«Холодная война» 2016 года | Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации
5 марта исполняется 70 лет со дня произнесения Уинстоном Черчиллем знаменитой «Фултонской речи» в 1946 году в Вестминстерском колледже в Фултоне в штате Миссури в США. С этого момента берет отсчет начало «холодной войны», которая велась Западом против СССР, а затем и России. Результатом этого геополитического столкновения между «Западом» и «Востоком», которое продолжалось более 40 лет, стал развал Советского Союза, мировой системы социализма, ликвидация международной военной организации «Варшавский договор». В США даже появился сертификат «За службу в период холодной войны».
Однако с распадом СССР «холодная война» не закончилась. В условиях очередного мирового кризиса она приняла формы «гибридной войны». Своим острием она, как и прежде, направлена на Россию.
Ситуацию комментирует Ольга Ковитиди, Председатель подкомитета по международному военно-политическому сотрудничеству Комитета по безопасности и обороне Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации.
«Держать Америку в Европе, Россию — вне Европы, а Германию — в узде»- эти слова принадлежат первому генеральному секретарю НАТО, лорду Исмею. Как мы видим, ничего не изменилось.
Ведь всё новое, лишь хорошо забытое старое. Мыльный пузырь, раздуваемый сегодня в Мире по беспрецедентной демонизации России, достиг неимоверных размеров, угрожая лопнуть и повредить усердно работающих, над этим пустым занятием. Такие знакомые «союзнические услуги» США и их ближайших союзников по блоку НАТО, вызывают закономерные исторические параллели.
Вначале, Запад втянул СССР во Вторую мировую войну. Уверенные в скором уничтожении Союза в войне с фашистской Германией, наши «дружественные» союзники, развязали «холодную войну» против Советского союза.
Любопытно, но прародитель «холодной войны «, Уинстон Черчилль, в момент произнесения своей знаменитой речи в Фултоне, 5 марта 1946 года, не был премьер-министром Великобритании. Он являлся лидером оппозиции и в США находился не с официальным визитом, а как частное лицо, на правах отдыхающего.
Черчилль осознавал, что для прихода к власти нужны союзники, обманутый народ и вечный враг. Все было под рукой. Он оказался в нужное время, в нужном месте.
Реализуя задуманное, Черчилль максимально использовал свое присутствие в Фултоне, именно там, в штате Миссури, он выдвинул идею создания англо-американского союза для борьбы с «мировым коммунизмом во главе с Советской Россией». Итак, начало заговора англо — саксов против России и союзных республик, было положено. Дело за малым, надо лишь обосновать наличие разыгравшегося мирового экономического кризиса «надвигающейся черной тенью Советов» и идея построения однополярного мира с мировым господством англо-саксов обеспечена. Советский Союз справедливо расценил все эти действия как начало «холодной войны».
Внешнеполитическая программа правительства США, изложенная, президентом Трумэном, 12 марта 1947 года, пошла дальше.
Советский Союз выступает врагом, и в целях укрепления противоборствующего политического лагеря, США начинают экономическую и военную «прикормку» некоммунистических стран. Но бесплатным бывает лишь сыр в мышеловке. США стали беспардонно хозяйничать на территории этих государств, вмешиваясь во внутренние дела, создавая сети военных баз на их территориях. Нам и тогда угрожали. Так, американский президент Трумэн грозился применить против СССР атомное оружие, а в штабе американского генерала Эйзенхауэра был даже подготовлен план «Totality» — первый из американских планов войны с СССР.
Что изменилось с тех пор. Да ничего. Мощная держава — Россия нашим «заокеанским друзьям» и не только заокеанским, просто не нужна. Говорят: «имея таких друзей, врагов не надо».
Мы с вами очевидцы того, как с избранием президентом Владимира Путина, Россия, стала «подниматься с колен». Возродилась армия и флот, страна начала оживать, у людей появилась уверенность в завтрашнем дне. Конечно, хотелось бы жить еще лучше и сию минуту.
Но могут ли нам это позволить те, кто так долго и безуспешно пытался разорвать Россию, как Советский Союз, на удельные княжества. Ответ прост. Конечно, нет.
А поэтому, у мирового капитализма нет Родины. Против России идет полномасштабная гибридная война.
Как и в прошлом, она сегодня ведется в военно-политической, торгово-экономической, информационной, культурной и других сферах.
По периметру наших границ, последовательно возникают новые военные базы. Примечательно, что 80 процентов вооруженных конфликтов приходится на Евразию, что существенно повышает уровень внешних угроз против России. Еще не окрепший Крым, безуспешно пытаются задушить многочисленными блокадами, совершая руками украинских и татарских националистов диверсии у наших границ с Украиной.
Вызывает существенное беспокойство дестабилизация обстановки на геопространстве от Суэца до Тибета, примыкающее к нашим южным рубежам.
На западном стратегическом направлении «горячими точками» остается Донбасс, Приднестровье и др.
Нам навязана война в торгово-экономической сфере. Западные санкции, дестабилизация финансового рынка, дискриминация российских товаров и другие западные позорные меры, направлены на дестабилизацию социально-экономической обстановки в стране. Беспрецедентная война осуществляется в информационно-культурной сфере. Цель наших геополитических конкурентов не изменилась — спровоцировать, любой ценой, массовые выступления людей, направить их против нынешней президентской власти и привести к управлению страной своих марионеток, чтобы взять под полный контроль природные, человеческие и материальные ресурсы одной седьмой части света.
Пример Украины, кое‑ кого вдохновил. Но как говорят «дурак думкой богатеет». В Украине свое слово еще не сказал украинский народ. Пока гопака пляшут проплаченные казаки, а народу Украины, впрочем как и всему Евросоюзу, проплаченные завербованные черчилли врут, что мировой кризис и нет денег из‑за нависшей «черной тени агрессора России», просыпается Европа. Понимая, что их не просто Дядя Сэм подставил с этим потоком беженцев, их за очень короткое время, просто разорили.
1946 и 2016 годы. Политическая ситуация существенно изменилась. Начиная от политической расстановки и оканчивая теми «медвежьими услугами», которые были оказаны России определенными «патриотами», типа Михаила Горбачева. Одно не изменено, наши люди, традиции и память сердца нашего народа.
Тогда, в Великой Отечественной войне, мы выстояли. И, несмотря на огромные человеческие и материальные потери, страна была на подъеме. Поколение победителей сразу включилось в процессы преодоления последствий самой губительной войны, восстановления разрушенного народного хозяйства, налаживания мирной жизни .
В современной России, несмотря на мировой саботаж, успешно проведена зимняя Олимпиады 2014 года, вернулся домой, в Россию Крым, в наших национальных интересах и осуществляя борьбу с международным терроризмом мы показали мощь наших ВВС в небе Сирии. Народ России ярче осознал свое национальное единство, плечом к плечу все субъекты Федерации помогали Крыму, радовались его возвращению, осознавая необходимость друг в другое.
России не нужно никому ничего демонстрировать. Нам не нужны надетые улыбки и дежурный вопрос: «как дела», зная что ответ никому не интересен.
Россия может обеспечить защиту национальной безопасности и суверенитет, обеспечить территориальную целостность и спокойную жизнь своих граждан.
Но можем ли мы расслабиться и почивать на лаврах побед наших предков? Конечно нет. Нам есть чем заниматься. Думается, было бы оправданным, с изучением мнения гражданского общества, рассмотреть вопросы применения целостной идеологии, отвечающей историческим коренным интересам населения страны, субъектов Федерации. Мы не можем не замечать наличие определенной разбалансированности и отсутствие должной консолидации в верхних эшелонах власти. Не стоит делить шкуру не убитого медведя, если он всё равно всех переживёт.
«Всем миром» мы должны объединиться, для того, чтобы успешно противостоять в нынешней «гибридной войне».
У России есть огромный потенциал победить в этом «гибридном» столкновении.
Россия должна атаковать оппонентов, заставляя его защищаться, а значит уступать ей в глобальном противоборстве. Действия России в Крыму и Сирии – это убедительный пример наступательной ассиметричной стратегии, в результате чего перехватывается стратегическая инициатива и достигается превосходство над неприятелем.
Уверена, после Крыма и Сирии, это уже осознают и наши геополитические конкуренты.
«Если говорить о холодной войне как о противостоянии двух идеологий — она не закончена»
Москву посетил известный французский политолог Тьерри де Монбриаль, уже 40 лет возглавляющий один из ведущих мировых центров международных исследований — Французский институт международных отношений (IFRI). Корреспонденту “Ъ”
— В честь 40-летнего юбилея IFRI в Москве под эгидой «Трианонского диалога» и МГИМО был представлен перевод вашей книги «Русский дневник. 1977–2011». Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, выступая на посвященном этому событию вечере, сказал, что в международных отношениях мы сейчас пытаемся выстроить новую систему координат и под нее же адаптироваться. Вы с такой трактовкой согласны?
— Если под системой координат понимать стройную, ясную систему международных взаимоотношений, которая позволяет делать точные предсказания,— то нет, о выстраивании новой системы координат пока говорить нельзя. Скорее мы переживаем переходный период, когда все слишком зыбко, а вместо нового мирового порядка — беспорядок, в котором проявляются отдельные характерные черты.
Во-первых, это изнашивание и разрушение послевоенной системы институтов. Они ослаблены и потеряли уважение даже со стороны США — страны, стоявшей у истоков их формирования. Во-вторых, это укрепление роли Китая.
Китай (и кстати, ему на пятки наступает Индия) становится все более вероятным кандидатом на мировое господство и конкурентную борьбу за него с США. И в-третьих, это непрекращающиеся волны технологической революции: с конца 1960-х уже полвека информационная революция только набирает обороты. С вопросами технологий связан и экономический кризис 2007–2009 годов, от которого мы еще не вполне оправились. Мы видим, что технологии позволяют сегодня распространять не только информацию, но и эмоции, которые могут иметь дестабилизирующее действие, когда эхо точечного кризиса раскатывается далеко за его пределы.
Наконец, для начала XXI века характерен переход от либеральной глобализации к реакционному движению против негативных эффектов глобализации — в частности, рост неравенства по всему миру. Кстати, увеличение неравенства — это одно из объяснений роста популярности популизма, который мы наблюдаем повсюду в мире.
— Что вы имеете в виду под либеральной глобализацией, можете привести пример?
— Смотрите, открытость мира повлияла не только на традиционные торговые связи, но и на прямые инвестиции.
Местами даже возник их излишек. Например, мы в IFRI уже какое-то время наблюдаем за ситуацией с китайскими инвестициями в Европе. И если сначала, когда китайская компания купила крупнейший грузовой порт Греции в Пирее (сделка была оформлена в 2016 году.— “Ъ”) и китайцы планировали инвестировать в железнодорожную ветку от Афин до Будапешта, такая экстраординарная ситуация мало кого заботила, то теперь подобные вещи всех волнуют, вызывают эмоции, реакцию. А Китай стал одним из главных бенефициаров либеральной глобализации, что парадоксально для страны, которая по-прежнему заявляет о коммунистических принципах.
Эта либеральная глобализация зашла, без сомнения, слишком далеко, и теперь мы становимся свидетелями движения в обратном направлении — например, проявления протекционизма со стороны США.
— Целый ряд последних заявлений лидеров Франции и Германии говорят о критическом восприятии нынешней политики США. Это тоже следствие отката от либеральной глобализации? Насколько Европа готова отдалиться от США?
— Только частично.
Да, то, что министр экономики ФРГ Петер Альтмайер говорит о необходимости если не ограничивать, то внимательно относиться к иностранным инвестициям, свидетельствует об изменении традиционного подхода Берлина. Но у реакции Германии на политику США есть и другие причины. США сегодня, по сути, объявили торговую войну — в том числе и своим союзникам, таким как Германия. С тех пор как (президент США.— “Ъ”) Дональд Трамп пришел к власти, он пренебрегал связями с Берлином, а с (канцлером ФРГ.— “Ъ”) Ангелой Меркель вообще вел себя по-хамски. Добавьте к этому историю с «Северным потоком-2», требования повысить расходы членов НАТО на оборону (а значит, покупать больше американского оружия), не слишком дипломатичные поучения со стороны посла США в Берлине о том, что им делать или не делать, и наконец, критику со стороны Трампа в адрес Евросоюза. Все это способствует тому, что немцы действительно стали задаваться вопросами — немцы, которые до сих пор были безусловными сторонниками трансатлантического альянса.
— Выходит, что критическое отношение к США в Европе — это реакция на американскую политику, а не стремление европейцев стать более независимыми?
— После окончания холодной войны европейцы сами никогда не осмеливались ставить под сомнение сотрудничество в рамках Североатлантического альянса.
— Почему?
— Это удобно. Не надо задавать себе вопросы по поводу собственной обороны и безопасности. Честно говоря, в Европе только две страны пытаются как-то самостоятельно обеспечивать свою обороноспособность,— это Франция и Великобритания. Но наши возможности ограниченны.
При этом после распада СССР Евросоюз расширился на восток, и новые страны-участницы занимают куда более проамериканские позиции. Польша, Прибалтика — они по-прежнему одержимы навязчивыми идеями о российской агрессии.
— Сюда еще Швецию можно добавить.
— Да, и это очень любопытно. Швеция прошла удивительную эволюцию от страны, которая во времена СССР сохраняла нейтралитет, а теперь считает Россию главной угрозой.
Этому немало способствовал лично (экс-глава МИД Швеции.— “Ъ”) Карл Бильд. Но кроме того, Швеция — это древняя страна, чья история знала славные времена. Думаю, теперь Стокгольм стремится играть большую роль во внешней политике и быть ключевым игроком в Северной Европе. Для этого нужно разыгрывать трансатлантическую карту. Выходит, что в Европе есть целый ряд государств, которые не хотят отмирания союзнических отношений с США, и это тоже одна из характеристик нынешнего периода исторической неопределенности.
Но я всегда повторяю, что процесс формирования Европы в ее нынешнем виде, европейской интеграции — это процесс, который занимает даже не десятилетия, а века. Думаю, что в 2150 году этот процесс так и не будет завершен.
— То есть вы видите историю Европы как некую эволюцию в одном направлении? Или может начаться период дезинтеграции?
— Конечно, может. Риск, что начнется процесс деконструкции Евросоюза, существует. Но это только риск, сейчас такие предсказания делать трудно, и в ближайшие пару десятилетий ничего принципиально не изменится.
У нас столько связей, что ЕС не может распасться, как СССР, и даже в юридическом плане это крайне сложно и долго — посмотрите на Великобританию. Неудивительно, что на фоне истории с «Брекситом» остальные европейские страны оставили подобные намерения. Ни одна страна, даже греки, не хочет сейчас выйти из зоны евро. Так что риск существует, но его не стоит переоценивать.
— Тем не менее ситуация в Европе сейчас меняется: выходит Великобритания, готовится покинуть свой пост канцлер Германии Ангела Меркель. В этих условиях французы и, возможно, лично президент Эмманюэль Макрон готовы подхватить падающее знамя европейского лидерства?
— Во-первых, Великобритания в любом случае останется одним из ключевых игроков для европейской безопасности и европейской экономики. Так что Британия останется тесно связана с континентальной Европой, прежде всего с Францией.
Во-вторых, у меня никогда не было ощущения, что Ангела Меркель — это лидер Европы. Раньше про Маргарет Тэтчер (премьер-министра Британии в 1979–1990 годах) тоже говорили, что она лидер Европы.
На самом деле Германия вырвалась вперед за счет своей экономической мощи, но не политического авторитета. Что касается Франции, не секрет, что у нее есть значительные сложности с проведением экономических реформ. А если мы не ведущая экономика, вести, быть лидером в политике крайне сложно. Обратная ситуация, кстати, возможна: можно иметь мощнейшую экономику, но не претендовать на мировое господство, как Индия.
В общем, все говорит о том, что для того, чтобы построить общую внешнюю политику и политику безопасности, нужно еще очень много времени. Я вспоминаю 2011 год — тогда в разгар «арабской весны» наши друзья-поляки поучали нас, что нужно делать в странах Магриба и Ближнего Востока. Но у них же нет никакого реального опыта взаимодействия с этими странами, в отличие от Франции, Италии, Испании, чья история связана с этим направлением.
— А как вам сегодня кажется, вот эта борьба с авторитарными режимами на Ближнем Востоке ценой стабильности, она того стоила?
— Это вечная проблема.
Если вы идеалист, вы скажете, что нужно сменить режим и заменить авторитарный режим либеральной демократией. Именно такого подхода придерживаются американцы (хотя их союзник Саудовская Аравия, насколько я знаю, далеко не образец добродетели). Я не хочу говорить об этом в ценностных категориях, но мы же видим, что в странах, где произошла смена власти, вновь укрепились авторитарные режимы. А «арабская весна», хотя это название очень неподходящее, в итоге повлекла за собой разрушительную гражданскую войну в Сирии с множеством жертв, которая до сих пор не закончена.
Хотя западный подход заключается в том, что между авторитарным и демократическим режимом интуитивно отдается предпочтение демократическому, тем не менее, если эта демократия не работает, нужно быть готовым искать компромиссы. Это более реалистичный подход. И думаю, что сейчас западные страны постепенно возвращаются к приоритету стабильности над идеологией.
— А когда вы говорите о стабильности — какая она? Вы можете припомнить стабильные годы или десятилетия?
— Система взаимоотношений, сложившаяся после Второй мировой войны, стала стабильной после Кубинского кризиса.
От катастрофы нас тогда отделяла настолько тонкая грань, что за этим кризисом последовали переговоры о разоружении и так далее. В итоге система стабилизировалась: ни США, ни СССР не хотели рисковать и развязывать ядерную войну. Я убежден, что ядерное оружие способствовало разрядке: если бы его не было, была бы Третья мировая.
А с падением Советского Союза все изменилось. Но разница в том, что сегодня можно говорить о нестабильности в мировом масштабе, и это что-то новое. Посмотрите — конфликты есть везде, кроме Азии (да и там есть проблема Корейского полуострова). Впрочем, «нестабильность» не значит «на гране катастрофы». Не думаю, что нас ждет катастрофа в ближайшие 10–20 лет. Это скорее означает, что слабые импульсы могут иметь значительные и непредвиденные последствия.
— Вы впервые побывали в Москве в 1977 году, и в вашей книге говорите о том, что не стоит судить о стране, где никогда не бывал. А я хочу спросить о следующем этапе. Сегодня многие эксперты, ученые, дипломаты в Европе говорят о важности взаимоотношений с Россией, но складывается ощущение, что есть большая разница в подходах между экспертами и европейскими политиками, заявляющими о консенсусе в отношении РФ.
— Думаю, надо забыть тезис о том, что «Европа говорит одним голосом» во внешней политике. Если это однажды и станет правдой, то не скоро. Кроме того, я не думаю, что все эксперты способны, даже грамотно анализируя ситуацию, давать грамотные советы. Для этого надо быть не просто русистом, а мыслить глобально.
Наконец, надо отдавать себе отчет, что, например, по проблеме Крыма даже те, кто не разбираются в деталях, не могут сказать: забудем, мол. Потому что есть международное право, и в Хельсинкской декларации, которая по-прежнему в силе, есть пункт о неизменении границ. Вы можете заметить в ответ, что Запад не раз также нарушал международное право,— и я скажу: да, это правда. А политика и дипломатия начинаются там, где мы все это признаем и говорим: «И что делать теперь?» В советское время Запад так и не признал аннексию Советским Союзом Прибалтики и Молдавии. Но это не мешало сотрудничать с СССР — просто мы не признавали присоединение. Мне сложно представить себе возвращение Крыма Украине, и возможно, через 20, 30, 40 лет сложится ситуация, когда мы вновь станем ближе с Россией, но продолжим не признавать то, что мы называем «аннексией» полуострова.
При этом я убежден, что истоки проблемы (нынешних отношений с Москвой.— “Ъ”) — в том, что после распада Советского Союза в Европе не было серьезной рефлексии на тему поиска нового формата взаимоотношений с Москвой. Не было стратегического видения.
— Это с чьей стороны ошибка, с обеих? Или российской стороне надо было быть более открытой, чаще приглашать экспертов, журналистов?
— Без сомнения, с обеих сторон. В то же время в 1990-е годы в России нужно было выживать, а не заниматься визионерством. Так что этим следовало озаботиться Западу. Но такие, как я, кто искал, кто пытался анализировать политические перспективы, были в меньшинстве. При этом нельзя забывать, что в большинстве западных стран экспертами по России становились эмигранты, как сегодня главные в США по Ирану — это те иранцы, которые покинули свою страну. Это, конечно, усиливало идеологические аспекты.
Холодная война была войной идеологий: капиталистическая система против советской коммунистической идеологии или, если хотите, научного социализма.
Распад СССР был воспринят в западных странах как поражение социалистической идеологии и как победа идеологии рыночной экономики и большей демократии. Но если говорить о холодной войне как о противостоянии двух идеологий, то она не закончена. И пора ее закончить: слишком много чего происходит в мире, не связанного с наследием холодной войны. И если мы не найдем средств утихомирить эти идеологические разногласия, расплачиваться придется всем.
в основе гегемонии США лежит псевдопобеда в холодной войне
10 января состоятся переговоры России и США по гарантиям безопасности. Ожидания от них стали темой обсуждения в авторской программе «Вечер с Владимиром Соловьевым» на телеканале «Россия 1».
Один из участников дискуссии, Дмитрий Куликов, член Зиновьевского клуба международного информационного агентства «Россия сегодня», отметил, что не испытывает никакой надежды в связи с переговорами – и потому полон оптимизма. «Все мои надежды связаны исключительно с моей страной, с моим государством, народом и его возможностями, – заявил он.
