Анна Ахматова – все книги, биография, отзывы, цитаты
АзбукаИностранкаКоЛибриМахаонКниги
Закладки
Каталог
Художественная литература
Литература для детей
Non-fiction
Комиксы
Наши авторыСерии
Ничего не найдено
Попробуйте изменить запрос
Главная
Авторы
Анна Ахматова
Об авторе
- 20 век
- русская классика
- поэзия
- стихи
- серебряный век
- ахматова
- цветаева
- блок
- мандельштам
- гумилев
- стихотворения
Книги
«А я говорю, вероятно, за многих…»
Мягкая обложка
В этом сборнике впервые представлены стихотворения А.
Ахматовой в составе, который можно озаглавить …Подробнее
«Двадцать первое. Ночь. Понедельник…»
Мягкая обложка
«Двадцать первое. Ночь. Понедельник…» — первая книга серии из пяти книг под названием «Настоящая А…
Подробнее
Бег времени
Анна Андреевна Ахматова — крупнейший поэт ХХ века. В 1923 году филолог Б. М. Эйхенбаум сказал о ее т…
Подробнее
«В то время я гостила на земле…»
Анна Андреевна Ахматова (1889–1966) —поэт, чье творчество безоговорочно причислено к золотому фонду …
Подробнее
Ахматовой в составе, который можно озаглавить …Цитаты из книг
Забудут? – вот чем удивили!
«А я говорю, вероятно, за многих.
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас. ..»Дьявол не выдал. Мне все удалось.
«А я говорю, вероятно, за многих…»
Вот и могущества явные знаки.
Вынь из груди мое сердце и брось
Самой голодной собаке.Забудут? – вот чем удивили!
«А я говорю, вероятно, за многих…»
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас.
..»Книги
Статьи и подборки
Авторы
Новым авторам
Серии
Архив
О нас
Контакты
Где купить книги
Сертификация
VK
VK: Комиксы
VK: Книги для детей
Азбука. Книгоголики
Азбука. Комиксы. Манга. Фантастика
Youtube
Youtube: Комиксы. Манга
ЯНДЕКС ДЗЕН
Подписаться на рассылку
Нажимая на кнопку , я соглашаюсь на обработку и хранение моих персональных данных
© 2008 – 2023 ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус»
Разработано в AIR Production
Поэту в России надобно жить долго.
Тернистый путь Анны АхматовойАнна Андреевна Ахматова (настоящая фамилия — Горенко) — поэтесса, переводчик, литературовед (1889 — 1966)
Будущая поэтесса родилась 23 июня под Одессой. Когда девочке исполнился год, семья отставного инженера-механика флота переезжает в Царское Село. Здесь прошла юность Ахматовой, здесь она училась и, будучи 11 лет, написала свое первое стихотворение.
ИСПОВЕДЬ
Умолк простивший мне грехи.
Лиловый сумрак гасит свечи,
И темная епитрахиль
Накрыла голову и плечи.
Не тот ли голос:
«Дева! встань…»
Удары сердца чаще, чаще.
Прикосновение сквозь ткань
Руки, рассеянно крестящей.
Царское Село. 1911
В этом городке, где Ахматова прожила 16 лет, она познакомилась с юным Николаем Гумилевым. Здесь Анна училась в Царскосельской женской гимназии.
После развода родителей мать увозит детей в Евпаторию, а потом в Киев. Здесь 1910 году Ахматова закончила гимназию.
И тут же завершился браком ее роман с Гумилевым. В 1912 г в семье появляется сын Лев, и тогда же в Петербурге увидела свет первая книга стихов А. Ахматовой — «Вечер», принесшая ей известность и широкое признание. Анна Ахматова с 1911 г печатается в петербургских и московских изданиях. Постепенно с мужем они становятся сторонниками акмеизма. А. Блок называет Ахматову «исключением» среди ее коллег-акмеистов, а К. Чуковский-критик говорил о ее «величавости».
