Внешняя политика в россии: Внешняя политика России в ближайшие пять лет: цели, стимулы, ориентиры

Содержание

Какой будет внешняя политика России в 2023 году

Давать прогнозы развития политической ситуации в периоды быстрых перемен, подобные тому, в который мы вступили почти год назад, – дело не только неблагодарное, но и бессмысленное. В то же время существует и необходимость, и возможность разобраться в основных тенденциях, отражающих движение современного мира. В этом кратком обзоре мы постараемся определить основные направления развития международного положения России и ее отношений с ключевыми игроками в наступившем году.

Пока что украинский конфликт – это опосредованная война между Россией и блоком НАТО. Однако ползучая эскалация участия западных стран в этом противостоянии с целью нанесения России «стратегического поражения» может привести к непосредственному столкновению Вооруженных сил РФ и военных формирований западных стран. Если это произойдет, то украинский конфликт превратится в российско-натовскую войну. Такая война неизбежно несет с собой риск применения ядерного оружия.

Ситуация осложняется тем, что отчаявшиеся киевские власти могут попытаться спровоцировать непосредственное вступление в боевые действия НАТО.

Даже если лобового столкновения не произойдет, общая враждебность Запада по отношению к России продолжит нарастать. Экономические отношения между РФ и Евросоюзом, по которым в прошлом году сами европейцы, невзирая на колоссальный ущерб от такого «самострела», нанесли сокрушительный удар, продолжают сжиматься и отмирать. Фактически страны Евросоюза все более полно изолируются от России, рассматривают ее как угрозу и эту угрозу конвертируют в фактор внутреннего сплочения. «Европейская безопасность», бывшая на протяжении полувека приятным и любимым местом приложения усилий международной дипломатии и одновременно мантрой внешней политики, сменила перо на шпагу – или, точнее, на артиллерийские системы.

В то же время существует и необходимость, и возможность разобраться в основных тенденциях, отражающих движение современного мира. В этом кратком обзоре мы постараемся определить основные направления развития международного положения России и ее отношений с ключевыми игроками в наступившем году.

Украина

Конфликт на Украине – чем дальше, тем больше – принимает черты бескомпромиссного противостояния России и американоцентричного Запада. Тенденция к эскалации военных действий продолжает доминировать. Ставки для обеих сторон чрезвычайно высоки, но для Москвы они очевидно гораздо выше, чем для Соединенных Штатов или Европы. Речь идет не только о внешней безопасности России, ее месте и роли в мире, но и о внутренней стабильности, устойчивости политического режима и будущем самой российской государственности. После проведения осенью частичной мобилизации боевые действия на Украине приобрели черты народной войны; в недалекой перспективе то, что началось как специальная военная операция, вполне может стать отечественной войной.

Все конфликты когда-нибудь заканчиваются на основе каких-то договоренностей. Однако описанные выше обстоятельства делают возможность заключения не только мирного соглашения, но и сколько-нибудь устойчивого перемирия – по корейскому образцу – скорее призрачной. Максимальные уступки, на которые гипотетически мог бы пойти Вашингтон, крайне далеки от минимальных целей, достичь которых Москве абсолютно необходимо. США стремятся «выбить» Россию из числа великих держав, спровоцировать смену режима в Москве и тем самым лишить Китай важного стратегического партнера. Американская стратегия – измотать российскую армию на фронте; расшатать российское общество в тылу, подорвав доверие к высшей власти; наконец, добиться капитуляции Кремля. У России есть ресурсы и возможности разбить эти планы и достичь своих целей, причем так, чтобы избежать перспективы возобновления вооруженного конфликта спустя некоторое время. В 2023 году боевые действия на Украине, может быть, не закончатся, но ближайшие 12 месяцев дадут ответ на вопрос, чья воля сильнее и, соответственно, какая сторона в конце концов возьмет верх.

Запад

Украина – важнейший на сегодняшний день, но не единственный участок российско-западного фронта противоборства. Этот фронт тянется на север через Белоруссию, Калининград и Балтику в Арктику, а на юг через Молдавию, Черное море, Закавказье, Казахстан и Среднюю Азию. Особого внимания в 2023 году заслуживают Армения и Казахстан, где Запад поддерживает антироссийские националистические силы, а также Молдавия и Грузия, в которых ставка делается на раздувание застарелых конфликтов и открытие тем самым «второго фронта» против России наряду с украинским.

В отношениях с Америкой диалог уже давно уступил место гибридной войне, в которой Украина – только одно из направлений, хотя и самое заметное. Вашингтон всерьез взялся за отстаивание своего мирового господства, действуя при этом активно и рискованно.

Россия для США – не главный противник, но тот, который должен быть повержен первым. Американская внешняя политика абсолютно безжалостна – безразлично, к соперникам, противникам или союзникам, – и Россия не может рассчитывать ни на что другое, кроме как на собственные силы и еще остающиеся возможности сдерживать Америку.

В преддверии президентских выборов 2024 года в Соединенных Штатах, как всегда, обостряется политическая борьба. Республиканская партия, недавно отвоевавшая Палату представителей Конгресса, будет, вероятно, требовать большей отчетности расходования средств, выделяемых на поддержку Украины. В принципе, эти средства могут быть несколько сокращены. Тем не менее большинство республиканцев разделяют подход демократической администрации Джо Байдена и к Украине, и к России, что делает благоприятное для Москвы изменение американской политики в наступившем году крайне маловероятным.

В японо-российских отношениях на место отброшенного в Токио наследия сотрудничества эпохи покойного премьера Синдзо Абэ возвращается враждебность периода холодной войны.

Правда, японская сторона, в отличие от европейцев, не намерена разрывать энергетические связи с Россией, но укрепление американо-японского союза наряду с продолжающимся военно-политическим сближением России и Китая и ростом напряженности на Корейском полуострове способствует восстановлению былого противостояния между Россией, Китаем и КНДР, с одной стороны, и США, Японией и Южной Кореей – с другой.

Восток

Единственным полноценным союзником России в нынешних условиях остается Белоруссия. В то же время у Москвы сохранились партнерские отношения с рядом государств, чье значение и вес в последние десятилетия существенно выросли и продолжают расти. Это прежде всего великие державы Китай и Индия; региональные игроки Бразилия, Иран, Турция и ЮАР, а также страны Персидского залива – в первую очередь Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Эти страны – и десятки других вместе с ними – не присоединились к западным санкциям против России и продолжают сотрудничать с ней.

Правда, оставаясь в рамках финансовой империи Вашингтона, страны Азии, Африки и Латинской Америки, которые в России все чаще называют «мировым большинством», вынуждены так или иначе учитывать эффект вторичных санкций США.

Это в полной мере относится и к Китаю. Российско-китайское партнерство «без границ» –это емкий лозунг, означающий готовность обеих держав развивать взаимодействие во всех областях и на любую глубину. Несмотря на все старания Вашингтона внести на фоне украинского конфликта разлад в китайско-российские отношения, связи между Пекином и Москвой крепнут как в экономической, так и в военной области. Намеченный на весну визит председателя КНР Си Цзиньпина в Россию станет свидетельством продолжающегося сближения двух держав.

В то же время надо иметь в виду, что каждая из сторон действует, исходя из своих национальных интересов. Соединенные Штаты сегодня – противник для России и соперник и только еще потенциальный противник для Китая, и этого пока недостаточно для формирования военного союза между Москвой и Пекином. Руководство КНР, естественн, дорожит экономическими интересами своей страны на рынках Америки и Европы. Пекин может пересмотреть этот подход, но лишь когда убедится, что Вашингтон из соперника КНР превратился в ее врага. Ради России такой поворот Китай делать не станет.

Есть сложности и в наших отношениях с Индией. Эта страна, как и Китай, имеет в Москве статус стратегического партнера. В то же время Индия, поставившая задачу совершить в текущем десятилетии мощный экономический рывок, кровно заинтересована в экономическом и технологическом сотрудничестве с Америкой, странами Евросоюза и Японией. Помимо этого, Нью-Дели рассматривает Пекин в качестве главного соперника и источника потенциальной военной угрозы: вооруженный конфликт на границе между двумя крупнейшими азиатскими государствами продолжает тлеть и периодически вспыхивать. Наряду с членством в БРИКС и ШОС Индия – участник группы Quad, которую США рассматривают как антикитайский альянс.

В таких условиях Москве в 2023 году придется решительно укреплять свои позиции в Индии, активно работать с местными элитами, убедительно разъясняя российскую внешнюю политику и противодействуя попыткам ее искажения западными СМИ, на которые в основном ориентируются индийские медиа; находить и развивать новые возможности для экономического, технологического и научного сотрудничества с Индией; пытаться продуктивно взаимодействовать с Индией на международных площадках и форумах. Напротив, продолжение дрейфа в российско-индийских отношениях будет означать на деле дрейф Нью-Дели от Москвы.

