«Отелло», художественный анализ трагедии Уильяма Шекспира

В основе написанной в 1604-м году трагедии Уильяма Шекспира «Отелло» лежит сюжет новеллы Джамбаттиста Джиральди Чинтио «Венецианский Мавр», изданной в 1566 году в составе сборника «Сто рассказов». Главные герои итальянского произведения – Мавр, Диздемона, Прапорщик, жена Прапорщика и Капитан по характеру сходны с Дездемоной (честной, верной, любящей), поручиком Яго (хитрым, подлым), Эмилией (преданной своей госпоже и проводящей с ней много времени) и лейтенантом Кассио (хорошим офицером и верным другом) Шекспира.

Основное сюжетное расхождение между произведениями кроется в конфликтной причине: у Чинтио Прапорщик любит Диздемону и мстит и ей и Мавру из ревности; у Шекспира Яго ненавидит Отелло из-за потерянного офицерства и подозрений в том, что Эмилия изменяла ему с мавром. Платок с характерным арабским узором, преподнесённый главным героем своей жене в качестве свадебного подарка, в обеих историях становится главным доказательством измены Дездемоны: только у Чинтио его крадёт трёхлетняя дочь Прапорщика, а у Шекспира венецианка сама теряет вещь, которую Эмилия затем, как верная жена, передаёт Яго.

Убийство Дездемоны в итальянской новелле совершает Прапорщик. Он же разрабатывает и его план: забить несчастную наполненным песком чулком, после чего обрушить на её тело потолок. Шекспировский Отелло, как благородный герой, мстящий за поруганную честь, самостоятельно расправляется с женой, в начале душа её и только затем закалывая, чтобы та не мучилась. Смерть мавра у Чинтио наступает от руки родственников Диздемоны, у Шекспира – герой сам лишает себя жизни, поняв, что совершил непростительную ошибку и погубил то единственное, ради чего стоило жить.

Художественные образы героев трагедии – живые, яркие, реалистичные. В каждом из них можно встретить как положительные, так и отрицательные черты. Самая чистая героиня произведения – Дездемона и та, по признанию английских литературоведов, не лишена склонности к обману: отца – в тот момент, когда покидает отчий дом и бежит в объятия мавра, Отелло – когда не признаётся в том, что потеряла платок, Эмилии, которую убеждает, что убийцей является она сама.

Первый обман венецианки обусловлен любовью, второй – страхом и нежеланием огорчать любимого мужа, третий – попыткой защитить Отелло. Между тем, именно к первому обману (когда-то любимого отца) первоначального апеллирует в своей жестокой игре Яго, убеждающий мавра в том, что если Дездемона смогла пренебречь родительскими чувствами, то ничто не помешает ей сделать то же самое и с чувствами мужа.

Характер Яго представляет собой сочетание хитроумной жестокости и невероятной логики, сопровождающей все его поступки. Поручик просчитывает каждый шаг наперёд, руководствуясь в своих кознях точным знанием психологических особенностей людей, которыми он играет. Родриго он ловит на страстной любви к Дездемоне, Отелло – на страхе потерять ту гармонию, которую он нашёл в отношениях с венецианкой, Кассио – на доброте и природной наивности, Эмилию – на слабоволии.

Аморальность Яго не находит преград по причине его общения с людьми, морально чистыми, не представляющими себе, что кто-то (особенно близкий друг) может опуститься до лжи, наветов и предательства. При этом каждый из героев периодически пытается осмыслить слова и поступки поручика (Родриго несколько раз подозревает его в измене данному слову, Отелло долгое время сопротивляется внушаемой Яго мысли об предательстве Дездемоны, Эмилия пытается разобраться, зачем мужу нужен платок её хозяйки, Кассио отказывается от предлагаемой поручиком выпивки), но каждую попытку вывести его на чистую воду Яго пресекает новой хитростью. В арсенале поручика – выдуманные истории (рассказ о том, как Кассио разговаривал во сне с Дездемоной), похищенные предметы (отнятый у жены платок Отелло), игра на чужих страстях (желание Родриго обладать Дездемоной, неумение Кассио отказаться от выпивки), построение разговора посредством упущений и недомолвок (для придания беседе ощущения достоверности и правдивости), выдача одних фактов за другие (разговор Яго с Кассио о Бьянке, который Отелло принимает на счёт Дездемоны), физическое устранение людей, представляющих опасность для его козней (попытка убить Кассио руками Родриго, убийство Родриго, нападение и последующее убийство жены – Эмилии).