– Это единственное, с чем могут быть связаны надежды здравоосмысленные. А не с тем, как поведут себя эти товарищи».
Почему поведение США не вызывает доверия? Вся их гегемония построена на обмане. «Вот хороший фильм вышел, «Небо», и Министерство обороны там активно принимало участие, – рассказал эксперт. – Замечательный фильм, но там есть одна классная вещь, которая пойдет дальше как мем. Там американец рассказывает о том, как ему генерал рассказывает о праздновании холодной войны. Американский же генерал, генштаба. Он сказал: «А чего мы так пьем, празднуем, веселимся? Празднуем победу над русскими… Мы не победили русских, мы их обманули. И когда они это поймут, мы об этом сильно пожалеем».
Обманув нас, американцы обманули сами себя и объявили этот обман победой, отметил Куликов. Они забыли, что победы не было, но убедили мир и себя в том, что она была. «Это и было положено в основание мировой гегемонии. Псевдопобеда клалась в фундамент основания мировой власти американской», – подчеркнул гость программы.
«И когда сейчас выясняется, что с победой как-то не очень, начинает рушиться вся эта пирамида и трон, который на этом стоял, – сказал он. – Американский трон стоял на утверждении победы в холодной войне над Советским союзом. И то, что им предъявлено сейчас, это условия мира. На этих условиях мы были бы готовы закончить холодную войну. На этих, и ни на каких других».
России надо думать, как победить в холодной войне — Российская газета
В последние полгода большинство комментаторов, наконец, перестают говорить о том, что отношения России и США «самые худшие со времён окончания холодной войны» и начали признавать очевидное — развёртывается новая холодная война. Обстановка больше всего напоминает 1950-е годы. Естественно, со всеми поправками на новую мировую ситуацию. Полагаю, что из текущего обострения можно выйти победителем. Для этого необходимо сделать правильный выбор внутренней политики и внешнеполитической ориентации и, главное, не ввязаться в большую войну, чреватую перерастанием в мировой термоядерный и киберпространственный Армагеддон.
Прошлый тур холодной войны закончился поражением коммунизма и СССР. Каковы шансы в этом, развязанном против КНР и России? Подсчитаем ресурсы. Из-за распада Советского Союза мы потеряли значительную часть территории и населения. Неудачные реформы нанесли существенный урон меритократической элите, человеческому капиталу, науке и высоким технологиям. Сузился западный буфер безопасности. Потеря глобального влияния, империи была для многих болезненной.
Стагнирует после бурного роста 2000-х гг. экономика, относительно сужая базу международного влияния, но главное — в долгосрочном плане это чревато размыванием внутренней стабильности, утратой поддержки власти активным населением. Коренной слабостью является отсутствие у страны устремлённой в будущее идеологии, которая пришла бы на место предыдущих — почившей коммунистической, идеи «возвращения» в Европу 1990-х гг., «вставания с колен» 2000-х гг., восстановления статуса первоклассной великой державы 2010-х годов. А без таких идеологий или после их потери великие нации не выживают.
Отказ правящих кругов от давно назревшей, объединяющей большинство «новой русской идеи» вызывает недоумение. Качественная технократия нужна, но она не обеспечит победу в схватке за будущее. На начальных этапах предыдущей холодной войны у страны была и идея — пусть и коммунистическая, и растущая экономика.
Но дальше начинаются плюсы. За величие приходилось платить. Цена, поддержания стран, соцориентации вассалов в Восточной Евразии, республик бывшего СССР, гигантской военной машины — была чудовищной. Перед тем поражением 1990-1991 гг. нам противостояла только начавшая проигрывать, но всё ещё весьма мощная западная цивилизация. Сейчас она политически и морально осыпается, экономически слабеет, хотя, естественно, ещё велик накопленный экономический, военный и культурно-информационный ресурс, который пущен в ход через санкции и информационную войну.
Политические системы большинства стран, решивших противостоять нам и Китаю, не приспособлены для длительной жёсткой конфронтации. Если бы нам противостоял Запад, управляемый более авторитарными и эффективными правительствами, ситуация могла бы быть гораздо сложнее.
Авторитарные тенденции в западном мире будут, как и везде, неизбежно усиливаться (пандемия активно используется для такого перехода). Но изменения устоявших за последние полвека политических систем будут болезненными и займут десятилетия.
В конце прошлой холодной войны интеллектуальное состояние Запада было его сильным козырем. Теперь ситуация коренным образом изменилась. Он в смятении, больше не задает моду. И это ещё одна причина паники, враждебности, стремления закрыться. Раньше в самозакрытии лидировал Советский Союз, а Запад законно бравировал своей открытостью и привлекал ею. Карикатурна и ошеломляюща параллель с СССР — безумный ввод наземных войск НАТО в Афганистан и предсказуемое поражение после почти двадцатилетней войны.
Мы не слишком богаты, но изнуряющего дефицита почти всего больше нет (а именно он был, помимо затухания коммунистической идеи, важнейшей причиной провала). Восстановлена за малую долю прошлой цены военная машина — первоклассный ресурс в мире нарастающего хаоса и острой конкуренции (в дихотомии «злато — булат» последний пока идёт вверх).
Другое дело, что булат нужен особенный. Но пока новейшим поколением вооружений мы показали, что можем за небольшую цену лидировать там, где требуется. Расширяет свободу манёвра начавшаяся десятилетие назад перебалансировка экономических связей на Восток, уменьшение подавляющей экономической зависимости от Запада.
Любой патриот нашей страны не может не скорбеть об утрате присоединённых предками земель. Но большинство этих территорий сжирало ресурсы собственно России. Сейчас эти территории поставляют нам дешёвые трудовые ресурсы. Без них начавшийся ещё в советское время демографический спад был бы гораздо болезненнее. Товарообмен ведётся по рыночным, а не субсидируемым ценам, в частности и поэтому почти все республики бывшего СССР относительно резко обеднели. Проблема Украины, во многом созданная нашим прошлым бездействием, остаётся. Но страна быстро движется к полной несостоятельности. Помощь развивающимся странам относительно микроскопична. Но главное — была сохранена Сибирь — ключевой базис развития на будущие годы.
Существенным фактором при расчёте соотношения сил являются и сокращение доли Запада в мировом ВНП, растущая самостоятельность не Запада, которая расширяет поле геоэкономического и геополитического манёвра. У России есть ещё одно важное преимущество — опыт поражения в прошлой холодной войне, отсутствие иллюзий и идеологических шор. Пока мы не повторяем советских ошибок — имперской перевовлечённости, копирования более богатого соперника в военной области, отказались от странноватой концепции равенства (паритета) в вооружениях.
У России есть ещё одно важное преимущество — опыт поражения в прошлой холодной войне, отсутствие иллюзий и идеологических шор
Важнейшим нашим преимуществом является уверенность большинства россиян и российской элиты в своей моральной правоте. В позднем советском обществе такого ощущения не было. И это стало одной из главных причин провала СССР. Необходимо поддержать такое чувство устремлённой вперёд стратегией и идеологией, выходить из подрывающей кураж экономической стагнации.
Подозреваю, что те, кто решил развязать очередную холодную войну против нас, Китая, других «новых», уже потеряли веру в свою правоту. В редких теперь прямых дебатах с западными коллегами я не раз просто говорил: «Прекратите врать». И они прекращали. Такими стеснительными были раньше мы, советские. Сказанное, впрочем, не означает, что соперники быстро сдадутся. Пока они пытаются консолидироваться.
Коренное же изменение в геополитическом положении России произошло благодаря превращению Китая из врага в дружественное государство, почти в союзника. Оно — важнейший внешний ресурс развития и экономии на военных расходах. КНР перестраивает свои вооружённые силы, трансформирует военную стратегию от сухопутной к морской. Нам Пекин пока угрожать не собирается. Мощный Китай потенциально оттягивает на себя всё больше военно-политических ресурсов Соединённых Штатов. То же самое делает для КНР Россия. Она для Китая- стратегическая опора в военно-политической сфере и безопасный источник важнейших природных ресурсов.
История придвинула нас друг к другу. И это на данный момент огромный выигрыш. Предстоит не просто углублять сотрудничество, доводить его в ближайшее десятилетие до состояния неформального союза, но и планировать нашу китайскую политику на последующие десятилетия, когда безальтернативное добрососедство придётся, возможно, дополнять укреплением элементов балансирования, если Китай будет «выигрывать» у США (а шансов у него больше) и у него начнётся имперское головокружение от успеха. Пока не выглядит вероятным относительный проигрыш Пекина, но, если такое всё же случится, придётся больше балансировать в его пользу. Реванша Запада допустить нельзя. Он продемонстрировал, на что способен, когда ему кажется, что он выигрывает — череда агрессий, «цветных революций», погрузивших в хаос и нищету страны и целые регионы.
Уже сейчас пора думать и о возможности того, что в случае относительного проигрыша Соединённые Штаты через десятилетие пойдут на предлагавшийся Киссинджером и Бжезинским кондоминиум с Китаем.
У нас высок шанс победить в этой холодной войне. Но борьба потребует большого напряжения национальных сил, выработки наступательной идеологии. Она должна не просто опираться на жизнетворные традиции, но вести в будущее. Её контуры достаточно очевидны. Мы с коллегами их неоднократно описывали. Выдвигаются плодотворные идеи и многими другими думающими россиянами.
Чтобы создать такую идеологию и сделать её эффективной, необходимо сохранить интеллектуальную открытость, плюрализм. Думаю, задача эта решаемая, хотя и непростая в условиях конфронтации. Если такая свобода будет ограничиваться, это приведёт не только к потере конкурентного преимущества, но и к неизбежным ошибкам в политике (см. опыт СССР).
Ну, а потом, после «выигрыша», история продолжится, и потребуются новые усилия по совершенствованию нашей страны, поиску оптимальных балансов в мире. Прошлый тур холодной войны мы проиграли, в том числе взяв на себя неподъёмное бремя. Сейчас есть возможность стать балансиром в американо-китайском соперничестве (более дружественным Китаю) и в будущей миросистеме Большой Евразии.
В заключение повторю сказанное многократно: уровень опасности новой мировой войны крайне высок. Мир балансирует на её грани. Активная политика мира — императив. Если грань будет преодолена, прервётся история, не будет ни четвёртой холодной войны, ни всего остального.
Уровень опасности новой мировой войны крайне высок. Мир балансирует на ее грани
Путин и Байден в Женеве сделали шаг назад от этой грани. Но ситуация остается крайне опасной. У меня вызывала отвращение прошлая холодная война, которую я застал, и тошнит от нынешней, но хотелось бы, чтобы аналитики будущих поколений имели возможность писать подобные статьи, спорить, жить.
Полный текст статьи будет опубликован в следующем номере журнала «Россия в глобальной политике».
Сравнительный анализ внешнеполитических стратегий России и США (2016-2019 гг.) в контексте дискуссий о новой холодной войне
Сравнительный анализ внешнеполитических стратегий России и США (2016-2019 гг.
) в контексте дискуссий о новой холодной войне
Бобров А.К. Сравнительный анализ внешнеполитических стратегий России и США (2016–2019 гг.) в контексте дискуссий о «новой холодной войне» / А.К.Бобров. — Текст: непосредственный // США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture. — 2019. — №49 (9). — С. 37-52.
Сравнительный анализ внешнеполитических стратегий России и США в 2016–2019 гг. позволяет более подробно изучить нынешнее состояние отношений этих стран, которое часто определяют как «новую холодную войну» между двумя государствами.
В этой связи автор также предпринимает попытку выявить основные сходства и различия диалога Москвы и Вашингтона в период биполярной конфронтации и на современном этапе для понимания того, насколько применим в сегодняшних реалиях термин «холодная война» для описания противостояния между ними. Как результат, автор обращает внимание на тот факт, что, несмотря на отличие современных российско-американских отношений от периода биполярности, выражающееся в изменении их роли в международных отношениях, увеличении диспропорции взаимных потенциалов двух стран, отсутствии блокового и идеологического противостояния, оба рассматриваемых исторических периода в то же время обладают рядом схожих черт: отсутствие прямого военного конфликта, доминирование России и США в ядерной области, атмосфера взаимного недоверия, наличие санкций, тотальный характер противостояния и ограниченность двустороннего сотрудничества. Более того, главным фактором, позволяющим делать исторические параллели, служит общая антагонистичность внешнеполитических стратегий России и США, проявляющаяся в виде прямо противоположных позиций по всему спектру вопросов актуальной повестки дня — от базовых принципов мировой торговли до подходов к основным региональным проблемам современности.
Тем не менее, автор приходит к выводу, что использование термина «холодная война» для обозначения современного этапа двусторонних отношений представляется несколько ограниченным из-за изменения общего международно-политического контекста, в котором сегодня находится диалог России и США, в связи с формированием полицентричного миропорядка, усилением Китая, развитием глобализационных и цифровых процессов и другими тенденциями, проявившимися в международных отношениях в конце XX — начале XXI века.
почему кандидат в постпреды США при НАТО считает Россию главной угрозой — РТ на русском
Россия в ближайшие десять лет будет основной военной угрозой для стран Североатлантического альянса. Об этом в сенате США сообщила кандидат на пост постоянного представителя страны при НАТО Джулиана Смит. Она заявила, что «российская агрессия продолжается» и что Вашингтон должен привлечь Москву к ответственности за её действия.
Эксперты отмечают, что американский политический истеблишмент продвигает в отношении РФ ту модель поведения, которая применялась в период холодной войны.
Россия будет представлять основную военную угрозу для НАТО в течение ближайшего десятилетия. Об этом заявила Джулиана Смит, кандидат на должность постпреда США при Североатлантическом альянсе.
«Россия — по-прежнему крупнейшая геополитическая угроза для Евро-Атлантического региона и совершенно точно будет оставаться самой большой военной угрозой для альянса НАТО в обозримом будущем и, конечно, в течение следующего десятилетия», — сказала Смит.
С таким заявлением она выступила на слушаниях в сенатском комитете по иностранным делам, где утверждалась её кандидатура. Отвечая на вопрос одного из сенаторов о России, Смит добавила, что «со времени российского вторжения на Украину в 2014 году в НАТО было многое сделано для укрепления стратегии сдерживания и обороны», но «предстоит проделать ещё много работы».
«Российская агрессия продолжается.
Мы должны привлечь Россию к ответственности за её действия, предпринимаемые с использованием всего её инструментария, идёт ли речь о конвенциональных возможностях, вторжениях в воздушное пространство НАТО, акциях устрашения или кибератаках», — заявила Джулиана Смит.
Экспертное мнение
Джулиана Смит — эксперт по внешней политике. В администрации Барака Обамы она занимала пост директора по Европе и НАТО в Пентагоне, а также была советником Байдена по нацбезопасности в бытность последнего вице-президентом США.
Смит неоднократно выступала с программными заявлениями, в которых выделяла Россию как угрозу для интересов Вашингтона и НАТО. Так, в своём выступлении в сенатском комитете по иностранным делам на слушаниях по России в 2017 году она заявила, что Москва якобы хочет подорвать основу всей евро-атлантической системы мирового порядка.
- Джулиана Смит
- globallookpress.
com - © Rod Lamkey / Keystone Press Agency
com«Россия реализует сложную долгосрочную стратегию, направленную на подрыв основанного на правилах порядка, который США и их союзники создали после Второй мировой войны. Тактика России направлена на то, чтобы подорвать наши демократические институты, посеять раскол в НАТО и ЕС и установить свою сферу влияния», — сообщила она сенаторам.
По мнению Смит, «президента Путина устроит лишь раскол альянса и подрыв трансатлантического единства, и это очень ярко проявляется в последние годы».
«Нам следует лишить его возможности в этом преуспеть и взаимодействовать с Россией с позиции силы», — заявила политик.
В поисках стратегии
На слушаниях по своей кандидатуре на должность постпреда США при НАТО Смит сообщила, что в случае своего утверждения она будет добиваться, чтобы в стратегической концепции альянса были отмечены угрозы, якобы связанные с РФ, в том числе в киберпространстве.
«Этот документ должен отражать современные меняющиеся условия в сфере обеспечения безопасности, особенно российскую агрессию, угрозы в киберпространстве, а также злонамеренные действия Китайской Народной Республики в Евро-Атлантическом регионе», — отметила она в своём вступительном обращении к членам комитета.
Также по теме
«Двуединый подход»: почему генсек НАТО заявил о наращивании потенциала для противодействия РоссииНАТО будет продолжать наращивать свой военный потенциал для противодействия России. Об этом заявил генеральный секретарь альянса Йенс…
Стратегическая концепция НАТО представляет собой базовый документ, который определяет цели и задачи развития альянса на ближайшие десять лет. Нынешняя стратегическая концепция была принята в 2010 году на саммите блока в Лиссабоне и определяет отношения с Россией как стратегическое партнёрство.
«Сотрудничество НАТО с Россией имеет стратегическое значение, поскольку оно содействует созданию единого пространства мира, стабильности и безопасности. НАТО не представляет угрозы для России. Наоборот, мы хотим видеть подлинно стратегическое партнёрство между НАТО и Россией, и мы будем действовать соответственно, ожидая от России взаимности», — говорилось в обзоре концепции, опубликованном на официальном сайте альянса.
В нём также указывалось, что взаимоотношения НАТО и России основаны на целях, принципах и обязательствах, содержащихся в Основополагающем акте Россия — НАТО.
«Несмотря на расхождения по отдельным вопросам, мы по-прежнему уверены, что безопасность НАТО и России тесно взаимосвязана и что прочное и конструктивное партнёрство, основанное на взаимном доверии, прозрачности и предсказуемости, оптимально соответствовало бы интересам нашей безопасности», — говорилось в документе.
Согласно этой концепции лидеры альянса были «исполнены решимости расширять политические консультации и практическое сотрудничество с Россией в сферах общих интересов» а также «использовать полный потенциал Совета Россия — НАТО для диалога и совместных действий с Россией».
Напомним, что замглавы МИД России Александр Грушко ранее заявил, что разрабатываемая стратегическая концепция НАТО, которая заменит собой принятую в 2010 году, вернёт ситуацию с безопасностью в Европе к состоянию холодной войны. Об этом российский дипломат сообщил на IX Московской конференции по международной безопасности, прошедшей в июне.
«Мы видим, что страны НАТО приняли решение о разработке новой стратегической концепции. Если все те философские постулаты, которые были зафиксированы в последнем документе, станут основой этой стратегической концепции, то, по сути, мы получим ситуацию в сфере военной безопасности в Европе, которая напоминает по своим базовым подходам ситуацию холодной войны, которую мы все общими усилиями пытались преодолеть», — приводит слова Грушко ТАСС.
- Здание МИД РФ
- globallookpress.com
- © Aleksander Polyakov
Замглавы МИД РФ отметил, что в последней декларации государств — членов блока Россия упоминалась 63 раза.
«Если мы эти параграфы все уберём из этой декларации, окажется, что реальные задачи альянса в сфере обеспечения безопасности не просматриваются. Единственный новый элемент — это Китай, который объявлен стратегическим вызовом для США. Как сказал один из бывших высоких функционеров НАТО, Россия близко, а Китай далеко, поэтому российская угроза, или угроза с Востока, должна оставаться главным предназначением альянса», — подчеркнул Александр Грушко.
Мнимая угроза
В беседе с RT заведующий кафедрой международных организаций и мировых политических процессов факультета мировой политики МГУ Андрей Сидоров подчеркнул, что администрация Байдена намеренно и осознанно возвращает мир к ситуации, которая создавалась стратегическим противостоянием США и СССР в XX веке.
«Холодная война идёт до сих пор, и Байден и его команда возвращают США к данной модели поведения. Она предполагает, что есть некий свободный мир, где доминируют США, а за его пределами — глобальные противники американской политики.
К сожалению, сегодня Европа через НАТО следует в русле США, поэтому в новой концепции альянса, безусловно, будет прописана угроза, которую якобы представляет Россия», — подчеркнул эксперт.В свою очередь, ведущий научный сотрудник Центра исследования проблем безопасности РАН Константин Блохин в разговоре с RT отметил, что бюрократы из вашингтонского истеблишмента продолжают продвигать эту позицию, чтобы сохранить статус-кво новой холодной войны, при котором они максимально комфортно себя чувствуют.
Также по теме
«Подъём Китая и более активные действия России»: какие вызовы для НАТО выделил Столтенберг«Решительное» поведение России, подъём Китая, а также их совместные действия представляют серьёзные вызовы для стран НАТО. Об этом…
«Тем более, учитывая, что политики времён холодной войны сейчас находятся у власти, администрация Белого дома будет прибегать к хорошо испытанным во второй половине XX века алгоритмам и моделям», — пояснил политолог.
Если на евро-атлантическом направлении в качестве главной угрозы была назначена Россия, то в глобальном плане для США основным соперником является Китай, подчеркнул Константин Блохин. Эта линия поведения в отношении России снова приобрела актуальность в США после воссоединения Крыма с РФ, так как в Вашингтоне это посчитали сигналом того, что Москва после распада СССР вновь обрела мощь, добавил эксперт.
«В целом для американских политиков любая страна, которая пытается проводить свою суверенную внешнеполитическую линию и, соответственно, не идёт в фарватере внешней политики США, является вызовом и определённой проблемой», — заключил собеседник RT.
в основе гегемонии США лежит псевдопобеда в холодной войне // Смотрим
Почему нельзя верить Штатам? Потому что в основании их политики слишком много обмана. Эта тема становится критической в преддверии переговоров России и США.
