Пирроновский регресс познания: Пирроновский регресс в познании - Алексей Лотов

Содержание

Пирроновский регресс в познании — Алексей Лотов — ЖЖ

Как гарантированно получать достоверные факты из совокупности знаний, например, доступных нам через интернет, объем которых стремительно возрастает.

Мир – это огромная целостная, внутренне-непротиворечивая структура, благодаря чему мы и можем применять критерий истины для поиска достоверной информации: «в единственно-устойчивом Мире все факты складываются в целостную картину Мира». §3.3.

Нет иного способа адекватно отображать Мир, как строить внутри себя внутренне-непротиворечивую структуру, которая должна в идеале стремиться к точной модели реального Мира.

Для этого необходимо всю жизнь собирать информацию, глядя на Мир широко открытыми глазами, учиться, получая фундаментальные знания и навыки, развивать свое целостное мировоззрение, стремиться к просветлению, стать и быть неотъемлемой частью единственного Мира Бога. §3.9.

Существует многочисленные способы манипуляции, [3] с помощью которых мировая финансовая закулиса [120] и более мелкие игроки пытаются ввести вас в заблуждение, чтобы благодаря вашему неведению и попустительству проворачивать за вашей спиной дела, которые могут оказаться направленными прямо против вас.

В век повсеместного распространения безлимитного дешевого интернета властям скрывать правду практически невозможно, потому что новости распространяются мгновенно. Но можно, например, вызывать поток ложных новостей, чтобы утопить правду во лжи.

Если Вы только приступили к построению модели произошедшего события, вам необходимо собрать всю информацию, все точки зрения со всех сторон, за и против. Ложь неизбежно проявит себя, потому что она нереальна, ложь не может принадлежать структуре Единственного Мира и существует лишь в головах манипуляторов и в их текстах.

Кому выгодна ложь? Власти, которая ведет себя как оккупант на своей территории.

Кто не боится говорить правду – подвергает свою жизнь опасности. Россия является одной из самых опасных стран для журналистов. С 1991 по 2006 г. более двухсот журналистов погибло в России, выполняя свой профессиональный долг. [122]

[3] Кара-Мурза «Манипуляция сознанием»
[120] Зыкин Д. «Как правильно смеяться над теорией заговора»
[122] Марш памяти убитых журналистов

Новая парадигма мировоззрения
§ [ word / txt / referat ]

Формулировки и решение основных проблем философии

1. Проблема Другого
Другой — это не Я, тот, кто противостоит мне, находится по ту сторону меня, моих ценностей, моего мировоззрения. И вместе с тем, Другой такой же как Я: он мыслит, чувствует.

2. Проблема универсалий
Универсалия есть идея или идеальный объект. Универсалии реальны (реализм), являются символами (номинализм) или конструкциями в сознании (концептуализм)?

3. Психофизическая проблема
Как соотносятся ментальные состояния (мысли, желания, чувства,…) и физические состояния мозга.

4. Парадокс Мура
Вопрос о соотношении физических объектов и чувственных данных: «Идет дождь, но я так не считаю», «Я человек, но феномен сознания у себя не чувствую», «Темная материя и энергия существует во Вселенной, но я ее не вижу»

5. Проблема Гетье
Является ли знанием истинное и обоснованное мнение?

6. Проблема Луиса Молина
Как соотнести между собой провидение Бога, как знания всех возможных исходов и событий, и существование свободной воли у человека.

7. Пирроновский регресс в познании
Как гарантированно получать достоверные факты из совокупности знаний, например, доступных нам через интернет, объем которых стремительно возрастает.

8. Восприятие цвета
Как человек воспринимает цвет.

9. Контрафактические высказывания
Каков критерий истины для логических конструкций: «если бы имело место событие А, то имело бы место и событие Б»

10. Материальная импликация
Истинно или ложно утверждение: Если A, то B.

11. Счастливая случайность
Проблема необходимости и случайности.

12. Проблема зла
Как же Бог допускает грех, мучения, боль и горе?

13. Дилемма Евтифрона
Выбирают ли боги добро, потому что оно благое, либо же добро — благое, потому что выбрано богами?

14. Проблема демаркации
Критерий, по которому можно было бы отделить теории, являющеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук (логики, математики).

15. Эссенциализм в эстетике
Сущность чувства, когда оно осознается как чувство прекрасного.

1 Средство есть сообщение
«В операциональном и практическом смысле носитель информации сам по себе тоже является сообщением»

17. Что является произведением искусства?
Когда человек воспринимает некий процесс или объект как произведение искусства.

18. Искусственный интеллект
Возможно ли создание искусственного разума с феноменом сознания.

19. Сущность и статус математических объектов
Природа математических объектов в единственном целостном Мире.

Текст решения проблем философии размещен ( txt / word / webfile ) в главе 6.

Пирроновский скептицизм и Вторая теорема Гёделя о неполноте Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ПИРРОНОВСКИЙ СКЕПТИЦИЗМ И ВТОРАЯ ТЕОРЕМА ГЁДЕЛЯ О НЕПОЛНОТЕ

В. В. Целищев Новосибирский государственный университет Институт философии и права Сибирского отделения РАН [email protected]

Vitaly Tselishchev

Novosibirsk State University, Institute of Philosophy and Law, Novosibirsk, Russia

Pyrrhonian skepticism and Godel’s Second incompleteness theorem

Abstract. The article compares the Pyrrhonian skepticism with the interpretations of Godel’s Second Theorem as a skeptical challenge in modern mathematics. It is shown that the epistemological framework of Godel’s restrictive theorems fits into the skeptical reflection scheme of Sextus Empiricus.

Keywords: Sextus Empiricus, isostheneia, Godel, Second incompleteness theorem, consistency, metamathematics, intensionality.

* Работа выполнена при поддержке РНФ, проект «Базовая логика, ограничительные результаты и системы формализации знания», грантовое соглашение n. 16-18-10359.

Ни один из результатов математической логики не стал предметом такого множества спекуляций и неверных интерпретаций, как Вторая теорема Ге-деля о неполноте. Убедительным свидетельством неуместного цитирования и нерелевантных ссылок является следующий критический пассаж видного английского философа С. Блэкберна:

Видные интеллектуалы в области литературы часто оперируют технической терминологией математической логики или философии языка. Один мой друг слышал как-то разговор в Кембриджке по поводу Деррида, присуждение которому почетной степени вызвало серьезное сопротивление джентльменов. Журналист, освещающий возникший скандал, спросил Видного Литературного Интеллектуала, в чем состоит важность Деррида. «Ну, — сказал тот со снисходительной нагло-

ЕХОЛН Vol. 12. 2 (2018) © В. В. Целищев, 2018

www.nsu.ru/classics/schole DOI: 10.2126y/schole.12.2.15

стью, — Гедель показал, что любая теория противоречива, если у нее нет поддержки извне, а Деррида показал, что этого извне нет». Здесь есть по крайней мере три примечательных вещи. Во-первых, того, что якобы сделал Гедель, вообще не может быть, поскольку существует весьма много непротиворечивых теорий. Во-вторых, Гедель на самом деле не доказывал, что любая теория противоречива, и не пытался доказать. В-третьих, не имеет смыла говорить, что противоречивая теория могла бы стать непротиворечивой, будучи «поддержанной извне», что бы это ни значило. Так что то, что Деррида якобы сделал, так же невозможно, как и невозможно то, что якобы сделал Гедель.

Такие ошибки приводят к провалу на экзамене по философии или логике на первом курсе. Однако это обстоятельство не производит особого впечатления в мире Видных Литературных Интеллектуалов. В их мире простое упоминание Геделя, подобно типичному заклинанию типа «иерархий» и «метаязыков» создает впечатление чего-то страшно глубокого и страшно научного. Это придает Видному Интеллектуалу образ человека, которому по плечу самые трудные и глубокие проблемы. Я полагаю, журналист упал в обморок.1

Это крайний вариант постмодернистского осмысления метаматематического результата, но более тонкие ассоциации Второй теоремы Геделя с постмодернизмом не лишены внешней правдоподобности. Вторая теорема говорит о недоказуемости арифметических истин, и в этом смысле перекликается в какой-то мере с постмодернизмом. Т. Инглтон так характеризует его:

Постмодернизм есть стиль мысли, полный подозрений относительно классических понятий истины, разума, идентичности и объективности, идеи универсального прогресса или эмансипации, единого каркаса, великих нарративов или окончательных оснований объяснения. Он видит мир контингентным, лишенным оснований, диферсифицированным, неустойчивым, неопределенным, как множества разъединенных культур или интерпретаций, которые порождают изрядный скептицизм в отношении объективной истины, истории и норм,

данности природы и совместимости тождеств.

Фактически, постмодерн предлагает скепсис в отношении достижений модерна, в данном контексте в первую очередь в отношении определенности знания. Именно такая ситуация усматривается в современной математике, что хорошо выражено в названии известной книги М. Клайна.3 Наличие многих, несовместимых между собой систем оснований математики, создает «постмодернистскую» ситуацию, в которой скептическая позиция в отношении знания проявляется также в названии важнейших результатов

1 В1аскЬит 2000, 50-51.

2 EagIeton 1996, vii-viii.

3 Клайн 1984.

Геделя и Тарского как «ограничительных теорем». Что касается этих «ограничений», то наиболее характерное из них усматривается именно во Второй теореме Геделя.

G2 есть сердцевина скептической интерпретации геделевских результатов. Скептицизм этого рода … представляет вид антифундаментализма. Им утверждается, что невозможность доказательства непротиворечивости непротиворечивой формальной системы внутри самой системы влечет неизбежную неопределенность для работающего математика: мы никогда не можем быть уверены, что формальная система, с которой мы работаем, непротиворечива. Некоторые даже утверждают, что ввиду Второй теоремы о неполноте, «если чуть-чуть преувеличить, непротиворечивость таких систем как Пеановская Арифметика или даже Арифметика Робинсона должна быть принята на веру».4 Определенность и вера есть эпистемические факты, и скептические интерпретации G2 представляют собой декларации эпистемического отчаяния.5

Отзвук такого отчаяния прекрасно передан в известном афоризме математика Андре Вейля, согласно которому Бог существует, потому что математика непротиворечива, а Дьявол существует, потому что мы не можем доказать ее. Религиозные коннотации здесь могут лишь указать на то, что философские следствия Второй теоремы о неполноте вышли на уровень таких обобщений, которые взывают к классическим проблемам соотношения догматизма и скептицизма, восходящим к античности. И действительно, Дж. Кадвани полагает, что

.Классический пирроновский скептицизм обеспечивает аналогию между истинно анархистскими теориями познания и следствиями геделевских результатов. Геделевская работа имеет скептическую сердцевину, которая разработана у Пиррона в виде словаря «критериев» и «стандартов».6

Эти термины напрямую соотносятся с понятиями критерия математической истины и стандартами математического доказательства. Помещение проблемы соотношения этих понятий в контекст пирроновского скептицизма вполне уместно, если принять во внимание следующий пассаж из Секста Эмпирика:

.дело в том, что и доказательство всегда нуждается в критерии, чтобы быть твердым, и критерий в доказательстве, чтобы казаться правильным, и не может быть правильного доказательства, если ему не предшествует правильный критерий, равно как и правильного критерия не может быть без того, чтобы быть

4 Dunn 1987, 161.

5 Berto 2009, 164.

6 Kadvani 1989, 164.

заранее уверенным, что он снабжен доказательством. Таким образом, и доказательство, и критерий попадают в заколдованный круг тропа взаимодоказуемости, в котором и то, и другое оказывается недостоверным, ибо каждое, ожидая подтверждения через другое, становится недостоверным подобно другому.7

Доказательство, о котором может идти речь в случае Второй теоремы Ге-деля, это конечно же доказательство непротиворечивости формальной системы. Гедель, показав, что при определенных условиях это доказательство невозможно, оказался, по мысли Кадвани, в рядах скептиков пирроновского толка. Сам по себе интерес к такой интерпретации геделевского результата состоит в том, что древняя полемика догматика и скептика может быть помещена в точный контекст математического дискурса. Догматик ищет абсолютные способы утверждения непротиворечивости, скажем, принятием ее в качестве предпосылки, а септик указывает на то обстоятельство, что доказательство непротиворечивости возможно только при обращении к более сильной системе, что ведет к бесконечному регрессу.

Есть два важных обстоятельства, на которых Кадвани строит аналогию между скептическим аргументом и Второй теоремой Геделя. Во-первых, это истинность т.н. геделева неразрешимого предложения, истинного и недоказуемого в системе. Во-вторых, это условный характер доказательства этой теоремы. Как было указано в пассаже Блэкберна выше, Гедель не показал, что невозможно доказательство непротиворечивости вообще. Такое доказательство невозможности сопровождается рядом условий, важнейшим из которых является предположение о непротиворечивости системы. Больше того, речь идет о критериях и стандартах, имеющих смысл только в контексте тех формальных каркасов, для которых доказывается результат. Скептический характер Второй теоремы Геделя состоит в том, что мы оказываемся в состоянии «isostheneia» (равносильности), когда невозможен окончательный выбор в пользу догматика, либо скептика. «Равносилием» мы называем равенство в отношении достоверности и недостоверности, так как ни одно из борющихся положений не стоит выше другого как более достоверное».8 Именно эти условия, или оговорки, характеризуют весьма тонкий характер скептического размышления, которое вынужденно прибегать к заимствованию словаря и проблематики догматика. Кадвани отмечает это обстоятельство следующим образом:

Эта техническая оговорка [условный характер теоремы Геделя] имеет эхо в пирроновской методологии. Когда скептика спрашивают о статусе его соб-

7 Секст Эмпирик, 1976, 230.

8 Секст Эмпирик 1976, 209.

ственных скептических рассуждений, точно так же как Геделя могли бы спросить о статусе его (неверно установленной) не-условной Теоремы, скептик отвечает, что его заключения оформлены только в контексте диалектических дебатов между ним самим и антагонистом, который провозглашает определенность, основанной на некотором заданном критерии истины. Скептик не собирается устанавливать isostheneia в оппозицию к стоическому критерию истины, но хочет лишь развить isostheneia, исходящую имманентно из стоических предположений, и тем самым показать, что стоические стандарты заставляют стоиков оставить свое объяснение реальности. Скептические аргументы — это ряд шагов, и истина догматической отправной точки только условная для завершения конструкции isostheneia. Формальный остаток геделевской имманентной критики программы Гильберта основан на антецеденте непротиворечивости. Пирронианец не отрицает знания, точно так же как Гедель не отрицает непротиворечивости или полноты без ограничений, но только при

» 9

априорном утверждении, основанном на противоположной системе.

Тезис автора данной статьи состоит в том, что следует различать степень «вовлечения» Геделя в скептицизм. Кадвани полагает, что пирроновский скептицизм довольно хорошо моделирует характер геделевского доказательства в том отношении, что

.Неразрешимость, подобно isostheneia, всегда основана на конкретной уступке догматизму, и тем самым только условно отвергает абсолютный критерий истины, что не значит показать, что нет вообще абсолютного критерия математической истины.10

Больше того, Гедель конструирует предикат доказуемости, специфичный для системы, что в значительной степени ослабляет скептический «настрой» теоремы. Выбор других средств для представления концепции непротиворечивости (и стало быть, предиката доказуемости) приводит к тому, что Вторая теорема «не проходит».11 Именно это обстоятельство делает Вторую теорему интересной с точки зрения «пирроновского скептицизма».

Еще один аспект аналогии скептического характера Второй теоремы пирроновскому скептицизму заключается в понимании доказательства этой теоремы. Речь идет о приеме перитропа, то есть, обращении довода противника против него самого. Если скептик (утверждающий теорему) говорит, что нельзя доказать непротиворечивость системы, то догматик укажет, что обе теоремы Геделя уже предполагают эту непротиворечивость в качестве антецедента. Перитроп является отправной точкой для критики

9 Kadvani 1989, 164.

10 Kadvani 1989, 165.

11 Smith 2013.

скептицизма, и коль скоро Вторая теорема Геделя считается проявлением скепсиса, представляет интерес то, как Гедель избежал (если вообще избежал) упреков сторонников доказательства непротиворечивости. В самом «пересказе» Второй теоремы трудно увидеть, в какой степени перитроп вообще может иметь место. Но вот при доказательстве Второй теоремы можно убедиться, что перитроп оправдан, и что Гедель все-таки сумел избежать его разрушающего действия.

Существует проблема т.н. интенсиональности Второй теоремы Геделя, связанная с тем, что понятие непротиворечивости, понимаемое содержательно, может быть по-разному выражено формальными средствами. Первая теорема Геделя о неполноте утверждает, что для достаточно сильной формальной системы арифметики всегда можно найти неразрешимое в ней утверждение, при условии непротиворечивости системы. Именно наличие этого неразрешимого утверждения является основой для Второй теоремы о неполноте Геделя, поскольку утверждение о непротиворечивости является как раз таким неразрешимым утверждением. Для устранения неясности относительно того, как можно формальными средствами выразить содержательную концепцию непротиворечивости, мы должны формализовать антецедент Первой теоремы, что означает и формализацию самой Первой теоремы. Получается в некотором смысле логический круг, что опять-таки в определенном смысле является проявлением перитропа. Действительно, мы имеем дело с различными ипостасями, Первой теоремы Геделя.12 Сама по себе Первая теорема является содержательным математическим результатом, с неформальными методами доказательства. Именно этот вариант доказал Гедель. А вот формальное представление этого доказательства, нужное для доказательства Второй теоремы, в определенном смысле превращает Первую теорему во Вторую, поскольку именно с последней формулируются т.н. условия выводимости Гильберта-Бернайса.

В этом маневре и состоит способ избегания Геделем последствий пери-тропа, поскольку он формализует в рамках одного формального каркаса понятие непротиворечивости для Первой теоремы, не позволяя использовать антецедент Первой теоремы для обращения против скепсиса Второй теоремы. Фактически это даже не перитроп, поскольку в аргументации нет самоотрицания. Самое больше, на что может претендовать догматик в споре со скептиком, это на применение истины к метаутверждению о нем, поскольку Вторая теорема является формализацией определенного фрагмента математического дискурса. Тонкость доказательства Второй теоремы за-

12 Целищев 2017, 106.

ключается, с точки зрения пирроновского скептицизма, в применении такой техники перитропа, при которой Гедель получает желаемые заключения. Но эта техника не полностью совместима с метаматематическими методами. А это означает, что скептицизм Второй теоремы не оставляет нас в состоянии isostheneia. Скептический аргумент не достигает желаемой цели полностью, и это незавершенность выливается в новый этап исследований, по сути догматических, а именно, утверждающих возможность доказательства непротиворечивости формальной системы внутри самой системы.

Такого рода «опровержения» Второй теоремы не являются решающими в том смысле, что другие формализации понятия непротиворечивости представляют собой «монстров» в терминологии И. Лакатоса.13 Их «мон-струальный» характер стал полностью ясен в ходе развития теории, базирующейся на семантике модальных систем, которая обеспечивает хорошее математическое обоснование для выбора именно геделевского варианта. Нужно подчеркнуть, именно математическое, но не философское.

С философской точки зрения альтернативы геделевскому определению непротиворечивости столь же мотивированы. Это означает, что значительная часть философских следствий Второй теоремы о неполноте в духе скептицизма не является опять-таки философски обоснованными. В этом обстоятельстве можно усмотреть вариант перитропа, но более интересным обстоятельством является исторические факторы, приведшие к доминированию геделевского варианта, и первоначальному игнорированию интенсионального характера геделевских теорем. Быстрое принятие математическим сообществом результатов Геделя не подвигнуло ни самого Геделя, ни математиков к исследованию доказательства Второй теоремы. Гедель после доказательства Первой теоремы обещал продолжение в виде доказательства Второй, но оставил эти намерения. Тот вид, который придал позднее доказательству П. Бернайс, соответствуют метаматематической машинерии Ге-деля, закрепив именно его вариант формализации непротиворечивости в качестве «канонического». Один из ответов скептицизму состоит в признании законности развития других экспликаций непротиворечивости, и значит в отказе от такой каноничности.

Есть и другая интерпретация геделевских прозрений. Их скептический характер гораздо шире специально выбранных математических условий, которые никак не обоснованы философски. Кадвани настаивает на том, что противостоящие геделевским результатам «догматические» установки в философии математики, скажем, Финитизм Гильберта или Аксиома Своди-

13 Лакатос 1967.

мости Рассела, не содержат ничего такого, чему может соответствовать скептический философский вызов. Ясно, что если мы погружаем спор в философии математики в пирроновский скептицизм, мы должны представлять скептическую позицию в философию Геделя в более широком эпистемологическом каркасе.

