Иван Александрович Хлестаков | Молодой дворянин, имеет самый мелкий чиновничий чин, хвастливый и глупый повеса. Безалаберный и безответственный тип, наплевательски относится к службе, предпочитая проводить жизнь в удовольствиях. |
Осип | Старый слуга Хлестакова, черты его характера схожи с барином, только он намного мудрее своего хозяина. Прислуживая Хлестакову, он стал таким же пройдохой, как он. Любит читать себе нотации, на самом деле, предназначенные для хозяина. Быстро понимает, что его барина приняли за другого, и уговаривает его как можно быстрее покинуть город, пока не явился настоящий ревизор. |
Антон Антонович Сквозник – Дмухановский | Зрелый мужчина, долгое время служит городничим, мечтает дослужиться до генерала. Солидно выглядит, ведет себя значительно, хотя является прожженным взяточником. Свою выгодную должность использует в корыстных целях, наживаясь на всем. Алчный и ненасытный рвач, не гнушается запускать руку в государственную казну. |
Анна Андреевна | Женщина лет сорока, глупа, как пробка. Высокое положение мужа позволяет ей мечтать о светской жизни в Петербурге. Развлекается карточными играми, увлекается романами. Наивная простушка, верит словам Хлестакова и соперничает с дочерью за его благосклонность. |
Марья Антоновна | 18-летняя дочь городничего, как и мать, не слишком умна. Доверчиво относится к ухаживанию Хлестакова, который просит ее руки, и остается ни при чем. |
Лука Лукич Хлопов | Служит смотрителем училищ, подкаблучник. Боится всего, старается быть тихим и незаметным. Очень робкий. |
Аммос Федорович Ляпкин – Тяпкин | Является судьей городка, в соответствие со своей фамилией, службу несет «тяп – ляп». Прочитал несколько книжек, теперь считает себя вольнодумцем. Заядлый охотник. Как и все, взяточник, взятки берет «борзыми щенками». |
Артемий Филиппович Земляника | Занимается богоугодными завещаниями, строит свою карьеру, обличая и отговаривая своих друзей. Завистливый и льстивый, умеет подать себя в выгодном свете. Ничего не делает для больниц, и больные часто умирают, что Земляника считает в порядке вещей. |
Иван Кузьмич Шпекин | Работает на почте, любит вскрывать и читать чужие письма, а также забирать себе те, которые ему очень понравились. Как и остальные жители города, безответственно относится к своим обязанностям, поэтому почта работает из рук вон плохо. Именно он узнал из письма Хлестакова об обмане. |
Бобчинский и Добчинский | У этих помещиков не только похожие фамилии, но и одинаковые имена, да и внешне они похожи: толстенькие, кругленькие, мелкие сплетники. В характеристике героев нет ничего достойного: они ничтожные люди, никому не нужны. |
Христиан Иванович Гибнер | Врач, который совершенно не говорит на русском языке, лечением пациентов не занимается. |
Степан Ильич Уховертов | Начальник полиции, не имеет авторитета даже у подчиненных, квартальные вместо того, чтобы наблюдать за порядком, сами являются его нарушителями. |
Держиморда, Свистунов, Пуговицын | Работают в полиции, выпивохи, первые правонарушители в городе. |
Унтер – офицерская вдова Иванова | Вдова, которую высекли. Пришла к Хлестакову с жалобой на полицейских. |
Слесарша Пошлепкина | Объясняет мнимому «ревизору», что городничий за взятку освободил сына купчихи от службы, а вместо того парня, отправил на службу ее мужа, просит о помощи. |
Тряпичкин | Товарищ Хлестакова, трудится на литературном поприще. Любитель сенсационных новостей. Именно ему, пишет Хлестаков о случившемся с ним, подкидывая ему тему для статьи о глупости чиновников. |
Люлюков, Растаковский, Коробкин | Городские служащие в отставке, исполняют минимальную роль. |
Слуга Мишка | Играет роль «мальчика на побегушках», служит у городничего. |
Ревизор
И да и нет. Гоголь осознавал, что «Ревизор» — явление исключительное. Он без ложной скромности заявлял, что его комедия — «первое оригинальное произведение на нашей сцене» со времён Фонвизина. Литературовед Константин Мочульский писал: «Нельзя ли предположить, что Гоголь рассчитывал, может быть полусознательно, что «Ревизор» произведёт какое-то немедленное и решительное действие? Россия увидит в зеркале комедии свои грехи и вся, как один человек, рухнет на колени, зальётся покаянными слезами и мгновенно переродится! И вот ничего подобного не произошло.
«Театральный разъезд» не сценичная вещь. Белинский называл её «как бы журнальной статьёй в поэтически-драматической форме». Множество персонажей «Разъезда» выходят из театра и высказывают мнения о «Ревизоре»; в стороне стоит сам Автор и жадно ловит реплики публики. В эти реплики Гоголь включил реальные устные и печатные отзывы о своей комедии. Почему он придавал этим отзывам такое значение, ясно из фразы Автора: «Все другие произведения и роды подлежат суду немногих, один комик подлежит суду всех; над ним всякий зритель имеет уже право, всякого званья человек уже становится судьёй его».
Да, было одно честное, благородное лицо, действовавшее в ней во всё продолжение её. Это честное, благородное лицо был — Пьеса начинается с ослепительной вспышки молнии и кончается ударом грома
Владимир Набоков
Ещё одну пьесу — «Развязка «Ревизора» — Гоголь задумал в 1846 году не как самостоятельную пьесу, а как необходимое завершение своей комедии. Он хотел, чтобы отныне «Ревизор» игрался и печатался с «Развязкой» — «тем заключением, которое сам зритель не догадался вывесть».
И монолог Первого актёра, напоминающий расширенную басенную мораль, и обращение к аллегориям — возвращение к классицистическому морализму, противоречащее всему строю «Ревизора».
Главные герои «Ночь перед рождеством» характеристика персонажей рассказа Гоголя
Главные герои
Вакула
В начале сочинения на первый план становятся отношения двух молодых людей.
Один из них – местный житель, молодой и крепкий кузнец Вакула. В нем автор сосредоточил лучшие качества мужчины: мужество, трудолюбие, искренность, преданность, целеустремленность и силу. Пока жители хутора готовятся к Рождеству, он не находит себе места. В его душе разгорелся костер любви. Он не равнодушен к красавице Оксане, которая будто не замечает его любви. Мужчина терпеливо добивается ее внимания.
Завершает его положительный образ род занятий. Он талантливо расписывает картины, поэтому является врагом для нечистой силы. Полет на черте в Петербург за черевичками для возлюбленной является не податливостью ему. Мужчина воспользовался его возможностью летать. Для Вакулы характерно умение сдерживать обещание.
Оксана
Оксана привлекает внимание многих парубков. Однако ее капризы отталкивают их, заставляя связывать судьбу с другими девушками. Она готова днями напролет любоваться лишь своим отражением в зеркале. Высокомерие становится главной ее характеристикой, которое затмевает остальные качества девушки.
Избалованность и самолюбие уходят на второй план, когда Оксана узнает о смерти Вакулы. К ней приходит осознание того, что она также как и он любит.
Являясь мистическим вымышленным героем, черт также относится к главным. Персонаж вобрал в себя отрицательным героем. Кража месяца, метель – проделки неугомонного черта, который бесконечно хитрый, наивный.
Сочинение 7
Одним из самых знатных и действительно универсальных произведений великого писателя – Николая Гоголя, является повесть «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Николай Васильевич скрупулезно придумывал образы, стараясь показывать все преимущества и недостатки, каждый герой по-своему особенный. Писатель верил в фантастические, сверхъестественные силы, а также в народные суеверия, поэтому в своем произведении нашел место для ведьмы и черта, который стал одним из самых ярких персонажей.
Черт – разумный и хитрый своего рода, проказник. В начале повествования говорится, что у него остается всего одна ночь, когда есть возможность безнаказанно бродить в мире людей и учить их грешить.
Вследствие этого, черт пытается подоспеть напакостить везде.
Николай Гоголь дал мистическому существу негативные качества людей, такие как: хитрость, трусость и коварность. Однако, все равно о и «чертовски красив».
Этот образ приближен к человеческому, несмотря на наличие копыт, рожек и хвоста. Черту свойственно мерзнуть, как и обычным людям. Еще стоит обратить внимание, на его отношения с Солохой. Ухаживая за ней, он ведет себя, как простой мужчина. Подобные вещи, делают персонажа совсем нестрашным, а даже наоборот, немного забавным, вызывающим улыбку на лице.
Мстительность героя проявилась, когда он пытался насолить кузнецу Вакуле, за то, что он создал обидный для него рисунок. Однако, его месть напоминает месть маленького ребенка. Но черт все равно радуется, ведь у него все же есть возможность отомстить. Ярким и запоминающимся действием стала кража луны, чтобы жители Диканьки не нашли верный путь. Спустя время, она выскользнула из рук черта, и все стало на свои места.
Прочитав все произведение, складывается мнение, что один из главных персонажей – черт, наделен особенным обаянием. Трус и проказник, абсолютно не страшен, а смешон. Вдобавок ко всему, с большими моральными особенностями.
С помощью черта, Гоголь как бы указывает на слабости людей. И в конце, довольно интересно обыгрывает, пытаясь показать, что зло наказуемо: Вакуле удается перехитрить мистичного озорника.
Другие сочинения: ← Добро и зло в повести Ночь перед Рождеством↑ ГогольОбраз и характеристика Акакия Акакиевича в повести Шинель →
Второстепенные герои
Солоха
Несмотря на то, что мать Вакулы Солоха занимает позицию второстепенного персонажа, она является центром внимания мужского населения хутора. Обладая умением обольщать, она одновременно стремится к наживе, кокетству. В этом ей помогает веселый, смелый нрав, Ее коварство состоит в том, чтобы однажды завоевать хозяйство Чуба. Подобные земные характеристики автор произведения приписал этой женщине, подчеркивая, что она ведьма.
Она притягивает посетителей своей хозяйственностью, обаянием. Изворотливая женщина не теряется, когда в кануне Рождества к ней в дом один за другим идут гости. Она прячет их в мешки.
Чуб
Среди известных казаков хутора Чуб занимает немало места на страницах рассказа. Его богатство — цель Солохи. Сам Чуб также не против развлечься с ней. Он ведет разгульный образ жизни. Считает, что для своей дочери Оксаны Вакула – неподходящая партия, так как у него за душой нет ничего.
Дьяк
Служитель церкви также Дьяк также замешан в истории с мешками, произошедшей перед праздником, несмотря на то, что был женат и с боязнью относился к распространению слухов о своих похождениях. Ему не чужды и мирские забавы. Хитер и старается занимать достойное место в обществе.
Сочинение про Черта
Отрицательным персонажем и представителем темных сил в повести является Черт. Автор наделяет его качествами коварного злобного человека, но с некоторыми смешными повадками и потешными ужимками.
Черт выполняет не только отрицательную роль в повести: невольно он совершает и добрые дела.
Автор наделяет черта человеческими чертами характера, чтобы были понятны его мотивы и поступки. Он изворотлив, хитер и злобнен. Черт сильно обижен на кузнеца Вакулу и пытается ему отомстить, не смотря на то, что он является сыном Солохи, за которой пытается ухаживать. Черт в последний день перед Рождеством пытается напакостить не только ему. Он крадет месяц и устраивает сильную метель. Тем не менее, его поступки не лишены ребячества и вызывают смех.
Черт мстителен. Больше всего он пытается напакостить Вакуле, потому что тот нарисовал картину с изгнанием черта. Он знает, что тот влюблен в Оксану, в дочь зажиточного казака, который не приветствует кузнеца. Девушка тоже смеется над Вакулой, чем доводит его до отчаяния. Черт крадет месяц, чтобы Чуб сбился с дороги и вернулся домой, застав кузнеца у себя дома. Однако его выходка больше вредит другим героям, чем Вакуле.
Черт надеется, что кузнец из-за отчаяния наложит на себя руки.
Однако сам оказывается в мешке, который выносит из дома Вакула. Поняв, кто в нем прячется, кузнец использует силу черта, чтобы осуществить свой план и принести Оксане черевички императрицы Екатерины. Ему не удается провести юношу, не смотря на хитрость и изворотливость.
Черт немного труслив, поэтому он подчиняется мужественному и решительному Вакуле. Имея в себе темную силу, он все же боится кузнеца. Получилось так, что черт хотел поквитаться с ним, но своими проделками наказывает себя самого. Невольно он помогает кузнецу добиться расположения Оксаны, хотя желал сделать совсем иначе.
Обычно черта изображают опасным и коварным существом, но Гоголь прибавляет ему комические и обаятельные черты. В какой-то момент читатель начинает смеяться над его проделками и сочувствовать, когда ему приходится подчиняться Вакуле и принимать от него удары плетью в качестве благодарности. Он очень трогателен, когда пытается ухаживать за Солохой. При этом женщина сама его обольщает, а тот смиренно поддается ее чарам.
Не смотря на коварство и мстительность черта, он не вызывает только отрицательные чувства. Над ним хочется посмеяться и потешаться, и немного посочувствовать, когда он попадает во власть сильного Вакулы. Но все же черт ― отрицательный персонаж, и в повести Гоголя он является представителем зла, которое неминуемо побеждает добро в лице молодого кузнеца.
Сочинение 2
Вакула
Одним из ключевых персонажей произведения является деревенский кузнец Вакула. Этот герой искусный мастер, ведь он не только хорошо выполняет свою работу, но также и прекрасно пишет иконы.
Молодой человек влюблен в прекрасную девушку Оксану, от которой взамен на ухаживания получает лишь насмешки. Пока все деревенские жители готовятся к Рождеству, Вакула страдает от любви, он мечется и не находит себе места. Герой даже раздумывает над тем, чтобы свести счеты с жизнью. Но решается осуществить каприз Оксаны и добыть ей черевики. Мужественный и смелый юноша оседлал черта и добыл заветные туфли для любимой.
Обладая умом, он не только смог использовать черта в своих целях, но при этом и не лишился своей души. Благодаря своим многочисленным поступкам ему все же удалось добиться взаимности от красавицы и стать её мужем.
Оксана
Молодая самовлюбленная и высокомерная девушка, чьи положительные качества очень трудно разглядеть. Любимое её времяпрепровождение – красоваться перед зеркалом. Она своенравна и капризна, но, несмотря, на все недостатки Вакула искренне полюбил девушку, разглядев светлую душу. Красавица всячески высмеивает все ухаживания молодого кузнеца и считает его не парой для себя. Выдвигает условие, что пойдет с ним под венец лишь тогда, когда он добудет ей черевики, как у царицы. После того как юноша отправляется в Петербург до девушки доходят слухи о его гибели и именно в этот момент она понимает, что дорожит им и любит его всем сердцем. Когда Вакула возвращается, то она и думать забывает о туфельках, она рада просто увидеть кузнеца. Оксана меняется, превращается в кроткую и нежную девушку, а затем становится молодому парубку прекрасной женой.
Черт
Мистический персонаж произведения, чье веселье и баловство подходит к концу, ведь остается последняя ночь перед Рождеством. Это вредное и мстительное существо, имеющее рожки и хвост. Он старается в последние часы совершить как можно больше пакостей: устаивает вьюгу и даже крадет месяц.
Черт обозлен на кузнеца за портрет, всячески пытается «насолить» ему. Однако этот герой не вызывает отвращения, он скорее забавен.
Солоха
Этот второстепенный персонаж является деревенской ведьмой и по совместительству матерью Вакулы. Она полная противоположность сыну, в ней бурлит коварство и хитрость. Женщина способна притягивать и обольщать многих мужчин, чем вызывает зависть хуторских баб. На её чары попадается даже сам черт. Но мечтает она выйти замуж за богатого Чуба и стать хозяйкой в его доме.
Чуб
Зажиточный казак, отец Оксаны. Испытывает симпатию к Солохе, оценивает её поступки, отмечая их изобретательность. Против женитьбы дочери и кузнеца, так как главным в жизни считает деньги.
Пацюк
Местный лекарь, чье происхождение никому не известно.
Дьяк
Священнослужитель, любящий выпить. Предпочитает видеть в своем окружение богатых хуторян.
Главные герои повести Гоголя «Ночь перед Рождеством»
Вакула
— сельский кузнец, молодой парубок, очень сильный и мужественный. Он любит красавицу Оксану, которая смеётся над ним. Вакула прекрасный кузнец, да ещё «важный живописец». Он, в отличие от своей матери, деревенской ведьмы, был парубком благочестивым, расписывал церковь, но перед наступающим Рождеством впал в уныние.
Получилось так, что за плечами в мешке у него сидел чёрт, и мысли у парубка появились совсем негодные: от несчастной любви вздумалось ему свести счёты с жизнью. Потом он всё же решил сначала обратиться к Пацюку, знавшемуся с нечистой силой. Он уже был настроен на погибель своей души.
В итоге кузнец связался-таки с нечистой силой, чтобы достать Оксане черевики, которые носит царица. Оседлал он чёрта и полетел в Санкт-Петербург, там он сумел получить от царицы красивые туфли для любимой.
Однако лукавый не получил души кузнеца. Вакула его просто заставил себе послужить, а потом отходил хворостиной и навсегда выгнал из села. Он добился любви Оксаны, но не черевичками, а качествами настоящего мужчины.
Вакула в повести являет собой героя положительного, хотя и впавшего в искушение, но сумевшего выйти из затруднительного положения и достигшего своей цели.
