анализ стихотворения, анализ оды Ломоносова Разговор с Анакреоном
Разговор с Анакреоном Анализ стихотворения
Стихотворение построено как диалог двух поэтов: древнегреческого и современного. В споре и диалоге, как известно, рождается истина, потому Ломоносов и избрал столь оригинальную форму стиха. В чем истинное назначение поэзии – вопрос, который здесь поставлен. Анакреон жил очень давно, в пятом веке до нашей эры. В своих песнях поэт прославлял светлые и радостные минуты жизни, счастье в любви, красоту, молодость, а если старость, – то довольную собою и беспечальную. И в древности, и в более поздние времена стихотворения Анакреона были настолько популярны, ему так активно подражали, что возникло даже обозначение этого направления в поэзии – «анакреонтическая лирика». Вот с таким поэтом вступает в полемический диалог Ломоносов. Чтобы убедить читателя в своей правоте, он сначала переводит строфу из Анакреона, а следом сочиняет свой ответ, предлагает собственное понимание затронутой в этой строфе темы. Так и чередуются фрагменты произведения: мысли, принадлежащие Анакреону – мысли, принадлежащие Ломоносову. Древнегреческий поэт сетует, что в своих песнях не может настроиться на героическую тему – поневоле рождаются строки о любви. В стихотворении Ломоносова «Разговор с Анакреонтом» особенно четко выступает внутренняя позиция поэта. Ломоносов отдает должное Анакреонту, называя его «великим философом», воспевавшим наслаждения и радости частной жизни. Ему нравится, что у древнегреческого поэта слова не расходились с делом:- Ты делом равномерно
- Своих держался слов…
- Хоть нежности сердечной
- В любви и не лишен…
- Да гусли поневоле
- Любовь мне петь велят,
- О вас, герои, боле,
- Прощайте, не хотят,
- Мне струны поневоле
- Звучат геройский шум.
- Не возмущайте боле,
- Любовны мысли, ум…
Подробный анализ стихотворения
Изучение жизни и творчества Ломоносова насчитывает уже три века, о нем очень много литературы, критических и литературоведческих статей, монографий, но, тем не менее, знаем его мало, плохо, особенно как поэта. Первые сведения о Ломоносове мы получаем еще в школе: всем знаком «архангельский мужик», ставший впоследствии феноменальным ученым и первым русским поэтом. Поэзия Ломоносова привлекает нас прежде всего своей общественно-политической направленностью, утверждением важности, красоты героического подвига во славу Отчизны. Настоящим мастером своего дела Ломоносов предстал во всех жанрах: в одах, переложениях псалмов, героических поэмах, стихотворениях, баснях, эпиграммах. Одним из наиболее известных произведений можно назвать произведение, построенное в форме диалога, «Разговор с Анакреоном». Для своего стихотворения Ломоносов не случайно выбрал форму разговора: именно разговор несет откровенность реплик, что подразумевает гораздо большую открытость, простоту и естественность. В стихотворении идет полемика через две эпохи между Ломоносовым — поэтом просветительной идеи и Анакреонтом (или, как его называет Ломоносов, Анакреоном) — древнегреческим певцом, исповедующим философию гедонизма и воспевавшим земные наслаждения как подлинное высшее благо. Композиция «Разговора с Анакреоном» на первый взгляд, незамысловата: Ломоносов сделал перевод четырех од Анакреона (I, XXII, XI, XXVIII) и на каждую из них дал свой ответ. Эти чередования логически продуманы, такая необычная форма ставит вопрос острее, это — спор, а в споре, как известно, рождается истина. В первой группе стихов поэты ищут предмет воспевания: по своему звучанию стихи поэтов несколько перекликаются, но смысл их прямо противоположен: если для Анакреона предмет воспевания — любовь, чувства к «любезной», то для Ломоносова — героизм и любовь к Отчизне. Однако стоит заметить, что Ломоносов, будучи еще студентом, писал лирические, любовные стихи в духе западной анакреонтики и признается, что «нежности … в любви я не лишен». Общее здесь — образ «гуслей» (Ломоносов специально «русифицирует» струнный инструмент Анакреона). Следует обратить внимание, что в противовес песенному хорею од Анакреона Ломоносов выбирает трехстопный ямб — как известно, это был его любимый стихотворный размер (в отличие от хорея, который предпочитал Тредиаковский — противник Ломоносова). Во второй части стихотворений поэты размышляют о коротком веке человеческого существования: Анакреон считает, что раз каждому человеку «положен срок» и от смерти не уйти, то сокровища копить бессмысленно, ведь ими не откупиться от смерти, то не лучше ли всю жизнь посвятить удовольствиям? Ломоносов, в свою очередь, видит в древнегреческом поэте достойного противника, но принять его философию никак не может. Совершенно иная точка зрения у известного исследователя и литературоведа Западова А.В., который считает, что ответ Ломоносова — это «не дань уважения Анакреону, а ирония». Однако, по мнению других исследователей, в том числе Лебедева Е.Н., в первой строчке логическое ударение попадает на слово «верно». Если бы оно являлось вводным, то ирония была бы налицо. Но во всех напечатанных текстах запятой нет, а рукописи были утрачены. Получается, что в данном контексте слово «верно» — самостоятельная лексическая единица, выступающая в значении «действительно» и подчеркивающая смысловую насыщенность. Резко и неожиданно звучат последние строки ответа, посвященные Сенеке, римскому философу, исповедующему стоицизм. Обращается к нему автор неслучайно. Сенека проповедовал аскетизм — полный отказ от радостей жизни, такая позиция полностью противостоит Анакреону: она искусственна («правила сложил»), умозрительна («и кто по оным жил?») Тем не менее, Ломоносов отрицает и Сенеку: («Возьмите прочь Сенеку»). В третьей паре стихотворений развивается и углубляется проблема, затронутая во второй части: Анакреон отстаивает свои взгляды, а Ломоносов противопоставляет Анакреону Катона — политического деятеля, твердого и непреклонного, покончившего с собой, когда в Древнем Риме потерпела крах Республика и пришла власть в лице Гая Юлия Цезаря. На первый взгляд, в своем противостоянии Катон близок Сенеке, но, в отличии от него, его дела со словами не расходились. Здесь Ломоносов использует шестистопный ямб, характерный для русских трагедий и переводов классических поэм, что позволяет подчеркнуть мрачность и аскетизм Катона в противовес Анакреону. В столкновении этих двух позиций — эпикурейской у Анакреона и аскетичной у Катона — Ломоносов не хочет быть судьей, но мы понимаем, что симпатия Ломоносова все-таки на стороне Катона. Полемику завершает самая «программная часть» — заключение. Оба поэта просят живописца написать портреты самых привлекательных женщин — «любезну» Анакреона и «возлюбленную мать» Ломоносова. Четырехстопный хорей придает веселый и игривый колорит оде Анакреона: эпикуреец рисует эталон красоты, образ юной красавицы в алом (цвет страсти) платье. Для своего ответа Анакреону Ломоносов выбрал четырехстопный ямб — удобный, серьезный размер, позволяющий показать свой вкус и искусство весьма убедительно. Совсем иначе выглядит образ возлюбленной Ломоносова — матери, которую он именует Россией: здесь мы видим не внешние, а духовные качества. Поэт желает видеть Россию мощной, независимой, процветающей, великой державой, способной дать разумные законы и счастливую жизнь без кровопролития и войн («И повели войнам престать»). «Главное в поэзии Ломоносова — гражданственность, оптимизм, вера в великое будущее своего народа, — пишет Щеблыкин И.П., — все это было подхвачено и развито на новом этапе последующими представителями русского классицизма — Державиным, Фонвизиным и другими.Анализ стихотворения «Разговор с Анакреоном» Ломоносова — Ломоносов М.В.
Стихотворение представляет собой «сконструированный» автором спор между двумя поэтами — Ломоносовым и Анакреоном (древнегреческий поэт, воспевающий в своих произведениях любовные радости и утехи). Ломоносов перевел четыре оды Анакреона и каждую сопроводил своим стихотворным ответом.
Композиция стихотворения напоминает сюиту, состоящую из отдельных, достаточно самостоятельных частей, объединенных общим замыслом: высказывание-посыл Анакреона и ответ Ломоносова («тезис-антитезис»).
В первой части «сюиты» античный поэт и Ломоносов раскрывают свои литературные позиции. Условное наклонение «мне петь было» («мне бы петь») позволяет поэтам создать «условную» авторскую позицию, которая затем категорически отвергается.
В ответе Ломоносова прослеживается оппозиция чувства — ум. «Сердечная нежность», «сладкие слова», «любовные мысли» — все, что относится к сугубо личным, частным переживаниям, отвергается. И хотя поэт не лишен «нежности сердечной», предпочтение отдается тому, что восхищает его разум.
«Сладким словам» под аккомпанемент «тонких струн» Ломоносов противопоставляет громкое звучание «геройского шума». Если любовные переживания временны, прихотливы, то слава героев, по мнению поэта, вечна, ведь Отечество, Родина — это вневременные ценности, которые по-настоящему возвышают ум и облагораживают сердце человека.
В одном из ответов Ломоносова есть небезынтересное сравнение жизненной философии Анакреона с судьбой Катона, римского республиканца. Казалось бы, что общего? Один — «роскошен, весел, сладок», другой — «старался ввесть в республику порядок», один — «в забавах жил», «жизнь употреблял как временну утеху», другой — «жизнь пренебрегал к республики успеху». И смерть к ним пришла по-разному: Анакреон, по преданию, умер, подавившись зернышком винограда, Катон в знак протеста покончил жизнь самоубийством. Однако Ломоносов в столь разных человеческих судьбах увидел общее: «Несходства чудны вдруг и сходства понял я». Ломоносов отмечает сходство, основанное на парадоксе: «Ты век в забавах жил и взял свое с собой» (об Анакреоне) и «Его угрюмством в Рим не возвращен покой» (о Катоне). Жизнь обоих прошла одинаково бесследно, без пользы.
А вот как комментирует Ломоносов смертельный исход каждого: «Беззлобна роскошь в том была тебе причина» (об Анакреоне), «Упрямка славная была ему судьбина» (о Катоне). «Беззлобна роскошь» и «упрямка славная» оказываются соотносимыми, поскольку выявляют качества человека, ориентированного на личностные интересы.
Наконец, в последней, четвертой, паре стихотворений Ломоносов представляет главную тему своего творчества, его смысл и назначение. Анакреон просит художника написать портрет возлюбленной и приводит его словесное изображение, перечисляя женские прелести. В своем ответе Анакреону Ломоносов говорит: « Ты счастлив сею красотою… // Но счастливей ты собою // Чрез приятной лиры звон…». Далее Ломоносов просит художника написать портрет не любовницы, а «возлюбленной Матери», России. За физическими чертами воплощенной в женском облике России стоит вполне конкретная политическая программа ее развития и процветания.
Истинная красота России заключена в силе и могуществе ее государства. «Здоровое» существование русского государства — это «здоровое» существование всех сословий, от дворян до крепостных.
Поэт просит изобразить Россию в облике монархини. Интересно, что фраза «Как должно ей законы миру» — без глагола в повелительном наклонении. Очевидно, глагол, относящийся к действиям художника, не столько важен, сколько само изображение. «Должно» и «законы миру» — смысловой центр фразы. Российская держава, по убеждению Ломоносова, сможет крепнуть и развиваться, только находясь в состоянии мира и покоя.
Великой Матерью поэт именует идеальный образ Родины, созданный кистью художника в соответствии со взглядами передового человека XVIII века. Заключительная фраза «и повели войнам престать» подытоживает сказанное о том, какой должна быть Россия, сильной державой, развивающимся государством, наконец Родиной, по-матерински любящей своих сыновей.
Источник (в сокращении): Сергушева С.В. Русская литература XVIII века. — СПб.: «Литера», 2006
ИЗ “РАЗГОВОРА С АНАКРЕОНОМ” 👍
М. В. ЛОМОНОСОВ
ИЗ “РАЗГОВОРА С АНАКРЕОНОМ”
Анакреон
Ода I
Мне петь было о Трое,
О Кадме мне бы петь,
Да гусли мне в покое
Любовь велят звенеть…
Да гусли поневоле
Любовь мне петь велят.
О вас, герои, боле,
Прощайте, не хотят.
Ломоносов
Ответ
…Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Не возмущайте боле,
Любовны мысли, ум;
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.
Анакреон
Ода XXVIII
Мастер в живопистве первой,
Первой
в Родской стороне,Мастер, научен Минервой,
Напиши любезну мне…
Дай из роз в лице ей крови
И как снег представь белу,
Проведи дугами брови
По высокому челу…
Чтоб уста без слов вещали
И приятством привлекали,
И чтоб их безгласна речь
Показалась медом течь…
Вижу здесь тебя, мой свет,
Молви ж, дорогой портрет.
Ломоносов
Ответ
…Тебе я ныне подражаю
И живописца избираю,
Дабы потщился написать
Мою возлюбленную Мать.
О мастер, в живопистве первой,
Ты первой в нашей стороне,
Достоин быть рожден Минервой,
Изобрази Россию
мне.Изобрази ей возраст зрелой
И вид в довольствии веселой,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу.
Потщись представить члены здравы,
Как должно у богини быть,
По плечам волосы кудрявы
Признаком бодрости завить;
Огонь вложи в небесны очи
Горящих звезд в средине ночи,
И брови выведи дугой,
Что кажет после туч покой.
Возвысь сосцы, млеком обильны,
И чтоб созревша красота
Являла мышцы, руки сильны;
И полны живости уста
В беседе важность обещали
И так бы слух наш ободряли,
Как чистый голос лебедей…
Одень, одень ее в порфиру,
Дай скипетр, возложи венец,
Как должно ей законы миру
И распрям предписать конец.
О, коль изображенье сходно,
Красно, любезно, благородно!
Великая промолви Мать,
И повели войнам престать.
Конспект урока по литературе на тему «М.В. Ломоносов «Разговор с Анакреоном», «Ода 1747 года»
Тема: М.В. Ломоносов «Разговор с Анакреоном», «Ода 1747 года».
1. -Что, на ваш взгляд, было целью жизни Ломоносова?
Служение отечеству. И науками он занимался для развития отечества. Уникальная личность. Кем он был? Ученым. Но каким именно? Он и физик, и химик, и математик, и лингвист и т.д. Он стал теоретиком новой русской литературы.
2. Фрагмент инфоурока «О Ломоносове»
3. Дополняет информацию ученик с сообщением «Теория 3 штилей» (с использованием доски)
О коль ве-ли-ю ра-ость // аз есмь об-ре-тох
Ку-пи-до Ве-не-ри-ну // ми-лость при-не-сох
Сол-це лу-чи сво-и // на мя спус-ти-ло
И злу пе-чаль// во ра-дость мне об-ра-ти-ло
Силлабическое (слоговое) стихосложение; равное число слогов в строке; цензура – пауза в середине; на предпоследнем слоге обязательное ударение; рифма связывает смежные строки
В. К. Тредиаковский
Ранняя редакция
Ах! Невозможно сердцу пробыть без печали,
Хоть уже и глаза мои плакать перестали;
Ибо сердечна друга не могу забыти,
Без которого всегда принужден я быти…
Последующая редакция
Не возможно сердцу, ах! не иметь печали,
Очи такожде еще плакать не престали:
Друга милого весьма не могу забыти,
Без которого теперь надлежит мне быти.
1735 г. «Новый и краткий способ
к стихосложению российских стихов». Сделан переход к силлабо-тоническому слогоударному стихосложению.
Равное количество слогов и ударений. Рифма коснулась в основном многосложных строк; предпочтение отдано хорею
М. В. Ломоносов
Ночною темнотою
Покрылись небеса.
Все люди для покою
Сомкнули уж глаза.
Внезапно постучался
У двери Купидон,
Приятный перервался
В начале самом сон.
1739 г. «Письма о правилах русского стихотворства».
