II. Походы князя Святослава на Волгу. Легендарные полководцы древности. Олег, Добрыня, Святослав

II. Походы князя Святослава на Волгу. Легендарные полководцы древности. Олег, Добрыня, Святослав

ВикиЧтение

Легендарные полководцы древности. Олег, Добрыня, Святослав
Копылов Н. А.

Содержание

II. Походы князя Святослава на Волгу

Поход на вятичей

Походы Святослава на Волгу объяснялись несколькими причинами. Главным геополитическим противником Руси в тот момент являлась Хазария. Во-первых, она долгое время (с VII по IX в.) брала регулярную дань с южного и восточного края восточнославянского мира: с древлян, северян, полян, вятичей. Вятичи, как мы узнаем из ПВЛ, и к 964 г. оставались данниками хазар, а прочих освободили от дани еще Аскольд с Диром и основатель Киевской державы новгородский князь Олег. Однако хазары не готовы были так просто отказаться от прежнего обычая. Кроме того, они, являясь крупнейшим соперником Византии в торговых делах, мешали русско-византийской торговле — основе всех торговых предприятий Руси на пути «Из варяг в греки». Все это должно было толкать правителей Киевской Руси на войны с хазарами. Такие войны и шли с переменным успехом при Олеге и Игоре.

Кстати, последнее до походов Святослава столкновение русов с хазарами оказалось неудачным. В 941 г. на Волге, в тюркских пределах, стране волжских булгар, хазар и буртасов, погибла рать князя Игоря. Как истинный сын своего времени, Святослав должен был помнить о священном долге мстителя за обиды отца. Историкам остается лишь гадать, какой резон — жажда мести или помысел о контроле над Великим Волжским торговым путем были важнее для Святослава при проработке им замысла удара по Хазарии. С военной стратегической точки зрения его план оказался примером совершенства. Святославу всегда будут присуще наступательные действия. Однако в 964 г. он отказался от прямого удара по Хазарии через Волго-Донское междуречье, выбрав обходной маневр.

Он двинулся на северо-восток. Поднявшись по реке Десне, Святослав перетащил свои ладьи в верховья Оки и оказался в земле вятичей.

Вятичи были воинственным союзом племен, при этом они являлись наиболее «первобытными» среди восточных славян. Придя некогда под предводительством легендарного Вятки с запада (с земель, ставших в будущем Польшей), вятичи в непроходимых лесных дебрях с суровыми природно-климатическими условиями Волго-Окского междуречья потеряли навыки развитого земледелия. Вятичи стали жить, как и окрестные финно-угры, в основном промыслами: охотой, рыбной ловлей, собирательством. Они были не прочь напасть и ограбить оказавшихся в их владениях купцов и прочих заезжих путников. В свое время киевский князь Олег (880–912) принудил вятичей признать свое верховенство и обязал их платить Киеву дань. Однако сообразно родоплеменному менталитету вятичи на считали, что они часть Киевского государства. Они считали себя в личной зависимости от Олега, победителя их князей.

Со смертью Олега они посчитали свои отношения с Киевом законченными, и киевскому князю Игорю (912–945) пришлось мечом убеждать их в обратном. Со смертью Игоря история повторилась.

До 964 г. вятичи оказались независимыми, и Святослав отправился доказывать свое старшинство. Это было частью той великой внутренней политики по консолидации вокруг Киева всех восточнославянских племен, которую начал еще Олег, основатель Древнерусского государства, а завершит один из самых ярких князей периода расцвета единой Руси — Владимир Красное Солнышко (980 — 1015).

С точки зрения внешнеполитических намерений Святослава, воевать с Хазарским каганатом, оставив у себя в тылу непокорных и воинственных вятичей, данников, а, следовательно, и формальных союзников Хазарии, было рискованно.

Многочисленные полки Святослава объявились в землях вятичей в 964 г. Обе стороны проявили дипломатические способности. Вятичи не отважились воевать. А склонный все решать мечом Святослав на этот раз пошел на переговоры. Он не стал требовать с вятичей дани, как делали его предшественники. Киевский князь просто дал понять вятичем, что его война с хазарами освобождает их на время или навсегда от необходимости платить дань хазарам, и вятичи пропустили дружины Святослава через свои владения.

По Волге Святослав в 965 г. двинулся в Хазарию, которая не ожидала удара от Руси с севера.

972 – Гибель князя Святослава

972 – Гибель князя Святослава Походы Святослава современники князя сравнивали с прыжками барса: стремительными, бесшумными и разящими. По свидетельству тех же современников, Святослав был голубоглазым, пышноусым человеком среднего роста, он брил голову наголо, оставляя

2.16. Чаши, сделанные из отрубленных голов двух королевичей, сыновей Этцеля-Святослава — это рассказ об отрубленной голове князя Святослава, превращённой в чашу

2. 16. Чаши, сделанные из отрубленных голов двух королевичей, сыновей Этцеля-Святослава — это рассказ об отрубленной голове князя Святослава, превращённой в чашу «Старшая Эдда» сообщает следующий яркий факт. Оказывается, практически В ТО ЖЕ ВРЕМЯ, КОГДА БЫЛ УБИТ ГУНТЕР,

2.16. Чаши, сделанные из отрубленных голов двух королевичей, сыновей Этцеля-Святослава — это рассказ об отрубленной голове князя Святослава, превращенной в чашу

2.16. Чаши, сделанные из отрубленных голов двух королевичей, сыновей Этцеля-Святослава — это рассказ об отрубленной голове князя Святослава, превращенной в чашу «Старшая Эдда» сообщает яркий факт. Оказывается, практически В ТО ЖЕ ВРЕМЯ, КОГДА БЫЛ УБИТ ГУНТЕР, происходит

