Прусская армия: Прусская армия | это... Что такое Прусская армия?

Содержание

Прусская армия | это… Что такое Прусская армия?

Прусская армия в битве при Мольвице

Прусская королевская армия (нем. Königlich Preußische Armee) — вооружённые силы Прусского королевства в 1701 — 1919 годах. Была образована на основе существовавшей с 1644 года регулярной армии Бранденбурга-Пруссии. В 1871 году вошла в состав германской армии и в 1919 году была расформирована после поражения Германии в Первой мировой войне.

Военная мощь армии способствовала продвижению Бранденбурга-Пруссии в пятёрку крупнейших европейских держав того времени. Поражение в войне против Наполеона стало важной вехой в истории армии, после которой началась коренная модернизация прусской армии под руководством Герхарда фон Шарнхорста, полностью изменившая её облик. Историки в связи с этим пользуются терминами «старая прусская армия» (1644—1807) и «новая прусская армия» (1807—1919).

Реформированная прусская армия в 1813—1815 годах принимала участие в освободительных войнах и сыграла решающую роль в освобождении германских государств от французского господства.

В период от Венского конгресса до объединительных войн прусская армия послужила инструментом реставрации и сыграла существенную роль в подавлении Революции 1848 года.

Военные успехи прусской армии в освободительных войнах обеспечили победу союзнических германских войск над Францией. В Германской империи прусская армия составила ядро германской армии. Конституция 1871 года предусматривала включение прусских армейских соединений в состав соединений германской армии. Поэтому в Первую мировую войну прусская армия потеряла юридическую автономию. Версальским договором предусматривалось сокращение вооружённых сил Германии до 100 тысяч человек. Армии Пруссии, Баварии, Саксонии и Вюртемберга были распущены.

Отличительной особенностью прусской армии была её значительная роль в общественной жизни. В историю прусская армия вошла как воплощение милитаризма.

Содержание

1 Униформа старопрусской армии (1709—1806)
2 Военное образование и будни
3 Обеспечение в старости и снабжение инвалида
4 См. также
5 Литература
6 Ссылки

Униформа старопрусской армии (1709—1806)

Прусские гренадеры в 1715 году

В 1709 году в Пруссии ввели регламент для унификации формы. Таким образом темно-синий кафтан (пиджак) стал основным для всех военных (рядовых, унтер-офицеров, офицеров) в целом. Костюм отличался лишь качеством тканей и разрезом фалд. Сперва штиблеты (гетры) были белыми, с 1756 черными, с туфлями (полуботинками, башмаками). Сапоги в основном носили офицеры штабов и генералы. Отвороты рукавов, подкладки кафтана, воротники и обшлага были цвета полка. Также узнать к какому полку относится солдат можно было по форме обшлагов, приборному цвету пуговиц, вышивки и нашивок а также нашейных повязок. Головным убором в большей части была треуголка, у гренадеров — гренадерская шапка.

Офицеров можно было отличить по портупее, шарфу и по нашейной повязке (галстуку). Офицеры также имели специальную вышивку на костюме. С 1742 года только благородные генералы имели право носить окаймление шляпы из страусового пера. Унтер-офицеров можно было узнать по тонкой тесьме и нашивкам на отворотах рукава, а также оружию. С 1741 года в гвардии могли носить портупею.

Егеря носили темно-зеленый костюм с темно-зеленым жилетом (камзолом), кюлоты с черными штиблетами — с 1760 года брюки и сапоги.

Военное образование и будни

Для линейной тактики боя, которая господствовала в армиях государств Западной Европы в XVII-XVIII веках, требовались солдаты, безупречно владевшие оружием и строевым шагом, способные сохранять дисциплину и боеспособность в самые «острые» моменты сражения. Соответственно, обучение солдата должно было воспитать в нем способность к безвольному подчинению приказаниям своего командира. Знаменитый немецкий педантизм обусловил превращение этой стороны обучения солдата в важнейшую. Тому же способствовало и другое обстоятельство: значительная часть будущих солдат прусской армии похищалась бригадами «вербовщиков». На моральные качества вербуемого не обращалось никакого внимания. С 1780 года к военной службе суды стали приговаривать бунтовщиков и лиц, уличенных в антиправительственной агитации. Для управления такими солдатами «палочная» дисциплина была просто необходима. Дисциплина прусской армии базировалась на двух компонентах. Первый – строевая подготовка и муштровка, доведенные до виртуозности. Уставом была регламентирована каждая мелочь, вплоть до количества шагов в минуту, совершаемых в строю, и количества выстрелов в минуту, выполняемых по команде офицера. Второй – «палочная» дисциплина, называемая так потому, что по уставу каждый унтер-офицер был снабжен палкой, которой ему вменялось пользоваться по малейшему поводу. Солдат мог быть забит палкой до смерти, и единственное, что ограничивало пыл капитана, – это перспектива искать нового солдата взамен забитого или искалеченного старого, поскольку каждая рота должна была постоянно сохранять свою комплектность. С 1713 года было введено наказание шпицрутенами – длинными гибкими прутьями. При этом вся рота, вооруженная шпицрутенами, выстраивалась в «улицу», через которую прогонялся осужденный по нескольку раз. Нередко наказание заканчивалось смертью осужденного. Теоретически служба в армии была пожизненной вплоть до непригодного к службе качества. На практике большинство солдат служило 10 — 15 лет. С 1714 года в армии вводилась система отпусков: после 18-ти месяцев службы солдаты, происходившие из района, который комплектовал роту (около 1/3 общей численности армии), получали 10 месяцев ежегодного отпуска, освобождались от караульной службы и снимались с жалованья и пайка. Эти так называемые «фрейвахтеры» находились под юрисдикцией военного ведомства, что ограждало их от произвола землевладельцев. Сохранялись и внешние атрибуты принадлежности к прусской армии. В частности, они были обязаны носить в течение всего срока отпуска униформу. В правление короля Фридриха Великого прусская армия стала считаться лучшей в Европе, на ее учения и маневры ежегодно приезжали сотни иностранцев-наблюдателей. Горячими поклонниками прусского короля были и русские императоры Петр III и Павел I.

