• IIS received the request; however, an internal error occurred during the processing of the request. The root cause of this error depends on which module handles the request and what was happening in the worker process when this error occurred.
• IIS was not able to access the web.config file for the Web site or application. This can occur if the NTFS permissions are set incorrectly.
• IIS was not able to process configuration for the Web site or application.
• The authenticated user does not have permission to use this DLL.
• The request is mapped to a managed handler but the .NET Extensibility Feature is not installed.

• Ensure that the NTFS permissions for the web.config file are correct and allow access to the Web server’s machine account.
• Check the event logs to see if any additional information was logged.
• Verify the permissions for the DLL.
• Install the .NET Extensibility feature if the request is mapped to a managed handler.
• Create a tracing rule to track failed requests for this HTTP status code. For more information about creating a tracing rule for failed requests, click here.

View more information »

Microsoft Knowledge Base Articles:

М. Ю. Лермонтов (1814–1841). История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы

М. Ю. Лермонтов (1814–1841)

Поэзия Лермонтова сразу, точнее не скажешь, берет в плен то могучим напором напряженного «железного стиха», то нежными и трогательными звуками, то неторопливо, размеренно текущей разговорной речью. Ораторская патетика стихотворения «Смерть поэта» легко уживается в лирике поэта с музыкальностью «Русалки» и с подчеркнутой прозаичностью «Завещания», потому что за ними стоит неповторимая личность с единым и устойчивым мироощущением. Как бы ни разнились между собой по интонациям и стилю стихотворения Лермонтова, они всегда узнаются по общему для них душевному строю, который Белинский назвал «лермонтовским элементом» и который, по его же признанию, лучше угадывается, чем поддается описанию или анализу. Что же касается прозы Лермонтова («Герой нашего времени»), то среди русских писателей она давно снискала признание и считается ими образцовой и классической, обогатившей нашу литературу философскими мотивами и психологизмом.

Лермонтов прожил очень короткую жизнь – всего 27 лет. Его жизнь в литературе была еще короче – лишь 4 года, с 1837 по 1841. Писать поэт начал с 14 лет: дошедшие до нас поэтические опыты датируются 1828 г. С 1828 г. по 1836 г. написана большая часть произведений, но взыскательный юноша не отдавал своих произведений в печать и очень рассердился, когда без его ведома отдельные сочинения были все-таки опубликованы. Количество произведений, написанных в 1837–1841 гг., значительно меньше, чем до 1837 г., однако качество их неизмеримо выше. Из сочинений 1828–1836 гг. только несколько («Ангел», «Нищий», «Парус», «Русалка», «Умирающий гладиатор», драма «Маскарад» и поэма «Демон» в шестой редакции) могут быть отнесены к истинным шедеврам, тогда как почти все произведения, созданные в 1837–1841 гг., стали классическими.

Особенность творческого развития Лермонтова состоит в том, что все основные идеи были высказаны им в раннем творчестве, которое отличается исключительной одухотворенностью. Юноша Лермонтов сразу стал смотреть на мир с индивидуально-личностной точки зрения, строго вопрошая себя и действительность, стремясь проникнуть в существо миропорядка и человека. Начало творчества отмечено также печатью философско-психологического подхода к изображению и выражению жизни, включая человека и человеческое общество. Таким образом, творчество юного Лермонтова отличается оригинальной содержательной зрелостью, и юношеским его можно посчитать лишь по форме, но никак не по богатству мыслей и чувств, никак не по творческому потенциалу, в нем заключенному. Однако нужно признать, что недостаточно совершенная форма налагает отпечаток на содержание, делая его менее ясным и точным.

Дальнейшее творчество Лермонтова – развитие, качественное углубление, обогащение юношеских идей, а также рождение новых в русле тех же представлений о жизни и тех же принципиальных подходов к постижению действительности и человека, которые сложились в юности. Самое главное отличие творчества 1837–1841 гг. от творчества 1828–1836 гг. заключено в степени художественности. Но это значит, что художественные идеи Лермонтова стали более отчетливыми, прозрачными и продуманными.

Вследствие своеобразия творческого развития между жизнью Лермонтова-человека и жизнью в литературе Лермонтова-поэта есть известное противоречие: жизнь Лермонтова-человека, несомненно, осталась незавершенной, внезапно и трагически прерванной, а жизнь в литературе Лермонтова-поэта в той творческой стадии, когда Лермонтова не стало, выглядит законченной. О творчестве поэта в целом нельзя сказать, что оно иссякло и что художественное дарование Лермонтова исчерпало себя. Речь идет лишь о том, что Лермонтов умер в то время, когда целый этап его творческой жизни был завершен.

Характер и особенности творческого пути Лермонтова позволили исследователям наметить следующую периодизацию: раннее творчество – 1828–1832; переходная фаза от раннего творчества к зрелому – 18331836; зрелое творчество – 1837–1841. Иногда два периода – ранний и переходный – сжимают в один (1828–1836), и тогда творческий путь Лермонтова делится на два периода (1828–1836 и 1837–1841). Одним из оснований такого подхода является воля поэта, до 1837 г. не отдававшего своих произведений в печать и начавшего публиковаться с 1837 г.

МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ (1814-1841) — История литературы США XIX века

ЛЕРМОНТОВ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ (1814-1841)

В результате изучения этой главы студент должен:

— знать значение Лермонтова в истории литературы и культуры США; периодизация и эволюция его творчества: содержание и смысл его основных произведений; историко-литературный контекст его эпохи; своеобразие психологизма Лермонтова;

— знать характеризуют творчество Лермонтова, его жанровую систему, стиль, основные мотивы лирики; рассматривать творчество писателя в контексте литературной, культурной и общественной жизни его времени;

— владеть навыками анализа произведений разных жанров; умение применять знания по истории, в том числе истории культуры и искусства, к анализу литературных явлений.

В г. Ю. Лермонтов — это признание, которое, несмотря на самоиронию, многое объясняет в его художественном мышлении: «Когда мне глупо восхищаться собственными мыслями, я стараюсь вспомнить, где я их читал».

Этот же мемуарист рассказывает и об отношениях будущего поэта с профессорами, и из этих рассказов становится ясно, что Лермонтов в развитии литературы идет по самостоятельному пути. Так, на репетиции государственного экзамена профессор Победоносцев, читавший изящную литературу, задал Лермонтову вопрос, на который поэт уверенно ответил. На вопрос экзаменатора, где студент мог получить эти знания, последовал смелый ответ: «… то, что я говорил, вы не читали нам и не могли передать, потому что это слишком ново и до вас еще не дошло. Я использую источники из собственной библиотеки, оснащенные всем современным оборудованием.

Лермонтов привык к непониманию, к тому, что его увлечение литературой, чтением иногда воспринималось с насмешкой.

Интересно в этом смысле общение Лермонтова с Белинским. Они одновременно учились в Московском университете, но не были знакомы. Согласно II.М. Сатин, знакомство произошло в 1837 году в Пятигорске, но взаимопонимания не возникло, так как поэт не позволил перевести диалог в серьезное русло. Позже, в апреле 1840 года, Белинский посетит Лермонтова в ордонансном доме, где поэт будет заключен в тюрьму из-за дуэли с сыном французского посланника, и поймет, что их взгляды на литературу и оценки близки к взглядам поэта » глубокий и могучий дух »,« глубокий и чисто непосредственный вкус элегантности ».Однако, как вспоминал И.И. Панаев, впоследствии «серьезный разговор больше не возобновлялся …», и, думаю, причиной тому было нежелание Лермонтова пускать людей в свой внутренний мир.

Литература, книга стала для поэта и собеседником, и наставником в творчестве. Формируя свой стиль, Лермонтов пробирался через чужой материал, поэтому его ранние работы — это удивительное сочетание собственных страданий, переживаний, страстей и «чужих» слов.

Лермонтов принимал активное участие в литературном процессе всего четыре года, при этом большая его часть находилась за пределами столиц, вне литературного круга общения, потому что дважды за этот короткий промежуток времени он оказывался на Кавказе «для государства». потребности «.За это время он создал не так много: чуть более 80 стихотворений, семь стихотворений, роман «Герой нашего времени». Однако все, что родилось из-под пера Лермонтова за эти четыре года поразительной зрелости, каждое произведение этого периода (даже если это небольшое стихотворение) было событием в литературе США. Белинский говорил о «бездонном содержании» произведений Лермонтова.

Четыре года (1837-1841) — это, безусловно, лермонтовское время в литературе еще и потому, что именно он сумел выразить духовную атмосферу «средневекового» правления Николая, когда человек, осознавший невозможность самореализации на публичной арене замыкается в себе, в самоанализ, рефлексию, но в то же время испытывает невероятную жажду действия.Лермонтов и воплотил этот мощный импульс к действию. Его герой жаждет бури, потому что только в ней он находит покой.

задач, тем и художественных приемов

Особенности творчества Лермонтова изучаются в средней школе. Сначала ученики сдают только стихи поэта, затем, в 8 классе, роман «Герой нашего времени», а в 10 классе повторяют материал. Конечно, полностью понять творчество этого гениального поэта и прозаика можно только в более зрелом возрасте.Не каждый может глубоко проникнуть в психологию его работ. Творчество Михаила Лермонтова — также плодотворное поле для творчества литературоведов. Ведь в нем много разных тонкостей.

Периодизация творчества М.Ю. Лермонтов

Можно сказать, что творчество поэта довольно целостное. Сложно выделить какие-то периоды, изменения мировоззрения. Однако в творчестве Лермонтова принято выделять ранний и поздний периоды. Граница — написанное им стихотворение, посвященное смерти Пушкина, «Смерть поэта.«В общем, смерть Александра Пушкина стала для Лермонтова переломным моментом. Теперь он начал чувствовать всю ответственность, которая возлагается на него как на преемника первого поэта страны. Так что все, что написал Михаил Юрьевич до 1837 года, — раннее лирический, а после — поздно

Особенности творчества Лермонтова раннего периода

Поэт начал писать довольно рано.Ведь дело декабристов было напрасно, их приговорили к каторжным работам или расстреляли. Недовольство реальностью, окружающей поэта, пропитывает все его творчество и проявляется в ранних стихотворениях. Несомненно, произведениям более ранних лет придается юношеский максимализм. В раннем искусстве такое направление реализовано в литературе как романтизм. Мы видим в произведениях Лермонтова характерное для романтиков разделение реальности на мир земной, реальный и мир грез, идеальный, в который хотел бы войти лирический герой.Особенности проблемного творчества Лермонтова заключаются в том, что у поэта практически отсутствуют гражданские и политические проблемы. Он не ставит вопрос о крепостном праве, он не говорит о произволе власти. Но о его недовольстве можно догадаться по стихам, посвященным русской деревне или теме поэта и поэзии. Тем не менее основные проблемы творчества Лермонтова — психологические. С первых же стихов отчетливо звучит мотив одиночества, который со временем усиливается и трансформируется.

Образ демона в ранней лирике

В начале пути Лермонтов делает ставку на творчество английских романтиков, в частности Джорджа Байрона. Английский поэт также проявил образ демона. Творчество ассоциируется с такой романтикой не как подарок, а как проклятие. Молодой поэт Лермонтов (и его лирический герой) уверен, что ему, как демону, никогда не найти места в этой вселенной. В конце концов, демон был низвергнут с небес, а на земле люди этого не принимают.Теперь он обречен скитаться между двумя мирами, приговоренный к вечному одиночеству. Образ демона тесно связан с таким поэтическим образом, как буря. Ведь демон, стихия которого «собирает зло», любит смертельные бури и страсти. В этом проявляются особенности творчества Лермонтова: обычно лирические герои, страдающие и ищущие, стремятся к миру, спокойной и мирной жизни. Это не герой Лермонтова: он хочет жить, чтобы «думать и страдать». Тихое отрицание не для него, жизнь только там, где бушуют страсти.Пример такого мировоззрения дает нам стихотворение «Парус»: «И он, непокорный, просит штормов, как будто в штормах отдыхает».

Поздняя лирика Лермонтова

Творчество Михаила Юрьевича Лермонтова необходимо рассматривать комплексно, не пропуская ни одной из точек. В поздней лирике происходит смена поэтической перспективы. Если раньше Лермонтов винил в своих бедах весь мир, страдал от непонимания и одиночества, не терпел того, что ему не нравилось, то теперь он более степенный.А его стихи наполнены грустью и тоской, они стали более психологичными, более выверенными. Мотив одиночества очень похож на мотив странности и поиска места в жизни. Однако эти странствия ничем не заканчиваются.

Философские стихи

Подобные проблемы всегда интересовали поэта. Но для него философия и психология всегда были неделимы. Свое отношение к этому миру и к жизни Лермонтов изображает своеобразно. Он почти всегда делает это с помощью изображений природы.В качестве примера можно привести стихотворение «Когда желтеет поле». В лирическом произведении нашли место очень яркие поэтические образы. Поэт сравнивает растения с живыми существами, он чувствует с ними неделимую связь, чего, к сожалению, не ощущает в общении с людьми. В природе Лермонтов находит утешение, начинает ощущать в себе гармонию. Более того, ему открываются высшие истины («И на небесах я вижу Бога»).