Реформа распространена на все размеры; описано 30 стихотворных размеров; открытие 4-стопного ямба
4. «Ода 1747 г.»
1. Сначала пробуем читать и анализировать самостоятельно
2. Фрагмент инфоурока об «Оде 1747 г.»
3. Презентация «Ода на день восшествия» (сведения из презентации записываем в тетрадь, работаем с текстом)
5. «Разговор с Анакреоном»
— О чем это стихотворение? Какие идеи вы увидели в нем? Какие вопросы возникли?
Д\З: Найти тексты и прочитать «Недоросль»; индивидуальное задание: сообщение о жизни и творчестве Фонвизина.
Вопрос № 14
«Идейно-эстетическая программа в оде М. В. Ломоносова «Разговор с Анакреоном «. Проблема назначения поэта и поэзии».
В 1761 г Ломоносов пишет “Разговор с Анакреоном”. Это одно из последних его стихотворных произведений, которые вполне можно считать своеобразным “художественно-философским завещанием”. Именно в этом стихотворении Ломоносов выразил свое (при этом совпадающее с требованиями классицизма) представление о задачах поэзии и назначении поэта.
В стихотворении происходит своеобразная полемика через века между Ломоносовым, поэтом просветительской идеи, и Анакреоном, певцом эпикуреизма — направления древнегреческой философии, отстаивавшего достоверность лишь того, что человек постигает с помощью своих чувственных наблюдений.
Прежде всего обращает на себя внимание жанр произведения. “Разговор”, по определению Ломоносова — это “когда данную материю предлагают два, или три, или больше вымышленных лиц, разговаривая между собою”, т. е. это “диалог”, “беседа”. Выбирая жанр, Ломоносов уходил от характерной монологичности оды (а равно и надписи, переложения, размышления — жанров, традиционных для поэта), а следовательно, и от замкнутости монолога. Взгляды Ломоносова иногда совпадают с мыслями Анакреона, иногда расходятся, благодаря этому у читателя возникает ощущение полемичности. Диалог предполагал открытость реплик, идей и позиций, что влекло за собой большую свободу, простоту и естественность. Композиция “Разговора с Анакреоном” внешне очень проста. Стихотворение состоит из переложений четырех од Анакреона, последовательно чередующихся с ответами самого Ломоносова. Чередование этих пар строго продумано, спаяно внутренней логикой, а потому полностью исключает перестановки или сокращения текста.
В первой группе стихотворений ставится вопрос о выборе предмета, достойного воспевания. Анакреон, по его собственным словам, пытался петь о троянской войне, подвигах Алкида (Геракла) и т.п., но каждый раз возвращался к любовным песням.
Да гусли поневоле
Любовь мне петь велят.
Ломоносов переводит эту оду трехстопным ямбом с перекрестной рифмой, что передавало легкость и изящество анакреоновой мысли.
Ответ Ломоносова строится как подражание своему собеседнику, прежде всего, по форме. Это тот же трехстопный ямб с перекрестной рифмой. И смысл ответа сводится к определению объекта поэтического изображения. Однако подражая, Ломоносов одновременно заявляет о своей непохожести:
Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Ломоносов разделяет личную жизнь поэта и его поэтической творчество. В жизни поэту знакомы любовные радости, но достойными прославления в стихах ему видятся только героические подвиги.
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.
Акцентируя свое “я” в последней строке, Ломоносов заявляет о возможности индивидуального, самостоятельного поэтического выбора. В следующей оде ХХIII Анакреон углубляет свою мысль. Античный поэт воспевает любовь, вино, веселье, поскольку это соответствует мироощущению, это его жизненная философия и позиция. Зная, что “жизни положен срок”,
Не лучше ль без терзанья
С приятельми гулять
И нежны воздыханья
К любезной посылать.
Трехстопный ямб и здесь подчеркивает естественность позиции поэта, легкость принимаемых им решений. Ответ Ломоносова на эту оду идентичен по форме, но размышления его приобретают все большую самостоятельность. Ломоносов решается оценить позицию Анакреона, право на это ему дает время:
Анакреон, ты верно
Великий философ…
Многие исследователи, в том числе А.В.Западов, считают, что эти строки пронизаны авторской иронией. Действительно, в первой строке смысловое ударение падает на слово “верно”. Если бы оно было вводным, то ирония была бы очевидна. Однако во всех печатных текстах (а рукопись не сохранилась) “верно” выступает как самостоятельная лексическая единица (в значении “действительно”), подчеркивая смысловую насыщенность второй строки. А последующие десять строк раскрывают мысль Ломоносова. Главным для него является то, что Анакреон “жил по тем законам, / Которые писал”. Эта естественность, органичность жизненной позиции Анакреона-человека — одна из причин бессмертия Анакреона-поэта:
Но славой после року
Ты мог до нас дожить.
Также во второй паре стихотворений гедонистические взгляды Анакреона сравниваются с учением Сенеки, римского философа-стоика, призывавшего презирать радости жизни и тем самым заранее готовить себя ко всем невзгодам. Ломоносов отвергает суровые «правила» Сенеки и принимает сторону Анакреона:
Возьмите прочь Сенеку,
Он правила сложил
Не в силу человеку,
И кто по оным жил?
Эти четыре строки ответа звучат неожиданно резко. Сенека проповедовал отказ от радостей жизни, полный аскетизм, хотя в обыденной жизни понимал толк в наслаждениях. Но перед лицом смерти, по его мнению, человек должен от них отказаться. Совершенно очевидно, что позиция Сенеки абсолютно противоположна позиции Анакреона. Во-первых, потому что она искусственна (“правила сложил”), во-вторых, потому что она умозрительна (“И кто по оным жил?”). Сам Ломоносов категоричен в отрицании Сенеки (“Возьмите прочь”), а поэтому последние четыре строки, звучащие явно иронично, — это еще один довод в пользу Анакреона. В этой паре стихотворений обозначается важная тема — тема жизни и смерти. Слово “жизнь”, формы глагола “жить”, равно как слова “смерть”, “кончина”, “рок”, пронизывают текст всего “Разговора с Анакреоном”. Второй ответ Ломоносова ставит проблему возможного изменения жизни или манеры поведения в ожидании “рока”.
Ода ХI Анакреона, безусловно, продолжает размышления на эту тему. Анакреон не хочет обращать внимания на старость, хотя она все заметнее окружающим. Он убежден, что
… должен старичок
Тем больше веселиться,
Чем ближе видит рок.
Лысый старичок с зеркалом в руках, безудержно веселящийся, выглядит довольно нелепо. Особенно выразительно слово “старичок” (Ср. у Кантемира: “Что найпаче старику / Должно веселиться, / Ибо смерти ближе он” 10). Трехстопный ямб в данном случае создает ощущение приплясывания, что делает образ еще более выразительным. Казалось бы, Анакреон, как и в предыдущей ХХIII оде, остается верен себе и своим жизненным принципам, но центральный зрительный образ заставляет усомниться в однозначности предыдущей оценки: нет, Анакреон — не идеал, в его поэзии есть определенные изъяны. Напрашивается вопрос о другом варианте.
Каков же ответ Ломоносова? Он противопоставляет Анакреону (“роскошен, весел, сладок”) ворчащего и нахмуренного Катона, ярого республиканца, фанатично служащего идее. Анакреон и Катон — явные антагонисты:
. …Ты жизнь употреблял как временну утеху,
Он жизнь пренебрегал к республики успеху…
В своем противостоянии Анакреону Катон, безусловно, близок к Сенеке. Но в отличие от последнего он жил не по сложенным правилам. “Однако я за Рим, за вольность твердо стану”, — такова жизненная позиция Катона, и он пойдет на все, даже на убийство (отсюда — кинжал в его руках). Практически все исследователи, кроме Е.Н.Лебедева, приходили к выводу, что Ломоносов в конце концов оказывается на стороне Катона. Однако при этом не учитывалось то, что Катон у Ломоносова непривлекателен: “ворчит, нахмурившись”, “Его угрюмством в Рим не возвращен покой” “жизнь пренебрегал”, “сам себе был смертный супостат”. Он фанатик, готовый на убийство и кончивший жизнь самоубийством, т. е. преступивший нравственные нормы и заповеди. В результате Анакреон — комичен, а Катон — страшен. При всей разности они схожи в одном — в своем максимализме. И Ломоносов приходит к такому выводу:
…Несходства чудны вдруг и сходства понял я,
Умнее кто из вас, другой будь в том судья.
Анакреон и Катон равновелики, равноценны. Каждый из них — личность, по-своему цельная и самобытная. Признание самоценности личности, закономерности индивидуального выбора оказывается для Ломоносова главным итогом размышлений.
Значимость этого ответа в тексте “Разговора с Анакреоном” подчеркивается интонационно-ритмически и графически. Ломоносов отказывается от легкого трехстопного ямба и пишет ответ шестистопным ямбом с парной рифмой (“александрийским” стихом), неторопливым, спокойным, соответствующим глубоким размышлениям автора. Этим он практически отграничивает себя от Анакреона, по сути дела обретает собственный голос и взгляд на мир.
Центральный образ оды XXVIII — “любезная ” Анакреона, портрет которой он хочет заказать художнику. Но прежде сам поэт словом прописывает черты своей возлюбленной. Обращение к художнику носит в стихе условный характер, поскольку истинный живописец — сам поэт. Его слова-краски насыщены и густы, в них нет полутонов: “кудри черны”, “очи небесны”, “Дай из роз в лице ей крови / И как снег представь белу”. В портрете явно подчеркивается чувственность образа: “взор прелестный”, “приятные уста”, “прекрасная шея”, “И не тщись всю грудь закрыть”. Последний мазок поэта удивительно эффектен: “Надевай же платье ало…” Ломоносов в переводе находит тот цвет, который наиболее соответствует чувственности героини. Алый — это не просто красный, а горящий, живой, горячий, вызывающий цвет. (Ср.: в переводе А.Д.Кантемира — “бледно-багряна одежда” 11, а у Н.А.Львова — “риза пурпурова” 12). Зрительный ряд дополняет “благовоние духов”. Протяжность звуков дает возможность почувствовать влекущую, окутывающую пряность аромата. “Любезная” Анакреона прекрасна своей чувственностью, она обещает любовь и наслаждение, т.е. то, что поэт ценит выше всего. Ломоносов переводит эту оду четырехстопным хореем, который, по его мнению, лучше всего может выразить обыкновенные “аффекты” (чувства). Важно и то, что Ломоносов разбивает текст на строфы, октавы, тем самым фиксируя отдельные черты в портрете, делая их более рельефными. Последняя строка оды (“Молви ж, дорогой портрет”) рождает мысль, что “девушка” Анакреона — это его Муза, Муза любви, наслаждения и веселья. Первые строки последнего ответа Ломоносова —
Ты счастлив сею красотою
И мастерством, Анакреон… —
еще раз подчеркивают мысль, прозвучавшую в предыдущем ответе, о том, что каждый волен выбирать свой образ жизни, свой поэтический идеал, у каждого свое представление о прекрасном. Здесь не может быть единого и однозначного мнения. Вечной, переживающей “рок”, остается поэзия. Только в ней — истина и смысл жизни поэта:
…Но счастливей ты собою
Чрез приятной лиры звон…
Анакреон — настоящий поэт. Теперь в его руках лира (не “гусли” и не “струны”, как в оде I) — атрибут истинного поэта. И опять Ломоносов решает подражать Анакреону, но только в определении предмета изображения. Он тоже хочет создать портрет, но не любимой девушки, а возлюбленной Матери. Далее Ломоносов рисует великолепный по своей силе и мощи аллегорический портрет России, подчеркивая ее зрелость, здоровье, материнскую силу, мудрость, величие и гордость. Изображение абсолютно лишено чувственности, оно торжественно и монументально. Ломоносов насыщает текст славянизмами (“потщись”, “чело”, “глава”, “очи”, “млеко” и др.), усеченными формами (“здравы”, “небесны”, “кудрявы”, “созревша” и др.), использует инверсию (“Огонь вложи в небесны очи / Горящих звезд в средине ночи”). Благородно, “велелепнейше” звучит любимый Ломоносовым четырехстопный ямб (его благозвучие оттеняется четырехстопным хореем). Но ответ Ломоносова отличается не только исключительной изобразительностью, в нем заключен важный для понимания всего творчества поэта смысл. Россия — это возлюбленная Мать для Ломоносова, а поэтому он любит ее той глубокой любовью, которая естественна как сама жизнь. Но Россия — это и Богиня. Ей поклоняются, а поэты ее воспевают. Более того, Россия — Муза Ломоносова. Такая позиция и человека, и поэта ставит Ломоносова в один ряд с Анакреоном и Катоном. Отсюда и форма разговора на равных с образцовым поэтом. В целом же последний ответ Ломоносова смыкается с началом “Разговора с Анакреоном”. Заявленные в оде I и в ответе на нее Ломоносова мысли постепенно наполнились глубоким философским смыслом. Перед нами единое, целостное стихотворение с четкой внутренней логикой, стройной композицией, продуманной ритмической организацией и системой образов.
Наряду с этим “Разговор с Анакреоном” касается еще одной важной теоретической проблемы классицизма — проблемы подражания. Ломоносов в своем стихотворении демонстрирует наглядно, как перевод или переложение рождает подражание и по форме, и по содержанию (Ответ на Оду I), но затем, сохраняя форму, поэт стремится наполнить ее новым смыслом (Ответ на Оду ХХIII), а это, в свою очередь, ведет к поискам новой, индивидуальной формы (Ответ на оду ХI). Результат этого процесса — собственное, оригинальное творчество (Ответ на оду ХХVIII). Эта “схема”, обозначенная в “Разговоре с Анакреоном”, была выражением общей закономерности, характерной для литературного процесса в России ХVIII века. Осваивая античный и западноевропейский материал, русская литература не просто подражала, но, подражая, оставалась сама собой. И этот сложный процесс был залогом, условием дальнейшего самобытного развития нашей словесности.
ВОПРОС № 15
Анализ стихотворения «Разговор с Анакреонтом»
Ломоносов, удивительный человек, который не только занимался наукой, но был замечательным писателем, поэтом, что написал и оставил нам замечательные произведения разных жанров, а это и оды, и героические поэмы, и басни, и стихи, и эпиграммы. Это писатель, в чьих работах отразилась тема Родины, жизнь русского народа, утверждение величия и могущества России. Это ярый сторонник идейности и гражданственности и свои взгляды писатель удачно выразил в произведении Разговор с Анакреонтом.
Разговор с Анакреонтом
Познакомиться с произведением М.В. Ломоносова разговор с Анакреонтом, можно на литературе или же скачав Разговор с Анакреонтом в интернете. Данное произведение было написано в период с 1757 по 1761 гг. Знакомясь с одой Разговор с Анакреонтом мы видим, как столкнулись два мнения, два видения жизни. Одно видение древнегреческого писателя Анакреонта, другой взгляд — это взгляд на жизнь классика Ломоносова.
В Разговоре с Анакреонтом, древнегреческий поэт воспевает любовь и дружбу. Он говорит, что гусли его велят петь о любви, а вот о героях воспевать они не хотят. А Ломоносов наоборот, имеет совершенно противоположную позицию и прославляет возлюбленную мать — Родину. Как пишет писатель, ему не чуждо чувство любви, его он не лишен, но вот в своих стихотворениях он будет прославлять героев страны и страну в целом.
Далее мы видим, как Анакреонт воспевает радости жизни, ведь нету смысла копить деньги, когда жизнь не вечна, а вот у Ломоносова противоположное мнение, при этом он говорит, что философию писателя Анакреонта он уважает, но принять не может.
Далее из диалога, где Анакреонт считает, что чем ближе рок тем больше нужно веселиться, Ломоносов же видит идеал поэта в развитой личности, где будут сочетаться и радости жизни, и общественная деятельность.
