Отрывок из произведения гроза: отрывок из пьесы "Гроза" (Островский А.Н.)

Содержание

Разбираем демоверсию ЕГЭ по литературе

Разбираем демоверсию ЕГЭ по литературе 2020 года – читаем тексты, анализируем, решаем тест и учим связанные с ним понятия, а также учимся правильно писать минисочинения (задания 8, 9, 15, 16).

О том, как устроен ЕГЭ по литературе (о структуре экзамена, общих правилах выполнения заданий и написании сочинений, требованиях, баллах и критериях оценки) читайте в прошлом уроке!

Документ с самой демоверсией скачайте здесь

Первая тестовая часть

Разбираем демоверсию ЕГЭ по литературе 2020 года

В демоверсии ЕГЭ по литературе приведен отрывок из драмы А. Н. Островского «Гроза». Прочитайте его, скачав демовариант, прежде, чем рассматривать вопросы и ответы. Прочитали? Поехали.

Назовите литературное направление, в русле которого развивалось творчество А.Н. Островского и принципы которого отражены в пьесе «Гроза».

Литературных направлений, которые следует изучить в рамках курса по литературе, не так уж и много. Это классицизм, романтизм, реализм, течения Серебряного века (акмеизм, футуризм, символизм) и постмодернизм (произведения последнего направления в программу обязательного минимума не входят).

Даже если Вы сомневаетесь, как отвечать на вопрос, но представляете себе, в какое время жил и писал Островский («Гроза» была создана в 1859г.), то легко можно отмести все варианты кроме правильного. Расцвет классицизма пришелся на XVII век, романтизма – на первую половину XIX века. Литературные поиски Серебряного века – это начало XX века.

Нам не остается ничего кроме реализма. Да и в тексте жизнь воспроизводится правдиво, в ее типичных чертах, а это явный признак реализма.

Ответ: реализм

Укажите авторское определение жанра пьесы А.Н. Островского «Гроза».

Авторское определение жанра «Грозы» никак не противоречит традиционному определению. У драмы как рода литературы есть несколько жанров. В курсе ЕГЭ по литературе надо выучить три жанра драмы: трагедия, драма, комедия. Обратите внимание, что драма – это и род литературы, и жанр. Одно и то же название для разных понятий! В трагедии все мрачно и пафосно, с катастрофической развязкой. Но в обязательном списке литературы для ЕГЭ нет трагедийных драматических произведений. Остается выбрать из двух.

Драма или комедия? Исходя из названия, можно понять, что комедия – это когда весело, а драма – наоборот.

Если Вам известно, чем закончилась «Гроза», то ответ очевиден.

Другая история, например, с Чеховым. «Вишневый сад», скорее, по жанру можно отнести к драме, но сам автор считал пьесу комедией. И мы до сих пор придерживаемся авторской позиции. В ситуации с Островским противоречия между авторским определением и общепринятым нет.

Ответ: драма

В текст пьесы введены авторские пояснения к речи персонажей («Кабанов (вздыхая в сторону). Ах ты, Господи!»). Как они называются?

Что касается анализа драматических произведений, то, помимо родов литературы и жанров, необходимо выучить всего лишь несколько обязательных понятий. Это «диалог», монолог», «внутренняя речь», «действия», «явления», «внесценические персонажи» и «ремарка». Ремарка – это слова автора в пьесе.

Ответ: ремарка

Установите соответствие между персонажами, фигурирующими или упоминающимися в данном фрагменте, и их репликами: к каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца.

1. «Отчего люди не летают!» – Катерина. Знаменитый монолог Катерины должен быть известен всем, кто читал пьесу.

«Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?»

Найдите и прочитайте этот монолог полностью!

«А по-моему: делай что хочешь, только бы шито да крыто было». – Эти слова принадлежат сестре Тихона Варваре и являются чем-то вроде ее девиза.
«Молодость-то что значит! Смешно смотреть-то даже на них!» – Говорит Кабаниха, осуждая Катерину за то, что она «неправильно» провожает мужа.

Молодость-то что значит! Смешно смотреть-то даже на них! Кабы не свои, насмеялась бы досыта. Ничего-то не знают, никакого порядка. Проститься-то путем не умеют. Хорошо еще, у кого в доме старшие есть, ими дом-то и держится, пока живы…

Найдите и прочитайте этот монолог полностью!

4. «Что смеётесь! Не радуйтесь!.. Все в огне гореть будете неугасимом. Все в смоле кипеть будете неутолимой!» – Это слова Барыни, эпизодического персонажа.

Назовите художественный приём, основанный на нарушении прямого порядка слов в предложении («Поверила бы я тебе, мой друг».).

