локарнских соглашений 1925 г., установивших гарантии нерушимости границ европейских стран, сложившихся после Первой мировой войны, прежде всего франко-германской границы. К середине 1930 года Германии удалось добиться окончательного вывода иностранных войск со своей территории.

После прихода к власти в Германии в 1933 году Гитлера его правительством был взят курс на ликвидацию Рейнской демилитаризованной зоны. 7 марта 1936 года послам Франции, Великобритании, Италии и Бельгии в Берлине был вручен Меморандум германского правительства с уведомлением о расторжении Германией Локарнского договора 1925 г. В тот же день германские войска вступили на территорию демилитаризованной зоны. Совет Лиги Наций осудил Германию за нарушение ею международных обязательств, однако реакции со стороны «великих европейских держав» не последовало. Вскоре премьер-министр Великобритании С. Болдуин заявил, что вступление германских войск в Рейнскую область «не содержит угрозы военного конфликта», что фактически означало признание ликвидации Рейнской демилитаризованной зоны.

В результате этих событий зона де-факто прекратила своё существование.

Ремилитаризация Рейнской области

В начале 1936 года министр иностранных дел Британии сэр Энтони Иден начал секретно обсуждать план «общего примирения» с Германией, целью которого было устранить все германские обиды. План Идена включал в себя возвращение Германии в Лигу Наций, согласие на контроль вооружений, отказ от любых территориальных претензий в Европе в обмен на ремилитаризацию Рейнской области, возвращение Германии ее африканских колоний и признание «германского экономического приоритета» на Дунае[2] . Немцы были проинформированы о том, что Британия готова начать ведение переговоров о ремилитаризации Рейнской области в обмен на «воздушный пакт», запрещающий бомбардировки и обещание не применять силу в целях изменения существующих границ[3]. Иден поставил себе целью достижение «всеобъемлющего соглашения», которое должно было вернуть Европу к «нормальности двадцатых годов» и создать такие условия, в которых Гитлер вел бы себя как Густав Штреземан (министр иностранных дел Веймарской республики, весьма уважаемый в Британии)[4]. Идеи Идена поставили Британию в невыгодное, с моральной точки зрения, положение. По сути дела Британия рассматривала ремилитаризацию в качестве предмета торга, и поэтому могла протестовать не против факта ремилитаризации как таковой, а против формы ее проведения как одностороннего и ультимативного акта.

В 1936 году Канцлер Германии и фюрер германского народа Адольф Гитлер принял решение о ремилитаризации Рейнской области. Историки ведут давние дебаты, темой которых является соответствие решения о ремилитаризации Рейнской области в 1936 году долгосрочными целям Гитлера. Те из них, которые поддерживают «умышленную» интерпретацию нацистской внешней политики — Клаус Хильдебранд и Андреас Хиллгрубер, говорят о существовании «штюфенплан» (поэтапного плана) завоевания мира. Те, кто придерживаются «функциональной» интерпретации, утверждают, что ремилитаризация была частью спонтанного ответа на серьёзные экономические проблемы, с которыми режим столкнулся в 1936 году. Ремилитаризация, в их толковании, была для нацистов простым и дешевым путем повышения популярности режима. Хильдебранд отмечает, что оба этих толкования не обязательно являются взаимоисключающими[5].

На рассвете 7 марта 1936 года 19 пехотных батальонов германской армии и несколько военных самолетов были переброшены в Рейнскую область.

Гитлер позже сказал: «48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни. Если бы французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами. Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления»[6].

Реакции

Наиболее интригующим как для современников, так и для историков были причины французского бездействия. До открытия французских архивов в середине 70-х годов господствовало мнение о «психологической неготовности» французов к большой войне, несмотря на то, что Франция могла мобилизовать сто дивизий в течение нескольких дней. Наиболее ярко эта точка зрения выражена Уильямом Ширером в классической работе «Взлет и Падение Третьего рейха». Историки, получившие возможность изучить соответствующие французские архивы, такие, как американец Стефен Шукер обвиняют Ширера в «любительском подходе к истории». Они полагают, что главным фактором, парализовавшим французскую политику, была экономическая ситуация[7]. Шеф французских вооруженных сил, генерал Морис Гамелен, проинформировал правительство, что стоимость удаления германских сил из Рейнской области, которое потребовало бы мобилизации, составит 30 миллионов франков в день[8] .

Немедленно после известия о ремилитаризации французский министр иностранных дел Пьер Фландин вылетел в Лондон для консультаций с британским премьером Стенли Болдуином. Правительство Франции издало декларацию, в которой в самых сильных выражениях осудило ввод германских войск. Декларация также содержала намек на возможную ответную военную акцию[9]. Болдуин спросил Фландина, каковы намерения его правительства, на что тот ответил, что пока ничего ещё не решено. Фландин вылетел обратно в Париж для «консультаций с правительством». Результатом консультаций стало французское заявление следующего содержания: « Франция предложит все свои ресурсы в распоряжение Лиги Наций для недопущения нарушения положений всех Договоров»[10]. Поскольку Франция уже приняла решение о том, что мобилизации не будет, то Рейнскую провокацию Гитлера было решено использовать для получения от Британии «континентального обязательства» (то есть обязательства Британии послать крупные сухопутные силы на континент, в случае серьёзного вооруженного конфликта)[11]. Французская стратегия заключалась в том, чтобы продемонстрировать готовность к большой войне из-за Рейнской области, а затем вынудить Британию, с готовностью сыгравшую роль «умиротворителя» дать вышеозначенное «обязательство», в качестве компенсации за сдержанность, проявленную Францией[12]. «Континентальное обязательство» было целью французской внешней политики начиная с 1919 года и считалось единственным барьером, который мог остановить германский экспансионизм. Объективно, ремилитаризация Рейнской области привела к тому, что Франция потеряла последнее преимущество, которое она получила в результате Версальского мира. Франция более не могла с легкостью занять Рейнскую область и создать реальную угрозу Рурскому промышленному району в случае, если бы она сочла действия Германии угрожающими[13].

Британские реакции характеризуются как «смешанные». Наибольшую известность получило высказывание лорда Лотиана (позднее — посол Британии в США): «В конце концов, немцы всего лишь зашли в свой огород». Бернард Шоу сказал нечто подобное, отметив, что оккупация Рейнской области «ничем не отличается от оккупации англичанами Портсмута». Министр иностранных дел Энтони Иден настаивал на том, чтобы Франция не предпринимала военной акции. Вместо этого он надеялся уговорить Гитлера вывести войска из Рейнской области, оставив там лишь «символический контингент», после чего заново приступить к переговорам[14].

Парадокс, однако, заключался в том, что безопасность Франции, создавшей санитарный кордон, и давшей гарантии восточноевропейским государствам, была теперь связана с безопасностью Британии. Агрессия Германии против восточноевропейских государств влекла за собой франко-германскую войну, в которую неизбежно была бы вынуждена вступить Британия. Таким образом, «гарантия» 19 марта была выдана не только Франции, но и, хотя бы и косвенно, восточноевропейским государствам.

Литература

  • Большая советская энциклопедия

См. также

Примечания

  1. ↑ согласно статье 42 Версальского мирного договора
  2. ↑ Crozier, Andrew Appeasement and Germany’s Last Bid for Colonies Macmillan Press: London, United Kingdom, 1988 p. 33.
  3. ↑ Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Iowa State University Press: Ames, United States of America, 1977 pp. 62-3.
  4. ↑ Crozier, Andrew Appeasement and Germany’s Last Bid for Colonies Macmillan Press: London, United Kingdom, 1988 p. 32.
  5. ↑ Kershaw, Ian, The Nazi Dictatorship: Problems and Perspectives of Interpretation, London: Arnold, 2000 p. 143.
  6. ↑ Alan Bullock, Hitler: A Study in Tyranny (London: Odhams, 1952), p. 135.
  7. ↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 pp. 223 & 236-37.
  8. ↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 235.
  9. ↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 121.
  10. ↑ YA. J. P. Taylor, The Origins of the Second World War (Penguin, 1991), p. 130.
  11. ↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 239.
  12. ↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 124—125.
  13. ↑ Correlli Barnett, The Collapse of British Power (Pan, 2002), p. 336.
  14. ↑ Taylor, A.J.P. The Originsof the Second World War, London: Penguin 1961, 1976 p. 132. .

Рейнская область. Ответный сталинский удар

Рейнская область

Рейнская демилитаризованная зона появилась благодаря Версалю. На конференции Париж, в качестве одной из мер, направленных на обеспечение безопасности страны, потребовал включить Рейнскую область в состав Франции. Против выступили президент США и премьер-министр Англии, в обмен они предложили создать демилитаризованную зону и свои гарантии безопасности Франции.[6]

12 февраля 1936 г. Франция ратифицировала франко-советский пакт. Гитлер заявил, что в ответ на этот враждебный акт западная полоса за Рейном для укрепления обороны страны будет занята немецкими войсками. 7 марта три батальона немецкой пехоты церемониальным маршем перешли мосты и заняли демилитаризованную Рейнскую область. В тот же день Гитлер выступил с речью в рейхстаге, в которой оправдывал ввод войск в Рейнскую область. По словам И. Феста, она «была шедевром демагогической игры на противоречиях, страхах, желании мира, характерных и для Германии, и для Европы. Он пространно живописал «ужасы интернациональной коммунистической диктатуры ненависти», опасности с Востока, которая при попустительстве Франции нависла над Европой…» Гитлер вновь говорил о мире и о неравноправном положении Германии. Он предложил заключить соглашение о демилитаризации обоих берегов Рейна. Гитлер также заявил, что из-за франко-советского пакта намерен расторгнуть Локарнский договор, вернуться в Лигу Наций, договориться об ограничении авиационных вооружений и потребовал возврата германских колоний.

Франко-советский пакт привел к подрыву экономических отношений СССР и Германии. На вечере в советском посольстве, месяц спустя, У. Додд, озабоченный выплатой германских долгов своей стране, отмечал: «Гостей было много, среди них лишь несколько немцев, причем все — неофициальные лица. Это достойно сожаления, так как немцы очень нуждаются в продаже товаров России на золото. Однако выпады Гитлера против России в официальной речи 7 марта уже привели к прекращению торговых переговоров с советской делегацией…»

Тогда же -7 марта — министр иностранных дел Франции Фланден потребовал от премьер-министра Англии Болдуина подтверждения союзнической солидарности. На что Болдуин ответил: «Если существует хотя бы один шанс из ста, что за вашей полицейской операцией последует война, я не имею права вовлекать в нее Англию». 13 марта Черчилль записал: «Если международный суд найдет, что претензии Франции справедливы, и в то же время не взыщет средств удовлетворения претензий Франции, тогда коллективная безопасность окажется призраком». Потерпев поражение в своих попытках мобилизовать общественное движение за вывод немецких войск, Черчилль заявил в палате общин: «Мы не можем гордиться нашей внешней политикой последних пяти лет, безусловно, это были годы несчастий…»

Против захвата Рейнской области 17 марта на сессии Лиги Наций официально выступил только Литвинов: «Единственным достойным ответом Гитлеру явилось бы всемерное укрепление коллективной безопасности, включая и те меры репрессии в отношении Германии, на которые сочла бы возможным пойти Лига Наций».

19 марта последовало заявление Советского правительства: «Вся помощь, необходимая Франции в связи с возможным нападением на нее европейского государства, поскольку она вытекает из франко-советского договора, который не содержит никаких ограничений в этом отношении, была бы оказана со стороны Советского Союза». Американский посол в России Буллит поинтересовался, действительно ли Красная Армия выступит против Германии в поддержку Франции. «Это будет просто, — ответил Литвинов, — по сравнению с тем, как трудно будет заставить французскую армию выступить против Германии в поддержку Советского Союза».

В тот же день 19 марта Великобритания, заключив соглашение с Францией, впервые после Первой мировой войны согласилась взять, хоть и ограниченные, военные обязательства в отношении другого государства. Разъяснение понятия «ограничений» дал английский посол Э. Фиппс: «Франция может ворваться в Германию через ее западную границу, но Англия не поддержит такой шаг. Германия изо всех сил готовится к агрессии на востоке, но Англия и здесь ничего не предпримет». У. Додд по этому поводу заметил: «Тогда возникнет новая Европа: Франция потеряет свое влияние, Британская империя развалится, а Германия будет господствовать над всем». Но, очевидно, подобный риск в данный момент интересовал английское правительство в меньшей степени. Главной целью британских ограниченных обязательств, по мнению Л. Эмери, было стремление убедить Францию, «не искать поддержки России».

С аналогичным предложением выступил американский посол Буллит. «Он рекомендовал Соединенным Штатам поддержать Францию в ее политике умиротворения Германии, чтобы тем самым изолировать Советский Союз». Буллит «также решил, по собственному усмотрению, заняться антисоветской кампанией в Москве. Он выражал протесты, устраивал интервью для прессы, в которых нападал на советские власти и призывал других послов занять антисоветскую позицию. «Я делал все что мог, — вспоминает он, — чтобы создать неприятные условия»». Но, по словам Дж. Кеннана, у Рузвельта «не было никаких намерений одобрять» позицию Буллита.

Англо-французское соглашение оставило Францию один на один с немецким вторжением. Но французы вполне могли нанести ответный удар сами. В этом случае, как заявлял впоследствии фюрер, «нам пришлось бы уйти, поджав хвост, так как мы не располагали военными ресурсами даже для слабого сопротивления». «Мы были, — вспоминал Йодль, — в положении игрока, который поставил все свое состояние на одну карту. Германская армия была в этот момент наиболее слаба, так как сто тысяч солдат рейхсвера были распределены в качестве инструкторов ко вновь формируемым частям и не представляли собой организованной силы». Бломберг, по его словам, «был в ужасе. Мне казалось, что… Франция будет реагировать немедленно военной силой. Редер и Геринг разделяли мои опасения…» Ж. Мандель подтверждал: «Немцы… входили в зону, как во вражескую страну, оглядываясь и пугаясь каждой тени».

Но Франция, обладавшая 13 дивизиями на границе и десятками дивизий в тылу, не решилась вступить в бой. Еще до захвата Рейнской зоны Германией Фланден спрашивал военных, какие меры могут быть предприняты в случае вторжения немецких войск. Военный министр генерал Л. Морен тогда доложил, что французская армия полностью неспособна к каким-либо наступательным операциям. Публицист А. Жеро-Пертинакстак в то время придавал этим словам образное звучание: «Французский военный аппарат не обладает гибкостью. Пускать его в ход частично — значило бы рисковать общей аварией».