В последнем диалоге между поэтами в Разговоре с Анакреонтом и моем анализе речь идет о портрете. Поэты просят изобразить портрет, вот только Анакреонт описывает портрет девушки, которую бы он хотел увидеть на холсте художника. Красивую и прелестную. А Ломоносов просит в ответ Анакреонту, изобразить Родину-мать, изобразить Россию, в зрелом возрасте. Ломоносов восхваляет страну. Он просит художника дать скипетр и возложить венец и изобразить великую Россию, которая прекратит войны народов.
Анакреон в поэзии Ломоносова реферат по зарубежной литературе
Институт журналистики и литературного творчества Курс: I Тема: Анакреон в поэзии Ломоносова Реферат Студент: Трофимова А.А. № группы Преподаватель: Микушевич В.Б. г. Москва, 2007 Содержание. Введение………………………………………………………………………………………………….3 М.В. Ломоносов – дорога поэта………………………………………………………………..3 2 Анакреон — немного истории…………………………………………………………………….5 Полемика сквозь века……………………………………………………………………………….6 Заключение………………………………………………………………………………………………11 Список использованной литературы………………………………………………………… Введение. О значении фигуры Ломоносова для русской культуры в целом и литературы в частности, пожалуй, уже все сказано и не раз. Но чтобы придерживаться известного формата работы, видимо, стоит повторить общеизвестные факты. М.В. Ломоносов – дорога поэта. Сын государственного крестьянина, Михаил Ломоносов вырос в условиях северорусской культуры, тесно связанной с традициями допетровской Руси. Он рано научился грамоте, прочёл всё книги, какие мог достать; к 14 годам уже изучил «Арифметику» Л.Ф. Магницкого и «Славянскую грамматику» М. Смотрицкого. Будущий ученый попытался 2 — постоянные мотивы его коротких изящных стихотворений, всецело отражающих настроение разбогатевших социальных слоев. Однако культ настоящего проникнут у Анакреона духом умеренности, оргиастичность ему чужда; его вино разбавлено водой, чтобы песня за чашей оставалась стройной. В отвращении к «скифству» с его буйством, в «любви к согласному гимну за полной чашей» сказалось происхождение ветреной, но отличающейся чувством меры, музы Анакреона. Из произведений самого Анакреона сохранились лишь отрывки, но зато дошел сборник изящных и игривых стихотворений, написанных в стиле и духе Анакреона в александрийскую и отчасти более позднюю эпоху, когда его веселый жанр был в моде среди богатых классов больших торговых городов. Этот сборник впоследствии и создал славу Анакреону и вызывал неоднократные подражания в позднейшей литературе («анакреонтическая поэзия»). Анакреонтическая поэзия характерна для эпохи Рококо. Она несколько книжна и искусственна, как, впрочем, искусствен породивший ее быт. Она развивается как под влиянием живописи рококо (Ватто, Буше, Фрагонар), следуя ей в своих игривых описаниях, так и эстетических теорий эпохи. В молодых лит-рах, скованных гнетом «тяжелых» псевдоклассических образцов (особенно еще в том истолковании, к-рое они получили у нас в XVIII в.), анакреонтическая поэзия сыграла прогрессивную роль. Она, так сказать, «демократизировала» поэзию и яз., приближала к жизни, к естественности и простоте. В России в анакреонтическом духе помимо Ломоносова писали также Херасков, Державин, Батюшков, Гнедич. Пушкин называл Анакреона своим учителем, переводил его и всячески подражал («Фиал А.», «Подражание А.», «Бог веселый винограда»), иногда через посредство Парни («Гроб А.»). Увлекались древнегреческим поэтом также Дельвиг, Вяземский, Языков и др. Излюбленные образы этого направления в поэзии — Венера-Киприда, грации, Амур и, конечно, бог вина Бахус. Полемика сквозь века. Итак, в 1761 г Ломоносов пишет “Разговор с Анакреоном”. Это одно из последних его стихотворных произведений, которые вполне можно считать своеобразным “художественно-философским завещанием”. Именно в этом стихотворении Ломоносов выразил свое (при этом совпадающее с требованиями классицизма) представление о задачах поэзии и назначении поэта. В стихотворении происходит своеобразная полемика через века между Ломоносовым, поэтом просветительской идеи, и Анакреоном, певцом эпикуреизма — направления древнегреческой философии, отстаивавшего достоверность лишь того, что человек постигает с помощью своих чувственных наблюдений. 2 Прежде всего обращает на себя внимание жанр произведения. “Разговор”, по определению Ломоносова — это “когда данную материю предлагают два, или три, или больше вымышленных лиц, разговаривая между собою”, т. е. это “диалог”, “беседа”. Выбирая жанр, Ломоносов уходил от характерной монологичности оды (а равно и надписи, переложения, размышления — жанров, традиционных для поэта), а следовательно, и от замкнутости монолога. Взгляды Ломоносова иногда совпадают с мыслями Анакреона, иногда расходятся, благодаря этому у читателя возникает ощущение полемичности. Диалог предполагал открытость реплик, идей и позиций, что влекло за собой большую свободу, простоту и естественность. Композиция “Разговора с Анакреоном” внешне очень проста. Стихотворение состоит из переложений четырех од Анакреона, последовательно чередующихся с ответами самого Ломоносова. Чередование этих пар строго продумано, спаяно внутренней логикой, а потому полностью исключает перестановки или сокращения текста. В первой группе стихотворений ставится вопрос о выборе предмета, достойного воспевания. Анакреон, по его собственным словам, пытался петь о троянской войне, подвигах Алкида (Геракла) и т.п., но каждый раз возвращался к любовным песням. Да гусли поневоле Любовь мне петь велят. Ломоносов переводит эту оду трехстопным ямбом с перекрестной рифмой, что передавало легкость и изящество анакреоновой мысли. Ответ Ломоносова строится как подражание своему собеседнику, прежде всего, по форме. Это тот же трехстопный ямб с перекрестной рифмой. И смысл ответа сводится к определению объекта поэтического изображения. Однако подражая, Ломоносов одновременно заявляет о своей непохожести: Мне струны поневоле Звучат геройский шум. Ломоносов разделяет личную жизнь поэта и его поэтической творчество. В жизни поэту знакомы любовные радости, но достойными прославления в стихах ему видятся только героические подвиги. Хоть нежности сердечной В любви я не лишен, Героев славой вечной Я больше восхищен. Акцентируя свое “я” в последней строке, Ломоносов заявляет о возможности индивидуального, самостоятельного поэтического выбора. В следующей оде ХХIII Анакреон углубляет свою мысль. Античный поэт воспевает любовь, вино, веселье, поскольку это соответствует 2 мироощущению, это его жизненная философия и позиция. Зная, что “жизни положен срок”, Не лучше ль без терзанья С приятельми гулять И нежны воздыханья К любезной посылать. Трехстопный ямб и здесь подчеркивает естественность позиции поэта, легкость принимаемых им решений. Ответ Ломоносова на эту оду идентичен по форме, но размышления его приобретают все большую самостоятельность. Ломоносов решается оценить позицию Анакреона, право на это ему дает время: Анакреон, ты верно Великий философ… Многие исследователи, в том числе А.В.Западов, считают, что эти строки пронизаны авторской иронией. Действительно, в первой строке смысловое ударение падает на слово “верно”. Если бы оно было вводным, то ирония была бы очевидна. Однако во всех печатных текстах (а рукопись не сохранилась) “верно” выступает как самостоятельная лексическая единица (в значении “действительно”), подчеркивая смысловую насыщенность второй строки. А последующие десять строк раскрывают мысль Ломоносова. Главным для него является то, что Анакреон “жил по тем законам, / Которые писал”. Эта естественность, органичность жизненной позиции Анакреона- человека — одна из причин бессмертия Анакреона-поэта: Но славой после року Ты мог до нас дожить. Также во второй паре стихотворений гедонистические взгляды Анакреона сравниваются с учением Сенеки, римского философа-стоика, призывавшего презирать радости жизни и тем самым заранее готовить себя ко всем невзгодам. Ломоносов отвергает суровые «правила» Сенеки и принимает сторону Анакреона: Возьмите прочь Сенеку, Он правила сложил Не в силу человеку, И кто по оным жил? Эти четыре строки ответа звучат неожиданно резко. Сенека проповедовал отказ от радостей жизни, полный аскетизм, хотя в обыденной жизни понимал толк в наслаждениях. Но перед лицом смерти, по его мнению, человек должен от них отказаться. Совершенно очевидно, что позиция Сенеки абсолютно противоположна позиции Анакреона. Во-первых, потому что она искусственна (“правила сложил”), во-вторых, потому что она умозрительна (“И кто по оным жил?”). Сам Ломоносов категоричен в отрицании Сенеки 2 Чрез приятной лиры звон… Анакреон — настоящий поэт. Теперь в его руках лира (не “гусли” и не “струны”, как в оде I) — атрибут истинного поэта. И опять Ломоносов решает подражать Анакреону, но только в определении предмета изображения. Он тоже хочет создать портрет, но не любимой девушки, а возлюбленной Матери. Далее Ломоносов рисует великолепный по своей силе и мощи аллегорический портрет России, подчеркивая ее зрелость, здоровье, материнскую силу, мудрость, величие и гордость. Изображение абсолютно лишено чувственности, оно торжественно и монументально. Ломоносов насыщает текст славянизмами (“потщись”, “чело”, “глава”, “очи”, “млеко” и др.), усеченными формами (“здравы”, “небесны”, “кудрявы”, “созревша” и др.), использует инверсию (“Огонь вложи в небесны очи / Горящих звезд в средине ночи”). Благородно, “велелепнейше” звучит любимый Ломоносовым четырехстопный ямб (его благозвучие оттеняется четырехстопным хореем). Но ответ Ломоносова отличается не только исключительной изобразительностью, в нем заключен важный для понимания всего творчества поэта смысл. Россия — это возлюбленная Мать для Ломоносова, а поэтому он любит ее той глубокой любовью, которая естественна как сама жизнь. Но Россия — это и Богиня. Ей поклоняются, а поэты ее воспевают. Более того, Россия — Муза Ломоносова. Такая позиция и человека, и поэта ставит Ломоносова в один ряд с Анакреоном и Катоном. Отсюда и форма разговора на равных с образцовым поэтом. В целом же последний ответ Ломоносова смыкается с началом “Разговора с Анакреоном”. Заявленные в оде I и в ответе на нее Ломоносова мысли постепенно наполнились глубоким философским смыслом. Перед нами единое, целостное стихотворение с четкой внутренней логикой, стройной композицией, продуманной ритмической организацией и системой образов. Наряду с этим “Разговор с Анакреоном” касается еще одной важной теоретической проблемы классицизма — проблемы подражания. Ломоносов в своем стихотворении демонстрирует наглядно, как перевод или переложение рождает подражание и по форме, и по содержанию (Ответ на Оду I), но затем, сохраняя форму, поэт стремится наполнить ее новым смыслом (Ответ на Оду ХХIII), а это, в свою очередь, ведет к поискам новой, индивидуальной формы (Ответ на оду ХI). Результат этого процесса — собственное, оригинальное творчество (Ответ на оду ХХVIII). Эта “схема”, обозначенная в “Разговоре с Анакреоном”, была выражением общей закономерности, характерной для литературного процесса в России ХVIII века. Осваивая античный и западноевропейский материал, русская литература не просто подражала, но, подражая, оставалась сама собой. И этот сложный процесс был залогом, условием дальнейшего самобытного развития нашей словесности. 2 Заключение. …Конфликт, затронутый Ломоносовым в стихотворении «Разговоре с Анакреоном», позже будет по-разному отражен в поэзии Державина, Княжнина, Карамзина, Дмитриева, Жуковского, Пушкина и др. Но несомненна поэтическая продуктивность этой темы, ее огромная историко- литературная важность. Это спор о назначении поэта, о назначении культуры, спор, продолженный преемниками Ломоносова (которые далеко не всегда оказывались его единомышленниками). Конечно, отголоски этого спора были слышны и в нашей поэзии ХХ века, слышны они и по сей день. поэтические дискуссии Некрасова и Полонского, Маяковского и Есенина и др. привнесли в контекст конфликта новые мотивы, по существу актуальны остаются и тезисы Ломоносова, вложенные им в собственные уста и в уста Анакреона. В настоящее время сомнению подвергается эстетическая ценность блестяще мотивированного Ломоносовым в «Разговоре с Анакреоном» создания культа Родины, культа России в поэзии. 2 Список использованной литературы. 1. Егунов А. Н. Ломоносов — переводчик Гомера \\ Литературное творчество Ломоносова. М. — Л., 1962; 2. Живов В. М. Государственный миф в эпоху просвещения… \\ Из истории русской культуры. Т. 4. (XVIII — начало XIX в). М., 1996, с. 661, 662 ; 3. Западов А.В. Поэты ХVIII века. М.В.Ломоносов. Г.Р.Державин. М., 1979. С. 51; 4. Западов В.А. Русская литература ХVIII века, 1700 — 1775: Хрестоматия. М., 1979; 5. Кокорев А.В. Хрестоматия по русской литературе ХVIII века. М., 1965. С 244; 6. Лебедев Е.Н. Ломоносов. М., 1990. С. 587; 7. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 8. М.; Л., 1959. С. 761-767. Все цитаты даны по этому изданию. 8. Лотман М. Ю. Природа государственности в теории Просвещения \\ Из истории русской культуры. Т. 4. М., 1996, с. 59 – 83; 9. Орлов П.А. История русской литературы ХVIII века. М., 1991. С. 56; 10. Русская литература — век ХVIII. Лирика. М., 1990. С. 379. 2
Разговор с Анакононом прочитал. Разговор с Анакононом
Анакреон
Ода I.
Я пел около трех,
Я бы пел о кадме
Да, хассли, я один
Любовь вейд звонить.
Я хассли с нитками
Вчера поменял
И славными делами
Алькиду поднял;
Да, Хасли
Люблю петь мне
О вас, герои, подробнее
Прощайте, не хочу.
Ломоносов
Ответ
Я пел о нежном,
Анакреоне, любви;
Я ощутил тепло того же
В теплой крови
Я начал бегать пальцами
Тонкие струны
И сладкие слова
По следам.
У меня струны из струнных
Звучит геройский шум.
Больше не опозориться
Люблю мысли, разум;
Хотя нежность сердечная
В любви не обделена,
Герои вечной славы
Больше в восторге.
Анакреон
Ода XXIII.
По возможности
Жизнь должна продолжаться
Тогда я не буду фальшивой
Сокровище, чтобы спасти
До смерти в моей године,
Взяв деньги, отошел
И за залог смерти
Промедление, дожил до жизни;
Когда я знаю, что
То жить можно
Что мы поворачиваем, вздыхаем,
Это мзда не может кричать;
Не лучше без терзаний
Прогулки с приятелями
И нежные камыши
На вид отправить.
Ломоносов
Ответ
Анакреон, ты прав
Великие Философы,
Ты единообразно
Его слова соблюдались
Ты жил по законам,
Кто писал
Смеялся зачистками
Ты любил петь, танцевал;
Хотя ты глубоко глубоко
Мне было все равно больше
Но слава после рока
Ты бы до нас дожил:
Убери Сендель
Он установил правила
Не в силу человека
А он кем жил?
Анакреон
Ода XI
Девочки сказали мне:
«Ты дожил до старости»,
И мне подарили зеркало:
«Смотри, ты Лис и Сед»;
Я не маленький
Волосы у меня целы
Или темнота была гладкой,
И я все ходил;
Только в том, что могу пойти на
Что надо старику
Чем больше развлекается
Чем ближе он видит скалу.
Ломоносов
Ответ
Из зеркала сюда, Анакреон,
А послушай, что печалится, хмурясь, Катон:
«Что я вижу серую обезьяну?
Не злюсь если адская такая легенда,
От ревности к смеху, чтобы склонить мои желания?
Однако я за Рим, за свободу твердо,
Я не путаю мечты
И Слим из Цезаря кинжал свободен.