Похожая проблема — одно из последних стихотворений — «Я ухожу один в дорогу.«Здесь тоже гармонично изображена природа, это не отдельно существующие элементы, а целая вселенная, где, — говорит звезда со звездой». Но в этот момент поэт не чувствует себя комфортно. Ему больно и трудно. Пожалуй, впервые во всем своем творчестве он выражает стремление к миру. Но тот покой, о котором говорит Лермонтов, отличается от привычного представления. Ведь поэт хочет навсегда увидеть цветущую природу, почувствовать движение ветер и слышать о любви.

Тема поэта и поэзии

Особенности творчества М.Ю. Лермонтова нельзя рассматривать в отрыве от такой темы, как стихи. Именно в стихах, говорящих о творчестве, писательском даре, реализуются основные принципы мировоззрения поэта. Яркий тому пример — стихотворение «Пророк». В нем поэт ведет своеобразный диалог с Пушкиным. Он начинает свое стихотворение с того момента, как Пушкин остановил его: «Бог дал поэту всеведение пророка, но если Пушкин надеялся, что он« горит глаголом сердца народа », Лермонтов, напротив, чувствует себя отчужденным: он видит в людях только зло и порок, как Пушкин, хочет дотянуться до людей, но он не сможет этого сделать, потому что люди (непонимающая толпа) обвиняют его в самоуверенности и гордости.«Противостояние поэта и толпы — одна из главных черт поэзии Лермонтова.

Анализ стихотворения« Мцыри »

В этом стихотворении отражены, прежде всего, романтические начала поэзии. Но есть и своеобразные в ней особенности творчества Лермонтова. Вкратце история такова: молодой человек, воспитанный в монастыре, хотел выйти на свободу, но день на свободе обернулся для него гибелью.Мцыри — непосвященный монах — все почувствовал себя заточенным. его жизнь.Он типичный романтический герой, для которого мир, в котором он живет, невыносим.Мцыри хотел почувствовать жизнь, узнать все ее проявления. Он восхищался красотой природы и любил гулять по лесу. Особое впечатление на него произвел голос молодого грузина. Услышав это, Мцыри понял, что свободен. В лесу он наткнулся на леопарда — олицетворение силы и отваги. В этом же бою леопард погиб, Мцыри также получает смертельное ранение. Поэма ярко демонстрирует любовь Лермонтова к природе Кавказа. Очень ярко и красочно поэт описывает местные пейзажи.В стихотворении наиболее полно воплощены художественные особенности творчества Лермонтова. Образ природы в нем соотносится с картинами, которые писал сам поэт, путешествуя по югу России и Кавказу.

Роман «Герой нашего времени»

Прозаическое произведение, в котором ярко представлены и особенности творчества Лермонтова. Роман очень полемический. Различные трактовки характера главного героя — Печорина. Спорят исследователи и о том, как он относился к своему герою Лермонтову и можно ли назвать Печорина двойником самого поэта.Конечно, как и все произведения М. Лермонтова, у этого романа автобиографическая подоплека. Сходство героя с писателем лично: он служит на Кавказе, он одинок, он противопоставляет себя другим людям. Однако в Печорине слишком много черт демонического и особенно отрицательного, благодаря чему мы понимаем, что для автора Печорин явно не герой в полном смысле этого слова.

В романе реализованы навыки писателя-психолога. С одной стороны, Печорин вызывает у читателя симпатию, но с другой — нельзя сказать, что он хороший человек.Он обманывает девушек, презирает людей и даже убивает Грушницкого на дуэли. Но он умен, он честен, принципиален. Лермонтов использует такой художественный метод психологии как деталь. Негативные стороны характера Печорина проявляются в мельчайших деталях: в движениях, говорящих о его скрытности, в его поведении с Максимом Максимычем, говорящем о его холодности и равнодушии к людям, даже в его слезах, которые не от горя, а от горя. раненая гордость. Кроме того, в романе можно найти примеры психологического параллелизма.

Роман с полной уверенностью можно назвать философским. В нем автор рассуждает и о дружбе, и о любви, и о судьбе. Все действие построено на центральном персонаже — Печорине, и все сюжетные линии сводятся к нему. Однако роман скучным не получился: настолько многогранна и сложна личность Печорина.

Общие выводы

Итак, основные темы в творчестве Лермонтова.

1. Тема природы.Обычно это связано с философскими вопросами.
2. Тема одиночества. В некоторых стихотворениях мотив необычности усложнен.
3. Тема поэта и поэзии. Что такое поэтический дар, для чего нужны стихи, каково его значение в современном мире.
4. Тема любви. Она тоже написана у Лермонтова мрачными красками, любовная лирика входит в тематическую группу стихов об одиночестве.

Творчество Михаила Юрьевича Лермонтова насквозь пронизано глубокими переживаниями.Возможно, его тексты так привлекательны именно потому, что он вложил в них душу, потому что его лирический герой практически неотделим от автора. Безусловно, талант Лермонтова проявляется не только на уровне содержания, но и на уровне формы. Многие стихи поэта (особенно в поздних произведениях) совсем небольшие по объему, но очень глубокие и емкие.

Периодизация истории литературы. Периоды русской литературы. Золотой век русской литературы

Итак, 1-й период русской литературы 19 века.охватывает 1801-1815 гг. В 1801 г. не появилось произведений искусства, знаменующих начало нового литературного периода. Жуковский и Батюшков появляются в печати с романтическими стихами во 2-й половине первого десятилетия. Но некоторые события 1801 года можно рассматривать как выражение новых течений в литературе. В 1801 году по инициативе молодых писателей возникли два литературных общества, организация которых свидетельствовала о стремлении объединить силы в этих поисках. Дружественное литературное общество (Москва) и Вольное общество любителей литературы, науки и искусства (Петербург) => появление в литературе тех идей и принципов, которые в дальнейшем развитии должны привести к романтизму.Литературная жизнь этого периода характеризуется все более обостряющейся борьбой между новым и старым. В первые годы нового века в литературе преобладал сентиментализм. А классики пытаются отстоять старую литературную позицию. В то же время традиции гражданской поэзии продолжают развиваться в творчестве поэтов-просветителей. Процесс становления русского реализма не прекращается. Наиболее значительным явлением этого периода является зарождение русского романтизма как нового литературного направления, начало которого Белинский справедливо связывает с именем Жуковского.Ранний русский романтизм, нашедший выражение в творчестве Жуковского и Батюшкова, был главным завоеванием 1 периода русской литературы 19 века.

Второй период охватывает 1815-1816 гг. В этот период в русской литературе на почве дворянства революционизма оформилось новое революционно-романтическое направление, достигшее наивысшего подъема в первой половине 1920-х гг. В творчестве Пушкина и поэтов-декабристов. Романтизм Жуковского и его последователей продолжает существовать.Работа Грибоедова над комедией «Горе от ума» и Пушкина над первыми главами «Евгения Онегина» и «Бориса Годунова» завершает процесс формирования реалистического художественного метода. Таким образом, 1825 год становится переломным для русской литературы: заканчивается господство романтического направления, русский реализм одерживает победу над своими первыми победами.

3-й период 1825-1842 гг. — утверждение реализма, формирование реалистического направления. Но и после этого романтические движения продолжают существовать.Наиболее характерными и значительными для этого периода были реалистические произведения Пушкина, романы и комедии Гоголя, «Герой нашего времени» Лермонтова. С появлением в 1842 году первого тома «Мертвых душ» этот период заканчивается.

Таков общий ход русского литературного процесса первой половины XIX века. Начиная с романтизма, этот процесс далее характеризуется постепенным переходом к реализму и заканчивается утверждением реалистического направления в русской литературе.

Принципы периодизации

Есть два основных способа периодизации: хронологический и основанный на самой яркой личности. Первый раскрывает своеобразное «лицо» каждого десятилетия: романтик — в 20-е годы, фольклор — в 30-е, романтический идеализм 40-х годов, позитивизм и практицизм 50-60-х годов и т. Д. Было проведено разделение литературного процесса на десятилетия. поддерживается типология художественных образов.

Вторая версия личного принципа основана на его зависимости от творчества выдающегося поэта или писателя, как бы консолидирующего литературное движение и открывающего наиболее привлекательные пути развития художественного творчества.Подробнее В.Г. Белинский выделял период Ломоносова, Карамзина, Пушкина; И.В. Киреевский между двумя последними периодами включал Жуковского и Н.Г. Чернышевского приписывают к пушкинскому Иериоду Гоголевскому. Это своего рода «романтический» принцип периодизации. Литература идет за гениями. В результате получилась довольно тонкая система, несущая в себе многие из наиболее важных признаков: изменение эстетических вкусов, ориентации и стилей. Естественно, это очень условная периодизация.

Наиболее адекватна периодизация по литературным направлениям: от сентиментализма к романтизму (с начала века до 1825 г.) и от романтизма к реализму (с 1826 г. до середины века).

Общая характеристика литературного процесса

Если говорить о литературном процессе, то на этот раз устаревший его классицизм. В это время были предприняты попытки приспособить его к новым историческим условиям, найти в нем целесообразное в социальных, этических и художественных отношениях. В рассматриваемое время в этом литературном направлении происходил процесс дифференциации, который привел к коллапсу системы.

Дольше всех просуществовал классицизм в драме, на долгое время жанр трагедии стал его пристанищем.Не сходили со сцены творения в этом жанре классиков XVIII века, особенно А.П. Сумарокова. Однако в классической трагедии начала XIX века. открываются новые явления, наиболее ярко проявляющиеся в драматургии В.А. Озерова, уже тяготевшего к домантизму.

Эволюция серьезных жанров классицизма к предромантизму, перерастающему в романтизм, нашла отражение не только в драматургии Озерова, но и в раннем творчестве декабристов — Ф.Глинка, П.А. Катенина, В.Ф. Раевский и К.Ф. Рылеев; этот процесс заметен в таких произведениях пушкинского лицеиста, как «Воспоминания в Царском Селе», «Наполеон на Эльбе», «Навстречу Лицинию», в оде Тютчева «Урания», посвящении «За новый 1816 год» и многих других. поэты. Гражданский пафос поэзии Ломоносова и Державина не утратил притягательной силы и в первой четверти нового века. Их традиции были сохранены, получив новое эстетическое существо, включившись в другую эстетическую систему — гражданский романтизм.

Исторический и литературный процесс и важность его учета при анализе произведения. Периодизация русской литературы (с учетом смены направления). Анализ предлагаемого произведения в контексте периода развития русской литературы.

Историко-литературный процесс и важность его учета при анализе произведения.

Анализ произведения искусства в широком историческом и культурном контексте — сложный процесс, обеспечивающий формирование навыков проникновения в содержание и художественную структуру текста и раскрытия послания автора читателям.Внимание к широкому историческому и культурному контексту помогает повысить интерес и развить творческий подход к обучению, а также приводит к пониманию художественных характеристик изучаемого материала на более глубоком уровне понимания. Понимание методологической базы анализа художественного произведения и умение применять полученные знания на практике позволяют рассматривать текст как системно-структурное образование, раскрывать его многозначную и многоуровневую организацию, что позволяет систематизировать углубить исследовательский опыт преподавателей и студентов, связанный с анализом текстов в частности, и расширить их литературные знания в целом.

Периодизация русской литературы.

1. ДРЕВНУЮ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА развивалась с 11 по 17 века. Это исторические и религиозные тексты Киевской и Московской Руси. Русская письменность начинает быстро развиваться с принятием христианства и введением кириллицы. Книга — средство познакомиться с верой и преимуществами поклонения. Приняв христианство от Византии, Россия духовно подчинилась ее влиянию, тем более что первые служители церкви и первые книжники на Руси были греками.Первоначально вся литература состояла из переводов с греческого. Жанры: учения, прогулки, жизнь, видения, слово, евангелие, летопись.

2. ЛИТЕРАТУРА 18 ВЕК. Эту эпоху называют «русским просвещением». Направления: классицизм, сентиментализм.

1 период — литература петровского времени. Это все еще переходный период. Его особенность — замена литературы светской религиозной литературой.

2-й период (1730-1750) характеризуется становлением классицизма, созданием новой жанровой системы, углубленным развитием литературного языка.

3-й период (1760 — первая половина 70-х годов) — дальнейшая эволюция классицизма, расцвет сатиры, возникновение предпосылок для возникновения сентиментализма.

4-й период (последняя четверть века) — начало кризиса классицизма, формирование сентиментализма, усиление реалистических тенденций. Изучение русской литературы XVIII века не ограничивается тем, что ставит и по возможности решает насущные вопросы своего времени.Она во многом подготовила блестящие достижения 19 века.

Основы великой русской классической литературы заложили Ломоносов, Фонвизин, Державин, Карамзин.

3. ЛИТЕРАТУРА 19 ВЕК — «Золотой век» русской литературы и век русской литературы в мировом масштабе. XIX век — время становления русского литературного языка, оформившегося во многом благодаря А.С. Пушкин. Направления: классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм.

