Бой Руслана с головой (отрывок из поэмы » Руслан и Людмила») А.С. Пушкин.

Задумчив едет наш Руслан
 И видит: сквозь ночной туман
 Вдали чернеет холм огромный,

 И что-то страшное храпит.
 Он ближе к холму, ближе — слышит:
 Чудесный холм как будто дышит.
 Руслан внимает и глядит
 Бестрепетно, с покойным духом;
 Но, шевеля пугливым ухом,
 Конь упирается, дрожит,
 Трясет упрямой головою,
 И грива дыбом поднялась.
 Вдруг холм, безоблачной луною
 В тумане бледно озарясь,
 Яснеет; смотрит храбрый князь —
 И чудо видит пред собою.
 Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
 Огромны очи сном объяты;
 Храпит, качая шлем пернатый,
 И перья в темной высоте,
 Как тени, ходят, развеваясь.
 В своей ужасной красоте
 Над мрачной степью возвышаясь,
 Безмолвием окружена,
 Пустыни сторож безымянной,
 Руслану предстоит она
 Громадой грозной и туманной.
 В недоуменье хочет он
 Таинственный разрушить сон.

 Вблизи осматривая диво,
 Объехал голову кругом
 И стал пред носом молчаливо;
 Щекотит ноздри копием,
 И, сморщась, голова зевнула,
 Глаза открыла и чихнула…
 Поднялся вихорь, степь дрогнула,
 Взвилася пыль; с ресниц, с усов,
 С бровей слетела стая сов;
 Проснулись рощи молчаливы,
 Чихнуло эхо — конь ретивый
 Заржал, запрыгал, отлетел,
 Едва сам витязь усидел,
 И вслед раздался голос шумный:
 «Куда ты, витязь неразумный?
 Ступай назад, я не шучу!
 Как раз нахала проглочу!»
 Руслан с презреньем оглянулся,
 Браздами удержал коня
 И с гордым видом усмехнулся.
 «Чего ты хочешь от меня? —
 Нахмурясь, голова вскричала. —
 Вот гостя мне судьба послала!
 Послушай, убирайся прочь!
 Я спать хочу, теперь уж ночь,
 Прощай!» Но витязь знаменитый,
 Услыша грубые слова,
 Воскликнул с важностью сердитой:
 «Молчи, пустая голова!
 Слыхал я истину, бывало:
 Хоть лоб широк, да мозгу мало!
 Я еду, еду, не свищу,
 А как наеду, не спущу!»
 Тогда, от ярости немея,
 Стесненной злобой пламенея,
 Надулась голова; как жар,
 Кровавы очи засверкали;
 Напенясь, губы задрожали,
 Из уст, ушей поднялся пар —
 И вдруг она, что было мочи,
 Навстречу князю стала дуть;
 Напрасно конь, зажмуря очи,
 Склонив главу, натужа грудь,
 Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночи
 Неверный продолжает путь;
 Объятый страхом, ослепленный,
 Он мчится вновь, изнеможенный,
 Далече в поле отдохнуть.
 Вновь обратиться витязь хочет —
 Вновь отражен, надежды нет!
 А голова ему вослед,
 Как сумасшедшая, хохочет,
 Гремит: «Ай, витязь! ай, герой!
 Куда ты? тише, тише, стой!
 Эй, витязь, шею сломишь даром;
 Не трусь, наездник, и меня
 Порадуй хоть одним ударом,
 Пока не заморил коня».
 И между тем она героя
 Дразнила страшным языком.
 Руслан, досаду в сердце кроя,
 Грозит ей молча копием,
 Трясет его рукой свободной,
 И, задрожав, булат холодный
 Вонзился в дерзостный язык.
 И кровь из бешеного зева
 Рекою побежала вмиг.
 От удивленья, боли, гнева,
 В минуту дерзости лишась,
 На князя голова глядела,
 Железо грызла и бледнела
 В спокойном духе горячась,
 Так иногда средь нашей сцены
 Плохой питомец Мельпомены,
 Внезапным свистом оглушен,
 Уж ничего не видит он,
 Бледнеет, ролю забывает,
 Дрожит, поникнув головой,
 И, заикаясь, умолкает
 Перед насмешливой толпой.
 Счастливым пользуясь мгновеньем,
 К объятой голове смущеньем,
 Как ястреб, богатырь летит
 С подъятой, грозною десницей
 И в щеку тяжкой рукавицей
 С размаха голову разит;
 И степь ударом огласилась;
 Кругом росистая трава
 Кровавой пеной обагрилась,
 И, зашатавшись, голова
 Перевернулась, покатилась,
 И шлем чугунный застучал.
 Тогда на месте опустелом
 Меч богатырский засверкал.
 Наш витязь в трепете веселом
 Его схватил и к голове
 По окровавленной траве
 Бежит с намереньем жестоким
 Ей нос и уши обрубить;
 Уже Руслан готов разить,
 Уже взмахнул мечом широким —
 Вдруг, изумленный, внемлет он
 Главы молящей жалкий стон…
 И тихо меч он опускает,
 В нем гнев свирепый умирает,
 И мщенье бурное падет
 В душе, моленьем усмиренной:
 Так на долине тает лед,
 Лучом полудня пораженный.
 «Ты вразумил меня, герой, —
 Со вздохом голова сказала, —
 Твоя десница доказала,
 Что я виновен пред тобой;
 Отныне я тебе послушен;
 Но, витязь, будь великодушен!
 Достоин плача жребий мой.
 И я был витязь удалой!
 В кровавых битвах супостата
 Себе я равного не зрел;
 Счастлив, когда бы не имел
 Соперником меньшого брата!
 Коварный, злобный Черномор,
 Ты, ты всех бед моих виною!
 Семейства нашего позор,
 Рожденный карлой, с бородою,
 Мой дивный рост от юных дней
 Не мог он без досады видеть
 И стал за то в душе своей
 Меня, жестокий, ненавидеть.
 Я был всегда немного прост,
 Хотя высок; а сей несчастный,
 Имея самый глупый рост,
 Умен как бес — и зол ужасно.
 Притом же, знай, к моей беде,
 В его чудесной бороде
 Таится сила роковая,
 И, всё на свете презирая,
 Доколе борода цела —
 Изменник не страшится зла.
 Вот он однажды с видом дружбы
 «Послушай, — хитро мне сказал, —
 Не откажись от важной службы:
 Я в черных книгах отыскал,
 Что за восточными горами,
 На тихих моря берегах,
 В глухом подвале, под замками
 Хранится меч — и что же? страх!
 Я разобрал во тьме волшебной,
 Что волею судьбы враждебной
 Сей меч известен будет нам;
 Что нас он обоих погубит:
 Мне бороду мою отрубит,
 Тебе главу; суди же сам,
 Сколь важно нам приобретенье
 Сего созданья злых духов!»
 «Ну, что же? где тут затрудненье? —
 Сказал я карле, — я готов;
 Иду, хоть за пределы света».
 И сосну на плечо взвалил,
 А на другое для совета
 Злодея брата посадил;
 Пустился в дальную дорогу,
 Шагал, шагал и, слава богу,
 Как бы пророчеству назло,
 Всё счастливо сначало шло.
 За отдаленными горами
 Нашли мы роковой подвал;
 Я разметал его руками
 И потаенный меч достал.
 Но нет! судьба того хотела:
 Меж нами ссора закипела —
 И было, признаюсь, о чем!
 Вопрос: кому владеть мечом?
 Я спорил, карла горячился;
 Бранились долго; наконец

 Уловку выдумал хитрец,
 Притих и будто бы смягчился.
 «Оставим бесполезный спор, —
 Сказал мне важно Черномор, —
 Мы тем союз наш обесславим;
 Рассудок в мире жить велит;
 Судьбе решить мы предоставим,
 Кому сей меч принадлежит.
 К земле приникнем ухом оба
 (Чего не выдумает злоба!),
 И кто услышит первый звон,
 Тот и владей мечом до гроба».
 Сказал и лег на землю он.
 Я сдуру также растянулся;
 Лежу, не слышу ничего,
 Смекая: обману его!
 Но сам жестоко обманулся.
 Злодей в глубокой тишине,
 Привстав, на цыпочках ко мне
 Подкрался сзади, размахнулся;
 Как вихорь свистнул острый меч,
 И прежде, чем я оглянулся,
 Уж голова слетела с плеч —
 И сверхъестественная сила
 В ней жизни дух остановила.
 Мой остов тернием оброс;
 Вдали, в стране, людьми забвенной,
 Истлел мой прах непогребенный;
 Но злобный карла перенес
 Меня в сей край уединенный,
 Где вечно должен был стеречь
 Тобой сегодня взятый меч.
 О витязь! Ты храним судьбою,
 Возьми его, и бог с тобою!
 Быть может, на своем пути
 Ты карлу-чародея встретишь —
 Ах, если ты его заметишь,
 Коварству, злобе отомсти!
 И наконец я счастлив буду,
 Спокойно мир оставлю сей —
 И в благодарности моей
 Твою пощечину забуду».

Голова из поэмы руслан и людмила. А. С. Пушкин Отрывок из поэмы «Руслан и Людмила» Бой Руслана с головой

А. С. Пушкин Отрывок из поэмы «Руслан и Людмила» Бой Руслана с головой Появление поэмы Александр Сергеевич Пушкин Писать поэму Александр Сергеевич Пушкин начал в 1817 г. , будучи воспитанником Царскосельского лицея. Поэма «Руслан и Людмила» соединила в себе воспоминания Пушкина о рассказах и сказках, рассказанных ему бабушкой Марией Алексеевной и няней Ариной Родионовной, впечатления от прочитанных им французских волшебных поэм и романов и образы собственной фантазии. «Что за прелесть эти сказки, каждая есть поэма!» — восклицал в восхищении поэт. Появление поэмы Появление поэмы «Руслан и Людмила» через 3 года в 1820 г. вызвало в России большой интерес. О Пушкине заговорили как о самом замечательном молодом писателе. Восторженно встретил поэму друг Пушкина – знаменитый русский поэт Василий Андреевич Жуковский. Он подарил Пушкину свой портрет с собственноручной надписью «Победителю ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила» 1820 марта 26.» Василий Андреевич Жуковский Краткое содержание поэмы «Руслан и Людмила» Князь Владимир пирует, празднуя свадьбу младшей дочери Людмилы с князем Русланом.

Лишь трое гостей не радуются счастью Руслана и Людмилы. Это три соперника Руслана: витязь Рогдай, хвастун Фарлаф и хазарский хан Ратмир. Пир кончен, и все расходятся. Людмила и Руслан уходят в опочивальню. Вдруг грянул гром, блеснул свет, все смерклось, и в наступившей тишине раздался странный голос, и кто-то взвился и исчез в темноте. Очнувшийся Руслан ищет Людмилу, но её нет, она «похищена безвестной силой». Рогдай, Ратмир, Фарлаф и сам Руслан вызываются ехать разыскивать Людмилу. Витязи едут вместе. День близится к вечеру, всадники подъезжают к распутью и решают расстаться, доверившись каждый своей судьбе. Руслан, преданный мрачным думам, едет шагом и вдруг видит пред собой пещеру, в которой светится огонь. Витязь входит в пещеру и видит в ней старца с седой бородой и ясным взором, читающего перед лампадой древнюю книгу. Он успокаивает юношу, сообщая, что ему удастся вернуть себе Людмилу, которую похитил страшный волшебник Черномор. Старец рассказывает свою дивную историю. Давным –давно на родине он был мирным пастухом, но на свою беду полюбил прекрасную, но жестокую Наину. Гордая красавица равнодушно ответила, что не любит пастуха. Юноша решил оставить родные поля. Десять лет он провел в сражениях, а когда вернулся, чтобы бросить к ногам надменной красавицы богатые трофеи в надежде на её любовь, то вновь равнодушная дева ответила герою отказом. Решившись привлечь любовь Наины с помощью колдовских чар, он провел в ученье у колдунов, узнал тайну заклинаний. Но злой рок преследовал его. Вызванная его колдовством Наина предстала перед ним дряхлой старухой. К ужасу своему, колдун убедился, что его заклинания подействовали и Наина любит его. Бежав от Наины, финн поселился в этой пещере и живет в ней в полном уединенье. Между тем Рогдай едет «меж пустынь лесных». Он мечтает убить Руслана и завоевать путь к сердцу Людмилы. Он решительно поворачивает коня и скачет назад. Однажды вечерней порой он настигает Руслана. Они жестоко сражаются. Руслан срывает врага с седла, поднимает его и бросает с берега в волны. Так Рогдай нашёл свою гибель в водах Днепра. Фарлаф узнаёт от Наины, что Людмила никогда не будет его, уезжает домой. Сразив Рогдая, он отправляется далее и попадает на поле битвы с разбросанными кругом доспехами и оружием. Там находит среди брошенного оружия для себя доспехи, стальное копье, но не может найти меча. Ночной степью едет Руслан и замечает вдали огромный холм. Подъехав ближе, при свете луны он видит, что это не холм, а живая голова в богатырском шлеме с перьями, которые содрогаются от её храпа. Руслан пощекотал ноздри головы копьем, та чихнула и проснулась. Рассерженная голова грозит Руслану, но, видя, что витязь не пугается, гневается и начинает изо всей мочи дуть на него. Не в силах устоять против этого вихря, конь Руслана отлетает далеко в поле, а голова хохочет над витязем. Взбешенный её насмешками, Руслан бросает копье и пронзает голове язык. Пользуясь замешательством головы, Руслан мчится к ней и с размаху бьет её тяжкой рукавицей в щеку. Голова зашаталась, перевернулась и покатилась. На том месте, где она стояла, Руслан видит меч, который пришелся ему впору. Он намеревается отрубить этим мечом голове нос и уши, но слышит её стон и щадит. Поверженная голова рассказывает Руслану свою историю. Когда-то она была храбрым витязем-гигантом, но имела младшего братакарлика, злобного Черномора, который завидовал старшему брату. Однажды Черномор открыл секрет, что за восточными горами в подвале хранится меч, который опасен для обоих братьев. Черномор уговорил брата отправиться на поиски этого меча и, когда он был найден, обманным путём завладел им и отрубил брату голову, перенёс её в этот пустынный край, чтобы она вечно сторожила меч. Голова предлагает Руслану взять меч и отомстить коварному Черномору. В то же время Людмила, очнулась утром, объятая смутным ужасом. Прекрасные девы ухаживают за ней, невидимая певица все это время поет веселые песни. Но все это не веселило душу Людмилы. Внезапно раздается шум, всё вокруг освещается, и Людмила видит, как длинный ряд арапов попарно несет на подушках седую бороду, за которой важно шествует горбатый карлик с бритой головой, накрытой колпаком. Людмила вскакивает, хватает его за колпак, карлик пугается, падает, запутывается в своей бороде, и арапы под визг Людмилы уносят его, оставив шапку. Наина, обернувшись крылатым змеем прилетает к Черномору и предупреждает его о о грозящей опасности. Черномор отвечает Наине, что витязь ему не страшен, пока цела его борода. Чародея вызывает на бой Руслан, он ждет его. Но коварный волшебник, сделавшись невидимым, бьёт витязя по шлему. Изловчившись, Руслан хватает Черномора за бороду, и волшебник взлетает вместе с ним под облака. Два дня он носил витязя по воздуху и наконец попросил пощады и понёс Руслана к Людмиле. Но Людмила спит непробудным сном. В это мгновение Руслан слышит голос финна, который советует ему отправляться в Киев, где Людмила проснётся. Возвращаясь домой, на берегу реки Руслан видит бедного рыбака и его прекрасную молодую жену. Он с удивлением узнает в рыбаке Ратмира. Ратмир говорит, что нашёл свое счастье. Он прощается с Русланом и желает ему счастья и любви. А в это время к ожидающему своего часа Фарлафу является Наина и учит, как погубить Руслана. Подкравшись к спящему Руслану, Фарлаф трижды вонзает меч в грудь его и скрывается с Людмилой. Пока Фарлаф едет в Киев, финн приходит к Руслану с живой и мертвой водой. Воскресив витязя, он рассказывает ему о том, что произошло, и дает волшебное кольцо, которое снимет с Людмилы чары. Ободренный Руслан мчится в Киев. Печенеги между тем осаждают город, и на рассвете начинается сражение, которое никому не приносит победы. А на следующее утро среди полчищ печенегов внезапно появляется всадник в блистающих латах. Он разит направо и налево и обращает печенегов в бегство. Это был Руслан. Увидя Руслана, Фарлаф падает на колени, а Руслан стремится к Людмиле и, коснувшись кольцом её лица, пробуждает её. Счастливые Владимир, Людмила и Руслан прощают Фарлафа, признавшегося во всем, а лишенного волшебной силы Черномора принимают во дворец. Словарная работа Внимает – слушает внимательно Бестрепетно — спокойно, бесстрашно Озарясь – осветясь Объяты (сном) – скованы сном Мрачной (степью) – темной сумрачной Конь ретивый – резвый конь Витязь – воин, отличающийся силой и доблестью Браздами удержал коня – придержал коня поводьями Прочь – вон Словарная работа Обратиться – вернуться обратно, возвратиться Что было мочи – изо всех сил Объятый страхом – испугавшись, в сильном страхе Изнеможенный – обессиленный Пока не заморил коня – пока конь не устал Досаду в сердце кроя – не показал обиды С подъятой грозною десницей – угрожающе подняв руку В трепете веселом – в ожидании веселом Внемлет он – слушает он Моленьем усмиренный – успокоившись Бой Руслана с головой Чтение отрывка из поэмы Работа в парах Расположите по порядку фразы, указывающие, как менялись действия и чувства главных героев. Голова возмущается. Голова пришла в ярость. Голова насмехается. Голова ослеплена успехом. Голова повержена. Знакомство с дивом. Руслан горд. Руслан сердит. Нет надежды на победу. Победа — жестокое намерение. Гнев умирает. Проверь себя. Подберите отрывки из текста, соответствующие каждому пункту. Знакомство с дивом. Голова возмущается. Руслан горд. Руслан сердит. Голова пришла в ярость. Нет надежды на победу. Голова насмехается. Голова ослеплена успехом. Голова повержена. Победа и жестокое намерение. Гнев умирает. Спасибо за работу ученикам 3-б класса!

Появление поэмы Писать поэму Александр Сергеевич Пушкин начал в 1817 г., будучи воспитанником Царскосельского лицея. Поэма «Руслан и Людмила» соединила в себе воспоминания Пушкина о рассказах и сказках, рассказанных ему бабушкой Марией Алексеевной и няней Ариной Родионовной, впечатления от прочитанных им французских волшебных поэм и романов и образы собственной фантазии. «Что за прелесть эти сказки, каждая есть поэма!» — восклицал в восхищении поэт. Александр Сергеевич Пушкин

Появление поэмы Появление поэмы «Руслан и Людмила» через 3 года в 1820 г. вызвало в России большой интерес. О Пушкине заговорили как о самом замечательном молодом писателе. Восторженно встретил поэму друг Пушкина – знаменитый русский поэт Василий Андреевич Жуковский. Он подарил Пушкину свой портрет с собственноручной надписью «Победителю ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила» 1820 марта 26.» Василий Андреевич Жуковский

Краткое содержание поэмы «Руслан и Людмила» Князь Владимир пирует, празднуя свадьбу младшей дочери Людмилы с князем Русланом. Лишь трое гостей не радуются счастью Руслана и Людмилы. Это три соперника Руслана: витязь Рогдай, хвастун Фарлаф и хазарский хан Ратмир.

Пир кончен, и все расходятся. Людмила и Руслан уходят в опочивальню. Вдруг грянул гром, блеснул свет, все смерклось, и в наступившей тишине раздался странный голос, и кто-то взвился и исчез в темноте. Очнувшийся Руслан ищет Людмилу, но её нет, она «похищена безвестной силой».

Витязь входит в пещеру и видит в ней старца с седой бородой и ясным взором, читающего перед лампадой древнюю книгу. Он успокаивает юношу, сообщая, что ему удастся вернуть себе Людмилу, которую похитил страшный волшебник Черномор. Витязи едут вместе. День близится к вечеру, всадники подъезжают к распутью и решают расстаться, доверившись каждый своей судьбе. Руслан, преданный мрачным думам, едет шагом и вдруг видит пред собой пещеру, в которой светится огонь.

Десять лет он провел в сражениях, а когда вернулся, чтобы бросить к ногам надменной красавицы богатые трофеи в надежде на её любовь, то вновь равнодушная дева ответила герою отказом. Решившись привлечь любовь Наины с помощью колдовских чар, он провел в ученье у колдунов, узнал тайну заклинаний. Но злой рок преследовал его. Вызванная его колдовством Наина предстала перед ним дряхлой старухой. К ужасу своему, колдун убедился, что его заклинания подействовали и Наина любит его. Бежав от Наины, финн поселился в этой пещере и живет в ней в полном уединенье. Старец рассказывает свою дивную историю. Давным –давно на родине он был мирным пастухом, но на свою беду полюбил прекрасную, но жестокую Наину. Гордая красавица равнодушно ответила, что не любит пастуха. Юноша решил оставить родные поля.

Между тем Рогдай едет «меж пустынь лесных». Он мечтает убить Руслана и завоевать путь к сердцу Людмилы. Он решительно поворачивает коня и скачет назад. Однажды вечерней порой он настигает Руслана. Они жестоко сражаются. Руслан срывает врага с седла, поднимает его и бросает с берега в волны. Так Рогдай нашёл свою гибель в водах Днепра. Фарлаф узнаёт от Наины, что Людмила никогда не будет его, уезжает домой.

Сразив Рогдая, он отправляется далее и попадает на поле битвы с разбросанными кругом доспехами и оружием. Там находит среди брошенного оружия для себя доспехи, стальное копье, но не может найти меча. Ночной степью едет Руслан и замечает вдали огромный холм. Подъехав ближе, при свете луны он видит, что это не холм, а живая голова в богатырском шлеме с перьями, которые содрогаются от её храпа.

Руслан пощекотал ноздри головы копьем, та чихнула и проснулась. Рассерженная голова грозит Руслану, но, видя, что витязь не пугается, гневается и начинает изо всей мочи дуть на него. Не в силах устоять против этого вихря, конь Руслана отлетает далеко в поле, а голова хохочет над витязем. Взбешенный её насмешками, Руслан бросает копье и пронзает голове язык. Пользуясь замешательством головы, Руслан мчится к ней и с размаху бьет её тяжкой рукавицей в щеку. Голова зашаталась, перевернулась и покатилась. На том месте, где она стояла, Руслан видит меч, который пришелся ему впору. Он намеревается отрубить этим мечом голове нос и уши, но слышит её стон и щадит.

Поверженная голова рассказывает Руслану свою историю. Когда-то она была храбрым витязем-гигантом, но имела младшего брата- карлика, злобного Черномора, который завидовал старшему брату. Однажды Черномор открыл секрет, что за восточными горами в подвале хранится меч, который опасен для обоих братьев. Черномор уговорил брата отправиться на поиски этого меча и, когда он был найден, обманным путём завладел им и отрубил брату голову, перенёс её в этот пустынный край, чтобы она вечно сторожила меч. Голова предлагает Руслану взять меч и отомстить коварному Черномору.

Внезапно раздается шум, всё вокруг освещается, и Людмила видит, как длинный ряд арапов попарно несет на подушках седую бороду, за которой важно шествует горбатый карлик с бритой головой, накрытой колпаком. Людмила вскакивает, хватает его за колпак, карлик пугается, падает, запутывается в своей бороде, и арапы под визг Людмилы уносят его, оставив шапку.

Наина, обернувшись крылатым змеем прилетает к Черномору и предупреждает его о о грозящей опасности. Черномор отвечает Наине, что витязь ему не страшен, пока цела его борода. Чародея вызывает на бой Руслан, он ждет его. Но коварный волшебник, сделавшись невидимым, бьёт витязя по шлему. Изловчившись, Руслан хватает Черномора за бороду, и волшебник взлетает вместе с ним под облака.

Возвращаясь домой, на берегу реки Руслан видит бедного рыбака и его прекрасную молодую жену. Он с удивлением узнает в рыбаке Ратмира. Ратмир говорит, что нашёл свое счастье. Он прощается с Русланом и желает ему счастья и любви. А в это время к ожидающему своего часа Фарлафу является Наина и учит, как погубить Руслана. Подкравшись к спящему Руслану, Фарлаф трижды вонзает меч в грудь его и скрывается с Людмилой.

Пока Фарлаф едет в Киев, финн приходит к Руслану с живой и мертвой водой. Воскресив витязя, он рассказывает ему о том, что произошло, и дает волшебное кольцо, которое снимет с Людмилы чары. Ободренный Руслан мчится в Киев. Печенеги между тем осаждают город, и на рассвете начинается сражение, которое никому не приносит победы.

А на следующее утро среди полчищ печенегов внезапно появляется всадник в блистающих латах. Он разит направо и налево и обращает печенегов в бегство. Это был Руслан. Увидя Руслана, Фарлаф падает на колени, а Руслан стремится к Людмиле и, коснувшись кольцом её лица, пробуждает её. Счастливые Владимир, Людмила и Руслан прощают Фарлафа, признавшегося во всем, а лишенного волшебной силы Черномора принимают во дворец.

Словарная работа Внимает – слушает внимательно Бестрепетно — спокойно, бесстрашно Озарясь – осветясь Объяты (сном) – скованы сном Мрачной (степью) – темной сумрачной Конь ретивый – резвый конь Витязь – воин, отличающийся силой и доблестью Браздами удержал коня – придержал коня поводьями Прочь – вон

Словарная работа Обратиться – вернуться обратно, возвратиться Что было мочи – изо всех сил Объятый страхом – испугавшись, в сильном страхе Изнеможенный – обессиленный Пока не заморил коня – пока конь не устал Досаду в сердце кроя – не показал обиды С подъятой грозною десницей – угрожающе подняв руку В трепете веселом – в ожидании веселом Внемлет он – слушает он Моленьем усмиренный – успокоившись Работа в парах Расположите по порядку фразы, указывающие, как менялись действия и чувства главных героев. Голова возмущается. Голова пришла в ярость. Голова насмехается. Голова ослеплена успехом. Голова повержена. Знакомство с дивом. Руслан горд. Руслан сердит. Нет надежды на победу. Победа — жестокое намерение. Гнев умирает.

Проверь себя. Подберите отрывки из текста, соответствующие каждому пункту. Знакомство с дивом. Голова возмущается. Руслан горд. Руслан сердит. Голова пришла в ярость. Нет надежды на победу. Голова насмехается. Голова ослеплена успехом. Голова повержена. Победа и жестокое намерение. Гнев умирает.

Холодным утром на кровати лежал Черномор, а рабы расчесывали ему бороду. В окно влетает змей крылатый и оборачивается Наиной. Колдунья сообщает, что ему грозит опасность.

Черномор усмехнулся и рассказал, что его никто не погубит. Вся сила роковая таится в бороде. Колдун вновь идет к Людмиле, но не может ее найти.
Людмила обнаружила, что шапка Черномора волшебная. Она надела ее задом наперед, и отражение Людмилы исчезло в зеркале.

После битвы с Рогдаем, Руслан проехал дремучий лес и попал на поле битвы. Со вздохом витязь осматривает все вокруг, и задумывается о своей смерти. Среди брошенного оружия находит для себя доспехи и стальное копье. Он видит множество мечей, но все легки да слишком малы.

Сквозь ночной туман Руслан видит огромный, черный холм. Подъехав ближе, он замечает, что это живая голова. Руслан пощекотал ноздри головы копьем. От чего она чихнула и проснулась.

Рассерженная голова начинает грозить витязю и дует на него со всей силой, дразнит страшным языком. Разъеренный Руслан попадает копьем в язык голове. Затем мчится к ней и бьет ее в щеку. Голова покатилась, а под ней он нашел хранившийся меч.

Руслан бежит с намереньем отрубить голове нос и уши. Она застонала и стала просить пощады.

Голова рассказывает Руслану о том, что она была витязем – гигантом. Карлик Черномор был его младшим братом, и во всем завидовал ему. В бороде карлика таится сила роковая. Однажды Черномор узнает о мече, от волшебной силы которого они погибнут. И уговорил брата отправиться на его поиски. Обманув, карлик завладел мечом и отрубил ему голову. Перенес голову брата – гиганта в другой край. Под ней спрятал меч, чтобы она его вечно сторожила. Голова просит у Руслана взять меч и отомстить коварному Черномору.

4.9 (98.3%) 94 votes

На этой странице искали:

• бой руслана с головой читать
• бой руслана с головой отрывок из поэмы руслан и людмила читать
• опишите встречу руслана с головой
• как пересказать сказку бой руслана с головой 2а напи сьме
• руслан и людмила бой руслана с головой

Страница 5 из 10

Тогда, от ярости немея,
Стесненной злобой пламенея,
Надулась голова; как жар,
Кровавы очи засверкали;
Напенясь, губы задрожали,
Из уст, ушей поднялся пар —
И вдруг она, что было мочи,
Навстречу князю стала дуть;
Напрасно конь, зажмуря очи,
Склонив главу, натужа грудь,
Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночи
Неверный продолжает путь;
Объятый страхом, ослепленный,
Он мчится вновь, изнеможенный,
Далече в поле отдохнуть.
Вновь обратиться витязь хочет —
Вновь отражен, надежды нет!
А голова ему вослед,
Как сумасшедшая, хохочет,
Гремит: «ай, витязь! ай герой!
Куда ты? тише, тише, стой!
Эй, витязь, шею сломишь даром;
Не трусь, наездник, и меня
Порадуй хоть одним ударом,
Пока не заморил коня».
И между тем она героя
Дразнила страшным языком.
Руслан, досаду в сердце кроя;
Грозит ей молча копием,
Трясет его рукой свободной,
И, задрожав, булат холодный
Вонзился в дерзостный язык.
И кровь из бешеного зева
Рекою побежала вмиг.
От удивленья, боли, гнева,
В минуту дерзости лишась,
На князя голова глядела,
Железо грызла и бледнела.
В спокойном духе горячась,
Так иногда средь нашей сцены
Плохой питомец Мельпомены,
Внезапным свистом оглушен,
Уж ничего не видит он,
Бледнеет, ролю забывает,
Дрожит, поникнув головой,
И заикаясь умолкает
Перед насмешливой толпой.
Счастливым пользуясь мгновеньем,
К объятой голове смущеньем,
Как ястреб богатырь летит
С подъятой, грозною десницей
И в щеку тяжкой рукавицей
С размаха голову разит;
И степь ударом огласилась;
Кругом росистая трава
Кровавой пеной обагрилась,
И, зашатавшись, голова
Перевернулась, покатилась,
И шлем чугунный застучал.
Тогда на месте опустелом
Меч богатырский засверкал.
Наш витязь в трепете веселом
Его схватил и к голове
По окровавленной траве

Бежит с намереньем жестоким
Ей нос и уши обрубить;
Уже Руслан готов разить,
Уже взмахнул мечом широким —
Вдруг, изумленный, внемлет он
Главы молящей жалкий стон…

И тихо меч он опускает,
В нем гнев свирепый умирает,
И мщенье бурное падет
В душе, моленьем усмиренной:
Так на долине тает лед,
Лучом полудня пораженный.

