Полное название повести временных лет: Повесть временных лет состав. Древнейшее летописание

Содержание

Повесть временных лет состав. Древнейшее летописание

9 ноября Православная церковь чтит память преподобного Нестора Летописца. Он известен как составитель «Повести временных лет» — первой русской летописи, в которой рассказывается об истории русского государства и церкви.

Житие преподобного Нестора Летописца

Преподобный Нестор родился около 1056 года в Киеве. Семнадцатилетним юношей он стал послушником Киево-Печерского монастыря у преподобного Феодосия. Постриг принял от игумена Стефана, преемника Феодосия. Пребывая в монастыре, Нестор служил летописцем.

Картина Васнецова «Летописец Нестор» 1919 год. Фото: Public Domain

Нестор скончался около 1114 года. Он был погребён в Ближних пещерах преподобного Антония Печерского Киево-Печерской лавры. Литургическая служба в его память была составлена в 1763 году.

Православная церковь чтит его память 9 ноября и 11 октября — во время праздника Собора преподобных отцов Киево-Печерских в Ближних пещерах, а также во 2-ю Неделю Великого поста, когда празднуется Собор всех Киево-Печерских отцов.

Что известно о трудах летописца?

Первыми письменными произведениями Нестора Летописца стали «Житие Святых Бориса и Глеба», а также «Житие преподобного Феодосия Печерского». Основной его работой считается летопись «Повесть временных лет», написанная им в 1113 году. Её полное название — «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть».

Преподобный Нестор не был единственным автором «Повести», ещё до него его предшественники трудились над собиранием материала. При составлении летописи Нестор пользовался русскими летописными сводами и сказаниями, монастырскими записями, византийскими хрониками, различными историческими сборниками, рассказами старца-боярина Яна Вышатича, торговцев, воинов и путешественников. Заслуга преподобного Нестора заключалась в том, что он собрал, обработал и представил потомкам свой исторический труд и изложил в нём сведения о Крещении Руси, о создании славянской грамоты святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, о первых митрополитах Русской церкви, о возникновении Киево-Печерской обители, о её основателях и подвижниках.

Несторова «Повесть» не сохранилась в первоначальном виде. После смерти покровителя печерских монахов Святополка Изяславича в 1113 году киевским князем стал Владимир Мономах. Он вошёл в конфликт с верхушкой Киево-Печерского монастыря и передал летописание инокам Выдубицкого монастыря. В 1116 году выдубицкий игумен Сильвестр переделал заключительные статьи «Повести временных лет». Так появилась вторая редакция произведения. До наших дней «Повесть временных лет» дошла в составе Лаврентьевской летописи, Первой Новгородской летописи и Ипатьевской летописи.

Согласно общепринятой гипотезе – «Повесть временных лет» создана на основе предшествующих ей летописных сводов в начале XII в. монахом Киевско-Печерского монастыря Нестором (с.149, Введение христианства на Руси, Ин-т философии АН СССР, под ред. профессора Сухова А.Д., М., Мысль, 1987 г.). И с этим утверждением, что гипотеза общепринята, можно согласиться, так как из книги в книгу, из учебника в учебник кочует она, став к сегодняшнему дню утверждением «само собой», то есть не требующего какого либо доказательства.

Так Б.А. Рыбаков («Мир истории», М, ”Молодая гвардия”, 1987 г.) в частности пишет:
«Проверяя тенденциозно отобранные норманистами аргументы, следует обратить внимание на то, что тенденциозность появилась в самих наших источниках, восходящих к «Повести временных лет» Нестора.» (с.15)
Таким образом, авторство Нестора подтверждается каждой новой книгой и каждым новым авторитетом академического звания.

Впервые об авторстве Нестора в отечественной науке заявил В.Н. Татищев:

«Русских историй под разными названиями разных времен и обстоятельств имеем число немалое… общих или генеральных три, а именно:
1) Несторов Временник, который здесь за основание положен.» (История российская. Ч.1, V)
В след за ним Н.М. Карамзин:
«Нестор как инок Монастыря Киевскопечерского, прозванный отцем Российской Истории, жил в XI веке.» (с.22, История Государства Российского, т.1,М.,”Слог”,1994 г.)

Более подробную информацию по этому поводу дает В.О. Ключевский:
«Рассказ о событиях того времени, сохранившийся в старинных летописных сводах, прежде было принято называть Летописью Нестора, а теперь чаще называют Начальной летописью. Если хотите читать Начальную летопись в наиболее древнем ее составе, возьмите Лаврентьевский или Ипатьевский ее список. Лаврентьевский список — самый древний из сохранившихся списков общерусской летописи. Он писан в 1377 г. «худым, недостойным и многогрешным рабом Божиим мнихом Лаврентием» для князя суздальского Дмитрия Константиновича, тестя Дмитрия Донского, и хранился потом в Рождественском монастыре в городе Владимере на Клязьме.

Рассказ с половины IX столетия до 1110 г. включительно по этим двум спискам и есть древнейший вид, в каком дошла до нас Начальная летопись.
О Несторе, который написал летопись упоминает монах Киевско-Печерского монастыря Поликарп в своем письме к архимандриту (1224 — 1231) Акиндину.
Но с этим утверждением не соглашались уже в XV в., так как «Повесть временных лет» заканчивается словами:
Игумен Сильвестор святого Михаила написал книгу эту, летописец, надеясь от бога милость получить, при князе Вадимире, когда княжил он в Киеве, а я в то время игуменствовал у святого Михаила в 6624 (1116) году, индикта в 9-й год.

В одном из поздних сводов, Никоновском, под 1409 годом летописец делает замечание:

Я написал это не в досаду, а по примеру начального летословца киевского, который, не взирая (ни на кого), рассказывает о всех событиях в земле нашей; да и наши первые властодержцы без гнева позволяли описывать все доброе и недоброе, случившееся на Руси, как при Владимире Мономахе, не украшая, описывал оный великий Сильвестор Выдубицкий.
В этом замечании неизвестный летописец называет Сильвестора великим, что вряд ли бы относилось к простому переписчику, хоть и значительного произведения.
Во-вторых, он называет его киевским летописцем и одновременно игуменом Выдубицкого монастыря. В 1113 г. Великим князем Киевским становится Владимир Мономах, человек душой болевший за судьбу Земли Русской, очевидно, он и поручил Сильвестору в 1114 г. свести воедино имевшиеся тогда в Киеве летописные списки в качестве учебного пособия для юных княжечей и детей боярских.»

Таким образом, к началу XX века сложились две устойчивые версии авторства «Повести временных лет»:

Из письма Поликарпа архимандриту Акиндину — Нестор.
2. Из текстов Лаврентьевской и Никоновской летописей — Сильвестор.

В начале XX в. за исследование авторства «Повести» берется один из известнейших русских филологов того времени Шахматов А.А. (Разыскания о древнейших русских летописных сводах, 1908 г) который приходит к следующему заключению:
«В 1073 г. монах Киевско-Печерского монастыря Никон Великий, используя «Древнейший киевский свод», составил «Первый Киевско-Пичерский свод», в 1113 г. другой монах того же монастыря Нестор продолжил работу Никона и написал «Второй Киево-Печерский свод». Владимир Мономах, став после смерти Святополка Великим князем Киевским, передал ведение летописи, в свой вотчиный Выдубицкий монастырь. Здесь игумен Сильвестор и осуществил редакционную переработку текста Нестора, выдвинув на первый план фигуру Владимира Монамаха.»

По мнению Шахматова первая редакция полностью утеряна и может быть только реконструирована, вторая читается по Лаврентьевской летописи, а третья по Ипатьевской.

В дальнейшим эту гипотезу подтвердили Лихачев (Русские летописи и их культурно-историчекое значение,1947 г.) и Рыбаков (Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи, 1963 г.).

Развивая теорию косвенности Сильвестора в отношении основного текста «Повести» Рыбаков пишет:
«Владимир Мономах изъял летопись из богатого прославленного Печерского монастыря и передал ее игумену своего придворного монастыря Сильвестору. Тот кое-что переделал в 1116 году, но Мономах остался этим не доволен и поручил своему сыну Мстиславу наблюдать за новой переделкой, законченной к 1118 г. Всю эту историю переработок и редактирования детально выяснил А.А. Шахматов. (с.211, Мир истории)

После такого заявления сомневаться в авторстве Нестора — значит покрыть себя позором невежества, а худшего для ученого нет. Вот и кочует эта версия по страницам научных и популярных изданий как научный канон академического авторитета.
Но, уж, коль сомнения в обоснованности этой теории будоражили умы в XIX веке, неплохо было бы поверить ее еще раз, тем более что есть все основания полагать ее ошибочной.

История русской православной церкви не знает выдающегося церковного деятеля с таким именем в XII в.(см. «Христианство», Справочник, М., Республика,1994 г.), поэтому всю информацию о нем можно почерпнуть только из «Жития преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского» монаха того же монастыря Нестора:
«Вспомнил я об этом, грешный Нестор, и, укрепив себя верой и надеясь, что все возможно, если есть на то божья воля, приступил к повествованию преподобного Феодосия, бывшего игумена этого монастыря святой владычицы нашей богородицы…» (1.)

Впервые Великий Никон встречается на страницах повествования в момент пострижения Феодосия в монахи:
«Тогда благословил его старец (Антоний Печерский 983-1073 г.) и велел великому Никону пострич его…»(15.).

Как предполагает русская православная церковь, Феодосий родился ок. 1036 г. («Христианство»). Как указано в «Житие» в 13 лет он еще находился дома. Таким образом, самое раннее он мог постричься в монахи в 14 лет, то есть в 1050 г. Причем Нестор пишет о Никоне:
«…был тот Никон священником и умудренным черноризцем» (15.)

Священник является средней ступенью иерархической лестницы православных священослужителей, но относится не к монашескому званию, в тоже время черноризец это синоним понятия монах, инок. Таким образом, Нестор определяет Никона как инока среднего иерархического звания, что в монашестве соответствует званию игумена, руководителя монастыря. Итак, Никон в 1050 г. является игуменом монашеской общины основанной блаженным Антонием. Даже если предположить, что он стал игуменом, так же как и Феодосий в 24 г., и к моменту прихода Феодосия уже как минимум год руководил монастырем, то очевидно он должен был бы родиться ок. 1025 г., то есть на 11 лет раньше Феодосия.

Из всех дел Никона на поприще игуменства Нестор удостоил вниманием лишь сообщение о пострижении им в монахи скопца из княжеского дома, за что обратил на себя гнев Изяслава. В результате чего ок. 1055 г. вынужден был покинуть обитель и отправиться в Тмуторокань (Томань). После смерти Ростислава в 1066 г., князя Тмутороканского, Никон возвращается в Печерский монастырь и по просьбе Феодосия остается в нем. Единственная фраза из «Жития», которая хоть как-то может связать Никона с «Повестью» следующая:
«Сидит, бывало, великий Никон и пишет книги…»(48.)

Очевидно, это замечание Нестора и посчитал Шахматов веским аргументом в пользу авторства Никона, хотя Нестор отмечает и другого искусного книгописца — чернеца Илариона, но тот почему-то не приглянулся Шахматову, очевидно, потому что не великий, а потому и не стал автором знаменитого произведения.

В 1069 г. «великий Никон, видя княжеские распри, удалился с двум черноризцами на упомянутый выше остров, где в прошлом основал монастырь, хотя много раз умолял его блаженный Феодосий не разлучаться с ним, пока оба живы, и не покидать его. Но не послушал его Никон…»(99). В дальнейшем из текста «Жития» становится известно, что он принял игуменство Киево-Печерского монастыря после ухода из него игумена Стефана (76. ), который игуменствовал после Феодосия (101.), как минимум до 1078 г. Никаких иных сведений о Никоне в исторической литературе нет.

Как видно из описания Нестора Никон с 1066 по 1078 г. находился в Тмуторокане, и практически не вероятно, чтобы у него было время для работы над таким серьезным произведением как «Повесть», требующего огромного числа вспомогательного материала, которого просто не могло быть в недавно построенном захолустном монастыре. Поэтому совершенно непонятно на каком основании Шахматов вводит его в круг авторов «Повести», да еще в период его отсутствия в Киеве, если не считать, что он дважды за свою жизнь игуменствовал в Киевско-Печерском монастыре, что само по себе еще не является основанием для авторства.

Следует так же отметить, что создание произведений подобного уровня, где описывается жизнь государственной верхушки, не возможно без тесного сотрудничества с ней, о чем Никон вероятно мог только мечтать, так как дважды вынужден был скрываться от Великого князя в прямом смысле на задворках Руси, причем первый раз из-за незначительной ссоры, по поводу не санкционированного пострижения в монахи княжеского отпрыска ему пришлось бежать и скрываться в Тмуторакани почти десять лет. Трудно себе представить, что находясь в подобных отношениях с Великим князем заурядный игумен, который ничем особенным себя не проявил, взялся бы за создание такого эпического произведения. Таким образом, вероятность того, что Никон хоть как-то был причастен к написанию «Повести» близка к нулю.

Непричастность Никона к «Повести» косвенно подтверждается самим ее текстом. Так «Повесть» отмечает, что Феодосий скончался в 1074 г., а в 1075 г. игумен Стефан начинает строительство Печерской церкви. Так как, по свидетельству Нестора, Никон вновь принял игуменство Киевско-Печерского монастыря после ухода Стефана, то летопись, коль уж она писалась Никоном, должна была отразить освящение Печерской церкви как отдельное особое событие, значимое для самого Никона, но нет, про освещение церкви, строительство которой было закончено 11 июля 1078 г. под этим годом нет ни слова. А вот под 1088 г. появляется лаконичная запись: «…умер Никон, игумен Печерский.», (обратите внимание «Никон», а не «великий Никон», как у Нестора). На следующий 1089 г. появляется запись: «Освящена была церковь Печерская…» и далее идет почти страничный текст очень похожий на многословный и витиеватый стиль Нестора, то есть через год после смерти Никона.
Невероятность этой вставки заключается в том, что церковь построили за три года и затем ее 11 лет не освещают, то есть она стоит в бездействии в действующем монастыре. Это и по сегодняшним меркам событие трудно представимое, а по тем временам и вовсе не возможное. Крайний срок освящения мог быть 1079 г., но логика изложения в этот хронологический период такова, что вставить туда многословную витиеватую вставку было никак нельзя и некто (возможно Нестор) вставляет ее под 1089 г., верно полагая, что никто не обратит на это внимание. Если бы факт подобной задержки с освящением церкви действительно имел бы место, то Никон, как предполагаемый автор «Повести», непременно бы привел причину, которая помешала ему освятить ее в свое игуменство.

Вторым автором «Повести» Шахматов называет самого Нестора.
Впервые, как уже отмечалось выше, его авторство подтверждалось иноком Киевско-Печерского монастыря Поликарпом (ок. 1227 г.), но спустя более ста лет, после написания «Повести», причем в письме нет точного указания, что имеется в виду именно это произведение. Таким образом, соединение Нестора с «Повестью» в данном случае выглядит несколько произвольно.

Для того чтобы подтвердить или опровергнуть это предположение необходимо сравнить два произведения «Житие св. Феодосия», авторство которого не вызывает сомнение, с «Повестью».

Шахматов отмечает, что авторство Нестора в наиболее полном виде просматривается в Лаврентьевской летописи. Поэтому воспользуемся переводом Лихачева, который сделан с Лаврентьевской летописи (рукопись Гос.публичной библиотеки им. М.Е.Салтыкова-Щедрина, шифр F, п.N2).

Рукопись «Повести временных лет» начинается словами: «Так начнем повесть сию.», и далее идет содержательный текст.
Рукопись же «Житие св. Феодосия» начинается словами (рукопись Гос. Исторического музея в Москве, Синодальное собрание N1063/4, перевод О.В. Творогова): «Господи, благослови, отче!» и далее более страницы панегирических сентенций, и лишь после этого начинается содержательный текст.
В первом как начало, так и весь текст (если не рассматривать многочисленные вставки) максимальная краткость, во втором огромные панегирические вставки, порой заслоняющие собою основной текст.
Стилистическое сравнение обоих текстов соотносит их между собою как тексты Толстого и Чехова. Если филолог, беря в руки тексты Толстого и Чехова, без титульного листа не в состоянии понять, принадлежат они одному автору или двум, то это уже на уровне патологии. В психоанализе такое состояние определяется как антеграунд — паралич воли перед священным табу. Иначе объяснить этот феномен невозможно. Шахматов, считающийся одним из выдающихся отечественных филологов, не в состоянии по изложению отличить Толстого от Чехова, поверить в это просто невозможно, тем более, что ему вторит другой филолог-академик Лихачев, и, тем не менее, факт остается фактом ни тот, ни другой, ни вообще кто-либо не видят этой стилистической разницы.

Другим ярким примером является сюжет об огненном столпе в обоих произведениях.
В «Житие» читаем:
«Благоверный князь Святослав, находившейся недалеко от монастыря блаженного, вдруг увидел огненный столп, поднявшийся над тем монастырем до самого неба. И никто больше не видел только князь один… Умер же отец наш Феодосий в год 6582 (1074) — месяца мая на третий день в субботу, как сам предсказал, после восхода солнца.»
В «Повести» под годом 1074 читаем:
«Феодосий игумен Печерский преставился…», и ни чего более.

В качестве аргумента приводится утверждение, что последующий фрагмент текста, где говорится о необычном явлении просто утерян. Но вот незадача, под годом 1110 читаем:
«В тот же год было знаменье в Печерском монастыре в 11 день февраля месяца: явился столп огненный от земли до неба, а молния осветила всю землю, и в небе прогремело в первый час ночи, и все люди видели это. Этот же столп сперва стал над трапезницей каменной, так что невидно было креста, и, постояв немного, перешел на церковь, и стал над гробом Феодосиевым, и потом перешел на верх церкви, как бы к востоку лицом, а потом стал невидим. «

Прочитав оба текста одновременно, только в совершенно расслабленном состоянии ума можно сказать, что это писал один и тот же человек в одно и тоже время, потому что объяснить как возможно так перепутать последовательность и содержательность события, (бучи несомненно талантливым) в двух разных состояниях, если исходить из версии Шахматова, с точки зрения нормально функционирующего мозга, не представляется возможным. Можно было бы еще согласиться с ошибкой года, но при этом ошибиться в дате, 3 мая и 11 февраля, уже просто не возможно. В «Житие» свидетель только князь, в «Повести» «все люди». В «Житие» лишь краткое видение, в «Повести» подробное, добросовестное описание явления.
Если все же продолжать следовать общепринятой гипотезе, хотя уже и так видно, что она не состоятельна, то придется объяснить еще одну странность. В «Повести» достаточно добросовестно фиксируются всевозможные странные события, которые иногда кажутся уж совсем невероятными:
«В год 6571 (1063)… в Новгороде Волхов тек в обратном направлении пять дней».
В «Житие» читаем:
«Как-то ночью ехал он (один из бояр Изяслава) по полю в 15 поприщах (10,6 км) от монастыря блаженного Феодосия. И вдруг увидел церковь под самыми облаками.»(55.)
Трудно себе представить, что описывая подобный случай в «Житие» дважды, Нестор позабыл включить его в «Повесть». Но и этот случай, очевидно, не являлся достаточным аргументом, что бы отказаться от авторства Нестора.

Тогда откроем «Повесть» под годом 6576 (1068):
«Изяслав же, видя (что хотят учинить) со Всеволодом побежал со двора, люди же освободили Всеслава из поруба — в 15 день сентября — и прославили его среди княжеского двора. Изяслав же бежал в Польшу.
Всеслав же сидел в Киеве; в этом бог явил силу креста, потому что Изяслав целовал крест Всеславу, а потом схватил его: из-за того и навел бог поганых, Всеслава же явно избавил крест честной! Ибо в день воздвижения Всеслав вздохнув, сказал: «О крест! честной! Так как верил я в тебя, ты и избавил меня от этой темницы.»
(Праздник воздвижения отмечается 14 сентября, но в этот день Всеслав еще находился в заточении, поэтому праздновали его очевидно второй раз 16 сентября, совмещая его с чудесным освобождением Всеслава)
Это же событие в «Житие» описывается с точностью до наоборот:
«. ..начался раздор — по наущению лукавого врага — среди трех князей, братьев по крови: двое из них пошли войной на третьего, старшего своего брата, христолюбца и поистине боголюбца Изяслава. И был изгнан он из своего стольного города, а они придя в город тот, послали за блаженным отцом нашим Феодосием, приглашая его прийти к ним на обед и приобщиться к неправедному союзу. Один из них сел на престоле брата и отца своего, а другой отправился в свой удел. Тогда же отец наш Феодосий, исполнившись духа святого, стал укорять князя…»

Самое интересное в этом, то, что Рыбаков (с.183), который настаивает на кое-каких переработках «Повести» со стороны Владимира Мономаха, все же придерживается версии «Повести», а не «Жития». Но как видно из приведенных отрывков, это абсолютно разное изложение одного и того же события. Если верна точка зрения Нестора, то почему Рыбаков не использует ее в своем изложении? Если верна точка зрения «Повести», то, Нестор никак не может быть ее автором, так как это уже за гранью всякого здравого смысла, и лучше вообще считать что «Повесть» полная выдумка, чем относиться к ней как к сборнику «что хочу, то пишу».

Еще одна странность, на которую не обращают внимание исследователи, это эпизоды с описанием закладки церкви Святой Богородицы в Тмутаракани.
В «Повести» это событие связывается с победой тмутараканьского князя Мстислава Владимировича в связи с его победой над косожским князем Редедя в 1022 г.
В «Житие» Нестор приписывает это событие великому Никону, когда тот находился в бегах после 1055 г.
Как можно так ошибиться, описывая одно и то же событие в одно и то же время? Просто не укладывается в голове.

Итак, если все же считать, что «Повесть временных лет» является серьезным произведением и отражает в целом реальную картину событий того периода, то необходимо признать, что ни Никон, ни Нестор не могли быть ее авторами. Но тогда в этом случае единственный известный автор это — Сильвестор, игумен Выдубицкого монастыря в Киеве.

Остался лишь один нерешенный вопрос — корректировал ли Владимир Мономах «Повесть временных лет», как это утверждает Рыбаков.
Для этого откроем «Поучение Владимира Мономаха» в переводе Лихачева. Кстати надо учесть, что «Поучение» читается только в Лаврентьевской летописи, то есть в связке с «Повестью», что является дополнительным косвенным подтверждением авторства Сильвестора. Итак, читаем:
«Затем послал меня Святослав в Польшу; ходил я за Глогов до Чешского леса, и ходил в земле их четыре месяца. И в том же году и сын родился у меня старший, новгородский. А от туда ходил я в Туров, а на весну в Переяславль, и опять в Туров.»
Тот же 1076 год в «Повести»:
«Ходил Владимир, сын Всеволода, и Олег, сын Святослава, в помощь полякам против чехов. В этом же году преставился Святослав, сын Ярослава, месяца декабря 27-го, от разрезания желвака, и положен в Чернигове, у Святого Спаса. И сел после него на столе (черниговском) Всеволод, месяца января в 1-й день.»

Если бы этот текст корректировал Владимир, то сведение об Олеге были бы из него удалены, так как он об этом в своем «Поучении» не упоминает, вполне возможно по каким либо политическим или личным мотивам. И все же в «Повести» остается текст противоречащий заявлению самого князя.

Другим важным противоречием данных отрывков является его датировка.
Ярослав увязывает этот поход с рождением своего первенца Владимира, будущего князя новгородского. По «Повести» это событие произошло в 1020 г. Каких либо походов Ярослава в это время «Повесть» не приводит. Если бы Владимир корректировал «Повесть», то он должен был бы перенести это событие с 1076 г. на 1020 г., и исправить его стилистически под «Поучение».

Еще более интересное свидетельство содержится в описании следующего года.
В «Поучении» читаем:
«Затем ходили мы опять в том же году с отцом и с Изяславом к Чернигову биться с Борисом и победили Бориса и Олега…»
«Повесть»:
«В год 6585 (1077). Пошел Изяслав с поляками, а Всеволод вышел против него. Сел Борис в Чернигове, месяца мая 4-й день, и было княжение его восемь дней, и бежал в Тмуторокань к Роману, Всеволод же пошел против брата Изяслава на Волынь; и сотворили мир, и, придя, Изяслав сел в Киеве, месяца июля в 15-й день, Олег же, сын Святослава, был у Всеволода в Чернигове. «

Абсолютно не понятно, при каких условиях можно считать эти два отрывка скорректированными между собой, на мой взгляд, что либо, более противоречивого наверно трудно придумать. Но это только, на мой взгляд, на взгляд современной исторической науки эти отрывки написаны одной рукой.

И ещё.
В поучении нет привязки событий к конкретным датам, все события описываются как совершенно известные читателям: в этот год, в этом году, на следующий год и т.д. Учитывая, что описываемые события изложены не в хронологическом порядке, совершенно не возможно понять из текста «поучения», что за чем происходило. Поэтому сразу за рождением Владимира в 1020 г., следует извещение о смерти Святослава в 1078 г. О какой корректировке в этом случае можно говорить?

Итак, все сомнения о влиянии Владимира Мономаха на содержание текста «Повести» рассеиваются, но остается один не объясненный факт. Летопись заканчивается 1110 г., а Сильвестор пишет, что закончил ее в 1116 г. Почему он пропустил в ней целых шесть лет? Ответ на этот вопрос можно найти в слове «летопись» и событиях предшествовавших великому княжению Владимира Мономаха.

Все исследователи воспринимают «Повесть» как летописный свод, но в XI веке образованные люди, читавшие греческие и латинские книги уже знали чем отличается хронограф (летописец) от повести. Поэтому название надо читать, так, как оно написано не «Летописец о князьях русских», а именно «Повесть временных лет, откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве начал первым княжить и как возникла Русская Земля.» Повесть это не летопись, и она может быть закончена тогда, когда решит ее автор, в отличие от летописи писание которой оканчивается лишь невозможностью ее писать далее. Таким образом, «Повесть» представляет собою своеобразный учебник истории для юных княжечей и бояр. И то, что Сельвестор закончил это учебник 1110 г. говорит лишь о том, что те, для кого он был предназначен не нуждались в информации после 1110 г., так как это была современность известная им уже из личного жизненного опыта. И все же почему 1110 г., а не 1116 г.? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо изучить события накануне великого княжения Владимира Мономаха.

Начиная с 1096 г. Владимир предпринимает, не свойственные для княжеской среды того времени, дипломатические мероприятия по отстранению от княжения своих конкурентов. Готовясь к княжескому съезду, на котором он хотел лишить Олега черниговского княжения, Владимир готовит соответствующую речь, и вероятней всего сборник документов, обосновывающих его притязания. Но съезд, прошедший в конце 1097 г. в древлянском Любиче, не принес ему победы. Съезд постановил: «…пусть каждый владеет вотчиной своей». Готовясь к следующему съезду, Мономах пишет свое «Поучение». Но и этот съезд, прошедший в 1100 в Уветичах, не принес Владимиру успеха, после чего он полностью отказывается от дипломатических приемов и в 1113 г., воспользовавшись смертью Святослава и киевским восстанием, он становится Великим князем Киевским.
Именно княжеский съезд 1100 года стал поворотным в мировоззрении Мономаха, именно этим годом, заканчиваются его старания по сбору исторических материалов, но княжеский летописец все еще продолжал вести погодные хроники вплоть до своей смерти в 1110 г. (имя его пока неизвестно). В 1114 г. Мономах поручает Сильвестору собрать воедино разрозненный материал по истории русских князей, что тот собственно талантливо и выполнил, обобщив представленный Владимиром материал в единую «Повесть» в назидание и науку юным княжичам. Основная цель которую преследовал Владимир обоснование своего единовластия и подчинения удельных княжеств Великому князю.
И хотя Сильвестор, знал, что он пишет не летопись, а повесть, все же не удержался сравнить себя с летописцем, хотя вполне возможно, что в его время все кто брался за перо могли именовать себя летописцами.

Написал сие со скорбною надеждою, что грядущие времена России восстановят славное имя Великого Сильвестора, когда честь ученого цениться будет паче его звания.

Трудно определить, почему по прошествии веков, а иногда и тысячелетий, у отдельных представителей рода человеческого возникает желание докопаться до истины, подтвердить или опровергнуть какую-то теорию, давным-давно ставшую привычной. Нежелание бездоказательно верить в то, что привычно, удобно или выгодно, позволяло и позволяет совершать новые открытия. Ценность такой неуспокоенности в том, что она способствует развитию человеческого разума и является двигателем человеческой цивилизации. Одной из таких загадок в истории нашего российского отечества является первая русская летопись, которую мы знаем как .

Повесть временных лет и ее авторы

Почти тысячелетие назад была начата практически первая древнерусская летопись, которая повествовала о том, как и откуда, появился русский народ, как образовалось древнерусское государство. Эта летопись, как и последующие древнерусские летописи, дошедшие до нас, не являются хронологическим перечислением дат и событий. Но и назвать Повесть временных лет книгой в обычном ее понимании тоже нельзя. Она состоит из нескольких списков и свитков, которые объединены общей идеей.

Эта летопись представляет собой самый древний рукописный документ, созданный на территории Киевской Руси и дошедший до наших времен. Поэтому современные ученые, так же как и историки предыдущих веков, ориентируются именно на факты, приведенные в Повести временных лет. Именно с ее помощью они пытаются доказать или подвергают сомнению ту или иную историческую гипотезу. Именно отсюда и желание определить автора этой летописи, чтобы доказать подлинность не только самой летописи, но и тех событий, о которых она рассказывает.

В оригинале рукопись летописи, которую именуют Повесть временных лет, и создавалась в XI веке до нас не дошла. В XVIII веке были обнаружены два списка сделанные в XV веке, что-то вроде переиздания древнерусской летописи XI века. Скорее это даже и не летопись, а своеобразный учебник по истории возникновения Руси. Принято считать его автором Нестора , монаха Киево — Печорского монастыря.

Дилетантам не стоит выдвигать слишком радикальных теорий на этот счет, но одним из постулатов средневековой культуры была анонимность. Человек не был личностью в современном понимании этого слова, а был всего лишь созданием божьим и только священнослужители могли быть проводниками божьего промысла. Поэтому при переписывании текстов из других источников, как это происходит в Повести, тот, кто это делает, добавляет, конечно, и от себя что-то, выражая свое отношение к тем или иным событиям, но своего имени он нигде не ставит. Поэтому, имя Нестора — это первое имя, которое встречается в списке XV века, и только в одном, Хлебниковском, как его назвали ученые.

Русский ученый, историк и лингвист А.А.Шахматов, не отрицает, что Повесть временных лет была написана не одним человеком, а представляет собой переработку преданий, народных песен, устных рассказов. В ней использованы и греческие источники, и новгородские записи. Кроме Нестора редактированием этого материала занимался игумен Сильвестр в Киевском Выдубицком Михайловском монастыре. Так что, исторически точнее говорить не автор Повести временных лет, а редактор.

Фантастическая версия авторства Повести временных лет

Фантастическая версия авторства Повести временных лет утверждает, что ее автором является ближайший сподвижник Петра I , личность неординарная и загадочная, Яков Брюс. Русский дворянин и граф, имеющий шотландские корни, человек необычайной эрудиции для своего времени, тайный масон, алхимик и колдун. Довольно взрывоопасная смесь для одного человека! Так что новым исследователям авторства Повести временных лет предстоит разобраться и с этой, фантастической на первый взгляд, версией.

«Повесть временных лет» как исторический источник

Абакан, 2012

1. Характеристика времени в «Повести временных лет»

Исследователи, проводящие источниковедческий анализ и синтез, прекрасно представляют сложность того интеллектуального пространства, в котором осуществляется познание. Для него важно определить доступную ему меру реального знания. «Повесть временных лет» — выдающийся исторический и литературный памятник, отразивший становление древнерусского государства, его политический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс феодального дробления. Созданная в первые десятилетия XII в., она дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. В связи с этим, достаточно велика важность ее присутствия в истории написания летописей.

Задачи исследования — рассмотрение характеристики времени как такового, а также восприятие понятия времени в летописи.

«Повесть временных лет» — древневнерусская летопись, созданная в 1110-х. Летописи — исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями).

«Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет, принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.

Повесть временных лет — первая летопись, текст которой дошел до нас почти в первоначальном виде. Благодаря тщательному текстологическому анализу Повести временных лет исследователи обнаружили следы более ранних сочинений, вошедших в ее состав. Вероятно, древнейшие летописи были созданы в 11 в. Наибольшая признание получила гипотеза А.А. Шахматова (1864-1920), объясняющая возникновение и описывающая историю русского летописания 11- начала 12 в. Он прибегнул к сравнительному методу, сопоставив сохранившиеся летописи и выяснив их взаимосвязи. Согласно А.А. Шахматову, около 1037 г., но не позже 1044 г., был составлен Киевский летописный свод, повествовавший о начале истории и о крещении Руси. Около 1073 г. в Киево-Печерском монастыре, вероятно, монахом Никоном был закончен первый Киево-Печерский летописный свод. В нем новые известия и сказания соединялись с текстом Древнейшего свода и с заимствованиями из Новгородской летописи середины 11 в. В 1093-1095 г. В нем осуждались неразумие и слабость нынешних князей, которым противопоставлялись прежние мудрые и могущественные правители Руси.

Повести временных лет чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте — краткая погодная запись, лишь сообщающая о событии, но не описывающая ее.

Календарные единицы времени в Повести

Изучение время исчислительных систем начального русского летописания является одной из наиболее актуальных задач отечественной исторической хронологии. Однако результаты, полученные в этом направлении за последние десятилетия, явно не соответствуют значимости решаемых вопросов.

Дело, видимо, не только (и даже не столько) в «неблагодарности» такой работы и ее преимущественно «черновом» характере. Гораздо более серьезным препятствием, на наш взгляд, является ряд принципиальных расхождений в восприятии времени и единиц его измерения современными учеными и древнерусскими летописцами.

Сказанное относится и к хронологическому материалу. Любая летописная запись (в том числе и дата — годовая, календарная, геортологическая) представляет интерес, прежде всего, как «достоверный» рассказ о том, что, когда и как происходило.

Предварительные текстологические и источниковедческие изыскания должны при этом застраховать ученого от использования недоброкачественной информации об интересующем событии, попавшей в изучаемый текст из недостоверных или непроверенных источников. Решение вопросов, «когда, как и почему сложилась данная запись», «определение первоначального вида записи и изучение ее последующих изменений в летописной традиции» казалось бы, надежно очищали исходный текст от позднейших наслоений, как фактических, так и идеологических. В руках историка (в идеале) таким образом, оказывалась «протокольно» точная информация. Из этого-то корпуса сведений историк с чистым сердцем «произвольно выбирает: нужные ему записи, как бы из нарочно для него заготовленного фонда», против чего, собственно, и были направлены все процедуры предварительной критики текста.

Между тем, как уже неоднократно отмечалось, представление о достоверности для человека Древней Руси было прежде всего связано с коллективным опытом, социальными традициями. Именно они становились в летописи основным фильтром для отбора материала, его оценки и формой, в которой он фиксировался летописцем.

Не были исключением в этом отношении и прямые временные указания, сопровождавшие изложение. На то, что прямые даты в летописи могли иметь, подобно любому иному фрагменту текста, помимо буквального еще и символический смысл, исследователи уже обращали внимание. Подобные замечания, однако, касались преимущественно календарной части дат и носили спорадический характер.

Появление прямых датирующих указаний в летописном тексте относится к середине 60-х — началу 70-х гг. Данное связывается с именем Никона Великого. До этого времени, по мнению специалистов, изучающих древнерусское летописание, прямые годовые указания были редким исключением. Точнее, обычно упоминаются лишь 2-3 даты, которые попали в Повесть из более ранних письменных источников. Примером может служить дата смерти Владимира Святославовича — 15 июля 1015 г. Остальные даты — не только дневные, но и годовые — до середины 60-х годов XI в. , как полагает большинство исследователей, были рассчитаны Никоном.

Однако, основания таких расчетов реконструируются с трудом.

Еще одним ярким примером прямых датирующих указаний является хронологический расчет, помещенный в Повести под 6360/852 годом, сразу после датированного сообщения о начале правления византийского императора Михаила III:

«Тем же отселе почнем и числа положим, яко от Адама до потопа лет 2242; а от потопа до Оврама лет 1000 и 82, а от Аврама до исхоженья Моисеева лет 430; а от исхожениа Моисеова до Давида лет 600 и 1; а от Давида и от начала царства Соломоня до плененья Иерусалимля лет 448; а от плененья до Олександра лет 318; а от Олексанъдра до Рождества Христова лет 333: Но мы на прежнее возъвратимся и скажем, што ся здея в лета си, яко преже почали бяхом первое лето Михаилом, а по ряду положим числа».

О том, что практически любая календарная дата рассматривалась в контексте ее реального или символического наполнения, можно судить даже по частоте тех или иных календарных упоминаний. Так, в Повести временных лет понедельник и вторник упомянуты всего по одному разу, среда — дважды, четверг — трижды, пятница — 5 раз, суббота — 9, а воскресение («неделя») — целых 17!

Методы работы с временной информацией

При составлении летописи использовался хронологический метод. Однако, вопреки теории вероятности неравномерно распределены события и по отношению к месяцам, и по отношению к отдельным числам. К примеру, в Псковской 1 летописи есть календарные даты (05.01; 02.02; 20.07; 01.08; 18.08; 01.09; 01.10;26.10), на которые приходится от 6 до 8 событий на всем протяжении летописного текста. В то же время целый ряд дат вообще не упоминается составителем свода (03.01; 08.01; 19.01; 25.01; 01.02; 08.02; 14.02 и др.).

Все подобные случаи могут иметь достаточно обоснованные объяснения с точки зрения их событийной наполненности, либо ценностным отношением к календарной части даты. Что же касается хронографических (годовых) указаний, то они, с позиций здравого смысла, вообще не могут иметь иной смысловой нагрузки, помимо «внешнего» обозначения номера года совершения события.

Примером может служить анализ фрагмента текста, проводимая Шахматовым А.А. изучаемая состав древнерусского летописания. Им был применен сравнительно-текстологический анализ.

Основное внимание сосредоточилось на выявлении источника, которым пользовался летописец при расчете лет «от Адама». Им оказался текст, близкий славянскому переводу «Летописца вскоре» константинопольского патриарха Никифора, известному на Руси с начала XII в. Сравнительно-текстологический анализ сохранившихся списков «Летописца вскоре» не позволил, однако, выявить оригинал, которым непосредственно пользовался летописец. В то же время, исследователи неоднократно подчеркивали, что при составлении хронологического перечня в Повести временных лет при расчете периодов был допущен ряд ошибок.

Они сводились к искажению цифровой части первоначального текста в результате многократного «механического переписывания» либо неверного прочтения оригинала.

Их появление и накопление неизбежно вело к искажению суммарного числа лет. В списках, дошедших до нашего времени, от Сотворения Мира до Рождества Христова оно составляет 5434 или, «за устранением ошибок», 5453 г.

Группировка сроков в тексте летописи

Группировка сроков, приведенных в этом хронологическом перечне, по указанным периодам дает последовательность в пять промежутков времени приблизительно по 1000 лет каждый (первый период — сдвоенный). Такой результат представляется вполне удовлетворительным, поскольку тысячелетние периоды в христианской традиции часто приравнивались к одному божественному дню (ср.: «У Господа один день, как тысяча лет» — Псал. 89.5; 2 Пет. 3.8-9 и др.) или к одному «веку» (Кирик Новгородец). Имеющиеся отклонения от тысячелетнего срока пока не вполне ясны, но, видимо, тоже не лишены смысла. Во всяком случае, есть все основания полагать, что расчет лет под 6360 годом в том виде, как выглядит в Повести временных лет, выводит читателя на событие, которое должно завершить повествование, как, впрочем, и земную историю вообще — второе пришествие Спасителя.

Однако, то, что предлагаемая интерпретация первой части хронологического расчета 6360 года имеет право на существование, указывает, на наш взгляд, и сопровождающая его фраза: «Темже отселе почнем и числа положим, а по ряду положим числа». Традиционно она воспринимается как «обещание» летописца вести дальнейшее изложение в строгом хронологическом порядке.

Для средневекового читателя она могла нести и дополнительную смысловую нагрузку. Дело в том, что слово «число» кроме обычных для современного человека значений, в древнерусском языке также понималось как «мера, предел». Слово же «ряд» определяется как ряд, порядок («по ряду» — одно за другим, последовательно, непрерывно), благоустройство, а также, распоряжение, завещание, суд, договор (в частност», «положити ряд» — заключить договор).

«Новое» название Повести, однако, не столь однозначно. Словосочетание «времяньных лет» обычно переводится как «о прошедших годах», «минувших лет», «преходящих лет». По этому поводу Д. С. Лихачев писал: «Определение «времянных» относится не к слову «повести», а к слову «лет».

Резюмируя анализ времени в «Повести временных лет», следует заключить, что само название летописи, видимо, находилось в непосредственной связи с хронологической выкладкой, вставленной во втором десятилетии XII в. в статью 6360 г. Это говорит о том, что при анализе прямых временных данных, как в календарной, так и в хронографической их части, необходимо обязательно учитывать их смысловую наполненность, иногда значительно превосходящую, а то и противоречащую буквальному значению.

