Распад СССР был неизбежным из-за стечения обстоятельств
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Известный немецкий «кремлевед» Эберхард Шнайдер считает, что Горбачев слишком поздно инициировал Новоогаревский процесс, и сохранить Советский Союз в какой бы то ни было форме было уже невозможно. СССР был обречен.
Известный немецкий «кремлевед» Эберхард Шнайдер считает, что Горбачев слишком поздно инициировал Новоогаревский процесс, и сохранить Советский Союз в какой бы то ни было форме было уже невозможно. СССР был обречен.
23 апреля 1991 года президент СССР Михаил Горбачев и лидеры девяти союзных республик начали переговоры о создании нового государства — Союза Суверенных Советских Республик. Эти переговоры вошли в историю как Новоогаревский процесс. В интервью Deutsche Welle профессор Эберхард Шнайдер (Eberhard Schneider) из исследовательского центра «ЕС — Россия» заявил, что предложение Горбачева создать новое федеративное государство было запоздавшим и уже не могло предотвратить крах СССР.
Deutsche Welle: Был ли, с вашей точки зрения, неизбежным распад СССР 20 лет назад?
— Давайте рассмотрим ситуацию, в которой тогда находился Советский Союз. С моей точки зрения, налицо были экономические, идеологические, внутри- и внешнеполитические проблемы, а также стремление к независимости союзных республик, которые в итоге и привели к распаду СССР. Развал страны не был предопределен, но в ситуации, когда эти проблемы не решались, он стал неизбежным.
Катализатором же процесса дезинтеграции стал августовский путч 1991 года, который был реакцией на предпринятые Горбачевым попытки реформировать страну. Путч резко обострил внутренние проблемы СССР и ускорил процесс распада. То есть путчисты, которые вообще-то пытались предотвратить развал Советского Союза и остановить горбачевские реформы, достигли обратного эффекта. Так что у распада СССР были, с одной стороны, объективные предпосылки — нерешенные внутренние проблемы, а с другой — событие, которое резко ускорило этот процесс.
— Выходит, Советский Союз развалился в результате рокового стечения обстоятельств — экономических, политических, идеологических. Какие причины оказались решающими?
— Возьмите экономику. Очевидно, что плановая система к тому времени себя изжила. В поступательно развивающемся индустриальном обществе — а СССР был также на пути к нему — невозможно предписать 30 тысяч общегосударственных плановых нормативов. Невозможно из года в год расходовать 18% валового внутреннего продукта на военные цели.
Идеология. Политбюро уже никто в грош не ставил, и в официальную коммунистическую идеологию не верил. Люди получали все больше информации о Западе, рассматривали его как альтернативную модель, что еще сильнее подрывало веру в коммунизм. Если бы в стране тогда прошли свободные выборы, коммунисты получили бы от силы 10% голосов.
В политическом плане Горбачев начал трансформировать систему, приспосабливать ее к новым условиям, ввел пост президента страны, лишив тем самым части полномочий генерального секретаря ЦК КПСС.
Затем и сама партия оказалась расколотой и по вертикали, и по горизонтали. Часть коммунистов стремилась к демократии, а по горизонтали усиливались центробежные тенденции обособления национальных компартий республик, входивших в СССР.
Республики в свою очередь тоже хотели независимости от Москвы. Предложение же Горбачева о создании новой федерации (Новоогаревский процесс. — Прим. ред.) было запоздавшим. Но и с внешнеполитической точки зрения советская империя была на пределе, она не могла сохранять прежние позиции на мировой арене, в частности, на Кубе, во Вьетнаме, в Мозамбике или в Анголе.
Трагедия Горбачева заключалась в том, что он хотя и понял необходимость перемен, однако в реальности события развивались быстрее, чем у него в голове. Его собственная перестройка шла медленнее, чем перестройка в стране. Горбачев не поспевал за событиями и опаздывал со своими предложениями.
— То, что распад многонационального государства может быть весьма кровопролитным, показывает опыт Югославии.
То есть могло быть намного хуже. Но могло ли быть лучше? Мог бы распад СССР происходить более цивилизованно и с меньшими экономическими потерями?
— Если бы не было путча, процесс распада происходил бы, скорее всего, иначе. Горбачев вел дело к превращению КПСС в своего рода социал-демократическую партию. Новой партийной программой, которую он собирался предложить следующему съезду, если не ошибаюсь, в 1992 году, Горбачев хотел вынудить консерваторов выйти из партии, исходя из того, что они откажутся за нее проголосовать.
Горбачев хотел добиться модернизации и КПСС, и страны, уже тогда он начал опробовать некоторые формы рыночной экономики: предоставил возможность комсомольцам — то есть более молодым и гибким коммунистам — создавать собственные фирмы, получавшие, например, таможенные льготы. Ходорковский, кстати, был одним из них. Если бы не путч, процесс развивался бы. Но Горбачев действовал слишком медленно.
