Повторительно-обобщающий урок:Петр I-реформатор или лжереформатор
«Петр I-реформатор или лжереформатор»
Учитель: Жарова Валентина Юрьевна
Типология урока: «Повторительное — обобщающий»
Цели урока:
Познавательные
Обобщить знания учащихся по теме» Россия в эпоху Петра I », дать характеристику этого исторического деятеля, сформулировать представление о времени правления
Петра I, о неоднозначности и противоречивости оценок его деятельности».
Развивающие
Формирование практических навыков: Умение анализировать факты, делать выводы, опираясь на знание практического материала, Умение высказывать собственное мнение, давать оценку историческим событиям и историческим деятелям. Активизация процессов мышления и воображения (работа с документами.)
Воспитательные
Способствовать нравственно патриотическому воспитанию школьников, воспитывать любовь и уважение к своему народу, к истории своей страны;
Понятия: коллегии, прибыльщик, губернии, протекционизм, «Табель о рангах», абсолютизм
Оборудование урока: компьютер, мультимедиа, доска, мел, историческая карта «Российская империя в первой половине XVII века», портрет Петра I, рисунки, тест, раздаточный материал
Связь вопросов темы урока с вопросами других тем: Связь с предыдущей темой «Россия в XVII веке» (необходимость и предпосылки петровских преобразований).
Межпредметные связи.
Литература: Тема: Творчество А.С.Пушкина – «Полтава», «Медный всадник».
География: Тема: « Исследование территории России в XVIII веке».
Методическеи приемы: Фронтальные, групповые и индивидуальные формы обучения. Работа с документами, творческие задания (кроссворды, тесты, рисунки).
Виды контроля: Фронтальный, индивидуальный опрос, работа с документами, тестирование.
Подведение итогов
: итоги тестирования, оценка активности учащегося, результаты работы с раздаточным материаломПлан урока:
1.
Организационный момент
3. Фронтальный опрос
4.Закрепление (тестирование, работа с раздаточным материалом)
Вводное слово учителя: В российской и советской историографии неоднозначно оцениваются личность Петра Великого, результаты его правления. Так кто он? Великий реформатор, или лжереформатор? Сегодня мы попытаемся выразить своё отношение к петровской эпохе, и определить: какова роль Петра I в судьбе России?
Фронтальный опрос:
Давайте вспомним
1.Почему в начале XVIII века возникла необходимость проведения реформ в России?
2.Какие цели ставил Пётр I,проводя свои реформы
1.В каких областях жизни России при Петре I были проведены преобразования?
2.В чём сущность реформ Петра I в экономике?
3.Каковы были итоги петровских преобразований в области государственного управления?
4.
Какие реформы были в
образовании и культуре?
Заполните таблицу: «Преобразования при Петре I»
В вооруженных силах | В экономике | В государственном управлении | В области образования и культуры |
|
|
|
|
Тестирование
Тест
1. В 1682-1696 гг. существовало двоецарствие Петра 1 и
а) царевны Софьи Алексеевны
б) Ивана Алексеевича
в) ЕкатериныI
г) царицы Натальи Кирилловны
2. Значение азовских походов Петра 1 состояло в том, что они
а) впервые вывели Россию к южным морям
б) завершили присоединение Приазовья к России
в) привели к присоединению Крыма к России
г) привели к полному военному поражению Турции
З.
В числе
явлений, побудивших Петра 1 к проведению преобразований в России не было такого
как
а) экономическое отставание России от передовых стран Запада
б) отсталость в организации и вооружении русской армии
в) изолированность русской культурной жизни от европейской
г) обещание европейских держав поддержать реформы в России своими капиталовложениями
4. Бурный рост мануфактур при Петре 1 был связан в первую очередь с
а) необходимостью снабжения армии и флота в условиях Северной войны
б) финансовым и экономическим сотрудничеством с западными странами
в) растущим спросом населения на промышленные товары
г) быстрым ростом благосостояния населения
5. К политике меркантилизма не относится:
а) поддержание активного торгового баланса
б) поощрение ввоза заграничных товаров
в) активное вмешательство государства в экономику
г) поддержка отечественных предпринимателей и их купцов
6.
Год основания
Петербурга
а) 1709
б) 1703
в)1705
г) 1707
7. Когда на Руси отмечали Новый год до Петра I?:
а) 1декабря
б) 1сентября
в) 1марта
г) 1 января
Учитель: Работа учащихся с раздаточным материалом. Найти к тезисам, заранее вывешенным на доске, подходящие высказывания.
На доске надписи:
Петр I – реформатор: Пётр I- лжереформатор:
Петр I-работник на троне», Петр I-подражатель;
царь «мастеровой»; Петр I-создатель
полицейского государства;
Петр I-спаситель России
от иностранного порабощения; Петр I-псевдозаконодатель.
Петр I-спаситель России от разложения.
Раздаточный материал:
«Если бы Петр Великий не явился, то, кто
знает, может быть, мы были бы теперь шведской провинцией.
(П. Я. Чаадаев, 1843)
«Я опровергла это мнение [о «неисторичности» допетровской России], приписывая его заблуждениям и предрассудкам иностранных писателей, которые распространяли его с той целью, чтобы превознести похвалами себя или свои нации…»; считать Петра за «творца России» — «заблуждение», «его творение — мнимое»; Петр — «…тиран, кого иностранные писатели, по невежеству или по недобросовестности, провозгласили создателем великой империи, которая, однако, до него играла роль гораздо более великую, чем при нём самом!»
(Е. Р. Дашкова, 1780)
«Страшно даже подумать, что было бы, если бы мы не сравнялись с Европою до конца XVIII века. Мы и при Петровской реформе попали в доселе длящуюся кабалу к иностранцам, но без этой реформы, конечно, утратили бы национальное существование, если бы дожили в варварском бессилии своем до Фридрихов Великих, Французской революции и эпохи экономического завоевания Европою всего мира. Петр, железною рукою принудивший Россию учиться и работать, был, конечно, спасителем всего национального будущего»
(Л.