Нет ничего в эпистемологических установках Геделя, что позволяло бы такой ход. Философ Гедель должен аргументировать подобно настоящему пирронов-скому скептику, и он может ухватить суть, это основание его математической критики. Но он вынужден переключить скорости, и осуществить компромиссы с тем, как развивалось его доказательство — целые годы! Это подспудное изменение мнения, ознаменованное переходом от философии к математике, поддерживает «натуральный» выбор предиката доказуемости и аргумента о непротиворечивости. Но цена, заплаченная за аисторизм, это впадение в эпистемологический хаос, потому что эпистемология в основе математики пирроновская.14

Другими словами, Гедель-философ тут уступил место Геделю-математику. А ведь это констрастирует с декларацией Геделем своей «независимости» от преобладания в своих прозрениях математических соображений по сравнению с философскими:

Мнения Геделя резко отличается от впечатления многих математических логиков, которые более сорока лет искали в его работах зерна новаторских математических конструкций или неслыханно глубокие тонкости, однако результаты этих поисков не были вполне убедительны. А межу тем сам Гедель, не забывая о непреходящем значении своих работ, постоянно подчеркивал, как мало потребовалось ему новых математических построений. Оказалось, что надо было только обратить внимание на некоторые достаточно общеизвестные (философские) различия. Например, для его наиболее популярного результата это — различие между арифметической истинностью, с одной стороны, и выводимостью …по формальным правилам — с другой. Гедель видел в своих первых успехах реализацию следующей, часто забываемой, но плодотворной общей схемы. Внимательно рассматривая подходящие традиционные философские концепции и вопросы, анализируя их и, возможно, добавляя чуть-чуть точности, мы безболезненно приходим к нужным понятиям, правильным гипотезам и достаточно простым доказательствам.15

Таким образом, можно с уверенностью считать, что Гедель-философ, бросив пирроновский вызов математическому мышлению, остановился в своем скепсисе, и не достиг, как уже говорилось выше, состояния

14 Kadvani 1989, 177.

15 Крайзель 2003, 7.

isostheneia. Исторические обстоятельства прервали его скептическое предприятие, позволив «догматикам» по прошествии некоторого времени описать ситуации, в которых Вторая теорема не имеет места, и вместе с ней оказываются необоснованными ее многочисленные интерпретации и философские следствия. Но кроме исторических обстоятельств есть еще одно объяснение незавершенности скептического «похода» Геделя:

Мы обнаруживаем… у Геделя любопытное сочетание критического мышления и уязвимости. Он нуждался в некоторых принятых рамках, внутри которых он мог бы безопасно действовать и с крайней неохотой рисковал выбираться за их пределы. Внутри этих рамок он мог быт критичным, работать со всей присущей ему тонкостью и получать удивительные, иногда сбивающие с толку результаты. Однако не предполагалось, что эти результаты должны нарушать установленные рамки или выходить за их пределы.16

Скептицизм Пирронова толка предполагает достижение некоторого рода неопределенности в отношении критерия истины. Эта неопределенность в случае Второй теоремы Геделя зиждется на проблеме перевода интуитивных и содержательных истин математики в формальную математику. Сама по себе формальная математика является предметом рассмотрения метаматематики, и прямое отождествление математических и метаматематических истин невозможно. Тем не менее, Вторая теорема в некотором смысле это делает, что выделяет ее из ряда обычных теорем математики. Можно сказать, что она больше, чем другие, эпистемологически нагружена. Это последнее обстоятельство делает ее вполне пригодным «полигоном» для иллюстрации пирроновских методов, имеющих дело с доказательствами и их опровержениями. В любом случае, если говорить о непреходящем значении хороших философских теорий, то вряд ли можно найти более удачный пример убедительности скептического метода, как он представлен у Секста Эмпирика, чем ограничительные теоремы Геделя. Некоторые даже готовы провозгласить теоремы Геделя о неполноте элементарной арифметики ярчайшим примером математического скепсиса в век постмодернизма. Под последним понимается ситуация потери математикой определенности и достоверности, наличие многих концептуальных схем оснований математики, само существование которых говорит о ситуации, к которой применимо одно из ключевых понятий пирроновского скептицизма: isostheneia.

16 Хинтикка 2014, 74.

Библиография

Клайн, М. (1984) Математика: Утрата определенности. Москва: Мир.

Крайзель, Г. (2003) Биография Курта Геделя. Москва: Институт компьютерных исследований.

Лакатос, И. (1967) Доказательства и опровержения. Москва: Наука.

Секст Эмпирик (1976) Три книги пирроновских положений. Книга Первая. О четвертом тропе. Сочинения в двух томах. Т. 2. Москва: Мысль.

Хинтикка, Я. (2014) О Геделе. Москва: Канон+.

Целищев, В.В. (2017) «Интенсиональность Второй теоремы Геделя о неполноте», Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология 40, 98-111.

Berto, F. (2009) There’s Something about Godel: The Complete Guide to the Incompleteness Theorem. London: Wiley-Blackwell.

Blackburn, S. (2000) «Professor Whatever,» Disputatio 8, 43-54.

Dunn, J. M. (1987) «Relevance Logic and Entailment,» Handbook of Philosophical Logic, eds. Gabbay D., Guenthner F. vol. III, Gordrecht: Kluwer, 117-224.

Eagleton, T. (1996) The Illusions of Postmodernism. Oxford: Blackwell.

Kadvani, J. (1989) «Reflections on the Legacy of Kurt Godel: Mathematics, Scepticism, Postmodernism,» The Philosophical Forum 20, 161-181.

Smith, P. (2013) An Introduction to Godel’s Theorems. Second Edition. Cambridge: Cambridge University Press.

Cyrillic characters References transliterated (for indexing purposes only): Klajn, M. (1984) Matematika: Utrata opredelennosti. Moskva: Mir. Krajzel’, G. (2003) Biografiya Kurta Gedelya. Moskva: Institut komp’yuternyh issledovanij. Lakatos, I. (1967) Dokazatel’stva i oproverzheniya. Moskva: Nauka. Sekst Empirik (1976) Tri knigi pirronovskih polozhenij. Kni-ga Pervaya. O chet-vertom trope. Sochineniya v dvuh tomah. T. 2. Moskva: Mysl’. Hintikka, YA. (2014) O Gedele. Moskva. Celishchev, V.V. (2017) «Intensional’nost’ Vtoroj teoremy Gedelya o nepolnote», Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sociologiya. Politologi-ya 40, 98-111.

Норма (философия) — это… Что такое Норма (философия)?

Филосо́фия (др.-греч. φιλοσοφία — «любовь к мудрости», «любомудрие», от φιλέω — люблю и σοφία — мудрость) — наиболее общая теория^[1], одна из форм мировоззрения, одна из наук,^[2], одна из форм человеческой деятельности, особый способ познания.

Общепринятого определения философии, равно как общепринятого представления о предмете философии, не существует. В истории существовало множество различных типов философии, отличающихся как своим предметом, так и методами. В самом общем виде под философией понимают деятельность, направленную на постановку и рациональное разрешение наиболее общих вопросов, касающихся сущности знания, человека и мира.

Что такое философия?

Традиционно философия определяется как исследование первопричин и начал всего мыслимого — универсальных закономерностей, в рамках которых существует и изменяется как бытие, так и мышление, как постигаемый Космос, так и постигающий его дух. Мыслимое в традиционной философии выступает в качестве бытия — одной из основных философских категорий (ср. тезис Парменида: «мыслить и быть — одно и то же»^[3]). К бытию относятся не только реально происходящие процессы, но и умопостигаемые возможности. Поскольку мыслимое необозримо в своих частностях, философы, в основном, концентрируют своё внимание на первопричинах, предельно общих понятиях, категориях. В разные эпохи и для разных философских направлений эти категории свои (ср.: Гегель определял философию как «современную ей эпоху, постигнутую в мышлении»).

Философия включает в себя такие различные дисциплины, как логика, метафизика, онтология, эпистемология, эстетика, этика и др., в которых задаются такие вопросы, как, например, «Существует ли Бог?», «Возможно ли объективное познание?», «Что делает тот или иной поступок правильным или неправильным?» Фундаментальным методом философии является построение умозаключений, оценивающих те или иные аргументы, касающиеся подобных вопросов. Между тем, точных границ и единой методологии философии не существует. Споры идут и по поводу того, что считать философией, и само определение философии различно в многочисленных философских школах.^[4]

Сам термин «философия» всегда имел славу термина, с трудом поддающегося определению из-за подчас фундаментального разрыва между философскими дисциплинами и используемыми в философии идеями.

Гегель определял философию как науку о мышлении, которая имеет своей целью постижение истины посредством развёртывания понятий на основе развитого «субъективного мышления» и метода, который «в состоянии обуздывать мысль, вести её к предмету и удерживать в нём»^[5] В марксизме-ленинизме давалось несколько взаимосвязанных определений: философия есть «форма общественного сознания; учение об общих принципах бытия и познания, об отношении человека и мира; наука о всеобщих законах развития природы, общества и мышления»^[6].

Современные западные источники дают гораздо более осторожные определения, например: «философией является учение о наиболее фундаментальных и общих понятиях и принципах, относящихся к мышлению, действию и реальности»^[7].

Наконец, есть современное «постмодернистское» или «практическое» понимание философии, согласно которому философия — это то, чем занимаются люди, называющие себя философами, некий вид деятельности и ее результат. Это понимание философии критикуется как недостаточное.

История термина

Считается, что само слово «философия» первым придумал Пифагор. Как сообщает Диоген Лаэртский,

Философию философией [любомудрием], а себя философом [любомудром] впервые стал называть Пифагор, когда спорил в Сикионе с Леонтом, тираном Сикиона или Флиунта <…>; мудрецом же, по его словам, может быть только бог, а не человек. Ибо преждевременно было бы философию называть «мудростью», а упражняющегося в ней — «мудрецом», как если бы он изострил уже свой дух до предела; а философ [«любомудр»] — это просто тот, кто испытывает влечение к мудрости^[8].

Пифагор не оставил после себя сочинений, так что первый автор, у которого встречается слово «философ», — это Гераклит:

Очень много должны знать мужи-философы^[9].

Термин «философия» впервые встречается в диалогах Платона.

Из Древней Греции термин «философия» распространился в странах Запада и Ближнего Востока.

В восточных традициях философия не выделялась в отдельную область деятельности, и была растворена в культурных, религиозных и политических учениях, так что в них существуют лишь приблизительные аналоги термина «философия».

Например, в индийской философии использовались термины: «брахма-видья» («знание Абсолюта»), «анвикшики» («рефлексивное ви́дение»), «даршана» («теоретическое ви́дение»), «мата» — («теория»)^[10].

В китайской философии использовался термин «сюэ» («теория»).

В арабской философской традиции происходящее из древнегреческого слово «фальсафа» применялось в двух значениях: в широком смысле как «философия» и в узком — как название одной конкретной философско-теологической школы (прежде всего, последователей ал-Кинди). В переводах ряда арабских философских трактатов этот «ложный друг переводчика» приводил к недоразумениям, из которых наиболее известным является книга ал-Газали «Самоопровержение философов» (араб. ‎‎ Тахафут аль-фаласифа), являющаяся памфлетом именно против этой конкретной школы, а не самой философии (в некоторых других трудах ал-Газали не столь критичен по отношению к «философам» и признает значимость вклада ал-Кинди). Как ни странно, эту ошибку допускает Бертран Рассел в своей «Истории Западной философии».

В обыденном языке слово «философия» также может обозначать общее мировоззрение человека либо его индивидуальные верования или этику.

Функции философии и формы философской деятельности

По отношению к любой сфере человеческой жизни и деятельности философия может занимать три позиции.

Исследовательская позиция. Философия как наиболее общая наука исследует данную сферу.
Критическая и методологическая позиция. Критикует деятельность данной сферы и предписывает ей правила.
Позиция активного вмешательства. Претендует на то, чтобы заменить собой данную сферу деятельности (например, время от времени философия пытается подменить собой науку).

В целом философия претендует на выполнение следующих функций.

Мировоззренческая функция: помогает сформировать целостную картину мира.
Методологическая функция: формулирует правила познания для всех частных наук.
Эвристическая (поисковая) функция: создаёт новые области теоретического исследования.
Функция социальной критики: осуществляет критику существующего в обществе порядка вещей.
Футурологическая функция: отвечает на вопрос о том, каким должно быть будущее.
Идеологическая функция: создаёт представление о желательном политическом и общественном устройстве.
Воспитательная и образовательная функция: участвует в формировании личности.

Философия как мировоззрение

Философия является мировоззренческой дисциплиной (наукой), поскольку её задачей является обозрение мира в целом, поиск ответов на наиболее общие вопросы.

Мировоззрение — система наиболее общих взглядов на мир (природу и общество) и место человека в этом мире. В истории человечества выделяют ряд форм мировоззрения: мифологию, религию, философию и другие.

Есть мнение, что философия — это мировоззрение человека, то есть его суждение об окружающем его мире, о событиях происходящих в этом мире, комплекс понятий о культуре, идеологиях, его заблуждения и прозрения.

Мировоззрение формируется под воздействием личного жизненного опыта, школ и течений, существующих в умах людей в данную эпоху, на склад ума индивидуума. Часто индивидуум не высказывает свои мировоззренческие взгляды. Но это не значит, что их нет. Часто философ рассматривает явление через ту или иную призму предвзятости. Бердяев, например, в своей работе «Смысл творчества» прямо определяет эту свою предвзятость русским православием, причём, в своей собственной трактовке этого православия. Призма К. Маркса: бытиё определяет сознание. Да, вполне вероятно, что у каждого индивидуума есть своя призма, может быть не сформулированная. Очень часто философы формулируют какой-никакой постулат, а потом на протяжении всей своей жизни строят натянутые схемы в поддержку этого постулата.

См. также

Философия как образ жизни

В античной, индийской и китайской философии сама философия рассматривалась не только как теория, но и как образ жизни (деятельность).

Философия и наука

Имеется, по крайней мере, три вопроса, касающихся соотношения философии и науки:

Является ли философия наукой?
Как соотносятся между собой философия и частные (конкретные) науки?
Как соотносятся между собой философия и вненаучного знания?

Евклид. Единство философии и математики

При рассмотрении первого вопроса о научности философии видно, что на протяжении всей своей истории философия — один из источников развития человеческого знания. Рассматривая её исторически, можно обнаружить преемственность в развитии философского знания, его проблематики, общность категориального аппарата и логики исследования. Не случайно Гегель рассматривал философию прежде всего с точки зрения «науки логики».

В то же время в истории человеческой мысли существуют целые пласты ненаучной философии, например, религиозной. Плотная связь философии и науки присуща в основном европейскому способу осмысления процессов познания. Возврат европейской мысли к ненаучному (и даже антинаучному) философствованию нередко проявляется во времена кризиса (примером может служить Лев Шестов).

Отношения науки (частных наук) и философии являются предметом дискуссии.

Философия нередко претендует на то, чтобы быть чем-то большим, чем наука, ее началом и итогом, методологией науки и её обобщением, теорией более высокого порядка, метанаукой (наукой о науке, наукой, обосновывающей науку). Наука существует как процесс выдвижения и опровержения гипотез, роль философии при этом заключается в исследовании критериев научности и рациональности. Вместе с тем, философия осмысливает научные открытия, включая их в контекст сформированного знания и тем самым определяя их значение. С этим связано древнее представление о философии как о царице наук или о науке наук.

Однако даже при отсутствии возможности претендовать на роль науки наук, философия может рассматриваться как наука, имеющая дело с более высоким, вторичным уровнем обобщения, воссоединяя частные науки. Первичный уровень обобщения приводит к формулированию законов конкретных наук, то задача второго — выявление более общих закономерностей и тенденций. Надо иметь в виду, что новые открытия в области частных наук могут приводить к утверждению как научно-философских выводов, так и философской ветви, представляющей иррационалистические спекуляции. Также сама философия может влиять на частные науки, как положительно, так и негативно.

Нужно также отметить, что история философии — это гуманитарная наука, основной метод которой — толкование и сравнение текстов.

Ответ на вопрос о соотношении ненаучного знания и философии связан с вопросом о соотношении философии и «заблуждающегося разума». Этот момент необходим с исторической точки зрения в силу самого характера процесса познания. Он свойственен любой науке. Философия также не может быть гарантирована от заблуждений.

Отношение философии и паранауки. Многие приверженцы концепции постмодернизма и другие авторы призывают использовать любые учения вплоть до мистики, суеверий, магии, астрологии и т. д., лишь бы это оказывало терапевтическое действие на современное больное общество и индивидов. Однако подобная позиция абсолютной нейтральности научного мировоззрения к псевдонауке ведёт к интеллектуальному анархизму. Наиболее велико влияние паранауки становится именно в критические моменты развития общества, так как каждый индивид стремиться свалить груз ответственности за принятие решений и уйти от необходимости делать свой выбор. Статус и общекультурное значение рационалистической и научной философии не совместимы с псевдонауками.

Философия и религия

Подобно философии, религия также исследует первопричины мыслимого (Бог, Брахман), однако в религии делается упор на веру, культ, откровение, а в философии на интеллектуальное постижение.

Тем самым философия дает дополнительную возможность постижения смысла и осмысления мудрости, заложенных в религии. В религии на первом плане вера, в философии — мысль. Религия догматична, а философия антидогматична. В религии есть культ в отличие от философии.

Карл Ясперс писал: «Признаком философской веры, веры мыслящего человека, служит всегда то, что она существует лишь в союзе со знанием. Она хочет знать то, что доступно знанию, и понять самоё себя»

Философия и искусство

В философии немецкого романтизма был выдвинут тезис «философия как искусство».

Предмет философии

Предметом философии называют круг вопросов, которые она изучает.

Что именно является предметом философии, зависит от эпохи и интеллектуальной позиции мыслителя. Споры, что такое предмет философии продолжаются. По словам Виндельбанда: «Только уяснив историю понятия философия, можно определить, что в будущем сможет притязать в большей или меньшей степени к ней».

Свои варианты ответа на вопрос о предмете философии предлагали разные школы. Один из наиболее значимых вариантов принадлежит Иммануилу Канту. В марксизме-ленинизме также предлагалась своя формулировка «основного вопроса философии».

Марксизм-ленинизм относил к числу важнейших вопросов два:

«Что первично: дух или материя?» Этот вопрос считался одним из главнейших вопросов философии, поскольку, утверждалось, что с самого начала развития философии произошло деление на идеализм и материализм, то есть суждение о главенстве духовного мира над материальным, и материального над духовным соответственно.
Вопрос о познаваемости мира, который был в нём главным вопросом эпистемологии.

Одним из фундаментальных вопросов философии является непосредственно вопрос: «Что такое философия?» Каждая философская система имеет стержневой, главный вопрос, раскрытие которого составляет её основное содержание и сущность.

Философия отвечает на вопросы

«Кто такой человек и зачем он пришел в этот мир?»
«Что делает тот или иной поступок правильным или неправильным?»

Философия пытается ответить на вопросы, на которые пока не существует способа получения ответа, типа «Для чего?» (напр., «Для чего существует человек?». В то же время наука пытается ответить на вопросы, на которые существуют инструменты получения ответа, типа «Как?», «Каким образом?», «Почему?», «Что?» (напр., «Как появился человек?», «Почему человек не может дышать азотом?», «Каким образом возникла Земля? «Как направлена эволюция?», «Что будет с человеком (в конкретных условиях)?»).

Соответственно этому происходило деление предмета философии, философского знания на основные разделы: онтологию (учение о бытии), эпистемологию (учение о познании), антропологию (учение о человеке), социальную философию (учение об обществе) и др.

Философия: за и против

Смысл и польза философии

Польза философии — формирование у людей, занимающихся ею, навыков самостоятельного, логического, понятийного мышления, что снижает возможности идеологического оболванивания и манипулирования этими людьми и обществом, в котором развивается философия.

Одно из объяснений: культура европейского философского мышления и культура демократии — народовластия формировались в Древней Греции параллельно, обуславливая друг друга. Многие сочинения Аристотеля, Платона и других греческих философов посвящены вопросам общественного устройства, политики. Философское мышление древних греков — это рациональное, то есть разумное мышление свободного человека, живущего в рабовладельческом мире, человека, принимающего участие в общественной жизни. Дисциплинами, разрабатываемыми греческой мыслью были — этика, политика, риторика. Свободная мысль древних греков и их гражданская жизнь были взаимосвязаны. Древние философы провозглашали свои взгляды с центральных улиц греческих городов. Такой культуры мышления и общественной жизни не возникло в соседних с Грецией восточных деспотиях, например в Персии, где единство общества достигалось силой. В Греции же и гражданская жизнь, и философия были средствами найти взаимопонимание между людьми без насилия и принуждения.

Критика философии

История философии

История философии — это исторический процесс развития и изменения философских учений. Также историей философии называется историко-философская наука.

Существуют разные точки зрения на соотношение философии и истории философии. Гегельянство и близкие к нему школы считают всю историю философии по своему существу внутренне необходимым, последовательным поступательным движением, которое разумно внутри себя. Каждая система философии необходимо существовала и продолжает еще и теперь необходимо существовать: ни одна из них, следовательно, не исчезла, а все они сохранились в философии как моменты одного целого. Принципы сохранились, новейшая философия есть результат всех предшествовавших принципов; таким образом, ни одна система философии не опровергнута. Опровергнут не принцип данной философии, а опровергнуто лишь предположение, что данный принцип есть окончательное абсолютное определение. История философии это не просто собрание случайных событий и мнений, в ней есть существенная связь, это система развития мышления. Содержание этой истории представляет собой научные продукты мышления.

Философия возникла параллельно в Древней Греции, Древней Индии и Древнем Китае, откуда и распространилась впоследствии по всему миру. Последовательность эпох и взаимное влияние регионов мира представлена здесь в виде краткой таблицы.

Современная философия

Современные философские направления

Современные философские проблемы

Строение мозга по представлениям Рене Декарта (из его работы О человеке, 1664). Эпифиз, или пинеальная железа (на схеме обозначен буквой H) — тот орган, в котором, по мнению Декарта, заключена душа человека. Таким образом он пытался решить психофизическую проблему.

Нерешённые Проблемы, которыми занимается современная философия.

Список решённых проблем варьируется в зависимости от философской школы. Там, где одни видят решение, другие продолжают видеть проблему, третьи же признают проблему псевдопроблемой.

Ахиллес и черепаха (проблема бесконечно малых).
Проблема метода (научный метод, метод философии и т. д.)
Проблема обоснования логики и проблемы её применения в конкретных науках.