Походы Святослава

Походы Святослава Под 964 годом в Начальной части всех наших полных летописей написано про Святослава: «…И так ходил на реку Оку и на Волгу и наткнулся на вятиков (вятичей) и сказал вятикам: „кому даете дань?“ Они же ответили: казарам дань даем по шьлягу от орала». Очень

Походы Святослава

Походы Святослава Под 964 годом в Начальной части всех полных летописей написано про Святослава: «… И так ходил на реку Оку и на Волгу и наткнулся на вятиков (вятичей) и сказал вятикам: «кому даете дань?» Они же ответили: казарам дань даем по шьлягу от орала».Очень интересная

Глава 4 ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА

Глава 4 ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА  После смерти князя Игоря власть в Киеве перешла к его вдове Ольге, ставшей регентшей при малолетнем князе Святославе. В 957 г.[6] Ольга с большой свитой и охраной отправилась в Константинополь. Русская княгиня была принята императором Константином

Глава 3 Завоевательные походы русского Македонского князя Святослава Игоревича

Глава 3 Завоевательные походы русского Македонского князя Святослава Игоревича Кто — еще до сражения — побеждает предварительным расчетом, у того шансов много; кто — еще до сражения — не побеждает расчетом, у того шансов мало. У кого шансов много — побеждает; у кого

Походы Святослава

Походы Святослава Если кому-то из первых князей и суждено было сравняться славой с Олегом Вещим или Олдом, то разве что Святославу, получившему именование Храброго. «Когда Святослав вырос и возмужал, – пишет летопись, – стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был,

Глава 11 Кто убил князя Святослава?

Глава 11 Кто убил князя Святослава? Далее летопись повествует нам, что после заключении мира, князь Святослав благополучно достиг устья Днепра и на ладьях отправился к порогам. Воевода Свенельд говорил ему:»Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги».Но

Глава 3 Завоевательные походы русского Македонского князя Святослава Игоревича

Глава 3 Завоевательные походы русского Македонского князя Святослава Игоревича Кто – еще до сражения – побеждает предварительным расчетом, у того шансов много; кто – еще до сражения – не побеждает расчетом, у того шансов мало. У кого шансов много – побеждает; у кого

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА Глава 1 НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ И В ПРИАЗОВЬЕ Летописный образ князя Святослава и исторические реалии  С 965/966 г. для Святослава началась кочевая жизнь князя-изгоя, опоэтизированная летописцем в известном фрагменте Повести временных лет:

Походы Святослава на вятичей, касогов, хазар

Походы Святослава на вятичей, касогов, хазар  Оставив Киев, Святослав вместе с верной ему языческой дружиной прибыл в «русский» Крым (восточную Таврику), ставший операционной базой всех его последующих военных предприятий.Под 964 г. летопись кратко сообщает: «И иде

III. Дунайские походы Святослава

III. Дунайские походы Святослава «Дипломатические игры» вокруг Дунайской Болгарии В 967 г.

византийский император Никифор Фока прислал в Киев своего посла знатного патриция Калокира. Богато одарив князя и его приближенных, император, судя по всему, предлагал Святославу за

26. ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА

26. ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА В летописи сохранился рассказ о походах Святослава, в котором дается и характеристика военных приемов этого князя. Здесь приводится текст летописи по Лаврентьевскому списку («Повесть Временных лет» по «Лаврентьевскому списку», СПБ 1910).КНЯЗЬ

29. ДУНАЙСКИЙ ПОХОД – ГЕНИАЛЬНОЕ ПРОЗРЕНИЕ КНЯЗЯ СВЯТОСЛАВА!

29. ДУНАЙСКИЙ ПОХОД – ГЕНИАЛЬНОЕ ПРОЗРЕНИЕ КНЯЗЯ СВЯТОСЛАВА! Мать Святослава княгиня Ольга была мудрой правительницей. Но сын оказался мудрее матери!Чем же привлек Дунай Святослава?О походе Святослава на Дунай наши историки вспоминают вскользь. Их более интересуют

31 Дунайский поход – гениальное прозрение князя Святослава!

31 Дунайский поход – гениальное прозрение князя Святослава! Мать Святослава княгиня Ольга была мудрой правительницей. Но сын оказался мудрее матери!Чем же привлек Дунай Святослава?О походе Святослава на Дунай наши историки вспоминают вскользь. Их более интересуют его

Походы князя Святослава. Часть 2: sergeytsvetkov — LiveJournal

Рывок на Балканы

I

Вторжение Святослава в Болгарию вызвало раскол среди болгарской знати. Вокруг русского князя сплотились все те, кто был недоволен провизантийской политикой царя Петра. В их лице Святослав приобрел твердую опору в завоеванных областях.

Во внутренних районах Болгарии у Святослава тоже было немало сторонников. Поэтому Петр, все больше терявший поддержку у своих подданных, обратился за помощью к императору Никифору, в надежде, что та рука, которая вызвала русские полчища из скифской полунощи, сможет и загнать их обратно. Осенью 969 г. болгарские послы встретились с Никифором, «умоляя его», по словам Льва Диакона, «как можно скорее прийти к ним на помощь, отвратить повисшую над их головами секиру тавров и обезвредить ее».