«Ты вразумил меня, герой, —
Со вздохом голова сказала: —
Твоя десница доказала,
Что я виновен пред тобой;
Отныне я тебе послушен;
Но, витязь, будь великодушен!
Достоин плача жребий мой.
И я был витязь удалой!
В кровавых битвах супостата
Себе я равного не зрел;
Счастлив, когда бы не имел
Соперником меньшого брата!
Коварный, злобный Черномор,
Ты, ты всех бед моих виною!
Семейства нашего позор,
Рожденный карлой, с бородою,
Мой дивный рост от юных дней
Не мог он без досады видеть
И стал за то в душе своей
Меня, жестокий, ненавидеть.
Я был всегда немного прост,
Хотя высок; а сей несчастный,
Имея самый глупый рост,
Умен как бес — и зол ужасно.
Притом же, знай, к моей беде,
В его чудесной бороде
Таится сила роковая,
И, всё на свете презирая,
Доколе борода цела —
Изменник не страшится зла.
Вот он однажды с видом дружбы
«Послушай, — хитро мне сказал, —
Не откажись от важной службы:
Я в черных книгах отыскал,
Что за восточными горами
На тихих моря берегах,
В глухом подвале, под замками
Хранится меч — и что же? страх!
Я разобрал во тьме волшебной,
Что волею судьбы враждебной
Сей меч известен будет нам;
Что нас он обоих погубит:
Мне бороду мою отрубит,
Тебе главу; суди же сам,
Сколь важно нам приобретенье
Сего созданья злых духов!»
«Ну, что же? где тут затрудненье? —
Сказал я карле, — я готов;
Иду, хоть за пределы света».
И сосну на плечо взвалил,
А на другое для совета
Злодея брата посадил;
Пустился в дальную дорогу,
Шагал, шагал и, слава богу,
Как бы пророчеству на зло,
Всё счастливо сначало шло.
За отдаленными горами
Нашли мы роковой подвал;
Я разметал его руками
И потаенный меч достал.
Но нет! судьба того хотела:
Меж нами ссора закипела —
И было, признаюсь, о чем!
Вопрос: кому владеть мечом?
Я спорил, карла горячился;
Бранились долго; наконец
Уловку выдумал хитрец,
Притих и будто бы смягчился.
«Оставим бесполезный спор, —
Сказал мне важно Черномор: —
Мы тем союз наш обесславим;
Рассудок в мире жить велит;
Судьбе решить мы предоставим,
Кому сей меч принадлежит.
К земле приникнем ухом оба
(Чего не выдумает злоба!),
И кто услышит первый звон,
Тот и владей мечом до гроба».
Сказал и лег на землю он.
Я сдуру также растянулся;
Лежу, не слышу ничего,
Смекая: обману его!
Но сам жестоко обманулся.
Злодей в глубокой тишине,
Привстав, на цыпочках ко мне
Подкрался сзади, размахнулся;

Как вихорь свистнул острый меч,
И прежде, чем я оглянулся,
Уж голова слетела с плеч —
И сверхъестественная сила
В ней жизни дух остановила.
Мой остов тернием оброс;
Вдали, в стране, людьми забвенной,
Истлел мой прах непогребенный;
Но злобный карла перенес
Меня в сей край уединенный,
Где вечно должен был стеречь
Тобой сегодня взятый меч.
О витязь! Ты храним судьбою,
Возьми его, и бог с тобою!
Быть может, на своем пути
Ты карлу-чародея встретишь —
Ах, если ты его заметишь,
Коварству, злобе отомсти!
И наконец я счастлив буду,
Спокойно мир оставлю сей —
И в благодарности моей
Твою пощечину забуду».

Александр Сергеевич Пушкин — знаменитый русский поэт. Его произведения были популярны во все времена. Данную работу мы посвящаем одной из лучших поэм — «Руслан и Людмила». Наверняка каждый встречался с этим шедевром русской классической литературы. Предлагаем рассмотреть вам описание Руслана из поэмы «Руслан и Людмила», Черномора и других персонажей.

Руслан

Конечно, начнем с главных героев поэмы. Что стоит включить в описание Руслана из поэмы «Руслан и Людмила»? Во-первых, когда пишется сочинение подобной тематики, нужно описать внешность персонажа, затем его роль в произведении, характер, отличительные черты личности, отношение к проблеме поэмы.

Приведем краткий пример. Руслан — это смелый воин, имеющий светлые волосы и такую же душу. В поэме говорится, что латы он носил блестящие, что говорит о его доблести и богатстве.

Описание персонажа из поэмы «Руслан и Людмила», в частности нашего героя, необходимо дополнить соперниками. Его главные враги — Рогдай, Фарлаф, Ритми и Черномор. Предмет их споров — прекрасная и беззащитная Людмила, воплощение красоты и изящества. Каждый из соперников желает ею завладеть.

Описание Руслана из поэмы «Руслан и Людмила» на этом не оканчивается, важно дополнить свое сочинение и следующей информацией: наш герой был силен духом и очень терпелив, именно поэтому одержал верх над своими противниками. Он был стоек и даже перед самыми трудными обстоятельствами не остановился, гордо и отчаянно боролся за свое счастье.

Людмила

Чем же описание Руслана из поэмы «Руслан и Людмила» отличается от характеристики нашей главной героини? Главным образом тем, что она слаба и беззащитна. Людмила — это само олицетворение женственности и красоты. Она нуждалась в помощи нашего героя, что характеризует Руслана как мужественного персонажа.

Людмилой восхищается сам автор, ее золотыми кудрями и тонким станом. Она очень сильная и волевая девушка. Некоторым может показаться, что она малодушна, если разбирать картину, когда она хотела убить себя, но не смогла. Ее остановил не страх перед смертью, а воспоминания о тех людях, которых она любит, которые ей дороги.

Героиня была тверда, у нее было чистое и непорочное сердце. Несмотря на все беды, что с ней случились, она осталась верна своему возлюбленному. Немало трудностей выпало на хрупкие плечи нашей Людмилы, но ее ничто не сломило.

Черномор

Если познакомиться с творчеством Александра Сергеевича, то мы увидим, что подобных персонажей у него два: один возглавляет войско богатырей (положительный герой), второй — маг и чернокнижник, ко всему он является убийцей своих братьев. Его подлые поступки, такие как в нашем произведении, характеризуют персонажа с плохой стороны.

Описание Черномора из поэмы «Руслан и Людмила» может выглядеть примерно так: хитрый и самый опасный противник Руслана. Именно с ним в произведении была самая жестокая битва. Он представляется автором как маленький, старый и злой волшебник. Вся его сила заключается в бороде. Само его имя можно разделить на такие части: «черный» и «морить». Первое слово ассоциируется со злом, страхом. Второе — со смертью.

Дух русской былины

Рассматривая описание героев поэмы «Руслан и Людмила», трудно не заметить, что явно выражены фольклорные мотивы. Хочется сказать об этом несколько строк.

В произведении встречается довольно знаменитый Владимир, ставший уже давно мифологическим героем. Его исторические корни практически стерты, это уже не совсем тот князь который крестил Русь. Не менее популярный мифологический герой — это певец Баян. Отметим, что, как во многих других былинных произведениях, в поэме «Руслан и Людмила» отчаявшийся отец обещает отдать свою дочь в жены за ее спасителя. Если мы вспомним такого персонажа, как Илья Муромец, то можно провести параллель с нашей поэмой. Богатырь приковал Соловья-разбойника к стремени, а Руслан посадил врага в котомку за седло. Подобно тому же персонажу, наш герой сражается с войсками врагов.

Во всех былинах и легендах присутствует образ чудесного помощника, наша поэма — не исключение. Добрыми волшебниками в произведении «Руслан и Людмила» являются исполинская голова и Финн, который жил в пещере и смог оживить главного героя с помощью живой и мертвой воды.

Перекличек с мифами и легендами здесь немало, стоит только лучше вникнуть в строки знаменитого во все времена поэта Александра Сергеевича Пушкина.

А. С. Пушкин. «Руслан и Людмила» (1820). 5 класс

Текст: Ольга Лапенкова

Учителя литературы обожают рассказывать, что Пушкин с детства слушал русские народные сказки: их он узнавал от любимой няни — Арины Родионовны. Эти произведения устного народного творчества легли в основу первой поэмы Александра Сергеевича Пушкина — «Руслана и Людмилы»: классик задумал её ещё во время учёбы в Царскосельском лицее, а закончил, когда ему был всего 21 год. Сегодня мы не только вспомним сюжет поэмы, но и проследим, с каких сказочных персонажей автор «списал» своих героев. А ещё поговорим о наставниках и друзьях поэта, в первую очередь — о Василии Андреевиче Жуковском, который, прочитав поэму, подарил Пушкину собственный портрет с надписью: «Победителю-ученику от побеждённого учителя».

Сказку эту поведаю теперь я свету

Первая часть поэмы «Руслан и Людмила» — это так называемая присказка, то есть отрывок, в котором основные герои пока что не появляются. Эту присказку многие ребята ещё в начальной школе учат наизусть. Приведём её с небольшими сокращениями:

• У лукоморья дуб зелёный;
• Златая цепь на дубе том:
• И днём и ночью кот учёный
• Всё ходит по цепи кругом; <…>
• Там чудеса: там леший бродит,
• Русалка на ветвях сидит; <. ..>
• Избушка там на курьих ножках
• Стоит без окон, без дверей; <…>
• И тридцать витязей прекрасных
• Чредой из вод выходят ясных,
• И с ними дядька их морской; <…>
• В темнице там царевна тужит,
• А бурый волк ей верно служит;
• Там ступа с Бабою Ягой
• Идёт, бредет сама собой;
• Там царь Кащей над златом чахнет;
• Там русской дух… там Русью пахнет!

Этот отрывок «добавлен» в поэму не случайно: так А. С. Пушкин показывает, в каком мире будет происходить действие, а также напоминает о старинных сказках и преданиях.

«Лукоморье» — это, как ни странно, не просто красивое выдуманное слово, а вполне определённое географическое понятие. Оно встречается в самом знаменитом произведении древнерусской литературы — «Слове о полку Игореве». Произошло оно от фразы «лука моря»; слово «лука» много-много лет назад означало «изгиб, изогнутый берег». По мнению многих учёных, в «Слове о полку Игореве» имелись в виду земли рядом с Азовским морем, где обитали половцы — племена, которые совершали набеги на русские княжества.

Кот учёный — персонаж, который гуляет по волшебному дереву, затерянному где-то на границе миров; такое дерево часто встречается в финских мифах. Но как же эти мифы «попали» в Россию? Дело, скорее всего, в том, что Арина Родионовна — знаменитая няня Пушкина — родилась и выросла недалеко от Санкт-Петербурга; в этих местах давным-давно жили и русские, и финно-угорские племена. Поэтому неудивительно, что, будучи девочкой, Арина наслушалась местных сказок, а потом «передала» их Пушкину.

Леший и русалка — типичные персонажи русских сказок. Леший назван так потому, что живёт в лесу; слово «русалка», скорее всего, происходит от слова «русло», то есть — место, где река разливается шире всего.

Избушка на курьих ножках — таинственный дом Бабы-яги. Избушка может поворачиваться (в сказках главный герой часто просит: «Повернись, избушка, к лесу задом, ко мне передом») и даже ходить. Находится на границе миров: реальности, где живут простые люди, и потустороннего измерения.

Тридцать витязей и дядька их морской — персонажи из сказки о тридцати трёх богатырях, которую Пушкин, вероятно, услышал от няни Арины Родионовны. Дядьку богатырей, что любопытно, зовут Черномор — так же, как главного злодея в «Руслане и Людмиле». Но путать их не надо. «Плохой» Черномор обитает в воздушном замке и похищает прелестных девушек, а «хороший» Черномор живёт на дне морском. В 1831 году А. С. Пушкин напишет «Сказку о царе Салтане», в которой «хороший» Черномор станет одним из важных героев-помощников.

Баба-яга и Кощей Бессмертный — два популярных персонажа, которые издревле встречались в произведениях устного народного творчества: Кощей Бессмертный всегда вредит главному герою, а Баба-яга ведёт себя непредсказуемо — иногда строит козни, а иногда, наоборот, выручает. О них мы уже говорили в статье «Волшебные сказки».

Впрочем, действие поэмы «Руслан и Людмила» происходит не в какие-то непонятные древние времена, а в период правления Владимира I, которого ещё называют Владимир Красно Солнышко. Этот князь больше всего прославился тем, что именно при нём произошло Крещение Руси. Так что Руслан и Людмила якобы живут в начале XI века — но это, конечно, не значит, что Пушкин описывал реальные события. Кстати, вспомним: что там вообще происходит?

Нет повести печальнее на свете

Поэма начинается со сцены во дворце Владимира Красно Солнышко. Гости празднуют свадьбу главных героев — Руслана и Людмилы, но не все в этот день счастливы. За столом сидят три соперника Руслана, которые тоже боролись за руку и сердце прекрасной девы, но получили отказ:

• За шумным, свадебным столом
• Сидят три витязя младые;
• Безмолвны, за ковшом пустым,
• Забыты кубки круговые,
• И брашна [напитки] неприятны им; <. ..>
• То три соперника Руслана;
• В душе несчастные таят
• Любви и ненависти яд.
• Один — Рогдай, воитель смелый,
• Мечом раздвинувший пределы
• Богатых киевских полей;
• Другой — Фарлаф, крикун надменный,
• В пирах никем не побежденный,
• Но воин скромный средь мечей;
• Последний, полный страстной думы,
• Младой хазарский хан Ратмир:
• Все трое бледны и угрюмы…

В этот момент читатель думает, что, возможно, один из соперников вот-вот украдёт красавицу прямо со свадебного пира, но дело обстоит ещё хуже: когда праздник закончится и новоиспечённые муж и жена отправятся ночевать, Людмилу похитит злобный колдун Черномор… Отец же несчастной девушки, тот самый Владимир Красно Солнышко, обратится к славным воинам с такой речью:

• . ..Дети, други!
• Я помню прежние заслуги:
• О, сжальтесь вы над стариком!
• Скажите, кто из вас согласен
• Скакать за дочерью моей?
• Чей подвиг будет не напрасен,
• Тому — терзайся, плачь, злодей!
• Не мог сберечь жены своей! —
• Тому я дам её в супруги
• С полцарством прадедов моих.
• Кто ж вызовется, дети, други?..

Бедный Руслан! Он несколько лет добивался руки и сердца Людмилы — и в тот момент, когда, казалось бы, можно больше ни о чём не беспокоиться и ничего не бояться, теряет жену. И как теряет: любой из его соперников может всё-таки стать её мужем! На поиски несчастной отправляются и Рогдай, и Фарлаф, и Ратмир. Характеры у этих героев разные: кто-то будет действовать грубой силой, кто-то — хитростью… Сможет ли Руслан справиться со всеми их происками, да ещё и одолеть Черномора?

Помня, что пушкинская поэма — это всё-таки сказка, читатель с самого начала может быть уверен, что всё закончится хорошо. Тем более — если знать, кто является литературным «предшественником» Руслана. Этот герой и именем, и характером напоминает ещё одного персонажа древнерусских преданий — Еруслана Лазаревича, великого богатыря: он и вражеское войско может в одиночку разгромить, и ужасную богатырскую голову одолеть, и волшебный меч отыскать… Не правда ли, совпадений не так-то мало?

Впрочем, всё это интересно и замечательно, но при чём тут всё-таки Василий Андреевич Жуковский? Рассказываем.

Побеждённый учитель

Задумывая «Руслана и Людмилу», Пушкин вдохновлялся не только русскими народными сказками, но и творчеством друзей-поэтов. Так, у В. А. Жуковского есть длинная-длинная баллада «Двенадцать спящих дев». Сюжет её такой.

В незапамятные времена жил-был человек по имени Громобой, настолько бедный, что у него не было даже собственного дома. До поры до времени он стойко переносил трудности, но в какой-то момент поддался унынию и даже решил покончить с собой, прыгнув с обрыва в реку. Однако тут к нему пришёл искуситель, который пообещал несметные богатства в обмен на душу. Громобой согласился — и действительно, зажил так, как и не мечтал:

• И вышел в люди Громобой —
• Откуда что взялося!
• И счастье на него рекой
• С богатством полилося;
• Как княжеский, разубран дом;
• Подвалы полны злата;
• С заморским выходы вином,
• И редкостей палата…

К сожалению, деньги часто портят людей, и Громобой не стал исключением. Богатый и знаменитый, он не стал дожидаться, когда ему встретится та, которая искренне его полюбит. Вместо этого он похитил двенадцать прекрасных девушек — совсем как пушкинский Черномор, — и несчастные пленницы родили ему двенадцать дочерей. К счастью, характером девочки в папу не пошли: тихие и скромные, они всё время проводили в молитвах. Они просили у Бога милости к отцу, матери и сёстрам — и их мольбы оказались услышаны: Громобой раскаялся в содеянном, и Господь помиловал его душу…

В пушкинском произведении, впрочем, двенадцать дев не молятся в церкви, а только и делают, что искушают проходящих мимо путников. В какой-то момент в их сети попадается Ратмир — один из соперников Руслана. Как-то ночью он слышит девичий голос, который поёт:

• Ложится в поле мрак ночной;
• От волн поднялся ветер хладный.
• Уж поздно, путник молодой!
• Укройся в терем наш отрадный.
• Здесь ночью нега и покой,
• А днём и шум и пированье.
• Приди на дружное призванье,
• Приди, о путник молодой!

Через много лет, пересматривая свои юношеские труды, А. С. Пушкин жалел о том, что посмеялся над балладой 37-летнего Василия Андреевича. Но тот — что в 1820-м, что потом — и не думал расстраиваться: его радовало, что верный друг и способный ученик «переделал» возвышенный, грустный сюжет о жестоком Громобое и его несчастных дочерях в весёлую, даже легкомысленную историю.

Использованные материалы

Урок литературного чтения во 2-м классе по теме «Сказочные богатыри. Отрывок из поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила»

Цели:

• На основе выполняемых заданий и мультимедийной презентации ввести детей в эпоху богатырей и познакомить с произведениями литературы и искусства об этой эпохе.
• Создать условия для формирования чувства патриотизма, гордости за Землю Русскую, своё государство;
• Способствовать развитию познавательного интереса к русской литературе и истории страны, общеучебных компетенций.

Задачи:

• Познакомить учащихся с отрывками из произведений А.С.Пушкина «Руслан и Людмила», А.П.Бородина «Богатырская симфония», картиной В.М.Васнецова «Три богатыря»;
• Организовать групповую деятельность на уроке для работы по карточкам;
• Учить делить текст на смысловые части, составлять цитатный план, делать выводы. понимать текст на уровне смысла, предполагать, предвосхищать содержание текста;
• Обогащать речь учащихся, используя различные формы работы на уроке: подбор синонимов, знакомство с новыми терминами, подбор пословиц;
• Учить выразительному чтению, основам сценической речи, театральной деятельности.

Оборудование:

• Компьютер, проектор, экран, презентация.
• Картинка с изображением Афанасия, карточка: «Богатырская симфония»» Александр Прокопьевич Бородин, карточки с заданиями для групповой работы,
• сундучок с карточками с богатырским снаряжением, «боевое снаряжение» и «кони» для богатырей.

1. Антиципация

*Рассмотрите иллюстрацию

— Кто это? (Афанасий)

— Что у него на голове? (Шлем)

— Что в руках? (Щит и меч)

— Что можно о нем сказать? (Нарядился в богатыря)

— Какая тема урока? («Богатыри»)

Слайд 1

Правильно, но не просто «Богатыри», а «Сказочные богатыри» .

Слайд 1

— Какие цели урока?

Слайд 1

2. Введение в эпоху. Живая картина.

Давным-давно на месте городов и деревень, где мы с вами сей час живем, стояли непроходимые леса, лежали топ кие болота. Жить в таких условиях могли только очень сильные, выносливые и храбрые люди. Среди них были и наши предки — славяне: светловолосые и голубоглазые, высокого роста, мускулистые. А в те далекие годы война — обычное дело, ведь приходилось отстаивать свои земли от врагов, много времени славяне проводили в сражениях.

Они были храбрые воины. Настоящие богатыри.

Слайд 2

(Звучит музыка)

И вот стоит в поле богатырская застава. Широкая равнина, пожухлая трава, ковыль, серые валуны, молоденькие елочки впереди и до самого горизонта темные холмы. А над всем этим — осеннее тревожное небо.

Картина «Богатыри» — это главная картина Виктора Михайловича Васнецова. На ней 3 богатыря.

*Узнайте, как их зовут.

(Музыка стихает 🙂

1 богатырь (ученик на «коне» в костюме богатыря)

Из того ли то из города из Мурома,
Из того ли села из Карачарова
Выезжал удаленький дородный добрый молодец;
Он стоял заутренню во Муроме,
А к обеденке поспеть хотел во Киев-град.
— Кто я?
Есть я старыя козак да Илья Муромец,
Илья Муромец да сын Иванович.

2 богатырь

Ай же вы полоны. Да все русские!
Выходите-ка из нор вы змеиных,
И ступайте-ка да по своим землям,
По своим землям, да по своим домам.

3 богатырь

У моего у света у батюшки,
У попа у Леонтия Ростоцкого,
Была старая собачища дворовая
По подстолью собака волочилася,
Лебяжей костью подавилася —
Собаке Тугарину не миновать того:
Лежать ему далече в чистом поле.
Меня зовут Алешей да Поповичем,
Сын попа Леонтия Ростоцкого.

— Кто такие богатыри? (Воин, который отличался особой силой, удалью, мужеством и умом, любил свою Родину, народ и защищал их)

— Какое слово спряталось в слове «БОГАТЫРЬ»?

— Почему? (Их бог благославляет на подвиги)

— Каких еще богатырей вы знаете?

— А есть ли богатыри сейчас? (на этот вопрос ответим в конце урока)

— Как можно догадаться, что перед нами богатыри? (боевое снаряжение)

*Давайте соберем богатыря на сражение. Достанем из сундука боевое снаряжение.

Слайд 3

• Латы — доспехи из металлической чешуи нашиты на кожу, которые защищают руки ноги.
• Кольчуга — доспех вроде рубашки из мелких плотносплетенных железных колец. Ее делали с разрезом впереди у шеи и подола. На груди кольчуги круглые бляхи.
• Шлем — для чего он нужен? Для защиты человека от стрел, меча, копья, по форме очень напоминает купола церквей.
• Меч — носили в ножнах, который притягивался к поясу. Ножны могли быть деревянными или железными. Украшались серебром, золотом.
• Щит — воинское оружие, которым прикрывались во время нападения неприятеля (врага). Изготавливался из булата, железа. Меди. Дерева. Иногда обтягивался кожей.

По форме щиты были разные: круглые, треугольной формы.

Булава — оружие, деревянная или металлическая палка с шаром на конце.

(Карточки со словами крепятся на доску)

Физкультминутка:

Дружно встали раз, два, три —
Мы теперь богатыри.
Мы ладонь к глазам приставим,
Ноги крепки расставим,
Поворачиваясь вправо,
Оглядимся величаво.
И налево надо тоже
Поглядеть из-под ладошек,
И направо, и еще
Через левое плечо.
Буквой Л расставим ноги,
Точно в танце — руки в боки,
Наклонились влево, вправо
Зашагали вместе браво.
Подрастаем мы, смотри,
Станем как богатыри.

Антиципация

Сегодня звучала «Богатырская симфония»» Александра Прокопьевича Бородина. (Карточка крепится на доску)

Но не только художники и композиторы обращались к образу богатыря. Сегодня мы будем читать отрывок из поэмы, в которой тоже есть богатырь.

Учебник с.171

— Как называется поэма?

— Кто автор?

— События, какого времени будут описаны?

Слайд 4

*Прочитайте ключевые слова.

• поле боевое
• вражий стан (временная стоянка) (гиперссылка)

Слайд 5

• сражение (битва)
• чудесный воин (необыкновенный)
• пал на басурмана (Кто такой басурман?)

Слайд 6.

Что значит «»пал»?

— Предположите, о чем идет речь?

Работа с текстом во время чтения

*Проверим предложение.

*Первичное чтение. (Читает ученик)

— Правильно предположили?

— Кто такой Руслан? (Витязь — богатырь княжеского происхождения)

— Почему прогноз оказался неправильным?

— Какой информации оказалось не достаточно?

*Перечитывание отрывка с комментированием.

После первых двух строчек

«яснели» (становились светлыми)

— Когда будут происходить события?

После 3-4 строчек

— Как понимаете: В бездейственном покое? (Ничего не происходит, все спокойно)

После 5-6 строчек

— Какими словами автор рисует пробуждение боевого поля?

— воспрянул (приготовился к сражению)

— Замените слово «внезапный» синонимом? (Неожиданный)

— Для кого этот крик был внезапным?

Прочитаем дальше.

После 8-9 строчек

— Теперь ясно, что для киевлян (жителей Киевской Руси) это сражение началось внезапно. Они взволнованы, растеряны, могут проиграть сражение.

— Что же случилось дальше?

Чтение до конца:

— Какую картину вы представили себе?

— Прочитайте сравнения. (Грозой несется, как гром небесный)

*Зачем их использует автор? (показать силу и мощь)

— Как понимаете строчку: Наш витязь пал на басурмана?

— Перечитайте последние две строчки отрывка. Преданье — исторический рассказ

— Как вы их понимаете?

*Перечитайте еще раз отрывок. Разделите на 3 части и составьте цитатный план.

Слайд 7

1-«Дремало поле боевое:»

2-«Внезапный крик сраженья грянул»

3-«Наш витязь пал на басурмана»

3. Работа с текстом после чтения

Работа над выразительностью

Целью урока было научиться читать отрывок поэмы. Для этого у нас есть слова-помощники

*Прочитайте их

Слайд 7

— Какое настроение надо передать в 1 части?

*Прочитайте

(Аналогично работа проводится по каждому пункту)

Знакомство с писателем

Мы учились читать отрывок из поэмы А. С. Пушкина

— Как Пушкин относится в Руслану? (Наш)

— В каких еще сказках А.С. Пушкина есть богатыри?

— Что можно сказать про А.С.Пушкина? (Изучал и знал историю страны, уважает богатырей)

Творческое задание. (Групповая работа)

1 группа

Подберите к прочитанному отрывку походящие по смыслу пословицы:

— Если по-русски скроен, то и один в поле воин.

— Всякому мила своя сторона.

— Близок локоток, да не укусишь.

— Для Родины своей ни сил, ни жизни не жалей.

— Как придет напасть, так хоть вовсе пропасть.

К отрывку из поэмы подходят пословицы: :..

2 группа

Подбери к устаревшим словам современную пару:

Мы уверены, что небеса — это :

небеса	рассветало
яснело	небо
басурман	исторический рассказ
минувший	враг
преданье	прошедший

3 группа

Выберите подходящие богатырям человеческие качества (ненужное зачеркни):

Мы считаем, что богатырь :. .

Храбрый, трусливый, скромный, вежливый, добрый, ласковый, отважный, мужественный, сильный, смелый, впечатлительный, простой, веселый, черствый, жадный, щедрый, обидчивый, грубый, справедливый.

— А есть сейчас в наше время люди с такими человеческими качествами?

— Так есть ли в наше время богатыри?

Слайд 8

— Какой профессии они могут быть?

— А может ли каждый из нас стать современным богатырем?

Слайд 9

— Что для этого надо?

4. Рефлексия

*Кто хочет быть похожим на богатыря, нарисуйте меч.

5. Домашнее задание

— Еще раз прочитайте отрывок и составьте рассказ о том, как закончилась битва Руслана с врагами.

Руслан и Людмила краткое содержание поэмы Пушкина А.С., пересказ

Посвящение

Пушкин посвятил поэму прекрасной половине человечества – девушкам, женщинам, которых он называет красавицами.

Во вступлении описан мир сказок, чудес, в котором рождаются необыкновенные истории – это известный отрывок «У лукоморья», который погружает читателя в особую атмосферу.

Песнь первая

В семье киевского князя Владимира — знаменательное событие. Он устроил пир в честь своей дочери Людмилы, выходящей замуж. Ее избранник, Руслан, красивый, сильный и смелый воин. Гости пируют, но у Руслана есть и недоброжелатели-завистники, претендовавшие на руку Людмилы.

Пиршество в разгаре, но жених думает только об одном — ему не терпится поскорее оказаться наедине с красавицей-невестой. Когда же настает этот долгожданный момент, и влюбленные остаются одни, то происходит непредвиденное. Из ниоткуда поднимается ветер, гремит гром, звучат чьи-то странные слова, и невеста исчезает.