Методы современной философии

Основная статья: Философский метод

Разделы философии

В вопросе, какие именно дисциплины считать принадлежащими к философии (на какие разделы делится философия), не существует всеобщего согласия. Традиционно к основным философским дисциплинам относят логику, эпистемологию, этику, эстетику и метафизику (онтологию). Однако между этими дисциплинами не проведено четких границ. Существуют такие философские вопросы, которые одновременно относятся более к чем одной из этих дисциплин, и существуют такие, которые не относятся ни к одной.

Вне этих широких дисциплин существуют и другие сферы философского познания. Исторически к области интереса философов относили, и сейчас ещё часто относят политику (которая рассматривалась Аристотелем как составная часть этики), физику (в том случае, когда она изучает сущность вещества и энергии) и религию. Кроме того, есть философские дисциплины, посвящённые отдельным предметным областям; почти всегда предметная область такой философской дисциплины совпадает с предметной областью соответствующей науки. Например, отделение физики от философии в Новое время привело к появлению натурфилософии, а отделение политической теории — к появлению политической философии.

Помимо деления философии на дисциплины существует и более общее деление её на теоретическую, практическую и рациональную философию (философию, исследующую вопросы разума и познания).

Нижеследующая классификация включает как общие (основные), так и специальные дисциплины (философию отдельных предметных областей).

Общефилософские дисциплины

Философия средств и способов познания

Философские дисциплины, исследующие способы познания (рациональная философия).

Теоретическая философия

Теоретическая философия — философские дисциплины, исследующие сущее.

Онтология — наука о бытии (наука о сущем), философская теория реальности. В онтологии спрашивается: «Что есть реальность?», «Что существует?», «Существуют ли вещи независимо от нашего восприятия?».
Метафизика не имеет общепринятого определения. Иногда она отождествляется с онтологией, иногда рассматривается как более общая дисциплина, иногда как более частная — наука о началах бытия.
Философская антропология
Натурфилософия (философия природы)
Философская теология (естественная теология, естественное богословие, натуральная теология,)
Философия духа

Практическая философия

Практическая философия — философские дисциплины о человеческой деятельности. Иногда вся практическая философия определяется как аксиология

Аксиология (теория ценностей).
Этика — философия морали. В этике спрашивается: «Существует ли разница между правильными, с точки зрения морали, и неправильными поступками, ценностями, законами?», «Абсолютны или относительны все ценности?», «Как правильнее жить?», «Существует ли единая нормативная ценность, от которой зависят все основные ценности?» (см. также Норма (естественные и гуманитарные науки), «Материальны ли ценности (как стол или стул) и, если нет, как мы должны понимать их онтологический статус?».
Эстетика — философская дисциплина о прекрасном, безобразном и т. п. В эстетике задаются вопросы: «Что есть красота?», «Как мы постигаем красоту?».
- Философия искусства
Праксеология (прагматика, философия деятельности)
Социальная философия
Философия религии
Философия права
Философия образования
Философия истории
Политическая философия (философия политики)
Философия экономики
Философия культуры
Философия экологии

Философские дисциплины или философские направления

Существуют философские теории, которые можно квалифицировать и как философские дисциплины, и как философские направления, т. е. их статус неясен. К их числу относятся, во-первых, философские теории, которые декларируют свою религиозную, этническую или иную идентичность, во-вторых, философские исследовательские проекты, которыми занимаются те или иные философские школы.

Философские теории идентичности

К философским теориям идентичности относится любая теория, которая является одновременно философским исследованием идентичности и идеологией носителей этой идентичности и философским направлением.

Этнофилософия
Философия расы (философия расизма)
Философия пола (философия сексуальности, гендерная философия)
Философские теории, связанные с религиозной идентичностью
Философия традиционализма (философия традиции)

Философские теории, разрабатываемые отдельными школами

Организация философии

См. также

Примечания

↑ http://slovari.yandex.ru/dict/phil_dict/article/filo/filo-847.htm
↑ http://slovari.yandex.ru/dict/ushakov/article/ushakov/21/us4108113.htm
↑ Парменид. Фрагменты. B 3 DK // Фрагменты ранних греческих философов / Изд. подг. А. В. Лебедев. — М., 1989.
↑ Что такое философия? — в: Гусев Д. А.,Манекин Р. В., Рябов П. В. История философии. Учебное пособие для студентов российских вузов — Москва, «Эксмо», 2004, ISBN 5-699-07314-0, ISBN 5-8123-0201-4.
↑ Гегель Энциклопедия философских наук. Т. 1: Наука логики. — М.: Мысль, 1974. С. 57.
↑ Философия // Большая советская энциклопедия
↑ «Penguin Dictionary of Philosophy» («Философский словарь изд. Penguin»)
↑ Диоген Лаэртский. Книга I // О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Пер. М. Л. Гаспарова. — М.: Мысль, 1986.
↑ Фрагмент B 35 DK. Пер. М. А. Дынника.
↑ Парибок А. Философия в Индии // Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь. — М.: Республика, 1996. — С. 432.
↑ Ивин А. А., Никифоров А. Л. Парадоксы импликации // Ивин А. А., Никифоров А. Л. Словарь по логике. — М.: Владос, 1997. — С. 264—266.

Ссылки

Литература

Учебники для начального изучения

Вундт В. Введение в философию. М.: Добросвет, 1998.
Джеймс У. Введение в философию; Рассел Б. Проблемы философии. М., 2000.
Доброхотов А. Л. Введение в философию. — М., 1995.
Ясперс К. Введение в философию. Минск, 2000.

Энциклопедии

Философский энциклопедический словарь. М., 1989.
Современная западная философия: словарь. М.,1991.

История философии

История философии в кратком изложении. М., 1991. (Перевод с чеш.)
История философии: Запад — Россия — Восток / Под ред. Н. В. Мотрошиловой. — Т. 1-4. — М.
Рассел Б. История западной философии. В 3-х кн. Любое изд.
Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. — Т. 1-4. — СПб.

История русской философии

Зеньковский В. В. История русской философии в 2 т.
Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии.
Лосский И. О. История русской философии.

Навигаторы

Wikimedia Foundation. 2010.

Пирроновский регресс в познании — МегаЛекции

Ложь выгодна власти, которая ведет себя как оккупант на своей территории.

Восприятие цвета

Как человек воспринимает цвет.

В сетчатке глаза человека находится около 7 млн. колбочковых и 75—150 млн. палочковых клеток. Палочковые клетки глаза человека функционируют как элементы сумеречного зрения, т.е. выражаясь техническим языком отвечают за светочувствительность «матрицы». Колбочковые клетки — функционируют как элементы дневного светоощущения и обеспечивающие цветовое зрение. Таким образом приходим к выводу, что «разрешение» глаза порядка 75—150 Мп. Мы имеем два глаза, постоянно воспринимающих окружающую информацию (стереовидение), которая «собирается мозгом» в большое панорамное изображение имеющее разрешение, эквивалентное 576 мегапикселям. Однако из-за физиологических особенностей и восприимчивости мозга этот параметр может колебаться от 180 Мп и выше.

процесс восприятия цвета далеко не ограничивается реакцией сетчатки, а существенно зависит от обработки полученных сигналов мозгом. [109]

Многие исследователи пришли к выводу, что общего для всех механизма восприятия цвета всё-таки нет. Как и во многих других физиологических и нервных функциях, единого критерия «фундаментальности» не существует: разнообразие – залог успешного развития любого вида. [110]

Ответ на вопрос, как человек воспринимает цвет и как вообще перерабатывает всю поступающую в мозг информацию, лежит не в плоскости философии, а в построении искусственного разума с феноменом сознания, см. «Психофизическая проблема» §6.3.

Контрафактические высказывания

Каков критерий истины для логических конструкций: «если бы имело место событие А, то имело бы место и событие Б»

Ответ содержится в решении проблемы Материальной импликации §6.10.

Чем более сложный мы будем рассматривать поток математических моделей и чем более неопределенной и размытой будет у нас область определения, то тем с меньшей достоверностью мы сможем предсказать поведение модели.

Но если мы не только создадим событие А, но и будем прикладывать все усилия и использовать все возможности, чтобы перейти к событию Б, и если мы не упустим ни одну из возможностей и нам повезет, то если мы и не создадим событие Б, то, в любом случае, приобретем ценный жизненный опыт, который может превзойти ценность достижения события Б.

Материальная импликация

Истинно или ложно утверждение: Если A, то B.

Мир один, целостен, непротиворечив по всем вложенным друг в друга своим объектам. Вне Мира – тот же Мир. §3.19.

Материя Мира есть поток математических моделей или любая изоморфная ему сущность. §3.4.

Движение материи есть движение информации §3.5.

Любая теорема в математике верна в строго заданной области определения, в некотором объекте Мира.

На любое утверждение можно смотреть как на теорему.

Таким образом, если мы получаем противоречие, то это просто означает, что неверна посылка для вывода и мы взводим флажок «Ложь», хотя могли бы взвести флажок «Истина», если не боимся ничего перепутать.

Из Лжи следует не что угодно, а вполне определенный список возможностей, существующих в рассматриваемой области определения.

Если мы посмотрим на логику работы любой компьютерной программы, то мы легко увидим, что у программистов нет никаких проблем ни с Ложью, ни с Истиной. Вычисляется значение логического выражения и в зависимости от результата управление передается на ту или иную ветку кода программы.

Таким образом, в компьютерной программе из «Истины» следует выполнение одной единственной и вполне конкретной ветки программы, а из «Лжи» следует выполнение другой одной единственной и так же вполне конкретной ветки программы.

Этот пример необходимо распространить на любой целостный объект Мира – любой объект Мира развивается по вполне определенным законам. И если мы написали, что из А следует Б, то это просто означает, что во вполне конкретно определенном классе однотипных объектов при определенных условиях объект переходит из одного определенного состояния в другое определенное состояние. И если первое состояние объекта содержит структуру А, то второе состояние объекта будет содержать структуру Б.

Счастливая случайность

Проблема необходимости и случайности. [111]

Мы знаем, что Мир один, целостен, внутренне-непротиворечив. §3.19.

Любое событие всегда происходит внутри некоторой области, которую можно назвать областью определения для события, в силу тотального действия принципа (объект в ОБЪЕКТЕ) — (о_О). §3.1. В силу этого же принципа мы имеем достаточно сложную структуру материи, в которой на микроуровне проявляется квантовая неопределенность в пределах, зависящих от постоянной Планка, что нашло свое выражение в принципе неопределённости Гейзенберга. [ ]

Естественно, любой объект обладает инерцией своего движения по теореме Эмми Нётер. [113]

Мозг человека так же обладает инерцией своей деятельности. Но диапазон возможностей мозга воздействовать на единственную реальность увеличивается благодаря достижению целостности механизмов обработки информации за счет осознания ключевых событий жизни, спрятанных в подсознании, [1] за счет более полного использования потенциала всех структур мозга, [99] за счет обучения новым алгортимам поведения, [10] за счет адекватных, точных и системных знаний о реальном Мире, [92] о реальной структуре Земной цивилизации, [46] о путях развития любой планетарно-звездной цивилизации, которая либо погибнет, либо будет существовать вечно и достигнет уровня развития Идеальной Разумной Осознающей Сущности. §3.9.

В чем заключается ваша миссия, как Осознающей Сущности – ОС здесь и сейчас на планете Земля? Определив и осознав свою миссию, используйте абсолютно все возможности Мира Бога, цивилизации, людей, своего тела и мозга для достижения своей целостной системы целей. Надлежит всегда помнить о смерти – каждый день и каждую ночь. Жизнь человеческую уподобляйте вечерней росе и утренним заморозкам, ломкой и хрупкой ветви, эфемерному дуновению свежего ветерка. Все живое – преходяще и быстротечно, а жизнь воина – вдвойне.

Проблема зла

Как же Бог допускает грех, мучения, боль и горе? [114]

Для цивилизаций, которые осознанно избрали путь вечного и бесконечного развития у нас есть математически точное определение понятия добра:

Поступок есть добро, если увеличивает шансы цивилизации на вечное, бесконечное и гармоничное развитие. Поступок есть зло, если эти шансы уменьшает. §3.11.

Бог есть предел развития всех живых цивилизаций в бесконечном Мире — самая сложная структура Мира§3.9.

Вечная цивилизация – Совершенна, ибо Вечность есть непреодолимый барьер для любого несовершенства.

Совершенная цивилизация – Вечна, ибо у нее нет причин прекращать свое наслаждение жизнью, а в силу бесконечности ее структуры – она не может погибнуть за конечный промежуток времени.

Достигающий просветления [34] не ведает мучений, несмотря на более тонкое и адекватное восприятие реального Мира.

Таким образом, наиболее адекватную оценку событию может сделать лишь совершенный Бог, а просветленная сущность, достигшая своей целостности в целостном Мире Бога, может приблизиться к математически точному пониманию понятия добра и зла.

Уже на уровне любой внеземной высокоразвитой цивилизации мы уже можем предположить, что они не будут вмешиваться в жизнь менее развитых цивилизаций, уничтожая тем самым их уникальность и многообразие. Максимум, что они могут сделать, так не дать зарождающейся цивилизации преждевременно погибнуть, ограждая ее от смертельных опасностей космоса. Но это не означает, что они будут все время опекать вас или будут за вас решать ваши проблемы.

Все цивилизации, не менее чем планетарно-звездные, с точки зрения Бога, делятся на два класса:

0: погибают, рано или поздно;

1: существуют и развиваются гармонично и вечно и достигают уровня развития Бога;

Земная цивилизация определится со своим историческим выбором после прохождения точки технологической сингулярности, [30] наступление которой неизбежно вследствие ускорения исторического времени. [6]

Дилемма Евтифрона

Выбирают ли боги добро, потому что оно благое, либо же добро — благое, потому что выбрано богами?[97]

Математически точное определение понятия добра §2.10 и определение Бога §2.8., которое неразрывно с ним связано, не оставляет нам выбора. Бог не был бы Богом, если бы не знал точную формулу добра. Но и мы знаем теперь эту формулу, хотя мы и не боги. Получаем, что верно то, что добро – благое, благодаря своей математической точности. И цивилизация, имея математически точное определение добра, в пределе своего развития может достигнуть уровня развития Бога.

Математическая структура Мира такова, что понятие добра уже заложено в эту структуру Мира.

Проблема демаркации

Критерий, по которому можно было бы отделить теории, являющеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук (логики, математики).

В этом определении, взятом из Википедии, мы имеем специально устроенную путаницу, что наводит мысль на манипуляцию, [3] устроенную Глобальным Предиктором – ГП, по мнению ВП СССР, [8] продвигающего Концепцию Общественной Безопасности – КОБ. [95]

Есть теории, которые удовлетворяют критерию истины §3.3. и есть теории, которые ему не удовлетворяют и являются манипуляциями и лженаучными теориями.

Критерий истины: В единственно-устойчивом Мире все факты складываются в целостную картину Мира. §3.3.

Все доказанные теоремы в математике доказаны для всех разумных сущностей на всех планетах, во всех вселенных и для любого времени.

Любая физическая теория, которая адекватно описывает структуру реального Мира, §3.19. есть строго математическая теория.

Сама материя Мира есть поток математических моделей §3.4. или любая другая сущность, изоморфная потоку.

Любая математическая теория может быть «переведена» на язык теории множеств таким образом, что теоремы этой теории станут теоремами о множествах, доказуемыми из аксиом Цермело — Френкеля. [ ]

Истина неизбежно должна быть в итоге выражена на языке математики и мировоззрение Бога §3.9. есть Математическая Метатеория Мировоззрений. §4.

Реальный единственный Мир есть бесконечно-сложно устроенная субстанция, но математика вполне справляется с описанием законов природы достаточно простыми средствами и формулами, потому что самое сложное состоит из самого простого по принципу (объект в ОБЪЕКТЕ) §3.1.

По мере получения новых достоверных фактов в результате наблюдений и экспериментов, существующие теории могут быть уточнены.

Но и само развитие математики может поставить вопрос о пересмотре физических теорий в направлении глубины их развития, например, Теория Физических Структур – ТФС Ю.И. Кулакова. [9]

Например, практически все вопросы о возникновении жизни на Земле и о природе феномена сознания будут сняты, как только мы научимся создавать искусственную жизнь и создавать искусственный разум с феноменом сознания, который сможет уже самостоятельно воспроизводиться и развиваться, обладая Математической Метатеорией Мировоззрений §4.

Вопрос о природе реального Бога будет снят тогда, когда Земная цивилизация либо сама достигнет уровня развития ИРОС, §3.9. либо встретится со структурами Бога, чтобы стать его неотъемлемой частью, что будет означать, как минимум, что Земная цивилизация достигла уровня бессмертия.

Эссенциализм в эстетике

Сущность чувства, когда оно осознается как чувство прекрасного.

Механизм возникновения чувства решается в «Психофизической проблеме» §6.3.

Мы имеем единственный целостный структурированный бесконечный Мир §3.19, неотъемлемой частью которого является каждый из нас. Материя Мира достаточно сложно устроена, благодаря чему мы, например, учимся делать квантовые компьютеры, [102] в явном виде используя сложность строения материи Мира. Нет сомнения в том, что будет создан искусственный разум §6.18. с феноменом сознания. §3.7.

Трудно себе вообразить, что все планетарно-звездные цивилизации погибают и не могут образовать предел развития всех живых цивилизаций – Бога. §3.9.

Идеальная Разумная Осознающая Сущность – ИРОС (Бог) созерцает Мир, неотъемлемой частью которого Он является, как и Вы.

Бог созерцает Мир и видит, что он прекрасен. (См. «Что является произведением искусства?» §6.17.)

Вы можете это не увидеть. Как не сможете обнаружить у себя феномен сознания.

Феномен сознания §3.7. у Вас и у Бога – одинаков по своей природе, потому что и Вы, и Он создает внутри себя модель Мира, в который погружен Он и все мы.

Только Бог видит все, а Вы можете не видеть даже того, что способны увидеть.

Средство есть сообщение

«В операциональном и практическом смысле носитель информации сам по себе тоже является сообщением», – Маршалл Маклюэн, «Понимая СМИ» [123]

Движение материи есть движение информации §3.5. и в этом смысле вам никак не отделить материю от ее функции – нести информацию.

Можно посмотреть и наоборот и попробовать сказать, что мы имеем движение информации, представленное в виде движения материи и вам никак не отделить информацию от ее функции – нести материю.

Так как нам никак не отделить одно от другого, то мы можем считать либо так, либо иначе, либо считать, что движение материи есть движение энергии: E=mc².

Таким образом мы имеем триединую сущность, из которой состоит Мир – {материя; энергия; информация}. Если мы говорим об любой одной стороне этой сущности, то не должны забывать, что присутствуют и две ее другие стороны.

В нашей концепции Новой парадигмы мировоззрения – Мир один, целостен, внутренне-непротиворечив. §3.19. Когда эта целостность прослеживается в каждом нашем рассуждении, все рассуждения становятся простыми, логичными, ясными и адекватными единственному реальному Миру. Но не будем так же забывать, что благодаря принципу (объект в ОБЪЕКТЕ) §3.1. Мир устроен бесконечно сложно, а понимание его возможно благодаря тому, что самое сложное состоит из самого простого по все тому же принципу (о_О) и его тотальной целостности.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

Новая Парадигма Мировоззрения — нпм

(В процессе разработки — 4-я итерация. Версия — 2013.12.17)

1. Краткое изложение концепции НПМ

2. Три простых сущности

2.1. С чего начать разработчику Новой парадигмы?

2.2. Пустота+Наблюдатель

2.3. Наблюдатель+Пустота=Мир

2.4. Точка

2.5. Наблюдатель, кто Он?

3. Конструкторы сознания

3.1. объект в Объекте – (о_О)

3.2. Относительность абсолютного

3.3. Критерий истины

3.3.1. Алгоритм применения критерия истины

3.3.2. Алгоритмически неразрешимые задачи

3.4. Материя

3.4.1. Энтропия

3.4.2. Сверхсветовые нейтрино

3.5. Информация

3.5.1. Тезисы о сущности материи и информации

3.6. Время

3.7. Сознание

3.8. Вечность

3.9. Бог

3.9.1. Интерфейс с Богом

3.9.2. Десять заповедей в 21 веке

3.10. Сортировка

3.11. Добро и зло

3.12. Бифуркация. Технологическая сингулярность

3.13. Сложность-непредсказуемость, чувства, любовь

3.14. Противоречие

3.15. Мировоззрение

3.15.1. Философия компьютерных существ

3.16. Обман, манипуляция

3.17. Взаимодействие Наблюдателей. Русские.