Обеспечение в старости и снабжение инвалида

Для Прусского руководства хорошо подготовленные и имеющие боевой опыт солдаты были большой ценностью. Поэтому было решено оставлять их в ротах. Тем не менее, лишь небольшая часть солдат могла быть образцом для молодых рекрутов. Большинство были видавшими виды, и оставлялись при роте лишь по социальным причинам.

Ветераны, которые не могли исполнять должность, получали пособие в виде 1 талера из кассы инвалида. После второй Силезской войны Фридрих II приказал построить для отслуживших солдат дома инвалидов в Берлине, Стопе и гавани Карла. 15 ноября открылся дом инвалидов в Берлине. В целом, это учреждение было рассчитано на 631 человека, из которых 136 офицеров и 126 женщин для контроля и обслуживания. Эти дома предоставляли в распоряжение приют, снабжение и питание, одежду, а также медицинское обслуживание — раненым унтер-офицерам, командорам и офицерам бесплатно. Все дома инвалидов несли военный отпечаток — инвалиды были обязаны носить повсеместно униформу (полностью) наряду с караулом.

Непригодные к строевой службе офицеры получали должность губернатора или комендантскую должность в крепостях при необходимости. Если мест не находилось, король платил генералам 1000 или 2000 талеров из казны, штабным офицерам несколько сотен, капитанам и лейтенантам — намного меньше. Однако правил на это не существовало. Каждое снабжение было чистейшей милостью.

Чтобы облегчить существование многочисленных вдов с их многочисленными детьми, Фридрих II позволял активным офицерам принимать над ними шефство, или устраивал сыновей, при соответствующем возрасте, преимущественно в армию. Фридрих Вильгельм I заботился о многочисленных военных сиротах и даже основал в 1724 году армейский дом для сирот. Сначала этот дом предназначался только для детей-сирот его гвардии «рослых парней». Позже дети других солдат находили там квартиру. Занимаемая площадь дома росла, так что он был должен расшириться уже в 1742 году и смениться в 1771. В 1758 году дом принял 2000 сирот.

См. также

Германская имперская армия

Литература

Hans Bleckwenn: Unter dem Preußen-Adler. Das brandenburgisch-preußische Heer 1640—1807. Bertelsmann, 1978; ISBN 3-570-00522-4.
Otto Büsch, W. Neugebauer:
Moderne Preußische Geschichte 1648—1947. Band 2, 4.Teil. Militärsystem und Gesellschaftsordnung. Verlag de Gruyter 1981, S. 749—871, ISBN 3-11-008324-8.
Martin Guddat: Handbuch zur preußischen Militärgeschichte 1701—1786. Verlag Mittler, Hamburg 2001, ISBN 3-8132-0732-3.
Frank Bauer: Fehrbellin 1675 Brandenburg-Preußens Aufbruch zur Großmacht. Kurt Vowinckel Verlag, Potsdam 1998, ISBN 3-921655-86-2.
Karl-Volker Neugebauer: Grundzüge der deutschen Militärgeschichte. Band 1: Historischer Überblick. 1. Auflage, Rombach Verlag, Freiburg 1993.
Cordon A. Craig: Die preußisch-deutsche Armee 1640—1945. Staat im Staate. Droste Verlag, Düsseldorf 1960.
Emilio Willems: Der preußisch-deutsche Militarismus. Ein Kulturkomplex im sozialen Wandel. Verlag Wissenschaft und Politik, Köln 1984, ISBN 3-8046-8630-3.

Hans-Joachim Neumann: Friedrich-Wilhelm der Große Kurfürst. Der Sieger von Fehrbellin, edition q Verlag, Berlin 1995 , ISBN 3-86124-293-1.

Ссылки

Das Dritte Reich — Третий рейх Forums-viewtopic-Германия в 18-19 веках

Прусская армия середины XIX века (Андрей Романовский)

1 579 ₽

+ до 236 баллов

Бонусная программа

Итоговая сумма бонусов может отличаться от указанной, если к заказу будут применены скидки.

Купить

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Последний экземпляр

Нет в наличии в магазинах сети

Представленный альбом содержит таблицы униформ прусской армии, выпущенные в Германии в середине XIX века. Здесь можно также увидеть образцы униформ, принятых в армиях тогдашних союзников Пруссии – Австрии, Баварии, Ганновера и Вюртемберга. . .

Описание

Характеристики

Белый город

Как получить бонусы за отзыв о товаре

Сделайте заказ в интернет-магазине

Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили

Дождитесь, пока отзыв опубликуют.

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Плюсы

Отличная полиграфия.

Минусы

нет

Книга «Прусская армия середины XIX века» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Андрей Романовский «Прусская армия середины XIX века» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.