Ограниченность возможностей французской армии предопределялась и тенденциями снижения ее численности. Так, призыв 1936 г. составил всего 112 тыс. чел, тогда как 1934 г. -226 тыс. Совещание французского правительства 7 марта в связи с этим пришло к выводу, что любая эффективная военная акция требует всеобщей мобилизации, что было бы безумием — оставалось всего 6 недель до всеобщих выборов. «Если у страны нет армии, соответствующей ее политике, она должна иметь политику, соответствующую ее армии», — замечал по этому поводу Р. Рекули. Этой политикой стала политика «умиротворения», отвечавшая пацифистским настроениям в обществе. Она соответствовала интересам и правых кругов, которых больше всего волновала угроза того, что лишения войны приведут к укреплению позиции левых сил. В итоге Даладье заявлял: «Уверяю вас, ни при каких обстоятельствах я не вступлю в войну».

Были и другие причины подрывавшие воинственный дух французов. По словам М. Джордана, «в данном случае решающую роль сыграли финансовые соображения». Из-за экономического кризиса Франция была на грани банкротства. Негативное отношение к противостоянию с Германией выразили и некоторые деловые круги, например в Коми-те де Форж (крупнейшем машиностроительном тресте), что было вполне объяснимо, если учесть, что, например, трест де Ванделя в начале 1936 г. продавал Германии до 500 тыс. т железной руды.

Позицию Великобритании на Совете Лиги Наций объявил А. Иден: поскольку последние события «не затрагивают жизненно важных британских интересов», Англия не собирается на них реагировать. Рейнская зона создавалась в основном ради безопасности Франции и Бельгии, так пусть те сами и решают, «какую цену готовы они заплатить за ее сохранение…» Лорд Лотиан дополнил: «Гитлер всего лишь возвратил свой собственный приусадебный сад».

Но «восстановление исторической справедливости» было в данном случае лишь кажущимся. Бездействие гарантов Версальской системы в рейнском кризисе нанесло сокрушительный удар по системе европейской безопасности. Так, голландский посланник в Берлине был уверен, что гитлеровская политика «направлена на захват Балкан и балтийской зоны. Нейтрализация Рейнской области, как это предлагает Гитлер, распространяется на узкую территорию… шириной по тридцать миль в обе стороны от Рейна. При таком положении Франция не сможет вмешаться, когда Германия захватит Чехословакию, Австрию, Литву или Эстонию… в этом заключается план Гитлера…». Голландец был не единственным, кто пришел к подобным выводам. Задолго до знаменитой речи Черчилля в Фултоне о «железном занавесе» М. Джордан писал: «Захват демилитаризованной зоны опустил железный занавес между Францией и ее союзниками в Центральной Европе». Французский обвинитель на Нюрнбергском трибунале позже признает, что захват Рейнской зоны и строительство линии Зигфрида парализовали возможность Франции прийти на помощь своим восточным союзникам, что стало «прелюдией к агрессивным действиям против Австрии, Чехословакии и Польши». Биограф Черчилля Дж. Чамли по этому поводу заметит: «Франция фактически бросила на чашу весов своей политики судьбы малых стран Европы, находившихся в орбите французского влияния…»

По словам очевидца событий У. Ширера: «Вскоре союзники на Востоке начали понимать, что даже если Франция не останется столь бездеятельной, она не сможет быстро оказать им помощь из-за того, что Германия в спешном порядке возводит на франко-германской границе Западный вал. Сооружение этого укрепления, как понимали восточные союзники, очень быстро изменит стратегическую карту Европы, причем не в их пользу. Вряд ли они могли надеяться, что Франция, которая, имея сто дивизий, не выступила против трех батальонов, бросит своих молодых солдат проливать кровь на неприступные немецкие укрепления, в то время как вермахт начнет наступление на Восток». У. Додд в то время с тревогой говорил: «Если балканские народы, численностью 80 миллионов человек, не найдут пути к объединению, они лишатся независимости».

В феврале 1936 г. У. Додд записывал: «Лишь слепые могут не видеть, что нацисты проникнуты воинственным духом… Мне непонятно, как думает Европа обуздать 68 миллионов немцев, жаждущих новой войны. Если все страны объединятся и вооружатся до зубов, это может отсрочить войну, но не сделает ее невозможной. Если сплоченный фронт не будет создан, результатом будут захваты на востоке, западе и на севере, создание германского рейха с населением в 90 миллионов человек. Французский и английский народы в подавляющем большинстве настроены пацифистски, и немцы знают это. Позиция Соединенных Штатов также пацифистская, но пацифизм приведет к большой войне и к порабощению Германией всей Европы, если только миролюбивые народы не будут действовать смело в этот критический момент их истории». Спустя несколько дней У. Додд продолжит: «Эта история еще больше укрепила меня в том, что программа окружения, если она будет поддержана всеми государствами, граничащими с Германией на востоке и западе, а также Англией, Францией и Россией, — почти единственная надежда на мир для Европы».

В июне У. Черчилль восклицал: «КАК ОСТАНОВИТЬ ВОЙНУ? Несомненно, это самый главный вопрос, который должен занимать умы человечества. По сравнению с ним все другие человеческие интересы второстепенны, а другие темы — незначительны. Почти все страны и большинство людей в каждой стране больше, чем чего-либо другого, желают предотвратить войну». По мнению У. Ширера, «в марте 1936 г. две западные державы имели последний шанс, не развязывая большой войны, остановить милитаризацию и агрессивность тоталитарной Германии и привести к полному краху, как отмечал сам Гитлер, нацистский режим. Они этот шанс упустили». 1 декабря 1941 г. первый заместитель госсекретаря по иностранным делам Великобритании Кадоган запишет в дневнике: «Отдает ли себе Иден отчет в том, что он (курсив Кадогана) несет ответственность за великое и трагическое «умиротворение», не приняв ответных мер в связи с оккупацией Германией Рейнской области в 1936 году? Как ему везет. Никто никогда не упомянул об этом, а именно это было поворотным пунктом».

Франция же тем временем продолжила совершенствовать линию Мажино. Ш. де Голль так видел ее предназначение: «Вооруженная нация, укрывшись за этим барьером, будет удерживать противника в ожидании, когда, истощенный блокадой, он потерпит крах под натиском свободного мира». Интересно кого де Голль подразумевал под свободным миром, который должен был идти умирать за Францию?

Очередной проверкой, отражающей подлинные интересы сторон, стоящие за фасадом их внешнеполитического политеса, стала Испания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Гитлер использовал все гнуснейшие методы при нападении 22 июня 1941 года — Российская газета

При подготовке нападения на СССР 22 июня 1941 года Гитлер использовал все гнуснейшие методы

22 июня 1941 года на нашу страну, на наши Вооруженные силы обрушился удар нацистского вермахта огромной силы.

Преступные цели руководства гитлеровской Германии в войне против нашей Родины включали в себя уничтожение Советского Союза как государства, захват его богатств и земель, истребление наиболее активной части населения, прежде всего представителей партийных и советских органов, интеллигенции, славян, евреев и всех тех, кто вел борьбу против агрессора. Остальным гражданам было уготовано либо изгнание в Сибирь без средств к существованию, либо участь рабов арийских хозяев.

Партийно-государственное руководство Советского Союза и командование Красной армии и Красного флота, вся страна готовились к широкомасштабной войне, и она в принципе не была неожиданной (внезапной). На протяжении многих лет в СССР были предприняты огромные усилия по развитию промышленности в целом и ее оборонных отраслей, по разработке и производству вооружений и военной техники по всему необходимому в тот период спектру. Многие отрасли были созданы ударным, сверхнапряженным трудом в нашей стране в первые пятилетки практически с нуля. Предметом постоянных забот высшего советского руководства было строительство Вооруженных сил, обеспечение престижа военной службы, обеспеченности военнослужащими. И.В. Сталин большое внимание уделял непосредственно развитию авиации, танков, артиллерии.

У советской оборонной промышленности, армии и флота перед войной оставалось множество проблем, подчас весьма сложных и острых, болезненных, которые в значительной мере были известны соответствующим руководителям, но наиболее рельефно вскрылись после начала войны. В целом же можно констатировать, что накануне Второй мировой войны, ставшей для нас Великой Отечественной войной, в военно-техническом, промышленно-экономическом и морально-политическом отношении наша страна оказалась гораздо лучше подготовлена, чем Российская империя перед Первой мировой войной. Но нам в 1941-1945 годах пришлось иметь дело и с гораздо более мощным и опасным противником, чем были для России Германская и Австро-Венгерская империи в 1914 году.

Оценивая положение дел с подготовкой нашей страны к войне, не следует забывать и о таких событиях (второй половины 1930-х годов), как массовые незаконные репрессии, в том числе в Вооруженных силах и в оборонной промышленности и науке, в органах госбезопасности, в наркомате иностранных дел и других, которые не могли не нанести серьезного ущерба усилиям Советского Союза по обеспечению должной обороноспособности. Ответственность за репрессии в первую очередь несут Сталин и ряд других высших руководителей страны.

Хотя война по большому счету была ожидаемым событием, само нападение гитлеровской Германии, формы и масштабы развернувшихся на западе нашей страны военных действий характеризовались высокой степенью внезапности — не только тактической и оперативной, но и стратегической. Опаснейшим противником в результате была захвачена стратегическая инициатива. Вермахту удалось нанести поражение первому стратегическому эшелону, а также значительный урон бомбардировочной авиацией и второму эшелону РККА, захватить огромную территорию. Под угрозой оказалось само существование нашего многовекового государства и нашего народа.

Наша страна одержала выдающуюся победу над самой зловещей силой мировой истории

Один из лучших полководцев в истории нашего Отечества К.К. Рокоссовский писал о том, что осуществление вермахтом внезапности в таких масштабах имело ошеломляющий характер и создало состояние шока в наших войсках, «не подготовленных к этому». Он справедливо отмечал, что этому способствовал целый ряд причин политического и военного порядка, которые относились ко времени, «отдаленному от начала войны».

Среди проявлений внезапности для наших Вооруженных сил, как справедливо отмечал генерал армии М.А. Гареев, было то, что войска приграничных округов в целом не были заблаговременно приведены в боевую готовность и до начала гитлеровского нападения не заняли позиций для обороны.

В то же время огромное значение для понимания трагических событий 1941 года имеет не просто факт внезапного нападения, а нераспознанность предельно радикального характера политических и военно-стратегических целей Гитлера, находившихся под сильнейшим воздействием его идеологии, недопонимание высшим командованием РККА уровня военного искусства вермахта. Нельзя недооценивать и масштабную дезинформационную деятельность Берлина. Сыграли свою роль и принципиальные ошибки в выборе военной стратегии РККА, в дислокации советских войск на Западе, наличие серьезнейших проблем в состоянии Красной армии, в положении дел с получением, анализом и донесением разведданных до лиц, принимающих решения.

* * *

Национал-социализм продемонстрировал нечасто встречающееся в мировой истории устойчивое и планомерное следование в политике и в военной сфере идеологемам, сформулированным Гитлером в его программной книге «Майн кампф». В ней были весьма откровенно сформулированы основные задачи Германии в захвате «жизненного пространства» на Востоке. Конкретные установки на уничтожение Советского Союза отражались в серии речей Гитлера на различных встречах с руководителями нацистской партии, вермахта, в выступлениях руководителей Третьего рейха. В некоторых случаях их содержание становилось известно советским разведчикам, о чем они докладывали в центр.

Необходимо было глубже и детальнее исследовать авантюристические действия Берлина в таких ситуациях, как ввод немецких войск в Рейнскую область, аншлюс Австрии, захват Чехословакии, агрессия против Польши. Многое свидетельствует о том, что абсолютный характер войны гитлеровской Германии против СССР — войны на уничтожение — был не сразу распознан в Кремле.

Следствием неадекватных представлений о будущей войне явилась в том числе неготовность органов гос управления и военного руководства СССР к началу Великой Отечественной войны.

В фундаментальном современном труде российских ученых по истории войны отмечается что «мучительный поиск оптимальных форм государственного и военно-стратегического руководства с началом Великой Отечественной войны занял непозволительно много времени — более полутора месяцев».

Маршал Победы Георгий Константинович Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» сделал исключительно важное, честное признание относительно событий 22 июня 1941 года: «Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался».

Внезапность нападения была ошеломляющей и создала состояние шока в наших войсках

Это было следствием недопонимания высшим командованием РККА достигнутого к этому времени вермахтом уровня военного искусства не только на тактическом и оперативном уровне, но и на уровне стратегическом. Отражением этого было не соответствовавшее действительности заявление наркома обороны С.К. Тимошенко в декабре 1940-го на совещании командного состава РККА: «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не несет ничего нового».

Непонимание нового характера военной стратегии вермахта, того, как может начаться война с Германией, отразилось на замысле и сценариях двух военных игр, которые проводились в наркомате обороны вскоре после декабрьского (1940 г.) совещания в Москве.

Дезинформация в отношении советского партийно-государственного руководства была беспрецедентной по размаху и изощренности. В этих усилиях принимали участие непосредственно Гитлер, Риббентроп, Геббельс, немецкое высшее военное командование, разведслужбы Третьего рейха. Дезинформация, как писал член-корреспондент Академии военных наук С.Н. Першуткин, распространялась с помощью многообразных инструментов и форм: за счет личных встреч советских и германских представителей, публикаций в прессе, распространяемых слухов… К встречам можно отнести и переговоры В.М. Молотова с Гитлером и Риббентропом в Берлине в ноябре 1940 года. Характер тем, поднимавшихся немецкой стороной, позволяет с высокой степенью уверенности говорить, что это был акт дезинформации — в первую очередь в силу того, что в этот момент полным ходом шла интенсивная разработка планов нападения на СССР. Директива Гитлера № 21 (план «Барбаросса») была подписана вскоре после отъезда Молотова из Берлина.

С.Н. Першуткин обоснованно писал, что Берлин вел тонкую психологическую игру, для того чтобы убедительно объяснить советской стороне многочисленные данные о военных приготовлениях Третьего рейха у границ Советского Союза. Формула применения прямого силового давления на СССР, предъявления того или иного ультиматума Кремлю, относительно которых говорилось в западной печати и в сообщениях наших дипломатов и разведчиков, полностью вписывалась в проводимую до этого политику нацистской Германии по отношению к ряду других европейских государств.

В определенной мере к дезинформации и дезориентации советского руководства и военного командования можно отнести высокий уровень открытости применительно к посещению советскими делегациями (комиссиями) сотен предприятий военной промышленности и военных объектов в Германии в 1939-1940 годах. Такая открытость была призвана создать у советской стороны впечатление о позитивных намерениях Германии в отношении СССР. При этом в Берлине были уверены в том, что в Советском Союзе не успеют до нападения Германии на СССР освоить те военно-технические средства, которые демонстрировались советским специалистам и которые было разрешено по довольно широкому спектру закупать советской стороне.

В целом дезинформация Берлина оказалась, к величайшему сожалению, полностью нераспознанной.

Можно с уверенностью сегодня говорить о том, что одним из важнейших факторов, способствовавших успеху внезапности со стороны вермахта было практическое игнорирование советским руководством и высшим командованием РККА вопросов обороны в стратегическом масштабе.