3.18. Вера/Знание

3.19. Мир

3.20. Структура

3.21. Смерть

3.22. Логика

3.23. Здоровье

3.24. Эволюция

3.25. Философия бутстрапа целостной вселенной

3.25.1. Целое первично по отношению к его частям

3.25.2. Процесс первичен, паттерн – вторичен

3.25.3. Наблюдатель всегда является участником изучаемого процесса

3.25.4. В природе нет фундаментальных сущностей

3.25.5. Описание природы может быть только приблизительным

3.26. Интуиция

3.27. Целостность

3.28. Идеальное

3.29. Синергетика

3.30. Свобода

3.31. Совесть и другие определения этики

4. Математическая Метатеория Мировоззрений – МММ

4.1. Философия бутстрапа применительно к Новой парадигме мировоззрения — НПМ

4.2. Мировоззрение Бога

5. Критика существующих мировоззрений

5.1. Концепция Общественной Безопасности – КОБ

5.1.1. Концептуальная власть элиты

5.2. Иудаизм

5.3. Религии

5.3.1. Программа для биороботов

5.3.2. Молитва, аффирмации и другие техники

5.4. Трансгуманизм

5.5. Саентология

5.5.1. Одитинг

5.5.2. Электросудорожная терапия

5.6. Либерализм

5.7. Социализм

5.8. Революция в мировоззрении

5.9. Проблемы Новой парадигмы мировоззрения

5.10. Теоретические основы Новой парадигмы мировоззрения

6. Проблемы философии

6.1. Проблема Другого

6.2. Проблема универсалий

6.3. Психофизическая проблема

6.4. Парадокс Мура

6.5. Проблема Гетье

6.6. Проблема Луиса Молина

6.7. Пирроновский регресс в познании

6.8. Восприятие цвета

6.9. Контрафактические высказывания

6.10. Материальная импликация

6.11. Счастливая случайность

6.12. Проблема зла

6.13. Дилемма Евтифрона

6.14. Проблема демаркации

6.15. Эссенциализм в эстетике

6.16. Средство есть сообщение

6.17. Что является произведением искусства?

6.18. Искусственный интеллект

6.19. Сущность и статус математических объектов

6.20. Диалектика. Закон единства и борьбы противоположностей

6.21. Догмат о Пресвятой Троице

Определения

Сокращения

Список литературы

Все мои идеи открыты и могут быть использованы без каких-либо ограничений.

Философия и зеркало природы. Часть II. Зеркальное отражение. Глава 3. Идея «теории познания» — Гуманитарный портал

1. Эпистемология и самоимидж философии

Представление о том, что существует автономная дисциплина, называемая философией, отличная одновременно от религии и науки и в то же время опирающаяся на них, — совсем недавнего происхождения. Когда Декарт и Гоббс осуждали «философию схоластов», они не полагали, что предлагают в качестве замены новый и лучший вид философии — более удовлетворительную теорию познания, или лучшую метафизику, или лучшую этику. Подобные различия между «областями философии» ещё не были проведены. Идея самой «философии», в том смысле, в котором она понимается, начиная с XIX века, когда её предмет стал стандартным предметом образования, ещё не существовала.

Оглядываясь назад, мы считаем Декарта и Гоббса «зачинателями новой (modern) философии», но они сами рассматривали собственную культурную роль сквозь призму (по выражению Леки [Lecky]) «войны между наукой и теологией». Они воевали (хотя и с благоразумной осторожностью) с целью сделать интеллектуальный мир более безопасным для Коперника и Галилея. Они не считали, что предлагают «философские системы», и рассматривали свой труд как вклад в процветание исследований по математике и механике, а также в освобождение интеллектуальной жизни от церковных институтов. Гоббс определял «философию» как «познание, достигаемое посредством правильного рассуждения (per rectam radiocinationem) и объясняющее действия, или явления, из познанных нами причин» ¹. У него не было желания отделять сделанное им от того, что называлось «наукой». Только с Кантом пришло различие между наукой и философией. Пока не была сломлена власть церкви над наукой и образованием, энергия людей, которых мы считаем «философами», была направлена на демаркацию своей деятельности от религии. Только после того, как эта битва была выиграна, на повестку дня встал вопрос об отделении философии от науки.

Постепенное отделение философии от науки стало возможным благодаря представлению, согласно которому «сердцем» философии служит «теория познания», теория, отличная от наук, потому что она была их основанием.

Это представление восходит, по крайней мере, к декартовским Размышлениям и Трактату об усовершенствовании разума Спинозы, но достигает самоосознания только с Кантом. Это представление не отражалось на структуре академических институтов, на неизменном, нерефлективном самоописании профессоров философии, пока не наступил XIX век. Без такой идеи — «теории познания» — трудно представить себе, чем была бы «философия» в век современной науки. Метафизика — рассматриваемая в качестве описания того, как соединить в одно целое небеса и землю, — была заменена физикой. Секуляризация моральной мысли, которая доминировала в мыслях европейских интеллектуалов в XVII и XVIII веках, не рассматривалась в качестве поисков новых метафизических оснований, которые должны были занять место атеистической метафизики. Кант, однако, ухитрился трансформировать старое представление о философии — метафизики как «царицы наук» (поскольку она занималась тем, что наиболее универсально и наименее материально) — в понятие «наиболее базисной дисциплины — дисциплины оснований.

Философия стала «первичной» уже не в смысле «наивысочайшей», а в смысле «лежащей в основе». Как только появился Кант, историки философии смогли заставить мыслителей XVII и XVIII веков пытаться отвечать на вопрос: «Как возможно наше познание?», и даже озадачили этим вопросом древних ².

Эта кантианская картина философии, концентрирующаяся вокруг эпистемологии, получила полное признание только после того, как Гегель и спекулятивный идеализм перестали доминировать на интеллектуальной сцене Германии. Это случилось только после того, как люди, подобные Целлеру, начали говорить, что самое время кончать с системами и переходить к терпеливому труду сортировки, в ходе которой «данное» отделяется от «субъективных добавлений», имея в виду, что философия могла бы быть полностью профессионализирована ³.

Движение «назад к Канту» в 60 годах прошлого века в Германии было также движением «давайте примемся за работу» — способом отделения автономной неэмпирической дисциплины философии, с одной стороны, от идеологии и, с другой стороны, — от возникающей науки экспериментальной психологии. Картина «эпистемологии-и-метафизики» как «центра философии» (и «метафизики» как нечто такого, что возникает из эпистемологии, а не наоборот), установленная неокантианцами, сегодня встроена в программу образования ⁴. Выражение теория познания стало общепринятым и приобрело респектабельность после того, как философия Гегеля утратила свежесть.

Первое поколение почитателей Канта использовало термин Vernunftkritik как удобный ярлык для того, «что делал Кант», слова Erkenntnislehre и Erkenntnistheorie были изобретены значительно позднее (в 1808 и 1832 годах соответственно) ⁵.

Но затем вмешались Гегель и идеалистические системосозидатели и весьма запутали вопрос об «отношении философии к другим дисциплинам». Гегельянство распространило взгляд на философию как на дисциплину, которая завершает и одновременно и поглощает все остальные дисциплины, но не служит для них основанием.

Оно также сделало философию слишком популярной, слишком интересной, слишком важной, чтобы та стала по-настоящему профессиональной; оно подвигло профессоров философии на то, чтобы олицетворять Мировой Дух, вместо того чтобы просто заниматься своим Fach. Очерк Целлера, который (согласно Маутнеру — Mauthner) «первым поднял термин «Erkenntnistheorie» до его нынешнего достойного положения» ⁶, заканчивается словами, что те, кто верит, что мы можем вывести все научные дисциплины из нашего собственного духа, могут продолжать идти вслед за Гегелем, но более здравый человек должен осознавать, что собственная задача философии (раз отвергнуто понятие вещи-в-себе, а с ним и искус впадания в идеализм) состоит в том, чтобы установить объективность тех утверждений знания, которые делаются в различных эмпирических дисциплинах. Это будет сделано подходящим априорным вкладом, вносимым в восприятие ⁷.

Erkenntnistheorie, таким образом, появляется в 1862 году как способ избежать и «идеализм», и «спекуляцию». Пятнадцатью годами позже Целлер замечает, что нет необходимости больше говорить о специальной роли Erkenntnistheorie, поскольку она сейчас общепринята «особенно среди наших молодых коллег» ⁸. Тридцатью годами позже Уильям Джеймс будет оплакивать «мрачный темперамент наших лысых молодых докторов философии, вгоняющих друг друга в тоску и скуку, пишущих ужасные обзоры литературы в Philosophical Review и другие журналы, пресытившихся «справочной литературой, и никогда не путающих «Эстетику» с «Erkenntnistheorie» ⁹.

В этой главе я хочу проследить некоторые наиболее важные стадии процесса перехода от кампании Декарта и Гоббса против «философии схоластов» к восстановлению в XIX веке философии как автономной, изолированной, «схоластической» дисциплины. Я буду поддерживать убеждение (которое разделяли и Дьюи, и Виттгенштейн), что взгляд на знание как на нечто такое, что представляет «проблему», и о чём мы должны иметь «теорию», является продуктом такой точки зрения относительно познания, согласно которой оно есть ансамбль репрезентаций, — точки зрения, как я уже говорил, принадлежащей XVII веку. Мораль такого подхода заключается в том, что если такой взгляд возможен относительно познания, то он возможен относительно эпистемологии, а также относительно философии, как она понимается с середины XIX века.

История, которую я представляю здесь, о том, как философия-как-эпистемология достигла самоопределённости в современный период, звучит примерно так:

Изобретение ума Декартом — сращение вер и ощущений с локковскими идеями — дало философии новые основания. Оно обеспечило поле исследования, которое выглядело «первичным» по отношению к предметам, над которыми размышляли античные философы. Далее, оно обеспечило поле исследования, в рамках которого стала возможной достоверность взглядов в противоположность мнениям. Локк сделал новоизобретённый «ум» Декарта предметом «науки о человеке» — моральной философии, противопоставленной естественной философии. Он сделал это, ошибочно полагая, что для «внутреннего пространства» аналогом ньютоновской механики частиц должно быть в каком-то смысле «[знакомство со своим собственным разумом]… (которое) весьма полезно, так как помогает направить наше мышление на исследование других вещей» ¹⁰, и что это должно позволить нам каким-то образом «посмотреть, какими предметами наш разум способен заниматься, а какими нет» ¹¹.

Этот проект более тщательного изучения того, что мы можем знать и как мы можем знать путём изучения способа работы нашего ума, был окрещен «эпистемологией». Но до того, как проект мог достичь полного самоосознания, следовало найти способ сделать его неэмпирическим. Он должен был быть осуществлен чистым размышлением за столом, независимым от психологических открытий и способным к получению необходимых истин. Хотя Локк сохранил новое внутреннее пространство исследования — работая над изобретённым картезианским умом — он не смог удержаться в рамках картезианской достоверности. Локковский «сенсуализм» не был удачным кандидатом на вакантное место «царицы наук».

Кант направил философию по «безопасному пути науки», поместив внешнее пространство внутрь внутреннего пространства (пространства деятельности трансцендентального эго) и провозгласив затем картезианскую достоверность относительно внутреннего для законов того, что ранее мыслилось внешним. Он, таким образом, примирил картезианское утверждение, согласно которому мы можем иметь достоверность только в случае наших идей, с тем фактом, что мы уже имеем достоверность — априорное познание — о том, что не является идеями. Коперниканская революция была основана на представлении, что мы можем знать объекты априорно только в том случае, если мы «учреждаем» constitute (Сам Кант не использовал подобного термина; термин вошёл в моду после того, как Гуссерль стал популярным в Германии и в Англии. Речь идёт о кантовской идее формирования опыта, относящегося к несинтезированной интуиции так же, как форма к содержанию. — Прим. авт.) их, и Кант никогда не был озабочен вопросом, как мы могли бы иметь аподиктическое знание этих «учреждающих занятий», поскольку предполагал, что картезианский привилегированный доступ позаботится об этом ¹².

Как только Кант заменил «физиологию человеческого рассудка прославленного мистера Локка» «мифическим предметом трансцендентальной психологии», (как сказал Стросон), «эпистемология» как дисциплина созрела окончательно.

Кроме того что «наука о человеке» была поднята с эмпирического до априорного уровня, Кант сделал три вещи, которые помогли философии-как-эпистемологии становлению самосознания и уверенности в себе.

Во-первых, отождествив центральную проблему эпистемологии с отношением между двумя равно реальными, но не сводимыми друг к другу видами репрезентаций — «формальным» (концепции) и «материальным» (интуиции) — он сделал возможным рассмотрение новых эпистемологических проблем как продолжения проблем (проблем разума и универсалий), волновавших античных и средневековых философов. Тем самым он сделал возможным написание «истории философии» в современном стиле.

Во-вторых, связав эпистемологию с моралью в проекте «разрушения разума для нахождения места для веры» (то есть разрушения ньютоновского детерминизма для того, чтобы дать место общему моральному сознанию), он возродил понятие «полной философской системы», в которой мораль «основывается» на чём-то менее противоречивом и более научном. В то время как каждая античная школа имела такой взгляд на человеческую добродетель, который был призван отвечать их представлению о мире, у Ньютона доминировали взгляды о мире. Кант позволил эпистемологии вступить в роль гаранта моральных предпосылок, которая раньше отводилась метафизике.

В-третьих, учитывая всё, что сказано о том, что «учреждено» нами, он сделал возможным рассмотрение эпистемологии как основополагающей дисциплины, умозрительной доктрины, способной к открытию «формальных» (или, в более поздней терминологии, «структурных», «феноменологических», «грамматических», «логических» или «концептуальных») характеристик любой области человеческой жизни.

Таким образом, он позволил профессорам философии рассматривать себя в качестве председателей трибунала чистого разума, способных определять, остаются ли другие дисциплины в законных пределах, установленных «структурой» их предмета ¹³.

2. Смешение локком объяснения и обоснования

«Эпистемологический поворот», осуществлённый Декартом, мог бы и не пленить воображение Европы, если бы не кризис доверия к существовавшим институтам, кризис, парадигмально выразившийся в Монтене. Но мы должны отличить традиционный пирроновский скептицизм относительно нашей способности достичь достоверности от нового скептицизма занавеса-идей, который стал возможным через очерчивание Декартом внутреннего пространства.

Традиционный скептицизм беспокоился главным образом о «проблеме критерия» — проблеме оправдания процедур исследования, при избегании в то же время порочного круга или догматизма. Эта проблема, которая считалась Декартом решённой его «методом ясных и отчётливых идей», имеет мало общего с проблемой перехода от внутреннего к внешнему пространству — «проблемой внешнего мира», которая стала парадигмальной для современной философии ¹⁴. Идея «теории познания» выросла вокруг этой последней проблемы — проблемы познания того, являются ли внутренние репрезентации точными.

Идея дисциплины, предметом которой являются «природа, происхождение и пределы человеческого познания», — таково учебное определение «эпистемологии» — потребовала области изучения, называемой «человеческим умом», и эта область исследования была той самой, которую создал Декарт. Картезианский ум одновременно сделал возможным скептицизм занавеса-идей и дисциплину для того, чтобы обойти этот скептицизм.

Это вовсе не значит, однако, что изобретение Декартом ума является достаточным условием для развития эпистемологии. Это изобретение дало нам понятие внутренних репрезентаций, но оно не привело бы к возникновению эпистемологии без смешения понятий, которое я приписываю Локку, — смешения, в котором сам Декарт был по большей части неповинен, механистического объяснения операций нашего ума и «обосновывания» наших требований к познанию. Это было тем, что Т. Грин (Т. Н. Green) назвал фундаментальным смешением, на котором покоится вся эмпирическая психология, двух существенно различных вопросов — одного метафизического: каков простейший элемент познания? и другого физиологического: каковы условия индивидуального организма, благодаря которым он становится инструментом познания? ¹⁵

Различение Грином «элементов познания» и «условий организма» напоминает нам, что притязания на знание есть притязания на обоснованную веру и что весьма редко мы апеллируем к собственно функционированию нашего организма в качестве обоснования. При допущении, что мы иногда обосновываем веру, говоря, например, «У меня хорошие глаза», возникает вопрос, почему мы должны полагать, что хронологические или композиционные «отношения между идеями», воспринимаемые как события во внутреннем пространстве, должны говорить нам о логических отношениях между суждениями?

В конце концов, Селларс говорит: Характеризуя эпизод или состояние познания, мы не даем эмпирического описания этого эпизода или состояния; мы помещаем его в логическое пространство резонов, обоснования и способности обосновывать сказанное ¹⁶.

Как же так получилось, что Локк совершил то, что Селларс назвал «ошибкой того типа, который именуется натуралистическим ложным выводом (fallacy) в этике», попытку «анализировать эпистемические факты обращением только лишь к неэпистемическим фактам»? ¹⁷ Почему мы должны думать, что причинное объяснение того, как мы приходим к вере, должно быть указанием на обоснование этой веры? Ответ, я полагаю, состоит в том, что Локк и другие писатели XVII века просто не рассматривали познание как обоснованную истинную веру. По той причине, что они не рассматривали познание как отношение между человеком и суждением. Мы находим вполне естественным рассмотрение «что S знает» как совокупности суждений, получающихся такой подстановкой вместо S, в результате которой получаются истинные утверждения, начинающиеся с «Я знаю, что»… Когда мы понимаем, что пробел может быть заполнен таким разнообразным материалом, как «Это есть красное», «Е = mс²», «Мой искупитель жив», «Я женюсь на Джейн», мы совершенно обоснованно скептичны в отношении «природы, происхождения и пределов человеческого познания», а также в отношении «департамента мысли», занятого этой темой. Но Локк не рассматривал «знает, что» в качестве первичной формы познания. Он полагал, как и Аристотель, что «знание (чего-либо)» (knowledge of) первично по отношению к «знанию, что» (knowledge that), и, таким образом, рассматривал познание как отношение между человеком и объектом, а не между человеком и суждением.

В рамках данной картины рассмотрение нашей «способности понимания» имеет смысл, как и представление о том, что она приспособлена иметь дело с одними, но не другими видами объектов. Это приобретает ещё больший смысл, если присутствует убеждение, что эта способность есть нечто вроде восковой таблички, на которой объект делает свой отпечаток, и если рассматривать произведение отпечатка в качестве знания, а не в качестве причинного антецедента знания. Именно за это понятие «отпечатка» зацепился Рид, великий враг понятия «идея идеи» в XVIII веке, вслед которому в этом направлении последовали Грин и множество других философов (Н. A. Prichard, Wilfred Sellars, J. L. Austin, Jonathan Bennet) уже в XX веке. Рид говорит:

Нет предрассудка, более естественного для человека, чем усмотрение подобия в действиях ума и тела. Поддаваясь этому предрассудку, люди склонны воображать, что точно так же, как тела запускаются в движение некоторым импульсом или же отпечатком находящегося в соприкосновении с ними телом, ум принуждается к мышлению и восприятию некоторым отпечатком, воздействующим на него, или же некоторым импульсом, приданным ему смежными телами ¹⁸.

Грин, в пассаже, следующим за цитированным выше отрывком, говорит, что только через смешение элементов познания (суждений) и физиологических условий можно «любую идею изобразить как «отпечаток»… Метафора, интерпретируемая как факт, становится основанием (локковской) философской системы» ¹⁹. Селларс (говоря скорее о Юме, нежели о Локке) диагностирует смешение:

Отпечатка красного треугольника как красного и как треугольника, который непосредственно и невыводным образом известен как существующий, будучи красным и треугольным.
Отпечатка красного треугольника как знания того, что красное и треугольное существует ²⁰.

Все три критических упрёка направлены против представления, согласно которому квази-механистическое объяснение способа, которым материальный мир оставляет отпечаток на наших невещественных табличках, поможет нам узнать, чему мы должны верить.

Локк, судя по всему, считал оправданной совместную трактовку обоих смыслов «отпечатка», различаемых Селларсом, потому что считал, что отпечатки на наших квази-табличках должны быть, по выражению Райла, самосокровенными. Таким образом, Локк говорит: «отпечаток, если он вообще что-то значит, является ничем иным, как способствованием восприятию определённых истин. Потому что отпечатывание чего-то в Уме без того, чтобы Ум не воспринимал этого, кажется мне вряд ли постижимым» ²¹.

Как будто tabula rasa была под непрерывным присмотром немигающего Умственного Взора, — ничего, говорил Декарт, не может быть ближе уму, чем сам ум. Если метафору раскрыть таким образом, то становится, однако, ясно, что отпечатывание менее интересно, чем наблюдение за процессом отпечатывания, — все познание осуществляется, так сказать, Глазом, который наблюдает отпечатанную табличку, а не самой табличкой. Соответственно, успех Локка зависит от нераскрытия метафоры, от оставления незатронутой неоднозначности в выборе между квази-красным-и-треугольным квазиобъектом во внутреннем пространстве и знанием, что такой объект был здесь.

В то время как Аристотель не беспокоился об Умственном Взоре, полагая, что познание есть тождество ума с познаваемым объектом, Локку такая альтернатива не была доступна. Так как для него отпечатки (impressions) были репрезентациями, ему была нужна способность осознавания репрезентаций, способность, которая скорее оценивала репрезентации, чем просто имела их, — судила о том, существуют ли они, или о том, надёжны ли они, или о том, что они имеют такие-то и такие-то отношения к другим репрезентациям. Но для неё не было места, потому что постулирование такой способности означало бы вторжение духа (ghost) в квази-машину, чьи операции он надеялся описать. Он достаточно близко придерживался аристотелевских взглядов для того, чтобы сохранить идею познания как вхождения в душу чего-то объекто-подобного ²², но не достаточно близко, чтобы избежать либо скептических проблем о точности репрезентаций, либо же кантианского вопроса о различии между интуициями с «Я думаю» и без.

Другими словами, картезианский конгломерат ум (mind), который Локк принимал как само собой разумеющееся понятие, напоминал аристотелевский νους, как раз в достаточной степени для того, чтобы придать традиционный оттенок понятию «отпечатка», и отходил от него как раз в той степени, чтобы сделать возможным юмовский скептицизм и кантианский трансцендентализм. Локк неуклюже балансировал между познанием-как-тождеством-с-объектом и познанием-как-истинном-суждении-об-объекте, а вводящая в заблуждение идея «моральной философии» как эмпирической «науки о человеке» стала возможной из-за этой переходной установки ²³.

