Почему базаров сблизился с фенечкой: Базаров и фенечка анализ

Содержание

Образ и характеристика Аркадия Кирсанова, описание внешности и характера в цитатах

Аркадий Кирсанов является одним из центральных персонажей романа «Отцы и дети» Тургенева.

В этой статье представлен цитатный образ и характеристика Аркадия Кирсанова в романе «Отцы и дети»: описание внешности, характера героя, а также его отношений с Базаровым.

Смотрите:
— Краткое содержание романа
— Все материалы по роману «Отцы и дети»

Краткая характеристика Аркадия Кирсанова

Аркадий Николаевич Кирсанов – это молодой образованный дворянин, сын помещика Николая Петровича Кирсанова. Аркадию 23 года. Он только что окончил университет.

Молодой и неопытный Аркадий попадает под влияние хладнокровного нигилиста Евгения Базарова. Аркадий тоже «старается» быть нигилистом, следуя моде, но на самом деле в душе он является мягким, сентиментальным и великодушным человеком.

Аркадий и Базаров оба влюбляются в Анну Сергеевну Одинцову, но та не отвечает им взаимностью. Со временем Аркадий влюбляется в младшую сестру Одинцовой – Катю. Встретив любовь, Аркадий отказывается от глупых идей нигилизма и становится самим собой. Он и его наставник-нигилист Базаров отдаляются, их дружба постепенно сходит на нет.

Аркадий Кирсанов является другом главного героя романа, нигилиста Евгения Базарова. В романе «Отцы и дети» описывается, как Аркадий, закончив университет в Петербурге, привозит своего друга Евгения на каникулы к себе в гости в имение, где живут его отец и дядя:

«Это некто Базаров, мой приятель.» (Аркадий о Базарове, глава XIV)

«…дружба, которую я замечаю между вами и моим сыном, меня искренно радует.» (отец Базарова о дружбе Аркадия и Евгения Базарова, глава XXI)

Аркадий Кирсанов является потомственным дворянином, сыном помещика Николая Петровича Кирсанова:

«Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может.
..» (Базаров об Аркадии, глава XXVI)

Возраст Аркадия Кирсанова – 23 года:

«…недаром же мне и минул двадцать третий год…» (глава XXVI)

О внешности Аркадия известно следующее:

«Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.» (встреча отца и сына, глава I)

«– Ничего, ничего, – твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто.» (о шинели Аркадия, глава II)

«Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца…» (глава III)

У него звонкий юношеский голос:

«…говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий…» (глава II)

Аркадий является молодым человеком, «молоденьким мальчиком», «птенцом»:

«А главное, он молод, молод… не то, что мы с вами, Евгений Васильич. ..» (Одинцова об Аркадии, глава XXV)

«…так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца…» (глава III)

«Ах да! птенец этот!..» (Базаров об Аркадии, глава XXVII)

Стесняясь своего возраста, Аркадий старается казаться более взрослым мужчиной:

«…он ощущал небольшую неловкость, ту неловкость, которая обыкновенно овладевает молодым человеком, когда он только что перестал быть ребенком… <…> Он без нужды растягивал свою речь, избегал слова «папаша» и даже раз заменил его словом «отец», произнесенным, правда, сквозь зубы…» (глава IV)

Аркадий – образованный человек, он окончил университет в Петербурге:

«В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге…» (об отце Аркадия, глава I)

«…сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата*. ..» (глава I)

(*кандидат – лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен», первая ученая степень)

Аркадий не очень богат, но все же у его семьи есть некоторое состояние. По словам Базарова, Аркадий является хорошей партией для брака:

«…я и не богат…» (Аркадий о себе, глава XXVI)

«Партия во всех отношениях хорошая; состояние у Кирсанова изрядное…» (глава XXVI)

Судя по всему, Аркадий является веселым, жизнерадостным человеком:

«…весело отвечая на отцовские ласки…» (глава II)

«Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца…» (глава III)

Аркадий является умным молодым человеком, по мнению Одинцовой:

«Но теперь я его лучше узнала и убедилась, что он умен…» (глава XXV)

Судя по всему, Аркадий является ленивым человеком. Закончив университет, он не находит себе особых занятий или целей в жизни и ничем не занимается (сибаритствует) в отличие от своего трудолюбивого друга Базарова:

«Меня зовут Аркадий Николаич Кирсанов, – проговорил Аркадий, – и я ничем не занимаюсь…» (глава XIII)

«…Аркадий сибаритствовал, Базаров работал…» (глава X)

Он является робким молодым человеком:

«Ты робеешь, мало на себя надеешься…»(глава XXI)

«…Аркадий ощущал на сердце некоторую робость…» (глава XIV)

«…он робел и терялся, когда оставался с ней наедине; и она не знала, что ему сказать: он был слишком для нее молод…» (глава XVII)

«…он почувствовал невольную робость…» (глава XXI)

«…робость овладевала им…» (глава XXII)

Аркадий – невинный, целомудренный молодой человек, по мнению Базарова. Целомудренному Аркадию не нравится, когда Базаров прямо обсуждает женское тело, в частности красивое тело Анны Одинцовой:

«Вот еще! Какой невинный!..» (Базаров о нем, глава XIV)

«– Этакое богатое тело! – продолжал Базаров. – Хоть сейчас в анатомический театр.

– Перестань, ради бога, Евгений! это ни на что не похоже.

– Ну, не сердись, неженка. Сказано – первый сорт.» (глава XV)

Аркадий является славным, но мягким человеком, по мнению Базарова:

«Ты славный малый; но ты все-таки мякенький…»(глава XXVI)

Аркадий – человек с нежной душой, «неженка» и «размазня», по мнению Базарова:

«Ты нежная душа, размазня, где тебе ненавидеть!..» (глава XXI)

«Ну, не сердись, неженка…» (глава XV)

Аркадий является «ручным» существом в отличие от его «хищного» друга Базарова, по мнению Кати Локтевой:

«– Как вам сказать… Он хищный, а мы с вами ручные.

