2. Политическое развитие Киевской Руси

Сторонники феодального характера социально-экономического развития Киевской Руси полагают, что политическая организация и структура древнерусского общества были типичными для раннефеодальной монархии.

1. Возглавлял государство наследственный великий князь из рода Рюриковичей. Великому князю киевскому подчинялись владетели других княжеств.

2. Великий князь осуществлял верховную законодательную, судебную власть, являлся военным предводителем и адресатом дани.

3. Великого князя окружала дружина, которая участвовала с ним в походах, делила дань и военную добычу. Отношения великого князя и дружинников не были отношениями господина с подданными. Великий князь держал совет с дружиной. Наиболее уважаемые, старшие дружинники (именовавшиеся боярами) составляли постоянный совет (думу). Младшая часть дружины (отроки, чадь, дружина) могла исполнять различные административные должности: мечников (судебные исполнители), вирников (сборщики штрафов) и т.

д.

4. Вече находилось под влиянием социальных верхов, утрачивая функции управления и самоуправления (В. Б. Кобрин, М. Б. Свердлов).

Основой политического развития древнерусского общества (как полагают представители научного направления, сложившегося на историческом факультете Санкт-Петербургского университета) была непосредственная демократия, выражавшаяся в прямом участии народа в делах веча (народного собрания). Основные положения этой концепции заключаются в следующем.

1. Важным звеном в социально-политической структуре древнерусского общества являлся князь. В кругу знати он был первый среди равных. Политические функции князя отличались двойственностью. С одной стороны, он правил в интересах знати, с другой — не мог игнорировать мнение народных масс. Князь не являлся подлинным государем. Он заключал договор (ряд) с вечем, превращаясь в общинную власть. Противоречивость княжеской власти отражала противоречия исторического развития Руси в XI–XII вв.

, где процесс формирования классов не завершился, т. е. общество не стало антагонистическим.

2. Главную роль в политической жизни играло вече. Оно распоряжалось княжеским столом, финансовыми и земельными ресурсами, санкционировало денежные сборы, формировало администрацию.

3. Полновластье веча в политической жизни объяснялось военной организацией Древней Руси — всё свободное население было вооружено.

Таким образом, вече опиралось на вооружённый народ (И. Я. Фроянов).

Согласно общепринятой точке зрения в середине XI — начале XII в. Древнерусское государство вступает в новый этап своей истории — эпоху феодальной раздробленности. Начальную фазу этого процесса относят к моменту смерти Ярослава Мудрого, когда Русь практически была поделена между его тремя сыновьями — Изяславом, Святославом и Всеволодом.

В начале 70-х гг. XI в. отношения между братьями обострились. Борьба за Киев приняла ожесточённый характер. После смерти последнего Ярославича — Всеволода междоусобные распри продолжили внуки Ярослава Мудрого. Постоянные половецкие набеги (половцы, или кипчаки, — тюркская народность, контролировавшая территорию от Сырдарьи и Тянь-Шаня до Дуная, впервые в русских летописях упоминаются под 1054 г.) осложняли и без того непростое внутриполитическое положение русских земель.

В начале XII в. образовалось около десяти независимых княжеств. Переяславский князь Владимир Мономах выступил одним из инициаторов княжеских съездов в 1097 г. в Любече, в 1100 г. в Витичеве, в 1103 г. в Долобске. Ему удалось убедить князей в необходимости объединить свои силы для совместной борьбы с половцами. На Любечском съезде был провозглашён принцип наследования князьями земель своих отцов — «кождо да держить отчину свою» («пусть каждый владеет отчиной своей»). Это означало, что каждая из линий княжеского рода владела только той областью, которая досталась ей после смерти Ярослава Мудрого.

Успешная борьба Владимира Мономаха с половцами способствовала росту его популярности и политического влияния, что во многом предопределило решение киевской знати призвать его на киевское великое княжение. В период своего киевского правления (1113–1125 гг.) Владимиру Мономаху удалось оттеснить половцев к предгорьям Кавказа и вновь объединить русские земли.

После смерти Мономаха киевский великокняжеский стол перешёл к его сыну Мстиславу (1125–1132 гг.). Он с большим трудом сохранял единство русских земель, а с его смертью Киевская Русь окончательно распадается на самостоятельные княжества. В середине XII в. их насчитывалось 15; в начале XIII в. — около 50; а в XIV в. количество великих и удельных княжеств достигло 250.

Каковы были причины т. н. «феодальной раздробленности»?

Во-первых, ослабление центральной власти, т. е. власти киевского великого князя. «В единой земле, в едином обществе, — писал С. Ф. Платонов, — не было единой политической власти — владел Русью многочисленный княжеский род; при спутанности родовых и семейных счётов из-за старшинства или из-за каких-нибудь обид, князья часто затевали усобицы и втягивали население в междоусобную войну; от этих усобиц страдали люди, страдало развитие народного быта».

Во-вторых, отсутствие прочных экономических связей между землями; преобладание натурального хозяйства; и — наряду с этим — рост городов, которые превращаются в самостоятельные центры экономического и политического развития. В-третьих, возникновение и укрепление «на местах» собственных княжеских династий, что являлось одновременно и причиной, и следствием экономической, политической и военной независимости земель от центра.

В-четвёртых, упадок торгового значения «пути из варяг в греки», выполнявшего на этапе складывания Древнерусского государства важную объединяющую функцию.

Термин «феодальная раздробленность» не применяется историками Санкт-Петербургского университета для характеристики процессов, происходивших в русских землях в конце XI — начале XII вв. Основную причину раздробленности Руси они видят в образовании городов-государств (И. Я. Фроянов, А. Ю. Дворниченко). Основные положения этой концепции заключаются в следующем.

1. Суперсоюз во главе с Киевом распадается на земли (волости), или города-государства, возникшие на территории прежних племенных сою зов.

2. Ядро города-государства образовывал старейший город — бывший центр союза племён или крупного племени. Ему подчинялись младшие города, или пригороды. Город и волость, составлявшие одно территориальное целое (городскую власть), были тесно связаны в экономическом, военном и культурном отношении.

3. Структура политической власти городских волостей сходна со структурой городов-государств античности. Верховным органом власти выступало вече — народное собрание общины старейшего города и прилежащей сельской округи. Верховный правитель — князь — избирался вечем и жил в главном городе земли. Бояре и служилые люди из дружины князя занимали важные посты в администрации городской общины.

Таким образом, Русь с начала XII в. вступает в период существования «автономных общинных союзов», принявших форму городов-государств (И. Я. Фроянов).

Наиболее значительными государственными образованиями, на которые распалась Киевская Русь, были Владимиро-Суздальская Русь, Галицко-Волынская Русь и Новгородская Русь.

Владимиро-Суздальская земля на северо-востоке Руси стала независимой во время правления сына Владимира Мономаха — Юрия Долгорукого (1132–1157 гг.). Географическое положение княжества имело ряд преимуществ по сравнению с другими русскими землями. Удалённость от степных районов и труднопроходимые леса служили надёжной защитой от набегов кочевников, способствовали притоку населения. Контроль над Волжским торговым путём предоставлял хорошие возможности для экономического развития.

По мнению С. М. Соловьёва, существует зависимость между географическими особенностями Северо-Восточной Руси и становлением сильной княжеской власти. Этот регион колонизировался по инициативе князей. Власть, таким образом, предвосхищала заселение. Вследствие этого земля рассматривалась как собственность князя, а её население, включая бояр, — как его слуги. На смену вассально-дружинным отношениям, характерным для периода Киевской Руси, приходят княжеско-подданнические. В результате в Северо-Восточной Руси складывается вотчинная система власти.