Меня окликнул в новолунье
Мой друг любимый. Ну, так что ж!
Шутил: «канатная плясунья!
Как ты до мая доживешь?»
Ему ответила, как брату,
Я не ревнуя, не ропща,
Но не заменят мне утрату
Четыре новые плаща.
Пусть страшен путь мой, пусть опасен,
Еще страшнее путь тоски…
Как мой китайский зонтик красен,
Натерты мелом башмачки!
Оркестр веселое играет,
И улыбаются уста.
Но сердце знает, сердце знает,
Что ложа пятая пуста!
(1911)
«Четки» – вторая книга Ахматовой, вышедшая накануне первой мировой.
Эта книга сделала поэтессу самой известной и любимой. О чем же писала в своих первых стихах А. Ахматова? О любви, прежде всего. Правда отличавшаяся по своей тональности и образности от известных поэтов-символистов. Как верно подмечает Д. Самойлов: «До Ахматовой любовная лирика была надрывной или туманной, мистической и экстатической…» Она, по мнению специалистов, впервые после А. Пушкина о любви говорила, как о естественном, неотъемлемом от человеческого существа, чувстве.
Знаю: гадая, и мне обрывать Нежный цветок маргаритку. Должен на этой земле испытать Каждый любовную пытку.
Ее героиня — обычная женщина, способная любить страстно и нежно, страдать горестно и глубоко, не опуская своего человеческого достоинства. И первые ее книги не даром называют любовными драмами в стихах. В них просматривались и ее нелегкие любовные отношения, в первую очередь с Н. Гумилевым. Трогательны и просты эти строки о чувстве юношеском, едва зарождающемся:
В ремешках пенал и книги были, Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли Нашей встречи, мальчик мой веселый.
Она рассказывает в стихах о том, как развиваются любовные отношения, вплоть до трагического разрыва и долгой памяти.
И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала.
Анна Ахматова уже в самом начале своего творчество делала попытки возрождения классических, пушкинских традиций. Ее лирика, насыщена реминисценциями, библейскими цитатами и образами, а также цитатами из произведений разных авторов, эпиграфами на разных языках, ее поэзию украшают имена Данте и Шекспира, Пушкина и Парни, Джойса и Бурже и проч. Ее стихи наполнены разными фактами истории, мифами и христианско-религиозной символикой.
МОЕЙ СЕСТРЕ
Подошла я к сосновому лесу.
Жар велик, да и путь не короткий.
Отодвинул дверную завесу,
Вышел седенький, светлый и кроткий.
Поглядел на меня прозорливец
И промолвил:
«Христова невеста!
Не завидуй удаче счастливиц,
Там тебе уготовано место.
Позабудь о родительском доме,
Уподобься небесному крину.
Будешь, хворая, спать на соломе
И блаженную примешь кончину».
Верно, слышал святитель из кельи,
Как я пела обратной дорогой
О моем несказанном весельи,
И дивяся, и радуясь много.
Дарница. 1914
1914-й год открывает высокую гражданственность Ахматовой, воспринявшей войну не только как личную трагедию (Н. Гумилев, ее муж, уйдя на фронт, пропал без вести), но и как общенародную и мировую:
Вдруг запестрела тихая дорога, Плач полетел, серебряно звеня… Закрыв лицо, я умоляла Бога До первой битвы умертвить меня…
Окопы, окопы, — Заблудишься тут. От старой Европы Остался лоскут, Где в облаке дыма Горят города…
Революция застала поэтессу в Петрограде. Здесь она рассталась с вернувшимся с войны Гумилевым. Ахматова не приняла октябрьскую революцию: «все расхищено, предано, продано», «все голодной тоскою изглодано», но и не уехала из России, не прислушиваясь к голосам, зовущим за границу, куда отправились многие современники поэтессы.
Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам.
В 1918 года Поэтесса связывает себя брачными узами с поэтом и востоковедом В. Шилейко. Однако их союз распался очень скоро. В августе 1921-го была поставлена окончательная точка в ее отношениях с Н. Гумилевым, расстрелянного по ложному обвинению.