Ещё один способ охарактеризовать непоследовательность мысли Локка состоит в том, чтобы рассматривать её, с одной стороны, как тяготеющую к физиологии, а с другой стороны — к Аристотелю. Рид и Грин, опять-таки, соглашаются с этим диагнозом. Рид говорит по поводу Декарта, что иногда он помещает идеи материальных объектов в мозг… и всё же иногда он говорит, что мы не должны понимать так, что образы или следы в мозгу воспринимаются, как будто в мозгу есть глаза; эти следы есть только повод, по которому согласно законам единства души и тела в уме возникают идеи… Декарт, как будто, колебался между этими двумя точками зрения или переходил от одной к другой; иногда он представлял идеи материальных вещей существующими в мозгу, но чаще — в самом уме ²⁴.

Грин, обсуждая локковские «идеи отражения», говорит, что тот «спутал мысль и материю в воображаемой мозговой табличке», и продолжает:

Локк скрывает трудность от себя и от читателя, постоянно переходя от воспринимающего субъекта к делающей отпечатки материи и обратно. Мы обнаруживаем, что «табличка» постоянно отходит на задний план. Сначала есть «внешняя часть», или телесный орган. Затем есть мозг… Затем есть воспринимающий ум, который принимает отпечаток ощущения или имеет идею его. Наконец, есть рефлектирующий ум…» ²⁵

Причина для такой перетасовки, критикуемой Ридом и Грином, заключается в том, что если (подобно Аристотелю и Локку) попытаться смоделировать все знание на чувственном восприятии, тогда придётся разорваться между буквальным способом, согласно которому часть тела (например, сетчатка) может иметь те же самые качества, как и внешний объект, и метафорическим способом, согласно которому человек как целое имеет, например, лягушачность «в уме», если у него есть представление о лягушках. Понятие «невещественной таблички» расщепляет ситуацию на простой физиологический акт и спекулятивную метафору, и любая философия, которая использует это понятие, будет так же разорвана на две части. Именно выбор чувственного ощущения в качестве модели, в частности, окулярного воображения, вызывает попытку как Декарта, так и Аристотеля свести «знание, что» — обоснованную истинную веру в суждения — к «знанию о», сконструированного как «иметь в уме». Поскольку Локк рассматривал себя в качестве современного учёного, он должен был бы предпочесть «табличную» метафору в физиологических терминах. Поскольку он не может сделать этого, колебание является для него единственным выходом. Когда он виляет в сторону Аристотеля, он начинает говорить о «рефлектирующем уме», который весьма отличен от таблички.

Однако наиболее важное колебание в локковской трактовке познания — не между мозгом и νους, но, как я уже говорил, между познанием как чем-то таким, которое будучи простым обладанием идеей, может иметь место без оценки, и познанием как чем-то таким, которое является результатом обоснованных суждений. Это колебание Кант определил как основную ошибку эмпиризма — ошибку, выявленную в наибольшей степени при критике им смешения «последовательности представлений и представления последовательности», что переносится с равным успехом на смешение простого «соединения» идей — лягушачности и зелености — с синтезом этих двух идей в суждении «Лягушки обычно зелёные». Точно так же как Аристотель не имел чёткого способа соотнесения постижения универсалий с формированием суждений, как и соотнесения восприимчивости форм ума с конструированием суждений, так не имел его и Локк. Это есть принципиальный дефект любой попытки свести «знание, что» к «знанию о», если моделировать знание на видении.

Этот дефект Локка, с точки зрения Грина, а также большинства эпистемологов XIX века, был обращён во благо Кантом. Грин суммирует свою критику британского эмпиризма следующим образом:

Локковский эмпиризм становится непобедимым, если только допустить, что наделённые качествами вещи «находятся в природе» без всякой учреждающей деятельности ума. Так как единственно эффективный путь совладания с Локком заключается в вопросе — После абстрагирования от всего, что он сам допустил как творение мысли, что остаётся, что может быть обнаружено? — то Юм in limine должен быть спрошен, возможны ли, если не считать идей отношения, которые, согласно самому Юму, не являются простыми отпечатками, единичные суждения? Если нет, тогда единичность таких суждений не заключается в какой-либо единичности представления чувствам ²⁶.

Фраза «учреждающая деятельность ума» есть намёк на точку зрения самого Грина по поводу материи, которая может быть выражена лозунгом Британских Идеалистов: Соотносимы Только Мысли. Они рассматривали эту доктрину как сокращённый вариант кантианского лозунга, согласно которому «интуиции без концепций слепы». Считалось, что открытие Канта состоит в том, что нет «наделённых качествами вещей», то есть нет объектов, первичных по отношению к «учреждающей деятельности ума». Объект — нечто такое, относительно которого истинны некоторые предикаты, — таким образом, всегда есть результат синтеза.

С появлением трудов Канта попытка сформулировать «теорию познания» продвинулась наполовину в сторону концепции познания в варианте «знание, что», а не «знания о» в качестве фундаментальной концепции, — наполовину в сторону концепции знания, которое не моделируется на восприятии. К несчастью, однако, кантовский способ такого сдвига всё ещё остаётся в рамках картезианского подхода: он все ещё сформулирован так, чтобы ответить на вопрос, как мы могли бы перейти от внутреннего пространства к внешнему пространству. Его парадоксальный ответ заключается в том, что внешнее пространство было сконструировано из Vorstellungen (представления), унаследованного от внутреннего пространства. Попытки в XIX веке сохранить прозрение, согласно которому познание есть отношение скорее к суждениям, нежели к объектам, которые одновременно избегали кантовского парадокса, также оставались в картезианских рамках и, таким образом, были «идеалистическими». Единственный объект, который мог восприниматься при этом, был таким, который был образован синтезом локковских идей, и, таким образом, эти попытки были посвящены отождествлению множества таких объектов с вещами-в-себе.

Поэтому, чтобы понять идею «эпистемологии» в том смысле, в котором её унаследовал XX век, мы должны от локковского смешения объяснения и обоснования обратиться к смешению Кантом предикации (говорящей нечто об объекте) и синтеза (помещающего совместные репрезентации во внутреннее пространство).

3. Смешение кантом предикации и синтеза

Для человека сформировать утверждение предикации — значит прийти к вере в истинность предложения. Для кантианского трансцендентального эго прийти к вере в истинность предложения — значит соотнести одну репрезентацию (Vorstellungen) с другой (два радикально отличных вида репрезентаций): с одной стороны, концепций и, с другой стороны, интуиций. Кант дал рамки, в которых стало возможным понимание запутанной интеллектуальной сцены XVII века, когда сказал, что «Лейбниц интеллектуализировал явления, подобно тому, как Локк сенсифицировал все рассудочные понятия» ²⁷. Тем самым он создал стандартную версию «истории современной философии», согласно которой философия до Канта была борьбой «рационализма», который стремился свести ощущения к концепциям, и «эмпиризма», который стремился сделать обратное. Сказал бы Кант вместо этого, что рационалисты хотели найти способ замены суждений о вторичных качествах суждениями, которые в каком-то смысле делали бы ту же самую работу, но были бы известны достоверно, и что эмпиристы противились этому проекту, следующие два века философской мысли могли бы выглядеть совершенно по-другому. Потому что если бы «проблема познания» была сформулирована в терминах отношений между суждениями и степенью достоверности, приписываемой им, а не в терминах мнимых компонент суждений, мы могли бы и не унаследовать наше нынешнее понятие «истории философии».

Согласно стандартной неокантианской историографии, со времени Федона и Метафизики, через Абеляра и Ансельма, Локка и Лейбница и прямо к Куайну и Стросону, — все размышление, которое можно отчётливо полагать философским, касалось соотношения универсалий и единичных вещей. Без этой унифицирующей темы мы не смогли бы увидеть непрерывность проблематики, открытой греками, с проблемами наших дней и, таким образом, никогда бы не имели понятия «философия» как нечто такого, что имеет историю в две с половиной тысячи лет.

Греческая мысль и мысль XVII века могли бы показаться в этом случае нам столь же различными, как нам в настоящее время представляются индуистская теология и нумерология Майя. К добру ли к худу ли, но Кант не предпринял этого прагматического поворота. Он говорил скорее о внутренних репрезентациях, нежели о предложениях. Одновременно он дал нам историю нашего предмета, зафиксировал его проблематику и сделал этот предмет профессиональным (ценой того, что невозможно серьёзно считать философом того, кто не проштудировал первую Критику). Он сделал это, вмуровав в нашу концепцию «теории познания» (и, таким образом, в нашу концепцию того, что отличает философов от учёных) то, что К. Льюис назвал «одним из старейших и наиболее универсальных прозрений», а именно: В нашем познавательном опыте есть два элемента; непосредственные данные, такие, как чувства, которые представлены или даны уму, и форма, конструкция, или интерпретация, которая представляет деятельность мысли ²⁸.

«Прозрение», однако, не является ни универсальным, ни древним. Оно не древнее, чем представление, что мы иногда обладаем чем-то таким, что называется «познавательным опытом». Термин опыт вошёл в обиход эпистемологов в качестве имени для их предмета, имени для множества картезианских cogitationes, локковских идей. В этом смысле «опыт» есть термин философского искусства (совершенно отличный от повседневного использования, например, во фразе «опыт работы», в котором он эквивалентен термину εμπειρία). Утверждение Льюиса, согласно которому, когда мы смотрим на это множество, мы обнаруживаем, что оно распадается на два вида, равносильно тому, как если бы человека с улицы, не образованного философски, попросили обратить свой умственный взор внутрь и заметить различие. Но человек, который не знает, что Локк использовал «опыт» таким образом, что в него включаются только «идеи ощущения и рефлексии» и исключаются оценки суждения (judgements), и что Кант использовал его так, что оно относилось к «объекту и методу познания, комбинации, в соответствии с законами мысли, всех функций познания» ²⁹, может быть сбит с толку, на что он должен смотреть, и уж тем более, какое различие ему следует подметить.

Стросон повторяет это утверждение Льюиса, когда говорит, что «дуализм общих концепций… и единичных примеров общих концепций, встречающихся в опыте» есть «фундаментальный дуализм, неизбежный в любом философском размышлении об опыте или эмпирическом познании» ³⁰. Эта версия меньше вводит в заблуждение, нежели версия Льюиса, просто потому, что она включает слово «философский». Потому что причина, по которой дуализм неизбежен в философском мышлении об опыте, состоит как раз в том, что те, кто не находит его, не называют себя «философами». Мы можем объяснить, что такое «философское размышление об опыте», лишь ссылкой на вещи того сорта, которые делал Кант. Психологи могут говорить о стимулах и реакциях, но это есть blosse Naturalismus и не считается «философским». Здравый смысл может говорить об опыте банальным образом — гадая, имеем ли мы достаточно опыта о чём-либо, чтобы иметь, например, о нём суждение, но и это тоже не философский случай.

Мысль является философской только в том случае, если, подобно Канту, она ищет причины, а не просто резоны, для эмпирического знания, а также тогда, когда результирующее причинное объяснение совместимо со всем, что может быть достижимо психологическим исследованием ³¹. Философское мышление того сорта, которое находит такой дуализм неизбежным, делает больше, чем просто говорит нам, что нормально мы имеем знание в том случае, когда имеем обоснованную истинную веру, отсылая нас к здравому смыслу и общей практике по поводу деталей того, что считать обоснованием. Этот тип мышления предполагает объяснить, как возможно познание, и сделать это некоторым априорным способом, который выходит за пределы здравого смысла, и одновременно избегает необходимости связываться с нейронами, крысами или вопросниками.

При таких скудных требованиях и отсутствии знания истории философии мы могли бы быть озадачены тем, чего мы собственно хотим и с чего начать. Проблематичность ситуации подобного рода может быть облегчена привлечением таких терминологических противопоставлений, как «Бытие versus Становление», «ощущение versus разум», «чёткое восприятие versus неясное восприятие», «простые идеи versus сложные идеи», «идеи и отпечатки (впечатления)», «концепции и интуиции». Мы тем самым вовлекаемся в эпистемологическую языковую игру и профессиональную форму жизни, называемую «философией».

Когда мы начинаем наши философские размышления, мы отнюдь не спотыкаемся неизбежным образом, как предполагают Льюис и Стросон, о различие концепций и интуиций. Скорее, мы не могли бы знать, что считать «опытом», и уж тем более, как философствовать о нём, пока мы не освоим это различие. Потому что, опять-таки, понятие «теории познания» не имеет смысла до тех пор, пока мы не смешали в духе Локка причинность и обоснование, и даже тогда оно весьма расплывчато, пока мы не изолируем некоторые сущности во внутреннем пространстве, чьи причинные отношения кажутся озадачивающими.

Требуемыми сущностями являются как раз «концепции» и «интуиции». Если бы Кант перешёл прямо от понимания того, что «единичное суждение» не должно отождествляться с «единичностью представления чувству» (ни, кстати, представления, разуму), ко взгляду на познание как отношению между людьми и суждениями, ему не нужно было бы понятие «синтеза». Он мог бы рассматривать человека как чёрный ящик, на выходе которого есть предложения, а обоснование этих предложений следует искать во внешней среде (которая включает его сотоварищей — чёрных ящиков).

Вопрос о том, «Как возможно познание?» напоминал бы тогда вопрос «Как возможен телефон?», поскольку означал бы вопрос вроде такого: «Как построить нечто, что делает это?» Физиологическая психология, а не «эпистемология» должна быть законным наследником «О душе» и «Опыта о человеческом разуме».

Прежде чем оставить Канта, важно спросить, как он ухитрился сделать различение концепций и интуиций в одно и то же время и правдоподобным, и интригующе проблематичным. Чтобы понять это, мы должны заметить, что кантианский «синтез», требуемый для суждения, отличается от юмовской «ассоциации идей», будучи отношением между идеями двух различных видов — общих идей и единичных идей. Понятие «синтеза» и различение концепций и интуиций, таким образом, скроены друг для друга, будучи изобретёнными для придания смысла парадоксальному, но в то же время безусловному предположению, которое проходит через всю первую Критику — предположению, что многообразие «дано», а единство сделано. Это предположение видно в утверждении, что внутреннее пространство всё же содержит нечто подобное тому, что тут обнаружил Юм, собрание «единичных представлений чувствам», но что эти «интуиции» не могут быть «представлены сознанию» до тех пор, пока не будут «синтезированы» вторым множеством репрезентаций (незамеченных Юмом) — концепциями, которые входят в одно-, многозначные отношения с группами интуиций. Наверняка, неофициальная причина введения такого предположения состоит в том, что оно требуется стратегией коперниканской революции, для гарантии того, что скорее объекты будут приспосабливаться к нашему познанию, нежели требовать приспособления от нас ³².

Но официально это предположение используется в качестве посылки в «Трансцендентальной дедукции» в аргументации о том, что «коперниканская» стратегия работает. «Дедукция» предназначена для того чтобы показать, что мы можем осознавать объекты только в том случае, если они учреждены нашей собственной синтезирующей деятельностью. Официально тогда предполагается, что мы просто должны увидеть, что из всех репрезентаций, только комбинация не может быть дана через объекты… Потому что там, где рассудок предварительно не комбинировал, он не может разделять на части, так как только то, что было скомбинировано рассудком, может быть представлено способности репрезентации через анализ ³³.

Но как, не читая Локка и Юма, мы можем узнать, что уму представлено разнообразие? Откуда мы можем знать, что чувственное созерцание «в его исходной восприимчивости» ³⁴ представляет нам многообразное, такое многообразное, которое, однако, «не может быть репрезентировано как многообразное» ³⁵ до тех пор, пока рассудок не использует концепций для его синтезирования? Мы не можем произвести интроспекцию и увидеть это, потому что мы никогда не осознаем ни несинтезированных интуиций, ни концепций в отрыве от их применений к интуициям. Доктрина, что мы не столь способны к осознанию, — это как раз шаг Канта в рассмотрении познания как знания о суждениях, а не об объектах, его шаг в сторону от попыток Аристотеля и Локка моделировать знание как восприятие. Но если утверждение о существовании такого многообразного не является очевидным доаналитическим фактом, то как мы можем использовать в качестве посылки утверждение, что чувственное созерцание представлено нам многообразным?

Как, другими словами, мы всё-таки знаем, что многообразное, которое не может быть представлено как многообразное, является многообразным? Более обще, если мы собираемся доказать, что мы можем только осознавать синтезированные интуиции, откуда мы получаем информацию об интуициях ещё до синтеза? Как, например, мы знаем, что существует больше одной интуиции? ³⁶

На этот последний вопрос следует ответить, что если бы существовала только одна интуиция, то синтез не был бы необходим. Но это просто ведёт нас по малому кругу. Мы хотим узнать, являются ли концепции синтезаторами, и нам не поможет, если будет сказано, что они не были бы синтезаторами до тех пор, пока не будет множества интуиций, ожидающих синтеза. В этом месте, я полагаю, мы должны признаться, что «интуиция» и «концепция», в их обычном кантианском смысле, воспринимаются только в контекстуальном определении; подобно «электрону» и «протону», они имеют смысл только в качестве элементов теории, которая надеется что-то объяснить. Но с этим допущением мы рвем последние нити с призывом Локка и Декарта к той специфической достоверности, с которой мы осознаем, что «наиболее близко нашим умам» и «наиболее легко для познания». Предположение о том, что разнообразное обнаруживается, а единство — делается, имеет своё единственное обоснование в утверждении, что только «коперниканская» теория объяснит нашу способность иметь синтетическое априори знание. ³⁷

Но если мы рассматриваем всю кантовскую историю о синтезе как постулированную с единственной целью объяснения возможности синтетического знания априори, если мы примем утверждение, что квази-психологическое предприятие, описанное в «Дедукции», не имеет интроспективной почвы, мы больше не будем подвергаться искушению «коперниканской» стратегии. Потому что утверждение, что знание необходимых истин о сделанных («учреждённых») объектах более постижимо, чем об обнаруженных объектах, зависит от картезианской посылки, что мы имеем привилегированный доступ к изготовительной деятельности. Но при только что приведённой интерпретации Канта у нас нет доступа к нашей учреждающей деятельности. Любая тайна, которая присуща нашему познанию необходимых истин, остаётся тайной. Потому что постулированные теоретические сущности во внутреннем пространстве не являются, будучи внутренними, полезными в большей степени, чем такие сущности во внешнем пространстве при объяснении того, как может такое знание быть вообще.

4. Познание как нуждающееся в «основаниях»

Моей трактовке Канта могут возразить, что существует, на самом деле, доаналитическое различие между интуициями и концепциями, столь же старое, как сам Платон. Чувственные интуиции, могут возразить, идентифицируются, прежде всего, как источник познания случайных истин, а концепции — как источник познания необходимых истин. Конфликт между рационализмом и эмпиризмом, с этой точки зрения, не является, как я утверждал, оскорбительно несправедливым способом описания Кантом своих предшественников в терминах его собственного нового различения, но является таким же старым, как открытие драматического различия между математической истиной и более банальными истинами. Я говорил так, как будто знакомые противопоставления чувства и разума, неясных и отчётливых идей и тому подобного были частью современного артефакта, называемого «теорией познания». Но даже если допустить, что «философский» смысл «опыта» есть современный артефакт, то ведь наверняка и греческое различение чувства и разума было подлинным открытием, таким же, как строгое доказательство геометрических истин? И Кант, наверняка, задавал весьма хороший вопрос, когда спрашивал, как возможны необходимые (например, математические) истины?

Это возражение служит мне поводом для того, чтобы поставить точку в моём объяснении происхождения и природы идеи «департамента мысли, занимающегося происхождением и природой человеческого познания». Платон, с моей точки зрения, не открывал различия между двумя видами сущностей, внутренних или внешних. Скорее, как я замечал ранее, он первым сформулировал то, что Джордж Питчер назвал «Платонистским Принципом» — что различия в достоверности должны соответствовать различиям в познаваемых объектах ³⁸.

Этот принцип является естественным следствием попытки смоделировать познание на восприятии и трактовать «знание о» в качестве основания «знания, что». Если предполагается, что нам нужны различные способности, чтобы «постичь» такие различные объекты, как кирпичи и числа (точно так же, как мы имеем различные органы чувств для восприятия цвета и запаха), тогда открытие геометрии должно быть открытием новой способности, называемой νους. Это, в свою очередь, порождает проблемы разума, обсуждавшиеся в главе первой.

Само понятие «философское мышление» в столь большой степени находится под влиянием специального характера математической истины, что трудно стряхнуть с себя оковы «Платонистского Принципа». Если, однако, мы рассматриваем «рациональную достоверность» как победу в аргументации, а не как отношение к познаваемому объекту, тогда мы будем искать, скорее, собеседника, нежели способность для объяснения феномена. Если мы рассматриваем достоверность теоремы Пифагора в качестве основы нашего доверил, основанного на экспериментах с аргументацией по поводу такого рода вещей, что ни у кого не возникнет возражений в отношении посылок теоремы, тогда мы не будем искать объяснения её через рассмотрение отношения разума к триангулярности. Наша достоверность будет вопросом, связанным с понятием разговора между людьми, а не вопросом взаимодействия с внечеловеческой реальностью. Поэтому мы не видим различия в видах между «необходимыми» и «случайными» истинами. Самое большее, мы усмотрим различия в уровнях лёгкости, с которой находятся возражения нашим верам. Короче, мы будем там, где были софисты до того, как Платон выдвинул свой принцип и изобрёл «философское мышление»: мы ищем скорее непроницаемые случаи, нежели непоколебимые основания. Мы будем находиться скорее в том, что Селларс назвал «логическим пространством разума», нежели в области причинных отношений к объектам ³⁹.

Основное моё положение о различении необходимого и случайного состоит в том, что понятие «оснований познания» — истин, которые достоверны по своим причинам, а не из-за аргументов в их пользу — это продукт греческой (специфически платонистской) аналогии между восприятием и познанием.