Яго мало отомстить одному Отелло: попутно он ещё хочет нажиться на Родриго, убрать с дороги Кассио и уничтожить Дездемону, чьё существование претит его представлениям о женской сущности. Последняя наиболее ярко проявляется в беседе венецианки с Эмилией: Дездемона не верит в то, что жёны способны изменять своим мужьям, в то время как жена Яго полагает, что женщины устроены точно так же, как и мужчины, соответственно, ничто не мешает им вести себя аналогично. Эмилия не видит в измене ничего дурного, когда муж бросает жену или за измену мужу женщине предлагается целый мир, в котором она сможет придать своему поступку какую угодно окраску. Данное умозаключение (хитроумное, субъективно окрашенное) по своей природе сходно теми положениями, которые высказывает Яго на протяжении всей пьесы: оно правдиво по логике, но фальшиво по сути.

Убийство Дездемоны совершает Отелло, но ответственность за это лежит на Яго. Мавр до последнего любит жену и, даже убивая её, пытается сделать всё аккуратно – не причинив ей дополнительного вреда, не заставляя её мучиться. Гибель Дездемоны для Отелло ужасна, но необходима: рухнувший идеал, по мнению мавра, не может существовать в мире ни в каком виде. Трагедия Отелло не в ревности, о которой принято говорить применительно к этой пьесе Шекспира. Трагедия Отелло в потере гармонии и разрушении окружающего его жизненного пространства.

Трагедия остальных героев пьесы и их последующая гибель основана на их главной слабости: беспредельной вере в любовь мужа Дездемоны, нерешительности Эмилии, страсти Родриго. Яго оказывается схваченным и разоблачённым исключительно потому, что не смог уследить за всеми действующими персонажами своей игры: Родриго перед смертью успел рассказать о проделках поручика, а в его карманах были найдены письма, обличающие Яго, Кассио объяснил появление в его квартире платка, Отелло объявил о том, что об измене Дездемоны первым заговорил Яго, Эмилия поведала всем о поручении мужа выкрасть для него платок Дездемоны. Правда вышла наружу и погребла под собой ложь.  Как это обычно и бывает в жизни: слишком поздно.

• «Отелло», краткое содержание по актам и сценам трагедии Уильяма Шекспира
• «Ромео и Джульетта», художественный анализ трагедии Уильяма Шекспира
• «Гамлет», краткое содержание по актам и сценам трагедии Уильяма Шекспира
• «Ромео и Джульетта», краткое содержание по действиям и сценам трагедии Уильяма Шекспира
• «Гамлет», художественный анализ трагедии Уильяма Шекспира
• «Макбет», художественный анализ трагедии Уильяма Шекспира
• «Король Лир», художественный анализ трагедии Уильяма Шекспира
• «Буря», художественный анализ трагикомедии Уильяма Шекспира
• «Сон в летнюю ночь», художественный анализ комедии Уильяма Шекспира
• «Двенадцатая ночь, или Что угодно?», художественный анализ комедии Уильяма Шекспира
• «Буря», краткое содержание по актам и сценам трагикомедии Уильяма Шекспира
• «Макбет», краткое содержание по актам и сценам трагедии Уильяма Шекспира
• «Король Лир», краткое содержание по актам и сценам трагедии Уильяма Шекспира
• «Двенадцатая ночь, или Что угодно?», краткое содержание по актам и сценам комедии Шекспира
• «Сон в летнюю ночь», краткое содержание по актам и сценам комедии Шекспира

По произведению: «Отелло»

По писателю: Шекспир Уильям

Читать книгу «Отелло» онлайн полностью📖 — Уильяма Шекспира — MyBook.

Примечания и комментарии А. Смирнова

* * *

Действующие лица

Дож Венеции.

Брабанцио – сенатор.

Другие сенаторы.

Грациано – брат Брабанцио.

Лодовико – родственник Брабанцио.

Отелло – родовитый мавр^[1] на венецианской службе.

Кассио – его лейтенант, то есть заместитель.

Яго^[2] – его поручик.

Родриго^[3] – венецианский дворянин.

Монтано – предшественник Отелло по управлению Кипром.

Шут – в услужении Отелло.

Дездемона – дочь Брабанцио и жена Отелло.

Эмилия – жена Яго.

Бианка – любовница Кассио.

Моряки, гонцы, глашатаи, военные, чиновники, частные лица, музыканты и слуги.

