Система преступлений и наказаний талион
Если Вам необходима помощь справочно-правового характера (у Вас сложный случай, и Вы не знаете как оформить документы, в МФЦ необоснованно требуют дополнительные бумаги и справки или вовсе отказывают), то мы предлагаем бесплатную юридическую консультацию:
- Для жителей Москвы и МО — +7 (499) 110-86-37
- Санкт-Петербург и Лен. область — +7 (812) 426-14-07 Доб. 366
За некоторые преступления против личности применялся принцип талиона или внешнего соответствия наказания преступлению. В Законах Хаммурапи различались три вида талиона:. Натуральный или зеркальный — наказание равным за равное, если были равны по сословному положению преступник и потерпевший. Например, по ст. Символический — повреждение тех частей тела виновного, при помощи которых был причинен вред.
Общего понятия преступления и перечня всех деяний, признаваемых преступными, Законы Хаммурапи не дают. Из содержания кодификации выделяются три вида преступлений: против личности; имущественные; против семьи.
К преступлениям против личности относились: неумышленное или же умышленное убийство, оскорбление действием или словом, повреждение тела, а также ложное обвинение. Преступления против собственности включали в себя: уничтожение или повреждение чужого имущества при этом, особо ценилась и охранялась собственность храмов или дворцов , а также мошенничество, грабёж и кража, снятие знака рабства с рабов и пр. Преступления против семьи: подмена или похищение детей, изнасилование, распутное поведение и супружеская измена со стороны жены , а также кровосмешение.
Преступления и наказания по законам Хаммурапи
За некоторые преступления против личности применялся принцип талиона или внешнего соответствия наказания преступлению. В Законах Хаммурапи различались три вида талиона:. Натуральный или зеркальный — наказание равным за равное, если были равны по сословному положению преступник и потерпевший.
Например, по ст. Символический — повреждение тех частей тела виновного, при помощи которых был причинен вред. Опосредованный или абсурдный — наказание невиновных членов семьи преступника ст. Наказаниями по Законам Хаммурапи являлись: смертная казнь, членовредительские и телесные наказания, частные композиции, обращение преступников в рабство, изгнание из общины, лишение судьи должности.
Смертная казнь применялась широко. Законы назначали смертную казнь в более чем в 30 случаях, в том числе и за имущественные преступления. Например, за похищение имущества дворца, храма, грабеж, кражу и укрывательство рабов. Смертная казнь назначалась, в том числе и за покупку имущества хозяина у раба и подвластного сына ст. В Вавилонии применялось обезглавливание: казнимого, обнажив его и связав руки за спиной, убивали, проламывая ему топориком голову.
За некоторые особо тяжкие преступления применялась квалифицированная смертная казнь: посажение на кол жены, умертвившей мужа ради любовника ст. Членовредительские наказания представляли собой отсечение руки, пальцев, отрезание языка, уха преступника. Например, непочтительный сын, ударивший отца, лишался руки; кормилице, подменившей ребенка, отрезалась грудь; неблагодарный приемный сын, отрекшийся от родителей, лишался языка.
Среди телесных наказаний упоминалось избиение плетью из воловьей кожи ст. Частные композиции выкупы представляли собой фиксированные денежные выкупы, которые налагались на преступника и обращались в пользу потерпевшего от преступления или его родственников. Целью выкупа являлось возмещение вреда потерпевшему через органы государственной власти.
Государство гарантировало уплату выкупа. Выкупы за некоторые имущественные преступления многократно — десяти и тридцатикратно превышали стоимость похищенного. В случае неуплаты выкупа вор карался смертной казнью ст. Возможно, порочащее обвинение в половой связи жрицы и жены в прелюбодеянии, оставшееся недоказанным, наказывалось обращением преступников в рабство ст.
Тем самым преступник полностью лишался правоспособности. Законы Хаммурапи упоминали также изгнание из общины. Например, отец за кровосмешение с дочерью подвергался изгнанию из общины ст. Изгнанный из общины терял свой привилегированный сословный статус, а возможно и правоспособность.
Законодатель устанавливал такое наказание как отрешение судьи от должности. Судья, изобличенный в изменении вынесенного приговора по-видимому, имеются в виду действия судьи, получившего взятку , выплачивал штраф, равный 12 — кратной стоимости иска, и навсегда лишался своей должности ст.
В качестве наказания не упоминалось лишение свободы в форме ссылки, тюремного заключения, принудительных работ. Файловый архив студентов. Логин: Пароль: Забыли пароль? Email: Логин: Пароль: Принимаю пользовательское соглашение. FAQ Обратная связь Вопросы и предложения. Добавил: Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права?
Сообщите нам. История государства и права зарубежных стран. Лекции по истории древневосточного права. Скачиваний: Социальные нормы первобытного догосударственного общества.
Индийский состязательный уголовный процесс в индийских дхармашастрах. Талион и его виды За некоторые преступления против личности применялся принцип талиона или внешнего соответствия наказания преступлению. В Законах Хаммурапи различались три вида талиона: 1. Виды наказаний Наказаниями по Законам Хаммурапи являлись: смертная казнь, членовредительские и телесные наказания, частные композиции, обращение преступников в рабство, изгнание из общины, лишение судьи должности.
Соседние файлы в предмете История государства и права зарубежных стран
Талион и его виды
Разбойников дозволялось пытать в праздники, так как они сами в праздники бьют, мучат и огнём жгут. Талион применялся также при ложных доносах. Идея возмездия без строгого следования правилу талиона и в настоящее время служит исходным началом уголовного наказания. В древних иудейских законах роль принципа талиона весьма велика.
Система преступлений и наказаний талион
Рабовладельческая сущность ЗХ становится более очевидной при анализе норм о преступлениях и наказаниях. По сравнению с законами шумеров, ЗХ ужесточает наказание, заменяя в большинстве случаев штрафы телесными наказаниями или смертью. Вместе с тем родоплеменные воззрения на преступление и наказание полностью не утратили своего значения. К таким пережиткам относится ответственность общины за грабеж, если виновный не был схвачен и скрылся ст. Дорогие читатели! Наши статьи рассказывают о типовых способах решения юридических вопросов, но каждый случай носит уникальный характер.
Ваш IP-адрес заблокирован.
По способу возмездия выделяют материальный талион, когда причинённое зло в точности воспроизводится наказанием например, нанёсшему телесное повреждение отплачивается таким же , и символический, в котором равенство проступка и наказания проводится в идее. Талион появляется в праве , когда кровная месть без пределов перестаёт соответствовать требованиям правосознания. Он имеет целью охрану правонарушителя и его рода от причинения излишнего ущерба со стороны потерпевших. Талион является грубым выражением справедливости , доступным и понятным уже первобытному человеку. До каких пределов последовательно в этом отношении обычное право , видно из того, что у жителей Гвинеи мужчина, супруга которого совершила прелюбодеяние , был вправе совершить такое же преступление с женой виновного. В Абиссинии родственник убитого чьим-либо неосторожным падением с дерева мог в таких же условиях сам броситься с дерева на неосторожного правонарушителя. Разбойников дозволялось пытать в праздники, так как они сами в праздники бьют, мучат и огнём жгут.
ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО ПО ТЕМЕ: «Следствие вели…»: «Преступление и наказание».
.
.
.
.
.
.
Преступления и наказания по законам Хаммурапи
/ / /
Преступления и наказания по законам ХаммурапиПреступление и наказание, суд и процесс по Судебнику Хаммурапи
Виды преступлений по законам Хаммурапи:
К преступлениям против личности относились: неумышленное или же умышленное убийство, оскорбление действием или словом, повреждение тела, а также ложное обвинение.
Преступления против собственности включали в себя: уничтожение или повреждение чужого имущества (при этом, особо ценилась и охранялась собственность храмов или дворцов), а также мошенничество, грабёж и кража, снятие знака рабства с рабов и пр.
Преступления против семьи: подмена или похищение детей, изнасилование, распутное поведение и супружеская измена (со стороны жены), а также кровосмешение.
К другим видам преступлений относились: должностные преступления (например, взятка или шантаж) и особые воинские правонарушения.
Наказания по законам Хаммурапи:
Законы Хаммурапи включали в себя следующие виды наказаний за совершённые преступления:
· Смертная казнь – сажание на кол, сожжение, а также утопление
· Телесные наказания – наказание при помощи нанесений ударов плетью
· Членовредительство (принцип талиона) – отрезание ушей или же отсечение конечностей
· Иные виды наказаний – система штрафов, изгнание из общины, рабство. При этом сумма штрафа могла быть равносильна смерти преступника, если он не мог его оплатить.
Размер штрафов и тяжесть членовредительских наказаний зависели исключительно от социального положения потерпевшего и самого преступника. При этом членовредительство применялось в том случае, если социальные положения обеих сторон были равны. В качестве наказания за повреждение рабу было возмещение хозяину половины его стоимости.
В судоустройстве не было разделения между гражданским процессом и уголовным. Обвинение поддерживало частное лицо, штраф полагается потерпевшей стороне и выплачивается только по инициативе этой стороны.
В качестве доказательств использовались: клятва, ордалия (испытания водой), показание свидетелей. Также велись и судебные протоколы на глиняных табличках, в которых фиксировались клятвы сторон, их показания, имена и показания свидетелей, а также приговор.