Оксана
— красавица семнадцати лет, девушка самовлюблённая, упивающаяся своей красотой. Её любимое занятие — крутиться возле зеркала. Оксана капризна, горда, кузнеца Вакулу считает не парой себе. Она смеётся над парубком, ранит его сердце, а потом ставит условие выхода за него замуж — достать черевики, как у царицы. Но услышав о предполагаемой смерти кузнеца, дивчина загоревала.
Когда Вакула вернулся с царскими черевичками, она не взглянула на них, так рада она была его возвращению. Оксана начала ценить то, что дороже золота, — искреннюю любовь и преданность Вакулы.
Изгнав чёрта из села, кузнец будто освободил и душу Оксаны от влияния нечистого.
Красавица перестала быть заносчивой и высокомерной, в ней появились нежность и кротость. А посветлевшая душа её отразилась и на внешности. Оксана стала «чудно хороша».
В повести образ Оксаны эволюционирует (совершенствуется, становится гармоничным). Внутреннее содержание девушки достигает соответствия её внешней красоте. Так Гоголь приводит героиню к своему идеалу.
Черт
— мистическая персона, которой перед Рождеством осталась последняя ночь «шататься по белому свету и выучивать грехам людей». Спереди он выглядит «совершенно немец», мордочка его заканчивалась поросячьим пятачком, ноги у него тонкие, зато сзади был очень похож на губернского стряпчего в мундире. Непременные атрибуты чёрта — рожки и хвост. Характер героя — по его образу и духу: вредный, мстительный, хитрый. Всеми силами он старается перед наступлением Рождества напакостить: вызывает вьюгу, которая заметает все пути, ворует месяц с неба. Ещё он старается отомстить Вакуле за уничижительное изображение чёрта в церкви.
У Гоголя этот персонаж выглядит скорее забавным (особенно в его ухаживании за Солохой), проказливым. Изображение нечистой силы в этой рождественской сказке не вызывает отвращения, как в иных его произведениях.
Нечисть
Представитель нечистой силы изображен в произведении Гоголя хитрым коварным проказником. Его многочисленные попытки взбаламутить добрые христианские души не всегда удаются. Но черт из сказки «Ночь перед Рождеством» – персонаж все же чрезвычайно упрямый. Несмотря на все неудачи, он не прекращает совершать свои неприглядные коварные действия.
Замечательно характеризует образ черта его встреча с Солохой. Здесь он изображен как персонаж хотя и отрицательный, но довольно страстный, и даже не лишенный некоего обаяния. Но, несмотря на дьявольское упорство и нечеловеческую хитрость, у гогололевского черта ничего не выходит. Добро побеждает зло. Враг человеческого рода одурачен обычным смертным.
Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» в культуре и искусстве XIX века в рамках литературной лаборатории «Открытая книга»
24 января в Библиотечно-культурном комплексе им.
А.В. Молчанова состоялась встреча литературной лаборатории «Открытая книга» по теме: «Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» в культуре и искусстве XIX века». Ведущими мероприятия выступили: кандидат искусствоведения Полина-Тереза Давыдова, заведующая библиографическим отделом Наталья Клюкина.
На прошлой встрече проекта «Открытая книга» учащиеся средних школ Кировского района познакомились с драматургией и прозой Н.В. Гоголя. Продолжая говорить, в новом 2020 году, о творчестве великого русского классика Николая Васильевича Гоголя, искусствовед обратила внимание школьников на поэму «Мертвые души». До Н.В. Гоголя в русской литературе были романические герои дворянского происхождения. А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов занимались дворянский судьбой, они писали о героях образованных, со светским воспитанием. Н.В. Гоголь очень сильно отличается от этих авторов, поскольку в его произведениях нет красивых людей, а есть маленькие, некрасивые персонажи. Маленькие люди, измученные своими маленькими желаниями, от них плохо пахнет, они много едят и вызывают отвращение.
Именно такими персонажами населена поэма «Мертвые души». Гоголь называл таких людей всей Россией, собственно и роман посвящен всей России. Писатель говорил, что создает свою «Одиссею», а критики его беспощадно ругали, называя русофобом и обвиняя в ненависти к России. Однако, такие критики, как В.Г. Белинский, С.П. Шевырев и К.С. Аксаков понимали гениальность Гоголя и его произведения, называя «Мертвые души» эпосом, фантастическим реализмом.
Искусствовед, Полина Георгиевна, рассказала учащимся о готовых литературных матрицах, жанрах и напомнила, что такое фабула и сюжет, а также, чем отличается тип от характера. Благодаря этим знаниям ребята смогли понять, почему произведение «Мертвые души» является эпической поэмой и выстроено, как плутовской роман. С одной стороны в произведении описан густонаселенный мир (одушевленный и неодушевленный в одном ряду), с другой – множественные лирические высказывания самого автора, которые задают вектор душевного высказывания о любви и ненависти к России.
Ребята познакомились с отрывками из художественного фильма «Мертвые души» режиссера М. Швейцера и наглядно увидели типы, населяющие эпическую поэму. Сам Николай Васильевич считал себя Коробочкой. Н.В. Гоголь писал о явлениях и первым фиксирует сложнейший переход человека в вещь. Впервые в литературу проникает мертвый человек – человек-вещь. Полина Давыдова вместе с залом определили конфликт произведения, назвали основные проблемы и выявили актуальность произведения.
После основного обсуждения, ребята активно задавали вопросы о судьбе и характере Николая Васильевича, об идее сюжета произведения, успешности писателя при жизни (все произведения Гоголя при жизни имели успех), интересовались его отношениями с властью, к слову Николай I прекрасно относился к писателю и даже выделил деньги на написание «Мертвых душ» и др. Во второй части литературной лаборатории Наталья Клюкина познакомила школьников с литературой о Гоголе и «Мертвых душах». В шорт-лист вошли такие книги как: «В поисках живой души», «На вершине» и «Постигая Гоголя» Ю.
Манна, «В тени Гоголя» А. Синявского под псевдонимом А. Терц, «Гоголь без глянца» П. Фокина. Все желающие получили распечатанный список литературы по теме литературной лаборатории.
Самые активные участники дискуссии получили памятные призы от ЦБС Кировского района.
Информация СПБ ГБУК «Централизованная библиотечная система Кировского района»
В помощь школьнику. 9 класс. «Мёртвые души»
Ольга Разумихина — выпускница Литературного института им. А. М. Горького, книжный обозреватель и корректор, а также репетитор по русскому языку и литературе. Каждую неделю она комментирует произведения, которые проходят учащиеся 9—11 классов.
Колонка «В помощь школьнику» будет полезна и тем, кто хочет просто освежить в памяти сюжет той или иной книги, и тем, кто смотрит глубже. В материалах О. Разумихиной найдутся исторические справки, отсылки к трудам литературоведов, а также указания на любопытные детали и «пасхалки» в текстах писателей XVIII—XX вв.
Текст: Ольга Разумихина
Главный герой поэмы Н. В. Гоголя «Мёртвые души» — Павел Иванович Чичиков, типичный «середнячок», в облике которого нет ничего примечательного: он «не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод». Чин Чичикова в «Табели о рангах» также находится примерно посередине: в те времена — а действие произведения разворачивается в 1830-х годах — существовало 14 классов, главный герой «Мёртвых душ» принадлежит к шестому. Но вот преступный замысел, к которому пришёл Чичиков, можно назвать уникальным.
Преступная схема
Многие школьники, читая поэму впервые, не совсем понимают, что такое мёртвые души и как на них можно было заработать. Всё дело в том, что до 1861 года дворяне имели в подчинении крепостных крестьян, которых и называли «душами». Фраза «у помещика пятьсот душ» означала, что на него работают пятьсот крестьян мужского пола: женщины в списке «душ» не учитывались.
Помещик взимал с крепостных барщину, то есть продукты ручного труда (например, молоко, мясо, шерсть и т. д.) либо оброк — деньги, но и сам платил налог, и чем больше душ было у помещика, тем больший взнос полагалось делать в пользу государства.
Вот только перепись населения проходила не каждый год, и за это время энное количество крестьян умирало. Но по спискам они всё ещё считались живыми, и за них также нужно было платить. Этим и решил воспользоваться ушлый Чичиков: он предлагал помещикам деньги за крестьян, которые были уже покойниками, чтобы освободить дворян от взносов. Однако делал он это не из добрых побуждений: купленных «крестьян» он собирался заложить, как в ломбард. Для этого не требовалось приводить их куда-либо: достаточно было показать бумагу, подтверждающую факт покупки. Вот наш герой и отправился в губернский город NN на «промысел».
Почему же Чичиков не хотел зарабатывать деньги честным способом? Во многом потому, что покойный отец дал ему наставление:
Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам.
<…> С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными. Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали, а больше всего береги и копи копейку.
Эти слова произвели большое впечатление на мальчика, и уже в школе он подлизывался к учителям, чтобы они ставили ему хорошие оценки. Затем он поступил на таможенную службу и сколотил капитал, помогая провозить контрабанду. Однако тайное стало явным, и Чичикова уволили, а весь «заработок» пошёл на то, чтобы откупиться от судей. Возможно, чичиковская схема на таможне бы не раскрылась, если бы не ссора с сообщником. Так главный герой лишний раз убедился, что отец был прав: от товарищей одни неприятности. А раз так, то новую преступную схему он должен реализовать в одиночку.
Манилов
Первый помещик, которого Чичиков удостаивает визитом, — это человек средних лет по фамилии Манилов. Как и Чичиков, он не представляет собой ничего особенного, однако это касается не столько внешности героя и его положения в обществе, а характера, привычек и устремлений.
Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. <…> На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару. <…> В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: какой приятный и добрый человек! В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: чорт знает, что такое! и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную.
Помещик живёт с супругой и двумя сыновьями: Алкидом и Фемистоклюсом. Имена эти взяты из «мёртвого» древнегреческого языка и указывают на то, что человек, назвавший так детей, безнадёжно «застрял» в каком-то одном времени. Чем больше мы изучаем интерьер поместья Манилова, тем больше мы в этом убеждаемся. Так, в кабинете уже много лет лежит книга, заложенная на 14-й странице, а в мебельном гарнитуре, приобретённом сразу после свадьбы, недостаёт двух стульев.
Так чем же занимается Манилов, если не уделяет внимания хозяйству? Может, он хороший семьянин? На первый взгляд кажется, что так, тем более что они с супругой «совершенно довольны друг другом».
Однако и это общение пустое, поверхностное: муж и жена принимают гостей и иногда «напечатлевают друг другу поцелуй», но в основном бездельничают. Свободное время Манилов проводит в мечтаниях, и когда приезжает Чичиков, он с радостью уступает ему мёртвые души задаром, а затем воображает, как славно было бы, если бы Павел Иванович поселился по соседству.
Коробочка
После Манилова Чичиков посещает помещицу по фамилии Коробочка. Она предлагает Чичикову купить у неё пеньки, ржаной муки или крупы, но главный герой отклоняет все эти предложения. Павел Иванович настаивает на том, что ему нужны «мёртвые души», и только. Дворянка пугается и думает, что Чичиков предлагает откапывать их из земли, но затем сразу же начинает торговаться.
Коробочка жутко боится продешевить, и вскоре читатель понимает, что всё её время занято мелкой торговлей и накоплением денег. Зачем они ей нужны — неясно: крепостные обеспечивают хозяйку всем необходимым, предметы роскоши старушку не интересуют, а оставлять наследство некому (детей у неё не уродилось).
Однако Коробочка настолько бережлива, что предусмотрела разные мешочки для монет разного номинала:
В один мешочек отбирают всё целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки, хотя с виду и кажется, будто бы в комоде ничего нет, кроме белья, да ночных кофточек, да нитяных моточков, да распоротого салопа, имеющего потом обратиться в платье, если старое как-нибудь прогорит во время печения праздничных лепешек со всякими пряженцами или поизотрется само собою. Но не сгорит платье и не изотрется само собою; <…> салопу суждено пролежать долго в распоротом виде, а потом достаться по духовному завещанию племяннице внучатной сестры вместе со всяким другим хламом.
Именно Коробочка впоследствии, сама того не желая, раскроет замысел Чичикова: она поедет в город и станет выведывать цену на мёртвые души, желая убедиться, что не продешевила. Также в обличении Павла Ивановича сыграет значительную роль следующий помещик.
Ноздрёв
Дворянин с забавной фамилией Ноздрёв — полная противоположность прилежного семьянина Манилова.
Он — кутила и озорник, страстный охотник и карточный шулер. А ещё он, кажется, страдает синдромом Мюнхгаузена, то есть не отличает в собственном воображении правды от вымысла.
Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. <…> Или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. <…> Или нарежется в буфете таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти.
Чичиков и не собирался ехать к Ноздрёву, но встретил его в трактире, и тот чуть не силой увёз Павла Ивановича к себе в поместье. Естественно, новый приятель вскоре устраивает безобразный скандал. Чичиков и у него пытается выторговать мёртвых душ, но тот не согласен продавать: он убеждает Павла Ивановича выиграть у него в шашки и начинает откровенно жульничать.
Главный герой объявляет, что не согласен играть на таких условиях, и Ноздрёв называет того подлецом и бросается в драку. Чичикова спасает только то, что в тот же миг в дверь стучится капитан-исправник и объявляет, что Ноздрёв взят под суд «по случаю нанесения помещику Максимову личной обиды розгами в пьяном виде».
Собакевич
Отличительная черта следующего помещика, Собакевича, — не излишняя маниловская «слащавость», не скупость и не буйный характер, а неприкрытое презрение, которое он испытывает ко всем подряд. Когда Чичиков пытается начать светскую беседу и упомянуть кого-либо из встреченных в городе NN лиц, Собакевич всех их называет дураками и разбойниками, а затем подытоживает:
Я их знаю всех: это всё мошенники; весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья.
Грубость характера буквально написана на лице Собакевича: Чичикову он поначалу кажется похожим «на средней величины медведя».
Помещик почти не двигает шеей и постоянно наступает гостям на ноги, а имение его обставлено безобразной тяжёлой мебелью, которая как будто хочет сказать: «И я тоже Собакевич!» Итак, такта и вкуса у дворянина нет, зато житейской смекалки — сколько угодно. Услышав от Чичикова, что тому нужны мёртвые души, Собакевич не задаёт ни одного «лишнего» вопроса, но назначает такую цену, что Павел Иванович не верит собственным ушам. Впрочем, два мошенника всё-таки заключают сделку, и только потом главный герой поэмы обнаруживает, что Михайло Семёныч схитрил и внёс в список девицу (за женщин деньги, как уже было сказано, не полагались).
Плюшкин
Последний помещик, с которым знакомится Чичиков, — старик по фамилии Плюшкин. В отличие от вышеперечисленных персонажей, его жизнь скорее трагична, нежели комична. Некогда имение Плюшкина было богатейшим, и он жил в нём с обожаемой супругой и тремя детьми.
Но добрая хозяйка умерла. <…> [Старшая дочь] Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, <.
..> зная, что отец не любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки. <…> Сын, будучи отправлен в губернский город с тем, чтобы узнать в палате, по мнению отца, службу существенную, определился вместо того в полк. <…> Наконец последняя дочь, остававшаяся с ним в доме, умерла, и старик очутился один сторожем, хранителем и владетелем своих богатств.
Человек, больше всего на свете ценивший свою семью, остался совсем один. Теперь он целые дни проводит в поисках всякого сора, такого как старая подмётка или клочок бумаги, который складывает в углу одной из комнат. В доме не осталось еды, которую можно было бы предложить гостям, кроме засохшего кулича; а Чичиков, впервые увидев Плюшкина, принял его за старуху-ключницу. Имение пришло в запустение, и крепостные теперь «мрут как мухи» либо убегают.
Круги ада
Почему же Чичиков посещает помещиков именно в такой последовательности? Большинство литературоведов считает, что при создании «Мёртвых душ» Н.
В. Гоголь опирался на сюжет «Божественной комедии» средневекового итальянского поэта Данте Алигьери. Главный герой этого произведения путешествует по кругам ада, и чем ниже он спускается, тем тяжелее грехи людей, которых он встречает. Очевидно, что Манилов не делает в своей жизни ничего хорошего, но и вреда никому не приносит. А вот Плюшкин, не позволив детям самостоятельно выбрать жизненный путь, разрушил свою семью, а также оказался виноват в гибели сотен крестьян, которые в его имении оказались буквально запертыми в ловушке.
Однако современный литературовед Д. Л. Быков считает, что структура «Мёртвых душ» скорее напоминает сюжет «Одиссеи» — книги, написанной древнегреческим поэтом Гомером. В этом произведении главный герой — Одиссей — проходит множество испытаний, чтобы после Троянской войны вернуться домой, к супруге Пенелопе. Разница лишь в том, что Чичикову некуда возвращаться: родители умерли, друзей не было и нет, жены и детей тоже. Именно поэтому, предполагает Быков, Гоголь посчитал второй том «Мёртвых душ» недостаточно убедительным и сжёг.
проблематизация персонажа – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка
УДК 82-3
Вестник СПбГУ Язык и литература. 2018. Т. 15. Вып. 4
Баранов Дмитрий Кириллович
Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, Россия, 173003, Великий Новгород, ул. Большая Санкт-Петербургская, 41 [email protected]
Саша Соколов и Н. В. Гоголь: проблематизация персонажа
Для цитирования: Баранов Д. К. Саша Соколов и Н. В. Гоголь: проблематизация персонажа. Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература. 2018, 15 (4): 638-650. https://doi.org/10.21638/11701/spbu09.2018.411
Ориентация Саши Соколова («Школа для дураков») на прозу Н.
