«Задонщина». Поэтика и проблематика -Русская литература XI
Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Библиографическая запись: «Задонщина». Поэтика и проблематика. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//russian_literature/russkaya-literatura-xi-xvii-vekov/zadonshchina-poetika-i-problematika/ (дата обращения: 17.03.2023)
Содержание
«Задонщина» (в рукописях имеет заглавия «Задонщина великого князя господина Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича», «Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая» и др.) — памятник древнерусской литературы конца XIV — начала XV вв. Рассказывает о победе русских войск, возглавляемых великим князем Московским Дмитрием Ивановичем (Донским) и его двоюродным братом Владимиром Андреевичем, над монголо-татарскими войсками правителя Золотой Орды Мамая.
Куликовская битва произошла на Куликовом поле 8 сентября 1380 года. Точная дата создания «Задонщины» неизвестна: она могла быть написана между датой самой битвы и концом XV века, к которому относится самый ранний сохранившийся список (Кирилло-Белозерский). В рукописи упоминается брянский боярин, впоследствии священник в Рязани, Софоний — вероятный автор повести.
«Задонщина» в списке XVII векa была впервые опубликована в 1852 году В. М. Ундольским и сразу была воспринята как литературное подражание «Слову о полку Игореве»: отдельные её выражения, образы, целые фразы повторяли и переделывали соответствующие образы, пассажи и выражения «Слова», применяя их к рассказу о победе русских войск над татарами за Доном на Куликовом поле. Все шесть ныне известных списков «Задонщины» дают крайне искажённый текст, и точное восстановление первоначального вида произведения — сейчас задача едва ли возможная. Не вполне ясно и текстологическое соотношение сохранившихся списков Задонщины: спорят о том, представляет ли собой «краткая редакция» (отражённая в Кирилло-Белозерском списке) изначальную версию или, напротив, впоследствии сокращённую.
Поэтика и проблематика «Задонщины»
В конце XIX века французский славист Луи Леже выдвинул гипотезу, согласно которой «Слово о полку Игореве» создано мистификатором XVIII века по образцу «Задонщины» (а не наоборот). Так как связь «Задонщины» со «Словом» вне сомнений, то версию Леже приняли все без исключения последующие сторонники версии о поддельности «Слова» (А. Мазон и его группа, А. А. Зимин, К. Трост и его группа, Э. Кинан). Однако некоторые литературоведы (прежде всегоО. В. Творогов) отмечали, что пассажи в «Задонщине», параллельные «Слову», не всегда логично вписываются в повествование и содержат много несообразностей, легко объяснимых при традиционном подходе, но маловероятных при версии о вторичности «Слова».
Впоследствии лингвистическими исследованиями Р. О. Якобсона, Л. А. Булаховского и других показано, что язык «Задонщины» имеет намного больше новых черт, чем язык «Слова». А. А. Зализняк продемонстрировал, что независимые и параллельные «Слову» части «Задонщины» резко различны по синтаксическим параметрам (в то время как «Слово» по этому признаку однородно).
Наиболее вероятное время создания «Задонщины» — 80-е — самое начало 90-х гг. XIV в. «Задонщина» это возникший под непосредственным влиянием события отклик на Куликовскую битву.
«Задонщина» дошла до нас в шести списках, самый ранний из которых (список Ефросина) датируется 1470-ми гг., а поздний— концом XVII в. «Задонщиной» названо рассматриваемое произведение в списке Ефросина. В других списках оно называется «Словом о великом князе Дмитрии Ивановиче и брате его князе Владимире Андреевиче». Ефросиновский список представляет собой сокращенную переработку недошедшего первоначального пространного текста, в остальных списках текст пестрит ошибками и искажениями.
В «Задонщине» выражено поэтическое отношение автора к событиям Куликовской битвы. Его рассказ (как и в «Слове о полку Игореве») переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Настоящее переплетается с воспоминаниями о прошлом. Сам автор охарактеризовал свое произведение как «жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его, князю Владимеру Ондреевичю», «Жалость» — это плач по погибшим, «Похвала» — слава мужеству и воинской доблести русских.