Истец или ответчик согласно судейскому приказу брали на себя обязательства (в письменном виде), которые передавались противоположной стороне. Если же они не выполнялись, на них накладывался штраф или знак бесчестия.
В отдельных случаях имел место самосуд – мародёр, крадущий при пожаре, мог быть лишён жизни без всякого суда.
Интересное:
10. Преступления и наказания по Законам Хаммурапи, судебный процесс.
Преступление и наказание.
Специальная система уголовного права, то есть норм, устанавливающих круг наиболее опасных для государства деяний и влекущих за собой особую репрессию, – государственное наказание – в Вавилоне еще не сложилась. Уголовное право основывалось на двух принципах:
1. Наказуемо то, что нарушает установленный традициями порядок.
2. Наказуемо то, что причиняет ущерб личности.
Мера ответственности зависела от социального положения преступника и потерпевшего. По законам Хаммурапи можно выделить следующие группы преступлений:
1. Преступления против праведного поведения (лжесвидетельство, нарушение ограничений в образе жизни).
2. Преступления против семейного долга (убийство мужа, измена жены, нарушение сыновьего долга).
3. Кражи разных видов имущества.
4. Членовредительство или посягательство на личность.
5. Нарушение профессиональных обязанностей.
Система наказаний отличалась абсолютной определенностью санкций, то есть не предусматривалось никакой альтернативы. Законы Хаммурапи ужесточают наказание. Смертная казнь предусматривается в 30 случаях, в том числе квалифицированная смертная казнь (сожжение не костре, утопление и др.). Широко применялись членовредительские наказания. Эти суровые меры имели целью не только возмездие, но и устрашение потенциальных преступников. Вместе с тем сохраняются и родоплеменные воззрения на преступление и наказание. Кровная месть отменена, но её эквивалентом стал принцип талиона, но он применялся к лицам равного социального положения. При совершении преступления против нижестоящего в социальных отношениях применялась частная композиция, то есть система штрафов.
Судебный процесс.
Судебный процесс носит обвинительный характер. Эта древнейшая форма судебного процесса характеризуется относительной пассивностью суда. Суд ограничивается подготовкой дела к слушанью и руководством судебным заседанием. Активная роль принадлежит сторонам, прежде всего истцу потерпевшего, который представляет доказательства, вызывает ответчика в суд и доказывает его виновность. Ответчик опровергает обвинения и доказывает невиновность. Судебное разбирательство проходило гласно и публично. Широко применялись ордалии или «Суд божий». Процесс мог быть прекращен по соглашению сторон, приведение приговора к высшей мере наказания и членовредительству организовывалось незамедлительно и публично.
11. Источники древнеиндийского права. Общая характеристика Законов Ману.
Основными источниками права в Древней Индии были обычаи и сборники морально-религиозных норм, которые назывались «Дхармашастры». Наиболее известная из них – «Дхармашастра Ману». Для сокращения её называют «Законы Ману».
Они были подготовлены во 2 веке до нашей эры. Составление Законов Ману индийская традиция приписывает мифическому прародителю людей — Ману. На самом же деле они были подготовлены в одной из брахманских школ. Документ содержит 2650 двустиший (шлок), разбитых на 12 глав: в первой главе излагаются представления индийцев о происхождении Вселенной, человеческого общества, варн; во второй — правила жизни человека в период ученичества; в третьей, четвертой и пятой — правила жизни семьянина-домохозяина; шестая глава посвящена регламентации жизни отшельника; в седьмой содержатся наставления об обязанностях царя и управлении государством; в восьмой — постановления о судопроизводстве и судебной практике; девятая глава посвящена семейным отношениям, наказаниям за различные преступления, обязанностям членов варн; в десятой главе излагаются принципы регулирования вопросов о потомстве от браков между представителями разных варн; в одиннадцатой —предписания о покаяниях и обетах при искуплении грехов; наконец, в двенадцатой главе содержится описание посмертных воздаяний за дурные поступки в земной жизни. Характерные черты Законов Ману мало чем отличаются от характерных черт Законов Хаммурапи. (перечислить, см. тот билет)
12. Регулирование имущественных отношений по Законам Ману
Несмотря на сохранение общинных отношений, значительное развитие получила частная собственность на рабов, домашний инвентарь, скот, зерно. В «Законах Ману» перечисляются следующие законные способы приобретения имущества:
Наследование.
Находка.
Покупка.
Завоевание.
Ростовщичество.
Исполнение работы.
Получение подарка.
Большое влияние на способы приобретения права собственности оказала варново-кастовая система. Первые 3 способа были доступны для всех 3-х варн, Четвертый способ – только для кшатриев, пятый и шестой – для вайшиев, седьмой – для брахманов.
Был известен еще один способ приобретения права собственности – давность владения, которая составляла 10 лет. Приобретать вещь можно было только у собственника, а если у добросовестного приобретателя обнаруживали украденную вещь, то она возвращалась прежнему собственнику. Покушение на собственность квалифицировалось как наихудший из пороков.
Обязательственные отношения.
В законах Ману рассматриваются договоры купли-продажи, займа, личного найма, дарения, аренды, товарищества и др. Недействительным считался договор, заключенный человеком в нетрезвом состоянии, стариком и ребенком. При заключении договора купли-продажи большое значение имело деление имущества на движимое и недвижимое. Движимая собственность свободно продавалась на рынке, а при продаже недвижимости преимущественное право покупки имели родственники, соседи, кредиторы. Договор купли-продажи можно было расторгнуть в течение 10 дней со дня его заключения.
Что касается договора займа, то устанавливалась нерушимость и преемственность долговых обязательств. Если должник не мог уплатить долг в срок, он должен был его отработать. Долг переходил на родственников, получивших имущество умершего. Размер процента зависел от принадлежности должника к варне. Для брахманов – 24% годовых, для кшатриев – 36%, для вайшии – 48%, для шудр – 60%. Долговая кабала возникала только тогда, когда должник был равного или более низкого положения по отношению к кредитору.
При договоре найма оплата труда составляла 1/10 часть урожая, а работник, не выполнивший обязательств, подвергался штрафу.
Преступления и наказания. Всеобщая история государства и права. Том 1
Преступления и наказания
Уголовное право по законам Хаммурапи основывало свои требования на двух принципах: а) наказуемо то, что нарушает установленный традицией порядок; б) наказуемо то, что причинило ущерб личности человека или его подвластным. Соответственно, уголовному взысканию мог подвергаться любой, хотя мера этой ответственности зависела и от социального положения преступника, и от сословного статуса потерпевшего. Совершенное рабом преступление расценивалось законами тяжелее, чем такое же действие свободного. Преступление в отношении мушкенумов наказывалось в меньшей степени, нежели по отношению к общинникам. Вместе с тем оскорбление человека «большего по положению» влекло наказание и более тяжкое по форме, и к тому же позорящее. Были случаи, когда за преступление отвечала целиком община (например, если на ее землях произошло ограбление или убийство, а конкретный преступник не найден или община его не выдает).
Нарушить установленный порядок можно было разными путями. Наиболее тяжкими были: (1) преступления против праведного поведения: лжесвидетельство, бездоказательное обвинение по адресу другого, нарушение установленных традицией ограничений в образе жизни; и (2) преступления против семейного долга, совершенные подвластными: участие в убийстве мужа, прелюбодеяние женщины, недозволенные родственные сексуальные связи, нарушение сыновнего или дочернего долга и т. п. Тяжким преступлением была (3) кража разных видов: наибольшая ответственность наступала за воровство «достояния бога или дворца», т. е. храмового или царского имущества, в случае незначительной ценности украденного ответственность понижалась. Особо квалифицировалась кража со взломом либо кража, сопровождавшаяся убийством. Менее тяжкими считались (4) членовредительство или посягательства на личность подвластных лиц и (5) нарушения профессиональных обязанностей: плохо проведенная операция глаза, некачественно выстроенный дом, который, обвалившись, погубил человека, и т. п. В квалификации преступлений весьма значителен был элемент религиозно-нравственный, преступление было грехом. А особенность вавилонского религиозного мировоззрения обуславливала то, что только в незначительных случаях грех может быть искуплен, в остальных преступник должен быть извержен из общества.
Этой основной идее подчинялась и система наказаний. Тяжкие преступления предписывалось безусловно карать смертью. За некоторые (видимо, оцененные как особо злостные действия) казнь квалифицировалась: бросить в огонь, утопить в реке, посадить на кол. В ряде случаев практиковалось изгнание из общины. За преступления, совершенные рабами или подвластными (сыном, усыновленными), в большинстве случаев полагались членовредительные наказания: могли отрезать ухо, язык, вырвать глаз, сломать кость, выбить зуб; непочтительному сыну, ударившему отца, предписывалось отрезать пальцы, кормилице, подменившей ребенка, — отрезать грудь. Часть этих наказаний налагалась по принципу талиона: «Если кто сломает кость человека, то должно сломать его кость». Талион мог быть прямым и опосредованным: так, если неудачливый строитель дома погубил сына заказчика, то предписывалось взамен убить его сына. Талион был значительным правовым новшеством, введенным Хаммурапи, — так достигалась цель индивидуализации наказания и разрушения древней общинной круговой поруки, выплаты коллективных штрафов всем родом. Наконец, применялись и уголовные штрафы, которые не очень разнились от возмещений за простое причинение ущерба и только были значительнее по размеру. Штрафы налагались, как правило, за разного рода оскорбления, побои, преступления в отношении женщин.