А. Тихомиров, 1892).
«Стремление к просвещению, заимствованию всего полезного от Европы было и до Петра… Что же нового внесло знаменитое преобразование?.. О, много! Россия точно была преобразована; вместо самостоятельности явилась подражательность… Прежнее стремление усвоить себе чужое заменилось новым стремлением усвоиться чужому… Во всех своих полезных действиях Петр был только продолжателем, а во всем остальном — преобразователем»
(К. С. Аксаков, 1856)
«Пусть скажут мне безусловные противники Петра, кого противопоставили бы они Карлу XII на полях полтавских. Нет, некогда было ожидать тогда органического развития, а надо было спасать как-нибудь и во что бы то ни стало. Петр спас древнюю Россию…»
(М.П. Погодин, 1863)
«Петр Великий, несмотря на исключительные
таланты, обладал скорее гением подражательным, нежели творческим. Заставляя
варварский народ принять костюм и нравы иностранцев, он в короткое время дал
ему видимость цивилизации.
Но эта скороспелая цивилизация была так же далека от
истинной, как эфемерное тепличное растение от древнего дуба, взращенного
воздухом, солнцем и долгими годами как оплот против грозы и памятник вечности»
(А. Д. Улыбышев, 1819).
«Для этой, несомненно, предстоящей борьбы необходимо было укрепить русскую
государственность заимствованиями из культурных сокровищ, добытых западной наукой и промышленностью, — заимствованиями быстрыми, не терпящими отлагательства до того времени, когда Россия, следуя медленному естественному процессу просвещения, основанному на самородных началах, успела бы сама доработаться до необходимых государству практических результатов просвещения. Петр сознал ясно эту необходимость, но (как большая часть великих исторических деятелей) он действовал не по спокойно обдуманному плану, а со страстностью и увлечением»
(Н. Я. Данилевский, 1868).
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
(А. С. Пушкин, 1833)
«Старый земский тип Русского государства был при Петре смят, скомкан и заменен так называемым типом полицейского государства, господствовавшим тогда почти во всей континентальной Западной Европе»
(К.С. Аксаков, 1884).
(С. М. Соловьев, 1861).
«Петр явился вовремя: опоздай он на четверть века, и тогда -спасай или спасайся, кто может!..»
(В.Г. Белинский, 1841).
«Все видят, как этот неутомимый труженик,
одетый в скромный сюртук военного покроя, с утра до вечера отдает приказания и
учит, как надо их выполнять; он кузнец, столяр, инженер, архитектор и штурман.
Его видят везде, без свиты — разве только с одним адъютантом, — возвышающегося
над толпой благодаря своему росту»
(А. И. Герцен, 1850).
«Россия в XVII в. избегла участи Византии: она сознала свою несостоятельность и решила совершенствоваться. Великий момент этого сознания и этого решения воплотился в лице Петра Великого. Если Бог хотел спасти Россию и мог это сделать только через свободную деятельность человека, то Петр был, несомненно, таким человеком. При всех своих частных пороках и дикостях, он был историческим сотрудником Божьим, лицом истинно провиденциальным, или лицом теократическим… Вместе с тем Петр Великий был совершенно чужд навуходоносорского идеала власти для власти. Его власть была для него обязанностью непрерывного труда на пользу общую, а для России — необходимым условием ее поворота на путь истинного прогресса»
(В. С. Соловьев, 1896).
«Никогда, нигде не было такого сыска, как при Петре в России»
(Б. А. Пильняк, 1919).
«Из петровского законодательства получился сплошной кабак, пожалуй, не лучше советского… Петр писал свои невразумительные и бестолковые приказы и исчезал за границу то лечиться, то племянниц замуж выдавать, то союзы заключать. В промежутках он мелькал от Азова до Архангельска, рвал зубы, выделывал табакерки, фабриковал какую-то столярную ерунду, был шкипером, бомбардиром… Но работа была совсем не та, которой должен был заниматься царь, и которая была нужна России»
(И. Солоневич, 1940-е гг.)
«Петр Великий прежде, нежели завел в России первую типографию, должен был сам
нарисовать формы новых букв; прежде, нежели увидел первый печатный лист, должен был своими державными руками править корректуру; прежде, нежели увидел обученное войско, должен был собою показать идеал повиновения; прежде, нежели увидел успех военных укреплений и флота, должен был сам быть и кузнецом, и плотником, и слесарем, и столяром, словом, всем»
(В. Г. Белинский, 1836).
Подведение итогов: Как вы оцениваете деятельность Петра I?( Класс высказывает своё мнение).
Учитель: Заканчивая урок, следует отметить, что мы с вами убедились: в
историографии эпоха Петра Великого трактуется крайне противоречиво. Среди
историков нет единодушия в оценке личности и деятельности Петра. Действительно:
эпоху Петра I однозначно оценить нельзя. Мы можем
спорить о личности Петра I давать положительную или отрицательную оценку его
поступкам и делам. Но мы не можем не признать того, что Пётр I изменил ход истории
России, повысил международный авторитет страны, ускорил темпы её социально –
экономического и культурного развития. Кроме того, мы сегодня ещё раз убедились, что, сколько существует ученых,
столько и точек зрения. И у каждого из вас также есть право на свою оценку
исторических деятелей, тех или иных событий при условии, что вы, как и наши
ученые, сможете ее доказать. Кроме того, это учит нас, что любое событие или
явление следует рассматривать с разных сторон и пытаться оценить объективно.
Домашнее задание. Составьте кроссворд на тему: «Эпоха Петра I»
Литература
1..В.О. Ключевский «Исторические портреты» М.,Эксмо, 2008
2.Соловьев, С. М. Чтение и рассказы по истории России. М., Правда, 2005
3.Орлов, А. С. Хрестоматия по истории России. М., 2007.