10 января состоятся переговоры России и США по гарантиям безопасности.
Ожидания от них стали темой обсуждения в авторской программе «Вечер с Владимиром Соловьевым» на телеканале «Россия 1».
Один из участников дискуссии, Дмитрий Куликов, член Зиновьевского клуба международного информационного агентства «Россия сегодня», отметил, что не испытывает никакой надежды в связи с переговорами – и потому полон оптимизма. «Все мои надежды связаны исключительно с моей страной, с моим государством, народом и его возможностями, – заявил он. – Это единственное, с чем могут быть связаны надежды здравоосмысленные. А не с тем, как поведут себя эти товарищи».
Почему поведение США не вызывает доверия? Вся их гегемония построена на обмане. «Вот хороший фильм вышел, «Небо», и Министерство обороны там активно принимало участие, – рассказал эксперт. – Замечательный фильм, но там есть одна классная вещь, которая пойдет дальше как мем. Там американец рассказывает о том, как ему генерал рассказывает о праздновании холодной войны. Американский же генерал, генштаба.
Он сказал: «А чего мы так пьем, празднуем, веселимся? Празднуем победу над русскими… Мы не победили русских, мы их обманули. И когда они это поймут, мы об этом сильно пожалеем».
Обманув нас, американцы обманули сами себя и объявили этот обман победой, отметил Куликов. Они забыли, что победы не было, но убедили мир и себя в том, что она была. «Это и было положено в основание мировой гегемонии. Псевдопобеда клалась в фундамент основания мировой власти американской», – подчеркнул гость программы.
«И когда сейчас выясняется, что с победой как-то не очень, начинает рушиться вся эта пирамида и трон, который на этом стоял, – сказал он. – Американский трон стоял на утверждении победы в холодной войне над Советским союзом. И то, что им предъявлено сейчас, это условия мира. На этих условиях мы были бы готовы закончить холодную войну. На этих, и ни на каких других».
Что это было и как началось?
Холодная война была важной частью второй половины 20 века, когда возникла напряженность между двумя крупнейшими мировыми сверхдержавами из-за различий как в идеологии, так и в философии.
Название было дано потому, что между США и СССР не было крупномасштабных боевых действий, вместо этого они поддерживали крупные региональные конфликты в различных опосредованных войнах.
Борьба за геополитическое господство между США и СССР вместо этого часто вспыхивала косвенно, как известно, в виде пропагандистских кампаний, шпионажа, соперничества на спортивных мероприятиях и в технологических соревнованиях, таких как космическая гонка.
Холодная война завершилась до 1991 года с распадом СССР, навсегда изменившего мировой порядок и возвестив новую эру мировой политики.
Истоки холодной войныПосле окончания Второй мировой войны и капитуляции нацистов в 1945 году непростые отношения между США, Великобританией и СССР начали распадаться.
К 1948 году Советы установили правительства во всех государствах Восточной Европы, освобожденных Красной Армией.
Опасаясь постоянного советского господства в регионе, американцы и англичане начали предпринимать действия , чтобы предотвратить распространение коммунизма в странах Западной Европы.
Холодная война полностью сформировалась к 1947 году, когда помощь США, предоставленная Западной Европе в соответствии с планом Маршалла, привела тех, кому помогали, в соответствие с американским влиянием, а Советы полностью установили открыто коммунистические режимы в Восточной Европе.
Две стороны конфликта провели черту на песке, и борьба за власть началась должным образом.
Наиболее известное соперничество между сверхдержавами привело к космической гонке (фото: Алами). Борьба между сверхдержавамиПик холодной войны пришелся на 1948-53 годы. В этот период Советы безуспешно блокировали удерживаемые Западом сектора Западного Берлина, а США и их европейские союзники сформировали Организацию Североатлантического договора (НАТО).
В том же окне СССР взорвал свою первую ядерную боеголовку, положив конец американской монополии на оружие, и к власти пришло коммунистическое правительство Китая, усилив геополитическое давление.
Хотя эти доминирующие сверхдержавы никогда не заканчивались полномасштабной войной, вместо этого они завоевали влияние в результате серии небольших опосредованных войн.
Один из самых ранних и самых известных случаев, когда обе стороны оказали влияние на гражданскую войну в Корее после того, как поддерживаемое Советским Союзом коммунистическое правительство Северной Кореи вторглось в поддерживаемую США Южную Корею, что закончилось напряженным тупиком три года спустя.
Смерть многолетнего российского диктатора Сталина временно ослабила напряженность в отношениях между ними, хотя противостояние осталось.
Следующий период высокой напряженности пришелся на период между 1958 и 1962 годами, когда кризис был настолько серьезным, что едва не привел к крупному конфликту.
И США, и Советы начали разработку межконтинентальных баллистических ракет, и в 1962 году их секретная установка на Кубе сделала города США совершенно очевидно находящимися на грани разрушения.
Это привело к одному из самых известных дипломатических кризисов в истории США, Карибскому кризису, который закончился только тогда, когда обе стороны достигли соглашения о выводе ракет.
Хотя вскоре после этого обе стороны подпишут запрет на испытания ядерного оружия, это событие укрепит решимость обеих сторон и положит начало 25-летнему наращиванию как обычных, так и стратегических сил.
американских пехотинца, сражающихся во время Корейской войны (Фото: Алами). Новая эраВ 1960-х и 1970-х годах холодная война стала более сложной, поскольку стало труднее определять лояльность стран по простым блокам влияния.
Вместо этого мир более явно определялся набором сложных моделей международных отношений.
Китай раскололся с Советским Союзом в 1960 году, и этот разрыв рос, в то время как экономический рост на Западе уменьшал любую зависимость от Соединенных Штатов.
Традиционно менее могущественные страны обретали независимость, и обеим сторонам становилось все труднее принуждать.
Шпионские операции между народами по-прежнему процветали, поскольку взаимное недоверие и постоянный страх перед ядерной войной приводили к паранойе и подозрениям.
Британская шпионская миссия, известная как BRIXMIS, смогла отправить 31 сотрудника в Восточную Германию, чтобы следить за СССР.
В 1970-е годы наблюдался еще один временный приступ ослабления напряженности, о чем свидетельствуют переговоры об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), которые привели к соглашениям ОСВ I и II 1972 и 1979 годов. баллистических ракет и на их стратегических ракетах, способных нести ядерное оружие.
За этим последовал последний период реальной напряженности между двумя сверхдержавами, выразившейся в 1980-х годах в массовом наращивании вооружений и конкуренции за влияние в странах третьего мира.
Но соперничество начало сходить на нет в последние годы десятилетия, когда при Михаиле Горбачеве Советы начали ослаблять более тоталитарные аспекты страны.
Его попытки изменить систему таким образом также появились, когда коммунистические режимы в восточноевропейском блоке начали рушиться.
За подъемом демократических правительств в Восточной Германии, Польше, Венгрии и Чехословакии вскоре последовало воссоединение Германии в рамках НАТО с одобрения Советского Союза.
В конце 1991 года Советский Союз окончательно распался, и на его территории появилось 15 новых независимых государств, Россия вскоре демократическим путем избрала своего лидера, и холодная война закончилась.
Генеральный секретарь СССР Михаил Горбачев и президент США Рональд Рейган подписывают Договор о ракетах средней и меньшей дальности в 1987 году (Фото: Алами). Ключевые моменты холодной войны 19454–11 февраля: Ялтинская конференция, встреча Рузвельта, Черчилля, Сталина — «большой тройки». Холодная война начинается.
19469 февраля: Враждебная речь Сталина — коммунизм и капитализм несовместимы.
5 марта: Речь Уинстона Черчилля о железном занавесе — «на Европу опустился« железный занавес »».
10 марта: Трумэн требует, чтобы Россия покинула Иран.
1 июля: Операция «Перекрёсток» с Test Able была первой публичной демонстрацией американского атомного арсенала.
2 сентября: Пакт Рио — США встречаются со странами Латинской Америки и создают зону безопасности вокруг полушария.
194825 февраля: Коммунистический переворот в Чехословакии.
2 марта: Программа лояльности Трумэна создана для поимки шпионов времен холодной войны.
17 марта: Брюссельский пакт организован для защиты Европы от коммунизма.
24 июня: Начинается блокада Берлина, которая продлится 11 месяцев.
19494 апреля: НАТО ратифицировано.
29 августа: Россия испытала свою первую атомную бомбу.
1 октября: Коммунисты берут под свой контроль Китай и создают Китайскую Народную Республику.
Смотреть: Наш документальный фильм о BRIXMIS — британских шпионах времен холодной войны, которые следили за Советским Союзом.
24 июня: Начало Корейской войны. Сталин поддерживает Северную Корею, которая вторгается в Южную Корею, оснащенную советским оружием.
1952Атомные бомбы, разработанные в Великобритании.
1954Март: ЦРУ помогает свергать режимы в Иране и Гватемале.
1955Май: Образован Варшавский договор.
195629 июня: СССР отправляет танки в Познань, Польша, для подавления демонстраций рабочих.
Октябрь-ноябрь: Подавление восстания в коммунистической Венгрии.
19574 октября: Спутник запущен на орбиту.
3 ноября: Запуск Спутника II — космическая собака Лайка погибла в космосе.
1958 31 января: Explorer I запущен.
Ноябрь: Хрущев требует вывода войск из Берлина.
1959Январь: Куба захвачена Фиделем Кастро.
1960Май: Советский Союз сообщает, что американский самолет-разведчик был сбит над советской территорией.
Ноябрь: Джон Ф. Кеннеди избран президентом США.
19 декабря: Куба открыто поддерживает Советский Союз и его политику.
Фидель Кастро и Никита Хрущев у могилы Владимира Ленина 1963 г. (Фото: Alamy). 196113 августа: Граница с Берлином закрыта.
17 августа: Начало строительства Берлинской стены.
1962Октябрь: Кубинский ракетный кризис.
196322 ноября: Президент Кеннеди убит в Далласе, штат Техас.
1968 Август: Советская Красная Армия подавляет чехословацкое восстание.
20 июля: Аполлон-11 приземляется на Луну.
1972Июль: Подписан договор ОСВ-1.
1973Январь: Прекращение огня во Вьетнаме между Северным Вьетнамом и США.
Сентябрь: В результате переворота, поддерживаемого США, правительство Чили свергнуто.
Октябрь: Египет и Сирия атакуют Израиль. Египет просит советской помощи.
197517 апреля: Северный Вьетнам побеждает Южный Вьетнам, который падает перед коммунистическими силами.
советских солдата в Афганистане в 1989 году (Фото: Алами). 1979Январь: США и Китай устанавливают дипломатические отношения.
Июль: Подписан договор ОСВ-2.
Ноябрь: Шах Ирана свергнут.
Иранский кризис с заложниками.
Декабрь: Советские войска вторгаются в Афганистан.
1983Октябрь: Войска США вторгаются и свергают режим в Гренаде.
1985Михаил Горбачев становится лидером Советского Союза, инициируя кампанию открытости и реструктуризации.
1986Октябрь: Президент Рейган и Горбачев решают убрать из Европы все промежуточные ядерные ракеты.
1987Декабрь: Рейган и Горбачев подписывают договор о РСМД, соглашаясь убрать свои «ракеты средней и меньшей дальности». Соглашение будет действовать более 30 лет, до выхода из него как Соединенных Штатов, так и России.
1989Январь: Советские войска выводятся из Афганистана.
Июнь: Польша становится независимой.
Сентябрь: Венгрия становится независимой.
Ноябрь: Берлинская стена снесена, и из Восточной Германии разрешена неограниченная миграция в Западную Германию.
Декабрь: Падение коммунистических правительств в Чехословакии, Болгарии и Румынии.
1990Март: Литва становится независимой.
29 мая: Борис Ельцин избран Президентом России.
3 октября: Германия воссоединилась.
1991Август: Конец Советского Союза и конец холодной войны.
Узнайте больше о холодной войне здесь.
Узнайте, как много вы знаете о холодной войне
Латинская Америка
Академический вебинар: Демократия в Латинской Америке
Патрик Деннис Дадди, директор Центра исследований Латинской Америки и Карибского бассейна и старший приглашенный научный сотрудник Университета Дьюка, ведет беседу о демократии в Латинской Америке.
ФАСКИАНОС: Добро пожаловать на сегодняшнюю сессию серии академических вебинаров CFR Зима/Весна 2022 года. Я Ирина Фаскианос, вице-президент по национальной программе и связям с общественностью в CFR. Сегодняшняя дискуссия записывается, а видео и стенограмма будут доступны на нашем веб-сайте CFR.org/academic. Как всегда, CFR не занимает никаких институциональных позиций по вопросам политики. Мы рады, что Патрик Деннис Дадди сегодня с нами, чтобы поговорить о демократии в Латинской Америке. Посол Патрик Дадди является директором Центра исследований Латинской Америки и Карибского бассейна Университета Дьюка и преподает в Школе бизнеса Фукуа при Университете Дьюка и Школе государственной политики Сэнфорда.С 2007 по 2010 год он был послом США в Венесуэле при администрациях Буша и Обамы. До своего назначения в Венесуэлу посол Дадди был заместителем помощника госсекретаря по делам Западного полушария, а также работал в посольствах в Бразилии, Чили, Боливии, Парагвае, Доминиканской Республике, Коста-Рике и Панаме.
тесно с Гаити. Так что я рад, что он сегодня с нами. Он прослужил почти три десятилетия на дипломатической службе.Он преподавал в Национальном военном колледже, читал лекции в Институте дипломатической службы Государственного департамента и является членом CFR. Итак, посол Дадди, вы привнесли в этот разговор весь свой опыт, чтобы обсудить этот очень маленький вопрос о состоянии демократии в Латинской Америке и о том, какой должна быть политика США. Это широкая тема, но я собираюсь передать ее вам, чтобы дать нам свое понимание и анализ. ДАДДИ: Что ж, добрый день или утро всем, кто подключился, и, Ирина, спасибо вам и другим людям в Совете за предоставленную мне возможность.Я думал, что начну с краткого вступления, частично основанного на моем собственном опыте в этом регионе, а затем оставлю как можно больше времени для вопросов. Для начала давайте вспомним, что президент Байден провел Саммит Демократии в начале декабря, и, открывая этот саммит, он подчеркнул, что для нынешней американской администрации, в частности, защита демократии, как он сказал, является определяющей задачей.
идет вперед. Теперь я, безусловно, присоединяюсь к этому утверждению, и я также хотел бы начать с напоминания людям, как далеко продвинулся регион за последние десятилетия.Я прилетел в Чили во время режима Пиночета, чтобы присоединиться к посольству в самом начале 1980-х годов, и я помню, что рейс Braniff Airlines, который доставил меня в Сантьяго, по сути, останавливался в каждом бурге и дорфе с аэропортом из Майами в Сантьяго. Раньше его называли молочным бегом. И практически в каждой стране, в которую мы приземлились, существовала военная диктатура, и права человека соблюдались скорее на словах, чем на самом деле. С тех пор все действительно существенно изменилось, и на протяжении большей части 80-х годов мы наблюдали довольно постоянное движение в направлении демократии, а несколько позже, в 80-х годах, во многих частях Латинской Америки также переход к рыночно-ориентированному подходу. экономическая политика.Некоторое отставание было даже в начале нового тысячелетия. Но, тем не менее, тысячелетие открылось 11 сентября 2001 года подписанием в Лиме, Перу, Межамериканской демократической хартии.
Госсекретарь Пауэлл фактически находился в Лиме для подписания этого соглашения, которое было одобрено всеми странами региона, кроме Кубы. Это был большой шаг вперед для региона, который был синонимом сильной политики, военного правительства и репрессий. С тех пор отставание было значительным, и действительно, всего год или два назад, во время пандемии, Институт демократии и управления выборами или Управление по выборам — кажется, он называется IDEA — отметил, что в большей части региона население теряет вера в демократию как предпочтительную форму правления.Я бы сказал, более определенно, что реальное значение в последние годы имело ухудшение демократии в ряде стран и неспособность остального полушария что-либо с этим поделать, несмотря на тот факт, что полушарие в целом указали, что полное участие в межамериканской системе требует демократического управления и уважения прав человека. Венесуэла сейчас довольно непримиримо авторитарное правительство. То же самое и с Никарагуа, и в ряде других стран региона также наблюдается реальный спад.
Я думаю, что было бы уместно спросить, учитывая прогресс, достигнутый, скажем, с начала 80-х по 2000 год, чем это объясняется, и я бы сказал, что есть ряд ключевых факторов. По большому счету, замечу, факторы внутренние. Иными словами, они проистекают из обстоятельств внутри региона и не обязательно являются следствием внешней подрывной деятельности. Бедность, неравенство, в некоторых случаях клановый капитализм, преступность, незаконный оборот наркотиков — эти вещи продолжают терзать целый ряд стран региона.Повсеместная коррупция — это то, с чем боролись отдельные страны, и в целом не удалось значительно сократить ее. По сути, управляемость как общее понятие, вероятно, объясняет или является тем заголовком, под которым мы должны исследовать, почему некоторые люди утратили веру в демократию. Вы знаете, в последнее время у нас было несколько очень интересных выборов. Давайте на время отложим в сторону тот факт, что, особенно с 2013 года, Венесуэла резко ухудшилась практически во всех отношениях — политическом, экономическом — с точки зрения показателей качества жизни и так далее, как и Никарагуа, и посмотрите, например, в Перу.
В Перу были проведены свободные и честные — недавно состоялись свободные и честные выборы, которые привели к существенным изменениям в правительстве, поскольку новый президент, учитель, является фигурой левого толка. Теперь, я не думаю, что мы, коллективно или полушарие, в этом, конечно, нет проблем. Но что объясняет тот факт, что в такой стране, как Перу, наблюдались дикие колебания между цифрами левых и правых, и в последнее время, несмотря на десятилетие в основном устойчивого значительного макроэкономического роста, почему они приняли фигуру, которая так — в хотя бы в своей кампании так глубоко бросил вызов существующей системе? Я бы сказал, что это потому, что макроэкономический рост не сопровождался микроэкономическими изменениями — в основном бедные оставались бедными, а разрыв между богатыми и бедными в основном не уменьшался.Возможно, то же самое недавно произошло в Чили, стране, которая на протяжении десятилетий была мерилом, по которому часто оценивали качество демократии во всем остальном полушарии.
Новый президент или президент — я думаю, он только что вступил в должность — избранный президент Чили — это молодой политический активист левого толка, который в прошлом выражал энтузиазм по поводу таких фигур, как Уго Чавес или даже Фидель Кастро, а теперь , как избранный президент, стал использовать более умеренную риторику.Но, опять же, в стране, которая, возможно, добилась наибольших успехов в сокращении бедности, тем не менее произошел резкий переход от более традиционной политической фигуры к тому, кто выступает за радикальные перемены, и страна находится на пороге — и в процессе пересмотра своей конституции. Как это объяснить? Я думаю, что в обоих случаях это связано с разочарованием электората в способности традиционных системных партий, можно сказать, обеспечить значительное улучшение качества жизни и значительное сокращение как бедности, так и неравенства доходов, и я отмечаю что неравенство в доходах сохраняется даже тогда, когда бедность иногда сокращается, и это особенно сложная проблема для решения.
Так вот, мы также видели, просто чтобы привести третий пример, совсем недавно, в прошлые выходные, выборы в Коста-Рике, которые были хорошо организованы и результаты которых были безоговорочно приняты практически всеми политическими деятелями, и я указываю в Коста-Рику отчасти потому, что я провел там много времени. Я был свидетелем выборов на местах. Но какова реальность? Реальность такова, что на протяжении десятилетий, действительно, начиная с конца 40-х годов во время правления первого «Пепе» Фигераса, страна успешно предоставляла качественные услуги населению.Однако в результате, несмотря на то, что произошли изменения, не произошло серьезного ухудшения отношения страны к демократии или ее энтузиазма в отношении собственных политических институтов. Это делает его не совсем уникальным, но очень близким к уникальному в контексте Центральной Америки. Ряд других вещей, которые я хотел бы просто оставить с вами или предложить, которые мы должны рассмотреть сегодня. Таким образом, мы — на большей части территории Латинской Америки мы наблюдаем своего рода хорошо организованные выборы, но мы часто видим своего рода драматические проблемы, иногда для политических институтов, но часто для экономической политики, и эти проблемы привели к огромным колебаниям маятника в терминах.
государственной политики от одной администрации к другой, что временами подрывало стабильность и ограничивало привлекательность региона для прямых иностранных инвестиций.Однако помимо этого мы также наблюдаем своего рода раскол региона. В 2001 году, когда была принята Межамериканская демократическая хартия — была подписана в Лиме — событие, которое, возможно, привлекло бы гораздо больше внимания, если бы в тот же день не произошло других событий — большая часть региона, я думаю, , как мы могли бы понять, был в значительной степени на одной странице в политическом и даже в некоторой степени экономическом, и большая часть региона восприняла идею — извините, я теряю сигнал здесь — большая часть региона приняла более глубокие и продуктивные отношения с Соединенными Штатами.Ситуация в Венесуэле, которая породила более — около 6 миллионов беженцев — это самая большая проблема беженцев в мире после Сирии, — в какой-то степени высветила некоторые изменения в отношении демократии. Первое — и я скоро закончу, Ирина, и дам людям возможность задавать вопросы, — первое — это разочарование и неспособность региона обеспечить, знаете ли, свои собственные мандаты, свое собственное требование, чтобы демократия быть, а демократическое управление и уважение прав человека быть условием участия в межамериканской системе.