Никифор и сам видел, что низведенная до ничтожества Восточная Болгария царя Петра уже не представляет угрозы для Византии. Теперь главная опасность исходила от Западной Болгарии, правитель которой, Никола Шишман, занял откровенно враждебную империи позицию. Беспокойство у василевса вызывал также Святослав, внезапно превратившийся из мелкого князька в могущественного государя. К тому же, как пишет Лев Диакон, до Никифора дошел слух, что «окончательно уклонившийся от истинного пути патрикий Калокир… вышел из-под его власти» и будто бы подбивает русского князя помочь ему овладеть ромейским престолом. За это Калокир обещал Святославу «огромные, несказанные богатства из царской сокровищницы». Была ли то правда, или против Калокира интриговали его завистники, доподлинно неизвестно; но при византийском дворе не было принято пропускать мимо ушей подобного рода предостережения. В этой ситуации Никифору показалось полезным поддержать Петра против русов и Шишмана. Однако, пока шли переговоры, Петр тяжело заболел и добровольно оставил престол, удалившись в монастырь (умер он 30 января 970 г. ). Тогда Никифор вернул свободу его сыновьям, Борису и Роману, которых с 963 г. удерживал в Константинополе, и отослал их в столицу Восточной Болгарии Великий Преслав. Старший сын Петра был провозглашен «василевсом болгар» под именем Бориса II.

В октябре 969 г. Никифор начал готовиться к войне со Святославом. Однако в разгар военных приготовлений в Константинополь пришла весть о захвате Антиохии войсками полководца Михаила Вурца (28 октября 969 г.). Казалось бы, это известие должно было обрадовать Никифора, но вместо этого император «впал в уныние и печаль». Дело было в том, что незадолго до этого в византийской столице распространилось поверье, будто василевс не переживет падения Антиохии; знатоки даже ссылались на письменное предсказание скорой смерти Никифора, сделанное неким монахом. Император был сильно смущен этими слухами. Наказав чрезмерно ретивого Вурца, он подверг и себя усиленным аскетическим упражнениям, при помощи которых надеялся отвести беду. Поход в Болгарию был отложен до лучших времен. Теперь Никифор думал только об обороне. По его приказу на стенах Константинополя были расставлены метательные орудия, а через бухту Золотого Рога протянута тяжелая железная цепь.

Как ни странно, нелепое пророчество сбылось, а народные ожидания оправдались. Двоюродный брат императора Иоанн Цимисхий, при участии обиженного Михаила Вурца и с благословения императрицы Феофано, опекунши малолетних братьев-императоров, составил заговор против Никифора. В ночь на 10 декабря 969 г. он был убит в своей спальне, после зверских издевательств. Цимисхий был провозглашен василевсом ромеев. По церковным понятиям того времени помазание на царство снимало с помазанника смертный грех убийства. Искупив таким образом вину перед Богом, Иоанн постарался оправдаться в глазах людей тем, что удалил Феофано в изгнание и наказал одного из своих сообщников — некоего Льва Валанта, который первым ударил мечом Никифора (впрочем, остальные заговорщики не пострадали).

В лице нового василевса империя приобрела выдающегося правителя. С воцарением Иоанна Византия вступила в пору наивысших военных успехов. Ему тогда шел 45-й год. В описании Льва Диакона он выглядел так: «Лицо белое, здорового цвета, волосы белокурые, надо лбом жидкие, глаза голубые, взгляд острый, нос тонкий, соразмерный, борода вверху рыжая и слишком суженная по сторонам, а внизу правильной формы и не подстриженная. Он был малого роста*, но с широкой грудью и спиной; в нем таилась гигантская сила, руки обладали ловкостью и непреодолимой мощью; геройская душа его была бесстрашна, непобедима и отличалась поразительной для такого маленького тела отвагой. Он один без боязни нападал на целый отряд и, перебив множество врагов, с быстротой птицы возвращался к своему войску, целый и невредимый. В прыганье, игре в мяч, метании копья и стрельбе из лука он превосходил всех своих сверстников. Говорят, что он выстраивал в ряд четырех скакунов и, птицей мелькнув над тремя из них, садился на последнего. Он так метко направлял дротик в цель, что тот пролетал через отверстие величиной в кольцо… Он клал кожаный мяч на дно стеклянной чаши и, пришпорив коня, проносился на полном скаку, ударяя по нему рукоятью копья так, что мяч подпрыгивал и устремлялся в воздух, чаша же оставалась совершенно целой и не двигалась с места. Он всех превосходил щедростью и богатством даров… Он был человеколюбив и ко всем обращался с открытым сердцем и лаской, расточая, подобно пророку, елей благотворительности; если бы паракимомен Василий не обуздывал его ненасытное стремление оказывать благодеяния согражданам, он очень скоро исчерпал бы всю императорскую казну на раздачи бедным. Но недостаток Иоанна состоял в том, что он сверх меры напивался на пирах и был жаден к телесным наслаждениям».

* На малорослость Иоанна намекает его прозвище Цимисхий — грецизированная форма армянского слова «туфля» (он происходил из армянской знати).

Положение Цимисхия на первых порах было незавидным. Многие провинции империи терзал голод, длившийся уже третий год, арабы собирались отнять у ромеев Антиохию, а в Малой Азии полководец Варда Фока, племянник Никифора, поднял восстание против узурпатора престола.

Ухудшилась и обстановка на Балканах. По сообщению арабского историка Яхьи, «и дошло до Цимисхия, что русы, с которыми Никифор заключил мир и условился насчет войны с болгарами, намереваются идти на него и воевать с ним и мстить ему за [убиение] Никифора». Примерно в том же духе пишет о намерениях Святослава Скилица: «А народ росов… не помышлял более о возвращении домой. Пораженные прекрасным расположением местности, росы разорвали договор, заключенный с императором Никифором, и сочли за благо остаться в стране и владеть ею». Сама логика развития событий толкала Святослава к тому, чтобы вслед за присоединением Добруджи попытаться захватить и Восточную Болгарию. Особенно побуждал его к этому Калокир, который, по сведениям Скилицы, именно в это время открыто заявил о своих притязаниях на ромейский престол, говоря, «что если он будет провозглашен ими [русами] императором ромеев, то отдаст им Болгарию, заключит с ними вечный союз, увеличит обещанные им по договору дары и сделает их на всю жизнь своими союзниками и друзьями». Насильственная смена правительства в Константинополе была удобным поводом к тому, чтобы отбросить в сторону все прежние договоренности.