В прошлом году Иран стал единственной страной, поставившей России системы вооружений собственного производства. Одновременно Тегеран начал процесс присоединения к Шанхайской организации сотрудничества. Транспортный коридор Север–Юг, связывающий Россию со странами Персидского залива, Индией и Южной Азией, в условиях западных санкций приобрел гораздо большее значение, чем когда бы то ни было. Также в минувшем году стало окончательно ясно, что иранская ядерная сделка не будет продлена. Помимо всего прочего, это означает как минимум приостановку и, вполне возможно, прекращение более чем полувекового сотрудничества между Россией и США в вопросах ядерного нераспространения.

В 2023-м процесс сближения Ирана и России продолжится. Это потребует с нашей стороны уточнения и активизации российской стратегии в отношении этой страны.

Отношения Москвы с Тегераном прямо влияют на ее отношения с арабскими столицами и Анкарой. В регионе сложилось несколько центров силы. Политика арабских стран Залива (особенно Саудовской Аравии и ОАЭ) становится все более многовекторной: они перестают однозначно ориентироваться на Соединенные Штаты и развивают связи с Китаем и Россией. В наступившем году эта тенденция, вероятно, не только продолжится, но и укрепится. Москва, выдвинувшая еще в 2019-м концепцию региональной безопасности в зоне Залива, могла бы в 2023 году активизировать усилия по содействию диалогу между Ираном и его южными соседями.

В 2023-м – а это год столетия провозглашения республики – Турцию ждут президентские выборы. В последнее время значение Турции для российской внешней политики резко выросло. Это стало результатом сирийской войны, Второй карабахской, украинского конфликта, а также обрушения нормальных связей России с Европой, превратившего Турцию в транспортный, логистический и газовый хаб, через который РФ все еще взаимодействует с евро-атлантическим миром.

Турецкая оппозиция полна решимости положить конец более чем двадцатилетнему доминированию Реджепа Тайипа Эрдогана, который, в свою очередь, намерен побороться за еще один (как он уверяет, последний) президентский срок. Мы не станем делать прогнозов исхода голосования. Укажем лишь на тенденцию к превращению региональной державы Турции в крупного самостоятельного игрока с глобальными амбициями, что делает Анкару часто незаменимым, хотя и трудным партнером для Москвы.

Ближние соседи

Этот пункт последний не по значению. Тема отношений с соседними государствами в 2022 году вышла для России на первый план. В ближайшее время эта тенденция продолжится. Не будет для России ничего важнее, чем добиться значимых успехов и в конце концов победы на Украине; не будет у нее союзника и партнера ближе, чем Белоруссия; нет большей потенциальной опасности, чем подъем этнического национализма в Казахстане и разлад в отношениях Москвы и Астаны.

Другие опасности включают попытку Кишинева во взаимодействии с Киевом и при поддержке Запада решить проблему Приднестровья; перспективу возобновления боевых действий между Арменией и Азербайджаном; очередную вспышку пограничного спора между Киргизией и Таджикистаном, а также внутреннюю дестабилизацию в какой-то из соседних стран.

С другой стороны, за последний год под воздействием огромных геополитических, стратегических и геоэкономических сдвигов стала очевидна необходимость вывода на принципиально иной уровень экономического сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и военно-политического взаимодействия в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Из двусторонних отношений в обеих областях нужно выделить российско-узбекистанское направление как особенно перспективное. В условиях беспрецедентной за последние десятилетия геополитической напряженности по всему периметру новых постсоветских границ России от Москвы здесь требуется на порядок больше внимания, понимания, усилий и результатов. Это, вероятно, станет одним из главных, если не главным вызовом российской внешней политики в 2023 году.

Источник: Ежедневный журнал «Профиль»

Please enable JavaScript to view the comments powered by Disqus.

Какой будет внешняя политика России в 2030 году — Россия в глобальной политике

Прогноз – дело рискованное. Однако если глубинные тенденции развития страны и окружающего мира достаточно видны, их можно спроецировать в будущее и получить его довольно реалистичный набросок. Цель данного прогноза – схематично описать, каким будет внешнеполитический курс России в конце следующего десятилетия. Автор исходит из того, что она будет продолжать вести себя как великая держава, поскольку это одно из условий существования столь огромной и столь сложной по национально-этническому составу страны. Наличие на восточной границе России новой сверхдержавы – Китая, на западной – Евросоюза, где предпринимаются попытки превратить его из преимущественно экономической силы в политическую или даже военно-политическую величину, укрепляют этот императив. НАТО, не оставляющая попыток включить в себя Украину, и его стержень США тоже никуда не исчезнут. Однако политика, как гласит известный афоризм, есть искусство возможного. Ресурсы, которыми будет располагать Россия, вынудят ее менять свои приоритеты, сосредотачивать усилия на самых важных направлениях, или иными словам, придавать своему державному курсу более целевой характер.

Данное предположение основывается прежде всего на развитии внутренней ситуации.

— Несмотря на оптимистичные обещания власти, для России будут и дальше характерны низкие темпы экономического роста и технологическое отставание во многих сферах. Огромные государственные вливания, в частности, в рамках «национальных проектов», принесут некоторые позитивные результаты. На ряде направлений может быть даже заметный прогресс. Однако, обещанного общего экономического и технологического прорыва не будет. Слишком велик вес государства в экономике, слишком неблагоприятны условия для реализации частнопредпринимательской инициативы, слишком принижена роль науки и ученых. Общий коррупционный климат и коррупционное давление на экономику правоохранительных органов усугубляют ситуацию. При множестве организуемых в России инвестиционных форумов общий объем накопленных в ней прямых иностранных инвестиций меньше, чем в Чехии с населением в 10,6 млн человек. Доля высокотехнологичной продукции в российском экспорте мизерна.

Отдельно следует отметить роль нефтегазового сектора, который создает своего рода заколдованный круг. С одной стороны, он вносит большой вклад в формирование государственного бюджета и обеспечивает достаточно высоким рентным доходом правящий класс, с другой стороны, поглощает огромную долю инвестиций, причем в ряде случаев – в рамках проектов с высоким геополитическим риском («Южный поток», Венесуэла и т.п.), чреватых большими потерями. В целом, сохраняющаяся зависимость экономики от экспорта энергоносителей и сырья с высокой волатильностью цен несет постоянный риск сбоев в развитии экономики даже при низких темпах. Прогнозируемый спад мировой экономики увеличивает этот риск. Положительным фактором может быть хотя бы частичное снятие западных антироссийский санкций (в частности, со стороны ЕС), которые пока продолжают наносить ущерб развитию многих отраслей. Но это возвращает нас к проблеме внешнеполитического курса страны, о котором речь пойдет ниже. В целом, экономическая мощь России будет и дальше отставать от ее державных притязаний.

— Ослаблять российскую державность будет также негативная демографическая ситуация, способная перерасти в реальную депопуляцию страны. Российская власть вроде бы осознала императивный характер повышения рождаемости, но чтобы повернуть вспять негативную тенденцию и достичь, по меньшей мере, простого воспроизводства населения, выделяемые ресурсы на поддержку семей и детей должны быть на порядок выше.

— В стране начался процесс опасного отчуждения общества от власти, связанный прежде всего с длительной стагнацией или даже ухудшением невысокого жизненного уровня большинства населения, а также с продолжающимся увеличением и без того колоссального социального неравенства. Как показывает история, отчуждение имеет место далеко не всегда, когда люди живут действительно плохо. Часто оно проявляется в случае, когда ожидания общества все больше расходятся с действительностью. «Российский парадокс» в том, что макроэкономическая стабильность – несомненное достижение – почти не конвертируется в высокие темпы экономического роста и заметное улучшение жизни людей. Более того, в стране отмечается одновременный рост числа бедных и сверхбогатых. В последнее время к экономическому и социальному факторам добавился политический, в том числе из-за неготовности власти позволить недовольству канализироваться в рамках системы (путем смягчения законодательства о выборах, демонстрациях, митингах и т.п.).