Весь текст «Задонщины» соотнесен со «Словом о полку Игореве»: тут и повторение целых отрывков из «Слова», и одинаковые характеристики, и сходные поэтические приемы. Но обращение автора «Задонщины» к «Слову о полку Игореве» носит творческий характер. Беря за образец для своего произведения «Слово», он, как пишет Д. С. Лихачев, имел в виду не простое подражание стилю своего образца, «а вполне сознательное сопоставление событий прошлого и настоящего, событий, изображенных в «Слове о полку Игореве», с событиями современной ему действительности. И те и другие символически противопоставлены в «Задонщине».
Эти сопоставления давали понять, что несогласие в действиях князей (как было в «Слове») ведет к поражению, объединение же всех для борьбы с другом — залог победы. Вместе с тем это сопоставление показывало, что наступило иное время и уже не русские, а «поганые татаровя, бусормановя» терпят поражение. Сопоставление прошлого с настоящим, событий, описанных в «Слове», с событиями 1380 г.
, идет с самого начала и на протяжении всего текста. Уже во введении это сопоставление выражено ярко и имеет глубокий смысл.
Начало бед Русской земли автор ведет с злополучного сражения на Каяле и битвы на Калке: враги Руси «на реке на Каяле одолеша род Афетов (т. е. русских). И оттоля Руская земля седит невесела, а от Калатьския рати (Калкской битвы) до Мамаева побоища тугою и печалию покрышася». После победы над Мамаем наступил перелом в судьбе Русской земли: «Снидемся, братия и друзи и сынове рускии, составим слово к слову, возвеселим Рускую землю и возверзем (отбросим, закинем) печаль на восточную страну».Описывая выступление Дмитрия Донского в поход, автор «Задонщине» говорит, что «солнце ему ясно на встоце (востоке) сияет и путь поведает». В «Слове о полку Игореве» выступление войск Игоря в поход сопровождается солнечным затмением («Тогда Игорь възре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя прикрыты»).
Рассказывая о движении сил Мамая к Куликову полю, автор «Задонщины» приводит картину зловещих явлений природы: «А уже беды их (татар) пасоша (подстерегают) птицы крылати, под облакы летают, вороны часто грают, а галици (галки) свои речи говорять, орли хлекчют, а волцы (волки) грозно воют, а лисицы на кости брешут».
В «Слове» эти же зловещие предзнаменования сопровождают движение русского войска.
Отметим некоторые черты поэтики «Задонщины», характерные для нее и отличающие ее от «Слова о полку Игореве». В «Задонщине» значительно больше, чем в «Слове», образов церковно-религиозного плана: «За землю за Рускую и за веру крестьяньскую», «воступив во златое свое стремя, и взем свой мечь в правую руку, и помолися богу и пречистой его матери» и т. п. Автор «Слова о полку Игореве» обращался к средствам устной народной поэтики и перерабатывал их творчески, создавая свои оригинальные поэтические образы на фольклорном материале. Автор «Задонщины» многие из таких образов упрощает, его поэтические средства, восходящие к поэтике устного творчества, ближе к своим прообразам. Ряд оригинальных эпитетов «Задонщины» явно народно-устного происхождения: типичное для былинного стиля словосочетание «таково слово», «быстрый Дон», «сырая земля» и некоторые другие.«Задонщина» отличается пестротой стиля: поэтические части текста перебиваются прозаическими, напоминающими по своему характеру деловые документы.
Весьма вёроятно, что эта пестрота объясняется состоянием дошедших до нас списков памятника: части текста, близкие по стилю к документально-деловой прозе, могут относиться за счет поздних наслоений, а не отражать авторский текст произведения.
«Задонщина» «стилистически неоднородна»: наряду со «стилистическим слоем, близким к „Слову о полку Игореве“ и буквально повторяющим его отдельные элементы», в ней присутствуют иные, чуждые «Слову» стилистические слои — «делопроизводственного характера» и «фольклорный, связанный с позднемосковским фольклором». Лихачев отмечает далее однообразие стилистич. приемов «Задонщины», так как ее автор без чувства меры повторяет привлекшие его внимание «элементы стиля оригинала» . Для «Задонщины» характерно также механич. следование композиции С., в результате чего ее изложение не всегда соответствует реальной последовательности событий.
Иногда смешение двух стилей — высокого поэтического и делопроизводственно-прозаического — производит в «Задонщине» прямо-таки комическое впечатление.