II

Поход на Балканы 970 г. был спланирован Святославом с учетом опыта похода князя Игоря против Византии в 944 г. Святослав вступил в Восточную Болгарию во главе широкой коалиции. К своему войску, состоявшему из личной дружины, ополчения Русской земли и отрядов черноморских русов, он присоединил верных ему болгар. А поскольку вести сухопутную войну было немыслимо без участия конницы, Святослав заключил союз с печенегами и венграми. Договор с последними, согласно В. Н. Татищеву, даже был скреплен династическим браком: Святослав взял в жены венгерскую княжну.

Летом 970 г. союзное войско, насчитывавшее не менее 20–30 тысяч человек, подступило к Великому Преславу. Битва с армией Бориса II произошла под стенами города. Сражение было упорным. «И излезоша болгаре на сечю противу Святославу, — говорит Повесть временных лет, — и бысть сеча велика, и одолеваху болгаре; и рече Святослав воем своим: «уже нам пасти зде; потягнем мужескы и крепко, братие!» И к вечеру одоле Святослав, и взять град копием…» Борис II и Роман попали в плен. Святослав оставил Борису его царские регалии и не прикоснулся к царской сокровищнице. Этот факт свидетельствует о том, что Святослав не ставил себе целью разрушение болгарской государственности, дабы не настроить против себя население Болгарии. Скорее всего, он собирался сохранить за Борисом II номинальную власть на условиях его даннической зависимости от Руси.

Оставив Бориса и Романа в почетном плену под охраной русского гарнизона, Святослав двинулся вглубь страны, «воюя и грады разбивая, иже стоят и до дняшнего дня пусты». Русское войско прокатилось по Восточной Болгарии, как пылающая головня по сжатой ниве. Особенно сильному разгрому подвергся Филиппополь (Пловдив). По словам Льва Диакона, Святослав, с боя взяв этот город, «со свойственной ему бесчеловечной свирепостью посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей». Количество жертв террора было, конечно, непомерно раздуто молвой (Лев Диакон в этом месте своего сочинения признается, что пользуется дошедшими до него слухами), но Филиппополь после нашествия Святослава действительно обезлюдел до того, что Иоанн Цимисхий несколькими годами позже был вынужден переселить туда колонистов из других районов. Память о жестокости русов была жива в здешних местах еще и в XII в. (разорение Филиппополя, в частности, упоминает в своем историческом труде византийская принцесса Анна Комнина). Должно быть, репрессии обрушивались в первую очередь на ту часть болгарской знати, которая тяготела к союзу с Византией. Но, конечно, война задела самые широкие слои населения. Если Святослав, возможно, применял карательные меры обдуманно и избирательно, ибо имел ввиду прежде всего политическую цель — сломить национальное сопротивление болгар и привести страну к покорности, то печенеги и венгры, пришедшие в Болгарию за добычей, грабили всех без разбору.

Через несколько недель после вторжения вся Восточная Болгария оказалась в руках Святослава. Союзное войско остановилось у самой границы Византии. Цимисхий, занятый мятежом Варды Фоки и войной с арабами, почел за лучшее вступить в переговоры со Святославом. «И вот [Иоанн] отрядил к нему послов, — пишет Лев Диакон, — с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору, покинув Мисию [Болгарию], которая принадлежит ромеям…» Но «Сфендослав очень гордился своими победами над мисянами; он уже прочно овладел их страной и весь проникся варварской наглостью и спесью… Ромейским послам Сфендослав ответил надменно и дерзко: «Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами»». Слова Святослава, заставляющие вспомнить аналогичную угрозу болгарского царя Симеона, который в свое время намеревался полностью очистить от византийцев Балканский полуостров, позволяют предположить, что русский князь чувствовал за спиной поддержку значительной части болгарского общества, настроенной на то, чтобы при помощи русов вернуть Болгарии былую славу. Армянский историк XI в. Степанос Таронский в своей «Всеобщей истории» даже представил дело так, что именно болгары «при помощи рузов вышли против Кир-Жана [Цимисхия]». И византийские писатели волей-неволей свидетельствуют, что, несмотря ни на какие репрессии, болгары видели в Святославе своего вождя. Лев Диакон в одном месте своей «Истории» заметил, что множество болгар помогало русам из ненависти к ромеям, считая последних виновниками нашествия русов на их землю. А Скилица прямо говорит, что болгары объединились с русами «для общего дела». Наиболее яростные противники Византии из числа болгар оставались со Святославом до самого конца.

Получив надменный ответ Святослава, Цимисхий вновь направил к нему послов. На этот раз император указал, что Византия и Русь связаны договором дружбы 944 г., и напомнил сыну Игоря печальные последствия забвения клятвенных обещаний: «Полагаю, что ты не забыл поражения отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды». В конце послания Иоанн предложил Святославу добром покинуть Болгарию, грозя в противном случае выгнать его силой.

«Это послание, — говорит Лев Диакон, — рассердило Сфендослава, и он, охваченный варварским бешенством и безумием, послал такой ответ: «Я не вижу никакой необходимости для императора ромеев спешить к нам; пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну — мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот Византия [Константинополя] и возведем вокруг города крепкие заслоны, а если он выйдет к нам, если решится противостоять такой беде, мы храбро встретим его и покажем ему на деле, что мы не какие-нибудь поденщики, добывающие средства к жизни трудами рук своих*, а мужи крови**, которые оружием побеждают врага. Зря он по неразумию своему принимает росов за изнеженных баб и тщится запугать нас подобными угрозами, как грудных младенцев, которых стращают всякими пугалами»».