Существенная особенность аналогии состоит в том, что познание истинности суждения отождествляется с причинением чего-то объектом. Объект, о котором говорится в суждении, налагает на суждение истинность. Идея «необходимой истины» есть просто идея суждения, в которое верят по той причине, что «тиски» объекта, в которых мы находимся, неотвратимы. Такие истины необходимы в том смысле, в котором иногда нужно верить, что находящееся перед нашими глазами кажется красным, — существует сила, не мы сами, вынуждающая нас к этому. Объекты математических истин сами не позволят быть предметом неверных суждений или неверных отчётов. Такие парадигмально необходимые истины как аксиомы геометрии, по предположению, не нуждаются в обосновании, или аргументации, или обсуждении — они не обсуждаемы точно так же, как приказы громовержца Зевса или же Елены, приглашающей в свою постель. (Мнимо рациональное ανάγκη (является, так сказать, просто сублимированной формой грубого (βία).

Понятие «концепция» может, если угодно, рассматриваться как «источник познания необходимых истин», но это не означает, что Льюис и Стросон были правы в предположении, согласно которому различение концепций и интуиций дано нам доаналитически. Это просто современная версия множества возможных метафор, одни из которых были выбраны Платоном, а другие стали определениями «философского мышления». Первичное платоновское различие не было различием между двумя видами сущностей во внутреннем пространстве, двумя видами внутренних репрезентаций. Хотя он и поигрывал с метафорами «внутреннего пространства» (как в образе птичника в Теэтете, а также при использовании выражения «в душе» [εν τη ψυχή]), и иногда был близок к декартовскому образу Умственного Взора, инспектирующего различные — более или менее вынужденные — внутренние картины, но всё-таки его мысль была в существенных чертах «реалистической».

Платонистское различение, инициированное математическими истинами, было скорее метафизическим, нежели эпистемологическим различением мира Бытия и мира Становления. Метафизическим различениям по «разделу умопостигаемого и видимого» в Государстве (книга шестая) соответствуют различения не между видами внесужденческих внутренних репрезентаций, а между степенями достоверности, приписываемой суждениям. Платон фокусировал внимание не на идее внесужденческих внутренних сущностей, а, скорее, на идее различных частей души и тела, соответственно вынуждаемых соответствующими объектами. Платон, подобно Декарту, основывал модель человека на различии между двумя сортами истин, но это были совершенно различные модели. Более важно то, однако, что идея, согласно которой существование математической истины требует некоторой такой объяснительной модели, не является доаналитической, данной изначально в философском размышлении.

Она есть продукт выбора определённого множества метафор для разговора о познании, перцептуальных метафор, которые лежат в основе как платонистских, так и современных дискуссий ⁴⁰.

Вот что касается возражений, с которых я начал этот раздел. Я хочу сейчас расширить перспективу, с которой идея «основания знания» является результатом выбора перцептуальных метафор. Повторю, что мы рассматриваем познание как отношение суждений и, таким образом, рассматриваем обоснование как отношение между этими суждениями и другими суждениями, из которых могут быть выведены первые суждения. Или же мы можем рассматривать познание и обоснование его как привилегированные отношения к объектам, о которых говорится в этих суждениях. Если мы имеем первый вариант рассмотрения, у нас нет нужды останавливать бесконечный регресс суждений-требуемых-для-защиты-других-суждений.

Было бы глупо продолжать дискуссию по этому поводу, раз все люди, или большинство, или мудрецы удовлетворены, но, конечно же, мы можем это делать. Если мы имеем второй вариант рассмотрения, мы хотим проникнуть через резоны к причинам, через аргументы к вынуждению от познаваемых объектов, к ситуациям, в которых аргументировать было бы не просто глупо, а просто невозможно, потому что любой человек, захваченный объектом требуемым образом, будет не способен сомневаться или же прибегать к альтернативам.

Достижение этого пункта означает достижение оснований познания. Платон достиг бегством от чувств к миру Бытия, раскрытием способности разума — Глаза Души, направленного на этот Мир. Декарт — обращением Умственного Взора от неясных внутренних репрезентаций к ясным и отчётливым идеям. Локк — обращением декартовского направления и рассмотрения «единичных представлений чувствам» как того, что должно «захватить» нас — чего мы не можем и не должны избегать. До Локка никому не приходило в голову искать основания познания в мире чувств.

Действительно, Аристотель заметил, что мы не можем ошибаться относительно того, какими являются нам вещи, но идея основания познания на явлениях была бы для него и Платона совершенно абсурдной. Мы хотим иметь в качестве объектов познания как раз то, что не есть явления, а идея суждений об одном сорте объектов (явления) как свидетельств в пользу другого сорта объектов (что существует на самом деле) не имело бы для них обоих смысла.

После Декарта, однако, различение явления и действительности стало смещаться из фокуса и заменяться различением внутреннего и внешнего. Вопрос «Как я могу избегнуть мира явлений?» был заменён вопросом «Как я могу избегнуть занавеса идей?» На этот вопрос Локк отвечал: Используйте достоверность явления вещей вашим чувствам точно таким же образом, как Платон использовал достоверность аксиом геометрии — используйте их для вывода чего-то ещё (только индуктивно, а не как Платон, дедуктивно).

Этот ответ был хорош до тех пор, пока Юм не принялся за него, но, тем не менее, продолжал обладать определённым шармом простоты. Он удовлетворял той же самой потребности быть схваченным, застигнутым и вынужденным, которую испытывал уже Платон, и, тем не менее, «простые идеи ощущения» казались менее претенциозными и более современными по сравнению с Платонистскими Формами. Ко времени Канта ситуация выглядела так, как будто было два альтернативных основания для познания — следовало выбирать между, с одной стороны, интериоризованной версией Форм, картезианскими ясными и отчётливыми идеями, и, с другой стороны, юмовскими «отпечатками». В обоих случаях выбирающий объекты находится в вынужденном положении. Кант, отвергнув эти мнимые объекты как существенно неполные и бессильные вынудить нас, был первым, кто рассматривал в качестве оснований познания суждения, а не объекты. До Канта исследование «природы и происхождения познания» было поиском привилегированных внутренних репрезентаций. Со времён Канта это стало исследованием правил, которые ум устанавливает для себя («Принцип Чистого Рассудка»).

Это одна из причин, по которой Кант считается тем человеком, который привёл нас от природы к свободе. Вместо того чтобы рассматривать себя квази-ньютоновской машиной, надеющейся на вынуждение правильными внутренними сущностями и, таким образом, функционирующей согласно замыслу природы по поводу нас, Кант позволил рассматривать себя как создание, которое решает (ноуменально и, следовательно, бессознательно), какой быть позволено природе.

Кант, однако, не освободил нас от локковского смешения обоснования и причинного объяснения, основной путаницы в понятии «теории познания». Потому что представление о том, что наша свобода зависит от идеалистической эпистемологии — что для того, чтобы рассматривать себя в качестве стоящих «над механикой», мы должны перейти к трансцендентальному и объявить себя «учредителями» атомов и пустоты — как раз повторение ошибок, совершенных Локком. Это предполагает, что логическое пространство приводимых резонов — оправдание произнесённого нами и наших других действий — нуждается в установлении некоторого специального отношения к логическому пространству причинного объяснения так, чтобы гарантировать либо согласие между ними (Локк), либо неспособность одного из них влиять на другое (Кант). Кант был прав в том, что согласие бессмысленно, а влияние друг на друга невозможно, но пошел в неверном направлении, полагая, что установление этой последней точки зрения требует понятия «учреждения» природы познающим субъектом. Продвижение Канта в направлении сужденческого, а не перцептуального взгляда на познание, остановилось на полпути, потому что оно было частью каркаса причинных метафор — «учреждение», «делание», «формирование», «синтезирование», и тому подобных.

Отличие между «главной» англо-саксонской традицией и «главной» германской традицией в философии XX века заключается в выражении двух противоположных установок по отношению к Канту. Традиция, которая восходит к Расселу, отбрасывает кантовскую проблему о синтетически априорных истинах как неверное понимание природы математики и, таким образом, рассматривает эпистемологию в существенной степени как обновление дела Локка.

В ходе этого обновления эпистемология была отделена от психологии, поскольку рассматривалась как изучение очевидных отношений между основными и неосновными суждениями, а сами эти отношения рассматривались скорее как дело логики, а не эмпирического факта. В германской традиции, с другой стороны, защита свободы и духовности через понятие «учреждения» была оставлена в качестве отличительной миссии философа. Логический эмпиризм, а позднее и аналитическая философия, были отвергнуты большинством германских философов (и многими французскими философами), поскольку они не являлись «трансцендентальными» направлениями и, следовательно, не были ни методологически обоснованными, ни собственно наставляющими. Даже те, кто сильным образом сомневался в большинстве кантианских доктрин, никогда не сомневался в том, что что-то вроде «трансцендентального поворота» представляется существенным. В англо-саксонской традиции считалось, что так называемый «лингвистический поворот» сделал работу по демаркации философии и науки, освобождая в то же время философию от следов «идеализма», или искушений впасть в него (что считалось изначальным грехом философии на Континенте).

По обеим сторонам Ла-Манша, однако, большинство философов оставались кантианцами. Даже когда они заявляли, что «идут за пределы» эпистемологии, все они соглашались в том, что философия есть дисциплина, которая в качестве своего предмета брала «формальные» или «структурные» аспекты наших вер, и что, изучая их, философ выполняет культурную функцию поддержания других дисциплин правдивыми, ограничивая их притязания тем, что может собственно «иметь основания».

Выдающимся исключением в этом общем неокантианском консенсусе были, опять-таки, Дьюи, Виттгенштейн и Хайдеггер. В связи с темой этого раздела — представлением «оснований» познания, зиждущихся в аналогии с принуждением верить, когда на объект смотрят, — особую важность имеет Хайдеггер. Потому что Хайдеггер пытался показать, каким образом эпистемологическое понятие «объективности» выводится, как он полагает, из платонистской «идентификации φύσις, с ιδέα» — реальности вещей с их представлением нам ⁴¹. Он озабочен исследованием того, как Запад стал одержим понятием нашего первичного отношения к объектам по аналогии с визуальным восприятием, и, таким образом, предположил, что должны быть и другие концепции наших соотношений с вещами.

Исторические корни аристотелевско-локковской аналогии познания с восприятием в моей работе не рассматриваются, но мы можем взять, по крайней мере, идею Хайдеггера о том, что желание «эпистемологии» представляет собой просто наиболее свежий продукт диалектического развития исходно выбранного множества метафор ⁴².

Изображать это развитие в виде линейной последовательности — значит впадать в сверхупрощение, но, вероятно, такой приём позволит рассматривать исходно доминирующую метафору как обладание верой, определяемой столкновением лицом к лицу с объектом веры (например, геометрическая фигура, доказывающая теорему). Следующая стадия заключается в том, чтобы понять, что познать лучше означает понять, как улучшить деятельность квазивизуальной способности, Зеркала Природы и, таким образом, рассматривать познание как ансамбль точных репрезентаций. Затем приходит идея, что способ обладания точными репрезентациями означает нахождение внутри Зеркала специального привилегированного класса репрезентаций, столь вынуждающих, что невозможно сомневаться в их точности. Эти привилегированные основания будут основаниями познания, а дисциплина, направляющая нас к ним, — теория познания — будет основанием культуры. Теория познания будет поиском того, что вынуждает ум верить в него, как только оно будет раскрыто. Философия-как-эпистемология будет поиском неизменных структур, внутри которых могут содержаться познание, жизнь и культура — структур, установленных привилегированными репрезентациями, которые изучаются эпистемологией. Неокантианский консенсус, таким образом, будет конечным результатом исходного желания установить конфронтацию вместо разговора в качестве детерминанта нашей веры.

В части третьей я пытаюсь показать, как выглядят вещи, если разговор считается достаточным и поиски конфронтации оставлены и, таким образом, если знание не воспринимается как репрезентации в Зеркале Природы. В следующих трёх главах, однако, я постараюсь сначала (глава четвёртая) набросать те очертания неокантианского консенсуса, которые он принял в философии XX века, а также неразбериху, в которую недавно впала одна из форм этого консенсуса — «аналитическая философия». Это будет включать описание и защиту атак Куайна и Селларса на понятие привилегированной репрезентации. В главах пятой и шестой я возьмусь за два мнимых «наследников» философии-как-эпистемологии, а именно эмпирической психологии и философии языка соответственно, — которые остаются в рамках неокантианского консенсуса, рассматривая философию в качестве парадигмального примера изучения репрезентации.

Нормативные данные линейной и нелинейной квантильной регрессии в CANTAB: Познание в среднем и позднем возрасте в эпидемиологической выборке

Вступление: Нормативные когнитивные данные могут помочь отличить патологический упадок от нормального старения. В этом исследовании представлены нормативные данные из автоматизированной батареи Кембриджских нейропсихологических тестов с использованием подходов линейной регрессии и нелинейной квантильной регрессии.

Методы: Участники исследования Heinz Nixdorf Recall прошли Кембриджский нейропсихологический тест с автоматическими батареями: парно-ассоциированное обучение, пространственная рабочая память и время реакции. Данные были доступны для 1349-1529 здоровых взрослых людей в возрасте 57-84 лет. Линейный и нелинейный анализ квантильной регрессии изучали возрастные изменения с поправкой на пол и образование. Квантильная регрессия разграничила семь диапазонов производительности (процентили: 97.7, 93.3, 84.1, 50, 15.9, 6.7 и 2.3).

Полученные результаты: Нормативные данные показывают возрастное когнитивное снижение по всем тестам, но с квантильной регрессией, выявляющей гетерогенные траектории когнитивного старения, особенно для теста эпизодической функции памяти (парно-ассоциированное обучение).

Обсуждение: В этом исследовании представлены нормативные данные автоматизированной батареи Кембриджских нейропсихологических тестов в среднем и позднем возрасте.Квантильная регрессия может моделировать неоднородность когнитивных траекторий, связанных с возрастом, как видно из измерения эпизодической памяти парно-ассоциированного обучения.

Ключевые слова: Старение; Познание; Деменция; Эпизодическая память; Легкие когнитивные нарушения; Нормативные данные.

Потребность в социальном статусе ведет к дорогостоящему конкурентному поведению

% PDF-1.4 % 1 0 объект > / Контуры 4 0 R / Метаданные 5 0 R / Страницы 6 0 R / OCProperties> / OCG [7 0 R] >> / OpenAction [11 0 R / Fit] / StructTreeRoot 12 0 R / Тип / Каталог / PageLabels 13 0 руб. >> эндобдж 14 0 объект > эндобдж 2 0 obj > эндобдж 3 0 obj > эндобдж 4 0 obj > эндобдж 5 0 obj > транслировать application / pdf

Пиррова победы: потребность в социальном статусе ведет к дорогостоящему конкурентному поведению

Воутер ван ден Бос и Сэмюэл М.МакКлюр

Соревновательное поведение обычно определяется как решение максимизировать выигрыш одного по сравнению с другими.

2013-10-19T21: 02: 42 + 05: 30LaTeX с пакетом hyperref2013-10-19T21: 12: 45 + 05: 302013-10-19T21: 12: 45 + 05: 30Acrobat Distiller 8.1.0 (Windows) конкуренция, влияние , социальный статус, тестостерон, кортизол, минимальная группа uuid: b5a49b92-5e97-4197-aa6c-0fb5b9ee9deduuid: f5a6ef59-981f-489c-ae7e-8bb71a3f94cd конечный поток эндобдж 6 0 obj > эндобдж 7 0 объект > / PageElement> / Просмотр> / Печать> >> / Имя (Водяной знак) / Тип / OCG >> эндобдж 8 0 объект > эндобдж 9 0 объект > эндобдж 10 0 obj > эндобдж 11 0 объект > / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text] / Свойства> / ExtGState> >> / Тип / Страница >> эндобдж 12 0 объект > эндобдж 13 0 объект > эндобдж 15 0 объект > эндобдж 16 0 объект >> эндобдж 17 0 объект > эндобдж 18 0 объект > эндобдж 19 0 объект > эндобдж 20 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 21 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 22 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 23 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 24 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 25 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 26 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 27 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 28 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 29 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 30 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 31 0 объект > эндобдж 32 0 объект > эндобдж 33 0 объект > эндобдж 34 0 объект > эндобдж 35 0 объект > эндобдж 36 0 объект > эндобдж 37 0 объект > эндобдж 38 0 объект > эндобдж 39 0 объект > эндобдж 40 0 объект > эндобдж 41 0 объект > эндобдж 42 0 объект > эндобдж 43 0 объект > эндобдж 44 0 объект > эндобдж 45 0 объект > эндобдж 46 0 объект > эндобдж 47 0 объект > эндобдж 48 0 объект > эндобдж 49 0 объект > эндобдж 50 0 объект > эндобдж 51 0 объект > эндобдж 52 0 объект > эндобдж 53 0 объект > эндобдж 54 0 объект > эндобдж 55 0 объект > эндобдж 56 0 объект > эндобдж 57 0 объект > эндобдж 58 0 объект > эндобдж 59 0 объект > эндобдж 60 0 объект > эндобдж 61 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 62 0 объект > / C [0 1 1] /ПРИВЕТ / Граница [0 0 0] / Тип / Аннотация >> эндобдж 63 0 объект > транслировать HVMo7ϯq0 (ӤAEqm qE օ H; # | = ӂT # a57 㣗 G ^ M «:; GW_xcLa} ikљ $ -g) 6 & oO | 87eLqUȫlt 01 / — «4 ۻ HG⸜H 鷫 aA _ {) T_Jb2NW? Qih5 / Ô 0 ޴ RHGbk & (#> / w? Ưȍ Co] 3aȪ «/ \ ̬Ǔ ‘+ em% A! N`Ev + TC» / {Vk_Pn

Нормативные данные линейной и нелинейной квантильной регрессии познания в середине до позднего возраста

Терапевтическая цель испытаний по профилактике деменции при болезни Альцгеймера — остановить прогрессирование болезни на ее ранних стадиях.В рамках этой модели разработки лекарств важно отделить патологическое снижение от типичного старения, чтобы оценить, действительно ли профилактическое лечение действительно эффективно. Имея это в виду, группа ученых из Cambridge Cognition, Университетской клиники Эссена и Янссена недавно опубликовала нормативные когнитивные данные из большой эпидемиологической выборки взрослых людей среднего и старшего возраста в журнале Alzheimer’s & Dementia: Diagnosis, Assessment & Мониторинг заболеваний .

Что такое нормативные данные?

Нормативные данные позволяют сравнивать когнитивные способности отдельного человека по сравнению с большой группой людей аналогичного возраста, пола и уровня образования.Это сравнение позволяет нам определить, является ли когнитивная функция человека средней, исключительной или нарушенной в определенный момент его жизни. Повторное изучение работоспособности с течением времени может помочь выявить, показывает ли человек изменения в соответствии с ожидаемыми в период здорового старения, или же у него наблюдается снижение когнитивных функций, выходящее за рамки нормы. Чувствительные нормативные данные могут помочь улучшить обнаружение нарушений и когнитивных нарушений.

Какие методы использовались в исследовании?

Подходы, основанные на регрессии, позволяют более высокое разрешение нормативных данных, описывающих ожидаемое снижение возраста за год, что невозможно в более традиционных подходах, где данные стратифицированы по определенным возрастным диапазонам.Моделирование нелинейной квантильной регрессии может соответствовать дискретным наклонам для определения различных траекторий когнитивного старения в разных диапазонах производительности.

В исследовании использовалось моделирование линейной и нелинейной квантильной регрессии для получения нормативных когнитивных данных из выборки из 1535 здоровых взрослых людей в возрасте 57-84 лет, которые были протестированы с помощью CANTAB Paired Associates Learning (PAL), Пространственная рабочая память (SWM). и задачи «Время реакции» (RTI) в рамках их участия в исследовании Heinz Nixdorf Recall.

Каковы были основные результаты исследования?

Показатели

CANTAB были чувствительны к снижению когнитивных способностей, наблюдаемому при типичном старении, то есть увеличению количества ошибок при выполнении рабочих и эпизодических задач памяти, а также увеличению времени реакции. Кроме того, темпы возрастного снижения показателей были неоднородными в зависимости от диапазона показателей. Нелинейная квантильная регрессия была чувствительна к этой неоднородности, обеспечивая более репрезентативные нормативные пороговые значения для нарушения. Действительно, ухудшение показателей PAL было особенно хорошо дифференцировано с помощью метода нелинейной квантильной регрессии.

Каковы последствия?

Предыдущие исследования показали, что эффективность PAL зависит не только от стадии деменции Альцгеймера, но и от ранних физиологических биомаркеров болезни. Таким образом, разработка этих чувствительных нормативных данных о показателях PAL у пожилых людей дает надежду на устранение неоднозначности снижения нормативов от ранних признаков клинически значимого когнитивного нарушения.

Мы были рады возможности применить методы нелинейной квантильной регрессии к данным CANTAB из большой эпидемиологической выборки.Эти методы более чувствительны, чем обычная нормативная статистика, поскольку они позволяют моделировать различные траектории возрастного снижения. Мы считаем, что более глубокое понимание нормального старения позволит улучшить методы выявления клинически значимых нарушений памяти.
Автор, ответственный за переписку, д-р Франческа Кормак

Где я могу получить доступ к публикации?

