Представители сентиментализма в литературе: Сентиментализм в русской литературе

Содержание

Сентиментализм в русской литературе — Русская историческая библиотека

Сентиментальное направление в литературе, или, как его называют, сентиментализм, появившийся в России в самом конце 18-го века (см. Начало сентиментализма в России), является реакцией и как бы протестом против ложного классицизма. Главные представители этого направления в России – Карамзин и Дмитриев. Сентиментализм появился в Европе, как противовес французскому философскому рационализму (Вольтер). Зарождается сентиментальное направление в Англии, затем распространяется в Германии, Франции и проникает в Россию.

В противовес ложно-классической школе авторы этого направления выбирают сюжеты из обыкновенной, будничной жизни, героями – людей простых, среднего или низшего сословия. Интерес сентиментальных произведений заключается не в описании исторических событий или деяний героев, а в психологическом анализе переживаний и чувств обычного человека в обстановке повседневной жизни. Авторы задавались целью разжалобить читателя, показывая глубокие и трогательные переживания простых, незаметных людей, привлекая внимание на их грустную, часто драматическую судьбу.

От постоянного обращения к переживаниям и чувствам героев у авторов этого направления развился культ чувства, – от этого и произошло название всего направления (чувство – sentiment), сентиментализм. Наряду с культом чувства развивается культ природы, появляются описания картин природы, располагающей душу к чувствительным размышлениям.

Выбирая героев из низкой среды, авторы старались приблизиться к простому, народному языку, обращали внимание на характерные черты простонародной жизни. Отсюда интерес и стремление к народности, типичный для этого периода.

В литературе сентиментализм выражается главным образом в форме чувствительных романов, сентиментальных путешествий и так называемых мещанских драм; в поэзии, – в элегиях. Первым автором сентиментальных романов был английский писатель

Ричардсон. Его романами, «Чарльз Грандисон», «Кларисса Гарлоу» зачитывалась пушкинская Татьяна. В этих романах выведены типы простых, чувствительных героев и героинь и рядом с ними яркие типы злодеев, оттеняющих их добродетель. Недостаток этих романов – их необыкновенная растянутость; в романе «Кларисса Гарлоу» – 4.000 страниц! (Полное название этого произведения в русском переводе: «Достопримечательная жизнь девицы Клариссы Гарлов, истинная повесть»). В Англии первым автором так называемых сентиментальных путешествий был Стерн. Он написал. «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии»; в этом произведении внимание обращается главным образом на переживания и чувства героя в связи с местами, по которым он проезжает. В России Карамзин написал свои «Письма русского путешественника» под влиянием Стерна.

Сентиментальные мещанские драмы, прозванные «Слезными комедиями» (Comedies larmoyantes), появившиеся тоже сперва в Англии, распространились в Германии и Франции и появились в переводах в России. Еще в начале царствования Екатерины Великой в Москве была поставлена пьеса Бомарше «Евгений», в переводе Пушникова. Сумароков, убежденный сторонник ложно-классицизма, негодовал на постановку этой «слезной комедии» и искал сочувствия и поддержки Вольтера.

В поэзии сентиментализм выразился главным образом в элегиях. Это – лирические стихотворения и размышления, чаще всего грустные. «Чувствительность», грусть, меланхолия, – вот главные отличительные черты сентиментальных элегий. Авторы элегий часто описывали ночь, лунный свет, кладбище, – все, что могло создать таинственную, мечтательную атмосферу, соответствовавшую их чувствам. В Англии одним из самых известных поэтов сентиментализма был Грей, написавший «Сельское кладбище», которое впоследствии так удачно было переведено Жуковским.

Главным представителем русского сентиментализма был Карамзин. В духе этого литературного направления им написаны «Письма русского путешественника», «Бедная Лиза» (см. краткое содержание и полный текст) и другие повести.

Надо заметить, что всякая художественная и литературная «школа» ярче всего выражает свои характерные особенности в произведениях «учеников-подражателей», так как крупные художники, родоначальники «школы», начинатели «направления», всегда разнообразнее и шире своих учеников. Карамзин не был исключительно «сентименталистом», – даже в ранних своих произведениях, «разуму» он отводил почетное место; кроме того, у него есть следы и будущего романтизма («Остров Борнгольм») и неоклассицизма («Афинская жизнь»). Между тем, многочисленные ученики его не заметили этой ширины карамзинского творчества и довели до смешной крайности исключительно его «чувствительность». Тем самым они подчеркнули недостатки сентиментализма и привели это направление к постепенному исчезновению.

Из учеников Карамзина наиболее известны – В. В. Измайлов, А. Е. Измайлов, кн. П. И. Шаликов, П. Ю. Львов. В. Измайлов написал в подражание «Письмам русского путешественника» Карамзина – «Путешествие в полуденную Россию». А. Измайлов сочинил повесть «Бедная Маша» и роман «Евгений, или пагубные следствия духовного воспитания и сообщества». Впрочем, это талантливое произведение отличается таким реализмом, что его можно причислить и к «

реалистическому» направлению этой эпохи. Князь Шаликов был самым типичным сентименталистом: он писал и чувствительные стихи (сборник «Плод свободных чувствований»), и повести (два «Путешествия в Малороссию», «Путешествие в Кронштадт»), отличающиеся крайней чувствительностью. Л. Львов был более талантливым романистом, – от него осталось несколько повестей: «Российская Памела», «Роза и Любим», «Александр и Юлия».

Можно назвать и другие тогдашние литературные произведения, написанные в подражание «Бедной Лизе»: «Обольщённая Генриетта, или Торжество обмана над слабостью и заблуждением», «Прекрасная Татьяна, живущая у подошвы Воробьёвых гор», «История бедной Марии», «Инна», «Марьина роща» Жуковского, А. Попова «Лилия» (1802), «Бедная Лилла» (1803), А. Кропотова «Дух Россианки» (1809), А. Э. «Милые и нежные сердца» (1800), Свечинского «Украинская сирота» (1805), «Роман моих ближних» (1804), князя Долгорукова «Несчастная Лиза» (1811).

Плеяда чувствительных поэтов в среде русской публики имела поклонников, но имела и много врагов. Ее высмеивали и старики-псевдоклассики, и молодые писатели-реалисты.

Теоретиком русского сентиментализма был В. Подшивалов, современник и литературный союзник Карамзина, в одно время с ним издававший журналы («Чтение для вкуса и разума», «Приятное препровождение времени»). По такой же программе, как и Карамзин, в 1796 году он напечатал интересное рассуждение: «Чувствительность и причудливость», в котором старался определить различие между настоящею «чувствительностью» в ложной «манерностью», «причудливостью».

Сентиментализм сказался в это время у нас и в процветании «мещанской драмы». Напрасны были усилия псевдоклассиков бороться с этим «незаконным» чадом драматургии, – публика отстаивала свои любимые пьесы. Особенно популярны были переводные драмы Коцебу («Ненависть к людям и раскаянье», «Сын любви», «Гуситы под Наумбургом»). В продолжение нескольких десятков лет эти трогательные произведения охотно смотрелись русской публикой и вызывали многочисленные подражания на русском языке. H. Ильин написал драму: «Лиза, или Торжество благодарности», «Великодушие, или Рекрутский набор»; Федоров – драму: «Лиза, или Следствие гордости и обольщения»; Иванов: «Семейство Старичковых, или За Богом молитва, а за царем служба не пропадает» и др.

Представители сентиментализма в литературе — Kratkoe.com

Автор J.G. На чтение 5 мин. Обновлено 5 сентября, 2019

Представители сентиментализма в русской литературе и зарубежном мире кратко перечислены в этой статье.

Представители сентиментализма в литературе

Что такое сентиментализм?

Сентиментализм как направление возник в Англии в эпоху Просвещения в середине XVIII века в условиях разложения сословно-крепостнических отношений, феодального абсолютизма и роста буржуазных отношений. Личность начала освобождаться от устоя феодально-крепостнического государства.

Потихоньку в мире искусства и литературы начал появляться новое направление – сентиментализм, культ естественного чувства, которое не испорчено цивилизацией. Его основой стал сенсуализм как источник познания и чувственное восприятие, а основоположником стал английский философ Дж. Локк. Ценность человека обуславливалась личными достоинствами. Сентиментализм был первым направлением, поставивший вопрос о правах человека. Он открыл духовный мир простого человека с внутренними протестами против несправедливости в обществе.

Главные представители сентиментализма в литературе

Представители сентиментализма в английской литературе

Лоренс Стерн
Ричардсон
Голдсмит
Джеймс Томсон
Эдвард Юнг
Томас Грей

Представители сентиментализма в немецкой литературе

Иоганн Вольфганг фон Гете

Представители сентиментализма в французской литературе

Представители сентиментализма в русской литературе

Николай Карамзин
Александр Измайлов
Василий Жуковский

Сентиментализм в России

Русский сентиментализм отличался от европейского, в силу иных исторических и культурных особенностей России. Здесь уж слишком укоренились консервативные взгляды на общество, тенденции к наставлению, просвещению, поучению. Развитие сентиментализма в России разделяют на 4 этапа, охватывающие период XVIII – XIX веков:

I этап

В период 1760-1765 годов стали выпускаться журналы «Свободные часы», «Полезное увеселение», сплотившие вокруг себя поэтов во главе с Херасковым. Именно Михаил Матвеевич Херасков является основоположником и виднейшим представителем сентиментализма в русской литературе. Произведения отличаются тем, что критериями общественных ценностей стали выступать природа и чувствительность. Поэты и писатели сосредоточили свое внимание на человеке и его душе.

II этап

Второй этап начался с 1776 года с творчеством Муравьева, который также уделял много внимания чувствам и душе человека. Другой представитель Николев Николай Петрович, издавший комическую оперу «Розана и Любим». В этом жанре стали писать многие русские сентименталисты. В основе произведений – конфликт между бесправным существованием крепостных крестьян и помещичьим произволом. Внутренний мир крестьян раскрывался и показывался более богато и насыщенно, чем духовный мир богачей.

III этап

Припадает на конец XVIII века. Данный период самый плодотворный для сентиментализма в России. И ярким представителем является Карамзин Николай Михайлович. Начинают издаваться журналы с пропагандой идеалов и ценностей сентименталистов.

IV этап

Начало XIX века стало кризисным для русского сентиментализма, так как направление стало потихоньку терять в обществе свою актуальность и популярность. Как литературное явление он исчерпал себя, открыв дорогу дальнейшему развитию литературы.

Представители сентиментализма в мировой литературе

Родиной направления считается Англия. Его отправной точкой стал сборник поэм Томсона «Времена года». В нем автор раскрыл великолепие и красоту окружающей природы, пытаясь вызвать у читателей некие чувства, привить любовь к красотам окружающего мира. В таком же стиле стал писать Томас Грей, уделяя внимание природным пейзажам, размышлениям о тяжелой жизни крестьян. Яркими представителями сентиментализма в Англии также были Сэмюэл Ричардсон и Лоренс Стерн, Эдвард Юнг, Роберт Блэр. С 1750-тых годов сентиментализм превратился в главное направление просветительской английской литературы. «Отцом сентиментализма» считают Лоуренса Стерна («Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии мистера Йорика»). Своего пика английский сентиментализм достиг в творчестве Оливера Голдсмита. Закат направления приходится на 1770 годы.

Во Французской литературе развитие сентиментализма связываются с именами Жака де Сен-Пьера и Жана Жака Руссо. Авторы описывали переживания и чувства героев на фоне природных пейзажей, озер, парков, лесов. У истоков французского сентиментализма стоял Пьер Карле де Шамблен де Мариво («Жизнь Марианны», «Крестьянин, вышедший в люди»). Другой представитель, Антуан-Франсуа Прево д’Экзиль, открыл новую для романа область чувств — страсть героя к жизненной катастрофе. Кульминация сентиментализма приходится на творчество Жан-Жака Руссо. В художественных произведениях он сосредоточился на концепции природы и «естественного» человека («Жюли», «Новая Элоиза»). Руссо сделал природу самоценным объектом изображения («Исповедь»). Анри Бернарден де Сен-Пьер в трактате «Этюды о природе» и романе «Поль и Виржини» утверждает истину о том, что счастья можно достичь лишь в жизни в согласии с природой. Жак-Себастьян Мерсье (1740–1814 годы) в своем творчестве («Дикарь», «Картина Парижа») показал столкновение первобытной (идеальной) формы существования с разлагающей ее цивилизацией. Еще один представитель — Никола Ретифа де Ла-Бретонн (1734–1806 годы) продолжал практику предшественников, издав такие произведения «Развращенный крестьянин», «Опасности города», «Южное открытие», «Практическое воспитание». С началом Великой Французской революции литературное направление стало терять свои позиции, уступив место классицизму.

В Германии сентиментализм стал развиваться как реакция на французский классицизм. У истоков немецкого сентиментализма стал Фридрих Готлиб Клопшток. Расцвет пришелся на период 1770–1780 годов, с развитием движения «Бури и натиска», задача которого — создание национальной самобытной немецкой литературы. Представители: К.Ф.Шубарт «Гробница королей», Ф.Л.Штольберг «К свободе», И. В. Гете «Страдания молодого Вертера» (1774 год). Также идеями сентиментализма пронизаны драмы И. Ф. Шиллера.

Надеемся, что из этой статьи Вы узнали много полезной информации о представителях сентиментализма в литературе.

Сентиментализм как течение в литературе. Западноевропейский сентиментализм

На смену классицизму приходит сентиментализм (франц. sentimentalisme, от франц. sentiment – чувство) – художественное направление, характеризующееся особым вниманием к душевному миру человека, чувствительностью и идеализированным изображением людей, жизненных ситуаций, природы.

Произведения, написанные в рамках данного художественного направления, делают упор на читательское восприятие, то есть на чувственность, возникающую при их прочтении. В Европе сентиментализм существовал с 20-х по 80-е годы XVIII века, в России – с конца XVIII до начала XIX века.

Доминантой «человеческой природы» сентиментализм объявил чувство, а не разум, что отличало его от классицизма. Не порывая с Просвещением, сентиментализм остался верен идеалу нормативной личности, однако условием её осуществления полагал не «разумное» переустройство мира, а высвобождение и совершенствование «естественных» чувств.

Герой просветительской литературы в сентиментализме более индивидуализирован, его внутренний мир обогащается способностью сопереживать, чутко откликаться на происходящее вокруг. По происхождению (или по убеждениям) сентименталистский герой – демократ

, а богатый духовный мир простолюдина – одно из основных открытий и завоеваний сентиментализма

Наиболее выдающиеся представители сентиментализма – Джеймс Томсон, Эдуард Юнг, Томас Грей, Сэмюэл Ричардсон, Лоренс Стерн (Англия), Жан Жак Руссо (Франция), Николай Карамзин (Россия).

Родиной сентиментализма была Англия. В конце 20-х годов XVIII века Джеймс Томсон своими поэмами «Зима» (1726), «Лето» (1727) и «Весна», «Осень», впоследствии соединёнными в одно целое и изданными (1730) под названием «Времена года», содействовал развитию в английской читающей публике любви к природе, рисуя простые, непритязательные сельские ландшафты, следя шаг за шагом за различными моментами жизни и работ земледельца и, видимо, стремясь поставить мирную, идиллическую деревенскую обстановку выше суетной и испорченной городской.

В 40-х годах того же столетия Томас Грей, автор элегии «Сельское кладбище» (одно из известнейших произведений кладбищенской поэзии), оды «К весне» и др., подобно Томсону, старался заинтересовать читателей деревенскою жизнью и природою, пробудить в них сочувствие к простым, незаметным людям с их нуждами, горестями и верованиями, придавая вместе с тем своему творчеству задумчиво-меланхолический характер.

Другой характер носят знаменитые романы Ричардсона – «Памела» (1740), «Кларисса Гарло» (1748), «Сэр Чарльз Грандисон» (1754) – также являющиеся яркими образцами английского сентиментализма. Ричардсон был совершенно нечувствителен к красотам природы и не любил её описывать, – но он выдвинул на первое место психологический анализ и заставил английскую, а затем и всю европейскую публику живо интересоваться судьбою героев и особенно героинь его романов.

Лоренс Стерн, автор «Тристрама Шенди»

и «Сентиментального путешествия» (по имени этого произведения и самое направление было названо «сентиментальным») соединял чувствительность Ричардсона с любовью к природе и своеобразным юмором. «Сентиментальное путешествие» сам Стерн называл «мирным странствием сердца в поисках за природою и за всеми душевными влечениями, способными внушить нам больше любви к ближним и ко всему миру, чем мы обыкновенно чувствуем».

Перейдя на континент, английский сентиментализм нашёл во Франции уже несколько подготовленную почву. Совершенно независимо от английских представителей этого направления Аббат Прево («Манон Леско», «Клевеланд») и Мариво («Жизнь Марианны») приучили французскую публику восторгаться всем трогательным, чувствительным, несколько меланхолическим.

Под тем же влиянием создалась и «Юлия, или Новая Элоиза» Руссо (1761), который всегда с уважением и сочувствием отзывался о Ричардсоне.

Основные черты сентиментализма:

1) культ чувства и природы;

2) изображение богатого внутреннего мира человека из низшего сословия;

3) дидактическая направленность.

Использована статья:

Сентиментализм

Русская сентименталистская литература и азербайджанская научно-литературная среда

Библиографическое описание:

Несибова, Лютвия Акиф. Русская сентименталистская литература и азербайджанская научно-литературная среда / Лютвия Акиф Несибова. — Текст : непосредственный // Современная филология : материалы II Междунар. науч. конф. (г. Уфа, январь 2013 г.). — Т. 0. — Уфа : Лето, 2013. — С. 20-23. — URL: https://moluch.ru/conf/phil/archive/78/3249/ (дата обращения: 25.07.2021).

В статье повествуется об основных направлениях, представителях и положениях русского сентиментализма в азербайджанской литературе, а также о творчестве Карамзина, Жуковского и Радищева. Особенно исследуется вопросы сентиментального творчества Карамзина, Жуковского и Радищева в Азербайджане, привлекается во внимание публикации их произведений на азербайджанском языке. А также говориться о роли межнациональных отношений перевода. Автор подчеркнул роль выдающих азербайджанских специалистов — переводчиков в переводе шедевров русской литературы.

Ключевые слова: основные направления, сентиментализм, представители, межнациональные отношения.

The article deals about main directions, representatives and position of sentimentalism in the Russian literature and looks into Karamzin s, Jukovski s and Radishev s sentimental activities in Azerbaijan and Azeri language editions of the works brought to the center of attention.

Keywords: main directions, sentimentalism, representative, international relations.