Из Пруссии с любовью: истоки современной военной профессии

Примечание автора: Современная военная профессия зародилась в начале 1800-х годов, когда поражения на полях сражений таких стран, как Пруссия, привели к серьезным реформам в обучении, образовании, оснащение и использование военных организаций. Военные учреждения также становились профессиональнее на протяжении девятнадцатого века в ответ на массовые изменения, вызванные технологическим и социальным развитием Первой промышленной революции. Эти технологические и социальные изменения также привели к переосмыслению отношений между правительствами, обществом и вооруженными силами, что Уильямсон Мюррей и Уэйн Хси назвали военно-социальные революции . Этот профессиональный импульс продолжился и в двадцатом веке, когда новые технологии Второй промышленной революции привели к появлению новых организаций и новых теорий войны.

Сейчас мы стоим на пороге новой эры революционных изменений в технологии и обществе. Изменения происходят так быстро в геополитике, технологиях, демографии и других областях, что некоторые называют это « веком ускорений» ». Каким-то образом наша профессия должна идти в ногу с этими изменениями, а также предвидеть, как изменения в обществе и технологиях проявятся на поле боя и в великом стратегическом соревновании, в котором мы сейчас находимся.

С этой целью в шести статьях я опишу современное развитие нашей профессии в девятнадцатом и двадцатом веках. Затем я рассмотрю, как изменение стратегической обстановки будет способствовать дальнейшему развитию военной профессии. Важно отметить, что я предложу области, в которых мы, представители этой профессии, должны возглавить изменения и обеспечить сохранение эффективности наших военных институтов — на всех уровнях — в двадцать первом веке.

На нынешнем поколении военачальников лежит задача предвидеть вызовы современности и подготовить всех представителей нашей великой профессии к конфликтам и соревнованиям в двадцать первом веке. Я надеюсь, что эта серия поможет в решении этой задачи.

За последние двести лет военные институты каждой крупной державы признали, что военная служба — это настоящая профессия, требующая как этического чутья, так и значительных интеллектуальных вложений. Профессия требует определенных навыков и знаний, и существуют правила и полномочия, регулирующие прием. Профессии также обычно связаны общими ценностями и подчиняются кодексам поведения, которые в некоторых случаях основаны на строгих этических и моральных обязательствах. Австралийский совет профессий описывает профессию как «дисциплинированную группу людей, которые придерживаются этических норм, обладают «специальными знаниями и навыками» и «готовы применять эти знания и использовать эти навыки в интересах других».

То же самое для военных. Как отмечает Ричард Бонадонна в книге «Солдаты и цивилизация », профессионал — это «человек, мотивы которого скорее этические или в широком смысле социальные, чем денежные». В 1950-х годах Сэмюэл Хантингтон дал основополагающее определение современной профессии военного, которое применялось во многих странах Запада. Хантингтон выделил три основных аспекта профессии военного: опыт, ответственность и корпоративность.

Современное проявление профессии оружия можно проследить до начала 1800-х годов. В то время как основа была заложена развитием современного национального государства в семнадцатом веке, большая часть импульса для современного профессионализма была вызвана неудачами на поле боя. Именно катастрофические действия прусских войск против Наполеона в 1806 году вынудили прусские вооруженные силы провести существенные реформы в наборе, обучении, тактике, доктрине, продвижении по службе, командовании и образовании, которые затем легли в основу современной профессии.

Серия статей из шести частей, начинающаяся с этой, исследует рождение современной профессии с прусскими реформами начала 1800-х годов, прослеживает ее развитие в течение последующих двух столетий и анализирует проблемы и возможности профессии в Двадцать первый век.

В каждой из этих статей профессия военного будет рассматриваться через призму четырех тем, которые — сами по себе и в сочетании — привели к развитию нашей профессии или повлияли на нее. Четыре темы — это события, технологии, идеи и институты. Серия завершится синтезом этого многочастного исследования профессии вооруженных сил с ключевыми выводами, которые могут помочь современным лидерам направлять свои учреждения через опасности и возможности двадцать первого века. Как служители этой великой профессии, мы обязаны нашему народу и нациям, которым мы служим, не чем иным, как нашей полной преданностью этой задаче.

События, приведшие к изменениям в профессии в девятнадцатом веке

Одной из крупнейших сил, вызвавших изменения в девятнадцатом веке, была Первая промышленная революция. Это изменило почти все аспекты человеческой жизни и привело к появлению новых технологий, которые коренным образом изменили многие аспекты военного дела. Эта революция также принесла богатство национальным правительствам, которые они использовали для мобилизации более крупных военных организаций и оплаты расширенных союзов. Хотя мы рассмотрим это более подробно в разделе о технологиях, другие события также повлияли на развитие профессии оружия на протяжении девятнадцатого века.

Наполеоновская революция. Выдающиеся американские военные историки Уильямсон Мюррей и МакГрегор Нокс назвали Французскую революцию также одной из самых значительных военных революций за последние три столетия. Французское правительство создало новую систему, которая могла привлечь сотни тысяч мужчин из общества в армию и использовать их там, где и когда это необходимо. Это levée en masse привело к тому, что армии стали больше, чем ранее видели в Европе, и повлекло за собой реформы в тактике, такие как новый маневр на уровне корпуса, а также реформы в командовании и снабжении.