2.Исторические источники в «Повести временных лет»

Историческая значимость источников летописи важна. Это — исторический аспект, который позволяет насыщать российскую историческую и учебную литературу. Недаром цитатами из этого древнейшего летописного памятника уснащены все учебники по русской истории. Время от времени публикуются фрагменты, наиболее ярко характеризующие древнерусское государство и общество 9-10 вв. Исторический источник — это реализованный продукт человеческой психики, пригодной к изучению фактов с историческим значением. Различие между источниками и исследованиями. Историк пользуется не только источниками, но и исследованиями. В связи с этим важно, что исследование — субъективная концепция главного исторического события. Автор источника непосредственно описывает события, а автор исследования опирается на уже существующие источники.

Основными задачами в рассмотрении исторических источниках — анализ приемов использования автором летописи: фразеологических, аллегорических, символических, как основ нравственного мировосприятия.

При написании летописи использовались документы из княжеского архива, что позволило сохранить до нашего времени тексты русско-византийских договоров 911, 944 и 971 годов. Часть сведений бралась из византийских источников.

Приемы использования источников

В летописи представлен также тип развернутой записи, фиксирующей не только «деяния» князя, но и их результаты. Например: «В лето 6391. Поча Олег воевати деревляны, и примучив а, имаше на них дань по черне куне» и т. п. И краткая погодная запись, и более развернутая — документальны. В них нет никаких украшающих речь тропов. Она проста, ясна и лаконична, что придает ей особую значимость, выразительность и даже величавость. В центре внимания летописца — событие — «што ся здея в лета си».

Сообщения о военных походах князей занимают более половины летописи. За ними следуют известия о смерти князей. Реже, фиксируется рождение детей, их вступление в брак. Потом, информации о строительной деятельности князей. Наконец, сообщения о церковных делах, занимающие весьма скромное место.

Летописец пользуется средневековой системой летосчисления от «сотворения мира». Для перевода этой системы в современную необходимо из даты летописи вычесть 5508.

Связь летописи с фольклором и эпическим описанием

О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в сокровищнице народной памяти. Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением летописца выяснить происхождение названий славянских племен, отдельных городов и самого слова «Русь».

К примеру, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выходцами из ляхов — братьями Радимом и Вятко. Эта легенда возникла у славян, очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господство над остальными членами рода создает легенду о якобы иноземном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, помещенная в летописи под 6370 г. (862 г.). По приглашению новгородцев, из-за моря княжить и «володеть» Русской землей, приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус, Трувор.

Фольклорность легенды подтверждает наличие эпического числа три — три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное происхождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской республики с князьями. В жизни Новгорода были нередки случаи «призвания» князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в русскую летопись, эта местная легенда приобретала определенный политический смысл. Легенда о призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость княжеской власти от Византийской империи.

Отзвуками обрядовой поэзии времен родового строя наполнены летописные известия о славянских племенах, их обычаях, свадебных и похоронных обрядах. Приемами устного народного эпоса охарактеризованы в летописи первые русские князья: Олег, Игорь, Ольга, Святослав. Олег — это прежде всего мужественный и мудрый воин. Благодаря воинской смекалке, он одерживает победу над греками, поставив свои корабли на колеса, и пустив их под парусами по земле. Он ловко распутывает все хитросплетения своих врагов-греков и заключает выгодный для Руси мирный договор с Византией. В знак одержанной победы Олег прибивает свой щит на вратах Царьграда, к вящему позору врагов, и славе своей родины. Удачливый князь-воин прозван в народе «вещим», т. е. волшебником.

К народным сказаниям восходит летописное известие о женитьбе Владимира на полоцкой княжне Рогнеде, о его обильных и щедрых пирах, устраиваемых в Киеве, — Корсунская легенда. С одной стороны, перед нами предстает князь-язычник с его необузданными страстями, с другой, — идеальный правитель-христианин, наделенный всеми добродетелями: кротостью, смирением, любовью к нищим, к иноческому и монашескому чину и т. п. Контрастным сопоставлением князя-язычника с князем-христианином летописец стремился доказать превосходство новой христианской морали над языческой.

Составители летописных сводов ХVI в. обратили внимание на несоответствие первой части рассказа, о посещении апостолом Андреем Киева, со второй, они заменили бытовой рассказ благочестивым преданием, согласно которому Андрей в Новгородской земле оставляет свой крест. Таким образом, большая часть летописных сказаний, посвященных событиям IХ — конца Х столетий, связана с устным народным творчеством, его эпическими жанрами.

С помощью художественных описаний и организации сюжета, летописец вводит жанр сюжетного рассказа, а не просто записи информации.

На этих примерах видно, как занимательность эпического сюжета построена на том, что читатель вместе с положительным героем обманывает (зачастую посредневековому жестоко и коварно) врага, до последнего момента не подозревающего о своей гибельной участи.

К рассказам фольклорного, эпического происхождения относятся также предание о смерти Олега, послужившее основой сюжета для пушкинской «Песни о вещем Олеге», рассказ о юноше-кожемяке, победившем печенежского богатыря, и некоторые другие.

Апокрифические тексты в Повести

Для апокрифа характерно обилие чудес, фантастики. Апокрифы для людей, кто размышляет. Характерна примитивизация. Апокрифы — книги запрещенных индексов, хотя написаны на библейские и евангельские сюжеты. Они были ярче, конкретнее, интереснее, привлекали внимание. Апокрифы — легендарно-религиозные произведения. Апокрифы были отнесены к неканоническим, как к литературе еретической. Ересь — оппозиционные крестнические течения.

Большое значение имеют и статьи А.А. Шахматова посвященные анализу Толковой Палеи и Повести Временных лет, где он касался некоторых апокрифических вставок. Очень интересной и важной является попытка ученого проследить пути попадания апокрифического рода литературы на Русь.

Здесь явна попытка точного установления апокрифического источника рассказа летописи о разделе земель сыновьями Ноя по жребию путем непосредственного сопоставления текста. Соответственно, есть и наличие текста апокрифа в летописи.

Ветхозаветное влияние на Повесть. Так, например, Святополк, убивший по рассказу летописи своих братьев, назван в ней «окаянным» и «проклятым». Обратим внимание на корень слова «окаянный», этот корень — «каин». Понятно, что имеется ввиду библейский Каин, убивший своего брата и проклятый Богом. Как и Каин, обреченный скитаться и умереть в пустыне, скончался и летописный Святополк. Примеров подобных этому множество. Даже в плане стилистических особенностей изложения текста Библия и Повесть сходны в некоторых моментах: не раз в Повести повторяется текстовой оборот, характерный для книги Иисуса Навина, ссылаясь на то, что свидетельства какого либо события можно видеть и «до сего дня».

Однако, не все сюжеты повести «ложатся» в библейские тексты. Есть рассказы, которые написаны на библейские темы, но не согласуются с каноническим Ветхим Заветом. Один из примеров этому летописный рассказ о Ное, разделившем землю после потопа между своими сыновьями: «По потопе первие сынове Ноеви разделиша землю: Симь, Хамь, Афет. И яся въсток Симови… Хамови же яся полуденьная страна… Афету же яшася полунощныя страны и западныя…»…. «Симъ же и Хамъ и Афет, раздъливше землю, жеребъи метавше — не преступати никому в жребии братень. И живяхо каждо въ своеи части».

Следует отметить, что летопись представляют собой произведения сложного состава. Включает в себя разнородные по происхождению, содержанию, жанрам памятники: подлинные документы (напр., договоры Руси с греками 911, 944, 971 гг.), дипломатические и законодательные акты из княжеских и монастырских архивов, сведения из военной (напр., «Повесть о нашествии Батыя»), политической и церковной истории, материалы географического и этнографического характера, описания стихийных бедствий, народные предания, богословские сочинения (напр., сказание о распространении веры на Руси), проповеди, поучения (напр., Поучение Владимира Мономаха), похвальные слова (напр., Феодосию Печерскому), житийные фрагменты (напр., из жития Бориса и Глеба), цитаты и ссылки на библейские сюжеты и византийские хроники и т. д.

Ясно сейчас, что летописные своды составлены в разное время, в различных регионах, разными людьми (авторами, составителями) и подвергались, в особенности древнейшие, неоднократной редакторской переработке. Исходя из этого, летопись нельзя рассматривать как работу одного автора-составителя.Она, в то же время, являет собой единое целостное литературное произведение. Её отличает единство замысла, композиции и идейных устремлений редакторов.Языку летописи свойственны как разнообразие и пестрота, так и нек-рое единство, обусловленное работой редакторов. Ее язык не представляет собой однородную систему. В нём, кроме двух стилистических типов древне-русского литератрного языка — книжного (церк.-слав.) и народно-разговорного — нашли отражение диалектные отличия.

Отдельные языковые черты, напр. в фонетике и лексике, указывают на их источник различной региональной локализации; грамматические и синтаксические явления локализовать труднее.

Гипотеза о древнейших построениях

Изучение Начального свода показало, что тот имел в основе какое-то произведение (или произведения) летописного характера. Об этом говорили некоторые логические несообразности текста, отразившегося в Новгородской I летописи. Так, согласно наблюдениям А.А. Шахматова, в ранней летописи не должно было быть и рассказа о первых трех местях Ольги, и легенды о храбром юноше (мальчике с уздечкой), спасшем Киев от печенежской осады, и о посольствах, отправленных для испытания вер, и многих других сюжетов.

Кроме того, А.А. Шахматов обратил внимание на то, что рассказ о гибели старшего брата Владимира Святославича, Олега (под 6485/977 г.) завершался в Начальном своде словами: «И… погребоша его [Олега] на м?ст? у града, зовомаго Вручьяго; есть могыла его и до сего дне у Вручьяго града». Однако под 6552/1044 г. читаем: «Погр?бена быста 2 князя, сына Святославля: Яропълъ, Ольгъ; и крестиша кости ею», к чему в Лаврентьевской летописи добавлено: «и положиша я въ церкви святыя Богородица».

Следовательно, по мнению А.А. Шахматова, летописец, описывавший трагическую развязку усобицы Святославичей, еще не знал о перенесении останков Олега в Десятинную церковь из Вручего. Из этого делался вывод о том, что в основе Начального свода лежала какая-то летопись, составленная между 977 и 1044 гг. Наиболее вероятным в этом промежутке А.А. Шахматов считал 1037 (6545) г., под которым в Повести помещена обширная похвала князю Ярославу Владимировичу, или же 1939 (6547) г., которым датирована статья об освящении Софии Киевской и «утверждении Ярославом митрополии».

Гипотетическое летописное произведение, созданное в этом году, исследователь предложил назвать Древнейшим сводом. Повествование в нем еще не было разбито на годы и носило монотематический (сюжетный) характер. Годовые даты (как иногда говорят, хронологическую сеть) в него внес киево-печерский монах Никон Великий в 70-х гг. XI в.

Построения Шахматова были поддержаны почти всеми исследователями, то идея о существовании Древнейшего свода вызвала возражения. Считается, что эта гипотеза не имеет достаточных оснований. В то же время, большинство ученых согласно с тем, что в основе Начального свода действительно лежало какая-то летопись или монотематическое повествование. Ее характеристики и датировки, впрочем, существенно расходятся.

Так, М.Н. Тихомиров обратил внимание на то, что в Повести лучше отражено время правления Святослава Игоревича, нежели Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. На основании сравнительного изучения Повести и Новгородской летописи он пришел к выводу, что в основу Повести была положена монотематическая «Повесть о начале Русской земли», опиравшаяся на устные предания об основании Киева и первых киевских князьях. Предположение М.Н. Тихомирова по существу совпадало с мнением Н.К. Никольского и нашло поддержку у Л.В. Черепнина. Они также связывали зарождение русского летописания с «какой-то старинной повестью о полянах-руси» — «ныне утраченным историческим трудом, который, не имея значения общерусской летописи и содержа известия о судьбе и стародавних связях русских племен (руси) со славянским миром, был свободен от византинизма и норманизма». Создание такого произведения приурочивалось ко времени правления в Киеве Святополка Ярополковича (Владимировича) и датировалось 1015-1019 гг. Текстологической проверки этой гипотезы проведено не было.

Попытку проверить эту гипотезу предпринял Д.А. Баловнев. Проведенный им текстологический, стилистический и идейный анализ летописных фрагментов, которые, по мнению Д. С. Лихачева, когда-то составляли единое произведение, показал, что гипотеза о существовании «Сказания о первоначальном распространении христианства» не находит подтверждения. Во всех текстах, относившихся Д.С. Лихачевым к «Сказанию», «явно не наблюдается единое повествование, не обнаруживается принадлежность к одной руке и общая терминология». Напротив, Д.А. Баловневу удалось текстологически доказать, что основу рассказов, входивших якобы в «Сказание», составляли как раз те фрагменты, которые в свое время А.А. Шахматов отнес к народному (сказочному) слою летописного повествования. Тексты же, принадлежащие к духовному (клерикальному, церковному) слою, оказываются вставками, осложнившими первоначальный текст. Причем, вставки эти опирались на иные литературные источники, нежели исходный рассказ, что, с одной стороны, обусловило их терминологические различия, а с другой, — лексическое и фразеологическое сходство с другими летописным рассказами (не входившими, по мысли Д. С. Лихачева, в состав «Сказания»), опиравшимися на те же источники.

Несмотря на расхождения с представлениями А.А. Шахматова о характере и точном времени написания древнейшего литературного произведения, которое впоследствии легло в основу собственно летописного изложения, исследователи сходятся в том, что некое произведение (или произведения) все-таки существовало. Не расходятся они принципиально и в определении даты его составления: первая половина XI в. Видимо, дальнейшее изучение ранних летописных текстов должно уточнить, что представлял собой этот источник, его состав, идейную направленность, дату создания.

Примеры источников информации Летописи

Как уже известно, литературный жанр летописи сформировался к середине XI века, но древнейшие из доступных нам списков летописей, такие, как Синодальный список Новгородской первой летописи, датируются гораздо более поздним периодом — XIII и XIV веками.

годом датируется Лаврентьевский список, первой четвертью XV века — Ипатьевский список Ипатьевской летописи, а остальные летописи — еще более поздним временем. Исходя из этого, древнейший период развития летописания приходится изучать, опираясь на малочисленные списки, составленные на 2-3 века позже написания самих летописей.

Другая проблема в изучении летописей состоит в том, что каждая из них представляет собой свод летописей, то есть пересказывает и предыдущие записи, обычно в сокращении, так, что в каждой летописи рассказывается об истории мира «с самого начала», как, например, «Повесть временных лет» начинается с «откуда есть пошла Русская земля».

Авторство «Повести временных лет», созданной в начале XII века, до сих пор вызывает некоторые сомнения: его точно звали Нестор, но вопрос об отождествлении Нестора-летописца и Нестора-агиографа, автора «Жития Бориса и Глеба» и «Жития Феодосия Печерского» до сих пор является спорным.

Как и большинство летописей, Повесть является сводом, включающим в себя переработку и пересказ многих предшествующих летописей, литературных, публицистических, фольклорных источников.

Нестор начинает свою летопись с разделения детьми Ноя земель, то есть со времен всемирного потопа: он подробно, как в византийских хрониках, перечисляет земли. Несмотря на то, что в тех хрониках Русь не упоминалась, Нестор, разумеется, вводит ее после упоминания Илюрика (Иллирии — восточного побережья Адриатического моря или народа, там обитавшего) он добавляет слово «славяне». Затем, в описании земель, доставшихся Иафету, в летописи упоминаются Днепр, Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга — русские реки. В «части» Иафета, сказано в «Повести», и живут «русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь…» — далее следует перечень племен, населявших Восточно-Европейскую равнину.

История с варягами является фикцией, легендой. Достаточно упомянуть, что древнейшие русские памятники возводят династию киевских князей к Игорю, а не к Рюрику и то, что «регентство» Олега продолжалось при «малолетнем» Игоре ни много ни мало 33 года, и то, что в Начальном своде Олег именуется не князем, а воеводой…

Тем не менее эта легенда явилась одним из краеугольных камней древнейшей русской историографии. Она отвечала прежде всего средневековой историографической традиции, где правящий род часто возводился к иноземцу: этим устранялась возможность соперничества местных родов.

В поражении русских князей в битве с половцами у Треполя в 1052 году тоже видится кара божья, а после приводит печальную картину поражения: половцы уводят захваченных русских пленников, и те, голодные, страдающие от жажды, раздетые и босые, «ногы имуще сбодены терньем», со слезами отвещаваху друг к другу, глаголюще: «Аз бех сего города», и други: «Яз сея вси» такс съупрашаются со слезами, род свой поведающе и въздышюче, очи возводяще на небо к вышнему, сведущему тайная».

В описании набега половцев 1096 года летописцу опять же не остается ничего другого, как обещать страдающим христианам за муки царство небесное. Тем не менее, здесь же приводится выписка из апокрифического слова Мефодия Патарского, в которой рассказывается о происхождении разных народов, в частности, о легендарных «нечистых народах», которые были загнаны Александром Македонским на север, заточены в горах, но которые «изидут» оттуда «к кончине века» — в канун гибели мира.

Для достижения большей достоверности и большего впечатления от рассказа, в повествование вводятся описания мелких деталей: каким способом трут прикреплялся к ногам птиц, перечисляются различные постройки, которые «возгорешася» от вернувшихся в гнезда и под стрехи (опять конкретная деталь) воробьев и голубей.

Среди других записей встречаются сюжетные рассказы, написанные на основе исторических, а не легендарных событий: сообщение о восстании в Ростовской земле, возглавлявшемся волхвами, рассказ о том, как некий новгородец гадал у кудесника (оба — в статье 1071 г.), описание перенесения мощей Феодосия Печерского в статье 1091 г., рассказ об ослеплении Василька Теребовльского в статье 1097 г.

В «Повести временных лет», как ни в какой другой летописи, часты сюжетные рассказы (мы не говорим о вставных повестях в летописях XV-XVI вв.). Если брать летописание XI-XVI вв. в целом, то для летописи как жанра характернее определенный литературный принцип, выработанный уже в XI-XIII вв. и получивший у исследовавшего его Д.С. Лихачева название «стиля монументального историзма» — стиля, характерного для всего искусства этого периода, а не только для литературы.

С «Повести» начинались почти все летописные своды последующих веков, хотя, разумеется, в сокращенных сводах XV-XVI вв. или в местных летописцах древнейшая история Руси представала в виде кратких выборок о главнейших событиях.

Жития, написанные Нестором — «Чтение о житии и о погублении» Бориса и Глеба и «Житие Феодосия Печерского» представляют два агиографических типа — жития-мартирия (рассказа о мученической смерти святого) и монашеского жития, в котором повествуется о всем жизненном пути праведника, его благочестии, аскетизме и творимых им чудесах. Нестор, разумеется, учитывал требования византийского агиографического канона и знал переводные византийские жития. Но при этом он проявил такую художественную самостоятельность, такой незаурядный талант, что уже создание этих двух шедевров делает его одним из выдающихся древнерусских писателей независимо от того, является ли он также составителем «Повести временных лет».

Резюмируя, следует отметить, что жанровое разнообразие источников обусловило богатство и выразительность языка. Они содержат ценный материал по истории лексики. В летописи отражена богатая синонимика (напр., древодЪли — плотники, стадия — верста, сулия — копье), содержится военная, церковная и административная терминология, ономастическая и топонимическая лексика (множество личных имён, прозвищ, географических наименований, названий жителей, церквей, монастырей), фразеология, употребляются заимствованные слова и кальки с греч. языка (напр., самодержъцъ, самовластьцъ) При сопоставлении лексики «Повести временных лет» можно проследить жизнь терминов, в частности военных, вплоть до их отмирания и замены новыми.

Итак, языку летописи свойственны довольно резкие контрасты: от употребления старославянизмов и конструкций, присущих книжному языку (напр., оборот дательный самостоятельный, перфект со связкой, двойственное число имён и глаголов), до народно-разг. элементов (напр., выражение не до сыти или по селомъ дубье подрало) и синтаксических построений (напр., безличных оборотов — нельз»к казати срама ради, конструкций без связки, причастий в предикативной функции — въетавъ и рече). Распределение такого рода контрастов в повести неравномерно, в частности оно зависит от жанра.

Список литературы

источник повесть временных лет

1.Алешковский М.Х. Повесть временных лет: Судьба литературного произведения в Древней Руси. М., 1971

2.Еремин И.П. «Повесть временных лет»: Проблемы ее историко-литературного изучения (1947). — В кн.: Еремин

И.П. Литература Древней Руси: (Этюды и характеристики). М. — Л., 1966Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном. СПб, 1856

Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. — Л., 1947

Насонов А.Н. История русского летописания XI — начала XVIII в. М., 1969

Рыбаков Б.А. Древняя Русь: сказания, былины, летописи. М. — Л., 1963

Творогов О.В. Сюжетное повествование в летописях XI-XIIIвв. . — В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970

Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977

Лихачев Д.С. Великое наследие. «Повесть временных лет» Избранные работы: В 3 тт., т. 2. Л., 1987.

Шайкин А.А. «Се повести временных лет»: От Кия до Мономаха. М., 1989

Шахматов А.А. История русского летописания. Т. 1. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. Кн. 2. Раннее русское летописание XI-XII вв.- СПб., 2003.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

История Древнерусского государства сохранилась в первую очередь благодаря летописям. Одна из наиболее ранних и известных — это «Повесть временных лет» (ПВЛ). Именно по этому великому произведению древнерусской литературы изучают историю Руси до сих пор. К сожалению, его оригинал не сохранился. До наших дней дошли лишь более поздние редакции, сделанные переписчиками того времени.

Автором знаменитой летописи считается монах Киево-Печерского монастыря Нестор. Его фамилия не была установлена. Да и упоминаний о нем в оригинале нет, они появляются лишь в более поздних редакциях. ПВЛ была написана на основе русских песен, устных рассказов, отрывочных письменных документов и наблюдений самого Нестора.

Произведение написано на рубеже XI и XII веков. Точный год написания «Повести временных лет» неизвестен, но есть несколько предположений по этому поводу . Историки А. А. Шахматов и Д. С. Лихачев считают, что основная часть произведения была создана ещё в 1037 году, а затем оно дополнялось новыми сведениями от разных летописцев. «Повесть временных лет» Нестора была написана в 1110 — 1112 годах. При её составлении он основывался на сведениях из более ранних документов.

Однако наиболее древняя дошедшая до нас редакция была написана намного позже и датируется XIV веком. Её авторство принадлежит монаху Лаврентию. Именно по этой и некоторым другим версиям современные историки составляют картину событий того времени.

Летопись охватывает историю Русского государства с момента зарождения славян. Она включает в себя несколько типов повествования, каждый из которых по-своему важен для исследователей. В летопись входят:

Погодные записи (документальные материалы, изложенные последовательно с указанием дат).
Легенды и сказания. Чаще всего это рассказы о военных подвигах или религиозные предания.
Описания жизни святых и князей.
Официальные документы и указы.

Стилистически эти отрывки не всегда сочетаются между собой.

Однако их объединяет одна особенность: на протяжении всего произведения автор лишь пересказывает произошедшие события и передает рассказы других людей, не высказывая своего отношения и не делая никаких выводов.

Военные походы

«Повесть временных лет» начинается с описания появления славян. Согласно летописи, славяне являются потомками одного из сыновей Ноя. Затем повествуется о расселении славян, первых русских князьях и начале династии Рюриковичей. Отдельное внимание уделяется войнам и походам великих князей:

Читатель подробно узнает о завоевании власти Вещим Олегом, его восточных походах и войнах с Византией.
Описываются походы Святослава в степь с целью предотвратить новое кровопролитие в войнах с печенегами. Нестор упоминает о благородстве великого князя, который никогда не наступал, не предупредив об этом врага.
Не остались без внимания и военные походы Владимира Святославовича на печенегов. Он укрепил южные границы Руси и положил конец набегам степняков.
Упоминаются также походы Ярослава Мудрого на чудские племена, Польшу, а также неудачное нападение на Константинополь.

Ключевые события в истории

Помимо описаний военных действий, летопись содержит погодные записи о различных нововведениях, реформах, важных событиях, а также легенды и предания . Например, упоминается предание об основании Киева (о проповеди апостола Андрея на Черном море). Автор называет это море по-другому: «Русским морем». Кстати, Нестор говорит и о происхождении слова «Русь». Оказывается, так называлось племя, проживавшее на территории Руси до призвания Рюрика и его братьев.

Также автор освещает важнейшие в русской истории события 863 года: создание Кириллом и Мефодием славянской письменности. Он рассказывает о том, что Кирилл и Мефодий были посланниками византийского князя. Создав славянский алфавит, они перевели для славян Евангелие и Апостол. Именно благодаря этим людям была написана и сама «Повесть временных лет».

Кроме красочного описания знаменитых походов Вещего Олега, здесь можно найти и легенду о смерти великого князя, которая впоследствии ляжет в основу произведения А. С. Пушкина «Песнь о Вещем Олеге».

Несомненно, описывается и одно из самых важных событий в Древнерусской истории — это Крещение Руси. Летописец придает ему особое значение, ведь сам является монахом. Он подробно рассказывает о жизни князя Владимира Красно Солнышко, в том числе и о переменах в его характере, связанных с принятием христианства.

Последние события, изложенные в летописи, принадлежат периоду правления Ярослава Мудрого и его сыновей. В более поздние редакции ПВЛ вошло и знаменитое «Поучение Владимира Мономаха», внука Ярослава Мудрого и талантливого правителя Русской земли.

Историческое значение произведения

«Повесть временных лет» переиздавалась несколько раз. Дело в том, что написанная в 1100-1112 годах летопись отчасти не соответствовала интересам Владимира Мономаха, вступившего на престол в 1113 году. Поэтому через некоторое время монахам из окружения сына Владимира Мономаха было поручено составить новую редакцию знаменитого произведения. Так появилась вторая редакция летописи, датируемая 1116 годом и третья редакция, датируемая 1118 годом. Именно в последнюю редакцию летописи было включено знаменитое «Поучение Владимира Мономаха». Списки обеих редакций дошли до наших дней в составе летописей монаха Лаврентия и Ивпатия.

Несмотря на то что летопись подвергалась внесению изменений, и её достоверность может быть поставлена под сомнение, это один из наиболее полных источников о событиях того времени. Несомненно, она является памятником русского наследия. Причем как историческим, так и литературным.

Однако в настоящее время «Повесть временных лет» читают многие историки, исследователи и просто люди, интересующиеся этой эпохой. А потому найти ее где-нибудь на полке книжного магазина — далеко не редкость.

Цели создания повести временных лет. Название списков «Повести Временных лет»

Житие преподобного Нестора Летописца

Картина Васнецова «Летописец Нестор» 1919 год. Фото: Public Domain

Что известно о трудах летописца?

По́весть временны́х лет (также называемая «Первоначальная летопись» или «Несторова летопись» ) — наиболее ранний из дошедших до нас древнерусских летописных сводов начала XII века . Известен по нескольким редакциям и спискам с незначительными отклонениями в текстах, внесёнными переписчиками. Был составлен в Киеве .

Охваченный период истории начинается с библейских времён в вводной части и заканчивается 1117 годом (в 3-й редакции). Датированная часть истории Киевской Руси начинается с лета 6360 (852 года по современному летоисчислению), начала самостоятельного правления византийского императора Михаила .

Название своду дала одна из его вводных фраз в Ипатьевском списке :

История создания летописи

Автор летописи указан в Хлебниковском списке как монах Нестор , известный агиограф на рубеже XI —XII веков , монах Киево-Печерского монастыря . Хотя в более ранних списках это имя опущено, исследователи XVIII —XIX веков считали Нестора первым русским летописцем, а «Повесть временных лет» — первой русской летописью. Изучение летописания русским лингвистом А. А. Шахматовым и его последователями показало, что существовали летописные своды, предшествовавшие «Повести временных лет». В настоящее время признаётся, что первая изначальная редакция ПВЛ монаха Нестора утрачена, а до нашего времени дошли доработанные версии. При этом ни в одной из летописей нет указаний на то, где именно оканчивается ПВЛ.

Наиболее подробно проблемы источников и структуры ПВЛ были разработаны в начале XX века в трудах академика А. А. Шахматова . Представленная им концепция до сих пор играет роль «стандартной модели», на которую опираются или с которой полемизируют последующие исследователи. Хотя многие её положения подвергались зачастую вполне обоснованной критике, но разработать сопоставимую по значимости концепцию пока не удалось.

Вторая редакция читается в составе Лаврентьевской летописи (1377 год ) и других списках . Третья редакция содержится в составе Ипатьевской летописи (старейшие списки: Ипатьевский (XV век ) и Хлебниковский (XVI век )) . В одну из летописей второй редакции под годом 1096 добавлено самостоятельное литературное произведение, «Поучение Владимира Мономаха », датируемое 1117 годом .

По гипотезе Шахматова (поддержанной Д. С. Лихачевым и Я. С. Лурье ), первый летописный свод, названный Древнейшим , был составлен при митрополичьей кафедре в Киеве, основанной в 1037 году . Источником для летописца послужили предания, народные песни, устные рассказы современников, некоторые письменные агиографические документы. Древнейший свод продолжил и дополнил в 1073 монах Никон , один из создателей Киевского Печерского монастыря . Затем в 1093 игуменом Киево-Печерского монастыря Иоанном был создан Начальный свод , который использовал новгородские записи и греческие источники: «Хронограф по великому изложению», «Житие Антония» и др. Начальный свод фрагментарно сохранился в начальной части Новгородской первой летописи младшего извода. Нестор переработал Начальный свод, расширил историографическую основу и привёл русскую историю в рамки традиционной христианской историографии. Он дополнил летопись текстами договоров Руси с Византией и ввёл дополнительные исторические предания, сохранённые в устной традиции.

По версии Шахматова , первую редакцию ПВЛ Нестор написал в Киево-Печерском монастыре в 1110 —1112 годах . Вторая редакция была создана игуменом Сильвестром в киевском Выдубицком Михайловском монастыре в 1116 . По сравнению с версией Нестора была переработана заключительная часть. В 1118 составляется третья редакция ПВЛ по поручению новгородского князя Мстислава I Владимировича .

Анализ литературы по вопросу истории появления «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести временных лет» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть». Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля.

Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н. Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri — годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos — относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках. Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций». До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив, прежде всего, всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем».

По мнению М.И. Сухомлинова «все русские летописи самым названием «летописей», «летописцев», «временников», «повестей временныхъ летъ» и т.п. изобличают свою первоначальную форму: ни одно из этих названий не было бы им прилично, если бы в них не было обозначаемо время каждого события, если бы лета, годы не занимали в них такого же важного места, как и самые события. В этом отношении, как и во многих других, наши летописи сходны не столько с писателями византийскими, сколько с теми временниками (annales), которые ведены были издавна, с VIII века, в монастырях Романской и Германской Европы — независимо от исторических образцов классической древности. Первоначальной основой этих анналов были пасхальные таблицы».

Большинство авторов полагают, что идея заголовка «Повести временных лет» принадлежит Нестору, книжнику широкого исторического кругозора и большого литературного дарования: еще до работы над «Повестью временных лет» он написал «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». В «Повести временных лет» Нестор поставил перед собой грандиозную задачу: решительным образом переработать рассказ о древнейшем периоде истории Руси — «откуда есть пошла Русская земля».

Однако, как показал А.А. Шахматов, «Повести временных лет» предшествовали иные летописные своды. Ученый приводит, в частности, следующий факт: «Повесть временных лет», сохранившаяся в Лаврентьевской, Ипатьевской и других летописях, существенно отличалась в трактовке многих событий от другой летописи, повествовавшей о том же начальном периоде русской истории, о Новгородской первой летописи младшего извода. В Новгородской летописи отсутствовали тексты договоров с греками, князь Олег именовался воеводой при юном князе Игоре, иначе рассказывалось о походах Руси на Царьград и т. д.

А.А. Шахматов пришел к выводу, что Новгородская первая летопись в своей начальной части отразила иной летописный свод, который предшествовал «Повести временных лет».

Видный исследователь русского летописания В. М. Истрин предпринял неудачные попытки найти различиям «Повести временных лет» и рассказа Новгородской первой летописи иное объяснение (что Новгородская летопись будто бы сокращала «Повесть временных лет»). В результате выводы А.А. Шахматова были подтверждены многими фактами, добытыми как им самим, так и другими учеными.

Интересующий нас текст «Повести» охватывает длительный период — с древнейших времен до начала второго десятилетия XII в. Вполне обоснованно считается, что это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. Отдельных списков его не известно. По этому поводу В.О. Ключевский писал: «В библиотеках не спрашивайте Начальной летописи — вас, пожалуй, не поймут и переспросят: «Какой список летописи нужен вам?» Тогда вы в свою очередь придете в недоумение. До сих пор не найдено ни одной рукописи, в которой Начальная летопись была бы помещена отдельно в том виде, как она вышла из-под пера древнего составителя. Во всех известных списках она сливается с рассказом ее продолжателей, который в позднейших сводах доходит обыкновенно до конца XVI в. ». В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118 г. (Ипатьевский и близкие ему списки).

На начальной стадии изучения летописей исследователи исходили из того, что встречающиеся в списках разночтения являются следствием искажения исходного текста при неоднократном переписывании. Исходя из этого, например, А.Л. Шлецер ставил задачу воссоздания «очищенного Нестора». Попытка исправить накопившиеся механические ошибки и переосмысления летописного текста, однако, не увенчалась успехом. В результате проделанной работы сам А.Л. Шлецер убедился, что со временем текст не только искажался, но и исправлялся переписчиками и редакторами. Тем не менее был доказан непервоначальный вид, в котором до нас дошла «Повесть временных лет». Этим фактически был поставлен вопрос о необходимости реконструкции первоначального вида летописного текста.

Сопоставив все доступные ему списки летописей, А.А.Шахматов выявил разночтения и так называемые общие места, присущие летописям. Анализ обнаруженных разночтений, их классификация дали возможность выявить списки, имеющие совпадающие разночтения. Исследователь сгруппировал списки по редакциям и выдвинуть ряд взаимодополняющих гипотез, объясняющих возникновение разночтений. Сопоставление гипотетических сводов позволило выявить ряд общих черт, присущих некоторым из них. Так были воссозданы предполагаемые исходные тексты. При этом оказалось, что многие фрагменты летописного изложения заимствовались из очень ранних сводов, что, в свою очередь, дало возможность перейти к реконструкции древнейшего русского летописания. Выводы А.А. Шахматова получили полное подтверждение, когда был найден Московский свод 1408 г., существование которого предсказал великий ученый. В полном объеме путь, который проделал А.А. Шахматов, стал ясен лишь после публикации его учеником М.Д. Присёлковым рабочих тетрадей своего учителя. С тех пор вся история изучения летописания делится на два периода: до-шахматовский и современный.

При редактировании первоначальный текст (первая редакция Повести временных лет) был изменен настолько, что А. А. Шахматов пришел к выводу о невозможности его реконструкции. Что же касается текстов Лаврентьевской и Ипатьевской редакций Повести (их принято называть соответственно второй и третьей редакциями), то, несмотря на позднейшие переделки в последующих сводах, Шахматову удалось определить их состав и предположительно реконструировать. Следует отметить, что Шахматов колебался в оценке этапов работы над текстом Повести временных лет. Иногда, например, он считал, что в 1116 г. Сильвестр лишь переписал Несторов текст 1113 г. (причем последний иногда датировался 1111 г.), не редактируя его.

Если вопрос об авторстве Нестора остается спорным (в Повести содержится ряд указаний, принципиально расходящихся с данными Чтений и Жития Феодосия), то в целом предположение А.А. Шахматова о существовании трех редакций Повести временных лет разделяют большинство современных исследователей.

Исходя из представления о политическом характере древнерусского летописания, А.А. Шахматов, а за ним М.Д. Присёлков и другие исследователи полагают, что зарождение летописной традиции па Руси связано с учреждением Киевской митрополии. «Обычай византийской церковной администрации требовал при открытии новой кафедры, епископской или митрополичьей, составлять по этому случаю записку исторического характера о причинах, месте и лицах этого события для делопроизводства патриаршего синода в Константинополе». Это якобы и стало поводом для создания Древнейшего свода 1037 г. Позднейшие своды, составлявшиеся на основе Повести временных лет, исследователи представляют то cyгyбo публицистическими произведениями, написанными, что называется, на злобу дня, то некоей средневековой беллетристикой, то просто текстами, которые систематически с удивительными упорством и настойчивостью «дописывают» — едва ли не по инерции.

Вместе с тем, вся историю изучения Повести показывает, что цель создания летописей должна быть достаточно значимой, чтобы на протяжении ряда столетий многие поколения летописцев продолжали труд, начатый в Киеве в XI в. Тем более, что «авторы и редакторы держались одних и тех же литературных приемов и высказывали одни и те же взгляды и па общественную жизнь и на нравственные требования».

Как полагают, первая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла. Сохранилась вторая ее редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по повелению князя Мстислава Владимировича. Во второй редакции была подвергнута переработке лишь заключительная часть «Повести временных лет»; эта редакция и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г., а также других более поздних летописных сводов. Третья редакция, по мнению ряда исследователей, представлена в Ипатьевской летописи, старший список которой — Ипатьевский — датируется первой четвертью XV в.

С нашей точки зрения, окончательная точка в исследовании вопроса происхождения «Повести» еще не поставлена, это показывает вся история изучения летописи. Не исключено, что учеными на основе вновь обнаруженных фактов, будут выдвинуты новые гипотезы относительно истории создания величайшего памятника древнерусской литературы — «Повести временных лет».

«Повесть временных лет» — выдающийся исторический и литературный памятник, отразивший становление древнерусского государства, его политический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс феодального дробления. Созданная в первые десятилетия ХII в., она дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. Самые старшие из них — Лаврентьевская летопись — 1377 г., Ипатьевская, относящаяся к 20-м годам ХV в., и Первая Новгородская летопись 30-х годов ХIV в.

В Лаврентьевской летописи «Повесть временных лет» продолжена северорусской Суздальской летописью, доведённой до 1305 г., а Ипатьевская летопись помимо «Повести временных лет» содержит летопись Киевскую и Галицко-Волынскую, доведенную до 1292 г. Все последующие летописные своды ХV — ХVI вв. непременно включали в свой состав «Повесть временных лет», подвергая ее редакционной и стилистической переработке.

ФОРМИРОВАНИЕ ЛЕТОПИСИ

Гипотеза А. А. Шахматова

История возникновения русской летописи привлекала к себе внимание не одного поколения русских ученых, начиная с В. Н. Татищева. Однако только А.А. Шахматову, выдающемуся русскому филологу, в начале нынешнего столетия удалось создать наиболее ценную научную гипотезу о составе, источниках и редакциях «Повести временных лет». При разработке своей гипотезы А.А. Шахматов блестяще применил сравнительно-исторический метод филологического изучения текста. Результаты исследования изложены в его работах «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (Спб., 1908) и «Повесть временных лет», т. 1 (Пг., 1916).

В 1039 г. в Киеве учредили митрополию — самостоятельную церковную организацию. При дворе митрополита был создан «Древнейший Киевский свод», доведенный до 1037 г. Этот свод, предполагал А.А. Шахматов, возник на основе греческих переводных хроник и местного фольклорного материала. В Новгороде в 1036 г. создается Новгородская летопись, на ее основе и на основе «Древнейшего Киевского свода» в 1050 г. возникает «Древний Новгородский свод». В 1073 г. монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий, используя «Древнейший Киевский свод», составил «Первый Киево-Печерский свод», куда включил также записи исторических событий, происшедших после смерти Ярослава Мудрого (1054). На основании «Первого Киево-Печерского свода» и «Древнего Новгородского свода» 1050 г. создается в 1095 г.

«Второй Киево-Печерский свод», или, как его сначала назвал Шахматов, «Начальный свод». Автор «Второго Киево-Печерского свода» дополнил свои источники материалами греческого хронографа, Паремийника, устными рассказами Яна Вышатича и житием Антония Печерского. «Второй Киево-Печерский свод» и послужил основой «Повести временных лет», первая редакция которой была создана в 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, вторая редакция — игуменом Выдубицкого монастыря Сильвестром в 1116 г. и третья — неизвестным автором — духовником князя Мстислава Владимировича.

Первая редакция «Повести временных лет» Нестора основное внимание в повествовании об исторических событиях конца ХI — начала ХII в. уделяла великому киевскому князю Святополку Изяславичу, умершему в 1113 г. Владимир Мономах, став после смерти Святополка великим киевским князем, передал ведение летописи в свой вотчинный Выдубицкий монастырь. Здесь игумен Сильвестр и осуществил редакторскую переработку текста Нестора, выдвинув на первый план фигуру Владимира Мономаха. Не сохранившийся текст первой Несторовой редакции «Повести временных лет» А. А. Шахматов реконструирует в своей работе «Повесть временных лет» (т. 1-й). Вторую редакцию, по мнению ученого, лучше всего сохранила Лаврентьевская летопись, а третью — Ипатьевская.

Гипотеза А. А. Шахматова, столь блестяще восстанавливающая историю возникновения и развития начальной русской летописи, однако, пока остается гипотезой. Ее основные положения вызвали возражения В.М. Истрина.

Он считал, что в 1039 г. при дворе митрополита-грека путем сокращения хроники Георгия Амартола возник «Хронограф по великому изложению», дополненный русскими известиями. Выделенные из «Хронографа» в 1054 г., они составили первую редакцию «Повести временных лет», а вторая редакция создана Нестором в начале второго десятилетия ХII в.