* Во второй половине Х в. византийская армия комплектовалась в основном из крестьян.

** Тут Лев Диакон, разгорячась, заставляет Святослава цитировать Библию (Вторая книга Царств, XVI, 7–8).

Скилица сообщает о ходе русско-византийских переговоров 970 г. гораздо сдержаннее, без сочинения драматических монологов: «…росы рассматривали Болгарию как свою военную добычу и дали послам Цимисхия, который обещал заплатить все, обещанное им Никифором, ответ, преисполненный варварской хвастливостью; ввиду этого стало необходимо решить дело войной». Еще более лаконична Повесть временных лет: «И посла [Святослав] к греком глаголя: «хочю на вы ити и взяти град ваш″».

Основные силы византийской армии были задействованы в Малой Азии против Варды Фоки и арабов. Поэтому весть о неминуемой войне с русами вызвала в Константинополе панику. По известию анонимного трактата «Древности Константинополя» (около 995 г.), жители столицы решили, что сбывается древнее пророчество «о последних днях города, когда росы будут готовы разрушить этот город», начертанное на цоколе конной статуи, стоявшей на площади Тавра. На Цимисхия, еще ничем не проявившего себя, надеялись мало. Митрополит Иоанн Мелитенский (или некто, скрывшийся под его именем) написал эпитафию для надгробия Никифора Фоки с просьбой восстать из праха и защитить город, ибо

Армия русов грозит нам,

Племя скифское жаждет убийства,

Чужеземцы грабят твой город,

Чужеземцы, которых раньше

Лишь одна твоя статуя только

Пред вратами града Византия

Трепетать заставляла от страха.

Стремясь выиграть время, Цимисхий поручил Варде Склиру, родному брату своей покойной жены и опытному военачальнику, задержать продвижение врага к столице. В его распоряжение император предоставил спешно набранное во Фракии 12-тысячное войско.

Святослав направил против ромеев только часть своего войска, присоединив к нему болгар, венгров и печенегов. По сведениям Льва Диакона, «тавроскифов» было около 30 000 (Скилица называет невозможную цифру — 308 000 человек). Похоже, что сам князь не участвовал в этом походе. Ни Лев Диакон, ни Скилица, рассказывая об окончании кампании 970 г., не упоминают его имени и в то же время пишут, что венгры и печенеги «выступали отдельно», то есть действовали самостоятельно, чего наверняка не могло случиться, если бы Святослав лично предводительствовал войсками.

Союзники вторглись во Фракию и расположились лагерем под Аркадиополем, занятым войском Варды Склира.

Осаждавшие несколько раз пытались вызвать ромеев на битву под стенами города. Однако Варда, видя численное превосходство врага, терпеливо отсиживался за укреплениями. Он рассчитывал, что союзники, сочтя его поведение за трусость, в конце концов утратят бдительность. Так оно и случилось. Ограбив окрестности города, осаждавшие в презрении «разбрелись кто куда, стали разбивать лагерь как попало и, проводя ночи в возлияниях и пьянстве, в игре на флейтах и кимвалах, в варварских плясках, перестали выставлять надлежащую стражу и не заботились ни о чем необходимом» (Скилица).

Тем временем Варда внимательно наблюдал за противником. Улучив удобный момент, он вывел свое войско из города и выслал вперед конный отряд под началом Иоанна Алакаса. Его задачей, как пишет Скилица, было выведать расположение врага, напасть на него и, «сражаясь, обратиться в притворное бегство, но не бежать во весь опор, отпустив поводья и сломя голову, а отступать в строю, медленно и где только возможно поворачиваться к противнику, биться с ним и поступать так до тех пор, пока он не будет завлечен к скрытым в засадах отрядам, а тогда расстроить ряды и бежать без всякого порядка». Остальное войско Варда разделил на три части: одну поставил в центре, а двум другим приказал скрыться по обеим сторонам фаланги в ближайших лесах и атаковать, когда раздастся трубный сигнал.

Продвигаясь наудачу в расположение осаждавших, Алакас наткнулся на лагерь печенегов. Как и было задумано, ромеи стали медленно отступать, а печенеги, высыпав из лагеря, понеслись им вослед. Отбиваясь от степняков, Алакас подвел свой отряд к условленному месту, где по его сигналу ромеи бросились врассыпную. Печенеги принялись гоняться за ними. Внезапно на поле боя появилась фаланга Варды, а в тылу у печенегов показались засадные отряды ромеев. Окруженные со всех сторон, печенеги были почти полностью истреблены.

Пока печенежская орда гибла под ударами ромейских мечей и копий, оставшиеся союзники успели построиться в боевой порядок. Переднюю линию образовала болгаро-венгерская конница, позади которой сомкнула щиты пешая русская «стена» (фаланга). Как только с печенегами было покончено, Варда без промедления напал на болгар и венгров. Во время отчаянной схватки он едва не погиб. «Уже шло сражение, и с обеих сторон гибли храбрейшие воины, — рассказывает Лев Диакон. — И тут, говорят, какой-то скиф, кичась своей силой и могучестью тела, вырвался вперед из окружавшей его фаланги всадников, подскакал к Варде и ударил его мечом по шлему. Но удар был неудачным: лезвие меча, ударившись о твердь шлема, согнулось и соскользнуло в сторону. Тогда патрикий Константин, брат Варды, юноша, у которого едва пробивался пушок на подбородке, но который был огромного роста и непобедимой, непреодолимой силы, извлек меч и набросился на скифа. Тот устрашился натиска Константина и уклонился от удара, откинувшись на круп лошади. Удар пришелся по шее коня, и голова его отлетела в сторону; скиф же рухнул с конем на землю и был заколот Константином». Несколько иначе передает этот случай Скилица: по его словам, Варда сам разрубил напавшего на него «скифа» пополам, а Константин прикончил другого вражеского всадника, находившегося рядом.