Анакреона, ты был роскошным, веселым, милым,
Катон пытался присоединиться к республике,
Ты прожил век в веселье и взял его с собой,
Его угрюмый в Риме не вернулся к миру;
Ты прожил жизнь как временное время,
Он распространил на жизнь республики;
Твое зерно взял дух приятного винограда,
Ножом он сам был смертной копейкой;
Соблобна роскошь в том, что был повод для тебя
Упрямая милашка была его judis;
Ночность чудесная вдруг и напоминаю я понял
Умнее кто из вас, другой если судить.
Анакреон
Ода XXVIII.
Сначала мастер живописи,
Первый при рождении
Мастер, наука Минерва,
Напишите, чтобы помочь мне.
Напиши ей Кудри Чорна,
Без умелых рук на улице,
С мрачным духом
Будь кстати там такой.
Дай из роз в лицо кровь
И как снег представь Белу,
Проведи дуги бровей
На высоком брови
Ни одна с другой
Не развеивай их между
Сделай свою хитрость
Как моя девочка;
Цвет в глазах ее небесный,
Как миненервин шоу
И Венерианская любовь очаровательны
С тихим пламенем, в строке
Чтоб паришь ты без слов
И объятия притягивали
И чтоб их овечья речь
казалась течь мед;
Все радости затеи
В подбородке мустлера
И в круге красивой шеи
Дай лилеям цветущий
В кои нежность Делийга
В которой играют чары
И во много раз
Возвести взгляд капитуляции;
Одеть такое же платье ало
И не заставить все груди закрывать,
Чтобы ее мало видеть,
А про других судить.
Kohl Image Murcly,
Я вижу здесь заочно,
Я вижу тебя здесь, мой свет;
Молви, дорогой портрет.
Ломоносов
Ответ
Красоту ты сеешь
И хозяин, Анакреон,
Но ты счастлив
Через приятный лживый звон;
Представляю тебя сейчас
И маляр выбирает
Так что за забором писать
Моя любимая мама.
О мастере в живописи первый,
Ты первый на нашей стороне,
Достоин родиться шахтером
Картины России мне
Образ зрелого возраста
И вид в удовлетворении веселья
Отради ясность на челе
И вознесенная глава;
Потеют члены здоровых
Как должна быть богиня
На плечах волосы карри
Знак веселый
Бревна в небесах глаза
Горящие звезды посреди ночи
И дуги брови,
Который кажется после облака;
Высоко по соскам, Малка в изобилии,
И до зрелой красоты
Это были мускулы, руки сильные,
И животный рот
В разговоре обещанная важность
И наш слух ободрил
Как чистый лебедь голос,
Коля может твоё лукавить;
Платье, вложи в Порфиру,
Дай скипетр, положи корону,
Как должны законы мира
И выпрямить, чтобы предписать конец;
Примерно так как изображение похоже
Красный, добрый, благородный,
Великое чудо Мать,
И они вели крылья.
Анакреон
Ода I.
Я пел о трех,
Я бы пел о кадме
Да, хассли, я один
Любовь вейд звенеть.
I Hussley со струнами , но mi.
Вчера поменял
И славными делами
Алкида поднял;
Да, Хасли
Люблю петь мне
О вас, герои, подробнее
Прощайте, не хочу.
Ломоносов
Ответ
Я пел о нежной,
Анакреоне, любви;
Я ощутил тепло того же
В теплой крови
Я начал бегать пальцами
Тонкие струны
И сладкие слова
По следам.
У меня струны из струнных
Звучит геройский шум.
Больше не опозориться
Люблю мысли, разум;
Хотя нежность сердечная
В любви не обделена,
Герои вечной славы
Больше в восторге.
Анакреон
Ода XXIII.
По возможности
Жизнь продолжалась и ч.
Тогда я не стал бы фальшивым
Сокровище, чтобы спасти
До смерти в моей године,
Взяв деньги, отошел
И, для ОТВ ш. порошков
Отсрочка, дожила до жизни;
Когда я знаю, что
То жить можно
Что мы поворачиваем, вздыхаем,
Это мзда не может кричать;
Не лучше без терзаний
Прогулки с приятелями
И нежные камыши
На вид отправить.
Ломоносов
Ответ
Анакреон, ты правдив
Великий философ
Ты единообразно
Слов сдержал свои слова.
Ты жил по законам,
Кто писал
Смеялся взмахом
Ты любил петь, танцевал;
Хотя ты глубоко глубок
Мне было все равно
Но слава после рока
Ты мог бы жить для нас;
Убери Сендель
Урегулировал правила
Не в силу человека
А кем он жил?
Анакреон
Ода XI
Девочки мне сказали:
«Ты дожила старыми годами»,
А мне подарили зеркало:
«Смотри, ты Лис и Сед.»
Я не маленький
Даже волосы у меня целы.
Или темнота была гладкой,
И я все шла;
Только в том, что я могу пойти на
Что старику надо
Чем больше веселиться
Чем ближе он видит камень.
Ломоносов
Ответ
Из зеркала здесь, Анакреон,
И послушайте, что печалит, хмурясь, Катон:
«Что я вижу, серую обезьяну?
Не гнев, если он адский, такая легенда,
От ревности к смеху, чтобы склонить мои желания?
Впрочем, я за Рим, за вольность твердо,
Я не путаю мечты
И Слим от Цезаря кинжал бесплатно.«
Анакреон, ты был роскошный, веселый, милый,
Катон пытался навести порядок в республике;
Ты век прожил в веселье и забрал его с собой,
Его угрюмый в Риме не вернулся к миру;
Ты прожил жизнь как временное время,
Он распространил на жизнь республики;
Твое зерно проникло духом приятного винограда,
Нож, которым он сам был смертным жертвой;
Соблобно роскошь в том, что ты был
Упрямая милость была его judis;
Ночность чудесная вдруг и напоминаю я понял
Умнее кто из вас, другой если судья.
Анакреон
Ода XXVIII.
Сначала мастер живописи,
Первый при рождении
Мастер, наука Минерва,
Напишите, чтобы помочь мне.
Пиши локоны черными,
Без умелых рук на улице,
С хмурым духом
Будь кстати там такой.
Подари ей из роз в лицо кровь
И как снег представь Белу,
Проведи дуги бровей
На высоком брови
Ни одно с другим.
Не развеять их между
Сделать его хитрым
Как моя девочка;
Цвет в глазах Небесных,
Как миненервин шоу
И Винировская любовь прелестных
С тихим пламенем, в строке
Чтоб паришь ты без слов
И объятия манили
И чтоб их ягненка речь
Казалась поток меда;
Все удовольствия затеи
В подбородке мустлера
И в круге красивой шеи
Подари лилейям цветение
В котором дышат нежностью
В котором играют чары
И во много раз
Возведи взор капитуляции;
Одеть такое же платье ало
И не заставить все груди закрывать,
Чтобы увидеть ее мало,
А про других судить.
Коль образ меня.
Я вижу здесь заочно,
Я вижу тебя здесь, мой свет;
Молви, дорогой портрет.
Ломоносов
Ответ
Ты счастлива сеешь красоту
И хозяин, Анакреонт,
Но ты счастлив
Через приятный лживый звон;
Я представляю вас сейчас
И художник избран.
Так что за забором писать
Любимая мама.
О мастере в живописи первый,
Ты первый на нашей стороне,
Достоин родиться шахтером
Картины России мне
Образ зрелого возраста
И вид в удовлетворении забавы
Отради ясность на челе
И вознесенная глава;
Пота представят члены здорового
Как Д. около lft goddess be,
Via pl e. cham Волосы Кудрявые
Знак веселый
Огонь в небесах глаза
Горящие звезды посреди ночи
И брови выходная дуга
Ох,
Который кажется после облаков;
Высоко над сосками, Малка в изобилии,
И до зрелой красоты
Это были мускулы, руки сильные,
И животный рот
В разговоре, обещанная важность
И наш слух ободрил
Как чистый лебединый голос ,
Коля может твоё лукавить;
Платье, вложи в Порфиру,
Дай скипетр, положи корону,
Как должны законы мира
И выпрямить, чтобы предписать конец;
Примерно так как изображение похоже
Красный, добрый, благородный,
Великое чудо Мать,
И они вели крылья.
Анализ стихотворения «Разговор с Анакононом» Ломоносов
Михаил Ломоносов написал интересное стихотворение под названием «Разговор с Анакононом». В нем раскрывается весь смысл творческой деятельности поэта. Разговор отличается откровенностью и простотой.
Поэма представляет собой спор между Ломоносовым и древнегреческим поэтом Анакононом, оседлавшим любовную радость. Для всех четырех ODD ответ — русский писатель. Все логически продумано, ведь в споре может родиться правда.Во-первых, поэты пытаются найти то, что они поют. По звучанию стихотворение похоже, но смысл другой. Анакреон предпочитает любовные чувства, а Ломоносов — героические поступки и любовь к Родине. Но в студенческие годы Михаил Васильевич писал лирику, поэтому признается, что не обделен нежностью. Они совмещают эти работы только до хусли.
Вторая часть содержит размышления о том, что человеческая жизнь длится недолго. Поэт из Древней Греции считает, что не стоит копить деньги, потому что они все равно не помогут загрузиться с смертного часа.Он хочет жить в удовольствие, получать удовольствие. Ломоносов не согласен с такими рассуждениями. Он думает наоборот. Вдруг запомните отказ от отказа от радостей жизни. Далее следует проблема, о которой говорилось ранее. Русский поэт сравнивает Анакреон с римским рабочим Катоном. Первый всю жизнь развлекался, а второй пытался поддерживать порядок в республике. Но их объединяло то, что, по словам Ломоносова, они прожили свою жизнь бесследно и никакой пользы обществу не принесли.
В заключительной части поэт из России рассказывает о значении своего творческого послания и назначения, используя серьезный четырехниточный ямб. Анакреона просит художника нарисовать портрет своей любимой женщины, описав ее прелести. Михаил Васильевич говорит, что древнегреческий поэт восхищается не только женской красотой, но и просит его написать портрет Русской матери в образе монархина. Вся ее красота заключается в ее могущественном состоянии. Но исправить это можно только в мирной жизни. Недавние слова, говорящие о прекращении ходячих войн, это подтверждают.Родина должна развиваться и любить своих сыновей.
Михаил Ломоносов не согласен ни с одним высказыванием поэта из Древней Греции. Он всем оооочень показывает свою любовь к мусору, хочет принести пользу миру. Анакреоне тоже хочется повеселиться.
И на каждый из них ответил своими стихами, восторженно назвал весь цикл «Разговор с Анакононом». Номера Ломоносова даны по старому изданию сборника «Анареонтика».
См. Также анализ «разговора с Анакононом» и статью о теме и значении этой работы.Остальные материалы о жизни и творчестве М. В. Ломоносова — смотрите ниже, в блоке «Еще по теме …»
Ломоносов. Разговор с Анакреоном. Аудиобниг
Anacreon
Я пел около трех,
Я бы пел о кадме
Да, хассли, я один
Любовь вейд звонить.
Я хассли с нитками
Вчера поменял
И славными делами
Алькиду поднял;
Да, Хасли
Люблю петь мне
О вас, герои, подробнее
Прощайте, не хочу.
Ломоносов
Я пел о нежной,
Анакреоне, любви;
Я ощутил тепло того же
В теплой крови
Я начал бегать пальцами
Тонкие струны
И сладкие слова
По следам.
У меня струны из струнных
Звучит геройский шум.
Больше не опозориться
Люблю мысли, разум;
Хотя нежность сердечная
В любви не обделена,
Герои вечной славы
Больше в восторге.
Анакреон
По возможности
Жизнь должна продолжаться
Тогда я не буду фальшивой
Сокровище, которое нужно спасти
До смерти в моей године,
Взять деньги, уехать
И за залог смерти
Промедление, жить, чтобы жить ;
Когда я знаю, что
То жить можно
Что мы поворачиваем, вздыхаем,
Это мзда не может кричать;
Не лучше без терзаний
Прогулки с приятелями
И нежные камыши
На вид отправить.
Ломоносов
Анакреон, ты правдив
Великие Философы,
Ты единообразно
Его слова соблюдались
Ты жил по законам,
Кто писал
Смеялся взмахом
Ты любил петь, танцевал;
Хотя ты глубоко глубоко
Мне было все равно больше
Но слава после рока
Ты бы до нас дожил:
Убери Сендель
Он установил правила
Не в силу человека
А он кем жил?
Анакреон
Девочки сказали мне:
«Ты дожила старыми годами»
А мне подарили зеркало:
«Смотри, ты Лис и Сед»;
Я не маленький
Волосы у меня целы
Или темнота была гладкой,
И я все ходил;
Только в том, что могу пойти на
Что надо старику
Чем больше развлекается
Чем ближе он видит скалу.
Ломоносов
Из зеркала сюда, Анакреон,
А послушай, что печалит, хмурясь, Катон:
«Что я вижу серую обезьяну?
Не гнев если адский, такая легенда,
От ревности от смеха склонить свои желания?
Однако я за Рим, за свободу твердо,
Я не путаю мечты
И Слим от Цезаря кинжал бесплатно.
Анакреона, ты был роскошным, веселым, милым,
Катон пытался присоединиться к республика,
Вы прожили век в веселье и забрали его с собой,
Его угрюмый в Риме не вернулся к миру;
Ты прожил жизнь как временное время,
Он распространил на жизнь республики;
Твое зерно взял дух приятного винограда,
Ножом он сам был смертной копейкой;
Соблобна роскошь в том, что был повод для тебя
Упрямая милашка была его judis;
Ночность чудесная вдруг и напоминаю я понял
Умнее кто из вас, другой если судить.
Anacreon
Сначала мастер живописи,
Первый при рождении
Мастер, наука Минерва,
Напишите, чтобы помочь мне.
Напиши ей Кудри Чорна,
Без умелых рук на улице,
С мрачным духом
Будь кстати там такой.
Дай из роз в лицо кровь
И как снег представь Белу,
Проведи дуги бровей
На высоком брови
Ни одна с другой
Не развеивай их между
Сделай свою хитрость
Как моя девочка;
Цвет в глазах ее небесный,
Как миненервин шоу
И Венерианская любовь очаровательны
С тихим пламенем, в строке
Чтоб паришь ты без слов
И объятия притягивали
И чтоб их овечья речь
казалась течь мед;
Все радости затеи
В подбородке мустлера
И в круге красивой шеи
Дай лилеям цветущий
В кои нежность Делийга
В которой играют чары
И во много раз
Возвести взгляд капитуляции;
Одеть такое же платье ало
И не заставить все груди закрывать,
Чтобы ее мало видеть,
А про других судить.
Kohl Image Murcly,
Я вижу здесь заочно,
Я вижу тебя здесь, мой свет;
Молви, дорогой портрет.
Ломоносов
Красоту ты сеешь
И хозяин, Анакреон,
А ты счастлив
Через приятный лживый звон;
Представляю тебя сейчас
И маляр выбирает
Так что за забором писать
Моя любимая мама.