– И я ручной?

Катя кивнула головой.» (глава XXV)

Аркадий является эмоциональным человеком, но, объявив себя нигилистом, он пытается казаться хладнокровным и старается скрывать свои чувства:

«Он в душе очень обрадовался предложению своего приятеля, но почел обязанностию скрыть свое чувство. Недаром же он был нигилист!..» (глава XI)

Он способен плакать, когда его переполняют чувства:

«Он чувствовал, что слезы приступали к его глазам…» (глава XVII)

«..«Жаль и Кати!» – шепнул Аркадий в подушку, на которую уже капнула слеза…» (глава XIX)

«…Аркадий бросился на шею к своему бывшему наставнику и другу, и слезы так и брызнули у него из глаз…» (глава XXVI)

Он является великодушным человеком:

«…я сам пойду к ней, – воскликнул Аркадий с новым приливом великодушных чувств. ..» (глава V)

«Эге-ге! – спокойно проговорил Базаров. – Вот мы какие великодушные!..» (глава IX)

Он старается быть справедливым человеком:

«Надо быть справедливым, Евгений…» (глава VI)

«Во мне простое чувство справедливости заговорило, а вовсе не родственное, – возразил запальчиво Аркадий…» (глава XXI)

Аркадий Кирсанов считает себя развитым молодым человеком со свободными взглядами:

«Перестань, пожалуйста, – повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы.» (глава III)

Он придерживается модных, либеральных взглядов на крепостное право. За это Базаров называет его «мякеньким, либеральным баричем»:

«…но ты все-таки мякенький, либеральный барич…» (Базаров о нем, глава XXVI)

Аркадий Кирсанов любит природу, но, вступив в ряды нигилистов, он скрывает любовь к природе как что-то неприличное нигилисту:

«Какой зато здесь воздух! Как славно пахнет!. .» (глава III)

«…Катя обожала природу, и Аркадий ее любил, хоть и не смел признаться в этом…» (глава XVII)

Также он любит музыку. В частности он любит классическую музыку, Моцарта:

«А ты, Катя, – прибавила она, – сыграй что-нибудь Аркадию Николаевичу; он любит музыку…» (Одинцова об Аркадии, глава XVI)

«…Аркадий, хотя точно любил музыку, неохотно пошел за ней…» (глава XVI)

«– Вы какую музыку больше любите? – повторила Катя, не переменяя положения.

– Классическую, – тем же голосом ответил Аркадий.

– Моцарта любите?

– Моцарта люблю.» (глава XVI)

При этом Аркадий плохо танцует:

«Танцую, только плохо…» (Аркадий о себе, глава XII)

«. ..Аркадий танцевал плохо, как мы уже знаем, а Базаров вовсе не танцевал…»

Аркадий любит красиво говорить, что не очень нравится его другу Базарову:

«О друг мой, Аркадий Николаич! – воскликнул Базаров, – об одном прошу тебя: не говори красиво…» (глава XXI)

«Вот эта не упрекает меня за то, что я красиво выражаюсь…» (Аркадию нравится, что Катя не упрекает его за его красивые выражения, глава XXV)

Аркадий уважает и любит своего отца Николая Петровича Кирсанова. Молодой человек не осуждает своего отца-дворянина за то, что тот состоит в отношениях с крестьянкой Фенечкой (дворяне старались не афишировать такие межклассовые отношения). Напротив, молодой человек поддерживает выбор отца. По мнению Аркадия, отец должен жениться на Фенечке, так как у них есть общий ребенок:

«Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор…» (Аркадий – отцу, глава V)

«. ..Аркадий живо повернулся к отцу и звонко поцеловал его в щеку…» (глава V)

«– Я не с этой точки зрения почитаю отца неправым; я нахожу, что он должен бы жениться на ней.

– Эге-ге! – спокойно проговорил Базаров. – Вот мы какие великодушные! Ты придаешь еще значение браку; я этого от тебя не ожидал.» (глава IX)

Аркадий очень дорожит дружбой своего старшего товарища Евгения Базарова (в начале романа):

«– Пожалуйста, папаша, приласкай его. Я не могу тебе выразить, до какой степени я дорожу его дружбой.

– Ты недавно с ним познакомился?

– Недавно.» (Аркадий и отец, глава III)

Молодой и неопытный «мальчишка» Аркадий Кирсанов попадает под влияние своего старшего друга Базарова и перенимает от него идеи нигилизма, которые на самом деле ему чужды. Павел Петрович Кирсанов считает, что Базаров просто вбил неопытному Аркадию свои идеи, в которые тот слепо верит:

«– Сестра находилась тогда под его влиянием, так же, как и вы.

– Как и я! Разве вы замечаете, что я уже освободился из-под его влияния? (Катя и Аркадий о влиянии Базарова на самого Аркадия и на Анну Одинцову, XXV)

«Так, так. Сперва гордость почти сатанинская, потом глумление. Вот, вот чем увлекается молодежь, вот чему покоряются неопытные сердца мальчишек!» (Павел Петрович о влиянии Базарова на Аркадия, глава X)

«Это все ему в голову синьор этот вбил, нигилист этот. Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан…» (Павел Петрович о Базарове, глава X)

Аркадий называет себя нигилистом, как и его друг Базаров, но на самом деле он далек от нигилизма и по сути просто подражает Базарову:

«Я уже говорил вам, дядюшка, что мы не признаём авторитетов, – вмешался Аркадий…» (глава X)

Он восхищается, благоговеет перед своим «учителем» Базаровым (в начале романа):

«. ..Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на этот раз даже не улыбнулся…» (глава IX)

«Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит, ведь он чуть не молится на вас, полюбуйтесь. (Аркадий отворотился и нахмурился.)…» (глава X)

Он старается вести себя так же развязно, как и Базаров:

«Я нахожу, что Аркадий s’est degourdi*…» (Павел Петрович о нем, глава IV) (*стал развязнее (франц.))