Так, делопроизводственность проникает даже в плач московских жен. Если в «Слове» жены русских воинов упомянуты в общей массе, как поэтический образ, который должен характеризовать тяжесть утрат («Жены руския въсплакашась, аркучи: «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати «»), то привыкший к деловой точности и чинопочитанию московской бюрократии XIV—XVI вв. автор «Задонщины» уточняет, кто именно из жен плакал и о ком; это почти официальная реляция о плаче жен — жен официальной московской бюрократии: «Въсп?ли бяше птицы жалостные п?сни, вси въсплакалис[я] к неи болярыни избьенныхъ, воеводины жены: Микулина жена Василевич[a], да Марья Дмитриева рано плакашас[я] у Москвы у брега на забралах, аркучи: «Доне, Доне, быстрая р?ка, прирыла еси горы каменныя, течеши в землю по[ло]вецкую. Прилил?и моего государя къ мн? Микулу Василевич[а]». Тимоф?ева жена Волуевич[а] Федосья та[ко] плакася аркучи: «Уже веселе понич[е] въ славн? гради Москв?, уж[е] не вижу своег[о] государя Тимофея Волуевича в живот?».
Да Ондр?ева жена Марья да Михаилова Окс?нья рано плакашас[я]: «Се уж[е] нам обема солнце померкне на славн? гради Москв?»». Это не поэтический плач, а официальное сообщение о плаче (своего рода коммюнике). Поэтический стиль плача резко диссонирует с делопроизводственной точностью.
Принято считать, что «Задонщина» была написана Софонием Рязанцем: это имя, как имя ее автора, названо в заглавии двух произведения. Однако Софоний Рязанец называется и автором «Сказания о Мамаевом побоище» в целом ряде списков основной редакции «Сказания». Имя Софония Рязанца упоминается и в самом тексте «Задонщины», и характер этого упоминания таков, что в Софонии Рязанце следует скорее всего видеть не автора «Задонщины», а автора какого-то не дошедшего до нас поэтического произведения о Куликовской битве, которым, независимо друг от друга, воспользовались и автор «Задоншины», и автор «Сказания о Мамаевом побоище». Никакими сведениями о Софонии Рязанце, кроме упоминания его имени в «Задонщине» и в «Сказании о Мамаевом побоище», мы не располагаем.
«Задонщина» — интереснейший литературный памятник, созданный как непосредственный отклик на важнейшее событие в истории страны. Замечательно это произведение и тем, что оно отражало передовую политическую идею своего времени: во главе всех русских земель должна стоять Москва и единение русских князей под властью московского великого князя служит залогом освобождения Русской земли от монголо-татарского господства.
Текст «Задонщины»
«Задонщина»
«Задонщина» — памятник древнерусской литературы конца. ХIV в. Авторство приписывается Софонию Рязанцу. Повесть противопоставляется «Слову о полку Игореве», описывающему поражение русских войск в борьбе с половцами и блестящую победу вооруженных сил Руси во главе с московским князем Дмитрием.
«Задонщина»
принадлежит к группе повестей, возникших
в связи с Куликовской битвой. Повесть
сложилась на основе летописного сказания,
устных преданий, произведений народного
поэтического творчества.
8 сентября 1380 г. на Куликовом поле (местность в пределах Тульской обл., расположенная в верховьях р. Дона, в месте впадения в него р. Непрядвы, в 1380 г. — «дикое поле» — незаселенная степь) произошла битва коалиции русских князей, возглавляемой великим князем московским Дмитрием Ивановичем, с монголо-татарским войском, усиленным наемными отрядами, под водительством ордынского правителя Мамая. Это было первое большое сражение русских с поработителями после установления монголо-татарского ига (1237 г.), окончившееся полным разгромом монголо-татар. Куликовская битва (часто называется Мамаевым побоищем) не положила предела иноземному игу на Руси (это свершится лишь через 100 лет — в 1480 г.), но характер взаимоотношений русских княжеств с Ордой резко изменился, обозначилась главенствуюшая объединительная роль Московского княжества и московского князя.
Куликовская битва
показала, что в союзе русские княжества
могут успешно противостоять монголо-татарам.