Русско-азербайджанские литературные связи имеют богатую историю. Для глубокого растолковывание дружбу между народами, изучение историю литературных связей имеет очень большое значение. В конце девятнадцатого века русский и азербайджанский народ были тесно связаны. Литературные связи между Азербайджаном и Россией стремительно развились в 1820 годов. В развитии, расширении русско-азербайджанских литературных связей и пропаганде русской литературы, следует особо отметить роль выпускников Горийской семинарии. Первая любовь у азербайджанской интеллигенции к русской литературе воспламенялась именно в этом очаге знаний. Русская литература в широкой форме анализируется в азербайджанском литературоведении. Русский сентиментализм исследуется в азербайджанской литературе в примере творчества Радищева, Карамзина, Жуковского, и в раннем творчестве Крылова. Сентиментализм как литературное течение интересовал многих азербайджанских литераторов. [3, с.113]

Один из лучших традиций связи русской литературы с азербайджанской литературой это перевод русской литературы на азербайджанский язык. Перевод проявил себя как средство межнациональных отношений тогда когда оно является необходимой. Литературный перевод является мостом дружбы между людьми говорящих на разных языках, имеющих разную психологическую природу, разные материальные и духовные дары. Оно сближает друг друга и не имеет ограничений в обогащении образцов мировой культуры. Заслуги писателей и литературоведов в области перевода художественных произведений достойной уважения и имеет очень важное значение в литературоведении. А.Бакыханов, С. А. Ширвани, Н.Везиров, Дж.Мамедкулизаде, Ф.Кочерли, А.Аквердиев, М. А. Сабир, А.Саххат, Р. Эфендиев, С. С. Ахундов, М. С. Ордубади, А.Шаик, Дж.Джаббарлы, С.Вургун, С.Рустам, М.Ибрагимов, Р.Рза, М.Рагим, Г.Мехди, С.Рахман, и другие переводя ценнейшие произведения русской литературы открыли широкие перспективы в развитии нашей литературы. [5, c.213]

Непосредственное знакомство с наследием одного из яркого представителя сентиментализма А. Н. Радищева с азербайджанскими поэтами и писателями, мыслителями и просветителями совпадает на период Советской Власти. Путешествие из Петербурга в Москву— самая известная книга Александра Радищева. Опубликована в Российской империи в мае 1790 года. Работа печаталась без указания автора в домашней типографии Радищева. Повесть представляет собой собрание разрозненных фрагментов, связанных между собой названиями городов и деревень, мимо которых следует путешественник. Рассуждения о вопиющей несправедливости помещиков, которые не считают своих крепостных крестьян за людей, перемежаются соображениями по поводу некоторых правил личной гигиены. Так, например, смышлёные крестьянские девушки в отличие от развращённых светских дам понимают, что чистить зубы — вредно и отвратительно и «не сдирают каждый день лоску с зубов своих ни щетками, ни порошками». Кроме того, Радищев включил в повесть свою оду «Вольность» и «Слово о Ломоносове». Произведение писателя «Путешествие из Петербурга в Москву» было издано в переводе Гусейна Шарифа в 1952 году. Как отметили, произведение состоит из отдельных глав. Главы в переводе были показаны как в оригинале, т. е. переводчик не переводил название городов и деревень. Во время перевода было использовано из архаизмов, диалектных слов и слов арабского и персидского происхождения. [19, c. 46]

Произведения Радищева «Вольность», «Журавли», «Эпитафия», «Идиллия», «Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?» напечатаны в периодической печати в 1949 году. В переводе этих стихов участвовали М.Рагим, М.Рзакулизаде, Г.Бабаев, А.Алибейли, Н.Рафибейли. «Идиллию» Радищева перевёл азербайджанский литературовед, истинный член НАНА (1989), доктор филологических наук (1970), профессор (1982) Бакир Наби, «Журавли» Анвар Алибейли, «Сафические Строфу» и «Эпитафию» Рафибейли Нигяр. М.Ибрагимовым, М.Рзакулизаде, М.Рафили, Г.Шарифовым и другими были написаны множество русских и азербайджанских статей о жизни и творчества Радищева. [4,c.5]

Русский сентиментализм превратился для азербайджанских исследователей в объект исследования. Большой заслугой в этой области получил исследование Мамеда Джафара. Он был критиком, литературоведом, переводчиком, прозаиком и дал ценнейший вклад на азербайджанскую литературу. Его статьи «Из истории азербайджано-русских литературных отношений» (1963) и самая ценная книга «Русская литература ХIX века» вышедшая в 1970 году имеет большое значение для литературоведов и критиков. В критике Мамеда Джафара Карамзин, Радищев, Лермонтов, Пушкин, Достоевский и другие писатели как-бы заново перерождаются для азербайджанских читателей. В этих статьях революционный мыслитель Радищев оценивается как прекрасный публицист, выдающийся поэт, учёный материалист и писатель реалист. А также можно отметить статьи М.Рафили о произведении Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», М.Наджафовой «Русские классики на азербайджанском языке», М.Гулузаде «Выдающийся русский революционер-писатель-патриот», Гусейна Шарифова «Великий писатель и учёный» (к 150-летию со дня рождения писателя), Г.Мехдиева «Выдающийся русский писатель и революционный мыслитель» (к 200 летию со дня рождения). В этих статьях наследие Радищева глубоко анализировано и исследовано. До сих пор Азербайджанскими писателями и поэтами, мыслителями и просветителями в предреволюционный период не был найден ни один исторический документ, свидетельствующий о знакомстве наследии Радищева. Только можно сказать, что писатели декабристы, вдохновившиеся из его борьбы, рассказывали о нём своим азербайджанским друзьям. Передовые люди, мыслители и писатели первичную и обширную информацию о его произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» слышали из ссылавшихся декабристов. [9,c.3]

Один из исследователей выслеживающий творчество Радищева М.Джафар, написал много статей и произведений, посвященных его творчеству. Мамед Джафар до конца своей жизни преследовал русское литературно-философское и общественно-эстетическое мнение, исследовал общие черты, и основные корни нашей близости. Основные статьи М.Джафара посвященное творчеству Радищева отобразились в следующих книгах «Русские классики» (1964), «Из истории азербайджано-русских связей» (1964). Учёный представил и исследовал Радищева как идейный предшественник русских литераторов XIX века. [7, c. 123]

Мамед Джафар в своей трёхтомной книге «Русская литература XIX века» рассказал о некоторых литературных вопросах, определил политическое и историческое значение литературных течений. Здесь он анализировал русский сентиментализм, обсудил его критическую традицию. Другие статьи о Радищеве были написаны директором издательства «Гейрет» Нахчыванского Государственного Университета, доктором философии по филологии, доцентом Вагифом Мамедовым. Он в своих статьях написанные в 1974 году «Вестник Вольности» и «Нехороший мятежник из Пугачёвы» обратил внимание на его революционное произведение «Путешествие из Петербурга в Москву» и доводил до читателя его протест на самодержавию. [11, c.4] Он отметил, что Радищев в этом произведении описал вымогательство царизма и горечью написал эти слова: «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянам вы оставляете? то, чего отнять не можете — воздух, да, один воздух, отнимая нередко не только дар земной — хлеб, воду, но и самый свет. Закон запрещает отнять у крестьянина жизнь, но разве только мгновенно, а сколько способов отнять ее у него постепенно? Крестьянин в законе мертв — сказали вы,- но нет, он жив, он жив будет, если того захочет». [12, c. 3]

Родоначальником и ярчайшим представителем русского сентиментализма был Н. М. Карамзин. Он очень любим в Азербайджане и его произведения с большим интересом читаются нашими читателями. Сентиментальное превосходства творчество Карамзина, наследие французского литератора Ж. Ж. Руссо, отличающиеся своим широким общественным характером, знаком Азербайджанским просветителям начиная со времени А.Бакыханова и М. Ф. Ахундова — в первой половине XIX века. Азербайджанские просветители, обучающиеся в разных городах Российской империи и Запада знакомились с русской и европейской прессой, литературой, с некоторыми представителями и образцами западного сентиментализма, а также воспользовались этими материалами в своих творчествах. Наряду с другими классиками в Горийской Семинарии Учителей широко обучалась и наследие Карамзина. Большинство азербайджанских сентименталистов обучались в этой семинарии (А. Диванбекоглы, А. Кариб, А. Сабри и др). [10, c.99]

Оценка М. Ф. Ахундова русским классикам единообразно оценкой русского критика В. Г. Белинского русским сентименталистам. Как известно, Белинский считал Ломоносова, Державина и Карамзина предшественниками Пушкина. По словам Белинского, с Карамзина началась новая эпоха русской литературы. Карамзин дал толчок к разделению на определенные группировки и партии в тогдашней русской литературе, вследствие чего было поколеблено поклонение «незыблемым» правилам художественного творчества. Белинский определил место Карамзина не только как поэт, но и как языковед и историк, играющий роль в истории русской культуры. Один из литераторов, поэтов обратившийся к творчеству Карамзина, был Мамед Таги (Сидги) Ордубади. Его выступление по поводу 100-летия со дня рождения Пушкина очень значительно для истории литературных связей. В своем выступлении он отметил и творчество Карамзина играющее огромную роль в развитии истории русской литературы.

Со временем азербайджанские авторы стремились к сентиментальному творчеству Карамзина, не ограничились чтением произведений авторов как Жуковского, в своих статьях и книгах отметили их роль, а также переводили их произведения на родной язык. Еще в 1984 году писатель С. М. Ганизаде, в своем книге опубликованная под названием «Толмач русского языка», наряду с русскими классиками отделил место Карамзину, и особо остановился в его произведении «Бедная Лиза». В ряде других книгах и периодических материалах творчество Карамзина была исследовано. В связи с интересом к творчеству Карамзина, сентименталистский писатель Алекпер Кариб переводил произведение Карамзина «Бедную Лизу» на азербайджанский язык. Творчество Карамзина была выслеживано и анализировано, написано ряд статей. Статья Н.Мехди «Н. М. Карамзин» посвящена 180 летию со дня его рождения. Здесь он назвал Пушкина юным Карамзином. «Пушкин сохраняя только историческое значение творчества Карамзина, с большим художественным мастерством и яркостью развил его прогрессивную наклонность». [13, c.6]

Конкретный интерес к литературному наследию В. А. Жуковского, прославивщейся своими сентиментально-романтическими стихами было во второй половине 19 века. Ахмедбек Джаваншири — бывший офицер русской армии, литератор — переводчик очень глубоко интересовался творчеством Жуковского. Он написал подражательные стихотворения для Жуковского, статьи о его творчестве, а также переводил несколько его произведений на азербайджанский язык. Обращение народного писателя Азербайджана, драматурга Мирмехди Сеидзаде на творчество Жуковского одно из неоспоримых фактов. Его переводы из произведении Жуковского с любовью читаются азербайджанскими читателями. В других источниках имеется информация о дружбе Мирза Казымбека с Жуковским. Именно в его поездке на Казань они встретились и там же подружились. Другой известный учёный — математик, ректор Хазарского Университета обративщийся к творчеству Жуковского это Гамлет Исаханлы. В многостороннее творчество Гамлета Исаханлы входит и его переводческие работы. Особенно, стихотворении русских, английских и французских поэтов как В. А. Жуковского, Ф.Баратынского, Ф. И. Тютчего, А.Фета, Сергея Есенина, Николая Гумилёва, Анны Ахматовой, Аллы Ахундовой, Джорджа Гордона Байрона, В.Блейка, Р.Геррика и Ги Де Нервала из оригинала переводил на азербайджанский язык. Поэтические переводы азербайджанских переводчиков из английского, русского и французского языков был издан в книге «Поэтические переводы. Сборник, издательство Хазарского Университета, Бакы, 2005». под редакторством Гамлета Исаханлы.

Научное отношение к русскому сентиментализму связано с учебниками и толковыми словарями посвященной теории литературы изданной в разное время в Азербайджане. В книге профессора М.Рафили «Введение в теорию литературы» [Бакы, 1956] говоря о сентименталистов он характерным образом оценивал произведения из русских сентименталистов Карамзина «Бедную Лизу» и И. Ф. Богдановича «Душенька». [18,с.261] В учебнике «Основы литературоведения» изданной в 1963 году для высших учебных заведений в Азербайджанском Государственном Университете сталкиваемся с одной спорной идеей. Так как предусматривая этот психологизм произведение Достоевского «Бедные люди» относится к сентиментализму. Еще более обширные научные идеи нашли свое место в учебнике Мир Джалала Панаха Халилова «Основы литературоведения» (последний выпуск относится к 2005 году). Здесь характерные особенности сентиментализма были проанализированы (18, c. 256–266). В учебнике Х.Алимирзаева «Научно-теоретические основы литературоведения» отмечается что, русское литературное течение сентиментализм возник в русской литературе в особенной форме — как художественное выражение прогрессивно — просветительских взглядов дворянской интеллигенции. (стр.395) Русские сентименталисты в этой книге очень высоко оцениваются. Научное отношение к сентиментализму привлекает внимание и в других толковых словарях А.Мирахмедова изданные в разные времена. В его книге «Литературоведение. Энциклопедический словарь» (Бакы, 1998) говоря о сетиментализме исследуются произведения Карамзина, Богдановича и других сентименталистов. [2.c.191] В книге академика Исы Габиббейли «Теория литературы», русский сентиментализм подробным образом был оценен. [4,с.50]

В некоторых диссертациях выражено определённое отношение к сентиментализму. В кандидатской диссертации Гусейна Гашимлы на тему «Сентиментализм в азербайджанской литературе» [6, c. 9] выражено отношение русскому сентиментализму, были введены сопоставительные анализы. В книге этого автора «Изучение литературного течения — сентиментализма в курсе Теории литературы» (1990) имеется аналогические анализы. Кандидатская диссертация Гасановой Самиры на тему «Сентиментализм в русской и азербайджанской литературе» (на основе творчества Н. М. Карамзина и И.Куткашенлы) (Бакы, 2004) имеет яркое отражение в исследовании произведений двух гениальных литераторов.

Литература:

Алиев Р. Теория литературы. Бакы, Мутарджим, 2008
Алимирзоев Х. Научно-теоретические основы литературовведения. Бакы, Нурлан, 2008.
Алмамедов Алмамед Русско-азербайджанские литературные связи. Б., Язычы, 1982, 215 стр
Габиббейли Иса. Теория литературы. Бакы, из-во учебно — методичесекого кабинета Министерства Образования, 1985.
Гахраманов А. О русско — азербайджанских литературных связей. Бакы, Азернешр. 1962, 367 стр.
Гашимлы Г. Кандидат.диссертация «Сентиментализм в азербайджанской литературе», Нахчыван, 1998
Джафаров М.Дж. Жизнь и творчество. 2009, 208 стр.
Идаят Б. Великий революционный писатель//газета «Литература», 27 августа 1949 года, № 24
Кулизаде Мирзага А. Н. Радищев. Творческая путь выдающегося писателя.// газета «Коммунист», 31 августа 1949 года, № 171, стр 3–6
Курбанов Ш. Страницы из жизни.Бакы, Язычы, 1980, 430 стр.
Мамедов В. Вестник Вольности// газета «Шарк капысы», 31 августа 1974 года, № 204 стр.4
Мамедов В. Нехороший мятежник из Пугачёвы// газета «Cветлая путь», 29 августа 1974 года, стр 3
Мехди Т. Н. М. Карамзин (180 летие со дня рождения)// Советская Грузия, 13 декабрь 1966 года, стр 6
Мирахмедова А. Литературовведение. Энциклопедический словарь. Бакы, 1998.
Наджафова М. Русская классика на азербайджанском языке./ газета «Шарк капысы», 13 мая 1964 года, стр.94
Орлов П. А. Русский сентиментализм. М., Из-во Московского Университета, 1977.
Поэтические переводы. Первый сборник, издательство Хазарского Университета, Бакы, 2005.
Рафили М. Введение в теорию литературы. Бакы, 1956
Шарифов Гусейн. Путешествие из Петербурга в Москву// газета «Шарк капысы», 21 августа 1969 года, стр.46

Классицизм и сентиментализм

Содержание:

1. Обзор литературы 18 века.

2.Литературное направление.

3.Классицизм.

4.Черты классицизма.

5.Представители классицизма в литературе.

6.Особенности русского классицизма.

7.Сентиментализм.

8.Черты сентиментализма.

9.Представители сентиментализма в литературе.

10.Особенности русского сентиментализма.

11.Домашнее задание.

Обзор литературы 18 века. Словесность наша явилась вдруг в 18 веке. А.С.Пушкин.

18 век

17- начало 1730-1750 1760-1770 конец века

18 века

появление к л а с с и ц и з м сентиментализм

светской

Феофан Кантемир Майков Радищев

литературы

Прокопович Ломоносов Новиков Крылов

Сумароков Фонвизин Карамзин

Державин Дмитриев

Литературное направление —

Сложившаяся система взглядов на роль, задачи, особенности литературы среди группы писателей.

Классицизм

17-н.19 в.в.

( с латинского classicus- «образец», «образцовый»)

Задача – создать гармонию в произведении .

Черты классицизма.

1.Показ жизни такой, какая она должна быть.

2.Герой воплощает какую-то определенную черту характера (положительную или отрицательную).

3.Идеал-человек долга, приносящий пользу обществу, патриот, гражданин.

4.Ясность и четкость языка героев, нет характеристики через речь («одинаковый язык»).

5.Простота сюжета (нет фантастики).

6.Стройность композиции ( одна сюжетная линия).

7.Три единства: времени, места и действия.

8.Особое внимание к произведениям античности.

9.Строгость в жанровом делении.

10.Рационализм (соразмерность частей произведения)

Представители классицизма в России.

Особенности русского классицизма

Сентиментализм

вторая половина 18 в.

(от франц.sentiment – «чувство»)

Задача – заставить читателя сопереживать, сочувствовать героям, вызвать слезы умиления.

Черты сентиментализма.

1.В центре внимания – мир чувств героя.

2.Идеал- добродетельный герой с богатым духовным миром, умеющий сочувствовать.

3.Интерес и идеализация жизни простых людей.

4.Уделяется особое внимание природе, восхищение ею (пейзаж-иллюстрация чувств героя).

5.Духовное равенство всех людей вне зависимости от сословий.

6.Речь не является средством характеристики героев (как в классицизме).

7.Важная роль личности автора, который делится своими чувствами, мыслями.

8.Появляются эпистолярные жанры.

Представители сентиментализма в России.

А.Н.Радищев
В.А.Жуковский
Н.М.Карамзин

Особенности русского сентиментализма.

Домашнее задание

Выучить лекцию.
Выразительное чтение оды М.В.Ломоносова «На день восшествия на престол…».
Найти черты классицизма в оде.

Николай Михайлович Карамзин — «Основоположник русского сентиментализма» (о книжной выставке)

14 декабря 2016

Николай Михайлович Карамзин — «Основоположник русского сентиментализма» (о книжной выставке)

«Чистая, высокая слава Карамзина принадлежит России…», – так Пушкин определил значение Николая Михайловича Карамзина для всей русской истории и культуры. В декабре мы отмечаем 250 лет со дня рождения Н.М. Карамзина (1766-1826), крупнейшего русского историка и писателя. Сотрудники Научной библиотеки ДВФУ на основе изданий из фонда редкой и ценной книги подготовили посвященную юбилейной дате интересную книжно-иллюстративную выставку «Основоположник русского сентиментализма». Выставка поможет студентам ДВФУ – будущим филологам, историкам, культурологам, журналистам, издателям – глубже изучить основные этапы творческого пути этого выдающегося деятеля русской истории и литературы XIX века, а также воспользоваться информационными материалами выставки в учебном процессе.

Посетители нашей выставки смогут познакомиться со ставшим библиографической редкостью изданием знаменитых «Писем русского путешественника» (СПб, издание Н.П. Карбасникова, 1914), которые Н.М. Карамзин написал в результате посещения в 1789-1790 гг. Германии, Швейцарии, Франции, Англии. «Письмами» начинается триумфальный путь их автора в русской литературе как основоположника русского сентиментализма. Благодаря этому произведению, Карамзин стал первым русским писателем, получившим широкую известность в мировой литературе.

На выставке представлено еще одно из лучших произведений Н.М. Карамзина – «Бедная Лиза». Это редкое факсимильное издание книги 1921 года, выпущенной издательством «Аквилон», украшенное миниатюрами известного книжного графика М. Добужинского. По словам критика В.Г. Белинского, «Карамзин первый на Руси начал писать повести, которые заинтересовали общество,… повести, в которых действовали люди, изображалась жизнь сердца и страстей посреди обыкновенного повседневного быта…».

31 октября 1803 г. император Александр I своим указом назначает Н.М. Карамзина историографом. С этого момента и до конца своей жизни (1826 г.) Карамзин полностью погружается в создание «Истории государства российского», одного из первых обобщающих трудов по истории России. К редким и ценным относятся такие хранящиеся в фонде нашей библиотеки издания этого труда, как «печ. под наблюдением П.Н. Полевого» (СПб : Изд. Е. Евдокимова, 1892), а также напечатанное типолитографией Т-ва И.Н. Кушнерев и Кº (М., 1903).

Любителей книжной старины ждет на нашей выставке сюрприз. Редкое, высоко чтимое библиофилами, прижизненное издание Н.М. Карамзина – отпечатанный в типографии известного издателя Н. Греча 10-й том «Истории государства Российского» (СПб, 1824).

Есть на нашей выставке и уникальные исследовательские материалы, посвященные творчеству Карамзина. Например, сборник историко-литературных статей, автором и составителем которого является В.&nbspПокровский (М., 1912), статья о творчестве Карамзина в перепечатанном с издания 1914 г. «Энциклопедическом словаре Русского библиографического института Гранат. Т. 23», выпущенном под ред. Ю.С. Гамбурова (М., 1930) и др.

Приглашаем в читальный зал редкой книги Научной библиотеки по адресу: Алеутская, 65-б, ауд. 501 (5-й этаж), остановка транспорта «Покровский парк».

Елена Лойченко

Сентиментализм как направление в английской и русской литературе Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

«Благородное собрание — собрание купцов», «посад — элитный магазин», «прозор — провидец», «стрельница — полтигон для обучения воинов»), либо понятия, которые отражают явления, которые можно встретить в настоящее время, но они утратили свое первоначальное значение. Так, слово «палисад» студенты истолковали как «сад, место, где растут цветы, овощи», видимо, по аналогии с современным палисадником, «изба» для них просто «дом» без соотнесения с историческим прошлым этого архитектурного сооружения. Вся предложенная лексика может быть поделена на общебытовую, административную и относящуюся к архитектуре церковных построек (храмов, соборов и пр.). Если в первых двух группах можно встретить относительно правильные толкования («сажень», «калитка», «фонарик»), то третья группа лексем представляла значительную трудность для респондентов («восьмерик на четверике», «крещатая бочка с главой») и др.

Приведенные в качестве примеров лакуны подтверждают идею первичности культуры перед номинацией, отражают основные признаки лакун: непонятность, непривычность (экзотичность), незнакомость (чуждость), неточность или ошибочность.

Проведенная работа представляет для нас не только лингвистический интерес, но и образовательный. Современная молодежь все более нуждается в специальной работе по приобщению ее к культурно-историческому наследию, чем чрезвычайно богаты старинные сибирские города, одним из которых является Енисейск.

Список использованной литературы:

1. Лингвистика, лакуна [Электронный ресурс] URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/

2. Лакуны в языке и речи / Сб. науч. трудов. Под ред. проф. Ю. А. Сорокина, проф. Г. В. Быковой, Благовещенск. — 2003.

3. Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. М., 1989.