4.1000 вопросов и ответов по историю./Под ред. А.Н.Алексашкиной.-М., АРС,1999
5.В.Г.Петрович Н.М.Петрович Уроки истории 7 класс М., 2004.
6.Е.В.Симонова. Поурочные разработки по истории России. М.,2006.
7.http://www.portal-slovo.ru
8.http://ru.wikipedia.org/
Дмитрий Мережковский — Реформы и реформаторы » Страница 114 » Онлайн книги всех жанров читать бесплатно
Слово «модернизация» часто употребляется и в связи с Петровскими реформами, причем наряду со словом «европеизация». Так называют, видимо, модернизацию, ориентированную на европейские, а правильнее западноевропейские, образцы. Хотя модернизация не обязательно должна быть ориентирована на западноевропейские образцы, однако, говоря о реформах Петра I, несомненно, понятия «модернизация» и «европеизация» вполне можно использовать как синонимы.
Вернемся, однако, к системному кризису. Давая ответ на вопрос, почему реформы стали возможны и почему они были необходимы, использование этого понятия избавляет нас от обсуждения извечного и практически неразрешимого вопроса о том, были ли реформы Петра I благом для России или злом, уведшим ее с некоего предназначенного ей Историей пути. Необходимость перемен была продиктована самой логикой исторического развития России: осуществить реформы – это была единственная возможность преодолеть кризис и сохранить страну от распада. Причем спасти Россию в этих условиях могли только радикальные реформы, связанные с европеизацией.
Это давно понимали многие русские мыслители. Так, по мнению В. Г. Белинского, «Петр явился вовремя: опоздай он на четверть века, и тогда – спасай и спасайся, кто может». В. С. Соловьев полагал, что благодаря Петру I, начатым им преобразованиям Россия избежала участи Византии. А с точки зрения Л. А. Тихомирова, без Петровских реформ мы «утратили бы национальное существование, если бы дожили в варварском бессилии до времен Фридрихов Великих, Французской революции и эпохи экономического завоевания Европою всего мира».
Примерно об этом же писал русский философ И. А. Ильин: Петр «понял, что народ, отставший в цивилизации, в технике и знаниях, будет завоеван и порабощен».
И современные историки и философы считают, что начатое при Петре I «строительство мануфактур, создание постоянной армии, реформа государственного аппарата были ответом на усиливающийся натиск капиталистической Европы»[83], и более того, что без Петровской реформы «России грозила бы участь Оттоманской Порты или Китая, которые перестали быть субъектом исторической инициативы и на долгие столетия превратились в заповедники мертвого традиционализма»[84].
Правда, существует точка зрения, что Россия пошла бы путем европеизации и без насильственной, ускоренной ломки, спокойно и постепенно. Однако в ситуации системного кризиса у нее просто не было на это времени. К тому же не стоит забывать, что на самом деле Петровские реформы продолжались в течение 1694 – 1725 гг., т. е. были растянуты во времени. За три десятилетия произошла смена двух поколений, и к моменту окончания царствования Петра I социально активная часть общества состояла уже преимущественно из тех, кто не мог помнить допетровскую Русь и испытывать по ней острую ностальгию, для кого введенные Петром новшества стали уже привычными.
Однако все это не означает, что реформы могли быть только такими, какими они оказались на деле, что осуществляться они могли лишь теми методами, какими осуществлялись, что цена их должна была быть непременно такой, какая была заплачена, и что их результаты могли быть только такими, какими оказались. Иначе говоря, что не существовало исторической альтернативы.
История, как принято считать, не терпит сослагательного наклонения. То, что однажды случилось, уже случилось, и изменить это невозможно. Однако современная наука пришла к выводу, что никаких универсальных законов исторического развития, которые предопределяли бы исторический процесс, не существует. Если бы было иначе, то, выведя законы истории, человек мог бы предсказывать будущее, но, как известно, ему это не дано. Пожалуй, наиболее яркий в этом смысле пример дает марксизм. Казалось бы, именно в рамках марксистского понимания истории были выведены простые и понятные законы исторического развития, основанные на смене общественно-экономических формаций, классовой борьбе как основном двигателе истории и убежденности, что коммунизм есть «светлое будущее всего человечества».
Однако события конца ХХ в. разрушили эту иллюзию.
В сущности, человечество в целом, отдельные народы, группы людей и даже личности постоянно, ежедневно и чуть ли не ежеминутно совершают исторический выбор. Что именно будет выбрано, зависит от множества факторов, обстоятельств, а подчас и случайностей, но важно, что это именно выбор между несколькими возможностями. А это значит, что история небезальтернативна, что на историческом пути существует множество развилок.
Применительно к истории Петровских реформ можно сказать, что они были необходимы, но нельзя утверждать, что они были неизбежны. Остро необходимы были реформы, с помощью которых можно было бы преодолеть системный кризис и в результате «догнать» в технико-экономическом отношении страны Запада, но вряд ли кто-то решится отрицать, что важную роль сыграл в них Петр I, или утверждать, что, если бы не было Петра, на его месте непременно был бы кто-то другой. И даже если бы «другой» появился, это был бы человек с иным темпераментом, с иным запасом жизненной энергии, с иным видением мира.
Но самое главное, что характер реформ мог бы быть иным. К примеру, Османская империя также переживала в XVII в. острый системный кризис и там тоже предпринимались попытки осуществить реформы, но турецкой политической элите казалось, что преодолеть кризис можно не путем европеизации, т. е. создания новой реальности, а путем реставрации институтов XVI в. – времен расцвета империи. В результате кризис приобрел затяжной характер, а Турция превратилась в «больного человека Европы» и лакомую добычу великих держав.
