Племена гуннов — Русская историческая библиотека
Содержание:
Описание гуннских племён у Иордана
Гунны в изображении Сидония Аполлинария
Гунны и великое переселение народов
Племена гуннов вышли из Центральной Азии. Не поладив там с китайским правительством, и, пройдя всю Азию с огнем и мечом, через великие Каспийские ворота они проникли в Европу и наполнили весь тогдашний мир ужасом.
Вот как изображались племена гуннов в исторических источниках. Характеристику гуннов оставили писатели, ближайшие к ним по времени: римские и византийские историки Аммиан Марцеллин, Павел Орозий, Приск и Иордан. Кроме того мы имеем панегирик, принадлежащий Аполлинарию Сидонию, который говорит о быте гуннов в середине V в. Что гунны – кочевое племя, что они большую часть жизни проводили на коне, что, переезжая в своих кибитках, они наводили ужас на всех, с кем приходили в соприкосновение, – в этом все свидетельства сходятся, хотя относятся к разным временам.
Описание гуннских племён у Иордана
Теперь приведем мнение каждого порознь, начиная с Марцеллина. Следует отметить, что Марцеллин в IV в. написал большое сочинение – «Rerum gestarum libri XXXI» (от Нервы до смерти Валента), – из которого до нас дошли последние 18 книг, охватывающие 353–378 гг. Трудами Марцеллина, знавшего о гуннах только по слухам, пользуется и Иордан; но он не все заимствовал у Марцеллина; часто он приводит и легендарные сведения. Вот место, где он говорит о племенах гуннов: «В домах гунны живут только в крайнем случае а все время проводят в разъездах по горам и долинам и с детства привыкают переносить голод и холод. Одеваются они в грубые холщовые рубахи и носят на голове шапку с висячими ушами. Жены следуют за ними в телегах, ткут грубую ткань и кормят детей. Никто из них не пашет земли, потому что они постоянных жилищ не имеют, а живут как бродяги, без всякого закона. Если вы спросите гунна, откуда он, где его родина – не получите ответа. Он не знает, где родился, где вырос.
С ними нельзя заключать договоров, потому что они, подобно бессмысленным животным, не знают, что – правда, а что – неправда. Но они неудержимо и яростно стремятся достичь того, чего хотят, хотя часто переменяют свои желания». Здесь племена гуннов охарактеризованы достаточно ясно. Ни один греческий или римский историк не писал ничего подобного, к примеру, о славянах.
Гунны
Подробнее говорит Иордан в главах 24 и 34–41. Он говорит верно, пока цитирует Марцеллина; когда же сообщает от себя, то часто смешивает истину с басней, хотя и ссылается на Орозия и Приска. Вот как у него начинается 24 глава: «Пятый готский царь Вилимер осудил некоторых подозрительных женщин и выгнал их из земли скифов далее на восток в степи. Нечистые духи, встретив их, сочетались с ними, от чего и произошел этот варварское племя гуннов. Сперва они жили в болотах. Это были низенькие, грязные гнусные люди; ни единый звук их голоса не напоминал человеческой речи. Эти-то гунны подступили к готским границам».
Это место важно в том отношении, что показывает ужас, какой наводили гунны на современников; никто не мог появление их приписать чему другому, как порождению демонов.
Рассказывая историю гуннских племён, Иордан приводит следующее место из Приска, писателя начала V в.: «Гунны жили по ту сторону Меотийских болот (Азовского моря) – в нынешней Кубани. Они имели опытность только в охоте и ни в чем больше; когда же разрослись в большой народ, то стали заниматься грабежом и беспокоить другие народы. Однажды гуннские охотники, преследуя добычу, встретили лань, которая вошла в болота. Следом за ней пошли и охотники. Лань то бежала, то останавливалась. Наконец, следуя за ланью, охотники переходят болота, которые прежде считались непроходимыми, и достигают Скифии. Лань исчезла. Думаю, что это сделали те же демоны», – добродушно заключает Иордан. Не подозревая существования другого мира по ту сторону Меотиды, суеверные гунны, при виде новой земли, приписали все эти обстоятельства указанию свыше.
Торопливо они возвращаются назад, восхваляют Скифию и убеждают своё племя переселиться туда. Гунны той же дорогой спешат в Скифию. Все встречающиеся скифы были принесены в жертву Победе, а остальных в короткое время они покорили своей власти. Пройдя с огнем и копьем, гунны покорили аланов, которые не уступали им в военном искусстве, но были выше по своей культуре; они измучили их в сражениях.
Причину успеха гуннских племён Иордан объясняет их страшным отталкивающим видом, что, во всяком случае, имело значение в глазах современников. Гуннам, может быть, не удалось бы победить аланов, но уже своим появлением они приводили их в ужас и те обращались в поспешное бегство, ибо лицо у гуннов было ужасающей черноты, конечно, от пыли и грязи; оно походило, если так можно выразиться, на безобразный кусок мяса с двумя черными отверстиями вместо глаз. «Злобный взгляд их показывает могущество души. Они свирепствуют даже над своими детьми, исцарапывая лицо их ножом, чтобы они прежде, чем коснуться груди своей матери, испытали бы боль от ран».
Они стареют, не имея бороды: лицо, изборожденное железом, лишается от рубцов «украшения взрослых». Гунны невысокие, но широкоплечие, с толстой шеей; вооружены огромным луком и длинными стрелами: они искусные наездники. Но, обладая человеческой фигурой, племена гуннов живут по образу зверей (Иордан. О происхождении и деянии гетов, с. 24).
Гунны в изображении Сидония Аполлинария
Иордан жил в VI в., но его свидетельства относятся ко времени первого появления гуннов (в середине IV столетия). Интересно узнать, насколько видоизменились племена гуннов впоследствии? К счастью, мы имеем панегирик Сидония Аполлинария. Дело в том, что спустя сто лет гунны продолжали бороться со скифами. Римский полководец Антемий около 460 года защищал римскую империю от вторжения этих варваров и свои наблюдения мог передать Аполлинарию, который внес их в сочиненный им панегирик, написанный тогда, когда Антемий стал императором. Сообщения его ясно свидетельствуют в пользу того, что гунны в продолжении ста лет нисколько не переменились.