Судебный приговор или постановление считались актами общественного значения. Уличенного в подлогах судью ждали большой штраф и лишение судейского звания. Суд считался царским делом и должен был быть справедливым. Хотя возбуждение дела, доказывание на суде было всецело частной инициативой. Доказательствами служили собственная присяга (иногда ее было достаточно) и, главное, свидетели. В особых случаях для «очищения» от обвинения прибегали к особому испытанию — ордалиям: бросали связанного в реку, и если священная вода очищала обвиненного, он считался невиновным и в уголовном смысле; если обвиненный тонул, дело считалось законченным.
Законы, записанные по судебным решениям Хаммурапи, несмотря на свою древность и значительную архаику отдельных правоположений, заложили основы всей системы юридических принципов и институтов, присущих праву Ближнего Востока в целом, а впоследствии и античному праву. В них впервые в праве было обосновано соотношение преступления с наказанием и то, что ответственность настигает виновного, принцип ответственности за ущерб и связь этой компенсации с причинами, приведшими к нему, предпочтение интересов делового человека злостному «таскальщику», наконец, то, что обязательство двусторонние и связывает обе стороны. Это сходство древнего права с позднейшими правовыми системами более неожиданно, чем очевидные различия в конкретных правилах.
Законы Хаммурапи – уголовное право
Нормы, которые с точки зрения современной теории права являются уголовно-правовыми, в Законах Хаммурапи (см. на нашем сайте краткую и подробную статьи о них, а также краткую биографию Хаммурапи) не выделены в особый раздел, а разбросаны среди других.
Законы Хаммурапи. Краткая характеристика
Законы Хаммурапи устанавливают суровые наказания за похищение чужой собственности (особенно за кражу рабов, грабеж, кражу со взломом и кражу во время пожара), за прелюбодеяние и другие преступления против семьи, за злоупотребление властью, за телесные повреждения и т. п. Карательная система Законов Хаммурапи предельно проста: почти за все преступления полагается смертная казнь. Это наказание применяется либо из-за особой, с точки зрения вавилонских правоведов, опасности того или иного преступления (например, против собственности), либо по принципу талиона – воздаяния равным за равное (в случае даже неумышленного, но неосторожного причинения смерти). Талион применялся также и в большинстве случаев других правонарушений: преступивший закон возмещал тот самый ущерб, который он нанес или (при лжесвидетельстве, ложном доносе и т. п.) только пытался нанести потерпевшему. Принцип талиона был известен месопотамскому законодательству и раньше, но только в Законах Хаммурапи он проводится столь широко и последовательно. К другим видам наказания прибегают очень редко. Денежное возмещение, ранее занимавшее важное место в законодательстве Двуречья, ныне применяется главным образом, когда потерпевшим является мушкенум, а не общинник.
Приговоры о смертной казни или членовредительном наказании приводились, видимо, в исполнение немедленно и публично. Только в случае прелюбодеяния муж имел право «простить» жену и тем самым даровать ей жизнь. Но тогда помилованию подлежал и ее сообщник. Мужчин, вероятно, как и раньше, умерщвляли оружием, а женщины подвергались утоплению. Особые виды смертной казни (сожжение, сажание на кол) применялись лишь в редких случаях наиболее тяжких преступлений женщин.
Хаммурапи перед богом Солнца Шамашем. Верхняя часть стелы с Законами
Суд как по гражданским, так и по уголовным делам происходил публично. Процесс носил состязательный характер, т. е. заинтересованные лица сами должны были возбуждать дело и поддерживать свои претензии или обвинения. В качестве доказательств могли служить письменные документы, свидетельские показания и ордалия – «суд божий». Ордалия могла состоять в испытании водой: обвиняемого бросали (или он сам бросался) в реку. Если Река (т. е. бог реки) «забирала» его, он признавался виновным. Если же обвиняемый выходил из реки невредимым, он считался оправданным. Отказ подвергнуться испытанию был равносилен признанию вины. Другим видом ордалии была клятва богами: считалось, что ложная клятва навлечет неминуемую кару богов. Отказ от клятвы тоже считался равносильным признанию. Никаких сведений о применении пыток или о каких-либо началах розыскного процесса до нас не дошло. (Хотя в одном из писем этого времени, возможно, речь идёт о пытке раба.)
Давая общую характеристику карательной системе Законов Хаммурапи, следует отметить, что, будучи в целом более суровыми, чем предшествовавшие им, эти законы все же значительно мягче многих более поздних. Они также превосходят многие позднейшие законодательства по логичности и последовательности.
По материалам работ В. А. Якобсона.
Справедливость наказания
Давайте посмотрим на то, как изменялось осмысление наказания. Практически все современные уголовные кодексы государств выросли из немецкой классической философии права 19 века. Как философы понимали преступление и в чем видели смысл наказания?
💁🏻♂️ Немецкая философия права начинается с Иммануила Канта (1724–1804), который предложил категорический императив, безусловную норму, которую нельзя нарушать: «Относись к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого не только как к средству, но и как к цели».
По Канту, каждый человек принадлежит двум мирам 👇
1️⃣ Царство причинности — феноменальный мир необходимости, мир вещей.
2️⃣ Царство целей или царство свободы — ноуменальный мир свободы.
❌ Категорический императив Канта требует относиться к человеку, как к цели, то есть относить каждого человека к царству целей, признавать в нем такое же разумное моральное существо, как и ты сам, признавать его свободу. Кант показывает, что суть любого преступления не в том, что оно против закона, а в том, что оно нарушает категорический императив, а значит, подрывает идею свободы каждого человека.
⛓ Справедливое воздаяние — лишение свободы. В некоторых случаях Кант считал справедливым равное воздаяние: за изнасилование — кастрация, за убийство — смертная казнь, но в целом склонялся к лишению свободы как к главному виду наказания.
Преступление нарушает категорический императив ➡️ подрывает идею свободы другого человека ➡️ наказание — лишение свободы.
💁🏻♂️ Иоганн Готлиб Фихте (1762–1814), ученик и последователь Канта, пошел дальше — он считал, что не только каждый человек односторонне должен признавать всякого другого человека как цель, а не как средство, такое признание должно быть взаимным. Если кто-то в одностороннем порядке выходит из такого договора, то значит он сам не заслуживает, чтобы в его отношении руководствовались категорическим императивом.
📌 Смысл наказания в фиксации факта преступления. Фихте фактически говорит, что категорический императив можно и нужно применять только к тем людям, которые сами его соблюдают, а если они его не соблюдают, то они сами себя вычеркнули из «царства целей». Справедливым наказанием для преступника Фихте видел юридическое оформление этого вычеркивания в виде лишения свободы. Фихте видел смысл наказания не в возмездии, а в фиксации самого факта преступления, то есть восстановлении правового равновесия.
💡 Переосмысление ретрибутивизма. Происходит переход от схемы «действие — противодействие» к схеме «преступник наказывает сам себя». Если у Канта наказание имело ре-активный характер возмездия, у Фихте наказание превращается в чисто правовую фиксацию самого факта преступления. Получается, что преступник сам себя наказал, когда совершил преступление. Мы лишь оформляем последствия — заключаем его в тюрьму.
Талион — это… Что такое Талион?