Кроме того, то, что мы видели, — это распад одной большой группы стран региона, которая пыталась способствовать возвращению к демократии в Венесуэле, известной как Лимская группа. Итак, мы видим, что приверженность демократии как реальности полушария в некоторой степени ослабла. В то же время мы все чаще рассматриваем регион как арену соперничества крупных держав. Вы знаете, только в последние дни, например, президент Аргентины Фернандес выезжал на встречи и с российским руководством, и с китайским.Это не является проблемой по своей сути, но, вероятно, подчеркивает, в какой степени Соединенные Штаты являются не единственной крупной державой, действующей в регионе. У нас все еще может быть крупнейший инвестиционный фонд в регионе, но Китай сейчас является крупнейшим торговым партнером Бразилии, Чили, Перу, крупнейшим кредитором Венесуэлы. Я еще не коснулся Центральной Америки, и это особенно сложный набор проблем. Но я хотел бы отметить, что в то время как мы в Соединенных Штатах решаем целый ряд проблем, от беженцев до незаконного оборота наркотиков, мы также одновременно пытаемся углубить наши торговые отношения с регионом, отношения, которые уже очень важны для Соединенные Штаты.
И, к сожалению, наше политическое влияние в регионе, я считаю, со временем ослабло из-за невнимательности в определенные моменты и из-за появления или появления новых и разных игроков, игроков, которые часто не особо интересуются местными политическими системами. меньше демократии как таковой. Так что, если позволите, я остановлюсь на этом. Как отметила Ирина, в течение тридцати лет я активно служил в этом регионе, и я был бы рад попытаться ответить на вопросы практически о любой из стран, конечно же, о тех, в которых я служил.ФАСКИАНОС: Итак, я собираюсь сначала пойти к Бабаку Салимитари. Если бы вы могли включить свой звук и сообщить нам о своей принадлежности, Бабак. Вопрос: Доброе утро, посол. Меня зовут Бабак. Я учусь на третьем курсе UCI, и мой вопрос — вы упомянули ультралевых лидеров, которые приобрели большую популярность и власть в разных частях Латинской Америки. Еще один парень, который приходит на ум, — социалист из Гондураса. Но в то же время вы также наблюдали дрейф к крайнему праву с такими президентами, как президент AMLO — у вас есть президент Болсонару — все они, по сути, противоположны людям в Гондурасе и, я бы сказал, в Чили.
Так что же такое? Это страны, которые… я знаю, что они сильно отличаются друг от друга, но проблемы, с которыми они сталкиваются, такие как бедность, неравенство доходов, я думаю, незаконный оборот наркотиков, они существуют там, и они также существуют там. Почему возникли эти два разных рода полярностей — политические полярности возникли — возникли, возникли — ДАДДИ: Восстал. (Смеется.) В: — в этих странах? ДАДДИ: Это отличный вопрос. Замечу, во-первых, что я не вижу президента Мексики Лупеса Обрадора в качестве лидера правых.Он, конечно, — он, в основном, исходит из левых во многих отношениях и, по сути, популист, и я бы сказал, что популизм, а не какая-то правая / левая ориентация, часто является ключевым соображением. Возвращаясь к моему предыдущему комментарию о том, что я вижу народное недовольство правительствами в регионе, часто президент Болсонару избирался в период, когда общественная поддержка государственных институтов в Бразилии, особенно традиционных политических партий, была на особенно низкий уровень, верно.
Было несколько крупных коррупционных скандалов, и его кандидатура казалась — по крайней мере, некоторым — своего рода тонизирующим средством для решения проблем, которые преследовали предыдущие правительства от Рабочей партии. Он, безусловно, правая фигура, но я думаю, что ключевой момент в том, что он олицетворял перемены. Я думаю, вы знаете, мой собственный опыт показывает, что в то время как некоторые лидеры в Латинской Америке черпают свои политические рецепты из определенной идеологии, избиратели, по сути, исходят из очень практических соображений.Смогло ли правительство, находящееся у власти, выполнить свои обещания? Жизнь стала лучше или хуже? Президент Пиньера в Чили был правым деятелем, которого многие считали консервативным сторонником рынка. ПТ в Бразилии — Рабочая партия — пришла слева. На смену обоим пришли фигуры с другого конца политического спектра, и я думаю, что это было скорее вопросом разочарования, чем идеологии. Я надеюсь, что это отвечает на ваш вопрос. ФАСКИАНОС: Я собираюсь ответить на следующий письменный вопрос от Террона Адлама, студента бакалавриата Университета штата Делавэр.
По сути, можете ли вы обсудить взаимосвязь между изменением климата и будущим демократии в Латинской Америке? ДАДДИ: Ну, это всего лишь небольшое дело, но на самом деле важное. Дело в том, что особенно в некоторых местах изменение климата, по-видимому, подстегивает миграцию и бедность, и здесь в Дьюке есть люди — некоторые из моих коллег — и в других местах по всей стране, которые очень внимательно изучают связи между, в частности, засухой и другими формами изменения климата, восстановление после ураганов и так далее, нестабильность, безработица, снижение качества услуг.Перегруженные страны, например, в Центральной Америке иногда не оправляются от одного урагана до того, как обрушится другой, и это имеет внутренние последствия, но также имеет тенденцию усложнять и, возможно, ускорять перемещение населения из пострадавших районов в другие районы. Иногда эта миграция является внутренней, а иногда трансграничной. ФАСКИАНОС: Спасибо. Я иду рядом с поднятой рукой, Арнольд Вела. Если вы — вот вам.
Вопрос: Добрый день, посол Дадди.ДАДДИ: Добрый день. В: Я Арнольд Вела. Несколько лет я служил на дипломатической службе, а сейчас на пенсии преподаю в правительстве в Northwest Vista College. Я думаю, вы указали на очень важный момент, а именно на экономическое неравенство и бедность, которые существуют в Латинской Америке, и, знаете, в этом случае я думаю, что Шеннон О’Нил приводит хорошие доводы в пользу сосредоточения по экономической политике. И мне было интересно, что вы думаете о том, как мы могли бы сделать это, например, с точки зрения иностранных инвестиций в развитие, которые могут сокращаться из-за тенденции искать внутреннее экономическое развитие в Соединенных Штатах.Но существуют ли другие механизмы, например, через министерство финансов США, финансовые способы борьбы с коррупцией? А как же Межамериканский банк развития? Следует ли расширить его роль не только в развитии инфраструктуры, но и в таких вещах, как микроэкономическое развитие, о котором вы упомянули? Спасибо.
ДАДДИ: Вы знаете, как заместитель помощника госсекретаря, у меня фактически был экономический портфель для Западного полушария в течение нескольких лет в Государственном департаменте.Ясно, что торговля важна. Прямые иностранные инвестиции, я думаю, имеют решающее значение. Одна из вещей, которую мы должны помнить, когда говорим о прямых иностранных инвестициях, заключается в том, что, как правило, это частные деньги, правильно — это частные деньги, и это означает, что правительства и сообщества должны понимать, что для привлечения частных денег им необходимо установить условия, при которых инвесторы могут получать разумную прибыль и пользоваться разумной мерой безопасности. Это может быть очень, очень трудно в — Арнольд, как вы, вероятно, помните, в большей части Латинской Америки, например, в энергетическом секторе — а Латинская Америка обладает огромными энергетическими ресурсами — но энергетические ресурсы часто подвергаются своего рода ресурсного национализма.Итак, мой опыт показывает, что в некоторых частях Латинской Америки трудно привлечь инвестиции, которые могли бы иметь очень существенное значение, отчасти потому, что местная политика в значительной степени препятствует расширению прав собственности или участия в прибыли при разработке некоторых ресурсов.
Тот факт, что эти вещи изначально не были разрешены в Мексике, привел к изменению конституции, чтобы разрешить как участие в прибылях, так и иностранное владение в некоторой степени определенными ресурсами.Инвесторы нуждаются в определенной мере безопасности, и это включает, среди прочего, уверенность в том, что существует разумное ожидание равного обращения в соответствии с законом, правильно. Таким образом, правовые положения, а также определение для привлечения иностранных инвестиций. Такие места, как — маленькие места, если хотите, такие как Коста-Рика, очень и очень успешно привлекают иностранные инвестиции, отчасти потому, что они усердно работали над созданием условий, необходимых для привлечения частных денег. Я хотел бы отметить — позвольте мне добавить еще одну мысль, и это часть проблемы — я думаю, что в некоторых местах было то, что мы в Соединенных Штатах часто называем клановым капитализмом.Нам нужно сделать так, чтобы конкуренция за контракты и так далее была действительно прозрачной и справедливой.
Что касается международных институтов, то в Соединенных Штатах их много, иногда неизвестных в регионе, как, например, Агентство по торговле и развитию, которое продвигает, среди прочего, технико-экономические обоснования, и единственное условие для помощи со стороны TDA заключается в том, чтобы последующие контракты были честными и открытыми, а американским компаниям было разрешено конкурировать.Таким образом, ресурсы есть, и я, безусловно, поддержал бы большую концентрацию на Латинской Америке, и я думаю, что это может иметь реальное влияние. ФАСКИАНОС: Спасибо. Я собираюсь ответить на следующий вопрос — письменный вопрос — от Чейни Ховарда, который изучает бизнес в Университете Говарда. Вы говорили об эрозии демократического толчка в росте Латинской Америки, особенно с Lima Group. Что, по вашему мнению, должно произойти, чтобы новая сила была создана или поощрялась, чтобы помочь нациям объединиться и улучшить демократический рост? ДАДДИ: Ну, Лимская группа, которая была организована в 2017 году специально для того, чтобы выступать за восстановление демократии в Венесуэле, по сути распалась, поскольку страны стали больше смотреть внутрь себя, борясь, в частности, с ранним экономическим кризисом.
последствия пандемии.Некоторые из вас помнят, что, например, в самом начале круизные лайнеры в Карибском море, по сути, перестали плавать. Ну, большая часть Карибского бассейна полностью зависит от туризма, верно. Таким образом, пандемия фактически привлекла внимание людей к их собственным внутренним проблемам. Я думаю, что у нас еще есть хорошие институты. Но я думаю, что нам нужно найти другие способы, кроме санкций, для поощрения поддержки демократии. В последние годы США особенно склонны не к интервенционизму, а к санкциям в отношении других стран.Хотя иногда — и я сам иногда выступал за санкции, в том числе в Конгрессе, в очень ограниченных обстоятельствах — я считаю, что мы должны быть готовы не только к санкциям, но и к поощрению. Нам нужна политика, которая предлагает столько же пряников, сколько и кнутов, и мы должны быть готовы к более активному участию в этом, чем мы делали это в последние пятнадцать лет. Некоторые из этих проблем возникли некоторое время назад. Так вот, одним особенно важным источником помощи в целях развития всегда был счет «Вызовы тысячелетия», и здесь есть ключевой вопрос, который, я думаю, в значительной степени ограничивает степень участия Корпорации «Вызовы тысячелетия», и это касается стран со средним уровнем дохода.
не имеют права на их крупные программы помощи.Я думаю, нам следует вернуться к этому вопросу, потому что, хотя некоторые страны относятся к странам со средним уровнем дохода, если вы рассчитываете доход на душу населения только с использованием ВВП, страны с серьезными проблемами неравенства доходов, а также с бедностью не подходят, и я думаю, что мы должны рассмотреть формулы, которые позволили бы нам направить больше помощи в некоторые из этих стран. ФАСКИАНОС: Спасибо. Я собираюсь ответить на следующий вопрос от Кеннеди Химмела, у которого нет доступа к микрофону, студента Висконсинского университета в Грин-Бей.Кажется, есть неопровержимые доказательства того, что американский империализм вел как тайную войну, так и сам менял режимы в странах Центральной Америки на протяжении прошлого века и нашего нынешнего. Наиболее заметным случаем стала операция «Кондор», пик которой пришелся на время администрации Рейгана. Вы предположили, что проблемы, преследующие эти страны, связанные преимущественно с правыми диктатурами, являются продуктом кланового капитализма, бедности и коррупции, которые являются внутренними проблемами.
Считаете ли вы, что некоторые из этих проблем этих стран являются побочным продуктом вмешательства США и Запада, экономической войны, навязывания западного неолиберализма? ДАДДИ: Что ж, это хороший вопрос. Мой собственный опыт работы в этом регионе относится к началу 80-х годов. Я имею в виду, конечно, что во время холодной войны Соединенные Штаты были склонны поддерживать практически любое правительство, которое мы воспринимали или которое настаивало на том, что оно решительно антикоммунистическое. Вот уже несколько десятилетий США делают поддержку демократии основой своей политики в регионе, и я думаю, что мы в значительной степени вышли из — знаете, нашего более раннего периода либо интервенционизма, либо, в некотором смысле, иногда даже когда мы не были полностью — когда мы не были активны, мы были замешаны в том, что мы не применяли никаких стандартов, кроме антикоммунизма, со странами, с которыми мы были готовы работать.Это была настоящая проблема. Замечу, кстати, для всех интересующихся, что несколько лет назад — лет пять назад, если не ошибаюсь, Ирина, — в Иностранных делах , издаваемом Советом по международным отношениям, серия статей в одном номере под названием «Что на самом деле произошло?», а для тех, кто интересуется тем, что на самом деле произошло в Чили во время правления Альенде, там есть статья человека по имени Дивайн, который фактически находился в посольстве во время переворота и работал, как он теперь признает, на ЦРУ.
Поэтому я отсылаю вас к этому. В последние десятилетия я чувствую, что США, безусловно, пытались продвигать свои собственные интересы, но не занимались подрывом правительств, и большая часть экономического роста, которого добились некоторые страны, напрямую связана с тем фактом, что мы заключили соглашения о свободной торговле с большим количеством стран Латинской Америки, чем с любой другой частью мира. Я очень отчетливо помню, что через пять лет после заключения соглашения с Чили объем торговли в обоих направлениях — и, как следствие, не только занятость, но и вид валового дохода — следовательно, очень существенно увеличился; знаете, более чем на сто процентов.То же самое было и с Мексикой. Итак, вы знаете, у нас есть история в регионе. Я думаю, это во многом объясняется тем, что если посмотреть на политику США и понять, что это было — почти все преломлялось через оптику холодной войны. Но, знаете, прошло уже много десятилетий с тех пор, как это было. ФАСКИАНОС: Спасибо. Я иду к Элизабет Макдауэлл, у которой поднята рука.
В: Привет. Я Элизабет Макдауэлл. Я аспирант факультета государственной политики Университета Дьюка.Посол Дадди, спасибо за ваш разговор. Я хочу задать вопрос о потенциальном компромиссе между хорошим управлением и… ДАДДИ: Я потерял твой звук. Пожалуйста, повторите. Q: Как мой звук сейчас? В ПОРЯДКЕ. Мой- ДАДДИ: Тебе придется повторить вопрос. В: Мой вопрос касается критических полезных ископаемых и металлов в регионе, и, по сути, эти металлы и полезные ископаемые, включая литий, кобальт, никель, медь и другие, необходимы для перехода к чистой энергии, и есть много стран, которые ввела новую политику, чтобы получить финансовую выгоду от запасов, поскольку эти полезные ископаемые очень распространены в регионе.И мой вопрос: считаете ли вы, что существует компромисс между устойчивым развитием и наличием полезных ископаемых, которые нам нужны по низкой цене, и возможностью стран извлекать экономическую выгоду из своих запасов природных ресурсов? ДАДДИ: Ага. Я не совсем уверен, как бы я охарактеризовал компромиссы.
Но, знаете, как я упоминал, например, в отношении нефти и газа, но то же самое относится и к литию, кобальту и так далее, в большей части Латинской Америки ресурсы, которые находятся под поверхностью Земли, принадлежат нации, правильно.Они принадлежат нации. И в некоторых местах — я очень хорошо помню Боливию — в какой-то момент возникло огромное сопротивление строительству иностранной организацией трубопровода, по которому боливийский газ будет вывозиться из страны. И это сопротивление уходит своими корнями в историю Боливии в том смысле, в каком оно было у большей части населения — что страна эксплуатировалась в течение пятисот лет, и они просто не доверяли разработчикам в обеспечении того, чтобы страна надлежащим образом участвовала в эксплуатации природных ресурсов. газовые ресурсы страны.Всего несколько лет назад другая — кажется, крупная компания — со штаб-квартирой в Индии открыла, а затем закрыла крупную операцию, которая должна была развиваться — я думаю, это тоже была добыча лития — в Боливии из-за трудностей, вызванных правительство.
Я понимаю, почему эти трудности возникают в странах, которые эксплуатировались, но учтите, что эксплуатация многих из этих ресурсов является капиталоемкой, и во многих из этих стран потребуется капитал из-за пределов страны.И поэтому страны должны найти способ как обеспечить разумный уровень компенсации компаниям, так и доход для страны. Так что это вызов, верно. Это вызов. В настоящее время в некоторых местах китайцы могут не только разрабатывать, но и вести бизнес, отчасти потому, что у них практически ненасытный аппетит на эти полезные ископаемые, а также на другие товары. Но долгосрочное развитие должно быть вертикально интегрированным, и это — и я думаю, что это потребует много внешних денег, и, опять же, некоторым странам придется выяснить, как это сделать, когда мы говорим о ресурсах, которые , в очень большой степени, рассматриваются как достояние нации.ФАСКИАНОС: Спасибо. Я собираюсь задать следующий вопрос Лии Пэррот, второкурснице Нью-Йоркского университета. Считаете ли вы, что сама глобализация, конкурентные глобальные рынки, борьба за влияние в регионе являются причиной роста популистского разочарования, о котором вы говорите? ДАДДИ: Хм.
Интересный вопрос. Я полагаю, что это… вы знаете, связь есть. Просто чтобы дать своего рода интуитивный ответ, факт состоит в том, что существуют культурные различия на определенных рынках и регионах мира.Некоторые страны, вы знаете, по-другому подошли к развитию своих рынков труда, а также к торговой политике. Я бы сказал, что сегодня реальность такова, что мы не можем избежать глобализации, и ни одна страна не контролирует ее. Таким образом, странам, которым до сих пор не удавалось внедрить себя и добиться того же роста, что и в других странах, придется адаптироваться. Что мы действительно знаем из предыдущего опыта в Латинской Америке, так это то, что высокие тарифные барьеры — это не выход, верно, что это привело к слабости отечественной промышленности, повсеместной коррупции и, в конечном счете, к очень, очень хрупким макроэкономическим показателям.ФАСКИАНОС: Спасибо. Я собираюсь пойти рядом с Альберто Нахарро, аспирантом Университета Дюка Куньшаня. ДАДДИ: Ну. В: Привет.
Добрый день. Спасибо за уделенное время. Мой вопрос касается Сальвадора. Я из Сальвадора, и я просто предоставлю краткий обзор. С момента вступления в должность президента и особенно в течение последних шести месяцев президент Букеле и Национальная ассамблея, в которой доминируют союзники Букеле, быстро предприняли шаги по ослаблению системы сдержек и противовесов, подрыву верховенства закона и кооптации судебной системы страны, консолидации власти в Исполнительный.Какой, по вашему мнению, должна быть роль Соединенных Штатов, если таковая имеется, в том, чтобы обратить вспять тенденции отступления от демократии в Сальвадоре? Учитывая недавние события, такие как внезапный отъезд временного посла США Жана Манеса из страны, могут ли Соединенные Штаты продолжать взаимодействие с Сальвадором, особенно в связи с тем, что Букеле укрепляет отношения с такими лидерами, как Си Цзиньпин и Эрдоган? ДАДДИ: Ну, во-первых, я помню, что посол Жан Манес, который, кстати, является моим старым другом, вернулся в Сальвадор в качестве поверенного, и я не уверен, что администрация Байдена действительно назначили нового посла.
Я склонен думать, что важно помнить, что у нас есть посольства в столицах для продвижения интересов США, и что, когда мы закрываем эти посольства или прекращаем переговоры с принимающим правительством, это причиняет нам столько же вреда, сколько и им. В какой-то степени, я думаю, нас коллективно беспокоит то, что Сальвадор, по сути, находится на пути к авторитаризму. Отмечу, что Гондурас, Сальвадор и Гватемала, ни одна из этих троих, наряду с Никарагуа, не были приглашены на декабрьский Саммит демократии президента Байдена, и, знаете, вполне может быть, что США.С. должен изучить ряд стимулов для правительства, чтобы восстановить независимость судебной системы и уважение к разделению властей. Я, конечно, думаю, что это в интересах Соединенных Штатов, но это также и в интересах — в интересах региона. Вот почему в 2001 году весь регион собрался вместе, чтобы подписать Межамериканскую демократическую хартию. Как именно это должно быть реализовано — как мы должны реализовать — вы знаете, воля региона — это то, что, я думаю, правительства должны решать коллективно, потому что я считаю, что коллективные действия лучше, чем односторонние действия.
Конечно, США не собираются вмешиваться, и в Сальвадоре уже действуют многие американские компании. Вы знаете, регион обнаружил, что восстановление демократии — защита демократии, восстановление демократии — очень, очень трудная работа в последние годы, и это не в последнюю очередь потому, что — это не только Соединенные Штаты, это остальные регион — даже санкции эффективны только в том случае, если они широко соблюдаются другими ключевыми игроками. И я не всегда уверен, что санкции — это выход.ФАСКИАНОС: Спасибо. Я собираюсь ответить на два письменных вопроса вместе, так как их так много. Первый от Молли Тодд из Технологического института Вирджинии. Там она кандидат наук. Размышляя о роли США в продвижении демократии в Латинской Америке, как вы объясняете поддержку США диктаторов в регионе? А затем Уильям Уикс из Университета штата Аризона — насколько влияние Китая способствует авторитарному правлению и препятствует демократии в Латинской Америке? ДАДДИ: Я в этом не уверен — сначала я отвечу на последний вопрос.