О, знала ль я, когда неслась, играя, Моей любви последняя гроза. Что лучшему из юношей, рыдая, Закрою я орлиные глаза.
Анна Ахматова не прекращала своей творческой деятельности и, работая после революции в библиотеке Агрономического института. В 1921 она выпускает свой очередной поэтический сборник «Подорожник», а через год — книгу «Anno Domini». Но творчество Ахматовой на время становится невостребованным молодым читателем. Что и вызвало критику в адрес поэта-изгоя. Несмотря на то, что ее стихи печатались весьма редко, а большинство из них «по цензурным соображениям» вообще уничтожались, она и тогда «не переставала писать стихи».
Было омрачено и начало 30-х. Это были годы «жестоких беззаконий, арестов и казней невинных людей, объявлявшихся «врагами народа». По ложному обвинению вначале приговорен к расстрелу, а затем отправлен в Сибирь ее сын — Лев Гумилев. В этот же период арестован профессор-искусствовед Н. Н. Лунин, третий муж поэтессы. 17 месяцев Ахматова ожидала страшного приговора в тюремных очередях.
Семнадцать месяцев кричу, Зову тебя домой, Кидалась в ноги палачу, Ты сын и ужас мой.
Все проведенное сыном время в лагерях (только через 14 лет он был реабилитирован) поэтесса пыталась добиться его освобождения. Письмо, написанное измученной матерью Сталину, возымело свое действие. Его на время выпустили, правда, позднее снова сослали в ссылку, откуда в 1944 г он ушел добровольцем на фронт.
Она поднялась над личным горем. Она сумела показать всю трагедии той эпохи. Она нашла силы рассказать обо всем в «Реквиеме», ставшем ее гражданским подвигом и настоящим памятником жертвам репрессий.
По достоинству поэму оценили, несмотря на то, что она была не всем известна, а держалась в основном в памяти у поэтессы, даже ее современники и друзья. Б, Пастернак, прослушав главу «Приговор», сказал Ахматовой: «Теперь и умереть не страшно».
Невзирая на недовольные «звонки сверху», в 1940 г Анну Ахматову приняли в Союз писателей. А через год началась Великая Отечественная, заставшая поэтессу в Ленинграде. Вспоминает поэтесса Ольга Берггольц: «С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо, она несла дежурство как рядовой боец противопожарной обороны. Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи-убежища в саду того же Фонтанного дома, под кленом, воспетым ею в «Поэме без героя»… » Но Ахматова оставалась поэтом. В эти годы она написала цикл «Ветер войны», в который вошли стихи высокого патриотического звучания. В июле 1941го это ее голос по радио произнес ее же знаменитую «Клятву»:
И та, что сегодня прощается с милым, — Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит!
Тяжело больную Ахматову осенью 1941 года из осажденного Ленинграда вывезли самолетом в Москву. После недлительного пребывания с Л. Чуковской в Чистополе она была эвакуирована в Ташкент. О том, как они с Ахматовой встретили в пути 5 ноября 1941 года эшелон с немцами Поволжья, вспоминает Л. Чуковская: «Говорят, они уже больше месяца в пути и их никакой город не принимает. На станциях, на перронах, вповалку женщины, дети, узлы. Глаза, глаза… Когда Анна Андреевна глядит на этих детей и женщин, ее лицо становится чем-то похожим на их лица. Крестьянка, беженка… Глядя на них, она замолкает». Очевидно, тогда и родились эти горькие строчки, так и оставшиеся в ее черновиках:
И все, кого сердце мое не забудет, Но кого нигде почему-то нет, И страшные дети, которых не будет, Которым не будет двадцать лет, А было восемь, а девять было, А было… Довольно, не мучь себя.
После тяжелой и долгой болезни Ахматова в Ташкенте продолжает писать на тему войны.