О мастере в живописи первый,
Ты первый на нашей стороне,
Достоин родиться шахтером
Картины России мне
Образ зрелого возраста
И вид в удовлетворении веселья
Отради ясность на челе
И вознесенная глава;
Потеют члены здоровых
Как должна быть богиня
На плечах волосы карри
Знак веселый
Бревна в небесах глаза
Горящие звезды посреди ночи
И дуги брови,
Который кажется после облака;
Высоко по соскам, Малка в изобилии,
И до зрелой красоты
Это были мускулы, руки сильные,
И животный рот
В разговоре обещанная важность
И наш слух ободрил
Как чистый лебедь голос,
Коля может твоё лукавить;
Платье, вложи в Порфиру,
Дай скипетр, положи корону,
Как должны законы мира
И выпрямить, чтобы предписать конец;
Примерно так как изображение похоже
Красный, добрый, благородный,
Великое чудо, Мать,
И крылья велели явиться
Нам осталось поговорить о лирических стихотворениях поэта.К таковым относится «Разговор с Анакононом» , произведение, которое Ломоносов не раз видоизменял и обрабатывал в течение 1750-1962 годовщины годовщины и которое было для него программой. Поэма построена как диалог двух поэтов: древнегреческого и современного. В споре и диалоге, как известно, рождается правда, потому что Ломоносов избрал такую оригинальную форму стиха. Какова истинная цель поэзии — вопрос, который здесь поставлен. Анакреонт жил очень давно, в пятом веке до нашей эры.В своих песнях поэт воспевал яркие и радостные моменты жизни, счастье в любви, красоту, молодость, а если старость, то довольствуйся им и заботой. И в древности, и в более поздние времена поэмы Анакреонта были настолько популярны, ему так активно подражали, что даже обозначением этого направления в поэзии было «анакреонтическая лирика».
Такой поэт вступает в полемический диалог Ломоносова. Чтобы убедить читателя в своей правоте, он сначала переводит бурю из Анакреона и, составив свой ответ, предлагает свое собственное понимание темы, затронутой в этой части.Итак, альтернативные фрагменты произведения: Мысли, принадлежащие Анакреоне — мысли, принадлежащие Ломоносову. Древнегреческий поэт жалуется, что в своих песнях он не настраивается на героическую тему — рождаются строчки о любви:
Я пел про троих, пел о кадме, да, люблю в кадме звенеть. Я вчера поменял хассли со струнами, и славные дела Алкиды поднялись; Да хули несчастья любят петь мне, про вас, героев, больше, до свидания, не хочу. Русский поэт рассуждает иначе: я пел о нежной, Анакреонской, любви; Я чувствовал страх перед первым в разогретой крови.Я стал водить пальцами по тонким ниточкам, и сладкие слова идут по следам. Героический шум задействован в струнах струнных. Не обижайся больше, люби мысли, ум: По крайней мере, нежностью сердечной в любви я не был обделен, герои вечной славы меня больше восхищают.
На звук ряда поэтов они перекликаются: я пел о трех — я пел о нежном; Да, халя невольно — у меня завязки нарушены и т. Д. Но смысл у них с точностью до наоборот.У русского поэта его позиция кажется гораздо более взвешенной, и, чтобы подчеркнуть эту тяжесть, он позволяет себе четыре заключительные строчки в Ответе-Ответе (считаю: в анакреоническом упорстве их двенадцать, у Ломоносовской — шестнадцать). Эти четыре строчки почти афористичны, в них суть позиции Ломоносова. И он знает тонкие чувства, и он умеет «петь о любви», но считает, что лирическая муза призвана воспевать славные подвиги героев.
Самая «программа» в этом откате из двух поэтов, ее заключительная часть.Оба обращаются в конце концов к художнику с просьбой написать портреты самой привлекательной и любимой женщины. Оба выражают свои пожелания, в какой манере это сделать, какие качества характера и внешности в фигуре подчеркивают. Мы приведем эти два фрагмента целиком, чтобы их можно было больше сравнить.
Anacreone Мастер живописи Первый, первый в роду, мастер, научный шахтер, напиши мне. Напиши ей кудри черными, без умелой руки до широт, ладаном духов, путь есть путь.Дайте его из роз перед лицом ее крови, и, как снег, представьте себе Белу, проведите дуги бровей на высоком лбу; Не одно с другим, но их легко составить, пофантазировать со своими, как моя девочка. Цвет в глазах ее небесных, как миненевропейская лоза, показывает и Венеру прекрасный взгляд с тихим пламенем. Чтоб устроились они без слов и увлеклись, и чтобы их ароматы казались струящимися медом. Все удовольствия от приключения в подбородке должны быть в состоянии, и дать прекрасную шею задержки, чтобы процветать, в которой дышат нежностью, в которой разыгрываются чары, и во многих случаях окружающий взгляд.Одеваем такое же платье Ало и не заставляем закрывать все груди, чтобы казалось, что это видит и осуждает других. Коль Изображение Меркли, я вижу здесь заочно, я вижу тебя здесь, мой свет: Молволи, дорогой портрет. Ответ Ломоносова. Красавица и хозяин, Анакреонт, радует, а приятный лживый звон — радует. Я теперь представляю себе и художника, которого выбираю, так что мне выпала писать моя любимая мама. Сначала о мастере живописи! Ты первая на нашей стороне сохранилась, чтобы родиться шахтером, картинки России мне! Image Зрелый возраст и молитва Веселая, Хвала Ясности в главе Smoul и Вознесенных.Меха подчиняют членам здоровых, как и положено богине; На пленке волосы Кудряви — картина шалости. Огонь вложи в небеса глаза горящих звезд посреди ночи, и брови выведут еще одно, что кажется вслед за облаками. Выделяя соски, Малка в изобилии, и чтобы красота красоты показывала мускулы, руки сильные и важность рта в разговоре обещала, и поэтому наш слух поощрял бы, как чистый голос лебедей, если бы ты можешь хитрить свой.Одевай, вставь в Порфиру, дай скипетр, поставь корону, как должны законы мира и протяни, чтобы предписать конец. Примерно так образ похожий, красный, добрый, благородный! Мать очень удивилась и сказала, что надо прижать войну.
Каждая строфа в «Ломоносовском» отвечает развитию мысли, образных элементов, а сама ритмическая ритмическая система перекликается с соответствующим стилем Станкаона. Но в каждой паре строф мы обнаруживаем один за другим противоположные лейтмотивы.Первая пара строф: Анакреона просит написать «любезно мне», а Ломоносов — изобразить на портрете «Любимая мать». Вторая пара элементов усиливает и конкретизирует эту противоположность лейтмотивам. Древнегреческий поэт очарован белым лицом и нежной кистью молодой девушки. Русский поэт выбирает другие черты и краски: у его героини зрелый возраст, ясный спокойный глаз и «восходящая глава». И это неудивительно: героиня Ломоносова — сама Россия («Картинки России мне!»).
Во всех повторяющихся строках необходимо будет найти лексическую параллель, то есть общее слово. Но семантика, то есть смысловое значение слова, будет другим. А если так, то образное содержание оказывается другим. Приведем пример из той же второй пары строф. Оба поэта упомянуты мужчиной. У Анакреона с его помощью уточняется внешняя красота возлюбленной («дуги бровей» на лбу), у Ломоносова — высокое и умиротворенное состояние души («ясность» в челе).
Противоречие диалога двух поэтов осуществлялось на ритмическом уровне. Обращаем внимание на то, что в заключительном (наиболее важном) фрагменте «разговора» анакреоновские строчки написаны размером хорька, а Ломоносовские — ямбическим. Хиологическая остановка любила, как уже говорилось, литературного врага Ломоносова Тредиаковского. Ломоносов также превозносил «Ямбовское великолепие» и чаще всего использовал в стихах именно этот размер. Старые мастера даже в этом не сходились друг с другом! В данном случае показательно, что в полемике с анакононом Ломоносов отвечает на хореальную строфу ямбика.Сама ритмическая форма стиха участвует в споре, служит свидетельством авторской мысли.
Мне было около трех, чтобы петь. Беседа с Анакреоном (Ломоносовым)
Анакреон
Ода I
Я собирался спеть о Трех,
Я бы спел о Кадме,
Да, арфа — это только я
Любовь велит звенеть.
Я арфа из струн а mi
Вчера изменил
И славных деяний
Возвышен Алкид;
Да гусли нехотя
Говорят петь любовь
Про вас, герои, побольше,
Прощай, не хочу.
Ломоносов
Ответ
Я пел о нежном
Анакреон, любовь;
Я почувствовал жар старого
В теплой крови
Бегал пальцами
По тонким ниточкам
И сладкими словами
По следам.
У меня есть веревки против моей воли.
Слышен героический шум.
Больше не обижайся
Люблю мысли, ум;
Хоть сердечной нежностью
Не обделен любовью,
Герои вечной славы
Больше в восторге.
Анакреон
Ода XXIII
Как только сможем
Отложил, дал жить;
Когда я узнаю
Что есть крайний срок жить
Во что я врезаюсь, я вздыхаю
Что он не мог накопить взятки;
Не лучше ли без мучений
Гулять с друзьями
И вздохи ласковые
К любезному послать.
Ломоносов
Ответ
Анакреон, ты прав
Великий философ,
Ты работаешь равномерно
Он сдержал свои слова.
Ты жил по этим законам
Кто написал
Смеялся над катушками,
Ты любил петь, ты танцевал;
Хотя в вечность ты глубока
Я больше не хотел быть
Но слава после рока
Вы могли бы дожить до нас;
Уберите Сенеку
Он установил правила
Не во власти человека,
И кто жил по ним?
Анакреон
Ода XI
Девочки мне сказали:
«Ты дожила свои старые годы»
И дали мне зеркало:
«Смотри, ты лысый и седой.
Немного не горюю
Волосы у меня еще целы.
Или корона стала гладкой,
И все побелела;
Только то, что могу ругаться
Что старику надо
Чем веселее
Чем ближе он видит рок.
Ломоносов
Ответ
Посмотрите сюда из зеркала, Anacreon,
И послушайте, что Катон ворчит, хмурясь:
«Как мне увидеть седую обезьяну?
Разве это не адский гнев, оставляющий такой шум,
От ревности к смеху мой разум хочет склонить?
Но я буду твердо стоять за Рим, за свободу,
Меня не смущают такие сны
И этим я освобожусь от Цезаря с кинжалом.
Анакреон, ты был роскошным, веселым, милым,
Катон пытался навести порядок в республике;
Ты прожил в веселье целое столетие и взял свое с собой,
Его мрак не принес мира в Рим;
Ты использовал жизнь как временная радость,
Он пренебрегал жизнью ради успеха республики;
Твое зерно отняло дух приятного винограда,
Он сам был ножом, он был смертельным противником для себя;
Хорошая роскошь была твоей причиной
Славный упрямство было его судьбой;
Несходство внезапно стало чудесным, и я понял сходство,
Один из вас умнее, другой будет судить.
Анакреон
Ода XXVIII
Первый мастер живописи,
Первый на Родосской стороне,
Мастер, преподает Минерва,
Пожалуйста, напишите мне.
Напиши ее локоны черные
Туалеты без умелых рук
С ароматом духов
Есть такой способ.
Дайте ей кровь из роз
И представьте, какой снег белый
Нарисуйте дуги бровей
На высоком брови
Не смешивайте одно с другим.
Не складывайте их вместе,
Сделайте это по-своему
Как у моей девушки;
Цвет в глазах ее небесных,
Покажи мне, как Минервин
И прекрасный взор Венеры
Положи тихим пламенем
Чтоб губы транслировались без слов
И привлекли приятностью
И чтобы их безмолвная речь
Казалась течь, как мед;
Все приятное в начинании
Уместиться в подбородке
И вокруг красивой шеи
Пусть цветут лилии
В которых веют нежностью,
В которых играют чары
И на многие радости
Ввести вопросительный взгляд;
Одевай алое платье
И не пытайся закрыть всю грудь,
Чтоб, видя ее немного,
И судить о другом.
Если изображение мокрое.
Я вижу тебя здесь заочно
Я вижу тебя здесь, мой свет;
Скажи хорошо, дорогой портрет.
Ломоносов
Ответ
Радуетесь этой красавице
И хозяин, Анакреон,
Но довольнее собой
Через приятную звенящую лиру;
Теперь я вам подражаю
И я выбираю художника.
Чтобы пожалеть, написать
Моя любимая Мать.
О мастер живописи первый,
Ты первый на нашей стороне
Достоин рождения Минервы,
Изображение Россия мне
Представь ее зрелый возраст
И добрый в довольстве веселым,
Радость ясности лоб
И голова поднялась;
Попробуй представить здоровых членов,
Как д О быть с богиней,
По пл е чам вьющиеся волосы
Завить в знак бодрости,
Положить огонь в глаза небесные
Горящие звезды посередине ночи
И выведите дуги на брови
О,
Что кажется миром после облаков;
Поднимите груди, молока много,
И чтобы красота созрела
Она показала мускулы, руки сильные,
И рот полон живости
В разговоре было обещано значение
И так наш слух будет воодушевлен,
Как чистый голос лебедей
Если можно с твоей хитростью;
Оденься, одень ее в пурпур
Дай мне скипетр, возложи корону
Как законы мира должны ей
И ссоре предписать конец;
О, если образ похож,
Красный, добрая, благородная,
Великая, скажи Мать,
И они приказали прекратить войны.
Анализ стихотворения Ломоносова «Разговор с Анакреоном»
Михаил Ломоносов написал интересное стихотворение под названием «Разговор с Анакреонтом». В нем раскрывается весь смысл творческой деятельности поэта. Разговор откровенный и простой.
Поэма представляет собой спор Ломоносова с древнегреческим поэтом Анакреоном, воспевавшим любовные утехи. На все четыре оды отвечает русский писатель. Все продумано логично, ведь в споре может родиться правда.Сначала поэты пытаются найти то, о чем они поют. Стихи похожи по звучанию, но смысл разный. Анакреон предпочитает любовные чувства, а Ломоносов — подвиг и любовь к Родине. Но в студенческие годы Михаил Васильевич писал лирику, поэтому признается, что не лишен нежности. Только гусли объединяют эти работы.
Вторая часть содержит размышления о том, что человеческая жизнь длится недолго. Поэт из Древней Греции считает, что не нужно копить деньги, потому что они все равно не помогут откупиться от смертного часа.Он хочет прожить свою жизнь в удовольствиях, получать удовольствие. Ломоносов не согласен с такой аргументацией. Он думает с точностью до наоборот. Вдруг он запомнит отказ от радостей жизни, проповедующих отказ от радостей жизни. Далее происходит углубление проблемы, о которой говорилось ранее. Русский поэт сравнивает Анакреон с римской фигурой Катона. Первый всю жизнь развлекался, а второй пытался поддерживать порядок в республике. Но их объединяло то, что, по словам Ломоносова, они прожили свою жизнь бесследно и никакой пользы обществу не принесли.
В заключительной части поэт из России рассказывает о смысле своего творческого послания и цели, используя серьезный тетраметр ямба. Анакреон просит художника нарисовать портрет своей любимой женщины, описав ее прелести. Михаил Васильевич говорит, что древнегреческий поэт восхищается не только женской красотой, но и собой, и просит написать портрет матери Руси в образе монарха. Вся ее красота заключается в ее могущественном состоянии. Но в мирной жизни он может только укрепиться.Последние слова о прекращении войны подтверждают это. Родина должна развиваться и любить своих сыновей.
Михаил Ломоносов не согласен ни с одним высказыванием поэта из Древней Греции. От всей души проявляет любовь к Отечеству, хочет принести пользу миру. Анакреон хочет повеселиться.
Надо сказать лирических стихотворений поэта. В их числе «Разговор с Анакреонтом» , произведение, которое Ломоносов неоднократно уточнял и переделывал в течение 1750-1762-х годов и которое для него самого было программным.Поэма построена как диалог двух поэтов: древнегреческого и современного. В споре и диалоге, как известно, рождается правда, поэтому Ломоносов выбрал такую оригинальную форму стиха. В чем заключается истинная цель поэзии — вот вопрос, который здесь задается. Анакреонт жил очень давно, в пятом веке до нашей эры. В своих песнях поэт воспевал яркие и радостные моменты жизни, счастье в любви, красоту, молодость, а если старость, то самодовольную и беззаботную. И в древности, и в более позднее время стихи Анакреона были настолько популярны, ему так активно подражали, что даже возникло обозначение этого направления в поэзии — «анакреонтическая лирика».