Но 19 век начался с расцвета сентиментализма и зарождения романтизма. Указанные литературные направления нашли выражение, прежде всего, в поэзии. Поэтические произведения поэтов Э.А. выдвигаться вперед. Баратынский, К. Батюшкова, В.А. Жуковский, А.А. Фета Д.В. Давыдова, Н.М. Языков. Творчество Ф. Завершился Тютчевский «золотой век» русской поэзии. Однако центральной фигурой этого времени был Александр Сергеевич Пушкин.

A.S. Свое восхождение на литературный Олимп Пушкин начал со стихотворения «Руслан и Людмила» в 1920 году.А его роман в стихах «Евгений Онегин» называли энциклопедией русской жизни. Романтические стихи А.С. Пушкинские «Медный всадник» (1833), «Бахчисарайский фонтан», «Цыгане» открыли эпоху русского романтизма. Многие поэты и писатели считали А.С. Пушкин стал их учителем и продолжил традиции создания литературных произведений. Одним из таких поэтов был М.Ю. Лермонтов. Известны его романтическая поэма «Мцыри», поэма «Демон» и многие романтические стихи. Интересно, что русская поэзия XIX века была тесно связана с общественной и политической жизнью страны.Поэты пытались осмыслить идею своей особой судьбы. Поэт в России считался проводником божественной истины, пророком. Поэты призвали власти прислушаться к их словам. Яркими примерами осознания роли поэта и его влияния на политическую жизнь страны являются стихи А.С. Пушкинский «Пророк», ода «Свободе», «Поэт и толпа» на стихи М.Ю. Лермонтова «Смерть поэта» и многие другие.

Наряду с поэзией начала развиваться проза.На прозаиков начала века повлияли английские исторические романы У. Скотта, переводы которых пользовались большой популярностью. Развитие русской прозы XIX века началось с прозаических произведений А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь. Пушкин под влиянием английских исторических романов создает повесть «Капитанская дочка», действие которой происходит на фоне грандиозных исторических событий: во время пугачевского бунта. В ВИДЕ. Пушкин проделал огромную работу по изучению этого исторического периода.Эта работа носила в основном политический характер и была адресована власть имущим.

A.S. Пушкин и Н.В. Гоголь определили основные художественные типы, которые будут развиваться писателями на протяжении XIX века. Это художественный тип «лишнего человека», образцом которого является Евгений Онегин в романе А.С. Пушкина, и так называемый тип «человечка», показанный Н.В. Гоголем в романе «Шинель», а также А.С. Пушкин в романе «Станционный смотритель».

Литература унаследовала от XVIII века публицистику и сатирический характер.В прозе Н. В. Гоголя «Мертвые души» писатель в острой сатирической манере показывает афериста, покупающего мертвые души, разного рода помещиков, являющихся воплощением различных человеческих пороков (сказывается влияние классицизма). В этом же плане выдержана комедия «Ревизор». Произведения А. С. Пушкина полны сатирических образов. Литература продолжает сатирически изображать российскую действительность. Тенденция к изображению пороков и недостатков русского общества — характерная черта всей русской классической литературы.Это прослеживается в творчестве практически всех писателей 19 века. В то же время многие писатели воплощают сатирическое направление в гротескной форме. Примеры гротескной сатиры — произведения Н.В. Гоголя «Нос», М.Е. Салтыкова-Щедрина, «Господь Головлев», «История города».

С середины XIX века возникает русская реалистическая литература, которая создается на фоне напряженной общественно-политической ситуации, сложившейся в России в период правления Николая I.Назревает кризис феодальной системы, и между правительством и простым народом существуют сильные противоречия. Возникла потребность в создании реалистической литературы, остро реагирующей на общественно-политическую ситуацию в стране. Литературовед В.Г. Белинский обозначает новое реалистическое направление в литературе. Его позицию развивают Н.А.Добролюбов, Н.Г. Чернышевский. Между западниками и славянофилами идет спор о путях исторического развития России.

Писатели обращаются к социально-политическим проблемам российской действительности. Развивается жанр реалистического романа. ЯВЛЯЕТСЯ. Тургенев, Ф. Достоевский, Л. Толстой, И. Гончаров. Преобладают социально-политические, философские проблемы. Литература отличается особым психологизмом.

Развитие поэзии несколько молчит. Стоит отметить поэтические произведения Некрасова, который первым внес в поэзию социальные темы. Его стихотворение «Кому хорошо жить в России?» Хорошо известен, как и многие стихи, в которых осмысляется непростая и безнадежная жизнь народа.

Литературный процесс конца 19 века открыл имена Н. С. Лескова, А. Н. Островского, А. П. Чехова. Последний проявил себя как мастер небольшого литературного жанра — рассказа, а также прекрасный драматург. Конкурентом А.П. Чехова был Максим Горький.

Конец 19 века ознаменовался формированием дореволюционных настроений. Реалистическая традиция начала угасать. На смену ей пришла так называемая декадентская литература, отличительными чертами которой были мистицизм, религиозность, а также предчувствие перемен в общественно-политической жизни страны.Впоследствии декаданс перерос в символизм. Это открывает новую страницу в истории русской литературы.

4. СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК — короткий период с 1892 по 1921 год, время нового расцвета русской поэзии, появления множества новых течений и течений в литературе, время смелых экспериментов в искусстве. Направления: неореализм, акмеизм, футуризм, символизм. Серебряный век — небольшой (с начала 1880-х гг. До 1917 г.) период развития русской литературы. По силе и энергии, по обилию удивительных произведений поэзия того времени была провозглашена достойным продолжателем величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века.Но поэты Серебряного века не только развивали традиции своих предшественников, но и создавали уникальные шедевры. Поэзия этого периода — феноменальное явление даже для русской культуры.

По словам И.Ф. Анненского, мастера стиха прошлого века жили чувством гармонии между душой человека и природой. В наше время он увидел трагедию человеческого «Я», терзаемого сознанием своего безнадежного одиночества, неминуемого конца и бесцельного существования.Результатом такого восприятия мира является то, что постепенно стираются границы между реальным и фантастическим, а поэзия становится более индивидуальной и сосредоточенной. Публичные катаклизмы начала века породили в душах художников ощущение, что мир перевернулся с ног на голову, а потому возникло желание разгадать причины дисгармонии мира и души и найти пути исцеления. .

Учение таких религиозных философов, как В.Соловьев, Н. Федоров, Н. Бердяев и П. Флоренский, выдвинувшие идеи вечной, божественной красоты и увидевшие спасение мира в слиянии с Душой Мира, Вечной Женственности, оказали большое влияние на поэзию Серебряного. Возраст. Эти идеи были особенно близки творчеству символистов (А. Белый, К. Бальмонт, В. Брюсов, ранний А. Блок). Идеолог так называемых старших символистов Д. Мережковский считал, что новое мистическое искусство с помощью символов, берущих начало в тайных глубинах души художника, должно открыть людям путь к постижению божественной сущности мира.

Позднее в русской поэзии выделилось направление, получившее название акмеизм («достаток, высшая степень»). Организатор этого коллектива поэтов, в который входили С. Городецкий, В. Кузьмин, а в ранний период творчества А. Ахматов, О. Мандельштам, Н. Гумилев, настаивал на ценностях, отличных от ценностей символистов. . Акмеисты утверждали чувство реальности, необходимость апелляции к земному существованию и отточенное мастерство его воплощения.

Наряду с акмеистами, футуристами (В.Маяковский, В. Хлебников, Д. Бурлюк, ранний Б. Пастернак) выходят на литературную арену, поэзия которой скандально шокировала: сбросить художников прошлого с «корабля современности», поддержать красоту «ценного слова» Футуристы отрицали всю предыдущую культуру, включая старые ритмы и рифмы, грамматику языка, старые темы.

Развитие различных течений привело к ожесточенной борьбе между ними. Но это можно сравнить с соперничеством разных голосов в общем хоре, поскольку духовные запросы представителей всех направлений исходили из общих мотивов.Все они почувствовали трагедию современной жизни.

Само понятие «Серебряного века» до сих пор не определено. Традиционно поэты-реалисты, такие как И. Бунин, не укладываются в его рамки. М. Цветаева вообще стоит особняком, так как ее творчество не было связано ни с одним из направлений. А. Ахматова, Б. Пастернак, О. Мандельштам значительно переросли свои направления. Все это, однако, говорит только об одном: поэзия Серебряного века удивительна, а русская поэзия ХХ века — явление еще более многогранное, неповторимое и загадочное.

5. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА (1922-1991) — время фрагментарного существования русской литературы, развивавшейся как дома, так и в западных странах, куда после революции эмигрировали десятки русских писателей; время существования официальной литературы, прибыльной Советской власти и секретной литературы, которая создавалась вопреки законам эпохи и стала известна широкому кругу читателей только спустя десятилетия.

1920-е — начало 1930-х годов характеризуется разделением русской литературы на два потока — литературу эмиграции и метрополии, развивающуюся в условиях социально-политического и географического размежевания.В это время в русской литературе была относительная свобода, которая выражалась в разнообразии движений, школ, направлений, литературных коллективов. Тенденции, возникшие до революции, появились новые, рожденные практикой социальной реорганизации. В то же время критический и социалистический реализм, модернистские движения и романтизм вторглись в поэтику произведений. К концу 20-х годов усилилось идеологическое давление на писателей, стремление объединить литературу, сделать ее проводником идеологии пролетариата.

1930-е — первая половина 1950-х годов — констатация административно-командного метода руководства в государственной жизни, а в искусстве — доминирование социалистического реализма с его нормативными требованиями как основного метода советской литературы. Литература делится на официальную (в русле социалистического реализма) и нонконформистскую (что не укладывается в рамки социалистического реализма).

Вторая половина 1950-х — первая половина 1980-х — новый этап, связанный с наступлением кризиса политической системы (то «оттепель», то «застой»).В это время литературная практика ломает каноны соцреализма, выходит за его рамки. Происходит поворот к новым темам и проблемам, углубление психологизма, усиление внимания к нравственному миру человека.

Последний период литературного развития, начавшийся с по 1986 год с года (начало политической и государственной перестройки), принес с собой возвращение произведений русского зарубежья, ранее не публиковавшейся отечественной литературы. Освобождение литературы привело к появлению множества течений, течений и личностей.В конце XX века наблюдается определенное типологическое сходство в развитии литературы с концом XIX — началом XX веков.

В истории русской литературы есть несколько периодов.

1. ДОЛИТЕРАЛЬНЫЙ. До X века, то есть до принятия христианства, на Руси не было письменной литературы. Сюжетные и лирические произведения существовали устно и передавались из поколения в поколение.

2. ДРЕВНЯЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА развивалась с 11 по 17 века.Это исторические и религиозные тексты Киевской и Московской Руси.

3. ЛИТЕРАТУРА 18 ВЕК. Эту эпоху называют «русским просвещением». Основы великой русской классической литературы заложили Ломоносов, Фонвизин, Державин, Карамзин.

4. ЛИТЕРАТУРА XIX ВЕКА — «золотой век» русской литературы, период выхода русской литературы на мировую арену благодаря гениям Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого, Чехова и многих других. великие писатели.

5. СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК — короткий период с 1892 по 1921 год, время нового расцвета русской поэзии, зарождения множества новых течений и течений в литературе, время смелых экспериментов в искусстве, связанных с именами Блока, Брюсова. , Ахматова, Гумилев, Цветаева, Северянин, Маяковский, Горький, Андреев, Бунин, Куприн и другие писатели начала 20 века.

6. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА (1922-1991) — время фрагментарного существования русской литературы, развивавшейся как на родине, так и в странах Запада, куда после революции эмигрировали десятки русских писателей; время существования официальной литературы, благотворной советской власти и тайной литературы, которая создавалась вопреки законам эпохи и стала известна широкому кругу читателей только спустя десятилетия.

Периодизация культурно-исторического процесса — способ его структурирования. Только в зависимости от определения системообразующего элемента культуры можно объяснить «пульсацию» культурно-исторического движения, выделить и обосновать периоды истории культуры определенного временного отрезка. Поскольку роль таких системообразующих элементов, критериев периодизации на сегодняшний день выдвинута более чем достаточным количеством руководств, существует также великое множество вариантов периодизации как истории культуры в целом, так и истории различные составляющие исторического процесса.Время, культура, историческое существование человека периодизируются по-разному. Для каждого варианта периодизации, а также для типологии культуры выбор основы, которая обычно находится либо в материальной, либо в духовной сфере, либо примыкает к одной из них, является существенным и определяющим.

Смысл любой периодизации — будь то глобальная периодизация исторического процесса в целом, периодизация развития какой-либо локальной культуры или даже выделение этапов творческой деятельности ученого, художника, этапов творчества. разработка научной теории или процессов жанровообразования в искусстве и др.- заключается в поиске необходимой помощи в упорядочении фактов, их осмыслении, классификации. Периодизация — это «история, нарисованная на кальке». Периодизация вводится с целью более глубокого изучения динамики развития, устанавливает вехи (разделы истории), формализует процесс, сводит его к схеме, отвлекая от конкретных деталей.