Передвижение и поддержка армейских корпусов требовали лучшего командования и управления, что побудило Наполеона ввести новые штабные системы. Это позволило обеспечить большее единство команд и большую скорость выполнения после того, как приказы были отданы. Это, однако, было противопоставлено более масштабному сдвигу, который Нокс описывает как «политико-идеологическую революцию, переделавшую войну сверху донизу, от стратегии к операциям и логистике, а затем к тактике». Теперь солдаты сражались не только за своих командиров или своего Императора; они сражались за свой народ. Эти отношения между нацией и вооруженными силами были важным событием.

Важность наполеоновских революций выходит за рамки вклада в подрывное мышление о кампаниях и отношениях между военными и государством. Новый наполеоновский подход привел к сокрушительным поражениям прусской армии при Йене-Ауэрштадте в октябре 1806 года, что, в свою очередь, привело к периоду прусского самоанализа, который вызвал волну модернизации в военной профессии в девятнадцатом веке. Это привело к двум прорывным идеям в военном деле: во-первых, «думающие комбатанты, которых могла обеспечить только всеобщая служба»; во-вторых, «мыслящий офицерский корпус и штатная система». Как отмечает Хантингтон, «Пруссии принадлежит честь быть профессиональным офицером».

Крымская война. Думая о Крымской войне (1853–1856 гг.), большинство людей делают это в контексте некомпетентности военного руководства и неудач в логистике. Это правда, что плохое руководство действительно привело к ненужным потерям на поле боя и повсеместным болезням среди войск. Однако это затмевает важные уроки применения новых технологий. Крымская война была первой, в которой были продемонстрированы многие из новых изобретений Первой промышленной революции.

Во время кампании британские железнодорожники построили железную дорогу, которая соединила союзный порт в Балаклаве с линией фронта. Это становилось все более важным для снабжения линии фронта, особенно во влажных условиях, и было жизненно важно для перемещения крупных новых артиллерийских орудий, минометов и боеприпасов к ним во время осады Севастополя. Телеграф был еще одним важным новым дополнением к способности военачальников общаться. Союзники прокладывали большие сети над землей и под водой, используя гражданских и военных инженеров, и передавали сообщения на нескольких языках. Применение телеграфа позволило военачальникам координировать и организовывать кампании, собирать и обмениваться разведданными, а также лучше командовать и контролировать свои силы. Эти новые технологии в конечном итоге изменили то, как работали военные учреждения и как они обучали представителей профессии.

Гражданская война в США и франко-прусская война. Эти два крупных пожара на разных континентах коренным образом изменили методы ведения войны и отношение военачальников к войне. В обоих фигурировали главные герои, которые применяли новые технологии того времени — паровозы, телеграф и современное производство. Пруссаки также объединили свое новое вооружение с новым подходом стратегического наступления, тактического наступления.

Как отмечает Тревор Дюпюи в Эволюция оружия и военного дела , Идея Хельмута фон Мольтке проводить наступательную стратегию, размещая пехоту там, где она может использовать тактически оборонительную огневую мощь, не была новой. Обе стороны в Гражданской войне в США применяли этот подход, в том числе Роберт Э. Ли и «Стоунволл» Джексон в Чанселлорсвилле в 1863 году и Улисс С. Грант в боях под Ричмондом в 1864 и 1865 годах. Но в войнах, где все воюющие стороны были вооружены оружие, заряжаемое с казенной части, и были институционально склонны использовать вековые линейные и колонные пехотные учения, использование Пруссией этого подхода имело решающее значение. Это продемонстрировало, что в эпоху новых и прорывных технологий военным учреждениям потребуются новые идеи и организации, чтобы получить решающее преимущество над своими противниками.

Уильямсон Мюррей и Уэйн Хси описали эти события как «военно-социальные революции» — важные события, которые изменили государства и общества в дополнение к их военным институтам. Первой великой военно-социальной революцией стало создание современных национальных государств и бюрократических, дисциплинированных военных организаций. Последовательные военно-социальные революции — промышленная и Французская революции, а также развитие современной войны после Гражданской войны в США — сформировали профессию военного на протяжении девятнадцатого века.

Цена отказа от военно-социальной революции девятнадцатого века была высока. В своей книге «Франко-прусская война » сэр Майкл Ховард описывает причины войны, ее ведение и основные уроки. Важно отметить, что он подробно рассматривает подготовку к войне, отмечая, что «социальное и экономическое развитие последних пятидесяти лет привело к военной, а также к промышленной революции. Пруссаки не отставали от него, а Франция — нет. В этом и заключалась основная причина ее поражения». В ожидании следующего столетия быстрых технологических, социальных и военных изменений это важный урок для национальных и военных лидеров, а также политиков и стратегов.

Новая технология: паровая трансформация

Необходимость поднимать воду из шахт была ключевым фактором в развитии паровой энергетики. Основываясь на открытиях итальянца Эванджелисты Торричелли и француза Блеза Паскаля, двигатель Савери был разработан в 1695 году в Англии. У него были серьезные недостатки, но он, тем не менее, продемонстрировал потенциал использования энергии пара в промышленности. Это положило начало различным изобретениям и открытиям, которые в конечном итоге привели к грядущей трансформации промышленности, общества и профессии военного во время Первой промышленной революции.

Новые технологии также произвели революцию в ведении войны. В девятнадцатом веке появилось быстрое паровое движение по суше (железные дороги) и по морю (пароходы). Заводы с паровым двигателем впервые сделали возможным массовое производство стандартизированного оружия, боеприпасов, припасов и других нужд армий и флотов.