«Этот гибельный народ, – говорит Сидоний, – жесток, жаден, дик выше всякого описания и может назваться варваром между варварами. Даже детские лица носят печать ужаса. Круглая масса, оканчивающаяся углом, круглый безобразный плоский нарост между щек, два отверстия, вырытые во лбу, в которых вовсе не видно глаз, – вот наружность гунна. Расплющенные ноздри происходят от поясов, которыми стягивают лицо новорожденного, дабы нос не препятствовал шлему сидеть крепче на голове. Остальные части тела красивы: грудь и плечи широкие, рост выше среднего, если гунн пеший, и высокий, если он на коне. Как только ребенок перестает нуждаться в молоке матери, его сажают на коня, чтобы сделать его члены гибкими. С этих пор гунн всю жизнь свою проводит на коне. С огромным луком и стрелами он всегда попадает в цель, и горе тому, в кого он метит».
Это свидетельство V в., написанное через сто лет после Марцеллина и за столько же до Иордана. Видно, что Сидоний не подчиняется Марцеллину в такой степени, как подчиняется ему Иордан, а, напротив, отличается самостоятельностью.
Племена гуннов, казалось, могли бы измениться за сто лет, но этого не случилось.
Говорят, что римские историки не знали славян и могли их смешать с гуннами. Но у Приска мы находим первые упоминания о славянах, причем он достаточно четко отличает славян от гуннов. Известно, что славянская колонизация началась в пределах Римской империи в IV и V вв. (в нынешней Далмации и по Дунаю). В то время о славянах ничего еще не сообщалось. Непосредственные сведения о них находим у Прокопия Кесарийского и Маврикия. Оба они занимали высшие придворные посты в Византии и писали в первой половине VI в., т. е. одновременно с Иорданом, если не раньше. По рассказам их, нет никакого сходства между славянами и гуннами; они не лишены были возможности отличить одно племя от другого. Таким образом, оригинальное мнение русского историка Забелина о родстве славянских племён с гуннами вряд ли может выдержать строгую критику, несмотря на всю эрудицию, которой оно внушительно обставлено.
Гунны и великое переселение народов
Натиск гуннских племён был неодолим.
Немой ужас, какой испытали русские во время татарского нашествия, был слабой тенью страха, внушенного гуннами аланам. Аланы давили на остготов, остготы на вестготов. Паника в те ужасные времена доходила до того, что целые народы в 200 тысяч душ, лишенные всяких средств, теснились на берегах рек, не имея возможности перейти их.
Германариху, королю готскому, повиновалась большая часть Северного Причерноморья. Он был для германцев в своем роде Александром Македонским. Громадное царство Германариха представляло крепкую организацию, которая могла бы с течением времени усвоить римскую цивилизацию. Но гунны, потеснив роксоланов и аланов, отбросили их на запад и дали тем сильный толчок всем народам, населяющим Европу. Началось движение, называемое великим переселением народов.
Битва гуннов с аланами
Король готов Германарих рассчитывал на поддержку других племен, но они ему изменили, чему он сам был, будто бы, причиной. Германарих два раза был разбит гуннами, и готы должны были, наконец, покориться, когда Германарих, по легенде, сам пронзил себя мечом и умер 110-летним старцем.
Племенами гуннов тогда предводительствовал Виламир. Он собрал вокруг себя громадные силы. В нынешней Южной России и Венгрии гунны прожили спокойно 50 лет. Вытесненные ими отсюда вестготы перешли за Дунай, в византийские владения и захватили Фракию. Император Валент пал в сражении с готами при Адрианополе (378), и только его преемник, Феодосий Великий искусными действиями и переговорами смог на время приостановить великое переселение народов и удержать вестготов от вторжения дальше вглубь империи.
О дальнейшей истории гуннов — см. в статье Аттила — краткая биография
ученые смогли узнать о происхождении гуннов
Жестокие кентавры
Они разрушили европейскую цивилизацию. Сорвали со своих мест сотни народов, превратив их в жалких изгнанников. Они унизили и заставили платить себе дань две самые сильные империи того времени — Рим и Константинополь. Они создали державу, простирающуюся от Рейна до Волги и от Балтийского моря до Балканского полуострова.
Их называли «ужасом народов» и «потрясателями Вселенной». Гунны — великие, дикие и ужасные.
Ни одно иное племя из ворвавшихся в Европу не поражало настолько воображение современников своей внешностью и обычаями. Гунны казались иным человеческим видом, практически инопланетянами. Мало того, что эти люди почти не слезали с коней, что многие из них выглядели необыкновенно, имея узкие глаза, смуглую кожу, широкие скулы, приплюснутые носы, так эти пришельцы еще и сознательно уродовали свою внешность, деформируя головы и покрывая шрамами лица.
Готская держава«Они побеждали не столько войной, — писал об этих странных всадниках готский историк Иордан, — сколько внушая величайший ужас своим страшным видом, потому что их образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа, они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы раньше, чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание раной.
Поэтому они стареют безбородыми, а в юношестве лишены красоты, так как лицо, изуродованное железом, из-за рубцов теряет своевременное украшение волосами».
Кроме того, Иордан обращает внимание и на необычное телосложение этих кочевников: «Свирепейшее племя, малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только в том лишь смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи… Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличии живут в звериной дикости».
Ему вторит Аммиан Марцеллин, римский политик, боевой офицер и разведчик: «Члены тела у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо обтесанным наподобие человека чурбанам, какие ставятся на концах мостов. При столь диком безобразии в них человеческого образа они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются кореньями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть».
Поэт V века Аполлинарий Сидоний описывает этот народ следующим образом: «Там, где белый Танаис спадает с Рифейских гор, под северным сиянием Медведицы живет племя, грозное духом и телом, так что на самых лицах его детей уже отпечатан какой-то ужас. Круглой массой возвышается его сдавленная голова. Подо лбом, в двух впадинах, как бы лишенных глаз, виднеются взоры. Свет, едва брошенный в полость мозга, проникает до наружных, крайних орбит, однако не закрытых, так что через малое отверстие они видят обширные пространства, и недостаток красоты возмещают тем, что различают маленькие предметы на дне колодца. Чтобы нос не слишком выдавался между щек и не мешал шлему, круглая повязка сдавливает нежные ноздри (младенца). Таким образом материнская любовь обезображивает рожденных для битв, поскольку при отсутствии носа поверхность щек делается еще шире. Остальная часть тела у мужчин прекрасна: широкая грудь, большие плечи, подпоясанный ниже пупа живот. Пешими они представляются среднего роста, но если видишь их на коне, то кажутся высоки; такими же часто являются, когда сидят.