В. Гоголя («Шинель», «Мертвые души») эксплицирована в романе. Соколов наследует от Гоголя некоторые принципы работы с персонажной системой. В «Шинели» размываются границы между персонажем и изображенным миром или речью повествователя: Башмачкин теряет свою целостность, превращаясь из полноценного героя в элемент петербургского мифа. Подобное происходит и с героем Соколова, превращающегося в нимфею. Рождение некоторых персонажей «Школы для дураков» из речи повествователя представляется сознательной игрой с гоголевским приемом. В «Мертвых душах» в речи повествователя часто возникают элементы, традиционно являющиеся составной частью полноценного героя (имя, внешность, действия, характер и т. д.), однако сам герой не реализуется на уровне предметного ряда. Подобное возникает и в отступлениях повествователя «Школы для дураков». Персонажная система романа Соколова, где все герои связаны на уровне мотивной системы и, более того, в какой-то степени являются двойниками, отражениями друг друга, схожа с той, которую описывали исследователи комедии Гоголя «Ревизор».
Таким образом, постмодернистские черты поэтики Соколова прежде всего связаны с ориентацией на гоголевскую традицию. Истоки же проблематизации персонажа в прозе Гоголя можно обнаружить уже в довольно ранних текстах автора — во второй книге цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки». Утрата некоторыми персонажами смысловой целостности в гоголевской прозе способствует разрушению границ и между повествовательными инстанциями, и между художественным и реальным миром. Сопоставление финалов «Мертвых душ» и «Школы для дураков» позволяет увидеть, что Соколов ориентируется на поэму, однако переосмысляет элементы поэтики Гоголя. Доводя до предела стремление Гоголя к многозначности, Соколов намекает на «выход» героев своего романа во внешнюю реальность, но одновременно ставит под вопрос саму возможность такого «выхода».
Ключевые слова: Н. В. Гоголь, Саша Соколов, персонаж, нарратология, сравнительный анализ, постмодернизм.
Способы проблематизации персонажа
Исследование специфики русского постмодернизма предполагает обязательное изучение связи постмодернистских текстов с классической литературной традицией.
Одним из важнейших предшественников Саши Соколова следует на-
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2018
звать Н. В. Гоголя. На обращение Соколова к гоголевской традиции уже указывали ученые, однако характер работы автора с текстами предшественника все еще требует уточнения. Так, И. В. Азеева обнаруживает сходство «Школы для дураков» Соколова и «Записок сумасшедшего» Гоголя на уровне словообразования и общих принципов построения шизофренического сознания главных героев [Азеева 2015: 96-99]. Мы же хотим обратить внимание на связь романа с другими гоголевскими текстами. Так, отмеченное Азеевой словосочетание «гоголевские шинели» [Азеева 2015: 99] поддерживается перекличкой между Аркадием Аркадиевичем Акатовым и Акакием Акакиевичем. Показательно, что при первом описании персонажа Соколова повествователь долго пытается понять, во что обут академик, и это вызывает в памяти фамилию гоголевского героя — Башмачкин.
Впрочем, связь между Аркадием Аркадиевичем и Акакием Акакиевичем слабо реализуется на уровне характера персонажей или их роли в сюжете. Представляется, что указание на «Шинель» связано с тем, что именно в знаменитой гоголевской повести яснее всего проявляются некоторые принципы проблематизации персонажа, которые наследует в своем творчестве Соколов.
Построение Гоголем персонажной системы — тема разработанная1 [Гуковский 1959; Степанов 1955; Манн 2007; Маркович 1989]. Не касаясь принципов построения характеров героев, сделаем одно частное замечание: в связи с тем, что в гоголевском творчестве акцент, как правило, переносится на язык, что зачастую ведет к ослаблению роли сюжета [Эйхенбаум 1969: 311; Маркович 1989: 52], в прозе Гоголя граница между персонажем и предметным миром либо между одним и другим персонажем может быть размыта. Подобное наблюдается в «Шинели».
Смерть Башмачкина описывается так, чтобы в глазах читателя одним из виновников смерти героя, наравне с распекавшим его генералом или ворами, отобравшими шинель, был Петербург и его климат: «Благодаря великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее.
..»2 [Шинель: 167]. После смерти героя смешиваются реальность и фантастика, поэтому становятся возможными разные интерпретации событий, читатель вынужден сомневаться в достоверности происходящего [Маркович 1989: 19-27; Манн 2007: 86-87].
Эпизод, в котором шинель отбирают у значительного лица, виновного в гибели героя, выглядит так:
«Изредка мешал ему, однако же, порывистый ветер, который, выхватившись вдруг Бог знает откуда и нивесть от какой причины, так и резал в лицо, <…> хлобу-ча <…> шинельный воротник или вдруг с неестественною силою набрасывая ему его на голову и доставляя, таким образом, вечные хлопоты из него выкарабкиваться. Вдруг почувствовал значительное лицо, что его ухватил кто-то весьма крепко за во-
1 См.: Шевырев С. П. Похождения Чичикова, или Мертвые души [1842]. В кн.: Соболев Л.
И. (ред.). Критика 40-х годов XIX в. М.: Олимп; АСТ, 2002. С. 133-184; Аксаков К. С. Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или Мертвые души [1842]. В кн.: Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. М.: Современник, 1981. С. 141-150; Мережковский Д. С. Гоголь и чорт: исследование. М.: Скорпион, 1906; Гиппиус В. В. Сборище уродов [1924]. В кн.: Гиппиус В. Гоголь; Зень-ковский В. Н. В. Гоголь. СПб.: Logos, 1994. С. 121-132.
2 Гоголь Н. В. Шинель. В кн.: Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений. В 14 т. Т. 3: Повести. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1938. С. 139-174. — Ссылки на это произведение приводятся в тексте статьи в квадратных скобках с указанием названия произведения и страницы.
ротник. Обернувшись, он заметил <…> Акакия Акакиевича. <…> рот мертвеца покривился и <…> произнес такие речи: „А! так вот ты наконец! наконец я тебя того, поймал за воротник! твоей-то шинели мне и нужно!»»3 [Шинель: 172].
Бросается в глаза параллель между действиями Башмачкина (или призрака, который, по слухам, срывает шинели) и ветра. Ветер хватает значительное лицо за шинельный воротник так, что из него хлопотно выбраться, — Акакий Акакиевич крепко держит за тот же воротник. Ветер появился «вдруг Бог знает откуда» — так как Башмачкин умер, он тоже в каком-то смысле неожиданно появился Бог знает откуда. Ветер появился «нивесть от какой причины», и это перекликается с появлением Акакия по принципу противопоставления: последний искал именно значительное лицо, чтобы получить шинель именно этого человека.
Приведенная цитата также отсылает читателя к сцене грабежа: «„А ведь шинель-то моя!» — сказал один из них громовым голосом, схвативши его за воротник» [Шинель: 161]. Грабитель хватает героя именно за воротник, а фраза «шинель-то моя» связана с тем, что привидению Башмачкина нужна шинель конкретного человека — значительного лица.
В открытом для интерпретаций финале повести привидение чиновника-мертвеца, как отмечал В. М. Маркович, обладает теми же характеристиками, что и «реальные грабители»: усы и большой кулак [Маркович 1989: 26].
Таким образом, «Шинель» может быть прочитана как повесть о том, как персонаж, сталкивающийся с мистическим и враждебным гоголевским Петербургом, теряет себя. Ограбленный, убитый человеческим равнодушием и петербургским климатом, Башмачкин становится все менее реальным (повышается степень ненадежности повествователя, становятся возможны разные интерпретации происходящего), он уподобляется петербургскому ветру и грабителям, которые отобрали смысл его жизни, а затем окончательно растворяется в пространстве Петербурга: «… направив шаги, как казалось, к Обухову мосту, скрылось совершенно в ночной темноте» [Шинель: 174]. В итоге сама привычная категория персонажа про-блематизируется, ведь фигура Акакия Акакиевича теряет свои пространственные и смысловые границы, Башмачкин становится уже не персонажем, но элементом Петербургского мифа, реализующимся в первую очередь на уровне языка повествователя.
Гоголевский прием растворения персонажа в окружающем мире (и частичное превращение во что-то иное) реализуется в «Школе для дураков» в эпизоде с исчезновением музыкантов, от которых остается лишь музыка, после чего главный герой превращается в нимфею:
«Музыканты уселись на свежих еловых пнях <…> Но вот на поляну являются косари <…> — музыка играет — резким махом срезает те травяные стебли <…> Трубач захлебывается на полуноте и тихо уходит в чащу <.> весь оркестр скрывается в чаще <…> но музыка все равно играет. Она <…> осталась на поляне, и косари, посрамленные чудом, плачут <…> Она живет сама по себе <…> человек исчез, перешел в звуки, а мы никогда не узнаем об этом <…> я, очевидно, тоже исчез. Я превратился тогда
3 Здесь и далее выделение полужирным мое. Выделение разрядкой далее — Соколова. — Д. Б.
в нимфею <…> а точнее сказать так: я частично исчез в белую речную лилию»4
[Школа для дураков: 38-40].
Музыканты исчезают, их музыка остается, герой «частично исчезает в нимфею», и сам говорит об этом — так гоголевский прием подается максимально явно. Также легко заметить, что автор «Школы для дураков», создавая героев, зачастую использует гоголевский прием «с обратным знаком»: если Башмачкин Гоголя — персонаж, который растворялся в окружающем мире, точнее в языковой реальности повествователя, то персонажи Соколова зачастую рождаются из этой реальности. Появление из «ветки акации» и «ветки железной дороги» Веты Акатовой, из «розы ветров» — Розы Ветровой, а из слова «билеты» — реки Леты было многократно описано в научной литературе (см.: [Азеева 2015: 79; Липовецкий 1997: 183]).
Отметим также, что мотивное соотнесение и в какой-то степени превращение Башмачкина в другого персонажа — то ли в привидение, то ли в собственного грабителя, то ли в случайного человека — прием, который Соколов доводит до предела, создавая персонажную систему, где мотивно уравненные герои оказываются бесконечными двойниками и отражениями друг друга. Границы между персонажами «Школы для дураков» расплываются (подробнее об этом см.: [Ма-рутина 2002: 136-183]). Описанная ситуация позволяет увидеть структурное сходство «Школы для дураков» с комедией Гоголя «Ревизор». Так, Маркович, отмечая, что персонажи «Ревизора» зеркально отражаются друг в друге, приходит к выводу, который может быть использован и при описании «Школы для дураков»: «Различия индивидуальностей <. > перекрываются повторами и совпадениями; в калейдоскопической игре удваивающих, зеркально симметричных и перекрестных взаимоотражений границы отдельных фигур становятся нечеткими» [Маркович 1988: 139]. Соколов намекает на игру с гоголевской комедией: она, видимо, подсказывает Соколову имя одного из важнейших героев — почтальона Михеева. Этот герой «рождается» из случайного появления в одном предложении двух гоголевских внесценических персонажей: «Почтмейстер точь-в-точь наш департаментский сторож Михеев; должно быть, также, подлец, пьет горькую»5 [Ревизор: 80].
Размывание смысловых границ персонажа, казалось бы, можно прочитывать как знак постмодернистского сознания. Именно так Квон Чжен Им трактует введение Соколовым образа «человека-палимпсеста» [Квон 1999: 147-151]. А Т. Н. Маркова так же интерпретирует схожие особенности поэтики Пелевина [Маркова 2003: 185-212]. Неудивительно, что «Школу для дураков» принято считать постмодернистским романом (начало этой традиции восприятия в русском литературоведении положил, видимо, М. Н. Липовецкий [Липовецкий 1997]). Для осознания специфики русского постмодернизма важно помнить о том, что некоторые черты соколовского творчества, очевидно, являются следствием ориентации на гоголевскую прозу.
4 Соколов С. Школа для дураков. СПб.: Азбука-Аттикус, 2017. — Ссылки на это произведение приводятся в тексте статьи в квадратных скобках с указанием названия произведения и страницы.
5 Гоголь Н. В. Ревизор. В кн.: Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем. В 23 т. Т. 4. М.: Наука; Ин-т мировой литературы РАН, 2003. С. 5-86. — Ссылки на это произведение приводятся в тексте статьи в квадратных скобках с указанием названия произведения и страницы.
Описанный выше способ проблематизации персонажа — не единственный, встречающийся в гоголевской прозе. Приведем цитату из поэмы «Мертвые души»:
«Подъезжая к крыльцу, заметил он выглянувшие из окна почти в одно время два лица: женское, в венце, узкое, длинное, как огурец, и мужское, круглое, широкое, как молдаванские тыквы, называемые горлянками, изо которых делают на Руси балалайки, двухструнные легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего парня, мигача и щеголя, и подмигивающего и посвистывающего на белогрудых и белошейных девиц, собравшихся послушать его тихострунного треньканья. Выглянувши, оба лица в ту же минуту спрятались»6 [МД, кн. 1: 89-90].
Так возникает некий «парень», который обладает возрастом («двадцатилетний»), характером («мигач и щеголь»), поведением («подмигивает и посвистывает»), предметом (балалайка — его «краса и потеха») и навыками (умеет «тихострунно тренькать»). Этот «парень» — упоминаемое лицо, не существующее на уровне предметного ряда и не влияющее на движение сюжета, — прописан подробнее, чем лица четы Собакевичей, которых Чичиков увидел «вживую». За счет речи повествователя возникает то, что можно назвать персонаж-ностью без персонажа — в тексте есть традиционные черты героя, но не сам герой.
Нечто подобное можно наблюдать у Соколова в потоках сознания героя, когда появляются речь или характеристики персонажей, никак не реализующихся на уровне предметного ряда:
«Потом еще <…> все было мрак и вихорь. Когда дым рассеялся, на площадке никого не было, но по берегу реки шел Бураго, инженер, носки его трепетал ветер. Я говорю только одно, генерал, я говорю только одно, генерал: что, Маша, грибы собирала?» [Школа для дураков: 176].
С описанным приемом перекликается и частое у Соколова достраивание повествователем речи предполагаемого читателя без всякой характеристики этого читателя: автор как бы подстраивается под голос требующей «позитивного содержания» и умеющей говорить только штампами читательской массы. Важно, что и в «Мертвых душах», и в «Школе для дураков» речь «читателя» ни в коем случае не совпадает с той речью, которая могла бы принадлежать реципиенту, действительно предполагаемому текстом. У Гоголя:
«Да, мои добрые читатели, вам бы не хотелось видеть обнаруженную человеческую бедность. „Зачем, — говорите вы, — к чему это? Разве мы не знаем сами, что есть много презренного и глупого в жизни? И без того случается нам часто видеть то, что вовсе неутешительно. Лучше же представляйте нам прекрасное, увлекательное. Пусть лучше позабудемся мы!»» [МД, кн. 1: 228].
6 Гоголь Н. В. Мертвые души. В кн.: Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем. В 23 т. Т. 7. В 2 кн. М.: Наука; Ин-т мировой литературы РАН, 2012. — Ссылки на это произведение приводятся в тексте статьи в квадратных скобках с указанием аббревиатуры названия произведения (МД), номера книги и страницы.
У Соколова:
«.если назвать ШКОЛА ДЛЯ ДУРАКОВ, то некоторые читатели удивятся: называется ШКОЛА, а рассказывается только о двух или трех учениках, а где же, мол, остальные, где все те юные характеры, удивительные в своем разнообразии, коими столь богаты наши сегодняшние школы!» [Школа для дураков: 244]
Имплицитный читатель гоголевской поэмы не захочет «позабыться», а имплицитный читатель романа Соколова не будет восхищаться «характерами, коими богаты сегодняшние школы». В обоих случаях приводится издевательский пример противоречащей авторскому замыслу реакции на произведение.
Истоки и функции приема
Эволюция гоголевской прозы с точки зрения проблематизации персонажа требует отдельного исследования, мы же позволим себе обратиться лишь к одному раннему произведению, в котором, как представляется, границы между героем и другими элементами текстовой реальности размываются впервые, и связано это с тем, как Гоголь играет с романтической фантастикой.
Речь идет о завершающей цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки» повести «Заколдованное место». Тема фантастики в прозе Гоголя хорошо разработана (см., например: [Манн 2007: 54-116]), и мы лишь обратим внимание на то, чем последняя повесть отличается от предыдущих, почему она завершает цикл. В «Заколдованном месте» происходит что-то мистическое (человек, попадая в определенное место, переносится из него в другое), однако впервые в цикле нечистая сила не персонифицирована. Черт, который в нескольких текстах «Вечеров» появлялся как полноценный персонаж, существует разве что в сознании главного героя:
«Влез в курень <…> принялся <…> приголубливать черта такими словами, какие я еще отроду не слыхивал»7 [Вечера: 243];
«Осмотрелся — никого нет. — Нет, не любит, видно, черт табаку!» [Вечера: 244];
«И с той поры заклял дед и нас верить когда-либо черту» [Вечера: 245].
Реальное же наличие в истории какой-то персонифицированной нечистой силы под вопросом, ведь многое из того, что происходит с дедом в месте, куда он переносится, может быть лишь игрой его воображения. Повествователь акцентирует на этом внимание:
«…проговорил дед, протирая глаза. Осмотрелся — никого нет. <…> Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца <…> И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя <…> и уже ударился было бежать, да огляделся и стал, увидевши, что все было по-прежнему. <…> нет ли кого: кажись, что нет; но вот чудится ему, что пень дерева пыхтит и дуется, показываются уши, наливаются красные глаза.» [Вечера: 244].