В отличие от Юрия, который видел свою главную политическую цель в овладении Киевом, его преемник и сын Андрей Боголюбский (1157–1174 гг.) сосредоточился на внутренних проблемах: укреплении собственной власти и государственности. Усиление княжеской власти сопровождалось острой борьбой с боярством. В результате боярского заговора Андрей Боголюбский погиб.

После смерти Андрея борьба за княжеский стол приняла междоусобный характер. В ней участвовали не только братья погибшего князя, ставленники боярства, но и города — Ростов, Суздаль и Владимир. Победителем стал князь Всеволод Большое Гнездо (1177–1212 гг.), прозванный так за многочисленность потомства. Всеволод, опираясь на владимирских горожан, подавил боярскую оппозицию и укрепил княжескую власть. Время его правления — расцвет Владимиро-Суздальской земли. Автор «Слова о полку Игореве», подчеркивая могущество Всеволода, писал, что его воины могут шлемами вычерпать Дон, а Волгу расплескать вёслами.

В начале XIII в. Владимирская Русь распадается на уделы: Владимирский, Ярославский, Ростовский, Угличский, Переяславский, Юрьевский и Муромский. В них утверждаются потомки Всеволода. Княжества Северо-Восточной Руси в XIV–XV вв. стали основой формирования Московского государства.

На юго-западе русских земель наиболее влиятельными были Волынская и Галицкая земли. Политической истории этих земель присущи две особенности: соседство с польским и венгерским государствами, правители которых активно вмешивались во внутренние дела княжеств, а также наличие влиятельного местного боярства, ведущего борьбу за власть не только между собой, но и с князьями.

Галицкая земля значительно усилилась в правление Ярослава Осмомысла (1152–1187 гг.). Его преемнику волынскому князю Роману Мстиславичу в 1199 г. удалось объединить Волынскую и Галицкую земли. В начале XIII в., после гибели в 1205 г. Романа Мстиславича, в землях вспыхивает междоусобная война с участием венгров и поляков. Сын Романа Даниил Галицкий (1221–1264 гг.) сломил боярское сопротивление и вновь объединил Юго-Западную Русь. Раздираемая внутренними противоречиями, Галицко-Волынская Русь слабеет и в результате распадается на отдельные земли. В XIV в. большая их часть переходит под власть Польши и Литвы.

Особым путём проходило развитие Северо-Западной Руси. Одним из важнейших факторов, обусловивших это своеобразие, являлась борьба Новгорода за ослабление влияния Киева. В течение 30-х гг. XII в. Киев окончательно у тратил контроль над Новгородом. Социально-политический строй, сложившийся как в Новгородской, так и позднее в Псковской земле, первоначально входившей в состав Новгорода, определяется как боярская республика.

Высшим государственным органом в Новгороде было вече. По одной версии, вече — собрание всего свободного мужского населения, по другой — собрание только владельцев городских усадеб. Вече принимало законы, утверждало договоры, рассматривало вопросы войны и мира, избирало городские власти: посадника (глава судебной и исполнительной власти), тысяцкого (руководил ополчением), архиепископа (церковный иерарх, представлял Новгород в международных делах). Вече приглашало князя, который возглавлял дружину. Он принимал присягу на верность новгородским традициям, с ним заключался договор.

В зависимости от имущественного положения жители Новгорода делились на «лучших» и «меньших». «Меньшие не были меньшими по политическим правам, а лишь по экономическому положению и фактическому значению, — отмечал С. Ф. Платонов. — Экономическим неравенством, при полном равенстве юридическом, и обусловливаются новгородские смуты, начиная с XIV столетия; под экономическим давлением высших слоёв масса не могла пользоваться своими политическими нравами — являлось противоречие права и факта, что дразнило народ и побуждало его к смутам». Таким образом, по мнению С. Ф. Платонова, политическая жизнь новгородской республики определяется противоречием «экономического устройства политическому». Несмотря на демократичность, республиканская организация носила сословный характер, имела чётко выраженную олигархическую направленность.

Литература

1. Древнерусские княжества. X–XIII вв. М., 1975.

2. Подвигина Н. Л. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода Великого в XII–XIII вв. М., 1976.

3. Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988.

4. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии. Л., 1990.

Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжеств

Со второй четверти XII в., а точнее, с 1132 г. от Р. X., смерти Мстислава Великого, сумевшего ещё некоторое время после смерти своего отца, Владимира Мономаха, удерживать целостность Киевской Руси, государство это было разделено между его сыновьями и внуками и перестало существовать как единая держава Рюриковичей. Из него выделились и обособились и ранее тяготевшие к самостоятельности отдельные земли – княжества: Новгородское, Галицкое, Волынское, Турово-Пинское, Черниговское, Ростово-Суздальское, Полоцкое, Смоленское. Эти княжества, в свою очередь, дробились на уделы, управлявшиеся ближайшими родственниками сидевших в столичных городах князей.

В процессе разрастания княжеских семей процесс дробления становился все интенсивнее. И если в середине XII в. можно было насчитать 15 княжеств, то в начале XIII в. – около 50, а в начале XIV – около 250. Отсюда и ироничная поговорка: «В Ростовской земле князь в каждом селе»; «В Ростовской земле у семи князей один воин».

Однако было бы ошибочным считать эти мелкие княжения новыми государственными образованиями. Дробление внутри отдельных земель привело лишь к смене посадников членами одной линии княжеского рода, группировавшимися вокруг главного центра. Внутреннее единство отдельных земель сохранялось, что прослеживается, прежде всего, в их внешнеполитической деятельности. Па внешнеполитической арене выступают не отдельные мелкие князья, а именно отдельные русские земли, которые соперничают друг с другом: Галицкая, Киевская, Черниговская и др. Более того, с конца XII в. соседние земли начинают группироваться в более крупные государственные единицы: северо-восточную, в центре которой оказалась Суздальская земля, юго-западную, в центре которой была Галицкая земля, северную – с центром в Новгороде. По-прежнему сохранялось и общее языковое и культурное пространство Древней Руси.

Цель сегодняшней лекции – разобраться с особенностями политического и общественного устройства трех указанных крупных государственных образований. Начнем с Северо-Восточной Руси, с земель, располагавшихся в междуречье Волги и Оки, где ранее, во времена «Повести Временных лет», обитали племена вятичей, кривичей, частично ильменских словен, а также племена угров – меря, веси, муромы. Именно эти народы приняли участие в формировании великорусского этноса.

Ранее эти земли составляли дальнюю периферию киевской держаны, периферию достаточно автономную, центром которой был город Ростов. В этой земле в 1147 г. на исторической арене появилась Москва, здесь с середины XII в. формировалось Владимиро-Суздальское княжество, ставшее затем, в XIV в., ядром будущего единого государства.

Расцвет новой столицы княжества – города Владимира – начался при Юрии Долгоруком и его сыне Андрее Боголюбском. Великий князь Юрий, младший сын Владимира Мономаха, пытаясь продолжить политику отца, дважды захватывал киевский престол. Но возродить могущество Киева, где в 1169 г. он был отравлен, не смог. Андрей Юрьевич, не оставляя своих устремлений к киевскому престолу, перенес столицу во Владимир, вывезя из Киева знаменитую икону Богоматери, написанную, по преданию, апостолом Лукой. Но могущества Владимиро-Суздальское княжество достигло при его брате Всеволоде Юрьевиче (Большое Гнездо) (1176 – 1212 гг.), одном из крупнейших строителей российского государства, после смерти которого оно превратилось в яблоко раздора и было поделено между его многочисленными наследниками. Это обстоятельство способствовало монголо-татарскому завоеванию и установлению власти татаро-монгольских ханов над русскими землями.