Однако изменения в боевых действиях произошли не сразу. Французская и британская армии, столкнувшиеся друг с другом при Ватерлоо, сражались в традиционной манере. Но со временем военные институты начали признавать преимущества новых изобретений, появлявшихся в промышленности и гражданском обществе. Начиная с Крымской войны винтовки, пароходы, железные дороги и телеграф позволяли развертывать силы на большие расстояния, которые могли нанести поражение численно превосходящим (но технологически уступающим) вооруженным силам.

Потенциальное применение паровых поездов для военных операций первыми признали европейские военные. В середине 1800-х годов в Европе шла мини-гонка вооружений в железнодорожном строительстве. Британский королевский флот начал использовать паровые корабли в 1830-х годах. Вскоре после этого первые паровые корабли приводились в движение гребным винтом. USS Princeton был введен в эксплуатацию ВМС США в сентябре 1843 года, а HMS Rattler был введен в эксплуатацию Королевским флотом в январе 1845 года. Эти новые паровые корабли ознаменовали конец эпохи парусного спорта и позволили широкомасштабное движение войск и снабжения по внутренним рекам на пароходах.

Но это было на земле, где пар привел к величайшей трансформации войны. Новая технология железных дорог обещала значительно повысить пропускную способность, скорость и эффективность. В 1846 году потенциал железнодорожного движения войск был продемонстрирован, когда Пруссия быстро перебросила двенадцать тысяч солдат с лошадьми и орудиями для подавления польского восстания в Вольном городе Кракове.

В то время как европейцы были первыми, кто применил паровые поезда и железные дороги в войне, именно Гражданская война в США произвела революцию в поездах для поддержки континентальной войны. Из-за длительности, географической широты и сложности Гражданской войны переброска войск и осуществление тылового обеспечения по железной дороге имели революционное значение. Как отмечают Мюррей и Хси, «паровые двигатели, приводившие в движение железнодорожные поезда, и пароходы, курсировавшие не только вдоль побережья Юга, но и по его рекам, оказались решающим фактором победы Севера, потому что они уменьшили тиранию расстояния».

Последним технологическим прорывом этой эпохи стала связь. Основываясь на открытиях в области генерации электроэнергии, передачи тока и интерпретации электрических сигналов в сообщения, были разработаны первые электрические телеграфы. Работая независимо друг от друга по обе стороны Атлантики, Уильям Кук и Чарльз Уитстон в Англии и Сэмюэл Морс в Соединенных Штатах разработали средства для быстрой связи на больших расстояниях. В 1840-х годах в Англии и США были построены телеграфные линии. В то время как Британское Адмиралтейство было одним из первых, кто внедрил новые средства связи в 1844 году, и они использовались в Крымской войне, телеграф доказал свою военную ценность в массовом масштабе во время Гражданской войны в США чуть менее двух десятилетий спустя.

Новые идеи для профессии и феномен войны

Пруссия была первой страной, установившей, по крайней мере, согласно критериям Хантингтона, полный и всесторонний подход к профессии. Эти реформы проводились в период с 1806 по 1812 год. Эта система была самой сложной в своем роде и сыграла ключевую роль в поражении Пруссией Франции в 1870 году. Джон Уинтроп Хакетт отмечает, что это была победа нации, которая взяла профессионализм у военных серьезнее, чем у его противника.

Герхард фон Шарнхорст был ведущим прусским офицером, который сыграл ключевую роль в развитии современной военной профессии. Он был офицером ганноверской армии в 1790-х годах, а также имел значительный опыт работы военным инструктором. Реформатор, Шарнхорст намеревался пересмотреть военную профессию с помощью структуры, которая сочетала бы в себе развитие как характера, так и интеллекта. Как Чарльз Эдвард Уайт исследует в The Enlightened Solider , подход Шарнхорста был основан на его вере в то, что, вкладывая средства в интеллектуальное развитие военачальников, военные организации могут выработать более просвещенное отношение к изменениям в эпоху, когда характер войны менялся. .

Прусские реформы, проводимые с 1806 года, отражали это сбалансированное применение интеллекта и характера. Реформы Шарнхорста основывались на его понимании концепции немецкого просвещения bildung . Bildung сосредоточился на хорошо развитой взаимосвязи между интеллектом и характером. Впервые использованный в 1750-х годах и относящийся к образовательному мышлению, он чаще всего переводится на английский язык как «образование». Идея bildung легла в основу работы Шарнхорста по созданию когорты прусских офицеров, преданных совершенству в военной профессии. Эта концепция военной профессии, подкрепленная стремлением к воспитанию характера и интеллектуальных способностей, является одним из основных вкладов Шарнхорста в современное представление о профессии военного. Но другие теоретики изучали новые средства ведения войны.

Теоретики войны девятнадцатого века также стремились исследовать новые методы ведения боя, чтобы реагировать на возросшую смертоносность нового оружия и влияние железных дорог и телеграфной связи. Самой ранней работой этой новой эпохи была книга « Дух современной системы войны», , опубликованная Дитрихом Генрихом фон Бюловом в 1799 году. В последующие десятилетия за ней последовали такие теоретики, как Антуан-Анри Жомини, Ардан дю Пик, Гельмут фон Мольтке и Альфред Тайер Махан. Но, пожалуй, самым великим и уж точно самым известным был пруссак из герцогства Магдебургского Карл фон Клаузевиц.