У значительной части командного состава Красной армии доминировал культ наступления. Культ наступательной стратегии, наступательных действий на всех уровнях военного искусства присутствовал в силу определенных идеологических установок партийно-государственного руководства СССР.

Глубокая разработка вопросов активной стратегической обороны (с переходом ее в контрнаступательные действия, трансформирующиеся в общее наступление) для Красной армии практически остановилась, в том числе под влиянием разгрома школы выдающегося русского военного теоретика А.А. Свечина, учиненного М.Н. Тухачевским в 1932 году.

Ставка на немедленное наступление после начала войны в значительной мере обусловила дислокацию сил Красной армии на Западе, прежде всего на Белостокском и Львовском выступах. Такая конфигурация оказалась крайне невыгодной перед лицом внезапных наступательных действий вермахта. В непосредственной близости от границы были сосредоточены основные силы первого стратегического эшелона РККА, которые к моменту начала войны не были обеспечены оборонительными сооружениями, находившимися в разной стадии строительства.

Победа осталась за нами. Но какой дорогой ценой… Фото: РИА Новости

Есть ряд свидетельств того, что имелись альтернативы такому расположению наших войск. Это относится, в частности, к предложениям Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова относительно дислокации основных сил западных округов на старой государственной границе за линией мощных укрепрайонов.

Общепризнано, что после советско-финской войны наши Вооруженные силы оказались в сложном положении, что осознавало и партийно-государственное руководство, и высшее военное командование. Об этом, в частности, шел серьезный разговор на совещании под председательством И.В. Сталина. В выступлении на нем 17 апреля 1940 года Сталин, в частности, говорил о том, что у нас практически нет культурного, квалифицированного командного состава.

Жесткие, нелицеприятные оценки состояния РККА и наркомата обороны были сделаны в акте приема дел от наркома обороны К.Е. Ворошилова С.К. Тимошенко (декабрь 1940 г.). На том же декабрьском совещании 1940 года начальник Генштаба РККА К.А. Мерецков особо отмечал недостаточную оперативную подготовленность и военную культуру высшего командного состава, штабов высокого уровня, проблемы с боевой и оперативной подготовкой авиации, с вопросами вождения крупных современных авиационных и механизированных соединений…

Весьма важной причиной серьезных проблем в РККА был быстрый рост численности Красной армии ввиду явного нарастания военной угрозы для СССР. Возник острейший дефицит квалифицированных военных кадров. Эта проблема усугублялась тем существенным ущербом, который был нанесен нашей армии и флоту массовыми репрессиями.

Масштабные усилия наркомата обороны, Генштаба, поддерживаемые и направляемые высшим руководством Советского Союза, демонстрировали стремление как можно скорее повысить боеспособность наших Вооруженных сил, обеспечить должный уровень оперативной и боевой подготовки, морально-политической подготовки, их технической оснащенности. При этом РККА подверглась исключительно масштабной реорганизации, которая могла дать свои плоды только за пределами 1941 года. Все современные авторитетные авторы указывают, что такое решение было принято на основе неверно определенных сроков начала войны.

Одним из важнейших элементов этой реорганизации должно было стать создание 30 гигантских мехкорпусов (более чем по 1000 танков в каждом). Им предназначалась исключительно важная роль в будущей войне. К началу войны большая часть формируемых мехкорпусов оказалась таковыми лишь на бумаге. Особенно это было характерно для 20 мехкорпусов, которые начали формироваться в феврале-марте 1941 года. Создание этих мехкорпусов потребовало ликвидации танковых бригад, ломки многих других организмов Сухопутных войск РККА. Бригады же были только-только созданы и сколочены перед этим вместо ликвидированных в одночасье, после скоропалительных и непродуманных решений лета 1939 года, якобы «громоздких» и трудно управляемых танковых корпусов (по 560 танков).

По выражению Маршала Советского Союза М.В. Захарова, менее чем за два года были осуществлены две «коренных ломки войсковых организмов», с разворотом на 180%. Такие развороты далеко не лучшим образом характеризуют практику принятия важнейших для государства и армии решений в предвоенные годы.

Советская военная и политическая разведслужбы непосредственно перед Великой Отечественной войной проходили стадию активного восстановления после репрессий 1937-1938 годов. Они при этом претерпели значительную реорганизацию: военная разведка в 1940-м, а политическая — в 1941-м.

В 1939-1940 годах военную разведку возглавлял сталинский выдвиженец молодой летчик Герой Советского Союза И.И. Проскуров, не имевший до этого никакого опыта работы в разведке. Новичком был и глава политической разведки П.В. Фитин. Оба этих молодых руководителя, несмотря на отсутствие профессиональных знаний и навыков, проявили себя как энергичные, умные офицеры, хорошие организаторы. В июле 1940-го Проскурова сменил генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, который имел значительный опыт службы и на командных, и на политических должностях, но к разведке до назначения на должность ее руководителя никакого отношения не имел. Голиков в своих усилиях по восстановлению стратегической военной разведки в значительной мере продолжил то, что делал Проскуров.

До Проскурова и Фитина в результате репрессий было уничтожено значительное число высокопрофессиональных разведчиков, в том числе целый ряд руководителей этих разведслужб. Так, в военной разведке перед Проскуровым были расстреляны подряд четыре ее руководителя. В обеих разведслужбах были репрессированы сотни сотрудников центрального аппарата и разведчиков, работавших «в поле». На место репрессированных пришли молодые, неопытные сотрудники, которым пришлось в экстренном порядке осваивать эту сложнейшую профессию, требующую многолетних целенаправленных усилий по овладению ею.

Особенностью механизма использования развединформации в СССР в тот период было то, что весьма значительная ее часть поступала высшему руководству страны в сыром, не отработанном аналитиками. Нет никаких свидетельств, что разведывательную информацию кто-то анализировал и систематизировал в непосредственном окружении Сталина и других высших руководителей страны.

Советские разведчики добывали обильную информацию с риском для жизни. Но ценнейшие сведения переплетались с данными непервостепенного порядка, достоверная информация с дезинформацией. Все это, минуя потенциальные фильтры, проходило в значительных объемах прямо «наверх». У партийно-государственного руководства и военного командования создавалась запутанная картина, не позволявшая делать адекватные выводы.

При этом делались крупные ошибки в оценке возможностей вермахта. С одной стороны, значительно завышалась общая численность танков (более чем в 3 раза) и самолетов, число дивизий, с другой — неверно оценивалось соотношение сил вермахта на Западе и Востоке; в том числе, по приводимым видным историком военной разведки Кондрашовым данным, почти в три раза завышалось число немецких дивизий, нацеленных против Англии (122 дивизии; на деле их было 41). Последнее, возможно, давало основание Сталину считать, что вермахт по-прежнему нацелен прежде всего на разгром Англии, а не на Советский Союз.

Значительная часть информации разведслужб давала весьма объемную, хотя зачастую и противоречивую картину нарастания угрозы агрессии со стороны нацистской Германии именно к лету 1941 года. Имелись в этой информации различные варианты оперативно-стратегических планов вермахта и различные возможные сроки нападения Третьего рейха на Советский Союз. Эти сведения нуждались в детальном анализе и обобщении с вариативными прогностическими выводами.

В целом политическая и военно-стратегическая разведки СССР добились весьма значительных результатов — особенно с учетом того состояния, в котором они оказались в период, непосредственно предшествующий предвоенному периоду. По-видимому, это был максимум того, чего могли достичь наши разведслужбы на тот момент.

Свой долг перед Родиной разведчики выполнили. Но положение дел с анализом гитлеровских планов в отношении судьбы СССР (в том числе с отфильтровыванием дезинформации), с пониманием того, с каким противником придется иметь дело в будущей войне, в значительной мере девальвировало их героические усилия.

Оценивая значение информации, поступавшей из других источников, можно отметить важность того, что давали по своим каналам разведорганы пограничных войск НКВД, оперативная разведка западных военных округов. Имелась информация и от радиоразведки. Особенно значимой такая информация была в недели, непосредственно предшествовавшие нападению Германии на СССР.

Исключительно важная информация с точки зрения распознавания приближения момента нападения Германии на СССР об активизации разведывательной деятельности в Советском Союзе немецкой стороны весной-летом 1941 года поступала по линии контрразведывательных органов госбезопасности. Шла также информация по линии НКВД о нарастающих масштабах проникновения в наше воздушное пространство самолетов немецкой авиации (чему «сверху» в целом было дано указание не препятствовать, чтобы «не провоцировать» Берлин).

Вся совокупность такой информации должна была бы в том или ином аналитическом межведомственном (надведомственном) центре сопрягаться с информацией стратегической политической и военной разведки, с информацией, поступающей по каналам наркомата иностранных дел, с разработками ученых… Этого, к сожалению, у нас накануне 22 июня 1941 года не было предусмотрено.

* * *

Потребовались огромные усилия и жертвы всей нашей страны, в том числе ее высшего руководства, военного командования, для того, чтобы нейтрализовать последствия внезапного нападения опаснейшего противника, чтобы вырвать у него стратегическую инициативу. Неоднократно были продемонстрированы Красной армией выдающиеся образцы военного искусства. Наша страна, наши Вооруженные силы в конечном итоге одержали выдающуюся победу над самой зловещей и мощной силой мировой истории, внесли решающий вклад в спасение человеческой цивилизации.

Представляем авторов

Кокошин Андрей Афанасьевич — академик РАН, 6-й секретарь Совета безопасности РФ; Золотарев Владимир Антонович — доктор юридических наук, доктор исторических наук, генерал-майор в отставке; Потапов Владимир Яковлевич — генерал-полковник в отставке, бывший заместитель секретаря Совета безопасности РФ; Шляхтуров Александр Васильевич — кандидат военных наук, генерал-полковник в отставке, бывший начальник Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил РФ — заместитель начальника ГШ ВС РФ

Ввод германских войск в Рейнскую зону

Вслед за Италией новый удар миру и безопасности народов нанесла фашистская Германия. Она решила покончить с положением Локарнского договора 1925 года, согласно которому Германия обязалась не иметь своих войск на левом берегу Рейна, а также в 50-километровой полосе на правом берегу Рейна (эти ограничения были установлены еще Версальским мирным договором). Смысл этой акции для Германии заключался прежде всего в том, что создание ею военных укреплений в этом районе сделало бы крайне затруднительным вторжение французских войск, если бы Франция решила оказать помощь своим союзникам в Центральной и Восточной Европе в случае германской агрессии против них.

Французский посол в Берлине А. Франсуа-Понсэ констатировал 4 февраля 1936 г., что голос нацистов становится все более резким, а их притязания — все более дерзкими. Все более отчетливо выступают на первый план фанатизм, дух господства, настойчивое стремление к реваншу, теории расового превосходства. Всерьез вынашиваются планы установления германской гегемонии в районе Дунайского бассейна, выдвигаются колониальные требования[61].

Всю сложность положения представляло себе и английское правительство. 17 января 1936 г. новый министр иностранных дел Англии Антони Иден представил правительству обстоятельный меморандум «Германская опасность», в котором была приведена масса бесспорных доказательств агрессивных устремлений фашистского рейха. [108] Однако Иден ставил не вопрос о борьбе против опасности агрессии со стороны Германии, а предлагал «рассмотреть, возможно ли еще прийти к какому-то модус-вивенди… с гитлеровской Германией»[62].

Заведующий одним из отделов Форин оффиса У. Стрэнг в записке, подготовленной им по этому вопросу, выступал за то, чтобы сделать Германии далеко идущие уступки, с тем чтобы «лишить ее повода» прибегать к насильственным мерам. Он считал возможным согласиться на установление Германией экономического господства в Центральной и Юго-Восточной Европе. Экономический советник Форин оффиса Эштон-Гуэткин в тех же целях высказался за оказание ей финансовой поддержки; допуск ее к источникам сырья и, возможно, даже возвращение ее бывших колоний; предоставление Германии свободы в деле развития экономических отношений со странами Центральной и Юго-Восточной Европы; экономическое сотрудничество Англии и Германии, «например в деле изоляции России»[63].

Особую актуальность приобрел в то время вопрос о возможной оккупации германскими войсками демилитаризованной Рейнской зоны. Этот вопрос рассматривался английским правительством еще в январе 1935 года, когда было принято решение, что «демилитаризация Рейнской зоны не имеет для Англии принципиально важного значения». В то же время, как видно из документов Форин оффиса, в Лондоне прекрасно понимали, что в результате этой акции «в глазах русских, поляков и чехов значительно обесценятся их союзы с Францией»[64]. Но английские правящие круги это мало беспокоило. Напротив, они проявляли явную заинтересованность в ликвидации этих союзов, чтобы облегчить гитлеровцам экспансию в восточном направлении.

Узнав 5 марта 1936 г. о намеченной гитлеровцами на ближайшие дни оккупации Рейнской зоны английское правительство снова подробно рассмотрело этот вопрос. О каком-либо противодействии не было и речи. А. Иден высказался за немедленное возобновление переговоров с Германией. Он предлагал начать с ней переговоры о заключении воздушного пакта, но затем рассмотреть также вопрос о ликвидации демилитаризованной Рейнской зоны и другие проблемы[65]. На следующий же день А. Иден пригласил к себе германского посла Л. Хеша и, высказавшись за установление англо-франко-германского сотрудничества, [109] предложил начать дело с заключения воздушного пакта. Получив такое предложение, гитлеровцы окончательно убедились в том, что опасаться противодействия Лондона и Парижа акции рейха в отношении Рейнской зоны не приходится. «Ответ» на это предложение был фашистским рейхом уже подготовлен.

7 марта 1936 г. произошла оккупация Германией демилитаризованной Рейнской зоны. Германское правительство демагогически заявляло, что в связи с ратификацией Францией договора с СССР о взаимной помощи оно не обязано-де соблюдать условия Локарнского договора 1925 года.

Для того чтобы смягчить реакцию других государств, гитлеровцы одновременно выступили с заявлением о своем «миролюбии». Они выразили готовность вместо Локарнского пакта заключить с Францией и Бельгией договор о ненападении, а также обсудить вопрос о возвращении Германии в Лигу наций.

Нарушение фашистским рейхом существовавших договоров, укрепление его стратегических позиций представляло огромную опасность для дела мира и безопасности в Европе. Советский Союз, последовательно руководствуясь в своей внешней политике интересами мира, сразу же резко осудил агрессивную акцию нацистских главарей.

В передовой статье «Известий» от 14 марта 1936 г. в этой связи подчеркивалось, что СССР «выступает против нарушения Германией Локарнского договора, против нарушения, могущего только увеличить опасность войны».

Вступление германских войск в демилитаризованную Рейнскую зону было для Франции серьезным испытанием. Французские правящие круги не захотели оказать противодействие гитлеровской авантюре, хотя имели для этого все возможности. Франция была сильнейшим в то время в военном отношении государством в Западной Европе. Германия же пока только приступала к созданию крупных вооруженных сил. Поэтому не случайно германские части, вступавшие в Рейнскую зону, получили приказ: в случае каких-либо контрмер со стороны Франции немедленно отойти на исходные позиции.