4. http://yenisesik-heritage.ru

5. Титкова С. И. Языковая лакуна как единица анализа лингвострановедческого аспекта иноязычного учебного текста и специфика работы с ней: на материале обучения русскому языку англоговорящих учащихся

http://www.dissercat.com/content/yazykovaya-lakuna-kak-edinitsa-analiza-lingvostranovedcheskogo-aspekta-inoyazychnogo-uchebno#ixzz4O02WfzBu

УДК 82

Рузанов Н.В,

студент 2 курса 3 группы

кафедры «Биотехнологии и ветеринарной медицины» ФГБОУ ВО Самарская ГСХА

Научный руководитель: Сырескина С.В, доцент

СЕНТИМЕНТАЛИЗМ КАК НАПРАВЛЕНИЕ В АНГЛИЙСКОЙ И РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Аннотация

Статья повествует о зарождение направления сентиментализма, его особенности, развитие и отличия от других направлений, черты его проявляющиеся в литературе разных стран.

Ключевые слова

Сентиментализм, особенности, английская литература, русская литература

Сентиментализм (фр. sentimentalisme, от фр. sentiment — чувство) — умонастроение в культуре и соответствующее литературное направление. В произведениях данного направления внимание

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

акцентировалось на чувственности, возникающую при их прочтении. В Европе существовал с серидины до конца XVIII века, в России — с конца XVIII до начала XIX века.

До середины XVIII века в Европе был развит классицизм, успешно используемый на протяжения столетия, однако его строгие рамки не давали деятелям искусства в полной мере показать персонажей во всей своей многогранности, показать людей, обладающих чувствами и носящих не только клеше хорошей или плохой стороны характера, но совокупность более обширного сочетания черт. Также ограничения во времени и месте не позволяли читателю, например, понять поведение персонажа в разных условиях. На замену культу разума, пришел культ чувств. Тогда писатели начинали экспериментировать, что и привело к зарождению такого направления в искусстве как сентиментализм.

Самыми успешными представителями данного течения являются— Эдуард Юнг, Джеймс Томсон, Томас Грей, Жан Жак Руссо, Лоренс Стерн, Николай Карамзин. Сентиментализм зародился в Англии. В конце 20-х годов XVIII в. Джеймс Томсон своими поэмами «Зима» (1726), «Лето» (1727) развил у английских читателей любовь к природе, рисуя не красоту величественных гор, не пейзажи бескрайних равнин, а простые сельские ландшафты, наблюдая за жизнью и работой земледельца, тем самым идеализируя данный образ, и противопоставляя его городской суете.

Само слово «сентиментализм») означает чувствительность, но не ограничивается данным понятием. Сентименталисты, веруя в прогресс, пытаются выдвинуть в качестве преграды на пути растущего социального зла человеческое чувство — прежде всего чувство гуманизма и сострадания. Демократизм, гуманистический интерес к человеку, его переживаниям и сложному душевному миру — это наиболее привлекательные и важные черты сентиментализма. В Англии сентиментализм имеет свои особенности. Социальными предпосылками его возникновения были прежде всего обнищание народных масс и разочарование в буржуазном прогрессе общества. Особенности так же обусловлены умеренным характером борьбы просветителей со старой аристократической культурой. Литература сентиментализма глубоко демократична. В произведениях пробуждается интерес к маленькому человеку, сочувствие его несчастьям.

В первые периоды развития английского сентиментализма более предпочтительными были лирические произведения. Они лучше всего подходили для выражения эмоций и чувств личности. В ярких чувственных образах они рисовали эмоциональные порывы, вариации настроений.

Типичный персонаж сентименталистического произведения — это человек, близкий к природе, относящийся с трепетом и уважением к ней. Поэты восторгаются одиночеством человека, оставшегося наедине с собой, когда он перед лицом Бога размышляет о своих деяниях и прославляет красоту окружающей природы. Очень часто лирическим героем сентиментальной поэзии оказывается юноша-стихотворец.

Наиболее часто поэты-сентименталисты пишут в жанре элегии. Торжественные оды и дидактические поэмы более не привлекают их.

Также одна из важнейших тем поэзии сентиментализма — суетность жизни, кратковременность ее радостей и постоянство переживаний. Герой размышляет о бренности жизни в общем. Печаль и светлая грусть воспоминаний по ушедшим создают лаконичный союз. Произведения о смерти и бренности всего земного получают название «кладбищенской поэзии».

Однако на поздних этапах сентиментализма английские писатели уже хорошо осознают, что одна лишь чувствительность не сможет изменить человека. И тогда в их произведениях возникают картины борьбы человеческих страстей, изображаются противоречивые чувства, возникают портреты героев со сложным внутренним миром, в котором высокие нравственные качества не всегда берут верх над низменными побуждениями. Именно поэтому литературе позднего сентиментализма присущи не только чувствительность и мягкий юмор, но подчас и скептическая усмешка.

Это был английский сентиментализм, появившийся в эпоху экономических, политических перемен, отразившихся в творчестве деятелей искусства.

Однако какие особенности сентиментализм имел в России, в которой перемены не ощущались так сильно как в Англии.

Русский сентиментализм возник на национальной почве, но также ощущалось влияние Европы. Зарождение, формирование и окончательного оформления этого течения является период с 1760 до 1810 гг.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

«Уже начиная с 1760-х гг. в Россию проникают произведения европейских сентименталистов. Популярность этих книг вызывает множество переводов их на русский язык. По словам Г. А. Гуковского, «уже в 1760-х годах переводится Руссо, с 1770-х годов идут обильные переводы Гесснера, драм Лессинга, Дидро, Мерсье, затем романов Ричардсона, затем «Вертер» Гете и многое, многое другое переводится, расходится и имеет успех». Уроки европейского сентиментализма, разумеется, не прошли бесследно. Роман Ф. Эмина «Письма Ернеста и Доравры» (1766) — очевидное подражание «Новой Элоизе» Руссо. В пьесах Лукина, в «Бригадире» Фонвизина чувствуется влияние европейской сентиментальной драматургии. Отзвуки стиля «Сентиментального путешествия» Стерна можно обнаружить в творчестве Н. М. Карамзина. «

Эпоха русского сентиментализма — «век исключительно усердного чтения» . «Книга становится излюбленным спутником в одинокой прогулке», «чтение на лоне природы, в живописном месте приобретает особую прелесть в глазах «чувствительного человека», «самый процесс чтения на лоне природы доставляет «чувствительному» человеку эстетическое наслаждение» — так литературу начинают воспринимать не разумам, а скорей душой и сердцем

Но, несмотря на общие черты русского сентиментализма с европейским, он формировался на русской земле, при других общественных и исторических обстоятельствах.

«Крестьянский бунт, переросший в гражданскую войну, внес свои коррективы как в понятие «чувствительности», так и в образ «сочувственника». Они обрели, и не могли не обрести, ярко выраженную социальную окраску. Радищевское: «крестьянин в законе мертв» и карамзинское: «и крестьянки любить умеют» не столь различны меж собой, как это может показаться на первый взгляд. Проблема естественного равенства людей при их общественном неравенстве имеет у обоих писателей «крестьянскую прописку». И это свидетельствовало о том, что идея нравственной свободы личности лежала в основе русского сентиментализма, но этико-философское ее наполнение не противостояло комплексу либеральных социальных понятий. «

Произведения русского сентиментализма имели свои индивидуальные особенности у каждого автора. Радищев писал радикально-политические произведения, раскрывая противостояние личности и общества, лежащее в основе карамзинского психологизма- все это не оставалось бесследно. Однако концепция «двух сентиментализмов», сегодня уже не актуальна. Открытия Радищева и Карамзина находятся не только и не столько в плоскости их социально-политических взглядов, сколько в области их эстетических завоеваний, просветительской позиции, расширения антропологического поля русской литературы. Именно эта позиция, связанная с новым пониманием человека, его нравственной свободы при социальном закрепощении и несправедливости, способствовала созданию нового языка литературы, языка чувства, ставшего объектом писательской рефлексии. Комплекс просветительских социальных идей переходит таким образом из плана общественной гражданской позиции в план индивидуального человеческого самосознания. И в этом направлении усилия и поиски Радищева и Карамзина были одинаково значимы: одновременное появление в начале 1790-х гг. «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева и «Писем русского путешественника» Карамзина лишь документировало эту связь.

Уроки европейского путешествия заменялись русскими путешествиями, опыт Великой французской революции был не так близок, как осмысление опыта русского рабства. Проблематика героя и автора в этих русских «сентиментальных путешествиях» — прежде всего история сотворения новой личности, русского сочувственника. Герой-автор обоих путешествий не личность, а модель сентиментального миросозерцания. Конечно же эти модели были различны, но эти различия были заметны только в пределах одного метода. «Сочувственники» и Карамзина и Радищева — современники бурных исторических событий в Европе и в России, и в центре их рефлексии — отражение этих событий в человеческой душе.

Итак, подводя итог, хочется сказать, что английский сентиментализм являлся эталоном данного направления и брался за основу при создании русского течения, однако русские авторы смогли адаптировать этот стиль под своего читателя. В этих произведениях переживаниям английских рыцарей, предпочитались чувства крестьян, любовь к природе, дополнялась любовью к родине. Чувствительность и чувствительный герой русского сентиментализма не только раскрывали свой внутренний мир, но и пытался воспитать читателя на новых философских началах, но с учетом реального исторического и социального опыта.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

«Учительная, воспитательная функция, традиционно присущая русской литературе, осознавалась и сентименталистами как важнейшая». Сентиментализм в России стремился научить человека мыслить по-другому, подарить альтернативные подходы к восприятию окружающих мира. Список использованной литературы:

1. Сентиментализм в Англии (дата обращения 30.09.16)

2. Сентиментализм как литературное направление, своеобразие русского сентиментализма (дата обращения 30.09.16)

УДК 811. 11

Л.Е. Смирнова

К. пед. н., доцент Факультет иностранных языков Ульяновский государственный педагогический университет им. И.Н. Ульянова Г. Ульяновск, Российская Федерация

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ АУТЕНТИЧНЫХ ТЕКСТОВ

Аннотация

В статье рассматриваются лингвистические и экстралингвистические особенности аутентичных текстов, дана характеристика признаков спонтанной речи.

Ключевые слова

Лингвистические и экстралингвистические особенности, аутентичность, спонтанная речь, иностранный язык.

Навык «понимания» — это всего лишь поверхностное проявление глубоко внутренней способности коммуникативных видов деятельности, которые нужны для понимания и осуществляются с помощью стратегий языкового и неязыкового характера.

В реальной жизненной ситуации понимание наряду с восприятием речи на слух служит зрение и многие экстралингвистические ситуативные факторы. Информация по радио, телефону ит.п. декорируется по интонации, скорости, ритму, ударениям и акустическому контексту (объявления на вокзале). Для письменных текстов тоже существуют сигналы, помогающие установить неизвестное благодаря ассоциациям, аналогиям, знанию правил. В газете это внешнее оформление статьи, ее место на странице и ее структура.

Для изучающего иностранный язык проще иметь дело с текстом, так как он может на нем задержаться, разделить его на смысловые части, в любое время обратиться к отдельным составляющим, в то время как речь по радио или телевидению беглая и может быть декорирована только с помощью экстралингвистических сигналов, таких как ситуативный контекст, жесты, мимика. В письменной речи легче распознать закономерности и продуктивно их использовать для понимания. В акустически воспринимаемой речи слушатель ориентируется только на просодические сигналы: интонация, скорость, ударение, произношение. В тоже время печатные тексты не дают никакого представления об устной речи. Паралингвистические факторы являются важной составной частью коммуникации. Понимание и владение психологическими аспектами общения- неотъемлемые компоненты обучения иностранному языку. В нем присутствует весь спектр человеческих восприятий, настроений и отношений.

Сентиментализм в литературе, его основные черты и представители ❤️

Термин «сентиментализм» (чувственность) в искусстве принято называть мышлением, которое подчеркивает эмоциональную основу всех проявлений жизни. Сентиментализм в литературе представлен целым поколением как западных, так и русских художников слова, несмотря на то, что его эпоха длилась сравнительно недолго — с начала 18 до начала 19 века. Родина этого литературного жанра — Великобритания.Именно здесь в конце второго десятилетия 18 века родились и стали доступны массовому читателю «Времена года» Джеймса Томсона. Это литературное произведение, состоящее из нескольких ранее разрозненных стихотворений, прививало людям любовь к окружающему миру. Каждое стихотворение открывало читателю

удивительного мира сельских просторов, красоты деревенских пейзажей.

Факел Томсона принял английский писатель Томас Грей в его элегии «Сельское кладбище». Автор также старался заинтересовать читателя описанием природы, пробудить в нем любовь или хотя бы сострадание к простому деревенскому жителю, который просто живет и много работает на благо семьи и Родины.Все работы Грея пронизаны размышлениями о жизни сельских жителей, что придает ему задумчивый и меланхоличный характер. Сентиментализм в литературе неизменно ассоциируется с именами Лоуренса Стерна («Сентиментальное путешествие») и Сэмюэля Ричардсона («Кларисса Харлоу»). Второй никогда не писал о природе, смысл его произведений заключался в описании разных человеческих характеров, а также судеб их владельцев. Ричардсон умело заставлял все высшее английское общество того времени вздыхать и переживать

Сентиментализм в литературе Франции связан с творчеством Жана Жака Руссо и Жака де Сен-Пьера.Под влиянием сентиментальных настроений английских писателей были созданы такие произведения, как «Жизнь Марианны», «Новая Элоиза», «Поль и Вирджиния». В романах французских писателей середины 18 века

преобладает сочетание сентиментальных настроений героев на фоне красоты природы: городских парков, лесных озер и рек. Особенно далеко в своих литературных изысканиях заходит де Сен-Пьер, перенося главных героев романа «Поль и Виржини» в далекую Южную Африку.Перед читателем его произведений — пара любящих молодых людей, живущих вдали от городского смога и суеты, наедине с девственной природой и своими искренними чувствами.

Сентиментализм в русской литературе проявляется только в последние десятилетия XVIII века, когда Николай Карамзин, вдохновленный произведениями Гетты, Ричардсона и Руссо, пишет свои «Письма русского путешественника». Следует отметить, что в будущем у Карамзина был десяток подражателей, как в начале XIX века, так и спустя много лет.Его произведение «Бедная Лиза» считается настоящим шедевром русской сентиментальной прозы. История о бедном, обманутом человеке покорила сердца многих тысяч читателей. Александр Измайлов, вдохновленный романом, написал в 1801 году свою «Бедную Машу», Иван Свечинский — «Генриетту» (1802). Основные черты русского сентиментализма:

Культ чувственности, преобладание чувств над волей человека;

Богатство внутреннего мира главных героев;

Стремление героев к высоким идеалам, их вечный поиск настоящих чувств.

Целью русской чувственной прозы было создание нового поэтического языка, который должен был заменить старый высокомерный и давно установившийся аристократический язык. К сожалению или к счастью, этого не произошло. К 1820 году русская сентиментальность полностью исчерпала себя, а ее цели остались невыполненными.

Сегодня многие историки и искусствоведы склонны считать, что сентиментальное литературное направление было лишь мимолетным этапом в развитии мировой литературы в целом.Сентиментализм в литературе середины XVIII века был переходом от классицизма к романтизму. Став в конечном итоге ненужным, он исчерпал себя, открыв дорогу новому литературному направлению.

Сентиментализм и отечественная художественная литература — американская литература

Введение

Форма американского семейно-сентиментального романа сложилась в конце 18 — начале 19 века. Основываясь на британских романах 18-го века, которые, как правило, отдавали предпочтение аффективным отношениям, такое письмо стало ассоциироваться с женщинами-писательницами в 19-м веке из-за возникновения идеологии «отдельных сфер».Эта идеология всегда была феноменом среднего класса и часто белым, который поощрял гендерную идентификацию работы с мужчинами и дома с женщинами. В 19 веке писательницы в Соединенных Штатах часто сочетали антипросвещенческий акцент на эмоциях с домашними сюжетами, которые говорили о силе чувств для осуществления правильных действий. Популярные среди читательниц домашние романы, написанные в сентиментальном стиле, как правило, изображают главную героиню молодой девушки, которая должна полагаться на свой моральный компас, чтобы вести ее через аморальный мир, путь, который часто ведет к браку.Литература, которая вызвала сентиментальный ответ на конкретную несправедливость, стала отождествляться с женщинами, использующими сентиментальные условности, чтобы пролить свет на социальные проблемы. В самом популярном американском романе XIX века «Хижина дяди Тома » Гарриет Бичер-Стоу сентиментальность использовалась для устранения зла рабства. Сентиментальная литература также часто ассоциировалась с христианством и / или формами христианской благотворительности, применяемой к движениям за реформы. Большая часть литературы о реформах была посвящена разработке модели гражданства, которая увязывалась с классовой мобильностью, предполагая при этом принадлежность к среднему классу.Несмотря на современную популярность сентиментального жанра, позже он был дискриминирован как условный. С 1970-х и 1980-х годов критики пытались вернуть сентиментализм в американский литературный канон. Позднее критики также проанализировали его социальное и экономическое влияние, в том числе его критику потребления и его распространение через печатные СМИ, и переоценили его научную и этическую основу. Также учитывались писатели-мужчины и сентиментальные образы. Другие критики, в том числе Лорен Берлант, стремились расширить культурную эпистемологию сентиментализма за пределы XIX века, чтобы рассмотреть тексты и движения XX века.Самыми популярными американскими писателями отечественной и сентиментальной фантастики были Лидия Мария Чайлд, Мария Камминс, Кэтрин Мария Седжвик, Э. Д. Э. Н. Саутворт и Сьюзен Б. Уорнер. Сенсационная фантастика и трактаты о воздержании / отмене смертной казни были среди других современных жанров, в которых использовались сентиментальные образы. Споры о том, как сентиментальная литература представляет политические категории, продолжают оставаться важной чертой как исторической, так и критической трактовки.

Основные тексты

Одна из самых влиятельных работ в этом жанре — Хижина дяди Тома (Стоу, 1982).Написанный, чтобы способствовать сопротивлению принятию Закона о беглых рабах, роман стремился вызвать эмоциональное вложение со стороны белых читателей, особенно путем привлечения внимания к трудным условиям, с которыми сталкиваются матери в рабстве. Ключевыми персонажами романа являются титулованный дядя Том, который постепенно продвигается дальше на юг в более ограниченные формы рабства, чтобы встретить героическую смерть после жестокого избиения, и Элиза, которая драматично пересекает реку Огайо, прыгая с одной льдины на другую, в конце концов. на свободе в Канаде.Влияние романа трудно переоценить, даже если его присутствие на американской культурной сцене, возможно, было более очевидным благодаря многочисленным инсценировкам в передвижных театрах. Другая сентиментальная и домашняя литература была посвящена бедности, урбанизации и жизни вдов после смерти в гражданской войне. «Камминс 1854» — важный роман о городской бедности и детстве, bildungsroman о бедной девушке, добившейся христианского искупления. Warner 1850 переезжает из города в деревню вслед за молодой девушкой, чьи жизненные невзгоды были созданы и в конечном итоге искуплены христианской верой.Фелпс 1869 обращается к трудной работе траура, изображая эмоциональные сообщества среди оплакивающих женщин после Гражданской войны. Саутворт 1859 нарушает некоторые условности сентиментального романа, помещая девочку-сорванца-героиню в авантюрные сюжеты сенсационной фантастики, хотя история разворачивается в браке.

Камминс, Мария. Фонарщик, или Борьба и победы девочки-сироты. Лондон: Уильям Николсон и сыновья, 1854.
Ключевой текст в литературе о бедности и детстве, роман начинается с обнищавшей девушки, которая наблюдает за фонариком, идущего по городской улице, и следует за ее воспитанием, когда она добивается экономического выживания и христианства выкуп.
Фелпс, Элизабет Стюарт. Ворота приоткрытые. Бостон: Осгуд и Филдс, 1869.
В этом чрезвычайно популярном романе после Гражданской войны трудность христианского смирения перед лицом потери сочетается со способностью женских персонажей находить утешение и вдохновение друг в друге.
Саутворт, Эмма. Скрытая рука. Чикаго: М. А. Донохью, 1859.
Капитола, героиня романа Саутворта «Скрытая рука », — самодостаточная и независимая героиня, которая одевается как мальчик и сражается на дуэлях; Несмотря на то, что ее история заканчивается замужеством, этот нашумевший роман можно рассматривать как контрпример к сентиментальной и домашней литературе.Героиня Саутворта Капитола не похожа на традиционных сентиментальных героинь; она, как и газета, представляет собой гибрид гендерных норм и национальной сплоченности.
Стоу, Гарриет Бичер. Хижина дяди Тома . Библиотека Америки. Нью-Йорк: литературная классика Соединенных Штатов, 1982.
Возникает или основывается на многих условностях сентиментализма, включая прямой адрес читателя, просящий читателя наладить эмоциональные связи с нуждающимися (порабощенными) и смерть красивой девушки.Роман Стоу породил стереотип дяди Тома, бескорыстного черного слуги, верного прихотям своего белого хозяина. Много критики было высказано в адрес романа в ХХ веке, особенно в отношении увековечения Стоу стереотипов чернокожих и ее одобрения колонизации в конце книги. Впервые опубликовано в 1852 г.,
Уорнер, Сьюзан Б. Широкий, широкий мир. Лондон: Уильям Николсон и сыновья, 1850.
После «восстановления» этого романа, написанного Джейн Томпкинс, этот роман стал доступен для использования в классе.Его главная героиня, Эллен Монтгомери, отправляется жить к несчастной тете Форчуне из-за болезни и последующей смерти ее матери. Ее испытания и невзгоды в качестве городской девушки, которая должна научиться жить в суровом мире страны, а также находить христианское терпение, сделали этот роман безудержным бестселлером.