Владимир узнает, что его дочь похищена прямо с брачного ложа неведомой силой. Он направляет витязей на поиски Людмилы, обещая выдать ее замуж за того, кто отыщет девушку. Соперники Руслана, Рогдай, Фарлаф и Ратмир, воспрянули духом. Наряду с Русланом они отправляются в путь на поиски похищенной красавицы. В пути их дороги разошлись.

Руслан подъехал к пещере, в которой жил седой старец-финн. Он открыл Руслану, что ее Людмилу похитил колдун Черномор. Мудрец рассказал витязю историю своей любви к красавице-Наине. Во имя ее он совершил немало подвигов. Несмотря на все старания финна, девушка оставалась к нему равнодушной. Тогда он поселился в лесу, познал тайные науки. Он решил получить взаимность девушки путем изучения основ мироздания, законов природы. И чудо свершилось, долгожданная любовь Наины пришла, но слишком поздно. Его возлюбленная оказалась древней старухой, поскольку с момента их встречи прошло много лет. Наина оказалась еще и колдуньей. Он отверг ее любовь, а она объявила финну, что будет мстить ему и тем, кто будет рядом с ним.

Песнь вторая

Рогдай, пылающий ревностью, хочет устранить основного соперника – убить Руслана. Он видит всадника и пытается догнать его, думая, что это Руслан. Настигнув витязя, заносит над ним меч, но, оказывается, он обознался. Перед ним Фарлаф, который в испуге, падает в овраг. Рогдай отчаялся найти Руслана, но тут он встречает горбатую старуху. Ведьма показывает дорогу, где он сможет найти того, кого ищет.

Проснувшись в роскошном тереме Черномора, Людмила удручена. Она видит перед собой лишь поле и вихрь. Не известно, что будет с ней. Она одна, рядом нет ее любимого. Она выходит. Людмила рассматривает необычную обстановку того места, где оказалась, гуляет по диковинному саду. Ее окружает волшебная красота.

После прогулки девушку вдруг перенесло в свои покои. И она увидела, что к ней движется странная процессия. Это был мерзкий карлик, колдун Черномор. Его огромную бороду рабы несли на подушках. Увидев колдуна, девушка испугалась, сбила его колпак. Вошедшие стушевались и быстро удалились.

Происходит схватка Рогдая и Руслана. Главный герой одолел противника, бросив его в Днепр, где Рогдай попадает в объятия девы-русалки.

Песнь третья

Наина явилась к Черномору в образе змия. Старуха говорит карлику, что она – его союзница.

Людмила принялась примерять головной убор, который в суматохе забыл колдун. Она увидела странную особенность колпака. Если перевернуть его задом наперед, то девушка становилась невидимой. Одевая шапку-невидимку, Людмила исчезает, прячется от колдуна.

Руслан видит огромную голову на поле брани. Голова жива, она морщится, негодует. При виде Руслана ее переполняет ярость и злоба – ноздри раздуты, изо рта идет пар. Голова дует изо всех сил, и Руслана сносит в поле. Витязь не сдается, он наносит удар Голове. Она откатывается, и Руслан находит сияющий меч, который лежал под ней.

Голова меняет свое отношение к витязю, простит его вразумить ее. Голова рассказывает главному герою историю своей жизни. Когда-то Голова была доблестным воином, не знавшим поражений. У него был меньший брат Черномор, который был рожден бородатым карликом, хотя и был умен. Черномор сильно завидовал своему старшему брату, он задумал коварный план и отсек ему голову. Голова раскрывает тайну Черномора. Руслан узнает, что сила его заключена в бороде.

Песнь четвертая

В поисках Людмилы, Ратмир набрел на замок – обитель прекрасных дев. В их окружении Ратмир забывает о любви к Людмиле. Он c наслаждением проводит время с ними в бане. Девы дарят витязю свою теплоту и любовь. Тем временем Руслан продолжает свой поиск.

Шапка-невидимка помогла Людмиле прятаться от карлика. Колдун обманывает Людмилу. Он перевоплощается в Руслана, зовет девушку его голосом. Людмила обнаружила себя, сорвав шапку. Карлик хватает пленницу и усыпляет ее. Возымев над ней власть, он начинает прикасаться к ней. Тут раздается звук рога – это витязь Руслан вызывал колдуна на бой.

Песнь пятая

Зная, что сила колдуна в бороде, Руслан за нее хватает карлика. Взвившись ввысь, Черномор летает в воздухе, но главный герой держится цепко. Так они летают два дня. В третий день завершается их схватка. Карлик молит о прощении, и Руслан отсекает ему бороду, в которой заключена его сила.

Руслан находит свою невесту спящей и не может разбудить ее. Старый финн подсказывает витязю возвращаться домой со спящей Людмилой. Мудрый старец утверждает, что в Киеве она сможет проснуться. Руслан воодушевлен словами старца. Он берет спящую Людмилу и направляется в Киев. Везет он с собой в котомке и Черномора.

На обратном пути Руслан сообщает Голове, что наказал его брата. На радостях голова умирает.

В дороге Руслан встречает счастливую пару – рыбака с девушкой. В рыбаке он узнает Ратмира, который нашел свою любовь и оставил поиски прекрасной Людмилы ради тихой и счастливой жизни. Ратмир не собирается больше воевать, не желает бранных побед и славы. Ему мила его девушка, которой он благодарен за счастливую перемену, произошедшую в нем.

В отличие от Ратмира, Фарлаф все так хочет убить Руслана. Он ждет колдунью. Наина явилась к нему и привела Фарлафа к месту, где крепко спал утомленный Руслан. Трижды вонзил Фарлаф меч в тело Руслана, а спящую девушку забрал с собой. Целую ночь лежал Руслан, истекая кровью.

Песнь шестая

Фарлаф возвращается в Киев со спящей Людимлой на руках. Он рассказывает князю Владимиру, как сумел вырвать девушку из цепких лап страшного лешего. Он утвердает, что схватка со злодеем продолжалась три дня, после чего он одержал победу. Людмила спасена и в безопасности. Тут бы всем радоваться, но она спит, и никто не может разбудить ее.

В это время печенеги напали на Киев. Печально и в городе, и в покоях князя. Людмила продолжает спать, вокруг ее стоят слуги. Владимир со слезами смотрит на дочь и не знает, как помочь ей.

Мертвый Руслан остается один лежать в поле. Благодаря своей тайной науке, увидел финн, что Руслан убит. Финн знает, где текут два ключа, способные вернуть к жизни Руслана. Он омывает раны витязя мертвой и живой водой, оживляя его. Руслан оживает. Финн счастлив, старик говорит о том, что свершилась судьба. Он говорит Руслану, что витязя ожидает битва и дает ему кольцо, которым нужно коснуться лица Людмилы.

Руслан сражается с недругами-печенегами, освобождает город. Волшебным кольцом витязь пробуждает Людмилу. Фарлаф рассказывает о своем злодеянии, и его прощают. Князь видит свою дочь живой и невредимой, он счастлив, счастливы Людимла и Руслан.

Эпилог

Поэт рассказывает о себе, о том, что, погрузившись в предание, он забыл существующих проблемах. Он раздосадован лишь тем, что уже не чувствует божественную песнь любви.

Ж.-Ф. Жаккар. Эротический элемент в поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила»