Гипотеза Д.С. Лихачёва

Интересные уточнения гипотезы А. А. Шахматова сделаны Д. С. Лихачевым 1. Он отверг возможность существования в 1039 г. «Древнейшего Киевского свода» и связал историю возникновения летописания с конкретной борьбой, которую пришлось вести Киевскому государству в 30 — 50-е годы ХI столетия против политических и религиозных притязаний Византийской империи. Византия стремилась превратить русскую церковь в свою политическую агентуру, что угрожало самостоятельности древнерусского государства. Притязания империи встречали активный отпор великокняжеской власти, которую в борьбе за политическую и религиозную самостоятельность Руси поддерживали широкие массы населения. Особого напряжения борьба Руси с Византией достигает в сер. ХI в. Великому князю киевскому Ярославу Мудрому удается высоко поднять политический авторитет Киева и Русского государства. Он закладывает прочные основы политической и религиозной самостоятельности Руси. В 1039 г. Ярослав добился учреждения в Киеве митрополии. Тем самым Византия признала известную самостоятельность русской церкви, хотя во главе ее оставался митрополит-грек.

Кроме того, Ярослав добивался канонизации Ольги, Владимира и своих братьев Бориса и Глеба, убитых Святополком в 1015 г. В конце концов, в Византии вынуждены были признать Бориса и Глеба русскими святыми, что явилось торжеством национальной политики Ярослава. Почитание этих первых русских святых приобрело характер национального культа, оно было связано с осуждением братоубийственных распрей, с идеей сохранения единства Русской земли. Политическая борьба Руси с Византией переходит в открытое вооруженное столкновение: в 1050 г. Ярослав посылает войска на Константинополь во главе со своим сыном Владимиром. Хотя поход Владимира Ярославича и закончился поражением, Ярослав в 1051 г. возводит на митрополичий престол русского священника Илариона. В этот период борьба за самостоятельность охватывает все области культуры Киевской Руси, в том числе и литературу. Д.С.Лихачев указывает, что летопись складывалась постепенно, в результате возникшего интереса к историческому прошлому родной земли и стремления сохранить для будущих потомков значительные события своего времени. Исследователь предполагает, что в 30 — 40-е годы ХI в. по распоряжению Ярослава Мудрого была произведена запись устных народных исторических преданий, которые Д. С. Лихачев условно называет «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси». В состав «Сказания» входили предания о крещении Ольги в Царьграде, о смерти двух мучеников-варягов, об испытании вер Владимиром и его крещении. Эти предания носили антивизантнйский характер. Так, в сказании о крещении Ольги подчеркивалось превосходство русской княгини над греческим императором. Ольга отвергла притязания императора на свою руку, ловко «переклюкав» (перехитрив) его. Сказание утверждало, что русская княгиня не видела особой чести в предлагаемом ей браке. В своих отношениях с греческим императором Ольга проявляет чисто русскую смекалку, ум и находчивость. Она сохраняет чувство собственного достоинства, отстаивая честь родной земли.

Предание об испытании вер Владимиром подчеркивает, что христианство было принято Русью в результате свободного выбора, а не получено в качестве милостивого дара от греков. В Киев, согласно этому преданию, являются посланцы различных вер: магометанской, иудейской и христианской. Каждый из послов расхваливает достоинства своей религии. Однако Владимир остроумно отвергает и мусульманскую, и иудейскую веры, поскольку они не соответствуют национальным традициям Русской земли. Остановив свой выбор на христианстве, Владимир, прежде чем принять эту религию, отправляет своих посланцев испытать, какая же вера лучше. Посланные воочию убеждаются в красоте, пышности и великолепии церковного христианского богослужения, они доказывают князю преимущества православной веры перед другими религиями, и Владимир окончательно останавливает свой выбор на христианстве.

Д. С. Лихачев предполагает, что «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси» были записаны книжниками киевской митрополии при Софийском соборе. Однако Константинополь не был согласен с назначением на митрополичью кафедру русского Илариона (в 1055 г. на его месте видим грека Ефрема), и «Сказания», носившие антивизантийский характер, не получили здесь дальнейшего развития. Центром русского просвещения, оппозиционно настроенным против митрополита-грека, с середины ХI в. становится Киево-Печерский монастырь. Здесь в 70-х годах Х1 в. происходит оформление русской летописи. Составитель летописи — Никон Великий. Он использовал «Сказания о распространении христианства», дополнил их рядом устных исторических преданий, рассказами очевидцев, в частности воеводы Вышаты, историческими сведениями о событиях современности и недавних дней. Очевидно, под влиянием пасхальных хронологических таблиц — пасхалий, составлявшихся в монастыре, Никон придал своему повествованию формулу погодных записей — по «летам».

В созданный около 1073 г. «Первый Киево-Печерский свод» он включил большое количество сказаний о первых русских князьях, их походах на Царьград. Им же, по-видимому, была использована и Корсунская легенда о походе Владимира Святославича в 933 г. на греческий город Корсунь (Херсонес Таврический), после взятия которого Владимир потребовал себе в жены сестру греческих императоров Анну. Благодаря этому свод 1073 г. приобрел резко выраженную антивизантийскую направленность. Никон придал летописи огромную политическую остроту, историческую широту и небывалый патриотический пафос, что и сделало это произведение выдающимся памятником древнерусской культуры. Свод осуждал княжеские усобицы, подчеркивая ведущую роль народа в защите Русской земли от внешних врагов.

Таким образом, «Первый Киево-Печерский свод» явился выразителем идей и настроений средних и даже низших слоев феодального общества. Отныне публицистичность, принципиальность, широта исторического подхода, патриотический пафос становятся отличительными чертами русской летописи. После смерти Никона работа над летописью продолжалась в Киево-Печерском монастыре. Здесь велись погодные записи о текущих событиях, которые затем были обработаны и объединены неизвестным автором во «Второй Киево-Печерский свод» 1095 г. «Второй Киево-Печерский свод» продолжал пропаганду идей единства Русской земли, начатую Никоном. В этом своде также резко осуждаются княжеские крамолы, а князья призываются к единству для совместной борьбы со степными кочевниками-половцами. Составитель свода ставит четкие публицистические задачи: воспитывать патриотизм, примером прежних князей исправить нынешних.

Автор «Второго Киево-Печерского свода» широко привлекает рассказы очевидцев событий, в частности рассказы сына Вышаты Яна. Составитель свода использует также греческие исторические хроники, в частности хронику Георгия Амартола, данные которой позволяют ему включить историю Руси в общую цепь событий мировой истории.

«Повесть временных лет» создается в период, когда Киевская Русь испытывает на себе наиболее сильные удары степных кочевников-половцев, когда перед древнерусским обществом встал вопрос о сплочении всех сил для борьбы со степью, с «полем» за землю Русскую, которую «потом и кровью стяжали отцы и деды». В 1098 г. великий киевский князь Святополк Изяславич примиряется с Киево-Печерским монастырем: он начинает поддерживать антивизантийское направление деятельности монастыря и, понимая политическое значение летописи, стремится взять под контроль ведение летописания.

В интересах Святополка на основе «Второго Киево-Печерского свода» и создается монахом Нестором в 1113 г. первая редакция «Повести временных лет». Сохранив идейную направленность предшествующего свода, Нестор стремится всем ходом исторического повествования убедить русских князей покончить с братоубийственными войнами и на первый план выдвигает идею княжеского братолюбия. Под пером Нестора летопись приобретает государственный официальный характер.

Святополк Изяславич, поставленный Нестором в центр повествования о событиях 1093 — 1111 гг., не имел большой популярности в обществе того времени. После его смерти великим киевским князем стал в 1113 г. Владимир Мономах — «добрый страдалец за русскую землю». Понимая политическое и юридическое значение летописи, он передал ее ведение в Выдубицкий монастырь, игумен которого Сильвестр по поручению великого князя в 1116 г. составляет вторую редакцию «Повести временных лет». В ней на первый план выдвинута фигура Мономаха, подчеркиваются его заслуги в борьбе с половцами и в установлении мира между князьями.

В 1118 г. в том же Выдубицком монастыре неизвестным автором была создана третья редакция «Повести временных лет». В эту редакцию включено «Поучение» Владимира Мономаха, изложение доведено до 1117г.

Гипотеза Б.А. Рыбакова

Иную концепцию развития начального этапа русского летописания развивает Б.А. Рыбаков 1. Анализируя текст начальной русской летописи, исследователь предполагает, что погодные краткие записи стали вестись в Киеве с появлением христианского духовенства (с 867 г.) при княжении Аскольда. В конце Х столетия, в 996 — 997 гг., был создан «Первый Киевский летописный свод», обобщивший разнородный материал кратких погодных записей, устных сказаний. Свод этот был создан при Десятинной церкви, в его составлении приняли участие Анастас Корсунянин — настоятель собора, епископ Белгородский и дядя Владимира, Добрыня. Свод давал первое историческое обобщение полуторавековой жизни Киевской Руси и завершался прославлением Владимира. В это же время, предполагает Б. А. Рыбаков, оформляется и Владимиров цикл былин, в котором давалась народная — оценка событий и лиц, тогда как летопись знакомила с придворными оценками, с книжной культурой, дружинным эпосом, а также с народными сказаниями.

Разделяя точку зрения А.А. Шахматова о существовании Новгородского свода 1050 г., Б. А. Рыбаков считает, что летопись была создана при деятельном участии новгородского посадника Остромира и эту «Остромирову летопись» следует датировать 1054 — 1060 гг. Она была направлена против Ярослава Мудрого и варягов-наемников. В ней подчеркивалась героическая история Новгорода и прославлялась деятельность Владимира Святославича и Владимира Ярославича, князя новгородского. Летопись носила чисто светский характер и выражала интересы новгородского боярства.

Б. А. Рыбаков предлагает интересную реконструкцию текста «Повести временных лет» Нестора. Выдвигает гипотезу об активном личном участии Владимира Мономаха в создании второй, Сильвестровой, редакции. Третью редакцию «Повести временных лет» исследователь связывает с деятельностью сына Мономаха Мстислава Владимировича, который попытался противопоставить Киеву Новгород.

В дальнейшем исследовании этапов формирования древнерусской летописи Б. А. Рыбаков разделяет точки зрения А. А. Шахматова и современных советских исследователей. Таким образом, вопрос о начальном этапе русского летописания, о составе, источниках «Повести временных лет» является весьма сложным и далеко не решенным.

Несомненно, однако, то, что «Повесть временных лет» — результат большой сводческой редакторской работы, обобщивший труд нескольких поколений летописцев.

«Историческая память» восточнославянских племен простиралась на несколько веков вглубь: из поколения в поколение передавались предания и легенды о расселении славянских племен, о столкновениях славян с аварами («обрами»), об основании Киева, о славных деяниях первых киевских князей, о далеких походах Кия, о мудрости вещего Олега, о хитрой и решительной Ольге, о воинственном и благородном Святославе.

В XI в. рядом с историческим эпосом возникает летописание. Именно летописи было суждено на несколько веков, вплоть до петровского времени, стать не просто погодной записью текущих событий, а одним из ведущих литературных жанров, в недрах которого развивалось русское сюжетное повествование, и одновременно жанром публицистическим, чутко откликающимся на политические запросы своего времени.

Изучение летописания XI–XII вв. представляет немалые трудности: древнейшие из дошедших до нас летописных сводов восходят к XIII (первая часть Новгородской первой летописи старшего извода) или к концу XIV в. (Лаврентьевская летопись). Но благодаря фундаментальным разысканиям А. А. Шахматова, М. Д. Приселкова и Д. С. Лихачева сейчас создана достаточно обоснованная гипотеза о начальном этапе русского летописания, в которую несомненно со временем будут внесены какие-то дополнения и уточнения, но которая едва ли изменится по существу.

Согласно этой гипотезе, летописание возникает во времена Ярослава Мудрого. В это время христианизированная Русь начинает тяготиться византийской опекой и стремится обосновать свое право на церковную самостоятельность, что неизменно сочеталось с политической независимостью, ибо Византия была склонна рассматривать все христианские государства как духовную паству константинопольского патриархата и как своего рода вассалов Византийской империи. Именно этому противостоят решительные действия Ярослава: он добивается учреждения в Киеве митрополии (что поднимает церковный авторитет Руси), добивается канонизации первых русских святых — князей Бориса и Глеба. В этой обстановке и создается, видимо, первый исторический труд, предшественник будущей летописи, — свод рассказов о распространении христианства на Руси. Киевские книжники утверждали, что история Руси повторяет историю других великих держав: «божественная благодать» снизошла на Русь так же, как некогда на Рим и Византию; на Руси были свои предтечи христианства — например, княгиня Ольга, крестившаяся в Царьграде еще во времена убежденного язычника Святослава; были свои мученики — христианин-варяг, не отдавший сына на «заклание» идолам, и князья-братья Борис и Глеб, погибшие, но не преступившие христианских заветов братолюбия и покорности «старейшему». Был на Руси и свой «равноапостольный» князь Владимир, крестивший Русь и тем самым сравнявшийся с великим Константином, который объявил христианство государственной религией Византии. Для обоснования этой идеи и был, по предположению Д. С. Лихачева, составлен свод преданий о возникновении христианства на Руси. В него вошли рассказы о крещении и кончине Ольги, сказание о первых русских мучениках — варягах-христианах, сказание о крещении Руси (включая «Речь философа», в которой в краткой форме излагалась христианская концепция всемирной истории), сказание о князьях Борисе и Глебе и обширная похвала Ярославу Мудрому под 1037 г. Все шесть названных произведений «обнаруживают свою принадлежность одной руке… теснейшую взаимосвязь между собою: композиционную, стилистическую и идейную». Этот комплекс статей (который Д. С. Лихачев предложил условно назвать «Сказанием о распространении христианства на Руси») был составлен, по его мнению, в первой половине 40-х гг. XI в. книжниками киевской митрополии.

Вероятно, в это же время в Киеве создается и первый русский хронографический свод — «Хронограф по великому изложению». Он представлял собой краткое изложение всемирной истории (с отчетливо выраженным интересом к истории церкви), составленное на основании византийских хроник — «Хроники Георгия Амартола» и «Хроники Иоанна Малалы»; возможно, что уже в это время на Руси становятся известны и другие переводные памятники, излагающие всемирную историю или содержащие пророчества о грядущем «конце мира»: «Откровение Мефодия Патарского», «Толкования» Ипполита на книги пророка Даниила, «Сказание Епифания Кипрского о шести днях творения» и др.

Следующий этап в развитии русского летописания приходится на 60–70-е гг. XI в. и связан с деятельностью монаха Киево-Печерского монастыря Никона.

Именно Никон присоединил к «Сказанию о распространении христианства на Руси» предания о первых русских князьях и рассказы об их походах на Царьград. Возможно, Никон внес в летопись и «Корсунскую легенду» (согласно которой Владимир крестился не в Киеве, а в Корсуни), наконец, тому же Никону летопись обязана и помещением в ней так называемой варяжской легенды. Эта легенда сообщала, что киевские князья будто бы ведут род от варяжского князя Рюрика, приглашенного на Русь, чтобы прекратить междоусобные распри славян. Включение легенды в летопись имело свой смысл: авторитетом предания Никон пытался убедить своих современников в противоестественности междоусобных войн, в необходимости всех князей подчиняться великому князю киевскому — наследнику и потомку Рюрика. Наконец, по мнению исследователей, именно Никон придал летописи форму погодных записей.

Начальный свод . Около 1095 г. создается новый летописный свод, который А. А. Шахматов предложил назвать «Начальным». С момента создания «Начального свода» появляется возможность собственно текстологического исследования древнейшего летописания. А. А. Шахматов обратил внимание, что описание событий вплоть до начала XII в. различно в Лаврентьевской, Радзивиловской, Московско-Академической и Ипатьевской летописях, с одной стороны, и в Новгородской первой летописи — с другой. Это дало ему возможность установить, что в Новгородской первой летописи отразился предшествующий этап летописания — «Начальный свод», а в остальные названные летописи вошла переработка «Начального свода», новый летописный памятник — «Повесть временных лет».

Составитель «Начального свода» продолжил летописное изложение описанием событий 1073–1095 гг., придав своему труду, особенно в этой, дополненной им части, явно публицистический характер: он упрекал князей за междоусобные войны, сетовал, что они не заботятся об обороне Русской земли, не слушаются советов «смысленных мужей».

Повесть временных лет . В начале XII в. «Начальный свод» был снова переработан: монах Киево-Печерского монастыря Нестор — книжник широкого исторического кругозора и большого литературного дарования (его перу принадлежат также «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского») создает новый летописный свод — «Повесть временных лет». Нестор поставил перед собой значительную задачу: не только изложить события рубежа XI–XII вв., очевидцем которых он был, но и полностью переработать рассказ о начале Руси — «откуду есть пошла Руская земля кто в Киеве нача первее княжити», как сам сформулировал он эту задачу в заголовке своего труда (ПВЛ, с. 9).

Нестор вводит историю Руси в русло истории всемирной. Он начинает свою летопись изложением библейской легенды о разделении земли между сыновьями Ноя, при этом помещая в восходящем к «Хронике Амартола» перечне народов также и славян (в другом месте текста славяне отождествлены летописцем с «нориками» — обитателями одной из провинций Римской империи, расположенной на берегах Дуная). Неторопливо и обстоятельно рассказывает Нестор о территории, занимаемой славянами, о славянских племенах и их прошлом, постепенно сосредоточивая внимание читателей на одном из этих племен — полянах, на земле которых возник Киев, город, ставший в его время «матерью городов русских». Нестор уточняет и развивает варяжскую концепцию истории Руси: Аскольд и Дир, упоминаемые в «Начальном своде» как «некие» варяжские князья, называются теперь «боярами» Рюрика, именно им приписывается поход на Византию во времена императора Михаила; Олегу, именуемому в «Начальном своде» воеводой Игоря, в «Повести временных лет» «возвращено» (в соответствии с историей) его княжеское достоинство, но при этом подчеркивается, что именно Игорь является прямым наследником Рюрика, а Олег — родственник Рюрика — княжил лишь в годы малолетства Игоря.

Нестор еще более историк, чем его предшественники. Он пытается расположить максимум известных ему событий в шкале абсолютной хронологии, привлекает для своего повествования документы (тексты договоров с Византией), использует фрагменты из «Хроники Георгия Амартола» и русские исторические предания (например, рассказ о четвертой мести Ольги, легенды о «белгородском киселе» и о юноше-кожемяке). «Можно смело утверждать, — пишет о труде Нестора Д. С. Лихачев, — что никогда ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI в., русская историческая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости и литературного умения».

Около 1116 г. по поручению Владимира Мономаха «Повесть временных лет» была переработана игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром. В этой новой (второй) редакции Повести была изменена трактовка событий 1093–1113 гг.: они были изложены теперь с явной тенденцией прославить деяния Мономаха. В частности, в текст Повести был введен рассказ об ослеплении Василька Теребовльского (в статье 1097 г.), ибо Мономах выступал в междукняжеской распре этих лет поборником справедливости и братолюбия.

Наконец, в 1118 г. «Повесть временных лет» подверглась еще одной переработке, осуществленной по указанию князя Мстислава — сына Владимира Мономаха. Повествование было продолжено до 1117 г., отдельные статьи за более ранние годы изменены. Эту редакцию «Повести временных лет» мы называем третьей. Таковы современные представления об истории древнейшего летописания.

Как уже было сказано, сохранились лишь относительно поздние списки летописей, в которых отразились упомянутые древнейшие своды. Так, «Начальный свод» сохранился в Новгородской первой летописи (списки XIII–XIV и XV вв.), вторая редакция «Повести временных лет» лучше всего представлена Лаврентьевской (1377 г.) и Радзивиловской (XV в.) летописями, а третья редакция дошла до нас в составе Ипатьевской летописи. Через «Тверской свод 1305 г.» — общий источник Лаврентьевской и Троицкой летописей — «Повесть временных лет» второй редакции вошла в состав большинства русских летописей XV–XVI вв.

Начиная с середины XIX в. исследователи не раз отмечали высокое литературное мастерство русских летописцев. Но частные наблюдения над стилем летописей, порой довольно глубокие и справедливые, сменились целостными представлениями лишь сравнительно недавно в трудах Д. С. Лихачева и И. П. Еремина.

Так, в статье «Киевская летопись как памятник литературы» И. П. Еремин обращает внимание на разную литературную природу различных компонентов летописного текста: погодных записей, летописных рассказов и летописных повестей. В последних, по мнению исследователя, летописец прибегал к особой «агиографической», идеализирующей манере повествования.

Д. С. Лихачев показал, что различие стилистических приемов, обнаруживаемых нами в летописи, объясняется прежде всего происхождением и спецификой летописного жанра: в летописи статьи, созданные самим летописцем, повествующие о событиях современной ему политической жизни, соседствуют с фрагментами из эпических преданий и легенд, обладающих своим особым стилем, особой манерой сюжетного повествования. Кроме того, на стилистические приемы летописца оказывал существенное влияние «стиль эпохи». На этом последнем явлении надо остановиться подробнее.

Охарактеризовать «стиль эпохи», т. е. некоторые общие тенденции в мировоззрении, литературе, искусстве, нормах общественной жизни и т. д., чрезвычайно сложно. Тем не менее в литературе XI–XIII вв. достаточно основательно проявляет себя явление, которое Д. С. Лихачев назвал «литературным этикетом». Литературный этикет — это и есть преломление в литературном творчестве «стиля эпохи», особенностей мировоззрения и идеологии. Литературный этикет как бы определяет задачи литературы и у́же — ее темы, принципы построения литературных сюжетов и, наконец, сами изобразительные средства, выделяя круг наиболее предпочтительных речевых оборотов, образов, метафор.

В основе понятия литературного этикета лежит представление о незыблемом и упорядоченном мире, где все деяния людей как бы заранее предопределены, где для каждого человека существует особый эталон его поведения. Литература же должна соответственно утверждать и демонстрировать этот статичный, «нормативный» мир. Это значит, что ее предметом по преимуществу должно стать изображение «нормативных» ситуаций: если пишется летопись, то в центре внимания находятся описания восшествия князя на престол, битв, дипломатических акций, смерти и погребения князя; причем в этом последнем случае подводится своеобразный итог его жизни, обобщенный в некрологической характеристике. Аналогично в житиях обязательно должно быть рассказано о детстве святого, о его пути к подвижничеству, о его «традиционных» (именно традиционных, едва ли не обязательных для каждого святого) добродетелях, о творимых им при жизни и по смерти чудесах и т. д.

При этом каждая из названных ситуаций (в которой герой летописи или жития наиболее отчетливо выступает в своем амплуа — князя или святого) должна была изображаться в сходных, традиционных речевых оборотах: о родителях святого обязательно говорилось, что они благочестивы, о ребенке — будущем святом, что он чуждался игр со сверстниками, о битве повествовалось в традиционных формулах типа: «и бысть сеча зла», «иных посекоша, а иных поимаша» (т. е. одних изрубили мечами, других захватили в плен), и т. д.

Тот летописный стиль, который наиболее соответствовал литературному этикету XI–XIII вв., Д. С. Лихачев назвал «стилем монументального историзма». Но при этом нельзя утверждать, что в этом стиле выдержано все летописное повествование. Если понимать стиль как общую характеристику отношения автора к предмету своего повествования, то можно, бесспорно, говорить о всеобъемлющем характере этого стиля в летописи — летописец действительно отбирает для своего повествования только наиболее важные, государственного значения события и деяния. Если же требовать от стиля и непременного соблюдения неких языковых черт (т. е. собственно стилистических приемов), то окажется, что иллюстрацией стиля монументального историзма будет далеко не всякая строка летописи. Во-первых, потому, что разнообразные явления действительности — а летопись не могла с ней не соотноситься — не могли укладываться в заранее придуманную схему «этикетных ситуаций», и поэтому наиболее яркое проявление этого стиля мы обнаруживаем лишь в описании традиционных ситуаций: в изображении прихода князя «на стол», в описании битв, в некрологических характеристиках и т. д. Во-вторых, в летописи сосуществуют два генетически различных пласта повествования: наряду со статьями, составленными летописцем, мы находим там и фрагменты, введенные летописцем в текст. Среди них значительное место составляют народные легенды, предания, во множестве входящие в состав «Повести временных лет» и — хотя и в меньшей мере — последующих летописных сводов.

Если собственно летописные статьи являлись порождением своего времени, носили на себе печать «стиля эпохи», были выдержаны в традициях стиля монументального историзма, то вошедшие в состав летописи устные легенды отражали иную — эпическую традицию и, естественно, имели иной стилистический характер. Стиль народных преданий, включенных в летопись, Д. С. Лихачев определил как «эпический стиль».

«Повесть временных лет», где рассказ о событиях современности предваряется припоминаниями о деяниях славных князей прошлых веков — Олега Вещего, Игоря, Ольги, Святослава, Владимира, сочетает оба эти стиля.

В стиле монументального историзма ведется, например, изложение событий времени Ярослава Мудрого и его сына — Всеволода. Достаточно напомнить описание битвы на Альте (ПВЛ, с. 97–98), принесшей Ярославу победу над «окаянным» Святополком, убийцей Бориса и Глеба: Святополк пришел на поле боя «в силе тяжьце», Ярослав также собрал «множьство вой, и изыде противу ему на Льто». Перед битвой Ярослав молится богу и своим убитым братьям, прося их помощи «на противнаго сего убийцю и гордаго». И вот уже войска двинулись навстречу друг другу, «и покрыша поле Летьское обои от множьства вой». На рассвете («въсходящу солнцу») «бысть сеча зла, яка же не была в Руси, и за рукы емлюче сечахуся, и сступашася трижды, яко по удольемь [долинам, ложбинам] крови тещи». К вечеру Ярослав одержал победу, а Святополк бежал. Ярослав вступил на киевский престол, «утер пота с дружиною своею, показав победу и труд велик». Все в этом рассказе призвано подчеркнуть историческую значительность битвы: и указание на многочисленность войск, и детали, свидетельствующие об ожесточенности битвы, и патетическая концовка — Ярослав торжественно восходит на киевский престол, добытый им в ратном труде и борьбе за «правое дело».

И в то же время оказывается, что перед нами не столько впечатления очевидца о конкретной битве, сколько традиционные формулы, в которых описывались и другие сражения в той же «Повести временных лет» и в последующих летописях: традиционен оборот «сеча зла», традиционна концовка, сообщающая, кто «одоле» и кто «бежа», обычно для летописного повествования указание на многочисленность войск, и даже формула «яко по удольемь крови тещи» встречается в описаниях других сражений. Словом, перед нами один из образцов «этикетного» изображения битвы.

С особой заботой выписывают создатели «Повести временных лет» некрологические характеристики князей. Например, по словам летописца, князь Всеволод Ярославич был «издетьска боголюбив, любя правду, набдя убогыя [заботился о несчастных и бедных], въздая честь епископом и презвутером [попам], излиха же любяше черноризци, и подаяше требованье им» (ПВЛ, с. 142). Этот тип летописного некролога будет не раз использован летописцами XII и последующих веков. Применение литературных формул, предписываемых стилем монументального историзма, придавало летописному тексту особый художественный колорит: не эффект неожиданности, а, напротив, ожидание встречи со знакомым, привычным, выраженным в «отшлифованной», освященной традицией форме, — вот что обладало силой эстетического воздействия на читателя. Этот же прием хорошо знаком фольклору — вспомним традиционные сюжеты былин, троекратные повторы сюжетных ситуаций, постоянные эпитеты и тому подобные художественные средства. Стиль монументального историзма, таким образом, не свидетельство ограниченности художественных возможностей, а, напротив, свидетельство глубокого осознания роли поэтического слова. Но в то же время этот стиль, естественно, сковывал свободу сюжетного повествования, ибо стремился унифицировать, выразить в одинаковых речевых формулах и сюжетных мотивах различные жизненные ситуации.

Для развития сюжетного повествования сыграли значительную роль закрепленные в летописном тексте устные народные предания, отличающиеся каждый раз необычностью и «занимательностью» сюжета. Широко известен рассказ о смерти Олега, сюжет которого был положен в основу известной баллады А. С. Пушкина, рассказы о мести Ольги древлянам и т. д. Именно в подобного рода преданиях героями могли выступать не только князья, но и незначительные по своему социальному положению люди: старик, спасший белгородцев от гибели и печенежского плена, юноша-кожемяка, одолевший печенежского богатыря. Но главное, пожалуй, в другом: именно в подобных летописных рассказах, которые генетически являлись устными историческими преданиями, летописец использует совершенно иной — сравнительно с рассказами, написанными в стиле монументального историзма, — метод изображения событий и характеристики персонажей.

В произведениях словесного искусства существуют два противоположных приема эстетического воздействия на читателя (слушателя). В одном случае художественное произведение воздействует именно своей непохожестью на обыденную жизнь и, добавим, на «бытовой» рассказ о ней. Такое произведение отличает особая лексика, ритм речи, инверсии, особые изобразительные средства (эпитеты, метафоры) и, наконец, особое «необыденное» поведение героев. Мы знаем, что люди в жизни так не говорят, так не поступают, но именно эта необычность и воспринимается как искусство. На этой же позиции стоит и литература стиля монументального историзма.

В другом случае искусство как бы стремится уподобиться жизни, а повествование стремится к тому, чтобы создать «иллюзию достоверности», наиболее приблизить себя к рассказу очевидца. Средства воздействия на читателя здесь совершенно иные: в подобного рода повествовании играет огромную роль «сюжетная деталь», удачно найденная бытовая подробность, которая как бы пробуждает у читателя его собственные жизненные впечатления, помогает ему увидеть описываемое своими глазами и тем самым поверить в истинность рассказа.

Тут необходимо сделать существенную оговорку. Такие детали нередко называют «элементами реалистичности», но существенно, что если в литературе нового времени эти реалистические элементы являются средством для воспроизведения реальной жизни (и само произведение призвано не только изобразить действительность, но и осмыслить ее), то в древности «сюжетные детали» — не более чем средство создать «иллюзию действительности», так как сам рассказ может повествовать о легендарном событии, о чуде, словом, о том, что автор изображает как действительно бывшее, но что может и не являться таковым.

В «Повести временных лет» исполненные в этой манере рассказы широко используют «бытовую деталь»: то это уздечка в руках отрока-киевлянина, который, притворяясь ищущим коня, пробегает с ней через стан врагов, то упоминание, как, испытывая себя перед поединком с печенежским богатырем, юноша-кожемяка вырывает (профессионально сильными руками) из бока пробежавшего мимо быка «кожю с мясы, елико ему рука зая», то подробное, детальное (и искусно тормозящее рассказ) описание, как белгородцы «взяша меду лукно», которое нашли «в княжи медуши», как разбавили мед, как вылили напиток в «кадь», и т. д. Эти подробности вызывают живые зрительные образы у читателя, помогают ему представить описываемое, стать как бы свидетелем событий.

Если в рассказах, исполненных в манере монументального историзма, все известно читателю заранее, то в эпических преданиях рассказчик умело использует эффект неожиданности. Мудрая Ольга как бы принимает всерьез сватовство древлянского князя Мала, втайне готовя его послам страшную смерть; предсказание, данное Олегу Вещему, казалось бы, не сбылось (конь, от которого князь должен был умереть, уже погиб сам), но тем не менее кости этого коня, из которых выползет змея, и принесут смерть Олегу. На поединок с печенежским богатырем выходит не воин, а отрок-кожемяка, к тому же «середний телом», и печенежский богатырь — «превелик зело и страшен» — посмеивается над ним. И вопреки этой «экспозиции» одолевает именно отрок.

Очень существенно отметить, что к методу «воспроизведения действительности» летописец прибегает не только в пересказе эпических преданий, но и в повествовании о событиях ему современных. Пример тому — рассказ «Повести временных лет» под 1097 г. об ослеплении Василька Теребовльского (с. 170–180). Не случайно именно на этом примере исследователи рассматривали «элементы реалистичности» древнерусского повествования, именно в нем находили умелое применение «сильных деталей», именно здесь обнаруживали мастерское применение «сюжетной прямой речи».

Кульминационным эпизодом рассказа является сцена ослепления Василька. По пути в отведенную ему на Любечском княжеском съезде Теребовльскую волость Василько расположился на ночлег недалеко от Выдобича. Киевский князь Святополк, поддавшись уговорам Давида Игоревича, решает заманить Василька и ослепить его. После настойчивых приглашений («Не ходи от именин моих») Василько приезжает на «двор княжь»; Давид и Святополк вводят гостя в «истобку» (избу). Святополк уговаривает Василька погостить, а испуганный сам своим злоумышлением Давид, «седяше акы нем». Когда Святополк вышел из истобки, Василько пытается продолжить разговор с Давидом, но — говорит летописец — «не бе в Давыде гласа, ни послушанья [слуха]». Это весьма редкий для раннего летописания пример, когда передается настроение собеседников. Но вот выходит (якобы для того, чтобы позвать Святополка) и Давид, а в истобку врываются княжеские слуги, они бросаются на Василька, валят его на пол. И страшные подробности завязавшейся борьбы: чтобы удержать могучего и отчаянно сопротивляющегося Василька, снимают доску с печи, кладут ему на грудь, садятся на доску и прижимают свою жертву к полу так, «яко персем [груди] троскотати», — и упоминание, что «торчин Беренди», который должен был ослепить князя ударом ножа, промахнулся и порезал несчастному лицо — все это не простые детали повествования, а именно художественные «сильные детали», помогающие читателю зримо представить страшную сцену ослепления. Рассказ по замыслу летописца должен был взволновать читателя, настроить его против Святополка и Давида, убедить в правоте Владимира Мономаха, осудившего жестокую расправу над невинным Васильком и покаравшего князей-клятвопреступников.

Литературное влияние «Повести временных лет» отчетливо ощущается на протяжении нескольких веков: летописцы продолжают применять или варьировать те литературные формулы, которые были употреблены создателями «Повести временных лет», подражают имеющимся в ней характеристикам, а иногда и цитируют Повесть, вводя в свой текст фрагменты из этого памятника. Свое эстетическое обаяние «Повесть временных лет» сохранила и до нашего времени, красноречиво свидетельствуя о литературном мастерстве древнерусских летописцев.

Цель повести временных лет. Повесть временных лет – анализ произведения. О борьбе с печенегами

Повесть временных лет летопись – древнерусская летопись, созданная в 1110-х. Летописи – исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями). «Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет, принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.

Самый ранний дошедший до нашего времени список Повести временных лет относится к 14 в. Он получил название Лаврентьевская летопись по имени переписчика, монаха Лаврентия, и был составлен в 1377. Другой древнейший список Повести временных лет сохранился в составе так называемой Ипатьевской летописи (сер. 15 в.).

Повесть временных лет – первая летопись, текст которой дошел до нас почти в первоначальном виде. Благодаря тщательному текстологическому анализу Повести временных лет исследователи обнаружили следы более ранних сочинений, вошедших в ее состав. Вероятно, древнейшие летописи были созданы в 11 в. Наибольшая признание получила гипотеза А.А.Шахматова (1864–1920), объясняющая возникновение и описывающая историю русского летописания 11– начала 12 в. Он прибегнул к сравнительному методу, сопоставив сохранившиеся летописи и выяснив их взаимосвязи. Согласно А.А. Шахматову, ок. 1037, но не позже 1044, был составлен Древнейший Киевский летописный свод, повествовавший о начале истории и о крещении Руси. Около 1073 в Киево-Печерском монастыре, вероятно, монахом Никоном был закончен первый Киево-Печерский летописный свод. В нем новые известия и сказания соединялись с текстом Древнейшего свода и с заимствованиями из Новгородской летописи середины 11 в. В 1093–1095 здесь же на основе свода Никона был составлен второй Киево-Печерский свод; его также принято называть Начальным. (Название объясняется тем, что первоначально именно этот летописный свод А.А. Шахматов счел самым ранним.) В нем осуждались неразумие и слабость нынешних князей, которым противопоставлялись прежние мудрые и могущественные правители Руси.

В 1110–1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет– пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря, о княжеских преступлениях. Вероятный автор этой летописи – монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.

В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах. В 1116 монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117–1118 неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской, а самый ранний список третьей – в составе Ипатьевской летописи.

Почти все русские летописи представляют собой своды – соединение нескольких текстов или известий из других источников более раннего времени. Древнерусские летописи 14–16 вв. открываются текстом Повести временных лет.

Название Повесть временных лет (точнее, Повести временных лет – в древнерусском тексте слово «повести» употреблено во множественном числе) обыкновенно переводится как Повесть минувших лет, но существуют и другие толкования: Повесть, в которой повествование распределено по годам или Повествование в отмеренных сроках, Повествование о последних временах – рассказывающее о событиях накануне конца света и Страшного суда.

Повествование в Повести временных лет начинается с рассказа о расселении на земле сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета – вместе со своими родами (в византийских хрониках начальной точкой отсчета было сотворение мира). Этот рассказ заимствован из Библии. Русские считали себя потомками Иафета. Таким образом русская история включалась в состав истории всемирной. Целями Повести временных лет было объяснение происхождения русских (восточных славян), происхождения княжеской власти (что для летописца тождественно происхождению княжеской династии) и описание крещения и распространения христианства на Руси. Повествование о русских событиях в Повести временных лет открывается описанием жизни восточнославянских (древнерусских) племен и двумя преданиями. Это рассказ о княжении в Киеве князя Кия, его братьев Щека, Хорива и сестры Лыбеди; о призвании враждующими северно-русскими племенами трех скандинавов (варягов) Рюрика, Трувора и Синеуса, – чтобы они стали князьями и установили в Русской земле порядок. Рассказ о братьях-варягах имеет точную дату – 862. Таким образом в историософской концепции Повести временных лет устанавливаются два источника власти на Руси – местный (Кий и его братья) и иноземный (варяги). Возведение правящих династий к иностранным родам традиционно для средневекового исторического сознания; подобные рассказы встречаются и в западноевропейских хрониках. Так правящей династии придавалась бóльшие знатность и достоинство.

Основные события в Повести временных лет – войны (внешние и междоусобные), основание храмов и монастырей, кончина князей и митрополитов – глав Русской церкви.

Летописи, в том числе и Повесть…, – не художественные произведения в строгом смысле слова и не труд ученого-историка. В состав Повести временных лет включены договоры русских князей Олега Вещего, Игоря Рюриковича и Святослава Игоревича с Византией. Сами летописи имели, по-видимому, значение юридического документа. Некоторые ученые (например, И.Н. Данилевский) полагают, что летописи и, в частности, Повесть временных лет, составлялись не для людей, но для Страшного Суда, на котором Бог будет решать судьбы людей в конце мира: поэтому в летописях перечислялись грехи и заслуги правителей и народа.

Летописец обычно не истолковывает события, не ищет их отдаленные причины, а просто описывает их. В отношении к объяснению происходящего летописцы руководствуются провиденциализмом – все происходящее объясняется волей Божьей и рассматривается в свете грядущего конца света и Страшного Суда. Внимание к причинно-следственным связям событий и их прагматическая, а не провиденциальная интерпретация несущественны.

Для летописцев важен принцип аналогии, переклички между событиями прошлого и настоящего: настоящее мыслится как «эхо» событий и деяний прошлого, прежде всего деяний и поступков, описанных в Библии. Убийство Святополком Бориса и Глеба летописец представляет как повторение и обновление первоубийства, совершенного Каином (сказание Повести временных лет под 1015). Владимир Святославич – креститель Руси – сравнивается со святым Константином Великим, сделавшим христианство официальной религией в Римской империи (сказание о крещении Руси под 988).

Повести временных лет чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте – краткая погодная запись, лишь сообщающая о событии, но не описывающая ее.

В состав Повести временных лет также включаются предания. Например – рассказ о происхождении названия города Киева от имени князя Кия; сказания о Вещем Олеге, победившем греков и умершем от укуса змеи, спрятавшейся в черепе умершего княжеского коня; о княгине Ольге, хитроумно и жестоко мстящей племени древлян за убийство своего мужа. Летописца неизменно интересуют известия о прошлом Русской земли, об основании городов, холмов, рек и о причинах, по которым они получили эти имена. Об этом также сообщают предания. В Повести временных лет доля преданий очень велика, так как описываемые в ней начальные события древнерусской истории отделены от времени работы первых летописцев многими десятилетиями и даже веками. В позднейших летописных сводах, рассказывающих о современных событиях, число преданий невелико, и они также находятся обыкновенно в части летописи, посвященной далекому прошлому.

В состав Повести временных лет включаются и повествования о святых, написанные особенным житийным стилем. Таков рассказ о братьях-князьях Борисе и Глебе под 1015, которые, подражая смирению и непротивлению Христа, безропотно приняли смерть от руки сводного брата Святополка, и повествование о святых печерских монахах под 1074.

Значительную часть текста в Повести временных лет занимают повествования о сражениях, написанные так называемым воинским стилем, и княжеские некрологи.

Все историки России и Украины всегда с особым трепетом вспоминают «Повесть временных лет». Это своеобразный сборник о жизни и подвигах русских князей, о жизни Киевской Руси… «Повесть временных лет» создана на основе Киево-Печерского и Новгородского сведения летописей (в 1097 году они были объединены в Киево-Печерское сведения). Именно на основе этих летописей и появился этот известная во всем мире летопись.

В течение 1113-1114 годов на основе всех предыдущих кодексов создается знаменитый труд летописца Нестора . Сам он пишет, что хочет рассказать о знаменитых во всей Европе князьях и их подвигах. Взяв за основу работу своих предшественников, Нестор добавил от себя очерк расселения народов после потопа; дал очерк праславянской истории (выводя славян из-за Дуная), славянского расселения и географии самой Восточной Европы.
Особенно подробно остановился он на древней истории Киева, ведь хотел увековечить родной город в истории. Историческая часть этой летописи начинается 852 годом, а заканчивается 1110. Русичей Нестор называет варяжским (скандинавским) племенем, которое привел знаменитый Рюрик. По мнению Нестора, Рюрик пришел на призыв самих славян и стал родоначальником русской княжеской династии. Заканчивается «Повесть временных лет» 1112 годом.