Победа на Куликовом поле имела огромное
морально-нравственное значение для
национального самосознания. Не случайно
с этим событием связано имя св. Сергия:
основатель и настоятель Троицкого
монастыря, по преданию, благословил
поход Дмитрия Московского (прозванного
после битвы на Куликовом поле «Донским»)
против Мамая и, вопреки монастырским
правилам, послал с воинами Дмитрия на
поле брани двух монахов своего монастыря
— Ослябю и Пересвета.
К событиям Куликовской битвы интерес на Руси не ослабевал со времени битвы и до наших дней. В Древней Руси был создан ряд произведений, посвященных битве 1380 г., которые в науке объединяются под названием «Куликовский цикл»: летописные повести о Куликовской битве, «Задонщина», Сказание о Мамаевом побоище».
«Задонщина» —
эмоциональный, лирический отклик на
события Куликовской битвы. «Задонщина»
дошла до нас в 6 списках, самый ранний
из которых, Кирилло-Белозерский,
составленный монахом Кирилло-Белозерского
монастыря Ефросином в 70-80-е гг.
XV в.,
представляет собой переработку только
первой половины первоначального текста.
Остальные 5 списков более позднего
времени (самый ранний из них — отрывок
конца XV — нач. XVI в., остальные — XVI- XVII вв.).
Лишь два списка содержат полный текст,
во всех списках много ошибок и искажений.
Поэтому на основе данных только всех
вместе взятых списков можно реконструировать
текст произведения.
По совокупности ряда косвенных данных, но, главным образом, на основании самого характера произведения большинство исследователей датируют время его создания 80-ми гг. XIV в.
Традиционным
считается, что автором «Задонщины» был
некий Софоний Рязанец: в двух списках
«Задонщины» он назван в заглавии автором
произведения. В Тверской летописи
имеется небольшой отрывок текста,
близкий отдельными чтениями к Задонщине
и «Сказанию о Мамаевом побоище»,
начинающийся такой фразой: «А се
писание Софониа Резанца, брянского
боярина, на похвалу великому князю
Дмитрию Ивановичу и брату его князю
Володимеру Андреевичу» (перед этой
записью стоит дата Куликовской битвы
— 1380).
Основная идея «Задонщины» — величие Куликовской битвы. Автор произведения восклицает, что слава победы на Куликовом поле донеслась до разных концов земли. В основе произведения лежат реальные события Куликовской битвы. Рассказ переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Настоящее переплетается с воспоминаниями о прошлом. Сам автор охарактеризовал свое произведение как «жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичу и брату его, князю Владимиру Ондреевичу».
Уже по характеру произведения, по сочетанию в нем плача и похвалы, «Задонщина» близка к «Слову о полку Игореве». Но близость эта носит не только общий характер, но самый непосредственный и в этом еще одна замечательная черта этого произведения древнерусской литературы.
«Задонщина»
неоднократно переводилась на современный
русский язык, создано несколько
поэтических переложений памятника (В.
М. Саянова, И. А. Новикова, А. Скрипова,
А. Жовтиса). «Задонщина» переведена на
ряд иностранных языков. Памятнику
посвящена большая научная литература.
В различных списках в заглавии «Задонщины» произведение именуется «писанием», «сказанием», «словом», «похвалой». Авторский текст «Задонщины», вероятно, открывался условным обращением автора к «братиям и друзьям», «сыновьям русским». Он призывает вспомнить о былом унижении и горе Русской земли, завоеванной некогда ханом Батыем. В этом фрагменте выражена антитеза: прежнее бедственное положение Руси, плененной татарами – нынешнее величие Русской земли, одолевшей на Дону полчища Мамая.
Вслед за этим
идет фрагмент, который также открывается
обращением к русским людям. Это обращение
– своеобразный рефрен во вступлении к
основному тексту «Задонщины». Автор
призывает повергнуть печаль в восточную
землю, в татарские пределы, и прославить
Дмитрия Донского и его двоюродного
брата Владимира Андреевича.
Повествователь
вспоминает искусного певца («горазна
гудца») Бояна. Подобно тому, как Боян
прославлял в стародавние времена победы
киевских князей, автор «Задонщины»,
следуя за Бояном и здесь же упомянутым
Софонием рязанцем, возносит хвалу
победителям Мамая.