Едва ребенок покидает лоно матери, он уже на спине коня. Можно подумать, что это члены одного тела, ибо всадник как бы прикован к лошади; другие народы ездят на конском хребте, а этот живет на нем».
Изгнанные ведьмы
Но откуда же явились в Европу эти странные кентавры? Танаисом в древности называли реку Дон, считалось, что она служит границей между нашим континентом и Азией. Под Рифейскими горами чаще всего подразумевали Уральские, полагая, что Дон-Танаис стекает именно с них. Сразу скажем, описание поэта Сидония не самое точное: по нему гунны явились откуда-то с бескрайних азиатских просторов. Но и остальные историки не могли сказать по этому поводу ничего путного.
Тот же Аммиан Марцеллин замечает: «Племя гуннов, о котором древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана и превосходит в своей дикости всякую меру».
Меотийским озером, или болотом, именовали тогда наше родное Азовское море.
Получалось, что где-то в его окрестностях и следовало искать родину гуннов.
Наиболее ценные сведения о стране обитания безобразных всадников оставил нам готский историк Иордан. По его данным, гунны появились от неких ведьм, которых германцы-готы изгнали из занятых ими земель: «Король готов Филимер (тот самый, что привел германцев к Днепру. — Здесь и далее в скобках примечания автора), сын великого Гардариха, пятым по порядку держал власть над готами, как мы рассказали выше, вступил в скифские земли (Северное Причерноморье). Он обнаружил среди своего племени (надо понимать, среди вновь покоренных народов, своих-то людей этот вождь знал изначально прекрасно) нескольких женщин-колдуний, которых он сам на родном языке назвал галиурунами. Сочтя их подозрительными, он прогнал женщин далеко от своего войска и, обратив их таким образом в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот…»
Готы вместе с родственными им гепидами первоначально проживали на южных берегах Балтики, в низовьях Вислы.
В первых веках нашей эры эти восточные германцы спустились на юг и заняли огромные территории нынешней Украины, Румынии и Молдовы. Границы Готского царства с подвластными ему германцами-герулами доходили до Танаиса-Дона. В степях между Днепром и Доном кочевали союзные готам аланские племена. Если готы действительно прогнали отсюда каких-то предков гуннов, то обитать те должны были где-то восточнее, между Доном, Волгой и Кубанью.
Кубанские затворники
При этом исходную страну гуннов Иордан описывает как чрезвычайно болотистое и замкнутое место, откуда те долго не могли выбраться. С его слов, все было так: «Этот свирепый род, как сообщает историк Приск, рассевшись на дальнем берегу Меотийского озера, не знал никакого другого дела, кроме охоты, если не считать того, что он, увеличившись до размера племени, стал тревожить покой соседних племен коварством и грабежами. Охотники этого племени, выискивая однажды, как обычно, дичь на берегу внутренней Меотиды, заметили, что вдруг перед ними появился олень, вошел в озеро и, то ступая вперед, то приостанавливаясь, представлялся указующим путь.
Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли Меотийское озеро, которое (до тех пор) считали непереходимым, как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась скифская земля (владения готов и аланов), олень исчез. Я полагаю, что сделали это из ненависти к скифам (то есть к готам и аланам) те самые духи, от которых гунны ведут свое происхождение. Вовсе не зная, что, кроме Меотиды, существует еще другой мир, и приведенные в восхищение скифской землей, они, будучи догадливыми, решили, что путь этот, никогда ранее неведомый, показан им божественным (провидением). Они возвращаются к своим, сообщают им о случившемся, расхваливают Скифию и убеждают все племя отправиться туда по пути, который они узнали, следуя указанию оленя».
Дальний берег Меотийского озера — это по-любому получается Азовское побережье Краснодарского края и Ростовской области, приблизительно от современной Голубицкой и Темрюка через Приморско-Ахтарск и Ейск к низовьям Дона. Можно было бы решить, что Иордан все перепутал и «поселил» гуннов слишком близко к Европе, но его сведения подтверждаются данными восточных хроник.
Персы и армяне тоже наблюдают гуннов жителями Северного Кавказа, которые в союзе с аланами и маскутами порой вторгались в армянские пределы, но каждый раз неудачно.
Несложно объяснить и замкнутость гуннской прародины. На юг через Кавказские годы их не пускали персы и армяне, охранявшие древние крепости на перевалах, — их тогда именовали запорами Александра в честь великого македонского царя. А на запад эти кочевники долго не могли прорваться ввиду влажного климата. Низовья Волги и Дона, как и Азовское побережье, превратились в тот период времени в сплошную цепь лиманов, проход в которой гунны обнаружили лишь совершенно случайно.
Хунну или сарматы?
Только вырвавшись из своей замкнутой области, безобразные всадники стали опасны для ближайших соседей. Аммиан Марцеллин свидетельствует: «Гунны, пройдя через земли алан, которые граничат с грейтунгами (то есть готами) и обыкновенно называются танаитами (жителями берегов Танаиса-Дона), произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе.
При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Германариха (готского царя)».
Разгромив сначала аланов, а затем и готов, гунны опрокинули весь тогдашний цивилизованный мир. Беглые изгнанники-готы, уйдя за Дунай, в имперские земли, вскоре подняли там восстание и уничтожили римскую армию вместе с императором. Начался всеобщий хаос, коллапс и безвластие на ранее цивилизованных землях.
Гунны тем временем подчинили себе практически все оставшиеся к северу от Дуная варварские племена, переместились с ними на территорию нынешней Венгрии, откуда угрожали сразу и Риму, и Константинополю — двум частям бывшей римской державы. Поздние гунны при этом настолько перемешались с подвластными им европейцами, что в большинстве своем были фактически неотличимы от германцев. Несмотря на такое сближение, древние летописцы так толком и не поняли, что за племя пришло к ним из глубин Азии.
Христианский мыслитель и богослов конца IV века Евагрий Понтийский флегматично по этому поводу заметит: «Где находились гунны, откуда они вышли, как пробежали всю Европу и оттеснили скифский народ (то есть готов и аланов), о том никто не сказал ничего ясного».