«Нормативные данные линейной и нелинейной квантильной регрессии в CANTAB: познание в среднем и позднем возрасте в эпидемиологической выборке» Розмари А.Эбботт, Кэролайн Скирроу, Марта Йокиш, Маартен Тиммерс, Йоханнес Штреффер, Люк ван Нуэтен, Майкл Крамс, Анжела Винклер, Норин Пундт, Прадип Дж. Натан, Филиппа Рок, Франческа К. Кормак, Кристиан Веймар (DOI: 10.1016 / j.dadm) .2018.10.007) появляется в Alzheimer’s & Dementia: Diagnosis, Assessment & Disease Monitoring, , опубликованном в открытом доступе Elsevier.

Публикация находится в свободном доступе для скачивания, просто перейдите по ссылке DOI: DOI: 10.1016 / j.dadm.2018.10.007

Около

Альцгеймера и деменции: диагностика, оценка и мониторинг заболеваний

Миссия журнала Alzheimer’s & Dementia: Journal of the Alzheimer’s Association состоит в том, чтобы восполнить пробелы в знаниях по широкому спектру клинических исследований. Журнал публикует результаты исследований в следующих областях: поведение, биохимия, генетика, молекулярная биология, фармакология, физиология, химия белков, неврология, невропатология, психиатрия, гериатрия, нейропсихология, эпидемиология, социология, исследования служб здравоохранения, экономика здравоохранения, политология и общественность. политика.В контенте особое внимание уделяется междисциплинарным исследованиям, интегративным / переводным статьям, связанным с этиологией, факторами риска, ранним выявлением, вмешательством, изменяющим болезнь, профилактикой деменции и применением новых технологий в службах здравоохранения.

Узнать больше

Теги: нормативные данные | регрессия | эпидемиология

Дифференциальное моделирование логарифмической и линейной регрессии

Abstract

Когнитивные расстройства в острой стадии инсульта являются обычным явлением и являются важными независимыми предикторами неблагоприятного исхода в долгосрочной перспективе.Несмотря на влияние когнитивных нарушений как на пациентов, так и на их семьи, по-прежнему трудно предсказать степень или продолжительность когнитивных нарушений. Поэтому целью настоящего исследования было предоставить данные о прогнозировании восстановления когнитивной функции вскоре после инсульта с помощью дифференциального моделирования с логарифмической и линейной регрессией. Это исследование включало два раунда сбора данных, в которых участвовали 57 пациентов с инсультом, включенных в первый раунд, с целью определения динамики когнитивного восстановления в данных группы ранней фазы, и 43 пациентов с инсультом во втором раунде, чтобы убедиться, что корреляция групповых данных ранней фазы, применяемая для прогнозирования степени когнитивного восстановления каждого человека.В первом раунде оценки краткого исследования психического состояния (MMSE) оценивались 3 раза во время госпитализации, и результаты были регрессированы по логарифму и линейной шкале времени. Во втором раунде были произведены расчеты баллов MMSE для первых двух баллов после поступления, чтобы адаптировать структуры формул логарифмической и линейной регрессии к степени функционального восстановления человека. Динамика восстановления когнитивных функций на ранней стадии напоминала как логарифмические, так и линейные функции.Однако баллы MMSE, выбранные в двух исходных точках на основе моделирования логарифмической регрессии, могут оценивать прогноз когнитивного восстановления более точно, чем моделирование линейной регрессии (логарифмическое моделирование, R ² = 0,676, P <0,0001; моделирование линейной регрессии, R ² = 0,598, P <0,0001). Логарифмическое моделирование, основанное на оценках MMSE, может точно предсказать восстановление когнитивной функции вскоре после возникновения инсульта. Это логарифмическое моделирование с помощью математических процедур достаточно просто, чтобы его можно было применять в повседневной клинической практике.

Образец цитирования: Suzuki M, Sugimura Y, Yamada S, Omori Y, Miyamoto M, Yamamoto J-i (2013) Прогнозирование восстановления когнитивной функции вскоре после инсульта: дифференциальное моделирование логарифмической и линейной регрессии. PLoS ONE 8 (1): e53488. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0053488

Редактор: Энтони Э. Клайн, Университет Питтсбурга, Соединенные Штаты Америки

Поступила: 02.08.2012; Принята к печати: 28 ноября 2012 г .; Опубликовано: 11 января 2013 г.

Авторские права: © 2013 Suzuki et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.

Финансирование: Работа выполнена при финансовой поддержке гуманитарных исследований Фонда Мицубиси. Финансирующие организации не играли никакой роли в дизайне исследования, сборе и анализе данных, принятии решения о публикации или подготовке рукописи.

Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что конкурирующих интересов не существует.

Введение

Когнитивные расстройства в острой стадии инсульта являются обычным явлением и являются важными независимыми предикторами неблагоприятного исхода в долгосрочной перспективе [1]. Исследования показали, что до 50% выживших после инсульта испытывают новое начало или ухудшение когнитивных нарушений после инсульта [2] — [4]. Связанные с инсультом когнитивные нарушения мешают функциональному восстановлению и потенциальным преимуществам реабилитации [1] — [5]. Кроме того, наличие когнитивных нарушений известно как важный предиктор выздоровления и связано с риском повторного инсульта [6].Когнитивные нарушения в результате инсульта могут иметь разрушительные последствия как для пациентов, так и для их семей [5], [6].

Несколько исследований показали связь между когнитивными нарушениями и местом поражения головного мозга [6], сопутствующими поражениями белого вещества [7] — [9], старением [10], [11], гипертонией [11] и диабетом [ 12]. Кроме того, в отношении восстановления когнитивной функции исходная степень когнитивных нарушений, перенесенный инсульт и наличие атрофии коры головного мозга в начале инсульта считаются предикторами восстановления когнитивных нарушений после инсульта [13], [14] ].Nys et al. [15], однако, предположили, что существует очень большая индивидуальная вариация в интервале тестирования для когнитивной оценки и что степень когнитивного восстановления является наибольшей в первый месяц после инсульта. Предыдущие исследования показали, что исходный функциональный статус является более сильным предиктором восстановления функций, чем многомерные факторы риска, потому что на начальные модели восстановления может влиять любой из множества факторов [16], [17]. Продольные исследования восстановления после инсульта традиционно фокусировались на корреляционном анализе с использованием моделирования линейной регрессии [18] — [25].Более того, исследование с одним субъектом оценивало наклон тенденции или скорость изменения в индивидуальных данных, так что индивидуальное выздоровление можно было вывести из корреляции групповых данных [16], [17], [26] — [28] ]. Однако у пациентов с инсультом обычно наблюдается нелинейный характер восстановления [29]. В целом когнитивная и двигательная дисфункция и ограничение активности демонстрируют быстрое восстановление во время острой фазы и выходят на плато или выравниваются через несколько месяцев после начала [15] — [17], [25]. Кояма и др.[16] и Suzuki et al. [17] исследовали валидность и применимость логарифмического моделирования для прогнозирования функционального восстановления пациентов с инсультом и гемиплегией. В этих исследованиях было отмечено, что данные наблюдения за течением времени, нанесенные на график для каждого человека, были тесно связаны с изменением данных, полученным на основе прогнозной модели. Однако, несмотря на то, что прогнозирование когнитивного восстановления может дать важную информацию как пациентам с когнитивными расстройствами, так и их семьям, большинство исследований сосредоточено на функциональном восстановлении [16] — [26].Поэтому предсказать степень и продолжительность когнитивных нарушений все еще сложно. Необходимо ответить на несколько вопросов, например, напоминает ли ход ранней фазы восстановления когнитивной функции модель логарифмической или линейной регрессии, и что является более сильным предиктором восстановления когнитивных функций, моделирование логарифмической или линейной регрессии? Как для поставщиков услуг, так и для получателей точный прогноз позволяет эффективно использовать ресурсы, позволяя лучше оценить такие факторы, как продолжительность госпитализации [24].Таким образом, как для отдельных пациентов, так и для руководителей здравоохранения точный прогноз когнитивного восстановления предоставит критически важную информацию.

Таким образом, мы провели продольное исследование, чтобы определить предикторы восстановления когнитивной функции вскоре после инсульта и спрогнозировать восстановление когнитивной функции с помощью дифференциального моделирования логарифмической и линейной регрессии. На основании результатов предыдущих исследований по прогнозированию функционального восстановления [16], [17] мы предположили, что (а) динамика ранней фазы когнитивного восстановления будет напоминать модель логарифмической регрессии и (б) восстановление когнитивной функции. можно точно предсказать с помощью модели логарифмической регрессии, основанной на наклоне ранней фазы когнитивного восстановления.Настоящее исследование будет первым, которое продемонстрирует прогностическую ценность когнитивного восстановления с помощью моделирования логарифмической регрессии.

Материалы и методы

Субъектов

Два раунда сбора данных были выполнены для прогнозирования когнитивного восстановления: первый был с целью определения динамики когнитивного восстановления на ранней стадии групповых данных. Второй раунд сбора данных проводился с целью обеспечения того, чтобы корреляция групповых данных применялась для прогнозирования степени когнитивного восстановления каждого человека и для прогнозирования индивидуального когнитивного восстановления с помощью моделирования логарифмической и линейной регрессии на основе индивидуального наклона раннего фаза когнитивного восстановления.Критерии отбора включали инсульт, способность сидеть со спинкой более 30 минут, отсутствие афазии, агнозии и апраксии, отсутствие тяжелой кардиореспираторной недостаточности, отсутствие в анамнезе деменции и нервно-мышечных заболеваний, а также желание участвовать. Размер выборки в первом раунде сбора данных был основан на желаемой статистической мощности 90% для определения величины эффекта 0,5 (r) по шкале краткой оценки психического состояния (MMSE) с двусторонним α, равным 1%. Размер выборки 52 был получен путем вставки 1-степени (0.90), α (0,01) и величины эффекта (0,50) в матрице Халли [30]. Мы приняли более строгую оценку размера выборки во втором раунде сбора данных для точного прогнозирования: желаемая статистическая мощность 95% для обнаружения размера эффекта 0,6 (r) в балле MMSE с двусторонним α, равным 1%. Размер выборки 40 был получен путем вставки значений в степени 1 (0,95), α (0,01) и размера эффекта (0,60) в матрицу Халли [30]. Поэтому авторы планировали набрать примерно 50 и 40 пациентов для первого и второго раундов сбора данных, соответственно, в этом исследовании.Все пациенты получали стандартное лечение инсульта, а также физиотерапию или профессиональную терапию. Исследование было одобрено институциональным комитетом муниципальной больницы Тама Кавасаки по исследованиям на людях. Все испытуемые и их семьи были проинформированы о целях исследования и процедуре тестирования до участия. Письменное информированное согласие было получено от каждого субъекта и / или их семьи. Это исследование было выполнено в соответствии с Хельсинкской декларацией.

Оценка когнитивных нарушений

MMSE широко используется для оценки когнитивного психического статуса как в клинической практике, так и в исследованиях [31].Этот инструмент был первоначально разработан для скрининга деменции и делирия в психиатрических учреждениях и показал высокую надежность, чувствительность и специфичность [32]. Многие исследования теперь используют его в качестве инструмента для выявления «глобальных когнитивных нарушений» [33]. Он оценивает ориентацию, внимание, немедленное и краткосрочное воспоминание субъекта, язык и способность следовать простым устным и письменным инструкциям. Баллы по шкале MMSE могут варьироваться от 0 до 30, а более низкие баллы указывают на большее когнитивное нарушение [32].MMSE имеет стабильность повторных тестов, точность классификации, а также валидность, связанную с построением и критериями, для пациентов с инсультом [34].

Процедура

Чтобы определить динамику когнитивного восстановления на ранней стадии после инсульта, оценки MMSE проводились трижды для первого раунда сбора данных: первоначальная оценка от начала инсульта (исходная оценка), а затем через 1 неделю (вторая набор оценок) и через 2 недели (третий набор оценок) после базовой оценки.Кроме того, чтобы гарантировать, что корреляция групповых данных на ранней стадии применяется к прогнозированию степени когнитивного восстановления каждого человека, оценки MMSE проводились четыре раза для второго раунда сбора данных: базовая оценка и 1 балл. , Через 2 и 3 недели после базовой оценки у каждого человека.

Анализ данных

Тест Фридмана был проведен для сравнения разницы во времени в оценках MMSE. Для апостериорного анализа различия в оценках MMSE были проанализированы с помощью знакового рангового теста Вилкоксона.Обычный логарифмический и линейный регрессионные анализы были выполнены для определения динамики когнитивного восстановления на ранней стадии. Оценки MMSE были регрессированы по логарифму и линейной зависимости от времени по формулам f (t) = a + b ln (t) и f (t) = a + b (t) , где t — число дней с момента начала инсульта, a — это оценка по шкале MMSE в начале инсульта, а b — наклон ранней фазы когнитивного восстановления. Чтобы оценить соответствие прогностической модели, мы проверили соответствие динамики когнитивного восстановления и использовали обычные логарифмические и линейные регрессионные модели в соответствии с коэффициентом детерминации (R ²).

Кроме того, для того, чтобы корреляция групповых данных на ранней стадии применялась для прогнозирования степени когнитивного восстановления каждого человека, мы выполнили расчеты по шкале MMSE в первых двух временных точках после поступления (исходный уровень и второй набор). оценок с помощью MMSE). Для каждого пациента увеличение балла MMSE между этими двумя временными точками (Δ MMSE) использовалось в качестве основы для масштабного коэффициента ( b ) в уравнении. Таким образом, используя оценки в двух начальных точках выборки, эти уравнения можно адаптировать для прогнозирования когнитивного восстановления каждого пациента (формула модели на рисунке 1) [16], [17].Чтобы оценить применимость прогнозной модели на индивидуальной основе, был проведен традиционный линейный регрессионный анализ для сравнения фактически полученной оценки MMSE (из третьего и четвертого наборов оценок) с прогнозируемыми значениями, которые были получены из формулы модели. . Чтобы оценить индивидуальную применимость логарифмического и линейного моделирования, был проведен стандартный линейный регрессионный анализ для сравнения фактически полученной оценки MMSE (из третьего и четвертого наборов оценок) с прогнозируемыми значениями, которые были получены из формулы модели [16 ], [17].Для этого анализа мы исключили оценки, полученные в первых двух точках выборки (обозначены закрашенными символами на Рисунке 1).

Рисунок 1. Логарифмическое моделирование и моделирование линейной регрессии.

Общая структура моделирования логарифмической (A) и линейной регрессии (B) представлена простой формулой (независимая переменная = дни с начала). MMSE: Краткий экзамен на психическое состояние; Ln: натуральный логарифм. ΔMMSE указывает на изменение баллов MMSE между днем А и днем В. X можно рассчитать с помощью этой формулы.

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0053488.g001

Molly et al. [35] показали, что среднее распределение различий между тестами и ретестами в MMSE находится в пределах 2,4 балла. Следовательно, когда разница между фактическими и прогнозируемыми значениями составляла 3 балла или меньше, прогнозируемые значения считались правильными. Субъекты были разделены на две группы: те, у кого оценка MMSE составляла 3 балла или меньше разницы между фактическими и прогнозируемыми значениями, и те, у кого разница более чем на 3 балла.Различия в категориальных переменных (правильные и неправильные) анализировались с помощью критерия χ2. Значение P <0,05 считалось статистически значимым. Все статистические процедуры выполнялись с помощью программы PASW Statistics 18 (IBM, Нью-Йорк, США).

Результаты

Профиль восстановления когнитивных нарушений

В первом раунде сбора данных, с 17 апреля 2006 г. по 12 ноября 2008 г., 57 пациентов (25 мужчин, 32 женщины, средний возраст 73,5 ± 9 лет).3 [SD] года) были набраны из участвующих больниц. Характеристики пациентов представлены в таблице 1. Было 47 пациентов с инфарктом головного мозга и 10 — с кровоизлиянием в мозг. Тестируемые пациенты включали 14 участников с классификацией частичного инфаркта переднего кровообращения (PACI), 15 с классификацией инфаркта заднего кровообращения (POCI) и 18 участников с классификацией лакунарных инфарктов (LACI) в соответствии с классификацией инсульта Оксфордшира [36] . Было 4 пациента с кровоизлиянием в таламус, 1 — с кровотечением из скорлупы, 1 — с кровоизлиянием в мозжечок, 4 — с кровоизлиянием в другие места.Показатели лейкоараиоза [9] для 57 пациентов варьировались от 0 до 37 баллов (медиана — 10 баллов; межквартильный размах [IQR], 6–13 баллов). Исходные показатели MMSE для 57 пациентов варьировались от 5 до 29 баллов (медиана — 23 балла; IQR — 17–25 баллов). Среднее время с момента инсульта составило 9,3 ± 8,1 дня. Графики временных рядов оценок MMSE на ранней стадии для всех 57 субъектов показаны на рисунке 2A. Показатель MMSE значительно увеличился в течение трех наборов оценок (тест Фридмана, P <0,0001; рис.2А). Знаковый ранговый тест Вилкоксона показал, что оценка MMSE значительно увеличилась по сравнению с исходной оценкой MMSE. Хотя и логарифмическое, и линейное регрессионное моделирование имело высокие значения коэффициента детерминации (R ²), значение R ² моделирования логарифмической регрессии было немного выше, чем у моделирования линейной регрессии (логарифмическое моделирование, R ² = 0,95, P <0,0001; линейное моделирование, R ² = 0,94, P <0.0001).

Рисунок 2. Динамика оценки MMSE.

Показаны графики фактических оценок MMSE (закрашенные символы) из групповых данных ранней фазы (A) и фактических (закрашенные символы) и прогнозируемых оценок MMSE (незакрашенные символы) от репрезентативного субъекта (B). В А средняя линия в рамке: медиана; на концах прямоугольника: межквартильный размах медианы; столбцы: диапазоны распределения данных; звездочка: P <0,0001 в знаковом ранговом тесте Вилкоксона. Показатель MMSE значительно увеличился в течение трех наборов оценок (тест Фридмана, P <0.0001). В примере B характер увеличения прогнозируемых значений, которые были получены из формулы логарифмической модели, был аналогичен модели из баллов MMSE репрезентативного субъекта, которые были фактически получены. Однако моделирование линейной регрессии переоценило прогноз когнитивного восстановления в большей степени по сравнению с логарифмическим подходом. MMSE: Краткий экзамен на психическое состояние.

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0053488.g002

Оценка соответствия модели

Во втором раунде сбора данных мы оценили скорость изменения ( b ) в пределах данных ранней фазы каждого индивидуума, чтобы можно было вывести его выздоровление из корреляции групповых данных.В период с 19 сентября 2006 г. по 13 февраля 2012 г. критериям отбора соответствовали 43 пациента с инсультом (таблица 1). Было 36 пациентов с инфарктом головного мозга и 7 с кровоизлиянием в мозг. Тестируемые пациенты включали 10 участников с классификацией PACI, 9 с классификацией POCI и 17 с классификацией LACI. Было 2 пациента с кровоизлиянием в таламус, 1 с кровоизлиянием в мозжечок, 4 с кровоизлиянием в другие места. Показатели лейкоараиоза [9] для 43 пациентов варьировались от 0 до 33 баллов (медиана 9 баллов; межквартильный размах [IQR] 4–12 баллов).Исходные показатели MMSE для 43 пациентов варьировались от 11 до 29 баллов (медиана — 23 балла; IQR — 20–25 баллов). Среднее время после инсульта составило 8,1 ± 8,7 дня.

Были отобраны две базовые оценки MMSE, которые обозначены закрашенными символами на рисунке 1. Формулы логарифмической и линейной моделей могут быть адаптированы для прогнозирования функционального восстановления каждого пациента с использованием выборочных базовых оценок MMSE. Графики временных рядов данных MMSE для репрезентативного субъекта показаны на рисунке 2B. Для этого предмета оценки MMSE были регрессированы по логарифму и линейной шкале времени.Характер увеличения прогнозируемых значений, которые были выведены из формулы логарифмической модели, был аналогичен баллам MMSE, которые были фактически получены, что подтверждает предсказуемость когнитивного восстановления. Напротив, моделирование линейной регрессии переоценило прогнозируемое когнитивное восстановление в большей степени по сравнению с логарифмическим подходом.

Регрессионный анализ был проведен для сравнения фактических данных и прогнозируемых значений и, таким образом, для определения того, точно ли формулы моделирования предсказывают полученные оценки MMSE.Значение R ² между фактическим и прогнозируемым баллами MMSE для третьего набора оценок было высоким для моделирования логарифмической регрессии (R ² = 0,676, P <0,0001), но умеренным (R ² = 0,598, ). P <0,0001) для моделирования линейной регрессии (таблица 2 и рисунок 3). Значения R ² для четвертого набора оценок были умеренными как для логарифмических (R ² = 0,521, P <0,0001), так и для линейных (R ² = 0.370, P <0,0001) регрессионное моделирование. Однако значение R ² логарифмического моделирования на основе исходных баллов MMSE было выше, чем у моделирования линейной регрессии на основе исходных баллов MMSE для прогнозирования третьего и четвертого наборов баллов MMSE (таблица 2 и рисунок 3). Для третьего набора оценок было 33 (76,7%) пациента с оценкой MMSE в 3 балла или меньше разницы между фактическими и прогнозируемыми значениями по логарифмической модели, тогда как 30 (70.0%) пациентов по линейной модели ( P <0,0001; Таблица 2). Для четвертой группы оценок было 29 (67,47%) пациентов с оценкой MMSE в 3 балла или меньше разницы между фактическими и прогнозируемыми значениями по логарифмической модели, тогда как было 23 (53,5%) пациентов по линейной модели ( P <0,0001; таблица 2).

Рис. 3. Диаграммы рассеяния, показывающие отношения между фактически полученными оценками MMSE и прогнозируемыми оценками MMSE.