Первое действие происходит в Венеции, остальные – на Кипре.

Акт I

Сцена 1

Венеция. Улица.

Входят Родриго и Яго.

Родриго

 
Ни слова больше. Это низость, Яго.
Ты деньги брал, а этот случай скрыл.
 

Яго

 
Я сам не знал. Вы не хотите слушать.
Об этом я не думал, не гадал.
 

Родриго

 
Ты врал мне, что его терпеть не можешь.
 

Яго

 
И можете мне верить – не терплю.
Три личности с влияньем предлагали
Меня на лейтенантство. Это пост,
Которого, ей-богу, я достоин.
Но он ведь думает лишь о себе:
Они ему одно, он им другое.
Не выслушал, пустился поучать,
Наплел, наплел и отпустил с отказом.
«Увы, – он говорит им, – господа,
Уже себе я выбрал офицера».
А кто он? Математик-грамотей,
Микеле Кассьо некий. Флорентинец,
Опутанный красоткой. Бабий хвост,
Ни разу не водивший войск в атаку.
Он знает строй не лучше старых дев.
Но выбран он. Я на глазах Отелло
Спасал Родос и Кипр^[4] и воевал
В языческих и христианских странах.
Но выбран он. Он – мавров лейтенант,
А я – поручиком их мавританства.
 

Родриго

 
Поручиком! Уж лучше б палачом!

 

Яго

 
Да, да. Он выдвигает лишь любимцев,
А надо повышать по старшинству.
У этого дождешься производства!
О нет, мне мавра не за что любить.
 

Родриго

 
Тогда б я бросил службу.
 

Яго

 
Успокойтесь.
На этой службе я служу себе.
Нельзя, чтоб все рождались господами,
Нельзя, чтоб все служили хорошо.
Конечно, есть такие простофили,
Которым полюбилась кабала
И нравится ослиное усердье,
Жизнь впроголодь и старость без угла.
Плетьми таких холопов! Есть другие.
Они как бы хлопочут для господ,
А на поверку – для своей наживы.
Такие далеко не дураки,
И я горжусь, что я из их породы.
Я – Яго, а не мавр, и для себя,
А не для их прекрасных глаз стараюсь.
Но чем открыть лицо свое – скорей
Я галкам дам склевать свою печенку.
Нет, милый мой, не то я, чем кажусь.
 

Родриго

 
У, толстогубый черт! Он с ней, увидишь,
Всего добьется!
 

Яго

 
Надо разбудить
Ее отца, предать побег огласке,
Поднять содом, воспламенить родню.
Как мухи, досаждайте африканцу,
Пусть в радости найдет он столько мук,
Что будет сам не рад такому счастью.
 

Родриго

 
Вот дом ее отца. Я закричу.
 

Яго

 
Вовсю кричите. Не жалейте глотки.
Кричите, точно в городе пожар.
 

Родриго

 
Брабанцио! Брабанцио, проснитесь!
 

Яго

 
Брабанцио, проснитесь! Караул!
Где ваша дочь? Где деньги? Воры! Воры!
Проверьте сундуки! Грабеж! Грабеж!
 

Наверху в окне появляется Брабанцио.

Брабанцио

 
Что значат эти крики? Что случилось?
 

Родриго

 
Все ваши дома?
 

Яго

 
Заперта ли дверь?
 

Брабанцио

 
К чему расспросы ваши?
 

Яго

 
Ад и дьявол!
У вас разгром. Опомнитесь, дружок.
Наденьте плащ. Как раз сейчас, быть может,
Сию минуту черный злой баран
Бесчестит вашу белую овечку.
Спешите! Мигом! Надо бить в набат,
Храпящих горожан будить. Иначе
Вас дедушкою сделают. Живей!
Спешите, говорю.
 

Брабанцио

 
Вы помешались?
 

Родриго

 
Узнали вы мой голос, сударь?
 

Брабанцио

 
Нет.
Кто ты такой?
 

Родриго

 
Родриго я.
 

Брабанцио

 
Тем хуже.
Тебя добром просили: не ходи.
Тебе сказали коротко и ясно,
Что дочь не для тебя. А ты хорош:
Черт знает, где напился и наелся
И нарушаешь ночью мой покой
В нетрезвом виде!
 

Родриго

 
Сударь, сударь, сударь!
 

Брабанцио

 
Но я, поверь, сумею навсегда
Отбить охоту у тебя буянить.
 

Родриго

 
Постойте.
 