Именно с таким поэтом вступает Ломоносов в полемический диалог. Чтобы убедить читателя в своей правоте, он сначала переводит строфу из Анакреона, а затем составляет свой ответ, предлагает свое собственное понимание темы, затронутой в этой строфе. Так чередуются фрагменты произведения: мысли Анакреонта — мысли Ломоносова. Древнегреческий поэт сетует, что в своих песнях он не может настроиться на героическую тему — неизбежно рождаются строчки о любви:
Я собирался спеть о Тройке, О Кадме я бы спел, Да, только арфа, Любовь — это сказал позвонить.Я изменил арфу на струнах, Вчера я изменился И славными делами возвысил Алкид; Да арфа невольно мне велят петь Любовь, Ой вы, герои, Боле, Прощай, они не хотят. Русский поэт думает иначе: я пел о нежности, Анакреоне, любви; Я чувствовал такой же жар в согретой крови. Я стал бегать пальцами По тонким ниточкам И сладкими словами По следам. Невольно мне струны Звучит героический шум. Не обижайся боле, Люби мысли, ум: Хоть сердечной нежностью Я любви не обделен, Героями с вечной славой меня больше восхищаюсь.
В звуке перекликаются строки поэтов: я пел о Тройке — я пел о нежности; Да, арфа против моей воли — у меня есть струны против моей воли и т. Д. Но смысл их с точностью до наоборот. Русский поэт считает свою позицию гораздо более весомой и, чтобы подчеркнуть эту значимость, позволяет себе добавить еще четыре заключительных строчки в свой ответ Анакреону (давайте посчитаем: в строфе Анакреона их двенадцать, а в строфе — шестнадцать. Ломоносова). Эти четыре строки почти афористичны; в них заключена суть позиции Ломоносова.И ему доступны нежные чувства, и он умеет «петь о любви», но считает, что лирическая Муза призвана воспевать славные подвиги героев.
Самая «программная» в этой перекличке двух поэтов — ее заключительная часть. Оба в конце концов обращаются к художнику с просьбой написать портреты самой привлекательной и любимой женщины. Оба выражают свои пожелания, каким образом это делать, какие качества характера и внешности на рисунке подчеркнуть.Приведем эти два фрагмента полностью, чтобы мы могли сравнить их более подробно:
Анакреон Мастер сначала в живописи, Сначала со стороны Родоса, Мастер, которого учила Минерва, Напишите мне любезно. Напиши ей черные кудри, Без умелых рук гримерки, С ароматом духов, Если есть способ так поесть. Подари ей кровь из роз в ее лицо, И представь белую, как снег, Нарисуй брови дугообразными, Вдоль высокого лба; Не сводите одно к другому, Но разложите их, Сделайте это своей хитростью, Как у моей девушки.Цвет в ее глазах небесный, Как Минервин, покажи И прекрасный взор Венеры С тихим пламенем положи; Чтоб уста говорили без слов И влекли от удовольствия, И чтобы их безмолвная речь казалась льющимся медом. Умести все удовольствия затеи В подбородок, И на прекрасной шее Пусть расцветут лилии, В чьей нежностью они дышат, В которых играют чары, И над множеством наслаждений Возведи пытливый взгляд. Одевай алое платье И не пытайся закрыть всю грудь, Чтоб, увидев немного, И о прочем судить.Если изображение мокрое, я вижу тебя здесь заочно, я вижу тебя здесь, мой свет: Скажи хорошо, дорогой портрет. Ломоносов Ответить Тебе этой красотой и мастеру, Анакреонту, довольнее, Но ты счастливее собой, Сквозь приятную звенящую лиру. Я теперь подражаю тебе И выбираю художника, Чтобы умолять написать Мою любимую Мать. О мастер живописи первый! Ты первый на нашей стороне, Достойный быть рожденным Минервой, Представь мне Россию! Покажи мне зрелый возраст И взгляд в довольстве веселый, Радость ясность во лбу И голова вознесенная.Попытайтесь представить, что члены здоровы, Как и положено Богине; На плечах вьющиеся волосы Завивают в знак бодрости; Положи огонь в небесные очи Пылающих звезд посреди ночи, И вынь другую бровь, Что кажется миром после облаков. Поднимите груди, обильного молока, И чтобы красота созрела Показанные мускулы, руки сильны, И губы полны живости В разговоре они обещали важность И так наш слух был бы воодушевлен, Как чистый голос лебедей, Если это возможно с вашей хитростью.Одевай, облекай Ее в пурпур, Дай скипетр, возложи корону, Как должны быть для нее законы мира, И предписать конец раздорам. О если образ похож, Красный, добрый, благородный! Великолепно скажи своей матери И приведи войну к прекращению.
Каждая строфа в ответе Ломоносова развитием мысли, образными деталями и самой ритмической структурой перекликается с соответствующей строфой Анакреона. Но в каждой паре строф мы находим лейтмотив, противоположный друг другу. Первая пара строф: Анакреон просит написать на портрете «Я добр», а Ломоносов — изобразить «любимую маму».Вторая пара строф усиливает и конкретизирует это противопоставление лейтмотивов. Древнегреческий поэт очарован белизной лица и нежным румянцем молодой девушки. Русский поэт выбирает разные черты и краски: у его героини зрелый возраст, ясный спокойный взгляд и «вознесенная голова». И это неудивительно: героиня Ломоносова — сама Россия («Нарисуй мне Россию!»).
Во всех перекрывающихся строфах мы обязательно найдем лексическую параллель, то есть общее слово.Но семантика, то есть смысловое значение слова, будет другим. А если так, то образное содержание оказывается другим. Вот пример из той же второй пары строф. Оба поэта упоминают чело. В Анакреоне с его помощью конкретизируется внешняя красота возлюбленной («дуги бровей» на лбу), а в «Ломоносове» — высокое и умиротворенное состояние души («радость — ясность» на лбу).
Полемический характер диалога двух поэтов также осуществляется на ритмическом уровне.Обратим внимание на то, что в заключительном (самом важном) фрагменте «Беседы» строфы Анакреона написаны хореическим размером, а Ломоносова — ямбиком. Хореическая стопа, как уже говорилось, полюбилась литературному оппоненту Ломоносова Тредиаковскому. Ломоносов же превозносил «великолепие ямбов» и чаще всего использовал этот метр в поэзии. Даже в этом старые мастера не соглашались друг с другом! При этом показательно, что в полемике с Анакреоном Ломоносов отвечает на хореические строфы ямбическими.Сама ритмичная форма стиха участвует в споре, служит доказательством авторской мысли.
АНАКРЕОН
Я собирался спеть о Трех,
Я бы спел о Кадме,
Да, арфа — это только я
Любовь велит звенеть.
Я — арфа со струнами
Вчера изменила
И подвиги славные
Возвышен Алкид;
Да гусли нехотя
Говорят петь любовь
Про вас, герои, побольше,
Прощай, не хочу.
Ломоносов
Я пел о нежном
Анакреон, любовь;
Я почувствовал жар старого
В теплой крови
Бегал пальцами
По тонким ниточкам
И сладкими словами
По следам.
У меня есть веревки против моей воли.
Слышен героический шум.
Больше не обижайся
Люблю мысли, ум;
Хоть сердечной нежностью
Не обделен любовью,
Герои вечной славы
Больше в восторге.
АНАКРЕОН
Как только сможем ;
Когда я узнаю
Что есть крайний срок, чтобы жить
На что я врезаюсь, вздыхая
Что он не мог накопить взятки;
Разве без мучений не лучше
Гулять с друзьями
И вздохи нежные
Любезному послать.
Ломоносов
Анакреон, ты прав
Великий философ,
Ты работаешь равномерно
Я сдержал свои слова
Ты жил по этим законам
Кто писал
Смеялся над катушками,
Ты любил петь, ты танцевал;
Хотя в вечность ты глубока
Я больше не хотел быть
Но слава после рока
Вы могли бы дожить до нас;
Уберите Сенеку
Он установил правила
Не во власти человека,
И кто жил по ним?
АНАКРЕОН
Девочки мне сказали:
«Вы дожили до старины»
И дали мне зеркало:
«Смотри, ты лысый и седой»;
Немного не горюю
Волосы у меня целы
Или макушка стала гладкой,
И все побелела;
Только то, что могу ругаться
Что старику надо
Чем веселее
Чем ближе он видит скалу.
Ломоносов
Посмотрите сюда из зеркала, Anacreon,
И послушайте, что Катон ворчит, хмурясь:
«Как мне увидеть седую обезьяну?
Разве это не адский гнев, оставляющий такой шум,
От ревности к смеху мой разум хочет склонить?
Но я буду твердо стоять за Рим, за свободу,
Меня не смущают такие сны
И этим я освобожусь от Цезаря с кинжалом. «
Анакреон, ты был роскошным, веселым, милым,
Катон пытался навести порядок в республике,
Ты прожил в веселье целое столетие и взял свое с собой,
Его мрак не принес мира в Рим;
Ты использовал жизнь как временная радость,
Он пренебрегал жизнью ради успеха республики;
Твое зерно унесло дух приятного винограда,
Нож, которым он сам был смертельным противником;
Никакая злоба роскоши не была причиной для тебя,
Славный упрямство было его судьбой;
Несходство внезапно стало чудесным, и я понял сходство,
Один из вас умнее, другой будет судить.
АНАКРЕОН
Первый мастер живописи,
Первый на Родосской стороне,
Мастер, преподает Минерва,
Пожалуйста, напишите мне.
Напиши ее локоны черные
Туалеты без умелых рук
С ароматом духов
Есть такой способ.
Дайте ей кровь, растущую на ее лице
И представьте, какой снег белый
Нарисуйте дуги бровей
На высоком брови
Не сводите одну к другой,
Не совмещайте,
Сделайте это своей хитростью
Как у моей девушки;
Цвет в глазах ее небесных,
Покажи мне, как Минервин
И прекрасный взор Венеры
Положи тихим пламенем
Чтоб губы транслировались без слов
И привлекли приятностью
И чтобы их безмолвная речь
Казалась течь, как мед;
Все приятное в начинании
Уместиться в подбородке
И вокруг красивой шеи
Пусть цветут лилии
В которых веют нежностью,
В которых играют чары
И на многие радости
Ввести вопросительный взгляд;
Одевай алое платье
И не пытайся закрыть всю грудь,
Чтоб, видя ее немного,
И судить о другом.
Если изображение мокрое,
Я вижу тебя здесь заочно
Я вижу тебя здесь, мой свет;
Скажи хорошо, дорогой портрет.
Ломоносов
Радуетесь этой красавице
И мастер, Анакреон,
Но будьте довольны собой
Через приятную звенящую лиру;
Я теперь подражаю тебе
И я выбираю художника
Чтобы не пожалеть о том, чтобы написать
Моя любимая Мать.
О мастер живописи первый,
Ты первый на нашей стороне
Достоин рождения Минервы,
Изображение Россия мне
Представь ее зрелый возраст
И добрый в довольстве веселым,
Радость ясности лоб
И голова поднялась;
Попробуй представить здоровых членов,
Какой должна быть богиня
Вьющиеся волосы на плечах
Завить в знак бодрости,
Положи огонь в глаза небесные
Горящие звезды посреди ночи
И выведи брови по дуге,
То, что кажется миром после облаков;
Поднимите грудь, молока обильно,
И чтобы красота созрела
Она показала мускулы, руки сильные,
И рот полон живости
В разговоре они обещали важность
И чтобы наш слух был воодушевлен,
Как чистый голос лебедей
Если возможно с твоей хитростью;
Оденься, одень ее в пурпур
Дай мне скипетр, возложи корону
Как законы мира должны ей
И ссоре предписать конец;
О, если образ похож,
Красный, добрая, благородная,
Великая, скажи Мать,
И они приказали прекратить войны.
Anacreon
Ode I
Я собирался спеть о Трех,
Я бы спел о Кадме,
Да, арфа — это только я
Любовь должна звенеть.
Я — арфа со струнами
Вчера изменила
И подвиги славные
Возвышен Алкид;
Да гусли нехотя
Говорят петь любовь
Про вас, герои, побольше,
Прощай, не хочу.
Ломоносов
Ответ
Я пел о нежном
Анакреон, любовь;
Я почувствовал жар старого
В теплой крови
Бегал пальцами
По тонким ниточкам
И сладкими словами
По следам.
У меня есть веревки против моей воли.
Слышен героический шум.
Больше не обижайся
Люблю мысли, ум;
Хоть сердечной нежностью
Не обделен любовью,
Герои вечной славы
Больше в восторге.
Анакреон
Ода XXIII
Всякий раз, когда мы можем , во имя смерти
Промедление, дал жить;
Когда я узнаю
Что есть крайний срок жить
Во что я врезаюсь, я вздыхаю
Что он не мог накопить взятки;
Не лучше ли без мучений
Гулять с друзьями
И вздохи ласковые
К любезному послать.
Ломоносов
Ответ
Анакреон, ты прав
Великие философы,
Ты работаешь равномерно
Я сдержал свои слова
Ты жил по этим законам
Кто писал
Смеялся над бобинами,
Ты любил петь ты танцевала;
Хотя в вечность ты глубока
Я больше не хотел быть
Но слава после рока
Вы могли дожить до нас:
Уберите Сенеку
Он установил правила
Не во власти человека,
И кто выжил ими?
Anacreon
Ode XI
Девочки мне сказали:
«Ты дожила свои старые годы»
И мне подарили зеркало:
«Смотри, ты седой и лысый»;
Немного не горюю
Волосы у меня целы
Или макушка стала гладкой,
И все побелела;
Только то, что могу ругаться
Что старику надо
Чем веселее
Чем ближе он видит скалу.
Ломоносов
Ответ
Посмотри сюда из зеркала, Анакреон,
И послушай, что Катон ворчит, хмурясь:
«Как мне увидеть седую обезьяну?
Разве это не адский гнев, оставляющий такой шум,
От ревности к смеху мой разум хочет склонить?
Но я буду твердо стоять за Рим, за свободу,
Меня не смущают такие сны
И этим я освобожусь от Цезаря с кинжалом. «
Анакреон, ты был роскошным, веселым, милым,
Катон пытался навести порядок в республике,
Ты прожил в веселье целое столетие и взял свое с собой,
Его мрак не принес мира в Рим;
Ты использовал жизнь как временную радость,
Он пренебрегал жизнью ради успеха республики;
Твое зерно унесло дух приятного винограда,
Нож, которым он сам был смертным товарищем;
Роскошь добродушна, потому что была причиной ты,
Славное упорство было его судьбой;
Несходство стало чудесным, и я понял сходство,
Один из вас умнее, другой будет судить.
Анакреон
Ода XXVIII
Мастер живописи первым,
Первый на Родосской стороне,
Мастер, преподавала Минерва,
Пожалуйста, напишите мне.
Напиши ей черные локоны,
Туалетные без умелых рук,
С ароматом духов
Есть такой способ.
Дайте ей кровь из роз
И представьте, какой снег белый
Нарисуйте дуги бровей
На высоком брови
Не сводите одну к другой,
Не совмещайте,
Сделайте свою хитрость
Как у моей девушки;
Цвет в глазах ее небесных,
Покажи мне, как Минервин
И прекрасный взор Венеры
Положи тихим пламенем
Чтоб губы транслировались без слов
И привлекли приятностью
И чтобы их безмолвная речь
Казалась течь, как мед;
Все приятное в начинании
Уместиться в подбородке
И вокруг красивой шеи
Пусть цветут лилии
В какой нежностью я дышу,
В которой разыгрываются прелести
И на многие радости
Ввести вопросительный взгляд ;
Одевай алое платье
И не пытайся закрыть всю грудь,
Чтоб, увидев ее немного,
И судить о прочем.
Если изображение мокрое,
Я вижу тебя здесь заочно
Я вижу тебя здесь, мой свет;
Скажи хорошо, дорогой портрет.
Ломоносов
Ответ
Тебе нравится эта красавица
И хозяин, Анакреон,
Но ты доволен собой
Сквозь приятную звенящую лиру;
Я теперь подражаю тебе
И я выбираю художника
Чтобы не пожалеть о том, чтобы написать
Моя любимая Мать.