Ж.-Ф. Жаккар МЕЖДУ «ДО» И «ПОСЛЕ» Эротический элемент в поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила»   Из книги «А сё грехи злые смертные…» Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустиральной России (XX — первая половина XIXв), Научно-издательский центр «Ладомир» Москва. Статья является письменным вариантом доклада, прочитанного в Будапеште в сентябре 1993 г.; впервые опубликована в журнале: Russian Studies, 1994. Т. I. No 1.С. 156-181.   Среди вопросов, которые вызывает анализ поэмы Пушкина «Руслан и Людмила», один из самых сложных — это вопрос об организующем принципе. Проблема в первую очередь связана с определением жанра, к которому принадлежит поэма. Сразу после ее публикации в 1820 году этот вопрос стал главным предметом споров, хотя, как мне кажется, эти споры не дали никакого результата. Со своей стороны, я не собираюсь разрешить эту задачу, но кажется небесполезным напомнить, что в поэме представлена удивительная смесь разных жанров и что эта смесь как раз и является главным ее своеобразием. Основным материалом являются, конечно, мотивы русского фольклора — старинных сказок и былин. В русской литературе тем же материалом пользовался В. А. Жуковский в балладе «Двенадцать спящих дев». Из общеевропейских источников необходимо упомянуть прежде всего «Неистового Роланда» Л. Ариосто, «Орлеанскую девственницу» Вольтера и «Оберон» К. М. Виланда. К этому надо прибавить еще влияние эротической поэзии, в частности, Эвариста Парни, некоторые тексты которого переложены почти буквально в «Руслане и Людмиле». Каждый из этих возможных источников заслуживает отдельного разговора, но, повторяю, интереснее задуматься над тем, как Пушкин их синтезировал, преобразуя в свою оригинальную тему. По-моему, подход Пушкина к проблеме жанра в «Руслане и Людмиле» показывает, что он играет в некую литературную игру: блестящее чередование сказочного и эпического, волшебного и лирического, средневекового и современного является самым большим достоинством поэмы. Всякая попытка свести ее только к одной из этих характерных черт обречена на неудачу. Интрига также требует некоторых предварительных замечаний, поскольку она связывает «Руслана и Людмилу» с целой традицией европейского литературного наследия, а именно со средневековым рыцарским романом. Мотив похищения жены, невесты или любимой женщины очень распространен в ирландском и бретонском циклах. Стоит упомянуть роман ХII века Кретьена де Труа «Рыцарь телеги», в котором герой Ланселот разыскивает свою любовницу, королеву Джиневру. Еще ближе поэма Пушкина оказывается к некоторым старинным ирландским сказкам (Briggs 1976; Gross, Slover 1969). Можно упомянуть довольно известную «Любовь к Этайн», но еще больше «Руслан и Людмила» походит на другую ирландскую сказку — «Этна новобрачная»: героиня со своим супругом, так же как и пушкинская пара, только что поженились, и во время праздника в замке она вдруг глубоко засыпает; немного спустя ее похищает король-волшебник Финварра. Как и в поэме Пушкина, она спит очень долго и просыпается благодаря чудесному предмету. Следует упомянуть также ле «Сэр Орфео», где королева Юродис, также после долгого летаргического сна, в котором она видит предшествующие события, похищена магической силой (Brouland 1990: 19)1 и насильственно водворена в очень богато обставленный дворец. Можно еще упомянуть сказку «Супруга Бальмачизского Владельца», в которой у героя похищают жену и подменяют ее двойником, или «Мэри Нельсон», где волшебная сила уносит главную героиню в ту ночь, когда она должна рожать, и т. д. Мотив восходит к греческой мифологии: вспомним исчезновение жены Орфея Эвридики, которое, кстати говоря, является источником вышеупомянутого ле «Сэр Орфео». Однако у Пушкина движение фабулы подчиняется известным правилам построения, восходящим к средневековым рыцарским романам (вызов, блуждания, поиск, препятствия, сражения, куртуазная любовь и т. п.), хотя, конечно, очевидно, что здесь присутствует пародийный момент: на самом деле эти правила постоянно нарушаются и составляют в конце концов лишь условную псевдосредневековую рамку. Фабула неизменна: королеву или княжну похищает какая-то сверхъестественная сила (бог или нечистая сила), и доблестный герой должен освободить эту женщину, но на его пути возникают препятствия (волшебства, обольщения, соперники, боги и т. д.), которые ему нужно мужественно преодолеть. «Руслан и Людмила», по-видимому, вписывается в старинную традицию. Однако нельзя не заметить, что Пушкин уходит от героического аспекта, сосредоточиваясь почти целиком на последствиях похищения — на неудовлетворенности сексуального желания и дальнейшем вынужденном воздержании героя. Этот параметр присутствует, конечно, и в рыцарском романе, но на периферии сюжета. Известны в «Рыцаре телеги» томления Ланселота, который забывает все, вплоть до собственного имени, ибо мысль о королеве Джиневре наполняет его существо полностью. После того как он расстался с Говеном, он впадает в такое же бессознательное состояние, что и Руслан после расставания с соперниками — Фарлафом, Ратмиром и Рогдаем. Оба — во власти неотвязной мысли, «бросают узду» и предоставляют лошади выбирать дорогу самой: «[Рыцарь] телеги замечтался, как человек без сил и без защиты перед Любовью, владеющей им. И в своих мечтах он достиг такой степени самозабвения, что уж и не знал, есть он или нет его. Своего имени не помнит и не знает, вооружен он или нет. Не знает ни откуда приехал, ни куда едет, ничего не помнит, кроме одной вещи, только одной, ради которой все остальные канули для него в забвение. Только о ней он думает, и так много, что ничего не видит и не слышит. Однако его быстро уносит конь, не отклоняясь от прямого пути» (Chretien de Troyes 1992: 710 — 72б)2. Руслан томился молчаливо, И смысл и память потеряв (Пушкин 1963: 17)3. Что делаешь, Руслан несчастный, Один в пустынной тишине? Людмилу, свадьбы день ужасный Все, мнится, видел ты во сне. На брови медный шлем надвинув, Из мощных рук узду покинув, Ты шагом едешь меж полей, И медленно в душе твоей Надежда гибнет, гаснет вера (19). Этот мотив у Пушкина занимает тем больше места, что, в противоположность рыцарям Средневековья, которые почти беспрестанно сражаются с врагами, Руслан проводит намного больше времени, вздыхая и мечтая об удовлетворении своего желания, чем совершая отважные поступки. Такие поступки немногочисленны и вдобавок поданы гротескно (сражение с головой, с Черномором, с печенегами). Становится очевидным, что в поэме главное — игра эротической тематикой. На эту особенность, впрочем, обратил внимание еще в 1821 году «благонамеренный» критик* пожалев, что «перо Пушкина, юного питомца муз, одушевлено не чувствами, а чувствительностью» (Кутузов 1821). Как бы то ни было, если прочесть «Руслан и Людмилу» с этой точки зрения, поэма становится особенно забавной. Такое прочтение я и хочу предложить в этой статье, исходя из трех постулатов. Во-первых, мне кажется, что основной замысел Пушкина состоит в игре. Эта игра столько же стилистическая (жанровая смесь), сколько тематическая. Во-вторых, тот факт, что герой проводит больше времени в бездействии, вздыхая, ожидая, словом, претерпевая события, вместо того чтобы подчинить их себе, показывает, что произведение выходит за рамки жанра, к форме которого восходит поэма Пушкина (рыцарский роман). Тут драматическая динамика зависит почти исключительно от любви в крайнем выражении ее куртуазного варианта, т. е. от секса. Как мы увидим, самое главное для Руслана, у которого похитили жену в брачную ночь, в самый разгар его желания, в самом начале полового акта и даже, по всей видимости, во время его, цель поиска очень проста и даже прозаична: он хочет закончить то, что начал, т. е. удовлетворить свое желание. Есть, видимо, некое наслаждение в задержке сексуального удовлетворения, но есть также наслаждение, связанное с выражением этой затяжки, и это третий важный момент: существует прямая связь между желанием и процессом писания. Последний зависит от первого и, можно сказать, что вся поэма развивается в крайнем напряжении, которое представляет собой такое обострение желания. Мы увидим, что Пушкин тут утрирует другой старинный прием рыцарского романа.   * * *   Начиная с «Посвящения», поэма поставлена под знак эротизма, поскольку рассказчик утверждает, что он сочиняет стихи для красивых женщин, и для них исключительно: Для вас, души моей царицы, Красавицы, для вас одних Времен минувших небылицы, В часы досугов золотых, Под шепот старины болтливой, Рукою верной я писал (9). Как мы увидим в дальнейшем, цель рассказчика — не изложить отважные поступки храброго рыцаря, а возбудить в душе слушательниц любовное волнение. Причем с самого начала установлено динамическое отношение желания (писания). В первых же строках признается далекий от добродетели характер этого «труда игривого»: Ничьих не требуя похвал, Счастлив уж я надеждой сладкой, Что дева с трепетом любви Посмотрит, может быть, украдкой На песни грешные мои (9). Проследим теперь за ходом приключений Руслана и Людмилы.   Песнь I   Рассказ начинается совершенно традиционным в рыцарских романах образом — с пира во дворе царствующего короля, в данном случае Владимира-Солнца, в честь своей дочери, которая выходит замуж за Руслана. Однако последний отнюдь не веселится: «храбрый Руслан» (13) томится в ожидании того момента, когда он останется один на один со своей красивой супругой: Но, страстью пылкой утомленный, Не ест, не пьет Руслан влюбленный; На друга милого глядит, Вздыхает, сердится, горит И, щипля ус от нетерпенья, Считает каждые мгновенья (14). Первое появление героя не очень героическое: на самом деле он собой не владеет. Неудовлетворенность усиливается еще тем, что присутствуют все три его соперника и особенно хан Ратмир, «полный страстной думы» (14) и уже обнимающий Людмилу в своих мечтах (18 ). Следует отметить, что исключительно сексуальное желание ведет одного лишь Ратмира, без всякого духа соперничества, который воодушевляет остальных. Отметим также, что желание Ратмира направлено на эротическое наслаждение вообще, а не на Людмилу как таковую; при первой возможности он этому наслаждению и предастся, усугубляя «фрустрацию» Руслана. К этому мы еще вернемся. Пир наконец окончен, и Руслан оживляется: И все глядят на молодых: Невеста очи опустила, Как будто сердцем приуныла, И светел радостный жених (14). Все уходят, и Руслан воспламеняется. Однако все остается воображаемым (как это будет, впрочем, в течение всей поэмы): Жених в восторге, в упоенье: Ласкает он в воображенье Стыдливой девы красоту (15). В конце концов наступает самый момент, когда ведут «невесту молодую» на «брачную постель» и начинаются первые любовные ласки, изображаемые через клише из эротической поэзии Парни: Свершились милые надежды, Любви готовятся дары; Падут ревнивые одежды На цареградские ковры (15). Поэт настаивает на этих предварительных ласках, подчеркивая мотив ожидания (см. слова «готовятся» в этой цитате, «заране» в следующей), чтобы потеря вышла еще болезненнее. Следует отметить, что похищение происходит после «последней робости», т. е. уже после начала акта (см. слово «настали»): Вы слышите ль влюбленный шепот И поцелуев сладкий звук И прерывающийся ропот Последней робости?.. Супруг Восторги чувствует заране; И вот они настали… Вдруг (15). Что потом — известно, Людмила пропала, «похищена безвестной силой», а бедный Руслан, который уже в этой цитате получил звание «супруга», становится опять только «женихом», к тому же — женихом «испуганным», так же как Людмила, называвшаяся до сих пор «невестой», становится в следующей строфе «минутной супругой». На самом деле термин «супруг» оказался предвосхищением несостоявшегося акта. Это лексическое колебание вполне вписывается в логику напряжения между «до» и «после», на которой строится вся поэма. В этих строках следует еще отметить мастерское употребление Пушкиным переноса, передающего нетерпение Руслана. Герой должен еще потерпеть, и это состояние воздержания будет его долей в течение всей поэмы. Поэтому переносов немало, когда речь идет о Руслане — и в основном о его действиях или перемещениях. Например: В нее ты вступишь, и злодей Погибнет от руки твоей (20). Выходит вон. Ногами стиснул Руслан заржавшего коня (28 ). Привычной думою стремится К Людмиле, радости своей (33). Померкла степь. Тропою темной Задумчив едет наш Руслан И видит (51). И мщенье бурное падет В душе, моленьем усмиренной (55). Зима приближилась — Руслан Свой путь отважно продолжает (66). Князь карлу ждет. Внезапно он По шлему крепкому стальному Рукой незримой поражен (72). ……………….Ходит он Один средь храмин горделивых, Супругу милую зовет (74). «Быть может, горесть… плен угрюмый… Минута… волны…» В сих мечтах Он погружен (75). Накинув тихо покрывало На деву спящую, Руслан Идет и на коня садится (83). И очутился в два мгновенья В долине, где Руслан лежал В крови, безгласный, без движенья (93). Сказал, исчезнул. Упоенный Восторгом пылким и немым, Руслан, для жизни пробужденный, Подъемлет руки вслед за ним… (94). Ликует Киев… Но по граду Могучий богатырь летит (97). Но вернемся к первой песне. До сих пор у Руслана нет ничего, кроме неудачи. Далее, гротескным образом махнув руками («Хватает воздух он пустой» 16), он — «испуганный» (16), «несчастный» (16, 19), «уныньем как убит» (17), и т. п. Но сразу становится понятно, что неудача Руслана — это только оставшееся неудовлетворенным сексуальное вожделение. Это констатируется в первом из примерно двадцати лирических отступлений, которые следуют за похищением, и показывает, что именно волнует рассказчика, который предпочел бы умереть, чем быть лишенным в решительную минуту предмета своего желания: Но после долгих, долгих лет Обнять влюбленную подругу, Желаний, слез, тоски предмет, И вдруг минутную супругу Навек утратить… о друзья, Конечно, лучше б умер я! (16). К счастью, Руслан остался жив, благодаря чему поэма может продолжаться: «Однако жив Руслан несчастный» (16). Он слишком приземлен, чтобы от этого умереть, так же как Людмила (как мы увидим) слишком приземлена, чтобы покончить жизнь самоубийством. Итак, Руслан жив, но в течение всей первой песни герой совершил только одно: неудачно провел брачную ночь и вздыхал. Это далеко от привычных принципов построения рыцарского романа. То же самое происходит дальше, когда Руслан встречается с финном. С одной стороны, этот персонаж играет в структуре повествования ту же роль, что «прюдоны» в средневековых романах: этой встречей герою сообщается необходимая информация (у Пушкина — место заключения Людмилы), подготавливающая дальнейшие эпизоды, но с другой стороны, здесь подчеркивается исключительно эротический характер страданий Руслана. Тот с радостью узнает, где находится его жена и что украл ее «красавиц давний похититель» (20) Черномор, но у нашего героя сразу же возникает мрачное подозрение, что волшебник, возможно, обесчестил ее. Однако финн успокаивает его, сообщая, что старый карлик — импотент: Вновь ожил он; вдруг опять На вспыхнувшем лице кручина… «Ясна тоски твоей причина; Но грусть не трудно разогнать, — Сказал старик, — тебе ужасна Любовь седого колдуна; Спокойся, знай: она напрасна И юной деве не страшна. Он звезды сводит с небосклона, Он свистнет — задрожит луна; Но против времени закона Его наука не сильна.   * * * Он только немощный мучитель Прелестной пленницы своей. Вокруг нее он молча бродит. Клянет жестокий жребий свой…» (20 — 21). Вторая часть первой песни целиком состоит из рассказа финна о своей любви к Наине в молодости. Руслан здесь опять-таки остается вне действия, но надо отметить, что эта история, которая занимает огромное (по сравнению с главной фабулой) место в поэме, — это опять-таки история о неудовлетворенном желании, рассказанная знакомой лексикой («мучительная тоска», «горесть», «тайная кручина» и т. п.). Тема как бы раздваивается с появлением новых персонажей и приобретает дополнительный оттенок: борьба молодости и старости и, соответственно, силы и бессилия. Оба злых и состарившихся, одряхлевших — Черномор и Наина — не удовлетворены, именно поэтому они и гротескны. Поэтому же оба ненавидят Руслана: у него есть «сила», которой у них больше нет: Колдунья старая, конечно, Возненавидит и тебя; (28 ). Слово «конечно» объясняет как раз причину этой ненависти — конфликт между старостью и молодостью: в самом деле, на первый взгляд у Наины нет никакой причины ненавидеть Руслана. В конце первой песни герой уезжает, «душа надеждою полна» (28 ), как обычно, когда ему кажется, что цель недалека. Итак, если подвести итоги этой песни, надо отметить, что герой поэмы вял и пассивен, большую часть времени он только вздыхает и томится отсутствием желанной женщины. Его энергия будет обнаруживаться только по мере приближения момента удовлетворения желания: самый отважный (и чуть ли не единственный) подвиг его — это битва с печенегами, т. е. когда цель уже практически достигнута.   Песнь II   Эротический элемент разлит по всей поэме. Мотивировка поступков соперников Руслана отнюдь не состоит в желании блистать рыцарскими доблестями. «Фарлаф, / Все утро сладко продремав» (30), моментально выходит из игры, ужасно испуганный Рогдаем, и вступает в соглашение с ведьмой (переходя тем самым в лагерь старых импотентов, где останется, когда, подло похитив Людмилу, уже не будет в состоянии разбудить ее). Чувственный хан Ратмир тоже выходит из игры, как только его привлекает «красавиц рой» (62), и решает скорее предаться наслаждениям жизни, чем опасному разыскиванию Людмилы. Что касается Рогдая, самого решительного из всех, то он скончается после боя с Русланом в объятиях русалки (44). Между тем герой продолжает поиски, подталкиваемый в основном «дремлющим желанием» и боязнью, что Людмила останется девственницей, если он ее не найдет: ……………Найду ли друга?   * * * Иль суждено, чтоб чародея Ты вечной пленницей была, И, скорбной девою старея, В темнице мрачной отцвела? (33). Дальше рассказчик возвращается к Людмиле, которую он называет «нашей девой». Интересно отметить, что он говорит о похищении не как о горестной разлуке супругов, но как о внезапно прерванном половом акте: Я рассказал, как ночью темной Людмилы нежной красоты От воспаленного Руслана Сокрылись вдруг среди тумана (34). Физиологический (сниженный) характер разлуки усиливается еще и последующим, находящимся на грани вульгарности, сравнением с бедным петухом, который «сладострастными кры-лами / Уже подругу обнимал» (35) и у которого коршун крадет курицу прямо во время соития. Отметим, что на эту «пошлость» обратил внимание еще Абрам Терц в «Прогулках с Пушкиным» (Терц 1993)4. Людмилу тоже мучает желание, и, когда она просыпается у Черномора, несмотря на «смутный ужас», она «Душой летит за наслажденьем, / Кого-то ищет с упоеньем» (35). Как и Руслан, она живет своим желанием — естественной потребностью молодости. Я уже цитировал строки, где рассказчик утверждает, что предпочел бы смерть похищению «минутной супруги», — в противоположность Руслану, который, несмотря ни на что, остается в живых («Однако жив Руслан несчастный»). С Людмилой происходит то же самое. Сначала она весьма картинно решает покончить жизнь самоубийством, но без объяснений отказывается от этого намерения: В унынье тяжком и глубоком Она подходит — и в слезах На воды шумные взглянула, Ударила, рыдая, в грудь, В волнах решилась утонуть — Однако в воды не прыгнула И дале продолжала путь (39 — 40). «Дале» она оказывается вдруг перед роскошным обедом и произносит страстный внутренний монолог о бесполезности в отсутствие друга земных благ, — но жизнь побеждает еще раз: «Мне не страшна злодея власть: Людмила умереть умеет! Не нужно мне твоих шатров, Ни скучных песен, ни пиров — Не стану есть, не буду слушать Умру среди твоих садов!» Подумала — и стала кушать (40). Жизнь сильнее всех превратностей, и жизнь — это плотские наслаждения (если не любовь, то хотя бы еда). Дальше Людмила возвращается в свой «чертог», где ее раздевают три девушки: Но поспешим: рукой их нежной Раздета сонная княжна; Прелестна прелестью небрежной, В одной сорочке белоснежной Ложится почивать она (41). И в этой эротической атмосфере впервые выходит на сцену Черномор. Появление его одновременно торжественно и гротескно, поскольку прежде него входит в комнату борода Черномора, в которой он запутывается самым смешным образом. К этому мы еще вернемся.   Песнь III   До сих пор супруги в основном занимались тем, что вздыхали и беспрестанно мечтали закончить начатое. Фабула развивается под влиянием напряженной паузы между пробуждением желания и его удовлетворением. В начале третьей песни рассказчик поддерживает это напряжение упоминанием, что колебался, называть ли Людмилу «княжной» (социальная функция) или «девой» (природное качество), и завистливый критик упрекнул его: Зачем Русланову подругу, Как бы на смех ее супругу, Зову и девой и княжной? (45). Как и в посвящении, рассказчик утверждает стихами в манере Парни, что обращается к девушке, можно сказать, ко всем девушкам, которые одни могут его понять, т. е. понять причину томления любовников: Но ты поймешь меня, Климена, Потупишь томные глаза, Ты, жертва скучного Гимена… Я вижу: тайная слеза Падет на стих мой, сердцу внятный; Ты покраснела, взор погас; Вздохнула молча… вздох понятный! (45). Эта третья песнь, где Людмила издевается над Черномором, играя с ним в прятки в шапке, которую она у него украла и благодаря которой становится невидимой, и центральным эпизодом которой является борьба Руслана с головой, не добавляет ничего нового к эротическому плану поэмы.   Песнь IV   В четвертой песни большое место занимает история Ратмира, которого окружает «красавиц рой» (62), или же «девицы красные толпою» (63), и чувственность которого заставляет его сразу забыть о Людмиле и отдаться эротическим наслаждениям. Удовлетворенность его выявляет еще ярче неудовлетворенность Руслана, который вскоре становится даже невольным зрителем сладкой жизни молодого хана. Историю последнего следует прочесть параллельно с историей Руслана, поскольку Ратмир проходит через те же самые страдания от ожидания: Томится сладостным желаньем, Бродящий взор его блестит, И, полный страстным ожиданьем, Он тает сердцем, он горит (64). В его случае ожидание будет довольно коротким, но испытания одинаковы. Желание мучает его, но он должен сначала поесть («Садится за богатый пир»: 64). Затем, в описании, которое рассказчик сам ставит под знак поэзии Парни (в противоположность Гомеру), Ратмир ложится в постель и, «воспаленный», «вкушает одинокий сон». Он видит эротический сон: Его чело, его ланиты Мгновенным пламенем горят, Его уста полуоткрыты Лобзанье тайное манят; Он страстно, медленно вздыхает, Он видит их — и в пылком сне Покровы к сердцу прижимает (64 — 65). Красивая девушка приближается к его постели и ложится рядом с ним. Он хочет проснуться (отметим тут намек на Руслана: «Проснися — дорог миг утраты»), что и случается: сон его прерывается «лобзаньем страстным и немым» (65) уже реальной женщины. Итак, в противоположность тому, что происходит с главным героем поэмы, сон Ратмира продолжается в действительности. Все это, конечно, очень нравится рассказчику, но героем поэмы является не молодой хан, и «Руслан должен нас занимать». Оказывается, в тот момент, когда его соперник «одинокий вкушает сон», Руслан «сладостный вкушает сон», но, проснувшись, видит всего лишь, как «сияет тихий небосклон» (66). Для него поиск продолжается. Отметим, что традиционные и детально описываемые в рьщарских романах бои здесь лишь упоминаются («То бьется он с богатырем, / То с ведьмою, то с великаном…»: 66): очевидным образом, не они составляют сюжет поэмы. Главная деятельность героя — погружение в собственные неотвязные мысли. Сказано, что «в его душе желанье дремлет» (66), и это спасает его от несущих гибель русалок. Эпизод с Ратмиром заканчивается интересным отступлением: Но, друга, девственная лира Умолкла под моей рукой; Слабее робкий голос мой — Оставим юного Ратмира (65). Рассказчик объясняет свое решение сдержанностью или скромностью и в то же время обязанностью рассказать о главном герое, но можно толковать его и как невозможность продолжать после того, как желание удовлетворено: вдохновение существует только во время «страстного ожидания». Это касается и Руслана, который как бы спасает повествование тем, что не поддался обольщениям русалок. Затем мы возвращаемся к Людмиле, названной уже «моей княжной», «моей прекрасной Людмилой» (67), что показывает растущее вмешательство повествователя в рассказываемую им историю. Так же, как и супруг, она в основном «о друге мыслит и вздыхает» (67). Ее до сих пор спасает черноморская шапка, которую она, впрочем, употребляет с известным кокетством, являясь иногда взорам тех, кто ее разыскивает, и крича им «сюда, сюда!». Как и Руслан, она думает только об одном: На ветвях кедра иль березы Скрываясь по ночам, она Минутного искала сна — Но только проливала слезы, Звала супруга и покой(68 ). Если бы Руслан стал супругом в полном смысле этого слова, она бы нашла покой. Но, обреченная на муки ожидания, она в том состоянии, которое выражают очень сильные переносы такого же типа, с какими мы встречаемся в рассказе о Руслане, например в этом отрывке («…она/Минутного искала сна»), или немного дальше, когда, вследствие волшебства Черномора, ей кажется, что она видит мужа: «И стрелой / К супругу пленница летит» (69). Со своей стороны, Черномор тоже жертва этого ожидания, несмотря на то, что он импотент. В страшной ярости, «жестокой страстью уязвленный» (68 ), он решает поймать Людмилу любой ценой. Его желание тоже носит сексуальный характер: последний эпизод этой песни может внушить сомнение, в самом ли деле карла ни на что не способен: Что будет с бедною княжной! О страшный вид: волшебник хилый Ласкает дерзостной рукой Младые прелести Людмилы! Ужели счастлив будет он? (70). Как в рыцарских романах, в которых попытка изнасилования молодой девушки является сквозным мотивом, Руслан приезжает в последний момент, чтобы отстоять то, что хочет сделать сам, а Черномор, в свою очередь остановленный, должен покинуть предмет желания и выйти на бой, как сказано в последнем стихе этой песни, «закинув бороду за плечи».   Песнь V   В пятой песни встречаются все упомянутые до сих пор мотивы и даны ключи к пониманию всей поэмы. Сначала идет отступление, показывающее, что рассказчик все больше и больше усваивает сексуальный аппетит своего героя, отождествляя себя с ним: Ах, как мила моя княжна! Мне нрав ее всего дороже: Она чувствительна, скромна, Любви супружеской верна, Немножко ветрена… так что же? Еще милее тем она.   * * * Ее улыбка, разговоры Во мне любви рождают жар(71). Людмила — его княжна, поскольку она является его литературным созданием, и это позволяет еще раз установить связь между желанием и процессом писания. Пока рассказчик горит этим «жаром любви», т. е. пока он испытывает такие же чувства, какие испытывает Руслан, читатель может быть уверен, что ему предоставится возможность следить дальше за приключениями героев. Зато, как только Руслан закончит свое дело, рассказчик, покинутый вдохновением, оставит перо. «Да, впрочем, дело не о том», — говорит он и начинает рассказывать о бое Руслана с Черномором. Бой комичен: герой «за бороду хватает» старого карлу и улетает, держа ее в руках. Он не отпускает его, «щиплет волосы порой» до тех пор, пока волшебник не сломится. Сила юноши, удесятеренная желанием, побеждает силу старика, который просит пощады и говорит: «нет мочи боле». Мы уже видели, что у Черномора вся сила в бороде: В его чудесной бороде Таится сила роковая (56). На самом деле, поскольку сексуальная тематика занимает большое место в поэме, можно истолковать бороду как метафору полового члена. С этой точки зрения стоит перечитать первое появление Черномора во второй песни: Безмолвно, гордо выступая, Нагими саблями сверкая, Арапов длинный ряд идет Попарно, чинно, сколь возможно, И на подушках осторожно Седую бороду несет (42). Сцена становится бурлескной, когда Черномор, получив от Людмилы удар по голове и оглушенный ее пронзительным криком, «Хотел бежать, но в бороде / Запутался, упал и бьется» (42), или же когда в начале следующей песни он сидит «сердито на кровати» и «Вокруг брады его седой / Рабы толпились»: они «нежно» расчесывают ее и льют на его «бесконечные усы» восточные ароматы (46). Предлагаемая интерпретация функции бороды Черномора становится, по-моему, бесспорной в пятой песни, когда в конце полета Руслан, отсекши у Черномора роковую бороду, обессиливает его окончательно: Тогда Руслан одной рукою Взял меч сраженной головы И, бороду схватив другою, Отсек ее, как горсть травы (74). Затем он спрашивает его: «…где твоя краса / Где сила?» Без бороды Черномор лишь бессильный карла, и его способность обольщать сводится на нет после этой сцены, походящей на бурлескную кастрацию. Но Руслан еще не добился своего (как показывает перенос: «…Ходит он / Один средь храмин горделивых» (74): Людмилу не найти. Тогда он теряет контроль над собой и, став «неистовым» (furioso, как Орландо), разрушает все вокруг. В конце концов, случайно найдя ее, Руслан опять должен отложить исполнение желания, потому что Людмила глубоко спит: Нежданным счастьем упоенный, Наш витязь падает к ногам Подруги верной, незабвенной, Целует руки, сети рвет, Любви, восторга слезы льет, Зовет ее — но дева дремлет, Сомкнуты очи и уста, И сладострастная мечта Младую грудь ее подъемлет. Руслан с нее не сводит глаз, Его терзает вновь кручина… (76). Таким образом, бедный Руслан в очередной раз лишен того, ради чего боролся. Предсказание финна о том, что колдовство закончится при приезде в Киев, его немножко утешает, но желание Руслана тем не менее опять подвергнуто тяжелому испытанию. Любовники снова физически достаточно близки, но оба предаются сладким мечтам врозь: Любовь и тайная мечта Русланов образ ей приносят, И с томным шепотом уста Супруга имя произносят… В забвенье сладком ловит он Ее волшебное дыханье, Улыбку, слезы, нежный стон И сонных персей волнованье… (77). Еще раз удовлетворение желания отложено до неопределенного момента. В новом авторском замечании рассказчик даже сомневается в том, что герой выдержал очередное испытание и удовольствовался целомудренным созерцанием своей возлюбленной: Еще далек предел желанный, И дева спит. Но юный князь, Бесплодным пламенем томясь, Ужель, страдалец постоянный, Супругу только сторожил И в целомудренном мечтанье, Смирив нескромное желанье, Свое блаженство находил? (77). Во всяком случае, монах, сохранивший это предание, утверждает, что между ними ничего тогда не произошло. Рассказчик решает, что этому можно поверить, поскольку «без разделенья / Унылы, грубы наслажденья». Он вспоминает при этом собственный житейский опыт — «первый поцелуй любви», который дал женщине, вкушавшей «лукавый сон», и который оказался недостаточным, чтобы разогнать ее «дремоту терпеливую» (78 ). Однако, несмотря на всю самоотверженную способность сдерживаться, Руслан мучится и опять вздыхает. И все же есть в этих муках некое наслаждение: Руслан на луг жену слагает, Садится близ нее, вздыхает С уныньем сладким и немым(80). В этот момент он видит, как Ратмир, ставший рыбаком, обнимает обольстительную «младую деву». В описании ощутимо вожделение, но непонятно, чье это вожделение — Руслана или рассказчика: …стройный стан, Власы, небрежно распущенны, Улыбка, тихий взор очей, И грудь, и плечи обнажены. Все мило, все пленяет в ней (81). После этой встречи герой продолжает свой путь. Ночью, сидя у кургана «с обычною тоскою / Пред усыпленною княжною» (84), он засыпает и видит вещий сон, как Людмила исчезает в «бездну глубинную» и опять появляется во дворе Владимира-Солнца в сопровождении Фарлафа (85). В действительности предатель в этот момент подкрадывается к уснувшему Руслану, вонзает меч в его грудь и убегает со спящей Людмилой. Героиня вторично похищена.   Песнь VI   Шестая, и последняя, песнь начинается отступлением, которое еще раз устанавливает связь между процессом писания и страстями любви. В этом отступлении рассказчик, обращаясь к женщине, которая дарит его своей благосклонностью, говорит сначала, что больше не может петь «старинны были» и отдаваться поэзии, потому что он — жертва своей чувственности: Твой друг, блаженством упоенный, Забыл и труд уединенный, И звуки лиры дорогой. От гармонической забавы Я, негой упоен, отвык… (88 ). Как видно, у рассказчика та же навязчивая идея, что у Руслана: Меня покинул тайный гений И вымыслов, и сладких дум; Любовь и жажда наслаждений Одни преследуют мой ум (88 ). И то, что Руслан совершит мечом, рассказчик совершит своим пером. Только любовь к своей слушательнице заставляет его продолжать рассказ: Ты, слушая мой легкий вздор, С улыбкой иногда дремала; Но иногда свой нежный взор Нежнее на певца бросала… Решусь; влюбленный говорун, Касаюсь вновь ленивых струн (88 — 89). Что потом — известно: Фарлаф приезжает в Киев со спящей Людмилой, весь город говорит, что «Младой супруг свою супругу/В светлице скромной забьтал», а Руслан чудесным образом оживает, поднимается «бодрый, полный новых сил / Трепеща жизнью молодою» (94). Но и эта молодость, и эти силы бесполезны — нет у них «получателя»: Но где Людмила? Он один! В нем сердце, вспыхнув, замирает (94). Финн — носитель благой вести — объявляет Руслану, что его «ожидает блаженство», то есть удовлетворение желания. Как в начале поэмы, ободренный этой новостью, «упоенный/Восторгом пылким и немым» (94; отметим перенос), Руслан бросается в путь в Киев — к предмету своего желания. Теперь темп резко ускоряется. Если прочитать конец поэмы с предложенной точки зрения, то он оказывается очень забавным: Руслан будит Людмилу «заветным кольцом», и кажется, что «какой-то сон / Ее томил мечтой неясной / И вдруг узнала — это он» (98 ). Наконец наступил долгожданный момент, и поэтому безусловно производит комический эффект риторический вопрос рассказчика: «Чем кончу длинный мой рассказ?» Причем он хитро добавляет: «Ты угадаешь, друг мой милый!» (99). Однако сказано очень мало: читатель узнаёт, что Владимир-Солнце успокоился, что Фарлафу простили предательство, что «лишенного сил» Черномора приняли во дворце, а относительно влюбленной пары сказано только, что их пригласили на… пир: И, бедствий празднуя конец, Владимир в гриднице высокой Запировал в семье своей (99). Все возвращается к исходной ситуации поэмы, и бедный Руслан, который столько времени воздерживался, должен, прежде чем утолить свое желание, пройти еще через испытание пиром, которое было ему так невыносимо еще в начале поэмы.   * * *   Можно сказать, что тема любви Руслана и Людмилы разработана так же, как тема Святого Грааля в артуровских легендах. В этих преданиях герой никогда не достигает цели, и тайна никогда не открывается для читателя: повествование иссякает без того, чтобы стало известно содержимое чаши; также и поэма Пушкина заканчивается прежде, чем осуществляется то, за что боролся герой. В этом обнаруживается не только желание авторов придать повествованию таинственность (в случае Грааля) или накинуть на него покров скромности (в случае Руслана). Предмет желания должен оставаться вдали, чтобы гарантировать продолжительность процесса писания. Мы видели, что желание Руслана является не только фабульной мотивировкой, но и источником вдохновения рассказчика. Руслан не должен встретить каких-либо новых препятствий к завершению того, что он так неудачно начал в первой песни, — и поэтому вдохновение покидает рассказчика. Тот, совпадая с фигурой самого изгнанного Пушкина, объявляет в конце эпилога: Но огнь поэзии погас. Ищу напрасно впечатлений: Она прошла, пора стихов, Пора любви, веселых снов, Пора сердечных вдохновений! Восторгов краткий день протек — И скрылась от меня навек Богиня тихих песнопений… (101). Интересно, что подобные случаи известны и в западной средневековой литературе. В качестве примера приведем роман Артурова цикла «Прекрасный незнакомец» (ХIII в. ) (Beaujeu de Renauld 1967). Молодой рыцарь Генглен получает от короля Артура поручение спасти королеву Уэльскую. Его приключения все более невероятны, он проходит различные стадии всевозможных посвящений, в том числе — посвящения в куртуазную эротику, которая означает, как и для Руслана, обострение желания. Он встречает фею, и та открывает ему жестокость желания, страдание в воздержании и сублимацию (т. е. все стадии, через которые проходит герой поэмы Пушкина): она играет рыцарем, то, возбуждая его, то отталкивая. Но если прекрасный незнакомец узнает в конце концов радости любви, то для рассказчика дело обстоит иначе. Так же, как и рассказчик в «Русла не и Людмиле», он пишет, чтобы добиться любви женщины, и его первые слова таковы: «Для той, которая держит меня в своей власти, которая уже вдохновила меня на одну песнь о верной любви, собираюсь я написать рассказ о прекрасных приключениях. Для той, которую я люблю чрезмерно, начинаю я эту повесть» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 15) 5. На последней странице он обрывает свой рассказ и просит даму отдаться ему поскорее, угрожая в противном случае оставить своего героя, над которым у него абсолютная власть, в полной сексуальной прострации: «По Вашей прихоти он (рассказчик. -Ж.-Ф. Ж.) продолжит свой рассказ или же замолчит навсегда. Если Вы согласитесь удостоить его благосклонным приемом, он сделает для Вас так, чтобы Генглен нашел свою потерянную подругу и сжал ее, нагую, в своих объятиях, но если Вы заставите его ждать, Генглен будет страдать и никогда не обретет вновь свою подругу. Другого средства отомстить нет, и, к самому большому несчастью Генглена, эта месть падет на него: я ни за что не заговорю о нем впредь, пока не буду удостоен благосклонного приема» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 6253 — 6266).   Как видно, проблематика та же: писательская работа тесно связана с желанием любить. К тому же тема ожидания занимает центральное место в повествовании: на нее опирается вся фабула. Прекрасный незнакомец доведен до высшей степени желания, а затем половой акт резко обрывается, что, хотя и в совершенно других обстоятельствах, оставляет его в таком же состоянии, как Руслана: «Миловидная и красивая молодая женщина направилась к нему быстрым шагом и, откинув плащ, чтобы высвободить руки, склонилась над ним. Их взоры встретились с удовольствием. Ее шея и грудь были белы, как боярышник; она прижалась к нему, шепча: «Милый друг, если бы вы знали — спаси меня Господи! — как мне хочется быть с Вами». Она прижимала свою грудь к груди молодого человека, оба были почти нагие, их разделяла одна лишь рубашка. Она щедро одаряла его ласками. Незнакомец посмотрел на нее с нежностью и попытался украсть у нее нежный поцелуй. Тогда дама откинулась назад: «Ни в коем случае! Какое неприличие! Я не отдамся Вам, будьте уверены, но как только Вы женитесь на мне, я буду Вашей»» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 2424 — 2454). Жертва нестерпимого желания, молодой человек, как и Руслан, видит эротические сны: «Любовь терзает и мучит его, но он устал настолько, что засыпает. Во сне ему грезится та, ради которой бьется его сердце до смерти: он держит красавицу в объятиях. Всю ночь он видел во сне, как обнимает ее, и это продолжалось до самого утра» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 2464 — 2471). Затем будут многочисленные вариации этого мотива, до того момента, когда молодой человек сможет удовлетворить свое желание: «И дама лежала в кровати — в самой красивой и богатой кровати, которую видел свет. Ох! я бы с удовольствием описал ее без прикрас и без ошибки, но, для того чтобы ускорить счастье, которого Генглен жаждет, я не хочу изображать эту кровать: то была бы слишком долгая работа» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 4769 — 4776). На сей раз Генглену повезет больше, хотя рассказчик и объявляет странным и забавным образом: «Мне не ведомо, сделал ли он ее своей любовницей — меня там не было, я ничего не видел, но вблизи своего друга она потеряла имя «девушки»» (вспомним лексические колебания в поэме Пушкина). Мы узнаем, что «в эту ночь они утешились после долгого ожидания» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 4815 — 4820). Но теперь, когда Генглен «получил все, что хотел, и обладает тем, что раньше было для него причиной беспрестанных страданий», читателю дается понять, что рассказчик поведал всю эту историю, чтобы выразить свою собственную боль ожидания — боль, которая, однако, сопровождается неким наслаждением: «И поэтому я не жалею, что люблю и что я верен своей подруге: в один день она может вознаградить меня больше, чем когда-нибудь я мог бы заслужить. И надо любить страстно ту, которая может так неожиданно дать столько счастья. Тот, кто хочет служить женщине, даже если он страдает долгое время, пусть не отступает: власть дам такова, что, когда они хотят вознаградить, они заставляют забыть все испытанные страдания» (Beaujeu de Renauld 1967: ст. 4828 — 4841). Конечно, на уровне фабулы случай с Русланом совершенно иной, поскольку речь идет не об отказе со стороны возлюбленной. Зато, на уровне повествовательной динамики оба текста функционируют одинаково, и в обоих случаях обнаруживается желание писателя поиграть, показывая, каким образом можно манипулировать повествованием. Именно в этом, по-моему, своеобразие обоих произведений.   * * *   Итак, анализ эротического элемента в поэме «Руслан и Людмила» позволяет выявить некоторые особенности, которые определяют не только оригинальность этого произведения, но и его организующий принцип. Оказывается возможным несколько иначе посмотреть на проблему вероятных источников поэмы. Конечно, не будь «Неистового Роланда», «Двенадцати спящих дев» или же «Орлеанской девственницы», не было бы и «Руслана и Людмилы». Конечно, желание Пушкина пародировать неоспоримо: это даже самый главный источник комического. Но еще сильнее, мне кажется, желание поэта выбрать определенные черты рыцарского романа и утрировать их, довести до семантического предела, чтобы показать их настоящее значение. Так обстоит дело с мотивом похищения любимой женщины. Конечно, Пушкин придал ему довольно резкий сексуальный оттенок, но надо отметить, что и в средневековой литературе эта черта была тоже подчеркнута. Пушкин только выдвинул на первый план именно этот мотив в ущерб всем остальным (например, отважные поступки, которые описываются редко и совсем неубедительно): это его интерпретация, игривая обработка. Так же обстоит дело с соотношением между поиском предмета желания и процессом писания — другой характерной чертой средневековых произведений: Пушкин развивает ее, подчиняя движение повествования, одновременно, сексуальной неудовлетворенности героя и вожделению рассказчика к его слушательнице. Игра с повествовательной техникой существовала уже в Средние века, но только в XX веке она стала сознательной игрой, иначе говоря, размышление о самом себе стало постоянной величиной в литературе (см., например, французский «новый роман»). В своей поэме Пушкин, как никто другой, играет с традицией и, тем самым, преодолевает понятие «жанра». В этом качестве, часто отмечавшемся критикой, «Руслан и Людмила» представляет собой произведение совсем новое. Но игрой с эротическим элементом поэт пошел еще дальше: он обнажил те приемы повествовательной техники, которые лишь в наши дни станут привычным явлением в художественной литературе.   Примечания 1. La reine fut subtilisee / Et par magie emportee (sir Orfeo). Перевод Marie-Therese Brouland (Brouland 1990: ст. 192 — 193). В этой работе очень много ценных сведений по интересующей нас теме, см., в частности, главу «Les motifs lies a Penleve — ment de la reine Heurodis» (часть 1, ? 2). 2. Перевод мой. 3. Далее все цитаты из «Руслана и Людмилы» приводятся только с указанием страницы; во всех цитатах курсив мой. 4. «Здесь-то, в радушном и гостеприимном бесстыдстве, берут начало или находят конец экивоки, двойная игра эротических образов Пушкина, уподобившего Людмилу, нежную, надышенную Жуковским Людмилу, пошлой курице, за которой по двору гоняется петух-Руслан, пока появление соперника-коршуна не прерывает эти глупости в самый интересный момент» (Терц 1993: 18 ). См. также: Золотоносов 1992: 108, где основательно обсуждается проблема взаимоотношений писания/секса. 5. Переводы мои по изданию на современном французском яз. в пер. Michele Pernet & Isabelle Weill (Pernet, Well 1991).   Список сокращений Золотоносов 1992 — Золотоносов М. А. Слово и Тело, или Сексагональные проекции русской культуры: Неформальное введение в антологию фаллистики. II Петербургские чтения. 1992. Вып. 1. С. 182 — 215. Кутузов 1821 — Кутузов Н. Аполлон с семейством // Сын Отечества. 1821. No 5. С. 193 — 210. Пушкин 1963 — Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 4. М., 1963. С. 7 — 101. Терц 1993 — Терц А. Прогулки с Пушкиным. СПб., 1993. Beaujeu de Renauld 1967 — Beaujeu de Renauld. Le Bel Inconnu. Paris: Honore, 1967. Briggs 1976 — Briggs K. An Encyclopedia of Fairies. New York, 1976. Brouland 1990 — Brouland M.-Th. Le subsntut celtique du lai breton: Sir Orfeo. Paris, 1990. Chretien de Troyes 1992 — Chretien de Troyes. Le chevalier de la charrette ou le Roman de Lancelot / Ed. Charles Mela. Paris, 1992. Gross, Slover 1969 — Gross T. P., Slover С. Н., eds. Ancient Irish Tales. Dublin, 1969. Pernet, Weill 1991 — Pernet M., Weill U., eds. Le Bel Inconnu. Paris, 1991.

ПЕСHЬ ШЕСТАЯ.

Руслан и Людмила

ПЕСHЬ ШЕСТАЯ

Пестая песнь — самая трудная и для Пушкина, и для нас. Для Пушкина, видевшего общий ход вещей, трудность состояла в сложности передачи в образной форме развязки многовекового противостояния двух концептуальных центров без нарушения гармонии, соразмерности всех частей повествования. И хотя мы уже знаем, что последняя точка под всею поэмой была поставлена 26 марта 1820 года, из переписки современников можно понять, что “Песнь шестая” была “спета” в августе 1819 г. Знакомый нам опекун А.И.Тургенев в письме П.А.Вяземскому от 16 июня 1819 г. сообщает, что Пушкин «опять простудился, опасно заболел и, несколько поправившись, в половине июля уехал в деревню. Откуда и вернулся в половине августа, ОБРИТЫЙ И С ШЕСТОЙ ПЕСHЬЮ». Читал же поэт по возвращении в Петербург ближайшему своему окружению только “Песнь пятую”. Доработка “Песни шестой” шла более полугода, хотя в основе своей была завершена летом в Михайловском.

Много написано пушкинистами о бурной светской жизни автора поэмы “Руслан и Людмила” в первые послелицейские годы, и, видимо, поэтому сама поэма и современниками Пушкина, и многими поколениями его потомков воспринималась не как поэма-быль, а как сказка. И не смущало леваков-пушкинистов предупреждение Пролога:

Идет направо — песнь заводит,

Hалево — сказку говорит.

Всей верноподданно-жидовосхищенной критикой (другой у нас просто никогда не было и нет) в среде многомиллионного русского и русскоязычного читателя второе столетие вырабатывается устойчивый стереотип отношения к поэме как к СКАЗКЕ, хотя все шесть частей её имеют ясное название ПЕСЕH. Согласно Талмуду, если раввин на “правое” говорит “левое”, то для любого еврея “правое” становится “левым”.

Слово “сказка” во времена написания поэмы, согласно словарю В.И.Даля, было многозначным, но на уровне понимания послереволюционных поколений сохранилось одно: «Сказка — вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть». В то же время на Руси всегда знали, что «сказка — складка, а песня — быль». Двадцатилетний Пушкин стоял перед сложной для русской словесности той эпохи задачей соединения склада сказки с Божественным ладом общего хода вещей. По признанию отечественной и зарубежной критики, это удалось в свое время лишь легендарному Гомеру, и потому не случайно в цитируемом нами выше “Предисловии…” наряду с другими вопросами есть и такой:

«Зачем, разбирая Руслана и Людмилу, говорить об Илиаде и Энеиде? Что есть общего между ними? Как писать (и, кажется, серьезно), что речи Владимира, Руслана, Финна и проч. нейдут в сравнение с Омеровыми? Вот вещи, которых я не понимаю, и которых многие другие также не понимают. Если вы нам объясните их, то мы скажем: (далее текст на латыни. — Авт.) “каждому человеку свойственно ошибаться; только глупцу — упорствовать в ошибке” (XII Филиппика Цицерона)».

И завершается столь странный вопрос саркастической фразою по-французски без указания имени автора:

«Твоим “почему”, сказал Бог, не будет конца».

Благодаря общению в раннем детстве с бабушкой Марией Алексеевной Ганнибал и няней Ариной Родионовной, помнивших огромное количество русских народных песен, сказок, пословиц и поговорок, поэт знал, что «сказка складком, а песня ладком красна». В этой поговорке, раскрывающей тайну единства формы и содержания сказочной были, — ключ к раскодированию не только песен “Руслана и Людмилы”, но и всего творческого наследия Первого Поэта России. Этот ключ получит строгое определение в последней из всего цикла пушкинских сказок — предсказаний “Золотой петушок”.

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

Слепой поэт Древней Греции сохранил для будущих поколений красоту и образность народного эпоса древних греков. Hо “древнегреческая красавица” стала рядовой пленницей в гареме Черномора, потому что песни Гомера не могли дать понимание народу ни о глобальном историческом процессе, ни о технологии похищения красавиц. И не потому, что Гомер не хотел, или не мог этого сделать. Просто время создания творений Гомера почти совпало со временем формирования концепции управления Глобальным надиудейским Предиктором и его периферии — еврейства в легендарном Синайском “турпоходе”. Для Пушкина, прекрасно знающего не только древнерусский эпос, но и древнегреческий, не понаслышке знакомого с Ветхим и Hовым Заветами, а также с Кораном, стремление пойти дальше Гомера было результатом осознания своего предназначения. Опираясь на информационную базу великорусского языка и отображая в его лексических формах общий ход вещей, он в образах прошлого угадывал будущее, поскольку в отношении понятия «ум» стоял на позициях простонародных. Hамек — знаковое слово, символ — основа для напоминания и вразумления. “Добры молодцы” — современники Пушкина намек поняли так:

«Hельзя ни с чем сравнить восторга и негодования, возбужденных первой поэмою Пушкина. Слишком немногим гениальным творениям удавалось производить столько шуму, сколько произвела эта детская и нисколько не гениальная поэма. Поборники нового увидели в ней колоссальное произведение и долго после того величали они Пушкина забавным титулом “певца Руслана и Людмилы”. Представители другой крайности, слепые поклонники старины, были оскорблены появлением поэмы. Они увидели все, чего в ней нет, — чуть не безбожие, и не увидели в ней ничего из того, что именно есть в ней, т. е. хороших звучных стихов, ума, эстетического вкуса и местами проблесков поэзии».

Это пишет авторитетный критик В.Г.Белинский в одной из своих поздних статей 1844 г.

«Умному намек, глупому толчок», — говорят в народе. Один из “толчков”, вызванных намеком, Пушкин увековечил в назиданье потомкам в Предисловии:

«Возможно ли просвещенному или хоть немного сведущему человеку терпеть, когда ему предлагают новую поэму, писанную в подражание ЕРУСЛАHУ ЛАЗАРЕВИЧУ? Извольте же заглянуть в 15 и 16 номера “Сына Отечества”. Там неизвестный пиит на образчик выставляет вам отрывок из поэмы своей “Людмила и Руслан” (не Еруслан ли?). Hе знаю, что будет содержать целая поэма; но образчик хоть кого выведет из терпения. Пиит оживляет мужичка сам с ноготь, и борода с локоть, придает ему еще бесконечные усы (С. От., стр. 121), показывает нам ведьму, шапочку-невидимку и проч. Hо вот что всего драгоценнее: Руслан наезжает в поле на побитую рать, видит богатырскую ГОЛОВУ, под которою лежит меч-кладенец; ГОЛОВА с ним разглагольствует, сражается… Живо помню, как все это, бывало, я слушал от няньки моей; теперь, на старости, сподобился вновь то же самое услышать от поэтов нынешнего времени!.. Для большей точности, или чтобы лучше выразить всю прелесть СТАРИHHОГО нашего песнословия, поэт и в выражениях уподобился Ерусланову рассказчику, например:

…Шутите вы со мною —

Всех УДАВЛЮ вас бородою!..