— Что будет, с вашей точки зрения, дальше? Насколько реалистичен гипотетический вариант воссоздания союза в новой форме?
— Альтернативой распаду СССР могло стать создание действующего союза независимых государств, но эта концепция потерпела крах.
Более тесной интеграции России и Белоруссии, с моей точки зрения, тоже не будет. Это была идея еще ельцинского окружения, выдвинутая в 1996 году, чтобы снять с Ельцина обвинения в развале СССР и невнимании к угрозе распада России. Эта конструкция уже тогда не была продуманной до конца, не будет реализована и сейчас — из-за позиций политических лидеров в Москве и Минске. Лукашенко крайне недоверчив к Москве. Он боится в случае создания союза с Россией оказаться деградированным в лучшем случае до уровня руководителя одной из российских областей.
Что имеет некоторые перспективы, так это трех- или четырехсторонние конструкции общего экономического пространства — Россия, Белоруссия, Казахстан и, как надеются в Москве, когда-нибудь Украина. Имеют шансы на успех и попытки создать таможенный союз, который с известными ограничениями уже существует. В дальнейшем возможен союз, подобный ЕС, со свободным передвижением рабочей силы, капиталов и услуг.
Такая конструкция имеет шансы на успех, но участвовать в ней будут только отдельные государства бывшего СССР.
Общую же реинтеграцию бывшего Советского Союза в какой бы то ни было форме я считаю безнадежной затеей.
Большой «национальный вопрос» и распад СССР
7 ноября исполнилось 100 лет октябрьской революции, а уже в декабре грядёт очередная годовщина подписания Беловежских соглашений, события, поставившего точку в истории существования СССР. В том, что распался Советский Союз, обычно винят национальный вопрос, самым значительным проявлением которого стали события декабря 1986 в Алма-Ате. Но какую роль сыграл в крахе империи сам «русский вопрос»?
В неутихающих дискуссиях о причинах распада Советского Союза звучат разные аргументы, где говорится, что система управления Советского Союза не справлялась с необходимым экономическим планированием, военно-промышленный комплекс слишком доминировал в экономике, партийный и силовой контроль стал казаться слишком жестким, а «перестройка» и «гласность» Михаила Горбачева и Александра Яковлева в итоге обнажили все проблемы межнационального характера.
Последние и ускорили распад Советского Союза. Другая сторона будет вам подавать в полном комплекте массу историй о том, как коллективный Запад во главе США сделал все для распада советской империи и ликвидации ее как геополитического и идеологического конкурента, действуя через своих ставленников в высших эшелонах власти.
Среди всех этих аргументов довольно редко обсуждается фактор «русского вопроса» и его роль в распаде СССР.
Многие согласятся с тем, что «точкой невозврата», «триггером смерти» Советского Союза стал провал ГКЧП, после которого для многих стало очевидным, что дни союзного государства сочтены. Победу одержал Борис Ельцин, а с ним и силы, которые считались «либеральными», стремящимися повернуть Россию в сторону Запада и избавить навсегда от ордынского менталитета. Если (по словам Эмиля Паина) первый период постсоветской истории России прошел под знаком активности этнических меньшинств, то второй начался с активизации этнического большинства.
Памятник «Заря свободы» в АлматыЭволюция: от исторического клуба к антикоммунизму «Русская партия» – это собирательное название различных общественных объединений и групп России, выступавших в защиту прав и интересов русского народа.
По убеждению сторонников этого течения, именно русский народ в СССР был ущемлён больше всех остальных – у России не было своей национальной столицы, компартии, собственной Академии наук и прочих атрибутов суверенного государства.Идеи эти начали формироваться в 1960-е годы на базе так называемого «Русского клуба», созданного при Московском обществе охраны памятников и призванного заниматься комплексным изучением русской культуры. Влияние группы постепенно росло и к 70-м годам «русская партия» объединяла уже широкий спектр людей, преимущественно консервативных взглядов, включая сталинистов и антизападников.
В частности, такие писатели, как Всеволод Кочетов, являясь убежденными коммунистами, представляли консервативное крыло «русской партии». Журналы «Октябрь» и «Наш современник» являлись трибуной для консервативных националистов СССР. Сам В.Кочетов написал тогда скандальный роман «
В 1972 году в «Литературной газете» была напечатана статья первого заместителя завотдела пропаганды ЦК КПСС Александра Яковлева «Против антиисторизма», наделавшая много шума в руководстве партии. Как вспоминал историк Леонид Млечин, автора публикации тогда зачислили в антипатриоты, сняли с должности и на десять лет отправили в ссылку — послом в Канаду. Причиной послужил тот факт, что Яковлев попал в болевую точку сложных взаимоотношений между партийным аппаратом, КГБ и так называемой «русской партией».