Нестор был хорошо знаком с греческой историографией и имел, скорее всего, доступ к княжескому архиву, из которого он приводит текст договоров с греками. Труд Нестора отмечается большим литературным дарованием и проникнут глубоким патриотизмом, гордостью за Киевскую Русь , которая славилась во всем мире.

Впоследствии в 1116 году появилась вторая редакция «Повести временных лет» Нестора, созданная игуменом Михайловского монастыря в Киеве Сильвестром. Стоит сказать, что эта летопись является основным источником для изучения политической, экономической, культурной и частично социальной истории Киевской Руси, а также истории русских земель в период феодальной раздробленности.

Используя официальные ежегодные записи событий, иностранные источники, преимущественно византийские, народные легенды и предания, составители летописей рассказывали о событиях, связанных с жизнью светских и духовных феодалов. Летописцы стремились показать историю Руси в связи с историей соседних племен и народов неславянского происхождения.

Также на летописях значительной мере отразилось и то, что их писали монахи , причины событий объясняли вмешательством божественных сил. В связи с тем, что летописные списки являются возведением ряда летописей, их показания часто имеют противоречивый характер.

Почти с самого начала письменности на Руси появились летописи , т. е. исторические своды, хроники. В монастырях монахи вели пасхалии, таблицы, на которых вычисляли, какого числа будет Пасха, все праздники и посты, передвигающиеся вместе с днем Пасхи. В свободных клетках этих таблиц, или на широких полях монахи часто записывали какое-нибудь краткое историческое сведение, отмечавшее этот год, – или замечание о погоде этого года, или какое-нибудь необыкновенное явление. Например: «князь Василий Костромской умре», или «талая зима», «погиблое (дождливое) лето»; иногда, если ничего особенного в этом году не случилось, было написано: «тишина бысть», т. е. не было войны, ни пожара, ни других бедствий, – или: «ничесоже не бысть».

Повесть временных лет

Иногда вместо таких кратких заметок были вставлены целые рассказы, особенно интересные потому, что были написаны современниками или даже очевидцами события. Так, мало-помалу, составлялись исторические хроники, – летописи, – сначала в виде заметок на пасхальных таблицах, позднее – в виде самостоятельных летописных сводов.

В начале ХІІ века в Киево-Печерской лавре было написано замечательное историческое и литературное произведение, называемое «Повесть временных лет». Вот его полное заглавие: «Се повесть временных (прошлых) лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть».

Кто написал «Повесть временных лет», – точно неизвестно. Сперва думали, что её автор – тот же преп. Нестор, который написал житие преп. Феодосия . Преп. Нестор несомненно вел летопись, – в Киево-Печерском монастыре имеются мощи двух Несторов: «летописателя» и другого, Нестора «некнижного», названного так в отличие от первого. Несомненно, некоторые труды преп. Нестора вошли в состав Повести, так вошло, например, целиком его житие преп. Феодосия. Но в конце Повести есть приписка: «Игумен Сильвестр Святого Михаила (монастыря около Киева) написав книги си летописец».

Некоторые ученые предполагают, что игумен Сильвестр был только переписчиком Повести, а не автором, может быть пополнил ее. В те времена переписчики часто ставили свое имя в конце рукописи, которую переписывали.

Итак, имя автора точно не установлено. Во всяком случае, это был человек духовный, глубоко религиозный и очень начитанный, образованный. Видно, что для составления Повести он пользовался многими летописными сводами (Новгородским и начальными Киевскими), житиями, сказаниями, поучениями и греческими хрониками, откуда, например, взяты торговые договоры наших первых князей с Византией.

Начинается рассказ «Повести» со всемирного потопа . Говорится о столпотворении Вавилонском , о разделении языков. Одним из этих «языков», из «племени Афетова», был «язык словенск», т. е. народ славянский.

Автор потом рассказывает о поселении славян на Дунае, о расселении их оттуда в разные стороны. Славяне, пошедшие вверх по течению Днепра и на север, – были нашими предками. Все, что мы знаем о древних славянских племенах, о древлянах , полянах , северянах , – об их обычаях, нравах, о начале русского государства и о первых наших князьях , – все это мы знаем из Повести временных лет и должны быть особенно благодарны автору ее, положившему начало русской истории.

В состав Повести вошло множество древних сказаний, преданий и легенд. Например, рассказывается предание о проповеди апостола Андрея на берегах Черного моря (которое автор называет «Русским» морем), о том, что апостол Андрей поднялся по Днепру до того места, где впоследствии был основан Киев, водрузил крест на горах киевских и предсказал, что на этом месте «воссияет благодать Божия». В рассказе об основании Киева говорится о легендарных князьях Кие, Щеке и Хориве и сестре их Лыбеди, – но автор не выдает их существование за исторический факт, а рассказывает, как предание.

Судьбоносным событием для Руси, развития ее культуры и книжности явилось создание славянской азбуки Кириллом и Мефодием в 863 году. Летопись рассказывает об этом так: русские князья обратились к византийскому царю Михаилу с просьбой прислать им учителей, которые «могли бы рассказать о книжных словах и смысле их». Царь послал им «искусных философов» Кирилла (Константина) и Мефодия. «Когда же братья эти пришли – начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке».

Дальше события передаются с большей достоверностью. Даются яркие, красочные характеристики древних князей: например, князя Олега . Рассказывается о его походе на Царьград с эпизодами фольклорного характера (Олег подступает к стенам города в ладьях, двигающихся под парусами по суше, вешает свой щит над воротами Константинополя).

Князь Олег прибивает свой щит ко вратам Царьграда. Гравюра Ф. Бруни, 1839

Здесь же приведено предание о смерти Олега. Волхв (языческий жрец) предсказал князю смерть от любимого коня. Олег усомнился в этом пророчестве, пожелал увидеть кости умершего коня, но выползшая из черепа змея ужалила его. Этот летописный эпизод лег в основу баллады А. С. Пушкина «Песнь о вещем Олеге ».

Далее повествуется о княгине Ольге , которая была «мудрейшей всех человек», про сына ее, князя Святослава . Несмотря на то, что он был язычником и не хотел по примеру своей матери принять христианство , автор довольно сочувственно говорит о его прямоте, известном благородстве, знаменитых словах – «иду на вы», которыми он предупреждал своих врагов о нападении.

Но главным важнейшим событием русской жизни автор считает крещение Руси и останавливается на нем особенно подробно. Рассказывая о святом князе Владимире , он говорит о той огромной перемене, которая произошла в его характере с принятием христианства.

В «Повесть» вошло и житие св. князей Бориса и Глеба, написанное Иаковом Мнихом (гл. 10-я). С большим сочувствием и уважением говорит автор о князе Ярославе Мудром . Доведен рассказ «Повести» до 1110-го года.

Существуют продолжения этого летописного свода, которые велись в разных монастырях и носили поэтому названия разных городов: Киевская, Волынская, Суздальская летописи. Одну из Новгородских летописей, Иоакимовскую, не дошедшую до нас, считают даже древнее Повести временных лет.

Но в «Повести» есть одно качество, принадлежащее только ей: она написана до разделения Руси на уделы , автор смотрит на славян, как на один целый народ, не придает никакого местного отпечатка своему рассказу. Вот почему «Повесть временных лет» можно справедливо назвать общерусской, всероссийской летописью.

«Повесть временных лет» содержит 2 основных идеи: идею независимости Руси и её равенства с другими странами (в описании военных действий) и мысль о единстве Руси, русского княжеского рода, необходимости союза князей и осуждение распрей («Легенда о призвании варяг»). В произведении выделяется несколько основных тем: тема объединения городов, тема военной истории Руси, тема мирной деятельности князей, тема истории принятия христианства, тема городс По композиции это очень интересное произведение. Оно распадается на 2 части: до 850 г.-условная хронология, а затем-погодная. Также были такие статьи, где год стоял, а записи не было. Это означало, что в этот год не произошло ничего значительного, и летописец не считал нужным это записывать. Под одними годом могло быть и несколько крупных повествований. В летопись включены символы: видения, чудеса, знамения, а также послания, поучения. Первая, датированная 852 г., статья связывалась с началом Русской земли. Под 862 г. помещалась легенда о призвании варягов, установление единого предка русских князей Рюрика. Следующий поворотный этап связан в летописи с крещением Руси в 988 г. заключительные статьи рассказывают о княжении Святополка Изяславича. Также композиционное своеобразие «Повести временных лет» проявляется в соединении множества жанров в этом произведении. Отчасти из-за этого под одним годом иногда помещались сообщения разного содержания. Летопись представляла собой свод первичных жанровых образований. Здесь находим и погодную запись-простейшую и древнейшую форму повествования, и летописный рассказ, летописные сказания. Близость летописи к житийной литературе обнаруживается в рассказах о 2-ух варягах-мучениках, об основании Киево-Печерского монастыря и его подвижниках, о перенесении мощей Бориса и Глеба, о преставлении Феодосия Печерского. С жанром надгробных похвальных слов были связаны в летописи некрологические статьи, которые часто содержали словесные портреты умерших исторических деятелей, например, характеристика тмутараканского князя Ростислава, отравленного во время пира византийским воином. Символичны пейзажные зарисовки. Необычные ких восстаний.

Принципы изображения человека в “Повести Временных лет”. Основные формы летописного повествования. Образ летописца. Особенности художественного времени летописи:В литературном процессе создания человека, он оказывался в первую очередь носителем и выразителем господствующих сословно — корпоративных интересов и идеалов. Человек проявлял себя большей частью в тех поступках, которые были ограничены традиционно — обрядовыми нормами окружающей его сословно — корпоративной среды. Эти нормы создавались социальным бытом ещё в языческую пору, особенно тщательно разрабатывались в феодальном обществе и входили из него в литературу, которая со своей стороны активно содействовала их укреплению в действительности.Мысли и переживания человека становились предметом литературного изображения лишь тогда, когда они были необходимы для идейно-символического истолкования реально сложившейся исторической или политической ситуации. Создание такого типового «характера» героя облекалось в формы определённой этико-эстетической схемы. В этих целях создавались, например, проникновенные внутренние монологи Бориса и Глеба (как своего рода «плачи» по самим себе) перед описаниям и их убийства.Приёмы гиперболизации героев, основанные на этих идейных принципах, начали приобретать в древнерусской литературе различные формы в зависимости от идейной позиции писателя и его отношения к изображаемому лицу: образы положительные получали всё возрастающие признаки отвлечённой идеализации, а отрицательные — реальной конкретизации. Герою полагается вести себя именно так, и автору полагается описывать героя только соответствующими выражениями.Человек как литературный тип интересовал древнерусских писателей главным образом в отношении поучительно — символической персонификации тех его качеств, реально-исторических и одновременно идеализированных, которые должны были характеризовать определённую сословную среду.

Центральные герои летописи-князья. Летописцы 11-12 вв. изображали их с точки зрения сложившегося княжеского идеала: хороший воин, глава своего народа, щедрый, милостивый. Князь также-это добрый христианин, справедливый судья, милосердный к нуждающимся, человек, не способный на какие-либо преступления. Но в «Повести временных лет» идеальных князей немного. Прежде всего, это Борис и Глеб. Все остальные князья представлены более или менее разносторонне. В летописи дружина поддерживает князя. Народ чаще всего изображён как сила страдательная. Герой появляется из народа и спасает народ и государство: Никита Кожемяка; отрок, который решается пробраться через вражеский лагерь. У большинства из них нет имени (их называют по возрасту), неизвестно ничего об их прошлом и будущем, каждый имеет гиперболизованное качество, отражающее связь с народом-сила или мудрость. Герой появляется в определённом месте в критический момент. На изображении героев начальной летописи очень сказывается влияние фольклора. Первым русским князьям (Олегу, Ольге, Игорю, Святославу, Владимиру) летопись даёт немногословные, но яркие характеристики, выделяя доминирующую черту в образе героя, причём индивидуального порядка. В образе Ольги поэтизируется мудрость государственного деятеля, которая выражается в поиске единой веры и в мести древлянам. Эпически лаконична характеристика Святослава. Это прямодушный и мужественный человек, простой в общении с воинами, он предпочитал победу в открытом бою военной хитрости. Он всегда предупреждал врагов о том, что готовит на них поход. Характеристика Святославу даётся через его поступки, совершённые подвиги. В более поздних фрагментах летописи на 1-ый план выходит изображение князя-доброго христианина. Характеристики этих князей официальны, лишены индивидуальных примет. Князь-убийца мог превратиться в праведника; Ярослав Мудрый из непокорного сына превращается в орудие божественной кары для Святополка Окаянного. В летописи происходит смешения стиля монументального историзма, эпической стилистики и церковной стилистики. В рассказах, выполненных в стиле монументального историзма, всё известно заранее, судьба героя предопределена. А в эпических частях часто используется эффект неожиданности. Также особенностью стилистики является смешение различных жанров в одной летописи, нередкое стяжение к одному году разных событий (особенно если это событие длилось несколько лет).

Приемами устного народного эпоса охарактеризованы в летописи первые русские князья: Олег, Игорь, Ольга, Святослав.

Олег — это прежде всего мужественный и мудрый воин. Благодаря воинской смекалке он одерживает победу над греками, поставив свои корабли на колеса и пустив их под парусами по земле. Он ловко распутывает все хитросплетения своих врагов-греков и заключает выгодный для Руси мирный договор с Византией. В знак одержанной победы Олег прибивает свой щит на вратах Царьграда к вящему позору врагов и славе своей родины.

Удачливый князь-воин прозван в народе «вещим», т. е. волшебником (правда, при этом летописец-христианин не преминул подчеркнуть, что прозвище дали Олегу язычники, «людие погани и невеголоси»), но и ему не удается уйти от своей судьбы. Под 912г. летопись помещает поэтическое предание, связанное, очевидно, «с могилой Ольговой», которая «есть… и до сего дни». Это предание имеет законченный сюжет, который раскрывается в лаконичном драматическом повествовании. В нем ярко выражена мысль о силе судьбы, избежать которой никто из смертных, и даже «вещий» князь, не в силах.

В несколько ином плане изображен Игорь. Он также мужествен и смел, одерживает победу над греками в походе 944 г. Он заботлив и внимателен к нуждам своей дружины, но, кроме того, и жаден. Стремление собрать как можно больше дани с древлян становится причиной его гибели. Жадность Игоря осуждается летописцем народной пословицей, которую он вкладывает в уста древлян: «Аще ся въвадить волк в овце, то выносить все стадо, аще не убъють его…»

Жена Игоря Ольга — мудрая женщина, верная памяти своего мужа, отвергающая сватовство не только древлянского князя Мала, но и греческого императора. Она жестоко мстит убийцам своего мужа, но жестокость ее не осуждается летописцем. В описании четырех местей Ольги подчеркивается мудрость, твердость и непреклонность характера русской женщины. Д. С. Лихачев отмечает, что основу сказания составляют загадки, которые не могут разгадать незадачливые сваты-древляне. Загадки Ольги строятся на ассоциациях свадебного и похоронного обрядов: несли в лодках не только почетных гостей, но и покойников; предложение Ольги послам помыться в бане — не только знак высшего гостеприимства, но и символ похоронного обряда; направляясь к древлянам, Ольга идет творить тризну не только по мужу, но и по убитым ею древлянским послам. Недогадливые древляне понимают слова Ольги в их прямом значении, не подозревая о другом, скрытом смысле загадок мудрой женщины, и тем самым обрекают себя на гибель. Все описание мести Ольги строится на ярком лаконичном и сценическом диалоге княгини с посланцами «Деревьской земли».

Героикой дружинного эпоса овеян образ сурового, простого и сильного, мужественного и прямодушного воина Святослава. Ему чужды коварство, лесть, хитрость — качества, присущие его врагам-грекам, которые, как отмечает летописец, «лстивы и до сего дни». С малой дружиной он одерживает победу над превосходящими силами врага: краткой, мужественной речью воодушевляет своих воинов на борьбу: «…да не посрамим земле Руские, но ляжем костьми, мертвый бо срама не имам».

Святослав презирает богатство, он ценит только дружину, оружие, с помощью которых можно добыть любое богатство. Точна и выразительна характеристика этого князя в летописи: «…легъко ходя, аки пардус, войны многи творяше. Ходя, воз по себе не возяше, ни котьла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли или говядину на углех испек ядяше, ни шатра имяше, но подъклад послав и седло в головах; такоже и прочий вой его ecu бяху».

Святослав живет интересами своей дружины. Он даже идет наперекор увещеваниям матери — Ольги и отказывается принять христианство, боясь насмешки дружины. Но постоянное стремление

Летописец выступает в роли проповедника-учителя: история — это наглядный урок «нынешним князьям», поучительный пример современникам. От античных авторов через Византию им был унаследован принцип историков, сформулированный Цицероном: «Historia est magistra vitae» — «История — учительница жизни».

История в «Повести временных лет» предстает в качестве поучения, данного не в виде общих сентенций, а в виде конкретных ярких художественных сказаний, повестей, фрагмен-тарных статей, положенных «по ряду» «временных лет».

Летописец глубоко убежден в конечном торжестве добра и справедливости, отождествляя добро и красоту. Он выступает в роли страстного публициста, выражающего интересы всей Русской земли

Святослава к завоевательным войнам, пренебрежение интересами Киева, его попытка перенести столицу Руси на Дунай вызывает осуждение летописца. Это осуждение он высказывает устами «киян»: «… ты, княже, чюжея земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив (оставил), малы (едва) бо нас не взята печенези…»

Прямодушный князь-воин гибнет в неравном бою с печенегами у днепровских порогов. Убивший Святослава князь печенежский Куря, «взяша главу его, и во лбе (черепе) его съделаша чашю, оковавше лоб его, и пъяху из него». Летописец не морализует по поводу этой смерти, но общая тенденция все же сказывается: гибель Святослава является закономерной, она следствие его ослушания матери, следствие его отказа принять крещение.

К народным сказаниям восходит летописное известие о женитьбе Владимира на полоцкой княжне Рогнеде, о его обильных и щедрых пирах, устраиваемых в Киеве,- Корсунская легенда. С одной стороны, перед нами предстает князь-язычник с его необузданными страстями, с другой — идеальный правитель-христианин, наделенный всеми добродетелями: кротостью, смирением, любовью к нищим, к иноческому и монашескому чину и т. п. Контрастным сопоставлением князя-язычника с князем-христианином летописец стремился доказать превосходство новой христианской морали над языческой.

Княжение Владимира было овеяно героикой народных сказаний уже в конце X — начале XI в.

Духом народного героического эпоса проникнуто сказание о победе русского юноши Кожемяки над печенежским исполином. Как и в народном эпосе, сказание подчеркивает превосходство человека мирного труда, простого ремесленника над профессионалом-воином — печенежским богатырем. Образы сказания строятся по принципу контрастного сопоставления и широкого обобщения. Русский юноша на первый взгляд — обыкновенный, ничем не примечательный человек, но в нем воплощена та огромная, исполинская сила, которой обладает народ русский, украшающий своим трудом землю и защищающий ее на поле брани от внешних врагов. Печенежский воин своими гигантскими размерами наводит ужас на окружающий. Хвастливому и заносчивому врагу противопоставляется скромный русский юноша, младший сын кожевника. Он совершает подвиг без кичливости и бахвальства. При этом сказание приурочивается к топонимической легенде о происхождении города Переяславля — «зоне перея славу отроко тъ», но это явный анахронизм, поскольку Переяславль уже не раз упоминался в летописи до этого события.

В летописи вырабатывается идеал князя-правителя. Этот идеал неотделим от общих патриотических идей летописи. Идеальный правитель выступает живым воплощением любви к родной земле, ее чести и славы, олицетворением ее могущества и достоинства. Все его поступки, вся его деятельность определяются благом родины и народа. Поэтому князь в представлении летописца не может принадлежать самому себе. Он в первую очередь исторический деятель, который появляется всегда в официальной обстановке, наделенный всеми атрибутами княжеской власти. Д. С. Лихачев отмечает, что князь в летописи всегда официален, он как бы обращен к зрителю и представлен в наиболее значительных своих поступках. Добродетели князя являются своего рода парадной одеждой; при этом одни добродетели чисто механически присоединяются к другим, благодаря чему стало возможно совмещение идеалов светских и церковных. Бесстрашие, храбрость, воинская доблесть сочетаются со смирением, кротостью и прочими христианскими добродетелями.

7. Жанрово-стилистическое своеобразие «Повести временных лет». Язык летописи. Значение памятника для истории литературы .

Из христианской литературы летописец черпал нравоучительные сентенции, образные сравнения. Свои рассуждения он подкреплял цитатами из текста «священного писания». Так, например, повествуя о предательстве воеводы Блуда, летописец ставит вопрос о верности вассала своему сюзерену. Осуждая изменника, летописец подкрепляет свои мысли ссылками на царя Давыда, т. е. на Псалтырь: «О злая лесть человечески! Якоже Давид глаголет: Ядый хлеб мой, възвеличил есть на мя лесть…»

Довольно часто летописец прибегает к сравнению событий и исторических деятелей с библейскими событиями и персонажами.

Функция библейских сопоставлений и реминисценций в летописи различна. Эти сопоставления подчеркивают значимость и величие Русской земли, ее князей, они позволяют летописцам перевести повествование из «временного» исторического плана в «вечный», т. е. они выполняют художественную функцию символического обобщения. Кроме того, эти сопоставления являются средством моральной оценки событий, поступков исторических лиц.

Общая характеристика стиля лeтoписи. Таким образом, все вышеизложенное позволяет говорить о наличии в «Повести временных лет» эпического повествовательного стиля, связанного с устной поэзией, стиля историко-документального, который преобладает в описании исторических событий, и стиля агиографического, который служит важным средством утверждения нравственных идеалов князя-правителя, защитника интересов Русской земли и осуждения князей-крамольников

Язык «Повести временных лет» широко отражает устную разговорную речь своего времени. Почти каждое известие, прежде чем оно было записано летописцем, отложилось в устной речи. Прямая речь исторических лиц занимает существенное место в стиле летописи. С речами обращается князь к своей дружине, послы ведут дипломатические переговоры, речи произносятся на вече, пиршествах. Они свидетельствуют о высоком ораторском мастерстве: немногословны, лаконичны и необычайно выразительны. При этом летописец почти никогда не прибегает к вымышленным речам,- он всегда точен и строго фактографичен в передаче «речей» своих героев.

В летописи широко представлена специальная терминология: военная, охотничья, юридическая, церковная. Вырабатываются четкие, выразительные, образные фразеологические сочетания, как, например: «взять град копьем» — захватить город приступом, «сесть на конь» — выступить в поход, «утереть поту» — вернуться с победой, «есть хлеб деден» — княжить на столе предков, «целовать крест» -давать клятву, «ввергнуть нож» — начать раздоры.

Часто летописец использует народные пословицы, поговорки: «Погибоша аки обре», «Беда, аки в Родне», «Руси есть веселье питье не можем бес того быти».

Язык «Повести временных лет» свидетельствует о необычайно высоком уровне развития культуры устной и письменной речи в XI-XII вв.

Значение «Повести временных лет». «Повесть временных лет» сыграла важную роль в развитии областных летописей и в создании общерусских летописных сводов XV-XVI вв.: она неизменно включалась в состав этих летописей, открывая собой историю Новгорода, Твери, Пскова, а затем и историю Москвы и Московского государства.

В литературе XVIII-XIX вв. «Повесть временных лет» служила источником поэтических сюжетов и образов. Так, А. П. Сумароков, создавая свои классицистические трагедии, обращался не к античным сюжетам, а к событиям русской национальной истории (см. его трагедии «Синав и Трувор», «Хорев»), Я. Б. Княжнин свою тираноборческую трагедию «Вадим Новгородский» строит на материале летописи.

Большое место занимают образы Владимира, Святослава, Олега в романтических «Думах» К. Ф. Рылеева, проникнутых пафосом свободолюбивых идей.

Поэтичность летописных сказаний прекрасно почувствовал, понял и передал А. С. Пушкин в «Песне о вещем Олеге». В летописях старался он «угадать образ мыслей и язык тогдашних времен» в трагедии «Борис Годунов». Созданный поэтом величавый по своей духовной красоте образ летописца Пимена явился, по словам Ф. М. Достоевского, свидетельством «того мощного духа народной жизни, который может выделять из себя образы такой неоспоримой правды».

11. Средневековая русская литература XIII – XIV веков.

В этот период погибло много книг и мастеров. Появление жанра полоняночных песен. Прежде исследователи считали, что в этот период ничего не создаётся, разрушаются прежние книжные центры. Однако это не так. Центр культурной жизни смещается в различные области. Появление новых лит.центров говорит о лит.преемственности. Киев – эталон.

Символ этого времени – икона и топор.

Владимир активно развивает красноречие, воинскую повесть, сборники монографич. И смешанного типа. Все слова его эмоциональны, обилие риторических фигур, торжественное красноречие, но по содержанию – дидактические. «Поучение Серапиона Владимирского»

Муромско-Рязанское княжество

«Повесть о битве на Калке»

«Слово о погибели русской земли»

«Повесть о взятии Батыем Рязанской земли»

Эти произведения хорошо передают настроение русского общества, недовольства распрями князей. Религиозно-моралистическая трактовка монголо-татарского нашествия: Приход «языка незнаемого» — следствие попустительства божия «грех ради наших», предзнаменование конца мира. Народное сознание связывало с битвой на Калке сказание о гибели русских богатырей. Причину поражений связывают с феодальной раздробленностью. Смятение пред неведомой силы.

Тверское княжество

«Наказание князю Полоцкому Константину» епископа Симеона, в котором поднимаются важные этические вопросы., житие М. Тверского

Возникновение летописных сводов. В 1305 году Тверской летописный свод вкл. В состав ПВЛ

Галицко-Волынское княжество

В 13 веке Галицко-Волынская летопись вкл.в состав Ипатьевской летописи.

Усобицы стали причиной вторжения внешних врагов. Тема объединения Руси, борьбы с иноземными захватчиками. Акцент на современных событиях.

Лихачёв называет лит-ру этого периода – лит-рой нравственного монументализма.

В жанровой системе сужение лит. Жанров. Востребованы патриотические, нравственные (летописи, воинские повести, повести, жития князей-мучеников, духовных лиц, принявших мученическую смерть). Лит-ра этого периода становиться меньше в объеме, тесная связь с УНТ. Мотив наказания за грехи прослеживается практически во всех произведениях этого периода. Если в «Слове о полку…» прослеживается предчувствие беды, то в лит-ре этого периода – последствия. Главный герой произведений – неизменно Русская земля. Главная идея – идея жертвенности во благо Русской земли.

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ ЛЕТОПИСЬ – древнерусская летопись, созданная в 1110-х. Летописи – исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями). «Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет , принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.

Самый ранний дошедший до нашего времени список Повести временных лет относится к 14 в. Он получил название Лаврентьевская летопись по имени переписчика, монаха Лаврентия, и был составлен в 1377. Другой древнейший список Повести временных лет сохранился в составе так называемой Ипатьевской летописи (сер. 15 в.).

Повесть временных лет – первая летопись, текст которой дошел до нас почти в первоначальном виде. Благодаря тщательному текстологическому анализу Повести временных лет исследователи обнаружили следы более ранних сочинений, вошедших в ее состав. Вероятно, древнейшие летописи были созданы в 11 в. Наибольшая признание получила гипотеза А.А.Шахматова (1864–1920), объясняющая возникновение и описывающая историю русского летописания 11– начала 12 в. Он прибегнул к сравнительному методу, сопоставив сохранившиеся летописи и выяснив их взаимосвязи. Согласно А.А.Шахматову, ок. 1037, но не позже 1044, был составлен Древнейший Киевский летописный свод , повествовавший о начале истории и о крещении Руси. Около 1073 в Киево-Печерском монастыре, вероятно, монахом Никоном был закончен первый Киево-Печерский летописный свод . В нем новые известия и сказания соединялись с текстом Древнейшего свода и с заимствованиями из Новгородской летописи середины 11 в. В 1093–1095 здесь же на основе свода Никона был составлен второй Киево-Печерский свод ; его также принято называть Начальным . (Название объясняется тем, что первоначально именно этот летописный свод А.А.Шахматов счел самым ранним.) В нем осуждались неразумие и слабость нынешних князей, которым противопоставлялись прежние мудрые и могущественные правители Руси.

В 1110–1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет – пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря, о княжеских преступлениях. Вероятный автор этой летописи – монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.

В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах . В 1116 монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117–1118 неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет ; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской , а самый ранний список третьей – в составе Ипатьевской летописи .

Название Повесть временных лет (точнее, Повести временных лет – в древнерусском тексте слово «повести» употреблено во множественном числе) обыкновенно переводится как Повесть минувших лет , но существуют и другие толкования: Повесть, в которой повествование распределено по годам или Повествование в отмеренных сроках , Повествование о последних временах – рассказывающее о событиях накануне конца света и Страшного суда.

Повествование в Повести временных лет начинается с рассказа о расселении на земле сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета – вместе со своими родами (в византийских хрониках начальной точкой отсчета было сотворение мира). Этот рассказ заимствован из Библии . Русские считали себя потомками Иафета. Таким образом русская история включалась в состав истории всемирной. Целями Повести временных лет было объяснение происхождения русских (восточных славян), происхождения княжеской власти (что для летописца тождественно происхождению княжеской династии) и описание крещения и распространения христианства на Руси. Повествование о русских событиях в Повести временных лет открывается описанием жизни восточнославянских (древнерусских) племен и двумя преданиями. Это рассказ о княжении в Киеве князя Кия, его братьев Щека, Хорива и сестры Лыбеди; о призвании враждующими северно-русскими племенами трех скандинавов (варягов) Рюрика, Трувора и Синеуса, – чтобы они стали князьями и установили в Русской земле порядок. Рассказ о братьях-варягах имеет точную дату – 862. Таким образом в историософской концепции Повести временных лет устанавливаются два источника власти на Руси – местный (Кий и его братья) и иноземный (варяги). Возведение правящих династий к иностранным родам традиционно для средневекового исторического сознания; подобные рассказы встречаются и в западноевропейских хрониках. Так правящей династии придавалась бóльшие знатность и достоинство.

Основные события в Повести временных лет – войны (внешние и междоусобные), основание храмов и монастырей, кончина князей и митрополитов – глав Русской церкви.

Летописи, в том числе и Повесть …, – не художественные произведения в строгом смысле слова и не труд ученого-историка. В состав Повести временных лет включены договоры русских князей Олега Вещего, Игоря Рюриковича и Святослава Игоревича с Византией. Сами летописи имели, по-видимому, значение юридического документа. Некоторые ученые (например, И.Н.Данилевский) полагают, что летописи и, в частности, Повесть временных лет , составлялись не для людей, но для Страшного Суда, на котором Бог будет решать судьбы людей в конце мира: поэтому в летописях перечислялись грехи и заслуги правителей и народа.

Для летописцев важен принцип аналогии, переклички между событиями прошлого и настоящего: настоящее мыслится как «эхо» событий и деяний прошлого, прежде всего деяний и поступков, описанных в Библии. Убийство Святополком Бориса и Глеба летописец представляет как повторение и обновление первоубийства, совершенного Каином (сказание Повести временных лет под 1015). Владимир Святославич – креститель Руси – сравнивается со святым Константином Великим , сделавшим христианство официальной религией в Римской империи (сказание о крещении Руси под 988).

Повести временных лет чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте – краткая погодная запись, лишь сообщающая о событии, но не описывающая ее.

В состав Повести временных лет также включаются предания. Например – рассказ о происхождении названия города Киева от имени князя Кия; сказания о Вещем Олеге, победившем греков и умершем от укуса змеи, спрятавшейся в черепе умершего княжеского коня; о княгине Ольге, хитроумно и жестоко мстящей племени древлян за убийство своего мужа. Летописца неизменно интересуют известия о прошлом Русской земли, об основании городов, холмов, рек и о причинах, по которым они получили эти имена. Об этом также сообщают предания. В Повести временных лет доля преданий очень велика, так как описываемые в ней начальные события древнерусской истории отделены от времени работы первых летописцев многими десятилетиями и даже веками. В позднейших летописных сводах, рассказывающих о современных событиях, число преданий невелико, и они также находятся обыкновенно в части летописи, посвященной далекому прошлому.

В состав Повести временных лет включаются и повествования о святых, написанные особенным житийным стилем. Таков рассказ о братьях-князьях Борисе и Глебе под 1015, которые, подражая смирению и непротивлению Христа , безропотно приняли смерть от руки сводного брата Святополка, и повествование о святых печерских монахах под 1074.

Значительную часть текста в Повести временных лет занимают повествования о сражениях, написанные так называемым воинским стилем, и княжеские некрологи.

Издания: Памятники литературы Древней Руси. XI – первая половина XII века . М., 1978; Повесть временных лет . 2-е изд., доп. и испр. СПб., 1996, серия «Литературные памятники»; Библиотека литературы Древней Руси , т. 1. XI – начало XII в. СПб., 1997.

Андрей Ранчин

Литература:

Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном . СПб, 1856
Истрин В.М. Замечания о начале русского летописания . – Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. 26, 1921; т. 27, 1922
Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение . М. – Л., 1947
Рыбаков Б.А. Древняя Русь: сказания, былины, летописи . М. – Л., 1963
Еремин И.П. «Повесть временных лет»: Проблемы ее историко-литературного изучения (1947 ). – В кн.: Еремин И.П. Литература Древней Руси: (Этюды и характеристики). М. – Л., 1966
Насонов А.Н. История русского летописания XI – начала XVIII в . М., 1969
Творогов О.В. Сюжетное повествование в летописях XI–XIIIвв. . – В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970
Алешковский М.Х. Повесть временных лет: Судьба литературного произведения в Древней Руси . М., 1971
Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания . М., 1977
Лихачев Д.С. Великое наследие. «Повесть временных лет» (1975). – Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 тт., т. 2. Л., 1987
Шайкин А.А. «Се повести временных лет»: От Кия до Мономаха. М., 1989
Данилевский И.Н. Библеизмы «Повести временных лет» . – В кн.: Герменевтика древнерусской литературы . М., 1993. Вып. 3.
Данилевский И.Н. Библия и Повесть временных лет (К проблеме интерпретации летописных текстов ). – Отечественная история, 1993, № 1
Трубецкой Н.С. Лекции по древнерусской литературе (пер. с нем. М.А. Журинской). – В кн.: Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995
Приселков М.Д. История русского летописания XI–XV вв . (1940). 2-е изд. М., 1996
Ранчин А. М. Статьи о древнерусской литературе . М., 1999
Гиппиус А.А. «Повесть временных лет»: о возможном происхождении и значении названия . – В кн.: Из истории русской культуры , т. 1 (Древняя Русь). М., 2000
Шахматов А.А. 1) Разыскания о древнейших русских летописных сводах (1908). – В кн.: Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М. – Жуковский, 2001
Живов В.М. Об этническом и религиозном сознании Нестора Летописца (1998). – В кн.: Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры . М., 2002
Шахматов А.А. История русского летописания , т. 1. СПб., 2002
Шахматов А.А. . Кн.1 2) Повесть временных лет (1916). – В кн.: Шахматов А.А. История русского летописания. Т. 1. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды . Кн. 2. Раннее русское летописание XI–XII вв. СПб., 2003

Полное содержание Повесть временных лет Древнерусская литература [1/12] :: Litra.RU

Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Древнерусская литература / Повесть временных лет
    ВОT ПОВЕСТИ МИНУВШИХ ЛЕТ, ОТКУДА ПОШЛА РУССКАЯ ЗЕМЛЯ, KTO B КИЕВЕ СТАЛ ПЕРВЫМ КНЯЖИТЬ И KAK ВОЗНИКЛА РУССКАЯ ЗЕМЛЯ