7 Гоголь Н. В. Вечера на хуторе близ Диканьки. В кн.: Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем. В 23 т. Т. 1. М.: Наука; Ин-т мировой литературы РАН, 2003. С. 67-245. — Ссылки на это произведение приводятся в тексте статьи в квадратных скобках с указанием сокращенного названия произведения (Вечера) и страницы.
Черт же, вместо того чтобы стать персонификацией нечистой силы, персонажем, часто возникает в речи героев — но как часть того или иного выражения:
«Вишь, чертовы дети! разве так танцуют?» [Вечера: 241];
«Вишь, чертова баба!» [Вечера: 245];
«А куда тебя, дед, черти дели сегодня?» [Вечера: 242].
Особенно комичным видится обращение деда к то ли существующему, то ли не существующему чудовищу: «Черт с тобою! — сказал дед, бросив котел. — На тебе и клад твой!» [Вечера: 244].
Последнее предложение повести, казалось бы, уводящее читателя в сторону от основной истории и в каком-то смысле лишнее, демонстрирует развитие мотива черта. До этого слово черт появлялось исключительно в прямой или косвенной речи персонажей, теперь же трансформация черта-персонажа в элемент языка доходит до логического конца, ведь последнее предложение принадлежит повествователю:
«Засеют как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква
не тыква, огурец не огурец. черт знает что такое!» (Вечера: 245).
Так в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» происходит постепенное превращение фантастического персонажа в элемент языка — прием, который позже приобретет более ясные формы и будет использоваться автором в рамках уже не цикла, но того или иного отдельного текста. Возникновение подобного приема, очевидно, связано с эволюцией гоголевской поэтики — все большим переносом внимания автора с уровня предметного ряда на уровень языка8 и переходом от романтизма к реализму. Эти особенности развития прозы Гоголя, на наш взгляд, определили и одну из основных функций описанного приема.
В своем понимании эволюции Гоголя мы следуем концепции, предложенной Е. А. Филоновым. Исследователь демонстрирует, что Гоголь переходит от романтической конвенции взаимодействия текста с читателем (согласно которой читатель погружается в произведение, осознавая его полную художественную условность и принимая предлагаемые ему правила существования изображенного мира как условия игры, которую он покинет, закончив чтение) к реалистической конвенции (при которой читатель, взаимодействуя с текстом, постоянно должен обращаться к внешней реальности, к личному опыту, к диалогическому взаимодействию сфер этического и эстетического) [Филонов 2015: 58-60].
В «Петербургских повестях» персонажи, теряя свою автономность, в первую очередь служили созданию изображенного мира — гоголевского Петербурга (хотя связь персонажей с предметным рядом текста ослаблялась, а с элементами языкового уровня — усиливалась). А в «Ревизоре» персонажи строятся несколько иначе: как отмечал Маркович, читатель или зритель должен узнавать в героях себя, на
8 Показательно наблюдение В. М. Марковича по поводу «Петербургских повестей»: «Именно здесь отчетливо прозвучал призыв не доверять фактической реальности современного общественного бытия — всему, что доступно прямому восприятию, наблюдению и воспроизведению» [Маркович 1989: 200]. В. В. Набоков утверждал, что произведения Гоголя — «феномен языка, а не идей» [Набоков 2004: 511].
этот эффект рассчитана и вся структура комедии — от эпиграфа до немой сцены [Маркович 2008: 235-246]. Узнавание, соотнесение себя и героев ложится и в основу восприятия читателями поэмы «Мертвые души».
Интересующие нас периферийные явления персонажной системы — персонажи, появляющиеся лишь на уровне речи повествователя, — часто способствуют реализации реалистической конвенции взаимоотношений текста и читателя. Они облегчают понимание читателем сходства с полноценными героями, обусловливают узнавание тех или иных ситуаций.
Так, реконструкция повествователем речи «неправильного» читателя, которую мы приводили ранее, сопровождается мимолетным появлением гипотетического помещика, который говорит в целом то же самое, что говорил «читатель»:
«Зачем ты, брат, говоришь мне, что дела в хозяйстве идут скверно? — говорит помещик приказчику. — Я, брат, это знаю без тебя, да у тебя речей разве нет других, что ли? Ты дай мне позабыть это, не знать этого, я тогда счастлив» [МД, кн. 1: 228].
Подобная иллюстрация явно апеллирует к личному опыту читателя, который может представить подобный диалог во внешней реальности.
Повествователь «Мертвых душ» развивает свою мысль, давая еще более развернутую иллюстрацию своим тезисам. Так появляется история о Мокии Кифовиче и Кифе Мокиевиче [МД, кн. 1: 229-230] — практически полноценных персонажах, обладающих даже речью и историей, но при этом выполняющих иллюстративную функцию и никак не связанных с фабулой поэмы (подробно о функциях притчи см.: [Кривонос 1985: 118-120]).
Скопление «персонажей»-иллюстраций в финальной главе служит очевидной задаче — донести до читателя мысль: что-то от Чичикова кроется в самом же читателе («А кто из вас <. > углубит вовнутрь собственной души сей тяжелый запрос: „А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичикова?»» [МД, кн. 2: 230]). Для того чтобы облегчить читателю узнавание черт Чичикова в себе, Гоголь в финале «Мертвых душ» нарушает иерархию повествовательных уровней, более того, ставит повествователя и героя в один ряд с читателем, тем самым обеспечивая выход замкнутого, казалось бы, художественного мира во внешнюю реальность:
«Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш <…> уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию <.> Читателю с полугоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица» [МД, кн. 1: 231].
В результате становится возможным финал, в котором бричка Чичикова через символическое обобщение [Маркович 2008: 232-233] превращается в тройку-Русь, и это обобщение претендует на то, чтобы иметь непосредственное отношение к реальности — к историческому движению России [МД, кн. 2: 689]. Обратим внимание на то, что финал поэмы, при всей торжественности речи повествователя, видится исследователям неоднозначным [МД, кн. 2: 783-784]. Впрочем, неоднозначность финала обусловлена всей логикой поэмы: текст «выходит в реальность» и не дает забыть, что во внешнем мире можно встретить многих Чичиковых.
Соколов в финале «Школы для дураков» ориентируется на «Мертвые души» Гоголя. Уравнивание «автора книги» и персонажей, отчасти возникавшее в первом разговоре «автора» и Нимфеи, доводится до предела и напоминает о соответствующем эпизоде у Гоголя:
«.как бы написать так, чтобы понравилось всем будущим читателям и, в первую очередь, естественно, вам, героям книги <. > Но боюсь, что ему, Николаю Горимировичу, не понравится: <…> он <…> вашему отцу <…> скажет: знаете, мол, какой о нас с вами пасквиль состряпали? <…> Антинаш <…> И боюсь <…> меня сразу отправят туда, к доктору Заузе» [Школа для дураков: 242-243].
В последних абзацах романа, как и в поэме Гоголя, происходит важная метаморфоза: «автор» и герой, взявшись за руки, выходят на улицу, чтобы купить бумаги для продолжения книги9, т. е. читатель наблюдает выход «автора» и героя во внешнюю реальность (об этом см.: [Азеева 2015: 52-53]). Сама возможность прямого соотнесения изображенного мира с миром читателя намечалась с самого начала романа посвящением от автора конкретному человеку — «слабоумному мальчику Вите Пляскину».
Наконец, отметим, что финал романа, как и в случае с гоголевской поэмой, неоднозначен. Многие исследователи отмечали, что финал «Школы для дураков» на удивление светлый [Липовецкий 1997: 196; Егоров 2002: 205-206]. Однако, например, А. А. Карбышев говорил об открытости финала в связи с тем, что повествование завершается предчувствием неизвестного будущего [Карбышев 2010: 93]. Более важным представляется другое: осознание Нимфеей того, что рододендроны, как и другие представители природного мира, лучше, чем люди (им не обидно умирать), никак не отменяет того факта, что ни автор, ни тем более читатель в рододендроны никогда не превратятся.
Превращение героя и автора в прохожих называется «чудесным». В романе слово чудо использовалось лишь однажды — в эпизоде исчезновения музыкантов, музыка которых продолжила играть10, т. е. в эпизоде, предваряющем превращение героя в нимфею. Таким образом, превращение героя в цветок сопоставляется с превращением героя в прохожего. Учитывая всю структуру романа, построенного во многом на романтическом противопоставлении природного мира, связанного с настоящим искусством, прозаическому, безликому, человеческому, — замена превращения в лилию превращением в одного из тысяч людей должна восприниматься резко негативно.
Переосмысление Соколовым гоголевской традиции
И размывание иерархии повествовательных инстанций, и введение в изображенный мир конструируемого повествователем читателя, и расшатывание границ между художественным текстом и внешней реальностью, и неоднозначность фина-
9 У Гоголя: «.еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди» [МД, кн. 1: 231].
10 «.музыка все равно играет. Она <.> осталась на поляне, и косари, посрамленные чудом, плачут и утирают мокрые лица рукавами своих красных косовороток» [Школа для дураков: 40].
ла — все это указывает на то, что Соколов учитывает опыт Гоголя. Внимательный взгляд на финал «Школы для дураков» позволяет обнаружить переосмысление в нем гоголевских приемов.
Так, если повествователь Гоголя боится просто разбудить и обидеть Чичикова, «автор» Соколова боится, что некоторые герои нанесут вред ему самому, более того, «отправят туда, к доктору Заузе» — в пространство внутри текста, туда, куда боялся попасть Нимфея. Отметим, что в процитированном ранее гипотетическом разговоре директора и прокурора используется формулировка «антинаш пасквиль». Пасквиль представляет собой текст, содержащий ложные сведения, искажающий действительность, т. е., с точки зрения этих героев, «автор книги» неправильно отразил «настоящую реальность» их мира. Так создается иллюзия автономного существования замкнутого мира, изображенного в романе. Упомянутое ранее посвящение романа тоже поддерживает этот смысл. Квон Чжен Им отмечал, что имя Витя Пляскин отсылает к названию неврологического синдрома — пляска святого Вита [Квон 1999: 141]. Биография святого Вита, чье имя используется в названии болезни, тесно перекликается с жизнью главного героя романа. Вит — ребенок — под руководством своего наставника отрекается от язычества и принимает христианство, из-за чего конфликтует со своим отцом и претерпевает муки (подробнее о св. Вите см.: [Йовчева 2006]). Если имя Вити Пляскина указывает не на внешний, а на изображенный мир, то и «автор» посвящения должен прочитываться не как реальный Александр Соколов, но как «автор книги». А значит, рамка романа (посвящение и финал книги) способствует не выходу элементов изображенного мира во внешнюю реальность (как у Гоголя), а наоборот — замыканию художественного мира на самом себе. Одним из центральных мотивов романа является стремление героя-повествователя бежать из мира, который ему не нравится [Азеева 2015: 48]. Финал романа заставляет усомниться в успешности этой попытки. Впрочем, именно усомниться, а не прийти к выводу о том, что выход героя во внешний мир не удался.
Финал «Мертвых душ» неоднозначен, однако нет причин сомневаться в попытке Гоголя в финале поэмы «выйти» во внешнюю реальность. Как писал Маркович, «изображение тут должно было прямо перейти в действительное изменение общественной жизни: Гоголь, судя по всему, вполне серьезно помышлял о том, что само чтение его поэмы может обернуться реальным преображением читателей, что утопические картины задуманного им третьего тома станут прологом к „светлому воскресению»» [Маркович 1989: 200]. Проблематизация персонажа делает такую задачу потенциально осуществимой: «растворение» героя в изображенном мире или внезапное появление иллюстративной «персонажности без персонажа» способствуют размыванию границ повествовательных инстанций, и играющему повествователю проще создать иллюзию, что миры героев и читателя равноправны и сопоставимы. Соколов продолжает традиции Гоголя, но «выход» во внешнюю реальность, данный намеком в финале «Школы для дураков», оказывается под вопросом. Так гоголевская многозначность и неопределенность доводится до предела.
Литература
Азеева 2015 — Азеева И. В. Саша Соколов «Школа для дураков»: опыт интерпретации игрового текста. Ярославль: Изд-во Ярославского гос. театрального ин-та, 2015.
Гуковский 1959 — Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.; Л.: Гос. изд-во художественной литературы, 1959.
Егоров 2002 — Егоров М. Ю. Продуцирование текста как художественный феномен в романе Саши Соколова «Школа для дураков». Дис. … канд. филол. наук. Ярославль: Ярославский гос. пед. ун-т им. К. Д. Ушинского, 2002.
Йовчева 2006 — Йовчева М. Святой Вит в древнеславянской книжности. Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2006, 26 (4): 10-19.
Карбышев 2010 — Карбышев А. А. Эволюция прозы Саши Соколова в жанрово-стилевом аспекте. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Алтайский гос. ун-т. Барнаул, 2010.
Квон 1999 — Квон Чжен Им. Современная русская постмодернистская проза: Венедикт Ерофеев и Саша Соколов. Дис. … канд. филол. наук. Московский гос. ун-т. М., 1999.
Кривонос 1985 — Кривонос В. Ш. «Мертвые души» Гоголя и становление новой русской прозы: Проблемы повествования. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1985.
Липовецкий 1997 — Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики. Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. пед. ун-та, 1997.
Манн 2007 — Манн Ю. В. Творчество Гоголя: Смысл и форма. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского гос. ун-та, 2007.
Маркова 2003 — Маркова Т. Н. Современная проза: конструкция и смысл (В. Маканин, Л. Петрушев-ская, В. Пелевин). М.: Московский гос. открытый ун-т, 2003.
Маркович 1988 — Маркович В. М. Комедия Н. В. Гоголя «Ревизор». В кн.: Маркович В. М. (ред.). Анализ драматического произведения. Л.: Изд-во Ленинградского гос. ун-та, 1988. С. 135-163.
Маркович 1989 — Маркович В. М. Петербургские повести Н. В. Гоголя. Л.: Художественная литература, 1989.
Маркович 2008 — Маркович В. М. Избранные работы. СПб.: Ломоносовъ, 2008.
Марутина 2002 — Марутина И. В. «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева и «Школа для дураков» Саши Соколова в контексте русской литературы. Дис. … канд. филол. наук. Литературный ин-т им. А. М. Горького. М., 2002.
Набоков 2004 — Набоков В. В. Николай Гоголь. В кн.: Набоков В. В. Собрание сочинений американского периода. В 5 т. Т. 1. СПб.: Симпозиум, 2004. С. 400-524.
Степанов 1955 — Степанов Н. Л. Гоголь Н. В. История русской литературы. В 10 т. Т. 7. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. С. 129-260.
Филонов 2015 — Филонов Е. А. Эволюция повествовательной системы Н. В. Гоголя. Дис. … канд. филол. наук. Санкт-Петербургский гос. ун-т. СПб., 2015.
Эйхенбаум 1969 — Эйхенбаум Б. М. Как сделана «Шинель» Гоголя [1919]. В кн.: Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л.: Художественная литература, 1969. С. 306-326.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2018 г.
Статья рекомендована в печать 15 июня 2018 г.
Dmitry Kirillovich Baranov
Novgorod State University named after Yaroslav Mudry,
41, Bolshaya St. Petersburg street, Veliky Novgorod, 173003, Russia
Sasha Sokolov and N. Gogol: Character problematisation
For citation: Baranov D. K. [Sasha Sokolov and N. Gogol: character problematisation]. Vestnik of Saint
Petersburg University. Language and Literature. 2018, 15 (4): 638-650. https://doi.org/10.21638/11701/
spbu09.2018.411 (In Russian)
Sasha Sokolov in his novel A School for Fools focuses on Nikolai Gogol’s prose (The Overcoat, Dead Souls). Sokolov inherits some principles of work with the character system from Gogol. In The Overcoat we can observe how the boundaries between the character and the depicted world or the narrator’s speech are blurred. Bashmachkin loses his integrity, turning from an independent hero into an element of a St. Petersburg myth. In Sokolov’s novel we see a similar situation, for example, in the episode where the protagonist transforms into a water lily. The birth of some characters of A School for Fools from the speech of the narrator is interpreted as playing with Gogol’s method. In Dead Souls, the elements that are traditionally considered parts of a hero (name, actions, characteristics, etc.) often appear in the speech of the narrator, but the hero himself does not exist in the depicted world. Narrator’s digressions in A School for Fools show a similar situation. Thus, postmodern features of Sokolov’s poetics are actually associated with Gogol’s tradition. The origins of Gogol’s character problematisation lie in Evenings on a Farm Near Dikanka. The loss of semantic integrity by some characters in Gogol’s prose contributes to the destruction of the boundaries between the narrative instances, and between the real world and the depicted one. Gogol strove for ambiguity, and Sokolov brings that aspiration to the limit: Sokolov implies that the main character of his novel «goes out» into an external reality, but at the same time Sokolov casts doubt on the very possibility of such transition.
Keywords: N. V. Gogol, Sasha Sokolov, character, narratology, comparative study, postmodernism.