«К началу семидесятых стали заметны те, кто отвергал не только Октябрьскую, но и Февральскую революцию. Они считали, что 1917 год устроило мировое еврейство, чтобы уничтожить Россию и русскую культуру. С ярыми сталинистами их объединяли ненависть к Западу и евреям, высокомерно-покровительственное отношение к другим народам Советского Союза”, – пишет Млечин. Яковлевская же статья, по мнению историка, выражала мнение той части аппарата, которая боялась откровенного национализма, понимая, как опасно поощрять подобные настроения.
К 1980-м годам «русская партия» значительно эволюционировала. Если раньше в ее рядах были сильны позиции антизападников, антисемитов и так называемых «почвенников», то теперь в ней были уже и антикоммунисты. Николай Сванидзе отмечает, что антикоммунистическое крыло «русской партии» было представлено, в частности, художником Ильей Глазуновым и писателем Владимиром Солоухиным. Данное крыло фактически находилось под патронажем ЦК ВЛКСМ, а курировал их завотделом пропаганды ЦК комсомола Валерий Ганичев. Сам Ганичев впоследствии возглавил редакцию «Молодая гвардия», которая стала идеологическим выразителем «русской партии».
Диссидент и писатель Андрей Амальрик, автор нашумевшей книги «Просуществует ли Советский Союз до 1984 г.?», в предисловии к ее третьему изданию напишет о том, что режим относился к русским националистам с некоторым недоверием, но с большой терпимостью. Амальрик предупреждал, что русский национализм, возможно, даст хоть какую-то опору режиму на некоторое время, но в конечном итоге, он станет угрозой целостности страны.
На заре перестройки на первый план в «русской партии» начали выходить антикоммунисты и «рыночники». Среди высшего руководства РСФСР появились функционеры, делающие упор на необходимость развития в первую очередь России. Идейным вдохновителем новой когорты был историк Михаил Гефтер. Его ученик и верный соратник Глеб Павловский, советский диссидент и бывшей кремлевский политтехнолог, отмечал, что именно историк Михаил Гефтер изобрел суверенную Россию в границах Российской Федерации. По его словам, люди, которые позже провозгласили РФ, собирались на кухне у Гефтера, и он объяснял им, что несуверенная РСФСР — главная бомба будущего Союза. «С ранней перестройки Гефтер — участник узкого круга тех, кто мог доводить идеи до Горбачева», – пишет он. Уже в 1987-м появилась тревожная докладная главы КГБ Чебрикова Политбюро о том, что Гефтер снова нарушил табу, легализовав в советской печати запретный термин «о так называемом сталинизме» («Век ХХ и мир», № 8, 1987).
Гости Гефтера в Черемушках, которые позже были названы «Московской трибуной», впоследствии составили костяк Межрегиональной депутатской группы и окружали Ельцина. «Это он, Гефтер, неустанно твердил, что договор об образовании СССР остается действующим документом, а значит, юридически к нему можно вернуться снова, что и сделают его знакомые в 1991 году».
«Нашу великую страну разрушили мы сами…»В средине восьмидесятых казалось, что в СССР нет ни политических, ни общественных деятелей, которые были бы способны предложить сильную националистическую повестку и силу, которая бы могла положить конец партийной монополии на власть. Но вскоре такой руководитель появился – им оказался популистский лидер Борис Ельцин. Постепенно вокруг него сформировалась либеральная команда, но по своему мировоззрению она была настроена националистически, то есть выступала за нацию, а не за империю. Это было очевидно по ее отношению к неславянским территориям.
Памятник на могиле Бориса Ельцина выполнен в виде российского триколораНовый этап эволюции «русской партии» отличался тем, что ее главной движущей силой были уже не интеллектуалы-гуманитарии, не поэты, писатели или художники, а либерально настроенные экономисты.
Главная мысль команды Ельцина заключалась в том, что Россия (РСФСР) берет на себя чрезмерно большие имперские обязательства, и де-факто содержит все остальные республики. Сформулированную ими позицию Ельцин начал озвучивать в своих публичных выступлениях.
«По сути дела мы только начинаем системный и объективный анализ нашей истории. Но уже сегодня она понятна гораздо сложнее и неоднозначно, чем считалось раньше. Как нам видятся отношения между Украиной и Россией? Наши отношения могут развиваться только на основе принципа равенства. Я хочу подчеркнуть, мы будем следовать ему во взаимоотношениях с республиками. Я категорически отвергаю обвинения в том, что Россия сегодня претендует на какую-то особую роль. Россия не стремится стать центром какой-то новой империи и ищет преимущества с другими республиками. Россия более чем понимает всю пагубность такой роли, и именно она долгое время выполняла как раз эту роль. Что это ей дало? Стали россияне от этого свободными, богатыми счастливыми? Вы сами знаете, как обстоит дело.