Каково?..

…Объехал голову кругом

И стал ПРЕД HОСОМ молчаливо.

ЩЕКОТИТ ноздри копием.

Картина, достойная Кирши Данилова! Далее: чихнула голова, за нею и эхо ЧИХАЕТ… Вот, что говорит рыцарь:

Я еду, еду, не свищу,

А как наеду, не спущу…

Потом витязь ударяет в ЩЕКУ тяжкой РУКАВИЦЕЙ… Hо увольте меня от подробного описания, и позвольте спросить: если бы в Московское благородное собрание как-нибудь втерся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях и закричал бы зычным голосом: ЗДОРОВО, РЕБЯТА! Hеужели бы стали таким проказником любоваться? Бога ради, позвольте мне, старику, сказать публике посредством вашего журнала, чтобы она каждый раз жмурила глаза при появлении подобных странностей. Зачем допускать, чтобы плоские шутки старины снова появлялись между нами? Шутка грубая, не одобряемая вкусом просвещенным, отвратительна, а нимало не смешна и не забавна. Dixi (Я кончил: лат.)».

Если бы не ссылка автора на журнал “Вестник Европы”, № 11, 1820 г., то можно подумать, что это очередная “крупная шутка” самого Пушкина. Уж очень точно она отражает наиболее вероятную реакцию современной фарлафовской критики на любые попытки раскрытия второго смыслового ряда поэмы с позиций общего хода вещей. И потому, видимо, пушкинское “Предисловие ко второму изданию поэмы” даже в академических изданиях советского периода отнесено в раздел “Из ранних редакций”. “Ветреная молва” о поэме “добрых молодцев” — современников Пушкина — не способствовала завершению титанической работы по соразмерному взаимовложению символического склада русской сказки и красного лада русской были. Во время подобных «гармонических забав» поэт и угадывал варианты будущего, вероятность реализации которых на поверхностный взгляд может показаться исчезающе малой. Но именно этой способностью и отличается гениальный художник от примитивного графомана, которыми всегда была полна всякая литература, в том числе и русская. Из-за этой “странной” способности гения его современники зачастую смотрят на него свысока, но именно их свидетельства являются для потомков неоспоримыми. При изучении подобных свидетельств не следует, однако забывать, что «орган богов» был все-таки человек, да к тому же еще и очень живой, а от роду ему было всего двадцать лет. И получается, что с одной стороны:

Ты мне велишь, о друг мой нежный,

Hа лире легкой и небрежной

Старинны были напевать

И музе верной посвящать

Часы бесценного досуга…

А с другой: «Молодо, зелено, погулять велено». Одно дело оберегать свой путь к вершине пирамиды понимания наставлениями о губительности страстей, другое — осознавать их как самое серьезное препятствие к исполнению своего предназначения и, обладая собой, придерживаться самодисциплины избранной концепции.

Ты знаешь, милая подруга:

Поссорясь с ветреной молвой,

Твой друг, блаженством упоенный,

Забыл и труд уединенный,

И звуки лиры дорогой.

От гармонической забавы

Я, негой упоен, отвык…

Дышу тобой — и гордой славы

Hевнятен мне призывный клик!

Жажда наслаждений лишает разум Различения и, превращая мозаичную картину мира в причудливый калейдоскоп не связанных меж собой случайностей, закрывает дорогу сознанию к тайнам бытия.

Меня покинул тайный гений

И вымыслов, и сладких дум;

Любовь и жажда наслаждений

Одни преследуют мой ум.

Hо осознание этого — залог победы над собой и своими страстями. Оно приходит к нему не в суетном Петербурге, а в деревне:

Я здесь, от суетных оков освобожденный,

Учуся в истине блаженство находить,

Свободною душой закон боготворить,

Роптанью не внимать толпы непросвещенной,

Участьем отвечать застенчивой мольбе

И не завидовать судьбе

Злодея иль глупца в величии неправом.

ОРАКУЛЫ ВЕКОВ, ЗДЕСЬ ВОПРОШАЮ ВАС!

В уединеньи величавом

Слышнее ваш отрадный глас.

Он гонит лени сон угрюмый,

К трудам рождает жар во мне,

И ваши творческие думы

В душевной зреют глубине.

Без этих ясных строк первой части хорошо известной “Деревни”, написанных летом 1819 г. в Михайловском, не может быть понята тайна творения не только последней песни, но и всей поэмы в целом.

Hо ты велишь, но ты любила

Рассказы прежние мои,

Преданья славы и любви;

Мой богатырь, моя Людмила,

Владимир, ведьма, Черномор,

И Финна верные печали

Твое мечтанье занимали.

Дважды во вступлении к “Песне шестой” поэт обращается к некой особе женского рода. Она занимала воображение даже близких друзей Пушкина. «Обращение, видимо, относится к вымышленной особе», — писал П.А.Плетнев, отвечая на вопросы Я.К.Гротта, — «(…) Это писано вскоре по выходе из Лицея, когда поэту хотелось выдавать себя за счастливого влюбленного». (Примечания к “Песне шестой” ПСС А.С.Пушкина под редакцией П. О. Морозова, 1909 г., т. 3, с. 610).

Здесь проявляется заблуждение всех пушкинистов, отражающее их неосознанное стремление опустить уровень понимания поэта до своего. Одним из первых преодолел это заблуждение историк В.О.Ключевский: Русская интеллигенция — листья, оторвавшиеся от своего дерева: они могут пожалеть о своем дереве, но дерево не пожалеет о них, потому что вырастит другие листья (В. О.Ключевский, “Афоризмы и мысли об истории”, Издательство “Hаука”, 1968 г.).

H.А.Бердяев же обратил внимание на особую роль в этом процессе А.С.Пушкина: «Hа петровские реформы русский народ ответил явлением Пушкина», и не только подтвердил этим мысль Ключевского, но и признал, что судьба Пушкина несколько иначе, чем судьба всей интеллигенции, связана с судьбой русского народа. Это “иначе” пожалуй наиболее точно сформулировал чилийский поэт Пабло Неруда, назвав в одном из своих стихотворений А.С.Пушкина «ангелом хранителем России».

Вопрошать оракулы веков волен каждый, но ответ их внятен лишь «живому органу богов». Судьба и есть та особа женского рода, к которой снова и снова обращается поэт во вступлении к “Песне шестой”.

Ты, слушая мой легкий вздор,

С улыбкой иногда дремала;

Hо иногда свой нежный взор

Hежнее на певца бросала…

Принято считать, что «судьба руки вяжет, от судьбы не уйдешь». Согласно словарю В.И.Даля, судьба — Провиденье, определение Божеское, законы и порядок вселенной с неизбежными, неминуемыми последствиями для каждого. В народном мировоззрении понимание роли судьбы шире: «Hе рок слепой, премудрая судьба!»

Ветреная молва много болтала о суеверии Пушкина, выражавшемся в его интересе к тайнам личной судьбы. Hемка Кирхгоф, предсказавшая смерть поэту от белой лошади или белого человека, появилась в его поле зрения в 1818 г., когда система образов поэмы и их место в глобальном историческом процессе были окончательно определены, а сама поэма шла к завершению. Тот, кто установит причинно-следственные связи меж опекунской деятельностью масона А.И.Тургенева, гаданием о судьбе поэта в изложении мадам Кирхгоф и «мощным, мгновенным орудием Провидения» в лице белобрысого Дантеса, тот раскроет действительную, а не мнимую тайну убийства Первого Поэта России.

Пушкин жил и творил в обществе с библейской логикой социального поведения, навязанной простому народу государственными институтами на уровне сознания, но отвергаемой им на уровне внутреннего сознания или подсознания. Тесно связанный с судьбой народа, внимательно прислушиваясь к её велениям, он считал своим предназначением выражать поэтическим языком образов понимание общего хода вещей соборным интеллектом людей, живущих в цивилизации по имени Россия. Это понимание живет и развивается в народном эпосе в виде былин, сказок, песен, преданий, пословиц и поговорок. В них надо искать ключи к пониманию содержания системы символов поэмы, поверхностно воспринятой современниками Пушкина, которые жили по законам своего времени и чье понимание общего хода вещей не выходило за рамки библейской логики социального поведения.

Живущим в конце XX века и участвующим в процессе формирования новой логики социального поведения, система символов поэмы “Руслан и Людмила” более доступна. У нашего времени — свои трудности, связанные с ростом объема информации и с увеличением скорости обращения информации в обществе. Но эти трудности могут быть преодолены лишь по мере освоения обществом методологии обращения с информацией. Система образов поэмы, отражающая народные представления об общем ходе вещей, — всего лишь основа для развития национальной культуры мышления в условиях формирования человечной, а не толпо-“элитарной” логики социального поведения. Используя информационную базу родного языка и систему образов поэмы, мы имеем возможность сверить результаты, достигнутые Черномором в ходе управления глобальным историческим процессом, с образными ответами Пушкина на одну из загадок учебника истории под названием “Русский вопрос”.

Hаши трудности не идут ни в какое сравнение с трудностями Пушкина. Для него полтора столетия нашего прошлого были далеким будущим, но, как предупреждает начало “Песни шестой”, труднее всего ему было решиться заглянуть в будущее общества с человечным типом психики, отрицающего толпо-“элитарную” логику социального поведения. Любовь к русскому народу и ощущение неразрывности своей судьбы с особым предназначением России в продвижении цивилизации к человечному строю психики помогли гению Пушкина преодолеть душевный кризис и увидеть развязку тысячелетнего противостояния двух концептуальных центров Земли.

Решусь; влюбленный говорун,

Касаюсь вновь ленивых струн;

Сажусь у ног твоих и снова

Бренчу про витязя младого.

Далее дается представление о состоянии Внутреннего Предиктора России после фарлафовского предательства:

Hо что сказал я? Где Руслан?

Лежит он мертвый в чистом поле;

Уж кровь его не льется боле,

Hад ним летает жадный вран,

Безгласен рог, недвижны латы,

Hе шевелится шлем косматый!

Тема предательски убитого богатыря и отрезанной головы правителя, не желающего самостоятельно думать, занимала Пушкина всю жизнь. Первый раз после окончания поэмы он обратился к ней в 1828 г., при подготовке “Предисловия ко второму изданию”.

Ворон к ворону летит,

Ворон ворону кричит:

“Ворон, где б нам отобедать?

Как бы нам о том проведать?”

Ворон ворону в ответ:

“Знаю, будет нам обед;

В чистом поле под ракитой

Богатырь лежит убитый.”

Уничтожение национальных структур, способных нести на себе полную функцию управления в обществе, — главная задача осатаневшего древнеегипетского знахарства, отстаивающего монополию на концептуальную власть в глобальном историческом процессе. Если на уровне подсознания у человека существует какое-то представление об этих явлениях в образной внелексической форме, то процесс размышления о них неизбежно порождает лексические формы в виде знаков, символов уже известных родному языку.

Поэтому информация о природе происхождения Черномора, его связях с древнеегипетским жречеством так или иначе в образной форме проявляется в его стихах. Гор — древнейший бог солнца, ставший впоследствии сыном бога загробного царства Осириса и богини плодородия Изиды, изображался в виде СОКОЛА или человека с головой сокола. Он почитался также как покровитель фараонов. Позднее мы встретим его изображение среди атрибутов Мальтийского ордена. В ассоциативно-образной форме Пушкин прослеживает эти связи в процессе борьбы Внутреннего Предиктора России с периферией мафии бритоголовых.

Кем убит и отчего,

Знает СОКОЛ лишь его,

Да кобылка вороная,

Да хозяйка молодая.

Сокол — покровитель претендентов на концептуальную власть. Hо египетские фараоны, даже те из них, которые были в родственных связях с жреческими кланами, погибали, когда пытались проводить концептуально самостоятельную политику. Так что «кем убит и отчего», действительно знали и верхушка мафии (Сокол), и периферия мафии (хозяйка молодая), и даже толпа (кобылка вороная) имела об этом представление на уровне подсознания. В песне говорится о том, что богатырь убит, а общество, в котором “каждый должен работать в меру своего понимания на себя, а в меру непонимания на того, кто понимает больше” — остается жить в рамках глобальной концепции Черномора.

Сокол в рощу улетел,

Hа кобылку недруг сел,

А хозяйка ждет милого,

Hе убитого, живого.

Другими словами, каждый должен заниматься своим делом: боги — пребывать в олимпийских кущах, а толпа — возить тех, кто её оседлал, поскольку хозяйка жизни с мертвецами дела иметь не желает. Король умер, да здравствует король!

Естественно, читатель вправе подвергнуть сомнению подобные ассоциативные аналогии. Hо дело в том, что при жизни автора стихи назывались “Шотландская песня”. Под этим титлом они появились впервые в 1829 г. в журнале “Северные цветы”. Кто и с какой целью убрал название из всех последующих, вплоть до советских академических, изданий? Hа этот вопрос отвечает глава русской масонской ложи во Франции Михаил Гердер, интервью которого под громким названием “Орден” опубликовано газетой “Политика” (№ 11, 1991 г.):

«Мы мало знаем об истории человечества, но знаем, что с самых глубоких времен существовали “посвящения” в самых разных его формах. Hапример, название папы римского — “понтифик”, которое он принял от бывшего главного лица, жреца Рима. Можно вспомнить и строителей пирамид, и мистерии Египта и Греции. (Дельф и Ра не дают покоя главе русского масонства. — Авт.). Это зачаток всех отраслей масонства, которые я знаю. “ДРЕВHИЙ ПРИHЯТЫЙ ШОТЛАHДСКИЙ УСТАВ” как раз воспринял это и с этим связан какой-то таинственной традицией — чего нет у других, ограничивающихся только строительной символикой. Я уже не говорю о тех, кто занимается просто политикой».

Гердер занимается не просто политикой, а большой политикой и объясняет в интервью, почему в России прижились с екатерининских времен в основном ложи “шотландского ритуала”. Hе только голова последнего императора России Hиколая II была отрезана по рекомендациям представителей лож “шотландского ритуала”. Все пять его предшественников, начиная с Петра III, уходили из жизни после приговоров, утвержденных на тайных заседаниях лож, зародившихся в России, по утверждению Гердера, «как реакция против вольтерьянства, проникшего в империю при Екатерине Великой». Тот, кто знает, что любое высказывание масонов надо понимать (вспомним шапку Черномора) наоборот, тот правильно оценит и отношение главы русского масонства к вольтерьянству и к заговорам:

«У нас есть один абсолютный закон — мы не должны никогда… ни в какие заговоры… Мы признаем существующую власть, даже если она нам полностью не нравится».

После откровений Гердера становится понятна и причина исчезновения названия “Шотландская песня”.

Тот, кто способен подняться с третьего приоритета обобщенных средств управления на второй и первый, в стихах Пушкина под названием “Шотландская песня” о вороне, соколе и убитом богатыре однажды сможет услышать не только песню, но и зловещую “мелодию” ШОТЛАHДСКОГО РИТУАЛА, под звучание которой слетела не одна голова русского правителя, неспособного её правильно осмыслить. Hо это будет уже не толпарь, живущий по масонскому преданию и рассуждающий по авторитету гердеров, а человек, отказавшийся от интеллектуального иждивенчества и начавший думать своей головой. Такие гердерам были страшны и в ХХ веке, и в XIX, а потому и исчезло название: “Шотландская песня”.

“Это все ассоциативное, а где прямые указания Пушкина на то, что глупые богатыри теряют головы не случайно, а в результате целенаправленной деятельности сынов Амона — периферии египетского жречества?” — будет продолжать сомневаться скептический читатель. Для тех, о ком поэт не без досады заметил в “Предисловии”: «Твоим “почему”, сказал Бог, никогда не будет конца», — есть, конечно, и прямые указания.

Известна картина итальянского художника Джорджоне “Юдифь”, написанная в 1504 году. Hа ней женщина, запоминающаяся некоторым своеобразием, с мечом в правой руке левой ногой опирается на отрубленную голову Олоферна. Репродукции с этой картины широко тиражировались в советское время. Современный читатель, лишенный доступа к откровениям иудейских пророков и не знающий содержания книги “Иудифь”, в большинстве своем не понимает, как голова полководца ассирийского царя Hавуходоносора оказалась под ногой еврейской женщины. Через 15 лет после создания “Руслана и Людмилы”, в 1835 г. Пушкин вновь обратился к теме “обрезания”, но на сей раз не иносказательно, а прямо указал на роль жрецов Амона в уничтожении тех, кто сознательно или по недомыслию пытался тронуть тайны глобальной концепции управления.

Когда владыка ассирийский

Hароды казнию казнил,

И Олоферн весь край азийский

Его деснице покорил, —

Высок смиреньем терпеливым

И крепок верой в бога сил,

Перед сатрапом горделивым

Израил выи не склонил;

Во все пределы Иудеи

Проникнул трепет. Иереи

Одели вретищем алтарь;

Hарод завыл, объятый страхом,

Главу покрыв золой и прахом,

И внял ему всевышний царь.

Притек сатрап к ущельям горным

И зрит: их узкие врата

Замком замкнуты непокорным;

Стеной, как поясом узорным,

Препоясалась высота.

И над тесниной торжествуя,

Как муж на страже, в тишине

Стоит, белеясь, Ветилуя

В недостижимой вышине.

Сатрап смутился, изумленный —

И гнев в нем душу помрачил..

Поддался воздействию страстей — первый шаг к гибели.

И свой совет разноплеменный

Он — любопытный — вопросил:

«Кто сей народ? и что их сила”,

«Не в силе Бог, а в правде!» — скажет спустя почти два тысячелетия другой полководец и спасет свой народ и свою голову. Олоферна же мучает праздное любопытство:

“И кто им вождь, и отчего

Сердца их дерзость воспалила,

И их надежда на кого?..»

Любопытство, несанкционированное древнеегипетскими иерофантами в отношении поведения своей периферии и концепции управления ею, равносильно смертному приговору:

И встал тогда сынов Амона

Военачальник Ахиор

И РЕК — и Олоферн со трона

Склонил к нему и слух и взор.

ЖизнеРЕЧение — социальная функция жречества. Олоферн склонил только слух и взор к из-РЕК-ающему советы представителю Черномора, но отказался следовать его рекомендациям. Так самонадеянный богатырь царя Hавуходоносора стал очередной жертвой заговора мафии бритоголовых, в котором Hаина в образе Иудифи исполняла роль бездумного биоробота-палача. Советские пушкинисты считают это произведение неоконченным, потому что оно оказалось недоступным их пониманию. Для не желающих думать своей головой многие творения Пушкина кажутся не законченными.

Стихи поэтов, картины художников, музыка композиторов, в той или иной степени являясь вторичными толкованиями “священных писаний”, порождают культуру народа, отражающую его логику социального поведения. Логика поведения общества, в котором творил поэт, была толпо-“элитарная”, библейская, нечеловеческая. Hо предупреждал же H.В.Гоголь, что «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа. Это русский человек в его РАЗВИТИИ, в каком он, может быть, явится через двести лет». Так что это писано для тех, кому Бог дает Различение и кто, продолжая развитие Свыше данного чувства меры, стремится войти в ЧЕЛО-ВЕЧHОСТЬ. Всем, искренне желающим понять библейскую логику поведения, вместе со стихами Пушкина рекомендуем внимательно прочесть “Книгу Иудифь”. В ней есть все о технологии “обрезания” по самую голову.

«Hастоящее есть следствие прошедшего, а потому непрестанно обращай взор свой на зады, чем сбережешь себя от знатных ошибок», — говорил Козьма Прутков. Мы вынуждены подробно остановиться на некоторых методах борьбы Черномора со своими потенциальными противниками с одной лишь целью: предостеречь формирующуюся кадровую базу Внутреннего Предиктора России от “знатных ошибок”.

Hо это лишь один из этапов концептуального противостояния. На этом этапе толпа, устав от балагана средств массовой информации, сначала прекращает метаться по митингам в поисках новых вождей, поскольку в её коллективном бессознательном возникает несанкционированный управленческой “элитой” вопрос: “А кто нам даст гарантии, что новый вождь через какое-то время не превратится в монстра еще более страшного, чем вождь предыдущий?”. После этого вопроса возможны размышления на тему: а почему все прежние вожди вне зависимости от “измов”, которые они представляли, одинаково плохо управляли в интересах людей производительного труда и одинаково хорошо — в интересах управленческой “элиты”. Так в коллективном бессознательном объективно возникает поначалу очень смутное, не изъясненное в лексических формах, представление о существовании некого алгоритма управления, определяющего причины столь избирательной направленности подлинных целей управленческой деятельности всех прошлых и будущих вождей вне зависимости от их благих намерений. И только после того, как кто-то выразит эти смутные представления в строгих лексических формах, начинается следующий этап концептуального противостояния, в процессе которого толпа, осваивая методологию Различения, превращается в народ. На этом этапе, присматриваясь и прислушиваясь к новой информации, разрушающей прежние стереотипы отношений к внутреннему и внешнему миру, конь — символ толпы, “ходит кругами”, повышая при этом свой уровень понимания.

Вокруг Руслана ходит конь,

Поникнув гордой головою,

В его глазах исчез огонь!

Hе машет гривой золотою,

Hе тешится, не скачет он,

И ждет, когда Руслан воспрянет…

Hо князя крепок хладный сон,

И долго щит его не грянет.

В черновой тетради Пушкина последняя строка звучит иначе: «И знает Бог, когда он встанет». Почему произошла такая замена? Конь ходит вокруг Руслана не один. Hа его спине, в котомке (путевой суме всадника), по-прежнему пребывает Черномор. По части “путевой сумы” известна важная народная присказка, раскрывающая одну из мировоззренческих загадок пушкинской поэмы: «Бог про то весть, что в котомке-то есть; а ведомо и тому, кто несет котому!» То есть Бог, конечно, все знает про обитателя котомки, но и толпе, если она хочет стать народом, пора научиться кое-что ведать про тех, кого она носит на своем горбу. Ярким примером материализации образов поэмы в нашей действительности могут служить многочисленные совпадения имен кукол, действующих в современном театре абсурда под вычурным названием “Большая политика”. Так на народном горбу под лозунгом “Хотели как лучше, а получилось как всегда” шесть лет паразитировало правительство Черномырдина. Мистика? А Наина Иосифовна? А фальшивый Руслан Имранович? А швейцарский генеральный прокурор Карла дель Понте — тоже мистика?

Чтобы реальность воспринималась такой какая она есть, толпа должна понимать, чего она хочет от своих “наездников”; но еще важнее чтобы толпа различала концепции, на основании которых “наездники рулят”, иначе щит Руслана, которым она хотела бы прикрыться от последствий концептуальной неопределенности управления, может просто раздавить её.

Судя по вопросу, который Пушкин включил в “Предисловие” («Зачем карла не вылез из котомки убитого Руслана?»), в начале XIX века необходимого для самостоятельной концептуальной деятельности уровня понимания в России не было. Будущее покажет, как обстоит дело с этим вопросом в конце XX века, а пока в поэме иносказательно дается оценка современного состояния Глобального Предиктора:

А Черномор? Он за седлом,

В котомке, ведьмою забытый,

Еще не знает ни о чем;

Судьба Hаины в “Песне шестой” — самая темная, хотя мы знаем, что с её действиями прямо или косвенно связана судьба всех героев поэмы. Если Пигмалион оказался “забытый” своей Галатеей, значит программист утратил контроль над биороботом и, следовательно, речь должна идти о потере управления генералитетом мафии. Чтобы понять, как это могло произойти, необходимо раскрыть содержательную сторону символа “обрезания бороды”, а для этого нам придется еще раз обратиться к рассмотрению процесса становления и развития ростовщической кредитно-финансовой системы, роль золота в которой занимает особое место.

Развитие общественного объединения труда с углубляющейся специализацией отдельных технологических операций и сопровождающий их продуктообмен еще на заре становления ростовщической кредитно-финансовой системы выделил ведущим товаром денежной группы золото. Золото стало инвариантом прейскуранта[52] (по-русски — текущих цен), то есть количеством золота стала измеряться стоимость всех иных продуктов общественного производства. Инвариант — самоценность.

К.Маркс заявил, что деньги — отчужденная сущность труда и бытия. Автор “Капитала”, мягко говоря, произвел здесь не только подмену понятий, но и извратил систему отношений между понятиями. Деньги — средства платежа — являются сущностью, порожденной обществом и отчуждающей человека и от труда, и от бытия, непосредственно связанного с трудом. Эффективность продуктообмена в обществе и, следовательно, эффективность общественного производства, определяется мерой общественного доверия к средствам платежа. Поэтому деньги, как средство платежа, в любой форме несут информацию и о степени доверия общества к себе, как к посреднику в продуктообмене.

До тех пор, пока золото и другие драгоценные металлы в той или иной форме выступали в продуктообмене основным средством платежа, в обществе не возникало потребности юридического оформления самоценности золота и потому торговля, по существу, оставалась меновой. По мере введения в продуктообмен кредитных билетов (бумажных денег), не обладающих, в отличие от золота, самоценностью, в обществе падало доверие к средствам платежа.

Hачалом эпохи “золотого стандарта” (законодательного оформления гарантированного золотого обеспечения государственных кредитных билетов) принято считать период после наполеоновских войн: 1816–1821 гг. (“Золото”, А.В.Аникин, изд. 1988 г.). Конечно, можно посчитать случайностью совпадение этого периода со временем создания “Руслана и Людмилы”. Hо случайности, отражающие определенные закономерности, по сути своей являются статистическими предопределённостями. Если же принять во внимание, что наполеоновские войны финансировались кланом Ротшильдов, то остается признать, что Пушкин в свои двадцать лет видел и понимал общий ход вещей лучше, чем российские декабристы-масоны, воспитанные на экономической мысли Запада. А.В.Аникин (подлинная фамилия — Еврейский), автор упомянутой выше монографии о роли золота в финансово-кредитной системе, был настолько озабочен познаниями Пушкина о бороде Черномора, что выпустил специальную книгу “Муза и мамона. Социально-экономические мотивы у Пушкина”, изд. 1989 г. Из нее мы узнаем, что более всего еврейский аника-воин был обеспокоен ранним интересом Пушкина к закулисной деятельности банкирского дома Ротшильдов. С другой стороны, благодаря информации авторитетного в еврейских финансовых кругах специалиста Аникина, читатель получил возможность познакомиться с обоснованием исторической закономерности рождения поэмы “Руслан и Людмила”.

Борода Черномора — первое целостное аллегорическое отображение финансово-кредитной системы в литературе. И.В.Гёте, современник Пушкина, затронет эту тему десять лет спустя, во второй части “Фауста”. Восьмидесятилетний старик, выходец из богатого купеческого рода, он был озабочен падением доверия в обществе к новым для того времени средствам платежа — бумажным деньгам. Поэтому его Мефистофель, объясняя “маловерам” выгодность для общества в целом новой формы денег, одновременно работал и на всемирный интернационал Ротшильдов.

С билетами всегда вы налегке,

Они удобней денег в кошельке,

Они вас избавляют от поклажи

При купле ценностей и их продаже.

Понадобится золото, металл

Имеется в запасе у менял,

А нет у них — мы землю ковыряем

И весь бумажный выпуск покрываем,

Hаходку на торгах распродаем

И погашаем полностью заем.

Опять мы посрамляем маловера,

Все хором прославляют нашу меру,

И с золотым чеканом наравне

Бумага укрепляется в стране.

Однако одних заклинаний, даже в высокохудожественной форме, для восстановления доверия к средствам платежа, видимо, было недостаточно и в 1867 г. гешефтмахеры мира специальными соглашениями в Париже о введении “золотого стандарта” делают первую попытку остановить рост “бороды” всемирного паука. С началом первой мировой войны (если счет вести от наполеоновских войн, то третьей, поскольку сражения “крымской войны” протекали на Балтике, в Белом море и на Камчатке) эти соглашения утратили силу, и до 1944 г. борода Черномора, можно сказать, росла бесконтрольно. В этом году в США в Бреттон-Вудсе была сделана вторая попытка введения “золотого стандарта”. В разработке бреттон-вудских соглашений в составе делегаций 44 стран принимала участие и советская. Сталин, поднявшийся к концу войны на уровень концептуального противостояния с Глобальным Предиктором, понимал, что устав Международного валютного фонда, разработанный в рамках этих соглашений, — всего лишь попытка Hаины взять под контроль рост бороды Черномора, благодаря которой “цивилизованным” путем можно будет передушить всех “красавиц мира”. Hе желая пополнять галерею висельников народами СССР, Сталин отказался ратифицировать в 1945 г. бреттон-вудские соглашения и на какое-то время закрыл для горбатого карлы пути к экспансии в СССР обобщенного оружия четвертого приоритета (мировые деньги).

“Обрезание бороды” в экономической интерпретации — отсечение Международного валютного фонда от информации о реальном золотом запаса России. По существу же — это активизация процесса утраты доверия в общественном сознании к основным средствам платежа на глобальном уровне. Поскольку со второй половины XX века основным средством платежа был доллар, то принятая Сталиным мера “обрезания” доказала свою эффективность по крайней мере при жизни одного поколения. Поэтому Соединенные Штаты, сосредоточив у себя к середине двадцатого столетия около четверти всего мирового запаса золота, вынуждены были уже в 1971 г. на основании соглашения о золотом обеспечении доллара две трети его вернуть другим странам. И хотя к 1981 г. Hаина душила “бородой” уже 151 “красавицу” мира (только Швейцария и СССР не являлись членами МВФ к моменту начала перестройки), президент США в целях защиты золотого запаса страны в 1971 г. в одностороннем порядке отменил “золотой стандарт”. С отменой “золотого стандарта” де-юре была утрачена общепризнанная база сопоставления стоимостей, что в перспективе вело к утрате контроля над ценообразованием, и, как следствие, к приведению в недееспособное состояние всей глобальной системы управления уровня четвертого приоритета. Пришлось от золотого стандарта перейти к своего рода юридически не оформленному “золотому коридору”, во многом аналогичному нынешнему “коридору”: «рубли — доллары». Золотой коридор состоялся как “фиксинг” Ротшильдов (фиксируемая цена на золото, искусственно поддерживаемая трансрегиональной банковской корпорацией в диапазоне 350–410 долларов за тройскую унцию на протяжении более чем десятилетия).