Через какое-то время союзная конница дрогнула и оставила поле битвы, укрывшись позади пешей «стены». Ромеи набросились на русов, и сражение разгорелось с новой силой. Победа несколько раз клонилась то на одну, то на другую сторону. Наконец, русы «завопили, сломали свой строй и обратились в бегство» (Лев Диакон). Ромеи преследовали разбежавшихся союзников до позднего вечера, покрыв равнину их мертвыми телами. Лев Диакон, как обычно преувеличивая, пишет об истреблении «более двадцати тысяч скифов». По сведениям Скилицы, «число пленных превысило количество убитых, и все захваченные, за немногими исключениями, были изранены». Потери Варды оба византийских историка напротив, сильно занизили: ромеи будто бы потеряли не то 25, не то 55 человек. Вместе с тем они косвенным образом дали понять, что победа досталась ромеям недешево. По словам Льва Диакона, в войске Варды «много [человек] было ранено и еще больше пало коней». Скилица пишет, что почти все ромейские воины получили ранения.

Продолжение статьи читайте в моём цикле исторических материалов https://sponsr.ru/1000_let_rossia/12765/Pohody_knyazya_Svyatoslava_CHast_2/

Подписка открывает доступ к архиву. Оформив годовую подписку, вы получаете скидку 20%, есть и другие интересные предложения.

Цикл Русское тысячелетие Х—ХХ обновляется не реже двух раз в неделю, материалы выкладываются в виде подкаста и иллюстрированной текстовой расшифровки.

Подписывайтесь, читайте/слушайте, комментируйте!

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

Звякнуть копеечкой в знак одобрения и поддержки можно через

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

ЮMoney (Яндекс) 41001947922532

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

Великий князь Святослав — Эрик Шумахер

Мужественный правитель или безрассудный вождь?

В сегодняшней публикации фигурирует великий князь Святослав (Святослав I Игоревич), правитель Русского царства (Киевская Русь) с 945 по 972 год нашей эры. Это очаровательная фигура, которая широко представлена ​​в моем романе «Мечи Сигурда ». Он смелый и агрессивный. Вождь воина. Но переступил ли он границы и заплатил ли цену за свою смелость?

Ранние годы жизни Святослава Иллюстрация Святослава Федора Солнце

Великий князь Святослав — сын Игоря и Ольги Киевских и внук одного из отцов-основателей Киевской Руси Рюрика. Мало что известно о его воспитании, за исключением того, что его наставником был «варяг» (скандинавский воин). Современные исследователи считают, что имя Святослав является переводом древнескандинавского имени Свейнальд или Свенельд. Отец Святослава, Игорь, был убит восточнославянским племенем, известным как древляне, около 9 г. н.э.45 при сборе с них дани. Его мать, Ольга, отомстила за своего мужа самым ужасным образом, а затем правила в качестве регента в Киеве (древнескандинавское: Kønugarðr), пока Святослав не достиг совершеннолетия (ок. 963 г. н.э.).

Внешность и личность Святослава

О большинстве персонажей я пытаюсь почерпнуть все, что могу, из исторических текстов, но в случае с великим князем Святославом он подробно описан современником Львом Диаконом, присутствовавшим на встрече между Святослав и Иоанн I Цимисхий у стен Драстара, старой римской крепости на Дунае. По словам Льва, Святослав был светлоглазым мужчиной среднего роста, но крепкого телосложения, с лысой головой и тонкой бородой, густыми усами и пейсами, чтобы показать его благородство. Он предпочитал одеваться в белое и носил одну большую золотую серьгу с карбункулом и двумя жемчужинами.

Согласно Primary Chronicle , в своих экспедициях он не брал с собой ни фургонов, ни котлов и ел полоски конины, дичи или говядины, поджаривая их на углях и раскаленных камнях. Он отказался от палатки, предпочитая спать на одеяле с седлом под головой.

Походы Святослава

Великий князь Святослав как правитель, похоже, не имел терпения для управления. Он предпочитал компанию своих воинов и провел большую часть своей жизни в войне, расширяя свое богатство и свое королевство.

Его самым большим успехом было завоевание Хазарии, которая на протяжении веков была одним из сильнейших государств региона. Считается, что Святослав был заинтересован в снятии хазарского владения с Волжским торговым путем, потому что хазары взимали пошлины с товаров, перевозимых по этой реке. Святослав разрушил хазарский город Саркел около 965 г. н.э., а затем разграбил хазарскую столицу Атиль. Уничтожение хазарской имперской власти проложило Киевской Руси путь к доминированию на торговых путях с севера на юг через степь и через Черное море, пути, которые раньше были основным источником дохода для хазар.

Красный: Киевская Русь в начале правления Святослава. Оранжевый: растущее царство Святослава в 972 году нашей эры

В 967 или 968 году нашей эры византийский император Никифор убедил Святослава помочь византийцам в войне против Болгарии. Заплатив Святославу 15 000 пудов золота, великий князь отправился в плавание с войском в 60 000 человек, в том числе тысячами печенежских наемников. Святослав победил болгарского правителя Бориса II и занял всю северную Болгарию. Опасаясь растущей мощи Руси, византийцы затем подкупили печенегов, чтобы они напали и осадили Киев, где Ольга осталась с тремя сыновьями Святослава.

