Недоросли русской литературы. Комедия Фонвизина и взросление литературного героя

Давно известно: художественные образы – при всей таинственности их источников, не всегда ясных и самому автору. – органически связаны с родной почвой. Поэтому литературные герои позволяют до некоторой степени понять ее, хотя прямые аналогии, разумеется, невозможны. Историк и поэт, заметил Аристотель, «различаются тем, что первый говорит о действительно случившемся, а второй – о том, что могло бы случиться. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории»^.

Вот это «могло бы», с одной стороны, объясняет пророческие импульсы литературного произведения; с другой – требует осознавать границу между персонажами и живыми людьми. Памятуя это, объясню свои намерения.

Художественный текст содержит больше, чем взято им из окружающего; порой художнику удается увидеть то, чего не различает обыденное зрение. Отсюда не следует, будто книга учит; она изображает, а уж что делать с этим, решает читатель. И все-таки суждения о книге в ряде случаев небезосновательно расцениваются как суждения о действительности. Мой случай кажется мне таким: взросление

персонажа связано с проблемой взросления человека, и ее вероятные решения могут приоткрыться в результате анализа литературного текста.

Фонвизин выбран потому, что первым в отечественной словесности осознал эту «двойную» природу (персонажа и человека) и нашел для нее идеальное понятие, не потерявшее смысла по сей день, – недоросль. Оно применимо и к Митрофану (его обстоятельства очевидны и не требуют оговорок), и к Стародуму с Правдиным, не доросшим до понимания чего-то важного. Вопрос лишь в том, как относится к ним автор. Его ирония может свидетельствовать о надежде: мол, предстоит взросление, хотя Стародуму шестьдесят лет. Если же автор на стороне персонажей, необходимо говорить о состоянии коллективного сознания, исходя из вышеназванных особенностей художественного.

В одном из диалогов Софья упоминает Митрофана: «Он хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и далее не пойдет».

Недоросль, следовательно, не может развиваться, не взрослеет. В свете такого понимания рассмотрим Стародума. Через каждое второе слово в его лексиконе «человек», но всегда с прибавлением: человек есть тот, у кого на уме интерес, польза, благоденствие отечества.«О, если б я ранее умел владеть собою, я имел

бы удовольствие служить долее отечеству». «Правдин. Но разве дворянину не позволяется взять отставки <…>?» Собеседник отвечает не задумываясь: «…Когда он внутренне удостоверен, что служба его отечеству прямой пользы не приносит».

Пройдет немного исторического времени, и в 1837 году в «Апологии сумасшедшего» Чаадаев напишет: «Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть нечто еще более прекрасное – это любовь к истине <…> Любовь к отечеству разделяет народы, воспитывает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур <…> Не через родину, а через истину ведет путь на небо. Правда, мы, русские, всегда мало интересовались тем, что истинно и что ложно, поэтому совсем не стоит сердиться на общество, если несколько язвительный упрек в его немощах задел его за живое»

.

Вот зрелое суждение. В самом деле, что дороже истины? И сколько мужества (от слова «муж» – зрелый человек) надо иметь, высказывая мнение, которое не только не соберет большинства голосов, но (известно заранее) вызовет брань и преследования? И еще один признак взрослости/зрелости – индивидуальная ответственность за высказанное. Кстати, у Стародума этого не отнять, но было ли известно в его время, что истина дороже отечества? Или России лишь предстояло повзрослеть?

«Стародум. Поверь мне, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно…» (Здесь и далее в цитатах курсив мой. – В. М.)

«Скоро ощутят». Надо бы сказать «поймут», но в том-то и дело, что мысль Стародума все еще черпает из мира ощущений и, главное, повторяю, состоит в том, чтобы выяснить, его ли здесь воля, или он излагает авторские взгляды?

Правдин отвечает Стародуму: «Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея свободными душами, должно быть столь велико, что я не понимаю, какие побуждения могли бы отвлекать…»

Стародум не дает Правдину закончить. Таких перебивок много в их диалогах, это походит на рассчитанный публицистический прием. Возникает подозрение, что Правдин просто-напросто подает реплики; что он – фигура пустая, нужная, чтобы Стародум произнес заранее приготовленную автором речь.

Подозрение подтверждается. Через два года после «Недоросля» Фонвизин пишет «Рассуждение о непременных государственных законах» (1783). Сравнив слова Стародума и «Рассуждения», легко заметить, что это – один и тот же текст, приспособленный к разным целям.

«Стародум…Как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни».

Из «Рассуждения»: «…Лестно ль дослуживаться до полководства, когда вчерашний капрал, неизвестно кто и неизвестно за что, становится сегодня полководцем и принимает начальство над заслуженным и ранами покрытым офицером?»

Не то что мысли, а именно фразы из «Рассуждения» приходятся впору Стародуму. Еще пример (текст «Рассуждения» даю курсивом. – В. М.): «Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Где же произвол одного есть закон верховный, тамо прочная связь и существовать не может: тамо есть государство, но нет отечества, есть подданные, но нет граждан…»

Из сопоставления следует ответ на вопрос, иронизировал автор над своими образцовыми героями или нет. Очевидно, каждый из них был, так сказать, кровь от крови сочинителя, а это в свою очередь позволяет понять феномен недоросля как историко-культурное явление.

Стародум надеется, что просвещенный государь понудит граждан искать выгод в законном течении дел. Возразить нечего. Но когда ж это видано в России? Драматург, говоривший устами персонажа, мог бы ответить: от этого все беды, надо, чтобы государь мыслил, и т. д.

Такого рода рецепты и наводят на мысль: понятием «недоросль» – на сей раз независимо от намерений автора – определен и не один Митрофан, и не только дворянство, и даже не тогдашние порядки. «Недоросль» – универсальная ситуация России, неожиданно засвидетельствованная в 1927 году Маяковским: «А моя страна – подросток…» (поэма «Хорошо!»). Увы, ничего хорошего. Поэту и в голову не пришло, что это неприменимо к государству с тысячелетней историей ^{, даже если имеется в виду ее советская часть. Ведь и та взялась не из ниоткуда, а является}

продолжением. Но ничего не поделать, психология подростка, инстинкты недоросля слишком въелись, логика бессильна.

Фонвизин, живя в России конца XVIII века, побывав за границей (см., в частности, его «Письма из Франции» – результат поездки 1777-1778 годов), имел достаточно сравнительного материала, чтобы убедиться: мыслит государь или ни на что не годен; знает, в чем его слава, или нет, – этого мало для возвращения человечеству прав. Да будь государь хоть семи пядей во лбу, он сам – часть системы бесправия (или права), и не в его власти ее изменить.

Представление о всесилии государя – тоже, кстати, признак незрелости, и попутно еще одно суждение Стародума: «Как скоро все видят, что без благонравия никто не может выйти в люди <…> тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится«.

Не надо ждать, пока страна исторически повзрослеет, чтобы смекнуть, что и это – логика недоросля; где и когда слыхано, чтобы

всякий стал хорош? А ведь мысль высказана шестидесятилетним героем, он, следовательно, до седых волос подросток и недалеко ушел от Митрофана. И не он один. В духе Стародума рассуждал Чернышевский в знаменитом романе, обращаясь к матери Веры Павловны: «…Теперь вы занимаетесь дурными делами, потому что так требует ваша обстановка, но дать вам другую обстановку, и вы с удовольствием станете безвредны, даже полезны, потому что без денежного расчета вы не хотите делать зла, а если вам выгодно, то можете делать что угодно, – стало быть, даже и действовать честно и благородно, если так будет нужно».