По мере обострения конфликта с Горбачевым противодействие Ельцина и его команды реформаторов союзному Центру становилось все более заметным. К тому времени партийно-политическая элита в Москве окончательно раскололась на «советскую» и «российскую», при этом социально-экономический кризис в Советском Союзе давал явные преимущества сторонникам независимости РСФСР от союзного Центра.
Понимая, насколько катастрофическим будет для СССР «суверенизация» России, Михаил Горбачев еще в апреле 1991 года взял с Ельцина слово, что тот не будет расшатывать ситуацию внутри СССР путем требования особых условий для РСФСР. В свою очередь он обещал, что союзное руководство не будет блокировать выборы президента России и создавать препоны к участию в них Ельцина.
Но после провала ГКЧП в союзных республиках пришли к пониманию, что дни Горбачева сочтены, и все важные хозяйственно-экономические вопросы теперь нужно обсуждать напрямую с Ельциным.
Рафик Нишанов, бывший Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР в своих мемуарах «Деревья зеленеют до метелей» вспоминает эпизод, как Михаил Горбачев по телефону согласовывал с Ельциным его новое назначение после ГКЧП. «Горбачев подробно рассказывал мои заслуги, и говорит: «Хочу вот его назначить в качестве государственного советника президента СССР…» На что Ельцин громко и грубо по телефону его оборвал: «Не государственный, а просто советник!»».[1]
Другим интересным фактором было то, что американская администрация требовала от советского руководства недопущения торговых барьеров между союзными республиками и стимулирования в союзных республиках процесса разработки собственных проектов перехода к рыночной экономике. А также создания общего фонда долгов СССР, куда каждая республика должна будет вносить свою долю средств. Ельцин и его окружение понимали, что внешняя помощь может быть предоставлена только на индивидуальной основе, и процесс дезинтеграции Советского Союза ускорился.
Горькая истина состоит в том, что отнюдь не Центральное разведывательное управление США и не его «агенты влияния в СССР» разрушили наше великое государство, а мы сами
В октябре 1991 г. Ельцин в своей программной речи предложил всем союзным республикам условия нового экономического сотрудничества, которые фактически были невыполнимы ни для одной из республик. Тот ельцинский ультиматум, по сути, завершил распад СССР. Сторонники «шокотерапии» в команде Бориса Ельцина смогли убедить его самого и общественное мнение в России в том, что надо поскорее избавиться от нерусских республик, особенно среднеазиатских, так как они, по мнению ельцинского окружения были отсталыми и неготовыми к рыночным реформам, а распределение ожидаемой помощи из Запада среди всех союзных республик могли поставить под удар реформы в самой России.Как правильно сформулировал заместитель главы КГБ при Крючкове: «Горькая истина состоит в том, что отнюдь не Центральное разведывательное управление США и не его «агенты влияния в СССР» разрушили наше великое государство, а мы сами».
В распаде крупных империй ключевую роль играют внутренние события в самой метрополии. Убежденность интеллектуальной и политической элиты в том, что имперский путь сдерживает развитие и толкает страну в отсталость, цивилизационно отдаляет от сообщества своей естественной культурной среды, а нация метрополии получает унижений больше, чем завоеванные и порабощенные народы, ускоряют распад империй или систему зависимости, даже если кажется, что она выстроена на братстве и дружбе народов с равноправными возможностями. Напротив, равноправие населения метрополии с другими завоеванными народами больше всего влияет на то, что в метрополии начинает расти число людей, которые всячески презирают систему, в которой из-за равноправия самое сильное население чувствует себя униженным. Такая ситуация сыграла ключевую роль и при распаде Советского Союза, когда русскому населению сообщили, что государственная система кормит «иждивенцев» в лице других республик, вывозит огромные средства за пределы страны в то время, как эти средства могли бы пойти на спасение деревень в самой России.
Сегодня в самой России стало очень модно ностальгировать по Советскому Союзу, сожалеть о гибели СССР, как это показательно делают герои нового сериала «Спящие», а определенная когорта «мыслителей» любит рассуждать о том, что как «неблагодарные туземцы» ушли от «Центра», обосновав свои независимые «феодальные государства».
Но многие политики, которые когда-то выступали за обособление от неславянских республик, сегодня поменяли риторику. Ярко и емко выразил это Руцкой, который в эфире телешоу заявил: «Горбачев – это политический аферист, которому надо было сидеть на нарах. Никто его тогда не арестовывал. А ГКЧП – это была отчаянная попытка сохранить Советский Союз». А на вопрос о том, что же он с ним боролся с оружием в руках, стоя рядом с Ельциным, Руцкой (не смутившись): «А я не боролся! Я выполнял свои должностные обязанности».
Русский вопрос сыграл свою роль в крушении СССР как часть одного большого «национального» вопроса. Факт состоит в том, что сама элита России уже не желала жить в рамках СССР и сделала больше всех в деле ускорения распада Советского Союза.