Брабанцио

 
Для чего ты поднял шум?
Ведь мы в Венеции, а не в деревне:
Есть сторожа.
 

Родриго

 
Я разбудил
Вас с лучшими намереньями, сударь.
 

Яго

 
Синьор, ради дьявола вспомните Бога! Мы вам делаем одолженье, а нам говорят, что мы буяны! Значит, вам хочется, чтоб у вашей дочери был роман с арабским жеребцом, чтобы ваши внуки ржали и у вас были рысаки в роду и связи с иноходцами?
 

Брабанцио

 
Кто ты, нечестивец?
 

Яго (с бесстыдством).

Я пришел сообщить вам, сударь, что ваша дочь в настоящую минуту складывает с мавром зверя с двумя спинами.

Брабанцио

 
Ты подлый негодяй.
 

Яго

 
А вы – сенатор.
 

Брабанцио

 
Родриго, ты ответишь мне за все.
А с этим я не знаюсь!
 

Родриго

 
И отвечу.
Но, может быть, и точно я не прав
И это с вашего соизволенья
Отправилась так поздно ваша дочь
Одна, без подобающей охраны,
В сообществе наемного гребца
В сластолюбивые объятья мавра?
Тогда я извинения прошу:
Мы оскорбили вас без основанья.
Но если то, что мы вам говорим,
Для вас новинка, вы не справедливы.
Я думаю, излишне уверять,
Что я б не смел подшучивать над вами.
Узнайте: ваша дочь себя ведет
Безнравственно, соединив без спросу
Свое богатство, честь и красоту
С безродным чужеземным проходимцем.
Взгляните, дома ль барышня. Тогда
Преследуйте меня за ложность слухов.
 

Брабанцио

 
Огня скорее! Дайте мне свечу.
Эй, слуги, слуги! Как, похоже, это
На то, что видел я сейчас во сне!
Я начинаю думать – это правда.
Огня! Огня!
 

(Уходит.)

Яго

 
Прощайте. Я уйду.
Я не могу показывать на мавра.
Я – подчиненный мавра. Мне влетит.
Ему простят ночное приключенье.
Слегка на вид поставят, вот и все.
Сенат не может дать ему отставки,
Особенно сейчас, когда гроза
Объяла Кипр и никого не видно,
Кто мог бы заменить его в беде.
Хоть я его смертельно ненавижу –
Вы сами понимаете теперь, –
Я вынужден выкидывать для виду
Пред генералом дружественный флаг.
Но это, разумеется, личина.
Когда они пойдут его искать,
Вы с ними направляйтесь к арсеналу.
Он там. Я буду тоже вместе с ним.
Но я иду. Прощайте.
 

(Уходит.)

Из дома выходят Брабанцио и слуги с факелами.

Брабанцио

 
Дело ясно.
Она ушла. Мне больше не житье. –
Итак, где эта девочка, Родриго?
Несчастная! У мавра, говоришь? –
Считайтесь после этого отцами!
Ты видел сам ее? – Каков обман! –
Что говорит она? – Непостижимо!
Светите! И поболее людей! –
По-твоему, они уж обвенчались?
 

Родриго

 
Да, кажется.
 

Брабанцио

 
О господи! Но как
Она наружу выйти умудрилась?
Отцы, не верьте больше дочерям,
Как ни были б невинны их повадки!
Приходится поверить в колдовство,
Которым совращают самых чистых.
Тебе, Родриго, ни о чем таком
Читать не приходилось?
 

Родриго

 
Приходилось.
 

Брабанцио

 
Сходите к брату.  – Жаль, что за тебя
Не отдал я ее. – Куда ж вы кучей?
Часть в эту сторону, другая – в ту.
Ты знаешь, где искать ее и мавра?
 

Родриго

 
Я покажу, но надо запастись
Надежной стражей. Следуйте за мною.
 

Брабанцио

 
Веди. Идем. Я властью облечен
Снимать, где пожелаю, караулы.
Мы их с собой захватим. Ну, идем.
Я награжу за все тебя, Родриго.
 

Уходят.