воздаяние за зло равным злом, наказание, равное проступку. Т. можно подразделить по способу возмездия на материальный, когда причиненное зло в точности воспроизводится наказанием, напр. нанесшему телесное повреждение отплачивается таким же, и символический, в котором равенство проступка и наказания проводится в идее. Т. (материальный) появляется в праве, когда кровная месть без пределов перестает соответствовать требованиям правосознания; это — известный прогресс, охраняющий правонарушителя и его род от излишеств со стороны потерпевших. Служа сдержкой и ограничением мести, Т. является грубым выражением справедливости, доступным и понятным первобытному или мелкокультурному человеку. Т. известен всем первобытным народам, у которых применяется в самых разнообразных формах, сохраняющих одно основное стремление — уравнять наказание с причиненным ущербом. До каких пределов последовательно в этом отношении первобытное право, видно из того, что у негров Гвинеи муж, оскорбленный прелюбодеянием, может совершить то же преступление с женою виновного. В Абиссинии родственник убитого чьим-либо неосторожным падением с дерева может в таких же условиях сам броситься с дерева на неосторожного правонарушителя. Весьма полно выражена была идея Т. в еврейском праве («око за око, зуб за зуб»), в римских законах XII таблиц и в средневековых германских законах (Günther, «Die Idee der Wiedervergeltung in der Geschichte u. Philosophie d. Strafrechts», 1889; Post, «Bausteine für eine allgemeine Rechtswissenschaft», 1880; его же, «Afrikanische Jurisprudenz»; его же, «Die Anfänge des Staats u. Rechtslehens»; Thonissen, «Etudes sur l’histoire du droit criminel des peuples anciens»). В русском праве идея Т. сохранилась еще в значительном объеме в Уложении царя Алексея Михайловича, которое, напр., за телесное повреждение предписывало отплачивать преступнику тем же: «отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы отрежет, или глаз выколет… самому ему то же учинить» (см.). Разбойников дозволялось пытать в праздники, так как они сами в праздники бьют, мучат и огнем жгут. Большую роль Т. играл и в законах Петра Вел. В Воинском Уставе предписывалось за богохуление прожигать язык раскаленным железом, за лжеприсягу отсекать два пальца, за убийство «паки отметить и без всякой милости голову отсечь». Т. применялся также в личных обидах (см.) и при ложных доносах. С течением времени материальный Т., разделяя участь членовредительных наказаний и квалифицированных форм смертной казни, перестает применяться; вообще возможность осуществления его постепенно теряется при усложнении форм преступной деятельности и изменении карательных систем цивилизованных народов, ставящих в основание кары лишение свободы, что делает применение Т. затруднительным. Но, теряя свое значение на практике, Т. сохраняет его в теориях наказания, исходящих из начала справедливости как математического равенства, дозволяющего причинить преступнику не более того страдания и зла, которые причинены им. Вообще идея возмездия (без строгого проведения Т.) служит и теперь исходным началом, к которому только приводят другие цели и задачи наказания. На проведении идеи Т. построены философские теории наказания Канта и Гегеля, которых еще и в настоящее время во многом держится господствующая, так называемая классическая школа уголовного права. Кант выходил из положения, что нравственный императив предполагает возмездие преступнику в равном объеме: убийство должно караться смертью. Так как последовательное проведение Т. далеко не всегда возможно, то Кант допускал относительное равновесие наказания и преступления, напр. отдачу вора в работы, назначение кастрации за изнасилование. Гегель выдвинул вместо идеи возмездия идею восстановления права, но так как, по его мнению, наказание должно быть уравнено с преступлением, хотя не материально, а соответственно характеру воли преступника, то и его теория также опиралась на равное возмездие, т. е. Т. В уголовных уложениях XVIII и XIX стол. влияние этих взглядов выражается в стремлении точно определить наказание за преступление, заранее назначить сроки лишения свободы, установить как бы таксу правонарушений, придать каждому наказанию возможно более общий, механический характер. В более близких к настоящему времени кодексах это направление заметно уступает другим началам, поддерживаемым особенно резко криминалистами-социологами, выходящими из начал предупреждения, охраны, целесообразности государственной политики в области уголовного правосудия и отвергающими начало возмездия как отжившее историческое наследие.
А. Тимофеев.
Немецкий идеализм и концепция наказания | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама
Жан-Кристоф Мерль в «Немецкий идеализм и концепция наказания » преследует двоякую цель. Во-первых, он представляет новую интерпретацию описаний наказания, которые мы находим в практических трудах Канта, Фихте и Гегеля. В то же время книга Мерля представляет собой стойкую критику ретрибутивистских теорий наказания. Тематическое единство работы проистекает из защиты Мерле точки зрения, согласно которой истинная цель и оправдание наказания заключается не в утилитарном общем сдерживании или деонтологическом возмездии, а скорее в «специфическом сдерживании» или «реабилитации» преступника.В то время как реабилитация разделяет с возмездием утверждение, что преступление является необходимым условием наказания, реабилитация отвергает идею простой эквивалентности преступления и наказания. Однако, что наиболее важно, Мерль утверждает, что теория реабилитации, которую он, как он утверждает, обнаруживает в трудах Канта и его респондентов, лучше справляется с выполнением одного из центральных обязательств возмездия, а именно требования, чтобы наказание уважало достоинство преступника. . По словам Мерля, «это не возмездие, а исключительно реабилитация, которая действительно серьезно относится к ответственности, которую человек — и особенно преступник — несет за свои действия» (13).Поскольку эта ответственность «на самом деле составляет особый статус людей (их dignitas )», только реабилитация признает и показывает уважение к преступнику как к человеку (6).
Предположение, что Кант, Фихте и Гегель отстаивают не-ретрибутивистскую позицию, безусловно, противоречит интерпретирующей ортодоксии. Однако Мерль утверждает, что Кант плохо отстаивает возмездие, и что на самом деле возмездие несовместимо с кантовской концепцией права.Вместо этого Мерл утверждает, что историческое основание теории наказания мы находим в виде особого сдерживания или реабилитации в концепции права Канта, и что именно Фихте и Гегель «реконструировали то, что должно было быть теорией наказания Канта» (83). Выводы Мерля, основанные на тщательной текстуальной интерпретации, также сильно аргументированы, и ему, безусловно, удается вызвать серьезные сомнения в отношении ретрибутивистских интерпретаций немецких идеалистических теорий наказания.Книга Мерля, несомненно важная для исследователей истории немецкого идеализма, также будет интересна тем, кто интересуется историей и оправданием наказания, особенно философам права, историкам этики и политической философии.
Часть I книги касается трактовки наказания Кантом. Конечно, Мерл признает, что откровенное обсуждение Кантом наказания способствует возмездию. Хорошо известно, что настаивание Канта на lex talionis в качестве центрального принципа наказания требует, например, смертной казни для убийц, независимо от последствий, возникающих непосредственно в результате наказания. [1] В последние годы интерпретаторы работали над тем, чтобы притупить остроту возмездия Канта, утверждая, что теория наказания Канта на самом деле является «гибридной» теорией, включающей как возмездие, так и общий сдерживающий элемент. Мерл выступает против обеих интерпретационных стратегий. Он последовательно считает, что гибридные теории наказания, кажется, только обнаруживают дополнительную связь между возмездием и общим сдерживанием. Такие предположительно гибридные теории либо доказывают непоследовательность — возмездие и сдерживание несовместимы друг с другом »(12), либо показывают, что в действительности они полностью основаны либо на сдерживании, либо на возмездии.В то же время, признавая, что явное описание наказания Кантом в Rechtslehre апеллирует к принципу возмездия («Кант является не только центральной фигурой в ретрибутивизме, но и его отцом-основателем» [21]), Мерль утверждает что аргументы Канта в пользу этого принципа слабы. В частности, Мерль утверждает, что Кант никогда не обосновывает ретрибутивизм в своей концепции права, и что ретрибутивизм фактически несовместим с этой концепцией.
Кант определяет «право» как «сумму условий, при которых выбор ( Willkür ) одного может быть объединен с выбором другого в соответствии с универсальным законом свободы. [2] Мерль признает, что эта концепция допускает по крайней мере две значимые интерпретации. Такие интерпретаторы, как Отфрид Хёффе и Томас Погге, выступали за «либеральную» интерпретацию права, согласно которой концепция не касается содержания индивидуального выбора. Мерль также выделяет «моральное» толкование права, согласно которому цель права состоит в том, чтобы способствовать реализации категорического императива как принципа, регулирующего выбор индивида, посредством принудительного аппарата закона.Однако он утверждает, что ни одна из интерпретаций концепции права не может поддерживать возмездие. Что касается либеральной интерпретации, Мерль подчеркивает, что Кант не пытается «вывести» ius talionis из принципа права, и что возмездие в конечном итоге противоречит концепции права, поскольку оно недостаточно учитывает свободу всех. , в частности, исключая свободу преступника. Что касается моральной интерпретации концепции права, Мерл утверждает, что карательные наказания не способствуют высшему моральному благу, как это описывает Кант во второй критике .Скорее, Мерл утверждает, что одобрение Кантом морального возмездия ограничено «ноуменальным миром» и что в феноменальном мире соответствующая область правовой системы, высшее моральное благо «требует прощения по отношению к преступнику, пока это прощение имеет место. совместимы с заботой о безопасности других граждан »(187).
Независимо от конкретного использования, которое он применяет при рассмотрении кантовского оправдания наказания, интерпретация Мерлем концепции права должна оказаться ценной для исследователей практической философии Канта.Особый статус концепции права в рамках Метафизики морали в последние годы стал важным, особенно для таких интерпретаторов, как Хёффе и Погге, которые утверждали, что Rechtslehre представляет собой важный предшественник современного политического либерализма. Однако представление Мерла о праве могло бы быть усилено более тщательным рассмотрением вопроса о том, какое отношение понятие права имеет к морали. В то время как Мерль утверждает, что Кант выводит как доктрину права, так и доктрину добродетели из категорического императива, Мерл не принимает во внимание точку зрения либеральных толкователей, таких как Аллен Вуд, которые недавно подвергли сомнению эту попытку найти единство в рамках Метафизики морали путем определения общей роли категорического императива (27). [3]
В то время как возмездие, таким образом, противоречит обеим интерпретациям кантовской концепции права, Мерль утверждает, что мы можем реконструировать кантовскую теорию наказания на основе концепции права. Однако эта теория наказания направлена как на конкретное сдерживание (предотвращение повторного совершения преступления), так и, в конечном счете, на реабилитацию. В то время как Мерль набрасывает теорию наказания как реабилитации на основе практических работ Канта, он утверждает во второй части, что Фихте и Гегель на самом деле «развивают последствия, аналогичные тем, которые Кант… должен был логически вывести», и что оба прямо обосновывают свои аргументы в пользу наказание в концепциях особого сдерживания и реабилитации (14).