     Так начнем повесть сию.
     По потопе трое сыновей Ноя разделили землю — Сим, Xaм, Иaфeт. И достался восток Симу: Персия, Бактрия, даже и до Индии в долготу, а в ширину до Ринокорура, то есть от востока и до юга, и Сирия, и Мидия до реки Евфрат, Вавилон, Кордуна, ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Елимаис, Инди, Аравия Сильная, Колия, Коммагина, вся Финикия.
     Хаму же достался юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией, и другая Эфиопия, из которой вытекает река эфиопская Красная, текущая на восток, Фивы, Ливия, соседящая с Киринией, Мармария, Сирты, другая Ливия, Нумидия, Масурия, Мавритания, находящаяся напротив Гадира. B его владениях на востоке находятся также: Киликня, Памфилия, Писидия, Мисия, Ликаония, Фригия, Камалия, Ликия, Кария, Лидия, другая Мисия, Троада, Эолидa, Bифиния, Старая Фpигия и острова нeкии: Сардиния, Крит, Кипр и река Геона, иначе называемая Нил.
     Иафету же достались северные страны и западные: Mидия, Албания, Армения Малая и Великая, Kaппaдoкия, Пaфлaгoния, Гaлaтия, Колхида, Босфор, Meoты, Дepeвия, Capмaтия, жители Тавриды, Cкифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирия, славяне, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север: Дунай, Днепр, Кавкасинские горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в страны Сима. В странах же Иафета сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку — до пределов Сима, сидят по тому же морю и к западу — до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, — они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.
     Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, — было это в дни Иоктана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: «Вот род един и народ един». И смешал Бог народы, и разделил на семьдесят и два народа, и рассеял по всей земле. По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки.
     По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама — южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета — так называемые норики, которые и есть славяне.
     Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи — лутичи, иные — мазовшане, иные — поморяне.
     Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем — славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской.
     Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Неро, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине — в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хама. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, — по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра.
     Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: «Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме пришел в Синоп.
     Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой — Щек и третий — Хорив, а сестра их — Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.
     Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то — Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.
     И по смерти этих братьев потомство их стало держать княжение у полян, а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане. От этих последних произошли кривичи, сидящие в верховьях Волги, и в верховьях Двины, и в верховьях Днепра, их же город — Смоленск; именно там сидят кривичи. От них же происходят и северяне. А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере также меря. А по реке Оке — там, где она впадает в Волгу, — мурома, говорящая на своем языке, и черемисы, говорящие на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке. Вот только кто говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы, — эти говорят на своих языках, они — от колена Иафета и живут в северных странах.
     Когда же славянский народ, как мы говорили, жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары, и сели по Дунаю, и были поселенцами на земле славян. Затем пришли белые угры и заселили землю Славянскую. Угры эти появились при царе Ираклии, который ходил походом на персидского царя Хоздроя. В те времена существовали и обры, воевавшие против царя Ираклия и чуть было его не захватившие. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов — также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его — обрина, — и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: «Погибли, как обры», — их же нет ни племени, ни потомства. После обров пришли печенеги, а затем прошли черные угры мимо Киева, но было это уже после — при Олеге.
     Поляне же, жившие сами по себе, как мы уже говорили, были из славянского рода и только после назвались полянами, и древляне произошли от тех же славян и также не сразу назвались древляне; радимичи же и вятичи — от рода ляхов. Были ведь два брата у ляхов — Радим, а другой — Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи. И жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество: сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились города их и доныне; и греки называли их «Великая Скифь».
     Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые — свой нрав. Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводит ее накануне, а на следующий день приносят за нее — что дают. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывали, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон.
     Говорит Георгий в своем летописании: «Каждый народ имеет либо письменный закон, либо обычай, который люди, не знающие закона, соблюдают как предание отцов. Из них же первые — сирийцы живущие на краю света. Имеют они законом себе обычаи своих отцов: не заниматься любодеянием и прелюбодеянием, не красть, не клеветать или убивать и, особенно, не делать зло. Таков же закон и у бактриан, называемых иначе рахманами или островитянами; эти по заветам прадедов и из благочестия не едят мяса и не пьют вина, не творят блуда и никакого зла не делают, имея великий страх Божьей веры. Иначе — у соседних с ними индийцев. Эти — убийцы, сквернотворцы и гневливы сверх всякой меры; а во внутренних областях их страны — там едят людей, и убивают путешественников, и даже едят, как псы. Свой закон и у халдеян, и у вавилонян: матерей брать на ложе, блуд творить с детьми братьев и убивать. И всякое бесстыдство творят, считая его добродетелью, даже если будут далеко от своей страны.
     Другой закон у гилий: жены у них пашут, и строят дома, и мужские дела совершают, но и любви предаются, сколько хотят, не сдерживаемые своими мужьями и не стыдясь; есть среди них и храбрые женщины, умелые в охоте на зверей. Властвуют жены эти над мужьями своими и повелевают ими. В Британии же несколько мужей с одною женою спят, и многие жены с одним мужем связь имеют и беззаконие как закон отцов совершают, никем не осуждаемые и не сдерживаемые. Амазонки же не имеют мужей, но, как бессловесный скот, единожды в году, близко к весенним дням, выходят из своей земли и сочетаются с окрестными мужчинами, считая то время как бы некиим торжеством и великим праздником. Когда же зачнут от них в чреве, — снова разбегутся из тех мест. Когда же придет время родить и если родится мальчик, то убивают его, если же девочка, то вскормят ее и прилежно воспитают».
     Так вот и при нас теперь половцы держатся закона отцов своих: кровь проливают и даже хвалятся этим, едят мертвечину и всякую нечистоту — хомяков и сусликов, и берут своих мачех и невесток, и следуют иным обычаям своих отцов. Мы же, христиане всех стран, где веруют во святую Троицу, в единое крещение и исповедуют единую веру, имеем единый закон, поскольку мы крестились во Христа и во Христа облеклись.
     По прошествии времени, после смерти братьев этих (Кия, Щека и Хорива), стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: «Вот, новую дань нашли мы». Те же спросили у них: «Откуда?». Они же ответили: «В лесу на горах над рекою Днепром». Опять спросили те: «А что дали?». Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: «Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, — саблями, а у этих оружие обоюдоострое — мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель». И сбылось все это, ибо не по своей воле говорили они, но по Божьему повелению. Так было и при фараоне, царе египетском, когда привели к нему Моисея и сказали старейшины фараона: «Этому суждено унизить землю Египетскую». Так и случилось: погибли египтяне от Моисея, а сперва работали на них евреи. Так же и эти: сперва властвовали, а после над ними самими властвуют; так и есть: владеют русские князья хазарами и по нынешний день.
     В год 6360 (852), индикта 15, когда начал царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнем и числа положим. «От Адама и до потопа 2242 года, а от потопа до Авраама 1000 и 82 года, а от Авраама до исхода Моисея 430 лет, а от исхода Моисея до Давида 600 и 1 год, а от Давида и от начала царствования Соломона до пленения Иерусалима 448 лет» а от пленения до Александра 318 лет, а от Александра до рождества Христова 333 года, а от Христова рождества до Константина 318 лет, от Константина же до Михаила сего 542 года». А от первого года царствования Михаила до первого года княжения Олега, русского князя, 29 лет, а от первого года княжения Олега, с тех пор как он сел в Киеве, до первого года Игорева 31 год, а от первого года Игоря до первого года Святославова 33 года, а от первого года Святославова до первого года Ярополкова 28 лет; а княжил Ярополк 8 лет, а Владимир княжил 37 лет, а Ярослав княжил 40 лет. Таким образом, от смерти Святослава до смерти Ярослава 85 лет; от смерти же Ярослава до смерти Святополка 60 лет.
     Но возвратимся мы к прежнему и расскажем, что произошло в эти годы, как уже начали: с первого года царствования Михаила, и расположим по порядку года.
     В год 6361 (853).
     В год 6362 (854).
     В год 6363 (855).
     В год 6364 (856).
     В год 6365 (857).
     В год 6366 (858). Царь Михаил отправился с воинами на болгар по берегу и морем. Болгары же, увидев, что не смогли противостоять им, попросили крестить их и обещали покориться грекам. Царь же крестил князя их и всех бояр и заключил мир с болгарами.
     В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и со всех кривичей. А хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма.
     В год 6368 (860).
     В год 6369 (861).
     В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, словяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были славяне. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — славяне, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?». Те же ответили: «Были три брата» Кий» Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.
     В год 6371 (863).
     В год 6372 (864).
     В год 6373 (865).
     В год 6374 (866). Отправились Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в четырнадцатый год царствования Михаила. Царь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет походом на Царьград, и возвратился царь. Эти же вошли внутрь Суда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы во Влахерне, и вынесли они с песнями божественную ризу святой Богородицы, и смочили в море ее полу. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой.
     В год 6375 (867).
     В год 6376 (868). Начал царствовать Василий.
     В год 6377 (869). Крещена была вся земля Болгарская.
     В год 6378 (870).
     В год 6379 (871).
     В год 6380 (872).
     В год 6381 (873).
     В год 6382 (874).
     В год 6383 (875).
     В год 6384 (876).
     В год 6385 (877).
     В год 6386 (878).
     В год 6387 (879). Умер Рюрик и передал княжение свое Олегу — родичу своему, отдав ему на руки сына Игоря, ибо был тот еще очень мал.
     В год 6388 (880).
     В год 6389 (881).
     В год 6390 (882). Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил своих мужей. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила — за церковью святой Ирины. И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью. Тот Олег начал ставить города и установил дани славянам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава.
     В год 6391 (883). Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, брал дань с них по черной кунице.
     В год 6392 (884). Пошел Олег на северян, и победил северян, и возложил на них легкую дань, и не велел им платить дань хазарам, сказав: «Я враг их и вам им платить незачем».
     В год 6393 (885). Послал Олег к радимичам, спрашивая: «Кому даете дань?». Они же ответили: «Хазарам». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но платите мне». И дали Олегу по щелягу, как раньше хазарам давали. И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал.
     В год 6394 (886).
     В год 6395 (887). Царствовал Леон, сын Василия, который прозывался Львом, и брат его Александр, и царствовали 26 лет.
     В год 6396 (888).
     В год 6397 (889).
     В год 6398 (890).
     В год 6399 (891).
     В год 6400 (892).
     В год 6401 (893).
     В год 6402 (894).
     В год 6403 (895).
     В год 6404 (896).
     В год 6405 (897).
     В год 6406 (898). Шли угры мимо Киева горою, которая прозывается теперь Угорской, пришли к Днепру и стали вежами: ходили они так же, как теперь половцы. И, придя с востока, устремились через великие горы, которые прозвались Угорскими горами, и стали воевать с жившими там волохами и славянами. Сидели ведь тут прежде славяне, а затем Славянскую землю захватили волохи. А после угры прогнали волохов, унаследовали ту землю и поселились со славянами, покорив их себе; и с тех пор прозвалась земля Угорской. И стали угры воевать с греками и попленили землю Фракийскую и Македонскую до самой Селуни. И стали воевать с моравами и чехами. Был един народ славянский: славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которые теперь зовутся русь. Для них ведь, моравов, первых созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских.
     Когда славяне жили уже крещеными, князья их Ростислав, Святополк и Коцел послали к царю Михаилу, говоря: «Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы нас наставил и поучал нас и объяснил святые книги. Ведь не знаем мы ни греческого языка, ни латинского; одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. И пошлите нам учителей, которые бы могли нам истолковать слова книжные и смысл их». Услышав это, царь Михаил созвал всех философов и передал им все сказанное славянскими князьями. И сказали философы: «В Селуни есть муж, именем Лев. Имеет он сыновей, знающих славянский язык; два сына у него искусные философы». Услышав об этом, царь послал за ними ко Льву в Селунь, со словами: «Пошли к нам без промедления своих сыновей Мефодия и Константина». Услышав об этом, Лев вскоре же послал их, и пришли они к царю, и сказал он им: «Вот, прислала послов ко мне Славянская земля, прося себе учителя, который мог бы им истолковать священные книги, ибо этого они хотят». И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Когда же братья эти пришли, — начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке. Затем перевели Псалтырь и Октоих и другие книги. Некие же стали хулить славянские книги, говоря, что «ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян, согласно надписи Пилата, который на кресте Господнем написал только на этих языках». Услышав об этом, папа римский осудил тех, кто хулит славянские книги, сказав так: «Да исполнится слово Писания: «Пусть восхвалят Бога все народы», и другое: «Пусть все народы восхвалят величие Божие, поскольку дух святой дал им говорить». Если же кто бранит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится; это волки, а не овцы, их следует узнавать по поступкам их и беречься их. Вы же, чада, послушайте божественного учения и не отвергните церковного поучения, которое дал вам наставник ваш Мефодий». Константин же вернулся назад и отправился учить болгарский народ, а Мефодий остался в Моравии. Затем князь Коцел поставил Мефодия епископом в Паннонии на столе святого апостола Андроника, одного из семидесяти, ученика святого апостола Павла. Мефодий же посадил двух попов, хороших скорописцев, и перевел все книги полностью с греческого языка на славянский за шесть месяцев, начав в марте, а закончив в 26 день октября месяца. Закончив же, воздал достойную хвалу и славу Богу, давшему такую благодать епископу Мефодию, преемнику Андроника; ибо учитель славянскому народу — апостол Андроник. К моравам же ходил и апостол Павел и учил там; там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне. Поэтому учитель славян — апостол Павел, из тех же славян — и мы, русь; поэтому и нам, руси, учитель Павел, так как учил славянский народ и поставил по себе у славян епископом и наместником Андроника. А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской. Полянами прозваны были потому, что сидели в поле, а язык был им общий — славянский.
     В год 6407 (899).
     В год 6408 (900).
     В год 6409 (901).
     В год 6410 (902). Леон-царь нанял угров против болгар. Угры же, напав, попленили всю землю Болгарскую. Симеон же, узнав об этом, пошел на угров, а угры двинулись против него и победили болгар, так что Симеон едва убежал в Доростол.
     В год 6411 (903). Когда Игорь вырос, то сопровождал Олега и слушал его, и привели ему жену из Пскова, именем Ольгу.
     В год 6412 (904).
     В год 6413 (905).
     В год 6414 (906).
     В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки «Великая Скифь». И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги.
     И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь». И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.
     И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: «Платите мне дань». И сказали греки: «Что хочешь, дадим тебе». И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу. «Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню — сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно». И обязались греки, и сказали цари и все бояре: «Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, — сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ]
/ Полные произведения / Древнерусская литература / Повесть временных лет

Смотрите также по произведению «Повесть временных лет»:

Мультфильм «Повесть временных лет
Мультфильм «Повесть временных лет»
Мультфильм «
Повесть временных лет» смотреть онлайн
Оригинальное название: Повесть временных лет
Год выпуска: 2011
Жанр: Анимация, Исторический
Студия, страна: Россия, ТРК «Мироздание».
Продолжительность: 02:48:00
Режиссер: Мария Ховенко, Инга Монаенкова
Описание: Программы цикла «Повесть временных лет» – это иллюстрация к одноимённому летописному своду, составленному в XII веке монахом Киево-Печерской обители, преподобным Нестором Летописцем. Летопись вобрала в себя в большом количестве сказания, повести, легенды, устные поэтические предания о лицах и событиях древнейшей истории, начиная с ветхозаветных времён. «Повесть временных лет» излагает историю славянских народов от первых киевских князей до начала XII века. Это самый ранний летописный свод Древней Руси. Цикл передач может стать отличным дополнительным материалом для использования на уроках истории общеобразовательных и воскресных школ, православных гимназий.
1 Серия «История славян»

2 Серия «Основание Киевского княжества»

3 Серия «Княжение Олега. Поход на Царьград»

4 Серия «Княжение Олега. Договор с греками»

5 Серия «Княжение Олега. Смерть Олега»

6 Серия «Просвещение славян. Кирилл и Мефодий»

7 Серия «Княжение Игоря»

8 Серия «Правление Ольги»

9 Серия «Крещение Ольги»

10 Серия «Походы Святослава»

11 Серия «Кончина княгини Ольги»

12 Серия «Гибель Святослава»

13 Серия «Владимир и Ярополк»

14 Серия «Владимир. Начало княжения»

15 Серия «Владимир. Выбор веры»

16 Серия «Владимир. Крещение»

17 Серия «Крещение Руси»

18 Серия «Владимир. Труды великого князя»

19 Серия «Кончина князя Владимира»

20 Серия «Святые страстотерпцы Борис и Глеб»

21 Серия «Ярослав и Святополк. Междоусобицы»

22 Серия «Междоусобицы. Ярослав и Мстислав»

23 Серия «Ярослав. Строительство храмов»

24 Серия «Антоний и Феодосий Печерские»

«Повесть временных лет» как литературный памятник Древней Руси

«Повесть временных лет» как литературный памятник Древней Руси — реферат

Введение 3
1. История возникновения русской летописи «Повесть временных лет» 6
2. «Повесть временных лет» как исторический источник и литературный памятник 11
3. Стилевое своеобразие «Повести временных лет» 16
4.Значимость «Повести временных лет» в литературоведческом аспекте 19
Заключение 21
Список использованной литературы 22

     Актуальность работы. Главный источник наших знаний о древней Руси — средневековые летописи. В настоящее время известно более двухсот списков летописей. Большинство из них опубликовано (полностью или в виде разночтений к другим спискам) в Полном собрании русских летописей. Одна из самых древних и известных — «Повесть временных лет» — летопись, получившая свое название по первым словам «се повести времяньих лет…» и повествующая о событиях русской истории середины IX — начала XII вв. По оценке выдающегося российского ученого Д.С.Лихачева, «Повесть временных лет» с ее всемирно-историческим введением, с ее широким стремлением обосновать место русского народа среди других народов мира, с ее особым вниманием к героическому, к военным подвигам, к славе русского оружия вводит нас в атмосферу эпического народно-песенного отношения к русской истории. Перед нами в «Повести временных лет» в значительной мере эпическое, поэтическое отношение к родной истории. Вот почему «Повесть временных лет» — это не только произведение русской исторической мысли, но и русской исторической поэзии. Поэзия и история находятся в ней в неразрывном единстве. Перед нами произведение литературное и памятник исторической мысли.»¹
     Традиция называет автором «Повести» монаха Печерского монастыря в Киеве Нестора. Долгое время считалось, что Нестор являлся родоначальником русского летописания, но позже было установлено, что еще до него существовали летописные своды. «Древнейший», «Свод Никона», «Начальный свод».
     Изучение «Повести» продолжаются до сих пор, однако, несмотря на значительный массив литературы, посвященный этому литературному памятнику, исследователи расходятся по многим аспектам появления и толкования летописи. Первым в России начал изучать летописи В.Н.Татищев. Задумав создать свою грандиозную «Историю Российскую», он обратился ко всем известным в его время летописям, разыскал много новых памятников. После В.Н.Татищева «Повесть временных лет» изучал А. Шлецер. Если В.Н.Татищев работал как бы вширь, соединяя дополнительные сведения многих списков в одном тексте, и шел по следам древнего летописца — сводчика, то Шлецер работал вглубь, выявляя в самом тексте массу описок, ошибок, неточностей. Оба исследовательских подхода при всем своем внешнем различии имели сходство в одном: в науке закреплялась мысль о непервоначальном виде, в котором до нас дошла «Повесть временных лет». Это и есть большая заслуга обоих замечательных историков. Следующий крупный шаг был сделан известным археографом П.М.Строевым. И В.Н.Татищев, и А.Шлецер представляли себе «Повесть временных лет», как создание одного летописца, в данном случае Нестора. П.М.Строев высказал совершенно новый взгляд на летопись как на свод нескольких более ранних летописей и такими сводами стал считать все дошедшие до нас летописи. Тем самым он открыл путь не только к более правильному с методической точки зрения исследованию дошедших до нас летописей и сводов, которые не дошли до нас в своем первоначальном виде.
     Необычайно важный шаг сделал А.А.Шахматов, который показал, что каждый из летописных сводов, начиная с ХI века и кончая XVI веком, не случайный конгломерат разнородных летописных источников, а историческое произведение со своей собственной политической позицией, продиктованной местом и временем создания. По мнению А.А. Шахматова, летопись, которую принято именовать Повестью временных лет, была создана в 1112 г. Нестором — предположительно автором двух известных агиографических произведений — Чтений о Борисе и Глебе и Жития Феодосия Печерского. Историю летописания Шахматов связал с историей страны. Возникла возможность взаимопроверки истории государства историей источника. Данные источниковедения стали не самоцелью, а важнейшим подспорьем в воссоздании картины исторического развития всего народа. И теперь, приступая к изучению того или иного периода, прежде всего стремятся проанализировать вопрос о том, каким образом летопись и ее сведения связанны с реальной действительностью. Недостаток подхода, разработанного Л.А. Шахматовым, заключается однако в том, что критический анализ источника фактически сводился к изучению истории его текста. За пределами интересов исследователя остался большой комплекс проблем, связанных с историей значений и смыслов, бытовавших в период создания того или иного летописного свода. Этот пробел в значительной степени был заполнен исследованиями таких замечательных ученых, как: И.Н.Данилевский, В.М. Истрин, А.Н.Насонов, А.А.Лихачев, М.П.Погодин и многие другие.
     Цель работы – показать историческое и художественное своеобразие «Повести временных лет», дать оценку значимости «Повести» как литературного памятника Древней Руси.

     Анализ литературы по вопросу истории появления «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»². Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля.
     Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н.Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri — годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos — относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках.³ Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций»⁴. До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив, прежде всего всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем», полагает Д.С.Лихачев⁵.
     По мнению М.И.Сухомлинова, «все русские летописи самым названием «летописей», «летописцев», «временников», «повестей временныхъ летъ» и т.п. изобличают свою перовначальную форму: ни одно из этих названий не было бы им прилично, если бы в них не было обозначаемо время каждого события, если бы лета, годы не занимали в них такого же важного места, как и самые события. В этом отношении, как и во многих других, наши летописи сходны не столько с писателями византийскими, сколько с теми временниками (annales), которые ведены были издавна, с VIII века, в монастырях Романской и Германской Европы — независимо от исторических образцов классической древности. Первоначальной основой этих анналов были пасхальные таблицы.»⁶
     Большинство авторов полагают, что идея заголовка «Повести временных лет» принадлежит Нестору, книжнику широкого исторического кругозора и большого литературного дарования: еще до работы над «Повестью временных лет» он написал «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». В «Повести временных лет» Нестор поставил перед собой грандиозную задачу: решительным образом переработать рассказ о древнейшем периоде истории Руси — «откуда есть пошла Русская земля».
     Однако, как показал А. А. Шахматов, «Повести временных лет» предшествовали иные летописные своды. Ученый приводит, в частности, следующий факт: «Повесть временных лет», сохранившаяся в Лаврентьевской, Ипатьевской и других летописях, существенно отличалась в трактовке многих событий от другой летописи, повествовавшей о том же начальном периоде русской истории, — Новгородской первой летописи младшего извода. В Новгородской летописи отсутствовали тексты договоров с греками, князь Олег именовался воеводой при юном князе Игоре, иначе рассказывалось о походах Руси на Царьград и т. д.
     А. А. Шахматов пришел к выводу, что Новгородская первая летопись в своей начальной части отразила иной летописный свод, который предшествовал «Повести временных лет»⁷.
     Видный исследователь русского летописания В. М. Истрин⁸ предпринял неудачные попытки найти различиям «Повести временных лет» и рассказа Новгородской первой летописи иное объяснение (что Новгородская летопись будто бы сокращала «Повесть временных лет»). В результате выводы А. А. Шахматова были подтверждены многими фактами, добытыми как им самим, так и другими учеными⁹.
     Интересующий нас текст «Повести» охватывает длительный период — с древнейших времен до начала второго десятилетия XII в. Вполне обоснованно считается, что это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. Отдельных списков его не известно. По этому поводу В.О. Ключевский писал: «В библиотеках не спрашивайте Начальной летописи — вас, пожалуй, не поймут и переспросят: «Какой список летописи нужен вам?» Тогда вы в свою очередь придете в недоумение. До сих пор не найдено ни одной рукописи, в которой Начальная летопись была бы помещена отдельно в том виде, как она вышла из-под пера древнего составителя. Во всех известных списках она сливается с рассказом ее продолжателей, который в позднейших сводах доходит обыкновенно до конца XVI в.»¹⁰. В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118 г. (Ипатьевский и близкие ему списки).
     На начальной стадии изучения летописей исследователи исходили из того, что встречающиеся в списках разночтения являются следствием искажения исходного текста при неоднократном переписывании. Исходя из этого, например, А.Л. Шлецер ставил задачу воссоздания «очищенного Нестора». Попытка исправить накопившиеся механические ошибки и переосмысления летописного текста, однако, не увенчалась успехом. В результате проделанной работы сам А.Л. Шлецер убедился, что со временем текст не только искажался, но и исправлялся переписчиками и редакторами. Тем не менее был доказан непервоначальный вид, в котором до нас дошла «Повесть временных лет». Этим фактически был поставлен вопрос о необходимости реконструкции первоначального вида летописного текста.
     Сопоставив все доступные ему списки летописей, А.А.Шахматов выявил разночтения и так называемые общие места, присущие летописям. Анализ обнаруженных разночтений, их классификация дали возможность выявить списки, имеющие совпадающие разночтения. Исследователь сгруппировал списки по редакциям и выдвинуть ряд взаимодополняющих гипотез, объясняющих возникновение разночтений. Сопоставление гипотетических сводов позволило выявить ряд общих черт, присущих некоторым из них. Так были воссозданы предполагаемые исходные тексты. При этом оказалось, что многие фрагменты летописного изложения заимствовались из очень ранних сводов, что, в свою очередь, дало возможность перейти к реконструкции древнейшего русского летописания. Выводы А.А. Шахматова получили полное подтверждение, когда был найден Московский свод 1408 г., существование которого предсказал великий ученый. В полном объеме путь, который проделал А.А. Шахматов, стал ясен лишь после публикации его учеником М.Д. Присёлковым рабочих тетрадей своего учителя¹¹. С тех пор вся история изучения летописания делится на два периода: до-шахматовский и современный.
     При редактировании первоначальный текст (первая редакция Повести временных лет) был изменен настолько, что А.А. Шахматов пришел к выводу о невозможности его реконструкции. Что же касается текстов Лаврентьевской и Ипатьевской редакций Повести (их принято называть соответственно второй и третьей редакциями), то, несмотря на позднейшие переделки в последующих сводах, Шахматову удалось определить их состав и предположительно реконструировать. Следует отметить, что Шахматов колебался в оценке этапов работы над текстом Повести временных лет. Иногда, например, он считал, что в 1116 г. Сильвестр лишь переписал Несторов текст 1113 г. (причем последний иногда датировался 1111 г.), не редактируя его.

Если вопрос об авторстве Нестора остается спорным (в Повести содержится ряд указаний, принципиально расходящихся с данными Чтений и Жития Феодосия), то в целом предположение А.А. Шахматова о существовании трех редакций Повести временных лет разделяют большинство современных исследователей.
     Исходя из представления о политическом характере древнерусского летописания, А.А. Шахматов, а за ним М.Д. Присёлков и другие исследователи полагают, что зарождение летописной традиции па Руси связано с учреждением Киевской митрополии. «Обычай византийской церковной администрации требовал при открытии новой кафедры, епископской или митрополичьей, составлять по этому случаю записку исторического характера о причинах, месте и лицах этого события для делопроизводства патриаршего синода в Константинополе»¹². Это якобы и стало поводом для создания Древнейшего свода 1037 г. Позднейшие своды, составлявшиеся на основе Повести временных лет, исследователи представляют то cyгyбo публицистическими произведениями, написанными, что называется, на злобу дня, то некоей средневековой беллетристикой, то просто текстами, которые систематически с удивительными упорством и настойчивостью «дописывают» — едва ли не по инерции.
     Вместе с тем, вся историю изучения Повести показывает, что цель создания летописей должна быть достаточно значимой, чтобы на протяжении ряда столетий многие поколения летописцев продолжали труд, начатый в Киеве в XI в. Тем более, что «авторы и редакторы держались одних и тех же литературных приемов и высказывали одни и те же взгляды и па общественную жизнь и на нравственные требования»¹³.
     Как полагают, первая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла. Сохранилась вторая ее редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по повелению князя Мстислава Владимировича. Во второй редакции была подвергнута переработке лишь заключительная часть «Повести временных лет»; эта редакция и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г., а также других более поздних летописных сводов. Третья редакция, по мнению ряда исследователей, представлена в Ипатьевской летописи, старший список которой — Ипатьевский — датируется первой четвертью XV в.
     С нашей точки зрения, окончательная точка в исследовании вопроса происхождения «Повести» еще не поставлена, это показывает вся история изучения летописи. Не исключено, что учеными на основе вновь обнаруженных фактов, будут выдвинуты новые гипотезы относительно истории создания величайшего памятника древнерусской литературы — «Повести временных лет».

     Ученые установили, что летописание велось на Руси с XI по XVII в. Еще в XIX в. стало известно, что практически все сохранившиеся летописные тексты являются компиляциями, сводами предшествующих летописей. Согласно Д.С. Лихачеву, «по отношению к летописи свод более или менее гипотетический памятник, т. е. памятник предполагаемый, лежащий в основе его списков или других предполагаемых же сводов»¹⁴. Нестору «Повесть временных лет» обязана своим широким историческим кругозором, введением в летопись фактов всемирной истории, на фоне которых развертывается история славян, а далее — история Руси. Благодаря государственному взгляду, широте кругозора и литературному таланту Нестора «Повесть временных лет» явилась «не просто собранием фактов русской, истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, литературно изложенной историей Руси», отмечает Д.С.Лихачев¹⁵.
     Во вводной части «Повести» излагается библейская легенда о разделении земли между сыновьями Ноя — Симом, Хамом и Иафетом — и легенда о вавилонском столпотворении, приведшем к разделению «единого рода» на 72 народа, каждый из которых обладает своим языком: «По потопе трое сыновей Ноя разделили землю — Сим, Xaм, Иaфeт…»¹⁶
     Определив, что «язык (народ) словенеск» от племени Иафета, летопись повествует далее уже о славянах, населяемых ими землях, об истории и обычаях славянских племен. Постепенно сужая предмет своего повествования, летопись сосредоточивается на истории полян, рассказывает о возникновении Киева. Говоря о давних временах, когда киевские поляне были данниками хазар, «Повесть временных лет» с гордостью отмечает, что теперь, как это и было предначертано издавна, хазары сами являются данниками киевских князей.
     Точные указания на года начинаются в «Повести временных лет» с 852 г., так как с этого времени, как утверждает летописец, Русь упоминается в «греческом летописании»: в этом году на Константинополь напали киевские князья Аскольд и Дир. Тут же приводится хронологическая выкладка — отсчет лет, прошедших от одного до другого знаменательного события. Завершает выкладку расчет лет от «смерти Ярославли до смерти Святополчи» (т. е. с 1054 по 1113 г.), из которого следует, что «Повесть временных лет» не могла быть составлена ранее начала второго десятилетия XII в.
     Далее в летописи повествуется о важнейших событиях IX в. — «призвании варягов», походе на Византию Аскольда и Дира, завоевании Киева Олегом. Включенное в летопись сказание о происхождении славянской грамоты заканчивается важным для общей концепции «Повести временных лет» утверждением о тождестве «словенского» и русского языков — еще одним напоминанием о месте полян среди славянских народов и славян среди народов мира.
     В последующих летописных статьях рассказывается о княжении Олега. Летописец приводит тексты его договоров с Византией и народные предания о князе: рассказ о походе его на Царьград, с эффектными эпизодами, несомненно, фольклорного характера (Олег подступает к стенам города в ладьях, двигающихся под парусами по суше, вешает свой щит над воротами Константинополя, «показуя победу»).
     Игоря летописец считал сыном Рюрика. Сообщается о двух походах Игоря на Византию и приводится текст договора, заключенного русским князем с византийскими императорами-соправителями: Романом, Константином и Стефаном. Смерть Игоря была неожиданной и бесславной: по совету дружины он отправился в землю древлян на сбор дани (обычно дань собирал его воевода Свенелд). На обратном пути князь вдруг обратился к своим воинам: «Идете с данью домови, а я возъвращюся, похожю и еще». Древляне, услышав, что Игорь намеревается собирать дань вторично, возмутились: «Аще ся въвадить волк (если повадится волк) в овце, то выносить все стадо, аще не убьють его, тако и се: аще не убьем его, то вся ны погубить». Но Игорь не внял предостережению древлян и был ими убит.
     Ольга трижды отомстила древлянам за смерть мужа. Каждая месть соответствует одному из элементов языческого погребального обряда. По обычаям того времени покойников хоронили, положив в ладью; для покойника приготовляли баню, а потом его труп сжигали, в день погребения устраивалась тризна, сопровождавшаяся военными играми¹⁷.
     Восторженно изображает летописец сына Игоря — Святослава, его воинственность, рыцарственную прямоту (он будто бы заранее предупреждал своих врагов: «Хочю на вы ити»), неприхотливость в быту.
     После смерти Святослава между его сыновьями — Олегом, Ярополком и Владимиром — разгорелась междоусобная борьба. Победителем из нее вышел Владимир, ставший в 980 г. единовластным правителем Руси.
     В разделе «Повести временных лет», посвященном княжению Владимира, большое место занимает тема крещения Руси. В летописи читается так называемая «Речь философа», с которой будто бы обратился к Владимиру греческий миссионер, убеждая князя принять христианство. «Речь философа» имела для древнерусского читателя большое познавательное значение — в ней кратко излагалась вся «священная история» и сообщались основные принципы христианского вероисповедания.
     После смерти Владимира в 1015 г. между его сыновьями снова разгорелась междоусобная борьба. Святополк — сын Ярополка и пленницы-монашки, которую Владимир, погубив брата, сделал своей женой, убил своих сводных братьев Бориса и Глеба. В летописи читается краткий рассказ о судьбе князей-мучеников, о борьбе Ярослава Владимировича со Святополком, завершившейся военным поражением последнего и страшным божественным возмездием.
     Последнее десятилетие XI в. было полно бурными событиями. После междоусобных войн, зачинщиком и непременным участником которых был Олег Святославич («Слово о полку Игореве» именует его Олегом Гориславличем), князья собираются в 1097 г. в Любече на съезд, на котором решают отныне жить в мире и дружбе, держать владения отца и не посягать на чужие уделы. Однако сразу же после съезда свершилось новое злодеяние: волынский князь Давыд Игоревич убедил киевского князя Святополка Изяславича в том, что против них злоумышляет теребовльский князь Василько. Святополк и Давыд заманили Василька в Киев, пленили его и выкололи ему глаза. Событие это потрясло всех князей: Владимир Мономах, по словам летописца, сетовал, что такого зла не было на Руси «ни при дедех наших, ни при отцих наших». В статье 1097 г. мы находим подробную повесть о драматической судьбе Василька Теребовльского.
     Краткий обзор композиции «Повести временных лет» показывает сложность ее состава и разнообразие компонентов как по происхождению, так и по жанровой принадлежности. В «Повесть», помимо кратких погодных записей, вошли и тексты документов, и пересказы фольклорных преданий, и сюжетные рассказы, и выдержки из памятников переводной литературы¹⁸. Встречается в ней и богословский трактат — «речь философа», и житийный по своему характеру рассказ о Борисе и Глебе, и патериковые легенды о киево-печерских монахах, и церковное похвальное слово Феодосию Печерскому, и непринужденную историю о новгородце, отправившемся погадать к кудеснику.
     Если говорить об историзме «Повести», то следует подчеркнуть, что художественное обобщение в Древней Руси строилось в основном на основе единичного конкретного исторического факта. Почти все события прикреплены к конкретному историческому событию или конкретному историческому лицу. Как известно, Древняя Русь в течение IX-X вв. из непрочного племенного союза превратилась в единое раннефеодальное государство. Походы киевских князей Олега, Игоря и Святослава ввели Русь в сферу европейской политики. Тесные дипломатические, торговые и культурные отношения Древней Руси с ее южными соседями — с Болгарским» царством и особенно с крупнейшим государством Юго-Восточной Европы — Византией подготовили почву для принятия христианства. Что и нашло отражение в «Повести». Очевидно, что христианизация Руси потребовала коренной перестройки мировоззрения; прежние языческие представления о происхождении и устройстве Вселенной, об истории человеческого рода, о предках славян были теперь отвергнуты, и русские книжники остро нуждались в сочинениях, которые излагали бы христианские представления о всемирной истории, давали бы новое, христианское истолкование мироустройству и явлениям природы. Характеризуя литературу Киевской Руси, Д.С.Лихачев отмечает, что она была посвящена в основном мировоззренческим вопросам. Ее жанровая система отражала мировоззрение, типичное для многих христианских государств в эпоху раннего средневековья. «Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет — мировая история, и эта тeмa — смысл человеческой жизни».¹⁹
     Отметим также высокую гражданственность и патриотизм рассматриваемого литературного памятника. Патриотизм древнерусской литературы связан не только с гордостью авторов за Русскую землю, но и с их скорбью по поводу понесенных поражений, со стремлением вразумить князей и бояр, а порой и с попытками их осудить, возбудить против худших из них гнев читателей.²⁰
     Таким образом, «Повесть временных лет» представляет собой не только уникальный исторический источник и литературный памятник, но и образец истинного патриотизма русского народа, любви к своей Родине.

     Стилевое своеобразие «Повести» заслуживает особого внимания, поскольку в современной литературной традиции летописный жанр отсутствует. Природа летописного жанра весьма сложна; летопись относится к числу «объединяющих жанров», подчиняющих себе жанры своих компонентов — исторической повести, жития, поучения, похвального слова и т. д.²¹ И тем не менее летопись остается цельным произведением, которое может быть исследовано и как памятник одного жанра, как памятник литературы²². В «Повести временных лет», как и в любой другой летописи, можно выделить два типа повествования — собственно погодные записи и летописные рассказы. Погодные записи содержат сообщения о событиях, тогда как летописные рассказы предлагают описания их. В летописном рассказе автор стремится изобразить событие, привести те или иные конкретные детали, воспроизвести диалоги действующих лиц, словом, помочь читателю представить происходящее, вызвать его на сопереживание.
     Так, в рассказе об отроке, бежавшем из осажденного печенегами Киева, чтобы передать просьбу княгини Ольги воеводе Претичу, не только упоминается сам факт передачи сообщения, но именно рассказывается о том, Как отрок бежал через печенежский стан с уздечкой в руке, расспрашивая о будто бы пропавшем коне (при этом не упущена важная деталь, что отрок умел говорить по-печенежски), о том, как он, достигнув берега Днепра, «сверг порты» и бросился в воду, как выплыли ему навстречу на лодке дружинники Претича; передан и диалог Претича с печенежским князем. Это именно рассказ, а не краткая погодная запись, как, например: «Вятичи победи Святослав и дань на них възложи», или «Преставися цариця Володимеряя Анна», или «Поиде Мьстислав на Ярослава с козары и с касогы» и т. п.
     В то же время и сами летописные рассказы относятся к двум типам, в значительной мере определяемым их происхождением. Одни рассказы повествуют о событиях, современных летописцу, другие — о событиях, происходивших задолго до составления летописи, это устные эпические предания, лишь впоследствии внесенные в летопись.

     В рассказах торжествует то сила, то хитрость. Так, воевавший с Русью печенежский князь предложил Владимиру выставить из своего войска воина, который бы померился силой с печенежским богатырем. Никто не решается принять вызов. Владимир опечален, но тут к нему является некий «старый муж» и предлагает послать за своим младшим сыном. Юноша, по словам старика, очень силен: «От детьства бо его несть кто им ударил» (т. е. бросил на землю). Как-то, вспоминает отец, сын, разгневавшись на него, «преторже череви руками» (разорвал руками кожу, которую в этот момент мял: отец и сын были кожевниками). Юношу призывают к Владимиру, и он показывает князю свою силу — хватает за бок пробегающего мимо быка и вырывает «кожю с мясы, елико ему рука зая». Но тем не менее юноша — «середний телом», и поэтому вышедший с ним на поединок печенежский богатырь — «превелик зело и страшен» — смеется над своим противником. Здесь (как и в рассказе о мести Ольги) неожиданность поджидает отрицательного героя; читатель же знает о силе юноши и торжествует, когда кожемяка «удави» руками печенежского богатыря.
     Некоторые рассказы летописи объединены особым, эпическим стилем изображения действительности. Это понятие отражает прежде всего подход повествователя к предмету изображения, его авторскую позицию, а не только чисто языковые особенности изложения. В каждом таком рассказе в центре — одно событие, один эпизод, и именно этот эпизод составляет характеристику героя выделяет его основную, запоминающуюся черту; Олег (в рассказе о походе на Царьград) — это прежде всего мудрый и храбрый воин, герой рассказа о белгородском киселе — безымянный старец, но его мудрость, в последний момент спасшая осажденный печенегами город, и является той характерной чертой, которая завоевала ему бессмертие в народной памяти.
     Другая группа рассказов составлена самим летописцем или его современниками. Ее отличает иная манера повествования, в ней нет изящной завершенности сюжета, нет эпической лаконичности и обобщенности образов героев. Эти рассказы в то же время могут быть более психологичными, более реалистичными, литературно обработанными, так как летописец стремится не просто поведать о событии, а изложить его так, чтобы произвести на читателя определенное впечатление, заставить его так или иначе отнестись к персонажам повествования. Среди подобных рассказов в пределах «Повести временных лет» особенно выделяется рассказ об ослеплении Василька Теребовльского (в статье 1097 г.).
     Эмоционально ярким предстает эпизод о страшной участи оклеветанного князя, он вызывает сочувствие к нему, выраженное им желание предстать перед богом «в той сорочке кроваве» как бы напоминает о неизбежном возмездии, служит публицистическим оправданием вполне «земным» действиям князей, выступивших войной против Давыда Игоревича с тем, чтобы восстановить права Василька на отнятый у него удел.
     Так, вместе с летописным повествованием начинает формироваться особый, подчиненный летописному жанр — жанр повести о княжеских преступлениях²³.
     Все летописное повествование пронизывает этикетность, особенно в той его части, которая выдержана в стиле монументального историзма. Летописец отбирает в этих случаях для своего повествования только наиболее важные, государственного значения события и деяния. В стиле монументального историзма ведется, например, изложение событий времени Ярослава Мудрого и его сына — Всеволода. Например, описание битвы на Альте, принесшей Ярославу победу над «окаянным» Святополком — убийцей Бориса и Глеба (в «Повести временных лет» под 1019 г.).
     Сочетание стилей монументального историзма и эпического в «Повести временных лет» создали ее неповторимый литературный облик, и ее стилистическое влияние будет отчетливо ощущаться на протяжении нескольких веков: летописцы станут применять или варьировать те литературные формулы, которые впервые были употреблены создателями «Повести временных лет», подражать имеющимся в ней характеристикам, а иногда и цитировать «Повесть», вводя в свой текст фрагменты из этого памятника²⁴.

     Оценивая значимость «Повести», следует прежде всего подчеркнуть глобальность цели, которую ставили перед собой все летописцы – показать истоки возникновения Русской земли в исторической перспективе. Сверхзадача предполагала многоплановость изложения, охват широкого круга самых разнообразных по своему характеру исторических событий. Все это задавало Повести ту глубину, которая обеспечивала ее социальную полифункциональность.
     Это исключительно яркое литературное явление, вобравшее в себя не только множество исторических событий, но и отразившее общественно-политические взгляды того времени.
     О значимости «Повести» для русской литературы свидетельствует также тот факт, что летописцы использовали богатые традиции устных публичных выступлений. Устные истоки давали главным образом материал, содержание и идеи для построения русской истории, отчасти ее стилистическое оформление, язык. Традиции же письменности вводили весь этот материал в привычные для средневековой книжности композиционные рамки. Договоры, юридические документы и установления также вносили свой вклад в формирование русского литературного языка, а в какой-то мере участвовали и в формировании языка русской литературы²⁵.
     Важно отметить, что средневековье не знало «авторского права», авторской собственности в нашем смысле этого слова. Над автором господствовал читатель — он же подчас являлся и переписчиком, и редактором книги. Следовательно, «Повесть временных лет» — это результат коллективного литературного труда. Именно поэтому попытки восстановить первоначальный «авторский» текст «Повести временных лет» (А. Шлецер) или найти единого автора для летописи Киевской XII в. (Татищев, Шлецер) и Новгородской XI в. (Татищев, Миллер) давно оставлены наукой.
     Форма свода, в который облечена древнерусская историческая «Повесть», тесно связана с особым историческим сознанием ее авторов. Читатель ценил документальность, реальность произошедшего, а не тонкости художественного изображения. Вместе с тем, реальностью для читателя являлись знамения, чудеса, предсказания и т.п. Эти факторы также следует отнести к особенностям «Повести».

     Обобщая изложенное в данной работе, можно сделать следующие выводы.
     1. «Повесть временных лет» — это свод летописей. Составляя свой свод, каждый летописец прежде всего заботился о том, чтобы получить в свои руки труды своих предшественников, договоры, послания, завещания князей, исторические повести, жития русских святых и т. д., и т. п. Собрав весь доступный ему материал, летописец соединял его в погодном изложении. Это обстоятельство придает «Повести» особую глубину, содержательность и разноплановость изложения.
     2. Анализ содержания Повести показывает, что «этикет» писательского ремесла связан с идейными представлениями средневековья о святом, о злодее, об идеальном типе князя, о мотивах, по которым враги нападают на Русскую землю, о причинах стихийных бедствий (моровой язвы, засухи и т. д.). Летописец не был далек от политики и мирских страстей. Ход повествования летописца, его конкретные исторические представления очень часто выходят за пределы религиозного мышления и носят чисто прагматический характер.
     3. Особую ценность летописи придает личный опыт ее создателей, непосредственное наблюдение, элементы реализма, политическая злободневность — все то, чем так богата и благодаря чему так ценна русская летопись.
     4. «Повесть временных лет» — плод коллективного труда древнерусских книжников, уникальный исторический и литературный памятник Древней Руси, что определяется значимостью цели произведения, глубоким историзмом и ценной документальностью, композиционным и стилевым своеобразием летописи; высоким патриотизмом и гражданственностью ее создателей.