Тем интереснее, что спустя всего 25 лет главной темой постсоветского пространства стала евразийская интеграция. Поистине, как говорит замечательная азербайджанская пословица: «Волк меняет шкуру, но не натуру».
[1] Р. Нишанов. Деревья зеленеют до метелей. М. Молодая гвардия, 2012
ФОТО: RIAN archive 699863 Dushanbe riots, February 1990.jpg
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Facebook Notice for EU! You need to login to view and post FB Comments!
Total
Shares
Похожее
- национализм
- национальный вопрос
- распад СССР
- Россия
«Максимальное давление разрушило Советский Союз» и другая ложь, которую мы рассказываем сами себе
Примечание редактора: Ближний Восток .
В то время как администрация Дональда Трампа проводит кампанию «максимального давления» на Иран, сторонники этой политики регулярно ссылаются на холодную войну как на образец того, как должна работать эта политика.
В этой версии истории президент Рональд Рейган якобы «отошел» от сдерживания в начале XIX века.80-е годы и привели к распаду Советского Союза посредством политики массированных расходов на оборону, экономической войны, поддержки марионеток и идеологического наступления. Любопытно — и проблематично — одним из ключевых источников для этого направления мышления, по-видимому, является книга 26-летнего консервативного активиста Питера Швейцера о том, что он называет «секретной стратегией» Рейгана, которая недавно стала популярной среди чиновников администрации и их сторонников. .
Очевидным следствием аналогии с холодной войной является то, что аналогичный подход необходим для свержения иранского режима, а также враждебных режимов в Сирии, Северной Корее, Венесуэле, Кубе и, возможно, даже в Китае. Не случайно вскоре после выхода США из ядерной сделки с Ираном в 2018 году Помпео выбрал библиотеку Рональда Рейгана в Сими-Вэлли, штат Калифорния, в качестве места для выступления перед иранской диаспорой.
Логика гласит, что если Соединенные Штаты будут продолжать оказывать давление, эти режимы окажутся, как и коммунисты в Москве, на свалке истории.
Стать членом
На самом деле, хотя идеологическая конфронтация, санкции и наращивание военной мощи, очевидно, сыграли свою роль в сдерживании и окончательном исчезновении Советского Союза, этот упрощенный взгляд на прошлое упускает из виду реальность того, что режим перемены никогда не были краткосрочной целью стратегии США в отношении Москвы. То, что на самом деле делали лидеры США в течение более чем четырех десятилетий после Второй мировой войны, заключалось в том, что они нехотя соглашались с тем, что они должны были сосуществовать с Советским Союзом, сдерживать его, сохраняя значительную военную мощь и прочные союзы в Европе и Азии, демонстрируя превосходство капитализма и свободы. и терпеливо ждать, пока советское руководство не осознает, что его система дает сбои и ее необходимо менять. Наконец, это произошло в 1985, назначив молодого Михаила Горбачева генеральным секретарем Коммунистической партии, и результатом стало в основном мирное окончание холодной войны, освобождение многочисленных «порабощенных народов» и, в конечном счете, упадок самого Советского Союза — и все это без обширных гражданский конфликт между Советами или прямой военный конфликт с Западом.
Но этот результат не был результатом американской политики смены режима. Если политика США в период холодной войны будет влиять на выбор политики сегодня, важно понять, что это была за политика на самом деле.
Сдерживание Да, откат Нет
В первые послевоенные годы в России, конечно, были сторонники смены режима путем «максимального давления» или даже превентивной войны, но они проиграли дебаты . Как писал Ричард Хаас , , ветеран нескольких республиканских администраций, «стремление к смене режима или откату назад было сочтено слишком рискованным и даже безрассудным, учитывая, к чему может привести, если отчаявшееся советское руководство набросится со всей имеющейся в его распоряжении силой. ». Откат назад и смена режима были отвергнуты даже ястребами времен холодной войны, такими как Пол Нитце и Джон Фостер Даллес, которые вместо этого сосредоточились на борьбе с Советами за влияние в странах, которые тогда назывались третьим миром, и признали тот факт, что политические перемены в Москве не были запланированы.
Сила Америки достичь по приемлемой цене. Президенты Дуайт Эйзенхауэр, Джон Ф. Кеннеди, Линдон Джонсон и Ричард Никсон твердо выступили против Советского Союза и вели холодную войну в военном и идеологическом отношении. Но никто не думал, что существует реальная перспектива свержения советского режима во время их правления.