В эти страшные годы она раскрылась как гражданский поэт. Заговорив от имени народа и получив его признание, она писала стихи, в которых воедино слились женское и материнское начало, мужество, честность, сострадание и страдание.
За год до окончания война поэтесса возвращается в Ленинград. Но послевоенные годы ей не приносят ничего хорошего. Ушедший на фронт из ГУЛАГа сын снова арестован, в лагере под Воркутой умирает ее муж. 1946-й год Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» и выступление Жданова перечеркивают творчество ленинградских писателей Зощенко и Ахматовой. Названную тогда носительницей «салонной буржуазной культуры», «одним из поэтов безыдейного реакционного литературного болота», Ахматову, как это принято в те времена, клеймили все — все печатные издания, на всех собраниях. Сбылось «Это странное, отчасти сбывшееся предсказание» О. Мандельштама (Когда-нибудь в столице шалой На диком празднике у берега Невы Под звуки омерзительного бала Сорвут платок с прекрасной головы.
), посвященное когда-то поэтом Анне Ахматовой. Ее, многими забытую и отвергнутую, гонимую, преследуемую официально и оклеветанную, перестали печатать. Она жила одними переводами, скитаясь по квартирам друзей.
Неуклонно, тупо и жестоко И неодолимо, как гранит, От Либаны до Владивостока Грозная анафема гудит.
Ахматова не сдавалась. Уверенная в том, что «лирический поэт обязан быть мужчиной», она гневно и гордо писала в те годы:
Осквернили пречистое слово, Растоптали священный глагол, Чтоб с сиделками тридцать седьмого Мыла я окровавленный пол. Разлучили с единственным сыном, В казематах пытали друзей… И все-таки узнают голос мой, И все-таки ему опять поверят.
До 1953 года – до самой смерти Сталина поэтесса буквально находилась под дамокловым мечом — «гибели всерьез». Но и тогда не оставляла нелегкий труд поэта. Она завершала дело многих лет жизни — «Поэму без героя». Поэтесса вновь идет в русле поэтической традиции русских классиков — Пушкина, Лермонтова, Блока, Некрасова.
В 1958 году выходит в свет новый сборник ее стихов.
Недолгая слава, пришедшая при жизни к Анне Ахматовой, приобрела мировое звучание в последние годы ее жизни. За ее поэтический подвиг и переводы в 1964 г . в Италии ей вручили международную поэтическую премию «Этна Таормина». Через год она была удостоена почетной степени доктора литературы Оксфордского университета (за научные работы о Пушкине).
Что ж, поэту «в России надобно жить долго», чтобы его заслуженно признали при жизни и восстановили попранную справедливость. Анне Ахматовой еще не было 77, когда она умерла в Москве. Ее прах покоится на кладбище в Комарове, под Петербургом. И сегодня она занимает особое место в блистательнейшем ряду великих своих современников, поэтов послеблоковской России: Маяковского, Пастернака, Есенина, Цветаевой, Гумилева, Мандельштама…
Я и плакала и каялась,
Хоть бы с неба грянул гром!
Сердце темное измаялось
В нежилом дому твоем.
Боль я знаю нестерпимую,
Стыд обратного пути…
Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти.
А склонюсь к нему нарядная,
Ожерельями звеня,
Только спросит: «ненаглядная!
Где молилась за меня?»
Отчетливо просматривается в ее творчестве христианская тональность.
МОЛИТВА
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Петербург. 1915
* * *
Я в этой церкви слушала Канон
Андрея Критского в день строгий и печальный,
И с той поры великопостный звон
Все семь недель до полночи пасхальной
Сливался с беспорядочной стрельбой.
Прощались все друг с другом на минуту,
Чтоб никогда не встретиться…
Петербург. 1917
Четко звучат свидетельства о ней или ее собственные высказывания. В своем «утешительном» письмо Пастернак в 1940 году называет Ахматову «истинной христианкой» <…> У нее, и в этом ее исключительность, не было эволюции в религиозных взглядах.