Данилевский И.Н. Библия и Повесть временных лет (К проблеме интерпретации летописных текстов).// Отечественная история.- 1993.-№ 1.
Данилевский И.Н. Замысел и название Повести временных лет //Отечественная история.- 1995.- №5.
Еремин И. П. Литература Древней Руси (этюды и характеристики). М.-Л., 1966.
История русской литературы X — XVII вв.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и др.; Под ред. Д. С. Лихачева. — М.: Просвещение, 1979. — 462 с., ил.
Источниковедение отечественной истории. Сб. ст. М., 1976.
Истрин В.М. Очерки истории древнерусской литературы домосковского периода: 11-13 вв. Пг., 1922.
Истрин В. М. Замечания о начале русского летописания. — ИОРЯС, т. XXVI. Пг., 1923; т. XXV11. Л., 1924.
Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. М., 1987. Т. 1.
Лихачев Д.С. «Устные летописи» в составе «Повести временных лет». — «Исторические записки», 1945, т. 17.
Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947.
Лихачев Д. С. Комментарии. — В кн.: Повесть временных лет, ч. 2. М.-Л., 1950.
Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М.-Л., 1970.
Лихачев Д. С. Литературный этикет Древней Руси (к проблеме изучения). — «ТОДРЛ». М.-Л., 1961
Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.
Лихачев Д.С. Великое наследие (Классические произведения литературы Древней Руси).- М., Современник, 1980.
Лихачев Д.С. Текстология; На материале русской литературы Х-ХУП веков. 2-е изд., доп. и перераб. Л., 1983.
Насонов А. Н. История русского летописания. XI — начало XVIII в. М., 1969.
Повесть временных лет, т. I. Вводная часть. Текст. Примечания. Пг., 1916.
Повесть временных лет.- СПб., 1996.
Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. / Подгот. К печ. В.Г. Вовиной. Спб., 1996.
Прохоров Г. М. «Повесть о нашествии Батыя» в Лаврентьевской летописи. — «ТОДРЛ». Л., 1974, т. XXVIII.
Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном// Исследования по древней русской литературе.- СПб.,1908.
Творогов О. В. «Повесть временных лет» и «Начальный свод» (текстологический комментарий). — «ТОДРЛ». Л., 1976.
Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. Спб., 1908.
Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М., 1938.
Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники. — «ТОДРЛ». М.-Л., 1940.
Шахматов А. А. Сборник статей и материалов. /Под ред. акад. С. П. Обнорского. М.-Л., 1947.

Начинается повесть временных лет. Название списков «Повести Временных лет»
1) История создания «Повести временных лет».
«Повесть временных лет» — одно из древнейших летописных произведений русской литературы, созданное в начале XII века монахом Киево-Печерской лавры Нестором-летописцем. В летописи рассказывается о происхождении Русской земли, о первых русских князьях и о важнейших исторических событиях. Особенность «Повести временных лет» — поэтичность, автор мастерски владел слогом, в тексте используются различные художественные средства, позволяющие сделать повествование более убедительным.
2) Особенности повествования в «Повести временных лет».
В «Повести временных лет» можно выделить два типа повествования — погодные записи и летописные рассказы. Погодные записи содержат сообщения о событиях, а летописные рассказы описывают их. В рассказе автор стремится изобразить событие, привести конкретные детали, то есть пытается помочь читателю представить происходящее и вызывает читателя на сопереживание. Русь распалась на множество княжеств и у каждого появились свои летописные своды. В каждом из них отражались особенности истории своего края и писалось только о своих князьях. «Повесть временных лет» являлась частью местных летописных сводов, которые продолжали традицию русского летописания. «Повесть временных лег» определяет место русского народа среди народов мира, рисует происхождение славянской письменности, образование русского государства. Нестор перечисляет народы, платящие дань русичам, показывает, что народы, которые угнетали славян, исчезли, а славяне остались и вершат судьбами своих соседей. «Повесть временных лет», написанная в расцвет Киевской Руси, стала основным трудом по истории.
3) Художественные особенности «Повести временных лет». Как Нес гор-летописец повествует об исторических событиях?
Нестор повествует об исторических событиях поэтично. Происхождение Руси Нестор рисует на фоне развития всей мировой истории. Летописец развертывает широкую панораму исторических событий. Целая галерея исторических деятелей проходит на страницах Несторовой летописи — князья, бояре, купцы, посаДники, церковные служители. Он рассказывает о военных походах, об открытии школ, об организации монастырей. Нестор постоянно касается жизни народа, его настроений. На страницах летописи мы прочитаем о восстаниях, убийствах князей. Но автор всё это описывает спокойно и старается быть объективным. Убийство, предательство и обман Нестор осуждает; честность, смелость, мужество, верность, благородство он превозносит. Именно Нестор укрепляет, совершенствует версию о происхождении русской княжеской династии. Главная её цель состояла в том, чтобы показать Русскую землю в ряду других держав, доказать, что русский народ — не без роду и племени, а имеет свою историю, которой вправе гордиться.
Издалека начинает свой рассказ Нестор, с самого библейского потопа, после которого земля была распределена между сыновьями Ноя. Вот как начинает Нестор своё повествование:
«Так начнем повесть сию.
По потопе трое сыновей Ноя разделили землю — Сим, Хам, Иафет. И достался восток Симу: Персия, Бактрия, даже и до Индии в долготу, а в ширину до Ринокорура, то есть от востока и до юга, и Сирия, и Мидия до реки Евфрат, Вавилон, Кордуна, ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Ели-маис, Инди, Аравия Сильная, Колия, Коммагена, вся Финикия.
Хаму же достался юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией…
Иафету же достались северные страны и западные: Мидия, Албания, Армения Малая и Великая, Каппадокия, Пафлагония, Г апатия, Колхида…
Сим же Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, — было это в дни Некгана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: «Вот род един и народ един». И смешал Бог народы, и разделил на 70 и 2 народа, и рассеял по всей земле. По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки…»
Затем автор рассказывает о славянских племенах, их обычаях и нравах, о взятии Олегом Царьграда, об основании Киева тремя братьями Кием, Щеком, Хоривом, о походе Святослава на Византию и прочих событиях, как реальных, так и легендарных. Он включает в свою «Повесть…» поучения, записи устных рассказов, документы, договоры, притчи и жития. Ведущей темой большинства летописных записей становится идея единства Руси.
До появления повести временных лет, на Руси существовали другие сборники сочинений и исторические записки, составляли которые, в основном, монахи. Однако все эти записи носили локальный характер и не могли представить полную историю жизни Руси. Идея же создания единой летописи принадлежит монаху Нестору, жившему и работавшему в Киево-Печерском монастыре на стыке 11 и 12 веков.
Среди ученых существуют некоторые расхождения по поводу истории написания повести. Согласно основной общепринятой теории, летопись была написана Нестором в Киеве. В основу первоначальной редакции легли ранние исторические записи, легенды, фольклорные рассказы, поучения и записи монахов. После написания, Нестор и другие монахи несколько раз перерабатывали летопись, а позднее сам автор добавил в нее христианскую идеологию, и уже эта редакция считалась окончательной. Что касается даты создания летописи, то ученые называют две даты – 1037 год и 1110.
Летопись, составленная Нестором, считается первой русской летописью, а ее автор – первым летописцем. К сожалению, до наших дней не дошло древних редакций, самый ранний вариант, который существует сегодня, датируется 14 веком.
Жанр и идея повести временных лет
Основной целью и идеей создания повести было желание изложить последовательно всю историю Руси, начиная от библейских времен, а затем постепенно дополнять летопись, кропотливо описывая все происходящие события.
Что касается жанра, то современные ученые полагают, что летопись нельзя назвать чисто историческим или чисто художественным жанром, так как в ней присутствуют элементы и того и другого. Поскольку Повесть временных лет несколько раз переписывалась и дополнялась, то ее жанр – открытый, о чем говорят порой не согласующиеся друг с другом по стилю части.
Повесть временных лет отличалась тем, что события, рассказанные в ней, не истолковывались, а просто пересказывались максимально бесстрастно. Задача летописца – передать все то, что происходило, но не делать выводов. Однако стоит понимать, что летопись создавалась с точки зрения христианской идеологии, поэтому и носит соответствующий характер.
Помимо исторического значения, летопись также была юридическим документом, так как содержала некоторые своды законов и наставления великих князей (например, поучение Владимира Мономаха )
Повесть можно условно разделить на три части.
В самом начале рассказывается о библейских временах (русские считались потомками Иафета), о происхождении славян, о призвании варяг для княжения, о становлении династии Рюриковичей, о Крещении Руси и становлении государства.
Основную часть составляют описания жизни князей (Олега, Владимира, Ольги ,Ярослава Мудрого и других), описания жизни святых, а также истории о завоеваниях и великих русских героях (Никита Кожемяка и другие).
Заключительная часть посвящена описанию многочисленных походов, войн и сражений. Также в ней содержатся княжеские некрологи.
Значение Повести временных лет
Повесть временных лет стала первым письменным документом, в котором была систематически изложена история Руси, становление ее как государства. Именно эта летопись в дальнейшем легла в основу всех исторических документов и сказаний, именно из нее черпали и черпают свои знания современные историки. Кроме того, летопись, имея открытый жанр, также стала литературным и культурным памятником русской письменности.
Трудно определить, почему по прошествии веков, а иногда и тысячелетий, у отдельных представителей рода человеческого возникает желание докопаться до истины, подтвердить или опровергнуть какую-то теорию, давным-давно ставшую привычной. Нежелание бездоказательно верить в то, что привычно, удобно или выгодно, позволяло и позволяет совершать новые открытия. Ценность такой неуспокоенности в том, что она способствует развитию человеческого разума и является двигателем человеческой цивилизации. Одной из таких загадок в истории нашего российского отечества является первая русская летопись, которую мы знаем как .
Повесть временных лет и ее авторы
Почти тысячелетие назад была начата практически первая древнерусская летопись, которая повествовала о том, как и откуда, появился русский народ, как образовалось древнерусское государство. Эта летопись, как и последующие древнерусские летописи, дошедшие до нас, не являются хронологическим перечислением дат и событий. Но и назвать Повесть временных лет книгой в обычном ее понимании тоже нельзя. Она состоит из нескольких списков и свитков, которые объединены общей идеей.
Эта летопись представляет собой самый древний рукописный документ, созданный на территории Киевской Руси и дошедший до наших времен. Поэтому современные ученые, так же как и историки предыдущих веков, ориентируются именно на факты, приведенные в Повести временных лет. Именно с ее помощью они пытаются доказать или подвергают сомнению ту или иную историческую гипотезу. Именно отсюда и желание определить автора этой летописи, чтобы доказать подлинность не только самой летописи, но и тех событий, о которых она рассказывает.
В оригинале рукопись летописи, которую именуют Повесть временных лет, и создавалась в XI веке до нас не дошла. В XVIII веке были обнаружены два списка сделанные в XV веке, что-то вроде переиздания древнерусской летописи XI века. Скорее это даже и не летопись, а своеобразный учебник по истории возникновения Руси. Принято считать его автором Нестора , монаха Киево — Печорского монастыря.
Дилетантам не стоит выдвигать слишком радикальных теорий на этот счет, но одним из постулатов средневековой культуры была анонимность. Человек не был личностью в современном понимании этого слова, а был всего лишь созданием божьим и только священнослужители могли быть проводниками божьего промысла. Поэтому при переписывании текстов из других источников, как это происходит в Повести, тот, кто это делает, добавляет, конечно, и от себя что-то, выражая свое отношение к тем или иным событиям, но своего имени он нигде не ставит. Поэтому, имя Нестора — это первое имя, которое встречается в списке XV века, и только в одном, Хлебниковском, как его назвали ученые.
Русский ученый, историк и лингвист А.А.Шахматов, не отрицает, что Повесть временных лет была написана не одним человеком, а представляет собой переработку преданий, народных песен, устных рассказов. В ней использованы и греческие источники, и новгородские записи. Кроме Нестора редактированием этого материала занимался игумен Сильвестр в Киевском Выдубицком Михайловском монастыре. Так что, исторически точнее говорить не автор Повести временных лет, а редактор.
Фантастическая версия авторства Повести временных лет
Фантастическая версия авторства Повести временных лет утверждает, что ее автором является ближайший сподвижник Петра I , личность неординарная и загадочная, Яков Брюс. Русский дворянин и граф, имеющий шотландские корни, человек необычайной эрудиции для своего времени, тайный масон, алхимик и колдун. Довольно взрывоопасная смесь для одного человека! Так что новым исследователям авторства Повести временных лет предстоит разобраться и с этой, фантастической на первый взгляд, версией.
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ ЛЕТОПИСЬ – древнерусская летопись, созданная в 1110-х. Летописи – исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями). «Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет , принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.
Самый ранний дошедший до нашего времени список Повести временных лет относится к 14 в. Он получил название Лаврентьевская летопись по имени переписчика, монаха Лаврентия, и был составлен в 1377. Другой древнейший список Повести временных лет сохранился в составе так называемой Ипатьевской летописи (сер. 15 в.).
Повесть временных лет – первая летопись, текст которой дошел до нас почти в первоначальном виде. Благодаря тщательному текстологическому анализу Повести временных лет исследователи обнаружили следы более ранних сочинений, вошедших в ее состав. Вероятно, древнейшие летописи были созданы в 11 в. Наибольшая признание получила гипотеза А.А.Шахматова (1864–1920), объясняющая возникновение и описывающая историю русского летописания 11– начала 12 в. Он прибегнул к сравнительному методу, сопоставив сохранившиеся летописи и выяснив их взаимосвязи. Согласно А.А.Шахматову, ок. 1037, но не позже 1044, был составлен Древнейший Киевский летописный свод , повествовавший о начале истории и о крещении Руси. Около 1073 в Киево-Печерском монастыре, вероятно, монахом Никоном был закончен первый Киево-Печерский летописный свод . В нем новые известия и сказания соединялись с текстом Древнейшего свода и с заимствованиями из Новгородской летописи середины 11 в. В 1093–1095 здесь же на основе свода Никона был составлен второй Киево-Печерский свод ; его также принято называть Начальным . (Название объясняется тем, что первоначально именно этот летописный свод А.А.Шахматов счел самым ранним.) В нем осуждались неразумие и слабость нынешних князей, которым противопоставлялись прежние мудрые и могущественные правители Руси.
В 1110–1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет – пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря, о княжеских преступлениях. Вероятный автор этой летописи – монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.
В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах . В 1116 монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117–1118 неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет ; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской , а самый ранний список третьей – в составе Ипатьевской летописи .
Почти все русские летописи представляют собой своды – соединение нескольких текстов или известий из других источников более раннего времени. Древнерусские летописи 14–16 вв. открываются текстом Повести временных лет .
Название Повесть временных лет (точнее, Повести временных лет – в древнерусском тексте слово «повести» употреблено во множественном числе) обыкновенно переводится как Повесть минувших лет , но существуют и другие толкования: Повесть, в которой повествование распределено по годам или Повествование в отмеренных сроках , Повествование о последних временах – рассказывающее о событиях накануне конца света и Страшного суда.
Повествование в Повести временных лет начинается с рассказа о расселении на земле сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета – вместе со своими родами (в византийских хрониках начальной точкой отсчета было сотворение мира). Этот рассказ заимствован из Библии . Русские считали себя потомками Иафета. Таким образом русская история включалась в состав истории всемирной. Целями Повести временных лет было объяснение происхождения русских (восточных славян), происхождения княжеской власти (что для летописца тождественно происхождению княжеской династии) и описание крещения и распространения христианства на Руси. Повествование о русских событиях в Повести временных лет открывается описанием жизни восточнославянских (древнерусских) племен и двумя преданиями. Это рассказ о княжении в Киеве князя Кия, его братьев Щека, Хорива и сестры Лыбеди; о призвании враждующими северно-русскими племенами трех скандинавов (варягов) Рюрика, Трувора и Синеуса, – чтобы они стали князьями и установили в Русской земле порядок. Рассказ о братьях-варягах имеет точную дату – 862. Таким образом в историософской концепции Повести временных лет устанавливаются два источника власти на Руси – местный (Кий и его братья) и иноземный (варяги). Возведение правящих династий к иностранным родам традиционно для средневекового исторического сознания; подобные рассказы встречаются и в западноевропейских хрониках. Так правящей династии придавалась бóльшие знатность и достоинство.
Основные события в Повести временных лет – войны (внешние и междоусобные), основание храмов и монастырей, кончина князей и митрополитов – глав Русской церкви.
Летописи, в том числе и Повесть …, – не художественные произведения в строгом смысле слова и не труд ученого-историка. В состав Повести временных лет включены договоры русских князей Олега Вещего, Игоря Рюриковича и Святослава Игоревича с Византией. Сами летописи имели, по-видимому, значение юридического документа. Некоторые ученые (например, И.Н.Данилевский) полагают, что летописи и, в частности, Повесть временных лет , составлялись не для людей, но для Страшного Суда, на котором Бог будет решать судьбы людей в конце мира: поэтому в летописях перечислялись грехи и заслуги правителей и народа.
Летописец обычно не истолковывает события, не ищет их отдаленные причины, а просто описывает их. В отношении к объяснению происходящего летописцы руководствуются провиденциализмом – все происходящее объясняется волей Божьей и рассматривается в свете грядущего конца света и Страшного Суда. Внимание к причинно-следственным связям событий и их прагматическая, а не провиденциальная интерпретация несущественны.
Для летописцев важен принцип аналогии, переклички между событиями прошлого и настоящего: настоящее мыслится как «эхо» событий и деяний прошлого, прежде всего деяний и поступков, описанных в Библии. Убийство Святополком Бориса и Глеба летописец представляет как повторение и обновление первоубийства, совершенного Каином (сказание Повести временных лет под 1015). Владимир Святославич – креститель Руси – сравнивается со святым Константином Великим , сделавшим христианство официальной религией в Римской империи (сказание о крещении Руси под 988).
Повести временных лет чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте – краткая погодная запись, лишь сообщающая о событии, но не описывающая ее.
В состав Повести временных лет также включаются предания. Например – рассказ о происхождении названия города Киева от имени князя Кия; сказания о Вещем Олеге, победившем греков и умершем от укуса змеи, спрятавшейся в черепе умершего княжеского коня; о княгине Ольге, хитроумно и жестоко мстящей племени древлян за убийство своего мужа. Летописца неизменно интересуют известия о прошлом Русской земли, об основании городов, холмов, рек и о причинах, по которым они получили эти имена. Об этом также сообщают предания. В Повести временных лет доля преданий очень велика, так как описываемые в ней начальные события древнерусской истории отделены от времени работы первых летописцев многими десятилетиями и даже веками. В позднейших летописных сводах, рассказывающих о современных событиях, число преданий невелико, и они также находятся обыкновенно в части летописи, посвященной далекому прошлому.
В состав Повести временных лет включаются и повествования о святых, написанные особенным житийным стилем. Таков рассказ о братьях-князьях Борисе и Глебе под 1015, которые, подражая смирению и непротивлению Христа , безропотно приняли смерть от руки сводного брата Святополка, и повествование о святых печерских монахах под 1074.
Значительную часть текста в Повести временных лет занимают повествования о сражениях, написанные так называемым воинским стилем, и княжеские некрологи.
Издания: Памятники литературы Древней Руси. XI – первая половина XII века . М., 1978; Повесть временных лет . 2-е изд., доп. и испр. СПб., 1996, серия «Литературные памятники»; Библиотека литературы Древней Руси , т. 1. XI – начало XII в. СПб., 1997.
Андрей Ранчин
Литература:
Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном . СПб, 1856
Истрин В.М. Замечания о начале русского летописания . – Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. 26, 1921; т. 27, 1922
Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение . М. – Л., 1947
Рыбаков Б.А. Древняя Русь: сказания, былины, летописи . М. – Л., 1963
Еремин И.П. «Повесть временных лет»: Проблемы ее историко-литературного изучения (1947 ). – В кн.: Еремин И.П. Литература Древней Руси: (Этюды и характеристики). М. – Л., 1966
Насонов А.Н. История русского летописания XI – начала XVIII в . М., 1969
Творогов О.В. Сюжетное повествование в летописях XI–XIIIвв. . – В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970
Алешковский М.Х. Повесть временных лет: Судьба литературного произведения в Древней Руси . М., 1971
Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания . М., 1977
Лихачев Д.С. Великое наследие. «Повесть временных лет» (1975). – Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 тт., т. 2. Л., 1987
Шайкин А.А. «Се повести временных лет»: От Кия до Мономаха. М., 1989
Данилевский И.Н. Библеизмы «Повести временных лет» . – В кн.: Герменевтика древнерусской литературы . М., 1993. Вып. 3.
Данилевский И.Н. Библия и Повесть временных лет (К проблеме интерпретации летописных текстов ). – Отечественная история, 1993, № 1
Трубецкой Н.С. Лекции по древнерусской литературе (пер. с нем. М.А. Журинской). – В кн.: Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995
Приселков М.Д. История русского летописания XI–XV вв . (1940). 2-е изд. М., 1996
Ранчин А. М. Статьи о древнерусской литературе . М., 1999
Гиппиус А.А. «Повесть временных лет»: о возможном происхождении и значении названия . – В кн.: Из истории русской культуры , т. 1 (Древняя Русь). М., 2000
Шахматов А.А. 1) Разыскания о древнейших русских летописных сводах (1908). – В кн.: Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М. – Жуковский, 2001
Живов В.М. Об этническом и религиозном сознании Нестора Летописца (1998). – В кн.: Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры . М., 2002
Шахматов А.А. История русского летописания , т. 1. СПб., 2002
Шахматов А.А. . Кн.1 2) Повесть временных лет (1916). – В кн.: Шахматов А.А. История русского летописания. Т. 1. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды . Кн. 2. Раннее русское летописание XI–XII вв. СПб., 2003

Анализ литературы по вопросу истории появления «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести временных лет» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть». Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля.
Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н. Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri — годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos — относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках. Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций». До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив, прежде всего, всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем».
По мнению М.И. Сухомлинова «все русские летописи самым названием «летописей», «летописцев», «временников», «повестей временныхъ летъ» и т.п. изобличают свою первоначальную форму: ни одно из этих названий не было бы им прилично, если бы в них не было обозначаемо время каждого события, если бы лета, годы не занимали в них такого же важного места, как и самые события. В этом отношении, как и во многих других, наши летописи сходны не столько с писателями византийскими, сколько с теми временниками (annales), которые ведены были издавна, с VIII века, в монастырях Романской и Германской Европы — независимо от исторических образцов классической древности. Первоначальной основой этих анналов были пасхальные таблицы».
Большинство авторов полагают, что идея заголовка «Повести временных лет» принадлежит Нестору, книжнику широкого исторического кругозора и большого литературного дарования: еще до работы над «Повестью временных лет» он написал «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». В «Повести временных лет» Нестор поставил перед собой грандиозную задачу: решительным образом переработать рассказ о древнейшем периоде истории Руси — «откуда есть пошла Русская земля».
Однако, как показал А.А. Шахматов, «Повести временных лет» предшествовали иные летописные своды. Ученый приводит, в частности, следующий факт: «Повесть временных лет», сохранившаяся в Лаврентьевской, Ипатьевской и других летописях, существенно отличалась в трактовке многих событий от другой летописи, повествовавшей о том же начальном периоде русской истории, о Новгородской первой летописи младшего извода. В Новгородской летописи отсутствовали тексты договоров с греками, князь Олег именовался воеводой при юном князе Игоре, иначе рассказывалось о походах Руси на Царьград и т. д.
А.А. Шахматов пришел к выводу, что Новгородская первая летопись в своей начальной части отразила иной летописный свод, который предшествовал «Повести временных лет».
Видный исследователь русского летописания В.М. Истрин предпринял неудачные попытки найти различиям «Повести временных лет» и рассказа Новгородской первой летописи иное объяснение (что Новгородская летопись будто бы сокращала «Повесть временных лет»). В результате выводы А.А. Шахматова были подтверждены многими фактами, добытыми как им самим, так и другими учеными.
Интересующий нас текст «Повести» охватывает длительный период — с древнейших времен до начала второго десятилетия XII в. Вполне обоснованно считается, что это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. Отдельных списков его не известно. По этому поводу В.О. Ключевский писал: «В библиотеках не спрашивайте Начальной летописи — вас, пожалуй, не поймут и переспросят: «Какой список летописи нужен вам?» Тогда вы в свою очередь придете в недоумение. До сих пор не найдено ни одной рукописи, в которой Начальная летопись была бы помещена отдельно в том виде, как она вышла из-под пера древнего составителя. Во всех известных списках она сливается с рассказом ее продолжателей, который в позднейших сводах доходит обыкновенно до конца XVI в.». В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118 г. (Ипатьевский и близкие ему списки).
На начальной стадии изучения летописей исследователи исходили из того, что встречающиеся в списках разночтения являются следствием искажения исходного текста при неоднократном переписывании. Исходя из этого, например, А.Л. Шлецер ставил задачу воссоздания «очищенного Нестора». Попытка исправить накопившиеся механические ошибки и переосмысления летописного текста, однако, не увенчалась успехом. В результате проделанной работы сам А.Л. Шлецер убедился, что со временем текст не только искажался, но и исправлялся переписчиками и редакторами. Тем не менее был доказан непервоначальный вид, в котором до нас дошла «Повесть временных лет». Этим фактически был поставлен вопрос о необходимости реконструкции первоначального вида летописного текста.
Сопоставив все доступные ему списки летописей, А.А.Шахматов выявил разночтения и так называемые общие места, присущие летописям. Анализ обнаруженных разночтений, их классификация дали возможность выявить списки, имеющие совпадающие разночтения. Исследователь сгруппировал списки по редакциям и выдвинуть ряд взаимодополняющих гипотез, объясняющих возникновение разночтений. Сопоставление гипотетических сводов позволило выявить ряд общих черт, присущих некоторым из них. Так были воссозданы предполагаемые исходные тексты. При этом оказалось, что многие фрагменты летописного изложения заимствовались из очень ранних сводов, что, в свою очередь, дало возможность перейти к реконструкции древнейшего русского летописания. Выводы А.А. Шахматова получили полное подтверждение, когда был найден Московский свод 1408 г., существование которого предсказал великий ученый. В полном объеме путь, который проделал А.А. Шахматов, стал ясен лишь после публикации его учеником М.Д. Присёлковым рабочих тетрадей своего учителя. С тех пор вся история изучения летописания делится на два периода: до-шахматовский и современный.
При редактировании первоначальный текст (первая редакция Повести временных лет) был изменен настолько, что А.А. Шахматов пришел к выводу о невозможности его реконструкции. Что же касается текстов Лаврентьевской и Ипатьевской редакций Повести (их принято называть соответственно второй и третьей редакциями), то, несмотря на позднейшие переделки в последующих сводах, Шахматову удалось определить их состав и предположительно реконструировать. Следует отметить, что Шахматов колебался в оценке этапов работы над текстом Повести временных лет. Иногда, например, он считал, что в 1116 г. Сильвестр лишь переписал Несторов текст 1113 г. (причем последний иногда датировался 1111 г.), не редактируя его.
Если вопрос об авторстве Нестора остается спорным (в Повести содержится ряд указаний, принципиально расходящихся с данными Чтений и Жития Феодосия), то в целом предположение А.А. Шахматова о существовании трех редакций Повести временных лет разделяют большинство современных исследователей.
Исходя из представления о политическом характере древнерусского летописания, А.А. Шахматов, а за ним М.Д. Присёлков и другие исследователи полагают, что зарождение летописной традиции па Руси связано с учреждением Киевской митрополии. «Обычай византийской церковной администрации требовал при открытии новой кафедры, епископской или митрополичьей, составлять по этому случаю записку исторического характера о причинах, месте и лицах этого события для делопроизводства патриаршего синода в Константинополе». Это якобы и стало поводом для создания Древнейшего свода 1037 г. Позднейшие своды, составлявшиеся на основе Повести временных лет, исследователи представляют то cyгyбo публицистическими произведениями, написанными, что называется, на злобу дня, то некоей средневековой беллетристикой, то просто текстами, которые систематически с удивительными упорством и настойчивостью «дописывают» — едва ли не по инерции.
Вместе с тем, вся историю изучения Повести показывает, что цель создания летописей должна быть достаточно значимой, чтобы на протяжении ряда столетий многие поколения летописцев продолжали труд, начатый в Киеве в XI в. Тем более, что «авторы и редакторы держались одних и тех же литературных приемов и высказывали одни и те же взгляды и па общественную жизнь и на нравственные требования».
Как полагают, первая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла. Сохранилась вторая ее редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по повелению князя Мстислава Владимировича. Во второй редакции была подвергнута переработке лишь заключительная часть «Повести временных лет»; эта редакция и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г., а также других более поздних летописных сводов. Третья редакция, по мнению ряда исследователей, представлена в Ипатьевской летописи, старший список которой — Ипатьевский — датируется первой четвертью XV в.
С нашей точки зрения, окончательная точка в исследовании вопроса происхождения «Повести» еще не поставлена, это показывает вся история изучения летописи. Не исключено, что учеными на основе вновь обнаруженных фактов, будут выдвинуты новые гипотезы относительно истории создания величайшего памятника древнерусской литературы — «Повести временных лет».

«Сказки о матушке-гусыне» Шарля Перро
«Сказки о матушке-гусыне» Шарля Перро
составлено