Центральная часть «Задонщины» открывается известием о том, как Дмитрий Донской и Владимир Андреевич выступили против Мамая. Сбор русского войска обозначен метафорой «звенит слава по всеи земли Рускои» и изображен посредством сравнения русских ратников с орлами. Автор «Задонщины» прибегает к гиперболе, говоря, что против Мамая выступили все русские князья и воины, собранные во всех русских землях.
В описании похода
и сражения доминируют речи и диалоги.
Дмитрий Донской призывает брата и воинов
не посрамить своей чести и славы, пролить
кровь «за землю за Рускую и за веру
крестьяньскую». Беседуют между собой
братья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи,
сыновья литовского князя Ольгерда,
бывшего злейшим врагом Дмитрия Донского:
они решают помочь московскому князю и
выступить против Мамая.
Дмитрий Донской
укрепляет дух своего двоюродного брата
мужественной речью перед битвою,
перечисляя своих славных воевод и бояр.
А воин-монах Пересвет вдохновляет на
битву самого князя Дмитрия кратким
напоминанием: «Лутчи бы нам потятым
(убитым) быть, нежели полоненым от поганых
татар». Другой же монах-воин, Ослябя,
обращая речь к Пересвету, предрекает
гибель в сражении ему и своему собственному
сыну Якову.
К кульминационному
моменту битвы приурочен плач русских
жен по убиенным мужьям, а перелом в
сражении происходит после новых речей
Владимира Андреевича и Дмитрия Донского,
призывающих воинов на подвиг. Метафора
битвы в речи Дмитрия Донского – пир:
«Брате князь Владимер Андреевич, тут,
брате, испити медвяна чара, наеждяем,
брате, своими полки силными на рать
татаръ поганых». Другая развернутая
метафора сражения в «Задонщине» –
засевание и поливание земли: «Черна
земля под копыты, а костми татарскими
поля насеяша, а кровию ихъ земля пролита
бысть». Битва уподоблена также охоте,
в которой охотничьи птицы обозначают
русских ратников, а их добыча – воинов
Мамая: «Уже бо те соколы и кречаты за
Дон борзо перелетели и ударилися о
многие стада лебединые.
Речи участников сражения перемежаются с лирическими отступлениями автора. Он призывает жаворонка и соловья воспеть славу князьям, одолевшим врагов-иноплеменников: «О жаворонок, летняя птица, красных день утеха, возлети под синее небеса, посмотри к силному граду Москве, воспои славу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его князю Владимеру Андреевию»; «О соловеи, летняя птица, что бы, соловеи, вощекотал славу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его князю Владимеру Андреевичю и земли Литовскои дву братом Олгордовичем, Андрею и брату его Дмитрею, да Дмитрею Волыньскому».
Движение Мамаева
войска и битва иносказательно описаны
в образах, заимствованных из природного
мира. Автор рисует зловещие картины
грозы, исполненные символико-метафорического
смысла: «Уже бо, брате, возвияли по морю
на усть Дону и Непра, прилеяша тучи на
Рускую землю, из них же выступали кровавые
зори, а в них трепещутся сильные молыньи»;
«На том поле сильныи тучи ступишася, а
из них часто сияли молыньи и загремели
громы велицыи.
То ти ступишася руские
удалцы с погаными татарами за свою
великую обиду. А в них сияли сильные
доспехи злаченые, а гремели князи русские
мечьми булатными ».
Окончание рассказа о битве в «Задонщине» – сетования татар, бегущих с поля сражения, и упоминание о бегстве Мамая, который укрывается в генуэзском городе Кафе (ныне Феодосия) в Крыму; выходцы из Генуи, населяющие Кафу, укоряют Мамая за поражение и бесславие, противопоставляя ему победоносного хана Батыя, покорившего Русскую землю. Так создается композиционное «кольцо»: и во вступлении, и в этом фрагменте содержится воспоминание о прежних временах, когда Русь была завоевана монголо-татарами, и прошлому противопоставлено нынешнее время, когда монголо-татары терпят от русских сокрушительное поражение.
Завершается текст
«Задонщины» в Пространной редакции
перечнем имен павших князей и бояр (эти
имена называет Дмитрию Донскому его
боярин Михаил Александрович) и словами
Дмитрия – прощанием с погибшими и
призывом к двоюродному брату с честью
и славой возвращаться в Москву.