Со временем, к началу XIV в., в ходе расширения территорий Великого княжества Владимирского, самостоятельность удельных князей усиливалась, некоторые так окрепли, что сами стали претендовать на звание «великих» (рязанские, тверские, переяславские, ярославские, московские и пр.). Но носителем верховной власти оставался великий князь Владимирский. Он рассматривался как верховный собственник земли, верховный сюзерен государственной территории. Ему принадлежала законодательная, исполнительная, судебная, военная и даже церковная власть, ибо именно его ставленники занимали епископские должности.

Сохранились здесь и все другие институты государственной власти: совет при князе, вече, феодальные съезды. Правда, вече при сильных позициях, которые занимали князья, быстро утратило свою роль и после мон-голо-татарского завоевания перестало созываться. Феодальные же съезды действовали, они собирались по инициативе князей для решения вопросов чрезвычайных и сыграли определенную роль в их борьбе против родовитого ростово-суздальского боярства.

Система управления Владимирской земли дублировала старую дворцово-вотчинную систему, которая получает свое дальнейшее развитие. На местах действуют наместники и волостели – представители великокняжеской власти и их тиуны. Главным источником доходов становится «корм» – сборы с местного населения. Княжеская дружина и феодальное ополчение князей-вассалов, бояр и прочих слуг составляют военную организацию земли.

Из особенностей, которые отличали общественно-экономическое и политическое развитие Северо-Восточной Руси, можно выделить следующие.

Во-первых, здесь, на периферии, феодальные отношения складывались медленнее, чем в Киевской земле, и ко времени распада древнерусского государства сильное местное боярство сложиться не успело (за исключением города Ростова). Класс феодалов складывался, главным образом, из княжеских дружинников и слуг и в целом поддерживал князей в их организаторской деятельности. Князья же, в свою очередь, создав из завоеванных и колонизированных земель крупный домен, делились с ними частью этих земель, превращая их в служилых бояр. Кроме бояр, феодальной верхушки, источники называют слуг вольных, составлявших основную массу землевладельцев-вассалов, несших военную службу, детей боярских – потомков оскудевших боярских родов. Появляется и категория дворян, которая формируется из бывших княжеских тиунов и слуг «двора», как, правило, холопов, получавших землю за свою беспорочную службу князю. Эта низшая категория феодалов не обладала правом перехода от одного князя к другому, как бояре или «слуги вольные».

Аналогичных вассалов имело во Владимирской земле и высшее духовенство в лице митрополитов и епископов, игравших в условиях формирования крупного церковного и монастырского землевладения важную роль в политической и экономической жизни государства.

Ещё одну особенность жизни Северо-Восточной Руси составлял достаточно быстрый рост новых городов (Владимира, Ярославля, Москвы, Дмитрова, Звенигорода и др.), которые успешно соперничали со старыми (Ростовом и Суздалем) и стали опорой княжеской власти. Не случайно объединительные тенденции в XIV в. стали реализовывать именно владимирские князья.

Сельское население, как свободное, зависимое или полузависимое, получило здесь название крестьян (от «христиан»). Их отношения с феодалами регулировались нормами Русской Правды, которая применялась во Владимиро-Суздальском княжестве более длительное время, чем в других русских землях. Большинство списков Русской Правды обнаружено именно в юридических сборниках и Кормчих книгах, возникших в этом княжестве. Часть норм Русской Правды вошла в «Правосудие митрополичье» – юридический памятник конца XIII – начала XIV вв., составленный здесь же. Здесь поднялась и возвысилась Москва, сделав Владимиро-Суздальскую землю основой единого централизованного русского государства.

Второе крупное образование на территории Киевской Руси Галицко-Волынское княжество (Червонная Русь). Оно объединяло земли, населенные славянскими племенами уличей, тиверцев, дулебов и, отчасти, хорватов, и располагалось в юго-западной части Руси. В конце XII в. внуку Мономаха, владимиро-волынскому князю Роману Мстиславичу удалось присоединить к своему княжеству древний Галич и создать единое Галицко-Волынское княжество. В начале XIII в. Роман Мстиславич принял активное участие в борьбе за киевский престол, которая в 1203 г. увенчалась успехом. Его сын Даниил (1238 – 1264 гг.), однако, занялся обустройством собственного княжения, которое при нем достигло особого расцвета и могущества. Он успешно отражал все притязания на русские земли литовцев, венгров и поляков. Но после его смерти начался упадок Галицко-Волынской земли, и к середине XIV в. она, уже обложенная данью в пользу монголо-татар, была захвачена Польшей. Под властью польско-литовского государства Галицко-Волынская земля и находилась вплоть до 1772 г., первого раздела Полыни (кроме Чернигова и Смоленска, отошедших к Москве ранее).

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Расчет стоимостиГарантииОтзывы

Главной особенностью общественного устройства Юго-Западной Руси было многочисленное и сильное боярство, выросшее из местной родоплеменной знати и имевшее в своих руках уже ко времени распада Киевской Руси крупные земельные владения, населенные зависимыми от них крестьянами. При малочисленности городов (кроме Галича и Владимира, можно назвать Львов, Перемышль, Берестье) и свободного городского населения, которое могло бы составить опору великого князя, последний испытывал серьезные трудности в борьбе с сепаратизмом галицко-волынских бояр.

Галицкое боярство – мужи галицкие – имело свой самостоятельный орган власти – боярский совет, противопоставив его княжеской власти. Совет играл важную роль как во внутриполитической жизни, так и на внешней арене, приглашал и изгонял неугодных ему князей. Власть великого князя не могла быть здесь сильной и прочной. Ввиду малочисленности городского населения не играло заметной политической роли и вече.

В Галицко-Волынской земле раньше, чем в других княжествах, сложилась дворцово-вотчинная система управления. Здешние летописи знают дворских и печатников (канцлеров), стольников и тысяцких, воевод (сам термин «воевода» пошел, очевидно, отсюда, ибо Галицко-Волынская земля издавна делилась на воеводства). Дружина здесь не была большой, составляя лишь личную гвардию князя, основное войско формировалось из ополченцев – смердов и горожан.

Опорой галицких князей в единоборстве с крупной феодальной знатью являлись служилые феодалы, источниками земельных владений которых были княжеские пожалования. Князья, одерживая победы над боярами, прибегали к конфискации и перераспределению земель, формируя служилое войско. Именно служилые феодалы поставляли князю пехоту, состоявшую из смердов-пешцев. В остальном, что касается прерогатив великокняжеской власти, системы права и др., здесь действовали общие для всех русских земель порядки и правила, а затем и польско-литовское право.

Гораздо больше отличий и новаций имело государственное и правовое устройство Новгорода и Пскова.

Великий Новгород играл видную роль уже в киевский период истории Руси. На него с большой охотой опирались князья, борясь за киевский престол. Но сам по себе Новгород не привлекал князей, они рассматривали его как своего рода плацдарм для последующего продвижения в Киев. Связывая свою судьбу с Киевом, князья не стремились к образованию своего домена в Новгородской земле. Здесь издревле землей владели не князья и княжеские дружинники, а местная родоплеменная и общинная знать. В крупного землевладельца выросла в Новгороде и церковь: Софийский архиепископский дом, церкви и монастыри. Когда же роль Киева сошла на нет, и князья обратили свой взор на Великий Новгород, было уже поздно. К этому времени он превратился в город – Господин Великий Новгород, с мощным, богатым и сплоченным боярством, с развитой системой демократического государственного устройства. После изгнания из Новгорода князя Всеволода Мстиславича, внука Мономаха, обвиненного в измене, новгородская аристократия вернулась к древней традиции приглашения князей на княжение. Князь из наследственного властителя превратился в выборное должностное лицо, полномочия которого определялись договором.