— Развернуть указанные негативные тенденции можно с помощью ряда глубоких экономических, социальных и политических реформ. Их необходимость признают даже некоторые консервативные эксперты. Проблема в том, что, например, уменьшение веса госкорпораций, перемещение основного потока инвестиций из нефтегазового сектора в производительный, высвобождение частной инициативы, «укрощение» правоохранительных органов, интеграция вменяемой части реальной оппозиции в систему несут серьезный риск для власти и она пока не готова его принять. Правящий же класс, судя по всему, нынешнее положение дел в целом устраивает. В отличие от большинства населения, которому многие годы обещают улучшение жизни в будущем, он благоденствует в настоящем (благодаря, прежде всего присвоению большей части нефтегазовой ренты страны) и поэтому придерживается консервативно-охранительных установок. Такие термины как «социальная сплоченность» или «социальная солидарность», давно ставшие привычными в Европе, даже не входят в его лексикон. Однако, реформы рано или поздно придется проводить. Но чем позднее они начнутся, тем будут болезненнее и тем больше будет угроза социально-политической нестабильности в стране (достаточно вспомнить печальный опыт «перестройки»).

В любом случае, реформы и концентрация ресурсов России на решении экономических, социальных и социально-демографических задач станут условием ее выживания как державы. Если разрыв с США, Китаем, Евросоюзом в экономической и технологической конкурентоспособности будет и далее увеличиваться, это неминуемо подорвет ее международные позиции в соревновании с этими гигантами и в целом в мире. На горизонте маячит Индия – новый кандидат на роль сверхдержавы, сделавшая ставку на развитие инновационного сектора. Будет нелишним напомнить, что названные мировые игроки еще и значительно превосходят Россию по численности жителей. Обгоняют ее этом плане и многие поднимающиеся державы.

Пока российский внешнеполитический курс нацелен не столько на обеспечение наилучших условий для развития экономики и социальной сферы, сколько на поддержание геополитического величия. После длительного периода унижения России со стороны Запада такой курс закономерно поддерживался не только ведущими фракциями российских элит, но и подавляющим большинством населения. Однако опросы общественного мнения в последнее время показывают, что все более значительное число россиян ассоциируют величие с эффективной экономикой, высоким уровнем жизни населения, развитой социальной защитой, доступностью качественного образования и здравоохранения, хорошими дорогами и т.д. Для внешней политики это означает запрос на ее рационализацию и большую приземленность. При меньших ресурсах и меньшей опоре на военную мощь, поскольку оборонные расходы также будут рационализироваться (это уже происходит), ей нужно будет сосредоточиться на национальных интересах, которые будут восприниматься в стране как действительно жизненно важные.

Пересмотр системы приоритетов должен повлечь, в частности, уменьшение ее американоцентричности, которая пока сохраняется, несмотря на риторику о «многополярном» мире. Конечно, игнорировать США не получится, да и они вряд ли это позволят. России нужно будет, естественно, отстаивать свои интересы перед лицом Соединенных Штатов и использовать возможности для улучшения взаимоотношений. Однако не обязательно стремиться быть равными США в мировой политике и тем более реагировать на любой американский чих. «Феномен Трампа» показывает, что даже такая мощная держава вынуждена самоограничиваться вовне, чтобы сосредоточится на решении накопившихся внутренних проблем. Растущее американо-китайское соперничество позволяет России выдержать определенную «паузу» в ожидании возможного ослабления антироссийских установок американского истеблишмента. Время покажет, готовы ли будут в Вашингтоне, например, к новым переговорам по контролю над вооружениями.

Главными же российских приоритетами на западном направлении должны стать Украина, Белоруссия и Евросоюз – именно в таком порядке. Первейшей задачей внешней политики России будет недопущение окончательного превращения украинского соседа в «стратегический плацдарм» Соединенных Штатов и восстановление полноформатного торгово-экономического сотрудничества с ним. В феврале 2019 г. в Конституцию Украины было внесено положение о вступлении в НАТО и ЕС как цели государства. Очевидно, что втягивание Украины в Североатлантический альянс представляет собой прямую угрозу безопасности и коренным интересам России и может вызвать большую войну. Судя по всему, ведущие фракции украинских элит этого не сознают или не хотят сознавать, но, к счастью, значительная часть населения страны настроена по-другому. Как показывают опросы общественного мнения, в частности, на Юге и Юго-Востоке Украины поддержка ее интеграции в НАТО не превышает 20-25%. В последний год, несмотря на русофобскую риторику большинства политиков и СМИ, во многих регионах отмечается также рост симпатий к России.

Чтобы данные тенденции развивались, России нужно прежде всего добиться как можно более быстрого урегулирования конфликта в Донбассе, тем более что приход к власти Владимира Зеленского открыл для этого определенное окно возможностей. Долгосрочные последствия конфликта значительно более серьезны, чем полагают в Москве. Украинские силовики, вес которых в государстве значительно вырос, полностью переориентировались на военную помощь США и сотрудничество с НАТО. В то же время конфликт дал возможность националистическим кругам на Украине заткнуть рот пророссийской части населения и провести в июле 2019 г. закон, в соответствии с которым русский язык, все еще являющийся главным для доброй половины населения, с 2020 г. фактически изгоняется из украинской системы образования. Между тем и без этого в украинских дошкольных учреждениях, школах и университетах все больше претворяются в жизнь методические рекомендации Института национальной памяти, представляющие Россию как «захватническую азиатскую империю», продолжающую «традицию татаро-монгольской орды». Российская экономика характеризуется как «отсталая», а государственно-политическая система – как «азиатско-восточная деспотия». Украина же изображается как одна из «основоположниц европейской цивилизации» и ее «форпост на восточной границе Европы». Новые поколения, воспитанные в духе такого «цивилизационного выбора», оторванные от русской культуры, в дальнейшем будут смотреть только в сторону Евросоюза, который, несмотря на все кризисы, остается привлекательным как в социально-экономическом, так и в политическом плане. Особо следует отметить влияние на указанный «цивилизационный выбор» успешного развития Польши, находившейся в 1991 г. по ряду социально-экономических показателей ниже Украины. Миллионы украинцев живут и работают сейчас в этой стране, тем более что польские власти в последнее время существенно облегчили условия для получения виз и разрешений на работу.

Упомянутая помощь США, деятельность на Украине многочисленных фондов, финансируемых оттуда, способствуют взращиванию среди украинской молодежи проамериканских настроений.

К счастью средние и старшие поколения восточной Украины в массе своей по-прежнему ощущают культурно-ментальную близость с Россией. Многие верующие украинцы остаются привержены УПЦ и, соответственно, РПЦ. Трудная экономическая ситуация и утрата надежды на массированную западную финансовую помощь вынуждают вспомнить об огромном российском рынке. Представители указанных поколений лучше понимают суть американской стратегии, в частности, готовность «воевать с Россией до последнего украинца».

Все это дает шанс России «возвратиться» на Украину, пусть даже в значительно меньших масштабах, чем до 2014 года. Но для этого необходимо будет радикально перестроить политику и пропаганду на украинском направлении. Попыткам украинских националистических кругов «изолировать» Украину от России нужно будет противопоставить политику «открытых дверей» в максимально большом числе областей. Сейчас уже ясно, что принцип «око за око, зуб за зуб» (к примеру, закрытие российского воздушного пространства для украинских воздушных судов в ответ на закрытие украинского неба для российских самолетов) сыграл на руку данным кругам. Устранение всех препятствий для человеческих связей и работы украинских трудящихся в России, поощрение культурных обменов и туризма, спортивных состязаний, привлечение украинских студентов и аспирантов в российские вузы, благоприятные условия для участия украинского капитала в российских инвестиционных проектах и его возвращения на российский рынок, транзит российского газа даже после ввода в строй «Северного потока-2» и «Турецкого потока», открытие перспективы льготных российских кредитов в противовес долговой кабале МВФ должны стать стержневыми элементами этой политики. Это будет стоит дорого, но в обмен Россия, во-первых, получит разрядку геополитической напряженности в своем «мягком подбрюшье» и ослабление тяготения Украины к США и НАТО. Во-вторых, в случае полноформатного открытия украинского рынка Россия обретет новые возможности для производительного сектора. Стоит напомнить, что в 2013 г. доля России во внешней торговле Украины была 27%, а доля Евросоюза – 28,5% (в абсолютных цифрах – 38 и 45 млрд долларов). В 2018 г. соответствующие показатели составили 10% и 41,9%% (12 и 47 млрд долл.). При этом Украина намного больше импортирует из ЕС, чем туда экспортирует. Иначе говоря, возможности для российско-украинских торговых обменов велики.

Что касается российской пропаганды, то она должна будет отойти от двух крайностей. Первая из них – высказывания об Украине как «нацистской» стране». Это наносит колоссальный ущерб российскому влиянию там. Подобные высказывания крайне оскорбляет украинцев, которые, во-первых, в массе не поддерживают радикальных националистов, во-вторых, гордятся своей демократией (по сути, это – единственное чем они могут сегодня гордиться). Вторая крайность – тезис о том, что украинцы и русские являются единым народом. До 1991 г. восточные украинцы действительно эволюционировали в эту сторону, но с обретением Украиной независимости движение повернулось вспять. Западные же украинцы никогда не были ни «братским», ни даже «близким» народом. Однако, существование на территории страны «двух Украин», являющееся головной болью для любой украинской власти, часто игнорируется российскими пропагандистами. В любом случае, уважительное отношение к украинской идентичности, отказ от представления об Украине как о «непутевой младшей сестре» будут непременным условием нового российско-украинского сближения.