При устойчивости заблуждения на протяжении стольких лет можно говорить, что причина не в индивидуальной, а в коллективной незрелости. Идут на память слова Чаадаева: «Мы подобны тем детям, которых не заставили самих рассуждать, так что когда они вырастают, своего в них нет, все их знание поверхностно, вся их душа вне их» ^.

«Детски-подростковая» психология Чернышевского (и Стародума) высмеяна Достоевским в романе «Записки из подполья». Безымянный герой убежден: человек – замысловатое существо, никогда не угадаешь его поступков; что же до благоразумия или якобы предпочтений рационального и полезного всему неясному и неопределенному, с этим вообще неразбериха. Если вам выгодно, цитировал я выше Чернышевского, вы будете действовать честно и благородно, словно благородство нечто вроде одежды, которую можно менять по желанию. Герой Достоевского судит иначе:

«Что же делать с миллионами фактов, свидетельствующих о том, как люди, зазнамо, то есть вполне понимая свои настоящие выгоды, оставляли их на второй план и бросались на другую дорогу, на риск, на авось, никем и ничем не принуждаемые к тому <…> Ведь, значит, им действительно это упрямство и своеволие было приятнее всякой выгоды <…> Да и берете ли вы на себя совершенно точно определить, в чем именно человеческая выгода состоит? А что если так случится, что человеческая выгода

иной раз не только может, но даже и должна именно в том состоять, чтобы в ином случае себе худого пожелать, а не выгодного?»

Куда больше походит на поведение людей, нежели гипотезы Фонвизина и Чернышевского, которые оба изобразили вымысел, фантом, психологическую и гносеологическую утопию, а не человека, и это еще одно доказательство упоминавшейся незрелости. Сам же Чернышевский выразился о драматурге так: «…Превосходные комедии Фонвизина, не имевшие влияния на развитие нашей литературы, составляют только блестящий эпизод, предвещающий появление русской прозы и русской комедии» ^.

Сейчас это кажется заблуждением, и не столько потому, что выучились читать внимательно (это-то как раз едва ли), сколько потому, что действительность слишком часто подтверждала достоверность комедии, несмотря на перемены русского общества за последние двести лет. Подтвердились в том числе явные ошибки в суждениях Стародума. Этого не скажешь о герое «Записок из подполья», но тогда колеблется мое собственное мнение о незрелости, раз имеется противоположный пример.

Пусть имеется, но зададимся вопросом, каких примеров больше? Удалось ли за эти двести лет не то чтобы изжить незрелость, а хотя бы уменьшить ее влияние на наш ум, переживания? Спору нет, и тогда были, и теперь попадаются люди зрелые – ответственные, мужественные, однако не они определяют наше развитие. Основание незрелости оказалось куда шире, чем полагал Фонвизин, и причина не сводится к недодумыванию его персонажами чего-то важного.

Софья спрашивает Стародума: «Не можно ль, дядюшка, найти такое средство, чтоб мне никто на свете зла не пожелал?»

Просится ответ: «Софьюшка, мой друг, этакого быть не может, свет не так устроен» и т.п. Что же Стародум? «Дурное расположение людей, недостойных почтения, не должно быть огорчительно.

Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.

Недоросль — Фонвизин Д.И. | 978-5-17-107794-5

Стоимость товара может отличаться от указанной на сайте!
Наличие товара уточняйте в магазине или по телефону, указанному ниже.

г. Воронеж, площадь Ленина, д.4

8 (473) 277-16-90

г. Липецк, проспект Победы, 19А

8 (4742) 22-00-28

г. Воронеж, ул. Домостроителей д.22

8 (473) 231-87-02

г. Липецк, пл.Плеханова, д. 7

8 (4742) 47-02-53

г. Богучар, ул. Дзержинского, д.4

8 (47366) 2-12-90

г. Воронеж, ул. Г. Лизюкова, д. 66 а

8 (473) 247-22-55

г.Поворино, ул.Советская, 87

8 (47376) 4-28-43

г. Воронеж, ул. Плехановская, д. 33

8 (473) 252-57-43

г. Воронеж, ул. Ленинский проспект д.153

8 (473) 223-17-02

г. Нововоронеж, ул. Ленина, д.8

8 (47364) 92-350

г. Воронеж, ул. Хользунова, д. 35

8 (473) 246-21-08

г. Россошь, Октябрьская пл., 16б

8 (47396) 5-29-29

г. Россошь, пр. Труда, д. 26А

8 (47396) 5-28-07

г. Лиски, ул. Коммунистическая, д.7

8 (47391) 2-22-01

г. Курск, пр. Хрущева, д. 5А

8 (4712) 51-91-15

г. Губкин, ул. Дзержинского,д. 115

8 (47241) 7-35-57

г.Воронеж, ул. Жилой массив Олимпийский, д.1

8 (473) 207-10-96

г. Калач, пл. Колхозного рынка, д. 21

8 (47363) 21-857

г. Воронеж, ул.Челюскинцев, д 88А

8 (4732) 71-44-70

г. Старый Оскол, ул. Ленина, д.22

8 (4725) 23-38-06

г. Воронеж, ул. Ростовская, д,58/24 ТЦ «Южный полюс»

8 (473) 280-22-42

г. Воронеж, ул. Пушкинская, 2

8 (473) 300-41-49

г. Липецк, ул.Стаханова,38 б

8 (4742) 78-68-01

г. Курск, ул.Карла Маркса, д.6

8 (4712) 54-09-50

г.Старый Оскол, мкр Олимпийский, д. 62

8 (4725) 39-00-10

г. Воронеж, Московский пр-т, д. 129/1

8 (473) 269-55-64

ТРЦ «Московский Проспект», 3-й этаж

г. Курск, ул. Щепкина, д. 4Б

8 (4712) 73-31-39

Денис Иванович Фонвизин Недоросль. Литература 8 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы

Денис Иванович Фонвизин Недоросль

Д. И. Фонвизин стоит в ряду образованнейших людей своего времени. Интересна судьба драматурга: с молодых лет он находился в высшем обществе, был близок ко двору и посвящен во многие государственные дела. Фонвизин окончил гимназию при Московском университете, а затем и философский факультет этого университета. В дальнейшем служил в Коллегии иностранных дел, был секретарем у нескольких министров. В 1777–1778 годах Д. И. Фонвизин отправляется во Францию и Германию с тайным правительственным поручением – в чем оно состояло, мы и сейчас доподлинно не знаем. Д. И. Фонвизин всегда оставался в дружбе с государыней, и даже его обличительные комедии не меняли этого положения. Известно, что Екатерина II называла писателя «русским Мольером».

Если Г. Р. Державин был наиболее выдающимся из поэтов-классицистов, то в драматургии классицизма первое место бесспорно принадлежит Д. И. Фонвизину. Он написал несколько пьес из русской жизни, но центральной из них стала комедия «Недоросль».

Основная проблема комедии – это проблема невежества дворянства и его воспитания. В отечественной литературе комедию долго считали сатирой на крепостное право, но это не совсем так. Не крепостное право само по себе страшно, страшно то, что власть над живыми людьми попадает к «необразованным скотам» вроде Простаковых и Скотининых. Невежество – вот социальный порок многих и многих дворян.