И уже почти в наши дни известный английский историк Эдвард Томпсон вынужден был с ним согласиться: «Не только происхождение гуннов, но и их перемещения, и деятельность до последней четверти IV столетия остается для нас такой же тайной, какой она была для Аммиана Марцеллина».
Впрочем, основных версий у историков относительно происхождения гуннов всегда было две. Одни специалисты, отталкиваясь от созвучия имен, считали их хуннскими племенами, явившимися в Европу аж из степей Северного Китая. Эта версия легко объясняла экзотическую внешность уродливых, с точки зрения тогдашних европейцев, пришельцев. Ведь среди северокитайских кочевников были в том числе ярко выраженные монголоиды, похожие на бурятов или якутов. Именно подобная внешность могла произвести на римлян, аланов и готов столь неизгладимое впечатление. Некая часть снаряжения гуннов, в частности, их луки и седла, однозначно была хуннской.
Другая часть историков доказывала, что у гуннских кочевников было слишком мало общего с их тезками из монголо-северокитайских степей.
Хунну были цивилизованным народом, в их стране возникли большие города, их искусство очень напоминало скифское — общий звериный стиль. Хуннское ремесло было на очень высоком уровне развития, особенно металлургия, практически не уступающая китайской. Эти кочевники делали изящные тонкие и прочные мечи из двух видов железа — мягкого и твердой стали. В то время как гунны вынуждены были сражаться очень тяжелыми и толстыми мечами из-за плохого качества металла. Поэтому их правые руки всегда были переразвиты. Украшения у гуннов были самые примитивные, и никакого звериного стиля в них не прослеживалось. Зато они были схожи с теми, что имелись у поздних сарматов. У этих кочевников тоже наблюдался дефицит железа, оно было низкого качества, отсюда такие же тяжелые и толстые мечи.
Впрочем, среди сарматов было гораздо меньше ярко выраженных монголоидов. Зато именно они издревле деформировали свои черепа, накладывая тугие повязки на головы младенцев так, что те невероятно удлинялись. Любили менять форму своей головы и многие гунны.
А вот у хуннов такой обычай отсутствовал. Так что свои аргументы были у обеих спорящих ученых сторон.
Генетики надвое сказали
Первую попытку подступиться к гуннам популяционная генетика сделала еще в 2019 году: тогда вышла работа группы международных ученых во главе с венгром Эндре Непарацки. Они изучили генофонд кочевников Карпатской котловины, прежде всего венгерских земель, в том числе три образца гуннской эпохи. Все черепа предполагаемых гуннов были с монголоидными признаками. Выявили три разных игрек-гаплогруппы, показывающие родство по мужской линии. Две были довольно широко распространены у европейцев и азиатов, а вот одна оказалась довольно специфичной — Q1a2. Поскольку она встречалась у северокитайских кочевников, генетики сделали вывод: «Гаплогруппы эпохи гуннов согласуются с версией происхождения европейских гуннов от хунну».
Впрочем, столь категоричное заявление плохо стыкуется с малым числом изученных образцов уродливых всадников.
Вдобавок, сама выявленная линия встречалась не только у хунну. Зародилась эта ветвь в Южной Сибири, скорее всего, в пространстве от Алтая до Байкала, встречается у северных народов, американских индейцев, а также кочевых племен, связанных своим происхождением с сибирскими скифами. Причем у монголов той ветви, что выявили у венгерского гунна, не так уж много — 1-3%. Гораздо больше ее у некоторых народов Алтайского региона или сибирских татар. Даже у современных шведов ее около 4%, еще чаще она встречалась у шведских викингов. Рискованно записывать европейских гуннов в потомки северокитайских хунну на таких шатких основаниях.
Уже в 2022 году появилась более обстоятельная работа практически той же самой группы генетиков, но теперь первым автором был заявлен другой венгр — Золтан Ракоти. Анализировалось теперь не три, а девять образцов, опять-таки с венгерской территории. Среди них были два монголоида с деформированными черепами, один монголоид с европейскими чертами, один европеоид с монголоидными признаками и даже один чистый европеоид.
Такая вот разношерстная компания в смысле антропологических признаков. Но все эти люди упокоились по гуннскому обычаю, с соответствующим оружием и украшениями. Каково же было удивление ученых, когда они обнаружили, что из девяти гуннов только четверо по происхождению были связаны с Азией, а большинство — пятеро — являются преимущественно европейцами, демонстрируя германские и прежде всего готские корни.
Среди азиатских гуннов двое человек оказались родом с Востока Евразии, в связи с чем генетики отметили «вероятное монгольское происхождение и значительную близость этих людей к ранним хунну». Правда, произойти напрямую от ранних хунну (II век до н.э.) европейские гунны (IV век н.э.) никак не могли. Поздние же хунну, гораздо более близкие к ним по времени (II век н.э.), уже отличались от ранних значительной монголоидностью, особенно в восточной половине северокитайских степей. От них этих двоих азиатских кочевников можно было вывести, лишь добавив в хуннский генофонд компонент сибирских скифов.
С другой стороны, бросалось в глаза сарматское влияние как на часть азиатских, так и на некоторых из европейских гуннов. Один азиатский гуннский образец по полногеномным компонентам оказался практически чистым сарматом, а два европейских гунна моделировались как смесь: 70% европейцев плюс 30% сарматов. Еще один был похож на смешение 80% европейцев с 20% сибирских скифов. В целом же сарматские корни прослеживались у четырех из девяти (почти половина) гуннских образцов с территории Венгрии, вот почему авторы исследования заявили о «значительном сарматском влиянии на европейских скифов». Получалось, что историки ждали ответа от генетиков на вопрос «Кто же такие гунны — сарматы или хунну?», а они, как та бабушка, надвое сказали.
Гуннский всадник. Реконструкция Михаила ГореликаГунны под микроскопом
Попробуем детальней разобраться с гуннскими образцами, раз уж генетики не слишком нам помогли. Из четверых азиатских гуннов двое выглядят самыми восточными, близки современным монголам и калмыкам, еще двое — более западные.
Один из них по полногеномным данным демонстрирует родство с татарами Поволжья, другой — с ногайцами Ставрополья.