Одной из этих великих держав стала и петровская Россия. Петр I создал более эффективную, основанную на бюрократических принципах систему административного управления, хорошо оснащенные регулярную армию и флот, имевшие благодаря рекрутским наборам неисчерпаемый источник пополнения. Он заложил основу русской промышленности, в результате чего уже к концу 30-х годов XVIII в. Россия вышла на первое место в мире по производству чугуна, преобразовал финансово-налоговую сферу. Сделав более строгой социальную структуру русского общества, создав условия для формирования полноценных сословий, реформы способствовали развитию светской культуры.
Но при этом Петр не просто сохранил существовавший политический строй, а, что выглядит особенно парадоксальным на фоне насаждаемой европеизации, закрепил то, что составляло традиционную особенность социально-политического развития России, – крепостничество.
И вот тут-то самое время поговорить об исторической альтернативе. В самом начале своей реформаторской деятельности, когда старая организация служилых людей уже была разрушена, а новая еще не сформировалась, когда старая политическая элита была дезорганизована, а новая еще не возникла, у Петра I была физическая возможность ликвидировать крепостное право без опасения, что это вызовет активное сопротивление элиты. Подготовленная в Посольском приказе накануне Великого посольства 1697 – 1698 гг. «аналитическая записка» о положении крестьян в странах Западной Европы свидетельствует о том, что в «верхах» об этом вопросе задумывались[85]. Однако все то немногое, что позволяет нам судить об отношении к крепостничеству самого Петра, говорит о том, что царь вполне осознанно видел в нем необходимый элемент (или даже фундамент) системы социальных отношений возводимого им здания Российской империи.
Чтобы понять логику царя Петра, а значит и понять, почему выбор был сделан в пользу крепостничества, необходимо обратиться к идейной основе его преобразований.
Принято считать, что идейные истоки Петровских реформ – в западноевропейской рационалистической философии второй половины XVII в., в свою очередь явившейся результатом развития естественных наук. «Географические и научные открытия, как и ускорение интеллектуального развития, способствовали постепенному возникновению представления о том, что созданный Богом мир не завершен, а его продуктивные возможности безграничны. Более того, человек сумел обнаружить законы, регулирующие природу, и, основываясь на этом знании, он считал возможным использовать свои силы для максимального увеличения ресурсов как в материальной, так и в культурной сферах. Рост продуктивных возможностей должен был сперва принести пользу государству и его правителям, а затем постепенно увеличить благосостояние и процветание почти всех членов общества. <…> Достичь этого можно было с помощью образованной элиты администраторов под руководством государя, который воспитывает население для продуктивной работы через регулярность и плановую деятельность центральной власти.
<…> Эту новую политическую культуру обычно называют регулярным полицейским государством»[86]. Человечеству показалось, что «наконец найден ключ к счастью – стоит правильно сформулировать законы, усовершенствовать организацию, добиться беспрекословного, всеобщего и точного исполнения начинаний государства. Отсюда… оптимистическая наивная вера людей XVII – XVIII веков в неограниченные силы разумного человека, возводящего по чертежам, на началах опытного знания, свой дом, корабль, город, государство»[87].
Происхождение «Реки» — Оригинальное эссе Питера Хеллера
Фото: Джон Берчем
Когда мне было 17, я влюбился. Это было в маленькой школе-интернате на юге Вермонта, а Маргарет была из деревушки на краю Белых гор. Она была деревенской девушкой и наездницей, привыкшей ходить на работу в сарае до восхода солнца, когда звезды превратились в брызги ледяной крошки, а ее сапоги скрипели по утрамбованному снегу. Холодная погода и тяжелый физический труд ее ничуть не смущали.
И у нее был подход ко всем существам: летом я видел, как она подходила к гнедой кобыле, которая паслась головой в высокой траве по пояс, бормотала имя лошади и гладила ее по шее; и я видел, как Маргарет вскочила на спину и подтолкнула лошадь, и она побежала вверх по лугу к деревьям: ни недоуздка, ни одеяла, ни седла. Любовь всей моей жизни прижалась к шее кобылы, ее руки сжимали горсти гривы. Ее щедрый смех позже, когда она скакала лошадь домой, ко мне. Конечно, я был по уши. У нее были волосы медового цвета до талии и заразительное чувство юмора.
То, что такая молодая женщина, как она, вообще существовала на земле, не говоря уже о том, что она любила меня…
У Маргарет было три старшие сестры и мать-одиночка. Семья жила в маленьком фермерском доме, обшитом кедром, над сенокосными полями и каменным голубым озером. За озером гора со скалой. Так что каждые выходные с холмов приезжали друзья и женихи. Буквально. Это были музыканты, приехавшие из Бостона, альпинисты из Конвея, аспиранты из Беркшира.
Они прибыли на 20-летних Saab, пикапах и кабриолетах с заплатами из изоленты. Все в основном были на мели и в основном не знали, что лучшего времени в их жизни никогда не будет. По пятницам и субботам мы устраивали большие ужины из спагетти с пивом и вином в кувшинах. Я думал, что это лучшее, что когда-либо было. Однажды ночью в конце сентября я заметил красивого молодого человека, который стоял, прислонившись к стене, держа пиво и выглядя немного потерянным. Я заметил, что люди относились к нему настороженно. — Кто этот чувак? — спросил я Сюзанну, сестру Маргарет, певицу и автора песен. «Это Бен. [Имя изменено.] Он зарабатывает на жизнь экспедициями на каноэ по отдаленным рекам. Он гидролог. Этого было достаточно для меня. Это то, что я тоже хотел делать со своей жизнью — проводить ее на улице, выполняя важную работу в диких местах. Я подошел, чокнулся с его бутылкой пива. «Как дела?» Я сказал. — Ты выглядишь немного грустным.
Когда я начинаю роман, я начинаю с первых нескольких строк, чью музыку я люблю.  |
«Я потерял жену, — сказал он.
«А? Что ты имеешь в виду?»
«Прошлым летом мы плыли на каноэ по очень отдаленной реке вверх по Гудзонову заливу, проводя исследование. Однажды утром она пошла в туалет, и больше я ее не видел».