References
Азеева 2015 — Azeeva I. V. Sasha Sokolov «Shkola dlya durakov»: opyt interpretacii igrovogo teksta. Yaroslavl: Yaroslavl State Theatrical Institute Press, 2015. (In Russian) Гуковский 1959 — Gukovsky G. A. Realizm Gogolya. Moscow; Leningrad: State Publishing House of Fiction, 1959. (In Russian)
Егоров 2002 — Egorov M. Yu. Producirovanie teksta kak xudozhestvennyj fenomen v romane Sashi Soko-lova «Shkola dlya durakov». PhD thesis (Philology). Yaroslavl: Yaroslavl State Pedagogical University named after K. D. Ushinskii, 2002. (In Russian) Йовчева 2006 — Jovceva M. [Saint Vitus in the Old Slavonic Book]. Old Russia: The Questions of Middle
Ages. 2006, 26 (4): 10-19. (In Russian) Карбышев 2010 — Karbyshev A. A. Evolyuciya prozy Sashi Sokolova v zhanrovo-stilevom aspekte. PhD thesis (Philology). Altai State University. Barnaul, 2010. (In Russian) Квон 1999 — Kvon Chzhen Im. Sovremennaya russkaya postmodernistskaya proza: Venedikt Erofeev i Sasha
Sokolov. PhD thesis (Philology). Moscow State University. Moscow, 1999. (In Russian) Кривонос 1985 — Krivonos V. Sh. «Mertvye dushi» Gogolya i stanovlenie novoj russkoj prozy: Problemy
povestvovaniya. Voronezh: Voronezh State University Press, 1985. (In Russian) Липовецкий 1997 — Lipovecky M. N. Russkiy postmodernizm: Ocherki istoricheskoy poetiki. Ekaterinburg:
Ural State Pedagogical University Press, 1997. (In Russian) Манн 2007 — Mann Yu. V. Tvorchestvo Gogolya: Smysl i forma. St. Petersburg: St. Petersburg State University Press, 2007. (In Russian) Маркова 2003 — Markova T. N. Sovremennaya proza: konstrukciya i smysl: (V. Makanin, L. Petrushevskaya,
V. Pelevin). Moscow: Moscow State Open University Press, 2003. (In Russian) Маркович 1988 — Markovich V. M. Komediya N. V. Gogolya «Revizor». In: Markovich V M. (ed.). Analiz dramaticheskogo proizvedeniya. Leningrad: Leningrad State University Press, 1988. P. 135-163. (In Russian)
Маркович 1989 — Markovich V. M. Peterburgskie povesti N. V. Gogolya. Leningrad: Xudozhestvennaya literatura Publ., 1989. (In Russian) Маркович 2008 — Markovich V. M. Izbrannye raboty. St. Petersburg: Lomonosov Publ., 2008. (In Russian) Марутина 2002 — Marutina I. V. «Moskva-Petushki» Ven. Erofeeva i «Shkola dlya durakov» Sashi Sokolova v kontekste russkoy literatury. PhD thesis (Philology). Literary Institute named after A. M. Gorky. Moscow, 2002. (In Russian)
Набоков 2004 — Nabokov V. V. Nikolay Gogol. In: Nabokov V. V. Sobranie sochinenij amerikanskogo peri-
oda. In 5 vols. Vol. 1. St. Petersburg: Simpozium Publ., 2004. P. 400-524. Степанов 1955 — Stepanov N. L. Gogol N. V. In: Istoriya russkoj literatury. In 10 vols. Vol. 7. Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of the USSR Press, 1955. P. 129-260. (In Russian) Филонов 2015 — Filonov E. A. Evolyuciya povestvovatelnoj sistemy N. V. Gogolya. PhD thesis (Philology).
St. Petersburg State University. St. Petersburg, 2015. (In Russian) Эйхенбаум 1969 — Eichenbaum B. M. Kak sdelana «Shinel» Gogolya [1919]. Eichenbaum B. M. O proze. Leningrad: Xudozhestvennaya literatura Publ., 1969. P. 306-326. (In Russian)
Received: March 15, 2018 Accepted: June 15, 2018
Способы создания образов персонажей в поэме Н. В. Гоголя «Мёртвые души» и героической повести «Тарас Бульба»
Н. В. Гоголь считал одной из самых существенных задач реалистического искусства — умение раскрыть любой характер и изведать его до «первоначальных причин». Важным орудием этой науки Гоголь считал язык. Правда, он предостерегает, что стилистические приёмы романтической школы «…просто бросай краски со всей руки на полотно, черные палящие глаза, нависшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый через плечо алый, как огонь, плащ…» здесь не помогут. Нужна гораздо более тонкая работа. Художник должен уметь найти в живом потоке обиходной речи такие слова и выражения, через посредство которых как бы ненароком сами по себе раскрывались бы неуловимые и невидимые черты характера.
В творчестве Н. В. Гоголя образы персонажей раскрываются достаточно своеобразно: нет описания внешности главных персонажей, зато подробно изображен какой-нибудь второстепенный. Особенно специфика гоголевского творчества проявляется в отношении приемов, то есть способов создания образа персонажа. Мы выделили основные средства, которыми пользуется автор при изображении героя:
– портрет глазами автора
– портрет глазами героя
– обобщение/ типизация
– предварение событий в портрете
– сравнение
– ассоциация
– противопоставление
– навязанные и повторяющиеся детали
– соотнесение с животным
– Следует также оговорить, что этим приёмам, как правило, сопутствуют другие средства, которые характерны не столько для отдельных эпизодов, сколько для всего произведения — это гротеск и ирония.
Портрет глазами автора
К таким портретам следует отнести описание внешности Манилова «Один бог разве мог сказать…» — отчетливо слышен авторский голос, именно автор рассуждает о герое, используя свой жизненный и духовный опыт, а также взгляды на жизнь и людей. Этот прием вводит некую грустную лирическую линию, так как читатель отделяет повествователя от персонажей, и не раз в исследованиях разных авторов даже говорилось, что именно автор является живой душой и положительным героем в поэме. Создается впечатление, что кто-то смотрит сверху на все происходящее и снисходительно записывает события.
Портрет глазами героя
Этот прием может проиллюстрировать портрет Собакевича, который передан словами Чичикова: «Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался похожим на средней величины медведя…» Это средство изображения персонажа даёт возможность характеристики не только изображаемого, то есть Собакевича, но и самого персонажа, глазами которого показывается герой. Иными словами, то, на что Чичиков обращает внимание в Собакевиче, может дать ценную информацию о самом Чичикове, который рассматривает Собакевича с точки зрения его фигуры, одежды, походки. То, что писатель не дает описания глаз Собакевича, подразумевает, что это лишнее, а то, что Чичиков не смотрит на глаза, а смотрит, прежде всего, на менее значимые детали — поверхностно-материальные — говорит и о Чичикове также много. Если Чичиков и смотрел бы в глаза Собакевичу, то только лишь с тем, чтобы разгадать секрет его «неприступности», чтобы найти подход и как можно быстрее приблизиться к своей заветной цели. Таким образом, тот факт, что портрет передан посредством действующего персонажа, говорит и о самом персонаже, и о том, на кого он смотрит.
Обобщение / типизация
Типизация — свойство обобщенно, но узнаваемо изображать какие-либо реалии, возведение частного в ранг общего. Как мы убедились на конкретных примерах, практически каждый герой представляет собой тот или иной тип людей, при этом, не стирается его собственная индивидуальность. Этот прием позволяет расширить рамки охвата действительности до самых обширных. Типизация же в портрете дает почти осязаемое ощущение жизни, её полноты и достоверности: «…Надобно сказать, что палатские чиновники особенно отличались невзрачностью и неблагообразием: щеку раздуло в одну сторону, подбородок покосило в другую, верхнюю губу взнесло пузырем, которая в прибавку к тому еще и треснула…»
Предварение событий
Так мы будем называть ситуацию, когда какое-то событие предваряется заметками в портрете, например, во втором томе поэмы «Мертвые души», когда Чичиков подъезжает к имению Петра Петровича Петуха, он видит его барахтающимся воде и думает, что барин напоминает арбуз, а при встрече Чичикова и Петуха автор замечает как бы между делом, что сюртук у хозяина травяно-зеленый. Или, увидев Ноздрева в первый раз, Чичикову показалось, что одна бакенбарда у него гуще другой, а позднее автор скажет, что приятели «…задавали передержку его очень густым бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой». Все эти детали как бы подготавливают восприятие читателя, настраивая его на определенный лад.
В героической эпопее «Тарас Бульба» этот прием привносит в текст предчувствие близкой беды, когда жена Бульбы бросается за сыновьями и с исступленной, помешанной горячностью обнимает именно Андрия, то есть в первоначальной зарисовке оказываются заложены как развязка, так и какие-то сюжетные ходы; или в описании Остапа говорится, что он был всегда одним из лучших товарищей и никогда никого не выдавал — так и получилось, в изображении же Андрия подчеркивается то, что душа его была открыта для любви, оттого и пропал.
Прием предварения событий в портрете обращает внимание на те малозначимые, на первый взгляд, детали, которые вводят читателя в несколько иной уровень содержания, который можно условно назвать «надуровнем», что позволяет войти в таинственную атмосферу, находящуюся над обыденным пониманием текста.
Сравнение
Сравнением в контексте творчества Н. В. Гоголя мы будем обозначать сопоставление двух предметов с целью пояснить один из них при помощи другого. Этот прием подводит читателя к более наглядному восприятию портрета, так, например: «Лицо его (Плюшкина) не представляло ничего особенного, оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков.».., воображению сразу представляется скрюченный старик с глубокими морщинами, а гоголевское «почти как у многих худощавых стариков» оставляет за собой право некоторых добавлений и далее мы видим описание глаз Плюшкина.
Часто сравнение и метафора развертываются в широкую картину. В. Г. Белинский говорил: «Он не пишет, а рисует, его фраза, как живая картина, мечется в глаза читателю, поражая его своею яркою верностию природе и действительности». Белинский прав — гоголевские сравнения поражают своей яркой живописностью, читатель ощущает предмет во всей его бытовой конкретности: форму, цвет, объем.
Распространенные сравнения придают повествованию эпический размах, «…они помогают повернуть предмет, существующий в бесчисленном множестве опосредований, нужной гранью к читателю. Вспомним, например, первый визит Чичикова к губернатору: «Вошедши в зал, Чичиков должен был на минуту зажмурить глаза, потому что блеск от свечей, ламп и дамских платьев был страшный. Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи на белом сияющем рафинаде в пору жаркого июльского лета…», комментируя это место, И. Мандельштам — исследователь стиля Гоголя заключает: «Поэт позабавился, он доволен; но главный предмет брошен в сторону, стиль пострадал». Но с этим трудно согласиться, так как мы здесь имеем дело со своеобразным типом художественного мышления писателя. Действительно, кажется, что Гоголь забывает о главном предмете и предается забавам, нанизывая одну картину на другую. Если внимательно вчитаться в эти строки, то ясно ощущается связь с главным предметом. Эскадроны резвящихся мух — вся эта сценка с поразительной точностью передает атмосферу сытого безделья, царящую в губернаторском доме.
При помощи сравнений, особенно разветвленных, писатель вводит в повествование дополнительный жизненный материал и эмоциональные краски, расширяя тем самым эпическое звучание произведения.
Достаточно вспомнить эпизод, когда Чичиков подъезжает к имению Собакевича и в окне на минуту показалось два лица — женское и мужское: «…круглое, широкое, как молдавские тыквы, называемые горянками, из которых делают на Руси балалайки, двухструнные, легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего парня, мигача и щеголя, и подмигивающего, и посвистывающего на белогрудых и белошейных девиц, собравшихся послушать его тихоструйного треньканья». Конечно, этот образ пышащего нравственным здоровьем лихого, бойкого молодого человека из народа возникает здесь неслучайно, как бы по капризу писательского воображения. Но вместе с тем, образ вписывается в общую картину, создавая некий эмоциональный противовес заскорузло-неподвижному, угрюмо-непроницаемому Собакевичу.
Итак, Н. В. Гоголь почти никогда не выскажет свою мысль прямо в лоб. Он выражает её путем не наикратчайшим, но с помощью сложного сравнения. Именно этот путь представляется ему наиболее верным и эффективным, так как предполагает активное восприятие читателя и делает изображение более впечатляющим.
Ассоциация
Ассоциация — это связь между отдельными представлениями, при которой одно из представлений вызывает другое. Это некий образ, который возникает в результате неожиданного сочетания далеких понятий.
Художественное мышление Н. В. Гоголя ассоциативно, часто изображение какого-нибудь предмета вызывает в нем целый ряд ассоциаций, причем часто какая-нибудь из них превращается в самостоятельную новеллу и писатель, увлекшись ею, словно забывает о главном предмете. Кажется, что разыгравшаяся фантазия увлекает его всё дальше и дальше в сторону от центральной оси сюжета. Например, говоря о лицах чиновников на балу у губернатора, куда прибыл «миллионщик» — Чичиков, писатель говорит: «Не было лица, на котором не выразилось бы удовольствие или, по крайней мере, отражения всеобщего удовольствия. Так бывает на лицах чиновников во время осмотра приехавшим начальником вверенных управлению их мест: после того, как первый страх прошел, они увидели, что многое ему нравится, и он сам изволил пошутить…» Услужливые лица гостей на балу напоминают автору посещение чиновников своим начальником, и создается целая зарисовка, которая имеет прямое отношение к повествованию.
Ассоциация, как правило, имеет шутливый характер и, на первый взгляд, не несет в себе каких-либо развенчивающих моментов, но в контексте произведения, а некоторые и в рамках всего творчества, выражает негативные стороны действительности: поведение чиновников во время ревизии, улыбка на лице Плюшкина вызывает параллели с утопающим, который на минуту показался на, поверхности воды и тут же исчез, внимание дамы просто приятной, которая уподобляется русскому барину на охоте, который в ожидании жертвы весь превратился в один застывший миг.
Этот прием иногда тесно переплетается со сравнением, так, что трудно отделить одно от другого и тогда следует говорить о сравнительно-ассоциативном типе приема.
Противопоставление
Противопоставлением называется сопоставление противоположных понятий, создающее эффект резкого контраста, который и является показательным в одном из предметов. Например, в эпизоде, когда Чичиков был молод и служил в департаменте, дан такой его контраст с палатскими чиновниками: «…при всем том умел сохранить опрятность, порядочно одеться, сообщить лицу приятное выражение и что-то благородное в движеньях. Надобно сказать, что палатские чиновники особенно отличались невзрачностью и неблагообразием…» В этом примере одновременно оттенены качества самого Чичикова и внешность целой группы людей — чиновников. Противопоставление может быть иллюзорно направлено на оправдание одного из героев, в данном случае Чичикова, но это лишь усиливает комический эффект и одновременно подчеркивает уже существующие качества в персонаже: известно, как трепетно Чичиков относится к своей внешности.
Противопоставление может быть и несколько другого рода: «Такого рода помещик стоял перед Чичиковым. Подобное явление редко попадается на Руси, где всё любит скорее развернуться, нежели съежиться, и тем поразительнее бывает оно, что тут же в соседстве подвернется помещик, кутящий во всю ширину русской удали и барства». В данном примере оттеняется скупость Плюшкина, его стяжательство и приобретательство, одновременно говорится о традициях русских и русских людях — вот какие ёмкие в смысловом отношении являются приемы Гоголя!
Повторяющиеся и навязчивые детали
Повторяющейся деталью мы будем называть предмет, сопутствующий какому-либо персонажу, например, нами была отмечена такая доминанта относительно Чичикова — платок. Он сопровождает героя от начала пути и до конца. Возможно, платок предстаёт в поэме как деталь носимой в то время одежды, тогда почему в сцене на балу у губернатора, когда губернаторша с дочерью отошли от него, Гоголь сравнивает Чичикова с человеком, который вышел на улицу в хорошем настроении, чтобы прогуляться и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он что-то забыл: «…он силится припомнить, что позабыл он,- не платок ли? но платок в кармане.».., почему в дороге его сопровождает белый батистовый платок, в который он громко для важности высмаркивается, почему его вещи в доме Костанжогло прикрыты носовым шелковым платком и, наконец, почему, видя, как Костанжогло хладнокровно взяв деньги, сует их в карман, Чичиков думает; «Гм, точно как бы носовой платок,.»… Ответов на эти вопросы нет, хотя сомневаться в целесообразности употребления здесь этой вещи не приходится, так как известно трепетное отношение писателя к слову и то, как часто и внимательно правил он свои произведения. Каждое слово, как говорилось выше, семантически нагружено и быть простым повторением не может. Таким образом, возникает несколько догадок и версий, почему платок сопутствует персонажу.
Как упоминалось выше, платок, возможно, был атрибутом одежды человека путешествующего, каким и является Чичиков. Другая версия столь частого употребления платка в отношении Чичикова состоит в том, что эта деталь туалета скрывает его истинные побуждения, как бы отгораживает его от этого мира — таким загадочным он кажется и читателю, и персонажам поэмы. Еще одна версия соотносит самого Чичикова с платком: изворотливый, что-то скрывающий, приятный в обхождении, умеющий нравиться практически всем и одновременно знающим свои цели и стремящимся к ним, привыкший казаться, а не быть.
Понятие навязчивой детали принадлежит в поэме «Мертвые души» опять-таки Чичикову. Эта деталь — приятное наклонение головы набок, встречается несколько раз в первом томе и десять во втором, где практически в каждом абзаце, в котором фигурирует Чичиков, употребляется этот жест. Конечно, можно говорить, что это ранняя редакция второго тома и это совпадение, но жест наклоненной так часто головы Чичикова неслучаен. Мы уже упоминали, что в произведениях Н. В. Гоголя всегда выделялась примечательная особенность — сознание величайшей ответственности за своё слово, мы знаем по рассказам современников, по сколько раз правил писатель свои произведения, мучительно подбирая каждое слово. И именно поэтому мы склонны расценивать названный момент навязчивой деталью. Возможно, этот жест привносит в образ Чичикова некую марионеточность, зависимость его от денег, от материальной выгоды: «Оглянул он Чичикова, насколько позволяло приличие, и увидел, что он стоял, несколько наклонивши голову и сохранив приятное выраженье в лице».