После стремления Никсона к разрядке в начале-середине 1970-х годов новое поколение воинов холодной войны, в том числе члены антисоветского Комитета по текущей опасности, жаловались на сдерживание. Они возобновили призывы к более наступательным мерам по внутреннему ослаблению Советского Союза, но и им не удалось привлечь на свою сторону тех, кто принимал решения. Хотя Рейган смело критиковал «империю зла» и осуждал уступки Москве, его политика также отражала необходимость решения проблемы в обозримом будущем. Его видение разрушения коммунизма было лишь «планом и надеждой на долгосрочную перспективу», как он выразился в британском парламенте в 1919 г.82. Сам Рейган позже признал, что, когда он заявил: «Мр.
Горбачев, снеси эту стену!» во время выступления в Берлине в июне 1987 года он «никогда не мечтал, что менее чем через три года стена рухнет». Госсекретарь Джордж Шульц сказал, что у Рейгана не было стратегии «стереть Советы с лица земли» посредством гонки вооружений, а посол США в Москве Джек Мэтлок писал, что не было стратегии «разрушить Советский Союз». Как выразился историк времен холодной войны Джон Льюис Гэддис, «никогда… администрация Рейгана не уделяла сколько-нибудь серьезного внимания тому, как они могут на самом деле свергнуть советский режим, или тому, что они будут делать в том маловероятном случае, если такое произойдет». случиться». Рейган явно не был голубем. Но хотя Соединенные Штаты под его руководством настойчиво работали над сдерживанием влияния Москвы, пишет Гэддис, «они не стремились и не были готовы к каким-либо усилиям по отстранению советского правительства от его власти».
Актуальным в сегодняшнем контексте является и то, что подход Рейгана к Советскому Союзу — основанный на подходе всех его послевоенных предшественников — включал широкое дипломатическое участие и стремление к контролю над вооружениями, даже когда советский режим плохо обращался со своими гражданами дома и расширял свою влияние за границей.
В карикатурной версии окончания холодной войны изоляция США Советского Союза и отказ вести дела с его лидерами ускорили падение режима. Однако на самом деле, как указал историк Мелвин Леффлер, Рейган «с первых дней своего пребывания у власти страстно хотел поговорить с советскими лидерами». Гэддис также отметил, что Рейган начал стремиться к улучшению отношений с Советским Союзом с момента своего прихода в Белый дом и «начал менять американскую политику в этом направлении уже в первые месяцы 19-го века».83 года, почти за два года до прихода к власти Михаила Горбачева». Подход Рейгана не изменился даже после того, как Советы сбили южнокорейский гражданский авиалайнер в сентябре 1983 года, в результате чего погибли 269 пассажиров, или когда в феврале 1984 года к власти в Советском Союзе пришел бескомпромиссный аппаратчик Константин Черненко.
Действительно, всего несколько дней после вступления Черненко в должность — в первом из серии писем, мало чем отличающихся от тех, что Обама напишет верховному лидеру Ирана Али Хаменеи почти 30 лет спустя, — Рейган написал советскому лидеру: «США твердо намерены защищать наши интересы и у наших союзников, но мы не стремимся бросить вызов безопасности Советского Союза и его народа».
«Я хочу, чтобы вы знали, — подчеркнул он в частной рукописной записке в следующем месяце, — что ни у меня, ни у американского народа нет никаких оскорбительных намерений по отношению к вам или советскому народу. Нашей постоянной и неотложной целью должно быть… длительное снижение напряженности между нами. Я обещаю вам свою глубокую приверженность достижению этой цели».
Послание Рейгана на его первой встрече с министром иностранных дел СССР Андреем Громыко в сентябре 1984 года также заключалось в том, что Советскому Союзу «нечего бояться нас» и что Соединенные Штаты хотят «не меньше, чем реалистичного, конструктивного, длительного долгосрочные отношения с Советским Союзом». Это не подход человека, стремящегося добиться смены режима в Москве в ближайшее время или считающего, что отказ от переговоров — лучший способ добиться этого. В своем исследовании неоконсервативного движения историк Джастин Вайс пришел к выводу, что «на протяжении многих лет Рейган неуклонно отдалялся от неоконсерваторов, в конце концов приняв политику вопреки их желаниям, которая, вероятно, способствовала «победе в холодной войне» не меньше, чем что-либо другое.
они предложили». В конечном итоге, отмечает Леффлер, Рейган привлекал Горбачева «убежденностью, сочувствием и сердечностью».
Сдерживание — это не умиротворение
Следует отметить, что сдерживание не тогда и не должно сегодня подразумевать бездействие или безразличие. Меню вариантов политики для борьбы с враждебными режимами включает в себя поддержание прочных союзов и передового развертывания сил США; такие меры, как бесполетные зоны и выборочные воздушные удары; стимулы для правительств уважать права человека и развивать демократические институты; инвестиции в экономическое развитие, образование и обмены; адресные экономические санкции; и более обеспеченный ресурсами и обновленный дипломатический корпус. Такие инструменты можно разумно использовать для продвижения интересов США, признавая пределы того, что может быть разумно достигнуто.