«…с излишнею развязностью налил себе в стакан гораздо больше вина, чем самому хотелось, и выпил все вино…» (глава IV)

Вскоре Аркадий и Базаров оба влюбляются в Анну Одинцову, но та не отвечает им обоим взаимностью. При этом Одинцова предпочитает общаться с более взрослым Базаровым, а не с молодым Аркадием:

«…а Аркадий, который окончательно сам с собой решил, что влюблен в Одинцову, начал предаваться тихому унынию. Впрочем, это уныние не мешало ему сблизиться с Катей; оно даже помогло ему войти с нею в ласковые, приятельские отношения. » (глава XVII)

«– Вы говорите, он избегал вас, – произнес он с холодною усмешкой, – но, вероятно, для вас не осталось тайной, что он был в вас влюблен?

– Как? и он? – сорвалось у Анны Сергеевны.

– И он, – повторил Базаров с смиренным поклоном.» (Базаров и Одинцова, глава XXV)

Влюбленный Аркадий робеет и теряется в присутствии Анны Одинцовой. Та, в свою очередь, тоже не знает, о чем с ним говорить. В то же время Аркадий чувствует себя хорошо только в компании с ее младшей сестрой Катей:

«В присутствии Анны Сергеевны они не разговаривали между собою: Катя всегда сжималась под зорким взглядом сестры, а Аркадий, как оно и следует влюбленному человеку, вблизи своего предмета уже не мог обращать внимание ни на что другое; но хорошо ему было с одной Катей. Он чувствовал, что не в силах занять Одинцову; он робел и терялся, когда оставался с ней наедине; и она не знала, что ему сказать: он был слишком для нее молод. » (глава XVII)

Со временем Аркадий влюбляется в Катю. Базаров тем временем тяжело переживает свою безответную любовь к Одинцовой. Погрузившись в свои любовные переживания, Аркадий и Базаров отдаляются друг от друга, в итоге их дружба прекращается сама собой:

«Почти постоянное разъединение наших приятелей не осталось без последствий: отношения между ними стали меняться. Базаров перестал говорить с Аркадием об Одинцовой, перестал даже бранить ее «аристократические замашки»; правда, Катю он хвалил по прежнему и только советовал умерять в ней сентиментальные наклонности, но похвалы его были торопливы, советы сухи, и вообще он с Аркадием беседовал гораздо меньше прежнего… он как будто избегал, как будто стыдился его…» (глава XVII)

Любовь к Кате помогает Аркадию «раскрыть глаза» и лучше понять себя. Он отказывается от глупых идей нигилизма и становится самим собой. Аркадий признается, что, играя в нигилиста, он выглядел заносчивым мальчишкой, но теперь его жизненные идеалы куда ближе к реальной жизни, чем странные идеалы нигилизма:

«– Я теперь уже не тот заносчивый мальчик, каким я сюда приехал, – продолжал Аркадий, – недаром же мне и минул двадцать третий год; я по-прежнему желаю быть полезным, желаю посвятить все мои силы истине; но я уже не там ищу свои идеалы, где искал их прежде; они представляются мне… гораздо ближе. До сих пор я не понимал себя, я задавал себе задачи, которые мне не по силам… Глаза мои недавно раскрылись благодаря одному чувству…» (глава XXVI)

Вскоре Аркадий делает Кате предложение, влюбленные женятся:

«Неделю тому назад, в небольшой приходской церкви, тихо и почти без свидетелей, состоялись две свадьбы: Аркадия с Катей и Николая Петровича с Фенечкой…» (глава XXVIII)

Женившись, Аркадий начинает интересоваться делами своего имения, его привлекает сельскохозяйственная, агрономическая деятельность:

«…небогатый край этот… нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы…» (глава III)

«Хозяйничанье не возбуждало в нем отвращения: он даже с удовольствием мечтал об агрономической деятельности…» (глава XXII)

Это был цитатный образ и характеристика Аркадия Кирсанова в романе «Отцы и дети» И. С. Тургенева: описание внешности, личности и характера героя в цитатах.

Смотрите: Все материалы по роману «Отцы и дети»

Очень краткое содержание романа Отцы и дети Тургенева

Краткое содержание

К Николаю Петровичу Кирсанову приезжает сын Аркадий. Вместе с Аркадием приехал его друг Базаров. Аркадий спрашивает о дяде. Отец расспрашивает сына о Евгении Базарове. Аркадий отвечает, что его друг будет доктором. Николай Петрович рассказывает сыну о домашних, упоминает и о Фенечке, девушке, которую полюбил, и она живёт в доме Кирсанова. После ужина Аркадий рассказывает Базарову о дяде, Павле Петровиче, который раньше кружил головы женщинам.

Утром Базаров осматривает окрестности и ловит лягушек для опытов. Аркадий знакомится с Фенечкой и узнаёт, что у него есть брат. За завтраком все разговаривают о Базарове, и Аркадий сообщает, что его друг — нигилист. Базаров вернулся с лягушками, Павел Петрович расспрашивал его о занятиях и взглядах. Павел Петрович в молодости был влюблён в княгиню. После её смерти он остался одиноким холостяком. Он жил с комфортом, пользовался духами, помогал брату, избегал женщин. Его уважали за честность.

Однажды Павел Петрович зашёл к Фенечке, чем очень смутил её. Он подержал племянника на руках и ушёл. Николай Петрович познакомился с Фенечкой на постоялом дворе её матери и влюбился в девушку. Познакомился с Фенечкой и Базаров. Аркадий и Базаров живут в Марьине две недели. Аркадий отдыхает, Базаров работает.

Спустя немного времени друзья уехали в город. Остановились они у Матвея Ильича. Встретили друзья Ситникова, который повёл их к Авдотье Кукшиной, экзальтированной особе. Базарову у неё не понравилось.