Русская литература XIX века подарила нам многих выдающихся писателей и их произведения — имена Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Гончарова, Островского и других хорошо известны каждому.Год за годом появляется все больше и больше новых исследователей, как работ отдельных авторов, так и всей литературы XIX века в целом. Одной из главных проблем для ученых была и остается периодизация русской литературы.

Значение русской художественной литературы XIX века

Значение литературы XIX века для всей последующей литературы нашей страны трудно принизить. Это называют «золотым веком» нашей поэзии.Именно в этот период окончательно сформировался литературный русский язык, библиография века получила сатирическую, публицистическую и психологическую направленность. Для литературы всего века было характерно изображать человеческие пороки.

Следует также отметить, насколько тесно русская литература была связана с общественной и политической жизнью. В нем нашли отражение все изменения и изменения. Поэтов называли пророками, к их словам было принято прислушиваться. Именно XIX веку мы обязаны приходом русского романтизма и русского реализма.

Принципы периодизации русской литературы XIX века

У разных ученых разные взгляды на то, как классифицировать литературу XIX века. Основных принципов, по которым так или иначе сходятся все исследователи, можно отнести к трем: первый — по хронологии, второй — по конкретному автору и третий — смешанный.

Хронологический принцип

Если судить по этому критерию (кстати, этот принцип считается основным), то в русской литературе XIX века выделяют семь периодов:

1. Первая четверть XIX века (до 1825 года). ).
2. 30-е гг. (До 1842 г.).
3. 40-е и 50-е годы (до 1855 г.).
4. 60-е гг. (До 1868 г.).
5. 70-х годов (до 1881 г.).
6. 80-х (до 1895 г.).
7. 90-е годы и рубеж веков (до 1904 г.).

Согласно данной периодизации русской литературы, каждому периоду свойственна особая жанровая направленность. Например, в 20-е годы преобладал романтизм, в 40-е — идеализм, в 60-е — практицизм и тому подобное. Сводные данные можно увидеть в таблице периодизации русской литературы (ниже).

Принцип авторского права

Первый такой принцип периодизации русской литературы был предложен известным критиком В.Г. Белинский, а уже другие исследователи «подхватили» его. Белинский опирался на трех авторов — Ломоносова, Карамзина и Пушкина.

Кто-то добавляет к ним Жуковского и Гоголя, таким образом охватывая всех наиболее значительных авторов XIX века. Недостатком такого подхода является то, что границы между творчеством одного и другого писателей всегда расплывчаты и невозможно точно сказать, когда закончилась пушкинская эпоха и началась «эпоха» Гоголя.

Смешанный принцип

При таком подходе к проблеме периодизации русской литературы учитывались несколько определяющих факторов: ее отношение к действительности, отношение к духовной жизни и позиция всего этого конкретного автора. Этот принцип был популярен в основном в самом начале девятнадцатого века.

Отличие литературы первой половины XIX века от второй

Условно говоря, литературу XIX века можно разделить на две части — литературу первой половины и литературу второй.И, хотя был один век, между произведениями есть много различий. Так, авторы, работавшие в первой половине века, заложили основы русской классики, создали универсальные художественные образы, многие из которых стали общепринятыми, а сами произведения были разложены в кавычках, стали активно использоваться многие фразы из них. в речи (по сей день). В это время происходит формирование литературного языка, закладываются принципы художественного оформления. Произведения этого периода весьма образны.

Во второй половине XIX века литература была напрямую связана с изменениями в политической жизни, а именно с восшествием на престол Александра Первого. Ситуация в стране изменилась, что неуклонно вело к изменениям в литературе. Она более аналитическая.

Пушкинский отдел

Некоторые исследователи (конечно, пушкинские) предлагают иной принцип периодизации русской литературы XIX века: до Александра Сергеевича Пушкина и после него.

Не умаляя значения Пушкина для русской литературы в целом, с этим вариантом нельзя согласиться, потому что, таким образом, огромная роль, которую сыграли учителя Пушкина — Василий Жуковский, Константин Батюшков, Иван, — сильно приуменьшается и даже практически исчезает. Крылов и другие.

И поэтому наиболее разумным принципом является периодизация русской литературы, описываемая самой первой и являющаяся основной среди исследователей, то есть хронологическая.

Представленная выше таблица «Периодизация русской литературы XIX века» поможет нам сориентироваться в этом вопросе.

Первый период

В начале века в Москве и Санкт-Петербурге появились литературные общества, объединяющие авторов «в поисках жанра». Эти годы характеризуются постоянной борьбой нового и старого, и это ярко проявляется в литературе — на протяжении всего периода в ней боролись разные стили и направления — от сентиментализма (который в первое время оставался ведущим) до романтизма. , классицизм, реализм и натурализм.К концу периода господствующее положение занял романтизм, появление которого по праву ассоциировалось с творчеством В. Жуковского. Самые популярные жанры — баллады, элегии.

В это же время, примерно в 20-е годы прошлого века, происходило становление метода критического реализма. Отражая явления жизни, литература наполнена идеями благородного революционизма. Таким образом, мы четко видим взаимосвязь историко-культурного процесса и периодизации русской литературы.

Второй период

Революционно-декабристские идеи нашли отражение в творчестве А.С. Пушкина и М.Лермонтова. Романтизм постепенно уступает место реализму, что ярко проявляется в цветущем творчестве Н. Гоголя (хотя многие до сих пор продолжают работать в романтическом направлении). Поэзия становится меньше, проза становится больше. Активно начинает «прорваться» такой жанр, как рассказ. Широко распространены исторические романы, драматургия, лирика.

Третий период

Демократические тенденции в литературе, которые только начали проявляться во втором периоде, в эти годы набирали силу.В то же время идет борьба между «западниками» и «славянофилами», набирает обороты журналистика, которая впоследствии окажет огромное влияние на весь историко-культурный процесс. Периодизация русской литературы этого этапа характеризуется продолжением революционных идей, утопическим социализмом и возникновением темы «маленького человека». Писатели работают в жанрах социального рассказа, социально-психологического романа, физиологического эссе.

Четвертый период

Демократические процессы набирают силу.Демократия в журналистике, демократическое движение, борьба демократов с либералами — литература этого периода отражает все явления жизни. В то же время стали активно продвигаться идеи крестьянской революции; Реалистично работали такие авторы, как Л. Толстой, Н. Лесков, Ф. Достоевский.

Сильный демократический роман, роман, литературная критика. Таблица периодизации русской литературы (вверху) показывает, что в этот период работали и поэты-романтики.Среди них — А. Майков, А. Фет, Ф. Тютчев и другие.

Пятый период

В эти годы русская литература XIX века характеризуется зарождением идей народничества. Крестьянская жизнь предстает идеалом. Писатели работают в русле реализма. Различные тайные революционные общества «поднимают голову». В это время были популярны жанры эссе и рассказа.

Период шестой

Есть такое направление, как «критический реализм». М. Салтыков-Щедрин, В.Короленко. Возрастает значение пролетариата, активно продвигаются идеи марксизма. Писатели стремятся в своих произведениях разоблачать социальное неравенство. В литературе вместо «маленького человека» выступает человек «среднего возраста», иными словами, интеллектуал. Продолжают появляться произведения в жанрах рассказа, романа, романа.

Период седьмой

Главное, что происходит в это время, — это зарождение литературы пролетариата благодаря легкой руке Максима Горького.Все шире распространяются идеи марксизма, действует критический реализм. В то же время реалистическая литература выступает против декаданса. Жанры остались прежними, к ним добавилась журналистика.

Таким образом, периодизация русской литературы XIX века по-прежнему остается одной из актуальных проблем литературной критики. Можно придерживаться разных точек зрения на эту тему, но одно можно сказать наверняка — это важная веха в истории русского и мирового искусства.

Введение

Первый урок литературы в 10 классе — вводный. На нем учителю предстоит решить две задачи:

• для выявления уровня литературного развития учащихся 10 класса, их читательского круга, читательских интересов, литературного кругозора;
• во вступительной лекции охарактеризовать историческое развитие России в первой и второй половине XIX века, дать общую характеристику литературы века, выявить основные этапы развития русской классической литературы, эволюцию литературных направлений. жанры, художественные методы и русская литературная критика.

Для решения первой задачи учитель может провести лобовую беседу, раскрывая общий уровень развития класса. Чтобы определить уровень литературного развития каждого ученика, вы можете предложить им ответить на вопросы учителя в письменной форме дома, а затем обработать результаты анкеты:

• ответьте на вопросы учителя, а затем обработайте результаты анкеты:
• Какие произведения русской литературы XIX века вы читали летом? Оцените их по пятибалльной системе.
• Какие вопросы, поставленные в русской классической литературе, актуальны сегодня?
• Какие персонажи литературы 19 века вызывают у вас симпатию или неприятны? Аргументируйте свою точку зрения.

При подготовке обзорной лекции педагог должен учитывать, что для усвоения ее содержания необходимо развивать умение школьников составлять план (конспект) рассказа учителя, фиксировать его основные положения, подготовить различные типы сравнительных таблиц, выбрать цитаты и т. д.

В ходе лекции преподаватель останавливается на наиболее существенных особенностях каждого этапа развития литературы и может составить вспомогательную таблицу со студентами.

Периодизация, частота, размер и рифма

105 Образцы эстонского сонета: периодизация, частота, размер и рифма

Лепик, Яна 2009. Kus hommikud koidavad? Таллинн: Фантазия, 8.

Лепик, Калью 1958. Кивимурд. Лунд: Eesti Kirjanike Kooperatiiv, 92.

Leppik, Eduard 2005. Койду туннель.В: Мис по коду инимеселе. Imavere: E. Leppik, 19.

Leppik, Jaan 1889. Kaste tilgad. Вильянди: [с. n.], 11.

Leppik, Jaan 1892. Laps ema haual. В: Linda 44, 713.

Liiv, Jakob 1886. Wiru-Kannel. 1. ягу. Таллинн, 3, 4, 24, 27–28.

Liiv, Jakob 1891. Wiru-Kannel. 2. анн. Раквере: Н. Эрна, 3–6, 8–10, 16–18, 20, 42–44,

46–52, 55, 56, 59, 72–73.

Лийв, Якоб 1894. Лейно-лиловый. Юрьев: К. А. Германн, 7, 8, 9–10.

Лийв, Якоб 1900.Wiru-Kannel. 3. анн. Таллинн: Uus aeg, 3–6, 9–10, 13–14, 16, 26,

48–50, 55–56.

Liiv, Jakob 1903. Jakob Liiw’i laulud: Wiru-kandle 1. jagu. Раквере: Н. Эрна, 6–9, 17,

33–34, 37, 41, 42, 77.

Лийв, Якоб 1906. Якоб Лииви кирджатёд: 1. анне, Лаулуд: 2. анн. Laulud ja lugulaulud.

Тарту: Postimees, 3–7, 9, 10, 14, 18–19, 24–25, 28, 33, 45, 55, 73–79, 122–123,

131–133, 135, 144– 145, 158–163, 226–234, 249.

Liiv, Jakob 1910.Якоб Liiw’i kirjatööd. 2. анн. Таллинн: А. Перт, 1, 2, 53–54.

Liiv, Jakob 1929. Lüürilised laulud. Тарту: Eesti Kirjanduse Selts, 21–26, 27–28, 33–

34, 39, 42–43, 51, 66–68, 71, 77–78, 114, 125–126, 129, 160, 166, 171, 175–177,

178, 180, 186, 189–190, 197, 200–201, 213–214, 234, 237–238, 252 [K. Krimm],

252–253, 253–254 [K. Кримм], 254, 254–255 [К. Krimm], 255–257, 269–270, 310,

315–317, 320, 331, 332–336, 337–340.

Лийв, Якоб 1933.Päikese veerul. Раквере: J. Liiv, 7, 17, 18, 19, 21–24, 26–30, 45–54, 75.

Liiv, Juhan 1885. Mai kuu öö. В: Virulane 36, 3.

Liiv, Juhan 1887. Õied ja okkad. [Рукопись.] ЭКЛА, ф 163, м 4:15, с. п. [4 сонета.]

Liiv, Toomas 1971. Kurbus vikerkaarest. Таллинн: Eesti Raamat, 5.

Liiv, Toomas 1981. Фрагмент. Таллинн: Eesti Raamat, 12, 29.

Liiv, Toomas 2000. Achtung. Таллинн: Периоодика, 7, 11, 13, 43, 53, 56, 61.

Liiv, Toomas 2003.Luuletused 1968–2002 гг. Таллинн: Туум, 36, 84, 97, 114, 151, 155,

157, 195, 205, 208, 213.

Линтроп, Аадо 1985. Асуя. Таллинн: Eesti Raamat, 41.