Я не уверен, что деятельность Китая в регионе препятствует развитию демократии, но она позволила выжить некоторым влиятельным фигурам, таким как Николас Мадуро, выступая иногда в качестве альтернативного источника финансирования рынков для товаров местного производства, а также источника технологий и так далее, чтобы Соединенные Штаты и все остальное, что эвфемистически называют Западом, верно. Таким образом, Китай фактически обеспечил спасательный круг. Линия жизни, по моему опыту, не особенно идеологизирована. Вы знаете, русские в регионе часто кажутся заинтересованными в том, чтобы быть немного щепетильными, ткнуть нам пальцем в глаз и напомнить Соединенным Штатам, что они могут проецировать силу и влияние в Западном полушарии так же, как мы можем в Восточном Европы и Средней Азии.Но китайцы немного другие. Я думаю, что их интересы в основном коммерческие, и в целом они не заинтересованы в латиноамериканской демократии. Таким образом, демократичность не является условием для ведения бизнеса с Китаем.
В более общем плане, я думаю, я бы сослался на свой предыдущий ответ. США, по сути, не поддерживали сильную фигуру (фигуры), возникшую в Латинской Америке в последние десятилетия. Но, знаете ли, тенденция принимать то, что многие в Латинской Америке называют caciques , или фигурами силачей — верхом на лошадях, — утвердилась в Латинской Америке, верно, — стала очевидной в Латинской Америке еще в девятнадцатом веке.В ХХ веке, начиная, скажем, в частности, после Второй мировой войны, мы, безусловно, смотрели на вещи больше через призму холодной войны, и я уверен, что не я один вспоминаю, что президент Франклин Делано Рузвельт в определенный момент, я думаю, это был 1947 год, сказал Анастасио Сомосе, что он был сукиным сыном, но, ну, он был нашим сукиным сыном. Я думаю, что такой подход к Латинской Америке давно отложен. ФАСКИАНОС: Спасибо. Я собираюсь пойти рядом с Гэри Прево.Вопрос: Посол, я разделяю ваш скептицизм по поводу санкций и задам очень прямой вопрос. Я считаю, что администрация Байдена в данный момент упускает реальные возможности для диалога как с Венесуэлой, так и с Кубой, отчасти из-за этого раздвоения мира на демократию и авторитаризм, чего администрация Обамы действительно избегала и, я думаю, в результате приобрел значительный авторитет и понимание в более широкой Латинской Америке.
Поэтому я очень обеспокоен тем, что сейчас в обоих этих случаях упускаются возможности.ДАДДИ: Я не соглашусь с вами в одной части, отметив, что я уже — и, на самом деле, я написал статью для Совета несколько лет назад, в которой я говорил о желательности поиска выхода для Венесуэлы. Но я отмечаю, что многие из санкций, которые есть, были введены в отношении Венесуэлы, в частности, в течение определенного периода времени как республиканцами, так и демократами, и проблема для США, в частности, в отношении Венесуэлы заключается в том, что страна стала менее продуктивной, более авторитарной, они вытеснили 6 миллионов беженцев и легли тяжелым бременем почти на все другие страны субрегиона.Я не уверен, что в данный момент США упускают там возможность, и, если на то пошло, изменения, которые были внесены на Кубу или в политику в отношении Кубы администрацией Обамы, которые я одобрил, по большей части остались в силе. на месте администрацией Трампа, что достаточно интересно. Были некоторые изменения, но они не были столь драматичными, как надеялись многие, кто выступал против реформ Обамы, и которые хотели обратить их вспять.
Так что это оба крепкие орешки. Я думаю, стоит хотя бы отметить, что сочетание некомпетентности, коррупции, авторитаризма, в частности, в Венесуэле, превратившей то, что когда-то было самой успешной демократией в регионе, в бессмыслицу или почти бессмыслицу, Я не уверен, понимаете, как мы справляемся с этим в данный момент.Но я, безусловно, поддерживаю идею поощрения диалога и поиска формулы, которая способствовала бы возвращению демократии. И, опять же, вы знаете, пожив в Венесуэле, я чувствую, что многие — вы знаете, венесуэльцы любят свою страну. Большинство из тех, кто уехал, сделали это не по своей воле или, знаете ли, от счастливого сердца, если хотите. Это люди, которые нашли условия на местах в стране невыносимыми. Что касается того, как мы реагируем на этот вызов, я не вижу в последнее время никаких новых мыслей по этому поводу.Но, конечно же, диалог является его частью. Точно так же и с Кубой у нас — вы знаете, мы видели пятидесятилетнюю политику, которая не сработала. Так что я надеюсь, что когда-нибудь в ближайшем будущем увижу свежие мысли о том, как действовать и на этом фронте.
Вы знаете, сложно обойти то, что это не страны, которые уважают права человека, свободу слова, свободу прессы. На самом деле они носят репрессивный характер, поэтому сотни тысяч американцев кубинского происхождения живут в Соединенных Штатах, а миллионы венесуэльцев живут за пределами своих национальных границ.Это настоящая дилемма. Я бы хотел, чтобы у меня было решение, но у меня его нет. ФАСКИАНОС: У нас почти нет времени. У нас есть еще много письменных вопросов и поднятых рук, и я приношу свои извинения, что мы не сможем на них ответить. Но я собираюсь использовать свои полномочия модератора, чтобы задать вам последний вопрос. ДАДДИ: Угу. ФАСКИАНОС: Вы служили — о, это хорошо. Вы прослужили большую часть своей карьеры, более тридцати лет, в правительстве США, а теперь преподаете. Какой совет или что вы могли бы дать студентам по призыву о продолжении карьеры на дипломатической службе, и что вы говорите своим студентам сейчас и профессору или своим коллегам о том, как побудить студентов продолжать? Мы видели, что она стала менее привлекательной — стала менее привлекательной в администрации Трампа.
Это может быть вверх — больше на подъеме. Но, конечно, опять же проблема с оплатой и частным сектором против государственного. Итак, какие мысли вы можете оставить нам? ДАДДИ: Ну, во-первых, по моему личному опыту, нет ничего лучше, чем быть американским дипломатом за границей. Мой личный опыт — вы знаете, восходит к 80-м годам. На самом деле я очень недолго был офицером ВВС в начале 70-х. Я думаю, что государственная служба по своей сути вознаграждается, в отличие от работы в частном секторе, где вы действительно можете влиять на отношения между людьми и нациями, и я думаю, что это очень, очень интересно.Я происхожу из семьи, знаете ли, состоящей, знаете ли, из юристов, в частности, в моем поколении, даже в следующем, и я знаю, что это может быть — такая работа или работа в частном секторе, в финансовом сообщество, каким бы оно ни было, также может быть очень захватывающим. Но дипломатия уникальна, и у человека также есть смысл делать что-то, что приносит пользу нашей стране и, хочется надеяться, миру.
Рискуя снова быть легкомысленным, я всегда чувствовал, что я на стороне ангелов.Вы знаете, я думаю, что мы сделали много ошибок, но в целом наше участие в странах, в которых я работал, было положительным. ФАСКИАНОС: Замечательно. Что ж, на этой ноте, посол Патрик Дадди, спасибо вам за вашу службу этой стране. Большое спасибо за то, что поделились с нами своими мыслями. Я знаю, что это очень широко, чтобы охватить весь регион, и мы не отдали должное всем странам. ДАДДИ: И нам еще предстоит — и нам еще предстоит упомянуть Гаити, о котором я все время беспокоюсь.ФАСКИАНОС: Я знаю. Есть так много вещей, чтобы покрыть. Недостаточно времени, недостаточно часов в сутках. И мы ценим всех за ваше время, за то, что вы с нами, за ваши отличные вопросы и комментарии. Еще раз прошу прощения, что не до всех дошел. Но нам просто нужно, чтобы вы вернулись. Так что еще раз спасибо. Для всех вас наш следующий академический вебинар состоится в среду, 23 февраля, в 13:00. (ET) с Роджером Фергюсоном из CFR о будущем капитализма.
Так что, как всегда, следите за нами в Твиттере на @CFR_Academic.Посетите сайты CFR.org, ForeignAffairs.com и ThinkGlobalHealth.org для изучения и анализа глобальных проблем. Мы распространим ссылку на издание Foreign Affairs , которое упомянул посол Дадди, чтобы вы могли ознакомиться с ним. И еще раз спасибо за ваше время сегодня. Мы ценим это. ДАДДИ: Было приятно. Спасибо. (КОНЕЦ
Вебинар с Патриком Деннисом Дадди 9 февраля 2022 г. Вебинары по академическому и высшему образованию
25.Холодная война | АМЕРИКАНСКИЙ YAWP
Испытание тактического ядерного оружия «Малыш» на полигоне в Неваде, 14 июля 1962 г.
Национальное управление ядерной безопасности, № 760-5-НТС.
*The American Yawp — это развивающийся совместный текст. Нажмите здесь, чтобы улучшить эту главу.*
Отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом — бывшими союзниками — испортились вскоре после Второй мировой войны. 22 февраля 1946 года, менее чем через год после окончания войны, поверенный в делах США.посольства США в Москве Джордж Кеннан отправил знаменитую длинную телеграмму — буквально именуемую «Длинной телеграммой» — в Государственный департамент с осуждением Советского Союза. «Мировой коммунизм подобен злокачественному паразиту, который питается только больной тканью, — писал он, — и неуклонное продвижение беспокойного русского национализма… . . в новом обличье международного марксизма. . . опаснее и коварнее, чем когда-либо прежде». Не могло быть никакого сотрудничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом, писал Кеннан.Вместо этого Советы должны были быть «сдержаны».
Менее чем через две недели, 5 марта, бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль посетил президента Гарри Трумэна в его родном штате Миссури и заявил, что Европа разрезана пополам, разделена «железным занавесом», который «опустился на весь континент». ». Агрессивные антисоветские настроения охватили американское правительство, а вскоре и американский народ.
Холодная война была глобальной политической и идеологической борьбой между капиталистическими и коммунистическими странами, особенно между двумя оставшимися сверхдержавами послевоенного мира: Соединенными Штатами и Союзом Советских Социалистических Республик (СССР).«Холодная», потому что она никогда не была «горячей», прямая перестрелка между Соединенными Штатами и Советским Союзом, многогранное соперничество поколений, тем не менее подчинившее мир своим капризам. Напряженность достигла наивысшего уровня, возможно, во время первой холодной войны, которая длилась с середины 1940-х до середины 1960-х годов, после чего последовал период ослабления напряженности и расширения коммуникаций и сотрудничества, известный под французским термином разрядка , до Вторая холодная война продолжалась примерно с 1979 года до падения Берлинской стены в 1989 году и распада Советского Союза в 1991 году.
Холодная война изменила мир и поколения американцев, живших под ее тенью.
Холодная война возникла из-за неспособности достичь прочного урегулирования между лидерами Большой тройки союзников — США, Великобритании и Советского Союза — когда они встретились в Ялте в российском Крыму и в Потсдаме в оккупированной Германии, чтобы сформировать послевоенный порядок. Немцы грабили Восточную Европу, а Советы грабили обратный путь. Миллионы жизней были потеряны.Сталин считал недавно завоеванную территорию частью советской сферы влияния. Поскольку поражение Германии было неизбежным, союзники поставили условия безоговорочной капитуляции. В то же время началось обсуждение репараций, трибуналов и характера оккупационного режима, который первоначально должен был быть разделен на американскую, британскую, французскую и советскую зоны. Подозрение и недоверие уже росли. Политический ландшафт резко изменился после внезапной смерти Франклина Рузвельта в апреле 1945 года, всего за несколько дней до первого заседания ООН.
Хотя Рузвельт скептически относился к Сталину, он всегда надеялся, что Советы смогут войти в «свободный мир». У Трумэна, как и у Черчилля, таких иллюзий не было. Он обязал Соединенные Штаты придерживаться жесткой антисоветской позиции.
На Потсдамской конференции, проходившей на окраине Берлина с середины июля до начала августа, союзники обсуждали судьбу оккупированной Советским Союзом Польши. Ближе к концу встречи американской делегации сообщили, что ученые Манхэттенского проекта успешно испытали атомную бомбу.24 июля, когда Трумэн сообщил Сталину об этом «новом оружии необычайной разрушительной силы», советский лидер просто кивнул в знак признательности и сказал, что надеется, что американцы «хорошо им воспользуются».
Холодная война имела давние корни. Союз по расчету во время Второй мировой войны оказался недостаточным, чтобы стереть десятилетия взаимных подозрений. Большевистская революция свергла русских царистов во время Первой мировой войны. Лидер большевиков Владимир Ленин призывал к немедленному миру во всем мире, который проложил бы путь мировому социализму, точно так же, как Вудро Вильсон втянул Соединенные Штаты в войну, обещая глобальную демократию и свободную торговлю.
Соединенные Штаты осуществили военное вмешательство против Красной Армии во время Гражданской войны в России, и когда в 1922 году был основан Советский Союз, Соединенные Штаты отказались признать его. Две державы были объединены только их общим врагом, а без этого общего врага было мало надежды на сотрудничество.
Накануне участия Америки во Второй мировой войне, 14 августа 1941 года, Рузвельт и Черчилль опубликовали совместную декларацию целей послевоенного мира, известную как Атлантическая хартия.Адаптация Четырнадцати пунктов Уилсона, Атлантическая хартия положила начало созданию Организации Объединенных Наций. Советский Союз был среди пятидесяти уставных государств-членов ООН и получил одно из пяти мест — наряду с Соединенными Штатами, Великобританией, Францией и Китаем — в избранном Совете Безопасности. Атлантическая хартия также положила начало планированию реорганизации глобальной экономики. На состоявшейся в июле 1944 года Финансово-валютной конференции ООН, более известной как Бреттон-Вудская конференция, был создан Международный валютный фонд (МВФ) и предшественник Всемирного банка — Международный банк реконструкции и развития (МБРР).
Бреттон-Вудская система была укреплена в 1947 году с добавлением Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), предшественника Всемирной торговой организации (ВТО). Советы отвергли все это.
Многие официальные лица с обеих сторон знали, что советско-американские отношения перейдут в новую враждебность в конце войны, и события подтвердили их правоту. Только в 1946 году Советский Союз отказался уступить часть оккупированного Ирана, советский перебежчик предал советского шпиона, работавшего над Манхэттенским проектом, а Соединенные Штаты отвергли советские призывы демонтировать свой ядерный арсенал.В статье 1947 года для Foreign Affairs , написанной под псевдонимом «Мистер. X» — Джордж Кеннан предупреждал, что американцы должны «продолжать рассматривать Советский Союз как соперника, а не как партнера», поскольку Сталин «не питал реальной веры в возможность постоянного счастливого сосуществования социалистического и капиталистического миров». Он призвал лидеров США проводить «политику жесткого сдерживания, направленную на противостояние русским».
Трумэн 12 марта 1947 года объявил о выделении 400 миллионов долларов помощи Греции и Турции, где «террористическая деятельность…. . под руководством коммунистов» поставили под угрозу «демократическое» управление. По словам Трумэна, когда Великобритания «сокращала или ликвидировала свои обязательства в нескольких частях мира, включая Грецию», Соединенным Штатам пришлось «поддерживать свободные народы». . . сопротивление попыткам подчинения со стороны . . . внешнее давление». Так называемая доктрина Трумэна стала краеугольным камнем американской политики сдерживания, призванной остановить советскую экспансию в любой точке мира.
Суровой зимой 1946–1947 годов в большей части континентальной Европы нависла угроза голода.Снежные бури и морозы остановили добычу угля. Фабрики закрыты. Безработица зашкаливала. В этих условиях коммунистические партии Франции и Италии получили почти треть мест в своих парламентах. Американские официальные лица беспокоились, что обнищавшие массы Европы становятся все более уязвимыми для советской пропаганды.
Ситуация оставалась ужасной до весны, когда 5 июня 1947 года государственный секретарь США генерал Джордж Маршалл выступил с речью в Гарвардском университете, предложив «Соединенным Штатам сделать все, что в их силах, чтобы помочь восстановить нормальное экономическое здоровье». миру, без которого не может быть ни политической стабильности, ни гарантированного мира. Хотя Маршалл оговаривал потенциальных критиков, что его предложение «направлено не против какой-либо страны, а против голода, бедности… . . и хаос», Сталин ясно понимал это как нападение на коммунизм в Европе. Он видел в ней «троянского коня», призванного заманить Германию и другие страны в паутину капитализма.
Программа восстановления Европы (ERP), широко известная как план Маршалла, влила огромные суммы капитала в Западную Европу. С 1948 по 1952 год Соединенные Штаты инвестировали 13 миллиардов долларов в реконструкцию, одновременно ослабляя торговые барьеры.Чтобы избежать послевоенного хаоса, последовавшего за Первой мировой войной, план Маршалла был разработан для восстановления Западной Европы, открытия рынков и завоевания европейской поддержки капиталистических демократий.
Советы ответили своим соперником Планом Молотова, символическим обещанием помощи Восточной Европе. Польский лидер Юзеф Циранкевич был награжден пятилетним торговым соглашением с Россией на сумму 450 миллионов долларов за бойкот плана Маршалла. Сталин завидовал Восточной Европе. Когда Чехословакия получила американскую помощь в размере 200 миллионов долларов, Сталин вызвал в Москву министра иностранных дел Чехии Яна Масарика.Позже Масарик рассказывал, что он «поехал в Москву в качестве министра иностранных дел независимого суверенного государства», но «вернулся лакеем советского правительства». Сталин все более жестко контролировал советские страны-сателлиты в Центральной и Восточной Европе.
Тем временем ситуация в Германии ухудшилась. Берлин был разделен на коммунистическую и капиталистическую зоны. В июне 1948 года, когда официальные лица США, Великобритании и Франции ввели новую валюту, Советский Союз инициировал наземную блокаду, перекрыв железнодорожный и автомобильный доступ к Западному Берлину (не имеющему выхода к морю в пределах советской оккупационной зоны), чтобы получить контроль над всем городом.
Соединенные Штаты организовали и координировали масштабную переброску по воздуху основных грузов в осажденный город в течение одиннадцати месяцев, пока Советы не сняли блокаду 12 мая 1949 года. Германия официально распалась пополам. 23 мая западная половина страны была официально переименована в Федеративную Республику Германия (ФРГ), а восточная советская зона позже той же осенью стала Германской Демократической Республикой (ГДР). Берлин, находившийся непосредственно на территории ГДР, был разделен на две части (и с августа 1961 г. по ноябрь 1989 г., как известно, был разделен физическими стенами).
Блокада Берлина и последующая переброска союзников по воздуху были одним из первых крупных кризисов холодной войны. Здесь самолет Douglas R4D ВМС США и C-47 ВВС США разгружаются в аэропорту Темпельхоф в 1948 или 1949 году. Викимедиа.
Летом 1949 года американские официальные лица создали Организацию Североатлантического договора (НАТО), пакт о взаимной обороне, в котором к Соединенным Штатам и Канаде присоединились Англия, Франция, Бельгия, Люксембург, Нидерланды, Италия, Португалия, Норвегия, Дания и Исландия.
В 1955 году Советский Союз формализовал свое собственное коллективное оборонительное соглашение, Варшавский договор, в который входили Албания, Румыния, Болгария, Венгрия, Чехословакия, Польша и Восточная Германия.
Либеральный журналист Уолтер Липпман в значительной степени ответственен за популяризацию термина Холодная война в своей книге Холодная война: исследование внешней политики США , опубликованной в 1947 году. война слов и идей, в которой не обязательно были бы прямые выстрелы между ними двумя.Липпман соглашался с тем, что Советский Союз будет «помешать расширению» только в том случае, если он «столкнется с… . . американской мощи», но он чувствовал, «что стратегическая концепция и план», рекомендованные г-ном X (Джорджем Кеннаном), были «фундаментально несостоятельными», поскольку требовали наличия «денег и военной мощи, всегда доступных в достаточном количестве для применения». противодействующая сила» в постоянно меняющихся точках по всему миру».
Липпманн предостерег от принятия далеко идущих, бессрочных обязательств, предпочитая вместо этого более ограниченное участие, направленное на прекращение влияния коммунизма в «сердце» Европы; он считал, что если советскую систему удастся сдержать на континенте, в противном случае ее можно будет оставить в покое, чтобы она рухнула под тяжестью собственных несовершенств.
Новая глава в холодной войне началась 1 октября 1949 года, когда КПК во главе с Мао Цзэдуном объявила о победе над гоминьдановскими националистами во главе с поддерживаемым Западом Чан Кайши. Гоминьдан отступил на остров Тайвань, а КПК захватила материк под красным флагом Китайской Народной Республики (КНР). Произошедшая вскоре после успешного испытания Советским Союзом атомной бомбы, 29 августа, «потеря Китая», самой густонаселенной страны в мире, вызвала чувство паники среди американских внешнеполитических деятелей, чье внимание начало переключаться с Европы на в Азию.После того, как Дин Ачесон стал госсекретарем в 1949 году, Кеннан был заменен в Государственном департаменте бывшим инвестиционным банкиром Полом Нитце, чьей первой задачей было помочь составить, как позже описал Ачесон в своих мемуарах, документ, предназначенный для того, чтобы «дробить массовые умы «высшее правительство» в одобрении «существенного увеличения» военных расходов.