к началу

Пользователи без подписки не могут видеть полный контент на эта страница.Пожалуйста, подпишитесь или войдите.

Как подписаться

Oxford Bibliographies Online можно получить по подписке и бессрочному доступу к учреждениям. Чтобы получить дополнительную информацию или связаться с торговым представителем Оксфорда, щелкните здесь.

Перейти к другим статьям:

Артикул

Вверх

Адамс, Генри
Афроамериканские народные традиции
Олкотт, Луиза Мэй
Алекси, Шерман
Американская исключительность
Американская литература и религия
«Американский ренессанс»
Амири Барака (Лерой Джонс)
Анайя, Рудольфо
Андерсон, Шервуд
Поэзия острова ангелов
Антин, мэри
Анзалдуа, Глория
Остин, Мэри
Болдуин, Джеймс
Барт, Джон
Удары
Беллами, Эдвард
Беллоу, Сол
Библия и американская литература, The
Епископ Елизавета
Борн, Рэндольф
Бойл, Кей
Брэдфорд, Уильям
Брэдстрит, Энн
Брукс, Ван Вик
Браун, Стерлинг
Браун, Уильям Уэллс
Батлер, Октавия
Берд, Уильям
Кахан, Авраам
Рассказы о пленении
Катер, Вилла
Сервантес, Лорна Ди
Чеснатт, Чарльз Уодделл
Ребенок, Лидия Мария
Детские исследования
Шопен, Кейт
Сиснерос, Сандра
Литература гражданской войны 1861–1914 гг.
Кларк, Уолтер Ван Тилбург
Купер, Анна Джулия
Законы об авторском праве
Корридос
Крейн, Стивен
Крус, Сор Хуана Инес де ла
Каллен, советник
Культура, масса и популярность
Дэвис, Ребекка Хардинг
Закон Дауэса о множественности
де Бургос, Джулия
Делани, Сэмюэл Р.
Дик, Филип К.
Дикинсон, Эмили
Инвалидность
Доктороу, Э.
Дуглас, Фредерик
Драйзер, Теодор
Дубус, Андре
Данбар, Пол Лоуренс
Данбар-Нельсон, Алиса
Дюна и серия Дюна, Фрэнк Герберт
Истман, Чарльз
Итон, Эдит Мод (Суй Син Фар)
Эдвардс, Джонатан
Элиот, Т.С.
Эмерсон, Ральф Уолдо
Экологическое письмо
Эквиано, Олауда
Эрдрих (Оджибве), Луиза
Фолкнер, Уильям
Фосет, Джесси
Ферлингетти, Лоуренс
Фидлер, Лесли
Фицджеральд, Ф.Скотт
Фрэнк, Уолдо
Франклин, Бенджамин
Фриман, Мэри Уилкинс
Пограничный юмор
Фуллер, Маргарет
Гейнс, Эрнест
Гирлянда, Хэмлин
Гаррисон, Уильям Ллойд
Гибсон, Уильям
Гилман, Шарлотта Перкинс
Гинзберг, Аллен
Глазго, Эллен
Золото, Майк
Гонсалес, Йовита
Графические повествования в U.С.
Великое пробуждение
Григгс, Саттон
Харпер, Фрэнсис Эллен Уоткинс
Харт, Брет
Хоторн, Натаниэль
Хоторн, София Пибоди
H.D. (Хильда Дулиттл)
Хеллман, Лилиан
Хемингуэй, Эрнест
Хиггинсон, Томас Вентворт
Хьюз, Лэнгстон
Имажинизм
Индийское удаление
Ирвинг, Вашингтон
Джеймс, Генри
Джефферсон, Томас
Джен, Гиш
Иезуитские отношения
Джеветт, Сара Орн
Джонсон, Чарльз
Джонсон, Джеймс Уэлдон
Керуак, Джек
Кинг, Мартин Лютер
Киркленд, Кэролайн
Ларсен, Нелла
Ле Гуин, Урсула К.
Льюис, Синклер
Лондон, Джек
Лонгфелло, Генри Уодсворт
Потерянное поколение
Лоуэлл, Эми
Журналы, американские девятнадцатого века
Явное направление
Мазер, Хлопок
Максвелл, Уильям
Маккей, Клод
Мелвилл, Герман
Меррилл, Джеймс
Миллей, ул. ЭднаВинсент
Миллер, Артур
Мур, Марианна
Моррисон, Тони
Скорбящий голубь (Оканоган)
Мукерджи, Бхарати
Мюррей, Джудит Сарджент
Устная литература коренных американцев
Газеты, американские девятнадцатого века
Норрис, Зои Андерсон
Нортап, Соломон
О’Брайен, Тим
Окком, Самсон и индейцы браттон
Олсен, Тилли
Ортис, Саймон
Петри, Энн
Пиат, Сара
Плат, Сильвия
По, Эдгар Аллан
Портер, Кэтрин Энн
Пролетарская литература
Реализм и натурализм
Рид, Измаил
Регионализм
Рич, Эдриенн
Ривера, Томас
Робинсон, Ким Стэнли
Рот, Филипп
Руис де Бертон, Мария Ампаро
Расс, Джоанна
Санчес, Соня
Скулкрафт, Джейн Джонстон
Сентиментализм и отечественная фантастика
Проповеди
Секстон, Энн
Силко, Лесли Мармон
Синклер, Аптон
Смит, Джон
Смит, Лилиан
Споффорд, Харриет Прескотт
Штейн, Гертруда
Стивенс, Уоллес
Стоддард, Элизабет
Стоу, Гарриет Бичер
Терри Принс, Люси
Торо, Генри Дэвид
Путешествие во времени
Турже, Альбион В.
Трансцендентализм
Правда, Соджорнер
Твен, Марк
Апдайк, Джон
Вальехо, Мариано Гваделупе
Вирамонтес, Елена Мария
Уокер, Дэвид
Уокер, Маргарет
Военная литература, Вьетнам
Уоррен, Роберт Пенн
Уэллс, Ида Б.
Велти, Юдора
Вестерны
Уортон, Эдит
Уитмен, Уолт
Богемный Нью-Йорк Уитмена
Уиттиер, Джон Гринлиф
Уайдман, Джон Эдгар
Уильямс, Теннесси
Уилсон, август
Уинтроп, Джон
Вистер, Оуэн
Волк, Эмма
Вулсон, Констанс Фенимор
Райт, Ричард

Вниз

Литература и война в восемнадцатом веке

Исследования литературы и войны в восемнадцатом веке сформированы, если не полностью определены, феноменом, о котором Максимиллиан Новак обращается в своем эссе 1992 года «Война и ее недовольство в художественной литературе восемнадцатого века: Или, почему художественная литература восемнадцатого века не появилась а Война и мир .Истоки эссе лежат в конференции, которую Новак посетил двумя годами ранее, и на вопросе, заданном его группе, об отсутствии «Войны и мира » восемнадцатого века. Новак уточняет и сокращает вопрос, почему Британия «не выпустила полностью успешный роман, в котором серьезно рассматривались бы важные проблемы, порожденные войной»; затем он пытается ответить на него через историю литературы и анализ. Его обзор работ Генри Филдинга, Даниэля Дефо, Джонатана Свифта, Сэмюэля Джонсона и Тобиаса Смоллетта приводит к выводу, что такой роман не появился, «потому что многие писатели заняли позицию, которая была категорически против изображения любого вида войны и, когда они преодолевая это сопротивление, они стремились использовать сатиру и комический гротеск.¹ Это не особенно убедительный аргумент. Новак предполагает желательность баланса в военной фантастике, показывает, что писатели восемнадцатого века имели тенденцию избегать баланса в пользу сатиры и иронии, и приходит к выводу, что это предпочтение препятствовало созданию «полностью успешного» военного романа. Другими словами, он пытается объяснить, почему что-то не произошло, показывая, что что-то еще произошло, и формулирует аргумент в своих собственных оценочных критериях. Возможно, его название должно было быть «Что произвел восемнадцатый век вместо войны и мира ?»

Ценность эссе Новака заключается в явлении, которое оно определяет и подчеркивает, а не в аргументах, которые оно предлагает.Восемнадцатый век, как он указывает, не дал сразу узнаваемого крупного военного текста. Это отсутствие настолько поразительно, что заставило А. Д. Харви, например, написать о «падении интереса к войне как литературной теме». ² На самом деле такого спада не было, поскольку, хотя в восемнадцатом веке не было крупных военных работ, было распространение творческих писаний о войне. Джиллиан Рассел, вероятно, заходит слишком далеко в направлении, противоположном Харви, утверждая, что «все литературные произведения« долгого »восемнадцатого века (1688–1832) в той или иной степени были связаны с темой войны.Но она права в своем общем восприятии распространения темы войны в письменной форме восемнадцатого века, как среди произведений, которые остались известными, так и среди тех, которые канули в Лету. ³ Итак, в писаниях восемнадцатого века о войне есть две явно несовпадающие характеристики: много, но нет серьезных работ.

К этому следует добавить третье явление. Восемнадцатый век был периодом войн, а во второй его половине — преимущественно империалистической войны. Британия и ее великий конкурент, Франция, столкнулись друг с другом в войне за испанское наследство (1701–1714 гг.), Войне за австрийское наследство (1740–1748 гг.), Семилетней войне (1756–1763 гг.), Войне за Америку. Независимости (1775–1783), а также революционных и наполеоновских войн (1792–1798; 1799–1802; 1803–1814).Это были войны за власть в Европе и (особенно позже) за территорию в мире. В частности, Семилетняя война привела к массовому расширению зарождающейся Британской империи. Хотя они велись в основном за границей, войны все же оказали значительное влияние на родину. Для них были подняты налоги, и (позже) были сформированы ополчения. Молодые люди ушли воевать. Некоторые умерли, их тела остались за границей; некоторые вернулись домой со странными историями и изменили персонажей; а другие по-прежнему возвращались ранеными и участвовали в таких мероприятиях, как странный крикетный матч 1766 года между однорукими и одноногими ветеранами.(Победила однорукая команда. ⁴) Слухи о вторжении ходили довольно часто, и Англия дважды подвергалась вторжению из Шотландии силами, поддерживающими дело Стюарта (1715 и 1745). Даже когда вторжение не казалось неизбежным, газеты пестрели сообщениями о сражениях и столкновениях в Европе, Америке и Индии. Короче говоря, контекстом военных писаний восемнадцатого века была частая война за границей с Францией.

Две выдающиеся характеристики военного письма восемнадцатого века и его контекст сформировали подход ученых к этой теме.Это все еще относительно малоизученная область, но работа над ней разделена на три основные группы. Некоторые ученые сосредоточились на тех немногих важных текстах, которые непосредственно и подробно рассматривают войну, показывая, как они представляют войну или как реагируют на конкретные войны. Вторая группа больше интересуется историей литературы и определением тенденций в большом объеме литературы о войне, как известной, так и малоизвестной. Третья группа — и это, пожалуй, самое богатое направление недавних исследований — изучала историю культуры. Эти ученые рассматривали творческое письмо наряду с журналистикой, политикой, картинами, скульптурой и другими материальными объектами, пытаясь понять развивающуюся культуру страны, часто находящейся в состоянии войны и в процессе приобретения империи с помощью военной силы.При таком подходе литературные произведения представляют интерес в первую очередь не сами по себе, а из-за того, что они показывают о более крупных культурных движениях, и из-за своего места в этих движениях. Они принадлежат к коллективным способам воображения войны и завоеваний в воюющем и завоевывающем обществе и помогают раскрыть их.

В этой области велась очень продуктивная работа, но некоторые вопросы остались без ответа. В частности, есть возможности для более глубокого изучения связей между различными частями культуры и общества.Насколько близки были взгляды, выраженные в сознательном литературном письме, к отношениям в популярной культуре? В какой степени на политические решения (стоит ли и когда вести войну) повлияли образные и эмоциональные представления? Отражались ли литературные произведения официальным идеологиям или оспаривали их? Вторая группа вопросов может исследовать отношение людей к литературе. Повлияли ли общие модели представления войны на то, как она переживалась? Помогло ли литературное изображение приспособить войну воображению человека? Как отдельные писатели внесли свой вклад в развитие литературы и истории культуры? Во второй половине этой главы я пытаюсь дать предварительный ответ на последний вопрос на примере одной, в некотором роде, репрезентативной фигуры середины века, Томаса Пенроуза (1742–1779).

Часть первая: последние работы

Отнюдь не исключающие друг друга, три подхода к военному письму восемнадцатого века — литературный анализ, история литературы и история культуры — существенно пересекаются. Ученый, занимающийся литературным анализом, часто одновременно занимается литературной историей и историей культуры. Хотя обычно имеется достаточно четкая направленность или акцент, чтобы идентифицировать работу как принадлежащую к одному из трех подходов, иногда кажется, что разные интересы имеют почти равный вес.Например, в номере Britannia Issue Говард Вайнброт утверждает, что британская идентичность постепенно формировалась в течение восемнадцатого века из разрозненных материалов, и характеризует «новую смесь» как «часто противоречащую concordia discordia ». Но именно « concordia discors может стимулировать литературное величие». Другими словами, Вайнброт интересуется литературными результатами истории культуры, или, как он говорит чуть позже, его история «предназначена для освещения литературы.⁵ Таким образом, трудно определить, является ли его основным направлением культурное развитие, является ли это серией основных текстов или эти два фокуса равны. Но книга Вайнброта необычна по своему объему и охвату. Большинство комментариев можно более удобно, чем его, отнести к одной из трех приблизительно совпадающих групп, и между ними они составляют большую часть последних работ по военной литературе восемнадцатого века. Нижеследующее не является попыткой всестороннего обзора этой работы, а скорее наброском основных направлений исследования и аргументов последних двух десятилетий.

Восемнадцатый век, как уже отмечалось, не предлагает много примеров такого сложного, устойчивого и детального описания опыта войны, которое стало знакомым из Война и мир, Catch 22 , Sword of Honor трилогия и военная поэзия ХХ века. Два романа Дефо, полковник Джек и Мемуары кавалера , являются возможными исключениями. Рут Мак читает первое с точки зрения повествования об индивидуальном опыте по отношению к истории.Хотя Дефо использует главные сражения как ориентиры для жизни Джека, его герой скучает по ним, так что его личная хронология расходится с публичной хронологией войны. ⁶ Хотя это чтение интересно, оно сосредоточено не столько на войне, сколько на повествовании. Шэрон Алкер, напротив, обнаруживает «солдатское воображение» в Memoirs of a Cavalier . Она делает это, находя в военной риторике современных мемуаров и руководств невысказанное предположение о страхе и неуверенности обычных солдат.Она утверждает, что, повторяя эту риторику в «Мемуарах » и показывая ее несоответствия, Дефо умудряется изобразить душевные страдания кавалера, связанные с его собственным жестоким поведением. ⁷ Первые два шага аргумента убедительны. Военная риторика восемнадцатого века, похоже, действительно содержит неявное признание тревог солдат и ответ на них, и эта риторика вторгается в «Мемуары » . Третий шаг, чтобы связать вторжение с психологией рассказчика, является более предварительным, но он создает новые возможности для чтения романа.

Литература восемнадцатого века богаче публичными реакциями на войну и конкретные войны, чем субъективными оценками. Клаудиа Т. Кайрофф определяет «катарсическую функцию» элегических стихов Анны Сьюард во время американской войны за независимость и указывает на то, как поэзия, используя слово Саймона Бейнбриджа, может «посредничать» в войне с читающей публикой. ⁸ Но Кайрофф больше интересует роль Сьюард как посредника, чем то, что или как она выступает посредником. Она стремится показать, что эта женщина-поэт восемнадцатого века «не соответствует роли домашней музы», а, скорее, становится «выразителем и даже формирователем общественного мнения.⁹ Другими словами, аргумент по сути является призывом признать публичный голос женщины-поэта. Роберт У. Джонс, напротив, сосредотачивается непосредственно на реакции Ричарда Бринсли Шеридана на американскую войну за независимость в трех пьесах и анализирует критику Шериданом британской культуры как «сомнительной, изнеженной и роскошной». Это было обычным беспокойством в восемнадцатом веке, и есть дополнительные возможности для изучения того, как это могло быть преобразовано в пьесах Шеридана из страхов в первые годы Семилетней войны или из страхов (менее связанных с войной), выраженных различные оппозиционные голоса в 1720-е гг.С другим подходом и интересом Дэвид Фрэнсис Тейлор также смотрит на Шеридана, но концентрируется в основном на пародиях на его пьесы, поставленные в Америке. Поступая так, Тейлор входит в обширный подлесок второстепенной литературы восемнадцатого века о войне. Оба замечания, которые он делает, поучительны: пародийные тексты могут использовать потенциал новых медиа для вмешательства в дискуссии о войне, и что эти пародии могут представлять собой ранние образцы постколониальной литературы. ¹⁰

Сьюард и Шеридан рассматривают современную войну как явную тему.Возможно, более интересным, чем любой другой, на эту тему является один крупный текст, который в основном был написан и опубликован во время войны, в нем изображены два солдата-ветерана среди главных героев, и он избегает прямых комментариев о войне. До недавнего времени ученые не уделяли особого внимания политическим аспектам книги Лоуренса Стерна Tristram Shandy . Но Кэрол Уоттс в своей книге « Культурная работа Империи » 2007 года, которая, по общему признанию, больше посвящена истории культуры, чем Стерн, пытается установить соответствие между новыми субъективностями, сформированными имперской войной, и воображаемыми мирами Тристрама Шенди и другие произведения Стерна.¹¹ Несколькими годами ранее Томас Кеймер приводил доводы в пользу более оппозиционного Стерна. По мнению Кеймера, «Тоби и Трим в миниатюре пародируют фанатичное расточительство военного отряда, в то время как возражения Уолтера имеют в себе явный бутитовый оттенок». Разделы «Тоби» и «Трим» в целом предлагают «сильное ироническое напоминание о зле войны в целом, а также о« опустошении, кровопролитии и расходах », которых она продолжает стоить». ¹² О позиции Кеймера можно многое сказать. Эксцентричное хобби Тоби и Трима — это гротескно бессердечный ответ на страдания мирных жителей и солдат в настоящих европейских городах, которые они ради развлечения превращают в кукольные домики на заднем дворе.Но загадка в том, что в остальном двое стареющих ветеранов не выглядят бессердечными. Смысл исследования Стерном сложных реакций на войну остается неопределенным, но отчет Кеймера является полезным напоминанием о важности современной войны для его романа.

Чего бы еще ни достиг Tristram Shandy , он более ясно, чем, возможно, любой предыдущий текст, показывает вторжение внешнего конфликта в местный и внутренний. Боулинг на заднем дворе, самое уютное место, становится миниатюрной копией укрепленных городов, которые были осаждены и разрушены во время войны за испанское наследство.Некоторые ученые плодотворно обратились к иному типу посягательств, касающемуся военных приемов и тем, в отечественную художественную литературу. М. Джон Кардуэлл, например, прослеживает военные образы Clarissa , чтобы показать, как Сэмюэл Ричардсон использует эту специализированную лексику, чтобы усилить негативную энергию характера Лавлейс. Кардвелл использует пояснительный подход. При чтении используется контекст, чтобы объяснить, что означает роман, а не встраивать роман в контекст. ¹³ Мэри А.Работа Фавре шире и сложнее этой. В статье 2005 года она перечитывает Persuasion как «повседневный отчет о войлочном, если не признанном опыте войны». Гражданский опыт войны для Фавре — это не знакомство с военными фактами или словарным запасом, а образ жизни, мышления и чувств — то, что она называет «ритмами повседневных умов». В ее статье показано, как «аффективные структуры, требуемые войной», формируют сюжет, язык и психологию романа Джейн Остин.Это богатое направление исследований, и Фавре развила его в своей важной книге 2009 года «Война на расстоянии ». ¹⁴

Некоторые из уже упомянутых ученых строят свои обсуждения текстов в рамках более широкого развития литературной и культурной истории. Другие рассматривают эти события более концентрированно. Тема книги Дастина Гриффина 2001 года « Патриотизм и поэзия, » — это развивающаяся национальная идентичность, а не представление о войне, но война неизбежно входит в любое обсуждение патриотизма этого воинственного века.Гриффин указывает, например, на «своего рода тупик», в который патриотическая эпопея зашла к 1740-м годам, и важный поворот к элегии и поэзии поражения в одах Уильяма Коллинза. ¹⁵ На первый взгляд тема Мелинды Рабб кажется более эзотерической, чем эта. Она берет за отправную точку тот факт, что «сцены расчленения мужчин не являются чем-то неслыханным или неслыханным, но довольно частыми и яркими в течение долгого восемнадцатого века». Исходя из этого, она обсуждает «пропавшие части мужчин» в различных текстах и то, как многократное использование фигуры расчленения отражает косвенное вовлечение в вопросы гендерной идентичности, которые слишком сложно решить.Хотя (как и в случае с Гриффином) представление о войне является лишь частью темы Рабба, она показывает преобладание в нем одного вида повторяющихся образов.