Займемся тогда наиболее восточными из гуннов. Первый образец действительно близок к некоторым из монгольских кланов. Но игрек-гаплогруппа у него R1a, ветвь R-Z94, характерная скорее для арийских кочевников Средней Азии. Конкретный субклад R-S23201 встречается у одного китайца, одного албанца, двоих турок, двоих англичан, двоих французов, двоих казахов и десятка волжских татар. Прямо скажем, это мало похоже на наследие монгольских хунну. Более того, именно данная ветвь встретилась ученым у древнего кочевника с территории Киргизии, что в любом случае несколько западнее основного ареала распространения хунну. Второй восточный гунн из всех современных народов ближе всего к калмыкам. Но у него тот же самый игрек-субклад, что и у предыдущего собрата, чаще встречающийся ныне у жителей Татарстана.
Два других гунна, хоть и могут быть признаны азиатами, сдвинуты к обитателям Европы.
Тот, что из всех современников выбрал ставропольских ногайцев, по игрек-галогруппе оказался носителем германской ветви R-U106. Четвертый азиатский образец, признанный по полногеномным данным чистым сарматом, из всех современных народов оказался ближе опять-таки к казанским татарам. Тем не менее среди носителей его игрек субклада есть двое сарматов с территории России и один поздний хунн из Монголии.
Интересно, что трое из четверых азиатских гуннов, похороненных в Венгрии, принадлежали к одной игрек-линии R1a, ветвь R-Z94, характерной скорее для скифо-сарматских кочевников. Они были и у хунну, но наряду с целым рядом восточных линий, которых у европейских гуннов пока не обнаружено.
Похоже, что в лице бе-зобразных всадников мы столкнулись прежде всего с сарматскими племенами Великой степи, хотя не исключено, что часть из них пришла с отдаленных восточных земель типа Киргизии, Восточного Казахстана и Западной Монголии.
Что касается пятерых европейских гуннов, то вполне очевидно, что эти люди — потомки тех готских и аланских племен, которые сначала стали союзниками гуннов, а потом породнились с этими кочевниками и смешались с ними.
Двое из этих людей показывают близость к западным украинцам, один — к северным украинцам и русским, еще один — к хорватам, и самый экзотический гунн — к эстонцам и литовцам. Очевидно, что поздние гунны превратились в сборную солянку чуть ли не всех народов Восточной Европы.
На сегодняшний день гуннская история выглядит следующим образом. Наиболее восточные из сарматских племен Средней Азии в III — начале IV века оказались в степях между Доном, Кубанью и Волгой. Вероятно, именно этих людей за их экзотическую внешность Иордан в своей легенде называет «злыми духами». Здесь они включили в свой состав западные сарматские племена (изгнанных ведьм), и уже все вместе обрушились на аланов и готов, устроив общемировой переполох. С одной стороны, ядро этих людей пришло издалека, из Киргизии или даже Западной Монголии, с другой — часть из них была нашими земляками, древними кочевниками причерноморских и кубанских степей, чьи курганы мы постоянно наблюдаем вдоль дорог. Такими предстают перед нами грозные «потрясатели Вселенной».
Статью подготовил Игорь Коломийцев
Гунн | Описание, история, Аттила и факты
Аттила
Смотреть все СМИ
- Ключевые люди:
- Аттила Орест Джордан
Просмотреть весь связанный контент →
Гунн , представитель кочевого скотоводческого народа, вторгшегося в юго-восточную Европу c. 370 г. н.э. и в течение следующих семи десятилетий построил огромную империю там и в Центральной Европе. Появившись из-за Волги через несколько лет после середины IV века, они сначала покорили аланов, занимавших равнины между Волгой и Доном, а затем быстро свергли империю остготов между Доном и Днестром. Около 376 г. они победили вестготов, живших на территории современной Румынии, и, таким образом, достигли дунайской границы Римской империи.
Самое раннее систематическое описание гуннов дано историком Аммианом Марцеллином, писавшим c. 395. Очевидно, это были первобытные скотоводы, ничего не смыслившие в земледелии.
Подробнее по этой теме
военная техника: гунны и авары
Первыми крупными вторжениями конных кочевников в Европу были гуннские нашествия нишей в 4 веке. Hun s’…
Как воины гунны внушали почти беспрецедентный страх по всей Европе. Они были удивительно точными конными лучниками, и их полное владение искусством верховой езды, их яростные атаки и непредсказуемые отступления, а также скорость их стратегических движений принесли им сокрушительные победы.
В течение полувека после свержения вестготов гунны распространили свою власть на многие германские народы центральной Европы и сражались на стороне римлян. К 432 г. руководство различными группами гуннов было централизовано под властью одного царя, Руа или Ругилы. Когда Руа умер в 434 году, ему наследовали два его племянника, Бледа и Аттила.
Около 445 г. Аттила убил своего брата Бледу и в 447 г. по неизвестным причинам совершил второе крупное нападение на Восточную Римскую империю. Он опустошил Балканы и продвинулся на юг, в Грецию, до Фермопил.
Со времен Аммиана гунны приобрели огромные суммы золота в результате их договоров с римлянами, а также путем грабежа и продажи своих пленных обратно римлянам. Этот приток богатства изменил характер их общества. Военное руководство стало наследственным в семье Аттилы, а сам Аттила обладал самодержавной властью как в мирное время, так и на войне. Он управлял своей огромной империей с помощью «избранных людей» ( 
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас
В 451 году Аттила вторгся в Галлию, но потерпел поражение от римских и вестготских сил в битве на Каталаунских равнинах или, согласно некоторым источникам, при Маврике. Это было первое и единственное поражение Аттилы. В 452 г. гунны вторглись в Италию и разграбили несколько городов, но голод и мор вынудили их уйти. В 453 г. умер Аттила; его многочисленные сыновья разделили его империю и сразу же начали ссориться между собой. Затем они начали серию дорогостоящих сражений со своими подданными, которые восстали, и, наконец, были разбиты в 455 году комбинацией гепидов, остготов, герулов и других в великой битве на неизвестной реке Недао в Паннонии. После этого восточно-римское правительство закрыло границу для гуннов, которые перестали играть какую-либо значительную роль в истории, постепенно распадаясь как социальная и политическая единица.
Эфталитов, вторгшихся в Иран и Индию в V-VI веках, и хунну (сюн-ну), известных ранее китайцам, иногда называют гуннами, но их отношение к захватчикам Европы неясно.
Редакторы Британской энциклопедии Эта статья была недавно пересмотрена и обновлена Майклом Рэем.