Глобальный коммунизм был сформирован отношениями между двумя крупнейшими коммунистическими странами — Советским Союзом и Китайской Народной Республикой.Несмотря на сохраняющуюся напряженность в отношениях между ними, на этой китайской марке 1950 года изображен Иосиф Сталин, пожимающий руку Мао Цзэдуну. Викимедиа.
«Меморандум о национальной безопасности 68: цели и программы Соединенных Штатов в области национальной безопасности», меморандум национальной обороны, известный как NSC-68, достиг своей цели. Выпущенная в апреле 1950 года почти шестидесятистраничная секретная записка предупреждала о «все более устрашающем оружии массового уничтожения», что служило напоминанием «каждому человеку» о «постоянной возможности уничтожения».В нем говорилось, что лидеры СССР и его «международного коммунистического движения» стремились лишь «сохранить и упрочить свою абсолютную власть». Будучи центральным «оплотом противодействия советской экспансии», Америка стала «главным врагом», которого «должно быть свергнуто или уничтожено теми или иными средствами».
СНБ-68 призвал к «быстрому наращиванию политической, экономической и военной мощи», чтобы «подавить стремление Кремля к мировому господству». Столь масштабное выделение ресурсов, составившее более чем трехкратное увеличение годового оборонного бюджета, было необходимо, поскольку СССР, «в отличие от прежних претендентов на гегемонию», был «воодушевлен новой фанатичной верой», стремившейся «навязать свою абсолютную власть над остальным миром. И Кеннан, и Липпманн были среди меньшинства во внешнеполитическом истеблишменте, которые безрезультатно доказывали, что такая «милитаризация сдерживания» была трагически ошибочной.
25 июня 1950 года, когда официальные лица США рассматривали достоинства предложений СНБ-68, включая «интенсификацию . . . операции тайным путем в области хозяйственной деятельности. . . политическая и психологическая война», направленная на разжигание «беспорядков и восстаний в . . . [советские] страны-сателлиты», в Корее вспыхнули боевые действия между коммунистами на севере и поддерживаемыми Америкой антикоммунистами на юге.
После капитуляции Японии в сентябре 1945 года совместная американо-советская оккупация проложила путь к разделу Кореи. В ноябре 1947 года ООН приняла резолюцию о создании единого правительства в Корее, но Советский Союз отказался сотрудничать. Только на юге проводились выборы. Республика Корея (РК), Южная Корея, была создана через три месяца после выборов. Через месяц коммунисты на севере создали Корейскую Народно-Демократическую Республику (КНДР). Оба утверждали, что выступают за единый Корейский полуостров.ООН признала РК, но между Севером и Югом вспыхнул непрекращающийся вооруженный конфликт.
Весной 1950 года Сталин нерешительно поддержал план северокорейского лидера Ким Ир Сена по освобождению Юга силой, на план которого сильно повлияла недавняя победа Мао в Китае. Хотя он не желал военной конфронтации с Соединенными Штатами, Сталин правильно полагал, что он может побудить своих китайских товарищей поддержать Северную Корею, если война обернется против КНДР.
Северокорейцы предприняли успешную внезапную атаку, и 28 июня столица Южной Кореи Сеул была захвачена коммунистами.ООН приняла резолюции, требующие от Северной Кореи прекратить боевые действия и отвести свои вооруженные силы к тридцать восьмой параллели, а также призывающие страны-члены оказать военную помощь РК для отражения северной атаки.
В июле этого года силы ООН были мобилизованы под командованием американского генерала Дугласа Макартура. Войска высадились в Инчхоне, портовом городе примерно в тридцати милях от Сеула, и взяли город 28 сентября. Они двинулись на Северную Корею. 1 октября силы РК/ООН пересекли тридцать восьмую параллель, а 26 октября достигли реки Ялу, традиционной корейско-китайской границы.Их встретили трехсоттысячные китайские войска, которые сломили наступление и свернули наступление. 30 ноября силы РК/ООН начали лихорадочное отступление. Они вернулись через тридцать восьмую параллель и покинули Сеул 4 января 1951 года. Силы ООН перегруппировались, но война зашла в тупик.
Генерал Макартур, теряя терпение и желая устранить коммунистическую угрозу, запросил разрешение на применение ядерного оружия против Северной Кореи и Китая. Отвергнутый, Макартур публично осудил Трумэна.Трумэн, не желая угрожать Третьей мировой войной и отказываясь терпеть публичное неподчинение Макартура, уволил генерала в апреле. 23 июня 1951 года посол СССР в ООН предложил прекращение огня, которое США немедленно приняли. Мирные переговоры продолжались два года.
Провозгласив политику «сдерживания» коммунизма внутри страны и за рубежом, США оказали давление на Организацию Объединенных Наций, чтобы она поддержала южнокорейцев, и направили американские войска на Корейский полуостров. Корейская война, хотя и затмеваемая в анналах американской истории, унесла жизни более 30 000 американцев и 100 000 раненых, оставив неизгладимый след на тех, кто служил.Викимедиа.
Генерал Дуайт Эйзенхауэр победил губернатора Иллинойса Адлая Стивенсона на президентских выборах 1952 года, а Сталин умер в марте 1953 года.
КНДР стремилась к миру, и 27 июля 1953 года было подписано соглашение о перемирии. В войне погибло более 30 000 американцев. Миллионы корейских солдат и мирных жителей погибли.
Начавшаяся вскоре после Второй мировой войны и закончившаяся без явных побед, Корея стала для многих американцев «забытой войной». Однако спустя десятилетия другая крупная интервенция страны в Азии будет кем угодно, но только не забыта.Война во Вьетнаме имеет глубокие корни в мире холодной войны. Вьетнам был колонизирован Францией и захвачен Японией во время Второй мировой войны. Лидер националистов Хо Ши Мин был поддержан Соединенными Штатами во время его антияпонского мятежа, а после капитуляции Японии в 1945 году националисты Вьетминя, цитируя американскую Декларацию независимости, создали независимую Демократическую Республику Вьетнам (ДРВ). Тем не менее Франция предприняла шаги, чтобы восстановить власть над своей бывшей колонией в Индокитае, а Соединенные Штаты пожертвовали вьетнамским самоопределением ради колониальных императивов Франции.
Хо Ши Мин обратился к Советскому Союзу за помощью в ведении затяжной войны против французских колонизаторов.
После того, как французские войска потерпели поражение в битве при Дьенбьенфу в мае 1954 года, официальные лица США помогли заключить временное соглашение, разделившее Вьетнам на две части: государство, поддерживаемое Советским Союзом и Китаем, на севере и государство, поддерживаемое США, на юге. . Чтобы задушить коммунистическую экспансию на юг, Соединенные Штаты будут посылать оружие, предлагать военных советников, поддерживать коррумпированных политиков, останавливать выборы и, в конце концов, направят более пятисот тысяч солдат, из которых почти шестьдесят тысяч будут потеряны до того, как коммунисты окончательно воссоединит страну. страна.
Мир уже не был прежним после того, как США в августе 1945 года сравняли с землей Хиросиму и Нагасаки атомными бомбами. Мало того, что было убито, возможно, 180 000 мирных жителей, характер войны навсегда изменился.
Советы ускорили свои ядерные исследования, в немалой степени ускоренные «атомными шпионами», такими как Клаус Фукс, который украл ядерные секреты американского секретного Манхэттенского проекта. Советские ученые успешно испытали атомную бомбу 29 августа 1949 года, за много лет до того, как американские официальные лица предполагали, что они это сделают.Этот неожиданно быстрый успех России не только застал Соединенные Штаты врасплох, но и встревожил западный мир и спровоцировал гонку ядерных вооружений между Соединенными Штатами и СССР.
Соединенные Штаты взорвали первое термоядерное оружие или водородную бомбу (используя термоядерные взрывы теоретически безграничной мощности) 1 ноября 1952 года. Мощность взрыва превысила десять мегатонн, и образовался ад шириной пять миль с грибовидным облаком высотой двадцать пять миль. и сто миль в поперечнике.Облученные обломки — радиоактивные осадки — от взрыва окружили землю, вызвав международную тревогу по поводу воздействия ядерных испытаний на здоровье человека и окружающую среду.
Это только ускорило гонку вооружений, поскольку каждая из сторон разрабатывала все более совершенные боеголовки и системы доставки. СССР успешно испытал водородную бомбу в 1953 году, и вскоре после этого Эйзенхауэр объявил о политике «массированного возмездия». Отныне Соединенные Штаты будут отвечать на угрозы или акты агрессии, возможно, всей своей ядерной мощью.Таким образом, обе стороны теоретически будут удержаны от начала войны благодаря логике гарантированного взаимного уничтожения (MAD). Дж. Роберт Оппенгеймер, директор Лос-Аламосской ядерной лаборатории, разработавшей первую ядерную бомбу, сравнил состояние «ядерного сдерживания» между США и СССР с «двумя скорпионами в бутылке, каждый из которых способен убить другого», но только рискуя собственной жизнью.
В ответ на испытание Советским Союзом псевдоводородной бомбы в 1953 году США начали Castle Bravo — первый U.С. Испытание сухого топлива, водородной бомбы. Взорванное 1 марта 1954 года, это было самое мощное ядерное устройство, когда-либо испытанное США.
Но последствия оказались более ужасными, чем ожидалось, вызвав радиоактивные осадки и радиационное отравление на близлежащих островах Тихого океана. Викимедиа.
Страх перед ядерной войной породил настоящую атомную культуру. Такие фильмы, как Годзилла , На пляже , Отказоустойчивость и Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил бомбу , проникли в глубины американских тревог благодаря сюжетам с участием радиоактивных монстров, ядерных несчастные случаи и сценарии конца света.Антиядерные протесты в Соединенных Штатах и за рубежом предупреждали об опасностях ядерных испытаний и подчеркивали вероятность того, что термоядерная война вызовет глобальную экологическую катастрофу. Но в то же время мирные ядерные технологии, такие как энергия, основанная на ядерном и термоядерном синтезе, казалось, предвещали утопию чистой, безопасной и «слишком дешевой для измерения» энергии. В 1953 году Эйзенхауэр заявил в ООН, что Соединенные Штаты поделятся с другими странами знаниями и средствами использования атомной энергии.
Отныне «чудесная изобретательность человека не должна быть посвящена его смерти, но посвящена его жизни». Речь «Атом для мира» привела к созданию Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), а также к мировым инвестициям в этот новый сектор экономики.
Когда Германия пала в конце Второй мировой войны, Соединенные Штаты и Советский Союз стремились приобрести элементы нацистской программы сверхоружия Фау-2. Разрушительная ракета, терроризировавшая Англию, Фау-2 была способна доставлять взрывчатку на расстояние почти в шестьсот миль, и обе страны стремились захватить ученых, разработки и производственное оборудование, чтобы заставить ее работать.Бывший ведущий немецкий ученый-ракетчик Вернер фон Браун стал руководителем американской космической программы; программой Советского Союза тайно руководил бывший заключенный Сергей Королев. После окончания войны американские и советские группы ракетостроителей работали над адаптацией немецких технологий для создания межконтинентальной баллистической ракеты (МБР).
Советы добились успеха первыми. Они даже использовали ту же ракету-носитель 4 октября 1957 года, чтобы отправить на орбиту Спутник-1, первый в мире искусственный спутник.Это была решающая победа советской пропаганды.
В ответ правительство США поспешило усовершенствовать собственную технологию межконтинентальных баллистических ракет и запустить в космос собственные спутники и астронавтов. В 1958 году было создано Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) как преемник Национального консультативного комитета по аэронавтике (НАКА). Первоначальные попытки американцев запустить спутник на орбиту с помощью ракеты «Авангард» потерпели впечатляющие неудачи, что усилило страх перед советским господством в космосе.В то время как американская космическая программа терпела неудачу, 13 сентября 1959 года капсула Советского Союза «Луна-2» стала первым искусственным объектом, коснувшимся Луны. «Гонка на выживание», как ее назвала New York Times , вышла на новый уровень.
Советский Союз успешно запустил пару собак (Белку и Стрелку) на орбиту и вернул их на Землю, в то время как американская программа «Меркурий» отставала от графика. Несмотря на бесчисленные неудачи и одну крупную аварию, унесшую жизни почти сотни советских военных и ракетчиков, 12 апреля 1961 года на орбиту был выведен русский космонавт Юрий Гагарин.Американский астронавт Алан Шепард 5 мая совершил суборбитальный полет в капсуле Freedom 7. Соединенные Штаты отстали, и Джон Кеннеди воспользуется потерями Америки в «космической гонке», чтобы увеличить финансирование высадки на Луну.
В то время как космическое пространство пленяло мировое воображение, холодная война по-прежнему вызывала его тревогу. Постоянно обостряющаяся гонка вооружений продолжала сеять панику. В начале 1950-х годов Федеральное управление гражданской обороны (FCDA) начало готовить граждан к худшему.В фильме с участием черепахи Берта школьников учили «нырять и прятаться» под партами в случае термоядерной войны.
Несмотря на то, что появление современных компьютеров уступило место космическим путешествиям и ядерному оружию, это было еще одним важным научным нововведением времен холодной войны, последствия которого только начинали осознаваться. В 1958 году, после унизительных запусков спутников, Эйзенхауэр санкционировал создание Агентства перспективных исследовательских проектов (ARPA) при Министерстве обороны (позже преобразованного в DARPA).В качестве секретной военной операции по исследованиям и разработкам ARPA было поручено финансировать и иным образом контролировать производство чувствительных новых технологий. Вскоре в сотрудничестве с компьютерными инженерами из университетов ARPA разработает первую в мире систему «коммутаторов сетевой упаковки», и компьютерные сети начнут соединяться друг с другом.
Джозеф Маккарти, сенатор-республиканец от штата Висконсин, в начале 1950-х разжигал опасения, что коммунизм свирепствует и растет.Это усилило напряженность времен холодной войны, которую ощущали все слои общества, от правительственных чиновников до простых американских граждан.
Фотография сенатора Джозефа Р. Маккарти, 14 марта 1950 г. Национальное управление архивов и документации, http://research.archives.gov/description/6802721.
Джозеф Маккарти ворвался на национальную сцену во время выступления в Уилинге, Западная Вирджиния, 9 февраля 1950 года. Размахивая листом бумаги в воздухе, он провозгласил: «У меня в руках список из 205 . . . имена, которые были известны госсекретарю как члены коммунистической партии и которые, тем не менее, все еще работают и формируются [U.С.] политика». Поскольку у республиканца из Висконсина не было настоящего списка, при нажатии число изменилось на пятьдесят семь, а позже на восемьдесят один. Наконец, он пообещал раскрыть имя только одного коммуниста, «главного советского агента» страны. Меняющиеся цифры вызвали насмешки, но это не имело значения: утверждения Маккарти принесли ему известность и подпитывали непрекращающуюся «красную панику».
Маккартизм был симптомом массовой и широко распространенной антикоммунистической истерии, охватившей Америку времен холодной войны.
Народные страхи, например, уже давно охватили федеральное правительство.Всего через два года после Второй мировой войны президент Трумэн, столкнувшись с растущим антикоммунистическим возбуждением и предвидя на горизонте жесткие выборы, в марте 1947 года уступил давлению и издал свой «приказ о лояльности», Исполнительный указ № 9835, устанавливающий проверки лояльности для федеральных служащих. ФБР провело более тщательное изучение всех потенциальных «рисков безопасности» среди офицеров дипломатической службы. В Конгрессе Комитет Палаты представителей по антиамериканской деятельности (HUAC) и Постоянный подкомитет Сената по расследованиям (SPSI) провели слушания о влиянии коммунистов на американское общество.В период с 1949 по 1954 год комитеты Конгресса провели более ста расследований подрывной деятельности. Комитеты по борьбе с подрывной деятельностью возникли более чем в дюжине законодательных собраний штатов, а процедуры проверки получили широкое распространение в государственных школах и университетах по всей стране.
Например, в Калифорнийском университете в 1950 году был уволен 31 профессор за отказ подписать присягу на верность. Закон о внутренней безопасности, или Закон Маккарана, принятый Конгрессом в сентябре 1950 г., обязывал все «коммунистические организации» регистрироваться в правительстве, наделял правительство большими полномочиями по расследованию подстрекательства к мятежу и позволял предотвратить получение или сохранение своих прав подозреваемыми лицами. гражданство.
Антикоммунистическая политика отражала национальные страхи перед нарастающим глобальным коммунизмом. Например, в течение десяти месяцев, начиная с 1949 года, СССР разработал ядерную бомбу, Китай пал перед коммунизмом, и более трехсот тысяч американских солдат были отправлены на наземную войну в Корею. Тем временем газеты пестрели заголовками о советском шпионаже.
Во время войны Джулиус Розенберг некоторое время работал в Лаборатории войск связи армии США в Нью-Джерси, где имел доступ к секретной информации.
Он и его жена Этель, которые оба были членами Коммунистической партии США (КПСША) в 1930-х годах, были обвинены в передаче секретных документов, связанных с бомбами, советским чиновникам, а в августе 1950 года им было предъявлено обвинение в разглашении ядерных секретов. к русским. После суда в марте 1951 г. они были признаны виновными и расстреляны 19 июня 1953 г.
Атмосфера страха и паники, спровоцированная маккартизмом, привела к аресту многих невинных людей. Тем не менее, некоторые американцы, обвиняемые в передаче сверхсекретной информации Советам, на самом деле были шпионами.Юлиус и Этель Розенберги были осуждены за шпионаж и казнены в 1953 году за передачу информации об атомной бомбе Советам. Библиотека Конгресса.
Элджер Хисс, высокопоставленный правительственный чиновник, связанный с советским шпионажем, был еще одним призом для консерваторов. Хисс был видным должностным лицом в Государственном департаменте США и с апреля по июнь 1945 года занимал пост генерального секретаря Конференции по Хартии ООН в Сан-Франциско, прежде чем покинуть Государственный департамент в 1946 году.
Молодой конгрессмен и член HUAC Ричард Никсон произвел фурор. обвинив Хисса в шпионаже.3 августа 1948 года Уиттакер Чемберс свидетельствовал перед HUAC, что он и Хисс работали вместе в рамках секретного «коммунистического подполья» в Вашингтоне, округ Колумбия, в 1930-е годы. Хисс, который всегда настаивал на своей невиновности, дважды предстал перед судом. После присяжных в июле 1949 года он был осужден по двум пунктам обвинения в лжесвидетельстве (срок давности за шпионаж истек). Более поздние доказательства свидетельствовали об их вине. В то время их убеждения подпитывали антикоммунистическое безумие. Некоторые стали повсюду видеть коммунистов.
Элджер Хисс и Розенберги предоставили таким антикоммунистам, как Джозеф Маккарти, доказательства, необходимые им, чтобы заявить о масштабном советском заговоре с целью проникнуть в правительство США и подорвать его, а также оправдать клевету на всех левых либералов, даже на тех, кто был решительным антикоммунистом. Вскоре после его выступления в журнале «Уилинг» в феврале 1950 года сенсационные обвинения Маккарти стали источником растущих споров.
Вынужденный ответить, президент Трумэн организовал в Конгрессе пристрастное расследование, направленное на дискредитацию Маккарти.Комитет Тайдингса провел слушания с начала марта по июль 1950 года и выпустил окончательный отчет, в котором Маккарти осуждал «мошенничество и розыгрыш» американской общественности. Американские прогрессисты видели в крестовом походе Маккарти не что иное, как политическую охоту на ведьм. В июне 1950 года редактор журнала The Nation Фреда Кирчвей охарактеризовала «маккартизм» как «средство, с помощью которого горстка людей, замаскированных под охотников за подрывной деятельностью, цинично подрывает инструменты правосудия. . . для того, чтобы помочь их собственной политической судьбе. Либеральные сторонники Трумэна и левые, такие как Кирхвей, напрасно надеялись, что Маккарти и новый «изм», носивший его имя, быстро исчезнут.
Конечно, коммунисты присутствовали в Соединенных Штатах. КП США была сформирована после революции 1917 года в России, когда большевики создали Коммунистический Интернационал (Коминтерн) и пригласили социалистов со всего мира присоединиться к нему.
Первые два года своего существования КП США функционировало тайно, скрытое от всплесков антирадикальной и антииммигрантской истерии, расследований, депортаций и рейдов в конце Первой мировой войны.КП США начала свою общественную жизнь в 1921 году, после того как паника улеглась, но коммунизм оставался на обочине американской жизни до 1930-х годов, когда левые и либералы стали рассматривать Советский Союз как символ надежды в условиях Великой депрессии. Затем многие коммунисты присоединились к Народному фронту, пытаясь сделать коммунизм мейнстримом, адаптировав его к американской истории и американской культуре. В эпоху Народного фронта коммунисты были интегрированы в основные политические институты посредством союзов с прогрессистами в Демократической партии.КП США пользовалась наибольшим влиянием и популярностью среди рабочих в профсоюзах, связанных с недавно сформированным ИТ-директором. Коммунисты также стали ярыми противниками сегрегации Джима Кроу и расширили свое присутствие как в NAACP, так и в ACLU.
Кроме того, КП США создала «прикрывающие» группы, такие как Лига американских писателей, в которых участвовала интеллигенция, даже не подозревая о ее связях с Коминтерном. Но даже в разгар мирового экономического кризиса коммунизм никогда не привлекал многих американцев.Даже на пике своего членства в КП США насчитывалось всего восемьдесят тысяч национальных «почетных» членов. С середины 1930-х до середины 1940-х годов партия осуществляла большую часть своей власти косвенно, через коалиции с либералами и реформаторами. Когда стало известно о пакте о ненападении Гитлера и Сталина 1939 года, многие бежали из партии, чувствуя себя преданными. Тем временем блок леволиберальных антикоммунистов вычистил оставшихся коммунистов в своих рядах, и Народный фронт распался.