Другой вариант предполагает, что склоненная набок голова — это средство «втереться в доверие», понравиться своей учтивостью, галантностью и умением вести себя: «…Чичиков, разумеется, подошел тот же час к даме и не говоря уже о приличном приветствии, одним приятным наклоненьем головы набок много расположил её в свою пользу…»
И, наконец, третья версия, расшифровывающая жест наклоненной головы Чичикова, она может показаться, на первый взгляд, абсурдной, но так как автор не дает никаких версий, то наш вариант также имеет право существовать, как и две другие. Она состоит в том, что герою неловко смотреть в глаза тем, у кого он покупает мертвые души и это связано с намеком на будущее перерождение героя. Но, напомним, что это всего лишь варианты и предположения, приближающие нас немного к истине, которую вложил автор в свое бессмертное творение.
Соотнесенность персонажей с животными или растениями
Одним из важных моментов в портрете героя является соотнесенность его с каким-либо представителем животного или растительного мира. Такая характеристика может демонстрировать авторское отношение к герою и способствовать более наглядному и объёмному изображению персонажа. Такие мотивы передвижения персонажей в ряд животных ничего общего с отождествлением или подменой живого человека животным не имеет, но тонкие смысловые ассоциации, игра комических деталей как бы подводят читателя к этой самой подмене животным.
Следует заметить, что автор в этом плане может идти двумя путями: либо соотносить персонаж с определенным животным посредством сравнений, контактного употребления животного рядом с персонажем и др., либо, не называя животного, создавать параллели другими средствами. Итак, коротко рассмотрим основных персонажей с этой точки зрения.
- Прямая соотнесенность с животными или растением
В эту группу входят практически все персонажи, которые имеют указанную соотнесенность, так как, либо прямо определены соответствующим образом, либо, как указано выше, качества животного сопутствуют персонажу.
а) Манилов
Не раз встречается в тексте сравнение его с котом: «…совсем зажмурил глаза, как кот, у которого слегка пощекотали за ухом пальцами» — это соотнесение и по внешности и по манерам, да и жизнь Манилова мало отличается от кошачьей: еда, мурлыканье, сон и праздность.
б) Коробочка
Применительно к её образу реализуется принцип контактного изображения с животным, в данном случае с птицами — курами. Чичиков ложится на перину — и перья, вытесненные из подушек, разлетаются во все стороны, проснувшись, видит на картинах птиц, подошел к окну — дворик весь наполнен птицами: индейками, курами, позже за завтраком Коробочка предлагает Чичикову купить лучше птичьих перьев. Далее читатель видит, что её суета, внешне имеющая значение и смысл, так же пуста и бесполезна, как куриная возня на навозной куче. Вообще, все упоминаемые птицы связаны в нашем сознании с обозначением глупости, бессмысленной хлопотливости — теми чертами, которые присущи Коробочке, коме того, всем известно простонародное выражение «куриные мозги», обозначающее глупость.
в) Ноздрёв
Ноздрев, как и Коробочка, изображен в окружении животных, с которыми проводится параллель. Это собаки. В трактире, где встретились Чичиков и Ноздрев, последний показывает щенка, которого купил на ярмарке; дома у него псарня, где «Ноздрев среди собак совершенно как отец среди семейства», а чуткий нос его слышал за несколько десятков вёрст, где была ярмарка». Но собака здесь выступает не в традиционном понимании, то есть друга человека, но как брехливое создание, ласкающееся к прохожему и тут же кусающего его. Позже мы рассмотрим образ Андрия, сына Бульбы, который также сравнивается с псом, но совершенно в другом значении.
г) Собакевич
Рассматривая портрет Собакевича в предыдущем разделе, мы выделили в его облике две доминантные черты: это «одеревенелость» и подчеркнутое сходство с медведем. Скорее всего, автор вкладывал в это понятие физическую крепость, железную хватку, расчетливый практицизм. Для достижения нужных результатов Собакевич ничего не стесняется и с медвежьей силой и упрямством прокладывает себе дорогу в жизни.
д) Тарас Бульба
Тарас Бульба — один из немногочисленных персонажей, который сравнивается с растением, а именно с могучим, непоколебимым, крепким, раскинувшим свои ветви дубом. Такую характеристику мы находим в тексте дважды: когда Бульба, убив сына Андрия: «…грохнулся, как подрубленный дуб на землю…», когда не осталось опоры, подрубили корни дереву. И второй раз, когда погиб Остап, пред смертью самого Бульбы: «…он был уже не тот прежний, непреклонный, крепкий, как дуб, он был малодушен, он был теперь слаб». Почему именно перед смертью писатель дает такую характеристику герою? Одним из вариантов ответа на этот вопрос может быть следующий: известно, что сцена смерти персонажа является во многом показательной, то есть поведение человека перед лицом смерти достаточно сильно характеризует его. Когда человек осознает приближение смерти, все условности перестают существовать, и сущность человека становится очевидной. Так Тарас и умирает, оставшись без опоры — своих детей, как дуб без корней. Еще одной версией соотнесения Бульбы с дубом является то, что образ дуба имеет фольклорные корни и этим автор ещё раз подчеркивает близость героя к народу и его стремлениям, идеалам.
е) Остап
Сравнение со львом встречается применительно к Остапу или запорожцам вообще, что дает нам право сулить о сыне Бульбы как об истинном представителе казачества. О нем говорится, что тело его и рыцарские качества приобрели широкую силу льва, а Сечь: «Вот то гнездо, откуда вылетают все те гордые и крепкие, как львы. Вот откуда разливается воля и казачество на всю Украину!».
ж) Андрий
Андрий соотносится с псом, но не в таком аспекте, как в «Мертвых Душах» Ноздрев соотносится с собакой, здесь пес — символ верности хозяину, то есть прекрасной полячке. Существует и другая версия того, почему Андрий уподобляется псу, и имеет она фольклорные корни. В поведении Андрия проявляется не просто природное, но животное естество, между тем, пес — это в фольклоре иноверец, у которого отсутствует душа. Уже при первой встрече с Андрием писатель дает ему такие характеристики, в которых можно уловить дальнейший ход событий, то есть перед нами прием предварения событий, так, мы узнаем, что в Андрии вспыхнула живо потребность любви, когда он перешел за 18 лет, и то, что когда в бою разгорится у него голова, в глазах все мелькает, мешается, а он несется, как пьяный, наносит всем удары и не чувствует нанесенных. И действительно, в ходе чтения все сходится: только об Андрии было сказано заранее о его потребности любви — и любовь настигла только его; о нем сказано, что в бешеной неге, упоении, в блеске сабель, когда все мешается вокруг, бился он — так и погиб он, возможно, не осознавая до конца свой поступок.
- Косвенная соотнесенность персонажа с животным
К таким персонажам следует отнести Чичикова, Плюшкина и просто приятную даму, так как применительно к этим персонажам автор не даёт прямых характеристик, ассоциирующих их с определенным животным, так что читатель сам находит ряд параллелей с животным.
а) Чичиков
Чичикова можно уподобить птице, даже его фамилия напоминает чириканье птиц. Кроме этого он умеет «зачирикать» кого угодно, достигая своих целей. Мгновенная готовность к ответу на любой вопрос и запрос почти уподобляют поведение Чичикова серии рефлекторных поступков. А сколько в нем поразительной энергии, изворотливости, что невольно приходит в голову сравнение Чичикова с неугомонной птичкой, да и по самому образу своей жизни он напоминает перелетную птицу.
Один раз автор называет его перепелкой, но это не дает нам право причислять его в предыдущую группу, так как это не значит, что писатель хотел провести такую параллель характера или внешности Чичикова, какую он провел относительно внешности и характера, например, Собакевича. Ситуация эта представляет собой бунт Ноздрёва от того, что Чичиков якобы мухлюет в домино, и является для Чичикова почти критической, в этом смысле было бы интересно сопоставить поведение Чичикова и Бульбы. В эпизоде, когда Ноздрёв приступом берет крепость-Чичикова, тот мечется как перепелка в клетке, при этом сулит Ноздрёву всяких нелегких пожеланий и попадались даже нехорошие слова. Эту ситуацию также можно рассмотреть как опасную, и в ней Чичиков ведет себя далеко не по-богатырски. Его беспомощность и желание провалиться или улететь проявляется и в эпизоде, когда Ноздрёв на балу у губернатора кричит во всеуслышанье о деятельности Чичикова в городе N: он протирает глаза во время речи Ноздрёва, желая удостовериться, происходит все во сне или наяву.
б) Плюшкин
Плюшкин напоминает огромного паука, плетущего никому не нужную паутину и забирающего в свои сети всё, что ни попадется на пути. Накопление — единственная жизненная цель, вне которой ничего не существует, весь, с головы до ног Плюшкин уходит в собирание «богатств». Ненасытная жадность ведет к тому, что он теряет ощущение значимости вещей, перестает отличать важное от мелочи, полезное от ненужного. При такой внутренней обесцененности предметного мира особенную притягательность приобретает малозначительное, ничтожное. Боязнь что-либо упустить заставляет Плюшкина с неутомимой энергией собирать всякий хлам, всякую ветошь. Таим образом, Плюшкина можно представить пауком, оплетающим паутиной все живое, что находится вблизи его.
в) Просто приятная дама
Так как собирательный образ дам города N был рассмотрен выше, то в данном параграфе мы будем опираться на уже полученные сведения. Вспомним эпизод, когда просто приятная дама принимает у себя в качестве гостьи даму, приятную во всех отношениях: «…и гостья при таких её словах вся обратилась в слух: ушки её вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не сидя и не держась на диване, и, несмотря на то, что была отчасти тяжеловата, сделалась вдруг тонее…» Читателю представляется портрет собачонки, которая спит весь день на солнце на вышитой узорами подушке, и которой вдруг хозяйка предложила лакомый кусочек еды — такое впечатление усиливается ещё и потому, что автор перед приездом дамы сообщает, что «..приезд гостьи разбудил собачонок, спавших на солнце; мохнатую Адель, беспрестанно путавшуюся в собственной шерсти, и кобелька Попури на тоненьких ножках». Обе дамы запутались во лжи, сплетнях и пересудах, как путается в собственной шерсти Адель, и разговоры их напоминают попурри — путаницу, которая состоит из отрывков различных популярных в обществе тем. А далее её поведение отождествляется с собачьим охотником, который, ожидая зайца, превращается весь в застывший миг. Ей тоже руководят животные инстинкты, она хищница, так выше изображена её реакция на приезд дамы приятной во всех отношениях — она находится во власти страсти, она вся устремлена к вошедшей, которая принесла последние интересующие всех и связанные с большими деньгами новости, и которая при этом одета в новое платье.
Кстати, разговор обеих дам строится на тавтологии и звукописи. Решающим для звукописи является слово «фестончики»: оно пробуждает откровенные ассоциации с щебетанием, это слово в их коротком диалоге употребляется семь раз. Так возникает раскатистая трель, произносимая на одном дыхании, без пауз, в нарастающем темпе:
–На место их фестончики.
–Ах, это нехорошо, фестончики!
– Фестончики, всё фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики.
Литература:
- Аксаков К. С. «Несколько слов о. поэме Гоголя «Похождения Чичикова или Мертвые души»- В кн.: К. С. Аксаков, И. С. Аксаков. Литературная критика. -М.,1981,с. 141–151.
- Аксаков К. С. «Несколько слов о поэме Гоголя «Похождения Чичикова или Мертвые души». — В кн.: «Русская эстетика и критика 40~50х годов 19в.-М., 1982, с. 42–53.
- Антокольский П. «Мертвые души» (вступительная статья).- В кн. «Гоголь. Мертвые души. Поэма.- М., Художественная литература., 1968, 1972.
- Боголепов П.К «Язык поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души».- М., Учпедгиз, 1952.-с- 143.
- 5 Виноградов И. «Исторические воззрения Гоголя и замысел поэмы «Мертвые души».- В кн. Гоголеведческие студии, Вып. 7 — Нежин, 2001, с. 77–93.
- Воронский А. К. «Мертвые души». — В кн: Воронский А. К. «Избранные статьи о литературе». -М., 1982, с-492–514.
- Воропаев В. «Дело, взятое из души.»..: Поэма Гоголя «Мертвые души»: история замысла и его осуществления. Литература в школе, 1998,№ 4, с. 5–19, № 5, с. 13–26.
- Есин А. Б. «Люди, вещи, события в «Мертвых душах» Гоголя. Педагогика, 1994, № 2 с. 50.
- Гончаров С. А. «Еще раз о заглавии гоголевской поэмы» (текст-контекст-подтекст).- В кн.: Н. В. Гоголь и русская литература 19в.. -Л., 1989, с. 22–45.
- Жаравина Л. В. «К проблеме национального характера в поэме Гоголя «Мертвые души». -В кн. «Классическое наследие и современность». ~ Л., 1981, с. 159–166.
- Манн Ю. «Мертвые души». Общая ситуация и «миражная система» на эпической почве». -В кн.: Манн Ю».ПоэтикаГоголя». -М.,1978, с. 274–353
- МаннЮ. «Огромно велико мое творение.»../Н. В. Гоголь «Мертвые души». -В кн.: «Столетья нас сотрут.».. — М., 1989, с.223–251
- Манн Ю. «Поэтика Гоголя» / «Пошлость пошлого человека в «Мертвых душах»/. -В кн.: «Русская литература 19в.-М., 1984, с. 146–151.
- Павлинов С «…история моей души.»..: ПоэмаГоголя «Мертвые души».- М,, 1977. с. 78.
- Петрова Н. В. «Традиции гомеровского эпоса в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души».- Литература в школе, 98 № 3, с 22–30.
- Полтавец Е. Ю. «Мертвые души» Н. В. Гоголя: опыт комментированного чтения. Уроки». Литература в школе 98, № 3, с. 78–86
- Кривонос В. «Собачья тема в «Тарасе Бульбе» Гоголя. — В кн.: Гоголеведческие студии. Вып. 5 Нежин, 2000, с. 143–150.
- Попова Г. «Семейное начало в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина и «Тарасе Бульбе» Гоголя. Литература в школе., 98, № 1, с. 22–28.
- Троицкий В. Ю. «Торжество духа в повести Гоголя «Тарас Бульба»., Литература в школе, 1995, № 1, с. 14.
- Словарь литературоведческих терминов М., 1974.
Основные термины (генерируются автоматически): автор, главный предмет, животное, персонаж, портрет глазами, слово, сравнение, читатель, Бульб, приятная дама.
Мертвых душ Николая Гоголя: персонажи и цитаты
Чичиков
Павел Иванович Чичиков — главный герой романа Гоголя. У Чичикова есть идея, что, если он сможет купить большое количество мертвых душ, то есть крепостных, которые числятся в переписи помещичьего имения, но которые с тех пор скончались, он может «получить положение в обществе». Если он запишет эти души, он создаст впечатление, «что он не более и не менее чем миллионер».С таким восприятием он достигнет своей цели и получит доступ к самым богатым людям. Так Чичиков планирует быстро разбогатеть.
Как Чичиков оказался таким? Когда отец Чичикова подвозит его в интернат, он говорит ему «угождать учителям и начальству». Он также напоминает Чичикову, что копейка «самая надежная вещь в мире».
Чичиков принимает это. советует сердцу и практикует его до совершенства в школе. Он учится », как вести себя в соответствии с желаниями своего начальника.Из этого опыта он развивает свое главное стремление в жизни. Чичиков хочет «жизни со всеми удобствами и процветанием». Поэтому он отправляется к этому.
Давным-давно научившись угождать другим, Чичиков использует свой талант, чтобы снискать расположение местных помещиков. Он осторожно поднимает тему мертвых душ, а затем переходит к переговорам. Чрезвычайно важно знать, что нужно уйти. В противном случае землевладельцы могли воспользоваться его щедростью и скупить эти мертвые души.Когда Чичиков не может достаточно ответить, почему он хочет купить мертвые души, помещики начинают сомневаться в его мотивах, что в конечном итоге приводит к раскрытию того, что Чичиков — мошенник.
Продавцы
Чичиков встречает ряд поставщиков мертвых душ. Настасья Петровна Коробочка первая соглашается продать Чичикову мертвые души своего имения. Она сопротивляется только потому, что «боится … он может каким-то образом обмануть ее». Распродажа беспокоит ее, и она едет в город, чтобы задать вопросы.Она рассказывает другим о том, что сделал Чичиков, указывая на то, что он воспользовался «неопытной, беспомощной вдовой». Ее поиски дополняют слухи о намерениях Чичикова и, в конечном итоге, раскрывают его истинные мотивы. Благодаря этому Настасья выделяется как актуальный персонаж романа.
Ноздрев тоже создает проблемы Чичикову. После непростых переговоров Ноздрев предлагает «сесть и сыграть в шашки». Ноздрев жульничает, и Чичиков отказывается играть дальше. Ноздрев приходит в ярость и бьет Чичикова.По мере того, как положение становится все более невыносимым, Ноздрева арестовывают по ранее предъявленному обвинению в нападении. Несет ли он ответственность за эти несчастья? Нет. Он обвиняет Чичикова и публично заявляет на вечернем балу, что Чичиков «занимается мертвыми душами!». Он подвергает сомнению мотивы Чичикова, что, в свою очередь, вызывает сомнения у других. Ноздрев спровоцировал падение Чичикова с общественных высот.
Есть и другие, которые продают или пытаются продать свои мертвые души Чичикову, но Плюшкин выделяется.У него обширное поместье, но он живет как скряга. Чичиков упоминает, что он «слышал об экономии (Плюшкина) и редком умении управлять своим имением». Плюшкин — «сморщенный человечек», скряга, который заботится о своей собственности с большим упорством, что контрастирует с другими помещиками. , которые заботятся только о комфорте. Такое отношение и внешний вид Плюшкина возвышают его над другими персонажами второго плана.