Нарушение прямого порядка слов называется инверсией. Прямой порядок слов в русском языке – это когда предложение строится по схеме: подлежащее – сказуемое – второстепенные члены предложения (например, «я прочитаю интересную книгу») или определение – слово, к которому оно относится («интересную книгу»), а обратный порядок (инверсия) – это нарушение привычного порядка слов («прочитаю я книгу» или «интересную книгу возьму и прочитаю»).

Ответ: инверсия

Как называется вопрос, в котором содержится скрытое утверждение («Кабанов. Да когда же я, маменька, не переносил от вас?»)?

Такой вопрос называется риторическим. Также надо знать понятие «риторическое восклицание» (прием передачи кульминации чувств).

Ответ: риторический

Приведённый фрагмент представляет собой разговор Кабановой с сыном. Каким термином обозначают обмен репликами между персонажами?

Диалог – это обмен репликами. Монолог – речь одного персонажа.

Ответ: диалог

Задания 8, 9. Пишем минисочинения

Разбираем демоверсию ЕГЭ по литературе 2020 года. Задания 8, 9

Какие черты характера Тихона Кабанова проявляются в данном фрагменте пьесы А.Н. Островского «Гроза»?

В драме «Гроза» Александр Николаевич Островский изобразил реалистическую картину быта и нравов купеческого сословия середины XIX века. Как писал Николай Александрович Добролюбов, город Калинов – это «темное царство», в котором господствует самодурство, узость мышления, ханжество. Эти пороки выведены в образах Дикого и Кабанихи. По мысли автора, такое положение дел не меняется, потому что нет людей, способных противостоять угнетателям. И в этом отношении в образе Тихона Кабанова типизированно отражается поведение народа – внутренняя подавленность, нерешительность, неспособность к деятельности или сопротивлению. Он ни в чем не уверен и во всем слушается мать: «Я, кажется, маменька, из вашей воли ни на шаг». Это ограниченный человек, склонный к пьянству. Это неразвитый человек, у которого нет представления об иной жизни и который живет в соответствии с навязанным родительским опытом: «Да смеем ли мы, маменька, подумать!» Даже имя «Тихон» говорящее – тихий. И именно в том, чтобы разбудить таких тихих людей, Островский, очевидно, видит свою авторскую задачу.

В каких произведениях отечественных писателей отображён конфликт между представителями разных поколений и в чём эти произведения можно сопоставить с пьесой А. Н. Островского «Гроза»?

Это один из распространенных вопросов в ЕГЭ по литературе. Конфликт между поколениями, как минимум, можно проследить

в «Недоросле» Фонвизина, «Горе от ума» Грибоедова», «Отцах и детях» Тургенева. Обязательно прочитайте эти произведения и заранее подготовьте ответ на вопрос.

Конфликт между представителями поколений – одна из центральных тем в классической литературе. Хрестоматийными примерами произведений XIX века, строящихся вокруг названного конфликта, являются «Горе от ума» А. С. Грибоедова и «Отцы и дети» И. С. Тургенева. В «Горе от ума» в лице Чацкого и Фамусова сталкивается «век нынешний» и «век минувший». Так же как и в «Грозе», «век минувший» («фамусовское общество») погряз в пороках – глупости, лени, необразованности, преклонении перед чинами и богатством. И точно так же молодое поколение (образы Чацкого и Катерины) несет идеи о преображении жизни, но пока что терпит поражение – Чацкий вынужден уехать («Карету мне, карету…»), Катерина заканчивает жизнь самоубийством.

Базаров из «Отцов и детей» умирает, заразившись тифом, понимая, что его радикальные нигилистические идеи, противоречившие представлениям «отцов» (братья Кирсановы), не могут быть проведены в жизнь. А вот Аркадий учится жить в согласии с опытом старших и находит счастье и умиротворение – это сюжетное решение показывает: Тургенев видит, что развитие общества должно идти поступательно, через перенятие опыта разных поколений друг у друга.

Вторая тестовая часть

Разбираем демоверсию ЕГЭ по литературе 2020 года

В демоверсии ЕГЭ по литературе приводятся к стихотворению Рубцова «Сентябрь». Прочитайте его прежде, чем рассматривать вопросы и ответы.

СЕНТЯБРЬ

Слава тебе, поднебесный
Радостный краткий покой!
Солнечный блеск твой чудесный
С нашей играет рекой,
С рощей играет багряной,
С россыпью ягод в сенях,
Словно бы праздник нагрянул

На златогривых конях!
Радуюсь громкому лаю,
Листьям, корове, грачу,
И ничего не желаю,
И ничего не хочу!
И никому не известно
То, что, с зимой говоря,
В бездне таится небесной
Ветер и грусть октября…
(Н. М. Рубцов, 1970)

Как называется лицо, чьи мысли и переживания отражены в стихотворении («Радуюсь громкому лаю, // Листьям, корове, грачу»)?