России придется также все больше внимание уделять Белоруссии. Ее крайне важное геостратегическое положением в центральной части Европы очень хорошо осознается руководством страны, которое постоянно требует от России плату за «дружбу». Главное, однако, не в этом. Белоруссия также может в следующем десятилетии развернуться в сторону ЕС, в частности, если в стране встанет проблема обновления власти. Россия упустила при Борисе Ельцине исторический шанс сформировать с ней реальное Союзное государство. С тех пор там выросли новые поколения, которые не враждебны России, но и не ассоциируют себя с ней и уж точно не хотят в нее вливаться. Попытки Москвы форсировать процесс интеграции, бесконечные распри между двумя странами по поводу цен на энергоресурсы лишь усиливают данную тенденцию, тем более что Александр Лукашенко все чаще обыгрывает тему белорусского патриотизма. Контраст между уровнями жизни в Польше и в Белоруссией производит тот же эффект, что и на Украине. «Евробюрократия» в Брюсселе, польский и литовский соседи будут и дальше стремиться использовать притягательность «европейской модели», чтобы оторвать Белоруссию от России. С этой целью время от времени будут делаться попытки реанимировать «Восточное партнерство», возможны и новые форматы.

Россия должна будет проводить очень деликатную политику в отношении Белоруссии, проявляя максимальное уважение к ее суверенитету. Ей придется и далее щедро субсидировать белорусскую экономику, поскольку иной альтернативы для сохранения «дружбы» между двумя странами не существует. Культурно-ментальная и языковая близость двух народов способствует ей, но не является гарантией. Материальная заинтересованность вкупе с поощрением связей на всех уровнях будут, по меньшей мере, тормозить дрейф белорусского общества к ЕС. Кроме того, Россия сохранит шансы остаться крупнейшим торгово-экономическим партнером Белоруссии. Нелишне отметить, что сама Белоруссия сегодня является четвертым партнером РФ (после Китая, Германии и Нидерландов).

В предстоящем десятилетии возрастет роль Евросоюза и для России, несмотря на заявления представителей российских элит о конце «европоцентричного мира» и перемещении центра тяжести в мировой экономике в Азию. Перемещение, пусть пока относительное, действительно, имеет место и Россия, как и США, и ЕС, не могут этого не учитывать. Однако, 80% населения и более 80% экономики России по-прежнему находятся в Европе и нет никаких оснований считать, что эта ситуация изменится. Из трех «тяжеловесов» мировой экономики – США, Китай и Евросоюз – именно последний находится рядом с «хартландом» России и именно к нему ведут основные российский коммуникации. Большинство инвестиций и технологий в российский производительный сектор приходят из ЕС. Это будет иметь определяющий характер, если в России начнутся реформы. Российская культура, как подчеркнул Владимир Путин на встрече с Эмманюэлем Макроном в Брегансоне в августе 2019 г., является европейской, что, наряду с прочим, должно способствовать сотрудничеству.

Долгое время Евросоюз рассматривал Россию главным образом как соперницу на европейском континенте и старался вытеснить ее как можно дальше на восток. В авангарде этой политики шли «евробюрократы» в Брюсселе, Великобритания, Польша, прибалтийские государства, Швеция. Однако Брекзит, другие кризисы, потрясшие ЕС, Трамп с его политикой America first, экономическая экспансия Китая породили в ЕС две противоречивые тенденции.

Первая из них состоит в том, чтобы усиливать внутреннюю сплоченность с помощью страшилки о «российской угрозе». В основном этой позиции придерживаются представители идеологизированных неолиберальных проатлантических кругов, заявляющих, что главной целью внешней политики России является подрыв западной демократии, «либеральных ценностей» и Евросоюза. Они хотят укрепления последнего, но в трансатлантической связке, рассчитывая, что после ухода Трампа все вернется на круги своя.

Представители второй тенденции, которую олицетворяет президент Франции Макрон, претендующий на роль «лидера Европы», считают, что смещение интересов США в сторону Азии и ослабление указанной связки возникло еще до Трампа и сохраниться после него. В отличие от безусловных проатлантистов они не надеются на возвращение старого мирового порядка во главе Америкой и полагают необходимым укрепление «европейского суверенитета», прежде всего в экономике, технологиях, а в перспективе и в оборонной сфере («европейская армия»). Долгосрочная цель – превращение Евросоюза в «мировой центр силы», способный конкурировать с США, Китаем и Индией. Россию многие сторонники данной тенденции характеризуют как «агрессивную» державу, но при этом видят в ней «меньшее зло», чем Китай, а в эвентуальном российско-китайском альянсе – прямую угрозу интересам и перспективам ЕС. Напротив, партнерство с РФ, с их точки зрения, должно усилить его позиции перед лицом Китая, а также Соединенных Штатов.

Отсюда установка Макрона на скорейшее преодоление конфронтации с нашей страной, которую он называет «глубоко европейской», прекращение санкционной войны, требующие прежде всего урегулирования кризиса на Украине. В дальнейшем речь должна идти о формировании с Россией «новой европейской архитектуры безопасности и доверия» а в более широком плане – «единого европейского пространства от Лиссабона до Владивостока». В представлении Макрона, оно должна состоять из трех «концентрических кругов» – государства «зоны евро»; государства ЕС, не входящие в нее; Россия (и, возможно, Турция). В практическом плане, следуя данным установкам, президент Франции приложил большие усилия для возвращения российской делегации в Парламентской ассамблеи Совета Европы, несмотря на яростное противодействие со стороны «антироссийского авангарда» ЕС и Украины. Он не раз выражал убеждение, что при экономической слабости РФ альтернативой «единому европейскому пространству» для нее может быть только положение «младшего партнера» Китая.

Очевидно, что в «европейском проекте» президента Франции есть элементы утопизма. Противников его «российской части» немало даже во Франции, в том числе, как отмечал сам Макрон, в «глубинном государстве» (МИД, спецслужбы, армия). В рамках ЕС идею сближения с нашей страной критикуют все те же страны «антироссийского авангарда», усматривающие в России лишь противника. Не вызывает у них энтузиазма и перспектива создания «европейской армии», поскольку в вопросах безопасности они ориентируются на Вашингтон и НАТО. Нет полного единства и в рамках франко-германского тандема, который до сих пор был «мотором» европейской интеграции. Известные высказывания Макрона о «смерти мозга» НАТО в связи с действиями Турции и США в отношении сирийских курдов вызвали откровенное неудовольствие Ангелы Меркель, которая поспешила заявить, что альянс «остается опорой германской обороны» Неясно, получит ли Макрон хоть какую-то поддержку новых руководителей евроинститутов, приступивших к своим обязанностям 1 декабря 2019 года. Выше уже говорилось о линии евробюрократии в отношении России.

Трудно представить также, чтобы сама Россия, находящаяся сейчас на пике геополитического величия, видела себя в третьем «концентрическом круге» «единого европейского пространства». Российские элиты скептически оценивают перспективы превращения ЕС в «мировой центр силы». Вряд ли их привлекает «европейская модель», в которой огромное внимание уделяется социальной солидарности и сплоченности. Во Франции, например, лишь 43% населения платят подоходный налог, поскольку большинство семей с детьми освобождены от него. Напротив, богатые налогоплательщики отдают в казну 58% дохода. В скандинавских странах этот процент еще выше.

Тем не менее, нельзя сказать, что «европейский проект» Макрона полностью лишен перспективы. Он опирается на фиксируемый опросами общественного мнения растущий запрос со стороны европейцев на большую самостоятельность ЕС в мировой экономике, политике и вопросах обороны. Национализм и протекционизм Трампа, легкость, с которой он «кинул» союзников-курдов в Сирии катализировали данную тенденцию. Она проявляется сегодня даже в Польше и вряд ли исчезнет после ухода нынешнего президента США. Упорство, с которым Германия противостоит давлению Вашингтона в отношении проекта «Северный поток-2», неприятие Евросоюзом позиции Трампа по «ядерной сделке» с Ираном и Парижскому соглашению по климату говорят о серьезном ослаблении трансатлантической связки. В Западной Европе растет число граждан, не доверяющих Америке и одновременно выступающих за более тесные с Россией (в частности, в Германии их более 60%). Объективно, это увеличивает шанс на прекращение конфронтации между ЕС и РФ, (особенно, если будут серьезные сдвиги в урегулировании конфликта на Украине) и отмену, как минимум, части антироссийских санкций. Европейские инвестиции и технологии смогут более широко поступать в Россию. В контексте возможных реформ в стране их значение будет только возрастать.