Отелло: Дездемона | SparkNotes

Дездемона — более правдоподобная и всесторонняя фигура, чем много критики отдали ей должное. Аргументы, которые видят Дездемону как стереотипно слабые и покорные игнорируют убеждения и авторитет ее первой речи («Мой благородный отец, / я вижу здесь разделенное долг» [I.iii.179–180]) и ее краткая ярость после того, как Отелло ударит ее («Я этого не заслужил» [IV.i.236]). Точно так же критики, утверждающие, что слегка причудливая непристойность Дездемоны шутка с Яго во втором акте, сцена I, является либо интерполяцией, написанное не Шекспиром или простая пошлость игнорируют тот факт, что Дездемона молода, сексуальна и недавно вышла замуж. Позже она показывает то же укоризненное, почти озорное остроумие в третьем акте, сцена 3, строки 61–84, когда она пытается убедить Отелло, чтобы простить Кассио.

Дездемона иногда бывает покорным персонажем, особенно в ее готовности взять на себя ответственность за собственное убийство. В ответ на вопрос Эмилии: «О, кто совершил это дело?» финал Дездемоны слова: «Никто, я сам. Прощание. / Порекомендуй меня своему роду господин. О, прощай» (V.ii.133–134). Игра, затем противоречиво изображает Дездемону как скромную, верную жена и как смелая, независимая личность. Это противоречие может быть преднамеренным, чтобы изобразить то, что чувствует сама Дездемона после защиты своего выбора брака с отцом в акте I, сцена iii, а затем почти сразу поставлен в позицию защиты ее верность мужу. Она начинает пьесу как в высшей степени независимым человеком, но на полпути ей приходится бороться с все шансы убедить Отелло, что ей не тоже независимы. Как убивают Дездемону — задушили подушкой в постели, застеленной свадебными простынями, — символично: она буквально задохнулась от требований, предъявляемых к ее верности. С момента ее первого линии, Дездемона, казалось, была способна встретить или даже подняться над этими требования. В конце концов, Отелло заглушает речь, заставившую Дездемону такой сильный.

К сожалению, Дездемона, по-видимому, осознает свою неминуемую смерть. Она, а не Отелло, просит Эмилию положить на кровать свадебные простыни. и она просит Эмилию похоронить ее на этих простынях, если она умрет первой. В последний раз мы видим Дездемону до того, как она проснется, чтобы найти Отелло. стоя над ней с убийственными глазами, она поет песню, которую она узнала от служанки матери: «Она была влюблена; и он оказался сумасшедшим / И оставил ее. У нее была песня ивы. / . . . / И она умерла петь это. Эта песня сегодня вечером / Не сойдет с ума» (IV.iii.27–30). Как и зрители, Дездемона, похоже, способна только наблюдать, как ее муж сходит с ума от ревности. Хотя она поддерживает до конца что она «невиновна», Дездемона также прощает своего мужа (V.ii.133). Ее прощение Отелло может помочь зрителям простить его. также.

Для современной публики «Отелло» — это просто очередная история о домашнем насилии

Спектакль «Отелло» в постановке Белла Шекспира гастролирует по Австралии до декабря 2016 года. Что говорит нам недавняя викторианская Королевская комиссия по семейному насилию об убийстве венецианским генералом своей жены Дездемоны , и его последующее самоубийство? Как рекомендации комиссии могли предотвратить насилие в пьесе Шекспира? И как взгляд 21-го века на семейное насилие углубляет наше понимание и пафос при просмотре пьесы?

Жестокое обращение Отелло с Дездемоной соответствует описанию Комиссии семейного насилия как многогранной модели эскалации поведения, а не отдельного события.

Получив ошибочный ответ, что у Дездемоны роман с его лейтенантом Кассио, Отелло неоднократно словесно оскорбляет Дездемону в сексуальных выражениях — он называет ее публичной шлюхой, простолюдинкой, проституткой и дьяволом.

Он все чаще угрожает причинить вред и убить Дездемону. «Она ушла, я оскорблен, и мое облегчение / Должно быть, ненавидеть ее» быстро перерастает в «Я разорву ее на куски!» и «разрубить ее на куски».

Насилие снова обостряется, когда Отелло публично бьет Дездемону. В финальной сцене убийства Отелло терроризирует Дездемону, приказывая ей молиться, говоря:

Отелло: я бы не убил твою душу

Дездемона: Ты говоришь об убийстве?

Отелло: Да, я… ​​Ты должен умереть.

Дездемона: Не убивай меня, убей меня завтра, дай мне жить сегодня ночью, но полчаса, пока я одну молитву произнесу.

Отелло убивает Дездемону, задушив ее подушками в их супружеской постели. Узнав впоследствии, что романа не было, он убивает себя.