Следует видеть разницу между понятиями автор, образ автора, рассказчик, персонаж и лирический герой. Автор – это тот, кто написал произведение. Образ автора – это то, каким образом автора воспринимает читатель. Образ автора может приближаться к самому автору или частично отходить от него. Персонаж – это любой герой любого произведения. Рассказчик – это герой произведения, от чьего лица ведется рассказ

. Все перечисленные термины применяются к анализу прозы и драмы. А вот в лирике и персонаж, и рассказчик, и образ автора смешиваются в одно понятие – лирический герой. Им и надо оперировать при анализе стихотворных текстов.

Ответ: лирический герой

Какой вид рифмовки (АВАВ) использует поэт?

Выделяют три вида рифмовки по положению строк в катрене (четверостишии):

— парная рифмовка (ААВВ)

— перекрестная (АВАВ)

— кольцевая (или опоясывающая) (АВВА)

Ответ: перекрестная

Назовите приём наделения предметов и явлений человеческими свойствами: «Солнечный блеск твой чудесный \ С нашей играет рекой…»

Разберите и выучите термины, обозначающие изобразительно-выразительные средства в художественном произведении: сравнение, эпитет, метафора (включая олицетворение), метонимия, гипербола, аллегория, оксюморон.

Прием наделения предметов человеческими свойствами (что ясно из названия) – это олицетворение (разновидность метафоры).

Ответ: олицетворение

Из приведённого ниже перечня выберите три названия художественных средств и приёмов, использованных Н.М. Рубцовым в данном произведении. 1) эпитет 2)ирония 3)гротеск 4)анафора 5)звукопись

Эпитет – это художественное определение, которое несет оценочность («радостный», «златогривые»). Ирония – это когда говорится одно, а подразумевается обратное (нет). Гротеск – фантастическое, карикатурное преувеличение (нет). Анафора – единоначатие (строки начинаются с одних и тех же букв, слов, фраз) («И ничего не желаю, \ И ничего не хочу!») Звукопись – звукоподражание или повторение согласных (аллитерация) и гласных (ассонанс) в художественных целях («Ветер и грусть октября…» – строка рычит, усиливает ощущение надвигающейся угрозы).

Ответ: эпитет, анафора, звукопись

Определите размер, которым написано произведение Н.М. Рубцова «Сентябрь» (без указания количества стоп).

Разберите и выучите 5 стихотворных размеров: хорей, ямб, дактиль, анапест, амфибрахий. Здесь мы имеем дело с трехсложным размером с ударением на первый слог «слАва тебЕ, поднебЕсный» — «АааАааАа». Это дактиль.

Ответ: дактиль

Задания 15, 16. Пишем минисочинения

Разбираем демоверсию ЕГЭ по литературе 2020 года. Задания 15, 16

Как соотносятся между собой начало и конец стихотворения Н.М. Рубцова «Сентябрь»?

Стихотворение «Сентябрь» Николая Михайловича Рубцова строится на психологической антитезе – лирическая интонация кардинально меняется от начала к концу. Если открывается текст восхищением природой и кратким благодатным временным промежутком между летом и холодной осенью («Слава тебе, поднебесный \ Радостный краткий покой!»), то заканчивается все строками, в которых заложен традиционный для русской литературы страх перед будущим и переменами: «В бездне таится небесной \ Ветер и грусть октября…»). И переход от теплого и красивого сентября к промозглым и дождливым предзимним месяцам – это символ переменчивости судьбы, в которой радость и тревоги, покой и беда всегда идут рука об руку. Эмоциональный контраст подчеркивается лексически. В начале Рубцов использует эпитеты «радостный», «чудесный», «златогривый». А в конце мы сталкиваемся с неопределенностью («и никому неизвестно»), предчувствием будущих потрясений, бесприютности и печали («ветер и грусть»). Таким образом, произведение строится на контрасте – от восторга, восприятия жизни как праздника («Словно бы праздник нагрянул \ На златогривых конях!») до ожидания тягостных перемен.

Какие произведения отечественной поэзии обращены к временам года и в чём эти произведения можно сопоставить со стихотворением Н.М. Рубцова «Сентябрь»?