Вы уже знаете, что в отличие от западноевропейских классицистов (вспомните их произведения) классицисты русские предпочитали брать сюжеты не из античной мифологии, а непосредственно из российской действительности, что придавало сатире большую обличающую силу, делало произведения актуальными. Это же обстоятельство подготовило переход русской литературы к критическому реализму, элементы которого мы ощущаем в «Недоросле». Действительно, фигуры Простаковой, Скотинина, Митрофанушки – это типичные образы русской действительности конца XVIII века. А вот к разрешению проблем, поставленных комедией, Фонвизин подходит как просветитель-классицист.

Своим отрицательным персонажам он противопоставлял положительные образы Стародума, Милона, Правдина, Софьи. Это – просвещенное дворянство, а потому они честны, благородны, гуманны. По мысли Фонвизина, в борьбе против невежества лучшие представители дворянства должны опираться на просвещенную монархию; так, чиновник Правдин берет в опеку имение Простаковой, опираясь прямо на волю императрицы. Разумеется, такое решение проблемы было для того времени идеалистическим, но Фонвизин здесь и не стремился к реализму: ему было важно показать, в частности той же Екатерине II, на какие принципы и на каких людей надо опираться в управлении государством. Именно поэтому резко обличительная комедия благополучно прошла цензуру, ставилась в театрах, а ее автор до самой смерти сохранял хорошие отношения с двором.

Правда, в первой половине XIX века, до отмены крепостного права, на первый план в восприятии комедии выступала именно ее свободолюбивая направленность: так, Пушкин называл Фонвизина «другом свободы». В дальнейшем восприятии комедии, в частности в XX веке, актуальным стало ее основное содержание – сатира на невежество. Именно эта проблема звучит актуально и в наше время, ибо всегда находятся «недоросли», которые «не хотят учиться, а хотят жениться», да и вообще проблема воспитания, просвещения актуальна во все времена. Исключительным вниманием к воспитанию Д. И. Фонвизин как бы предшествовал А. С. Пушкину, у которого этот вопрос станет одним из центральных в «Евгении Онегине».

Но не только и, может быть, даже не столько проблематикой своего произведения актуален Фонвизин в наше время. Дело в том, что ему удалось написать действительно очень смешную комедию, многие образы и положения которой как бы перешли из литературы непосредственно в реальность. Нарицательным стало имя Митрофанушки, как пословицы звучат некоторые строки комедии («Повторим зады, Митрофанушка», «Не хочу учиться, хочу жениться»), при удобном случае мы вспоминаем, что дверь – прилагательное, «потому что к стене прилагается», а географию учить не надо, потому что есть извозчики, которые всюду довезут. Для создания комического эффекта (вспомните, что такое комическое) Фонвизин пользуется в основном одним приемом: он показывает в гиперболизированном виде (а что такое гипербола, вы, конечно, помните) нелепость своих героев и их крайнюю умственную ограниченность. При этом комический эффект достигается за счет того, что герои очень самоуверенно судят о том, о чем совершенно не имеют представления. Так, арифметика, по мысли Простаковой, «дурацкая наука», потому что в задаче требуется разделить найденные деньги, а по ее логике, «нашед деньги, ни с кем не делись, все себе возьми». Зато история – это хорошо, потому что Митрофанушка «сызмальства до историй охотник».

Часто Фонвизин прямо издевается над своими персонажами, например, в рассказе о том, как один из Скотининых треснулся лбом о каменные ворота и после этого только спросил, целы ли ворота. Обратите внимание на то, что герои Фонвизина смешны сами по себе, независимо от того, в какие ситуации они попадают, они как бы создают вокруг себя «смеховое поле». Уже в первой сцене, где Простакова ругает Тришку за сшитый кафтан, обнаруживается комизм персонажей: самой Простаковой, которой, собственно, не важно, как кафтан сшит, а важно поругаться; ее мужа, который уж и не знает, как угодить своей привередливой и гневливой супруге. Далее к комизму этих героев добавляется комизм Митрофанушки – великовозрастного дурня, который вообще ничего не знает и знать не хочет, который между делом может по своему невежеству ляпнуть что-нибудь очень забавное, например про дверь, а отвечая на вопрос, что ему снилось, простодушно говорит: «Да все какая-то дрянь: то вы, маменька, то вы, батюшка». Такая комедия, в которой смех вызывается не случайными обстоятельствами, в которые попадают герои, а самой их сущностью, называется комедией характеров. Она требует от писателя большого мастерства и, конечно, отличного знания тех людей, о которых он пишет.

В заключение – небольшое задание для самостоятельной работы: проанализируйте образ Тараса Скотинина и попытайтесь объяснить, чем смешон этот персонаж; найдите в тексте те эпизоды, в которых этот комизм проявляется с наибольшей силой.

Вопросы и задания

1. Назовите основные явления русской действительности XVIII века, которые подвергает сатирическому обличению Д. И. Фонвизин в «Недоросле».

2. Выявите классицистскую основу комедии «Недоросль», объясните, почему классицизм Д. И. Фонвизина является просветительским.

3. Назовите основной драматургический конфликт в «Недоросле» и покажите основные этапы его развития.

4. Как любовный конфликт используется автором для постановки социальных проблем в «Недоросле»?

5. Объясните роль резонеров в комедии.

6. Как используются в комедии речевые характеристики героев?

7. Какие художественные средства использует автор для достижения комических эффектов?

8. С помощью какого художественного приема Д. И. Фонвизин показывает связь личного и государственного интересов?

9. Сформулируйте основную идею «Недоросля», объясните, как положительный идеал автора проявляется в сатирическом произведении.

10. Охарактеризуйте жанр этого произведения и обоснуйте свой ответ.

11. Напишите сочинение на тему «Вот злонравия достойные плоды».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Презентация «Д.И.Фонвизин. Слово о писателе. Комедия «Недоросль» (8 класс)

библиотека
материалов

Содержание слайдов

Номер слайда 1

Волшебный край! Там в стары годы, Сатиры смелой властелин, Блистал Фонвизин, друг свободы… А.С.Пушкин Из литературы IVIII века

Номер слайда 2

Д. И. Фонвизин (1745-1792). Слово о писателе. Комедия «Недоросль». Урок литературы 8 класс

Номер слайда 3

Фамилию его писали по-разному: Фон-Визин, Фон-Висин, Фон-Визен и т.д. Только к концу девятнадцатого века утвердилось принятое сейчас написание. Но А.С.Пушкин ещё в начале века внушал брату Льву: «Не забудь Фон-Визина писать Фонвизин… Он русский, из перерусских русский». Герб российского дворянского рода Фонвизиных (Фон-Визиных).

Номер слайда 4

Денис Иванович Фонвизин родился в 1745 г. В Москве, в дворянской семье, о которой сам сказал: «В доме нашем дурных людей не было». Страницы биографии

Номер слайда 5

Грамоте обучали с 4-х лет, а уже в 10 лет Денис поступил в только что открывшуюся при Московском университете гимназию. Учился будущий писатель очень хорошо.

Номер слайда 6

В 1760 году среди лучших студентов гимназии Фонвизин был привезён в Петербург, где встретился с самим Ломоносовым, о чём вспоминал всю жизнь.

Номер слайда 7

Не менее сильное впечатление произвёл театр. «Действия, произведенного во мне театром, почти описать невозможно».

Номер слайда 8

Будучи студентом философского отделения, Фонвизин овладел тремя языками: латинским, французским и немецким. Отличное знание языков привело его в Коллегию иностранных дел, где Фонвизин служит переводчиком.