Персонажи второй части
В начале второй части книги Гоголя Мертвых душ читатель знакомится с Андреем Ивановичем Тентетниковым, который является «молодым неженатым мужчиной тридцати трех лет, (и) по чину коллежского. секретарь.«Он влюблен в генеральскую дочь. Чичиков вмешивается, чтобы помочь этому молодому человеку. Он знакомится с генералом Александром Дмитриевичем Бетрищевым. Эти два персонажа направляют Чичикова к другим родственникам генерала.
Идя навстречу этим знакомым, Чичиков впадает в прежнюю привычку и подделывает завещание. Из-за этого у него возникают проблемы с князем, но благодаря усилиям адвоката Муразова Чичиков избегает заключения, но только потому, что он вносит финансовые возмещения.Заплатив крупную сумму денег, Чичиков готовится отправиться в путь и начать все заново в другом городе. Хотя намерения Чичикова помочь Тентетникову и Бетрищеву были благородными, он попал в беду. Во время его приключений правительство считается коррумпированным и неэффективным, но это всего лишь отражение граждан и их уровня коррупции и жадности.
Краткое содержание урока
В книге Николая Гоголя Мертвых душ встречается символов , но, за исключением Чичикова , остальные являются для Чичикова лишь средством для достижения своей цели — покупать мертвые души и использовать их для своих целей. жить комфортно.К сожалению, такие помещики, как Коробочка и Ноздрев, усложняют дело и доставляют неприятности Чичикову.
Во второй части романа Чичиков пытается помочь Тентетникову получить разрешение от генерала Бетрищева на его дочь. К сожалению, Чичиков оказывается втянутым в очередной скандал, но сбегает с помощью своего адвоката Муразова. В то время как в правительстве процветает коррупция, Чичиков доказывает, что граждане хуже чиновников.
Персонажи в пальто | GradeSaver
Акакий Акакиевич — главный герой и антигерой «Шинели». Это ничем не примечательный мужчина средних лет, который служит титульным советником и клерком-переписчиком в неназванном департаменте российской государственной службы. Рассказчик рисует его жалким почти во всех отношениях, начиная с его нелепого имени. Даже по своим физическим характеристикам Акаки двусмысленен: он не обладает определенными чертами, но вместо этого он несколько рыжеволосый, несколько лысеющий и несколько рябый.Он беден и имеет низкую должность, но не потому, что ему мешали продвигаться по карьерной лестнице. Скорее, Акаки не амбициозен и не желает продвигаться по службе. То, как он говорит, по сути бессмысленно. У него нет четко определенной семейной истории, хотя его фамилия Башмачкин подразумевает какое-то отношение к обуви. Он подвергается жестокому обращению со стороны тех, с кем он работает, как начальства, так и подчиненных, хотя Акакий не выдает оскорблений или замечаний, пока преследования не начнут мешать его работе. Никто не может вспомнить, кто нанял Акаки и когда он начал там работать.Акакий живет полностью в своем внутреннем мире, наслаждаясь копированием, превыше всех мирских забот. Как бы сильно ни запугивали его сослуживцы, Акаки, кажется, обладает некой сверхъестественной силой, что впервые показано, когда он непреднамеренно преследует молодого клерка всю оставшуюся жизнь, а в конце концов, когда он становится буквально призраком и ворует пальто на улицы Санкт-Петербурга. Его жизнь меняется сначала в позитивном, а затем в негативном направлении, когда он вынужден сменить сильно изношенное пальто.В течение 6 месяцев он приносит много жертв, чтобы сэкономить на новом пальто, и день, когда он получает его, становится самым счастливым днем в его жизни. Однако абсурдный и досадный поворот событий приводит к краже шинели и смерти Акакия.
Безымянный «некий важный человек» — центральная фигура в истории Акакия. Это важное лицо недавно было произведено в генералы. Акакий идет к нему после кражи его пальто, потому что сочувствующий коллега советует ему пойти умолять важного человека о конкретной помощи в его случае.Рассказчик ясно дает понять, что важным человеком является тот, кто только недавно повысился в значимости, и что он остается неважным по сравнению с другими более важными людьми. Гоголь изображает важную личность как пример развращающей силы статуса и ранга. Важный человек, недавно получивший повышение, чувствует себя обязанным укрепить и повысить свой статус, вводя всевозможные легкомысленные и ненужные практики, такие как отказ от кого-либо обращаться к нему напрямую, вместо этого выполняя длинную цепочку команд.В частности, он может быть жестоким и целенаправленно запугивать непокорных. Он так обращается с Акакием, в частности, чтобы произвести впечатление на друга детства, который присутствует, когда Акаки приезжает в гости. Акакий почти до смерти напуган своим запугиванием: Акакий в оцепенении покидает свой кабинет и, бродя по улицам Петербурга, разомкнувшись, подхватывает убивающую его болезнь миндалин. Поведение важного человека особенно трагично, потому что рассказчик ясно дает понять, что он на самом деле хороший человек, и его поведение сбило с толку недавнее повышение.Он часто хочет вести себя естественно и дружелюбно по отношению к непокорным, но не знает, как это сделать, потому что чувствует, что его высший ранг не может этого допустить. В конце повествования призрак Акакия возвращается и крадет его пальто.
Петрович — портной Акакия. Он полуслепой и часто пьян. Когда-то он был крепостным помещиком, а в то время его звали Григорий. У него есть жена, которую рассказчик считает не очень красивой. Акакий часто обращается к нему за починкой его бесконечно починенного хлипкого домашнего халата.Обычно Акакию удается договориться с Петровичем, чтобы заплатить небольшую сумму за ремонт, потому что в пьяном виде Петрович очень внушаем. Однако, когда Акакий идет к Петровичу в то время, когда разворачивается история, Петрович трезв и на этот раз говорит Акакию, что починить шубу будет невозможно. Он говорит, что оно слишком изношено, и что Акаки придется сшить новое пальто. Акакий паникует, так как у него мало денег. Однако, в конце концов, Акаки становится одержимым поиском нового пальто.Петрович помогает Акаки закупить материалы после 6 месяцев кропотливой экономии, а две недели он тратит на изготовление нового пальто. Петрович очень гордится конечным результатом, чувствуя, что он отличился от тех портных, которые просто ремонтируют вещи, став портным, который шьет новую одежду.
Результаты поиска по запросу «Николай Гоголь»
… произведений Николая Гоголя. http://ilibrary.ru/author/gogol/ Некоторые произведения Николая Гоголя на русском языке. кредит1 Николай_Гоголь 26601185…
15 КБ (2434 слова) — 00:22, 4 декабря 2018 г.
… непосредственной или импровизационной речи. Он применил это специально к рассказу Николая Гоголя «Шинель» в эссе 1919 года под названием …
51 КБ (7872 слова) — 20:59, 27 октября 2020 г.
… видение, возможно, недальновидно, реалистических аспектов в творчестве Николая Гоголя в ущерб всему остальному. Как и Белинский, его интерес был …
12 КБ (1706 слов) — 19:40, 12 октября 2011 г.
27 байт (3 слова) — 18:48, 10 января 2006 г.
27 байтов (3 слова) — 23:18, 18 декабря 2008
… кабинет либерального критика Виссариона Белинского и объявил: «Возник новый Николай Гоголь, Гоголь» Белинский, самый известный критик своего времени …
30 КБ (4223 слова) — 21:04, 31 июля 2020 г.
…) и других критических интеллектуалов. Белинский был одним из первых защитников Николая Гоголя и Федора Достоевского. Он сыграл одну из ключевых ролей …
9 КБ (1361 слово) — 16:11, 23 января 2016 г.
… очень юный возраст на дуэли.Первым великим русским писателем был Николай Гоголь. Гоголь — юморист, которому мало сверстников. Его рассказы, такие как «The …
»22 КБ (3103 слова) — 16:24, 31 августа 2019 г.
… познакомился с другим великим ранним литературным гигантом России, Николаем Гоголем. Эти двое стали хорошими друзьями. После прочтения сборника рассказов Гоголя 1831-1832 гг …
14 КБ (2242 слова) — 10:09, 15 мая 2021 г.
… в 1868 г. стремительно положил на музыку первые одиннадцать сцен из «Женитба» Николая Гоголя «» (Женитьба) » ‘, пытаясь превратить в музыку…
18 КБ (2697 слов) — 16:21, 11 октября 2018 г.
… Пятерка Могучая пятерка русских композиторов, писатель Николай Гоголь, поэт Федор Тютчев, лексикограф Владимир Даль и …
22 КБ (3278 слов) — 01:10, 17 ноября 2019
… известных авторов (например, Александр Пушкин Пушкин и Николай Гоголь Гоголь спотыкаются друг о друге; Граф Лев Толстой показывает свою …
13 КБ (1927 слов) — 18:52, 18 мая 2020 г.
… понимание романа. Его очерки о русских авторах, в частности о Николае Гоголе, Гоголе, Льве Толстом Толстом (с которым он познакомился в детстве …
22 КБ (3146 слов) — 23:00, 9 мая 2020 г.
… семья. Чтобы помочь ему с журналом, поэт попросил Николая Гоголя, Петра Вяземского и Владимира Одоевского внести свои произведения в …
9 КБ (1305 слов) — 14:48, 5 октября 2018 г.
… которые стали заметными во второй половине девятнадцатого века.Николай Гоголь, Федор Достоевский и Эдгар Аллен По — это лишь некоторые из …
31 КБ (4592 слова) — 02:08, 1 октября 2020 г.
… Так же началась его сатирическая опера «Нос» по повести Николая Гоголя. В 1929 году опера подверглась критике РАПМ как «русский формализм» …
29 КБ (4378 слов) — 15:10, 26 июля 2020
… он взрастил гения и продвинул карьеру великого сатирика Николая Гоголя, еще одного близкого друга.В этом смысле он действовал за …
8 КБ (1124 слова) — 02:42, 4 апреля 2008 г.
… до восстания декабристов. Как критик, его исследования Николая Гоголя, «Гоголя и дьявола», и особенно его исследования Льва Толстого и …
8 КБ (1154 слова) — 21:52, 17 октября 2017 г.
… Он особенно восхищался Николаем Гоголем и сделал перевод … рассказ был вдохновлен творчеством Гоголя. Он также произвел дискурсивные сочинения, такие как »…
17 КБ (2586 слов) — 15:32, 2 августа 2018 г.
… опубликовав свои зарисовки, он написал ныне пресловутый некролог своему кумиру Николаю Гоголю в газете «Санкт-Петербург». Петербургские ведомости ». Ключевой отрывок гласит …
.12 КБ (1815 слов) — 23:05, 10 марта 2018 г.
… жизнь, например роман в стихах «Евгений Онегин». Произведения Николая Гоголя, особенно его рассказы «Нос» », а также« Шинель »…
31 КБ (4593 слова) — 12:45, 2 сентября 2008 г.
Amazon.com: Отзывы покупателей: Dead Souls
Я думаю, что в последнее время мне очень нравится русская литература (читай: Достоевский), потому что она кажется такой универсальной. Дело не в том, что я особенно интересуюсь русской историей, а скорее самим собой. Мне нужно понять себя, и эти романы говорили со мной более прямо, чем почти все, что я испытывал раньше. Хотя Гоголь (и Достоевский), конечно, пишет о «русском человеке», ошибки, успехи, страхи и желания принадлежат обычному человеку.Я вижу себя и окружающих настолько ясно отраженными в прозе (или в данном случае в поэзии), что я часто упускаю из виду специфику «русского» в описании «человека». Этот подход сработал намного лучше при чтении Достоевского, чем когда я проталкивал «Мертвые души», поскольку Гоголь, казалось, действительно хотел поднести зеркало к лицу России. Несмотря на некоторые очень универсальные истины, представленные здесь («… нет ничего приятнее, чем жить в уединении, наслаждаться зрелищем природы и иногда читать книги.И все же, если нет друга, с которым можно было бы поделиться… Какие же тогда сокровища мира! Не храните денег, но держите компанию хороших людей »), я боюсь, как будто я пропустил многое из того, что Гоголь пытался описать о своем времени и месте в истории, поскольку я продолжал искать себя через его сознательные усилия, чтобы поставить« русский »В его описание человека.Я также хочу общаться с персонажами и идеями на личном уровне. Я обнаружил, что здесь это так же сложно, как и с большинством Демонов.Чичиков не был мне близким персонажем. Ни симпатичный, ни симпатичный, он был просто средством, с помощью которого Гоголь проводил свои сатирические наблюдения за жизнью русского. Хотя стилистически невероятно разные, сатирическая направленность этого романа / стихотворения часто заставляла меня чувствовать, как будто я читаю Розенкранца и Гильденстерна мертвы с оттенками Патрика Бейтмана в настойчивом внимании Чичикова к деталям — особенно это заметно в конце второго тома во время его визита. портному.Вдобавок, в отличие от сознательной опоры Достоевского на диалог и беседу, длинные абзацы и описания Гоголя ставят меня больше в положение стороннего наблюдателя, чем активного участника. Хотя из-за этих вещей мне, возможно, было немного сложнее почувствовать себя вовлеченным, я читаю, как я читаю, то есть с повесткой дня, и было бы глупо пытаться размышлять каким-либо образом, кроме того, что принадлежит мне . Я знаю, что часто боролся с этим, особенно в последнее время. Я не собираюсь делать это общей темой, но мое сердце — это то, что есть, и я не пытаюсь избежать этого.В конце концов, смысл в том, что Читатель хочет прочитать гораздо больше, чем то, что Писатель пытался написать, не так ли?
С учетом сказанного, как я могу не позволить Гоголю заглянуть прямо в мою душу и вытащить самый болезненный из эпизодов? Простите мою обширную цитату, но это было совершенно возвышенно и душераздирающе одновременно:
«… человек хотя бы однажды встретится с феноменом, не похожим ни на что, что ему доводилось видеть раньше, которое хоть раз пробуждается в у него чувство, непохожее на те, которые ему суждено испытывать всю жизнь.Везде, из каких бы печалей ни соткана наша жизнь, блистательная радость будет весело мчаться, точно так же, как великолепная карета с золотой сбруей, книжными лошадьми и сияющим блеском стекла иногда внезапно и неожиданно мчится мимо какой-нибудь бедной, заброшенной деревушки, никогда не видел ничего, кроме деревенской телеги, и долгое время [я] стою с разинутым ртом, не надевая [свою шляпу] обратно, хотя чудесная карета давно ускользнула и исчезла из поля зрения. Так же и блондинка внезапно, совершенно неожиданным образом появилась в [моей] истории и тоже исчезла.Долгое время [я] стоял бы незаметно на одном месте, бессмысленно глядя вдаль, забыв дорогу и все упреки, которые лежали впереди [меня], и ругательства за опоздание, забыв [себя] ], и офис, и мир, и все, что есть в мире ».
До этого момента (примерно четверть пути) я полностью наслаждался повествованием, но именно здесь мое сердце растаяло, и все, что я хотел сделать, это посочувствовать персонажам на странице … знать их и быть знать и не чувствовать себя «беспризорным путником… оставленным в одиночестве посреди дороги».«Я горько почувствовал свое одиночество в этот момент, но я не могу отрицать, что я определенно * почувствовал * впервые в этом путешествии, и это был славный поворотный момент в моей способности приобщиться к этой истории.
Куда же меня привели эти чувства? В оставшейся части рассказа я мало что нашел, что привлекло меня к Чичикову таким образом, как этот отрывок. Я продолжал и продолжал говорить об универсальности человека, представленной в этих повествованиях выше, но я вижу слова, которые я помещаю на страницу, и чувствую, как будто я все еще ищу универсальность только самого себя.Если для чьего-то желания нет объекта, то хотя бы минимально полезно верить в то, что другие, независимо от разделения времени, расстояния или реальности, сочувствуют истинному пониманию и в этом сочувствии соединяются со мной. Однако, несмотря на многочисленные предостережения против одиночества, Гоголь говорил не только о сердечных делах. Я чувствовал, что это тоже история мотивации… того, что заставляет нас думать, чувствовать, действовать определенным образом. Что влияет на наш успех или на нашу неудачу? Не менее двух раз Гоголь предупреждает об опасности действовать, не будучи сперва прочно укорененным в Истине.«… Цель человека никогда не определяется, пока он, наконец, не встанет твердой ногой на твердую почву, а не на какую-то вольнодумную химеру юности» и «как можно идти, если не по тропинке; как ты можешь водить машину, если под тобой нет земли; как можно плавать, если кора не в воде? А жизнь — это путешествие ». Но как мы определяем эту цель после того, как нашли опору? Как выбрать путь, по которому пойдем? Или этот путь выбран за нас?
Я снова падаю в сердце, когда Гоголь замечает, что «есть страсти, которые выбирать не человеку.Они рождаются с ним в момент его рождения в этом мире, и ему не даровано право отказать им. Они руководствуются высшей судьбой, и в них есть нечто вечное, непрекращающееся в жизни человека ». Неужели эти «Мертвые души» были вечной страстью бедного Чичикова? Аргумент, безусловно, существует! Хотя этот убогий закулисный персонаж, который «думает [не] о том, чтобы не поступать неправильно, а только о том, чтобы никто не сказал, что [он] поступает неправильно», определенно кажется движимым желанием мирского, он никогда не сможет полностью избежать своего основного желания. для общения, для семьи и для целостности.Он не может избежать своего желания оставить след в любимой стране для своей страны, для потомков и для себя самого. Однако, к сожалению, Чичиков в конечном итоге теряет себя. Хотя мы, конечно, не знаем окончательных намерений Гоголя в отношении своего «героя», мне трудно поверить, что Чичиков был бы успешным в своем стремлении к полноценному завершению себя, поскольку он просто слишком сильно упал на кролика. дыра эгоизма и временных стремлений.