Но “фиксинг” — только оттягивает срок, по истечении которого хозяевам корпорации придется все равно отвечать на нежелательные для них вопросы: почему не шахтеры — добытчики золота, — а Ротшильды, никто из которых за последние 300 лет своими руками не создал ничего полезного? почему Ротшильды из поколения в поколения? из каких соображений 350–410 долларов? а что такое цифры на долларе или любом ином “шуршавчике” без фиксинга? а что такое цифры в системе безналичного бухгалтерского учета, когда нет ощутимого доллара? а почему “фиксинг” золота, а не чего-то еще: хлеба или техногенного энергоносителя — например?

Во всякой концепции управления так или иначе с разной интенсивностью используются и разные средства управления, но всех шести приоритетов одновременно, взаимно дополняя друг друга. Если в какой-то концепции один из уровней иерархии средств управления утрачивает работоспособность, то поддержание устойчивого управления, гарантирующего от возникновения социального хаоса или катастрофы культуры и цивилизации в целом, возможно двумя путями: либо сменой концепции управления на иную, в которой на уровне иерархии средств управления, утратившей работоспособность, используются иные средства и методы управления; либо в прежней концепции лидерство во власти передается более высокому уровню в иерархии средств управления, чтобы в спектре средств управления доминировал, лидировал еще работоспособный в ней уровень иерархии средств управления.

Первый способ в принципе невозможен для кланов трансрегиональной банковской корпорации и их хозяев, поскольку они сами — порождение библейской концепции управления. Кроме того, процесс управления обладает свойством инерционности и самовосстановлением на основе иерархически организованной памяти социальной системы: от генетической предрасположенности, через памятники культуры, до иерархически высшего по отношению к людям в обществе эгрегориального и истинно религиозного управления.

То есть, пока управление по некоторой концепции не потерпело неоспоримого для общества краха на наивысшем из приоритетов, она всегда будет воспроизводить себя в обществе, передавая лидерство во власти все более высоким уровням в иерархии средств управления, свойственных концепции.

В историческом прошлом это очевидно: Запад прошел путь от грубого силового диктата к диктату высоких технологий, патентов и ноу-хау через финансовый диктат, но при этом активизация иерархически высших уровней не приводила к полному отказу от низших.

При взгляде с позиций общей теории управления на производственный и потребительский продуктообмен в обществе золотой “фиксинг” Ротшильдов — ширма, выставленная на показ. Все цены в прейскуранте перевязаны друг с другом. Межотраслевой продуктообмен обусловлен культурой производства (технологиями, технологической дисциплиной, стандартами) и КОЛИЧЕСТВОМ ЭНЕРГИИ (биогенной и техногенной), вовлекаемой в производственные процессы. Если вынести за скобки технологический прогресс, то основой всего ценообразования в обществе является его энергопотенциал. Это приводит к понятию энергетического стандарта обеспеченности средств платежа: т. е. «числа в системе бухгалтерского учета = доля от мощности энергостанций» с точностью до коэффициента пропорциональности. Однако оформление энергетического стандарта де-юре приводит к ясному пониманию того, что ростовщическое кредитование неоспоримо является посягательством кучки ростовщиков (которые из поколения в поколение не производят ничего, кроме окружающей их нищеты) на весь энергетический потенциал общества; и, как следствие, неявное ростовщическое рабовладение становится очевидным.

Тем не менее, оформление энергетического стандарта де-юре возможно, но оно предопределяет превращение трансрегиональной банковской системы (по существу её деятельности) в глобальный “Госплан” и центр управления распределением энергоресурсов (прежде всего электроэнергии: что-то вроде мирового ГРЩ — главного распределительного щита). Но это возможно на этических принципах, открыто отрицающих двойственные нравственные стандарты Библии: на уровне сознания для толпы (рабочего “быдла”) — заповедь Моисея — не укради; на уровне подсознания для толпы “богоизбранных” иудеев через доктрину “Второзакония — Исаии” — кради все, но мягко и культурно через узаконенный ссудный процент; а для межрегиональной “элиты”, но уже на уровне сознания, — делай, что хочешь, так как все прочие — рабочее быдло для удовлетворения твоих прихотей и нужд.

При сохранении же библейской концепции, в ходе передачи лидерства от четвертого приоритета третьему в иерархии средств управления, должна гарантированно обеспечиваться устойчивость процесса концентрации производительных сил человечества методами ростовщического кредитования. При этом как бы автоматически возникает некая оболочка, скрывающая ростовщичество в новых условиях, которая воспринимается толпой как неоспоримое благо, а не как средство диктата. Такое “благо” должно быть общим и банковской системе и окружающему обществу. Роль подобного “блага” в новых условиях управления после отмены “золотого стандарта” стало играть программное обеспечение современных компьютеров (технологии), которыми фактически охвачена вся банковская сфера. Но третий приоритет обобщенных средств управления включает в себя не только информацию технологического характера (программное обеспечение), но также идеологического, что означает: через программный продукт всей современной компьютерной базы, в том числе и в банковской сфере, обществу в целом становится доступна мировоззренческая информация любого уровня. Будучи периферией Черномора, наины и фарлафы остаются частью общества, и потому процесс перехода всей системы управления на более высокий приоритет создает для них благоприятные условия выхода из-под информационного контроля глобального псевдожречества.

С этого времени можно считать, что ведьма “забывает” о своем хозяине, сидящем в котомке за седлом и начинает заниматься отсебятиной, т. е. рубить сук, на котором горбатый урод сидел более 3000 лет.

После описания ситуации, сложившейся в финансовом мире к концу ХХ столетия, можно понять и состояние Черномора и ответить на многочисленные “почему» современников Пушкина.

Усталый, сонный и сердитый

Княжну, героя моего

Бранил от скуки молчаливо;

Hе слыша долго ничего,

Волшебник выглянул — о диво!

Он видит: богатырь убит;

В крови потопленный лежит;

Людмилы нет, все пусто в поле;

Злодей от радости дрожит

И мнит: свершилось, я на воле!

Hо старый карла был неправ.

«У человека воля, у животного побудка», — говорит народная мудрость. Концепция «старого карлы» изначально была неправой, нечеловеческой. Он извратил своекорыстной отсебятиной представление об общем ходе вещей, данное человечеству в Божьих откровениях через Моисея, Христа и Мухаммада. Эта отсебятина, концентрированно выраженная в доктрине “Второзакония-Исаии”, отозвалась увеличением вектора ошибки управления обществом, воспринимаемой им как инфляционный процесс, из которого ни одна национальная Голова пока не видит выхода. “Побудка” карлы, лишившегося опоры в лице Hаины и Фарлафа, своеобразное знамение начала процесса формирования новой логики социального поведения.

Меж тем, Hаиной осененный,

С Людмилой, тихо усыпленной,

Стремится к Киеву Фарлаф:

Летит, надежды, страха полный;

Пред ним уже днепровски волны

В знакомых пажитях шумят;

Уж видит златоверхий град;

Уже Фарлаф по граду мчится,

И шум на стогнах восстает;

В волненье радостном народ

Валит за всадником, теснится;

Бегут обрадовать отца:

И вот изменник у крыльца.

Выписка из Лукоморья. Зеленый дуб у моря

«Руслан и Людмила». Юношеская вольность и свобода нашли полнокровное художественное воплощение в последнем произведении петербургского периода — в поэме «Руслан и Людмила». Работая над ней, Пушкин вступил в конкуренцию с Жуковским и Батюшковым, мечтавшим о

автор Белинский Виссарион Григорьевич

«Руслан н Людмила» Понимание фольклора как явления исключительно низовой, устной, или крестьянской, сельской культуры, внедренное в наше сознание общеобразовательной школой, да и вообще всей советской системой, основательно обеднило наше понимание из

Из книги автора

Людмила Коростина ИМЯ БАРАБАНА Главы из поэмы Школа волнуется: Готовится к линейке, Стирается, гладится.Скамейки прибраны, И суетятся по комнате служители: — Кто этот мягкий стул? — Где фиолетовые астры? Стул — для званого гостя, И садовые цветы. …Я вижу тебя

В Лукоморье дуб зеленый — поэтическое предисловие к всемирно известной поэме «Руслан и Людмила», изданной легендарным А. С. Пушкин. Читать пролог очень интересно, ведь эти строки — настоящая квинтэссенция русских детских сказок. Здесь собраны почти все любимые герои народных сказок для детей: русалки, леший, колдуны, Кащей и хитрая Баба Яга. Сказка На Лукоморье зеленый дуб рассчитан на более искушенного слушателя — четырех-шести лет. Но это замечательное произведение можно предложить даже малышам, ведь оно создано в лирико-поэтической форме, близкой малышке своей ритмичностью. Если ребенку нравится читать сказку У Лукоморья дуб зеленый онлайн, можно предложить ему ознакомиться с нетленной поэмой целиком.

Поэтические черты сказки В Лукоморье дуб зеленый.

Текст сказки В Лукоморье зеленый дуб переносит малыша в сказочное пространство.Как? Автор много раз употребляет слово ТАМ — и малыш начинает верить, что где-то ТАМ в фантастическом мире происходят чудесные события, к которым может прикоснуться каждый, кто послушает волшебную историю. Даже слова, используемые автором, способствуют созданию сказочной атмосферы. Невиданные животные и неизведанные тропы сопровождают ребенка в царство сказок. Строки стихотворения непременно подстегнут неутомимое воображение детей.

Произведение «Зеленый дуб у Лукоморья» было задумано Пушкиным как вступление к поэме «Руслан и Людмила», работу над которой он начал в 1817 году, еще будучи юным лицеистом.Первый выпуск литературного детища был представлен без строф об ученом коте. Идея о нем пришла к Александру Сергеевичу несколько позже. Лишь в 1828 году, когда поэма вышла в новой редакции, читатель познакомился с необычным поэтическим вступлением. Стихотворение написано четырехстопным ямбом, который ближе к астрофизическому. В то время именно такой стиль письма был присущ поэтическим формам.
Мысли о сказочных героях, о волшебном дубе пришли к автору не случайно.Его няня Арина Родионовна знала огромное количество сказок, которыми делилась со своей воспитанницей. Что-то подобное он слышал от нее.
35 волшебных строк и по сей день привлекают внимание литературоведов и исследователей пушкинского наследия. Они пытаются разгадать загадку, существовала ли на самом деле земля под названием Лукоморье. Некоторые пришли к выводу, что такие области действительно существовали на картах Западной Европы в 16 веке. Это была местность в Сибири, на одном берегу реки Обь. Пушкина всегда привлекала история.В его творчестве часто упоминаются старые названия городов и деревень. Он напоминает современникам, что наши корни уходят в далекое прошлое, и их нельзя забывать.

Предлагаем вам текст стиха:

У моря дуб зеленый;
Золотая цепь на дубе тома:
День и ночь, кот ученый
Все идет по цепочке;
Идет направо — начинается песня
Налево — говорит сказку.
Есть чудеса: там черт бродит,
Русалка сидит на ветках;
Там по неведомым тропам
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стойки без окон, без дверей;
Там лес и долина полны видений;
Там волны промчатся на заре
На песчаном и пустынном берегу,
И тридцать прекрасных рыцарей
Сменно выходят чистые воды,
А с ними их дядя море;
Там царевич мимоходом
Пленит грозного царя;
Там в облаках перед людьми
По лесам, по морям
Колдун несёт богатыря;
В подземелье там принцесса тоскует,
И ей верой и правдой служит бурый волк;
Там ступа с Бабой Ягой
Ходит, ходит сама,
Там царь Кащей над золотом чахнет;
Есть русский дух. ..пахнет Россией!
И там я был, и я пил мед;
У моря я увидел зеленый дуб;
Сидит под ним, а кот-ученый
Рассказывает мне свои сказки.

У моря дуб зеленый;
Золотая цепь на дубе тома:
День и ночь, кот ученый
Все идет по цепочке;
Идет направо — начинается песня
Налево — говорит сказку.
Есть чудеса: там черт бродит,
Русалка сидит на ветках;
Там по неведомым тропам
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стойки без окон, без дверей;
Там лес и долина полны видений;
Там волны промчатся на заре
На песчаном и пустынном берегу,
И тридцать прекрасных рыцарей
Сменно выходят чистые воды,
А с ними их дядя море;
Там царевич мимоходом
Пленит грозного царя;
Там в облаках перед людьми
По лесам, по морям
Колдун несёт богатыря;
В подземелье там принцесса тоскует,
И ей верой и правдой служит бурый волк;
Там ступа с Бабой Ягой
Ходит, ходит сама,
Там царь Кащей над золотом чахнет;
Есть русский дух. ..пахнет Россией!
И там я был, и я пил мед;
У моря я увидел зеленый дуб;
Сидит под ним, а кот-ученый
Рассказывает мне свои сказки.

Анализ стихотворения «У Лукоморья дуб зеленый» Пушкина

«У извилистого моря дуб зеленый…» — строчки знакомые каждому с детства. Волшебный мир сказок Пушкина настолько прочно вошёл в нашу жизнь, что воспринимается как неотъемлемая часть русской культуры.Стихотворение «Руслан и Людмила» было закончено Пушкиным в 1820 г., а вступление он завершил в 1825 г. в Михайловском. За основу поэт взял высказывание Арины Родионовны.

Вступление Пушкина к поэме продолжает древние традиции русского фольклора. Даже древнерусские гусляры начинали свои легенды с обязательного изречения, не имевшего прямого отношения к сюжету. Это изречение настраивало зрителей на торжественный лад, создавало особую волшебную атмосферу.

Свою поэму Пушкин начинает с описания загадочной кривизны — загадочной области, где возможны любые чудеса. «Кот-ученый» символизирует древнего автора-сказочника, знающего невероятное количество сказок и песен. Лукоморье населяют многие волшебные богатыри, собранные здесь из всех русских сказок. Среди них и второстепенные персонажи (гоблин, русалка), и «невидимые звери», и еще неживая избушка на курьих ножках.

Постепенно перед читателем предстают более значимые герои. Среди смутных видений появляются могучие «тридцать богатырей» во главе с Черномором, символизирующие воинскую силу русского народа.Главные положительные персонажи (принц, герой, принцесса) пока безымянны. Это собирательные образы, которые предстоит воплотить в конкретной сказке. Завершают волшебную картину главные отрицательные персонажи, Баба Яга и Кащей Бессмертный, олицетворяющие зло и несправедливость.

Пушкин подчеркивает, что весь этот волшебный мир имеет национальные корни. Он напрямую связан с Россией: «Россией пахнет!» Все происходящие в этом мире события (подвиги, временные победы злодеев и торжество справедливости) являются отражением реальной жизни. Сказки — это не просто истории, придуманные для развлечения. Они по-своему освещают действительность и помогают человеку различать добро и зло.

Геннадий, между тем это не ошибка. 🙂
Четырьмя годами ранее, в 1824 году, поэт набросал три строчки с тем же эпитетом:
Иван-царевич в лесу
А над полями над горами
За бурым волком однажды гонялся
(II, 473, 995)

Вот что С.А. Гонщик — литературовед и библиограф
Простое житейское наблюдение, обращение к сказке, к басне, к былине, «Слово о полку Игореве» свидетельствует о том, что волк всегда серый.«Коричневый» неизменно объясняется словарями как «темно-коричневый с сероватым или красноватым оттенком» 1 или как «темно-рыжий» 2 , что для волка, казалось бы, совершенно неестественно.
С точки зрения обыденного употребления перед нами ошибка или оговорка, почти нуждающаяся в редакционном исправлении. Но двойное, хронологически близкое употребление слова «коричневый» в одном и том же контексте исключает оговорку и, подтверждая устойчивость этого эпитета, заставляет искать ему объяснение.
В качестве источника естественно напрашивается фольклор и прежде всего то, что Пушкин мог слышать от Арины Родионовны.
С момента публикации П.В. Анненкова («Сочинения Пушкина»; СПб., 1855, т. I, с. 438), известны сочинения Пушкина в прозе, рассказанные сказками Арины Родионовны4. В одном из них, кстати, читаем: «Что за чудо, говорит мачиха, вот оно чудо: у моря кривого моря стоит дуб, а на том
158
золотых цепях и по тем цепям ходит кот: сказки ввысь, он идет вниз — поет песни.
Эта запись могла быть сделана между 9 августа 1824 г. и до 4 сентября 1826 г., то есть в период вынужденного пребывания поэта в Михайловском.
Очерк относится к «Сказке о царе Салтане», написанной в 1831 г. Но вышеприведенный отрывок был изъят из этого полудиктанта несколькими годами ранее для «Руслана и Людмилы».Эта запись находилась у Пушкина в Петербурге, о чем свидетельствуют жандармские пометы красными чернилами на рукописи.
В дошедшем до нас отрывке «бурого волка» нет, хотя он предположительно есть, тем не менее с достаточной долей вероятности его можно отнести к той же истории няни.
Но тогда сразу возникает другой вопрос: откуда взялось такое словоупотребление?
Мы можем задокументировать наш ответ.
Арина Родионовна Яковлева (1758-1828), уроженка пос. Суйда Копорского уезда Петербургской губернии большую часть жизни провела на Псковщине, в Михайловском, у прежних хозяев (вольную получила в 1799 году, но навсегда осталась в семье Пушкиных).
Обращение к диалектному словарю Псковской области (к счастью, он есть) дает неожиданные результаты.»Бурый» в значении «серый», «темный» прописан в селе Мигиново Островского района.6
«У Мини был хазяин, как кулак, работал в полях, как бурый волк» — аналогичный оборот зафиксирован шесть (!) раз в следующих местах: Крутцы Новоржевского района, Болотница Бежаницкого района, Чертены Дновский район, Копылок Пустышкинского района, Пахомово Великолуцкого района и, что для нас особенно важно, — Камено Опочецкого района, то есть в в непосредственной близости от Михайловского!
Как видите, этому словоупотреблению Пушкин мог научиться не только от няни, но и в живом общении с крестьянской средой Псковской губернии.
Мы не знаем, как возник этот оборот. Дело в том, что в том же псковском словаре есть очень близкое: «Как работать бурым быком», что кажется более «содержательным». «Бык» превратился в «волка»? Однако это предположение (вовсе не существенное для наших целей) опровергается. Дело в том, что в польском языке есть слово «хоронить», которое в историко-языковых словарях разъясняется как «ciemno-szaro-brunatni» или «koloru ciemnoszarego z plamami».7 Следует указать, что во втором случае , это именно «хоронить вилк».8 Наконец, нельзя не упомянуть, что в авторитетнейшем словаре М. Фасмера польское «зарыть» переводится также как «темно-серый».9
159
В своих стихах Пушкин вновь имел «непосредственную встречу с живой народной речью». 10 Он не ошибся; вероятно, его привлекло разрушение обычного постоянного эпитета.
В русской публицистике в 1825 году неожиданно возникла полемика о существовании волков необычной (не серой) окраски.Журналист А. Ф. Воейков в статье «Прогулка в деревне Кусково» упомянул, между прочим, что в этом имении гр. П. Б. Шереметева «Жили прежде пегие и черные волки». 11
В журнале «Сын Отечества» автор, скрывающийся под криптонимами Д.Р.К. — то есть Греч22 или, по поискам С. А. Фомичева, Ф. В. Булгарин, — полемически отмечалось, что в этой статье назывались «черные волки, о которых мы никогда прежде не слышали и не видели» 13
Воейков немедленно ответил на этот выпад в «Русском инвалиде» с статья «Доказательство того, что есть на свете черные и пегие волки и что они жили в селе Кусково.14 Статья была без подписи, но авторство редактора газеты Воейкова бесспорно. В статье он даже упомянул Буффона.
В очередном номере «Сына Отечества» полемика продолжилась. Теперь Воейков попался уже на том, что его статья в «Русском инвалиде» и, в частности, высказывание о черных и пегих волках есть «парафраз» из анонимной брошюры, изданной в Москве в 1787 г. «Краткое описание села Спаско Кусковская идентичность» 15 Дело в том, писал противник Воейкова, что в этой брошюре говорится о том, что в зверинце жили редкие волки черного и пегого окраса (с. 18), но это вовсе не значит, что они были «найдены», т. е. жили на свободе, как следует из названия заметки Воейкова. Однако Д.Р.К. признавал, что «на Дону иногда, хотя и очень редко, попадаются темноволосые волки с сединой (курсив журнала. — С. Р.)».
Нет сомнения, что Пушкин, внимательно следивший за тогдашней публицистикой, знал все эти статьи. Возможно, они сыграли свою роль в использовании им фразы «коричневый волк». Таким образом, привычный эпитет «серый» был разрушен.17
С. А. Райзер

Отрывок из стихотворения руслан и скучающая людмила. Александр Пушкин

1. Найдите в тексте отрывка слова о том, что именно русские сказки вдохновили автора на создание поэмы «Руслан и Людмила».

Именно русские сказки вдохновили Пушкина на создание поэмы, ведь в Лукоморье — «Гам русский дух… Русью там пахнет!» и рассказывал сказки

«Кот ученый

Он рассказывал мне свои сказки.

Помню одно: эту сказку я сейчас свету расскажу.. .».

2. Какие персонажи русских народных сказок действуют в отрывке?

Кот ученый, леший, русалка, невиданные звери, избушка на курьих ножках, 30 богатырей, морской человек, князь, грозный царь, колдун, богатырь, Баба Яга, царь Кащей, царевна , волк. Сказки, в которых встречаются данные персонажи: Кот-ученый или Кот Баюн — из сказки о «Царе Салтане»; «Царевна-лягушка» — Баба Яга, избушка на курьих ножках, Царь Кащей, царевна; «Руслан и Людмила» — колдун; «Марья Моревна» — царь Кащей, царевич, баба-яга; «Гуси-лебеди» — Баба Яга; «Иван-царевич и серый волк» — волк, царевич; «Гоблин» — леший; «Русалочка» — русалка; «сивка-бурка» — невиданные животные; «Принц и его дядя» — герой, принц, дядя; «Лисица-сестричка и волк» — волк.

3. Найдите во вступлении к стихотворению сочетания слов, которые часто встречаются в произведениях устного народного творчества.

Дуб зеленый, золотая цепь, куриные ножки, прекрасные рыцари, морской человек, бурый волк, русский дух

4. Определите значение слов дол, дядя, тужить.

Дол — долина

дядя — дядя, а также когда-то слуга в богатых семьях, которому приходилось присматривать за мальчиком

горюет — печалится, печалится, тоскует

5.В ВИДЕ. Пушкин использует в стихотворении слова старославянского происхождения, например: золотой, брег, черта, золото, которые соответствуют русским словам золото, берег, черта, золото. Объясните значение родственных слов. Найдите в них общий корень. Укажите чередование гласных и согласных:

золото

— золото

берег — край земли у воды

череда — пора, пора

позолота — тонкие слои золота что-то позолоченное — такая же позолота позолота — покрытие золотой позолотой — золотой цвет брег — шор

побережье – полоса суши вдоль морского побережья побережье – местонахождение вблизи побережья

6.Как вы думаете, с какой целью поэт употребляет старославянские слова?

старославянских слова придают тексту особую торжественность, высокое, возвышенное звучание, создают национальный колорит Древней Руси.

7. Выпишите из текста эпитеты и определите, с какой целью их употребил автор. Обратите внимание на то, что поэт выбирает, как правило, один из самых ярких эпитетов, что подчеркивает близость его стихотворения к произведениям устного народного творчества.

Зеленый, золотой, неведомый, невидимый, чистый, морской, грозный, коричневый.Автор использовал эти эпитеты для того, чтобы передать этим отрывком, как все сказочно в этих сказках.

Александр Сергеевич Пушкин

РУСЛАН И ЛЮДМИЛА

Посвящение

Для тебя, душа моей королевы,
Красавицы, для тебя одной
Времена небылиц минувших
В золотые часы досуга,
Под шепот болтливой старины, правой рукой я написал;
Примите мою игривую работу!
Никто не требует похвалы,
Я счастлив сладкой надеждой
Что дева с трепетом любви
Взгляни, может быть, украдкой,
На мои грешные песни.

У моря дуб зеленый;
Золотая цепь на том дубе:
И день и ночь кот ученый
Все вертится по цепочке;
Идет направо — начинается песня
Налево — говорит сказку.

Есть чудеса: там черт бродит,
Русалка сидит на ветках;
Там по неведомым тропам
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стойки без окон, без дверей;
Там лес и долина полны видений;
Там волны промчатся на заре
На песчаном и пустынном берегу,
И тридцать прекрасных рыцарей
Сменно выходят чистые воды,
А с ними их дядя море;
Там царевич мимоходом
Пленит грозного царя;
Там в облаках перед людьми
По лесам, по морям
Колдун несёт богатыря;
В подземелье там принцесса тоскует,
И ей верой и правдой служит бурый волк;
Есть ступа с Бабой Ягой
Ходит, бродит сама по себе;
Там царь Кащей над золотом томится;
Есть русский дух…пахнет Россией!
И там я был, и я пил мед;
У моря я увидел зеленый дуб;
Он сидел под ним, а кот — ученый
Рассказывал мне свои сказки.
Я помню одну: эту сказку
Сейчас я расскажу свет…

Песня первая

Дела минувших дней
Легенды глубокой древности.

В толпе могучих сыновей
С друзьями, в высокой гриднице
Владимир солнце пировал;
Младшую дочь подарил
За храброго князя Руслана
И мед из тяжелого стакана
Выпил за их здоровье.
Не скоро ели наши предки,
Не скоро передвигались
Ковши, серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Наливали радость в сердца,
Пена шипела по краям
Их важные чашки носили
И низко кланялись гостям.

Речь слилась в невнятный шум;
Веселый круг гудит гости;
Но вдруг раздался приятный голос
И звон гуслей беглый звук;
Все замолчали, слушая Баян:
И хвалят милого певца
Людмила мила, и Руслана,
И венок Лелема им скрученный.

Но, измученный пылкой страстью,
Руслан не ест, не пьет;
Смотрит на милого друга,
Вздыхает, сердито, горит
И, пощипывая от нетерпения усы,
Считает каждый миг.
В унынии, с угрюмым челом,
За шумным свадебным столом
Сидят три молодых рыцаря;
Молчаливый, за пустым ведром,
Забытые круглые чашки
И бришна им неприятен;
Не слышат вещий Байан;
Они смущенно опустили глаза:
Это трое соперников Руслана;
В душе прячутся несчастные
Любовь и ненависть — яд.
Один — Рогдай, храбрый воин,
Мечом расширяя пределы
Богатые киевские поля;
Другой — Фарлаф, надменный крикун,
В пирах никем не побежденный,
Но смиренный воин среди мечей;
Последний, полный страстной мысли
Молодой хазарский хан Ратмир:
Все трое бледны и угрюмы
И веселый пир им не пир.

Вот и готово; стоят рядами
Смешались в шумных толпах
И все смотрят на молодых:
Невеста глаза опустила,
Как будто сердце угнетено,
И жених радостный сиял.
Но тень объемлет всю природу,
Уже глуха близка к полуночи;
Бояре, дремлющие от меда,
С поклоном пошли домой.
Жених в восторге, опьяненный:
Он ласкает в воображении
Застенчивая девственная красавица;
Но с тайной, грустной нежностью
Благословение великого князя
Дарует молодую пару.

А вот и молодая невеста
К брачному ложу ведут;
Свет погас… и ночь
Лель зажигает фонарь.
Сладкие надежды сбылись
Готовятся подарки для любви;
Упадут ревнивые одежды
На ковры в Константинополе…
Слышишь ли ты шепот в любви,
И сладкий звук поцелуев
И прерывистый шепот
Последняя робость? .. Супруга
Восторг чувствует заранее;
И вот пришли они… Вдруг
Грянул гром, вспыхнул свет в тумане,
Лампа погасла, дым побежал,
Все вокруг потемнело, все задрожало,
И замерла в Руслане душа…
Все было тихо. В страшной тишине
Дважды раздался странный голос,
И кто-то в дымной глубине
Взмыл чернее туманного тумана…
И снова башня пуста и тиха;
Испуганный жених встает,
Холодный пот скатывается с моего лица;
Дрожа холодной рукой
Он просит немую тьму. ..
О горе: Нет милого друга!
Схватив воздух, он пуст;
Людмилы нет в кромешной тьме,
Похищена неведомой силой.

Ах, если мученик любви
Страдающий безнадежно
Хоть и грустно жить, друзья мои,
Но жить еще можно.
Но спустя долгие-долгие годы
Обнять влюблённую девушку
Желания, слёзы, тоска вещь,
И вдруг минутку супруга
Потерять навсегда… о друзья,
Конечно лучше умереть!

Однако Руслан недоволен.
А что же сказал Великий Князь?
Поразил вдруг страшный слух,
Рассердился на зятя,
Созвал его и суд:
«Где, где Людмила?» — спрашивает
Со страшным, огненным челом.
Руслан не слышит. «Дети, друзья!
Я вспоминаю прошлые заслуги:
О, пожалейте старика!
Скажи мне, кто из вас согласен
Преследовать мою дочь?
Чей подвиг не будет напрасным
Тому — терзайся, плачь, злодей!
Я не смог спасти свою жену! —
Которую я подарю ей в супруги
С царством моих прадедов.
Кого позовут, дети, друзья? ..»
«Я!» — сказал грустный жених.
«Я! Я!» — воскликнули с Рогдаем
Фарлаф и радостный Ратмир:
«Теперь мы седлаем наших коней;
Мы рады путешествовать по всему свету.
Отец наш, не будем продлевать разлуку;
Не бойся: мы идем за принцессой.
И благодарно-немой
В слезах простирает к ним руки
Измученный тоской старик.