Номер слайда 9

Литературная деятельность начинается с 60-х годов 18 века. О себе Фонвизин писал: « Весьма рано проявилась во мне склонность к сатире».

Номер слайда 10

Сатира — вид комического; злое, беспощадное осмеяние человеческих пороков и несовершенств жизни.

Номер слайда 11

Пытливый и остроумный человек , Фонвизин словно был создан для того, чтобы стать сатириком. А поводов для горького смеха было достаточно в русской жизни того времени.

Номер слайда 12

Писатель видел, что вокруг трона императрицы собрались взяточники, карьеристы, казнокрады и мошенники. Писатель видел, как крепостное право развращает и уродует человека. Екатерина Вторая

Номер слайда 13

Фонвизин примкнул к кружку Н.И.Панина, где критиковался фаворитизм и деспотический строй. Граф Панин хотел добра для народа, в этом видел благо государства. Фонвизин разделял эти взгляды. Н.И.Панин

Номер слайда 14

Эти взгляды, конечно, отразились в творчестве Фонвизина. Известность принесли комедии («Бригадир», «Недоросль»). «Недоросль» (1781) – первое представление в сентябре 1782г. В те дни о ней много было сказано:

Номер слайда 15

«Умри, Денис, — «Недоросль» тебя увенчал». Князь Потёмкин. «Плохо приходится мне жить! Уж господин Фонвизин учит меня царствовать». Екатерина Вторая.

Номер слайда 16

Комедия — вид драмы, осмеивающий стороны жизни, отрицательные свойства и черты в характерах людей.

Номер слайда 17

В 1783 году Фонвизин уходит в отставку. Литературная деятельность продолжается, но путь к читателю закрыт цензурой. Вскоре писатель тяжело заболел. Ему было только 40 лет, а он с трудом говорил и передвигался.

Номер слайда 18

Фонвизин умер в 1792 году. Похоронен Д.И. Фонвизин в Санкт-Петербурге на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры. Могила Фонвизина. «1000-летие России» Текст на саркофаге: «Под сим камнем погребено тело статского советника Дениса Ивановича Фонвизина. Родился в 1745 году апреля 3 дня, преставился в 1792 году декабря 1 дня, жития его было 48 лет, 7 месяцев и 28 дней.»

Номер слайда 19

Комедия «Недоросль» тема крепостного права тема воспитания, образования тема любви Недоросль – молодой дворянин, не достигший совершеннолетия и не поступивший ещё на военную или государственную службу.

Номер слайда 20

Афиша комедии.

Номер слайда 21

«Говорящие» имена Простаков (помещик) Г-жа Простакова (помещица) Скотинин (брат Простаковой)

Номер слайда 22

Митрофан (сын Простаковых)

Номер слайда 23

Стародум (дворянин) Правдин (гос.чиновник)

Номер слайда 24

Софья (племянница Стародума) Милон (офицер)

Номер слайда 25

Кутейкин Цыфиркин Вральман УЧИТЕЛЯ МИТРОФАНА

Номер слайда 26

Система образов в комедии Положительные персонажи Отрицательные персонажи Второстепенные персонажи Главные персонажи

Номер слайда 27

ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ПЕРСОНАЖИ Действующие лица Ключевые реплики

Номер слайда 28

Простаков «При твоих глазах мои ничего не видят»

Номер слайда 29

Простакова «С утра до вечера … то бранюсь, то дерусь…» «Слыхано ль, чтоб сука щенят своих выдавала?» «Без наук люди живут и жили»

Номер слайда 30

Скотинин «Мы с сестрой одного помета» «всех свиней с бела света выкуплю» «ученье — вздор»

Номер слайда 31

Митрофан «Не хочу учиться, хочу жениться» «Да отвяжись, матушка, как навязалась»

Номер слайда 32

Правдин «Прямое достоинство в человеке есть душа»

Номер слайда 33

Стародум «имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время» «главная цель всех знаний — благонравие» «есть люди, которым помогать, есть отечество, которому служить»

Номер слайда 34

Софья «Нельзя не любить правил добродетели. Они — способы к счастью»

Номер слайда 35

Милон «Неустрашимость души доказывается во всех положениях жизни»

Номер слайда 36

Благонравие «Главная цель всех знаний — благонравие» Злонравие «Вот злонравия достойные плоды»

Михаил Назаренко — Типы и прототипы в комедии «Недоросль»

Русский язык, литература, культура в школе и вузе (К.). — 2005. — № 2. — С. 7–13.

В ходе бытования классического текста, претендующего на создание картины определенной эпохи, рано или поздно возникает вопрос о прототипах героев и реальных источниках сюжетных ситуаций.

Соотношение типа и прототипа — безусловно, важное для понимания художественного произведения — меняется от одной культурной эпохи к другой, а вместе с ним изменяются критерии оценки и интерпретации текста. Попытки наивно-генетического объяснения того, что послужило толчком для возникновения того или иного культурного явления, свидетельствуют, что изначальный контекст уже утерян. Вспомним бесконечные поиски прототипов Евгения Онегина и Татьяны Лариной, которые актуализируются или в те времена, когда утрачена живая связь с культурой пушкинской поры, или как противовес попыткам академического рассмотрения генезиса образов. Не менее ярким примером может служить эволюция поисков «безыменной любви» Пушкина, завершением которых стала точка зрения Ю.Лотмана, видевшего в неназванной деве не реальное лицо, а литературную условность.

Можно предположить, что последовательное рассмотрение всех «кандидатов в прототипы» фонвизинских героев — и конкретных лиц, и социальных групп — позволит не только определить закономерности того, как изменялось восприятие комедии за два века, но и показать, как изменялись за это время представления о художественной типизации. Хотя история восприятия «Недоросля» хорошо изучена [Бараг 1940; Шамес 1958], до сих пор в литературоведении не было попыток такого рода систематического описания.

Современников любого писателя «прототипичность» текста интересует только в двух случаях:

1) он очевиднейшим образом написан «a clef», то есть в нем выведены реальные лица, которые могут быть известны читателю (не столь важно — любому читателю или представителю той же культурной и профессиональной среды, что и автор),

2) «скандальное», «сенсационное» содержание подталкивает к предположениям о том, с кем и когда произошли эти события (как это было с «Госпожой Бовари»).

Если же не происходит ни того, ни другого, то сведения о возможных прототипах остаются на уровне «домашних» слухов, и вспоминают их, только когда книга становится классикой, то есть — удаляется на достаточное временное расстояние и требует комментирования. Именно так произошло и с «Недорослем».

1-й этап восприятия текста — последние десятилетия XVIII в. 

Общеизвестно, что в русской литературе этого времени противостояли два понятия о целях сатиры. С некоторой долей условности их можно назвать «новиковским» и «екатерининским» — «сатира на лица» и «сатира на пороки». В литературоведении не раз было показано, что обе стороны нарушали свои абстрактные принципы: сатира Н.Новикова стремилась к обобщениям (более социальным, нежели общечеловеческим), Екатерина же выводила на сцене неугодных ей придворных. По сути, полемика велась не о том, можно ли осмеивать конкретных и узнаваемых лиц, но о том, кому можно это делать и кого можно изображать.

П.Вяземский в книге о Фонвизине приводит отзыв Новикова на пьесу В.Лукина: «Сочинитель ввел в свою комедию два смешные подлинника, которых представлявшие актеры весьма искусным живым подражанием, выговором, ужимками и телодвижениями, также и сходственным к тому платьем, зрителей весьма смешили». «Сей отзыв просвещенного Новикова, — комментирует Вяземский [1848: 194], — доказывает, что подобные личности были не только терпимы на театре нашем и угодны публике, но и не оскорбляли нравственного чувства, за которое в противном случае он бы вступился».