Обеспокоенность Рабба не начинается и не заканчивается историей литературы. Она также заинтересована в пересечении этого с историей культуры и, в частности, в том, как примеры расчленения, которые она обсуждает, отражают «кризис мужественности». ¹⁶ Такая направленность характерна для большей части лучших недавних работ по военному письму восемнадцатого века.Некоторые ученые подходят к этой теме с точки зрения связи между литературной, политической и социальной историей. Эндрю Линкольн, например, сосредотачивает внимание на войне за испанское наследство, «в которой произошло как консолидация британского« военно-финансового государства », так и попытка установить культуру вежливости». Он прослеживает эту развивающуюся вежливость в изменении представлений о герое как о спокойном и человечном и связь этих представлений с новыми идеалами «социального поведения». ¹⁷ В своей книге 2004 года Кардуэлл применяет аналогичный подход к Семилетней войне, хотя его интерес несколько больше политический, а его тексты немного менее литературны.Он утверждает, что «баллады и поэзия функционировали как решающие механизмы в построении патриотической идентичности [Уильяма] Питта», иллюстрируя вклад творческого письма в политические дебаты с помощью ряда примеров, как популярных, так и сознательно литературных. ¹⁸

Некоторые ученые читают военную литературу скорее с точки зрения политизированной, чем политической истории. Уоттс является одним из примеров, когда она проводит связь между чувствительностью Тристрама Шенди и развивающейся империи.Другой — Сувир Каул. Его книга 2009 года « Британская литература восемнадцатого века и постколониальные исследования » использует идеи постколониальной критики, чтобы показать, как литературные тексты раскрывают «грубые, требовательные и неумолимые процессы» строительства нации. Читая книгу Roderick Random , он анализирует разделы романа и приходит к выводу, что рассказ Смоллетта раскрывает «жестокую, эксплуататорскую систему, разработанную для обогащения немногих и нанесения вреда большому числу людей». ¹⁹

Немного иной подход заключался в расширении диапазона текстов и объектов, которые могут быть прочитаны как представляющие империю и военную мощь, захватившую и удержившую ее.Эти исследования не всегда касаются литературной репрезентации, но они расширяют наше понимание репрезентации в целом и места литературных текстов в ней. Ала Алрайес, например, рассматривает повествования о военно-полевых судах и то, как они «изменяли представления об империи и ее горестях». Его отчет основан на внимательном чтении и анализе, но из этого он делает общий вывод о непростом сосуществовании беззаконной военной силы, необходимой для создания империи, и правовых форм, необходимых для ее поддержания.Хотя он не распространяет свое чтение на другие литературные тексты, было бы полезно проверить, существует ли и как такое напряжение и в них. ²⁰ Трой О. Бикхэм сосредоточен на объектах, а не на текстах. Он исследует публичные демонстрации артефактов американских индейцев во второй половине столетия, чтобы показать, как «материальная культура предоставила британцам дополнительный путь взаимодействия с этими местами и народами». Наконец, Лейтон Джеймс обращается к рассказам солдат начала девятнадцатого века, связывая их с современными путевыми заметками.По его словам, «многие солдаты, похоже, использовали язык и форму путешествий, чтобы построить свое собственное повествование». ²¹ Аргумент затрагивает, но не решает (и нельзя ожидать, что он решит) ключевой вопрос о литературном представлении войны: в какой степени индивидуальный опыт войны, особенно опыт отдельного комбатанта, сформирован традиционными способами воображения Это? Это вопрос, который еще мало обсуждался применительно к восемнадцатому веку.

Пожалуй, самая амбициозная работа на сегодняшний день о связи между культурой и войной в восемнадцатом веке — это книга Хольгера Хука «Империи воображения » (2010). В обширной книге Хока речь идет не о литературных произведениях, а о живописи, скульптуре, памятниках, коллекциях и выставках второй половины восемнадцатого и первой половины девятнадцатого века. Его цель — изучить «некоторые из культурных, художественных и творческих работ, которые британцы предприняли, чтобы помочь стране смириться с потерей американских колоний, поддержать долгую борьбу против революционной и наполеоновской Франции и утвердить растущая империя в Индии.Глаголы здесь указывают на основную идею книги. Хук предполагает, что культура функционирует, чтобы помочь людям «примириться» с войной и империей, то есть сделать приемлемыми срыв войны и жестокость империи. И он ищет образцы культурного производства, которые демонстрируют этот имплицитный тезис. Его раздел, посвященный кодам мужественности, например, постулирует довольно устойчивое и последовательное развитие к идеалу, объединяющему «военную мужественность и чувственность». ²² Безусловно, такое развитие событий было, но оно, вероятно, характеризовалось скорее «неуверенным, действительно неряшливым« прогрессом », который Вайнброт усматривает в истории, чем плавным развитием.²³ Это не для осуждения работы Хука. Его книга — это потрясающее произведение истории культуры — обширное, проницательное и одновременно занимательное. Но недостаток метода состоит в том, чтобы искать и находить закономерности и формулировать их с уверенностью, которая игнорирует или исключает исключения и человеческий беспорядок. ²⁴

Часть вторая: Томас Пенроуз

История литературы и культуры ищет тенденции. Несмотря на свои очевидные достоинства, такой подход имеет тенденцию загонять разнородную человеческую реальность в гомогенизирующий паттерн и в процессе минимизировать различия, уменьшать напряженность и сглаживать неровности.В частности, изучающий литературу может потерять ощущение уникальности произведения и особого вклада, который оно вносит. Это бремя критики Мелвина Нью в книге Уоттса «Культурная работа империи », когда он пишет, что «Стерну нигде не разрешается говорить с критиком в этой книге». Возражение Нью основано на его взгляде на труды Стерна как на гениальные произведения и, как следствие, на приверженности ученых тому вниманию, которое, по его мнению, такие произведения заслуживают и требуют. Таким образом, он приветствует «критические подходы» четырех других рецензируемых им книг, в которых «ученость служит сочинениям Стерна, его гению.²⁵ Но даже там, где нет никаких свидетельств великого гения, есть причина внимательно присматриваться к отдельным произведениям или писателям. Стихи, пьесы и романы, принадлежащие к более крупным движениям в истории литературы и культуры, часто выражают глубокие чувства и глубоко укоренившиеся идеи, пытаются примирить или уравновесить напряженность и противоречия между ними, а также пытаются придать форму и порядок аморфным и тяжелый опыт. Конечно, их можно законно использовать в качестве документальных свидетельств культурного развития, но их особое качество и ценность заключаются в образной борьбе, которую они фиксируют и разыгрывают с эфемерным опытом и непреодолимой реальностью.Иногда это также заключается в уникальном вкладе, который они вносят в расширяющийся диапазон возможностей репрезентации. История литературы — продукт отдельных писателей, а также более крупных тенденций и давлений. Пристальное внимание к второстепенным авторам позволяет нам понять природу и источник изменений и развития конкретным и конкретным образом, что невозможно для более общих литературных историй.

Томас Пенроуз (1742–1779) представляет интересный пример. Его небольшая часть стихов, большая часть из которых посвящена войне, принадлежит как ее времени, так и ее автору.Пенроуз опирался на ресурсы современной поэзии и собственное воображение, чтобы понять войну и свой опыт в ней. Различные элементы этих ресурсов находились в противоречии или противоречили друг другу. Например, желание прославить храбрость и дух воина существует наряду с восхищением более мягкими добродетелями и личными воспоминаниями Пенроуза об ужасах морского сражения. А желание найти смысл и возбудить чувства по поводу войны соседствует со знанием масштабов и анонимности современной войны.Попытки Пенроуза разрешить или уладить эти противоречия не совсем успешны. Восемь из двадцати семи стихотворений, которые он оставил после себя, являются незаконченными, и даже его самое известное стихотворение не вызывает воображаемого восприятия, сравнимого с тем, что мы называем крупными военными произведениями. ²⁶ Но это стихотворение «Поле битвы» действительно чего-то достигает. В нем Пенроуз создал новый способ представления войны, который должен был иметь большое влияние на более поздних авторов. Вопрос в том, как ему удалось сделать этот вклад.Похоже, он пришел к поэтической идее в «Поле битвы» через борьбу за понимание и согласование современных боевых идей и образов со своими собственными чувствами о войне и ее переживанием.

Пенроуз в некотором роде представительный образованный человек середины века. Он был выпускником Хертфорд-колледжа в Оксфорде, деревенским священником, по-видимому, ласковым мужем, человеком несколько меланхоличным характером и, в истинно английской эксцентричной манере, коллекционером старинных монет.²⁷ Его стихи, которые делятся на три группы, также в большинстве своем довольно условны. Первая группа, три из которых были опубликованы в виде небольшого тома под названием « Flight of Fancy » в 1775 году, включает шесть древних британских рапсодий в стиле ранней готики, на которые явно повлияли Коллинз и Томас Грей. Вторую группу составляют публичные стихи — длинная сатира на ложный патриотизм, «Очерк противоположностей общественной добродетели» и мрачно возвышенное «Обращение к гению Великобритании ».Обращение , адрес , вероятно, было опубликовано в 1775 году и относится к общественному отклику на недавно начавшуюся войну за независимость Америки, в которой Пенроуз также выступил с проповедью. ²⁸ Последняя группа содержит больше личных стихов, все из которых появились только посмертно в 1781 году в небольшом сборнике, опубликованном Джеймсом Петтитом Эндрюсом, его шурином. Большинство из них — упражнения в духе середины века, с большим количеством взглядов на готику; хотя они и не лишены достоинств, они мало что предлагают нового.

«Поле битвы» отличается тем, что он предвидит, а не следует за тенденцией. В стихотворении изображена молодая женщина, ищущая среди послевоенной бойни тело своего возлюбленного. Бейнбридж посвящает четыре страницы своей книги о романтической поэзии и войне демонстрации того, как Пенроуз «представил» сцену в стихотворении, которую более поздние поэты использовали по-разному. ²⁹ Бейнбридж утверждает, что эти более поздние стихи образуют «поджанр», который он назвал в честь стихотворения Пенроуза. Но влияние началось раньше романтиков.В популярном романе Сэмюэля Пратта 1780 года, Эмма Корбетт , одноименная героиня следует за своим возлюбленным Генри в Америку, где она слышит, что он мертв, оплакивает труп своего брата (тоже солдата, но с другой стороны). ), ищет Генри на поле битвы, несмотря на известие о его смерти, находит его едва живым, выздоравливает, женится на нем, смотрит, как он умирает от лихорадки, возвращается в Англию, рожает их ребенка и быстро умирает сама. Расширенная форма романа позволяет Пратту извлечь больше эмоций из открытия поля боя, чем Пенроуз в лирическом стихотворении.Он посвящает четыре страницы сцене, в которой Эмма высасывает яд индейской стрелы из тела Генри, обменивается с ним трогательными словами и находит транспорт в город. ³⁰ Некоторые особенности этого поджанра исчезают в девятнадцатом веке, но очевидцы смерти солдата остаются одним из основных способов, которыми писатели и художники пытались представить и понять войну за последние два с половиной века. Повторяющаяся эпизодическая сцена, в которой офицер наблюдает за смертью солдата, является, например, наиболее характерной чертой поэзии Первой мировой войны, как патриотической, так и антипатриотической.Пенроуз, конечно, не в одиночку выковал новый способ творческого понимания войны, но он предоставил полезный троп и внес значительный вклад в более широкое развитие.

Пенроуз не только написал одно оригинальное стихотворение, но и отличался от других современных писателей еще и в другом отношении. За исключением Смоллетта и Филипа Френо в Америке, немногие из тех, кто творчески писал о войне в восемнадцатом веке, пережили ее. Пенроуз был. В 1762 году он покинул Оксфорд, чтобы присоединиться к каперу, отплыть в Южную Америку и принять участие в последнем — и несколько катастрофическом — сражении Семилетней войны.Ежегодный регистр за 1762 год рассказывает историю экспедиции. Небольшой англо-португальский флот под командованием капитана Роберта Макнамара («искатель приключений духа и опыта») пересек Атлантику, чтобы атаковать Буэнос-Айрес; но обнаружив, что колония хорошо подготовлена, Макнамара вместо этого обратил свое внимание на Нова Колония, португальское поселение на берегу реки Плейт, недавно захваченное испанцами. Он и его люди возлагали большие надежды на успех и подошли к атаке в карнавальном настроении.«Солдаты, одетые в новую красную форму, расположились на корме и на верхах», — сообщает журнал Register , — «выглядели галантно». Но их надежды не оправдались. Главный корабль, империалистически названный Lord Clive , загорелся «по неизвестной причине» и был быстро охвачен пламенем. Затем последовало ужасное зрелище борта корабля, «окруженного обнаженными людьми, которые всего за несколько минут до этого считали себя почти уверенными обладателями богатства и завоеваний, бросаясь в море с меланхолической альтернативой смерти от огня или воды.Тем временем артиллерийский огонь противника продолжался и усиливался, убивая многих из тех, кто тщетно пытался спастись в воде. Единственное утешение, которое мог найти писатель в этом случае, заключалось в том, что несколько отважных британских моряков, не умеющих плавать и столкнувшихся с верной смертью, провели свои последние минуты, поддерживая ответный огонь по испанцам.

Пенроуз был размещен на другом корабле, Ambuscade , во время боя. Как офицер морской пехоты, он помог бы организовать оптимистичную и тщеславную демонстрацию солдат в красных мундирах на корточках и топах.Когда загорелся Lord Clive , ни Ambuscade , ни остальная часть эскадрильи не могли ничего сделать, чтобы помочь ему и его людям. «Отнюдь не будучи в состоянии оказать помощь пострадавшим», — сообщает Регистр , — другие корабли небольшого флота «были вынуждены выйти как можно быстрее, чтобы их не постигла та же участь». Самолет Ambuscade был сильно поврежден, его состояние уменьшилось до «немногим лучше, чем крушение», и ему удалось сбежать «с трудом».Пенроуз, должно быть, бессильно стал свидетелем резни на корабле Lord Clive с разбитой палубы своего корабля, его морские пехотинцы не могли ни укомплектовать орудия, ни поставить паруса, и он, должно быть, позже узнал, что выжили только 78 из 340 человек. ³¹ Был ранен в какой-то момент в бою. Вместе с остальной частью разрушенного флота он и Ambuscade бежали из битвы, потерпев поражение, чтобы сражаться на север вдоль побережья к безопасному Рио-де-Жанейро.

Невозможно узнать, что заставило этого оксфордского студента оставить свои книги и присоединиться к частной экспедиции против испанской колонии в Новом Свете в последние годы войны.Его семья кажется маловероятным источником мечтаний о воинской славе и каперском богатстве. Судя по тому небольшому количеству свидетельств, которое у нас есть, его отец был строгим моралистом, с определенными взглядами на службу во время войны и на характер, желательный для воинов. В проповеди, прочитанной в своем приходе 18 декабря 1745 года, когда якобиты начали свое отступление из Дерби менее чем за две недели до этого, он подчеркивал ценность поста и воздержания во времена национальной опасности. ³² Двенадцать лет спустя, за три года до того, как его сын покинул университет, чтобы сражаться в Южной Америке, он объяснил ополчению Беркшира, что «Обязательства добродетели и религии» имеют дополнительное значение в «определенные сезоны» и что солдаты, в частности, следует сохранять чистоту при подготовке к бою.³³

Несмотря на этого отца, Пенроуз решил не только драться, но и сражаться на борту капера. В первые годы войны была проведена согласованная кампания по выпуску брошюр, чтобы попытаться улучшить общественный имидж каперов. Один писатель, например, выразил юридический спор 1756 года между Испанией и группой каперов из-за премии Penthievre в весьма патриотических выражениях. (Испания была нейтральной до января 1761 года и в принципе должна была признать право британских каперов на свои призы.) Каперский консорциум, известный как Общество антигалликанцев, существовал, писал он, чтобы «расширить торговлю Англии на и воспрепятствовать введению французских режимов »; его члены состояли исключительно из «джентльменов с лучшим характером и обращением». ³⁴ Были даже оды. Согласно одному из них, антигалликанцы были такими же «верховными» патриотами, как и патриоты республиканского Рима, сравнимыми с Курцием, вымышленным героем-патриотом того периода, в своей готовности «умереть во благо нашей страны».”³⁵

Но никакие риторические нападки не могли скрыть тот факт, что каперство было формой узаконенного пиратства. Автор (возможно, Дефо) знаменитого сборника жизней пиратов, написанного в начале века, установил связь между поощрением каперства во время войны и расцветом пиратства в мирное время. «Люди, которые обычно отправляются на борт каперов», — предположил он, — «отчаянны и смелы, они способны на любое предприятие, в котором есть лишь небольшая вероятность прибыли и прибыли, чтобы поддержать их экстравагантность.³⁶ Время от времени сообщения в новостях во время Семилетней войны подтверждали эту точку зрения. В 1759 году, например, капитан Уильям Лоуренс, «командующий капером Плутона», был казнен за то, что перешел от каперства к пиратству, захватив союзный голландский корабль. ³⁷ Даже Антигалликанская ода неявно признает, что ее поводом является не унижение Франции, а потеря Penthievre и прибыли, которую представляет приз. Его название может быть Для нашей страны , но он сочувствует команде, которая, кажется, намерена «потерять то, что так дорого куплено».³⁸ Другими словами, на кону стояла прибыль, а не патриотизм.

Свидетельства относительно мотивации Пенроуза «сбежать» (его слово) от студенческой жизни ради жизни капера несколько неоднозначны. Самым непосредственным, но не обязательно убедительным доказательством является стихотворение, написанное незадолго до битвы с женщиной, которую он оставил в Англии и которая позже стала его женой. Стихотворение обращается к патриотической любви к бою, описывая, как «боевые трубы зовут к оружию / Каждая грудь с таким пылом согревает / Как известно только британцам.Возможно, в то время, когда все знали, что война заканчивается, Пенроуз присоединился к экспедиции как последний шанс удовлетворить воинственные патриотические эмоции. В 1768 году он придерживался более мрачного взгляда. Он размышляет в стихотворении в день свадьбы своей жене, на которой он должен был наконец жениться пять лет спустя, о том, как выжил после помолвки, и по-разному приписывает свое решение присоединиться к экспедиции сомнениям, которые одолевали его, когда он был студентом, к безумию. юности, к соблазнам «Порока и заблуждения», и к тому, что он был введен в заблуждение своим собственным «беспечным жаром».³⁹ Еще позже, после смерти Пенроуза, Эндрюс писал о своем «рвении к военно-морским и военно-морским линиям, преодолевая его привязанность к своим истинным интересам». Кажется, Пенроуза двигал какой-то юношеский пыл. Но мы не можем знать, было ли это в первую очередь стремлением к богатству (у него есть одно грустное стихотворение о бедности), патриотическим возбуждением («Только британцы знают»), желанием военных приключений («нетерпеливый поворот») или даже чем-то вроде привязанность к романтизированным представлениям о вольных владыках морей, которые также составляли часть рассказов о пиратстве века («Порок и ошибка»).Все, что мы можем знать наверняка, это то, что этот молодой студент внезапно бросил учебу и свою возлюбленную, чтобы проплыть полмира и принять участие в последней ужасной битве войны.

Какими бы ни были побуждения Пенроуза, неудавшаяся экспедиция стала для него и его стихов важным опытом. Эндрюс приписывает свою раннюю смерть в возрасте тридцати шести лет тому, что его конституция была «полностью испорчена» путешествием и битвой. Сам Пенроуз вернулся, почти одержимо, в небольшой группе стихов, которые он оставил на тему войны и причиняемых ею страданий.Как уже упоминалось, даже его брачное стихотворение поглощено его испытаниями и выживанием. После восьми строк, приветствующих прибытие «счастливого утра» свадебного дня, он посвящает двадцать восемь строк своему спасению, прежде чем закончить десятью строками обещаний о преданном супруге, которым он намеревается стать. ⁴⁰ Четыре из сохранившихся стихотворений Пенроуза предшествуют тому, как он стал свидетелем гибели лорда Клайва. Большая часть оставшейся части его работы может, без особого преувеличения, рассматриваться как творческая борьба с его военным опытом.Похоже, он надеялся, что поэзия поможет ему преодолеть травму этого обнадеживающего путешествия к богатству и славе, превратившегося в результате короткой битвы в шок и поражение.

Это была амбициозная и, возможно, тщетная надежда. Мировоззрение и опыт Пенроуза содержали слишком много раздражающих элементов, чтобы их можно было удобно разместить в утешительной поэтической структуре. Он был чувственным человеком, писавшим сентиментально, как это было во времена нежных эмоций. «Любовница горничная», рекомендованная в одном стихотворении «До слез Сожаления», например, напоминает трогательно безумную Марию Стерна и сумасшедшую женщину, над которой рыдал Харли, человек чувств Генри Маккензи.С этим связано некое меланхолическое увлечение смертью. Помимо размышлений о собственной смерти, Пенроуз написал стихотворение о смертности, элегию для своей сестры и похоронную проповедь, одну из двух, которые он опубликовал, для друга. Действительно, первое стихотворение в сборнике и, вероятно, самое раннее его стихотворение посвящено смерти любимого попугая и мыслям о смертности, которые это должно вдохновить трех его владелиц. ⁴¹ Но Пенроуз тоже следовал за барабаном, и его привязанность к идеям воинской славы сохранилась в его более поздних стихах.Предпоследний стих элегии для погибших в битве обращается к снам, утонувшим со своими товарищами в Ривер Плейт. Пенроуз апострофизирует Фрэнсиса Дрейка, сожалея о том, что его собственная экспедиция, в отличие от экспедиции Дрейка в ту же часть мира, не смогла «подавить враждебную гордость» и «захватить сокровища шахты POSTOSI». А в Обращении к гению Британии используется милтонская идиома, дополненная пустым стихом, повышенным синтаксической инверсией, чтобы охарактеризовать настроение войск в войнах, отличных от войны за независимость Америки:

Когда от плуга в спешке,
Русс на призыв к оружию, кричащие оркестры
Раш, не сопротивлялся, не сопротивлялся, не владел
Любовью или домом.⁴²

Наконец, унаследовав смешанное отношение к военным конфликтам, Пенроуз стал свидетелем ужасного зрелища сотен обнаженных мужчин с корабля Lord Clive , горящих и тонущих.