Стихотворение «Сентябрь» Н.М. Рубцова можно сравнить с «Унылая пора! Очей очарованье!» А. С. Пушкина и «Отговорила роща золотая…» А. С. Есенина. Предмет изображения во всех трех произведениях – осень, переходное время, которое вызывает у поэтов похожие ассоциации. Пушкин восхищается этим временем года, хотя с самого начала отмечает противоречивость своего чувства: его интонация – это принятие увядания, осознание ценности жизни из-за ее скоротечности: «Люблю я пышное природы увяданье». Так же и Рубцов выражает восхищение сентябрем: «Радуюсь громкому лаю,\ Листьям, корове, грачу». У Есенина атмосфера отличается от пушкинской. Его лирический герой более мрачный, задумчивый, одинокий. Он глубоко переживает неотвратимость взросления и смерти («Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник \ Пройдет, зайдет и вновь оставит дом»). Строки «Не жаль мне лет, растраченных напрасно, \ Не жаль души сиреневую цветь» похожи на рубцовские «И ничего не желаю, \ И ничего не хочу!» – и там, и там прослеживается смирение и покой перед неизбежностью. Таким образом, идея смирения перед жизненными переменами, строящаяся вокруг осеннего образа, сближает все три стихотворения.

Таким образом, мы разобрали, как отвечать на вопросы демоверсии ЕГЭ по литературе 2020 года.

Как писать большое сочинение (задание 17) на одну из тем будем говорить в следующем уроке.

Издатели опасаются, что классику литературы затронет законопроект об ЛГБТ-пропаганде

Российский книжный союз (РКС) в пятницу, 14 октября, направил письмо председателю комитета по информполитике Госдумы Александру Хинштейну по поводу законопроекта о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Копия письма есть у «Ъ», в РКС подтвердили его подлинность. В письме издатели просят разъяснить, будут ли те или иные сюжеты в классической русской литературе, входящие в школьную программу, подпадать под запрет в случае принятия законопроекта.

Речь идет о документе, внесенном 18 июля группой депутатов от КПРФ, «Справедливой России—За правду» и «Родины». В Российский книжный союз «поступает множество запросов со стороны издателей» по поводу инициативы, говорится в письме, и союз собрал обращения на тему соответствия книжного ассортимента проекту. «Просим по возможности пояснить, являются ли представленные в следующих произведениях, включая классические и входящие в перечень школьной программы, сюжеты пропагандой отрицания семейных ценностей»,— говорится в письме.

Издатели приводят отрывки из произведений, которые могут быть интерпретированы как запретные в соответствии с текстом проекта. Так, издатели указывают, что сцена, которую можно отнести к совращению малолетних, описана в романе «Бесы» Федора Достоевского, и приводили отрывок о том, как герой романа Николай Ставрогин растлил девочку Матрешу. Монолог Екатерины из пьесы «Гроза» Александра Островского, произнесенный до того, как она бросилась в Волгу и погибла, может быть интерпретирован как пропаганда самоубийства или доведение до самоубийства, говорится в письме. К пропаганде наркотиков, продолжают издатели, могут быть отнесены отрывки из рассказа «Морфий» Михаила Булгакова, в основу которого легли воспоминания писателя о периоде пристрастия к морфию.

Сцены сексуального насилия описаны в рассказах Ивана Бунина «Таня» и «Галя Ганская», в романе Михаила Шолохова «Тихий Дон», в романе Томаса Гарди «Тэсс из рода д’Эрбервиллей», говорится в письме РКС. К пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений может быть отнесено, например, одно из стихотворений Федора Сологуба «На совете», к пропаганде педофилии — роман Владимира Набокова, супружеской измены — роман Льва Толстого «Анна Каренина» и стихотворение Александра Пушкина «Бахчисарайский фонтан», полигамии — повесть Александра Куприна «Суламифь», отмечают в РКС.

«Ввиду широкого спектра действия законопроекта издатели не в силах самостоятельно оценить и исключить наименования книг, которые потенциально нарушают его. При этом важно понимать, что креативные индустрии прочно сплетены друг с другом — литература неразрывна и с кино, и с театром и приведенные ниже примеры произведений имеют экранизации и театральные постановки»,— добавили в РКС.

Александр Хинштейн заявил «Ъ», что пока не видел письма. «По моему убеждению, классические сюжеты не подпадают под предлагаемые ограничения, поскольку речь идет о запрете именно пропаганды, то есть распространения информации, направленной на формирование нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений. Иными словами, «Лолита» пропагандой точно являться не может»,— комментирует он.

Подробнее о законопроекте — в материале «Ъ» «Вопросы геелогии».

Валерия Лебедева

Прочитать отрывок из «Времен бури»

Однажды холодной прохладной ночью перед Джеком Соммерсом встал выбор: жить вечно по древним магическим правилам Геи или умереть.

Джек решил жить, а взамен стал Зимой — бессмертным физическим воплощением времени года на Земле. Каждый год он должен охотиться на Сезон, который приходит перед ним. Лето убивает весну. Осень убивает лето. Зима убивает Осень. А Весна убивает Зиму.

Джек и Флер, Зима и Весна, влюбляются друг в друга вопреки всему. Чтобы быть вместе, им придется вырваться из замкнутого круга, который заставлял их разлучаться. Но их создатель не отпустит их без боя.