Фонвизин не оставил свидетельств о создании «Недоросля». Мы можем только перенести на эту комедию единичные упоминания о «Бригадире» из «Чистосердечного признания…» писателя.

Некая москвичка «послужила мне подлинником к сочинению Бригадиршиной роли; по крайней мере из всего моего приключения [с ее дочкой] родилась роль Бригадирши». После чтения комедии при дворе Никита Панин обратился к автору: «Я вижу, — сказал он мне, — что вы очень хорошо нравы наши знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня; никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую-нибудь свойственницу». Слово «нравы» не случайно. Фонвизин тут же приводит слова Панина о «Бригадире»: «Это в наших нравах первая комедия…».

Очевидно, что под словом «нравы» подразумеваются конкретные российские условия, «предлагаемые обстоятельства». Соответственно, и в комедии происходит узнавание не «личности», но «нрава». Известно, что петербургские дамы обиделись за Советницу: такая реакция не только заложена в самой природе сатиры, но зачастую и сознательно моделировалась в XVIII веке: вспомним «письма издателю „Живописца“», якобы написанные столичными петиметрами и жеманницами.

Единственный рассказ, посвященный, так сказать, «технологии» создания «Недоросля», был записан много позже Вяземским. Речь идет о сцене, в которой Еремеевна защищает Митрофанушку от Скотинина. «Пересказывают со слов самого автора, что, приступая к упомянутому явлению, пошел он гулять, чтобы в прогулке обдумать его. У Мясницких Ворот набрел он на драку двух баб. Остановился и начал сторожить природу. Возвратясь домой с добычею наблюдений, начертал он явление свое и вместил в него слово зацепы, подслушанное им на поле битвы» [Вяземский 1848: 214–215]. Наблюдение за «природой» вписывается в указанный контекст.

Претензии современников к «Недорослю» известны: «непригожесть», то есть несоответствие канонам. «…Баба непригоже / С ногтями лезет к роже», — так саркастически пересказал эпизод «Недоросля» И.Богданович, тот самый эпизод, который Фонвизин взял из «природы». Закономерен следующий шаг — отрицание самой «природы». Уже через двадцать два года после премьеры комедии можно было прочитать: «Скажите, м.г., бывал ли терпим у нас когда-нибудь столь подлый учитель немец […]? Кто усомнится сказать, что это одна выдумка для театра, вольность стихотворческая… Никогда не видали мы у себя таких чудаков бояр и учителей, какими их представил нам г. Фонвизин» [цит. по: Шамес 1958: 13].

Отказ в праве на изображение низкой действительности и отрицание самой этой действительности — типичные реакции на сатирическое произведение. Столь же типичен и обратный перенос — текста на жизнь: так, Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» несколько раз упоминает героев Фонвизина. Один из контекстов особенно любопытен. «Если же всегда пребудут няньки и опекуны, то ребенок долго ходить будет на помочах и совершенный на возрасте будет каляка. Недоросль будет всегда Митрофанушка […]» (глава «Торжок»). Речь идет об обществе вообще и литературе в частности; роль няньки играет чуткая цензура. Радищев, таким образом, не только косвенно опровергает высказывания, подобные приведенным выше, но и прямо выступает против них.

Влияние литературы на жизнь и в особенности восприятие жизни через посредство литературы — наследство эпохи Просвещения, определившее литературоцентризм русской культуры XIX-XX веков. Примечательно, что и сам Фонвизин использовал имена своих героев как нарицательные — можно сказать, как диагноз. В его дневнике 1786 года читаем:

«24 [июня]. Около обеда приехали в Глухов и стали было у попа; но как квартира была плоха, то перевезли нас к Ивану Федоровичу Гум….. Он с женою своею, Марфою Григорьевною, суть подлинные Простаковы из комедии моей Недоросль. Накормили нас изрядно, да и во всей Малороссии едят хорошо. Весь день пробыли мы у них в превеликой скуке.

25. Хозяева дали нам обед преизрядный. Целый день принуждены мы были остаться в Глухове за мытьем белья.

26. Поутру белье сохло, а между тем отправил я в Москву почту. Обедали очень хорошо.

27. Подарив Гум….. пять червонных, да людям его два червонных, кои госпожа Простакова тотчас вымучила у бедных людей своих, поутру выехали мы из Глухова […]» [Фонвизин 1866: 508].

Здесь Фонвизин вплотную подходит к гоголевскому миру — и географически, и тематически, и отчасти даже стилистически. Гоголь мог читать фонвизинский дневник, впервые опубликованный в 1830 г. (не забудем и то, что будущий писатель играл Еремеевну в лицейском спектакле). Неудивительно, что в своих оценках «Недоросля» Гоголь подчеркивал: «[…] все взято живьем с природы» [Гоголь 1953: 171].

Еще одно любопытное свидетельство, которое давно вошло в литературоведческий обиход, но, кажется, не было в достаточной мере оценено. Это воспоминания мемуариста, подписавшего свои записки, напечатанные в 1876 г. в «Русском вестнике», псевдонимом «Сто-один» (подлинная фамилия — Сербин). Родился он в 1807 году, то есть принадлежал к поколению внуков, как и Пушкин, преобразивший героев «Недоросля» в «Капитанской дочке». Сербин имел возможность наблюдать за помещичьей жизнью начала XIX века и пришел к выводу, что быт того времени «сохранил еще многие черты провинциального дворянства Екатерининской эпохи» [Сто-один 1876: 103–104]. Важно отметить, что «Недоросля» Сербин прочел уже после того, как собрал в детские годы запас социологических наблюдений.

Далее в записках следует неоднократно приводившийся в работах о Фонвизине рассказ о том, как мемуарист развлечения ради читал «Недоросля» неким «двум барыням». «[…] вместо сочувствия я увидел недовольные, сердитые физиономии. Ясно было, что Простакова им не чужая, что и в их домах имелись бестии которым не дозволялось бредить. Продолжать чтение не следовало, и я, сильно сконфуженный, закрыл книгу при неодобрительном, почти угрожающем молчании барынь, которые вероятно заподозрили меня в умышленном желании нанести им личное оскорбление» [Сто-один 1876: 104].

Неудовольствие столичных жителей добралось в провинцию через добрых сорок лет после премьеры комедии, но не это важно в рассказе Сербина. Мемуарист описывает повседневную жизнь рязанских помещиков — своих родичей, в том числе и кузена-недоросля, который вбегал в дом «разгоревшийся до нельзя, весь в поту и пыли», «с большою палкою в руке, чуть-чуть не с дубиной». Вбегал, узнавал, что подадут на обед, и — «вон из комнаты дотравливать свиней. Я был изумлен таким образчиком митрофанства» [Сто-один 1876: 105]. Эти слова литературоведы не учитывали, а, между тем, они существенны. Как ранее говорил сам Сербин, «Недоросля» он в то время еще не читал — следовательно, мог изумляться всему, но не «митрофанству». Перед нами — очень типичная для русской (и, наверное, не только русской) мемуаристики ситуация, когда реальные события прочитываются как отражение литературного текста и выстраиваются в соответствии с ним. Нередки и случаи, когда сам автор таким же образом осмысляет жизненный эпизод.