В начале 1800-х Клаузевиц также предложил дальнейшее определение профессии в На войне . Представление Клаузевица о профессиональном офицере было сравнимо с представлением Шарнхорста. Далее он писал о качествах, без которых не мог обойтись профессиональный офицер. Клаузевиц считал, что это: во-первых, интеллект, содержащий внутренний свет, ведущий к истине даже в самый темный час; и, во-вторых, мужество или решимость следовать этому слабому свету. Именно синтез этих двух характеристик военачальниками позволил им справиться и преуспеть в условиях трений и неопределенности.

Другим военным теоретиком девятнадцатого века, с которым часто сравнивают Клаузевица, был Жомини. Во время наполеоновских войн Жомини служил во французской Великой армии, в том числе во время отступления французов из Москвы. Жомини опубликовал свои основные идеи о войне в своей книге с метким названием « Искусство войны » в 1830 году. Пересмотренная в 1838 году, она была названа сэром Лоуренсом Фридманом «величайшим военным учебником девятнадцатого века». Как отмечает Беатрис Хойзер, Жомини считал, что центральное место в войне занимают сражения, решающие кампанию. Его концепция ведения войны также основывалась на двух взаимосвязанных принципах: жизненной важности действий на «внутренних линиях» и размещении превосходящих сил в решающей точке сражения.

Жомини и Клаузевиц продемонстрировали в своих трудах много общих идей о войне. Что касается характера войны, подход Жомини был похож на подход Клаузевица, который писал, что война «далека от точной науки [и] представляет собой ужасную и страстную драму». И, как и Клаузевиц, он считал, что необходимы одаренные командиры — командиры, чья интуиция обеспечит правильное применение принципов войны. И Жомини, и Клаузевиц также оценили, как отмечает Хойзер, «огромную силу населения, эмоционально и физически мобилизованного для войны».

Но были и различия между подходами этих двоих. Клаузевиц широко использовал историю. Жомини, однако, опирался в своих теориях почти исключительно на свой личный опыт наполеоновских войн. Идеи Жомини были больше сосредоточены на более низких (или тактических) уровнях войны и основывались на его вере в то, что войну можно вести с научной точки зрения.

В опубликованной в 1854 г. книге « Summary of the Art of War , », опубликованной в американском издании, Жомини писал, что «существует небольшое число фундаментальных принципов ведения войны, от которых нельзя было бы отступить без опасности, и применение которого, напротив, почти во все времена увенчалось успехом». После этого в доктринах вооруженных сил разных стран стали появляться различные принципы ведения войны. Первое французское руководство, излагающее такие принципы, было опубликовано в 189 г.5. В 1921 году армия США последовала этому примеру, выпустив боевое руководство и Положения 10-5 . Британцы опубликовали свою собственную версию в своих Правилах полевой службы в 1924 году. Основанный на принципах подход Джомини также использовался Альфредом Тайером Маханом при создании его Влияние морской мощи на историю, 1660–1783 . Принципы войны остаются непреходящим элементом доктрины многих военных институтов.

В конце девятнадцатого века несколько других влиятельных писателей пытались определить средства для успешного проведения будущих операций. Ардан дю Пик, французский офицер, признал решающее влияние современной огневой мощи. Однако его главный интерес заключался в психологических и моральных аспектах войны. Его идеи, выраженные в его публикациях, таких как Боевые исследования оказали значительное влияние на реакцию армии на поражение Франции во франко-прусской войне, особенно на развитие боевого поведения и понимание психологического воздействия войны.

Хотя это не исчерпывающий обзор военной теории девятнадцатого века, любой такой обзор был бы явно неполным без описания одного последнего и важного события: новых идей о конфликтах на море. Жомини включил небольшой раздел о морских операциях «Очерк основных морских экспедиций» в конце своей книги «9».0003 Краткий обзор искусства войны , Клаузевиц и Сунь-Цзы почти полностью игнорировали эту тему, и до конца 1800-х годов не было опубликовано ни одного крупного трактата по морской стратегии.

Все изменилось в 1890 году, когда Альфред Тайер Махан опубликовал Влияние морской мощи на историю 1660–1783 . Он описал море как «великую дорогу; или, может быть, лучше, из широкой равнины, по которой люди могут проходить во всех направлениях». Его основная идея заключалась в том, что нужно добиваться господства на море. Мощные боевые флоты должны были быть построены, содержаться, а затем атаковать вражеский флот с целью его уничтожения. Мышление Махана привело к эволюции в развитии морских офицеров и расширило интеллектуальную основу профессии военного.

Новые профессиональные институты

Заключительным аспектом развития профессии в девятнадцатом веке было рождение новых профессиональных институтов. Подход Шарнхорста к восстановлению вооруженных сил после поражений при Йене и Ауэрштадте был признан на Западе началом военного профессионализма. Основание Kriegsakademie в Берлине в 1810 году положило начало реформам прусского определения профессионального офицера. Это учреждение стало одним из столпов военного профессионализма в Пруссии. Другие столпы включали требования к общему и специальному поступлению, экзамены на повышение, продвижение по службе, эффективную кадровую систему и чувство коллективного единства и ответственности. Вместе они определили прусскую военную профессию, которая лежала в основе успеха Пруссии на поле боя в 1800-х годах.