Французское правительство могло также прибегнуть к коллективным санкциям, в том числе опираясь и на договор о взаимной помощи с СССР. 7 марта 1936 г. министр иностранных дел Франции сообщил советскому [110] полпреду В. П. Потемкину, что в связи с вводом германских войск в Рейнскую зону французское правительство требует созыва Совета Лиги наций и рассчитывает, что СССР активно поддержит в нем Францию[66]. 9 марта 1936 г. полпред по указанию Советского правительства дал ответ, что Франция может полностью рассчитывать в Лиге наций на поддержку Советского Союза[67]. Французские дипломаты высоко оценивали значение этой солидарности[68].

Ряд союзников Франции среди малых стран Европы (Бельгия, Чехословакия и др. ) также заявили о своей готовности оказать ей помощь, так как они учитывали, что фактически решается вопрос и об их судьбе.

Правящие круги Франции хорошо понимали, что от ее позиции в тот момент зависела дальнейшая внешнеполитическая ориентация всех этих стран, так как в случае победы Германии в разразившемся конфликте они могут переметнуться на сторону победителя. «Сейчас решается вопрос о том, — отмечалось в те дни в одном из документов Кэ д’Орсэ, — будет ли Европа германской или нет»[69].

Представители французских правящих кругов, хотя они и выступали с грозными речами, в действительности колебались и не отваживались на сколько-нибудь решительные меры отпора агрессорам.

Английское правительство считало необходимым во что бы то ни стало предотвратить принятие Францией каких-либо военных мер против Германии[70]. Оно настаивало на том, чтобы Франция не предпринимала никаких шагов до совещания локарнских держав и обсуждения вопроса в Совете Лиги наций. Вместо борьбы против агрессивной политики Германии в Лондоне думали лишь о том, как бы скорее снова сесть с гитлеровцами за один стол. Поисками путей к соглашению с третьим рейхом занялся учрежденный в это время внешнеполитический комитет английского правительства, состоявший из премьера и наиболее влиятельных министров. Англичанами был поднят вопрос о заключении нового Локарнского пакта, но без пункта о демилитаризации Рейнской зоны. Члены комитета проявили большой интерес и к вопросу о возвращении Германии в Лигу наций[71]. Обстоятельно изучалась проблема возвращения Германии ее бывших колоний.

Парламентский заместитель министра иностранных дел Англии Ф. Кренборн коснулся этого вопроса при [111] встрече с советским полпредом. Он отметил, что английское правительство «хотело бы восстановить старое Локарно без демилитаризованной Рейнской зоны».

И. М. Майский раскритиковал подобные намерения Лондона и заявил, что «единственным достойным ответом Гитлеру явилось бы всемерное укрепление коллективной безопасности, включая и те меры репрессий в отношении Германии, на которые сочла бы возможным пойти Лига наций»[72].

Одна из основных причин такой позиции английских правящих кругов заключалась в том, что они опасались, что в случае противодействия гитлеровцам в Германии может потерпеть крах фашизм и там воцарится большевизм[73].

10 марта 1936 г. в Париже открылось совещание локарнских держав (Англии, Франции, Италии, Бельгии), но без Германии. Никаких положительных результатов это совещание не дало. Было решено передать вопрос на обсуждение Совета Лиги наций. Английским представителям удалось настоять на том, чтобы сессия Совета состоялась на этот раз не в Женеве, а в Лондоне и чтобы на нее были приглашены представители Германии. Это была явная установка не на борьбу против нарушения нацистским рейхом существующих договоров, а на соглашение с ним.

Рассматривая 11 марта создавшееся положение, английское правительство по предложению А. Идена высказалось против каких-либо санкций по отношению к Германии и за возобновление переговоров с ней в целях достижения взаимопонимания[74].

На сессии Совета Лиги наций, открывшейся 14 марта, английское правительство сделало все возможное для того, чтобы предотвратить принятие каких-либо санкций против фашистского рейха. Английские дипломаты утверждали, что нарушение договоров — это еще, мол, не агрессия.

Нарком иностранных дел СССР, прибывший в Лондон для участия в заседаниях Совета, телеграфировал в Москву относительно настроений в британской столице. Он сообщил, что «англичане стремятся поскорее втянуть французов в переговоры с Гитлером»[75].

Нарком подтвердил на заседании Совета Лиги 17 марта готовность Советского Союза вместе с другими странами — членами Совета выразить возмущение нарушением Германией международных обязательств, осудить ее [102] действия и присоединиться к «наиболее эффективным средствам предотвращения подобных нарушений в дальнейшем». Осуждая гитлеровскую Германию, нарушившую подписанные ею договоры, нарком в то же время подверг критике политику попустительства подобным мерам. Он выступил против коллективной капитуляции перед лицом агрессора, коллективного премирования агрессора путем принятия угодных и выгодных ему решений, против решений, которые под предлогом того, чтобы избежать мнимой опасности войны сегодня, создали бы предпосылки для действительной войны завтра[76].

Председатель Совета Народных Комиссаров В. М. Молотов также подтвердил, что «вся помощь, необходимая Франции в связи с возможным нападением… была бы оказана со стороны Советского Союза»[77].

Решительная позиция СССР в этом вопросе вытекала из настойчивой борьбы за мир, за коллективную безопасность. В Советском Союзе хорошо понимали, что нельзя бороться за мир, не отстаивая нерушимость международных обязательств. Невозможно обеспечить коллективную безопасность, не принимая коллективных мер против нарушения существующих договоров.

Британской дипломатии все же удалось добиться того, что Совет Лиги наций ограничился лишь констатацией факта нарушения Германией своих договорных обязательств. Никаких санкций против нее принято не было, такое решение вполне устраивало гитлеровцев, так как их действия оставались безнаказанными.

Сообщая в НКИД о взглядах и настроениях в английских правительственных кругах, советское полпредство в Лондоне отмечало, что они сводятся к попыткам ограничить военные обязательства Англии, с тем чтобы эти обязательства относились только к Франции и Бельгии и, наконец, к поискам соглашения с Германией[78]. Рассчитывая на заключение с Германией нового пакта, который снова гарантировал бы так называемую «западную безопасность», английское правительство готово было бросить на произвол гитлеровцев страны и народы Восточной и Центральной Европы. Это была та политика, которая, как мы увидим дальше, привела впоследствии к Мюнхену, а затем к войне.

На тот же опасный для дела мира путь вслед за Англией стала и Франция.

Министр иностранных дел Франции П. Фланден, излагая основные установки внешней [113] политики страны в создавшихся после 7 марта 1936 г. условиях, заявил: «Нам придется добиваться для себя максимально благоприятного соглашения с Германией и бросить остальную Европу на произвол судьбы»[79].

Всего четыре года спустя эта политика привела Францию к поражению и позорной капитуляции.

Курс на соглашение между западными державами, причем на антисоветской основе, пользовался поддержкой и реакционных кругов США.

Так, американский посол в Париже У. Буллит выступал за «восстановление дружественных отношений между Францией и Германией против СССР»[80].

Ремилитаризацией Рейнской зоны фашистский рейх укрепил свои стратегические позиции для новых агрессивных акций. Гитлеровцы в срочном порядке приступили к строительству вдоль германо-французской границы так называемой «линии Зигфрида». Фашистский рейх стремился укрепить свой тыл на случай агрессивных действий в Центральной и Восточной Европе. Вместе с тем «линия Зигфрида» должна была служить исходным рубежом для вторжения в будущем во Францию.

Позиции Франции в Европе оказались серьезно ослабленными. Было подорвано и доверие к ней со стороны ее союзников. Ремилитаризация нацистами Рейнской зоны означала, что в случае нападения фашистского рейха на союзников Франции в Центральной и Восточной Европе ей было теперь уже гораздо труднее оказать им помощь активными действиями на Западном фронте. Именно в это время во французских правящих кругах окончательно восторжествовала концепция, что в случае нападения третьего рейха на союзников Франции французская армия будет придерживаться оборонительной стратегии, то есть отсиживаться за «линией Мажино».

Председатель СНК В. М. Молотов отмечал 19 марта 1936 г. в беседе с главным редактором французской газеты «Тан» Шастенэ: «Ремилитаризация Рейнской области, несомненно, усилила угрозу для стран, находящихся к востоку от Германии, и в частности для СССР. Не видеть этого было бы неправильно»[81].

Советско-французский договор о взаимопомощи, еще не вступив в силу, в немалой степени терял свое значение как военно-стратегический фактор.

Побуждая французское правительство примириться с совершенными фашистским рейхом действиями, Англия выразила готовность взять на себя определенные обязательства [114] перед Францией. 1 апреля правительства Англии и Франции обменялись официальными письмами, согласно которым английское правительство заявляло, что если попытки заключить вместо Локарнского договора новое соглашение с участием Германии окажутся безрезультатными, то в случае германского нападения на Францию Англия придет ей на помощь. Было также условлено начать переговоры между английским и французским генеральными штабами[82]. Как показали начавшиеся вскоре же англо-французские военные переговоры, серьезных намерений оказывать Франции эффективную военную помощь английское правительство все же не имело. Эти обязательства Англии создавали лишь видимость того, что Франция может опираться на ее поддержку. Фактически же рассчитывать на сколько-нибудь серьезную помощь со стороны Англии Франция не могла.

Внешняя политика и жажда военных конфликтов

В 1934 году австрийские нацисты по указке из Берлина пытаются прийти к власти в Австрии и присоединить ее к Германии — осуществить аншлюс.

🇦🇹 Австрийский батальон СС организовал убийство канцлера Австрии Дольфуса, но итальянский диктатор Муссолини пригрозил Германии и двинул итальянские войска на границу с Австрией. Гитлер пошел на попятную, заявив, что Германия не имеет никакого отношения к перевороту в Австрии. Нацистская партия в Австрии запрещена.

🩸 9 октября 1934 года в Марселе ховартские фашисты-усташи убили министра иностранных дел Франции Луи Барту и югославского короля Александра. Барту был сторонником союза Франции и СССР, направленного против германской агрессии. Союз между двумя странами, к которому примкнула Чехословакия, остался недооформленным.

🚢 Почти сразу после выхода Германии из Лиги наций Гитлер отдает секретный приказ о перевооружении вермахта. Милитаризация Германии идет ускоренными темпами. Так, в начале 1934 года Гитлер приказывает приступить к строительству двух линкоров водоизмещением в 25 тысяч тонн — такой тоннаж в два с половиной раза превосходил разрешенный Германии по условиям Версальского договора. Одновременно в Германию доставляют по частям 12 подводных лодок, тайно построенных на верфях Испании и Финляндии.

💰 Эту кампанию обеспечивает финансами Ялмар Шахт. Задолженность Германии в конце 1932 года составляет 3,5 миллиарда марок, а в 1939 году — 47,3 миллиарда марок. Отдавать эти внутренние и внешние долги Гитлер собирается с помощью войны.

🤔 16 марта 1935 года Гитлер объявляет об отказе Германии соблюдать ограничения Версальского договора и вводит всеобщую воинскую повинность. Реакция Англии и Франции крайне пассивна. Гитлер заявляет: «По поведению послов я, как старый практик, сразу понял, что наш авторитет растет. Франсуа-Понсе под конец отвесил мне поклон чуть ли не до земли. После того, как я оповестил англичанина (имеется в виду английский посол Фипс), он сказал: „Именно об этом мы и хотели вести переговоры”. Глава партийной внешней политики А. Розенберг заявил: „Если бы у французов хватило ума, Париж послал бы бомбардировщики”». Англия и Франция выступили с протестом, Лига Наций организовала подкомиссию для обсуждения вопроса… Дело ограничилось словами.

🌊 Параллельно с этим британское правительство начинает секретные переговоры с Гитлером о двустороннем военно-морском соглашении. Германия получает разрешение на строительство флота, который по надводным кораблям составлял несколько более трети английского, а по подводным лодкам был ему равен. Договор развязывает Гитлеру руки. Германия сразу приступает к строительству 4 линкоров, 21 крейсера, 64 эсминцев и большого количества подводных лодок.

🤝 Параллельно Германия заключает пакты о ненападении с различными восточноевропейскими странами. Главный союзник Германии в Восточной Европе, особенно в связи с общей враждебностью к СССР — Польша.

☝️ 7 марта 1936 года германские войска вступают в демилитаризованную по условиям Версальского договора Рейнскую зону. Гитлер будет вспоминать: «Сорок восемь часов, последовавших за вступлением в Рейнскую область, были самым напряженным периодом моей жизни. Если бы французы двинулись в Рейнскую область, нам пришлось бы с позором отступить, потому что силы, которыми мы располагали, были недостаточны, чтобы оказать даже слабое сопротивление».

🧐 Позже немецкие генералы так говорили об этом событии 👇

👉 Фельдмаршал Кейтель заявил: «Французы могли бы нас вышвырнуть в два счета, и я лично ничуть не был бы удивлен. Но после того как Гитлер увидел, что все сходит ему с рук вот тогда-то одна акция и стала следовать за другой».

👉 Генерал Йодль: «Откровенно говоря, нам было не по себе, мы чувствовали себя примерно так, как чувствует себя игрок в рулетку, поставивший все свое состояние на «красное» или на «черное». «Нас могла буквально сдунуть французская армия прикрытия».

Немецкая оккупация Рейнской области

7 марта 1936 года немецкие войска вошли в Рейнскую область. Это действие прямо противоречило Версальскому договору, в котором были изложены условия, принятые побежденной Германией. Этот шаг с точки зрения международных отношений привел в замешательство европейских союзников, особенно Францию ​​и Великобританию. Что им с этим делать?

Эти документы раскрывают мотивы и позицию британского правительства, которое обсуждает свои варианты.Все они являются выдержками из протокола заседания Кабинета министров от 11 марта 1936 года.

Государственным секретарем по иностранным делам был Энтони Иден, премьер-министром был Стэнли Болдуин.

Задачи

1. Это документ, в котором министр иностранных дел описывает встречу, которую он провел с правительствами Франции, Бельгии и Италии.
  • Какие есть свидетельства того, что британский кабинет считал ситуацию серьезной?
  • Какова была британская политика в отношении кризиса?
  • Как эта политика прошла у наших союзников?
  • Как вы думаете, почему они так отреагировали?
  • Что Энтони Иден ожидал от союзников дальше?
  • Почему это поставило Британию «в невозможное положение»?
2.Это еще один раздел из документа, приведенного в источнике 1. Что это говорит нам об отношении Болдуина к:

Как каждая из этих проблем может повлиять на то, как Великобритания будет справляться с кризисом?