Неудивительно, что написанные им стихи отмечены напряжением. Это видно даже в стихотворении, которое он написал перед битвой. Он начинается с подготовки к битве и радости от перспективы, о которой знают только британцы. Но третья строфа переходит к Полли (Мэри Слокок, женщина, которую он оставил).Пенроуз воображает, что смерть, вероятно, будет вызвана битвой, включая его собственную, и утверждает (несколько неубедительно с учетом обстоятельств), что все, что он когда-либо хотел, — это ее любовь. В предпоследней строфе он жалобно настаивает, что «любовь, подобная моей, требует одной слезы / Требует одного сердечного вздоха», прежде чем вернуться к битве в конце стихотворения. ⁴³ Короче говоря, стихотворение колеблется между воином Пенроузом и сентиментальным Пенроузом, не находя родства и не учитывая разницу между ними.Это стихотворение о контрастных и творчески не ассимилированных чувствах. В более поздних стихотворениях он пытался разрешить противоречия двумя основными способами. Он переосмыслил героя, чтобы учесть как боевые, так и гуманные импульсы. И что еще более важно, он привнес чувства и смысл в современное поле битвы, сосредоточившись на индивидуальной смерти, ставшей свидетелем смерти.

Как и некоторые из его современников, Пенроуз пытался справиться с противоречием между нежностью и воинственностью, представляя героя либо как человека из довольно далекого мифологического прошлого, либо как мягкосердечного современного героя.Разного рода античный героизм был в моде в театре 1750-х годов, когда Пенроуз рос, и первый оссианский текст, Фрагментов древней поэзии , появился в 1760 году, когда он учился на втором курсе Оксфорда и, возможно, уже Думаю сбежать в море. ⁴⁴ «Праздник Одина», который описывает вечеринку для военачальников, устроенную богом, принадлежит к кровожадному концу этой традиции. Когда «порыв войны утихает» и настроение партии, кажется, немного ослабевает, Хильда оживляет его, настаивая на том, чтобы пригласили менестрелей, чтобы воспеть войну.Далее следует песня о битве, которая настолько успешна, что каждый гость снимает забрало и берет «свой верный меч». Поэма заканчивается тем, что «безумная толпа» устремляется позади Одина, чтобы «рассеять хаос по многим виноватым странам». Это стихотворение о волнении войны и воплощении этого азарта в песне. Но сочетание собственного опыта Пенроуза и проницательности середины века означало, что он не мог просто упиваться образами бойни, «когда меч пирует, но жаждет большего.⁴⁵ Итак, Пенроуз перекладывает образы на других певцов, кроме себя, и певцов не только из прошлого, но и из мифологического прошлого. Поступая так, он делает изображения нереальными и доступными для удовольствия без вторжения воспоминаний о настоящей современной бойне.

Его современные герои отличаются от окровавленных воинов, которые следуют за Одином. В одном стихе «Поле битвы» вспоминается беседа перед битвой между Марией, героиней поэмы, и Эдгаром, ее героем:

Она услышала и прижала его к груди,
И все же дефицит мог побудить к бесславному оставлению;
Его мужественное сердце исповедует очарование —
Потом сломал чары — и бросился прочь.

Позже мы узнаем, что Эдгар умер от «сильнейшего удара мечей», его тело «было покрыто множеством ужасных ран». Это не совсем феминизированный героизм, знакомый по литературе чувств второй половины века, на которую Пенроуз бросает взгляд в «Обращении к гению Великобритании ». В этом стихотворении он изображает плачущего британского солдата, готовящегося убить своего американского «брата». У Эдгара, напротив, «мужественное сердце», и он первым вступает в бой.⁴⁶ Однако, если он не совсем феминизированный, это героизм, существующий по отношению к женскому началу. В современных рассказах о генерале Джеймсе Вулфе, генерале Джеймсе Вулфе, о человеке, которого часто называют величайшим героем, рассказывается о его трудных прощаниях с любовником и матерью перед отъездом в Канаду, где он встретит победу и смерть. ⁴⁷ Точно так же Эдгар — воин с мягкой и домашней стороной, который отрывается от любимой спутницы, чтобы вступить в битву.

И ностальгия по античному героизму, и создание нового героя были обычным явлением во второй половине века.В случае Пенроуза они интересны, потому что мы кое-что знаем о давлениях, которые он, должно быть, испытал, чтобы переосмыслить героя. Конечно, он принадлежал к какой-то тенденции, но это не было бессмысленным членством. У него были веские причины хотеть, а возможно, и нуждаться в переосмыслении природы героизма, учитывая его склонность к чувствам и его личную историю неудачливого героя в ужасном конце жестокой современной войны. ⁴⁸ Но еще более интересным в отношении Пенроуза является то, как он пытался придать значение современному полю битвы.Он имел дело с массовыми убийствами, сосредотачиваясь на отдельных смертях и придавая им значение через присутствие любящих, обиженных свидетелей.

Пенроуз, наблюдавший за гибелью 262 человек из лорда Клайва , знал больше, чем большинство его современников, о свирепости, непредвиденных обстоятельствах и масштабах современных сражений. В «Поле битвы» он писал о поле, плывущем «с малиновым приливом / Которым залиты умирающие и мертвые». Стихи о начале американской войны за независимость, озабоченные тем, что многие считали гражданской войной, используют похожие образы.Можно представить себе отчаяние солдата, сражающегося с товарищами-британцами, хотя раньше он стоял «среди предсмертных стонов / Тысячи убитых, твердо не смущаясь». У другого есть, в правильном готическом стиле, шлем, говорящий о будущих «стонах братьев-мясников, визжащих воплях / о буйных девицах и неистовых войнах матрон». Некоторые стихи основаны непосредственно на опыте. В элегии, которую он сочинил, покидая Ривер Плейт, Пенроуз писал о своих товарищах, которые бесшумно катались по воде или осыпали «искалеченными конечностями твой песчаный берег».Вероятно, он видел отрубленные конечности, выброшенные на берег на берегу реки, когда его корабль, хромая, уходил из боя. Тот же самый опыт, кажется, повлиял на то, что он в другом месте делал акцент на числах. В его элегии для своих мертвых товарищей говорится, что «Полные многие» умерли, а «Поле битвы» показывает обезумевшую Марию, бродящую среди умирающих и мертвых и желающую нажать «Полные многие руки». ⁴⁹

Массовые убийства создают проблемы для тех, кто пытается изображать войну.Отчасти это то, что можно назвать техническими проблемами. В 1735 году Томас Блэквелл, описывая Гомера, утверждал, что современная война не поддается поэзии, как это делали древние бои, потому что мы «не можем постичь Шок общего сражения или описать то, что происходит во всех частях сражения. Боевой.» ⁵⁰ За столетие до опыта Пенроуза не произошло внезапных изменений в войне, но и практика, и понимание ее сместились от индивидуального героизма к организации и дисциплине, необходимой для этого.Этот вид борьбы дал потенциальному поэту войны слишком мало того, что Александр Поуп назвал (со ссылкой на Гомера) «Героем того дня или действия», и слишком много другими деталями. ⁵¹ Но проблема гораздо глубже, чем создание четкого и исчерпывающего отчета о большом и разнообразном событии. Если поэзия должна «успокаивать», как надеялся Пенроуз, она должна находить или создавать смысл. «Общее сражение» с его многочисленными смертельными случаями и очевидно случайными событиями, такими как пожар на Lord Clive , легко может показаться бессмысленным.

Пенроуз хотел военную поэзию, которая одновременно утешала бы и воодушевляла. Его незаконченная поэма «Арфа» перекликается с одами Коллинза своей рапсодической структурой и акцентом на своего рода британское возвышенное. Аргумент стихотворения довольно неясен, но вторая строфа приветствует «Духа Оссиана», который, как надеется поэт, соберет «оркестр менестрелей», чтобы «разбудить спящие струны». Поэзия Оссиана и его товарищей долгое время была немой, заглушенной «шлюзом крови» и «штормом войны», но теперь «растущая свобода» готова потерять «искусство, которое ад всегда стремился связать.Итак, стихотворение предвосхищает своего рода британский ренессанс, возрождение духа и поэзии времен Оссиана. Непонятно, что повлечет за собой это возрождение, за исключением того, что от него выиграют солдаты. Пенроуз вспоминает времена оссиановских певцов и их «волшебного тона / (Это успокаивало стон умирающего воина)», а также дни оссиановского безмолвия: «В то время как тошнота по скорбной земле / Завоеванные отряды часто напрасно обращали внимание ». Воины наслаждались комфортом поэзии во времена оссианизма и тосковали по нему позже.Хотя было бы глупо пытаться извлечь последовательную теорию поэзии из такого запутанного фрагмента, как «Арфа», все же можно выделить три вещи. Во-первых, Пенроуз ожидал новой поэтики или, по крайней мере, возрождения старой. Во-вторых, он поставил воинов в центр этой новой литературы — оссианские песни были предназначены специально для них. В-третьих, новая поэзия должна зажигать духов своим «вдохновляющим звуком» и успокаивать их, чтобы воины могли встретить смерть с песней на устах. ⁵² У него был эмоциональный взгляд на поэзию.Он хотел, чтобы недавно возрожденные оркестры менестрелей создали литературу, которая помогала бы слушателям, давая утешение и мужество, которые одновременно побуждали бы солдат сражаться и примиряли их до смерти.

Пенроуз попытался придать массовую бойню утешительное значение, предоставив свидетелей войны, обычно женщин-свидетелей. Этот шаг очевиден в более публичных стихах. «Шлемы» выражают беспокойство по поводу Войны за независимость Америки и «гражданского разногласия», которое она может вызвать в Англии, когда два древних боевых шлема обсуждают войну в полночь в замке Доннингтон, «месте, известном кровавой схваткой между армиями. ЧАРЛЬЗА и парламента.Священник подслушивает их, и стихотворение заканчивается его молитвой о том, чтобы небеса «оградили мою страдающую страну». Обращение к гению Британии поддерживает женское самомнение в своих 136 строках. Поэт обращается к «добродушному духу» Британии, показывая ей нынешнее плачевное состояние британской и американской торговли и ужасающий характер надвигающейся войны. ⁵³ Сочувствие и духовный авторитет священника или национальной богини делают их свидетелями, которые почувствуют и поймут страдания войны.Для них война что-то значит. Создание таких свидетелей могло также иметь психологическую функцию для Пенроуза — переложить ответственность с себя. Его центральным опытом войны было наблюдать, как умирают другие. В своих стихах он воображал других наблюдателей, более способных, чем он, адекватно реагировать на то, что они видели.

Личный импульс к созданию свидетелей более заметен в стихотворениях, в которых упоминаются женщины, оплакивающие отдельные смерти, чем в публичных стихах. Их четыре, а кульминация группы — «Поле битвы.В стихотворении, написанном до помолвки Ривер Плейт, Пенроуз предчувствовал свою собственную смерть, что, возможно, тот, кто «видел, как восходило солнце этим утром, / Больше не увидит, как оно садится», и представил, что его будущая жена услышит об этом. Он настаивал на том, что никогда не желал ничего, кроме нее, и просил, чтобы она простила его «прошлые печальные ошибки» и помнила только его добродетели. В стихотворении, написанном после битвы, он изобразил жен, напрасно ждущих своих возвращающихся мужей, и призвал «Ярмарку» почувствовать жалость и оплакивать смерть на той далекой реке — или, вернее, на условно сентиментальном языке того времени: «Пусть нежная слеза окутает сверкающие глаза.В стихотворении, посвященном дню свадьбы, он утверждал, что, когда он бежал на войну, «добрая, дорогая, любовь преследовала меня там Мэри Слокок», как будто она всегда была с ним в духе. ⁵⁴ Итак, все три стихотворения о его опыте в Южной Америке включают идею любви к женщинам, оплакивающим своих далеких мертвецов, и в двух из них женщина — Мэри Слокок, а умирающий — Пенроуз.

«Поле битвы» конкретизирует идею женского траура. Он создает художественную литературу и артикулирует фантазию женщины, присутствующей на последних минутах жизни любимого умирающего солдата на поле боя.Жену Пенроуза звали Мэри, и, изобретая Марию, которая следует за своим любовником-солдатом в битву и смерть, он, кажется, заново переживал и идеализировал событие, формирующее его юность. Глупый юный Пенроуз, обманутый «Пороком и заблуждением», превращается в стихотворении в благородного Эдгара, стряхивающего чары любви, чтобы следовать долгу и славе. ⁵⁵ Его воображаемая смерть сопровождается не любовью Марии, которая каким-то образом отвлеченно следует за ним из Англии, а обезумевшей Марией, падающей в обморок на его распростертое тело.Мария падает в обморок над телом Эдгара так, как, кажется, Пенроуз хотел, чтобы Мэри могла его найти, и упала в обморок из-за него. Каким бы острым он ни был, образ Марии и трупа Эдгара дает в этом своего рода утешение и, возможно, некую смелость. Если бы Пенроуз умер в Южной Америке, а Мэри позаботилась в Англии, или, что еще лучше, если бы она была на Ambuscade и заботилась в его присутствии, его возможная смерть не была бы такой бессмысленной.

Различные элементы характера и опыта Пенроуза позволили ему найти способ, хотя и не полностью адекватный, справиться с современной войной.Скорбящие женщины из стихов Пенроуза возвращают смысл анонимному полю битвы восемнадцатого века. Они несколько отличаются от женщин Трои, наблюдающих, как Менелай унижает Париж в единоборстве, и даже от Андромахи и Елены, рыдающих при виде тела Гектора. Гектор всегда был героем, центром внимания и интереса. Этого не произошло с 262 погибшими лордом Клайвом или с тысячами других погибших неизвестными и незамеченными в других сражениях и войнах восемнадцатого века.Пенроуз придает значение этой бойне, сосредоточив внимание на смертях людей и показывая влияние этих смертей на любящих женщин. Накануне битвы он предавался мыслям о нежных воспоминаниях возлюбленной о нем после смерти. Позже, в своем самом известном стихотворении, он вызвал не только остроту, но и значимость, заставив Марию найти изуродованное и любимое тело Эдгара среди множества мертвых.

Поэзия Пенроуза уверенно входит в историю литературы восемнадцатого века, как в том, что она следует, так и в том, что она инициирует.Его несколько сентиментальные ораторы и герои — чувственные люди середины века, и его акцент на смерти солдат был частью более широкого движения, начиная с Коллинза. Две оды Коллинза 1747 года тесно и эмоционально сосредоточены на смерти солдата, а одна из двух представляет для сентиментальной читательницы изображение солдата, умирающего на поле битвы. ⁵⁶ Работы Пенроуза можно рассматривать в этом контексте и в контексте более широких культурных сдвигов. В самом деле, его настойчивое утверждение в своей военной поэзии о том, что молодые англичане умирают, а молодые англичанки заботятся о них, может быть истолковано как оправдание империи ее убийственной алчности — способ отвлечь внимание от имперских убийств и подчеркнуть более тонкие чувства в ее сердце.В такой точке зрения может быть доля правды, но она игнорирует борьбу одного человека за примирение противоречивых идей и чувств, чтобы примириться с опытом. Стихи Пенроуза не создавались исключительно в мастерской империи. Их материалы исходили из его меланхоличного характера, его энтузиазма по поводу военной славы, его чувствительности, его приверженности текущим идеям и литературным тенденциям, а также его формирующего травматического опыта. Их форма возникла из его борьбы за объединение и примирение этих различных элементов.

Образцы, выявленные учеными-литературными и культурологами, не являются ложными; по крайней мере, большинство из них — нет. Например, движение в сторону более мягкого героизма, описанного Хоком, является идентифицируемой тенденцией. И еще предстоит проделать большую работу по литературной и культурной истории военного письма восемнадцатого века. Но отсутствие Войны и мира не должно увести нас от должного внимания к второстепенным фигурам, писавшим о войне. Как говорит Рассел, их было много.События, которые мы начинаем осознавать в военной литературе восемнадцатого века, произошли не только из-за сдвигов в тектонических плитах политики, экономики и империи. Они также были результатом выбора тех, кто пытался использовать слова для обозначения войны. Случай с Пенроузом показывает, как его характер и опыт подпитывали и модулировали небольшую часть поэзии, которую он оставил после себя. Это также кое-что показывает, как произошло одно важное литературное нововведение.

Примечания:

(¹) Максиллиан Э.Новак, «Война и ее недовольство в художественной литературе восемнадцатого века: или почему художественная литература восемнадцатого века не привела к войне и миру», Художественная литература восемнадцатого века 4.3 (1992): 185–206.

(²) А. Д. Харви, Муза огня: литература, искусство и война (Лондон: Hambledon Press, 1998), 11.

(³) Джиллиан Рассел, «Восемнадцатый век и романтики о войне», в The Cambridge Companion to War Writing , под редакцией Кейт МакКлафлин (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2009), 112.

(⁴) St. James’s Chronicle 837, 15 июля 1766 г .: «Вчера на Блэкхите состоялся грандиозный матч по крикету между одиннадцатью однорукими и одиннадцатью одноногими, все пенсионеры из Гринвичской больницы. Спорт для нескольких тысяч зрителей. Лучше всех играли одноногие. но однорукие люди бежали лучше всех; Таким образом, после долгого и трудного Соревнования победа была объявлена одноруким Героям.От этого замечательного случая зависело несколько значительных ставок ».

(⁵) Ховард Д. Вайнброт, Выпуск Британии: рост британской литературы от Драйдена до Оссиана (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 1993), 1, 11.

(⁶) Рут Мак, «Видеть то, что происходит в мире»: Форма истории в Полковник Джек », Художественная литература восемнадцатого века 24.2 (зима 2011–2012): 227–245.

(⁷) Шэрон Алкер, «Солдатское воображение: повествование о страхе в« Мемуарах кавалера »Дефо », Художественная литература восемнадцатого века, , 19.1 и 2 (осень 2006 г.): 43–68.

(⁸) Саймон Бейнбридж, Британская поэзия и революционные и наполеоновские войны: видения конфликта (Оксфорд и Нью-Йорк: Oxford University Press, 2003), 2.

(⁹) Клаудиа Т. Кайрофф, Анна Сьюард и конец восемнадцатого века (Балтимор: издательство Университета Джона Хопкинса, 2012), 70–72.

(¹⁰) Дэвид Фрэнсис Тейлор, «Судьба империй»: американская война, политическая пародия и комедии Шеридана », « Исследования восемнадцатого века », 42.3 (весна 2009 г.): 379–395.

(¹¹) Кэрол Уоттс, Культурная работа Империи: Семилетняя война и представление о Шандийском государстве (Эдинбург: Edinburgh University Press, 2007), 17.

(¹²) Томас Кеймер, Стерн, современность и роман (Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 2002), 199, 214.

(¹³) М. Джон Кардуэлл, «Рейк как военный стратег: Кларисса и война восемнадцатого века», Художественная литература восемнадцатого века, 19.1 & 2 (осень 2006 г.): 153–180.

(¹⁴) Мэри А. Фаврет, «Вечная война», ELH 72.3 (осень 2005 г.): 605–33 и «Война на расстоянии: романтизм и создание современной войны» (Принстон, штат Нью-Джерси, и Оксфорд, Великобритания: Princeton University Press, 2009).

(¹⁵) Дастин Гриффин, Патриотизм и поэзия в Великобритании восемнадцатого века (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2002), 42, 120–121.

(¹⁶) Мелинда Рабб, «Прощальные выстрелы: смещения мужского тела в восемнадцатом веке на войне», ELH 78: 1 (весна 2011 г.): 103–135.

(¹⁷) Эндрю Линкольн, «Культура войны и гражданского общества в период правления Вильгельма III и Анны», Исследования восемнадцатого века 44: 4 (лето 2011 г.): 455–474.

(¹⁸) М. Джон Кардуэлл, Искусство и оружие: литература, политика и патриотизм во время Семилетней войны (Манчестер: издательство Манчестерского университета, 2004), 160.

(¹⁹) Сувир Каул, Британская литература восемнадцатого века и постколониальные исследования (Эдинбург: Издательство Эдинбургского университета, 2009), 18, 96–108.

(²⁰) Ала Алрайес, «Война на расстоянии: рассказы о трибунале в восемнадцатом веке», Исследования восемнадцатого века, 41.4 (лето 2008 г.): 525–542.

(²¹) Лейтон Джеймс, «Путевые заметки и встречи с национальными« другими »в наполеоновских войнах», History Compass 7.4 (июль 2009 г.): 1246–1258.

(²²) Хольгер Хук, Империи воображения: политика, война и искусство в британском мире, 1750–1850 (Лондон: Profile Books, 2010), xvi, 179–183.