Однако вряд ли пруссаки были первыми, кто создал современные школы для начальной подготовки своих офицеров. Британцы уже основали Сандхерст в 1799 году, а Вест-Пойнт открылся в 1802 году. В течение десяти лет французы открыли военно-штабную школу, подобную Kriegsakademie, в Сен-Сире в 1818 году. века военные институты начали осознавать потребность в дополнительной подготовке и образовании своих руководителей. Требования ускорения движения поездов и пароходов в темпе войны, а также логистические потребности более крупных армий и более длительных кампаний привели к созданию колледжей для персонала во многих странах. Сюда входили британцы в 1857 году (в том, что раньше было старшим колледжем в Сандхерсте) и американцы в Колледже армейского командования и генерального штаба в 1881 году. После катастрофической войны 1870–1871 годов против Пруссии французы возродили свои инвестиции в профессию и установил É cole Militaire Sup é rieure . Это новое поколение профессиональных институтов, которые удовлетворяли интеллектуальные потребности более высокого уровня в более технологическую и стремительную эпоху войн середины девятнадцатого века, было описано сэром Джоном Хакеттом как «волна военного профессионализма».

Развитие профессии военного в девятнадцатом веке было результатом событий в мире, новых представлений о войне и военном профессионализме, новых технологий и множества новых институтов. Эта структура из четырех частей полезна для изучения институциональных предшественников профессии в первые два века ее существования. Но это также дает военачальникам возможность предвидеть проблемы и возможности, адаптироваться к изменениям и продолжать развивать военную профессию в двадцать первом веке.

В заключение стоит задуматься о ключевых событиях в профессии оружия в девятнадцатом веке. Как показано в этой статье, пятью наиболее важными событиями были:

Череда военно-социальных революций, которые изменили отношения между государством и его вооруженными силами.
Новые теории войны на суше и на море, сопровождающие новые технологии.
Создание профессиональных учебных заведений для подготовки офицеров и штабных колледжей для подготовки офицеров к более высоким руководящим и штатным должностям.
Адаптация профессии к новым технологиям.
Эволюция профессии для индустриализации массовых боевых действий на суше и на море, начиная с Крымской войны.

Эти пять разработок способствовали изменению подхода к развитию и использованию военной мощи европейскими и американскими правительствами. Они также заложили основу для освоения новых технологий, появившихся в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков. Это обеспечило основополагающие идеи и организации для дальнейших инноваций и адаптации военных институтов и стран, которым они служили, в двадцатом веке. Изменения в профессии военного в двадцатом веке станут темой следующей статьи этой серии.

Генерал-майор Мик Райан — офицер австралийской армии. Выпускник Школы перспективных международных исследований Университета Джона Хопкинса, Командно-штабного колледжа морской пехоты США и Школы передовых боевых действий, он является страстным сторонником профессионального образования и обучения на протяжении всей жизни. Он командовал на уровне взвода, эскадрильи, полка, оперативной группы и бригады, а также является поклонником научной фантастики, трагедией по крикету, ужасным садовником и начинающим писателем. В январе 2018 года он принял на себя командование Австралийским оборонным колледжем в Канберре, Австралия. Он является научным сотрудником Института современной войны и пишет в Твиттере под псевдонимом @WarInTheFuture.

Выраженные взгляды принадлежат автору и не отражают официальную позицию Военной академии США, министерства армии или министерства обороны.

Изображение: Встреча реформаторов в Кенигсберге в 1807 году , Карл Рехлинг

Заметки о войне. Энгельс 1870-71

Записки о войне. Энгельс 1870-71
Записки о войне. Энгельс 1870-71.
Источник: The Pall Mall Gazette
, 8 октября 1870 г.;
Расшифровано: Тони Брауном.
Несколько недель назад мы указывали, что прусская система комплектования армии далеко не идеальна. Он претендует на то, чтобы сделать каждого гражданина солдатом. Армия, по официальному прусскому выражению, есть не что иное, как «школа, в которой вся нация воспитывается для войны», и тем не менее лишь очень небольшой процент населения проходит через эту школу. Теперь мы вернемся к этому предмету, чтобы проиллюстрировать его несколькими точными цифрами.
Согласно таблицам Прусского статистического бюро, на армию действительно было набрано в среднем с 1831 по 1854 г. 90,84 процента. в год молодых людей, подлежащих службе; оставалось в наличии каждый год 8,28%; совершенно непригодных к службе по телесным недугам 6,40 проц.; находилось временно негодных, подлежащих переосвидетельствованию в будущем году, 53,28 проц.
; остальные отсутствовали или содержались под заголовками, слишком незначительными, чтобы быть здесь замеченными. Таким образом, за эти двадцать четыре года в национальную военную школу не была принята и десятая часть молодых граждан; и это называется вооруженной нацией.
В 1861 году цифры были следующие: — юношей двадцати лет, класс 1861, 217 438; молодых людей из предыдущих классов, от которых еще предстоит избавиться, 348 364 человека; всего 565 802 человека. Из них отсутствовало 148 946 человек, или 26,32%; полностью непригодных — 17 727, или 3,05%; помещенных в эрзац-резерв, т. е. освобожденных от службы в мирное время с обязательством быть призванным в военное время, — 76 590, или 13,50%; отправлен домой для дальнейшего переосвидетельствования в связи с временной непригодностью, 230 236 или 40,79процент.; ликвидировано по иным основаниям — 22 369, или 3,98%; для армии оставалось 69 934 человека, или 12,36%; и из них только 59 459 человек, или 10,50%, действительно были поставлены в ряды.