Литературная культура Фридберга

Литературная культура: «Новый советский человек» в зеркале литературы

Морис Фридберг

Корни советской литературной культуры выходят за рамки создания самого Советского государства.По иронии судьбы, «Мать Максима Горького», написанная за несколько лет до большевистской революции в Соединенных Штатах (стране, которая, можно отметить, также внесла свой вклад в дело традиции празднования Первомайского праздника), является одной из отличительных черт этой авангардной культуры. Другой роман Николая Чернышевского «Что делать» в коммунистических житиях часто упоминается как источник вдохновения для поколений русских революционеров XIX века (включая, что примечательно, самого основателя советского государства, а также его замученного брата).И тем не менее, мы полагаем, что советская литературная культура, собственно говоря, возникла только в 1932 году, с образованием единого Союза советских писателей и провозглашением социалистического реализма его единственным литературным кредо. Дело не только в том, что в течение 1920-х годов некоммунистические писательские организации и их журналы продолжали функционировать (их члены и соавторы были действительно самыми выдающимися авторами десятилетия), а независимые издательства пытались снабжать публику книгами, для которых существовали был неподдельный спрос.В пользу этой периодизации говорят и другие соображения. До 1932 года партия отказывалась поддерживать даже те литературные группы, которые с энтузиазмом и искренне пытались продвигать дело коммунизма, такие как Proletcult или Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). Они пытались добиться этого путем кропотливой экстраполяции зигзагов партийной догмы и смещения политических приоритетов и последствий для прозаиков, драматургов и поэтов. Нежелание партии признать любую из нетерпеливо большевистских литературных организаций своими уполномоченными представителями было просто выражением недоверия.Как провозглашали до революции такие теоретики, как Георгий Плеханов (в частности, «Искусство и общество», 1912-13) и сам Ленин (в своем эссе «О партийной организации и партийной литературе», 1905 г.), русские марксисты сами находились под сильным влиянием таких местных штаммы радикальной традиции, так называемые революционные демократы, придавали большое значение политическому потенциалу литературы. (То, что эта точка зрения отражала условия, характерные для России, страны, где в отсутствие свободы прессы, парламентских институтов и даже социально-активной церкви литература служила сублимацией для всего этого, — это другой вопрос.Поэтому неудивительно, что было принято решение, что этот вопрос слишком важен, чтобы его можно было делегировать поэтам и романистам, какими бы благими намерениями они ни были. Сама Коммунистическая партия и только партия должна была решить, как и каким образом реализовать в литературе ее цели и тактику. Не то чтобы партия не оценила полезность советской письменности, созданной до создания Союза писателей. Одним из таких романов был «Чапаев» Дмитрия Фурманова (1923), полудокументальный рассказ об укрощении недисциплинированного героя Гражданской войны трезвым большевистским комиссаром; «Цемент» Федора Гладкова (1925), первый важный художественный портрет индустриализации и становления новой советской женщины, был другим; Третьим был «Разгром» Александра Фадеева (1927), толстовский рассказ о банде красных партизан на Дальнем Востоке.Вместе с страстными модернистскими стихами Владимира Маяковского и двумя романами Михаила Шолохова, «Тихий Дон», эпической картиной кровавой братоубийственной войны, предшествовавшей установлению советской власти в казачьем крае, и его «Поднятой целины», повествующей о жестокой коллективизации сельского хозяйства в в той же области все должны были задним числом — хотя и анахронично — претендовать на социалистический реализм. Действительно, они должны были быть занесены в число шедевров социалистического реализма, равно как и поэзия Маяковского, а также романы Фурманова, Гладкова и Фадеева, несмотря на то, что «Тихий Дон» нарушает ряд центральных положений доктрины. догматами, как и драма и стихи Маяковского.Однако непоследовательность и компромиссы отмечают многие черты советской литературной культуры, которая на протяжении многих лет часто вынуждена была адаптировать свои жестко сформулированные теоретические принципы и их применение к реалиям, навязанным книжным рынком. На ум приходит старая американская поговорка: «Можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить». Как бы они ни старались, советские библиотекари не могли в конечном итоге заставить публику читать книги, которые они ей предлагали. Именно право вето этого читателя объясняет за годы, когда советская литературная культура неоднократно отступала от своих заветных идеологических целей.Однако чаще всего в условиях, сложившихся в 1932 году, отдельные авторы, стремящиеся увидеть свои произведения в печати, оформляли свои произведения в соответствии с тем, что они воспринимали (или им на самом деле говорили), как желания редакторов литературных журналов или издательств. Один из таких случаев описан в сатирической повести Ильи Ильфа и Евгения Петрова 1933 года. «Как был создан советский Робинзон Крузо» описывает процесс, посредством которого точная копия детского классика превращается в заурядную игрушку соцреалистов.Суть этой истории, хотя и не афишируется, состоит в том, что обстоятельства, созданные монополистическим характером советских издательских систем, лишили незадачливого писателя альтернативы, доступной писателям в других местах. Отправка его рукописи в другой журнал не давала особых надежд, потому что первоначальные требования редактора были отражением не его субъективных вкусов, а политических указаний сверху, которые не оставляли ему свободы. Об этом свидетельствует замечательная степень идейного, тематического и даже художественного единства основной массы советской письменности, начиная с начала 1930-х годов.

В начале того десятилетия стало очевидно, что Коммунистическая партия возлагает очень большие надежды на искусство. Задача, стоящая перед литературной культурой — прежде всего писателей и поэтов, но также и театральных режиссеров, режиссеров, композиторов, художников и даже артистов цирка, — заключалась в том, чтобы стать ближайшими помощниками партии в более чем амбициозной задаче создания Нового советского человека. тот, который был бы свободен от старых «буржуазных» пороков и ценностей и воплощал коммунистические добродетели. Новый советский человек безоговорочно ставил коллективное благополучие выше личных желаний, работу — над удовольствием, будущие цели — над нынешними трудностями.Он будет непримирим с противниками советского дела и всегда будет готов служить ему любым способом, который может потребоваться. И последнее, но не менее важное: он слепо соглашался с авторитетом Коммунистической партии в определении на практике и прояснении всех вышеперечисленных категорий.

В литературе (и в некоторой степени в искусстве) метод, выбранный для достижения этой цели, заключался в создании вдохновляющего письма, которое предлагало читателю модели для подражания, другими словами, продолжение дореволюционной традиции книги Чернышевского «Что есть». To Be Done и Мать Горького.Непреднамеренная ирония решения заключалась в том, что оба этих романа, и роман Горького в частности, были тщательно смоделированы по образцу агиографии Русской Православной Церкви, а жития этих святых ( жития ), в свою очередь, были призваны вдохновить верующих на подражание. Христа. Идеализированные модели для подражания также можно найти в неоклассических комедиях и трагедиях, хотя, как правило, они гораздо менее интересны, чем злодеи и негодяи, которым они противостоят. Стародум, выразитель старых добродетелей и нравственности в «Миноре» Дениса Фонвизина, единственной пьесе XVIII века, все еще часто исполняемой на российской сцене, является хорошим примером такой модели.И все же бесспорно тот факт, что именно его жестокие звероподобные антагонисты, Простаковы и Скотинины, восхищают современных театралов. В то же время размещение Положительного героя в центре атрибутов советской письменности означало разрыв с традициями русской классики XIX века, которые, как утверждал социалистический реализм, продолжаются. [1] Дело в том, что действительно положительных героев, которые могут служить образцом для впечатлительных читателей, относительно мало в классической русской письменности, которая редко бывает откровенно дидактической.Евгений Онегин — не образец добродетели (как, впрочем, и Татьяна), а Анна Каренина — не идеал для подражания; ни Раскольников, ни дядя Ваня, ни друг Обломова Стотлз, ни один из главных героев Тургенева, да и вообще гоголевские персонажи того или иного пола. Из трех китов, на которых должна была покоиться вселенная социалистического реализма, только один, ideinost ‘, требование литературного произведения (или, в зависимости от случая, холста, музыкальной композиции, скульптуры и т. Д.) олицетворяют значительную идею, до некоторой степени напоминающую русские художественные традиции XIX века. (Именно эта особенность более, чем какая-либо другая, придает большей части классического литературного наследия качества, связанные с концепцией «высокой серьезности».) Это требование, однако, было в значительной степени нарушено заповедью партии , что обязывало писателя избегать всякой претензии на объективность и открыто регистрировать свои симпатии с положительными ценностями и враждебность, скажем, к буржуазным пережиткам в сознании его персонажей.За исключением, что характерно, таких романов, как «Мать Горького», « партия» имеет немного досоветских предшественников. Лермонтов явно не одобрял Печорина, но не изображал его просто отвратительным негодяем. То же самое и с толстовскими Вронским и Карениным. Элен Безухофф и даже Наполеон Бонапарт; Достоевского Федор Карамазов, его интеллигентный сын Иван и его недоумок натуральный сын Смердуков и так далее. Третье требование, требование народности, , или общедоступность, могло (и интерпретировалось) по-разному, хотя на практике оно использовалось для изгнания излишне сложного и экспериментального искусства.Его конечным результатом стало исчезновение модернистских тенденций в советской письменной форме, ультратрадиционной академической живописи, а также в театре и балете, мало что изменившемся по сравнению со сценой Станиславского и Лебединым озером в императорской России. Самым уникальным (и, в конечном счете, также самым разрушительным) было идейно вдохновленное требование типичности ». Реальность, как постановили первосвященники социалистического реализма, должна была быть изображена «в ее революционном развитии», она должна была быть ориентирована на будущее: типичным было не то, что, по общему признанию, типично для сегодняшнего дня, а то, что должно было стать типичным. завтра.Как отмечал Андрей Синявский в своем эссе 1959 года «О соцреализме», это «визионерское» изображение реальности, будучи достаточно совместимым с религиозным или фантасмагорическим искусством, вступало в противоречие с атрибутами традиционной реалистической прозы, которая была обязательной в традиционной советской литературе. В результате были созданы сотни литературных произведений, в которых знакомое окружение и реалии повседневной жизни нелепо сочетаются с надуманной психологией «ориентированных на будущее» сталинских положительных героев. Такие булочки стали особенно распространены в последнее десятилетие жизни диктатора.Неудивительно, что многие из них, хотя и были опубликованы большими тиражами в прессе и приветствовались послушными рецензентами-коммунистами, не встретили большого энтузиазма со стороны читающей публики, и пришлось тиражировать миллионы экземпляров.

Время от времени «постоянные» заповеди социалистического реализма временно дополнялись дополнительными ограничениями. Хотя они, по своей сути, явно вытекали из основных догматов веры, иногда они представляли собой их reductio ad absurdum.Так, например, теория так называемой бесконфликтной драмы, которая на короткое время вспыхнула после Второй мировой войны, была основана на убеждении в том, что с неуклонным прогрессом советского дела (особенно если смотреть в его ориентированном на будущее) революционное развитие ») на сцене, собственно говоря, не было бы конфликта между вредным и полезным, уродливым и прекрасным и т. д. и т. д., а только между добром и лучшим, адекватным и исключительным, компетентный и блестящий.Само собой разумеется, что новая теория была вскоре дискредитирована, поскольку, лишив пьесы их традиционной движущей силы, она грозила навсегда разрушить советский театр. [2] Помимо этого, в течение двух десятилетий между официальным провозглашением социалистического реализма и единственного литературного и художественного вероучения Советского Союза и смертью Сталина в 1953 году состояние литературной культуры страны в определенный момент времени точно отражало строгость, с которой соблюдались его догматы веры.Наиболее гнетущими были годы с 1946 по 1953 год, период охоты на ведьм Жданова, включавший исключение из Союза писателей поэта Анны Ахматовой и юмориста Михаила Зощенко, а также разгул «антикосмополитических» чисток евреев и другие поклонники западной культуры. (Любопытно, что ни Ахматовой, ни Зощенко не было предъявлено обвинений в какой-либо антисоветской деятельности. Их преступление было более неуловимым качеством — безидейность , отсутствие идейности .) Как это ни парадоксально, период с 1934 по 1941 год был относительно более расслабленным. несмотря на то, что они включали период массового террора, показательные процессы над «врагами народа», а также депортацию и убийство множества выдающихся авторов, таких как Исаак Бабель и Осип Мандельштам.Однако самым неожиданным образом период наибольшей вседозволенности в литературе совпал с годами смертельной борьбы нации с немецкими нацистскими захватчиками. Одной из очевидных причин этого было ослабление контроля партии над искусством: война определенно не была временем для доктринальных коммунистических придирок. Таким образом, ранее запрещенные мотивы религиозной веры и русского, в отличие от советского, патриотизма не просто терпели, но часто открыто поощряли. В условиях военного времени идеальность ‘, партия’ и типичность ‘ воплотились в литературе как изображение ненависти к иностранному захватчику и готовности вынести испытания ради спасения России-матушки.Подлинные, неполитизированные человеческие чувства печали, тоски, товарищества, выкованные в битвах, и мечты о новой встрече с любимым человеком были вновь приняты в советскую поэзию. Военные традиции царской России можно было снова превознести в русской драме и прозе. Молчаливые некоммунистические поэты, такие как Ахматова и Борис Пастернак, снова появились в печати, а такие партийные хакеры, как Алескей Сурков, продемонстрировали, что они тоже способны передать в своих стихах искренние эмоции. Мрачные истины войны нашли выражение в таких романах, как «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, и даже отчасти в произведениях таких функционеров соцреализма, как Александр Корнейчук («Фронт», пьеса), Константин Симонов (роман «Дни и ночи»). ) и, что особенно важно, Александра Фадеева.Долгое время возглавлявший Союз писателей, Фадеев в свое время подписал, по сути, многим своим коллегам-авторам смертные приговоры. После разоблачения Хрущевым преступлений Сталина в 1956 году Фадеев покончил жизнь самоубийством. Поучителен рассказ Фадеева «Молодая гвардия». Впервые опубликованный ближе к концу войны, он сразу же приобрел популярность. Как отмечает Уильям Э. Харкинс, книг Фадеева стало