Кажется, я начал, как будто сгорел. — Ты имеешь в виду пару месяцев назад?
Он кивнул.
«Был ли… знак медведя? Нападение медведя?
Он покачал головой.
«Вы ее искали?»
«Конечно. В течение трех дней.»
Я был ошеломлен. Мы поболтали еще пару минут, и я отошел от «Бена», зная, что он лжет. Я знал это. Я не могу сказать вам, как, но эти антенны гудели, и я был абсолютно уверен. Я подумал: «Этот ублюдок убил свою жену». И я думаю, что если знание и ранило меня, то ранило сильнее, потому что я была так влюблена. В первый раз. Не было ничего на земле, чего я хотел бы больше, чем отправиться в долгие путешествия на каноэ по дикой местности с Маргарет, изучать реки и строить совместную жизнь, состоящую из работы, игр и любви.
Я не мог себе представить, как мужчина, плывущий на каноэ с женщиной, на которой он женился, может бросить все это, вплоть до убийства.
Когда я начинаю роман, я начинаю с первых нескольких строк, музыка которых мне нравится, и следую за музыкой до следующей строки и следующей, позволяя ритму переносить меня в историю. Должно быть, я думал об этом молодом человеке последние 40 лет, потому что, когда я сел писать Река , я написал:
«Они чуяли дым уже два дня.
«Сначала они подумали, что это очередной костер, и это их удивило, потому что они не слышали мотора самолета и путешествовали по веренице длинных озер в течение нескольких дней и не видели признаков другого человека или даже отдаленного движения другого каноэ. В грязи волоков были только следы волка и лося, выдры, медведя…»
И через 30 страниц появился чувак. Те же спутанные вьющиеся волосы, та же манера поведения — немного потерянная, немного на грани паники.
Писать беллетристику так смешно. Любая старая неразрешенная вещь может улететь из эфира и приземлиться на кончики ваших пальцев, вызвать у вас слезы и напугать вас до костей.
÷ ÷ ÷
Питер Хеллер — автор национальных бестселлеров Селин , Художник и Звезды псов . Художник был финалистом книжной премии Los Angeles Times и получил престижную книжную премию Reading the West, которую в прошлом разделяли западные писатели, такие как Кормак Маккарти и Терри Темпест Уильямс. The Dog Stars Книга была опубликована с одобрением критиков и признана прорывным бестселлером. На сегодняшний день она опубликована на 22 языках. Хеллер также является автором четырех научно-популярных книг, в том числе « Кук: чему меня научил серфинг о любви, жизни и ловле идеальной волны 9».0048, получившей Национальную литературную премию за книги на открытом воздухе.
«Река » — его последняя книга.
Эссе, доклады и обращения
Новый взгляд на Кэлвина Кулиджа
Выступление Питера Ханнафорда на ежегодном собрании Мемориального фонда Кэлвина Кулиджа
5 августа 2001 г. Цитируемый Кэлвин Кулидж: Разумные слова для нового века, его шестая книга о президенте США.
Вскоре после инаугурации в качестве 40-го президента США Рональд Рейган приказал повесить портрет Кэлвина Кулиджа в кабинете Белого дома.
Новость об этом потрясла вашингтонскую прессу. Почему, недоумевали они, Рейган хотел повесить портрет человека, которому нечего сказать и мало чем заняться, когда он занимает Белый дом? Они напомнили нам, что биографы описывали Кулиджа как холодного, отчужденного, бесчувственного, материалистичного, в кармане большого бизнеса и, в противном случае, шифра.
Рональд Рейган знал иначе. Его поступок не стал для меня неожиданностью. Я был тесно связан с ним в течение ряда лет и знал, что Кулидж был одним из его любимых предшественников и что он считал Кулиджа сильно недооцененным.
Один драматический поступок в первый год пребывания Рейгана на посту президента можно проследить непосредственно до поступка, предпринятого Кулиджем много лет назад.
В августе 1981 года профсоюз авиадиспетчеров объявил забастовку. Президент Рейган сказал, что как государственные служащие они не могут этого сделать, и любой, кто не вернется на работу в течение 48 часов, будет уволен. Те, кто вернулся к работе, сохранили свои рабочие места; тех, кто этого не сделал, уволили. Сегодня никто не помнит имя человека, который руководил этим профсоюзом, но он, вероятно, все еще был бы здесь, если бы удосужился прочитать то, что много раз говорил Рейган, будучи губернатором Калифорнии. То есть государственные служащие, занимающиеся общественной безопасностью, не имели права на забастовку и должны были быть уволены, если они забастовали.
Точка зрения Рональда Рейгана была вдохновлена позицией, которую занял губернатор Кэлвин Кулидж в 1919 году, когда бостонская полиция объявила забастовку.
На пороге забастовки комиссар полиции заверил его, что все под контролем, но как только полиция ушла, последовали грабежи и беспорядки. Кулидж вмешался, взял на себя ответственность, вызвал ополчение штата и уволил забастовщиков. Сэмюэл Гомперс, глава AFofL, телеграфировал ему, прося забрать бастующих полицейских, ответ Кулиджа был точным, это известное заявление:0005
«Никто, где и когда угодно не имеет права нарушать общественную безопасность».
Британский историк Пол Джонсон является поклонником Соединенных Штатов. Он описывает Кулиджа как сторонника «минимализма» в правительстве. Как и Кулидж, президент Рейган считал, что правительство должно, насколько это возможно, уйти с дороги и позволить людям и их частным организациям проводить свои собственные операции.
Рейгану также нравилась позиция Кулиджа по налогам. Кулидж утверждал, что снижение высоких предельных налоговых ставок принесет правительству больше, а не меньше доходов. Он утверждал, что деньги, сэкономленные налогоплательщиками, будут вложены в новые инвестиции.