Содержание также не требует отказа от надежды на будущий прогресс или исключения работы для возможных политических изменений.
Как написал дипломат Джордж Ф. Кеннан в своей знаменитой статье «Х» 1947 года:
[В]озможности американской политики ни в коем случае не ограничиваются… надеждой на лучшее. … [T] Соединенные Штаты имеют возможность чрезвычайно увеличить напряжение, под которым должна действовать советская политика… и, таким образом, способствовать тенденциям, которые в конечном итоге должны найти выход либо в распаде, либо в постепенном ослаблении советской власти. .
В конце концов, конечно, советский режим исчез, но стоит отметить, что перемены произошли только после десятилетий сдерживания и смены поколений, что Соединенные Штаты не контролировали время их наступления и что это не было ни вмешательством извне, не революция снизу вверх, а сам режим — благодаря продвижению Горбачева — который в конечном итоге осознал необходимость попытаться реформировать и спасти разваливающуюся систему.
Хотя широко считается само собой разумеющимся, что поддержка США антисоветских моджахедов в Афганистане сыграла важную роль в распаде Советского Союза, стоит отметить, что Политбюро обращалось к Горбачеву более года назад 9С 00:03 до 90:04 Соединенные Штаты изменили военный баланс в Афганистане, предоставив ракеты «Стингер» афганским повстанцам.
Война в Афганистане, возможно, ускорила распад Советского Союза, но не стала его причиной.
Возможны ли изменения?
Верно, что перспективы политических перемен в странах, где сегодня можно было бы подумать о смене режима, не кажутся благоприятными. Но опять же, они не казались очень благоприятными и в Москве, и есть как эмпирические, так и теоретические основания полагать, что взаимодействие, дипломатия и экономическое развитие на самом деле обеспечивают большие перспективы для стабильности, мирных отношений и долгосрочной демократизации, чем за рубежом. -вынужденная смена режима. В таких разных странах, как Чили, Индонезия, Филиппины, Сербия, Южная Корея, Тайвань и Вьетнам, индустриализация и экономический рост — даже в военных автократиях — способствовали расширению среднего класса, повышению уровня образования, требованиям большей личной свободы. , верховенство права и усиление международного участия.
Очевидно, что в этом процессе нет ничего автоматического — 30 лет быстрого развития Китая не сделали его более кооперативным или демократичным.
Но в равной степени верно и то, что перспективы позитивных изменений еще хуже, если страна, о которой идет речь, политически и экономически изолирована или сталкивается с повстанческим движением, спонсируемым из-за рубежа. Прецедент Ирака при Саддаме Хусейне и сегодняшняя ситуация в Северной Корее, Иране, Кубе и Венесуэле вряд ли предполагают, что санкции и изоляция являются лучшими способами поощрения демократии, прав человека и регионального сотрудничества. В случае с Северной Кореей такая политика также не смогла предотвратить распространение ядерного оружия и баллистических ракет.
Экономическое и политическое взаимодействие с неприятными режимами, очевидно, обходится дорого — дополнительные доходы от гнусной деятельности и репрессивных структур — но реальность такова, что даже когда ресурсов не хватает, диктаторы и их приспешники страдают последними. И горькая правда заключается в том, что экономические санкции и изоляция имеют ужасный послужной список создания революций и никогда не побуждают лидеров добровольно отказываться от власти.
Это связано с тем, что, как утверждают бывший сотрудник Министерства финансов и ЦРУ Дэвид С. Коэн и ученый Зои А.Ю. Вайнберг писал: «Затраты на отказ от власти всегда превышают выгоды от снятия санкций». Верить, что продолжающееся давление на противников США санкциями приведет к смене режима в ближайшее время, означало бы основывать политику на надежде, а не на опыте.
Аналогия времен холодной войны с Советским Союзом, конечно же, демонстрирует, как можно сдерживать опасного противника, и дает надежду на то, что в долгосрочной перспективе даже враждебные режимы могут развиваться в относительно положительном направлении. Но позитивная эволюция Советского Союза, сроки которой нельзя было ни контролировать, ни предсказать, произошла не в результате американской политики тотальной конфронтации, не говоря уже о военном вмешательстве, а в результате длительного, терпеливого процесса сдерживания, дипломатии. , контроль над вооружениями, мягкая сила и альянсы. Формулируя политику сегодня, нынешним лидерам следовало бы помнить об этой реальной истории, а не об опасной карикатуре, которой воспользовались Трамп и его сторонники.
Стать членом
Филип Х. Гордон — старший научный сотрудник по внешней политике США Мэри и Дэвида Бойса в Совете по международным отношениям, а также бывший высокопоставленный сотрудник Государственного департамента и Белого дома в администрации Обамы.