В этом отношении позиция Мерля также противоречит ортодоксальному толкованию. Хотя Мерль признает, что и Фихте, и Гегель поддерживают некоторую форму возмездия, он утверждает, что ни один из них не поддерживает возмездие, чтобы оправдать наказания. Скорее, оба используют закон талиона для определения соответствующей степени наказания. Оба, однако, критикуют предположение, что возмездие является оправданием наказания. Для Фихте преступление представляет собой нарушение общественного договора со стороны преступника, а наказание — это средство восстановления условий этого договора.В частности, преступник заключает с государством «искупительный договор», посредством которого он принимает конкретное наказание вместо того, чтобы быть навсегда исключенным из числа членов Содружества (102). По словам Мерла, этот договор об искуплении не оправдан ни общим сдерживанием (которое было бы лучше достигнуто путем постоянного изгнания), ни возмездием (поскольку срок наказания может превышать то, что требуется по закону о талионах). Несмотря на то, что изначально он вводится как вторичный критерий наказания, реабилитация или исправление преступника является конечной целью наказания, наиболее соответствующей требованиям права.Как и при рассмотрении позиции Канта, Мерль отвергает попытки изобразить теорию наказания Гегеля как гибрид, включающий в себя как ретрибутивистский элемент (обнаруженный в описании «абстрактного права» в «Философии права » ), так и сдерживающий элемент (обнаруженный в «Философии права »). обсуждение «Этической жизни»).
По мнению Мерля, Гегель утверждает, что целью наказания должно быть «восстановление прав», нарушенных преступлением (126). Поскольку для Гегеля право — это просто реализация свободы воли, закон талиона не может восстановить право, потому что он не рассматривает преступника как «существование свободы» (128).Основная цель наказания состоит в том, чтобы оказать конкретное воздействие на волю преступника, а именно подтвердить в глазах преступника требования права, подорванные его преступлением . Хотя Мерль признает, что Гегель одобряет некоторую роль закона талиона, он подчеркивает, что возмездие не играет никакой роли в оправдании наказания Гегелем. Скорее, как это было для Фихте, закон талиона является полезным средством для достижения соответствующей цели и оправдания наказания, а именно особого сдерживания и реабилитации, поскольку «закон талиона, согласно Гегелю, является тем, что все, а следовательно, и преступником. может ощутить больше всего »(142).
В то время как в частях I и II прослеживается четкая историческая и аргументированная траектория, часть III не так просто укладывается в нарратив, который Мерль определяет в немецком идеализме. В Части III Мерль впервые пытается определить основные элементы ницшеанской теории наказания на основе прочтения Генеалогии нравственности . Подчеркивая точку зрения Ницше о том, что исторически возмездие коренится не в уважении достоинства преступника, а, скорее, в инстинкте жестокости, Мерль утверждает, что Ницше показывает нам, что кара неэффективна в воспитании у преступника чувства вины за ее действия, и мало что делает для обуздания рецидивов — целей, которые были бы гораздо лучше достигнуты с помощью уголовной практики, направленной на конкретное сдерживание и реабилитацию.Затем Мерль обращается к проблеме, которую, по его мнению, ставит наказание за преступления против человечности, о том, что целью наказания должна быть реабилитация. Мерл утверждает, что, несмотря на тот факт, что преступления против человечности имеют особый статус как преступления против «основных политических институтов государств, управляемых верховенством закона», реабилитация предусматривает «более мягкие наказания» за преступления против человечности, чем за обычные индивидуальные преступления, поскольку во многих случаях виновные в таких преступлениях уже реинтегрированы в общество и будут иметь низкий риск повторного совершения преступления (176, 182).Хотя «народные настроения» могут требовать возмездия за преступления против человечности, Мерл утверждает, что моральная «чудовищность» таких действий не может служить особым оправданием их сурового наказания. Показав, что его теория наказания как реабилитации может применяться в тяжелых случаях, таких как преступления против человечности, Мерль в заключение делает некоторые конкретные предложения по реформированию уголовно-исполнительной практики в свете этой теории.
Книге Мерля удалось обеспечить аргументированный и тщательно продуманный отказ от преобладающих ретрибутивистских и гибридных интерпретаций немецких идеалистических теорий наказания.Работа Мерла основана на впечатляющем знании и простоте изучения современного немецкого и английского языков по этому вопросу. Перевод этого часто технического и сильно аргументированного исследования в целом вполне читабелен. Более того, учитывая его относительно небольшую продолжительность, Мерле следует отдать должное за экономию, с которой он рассматривает широкий спектр исторических вопросов и защищает свою собственную версию наказания как реабилитации.
В каком-то смысле двойная цель книги Мерла является поводом для похвалы.То есть Мерл проделал значительную работу, чтобы показать, как его исторический отчет о немецких идеалистических теориях наказания составляет значительный вклад в современный разговор о цели и оправдании уголовной практики. Однако есть важный смысл, в котором эта двойная цель могла быть лучше достигнута путем улучшений как интерпретации Мерлем своих исторических источников, так и его представления о наказании как о реабилитации.
На историческом фронте рассказы Мерля о Фихте, Гегеле и Ницше были бы улучшены, если бы он уделял более пристальное внимание общим целям работ, в которых каждый мыслитель рассматривает проблему наказания, а не просто помещал свою собственную интерпретацию в отношение к современной литературе.Например, в то время как Мерль сосредотачивает свою интерпретацию оправдания наказания Гегелем на обсуждении «абстрактного права» в «Философии права » , далеко не ясно, что Гегель считал себя полностью решающим проблему только в этом тексте. В рамках диалектики «абстрактного права» преступление провозглашает проблему, которая в конечном итоге приводит к отказу от точки зрения самого абстрактного права (в частности, преступление показывает, что индивид может свободно действовать, исходя из своих «особых» мотивов и интересов и тем самым подрывая условия необходимые для свободы других людей, которые должны быть защищены «универсальными» требованиями права).Этот конфликт между универсальностью и особенностью разрешается только в контексте «Этической жизни», которая должна согласовать универсальность права с особенностями субъекта, и Гегель возвращается к проблеме преступления и его наказания в своем обсуждении « Гражданское общество »(одна из трех центральных сфер современной этической жизни). Даже если Мерль прав в своем утверждении, что для Гегеля целью наказания является «восстановление права», это восстановление должно быть не только возможным, но и актуальным в рамках определенного набора институтов и практик этической жизни, поскольку этическая жизнь тоже должна составлять конфигурацию права. [4] Интерпретация Мерлем теории наказания Гегеля (а также, я думаю, теории Фихте и Ницше) могла бы быть улучшена за счет более конкретного внимания к общим целям работ, в которых каждая из них рассматривает проблему наказания.
В то время как дополнительная работа по интерпретации укрепит исторические выводы, которые аргументирует Мерл, его описание наказания как реабилитации выиграет от более внимательного взаимодействия с современными теоретиками реабилитации и более подробного описания того, как реабилитация может быть оправдана и проведена в рамках современных правовых институтов. . [5] В отсутствие дальнейших разъяснений и объяснений, похоже, существует значительная проблема с тем, что Мерл рассматривает наказание как реабилитацию. В частности, неясно, как либеральный (и неморальный) подход Мерля к праву может соответствовать цели реабилитации. То есть система уголовного права, которая касается только «соблюдения законов или … нарушения права» и , а не «(чисто морального) зла» преступника, казалось бы, оправдывала бы только конкретное сдерживание, например, в форма лишения свободы преступника для предотвращения (по крайней мере немедленно) повторного совершения преступления (191).Однако, как признает Мерл, такие меры, как тюремное заключение, которое может быть узаконено апелляцией к конкретным средствам сдерживания, не обязательно способствуют достижению цели реабилитации, которая, по-видимому, требует большего, чем фактическое принуждение преступника, чтобы он был неспособен к повторно оскорбить. Преступник, который был реабилитирован, должен был бы признать для себя, что требования закона законно обязывают ее поведение, и свободно решить не совершать повторное преступление. То есть реабилитация, по-видимому, требует, чтобы государство влияло не только на поведение, но и на свободный выбор преступника, чтобы преступник пришел к выводу, что он подчиняется закону и соблюдает требования права как хорошее , даже если только условно хорошее, в том смысле, что законное поведение исключает возможность нежелательного наказания.Однако, если Мерль соглашается с либеральными толкователями Канта, реабилитация, по-видимому, требует, чтобы государство перешло именно то ограничение, которое должно было ограничивать право и отличать его от морали. В любом случае, представление Мерла о наказании как о реабилитации будет усилено дальнейшим разъяснением того, что именно требует реабилитация, и более четким описанием его отличия от конкретного сдерживания.
Несмотря на эти моменты, требующие улучшения, изложение Мерле теории наказания в немецком идеализме одновременно увлекательно и интересно, а его книга представляет собой значительный и неортодоксальный вклад в уже оживленную историческую дискуссию с важными современными последствиями.
[1] Согласно Канту,
Даже если гражданское общество должно было быть распущено с согласия всех его членов (например, если люди, населяющие остров, решили разделиться и рассредоточиться по всему миру), последнее убийца, оставшийся в тюрьме, сначала должен был быть казнен, чтобы каждый сделал с ним то, чего заслуживают его дела, и чтобы люди не настаивали на этом наказании, чувство вины за кровь не цеплялось; в противном случае люди могут рассматриваться как соучастники в этом публичном нарушении справедливости.(Иммануил Кант, Метафизика морали в Практическая философия , изд. И перевод Мэри Дж. Грегор [Нью-Йорк: Кембридж, 1999], стр. 474.)