Как вы знаете, он добился существенного снижения налоговых ставок. Он был прав насчет увеличения доходов.
Рейган тоже. В 1981 году он взял листок из книги Кулиджа и протолкнул повсеместное снижение налогов. Они привели к тому, что полтриллиона долларов или около того неожиданного дохода хлынули в казну казначейства. Как и во времена Кулиджа, это было результатом новых инвестиций и другой новой экономической деятельности, вызванной снижением налоговых ставок.
Все это — длинный способ сказать, что именно Рональд Рейган пробудил во мне интерес к Кэлвину Кулиджу. Я был директором Рейгана по связям с общественностью в канцелярии губернатора Сакраменто. И в течение пяти лет между его губернаторством и президентством его офис находился в компании Deaver & Hannaford, Inc., фирмы, которую мы с Майклом Дивером основали после отъезда из Сакраменто. В те годы мы координировали общественную программу г-на Рейгана, и я занимал руководящие должности в его 19-летнем возрасте.76 и 1980 президентские кампании.
Я так увлекся взглядами Рональда Рейгана, что написал о нем четыре книги. Четвертый, The Quotable Ronald Reagan, был опубликован в конце 1998 года и, как и два его предшественника, до сих пор активно продается.
В следующем, 1999 году, я решил написать книгу о Джордже Вашингтоне. Почему Вашингтон? Непосредственной причиной этого было то, что я работал в консультативном комитете в Маунт-Вернон с 1990 по 1996 год, и мой интерес к нашему первому президенту возобновился благодаря восторженным женщинам, которые составляют там правление.
Они сетовали на снижение внимания к Вашингтону в школах страны, а также на то, что День рождения Вашингтона превратился в трехдневную распродажу матрасов и подержанных автомобилей под названием «День президента». Однако они не просто заламывали руки по этому поводу, потому что они активисты.
Они создали отличный учебный блок о значении Вашингтона, который они распространили десятками тысяч в школьных округах по всей стране.
Что касается дня рождения, они работали с несколькими членами Конгресса над принятием закона, подтверждающего официальное название этого праздника — День рождения Джорджа Вашингтона.
Одна из проблем с Джорджем Вашингтоном заключается в том, что его время кажется нам таким далеким. Когда мы смотрим на фотографии времен Линкольна, мы узнаем реальных людей. Их одежда и прически разные, а фотографии часто неестественны; тем не менее, они узнаваемы. Для вашингтонского времени у нас нет фотографий, только картины, статуи, зарисовки. На них были напудренные парики, туфли с пряжками и атласные бриджи. Женщины носили многослойные платья. Люди американской революции казались участниками костюмированной драмы.
Вашингтон на его фотографиях выглядит суровым, даже холодным. Он был кем угодно, только не. Когда я брал интервью у историка Дэвида Маккалоу для своей книги о Вашингтоне, он сказал: «Меня очень привлекает его любовь к охоте на лис, танцам, картам и театру».
Марта Дэнджерфилд Бланд, подруга Марты Вашингтон, сопровождала миссис Вашингтон в Нью-Джерси в марте 1777 года, чтобы помочь вылечить генерала после тяжелого приступа гриппа.
В то время на войне было затишье. Миссис Блэнд написала своей сестре:
«Мы часто устраиваем вечеринки верхом. Генерал Вашингтон бросает героя и берет болтливого, приятного компаньона. Иногда он может быть откровенно наглым — такая наглость, Фанни, какая нам с тобой нравится.
Итак, это оживший Джордж Вашингтон, а не суровый человек мраморного бюста. Я рассудил, что многие люди хотели бы узнать его поближе, но мало у кого есть время прочитать биографию в семь-восемьсот страниц, хотя есть несколько хороших.
Я решил узнать, что думали о Вашингтоне его современники — друзья и враги. Потом мне захотелось узнать, что о нем думали крупнейшие деятели 19-го и начала 20-го веков. Наконец, я хотел включить наблюдения около двух десятков наших современников. Результатом стала книга под названием «Основной Джордж Вашингтон: двести лет наблюдений за человеком, мифом, патриотом».
Он был опубликован в конце 1999 года компанией Images From the Past, базирующейся в Беннингтоне и возглавляемой дамой с заразительным интересом к истории Тордис Иссельхардт.
Работая над книгой о Вашингтоне, я прочитал много вещей, которые он написал и сказал. В результате я подумал, что может быть место для книги его цитат. Я обсудил это с Тордисом. Я сказал, что проведу предварительное исследование и что, если смогу найти, скажем, от 25 до 30 хороших цитат, я отправлю ей официальное предложение о книге, в которой будет в десять раз больше.
Я почти достиг своей цели в 25-30 цитат, когда получил электронное письмо от Тордиса. Она проверяла веб-сайты других небольших издательств в Интернете и наткнулась на один в Мэдисоне, штат Висконсин, который бил в барабаны для своей последней книги «Цитуемый Джордж Вашингтон», составленной профессором Университета Висконсина! Мы позвонили в сувенирный магазин в Маунт-Вернон. Конечно же, он был у них на складе.
Тордис и я договорились, что не будет рынка одновременно для двух книг цитат из Вашингтона, тем более что только что вышедшая была организована примерно так, как мы задумали для моей книги.
Джордж Вашингтон был одним из любимых президентов Рональда Рейгана. Франклин Рузвельт был другим. Фактически, в первый раз, когда он был достаточно взрослым, чтобы голосовать, в 1932 году Рейган проголосовал за Рузвельта. Тем не менее, я отложил в сторону возможность книги Рузвельта. О нем написано великое множество книг. Именно тогда на ум пришло имя Кэлвина Кулиджа. Он нравился Рейгану, что, как я уже говорил ранее, многих удивляло, и он чувствовал, что Кулиджа недооценивают.