Входит Олаф Трюггвасон, главный персонаж моей второй серии. В настоящее время об Олафе Трюггвасоне ничего не известно, кроме того, что он мог быть в Киевской Руси. Поэтому вполне вероятно, что он мог быть при осаде Киева. Как бы то ни было, один из полководцев Святослава выручил осажденный город, и Святослав отказался ослабить контроль над северной Болгарией. Впоследствии его отношения с византийцами рухнули.

ПОЛУЧАЙТЕ ПОХОЖИЕ ИСТОРИИ НА ВАШ ВХОДЯЩИЙ ЯЩИК. ПРОВЕРЬТЕ ЗДЕСЬ.

Святослав выходит за рамки

Уверенный в своей растущей силе и царстве, великий князь Святослав снова вторгся в Болгарию в 969 или 970 году нашей эры. Перед отъездом он разделил свое царство на три части, каждая из которых находилась под властью одного из его сыновей. . Его младшему сыну, Владимиру, был отдан Новгород и северная область вокруг него.

Мечи Сигурда на Амазонке

Во главе огромной армии, в которую входили печенеги и вспомогательные отряды мадьяр, Святослав вторгся в Болгарию, а затем двинулся (может быть, по глупости?) на Константинополь. Византийцы нанесли ответный удар, отбросив русов через горы в Адрианополе и снова нанеся им поражение в битве при Аркадиополе. Русы отступили к старой римской крепости и городу Доростолон (древнеболгарский: Драстар), где византийцы (при поддержке разгневанных болгар) осаждали их в течение 65 дней. После окончательного поражения в битве за стенами Доростолона Святослав с остатками осажденного войска отплыл обратно в Киевскую Русь.

Смерть Святослава

Считается, что великий князь встретил свою смерть на пути в Киев, став жертвой печенегской засады у Днепровских порогов. Легенда гласит, что печенежскому хану Куре византийцы заплатили за убийство Святослава и что хан, благополучно завершив свое кровавое дело, сделал из черепа Святослава чашу для питья. Так заканчивается рассказ об этом заносчивом, эксцентричном, храбром, безрассудном князе Руси. Надеюсь, вам понравился этот пост. Как всегда, пожалуйста, оставляйте любые комментарии ниже. Если вы хотите посмотреть, как я изобразил образ Святослава, посмотрите Мечи Сигурда .

Зарегистрироваться

Зарегистрируйтесь, чтобы ежемесячно получать новые сообщения в блоге и другой бесплатный контент!

«Слово о полку Игореве» Владимира Набокова — Электронная книга

Электронная книга123 страницы1 час

Рейтинг: 4 из 5 звезд

4/5

()

XII век второстепенным князем в земле Руси, чтобы победить, вопреки превосходящим силам, могущественный союз на соседней территории.

Анонимный поэт, описавший это приключение, вложил беспрецедентную метафорическую ловкость, наблюдательность и завораживающие образы в скудный и сильный рассказ об обреченной кампании. Оригинальная рукопись, обнаруженная в конце 18 века и получившая лишь узкое распространение, была уничтожена во время пожара, что привело к бесконечным спорам о происхождении и подлинности дошедших до нас версий. Она же легла в основу оперы Бородина «Князь Игорь». В переводе Владимира Набокова стихи, составляющие «Слово о полку Игореве», представлены в оригинальной рифмовке и размере, а обширные аннотации Набокова освещают все аспекты текста.

Пропустить карусель

Автор

Владимир Набоков

Владимир Набоков (Сан-Петербург, 1899 – Монтрё, 1977), uno de los extraordinarios escritores del siglo XX, nació en elica seno de una acomodada famida. В 1919 году, a consecuencia de la Revolución Rusa, leaveó su país para siempre. Tras estudiar en Cambridge, se instaló en Berlin, donde empezó a publicar sus novelas en ruso con el seudónimo de V. Sirin. В 1937 году он перешел в Париж, а в 1940 году — в лос-Эстадос Унидос, донде-фью-профессор литературы в различных университетах. Ан 1960, gracias al gran éxito trade de Lolita, pudo leavear la docencia, y poco después se trasladó a Montreux, donde residió, junto con su esposa Véra, hasta su muerte. En Anagrama себе ле ха dedicado уна «Biblioteca Nabokov» дие recoge уна amplísima muestra де су таланто повествования. En «Compactos» se han publicado los siguientes títulos: Mashenka, Rey, Dama, Valet, La defensa, El ojo, Risa en la oscuridad, Desesperación, El hechicero, La verdadera vida de Sebastian Knight, Lolita, Pnin, Pálido fuego, Habla , memoria, Ada o el ardor, Invitado a una decapitación y Barra siniestra; La dádiva, Cosas Transparentes, Una belleza rusa, El original de Laura y Gloria pueden encontrarse en «Panorama de narrativas», mientras que sus Cuentos completos están incluidos en la colección «Compendium». Contundentes Opiniones, por su parte, ha aparecido en «Argumentos».

Связанные категории

Skip Carousel

Обзоры для Песни Игорской кампании

Рейтинг: 4 из 5 звезд

4/5

18 Ratings. Nabokov

Copyright

Это издание впервые опубликовано в США в 2003 г. издательством

Ardis Publishers

141 Wooster Street

New York, NY 9012 NY0009

[для индивидуальных заказов, оптовых и специальных продаж обращайтесь по телефону [email protected]]

НЬЮ-ЙОРК:

Авторские права © 1960 Владимир Набоков

Авторские права © возобновлено 1988 Верой Набоковой и Дмитрием Набоковым

9 Все права защищены .