В XIII–XIV вв. Новгородская земля стала одним из крупнейших и богатейших государств Европы. Владения Великого Новгорода простирались от берегов Балтики до реки Оби (новгородцы ходили за Утру– Уральские горы), от побережья Ледовитого океана до границ Московского княжества на юге. Великий Новгород принимал активное участие в дипломатической и торговой жизни Европы, входя с систему немецкой Ганзы.

Младший брат Новгорода – Псков – долгое время оставался новгородским пригородом (не в прямом значении, а в значении подчинения). Однако с ростом экономического влияния росло и стремление к политической самостоятельности. Сначала Псков добился от Новгорода права принимать угодных себе наместников, в том числе из собственных бояр, а с 1348 г. приобрёл политическую самостоятельность и независимость от него.

Итак, исследователи отмечают такие важные черты общественного устройства Великого Новгорода. Первое – это отсутствие княжеского домена и сильное местное светское и церковное землевладение. Второе – превращение местного боярства в крупных торговцев и банкиров, сосредоточение всех нитей экономики в одних руках – руках крупных землевладельцев. Третье – более высокий уровень ремесла и торговли, обусловленный природно-климатическими и географическими условиями: зона рискованного земледелия, близость Запада и др.

Население. Господствующее положение в Новгороде занимали бояре – владельцы крупных вотчин и торгово-ремесленных предприятий. Они входили в Совет – Осподу, который фактически управлял государством. Из их числа избирались все высшие начальствующие лица: посадник, архиепископ (владыка), тысяцкий, сотские и др. Второй слой правящего класса – житьи люди – средние феодалы, активно занимавшиеся также торговлей и ростовщичеством и замещавшие средние административные должности, судебные и дипломатические. Третий слой составляли своеземцы – особая категория, промежуточная между феодалами и крестьянами. Они имели землю, владели ею на праве собственности, самостоятельно вели свое небольшое хозяйство, сдавая часть своих земель крестьянам в аренду (кортому). В Пскове это были земцы, имевшие земельные держания на условиях военной службы.

Как уже сказано, в Новгороде важную роль играло духовенство. Владыка, к примеру, считался кроме всего прочего хранителем государственной казны, верховным церковным судьей, ведал эталонами мер и весов и т. д.

Имело свои земельные владения и новгородское купечество, которое вело крупную транзитную торговлю. Оно организовывалось в сотни по специализации: кожевников, суконщиков, мясников и пр. Была в Новгороде и организация заморских купцов, большой торговый двор с церковью (Немецкий или Готский), пользовавшийся правом экстерриториальности.

Остальное городское население делилось на старейших и молодших или чёрных, мелких ремесленников и розничных торговцев. Сельское население, как и в других землях, было представлено смердами, как свободными, так и феодально-зависимыми. Среди последних источники знают закладчиков – людей, порвавших с общиной и перешедших в юрисдикцию боярина; половников – людей, не имевших собственной земли и орудий и сидевших на земле феодала за половину дохода от нее. Половники, в свою очередь, делились на изорников (пахарей – от слова «орать» – пахать), огородников и кочетников (рыболовов – от слова «кочь» – лодка). Феодально-зависимые люди имели, однако, право ухода от своих хозяев, погасив долг. Временем выхода считалось Филиппово Заговенье – 14 ноября ст. ст. Есть мнение, что главная направленность этого законоположения – ограждение смерда от произвола господ, которые могли требовать ухода половника с земли только в этот срок, иначе несли убытки. В домашнем хозяйстве свободных людей широко применялся и труд холопов, домашних слуг. Но это холопство отличается от древнерусского рабства, ибо имеет под собой экономическую основу. Это прототип будущего кабального холопства.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

• Реферат

  Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжеств

  От 250 руб

• Контрольная работа

  Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжеств

  От 250 руб

• Курсовая работа

  Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжеств

  От 700 руб

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Геополитика и политическая география в России: глобальный контекст и национальные особенности

1. Аксенов К.Е. Географические закономерности десоветизации топонимии городов России. Рег. Рез. Русь. 2021; 11: 220–229. doi: 10.1134/S2079970521020015. [CrossRef] [Google Scholar]

2. Аксенов К.Е., Андреев М.В. Городские формы пространственной диффузии геополитических инноваций в Российской Федерации, Изв. Росс. акад. Наук . сер. геогр. 2021; 85: 870–887. [Академия Google]

3. Аксенов К.Е. Яральян С.А. Идеологическая перезагрузка городского пейзажа с использованием топонимики в странах СНГ // Рег. Исслед ., 2012, вып. 1, стр. 3–11.

4. Александрова А.Ю. и Шипугина М.В. Международный туризм как геополитическая сила . М.: Директ-Медиа, 2020.

5. Александрова А.Ю. , Ступина О.Г., Туристское регионоведение: влияние региональной интеграции на мировой туристский рынок (Туристическое регионоведение: влияние региональной интеграции на глобальный рынок туризма), Москва: Кнорус, 2014.

6. Амилхат Шари А.-Л. Геополитика границ: découper la terre, наложница на мир . Париж: Le Cavalier Bleu; 2020. [Google Scholar]

7. Anzaldúa, G., Borderlands/La Frontera. The New Mestiza , San-Francisco: Aunt Lute Books, 1999.

8. Бабурин В.Л., Даньшин А.И., Катровский А.П. Роль границ в формировании сельскохозяйственной специализации в западной части России. , Вестн. С.-Петерб. ун-т, Науки Земля , 2019, № 1, с. 3, стр. 388–402.

9. Bezrukov, L.A., Kontinental’no-okeanicheskaya dikhotomiya v Mezhdunarodnom i regional’nom razvitii (континентальная дихотомия в международном и региональном развитии), Novosibirsk: Geo, 2008.

. , Об оценке потенциала развития приграничных регионов, Балт. Рег. ., 2011, №1. 2, стр. 139–145.

11. Бём Х. Влияние Covid-19Пандемия на чешско-польском трансграничном сотрудничестве: от деграничья к повторному граничению? Морав. геогр. Отчет 2021; 29: 137–148. [Google Scholar]

12. Болотникова Е.Г., Межевич Н.М. Северное измерение и стратегия Европейского Союза для региона Балтийского моря, Псков. Регионол. ж. 2012;13:37–47. [Google Scholar]

13. Брамбилла К. и Джонс Р. Переосмысление границ, насилия и конфликтов: от суверенной власти к пограничным ландшафтам как местам борьбы, Окружающая среда. план., д , 2020, том. 38, нет. 2, стр. 287–305.

14. Братерский М.В., Скриба А.С., Сапогова А.И. Борьба за признание или повышение статуса: стабильность и условия развития непризнанных государств (евразийские кейсы) // Междунар. Орган. Рез. J ., 2021, вып. 3, стр. 203–219.

15. Бражалович Ф., Ключников М., Лукьянов А. Политико-географические аспекты проблемной государственности (на примере Сомали) Геогр. Нац. Ресурс. 2016; 37: 264–270. doi: 10.1134/S1875372816030100. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

16. Бражалович Ф.Л. и др. Жизнь за границами конфликта: социально-экономические аспекты приграничного сотрудничества внутри разделенных городов (на примере Бендер и Дубоссар), Изв. Росс. акад. наук, сер. Геогр ., 2017, вып. 3, стр. 45–57.

17. Бредникова О.Е. Пограничье как социальный феномен (направления социологической концептуализации), Вестн. С.-Петерб. ун-та, сер. 12: Психол., Социол., Педагог ., 2008, №1. 4, стр. 492–497.