Я обсудил это с Тордисом. Она сказала, что есть признаки возрождения интереса к Кулиджу и что Мемориальный фонд Кэлвина Кулиджа надеется, что это продолжится. Она призвала меня сделать некоторые первоначальные исследования. Да, начиная с биографии Клода Фюсса 1939 года. Вскоре я обнаружил, что мне нравится Кулидж. Он прожил жизнь, которая воплощала в себе то, что мы считаем добродетелями янки: веру в трудолюбие, бережливость, скромность, уважение к другим, твердую приверженность демократическим принципам, глубокую веру в Бога и, что не менее важно, откровенность.
Прежде чем перейти к другим книгам о Кулидже, я решил сосредоточиться на его собственных словах. Я прочитал десятки его выступлений, его автобиографию, все его газетные колонки и множество различных комментариев и документов.
Его понимание классики дало ему возможность использовать английский язык одновременно просто и красноречиво. Меня также впечатлил тот факт, что на протяжении всей своей долгой общественной карьеры он сам писал все свои речи и заявления.
Снова и снова я ловил себя на том, что отмечаю отрывки, которые казались такими же подходящими для нового 21-го века, какими они были, когда он произносил их в 1920-х годах. Были широкие параллели: он руководил периодом беспрецедентного процветания; произошел большой всплеск технологических инноваций; и мир был, по большей части, в мире. В то же время была великая жажда чего-то большего, чем материализм. Как вы знаете, Кулидж обращался к этим вещам часто и со здравым смыслом.
Меня также поразила предусмотрительность Кулиджа; его понимание будущих последствий нововведений и идей, которые были совершенно новыми в его время.
Вот два примера. В 1931 году он предвидел не только появление телевидения, но и изобретение видеомагнитофонов — видеомагнитофонов. Он сказал: «Радиоволны развивают новую социальную силу… Одновременно приходит сообщение об успешном эксперименте на телевидении, благодаря которому люди в Лейпциге смогли распознать образ мужчины в Скенектади. Возможно, недалеко то время, когда можно будет иметь в доме приемный комплект, который будет воспроизводить звуковое кино… Трудно представить, какая это будет огромная сила».
«Глобализация» — это термин, который мы часто слышим в настоящее время в связи с интеграцией экономики, бизнеса и торговли во всем мире. Кулидж не использовал это слово, но он понял концепцию и сказал стране, чтобы она была к этому готова. В 1924 году он сказал:
«Мы должны осознать, что наши отношения с внешним миром, и без того чрезвычайно важные, будут увеличиваться в количестве, сложности и важности в их влиянии на нашу социальную структуру. Мы не можем слишком рано начинать готовиться к этому будущему».
Продолжая свое исследование, я обнаружил, что согласен с Рональдом Рейганом в том, что Кулиджа действительно недооценивали. Он был подходящим человеком для своего времени. К несчастью для него, люди, интерпретировавшие его время и его самого, были связаны с Новым курсом Рузвельта и горячо верили в повсеместное вмешательство правительства в частные дела и институты. людей. Депрессия, ставшая суровым испытанием для многих американцев, в то время, казалось, подтверждала их выводы.
В течение нескольких десятилетий после своей смерти Кулидж подвергался негативному восприятию своей личности и своего президентства. Приверженцы «Нового курса», вполне естественно, стремились сохранить Рузвельта у власти. Один из способов сделать это — обвинить во всех проблемах его предшественников. Таким образом, они поддерживали постоянный барабанный бой критики того, что они называли эрой Хардинга-Кулиджа-Гувера. Они говорили, что это была эра заурядного материализма, спекуляций, краха фондового рынка и Великой депрессии.
Они заявили, что во всем виновата эта троица, и их утверждение прижилось.
Они сказали, что Кулидж должен был пресечь широко распространенную спекуляцию акциями. Хотя очень низкие маржинальные требования для покупки акций действительно поощряли спекуляцию, маловероятно, что в нее было вовлечено более одного процента населения.
Летописцы Нового курса сочинили легенду о том, что крах рынка в октябре 1929 года вызвал Депрессию. Тем не менее, весной следующего года резкое падение стоимости акций было почти полностью остановлено, прежде чем рынок снова начал постепенно снижаться. Многие современные аналитики считают, что настоящим виновником Великой депрессии был Закон Смута-Хоули о тарифах 1919 года.30.
Начавшись, депрессия усугубилась повышением налогов, принятым в 1932 году при президенте Гувере. Гувер ошибочно полагал, что это принесет столь необходимый доход. Это не удалось. Увы, Гувер проигнорировал то, что президент Кулидж часто говорил об экономических преимуществах снижения налоговых ставок.
Человеком, в чьей работе новые дилеры больше всего черпали вдохновение для создания стереотипов о Кэлвине Кулидже, был Уильям Аллен Уайт, редактор газеты из Канзаса, который также писал статьи для национальных журналов. Он был республиканцем и участвовал во всех партийных съездах с момента выдвижения кандидатуры Мак-Кинли в 189 г.6. С приходом к власти Тедди Рузвельта Уайт влюбился в так называемое прогрессивное дело и так и не оправился от этого.
За время пребывания президента Кулиджа в Белом доме Уайт несколько раз навещал его. Он написал две биографии Кулиджа. Второй, вышедший в конце тридцатых годов, назывался «Пуританин в Вавилоне», в котором он освещал сильные стороны Кулиджа, но также критиковал его за веру в «минималистское» правительство. Как и многие современные журналисты, Уайт измерял успех чиновника количеством новых или расширенных правительственных программ, которые он продвигал.
Поскольку новые дилеры думали так же, они использовали критику Уайта в качестве корма для своей пропаганды, игнорируя похвалу Уайта в адрес Кулиджа.
У Кулиджа и Уайта были принципиально разные взгляды на роль правительства.