Важно подчеркнуть, что течение, олицетворяемое Эмманюэлем Макроном, не является конъюнктурным явлением. Оно отражает стремление части европейских элит адаптироваться к формирующемуся новому мировому порядку, в частности, говоря словами самого президента Франции, к ослаблению западной гегемонии в мире.

Поддержка Россией данного течения диктуется не только ее интересами в Европе. Потепление отношений и восстановление сотрудничества с ЕС увеличит ее возможности перед лицом США, а также Китая. Развитие сотрудничества с китайским гигантом должно остаться главным направлением российской внешней политики на востоке. Однако, чем больше Китай будет превосходить Россию в экономической и технологической мощи, тем острее будет проблема противовесов. Стоит напомнить официальные данные о структуре российско-китайской торговли в 2018 году. В российском экспорте 76,19% составили нефть, нефтепродукты, различные виды минерального сырья и лишь 3,2 % –машины и оборудование. В китайском экспорте машины и оборудование заняли 57,12%, к ним надо прибавить текстиль и обувь – 11,2%, а также продукцию химической промышленности – 9,9%. Ввод в строй газопровода «Сила Сибири» делает Россию менее зависимой от Европы в этой сфере, но одновременно увеличивает ее роль поставщика энергоресурсов и сырья китайскому соседу. Китай пока еще покупает у России высокотехнологичные вооружения (комплексы С-400. самолеты СУ-35), однако, одновременно он быстро развивает собственную военную промышленность. Успехи Китая в разработке новых технологий, в частности, связанных с освоением искусственного интеллекта, побуждает многих экспертов считать, что к концу следующего десятилетия он станет вторым в мире после США экспортером таких вооружений, вытеснив с этой позиции Россию. В целом, при сохранении конфронтации с Западом, неравенство в технологической сфере с китайским соседом может перерасти для нее в зависимость.

У держав, как известно, нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы. Китай все глубже поникает в экономики стран Центральной Азии, в частности, Киргизии и Казахстана, что чревато подрывом позиций России в ЕАЭС, который и далее будет иметь для нее стратегическое значение. Пекин не скрывает своих планов по проникновению в Арктику и участие китайского капитала в российских энергетических проектах в этом регионе дает ему такие возможности. Конечно, Китай, имеющий давнюю традицию прагматичной и осторожной политики, вряд ли будет стремиться к видимому подчинению России, но курс на мягкую ее «вассализацию» с целью гарантировать поставки энергоресурсов, сырья, надежность транспортного коридора в Европу и экспансию китайских товаров на российский рынок, вполне вероятен. В китайской прессе в последнее время обыгрывается тема «слабостей» России, в частности, ее неспособности создать сильную экономику. С учетом всего этого, ей, естественно, нужно будет в и дальше развивать сотрудничество с Южной Кореей, Индией, Японией, Вьетнамом и другими странами АТР. Однако, реальным экономическим противовесом может быть только Евросоюз.

Конечно, сосредоточенность российской внешней политики на описанной «оси» – Украина, Белоруссия, Евросоюз, ЕАЭС, Китай – не должна привести к прекращению ее активности в других регионах мира, в частности, на Среднем и Ближнем Востоке, Африке, Латинской Америке.

В ряде стран этих регионов Россия, благодаря прагматизму в сочетании с дипломатическим мастерством, а при необходимости и решительности, обеспечила себе достаточно сильные позиции. Однако, поскольку экономических ресурсов для такого курса будет меньше, главной целью в дальнейшем будет, скорее, сохранении достигнутого. Это касается, в частности, Сирии, которая нуждается в огромных средствах на восстановление. Такие средства есть у США, Евросоюза, Саудовской Аравии, Катара, а также Китая. Очевидно, что России, полагающейся главным образом, на военный фактор и дипломатию, придется думать прежде всего о защите своих интересов.

В целом, Россия должна будет избегать рискованных вложений, поскольку списание многомиллиардных долгов неплатежеспособных партнеров в далеких регионах будет для нее все больше непозволительной роскошью. Ей нужно будет также лучше соизмерять свою политику в этих регионах с интересами на других, может быть, более важных направлениях. Российская активность, например, в ЦАР, ДРК или Мали чрезвычайно раздражает Францию, остающейся главным торговым партнером и донором этих своих бывших колоний. Принимая во внимание, что именно во Франции сегодня наиболее заметна тенденция к поискам сближения с Россией в противовес США, НАТО и Китаю, вопрос о внесении корректив в данный курс требует, как минимум, рассмотрения. В любом случае, рационализация российской внешней политики должна стать предметом обсуждения.

#Белоруссия #власть #внешняя политика России #геополитика #демография #реформы #США #экономика

Совет по международным отношениям

Похожие сайты
- Совет Советов
- Подумайте о глобальном здоровье
- Интернет-магазин

Украина
Китай
Темы
Избранное
Изменение климата
Глобальные климатические соглашения: успехи и неудачи
Справочная информация Линдси Мейзланд 4 ноября 2022 г. Обновление Америки
- Оборона и безопасность
- Дипломатия и международные институты
- экономика
- Энергия и окружающая среда
- Здоровье
- Права человека
- Политика и правительство
- Социальные вопросы
Регионы
Избранное
Мьянма
Неспокойная история Мьянмы
Справочная информация Линдси Мейзланд 31 января 2022 г.
- Америка
- Азия
- Европа и Евразия
- Глобальное достояние
- Ближний Восток и Северная Африка
- Океания
- К югу от Сахары
Объяснители
Избранное
Здоровье
Как законы о табаке могут помочь закрыть расовый разрыв в отношении рака
Интерактивный Оливия Анджелино, Томас Дж. Боллики, Эль Руджеро и Изабелла Турилли 1 февраля 2023 г. Глобальная программа здравоохранения
- Фонеры
- В трусах
- Подкасты
- Видео
- Хронология
- Специальные проекты
- Инфогиды
Исследования и анализ
Избранное
Украина
Чем заканчивается война в Украине
Виртуальное мероприятие с Филипом М. Бридлавом, Чарльзом А. Купчаном и Алиной Поляковой 15 марта 2023 г.
- Эксперты
- Центры и программы
- Книги и отчеты
- Блоги
- Программа независимой оперативной группы
- Стипендии
Сообщества
Избранное
Социальные вопросы
Вебинар по социальной справедливости: сети социальной защиты
Виртуальное мероприятие с Крисом Ховардом, Крисом Ховардом и Арохи Патхак 23 февраля 2023 г. Вебинары по религии и внешней политике
- Члены
- СМИ
- Конгресс
- Академики
- Государственные и местные чиновники
- Религиозные лидеры
- Местные журналисты
События
Избранное
Америка
C. V. Ежегодная лекция Starr & Co. о Китае: напряженные отношения — Соединенные Штаты и Китай
Виртуальное мероприятие с Иваном Канапати, Бонни Лин и Стивеном С. Роучем 13 февраля 2023 г. РЕЗЮМЕ. Ежегодная лекция Starr & Co. о Китае
- Серия лекций
- Вебинары и конференц-звонки
- Симпозиумы
Похожие сайты
Более
- Исследования и анализ
  - Эксперты
  - Центры и программы
  - Книги и отчеты
  - Блоги
  - Программа независимой оперативной группы
  - Стипендии
- Сообщества
  - Члены
  - СМИ
  - Конгресс
  - Академики
  - Государственные и местные чиновники
  - Религиозные лидеры
  - Местные журналисты
- События
  - Серия лекций
  - Вебинары и конференц-звонки
  - Симпозиумы

Страница не найдена

Запрошенная вами страница не существует.

Вместо этого посетите нашу домашнюю страницу, чтобы узнать последние новости.

Внешняя политика России в 2020 году

Ниже вы найдете введение и заключение к отчету Стратегической группы DGAP по России за 2020 год, написанному Андрашем Рачем и Миланом Ничем. Чтобы прочитать полный текст отчета, включая цитаты, загрузите PDF-файл здесь.

Введение

2020 год оказался неожиданно неспокойным для Российской Федерации как во внутренней, так и во внешней политике. Первая волна пандемии COVID-19 нанесла ущерб экономике России, и без того пострадавшей от низких цен на нефть, и нарушила политическую повестку дня президента Владимира Путина. Внутри страны наиболее заметным аспектом этой турбулентности был длительный и несколько беспорядочный процесс конституционных изменений.