Elle Cosimano’s Seasons of the Storm — первая книга новой фэнтезийной дилогии, опубликованной 23 июня издательством Harper Teen.

Wintergreen, Virginia
21 декабря 1988 г.

Jack

Есть что -то на нашем нанесении неправильного с любым домом, в котором легко попасть и трудолюбивый. Академия Винтер-Ридж для мальчиков — это и то, и другое. Я уже выкрутил четыре из пяти штифтов в замке и практически чувствую вкус воздуха снаружи, холодного и сладкого, просачивающегося через щель под дверью.

Мои соседи по комнате хулиганят позади меня, их кровь кипит от дешевого контрабандного рома, все мы полны надежд на одну ночь вне этих стен и риск быть пойманными.

Не будем. Я планировал это в течение месяца — рассчитывал смену охранников, наносил на карту маршруты их патрулирования каждую ночь после отбоя, выяснял, как вернуть нас всех обратно до утренней подсчета посетителей. Если кто и заслуживает несколько часов свободы, так это мы.

Остались только мы — худшие из неудачников, чьи родители не хотели, чтобы мы были дома на праздники. Последняя проверка постели ночью была час назад. Все учителя уехали на Рождество, а охрана сократилась до минимума. Если я смогу вывести нас за пределы досягаемости огней безопасности, никто не должен искать нас.

«Поторопись, Салливан. Что так долго?»

«Потише. Я почти закончил.»

Они как щенки, тихо лают, шепчутся и сдавленно смеются, возясь в своих пухлых шубках позади меня. Один из них врезается в меня, и я клянусь. Но когда я бросаюсь вперед, в дверь влетает последняя булавка.

Замок открывается.

Мальчики распутываются и ютятся у меня на плече, их дыхание наполнено алкоголем, когда дверь со скрипом открывается, вырезая в снегу крыло ангела. Я сдерживаю их, вытягивая шею. Притихший лес поглощает каждый звук.

Выходы в этом месте оборудованы камерами и сигнализацией, кроме этого. Наполовину спрятанная в задней части старой котельной, покрытая слоями пыли, дверь с ямочками и ржавый висячий замок едва ли выдержали сопротивление. Этот угол общежития, спрятанный близко к лесу, не виден из остальной части кампуса. Летом она зарастает сорняками, пятнистая, запущенная трава затеняется густыми низкими ветвями возвышающихся дубов и каштанов, окружающих школу, как будто персонал забыл, что эта дверь существует. Охранники даже не утруждают себя патрулированием. По утрам, когда нас отпускают отдыхать на свежем воздухе, это единственный нетронутый участок снега на территории.

— Идите, — шепчу я, придерживая дверь для остальных. Я натягиваю лыжную куртку и кепку. Снег густой, поэтому по их залитым лунным светом следам легко идти. Я бегу за ними, холод щиплет мои щеки, улыбка расплывается на моем лице так широко, что это почти больно, когда огни школы гаснут позади меня.

Мои легкие горят, а сердце горит. Это похоже на первый полный вдох, который я попробовал за много лет, с тех пор как меня здесь бросили. У меня есть соблазн отвернуться от остальной группы и просто продолжать бежать, но у меня осталось всего шесть месяцев в этом месте, чтобы выполнить условия моего испытательного срока.

И что дальше? После выпускного, куда, черт возьми, я пойду?

Я роюсь в кармане в поисках контрабандного виски, но его нет. Впереди пустая бутылка ловит лунный свет, свисая с чьей-то перчатки.

Мой сосед по комнате бросает мне банку дешевого пива, и я ловлю ее воротником своего пальто. Он все еще теплый от того, в чьей бы комнате он ни был спрятан, а теперь совсем растрясся.

— С днем рождения, Джек, — бормочу я.

Я открываю его и толкаю до того, как из него выльется пена. Прошли часы после обеда. Пиво ударяет мне в голову, а в желудке все еще ощущается пустота, даже после того, как я опрокинул еще одну.

Мы идем, пока мое лицо не онемеет. До тех пор, пока мы не достигнем высокого сетчатого забора по периметру, отделяющего нас от горнолыжного курорта на другой стороне.

«Вот оно», — говорю я им. Месяц назад я набросал карту этого места. Старший брат моего соседа по комнате работает в пункте проката лыж во время каникул в колледже, и кто-то сказал, что он копил деньги, чтобы купить машину. Я убедил парней в моем коридоре скинуться на взятку, написал все размеры наших ботинок на клочке бумаги и передал его брату парня вместе с деньгами и картой, когда он был здесь во время воскресного визита две недели назад. Возможность покататься на лыжах по этим склонам — склонам, которые некоторые из нас могут видеть из окон своих комнат в общежитии, но никогда не имеют возможности прикоснуться к ним, — была слишком хороша, чтобы упускать ее.