В «Задонщине» встречаются образы и приемы, характерные для народной поэзии: метафоры битвы-пира и битвы-засевания земли, сравнение русских князей и воинов с соколами и орлами, обращения к жаворонку и соловью воспеть победу. Но «Задонщина» – памятник книжности, а не запись или переработка народной песни о Куликовской битве.
Эти образы и
приемы, свойственные фольклору,
встречаются помимо «Задонщины» еще в
одном памятнике древнерусской словесности
– в «Слове о полку Игореве». Совпадения
текста двух произведений очень
значительны. Автор «Задонщины» мог
воссоздать структуру «Слова о полку
Игореве»: воспоминание о певце Бояне и
его песнях – выступление русского
войска в поход – ободряющая речь князя
– зловещие природные явления (знамения)
– битва – плач (Ярославны в «Слове о
полку Игореве», русских жен в «Задонщине»)
– укоризна чужих народов предводителю,
проигравшему битву. Но в «Задонщине»
этот композиционный ряд приобретает
новый смысл, противоположный
первоначальному.
Стародавние времена,
воспетые Бояном, не противопоставлены
нынешним как более славные и могущественные.
Напротив, нынешняя победа представлена
как «эхо» великих деяний стародавних
князей. В «Задонщине» зловещие знамения
предвещают поражение не русским, как в
«Слове о полку Игореве», а татарам; горе
распространяется не по Русской земле,
а в татарском войске; иноземцы (генуэзцы
из Кафы) корят за поражение не князя
Игоря, а Мамая.
Подражая «Слову о полку Игореве», автор «Задонщины» не стремится воссоздать стиль текста-источника: поэтические фрагменты, заимствованные из «Слова о полку Игореве», соединены с элементами так называемого делового стиля: с подробными указаниями места и времени сражения, числа воинов, с длинным перечнем убитых князей и бояр. Д.С.Лихачев назвал «Задонщину» «нестилизационным подражанием» Слову о полку Игореве.
Кроме того, сама
«Задонщина», в свою очередь, стала в
15–16 вв. объектом для подражания (имеются
в виду «Сказание о Мамаевом побоище» и
рассказ псковской летописи о битве на
Орше в 1514).
На «Задонщину» также повлияло еще одно древнерусское произведение – «Повесть о разорении Рязани Батыем», рассказывающая о покорении Рязанского княжества монголо-татарами в 1237. К этому произведению восходят, по-видимому, некоторые высказывания в речах Дмитрия Донского и выражения, изображающие победу русских над Мамаем.
1963х, «Задонщина»: Ранние записи, 1940-е
Из подсерии:
Опубликованные работы расположены в хронологическом порядке и пронумерованы в соответствии с библиографией Стивена Руди. Библиография была опубликована в 1990 году под названием «Роман Джейкобсон, 1896–1982: полная библиография его сочинений» и доступна в библиотеках Массачусетского технологического института. Чтобы найти конкретную публикацию и получить полную информацию о цитировании, обратитесь к опубликованной библиографии или гранкам, представленным во вставке 6. Материал этой серии был частично собран Якобсоном и Руди при подготовке к отдельным томам основного собрания работ Якобсона.
, Избранные сочинения. Чтобы включить материалы, не включенные в «Избранные произведения», которые упорядочены по темам, расположение было изменено, чтобы отразить хронологический порядок библиографии Руди.
Все материалы, относящиеся к конкретной книге или статье, собраны и расположены в следующем порядке: первое издание, копия или перепечатка статьи; более поздние издания, переводы и отредактированные версии Избранных сочинений; гранки; окончательные рукописи или машинописные тексты; Черновики; примечания; справочный и сопутствующий материал; родственная переписка. Хотя копии отдельных статей включены в сборник, тома, содержащие статьи Якобсона, а также книги Якобсона, были удалены из коллекции и добавлены в Техническую коллекцию архивов Института (конкретные записи см. в каталоге библиотеки Массачусетского технологического института).
Библиография Руди о работах Якобсона насчитывает почти 650 наименований, большинство из которых включены в эту коллекцию. Письма, самые ранние из которых относятся к 1916 году, ярко документируют интеллектуальное развитие Якобсона и его научный вклад в течение почти семидесяти лет.