18. Чаулагаин, Р., Насер, В., и Янг, Дж., #StayHomeSaveLives: сущность въезда и биополитические границы Канады, связанные с COVID, J. Borderlands Stud ., 2021. 10.1080/08865655.2021.1985588

19. Чибилев А.А. Трансграничный бассейн реки Урал: природное разнообразие, хозяйственное освоение и антропогенные изменения // Экологические проблемы бассейнов крупного х рек (экологический Проблемы бассейнов крупных рек), Розенберг Г.С., Саксонов С.В. (ред.), Тольятти: Анна, 2018. С. 323–324.

20. Дембинска М., Кампана А. Замороженные конфликты и внутренняя динамика де-факто государств: перспективы и направления исследований. Междунар. Стад. Ред. 2017; 19: 254–278. doi: 10.1093/isr/vix010. [CrossRef] [Google Scholar]

21. Демин А.П., Шаталова К.Ю. Принципы и практика распределения водных ресурсов трансграничных рек России. геогр. Нац. Ресурс. 2015;36:18–24. doi: 10.1134/S1875372815010035. [CrossRef][Google Scholar]

22. Дружинин А.Г. Евразийские приоритеты России (взгляд географа-общества) . Ростов-на-Дону: Юж. Кормили. ун-та, 2020.

23. Елацков А.Б. Категории современной геополитики, Рег. Исслед ., 2012, вып. 3, стр. 20–33.

24. Елацков А.Б. Политическое геопространство как объект исследования. III. Пространство геополитических отношений, Вестн. С.-Петерб. ун-т, Науки Земля , 2013, № 1, с. 4, стр. 152–161.

25. Елацков А.Б., Общая геополитика. Вопросы теории и методологии в географической интерпретации . М.: ИНФРА-М, 2017.

26. Фартышев А.Н. Геополитическое и геоэкономическое положение Сибири: моделирование и оценка // Вестн. С.-Петерб. ун-т, Науки Земля , 2017, № 1, с. 3, стр. 300–310.

27. Фартышев А.Н. Концепции развития и позиционирования Сибири: количественная оценка их приоритетности с геополитической точки зрения, Рег. Исслед ., 2019, вып. 4, стр. 107–119.

28. Фосетт Л. Регионализм в мировой политике . Оксфорд: Оксфордский ун-т. Нажимать; 1995. [Google Scholar]

29. Федоров Г.М. Об экономической безопасности Калининградского эксклава России, Балт. Рег. ., 2020, №1. 3, стр. 40–54.

30. Федоров Г.М. и Корнеевец В.С. Трансграничная регионализация в условиях глобализации // Балт. Рег ., 2010, №1 4, стр. 103–114.

31. Федоров Г.М., Зверев Ю.М., Корнеевец В.С. Россия на Балтике: 1990–2012 годы . Калининград: Балт. Кормили. ун-т я. И. Канта, 2013.

32. Фролова Н.Л. и Самохин М.А. Трансграничные речные бассейны: природное системное единство и политическая фрагментация // Российское пограничье: вызовы соседства . Под ред. Колосова В.А., Москва: ИП И.И. Матушкина, 2018. С. 322–356.

33. Галкина Т., Попов Ф. Границы России с Абхазией и Южной Осетией по четырем шкалам: Анализ политического дискурса. Рег. Рез. Русь. 2016; 6: 258–266. doi: 10.1134/S2079970516030023. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

34. Герасименко Т.И. Оренбургско-казахстанское пограничье: историко-этнографический и этногеографический аспекты . Оренбург: Оренб. Гос. Univ., 2011.

35. Ghorra-Gobin C. Dictionnaire critique de la mondialisation . Париж: А. Колин; 2012. [Google Scholar]

36. Голунов С. Пандемические границы постсоветских де-факто государств, J. Borderlands Stud ., 2021. 10.1080/08865655.2021.1943495

37. Голунов С. и Смирнова В. Пограничный контроль в России во время пандемии COVID-19: социальные, политические и экономические последствия, Пробл. Посткоммунизм , 2021. 10.1080/10758216.2021.1920839

38. Голунов С.В. Въездной туризм в постсоветских «де-факто» государствах, Зотова М.В., Изв. Росс. акад. наук, сер. Геогр ., 2021, вып. 1, стр. 42–53.

39. Гесслинг С., Скотт Д., Холл М. Пандемии, туризм и глобальные изменения: экспресс-оценка COVID-19. J. Устойчивый туризм. 2021; 29:1–20. doi: 10.1080/09669582.2020.1758708. [CrossRef] [Google Scholar]

40. Гриценко В.А., Гуменюк И.С., Белов Н.С. Пространственное изучение сетей в районе Вислинского залива с использованием геоинформационных систем // Балт. Рег ., 2013, №1 4, стр. 29–37.

41. Гуменюк И.С., Кузнецова Т.Ю., Осмоловская Л.Г. Местное приграничное движение как эффективный инструмент развития приграничного сотрудничества // Балт. Рег ., 2016, №1 1, стр. 97–117.

42. Янчак Я. Фантомные границы и электоральное поведение в Польше: историческое наследие, политическая культура и их влияние на современную политику. Эрдкунде. 2015;69:125–137. doi: 10.3112/erdkunde.2015.02.03. [CrossRef] [Google Scholar]

43. Джонс Р. Пограничные стены: безопасность и война с террором в США, Индии и Израиле . Лондон: Зед Букс; 2012. [Google Scholar]

44. Каледин Н.В. и др. Развитие политической географии и геополитики как учебной и исследовательской дисциплины в Балтийском регионе: исторический вклад СПбГУ, 9. 0005 Балт. Рег ., 2019, №1 2, стр. 136–152.

45. Караганов С.А., Россия — возвращение на родину (вместо предисловия), Вопросы географии. сб. 148. Россия в формирующейся Большой Евразии (Вопросы географии, № 148: Россия в развивающейся Большой Евразии), Котляков В.М. Под ред. Шупера В.А. М.: Кодекс, 2019. С. 9–15.

46. Карпенко М.С. Трансграничное измерение евразийской интеграции России и Казахстана: вызовы для сотрудничества, Изв. Росс. акад. наук, сер. Геогр ., 2019, вып. 1, стр. 24–36.

47. Катровский А.П. и др. Туризм в приграничных регионах: теоретические аспекты географического изучения // Балт. Рег ., 2017, №1 1, стр. 113–126.

48. Казанцев А. Политика России в «замороженных конфликтах» постсоветского пространства: от этнополитики к геополитике. Кавказ Сурв. 2020; 8: 142–162. doi: 10.1080/23761199.2020.1728499. [CrossRef] [Google Scholar]

49. Колосов В.А. Критическая геополитика: основные понятия и опыт использования в России, 9. 0005 полит. Наука , 2011, №1. 4, стр. 31–52.

50. Колосов В.А. Фантомные границы как явление в политической географии // Вестн. Моск. ун-та, сер. 5: Геогр ., 2017, вып. 5, стр. 3–11.

51. Колосов В.А., Кривенко А.В. Влияние депопуляции на политическую жизнь и легитимность непризнанных государств (на примере Приднестровья) Рег. Рез. Русь. 2021; 11: 263–272. doi: 10.1134/S2079970521020064. [CrossRef] [Google Scholar]

52. Колосов В., Морачевская К. Роль открытой границы в развитии периферийных приграничных регионов: на примере российско-белорусского пограничья, J. Borderlands Stud ., 2020. 10.1080/08865655.2020.1806095

53. Колосов В.А. и Себенцов А.Б. Регионализация на Севере Европы и Северное измерение: российский политический дискурс, Балт. Рег ., 2019, №1 4, стр. 76–92.

54. Колосов В.А. и Туровский Р.Ф. Геополитическое положение России на пороге XXI века: реалии и перспективы // Полис : Полит. Исслед ., 2000, вып. 3, стр. 40–60.