Валун плотно прижат к сосновой роще, его нос торчит из снега, именно там, где я отметил его на карте.

Мы падаем на колени вокруг него, шаря под снегом. Упс, и , черт возьми, поднимаются вверх, когда я вытаскиваю шесть комплектов лыж и палок. Мы вылавливаем груду закопанных мусорных мешков и рвем их, считая по паре ботинок для каждого из нас.

«Джек, ты гений!» Один из моих соседей пьяно целует меня в лоб и толкает в снег. Металлический забор гремит, когда мы пропускаем наше снаряжение через отверстие, острые края звена цепи щелкают снова и снова, пока последний из нас не пройдет знак «Вход воспрещен».

Мы тащим свое снаряжение через полосу деревьев и останавливаемся на другой стороне, благоговейная тишина окутывает нас.

Склоны присыпаны переносимым ветром порошком. Он сверкает, как звезды на фоне тьмы, исчезая в ночи, которая внезапно кажется бесконечной и нашей.

Я встаю на лыжи. Они парят над гребнем, где склон встречается с тропой, и я наблюдаю, как один за другим другие с диким воем срываются с горы, их лыжи режут направо и налево, полируя края самого грубого черного алмаза на горе.

Наклон пропадает, когда я пытаюсь смотреть на него прямо. Но краем глаза я ловлю движение. Тень, похожая на вихрь темного тумана, вьется вокруг основания деревьев.

«Ты в порядке, Джек?» — спрашивает мой сосед по комнате.

— Да, я молодец, — говорю я, охрипнув от холода и смеха. Я отрываю взгляд от деревьев, коря себя за то, что выпила две кружки пива натощак. «Никогда не чувствовал себя таким живым».

«Жаль, что у нас только один рейс», — говорит он.

Один заход. Это все, что мы получаем. Склоны закрыты. Лифты не работают. К тому времени, когда мы вернемся в гору в школу, будет уже почти утро, и я буду пленником в этом месте в течение следующих шести месяцев. Все, чего я хочу, — это один идеальный забег, несколько мимолетных моментов, когда меня ничто не сдерживает.

«Бей сильно, Джек. Никаких вторых шансов». В его глазах безрассудный блеск, когда он отталкивается. «Встретимся на дне». Его лыжи издают мягкий шорох, исчезая из поля зрения. Мои глаза устремляются к лесу, и я отвожу их назад, не обращая внимания на сомнения, закрадывающиеся в мой разум.

Это единственная ночь, когда тебя не привязывают к этому месту. Одна ночь, когда ты не должен ни перед кем отчитываться. Не теряйте нервы.

Я низко натягиваю шляпу на уши и следую за ним. Ветер обжигает мое лицо, перехватывая дыхание. Ночь мчится быстрее, чем я могу видеть впереди себя. Первые несколько поворотов я делаю осторожно — слишком осторожно — полностью избегая первых двух магнатов.

У нас есть только один шанс… второго шанса нет.

Я расслабляю колени и наклоняюсь в поворотах, ловя ветер, когда прямо натыкаюсь на следующего магната. Внезапно я лечу. Мое сердце парит в груди. Мои лыжи касаются земли, скользя по корке льда. Я копаюсь, но инерция тянет меня сквозь темноту, как буксировочный трос.

Наклон исчезает. Восторг сменяется паникой, когда деревья бросаются на меня.

С щелчком мои внутренности разлетаются вдребезги, дерево разбивает кости. Удар срывает меня с лыж и отбрасывает назад в снег.

Я лежу, глаза закрыты, в ушах оглушительный звон. Звезды мерцают, когда я моргаю, осознавая, мое теплое дыхание клубится, как дым от обломков.

Боли нет. Не сначала. Только низкий стон. Тревожное ощущение, что что-то сломалось. Моя шляпа исчезла, и мой затылок промок и холоден. Последние крики моих друзей затихают.

Я должен догнать их. Мне нужно вставать.

Я двигаю…

Мои ноги не реагируют. Ни боли, ни холода, ничего… Ниже пояса ничего не чувствую. Ничего, кроме страха, который охватывает меня.

Дерьмо, Джек. Что, черт возьми, ты сделал?

Я открываю рот, чтобы позвать на помощь, но слова не приходят. Мне не хватает воздуха. Боль обостряет мои ребра. Он раздувается до тех пор, пока не остается места для дыхания, мыслей или чего-то еще.

Пожалуйста, нет! Не оставляй меня здесь!

Ночь то проскальзывает, то расплывается, боль волнами охватывает меня. Снег просачивается в горловину моего пальто. В мои перчатки. Сердце у меня замедляется, руки трясутся, а зубы… Боже, мои зубы не перестают стучать.

Ты облажался, Джек. Ты умрешь.