Она не стала христианкой, она ею неизменно была всю жизнь».
Особую атмосферу в ее творчестве создают библейско-евангельские цитаты, упоминаемые имена, даты и святыни.
РАСПЯТИЕ
Не рыдай Мене, Мати,
во гробе зрящи.
1
Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал:
«Почто Меня оставил!»
А Матери:
«О, не рыдай Мене…»
2
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел..
1935-1940
* * *
Мне голос был, он звал утешно,
Он говорил:
«Иди сюда,
Оставь свой край, глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
1917
Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г .
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
избранных стихов | Книги Кровавого Топора
Это всеобъемлющее издание величайшей современной поэтессы России Анны Ахматовой (1899–1966) включает полные тексты ее основных произведений «Реквием » , посвященных памяти всех жертв Сталина, и «Поэма без героя » .
Ахматова опубликовала свою первую книгу стихов в 1912 году и в том же году вместе со своим мужем, поэтом Гумилевым, основала движение акмеистов. Ее интенсивные, очень личные любовные тексты позже подверглись нападкам как антиреволюционные, а в 1925 ее стихи были запрещены.
Гумилев был расстрелян в 1921 году якобы за участие в антибольшевистском заговоре, а в годы последовавшего при Сталине террора Ахматова подверглась репрессиям за свое творчество вместе с товарищами-поэтами Мандельштамом, погибшим в лагере, и Цветаевой, покончившей с собой. . Во время войны она смогла опубликовать некоторые работы, но в 1946 году снова подверглась нападкам, на этот раз со стороны Жданова, который вместе с Пастернаком и другими обвинил ее в попытках «отравить умы» советской молодежи.
Это были атаки на ее опубликованных работы. То, что она писала, но не могла опубликовать, было гораздо опаснее. Ибо она вступила в свои годы молчания. Борясь за освобождение сына из тюрьмы, она писала свои величайшие стихи: цикл « Реквием », посвященный памяти всех жертв Сталина, и «Поэму без героя», которую она начала в 1940 году и над которой работала более 20 лет.
Все, что она писала, она запоминала. Несколько верных друзей тоже выучили наизусть ее стихи, в том числе вдова Мандельштама Надежда.
Она ничего не записала и тем выжила, народная совесть, та, что сохранила жизнь «великому русскому слову».
«Версии Маккейна об Ахматовой не имеют себе равных и являются большим шагом вперед по сравнению с его, по общему признанию, блестящей ранней работой об этом замечательном поэте. Они обладают сдержанным блеском и необычайной личной силой» — Питер Леви
«Ахматова, наряду с Пастернаком, Мандельштамом и Цветавевой, — один из совершенно незаменимых поэтов века. Мы должны быть благодарны Ричарду Маккейну за то, что такая щедрая, целеустремленная и хорошо представленная подборка ее работ теперь доступна на английском языке», — Дункан Твидейл, 9 лет.0023 Зеленая книга
Долгий и тяжелый труд любви Ричарда Маккейна означает, что теперь эти необыкновенные стихи передаются нам на английском языке, достаточно свежем и современном, чтобы они звучали так, как будто они были написаны вчера. . . Это обязательное чтение», — Мишель Робертс, City Limits
«Эта книга — выдающееся соотношение цены и качества.