Путем общенационального голосования, которое в конечном итоге состоялось 1 июля 2020 года, Путин получил возможность баллотироваться на пост президента после 2024 года, когда истечет срок его нынешнего мандата, и реорганизовал существующую систему власти таким образом, чтобы он мог сохранять контроль даже если он покинет Кремль. Конституционная реформа также подчеркнула примат российского права над международным правом, что еще больше отдалило Россию от многосторонности. Он подчеркнул примат внутренней повестки дня России и принцип опоры на собственные силы над внешней политикой и взаимодействием с международной системой, в которой доминирует Запад.

Между тем, 2020 год принес дальнейшую мультивекторизацию внешней политики России, которая, скорее всего, продолжится и в 2021 году. В то время как сотрудничество с Китаем развивалось, отравление ведущего оппозиционного активиста Алексея Навального еще больше обострило отношения Москвы с европейскими Союз. Рост политической напряженности привел к введению новых санкций и даже поставил под вопрос завершение строительства газопровода «Северный поток — 2» — сотрудничество, имеющее большое символическое значение. На состоявшихся 3 ноября президентских выборах в США победу одержал Джо Байден. При администрации Байдена политика США в отношении России, вероятно, будет более последовательной и жесткой, чем в последние четыре года при его предшественнике Дональде Трампе.

Долгосрочные усилия Москвы по диверсификации своего внешнеполитического портфеля, отказу от Европы и наращиванию других партнерских отношений и незападных векторов в своей дипломатии были в центре внимания Стратегической группы DGAP по России в 2020 году. Ее заседания проходили под председательством Депутат Мануэль Саррацин, член комитета по международным отношениям немецкого Бундестага.

Три события обосновали выбор этого направления для Strategy Group год назад:

Ограниченный прогресс в дипломатических усилиях по урегулированию конфликта на востоке Украины
Инициатива президента Франции Эммануэля Макрона по улучшению двусторонних отношений Франции с Москвой (как предлог для улучшения отношений между ЕС и Россией)
Председательство Германии в ЕС во второй половине 2020

В декабре 2019 года лидеры России, Украины, Германии и Франции встретились в Париже в так называемом «нормандском формате» — первая такая встреча за три года. Хотя прорыва достигнуто не было, эта встреча помогла обеспечить прочное прекращение огня в Донбассе и определила дорожную карту для последующего саммита. Это также создало условия для пакетной сделки на переговорах при посредничестве ЕС о транзите российского газа через Украину, которая была подписана между Москвой и Киевом всего за несколько дней до истечения срока действия старого контракта 1 января 2020 года. Парижский саммит считался признак прагматизма и доброй воли Москвы по отношению к Германии и Франции. Не идя ни на какие уступки по востоку Украины, Москва проверяла, насколько крупные державы ЕС истощены конфликтом на Донбассе и готовы торговаться о постепенном ослаблении санкций ЕС, чтобы нормализовать отношения с Россией. В то же время немецкая дипломатия нуждалась в сотрудничестве Москвы в своем дипломатическом процессе для сдерживания эскалации вооруженного конфликта в Ливии, что привело к международной конференции высокого уровня в Берлине в январе 2020 года, на которой присутствовали все основные внешние акторы.

Однако в долгосрочной перспективе Москва явно считает свои отношения с Европой гораздо менее важными, чем десять лет назад. Постепенная переориентация внешней политики России и активизация отношений с незападными партнерами начались уже в начале 2010-х гг. После аннексии Крыма Россией в 2014 году и начала войны на востоке Украины эти процессы усилились по мере охлаждения отношений с Западом.

Вспышка коронавируса в 2020 году принесла сбои. Пандемия затмила многие политические процессы и решительно повлияла на другие. Как упоминалось выше, экономика и политические процессы в России особенно сильно пострадали от COVID-19.. Вирус оказал влияние и на внешнюю политику России. Помимо общего усложнения международной дипломатии, первая волна затормозила трансформацию внутриполитического ландшафта России, что также имеет ключевое значение для зарубежных партнеров Москвы.

С тех пор, как в Российской Федерации начала бушевать пандемия, Москва воспользовалась возможностью вести «коронавирусную дипломатию» в области внешней политики — часто вместе с Китаем. Она изображает из себя страну, готовую помочь «недееспособному» и «неподготовленному» Западу медицинскими и защитными средствами. По состоянию на конец 2020 года Россия активно продвигает во всем мире собственную вакцину «Спутник V» в дополнение к запуску национальной программы вакцинации в декабре.

На своем заседании в июне 2020 года Группа по стратегии оценила состояние отношений между ЕС и Россией в свете последних событий, особенно начала председательства Германии в ЕС 1 июля. По словам Татьяны Романовой , доцента Государственный университет, резкое отчуждение отношений между ЕС и Россией с 2014 года стало новой нормой, особенно с учетом того, что кризис на Украине представляет собой постоянное препятствие для любой нормализации двусторонних отношений. Другими ключевыми препятствиями являются взаимные санкции, ситуация на Ближнем Востоке, продолжительное влияние Соединенных Штатов на Европу и продолжающееся экономическое размежевание между ЕС и Россией. Поскольку оценка Романовой предшествовала делу Навального, можно только согласиться с тем, что ее прогноз об отсутствии каких-либо перспектив для серьезного улучшения двусторонних отношений был точным.

Обновленную информацию о перспективах отношений между ЕС и Россией после отравления Навального предоставила Сара Пагунг , научный сотрудник Немецкого совета по международным отношениям. Она утверждает, что дело Навального стало катализатором недоверия, которое уже накопилось между Европой и Россией. Таким образом, это означало конец каких-либо особых отношений между ними — и с Германией, в частности — в обозримом будущем. Стратегическое партнерство по-прежнему продвигается президентом Франции Эммануэлем Макроном в 2019 году.была полностью заменена политикой взаимных санкций. Это вряд ли изменится в ближайшее время. Поскольку Россия не воспринимает Евросоюз как серьезного внешнеполитического игрока, она даже не стремится улучшить свои отношения с ЕС – как бы ни старались ключевые лидеры и институты ЕС. Эта ситуация оставляет ЕС только один реалистичный вариант: значительно усилить собственную внешнюю политику, политику безопасности и даже оборонную политику, не попадая в ловушку выборочного взаимодействия на чисто двустороннем уровне, что помогло бы Москве разделить государства-члены.

Поскольку усилия России по переводу своей внешней политики на все более многовекторную основу были в значительной степени сосредоточены на Китае, этой теме было посвящено сентябрьское заседание Стратегической группы. Таким образом, две главы настоящего доклада посвящены перспективам дальнейшей интенсификации российско-китайских отношений. Независимый эксперт Наталья Чабаровская [псевдоним] утверждает, что как торговые, так и энергетические отношения демонстрируют все более асимметричные отношения между Москвой и Пекином, явно в пользу последнего. Наиболее перспективными и взаимовыгодными сферами двустороннего сотрудничества она видит технологии и армию. Хотя Москва и Пекин разделяют мнения по многим международным вопросам, она отмечает, что они стараются не запутаться в сложных позициях друг друга на мировой арене. В своей главе Никлас Сванстрем , директор Института политики безопасности и развития в Стокгольме, смотрит на эти отношения с китайской стороны и приходит к аналогичному выводу: с точки зрения геополитики нынешняя расстановка дает то, чего на самом деле хотят и Москва, и Пекин. Стратегическое сотрудничество в области технологий и вокруг цифровой экономики в основном осуществляется Китаем, но есть важные исключения. В области робототехники, а также в некоторых вооружениях и ракетных комплексах российские технологии все еще впереди – по крайней мере, еще на несколько лет. Учитывая нехватку российских ресурсов для исследований и инноваций, это всего лишь вопрос времени, когда Китай догонит их. Зная об этом ограниченном окне для получения прибыли, Москва недавно сняла ограничения на продажу чувствительных вооружений Пекину и увеличила совместное производство новейших военных технологий. Тем временем Китай рассматривает российский опыт военных действий, киберопераций и кампаний по дезинформации как все более ценный актив.

Последние две главы, написанные в ноябре, посвящены обозримому будущему американо-российских отношений после избрания президента Джо Байдена. Анджела Стент , директор Центра евразийских, российских и восточноевропейских исследований Джорджтаунского университета, утверждает, что, пытаясь спрогнозировать американо-российские отношения в эпоху Байдена, в первую очередь нужно помнить, что будет много преемственности в повестке дня администрации США по России, а также прочная личная преемственность с российской стороны. Администрация Байдена будет уделять особое внимание Новому договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) и вновь подтвердит приверженность Соединенных Штатов Парижским соглашениям по противодействию изменению климата. Арктика может служить зоной возможного сотрудничества США и России, как и борьба с COVID-19., особенно если Соединенные Штаты снова присоединятся к Всемирной организации здравоохранения. Стент отмечает, что каждая новая администрация США с 1992 года пыталась «перезагрузить» отношения с Россией, но все эти усилия заканчивались неутешительными результатами.