Не имея юридических оснований для упразднения CPUSA, чиновники вместо этого стремились разоблачить и сдержать влияние CPUSA.После ряда комитетов-предшественников HUAC был создан в 1938 году, а затем реорганизован после войны, и ему была поставлена прямая задача расследования коммунизма.
К тому времени, когда в августе 1954 года был принят Закон о коммунистическом контроле, фактически криминализовавший членство в партии, КП США уже давно перестало иметь значимое влияние. Антикоммунисты были вынуждены устранить оставшееся влияние CPUSA на прогрессивные институты, включая NAACP и CIO. Закон Тафта-Хартли (1947 г.) дал профсоюзным чиновникам инициативу по очистке рабочего движения от коммунистов.Возобладал своего рода либерализм времен холодной войны. В январе 1947 года либералы-антикоммунисты сформировали организацию «Американцы за демократические действия» (ADA), среди основателей которой были лидер профсоюзов Уолтер Ройтер и председатель NAACP Уолтер Уайт, а также историк Артур Шлезингер-младший, теолог Райнхольд Нибур и бывшая первая леди Элеонора Рузвельт. Работая над тем, чтобы помочь Трумэну победить кампанию бывшего вице-президента Генри Уоллеса, поддерживаемую Народным фронтом в 1948 году, АДА сочетала социальные и экономические реформы со стойким антикоммунизмом.
Внутренняя холодная война была двухпартийной, подпитываемой консенсусом, достигнутым леволиберальным и консервативным антикоммунистическим союзом, в который входили политики и политики, журналисты и ученые, деловые и гражданские/религиозные лидеры, а также педагоги и артисты. Во главе со своим властным директором Дж. Эдгаром Гувером ФБР принимало активное участие во внутренней борьбе против коммунизма. ФБР Гувера способствовало разжиганию паники, помогая создавать откровенно пропагандистские фильмы и телешоу, в том числе «Красная угроза» (1949), «Мой сын Джон» (1951) и «Я вел три жизни » (1953–1956).Такие паникерские изображения шпионажа и измены в «свободном мире», которому угрожает коммунизм, усилили культуру страха 1950-х годов. Осенью 1947 года HUAC вступила в бой с широко разрекламированными слушаниями в Голливуде. Кинематографический магнат Уолт Дисней и актер Рональд Рейган, среди прочих, дали показания, чтобы помочь следователям разоблачить коммунистическое влияние в индустрии развлечений.
Группа писателей, режиссеров и продюсеров, отказавшихся отвечать на вопросы, была обвинена в неуважении к Конгрессу. Эта голливудская десятка создала прецедент для черного списка, в котором сотням кинохудожников было запрещено работать в индустрии на следующее десятилетие.
HUAC неоднократно посещал Голливуд в 1950-х годах, и их допросы знаменитостей часто начинались с одного и того же устрашающего рефрена: «Вы сейчас или когда-либо были членом коммунистической партии?» Многие свидетели сотрудничали и «называли имена», называя всех, кого они знали, кто когда-либо был связан с группами или организациями, связанными с коммунистами. В 1956 году чернокожий артист и активист Поль Робсон упрекнул своих инквизиторов HUAC, утверждая, что они привлекли его к суду не за его политику, а за то, что он провел свою жизнь, «борясь за права» своего народа.«Вы неамериканцы, — сказал он им, — и вам должно быть стыдно». Как Робсон и другие жертвы маккартизма узнали из первых рук, эта «вторая красная угроза» в свете ядерного уничтожения и глобального тоталитаризма подпитывала нетерпимый и скептический политический мир, о чем либерал времен холодной войны Артур Шлезингер в своей книге The Vital Center (1949), названный «возрастом беспокойства».
Многие обвиняемые в коммунистических настроениях отказывались доносить на друзей и знакомых.Один из самых известных американцев того времени, афроамериканский актер и певец Пол Робсон не хотел подписывать письменные показания, подтверждающие, что он коммунист, и в результате его американский паспорт был аннулирован. Во время холодной войны пресса осудила его, и ни его музыку, ни фильмы нельзя было купить в США.
Антикоммунистическая идеология ценила открытый патриотизм, религиозные убеждения и веру в капитализм. Те, кто избегал таких «американских ценностей», были открыты для нападок.Если коммунизм был чумой, распространяющейся по Европе и Азии, то антикоммунистические гиперболы заражали города, поселки и пригороды по всей стране. В популярной пьесе 1953 года драматурга Артура Миллера «» «Горнило » красная паника сравнивалась с судебным процессом над салемскими ведьмами. Миллер писал: «В Америке любой человек, не реакционный по своим взглядам, может быть обвинен в союзе с красным адом.
Таким образом, политической оппозиции придается бесчеловечное покрытие, которое затем оправдывает отмену всех обычно применяемых обычаев цивилизованного общения.Политическая политика приравнивается к моральному праву, а противодействие ей — к дьявольской злобе. Как только такое уравнение эффективно составлено, общество становится сборищем заговоров и контрзаговоров, а главная роль правительства меняется с роли арбитра на роль бича божьего».
Выступая против коммунизма, американское общество призвало к конформизму. «Девиантное» поведение стало опасным. Придя на работу в массовом порядке в рамках коллективных усилий во время Второй мировой войны, женщинам из среднего класса было приказано вернуться к обязанностям по ведению домашнего хозяйства.Чернокожим солдатам, сражавшимся и погибшим за границей за американскую демократию, было приказано вернуться домой и согласиться с американским расовым порядком. гомосексуальность, уже заклейменный, стал опасен. Личные секреты рассматривались как ответственность, которая подвергала человека шантажу.
Тот же самый параноидальный настрой, который подпитывал вторую красную панику, также разжег «лавандовую панику» холодной войны против американских геев».
Тем временем американская религия была зациклена на том, что Маккарти в своей речи Уилинга 1950 года назвал «тотальной битвой между коммунистическим атеизмом и христианством.Воины холодной войны в Соединенных Штатах постоянно ссылались на фундаментальную несовместимость между «безбожным коммунизмом» и богобоязненным американизмом. Религиозные консерваторы отстаивали идею традиционной ядерной богобоязненной семьи как оплота против распространения атеистического тоталитаризма. Как проповедовал баптистский священник Билли Грэм в 1950 году, коммунизм был направлен на то, чтобы «разрушить американский дом и вызвать… . . моральное разложение», оставив страну открытой для коммунистического проникновения.
В атмосфере, в которой идеи национальной принадлежности и гражданства были так тесно связаны с религиозными убеждениями, американцы в первые годы холодной войны посещали церковь, заявляли о своей вере в высшее существо и подчеркивали важность религии в своей жизни.
чем когда-либо в американской истории.Американцы стремились отличиться от безбожных коммунистов посредством публичных проявлений религиозности. Политики наполнили правительство религиозными символами. Клятва верности была изменена, чтобы включить слова одна нация под Богом в 1954 году. Мы верим в Бога был принят в качестве официального национального девиза в 1956 году. В популярной культуре один из самых популярных фильмов десятилетия, Десять заповедей (1956) пересказывает библейскую историю Исхода как притчу о холодной войне, перекликаясь (кстати) с характеристикой Советского Союза СНБ-68 как «рабовладельческого государства».Памятники Десяти заповедям воздвигли в зданиях судов и мэриях по всей стране.
В то время как связь между американским национализмом и религией стала намного теснее во время холодной войны, многие американцы начали верить, что просто верить почти в любую религию лучше, чем быть атеистом. Исчез явный антикатолический и антисемитский язык протестантов прошлого.
Теперь лидеры говорили об общем иудео-христианском наследии. В декабре 1952 года, за месяц до своей инаугурации, Дуайт Эйзенхауэр сказал, что «наша форма правления не имеет смысла, если она не основана на глубокой религиозной вере, а мне все равно, что это такое.
Джозеф Маккарти, ирландский католик, объединился с известными религиозными антикоммунистами, в том числе с южным евангелистом Билли Джеймсом Харгисом из Christian Crusade , популярного служения радио и телевидения, пик которого пришелся на 1950-е и 1960-е годы. Религия холодной войны в Америке также перешагнула политический барьер. Во время кампании 1952 года Эйзенхауэр говорил о внешней политике США как о «войне света против тьмы, свободы против рабства, благочестия против атеизма». Его оппонент-демократ, бывший губернатор штата Иллинойс Адлай Стивенсон, заявил, что Америка ведет борьбу с «Антихристом».В то время как Билли Грэм стал духовным советником Эйзенхауэра, а также других президентов-республиканцев и демократов, то же самое можно сказать и о либеральном протестанте Райнхольде Нибуре, возможно, самом важном теологе страны, когда он появился на обложке Life в марте 1948 года.
Несмотря на публичный выговор со стороны Комитета Тайдингса, Маккарти продолжал сражаться. В июне 1951 года в зале Конгресса Маккарти заявил, что тогдашний министр обороны (и бывший госсекретарь) генерал Джордж Маршалл стал жертвой «заговора такого масштаба, что по сравнению с предыдущими подобными предприятиями в истории человек.Он утверждал, что Маршалл, герой войны, помог «принизить Соединенные Штаты в мировых делах», позволив Соединенным Штатам «наконец-то стать жертвой советских интриг». . . и русская военная мощь». Речь вызвала бурю негодования. Во время кампании 1952 года Эйзенхауэр, который был во всем умеренным и политически осторожным, отказался публично осудить Маккарти. «Я не буду . . . иди в канаву с этим парнем», — написал он в частном порядке. Маккарти агитировал за Эйзенхауэра, который одержал ошеломляющую победу.
Так же поступили и республиканцы, которые вернули себе Конгресс. Маккарти стал председателем Постоянного подкомитета Сената по расследованиям (SPSI).
Он обратил свою новообретенную власть против государственного зарубежного вещательного подразделения «Голос Америки» (VOA). Расследование Маккарти в феврале-марте 1953 г. привело к нескольким отставкам или переводам. Клевета Маккарти становилась все более безудержной. Вскоре он пошел за армией США. Заставив армию снова опровергнуть теории о советской шпионской сети в форте Монмут в Нью-Джерси, Маккарти публично отругал офицеров, подозреваемых в продвижении левых.Приставание Маккарти к свидетелям создало прикрытие для критиков, чтобы публично осудить его резкое нагнетание страха.
9 марта ведущий CBS Эдвард Р. Мерроу, уважаемый журналист, сказал своей телеаудитории, что действия Маккарти «вызвали тревогу и смятение среди… . . . союзников за границей и утешил наших врагов». Тем не менее, как объяснил Мерроу, «он не создавал эту ситуацию страха; он просто эксплуатировал его — и довольно успешно. Кассий был прав. «Виноваты, милый Брут, не в наших звездах, а в нас самих.’”
Двадцать миллионов человек наблюдали за слушаниями по делу Армии и Маккарти, которые проходили в течение тридцати шести дней в 1954 году.
Главный советник армии Джозеф Уэлч уловил большую часть настроений в стране, когда защищал коллегу-адвоката от публичной клеветы Маккарти, говоря: «Пусть мы не будем убивать этого парня дальше, сенатор. Вы сделали достаточно. У вас нет чувства приличия, сэр? В конце концов, у тебя не осталось чувства приличия? В сентябре подкомитет сената рекомендовал подвергнуть Маккарти осуждению. 2 декабря 1954 г. его коллеги проголосовали 67–22 за «осуждение» его действий.Униженный, Маккарти впал в бесполезность и алкоголизм и умер в мае 1957 года в возрасте 48 лет.
К концу 1950-х худшее из второй «красной паники» было позади. Смерть Сталина, за которой последовало перемирие в Корейской войне, открыла новые возможности — и надежду — для ослабления напряженности времен холодной войны. На горизонте маячили разрядка и потрясения конца 1960-х годов. Но маккартизм пережил Маккарти и 1950-е годы. Тактика, которую он усовершенствовал, продолжала практиковаться и после его смерти. Продолжалась «красная травля», акт очернения политического оппонента путем привязки его к коммунизму или какой-либо другой демонизированной идеологии.
Но Маккарти вряд ли был один.
Конгрессмен Ричард Никсон, например, использовал свое место в HUAC и свою общественную роль в кампании против Алджера Хисса, чтобы катапультироваться в Белый дом вместе с Эйзенхауэром, а затем и на пост президента. Рональд Рейган укрепил известность, которую он завоевал в Голливуде, своими показаниями перед Конгрессом и своей антикоммунистической работой для крупных американских корпораций, таких как General Electric. Он тоже использовал бы антикоммунизм, чтобы войти в общественную жизнь и наметить курс на пост президента.В 1958 году радикальные антикоммунисты основали Общество Джона Берча, нападая на либералов и борцов за гражданские права, таких как Мартин Лютер Кинг-младший, как на коммунистов. Несмотря на то, что к ним присоединились либералы времен холодной войны, вес антикоммунизма был использован как часть нападения на «Новый курс» и его защитников. Даже те либералы, такие как историк Артур Шлезингер, которые боролись против коммунизма, оказались запятнаны красным страхом.
Левая американская традиция была в клочья разрушена антикоммунистической истерией.Движения за социальную справедливость, от гражданских прав до прав геев и феминизма, были подавлены в условиях времен холодной войны.
В влиятельном журнале 1941 года Life под названием «Американский век» издательский магнат Генри Люс изложил свое «видение Америки как главного гаранта свободы морей» и «динамического лидера мировой торговли». В объятиях международной системы, возглавляемой Америкой, к консерватору Люсу присоединились либералы, включая историка Артура Шлезингера, который в своем томе The Vital Center «Холодная война» 1949 года провозгласил, что «мировая судьба» была «навязана» Соединенным Штатам. Штаты, и, возможно, ни одна другая нация не становится «великой державой с такой неохотой».Выйдя из войны как выдающаяся военная и экономическая сила в мире, Соединенным Штатам, возможно, суждено было конкурировать с Советским Союзом за влияние в странах третьего мира, где вакуум власти образовался в результате падения европейского империализма.
Поскольку Франция и Великобритания, в частности, тщетно боролись за контроль над колониями в Азии, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, Соединенные Штаты взяли на себя ответственность за поддержание порядка и создание своего рода «pax-Americana». Однако мало что в послевоенном мире было таким мирным.
Основываясь на логике милитаризованного сдерживания, установленной СНБ-68, и американской стратегии времен холодной войны интервенции в Корее и Вьетнаме рассматривались как адекватный ответ Америки на подъем коммунизма в Китае. Если советская власть в Азии не будет остановлена, китайское влияние распространится по всему континенту, и одна страна за другой падет перед коммунизмом. Легко переносимая на любой регион мира, теория домино стала стандартной основой для обоснования У.С. интервенции за границей. Куба рассматривалась как коммунистический плацдарм, который угрожал Латинской Америке, Карибскому бассейну и, возможно, в конечном итоге Соединенным Штатам. Как и Хо Ши Мин, кубинский лидер Фидель Кастро был революционным националистом, чья карьера коммуниста всерьез началась после того, как Соединенные Штаты отвергли его, и американские интервенции были нацелены на страны, которые никогда не поддерживали официальную коммунистическую позицию.
Многие интервенции в Азии, Латинской Америке и других странах были вызваны факторами, которые были сформированы антикоммунистической идеологией, но также вышли за ее пределы.
Кубинская революция, казалось, подтвердила опасения многих американцев, что распространение коммунизма не остановить. На этой фотографии Кастро и соратник-революционер Че Гевара маршируют к мемориалу в память о погибших при взрыве корабля, разгружавшего боеприпасы, в Гаване в марте 1960 года. Правительство США принимало активное участие в подрыве режима Кастро, и хотя в этом не было никаких доказательств Например, Кастро публично обвинил Соединенные Штаты во взрыве. Викимедиа.
Вместо того, чтобы Соединенные Штаты демонтировали свои вооруженные силы после Второй мировой войны, как они это делали после каждого крупного конфликта, холодная война способствовала созданию нового постоянного оборонного ведомства.Федеральные инвестиции в национальную оборону затронули всю страну. В разных регионах находились разные секторы того, что социолог Ч.
Райт Миллс в 1956 г. назвал «перманентной военной экономикой». Аэрокосмическая промышленность была сосредоточена в таких областях, как Южная Калифорния и Лонг-Айленд, Нью-Йорк; Массачусетс был домом для нескольких университетов, получивших крупные оборонные контракты; Средний Запад стал базой для межконтинентальных баллистических ракет, нацеленных на Советский Союз; многие из крупнейших оборонных компаний и военных объектов были сосредоточены на юге настолько, что в 1956 году писатель Уильям Фолкнер, родившийся в Миссисипи, заметил: «Наша экономика — это федеральное правительство.
Радикальный критик политики США, Миллс был одним из первых мыслителей, задавшихся вопросом о последствиях огромных расходов на оборону, которые, по его словам, развратили правящий класс или «правящую элиту», которая теперь могла привести страну к катастрофе. войны ради корпоративной прибыли. Тем не менее, возможно, самая известная критика укоренившейся военной экономики исходила из неожиданного источника.
Во время своего прощального обращения к нации в январе 1961 года президент Эйзенхауэр предостерег американцев от «необоснованного влияния» «постоянной индустрии вооружений огромных размеров», которая может угрожать «свободам» и «демократическим процессам».В то время как «союз огромного военного ведомства и крупной военной промышленности» возник сравнительно недавно, этот «военно-промышленный комплекс» культивировал «тотальное влияние», которое было «экономическим, политическим и даже духовным». . . чувствуется в каждом городе. . . Стейтхаус. . . [и] офис федерального правительства». Он сказал, что существует большая опасность в том, чтобы «не понять его серьезных последствий».
В формулировке Эйзенхауэра «военно-промышленный комплекс» конкретно относился к внутренним связям между производителями оружия, членами Конгресса и Министерством обороны.Тем не менее, новый союз между корпорациями, политиками и военными зависел от наличия реального конфликта, без которого не могло быть никакой конечной финансовой выгоды.
По мнению критиков, военно-промышленное партнерство внутри страны теперь было связано с интересами США за рубежом. Внезапно американской внешней политике пришлось защищать иностранные рынки и защищать благоприятные условия для американской торговли по всему миру. С этой точки зрения холодная война была всего лишь побочным продуктом новой роли Америки как оставшейся сверхдержавы Запада.Как бы то ни было, послевоенный рост могущества США коррелировал с тем, что многие историки называют «консенсусом в области национальной безопасности», который доминировал в американской политике со времен Второй мировой войны. Таким образом, Соединенные Штаты теперь были более тесно вовлечены в мировые дела, чем когда-либо прежде.
В послевоенном мире вспыхнули идеологические конфликты и движения за независимость. Более восьмидесяти стран добились независимости, прежде всего от европейского контроля. Заняв центральное место в мировой политике, США играли сложную и часто противоречивую роль в этом процессе «деколонизации».
«Широкие масштабы военной экспансии США после 1945 года были уникальными в истории страны. Критики считали, что появление «постоянной армии», которой так боялись многие отцы-основатели, создало тревожный прецедент. Но в послевоенном мире американские лидеры с энтузиазмом взялись за сохранение новой постоянной военной мощи и создание жизнеспособных международных институтов.
А как же движения за независимость по всему миру? Рузвельт говорил за многих в своем выступлении перед британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем в 1941 году, что трудно представить себе «ведение войны против фашистского рабства и в то же время не работать над освобождением людей во всем мире от отсталая колониальная политика.Таким образом, американские послевоенные внешнеполитические лидеры изо всех сил пытались сбалансировать поддержку деколонизации с реальностью, согласно которой движения за национальную независимость часто представляли угрозу глобальным интересам Америки.
Американская стратегия была поглощена противодействием мощи России и сопутствующим глобальным распространением коммунизма.
Должностные лица внешней политики все чаще выступали против всех мятежей или движений за независимость, которые могли каким-либо образом быть связаны с международным коммунизмом. Советский Союз тоже пытался повлиять на мир.Сталин и его преемники продвигали повестку дня, которая включала не только создание зависимых от СССР государств в Восточной и Центральной Европе, но и тенденцию повсеместно поддерживать левые освободительные движения, особенно когда они поддерживали антиамериканские настроения. В результате Соединенные Штаты и Союз Советских Социалистических Республик (СССР) вели многочисленные опосредованные войны в странах третьего мира.
Американские планировщики считали, что успешная деколонизация может продемонстрировать превосходство демократии и капитализма над конкурирующими советскими моделями.Их целью было, по сути, разработать неформальную систему мировой власти, максимально основанную на согласии (гегемония), а не на принуждении (империя). Но европейские державы по-прежнему защищали колонизацию, и американские официальные лица опасались, что антиколониальное сопротивление приведет к революции и вытеснит националистов в советскую сферу.
И столкнувшись с такими движениями, американская политика диктовала союзы с колониальными режимами, отталкивая националистических лидеров в Азии и Африке.
Архитекторы американской мощи должны были склонить граждан деколонизирующихся стран к Соединенным Штатам.В 1948 году Конгресс принял закон Смита-Мундта, чтобы «содействовать лучшему пониманию Соединенных Штатов в других странах». Закон установил культурный обмен с различными странами, включая даже СССР, чтобы продемонстрировать американские ценности через американских артистов и артистов. Советы сделали то же самое, с помощью так называемого международного мирного наступления, которое, по мнению большинства, было более успешным, чем американская кампания. Хотя официальные лица США добились успехов, инициировав различные открытые и тайные программы, они по-прежнему считали, что отстают от Советского Союза в «войне за сердца и умы».Но по мере того как беспорядки нарастали в большей части стран третьего мира, американские чиновники стояли перед трудным выбором.