Помимо 264 страниц стихов, здесь есть примечания как писателя, так и переводчика, информативное введение и длинные отрывки из автобиографических произведений Ахматовой. И, конечно же, на всем этом лежит печать величия; никто не мог ошибиться в звуке кого-то, творящего на другом уровне. Читать эти стихи — все равно, что подняться на гору выше, чем люди должны подняться; вы можете терпеть это только так долго», — Шина Пью, 9 лет.0023 Обзор поэзии
Будь то эпическая или эпиграмматическая (и эти новые Избранных стихов подтверждают, насколько могущественной она может быть в любом настроении), она часто выражает свое чувство истории, олицетворяя ее в одном из наиболее статных и архетипических женских способов бытия: скорбя, терпя , свидетель. Чтобы свидетельствовать, ей приходилось оставаться на месте, оттачивая свой дар до предела прочности, равного любому ужасу, который могли придумать война, голод или Сталин. . . Имея так много более поздних стихов в этом одном сборнике, можно проследить размах ее развития и почувствовать, как прекрасная ранняя лирика уравновешивается более жесткими и декларативными произведениями, которые она написала в начале семидесятых »- Кэрол Руменс, Сандей Таймс
«Я читал эту книгу с возрастающим восхищением… В прошлом году было столетие со дня рождения Ахматовой, и этот перевод Ричарда Маккейна, который является чем-то большим, чем просто перевод, достоин этого события» — Сэр Джон Лоуренс, Табличка
«Этот великолепный сборник ее стихов» — Эдна О’Брайен, The Observe r (Книги года)
Ирландия и ЕС: Нажмите здесь заказать в Books Upstairs в Дублине
США: Нажмите здесь для заказа на Indiebound или Bookshop.
org
Мягкая обложка £15,00
ISBN: 9781852240639
Книги: Культурная амнезия — Анна Ахматова
Рожденная как бессмертие в Киеве прекрасное воплощение дореволюционного Петербурга, Анна Ахматова (1889–1966) была самой известной русской поэтессой своего времени, но время было не в порядке. До большевистской революции 1917 лет Анна Андреевна Горенко, прозванная Ахматовой, уже носила самые блестящие в русском литературном мире французские словесные украшения: ее творчество было авангардным, а в жизни она была роковой женщиной. Любовь к ее разбитой носовой красоте была обычным явлением среди поэтов-мужчин, за одного из которых, Николая Гумилева, она вышла замуж. После революции Гумилев стал одной из первых жертв нового режима среди литераторов: при Ленине начались гонения на художников, которые до сих пор считаются сталинистской специальностью. Позже, уже при Сталине, Ахматова включила упоминание о судьбе Гумилева в наиболее часто цитируемую часть своего стихотворения «Реквием».
* * *
Это лирическое богатство Пушкина…
—АННА АХМАТОВА, «ПУШКИНСКИЙ КАМЕННЫЙ ПРИЗРАК»
НЕКОТОРЫЕ ЯЗЫКИ по своей сути красивее других, и русский — один из самых красивых из всех. У любого, изучающего русский язык, фраза вроде «лирического богатства» срывается со страницы, как ария из двух слов из оперы Мусоргского.
Я отметил это, как только увидел. В 1968 году западногерманское издательство, называвшее себя Inter-Language Literary Associates, выпустило великолепное двухтомное собрание произведений Ахматовой в стихах и прозе. Я купил эти книги в Лондоне в 1978 лет, когда я был на первом этапе обучения чтению на языке. Я так и не дошел до последней стадии или даже близко к ней: но я достиг точки, когда я мог читать эссе без особой помощи словаря. (Памятка любому студенту, совершающему набег на культуру другого языка: эссе всегда самый легкий путь.) Читая эссе Ахматовой, вскоре стало очевидно, что она была бы прекрасным штатным литературным критиком, если бы ей дали разрешение. Но, конечно же, она не была, что сразу же подводит нас к сути.
Если бы большевистской революции 1917 года не случилось, в этой книге, вероятно, доминировали бы петербургские и московские кафе. Петербург, в частности, мог бы соперничать с Веной. (Если бы нацисты так и не пришли к власти, Вена и Берлин продолжали бы соперничать с Парижем, но это другое дело, хотя до него мы и доберемся достаточно скоро.