Кем были гунны, кочевые конные воины, вторгшиеся в древнюю Европу?
Нападение гуннов во главе с Аттилой (жил примерно с 406 по 453 год нашей эры). (Изображение предоставлено: SPCOLLECTION через Alamy Stock Photo) Под предводительством своего блестящего полководца Аттилы (406–453 гг. н. э.), которого христиане того времени называли «бичом Божьим», гунны образовали огромную империю, охватившую большие территории современной России, Венгрии и других частей. Европы, включая Германию и Францию.
Армия Аттилы стала настолько могущественной, что и Западная, и Восточная Римские империи регулярно платили дань, чтобы эти воины не нападали и не грабили римские провинции. Но империя гуннов просуществовала недолго. После смерти Аттилы империя была разделена между тремя его сыновьями, которые воевали друг с другом и не смогли сохранить империю в целости.
Сегодня имя «Гунн» является синонимом любого варвара, грубого и деструктивного человека, и этот термин вызывает в воображении образы конных воинов, вовлеченных в акты отвратительной жестокости, жестокости и воинственности. На протяжении веков этот стереотип, зародившийся у римских писателей, пострадавших от набегов гуннов, был доминирующим образом гуннов. Но история гуннов гораздо сложнее, чем можно предположить по этим изображениям.
Портрет Аттилы Гунна. (Изображение предоставлено: mikroman6 через Getty Images)Происхождение гуннов
Происхождение гуннов окутано тайной. Согласно Энциклопедии всемирной истории , римский историк Тацит является одним из первых западных писателей, упомянувших о гуннах.
Во второй половине I века н.э. Тацит описал их как происходящих недалеко от Каспийского моря, на территории современного Казахстана. Тацит называл их «гуннами», хотя неизвестно, как сами себя называли гунны, поскольку у них не было письменности. Тацит не особо отличал гуннов от других племен региона и не относил их к особо воинственным.
Наиболее известным римским писателем, подробно описывавшим гуннов, был историк и солдат Аммиан Марцеллин (330–395 гг. н. э.), хотя его описания приправлены большой долей предвзятости и этноцентризма. В своей работе по более поздней римской истории под названием Res Gestae («Совершенные дела»), которая охватывает период с 96 по 378 год нашей эры, Аммиан охарактеризовал гуннов как «расу дикарей за пределами всех параллелей» и заявил, что их место происхождения находился «за Азовским морем, на границе Ледяного океана». Неясно, какой океан имел в виду Аммиан, но территория сразу за Азовским морем расположена в Понтийско-Каспийской степи — экосистеме плоских пастбищ или степей — на территории современной Украины и юга России, граничащих с Кавказскими горами.
к югу.
Аммиан был менее чем лестным в своем физическом описании гуннов, изображая их как стереотипных «варваров» с покрытыми шрамами лицами и крупными телами, и даже предположив, что они напоминают приземистые опоры моста. В какой-то момент Аммиан описал гуннов как почти звероподобных: «Но хотя они имеют человеческий облик, какими бы уродливыми они ни были, они настолько выносливы в своем образе жизни, что не нуждаются ни в огне, ни в вкусной пище, но едят корни диких растений и полусырое мясо всякого рода животных, которые они кладут между бедрами и спиной лошадей , и, таким образом, немного согрейте его» (перевод из Чикагского университета ).
Серебряная монета гуннов верхом на лошади, пятый век. через Alamy Stock Photo) Аммиан, однако, хвалил конные навыки гуннов и приписывал эти навыки жизни, проведенной в седле: «С их лошадей днем или ночью каждый из этого народа покупает и продает, ест и пьет, и склонившееся над узкой шеей животное расслабляется и погружается в такой глубокий сон, что его сопровождают многочисленные сновидения» (перевод из Чикагского университета).
Сегодня большинство ученых предполагают, что гунны пришли из Азии.
«Считалось, что изначально гунны были монгольским народом», — сказал Live Science Ральф Матисен, профессор истории, классики и средневековья в Университете Иллинойса в Урбана-Шампейн. До Тацита самые ранние сведения о гуннах исходят из китайских источников. «Есть люди, называемые хунну, которых часто называют гуннами, — сказал он.
Согласно Britannica , хунну представляли собой свободную конфедерацию всадников, кочевых народов из северо-восточной Азии, которые упоминаются в китайских записях еще в пятом веке до нашей эры, когда они начали совершать набеги на северные территории Китай. Они продолжали свои атаки в течение следующих нескольких сотен лет. Эти набеги побудили первого императора объединенного Китая Цинь Шихуанди приступить к строительству 9-й0057 Великая Китайская стена в попытке удержать северных захватчиков. Сначала набеги были спорадическими, но к концу третьего века до нашей эры хунну образовали большой племенной союз, который стал угрожать китайской цивилизации.
Этот союз образовал обширную империю, которая охватывала большую часть современной Монголии и Сибири и простиралась на запад до гор Памира в Центральной Азии. Между китайцами и хунну вспыхнула серия войн, и, в конце концов, в 51 г. до н.э. империя хунну разделилась на две части: восточную группу, подчинившуюся китайцам, и западную группу, которая была вытеснена в Среднюю Азию.
«Когда эти люди двинулись на запад, они по пути подобрали другие народы, такие как аланы и гепиды, и создали так называемую «орду», — сказал Матисен. «Эта орда — гунны, а также все люди, которых они накопили».
Исследование 2018 года, опубликованное в журнале Природа установила, что генетически гунны представляли собой смесь народов Восточной Азии и Западной Евразии.
В частности, выводы авторов убедительно свидетельствуют о том, что гунны произошли от народов хунну, которые сами представляли собой гетерогенную смесь различных восточноазиатских групп, и что по мере их продвижения на запад они включали западно-евразийские народы, такие как скифов .
Гуннское искусство и культура
Очень мало известно об особенностях гуннского общества и культура . Согласно Аммиану, они были кочевниками-скотоводами, и «Никто в их стране никогда не пашет поля и не прикасается к рукоятке плуга. с места на место, как беглецы, в сопровождении фургонов, в которых они живут; в фургонах их жены ткут для них их безобразные одежды, в фургонах они сожительствуют со своими мужьями, рожают детей и воспитывают их до совершеннолетия». (Перевод с Чикагский университет .)