55. Колосов В., Зотова М. «Де-факто границы» как зеркало суверенитета. Дело постсоветских непризнанных государств. История соц. Рез. 2021; 46: 178–207. [Академия Google]

56. Колосов В., Зотова М., «Поворот на Восток» и Китай в русском дискурсе, Geopolitics , 2021b. 10.1080/14650045.2021.1952184

57. Колосов В., Попов Ф., Зотова М., Гриценко А., Себенцов А., Вендина О. Границы после холодной войны: переосмысление политического пространства в Восточной Европе . Лондон: Рутледж; 2018. [Google Scholar]

58. Колосов В.А., Себенцов А.Б., Туров Н.Л. Неконтролируемые территории в современном мире: теория, генезис, типы, динамика.0005 Контуры глобальных трансформ.: полит., экон., право , 2021а, вып. 1, стр. 23–51.

59. Колосов В., Тикунов В., Еремченко Е. Направления социально-географического изучения пандемии COVID-19 в России и мире. геогр. Окружающая среда. Устойчивость. 2021; 14: 109–116. doi: 10.24057/2071-9388-2021-091. [CrossRef] [Google Scholar]

60. Кондратьева Н.Б., Европейская модель интеграции рынков. Становление и перспектива . Москва: Рос. акад. наук, 2020.

61. Конрад В. На пути к теории границ в движении. ждународная регионализация на Балтике (Международная регионализация в Прибалтика), СПб.: С.-Петерб. Гос. ун-та, 2010.

63. Кортунов В.А. Воссоединение Хартленда: геополитическая химера или исторический шанс? в Вопросы географии. сб. 148. Россия в формирующейся Большой Евразии (Вопросы географии, № 148: Россия в развивающейся Большой Евразии), Котляков В.М. Под ред. Шупера В.А. М.: Кодекс, 2019. С. 344–356.

64. Котляков В.М. и Шупер В.А. Россия в Большой Евразии: задачи XXI века // Вопросы географии. сб. 148. Россия в формирующейся Большой Евразии (Вопросы географии, № 148: Россия в развивающейся Большой Евразии), Котляков В.М. Под ред. Шупера В.А. М.: Кодекс, 2019. С. 357–372.

65. Кропинова Е.Г. Сотрудничество России и ЕС в инновационном развитии туризма: на примере программы приграничного сотрудничества Литва-Польша-Россия, Балт. Рег ., 2013, №1 4, стр. 67–80.

66. Кротов А.В. Генезис и развитие национального сепаратизма, Дневник Алтая. шк. полит. Исслед ., 2016, вып. 32, стр. 46–52.

67. Крылов М.П. и Гриценко А.А. Идентичности в Украине: современные вызовы и отголоски прошлого? Мир Перемен , 2015, вып. 2, стр. 142–156.

68. Крюков В.А., Селиверстов В.Е. От континентального и ресурсного проклятия Сибири к институциональной гармонии. Рег. Рез. Русь. 2022; 12:1–12. [Google Scholar]

69. Кузнецов А.В. Риски этнокультурной «мозаики» в Европейском Союзе. Рег. Исслед ., 2015, вып. 4, стр. 4–12.

70. Кузнецова Т.Ю. и Гапанович А.В. Международное научное сотрудничество в Балтийском регионе: наукометрический анализ, Балт. Рег. ., 2012, №1. 4, стр. 82–96.

71. Ларюэль М. Русское евразийство. Идеология Империи . Вашингтон, округ Колумбия: Woodrow Wilson Press; 2008. [Google Scholar]

72. Мякинен С. Российские геополитические взгляды и аргументация . Тампере: Издательство Университета Тампере; 2008. [Google Scholar]

73. Манаков А.Г. Влияние приграничного положения Псковской области на социокультурные ценности населения // Балт. Рег ., 2010, №1 2, стр. 112–121.

74. Маркедонов С. Фактическая государственность в Евразии: феномен политики и безопасности. Кавказ Сурв. 2015;3:195–206. doi: 10.1080/23761199.2015.1086565. [CrossRef] [Google Scholar]

75. Мартинес О. Пограничные люди: жизнь и общество в приграничных землях США и Мексики . Тусон: ун-т. из Аризона Пресс; 1994. [Google Scholar]

76. Межевич Н.М. Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик» . М.: Русская книга, 2016. 9.0003

77. Межевич Н.М., Зверев Ю.М., Восточная Балтика: экономические дилеммы безопасности, Балт. Рег ., 2018, №1 1, стр. 73–88.

78. Миронюк Д.А. и Женгота, К., История интеграции между Калининградской областью России и северо-восточными воеводствами Польши: программный подход, Balt. Рег ., 2017, №1 2, стр. 156–179.

79. Морачевская К.А. Приграничное или периферийное расположение как факторы социально-экономического развития приграничных с Беларусью регионов России, Рег. Исслед ., 2010, вып. 4, стр. 61–69.

80. Новиков А.Н. Пограничное радиально-концентрическое районирование Забайкальского края в разрезе муниципальных районов как контактных звеньев транспортных и расселенческих структур // Уч. Зап. Забайкальск. Гос. ун-т ., 2015, вып. 1, стр. 107–114.

81. Окунев И.Ю. и др. Геополитические коды постсоветских этнонациональных общностей: на примере гагаузов и болгар в Молдове, Междунар. Процессы , 2016, вып. 1, стр. 156–171.

82. Окунев И.Ю. Критическая геополитика и посткритическая смена парадигмы геополитических исследований // Сравнительная полит . 4, стр. 6–14.

83. О’Лафлин Дж. Тридцать пять лет политической географии и политической географии: хорошее, плохое и безобразное. полит. геогр. 2018;65:143–151. doi: 10.1016/j.polgeo.2018.05.004. [CrossRef] [Google Scholar]

84. О’Лафлин Дж., Колосов В. Формирование идентичности в постсоветских «государствах де-факто»: культурные и политические символы Нагорного Карабаха, Южной Осетии, Приднестровья и Абхазии. Евразийская геогр. Экон. 2017;58:691–715. doi: 10.1080/15387216.2018.1468793. [CrossRef] [Google Scholar]

85. О’Локлин Дж., Колосов В., Тоал Г. Внутри постсоветских де-факто государств: сравнение настроений в Абхазии, Нагорном Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье. евро. геогр. Экон. 2015; 56: 423–456. [Google Scholar]

86. О’Лафлин Дж., О’Туатейл Г., Колосов В. Рискованный поворот на запад? Путинский сценарий 9–11 и простые россияне. Европейско-азиатский стад. 2004; 56:3–34. doi: 10.1080/0966813032000161428. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

87. О’Лафлин Дж., О’Туатейл Г., Колоссов В. Российские геополитические сюжеты и общественное мнение после 11 сентября: критический геополитический анализ и национальный обзор. Коммунистический посткоммунистический конный завод. 2004; 37: 281–318. doi: 10.1016/j.postcomstud.2004.06.001. [CrossRef] [Google Scholar]

88. О’Лафлин Дж., Колосов В., Тоал Г. Кто идентифицирует себя с «Русским миром»? Геополитические настроения на юго-востоке Украины, в Крыму, Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье. Евразийская геогр. Экон. 2016; 57: 745–778. дои: 10.1080/15387216.2017.1295275. [CrossRef] [Google Scholar]

89. Осколков П.В. Этнорегиональный сепаратизм в Европе: дезинтеграция vs интеграция? Междунар. Анал ., 2021, вып. 3, стр. 59–71.