) Русский культурный подъем в годы, предшествовавшие революции, был настолько мощным что после революции потребовалось время, чтобы притормозить. (В эмиграции оно никогда не затухало, но с течением времени истончалось: если Дягилев был целым направлением в искусстве, влияние Баланчина ограничивалось балетом, а Нуриев и Барышников, хотя и умели создавать контексты, так главным образом для себя — как ни прекрасны они оба были, они были просто танцорами.) Во многом потому, что новому режиму понадобилось некоторое время, чтобы очистить себя от аппаратчиков со вкусом к художественной жизни, революция, унаследовав беспрецедентный культурный расцвет, провела свой первый десятилетие или около того выглядит как доброжелательный хранитель реализованной мечты. Левые культуристы на Западе смогли десятилетия спустя обманывать себя тем, что тоталитарный режим каким-то образом открыл новые возможности для превращения искусства в политическое оружие в вечной борьбе за освобождение творческой воли народа.
) Ахматова, надо отдать ей должное, всегда старалась держаться в стороне от революции. Но Революция вряд ли окажет ей любезность и отстранится от нее. Уже в 1922, ее стихи были правильно определены как политически бесполезные, и ей запретили публиковать их больше. Запрет был временно ослаблен в 1940 году, но мы должны помнить, что Ахматовой как поэту никогда по-настоящему не позволяли действовать. Она зарабатывала на жизнь в основном переводами и разъездными работами в прозе. (Как следствие, угроза исключения ее из Союза писателей в 1947 году была равносильна смертному приговору.) Восхваление Пушкина, как она это сделала в эссе, в котором говорилось о его «лирическом богатстве», было настолько близко, насколько ей было позволено. чтобы сказать что-то подрывное. Так получилось, что можно было придавать значение специфически поэтическим дарам поэта, пока поэт считался образцом — или, в случае Пушкина, предвестником — правильного политического направления. Если бы ее поймали даже на мысли о «лирическом богатстве», скажем, Осипа Мандельштама, у нее было бы еще больше неприятностей, чем обычно.
Осип Мандельштам был убит Сталиным в 1938. Было время, когда Осип, как и большинство поэтов мужского пола его поколения, был влюблен в Ахматову. Она ответила ему взаимностью, к большому неудовольствию его жены Надежды, которая в своей важной книге «Надежда против надежды » прощает Ахматову за отчуждение привязанностей Осипа. Надежда Мандельштам знала, что гламурную Ахматову, как и толстовскую Наташу Ростову, нужно обожать: она по натуре женщина-вамп. Если бы не революция, Ахматова могла бы сделать свою обольстительную натуру своим предметом, в манере Эдны Сент-Винсент Миллей, но с еще большим эффектом. История отказала ей в возможности сублимировать свои слабости. Вместо этого она превратилась в героиню. В сталинской России были и более жестокие судьбы, но эта была достаточно жестокой.
Мы должны понять, что это не должно было случиться с ней. История не должна была быть такой. Вот что такое история: история всего, что не должно было быть таким. Мы также должны понять, что искусство доказывает свою ценность тем, что все еще имеет значение для людей, лишенных всякой другой свободы: на самом деле, вместо того, чтобы иметь меньшее значение, оно имеет большее значение.
Для русских Ахматова была культовой не только из-за того, что она сделала, но и из-за величия того, что ей не позволили сделать. Поклонница Ахматовой, писатель и интеллектуал Нина Берберова уехала из Советского Союза в 1921-го, того самого года, когда расстреляли Гумилева и запретили Ахматову. Написанная в последние годы Берберовой восхитительная книга о ее жизни в русской эмиграции « Курсив мой » (1991) прослеживает весь трагически увлекательный опыт ссылки далеко в старости (она умерла в Америке в 1993 году). В книге она рассказывает историю Библиотеки писателей, книжного магазина в Москве, где книги старой интеллигенции обменивались на еду после революции. Если бы не революция, Библиотека писателей осталась бы одним из самых очаровательных книжных магазинов в мире. Там можно было поесть, выпить, написать стихотворение, влюбиться и, главное, свободно поговорить. Это было литературное кафе. Таких мест в российских городах очень скоро не осталось. Некуда было вести жизнь ума, кроме ума.