[2] Кант, Метафизика морали , стр. 387.
[3] Вуд утверждает, что право и основанные на нем юридические обязанности не вытекают из принципа морали, категорического императива, и что, хотя оно подразумевает ценность определенных моральных идей, таких как уважение к человечеству — право скорее определяет «сферу», которая «не зависит от морали» (Аллен Вуд, Этическая мысль Канта [Нью-Йорк: Cambridge UP, 1999], стр.322-323).
[4] Интерпретация Ницше Мерлем страдает аналогичной проблемой. Мерле не удается показать, что мы можем реконструировать теорию наказания Ницше на основе прочтения нескольких параграфов в Генеалогии морали , в которой Ницше, кажется, рассматривает только исторический генезис и развитие уголовной практики. . В конце концов, Ницше завершает свое обсуждение наказания указанием на то, что изучение этой истории может дать нам оправдание почти каждой теории наказания, которую мы, возможно, захотим поддержать.См. Фридрих Ницше, Zur Genealogie der Moral in KSA 5, §II.13, стр. 316-318.
[5] Мерль в значительной степени игнорирует недавнюю литературу по реабилитационным теориям наказания. Для тех, кто заинтересован, хорошо бы начать с известного читателя Джеффри Г. Мерфи. См. Мерфи, изд. Наказание и реабилитация , 3 -е Ред. (Бельмонт, Калифорния: Уодсворт, 1995).Закон Талиона
Закон Талион [1] (на латыни lex talionis ) — традиционное название правового принципа карательного правосудия, в котором норма назначала наказание, которое было отождествлено с совершенным преступлением, получение взаимности.Термин « talión» происходит от латинского слова , происходящего от или сказки , что означает «идентичный» или «подобный» (от которого происходит испанское слово «tal»), так что это не относится к эквиваленту. штраф, но с таким же штрафом. Самым известным выражением закона возмездия является библейский отрывок «око за око, зуб за зуб». [2]
В том же смысле используется термин « возмездие », который DRAE включает как эквивалент возмездия в некоторых американских странах. [3]
С более концептуальной точки зрения, Закон Талиона является выражением следующих этических карательных предписаний: не просите, не давая , и не получайте с неблагодарностью . Неявно он представляет собой проявление принципа взаимности, на который намекает этимология слова Талис. [ требуется ссылка ]
Исторически, это первая попытка установить соразмерность между ущербом, полученным в результате преступления, и ущербом, нанесенным в результате наказания, таким образом, являясь первым пределом мести.Большинство правовых систем в Африке и Евразии было основано на законе талиона, особенно в Европе в древние и средние века. Иллюстрированная критика правовой системы Старого режима (в частности, из трактата Чезаре Беккариа, О преступлениях и наказаниях , 1764) включала преодоление этой концепции. В настоящее время существуют правовые системы, которые частично включают закон о талионах, особенно шариат , действующий в некоторых исламских странах.
Примеры
В кодексе Хаммурапи (Вавилон, 18 в.В.) Принцип точной взаимности используется очень четко. Например: Закон 195 устанавливает, что если сын бил отца, ему отрубают руки; 196 что, если свободный человек вычеркнет глаз сына другого свободного человека, его глаз будет очищен взамен; Закон 197 о том, что если у человека сломана кость, сломается кость агрессора; Законы с 229 по 233 устанавливали наказания, эквивалентные ущербу, нанесенному архитектору, чьи здания рухнули. Меньшие штрафы заключались в устранении повреждений путем возврата сырья, такого как серебро, пшеница, вино и т. Д.В случаях, когда не было физического ущерба, испрашивалась физическая компенсация, например, таким образом, что у автора ограбления была отрезана рука.
В законе Моисея (собранном в Ветхом Завете, в Ветхом Завете, между II и I тысячелетием до нашей эры) закон талиона появляется в Исход 21: 23-25, [4] в Левите 24: 18-20 [5] и Второзаконие 19:21. [6] Этот принцип будет оставаться в силе для иудаизма до талмудических времен, когда раввины решили, что наказание будет преобразовано в экономическую компенсацию.Христианство, кажется, уходит без эффекта после Нагорной проповеди [7] , хотя Христос, кажется, признает ее законность во время своего ареста. [8]
Закон XII Таблиц (Древний Рим, V век до нашей эры) показывает в Таблице VIII любопытную комбинацию между нормами, основанными на законе талиона, и нормами, соответствующими менее примитивным правовым системам. Это смешение обычно приписывают моменту перехода права, когда возникло первое юридическое лицо Рима.
В германском праве дух закона возмездия проявился в blutrache или кровавой мести.
Примечания
Что такое Закон Талиона?
Закон талиона (лат. Lex talionis) — это принцип карательного правосудия, выраженный во фразе «око за око» (на иврите: ןין תחת ןין) в Исходе 21: 23-27. Этот закон определял и ограничивал масштабы репрессалий, тем самым ограничивая месть. Кодекс Хаммурапи и законы Ветхого Завета отражали дух этого закона.
В отношении преступлений ветхозаветное мнение «око за око» часто интерпретировалось, особенно в иудаизме, как эквивалентное денежное возмещение. В других культурах, таких как ислам, кодекс воспринимался более буквально: в качестве наказания вор мог потерять одну руку. [1]
ОпределениеLex Talionis означает на латыни «закон мести». Это относится к идее о том, что наказание за преступление должно основываться в той или иной форме, эквивалентной совершенному преступлению, а не простой неограниченной или случайной мести.Самым простым выражением Lex Talionis является библейская заповедь «жизнь за жизнь, око за око, зуб за зуб» в Исходе 21:23 [2]
Цель этого закона обычно считается центральным элементом ранней библейской справедливости. Lex Talionis, однако, восходит к двадцатому веку до нашей эры. C., Кодекс Хаммурапи.
Юридический кодекс Хаммурапи, его связь с Законом Талиона и его значениеВ 1901 году французский исследователь нашел в Сузах (нынешнее восточное побережье Туниса) древнюю серию вавилонских надписей с 282 законами.Этот кодекс был обнародован Хаммурапи, вавилонским царем двадцатого века до нашей эры. Выгравированный на блоке черного диорита высотой почти восемь футов, это первый известный полный правовой кодекс древности.
Кодекс начинается с инструкций по судопроизводству и объявления штрафов за несправедливые обвинения, ложные показания и несправедливость, сделанные судьями. Затем следуйте законам, касающимся прав собственности, займов, депозитов и долгов, внутренней собственности и семейных прав.
Санкции наложены за травмы, полученные в результате неправильно выполненных врачами операций (прецедент халатности), и за ущерб, причиненный халатностью.Тарифы были фиксированными в различных формах обслуживания.
«Если человек заставил другого высокопоставленного человека потерять глаз, один из его собственных глаз должен быть удален. Если вы уничтожили член высокопоставленного человека, вы сломаете его собственную конечность. Если вы попали в зуб человека высокого ранга, твой зуб должен быть удален ».
Напротив, травмы, причиненные человеку без звания, можно было искупить деньгами:
«Если (высокопоставленный человек) заставил беднягу потерять глаз или разрушил член, заплатить ему манеха серебра.»
Что касается защиты закона Талиониса, Кодекс Хаммурапи напоминает нам суровый еврейский закон «Око за око и зуб за зуб» (Исход 21:23).
Талмуд и ТораТалмуд якобы является Corpus juris Евреев с первого века до христианской эры до четвертого века нашей эры. Слово Закон (на иврите Тора) означает больше, чем его перевод подразумевает. Иудаизм истолковал всю свою религию с точки зрения закона .
Божественный Закон был открыт Моисею не только через Заповеди, записанные в Торе, но также через все правила и постановления дней после изгнания. Эти дополнительные законы были переданы устно от Моисея Иисусу Навину, оттуда пророкам, книжникам, а затем раввинам.
Возможно, самая старая и самая сложная проблема, которую необходимо прояснить для исследователей Нового Завета, исследующих второй иудаизм храма, — это определить, в какой степени более поздние документы — Мишна, Вавилонский и Палестинский Талмуды — отражают изначальный дух древней мысли.
Исход 21: 23-25 прямо говорит:
Но если есть серьезные травмы, вы должны забрать жизнь на всю жизнь, око за око, зуб за зуб, руку за руку, ступня за ступню, ожог за ожог, рана за раной, синяк за синяком. (Левит 24: 17-22 и Второзаконие 19:21).
Возникает вопрос: применять эти наказания буквально или нет? Преобладание фактов предполагает нелуквальное применение (Джексон, 1973). [3]
Новый ЗаветСо своей стороны, Иисус [4] исправил буквальное толкование отрывков о законе мести.
Матфея 5: 38-39 говорит:
«Вы слышали, что сказано:« око за око и зуб за зуб »; но я говорю вам: не сопротивляйтесь злому человеку. Если кто-то ударил вас по правой щеке, обратитесь к нему другая также другая щека (Луки 6:29).
Левит 19:18 говорит:
«Не мстите и не затаите зла ни на кого из своего народа, но любите ближнего своего, как самого себя».
Чтобы избежать неправильного толкования слов Иисуса в Матфея 5: 38-39, предлагается рассмотреть рекомендации по толкованию.Как и во всех библейских отрывках, необходимо учитывать исторический контекст. Иисус жил в Израиле первого века, и в то время закон возмездия проявляется в юридическом контексте в судах, а не в частном споре или мести.