Отелло и Дездемона, Александр Мари Колен. через Викисклад

Комиссия сообщает об удушении как о распространенном методе, используемом преступниками-мужчинами для убийства жертв-женщин. Он также сообщает:

доказуемая связь между насилием в семье, убийствами и самоубийствами … большое количество мужчин, которые умерли от самоубийства в штате Виктория в период с 2009 по 2012 год, имели историю насилия в семье.

Отелло совершает самоубийство не потому, что убил Дездемону, а потому, что убил ее, ошибочно поняв, что она желала и любила другого мужчину. Подразумевается, что если бы у нее действительно был роман с Кассио, Отелло счел бы убийство оправданным и не покончил бы с собой.

Комиссия показывает, что причины семейного насилия сложны. Факторы, его формирующие, включают гендерное неравенство и отношение общества к женщинам:

Стереотипы в отношении мужчин и женщин подкрепляются такими практиками, как социальная терпимость к дискриминации и идея о том, что насилие в отношении женщин иногда оправдывается женским поведением, например, если женщина занимается сексом с другим мужчиной.

Глубоко укоренившиеся социальные убеждения – например, убеждение… что интимные партнеры и дети мужчин являются их собственностью, и они могут делать с ними все, что им заблагорассудится; что женщины уступают мужчинам – влияют на выбор мужчин в отношении совершения актов сексуального и иного насилия.

В пьесе Шекспира Яго, описывая тайный брак Дездемоны с Отелло и ее отцом Брабанцио, характеризует его как акт кражи.

Посмотрите на свой дом, свою дочь и свои сумки.
Воры, воры!
…вас ограбили.

Сама Дездемона принимает рассказ о том, что она является собственностью других, говоря, что она сохранила свое тело для Отелло «от любого другого незаконного прикосновения».

Комиссия отметила:

Общественные убеждения также влияют на восприятие потерпевшими преступности таких действий. Женщины и дети, как и мужчины, социализированы в мире, где такие убеждения укоренены в языке, семье и других общих социальных институтах и ​​практиках… часто женщины считают, что насилие происходит по их собственной вине.

Дездемона пытается справиться с насилием Отелло, пытаясь вернуть его. Она принимает его оскорбления как «мою несчастную судьбу», спрашивая: «Что мне делать, чтобы снова завоевать моего господина?»

Венецианское общество почти не знает о насилии мужчин по отношению к женщинам. Жестокое обращение Яго со своей женой Эмилией, например, не комментируется и, по-видимому, даже не замечается другими персонажами. Единственный упрек Отелло делает Лодовико (представитель венецианского герцога и сената), который, наблюдая, как Отелло наносит удар Дездемоне, говорит ему «загладить свою вину», но больше не вмешивается.

Сама Дездемона изо всех сил пытается определить или понять свое насилие. Перед смертью Эмилия спрашивает ее: «О, кто совершил это дело?»; Дездемона отвечает: «Никто; Я сам.» И действительно, одна жертва рассказала Комиссии:

У меня не было слов, чтобы описать, что не так в моих отношениях.

Плач Отелло (1857 г.) Уильяма Солтера. Библиотека Шекспира Фолгера, Wikimedia Commons, CC BY-SA

В конце «Отелло» — после смерти Дездемоны, Отелло и Эмилии — Лодовико описывает трагедию как результат подлости Яго и неудач Отелло, а не как следствие отношения общества к женщинам или систематического насилия.

Комиссия отметила, что слишком мало усилий уделяется предотвращению семейного насилия. Вместо этого общество реагирует на насилие в семье как на разовый кризис, постфактум.

Гендерное равенство также сократит насилие в семье:

Насилие со стороны интимного партнера, вероятно, выше, когда женщины лишены автономии, а мужчины доминируют в принятии решений в общественной жизни, а также в семье и отношениях.

Может ли современный зритель, смотрящий на «Отелло» сквозь призму семейного насилия 21 века, по-прежнему воспринимать пьесу как трагедию? Взгляд на насилие в семье как на акт присвоения права мужчине, отражающий социальные представления о женщине как о собственности, лишает самоубийство Отелло трагической славы.

Мы не можем согласиться с его заявлением о том, что он «любил не разумно, а слишком сильно».

Ни его заявления о том, что он «честный убийца… Я сделал это не поспешно, а с честью».

В самом деле, трагедию пьесы можно было бы предотвратить, если бы контролирующее поведение Отелло по отношению к Дездемоне было признано насилием, проистекающим как из социальных установок, так и из личности Отелло.