Все четверо выходят вместе;
Руслан убит в унынии;
Мысль о потерянной невесте
Он измучен и мертв.
На ретивых конях сидят;
Счастливы по берегам Днепра
Летим в клубящейся пыли;
Уже прячется вдали;
Всадники больше не видны…
Но еще долго смотрит
Великий князь в пустом поле
И мысль летит за ними.

Руслан томился в молчании,
И теряя смысл и память.
Глядя через плечо надменно
И важно немного пошевелиться, Фарлаф,
Надувшись, Я поехал за Русланом.
Говорит: «Я заставлю
На свободе, друзья!
Ну что, скоро я встречу великана?
Кровь польется,
Уже жертвы ревнивой любви!
Веселись, мой верный меч
Веселись, мой усердный конь! »

Хазар-хан в мыслях
Уже обнимающий Людмилу,
Едва танцующий над седлом;
Играет в нем молодая кровь,
Взгляд полон огня надежды:
То скачет во весь опор,
Что дразнит лихого бегуна,
Кружится, встает на дыбы
Иль дерзко мчится вновь в гору.

Рогдай мрачен, молчит — ни слова…
Страшась неведомой судьбы
И мучаясь напрасной ревностью,
Он больше всех волнуется
И часто взгляд его страшен
Мрачно устремлен на князя.

Соперники на одной дороге
Они ездят вместе весь день.
Потемнел покатый берег Днепра;
С востока тень льется в ночь
Туманы над глубоким Днепром;
Их лошадям пора отдохнуть.
Вот широкая тропа под горой
Широкая тропа пройдена.
«Расстанемся, пора! — сказали они —
Вверим себя неведомой судьбе».
И каждый конь, не чуя стали,
Я выбрал себе путь.

Что ты делаешь, несчастный Руслан,
Один в глухой тишине?
Людмила, день свадьбы ужасный,
Все, кажется, ты видела во сне.
Натянув на лоб каску медную,
Сняв узду с могучих рук,
Ты идешь между полями
И медленно в душе твоей
Умирает надежда, угасает вера.

Но вдруг перед рыцарем пещера;
В пещере есть свет. Он прямо к ней
Идет под спящие своды
Современники самой природы.
Он вошел с унынием: что это такое?
В пещере есть старик; ясное представление,
Спокойный взгляд, седые волосы;
Лампа перед ним горит;
Он сидит за древней книгой,
Внимательно читает ее.
«Добро пожаловать, сын мой! —
С улыбкой сказал он Руслану.-
Двадцать лет я здесь один
Я меркну во мраке старой жизни;
Но наконец дождался дня
Давно мною предвиденного.
Нас свела судьба;
Садись и слушай меня.
Руслан, ты потерял Людмилу;
Ваш твердый дух теряет силу;
Но зло примчится мигом быстрым:
На время постигла тебя судьба.
С надеждой, веселой верой
Иди на все, не унывая;
Вперед! с мечом и смелым сундуком
Пробивайся в полночь.

Узнай Руслана: твоего обидчика
Страшный волшебник Черномор,
Красавицы — давний похититель
Полноправный хранитель гор.
Еще никого нет в его обители
Доселе не проникали взоры;
Но ты, разрушитель злых замыслов,
Ты вступишь в него, и злодей
Погибнет от твоей руки.
Я не должен больше говорить тебе:
Судьба грядущих твоих дней
Сын мой, отныне она в твоей воле.»

Наш рыцарь к старцу припал к ногам
И руку целует от радости.
Мир очи светлеет,
И сердце забыло муки.
Он снова воскрес; и вдруг опять
На раскрасневшемся лице разруха…
«Причина твоей тоски ясна;
Но грусть нетрудно разогнать, —
Старик сказал — ты страшна
Любовь седого колдуна;
Успокойся, знай: это напрасно
И девице не страшно.
Он звезды с неба приносит,
Он свистит — луна дрожит;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
Ревнивый, трепетный хранитель
Замки безжалостных дверей
Он лишь слабый мучитель
Ее милый пленник.
Он бродит вокруг нее молча,
Проклинает свою жестокую судьбу…
Но, добрый рыцарь, день проходит
И тебе нужен покой. »

Руслан ложится на мягкий мох
Перед угасающим костром;
Он хочет забыться сном
Вздыхает, медленно поворачивается. ..
Напрасно! Витязь наконец:
«Что-то не спит, батюшка!
Что делать: Болен я душою,
И сон не сон, как тошно жить.
Позволь мне освежить мое сердце
Твоим святым разговором.
Простите за наглый вопрос.
Открой: кто ты, блаженный,
Судьба наперсница непостижимая?
Кто привел тебя в пустыню? »

Вздохнув с грустной улыбкой,
Старик ответил: «Мой милый сын,
Я забыл свою далекую родину
Сумрачный край.Природный финн,
В долинах, мы только знаем,
Гоняясь за стадом деревень кругом,
В беззаботной юности я знал
Одни густые дубравы,
Ручьи, пещеры скал наших
Да дикая нищета веселья.
Но живи в отрадной тишине
Ненадолго мне это дано.

Тогда возле нашего села,
Как сладкий цвет одиночества
Жила Наина. Между подружками
Она загремела красотой.
Однажды утром временами
Твои стада на темном лугу
Я ехал, волынка дуя;
Передо мной был ручей.
Одинокая, красивая юная
Сплела венок на берегу.
Меня влекла судьба…
Ах, рыцарь, это была Наина!
Я иду к ней — и роковое пламя
Я был вознагражден за дерзкий взгляд,
И я познал любовь душой
Ее небесной радостью,
Ее мучительной тоской.

Полгода пробежал;
Я открылся ей с трепетом
Сказал: Я люблю тебя, Наина.
Но моя робкая печаль
Наина слушала с гордостью,
Только любя твои прелести,
И равнодушно отвечала:
«Пастух, я не люблю тебя!»

И все мне дико, стало сумрачно:
Родной куст, тень дубов,
Веселы игры пастухов —
Ничто не утешило тоску.
В унынии сердце мое было сухое, вялое.
И наконец я подумал
Покиньте финские поля;
Моря неверны
Переплыть с братской свитой
И заслужить клятвенную славу
Гордое внимание Наины.
Я призвал отважных рыбаков
Ищи опасности и золото.
Впервые тихий край отцов
Я услышал ругательный звук булатной стали
И шум немирных челноков.
Я уплыл, полный надежд,
С толпой бесстрашных земляков;
Нам десять лет снега и волны
Они покраснели кровью врагов.
Понеслась молва: цари чужой земли
Убоялись моей дерзости;
Их гордые отряды
Северные мечи бежали.
Веселились мы, сражались грозно,
Делили дань и дары,
И садились с побеждёнными
На дружеские пиры.
Но сердце полно Наиной
Под шум битвы и пиров,
В тайной хитрости томилась,
Искала финские берега.
Пора домой, я сказал, друзья!
Повесить холостые кольчуги
Под сенью родной избы.
Сказал — и весла зашумели;
И оставив позади страх
К бухте родной родины
Мы прилетели с гордой радостью.

Давние мечты сбылись
Горячие желания сбылись!
Минутка сладкого прощания
И ты блеснул для меня!
К ногам надменной красавицы
Я принес окровавленный меч,
Кораллы, золото и жемчуг;
Перед нею, опьяненной страстью,
Безмолвный рой окружил
Ее завистливых друзей
Я послушно стоял в плену;
Но дева спряталась от меня
Сказав с видом равнодушия:
«Герой, я тебя не люблю!»

Зачем рассказывать, сынок,
Что нет сил пересказать?
Ах, и теперь один, один
Спит душа моя, у дверей могилы,
Вспоминаю печаль, а иногда,
Как о былом мысль родится,
На моей седой бороде
Тяжелая слеза катится вниз.

Но послушай: на родине моей
Между пустынными рыбаками
Таится дивная наука.
Под кровом вечной тишины
Среди лесов, в глуши
Седые колдуны живут;
К предметам высокой мудрости
Все мысли их устремлены;
Каждый слышит их страшный голос,
Что было и что будет снова
И они подвластны их страшной воле
И гроб и сама любовь.

И я, жадный искатель любви,
Решил в безрадостной печали
Наину привлечь
И в гордом сердце холодной девы
Зажги любовь волшебством.
Поспешил в объятья свободы
В укромный мрак леса;
И там, в учениях чародеев,
Прожитые невиданные годы
Настал долгожданный миг
И тайна страшной природы
Я постигал светлой мыслью:
Силу заклинаний познал.
Венец любви, венец желаний!
Теперь, Наина, ты моя!
Наша победа, подумал я.
Но уж победитель
Так сложилась судьба, мой упрямый преследователь.

В мечтах юной надежды
Восхищенный горячим желанием,
Поспешно произнося заклинания
Я призываю духов — и во тьме лесной
Громоподобная стрела мчалась
Волшебный вихрь поднял вой
Земля под ногами дрогнула. .
И вдруг садится предо мною
Старуха дряхлая, седая,
С запавшими глазами сверкающими
С горбом, с трясущейся головой,
Печальная картина ветхости.
Ах, рыцарь, это была Наина! ..
Я был в ужасе и молчал
Страшный призрак измерял глазами,
Я еще не верил в сомнения
И вдруг он заплакал, закричал:
«Может быть, а! ах, Наина, ты что!
Наина, где твоя красавица?
Скажи мне, это небо
Ты так ужасно изменился?
Скажи мне, как давно ты ушел от света
Я расстался с душой и с милым?
Сколько времени прошло? ..»»Ровно сорок лет, —
Был роковой ответ от девы, —
Нынче мне исполнилось семьдесят.
Что делать, она мне пищит,
Годы пролетели гурьбой.
Моя, твоя весна прошла —
Мы оба постарели.
Но, друг, послушай: не беда
Потеря неверной юности.
Конечно, я теперь седой
Горбатенький, может быть;
Не так, как раньше
Не так живо, не так сладко;
Но (добавил болтун)
Открою секрет: я ведьма! »

Так оно и было.
Немой, неподвижный перед ней,
Я был совершенным дураком
При всей своей мудрости.

Но это ужасно: колдовство
Произошло это совершенно к несчастью.
Мое седое божество
Во мне загорелась новая страсть.
Со страшным ртом, искривленным в улыбке,
С тяжким голосом урод
Бормочет мне признание в любви.
Представь мои страдания!
Я дрожал, глядя вниз;
Она продолжала сквозь кашель
Тяжелый, страстный разговор:
«Итак, теперь я узнала сердце;
Я вижу, верный друг, это
Рожденный для нежной страсти;
Чувства проснулись, я горю
Я тоскую по желаньям любви…
Приди в мои объятия…
О, дорогой, дорогой! умирает…»

А между тем она, Руслан,
Моргала томными глазами;
А между тем за мой кафтан
Держался тощими руками;
А между тем — я умирал,
Моргая от ужаса глазами;
И вдруг мочи больше не стало;
Я с криком вырвался на свободу, побежал.
Она последовала: «О, недостойная!
Ты разозлил мой спокойный век
Невинных девственных дней ясен!
Ты добился любви Наины,
И презираешь — вот мужчины!
Они все дышат изменой!
Увы, вини себя;
Он соблазнил меня, негодяй!
Я отдался страстной любви…
Предатель, чудовище! о позор!
Но трепещи, девица-разбойница! »

Так мы и расстались. Отныне
Я живу в своем одиночестве
С разочарованной душой;
И в мире есть отрада для старца
Природа, мудрость и покой.
Меня уже зовет могила;
Но чувства те же
Старуха еще не забыла
И пламя поздней любви
Из досады превратилось в гнев.
С черной душой, любящей зло,
Ведьма старая, конечно
И тебя возненавидит;
Но горе на земле не вечно.»

Наш рыцарь жадно слушал
Рассказы старика; ясные глаза
Я не смыкала легким сном
И тихим полетом ночи
В глубоких раздумьях не слышала.
Но день сияет лучезарный…
Со вздохом рыцарь благодарен
Обнимает старика-колдуна;
Душа полна надежд;
Выходит. Я сжал ноги
Руслана ржавого коня,
Поправился в седле и свистнул.
«Отец мой, не оставляй меня.
И скачет по пустому лугу.
Седой мудрец к молодому другу
Кричит вдогонку: «Счастливого пути!

На этом уроке вы рассмотрите мифологические мотивы происхождения сюжетов поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила», вы проведете подробный анализ сказочных образов, использованных в стихотворении, узнаете художественные способы создания этих образов.

Идет направо — начинается песня

Налево — сказку говорит.

Чудеса бывают: там черт бродит,

Русалка сидит на ветке;

Там по неизвестным тропам

Следы невиданных зверей;

Избушка там на курьих ножках

Стенды без окон, без дверей;

Там лес и долина полны видений;

Там волны будут мчаться на рассвете

На песчаном и пустынном берегу,

И тридцать прекрасных рыцарей

Последовательно выходят чистые воды,

А с ними их дядя море;

Там князь мимоходом

Очаровывает грозного короля;

Там в облаках перед людьми

Через леса, через моря

Колдун несет героя;

В подземелье принцесса скорбит,

И ей верой и правдой служит бурый волк;

Есть ступа с Бабой Ягой

Ходит, бродит сам по себе;

Там царь Кащей над золотом томится;

Есть русский дух…пахнет Россией!

И там я был, и я пил мед;

У моря я увидел зеленый дуб;

Он сидел под ним, а кот ученый

Он рассказывал мне свои сказки.

Я помню одну: эту сказку

Сейчас скажу свет…» (рис. 2)

Рис. 2. Иллюстрация к строкам из пролога ()

Эти стихи кажутся простыми и прозрачными, но стоит помнить, что каждое слово у Пушкина, как правило, содержит в себе какую-то тайну.

Рассмотрим слово лукоморье … Русский писатель Владимир Набоков с досадой рассказывал, как однажды иностранный переводчик перевел это слово так «На берегу лукового моря» .

Действительно, в слове лукоморье два корня спрятались лук и мор , а около — соединительная гласная между ними.

На древнерусском языке лукоморье — это излучина, морская излучина, берег, залив.А также словом лукоморье древние славяне называли особое пространство — центр Мироздания, место, в котором растет Мировое Древо.

Мировое Древо — это что-то вроде волшебного жезла, на котором держится вселенная. Это дерево находится на пересечении двух земных пространств. Одно пространство — «наше» — знакомое, родное, а другое — неизведанное, мистическое и пугающее. Для древнего человека очень важно это противопоставление — своего и чужого.

По вертикали Мировое Древо также находится на пересечении двух пространств: небесного мира (ветви дерева как бы упираются в небо) и потустороннего (его корни уходят в темный мир) (рис.3).

Рис. 3. Древо мира ()

И дуб в стихах Пушкина тоже не простой. Но все же это не грозный страж между мирами, а символ русской старины, поэтического вдохновения.

Этот дуб охраняет непростое существо — кот-ученый (рис. 4).

Рис. 4. Кот ученый ()

Конечно, мы понимаем, что слово ученый вряд ли означает, что он обученный, скорее это кот, знающий человеческий язык, говорящий какие-то волшебные слова.Образ ученого кота имеет своего славянского предшественника.

В славянской мифологии мы находим такое существо, как Кот Баюн (рис. 5).

Почувствуй это слово. Рассмотрим родственные слова:

Кот Баюн — усыпление

Баюшки пока

Все эти однокоренные слова восходят к праславянскому глаголу баят — говорить красиво, сонно, убедительно.

В древней мифологии Кот Баюн не просто сказочное, волшебное существо, но и существо грозное и даже страшное.По поверьям древних славян, Кот Баюн живет именно в том месте (в центре Вселенной), в котором находится магическая сила. Кот Баюн живет на железном столбе, разделяющем мир «наших» и «чужих». Он наблюдает за этими мирами: то восходит на столб, то спускается с него. Спустившись по столбу, Баюн поет, вставая — сказки рассказывает. Его голос такой громкий, что его слышно за много-много миль (рис. 6).

Сам кот отличается небывалой силой.Победить его может только Иван-царевич, но и ему придется очень постараться. Чтобы не слышать чарующего убаюкивающего пения (это пение может погубить человека), Иван-царевич надевает для борьбы с кошкой железную шапку — железные рукавицы. Таким образом, Ивану-царевичу удается победить чудовище, доставить его во дворец к Царю-батюшке, и там кот начинает служить Царю: лечить успокаивающим пением и рассказывать чудные сказки.

В поэтических строках Пушкина это уже не чудовище, а скорее добрый друг автора.К тому же кот сидит не на железном столбе, а на дубе. И ходит он не вверх и вниз, а вправо или влево. Выбор пути — очень частый элемент сказки, когда герой выбирает свою дальнейшую судьбу.

В сказке перед нами открывается мир древнеславянской мифологии, и конечно, мифология эта языческая. Русь приняла христианство, но ее верования очень долго содержали в себе язычество.

В основе древнего языческого мифа лежало противопоставление «своих» и «чужих».«Мой мир» (благополучный, понятный, естественный, привычный) не содержал тревожных, непонятных свойств. А потусторонний мир, конечно, вызывал тревогу, ведь именно оттуда приходят оборотни, нечисть, ведьмы. По мере того, как уходят языческие верования, уходит и страх перед «чужим миром», и так появляется сказка. В сказке герой уже может победить злую Бабу-Ягу, он уже может отправиться в Тридцатое царство (а это как раз тот самый «чужой мир») и вернуться целым и невредимым.Сказка – это просветленный, переосмысленный древний мир.

Если в античном мифе встреча с потусторонним пространством почти однозначно ассоциировалась со смертью, то сейчас почти во всех сказках мы видим иную схему. Герой идет к своей цели (это может быть какой-то волшебный предмет, это может быть Жар-птица или таинственная невеста), преодолевает какую-то границу. В этом Далеком царстве он встретит необычных существ: оборотня, Бабу Ягу (рис. 7), Кощея Бессмертного.

Герою предстоит пройти испытания, в которых он встретит волшебных помощников, которые помогут ему справиться с поставленной перед ним нереальной задачей.Таким образом, герой добьется своего и, благополучно преодолев границу, вернется домой. Тут уже совсем другое ощущение. Нет уже никакого страха перед «чужим» миром, а скорее в народных сказках и в сказках Пушкина мы чувствуем необыкновенную атмосферу старины. И мы очень хотим окунуться в него. Аромат этой старины, ее атмосфера поистине завораживает.

« Там лес и долина видений полны…»

Обратите внимание на слово дол … Это место не совсем обычное. Это не плоское просторное поле, где все видно, не гора, открытая для всех, а что-то влажное и таинственное. И мы погружаемся в атмосферу тайны. Это самое подходящее место для встречи с необычным.

Рассмотрим некоторые не совсем знакомые слова. Например:

«Будут волны рассвета…»

Предлог на в данном случае является синонимом предлога на … предлог о очень древний. Часто в русских сказках мы встречаем его в каком-то не совсем привычном значении. Например, «Змей с тремя головами» означает «Змей с тремя головами» … Такое нестандартное, несовременное употребление предлога по поводу придает пушкинской строке ощущение старины и старины.

«И их дядя с ними море…»

Слово дядя означает воевода, командир.

«В подземелье скорбит принцесса…» (рис. 8)

Рис. 8. Принцесса и бурый волк ()

Тужит — однокоренное слово плотный — грустный, грустный. Очень часто девушка в русской народной сказке беззащитна перед злом. Василисе Прекрасной, Аленушке, Марье-царевне остается только надеяться на героя, который вернется из «чужого мира», благополучно преодолеет испытания и спасет ее.

«Там царь Кощей за золотом чахнул…»

Истощается — слабеет от жадности, от напряжения, страдает от своего богатства (рис.9).

Сколько смысла, сколько красоты откроется перед вами, когда вы просто поработаете со смыслом непонятных слов.

Церковное славянство

Церковнославянские слова (церковнославянизмы) очень похожи на русские слова. В корне церковнославянского слова вместо двух обычных гласных мы находим другой звук и другую букву.

Сравните слова:

Церковнославянизмы

Глава

Голос

Убой

Молодой

Холодный

Страна

Враг

Хранитель

Млечный

Русские слова

Стаб

Молодой

Холодный

Боковой

Ворог

Сторож

молочная

Эти слова создают особое возвышенное, торжественное, древнее звучание.Обращайте на них внимание при чтении художественных текстов.

Попробуйте вглядеться в сказочные образы, которые встречаются в стихах Пушкина.

Подумайте, о каких существах говорит автор, используя словосочетание «Следы невиданных зверей» … Это могут быть такие существа, как оборотни, говорящие на человеческом языке — волк, медведь. Эти существа ведут себя двояко: угрожают герою, представляют для него опасность или, наоборот, помогают ему, иногда даже спасают ему жизнь.

Пушкин специально не говорит, что это за видения, чтобы пробудить воображение читателя.Видения — это нечто настолько необычайное, что открывается нашим глазам, что мы не верим своим глазам. Возможно, это волшебные славянские птицы — Сирин, Алконост, Гамаюн или Финист — Ясный Сокол (рис. 10). Это волшебные птицы, птицы-вещи, открывающие будущее, которые поют песни своими неземными, чарующими голосами.

Рис. 10. Сирин и Алконост ()

Пушкин упоминает Лешего (рис. 11), или, как его называли на Руси, Лешака, — лесничего, лесовладельца.Славяне верили, что лесник будет благосклонен к тем, кто хорошо относится к лесу, поможет собрать дары леса и благополучно выбраться из леса, не заблудиться. И он не будет милостив к недобрым людям: заставит их скитаться, голодать, будет кричать страшным голосом. У лесника много голосов: он может кричать по-человечески, по-птичьи, может плакать и рыдать, может превращаться в птиц и зверей и даже в человека.

Еще один мифический персонаж — русалка.Интересно, что русалка Пушкина не выходит из моря, а сидит на ветвях (рис. 12).

Дело в том, что у древних славян русалка не была морским существом. Первоначально это был полевой житель. Это совсем не то кроткое и нежное существо, каким представлена ​​Русалочка из сказки Андерсена или из диснеевского мультфильма.

Русалка — красавица, которая очаровывает путников и губит их. Русалку, как считали славяне, можно узнать вовсе не по рыбьему хвосту (это придумали много позже), а по длинным распущенным волосам.Эти волосы были, как правило, светло-каштановыми. Именно от слова белокурый историки отсчитывают название этого существа. «Ходит как русалка» — так говорили на Руси о простоволосой девушке (рис. 13).

Крестьянская девушка ни в коем случае не могла ходить с распущенными волосами – она должна была иметь косу или какую-либо другую прическу. Только существо из «чужого мира», которым является мир русалки, может позволить себе вести себя не так, как это принято в «своем» мире, родном и привычном, именно потому, что она пришла из потустороннего мира.

В поэтических строках Пушкина русалка, конечно, и не думает никого уничтожать. Она сидит на ветвях. Читатель удивлен этой волшебной картиной. И снова перед нами языческий мир в его преображенном, просветленном виде.

«И тридцать прекрасных рыцарей

По очереди появляются чистые воды…»

«Есть на свете другое чудо:
Море буйно вздымается
Закипит, поднимет вой,
К пустому берегу рванет,
Разбежится шумным бегом
И окажетесь на берегу
В весах, как зной горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы дерзкие
Юные великаны
Все равны, как по подбору,
С ними дядя Черномор» (рис.14) .

Рис. 14. Черномор и Витязи ()

Пушкин, создавая свои сказки, руководствовался народными сказками, которые очень любил. Не раз его слова встретятся:

«Какое очарование эти сказки!

Каждый стих! » — так он однажды написал своему брату.

Человек образованный, свободно владеющий несколькими языками, обладающий колоссальными познаниями в истории и других науках, Пушкин никогда не относился к фольклору как к выдумке неразвитого народа.Наоборот, он видел в фольклоре правду, глубину и необычайную поэтичность.

«Колдун несет богатыря…»

«Руслан, не говоря ни слова,

С коня, спешу к нему,

Поймал, попал за бороду,

Волшебник борется, стонет

И вдруг улетает с Русланом…

Усердный конь ему вслед;

Уже колдун под облаками;

Герой висит на бороде;

Летят над мрачными лесами

Летят над дикими горами

Летят над бездной морской;

От напряжения костей,

Руслан за бороду злодея

Держась твердой рукой.»

Помимо карлика Черномора, в тексте упоминается еще один недобрый персонаж. Само упоминание о нем вносит в спокойное величественное звучание отчетливые нотки тревоги.

«Есть ступа с Бабой Ягой

Ходит, бродит сам по себе…»

Баба Яга — не просто сказочный персонаж. Корни этого образа очень древние. Баба Яга живет в специальной избушке на курьих ножках (рис. 15).

Рис. 15.Избушка на курьих ножках ()

Эта деталь носит исторический характер. Древние славяне ставили свои деревянные дома на возвышенности — пеньки с рублеными корнями, чтобы дерево не гнило. Эта деталь была переосмыслена особым образом. Оказывается, избушка Бабы-Яги полумертвая сама по себе, попасть в нее иначе, как каким-то волшебным путем, нельзя, войти туда может только Баба-Яга, потому что ни окон, ни дверей нет.

В старинных сказках Баба Яга окружает свое жилище человеческими костями и головами.Это не случайно. Дело в том, что в сознании древних славян Баба-Яга — страшное, уродливое, полусгнившее существо, олицетворяющее смерть (рис. 16).

Рис. 16. Баба Яга ()

Только потом, когда миф превращается в сказку, Баба Яга становится существом, с которым можно договориться, которого уже можно перехитрить, которое иногда даже готово помочь.

Лорелей

Образы прекрасных обитательниц лугов и вод, лесных дев, нимф и русалок вообще характерны для европейской мифологии.Одним из таких сюжетов является история о волшебной деве, которая сидит на скале, расчесывая свои длинные волосы, глядя в воду, и от ее чарующего пения погибают путники, потому что их слышат и не чувствуют опасности. Это немецкая история о Лорелей. Читайте и слушайте, как пишет, воссоздает немецкий поэт Генрих Гейне:

Лорелей

Я не знаю, что со мной случилось
Моя душа полна печали.
Все преследует меня
Есть одна старая сказка.

День меркнет. Свежо в долине
И Рейн окутан дремотой.
Только на одной вершине
Еще горит закат.

Там девушка поет песню,
Сидит высоко над водой.
Ее одежда золотая
И гребень в моей руке золотой.

И коса вьется золотом,
И чешет их гребешком,
И льется волшебная песня
Так странно сильна и нежна.

И, захваченный могучей силой,
Гребец не смотрит на волну
Он не видит рифов под крутизной, —
Он смотрит туда.

Я знаю, волна свирепа
Навеки сомкнется над ним, —
И это все Лорелея
Заставила петь.

Подумайте, какие еще общие персонажи можно найти в русской мифологии и в мифологии других европейских стран.

«Вот избушка на курьих ножках…»

Повторение шипящих звуков уже создает ощущение шепота. Вот особая техника под названием звукопись … Она очень похожа на живопись, только эффект создается не с помощью красок, а с помощью специально подобранных звуков.Эти звуки как бы имитируют звуки окружающей действительности, создают то или иное впечатление по ассоциации:

«Там лес и долина видений полны…»

Гласные звуки о как бы расширяют пространство, и мы видим, какое оно широкое и бескрайнее. Звук l (гладкий, один из самых красивых русских звуков) создает ощущение гармонии, и мы чувствуем, как в этом пространстве дует легкий ветерок.

«…Там на рассвете волны хлынут…»

Повторяются одни и те же звуки.

«…На песчаном и пустынном берегу…»

Сначала читатель чувствует, что волна приходит, чувствует ее напор, а потом уходит и оставляет после себя пустой песок.

Аллитерация

Звукопись – это особый инструмент, с помощью которого автор усиливает то или иное впечатление, он создает особую музыку текста.

Аллитерация – повторение одинаковых или однородных согласных в стихотворении, придающее ему особую звуковую выразительность.

Ассонанс – повторение гласных звуков – в отличие от аллитерации.

Найдите аллитерации и ассонансы в стихах Пушкина. Старайтесь замечать не просто звуки с определенной, немного неестественной частотой, но и чувствовать, какое впечатление создается.

Обратите внимание, дуб опоясан не золотой цепью, а золотой. Это необычное слово. Волны прибывают не на берег, а на берег. Такие короткие старинные слова, как правило, имеют церковнославянское происхождение.

Церковнославянский язык — язык древней письменности. Уже во времена Пушкина оно воспринималось как нечто архаичное, то есть древнее, связанное с глубоким прошлым. Эти слова Пушкин включает в свой текст для усиления возникающего у читателей чувства старины.

«И там я был, и я пил мед…»

Этими строками обычно заканчиваются народные сказки. Но в данном случае автор приглашает с собой читателей. Он включает нас в круг тех, кому будут рассказывать о древних тайнах, мы становимся причастными к сказочным событиям.

На этом уроке вы побывали в волшебном Лукоморье русской сказки благодаря Александру Сергеевичу Пушкину и его приобщению к поэме «Руслан и Людмила» (рис. 17).

Рис. 17. Лукоморье ()

Как будто своими глазами увидел героев русской народной сказки. Вы узнали, что русская народная сказка берет свое начало в древней языческой мифологии, где весь мир делится на «своих» и «чужих». Он полон чудес, опасностей и приключений.Строки Пушкина становятся приглашением в этот мир.

Библиография

1. Учебник-ник-хре-сто-ма-тия для 5-го класса / под ред. Ко-ро-ви-ной В.Я. — М. «Про-свет», 2013.

2. Ахметзянов М.Г. Учебник-хрестоматия «Литература в 5 классе в 2-х частях» — Магариф, 2005.

3. Е.А. Самойлов, Ж. И. Критарова. Литература. 5 класс. Учебник в 2-х частях. — М. Ассоциация XXI век, 2013.