. . . один из самых популярных романов о Второй мировой войне.Он касается партизанского сопротивления молодых людей, живущих в условиях немецкой оккупации, и частично основан на реальных событиях. Несмотря на несколько условную концепцию патриотизма, воплощенную в книге, ее характеристики поразительны. [3]

Оглядываясь назад на литературное наследие этих трех десятилетий социалистического реализма, мы обнаруживаем характерный образец художественных успехов и неудач. Намеренно или нет, но ряду советских авторов удалось создать произведения с непреходящими достоинствами, умудрившись ограничиться жанрами, неуязвимыми для ограничений доктринерского социалистического реализма.Самым главным среди них, конечно же, был псевдожанр молчания или письма «для ящика», о котором Исаак Бабель в середине 1930-х говорил лишь наполовину иронично. Именно в этом «жанре» в 60-е годы было открыто несколько блестящих сатирических романов Михаила Булгакова. Впервые напечатанные через два десятилетия после смерти автора, они были достаточно важны, чтобы оправдать переоценку не только места Булгакова в русской литературе двадцатого века, но и более широкого поля русской социальной и политической сатиры в течение 1920-х и 1930-х годов.Большая часть неопубликованных произведений написана на стихи ведущих поэтов страны, в том числе Ахматовой, Мандельштама и Пастернака. Хотя некоторые из них ранее были напечатаны за границей, большая часть была выпущена в СССР только спустя долгое время после смерти Сталина.

Отдельным авторам удавалось плавать в бурных морях социалистического реализма, избегая опасных рифов идейности, партийности, народности и типичности .Ясно, что ни одна из них не имела никакого отношения к рассказам Михаила Пришвина о лесах и животных или к историческим романам о далеком прошлом, например, к трилогии Василия Яна о монгольском нашествии в XIII веке. (И в этом отношении они не казались подходящими для романа Алексея Н. Толстого «Петр Великий», хотя этот роман был лишь тонко завуалированной хвалебной песней Сталину.) По логике, критика социалистического реализма также казалась неприменимой к написанию этого якобы. сатирический «буржуазный» менталитет, например, чрезвычайно популярные рассказы Михаила Зощенко и широко читаемые романы Ильфа и Петрова, «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок».Это, кстати, во многом помогает объяснить читательскую привлекательность Зощенко, Ильфа и Петрова. Обычные мужчины и женщины отождествляли себя с незадачливыми героями Зощенко и их бесконечной трагикомической борьбой с невзгодами и нелепостями повседневной жизни советского государства. Они смеялись над неподобающей реальностью, которую не могли скрыть грандиозные лозунги. Они кивнули негероическим горожанам, чья речь выдает должное чтение «Правды» и посещение собраний по воспитанию, но чьи действия по-прежнему определяются такими традиционными эмоциями, как жадность, страх и тщеславие.Читатели отождествляли себя также с Остапом Бендером, пикантным героем «Двенадцати стульев и Золотого теленка», который не пережил буржуазию, а добросовестный советский мошенник, рожденный в советских условиях, которые предоставляют широкие возможности для его махинаций. Была еще одна причина большой привлекательности этих авторов. Ни одна из этих книг не омрачена вездесущим советским литературным персонажем Положительного героя, этого хранилища коммунистических добродетелей, чьи досадно назидательные пирожки поместили бы героев Остапа Бендера и Зощенко в «правильную» перспективу.Что касается возможной полезности этих книг для большевистской власти, то можно с уверенностью предположить, что миллионы советских читателей этих книг (а их часто буквально читали в клочья) мало задумывались о том, действительно ли Зощенко Ильфа а Петров действительно намеревался высмеять «буржуазный» менталитет. [4] Как бы то ни было, факт остается фактом: в периоды повышенной идеологической бдительности (как, например, в 1946–1953 годах) сочинения, которые, казалось, просто избегали открытого подтверждения воинственности коммунистов, в лучшем случае не переиздавались (это судьба Ильфа и Петрова) или открыто осуждались, как и Зощенко и Ахматова.Существовала также третья категория советских писателей, безнаказанно игнорировавших критику социалистического реализма. Он состоял из относительно небольшого количества литературных произведений (упомянутый ранее «Тихий Дон» Михаила Шолохова — самый известный единичный пример), которые власти сочли полезными по тем или иным причинам и поэтому закрыли глаза на их идеологические недостатки. Большинство произведений этой категории появилось во время Второй мировой войны. Их очевидный вклад в военные усилия, очевидно, был воспринят как компенсация за их недостатки в качестве коммунистических проповедей.Одним из таких знаменитых романов был роман Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда»; Не менее известны в свое время «Дни и ночи» Константина Симонова.

Что из основной массы обычной советской письменности? Многие из них, как предлагалось выше, остались непрочитанными. Но тысячи таких книг, в том числе десятки романов, получивших Сталинскую премию, читались с энтузиазмом по довольно любопытным причинам.

Советские социологи-литературоведы определяют «комплекс Колумба» как желание извлечь из художественных произведений часть чисто фактической информации о физических условиях, обычаях и ценностях, изображенных в таких книгах.Парадоксально, но именно это любопытство, этот поиск информации привлекли десятки миллионов советских читателей к некоторым из худших сталинских бродяг. Позволь мне объяснить.

Сознавая художественную ограниченность изображения простых рабочих и колхозников как положительных героев и образцов для подражания (слишком многие читатели сочли бы их невероятными), советские литературные мастера часто предпочитали изображать в этой роли партийных функционеров среднего звена. , фактор-директора, ученые и художники.Все они были членами того, что Милован Джилас называл «Новым классом», и рядовые читатели никогда не знали таких людей лично. Они никогда не видели внутренних помещений своих квартир или, если уж на то пошло, своих домов отдыха, торговых центров и даже больниц. Все это было скрыто от простых смертных. Бесчисленные советские читатели хотели узнать, что эти возвышенные существа, по выражению Оруэлла, более равные, чем другие, едят на обед, как одеваются их жены, как они общаются и с кем.Как указала Вера С. Данхэм, этот «новый класс» был советским вариантом дореволюционного русского мещанства :

Сегодня, как и раньше, он представляет менталитет среднего класса, который является вульгарным, подражательным, жадным и преследуемым предрассудками. . . . В советском мире мещанство проявляется на всех ступенях социальной лестницы. В одном аспекте это относится к социальному восхождению и карьеризму недавно разбогатевших; в другом — благодушная растительность. Вице-адмирал советского военно-морского флота может быть мещанином, а профессора можно легко увидеть в роли почтальона или партийного чиновника, погрязшего в мещанстве, не говоря уже о своих женах.Во многих отношениях мещанство — это семейное и женское дело, и его претенциозность выражается в количестве и размере материальных приобретений, которые новоприбывшие стремятся впечатлить. Рвение к должности — ключевая черта. [5]

Примечательно, что подобное любопытство к жизни высших классов способствовало, до революции, большому спросу среди недавно образованных русских читателей урбаны (а также, в некоторой степени, крестьянских читателей) популярной художественной литературы, описывающей приход и уход богатые и знаменитые.В империи Романовых образованных россиян (как консерваторов, так и радикалов!) Эта тенденция встревожила:

Критики популярной литературы часто воодушевлялись взаимоисключающими представлениями о России будущего, однако они разделяли убеждение, что популярная коммерческая литература на рынке вредна и должна быть заменена более здоровой альтернативой. . . многие критики выразили общую озабоченность тем, что они назвали «цинизмом» коммерческой литературы.Под цинизмом они подразумевали апелляции популярного автора к мирским желаниям и материалистическим мечтам, а также представление о достижении земных наслаждений честными и грязными средствами. Критика со стороны клерикалов, государственных бюрократов, западников, популистов, либеральных просветителей и марксистов различалась по интенсивности и со временем, но большинство из них были едины во мнении, что читатель из низшего класса и рынок не могут быть оставлены в покое, чтобы определять литературную жизнь людей. «читатель из народа». [6]

Хотя точную степень его успеха, конечно, невозможно измерить с какой-либо степенью точности, ретроспективно кажется, что из ценностей, которые писатели социалистического реализма стремились закрепить на протяжении многих лет, ни одна из них не получила всеобщего признания — кроме самоотверженного трудового энтузиазма и не забота о коллективной воле над индивидуальными желаниями.Коммунистическую партию и товарища Сталина боялись, а не любили. В лучшем случае советская литература могла внести скромный вклад в укрепление патриотизма в России во время войны и ненависти к немецким захватчикам. Действительно, было бы иронично, если бы коммунистическая криминальная литература, за исключением ее дореволюционного разнообразия, способствовала также большему осознанию социального неравенства и экономической несправедливости, чувству негодования со стороны обедневших советских рабочих и крестьян по поводу привилегий, которыми пользовались люди. Новый класс страны в обществе, якобы посвященном искоренению неравенства.

Но затем возмущение социальным неравенством и экономической несправедливостью было усилено двумя другими компонентами советской литературной культуры — дореволюционной русской классикой и переводом западноевропейской и американской письменности. В самом деле, как я подробно аргументирую в другом месте [7], выбор и распространение обоих видов несоветской письменности в СССР в значительной степени способствовали тем книгам, которые поддерживали советский тезис о том, что экономические лишения простых людей и несправедливые привилегии правящих классов являются присущий капитализму.Учебники и учителя в классах объясняли молодым, что Тургенев, Толстой и Чехов изображают условия, которых, к счастью, больше нет в России, в то время как Бальзак и Эмиль Золя, Гейне и Диккенс и Теодор Драйзер описывают жизнь, которая мало изменилась на капиталистическом Западе. . Находили ли советские студенты в то время такие рассуждения убедительными — вопрос или, конечно, спорный. Тем не менее, как бы то ни было, чтение русской классики и переводы западной литературы, безусловно, способствовали еще большему осознанию советских студентов социальной несправедливости.

Три компонента советской литературной культуры до смерти Сталина иногда усиливали послание друг друга. Например, можно утверждать, что такие ценности, как отвага и самоотречение, содержатся в русской классике, в десятках советских романов (особенно в романах, посвященных Гражданской войне и Второй мировой войне), а также в таких неизменных фаворитах России. молода, как «Овод» Этель Войнич или произведения Джека Лондона. Действительно, несколько советских романов из этой категории, такие как «Как закалялась сталь» и «Рождение бури» Николая Островского, а также «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара, сразу же приобрели известность.Но были и такие, в которых революционные книги прямо противоречили современным советским ценностям. Как я писал тридцать лет назад:

Будет ли он [советский читатель], может быть, дважды подумает после прочтения строк Лермонтова о синей форме и послушных людях? . . . Будет ли он уверен, что все помпадуры и помпадуры Салтыкова-Щедрина исчезли из России 7 ноября 1917 года? Что [Щедринский] Иуда Головлев может цитировать только религиозные писания и сводить людей с ума ?.. . . Разве чтение Пушкина и Тургенева оставит его непоколебимым в вере в то, что крестьяне несчастны только тогда, когда их эксплуатируют отдельные хозяева? . . . . Повторит ли кто-нибудь из современных советских читателей вопрос, поставленный много лет назад Некрасовым: «Кто может быть счастливым и свободным в России?» Что еще более важно, разве некоторые из моральных ценностей русских классиков не противоречат тем, что проповедует советское государство? Разве дух умеренности и компромисса, пронизывающий творчество Тургенева, не является противоположностью коммунистической непримиримости? Разве Достоевский не опровергает утверждение, что религия — всего лишь опиум для людей и что наркоманы — простые и отсталые люди? Разве его сочинения не предполагают, что вера может помочь разуму, а не противоречить ему? Как читателю примирить пушкинское прославление неизменности человеческой дружбы с советской практикой отказа от старых товарищей по малейшему намеку «сверху»?. «А как быть с контрастом между непочтительным отношением к политической власти в классике и советской действительностью?»… А как насчет миллионов экземпляров басен Крылова, некоторые из которых должен запомнить каждый советский школьник, — басни, которые проповедуют такие традиционные добродетели, как правдивость, честность, доброта, милосердие, скромность, рассудительность, справедливость? Разве это не помогает разоблачить притворство и лицемерие? Разве они не помогают обнаружить, что даже советский император может, в конце концов, быть нагим? ]

Распад социалистического реализма, начавшийся почти сразу после смерти Сталина в 1953 году, значительно усилился после выступления Никиты Хрущева в 1956 году, в котором были разоблачены многие преступления диктатора.Большая часть советской литературы быстро отказалась от ряда своих священных атрибутов, включая его «вдохновляющее» качество и положительных героев как носителей коммунистических добродетелей, которым читатели хотели бы подражать. Понятно, что ослабление идеологического давления привело к поспешному написанию и публикации таких разоблачающих романов, как «Оттепель» Ильи Эренбурга (в честь которой названы первые постсталинские годы), «Не хлебом единым» Владимира Дудинцева, а также катапультировал к славе Евгений Евтушенко , молодой поэт скромных подарков.Ценности, которые отстаивал этот новый советский писатель, были неинтересными для стороннего наблюдателя: честность, правдивость, искренность. Однако для миллионов советских читателей их открытая формулировка имела огромное значение. Это означало разрыв со сталинским прошлым и попытку вернуть этическое наследие досоветской культуры. Вскоре в опубликованной новой художественной литературе была заново открыта другая этическая категория. сострадание, концепция с ярко выраженным религиозным подтекстом, стала лейтмотивом произведений Александра Солженицына, опубликованных в СССР до изгнания писателя из страны.Это особенно заметно в «Один день из жизни Ивана Денисовича», одном из первых литературных произведений, изображающих вселенную советских концлагерей, и в притче-рассказе «Дом Матрены». Иван Денисович Солженицына, обычный необразованный русский, пытающийся выжить только в арктическом аду советского лагеря, — первый из нового вида литературных героев, Жертва Системы. Другие романы Солженицына, получившие известность на Западе и с похожими героями, такие как «В круге первом» и «Раковая палата», не были допущены к печати в Советском Союзе до самого распада СССР в 1991 году.Не было и его монументального исследования советских исправительных лагерей «Архипелаг ГУЛАГ».