Друзья побывали на балу у губернатора. Там они познакомились с Одинцовой. Базаров заинтересовал её. Анна Сергеевна Одинцова была вдовой. В губернии её не любили, обвиняли в том, что она помогала отцу в шулерстве. Все слухи не мешали её спокойствию.

Базаров и Аркадий приехали в гости к Одинцовой. Сестра её Катя играла гостям Моцарта. Аркадий влюбился в сестру Анны. Друзья задержались в её доме. Им было хорошо у Одинцовой. Всё чаще они гуляли парами, Аркадий с Катей, Базаров с её сестрой. Ему стало казаться, что он любит эту женщину.

Базаров собрался навестить родителей, которые ждали его давно. Перед отъездом он признался Анне Сергеевне в любви.

Базаров и Аркадий уехали к родителям Евгения, которые были рады сыну. Базаров любил родителей, хоть и старался не показывать этого. Мать Аркадия, Арина Власьевна, была суеверна и многого боялась, постилась и знала толк в хозяйстве.

В разговоре с отцом Базарова Аркадий хвалит друга и пророчит ему славу. Мать Базарова пригласила священника, отца Алексея, чтобы отслужить молебен. Погостив у родителей Базарова, друзья уехали. Они заезжали к Одинцовой, пробыли у неё 4 часа и отправились в Марьино. Николай Петрович был рад сыну. Аркадий недолго прожил у отца, соскучился по Кате и уехал к ней.

Базаров сблизился с Фенечкой. Их поцелуй увидел Павел Петрович и вызвал Базарова на дуэль. На дуэли Евгений ранил соперника в ногу, но легко. После этого случая Базаров уехал. Павел Петрович спросил у Фенечки, любит ли она его брата. А Николая Петровича попросил жениться на Фенечке. Аркадий проводит всё время у Одинцовых, часто разговаривает с Катей. К Одинцовой приехал Базаров и рассказал другу о дуэли. Аркадий признался Кате в любви и решил жениться на ней. А Базаров вернулся к родителям.

От скуки Евгений лечил крестьян. Однажды он помогал вскрывать умершего тифозного, порезал палец и заразился. Болезнь развилась быстро, и Базаров был на пороге смерти. Отец уговаривает сына причаститься. К Базарову приехала Анна Одинцова. Базаров умер.

Прошло 6 месяцев. Николай Петрович женился на Фенечке, Аркадий — на Кате. Анна Сергеевна вышла замуж без любви. Отец и сын Кирсановы живут в Марьине, ферма их приносит доход. Катя родила сына. Павел Петрович уехал в Дрезден. Кукшина тоже живёт за границей.

Вневременная жизнь на Гранд-базаре

В какой-то момент, прожив в Стамбуле много лет, я обнаружил странным, что каждый раз, когда в стране был финансовый кризис, иностранные газеты отправляли репортера на Гранд-базар, чтобы взять интервью у владельцев магазинов. и праздные покупатели о состоянии их кошельков. Проблема для меня заключалась не в том, что это было клише, а в том, что практика казалась умышленно отрицающей явно более значительные и насильственные коммерческие преобразования в Стамбуле, происходящие вокруг них: лишение бедных и маргиналов исторических кварталов; странная узаконенная коррупция в правительстве, связанная с государственными закупками; разрушение физической среды и потеря общественного пространства; провинциальные протесты против золотых приисков, угольных шахт, проектов плотин гидроэлектростанций, мраморных карьеров, загородных домов и войны. Что делал этот базар, этот 550-летний османский торговый центр, провисший под собственной историей, расположенный между уставшими туристическими безделушками и плохими köfte ресторана в старом городе Стамбула, возможно, должны рассказать нам о Турции в двадцать первом веке? Снова и снова возвращаться на базар таким образом было все равно, что искать утешения в ментальном (и буквальном) бункере, настаивая в отступлении на том, что степень, в которой Турция изменилась, эквивалентна увеличению или уменьшению пешеходного движения на рынке — как если бы рынки не изменились, не умножились, не были разрушены и заново изобретены, как будто весь мир не стал теперь рынком совсем другого рода.

Для некоторых Гранд-базар с его остатками османского поведения, дизайна и ремесленных ремесел может показаться самой подлинной личностью Турции, но в Турции поиск подлинности часто уводит вас все дальше и дальше от того, как на самом деле проживается жизнь. . Поскольку еще до основания Турецкой Республики в 1923 году турки много раз видели, как Гранд базар затмевает: сначала торговым бульваром в европейском стиле, затем отдельно стоящим торговым центром, затем отдельно стоящим роскошным торговым центром и многоквартирным и офисным комплексом, а совсем недавно — в одном из самых уродливых воплощений неолиберализма — роскошным торговым центром, который вторгается и занимает то, что когда-то было прекрасным зданием девятнадцатого века на любимом европейском бульваре. (См.: Торговый центр Demirören на улице Истикляль, который сам по себе был коммерческим и художественным центром в османскую и современную эпохи.) Турецкие города также выросли в десять раз — Стамбул примерно в четыре раза превышает физические размеры Лондона, а базары и пешеходные торговые улицы теперь обслуживают каждый район. , каждый из них микрогорода со своими микроэкономиками, своими баккал (магазин на углу) и манав (овощной магазин) и касап (мясной магазин), которым так же преданно покровительствуют, как и столетие назад. К настоящему времени в каждом районе также есть свой торговый центр. Галерея принадлежит району Атакёй, Форум Стамбул принадлежит Байрампаше, Центр Зорлу — Гайреттепе, Каньон — Левенту, Парк Истинье — Истинье. Есть даже Торговый центр Стамбула, хотя его следует называть Молл Башакшехир, где он находится на самом деле. Я бы никогда туда не поехал, например, потому что это час и пятнадцать минут езды на общественном транспорте. Торговый центр Стамбула полностью принадлежит другому Стамбулу.

Купца всегда ждут новые убытки, и ужас перед низменной нищетой не дает ему покоя.