Ощущение безусловной реальности персонажей «Недоросля» отразилось в известной строке Пушкина, верного сына XVIII века: «Творец, списавший Простакову» (курсив наш). Ощущение это поддерживалось многочисленными продолжениями и вариациями на темы комедии, которые создавались как известными, так и никому не ведомыми писателями, начиная от Радищева («Памятник дактилохореическому витязю») и заканчивая анонимным автором «Сватовства Митрофанушки» [см.: Пигарев 1954: 204–206]. Пройдет более полувека — и эту традицию возобновит Щедрин, поместивший героев Фонвизина, наряду с персонажами Грибоедова, Гоголя, Сухово-Кобылина, в русскую действительность времен великих реформ. Примечательно, что никто из продолжателей «Недоросля», кроме Щедрина, не сделал то же, что Фонвизин в «Друге честных людей, или Стародуме», — не отменил «счастливый финал» комедии.

В конце XVIII века обсуждается прежде всего правомерность эстетических принципов комедии. Образы как отражения «нравов» немедленно становятся нарицательными.

2. Начало XIX в. 

Жесткая привязка к реалиям екатерининского времени не только ослабляла сатирическую силу пьесы, но и заставляла предполагать, что ее герои и проблемы отошли в прошлое вместе со своей эпохой. Такие утверждения были довольно распространены в начале XIX века [см.: Шамес 1958: 14]. Парадокс, но это впервые стимулировало интерес к поиску прототипов: текст объявлен памятником эпохе, и возникает уверенность, что он связан с эпохой, так сказать, напрямую, как копия, а не отражение.

Именно в первые десятилетия XIX века возникает ряд предположений о прототипах героев «Недоросля», причем до наших дней дошли, видимо, далеко не все. Первыми возникли гипотезы политические, оставшиеся, правда, лишь на уровне намеков. «Надменин автора исподтишка кусал», — пишет в 1820 году граф Хвостов, не уточняя, в чем заключалось коварство этого, видимо, высокопоставленного лица. А.Шаховской называл прототипом Стародума генерала-аншефа Петра Панина [Пигарев 1954: 180]. К.Рылеев в «Послании к Н. И. Гнедичу» высказал самую провокативную версию:

…И Змейкина, себя узнавши в Простаковой,

Сулила автору жизнь скучную в удел

В стране далекой и суровой.

Под Змейкиной очевидным образом подразумевается Екатерина II, «что, впрочем, не подтверждается историческими фактами» [там же: 208].

Насколько были распространены такие слухи и к какому времени они восходят, судить трудно. Но одновременно циркулировали и другие, переводящие вопрос о прототипах из политической в бытовую плоскость. Вяземский, собиравший материалы для «Фон-Визина» на протяжении 1820-х гг., писал об этом довольно смутно — видимо, чтобы избежать обвинений в клевете: «В сей комедии так много действительности, что провинциальные предания именуют еще и ныне несколько лиц, будто служивших подлинниками автору. Мне самому случалось встретиться в провинциях с двумя или тремя экземплярами Митрофанушки, то есть будто служившими образцом Фон-Визину. Вероятно, предание ложное, но и в самых ложных преданиях есть некоторый отголосок истины» [Вяземский 1848: 218–219]. К этому же времени относится и самая живучая легенда — о том, что прототипом Митрофана был А. Н. Оленин, устыдившийся такого изображения и взявшийся за науки. Имя А. Н. Оленина в связи с комедией Фонвизина В.Бурнашев услышал якобы в 1832 году [Тимофеев 1983: 5]. Много позже Л.Трефолев записал «предание о том, Фонвизин срисовал тип Митрофанушки, — личность не карикатурную, как полагают некоторые, а действительно существовавшую, — с барчука, обитавшего близ Ярославля» [Трефолев 1991: 87].

В массовом интеллигентском сознании «оленинская» версия остается наиболее распространенной и поныне — не в последнюю очередь потому, что ее не раз повторял в своих книгах Ст.Рассадин (правда, оговаривая, что это скорее всего легенда) [см., напр.: Рассадин 1985: 48]. На самом деле, как легко убедиться, она совершенно беспочвенна: комедия Фонвизина была впервые представлена публике в сентябре 1782 года, а недоросль Оленин (вернее, Аленин — фамилию он изменил гораздо позже) уже в 1774 году был принят в Пажеский корпус. Год спустя он составил каталог собственной библиотеки — довольно большой по тем временам (49 названий) и довольно взрослой по нынешним меркам [Мартынов 1977]. Сочинения Вольтера, Мольера, Расина, Буало, военные уставы и учебники, труды по географии, всемирной и естественной истории, грамматика Ломоносова и «Письмовник» Курганова, педагогические труды Яна Амоса Коменского и Джона Локка — всё это свидетельствует о том, что Оленин действительно был типичным ребенком своего времени, но — совсем иного круга и воспитания. Не будем забывать и о том, что за границу Оленин был отправлен в 1780 году (то есть опять же до премьеры «Недоросля») за преуспевание в учебе, «для совершенствования знаний в воинских и словесных науках» [цит. по: Голубева 1997: 10]. Что же касается семьи Оленина, то можно было бы сказать, что она сошла со страниц не Фонвизина, а Щедрина, — если бы до появления «Господ Головлевых» не оставалось еще столетие.

Как видим, о том, что Оленин был прототипом Митрофана, говорить не приходится. Даже крайне нерасположенный к Оленину М.Корф в воспоминаниях не говорит о таком обстоятельстве [см.: Корф 1899]. Видимо, легенда жила в устном бытовании — ни одного печатного источника нам обнаружить не удалось.

Комедия рассматривается как памятник ушедшей эпохе, и ведутся споры относительно того, насколько адекватно ее отразил Фонвизин. Начинается поиск реальных прототипов в политической и частной сферах.

3. 1830–40-е гг. 

Споры о соотношении «Недоросля» с действительностью приобретают теоретический характер, который им будет присущ на протяжении следующих десятилетий. В первой главе монографии «Фон-Визин» Вяземский писал: «[…] комедии его — не картина нравов, господствовавших в обществе: некоторые из списанных им лиц, соглашаюсь, и верны, и подсмотрены с природы; но истины сии суть почти отвлеченные, отдаленные, без живого применения к лицам, для коих они были писаны, пред коими были представлены. Комедии Фон-Визина были читаны и играны в столицах […]; следовательно, настоящие Простаковы в глуши губерний и деревень, вероятно и не знали, что двор смеется им, глядя на их изображение. Вероятно, были Недоросли и Бригадиры в числе зрителей комических картин Фон-Визина; но комик колол не их глаза. Смех их был от того добродушнее, но менее было и пользы» [Новонайденный автограф Пушкина (НАП) 1968: 16–17]. При таком подходе последующее замечание о «Недоросле» («Нравственное действие [комедии] несомненно» [Вяземский 1848: 218]) звучит иронически: пьеса оказывала действие не на тех, на кого была направлена — да и могла ли?.. Показательно замечание Пушкина на полях рукописи Вяземского: «Бабушка моя сказывала мне, что в представлении Недоросля в театре была давка — сыновья Простаковых и Скотининых, приехавшие на службу из степных деревень, присутствовали тут и следств[енно] видели перед собою своих близких знакомых, свою семью» [НАП 1968: 16–17].