3. Согласно этому документу, почему Великобритания была не готова к войне с Германией из-за Рейнской области?
  • Как это повлияет на нашу готовность следовать тому, чего хочет Франция?
4.См. Источник 4. Какие аргументы приводятся здесь за и против экономических санкций против Германии?
5. Министр иностранных дел выдвигает свое предложение по урегулированию ситуации:
  • Какую сделку Энтони Иден хочет предложить Германии?
  • Как вы думаете, что побудило Иден сделать это предложение Германии?
  • Соответствует ли эта сделка условиям Версальского и Локарнского договоров?
  • Как вы думаете, почему он не консультировался с Лигой Наций?
6.Британская политика в отношении Германии в это время называется умиротворением.
  • Используйте свои ответы на вопросы 2 (a), 3 (a), 4 и 5 (a), чтобы описать, что такое умиротворение и почему Великобритания взяла эту линию.
  • Как вы думаете, Иден мог бы поступить иначе?

Фон

Согласно Версальскому договору, Рейнская область, полоса земли внутри Германии, граничащая с Францией, Бельгией и Нидерландами, должна была быть демилитаризована.То есть в этом районе нельзя было размещать немецкие войска или строить укрепления. Цель состояла в том, чтобы повысить безопасность Франции, сделав невозможным вторжение Германии во Францию ​​врасплох. Другие условия ограничивали немецкую армию до 100 000 человек, а флот — всего до 36 кораблей. Германия возражала против условий договора, но ей сказали подписать его, иначе война начнется снова.

Версальский договор также учредил Лигу Наций, международную миротворческую организацию. Он был основан на идее коллективной безопасности, то есть страны мира будут действовать вместе (коллективно) для сохранения мира.К сожалению, одна из сильнейших — США — не вошла в Лигу.

Германия в 1920-х годах стремилась восстановить нормальные отношения с другими странами и подписала Локарнский мирный договор. Этим договором Германия согласилась принять условия Версальского договора, по крайней мере, на своих западных границах. Франция продолжала беспокоиться о своей безопасности против Германии, особенно после того, как Адольф Гитлер стал канцлером Германии в 1933 году. Он всегда заявлял о своем твердом намерении свергнуть Версальский договор и объединить всех немцев в одной стране, даже если это приведет к войне.Германия начала перевооружаться. Может ли Франция доверять коллективной безопасности или им следует найти военных союзников?

В мае 1935 г. Франция подписала с СССР договор о дружбе и взаимной поддержке. Германия утверждала, что договор является враждебным по отношению к ним, и Гитлер использовал это как предлог для отправки немецких войск в Рейнскую область в марте 1936 года, вопреки условиям Версальского и Локарнского договоров. С его стороны это была авантюра, и его генералы нервничали по этому поводу. Немецкое перевооружение еще не достигло точки, когда они чувствовали себя готовыми сразиться с хорошо вооруженной страной, такой как Франция.

После обсуждений, описанных в документах, министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден действительно встретился с послом Германии и внес свои предложения. Гитлер отказался отвести свои войска и потребовал от Лиги Наций действий. Франция была на пороге всеобщих выборов и не будет действовать без поддержки Великобритании. Однако британский народ считал Версальский договор несправедливым по отношению к Германии и чрезмерно ограничительным, и частично из-за этого британское правительство решило ничего не делать.Гитлер перешел от оккупации Рейнской области в 1936 году к аннексии Австрии и захвату Судетской области в 1938 году, к захвату остальной Чехословакии в марте 1939 года, а затем Польши в сентябре 1939 года.

Мы знаем, что те люди, которые сидели за столом кабинета министров на Даунинг-стрит в марте 1936 года, понятия не имели, что до войны им осталось всего три с половиной года. Мы не должны судить о них задним числом.

Записки учителя

Объем исходной информации о договорах и Лиге, а также необходимость манипулировать информацией о нескольких странах и их отношениях — все это усложняет этот урок.Также следует понимать, что в то время, как Иден говорит в Источнике 1: «Наше влияние было больше, чем у любой другой страны».

Однако умиротворение — важная фаза британской внешней политики; это помогает объяснить, почему разразилась Вторая мировая война, когда и как это произошло. Это также травмировало целое поколение британских политиков, пытающихся искупить себя, от Суэца в 1956 году до Фолклендов в 1982 году.

Выдержки из протоколов кабинета министров показывают, как мало места для маневра у британских политиков на самом деле.Его собирались повторить снова над Чехословакией в 1938 году, но здесь упоминаются все ключевые моменты:

  • ужасы войны
  • Неподготовленность к войне
  • вера в то, что коммунизм — это зло, которого следует избегать любой ценой
  • недоверие к нашим ключевым союзникам
  • слабость Лиги Наций
  • признание того, что Версальский договор мог быть частично неправильным, и готовность его пересмотреть
  • предположение, что Гитлер был разумным политиком с разумными требованиями и что с ним следует обращаться как с таковым

По этой причине исследование рейнландского кризиса является прекрасным примером британской политики умиротворения.

Источники

Источники 1-5 FO 371/19892 — Протокол заседания Министерства иностранных дел по Локарнскому договору 1936 г.

Вернуться к началу

Переправа через Рейн в Ремагене | Национальный музей Великой Отечественной войны

Рейн — необычная река. Протяженность около 766 миль при средней ширине около 1300 футов, обычно северный водный путь также исключительно быстр и глубок. Со времен Римской империи он служил традиционной защитой центральной Германии от вторжения с запада.Так было и в первые месяцы 1945 года. Хотя гитлеровский рейх находился на грани полного краха, его города лежали в руинах от бомбардировок союзников и советских войск, наступавших с востока, оборона Германии на берегу Рейна все еще оставалась сильной. Хотя американские, британские и французские войска оккупировали большую часть Германии к западу от Рейна, они так и не смогли перейти реку в промышленный центр Рура. Инженерный корпус армии США считал реку полностью непроходимой даже при маловодье; и немцы либо разрушили, либо были готовы разрушить все значительные мосты.

Планировщики союзников признали, что им, скорее всего, придется совершить десантный переход через Рейн, чтобы глубоко проникнуть на территорию Германии. Похоже, это требовало сосредоточения внимания где-то к северу от Бонна, где река вступала в относительно открытую и, следовательно, более благоприятную для танков местность. Лишь небольшое внимание было уделено Ремагену, примерно в пятнадцати милях к югу от Бонна, где оставался Людендорфский мост, но местность у реки и к востоку от нее была удручающе неровной.Названный в честь генерала Эриха Людендорфа, военачальника Германии во второй половине Первой мировой войны, железнодорожный мост был построен — в основном российскими военнопленными — в 1916-1919 годах и имел пролет 1200 футов. Учитывая, что к востоку от моста лежали высокие гребни, пронизанные железнодорожным туннелем, это казалось маловероятной целью для американцев. Тем не менее, немецкие инженеры оснастили его взрывчаткой, сняв их на время, чтобы избежать взрыва во время бомбардировки союзников, а затем заменили их по мере приближения американцев.Пехотные части, охранявшие мост, были слабыми.

В Ремагене пятнадцатая немецкая армия вступила в бой против американской первой армии под командованием генерал-лейтенанта Кортни Ходжес. 3 марта 1945 года Ходжес направил свой III корпус с 9-й бронетанковой дивизией генерал-майора Джона Леонарда в качестве острия, чтобы двинуться вниз по долине, ведущей к Ремагену с запада. Немецкое сопротивление было слабым и дезорганизованным. 6 марта остатки 15-й армии отступили через мост, поскольку немцы готовились взорвать свои взрывные устройства и уничтожить его перед американцами.Мужчины и техника Бриг. Боевая команда В генерала Уильяма Хоге подошла к мосту, надеясь, но не ожидая, что они смогут захватить мост целыми.

Когда 7 марта рассеялся утренний туман, подполковник Леонард Энгеман, возглавлявший оперативную группу 14-го танкового батальона и 27-го танкового пехотного батальона 9-й бронетанковой дивизии, был ошеломлен, когда посмотрел в бинокль и увидел, что мост все еще цел, и по нему все еще грохочут немецкие машины. Энгеман отправил лейтенанта.Карл Тиммерманн с передовыми силами, включая несколько новых танков M26 Pershing, захватывает мост. Он приказал: «Идите в город. Пройдите через него как можно быстрее и доберитесь до моста. Танки поведут. Пехота будет идти пешком. Их полугусеницы поднимутся в тыл. Давайте сделаем это быстро «. Тиммерманн, который родился во Франкфурте, Германия, в 1921 году, повиновался; но сопротивление немцев на окраинах города сделало продвижение мучительно медленным. У местного немецкого командира было достаточно времени, чтобы взорвать мост, но он все же отказался, чтобы позволить большей части своих войск уйти через мост на восток.

Люди лейтенанта Тиммермана подошли к мосту в 15:15. с нарастающим чувством безотлагательности. Немецкие инженеры взорвали заряд у западного пролета, повредив его и сделав временно непроходимым для танков. Тем не менее Тиммерманн со своей пехотой бросился к мосту. Немцы пытались взорвать центральный пролет, но заряды не взорвались. Наконец, взорвался еще один заряд, и мост, казалось, поднялся в воздух, прежде чем снова опуститься на свою первоначальную структуру. В спешке немецкие инженеры неправильно установили детонатор — а эти русские военнопленные построили мост слишком хорошо!

Фантастическая официальная картина штурма моста Ремаген Армией США.Фото любезно предоставлено Армией США.

Сержант Александр А. Драбик был признан первым американцем, пересекшим мост на восточный берег Рейна. Однако последовали тяжелые бои, когда американцы очистили железнодорожный туннель, который немцы также могли взорвать, и закрепили за гребнем, выходящим на переезд. И хотя американцы смогли быстро отремонтировать поврежденный мост, позволив войскам и транспортным средствам пересечь мост, он просуществовал всего на десять дней дольше, прежде чем рухнул под давлением движения и немецкой авиации, а затем окончательно рухнул 17 марта.Неожиданный приз в Ремагене вынудил союзников изменить свою стратегию вторжения в центральную Германию, и прошло больше времени, прежде чем они вырвались со своего нового плацдарма. Однако переход через Рейн в Ремагене стал решающим моментом, предвещающим надвигающийся крах Германии.

Людендорфский мост в Ремагене вскоре после его захвата, 7 марта 1945 года. Корпус связи армии США, Национальный архив.

немецких довоенных экспансий | Энциклопедия Холокоста

На конференции в Лозанне 1932 года Германия, Великобритания и Франция согласились официально приостановить выплату репараций, наложенных на побежденные страны после Первой мировой войны.Таким образом, когда Адольф Гитлер стал канцлером Германии в январе 1933 года, финансовые положения Версальского договора (мирного соглашения после Первой мировой войны) уже были пересмотрены. Гитлер был полон решимости отменить оставшиеся военные и территориальные положения договора и включить этнических немцев в Рейх как шаг к созданию Германской империи в Европе.

Немецкие вооруженные силы начали секретное перевооружение еще до прихода к власти нацистов. После этого нацисты поддержали перевооружение и быстро расширили производство оружия.Призыв на военную службу был возобновлен 16 марта 1935 года, что является явным нарушением Версальского мирного договора. В то же время Гитлер объявил о расширении немецкой армии до более чем 500 000 человек.

В Локарнском договоре 1925 года Германия признала как неприкосновенность своих границ с Францией и Бельгией, так и демилитаризацию Рейнской области. Однако 7 марта 1936 года Гитлер отказался от этого соглашения и приказал немецким вооруженным силам ( Вермахт, ) войти в демилитаризованную Рейнскую область.Действия Гитлера вызвали осуждение со стороны Великобритании и Франции, но ни одна из стран не вмешалась.

После продолжительного периода интенсивной пропаганды в Австрии 12 марта 1938 года немецкие войска вошли в страну, получив горячую поддержку большинства населения. На следующий день Австрия была включена в состав Германии. В апреле эта немецкая аннексия была задним числом одобрена в ходе плебисцита, которым манипулировали, чтобы указать, что около 99 процентов австрийского народа хотели союза (известного как «аншлюс») с Германией.Ни евреям, ни цыганам не разрешалось голосовать на плебисците.

Мюнхенское соглашение и раздел Чехословакии

В 1938 году Гитлер пригрозил развязать европейскую войну, если Судеты, приграничная территория Чехословакии, где проживает большинство этнических немцев, не будут переданы Германии. Руководители Великобритании, Франции, Италии и Германии провели конференцию в Мюнхене, Германия, 29-30 сентября 1938 года, на которой они согласились на немецкую аннексию Судетской области в обмен на клятву мира со стороны Гитлера.Чехословакия, не участвовавшая в мюнхенских переговорах, согласилась под значительным давлением Великобритании и Франции.

15 марта 1939 года Гитлер нарушил Мюнхенское соглашение и выступил против чехословацкого государства. Чешские провинции Богемия и Моравия были объявлены германским протекторатом и были оккупированы немецкими войсками. Словакия стала независимым государством, тесно связанным с Германией. Венгрия, аннексировавшая территорию на юге Словакии после Мюнхенской конференции, захватила Закарпатскую Украину.Чехословакия перестала существовать.

Чуть более недели спустя, 23 марта 1939 года, немецкие войска внезапно заняли Мемель. Литва не смогла предотвратить эту оккупацию. Весной 1939 года Гитлер также выдвинул территориальные требования к Польше. Он потребовал присоединения Вольного города Данцига к Германии и экстерриториального доступа Германии через так называемый Польский коридор в Восточную Пруссию.

Убежденные, что Гитлер не пойдет на добросовестные переговоры, Великобритания и Франция гарантировали целостность польской территории от германской агрессии.Когда Гитлер был полон решимости напасть на Польшу, в конце лета 1939 года Европа оказалась на грани войны.

Авторы): Мемориальный музей Холокоста США, Вашингтон, округ Колумбия

Гитлер повторно оккупирует Рейнскую область | История Огайо Связь

7 марта 1936 — Гитлер повторно оккупирует Рейнскую область

Автор: Кори Гердеман

7 марта 1936 года Адольф Гитлер отправил более 20 000 солдат обратно в Рейнскую область, область, которая должна была оставаться демилитаризованной зоной согласно Версальскому договору.Район, известный как Рейнская область, был полосой немецкой земли, граничащей с Францией, Бельгией и Нидерландами. Этот район считался демилитаризованной зоной для повышения безопасности Франции, Бельгии и Нидерландов от будущей немецкой агрессии. Этот регион Германии также имел важное значение для производства угля, стали и чугуна. Еще в 1935 году Адольф Гитлер взял под свой контроль регион Саар, который также был отнят у Германии по Версальскому договору, чтобы уменьшить промышленные возможности Германии.Когда Великобритания и Франция ничего не предприняли в ответ на это, Адольф Гитлер воодушевился вновь оккупировать Рейнскую область и воссоединить Германию. В мае 1935 года Франция и СССР подписали договор о дружбе и взаимной поддержке. Гитлер был возмущен этим и утверждал, что это был враждебный шаг против Германии, и что территория Рейнской области, в свою очередь, могла быть использована Францией для вторжения в Германию. Гитлер использовал это как предлог для отправки немецких вооруженных сил в Рейнскую область. Этот шаг был первым из многих прямых нарушений Версальского договора Адольфом Гитлером.Опять же, как и в случае с Саарским регионом, Великобритания и Франция не сделали ничего существенного в ответ на этот разрыв договора. Отчасти из-за отсутствия реакции Адольф Гитлер начал захватывать другие земли по всей Западной Европе.
На изображении выше показана территория Рейнской области. Изображение предоставлено онлайн-коллекциями BBC.