. Несомненно, что с 1866 г. процент рекрутов, ежегодно набираемых в армию, был больше, но это не могло быть в сколько-нибудь значительной степени; и если в настоящее время 12 или 13 процентов. мужского населения Северной Германии пройдет через армию, это будет много. Это, конечно, сильно контрастирует с пылкими описаниями «специальных корреспондентов» во время мобилизации в Германии. Каждый здоровый мужчина, по их словам, затем надел форму и взвалил на плечо винтовку или оседлал лошадь; всякое дело остановилось: фабрики закрылись, магазины заткнулись, урожай остался на полях неубранным; все производство было остановлено, всякая торговля заброшена — фактически это был случай «приостановки жизнедеятельности», огромного национального усилия, которое, если продлить его хотя бы на несколько месяцев, должно закончиться полным национальным истощением. Превращение гражданских лиц в солдат, безусловно, происходило со скоростью, о которой люди за пределами Германии не имели ни малейшего представления; но если те же писатели взглянут на Германию теперь, после отстранения от гражданской жизни более миллиона человек, то они увидят, что фабрики работают, посевы собраны, магазины и конторы открыты. Производство, если оно вообще останавливается, останавливается из-за отсутствия заказов, а не из-за недостатка рабочих рук; и на улицах можно увидеть много крепких парней, столь же способных носить винтовку на плече, как и те, кто уехал во Францию.
Приведенные выше цифры объясняют все это. Мужчин, прошедших через армию, конечно, не больше 12 процентов. всего взрослого мужского населения. Более 12 процентов. из них, следовательно, не могут быть призваны по мобилизации, и остается целых 88%. из них дома; часть из них, конечно, вызывается по ходу войны, чтобы заполнить пробелы, вызванные сражениями и болезнями. Они могут составлять два или три процента. больше в течение полугода; но все же подавляющее большинство мужчин никогда не призвано. «Нация вооружённая» — это вообще бутафория.
Причину этого мы уже указывали. Прусская династия и правительство, пока они настаивают на своей наследственной политике, вынуждены иметь армию, которая была бы послушным орудием этой политики. Согласно прусскому опыту, три года службы в строю необходимы для того, чтобы среднестатистический штатский смог подготовиться к работе такого класса. Даже самые упрямые солдафоны в Пруссии никогда серьезно не утверждали, что пехотный солдат — а они составляют огромную массу армии — не может выучить все свои воинские обязанности за два года; но, как было сказано в прениях в палате с 1861 по 1866 год, истинный воинской дух, привычка к безоговорочному повиновению усваиваются только на третьем году. Теперь, при данной сумме денег на военный бюджет, чем дольше мужчины служат, тем меньше новобранцев можно превратить в солдат. В настоящее время при трехлетнем стаже
новобранцев ежегодно поступает в армию; с двумя годами 135 000; за восемнадцать месяцев в него можно было бы втягивать и обучать 180 000 человек каждый год. То, что для этой цели нужно иметь много здоровых людей, видно из цифр, которые мы привели, и это станет еще более очевидным со временем. Таким образом, мы видим, что за фразой «вооруженная нация» скрывается создание большой армии в целях кабинетской политики за границей и внутренней реакции.
«Вооруженная нация» — не лучший инструмент для работы Бисмарка.
Население Северо-Германской Конфедерации немногим меньше 30 000 000 человек. Военный состав ее армии составляет около 1 человека, или едва 3,17%. населения. Число молодых людей, достигших 20-летнего возраста, составляет около 1,23%. населения в год, скажем, 360 000. Из них, согласно опыту второстепенных германских государств, ровно половина — либо тут же, либо в течение двух лет после — годны к военной службе; это даст 180 000 человек. Из остальных значительная часть подходит для несения гарнизонной службы; но их мы можем пока оставить в стороне. Прусская статистика, по-видимому, отличается от этого, но в Пруссии эта статистика по очевидным причинам должна быть сгруппирована таким образом, чтобы результат выглядел совместимым с заблуждением о «вооружённой нации». Тем не менее правда просачивается и там. В 1861 г. мы имели, кроме 69934 человека в наличии для армии, 76 590 человек помещены в эрзац-резерв, в результате чего общее количество годных к службе мужчин достигло 146 524 человек, из которых только 59 459 человек, или 40 процентов, были призваны в ряды. Во всяком случае, мы можем с полной уверенностью считать половину молодых людей годными для армии. В этом случае 180 000 новобранцев могли бы вступать в строй каждый год с двенадцатилетним сроком призыва, как и в настоящее время. Это дало бы силы в 2 160 000 обученных солдат, что более чем вдвое превышает нынешнее штатное расписание, даже после того, как будут сделаны достаточные поправки на все сокращения за счет погибших и других потерь; а если бы к другой половине молодых людей снова обратились за помощью, когда им исполнилось бы двадцать пять лет, то был бы найден материал для еще 500 000 или 600 000 хороших гарнизонных солдат или больше. От шести до восьми процентов. если население будет подготовлено и дисциплинировано, чтобы его можно было вызвать в случае нападения, а кадры для всего населения будут поддерживаться в мирное время, как это делается сейчас, — это будет действительно «вооружённая нация»; но это не та армия, которую можно использовать для кабинетных войн, завоеваний или политики реакции дома.