Под вдохновением Святого Духа, посланного воскресшим Иисусом, апостол Павел говорит христианам в Риме, что Сам Бог установил применение закона и власти (суды), чтобы воздавать должное тем, кто поступал правильно, как против тех, кто этого не сделал (Римлянам 13: 1-5).
Ученые, такие как Иоахим Иеремия, Дэвид Мартин Ллойд-Джонс и Артур У. Пинк, согласны с тем, что Христос (в Матфея 5: 38-48) не избегает и не уклоняется от Lex Talionis как судебный принцип, но как личная месть (Кросби , 1990) [5].
Они считают, что человеку неправильно брать закон в свои руки. Месть принадлежит Богу (Евреям 10:30) и его уполномоченным агентам.
Иисус Христос [6]
Другие точки зренияКритика Закона Талиона считает, что сдерживания только мести недостаточно, поскольку даже ограниченное возмездие продолжает потенциально бесконечный цикл насилия.Махатма Ганди прокомментировал: « Око за око и зуб за зуб, и вскоре весь мир станет слепым и беззубым ».
Другие системы верований, такие как даосские. Wu wei, Призывает пострадавшего просто принять оскорбление и предпринять менее суровые действия, чтобы исправить его. Буддизм подчеркивает закон кармы: он может отомстить, но это действие не освобождает от последствий, которые возвращаются к тому, кто его выполняет.
Золотому правилу этики [7] Придерживайтесь тех, кто против репрессий.Хотя Золотое правило кажется милосердным, в случае преступления оно устраняет связь между наказанием и правосудием.
Lex Talionis — это попытка кодифицировать в законе, как реагировать на ошибки, которые требует правосудие для ограничения осуждения характером преступления. В зависимости от Золотого правила потерпевший может выбрать прощение, вариант, который не запрещен в Законе Талиона.
[1] Энциклопедия Нового Света. Получено 01.06.2016 с сайта newworldencyclopedia.орг.
[2] Исход 21:24 Восстановлено 01.06.2017 на bibliaparalela.com.
[3] Джексон, Бернард С. 1973. «Проблема Исход XXI 22-5 (Lex Talionis)». Vetus Testamentum 23: 273-304.
[4] «Иисус, также известный как Иисус Христос или Иисус из Назарета, является центральной фигурой христианского мира, и как Мессия, и даже как воплощенный Бог». Иисус из Назарета. Энциклопедия Нового Света. Получено 01.06.2017 с сайта newworldencyclopedia.org.
[5] Кросби, Тим.1990. Бог сердится? . Получено 01.06.2017 с сайта newworldencyclopedia.org.
[6] Одно из первых изображений Иисуса с бородой, 4 век. Фреска найдена в катакомбах Коммодиллы. Получено 01.06.2017 с сайта newworldencyclopedia.org.
[7] «Золотое правило — это транскультурная этическая заповедь, которая присутствует практически во всех религиях мира. Золотое правило, также известное как« Этика взаимности », может быть переведено в положительные или отрицательные формулировки.Большинство выражений принимают пассивную форму, как выразился еврейский мудрец Гиллель: «Что для вас ненавистно, не делайте со своим товарищем — это весь Закон, все остальное — комментарии» (Талмуд, Шаббат 31а). В христианстве принцип Иисус утверждает в Нагорной проповеди: «Поступайте с другими так, как хотите, чтобы другие поступали с вами» (Евангелие от Матфея 7:12). Этот принцип на протяжении веков был известен на английском языке как Золотое правило в знак признания его высокая ценность и важность как в этической жизни, так и в размышлениях.»Энциклопедия Нового Света. Получено 01.01.2017 на newworldencyclopedia.org.
Список литературы- Льюис, К. С. [1970] 1994. «Гуманитарная теория наказания». В «Бог на скамье подсудимых: очерки теологии и этики», Гранд-Рапидс, Мичиган: Eerdmans. ISBN 0802808689.
- Кант, Иммануил и Томас Кингсмилл Эбботт (переводчик). Основы метафизики морали, Под редакцией Лары Денис. Нью-Йорк: Broadview Press. ISBN 1551115395.
Lex talionis — Academic Kids
От академических детей
Эти две повторяющиеся статьи необходимо объединить
Буквально «закон как возмездие» на латинском языке, lex talionis — это убеждение, что одна из целей закона состоит в том, чтобы обеспечить возмездие обиженной стороне. Эта ранняя вера отражена в кодексе Хаммурапи и в законах Ветхого Завета. (например, Исх.21: 23-25. Лев. 24: 18-21, Втор. 19:21). Наиболее распространенное выражение lex talionis — «око за око». Правовые кодексы, следующие принципу lex talionis, имеют одну общую черту: запрещенные меры встречного наказания за правонарушение. В знаменитом кодексе законов, написанном Хаммурапи, очень четко прописан принцип точной взаимности. Например, если кто-то стал причиной смерти ребенка другого человека, ребенок этого человека будет казнен.
Существуют различные идеи относительно происхождения lex talionis , но общепринятая и общепринятая состоит в том, что lex talionis развилось по мере того, как ранние цивилизации имели увеличенное население и менее устоявшуюся систему возмездия за несправедливость, вражду и месть. угроза социальной ткани.Несмотря на то, что системы lex talionis были заменены более новыми формами теории права, они послужили важнейшей цели в развитии социальных систем — созданию органа, целью которого было принять меры возмездия и гарантировать, что это единственное наказание. Этот орган был государством в одной из самых ранних форм.
Примеры
Было бы неправильно говорить, что lex talionis конкретно относится к негласным кодексам правосудия. Скорее, это относится к более широкому классу правовых систем, которые определяют стандартные наказания за конкретные преступления.Упрощенный пример — принцип «око за око». В этом случае правило заключалось в том, что наказание должно быть в точности равным преступлению. Наоборот. Двенадцать таблиц Рима просто запрещали конкретные наказания за определенные преступления. В соответствии с Общим британским правом, успешные плантаторы имели право на возмещение, равное их убыткам (в денежном выражении). В современной системе деликтного права это было расширено, чтобы переводить неэкономические убытки также в денежные доллары.
Альтернатива
Единственная известная альтернатива lex talionis — это «исправительная» тюремная система, впервые введенная американцами в начале 20 века.Скорее возмездие, это ввело идею о том, что цель правоохранительных органов — исправить девиантную природу преступников, заставляя их размышлять и оплакивать свои преступления во время длительного тюремного заключения. De:Ius talionis fr: Loi du Talion pt: Lei do Talio
2- Обоснование наказания в обществе
Этот модуль — ресурс для преподавателей.
Чем оправдано наказание? Каковы основные доводы? В этой части модуля рассматриваются основные цели уголовного наказания.Здесь кратко рассматриваются пять основных основополагающих оправданий уголовного наказания: возмездие; недееспособность; сдерживание; реабилитация и ремонт.
Возмездие
Возмездие, вероятно, является самым старым оправданием наказания, и его можно найти в теориях, предложенных Кантом и Гегелем (Brooks, 2001). Тот факт, что человек совершил противоправное деяние, оправдывает наказание, и что наказание должно быть пропорционально совершенному проступку.Его основная предпосылка была резюмирована философом Куртом Байером следующим образом:
- Все осужденных за правонарушение или преступление заслуживают наказания;
- только лица, признанные виновными в правонарушении или преступлении, заслуживают наказания;
- строгость наказания должна не менее , чем тяжести преступления;
- строгость наказания должна не больше , чем тяжести преступления (Байер, 1977, стр.37, курсив в оригинале).
Теоретики возмездия утверждают, что люди — разумные существа, способные принимать обоснованные решения, и поэтому нарушение правил является рациональным, сознательным решением. Они предлагают «тариф, основанный на правонарушении», то есть «набор наказаний разной степени тяжести, которые соответствуют преступлениям разной степени тяжести: незначительные наказания за незначительные преступления, более суровые наказания за более серьезные преступления» (Cavadino and Dignan, 2007 , стр.44). Хотя идея возмездия как оправдания уголовного наказания часто пользуется интуитивной поддержкой, она подвергалась различной критике.Некоторые критики, например, подняли вопросы о трудностях упорядочивания или ранжирования правонарушений. Можно ли разработать удовлетворительную шкалу наказаний за все преступления? Другие ставят под сомнение степень, в которой преступления совершаются рациональными агентами, и утверждают, что возмездие необоснованно рационализирует преступность. Также было высказано предположение, что наказание людей за их неправильные действия не затрагивает первопричины и социальные условия, которые в первую очередь привели к преступности, и что наказание должно включать в себя более реабилитационный подход (Hudson, 2003; Zedner, 2004). ).