Я так отчаянно хочу попасть в то место, где «бывает, что человек иногда видит такое во сне, а потом он всю жизнь живет в этом сне, реальность потеряна для него навсегда, и он решительно больше ни на что не годен.«Я хочу следовать той страсти, с которой я родился. Я хочу погоняться за великолепной каретой с золотой упряжией. Я чувствую, как Гоголь говорит мне, что эта слепая и полная преданность может, однако, привести и к неудаче, особенно если кто-то выбрал направление и случайно (?) Выбрал неверную цель. Подменяет ли Чичиков свое истинное желание мирским? Я чувствую, что да, и как легко попасть в эту ловушку. Как легко может быть потерять свою врожденную страсть или не замечать ее, пока не станет слишком поздно, особенно если ваша нога еще не стоит на твердой почве.Для меня это было предупреждением Гоголя. Это предупреждение, которое многие из нас не получают вовремя, если вообще получают. Предупреждение, которое я надеюсь, наконец, прислушаться. Чичиков все-таки приходит в себя, хотя и слишком поздно … он осознает свое желание «веселого парня и красивой дочери …» он понимает, наконец, что только так … только в общении … только в семье … только по правде и в любовь может, «каждый знает, что он действительно жил и существовал, а не просто прошел по земле, как тень или призрак.«Я считаю, что он осознавал свою глупость и свою тщетность, потому что он понимает, что« многое приходило ему в голову такого рода, который так часто уводит человека от унылого настоящего момента, беспокоит его, дразнит его, мешает ему и дает ему удовольствие даже тогда, когда сам уверен, что этому никогда не суждено сбыться ». Это чистая Истина… чистая депрессия и чистое принятие исполняющей Истины, но только в том месте, где он отказался. Трагедия в том, что, даже осознав, что он не меняет своего пути, он продолжает преследовать эфемерные и преходящие удовольствия мира.Его самое ясное принятие своего истинного желания приходит только тогда, когда он чувствует, что проиграл. Я хочу верить, что это было настоящее прозрение, но его мысли сразу же возвращаются к обыденному — мне трудно надеяться на него.
И что теперь? Будет ли это так: «Начиная с завтрашнего дня [я] начну новую жизнь, начиная с завтрашнего дня [я] начну делать все, как я должен, начиная с завтрашнего дня [я] сяду на диету…?» Я сомневаюсь в этом. Завтра, «к вечеру… [я] перееду так, что [я] просто моргаю [моими] глазами и не могу пошевелить [своим] языком», [я] сижу, как сова, глядя на всех ».«Возможно, я сделаю это прямо сейчас, когда представляю, как уезжает карета. Но ведь это ведь не урок? Я мог говорить о важности (или нет) денег … Я мог говорить о женоненавистничестве в книге, я мог снова попытаться связать воедино идеи, применимые к обычному человеку, или я мог сетовать на то, что чтение этого было похоже на наблюдая за Метрополисом со всеми его потерянными сценами. Но я не могу. Я думаю, что мой вывод — просто осознать, попытаться понять себя и свои мотивы.Понимать, что важно, и преследовать это, и не позволять себе соскользнуть в место умышленной слепоты и безразличия к вещам, которые на самом деле создают жизнь. Сатира на стремление человека к богатству и оправдание его действий по крайней мере так же актуальна в Америке 21-го века, как и в России 19-го века. То, что мы все стремимся к полноте и часто обнаруживаем, что истинное стремление, омраченное обществом, которое говорит нам, что выполнение может быть найдено в мире, — это вечная битва, которая будет бушевать вечно.И я, как и вы, просто еще один солдат в этой битве, надеющийся вернуться домой живым.
«Петербургские сказки Гоголя» принадлежат коллективному воображению • Гиперкритика
Петербургские сказки — это сборник рассказов Николая Гоголя, вышедший в 1842 году и объединивший предыдущий, Арабески , с двумя другими сказками, Шинель и Нос . Сцена, где цирюльник находит нос в буханке хлеба, или призрак Акакия Акакиевича, который умер от холода, ходит по городу, чтобы отнять у людей их пальто после того, как он потерял свою собственную, принадлежат коллективному воображению.
Произведения Гоголя
Работы Гоголя послужили вдохновением для создания более 135 фильмов, большинство из которых сняты в России и за пределами СССР. Тем не менее, во всем мире были адаптации, такие как The Overcoat Альберто Латтуады или Taras Bulba Дж. Ли Томсона.
Хотя мы знаем его как русского писателя, Николай Гоголь имеет украинское происхождение, например, Евгений Гютц , актер Все освещено и солист Гоголь Борделло .Это музыкальный пример американского плавильного котла , от мультикультурности участников до стиля, сочетающего панк , рок , dub , народный с цыганскими звуками скрипок и аккордеона.
Персонажи и предметы оживают
Две вещи больше всего поражают воображение в рассказах Гоголя: неодушевленные, не относящиеся к делу предметы, которые внезапно оживают, искажая в остальном совершенно нормальный контекст, и персонажи.
В Петербургских сказках герои Гоголя блуждают в сумеречной атмосфере; они сумасшедшие и одинокие, призраки и присутствия, жалкие, сюрреалистические фигуры: но их нельзя игнорировать, они расстроены персонажами для расстроенного мира. Действительно, в своих произведениях Гоголь изображает пороки и идиосинкразии русского общества с иронией и чувством гротеска, что приближает его к популярной комедии и литературной традиции, восходящей к Франсуа Рабле , как Михаил Бахтин заявлены.
На пути к великой русской литературе
Между фантазией и жестокой встречей с реальностью, рассказы завораживают читателя очарованием России девятнадцатого века, но затем поражают его противоречиями и блестящим вдохновением. Гоголь едкий, смешной, иногда даже жестокий.
Он открыл путь другим великим русским писателям, в том числе Федору Достоевскому. Ведь сам Достоевский сказал: «Мы все дети гоголевской шинели».Наконец, любопытство: Томмазо Ландольфи, гениальный писатель эпохи барокко и поэт, перевел итальянское издание для шрифтов Эйнауди .
Алессия ШианнамблоРевизор Николай Гоголь — Краткое содержание книги
«Ревизор» — комедия Николая Гоголя, написанная в 1835 году и поставленная в 1836 году, но опубликованная в 1842 году. Комедия состоит из 5 действий.
Сюжет разворачивается в России первой половины 19 века и посвящен смене идентичности.
В маленькой деревне ожидается приезд важного человека из столицы, но вместо важного человека приходит кто-то другой, и все думают, что он важный. Вся эта путаница вызывает забавные сцены, анекдоты, неожиданные события и недопонимание.
Девиз комедии позаимствован из старинной поговорки, что нельзя ругать зеркало, если лицо некрасивое. Автор хотел показать уродство России в зеркале.
«Государственный инспектор» — это социальная и моральная сатира, высмеивающая человеческую природу и социальные условия в России того времени.Автор наблюдал широкую шкалу негативного социального поведения и характеристик. Это произведение благодаря своему сюжету и множеству поворотов признано и оценено в мировой литературе.
Жанр: комедия
Время: первая половина 19 века
Место: Россия
Краткое содержание книги
Комедия в 5-ти действиях. Первый служит для знакомства с персонажами. Это: Антон Антонович, Анна Андреевна, Мария Антоновна, Лука Лукич Хлопов, Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин, Артемий Филиппович Земляника, Иван Кузьмич Шпекин, Петр Иванович Добчинский, Петр Иванкович Бобчинский и многие другие.
Все они собраны в доме губернатора Антона Антоновича, у которого есть для них неприятные новости. Он сказал им, что в их село едет правительственный инспектор и что он выполняет секретный приказ. Он получил эту деликатную информацию от друга, и все начали паниковать по этому поводу. Они даже перестали работать.
Губернатор сказал им, что они должны навести порядок на объектах, на которых они работают. Землянике надо все убирать, потому что все было очень грязно.Судья Ляпкин-Тяпкин должен вывести гусей из зала суда, а почтальону Кузьмичу велели внимательно читать чужую почту и сообщать, если он найдет что-нибудь интересное.
Раскрывается много темных сторон власти — пьянство, взяточничество, примитивизм и другие.
В комнату вошли помещики Допчинский и Бобчинский. Сообщают, что неподалеку от них в комнате живет некий чиновник Хлестаков. Он приехал из Санкт-Петербурга, уже две недели здесь, залезает в долги и ни за что не дает ни копейки.Они были уверены, что он правительственный инспектор.
Все испугались, потому что не знали, что делать. Губернатор пошел в гостиницу, потому что хотел подлизываться к инспектору, чтобы он мог значительно повысить свою карьеру. В конце первого акта пришла красавица-жена губернатора Анна, которая хотела узнать об инспекторе все — от его приезда до его появления.
Первый акт менее интенсивен, чем второй, и немного медленнее.
Во втором акте участок перенесен в то место, где находится предполагаемый инспектор.Главные герои этого акта — Хлестаков и его слуга Осип.
Хлестакову 23 года, он худой и немножко тупой. Он всегда сидит в своем офисе и ничего не делает, и все называют его болваном.
Хлестаков ехал на встречу с отцом, но он немного заблудился и потратил все свои деньги на одежду, азартные игры и театр. Он был разорен и вынужден был жить в деревне со своим слугой Осипом. Оба они были голодны, потому что не могли получить больше еды, если не выплатили долги.
Когда губернатор вошел в свою комнату, Хлестаков был уверен, что его арестовывают, поэтому он просто начал болтать о глупостях. Губернатор решил, что это его уловка, чтобы скрыть свою настоящую личность.
Антон пригласил его остаться в своем доме и даже предложил немного денег, и Хлестаков принял их, не раздумывая.
В третьем акте мы в доме губернатора Антона. Его жена Анна и дочь Мария очень рады, что гость зашел в их дом.Их интересует его внешность и возраст.
Хлестакова таскали по приюту, потому что его пытались убедить в том, что любят и тянут ко всем. Затем они пошли в дом губернатора. Хлестаков очаровал жену и дочь и полностью погрузился в свое дело. Он рассказывал ему истории о своей дружбе с актрисами. Он хвастался своей важностью, и все относились к нему с большим уважением.
В четвертом действии Хлестаков по-прежнему изображал из себя следователя.Представиться ему пришли представители местной власти. Один за другим приходили и представлялись Хлестакову, и они даже предлагали ему деньги взаймы.
Хлестакову нравилось то, что происходило, и он писал своему другу в Петербург о злой деревне, в которой жил. Кроме того, он использовал любую возможность, чтобы ударить по дочери и жене губернатора.
Вскоре после того, как он был пойман стоящим на коленях перед дочерью правителя, он попросил правителя жениться на Марии.Скоро должна была произойти прополка, и все были в восторге от этого. Хлестаков попросил отложить прополку на несколько дней, чтобы он смог пригласить отца.
С другой стороны он готовится к побегу со своим слугой. Хлестаков знал, что у него достаточно денег, и боялся, что они выяснят, что он не тот, кем его считают.
Начало пятого акта вызывает эйфорию в губернаторском доме. Губернатор увидел шанс на повышение, его жена была рада переезду в столицу.
Губернатор был уверен, что добьется успеха, поэтому пригрозил всем, кто осмелился сказать что-то плохое, о его поведении.
Многие люди приходили к Антону, чтобы поздравить его с помолвкой дочери, но потом все были в шоке. Пришло письмо, в котором были и письма, которые Хлестаков написал своему петербуржцу. Объясняется, что Хлестаков не инспектор и что он все фальсифицировал. Также они узнали обо всем, что он говорил за их спиной.
Затем прибыл офицер и сказал им, что настоящий инспектор в городе и что он хочет их увидеть. Все остались в ужасе после того, как узнали правду.
Персонажи: Антон Антонович, Анна Андреевна, Мария Антоновна, Лука Лукич Хлопов, Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин, Артемий Филиппович Земляника, Иван Кузьмич Шпекин, Петр Иванович Добчинский, Петр Иванкович Бобчинский и многие другие.
Анализ символов
Антон Антонович — губернатор.Его власть ограничена, и он не был очень умен или образован. Он — жестокий захватчик чужого имущества и совести, готовый на все, чтобы встать на сторону инспектора. Он разучился быть осторожным, и его обманули.
Хлестаков — молодой человек, 23 года. Он был худощав, не слишком умен, работал в офисе, и все называли его болваном. Он говорил, не задумываясь. Он был поверхностным и всегда следил за последними тенденциями. Ему нравится веселиться, и это стоит ему всех его денег, когда он поехал навестить своего отца, потому что вместо того, чтобы навещать его, он играл в азартные игры и делал покупки.Когда у него не было денег, он оказался в деревне и считался инспектором. Несмотря на то, что он был не очень умен, он хорошо воспользовался ситуацией.
Николай Васильевич Гоголь Биография
Николай Васильевич Гоголь — основоположник русского реализма. Он родился 31 марта 1809 года на Украине, которая тогда входила в состав Российской империи.
Он окончил школу, когда ему исполнилось 19 лет, а затем переехал в Петербург. Он сменил много работ, пытался стать актером, но в итоге оказался заместителем на государственной службе.
Пока там работал, Николай за свой счет опубликовал школьное стихотворение, но оно не понравилось людям, поэтому Гоголь сжег все экземпляры и начал фантазировать о переезде в Америку.
Через несколько лет он начал работать учителем истории в женской школе-интернате и параллельно с этим работал частным учителем для богатых детей. Он издал книгу романов «Вечера на хуторе близ Диканьки», вскоре прославился в литературных кругах и подружился с Пушкиным.
В 1835 году он издал сборник рассказов «Миргород», в который вошел роман «Тарас Бульба». Он опубликовал еще один сборник рассказов под названием «Арабески». После этого начался период «петербургских рассказов», одни из самых известных — «Шинель» и «Нос».
В 1836 году он добился большого успеха с комедией «Правительственный инспектор». Предполагается, что он позаимствовал идею у Пушкина, а также для романа «Мертвые души».Гоголь представлял его «Божественной комедией» Данте.
«Мертвые души» предполагалось разделить на три части, и единственная законченная часть была первой, и она была опубликована в 1842 году. Первая часть должна была быть адом. Он работал над второй частью 10 лет, а затем стал религиозным фанатиком и отправился в паломничество в Палестину. Считается, что он попал под влияние священника и сжег вторую часть «Мертвых душ».
Он умер 4 марта 1852 года.
Цитат Николая Гоголя «Мертвые души»
«Счастлив писатель, который, проходя мимо скучных, омерзительных, шокирующих в своей скорбной реальности персонажей, приближается к персонажам, проявляющим высокое достоинство человека, который из огромного пула ежедневно кружащихся образов выбрал лишь редкие исключения, который никогда не однажды предал возвышенный поворот своей лиры, не спустился со своего роста к своим бедным, ничтожным собратьям и, не касаясь земли, отдал себя целиком своим возвышенным изображениям, так далеким от нее.Его прекрасная участь дважды позавидует: он среди них, как и в своей семье; а тем временем его слава распространяется громко и далеко. Чарующим дымом он затуманил глаза людей; он чудесно льстил им, скрывая печальное в жизни, показывая им прекрасного человека. Все кидаются за ним, аплодируя, и улетают вслед за его триумфальной колесницей. Они называют его великим мировым поэтом, который парит над всеми другими гениями в мире, как орел парит над другими высокими летчиками. При простом упоминании его имени молодые пылкие сердца наполняются трепетом, отзывчивые слезы сияют во всех глазах… Никто не сравнится с ним по силе — он Бог! Но это не та участь, и иная судьба писателя, который осмелился вызвать все, что находится перед нашими глазами каждое мгновение и чего не видят наши равнодушные глаза, — всю громадную трясину пустяков, в которой находится наша жизнь. запутанные, вся глубина холодных, разрозненных, повседневных персонажей, которые роятся на нашем зачастую горьком и скучном земном пути, и твердой силой своего неумолимого резца осмеливается представить их широко и ярко перед глазами всех людей! Не ему завоевывать аплодисменты людей, не ему видеть благодарные слезы и единодушный восторг душ, которые он пробудил; ни одна шестнадцатилетняя девушка не прилетит ему навстречу с головокружением и героическим энтузиазмом; не ему забывать себя в сладком очаровании звуков, которые он сам вызвал; не ему, наконец, избежать современного суждения, лицемерно бессердечное современное суждение, которое будет называть незначительным и означать творения, которые он взрастил, отведет ему презренное место в рядах писателей, оскорбляющих человечество, приписывает ему качества героев, которых он изобразил, лишат его сердца, души и божественного пламени таланта.Ибо современное суждение не признает, что одинаково чудесны очки, наблюдающие за солнцем, и те, которые наблюдают за движением неприметного насекомого; поскольку современное суждение не признает, что необходима большая глубина души, чтобы осветить картину, нарисованную из презренной жизни, и возвысить ее до жемчужины творения; ибо современное суждение не признает, что возвышенный экстатический смех достоин стоять рядом с возвышенным лирическим порывом и что целая бездна отделяет его от выходок уличного клоуна! Это современное суждение не признает; и превратит все это в упрек и брань непризнанного писателя; без участия, без ответа, без сочувствия, как беспризорник, он останется один посреди дороги.Мрачен его путь, и он с горечью почувствует свое одиночество ».— Николай Гоголь, Мертвые души .