«Только если ты захочешь».

У меня перехватывает дыхание. Мои глаза распахиваются от звука женского голоса.

Они катятся к лесу в поисках, едва в состоянии сосредоточиться.

Пожалуйста… помогите мне! Пожалуйста, я не могу…

Кажется, что корни деревьев вырастают из земли, извиваясь над снегом, как будто они живые. Мои глаза снова закрываются. Я вижу вещи. Галлюцинации. Должно быть, ударился головой. Но когда я силой открываю их, корни все еще шевелятся, сплетаясь друг с другом, образуя приподнятую дорожку над снегом.

В конце появляется женщина.

Мама? Ее имя болезненно застревает у меня в горле.

«Вы можете звать меня Гайя, — говорит она.

Нет. Не моя мать. Моя мать никогда не придет. Никогда не приходил.

Длинное белое платье женщины светится в темноте, ее очертания становятся четче по мере приближения. Дорожка под ее ногами растет, расширяясь ко мне с каждым ее шагом. Сплетенные корни извиваются и складываются в лестницу за мгновение до того, как она спускается по ним, затем распутываются позади нее, исчезая в снегу.

Она становится на колени рядом со мной, ее серебристые волосы падают на ее лицо, медленно фокусируясь на нем. Все, кроме ее глаз. Они сверкают, как бриллианты. А может я плачу. Мое дыхание сбивается. Я чувствую вкус крови. Задыхаясь от запаха меди и железа, я в слепой панике тянусь к ней.

Я умер?

Ее рука теплая на моей щеке. Она пахнет цветами. Как горы весной.

«Ещё нет. Но скоро», — говорит она. «Ваша селезенка разорвана. Ребро проткнуло ваше легкое. Вы скончаетесь от полученных травм до того, как ваше тело будет восстановлено.

Но мои друзья —

«Они не вернутся за тобой».

Нет. Мне это кажется. Она не может знать эти вещи. Но глубоко внутри я знаю, что это правда. И я знаю, что она права. Каждое слово режет. Каждый вздох разрывает меня.

«Я предлагаю тебе выбор, Джейкоб Мэтью Салливан, — говорит она. «Вернись ко мне домой и живи вечно по моим правилам. Или умри сегодня вечером».

Дом. Внутри меня бушует волна боли. Я хватаю ее за запястье, когда сокрушительный вес моего последнего вздоха тянет меня вниз.

Пожалуйста, умоляю ее. Пожалуйста, не дай мне умереть.

Отрывок из Seasons of the Storm , авторские права принадлежат Эль Козимано, 2020 г.

ссылка

Отрывок из книги Мириам Дж. А. Чанси «Что за буря, что за гром»

Художественная литература может помочь нам понять друг друга. Как читатели, мы можем найти утешение в рассказывании историй, которые отражают наш собственный опыт, или мы можем обратиться к художественной литературе, чтобы пролить свет на опыт других. Даже если эти истории связаны с конкретным местом и временем, их вневременность сохраняется, потому что в конечном счете они рассказывают о том человеческом опыте, который нас объединяет. Но иногда специфика этих историй становится неожиданно актуальной, часто трагической.

Так обстоит дело с Какая буря, какой гром , запоминающимся романом Мириам Дж. Принц, Гаити. Его публикация 5 октября совпадает с сообщениями о гаитянских мигрантах, ищущих убежища в Соединенных Штатах, и о бесчеловечном обращении, которому они подвергаются на нашей границе. Мучительное изображение Чэнси разрушений, вызванных землетрясением 2010 года, и ужасающих условий в лагерях для перемещенных лиц, которые, к сожалению, остались позади из-за недостаточной международной помощи, теперь служит своевременным напоминанием об обстоятельствах, в которых эти мигранты ищут убежища. И ее выбор сделать это через интимный личный опыт, хотя и вымышленный, может помочь послужить своевременным напоминанием об их человечности для тех, кто, возможно, забыл.

Мириам Дж. А. Чанси будет говорить о What Storm, What Thunder с Николь Деннис-Бенн в среду, 6 октября. Зарегистрируйтесь здесь.

Как только я прибываю на каменистое поле Кэмп-Кокасс, я обнаруживаю, что «убежище» оказывается собачьей будкой меньше, чем дерьмовая палатка, в которой я должен был оставить свою жену и сына в Порт-о-Пренсе. , на рынке, превращенном в лагерь для перемещенных лиц под собором. У хижины крыша из металлического гофра, чертовски жарко и нет водопровода. Раз в неделю приезжает грузовик с водой, но на этом все. Грузовик мчится на высокой скорости, такой быстрой, что детей и коз приходится хватать, быстро, с дороги, чтобы их не задавило. Так, быстро, в первый день убили осла: погонщик сломал ему шею, а жители лагеря поджарили тушу над импровизированной ямой. На тот момент свежей еды было несколько дней, но никто не хочет оказаться мертвым ослом.