О мастер живописи первый,
Ты первый на нашей стороне
Достоин рождения Минервы,
Изображение Россия мне
Представь ее зрелый возраст
И добрый в довольстве веселый,
Радость ясности брови
И голова поднялась;
Попробуй представить члены здоровыми,
Какой должна быть богиня
Вьющиеся волосы на плечах
Завить в знак бодрости,
Положи огонь в глаза небесные
Горящие звезды посреди ночи
И вынеси свои брови по дуге,
Что кажется миром после облаков;
Поднимите грудь, молока много,
И чтобы красота созрела
Она показала мускулы, руки сильные,
И рот полон живости
В разговоре была обещана важность
И так наш слух будет воодушевлен ,
Как чистый голос лебедей
Если можно с твоей хитростью;
Одень, одень ее в пурпур
Дай мне скипетр, возложи корону
Как законы мира должны ей
И ссоре предписать конец;
О, если образ похож,
Красный, добрая, благородная,
Великая, скажи Мать,
И они приказали прекратить войны.
Поделитесь статьей с друзьями:
Похожие статьи
определение анакреонтики от The Free Dictionary
Среди тем — палинодия Анакреона, анакреоническое прочтение надгробной эпиграммы Менекрата IKyzikos 18, 520, поэтика экфрасиса в Анакреонтии, подражание и исполнение в анакреонтике, форма и значение неолатинской анакреонической литературной поэзии и любопытная литературная литература. Феномен «Песни Анакреона» Черниковского.Глейм основал литературный кружок так называемых анакреонтов, которые способствовали культуре дружбы и включали таких поэтов, как Лессинг, Клейст, Рамлер, Клопшток, Фосс и другие представители интеллигенции — все люди социального и интеллектуального мира Баха в Берлине и позже. В октябре 2009 года Клауд заняла первое место на престижном конкурсе Sorel Medallion Competition со своей работой Anacreontics для хора и гитары с выступлением в Zankel Hall-Carnegie. Здесь, возможно, сознательно отталкиваясь от общей классификации стихотворений Вордсворта 1815 года, (54) Тельволл вставляет инструкции для посмертной публикации этих стихотворений, предписывая «двоякое расположение сначала относительно их соответствующих классов или видов, а затем отдельных стихов каждого класса в хронологическом порядке: начиная по очевидной причине с Анакреонтики; затем Пафиады, а затем, возможно, «Оды» с пустым стихом.Джеффарес / ван де Камп предлагают шестнадцать стихотворений из ирландских мелодий, в том числе все наиболее известные, пару ранних сентиментальных пьес и (слава богу) сатирическую поэму (хотя и не лучшую из произведений Мура) — всего 23 стихотворения и одна песня. фрагмент из введения Мура к его работе; выбор, однако, не включает ничего из его анакреонтики (хотя он когда-то был известен как «Анакреон Мур») и никакой выборки от Лаллы Рук (хотя, как указывает заголовок Мура, в первые 25 лет его жизни стихотворение «пробежало двадцать редакций»).И кто мог сказать, что линия от Лейбница до Хаманна, Гердера и Канта, Шиллера, Гегеля, Шопенгауэра и Ницше и в конечном итоге до Хайдеггера и Витгенштейна не более презентабельна, чем линия, ведущая к анакреонтике, Штурму и натиску, романтикам, бидермейеру и т. Д. Реализм и т. Д. У обоих поэтов преобладает мрачная атмосфера; У Лакоссад есть беззаботная «анакреонтика», и мрак Бодлера небезупречен — он поэт «Возвышения», а также «Au lecteur» и, конечно же, многих других, свидетельствующих о реальности зла.Сыновья Иеначиты, Алеку (1765-99) и Николае (1784-1825), также писали стихи, вдохновленные народными песнями и современной греческой анакреонтикой. 19 имеет метрическую форму, которая весьма своеобразна и аномальна по сравнению либо с гемиамбиками, либо с анакластическими ионными диметрами. (анакреонтика), то есть Теннисон, кажется, также всю жизнь был одержим техническими особенностями греческой поэзии, включая сапфики и анакреонтики. В декабре 1863 года Уильям Аллингем стал свидетелем беседы за ужином, продолжавшейся три ночи подряд, в которой Теннисон выступал с лекцией о «Классических счетчиках».(«Миссис анакреонтика, воспевающая наслаждения вином и любовью, стала основным жанром эпохи Возрождения, когда пачка якобы архаичных од греческого певца Анакреона была обнаружена и опубликована при загадочных обстоятельствах в 1550-х годах (подробнее об этом ниже).учебных идей для «дрожащего разговора»
Весна 2010
Автор Lenelle Moïse
Я хочу поговорить о Гаити.
Как земле пришлось сломать
хребет острова, чтобы разбудить
мир своим криком.
Как этот кризис
после землетрясения не является естественным,
или сверхъестественным.
Я хочу поговорить о катастрофах.
Как мужчины делают их
с эмбарго, эксплуатацией, клеймом
, саботажем, ошпариванием долга
и хладнокровием.
Обсуждение веков,
политической коррупции,
, настолько банальное,
, что это прохладно, нажмите.
Обсуждение 1 января 1804 г.
и как оно лишило жизни.
Talk 1937
и как это истекло кровью Смерти.
Обсуждение 1964 г.1986. 1991. 2004. 2008.
Как история — это слово
, которое делает сегодняшний
неровным, возможным.
Talk Новый Орлеан,
Палестина, Шри-Ланка,
Бронкс и другие точки связи
.
Обсуждение стойкости и чудес.
Как гаитянские старейшины вовремя поют
своим ворчущим животам
и упрямым сердцам.
Как после нескольких недель под завалами
вытаскивают ребенка
проснувшимся, обезвоженным, очаровательным, рассказывающим
историй старыми душевными глазами.
Сколько еще
похоронены, дышат, молятся и ждут?
Целыми, несмотря на пелену страха и пыли
, покрывающую их синяки на лицах?
Я хочу поговорить о необратимых
погибших.
Художники, активисты, духовные лидеры,
члены семей, друзья, торговцы,
изгнанники, противники.
Все они, мои новейшие предки.
Все сейчас парят,
наблюдают за нашим коллективным ответом,
ведут счет, делают ставки.
Я хочу поговорить о деньгах.
Как рецессия для одного человека может стать недостижимой реальностью для другого.
Как это несправедливо.
Как я вижу лицо гаитянской женщины
каждый раз, когда я смотрю на горячую еду,
ложусь в постель, глоток воды
и проявляю милосердие к зеркалу.
Как, если бы мои родители приняли другие решения
три десятилетия назад,
, это могла бы быть моя рука
, торчащая из братской могилы.
Я хочу поговорить о благодарности.
Я хочу поговорить о сострадании.
Я хочу поговорить об уважении.
Как этого заслуживают даже отчаявшиеся.
Как гаитяне иногда приветствуют друг друга
двумя словами: «Честь»,
и «Уважение».
Как мы все должны следовать этому примеру.
Попробуйте каждый раз, когда вы слышите слово «Жертва»,
вы думаете «Честь».
Попробуйте каждый раз, когда вы слышите метку «Джон Доу»,
вы кричите «Респект!»
Потому что у моего народа есть имена.
Потому что у моих людей есть смелость.
Потому что мои люди — это
замаскированные ваши люди.
Я хочу поговорить о Гаити.
Я всегда говорю о Гаити.
Мой рот дрожит от ее любви,
сложности, чести и уважения.
Сядьте, встаньте, пойдем
поплачьте со мной. Разговаривать.
Есть что сказать.
Прогулка. Еще многое предстоит сделать.
© 2010 ЛЕНЕЛЛЬ МОИС
Леннель Моис — американская поэтесса гаитянского происхождения. Вы можете прочитать больше ее стихов по адресу: http://www.lenellemoise.com/home.html.
Как сказал поэт Мартин Эспада: «Поэты всегда принимали и выражали свои мысли. . . «культура совести». Они заставляют нас видеть и чувствовать события так, как не делают новостные статьи. «Трепетный разговор» — это призыв к культуре совести, которая просит читателя задуматься о том, что происходит в Гаити сегодня, а также о том, что происходило в прошлом. Поскольку это стихотворение требует знания от читателя, оно может быть провоцирующим размышления и эмоции введением к изучению Гаити или кульминационным занятием.
Прочитав стихотворение несколько раз вслух, попросите студентов вернуться к строфам с первой по седьмую: «Что имеет в виду поэт, когда говорит:« Я хочу поговорить о бедствиях / Как их создают люди / с эмбарго, эксплуатацией / клеймо, саботаж, ошпаривание / долги и хладнокровие? » Даже не имея исторической справки, студенты могут понять, что о катастрофе на Гаити, как и о катастрофе в Новом Орлеане, следует говорить в контексте исторического предательства.
СтихотворениеМоиза дает возможность поговорить о Гаити, но также служит образцом для студентов при написании собственных стихов.Попросите студентов подчеркнуть повторяющиеся фразы и строки, чтобы они могли увидеть, как она сшила стихотворение серией похожих строк (например, «Я хочу поговорить о…», затем «Как…»). Спросите: «Почему она это сделала? Какое влияние это оказывает на читателя? » Спросите: «Как она ткет искры надежды? Почему?»
Используя ту же структуру, учащиеся могут создавать свои собственные стихотворения: «О чем вы хотите поговорить? На какие вопросы нужно обратить внимание школы, общества, мира? Например, возможно, вы хотите поговорить об отсутствии стипендий для студентов без документов или об отчислении для цветных студентов.”
Делитесь и обсуждайте идеи студентов. Затем попросите учащихся составить список: «Обратите внимание на конкретность Моиса. Она использует даты и географические названия; она показывает младенца, вытащенного из-под завалов. Будьте конкретны. Назовите имена. Приведите числа. Включите детали надежды и сопротивления ». После того, как студенты внесены в список, попросите их поделиться и добавить в свои списки.
Теперь студенты готовы написать первую строфу, используя фрейм Моиса в качестве модели. Попросите нескольких студентов поделиться своими идеями, прежде чем все завершат свои стихи.Цель состоит в том, чтобы раскрыть богатство, которое появляется, когда учащиеся начинают называть силы, которые сеют хаос в их жизни, а затем находят в себе смелость говорить о них, создавая культуру совести вместо культуры молчания.
Amazon.com: Отзывы покупателей: Anacreon Overture / Cello Concer
, является исключительным документом для исторически мыслящего меломана, коллекционера пластинок и поклонника Менгельберга, и его окружает аура таинственности.Менгельберг, известный коллаборационист с немецкими оккупантами Нидерландов (хотя и утверждал, что защищал своих еврейских музыкантов), регулярно приезжал в оккупированный Париж, чтобы дирижировать оркестром Парижского радио для радиостанции, которая была главной пропагандистской медиум немецкого оккупанта («Radio-Paris ment, Radio Paris est Allemand» было крылатой фразой: «Радио-Париж ложь, Радио-Париж немецкое»).Другими были Караян, Росбауд, Шурихт и ван Кемпен, а среди солистов были все известные французы, от Альфреда Корто до Пьера Фурнье — хорошее программирование. Согласно очень подробным записям на обложке Малибрана, Менгельберг провел 28 концертов в период с 1942 по 1944 год в Театре на Елисейских полях. Они транслировались в прямом эфире, но также были записаны на дисках Pyral, но все они были признаны уничтоженными и утерянными после разграбления помещения Парижского радио в здании Liberation. Тем не менее, 31 из них вновь появился в 2008 году (и не было сказано, как и где, просто эти диски Pyral теперь принадлежат комментатору, Жану Фарджанелю) и теперь перенесены на эти два набора Malibran 2-CD, восстановив, почти 70 лет. позже — два трансляционных концерта — 16 (здесь) и 22 января 1944 года.
Менгельберг сделал студийные записи Anacreon-Overture Керубини (с Amsterdam Concertgebouw в 1927 году для Американской Колумбии, переизданный Pearl,
), гораздо более пламенный. Но это не абсолютное доказательство: римейк Пятигорского 1960 года с Мюнхом также сильно отличается от его работы 1947 года с Орманди, гораздо более обширный, вплоть до суеты даже в лирических отрывках: исполнители постарше часто жертвуют юношеским огнем ради стареющей зрелости. Но есть мельчайшие детали фраз в предполагаемом Гендроне, которые я нашел в очень немногих других версиях, и я думаю, что виолончелист не отказался бы, даже если бы он полностью изменил свою концепцию на гораздо более обширную и мягкую: и я нахожу эти детали в игре Гендрона 1967 года.Помимо этого, выступление «Гендрон-Менгельберг» по своей актуальности и героизму очень типично для стиля игры, который доминировал в 1930-х — середине 1950-х годов, и обнаружен в записях Эдмунда Курца (в его живой записи из Январь 1945 года с Тосканини и Симфоническим оркестром NBC), Леонардом Роузом (в его живой записи с Нью-Йоркским филармоническим оркестром под управлением Родзинского с … января 1945 года), Андре Наварра (с Рудольфом Шварцем в 1955 году) или Тибором де Мачула (на основе здесь: его запись с Артуром Ротером с середины 1960-х, но есть и другие, живые или студийные, с Челибидаке и Рудольфом Моральтом).Подробнее об этой работе Шерлока Холмса читайте в моем обзоре диска Arkadia.Но, чтобы подвести итог, кто бы ни был солистом, весьма сомнительно, что «он же Гендрон-Менгельберг» — это перформанс Менгельберга. Что, конечно, значительно увеличивает ценность этого выпуска Malibran, так как он сделает его ЕДИНСТВЕННОЙ сохранившейся записью Менгельбергом Концерта для виолончели Дворжака (Тортелье сделал еще три в студии примерно в 1951 году, когда Отто Аккерманн дирижировал Цюрихским Тонхалльским оркестром, в 1955 году с Сарджентом и в 1979 году с Превином).
Итак, вокруг этой записи от 16 января 1944 года много контекста. Но как насчет музыки и интерпретации? Во-первых, плохие новости: источники проблемны. Увертюра Cherubini настолько захвачена поверхностным шумом, грохотом и статикой из-за явно сильно испорченных канавок и даже внезапными скачками вперед, без сомнения из-за износа диска Pyral, что ее почти невозможно слушать. Жаль: как вы можете услышать на студийной записи Менгельберга, это прекрасная увертюра, которая дает вам понять, что Бетховен не был просто Гималаями, выступающими из плоской равнины.К счастью, Dvorak намного лучше, хотя диски Pyral также, кажется, повреждены в нескольких местах: есть четыре в первой части, где половина такта (6:40), половина доли (7:54, анакрус для оркестровое тутти) или пять долей (9:06, не очень важно) прыгают. Хуже всего два полных такта виолончели перед оркестровым tutti «grandioso» в 13:02. Также есть момент огромного статического шума, который почти заглушает музыку, когда соло валторны воспроизводит второй лирический предмет в оркестровом вступлении в 2:19, примерно через 20 секунд, но этого больше не происходит.
А теперь хорошие новости: в двух оставшихся движениях нет таких проблем (в финале в 9:58 есть три секунды статики), а в остальном есть мягкий и ненавязчивый (для слушателей, привыкших к передача 78 об / мин) фоновый шум от исходных поверхностей, и музыка звучит отчетливо, как виолончель, так и оркестр, с некоторой резкостью и перегруженностью на самом громком уровне. С вышеуказанными оговорками, это очень приятно.