Д. Л. Эшлиман
© 1998-2013
Мужчина
Шарль Перро (1628-1703) был членом Академии . Française и ведущий интеллектуал своего времени. По иронии судьбы, его диалог Parallèles des anciens et des modernes (Параллели между древними и современными), 1688-1697, которые сравнивали авторов древности с современными писателями в невыгодном свете, служили предтечей эпохи Просвещения в Европе, эпохи, которая не была всегда восприимчив к рассказам о магии и фэнтези.
Истории
Перро не мог предвидеть, что его репутация в будущем поколения будут почти полностью опираться на тонкую книгу, опубликованную в 1697 году. содержащий восемь простых рассказов с непритязательным названием: рассказов или Байки из прошлого, с моралью , с добавленным заголовком в фронтиспис, Сказки Матушки Гусыни .
Первоначальное название на французском языке было Histoires ou contes du temps. Passé, Avec des Moralités: Contes de ma mère л’Ойе .
Шарль Перро в символически значимом жесте не опубликовать рассматриваемую книгу под своим именем, а скорее под именем своего сына Пьера.
Перро хорошо выбирал свои рассказы и записывал их остроумно и стиль. Его повествования принадлежат традиции рассказывания историй, которая разделяют бесчисленные поколения. Он не выдумывал этих сказок — даже в в то время их заговоры были хорошо известны — но он дал им литературные легитимность.
Истории или рассказы из прошлого; или, Сказки Матушки Гусыни (1697)
Связанные сайты откроются в новом окне.Вернитесь на эту страницу, закрыв целевое окно.
Стихотворные рассказы Перро
Сказочное наследие Перро включает в себя еще три названия — стихи. рассказы опубликованы отдельно в 1691, 1693 и 1694 годах соответственно.
Ссылки
Связанные сайты откроются в новом окне. Вернитесь на эту страницу, закрыв целевое окно.
Общий
Электронные тексты
Сказки Перро. Тексты «Спящей красавицы», «Синяя борода», «Кот-мастер или Кот в сапогах», «Феи», «Золушка, или Стеклянная туфелька». «Рики из пучки» и «Маленький Том Тамб», включая иллюстрации Гюстав Доре.
Сказки Матушка Гусыня Шарля Перро. Электронная книга «Проект Гутенберг». Среди них «Золушка, или Стеклянная туфелька», «Спящая красавица». в лесу», «Малец», «Кот-мастер»; или «Кот в сапогах», «Рике Пучок», «Синяя борода», «Фея» и «Красная шапочка».
Лес графы де Перро. Сайт на французском языке со сказками Перро.
Отсканированные книги на английском языке
Четыре и двадцать сказок , выбранные из сказок Перро и других популярных писателей, переведенные Ж.Р. Планше, с иллюстрациями Годвина, Корбоулда и Харви. Лондон: G. Routledge and Company, 1858.
Сказки Матушки Гусыни , впервые собранные Шарлем Перро в 1696 году. Новый перевод Чарльза Уэлша. Введение М. В. О’Ши. Иллюстрировано DJ Munro по рисункам Гюстава Доре. Boston: DC Heath and Company, 1901.
Старинные истории, рассказанные мастером Шарлем Перро . Перевод с французского А. Э. Джонсона, иллюстрации У.Хит Робинсон. Нью-Йорк: Додд, Мид и компания, 1921.
Сказки Шарля Перро . Иллюстрировано Гарри Кларком с предисловием Томаса Бодкина. Перевод Роберта Сэмбера. Перевод отредактирован и исправлен JE Mansion. Лондон: Джордж Г. Харрап и компания, 1922 г.
Отсканированные книги на французском языке
Сказки о феях в прозе и в стихах Шарль Перро. Duxième édition, revue et corrig&eacutee sur les éditions originales et précédée d’une lettre critique par Ch.Жиро. Лион: Луи Перрен, 1865 г.
Contes de Fées , шины Клода [Шарля] Перро, де госпожи Д’Ольнуа и Лепринс де Бомон и иллюстрации 65 виньеток рисунков сюр-буа. Париж: Librairie Hachette, 1878.
Les Contes de Perrault , d’après des textes originaux, avec note, notes et variantes et une etude sur leurs origines et leur sens mithique by Frédéric Dillaye. Париж: Альфонс Лемерр, 1880 г.
Популярные сказки Перро , отредактированные по оригинальным изданиям, с введением и т. Д., Эндрю Лэнг. Оксфорд: Clarendon Press, 1888.
Для получения дополнительной информации о типах сказок см.:
Антти Аарне и Стит Томпсон, Типы сказок: A Классификация и библиография . FF Коммуникации, нет. 184. Хельсинки: Suomalainen Tiedeakatemia, 1961.
DL Ashliman, Путеводитель по сказкам на английском языке . Нью-Йорк; Вестпорт Коннектикут; и Лондон: Greenwood Press, 1987.
Ханс-Йорг Утер, Типы международных народных сказок: классификация и библиография, основанная на системе Антти Аарне и Стита Томпсона .3 тт. Коммуникации FF, нет. 284-86. Хельсинки: Suomalainen Tiedeakatemia, 2004.
Вернитесь к фольклорным текстам Д.Л. Ашлимана , библиотеке сказок, фольклора, сказки и мифология.
Отредактировано 8 июня 2013 г.
Наши книги года
3 декабря 2020 г.
Послушайте эту историю
Ваш браузер не поддерживает элемент
Наслаждайтесь большим количеством аудио и подкастов на iOS или Android.
Политика и текущие дела
Клептопия: как грязные деньги завоевывают мир . Том Бергис. Харпер; 464 страницы; 28,99 долларов США. Уильям Коллинз; £20
Трудно писать о международной коррупции доступно и красочно, сохраняя при этом острое чувство морального осуждения. В этой книге прекрасно отражены как мрачность, так и низость. Его конечная тема — пересечение политики и личного обогащения — является одной из самых важных историй эпохи.
Люди Путина. Кэтрин Белтон . Фаррар, Штраус и Жиру; 640 страниц; 35 долларов. Уильям Коллинз; 25 фунтов стерлингов
Многие книги пытались объяснить возвышение и безжалостность Владимира Путина; этот — самый близкий к окончательному счету. Он основан на обширных интервью и архивных расследованиях, чтобы рассказать яркую историю о цинизме и насилии. С этой точки зрения массовая концентрация богатства и власти в руках немногих используется для подавления инакомыслия и перебрасывания силы за границу.
Съешьте Будду: жизнь и смерть в тибетском городе . Барбара Демик. Случайный дом; 352 страницы; 28 долларов. Гранта; £18,99
Это захватывающая история Нгабы, административного центра округа на краю Тибетского нагорья, и страданий его жителей под властью Коммунистической партии Китая. Исследуя область, редко посещаемую иностранцами, автор рисует поразительные портреты людей, живущих там, с тонким вниманием к деталям и острым пониманием истории Тибета.
Необратимое повреждение. Эбигейл Шриер. Издательство Регнери; 276 страниц; 28,99 долларов и 22 фунта стерлингов
Критический взгляд на огромный рост в последние годы числа людей, идентифицирующих себя как трансгендеры, особенно среди девочек. В нем рассказывается о назревающем скандале по поводу предоставления подросткам необратимого лечения, хирургического или фармацевтического. Предсказуемо противоречиво, но в книге нет ни капли враждебности.
Если старый знакомый будет забыт. Джон Ллойд. Политика; 224 страницы; 25 долларов и 20 фунтов стерлингов
Своевременная убедительная репетиция болезненных последствий, которые могут последовать за независимостью Шотландии, и достоинств союза с Англией. Автор, выдающийся журналист, приводит доводы в пользу расширенной передачи полномочий, мощно задействуя и вызывая в памяти собственное детство в шотландской рыбацкой деревне.
Почему немцы делают это лучше. Джон Кампфнер. Атлантик Букс; 320 страниц; 16,99 фунтов стерлингов
В этой легкой, но всеобъемлющей песне утверждается, что немецкая культура консенсуса и стабильности породила устойчивость, необычную для склонных к кризисам демократий.Несмотря на дразнящий заголовок — удар по родной Британии автора — в нем признаются проблемы Германии, от скрипучей инфраструктуры до сонливой внешней политики.
Сумерки демократии. Энн Эпплбаум. Даблдей; 224 страницы; 25 долларов. Аллен Лейн; £16,99
Смешивая личный анекдот и анализ, историк коммунизма с хорошими связями ведет хронику распада международной либеральной коалиции, созданной во время холодной войны. Проницательный взгляд на рост авторитарного популизма.
Биографии и мемуары
Черный Спартак. Автор Судхир Хазаресингх. Фаррар, Штраус и Жиру; 464 страницы; 30 долларов. Аллен Лейн; £25
Герой этой великолепно проработанной книги родился рабом и вырос, чтобы стать ведущей фигурой в восстании 1791 года на современном Гаити, которое эхом прокатилось по всему миру. Фрагментарные записи до сих пор означали, что Туссен-Лувертюр был теневым историческим персонажем; эта реконструкция воздает должное его политическим, военным и интеллектуальным достижениям.
Земля обетованная. Барак Обама. Издательская группа «Краун»; 768 страниц; 45 долларов. Викинг; £35
В этом рассказе о восхождении автора в Белый дом и первых нескольких годах его пребывания в нем мало сведений и много самоанализа. Задумчивая и разумная почти до отказа, книга также является напоминанием о том, что 44-й президент — один из лучших писателей, когда-либо работавших на этом посту.
Незнакомец в городе сёгуна. Эми Стэнли. Скрибнер; 352 страницы; 28 долларов. Чатто и Виндус; 16,99 фунтов стерлингов
Эта история о каждодневной борьбе малоизвестной женщины на территории современного Токио, действие которой происходит в первой половине XIX века, является триумфом науки. Используя кладезь документов о своем забитом предмете, автор приоткрывает завесу над полузабытым миром красоты и жестокости.
Стеклянный дом. Хэдли Фримен. Саймон и Шустер; 352 страницы; 26 долларов. Четвертое сословие; £16,99
Доживая свои последние годы во Флориде, бабушка автора, Сала, тосковала по Парижу.На самом деле она родилась на территории нынешней Польши, бежав от погромов во Францию. Замысловато реконструированная жизнь ее семьи — трогательная притча о еврейском 20-м веке. Один из ее братьев был убит в Освенциме. Другой спрыгнул с поезда, присоединился к сопротивлению и позже подружился с Пикассо.
Поцелуй себя на прощание . Фердинанд Маунт. Блумсбери; 272 страницы; 30 долларов и 20 фунтов стерлингов
Это веселая история о причудливой, двоеженской и патологически изобретательной тетушке из расточительной британской элиты по обе стороны Второй мировой войны.Отчасти детективная история, отчасти социальная история, она перемещается из закоулков Шеффилда в Кларидж.
История
Подземная Азия. Тим Харпер. Издательство Гарвардского университета; 864 страницы; 39,95 долларов США. Аллен Лейн; 35 фунтов стерлингов
Блестящее исследование революционных движений в Азии в первые десятилетия 20-го века, показывающее, как коллективное сознание зарождалось в лиминальных трещинах империи — в третьем классе на пароходах, в ночлежках портовых городов и радикальных кругах. в Лондоне и Париже.Западные идеи устремились обратно в Азию, подрывая колониальное господство. Большая правда революционеров, по словам автора, заключалась в том, что Азия находилась «в авангарде человеческого будущего».
Каждая капля крови. Эдвард Ахорн. Atlantic Monthly Press; 336 страниц; 28 долларов. Черный кот; £19,99
Вторая инаугурационная речь Авраама Линкольна, произнесенная в конце гражданской войны, выгравирована на стене его мемориала в Вашингтоне. Отказавшись от злорадства, вскоре победивший — и убитый — президент вместо этого выступал за «злобу ни к кому» и «милосердие ко всем».Эта книга подробно раскрывает интеллектуальные истоки и контекст речи, которая остается образцом политического великодушия.
Дом в горах. Кэролайн Мурхед. Харпер; 416 страниц; 29,99 долларов США. Чатто и Виндус; £20
После капитуляции страны перед союзниками в 1943 году около 80 000 партизан на севере Италии погибли в борьбе за свободу против сторонников фашистов и их нацистских покровителей. В этой книге, объединяющей глубокие исследования и захватывающее повествование, рассказывается история четырех женщин, вовлеченных в борьбу.
Аларих Гот. Автор Дуглас Бойн. В.В. Нортон; 272 страницы; 26,95 долларов и 19,99 фунтов стерлингов
Историю в основном пишут победители, но разрушение Рима гораздо менее грамотными готами в 410 г. г. н.э. г. является исключением. Этот красочный портрет города и империи в пятом веке рассказывает об их стороне истории. Богатые римляне жили в роскоши, а готы терпели рабство. Аларих, их лидер, служил в римской армии, прежде чем напасть на угнетателей.
Момент основания Индии. Мадхав Хосла. Издательство Гарвардского университета; 240 страниц; 45 долларов США и 36,95 фунтов стерлингов
Резкое напоминание об успехе рождения Индии как демократической республики. Гениальность его конституции удерживала страну на пути семи десятилетий мира и (медленного) роста; но он подвергся эрозии в эпоху Нарендры Моди.
Художественная литература
Дочь мясника. Янив Ичковиц. Перевод Орра Шарфа. Пресс МакЛехоз; 528 страниц; 18,99 фунтов стерлингов. Будет опубликовано в Америке издательством Schocken в феврале; $28.95
Отголоски русской и идишской литературы звучат в этой восхитительной пикантной пьесе, но вам не нужно их слушать, чтобы насладиться ею. На дворе конец 19 века, и мать-еврейка в черте оседлости отправляется за своим своенравным зятем из Минска. Разноцветные персонажи, пафос и юмор — все это чудесно передано в ловком переводе с иврита.
Шугги Бейн .Дуглас Стюарт. Гроув Пресс; 448 страниц; 17 долларов. Пикадор; £14,99
Эта богато рассказанная история взросления, действие которой происходит в неблагополучном Глазго 1980-х годов, в этом году получила Букеровскую премию. Хотя главный герой очаровывает своим юмористическим косым взглядом на мир, эмоциональным центром книги является его «разлагающаяся мать» Агнесса, чьи большие надежды трагически рушится из-за алкоголизма.
Моя темная Ванесса . Кейт Элизабет Рассел. Уильям Морроу; 384 страницы; 27 долларов.99. Четвертая власть; £12,99
Название взято из романа Владимира Набокова, а история частично представляет собой переработку «Лолиты», в которой рассказывается об уходе за девочкой-подростком и жестоком обращении со стороны учителя средних лет. В промежуточных разделах она оглядывается на те события взрослой жизни сквозь дымку искаженных воспоминаний. Мощная история, которая найдет отклик у многих женщин, но ее действительно стоит прочитать мужчинам.
Стеклянный отель. Эмили Сент-Джон Мэндел. Кнопф; 320 страниц; 26 долларов.95. Пикадор; £14,99
Главный герой этого захватывающего романа — бармен, который становится трофейной женой мошенника, а затем поваром на контейнеровозе. Напоминая атмосферу финансового краха 2008 года, его реальная тема — сложность опережать прошлое. «Есть так много способов преследовать человека, — пишет автор, — или жизнь».
Министерство будущего. Ким Стэнли Робинсон. Орбита; 576 страниц; 28 долларов и 20 фунтов стерлингов
Изменение климата — общеизвестно трудная тема для писателей — в последнее время это ее самая важная тема.Возглавляемый бывшим ирландским министром межправительственный орган исследует пути от терроризма до геоинженерии и центрального банка, стремясь предотвратить катастрофу. Временами ужасающая, временами кажущаяся почти выходящей из-под контроля, книга питается обнадеживающим, но лишенным иллюзий видением будущего.
Родина Элегии. Аяд Ахтар. Маленький, коричневый; 368 страниц; 28 долларов. Тиндер Пресс; 18,99 фунтов стерлингов
Великолепная, частично автобиографическая история о взрослении американца пакистанского происхождения в возрасте 11 сентября, а затем о Дональде Трампе.Он борется с двойственным отношением к исламу, постоянным чувством непричастности и опасностями материального успеха. Автор драматург, лауреат Пулитцеровской премии.
Идеальная девятка. Нгуги ва Тионго. Новая пресса; 240 страниц; 23,99 долларов США. Харвилл Секер; £12
Большинство писателей с возрастом теряют свою энергию и изобретательность. Не 82-летний кенийский автор этого свежего и волшебного романа. Написанный быстрым белым стихом, он рассказывает о самых первых кикуйю и их страстной привязанности к горе Кения, дому их бога Нгаи.
Жженый сахар. Авни Доши. Оверлук Пресс; 240 страниц; 26 долларов. Хэмиш Гамильтон; £14,99
«Я бы солгал, — начинает рассказчик, — если бы сказал, что страдания моей матери никогда не доставляли мне удовольствия». Антара, уже взрослая, не может простить неудачи и жестокость своих родителей, но чувствует себя обязанной заботиться о ней, когда у нее начинается слабоумие. Этот захватывающий дебютный роман исследует связывающие узы, а также скользкую природу памяти.
Культура и идеи
Магдалена: Река снов. Уэйд Дэвис. Кнопф; 432 страницы; 30 долларов. Бодли Хед; 25 фунтов стерлингов
Река, названная в названии, является сердцем и душой Колумбии. Этот водный путь не только делит страну пополам, но и является «источником колумбийской музыки, литературы, поэзии и молитвы», — говорит автор, канадский антрополог и исследователь. Путешествуя по Магдалене длиной в 1000 миль пешком, верхом, на машине или — часто — на лодке, он создал очаровательную хронику, в которой смешались культура, экология и история.
Моцарт: Царство любви. Ян Своффорд. Харпер; 832 страницы; 45 долларов. Фабер и Фабер; 30 фунтов стерлингов
Композиции Моцарта, отмечает этот выдающийся отчет о его жизни и творчестве, демонстрируют «своего рода непринужденное совершенство, которое так легко изнашивается, что кажется, будто они написаны сами собой». В этом повествовании Моцарт был в основе своей счастливым человеком, гением с неизменно детским чувством юмора. Автор, сам композитор, приправляет свое повествование проникновенными взглядами на музыку.
Время Волшебников. Вольфрам Эйленбергер. Перевод Шона Уайтсайда. Пингвин; 432 страницы; 30 долларов. Аллен Лейн; 25 фунтов стерлингов
Высокое мышление и низкая политика встречаются в этом живом групповом портрете четырех революционных немецкоязычных философов 1920-х годов. Людвиг Витгенштейн, Вальтер Беньямин и Мартин Хайдеггер с волнением смотрели в бездну послевоенной культуры; в качестве нацистской марионетки вмешался Хайдеггер. Только порядочный, либеральный Эрнст Кассирер, «мыслитель возможного», полностью сохранил голову.
Лев Толстой. Андрей Зорин. Реакционные книги; 224 страницы; 19 долларов и 11,99 фунтов стерлингов
Черты удивительной жизни Толстого хорошо известны: разврат, угрызения совести, шедевры, печально известный несчастный брак и смерть на вокзале в Астапово. Но эта элегантная, проницательная биография сплетает воедино его время, его творчество, его веру и его политическую деятельность в единое целое.
150 Взгляды на The Beatles. Крейг Браун. Фаррар, Штраус и Жиру; 592 страницы; 30 долларов. Издано в Великобритании как «Один, два, три, четыре»; Четвертое сословие; 20 фунтов стерлингов
Книги о «Битлз» часто увязают в мельчайших подробностях карьеры группы. Этот остроумно и стильно прорывается сквозь трясину в гениальной истории, в которой содержится 150 откровенных и занимательных анекдотов. Ринго выходит хорошо, остальные не очень.
Наука и технологии
Доминирующий персонаж. Самант Субраманиан. В.В. Нортон; 400 страниц; 40 долларов. Атлантические книги; £20
Предметом этой проницательной книги был гигант британской науки. Дж. Б. С. Холдейн помог конкретизировать дарвиновскую теорию естественного отбора, соединив ее с генетикой и обосновав математикой. Он служил в окопах во время Первой мировой войны и много писал. Убежденный коммунист, он не спешил признавать грабежи Советского Союза. «Даже если профессора оставят политику в покое, — заметил он, — политика не оставит профессоров в покое.
Конец Всего (Говоря Астрофизически) . Кэти Мак. Скрибнер; 240 страниц; 26 долларов. Аллен Лейн; £20
У Вселенной было начало, и однажды она закончится. Автор использует последние достижения физики, чтобы исследовать возможности конца света. Несмотря на торжественную тему, ее юмор и эклектичные отсылки (от Шекспира до «Звездного крейсера Галактика») дополняют книгу. Даже при обсуждении передовых научных достижений обычный читатель никогда не приходит в замешательство.
Человеческий Космос. Джо Маршан. Даттон; 400 страниц; 28 долларов. Канонгейт; £16,99
С самого начала человеческой цивилизации религия, искусство и наука были заняты звездами и другими небесными чудесами. Это наводящий на размышления взгляд на то, как увлечение небом сформировало и продолжает формировать человеческую культуру.
Конфиденциальность — это сила. Карисса Велиз. Бантам Пресс; 288 страниц; 12,99 фунтов стерлингов. Будет опубликовано в Америке в июне; 24 доллара.95
Постоянный и повсеместный сбор данных о частных лицах — это система злоупотреблений, которая подрывает их права, утверждает оксфордский философ. Ее решения, такие как запрет на торговлю личными данными, могут быть крайними, но она побуждает к срочному разговору.
Стрела Аполлона. Николас Кристакис. Маленький, коричневый; 384 страницы; 29 долларов и 20 фунтов стерлингов
Ведущий социолог и ученый рассматривает историю эпидемий чумы и то, как некоторые страны ошибались в своих ответах на covid-19.Он отмечает, что пандемии носят не только биологический, но и социологический характер: вирусы мутируют, но меняется и поведение человека.
Бизнес и экономика
Без фильтра. Сара Фрайер. Саймон и Шустер; 352 страницы; 28 долларов. случайный дом бизнес; 20 фунтов стерлингов
Опираясь на тесный доступ автора к инсайдерам в Instagram, это живой и показательный взгляд на то, как мир стал видеть себя через призму платформы. В ее рассказе есть проблески странностей Силиконовой долины, история продажи Instagram компании Facebook и ее печальные последствия.
Нет правил Правила. Рид Хастингс и Эрин Мейер. Пингвин Пресс; 320 страниц; 28 долларов. девственные книги; 20 фунтов стерлингов
Неограниченный отпуск и отсутствие официальных ограничений на расходы звучит как рецепт корпоративного хаоса. В редкой книге генерального директора, которая одновременно читабельна и поучительна, босс Netflix и его соавтор объясняют, как он пришел к этим и другим радикальным правилам управления и почему они не так безумны, как кажутся.
Цена мира. Захари Картер. Случайный дом; 656 страниц; 35 долларов и 25 фунтов стерлингов
Этот прекрасно написанный портрет Джона Мейнарда Кейнса прослеживает эволюцию его взглядов на политическую экономию. Он перерабатывает его вклад в интеллектуальную жизнь 20-го века таким образом, чтобы он был поучительным и более верным его мысли, чем большинство отчетов, представленных в классе.
Миф о китайском капитализме . Декстер Робертс. Пресса Святого Мартина; 288 страниц; 28,99 долларов и 22,99 фунтов стерлингов
Неприкрашенный взгляд на сельских мигрантов, которые подпитывали длительный бум Китая, но остаются гражданами второго сорта.Автор сочетает острый анализ с историей семьи, за которой он следил в течение двух десятилетий.
Полностью выращенный. Дитрих Фоллрат. Издательство Чикагского университета; 296 страниц; 27,50 долларов США и 20 фунтов стерлингов
Широкомасштабное и оригинальное исследование замедления экономического роста в Америке в последние десятилетия. Автор связывает это с исчерпанием отдачи от распространения образования и выхода женщин на рынок труда, а также с переключением на услуги по мере того, как люди становились богаче.Он утверждает, что эти тенденции приветствуются: отсутствие низко висящих плодов означает, что вы успешно собрали все.
Открыть: История человеческого прогресса. Йохан Норберг. Атлантик Букс; 448 страниц; 24,95 доллара и 20 фунтов стерлингов
Прогресс зависит от открытости, утверждается в этой книге, но это вызывает негативную реакцию, поскольку люди запрограммированы на страх быстрых перемен. Автор выстраивает захватывающие примеры со всех континентов и эпох, заканчивая оптимистичной и своевременной нотой. В последние годы наблюдается подъем популистских демагогов, которые хотят навести разводные мосты, но такие лидеры в конечном итоге теряют власть, потому что они безнадежны в управлении.
Эта статья появилась в разделе «Книги и искусство» печатного издания под заголовком «Холодные утешения». любители кино, особенно поклонники комиков немого кино Роско «Толстяк» Арбакла и Бастера Китона.
Они возглавляют список старых игр, выпущенных на DVD — а в некоторых случаях и на VHS — за последние недели.
Ни «Повара», ни «Безрассудного Ромео» (известного также под названием «Кремпуфский романс») не видели в этой стране почти восемь десятилетий, и оба давно считались утерянными.
Так было до 1998 года, когда комедия Арбакла-Китона 1918 года «Повар» была обнаружена в Norsk Filminstitutt в Норвегии среди множества неопознанных нитратных отпечатков. Печать «Повара» была неполной. Как и еще один, обнаруженный в прошлом году киноархивистом Джоном Гартенбергом в Музее кино в Амстердаме. Голландская версия содержала на 600 футов больше другого материала — примерно на восемь дополнительных минут — чем норвежская версия. (В сокровищнице Norsk Filminstitutt также была найдена комедия Арбакла 1917 года «Безрассудный Ромео.»)
Milestone Film & Video объединила обе версии «Повара» и на прошлой неделе выпустила комедию на DVD и VHS (25 долларов за оба формата). В «Поваре и других сокровищах» также представлены «Безрассудный Ромео» и короткометражка Гарольда Ллойда 1920 года «Число, пожалуйста?»
Ни «Повар», ни «Безрассудный Ромео» не разочаруют поклонников, которые с нетерпением ждали их, особенно фарсовый спектакль «Повар». Арбакл и Китон демонстрируют первоклассный комедийный ритм Лорел и Харди с легкостью и изяществом во время своих фарсовых эпизодов, которым нет равных.
Арбакл играет шеф-повара в кафе, а Китон — его атлетичного ловкого официанта. Вспыхивает хаос, когда Китон пытается помешать пьяному посетителю раздражать симпатичную кассиршу кафе. В фильме также снялись несколько актеров из репертуара Арбакла, в том числе долговязый Эл Сент-Джон. Со своими потрясающими комедийными актерскими способностями почти затмевает весь фильм пес Люк, личный пес Арбакла, который также приходит на помощь кассиру.
В «Безрассудном Ромео» Арбакл играет женатого мужчину, чей блуждающий взгляд навлекает на него неприятности с женой и свекровью.
Объединение копии «Повара» из Norsk и Filmmuseum в один бесшовный фильм заняло несколько месяцев, говорит президент Milestone Деннис Дорос. Путаницу усугубляло то, что в оригинале все еще отсутствуют кадры, а кадры, которые у них были, были не в порядке.
«Что-то должно было направить нас», — говорит Дорос. «Наш друг нашел оригинальный пресс-кит в Библиотеке Конгресса, и в нем был оригинальный синопсис. Затем, когда мы вошли в набор для редактирования, все встало на свои места.
Почти завершено
Хотя выдающаяся немецкая классика Фрица Ланга 1927 года «Метрополис» не пропала, существующие репродукции влиятельного фэнтезийного триллера были урезаны и в целом находятся в плохом состоянии. Фактически, фильм был сокращен на четверть после его первоначального выпуска в Германии. И хотя никто еще не нашел вырезанные кадры, выпуск «Метрополиса» на DVD (30 долларов) и VHS (25 долларов) от Kino считается окончательной реставрацией. Архивисты потратили три года на восстановление пленки с использованием отпечатков, дубликатов негативов и оригиналов фотоаппаратов, собранных со всего мира.А с помощью цифровых технологий 1257 сцен были очищены от царапин, разрывов и проблем с контрастностью. Письменные описания отсутствующих сцен вкраплены в фильм, чтобы можно было получить представление об оригинальной концепции Лэнга.
Прекрасное цифровое издание «Красавицы и Чудовища» от Criterion (40 долларов США) содержит новый перевод в высоком разрешении с оригинального восстановленного французского негатива волшебной версии Жана Кокто 1946 года сказки Лепринца де Бомона. Оригинальный саундтрек также был восстановлен с использованием цифровых и аудио инструментов.
Эта версия также содержит оригинальную последовательность заголовков, в которой режиссер Кокто и звезда Жан Марэ и собака актера в классе пишут названия на доске. На DVD также есть интервью с великим кинематографистом Анри Алеканом и ностальгический документальный фильм, снятый в середине 90-х годов, в котором показаны практически не изменившиеся места из фильма, репринт сказки, закулисные кадры, оригинальный трейлер. , взгляд на реставрацию фильма и два довольно сухих, но информативных комментария — один с участием покойного историка кино Артура Найта, а второй — с писателем и историком культуры сэром Кристофером Фрейлингом.
Компания Criterion также только что выпустила на DVD (40 долларов США) еще один великолепный фильм 1946 года — захватывающий нуар Роберта Сиодмака «Убийцы», основанный на рассказе Эрнеста Хемингуэя. В этой атмосферной мрачной драме, номинированной на множество премий «Оскар», в дебютном фильме снялись Берт Ланкастер, а также Эдмонд О’Брайен и Ава Гарднер.
В комплект из двух дисков DVD входит прекрасное новое цифровое издание, радиоадаптация «Театра кинорежиссеров» 1949 года с Ланкастером и Шелли Уинтерс, Стейси Кич, читающая оригинальный рассказ Хемингуэя, кадры из производства и рекламы, а также ученица русского режиссера Андрея Тарковского 1956 года. киноверсия.
В набор также входит суровая версия «Убийц» 1964 года, снятая Доном Сигелом, которого по совпадению наняли для постановки версии 1946 года. В итоге Сигел не стал делать версию для Ланкастера из-за проблем с контрактом.
Его адаптация была произведена как самый первый фильм для телевидения, но была сочтена слишком жестокой для маленького экрана. Звезды Ли Марвин, Энджи Дикинсон, Джон Кассаветис, Клу Гулагер и Рональд Рейган — в роли плохого парня — на высоте в садистской, но пикантной версии Сигела.Помимо нового цифрового перевода, DVD содержит интервью с Гулагером, кадры производства и рекламы, биографию актеров и съемочной группы, а также эссе Джеффри О’Брайена.
Несмотря на то, что Columbia TriStar утверждает, что цифровое издание фильма «You Can’t Take It With You» (30 долларов США), победившего в номинации «Лучший фильм 1938 года», содержит аудио и видео с цифровым мастерингом, отпечаток, использованный для перевода, остро нуждается в реставрации. Так что впечатление от просмотра очень неравномерное: некоторые сцены выглядят нормально, другие показывают изношенность веков.Передача, безусловно, не соответствует качеству других DVD-релизов Columbia с фильмами режиссера Фрэнка Капры, такими как «Это случилось однажды ночью» и «Потерянный горизонт». Вероятно, лучше всего просто арендовать это и подождать, чтобы увидеть, не будет ли выпущена лучшая версия позже.
То же самое можно сказать и о небольшой развлекательной голливудской комедии 1937 года «Stand-In» (изображение, $30). Этот фарс с Лесли Ховардом, Хамфри Богартом и Джоан Блонделл в главных ролях доставляет массу удовольствия, но передача оставляет желать лучшего. Покупатель остерегается до покупки этого.
Warners, тем не менее, прекрасно отреставрировали три классических произведения (по 20 долларов каждый) для своих DVD-релизов: «Милдред Пирс» (1945), «Голубое пятно» (1965) и «Красный знак мужества» (1951).
Джоан Кроуфорд получила свой единственный Оскар за лучшую женскую роль за «Милдред Пирс», криминальное чтиво, основанное на романе Джеймса М. Кейна. Кроуфорд идеально подходит на роль матери-одиночки, работающей официанткой, которая благодаря стальной решимости открывает ряд успешных закусочных. Но богатство не приносит ей счастья, потому что ее дочь-подросток (замечательная Энн Блит) — ужас, а ее новый муж (Закари Скотт) — неряшливый ласка.
Майкл Кертис снял этот фильм-нуар с великолепным стилем и щегольством. На DVD также есть отличный документальный фильм о Кроуфорде, который изначально транслировался в Turner Classic Movies.
Британский режиссёр-ветеран Гай Грин подаёт милые, цивилизованные комментарии к диску своего изысканного фильма «Клочок синевы», одного из первых студийных фильмов, исследующих межрасовую дружбу между мужчиной и женщиной. Сидни Пуатье играет сострадательного молодого афроамериканца, который дружит с белой слепой девушкой (номинированной на «Оскар» Элизабет Хартман). Он находит в парке нанизывающие бусы.Шелли Уинтерс в своей роли, получившей «Оскар», мучительна в роли жестокой матери девочки.
Герой Второй мировой войны Оди Мерфи и известный военный карикатурист Билл Молдин, который умер в прошлом месяце, отлично сыграли роль в лирической версии антивоенного рассказа Стивена Крейна «Красный знак мужества», написанной Джоном Хьюстоном в 1951 году. Мерфи играет молодого солдата, сражающегося на стороне Севера во время Гражданской войны, который должен противостоять своим страхам перед битвой и смертью.
Компания Ergo Media, расположенная в Нью-Джерси, выпустила четыре широко известных фильма (по 40 долларов США каждый) о фильмах на идиш до Второй мировой войны: «Йидл Митн Фидель», «Мамеле», «Бривель Der Mamen» и «Der Purimshpiler».Все они были сняты в Польше между 1936 и 1938 годами режиссером Джозефом Грином («Певец джаза»).
Самыми известными из квартета релизов являются «Yidl Mitn Fidel» и «Mamele», в которых снялась миниатюрная динамо-машина Молли Пикон. Хотя производственная ценность этих фильмов не велика, фильмы источают очарование, а Пикон (который, возможно, наиболее известен американской аудитории как сваха Йенте в киноверсии «Скрипача на крыше» 1971 года) вызывает восхищение.
Однако отпечатки, используемые для переноса DVD, имеют смешанное качество, и часто субтитры плохо читаются.Все эти коллекционные издания включают введение еврейского историка кино Эрика Голдмана, фотогалерею и старинные аудиоинтервью с Грином и Пиконом. Чтобы заказать эти фильмы, позвоните по телефону (800) 695-3746 или посетите сайт www.jewishvideo.com.
Вспоминая о былых годах — Церковные новости
Томас С. Монсон — человек с разными именами и титулами.
Тем, кто собрался в центре кола Pioneer в Солт-Лейк-Сити 22 февраля, он был известен как Томми, Том, Томас, епископ Монсон и, наконец, Президент Монсон, причем последний титул дается как советник в президентстве кола, а теперь как глава Церкви.
Президента Томаса С. Монсона приветствуют Джек Хепворт (слева) и его брат Роберт Монсон на собрании членов Шестого-Седьмого прихода, состоявшемся 22 февраля 2008 года в центре кола пионеров в Солт-Лейк-Сити. Фото Джерри Аванта Кредит: Фото Джерри Аванта
Президент Монсон и его жена Фрэнсис присутствовали на собрании Шестого-Седьмого прихода, которым он руководил с 1950 по 1955 год. Ему было всего 22 года, когда он был призван епископом , и 27, когда призваны в президентство кола.
Шестой-Седьмой приход был образован, когда в 1922 году два прихода, находившиеся в коле Пионеров, были объединены и присоединены к колью Темпл-Вью.Хотя приход был распущен в 1964 году, он по-прежнему присутствует в жизни своих бывших членов; они собираются каждые пять лет 22 февраля или ближе к нему, насколько это возможно. Именно в этот день в 1849 году Грейт-Солт-Лейк-Сити был разделен на 19 районов; Среди них были Шестая и Седьмая палаты.
Брат Президента Монсона, Роберт Монсон, провел программу воссоединения, в которой приняли участие несколько сотен человек. Он рассказал кое-что из истории Шестого-Седьмого отделения, включая события дня, когда два отделения были объединены.Епископ Шестого прихода объявил прихожанам, что прихожане в сопровождении духового оркестра братьев Поултон выйдут из часовни и пройдут несколько кварталов на восток к зданию Седьмого прихода, где их встретят как членов духового оркестра. та палата.
Президент Томас С. Монсон обнимает 10-летнего Роберта Рэя на собрании Шестого-Седьмого прихода, которое состоялось 22 февраля 2008 года в центре кола пионеров в Солт-Лейк-Сити. Фото Джерри Аванта Фото Джерри Аванта
Брат Монсон сказал, что за годы существования Шестого-Седьмого прихода его члены всегда праздновали день рождения Вашингтона.«Днем мы устраивали вечеринку для маленьких детей, а вечером — программу, ужин и танцы».
Он и другие бывшие прихожане упомянули некоторые вещи, которые вызвали у него такие приятные воспоминания. «Мы всегда гордились нашими роуд-шоу, — сказал он. «И у нас были хорошие баскетбольные команды. В 1941 году мы выиграли Всецерковный титул».
Луис Дин Бремс вспоминает еще один титул президента Монсона: тренер. «Он и мой старший брат были одного возраста», — сказал брат Бремс Church News до начала программы воссоединения.«Президент Монсон был нашим советником по священству и тренером по баскетболу. Некоторое время мы были партнерами по обучению в приходе. Мой отец (Фрэнсис Бремс) был его учителем в воскресной школе».
Это тот самый Фрэнсис Бремс, о котором Президент Монсон написал в Послании Первого Президентства в январе 2008 года. Бремс, кто был вашим учителем в воскресной школе? Я сказал ей, что я сделал.Она продолжила: «Сейчас ему 105 лет. Он живет в небольшом приюте, но каждое воскресенье встречается со всей семьей, где проводит урок воскресной школы. В прошлое воскресенье дедушка объявил нам: «Дорогие мои, я умру на этой неделе. Пожалуйста, позвоните Томми Монсону и скажите ему об этом. Он знает, что делать».
Реба Карн, 91 год, слева, приветствует президента. Сестра Томаса С. Монсона, Мэрилин Мартин, на собрании членов Шестого-Седьмого прихода, состоявшемся 22 февраля 2008 г. в Центре кола пионеров в Солт-Лейк-Сити.Фото Джерри Аванта Кредит: Фото Джерри Аванта
«Я посетил брата Бремса на следующий же вечер. Я не мог говорить с ним, потому что он был глухим. Что мне было делать? Мне сказали, что его семья общалась с ним, взяв палец его правой руки, а затем проследив на ладони его левой руки имя посетителя, а затем любое сообщение. Я следовал процедуре и взял его пальцем и написал на ладони ТОММИ МОНСОН.Брат Бремс заволновался и, взяв мои руки, положил их себе на голову. Я знал, что его желанием было получить благословение священства. Водитель, который отвез меня в центр помощи, присоединился ко мне, когда мы возложили руки на голову брата Бремса и произнесли желаемое благословение. После этого слезы хлынули из его слепых глаз. Он схватил нас за руки, и мы прочли движение его губ. Сообщение: «Большое вам спасибо».
Луис Дин Бремс сказал: «Мой отец умер на следующее утро после того, как Президент Монсон дал ему это благословение.Он как будто отказывался покинуть эту землю, пока Президент Монсон не посетит его в последний раз».
Во вступительном слове на встрече президент Монсон процитировал автора Джеймса Барри: нашей жизни».
«Вот, — сказал Президент Монсон, — вся суть воссоединения — воспоминания». Обращаясь к Джеку Хепворту, произнесшему вступительную молитву на собрании, Президент Монсон спросил: «Джек, ты помнишь, как мы выпрыгивали из окна классной комнаты?»
Президент Монсон говорил об учителях и других руководителях, имевших большое влияние на жизни молодых людей.Одной из них, которую он упомянул по имени, была Люси Герч, о которой он говорил в различных выступлениях, в том числе на Генеральных конференциях. На воссоединении присутствовала сестра Люси Герч, Лена Герч Мортон, 96 лет. Другими присутствовавшими прихожанами старшего возраста были Карла Гертлер, 99 лет, и Реба Карн, 91 год.
Президент Томас С. Монсон и его жена Фрэнсис присутствуют на собрании членов Шестого-Седьмого прихода, которое состоялось 22 февраля 2008 года в Центре кола пионеров в Солт-Лейк-Сити. Фото Джерри Аванта Фото Джерри Аванта
Помимо брата Президента Монсона, Роберта, на встрече присутствовали две его сестры: Мэрилин М.Мартин и Барбара М. Флеминг.
Музыку на воссоединении предоставил Скотт Вудбери, который в сопровождении Дебби Гриффитс спел музыкальное попурри. Брат и сестра Хаген Уильям, 15 лет, и Натаниэль, 11 лет, скрипачи; и Николас, 18 лет, пианист, также выступал.
После завершения программы Президент Монсон и сестра Монсон посетили других членов Шестого-Седьмого прихода.
часовня Шестого-Седьмого прихода; Президент Монсон председательствовал в приходе в качестве епископа с 1950 по 1955 год.
Адрес электронной почты: [email protected]
Рецензия на книги «Встать лицом к плите: история женщин, которые подарили Америке радость кулинарии», «Огюст Эскофье: воспоминания о моей жизни» | Искусство и культура
Стенд лицом к плите: История женщин, которые подарили Америке радость кулинарии
Энн Мендельсон
Генри Холт
Огюст Эскофье: Воспоминания о моей жизни
Огюст Эскофье, перевод Лоуренса Эскофье
Ван Ностранд Рейнхольд
Ирме Ромбауэр было 54 года, когда в 1931 году вышло первое издание The Joy of Cooking .Она решила собрать коллекцию рецептов после смерти мужа в 1930 году и заплатила 3000 долларов за издание книги. Все думали, что это рецепт катастрофы. «Но Ирма, кто купит твою книгу?» — спросил один из участников. «У всех наших друзей есть все эти рецепты». Ее родственники были более резкими. «Худшая идея, о которой я когда-либо слышал», — сказали в семье ее брата. «Ирма УЖАСНО готовит».
Это суждение может показаться суровым, но удивительно интересная биография Анны Мендельсон ясно показывает, что оно не было безосновательным.«Консервированные супы, — говорит Мендельсон, — были ее настоящей любовью», наряду с бульонными кубиками, пищевыми красителями и «формованными салатами из X-количества ингредиентов, вставленных в желатин». Как Ирма, так и ее дочь Марион, утверждает Мендельсон, «обожали консервный нож как лучшего друга любой женщины, у которой хватало ума его использовать».
Для тех, кто знаком только с современным (1975 г.) изданием «Кухонной библии» Ирмы Ромбауэр и Марион Ромбауэр Беккер, комментарии Мендельсона могут показаться столь же неуместными, как и замечания брата Ирмы.Но Joy of Cooking , которым сегодня пользуется большинство людей (первоначальная буква «The» была исключена из названия книги в 1962 году), представляет собой шесть основных исправлений и множество печатных изданий, удаленных из оригинальной книги Ирмы. Точно так же, как «Радость » изменила жизнь своих авторов и миллионов американцев, она сама трансформировалась во что-то совершенно отличное от того, чем она была при ее рождении.
Биография — всегда сложная задача, требующая раскопок и оценки противоречивых источников, воссоздания ушедших времен и строгой интерпретации изменчивых и неоднозначных моментов жизни человека.Однако тема Мендельсон особенно сложна, потому что в ее истории участвуют четыре главных героя (мать, дочь, книга и издатель), чья жизнь охватывает более века драматических изменений в американской социальной и кулинарной истории.
Чтобы понять отношения между этими персонажами, вспомните мыльную оперу. Ирма — звезда, энергичная, конкурентоспособная, очаровательная и манипулятивная женщина, чье жизнерадостное отношение скрывает ряд несчастливых секретов. (Ее брат Эмиль был известным аферистом, ее муж покончил жизнь самоубийством, а ее отношения с друзьями и членами семьи часто были непростыми.) Марион, напротив, уравновешенная, серьезная и немного безвкусная. У нее «был огромный талант заводить друзей», многие из которых были артистичными и творческими, и до замужества у нее была по крайней мере одна хорошо организованная любовная связь, но для Ирмы она оставалась гадким утенком.
Кулинарная книга играет роль семейного патриарха, предоставляя большие суммы наличных денег, требуя лишь периодического внимания, но предлагая фокус для ряда разногласий и примирений. А вместо злодея — коварного обманщика, постоянно сражающегося, но никогда не побежденного, — в саге об Ирме и Марион есть Лоранс Чемберс, высокомерный главный редактор Bobbs-Merrill, издательства Joy’s .
Мендельсон готовит эту историю, как искусная хозяйка: она возбуждает наш аппетит множеством любопытных фактов и интригующих наблюдений, а затем усаживает нас за тщательно приготовленный ужин. С более чем 400 страницами со сносками и актерским составом, достойным Толстого, это нелегкая еда. Поэтому, чтобы помочь нам усвоить это, она делает паузы между курсами — главами, описывающими прогресс в жизни Ирмы и Мэрион, переделку их кулинарной книги и битвы с их издателем — чтобы поговорить об истории кулинарии и вещах, которые сделали Joy таким успешным.
Самой важной особенностью кулинарной книги, заключает Мендельсон, является то, что каждое издание передает «ощущение настоящей, крепкой дружбы» между авторами и их аудиторией. «Ирма и Марион были беззастенчивыми поварами-любителями — и к тому же торопливыми», — но их читатели чувствовали себя комфортно. Наполненный советами обо всем, от коктейлей («Подать их непременно, желательно в гостиной, и чем скорее, тем лучше», — говорится в мамином издании 1946 года) до остатков («Кто-то определил вечность как ветчину и двух человек», от мой том 1976 года), в их поваренной книге подача блюд на стол казалась забавной.