Никакая часть данной публикации не может быть воспроизведена или передана в любой форме или любыми средствами, электронными или механическими, включая

фотокопирование, запись или любую известную в настоящее время систему хранения или поиска информации

или быть изобретенным без письменного разрешения издателя, за исключением

рецензентом, который желает процитировать краткие отрывки в связи с рецензией

, написанной для включения в журнал, газету или передачу.

ISBN 978-1-46830-210-3

Содержание

Copyright

WordEword

Индекс

.0104

The Song of Igor’s Campaign, Igor Son of Svyatoslav and Grandson of Oleg

Notes to Foreword

Commentary

FOREWORD

1

According to the annals ¹ of Киевская Русь, четыре земских князя с престольными городами на реках Десне и Сейме, восточнее Чернигова, выступили во вторник, 23 апреля 1185 г., в степи за рекой Донец для борьбы с куманами. Четверо князей были: Игорь², руководитель экспедиции; его брата Всеволода3; их племянника Святослава; и маленького сына Игоря Владимира. 1183 г. — двоюродным братом Игоря, Святославом III. ⁷ Игорь был движим духом опрометчивого подражания, предприняв собственную экспедицию, не посоветовавшись со старшим князем.

Конные войска Игоря, двигаясь неторопливо в общем юго-восточном направлении, за девять дней преодолели расстояние около 250 верст между престольным городом Игоря, Новгородом-Северском, и рекой Донец. Они продолжали путь на юг, через дубовые заросли и сосновые пустоши, между Донцом и Осколом. В степях примерно в 80 милях к югу от слияния этих двух рек, примерно в 400 милях от Новгорода-Северска, они столкнулись с куманами. В воскресенье, 12 мая, после трехдневных боев армия четырех князей была полностью разбита. Они попали в плен к четырем разным ханам ⁸ и развезли по четырем разным лагерям. В течение следующих месяцев куманы вторглись на территорию России между реками Сула и Сейм и отступили с богатой добычей.

После как минимум одного года плена Игорю удалось бежать. Тем временем молодой Владимир в году своего -го места заключения женился на дочери хана Кончака. Владимир вернулся в Россию с женой и ребенком к осени 1187 г., и разумно предположить, что его дядя Всеволод также был к тому времени освобожден. Четвертый член экспедиции, по-видимому, погиб в плену.

Шесть столетий спустя, около 1790 года, граф Алексей Мусин-Пушкин, собиратель древностей и высокопоставленный член Синода, имел исключительную удачу приобрести некоторую партию старинных рукописей. Его агент (имя которого никогда не разглашалось) купил их — так утверждал граф в 1813 году — у архимандрита Иоила ( Иоил ‘), человека культуры и любителя словесности : он управлял Спасо-Ярославским монастырем до 1788 года, когда он был превращен в архиерейский дом ( архиерейский дом ). После роспуска монастыря Иоиль впал в нищету и был рад тому, что таинственный уполномоченный Мусина купил у него рукописи, принадлежавшие расформированной обители. Среди них был великолепный литературный шедевр, наполовину поэма, наполовину речь, отныне известная как Слово о полку Игореве , ⁹ «Слово о полку Игореве». Она была переплетена вместе с несколькими другими рукописями в томе с пометкой 9.0196 №. 323 , где он занял пятое место.¹⁰ Его текст представлял собой массу более или менее слитных, часто сокращенных или незаконченных слов на глянцевой бумаге… довольно аккуратным почерком. ¹¹ Немного внутренних свидетельств, которые большинство ученых сегодня считают не инъекцией русского Макферсона, а естественным выдохом врожденной правды, заставляет предположить, что неизвестный автор песни сочинил ее весной или в начале лета 1187 г. ¹² Фактический текст, обнаруженный Мусиным, был, однако, гораздо более поздней перепиской, сделанной, как предполагается, в шестнадцатом веке, и не в Киеве, а, возможно, в Пскове, монастырским писцом, который не мог понять ряд старых слова и фразы, которые он, следовательно, испортил.¹³ При подготовке первого издания Мусин и два его соредактора (Бантиш-Каменский, директор Архива в Москве, и его помощник Малиновский) разделили слова (иногда неправильно), ввели современные пунктуации и довольно бессистемно разбивали текст на абзацы.¹⁴ Они также печатали насчет современная русская версия, изобилующая всевозможными неточностями, псевдоклассическими пересказами и вопиющими ляпами. Это первое издание «Слово о полку Игоревье, Игоря сина Святославля, внука Ольгова » («Слово о походе Игоря, Игоря, сына Святослава [и] внука Олега») вышло в Москве 5 декабря 1800 г. в томе под названием Ироическая песня ‘ | или | походы на половцов | Удельнаго князя Новогорода-Северского | Игорь Святославича ,| писанная | старинным русским языком | в исходе XII века | с переложением на потребляемое ниние наречье . | Москва | в Сенатской Типографии , | 1800 . (Богатырская песня о походе на куманов земского князя [удель-владелец, самостоятельный князь ] Новгород-Северского Игоря сына Святослава, написанная на древнерусском языке в конце XII века, с транспозиция в идиому, используемую сейчас).¹⁵

Драгоценная рукопись «Слово » погибла во время московского пожара 1812 года, когда дом Мусина сгорел дотла. Из исходного материала у нас есть только издание 1800 г. и апограф, который в 1795 или 1796 г. граф Мусин-Пушкин заказал для императрицы Екатерины II писец из рукописи. Настоящий Апограф (известный как Архивный , или Екатерининский, Список ), отличающийся лишь несколькими незначительными деталями от edition princeps , был обнаружен среди бумаг Екатерины более чем через шесть десятилетий историком Пекарским, опубликовавшим его в 1864 г. в Приложении 2 к тому V, 1862 г., Записок Императорской Академии Наук (Воспоминания Императорской Академии Наук).