С точки зрения интерпретации, запись может стать сюрпризом только для тех, кто знаком с современными записями и стилем игры, скажем, у Ростроповича, или Пятигорского с Мунком в 1960 году, или Старкера с Дорати в 1962 году, и не знающих, как именно Концерт для виолончели Дворжака В 1930-х и 1940-х годах играли Казальс (1937 с Селлем), Фейерманн (1928 в студии с Майклом Таубе и 1940 концерт с Леоном Барзином), Леонард Роуз (в концерте с Родзински и Нью-Йоркской филармонией в январе 1945 года) и Эдмундом. Курца (в концерте с Тосканини и Симфоническим оркестром NBC… в январе 1945 г.): не буколично, тоскливо, ностальгически и величественно в тутти, а пламенно, драматично, страстно, настойчиво, взрывно и героически в оркестровых порывах. В этом стиле Тортелье и Менгельберг отходят от Фейермана или Курца, задерживаясь еще на лирических моментах (вы можете услышать это уже в оркестровом вступлении, когда приближается ко второй теме, около 2:00). И Менгельберг, конечно же, является уникальным Менгельбергом, отклоняющимся от любой традиции, кроме своей собственной, когда он применяет огромное и выразительное rallentando в конце первой части.Публике это, должно быть, понравилось, потому что они разразились аплодисментами, а во время короткого перерыва между движениями можно услышать (Малибран увеличивает громкость) Менгельберг, очевидно, разговаривает с оркестром (по-французски). Трудно сказать, являются ли это инструкциями для предстоящей части, но они не кажутся недооцененными: оркестр точен, если не очень изыскан. Восторженные аплодисменты в конце заслуженно. Тортелье тогда было 30, он играет с удивительно отважным и сосредоточенным тоном, который напомнил мне скорее Старкера, чем более позднего Тортелье.Он чудесно и страстно лиричен в лирических моментах, лихорадочно — в быстрых, и он предлагает также прекрасно страстную вторую часть с оркестровым героическим tutti и взрывным от Менгельберга.
Франк Менгельберга в студии в 1940 году был уже мощным и напряженным, мрачным, жалким и драматичным, Франк, предвосхищавший самые мрачные моменты Пеллеаса Дебюсси (я не слышал современную живую версию, однажды опубликованную Philips, но читал, что это даже больше), и здесь он, возможно, демонстрирует еще более впечатляющее исполнение, с более ярким оркестровым присутствием, еще более разрушительными крещендо, грубее медных духовых, но с большим воздействием (но очень гнусавыми и неочищенными французскими деревянными духовыми инструментами!), менее обескураживающим портаменто из скрипок, немного больше драйва в более ранние моменты движения первого движения, но более зловеще обдуманный в медленных, и, как всегда, месить с очень свободным подходом Менгельберга к темпу (или с очень большой эластичностью темпа, если хотите, даже без явной подсказки со стороны счет).Слушая первую часть Менгельберга, я подумал, что он заставил Франка звучать как транскрипция Стокского токкаты и фуги Баха (что также означает, что она очень близка к Брукнеру). И конечно, как уместно! Менгельберг, должно быть, думал о Франке-органисте. Вторая часть немного более актуальна, чем студийная версия, следовательно (с помощью большего звукового воздействия) более драматична. Только финал проходит не так убедительно, как в Амстердаме. НО … есть большое но: звук плохой, поверхности забиты и изношены, тутти резкие и пронзительные, а в более мягкие моменты, в начале медленного движения, можно услышать призрак другой программы, какой-то популярный певец напевает, и мне интересно, откуда это взялось, может быть, из-за радиоволн, или из-за того, что АНБ уже шпионит за разговором Менгельберга.
Это не заменит две другие, более известные записи Симфонии Франка Менгельберга. Но Дворжак уверен, что он заменит другую более известную запись «Менгельберга». Это оно.
«Темы разговоров», Миранда Попки: NPR
Темы разговора
, автор — Миранда Попки
Вы знали, что это должно произойти: отпор движению #MeToo, аргументы в пользу нюансов.Не только из-за обвиняемых мужчин, заявляющих о своей невиновности, но и из серии романов (включая книгу Мэри Гейтскилл Это удовольствие и Салли Руни Нормальные люди ), напоминающих нам, что отношения и женские желания могут быть сложными и причудливыми.
В тонком, но мощном первом романе Миранды Попки « Темы разговора» секс, желание и неудачные отношения всегда на первом плане. Ее неназванный рассказчик, обеспокоенная молодая женщина, сообщает о серии разговоров с другими женщинами — матерью одноклассницы, однокурсниками, однокурсницами — матерями-одиночками в течение 17 лет после окончания колледжа в 2000 году.
О чем говорят эти женщины, когда говорят о любви? Дела со старшими профессорами. Само саботажное поведение, в том числе заведомо вредная ложь. Беспокойство. Фантазии об изнасиловании. Женское порабощение, эксплуатация и унижение. Раздражение со слабыми или чрезмерно зависимыми мужчинами. Но, прежде всего, капризы женского желания, которое для одних означает желание, чтобы о них заботились, в то время как для других принимает форму желания контролировать или быть под контролем.
Первый разговор с матерью одноклассника рассказчика по колледжу имеет привкус разговора с Рэйчел Куск, то есть в основном это одностороннее признание.Артемизия Перес, элегантный аргентинский психотерапевт из Нью-Йорка, «не старше сорока четырех лет», наняла рассказчика — друга своей дочери — чтобы сопровождать семью в отпуске в Италию, чтобы присматривать за ее 7-летними сыновьями-близнецами. Однажды вечером она присоединяется к рассказчику на террасе их гостиничного номера и, за вином и сигаретами, рассказывает монолог о своих двух браках со старшими уважаемыми профессорами. Она объясняет, что бросила своего первого мужа после эпизода ревнивого и жестокого секса — не потому, что боялась его, а потому, что это показало его слабость и отчаяние.Она говорит 21-летнему рассказчику, что ей нужен был сильный мужчина, который мог бы позаботиться о ней, не контролируя ее. То, что она нашла, как предполагает рассказчик, было безопасностью, но ценой того, что она оказалась «в ловушке … в лабиринте живой изгороди, тщательно спроектированном ею».
Рассказчик усваивает все это вместе с замечаниями Артемизии о том, что для женщин, «воспитанных с верой в то, что они не должны желать секса», желание часто связано со стыдом.Позже мы узнаем гораздо больше о стыде рассказчика. Но в этом первом разговоре рассказчик, как и автор трилогии Куск Outline , не раскрывает много о себе. Не упомянуто, наряду с тем фактом, что ее парень не будет следовать за ней в аспирантуру в Мичигане, потому что он на самом деле женатый профессор, на это потребуются годы — и неудачный брак с «бесконечно поддерживающим» мужчиной, который действует ей на нервы. — к лицу: «[T] тот факт, что я инстинктивно ненавижу доброту.»
В следующих главах мы увидим эту несчастную молодую женщину, которая пытается найти правильный рассказ, чтобы понять свою жизнь, когда она занимается самолечением с помощью алкоголя и попадает в тупиковую работу. На собрании аспирантуры в Анн-Арборе, другая литература Студент медленно раскручивает историю о вечеринке, где никто не высказался, когда ТА, который, как известно, охотился на однокурсников, отнес очень пьяного, неопытного студента в свободную спальню и появился через 20 минут, возясь с поясом. Рассказчик в ужасе … » Сам по себе поступок, конечно, был неправильным, бесспорным, даже преступным », — но задается вопросом:« Могло ли то, что аспирантка поступило неправильно и то, что я иногда чувствовал, что я хотел, тоже быть правильным? »Чего она хотела?» Что-то делать. быть избранным, что-то связано с освобождением от ответственности.«
В этом провокационном дебюте Попки глубоко погрузилась в голову человека, который настроен усложнять себе жизнь.
В интригующем повороте рассказчик находит это отречение от ответственности в материнстве с его императивом бездумно реагировать на требования своего маленького сына. Она пишет: «Многие женщины боятся потерять во время родов, в повседневном акте материнства, автономии, независимости, самости. У меня никогда не было такого« я », которое я очень интересовала бы, и ребенок будет давать направление, а также, лучше, чем, женатый профессор.
Это сложная штука — ненавистный к себе рассказчик, который также «ненавидел близость, хотя [она] понимала ее необходимость». Подобно решительному пожарному, Попки пробирается сквозь темный дым, но то, что она демонстрирует, — это тяжелые эмоции и то, что она подключается к «эротическому потоку», который вызывает покалывание и щекотку, иногда вызывая дискомфорт. «Говорить людям, что вы хотите, говорить о желании … Это все равно, что рассказывать людям, как вас обидеть, давать им инструкции», — пишет она.
В своих примечаниях Попки признает множество писателей, оказавших на нее влияние, включая не только Гейтскилла и Куска, но и Ронана Фэрроу, Марго Джефферсон, Кармен Мария Мачадо и Ренату Адлер, а также режиссеров Уэса Андерсона и Оливье Ассайаса.Любопытно, что в этом пьянящем списке отсутствует Салли Руни, ирландская литературная сенсация, чьи Беседы с друзьями и Нормальные люди имеют поразительные параллели с Темами разговоров , которые выходят за рамки их аналогичных названий. Как и сочувствующий забитый беспризорник Руни, рассказчик Попки умен, но считает, что заслуживает боли.
Она также верит в «искупительную силу почти всего неприятного и / или трудного». В этом провокационном дебюте Попки глубоко погрузилась в голову человека, который настроен усложнять себе жизнь.Результат обязательно вызовет разговор.
Описание стихотворения, характеристика и анализ «Разговора с анакреоном» Ломоносова
Произведение «Разговор с Анакреонтом» Ломоносов неоднократно переделывал, начиная с 1750 по 1762 год. Поэма построена в форме диалога современного поэта с древнегреческим. Поскольку в споре рождается правда, поэт выбрал для своего произведения именно такую форму. Проблема, поставленная стихотворением Ломоносова, и есть истинное предназначение поэзии.
Изображение анакреона
Анализ «Разговора с Анакреонтом» можно начать с описания одного из его героев — поэта Анакреонта. Он жил очень долго, в V веке до нашей эры. е. В своих произведениях восхищался яркими моментами жизни, воспевал молодость и красоту. Если Анакреон писал о старости, он говорил о ней довольным и радостным. И в древности, и позже произведения поэта стали настолько популярными, что в литературе появилось даже отдельное направление — «Анакреонтическая лирика».
Ломоносов начинает диалог с этим поэтом. Чтобы еще больше убедить своего читателя, поэт берет отдельную строчку из стихотворения Анакреона, переводит ее и дает свою интерпретацию, высказывает свое мнение о сказанном поэтом. Так построен «Разговор с Анакреонтом». Анализ стихотворения должен содержать указание на то, что на протяжении всего стихотворения его фрагменты чередуются — сказанное Ломоносовым заменяет сказанное Анакреоном. Последний жалуется, что его мысли не могут должным образом сосредоточиться на теме героизма — он невольно пишет о любви:
«… Да, я был спокоен на арфе
Любовь велит звонить.”
Позиция М.В. Ломоносова
Но Ломоносов отвечает Анакреону, который с большим удовольствием восхищается славой храбрых героев, нежные чувства его меньше трогают. Михаил Васильевич считает свою позицию гораздо более весомой и добавляет в ответ древнегреческому поэту еще несколько строк. При анализе «Разговора с Анакреонтом» стоит подчеркнуть, что именно в них заключена основная идея поэта, они афористичны. Ломоносов выражает суть своего творчества: ему тоже доступны нежные переживания любви, но он считает, что поэтическая Муза в первую очередь должна петь именно героические подвиги.Вот строки:
«Герои вечной славы
Я более впечатлен.
Просьбы двух поэтов
Большой интерес для каждого студента, которому необходимо подготовить анализ «Разговора с Анакреоном», представляет заключительная часть стихотворения. В нем оба поэта просят художника нарисовать портреты самой красивой и очаровательной женщины. Они высказывают ему свои пожелания: как это сделать, какие черты внешности подчеркнуть, какие черты характера следует подчеркнуть при создании этих портретов.
Различия в требованиях
В этой заключительной части каждая строфа, представляющая ответ великого русского поэта, перекликается с соответствующими строфами Анакреона. Однако строфы двух поэтов контрастируют. Например, если древнегреческий поэт просит изобразить свою возлюбленную, то Ломоносов — мать. Следующая строфа еще больше усиливает оппозицию. Если Анакреонт восхищается красотой юной девушки, то Ломоносов просит художника изобразить женщину возраста, у которой «спокойный взгляд» и «вознесенная голова».
И в этом нет ничего необычного, ведь на портрете, о котором просит Ломоносов, изображена сама Россия. Во всех этих строфах внимательный читатель найдет лексическую параллель — слово в них будет общим. Но значение этого слова (семантика) будет другим. Поэтому образное наполнение будет другим. Например, и Ломоносов, и Анакреон упоминали чела. Но древнегреческий поэт акцентирует внимание на внешней красоте, а Ломоносов — на состоянии души («ясность ясности на челе»).В анализе «Разговор с Анакреоном» стоит отметить, что полемика этого диалога также отображается на ритмическом уровне. В заключительной, важнейшей части стихотворения, строки Анакреона написаны хореем, а у Ломоносова — ямбом.
Форма стихотворения
При анализе «Разговора с Анакреонтом» Ломоносова стоит отдельно упомянуть форму этого произведения — разговор. Ломоносов определил понятие «беседа» в своем произведении «Риторика»: «когда одно и то же предлагают два, три или более вымышленных лиц, которые ведут беседу друг с другом».К анализу «Разговора с Анакреонтом» можно добавить: выбирая форму для своего произведения, Ломоносов старался отойти от традиционного монолога, характерного для обычных од. Ведь беседа предполагает обмен мнениями, открытость идей и позиций, а это влечет за собой естественность изложения мыслей.
Ирония над анакреоном
С иронией скручены следующие строки:
«Анакреон, ты правда
Великий философ… ».
Значение ударения приходится именно на слово «истинный». Исследователи Ломоносова, в частности А.В. Западов, поверьте: если бы это слово было вступлением, авторская ирония была бы более очевидной. Рукопись стихотворения не сохранилась, и во всех печатных текстах это слово выступает отдельной лексической единицей в значении «действительно» и подчеркивает смысловое богатство последней строки. Следующие десять строк раскрывают мысль поэта.
Обращение к Сенеке
Продолжая анализ «Разговора с Анакреоном» Ломоносова, стоит упомянуть и неожиданное обращение Ломоносова к древнегреческому философу Сенеке.Поэт обращается к нему совершенно случайно. Ведь Сенека проповедовал отказ от мирских радостей и аскетизм, несмотря на то, что не пренебрегал радостями жизни. Очевидно, что позиция поэта Анакреонта противоположна идеям Сенеки.
Принимает ли поэт радость перед лицом смерти?
Анализ оды «Разговор с Анакреонтом» продолжается сложной темой — противопоставлением жизни и смерти. Ломоносов выделяет проблему возможного изменения образа жизни в ожидании «рока», а Анакреон продолжает эту тему.Однако древнегреческий поэт не желает обращать внимания на старость и угрозу смерти, хотя его возраст становится все более заметным для окружающих:
«… должен старик
Все больше удовольствия
Чем ближе он видит камень. ”
Старик выглядит достаточно смешно, чтобы посмотреть на себя в зеркало и повеселиться. Здесь ощущение «приплясывания», созданное Ломоносовым с помощью трехсторонней ямбы. Михаил Васильевич противопоставляет веселый мрачный Анакреон и ворчливый Катон.Анализируя стихотворение Ломоносова «Разговор с Анакреоном», студент может подчеркнуть, что Анакреон и Катон представлены как явные антагонисты, а Катон, несомненно, ближе к Сенеке.
Однако есть разница. Катон даже готов убить, если это необходимо для защиты родных земель. Практически все исследователи творчества Ломоносова приходят к выводу, что в конце концов он на стороне Катона, несмотря на то, что тот не только готов убить, но в конечном итоге покончил жизнь самоубийством.Те студенты, которым необходимо вкратце подготовить анализ «Беседы с Анакреонтом», могут следующим образом описать позицию поэта по отношению к Анакреону: в отличие от Катона, чей внешний вид ужасен, старый Анакреон комичен. И при всей их непохожести, у них есть общая черта — это максимализм.
.