90. Пааси А. Территории, границы и сознание: меняющаяся география финско-российской границы . Чичестер: Уайли; 1996. [Google Scholar]

91. Паази А. Проблематизация «граничения, упорядочения и инаковости» как проявлений социально-пространственного фетишизма. Tijdschr. Экон. соц. геогр. 2021; 112:18–25. doi: 10.1111/tesg.12422. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

92. Пааси А. , Проккола Э.-К. Территориальная динамика, трансграничная работа и повседневная жизнь на финско-шведском пограничье. Космическая политика. 2008; 12:13–29. doi: 10.1080/13562570801969366. [CrossRef] [Google Scholar]

93. Пальмовский Т., Федоров Г.М. Развитие российско-польского трансграничного региона: роль Калининградской агломерации и Тройного города (Гданьск–Гдыня–Сопот) , Балт. Рег ., 2019, №1 4, стр. 6–19.

94. Пальмовский Т., Федоров Г. Потенциал развития российско-польского трансграничного региона. геогр. Окружающая среда. Устойчивость. 2020;13:21–28. дои: 10.24057/2071-9388-2019-70. [CrossRef] [Google Scholar]

95. Пегг, С., Двадцать лет фактических исследований государства: прогресс, проблемы и перспективы , Оксфорд: Оксфордский ун-т. Пресс, 2017. 10.1093/акр/97801637.013.516

96. Попкова Л.И. Основные исследования населения приграничья, Материалы научной конференции «Социально-экономическая география–2011», Калининград, 1 4–17 сентября 2011 года (Труды науч. конф. «Социально-экономическая география–2011», Калининград, 14–17 сентября 2011 г.), Дружинин А.Г., Федоров Г.М., Шувалов В.Е., ред. Калининград: Балт. Кормили. ун-т я. И. Канта, 2011. С. 274–277.

97. Попов Ф.А. От «неуправляемой территории» к «фактическому государству» // Междунар. Процессы , 2011, вып. 2, стр. 5–17.

98. Попов Ф.А. География сецессионизма в современном мире . М.: Новый хронограф, 2012.

99. Попов Ф.А. тренды, рег. Исслед ., 2015, вып. 2, стр. 64–73.

100. Потоцкая Т.И. и Сильничая А.В., Современные геополитические исследования в России, 9.0005 Балт. Рег ., 2019, №1 2, стр. 112–135.

101. Прохоренко И.Л. Европейская интеграция и проблема сепаратизма в странах-членах Европейского союза . М.: Ин-т. Мировой Экон. Междунар. Отнощ., Росс. акад. наук, 2018.

102. Радина Н.К. «Воображаемая геополитика» в российском медиадискурсе о коронавирусе, Полис: Полит. Исслед ., 2021, вып. 1, стр. 110–124.

103. Розьер С., Джонс Р. Тейхополитика: переосмысление глобализации через роль стен и заборов. Геополитика. 2012;17:217–234. doi: 10.1080/14650045.2011.574653. [CrossRef] [Google Scholar]

104. Российское пограничье: вызовы соседства / Под ред. Колосова В.А., Москва: ИП И.И. Матушкина, 2018.

105. Ротмюллер Н. Covid-19. Границы, создание мира и страх перед другими. Рез. Глобализация. 2021;3:100036. doi: 10.1016/j.resglo.2021.100036. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

106. Рыгзынов Т.Ш. Районирование инфраструктуры совершенствования механизмов развития российско-монгольской трансграничной территории, Геогр., Батомункуев В.С., Батомункуев В.С. Прир. Ресур ., 2016, вып. 2, стр. 156–165.

107. Саган И. Эксперимент в зоне местного приграничного движения как инструмент трансграничной интеграции: на примере польско-российского пограничья. геогр. пол. 2018;91:95–112. doi: 10.7163/GPol.0102. [CrossRef] [Google Scholar]

108. Скотт Дж. Введение: граница, порядок, иное (почти) двадцать лет спустя. Tijdschr. Экон. соц. геогр. 2021; 112: 26–33. doi: 10.1111/tesg.12464. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

109. Себенцов А.Б. и Колосов В.А. Феномен неподконтрольных территорий в современном мире // Полис : Полит. Исслед ., 2012, вып. 2, стр. 31–46.

110. Себенцов А.Б. и Зотова М.В. Калининградская область: проблемы эксклавного расположения и пути их преодоления // Балт. Рег ., 2018, №1 1, стр. 89–106.

111. Селиверстова М.В. Некоторые аспекты приграничного сотрудничества в области использования и охраны водных ресурсов, Водоочистка. Водоподготовка. Водоснабж ., 2009, вып. 12, стр. 4–7.

112. Семененко И.С. Новые модели национальной идентичности в «Старой» Европе // Полис : Полит. Исслед ., 2018, вып. 5, стр. 70–87.

113. Сергунин А.А. Россия и Европейский Союз в Балтийском регионе: опасный путь к партнерству, Балт. Рег ., 2013, №1 4, стр. 53–66.

114. Сергунин А.А. Социальная безопасность в регионе Балтийского моря: взгляд России, Балт. Рег. ., 2021, №1. 3, стр. 4–24.

115. Сильничая, А.В. и Гуменюк Л.Г. Геополитические исследования России через призму библиометрии. Рег. Исслед ., 2020, вып. 1, стр. 76–88.

116. Скачков В.С. Оценка риска дезинтеграции для штата Венесуэла, Рег. Исслед ., 2019, вып. 4, стр. 85–97.

117. Соколов А.А., Безуглов Е.В., Чибилев А.А., Руднева О.С., Падалко Ю.А. Сохранение приток реки Урал в российско-казахстанском приграничье . российско-казахстанское приграничье), Оренбург: Рос. геогр. О-во, 2020.

118. Стрыякевич Т. Меняющаяся роль приграничной зоны в трансформирующейся экономике Центрально-Восточной Европы. Случай Польши. ГеоЖурнал. 1998; 44: 203–213. doi: 10.1023/A:1006866122198. [CrossRef] [Google Scholar]

119. Супрунчук И.П., Белозеров В.С., Полян П.М. Региональные особенности динамики и структуры террористической активности в 1970–2012 гг. Рег. Рез. Русь. 2017;7:372–383. doi: 10.1134/S2079970517040086. [CrossRef] [Google Scholar]

120. Суслов Д.В. и Пятачкова А.С. Большая Евразия: понятие и место во внешней политике России.0005 Вопросы географии. сб. 148. Россия в формирующейся Большой Евразии (Вопросы географии, № 148: Россия в развивающейся Большой Евразии), Котляков В.М. Под ред. Шупера В.А. М.: Кодекс, 2019. С. 16–53.

121. Токарев А., Маргоев А., Приходченко А. Государственность де-факто государств Евразии: эмпирическая модель участия великих держав и покровителей. Кавказ Сурв. 2021; 9: 93–119. doi: 10.1080/23761199.2020.1870076. [CrossRef] [Google Scholar]

122. Караганов С.А., Бордачев Т.В., ред. К Великому океану-6: люди, история, идеология, образование. Новое открытие личности . Москва: Дискуссионный клуб «Валдай»; 2018. [Google Scholar]

123. Туров Н.Л. Дайте нам свободу или дайте нам деньги: рост влияния региональных партий в современной Европе // Мировая экономика. Междунар. Отнош ., 2021, вып. 6, стр. 33–41.

124. Валлет Э. Открытые границы: в защиту свободы передвижения . Афины: ун-т. прессы Джорджии; 2019. [Google Академия]

125. Вендина О.И. Культурный ландшафт пограничья и борьба за символические ресурсы для утверждения суверенитета // В фокусе наследия . / Под ред. Кулешовой М.Е. / Под ред. Кулешовой М.Е. геогр., росс. акад. наук, 2017. С. 398–416.

126. Вендина О.И. и др. Украина в политическом кризисе: образ России как катализатора противоречий // Полис: Полит. Исслед ., 2014а, вып. 5, стр. 50–67.