Противостоят не два набора фактов — две концепции. Подтверждения можно найти для обеих, но — в свидетельствах XIX века, а не фонвизинской эпохи. О незнакомстве провинциальных дворян с «Недорослем» свидетельствует Сербин, а с другой стороны — в «Словаре русских светских писателей» Болховитинова говорится о прямом влиянии комедии на нравы: «Многие, почувствовав себя в роли Простаковых, тогда же отпустили из домов своих Вральманов» [цит. по: Пигарев 1954: 211].¹

Позиция Пушкина, как отмечают В.Вацуро и М.Гиллельсон, — «типично просветительская»: «познание [социальных] процессов позволяет писателю влиять на формирование общественных нравов» [НАП 1968: 96]. Точка зрения Вяземского, как нам представляется, ближе к романтической иронии: недаром вслед за приведенным наблюдением он делает вывод «о скудости способов и средств применять жизнь действительную к явлениям жизни умственной» [там же: 17]. И не случайно, что Пушкин, характеризуя один из эпизодов «Стародума», говорит: «Все это, вероятно, было списано с натуры», — а Вяземский называет Скотинина «карикатурой». Столкнулись два непримиримых взгляда на сущность комического. (Позднейшая формулировка Гоголя учитывает оба полюса: «Всё в этой комедии кажется чудовищною карикатурою на русское, а между тем нет ничего в ней карикатурного» [Гоголь 1953: 171]; курсив наш.)

Эти же два взгляда сталкиваются на протяжении всего XIX века, а порой и весьма своеобразно сочетаются. Так, для Белинского периода «Литературных мечтаний» герои Фонвизина «не создания фантазии, а слишком верные списки с натуры» (что осуждается критиком) [Белинский I: 176]. В его же статье «Русская литература в 1841 году» дана характеристика пьес Фонвизина как «драгоценных летописей общественности того времени», но им отказано в праве называться «комедиями в художественном значении» [Белинский IV: 291]. Наконец, во «Взгляде на русскую литературу 1846 года» встречаем дословно повторенную формулировку, но на этот раз — в безусловно положительном контексте: «В его лице русская литература как будто даже преждевременно сделала огромный шаг к сближению с действительностью: его сочинения — живая летопись той эпохи» [Белинский VIII: 186]. Мысль о «карикатурности» персонажей «Недоросля» даже не возникает — меняются только критерии оценки фонвизинских «списков с натуры».

Актуально обсуждение роли Фонвизина в истории русской литературы и, следовательно, природа сатирической типизации. Герои комедии воспринимаются как типы XVIII века. Проблема прототипов снова исчезает.

4. Вторая половина XIX в. 

Еще одно свидетельство того, что восприятие «Недоросля» в позапрошлом веке одновременно идет в противоположных направлениях: в то же само время, когда И.Гончаров, Г.Елисеев, А.Скабический и многие другие настаивают на принципиальной устарелости комедии как памятника эпохе, писатели-сатирики — а кроме Щедрина, это и В.Курочкин, и Д.Минаев, — подчеркивают современный характер фонвизинской сатиры. «Вы, Митрофанушки, наш „роковой вопрос“, / Еще Фонвизиным отмеченный когда-то!„ — провозгласил Минаев в 1882 г. [цит. по: Шамес 1958: 55].

“Недоросль» превращается в «учебную пьесу», «спектакль для гимназистов и гимназисток» [Ключевский 1990: 55, 56]. Одновременно происходит максимальное отдаление от текста (как устаревшего) и максимальное приближение к нему (актуализация образов на современном материале).

5. 1880–1980-е гг. 

Пятый, последний и самый долгий этап, открывает именно В.Ключевский, который в своих известных работах «Речь… в день открытия памятника Пушкину» (1880) и «Недоросль Фонвизина» (1896) восполнил потребность в синтетическом, подлинно историческом рассмотрении «Недоросля».

Статьи Ключевского слишком насыщенны и слишком известны, чтобы пересказывать их основные тезисы. Напомним только, что историк очень осторожно и корректно совместил принципы культурно-исторической школы и «реальной критики». Может показаться, что Ключевский только повторяет мнения предшественников о соотношении комедии и русской действительности («Эта комедия — бесподобное зеркало». «Фонвизин взял героев Недоросля прямо из житейского омута […]». «Митрофан сбивается на карикатуру, в комический анекдот. В исторической действительности недоросль — не карикатура и не анекдот, а самое простое и вседневное явление, к тому же не лишенное довольно почтенных качеств» [там же: 61, 62, 82]). Однако тезисы, которые до Ключевского оставались простой констатацией, теперь становятся частью системного рассмотрения. Митрофанушка — не просто обобщенный тип, но один из ряда, в котором оказываются и Петруша Гринев, и все те, кто «сделали нашу военную историю XVIII в.» [там же: 83]. С другой стороны, всеми отмечаемую бледность положительных героев Ключевский (первым!) объясняет тем, что «и их действительные подлинники были не живее своих драматических снимков» [там же: 59]. Вопрос о конкретных прототипах, таким образом, окончательно снимается — именно потому, что «действительные подлинники» героев оказываются более широкой и сложно организованной группой, чем это представлялось предшественникам Ключевского. Соединение имен Фонвизина и Пушкина неслучайно: именно Пушкин, с его историческим чутьем, первым создал сложный образ поколения Митрофанушек, настолько связанный с комедией-«оригиналом», насколько и противостоящий ей. 

Долгое время идеи Ключевского оставались невостребованными, хотя впоследствии советское фонвизиноведение фактически полностью от них зависело. В 1920–30-е годы господствовали вульгаризаторские трактовки социального содержания комедии. Об этом свидетельствуют постановки «Недоросля» — например, спектакль Ленинградского ТРАМа (1933), в котором единственными положительными героями были Тришка (по ходу пьесы сидящий на цепи и жалобно поющий) и Палашка. В финале Тришка возглавлял восставших крестьян и забрасывал дворян яблоками [Бараг 1940: 123–124].

Противостоять этому могли бы формалисты, но специально Фонвизиным они не занимались, а метод Ключевского был для них неприемлем в принципе.² «Социологи» прототипами не интересовались; в позднейшее время советские литературоведы всё же обратились к этой проблеме, однако, в отличие от большинства дореволюционных исследователей, искали конкретных прототипов не Митрофанушки и Скотинина, а Стародума, Правдина, безымянного наместника и др. [Пигарев 1954: 180–184], стремясь подтвердить «прогрессивные» образы внетекстовой реальностью.

Последней на сегодняшний день полемикой о типах и прототипах «Недоросля» была дискуссия С.Рассадина [1985] и О.Чайковской [1987]. Рассадин, несколько механически развивая идеи Ключевского, демонстративно уравнивает Митрофана, Гринева и Фонвизина, а заодно их воспитателей, мамок и дядек. По мнению исследователя, спасением для каждого из них стал исход из отчего дома — для Митрофана и Петруши в армию, для Фонвизина в университет (хотя еще Вяземский [1848: 218] замечал, что Митрофан окажется для службы «хорошим подарком»). Понятно, почему Рассадин воскресил легенду об Оленине-Митрофане: такой пример как нельзя лучше подтверждал бы его теорию… если бы он соответствовал действительности. Напротив, О.Чайковская отказывается рассматривать «недорослей» как неразделимую массу: для нее важнее противопоставить судьбы Простакова и Гринева как результаты двух совершенно разных систем воспитания, определяемых не социальной группой, а частными условиями. Можно сказать, что полемика Рассадина и Чайковской — заведомо упрощенное возобновление дискуссии между «реальной» и «эстетической» критикой, стремившихся к обобщениям и индивидуализации, соответственно.