В то время как чернокожие американцы боролись за справедливость у себя дома, видные американские чернокожие радикалы, в том числе Малкольм Икс, Пол Робсон и стареющий В.Э.Б. Дюбуа, присоединились в знак солидарности с глобальным антиколониальным движением, утверждая, что Соединенные Штаты унаследовали расистскую европейскую имперскую традицию. . Сторонники Советского Союза прилагали собственные усилия для привлечения стран, утверждая, что марксистско-ленинское учение предлагает дорожную карту для их освобождения от колониального рабства.Более того, кремлевская пропаганда указывала на несправедливость американского Юга как на пример американского лицемерия: как Соединенные Штаты могли претендовать на борьбу за глобальную свободу, когда они отказывались гарантировать свободы своим собственным гражданам? Таким образом, холодная война связала борьбу чернокожих за свободу, третий мир и глобальную холодную войну.
Советский Союз воспользовался расовой напряженностью в США для создания антиамериканской пропаганды.
На этом советском плакате 1930 года изображен чернокожий американец, которого линчевали у Статуи Свободы, а в приведенном ниже тексте утверждается связь между расизмом и христианством.Викимедиа.
В июне 1987 года американский президент Рональд Рейган стоял у Берлинской стены и требовал от советского премьера Михаила Горбачева «Снести эту стену!» Менее чем через три года, на фоне гражданских беспорядков в ноябре 1989 года, власти Восточной Германии объявили, что их граждане могут свободно ездить в Западный Берлин и обратно. Бетонный занавес поднимется, и Восточный Берлин откроется миру. В течение нескольких месяцев Берлинская стена была превращена в руины ликующими толпами, ожидавшими воссоединения своего города и своей нации, которое произошло 3 октября 1990 года.К июлю 1991 года Варшавский договор распался, а 25 декабря того же года был официально распущен Советский Союз. Венгрия, Польша, Чехословакия и страны Балтии (Латвия, Эстония и Литва) были освобождены от русского господства.
партизана сражались, чтобы взять на себя ответственность за распад Советского Союза и окончание холодной войны. Было ли это триумфальной риторикой и милитаристским давлением консерваторов или внутренним расколом окостеневшей бюрократии и работой российских реформаторов, которые определили окончание холодной войны, — это вопрос последующих десятилетий.Вопросы об окончании холодной войны должны быть поставлены на паузу перед оценкой влияния холодной войны внутри страны и за рубежом. Измеряется ли она десятками миллионов погибших в конфликтах, связанных с холодной войной, изменением американской политики и культуры или трансформацией роли Америки в мире, холодная война толкнула американскую историю на новый путь, на который она еще не уступить.
1. Доктрина Трумэна (1947)
«Доктрина Трумэна» предписывала США активно поддерживать антикоммунистические силы по всему миру.Ниже приводится речь президента Трумэна от 12 марта 1947 года перед совместным заседанием конгресса с просьбой о поддержке антикоммунистических режимов в Греции и Турции.
2. НБК-68 (1950)
В 1950 году Совет национальной безопасности подготовил 58-страничный сверхсекретный отчет, в котором провозглашалась угроза советского коммунизма. В отчете утверждалось, что в новом послевоенном мире Соединенные Штаты больше не могут отступать к изоляционизму, не поощряя агрессивную экспансию коммунизма по всему миру.В докладе говорится, что США должны были мобилизоваться, чтобы обеспечить выживание «самой цивилизации».
3. Джозеф Маккарти о коммунизме (1950)
Беспощадные нападки сенатора Джозефа Маккарти на предполагаемое коммунистическое влияние в американском правительстве настолько привлекли внимание Америки, что «маккартизм» стал заменять рвение американского антикоммунизма времен холодной войны. В следующем отрывке Маккарти описывает то, что, по его мнению, было ставкой его антикоммунистических крестовых походов.
4. Дуайт Д. Эйзенхауэр, «Атом во имя мира» (1953)
В 1953 году президент Дуайт Эйзенхауэр говорил с Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций о возможностях мира в «атомный век».
5. «Декларация совести» сенатора Маргарет Чейз Смит (1950)
Сенатор от штата Мэн Маргарет Чейз Смит осудила тактику сенатора Джозефа Маккарти в речи в Конгрессе 1 июня 1950 года. Она подвергла критике обвинения Маккарти в заговоре и сломанные жизни, оставшиеся после них.Она обвинила политических лидеров обеих партий в том, что они не смогли остановить дикие атаки Маккарти.
6. Лилиан Хеллман отказывается называть имена (1952)
Комитет Палаты представителей по антиамериканской деятельности (HUAC) провел в 1947 году слушания по поводу коммунистической деятельности в Голливуде. Многих вызвали для дачи показаний, а некоторые, например драматург и сценарист Лилиан Хеллман, отказались «называть имена» — доносить на других. Хеллман применил Пятую поправку к защите от самообвинения.Ее решение привело ее в «черный список» Голливуда, и кинокомпании отказались ее нанимать. В следующем письме председателю HUAC Хеллман предложила дать показания о своей деятельности, если ее не заставят сообщать о других.
7. Выступление Поля Робсона перед комитетом Палаты представителей по антиамериканской деятельности (1956)
Пол Робсон был популярным исполнителем и афроамериканским политическим активистом. Он выступал против расизма и империализма и выступал за деколонизацию Африки.Он предстал перед комитетом Палаты представителей по антиамериканской деятельности в 1956 году. Он сослался на Пятую поправку и отказался сотрудничать.
8. Лаборатория атомной энергии 1951-1952
Этот игрушечный лабораторный набор предназначен для того, чтобы молодые люди могли проводить небольшие эксперименты с радиоактивными материалами у себя дома. Создатель набора, оснащенного небольшим работающим счетчиком Гейгера, «камерой Вильсона» и образцами радиоактивной руды, утверждал, что правительство поддерживает его производство, чтобы помочь американцам привыкнуть к ядерной энергии.
9. Утка и крышка (1951)
В 1951 году компания Archer Productions создала фильм «Пригнись и прикройся», фильм о гражданской обороне, финансируемый Федеральным управлением гражданской обороны США.
Короткометражный фильм с черепахой Бертом в главной роли, показанный школьникам времен холодной войны, демонстрирует «пригнуться и укрыться» — физическое положение, предназначенное для смягчения последствий ядерного взрыва.
Эта глава была отредактирована Ари Кашнером, а материалы внесли Майкл Бренес, Ари Кашнер, Майкл Франчак, Джозеф Хакер, Джонатан Хант, Джун Сок Хён, Зак Джейкобсон, Мики Кауфман, Люси Кирова, Селеста Дэй Мур, Джозеф Пэрротт, Колин Рейнольдс. и Таня Рот.
Рекомендуемое цитирование: Майкл Бренес и др., «Холодная война», Ари Кушнер, изд., в The American Yawp , eds. Джозеф Локк и Бен Райт (Стэнфорд, Калифорния: Stanford University Press, 2018).
Рекомендуемое чтение
- Борстельманн, Томас. Холодная война и цветная линия: американские расовые отношения на мировой арене. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 2001.
- Бойер, Поль. Ранним светом бомбы: американская мысль и культура на заре атомной эры. Нью-Йорк: Книги Пантеона, 1985.
- Браун, Кейт. Плутопия: ядерные семьи, атомные города и великие советские и американские плутониевые катастрофы. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 2013.
- Карлтон, Дон Э. Красная тревога! Правая истерия, фанатизм пятидесятых и их наследие в Техасе. Остин: Texas Monthly Press, 1985.
- Дин, Роберт. Имперское братство: пол и формирование внешней политики холодной войны. Амхерст: Массачусетский университет Press, 2003.
- Дудзяк Мария. Гражданские права времен холодной войны: раса и образ американской демократии. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета, 2000. .
- Гэддис, Джон Л. Холодная война: новая история. Нью-Йорк: Пингвин, 2005.
- ———. Стратегии сдерживания: критическая оценка послевоенной американской политики национальной безопасности. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 2005.
- ———. Соединенные Штаты и истоки холодной войны. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета, 2000.
- Колко, Габриэль. Противостояние третьему миру: внешняя политика США, 1945–1980 гг. Нью-Йорк: Книги Пантеона, 1988.
- Кренн, Майкл Л. Спасательные убежища для человеческого духа: американское искусство и холодная война. Чапел-Хилл: University of North Carolina Press, 2005.
- Лафебер, Уолтер. Америка, Россия и холодная война, 1945–1966 гг. Нью-Йорк: Wiley, 1967.
- Леффлер, Мелвин. За душу человечества: Соединенные Штаты, Советский Союз и холодная война. Нью-Йорк: Хилл и Ван, 2008 г.
- Линн, Брайан Макаллистер. Армия Элвиса: солдаты времен холодной войны и атомное поле битвы. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 2016.
- Май, Элейн Тайлер. Дорога домой: американские семьи в эпоху холодной войны. Нью-Йорк: Основные книги, 1988.
- Ошински, Дэвид М. Столь грандиозный заговор: мир Джо Маккарти. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 2005.
- Паттерсон, Джеймс Т. Большие надежды: Соединенные Штаты, 1945–1974 гг. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1996.
- Пауэрс, Ричард Гид. Не без чести: История американского антикоммунизма. Нью-Йорк: Free Press, 1995.
- Родс, Ричард. Арсеналы глупости: создание гонки ядерных вооружений. Нью-Йорк: Кнопф, 2007.
- Сондерс, Фрэнсис Стонор. Культурная холодная война: ЦРУ и мир искусства и литературы. Нью-Йорк: New Press, 1999.
- Шрекер, Эллен. Преступлений много: маккартизм в Америке. Нью-Йорк: Литтл, Браун, 1998.
- Шульман, Брюс Дж. От хлопкового пояса к солнечному поясу: федеральная политика, экономическое развитие и преобразование Юга, 1938–1980 гг. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1991.
- Фон Эшен, Пенни. Сатчмо взрывает мир: послы джаза играют в холодную войну. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 2004.
- Вестад, Одд Арне. Глобальная холодная война: интервенция третьего мира и создание нашего времени. Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 2005.
- Уитфилд, Стивен. Культура холодной войны. Балтимор: Издательство Университета Джона Хопкинса, 1991.
Нью-Йорк: Книги Пантеона, 1985.
Сатчмо взрывает мир: послы джаза играют в холодную войну. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 2004.
Примечания
Советский Союз и нейтралитет времен холодной войны и неприсоединение в Европе
Введение, Питер Руггенталер и Арио Макко
ЧАСТЬ I. Теории и практика нейтралитета в Европе холодной войны
Глава 1: Нейтралитет Австрии — миф против реальности, Франц Седе
Глава 2: Нейтралитет Швеции, 1949–1991, Улоф Кронвалл
Глава 3: Нейтралитет Швейцарии в период холодной войны: непререкаемый принцип внешней политики, Томас Фишер
Глава 4: Нейтралитет как компромисс: Нейтралитет Финляндии в период холодной войны, Йоханна Райнио-Ниеми
ЧАСТЬ II.
Нейтралы в советской политике от Сталина до Горбачева. Восточный блок? Нейтральная Австрия в советской политике с 1955 г. до конца холодной войны, Питер Руггенталер
Глава 8 Советский Союз и нейтральная Швейцария: опасения и надежды в 1989 г., Ольга Павленко
ЧАСТЬ III.Советский Союз в политике европейских нейтралов
Глава 9: Старые страхи, новые реалии: Швеция и Советский Союз во время холодной войны, Арио Макко
Глава 10: От стремления к завершению и переходу: финский нейтралитет как стратегия в Холодная война, Кари Мёттёля
Глава 11: Бесконечное сосуществование? Австрия, Советский Союз и восточная политика после 1968 года, Максимилиан Граф
Глава 12: «Всегда бить в ответ прямо на поцелуй?»: Советский Союз во внешней политике Швейцарии во время холодной войны, Саша Зала, Томас Бюргиссер и Томас Фишер
ЧАСТЬ IV.Отходы от Восточного блока к нейтралитету
Глава 13: Советско-югославские отношения, 1948–1955: от конфликта к сближению, Андрей Едемский
Глава 14: Нейтралитет Венгрии во время революции 1956 года, Чаба Бекеш
Глава 15: Албания : Использование уместности и неуместности во время холодной войны, Роберт К. Остин
Глава 16: Политика неприсоединения СССР и Югославии, 1955–1980 гг., Надя Бояджиева
Глава 17: Как неприсоединившиеся могли спасти Югославию?: Саммит 1989 г. неприсоединившихся стран в Белграде и распад Югославии, Твртко Яковина
ЧАСТЬ V.Западные взгляды на нейтралитет и нейтрально-советские отношения
Глава 18: Соединенные Штаты и нейтралитет в Скандинавии, Юсси М. Ханхимяки
Глава 19: Соединенные Штаты и австрийский нейтралитет во время холодной войны, Гюнтер Бишоф
Глава 20: Соединенные Штаты Королевство и европейские нейтралы во время холодной войны, Энн Дейтон
Глава 21: Франция, европейские нейтралы и СССР, 1947–1981, Николя Бадаласи
Глава 22: Нейтралитет в холодной войне: взгляды из Западной Германии, Андреас Hilger
Глава 23: НАТО и нейтралы на флангах: Финляндия, Швеция и Югославия, Милорад Лазич и Магнус Петерссон
ЧАСТЬ VI.Выводы
Глава 24: СССР и холодная война Нейтралитет и неприсоединение в Европе, Марк Крамер
РАЗМЫШЛЕНИЙ О ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ на JSTOR
АбстрактныйВ то время как Первая красная угроза 1919-1920 годов, возможно, кристаллизовала антикоммунистические взгляды американской элиты, зачатки холодной войны можно явно обнаружить в политических разногласиях, возникших во время Второй мировой войны. Взаимодействие показало, что политика Вашингтона постоянно делает упор на возвращение к пост-версальскому статус-кво, в то время как Москва настаивает на том, чтобы послевоенная реорганизация устранила враждебные силы, окружающие ее границы, и укрепила безопасность Советского Союза.Продолжающееся настаивание администрации Трумэна на самоопределении Центральной и Восточной Европы положило конец Великому альянсу и положило начало полномасштабной холодной войне. К середине 1960-х годов первоначальная политическая конфронтация уступила место эскалации гонки ядерных вооружений. Для американской элиты в течение этого и последующих десятилетий общее изображение советской угрозы и готовность Вашингтона противостоять этой угрозе сами по себе стали как определяющей целью, так и организующим принципом американской внешней политики.На протяжении всей последующей разработки политики холодной войны связь между целями и средствами оставалась неопределенной, а цена в виде крови и сокровищ была неоценимой. Тем не менее, опыт холодной войны еще может преподать следующему поколению политиков и политиков некоторые ценные уроки относительно пределов власти.
Информация о журналеAJAS (ISSN 0705-7113) — официальный журнал Ассоциации американских исследований Австралии и Новой Зеландии.Это международный журнал, издаваемый Ассоциацией два раза в год, в июле и декабре.
Информация об издателеЦелью Ассоциации американских исследований Австралии и Новой Зеландии (ANZASA) является поощрение изучения и исследований во всех аспектах культуры и общества США. Помимо публикации Австралазийского журнала американских исследований, ассоциация проводит научные конференции раз в два года, поддерживает семинары для аспирантов, публикует периодические статьи, поддерживает исследовательские поездки в Соединенные Штаты для кандидатов в аспирантуру и поощряет научные обмены между Австралией, Новой Зеландией и Соединенными Штатами.
«Холодная война на периферии». МакМахон анализирует мотивы, побудившие Америку преследовать Пакистан и Индию как стратегические призы холодной войны. Он также исследует глубокие последствия — для региональной и глобальной внешней политики США и для стабильности в Южной Азии — сложных политических, военных и экономических обязательств Америки на субконтиненте.
МакМахон утверждает, что пакистано-американский союз, заключенный в 1954 году, был монументальной стратегической ошибкой. Защищенный в первую очередь для укрепления периметра обороны на Ближнем Востоке, альянс усилил враждебность между Индией и Пакистаном, подорвал региональную стабильность и побудил Индию искать более тесные связи с Советским Союзом. Изучая нестабильный регион в период четырех президентских сроков, МакМахон показывает, что американское стратегическое видение было «удивительно плохо определенным, непоследовательным и даже противоречивым» из-за его преувеличенного беспокойства по поводу советской угрозы и неспособности Америки учесть интересы и заботы США. развивающихся стран во внешнюю политику.
Холодная война на периферии затрагивает фундаментальные вопросы о глобальном охвате послевоенной внешней политики США. Почему, спрашивает Мак-Махон, районы, обладающие лишь немногими необходимыми предпосылками военно-экономической мощи, стали объектом серьезного беспокойства Соединенных Штатов? Как интересы национальной безопасности Соединенных Штатов стали настолько обширными, что они распространились далеко за пределы основных промышленных стран Западной Европы и Восточной Азии, охватив страны на периферии третьего мира? И какое сочетание экономических, политических и идеологических переменных лучше всего объясняет мотивы, побудившие Соединенные Штаты искать друзей и союзников практически во всех уголках планеты?
Проницательный анализ Макмахона отношений между Индией, Пакистаном и Америкой убедительно показывает, как У.Политика С. была обусловлена, по его словам, «рядом аморфных — и в значительной степени иллюзорных — военных, стратегических и психологических опасений» по поводу американской уязвимости, которые не только растратили американские ресурсы, но и погрузили Южную Азию в водоворот холода. Война.
Холодная война
Холодная война была длительным периодом международной напряженности, развернувшейся в 1945 году и продолжавшейся до 1991 года. Она была отмечена острым соперничеством и периодической конфронтацией между Соединенными Штатами, Советским Союзом и их союзниками.
Фраза «холодная война» была придумана писателем Джорджем Оруэллом, который в октябре 1945 года предсказал период «ужасной стабильности», когда могущественные государства или блоки союзов, каждый из которых способен уничтожить другого, отказываются общаться или вести переговоры.
Страшное предсказание Оруэлла начало сбываться в 1945 году. Когда Европа была освобождена от нацистской тирании, она была оккупирована Советской Красной Армией на востоке и американцами и британцами на западе. На конференциях, посвященных будущему послевоенной Европы, возникла напряженность между советским лидером Иосифом Сталиным и его американскими и британскими коллегами.
К середине 1945 года надежды на послевоенное сотрудничество между Советским Союзом и странами Запада рухнули. В Восточной Европе советские агенты подтолкнули к власти социалистические партии, что побудило британского политика Уинстона Черчилля предупредить об опущении на Европу «железного занавеса». В ответ Соединенные Штаты осуществили план Маршалла, четырехлетний пакет помощи в размере 13 миллиардов долларов для восстановления европейских правительств и экономики. К концу 1940-х годов советское вмешательство и помощь Запада разделили Европу на два блока.
Карта, показывающая раскол Европы во время Холодной войныг. В эпицентре этого раскола находилась послевоенная Германия, теперь расколотая на две половины, со столицей в Берлине, оккупированной четырьмя разными державами.
В 1948 году попытки Советского Союза и Восточной Германии заморить голодом западные державы из Берлина были сорваны крупнейшей в истории воздушной переброской. В 1961 году правительство Восточной Германии, столкнувшись с массовым исходом собственного народа, закрыло свои границы и воздвигло внутренний барьер в разделенном городе Берлине.Берлинская стена, как ее называли, стала непреходящим символом холодной войны.
Напряженность холодной войны также распространилась за пределы Европы. В октябре 1949 года Китайская революция завершилась победой Мао Цзэдуна и Коммунистической партии Китая. Китай быстро индустриализировался и стал ядерной державой, а угроза коммунизма переместила внимание времен холодной войны на Азию. В 1962 году обнаружение советских ракет на острове Куба поставило Соединенные Штаты и Советский Союз на грань ядерной войны.
Эти события породили беспрецедентный уровень подозрительности, недоверия, паранойи и скрытности. Такие агентства, как Центральное разведывательное управление (ЦРУ) и Комитет государственной безопасности (КГБ), расширили свою тайную деятельность по всему миру, собирая информацию о вражеских государствах и режимах. Они также вмешивались в политику других наций, поощряя и поддерживая подпольные движения, восстания, государственные перевороты и опосредованные войны.
Простые люди пережили холодную войну в режиме реального времени, благодаря одной из самых интенсивных пропагандистских кампаний в истории человечества.Ценности холодной войны и ядерная паранойя пронизывали все аспекты массовой культуры, включая кино, телевидение и музыку.
Веб-сайтAlpha History «Холодной войны» представляет собой всеобъемлющий ресурс качества учебника для изучения политической и военной напряженности между 1945 и 1991 годами. Он содержит почти 400 различных первичных и вторичных источников, включая подробные тематические сводки, документы, хронологии, глоссарии и биографии. Продвинутые студенты могут найти информацию об историографии холодной войны и историках.Студенты также могут проверить свои знания и вспомнить с помощью ряда онлайн-мероприятий, включая викторины, кроссворды и поиск слов. Помимо первоисточников, весь контент в Alpha History написан квалифицированными и опытными преподавателями, авторами и историками.
Все содержимое этого веб-сайта, за исключением первоисточников, принадлежит © Alpha History 2019.