— Децим Великий Авзоний, 390

Большой базар, напротив, кажется, принадлежит иностранным туристам, глобальным центром для всего мира. Если турок не ищет обручальное кольцо или свадебный подарок, подержанную книгу или ностальгический обед в старом Пандели, у него больше нет причин совершать поход на базары старого района Султанахмет. Девяносто процентов посетителей Гранд-базара — иностранцы, хотя с каждым годом их становится все меньше. Давным-давно, когда Турция казалась им стабильной и процветающей, европейские и американские туристы, высаживаясь с гигантских круизных лайнеров, немедленно устремлялись на базар — не столько для того, чтобы делать там покупки, сколько для того, чтобы полюбоваться архитектурным и историческим чудом: великолепным арочным кирпичным куполом базара. крышами и впечатляющим лабиринтом коридоров, его поразительными 3600 магазинами, в которых работало 25 000 человек и которые привлекали 500 000 посетителей в день. Там эти круизные путешественники могли просеять и перебрать множество груд дешевых искусственных ковров и тканей по завышенным ценам, чтобы найти то, что все еще было особенным, любопытным и в чем-то экзотическим в тусклом базарном освещении: желтые бриллианты лучезарной огранки, любовно обработанные армянским мастером. ювелир; разноцветные туники и кафтаны с ручной вышивкой; роскошно мягкие банные полотенца и халаты; новаторские современные переосмысления старых анатолийских ковров, а также привлекательные стойкие курдские ковры, которые возникли как сумки для ослов. Мне особенно нравилось вглядываться в многочисленные стеклянные витрины в Бедестане, самом старом районе базара, чтобы разглядеть их часто неполиткорректные реликвии из другой эпохи — старые серебряные карманные часы и перочинные ножи из слоновой кости, булавки и ленты, украшенные нацистскими свастиками, или Советские серпы и молоты, или слова масонской ложи. Именно в такие моменты действительно чувствовалось, что базар был порталом в историю.

Затем, в 2013 году и еще более интенсивно в 2014 и 2015 годах, Стамбул стал еще одним порталом — на распадающийся Ближний Восток. Джихадисты прилетали в Стамбул на коммерческих самолетах, словно на отдых. Бомбы взорвались в стамбульском аэропорту имени Ататюрка, на улице Истикляль, в районе Султанахмет. Взрыв в аэропорту в июне 2016 года, в ходе которого подорвали себя трое террористов ИГИЛ из бывшего Советского Союза, казался западникам последней каплей, но потом оказалось, что все еще впереди: в следующем месяце произошла попытка военного переворота. чтобы отпугнуть их. Турция, когда-то родина «истан-крутой» и современной турецкой кухни и миллионов европейцев, теперь в всегда ненадежных глазах туристов была хранилищем беженцев и джихадистов, вотчиной диктатора, который, казалось, ненавидел Германию, Америка и весь Запад. Единственными посетителями, которые больше приходили на Гранд-базар, были туристы с Востока, и они жаждали только поддельных сумок Fendi, по крайней мере, так жаловались владельцы магазинов. Это история, которую репортеры пришли на Гранд базар рассказать о финансовом кризисе: заголовок был о том, что европейских туристов отпугнули от Турции другие пугающие заголовки, которые ввергли валюту страны в бездну и сделали невозможной арендную плату для владельцев магазинов. платить. Но после многих лет, проведенных в деревне, я был настроен скептически: неужели это все, что мы еще могли узнать на Гранд-базаре?

B В пятнадцатом веке византийский город Константинополь пришел в упадок. В 1453 году Мехмед Завоеватель взял его в осаду. Константин XI, последний византийский император, был убит в бою, и город, обычно называемый Стамбулом, по греческому выражению «в город», перешел под власть расширяющейся Османской империи завоевателя. В последующие годы Мехмед стремился стимулировать его экономику, поэтому зимой 1455 года он приказал построить bedestan , крытый рынок — ядро того, что впоследствии станет Большим базаром. Он располагался в центре старого города, в самом сердце полуострова, недалеко от собора Святой Софии, на реконструкцию которого шла большая часть прибыли. Со временем базар будет состоять из шестидесяти улиц, двадцати двух ворот и двадцати девяти hans , или складских секций. Лабиринты расширялись вместе с ростом города и сокращались из-за городских бедствий, землетрясений и пожаров. Но вначале базар был почти как создание города теми, кто к нему не привык. По словам турецкого защитника природы Челика Гюлерсоя, «нет сомнений в том, что в его основании и источнике заложено качество того типа сообщества, которое недавно оставило кочевой образ жизни и начало жить в городе более оседлым образом».

К шестнадцатому веку, во время правления Сулеймана Великолепного, правившего дольше всех османским императором, на базаре размещалась большая часть имперской казны, драгоценностей и оружия. Османам нравилась идея концентрации торговли в одном месте в качестве гарантии от воровства, а лабиринтная планировка и толстые стены базара делали его особенно безопасным местом в городе. Охранники, нанятые гильдиями ремесленников, патрулировали улицы базара, и на вечер все место было закрыто. Со временем появились кофейни и чайные, продавцы щербета и simit продавцов, а также красивых женщин из высшего общества, видящих и желающих быть увиденными — в элитном месте, где из-за безопасности базара и связи с богатством они могли чувствовать себя в безопасности.