Но археологические находки предполагают, что по крайней мере некоторые гунны вели оседлый образ жизни и занимались сельским хозяйством. Биохимический анализ костей и зубов костного населения Венгрии V века позволяет предположить, что некоторые гунны претерпели изменения в питании, указывающие на переход от преимущественно кочевого питания (молоко, мясо и просо) к оседлому земледельческому питанию (пшеница, овощи и немного мяса).
Одним из римских писателей, работа которого контрастирует с изображением Аммианом гуннов как грубых варваров, является византийский историк пятого века Приск, который вместе с другим дипломатом по имени Максим посетил двор Аттилы в 448 г. н.э. Он описал резиденцию Аттилы как «… великолепную. Она была сделана из полированных досок и окружена деревянными ограждениями, предназначенными не столько для защиты, сколько для внешнего вида». (Перевод из Fordham University (открывается в новой вкладке).)
Приск и Максимус обменялись подарками с женой Аттилы Крекой, которая описана лежащей на мягком диване. «Пол комнаты был покрыт шерстяными циновками для ходьбы. Вокруг нее стояло несколько слуг, а служанки, сидящие на полу перед ней, расшивали красками льняные ткани, предназначенные для украшения скифского платья, чтобы накинуть их» Приск написал. (Перевод из Фордхэмского университета.)
Позже днем Приска пригласили в банкетный зал Аттилы на пир, который он описал как «роскошную трапезу, подаваемую на серебряных тарелках, [которые] были приготовлены для нас и гостей-варваров, а Аттила ничего не ел, кроме мяса на деревянном блюде, и во всем остальном он показал себя воздержанным — чаша у него была деревянная, а гостям давали кубки из золото и серебро.
Его одежда тоже была довольно простой, с виду только чистой. Меч, который он носил на боку, храповики его скифских башмаков, уздечка его коня не были украшены, как у других скифов, золотом, драгоценными камнями или чем-либо дорогим». Вторжения и возвышение Аттилы
Гунны, по-видимому, ворвались на сцену европейской истории во второй половине четвертого века нашей эры. Когда гунны двинулись в Европу, они вскоре столкнулись с остготами, восточной ветвью готской нации, некоторые из которых поселились на востоке до северная часть Черного моря. Две противоборствующие группы столкнулись в открытой войне, но остготы потерпели поражение, сказал Матисен, и многие из выживших готских воинов были призваны в армию гуннов. Продолжая продвигаться на запад, гунны столкнулись с Вестготы , западная ветвь готской нации, поселившаяся на территории нынешней Румынии (римляне называли Дакией).
Как и их восточные собратья, вестготы не могли сравниться с искусными гуннскими воинами; многие вестготы были убиты, в то время как другие бежали на запад и юг через реку Дунай на территории как Западной, так и Восточной Римской империи.
Это движение гуннских народов на запад положило начало тому, что историки называют «Великой миграцией» — массовому переселению германцев на римскую территорию, которое произошло примерно между 376 и 476 годами нашей эры. Великое переселение народов оказало большое влияние на европейскую историю: оно сыграло важную роль в германизации римской армии и, в конечном счете, в распаде Западной Римской империи — а позднее и в формировании средневековых королевств Европы, согласно Britannica (открывается в новой вкладке).
Поражение вестготов позволило гуннам занять земли к северу от реки Дунай, на территории современной Румынии. Дунай был важной чертой для римлян, потому что он обозначал северную часть Римской империи в Центральной и Восточной Европе.
Присутствие гуннов на северных и восточных границах внушало страх и панику римлянам. Эти опасения были вполне обоснованы: между 395 и 398 годами нашей эры гунны предприняли несколько набегов на римскую территорию, захватив восточно-римские провинции Фракии (в некоторых частях нынешних Болгарии, Турции и Греции) и Сирию. Однако гунны не остались в этих областях; после разграбления этих провинций они вернулись к северу от Дуная. Согласно Энциклопедии всемирной истории, несколько лет спустя, в 406 году нашей эры, вождь гуннов по имени Улдин предпринял второй набег на Фракию.
«Следующие 40 или около того лет, примерно с 380 г. по 420 г. н.э., отряды гуннов служили наемниками в римской армии, — сказал Матисен, — где они пользовались ужасающей репутацией непобедимых воинов по преимуществу».
Но это уютное соглашение не продлится долго. Значительный раскол произошел после 420 г. н.э., когда гунны начали проявлять свою власть, требуя от римлян платить им золотом в обмен на то, чтобы они не совершали набеги и не грабили римские провинции. Второй крупный разрыв в отношениях произошел в 434 году нашей эры, когда Руа (также пишется как Ругила), влиятельный гуннский король, которому удалось объединить многие гуннские племена в единую нацию, умер, и ему наследовали два его племянника, Бледа и Аттила.
«Аттила, в частности, был гораздо более амбициозным, чем предыдущие правители гуннов, которые довольствовались тем, что служили в качестве клиентов Римской империи», — сказал Матисен. Через несколько лет после того, как два племянника взошли на гуннское руководство, Бледа умер при загадочных обстоятельствах, и единоличным правителем стал Аттила. Он занял гораздо более враждебную позицию по отношению к римлянам, например, требовал все больших субсидий и нападал на провинции как в Западной, так и в Восточной Римской империи, когда это было ему выгодно, и отступал, когда это было не так.
Используя этот метод, Аттила объединил большую империю, которую он сохранил нетронутой исключительно силой своей собственной личности . Он был блестящим военачальником, вдохновлявшим свои армии (в которые входили не только гунны, но и аланы, готы и другие). Согласно Энциклопедии всемирной истории, на пике могущества Аттилы его империя простиралась от Монголии до современной Франции.
Нападение Аттилы на Запад
Гуннские воины добились такого успеха отчасти потому, что они в основном были лучниками верхом на лошадях, чьи более крупные и асимметричные составные луки могли стрелять стрелами с большего расстояния и с большей силой, которая могла пробить броню, чем другие современные луки. , по словам Питера Хизера , преподавателя истории раннего средневековья в Королевском колледже Лондона и автора книги « Падение Римской империи: новая история Рима и варваров » (opens in new tab )» (Издательство Оксфордского университета, 2007).
Другим преимуществом сил Аттилы была мобильность.