В сборник вошли несколько статей, написанных Якобсоном еще в Советском Союзе в период с 1916 по 1920 год (вставка 7, папки 1–9). К 1920 году он переехал в Чехословакию и начал писать на чешском языке. Самые ранние примечания к статье, написанной Якобсоном, относятся к его первому значительному исследованию чешского стиха в 19 г.23, «О чешском стихе» (ящик 7, папки 27–34). Сборник содержит большую часть из 300 статей, которые он написал за девятнадцать лет своего пребывания в Чехословакии, в которых он затронул практически все темы, которые изучал за свою карьеру.
После приезда в Нью-Йорк в 1941 году Якобсон продолжал писать на чешские темы. Его первой статьей, опубликованной в Соединенных Штатах, было описание еврейской жизни и культуры в Праге, опубликованное на американском иврите в 1941 году (вставка 9, папка 47). Он написал несколько статей для нью-йоркской чешской газеты New Yorské Listy в начале XIX века.40с. Две из этих статей, «Чехословацко-скандинавская дружба» (1942г, вставка 9, папки 70–72) и «Задачи европейских ученых в Соединенных Штатах» (1942г, вставка 9, папка 76), были заново открыты, когда сборник обработанный.
Копии статей для чешских газет и публичных выступлений Якобсона в 1940-е годы подчеркивают его неизменную заботу о значении и ценности чешской культуры и ее гуманистических и демократических традиций. Эта работа завершилась публикацией Moudrost starých Čechu («Мудрость старых чехов») в 19 г.43 (ящик 9, папки 79–83 и ящик 10, папки 1–24).
На протяжении 1940-х годов в работах Джейкобсона часто всплывали политические вопросы. Статьи и выступления того периода демонстрируют его большую заботу об улучшении отношений между европейскими странами, а также между Европой и Соединенными Штатами (см. Опубликованные и неопубликованные работы, 1940-е годы).
К концу 1940-х Якобсон сосредоточился исключительно на лингвистических предметах. В 1948 г. он опубликовал вместе с Х. Грегуаром и М. Шефтелем «Жест князя Игоря» (1948б), крупное произведение на «Слово о полку Игореве». Его увлечение этим предметом на протяжении всей жизни хорошо задокументировано в дальнейших исследованиях по этому вопросу, опубликованных в 1950-х годах, и в многочисленных студенческих работах.
К этим исследованиям прилагается обширный сопутствующий материал, включая комментарии других ученых, газетные статьи, переписку и фотографии (вставки 10–11). Несколько переводов поэмы на английский язык, в том числе перевод Владимира Набокова, можно найти в «Загадках «Слова о полку Игореве»» (1952e, вставка 11). Есть также ряд интересных писем, например, от советского школьного учителя, который вместе со своими учениками исследовал место битвы Игоря и прислал Якобсону фотографии этого места (вставка 11).
Другим хорошо задокументированным проектом являются «Исследования сравнительной славянской метрики» (1952f), в которых Якобсон проанализировал метрические константы и тенденции в десятисложных сербохорватских эпических произведениях и сравнил метрические формы народных песен и устных стихов на других славянских языках (вставка 12, папки 10). –28). Материал по этой теме 1930-х годов свидетельствует о длительном периоде прорастания, предшествовавшем многим работам Якобсона.
В 1952 году вместе с Гуннаром Фантом и Моррисом Халле Джейкобсон опубликовал «Подготовку к анализу речи» — крупную работу, в которой развилась идея отличительных фонематических признаков для всех языков (вставка 12, папки 30–46 и 2 папки большого размера).
Эта работа явилась одним из результатов исследования Якобсона в Гарварде, которое было сосредоточено на описательном анализе русского языка (см. Гарвардский университет, вставка 2, папки 55–59).). Обширный справочный материал включает черновики и комментарии для изучения звуковых особенностей речи, рисунки и рентгеновские снимки для исследования русской артикуляции, а также обширный файл других работ по фонологии и морфологии. Также включен анонимный проект статьи о вкладе Якобсона в новые разработки в фонологии.
Письма и заметки Н. С. Трубецкого (1975h, ящик 123 и ящик 119b, папки 49–63) включают все оригинальные письма, написанные Трубецким Якобсону.