Там эти женщины могли найти плоды империи и за ее пределами, глобальный рынок в прямом смысле этого слова. «Стамбул всегда был крупным потребительским рынком империи, — пишут ученые Небахат Токатлы и Йонджа Бояджи, — спрос, исходящий от гражданского населения столицы и дворца, делал его базары конечным пунктом торговли… торговли, классический период отождествлялся с Большим базаром». Итальянский путешественник Эдмондо де Амичис в одном из своих менее оскорбительных пассажей заметил на базаре в 1877 году, что можно «прогуляться среди возвышающихся куч парчи из Багдада, ковров из Карамана, шелков из Бурсы, льняных тканей из Индостана, муслина и т. из Бенгалии, шали из Мадраса, кашемир из Индии и Персии, разноцветные ткани из Каира». Еще чуть более века назад европейские востоковеды черпали из Стамбула только запахи и звуки, смутные представления о восточном, поверхностные наблюдения. Они не знали людей. Де Амичис, например, видел турок на базаре, как если бы они были ленивцами. «Одни читают Коран, другие перебирают четки, вяло бормоча сто имен Аллаха; другие, только что заключившие успешную сделку, «пьют свою наргиле», по турецкому выражению, озираясь сонным, сладострастным взглядом; а иные наклоняются вперед, с полузакрытыми глазами, хмурясь, как бы в глубокой задумчивости», — писал он. «О чем они думают? Может быть, об их сыновьях, погибших под стенами Севастополя, или об их потерянных караванах, или об их былых удовольствиях, или о садах вечности, обещанных Пророком, где под сенью пальм и гранатов они обвенчаются. темноглазые девы, нетронутые ни человеком, ни джинном».

Мы никогда не узнаем, о чем на самом деле думали эти люди с базара, но точка зрения Запада четко прослеживается в чернилах европейской истории: восточный человек девятнадцатого века был одурманен наркотиками и мечтал о девственнице, пассивен и сладострастным, а базар каким-то причудливым, восхитительным местом, где эти хитрые крючконосые мужчины соблазняют невинных покупать драгоценности, трубки и кинжалы. Рынок был спектаклем, сплошным дымом и зеркалами. Каждое старое европейское описание Гранд-базара похоже на описание «Русских балетов» — сказка с живыми актерами.

Где базар оживает, так это в турецких произведениях, как я обнаружил в Story of the Grand Bazaar , странном маленьком томе, опубликованном Гюлерсой в 1979 году. Базар, менее отвлекаемый снисходительными идеями турецких мужчин, мечтающих о девственницах, и более озабоченный им как организацией турецкой экономики. Он хотел понять, как работает этот феноменальный базар, что его внутренняя работа говорит о Турции. «В то время как золото лилось на тронный город, Крытый базар также был наполнен золотом, серебром, серебряными нитями, шелком, драгоценностями и хрусталем, — писал он о рынке в период его османского расцвета, — но когда империя пала, бледные и мертвые краски заката, отражающиеся на этих стенах». Для Гюлерсоя базар может рассказать нам историю Турции, но не через восточную шумиху. Вместо этого в его книге описывается гениальная организация рынка, его совершенно невосточная и неленивая механика, что на самом деле кажется уникально и блестяще турецким. Глядя на базар турецкими глазами, можно увидеть то, что осталось там сегодня — то, что сейчас, во времена президента Реджепа Тайипа Эрдогана, фактически находится под угрозой исчезновения.

Как описала Гюлерсой, базар работал по системе vakıf (благочестивый фонд), которая использовала благотворительные взносы для финансирования строительства рынка, а затем, в конечном итоге, собирала арендную плату с владельцев магазинов. Эта рента, в свою очередь, финансировала другие вещи — содержание базара, а также других общественных учреждений, таких как школы, больницы и мечети. «Таким образом, базар был частью более широкой гражданской экономической экологии, которая поддерживала образовательные, религиозные и коммерческие компоненты городской жизни», — пишет историк архитектуры Шэрон Воль. В мечети было несколько ремесел или гильдий, которые поселились в ханах, отдельных зданиях, соединенных с базаром, где они хранили материалы и припасы для своего ремесла. Ремесленники также поддерживали эту систему традиции и зависимости через отношения между экспертами и учениками. Здесь возникла увлекательная система. «Ремесленники назначали лидеров гильдий из числа своих членов, и эти лидеры, в свою очередь, гарантировали членам достойную жизнь», — пишет Воль.

Гильдии закупали и справедливо распределяли сырье среди своих членов, устанавливали предельные цены на товары, вводили стандарты качества, определяли количество мастеров, которым разрешено заниматься конкретным ремеслом, и стандартизировали размеры магазинов. Эти меры защищали потребителей от некачественных товаров и высоких цен, а также обеспечивали стабильный рынок для торговцев.

Действующая система обеспечивала баланс и непрерывность: казалось, что на базаре существовал коллективный интерес в поддержании сложной операции. «В этом контексте конкуренция или «спекуляция» рассматривались как угроза системе», — пишет Воль. «Вместо этого гильдии объединились с религиозными ассоциациями и работали над укреплением чести, традиций и братства среди своих членов. Конкуренция и инновации не поощрялись, чтобы сохранить обычаи и стабильность».

Логистический центр Amazon, Мадрид, 2013 г. Фотография Альваро Ибаньеса. © Альваро Ибаньес из Мадрида (CC BY 2.0), Wikimedia Commons.

Гюлерсой, умерший в 2003 году, согласился бы с оценкой Воля. По его мнению, на базаре царил мир благородной этики, что указывало на благородную этику в игре по всей Османской Турции. Правила включали в себя не «завидовать торговле соседа», а вместо этого «радоваться этому», «безразличие к прибыли», важность достижения «правильной» цены, приверженность безопасности и комфорту. «Это было отражением духовного мира исламского турецкого общества того времени, — писал Гюлерсой, — общей атмосферы и взгляда на жизнь». Иными словами, если и было что-то подлинно турецкое в базаре, так это симбиотические отношения между коммерцией и душой, между пропитанием и Богом.

B В конце девятнадцатого века, однако, османское влияние пошло на убыль с подъемом могущественных европейских наций, и империи нужно было догнать Запад в сфере военных технологий и образовательных практик, а также в торговля. Популярность нового европейского района под названием Пера (ныне Бейоглу) росла. Пера располагалась через Галатский мост от полуострова старого города и Гранд-базара — в те дни, по сути, за целый мир. Главный бульвар Пера, Гранд Рю де Пера, сверкал магазинами и кафе в европейском стиле, гламурной модой и смелым театром. Эти новые продукты неизбежно означали бы разрушение старых. «Коммерческие договоры позволили удешевить обращение иностранных товаров», — объясняют Токатлы и Бояджи. «Все более тесная связь с капиталистическим миром имела дальнейшие последствия».