Узнайте больше о повторной оккупации Рейнской области по телефону:

http: // www.history.com/this-day-in-history/hitler-reoccupies-the-rhineland

http://www.nationalarchives.gov.uk/education/resources/german-occupation/

http://www.bbc .co.uk / bitesize / upper / history / roadwar / rhine / revision / 1/

https://www.loc.gov/law/help/us-treaties/bevans/m-ust000002-0043.pdf


Вопросы исследования для 9 -го -12 -го классов:

Как отсутствие реакции Великобритании и Франции на нарушения договоров привело к эскалации германской агрессии в конце 1930-х годов?

Почему восстановление контроля над регионом Саар и Рейнской областью было так важно для нацистской Германии до начала Второй мировой войны?

В Версальском договоре 414 из 440 статей были посвящены исключительно наказанию Германии за Первую мировую войну.Эти 414 статей включали потерю немецкого контроля в регионе Саар и Рейнской области. Каким образом оформление Версальского договора могло привести к усилению агрессии и отсутствию реакции в 1930-е годы?

Пересекая Рейн — Музей американского наследия

Переход через Рейн


M22 Locust — США | БОРТОВЫЙ БАК

M18 Hellcat — США | ТАНК РАЗРУШИТЕЛЬ

A34 Comet — Великобритания | КРЕЙЗЕРНЫЙ ТАНК

Два вторжения во Францию ​​в середине 1944 года, операция «Оверлорд» в Нормандии и операция «Драгун» на юге Франции, позволили перебросить несколько американских и союзных армий к границе с Германией.Интенсивность наступления была задержана в конце 1944 года из-за серьезных логистических проблем, неудачи в Нидерландах и ожесточенного сопротивления Германии в лесах Хюртген и Арденн. Но к январю 1945 года западные союзники обладали подавляющим превосходством по наземным и военно-воздушным силам, вырисовывающимся вдоль западных границ Германии. Проблема заключалась в том, как перебросить их через Рейн, чтобы они могли подавить последнее сопротивление Германии в ВЭД и положить конец войне.

К концу января 1945 года войска США вместе со своими британскими, канадскими и французскими союзниками вернули себе территорию, потерянную в декабрьской битве на Арденнах, и возобновили движение на восток, чтобы победить гитлеровский Третий рейх.На пути их продвижения стояло только одно серьезное препятствие: река Рейн, многие мосты которой были разрушены отступающими немецкими армиями. Это вынудило союзников совершить морскую атаку в зубы речной обороны Германии. Этот стратегический переход через реку Рейн — также известный как операция «Грабеж », начался 23 марта 1945 года.

Когда в начале марта 1945 года войска союзников достигли Рейна, они обнаружили, что почти все пролеты через реку уже разрушены.Единственным исключением из некоторых очень важных мостов, которые пережили снос немцами, например, был лишь частично разрушенный мост в Ремагене, который был захвачен во время стремительного штурма. Эйзенхауэр решил, что несколько одновременных переходов через 20-мильный боевой фронт имеют наибольшие шансы на успех. Его план состоял в том, чтобы пересечь Рейн, а затем войти в Рурскую долину, чтобы окружить большую часть немецкой армии и эффективно положить конец немецкому сопротивлению на западе. Так началась массовая мобилизация и перемещение инженеров, солдат, оборудования и припасов через один из самых важных речных переходов Второй мировой войны.

Четыре тысячи орудий союзников стреляли в течение четырех часов во время начального обстрела. Британские бомбардировщики участвовали в атаках на Везель днем ​​и ночью 23 марта 1945 года, готовясь к этому грандиозному переходу в самое сердце Германии.

Франклин Д. Рузвельт: Министерство иностранных дел

В течение первых шести лет своего правления Франклин Рузвельт большую часть времени пытался вывести Соединенные Штаты из Великой депрессии. Президент, однако, определенно не игнорировал внешнюю политику Америки, когда разрабатывал Новый курс.Рузвельт в глубине души считал, что Соединенные Штаты должны играть важную роль в мире, что неудивительно для человека, считавшего Теодора Рузвельта и Вудро Вильсона своими политическими наставниками. Но на протяжении большей части 1930-х гг. Сохраняющиеся экономические проблемы страны и наличие изоляционистских настроений среди значительного числа американцев (и некоторых важных прогрессивных политических союзников) вынудили Рузвельта ослабить свои интернационалистские паруса. С началом войны в Европе и Азии Рузвельт втянул Соединенные Штаты в бой.Однако нападение Японии на Перл-Харбор полностью втянуло Соединенные Штаты в конфликт.

Уравновешивание интернационализма и экономических проблем дома

В отличие от президента Гувера, который считал, что депрессия возникла из-за международных обстоятельств, Рузвельт считал, что экономические проблемы страны были в значительной степени внутренними. В результате Рузвельт отклонил многочисленные просьбы Гувера (высказанные в период между избранием Рузвельта и инаугурацией) о том, что новая администрация поддерживает подход Гувера к предстоящей Лондонской экономической конференции.Гувер надеялся, что в Лондоне Соединенные Штаты и другие ведущие промышленно развитые страны разработают программу стабилизации валюты и заявят о своей поддержке международного золотого стандарта.

Отвергая подход Гувера, Рузвельт, по сути, принял форму экономического национализма и обязал Соединенные Штаты самостоятельно разрешить депрессию. Летом 1933 года он сорвал Лондонскую экономическую конференцию и девальвировал доллар, исключив Соединенные Штаты из международного золотого стандарта.Этим последним маневром Рузвельт стремился искусственно завышать стоимость американского доллара в надежде вложить больше валюты в руки бедных американцев. К сожалению, эта мера еще больше дестабилизировала мировую экономику. Рузвельт вскоре осознал свою ошибку, и его администрация работала с Англией и Францией над стабилизацией международной экономической системы, заключая денежные соглашения с этими странами в 1936 году.

Несмотря на ранний подход к внешнеэкономической политике, Рузвельт быстро продемонстрировал свои интернационалистские взгляды.В 1934 году Рузвельт добился принятия Закона о взаимных торговых соглашениях, который позволил ему предоставить торговый статус «наиболее благоприятствуемой нации» странам, с которыми Соединенные Штаты заключили торговые соглашения. В 1933 году Рузвельт резко изменил отношения Америки с Советским Союзом, установив официальные связи между двумя странами. Рузвельт надеялся, что улучшение отношений с СССР расширит торговые возможности Америки и сдержит японскую экспансию. В конечном итоге соглашение не было достигнуто.Еще одним свидетельством приверженности Рузвельта к международному сотрудничеству стала его безуспешная борьба в 1935 году за членство США во Всемирном суде.

В этот ранний период своего правления Рузвельт добился величайших внешнеполитических успехов благодаря своей политике «добрососедства» по отношению к Латинской Америке и странам Западного полушария. На самом деле Гувер начал инициативу «Доброго соседа», а Рузвельт просто следовал курсом своего предшественника. Но под наблюдением Рузвельта последние американские войска ушли из Карибского бассейна, и Соединенные Штаты отменили поправку Платта, в которой правительство Кубы обязалось признать право Соединенных Штатов вмешиваться в дела своей страны.Более того, Соединенные Штаты поддержали резолюцию Панамериканской конференции 1933 года, в которой говорилось, что ни одна страна не имеет права вмешиваться во внутренние или внешние дела другой страны. Рузвельт даже согласился с национализацией своей нефтяной промышленности Мексикой в ​​1938 году, в результате которой были экспроприированы американские активы, отвергнув призывы к вмешательству и приказав Государственному департаменту разработать вместо этого план компенсации.

Противостояние Германии и Японии

FDR внимательно следил за событиями, разворачивающимися в Европе и Азии в середине 1930-х годов, особенно за все более воинственным поведением Японии, Германии и Италии.Рузвельт хотел обуздать растущую мощь Японии в Азии, поддерживая Китай, хотя эта политика имела строгие ограничения. Ранее администрация Гувера мирилась с вопиющей оккупацией Японией в конце 1931 года Маньчжурии, территории Китая, богатой полезными ископаемыми, и администрация Рузвельта за прошедшие годы не продемонстрировала более активного противодействия японской агрессии. Вместо этого, как и Гувер до него, Рузвельт просто отказался признать контроль Японии над Маньчжурией. Точно так же вторжение Италии в Эфиопию в 1935 году не вызвало значительного ответа со стороны Соединенных Штатов.Безусловно, расчленение Эфиопии также не подтолкнуло к действиям Великобританию или Францию.

Руководители Японии и Германии наверняка отметили неспособность демократий отреагировать на агрессию в Маньчжурии и Эфиопии. В Японии милитаристское и экспансионистское правительство, все еще страдающее от того, что оно считало плохим обращением после Великой войны, взирало на региональное господство. Развивающаяся великая стратегия Японии включала получение доступа к нефти и другим сырьевым материалам Восточной Азии и создание колониальной империи, или того, что японские лидеры в 1938 году назвали «Сферой совместного процветания Большой Восточной Азии».«В Германии нацистский диктатор Адольф Гитлер пришел к власти в 1933 году, обвинив старых врагов и евреев в бедах своей страны. Гитлер угрожающе говорил о потребности немецкого народа в большем жизненном пространстве (« Lebensraum ») и своей вере в превосходство арийцев. Он также грубо объявил, что Германия начнет перевооружение, отказавшись от соглашений о разоружении, подписанных в 1920-х годах.

В этой зловещей обстановке Соединенные Штаты приняли официальную политику нейтралитета. Действительно, между 1935 и 1939 годами Конгресс принял пять различных законов о нейтралитете, запрещавших участие Америки во внешних конфликтах.Толчком к принятию этих законов послужило активизировавшееся американское движение за мир, разоблачение спекуляции на войне со стороны американских предприятий по производству боеприпасов во время Великой войны и широко распространенное среди американцев убеждение, что их вмешательство в европейскую войну было бесплодным. Рузвельт пытался смягчить эти законы, которые часто не делали различий между агрессором и жертвой, и добились неоднозначного успеха. И хотя он часто вел жесткую игру, особенно в своей знаменитой речи в Чикаго 1937 года, в которой предупреждался о необходимости «изолировать» агрессоров, президент чаще всего оказывался не желающим противостоять изоляционистским настроениям.

Неудивительно, что Соединенные Штаты бездействовали, поскольку Европа приближалась к войне. В 1936 году в Испании разразилась гражданская война, в которой республиканское правительство Испании столкнулось с фашистскими силами генералиссимуса Франсиско Франко. Франко получил поддержку со стороны Германии и Италии, в то время как Англия, Франция и Соединенные Штаты, ссылаясь на свое желание не допустить, чтобы конфликт в Испании превратился во вторую мировую войну, проигнорировали призывы республиканских сил о помощи. Франко вышел победителем в 1939 году.

Сошествие в войну

Гитлер начал свое разрушительное завоевание Европы в 1936 году, направив свои войска в Рейнскую область, демилитаризованную зону, граничащую с Францией, Бельгией и Германией.В конце 1936 года Германия объединилась с Италией и Японией; он аннексировал Австрию два года спустя. Пока Гитлер смотрел на Судеты (часть Чехословакии), Франция и Великобритания, опасавшиеся конфликта в масштабах всего континента, встретились с Гитлером в Мюнхене и заключили, по их мнению, миротворческую сделку: они присоединятся к завоеванию Гитлером Судетской области. в обмен на его согласие не преследовать новые территории. Сделка была заключена без участия чехов — и с одобрения FDR.

Шесть месяцев спустя Гитлер вторгся в Чехословакию, полностью нарушив Мюнхенское соглашение.Было ясно, что следующей целью Гитлера будет Польша, и Великобритания и Франция взяли на себя обязательство защищать ее. Мастерски сделав дипломатический ход, Гитлер заключил пакт о ненападении с Советским Союзом в конце августа 1939 года, устранив противника на востоке. 1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись в Польшу. Великобритания и Франция ответили объявлением войны Германии. Началась Вторая мировая война.

Весной 1940 года Гитлер обратил свое внимание на Западную Европу, вторгаясь и завоевывая Данию, Голландию, Бельгию, Норвегию и Францию.Нацистская Германия (вместе со своими союзниками Италией и Советским Союзом) теперь контролировала всю континентальную Европу. Только Великобритания осталась свободной от нацистского ига. Летом 1940 года Гитлер начал масштабную воздушную войну против Англии, чтобы смягчить ее оборону в рамках подготовки к полномасштабному вторжению на Британские острова.

Рузвельт явно симпатизировал британцам и французам, но он был скован законами о нейтралитете и сильным изоляционистским блоком в американской политике. После начала военных действий в сентябре 1939 года Рузвельт вновь подтвердил нейтралитет Америки, отметив, однако, что он не может «требовать, чтобы каждый американец также оставался нейтральным в своих мыслях.«Он сделал все возможное, чтобы подтолкнуть Соединенные Штаты к поддержке Великобритании, предоставив этой стране всю помощь« кроме войны ». Эта стратегия имела три основных эффекта. Во-первых, она предлагала Великобритании как психологическую поддержку, так и материальную помощь, хотя часто больше первых, чем вторых. Во-вторых, это дало Соединенным Штатам время, чтобы укрепить свою военную готовность, которой было недостаточно для мировой войны. Наконец, это сделало Соединенные Штаты активным, хотя и необъявленным, участником войны.

Осенью 1939 года Рузвельт добился небольшого пересмотра Закона о нейтралитете, который теперь разрешал воюющим сторонам покупать оружие в Соединенных Штатах, но только за наличные деньги и только в том случае, если они сами перевозили свои покупки, положение, называемое «наличными и при себе». » Почти год спустя Соединенные Штаты и Великобритания заключили сделку, по которой американцы одолжили британцам пятьдесят законсервированных эсминцев в обмен на использование восьми британских военных баз. А в марте 1941 года Рузвельт добился принятия программы ленд-лиза, которая позволила британцам и другим союзникам продолжить доступ к американскому оружию и припасам, несмотря на их быстро ухудшающееся финансовое положение.Огромная сумма в 7 миллиардов долларов, ассигнованная Конгрессом, в конечном итоге достигнет более 50 миллиардов долларов.