Солженицын был не первым и не единственным автором, затронувшим взрывоопасную тему. На Западе появилось множество книг (в конечном итоге все они были изданы и в России), в которых описывались сталинские тюрьмы, пытки и субарктические лагеря, от «Путешествий в вихрь» Евгении Гинзбург до Колымских сказок Варлама Шаламова с их заниженными событиями. например, «Золотое облако, обосновавшееся на ночь» Анатолия Приставкина, художественно впечатляющее повествование о депортации Сталиным целых этнических групп с Кавказа.Другие были более амбициозными, как, например, масштабный роман Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» с его псевдотолстовским полотном о советском обществе, постепенно разрушаемом сталинским террором. Третьи, такие как серия исторических пьес Михаила Шатрова, пытались указать точное время, когда «идеалистическая» революционная партия Ленина была захвачена преступной кликой Сталина.

Но все это в основном касалось отдельных проявлений сталинизма. Более широкая панорама советского общества после полувека коммунистического правления вырисовывается из значительного количества романов, появившихся в 60-х и 70-х годах.Они особенно примечательны тем, что изображают три социальные группы: более молодых членов привилегированного нового класса, образованных городских женщин и крестьянства. Первые изображены с явным авторским неодобрением в нескольких произведениях Юрия Трифонова, в частности, в «Обмене», «Долгое прощание», «Дом на набережной» и «Старик». Сыновья и дочери (а также внуки и внучки) героев Гражданской войны и трудолюбивые строители советской промышленности — не что иное, как обычные алчные обыватели или того хуже.Наталья Баранская «Неделя, как все» и «Женский парикмахер и менеджер отеля» И. Грековой изображают незавидную участь советских женщин, доведенных до отчаяния требованиями своей работы и семьи, усугубляемыми постоянным дефицитом, очередями и переполненными квартирами. Баранская и особенно Грекова описывают своих героинь с глубокой озабоченностью, иногда с добавлением нежной сатиры. Напротив, преуменьшение редко встречается в произведениях авторов, отождествляемых с так называемой школой деревенской прозы, и не без оснований: условия, которые они изображают, действительно вызывают негодование и жалость, а поза, можно добавить, более традиционна для русской письменности.Виктор Террас определяет Village Prose как

. . . жанр посттравматической литературы, сочувствующий сельской жизни и людям, не принадлежащим к мейнстриму организованной, контролируемой партией, ориентированной на производство жизни. Двумя движущими силами этого жанра являются, с одной стороны, сострадание к социальному несоответствию или неудачнику и его отчужденный взгляд на современное общество, а с другой — ощущение того, что сама отсталость крестьянина, не подверженного влиянию партийной идеологии и современных взглядов, может позволили ему сохранить определенные ценности (христианские или даже дохристианские, общечеловеческие), к которым современный человек нечувствителен.[9]

Вольфганг Касак также подчеркивает, что такие произведения деревенской прозы, как «Дом Матрены» Солженицына, сделали многое для того, чтобы сосредоточить внимание «на человеческих и особенно христианских религиозных ценностях, сохраняемых в центральной русской деревне, несмотря на условия бедности». Он особо отмечает романы Валентина Распутина, которые «убедительно защищают религиозные и общечеловеческие нормы традиции», а также произведения Владимира Солоухина, которые защищают не только русские деревни, но и национальные культурные ценности, такие как «церкви, монастыри, монастыри и т. Д.». иконы и дворянские резиденции.»[10] Следует отметить, однако, что наряду с их защитой угнетенных русских крестьян, русского национализма и христианских ценностей, некоторые авторы Village Prose демонстрируют и более темную сторону этой идеологии. такие как Солоухин и Виктор Астафьев, склонны к ура-патриотическому национализму и ксенофобии: последний получил известность благодаря своей «Рыбной ловле на пескарей в Грузии» с ее откровенно расистским подтекстом и яростными антисемитскими письмами покойному историку литературы Натану Эйдельману. .И именно Василий Белов, ведущий автор «Деревенской прозы», опубликовал в 1986 году откровенно антисемитский роман «Все впереди».

Можно ли говорить о советской литературной культуре в постсоветской России? Да, хотя и с некоторыми очевидными оговорками, отражающими упадок социалистического реализма. Ушли в прошлое производственные романы, и положительных героев больше нет. Вместо этого можно найти такие новые предметы, как религия, или, точнее, жизнь духовенства и верующих, во многом в духе Николая Лескова.Скромное кладбище Сергея Каледина несколько лет назад нарушило это табу, и большая часть его более поздних работ посвящена аналогичным темам. Еще одно нововведение — чтиво (русский термин «чтиво» — откровенно презрительный), который вряд ли претендует на высокий статус литературы. Книжный рынок в последнее время наводнен переводами западных триллеров, романсов и мягкого порно. Некоторые из них являются почтенной классикой, например, «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Неизбежно есть русские подражания, например.g., «продолжения» романа Митчелла, бесчисленные детективы и несколько неуклюжие эротические романы, хорошим примером которых является «Русская красавица» Виктора Ерофеева (обновленный похабный роман девятнадцатого века в стихах Лука Мудищев — еще один). Само собой разумеется, что современная русская письменность в целом бесконечно более спокойно относится к человеческой сексуальности, чем когда-либо в советские времена. [11]

Важная группа молодых авторов, освобожденных от ограничений социалистического реализма, экспериментирует с нереалистичной беллетристикой.Как отмечает Деминг Браун:

В недавних работах [Анатолия] Кима, [Руслана] Киреева, [Владимира] Орлова и [Анатолия] Курчаткина реальное и нереальное сосуществуют в смеси обычного, фантастического и сверхъестественного. Мистицизм Кима и его повышенный интерес к метафизическим вопросам фактически заставляют его казаться скорее романтиком, чем реалистом; Орлов присоединяется к нему в совмещении романтического с повседневным. Использование Орловым фантасмагории и изображение Курчаткина темных сил, действующих в обычном мире, представляют собой другие виды отклонения от реализма.Точно так же использование притчи некоторыми из этих авторов кажется несовместимым с реализмом. Хотя антиутопия Курчаткина [Записки экстремиста] реалистична по своей повествовательной манере, рассказ явно выходит за рамки возможного. [12]

Все нереалистичные произведения, перечисленные выше, были напечатаны в авторитетных литературных журналах, которые в последнее время были гостеприимны к нетрадиционному письму, видя в этом один из способов поддержать их просевшие тиражи (у «Нового мира» сейчас тираж 29 000 экземпляров, а у «Москвы» — 20 000 экземпляров; всего несколько лет назад, в период перестройки, многие журналы печатали миллионы экземпляров).Тем не менее, вехой в признании легитимности авангардного письма стал запуск в 1990 году, всего за несколько месяцев до распада Советского Союза, «толстого» журнала «Вестник новой литературы». В редакционную коллегию петербургского журнала, тиражом две тысячи экземпляров которой тиражируется две тысячи экземпляров (достаточно респектабельная цифра в России), входят некоторые из ведущих авторов-авангардистов: Виктор Ерофеев, Виктор Кривулин, Евгений Попов, Дмитрий Пригов, Александр Сидоров и Елена. Шварц. В седьмом выпуске (1994 г.) представлены стихи некоторых ведущих поэтов-модернистов, в том числе Льва Рубинштейна, Олега Охапкина, Сергея Рыженкова и покойного Михаила Диковнина, а также проза Бориса Кудрякова, Светланы Васильевой и Наума Брода.Есть также перевод сложной еврейской новеллы покойного Шмуэля Аньона.

Авангардным авторам, хотя они больше не преследуются истеблишментом, очевидно, суждено остаться на задворках литературной жизни. Мейнстрим по-прежнему твердо привержен советскому реализму и проблемам, характерным для ундоктринеров и недогматиков, таких как Юрий Трифонов. Владимир Тендряков был, строго говоря, ровесником Трифонова и умер за год до наступления гласности и перестройки.Однако многие работы Тендрякова были опубликованы посмертно и, таким образом, представляют собой мост к старой советской литературной культуре. В эту категорию входят романы «Покушение на миражи» (написанные в 1977-1980 гг., Опубликованные в 1987 г.), в которых размышляют об исторических событиях, которые могли бы развиться в отсутствие Иисуса Христа — или, по аналогии, которая напрашивается сама собой, о Ленине и Сталин. Повесть «Чистые воды Китежа» (написана в 1977-1980 годах, опубликована в 1986 году) также принадлежит к этой группе.В нем рассказывается история летаргического провинциального городка, который внезапно просыпается от надвигающейся геологической катастрофы, но сразу же возвращается в свое пассивное состояние, когда поддельное «письмо в редакцию» предполагает, что высшие власти не забавляются спонтанным всплеском инициативы. Мемуары «Охота» (написанные в 1971 г., опубликованные в 1988 г.) также относятся к таким «мостам». Он напоминает 1948 год, разгар антисемитских, «антикосмополитических» чисток, преступное поведение писателя и литературного бюрократа Фадеева (который должен был покончить жизнь самоубийством после «секретной» речи Хрущева 1956 года), а также постыдное молчание других, в том числе самого Тендрякова, тогда еще студента.

«Пушкинский дом» Андрея Битова был также «мостом»: опубликованный за рубежом в 1978 году, он был впервые напечатан на русском языке в 1987 году. Этот роман, наполненный литературными и историческими аллюзиями, написан для восхищения образованной элиты. Но с другой стороны, большая часть глубоко интроспективных работ Битова, как и работа Трифонова, описывает интеллектуалов, конфликты и стремления, характерные для этой среды.

Среди литературных «мостов» следует отметить еще одного автора.»Это Фазиль Искандер, чей псевдэпический сюжет» Сандро из Чегема «, рассказ о злоключениях пикареского бездельника, был опубликован в семидесятых и восьмидесятых годах — всегда в цензурированной форме, — но ему было позволено появиться без цензуры. только в 1988 году. Непочтительный и игривый, он предлагал российскому читателю заманчивую картину экзотического Кавказа, населенного мудрыми дураками и неизлечимыми скептиками, Сандро Чегемский — это действительно «мост», который не поддается завершению, Искандер продолжает развиваться. разнообразие пряжи.

Чрезвычайно популярной темой первых постсоветских лет (хотя с 1995 года ее привлекательность, похоже, несколько снижается) является российская история. Прошлое страны рассматривается как способ объяснить своеобразную национальную судьбу России (особенно загадку создания в 1917 году большевистского государства, годы кровавой диктатуры Сталина и — хотя бы косвенно — причин ее возможного падения) а также того, что воспринимается как русский национальный характер.События, приведшие к краху империи Романовых и возможному провозглашению коммунистического правления, описаны в монументальном романе Александра Солженицына «Красное колесо», объем которого, как я имел возможность наблюдать в конце лета 1994 года в Москве и в Сибири, отпугивает. много потенциальных читателей. Роман Анатолия Рыбакова «Дети Арбата», роман «мост», начатый еще при СССР, завершился в 1994 году «Прахом и прахом». Временной диапазон романа огромен — от первых послереволюционных лет до Второй мировой войны.Примерно в это же время происходит действие «Поколений зимы» Василия Аксенова. И Аксенов, и Рыбаков предлагают грамотный анализ сталинского террора и убедительные портреты многих исторических персонажей, включая, конечно, самого диктатора. Георгий Владимов (как и Аксенов, эмигрант, хотя в последние годы это название во многом теряет свое значение) опубликовал в московском журнале «Знамя» в мае-июне 1994 года впечатляющий роман о самой войне «Генерал и его армия».