К тому времени, когда Турция провозгласила свою национальную независимость в 1923 году, страна превратилась в ужасно обедневшее и полуразрушенное место, не зная, является ли она восточной или западной, имперской державой или отсталым городом-государством. Большой базар тоже пришел в упадок. Это было «заброшенное и невзрачное… утопающее во мраке, с мрачными, пустынными улицами, — вспоминал Гюлерсой, — место, где магазины с редкими рядами лампочек освещают свадебные нити, которые раньше ярко сияли и ослепляли глаза детей. Это здание было окрашено главным образом грустью, одиночеством и сыростью».

Один из основополагающих романов 1940-х годов « Huzur » Ахмета Хамди Танпынара рассказывает о молодом человеке по имени Мюмтаз, который размышляет о судьбе своей потерянной империи и запутавшейся, слабой нации, которая последовала за ней. Кто такие турки и что такое Турция? — удивляется он. Он идет по старому городу по пути в европейскую зону и проходит через Гранд базар. «Здесь, — замечает он, — соприкоснулись два полюса жизни, не имевшие приоритета и никогда не сближавшиеся друг с другом, если только они не прилипали к самой нашей коже и не устроились в нашей груди». Танпынар пишет о

презренная нищета и роскошь и обстоятельства, или их остатки… На каждом шагу попадались обломки устаревших вкусов, вместе с последними крупицами великих и старых традиций, которые так или иначе где-то должны были быть продолжены. Древний Стамбул, таинственная Анатолия, старая империя с ее последними остатками вдруг ожили в одной из этих узких переплетенных лавочек… Это был не старый Восток и не новый. Возможно, это вневременная жизнь изменила его климат.

Но что это была за «вечная жизнь» и в каких формах она будет существовать? Турция более или менее все еще находилась в этом состоянии замешательства, когда в 1980 году она пережила еще один период драматических преобразований, хотя и сильно отличающийся от периода войн и революций в начале века. В то десятилетие — десятилетие Рейгана и Тэтчер и их турецкого союзника Тургута Озала — турецкие генералы устроили военный переворот, чтобы как подавить инакомыслие, так и возвестить рыночную глобальную экономику, которая, как считали жители Запада, породит демократию повсюду. Однако в Турции иностранные товары снова заполонили рыночные прилавки, несмотря на то, что турецкое правительство продолжало подавлять голоса и политическую мысль людей.

Аукцион в отеле Bouillon , гравюра Шарля Морана по Оноре Домье, 1862 г. Государственный музей.

«Что Турция подавляла в себе прежнем, создавая свою современную культуру?» — спросил турецкий ученый Нурдан Гюрбилек. К тому времени, когда она писала, на волне 1980-х, европейские бульвары Перы были отвергнуты так же, как когда-то Гранд базар, на этот раз из-за торговых центров и безудержного потребительства. Город тоже изменился. «Стамбул шаг за шагом прямо на наших глазах превратился в место зрелищ», — пишет она. Даже Галерея, огромный торговый центр, открытый в 1988 больше не был новой достопримечательностью, а олицетворял прошлые коммерческие привычки. «Сначала мне показалось странным, — отмечает Гюрбилек, — когда владелец магазина Galleria сравнил огромный торговый центр с Каабой» — святыней в центре священной мечети в Мекке — «в интервью». Сравнение

дает четкое представление о том, как люди относятся к Галерее. Он находится далеко от центра города, и до него нужно добираться. Туда не ходят так, как идут на рынок Бешикташ, или в магазины в подземных переходах Каракёй и Аксарай, где останавливаются, проходя мимо, или в торговые ряды Шишли и Бейоглу, которые посещают по дороге домой с работы или после того, как увидели фильм или спектакль. Галерея — это место, которое можно посетить так же, как посетить святыню.

Эти новые торговые центры были «паломничеством к товарам», — пишет она. Таким образом, Гюрбилек предполагает, что новые базары дали туркам возможность быть туристами в своей стране, «полностью уничтожив возможность построения отношений знакомства с местом».

Мир, который описывает Гюрбилек, знаком американцам, по крайней мере тем из нас, кто хорошо знаком с изолирующим эффектом торгового центра, и все же меня поражает, насколько иначе я вижу Стамбул, чем этот турецкий обозреватель. Когда я впервые переехал в Турцию в 2007 году, я не мог поверить, что глобальный город его размеров в разгар гиперкапиталистической революции, в которой, казалось, каждый день приватизировалась очередная государственная компания, смог остаться городом, в котором было так много людей. много независимых магазинов, так много идеальных кварталов в стиле Джейн Джейкобс, где все продолжали покупать мясо у мясника и сыр у торговца сыром. Это был город, где баккал, манав и касап все еще процветали, и по многим законным причинам: потому что в тех местах можно было купить в кредит, потому что у вас были соседские отношения с их владельцами, потому что движение было слишком ужасным, и никто не хотел ехать в продуктовый магазин, потому что, задерживаясь в этих крошечных магазинчиках, ты чувствуешь себя человечным. Крошечные магазины и микропредприятия с числом занятых менее десяти человек по-прежнему составляли 95 процентов экономики Турции. Не было ни Walmart, ни Target, ни Walgreens. Даже в экономических журналах настойчивость этих маленьких местных магазинов в Турции представлялась явлением. «С чисто экономической точки зрения, — изумляется одна найденная мной статья, — трудно объяснить настойчивость этих предпринимателей на рынках». Но вполне возможно, что, используя фразу Танпынара 1940-х годов, «вечная жизнь» в новом климате — старый образ жизни на Гранд-базаре — вопреки всему пережила натиск капиталистической современности. Возможно даже, что такой образ жизни мог дожить и до наших дней, до 2019 года., если бы ему не пришлось бороться с двадцать первым веком. И с Эрдоганом.