Огюст Эскофье, которого часто называют «королем поваров и поваром королей», был таким же элитарным в кулинарии, как Ирма и Марион были эгалитаристами. Но записи, собранные в «Воспоминания о моей жизни », ясно показывают, что он также получал много радости и значительных успехов от готовки.
Эскофье родился в 1846 году недалеко от Ниццы. Сын кузнеца, 13 лет. «Мне сообщили, что я должен быть поваром, и у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться». Тем не менее, даже будучи учеником, Эскофье понимал, что презентация еды так же важна, как и ее приготовление.Меню, по его словам, должно читаться как «своего рода стихотворение, напоминающее о счастливых часах, проведенных» за едой, и в своем рецепте Pêche Melba (ванильное мороженое с персиками и засахаренным малиновым пюре) он настаивает на том, чтобы его подавали в серебряное блюдо, встроенное в ледяную скульптуру — он предпочитал лебедя.
Рецепты
Эскофье не имеют ничего общего с хорошо упорядоченными списками и процедурами, найденными в последнем Joy . Чтобы приготовить рыбный мусс, он поручает нам нагревать креветки и трюфели для соуса «до тех пор, пока аромат трюфелей не станет идеальным», а его рецепт креветок с паприкой включает ингредиенты, измеряемые в ложках, больших ложках, чайных ложках, десертных ложках и «одной ложке». большое стекло.
Хотя эта книга не является руководством для поваров, она дает искусную картину Эскофье и мира, в котором он работал. частный ужин в Париже идеально передает стиль Эскофье. Влюбленный мальчик, возможно, упустил значение своей Lamb Cora с сердцевинами артишоков (a coeur d’artichaut , как объясняется в книге, на французском сленге означает что-то вроде «одурманенного сока»), но следующее блюдо, Pigeonneaux Cocotte (или « куртизанские голубята») наверняка дали ему пищу для размышлений.
Джон Р. Олден всегда сначала пытается выучить слова о еде, когда путешествует.
Отзывы о книге
Рекомендуемые видео
Невероятная и (в основном) правдивая история Брюса и Майкла Бафферов
ЕСЛИ ЭТА ИСТОРИЯ БЫЛА призовым боем, Брюс Баффер был бы представлен первым.В конце концов, он претендент, младший брат к 13 годам. Поднявшись в тени легенды, он обрел собственный голос, победил в своем виде спорта, стал своим собственным буфером. И поэтому он должен выйти на арену, чтобы что-то подходило UFC, что-то подходило Брюсу. «Jump Around» группы House of Pain, скажем. Брюс прыгает вокруг. Кивает головой. Сырая энергия исходит от него волнистыми линиями.
А теперь пришло время для чемпиона. Свет тускнеет, и когда он направляется к рингу, из динамиков звучит что-то подходящее для Майкла Баффера.»Бриллианты вечны.» Версия Ширли Бэсси, а не версия Канье, только с крючком, который предпочитают дети. Майкл не торопится. Он знает, как войти в комнату. Он заставляет VIP-персон на ринге радоваться, что они нарядились. Ему не нужно заряжать себя, как только он выходит на ринг, потому что он был рожден для этого. Это легко. Все, что ему нужно сделать, это открыть рот.
Какая семейная история, правда? Два брата, покоривших разные вершины в одном диапазоне: Майкл в боксе, Брюс в UFC.Пара горных КОЗ. Полная история, тем не менее, больше похожа на великую американскую сагу, не совсем из грязи в князи, но достаточно близко, наполненную деньгами, оружием и драками, приемными семьями и семейными тайнами, глобальными эпидемиями и раковыми опухолями, Даной Уайтом, Дональдом Трампом и Джеймсом. Бонд, пиво, бурбон, знаменитый покер и — дата будет объявлена этой осенью — официально лицензированные продукты для ванной комнаты. Если бы жизнь братьев Баффер была сценарием фильма, он вернулся бы с примечанием, чтобы смягчить его примерно на 25%. При этом каждое слово верно.Почти каждое слово.
Итак, хватит формальностей, приступим к главному событию. Фанаты драки, вы готовы?
Брюс Баффер открыл более 200 главных событий UFC своей лаконичной фирменной фразой: «Пора!» Джефф Боттари/Zuffa LLC/Getty Images
СО СВОЕЙ ТОЧКИ ОБЗОРА у клетки, все, что Брюс Баффер мог видеть в самом конце уничтожения Конором Макгрегором Дональда «Ковбоя» Серроне в январе прошлого года, было задней стороной рефери Херба Дина, который присел рядом с ними, как акушер, пытающийся решить, когда взять на себя управление и самому вытащить остальную часть этого ребенка.Ковбой ударил ногой по лицу в первые секунды боя, и МакГрегор набросился, как гепард, и бил Ковбоя по голове, пока Дин не увидел достаточно. МакГрегора техническим нокаутом.
2 Похожие
Сорок секунд! Брюсу потребовалось больше времени, чтобы представить бойцов, и это не было похоже на то, что он доил их. Фирменная фраза Брюса, два коротких слова, которые он использовал, чтобы открыть более 200 главных событий UFC, может показаться не такой уж большой: «Пора!» Вот и все. Но он произносит эти два слова в первобытном рычании, которое стало известным во всем спорте, крещендо-декрещендо один-два удара, как будто он взбирается на скалу, а затем БЕЙС-прыжок с нее, удлиняя каждое «я» в пределах дюйма от его жизнь:
ИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИТ’С…ТИИИИИИИИИИИИИИМЭ!
И тогда все сходят с ума. В преддверии своего кульминационного рева Брюс скачет по рингу, попадая в лица бойцов, когда он представляет их публике по всему миру, выполняя вращения на 180 градусов, которые заставляют мерцать его яркую куртку с узором пейсли. (Несколько слов о куртке: она сшита на заказ, скажем, за 4000 долларов, от его популярного портного King & Bay, и это такая плотная комбинация синего, лавандового и фиолетового, что она как бы размывается в blavendurple.) Много лет назад на спор Брюс совершил вращение на 360, но сейчас ему 62, и это были вращения более молодого человека. Дважды ему вышибало колено на ринге, и он гордится тем, что ни один из ударов не помешал ему выполнять свои обязанности. Он объявляющий самоучка, и одна из его уловок состоит в том, чтобы добавлять букву «Н» к как можно большему количеству слов. «БОРЬБА на ровном месте c-horner!» — Брюс поворачивается на 180 градусов и указывает на синий угол. «БОРЬБА из rhed c-horner!» — Брюс разворачивается на 180 градусов в другую сторону и указывает на красный угол.
«Слушайте, цепляющие мелочи, которые мне не особо нравятся», — сказал мне по телефону президент UFC Дана Уайт. «Но «It’s Time» Баффера — то, как он это преподносит, невероятно. И это стало чем-то особенным. Этот парень — настоящий профессионал, перфекционист. близко шоу вместе, он будет летать куда угодно. Он всегда очень подготовлен и убивает его каждый раз».
Прослушать: Девин Гордон обсуждает, как самые известные бойцы нашли друг друга в подкасте ESPN Daily.
За несколько дней до боя с МакГрегором Брюс предупредил меня, что он будет как бы заперт во время боя, и я планировал держаться на расстоянии и позволить этому человеку работать. Тем не менее, во время боевой карты он рано и часто писал текстовые сообщения, в основном передавая рекламные материалы для официальных линеек продуктов Брюса Баффера, в том числе макет его будущей линии дезодоранта и туалетной воды под названием It’s Time By Bruce Buffer. ; его готовящаяся к выпуску партия бурбона Puncher’s Chance; и его игровые автоматы онлайн с его изображением под названием It’s Time!!, которые вышли в октябре прошлого года.
Честно говоря, это была долгая ночь. Тринадцать боев. Шесть часов. Брюс, казалось, знал что-то о каждом бойце. Перед одной из карт «меньше-меньше-меньше» он подошел и сказал, что это будет хороший матч — талант против опыта. Он был прав! Три четверти арены получали пиво. Между раундами он опускал голову и играл в покер на своем телефоне. Во время раундов его внимание никогда не дрогнуло. Заперт. Люблю это. В одном ужасном матче, направленном к верхней половине карты, Мейси Барбер, многообещающая молодая женщина-боец, подорвала колено и продолжила движение, а затем ударила локтем по голове, отчего образовалась рана размером с восьмиугольник.Кровь лилась повсюду, на лицах бойцов, на фартуке, собираясь в гигантскую малиновую лужу, которую Брюс с безумным ликованием прыгал всю оставшуюся ночь.
Когда Конор-Ковбой приблизился и начали прибывать VIP-персоны, Брюс перешел в режим болтовни, протягивая свою радостную руку Кристиану МакКэффри, Бейкеру Мэйфилду, Майлсу Гаррету, Кристапсу Порзингису, Стиву-О, Тайсону Фьюри и Джереми Реннеру, а затем, наконец, крупная рыба ночи, будущий экс-Патриот, сам Том Брэди.Сам по себе, не Жизель. Я видел, как Брюс болтал с Томом, и когда он вернулся, у него было ошеломленное выражение лица.
«Он только что сказал мне, что я величайший», — сказал Брюс, и его глаза мерцали, как грани на его толстом кольце UFC, усыпанном бриллиантами. «Ух ты.»
Брюс Баффер — безжалостный продавец, и вечера боев UFC призывают всех его талантов к продажам. В отличие от ковра Чувака в «Большом Лебовски», он действительно связывает комнату воедино. Но его встреча с TB12 выбила его из игры, и он смотрел куда-то вдаль, впитывая ее.Менее чем через пять минут после моего первого телефонного разговора с Брюсом он сказал мне, что «некоторые люди говорят, что я легенда — это не мне говорить, но некоторые люди так говорили». Это был не какой-то человек — это был Том Брэди. И он не называл Брюса просто легендой . Величайший квотербек всех времен назвал его величайшим диктором всех времен.
Бесспорные КОЗЫ, такие как Том Брейди, только так долго общаются с толпой; если он был на арене, это означало, что бой вот-вот начнется.Мэтью МакКонахи пробрался еще позже. А затем, прежде чем кто-либо из них успел устроиться на своих местах, все было кончено. Для UFC это был оглушительный успех: он перезагрузил самую известную и противоречивую звезду спорта после того, как он столкнулся с многочисленными уголовными обвинениями. За кулисами боевые вечера UFC проходят довольно скромно. У Брюса нет раздевалки. Он приехал в своей блавендурпловой куртке, в ней и уйдет. Однако перед уходом он находит тихое место в недрах арены и достает свой телефон.
Потому что теперь, как и давние традиции, IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII III «
Если два элитных боксера сошлись в бою или на кону стоял титульный пояс в любой момент за последние 40 лет, скорее всего, Майкл Баффер был ведущим. Ларс Ронбог/FrontzoneSport/Getty Images
ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ, Майкл Баффер, самый легендарный в мире ринг-анонсер, стоял в Шеффилде, Англия, чтобы представить главное событие — бой без титула в полусреднем весе между бывшим британским чемпионом IBF. Келл Брук, который стремился к впечатляющему нокауту, чтобы заработать еще один титульный бой, и американец Марк ДеЛука, который стремился не быть нокаутированным.Бокс популярен в Шеффилде, а чашки пива еще больше. Это меньше чашка, больше ведро. Все — 90 138, все 90 139 — были пьяны. Это была жесткая толпа, много блестящих лысых голов и общий дефицит шей. Ранее в тот же день в своем отеле Майкл был в восторге от здешних болельщиков, назвав их одними из лучших и самых знающих в мире. «Допустим, сегодня вечером здесь будет боец из Манчестера — кто-то глубоко в андеркарте, может быть, в своем пятом, шестом или третьем бою», — сказал он.«Сотни фанатов садятся на поезд или едут из Манчестера. Вы больше не найдете такого в Штатах. Это просто потрясающе». Перед главными событиями англичане поднимают свои ведра пива для пения «Sweet Caroline», и Майкл, который бывает здесь по крайней мере раз в год, очень увлекается этим, отрываясь так, как он больше нигде: , он прикладывает ладонь к одному уху и наклоняется в эту сторону, затем прикладывает другую руку к другому уху и наклоняется в другую сторону.
Обычно Майкл стоит прямо, как шомпол, и как только Нил Даймонд поет свою последнюю песню, Майкл возвращается к своему любимому способу быть спокойным в центре бури.Майкл высокий и худощавый, а его аккуратный бордовый строгий пиджак и черные брюки под смокинг, кажется, добавляют ему лишний дюйм. (Несколько слов о куртке: «Стандартная вещь от Macy’s, которая идеально подходит», — написал он мне несколько недель спустя, хотя, прежде чем вы вчитаетесь в это, отметим, что большинство его курток — его собственный дизайн.) До Дональда Трамп настоял на том, чтобы Майкл объявлял о каждом бое в казино Трампа в Атлантик-Сити в 1980-х годах. Майкл неплохо зарабатывал моделью. Он понимает линии, силу неподвижности и удержания позы, и поэтому простое его присутствие привносит мерцание элегантности в Шеффилд.С его золотистой кожей, взъерошенными серебристыми волосами и удивительно ровным кровяным давлением он производит впечатление Джеймса Бонда эпохи Шона Коннери, наслаждающегося жизнью наполовину на пенсии в Калабасасе, Калифорния.
Которым он вроде как и является. Майклу 75 лет; он занимается этим почти 40 лет. Если в какой-то момент в течение этих 40 лет вы смотрели боксерский поединок по телевизору, и особенно если на кону стоял титульный пояс, велика вероятность, что диктором на ринге был Майкл Баффер.
Однако сегодня вечером он был здесь только для одного: главного события.Он проделал весь этот путь — из Калабасаса в Лос-Анджелес, из Лос-Анджелеса в Лондон, еще три часа на арендованной машине из Лондона в Шеффилд, день пути — чтобы сказать пять слов. Вы знаете эти слова, и я бы предложил вам произнести их вместе со мной, но это может быть нарушением прав на товарный знак, так что, дамы и господа, зрители со всего мира, ЛУУУХ-ет, ПРИГОТОВЬТЕСЬ К РУМММ-БЫКУ!
Это будет 5 миллионов долларов, пожалуйста, пошутил Майкл в раздевалке после боя своему боссу в Matchroom Boxing, Джошу Рою, вундеркинду, который руководит всеми боевыми операциями для Matchroom, а также парню, который выписывает Майклу чек.Они оба захохотали. Если вы спросите в Google, сколько Майкл зарабатывает за бой, Google выдаст отчет, в котором утверждается, что Майкл зарабатывает, да, 5 миллионов долларов за LGRTR (это аббревиатура Брюса, BTW). Майкл по натуре скептик, и он ошеломлен тем, что так много людей не могут выполнить простую математику. Не поймите неправильно Майкла, он любит Шеффилд, и во многом благодаря деловой хватке брата LGRTR сделал его очень богатым человеком. В 2017 году Forbes оценил его состояние в 164 миллиона долларов, а различные СМИ оценили стоимость торговой марки Let’s Get Ready to Rumble в 400 миллионов долларов.Но если бы он заработал 5 миллионов долларов за бой, его бы не было здесь сегодня вечером, когда он смотрел, как 33-летний бывший чемпион в полусреднем весе остановил тяжелый мешок в форме человека в седьмом раунде. Он будет смотреть бой в своем личном кинотеатре на своем частном острове. Они согласились, что даже 100 000 долларов были бы абсурдом. «Я бы заплатил вам больше, чем бойцам!» — со смехом сказал Рой.
Реальная цифра ближе к 30 000 долларов, деньги Майклу особо не нужны, но он любит свою работу. Он также говорит намного больше, чем пять слов за свои деньги.На самом деле, небольшой секрет заключается в том, что Майкл действительно показывает свои навыки в конце боя, когда он прошел всю дистанцию, и ему приходится объявлять победителя. Еще веселее, когда ты не знаешь, что он собирается сказать.
Прежде чем найти свое призвание в качестве диктора, Майкл Баффер служил в армии США, а затем попробовал свои силы в продаже автомобилей и моделировании. Джеффри Ашер/ Getty Images
БРЮС БАФФЕР ВЫРОС в районе Филадельфии, а затем переехал в серф-городок среднего класса недалеко от Малибу со своим отцом-ветераном Второй мировой войны, мамой Конни, которой сейчас 91 год, которой он до сих пор звонит после каждого бой, и его старший брат — Брайан.
Насколько знал молодой Брюс, и Брюс-подросток, и молодой взрослый Брюс, Майкла Баффера не существовало. И в каком-то смысле нет. Звали его тогда Михаэль Хубер, а фамилию он получил от своих приемных родителей, или, как он их называет, своих родителей. Майкл тоже ничего не знал о Брюсе, и никогда бы не узнал, если бы не внезапное решение, принятое за него армейским офицером, который забрал у него документы о призыве в 1965 году. Офицер взглянул на свидетельство о рождении Майкла Хубера, заметил, что там написано Баффер, а не Хубер, и отдал приказ: Теперь ты Майкл Баффер, солдат.Майкл Баффер сделал, как ему сказали.
Большую часть своей жизни Брюс и Майкл вели раздельное существование, Майкл со своими приемными родителями, Брюс со своими биологическими родителями — с их биологическим отцом — связанными и не связанными, столь же переплетенными и радикально разными, как бокс и абсолютный бой, то же самое и наоборот.
НЕ ПОКАЗЫВАЕТСЯ необычная фамилия, но это так. По крайней мере, так было. На самом деле, ни Брюс, ни его отец никогда не сталкивались с другим Баффером, пока не заметили этого седовласого диктора по имени Майкл Баффер, который, казалось, появлялся по телевизору каждый раз, когда они садились, чтобы вместе посмотреть бой.Пока Майкл не встретил Джо и Брюса, он тоже никогда не встречал Баффера.
Джо Баффер умер в 2008 году, но он остается крупной, малоизвестной фигурой в жизни Брюса. «Старая порода до мозга костей — сочетание Джона Уэйна, Эррола Флинна и Стива МакКуина в одном лице», — так описал его мне Брюс. «Когда он входил в комнату, люди были очарованы им. Они хотели встретиться с ним. Они хотели поговорить с ним. Они хотели быть его друзьями или, может быть, они хотели сразиться с ним.Он просто обладал потрясающей харизмой». Джо был бывшим инструктором морской пехоты, пережившим жестокие бои на Тихоокеанском театре военных действий во время Второй мировой войны, или, может быть, он был бывшим морским офицером, который видел еще более жестокие бои на Тихоокеанском театре военных действий? или другой Отец Джо Баффера — дед Брюса — был чемпионом в наилегчайшем и легчайшем весе в эпоху Сухого закона по имени Джонни Бафф, который мог быть или не быть замешанным в организованной преступности, и который мог или не мог быть Джо Баффера фактический отец.Джо был импозантным мужчиной, и он научил Брюса тому, что мир — мрачное и пугающее место, и что, чтобы выжить и добиться успеха, ему нужно навязать ему свою волю. «В юном возрасте я заходил в комнату и говорил: «Привет, папа», а он говорил: «Сын, проецируй свой голос. ДАЙ ИМ ЗНАТЬ, ЧТО ТЫ В КОМНАТЕ. ПЛЕЧИ НАЗАД. .» Брюс Баффер сделал, как ему сказали.
Джо Баффер был самым одаренным продавцом в семейной линии, набитой обезоруживающими красноречивыми языками, которые могли продать вам вашу собственную машину, и его самой большой работой по продажам была его собственная жизнь.Именно Джо, по словам Брюса, «научил меня халтурить, халтурить, торговать и работать». И Брюс, и Майкл тщательно подбирают слова в отношении предыстории своего отца, но это забота другого рода. В то время как Брюс уклоняется от этого, защищая, Майкл более осмотрителен, как будто он откладывает заключение до тех пор, пока не будут собраны все факты.
Брюс серьезно относится к своей моде в клетке. Его красочные куртки сшиты на заказ для больших боев. Christian Petersen/Zuffa LLC
Тоном благодарного ученика Брюс рассказывает мне воспитательную школьную историю, которую вы часто слышите от мужчин в возрасте бумера, — ту, где вы должны подойти к хулигану и нанести удар. ему в лицо.Брюс был увлечен драками, покером, оружием, боевыми искусствами и всевозможными мужскими занятиями с самого рождения. Его старший брат Брайан по-прежнему управляет семейным бизнесом по продаже оружия, но Брюс является активным участником и заядлым коллекционером. В его просторном доме в испанском стиле на вершине небольшого холма в Плайя-дель-Рей у него есть не одна, а две комнаты, заполненные огнестрельным оружием, одна из которых посвящена застекленным предметам коллекционирования из различных глобальных конфликтов, а другая заперта за клавиатурой, обильное содержимое которой он попросил, чтобы я не вел записи, но он резюмировал это как «ружья для самозащиты».Если Брюс заговорит о самообороне, его кровь действительно закипит, а выражение лица станет стальным. Он готов к вторжению в дом, готов к чистке, готов к грохоту. немного ушедшая эпоха, миролюбивый человек, который, тем не менее, смирился со знанием того, что «если кто-нибудь придет за моей семьей, я снесу им гребаные головы» (Примечание: Брюс живет один.)
Вот и все. Джо Баффер
К 20 годам Брюс уже построил свой собственный бизнес в области телемаркетинга и приблизился к своей собственной звезде.(«Вы слышали о Волке с Уолл-Стрит? Я был похож на Волка из Лос-Анджелеса»). Он продавал продукты Herbalife, тонер для принтеров. Большой объем, маленькая маржа. «Да, мы могли бы брать больше денег за продукт и все такое, но так оно и было», — сказал он. «Мы сделали это законно, а не незаконно». Телемаркетинг в те времена был еще более примитивным, чем сейчас: его кабинет был заполнен десятками и десятками телефонных книг, и вы просто пролистывали страницы, по одному номеру за раз. Вот почему Брюс был так уверен, что других Буферов там нет.Каждый раз, открывая телефонную книгу, он проверял буфер. Ни разу не нашел ни одного.
В те дни бокс все еще был основным видом спорта в Америке, и Майк Тайсон собирался сделать его еще более глобальным. Брюс и Джо Баффер по-прежнему вместе смотрели каждый большой бой, и перед одним боем, Брюс понятия не имеет, какой именно, диктор на ринге попался ему на глаза. «Он так отличался от других дикторов на ринге», — вспоминал он. «Очень красивый, жизнерадостный. У него был смокинг, словно в духе Джеймса Бонда.Я был очарован, потому что подумал: «Какая это крутая работа!» Путешествовать по миру, наряжаться и рассказывать о том, что было моим любимым видом спорта, помимо серфинга и боевых искусств». Какого черта ?»
Могло ли это быть совпадением? Этот Майкл Баффер тоже любил бокс! И такой красивый! Как странно это было? Может быть, они были дальними родственниками? Должна же быть связь.Брюс не мог выкинуть это из головы, и как только Брюсу Бафферу что-то приходит в голову, его невозможно заставить подчиниться. Люди тоже продолжали спрашивать. Вы связаны с Майклом Баффером из бокса? Нет, ответил бы он. Мой брат Брайан. «Но теперь это становится еще больше в моей голове», сказал Брюс.
Это продолжалось шесть месяцев, пока, наконец, во время поездки вдоль побережья в Сан-Франциско со своим отцом в 1985 году Брюс не спросил с пассажирского сиденья, знает ли Джо, кто такой этот Майкл Баффер? Его отец оторвал взгляд от дороги ровно настолько, чтобы бросить быстрый взгляд на Брюса.Затем он сказал: «Я думаю, что это твой брат».
Майкл Баффер — с помощью Дональда Трампа — стал самым известным в мире диктором на ринге и постоянным участником призовых боев в Атлантик-Сити. Jeffrey Asher/Getty Images
ДРУГАЯ ЗНАКОМАЯ ИСТОРИЯ мужчин в возрасте бумера о жизни мальчика во время войны: биологические родители, которые встретились молодыми, встречались достаточно долго, чтобы зачать ребенка, но недостаточно долго, чтобы провести вместе всю жизнь, затем воинская обязанность, длительная разлука, которая становится постоянной, и довольно скоро отец и сын теряются друг для друга, разъединяются, и остается только основной факт их существования.
Это была бы трагическая история, если бы не то, что Майкл Баффер получил то, что он описывает как совершенно волшебное послевоенное воспитание среднего класса в американском пригороде. Он знал и свою биологическую мать, часто видел ее мальчиком, поэтому его приемные родители так и не удочерили его официально, а официально его имя никогда не переставало быть Баффер, что бы он ни писал на контрольных по математике. Со стороны это может показаться сложным, но внутри это была обычная жизнь Майкла, и ему очень повезло.Больше семьи! Однако его отношения с биологической матерью начали рушиться, когда Майклу было 13 лет, и она решила, что ему пора жить с ней; он не хотел уезжать, и его приемные родители не хотели, чтобы он уезжал, но это зависело не от него или от них. Когда я спросил Майкла, как они это восприняли, он сказал: «Неподвижная верхняя губа». Они были раздавлены, и он тоже. Это был дом, в котором он вырос. Кровать, в которой он спал. Гостиная, куда ставили рождественскую елку. Эксперимент с его биологической матерью длился недолго.Буквально через несколько месяцев Майкл собрал вещи и вернулся домой к родителям, и мать не стала с этим бороться, а потом постепенно они потеряли связь.
Майклу повезло со службой в армии. Война во Вьетнаме быстро обострялась, но Майкл так и не покинул Форт-Дикс. Он фотографировал — банкеты, портреты офицеров. После демобилизации он вернулся домой в Филадельфию, женился, родил двух сыновей, развелся и какое-то время продавал машины, пока не стало ясно, что у него нет абсолютно никакого дара продавать машины.«Я был так ужасен в этом», — признался он.
К счастью для него, он был очень крут и начал получать работу модели для печатной рекламы. Это было в конце 1970-х и начале 1980-х годов, и так уж вышло, что это было величайшее время в истории человечества для того, чтобы быть мужской моделью. «Мы работали два-три дня в неделю, может быть, по три-четыре часа», — сказал он. «Агент доставит тебе работу. Я был одинок. Мне приходилось работать со всеми этими прекрасными дамами». Работа оставила ему много времени, чтобы посмотреть Top Rank Boxing на ESPN.Однажды он наблюдал со своими сыновьями, и диктор на ринге заглушил всю драму раздельным решением, объявив сначала две карты победителя, а затем одинокое несогласие. Майкл и его 14-летний сын Майкл Патрик были возмущены.
«Позже я узнал, что это довольно стандартно», сказал Майкл. «Вы можете пойти посмотреть на YouTube эти старые бои, еще в 40-х годах. Они бы приняли такое решение. Но это просто — он был просто диктором на ринге». Кого это действительно волнует? Майкл сделал.Атлантик-Сити, боксерская мекка Восточного побережья того времени, находился всего в 60 милях от Филадельфии, поэтому Майкл начал писать во все отели, где проходили бои, и перед тем, как отправить конверт, сделал снимок в голову. У него были все эти фотографии профессионального качества в смокингах от Гуччи, и это был бизнес казино, верно? Возможно, рассуждал он, один из них захочет «что-то вроде Джеймса Бонда. Один из них откусил».
Привет Тоби Берлину, тогдашнему директору отдела развлечений и специальных мероприятий в Playboy Hotel & Casino, который дал Майклу свой первый шанс в 1982 году.«Это было ужасно», — сказал Майкл о своем дебюте в шоу «USA Tuesday Night Fights» в зарождающейся сети USA Network. «Я нервничал. Меня трясло. Старая история — что тебе снится, что ты голый перед тысячей людей?» Это было так. «Я пережил ночь. Увидел себя на видеокассете. Увидел себя». То, как он сказал это во второй раз, полное отвращение, заставило меня рассмеяться. Покрепче, Майк. Затяните его. По мере того, как он все глубже погружался в сценическое мастерство, он возненавидел обычай диктора заводить болельщиков перед началом боя… а затем проверка имен друзей бойцов, тренеров, врачей ринга, судей, уполномоченных штата и так далее и тому подобное. Только тогда начнется драка, когда в комнате будет тихо и красиво, как в склепе. Майкл покачал головой. «Вы идете на игру НФЛ — они не называют фронт-офис до начала матча».
Он решил, что ему нужен способ подать фанатам сигнал о том, что со всей этой болтовней покончено, и теперь — сейчас — драка действительно вот-вот начнется. Боксерский эквивалент фразы «Господа, запускайте двигатели.» Его первые несколько ударов были мертворожденными. Пристегните ремни безопасности! (Эх.) Управляйте своими боевыми станциями! (Нет.)
Майкл Баффер во всех отношениях доцент бокса, которого вы можете себе представить, и хотя он не хочет называть любимого бойца, ясно, что его сердце принадлежит Шугару Рэю Робинсону, который рассказывает завораживающие истории о Робинсоне: как он дрался 14 раз только в 1965 году, как его остановили только один раз за его 199 матчей за карьеру, в бою за звание чемпиона в полутяжелом весе против Джоуи Максима и только потому, что секунданты в те дни не понимали связи между питьевой водой и обезвоживанием — тогда боксеры выплевывали это — и он рухнул на канвас в 13-м раунде.Однако недалеко от Шугара Рэя шел Мухаммед Али, и, конечно же, когда дело дошло до зрелищности, никто не мог тронуть Али. Майклу нравилось, как Али и Дрю «Бундини» Браун зажигали друг друга перед боем: Парите, как бабочка, жалите, как пчела! … Я молод, я красив, я быстр, меня невозможно победить! Одна конкретная линия Али, тем не менее, вдохновила Майкла, в котором он нуждался. Грохот, молодой человек, гул — ууу!
Прежде чем он узнал, что Майкл был его собственной плотью и кровью, Брюс издалека восхищался его «чутьем Джеймса Бонда».Теперь памятные вещи Бонда украшают стены калифорнийского дома Брюса. Эмили Шур для ESPN
LUUUH-ET’S GET READY для лингвистики, не так ли?
Просодия, если быть точным. Определен Merriam-Webster как «ритмический и интонационный аспект языка». Почему вещи звучат хорошо. С точки зрения просодии, давайте приготовимся грохотать имеет фантастические «ноги», что является академическим способом произносить приятные взрывы слогов. В классическом стихе 28 разных нот, а в чеканке Майкла есть особенно сильные спондии (два ударных слога) на обоих концах, а также ряд аккуратно чередующихся типов согласных — мягкие, эластичные L и R, твердые, резкие G и T — — разделены идеально расставленными цезурами (паузами).Майкл заметил, что публика реагировала на это, и ему нравилось говорить это, хотя его подача на том этапе была бы неузнаваема по сравнению с тем, как он это делает сейчас. Он просто так сказал. Иногда он наступал на свою линию. Приготовьтесь к 12 раундам бокса! Потом старый певец из вечерних клубов, который выступал на разогреве перед Эллой Фитцджеральд, дал ему совет. «После того, как вы скажете , давайте приготовимся громыхать , — сказал парень Майклу, — заткнись, черт возьми. Люди хотят реагировать. Поверь мне на слово.Просто сделайте паузу и продолжайте.»
«Я пробовал,» говорит Майкл, «и это было лучшее, что когда-либо случалось. Одно маленькое предложение. Лучший совет, который я когда-либо получал». И только тогда Майкл начал излагать его так же, как и по сей день. «Я не мог просто так говорить», — сказал он. «Пойте еще».
А потом в его жизнь вошел Дональд Трамп. «У него был большой бой в супертяжелом весе, и я не был диктором, но меня связали через Budweiser, чтобы получить место в первом ряду.Итак, я появился, и Трамп подошел ко мне. Он сказал: «Разве мои люди не звали тебя?» Я сказал нет. Он сказал: «Ну, у нас здесь будет много больших боев, и ты будешь диктором на ринге». С того дня для меня это было довольно мило».
Трамп действительно привязался к вещам о Бонде. Все сделали. Одержимость Брюса эпохами Коннери и Роджера Мура во франшизе витает во всех стенах его дома — гигантский, старинные, раскрашенные вручную, абсолютно великолепные шелковые плакаты, но связь с его братом связана не только с поклонением его собственному герою.Леннокс Льюис назвал Майкла «агентом 007 бокса». «Раньше меня выводило из себя», — говорит теперь Майкл.
Все равно теперь он всемирно известен. LGRTR становился учреждением перед боем, и он знал, что ему нужно зарегистрировать его как торговую марку. Он слышал, что Пэт Райли использует торговую марку «три торфа», и определенно хотел в этом участвовать, но понятия не имел, как это сделать. Он разговаривал с четырьмя или пятью адвокатами и не мог найти подходящего, а если быть честным, то никак не мог заставить себя найти подходящего. Какое-то время он просто говорил людям, что уловил фразу «инкорпорейтед», что не совсем то слово.«Я продолжал пытаться заставить людей думать, что я владею этим, на самом деле не имея финансов или знаний, как это сделать».
А потом из ниоткуда появился его давно потерянный брат Брюс и все решил.
Звонил ДЖО БУФЕР , а не Брюс. Отношения отца и сына превзошли отношения брата и брата.
«Давайте посмотрим, сколько мне было лет? Далеко за 40», сказал Майкл. «У меня была отличная жизнь. Все круто». Он давал концерт в театре загородного клуба в Резеде, штат Калифорния, в том самом театре, который фактически использовался для вступительного трека в «Ночи в стиле буги».Бой той ночью транслировался по местному телевидению в Лос-Анджелесе, и между боями одна из официанток вручила ему листок бумаги от зрителя, который смотрел дома и надеялся, что Майкл перезвонит ему. телефонный номер. Я точно знал, кто это был. Я знал его имя».
Майкл точно помнит свою мысль: «Ну, это интересно». брат объявляет о своем первом большом прорыве на ринге. Эмили Шур для ESPN
БРЮС ПОМНИТ, ЧТО ЭТО ОЩУЩАЛО , когда Майкл Баффер — тот Майкл Баффер — вошел в ресторан в Брентвуде, чтобы впервые встретиться со своим биологическим отцом и сводным братом. «Чувство, которое настигло меня, было (А) я большой поклонник его творчества и фанат того, что он делает, но (Б) это моя кровь . Это мой брат . Я поражен что-то вроде двойного удара. Это была замечательная ночь. Я был так счастлив, что мы все поладили.»
Братья примерно так же рассказывают о том, насколько это было естественно, как легко протекала беседа, как много у них было общего. Никакой горечи, никаких взаимных обвинений. … Если Майкл когда-либо и чувствовал себя оскорбленным разлукой со своими биологическими родителями, он не выдает на это намека. Больше семьи! Деньги на дом! уже пустил корни с именем и вырастил собственное генеалогическое древо.К тому времени, когда он пришел к ужину в тот вечер, он уже был человеком, который сделал себя сам, как на самом деле делают немногие из тех, кто утверждает, что таковым является. Единственный момент неловкости наступил, когда Майкл и Джо попытались решить, как называть Джо, поскольку Майклу было неудобно с «папой», а Джо было неудобно, когда его сын называл его Джо. Они приземлились на что-то из Теннесси Уильямса: Большой Папочка. Мать Брюса — мачеху Майкла — он называет Маленькой Мамочкой. В течение года два брата, которые никогда раньше не встречались, стали деловыми партнерами на всю жизнь.
Ночь, скрепившая его, была 13 ноября 1992 года, после боя Риддика Боуи и Эвандера Холифилда в Лас-Вегасе. Там были Брюс, Большой Папочка и Маленькая Мамочка, и, должно быть, уже в сотый раз Брюс сиял от восхищения, когда его недавно обнаруженный брат произнес свою ставшую всемирно известной фразу. На этот раз, однако, Брюс говорит: «У меня было прозрение». Он сразу же вернулся в свою комнату после ужина и начал яростно записывать страницы обо всех спортивных и развлекательных заведениях, где они с Майклом вместе собирались распространять «Давай приготовимся к битве».«Не только боксерский ринг», — сказал он. «Сделайте это ядром, но развивайте их. Сделайте эту фразу настолько популярной, чтобы она стала частью американской культуры и у всех на слуху».
Именно это он и сделал. Брюс появился в жизни Майкла так, как будто он пришел с недостающей частью его мозга, и он сказал Майклу, что он целует миллионы долларов, которые Майкл заработал своей собственной кровью, потом и просодией, а затем он закончил то, что Майкл при попытке завестись разболелась голова.Он так сильно заблокировал торговую марку LGRTR, что я немного нервничаю из-за того, что слишком часто использую ее в этой истории. Прокрутите до конца официальный сайт Майкла, и вы найдете кнопку, с помощью которой вы можете сообщить о людях, если обнаружите какие-либо несанкционированные LGRTR. Это все Брюс. Верный своему слову, Брюс сделал своего старшего брата неприлично богатым человеком.
А затем Майкл вернул должок, заставив своего младшего брата объявить о своем первом большом прорыве на ринге. Это произошло быстро, во время одной из их первых совместных деловых поездок на соревнования по кикбоксингу в Батл-Крик, штат Мичиган.К этому моменту все хотели Майкла Баффера, а Майкла Баффера было очень мало, поэтому, прежде чем они покинули Лос-Анджелес, он сказал Брюсу: «Принеси свой смокинг и попробуй объявить об одном из боев. в этой поездке». Когда Брюс рассказал мне эту историю, у него было то же выражение лица, что и после того, как он обнял Тома Брэди. «Я никогда этого не забуду. Я объявил победителя, и парень подошел и пожал мне руку. Он сказал: «Брюс, большое спасибо за объявление, но я с нетерпением ждал, когда твой брат объявит меня за два месяца.Смех Брюса тоже может наполнить комнату. «О, я чувствовал себя паршиво. Но это было только в первый раз. А потом…»
UFC был запущен в 1993 году, и на UFC 6 в Каспере, штат Вайоминг, во время поездки, чтобы найти работу для Майкла, Брюс Баффер понял, что нашел свое племя. «Это было зрелище. Это был кровавый спорт. Это так сильно повлияло на меня, — сказал он. — Это мир, в котором я вырос, в котором тренировался. Я понимаю этот менталитет. Я дрался таким образом на улицах, мой собственный опыт уличных боев.«UFC всегда резонировал, скажем так, гораздо меньше с Майклом Баффером, и, в любом случае, благотворители Майкла на ныне несуществующем чемпионате мира по борьбе провели черту в UFC: они или мы, сказали они. Майкл Баффер застрял в борьбе. Теперь все, что нужно было сделать Брюсу, — это продать свою работу так же, как Майкл взломал Атлантик-Сити 13 лет назад. 750 долларов), но затем следующая пара проходила молча.
Поворотный момент для Брюса, на самом деле, не имел ничего общего с UFC. Продюсер из студии Warner Bros. заснял один из анонсированных им эпизодов и сказал Брюсу, что этот новый комедийный сериал NBC под названием «Друзья», в то время в третьем сезоне, хотел снять эпизод Ultimate Fighting с Джоном Фавро, и может быть, он волен играть самого себя? Как в ринге диктора UFC? да. Да, он был свободен. Это была 24-я серия «Эпизод с абсолютным чемпионом по боям».
Брюс Баффер, обладатель черного пояса по Тан Су До и тренировавшийся в кикбоксинге, привносит в Октагон свою энергию и преимущество. Josh Hedges/Zuffa LLC/Getty Images
«ЕГО СТИЛЬ, ЕГО ПРЕЗЕНТАЦИЯ, его подача, все, что делает Брюс Баффер — он стал абсолютным мастером, и он абсолютный лучший в мире прямо сейчас», — Дана Уайт заявил мне. «Нет никого лучше него».
Отмечая размер и размах растущей легенды о Брюсе Баффере, Уайт считает, что готовность Брюса делать то, что ему сказали много лет назад, и сокращать свои вступительные речи является настоящим секретом его дальнейшей занятости сегодня.«Когда я взял на себя производство, у вас были эти ребята, которые долгое время занимались своим делом, и некоторые ребята из производственного персонала меня не слушали. Так что они продержались недолго. Я думаю, что они продержались одно или два шоу. Бафф был полной противоположностью. Он очень хорошо адаптировался к тому, что я хотел. Теперь, 19 лет спустя, он усовершенствовал это».
Популярность и культурная значимость Брюса, вероятно, превзошли его брата, но все это внимание к Брюсу является как благословением для UFC, так и загадкой.Уайт и его компания предпочли бы, чтобы в центре внимания были их бойцы ярче, чем, скажем, Брюс Баффер, и в качестве маркетинговой стратегии это кажется разумным. Тем не менее, они плывут против очень сильного течения. Брюс теперь неотъемлемая часть практически каждого вечера боев UFC, и так было уже более 20 лет — конечно, фанаты чувствуют более глубокую связь с ним, чем с каждым патцером, который выскакивает на шесть месяцев, а затем получает по заднице. В проблемах UFC с созданием звезд нет вины Брюса.
И хотя Уайт может быть прав в том, что Брюс сейчас лучший в мире — даже если он говорит это только для того, чтобы подколоть Майкла и, соответственно, бокс — Брюс не КОЗЛА, а один из самых Что привлекает в Брюсе, так это то, что он это знает и не может поверить своему счастью, что он младший брат КОЗЫ. Он поклоняется Майклу. Майкл — его Джеймс Бонд. Представьте, что вы росли, подражая агенту 007, а потом узнали, что он ваш брат. Вы все время были агентом 008!
Нелегко, однако, родиться в этом особом восьмиугольнике, жить в тени невероятного отца и невероятного сводного брата.Брюс живет один — «никогда не был женат, дважды почти разведен» — вот его девиз — и у него нет детей, хотя он крестный отец детей единственной сотрудницы Buffer Enterprises Inc., Кристен Гролах, и очень близок с ней. им, что он называет их «мои мальчики». Однако большинство ночей он засыпает под фильм Джимми Кэгни в своем большом, пустом, очень, очень охраняемом доме. Несмотря на то, что он всегда знал правду о своем имени, ему было гораздо труднее превзойти его и сделать своим. Он не такой естественный, как Майкл.Он рабочий, точильщик, первобытный рев. Он не собирался выполнять работу таким образом. Просто он такой.
У Майкла, которому сейчас 75 лет, в 2008 году был диагностирован рак горла. Но после операции он вернулся на ринг через месяц. Christof Koepsel/Bongarts/Getty Images
КОРОНАВИРУС заставил Брюса Баффера заземлиться. Когда в начале этого года чума охватила весь мир, а затем охватила все уголки Америки, Брюс отказался от своих планов выполнить свою работу и сесть на самолет на лондонское шоу UFC.Через несколько дней это уже не будет зависеть от него. Мероприятие UFC в Бразилии прошло, как и было запланировано, 14 марта, хотя и при сюрреалистичных обстоятельствах — пустая арена, каждое слово было слышно, как спарринг в комически огромном спортзале. Это была дурацкая карточка, поэтому Брюс не был забронирован за нее, но он бы не пошел, даже если бы он был. Мерой того, насколько форс-мажорным является этот вирус, является то, что он может заставить изолировать такого форс-мажора, как Брюс Баффер. Много раз за несколько недель до того, как разразилась пандемия, он говорил мне: «Я не нервничаю», и я верил ему и верю до сих пор, по крайней мере, на тех условиях, которые он имел в виду.Теперь он нервничал.
Мы начали отношения эпохи COVID. Переписка, случайные звонки для регистрации, общие ссылки. Как и все мы, он обдумывал новый мир, который нас ожидает. «В нашем будущем нас ждут пустые арены, и я все равно принесу жару», — пообещал он, но, как и у всех нас, его настроение начало угасать с каждым днем. Он и его брат, эти грандиозные люди со сказочными жизнями, прячутся дома, как и все мы, с разницей в часе езды на машине, снова разлученные.Два самых знаковых голоса в спортивном мире, и в течение нескольких недель мы общаемся с помощью текстовых пузырей.
Согласно журналу Cardplayer Magazine, Брюс занимал восьмое место среди знаменитостей в покере в мире, о чем я знаю, потому что он прислал мне ссылку, но ему пришлось отменить свою заветную еженедельную игру в покер. Он проводит его в своей комнате для карт на втором этаже рядом с его домашним офисом, и игры обычно длятся 10 часов; у стола у него стоит массажное кресло, так что ему и его приятелям даже не приходится вставать.Брюс знает, что ему повезло. Как и многие из нас, он обнаружил, что его благословения легко сосчитать. Он окружен накопленными за всю жизнь сокровищами, у него есть бассейн на заднем дворе и переносная сауна в гараже, и, надеюсь, у него достаточно шанса панчера, чтобы пережить одинокие недели. Но все равно. Вечный двигатель внезапно остановился. И как будто дела и без того были достаточно паршивыми, теперь и новый фильм о Бонде откладывается.
Из-за своего возраста Майкл относится к группе высокого риска заражения коронавирусом, к тому же он перенес рак.Это был 2008 год, и, поскольку он Баффер, это не мог быть просто рак, это должна была быть опухоль с талантом к театральности — это должен был быть рак горла. Пришлось пригрозить отобрать у него голос. Но поскольку он буфер, опухоль исчезла так же быстро, как и появилась. Ему сделали операцию, а через 10 дней он попробовал свои голосовые связки, и они чувствовали и звучали так же, как всегда. Он вернулся на ринг через месяц. Он прошел через рак, как и все остальное в его жизни, так что может быть немного COVID-19 для такой легенды, как он?
И вообще, он уже много лет прячется дома в Калабасасе.В следующем месяце он и его третья жена, Кристина, отпразднуют 12-ю годовщину их союза, который закрепился после того, как его первый союз распался после рождения его сыновей, и очень короткий второй, от которого Майкл весело отмахивался, пока мы разговаривали. как Oof . Он снялся во многих фильмах за эти годы, он мог бы провести недельный марафон, пересматривая все свои камео, хотя его любимая экранная игра из всех — это единственный раз, когда он был кем-то другим, а не Майклом Баффером: он играл злодея (по имени Уолбридж). ) в криминально недооцененной комедии Адама Сэндлера о парикмахере-израильском агенте «Не шутите с Зоханом».Однако Майкл не из тех, кто продвигает свой собственный продукт, и он не чувствует необходимости возвращаться к своей прошлой славе. Так что никакого Зохана для Майкла и Кристин, никаких сиквелов «Рокки» или «Крида». Никакого Бонда.
Вместо этого он в третий раз пересматривает любимую комедию «Девочки из Дерри», ситком, действие которого происходит в Северной Ирландии 1990-х годов, с актерским составом, акцент которого сильнее, чем у фаната драки в Шеффилде. А затем вместо нового фильма о Бонде он решительно поддерживает «Вавилон Берлин», мрачный триллер, действие которого происходит в 1929 году, на заре нацистской эры.«Качество продукции — лучшее, что вы когда-либо видели», — сказал он. «Детали — вау. Актерская игра, режиссура, монтаж — все на высшем уровне!» Он расхвалил шкафы, и в голове у меня зазвучало вааааааард-роооооооооооооооооооооооооооооо ! Я попыталась представить слова в его богатом, сочном голосе, втором по силе голосе в семье Бафферов, и это заставило меня страдать от того дня, когда мы все будем в безопасности и снова будем готовы к грохоту.
Девин Гордон — писатель-фрилансер из Бостона. Его первая книга «Так много способов проиграть: удивительная правдивая история «Нью-Йорк Метс» — лучшей худшей спортивной команды» будет опубликована издательством HarperCollins в августе.4.
Когда американская стратегия времен холодной войны оказалась коррумпированной
[ Эта книга была одним из самых ожидаемых нами изданий месяца. Посмотреть полный список . ]
В самом деле, несмотря на все их опрометчивые или неумелые тайные операции, в том числе перевороты от Тегерана до города Гватемала, невозможно не быть немного захваченным зрелищем ушедшей эпохи, когда бесстрашные личности на самом деле вершили историю, даже если это часто было к худшему.Андерсон цитирует бывшего орнитолога, который присоединился к Управлению стратегических служб, предшественнику ЦРУ во время Второй мировой войны, который оплакивал распад офиса после окончания конфликта. «Господи Иисусе Христе, — проворчал оперативник, — я полагаю, это означает, что дело вернулось к этим проклятым птицам».
Некоторые персонажи этой книги будут знакомы студентам ЦРУ. и история холодной войны. История Визнера, главы подразделения секретных операций раннего разведывательного аппарата, уже много раз хорошо рассказывалась.Андерсон, однако, проявляет себя лучше всего, когда вспахивает новую почву — как, например, в случае с Зихелем, немецким эмигрантом, который подписался на помощь УСС. в качестве «офицера специальных фондов», торгующего золотыми монетами на черном рынке и искусственно состаривающего свежие банкноты, топча их. В конце концов Сичел дослужился до должности главы ЦРУ. операции в Восточной Европе, агентурная деятельность вглубь советской территории.
Проблема, как обнаружила Сайчел, заключается в том, что когда эти лазутчики прибыли, у них почти не осталось системы поддержки, за которую можно было бы зацепиться.Часто местные сети сопротивления были эфемерными, просто «водосборными бассейнами» для КГБ. контрразведка. Сичел пришел к выводу, что эти операции в лучшем случае бесполезны, а в худшем — аморальны. Андерсон восемь раз брал интервью у Сайчела, которому сейчас за 90, и его история чувствительно и драматически освещает практические и моральные дилеммы шпионской деятельности середины 20-го века.
Книга Андерсона представляет собой историческое произведение, охватывающее период с 1944 по 1956 год, но атмосфера страха и нетерпимости, которую она описывает в Вашингтоне, также кажется неудобно своевременной.Даже когда молодое ЦРУ быстро расширяла свое присутствие в Европе и Азии, внутренние враги начали лишать его политической поддержки дома. Увидев возможность помешать бюрократическому конкуренту, ФБР Режиссер Дж. Эдгар Гувер начал свою собственную тайную войну против ЦРУ, распространяя слухи о том, что Виснер скомпрометировал себя отношениями с румынской принцессой, и безжалостно выгоняя офицеров-геев из разведки со службы. Эта чистка стала известна как «Лавандовая паника». .
[ Прочитайте отрывок из книги «Тихие американцы». ]
Оба эти фактора — ползучая правая истерия дома и циничное маневрирование за границей — в совокупности озлобляли операторов Виснера. «Для такого человека, как Берк — эрудированного, культурного, либерального, но также вовлеченного в войну, в которой сами идеи были оружием — всего этого было достаточно, чтобы поставить под вопрос, за какую нацию и общество он боролся, чтобы защитить», — пишет Андерсон. В конце концов, Берк в отчаянии покинул агентство в 1955 году и устроился на работу генеральным директором цирка братьев Ринглинг.