(²⁴) Я должен прямо сказать, что моя собственная работа характеризовалась и имела изъяны из того же желания найти закономерности. См., Например, «Представляя себе военный конфликт во время Семилетней войны», Studies in English Literature 48.3 (2008): 585–611.

(²⁵) Мелвин Нью, «Читай, читай, читай, читай, мой необразованный читатель!»: Пять исследований Лоуренса Стерна и его работ в XXI веке », Eighteen Century Studies 43.1 (осень 2009 г.): 122–135.

(²⁶) В посмертном сборнике 26 стихов, опубликованных зятем Пенроуза, Джеймсом Петтитом Эндрюсом: Томас Пенроуз, стихов преподобного Томаса Пенроуза, последнего ректора Бекингтона и Стандервика, Сомерсетшир (Дублин, 1782).Оксфордский словарь национальной биографии упоминает еще одно стихотворение, появившееся в журнале Gentleman’s Magazine в 1761 году. Отчет в Oxford DNB , написанный В.П. Кортни и Майкл Беван во многом следуют примеру Эндрюса в его предисловии к сборнику.

(²⁷) Нумизматический энтузиазм Пенроуза, похоже, не разделяли ни его вдова, ни его единственный сын, поскольку его коллекция была продана через два года после его смерти: Каталог кабинета греческого, римского, саксонского, английского и иностранного языков, монеты и медали, В золоте, серебре и меди, покойного Томаса Пенроуза, ректора Бекингтона, Сомерсетшир, умершего в г. (Лондон, 1781 г.).

(²⁸) Томас Пенроуз, Общественное спокойствие — предмет заботы каждого человека. Проповедь, произнесенная в приходской церкви Ньюбери, Берк, 13 декабря 1776 г. (Лондон, 1776 г.).

(³⁰) Сэмюэл Джексон Пратт, Эмма Корбетт: Или, невзгоды гражданской войны. Основано на некоторых недавних обстоятельствах, которые произошли в Америке (Дублин, 1780 г.), 257–261.

(³¹) Ежегодный реестр или обзор истории, политики и литературы за 1762 год. (Лондон, 1763 г.), 15–18.Модель Lord Clive была переименована в 1762 году, в том же году, когда Роберт Клайв (Индия) был удостоен награды.

(³²) Томас Пенроуз (старший), Проповедь, прочитанная в приходской церкви Ньюбери, Берк; в среду, 18 1745 г., день, назначенный для публичного поста (Ньюбери, 1745 г.), 10.

(³³) Томас Пенроуз (старший), Проповедь, прочитанная в приходской церкви Ньюбери, в воскресенье, 12 августа 1759 года. Перед офицерами и милицией графства Берк. (Лондон, 1759 г.), 4–6.

(³⁴) Антигалликанский капер; Повествование от ее отъезда из Дептфорда 17 сентября 1756 г. до настоящего времени (Лондон, 1757 г.), 4.

(³⁵) Для нашей страны. Ода в представлении досточтимому Уильяму Питту (Лондон, 1757 г.), 6–7.

(³⁶) История и жизни всех самых известных пиратов и их команд от капитана.Эйвери, который первым поселился на Мадагаскаре, капитану Джону Гоу и его лейтенанту Джеймсу Уильямсу и т. Д. которые были повешены на скамье подсудимых 11 июня 1725 года за пиратство и убийство; а потом завис в цепях между Блэкволлом и Дептфордом. Предоставление более полного и достоверного отчета, чем любой из опубликованных, обо всех их убийствах, пиратствах, маронингах, убежищах и способах жизни (Лондон, 1725), 25.

(³⁷) Ежегодный реестр или обзор истории, политики и литературы за 1759 год. (Лондон, 1760), 131.

(³⁹) Пенроуз, «Моей любимой жене в день нашей свадьбы», «Мисс Слокок» ( стихотворений, , 19, 7, 19, iii – iv). Я использую посмертное издание для всех цитат, хотя при жизни Пенроуза было опубликовано два небольших издания. Полеты фантазии (Лондон, 1775 г.) содержат «Шлемы», «Праздник Одина» и «Безумие». Обращение к гению Великобритании (Лондон,? 1775) было опубликовано само по себе, вероятно, также в первый год американской войны за независимость.Текст в обоих изданиях такой же, как и в стихотворениях , за исключением незначительных различий в орфографии и пунктуации, особенно причастий прошедшего времени. Они, как правило, сокращаются с помощью апострофа в стихотворениях и разъясняются в более ранних изданиях.

(⁴⁰) Пенроуз, «Моей любимой жене» ( стихотворений, , iv, 18–20).

(⁴¹) Пенроуз, «Арфа», «Безумие», «Трем дамам в связи со смертью любимого попугая» ( стихотворений, , 106, 33–34, 1–3).Лоуренс Стерн, Жизнь и мнения Тристрама Шенди, Джентльмен, изд. Мелвин и Джоан Нью (Harmondsworth: Penguin, 1997), 528–530; Генри Маккензи, Человек чувств , 2-е изд. (Лондон, 1771), 60–66.

(⁴²) Пенроуз, «Элегия, о выходе из реки», «Обращение» ( стихотворений, , 12, 45–46).

(⁴³) Пенроуз, «Мисс Слокок» ( стихотворений, , 7–9).

(⁴⁴) См., Например: Уильям Уайтхед, The Roman Father.Трагедия (Лондон, 1750); Ричард Гловер, Boadicia, A Tragedy (Лондон, 1753 г.); Джон Браун, Ательстан, Трагедия (Лондон, 1756 г.); Джон Хоум, Дуглас. Трагедия (Лондон, 1757) и Осада Аквилеи (Лондон, 1760); Уильям Мейсон, Caractacus, драматическая поэма (Лондон, 1759).

(⁴⁵) Пенроуз, «Праздник Одина» ( стихотворений, , 28–30).

(⁴⁶) Пенроуз, «Поле битвы», «Обращение» ( стихотворений, , 79–80, 46).Пенроуз также написал стихотворение, которое переворачивает ситуацию «Поле битвы». В «Правосудии: кантата» он рассказывает об отце, требующем, чтобы молодого человека, от которого забеременела его дочь, отправили на войну. Молодой человек ссылается на любовь как на оправдание, и справедливость титула провозглашает «мягкий и добрый приговор» браку и семейной жизни вместо службы и войны (Penrose, Poems , 64–69). Образ добросердечного героя восходит, по крайней мере, к самому известному стихотворению о войне за испанское наследство — «Кампания » Джозефа Аддисона.Аддисон пишет, что «Мужество и Сострадание объединились» в Мальборо, когда его войска опустошили Баварию, и что «Солдат в печали стоит, / Ненавижу подчиняться справедливым приказам своего вождя» ( The Campaign. A Poem [London, 1705], 11–12).

(⁴⁷) См., Например, Charles Johnstone, Chrysal: или The Adventures of a Guinea. В нем представлены виды нескольких ярких сцен, с любопытными и интересными анекдотами, о самых известных личностях каждого уровня жизни, через чьи руки он прошел, в Америке, Англии, Голландии, Германии и Португалии , 3-е изд.(Лондон, 1767), 2: 70–74 и Поэма, посвященная памяти Джеймса Вулфа (Нью-Хейвен, 1759), 5–7.

(⁴⁸) Под «несостоявшимся героем» я не имею в виду наличие каких-либо доказательств того, что Пенроуз не проявил храбрости во время битвы Ambuscade . Действительно, Эндрюс пишет, что он вернулся из Южной Америки «с множеством свидетельств своей галантности и хорошего поведения» (Penrose, Poems , iv). Но обстоятельства поставили его в короткую и кровопролитную битву, закончившуюся поражением и бегством.

(⁴⁹) Пенроуз, «Поле битвы», «Обращение», «Шлемы», «Элегия, покидая речную плиту» ( стихотворений, , 78, 46, 27, 11, 10, 80).

(⁵⁰) Томас Блэквелл, Исследование жизни и сочинений Гомера (Лондон, 1735), 309–10. Не только Блэквелл сделал это наблюдение. См., Например: Александр Гордон, Пруссиада (Лондон, 1759 г.), 26; Джонстон, Хризал, 2: 142.

(⁵¹) Александр Поуп, Илиада Гомера (Лондон 1715–2020 гг.), Примечание к 5: 1.

(⁵²) Пенроуз, «Арфа» ( стихотворений, , 105–108).

(⁵³) Пенроуз, «Шлемы», «Обращение» ( стихотворений, , 23–27, 44–46).

(⁵⁴) Пенроуз, «Мисс Слокок», «Элегия, покидая Ривер Плейт», «Моей дорогой жене» ( стихотворений, , 8–9, 11, 19).

(⁵⁵) Пенроуз, «Поле битвы» ( стихотворений, , 80).

(⁵⁶) Уильям Коллинз, од на несколько описательных и аллегорических предметов (Лондон, 1757).Две соответствующие оды — «Написано в начале 1746 года» (19) и «Даме в связи со смертью полковника Росса во время действия Фонтенуа» (32).

Алтарь дома | Клаудиа Стоукс

Клаудиа Стоукс

296 страниц | 6 х 9
Ткань 2014 | ISBN 9780812246377 | 65,00 долл. США | За пределами Северной и Южной Америки £ 52,00
выпусков электронных книг доступны у избранных онлайн-продавцов.
Просмотр содержания

«Клаудиа Стоукс представляет более структурированный отчет и вызывающе смешанную оценку сентиментальной традиции писем американских женщин, чем мы до сих пор встречали.»—Трейси Фессенден, Университет штата Аризона
» Это отличная книга — хорошо проработанная, новаторская и красиво написанная. Клаудия Стоукс демонстрирует мастерство как в литературном сентиментализме, так и в истории религии, которое она использует, чтобы выявлять новые убедительные идеи о том, что значило для женщин использовать сентиментальные коды, когда они выковывали новые способы участия в религиозной культуре и общественных дискуссиях ». Бентли, Пенсильванский университет

Проявления набожной религиозной веры очень часто проявляются в сентиментальных романах девятнадцатого века, таких как Хижина дяди Тома и Маленькие женщины , но точная богословская природа этого благочестия мало исследована.В первом целенаправленном исследовании религиозного содержания сентиментальной литературы Клаудия Стоукс опровергает давнюю характеристику сентиментального благочестия как вежливо невнятную и демонстрирует, что эти работы на самом деле были новаторскими, напористыми и весьма конкретными в своих богословских рекомендациях и одобрениях. The Altar at Home исследует множество религиозных контекстов и содержание сентиментальной литературы американского девятнадцатого века, от роста методизма во время Второго великого пробуждения и народного миллениализма до развивающихся теологий мормонизма и христианской науки.

Анализируя многочисленные современные религиозные дебаты, Стоукс демонстрирует, как сентиментальные писатели, вместо того, чтобы предлагать простые изображения домашней жизни, вместо этого манипулировали этими сценами, чтобы отстаивать различные новые верования и укреплять свой собственный религиозный авторитет. С одной стороны, успокаивающая риторика домашнего уюта служила тонким прикрытием для сентиментальных писателей для продвижения спорных новых верований, практик и причин, таких как методизм, возрождение, феминистское богословие и даже легитимность женского духовенства.С другой стороны, сентиментальность позволила женщинам-писательницам поддержать и подтвердить свою пригодность для должности общественного религиозного лидера, тем самым нарушив ту же внутреннюю оградимость, которую хвалили тексты.

The Altar at Home предлагает захватывающий новый исторический взгляд на динамичную роль сентиментальной литературы в развитии бесчисленных новых религиозных движений и практик, многие из которых остаются популярными сегодня.

Клаудиа Стоукс — адъюнкт-профессор английского языка в Тринити-университете.Она является автором книги « писателей в ретроспективе: рост американской истории литературы, 1875-1910 гг. » и соредактором книги « американских литературных исследований: методологический читатель ».

Перейти в корзину | Просмотрите заголовки Penn Press в литературе и культурологии | Присоединяйтесь к нашему списку рассылки

404 Не найдено | Русский лингвистический вестник публикует научные статьи по языкознанию

Ключевые слова

Категория Общие вопросы, касающиеся как лингвистики, так и литературы.Филология (УДК 80) Просоды. Вспомогательные науки и источники филологии (УДК 801) Вспомогательные науки и филологические науки (УДК 801.7) Просодия: метр, ритм, рифма и стихотворный узор (УДК 801.6) Источники языкознания и филологии. Сборники текстов (УДК 801.8) Риторика. Эффективное использование языка (УДК 808) Риторика речи. Искусство или техника устного выражения (УДК 808.5) Лингвистика и языки (УДК 81) Языки (УДК 811) Все языки естественные или искусственные (УДК 811.1 / .9) Отдельные естественные языки (УДК 811.1 / .8) Индоевропейские языки (УДК 811.1 / .2) Албанский язык (УДК 811.18) Германские языки (УДК 811.11) Английский язык (УДК 811.111) Западногерманские языки (кроме Английский) (УДК 811.112) Немецкий язык (верхненемецкий, стандартный письменный немецкий) (УДК 811.112.2) Романские / романские языки (УДК 811.13) Галло-романские / галло-романские языки (УДК 811.133) Французский язык (УДК 811.133.1) Иберо-романские / иберо-романские языки (УДК 811.134) Испанский язык (УДК 811.134.2) Славянские / славянские языки (УДК 811.16) Восточнославянские / славянские языки (УДК 811.161) Русский язык ( УДК 811.161.1) Южнославянские / славянские языки (УДК 811.163) Болгарский язык (УДК 811.163.2) Западнославянские / славянские языки (УДК 811.162) Чешский язык (УДК 811.162.3) Словацкий язык (УДК 811.162.4) Урало-алтайский, палео-сибирский, эскимосско-алеутский, дравидийский и сино-тибетский языки. Японский. Корейский. Айны (УДК 811.5) Китайско-тибетские языки (УДК 811.58) Китайские языки (УДК 811.581) Урало-алтайские языки (УДК 811.51) Уральские языки (УДК 811.511) Финно-угорские языки (УДК 811.511.1) Методология лингвистики.Методы и средства (УДК 81-13) Специальное вспомогательное подразделение по предметным областям и аспектам лингвистики и языков (УДК 81`1 / `4) Общее языкознание (УДК 81-1) Математическая и прикладная лингвистика. Фонетика. Графема. Грамматика. Семантика. Стилистика (УДК 81`3) Прикладная лингвистика (УДК 81`33) Общая стилистика (УДК 81-38) Грамматика (УДК 81`36) Математическая лингвистика (УДК 81`32) Фонетика. Фонология (УДК 81`34) Семантика (УДК 81`37) Лингвистика текста, анализ дискурса.Типологическая лингвистика (УДК 81`4) Текстовая лингвистика. Дискурсивный анализ (УДК 81`42) Типологическая лингвистика (УДК 81`44) Теория знаков. Теория перевода. Стандартизация. Использование. Географическая лингвистика (УДК 81`2) Диалектология. Географическая лингвистика. Ареальная лингвистика (УДК 81`28) Общая теория знаков применительно к языкознанию. Семиология. Семиотика (УДК 81`22) Практическое знание языков (УДК 81`24) Психолингвистика. Психология языка (УДК 81`23) Социолингвистика.Использование языка (УДК 81`27) Теория перевода (УДК 81`25) Литература (УДК 82) Литературы отдельных языков и языковых семей (УДК 821) Специальное вспомогательное подразделение по литературным формам, жанрам (УДК 82-1 / -9 ) Специально-вспомогательное подразделение теории, изучения и методики литературы (УДК 82.02 / .09)

Автор

Поиск

Американская литература после гражданской войны

Разрушения гражданской войны серьезно подорвали веру в силу сочувствия, семьи и Бога, которая поддерживала сентиментализм, а также романтический оптимизм, питавший трансцендентализм и движения за довоенные реформы.Эти литературные приемы никогда не исчезли — например, в книге Луизы Мэй Олкотт « Маленькие женщины » (1868) Луизы Мэй Олкотт были использованы все три — но быстрые изменения, происходящие в американской жизни, многим казались необходимыми для новых форм литературного выражения. Урбанизация быстро росла, как и иммиграция, теория эволюции Дарвина пошатнула былую уверенность, а новые технологии, такие как Трансконтинентальная железная дорога и телефон, изменили то, как американцы общались друг с другом. На смену сентиментализму и трансцендентализму пришли три родственных литературных стиля, которые доминировали в послевоенной американской художественной литературе: реализм, регионализм и натурализм.Литературный рынок быстро рос, позволяя авторству стать гораздо более доступным вариантом карьеры, чем это было раньше, особенно для афроамериканцев, коренных американцев, иммигрантов и женщин. В эпоху, когда рабство было отменено, но права афроамериканцев оставались в лучшем случае неубедительными, новые голоса черных достигли национального признания, как и новые голоса коренных американцев, протестующих против продолжающегося посягательства на родные земли и новой образовательной политики, направленной на ограничение Коренные американцы в их культурной самобытности.

ПОЭЗИЯ

В послевоенный период были опубликованы первые стихи Эмили Дикинсон , поэтессы, которая, подобно Уитмену, коренным образом изменила американский стих. Дикинсон была мало известна при ее жизни — было опубликовано только семь ее стихотворений, причем анонимно. (Более обширный сборник ее стихов появился в 1890 году.) Ее почти 1800 сохранившихся лирических стихов часто сталкиваются со смертью, но она также интересовалась природой, духовностью и повседневной жизнью.Ее стихи обычно состоят из чередующихся строк тетраметра ямба и триметра ямба, метра детских стишков и множества гимнов. Но хотя она писала метрами, Дикинсон не боялась нарушать правила, создавая паузы за счет широкого использования тире, писала фрагментами и строками с перемычкой и неоднократно использовала наклонную рифму.

РЕАЛИЗМ

Реализм — литературное движение, зародившееся в Европе и ставшее популярным в Соединенных Штатах. Его наиболее разговорчивый сторонник в U.С. был Уильям Дин Хауэллс, редактор самого престижного литературного журнала того времени, Atlantic Monthly . По словам Хауэллса, реализм «есть не что иное, как правдивое обращение с материалом». Реалисты придирались к романтическому и сентиментальному за то, что считалось неправдивой идеализацией, предлагая взамен подробные портреты повседневности. Реалисты писали не о чем-то далеком или странном, а об обычном, вероятном, о персонажах, которые казались реальными людьми в ситуациях, которые обычные люди испытывают.

Ребекка Хардинг Дэвис наиболее известна как реалист-новатор и автор книги «Жизнь на железных заводах» (1861 г.), невероятно популярной истории о тяжелом положении промышленных рабочих, отсутствии у них доступа к искусству и их искушения к преступлению.

Работа Марка Твена демонстрирует его приверженность реализму, а также его желание изобразить жизнь в его родном Миссури. Работа Твена также напоминает нам, что конец девятнадцатого и начало двадцатого веков были золотым веком детской литературы, когда детские книги отошли от дидактического морализаторства в сторону развлечения их детей-читателей. Приключения Тома Сойера (1876) представляет собой яркий пример нового типа главного героя-ребенка, «плохого мальчика», чья злоба и уловки (например, хитроумно заставившие своих друзей побелить забор своей тети Полли) являются признаками того, что приподнятое настроение и остроумие, а не внутренняя порочность. Но это продолжение фильмов Tom Sawyer , Adventures of Huckleberry Finn (1885), которые доказали, что Твен внес наиболее значительный вклад в американскую литературу. История о бедном и оскорбленном друге Тома Геке, сбегающем вниз по реке с неожиданным товарищем раба Джимом, стала прорывом.Роман был первым, полностью написанным на местном языке: он рассказывается на детском диалекте Гека, штат Миссури. Ученые продолжают спорить о расовой политике романа, особенно о том, как он изображает Джима, которого Гек решает, что он скорее отправится в ад, чем предаст. Убеждение Гека в том, что поступок Джима приведет его к аду, — лишь один из примеров резкой критики Твена расовой политики в Америке девятнадцатого века.

Генри Джеймс был плодовитым писателем-реалистом конца девятнадцатого века.Его романы часто представляют собой психологически исследующие повествования о персонажах высшего класса и опыте американцев в Европе. Он получил известность благодаря публикации Дейзи Миллер (1878), истории наивной американской девушки, сопротивляющейся социальным нормам. Его другие известные работы включают в себя Портрет леди (1881), роман об Изабель Арчер, молодой женщине, которая пытается избежать заманчивого брака, не теряя своих принципов и не причиняя вреда другим, и The Turn of the Screw. (1898), история английской гувернантки, защищающей детей, о которых она заботится, от влияния призраков, которые могут быть или не быть настоящими.

Эдит Уортон , близкая подруга Генри Джеймса, также писала реалистические романы о высшем обществе, романы, в которых резко критиковалось положение женщин в этом обществе. Среди ее самых известных работ Дом веселья (1905), история Лили Барт, светской львицы, которая медленно, но верно теряет свое социальное положение и, в конечном итоге, свою жизнь, поскольку она не может выйти замуж или унаследовать богатство, и Эпоха невинности (1920).