В 1976 году Джейкобсон написал вместе с Линдой Во «Звуковая форма языка» (опубликовано в 1979 году), ставшее кульминацией шестидесятилетних исследований и размышлений по этому вопросу. Работая над этой книгой на острове Оссабо, он собрал большую часть своего предыдущего справочного материала, который теперь приложен к материалам этой книги (вставка 25, папки 96–106; вставка 26, папки 1–55).
Точно так же большинство опубликованных и неопубликованных работ содержат интересный справочный материал, подшитый к текстам. Ниже приведены некоторые примеры.
«Лингвистика и поэтика» (1960d, вставка 14) включает рукописи статей других ученых (например, Айвора А. Ричардса), многие стихотворения, проанализированные очень подробно, обзоры и библиографии.
«Славянский ответ византийской поэзии» (1961e, вставка 14) содержит обширные примечания, организованные тематически (например, Постризины, Кирилл, Гомер, Богородица, Св. Климент).
Также богаты примечаниями и справочным материалом книги «Язык в действии» (1964e), «Грамматический параллелизм» (1966f) и «Гельдерлин-Кле-Брехт» (19).76и). Этот материал помогает осветить вдохновение Якобсона, развитие его идей и отношение его работы к работе других.
В конце раздела «Опубликованные произведения» находятся материалы, относящиеся к составлению «Избранных произведений» (коробка 30, папки 44–64), включая примечания о расположении каждого тома.
Есть также списки записей, черновиков и корреспонденции о вкладе Якобсона в слова славянского происхождения для словаря колледжа Барнхарта. Серия завершается списками библиографий, составленных Якобсоном на протяжении многих лет по ряду предметов, включая семантику, лингвистические круги и славистику (вставки 30–31).
Россия — Начало
Россия — НачалоСписок стран
Россия Содержание
Начало
Впервые литература появилась у восточных славян после христианизации Киевской Руси в Х веке (см. Золотой век Киева, гл. 1). Важнейшими событиями в этом процессе были разработка кириллического (см. Глоссарий) алфавита около 863 г. н.э. и развитие старославянского как литургического языка для использования славянами. Наличие богослужебных произведений на народном языке — преимущество, отсутствующее в Западной Европе, — вызвало быстрое развитие русской литературы. На протяжении шестнадцатого века большинство литературных произведений были посвящены религиозным темам или были созданы религиозными деятелями.
Среди заслуживающих внимания произведений одиннадцатого-четырнадцатого веков Основная хроника , сборник исторических и легендарных событий, «Слово о полку Игореве» , светский эпос о сражениях с тюркскими печенегами, и Задонщина , эпическая поэма о разгроме монголов в 1380 году. Произведения в светских жанрах, таких как сатирическая повесть, стали появляться в шестнадцатом веке, а византийские литературные традиции начали угасать по мере того, как русский народный язык стал более широко использоваться и ощущались западные влияния. .
Написано в 1670 г. Житие протоиерея Аввакума Это новаторская реалистическая автобиография, которая избегает цветистого церковного стиля в пользу народного русского языка. В нескольких новеллах и сатирах XVII века также свободно использовался родной русский язык. Первые русские поэтические стихи были написаны в начале XVII века.
Петр и Екатерина
Восемнадцатый век, особенно царствование Петра Великого и Екатерины Великой (годы правления 1762–1769 гг.
).6) был периодом сильного западного культурного влияния. В русской литературе на короткое время доминировал европейский классицизм, прежде чем к 1780 году он перешел к столь же подражательному сентиментализму. Светские прозаические сказки, многие из которых были плутовскими или сатирическими, становились все более популярными среди среднего и низшего классов, поскольку дворянство читало в основном литературу из Западной Европы. Петровская секуляризация Русской православной церкви решительно сломила влияние религиозной тематики на литературу. В середине XVIII века (1725-62) преобладают стилистические и жанровые новации четырех писателей: Антиоха Кантемира, Василия Тредиаковского, Михаила Ломоносова и Александра Сумарокова. Их творчество стало еще одним шагом на пути распространения западных литературных концепций в России.
При Екатерине сатирический журнал был заимствован из Англии, а Гавриил Державин продвинул вперед эволюцию русской поэзии. Денис Фонвизин, Яков Княжнин, Александр Радищев и Николай Карамзин написали противоречивые и новаторские драматические и прозаические произведения, которые приблизили русскую литературу к ее роли в XIX веке как формы искусства, обильно снабженной социальными и политическими комментариями (см.