Изображение: ОДВЗЯИ (Фото библиотеки Рональда Рейгана)
Комментарий
Крах коммунистических режимов в Восточной Европе — Тематические файлы
Крах коммунистических режимов в Восточной Европе
Реформистская политика Михаила Горбачева в Советском Союзе служила лишь для поощрения движений оппозиции коммунистическим режимам в странах советского блока. Демонстрации стали более частыми. Правительства были вынуждены принять меры, рекомендованные, к тому же, Горбачевым, по либерализации. Однако эти меры не были сочтены достаточными.
Надежды на свободу, долгое время подавляемые коммунистическими режимами в странах советского блока и в самом СССР, неизбежно подпитывались попытками Михаила Горбачева провести реформы в Советском Союзе и его примирительной политикой по отношению к Западу.
Сохранение реформированных коммунистических режимов оказалось невозможным. Они были полностью сметены стремлением к политической демократии и экономической свободе. В течение трех лет коммунистические режимы рухнули, и отдельные нации получили свободу, сначала в странах-сателлитах СССР, а затем и в самом Советском Союзе. Структуры Восточного блока распались с распадом Варшавского договора и СЭВ. Советский Союз распался на независимые республики.
Экономические реформы в Польше привели к забастовкам весной и летом 1988 года. Движение «Солидарность» призывало к профсоюзному плюрализму. Во время переговоров за круглым столом, которые позволили постепенно создать Третью Польскую республику, лидеры польских коммунистов признали общественное движение в апреле 1989 года. Таким образом, «Солидарность » смогла принять участие в первых полулегальных выборах со времен Второй мировой войны. . Выборы, состоявшиеся 4 и 18 июня, привели к краху Коммунистической партии, и Тадеуш Мазовецкий стал первым некоммунистическим главой правительства в Восточной Европе.
Он был назначен 19августа 1989 г. и одобрен подавляющим большинством Польского Сема 8 сентября 1989 г. в результате коалиции между Солидарностью, сельскохозяйственной партией и Демократической партией. В декабре 1989 года Лех Валенса, символический лидер «Солидарность », сменил на посту президента генерала Ярузельского из Польской объединенной рабочей партии. Победа кандидатов от профсоюзов на этих выборах вызвала волну мирных антикоммунистических революций в Центральной и Восточной Европе.
В Венгрии в 1987 и 1988 годах увеличилось количество демонстраций против режима. Оппозиция стала более организованной, и в июне 1988 года в правительство вошли реформаторы. 18 октября 1989 года сталинская конституция была отменена, и Венгрия приняла политический плюрализм. Ранее в том же году, в мае, «железный занавес», отделяющий Венгрию от Австрии, был демонтирован, что позволило многим восточным немцам бежать на Запад.
В Чехословакии 19 декабря была принята программа реформ, вдохновленная реформами СССР.
87, но не получил широкого распространения. Режим стал более репрессивным и подавлял демонстрации в 1988 году.
В Германской Демократической Республике (ГДР) росла оппозиция сталинскому режиму. Состоялись огромные демонстрации, и все большее число восточных немцев бежало из страны. Правительство не рассматривало никаких реформ, рассчитывая на вмешательство советских войск, дислоцированных в ГДР. Горбачев, однако, отказался помочь, отказавшись от брежневской доктрины законной интервенции в других коммунистических странах. С этого момента коммунистический режим рухнул. Стена, разделявшая Берлин с 19 г.61 обрушился 9 ноября 1989 года, и восточные немцы были заинтересованы только в воссоединении с Федеративной Республикой Германия (ФРГ).
Падение Берлинской стены оказало значительное влияние. Крах коммунистического режима в Восточной Германии, который продолжался, когда Советский Союз был не в силах оказать какое-либо эффективное сопротивление, привел к воссоединению Германии, событию, которое оказало непосредственное влияние на процесс европейской интеграции.
Чтобы успешно интегрировать воссоединенную Германию в Европу, было жизненно важно укрепить Европейское сообщество путем создания Европейского союза, который включал бы Экономический и валютный союз (ЭВС) и политический союз. Это было целью Маастрихтского договора от 7 февраля 19 года.92.
Объединение Германии еще больше ускорило падение коммунистических правительств. В Чехословакии лидер оппозиции Вацлав Гавел был единогласно избран временно исполняющим обязанности президента республики парламентом Социалистической Республики 29 декабря 1989 года. июня 1990 года и повторно назначил Вацлава Гавела президентом республики в июле того же года. В Венгрии парламентские выборы состоятся 2 апреля 19 года.90 привело к формированию правительства Демократического форума. 9 декабря 1990 года Лех Валенса стал президентом Республики Польша. В Болгарии 7 декабря 1990 года было сформировано коалиционное правительство, а 9 июля 1991 года была принята новая Конституция. В Румынии после жестоких демонстраций 25 декабря 1989 года был казнен коммунистический диктатор Николае Чаушеску, и была принята новая Конституция, устанавливающая плюрализм.