В том же году война приняла решающий оборот. После неудачной попытки подчинить британцев в воздухе — так называемой «Битвы за Британию», в которой Королевские ВВС одержали победу над немецкими Люфтваффе, Гитлер принял два судьбоносных решения. Во-первых, он начал массированное вторжение в своего бывшего союзника — Советский Союз. Во-вторых, он попытался завоевать британцев, задушив это островное государство с моря, приказав нацистским подводным лодкам атаковать британские корабли в Северной Атлантике.Эти два решения только еще больше втянули Соединенные Штаты в войну. Рузвельт предоставил Советскому Союзу помощь по ленд-лизу. Что еще более важно, он приказал американскому флоту направиться в Северную Атлантику сначала для «патрулирования» этого региона, а затем для «сопровождения» британских кораблей. Этот последний приказ позволял флоту стрелять по немецким подводным лодкам, когда они были видны. К осени 1941 года Германия и Соединенные Штаты были в состоянии войны практически.

Руководство Рузвельта в этот период было решающим, хотя и далеко не безупречным. Он и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль сформировали эффективную команду и в августе 1941 года разработали совместное заявление о военных целях своих стран, получившее название «Атлантическая хартия».Это сотрудничество распространилось на подчиненных обоих лидеров, которые всерьез начали планировать грядущую войну. Дома Рузвельту удалось заглушить изоляционистские вопли, сопровождавшие его стратегию «без войны», и способствовать процессу восстановления и перевооружения американских вооруженных сил.

Тем не менее, Рузвельт редко озвучивал политические позиции, которые обязывали страну к четкому курсу действий. Действия Рузвельта, по сути, привели Соединенные Штаты к войне, но Рузвельт отказался признать опасность, часто отвечая уклончивыми ответами на вопросы прессы о разнице между нацией, которая «не ведает войны» и находится в состоянии войны.Наконец, Рузвельт часто оказывался сбивающим с толку, разочаровывающим и непостоянным администратором, руководя военными и промышленными приготовлениями страны к войне. Видные члены его кабинета и сотрудники сочли все эти неудачи раздражающими.

Огромные проблемы, с которыми Рузвельт столкнулся в европейском конфликте, усугублялись ухудшением ситуации в Азии, и особенно спадом в американо-японских отношениях. В 1937 году эти отношения еще больше ухудшились после нападения Японии на Китай, страну, к которой многие американцы были привязаны.Рузвельт предложил помощь Китаю, хотя законы о нейтралитете и сила изоляционистского блока в американской политике гарантировали, что такая помощь останется крайне ограниченной. Вместо этого стратегия Рузвельта, совместно с другими западными странами, заключалась в сдерживании и изоляции Японии экономически и политически. Если ему удастся держать «японскую собаку» — как Черчилль называл Японию — в страхе, Рузвельт решил, что он сможет справиться с тем, что он считал более насущной немецкой проблемой. В практическом плане Рузвельт также осознавал, насколько сложно Соединенным Штатам будет готовиться — а тем более вести — войны одновременно в Азии и Европе.

У стратегии были существенные недостатки. Изолируя Японию, Соединенные Штаты и их союзники усугубили опасения Японии перед отказом в доступе к ресурсам, необходимым для продолжения войны в Китае. К лету 1941 года лидеры Японии чувствовали себя все более зажатыми коалицией Америки, Великобритании, Китая и Голландии (державы ABCD) и проводили откровенно агрессивную внешнюю и военную политику.

Япония вторглась в Южный Индокитай летом 1941 года, чтобы обеспечить промышленные поставки, которые она считала необходимыми для сохранения своей империи и военного преимущества.Администрация Рузвельта в ответ заморозила активы Японии в Соединенных Штатах и ​​ограничила ее доступ к нефтепродуктам. Японские лидеры были в ярости и еще больше убеждены в том, что Соединенные Штаты угрожают их национальным интересам. Тем временем Рузвельт и его советники готовились к войне.

Война пришла, но самым неожиданным образом. 7 декабря 1941 года Япония совершила внезапное нападение на Соединенные Штаты на военно-морскую базу Перл-Харбор на Гавайях, жизненно важный форпост Америки в Тихом океане.Атака сильно повредила, но не опустошила Тихоокеанский флот Америки, авианосцы которого находились в море. Конгресс объявил войну Японии 8 декабря; три дня спустя Германия и Италия объявили войну Соединенным Штатам, что Конгресс США признал в резолюции, признающей состояние войны. К декабрю 1941 года Соединенные Штаты, наконец, вступили в войну — теперь настоящую мировую войну — в качестве участника, после нескольких лет в качестве заинтересованного и активного наблюдателя. Страна никогда не будет прежней.

Вторая мировая война

В первые месяцы 1942 года судьба союзников казалась мрачной. К январю британцы и Советы, которые в мае подпишут официальный договор о союзе, по-видимому, остановили нацистское нападение, по крайней мере, временно. Однако ни в коем случае эти две страны, даже с американской помощью, не были готовы повернуть войну решительно в свою пользу, особенно с учетом того, что нацисты контролировали Западную Европу, а американская военная машина все еще находилась в разной степени готовности.Более того, в течение первых месяцев 1942 года немецкие подводные лодки отправили на дно Атлантики около миллиона тонн судов союзников. В Азии Япония одержала череду побед над Соединенными Штатами и их британскими и голландскими союзниками, перемещаясь с острова на остров, изгоняя защитников союзников; Соединенные Штаты потерпели дорогостоящие поражения на Филиппинах (апрель и май), а также в Тихом океане в битве за Яванское море (февраль).

Стратегия союзников, согласованная Соединенными Штатами и Великобританией до того, как Америка вступила в войну, призывала Соединенные Штаты вести сдерживающие действия в Тихом океане, в то время как союзники сосредоточились на поражении нацистской Германии.Однако первые значительные успехи Америки были достигнуты против Японии, поскольку ВМС США одержали серию побед в 1942 году, сначала в Коралловом море в начале мая, а затем на острове Мидуэй в июне, что фактически остановило наступление Японии. В Европе Советский Союз отражал разрушительные атаки немецкой армии на восточном фронте, а нацисты продвигались в пределах тридцати миль от Москвы.

В Северной Атлантике британские и американские корабли — используя стратегию конвоев и передовые технологии — снизили эффективность немецких подводных лодок.К ноябрю Великобритания и США смогли организовать скоординированное наступление против Германии, начав наступление в Северной Африке.

В следующем году ситуация повернулась против Японии и Германии и в пользу Соединенных Штатов, Великобритании, Китая и Советского Союза. В Тихом океане Соединенные Штаты начали затягивать петлю вокруг японцев, проводя кампанию по островам. Американцы одержали крупные победы на Гуадалканале (февраль), Бугенвиле (ноябрь) и Тараве (ноябрь).Однако бои были исключительно жестокими, и с обеих сторон были большие потери; в Тараве, на участке земли площадью 300 акров, американцы потеряли 3000 человек.

В Европе британцы и американцы завершили кампанию в Северной Африке в мае 1943 года, через несколько месяцев после того, как Советы отбили нацистов под Сталинградом в решающей битве на Восточном фронте. Черчилль убедил Рузвельта на конференции в Касабланке в январе 1943 года, что союзники должны вторгнуться в «слабое место» нацистской Европы: в Италию.Сталин не согласился — он хотел нанести крупный удар по Франции, чтобы заставить нацистов перебросить войска в Западную Европу, — но безуспешно; совместное англо-американское вторжение в Италию началось летом 1943 года. Это была жестокая и кровопролитная битва, продолжавшаяся два года. В ноябре «большая тройка» — Рузвельт, Черчилль и Сталин — встретились в Тегеране, Иран, где Рузвельт и Черчилль пообещали скептически настроенному Сталину, что они вторгнутся во Францию ​​в 1944 году.

Под командованием американского генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра союзники высадились на северо-западе Франции 6 июня 1944 г. Операция «День Д» имела грандиозный успех, и к концу лета Париж был освобожден.Осенью 1944 года американские и британские войска пронеслись по Франции. Война, казалось, приближалась к своей последней главе, поскольку Советы быстро продвигались на Восточном фронте, а американцы и британцы приближались к Германии.

Союзники добились аналогичных успехов в Азии в 1944 году, выиграв ключевые сражения на Филиппинах, в Новой Гвинее, Сайпане и Гуаме. Эти две последние победы дали Соединенным Штатам контроль над островами, с которых они могли запускать бомбардировщики для атак с воздуха на крупные японские города.Эта воздушная война по-настоящему началась в конце 1944 года, опустошив промышленные центры Японии и терроризируя ее народ. Однако вторжение в Японию было впереди в 1945 году, и американские военные планировщики опасались, что оно будет столь же кровавым, как и предшествовавшая ему кампания на Тихом океане, только в большем масштабе.

На фоне этих событий Рузвельт и его помощники разработали планы устройства послевоенного мира — задачу, которую они взяли на себя с начала 1940-х годов. В 1942 году Рузвельт сыграл ключевую роль в формировании коалиции из двадцати шести стран, которые подтвердили идеалы, сформулированные в Атлантической хартии; Рузвельт назвал эту коалицию «ООН».Президент выразил надежду, что Организация Объединенных Наций как организация переживет войну и с тех пор примет новую повестку дня: мир и сотрудничество во всем мире. В Тегеране в 1943 году Рузвельту Демократической партии удалось заручиться согласием Сталина присоединиться к предложенному органу.

Дискуссии между Рузвельтом Демократической партии, Черчиллем и Сталиным продолжались в Ялте, в Крыму, в январе 1945 года. К этому времени Рузвельт был слабым и больным человеком, истощенным годами пребывания у власти, энергичной кампанией и состоянием здоровья. К тому же встреча в Ялте была крайне напряженной.Победа в Европе была почти гарантирована, но союзники еще не договорились о политическом или экономическом будущем послевоенной Европы. Сталин был зол на то, что американцы и британцы раньше не пересекли Ла-Манш, оставив Советам принять на себя всю тяжесть военной мощи Германии. Рузвельт оценил претензии Сталина, хотя еще в 1943 году он готовился признать советскую сферу влияния в Восточной Европе. Со своей стороны Москва истолковала Ялтинские договоренности, которые включали подписанную Декларацию об освобожденной Европе, как предоставление ей свободы действий для создания марионеточных правительств по всему региону.

Через месяц после Ялты войска союзников переправились через Рейн в Германию. Немецкие солдаты теперь сдавались десятками тысяч, когда нацистский режим рухнул. По мере продвижения союзные войска раскрывали реалии расовой политики Гитлера; концентрационные лагеря, которые были построены для переселения и работы политических заключенных со всей Европы, и лагеря смерти, созданные в основном в Центральной и Восточной Европе, которым было поручено истреблять целые группы людей, причем евреи были основной целью.Рузвельт и его администрация на протяжении большей части войны знали, что нацисты убивали евреев, хотя они, вероятно, не понимали и не могли представить себе масштаб этой операции. Политика Рузвельта заключалась в том, чтобы сначала выиграть войну, что, в свою очередь, остановило бы убийства. Много лет спустя эта политика подвергнется нападкам со стороны тех, кто верил, что Америка могла и должна была сделать больше, чтобы помочь европейским евреям.

Когда союзники приблизились к Берлину, Гитлер, окруженный небольшой группой лояльных сторонников, умолял свои вооруженные силы — теперь насчитывающие все большее число мальчиков-подростков — продолжить борьбу.На другой стороне земного шара американские войска сжали кольцо вокруг Японии. Однако Франклин Д. Рузвельт не смог бы отпраздновать победу ни над одним из противников.

Оккупация после войны (Бельгия и Франция)

Введение ↑

Лидеры Франции быстро начали думать о военных целях республики. [1] В то время как был немедленно достигнут консенсус относительно реинтеграции Эльзаса и Лотарингии, этого не было в отношении приграничных регионов, расположенных к востоку от Франции. [2] Независимо от рекомендованного статуса — полная аннексия, длительная оккупация или замаскированный протекторат — большинство участников согласились с тем, что эти области должны находиться под французским территориальным и экономическим влиянием. [3] В конце концов, чтобы получить как можно более широкую поддержку, в том числе со стороны американцев и британцев, Mémoire du gouvernement français sur la fixation au Rhin de la frontière occidentale de l’Allemagne , который был помещен на переговоры стол в феврале 1919 года, официально призывался только к временному межсоюзническому военному присутствию. [4]

В Бельгии мысли о целях войны были сосредоточены на отходе от гарантированного нейтралитета — вариант, который предполагал бы территориальную корректировку в пользу Нидерландов, Люксембурга и Германии; такая территориальная экспансия была занозой в пятке международных властей, которые не смогли прийти к согласию по этому вопросу. [5] Сразу после перемирия группа давления Национальный политический комитет (КПН) — разбавленная версия Comité pour la Rive gauche du Rhin — стала апологетом «Великой Бельгии» : он защищал амбициозную программу [6] , которая расходилась с официальной, размеренной линией правительства.

В конце концов, Бельгия понесла серьезный дипломатический удар в Версале: восточные кантоны были посредственным утешительным призом для ее люксембургских и голландских устремлений. Что касается Рейнской области, бельгийцы осторожно согласились принять участие в военной оккупации левого берега Рейна, но опасались попасть под французское военное, политическое и экономическое влияние. Для французов общий результат был положительным: военная оккупация открыла дверь для устойчивого присутствия в Рейнской области, которое могло как таковое перейти в сферу влияния Франции.

Проникновение на территорию врага (декабрь 1918 — июнь 1919) ↑

Соглашение о перемирии приостановило военные действия на время переговоров и определило условия оккупации левого берега Рейна, что было не только символическим, но и стратегическим императивом. Маршал Фердинанд Фош (1851-1929), верховный главнокомандующий союзными оккупационными войсками на рейнских территориях, отвечал за продвижение войск и их размещение. С 1 по 17 декабря 1918 г. [7] бельгийцы, англичане, американцы и французы двинулись на Германию и заняли позиции: вместе они заняли 6.5 процентов общей площади Германии, зона, в которой проживает около 7 миллионов человек. Французские подразделения разместились на юге (Саар, Пфальц и Майнц), на 75 процентах оккупированной территории, а бельгийские войска обосновались в долине нижнего Рейна (сектор Ахен), что составляло около 10 процентов оккупированной территории.

Немецкое население недоверчиво относилось к таким военным действиям. Постепенная оккупация немецкой территории происходила не случайно. Были ритуалы, которые сменяли друг друга на основе хорошо отрепетированного сценария; марши планировались и проводились расчетливо; и важные местные места были украшены цветами победителей.Было сделано все, чтобы показать, что страна и городское пространство востребованы. Речи перед знатными людьми были полны клише, оправдывающих оккупацию по моральным соображениям и потворствующих победе Ло, таким образом увековечивая преемственность de facto с культурой войны.