I В 2015 году муниципалитет Стамбула, который после пятнадцати лет правления Эрдогана больше похож на корпорацию, чем на организацию, обслуживающую общественность, объявил о многолетней реконструкции Гранд-базара стоимостью в миллион долларов. что будет включать не только ремонт старых нор, но и превращение нескольких старых домов в отели. Аспекты ремонта казались хорошей идеей, например, строительство лучшего дренажа для базара во время ливней. Это была 550-летняя структура. Требовалось некоторое обновление. Но проецирование отелей на древнее пространство звучало как нечто другое, как будто базар, когда-то поддерживаемый системой этических гильдий, превратился в базар, работающий исключительно на арендную плату и доходы от туризма.

На самом деле, согласно постановлению муниципалитета, магазины перейдут под руководство нового иностранного лица: частного владельца. «Главное управление фондов, их арендодатель, продал долгосрочную аренду новому владельцу, что привело к повышению арендной платы, что сделало торговлю на базаре недоступной для большинства его арендаторов», — сообщила одна газета. Вскоре после этого сорок один из почти шестисот ювелирных магазинов на Большом базаре был закрыт. Около восьмидесяти владельцев магазинов были выселены перед ремонтом; Последовали протесты владельцев магазинов, и полиция напала на протестующих. Нас даже не спрашивают о нашей жизни , — рассказали журналистам продавцы. Правительство не вмешивается в наши судьбы. Прекрасная экономика Гранд-Базара, отрекшаяся от ранговой конкуренции и верившая в важность коллектива, окончательно разрушалась.

Мы коммерческие люди. Мы не можем похвастаться нашими искусствами, нашими ремеслами, нашим развитием; наша гордость в богатстве, которое мы производим.

— Ида М. Тарбелл, 1904

Таким образом, Гранд-базар, казалось, стал частью более крупной истории Турции: изгнание бедняков и маргиналов из исторических кварталов; странная узаконенная коррупция в правительстве, связанная с государственными закупками; потеря общественного пространства; Провинциальные протесты против развития. Большой базар был местом, где торговля была одухотворенной и поддерживалась не какой-то восточной или восточной мистикой, а экономической системой организации, требовавшей справедливости для всех. История Гранд-базара заключалась не в том, что туристы перестали приезжать; скорее Турция теряла одно из своих величайших органических и исторических изобретений: дух цеховой системы, защиту рабочего и художника. «Весь город поглощается развитием туризма и превращается в безжизненное место без собственной культуры. Постепенно он становится похожим на Лас-Вегас», — сказал историк Угур Таньели Страж . «То, что люди смогут увидеть, — это не Стамбул, а иллюзия Стамбула. Теперь можно посетить Стамбул, даже не видя его».

А что осталось за иллюзией? Когда Мюмтаз из Танпынара выходит с базара, персонаж борется с тем, насколько радикально его страна претерпела изменения после падения империи. Но он также осознает, насколько старый образ жизни держит его и его народ, что, возможно, есть традиции и идеи, которые следует сохранить перед лицом современности. Пройдясь по базару, Мюмтаз осознает концепцию inkar , или самоотречение — требование к индивидуумам отказаться от своего прежнего «я». Мюмтаз признает, что турки должны признать, что их мир перевернулся с ног на голову, но он задается вопросом, следует ли забыть все о старом мире? «Позволить этому страданию привести нас к нигилистическому инкару, — спрашивает он, — означало бы принять еще большую катастрофу, не так ли?»

Когда в декабре 2018 года я поехал на Гранд-базар, меня беспокоили не магазины поддельных сумок Fendi, пришедшие на смену старым ювелирным магазинам кустарного промысла, а тот факт, что базар был пуст, что он поглотил свое жажда прогресса и прибыли свой изначальный механизм выживания. На базаре не было ни туристов, ни турок — не потому, что все обрели новый образ жизни, а потому, что на Большом базаре, казалось, вообще не осталось никакого образа жизни.

Классические рождественские безделушки с подвесками — Etsy.de

Etsy больше не поддерживает старые версии вашего веб-браузера, чтобы обеспечить безопасность пользовательских данных. Пожалуйста, обновите до последней версии.

Воспользуйтесь всеми преимуществами нашего сайта, включив JavaScript.

Нажмите, чтобы увеличить

3091 продаж |

5 из 5 звезд

В наличии осталось 2 шт.

€20,25

Загрузка

Мало на складе

НДС включен (где применимо) плюс стоимость доставки

Количество

Внесен в список 29 ноября 2022 г.

Один любимый

Сообщить об этом элементе в Etsy

Выберите причину… С моим заказом возникла проблемаОн использует мою интеллектуальную собственность без разрешенияЯ не думаю, что это соответствует политике EtsyВыберите причину…

Первое, что вы должны сделать, это связаться с продавцом напрямую.

Если вы уже сделали это, ваш товар не прибыл или не соответствует описанию, вы можете сообщить об этом Etsy, открыв кейс.

Сообщить о проблеме с заказом

Мы очень серьезно относимся к вопросам интеллектуальной собственности, но многие из этих проблем могут быть решены непосредственно заинтересованными сторонами. Мы рекомендуем связаться с продавцом напрямую, чтобы уважительно поделиться своими проблемами.

Если вы хотите подать заявление о нарушении авторских прав, вам необходимо выполнить процедуру, описанную в нашей Политике в отношении авторских прав и интеллектуальной собственности.

Посмотрите, как мы определяем ручную работу, винтаж и расходные материалы

Посмотреть список запрещенных предметов и материалов

Ознакомьтесь с нашей политикой в отношении контента для взрослых

Товар на продажу…

не ручная работа

не винтаж (20+ лет)

не ремесленные принадлежности

запрещены или используют запрещенные материалы

неправильно помечен как содержимое для взрослых

Пожалуйста, выберите причину

Расскажите нам больше о том, как этот элемент нарушает наши правила. Расскажите нам больше о том, как этот элемент нарушает наши правила.