Нам еще нужно бежать, чтобы он помочился или какал в дырки после того, как переносные горшочки наполнятся, и ни у кого не хватило желудка их опустошить, даже у баяку (мы должны и спастись, и очистить наше собственное дерьмо, мы не можем передать это, как раньше). Школы нет (придется лагерникам и ее самим организовать). Продовольственные пайки — это обычный бланшированный арканзасский рис, который мы едим годами, и лиофилизированные пакеты с песком, растворенные в кипящей воде, которые мы притворяемся съедобными. Гигиенический набор предназначен для людей, которым больше нечего лечить, кроме порезов от бумаги: несколько чистящих средств, глицерин для заживления, несколько небольших бинтов разного размера, все в водонепроницаемой коробке на случай, если попадет дождь (и мы воля). Ничего для людей с ампутациями, порезанными сигарой, или раздробленными конечностями, или людьми, которым размозжило головы от падающих на них кирпичей. Ничего для кого-то в том состоянии, в котором находится мой сын. Ему нужно было почти выздороветь, чтобы выйти таким образом, и когда я уезжал, казалось, что он не выживет. От лагеря больница до столицы; он никак не мог пережить поездку. Все, что можно сделать, это бороться с инфекцией, надеюсь, он выживет. А пока я здесь для работы, для зарабатывания денег, или это то, что я говорю себе.

В Кэмп-Кокассе нас пять тысяч душ в засушливой пустыне. Скоро, когда станет известно о фабрике, которую планируют именно таким образом, появятся тысячи и тысячи других, но сейчас остались только мы, в глуши, без водопровода, без электричества.

Ночью темно, намного темнее, чем в городе. Я ясно вижу звезды наверху. Жир много хорошего, что делает меня. Бля звезды и Бля США Службы помощи.

Я даже не получил свои пятьдесят долларов после того, как меня указали на дверь моей новой квартиры, сортира в длинном ряду собачьих конур. Они улыбнулись, когда бросили меня в лагерь, как будто я должен быть благодарен . Единственным жизнерадостным аспектом жилищ является то, что они ярко-белые, а не тусклый, институционально-серый брезент, раздаваемый в столице, брезент со штампом: «Подарок американского народа» или, альтернативно, «в связи с Республика Ирландия». Ирландцы владеют телекоммуникациями на Гаити; им больше не нужно собирать картошку или что-то еще. Несколько лет назад я хотел купить франшизу. Мы никогда этого не делали. Были бы мы в другом месте, если бы сделали это? Будем ли мы сейчас в самолете, направляющемся в Ирландию? Жилища такие белые, что кажется, будто люди, построившие их, воображали, будто создают колонию на Луне или на Марсе. Мы колония, это точно, чашка Петри. Добро пожаловать в Camp Cocasse: ворота в межгалактическое средневековое будущее.

После того, как я устроилась, сосед слева от меня здоровается со мной, коренастый мужчина, который выглядит лет на десять старше меня. Если я вытяну левую руку прямо вперед, я смогу практически коснуться его: вот сколько места они дают нам здесь, чтобы «начать сначала».

Зубасто улыбается. « Pa mal , — говорит он, — не ? Я смогу посадить сад». Я не отвечаю. Посмотрите на него пустым взглядом. Я имею в виду, какова его история? Как он собирается создать сад без воды, в пустыне? Я смотрю на него, как смотрят на сумасшедшего, и смиряюсь с тем, что отныне люди будут вести себя именно так, как будто полка сумасшедших предпочтительнее, чем мысли о самоубийстве. Гаитяне не убивают себя: у нас слишком много всего, к чему нужно стремиться, слишком много стойкости.

Как ты вообще покончил с собой? Смерть от утопления исключена. Смерть через повешение невозможна. Возможно, бритвенные лезвия, если они у вас есть, но они, скорее всего, тупые, даже недостаточно хорошие для тщательного бритья, слишком тупые, чтобы начисто перерезать сухожилия и сухожилия. Фармацевтические препараты также исключены — возможно, легкие наркотики, которые вы курите или принимаете медленно, травка, зерновой спирт. Скорее всего, вы сначала умрете от теплового удара.

Если бы не Сара, и clairin , самогон, я уверен, что я бы уже нашел способ прикончить себя. Размышление о различных возможных и невозможных средствах, с помощью которых я мог бы это сделать, тратит время, держит мой ум в подвижном, озабоченном состоянии. Моя собственная форма сумасшествия. Мне тридцать два. Столько же, сколько переворотов пережило Гаити за свою двухсотлетнюю историю. Я не знаю, сколько еще ударов плетью мы сможем вынести.