Конные воины Атиллы могли быстро менять позицию во время битвы — тактика, которую Аммиан описал как имеющую разрушительное воздействие на гуннских врагов:
«Они вступают в бой, выстроившись клиновидными массами, а их мешанина голосов производит дикий шум. А так как они легко экипированы для быстрого движения и неожиданны в действии, то нарочно внезапно разделяются на разбросанные отряды и атакуют, беспорядочно мечутся туда и сюда, нанося ужасную бойню, и из-за их необычайной быстроты движения никогда не видно, чтобы они нападали на вал или грабили неприятельский лагерь, и поэтому вы без колебаний назвали бы их самыми страшными из все воины, потому что они сражаются издалека метательными снарядами, имеющими острую кость вместо своих обычных наконечников, соединенных с древками с удивительным искусством, затем они скачут по разделяющим пространствам и сражаются врукопашную на мечах, невзирая на собственную жизнь; и в то время как враг охраняется от ран от сабельных ударов, они набрасывают на своих противников полоски ткани, сплетенные в петли, и так запутывают их, что они сковывают их конечности и хватают их.
от них способность ездить верхом или ходить», — писал Аммиан. (Перевод с Чикагский университет .)
Аттила собрал этих конных воинов в чрезвычайно эффективную военную силу — более чем способную бросить вызов значительным римским армиям, а не просто совершать набеги на римские аванпосты.
«Между 450 и 451 годами нашей эры Аттила начинает обращать свой взор на Западную Римскую империю, — сказал Матисен, — отчасти потому, что его ободряла сестра западного императора Валентиниана III».
Монета времен Валентиниана, Флавия Валентиниана, с 321 по 375 год нашей эры. (Изображение предоставлено: Classic Image via Alamy Stock Photo) Сестра императора Гонория была замешана в скандале, в результате которого ее изгнали из римской императорской семьи и заставили выйти замуж за римского консула, которого она явно презирала, согласно Britannica . В отместку Гонория отправила Аттиле записку с предложением выйти замуж. Но когда Валентиниан узнал об этом, он положил конец предполагаемому союзу, что разозлило Аттилу.
Кроме того, новый император Восточной Римской империи, бывший полководец по имени Маркиан, приостановил выплаты Аттиле золотом. В это время Восточная Римская империя была более могущественной, чем Западная империя, и имела грозную армию.
«Аттила не был дураком. Он знал, что будет трудно сразиться с армией Восточной Римской империи», — сказал Матисен. «Между тем Западная Римская империя была банкротом, а ее армия была довольно слабой, в основном состоящей из иностранных наемников».
Помня об этих соображениях, Аттила вторгся в Западную Римскую империю в 451 году нашей эры, сказал Матисен. Атака Аттилы была стремительной и разрушительной, по крайней мере поначалу. Он быстро продвинулся в римскую провинцию Галлию (современная Франция, части Бельгии и части Германии), оставив за собой след разрушений. Он разграбил несколько городов, в том числе нынешние города Вормс, Майнц и Кельн на территории современной Германии, а также Реймс и Амьен на территории нынешней Франции. Но вскоре он столкнулся с очень способным римским полководцем по имени Флавий Аэций (39 г.
от 0 до 454).
Флавий Аэций был блестящим тактиком и умелым дипломатом, и ему удалось создать коалицию, состоящую из его римской армии и воинов из вестготского, франкского и бургундского королевств, чтобы противостоять силам Атиллы. Эта коалиция встретилась с армией Аттилы в 451 году нашей эры в битве на Каталаунских равнинах, за пределами нынешнего Орлеана, Франция.
Раскрашенная вручную гравюра на дереве Торисмонда, провозглашенного королем вестготов возле Шалона после победы над Аттилой и его гуннами в 451 году нашей эры в битве на Каталаунских равнинах. (Изображение предоставлено: Фотоархив Северного Ветра через Alamy Stock Photo)«Это одно из величайших потрясений всех времен», — сказал Матисен. «Аэций и его союзники-варвары побеждают Аттилу».
Аттила отступил, но в следующем году снова атаковал, на этот раз поведя свои армии в Италию и опустошив полуостров. Как и в Галлии, силы Аттилы оставили путь разрушения, разграбив несколько римских городов, терроризируя население и грабя сельскую местность.
Аттила даже угрожал Риму, но город был пощажен, когда делегация во главе с папой Львом I встретилась с вождем гуннов за воротами. Историки не знают, что было сказано между вождями, но город и его жители остались нетронутыми. А затем, по причинам, которые до сих пор неизвестны, Аттила в конечном итоге покинул Италию, не достигнув окончательной военной или политической цели, согласно Энциклопедии всемирной истории. Некоторые ученые предполагают, что чума вспыхнула в Италии или что у Аттилы просто закончились припасы. Какой бы ни была причина, Аттила вернулся в свою крепость к северу от Дуная.
В 453 году нашей эры Аттила женился на новой молодой жене, но умер в первую брачную ночь (у Аттилы было несколько жен, согласно Ancient Origins ). Обстоятельства его смерти давно обсуждаются учеными. Некоторые предположили, что он умер после того, как переусердствовал с едой и питьем. «Он отдался чрезмерной радости на своей свадьбе, и когда он лежал на спине, отяжелевший от вина и сна, прилив избыточной крови, который обычно вытекал бы из его носа, хлынул смертоносным потоком в его горло и убил его, так как он был затруднен в обычных переходах», — писал древнеготический писатель Иордан в шестом веке (перевод Чарльза Мирова, через 9 век).
0057 Университет Калгари (открывается в новой вкладке)). Местонахождение гробницы Аттилы Гунна неизвестно.
После смерти Аттилы его сыновья поссорились между собой и не смогли сохранить империю в целости. Между различными гуннскими группировками, соперничавшими за власть, вспыхнула гражданская война, и в пятом веке империя рухнула. Восклицательным знаком гибели гуннов стала битва при Недао в 454 году нашей эры, когда коалиция германских племен во главе с Ардарихом, королем гепидов, нанесла поражение силам гуннов. Один из сыновей Аттилы, Эллак, был убит в битве, и гунны были фактически сломлены как доминирующая военная и политическая сила не только в Европе, но и во всей их империи.
Дополнительные ресурсы
- Посмотреть видео (откроется в новой вкладке) о жизни Аттилы Гунна.
- Посмотрите это видео о происхождении гуннов.
- Прочитайте о женах Аттилы в Ancient Origins (откроется в новой вкладке).
Первоначально опубликовано на Live Science.