По словам Андрея Кортунова , генерального директора Российского совета по международным делам, администрация Байдена может проводить смешанную политику в отношении России. Он утверждает, что по некоторым вопросам, в частности, по контролю над ядерными вооружениями, отношения могут стать более прагматичными, чем при президенте Дональде Трампе. Между тем, в других областях Вашингтон, вероятно, будет вести жесткую игру с Москвой, например, по соседству с Россией. Кроме того, США, вероятно, продолжат оказывать давление на Китай, что вполне может привести к политике «двойного сдерживания», направленной как против Москвы, так и против Пекина.

Последняя глава содержит обновленную информацию о том, как Россия справилась с пандемией в конце 2020 года, а также некоторые уроки, извлеченные из сессий Стратегической группы за год.

Один из основных выводов заключается в том, что, хотя 2020 год был трудным и привел к дальнейшему ухудшению отношений между ЕС и Россией, 2021 год вряд ли будет лучше. На это есть четыре основные причины:

В первую очередь Москва больше не заинтересована в поддержании хороших отношений с Западом, в том числе с Европой. Российские лидеры и службы безопасности, играющие доминирующую роль в принятии решений, по-прежнему сосредоточены на сложных вопросах безопасности и считают Европу более слабым партнером. Они не хотят идти ни на какие уступки по конфликту на Донбассе или другим важным для европейцев региональным вопросам. Также они по-прежнему убеждены, что Запад вступил в полосу необратимого упадка и, следовательно, время на их стороне.
Во-вторых, новая администрация США, вероятно, будет проводить более жесткую и последовательную внешнюю политику в отношении Москвы, в частности, после недавно обнаруженных и еще не до конца изученных хакерских атак на правительственные серверы США в 2020 году. подход вызовет аналогичную контрреакцию со стороны России. Тем не менее, такая политика со временем может стать более предсказуемой, чем политика эпохи Трампа. Это может даже привести к большему сотрудничеству в областях, представляющих взаимный интерес, например. изменение климата. Однако в краткосрочной перспективе эта предсказуемость, вероятно, будет означать устойчиво холодные отношения, в которых сотрудничество будет ограничиваться лишь самыми насущными вопросами, в частности, контролем над вооружениями.
В-третьих, дело Алексея Навального — его отравление и особенно его недавнее задержание в России — помешает ЕС и Германии перейти к диалогу и избирательному взаимодействию. Другими словами, ЕС вряд ли пойдет на какие-либо уступки. Кроме того, в связи с предстоящими думскими выборами Кремль тоже не может позволить себе выглядеть слабым, идя на компромисс. Таким образом, дальнейшее дипломатическое давление и даже санкции со стороны ЕС не за горами. Со временем и до тех пор, пока ЕС сохраняет свое единство по отношению к России, это может привести к большему взаимодействию и переговорам с Кремлем — в том числе на европейских условиях. В Москве по-прежнему считают Германию главным собеседником ЕС; новый канцлер будет рассматриваться как «кто-то, с кем можно поговорить» и предоставит возможность для восстановления отношений. Хотя промежуточный период до парламентских выборов в Германии осенью 2021 года следует использовать для разработки мягких тем и перспективной повестки дня, было бы наивно ожидать, что «старые темы» просто исчезнут.
В-четвертых, с точки зрения России, ее все более тесное сотрудничество с Китаем, а также с Турцией и другими державами действительно приносит свои плоды. Поэтому Москва, вероятно, продолжит мультивекторизацию своей внешней политики и торговли. Россия также будет использовать эту мультивекторизацию , чтобы продемонстрировать меньшую зависимость от Запада в мире, в котором глобальные отношения сил быстро меняются.

Конечно, эти факторы не означают, что ограниченное взаимодействие Германии с Россией станет невозможным, особенно по вопросам, представляющим взаимный интерес, таким как борьба с COVID-19.и изменение климата. Однако важно избегать уступок по разным темам. Прогресс в вопросах, связанных с борьбой с пандемией, сотрудничеством в области вакцин или решением проблемы изменения климата, не должен приводить к тому, что Германия ослабляет свою поддержку прав человека, демократических ценностей и региональных проблем.

Выводы и перспективы на 2021 г.

Ни один из вызовов, стоящих перед Россией, которые обсуждались в данном отчете – ни во внутренней, ни во внешней политике – не может быть эффективно решен, а тем более разрешен в 2020 году.

Трагедия COVID-19

В настоящее время самым насущным – и в то же время трагическим – вызовом, с которым сталкивается российское руководство, является коронавирусный кризис. Если в январе 2020 года, в самом начале вспышки COVID-19, Россия действовала эффективно, чтобы изолировать первые случаи, то последующие события явно вышли из-под контроля. Жесткие карантинные меры, введенные весной 2020 года, не смогли значительно снизить число активных случаев COVID-19, которое за это время оставалось выше 160 000 человек. Начиная с конца сентября 2020 года страну охватила разрушительная вторая волна; к концу года количество активных случаев достигло 547 000.

Официальная статистика России за 2020 год показывает относительно небольшое количество смертей от COVID-19: на конец года умерло около 55 000 человек. Это означает, что сравнительно Россия в этом отношении обстояла намного лучше, чем Великобритания, Франция или Италия, не говоря уже о ошеломляющих данных о более чем 300 000 смертей, связанных с COVID, в Соединенных Штатах за тот же период. Между тем, было много критики по поводу надежности российской статистики, а также ее методологии отчетности перед ВОЗ. Российская статистика в основном основывалась на существенном неожиданном росте ежегодных случаев смерти по сравнению с предыдущими годами, достигнув примерно 220 000 смертельных случаев. Согласно опросу, проведенному Левада-центром, более 60 процентов российских врачей не верят официальной статистике по коронавирусу на июль 2020 года. Тем не менее Кремль упорно продолжает утверждать, что данные верны и Россия справляется с кризисом. хорошо.

Эта версия была опровергнута вице-премьером Татьяной Голиковой 28 декабря, когда она признала, что около 81% избыточных смертей в России связаны с COVID-19. По заявлению Голиковой, в 2020 году от пандемии умерло более 186 000 россиян вместо 55 000, о которых сообщалось ранее. Это означает, что реальное число погибших от COVID в России может быть третьим в мире после США и Бразилии. Однако ни официальные цифры, ни методология отчетности не были скорректированы после разоблачения Голиковой. А согласно опросу, проведенному в середине декабря 2020 года, если 57 процентов всех россиян были бы готовы сделать прививку от коронавируса, то только 38 процентов были бы готовы получить вакцину «Спутник V», разработанную в России.

Ошеломляюще большое количество смертельных случаев в сочетании с крайне низким уровнем доверия к вакцине российского производства позволяют предположить, что перспективы России взять под контроль пандемию в 2021 году довольно мрачны. Недостатки в производстве вакцин представляют собой еще одну проблему. По состоянию на 24 декабря 2020 года Россия планировала произвести около 30 миллионов доз вакцины до июня 2021 года — темпы, которые далеко не достаточны, учитывая, что население России превышает 140 миллионов человек. По словам руководителя научно-исследовательской лаборатории Гамалеи, производителя вакцины «Спутник V», каждый день распределяется 100 000 доз. Это означает, что, если производство не будет масштабно модернизировано, производство достаточного количества вакцин может занять более года.

Надеяться на западные вакцины для устранения производственных недостатков означало бы потерю престижа и политический провал по мере того, как страна приближается к выборам в Государственную Думу, которые должны состояться не позднее сентября 2021 года. протестов по всей России, маловероятно, что Кремль существенно скорректирует свою политику борьбы с пандемией. Однако сотрудничество с Западом по совместному производству вакцин может стать шагом вперед.

Между тем, важно отметить, что экономика России чувствует себя относительно хорошо, несмотря на спад, вызванный пандемией. Вопреки катастрофическим прогнозам начала 2020 года, к концу года стало ясно, что российская экономика хоть и получила удар, но сумела избежать коллапса. Общее замедление, по прогнозам, составит примерно 4–5 процентов ВВП. Более того, огромные резервы в Фонде национального благосостояния, составляющие почти 180 миллиардов долларов США, обеспечивают России «подушку безопасности» на несколько месяцев в случае возникновения экономических и финансовых трудностей. Вместо того, чтобы использовать эти средства для помощи населению путем предоставления широких пособий, Кремль продолжает увеличивать резервы — вероятно, из-за опасений по поводу будущих санкций США. Тот факт, что российская экономика оказалась относительно более устойчивой по сравнению со многими западными экономиками, вполне может подкрепить общую оценку Путина о том, что российская экономическая модель лучше, чем либеральная западная.