РЕГИОНАЛИЗМ

Регионализм был наиболее значительным литературным стилем после Гражданской войны, подпитываемым взрывом публикаций в журналах, послевоенным любопытством к различным частям Соединенных Штатов и чувством ностальгии по сельскому прошлому, которое всегда казалось уже ускользающим.В региональных текстах центральное место занимает установка. Регионалистские повествования документируют уникальный образ жизни сельских сообществ, предлагая читателям отличное видение жизни на Юге, Новой Англии, Среднем Западе и Западе. Художественная литература о регионализме направлена на то, чтобы предложить читателям реалистичное представление о языке, обычаях, привычках, ландшафте и социальной жизни сельской Америки. Они часто представляют персонажей как типы, как представителей черт сообщества или региона. Несмотря на то, что они глубоко увлечены местным населением, регионалистские истории часто рассказываются посторонними людьми, которые отличаются от местных жителей по классовому статусу или месту происхождения.Это расстояние между рассказчиком и другими персонажами, а также тот факт, что многие из читателей регионализма были городскими, заставили некоторых ученых утверждать, что регионализм использует места, которые он представляет, продавая их более привилегированной аудитории как своего рода литературную литературу. туризм.

Брет Харт , новаторский регионалист, предложил читателям романтизированное видение жизни во время Калифорнийской золотой лихорадки в «Удача ревущего лагеря» (1868). Эта история о грубых, но добросердечных шахтерах, которые пытаются вырастить ребенка-сироту, пока наводнение не унесет его, произвела на Харта международную сенсацию и сигнализировала о принятии регионализма литературным истеблишментом.

Сара Орн Джеветт была регионалистом из Новой Англии, наиболее известным благодаря Страна остроконечных елей (1896), сборнику связанных историй из жизни в сельской местности штата Мэн, рассказанных с точки зрения летнего посетителя. Книга представляет собой яркий портрет сильного женского сообщества.

Чарльз Чеснатт , первый афроамериканский писатель-фантаст, опубликованный в престижном газете « Atlantic Monthly », написал регионалистскую беллетристику о Юге.В его рассказах часто фигурирует бывший раб дядя Джулиус Макаду, мудрый старик с замечательными навыками манипулирования своими белыми «начальниками». Самые известные сборники рассказов Чеснатта озаглавлены The Conjure Woman (1899) и The Wife of His Youth (1899). В его романе 1901 года The Marrow of Tradition ярко выражен его гнев на продолжающуюся расовую несправедливость, рассказывается история белой женщины и ее непризнанной сестры смешанной расы, которые обнаруживают, что их жизни разорваны во время расовых беспорядков на выборах в Уилмингтоне, Север Каролина.

Кейт Шопен писала регионалистскую фантастику, действие которой часто происходит в Новом Орлеане или сельской Луизиане. Ее самый известный роман, Пробуждение (1899), отражает ее интерес к тому, как сексуальные желания женщины вступают в конфликт с социальными ожиданиями. Роман рассказывает историю Эдны Понтелье, матери, которая пытается избежать брака без любви и найти себя сексуальной и независимой личностью.

НАТУРАЛИЗМ

Натурализм иногда рассматривается как разновидность реализма, а иногда как отдельное литературное направление.Натуралисты сосредоточились на том, как наша жизнь формируется (а зачастую и деформируется) силами, находящимися вне нашего контроля, такими как генетика, экономика и социальная система. Главные герои натуралистических текстов тщетно пытаются изменить свою жизнь и обычно в конце концов поддаются неприятной судьбе. Тексты-натуралисты очень часто сосредотачиваются на персонажах из низшего сословия, на маргиналах общества и часто подпитываются гневом по поводу социальной несправедливости. В то время как регионализм был сосредоточен в основном на сельской местности, натурализм был наиболее уместен в городской среде.

Стивена Крейна Красный знак мужества (1895) — яркий пример натурализма. В центре романа — солдат Гражданской войны Генри Флеминг, но Флеминг не является обычным героем войны. Вместо этого роман сосредотачивается на насилии и хаосе войны и его чувствах паники, триумфа и замешательства. Крейн также написал Мэгги: Девушка с улицы (1903), в котором рассказывается история бедной девушки из Нью-Йорка, которую заставили стать проституткой.

Теодор Драйзер Сестра Кэрри (1900) также является примером характеристик натурализма. Сестра Кэрри рассказывает историю Кэрри Мибер, молодой женщины, которая переезжает из сельской местности в Чикаго, где ее соблазняет сначала коммивояжер Чарльз Друэ, а затем менеджер модного бара Джордж Херствуд, с которым она убегает в Нью-Йорк. В Нью-Йорке обстоятельства Херствуда ухудшаются, пока он не совершает самоубийство, в то время как Кэрри обретает славу, но не счастье на нью-йоркской сцене.

ПИСАТЕЛИ ЦВЕТА НА РУБЕЖЕ ВЕКА

Меняющийся литературный рынок, особенно рост регионализма и конец рабства открыли новые возможности для черных писателей в Америке, таких как Чарльз Чеснатт, о котором говорилось выше. В этот период Зиткала-Са также стала первой писательницей из числа коренных американцев, которую приняли литературные круги, ее работа была опубликована в престижном журнале « Atlantic Monthly ».

Двумя самыми известными черными писателями и лидерами в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков были Букер Т.Вашингтон и W.E.B. Du Bois . Самая известная работа Вашингтона, Up from Slavery (1900), предлагает автобиографический отчет об опыте рабства Вашингтона с особым акцентом на его жажде грамотности, а также на его восхождении к социальной власти после эмансипации. Вашингтон был сторонником ассимиляционистской философии, призывая чернокожих американцев «опустить [свои] ведра там, где они [они] находятся», и медленно работать над достижением социального и экономического равенства с белыми.Таким образом, он выступал за профессиональное обучение афроамериканцев. W.E.B. Дюбуа был категорически против взглядов Вашингтона, особенно его готовности признать ограниченные интеллектуальные возможности чернокожих. Его самая известная работа, Души черного народа (1903), была направлена на политику Вашингтона, предлагая социологический взгляд на жизнь бедных афроамериканцев на Юге, смешанный с художественной литературой и личными рассказами. В книге представлена идея «двойного сознания», термин Дюбуа для обозначения противоречивого опыта афроамериканцев как американцев, так и чернокожих.

Пол Лоуренс Данбар , публиковавший стихи, романы, песни и эссе на рубеже веков, был одним из первых афроамериканских профессиональных писателей. Его самый известный сборник стихов, Lyrics of the Lowly Life (1895), показал его близость как к черному диалекту, так и к Шекспиру, Шелли, Китсу и Теннисону. Его роман Спорт богов (1903) предлагает печальную историю о черной семье, которая переезжает из сельской местности Юга в Нью-Йорк.

Пожизненный активист за права коренных американцев и женщин, Zitkala-Sa написал эссе и рассказы, в которых фиксировалась цена проводимой федеральным правительством политики «детрайбализации» и продолжающегося посягательства на родные земли. Среди ее самых известных работ «Впечатления индийского детства» (1900) и «Школьные дни индийской девочки» (1900), в которых рассказывается о ее днях в школе, основанной белыми, чтобы стереть с лица земли коренные культуры. образование, а также «Почему я язычник» (1902 г.).

При составлении этого документа я консультировался с книгами Ричарда Руланда и Малкольма Брэдбери «От пуританизма к постмодернизму» , антологии американской литературы Нортона (сокращенное восьмое издание) и «Американская история через литературу», 1870-1920 гг., , изд. Том Квирк и Гэри Шарнхорст.

Роман | Британская литература вики

«Мы должны признать, что мы требовательны, и, кроме того, нам трудно оправдать свое недовольство, объясняя, что именно мы требуем.В разное время мы по-разному формулируем наш вопрос. Но наиболее настойчиво он появляется снова, когда мы бросаем законченный роман на гребень вздоха: стоит ли оно того? Какой в этом смысл? » — Вирджиния Вульф, «Современная фантастика» 1919

Роман как литературный жанр

В то время как историки спорят о «первом» романе, определение романа может быть отдельным аргументом. С учетом различных точек зрения, связанных с романом, определение, появившееся в 18 веке, включало множество аспектов.Различные определения романа включают: образное воссоздание реальности, историю, устрашающий конвейер истины, требующий тщательного изучения, биографию, безобидное развлечение, повествование о путешествии, роман, рассказ о духовном путешествии. Несмотря на противоречия, которые существуют в этих различных точках зрения на роман 18-го века, некоторые ключевые особенности среди них могут быть выделены в качестве компонентов романа как нового текстового носителя.

Загрязнение стало общей темой романов, писатели были более склонны показывать жизнь сегодняшнего дня, а не жизнь, какой она была в прошлом.Персонажи и события были сделаны правдоподобными, как если бы они отражали людей и события повседневного мира того времени, придавая романам достоверность. Персонажи в рассказах были представлены по социальному статусу так же, как люди, читающие романы, а не как короли или королевы; это обеспечило определенный уровень знакомства с читателями. Благодаря тому, что читатели были знакомы, читатели могли идентифицировать персонажей романа и сопереживать им. Писатели также стали отказываться от традиционных сюжетных типов; стереотипные сюжеты, подобные тем, что встречаются в более ранних аристократических историях, избегались.Вместо этого писатели уделяли больше внимания самосознанию и мыслительному процессу. В результате рассказы больше отражали их индивидуализм и субъективность. Они были привлекательными идеологиями и составлены с руководящим планом, который создавал главные темы. Иногда романы отклонялись, но таким образом, чтобы действовать в соответствии с шаблоном и замыслом, определяющим сюжет. Несмотря на эти улучшения, некоторые люди опасались подъема романа в литературу. Чем был страшен роман? Во-первых, это требовало тщательной проверки; казалось, он заглядывал в саму реальность самого читателя.Во-вторых, передавала шкалу правды. Автор Джоэл Вайнсхаймер утверждает, что «законный конец художественной литературы — это передача истины» (3). Чья правда была передана? Все. Роман создал «настоящий мир, знакомый и узнаваемый как сапожникам, так и философам» (3). В конечном итоге, с его разнообразием определений и различных особенностей, роман превратился в литературную форму о людях и переживаниях, знакомых и читателям.

Развитие новой формы

В 21 веке, когда роман, возможно, является самой популярной формой литературы, трудно поверить в то, что его форма относительно нова для мира.До 18 века не существовало известных литературных произведений, которые подходили бы под определение «роман» (см. Определение в разделе выше). Прежде чем обсуждать сам роман, важно изучить его эволюцию. Традиционализм в литературе был ключом к успеху до второй половины восемнадцатого века. Такие авторы, как Милтон, написавший «Потерянный рай», «», рассказывали истории, которые были знакомы людям. Художественная литература, созданная до введения и развития романа, никогда не была основана на реальных людях, а на персонажах, с которыми все были знакомы: Геракле, Адаме и Еве и т. Д.Таким образом, успех автора в основном зависел от того, мог ли он заново изобрести уже популярный рассказ и смоделировать традиционную классику с былых времен. По словам Яна Ватта, автора книги «Возвышение романа: исследования Дефо, Ричардсона и Филдинга» , Дэниел Дефо был первым автором, который действительно нарушил «протокол» рассказывания историй. Обычно писателей оценивали по тому, насколько хорошо они представляли исторические события и / или их способности пересказывать истории, которые все уже слышали.В восемнадцатом веке Дефо отошел от этой тенденции пересказывать истории и начал развивать главных героев, которые были новы для литературного мира. Дефо начал писать романы о персонажах и их жизни, часто используя автобиографическую информацию для своего сочинения (14-15).

Автор Ян Ватт и многие другие в этом отношении обычно считают Дэниела Дефо автором первого английского романа (Глава 3). Первым романом обычно считается «Робинзон Крузо » Дефо «», который впервые был опубликован в 1719 году (Ли).Роман повествует о человеке Крузо, который провел 28 лет на необитаемом острове, и о приключениях, с которыми он столкнулся, находясь на острове. Однако это спорно, и «настоящий» первый роман не был определен абсолютно единогласно. Некоторые критики утверждают, что другие истории, такие как «» Свифта «Путешествие Гулливера» , на самом деле представляют собой просто серию рассказов об одном персонаже и его опыте. Не существует действительно продолжительной серии событий, которые происходят с одним главным героем в течение длительного периода времени; скорее, персонаж просто воспроизводит отрывки из своей жизни, которые, по мнению автора, достаточно интересны, чтобы их повторить.Поэтому такие истории, как «Робинзон Крузо», являются более вероятными кандидатами, чем настоящие «романы», потому что Дефо объясняет всю жизнь главного героя, даже кажущиеся приземленными подробности. Таким образом, после первого романа Дефо стали писать другие романы подряд. Затем в 1740 году была опубликована книга Сэмюэля Ричардсона Pamela (Lee). За ним последовало множество других книг, которые можно было бы назвать «романами», например, «Джозеф Эндрюс » Генри Филдинга. После того, как эти первые романисты добились успеха, в последующие годы быстро развился зверинец других авторов.Такие авторы, как Чарльз Диккенс и Джейн Остин, и многие другие, вскоре станут одними из самых известных романистов мира, усовершенствовав искусство романа.

Следующая временная шкала показывает эволюцию романа в восемнадцатом веке:

17 век
1660 Рождение Даниэля Дефо.
1660-1669 Дневник Сэмюэля Пеписа (1633-1703).
1665 Великая чума уничтожает большую часть населения Лондона.
1667 Milton’s Потерянный рай .
1678 Bunyan’s Pilgrim’s Progress
1687 Newton Principia Mathematica .
1688 Опубликована книга Афры Бен Oroonoko . Рассказывая историю насилия работорговли, это один из самых ранних примеров английской литературы, написанный женщиной.
1689 Джон Локк утверждает, что парламент необходимо разделить на исполнительную и законодательную. Билль о правах и Закон о терпимости. Рождение Сэмюэля Ричардсона.
1695 Прессе разрешили стать бесплатной.

18 век
1702 Ежедневная газета выходит впервые.
1707 Акт Союза объединяет Шотландию и Англию. Рождение Генри Филдинга.
1713 Рождение Лоуренса Стерна.
1719 Робинзон Крузо Даниэля Дефо .
1722 Daniel Defoe’s Moll Flanders .
1726 Swift’s Gulliver’s Travels .
1740 Памела или Награда за добродетель , Сэмюэл Ричардсон.
1749 Генри Филдинг Том Джонс .
1755 Доктор Сэмюэл Джонсон (1709–1784) издает свой английский словарь.
1758 Вольтер Candide издевается над религиозным истеблишментом. Вскоре после этого Жан-Жак Руссо публикует Emile и Social Contract .
1764 Рождение Энн Рэдклифф.
1771 Рождение Вальтера Скотта.
1774 Реформы тюрем начались по указанию Ховарда. Гете Скорби молодого Вертера .
1775 Начало американской войны за независимость от Великобритании. Декларация независимости Америки следует в 1776 году. Война с Америкой продолжается до 1783 года. Джеймс Ватт изобретает паровой двигатель. В результате темпы индустриализации и урбанизации ускоряются. Рождение Джейн Остин.
1789-1832 Романтический период в искусстве подчеркивает индивидуальность, субъективность и иррациональность, отвергая рационализм раннего Просвещения.

XIX век
1810 Рождение Элизабет Гаскелл.
1812 Рождение Чарльза Диккенса.
1813 Джейн Остин Гордость и предубеждение .
1816 Рождение Шарлотты Бронте.
1818 Рождение Эмили Бронте.

(Эта временная шкала была отредактирована, чтобы включить только имена авторов и других людей, имеющих отношение к теме романа. Нажмите здесь, чтобы увидеть временную шкалу полностью.)

Исторический контекст возникновения романа:

Иллюстрация Джона Лича, журнал Punch, 1855

Хотя начало 18 века было золотым веком британской сатиры, эксперт по романам Teaching Company доктор Тимоти Сперджин отмечает, что середина и конец 1700-х годов перешли в золотой век художественной литературы. Действительно, появлению романа в то время способствовало несколько факторов. (Спургин, Английский роман.) (Watt, Возвышение романа .)

Возвышение реализма — роман как следствие Просвещения

После начала научной революции люди начали применять новомодный дедуктивный метод ко всем видам социальных проблем. В частности, философы Просвещения, такие как Джон Локк и Рене Декарт, предположили, что люди могут распознавать важные истины о жизни посредством тщательного наблюдения за деталями и больше не должны полагаться на истеблишмент для своего интеллектуального обогащения.Писатели подхватили эту тенденцию и создали новый жанр, ориентированный на реализм — книги с правдоподобными сюжетами и правдоподобными характеристиками, — а публика, уже настроенная на реалистичность, такую как биографии, мемуары и личные журналы, с нетерпением восприняла английский роман. (Руководство по изучению литературы Бруклинского колледжа .) (Сазерленд, Классики британской литературы .)

Рост среднего класса — роман как ответвление капитализма:

В то время как население было занято поиском новых способов познания мира, Британия была занята становлением первой капиталистической экономикой в мире.В результате средний класс страны расширился, и они стали одержимы способами увеличения своего дохода и социального положения. И впервые в британской истории социальное положение подданного зависело не от наследственности, а от амбиций. Авторы обслуживали эту потенциальную читающую публику, написав произведения о любви и браке — произведения, в которых главные герои вышли замуж по социальной лестнице. (Раньше романисты находились под покровительством богатых благотворителей и ограничивали свои серьезные произведения классическими произведениями.Тем не менее, одним из пережитков увядающей феодальной системы Великобритании была ее патерналистская традиция, согласно которой правящие классы должны обеспечивать более бедных членов общества. Эта традиция воплотилась в раннем английском романе, согласно которому рассказывать истории со счастливым концом; рассказы, в которых добродетельные работающие женщины были поглощены аристократическими домами своих страстных хозяев. (Модель Сэмюэля Ричардсона Pamela является хорошим примером этого соглашения, в котором служанка выходит замуж за хозяина, который заставил ее стать его любовницей.В любом случае, если элита не возражала против женитьбы на низком уровне, высокомерный средний класс, казалось, считал это табу — см. Иллюстрацию из журнала Punch ниже, которая разделяет популярное мнение индустриальной эпохи Англии: пренебрежительное отношение к собственной семье. (Spurgin, The English Novel .) (Sutherland, Classics of British Literature .)

Расцвет коммерческой фантастики — роман как доступная и доступная литературная форма:

Помимо того, что представители низших классов получили новые богатства и повод бросить своих старых друзей, еще одним преимуществом промышленной революции было предоставление доступной книги массам за счет создания коммерческих типографий.По мере того, как книжная индустрия заметила общественный спрос на роман, она модернизировала свою инфраструктуру и увеличила выпуск продукции в Лондоне, Эдинбурге и Дублине из-за технологических достижений 18-го века в полиграфии. Когда новые печатные машины были на месте, издатели поддерживали их прибыльность, убеждая романистов выпускать продаваемые произведения. Таким образом, роман изменил форму с редких рукописей, распространенных в разреженных кругах, на популярную опубликованную форму, которая продается сегодня. (Сазерленд, Классики британской литературы .) (Weiner, Длинный XIX век .)

Повышение грамотности и предоставление библиотек — роман как продукт пуританских ценностей:

Не все жители Британии преуспели в результате индустриализации — многие представители рабочего класса все еще не могли читать или покупать романы в розницу. Чтобы восполнить этот пробел и создать систему государственного образования, заинтересованные благотворительные группы учредили программы обучения грамоте и сдают библиотеки. Эти библиотеки-ссуды предпочитали романы, которые были опубликованы в трех томах, чтобы они могли распространять их названия между заемщиками.Как следствие, ранние английские романисты писали свои произведения, следуя формуле, которая привносила интерес в каждый том. Одним из недостатков пуританской спонсорства романа была сопутствующая пуританская цензура. Со временем писатели устали следить за своими словами и разбивать свои произведения на несколько изданий после того, как их соотечественники могли позволить себе покупать собственные копии. К концу викторианской эпохи более преуспевающая и менее набожная читающая публика перестала покровительствовать библиотекам, и эпоха серийных романов подошла к концу.(Бухольц, Основы западной цивилизации II, .) (Сазерленд, Классики британской литературы, )

Цитируемые работы:

Бухольц, Роберт, Д. Фил. Основы западной цивилизации II: история современного западного мира . Путеводитель по курсу. Вирджиния: Обучающая компания, 2006. Отделение английского языка
, Бруклинский колледж. Руководство по изучению литературы: сопутствующий текст для основных исследований 6, Ориентиры литературы .20 мая 2008 г. http://academic.brooklyn.cuny.edu/english/melani/cs6/guide.html
Хаммонд, Брин и Шон Риган. Создание романа . Нью-Йорк: Пэлгрейв Макмиллан, 2006.
Ли, Дэнни и Сьерц Алекис. История романа: Хронология . Июль 2003 г. 20 мая 2008 г.
Мур, Эндрю. Краткая история английской литературы . 8 мая 2008 г. >
Richetti, John. Английский роман по истории . Нью-Йорк: Рутледж, 1999.
Спергин, Тимоти, доктор философии. Английский роман . Стенограмма лекции и руководство по курсу. Вирджиния: обучающая компания, 2006.
Сазерленд, Джон, доктор философии. Классики британской литературы . Путеводитель по курсу. Вирджиния: Учебная компания, 2008.
Ватт, Ян. Расцвет романа: Исследования Дефо, Ричардсона и Филдинга . Лондон: Chatto and Windus, 1957
Weiner, Robert I., Кандидат наук. Долгий XIX век: европейская история с 1789 по 1917 год .