Прогнозируемые и фактические баллы MMSE в третьем (незакрашенные символы) и четвертом (закрашенные символы) наборах оценки с помощью логарифмической модели (A) и модели линейной регрессии (B).Моделирование логарифмической регрессии позволяло прогнозировать когнитивное восстановление с большей точностью, чем линейный подход (логарифмическое моделирование, третий набор оценок: R ² = 0,676, P <0,0001, четвертый набор оценок: R ² = 0,521, P <0,0001; моделирование линейной регрессии, третий набор оценок: R ² = 0,598, P <0,0001, четвертый набор оценок: R ² = 0,370, P <0,0001).

https: // doi.org / 10.1371 / journal.pone.0053488.g003

Обсуждение

В этом исследовании было предсказано восстановление когнитивной функции вскоре после инсульта. Наши результаты показали, что (а) динамика ранней фазы восстановления когнитивных функций напоминала как логарифмическую, так и линейную функции для групповых данных, тогда как (б) оценки MMSE, которые были взяты в двух точках на основе моделирования логарифмической регрессии, могут использоваться для точного прогнозирования. закономерности индивидуального восстановления когнитивных функций.В частности, прогноз, основанный на моделировании линейной регрессии, переоценивает когнитивное восстановление по сравнению с прогнозом, основанным на логарифмическом моделировании. Более того, различия между фактическими и прогнозируемыми значениями для моделирования логарифмической регрессии были ниже, чем для моделирования линейной регрессии. Таким образом, формула модели, основанная на логарифмической функции, может быть полезным инструментом для прогнозирования когнитивного восстановления пациентов с инсультом с когнитивными нарушениями.

Koyama et al. [16] и Suzuki et al.[17] показали, что предсказанные значения с использованием логарифмического моделирования позволяют эффективно и точно прогнозировать функциональное восстановление. Однако Koyama et al. [16] предположили, что модель может быть неприменима для пациентов, клинические проявления которых в основном когнитивные, а не двигательные. Наряду с этими знаниями, предоставленными Koyama et al. В отчете [16] мы разработали прогностическую модель, которая касалась только когнитивных нарушений вскоре после инсульта. Дополнительным новым наблюдением в настоящем исследовании было то, что логарифмическое моделирование может точно предсказать восстановление когнитивной функции, а также двигательной функции вскоре после инсульта.Более того, логарифмическое моделирование было более сильным предсказателем восстановления когнитивной функции, чем моделирование линейной регрессии. Связанные с инсультом когнитивные нарушения мешают функциональному восстановлению и потенциальным преимуществам реабилитации [1], [5] и являются важным предиктором выздоровления [6]. В настоящем исследовании мы использовали парные данные из исходной и второй выборок MMSE после начала инсульта, чтобы сохранить согласованность. Любая пара подходила для определения коэффициента ( b ) модельной формулы.Гибкость формулы модели позволила легко произвести повторную оценку в случае отклонения прогнозных и фактических значений. Простота и гибкость использования формулы логарифмической модели могут сделать ее более пригодной для клинических приложений.

Для репрезентативных субъектов предсказанные значения, полученные из логарифмического моделирования, были аналогичны фактическим оценкам MMSE, тогда как значения, полученные из моделирования линейной регрессии, завышали фактические оценки. Некоторые авторы сообщают об общем улучшении когнитивных функций [15], [37], в то время как другие сообщают о снижении [38], [39].Это означает, что линейное моделирование может сильно переоценить прогноз когнитивного восстановления по сравнению с прогнозом логарифмического моделирования. Однако не было четкого понимания эффекта многих симптомов и их связи с когнитивным снижением. Следовательно, в дальнейших исследованиях потребуется большее количество участников, чтобы изучить снижение когнитивных функций в зависимости от типов поражения (например, место поражения, поражения белого вещества и атрофия головного мозга) и других атрибутов, таких как возраст пациента, пол и сопутствующие заболевания.Кроме того, около 20% пациентов с когнитивными нарушениями через 1 месяц после инсульта показали нормальное когнитивное функционирование через 6 месяцев после инсульта [40], а 10% пациентов, перенесших инсульт с когнитивными нарушениями, выздоровели через год [14]. ]. Несмотря на эти улучшения, у большинства пациентов с инсультом не наблюдается улучшения или даже снижения когнитивной функции [41]. Когнитивные нарушения после инсульта были обычным явлением и встречались у 17% выживших в течение 1 года [42]. В настоящем исследовании мы обнаружили, что логарифмическое моделирование может быть полезным даже на более ранних стадиях заболевания и в течение более коротких периодов госпитализации, но его способность прогнозировать восстановление когнитивной функции в более длительном периоде после инсульта остается неясной, где оно относится к логарифмической оценке. моделирование.Следовательно, потребуются дальнейшие исследования, чтобы определить применимость логарифмического моделирования к данным MMSE, собранным на более поздних этапах состояния.

Предыдущие исследования указали на ограничения оценки при использовании MMSE для оценки функций лобных долей, таких как исполнительные навыки и функции правого полушария, зрительно-пространственные и конструктивные навыки, а также известные эффекты «пола» и «потолка» [6], [ 15]. В настоящем исследовании критерии отбора включали отсутствие афазии, агнозии и апраксии, и люди, которые не соответствовали этим критериям, были исключены из исследования.Эти контрмеры минимизировали систематическую ошибку оценки при использовании MMSE. Напротив, строгие критерии выборки могут препятствовать обобщению прогнозов на основе логарифмического моделирования. Несмотря на то, что MMSE является основным компонентом когнитивной оценки во всем мире и продолжает использоваться в клинических исследованиях, модифицированная мини-оценка психического состояния (3MSE) была разработана для расширения потолка и минимума теста, чтобы выбрать более широкий диапазон когнитивных способностей. способностей, а также для повышения надежности и достоверности оценок [43].Таким образом, необходимо исследовать связь между восстановлением и снижением когнитивной функции и результатами подробных тестов с использованием 3MSE для оценки различных когнитивных нарушений, включая функцию лобных долей и функции правого полушария.

В этом исследовании не рассматривались ковариаты [6] — [9], [13]. Tatemichi et al. [13] провели проспективное когортное исследование для разработки модели прогнозирования частоты когнитивных нарушений с использованием информации о потенциальных факторах риска после инсульта.В их исследовании, когда поражения были классифицированы по участкам, когнитивные нарушения чаще встречались у пациентов с инфарктами затылочной, височно-затылочной и височно-теменной долей, чем у пациентов с инфарктами, ограниченными базальными ганглиями и капсулой или стволом мозга и мозжечком. Sonohara et al. [7] исследовали связь поражений белого вещества с общей когнитивной функцией. Их многократный логистический анализ показал, что размер поражений белого вещества остается важным фактором, определяющим когнитивные нарушения.Напротив, Tham et al. [14] изучали распространенность и естественное течение когнитивных нарушений в когорте пациентов, перенесших инсульт. Они обнаружили, что пациенты с когнитивными нарушениями значительно различались по возрасту, количеству лет образования и исходным оценкам MMSE по сравнению с когнитивно интактными пациентами. Проблема определения предикторов когнитивного восстановления сложна из-за многомерных факторов, вызванных такими состояниями, как место инфаркта мозга, размер поражений белого вещества, церебральная атрофия, возраст и годы образования.Некоторые предыдущие исследования показали, что базовая функция является более сильным предиктором восстановления функции, чем множественные ковариаты [16], [17], [44] — [46]. В будущих исследованиях потребуется большее количество участников для изучения связи между восстановлением когнитивной функции и множеством важных ковариат. С добавлением подробного обследования, классифицирующего участников по их ковариатам, и включением большого количества пациентов, результаты нашего исследования могут быть более применимыми.

Результаты нашего исследования актуальны для клинической практики, поскольку они могут улучшить терапию. Действительно, существует ряд различных подходов, которые можно использовать при реабилитации когнитивной дисфункции, например, восстановительная терапия, компенсационное или стратегическое обучение, а также поведенческие подходы [41]. В будущем можно будет выбрать более подходящие схемы лечения по мере увеличения знаний, касающихся выздоровления. Необходимы дальнейшие исследования для изучения взаимосвязи между оценкой MMSE и эффектом тренировки и последующего сравнения чувствительности оценки MMSE с клиническими изменениями для получения более точной и количественной информации о восстановлении когнитивной функции после инсульта.

В заключение следует отметить, что когнитивные расстройства в острой стадии инсульта влияют на потенциальные преимущества реабилитации и влияют как на пациентов, так и на их семьи. Качество и эффективность реабилитационных услуг повышаются за счет точных прогнозов, основанных на правильном определении целей вмешательства для отдельных пациентов с когнитивными нарушениями. Логарифмическое моделирование, основанное на оценках MMSE, может точно предсказать восстановление когнитивной функции вскоре после инсульта. Это логарифмическое моделирование с помощью простых математических процедур подходит для повседневной клинической практики.

Благодарности

Авторы выражают благодарность Мегуми Миямото, Юкико Кимидзука и Юка Коремура за помощь в сборе данных в этом исследовании.

Вклад авторов

Задумал и спроектировал эксперименты: MS YS SY JY. Проведены эксперименты: МС ЯС ЙО ММ. Проанализированы данные: MS YS YO MM. Написал статью: MS SY JY.

Ссылки

1. Nys GM, van Zandvoort MJ, de Kort PL, van der Worp HB, Jansen BP и др.(2005) Прогностическая ценность предметно-специфических когнитивных способностей при остром первом инсульте. Неврология 64: 821–827.
2. Ballard C, Rowan E, Stephens S, Kalaria R, Kenny RA (2003) Проспективное последующее исследование между 3 и 15 месяцами после инсульта: улучшение и снижение когнитивной функции у лиц, переживших инсульт без деменции, старше 75 лет. Ход 34: 2440–2444.
3. Ballard C, Stephens S, McLaren A, Wesnes K, Kenny R (2003) Легкие когнитивные нарушения и сосудистые когнитивные нарушения у пациентов с инсультом.Int Psychogeriatr 15: 123–126.
4. Mok VC, Wong A, Lam WW, Fan YH, Tang WK и др. (2004) Когнитивные нарушения и функциональные исходы после инсульта, связанные с заболеванием мелких сосудов. J Neurol Neurosurg Psychiatry 75: 560–566.
5. Zinn S, Dudley TK, Bosworth HB, Hoening HM, Duncan PW и др. (2004) Влияние когнитивных нарушений после инсульта на процесс реабилитации и функциональный результат. Arch Phys Med Rehabil 85: 1084–1090.
6.Донован Н.Дж., Кендалл Д.Л., Хитон С.К., Квон С., Велозо, Калифорния и др. (2008) Концептуализация функционального познания при инсульте. Neurorehabil Neural Repair 22: 122–135.
7. Сонохара К., Кодзуки К., Акисита М., Нагаи К., Хасегава Х. и др. (2008) Поражения белого вещества как признак когнитивных нарушений, низкой жизнеспособности и других симптомов гериатрического синдрома у пожилых людей. Гериатр Геронтол Инт 8: 93–100.
8. Пантони Л., Гарсия Дж. Х. (1995) Значение аномалий белого вещества головного мозга через 100 лет после доклада Бинсвангера.Ход 26: 1293–1301.
9. Junqué C, Pujol J, Vendrell P, Bruna O, Jódar M, et al. (1990) Лейкоараиоз по данным магнитно-резонансной томографии и скорости мыслительной обработки. Arch Neurol 47: 151–156.
10. Юликоски Р., Юликоски А., Эркинджунтти Т., Сулкава Р., Райнинко Р. и др. (1993) Изменения белого вещества у здоровых пожилых людей коррелируют с вниманием и скоростью мыслительной обработки. Arch Neurol 50: 818–824.
11. Fu JH, Lu CZ, Hong Z, Dong Q, Luo Y и др.(2005) Степень поражения белого вещества связана с острыми подкорковыми инфарктами и позволяет прогнозировать дальнейший риск инсульта у пациентов с первым в истории ишемическим инсультом. J Neurol Neurosurg Psychiatry 76: 793–796.
12. Тейлор В.Д., Макфолл-младший, Провенцейл Дж.М., Пейн М.Э., Маккуойд Д.Р. и др. (2003) Серийная МРТ-визуализация объемов гиперинтенсивных поражений белого вещества у пожилых пациентов: корреляция с факторами риска сосудов. AJR Am Roentgenol 181: 571–576.
13. Татемичи Т.К., Фоулкс М.А., Мор Дж. П., Хьюитт Дж. Р., Хиер Д. Б. и др.(1990) Деменция у выживших после инсульта в когорте банка данных об инсульте. Распространенность, заболеваемость, факторы риска и результаты компьютерной томографии. Ход 21: 858–866.
14. Тхам В., Аучус А.П., Тонг М., Го М.Л., Чанг Х.М. и др. (2002) Прогрессирование когнитивных нарушений после инсульта: результаты одного года по результатам длительного исследования сингапурских пациентов, перенесших инсульт. J Neurol Sci 203–204: 49–52.
15. Nys GM, van Zandvoort MJ, de Kort PL, Jansen BP, Kappelle LJ, et al.(2005) Ограничения краткой экспертизы психического состояния при остром инсульте. Arch Clin Neuropsychol 20: 623–629.
16. Кояма Т., Мацумото К., Окуно Т. (2005) Новый метод прогнозирования функционального восстановления пациентов с инсультом с гемиплегией: логарифмическое моделирование. Clin Rehabil 19: 779–789.
17. Судзуки М., Омори Ю., Киримото Х., Сугимура С., Миямото М. и др. (2011) Прогнозирование восстановления силы двусторонних мышц верхних конечностей после инсульта. J Rehabil Med 43: 935–943.
18. Wade DT, Wood VA, Heevr RL (1985) Восстановление после инсульта: первые 3 месяца. J Neuro Neurosurg Psychiatry 48: 7–13.
19. Ферруччи Л., Бандинелли С., Гуральник Дж. М., Лампони М., Бертини С. и др. (1993) Восстановление функционального статуса после инсульта. Последующее постреабилитационное исследование. Ход 24: 200–205.
20. Samuelsson M, Söderfeldt B, Olsson GB (1996) Функциональный результат у пациентов с лакунарным инфарктом. Ход 27: 842–846.
21. Hajek VE, Gagnon S, Ruderman JE (1997) Когнитивные и функциональные оценки пациентов с инсультом: анализ их отношений. Arch Phys Med Rehabil 78: 1331–1337.
22. Рот EJ, Heinemann AW, Lovell LL, Harvey RL, McGuire JR, et al. (1998) Нарушение и инвалидность: их связь во время реабилитации после инсульта. Am J Phys Med Rehabil 79: 329–335.
23. Тиллинг К., Стерн Дж. А., Радд А. Г., Гласс Т. А., Витик Р. Дж. И др. (2001) Новый метод прогнозирования восстановления после инсульта.Ход 32: 2867–2873.
24. Dam M, Tonin P, Casson S, Ermani M, Pizzolato G и др. (1993) Влияние длительной реабилитационной терапии на пациентов с гемиплегией после инсульта. Ход 24: 1186–1191.
25. Goodwin N, Sunderland A (2003) Интенсивное временное измерение восстановления верхних конечностей в подострой фазе после инсульта. Clin Rehabil 17: 69–82.
26. Subramanian SK, Massie CL, Malcolm MP, Levin MF (2010) Приводит ли обеспечение внешней обратной связи к улучшению моторного обучения после инсульта верхней конечности? Систематический обзор доказательств.Neurorehabil Neural Repair 24: 113–124.
27. Moss A, Nicholas M (2006) Реабилитация при хронической афазии и временном постконфликтном периоде: обзор данных по одному субъекту. Ход 37: 3043–3051.
28. Портни Л.Г., Уоткинс М.П. (2000) Фонд клинических исследований. Река Аппер Сэдл, Нью-Джерси: Здоровье Прентис Холл.
29. Йоргенсен Х.С., Накаяма Х., Раашу Х.О., Вив-Ларсен Дж., Стойер М. и др. (1995) Исход и время выздоровления при инсульте.Часть II: Время восстановления. Копенгагенское исследование инсульта. Arch Phys Med Rehabil 76: 406–412.
30. Халли С.Б., Каммингс С.Р. (1988) Разработка клинических исследований. Филадельфия: Липпинкотт Уильямс и Уилкинс.
31. Crum RM, Anthony JC, Bassett SS, Folstein MF (1993) Демографические нормы для краткого экзамена на психическое состояние по возрасту и уровню образования. JAMA 269: 2386–2391.
32. Фолштейн М.Ф., Фолштейн С.Е., МакХью П.Р. (1975) «Миниатюрное психическое состояние».Практический метод оценки когнитивного состояния пациентов для клинициста. J Psychiatr Res 12: 189–198.
33. Нарушима К., Чан К.Л., Косье Дж. Т., Робинсон Р. Г. (2003) Длится ли когнитивное восстановление после лечения постинсультной депрессии? Двухлетнее наблюдение когнитивных функций, связанных с постинсультной депрессией. Am J Psychiatry 160: 1157–1162.
34. Грейс Дж., Надлер Дж. Д., Уайт Д. А., Гильмет Т. Дж., Джулиано А. Дж. И др. (1995) Фолштейн против модифицированного краткого обзора психического состояния при гериатрическом инсульте.Стабильность, достоверность и полезность проверки. Arch Neurol 52: 477–484.
35. Моллой Д.В., Алемайеху Э., Робертс Р. (1991) Надежность стандартизированной краткой проверки психического состояния по сравнению с традиционной краткой проверкой психического состояния. Am J Psychiatry 148: 102–105.
36. Bamford J, Sandercock P, Dennis M, Burn J, Warlow C (1991) Классификация и естественная история клинически идентифицируемых подтипов церебрального инфаркта. Ланцет 337: 1521–1526.
37.Kotila M, Waltimo O, Niemi ML, Laaksonen R, Lempinen M (1984) Профиль восстановления после инсульта и факторы, влияющие на исход. Ход 15: 1039–1044.
38. Desmond DW, Moroney JT, Sano M, Stern Y (1996) Восстановление когнитивной функции после инсульта. Ход 27: 1798–1803.
39. Sachdev PS, Brodaty H, Valenzuela MJ, Lorentz LM, Koschera A (2004) Прогрессирование когнитивных нарушений у пациентов с инсультом. Неврология 63: 1618–1623.
40.Rasquin SM, Lodder J, Verhey FR (2005) Предикторы обратимых умеренных когнитивных нарушений после инсульта: двухлетнее последующее исследование. J Neurol Sci 229–230: 21–25.
41. Hochstenbach JB, den Otter R, Mulder TW (2003) Когнитивное восстановление после инсульта: двухлетнее наблюдение. Arch Phys Med Rehabil 84: 1499–1504.
42. Инзитари Д., ДиКарло А., Пракуччи Дж., Ламасса М., Ванни П. и др. (1998) Заболеваемость и детерминанты постинсультного слабоумия, определенные с помощью метода интервью с информаторами в больничном регистре инсультов.Инсульт 29: 2087–2093.
43. Teng EL, Chui HC (1987) Исследование модифицированного краткого психического состояния (3MS). J Clin Psychiatry 48: 314–318.
44. Jongbloed L (1986) Прогнозирование функционального состояния после инсульта: критический обзор. Ход 17: 765–76.
45. Судзуки М., Омори М., Хатакеяма М., Ямада С., Мацусита К. и др. (2006) Прогнозирование восстановления способности верхней части тела одеваться после инсульта. Arch Phys Med Rehabil 87: 1496–1502.
46.

Пирроновский регресс в познании — Алексей Лотов — ЖЖ

Формулировки и решение основных проблем философии

Пирроновский скептицизм и Вторая теорема Гёделя о неполноте Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Норма (философия) — это… Что такое Норма (философия)?

Что такое философия?

История термина

Функции философии и формы философской деятельности

Философия как мировоззрение

Философия как образ жизни

Философия и наука

Философия и религия

Философия и искусство

Предмет философии

Философия: за и против

История философии

Современная философия

Современные философские направления

Современные философские проблемы

Методы современной философии

Разделы философии

Общефилософские дисциплины

Философия средств и способов познания

Теоретическая философия

Практическая философия

Философские дисциплины или философские направления

Философские теории идентичности

Философские теории, разрабатываемые отдельными школами

Организация философии

См. также

Примечания

Ссылки

Литература

Навигаторы

Пирроновский регресс в познании — МегаЛекции

Новая Парадигма Мировоззрения — нпм

Философия и зеркало природы. Часть II. Зеркальное отражение. Глава 3. Идея «теории познания» — Гуманитарный портал

1. Эпистемология и самоимидж философии

2. Смешение локком объяснения и обоснования

3. Смешение кантом предикации и синтеза

4. Познание как нуждающееся в «основаниях»

Нормативные данные линейной и нелинейной квантильной регрессии в CANTAB: Познание в среднем и позднем возрасте в эпидемиологической выборке

Потребность в социальном статусе ведет к дорогостоящему конкурентному поведению

Нормативные данные линейной и нелинейной квантильной регрессии познания в середине до позднего возраста

Что такое нормативные данные?

Какие методы использовались в исследовании?

Каковы были основные результаты исследования?

Каковы последствия?

Где я могу получить доступ к публикации?

Около

Узнать больше

Дифференциальное моделирование логарифмической и линейной регрессии

Abstract

Введение

Материалы и методы

Субъектов

Оценка когнитивных нарушений

Процедура

Анализ данных

Результаты

Профиль восстановления когнитивных нарушений

Оценка соответствия модели

Обсуждение

Благодарности

Вклад авторов

Ссылки

Добавить комментарий Отменить ответ