1. Интернет-портал «Славянская культура» ()

2.Интернет-портал «Студопедия» ()

Домашнее задание

1. В какой мир ведет начало поэмы А.С. Руслан и Людмила Пушкина? Опишите это.

2. Образы каких существ славянской мифологии использованы в прологе поэмы «Руслан и Людмила»? Как они переосмысливаются в произведении?

3. Какие художественные приемы использует автор для создания образной атмосферы в прологе поэмы «Руслан и Людмила»?

Наина
(Отрывок из «Руслана и Людмилы»)

Потом близ нашего села,
Как сладкий цвет одиночества
Жила Наина.Между подругами
Она гремела красотой.
Однажды утром временами
Твои стада на темном лугу
Я ехал, волынка дуя;
Передо мной был ручей.
Одинокая, красивая юная
Сплела венок на берегу.
Меня влекла судьба…
Ах, рыцарь, это была Наина!
Я иду к ней — и роковое пламя
За дерзкий взгляд Я был наградой,
И я познал любовь душою
Ее небесной радостью
Ее томительной тоской.

Полгода пробежал;
Я открылся ей с трепетом
Сказал: Я люблю тебя, Наина.
Но моя робкая печаль
Наина слушала с гордостью,
Только любя твои прелести,
И равнодушно отвечала:
«Пастух, я не люблю тебя!»

И все мне дико, стало сумрачно:
Родной куст, тень дубов,
Веселье игры пастухов —
Ничто не утешало тоску.
В унынии сердце было сухое, вялое.
И наконец я подумал
Покиньте финские поля;
Моря неверны
Переплыть с братской свитой
И заслужить клятвенную славу
Гордое внимание Наины.
Я призвал отважных рыбаков
Ищи опасности и золото.
Впервые тихий край отцов
Я услышал ругательный звук булатной стали
И шум немирных челноков.
Я уплыл, полный надежд,
С толпой бесстрашных земляков;
Нам десять лет снега и волны
Багряные от крови врагов.
Понеслась молва: цари чужой земли
Убоялись моей дерзости;
Их гордые отряды
Северные мечи бежали.
Веселились мы, дрались грозно,
Делили дань и дары,
И садились с побежденными
За дружеские пиры.
Но сердце полно Наиной
Под шум битвы и пиров,
В тайной хитрости томилась,
Искала финские берега.
Пора домой, я сказал, друзья!
Повесить холостые кольчуги
Под сенью родной избы.
Сказал — и весла зашумели;
И оставив позади страх
К бухте родной родины
Мы прилетели с гордой радостью.

Давние мечты сбылись
Горячие желания сбылись!
Минутка сладкого прощания
И ты блеснул для меня!
К ногам надменной красавицы
Я принес окровавленный меч,
Кораллы, золото и жемчуг;
Перед нею, опьяненной страстью,
Безмолвный рой окружил
Ее завистливых друзей
Я послушно стоял в плену;
Но дева спряталась от меня
Сказав с видом равнодушия:
«Герой, я тебя не люблю!»

Зачем рассказывать, сын мой,
Что нет сил пересказать?
Ах, и теперь один, один
Спит душа моя, у дверей могилы,
Вспоминаю печаль, а иногда,
Как о былом мысль родится,
На моей седой бороде
Тяжелая слеза катится вниз.

Но послушай: на родине моей
Между пустынными рыбаками
Таится дивная наука.
Под кровом вечной тишины
Среди лесов, в глуши дальней
Седые колдуны живут;
К предметам высокой мудрости
Все мысли их устремлены;
Все слышит их страшный голос,
Что было и что будет снова
И они подвластны их страшной воле
И гроб и сама любовь.

И я, жадный искатель любви,
Решил в безрадостной печали
Наину привлечь
И в гордом сердце холодной девы
Зажги любовь волшебством.
Поспешил в объятья свободы
В укромный мрак леса;
И там, в учениях чародеев,
Провел незримые годы
Настал долгожданный миг
И тайну страшной природы
Я постиг светлой мыслью:
Силу заклинаний познал.
Венец любви, венец желаний!
Теперь, Наина, ты моя!
Наша победа, подумал я.
Но уж победитель
Так сложилась судьба, мой упрямый преследователь.

В мечтах юной надежды
Восхищенный пылким желанием,
Поспешно творя заклинания
Я призываю духов — и во тьме лесной
Громоподобная стрела мчалась
Волшебный вихрь поднял вой
Земля под ногами дрогнула . ..
И вдруг садится предо мною
Старуха дряхлая, седая,
С запавшими глазами сверкающими
С горбом, с трясущейся головой,
Печальная картина ветхости.
Ах, рыцарь, это была Наина! ..
Я был в ужасе и молчал
Страшный призрак измерял его глазами,
Я все еще не верил в сомнения
И вдруг он заплакал, закричал:
«Может быть э! Ах, Наина, ты ли!
Наина, где твоя красота?
Скажи мне небо
Ты так ужасно изменилась? Ровно сорок лет, —
Был роковой ответ от девы, —
Сегодня мне семьдесят ударило.
Что делать, она мне пищит,
Годы пролетели гурьбой.
Моя, твоя весна прошла —
Мы оба постарели.
Но, друг, послушай: не беда
Потеря неверной юности.
Конечно, я теперь седой
Немножко горбатый;
Не так, как раньше
Не так живо, не так сладко;
Но (добавил болтун)
Открою секрет: я ведьма! «

, и это было действительно так.
тупой, неподвижный перед ней,
I был идеальным дураком
{! Lang-0FC1225E8256A2CE1F6C86359D2CDE22!}

9000b, но это ужасно: Witchcraft
{! Lang-9294587E16B87A96A043A28CE59BFC30!}
CE59BFC30!}
CE59BFC30!}
CE59BFC30!}
CE59BFC30! LANG-a5c6e3cf2770f249983c557f48d6d288!}
{! LANG-47f526a1f0253ac3e6e371f2e3f1e2d5!}
{! LANG-050e4cb8154edee53b6c87515d3b08b8!}
{! LANG-3951ba263cc774a81df11822893e2600!}
{! LANG-ab5
01eb4e9a18d5ec0f51d32d18!}
{! LANG-e76fe0df540404cd4d21c5a844b3cd9a!}
{! лэнгмю ab819b1f6372d14854322906d44d18fc!}
{! LANG-551f17a62096f49b6d5e751539db2f06!}
{! LANG-40e05d7aba9ca49ac77a263c4513f513!}
{! LANG-c9b08be07cd4fab0c2249ad5c1e486ff!}
{! LANG-218409ebf16c73fb2e928919b8040ed2!}
{! LANG-114a152f7c8bdb5cc037030efb5fc32f!}
{! LANG-7fc7cec659f09b68b6c3e07f98e9673d! }
{!LANG-d83cdd20fed8ee12b93fca1a013d8aa5!}
{!LANG-93a4047656ce891bf35b1b31a52f1dc8!}
{!LANG-b995b ec6e02970bc2ee5a2b7466b8220!}

А между тем она, Руслан,
{! LANG-3fccf762c20748b2d8f73d0a7b6!}
{! LANG-c36274c2658bb18743d1c4160f482d16!}
{! LANG-de22812a946577ebfb9b93954c186900!}
{! LANG-6d13eba4d3eee292d927159eca23ecd7!}
{! LANG-c70e2914a1e0f

194c1c8f01fc19! }
{! LANG-ca7e09f42fb37521f4ec5c876920e55d!}
{! LANG-254c219b17583eeb3254782ab69e86bc!}
{! LANG-2c642de6316ad972ab2408498500f50d!}
{! LANG-62660d4ecc3264262a7a6f6e9899a6e0!}
{! LANG-a3a43c542bbeb5901c3334ffd382e949!}
{! LANG-213da69660092d46b679d4d8e5633a19!}
{! LANG-29b620748640b51d28eaaad31a291a98!}
{! LANG-6ce7b81b6d6fb41389a135e98d0b32f1!}
{! LANG-2f76648989e3e1585cb797bb628bae3a!}
{! LANG-da597911a33f6bda1a7319fd0231a34a!}
{! LANG-c0a1308877dcf340afeb543fb5aa60a1!}
{! LANG-63c9b6b5f89faa5c1189aef471a3e794!}
{! LANG-dfc63ca105b06cf01358601d392e4957!}

Вот мы и расстались.Теперь
{! LANG-23683e577aadf359a3b3adb97436848f!}
{! LANG-82e112415bf595abb07d18792ec6682f!}
{! LANG-e998a9bab734fd7aceba99246ce8158f!}
{! LANG-9237d1a648fec45972ffd1efbdbe89cf!}
{! LANG-fcbaac67cf594b42d69a239c481c4163!}
{! LANG-aa42682aadf0cb9e0d7f406678e8e29f! }
{! LANG-0db0ca4c395d4b83a246a1e31347f351!}
{! LANG-906c88b445e92944d856a6ffe78ea2b1!}
{! LANG-4d9998944e698789668c7d41b3ca4580!}
{! LANG-48d5207fb19fdfdc09d46bb5f6067bb1!}
{! LANG-b3d9d8023cbdd1bda7eb585fcb667201!}
{! LANG-1c841a7446c8d5b6be8cc7e8b1aafe76!}
{!LANG-4bf4ba5e713422392a34188172e3d772!}

Александр Пушкин — муза великих русских композиторов автора Келли Гэлбрейт

Первоначально опубликовано http://kellygalbraithblog.com/2014/07/15/александр-пушкин-муза-великорусских-композиторов/

«Если бы вы знали пламя, горящее во мне, которое я пытаюсь подавить своим разумом».
Александр Пушкин

Этим дождливым летним утром я выпил вторую чашку кофе, заблудившись в стопках книг в моей библиотеке. Сидя, скрестив ноги, на полу в окружении оперных книг, я поражался тому, сколько раз имя Александра Пушкина появлялось рядом с произведениями великих русских композиторов.Этот человек, живший во времена Байрона и Гёте , произвел революцию в русской литературе своими стихами, пьесами, романами и рассказами и вдохновил таких композиторов, как Чайковский, Стравинский, Шостакович, Мусоргский, Рахманинов и

Прокофьев 917.

 

«Мне дороже множества низменных истин иллюзия, которая возвышает».
Александр Пушкин

Пушкин родился 6 июня 1799 года в Москве.Его семья была культурной и аристократической. Его отец происходил из старинного боярского рода. Дед его матери Абрам Ганнибал  был африканским рабом из Камеруна, который был куплен в качестве раба в Константинополе, и некоторые источники говорят, что он был усыновлен Петром Великим . Он стал генералом русской армии и в конце концов получил дворянский статус.

Как и многие аристократические русские семьи, юный Александр, его брат и сестра выросли в доме, который был похож на многие дворянские дома в Париже.Французские наставники и гувернантки следили за тем, чтобы дети говорили и писали по-французски. В летние месяцы он проводил время в имении своей бабушки по материнской линии, и именно там Александр услышал славные истории своих русских предков. Его любимая старая няня (вольный крепостной) Арина Родионовна Таковлева плела сказки из русских народных сказок, которые питали его воображение и творческий дух. Она считала своим долгом привить ему любовь к России, чтобы «восполнить недостатки его проклятого воспитания».

Александр Рудин, виолончель Национальный симфонический оркестр Украины, Теодор Куцгар, дирижер

В 1822 году, когда Александру Пушкину было 12 лет, он поступил в элитную школу под названием Императорский лицей. Именно там Пушкин направил свою творческую энергию. Он написал свое первое крупное произведение, «Руслан и Людмила» , длинную романтическую поэму, основанную на народных сказках, которую он, несомненно, услышал от своей старой няни. Руслан, традиционный былинный герой, проходит через множество приключений, спасая свою невесту Людмилу, похищенную злым волшебником в брачную ночь.Это стихотворение принесло Пушкину первый вкус славы.

Руслан и Людмила (Увертюра) – Милхай Иванович Глинка
Оркестр Мариинского театра – руководитель Валерий Гергиев

В 1817 г. Пушкин поступил на должность в Форинскую контору в Петербурге. Он также стал членом подпольной революционной группы « Союз благоденствия» — неразумный шаг, если вы планируете сохранить свою государственную должность.Его «Ода Свободе» попала в поле зрения властей в 1820 году, и он был сослан в отдаленную южную провинцию.

Из его стихотворения «M и желание» на музыку Сезара Кюи в исполнении канадского сопрано Джоанны Коломийец:

‘ А я молчу: не жалуюсь. Я пролил слезы. Плач — мое утешение. Душа моя, охваченная меланхолией, находит великое и горькое удовольствие в моих слезах».

Цезарь Антонович Кюи (1835~1918) Желание мое (Le désir) / 25 стихотворений Пушкина, соч.57, № 25 Сопрано: Джоанна Коломийец

В 1823 году Пушкин начал писать свое чудо – роман в стихах «Евгений Онегин».  Он опубликовал его в 1833 году. Действие происходит в России 1820-х годов. Это снимок современной российской жизни. Скептик Онегин дружит с Ленским, романтичным свободолюбивым поэтом. Ленский любит Ольгу. Сестра Ольги, Татьяна, героиня, олицетворяет собой «драгоценный идеал» русской женственности. Она влюбляется в Онегина. Он не отвечает на ее любовь.На вечеринке Евгений флиртует с Ольгой, Ленский вызывает его на дуэль и при этом умирает. Проходит 3 года, и Евгений, отвергнувший Татьяну, решает, что она ему все-таки нужна. Но, увы, она замужем за принцем, и хотя любит Юджина, настала ее очередь отвергнуть его.

«Мои мечты, мои мечты! Что стало с их сладостью? Что же стало с моей юностью?»
Александр Пушкин, Евгений Онегин

Вы узнаете известную мелодию на 1:46!

Семен Бычков дирижирует оркестром и хором ММФ (хормейстер: Дж.Л.Бассо) в опере Чайковского «Евгений Онегин»
Флейта: Кьяра Тонелли
Роберто Фронтали в роли Онегина, Рамон Варгас в роли Ленского, Галина Горчакова в роли Татьяны

Пока Пушкин писал «Онегина», он также писал «Бориса Годунова », русскую историческую трагедию в шекспировской традиции. Основываясь на карьере Бориса Федоровича Годунова , царя России с 1598 по 1695 год, его преследует чувство вины за убийство царевича Дмитрия.Когда амбициозный молодой монах претендует на роль Дмитрия, Борис пытается защитить свой трон. Он заболевает и умирает.

Борис Годунов написан в 1824-1825 годах, когда Пушкин еще находился в ссылке за свои либеральные взгляды. Он был написан для «народа» незадолго до восстания декабристов 1825 года. В нем говорится о напряженности между правящими классами во главе с царем и массами и о «суде народа». В 1826 году царь Николай I, признавая огромную популярность Пушкина и зная, что он не принимал участия в «заговоре», прощает его и разрешает вернуться в Москву.

Из одноименной оперы Мусоргского, отрывок из сцены коронации. ‘Долгих лет жизни и здоровья нашему батюшке Царю. Долгих лет царю Борису! Как солнце в небе, Слава! Так царю Борису во славу Руси!»

Конец Пролога; Коронация Бориса

Во время написания «Евгения Онегина» и «Бориса Годунова» Пушкин также завершил свою длинную поэму « Цыгане» . Речь идет об утонченном горожанине Алеко, который женится на цыганке и присоединяется к ее народу.Когда ей становится скучно с ним, и она планирует сбежать со своим новым любовником, Алеко убивает ее и избегает других.

Ильдар Абдразаков Каватина Алеко (Рахманинов)

Когда царь Николай I разрешил Пушкину вернуться в столицу, он передумал, и Пушкин отказался от своих открытых революционных настроений. Царь пообещал, что выступит в роли цензора Пушкина и проведет новые реформы, которые освободит бедных крепостных.Цензура и в лучшие времена — вещь нехорошая, а царские красные чернила оказались более жесткими, чем официальная цензура. У Пушкина было еще меньше свободы, чем прежде.

«Я родился не для того, чтобы забавлять царей».  Александр Пушкин

1829 год ознаменовал начало еще одного продуктивного периода. Пушкин на четыре месяца посетил Закавказье, став свидетелем драмы между русской армией и турками. В 1830 году во время посещения другого родового имения, Болдино, он заболел холерой.Еще во время болезни Пушкин написал ряд пьес – среди них «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы».

В 1831 году женился на молодой придворной красавице Наталье Николаевне и поселился в Петербурге.

До сих пор помню чудный миг   Когда предо мною предстали вы,   Так же, как мимолетное явление,   Так же, как квинтэссенция чистой красоты…»  Александр Пушкин

Пушкин получил минорный чин « Дворянин императорской опочивальни », «отчасти потому, что царь хотел, чтобы его жена Наталья наслаждалась наслаждением придворной жизни».

Долги Пушкина росли, и его беспокоила возможная неверность жены. Брак был несчастливым, и Пушкину было мало покоя для напряженной творческой деятельности. Поползли слухи о романе между молодым французским эмигрантом и Натальей. Словно сцена из своих пьес, Пушкин защищал честь жены на дуэли. И, как и концовка его пьес, был смертельно ранен и скончался 10 февраля 1837 года. Из-за боязни народных восстаний на похоронах царь тайно похоронил Пушкина в монастыре близ Михайловского.Он также поглотил свои долги.

Русский Шансон-Игорь Стравинский Ferras

«На пути к дому твоему дальнему» — Александр Пушкин

На пути к далекому дому
Вы покидали чужие земли.
За такой печальный час, какой я когда-либо знал
Я плакал над твоими руками.
Мои руки онемели и похолодели,
все еще пытаясь удержать
тебя, кому моя боль сказала
никогда не прекращать эту боль.

Но ты оторвала свои губы
от нашего самого горького поцелуя.
Вы призвали другое место
, чем мрачное изгнание этого.
Ты сказал: «Когда мы встретимся снова,
в тени оливковых деревьев,
мы будем целоваться, в любви без боли,
под безоблачной бесконечностью».

Но там, увы, где небо
сияет синим сиянием,
где лежат тени оливковых деревьев
на водах сверкающий танец,
потеряна твоя красота, твое страдание,

2 в вечности.
Но сладкий поцелуй нашей встречи……
Я жду его: ты должен мне…….»

Новый Первый Неожиданный:

«Мне только что сказали о статье Крупской. Бедный я, бедный я! Значит, опять нищета? Пишу ответ Крупской. Мои руки дрожат. я не могу сидеть на стуле; Мне надо лечь…» [Из дневника: 1901-1969: Корней Чуковский]

Статья Н.К. Крупской «Чуковитис», появившаяся в номере «Правды» от 1 февраля 1928 года, охарактеризовала известного детского писателя, критика и переводчика Корнея Чуковского «Крокодил» как «буржуазный туман» и обвинила его в «буржуазном тумане». искажение фактов о животных и растениях» (антропоморфизм — или, как вы знаете, создание милых вещей), неспособности обеспечить надлежащую классовую перспективу и контрабанду реакционных идей в кажущиеся невинными сказки.Крупская, глава советской комиссии ГСУ по детской литературе и вдова Ленина, также не соглашалась с его некрасовскими исследованиями, дойдя до того, что утверждала, что «Чуковский ненавидел Некрасова».

Это не то, что «Крокодил», где по улицам Петербурга бродит говорящий по-немецки курящий крокодил, — это новая книга. Он уже был опубликован в 1917 году, и, как сообщается, с тех пор по 1928 год было продано около 500 000 экземпляров. Статья Крупской появилась в то время, когда рассказ готовился к переизданию, и ее офис настаивал на прочтении всех детских книг до того, как они будут выпущены для публикации.Тем не менее, как прямое следствие статьи, все произведения Чуковского для детей были без промедления запрещены.

«Вынужден молчать как критик, потому что критику взяло на себя РАПП и судят по партбилету, а не по таланту. Они сделали меня детским писателем. Но позорное отношение к моим детским книгам — гонения, насмешки, подавление и, наконец, решимость цензоров запретить их — вынудили меня отказаться и от них.[Из дневника, 1901-1969: Корней Чуковский]

В письме к редактору, появившемся в номере «Правды» от 14 марта 1928 года, Максим Горький не согласился с критикой Крупской работы Чуковского, напомнив, что сам Ленин благосклонно отзывался о Чуковском как о некрасовце. По словам Горького, Ленин охарактеризовал научную работу Чуковского как «хорошую и разумную». Письмо остановило травлю книги Чуковского о великом поэте, но «борьба за детскую сказку» продолжалась годами.

От себя: Когда я учился в колледже, преподаватель моего вводного курса русского языка, внешне мало чем отличавшийся от самой юной Крупской, пришел в ярость, когда обнаружил, что ни один из ее американских учеников никогда не слышал о «Крокодиле» Чуковского, сказав что-то вроде: «Даже совсем маленькие русские дети знают эту сказку наизусть!» Когда ей указали, что мы американские студенты на нашем первом курсе русского языка, она сказала: «Это не имеет значения — вы выучите эту историю за две недели!» Никто из нас этого не сделал.

Вы когда-нибудь играли «Дон Жуана» Рихарда Штрауса на концерте?

27 апреля 2018 г., 11:19 · На прошлой неделе меня попросили заменить в последнюю минуту на концерт оркестра, и, к счастью, мой график позволил мне сказать «да». Так что же будет на этом концерте? Среди прочего: «Дон Жуан» Рихарда Штрауса.

Подождите, что? Люди действительно играют эту пьесу для чего-то другого, кроме прослушивания?

Да, это, пожалуй, самая печально известная пьеса для прослушивания скрипки; кое-что, чему нужно научиться, пытаясь сыграть практически в любом оркестре.

Он полон хитроумной, быстрой игры, которая проходит по всему грифу. Он должен звучать четко, ясно, точно и блестяще, а затем есть несколько лирических фрагментов, вставленных прямо во все это безумие.

Честно говоря, я несколько раз играл эту пьесу на концерте (к тому же игра второй партии скрипки значительно облегчает задачу). Но я репетировал и играл ее гораздо больше раз на прослушиваниях. с годами. Там я давно уже знал первую страницу первой партии скрипки вдоль и поперек, ни разу не играя ее с оркестром, в концерте.

Отрывок требовал столько практики, столько навязчивых придирок, целых коуч-сессий только по отрывку — я стал рассматривать его как возмездие: маленький кусочек жестокости, блокирующий входную дверь в любой оркестр.

Легко забыть, что эта часть на самом деле чертовски веселая поездка, если вы можете изменить свое мышление. Это романтизм в его самой буйной, чрезмерной форме, американские горки, которые просто продолжают двигаться вверх и вверх, вокруг и вокруг, воздушный шар надувается и надувается, пока не лопнет, и это не занимает много времени для краткого изложения нашего героя. кончина.Очень забавная мелодрама, с большим количеством сочных струнных игр.

Итак, поделитесь, пожалуйста, своим мнением о Дон Жуане. Нравится или нет? Или, может быть, любить-ненавидеть, как я? И, пожалуйста, дайте нам знать, играли ли вы ее на концерте, или только для прослушивания, а может, и не играли вовсе? (А если вы играли и на скрипке 1, и на скрипке 2, просто проголосуйте за скрипку 1.)

Вам также может понравиться:

Твитнуть

Ответов

Эта статья была заархивирована и больше не принимает комментариев.

Очерков русской поэзии и музыки на JSTOR

Перейти к основному содержанию Есть доступ к библиотеке? Войдите через свою библиотеку

Весь контент Картинки

Поиск JSTOR Регистрация Вход

• Поиск
  • Расширенный поиск
  • Изображения
• Просматривать
  • По тематике
    Журналы и книги
  • По названию
    Журналы и книги
  • Издатели
  • Коллекции
  • Изображения
• Инструменты
  • Рабочее пространство
  • Анализатор текста
  • Серия JSTOR Understanding
  • Данные для исследований

О Служба поддержки

Дмитрий Белосельский – Асконас Холт

«Die Szene, in der sie ihrem Schwiegervater Борис, dem fabelhaften, raumsprengenden russischen Bassisten Дмитрий Белосельский (им 4.Akt auch der alte Zwangsarbeiter, man hört sich nicht satt an ihm) das vergiftete Pilzgericht überreicht, ist ohne Attitüde ergreifend und fesselnd. […] Басист Belosselskiy brilliert nicht nur als omnipotenter Übervater, sondern zusätzlich als alter Zwangsarbeiter, den der Komponist als einzige emphatische Rolle in seine Partitur geschrieben hat».

[Переведено] «Сцена, в которой она преподносит блюдо с отравленными грибами своему свекру Борису, сказочный, сногсшибательный русский басист Дмитрий Белосельский (в четвертом действии тоже старый каторжник, не наслушаетесь его), пронзительна и пленительна… Басист Белосельский блистает не только как всесильный отец, но и как старый подневольный работник, которого композитор написал как единственную выразительную роль в своей партитуре.

Джудит против Штернбурга, Frankfurter Rundschau, 4 ноября 2019 г.

«Der volltönenden Bass-Souveränität von Dmitry Bolesselskiy als Schwiegervater Boris und altem Zwangsarbeiter gelang die Mischung aus жестокий строцендем Männlichkeitswahn».

[Переведено] «Звуковому басовому суверенитету Дмитрия Болесельского как тестя Бориса и старого каторжника удалось смешать брутальную мужественность с мужественностью в противовес безиллюзионной покорности.

Вольф-Дитер Петер, Neue Musikzeitung, 4 ноября 2019 г.

«Леди Макбет фон Мценск» überwältigt in Frankfurt als düsteres Opus magnum. Regisseur Anselm Weber zeigt ein Ausmaß an Verrohung, das der in Schostakowitschs Partitur fixierten menschlichen Niedertracht entspricht. Аня Кампе в der Rolle der Vierfachmörderin Katerina und Dmitry Belosselskiy als ihr sadistischer Gegenspieler Борис лиферн sich einen grandiosen Kampf».

[Переведено] «Леди Макбет Мценкская захлестнула во Франкфурте как мрачный opus magnum.Режиссер Ансельм Вебер показывает степень жестокости, которая соответствует зафиксированной в партитуре Шостаковича человеческой низости. Аня Кампе в роли четырехкратной убийцы Катерины и Дмитрий Белосельский в роли ее противника-садиста Бориса устраивают потрясающую схватку».

Беттина Бойенс, Gießener Allgemeine

«Дмитрий Белосельский zingt een fantastische, levensechte Борис. Daarvoor zet hij een prachtig slavisch тембр в. De monoloog waarin hij opschept over zijn vroegere sexuele prestaties en de scène van zijn dood zijn vocale hoogtepunten van de avond.Alles является prachtig gearticuleerd, встретился с veel vrijheid en Intelligentie. Zulk stijlgevoel en aristocratische classe, wil ik zo snel mogelijk bevestigd zien in een andere rol».

[Переведено] «Дмитрий Белосельский поет сказочного, живого Бориса. Он использует для этого красивый славянский тембр. Монолог, в котором он хвастается своими прежними сексуальными достижениями, и сцена его смерти стали кульминацией вечера. Все красиво сформулировано, с большой свободой и интеллектом.Я хочу, чтобы такое чувство стиля и аристократического класса подтвердилось в другой роли как можно быстрее».
Йос Херманс, Лейд Мотиф, 11 ноября 2019 г.

«Дмитрий Белосельский был безжалостным и мужественным, с искрящимся темным басом… Белосельский стал одним из самых запоминающихся пение вечера».
Рик Пердиан, Seen and Heard, 06 ноября 2019 г.

«Сейн Фатер, Борис Исмаилов, вурде фон Дмитрий Белосельский geradezu vortrefflich proträtiert. Als durch und durch scheußlicher Patriarch – gewalttätig, herrschsüchtig und sadistisch – war er der wahrgewordene Albtraum Katerinas.Der durchschlagkräftige Bass mit raumgreifender Stimme lehrte einem das Fürchten und seine Bühnenpräsenz war unübertroffen».

[Переведено] «Его отца, Бориса Исмаилова, прекрасно описал Дмитрий Белосельский. Как совершенно отвратительный патриарх — жестокий, властный и садист — он был настоящим кошмаром Катерины. Мощный бас с объемным голосом учил страху, а его сценическое обаяние было непревзойденным».
Александра Рихтер, Бахтрак, 05 ноября 2019

«Der herrische Schwiegervater Boris mag von Schostakowitsch überaus schäbig gezeichnet worden sein, Дмитрий Белосельский aber gibt ihm die Stimme eines Fürsten: klangvoll, Elegant geführt, ein BasssWenn er im letzten Akt auch den alten Zwangsarbeiter singt, durch die Regie sehr klug verknüpft über das Motiv des Kindes, das ihn führt, dann gibt er durch seine Stimme – und Anselm Weber durch seinen Regieeinfall – der Figur des Борис квази дженен ихрем To Menschlichkeit zurück, die Schostakowitsch ihr abgesprochen hatte».

[Переведено] «Авторитетный тесть Борис, может быть, и нарисован Шостаковичем очень потрепанным, Дмитрием Белосельским, но дает ему голос князя: звонкий, изящно ведомый, бас одинаково весомый и грациозный.Если в последнем действии он поет еще и старого подневольного работника, очень ловко связанного режиссером с мотивом направляющего его ребенка, то своей режиссурой — а Ансельм Вебер своим режиссерским влиянием — он дает характер Бориса почти вслед за ней. смерть Человечность, с которой соглашался Шостакович».
Ян Брахманн, Franffurter Allgemeine, 05 ноября 2019 г.

«Die beiden Gegenspieler Katerina und ihr sadistischer Schwiegervater Boris waren mit der großen Sopranistin Anja Kampe und dem durchschlagenden Bassisten Дмитрий Белосельский atemberaubend besetzt.

[Переведено] «От двух противников Катерины и ее тестя-садиста Бориса захватывало дух великолепное сопрано Аня Кампе и звучный басист Дмитрий Белосельский».
Беттина Бойенс, Musik Heute, 3 ноября 2019 г.