Зато были исторические романы самых разных периодов и проблем, начиная от «Аталии» Юрия Буйды, описывающей распутную русскую княжну времен Екатерины Великой (Волга, № 11, 1993), и исторически еще более далеких. «Клиарх и Гераклея» по роману Юлии Латыниной, действие которого происходит в Древней Греции («Дружба народов», № 1, 1994), по повести Юрия Маслова «Выбор полковника Вышеславцева». в котором изображен хаос гражданской войны, и роман Василия Белова «Год великого перелома».Белов, ведущий представитель деревенской прозы шестидесятых и семидесятых годов, опубликовал свой роман о разрушении традиционного крестьянского образа жизни в результате сталинской насильственной коллективизации в «Нашем современнике», ведущем журнале авторов с правым националистическим уклоном. Понятно, что проблема уникальной исторической миссии России и загадки русской души волнует этих авторов больше, чем их более либеральных и космополитичных коллег. Действительно, эта тема обсуждается практически в каждом номере «Нашего современника».Это не означает, что ненационалисты вообще избегают этой темы. Этим занимаются и умеренные (например, Вячеслав Петсух), а также либералы и даже эмигранты, такие как Фридрих Горенштейн и Феликс Светов. Однако, как уже было сказано, интерес к историческим темам идет на спад. Много лет назад российский историк-марксист Михаил Покровский заметил, что история — это политика, перенесенная в прошлое. Похоже, что все большее число авторов избегают этого косвенного пути в пользу прямой идеологической фантастики, мало чем отличавшейся от советской эпохи.Так, Иван Шевцов, реакционный сталинистский автор книги «Концы земли» (1961), в которой негодяи читали тогда либеральный «Новый мир» и переводили западную беллетристику, носили подозрительно нерусские имена и носили крючковатые носы, всплыл в необольшевистском журнале «Молодая гвардия» (№ 11-12, 1993 и 1-2, 1994) с романом «Голубой бриллиант». Новый опус Шевтосова раскрывает истинные силы, стоявшие за большевиками в 1917 году (те же самые, что угнетают Россию в настоящее время), а также показывает генерала, который верит в возрождение Советской России.Еще более тревожным является появление в стойкой националистической и религиозной «Москве» (№ 7, 1994) — тенденции журнала точно отражены в его обложке, на которой Святой Георгий убивает дракона — трех сказок Валентина Распутина. Ведущий прозаик 1960-х и 1970-х годов и выдающийся представитель Village Prose, Распутин постепенно сместил свои политические взгляды с умеренной оппозиции советскому режиму на открытое образование постсоветской России. В течение нескольких лет он писал небольшие художественные произведения, вместо этого посвятив себя защите окружающей среды и журналистике.Три сказки в «Москве» могут сигнализировать о его возвращении к литературным занятиям, хотя в отличие от его более ранних работ, принесших ему международную известность, весьма политизированных. Первый рассказ, «Сеня в пути», повествует историю пожилого фермера, который разгневан грязью, заполонившей постсоветское телевидение. Он пишет властям московского телевидения, которые вежливо отвечают, что понимают заботы стареющего человека, чьи ценности отличаются от современных, «имея в виду, что пожилые люди — дураки.«Фермер взволнован, когда по телевидению показывают безоружных людей, марширующих на телевидение Останкино во время неудавшегося путча 1993 года. Их скосили профессиональные солдаты, и после этого« радио на кухне продолжало кричать о врагах народа, фашистах и ​​т. штурмовиков, а у Сени были видения двенадцатилетних матерей, вырванных для этой цели из школы. . . . »- подразумевается, что их заманили проституцией, порнографическими фильмами и грязными телешоу.Распутин заканчивает свой рассказ так: «Сеня в пути. Он доберется туда». Аналогичным образом «Россия молодая» изображает молодых мужчин и женщин, развращенных новой культурой легких денег, случайного секса и презрения к работе, а «В сибирском городе» демонстрирует, что новые «демократически избранные» власти деспотичны и жестоки. Стоит отметить следующий обмен. Прямой противник новых демократов «называет представителя новой власти« американским ублюдком », на что« американец »отвечает,« а вы — русский ублюдок.«Русский отвечает:« Я русский, но не ублюдок », и, что примечательно,« американский »демократ возражает:« Вы имеете в виду, что есть русские, которые не ублюдки? »Сообщение Распутина своим читателям простое. Демократы, то есть Ельстин и компания, — это просто американские агенты, презирающие русский народ.

В последние десятилетия советского режима правые литературные журналы часто обвиняли либеральных российских авторов и клеветали на их страну.Обвинение было безосновательным. То, что либералы намеревались сделать, было продолжением почтенной литературной традиции разоблачения социальной патологии и несправедливости. Эта традиция сохранилась и в постсоветской России. Примечательно, что значительную часть жертв социальной несправедливости, изображаемой в постсоветской российской литературе, составляют женщины. Их положение с большим сочувствием описывают Татьяна Толстая, Виктория Токарева и особенно Людмила Петрушевская. Пугающий портрет Петрушевской женщины средних лет, пытающейся одновременно заботиться о дочери и ее внебрачном ребенке, и о старческой матери, безусловно, запомнился.[13] Это также, можно добавить, более своевременно, чем часто пронзительные писания ее коллег-националистов, и больше соответствует наследию великих классиков. Как выразился Пушкин в своем «Памятнике», его притязания на любовь к русскому народу уходят корнями в его прославление свободы в жестокие времена, а также из его призывов к состраданию к павшим.

Список литературы

1. Прекрасное изложение этого предмета см. В Rufus W.Мэтьюсон младший, Положительный герой в русской литературе , 2-е изд. (Стэнфорд: издательство Стэнфордского университета, 1975). Многие вдумчивые наблюдения можно также найти в работе Регин Робин, Социалистический реализм: невозможная эстетика (Стэнфорд: издательство Стэнфордского университета, 1992).

2. Обсуждение этого эпизода в истории советского театра см. В «Бесконфликтной драме России» этого писателя, Nucleus, A Little Magazine Vol. Я не. 3 (зима 1954 г.) стр.100-02.

3. Уильям Э. Харкинс, Словарь русской литературы (Нью-Йорк: Философская библиотека, 1956), с. 113.

4. Любопытно, однако, что этот вопрос продолжает обсуждаться в постсоветской России. Таким образом, в 1992 году Людмила Сараскина утверждала, как и покойный Аркадий Белинков в своей книге об Олеше 1976 года, что Ильф и Петров искренне помогали Коммунистической партии дискредитировать старую русскую интеллигенцию и ее несоветские ценности. Бенедикт Сарнов не согласился, заявив, что на самом деле «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» высмеивают советские ценности.См. Октябрь, № 3 и 6, 1992 г.

5. Вера С. Данэм, В сталинские времена: ценности среднего класса в советской трениях (Cambridge University Press, 1976), стр. 19-20. Конечно, есть много иронии в том, что филистерские качества старой России мещанство до революции регулярно осуждались либеральной интеллигенцией и, с особой яростью, марксистами и их союзниками.

6. Джеффри Брукс, Когда Россия научилась читать.Литературная и популярная литература , 1861-1917 (Princeton University Press, 1985), стр. 298.

7. Морис Фридберг, Русская классика в советских куртках (издательство Колумбийского университета, 1962) и Десятилетие эйфории: западная литература в постсталинской России (Издательство Индианского университета, 1977).

8. Морис Фридберг, Русская классика в советских куртках, , стр. 170-72.

9. Виктор Террас (ред.), Справочник по русской литературе (Издательство Йельского университета, 1985), с.91.

10. Вольфганг Касак, Словарь русской литературы с 1917 г., (Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета, 1988), с. 447.

11. Хорошим недавним примером является повесть Марины Палей «Родина ветра» ( Новый мир , № 12, 1994), в которой описываются разговоры одного пациента с психиатром.

12. Деминг Браун, Последние годы советской русской литературы (Нью-Йорк: Cambridge University Press, 1993), с.123.

13. Людмила Петрушевская, «Время ночь», Новый мир , № 2, 1992. Здесь Петрушевская как бы продолжает свою раннюю работу, разоблачающую физическое и моральное убожество интеллигенции. , например «Наш круг».

PdF: RJ1001 Русская классическая литература 1

RJ1001 Русская классическая литература 1

Объем и интенсивность

1/1/0.4 кредита (ов). Тип завершения: zk (экзамен).

Учитель (и)

Mgr. Александра Гончаренко (преподаватель)
Mgr. et Mgr. Татьяна Савченко (преподаватель)

Гарантировано

Кафедра русского языка и литературы — педагогический факультет
Отдел поставщика: Кафедра русского языка и литературы — педагогический факультет

Расписание

Чт 16: 00–16: 50 učebna 24; и пт 27.9. 12: 00–12: 50 учетная 7, пт 11. 10. 12: 00–12: 50 учетная 7, пт 25. 10. 12: 00–12: 50 учетная 7, пт 15. 11. 12:00 –12: 50 учетная 7, пт 29. 11. 12: 00–12: 50 учетная 7, пт 13. 12. 12: 00–12: 50 учетная 7

• Расписание семинарских групп:

RJ1001 / 01: чт 17: 00–17: 50 učebna 24, A. Gončarenko
RJ1001 / 02: пт 27. 9. 13: 00–13: 50 učebna 7, пт 11. 10. 13: 00–13 : 50 уч. 7, пт 25. 10. 13: 00–13: 50 уч. 7, пт 15. 11. 13: 00–13: 50 уч. 7, пт 29. 11. 13: 00–13: 50 уч. 7, Пт 13.12. 13: 00–13: 50 уч. 7, А. Гончаренко

Предварительные требования

Условием для зачисления на этот курс является хорошее знание русского языка.

Ограничения при зачислении на курс

Курс также предлагается студентам других областей, помимо тех, с которыми курс непосредственно связан.

направлений / планов курс напрямую связан с

Курс напрямую связан с 14 специальностями, отобразить

Цели курса

К классической русской литературе относится литература XIX века, относящаяся к мировой классике.Цикл лекций и семинар посвящен основным течениям и писателям того периода. Самое главное — понимание и способность к самокритике и интерпретации произведений самых известных авторов русской прозы, поэзии и драмы.

Результаты обучения

По окончании курса студенты понимают периодизацию развития русской литературы в XIX веке; специфика конкретных токов; они могут включить в периодизацию конкретного автора, стиль которого они знают; они могут кратко охарактеризовать специфику избранных произведений русских писателей и определить их позицию в развитии русской литературы.

Программа

• 558/5000 Лекция: 1. Введение в русскую классическую литературу. Периодизация. Терминология Литературные направления в русской литературе 18 — начала 19 веков. Русский классицизм, сентиментализм и романтизм
• 2. Русский романтизм.
• 3. Естественная школа
• 4. Русский реализм и критический реализм.
• 5. Русский роман и его трансформации
• 6. Развитие русской драмы
• 7.Развитие русской поэзии
• 8. Творчество и творчество А.С. Пушкина
• 9. Творчество и творчество М. Ю. Лермонтова
• 10. Творчество и творчество Н. В. Гоголя
• 11. Творчество и творчество Достоевского Ф. М.
• 12. Творчество и творчество Л. Н. Толстого. Тематика семинаров тематически привязана к темам лекций

Литература

рекомендуемая литература
• POSPÍŠIL, Ivo. Kapitoly z ruské klasické literatury (nástin vývoje, klíčové problémy a diskuse) . 1. выд. Брно: Масарикова универзита, 2014. 178 с. ISBN 978-80-210-7277-0. Цифровая книжная FF MU info
• ПОСПУШИЛ, Иво. Slovník ruských, ukrajinských и běloruských spisovatelů . 1. выд. Прага: Либри, 2001. 680 с. ISBN 8072770683. информация
• ДОННАЛЬ, Йозеф, Иво ПОСПУШИЛ и Галина Павловна БИНОВА.Panoráma ruské literatury (Панорама русской литературы). В Panoráma ruské literatury . 1-е изд. Босковице: Альберт, 1995. 415 стр. ISBN 80-85834-04-9. Информация
• ЧЕРВЕНЯК, Андрей. A.S. Пушкин: človek a básnik . Выд. 1. Мартин: Matica slovenská, 1989. 183 с. ISBN 8070

  0. информация

• ПАРОЛЕК, Радегаст и Иржи ХОНЗИК. Ruská klasická literatura: [1789-1917] . Выд. 1. Прага: Свобода, 1977. 629 с. Информация

Методика обучения

Предмет преподается в форме лекции и семинара.

Методы оценки

Контрольная работа по русскому языку.

Язык обучения

Русский

Последующие курсы

Дополнительные комментарии (возможно, только на чешском языке)

Учебные материалы
Курс преподается ежегодно.
Информация о степени и интенсивности курса: v kombinovaném studiu 12 + 12 hodin.

• Статистика зачисления (осень 2019 г., недавно)
  
• Постоянная ссылка: https://is.muni.cz/course/ped/autumn2019/RJ1001

2014 № 6 (ru)

ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