127. Вендина О.И., Колосов В.А., Себенцов А.Б. Являются ли страны Балтии частью постсоветского пространства? Междунар. Процессы , 2014б, №№ 1–2, стр. 76–92.

128. Вендина О.И. Идентичность калининградцев: влияние социальных убеждений на выбор самоидентификации. Рег. Рез. Русь. 2021; 11: 533–542. doi: 10.1134/S2079970521040195. [CrossRef] [Google Scholar]

129. Воловой В., Баторшина И. А. Безопасность в Балтийском регионе как проекция глобального противостояния России и США // Балт. Рег ., 2017, №1 1, стр. 27–43.

130. фон Хиршхаузен Б. Фантомные границы в Восточной Европе: новая концепция региональных исследований. Слав. Версия 2019 г.;78:368–389. doi: 10.1017/slr.2019.93. [CrossRef] [Google Scholar]

131. Виммер А., Седерман Л.-Э., Мин Б. Этническая политика и вооруженный конфликт. Конфигурационный анализ нового глобального набора данных. Являюсь. соц. 2009; 74:316–337. doi: 10.1177/000312240907400208. [CrossRef] [Google Scholar]

132. Ягья В.С. и Антонова И.А. Государства с ограниченным признанием во внешней политике России: сравнительный анализ ключевых особенностей // Сравн. Полит ., 2020, вып. 4, стр. 92–105.

133. Яськова Т.И. Межстоличное расположение как вызов социально-экономическому развитию российско-белорусского приграничья, Рег. Исслед ., 2021, вып. 2, стр. 74–85.

134. Захаров И.А., Горохов С.А., Дмитриев Р.В. Роль религиозного фактора в формировании конфликтных зон в Африке // Вестн. С.-Петерб. ун-т, Науки Земля , 2020, № 1, с. 4, стр. 640–653.

135. Заяц Д.В., Феномен непризнанных государств в современном мире, Геогр. Среда Живые Сист ., 2020, № 1. 1, стр. 53–69.

136. Заяц Д.В. Географические типы сепаратизма // Политическая география: Современная российская школа . Окунев И.Ю. Под ред. М.И. Шестакова М.И. М.: Аспект Пресс, 2022. С. 256–264.

137. Жирнова Л. Россия и другие значимые личности в латышских карикатурах. Галактика Медиа. 2021;3:199–212. doi: 10.46539/gmd.v3i3.196. [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

138. Зотова М.В., Гриценко А.А., Себенцов А.Б. Повседневная жизнь в российском окраине, Мир России, Социо-л., Этнол ., 2018, №1. 4, стр. 56–77.

139. Зотова М.В. Территориальные градиенты социально-экономического развития приграничья России. Рег. Рез. Русь. 2019;9:32–43. doi: 10.1134/S20799705118. [CrossRef] [Google Scholar]

140. Зотова М., Гриценко А., фон Лёвис С. Друзья или враги? Изменения трансграничной практики и отношения к соседям вдоль российско-украинской границы после 2014 г., Этногр. Обозр ., 2021, № 1, с. 4, стр. 220–236.

Путинская Россия сегодня: источники стабильности и возникающие вызовы

«Сравнительная транзитология говорит нам, что президент Владимир Путин не может добиться успеха, что он не тот человек, который подходит для того или иного времени в России. Политическая система, которую он пытается внедрить место выглядит архаичным и почти неактуальным в 21 веке», — заявил Андрей Кортунов, президент Центра ИСЭ (Информация. Стипендия. Образование), Москва, и президент Фонда «Новая Евразия», Москва, на лекции 7 ноября 2005 года в Институте Кеннана. «Теория говорит нам, что Путин не может быть успешным, однако он есть. Этот парадокс требует объяснения — почему эта система до сих пор работает в России?»

Описывается ли система, которую он строит, как «управляемая демократия» или «технократический авторитаризм», сказал Кортунов, она не уникальна. Кортунов утверждал, что Путин создал в России режим, очень похожий на режимы в Латинской Америке и некоторых частях Азии в середине ХХ века. Россия имеет институциональные черты зрелой демократии, но политическая среда неконкурентоспособна. Руководство разделено между технократами, военными и офицерами службы безопасности, а внешняя политика представляет собой запутанную смесь интеграционной риторики и изоляционистской практики.

Кортунов отметил, что этот тип режима в прошлом приводил к экономическому процветанию и, в конечном счете, к демократизации. Однако он предупредил, что эти успехи в основном были достигнуты в небольших странах. Что еще более важно, эта авторитарная модель оказалась успешной прежде всего в странах, которые столкнулись с проблемой перехода от сельского к индустриальному обществу. Поэтому вряд ли это поможет России преуспеть в постиндустриальную эпоху. «С системой, построенной Путиным, — утверждал Кортунов, — будет легко создать еще один «Уралмаш», но создать еще один «Майкрософт» гораздо сложнее».

Политические теории могут предсказывать, что путинская система управления не должна быть эффективной для России в современную эпоху, продолжил Кортунов, но Россия пережила определенное процветание и стабильность во время его правления. Он назвал несколько причин очевидного успеха Путина: высокие мировые цены на нефть; затянувшиеся последствия финансового кризиса 1998 года, особенно вызванная им низкая стоимость отечественных товаров и рабочей силы; позитивные отношения с Западом; и дискредитация либеральных политических партий в эпоху Ельцина.

Кортунов утверждал, что все эти факторы сейчас теряют свое значение. Цены на нефть в конечном итоге должны упасть. Даже если они останутся высокими, это снизит стимулы к экономическим реформам и повысит стоимость рубля, что нанесет ущерб отечественной промышленности. Стоимость отечественного производства в России продолжает расти. Хорошие отношения России с Западом не привели к фактической интеграции в международные институты, и хотя внутренняя политическая оппозиция Путину фрагментирована, его популярность, хотя и остается высокой, но снижается.

Кроме того, отметил Кортунов, Россия была значительно менее стабильной во время второго срока Путина. Например, административные реформы парализовали работу правительства, крупнейшая российская нефтяная компания была разрушена, непопулярные реформы по монетизации социальных пособий привели к протестам, а на Северном Кавказе распространилась нестабильность.

Администрация Путина отвечает на эти вызовы, продвигая централизацию и усиливая свой контроль над обществом. Однако эффективность таких усилий по централизации имеет пределы, утверждает Кортунов. Во-первых, силовые структуры российского государства неэффективны, о чем свидетельствует продолжающийся конфликт в Чечне. Во-вторых, государственные служащие коррумпированы и не обязательно лояльны политическому руководству. В-третьих, в российском государстве существуют конфликтующие региональные и институциональные интересы. По словам Кортунова, без реальных форм институционализированного политического дискурса политическая борьба ограничивает способность правительства вводить авторитарные меры. Наконец, Путин не может изолировать Россию от внешнего мира. По мере того, как все больше людей получают образование за границей, выезжают за границу, а российский бизнес выходит на глобальный рынок, возможности государства для усиления авторитаризма и централизации становятся все более ограниченными.

Кортунов заметил, что гонка за политической преемственностью в 2008 году уже идет, но заявил, что демократический прорыв маловероятен. По его словам, наиболее вероятным результатом будет то, что правительство выберет преемника, который затем будет использовать государственные ресурсы для обеспечения поддержки путем финансирования популярных социальных программ. Такой преемник должен был бы разрушить имидж Путина, как Путину пришлось сделать это со своим предшественником Борисом Ельциным. Вторым вариантом было бы перераспределение конституционной власти от президента к премьер-министру с возвращением Путина в правительство в качестве премьер-министра. Ни один из этих вариантов, подчеркнул Кортунов, не решит долгосрочные проблемы России по построению процветающего постиндустриального государства.