Усиление самоизоляции от Запада

В целом, на Кремль не оказывается неотложное экономическое или финансовое давление с целью изменить его внешнеполитический курс по отношению к Западу, особенно потому, что 2020 год вряд ли был легким для Российско-западные отношения. Победа Джо Байдена на президентских выборах в США, вероятно, проложит путь к более последовательной, принципиальной и значительно более жесткой политике в отношении России. Это особенно вероятно в свете недавно обнаруженных и еще не до конца изученных хакерских атак на правительственные серверы США. Тем не менее, эта политика вполне может быть более предсказуемой, чем политика эпохи Трампа, и даже более склонной к сотрудничеству в некоторых вопросах, таких как контроль над вооружениями. Однако в краткосрочной перспективе эта предсказуемость, скорее всего, будет означать только устойчиво холодные отношения, в которых сотрудничество ограничивается самыми необходимыми областями, включая ограниченное продление ДСНВ в феврале 2021 года9.0005

Тем не менее, любые новые соглашения по контролю над вооружениями будет очень трудно достичь. Остается много фундаментальных разногласий, в том числе по поводу взаимодействия с Китаем и другими ядерными державами. По мнению Андрея Кортунова, Европа вступает в очень опасный переходный период. Хотя никаких юридически обязывающих американо-российских соглашений в области контроля над стратегическими вооружениями не будет, новые технологии будут по-прежнему позволять все большему количеству подрывных действий перемещаться в киберпространство, космос или искусственный интеллект.

Между тем, отношения России с Европой сейчас зашли в тупик, который вряд ли скоро разрешится. Отношения уже были отягощены до 2020 года, в первую очередь незаконной аннексией Крыма Россией и войной на востоке Украины, а также различными попытками вмешательства в европейские выборы, в том числе в Германии, и напряженностью из-за поставок энергоресурсов. Однако убийство Зелимхана Хангошвили в августе 2019 года в берлинском парке Кляйнер Тиргартен, вновь всплывшие подробности хакерской атаки России на Бундестаг и, самое главное, отравление Алексея Навального в августе 2020 года еще больше ухудшили отношения. Эти события нанесли необратимый ущерб готовности Германии, а также ЕС активно стремиться к улучшению отношений с Россией, поскольку каждая сторона желает участвовать в сотрудничестве только на своих условиях. Российское руководство теряет интерес к общению с Европой и по-прежнему убеждено, что время на его стороне.

В свете этих событий Китай оставался единственным великим партнером России в международных делах. По состоянию на 2020 год сотрудничество между Москвой и Пекином далеко от какого-либо устоявшегося союза. Наоборот, их сотрудничество больше основано на временных общих интересах — своего рода браке по расчету, — в котором есть сильные пределы взаимному доверию, и обе стороны имеют очень ограниченную готовность идти на какую-либо конфронтацию в поддержку другой.

Это также очень асимметричное партнерство. Китайская экономика более чем в семь раз больше российской. Даже если Москва может предложить геополитическую и стратегическую поддержку, она мало чем может помочь Китаю в экономическом плане, в том числе в торговой войне с США. Со своей стороны, Кремль очень осторожен, чтобы не слишком сильно попасть в объятия Китая.

Тем не менее, при президентах Си и Путине важность стратегического сотрудничества между двумя державами возрастает. Китаю по-прежнему нужна Россия, чтобы получить военное превосходство и стратегическую глубину для своей политики конфронтации с Тайванем и островами в Южно-Китайском море. Кроме того, Китай рассматривает возможность учиться на опыте России в военных действиях, кибероперациях и кампаниях по дезинформации как все более ценный актив. Это может привести к выводу, что в ближайшем будущем Европа может столкнуться с еще большим количеством таких шагов — прежде всего в кибер- и информационной сферах — не только со стороны России, но и со стороны Китая.

В целом растущая ориентация России на Китай и усилия по созданию совместного антиамериканского центра силы в Евразии — это долгосрочное явление, которое, вероятно, сохранится.

2021 год вряд ли будет лучше

К концу 2020 года стало совершенно очевидно, что Россия не заинтересована в поддержании хороших отношений с Западом, если это потребует от России каких-либо существенных уступок. Москва все больше отказывается проводить свою внешнюю политику в соответствии с западными нормативными ценностями; по сути, совместный отказ от этих ценностей служит одним из краеугольных камней ее партнерства с Китаем. Вряд ли это изменится в 2021 году. Вместо этого внутриполитическое давление, вызванное приближающимися думскими выборами, делает любые уступки еще более маловероятными.

Также нет оснований надеяться на то, что Россия прекратит свои попытки вмешательства во внутреннюю политику западных стран, о чем свидетельствует недавно обнаруженный вышеупомянутый крупномасштабный взлом серверов правительства США и несколько волн связанных с COVID дезинформационные кампании. Следовательно, необходимо поддерживать осведомленность и укреплять устойчивость к враждебным вмешательствам. Это особенно актуально в свете предстоящих выборов в Бундестаг в Германии.

Хотя некоторые могут возразить, что, поскольку санкции, принятые Соединенными Штатами и Европейским Союзом, до сих пор не смогли остановить Россию от попыток вмешательства во внутренние дела западных стран, они неэффективны и не нужны, это не случай. Санкции, особенно те, которые касаются финансовой, энергетической и оборонной отраслей, значительно увеличили расходы, которые Москва должна платить за мошеннические действия. Хотя санкции, очевидно, не удержали Москву от усилий по вмешательству, они значительно ослабили возможности, которые Россия может использовать для таких целей. Следовательно, санкции нужно рассматривать не как бинарный инструмент, который либо полностью работает, либо полностью не работает, а скорее как инструмент, помогающий оказывать давление на противника.

В целом, как и в прошлом году, 2021 год вряд ли принесет какие-то серьезные улучшения в отношениях между Россией и Западом. Однако возможно дальнейшее ухудшение. Недавнее задержание Алексея Навального после его возвращения в Россию 17 января 2021 года действительно может привести к дальнейшему ухудшению отношений между ЕС и Россией, особенно между Германией и Россией. Это будет особенно актуально, если спорный, но условный приговор Навальному к трем с половиной годам трансформируется в реальное лишение свободы.

Если это произойдет, ни у ЕС, ни у Германии не будет другого выбора, кроме как принять дальнейшие меры против России. Заняв жесткую позицию в отношении отравления Навального летом и осенью 2020 года, и Брюссель, и Берлин политически обязаны продолжать отстаивать его интересы просто ради собственного авторитета. Потенциальные карательные меры могут включать в себя не только дальнейшие персональные санкции, но и возможную заморозку строительства «Северного потока — 2», в частности потому, что это пересекается с намерениями администрации Байдена. Более того, если российские власти посадят в тюрьму самого важного деятеля оппозиции прямо перед выборами в Думу, это может повысить вероятность того, что ЕС вообще не признает результаты этих выборов. Однако с точки зрения Кремля внутренние соображения почти всегда важнее внешнеполитических издержек; следовательно, маловероятно, что даже самые жесткие меры ЕС смогут удержать Россию от заключения Алексея Навального в тюрьму.

Вероятность дальнейшего ухудшения отношений с Россией оставляет ЕС и Германии один оставшийся вариант. Им необходимо разумно управлять ситуацией, которая может возникнуть, когда любое улучшение стратегического масштаба станет недостижимым в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Это не означает, что следует полностью отказаться от случайного сотрудничества по конкретным вопросам. Вместо этого вопросы, связанные с глобальным потеплением, экологическими проблемами и особенно Арктикой, действительно могут дать России возможность добровольно, честно и существенно сотрудничать.

Преодоление кризиса COVID-19 также может представлять собой такую возможность, в зависимости от того, насколько успешными будут собственные усилия России по вакцинации. Если они не оправдают ожиданий, может потребоваться широкое международное сотрудничество; иммунизация евразийского континента нереальна, если население России не будет обеспечено надлежащими вакцинами. Тем не менее, как для ЕС, так и для Германии важно поддерживать избирательное взаимодействие и избегать перекрестных уступок — например, когда в одном секторе предоставляется услуга для достижения прогресса в другом. Прогресс в вопросах, связанных с борьбой с COVID-19или изменение климата не должно приводить к ослаблению поддержки прав человека и демократических свобод.