Хотя он пришел на работу неожиданно, Кулидж, как и успешные президенты до и после, имел четкую повестку дня и решимость, необходимые для ее выполнения. Во-первых, он искоренил коррупцию в правительстве, которая обнаружилась вскоре после смерти Хардинга. Его более крупной целью было расширение экономики. Он уже начал расцветать из-за неудовлетворенного потребительского спроса, последовавшего за Первой мировой войной, в сочетании со взрывом технологических достижений. Снижение налогов Кулиджем способствовало еще большему экономическому росту.
Тематически президент Кулидж подчеркивал уверенность в своих силах, формирование характера, религиозные корни нашей политической свободы и концепцию Джефферсона о том, что «лучше всего правит тот, кто правит меньше всего».
Он считал, что в обычное время правительство должно уйти с дороги и позволить людям строить и расширять экономическое процветание.
Он выразился так:
«Я хочу, чтобы жители Америки могли работать меньше на правительство и больше на собственную промышленность. В этом главный смысл свободы. Насколько он был успешен? По любым объективным стандартам, очень.
Он подготовил сбалансированные бюджеты, а также сократил государственный долг примерно на 1 миллиард долларов в год.
Доход на душу населения вырос почти на 50 процентов. Производство автомобилей выросло почти в десять раз.
Был всплеск технологических инноваций, основанных на электричестве и двигателе внутреннего сгорания. Потребовалось еще 50 лет, чтобы количество патентов, выданных в период с 1918 по 1934 год, достигло такого же уровня.
Акции многих известных компаний появились на рынке в 20-е годы, пережили Депрессию и продолжали приносить огромные богатства.
Радио пропагандирует самосовершенствование и красоту. Герои и героини, такие как Чарльз Линдберг, Амелия Эрхарт и адмирал Берд, захватили воображение публики.
Кино было в изобилии, оно было недорогим и популярным, как и его звезды.
Никто не был более популярен, чем президент. Кальвин Кулидж, олицетворяющий бережливость, трудолюбие, достоинство, нравственность и вежливость, был полной противоположностью нашему образу бурных двадцатых. Он постоянно напоминал своим согражданам, что погоня за материальными вещами не является самоцелью. Он сказал:
«…богатство не цель, а средство. Он нужен нам только для того использования, которое мы можем извлечь из него. Настоящий уровень жизни определяется не количеством, а качеством; не в деньгах, а в характере».
Что касается холодности и отчужденности, то он был застенчивым человеком, но не холодным. Его застенчивость в сочетании с тем, что он вырос мальчиком с фермы янки, означала, что он был сдержанным и скромным. Большинство людей считают эти достойные характеристики.
Большая часть его чувств вошла в его письма. О смерти своей матери он писал:
«Узнав, что близок ее конец, она позвала нас, детей, к своей постели… Через час ее не стало.
Это был ее тридцать девятый день рождения. Мне было 12 лет. Мы уложили ее в бушующий мартовский снег. Самое большое горе, которое может случиться с мальчиком, пришло ко мне. Жизнь уже никогда не будет прежней».
О своей жизнерадостной жене Грейс он написал
«Мы думали, что созданы друг для друга. Почти четверть века она терпела мои немощи, и я радовался ее милостям».
О сельской жизни, сказал он
У сельской жизни не всегда есть широта, но есть глубина. Она не искусственна и не поверхностна, а приближена к реальности.
А насчет налогов он сказал:
«Я хочу, чтобы налогов было меньше, чтобы у людей было больше».
В своей книге я хотел донести до читателей знаменитое сухое и ироничное чувство юмора Кулиджа, поэтому я включил целый раздел его примеров. Вы, наверное, узнаете эти выборки:
Однажды, когда репортер спросил его, правда ли, что он платил 35 долларов в месяц за свой двухквартирный дом в Нортгемптоне, штат Массачусетс, он сказал:
«Не печатайте это.
На самом деле это всего 32 доллара, он может поднять их на мне».
Когда он был председателем Сената штата Массачусетс, коллега-сенатор попросил его вынести решение, которому коллега посоветовал «иди к черту». Кулидж сказал:
— Я ознакомился с законом, сенатор, и вам не обязательно туда обращаться.
Однажды в Белом доме его секретарь сказал ему, что снаружи его ждет делегация, настаивая на том, что Кулидж обещал выступить на их ежегодном съезде. Секретарь сказал им, что они ошиблись. Кулидж сказал,
«Верно. Вы придерживаетесь его, а я дополню ваше заявление, ничего не сказав. “
В 1998 году Мемориальный фонд Кэлвина Кулиджа спонсировал симпозиум с Библиотекой Джона Ф. Кеннеди под названием «Кэлвин Кулидж: изучение доказательств». В том же году вышли две новые биографии, в которых отброшена большая часть мифологии, продвигаемой сторонниками «Нового курса», и таким образом предстает Кулидж в более объективном свете.
Теперь мы знаем, что «Молчаливый» Кэл каждую неделю проводил неофициальную пресс-конференцию — первый президент, сделавший это, — и что он был очень разговорчив на этих собраниях.
Его пошаговое восхождение по политической лестнице, конечно же, всегда фиксировалось. В настоящее время он пересматривается на предмет его общего успеха со стороны республиканского городского комитета Нортгемптона, мэрии, палаты представителей штата, сената штата (и его президентства), вице-губернатора и губернатора Массачусетса, вице-президента Соединенных Штатов, потом президент. Всего он баллотировался 20 раз и 19 раз побеждал.
Недавний пересмотр жизни Кулиджа дает более пристальный взгляд на неуклонное развитие его политических идей: его просвещенный подход к государственной политике в Массачусетсе, его вдумчивые и красноречивые исследования американской свободы в качестве вице-президента и динамичный рост нации под его руководством в качестве президента. Его карьера, наконец, сопоставляется с его философией управления.
В политике, как и на войне, условия мира пишут победители, по крайней мере, на время. Сторонники «Нового курса» Франклина Рузвельта верили, что государственное вмешательство до бесконечности способно излечить болезни нации.