На земле власть оставалась исключительно в руках военных, и было объявлено осадное положение для защиты общественного порядка и безопасности оккупирующей армии. Были приняты меры по значительному ограничению свободы передвижения, ассоциации и выражения мнения жителей; угроза казни нависла над потенциальными преступниками и заложниками.Население по-разному реагировало на такие меры, которые иногда строго соблюдались, а иногда применялись проницательно. Со временем они несколько расслабились. [8]

Франция хотела сформировать политическую направленность операции и, таким образом, быстро приобрела инструменты, необходимые для контроля административных и экономических аспектов жизни на оккупированных территориях. Его партнеры, однако, были весьма обеспокоены выдающимся положением Франции в регионе и выразили свою обеспокоенность, после чего они добились замены французского аппарата межсоюзнической администрацией, предшественником Межсоюзнической верховной комиссии Рейнской области. [9]

Военные действия были приостановлены лишь на время во время мирных переговоров, и возникла серьезная опасность возобновления конфликта. Напряжение было ощутимым, когда на земле находилось более 220 000 французов и 20 000 бельгийцев. Был составлен план обороны и велась подготовка к его реализации. Когда весной 1919 года стало известно об условиях договора, население проснулось. Люди сплотились и протестовали против строгости договора. [10] Немецкая делегация не хотела подписывать.На земле оккупационные войска начали движение и собирались вокруг точек входа на правый берег. Напряжение достигло максимума в середине июня 1919 года, особенно когда сторонники независимости Рейна пытались использовать ситуацию для продвижения своего политического дела. У них была поддержка некоторых французских офицеров, которые (правильно или ошибочно) полагали, что предвосхищают цели республики. [11] Между оккупационными силами по этому вопросу возникли расхождения во взглядах и конфликте интересов.В конце концов, сепаратистское движение было подавлено, и было восстановлено тонкое чувство коллегиальности.

Живя лицом к лицу (июль 1919 — декабрь 1922) ↑

После подписания мирного договора оккупация стала долгосрочным делом, и по-настоящему начался период личной жизни. Режим, установленный Рейнландским соглашением, которое было приложено к Договору, передал все полномочия гражданским властям. 10 января 1920 года Межсоюзническая верховная комиссия Рейнской области приступила к исполнению своих обязанностей.Из своей штаб-квартиры в Кобленце он распоряжался всеми аспектами оккупации, от самых незначительных до самых важных деталей. Под председательством француза Поля Тирара (1879-1945) представители оккупационных властей, в том числе бельгиец Эдуард Ролен-Жакеминс (1863-1936), вели дискуссии — временами бурно — и принимали законы. [12] Оккупационные войска, численность которых была сокращена (94 000 французов и 16 000 бельгийцев в феврале 1920 г.) [13] , были вооруженным подразделением, чьей задачей было поддержание порядка и безопасности на местах.

Примат гражданской власти над военной был источником разногласий между различными сторонами. Для бельгийцев это время от времени доходило до такой степени, что Брюсселю приходилось вмешиваться. [14] Находясь под устойчивым влиянием культуры войны, войска и офицерский корпус разделяли непоколебимый дух и действительно оказались в противоречии с принципами «мирного проникновения» французская модель.Последний пытался следовать политике культурной инфильтрации, которую пропагандировал Тирар, применяя ее к своему собственному бельгийскому пути (с ограниченными средствами и небольшой поддержкой). [16] Однако, в отличие от Франции, он не мог рассчитывать на поддержку со стороны «командования [оккупационной армии], которое, похоже, не обладает политическим духом, необходимым для выполнения своей задачи». [17] Пытаясь обойти такие проблемы, во французской зоне был открыт Центр германских исследований, чтобы предложить французским полевым офицерам и агентам межсоюзнического Рейнского верховного комиссара совместное обучение по различным аспектам политики Франции в Рейнской области. [18]

В полевых условиях солдат разместили в бараках и лагерях, заброшенных рейхсвером . Были реквизированы и переоборудованы общественные здания, чтобы восполнить нехватку жилья. Местные власти были вынуждены оплатить строительство дополнительных жилых домов. Увеличилось количество мест в частных домах (в основном для офицеров и чиновников, которых сопровождали их семьи). Города быстро стали напоминать гарнизонные города: все было готово для ведения, снабжения, обучения и развлечения войсковой жизни.Например, некоторые города, такие как Аахен, быстро стали перегруженными. [19] Такое перенаселение нарушило повседневную жизнь жителей и имело предсказуемые последствия, которые еще больше усугубили лежащую в основе напряженность между французами, бельгийцами и немцами. Демонстрация силы превратилась в легион: от простых ссор до нападения и избиения, как физическое, так и символическое насилие пронизывали отношения между оккупационными силами и оккупированными, особенно в городских районах. [20] И все же не все взаимодействия обязательно сопровождались насилием; некоторые поощряли братание в самом широком смысле этого слова.Граница между оккупационными и оккупированными общинами не была герметичной, несмотря на меры, принятые для ограничения взаимодействия между ними, особенно сентиментальные. Бельгийские власти категорически против любого сближения. [21] До 1925 года они заставляли уволиться всех солдат, которые планировали смешанный брак; после этой даты от солдат требовалось подавать свои запросы на детальное рассмотрение, и разрешение предоставлялось в каждом конкретном случае. По словам ее верховного комиссара, французская армия была несколько более либеральной и доброжелательной, давая одобрение довольно легко после того, как было проведено нравственное расследование в отношении невесты и ее семьи. [22] Учитывая все препятствия на их пути, не все пары решили официально оформить свои отношения. Некоторые предпочли сожительство, которое происходило более или менее дискретно из-за окружающего чувства морального неодобрения. Немцы подвергались стигматизации в своей общине и даже время от времени подвергались физическим нападениям (например, лица, смазанные воском, отрезанные волосы). [23] Пытаясь спастись экономически, некоторые женщины отказались от риска позора и обратились к проституции. Несмотря на их усилия (e.г. открывая публичные дома), военным властям так и не удалось положить конец такой случайной проституции. Немецкое общество, в свою очередь, опасалось вырождения расы из-за смешения крови с цветными солдатами. Это был навязчивый страх, стоящий за «черным позором» [24] («schwarze Schmach»), направленным против французских колониальных войск. [25]

С 1918 года солдаты коренных народов из Северной Африки, Мадагаскара и Сенегала участвовали в оккупации левого берега Рейна.Их присутствие воспринималось как высшее унижение, своего рода обратный колониализм, который позволял цветным мужчинам (считавшимся неполноценным) присматривать за белыми людьми (считавшимися цивилизованными). Поначалу протесты против этого нарушения цивилизации были неуверенными и рассредоточенными, но постепенно они распространялись и набирали силу. Возмущение сменилось искренней озабоченностью, а затем истерией, когда распространились слухи о том, что «негры» дают полную свободу своим сексуальным влечениям и без колебаний охотятся на молодых немецких девушек.Эта пропагандистская кампания была блестяще организована и в апреле 1920 года была подхвачена в зарубежных средствах массовой информации, что вызвало возмущение во всем западном мире, особенно в англоязычных странах. До 1923 года шла напряженная и жестокая битва за общественное мнение на национальном и международном уровне; он осудил зверство колониальных войск и потребовал их ухода с оккупированных территорий. Реакция Франции на этот шторм была неоднозначной: она отвергла претензии, но, тем не менее, отозвала своих людей, тем самым подтвердив подозрения, связанные с этими возмутительными обвинениями.«Черный позор» в конце концов утих с оккупацией Рура, которая сместила фокус усилий немецкой пропаганды на новую цель.

Период противостояния (январь 1923 — август 1924) ↑

После провала Лондонской конференции, которая освятила « mésentente cordiale » (август 1922 г.), Франция снова пригрозила оккупировать Рурский бассейн из-за неуплаты Германией репараций. В 1921 году на Дюссельдорфе и Дуйсбург-Рурорте была проведена блиц-операция, и Германия под объединенным давлением союзников уступила.Однако на этот раз союзники больше не были единодушны, и разногласия привели к отдельным действиям, предпринятым несколькими разными сторонами. [26] Франция взяла под свой контроль операции, и Бельгия последовала их примеру. Бельгия, которая не доверяла французской склонности к окружению, не хотела казаться подчиненной французам, но чувствовала, что у нее нет другого выбора. [27] В конце концов, он послал почти 6000 человек, чтобы пополнить французские ряды, которые были в десять раз многочисленнее. Это вмешательство, упоминаемое в некоторых немецких историографиях под названием Ruhrkampf , было апофеозом отношений между Францией, Бельгией и Германией и воспринималось как возврат к Великой войне.На международном уровне это также стало переломным моментом в послевоенных отношениях. [28]

11 января 1923 года французские и бельгийские войска вошли в Рур: официально они были там для защиты членов MICUM (межсоюзническая миссия по контролю над фабриками и шахтами). В течение пяти дней они заняли Эссен, Бохум и Дортмунд. Население оставалось относительно спокойным, пока люди наблюдали за продвижением войск. Тем не менее, в течение нескольких дней пассивное сопротивление из спонтанного превратилось в методично и устойчиво организованное под влиянием Берлина.К концу февраля он полностью парализовал железнодорожные и водные сети, а также сократил промышленную деятельность на всех оккупированных территориях. Немецкая реакция застала французов врасплох; опасаясь компрометации своей рейнской политики, последние не решались принимать решительные меры. Бельгийцы заставили их действовать твердо и строго, рассчитывая на непродолжительную оккупацию и опасаясь увязнуть в политически мотивированной операции.

Оккупированное население приняло ответные меры, и было объявлено осадное положение.Был реализован целый арсенал мер по подавлению, контролю и эксплуатации; напряжение росло. Количество стычек резко возросло и переросло в кровавое противостояние. 31 марта в результате планового вмешательства на заводах Krupp в Эссене тринадцать человек погибли и несколько десятков рабочих были ранены. Германия использовала и злоупотребляла в интенсивной, жестокой пропаганде, чтобы осудить «господство террора» (« Schreckensherrschaft ») [29] , созданное французскими и бельгийскими войсками. [30] Играя роль жертвы, Германия надеялась мобилизовать местное население и завоевать сочувствие из-за границы, особенно из нейтральных государств.Статьи в прессе, брошюры, брошюры и плакаты перечисляли — и часто преувеличивали и критиковали — акты насилия, совершаемые солдатами. Те, кого преследовала такая пропаганда, отрицали обвинения и, в свою очередь, обвиняли их в том, что они стали жертвами нападений и актов саботажа. Действительно, было совершено несколько сотен таких действий, в основном против железнодорожных путей и сетей связи. Самым смертоносным из этих нападений стал поезд, полный бельгийских солдат в отпуске, когда он покидал станцию ​​в Хохфельде в ночь с 29 на 30 июня.В результате нападения двенадцать человек погибли и десятки получили ранения. Это ознаменовалось кульминацией насилия, общую сумму которого трудно подвести. В качестве возмездия были введены индивидуальные и коллективные санкции, но вызвали разногласия, учитывая, насколько они напоминали санкции, введенные оккупантом во время войны (например, использование живых щитов на борту конвоев). [31] К лету 1923 года все стало успокаиваться.

Действительно, движение пассивного сопротивления не смогло достичь своих целей и начало явно терять импульс; апатия и уныние охватили жителей, которые постепенно отмежевывались от террористических актов, совершаемых в основном военизированными и националистическими группировками из неоккупированной Германии.К концу сентября власти Берлина начали критиковать активное движение сопротивления и призвали положить конец пассивному сопротивлению. Оккупационные силы постепенно ослабили дисциплину. Депортации, от которых за девять месяцев пострадали около 140 000 человек [32] как на правом, так и на левом берегу Рейна, были приостановлены. Меры амнистии постепенно позволили пострадавшим вернуться.

В конце концов, несмотря на видимость согласия и солидарности с французскими войсками на местах, оккупация только усилила недоверие Бельгии к прихотям Франции.Летом 1919 года рейнские амбиции Франции были отложены на второй план, но весной они возродились. Летом они материализовались в рамках проектов, направленных, например, на то, чтобы дать региону собственную валюту и автономную сеть железных дорог. Бельгия не доверяла этим инициативам, которые подчеркивали желание Франции устойчиво утвердиться в регионе, [33] , хотя провал сепаратистского восстания, вспыхнувшего в октябре, положил конец таким стремлениям Франции.

Период разрядки (с августа 1924 г.) ↑

В 1924 и 1925 годах оккупация Рура как производственного залога продолжалась, но становилась все более незаметной. В то же время политика примирения, проводимая Англией, привела — с финансовой помощью Соединенных Штатов — к разработке плана Дауэса. Утвержденный в Лондоне в августе 1924 года, он изменил график выплаты репараций и положил начало периоду разрядки в отношениях с Германией, которая в следующем году была усилена Локарнскими договорами.Политика умиротворения заменила политику принуждения. 1 августа 1925 года последние французские и бельгийские солдаты покинули правый берег Рейна. Вслед за этим была подготовлена ​​эвакуация зоны вокруг Кельна, наряду с перетасовкой карт среди союзников и значительным сокращением количества войск, все еще оставшихся на левом берегу реки. С этого момента была обеспечена только политика присутствия. И все же, несмотря на дипломатическое затишье 1924-1925 годов, символическая борьба продолжалась.«Празднование тысячелетия» (« rheinische Jahrtausendfeier »), происходившее в самом разгаре на берегах Рейна в 1925 году, было возможностью подтвердить немецкость региона и стереть границу между двумя берегами реки. по профессии. [34]

В 1930 году французские и бельгийские войска покинули территорию Рейнской области на пять лет раньше срока, предусмотренного Версальским договором. Это отступление привело к «празднованию освобождения» во всех гарнизонных городах, что, кажется, еще больше указывает на поверхностное укоренение духа Локарно среди «глубинных сил» пострадавших обществ. [35]

Заключение ↑

В целом французское и бельгийское присутствие на берегах Рейна длилось двенадцать лет. Между 1919 и 1924 годами солдаты и правительственные чиновники оккупационных сил были менее чем готовы к компромиссу с теми, кого многие все еще считали своими историческими врагами. Используя баланс сил, который временно был в их пользу, они жестко закрепили договор и поставили вопрос безопасности в зависимость от репараций. Атмосфера на земле была омрачена военной культурой, которая изо всех сил пыталась рассеяться. [36] Эпизоды, иногда чрезвычайно жестокие, продолжали портить отношения с Германией. Эта послевоенная война, которая на самом деле была ее продолжением, закончилась только после провала вторжения в Рур в конце 1923 года. Принятие плана Дауэса в 1924 году положило начало периоду умиротворения в международных отношениях. Идея пакта безопасности развивалась и привела к подписанию Локарнских договоров в 1925 году. Франция, Германия и Бельгия признали свою общую границу и согласились не изменять ее силой.Через десять лет после объявления войны в августе 1914 года культурная демобилизация наконец-то смогла начаться, наряду с отходом от насилия в международных отношениях и внутри воюющих обществ. Локарно действительно ознаменовал конец Первой мировой войны и начало периода хрупкой стабилизации, продолжавшейся до начала 1930-х годов.


Anne Godfroid, Musée Royal de l’Armée

Редакторы секции: Бенуа Мажерус; Николя Бопре

Переводчик: Джоселин Серво

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *