Шмелев неупиваемая чаша краткое содержание: «Неупиваемая Чаша», краткое содержание по главам произведения Шмелева

Содержание

«Неупиваемая Чаша», краткое содержание по главам произведения Шмелева

Повествование начинается с описания Ляпуновки, где гостям любят показывать портрет прекрасной женщины Анастасии Ляпуновой, выполненный крепостным мастером Ильей Шароновым. Об этих событиях помнит только столетний старичок Каплюга, которому художник передал перед смертью свою тетрадь. Из нее мы можем узнать о жизни Ильи и о тех драматических событиях, которые в середине девятнадцатого века случились в Ляпуновке.

Илья был единственным сыном крепостного маляра Терешки. Мать мальчика умерла очень рано, поэтому воспитывался ребенок у своей тетки – скотницы Агафьи. Несмотря на ужасные условия жизни на скотном дворе, Илья рос красивым и румяным мальчиком, его кожа была очень нежной. За эту девичью красоту и взял барин Илью в свои покои.

Жизнь в хозяйском доме была еще хуже, чем на скотном дворе. Барин по кличке Жеребец слыл в округе жутким развратником и привлекал к участию в своих оргиях Илью, которому было тогда двенадцать лет. Но вскоре мучения мальчика закончились. Жеребец утонул возле мельницы. В этот же день Илья пошел в монастырь, где поведал о своей нелегкой судьбе одной монахине. Та утешила мальчика и научила молитве.

Вместо погибшего Жеребца приехал управлять поместьем его сын, молодой барин из Питера – Сергей Дмитриевич. Он любил шумные развлечения, поэтому быстро подружился с соседями, стал закатывать пиры за пирами. Сечь крепостных новый барин не любил, зато принялся всех своих подопечных обучать грамоте.

В учебе Илья проявил себя с самой лучшей стороны – быстро начал писать, читать и считать. За усердие и тихий нрав Сергей Дмитриевич подарил Илье холст на рубаху, шапку к зиме и гривну меди. Эти подарки были памятны Илье всю жизнь. Юноша купил на ярмарке разных товаров и досыта наелся монастырских щей с сомовиной.

III

Пришло половодье, в местном монастыре начали обновлять собор. Отца Ильи Терешу барин отпустил на малярные работы в обитель. Мальчику очень захотелось отправиться на работы вместе с отцом, нравилась ему монастырская атмосфера уединения и покоя.

Выбрал Илья удачное время, когда барин был в хорошем настроении, кормил с крепостной Сонькой-Сафо лебедей на пруду. Бросился мальчик в ноги к хозяину со своей просьбой. Настроение в этот день и впрямь было у Сергея Дмитриевича хорошее, отпустил он Илью вместе с родителем.

В монастыре мальчик трудился с радостью и вдохновением. Он полюбил здешнюю тишину и святые лики на стенах. А еще Илья подружился с главным в артели живописцев мастером Арефием. Старик не переставал удивляться таланту подростка, восхищался его умением все схватывать на лету.

Благодаря Арефию, Илья открыл для себя многие секреты живописного мастерства, например, научился готовить «невыцветающую» киноварь.

В монастыре впервые случилось у Ильи видение, узрел он в один миг необычные глаза и слышал, как чей-то голос назвал его по имени. С этого дня решил юный мастер посвятить свою жизнь служению Богу. Только не знал еще, что нужно для этого делать.

Когда пришла пора расставаться и возвращаться по домам, Илья долго не мог проститься с Арефием, так прикипели душой друг к другу эти люди.

Сергей Дмитриевич привез из степей цыганку, велел почитать ее за барыню и называть Зоя Александровна. С тех пор всем девкам в доме стало не до смеха, поскольку цыганка издевалась над ними, как хотела. Досталось от Зойки и нашему герою, которого новая хозяйка пыталась соблазнить. Илья сопротивлялся, как мог, он понимал, что должен не поддаться греховному искушению. Однажды даже ткнул горящей головешкой в грудь блудницы. После этого случая перестала Зойка домогаться юношу, а вскоре и вовсе исчезла из дома. Повез ее барин в Киев, а воротился один.

Вскоре Сергей Дмитриевич случайно обнаружил, что Илья по ночам рисует картины. Но не разгневался на юношу, а решил помочь ему развить свой талант. Нужно показать всему миру, какие есть самородки на Руси.

Весной стал собираться барин с Ильей в дальнюю дорогу. Мастеровые подготовили для путешествия специальную дорожную коляску, которая называлась ладно. Илья со слезами на глазах прощался с родными и знакомыми. Особенно тягостным было расставание с отцом, который к тому времени сильно заболел и уже не ходил. Простился парень и с родными местами. Он очень любил окрестный лес, где часто разговаривал с деревьями. А они как бы прошептали ему на прощание: «еще воротишься».

Взял с собой барин и Сафо-Соньку, чтобы не так скучно было в пути. Однако у самой границы крепостная девка куда-то пропала, как сквозь землю провалилась. Искали ее в приграничном городке три дня, да так и не нашли. Опечалился сильно Илья, а Сергей Дмитриевич в сердцах сказал: «Туда ей и дорога, шельме».

VII

Четыре года провел Илья на чужбине. Сначала он учился в Дрездене у русского рисовальщика Ивана Михайловича, а затем перевел его барин в живописную мастерскую к ватиканскому мастеру Терминелли. Здесь у русского таланта появилось много достойных заказов, которые он с блеском выполнял. Расписывал Илья потолки и стены на знатных виллах, за что получал по триста лир в неделю, а порой и более того.

Терминелли настойчиво предлагал Илье остаться в Италии навсегда, обещал самые дорогие и почетные заказы, о которых можно только мечтать. Однако Илья сильно тосковал по своей сторонке. Ему часто снились родные поля и леса, маленькая местная церквушка, которую он мечтал расписать по-новому. Наконец, решился Илья и тронулся в дальний путь домой. Было это в конце марта.

VIII

В Генуе юный художник сел на красивый парусный корабль, который назывался «Летеция», что в переводе означает «Радость». В этом названии юноша почувствовал добрый знак. Радостно и приятно было Илье возвращаться на родину. Не страшила его дальняя дорога. Даже черная буря, которая поднялась у греческих берегов, и стала бросать корабль как щепку, не испугала.

В одном портовом городе Илья встретил односельчанина Панфила. Тот мужчина обладал необыкновенной силой и работал в порту грузчиком. Пообедали вместе, вспомнили родных и знакомых. Панфил также предложил Илье не возвращаться на родину, а жить здесь свободным человеком. Но устоял юноша и от этого искушения. Вернулся Илья в Ляпуновку, когда ему исполнилось двадцать два года.

Многое изменилось в родных краях за время отсутствия. Вместо старой церкви возвели новую, которая снаружи была похожа на каравай. Илья посчитал, что прежняя церковь была лучше. Умер отец художника маляр Терешка и еще несколько близких людей. Но тетка Агафья была жива. У нее во флигеле и поселился Илья.

Еще была одна новость, о которой судачили во всей округе. Сергей Дмитриевич женился на красавице Настасье Павловне из рода Вышатовых, а его наследнику уже исполнилось два года. Барин очень любил свою жену и во всем ей потакал. Даже по девкам перестал ездить, а все свободное время проводил с супругой.

Через некоторое время Илья начал расписывать новую церковь. Договорился об этом с Сергеем Дмитриевичем.

Работал молодой художник радостно и вдохновенно. Ему хотелось расписать новую церковь не в строгом каноническом, а в «радостном» стиле. И это замечали многие простые люди, которые не были знакомы даже в азами живописи. Иногда заходил в церковь и Сергей Дмитриевич. Барин придирчиво оценивал работу Ильи, часто высказывал свои замечания и пожелания, на которые молодой художник реагировал достаточно резко. Однажды Илья поставил барину условие: или пишу, как умею, или нанимайте другого мастера. После этого случая Сергей Дмитриевич перестал давать советы, даже в церковь стал приходить редко.

Когда работа была окончена, Илье стало грустно. Юноше показалось, что впереди пустота, его душа жаждала получить ответ на вопрос, а как жить дальше? И в этот сложный период жизни Илья опять увидел необыкновенные глаза, которые смотрели на него с небес. Видение длилось всего лишь пару секунд, но от этого взгляда душа юноши вновь наполнилась радостью.

Когда пришло время показывать господам новую работу, надел Илья чистую рубаху. Анастасия Павловна пришла в белом платье и показалась художнику прекрасной невестой. Женщине очень понравилась работа Ильи. В кругу мучений была изображена и великомученица Анастасия Римляныня – ангел барыни. Когда Анастасия восторгалась каждым сюжетом, юноша краснел и готов был провалиться от стыда сквозь землю. Настолько неловко он ощущал себя под нежным взглядом Анастасии Павловны. Но сердце его наполнялось также прекрасным неземным чувством, которого он никогда ранее не испытывал.

После этой встречи Илья все время думал о барыне, мечтал вновь увидеть ее и в то же время боялся этого. Однако новая встреча произошла вскоре. Сергей Дмитриевич вызвал Илью к себе и попросил написать портрет великомученицы Анастасии.

XII

В этот раз Сергей Дмитриевич и Анастасия Павловна пришли принимать работу во флигель, где обитал Илья. Барыня очень удивилась, что юноша живет в такой убогой обстановке. Зато от его картин невозможно было оторвать взгляд. Образ великомученицы Анастасии вышел из под пера мастера великолепным. Даже барин не удержался и готов был наградить своего крепостного от всей души. Однако оказалось, что Илье теперь не нужны награды. Все его мысли были заняты Анастасией Павловной.

Вечером того же дня во флигель Ильи рабочие принесли кровать и прочую мебель. Сказали, что это подарок барыни. Юноша долго не мог уснуть в эту ночь, а чуть забрезжил рассвет, пошел прогуляться в любимые леса, затем зашел монастырь. Там он нарисовал на стене Георгия, побеждающего Змея.

XIII

Долго у Ильи не было новых заказов. Все это время он бродил по округе, скучал и думал о своей возлюбленной. Однажды молодые люди случайно встретились на аллее, которая вела к барскому дому. Разговор вышел недолгим, но после этого общения Илья еще больше полюбил барыню. Она казалась ему такой близкой и одновременно далекой, недостижимой. Илья смотрел на Анастасию как на солнце, сошедшее с неба, долго глядел ей вслед. Ждал, что обернется, но барыня не доставила художнику такой радости.

XIV

На Рождество Богородицы пошел Илья в монастырь. Рядом с этим местом раскинулась, как обычно,веселая ярмарка. Чем здесь только не торговали: пряниками, баранками, крендельками, изюмом, черносливом, пастилой, ореховым жмыхом, всевозможными соленьями, анисом и яблоками с барских садов.

Все было красиво и мило сердцу юноши, как в детстве. К Илье неожиданно подошла цыганка и напросилась погадать. Сказала, что краля тоскует, а вечером Илья ее увидит. Так и произошло. Увидал Илья свою любовь в красивой коляске, которая проехала по сыпучему косогору.

Уже собрался юноша лечь спать, как пришел человек от барина и позвал художника к хозяину. Там Илья увидел Анастасию, которая как бы дремала в кресле. Сергей Дмитриевич объявил, что работы для Ильи сейчас нет, поэтому он готов дать крепостному вольную. К тому же, об этом просила и Анастасия Павловна.

А напоследок барин попросил Илью написать портрет своей супруги, которая сильно этого желает. Илья с радостью согласился. Работу над портретом решили начать завтра в банкетном зале. Илья высказал пожелание, чтобы одежда на Анастасии Павловне была темных тонов, она будет удачно оттенять бледность ее лица.

XVI

Портрет Анастасии Павловны Илья написал достаточно быстро, за двенадцать дней. Все свое мастерство, всю свою душу вложил он в этот образ, сделал его неземным и необыкновенно женственным, добрым, прекрасным.

Когда Анастасия принимала работу, то очень благодарила Илью. Она призналась юноше, что сильно хотела иметь портрет, написанный именно им. Эта картина сохранит женщину для ее ребенка. Художник также признался своей возлюбленной, что работалось ему легко и сладко.

XVII

Сергей Дмитриевич сдержал слово и привез Илье вольную. Но художник не знал теперь, куда ему идти, чем заниматься. Он попросил барина остаться в имении до весны. Сергей Дмитриевич не возражал, даже сказал Илье, что тот может жить здесь хоть до самой смерти.

А жить Илье уже оставалось недолго. Юноша сильно заболел, порой ему было так плохо, что даже не мог принимать пищу. В это время к нему во флигель неожиданно заглянула Анастасия. Сказала, что пришла поблагодарить за работу, а также справиться о его здоровье.

Когда Анастасия Павловна ласково протянула Илье руку, у юноши сладко заныло сердце и закружилась от счастья голова. Художник встал на колени и страстно припал к ногам своей возлюбленной. Он шептал ей жаркие слова, не в силах был сдерживать эмоции. Барыня испугалась такого проявления чувств и торопливо выбежала из флигеля. Она прекрасно понимала, что не может в данной ситуации ответить Илье взаимностью.

А весной случилось несчастье – Анастасия Павловна внезапно умерла. После такого известия Илье стало совсем худо. Он еле дошел до барского дома и попросил у Сергея Дмитриевича разрешения расписать склеп. Барин, конечно, не возражал, только грустно сказал: «пиши».

Перед смертью Илья оставил для монастыря икону «Неупиваемая Чаша», на которой была изображена Богоматерь, но только без Младенца.

XVIII

Прошел в монастыре слух, что икона, подаренная покойным Ильем, может исцелять больных. Об этом клялся бомбардир Мартын Кораблев, который после Севастопольской кампании ходил на костылях. Он страстно уверял всех, что излечился, благодаря иконе.

Долгое время всех смущало, что икона писана не по церковным правилам, поэтому архиерей повелел одному мастеру дописать на иконе Младенца, чтобы все было по уставу.

Многие люди в округе и проезжие стали молиться этой иконе, просить об исцелении от различных недугов. И даже стали именовать ее по-своему – «Упиваемая Чаша».

По произведению: «Неупиваемая Чаша»

По писателю: Шмелёв Иван Сергеевич

Краткое содержание Шмелёв Неупиваемая чаша за 2 минуты пересказ сюжета

Старожилы одного местечка водили гостей в удивительный местный музей. Приезжие приходят туда, чтобы полюбоваться прекрасными портретами бывших хозяев дома. На одном полотне изображена представительница семейства Ляпуновых. Молодая девушка была очень красива. Российский император, увидев ее на балу, захотел, чтобы прелестница поселилась у него во дворце. Отец, испугавшись за судьбу дочери, уехал вместе с ней в далекое имение. Здесь она вышла замуж. Здесь ее повстречал Илья.

Илья был единственным отпрыском дворового крепостного. Воспитывался мальчик теткой — скотницей, потому что мать его умерла. Жил Илья на скотном дворе без присмотра. Потом барин взял его в дом запалять и подавать курительные трубки. Барин был похотлив, всех красивых девушек приглашал к себе в спальню. Илью заставлял ходить по дому голым. Юноша искал утешение в местном монастыре, а когда подрос, то ушел туда работать.

Однажды Илья увидел прекрасную молодую женщину — жену хозяина и влюбился в нее. Юный художник создает прекрасный портрет своей любимой. Черты её лица можно увидеть и на иконе Божьей Матери «Неупиваемая чаша».

Произведение учит находить выход из любого трудного положения и искать утешения в вере.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Шмелёв Иван. Все произведения

Неупиваемая чаша. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Краткое содержание Стендаль Красное и чёрное
Главный герой книги Жюльен Сорель вырос в семье плотника в маленьком городке Верьер. Был он младшим сыном в семье, и совсем не походил на своих старших братьев. Отец, глядя на него, все время думал, что Жюльен будет обузой
Краткое содержание Андерсен Цветы маленькой Иды
С давних времён в сказках всегда присутствует добро, которое побеждает зло. В реальности иногда бывает наоборот, но не стоит терять веру и любовь к сказкам. Кажется сказки Андерсона любят все дети
Краткое содержание Розов Вечно живые
Пьеса Виктора Розова «Вечно живые» — это драматическая история об истории одной семьи во время Второй Мировой Войны. Главные герои — это семья молодого мужчины Бориса, который сам вызвался идти на фронт
Краткое содержание Притча о блудном сыне
Жил когда-то отец с двумя сыновьями. В один из дней потребовал меньшой сын у отца выделить состояние, которое ему положено по праву наследования. Отец согласился и поделил нажитое добро между детьми.
Краткое содержание Тэффи Ностальгия
В этом рассказе Тэффи описывает ностальгию, которую испытала на себе. Она приводит в пример многих иммигрантов, сбежавших от «большевистской» смерти, но встретившие за границей другую – моральную

Неупиваемая чаша — краткое содержание рассказа Шмелёва

Заброшенный дом в Ляпуновке славиться своими портретом. Девушка совсем молодая словно королева смотрит на посетителей. Второй Моно Лизой называют творение художника. Необыкновенная красота поражает увидевших портрет. Анастасия Ляпунова-дочь хозяина усадьбы была изображена на картине.

При жизни своей красотой поражала Анастасия каждого кто видел ее. На балу в Петербурге император был ослеплен девушкой. Он приглашал ее ко двору. Отец, боясь за репутацию Анастасии, увозит ее в глухую деревню.

Портрет был написан крепостным мастером Ильей. Родился он в семье крепостного Терешки, который славился малярными работами. Маму свою он не помнил, воспитывался с теткой Агафьей на скотном дворе.

В половодье отправил барин Терешку в монастырь на малярные работы, Илья то же с папой отправился. Нравилось ему находится в святых стенах. Встретил Илья в монастыре Арефия- мастера по написанию икон. Стал парень учиться у него художественной росписи, учитель поражался его способностям. Узнав о способностях мальчика барин отсылает его на чужбину учиться художественному ремеслу. Четыре года провел Илья в разных странах, учился картины писать у разных мастеров.

По возвращению на Родину узнал, что многое в деревни переменилось. Умер его отец, старую церковь перестроили. Поселился юноша у своей тетки Агафьи. Получив разрешение барина, мастер работал по росписи стен храма. По завершению работы Илья нарядившись пригласил барина. Тот явился со своей женой Анастасией Павловной. Лишь взглянув на красавицу, понял художник, что в ней воплощен идеал женской красоты.

Анастасия оценила прекрасную работу художника. Илья постоянно думал о девушке. Тут барин пригласил его к себе с просьбой написать икону великомученицы Анастасии для своей супруги. Работа была выполнена бесподобно.

Вскоре барин попросил написать портрет его супруги и через двенадцать дней работа была завершена. Илья получает вольную. Внезапно умирает его любимая. Прощаясь с барином художник дарит ему в подарок икону «Неупиваемая чаша». Местные жители считают, что она чудотворная и исцеляет людей.

Читательский дневник.

Другие произведения автора:

Неупиваемая чаша. Читательский дневник

Советуем почитать

Манн
Выдающийся писатель Томас Манн отчаянно любил свою Родину, поэтому страшно переживал события Первой мировой войны, а потом плохое отношение к стране в мировом сообществе
Краткое содержание рассказа Снежная книга Бианки
Чего только не увидишь в зимнем лесу, надо только присмотреться. Внимательный человек, по записям, оставленным на снегу на кустах, на деревьях, может прочитать целую историю. Птицы звери, каждый записывает свою строку, в большую лесную книгу.
Планета людей — краткое содержание произведения Экзюпери
Произведение повествует о событиях, происходящих с автором, от лица которого ведется повествование, начала двадцатых годов прошлого столетия.
Ревизор очень краткое содержание комедии Гоголя
Пьеса Н. В. Гоголя Ревизор была создана в 1836 году. Известно, что сюжет произведения подарил сатирику А.С.Пушкин. Однако именно под пером Гоголя эта пьеса обрела бессмертие.
Игра в классики — краткое содержание романа Кортасара
Главный герой Орасио Оливейра родом из Аргентины. Ему 40 лет и он безработный. Проживает в Париже и ведет очень скромный образ жизни. Когда-то он приехал во Францию для воспитания чувств

Краткое содержание повести Неупиваемая чаша Шмелёв (сюжет произведения)

Произведение начинается с того, что в одном доме, который был заброшен, висит портрет юной девушки, им любуются посетители. Зрителей поражает удивительная красота изображенной девушки. На портрете изображена дочка хозяина этого дома Анастасия Ляпунова, будто смотрящая прямо на посетителей этой усадьбы.

Анастасия всегда поражала своим видом каждого человека. Этот портрет написал крепостной по имени Илья. Отец Илья был маляром, также в его воспитании принимала участие тетя Агафья.

Как-то отца Ильи отправили в половодье в один монастырь по работе, сын же последовал за ним. В монастыре Илья встретил мастера, который писал иконы и начал тоже учиться этому виду искусства. У парня очень хорошо получалось и поэтому барин отослал его учиться этому на чужбину. Илья целых четыре года учился этому мастерству. А когда вернулся обратно, то понял, что в селе все поменялось. Его отец умер, поэтому парень стал жить у тети. Илья начал расписывать стены храма, а когда увидел жену барина, то понял, что это идеал настоящей красоты. Позже барин попросил написать портрет его жены. Он успешно выполнил ее.

Илье пришлось уехать, так как внезапно скончалась его любимая и прощаясь с барином, он дарит ему икону под названием «неупиваемая чаша», которую жители этого селения посчитали чудотворной и исцеляющей.

Также читают:

Рассказ Неупиваемая чаша (читательский дневник)

Краткое содержание шмелёв неупиваемая чаша точный пересказ сюжета за 5 минут — Сайт обо всём

Об одном мотиве в повести И.Шмелева “Неупиваемая чаша”

Мельник В. И., Мельник Т. В. “Да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна” (Ин. 15. 11).
“Неупиваемая Чаша” – повесть о духовной радости, о преодолении греха светом.
Внешний, социальный мотив русского крепостного таланта – в духе “Левши” и “Тупейного художника” Н.С.
Лескова – переплетается здесь с гораздо более глубоким мотивом радости, с которым связана уже духовная проблематика произведения.
Мотив радости звучит с самого начала повести. Портрет Анастасии Ляпуновой, при всей горечи и затаившемся страдании, радостен: “На тонком бледном лице большие голубые глаза в радостном блеске …”.
В склепе ее медальон, и здесь мы снова видим “те же радостно плещущие глаза”. Многое в повести Шмелева увидено глазами главного героя, художника Ильи, а потому главный источник этой радости – Анастасия.
Ее образ — на перекрестье всех основных мотивов повествования.

Ко времени написания повести И.Шмелев – уже человек веры, поэтому часто повторяющееся в повести слово “радость” имеет не обычный, но духовный смысл. Радость просыпается при соприкосновении с духовными предметами.

Так, в начале IV главы сказано: “Радостно трудился в монастыре Илья. Еще больше полюбил благолепную тишину, тихий говор и святые на стенах лики. Почуял сердцем, что может быть в жизни радость.
“Мне и труда нету, одна радость”.
Понятие “радости” в святоотеческой литературе – одно из коренных, поэтому оно играет многими смыслами. Восходит оно к образу-символу “радуги”, “радоницы”. Радуга, как известно, дана была Богом человечеству после потопа в обетование того, что потопа на земле больше не будет (1). Радуга – связь человека с Богом, мост между Небом и землей.
Слова “почуял сердцем, что может быть в жизни радость” не носят ни бытового, ни только лишь психологического смысла. Ведь связь между Небом и землей, между иконой и портретом служит смысловой основой повести. Радость в Православии – понятие многогранное.

Святые Отцы Церкви пишут о радости “здравия души” и внутреннего согласия с Богом, о радости “сокрушения” о своих грехах и умиления, о радости, которую испытывает человек, когда чувствует, что становится вместилищем Божества. Глубоко рассматривает этот предмет, например, св.

Симеон Новый Богослов, который в четвертом Слове пишет о том, что только для радости воскресения, “радости неизглаголанной… рождаются и умирают люди” (2). Святитель Тихон Задонский говорит о связи “радости и любви” :”Радость без любви не бывает, и где любовь там и радость” (3).
Об иной радости говорит св. Блаженный Августин и т.д. О какой же радости прежде всего пишет Шмелев?
В сущности, перед Шмелевым во время написания повести стоит вопрос о святости обычного человека, человека не без греха. Поэтому радость в повести практически тождественна святости.

Автор задумывается над главной темой Нового Завета – темой спасения человека через его освящение, которое стало возможным после прихода Иисуса Христа. В этом смысле “Неупиваемая Чаша” — повесть, в которой плещется через край духовное личное настроение Шмелева, ставшее для него откровением.

Это настроение не аскезы и покаянного труда, а первооткрытия, что Иисус Христос дарует нам спасение. От этого радость как основной мотив и всепроникающая эмоция повести.
Шмелев задается тем же вопросом, каким задавался и его современник – выдающийся русский православный мыслитель ХХ века профессор Н.Е..
Пестов, который в своем капитальном труде “Современная практика православного благочестия” пишет: “В настоящее время под словом “святые” подразумевают обычно только прославленных и канонизированных Церковью святых… Между тем не то понималось под словом “святые” в первой Апостольской церкви. Апостол Павел вообще всех членов Церквей Христовых называл “святыми”…” (4). В самом деле, в своем Послании к Филиппийцам апостол пишет: “…Всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа” (Фил. 1, 1-2). Послание заключается словами: “Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома” (Фил. 4, 22).

Радость у Ильи всегда появляется при соприкосновении со
святостью. Шмелев настойчиво подчеркивает это, чтобы затем показать эту радость при написании портрета Анастасии, так или иначе возводимой героем в “святые”. Смысловые поля повести определены сопоставлением и в последующем – уравнением иконы и портрета, живого человека и канонического святого.

Радость уже в IV главе связывается непосредственно с главным предметом изображения: со святыми. И.Шмелев соединяет представления о рае земном и небесном в изображении молитвы в утреннем саду, молитвы со слезами радости на глазах (“Так хорошо было”).
Не случайно по окончании молитвы впервые услыхал Илья голос Ангела и увидел “белое видение” и “будто во весь сад глаза”. Образ таких глаз импрессионистичен, подчеркнуто нереалистичен. Более того, он не духовен, а душевен. Эти глаза во весь сад и эта радость – пройдут через всю повесть.
И слова:”Илья весь тот день ходил как во сне и боялся и радовался, что было ему видение… С этого утра положил Илья на сердце свом – служить Богу”.

Здесь возникает вопрос о каноне и отклонении от канона, о духовном откровении и возможной прелести. “Видение” — как его истолковать? Ясно, что Илья – избран и отмечен как художник.

Но – кем? Монашки говорят, “подбирая бледные губы”: “Благодать Божия на нем”. А если нет? – ведь весь духовный путь Ильи Шаронова – не канонический.
Все созидаемые им иконы отличаются тем, что в ликах святых узнаются лица реальных, окружающих его людей.
Так, св. Арефия Печерского он пишет с ликом своего учителя – иконописца Арефия. Змея, побиваемого Георгием-Победоносцем, — с ликом старого развратника-барина. Св. мученика Терентия написал он с ликом своего отца Терентия. В св. преп.

Марии Египетской узнается Зойка-цыганка, а в храмовой росписи Страшного Суда – “и маляр Терешка, и Спиридоша-повар, и утонувший в выгребной яме Архиша-плотник, и крикливая Любка, и глупенькая Сафо-Сонька, и живописный мастер Арефий… многое множество”.

Великомученица Анастасия удивительно схожа с барыней Анастасией, в которую влюблен Илья.
Святость в изображении Шмелева очень доступна каждому. Очевидно сам писатель в это время размышлял о природе святости, о том, что спасутся и значит станут святыми у Бога не только те, кто привычно глядит на нас с иконы, а многие-многие “простые” люди.
Подобные рассуждения отсылают нас к книге епископа Варнавы (Беляева), вернее к ее названию – “Искусство святости”.

Мало искушенный еще в духовной жизни Шмелев , очевидно, ищет пути органичного соединения церковных канонов и святоотеческих представлений о человеческой жизни и путях спасения с художественно-литературными представлениями о человеке.

Многие герои повести запечатлены в иконе, сам же Илья как бы воплощается в храме св. Ильи–Пророка.
Тема человека-Храма, тема строительства Храма внутри своей души самим человеком – встречается не только в “Неупиваемой чаше”, но и , например, в “Рваном барине”,- повести, в которой социальная тема органично сплавлена с романтической и духовной.
Весьма важно, что Анастасию влюбленный Илья пишет и в обычном, “земном” портрете, который поражает посетителей Ляпуновки необычайностью лица, и в “небесной” иконе, с нимбом вокруг головы.

Хотя в повести прямо не говорится о том, что лик Богородицы писался с лица Анастасии (очевино, Шмелев знал подобный же факт из биографии Рафаэля), — можно заключить об этом с достаточной степенью уверенности, т.к. художник во время работы над портретом видит как бы два образа: один недосягаемый, “небесный” лик Пресвятой Девы, а другой – любимой земной женщины. При этом Илья дает явно акцентированную в повести “сверхустановку” для себя: “Напишу тебя, не бывшая никогда! И будешь!” (гл.XV).

Описывая то, как Илья пишет портрет любимой женщины, автор постоянно употребляет глагол “пить”: “Теперь он пил неустанно из ее менявшихся глаз”, “в сладострастной истоме пил Илья ее любовь по ночам – бесплотную, и приходил к ней, не смея взглянуть на чистую”.
Хотя автор акцентирует страсть Ильи, он в то же время ясно показывает, что доминирует у Ильи не земная страсть, а платоническое чувство, озарившее светом и радостью всю жизнь. Илья как бы обоготворяет предмет своей страсти. Он пьет из “Неупиваемой чаши”.
Конечно, Шмелев не мог не иметь в виду известных Евангельских слов: “Пийте из нея вси… Сия есть кровь Нового Завета…” Автор попыталс

Сочинение опубликовано: 07.01.2011 понравилось сочинение, краткое содержание, характеристика персонажа жми Ctrl+D сохрани, скопируй в закладки или вступай в группу чтобы не потерять!

Об одном мотиве в повести И.Шмелева “Неупиваемая чаша&quot

Мне и труда нету, одна радость: о повести И. С. Шмелева «Неупиваемая чаша»

Перед смертью записывает Илья события своей жизни в «итальянскую тетрадь бумаги»:
Хранил дьячок ту тетрадь, а как стали переносить “Неупиваемую Чашу” из трапезной палаты в собор, смутился духом и передал записанное матушке-настоятельнице втайне.
Говорил Каплюга, будто и доселе сохраняется та тетрадь в железном сундуке, за печатями, – в покоях у настоятельницы. И архиерей знает это и повелел: – Храните для назидания будущему, не оглашайте в настоящем, да не соблазнятся.
Тысячи путей господней благодати, а народ жаждет радости…
Умный, ученый был архиерей тот и хорошо знал тоску человеческого сердца.
Описаний судеб крепостных художников в русской литературе не так уж мало, но Шмелев в «Неупиваемой Чаше» не впадает в народническую патетику, не скатывается в обличения, он просто ведет рассказ о человеческой жизни, в которой поступки определяются присутствием Бога.

Страдая от самодурства старого барина, к которому был вязт в казачки, мальчик идет за утешением в Высоко-Владычный монастырь.

После обедни он остался в храме один и стал молиться украшенной лентами золотой иконе. Какой – не знал. И вот подошла к нему старушка монахиня и спросила с лаской: – Какое у тебя горе, мальчик? Илья заплакал и сказал про свое горе.
Тогда взяла его монахиня за руку и велела молиться так: “Защити-оборони, Пречистая!” И сама стала молиться рядом. – А теперь ступай, с Богом. Скушай просвирку, и укрепишься. Дала из мешочка просвирку, покрестила и вывела из храма. И легко стало у Ильи на сердце.
И уже обучаясь мастерству иконописца в монастыре, получает после молитвы видение.
А Илья весь тот день ходил как во сне и боялся и радовался, что было ему видение: слыхал, как читали монахини в трапезной Жития, что бывают видения к смерти и послушанию.
С этого утра положил Илья на сердце своем – служить Богу.

Тут можно было бы смутиться: видение это – не духовная ли прелесть? Ясно то, что путь Ильи Шаронова – не вполне каноничен, хоть и говорят про него обучавшие его мастера «да это же другой Рублев будет», хоть и считают монахини, что «благодать Божия на нем». Но нет, не прелесть, если понять, что цель автора – не канонизация им созданного образа, а повесть о человеке с Богом в сердце.

«Неупиваемая Чаша» – не житие, хотя Шмелев сознательно вносит элементы столь хорошо знакомой ему житийной литературы. Кротость, смирение, чистота сердца Ильи – показаны не как просто как свойства народного характера (народ тоже очень разный), но несут в себе отблеск Божественного света.
Тема выбора, значимая в русской литературе, возникает в повести, когда Илья, выучившись в Италии, получает приглашение остаться там:
Горячо хвалили его работу. И сказал Терминелли: – Ты – готовый. Теперь можешь ставить на работе свое имя. Не езди, Илья, в Россию. Там дикари, они ничего не понимают. Сказал Илья: – Потому я и хочу ехать.
Сказал удивленный Терминелли: – Здесь ты будешь богатый, а там тебя могут убить кнутом, как раба! Тогда посмотрел Илья на Терминелли и сказал с сердцем:
– Да, могут.

Но там, если я напишу святую Цецилию, будут радоваться, и рука не подымется на меня с кнутом. А на работе будет стоять мое имя – Илья Шаронов.

Тогда уже по-настоящему включается русский, национальный мотив:
Но весной до тоски тянула душа на родину.
Помнил Илья тихие яблочные сады по весне, милую калину, как снегом заметанные черемухи и убранные ягодами раскидистые рябины.
Помнил синие колокольчики на лесных полянах, восковые свечки ладанной любки, малиновые глазки-звездочки липкой смолянки и пушистые георгины, которыми убирают Животворящий Крест. И снеговые сугробы помнил, вьюжные пути и ледяные навесы в соснах.
Помнил гул осенних лесов, визг и скрип санный в полях и звонкий и гулкий, как колокол, голос мороза в бревнах. Весенние грозы в светлых полях и ласковую, милую с детства радугу.

Бедную церковь видел Илья за тысячи верст, и не манили его богатые, в небо тянувшиеся соборы. Закутку в церкви своей помнил Илья, побитую жестяную купель и выцелованные понизу дощатые иконы в полинялых лентах.

Находясь в раздумьях о выборе пути (вернуться в Россию или все же остаться в Италии, которую так сильно успел полюбить), Илья видит сон о Высоко-Владычнем монастыре, и говорит себе: «Домой поеду, это было мне вразумление». Дома, в Ляпуновке, он расписывает старую церковь:
В цветах и винограде глядели со стен кроткие: Алексей – человек божий и убогий Лазарь. Сторожили оружием – Михаил Архангел с мечом, Георгий с копьем и со щитом, благоверный Александр Невский. Водружали Крест Веры и письмена давали слепым Кирилл и Мефодий.
Вдохновенно читали Писание Иван Златоуст, Григорий Богослов и Василий Великий. Глядели и звали лаской Сергий и Савва. А грозный Илья-мужицкий, на высоте, молниями гремел в тучах.

Шли под широким куполом к лучезарному престолу господа святые мученики, мужи и жены, – многое множество, – ступали по белым лилиям, под золотым виноградом… Смотрел Илья, и больше радовалась душа его. А над входом и по краям его – во всю стену – написал Илья Страшный последний суд, как в полюбившейся ему церковке у Тибра.

Шли в цепях сильные мира – к Смерти, а со светильниками-свечами, под золотым виноградом, радостно грядущие в Жизнь Вечную.
Шли – голы и босы – блаженные, страстотерпцы, нищие духом, плакавшие и смиренные.
Вообще, состояние радости в «Неупиваемой Чаше» постоянно. Радость эта не бытовая, не психологическая – духовная: это радость, проходящая красной нитью в святоотеческой литературе, это радость, о которой свт.Тихон Задонский говорил: «Радость без любви не бывает – где любовь, там и радость».
У Ильи радость соприкасается со святостью. Влюбленный Илья изображает Анастасию и на портрете, который после будет поражать посетителей Ляпуновки («Радостная королева-девочка!») и на иконе ее святой покровительниц, мученицы Анастасии Римляныни тоже видит он черты любимой.

Связь Неба с землей, иконы с портретом – основа повести. Путь ко спасению, путь обычного человека – не отшельника, не аскета – связующая нить шмелевского повествования.

Внешне перекликаясь с «Левшой» и «Тупейным художником», «Неупиваемая Чаша» несет еще и сильнейшее духовное начало: мотивы прозрения и вечной жизни.
Свою работу икону «Неупиваемая Чаша» Илья перед смертью оставляет монастырю:
Приказал Илья снять покрывало, и увидали все Святую с золотой чашей.
Лик Богоматери был у нее – дивно прекрасный! – снежно-белый убрус, осыпанный играющими жемчугами и бирюзой, и “поражающие” – показалось дьячку – глаза.
Подивился Каплюга, почему без Младенца писана, не уставно, но смотрел и не мог отвести
взора. И совсем убогий, полунемой, кривоногий скотник Степашка смотрел и сказал – радостная.

Рассказ о жизни крепостного художника мог бы показаться совсем далеким, полусказочным-полужитийным, если бы автор не перебрасывал мостик повествования в свое время. Да только ли в свое? И к нам тоже. Ведь меньше ста лет прошло, и мало изменилось.

Смотрят, как валится народ под икону. Смотрят и дачники, и горожане. Дачники любят снимать, когда народ валится под “Упиваемую Чашу”. Улавливают колорит и дух жизни.
Насмотревшись, идут к Козутопову есть знаменитую солянку и слушать хор. Пощелкивают накупленными “кузнецами”, хрустят репой.
Спорят о темноте народной.
И мало кто скажет путное.

Н. И. СОБОЛЕВ

“Неупиваемая Чаша” — произведение переломное в творчестве И. С. Шмелева. И дело здесь не только в том, что, по словам Н. Сорокиной, “…художническая потребность творческих исканий привела его к экспериментированию с новыми сюжетами и формами”1.
В этом произведении впервые вырывается на поверхность художественной ткани евангельский элемент, который до этого, если и присутствовал в произведениях Шмелева, то скрыто, и который является ключом в повести.
В этом смысле было бы уместно говорить не столько о новой форме повести, сколько об иной идейной направленности этого произведения: автор сознательно включает его в евангельскую традицию русской литературы. Тема творчества в ее христианском контексте является той категорией, посредством которой осуществляется эта включенность.
Творчество в христианстве изначально мыслится как Богом данная возможность творить и созидать красоту. В свою очередь, “красота в христианском понимании — категория онтологическая, она неразрывно связана со смыслом бытия… И всякая красота земная — есть только образ в большей или меньшей степени отображающий Первоисточник”2.
Руками художника Бог творит красоту на земле, и поэтому художник понимается как выразитель божественной воли.

Но, чтобы произошел акт творения, художнику необходимо духовно переобразиться, обожиться, обрести в себе частицу любви, способной преобразить все его существо, другими словами, подлинный художник должен стать святым, чтобы познать, а затем выразить Божественную красоту. Этот идеальный образ художника

_______
1 Сорокина Н. Московиана. М., 1994. С. 131.
597
в русской православной традиции навсегда слит с именем святого Андрея Рублева. Закономерно, что в повести возникает ассоциативная связь между главным героем произведения (крепостным художником Ильей Шароновым, обладающим гениальным даром) и святым иконописцем. Глядя на работу Ильи, иконописец Арефий восклицал:
Да это же другой Рублев будет! Земчуг в навозе обрел, Господи!3
Жизненный путь Ильи последовательно описывается в перспективе становления “идеального” художника, а именно как процесс его обожения, познания Божественной красоты, обретения благодати любви, а в заключение — воплощение этой любви в ряде произведений, вершиной которых явилась чудотворная икона Неупиваемая Чаша.
“Житийная форма” повести, подчеркивает евангельский контекст повествования. Эпизоды искушения героя, на которые обратила внимание Н. Сорокина4, напрямую отсылают нас к житийной традиции. Другой характерной агиографической особенностью повести являются откровения, воплощенные в видениях и снах, которых удостаивается Илья.
Как и в житиях, в повести возникает ситуацией “двоемирия”, коренным образом влияющая на хронотоп произведения.

Проанализируем указанные нами агиографические особенности повести в контексте христианского понимания творчества. Выявим своеобразие темы творчества в “Неупиваемой чаше”.

В житийном повествовании будущий святой часто уже в детстве отличается любовью к праведной жизни, обязательным элементом житий являются испытания святого искушениями. Илья в детстве был взят в покои барина, прозванного за похотливость Жеребцом.
Свой дом барин превратил в блудилище и требовал от Ильи “делать всякие непотребства”. Но среди этой грязи мальчик (как и герой раннехристианского сюжета “праведник в блудилище”) остается чистым и целомудренным. Он мечтает о монастырской жизни.
Илья выдержал искушение блудной страстью, когда его пыталась совратить барская наложница Зойка-цыганка (этот эпизод, очевидно, восходит к рассказу
598

о Иосифе Прекрасном). На фоне этих событий происходит становление Ильи как иконописца, он постигает тонкости иконописного мастерства, а жизнь в барском доме лишь усиливает его стремление к “духовному”. Таким образом, преодоление Ильей искушений становится необходимым условием становления его как художника.

Илья, как и полагается житийному герою, ждет знаков свыше, руководствуется ими в решающие моменты.
Так, он получает откровение, свидетельствующее об обретенной им благодати; юноше в тонком сне является “белое видение, как белая пена или крутящаяся вода на мельнице.
Один миг ему было видение, но узрел будто глядевшие на него глаза”, видение это пробудило в Илье ощущение своего предназначения.

В библейской традиции видений мотив глаз, глядящих с небес на человека, является устойчивой характеристикой отношений между Богом и его пророком. Бог взирает множеством глаз на своего избранника Иезекиля.

В контексте повести этот знак может указывает на то, что Илья стал избранником, встал на путь познания красоты Божьей. С этого момента главный герой начинает искать образы, чтобы выразить полученную благодать.
Замечательно, что характерной особенностью ликов, которые пишет Илья, становятся изумительные, ни на что не похожие глаза. Это и “красные, сияющие лучиками” глаза Арефия на иконе преп.
Арефия Печерского, и “мерцающие несбыточные глаза” Анастасии с ее парадного портрета, и “синие глаза-звезды” великомученика Георгия, и “глаза далекого моря” св. Цицилии — можно сказать, что всю жизнь он искал эти глаза и силой этих глаз творил, воплощая их в каждой своей работе:

Силой, что дали Илье зарницы Бога, небывающие глаза в полнеба; озаряющие зарницы, что открылись ему в тиши рассвета и радостно опалили душу и силой этой творился ее неземной облик (444).

Словно бы Илья хочет разглядеть в том, кого он пишет, виденные им “зарницы”.
По ходу действия герой повести получает еще несколько откровений, которые он воспринимает как “вразумление” от Бога. Вся коллизия повести строится на основе этих видений. В Италии, находясь на распутье, выбрать ли ему богатство и волю на чужбине или полноту духовной
599
жизни, но вместе с тем рабскую долю на родине, Илья видит сон, указывающий ему путь:
Увидал Высоко-владычний монастырь с садами… голые стены с осыпающейся на глазах известкой, кучи мусора на земле и гнезда икон — мерзость и запустение. Тогда поднял лицо свое к Богу Саваофу и увидал на зыбкой дощечке незнаемого старца с кистью. Спросил его: “Кто так надругался над святыней?” Сказал старец: “Иди, Илья! Не надругался никто, а новую роспись делаем, по слову Господню…” (421)

На обратном пути в Россию Илья видит сон, подсказавший, что не суждено ему плавать по большому морю, а судьба его быть в родной деревеньке.

Едет он на корабле мимо зеленого острова… и видит: плывут от острова к кораблю лодки под косыми красными парусами, а в лодках народ всякий. Стали подходить лодки, и увидал Илья, что не греки, не итальянцы, а свои, ляпуновские все… Плывут и машут. Тогда закричал Илья, чтобы опускали якорь… (423)
Илья как бы живет в ином мире, более реальном, чем окружающая его действительность. Свою жизнь он переживает только в перспективе пакибытия. Ведомый знаками свыше, он ощущает мистическую необходимость продолжать жить в России для того, чтобы пройти через посланные ему испытания и постигнуть подлинную творческую благодать.
Таким образом, в повести, как и в житиях, мы сталкиваемся с ситуацией, когда святой является посредником между мирами, ибо он уже при жизни “принадлежит Царствию Небесному”, и через его видения, сны и творения “вечность как бы вторгается в текущую жизнь, переплетаясь с нею… создается небывалая, экстремальная ситуация, коренным и часто роковым образом воздействующая на героя… Это столкновение двух миров, пересечение разных систем отсчета времени и несовместимых пространств порождает ситуацию, в которой действие происходит и там, и здесь и, следовательно, ни там, ни здесь, а на каком-то совершенно ином пространственно-временном уровне, в новом хронотопе”5. В нашем случае действие повести происходит в специфическом чудесном хронотопе средневековой повести. В известной степени Илья обречен уехать
_______
600

из деревни, чтобы затем вернуться. Как бы ни уговаривал Терминелли, а затем Панфил-шорник, Илья не мог остаться за границей, путь его был предопределен.

Чудесным образом пространство повести может расширяться и сжиматься, образуя ходы, из которых главный герой не может вырваться. Поначалу мир героя — это его деревня, она занимает все художественнон пространство. Затем Илья уходит в мир, и пространство резко расширяется, так что родная деревенька исчезает в нем, мир словно поглощает ее.
Снились — были новая земля и новое небо… Море видел Илья — синее земное око, горы — земную грудь, и всесветный город, который называют: Вечный. Радостным, несказанным раскинулся перед ним мир Божий — простор бескрайний… И новое надо всем солнце (418).
После его возвращения мир снова свертывается до пределов Ляпуновки, но пространство при этом приобретает новое качество: оно стремится вверх, к вечному. И мысли Ильи устремлены горе, эти моменты отражены в его творчестве, в котором мир Ляпуновки проецируется в вечность. Свои работы художник населяет знакомыми ему персонажами.

На изображенном в церкви Страшном суде в веренице блаженных и страстотерпцев, грядущих в Жизнь Вечную, идут и “маляр Терешка, и Спиридошка-повар, и утонувший в выгребной яме Архипка-плотник, и кривая Любка, и глупенькая Сафо-Сонька, и живописный мастер Арефий… многое множество” (429).

А в змее, попираемом святым Георгием, все узнали старого барина, Жеребца.
По возвращении в Ляпуновку заканчивается формирование Ильи как художника. Он расписывает церковь — казалось бы, мечта его свершилась, но вот парадокс: его не радует произведение всей его жизни, и не потому что работа была выполнена неискусно, его душа тосковала по горению в “великом огне”.
Это предвкушение любви, которой не знал Илья и без которой его изысканные по форме творения были по сути мертвы. В этот переломный момент, как уже с ним бывало, и получил Илья откровение о Божественной красоте пакибытия.
Сначала в тонком сне увидел Илья глаза “в полнеба”, как когда-то в юности, красота Божья вошла в душу Ильи, обожила его, дала ему новое зрение (“Господи… Твою красоту видел…” — воскликнул Илья), чтобы затем новыми глазами увидеть весь мир:
601
В прозрачном и чутком сне, — видел он, — перекинулась радуга во все небо.

Плыли в эти небесные ворота корабли под красными парусами, шумели морские бури; мерцали негасимые лампады-звезды; сверкали снега на неприступных горах; золотые кресты светились над лесными вершинами; грозы гремели, и наплывали из ушедших далей звуки величественного хорала; и белые лилии в далеких садах, и тихие яблочные сады, облитые солнцем, и радость святой Цецилии, покинутой за морями… (430)

Все виденное, пережитое Ильей слилось и преобразилось в целую вселенную, предстало перед ним в изначальной своей красоте, в соборном своем горнем и дольнем единении, прославляющем дела Божьи.
Воистину необходимо было узнать мир, пройти через все его искушения, стать изощренным художником, чтобы потом увидеть мир Божий, узнать его красоту и стать творцом по подобию Творца. “…Понял Илья, как неистощимо богат он и какую силу имеет”. Илья раскрылся навстречу красоте и был готов вместить в себя еще больше — любовь.
Любовь пришла к нему в образе Анастасии Ляпуновой, его барыни, именно в ней он обрел Божественный источник вдохновения и смог выразить открывшуюся ему красоту.
По поручению хозяина Илья пишет парадный портрет Анастасии, а сам в тайне создает другой портрет, на котором, по выражению Сорокиной, “неземной, уже иконный ее облик”6 — святой с ликом Богородицы с чашей в руках. “Напишу тебя, не бывшая никогда! И будешь!” — говорит Илья своей госпоже.

В ней главный герой видит не просто прекрасную земную женщину, а большее — образ и подобие Творца, и сам, подобно Творцу, который из ничего словом творит миры, “не бывшую никогда” (в идеальном смысле) земную женщину соделает частью вечности, воплощая в ее образе черты Предвечного.

Вот как пишет автор о работе Ильи над портретами Анастасии:
Теперь он пил неустанно из ее менявшихся глаз, первых глаз, которые так сияли. Тысячи глаз видел он на полотнах по галереям, любовно взятых у жизни, но таких не было ни у одной мадонны. Необъятность видел Илья в темнеющей глубине их — необъятность святого света (443).
Илья пишет еще ряд образов, воплотивших в себе светозарную чистоту Анастасии, которые явили как бы разноипостасные проявления святости: св. Анастасия — чистота,
_______
6 Сорокина Н. Указ. соч. С. 134.
602
целомудрие; Георгий Победоносец — праведный гнев, исполнение Божественной воли, справедливость; образ Анастасии в черном — любовь земная, предчувствие любви небесной и, наконец, Святая с ликом Богородицы — любовь небесная, Божественная.

Неупиваемая чаша — символ нескончаемой животворящей силы, дающей возможность творить, любить, преображать земное в небесное.

Святая с ликом Богородицы — итог всей жизни главного героя, его исканий и творческих озарений, все, что когда бы то ни было переживал Илья, все воплотил он в этой иконе:
Небо, земли и море, тоска ночная и боли жизни, все, чем жил он — все влил Илья в этот чудесный облик (444).
По окончании работы икона являла собой “радость неиспиваемую, претворенную его мукой.” И в этом, пожалуй, был главный смысл иконы — она должна была нести людям радость и утешение.

Ученый монах дописывает на иконе младенца-Христа, приводя ее к каноническому изображению Никейской Божьей Матери, и тем самым придает ей евхаристическое значение. Чаша с младенцем-Христом символизирует Новый Завет (Лк.

22:20) и одновременно представляет Тело и Кровь Христа (1 Кор. 11:24; Лк. 22:20), которых причащаются христиане на литургии (в виде пресуществленных хлеба и вина), становясь, тем самым, сопричастниками Источника Вечного, частью мистического Тела Христова.
Икона, таким образом, стала частью христианского мира, приобрела общенародное значение.
Созданная силой любви, икона становится чудотворной, как художник, преобразивший свою душу, прошедший по пути теозиса, творит прекрасное, так и Она преображает людей, обращающихся к ней, дает человеческий облик больным, бесноватым.
Смотрят потерявшие человеческий образ на неописуемый лик обезумевшими глазами, что и кто Эта, светло взирающая с Золотой чашей, радостная и влекущая за собой, — и затихают.

Невидящие воспаленные глаза дико взирают на светлый лик и исступленно кричат предсказанное, просимое — “зарекаюсь!”.

Бьются и вопят с проклятиями кликуши, рвут рубахи, обнажая черные, иссыхающие груди, и исступленно впиваются в влекущие за собой глаза (451).
Сбылись слова Ивана Михайловича, сказанные Илье на чужбине, которые тот не понимал:
Помни, Илья: народ породил тебя — народу и послужить должен (418).
603
Неупиваемая чаша живет в народе, к ее чудотворному образу стекаются толпы, тогда как пыльный парадный портрет Анастасии видят лишь случайные гости. Парадный портрет становится символом преходящности, суетности земной жизни, который в представлении Шмелева, очевидно, связывается с кругом пустых людей, что пришли посмотреть на картину, рассказывающую о романтической истории.

Характерной чертой гостей являются смех и пустые повторения уже кем-то сказанных слов: “радостная королева-девочка”, “вторая неразгаданная Мона Лиза”. Ясно, что перед нами люди без почвы, без корней, не способные оценить всю сложность и глубину образа, тогда как Неупиваемая чаша символизирует народную, бьющую через край христианскую стихию, полную жизни, ярмарочного разнообразия.

Композиционно эти два символа противостоят друг другу: начинается повесть рассказом о визите гостей, а заканчивается описанием народного поклонения Неупиваемой чаше. Создается, таким образом, своеобразная разорванная рамочная композиция.
Повествование, с одной стороны, возвращается к ситуации, которая предшествовала событиям, рассказанным в центральной части повести (перед читателями предстают уже знакомые дачники, которые “…спорят о темноте народной. И мало кто скажет путное.
”), с другой — эта ситуация показана на фоне разворачивающегося грандиозного действа народного поклонения иконе Неупиваемая чаша, что дополнительно усиливает впечатление абсурдности жизни вне народа, вне христианской жизни и в то же время как бы разрывает рамку, которая должна была бы фокусировать внимание именно на романтической истории, положенной в основу повествования.
Закономерно, таким образом, что в название повести автор поставил “имя” чудотворной иконы, ставшей в произведении И. С. Шмелева символом сокровенной христианской сущности русского народа.

И это совсем не преувеличение, так как и в жизни чудотворная икона Божией Матери Неупиваемая чаша, явленная в 1878 году, была одним из самых почитаемых образов.

Больше того, автор повести вплетает в рассказ о пребывании иконы Ильи Шаронова в монастыре эпизоды, взятые им из предания об обретении чудотворной иконы “Неупиваемая чаша”. Как и в предании, обретение чудотворной иконы в повести связано с фигурой отставного солдата-пьяницы, получившего
604
исцеление в Высоко-Владычнем монастыре от иконы, получившей название Неупиваемая чаша.
Повесть, в основе которой лежит рассказ о творчестве художника-иконописца Ильи Шаронова, парадоксальным образом оказалась спроецирована на творчество автора. Впервые в этой повести И. С. Шмелев показал, христианскую сущность русского народа, которое стало главной темой, идеей всего его последующего творчества.

Post Views: 106

Шмелев Иван Сергеевич — биография писателя, личная жизнь, фото, портреты, книги

Известность к Ивану Шмелеву пришла еще до революции, но его главные работы — эпопеи «Солнце мертвых» и «Лето Господне» — вышли уже в эмиграции. «Среди зарубежных русских писателей Иван Сергеевич Шмелев — самый русский. Ни на минуту в своём душевном горении он не перестаёт думать о России и мучиться её несчастьями», — говорил Константин Бальмонт. Шмелева называли «православным литератором» — он много писал о духовности русского человека. Дважды номинант Нобелевской премии, Шмелев так и не стал обладателем награды. Но его произведениями восхищались лауреаты Томас Манн и Кнут Гамсун.

Детство и первые творческие опыты

Иван Шмелев родился в Москве в семье потомственных купцов. Его дед, бывший крестьянин с монастырских земель, открыл свое дело, но незадолго до своей смерти разорился на ремонте Коломенского дворца. Выплачивать долги пришлось уже отцу, Сергею Шмелеву. Он начал бизнес заново: приобрел несколько общественных бань, пункт проката лодок и организовал артель из плотников. Мать будущего писателя, Евлампия Гавриловна, получила в московском институте благородных девиц и прекрасно знала русскую литературу. У пары было шестеро детей.

В доме у Шмелевых было шумно: в кабинет к главе семейства часто приходили работники артели, на праздники для них накрывали столы во дворе. Писатель вспоминал в «Автобиографии»: «Здесь, во дворе, я увидел народ. Я здесь привык к нему и не боялся ни ругани, ни диких криков, ни лохматых голов, ни дюжих рук. Эти лохматые головы смотрели на меня очень любовно Здесь я почувствовал любовь и уважение к этому народу, который все мог». Воспитателя сыну отец нашел среди своих же мастеровых — за будущим писателям смотрел пожилой Михаил Горкин. Глубоко верующий, он много говорил Шмелеву о боге, высшей справедливости и милосердии. Религиозной была и вся семья: по вечерам они вместе читала Евангелие, а по воскресеньям — ходили в церковь.

У отца были теплые отношения с сыном. Сергей Шмелев готовил из него преемника: брал с собой на подряды, объяснял работу, разрешал сидеть в кабинете и слушать разговоры с мастеровыми. Когда будущему писателю было семь лет, отца сбросила лошадь и вскоре он скончался.

«Мы сидим в темноте, прижимаясь друг к дружке, плачем молча, придавленно, в мохнатую обивку. Я стараюсь думать, что папашенька не совсем умрет, до какого-то срока только… будет там, где-то, поджидать нас… И теперь папашеньку провожают в дальнюю дорогу, будут читать отходную. И все мы уйдем туда, когда придет срок…»

После смерти мужа мать Шмелева взяла на себя все заботы о детях. Чтобы поддерживать достаток семьи, она сдавала верхний этаж дома постояльцам. Евлампия Шмелева была раздражительной и строгой в воспитании: даже за самую небольшую провинность будущего писателя пороли, и «веник превращался в мелкие кусочки». Мать дала сыну хорошее начальное образование: его зачислили в первую московскую гимназию — одно из самых престижных учебных заведений города. Конкурс был 40 человек на место. Но Ивану Шмелеву там не понравилось, он вспоминал: «Меня подавили холод и сушь. Это самая тяжелая пора моей жизни — первые годы в гимназии. Тяжело говорить. Холодные сухие люди. Слезы. Много слез ночью и днем, много страха». В классе Шмелев сразу стал отстающим. Спустя три месяца мать перевела его в Шестую московскую гимназию недалеко от Третьяковской галереи.

Учителем словесности у Шмелева был Федор Цветаев, дядя Марины Цветаевой. В отличие от других преподавателей на занятиях он давал ученикам творческую свободу: они могли сами выбирать тему и жанр письменных работ. Цветаев первым заметил литературный талант Шмелева: за лирическую зарисовку «Летний дождь в лесу» будущий писатель получил пятерку с тремя плюсами. Ученик пробовал писать и фантастику: его рассказ про путешествие учителей на воздушном шаре на Луну передавали в школе из рук в руки.

Весной 1891 года будущий писатель познакомился с Ольгой Охтерлони. Они встретились в доме Шмелевых: на каникулах девушка навещала родственников, которые снимали комнаты на верхнем этаже особняка. Охтерлони принадлежала к обедневшему дворянскому роду, заканчивала обучение в благотворительном учреждении — Санкт-Петербургском патриотическом институте. Вскоре она переехала в Москву. Влюбленный Шмелев каждый день ходил к ней в гости, пропуская занятия. Чтобы его не отчислили, он пошел на хитрость: отправлял от имени матери объяснительные записки в гимназию. Вскоре обман открылся, но наказания удалось избежать, за ученика вступился Федор Цветаев.

В 1894 году Иван Шмелев написал рассказ «У мельницы» о рыбаке, чью жену насильно увел барин. Писатель вспоминал: «Рассказ был жуткий, с житейской драмой, от «я». Я сделал себя свидетелем развязки, так ярко, казалось, сделал, что поверил собственной выдумке». Шмелёв отправил текст в журнал «Русское обозрение», его приняли, но с публикацией не торопились. «У мельницы» вышел на страницах издания только через год. Рассказ стал первым опубликованным произведением Ивана Шмелёва.

Знакомство с цензурой

Иван Шмелев с женой Ольгой Охтерлони и сыном Сергеем. Конец XIX века. Фотография: interesnyefakty.org

В 1894 году, после окончания гимназии, Шмелев поступил на юридический факультет Московского университета. В студенческие годы он увлекся научными теориями: прочел работы натуралиста Чарльза Дарвина, социолога Герберта Спенсера, а также антрополога Шарля Летурно, который описывал социальную эволюцию человека. Шмелев вспоминал: «Я питал ненасытную жажду «знать»… это знание уводило меня от самого важного знания — от источника Знания, от Церкви».

В 1895 году Шмелев женился на Ольге Охтерлони. По просьбе религиозной невесты свой медовый месяц новобрачные провели не на курортах Кавказа, как делали их современники, а на острове Валаам. По пути Шмелевы заехали в Троице-Сергиеву Лавру получить благословение от отца Варнавы, которого Иван знал еще с детства. «Подходим, — писал Шмелев в очерке «У старца Варнавы». — Бокль, Спенсер, Макс Штирнер — все забылось. Я как будто прежний, маленький, ступаю робко Кладет мне на голову руку, раздумчиво так говорит: «Превознесешься своим талантом». Всё. Во мне проходит робкою мыслью: «Каким талантом… этим, писательским?» Страшно думать».

После поездки Шмелёв написал цикл очерков «На скалах Валаама». Он назвал иноков тружениками и говорил об их силе духа, но не скрывал того, что не видит смысла в отречении от мира. Рукопись Шмелев принёс в журнал «Русское обозрение», где опубликовали первый рассказ автора. Но там писателя попросили внести правки: редакция не согласилась с критикой аскетизма. Писатель отказался и в 1897 году опубликовал цикл за свои деньги. Однако до широкой аудитории книга не дошла — весь тираж задержали по распоряжению обер-прокурора Святейшего синода Константина Победоносцева. Шмелева вызывали в Цензурный комитет, где после двух встреч с князем Николаем Шаховским он согласился сократить произведение на 27 страниц. Из очерков убрали отрывки о пьянстве и лицемерии монахов. Отредактированную версию опубликовали, но книга не пользовалась спросом, и издания пришлось продать букинисту. После этого Шмелев долго ничего не писал.

В январе 1897 года у Шмелева и Охтерлони родился сын Сергей. Семья жила скромно, денег не хватало. Иван зарабатывал частными уроками в свободное от учёбы время. К ученикам он ходил пешком: экономил на извозчиках, даже если приходилось идти в другую часть города. В 1898 году Шмелев закончил университет, и его отправили отбывать воинскую повинность.

В 1901 году Шмелев стал чиновником по особым поручениям Владимирской казенной палаты. Из-за службы семья переехала во Владимир. Он вернулся к литературе и начал писать детские рассказы: «К солнцу», «Служители правды», «Мэри» и другие. Во Владимире Шмелев много общался с простыми людьми, которые столкнулись с несправедливостью. Под впечатлением от увиденного писатель начал писать произведения о «маленьком человеке»: «Вахмистр» — о военном, который перешел на сторону революционеров из-за сына, и «Гражданин Уклейкин» — о сапожнике-пьянице, жизнь которого налаживается после революции. Критики высоко оценили произведения, и Шмелёв решил сосредоточиться на писательском деле. В 1907 году он уволился со службы и переехал обратно в Москву.

Последние годы в России

Иван Шмелев (справа) с женой Ольгой Шмелевой и сыном Сергеем. 1917. Фотография: ruskline.ru

Рассказы принесли Ивану Шмелеву известность, и он вошел в писательскую среду. На заседании Общества Любителей Русской Словесности писатель познакомился с Иваном Буниным — членом творческого кружка «Среда». В 1909 году туда вступил и Шмелев. Участниками объединения были известные литераторы: Леонид Андреев, Максим Горький, Александр Куприн. Через три года Иван Шмелев также вступил в организованное Горьким товарищество «Знание», которое владело собственной типографией.

В 1911 году Шмелев опубликовал повесть «Человек из ресторана». История о пожилом официанте, жизнь которого рушится из-за ссоры с квартирантом, понравилась критикам и либеральной и консервативной печати. Текст сразу перевели на испанский, голландский, шведский, немецкий и французский языки. В статье «Русская литература» Корней Чуковский отмечал: « Иван Шмелев написал, совершенно по-старинному, прекрасную, волнующую повесть Он сумел так страстно, так взволнованно, так напряженно полюбить тех Бедных людей, о которых говорит повесть, — что любовь заменила ему вдохновение Рассказ для меня безукоризнен, я бы в нем не изменил ни черты, даже самые его недостатки кажутся мне достоинствами».

После Февральской революции беспорядки в Москве усиливались, и Шмелев с женой решили уехать жить в Крым. В декабре 1917 года писатель опубликовал очерк «Про модные товары», где он критиковал большевиков за то, что «у них нет любви ни к народу, ни к Родине». Весь следующий год Шмелев писал повесть «Неупиваемая чаша» о набожном крепостном, который стал художником. Она вышла отдельной книгой в 1920 году за рубежом. Автор вспоминал: «Без огня — фитили из тряпок на постном масле, — в комнате было холодно +5-6 градусов. Руки немели. Ни одной книги под рукой, только Евангелие. Как-то неожиданно написалось. Тяжелое было время».

В 1920 году Красная Армия заняла Крым. Сына литератора — Сергея Шмелёва, который воевал на стороне «белого» генерала Деникина, расстреляли вместе с другими военнослужащими. Родители ничего не знали о его судьбе: до 1922 года Шмелёвы оставались в Алуште и надеялись найти его среди живых. Работы не было, и писателю часто приходилось голодать.

«Мы в страшной нужде. Нам перестали давать и хлеб. Мы лишены заработка: ни вольных изд[ательст]в, ни журналов Если бы погибнуть, но у нас не нашлось духу погибнуть: мы еще жили и живем какой-то жалкой надеждой А м[ожет] б[ыть], мальчик еще придет! Нет, не придет. Ну, я, кажется, все сказал. Да, если не удастся уехать, не разрешат, умрем, как умир[ают] животные, в закутке, в затишье, не на глазах»

Из Франции о России: «Солнце мёртвых»

Слева направо: Ольга Шмелева, писательница Вера Муромцева-Бунина, писатель Иван Бунин и Иван Шмелев. 1923. Грасс, Франция. Фотография: rewizor.ru

Благодаря хлопотам друзей в Москве 13 ноября 1922 года Шмелевы смогли получить разрешение на выезд из страны. Сначала они отправились в Берлин, затем, по приглашению Ивана Бунина, приехали во Францию и с июня до начала октября гостили в его доме в Грассе. Вера Бунина записала в своем дневнике 27 июля 1923 года: «На вечерней прогулке Ив. С. опять вспоминает сына, плачет. Он винит себя, винит и мать, что не настояли, чтоб он бежал один, без них. Но все дело, конечно, что у них всех трех не было физиологического отвращения к жизни с большевиками». Финансовое положение Шмелева немного улучшилось, когда литератору назначили ежемесячную стипендию от фондов помощи русским писателям в Чехословакии и Югославии.

В Грассе Шмелев написал эпопею «Солнце мертвых» о том, чему сам был свидетелем: о войне, репрессиях и голоде. Крым для автора — зловещий мир, начало пути изгнанника. События книги разворачивались с 20 августа 1921 по март 1922 года в Алуште, Шмелев опирался на реальные факты. Произведение перевели на несколько языков. После выхода эпопеи Шмелев стал известным автором в Европе. Его произведения публиковали эмигрантские издания «Возрождение» и «Россия и славянство». В России книгу признали «антисоветской и злобной».

«Я читал Солнце Мертвых — долго; растягивал — откладывал; не то боялся, что кончится; не то боялся дальше читать; не то боялся, что я упущу что-то мимо своего духовного черпала. Это один из самых страшных документов человеческих. Мне: то казалось, что человеку от стыда нельзя больше жить на свете; то казалось, что Бог ужасается, что создал человека»

В 1924 году Иван Шмелев выступил с речью на вечере «Миссия русской эмиграции». Он говорил о русской душе, самое главное свойство которой, по мнению писателя, — страстность. Вскоре литератор переехал жить в Капбретон — тихий морской городок на юге Франции. С 1925 года там же жили поэт Константин Бальмонт, известный богослов Антон Карташев, а в 1926 году приехал генерал Антон Деникин. Русские эмигранты часто проводили вместе вечера: читали новости о советской России из газет, устраивали литературные чтения. В 1927 году писатель закончил рассказ «Четов балаган». В нем Шмелев описал два пути для интеллигенции после октябрьской революции: эмигрировать или оставаться в стране и ценой собственной жизни просвещать народ. Писатель все больше писал публицистические статьи. Тексты Шмелева печатались в газетах «Россия и славяне», «Русская газета», «Возрождение» и журнале «Русский колокол».

Слева направо: генерал Антон Деникин, внучатый племянник Ивана Шмелева — Ив Жантийом, дочь генерала — Марина Деникина, Иван Шмелев, Ольга Шмелева и жена генерала — Ксения Деникина. Фотография: litfund.ru

Ивана Шмелёва дважды номинировали на Нобелевскую премию по литературе. Первым в 1931 году его кандидатуру выдвинул ректор Лейденского университета Николас ван Вейк. Спустя год за него поручился немецкий писатель Томас Манн. В письме членам Шведской Академии Манн отмечал: «Его литературные заслуги, по моему убеждению, столь значительны, что он предстает достойным кандидатом на присуждение премии. Из его произведений, которые произвели сильнейшее впечатление на меня и, смею думать, на мировую читающую публику, назову роман «Человек из ресторана» и потрясающую поэму «Солнце мертвых», в которой Шмелев выразил свое восприятие революции». Однако и в 1931, и в 1932 годах премия досталась другим литераторам.

Несмотря на благополучную жизнь во Франции, Иван Шмелев часто вспоминал о России. В письме к своему другу, критику Владимиру Зеелеру от 10 февраля 1930 года он писал: «Воздуху мне нет, я чужой здесь, в этой страшной шумом Европе. Она меня еще больше дырявит, отбивает от моего. Хоть в пустыню беги — на Афон — ищи Бога, мира, покоя души». С 1933 года Шмелев работал над автобиографической книгой «Лето господне. Праздники — Радости — Скорби» с очерками о дореволюционной Москве и купеческой жизни. Произведение написано от лица мальчика Вани. Центральный эпизод его взросления — паломничество в Троице-Сергиеву лавру. Зинаида Гиппиус в марте 1935 года писала Шмелеву: «Непередаваемым благоуханием России исполнена эта книга. Ее могла создать только такая душа, как ваша, такая глубокая и проникновенная Любовь, как Ваша. Мало знать, помнить, понимать, со всем этим надо еще любить». В 1935 году Шмелев вернулся к теме Валаама, но уже с новым взглядом на аскетизм. В рассказе «Старый Валаам» он написал о глубокой вере монахов, которая придает духовный смысл каждому их действию. В январе 1936 года он написал очерк «У старца Варнавы: К 30-летию со дня его кончины».

В 1936 году умерла жена Ольга Шмелева. Писатель тяжело переживал потерю, и чтобы отвлечься от воспоминаний он отправился в поездку в Латвию. Писатель перечитывал Священное писание, знакомился с трудами православных богословов. В письме Ильину от 31 июля 1936 года Шмелев писал: «Полное опустошение, тупость, отчаяние. Вчера — выл, зверем выл в пустой квартире. Молитва облегчает, как-то отупляет. Вера — я силой ее тяну, — не поднимает душу. Все — рухнуло». В 1937 году Шмелев опубликовал «Свет вечный. Рассказ землемера». Главный герой произведения простой мужик-землерой оказался в тюрьме за то, что помешал изъять церковное имущество.

Вторую мировую войну Шмелев провел в оккупации в Париже. Сначала он воспринял ее как освободительную и надеялся: она остановит большевиков. Однако вскоре он понял, что ошибся. Из-за войны закрылись все издания, где публиковали тексты Шмелева — у редакций не было денег на печать. В 1943 году во время авиационной бомбардировки писатель чудом избежал гибели: снаряд упал рядом с его домом и частично разрушил квартиру.

Старость писателя прошла в нищете. 24 июня 1950 он поехал посмотреть Покровский монастырь недалеко от Парижа. Там у Шмелева случился сердечный приступ, и в этот же день он скончался. В мае 2000 года прах, по завещанию литератора, перезахоронили на кладбище Донского монастыря в Москве.

Интересные факты из жизни Ивана Шмелёва

1. В детстве Иван Шмелев встречался с Антоном Чеховым — они пересеклись в библиотеке. Чехов интересовался, какие книги читал Шмелев и проверил его знания приключенческой литературы. Знакомство с писателем легло в основу рассказа «Как я встречался с Чеховым. За карасями».

2. Мать писателя изначально была против его брака с Ольгой Охтерлони. Евлампия Шмелева, даже заявила на сына в полицию: он подделывал объяснительные записки в школу, а сам уходил в гости к невесте. Шмелёв вспоминал: «Ну, и сцена была! Я сумел, мальчишка, устыдить его [пристава]— «у полиции, надеюсь, более важные обязанности, чем мешаться в мои дела» Раз мать заперла шубу. В мороз я ушел в курточке. В 12-ом часу ночи меня не впустили, заперли ворота дома. Через всю Москву я побежал к замужней сестре, 12 верст! — прибежал в 2 часа ночи. Переполошил всех».

3. Голодающему Шмелеву в 1918 году отдал хлеб поклонник его творчества. Писатель пришел в лавку в Ялте обменять продовольственные карточки на ломоть. Однако продавец отказал писателю: хлеб закончился еще несколько дней назад. Вдруг к Шмелеву подошел мужчина и попросил следовать за ним. Когда они вышли из лавки, он признался, что узнал литератора, и отдал свою краюшку со словами: «Это вы написали «Человек из ресторана»? Вам хлеб есть. Я тоже человек из ресторана».

4. Факты о репрессиях и расстрелах, описанные в эпопее «Солнце мертвых» Шмелева, использовали в суде. В 1923 году в Швейцарии бывший белогвардеец застрелил советского дипломата Вацлава Воровского. Защищать убийцу вызвался известный адвокат Теодор Обер. Он превратил процесс в суд над большевизмом и предоставил список преступлений большевиков. Присяжные оправдали убийцу. Дипломатические отношения между Швейцарией и СССР разорвали.

5. В 1930 году московское бюро пропаганды опубликовало пьесу Юрия Болотова «Российский анекдот». Подзаголовок гласил, что произведение было написано по мотивам повести «Гражданин Уклейкин» Шмелева. В это время писатель являлся ярым противником большевизма. Советская обработка внесла в сюжет новые детали: появились революционеры, с которыми дружит главный герой.

6. Последние годы писатель работал над романом «Пути небесные» о послушнице Страстного монастыря Дарье Королёвой и инженере-атеисте Викторе Вейденгаммере, который в старости отказался от своих убеждений и ушёл затворником в Оптину пустынь. Это произведение Шмелёв закончить не успел.

Иван Шмелев — Том 1. Солнце мертвых читать онлайн

Иван Сергеевич Шмелев

Собрание сочинений в пяти томах

Том 1. Солнце мертвых

Е. Осьминина. Художник обездоленных

Именно так называла дореволюционная критика Ивана Сергеевича Шмелева. За ним довольно прочно закрепилась слава автора «Бедных людей двадцатого века» (имелась в виду прежде всего повесть «Человек из ресторана»), «духовного сына 1905 года», «бытовика» и традиционалиста. Его имя даже воспринималось как атрибут «портрета» типичного реалиста: «Старомодный, времен Тургенева, халат, длинная трубка с черешневым чубуком, а в петлице, вместо цветка, – Иван Шмелев»[1]. Здесь имелся в виду не только реалистический стиль шмелевского письма, но и общий демократический, гуманистический его пафос, столь характерный для русской литературы: любовь и сострадание ко всем униженным и оскорбленным, бедным и обездоленным, к маленьким людям.

Действительно, эти определения прекрасно подходят ко всему дореволюционному творчеству Шмелева (которому посвящен начальный том настоящего собрания сочинений) и даже к первой его эмигрантской, в какой-то степени итоговой вещи – эпопее «Солнце мертвых» (ее мы тоже включили в этот том). Но, конечно, основой и первопричиной такой репутации послужила повесть «Человек из ресторана», которая принесла Шмелеву всероссийскую славу. Вот что писал о его славе К. Чуковский: «…об этой вещи весь Петербург кричит», «Ваша вещь поразительная. Я хожу из дому в дом и читаю ее вслух, и все восхищаются. Я взял ее с собою в вагон, когда ехал к Леониду Андрееву, и в иных местах не мог от волнения читать. Говорил о ней Андрееву, – он уже слышал о ней – и даже те отрывки, которые из нее напечатаны в разных газетных статьях, восхищают его. Мне кажется, что я уже лет десять не читал ничего подобного»[2].

С «Человека из ресторана» мы и начали настоящий том. Но скажем прежде еще несколько слов.[3] И. С. Шмелев стал профессиональным литератором за несколько лет до прославленной повести. Писать и печататься он начал в ранней юности (см. «Автобиографию», а также очерк «Как я стал писателем» из 2-го тома), а всерьез взялся за перо действительно под впечатлением революции 1905 года. Служа в то время чиновником особых поручений в Казенной палате во Владимире, он начинает с детских повестей и рассказов: его первый непосредственный читатель – горячо любимый сын. Это повести «Служители правды» (1906), «В новую жизнь» (1907), рассказы «К солнцу», «Гассан и его Джедди» (оба – 1906). За ними последовали произведения для взрослых – «Вахмистр» (1906), «Жулик» (1906), «По спешному делу» (1907), «Распад» (1907), «Иван Кузьмич» (1907), – все они, и детские и взрослые, как нельзя лучше соответствовали званию «духовного сына 1905 года», которым наградил Шмелева известный критик В. И. Львов-Рогачевский.

Вера в науку, культуру, рукотворное светлое будущее, которое возможно достичь революционным путем; обязательный конфликт патриархальных отцов и детей, идущих в революцию; изображение вязкого, затягивающего быта – все эти черты так называемого «знаньевского» реализма присущи первым произведениям Шмелева. Хоть и публиковались они большей частью в либеральном московском журнале «Русская мысль», но Шмелев 900-х годов – по направлению писатель круга «Знания», А. М. Горького. Горькому нравилась повесть «Гражданин Уклейкин» (1908) – о бедном сапожнике, «разбуженном» манифестами правительства после первой русской революции. Горький хвалил Шмелева в письмах к А. В. Амфитеатрову. И наконец, непосредственно влиял на Ивана Сергеевича[4], когда тот писал «Человека из ресторана», опубликованного в самом «Знании» в 1911 году в № 36. Собственно, и название-то – «Человек из ресторана» вместо шмелевского «Под музыку» – предложил Горький. Интересующихся историей создания этой вещи мы адресуем к подробной работе современных исследователей А. П. Черникова и М. М. Дунаева[5], здесь же заметим только, что Шмелев создал несколько вариантов повести. В первом из них сильнее революционные мотивы и подробнее описана деятельность революционеров, сына главного героя. В третьей редакции, по сравнению с окончательной, больше внимания уделено религиозным переживаниям героя. Сначала Шмелев хотел сделать его официантом маленького заведения, а потом, желая изобразить «вопиющие» социальные контрасты, выбрал местом действия роскошный ресторан. Известно, что прототипом ему послужила «Прага».

Но, конечно же, не социальные контрасты, не прогрессивные идеи и революционная борьба, и не поддержка демократической прессы послужили причиной успеха повести. Оживило ее искреннее, неподдельное чувство – сострадание к человеческому горю и скорбим, желание утешить и ободрить, «милость к падшим» и погибающим. Как замечательно сказал об этом тот же К. Чуковский: «Реалист, „бытовик“, никакой не декадент и даже не стилизатор, а просто „Иван Шмелев“, обыкновеннейший Иван Шмелев написал, совершенно по-старинному, прекрасную, волнующую повесть, то есть такую прекрасную, что всю ночь просидишь над нею, намучаешься и настрадаешься, и покажется, что тебя кто-то за что-то простил, приласкал или ты кого-то простил. Вот какой у этого Шмелева талант! Это талант любви. Он сумел так страстно, так взволнованно и напряженно полюбить тех Бедных Людей, о которых говорит его повесть, – что любовь заменила ему вдохновение. Без нее – его рассказ был бы просто „рассказ Горбунова“, просто искусная и мертвая мозаика различных лакейских словечек, и в нем я мог бы найти тогда и подражание Достоевскому, и узковатую тенденцию („долой интеллигентов!“), и длинноты, и сентиментальность. Но эта великая душевная сила, которую никак не подделаешь, ни в какую тенденцию не вгонишь, она все преобразила в красоту. Рассказ для меня – безукоризнен, я бы в нем не изменил ни черты, даже самые его недостатки кажутся мне достоинствами»[6].

Однако и с художественной точки зрения повесть написана превосходно – чего стоит одни «сказ» от лица главного героя! Мастерство Шмелева совершенствуется очень быстро, и в 1912–1916 годах он становится одним из известнейших «молодых» прозаиков. Вместе с И. А. Буниным, Б. К. Зайцевым, А. Н. Толстым, С. Н. Сергеевым-Ценским их объединяли в группу неореалистов. Десятые годы в творчестве Шмелева связаны с «Книгоиздательством писателей в Москве» и сборниками «Слова», которые и издавали неореалисты.

Если горьковское «Знание» открывала поэма Алексея Максимовича «Человек», то в первом номере «Слова» мы найдем древнегреческий гимн «К Пану» в переводе В. В. Вересаева (он и Н. С. Клестов-Ангарский стояли у истоков всех издательских начинаний). Гимн прекрасной, разумной природе, ее вечному круговороту, ее творящему началу, некий пантеизм даже – вот что встречается в произведениях неореалистов. И у Шмелева в том числе. В повести «Росстани» (1913), например, помещенной в том же первом номере, именины героя сливаются с его поминками, но сама смерть воспринимается благостно, как некое звено в цепи вечно обновляющейся жизни. И умиротворением веет от последних дней главного героя, богатого купца, которого, между прочим, Шмелев теперь рисует с искренней симпатией. И в форме писатель близок стилю неореализма: передача в слове звука, запаха, цвета – впечатления (impression) заставляла некоторых исследователей называть этот стиль импрессионизмом. Для него же характерна и некоторая бессюжетность, отсутствие финала, ощущение мельком подсмотренной картинки жизни (как в рассказах «Волчий перекат» (1913), «По приходу» (1913), «Карусель» (1914), опубликованных соответственно в журнале «Современный мир», газетах «Речь», «Киевская мысль»). И поэтичность, напевность языка, порой переходящего в лирическую прозу, – качество, которое прекрасно схватил К. Д. Бальмонт в цикле стихотворений, посвященных «Росстаням», из книги «Ризы единственной»:

Праздник Пресвятой Богородицы Неупиваемой Чаши

«Сегодня верные приходят к божественному и чудотворному образу Богородицы, которая утоляет жажду сердец верующих милостью вашей Неупиваемой чаши» 18 (5 мая) Православная Церковь отмечает праздник Пресвятой Богородицы. Богородица Неупиваемой чаши. Это святое изображение принадлежит к типу оранцев, относящемуся к образу молящегося, который из-за поднятых рук Богородицы и поднятого благословляющего образа Христа внутри чаши.

Истоки иконы «Неиссякаемая чаша» обычно тесно связаны с Никейской Богородицей, которую еще называют «Чрево Твое становится Престолом», иконой, которую почитали со времен Первого Вселенского Собора в четвертом веке.

«Кто ест мою плоть и пьет мою кровь, имеет жизнь вечную» (Иоанна 6:54). В центре иконы, несомненно, находится Христос. Он расположен внутри Чаши, чтобы обозначить, что единственный истинный и неоспоримый источник для нас, чтобы исцелиться и спастись, — это Господь.Икона напоминает нам о том, что Евхаристия находится в центре повседневной церковной жизни. Мы должны помнить, что Христос пришел к нам, чтобы мы могли стать едиными с Ним через Святую Тайну Причастия. Этот значок не является исключением, поскольку многие значки заставляют нас помнить об этом важном и жизненно важном аспекте нашей веры. «… Но тот, кто пьет воду, которую я им даю, никогда не будет жаждать. Действительно, вода, которую Я даю им, станет в них источником воды, берущей начало в вечной жизни ». (Иоанна 4:14)

Богоматерь явила эту чудотворную икону в конце 19 века на русском языке.Бывший солдат страдал от алкоголизма, впоследствии потеряв способность ходить из-за пьянства. Однажды ночью ему во сне явился старец Варлаам и велел ему посетить монастырь в городе Серпухов. Там он должен был молиться и просить молебна перед иконой Богородицы, названной «Неупиваемая Чаша
», чтобы он исцелился от своих физических и душевных недугов. Солдат не сразу прислушался к сну, но после того, как старец явился ему в третий раз, его отправили «ползком» в монастырь.

Как только он прибыл в монастырь, он рассказал о своих снах и попросил увидеть и помолиться перед Святой иконой. Однако никто в монастыре никогда не слышал о такой иконе. Наконец, после долгих поисков была найдена икона с надписью на обороте «Неупиваемая чаша». Помолившись перед новообретенной иконой, бывший солдат исцелился от алкогольных проблем и снова смог ходить. С тех пор перед иконой молились многие верные православные христиане с просьбой о помощи Богородице при болезнях алкоголизма и наркомании.

В нашем монастыре работает реабилитационный центр для людей, которые переживают тяжелые времена в жизни. Многие из этих людей без крова, недавно вышли из тюрьмы или страдают алкоголизмом и наркоманией. В монастыре есть все необходимое для выздоровления, комфортной жизни и духовного роста. Сюда входят лекарства, одежда, еда и кров. Все жители работают под присмотром монахов монастыря и ежедневно совершают молитвы и церковные службы.У них разные послушания, в том числе уход за скотом, выращивание фруктов и работа в различных мастерских монастыря Святой Елизаветы.

В реабилитационном центре есть храм в честь Неупиваемой чаши. Здесь все эти люди смогут утолить жажду к Неупиваемой Чаше Христа через Святую Евхаристию, где в этот чудесный праздник будет отслужена литургия и акафист!

Братство Неупиваемой Чаши

Богоматерь Неупиваемой Чаши приглашает всех своих членов подчиниться ее Омофориону и получить ее святую защиту, заступничество и помощь.Она обещает дать нам очень важное обязательство, которое можно найти в Акафисте Богородице «Неупиваемая Чаша».

«Никто не уйдет с пустыми руками из Неистощимой Чаши божественных даров, Вседобрый, дабы, получив исцеление от Твоей чудотворной иконы, они с благодарением могли воспеть Тебе: Аллилуия!» (Кондак, 12)

Богоматерь Неупиваемой Чаши предлагает своему драгоценному ребенку Иисусу в Святой Тайне Причастия как средство и конец исцеления от всех известных зависимостей и их разрушительного влияния.Она также разъясняет всем, кто молится Акафист Неупиваемой Чаше, что она сама есть Святая Чаша, содержащая Его самое драгоценное тело и кровь.

«Радуйся, Чаша, которой мы принимаем радость спасения нашего». (Икос 3) «Радуйся, Чаша, извлекая радость из источника бессмертия». (Икос 4)
«Радуйся, Чаша жизни и бессмертия, ведущая к вратам жизни вечной». (Икос 6) «Радуйся, Чаша небес божественных даров». (Кондак 7)

Богоматерь Неупиваемой Чаши желает, чтобы все духовенство и люди считали ее Святой Чашей, неотделимой от дара Христа — Святой Евхаристии.Приближаясь к Святому Причастию, давайте вспомним, что драгоценное тело и кровь Христа одновременно приносятся в жертву Живой Скинии, Святому Раздатчику, Богородице. Она заплатила огромную цену за участие в этом даре Евхаристии. Ибо давайте не забывать слова Святого Пророка Симеона, который изрек ей это пророчество: «Сердце твое будет пронзено мечом, так что мысли многих обнажатся».

«Слава и вечное владычество принадлежат Ему вместе с вечным Отцом и Святым Духом.Аминь.» (Святой Иоанн Лествичник «Лестница восхождения к Богу»)

Спасибо за ваше молитвенное участие и внимание.

Много любви во Христе и Богоматери Неупиваемой Чаши,

Fr. Кристоф Лепутр, магистр наук, пастырское наставление, и его жена матушка Синтия.

Amazon.com: Богородица и Христос Русская икона Чаша Неупиваемая чаша 8 3/4 дюйма, Православно-католическая икона, золотая фольга: Дом и кухня

Цена:

33 доллара.77 + Депозит без импортных пошлин и доставка в Российскую Федерацию $ 14,81 Подробности

Доступно по более низкой цене у других продавцов, которые могут не предлагать бесплатную доставку Prime.

Материал	Древесина
Цвет	Золото
Марка	Религиозные подарки
Вес предмета	1 фунт
Тема	Религиозный

Убедитесь, что это подходит введя номер вашей модели.
Православный Католик Русская Икона Дева Мария Христос Чаша Чаша Неупиваемая Чаша
Использование: украшение дома, церкви, часовни, святилища или класса.
8 3/4 дюйма x 7 1/4 дюйма
Золотая серебряная фольгированная икона на дереве
Идеальный религиозный подарок для мужчины, епископа, священника, мужа, жены, женщины, учителя, подруги, друзей, мамы, мамы, свекрови, сестры, дочери в День матери, День рождения, Рождество, Пасху, День святого Валентина, Юбилеи, свадьбу, Крещение, вечеринка первого причастия или особые случаи,

1856 | Проект Walden Woods

P.М. — К концу Хаббарда.

Я вижу на дне ручья мельницы, ниже реки Эмерсон, двух мертвых лягушек. К ручью частично примыкает заснеженный мост. Оставила ли их норка или убила холод и лед? . . .

Нью-Бедфорд, Массачусетс. Дэниел Рикетсон пишет Торо:

Дорогой Торо!

Я часто думаю о тебе и почти так же часто чувствую побуждение написать тебе, и, оставшись один в Хижине сегодня днем, я решил подчиниться побуждению. Я говорю один, но могу представить, что вы сидите напротив на диване и выглядите очень Orphic или что-то более мистическое.Эта зима, должно быть, была грандиозной для ваших размышлений, и я прихожу к выводу, что вы будете таять весной вместе со змеями и лягушками, больше философа, чем когда-либо, что, возможно, излишне. Мне потребовались все мои маленькие доли Feellosofy , чтобы не отставать от моей силы духа во время последнего Гиперборейского междуцарствия. Мы обычно льстили себе, что наши зимы были намного мягче, чем в большинстве мест Новой Англии или даже на той же широте дальше от суши, из-за нашей близости к морю и, в частности, к Персидскому заливу.Но О! Холодные, холодные дни и недели, которые у нас были общие с остальной частью нашей страны на севере, юге, востоке и западе!

Но мы начинаем немного расслабляться, и, подобно птицам сарая, снова начинают рыскать и ковыряться, но мы еще не начинаем лежать и кудахтать, что все будет в свое время, и такое кукарекает некоторые из нас, старики. петухи сделают это, если вы не спите, вы, возможно, услышите в Конкорде.

Снег почти сошел, но река все еще плотно переплетена, и большой спорт имеет нежных и простых молодых и старых, на коньках, по льду — лодки, мальчики, держащие паруса в руках, стреляют, как «ртутная форель» во всех направлениях. там, где плывут большие корабли, проезжали даже лошади, сани и груженые телеги.

Но я ничем из этого не хвастаюсь, напротив, вздыхаю по более радужному прошлому и надеюсь, что больше не будет таких отчаянных времен. Ах! но Марш здесь близко, и она носит, по крайней мере, нежное имя Весна, как говорит Брайант, — и скоро мы можем ожидать снова услышать синюю птицу и певчий воробей. Тогда пусть «надежда восторжествует в груди» и, пристегнув подпругу, еще немного продвинется вперед.

Дорогой Торо, я перед тобой очень обязан. До вашего Уолдена я чувствовал себя совершенно одиноким в своих лучших достижениях и опыте, но теперь я обнаружил, что мои надежды на жизнь поддерживаются и укрепляются.Разве мы не можем встречаться изредка до наступления злых дней, если что-нибудь приготовит для нас, придет? Годы, накопленные «на моей палке», предупреждают меня, что нельзя слишком расточить время. К апрелю я надеюсь, что вы будете готовы идти этим путем и взять Спринг немного раньше Конкорда; затем с синими птицами и воробьями, малиновкой и дроздами я буду приветствовать вас и общаться с вами.

Я должен был сказать вам раньше, что Ченнинг здесь, в Нью-Бедфорде. Я только что написал его имя, как старый Рейнджер объявил о нем, и теперь он тихо курит трубку у костра.Он приехал на Рождество, и его первое приветствие, встретив меня у входной двери моего дома, было: «Это ваша хижина», указывая на нее. Он занимается с редактором журнала N.B. Меркурий и доски в городе, но местонахождение пока не выяснено. Обычно он проводит со мной субботу и часть воскресенья и, кажется, довольно хорошо себя чувствует.

Ожидается, что мистер Эмерсон прочитает лекцию перед нашим лицее завтра вечером, но, судя по записке, которую я получил от него в ответ на приглашение в Бруклон, я думаю, совершенно неясно, будет ли он здесь.

Этой зимой я также написал и прочитал лекцию перед лицее нашего села Акушнет о народном образовании, в которой мне удалось проявить немалую долю радикализма и провести время с успехом.

Если в вашем лицее не будет лекции, вы можете сообщить мне об этом, хотя я вряд ли осмелюсь пообещать приехать, то есть безвозмездно, за исключением непредвиденных расходов. Я начал новую лекцию, немного более грамотную, о «Поэте Каупере и его друзьях», и я являюсь посредником в грандиозном мероприятии, в котором я собираюсь познакомить с некоторыми из философий, которые я нашел в одиночестве, или, скорее, опубликовать некоторые из них. сообщения и откровения, полученные от некоего старого соседа и посетителя , который иногда своим присутствием благоволит к изгоям мира, поднимая их за подбородок и иногда нашептывая им в уши важные дела, которые в эти периоды особенно свободны от воска. .

Ченнинга сейчас нет здесь, это в Хижине, но он после чая болтает у камина с женой и дочерьми, и я пишу под гудение моего огня и музыку моей эоловой арфы. Это прекрасные вещи, которые стоит иметь в ваших окнах, и, чтобы вы не знакомы с ними, я опишу способ их изготовления.

Сделайте два клина из мягкой древесины — сделайте небольшой надрез в верхней части толстой части клинья и еще один в тонкой части, которая должна быть достаточно тонко сбрита, затем возьмите прочный шорковый шелк или несколько прядей тонкой ткани. шелк, скрученный по размеру другого, вощеный или нет, по вашему усмотрению, завяжите узел на каждом конце, длина которого должна определяться шириной оконной створки, на которой она должна быть помещена.