Недееспособность
Теория недееспособности предполагает, что государство обязано защищать общественность от будущих несправедливостей или вреда, и что такая защита может быть предоставлена посредством лишения свободы или недееспособности в той или иной форме. Он предотвращает преступление в будущем, отключая или ограничивая свободу преступника, его передвижения или способность совершить дальнейшее нарушение. Самая крайняя форма лишения дееспособности — смертная казнь, но есть несколько других форм, включая тюремное заключение, комендантский час, домашний арест, электронный контроль и лишение права вождения пьяных водителей.Однако вынесение приговора о недееспособности подвергалось серьезной критике как по моральным, так и по эмпирическим соображениям (см., Например: Zedner, 2004; Binder and Notterman, 2017). Одна из основных проблем заключается в том, что приговоры о лишении дееспособности эффективно наказывают людей за преступления, которые еще не совершены. Неотъемлемый риск потери дееспособности заключается в том, что некоторые лица, совершившие преступление и, таким образом, лишенные дееспособности или лишенные дееспособности, не стали бы (повторно) совершить правонарушение. Более того, как предполагает Бартон (2005, стр. 464), «даже если методы предсказания были точными, естественно, возникают моральные и этические вопросы о заключении людей в тюрьму за то, что они могут делать , а не то, что они на самом деле сделали »(курсив в оригинале).Тем не менее, это оправдание наказания оказалось очень популярным среди политиков и средств массовой информации и, несомненно, сыграло роль в значительном увеличении численности заключенных во многих юрисдикциях.
Сдерживание
Теории сдерживания основываются на философии утилитаризма Джереми Бентама, выраженной в максиме «величайшее счастье наибольшего числа людей» (см., Например: Shackleton, 1972; Baujard, 2009). Подобно выведению из строя, сдерживание оправдывает наказание в зависимости от того, чего оно достигнет в будущем.Теоретики утверждают, что боль от наказания и издержки, связанные с причинением этой боли правонарушителю, перевешиваются получаемыми в результате социальными выгодами. Было проведено различие между двумя типами сдерживания: индивидуальный (или особый) и общий сдерживание. Под индивидуальным сдерживанием понимается цель наложения наказания с целью удержать лиц, которые уже совершили правонарушение, от повторного совершения преступления. Общее сдерживание оправдывает применение наказания для сдерживания других потенциальных преступников.Логика этой теории состоит в том, что если применение уголовного наказания удерживает людей от совершения преступлений, тогда широкая общественность может наслаждаться большим чувством защищенности и защищенности (Hudson, 2003).
Сдерживание часто критиковалось за то, что оно не было ни эффективным, ни морально приемлемым. Данные исследования, как правило, не позволяют сделать вывод о том, удерживает ли наказание потенциальных преступников от совершения преступлений в будущем. Кроме того, сдерживание позволяет назначать наказания, несоразмерные нанесенному вреду, наказывать невиновных и наказывать за преступления, которые еще не были совершены (Hudson, 2003; см. Также von Hirsch et al., 1999).
Реабилитация
Центральная предпосылка реабилитации заключается в том, что наказание может предотвратить преступление в будущем, изменив поведение отдельного правонарушителя. Реабилитация может включать образовательные и профессиональные программы, консультации, программы вмешательства или обучение навыкам. Поведенческая предпосылка этой теории наказания состоит в том, что преступное поведение не является рациональным выбором, а определяется социальным давлением, психологическими трудностями или ситуативными проблемами различного рода (Ashworth, 2007).
Хотя идеал реформы когда-то доминировал в уголовном дискурсе, он был дискредитирован в начале 1970-х годов, отчасти из-за результатов исследований, которые показали, что уголовные меры, направленные на исправление правонарушителей, были не более эффективными, чем карательные меры в предотвращении рецидивизма (Martinson, 1974; Cullen and Жендро, 2001). Более того, реабилитационные подходы подвергались критике за чрезмерно детерминистский взгляд на поведение, в котором слишком много внимания уделяется социальным и культурным условиям и слишком мало — способности людей принимать решения и делать выбор.Это также противоречит идее права не подвергаться непропорциональному наказанию и не накладывает ограничений на степень лечения или вмешательства. Тем не менее, реформа остается ключевым аргументом во многих пенитенциарных системах, оправдывая наказание, направленное на устранение и снижение риска и потребностей отдельных правонарушителей (см. Zedner, 2004).
Возмещение
Хотя возмещение ущерба в уголовном правосудии на международном уровне можно проследить еще до конца 1800-х годов (UNODCCP, 1999), концепция возмещения ущерба в последние годы стала предметом повышенного внимания.Оправдание возмещения ущерба в уголовном правосудии основывается на идее о том, что преступления следует исправлять, требуя от правонарушителей возмещения ущерба жертвам, чтобы исправить то, что они сделали. Таким образом, реституция и компенсация потерпевшим, их семьям или общинам должны быть ключевой задачей уголовного правосудия.
Согласно В Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (Резолюция 40/34 ГА) реституция должна включать «возврат имущества или выплату за причиненный вред или убытки, возмещение расходов, понесенных в результате виктимизации, оказание услуг и восстановление в правах »(1985 г., статья 8).Кроме того, государства должны стремиться предоставить финансовую компенсацию потерпевшим, когда правонарушитель не в состоянии компенсировать потерпевшему причиненный вред (1985, статья 12). Сторонники утверждают, что реституция может осуществляться на разных этапах процесса уголовного правосудия, как часть приговора или как санкция сама по себе. Это не только компенсирует часть ущерба, нанесенного жертвам, но и обеспечивает «социально конструктивный способ привлечения к ответственности правонарушителя, предлагая при этом максимально возможные возможности для реабилитации» (UNODCCP, 1999, стр.47).
В последние годы большое внимание уделяется разработке мер восстановительного правосудия, которые объединяют ключевые заинтересованные стороны в правонарушении (государство, правонарушителя и потерпевшего) для принятия решения о надлежащей реакции на правонарушение и восстановительных целей, таких как возмещение жертве и сообществу (Ashworth, 2007). Если нет индивидуальной или идентифицируемой жертвы (или если жертва не желает участвовать), компенсация может быть выплачена сообществу в целом посредством санкций за общественные работы или уплаты штрафа в государственные фонды.Меры восстановительного правосудия значительно различаются в зависимости от юрисдикции и могут включать: посредничество между потерпевшим и правонарушителем; семейные групповые конференции; кружки исцеления, миротворчества или вынесения приговоров; общественные панели; и исправительные тюрьмы (см. Dünkel et al., 2015; Dignan, 2005; Crawford and Newburn, 2003; Edgar and Newell, 2006; Johnston, 2014; см. также UNODC, 2006b).
Критики репаративных подходов, однако, утверждают, что вместо того, чтобы расширять возможности заинтересованных сторон, такие инициативы могут фактически подорвать права потерпевших и правонарушителей.Обвиняемые могут страдать от отсутствия процессуальных гарантий, несоблюдения надлежащей правовой процедуры и отсутствия доступа к юридической консультации. Жертвы могут чувствовать себя обремененными ответственностью за будущее своего обидчика и могут чувствовать давление, требуя прощения. Однако сторонники восстановительного правосудия и принципа возмещения ущерба часто утверждают, что такая критика «порождена чрезмерным пессимизмом или нежеланием мыслить за рамками условностей парадигмы наказания» (Zedner, 2004, p. 106). Для получения дополнительной информации о восстановительном правосудии см. Модуль 8.
Таким образом, существует пять основных доводов или оправданий для применения уголовного наказания, и все они имеют своих сторонников и критиков в современных обществах. Важно отметить, что цели систем уголовного правосудия, описанные выше, не статичны, но могут развиваться, меняться и даже сливаться с течением времени, часто из-за современных культурных ценностей и политических приоритетов (см. Garland, 1990). В то время как ведется много споров относительно относительного значения, которое следует придавать различным целям при отправлении уголовного правосудия, все чаще признается, что карательные наказания должны быть сбалансированы с другими соображениями, которые будут способствовать реабилитации правонарушителя, восстановлению жертва и защита общества в долгосрочной перспективе.
Различные основания для уголовного наказания могут быть достигнуты с помощью мер, не связанных с лишением свободы. Соответственно, международное сообщество признало, что для эффективных ответных мер системы уголовного правосудия необходимо, чтобы органы, выносящие приговоры, имели в своем распоряжении широкий спектр наказаний. В Комментарий к Токийским правилам утверждает, что органы, выносящие приговор, «должны руководствоваться принципом, согласно которому тюремное заключение должно быть крайней мерой» и что «следует приложить все усилия для применения мер, не связанных с тюремным заключением» (1993, стр.17). Признавая различные цели отправления уголовного правосудия, Токийские правила подчеркивают, что государства должны «обеспечивать надлежащий баланс между правами отдельных правонарушителей, правами потерпевших и заботой общества об общественной безопасности и предупреждении преступности» (1990, Правило 1.4). В то же время Правила призывают государства-члены «разработать меры, не связанные с тюремным заключением, в рамках своих правовых систем», чтобы сократить использование тюремного заключения и «рационализировать политику уголовного правосудия с учетом соблюдения прав человека, требований законодательства». социальная справедливость и реабилитация правонарушителя »(1990 г., Правило 1.5). Согласно комментарию к Токийским правилам, меры, не связанные с тюремным заключением, имеют «значительную потенциальную ценность для правонарушителей, а также для общества» и могут быть подходящей санкцией за целый ряд правонарушений и многие типы правонарушителей (1993 г., стр. стр.5).
В следующих разделах этого Модуля будет рассмотрено использование и применение широкого спектра санкций, не связанных с лишением свободы, которые доступны соответствующим органам на разных этапах процесса уголовного правосудия.