Эстетические достоинства и классический статус комедии не подвергаются сомнению. Разнообразные попытки научно определить исторический контекст комедии и место в нем персонажей. Методология варьируется от вульгарного социологизма до эссеистики, соответственно и результаты прямо противоположны. Неизменно утверждение типичности героев, и столь же неизменны попытки отыскать их реальные прототипы. Любые попытки «переосмысления» текста — в том числе попытки выстроить новую историко-социальную перспективу — отталкиваются от общепринятого, «школьного» понимания. Комедия уже настолько отдалена во времени, что не может напрямую влиять на литературный процесс, как это было во времена Белинского.

Нам представляется, что подобная схема приложима к истории восприятия не только «Недоросля», но и ряда других текстов русской литературы (в первую очередь критической направленности, но не только). Маятниковое чередование обобщений и внимания к частностям определяет динамику литературоведческих поисков.

ЛИТЕРАТУРА

Бараг Л. А. Судьба комедии «Недоросль» // Минский гос. пед. ин-т им. А. М. Горького. Учен. зап. кафедры литературы. — Вып. II. — 1940.

Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 9 т. — М., 1976–1982.

Вяземский П. Фон-Визин. — СПб., 1848.

Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 6 т. — Т. 6. — М., 1953.

Голубева О. Д. А. Н. Оленин. — СПб., 1997.

Из записок барона (впоследствии графа) М. А. Корфа // Русская старина. — 1899. — Т. 100. — Ноябрь.

Ключевский В. О. Сочинения. — Т. IX. — М., 1990.

Мартынов И. Ф. О библиотеке екатерининского пажа // Памятники культуры. Новые открытия. — М., 1977.

Новонайденный автограф Пушкина. — М.-Л., 1968.

Рассадин С. Б. Сатиры смелый властелин. — М., 1985.

Сто-один.Первые годы жизни до поступления в школу (Из записок человека) // Русский вестник. — 1876. — Т. 123. — Май.

Тимофеев Л. В. В кругу друзей и муз. — Л.: Лениздат, 1983 

Трефолев Л. Н. Исторические произведения. — Ярославль, 1991.

Тынянов Ю. Н. Сокращение штатов // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. — М., 1977.

Материалы для полного собрания сочинений Д. И. Фонвизина. — СПб., 1894.

Сочинения, письма и избранные переводы Д. И. Фонвизина. — СПб., 1866.

Чайковская О. Гринев // Новый мир. — 1987. — № 8.

Шамес П. Фонвизин в русской критике и литературе // Фонвизин в русской критике. — М., 1958.

© Михаил Назаренко, 2006 

«Бесподобное зеркало» (Типы и прототипы в комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль») // Русский язык, литература, культура в школе и вузе (К.). — 2005. — № 2. — С. 7–13.

Чему учит литературная «Недоросль» — Литературная газета

В апреле исполнилось 270 лет со дня рождения Дениса Ивановича Фонвизина – создателя первой яркой русской пьесы, которая и сегодня изучается в школе. Дело это непростое: и язык тяжеловат, и классицизм – замкнутая, не получившая богатого развития в России система. Как говорить о «Недоросле», чтобы сделать его понятнее детям?

Одна из проблем, с которой непременно сталкивается учитель словесности на уроках, – это «блочное» восприятие детьми авторов и их произведений, существующих словно в безвоздушном пространстве. Например, всем понятно, что девятикласснику, не научившемуся в пятом классе складывать дроби, на уроках алгебры делать нечего. Однако установление подобных внутренних связей на уроках литературы кажется лишним. Вероятно, по этой причине представление среднего школьника об историко-литературном процессе не заходит дальше знания, в каком порядке располагаются в учебнике авторы. Если попросить ученика раскрыть тетрадь или всё то же пресловутое содержание, то он, вероятно, вспомнит, что когда-то действительно читал и «Слово о полку Игореве», и «Недоросля», и «Медного всадника». Но выстроить логические связи или параллели между этими произведениями становится делом чрезвычайно трудным, а по мнению ребёнка – ещё и бессмысленным. Соотнести же тексты одной эпохи, но «родом» из разных стран оказывается и вовсе непосильной задачей хотя бы потому, что зарубежная литература чаще всего располагается в самом конце учебника – и вот образуется ещё один блок, на этот раз живущий совершенно отдельно от русской литературы.

Безусловно, существует очевидный «филологический» способ заставить произведения взаимодействовать друг с другом – ввести так называемый контекст, на фоне которого и будут подаваться писатели. Например, содержимое таких вроде бы далеко расположенных друг от друга «ящичков» – «Д.И. Фонвизин» и «Ж.-Б. Мольер» – можно собрать в один большой ящик под названием «Классицизм». Какие в этом случае связи выстраиваются между «Недорослем» и, например, «Мещанином во дворянстве»? В контексте классицизма мы изучаем уже не отдельные пьесы, а разные образцы классицистической комедии, а это позволяет говорить о произведениях на фоне таких понятий, как «штиль», «высокий» и «низкий» жанры, драматический принцип «трёх единств». Классицистическая же идея о торжестве разума и долга прямо отсылает к напрашивающемуся противопоставлению истинного и мнимого, внутреннего и внешнего благородства героев Фонвизина и Мольера.

Однако такой филологический и в чём-то очень формализованный подход способен лишь расширить границы, но не стереть их. На смену школьному представлению «Мы прошли Фонвизина, перелистнули страницу учебника – и забыли» наверняка придёт только «Мы прошли классицизм, перелистнули страницу учебника – и забыли».

Как же учитель может помочь ученику преодолеть границы между различными авторами, произведениями и эпохами? Кажется, единственный выход – попытаться вместе с учениками обнаружить те многочисленные связи, которые существуют между текстами, казалось бы, совершенно непохожими.

Если продолжить расширять границы уже упомянутой комедии Фонвизина «Недоросль», то какие параллели можно провести? Один путь мы уже показали – сравнить русскую классицистическую пьесу с произведением французского драматурга той же литературной эпохи. А если предложить девятиклассникам сопоставить «Недоросль» с «Капитанской дочкой» А.С. Пушкина, о которой с 8-го класса уже наверняка успели забыть?

Но не странным ли выглядит это сравнение? Можно ли сопоставлять классицизм и реализм, комедию и воспоминания, картины семейного быта и панораму Пугачёвского восстания? Да и сами главные герои кажутся очень разными. Если Митрофанушка так и напрашивается на читательское осуждение, то Петруша Гринёв обычно вызывает у ребят глубокую симпатию.

Но такие ли разные эти произведения? Вдумчивый анализ способен показать, что между этими на первый взгляд непохожими текстами оказывается немало сходного.

Можно начать с самых, пожалуй, простых наблюдений – лингвистических. Познакомившись на примере «Недоросля» с языком XVIII века, школьники могут задуматься над вопросами, простыми и трудными одновременно: удалось ли Пушкину, писателю начала XIX века, отразить дух старинного «века минувшего»? На одном или разных языках говорят герои «Недоросля» и «Капитанской дочки»? А если похожи, если удалось – то как? За счёт ли стиля, за счёт ли историзмов и архаизмов?

Но зачем нам анализ лингвистического уровня двух произведений? Есть у этой задачи какая-то «олитературенная» цель? Без­условно; и не одна. С одной стороны, хотя бы выборочно комментируя лексику двух произведений, мы непременно затрагиваем проблему создания художественного образа героя – и здесь будет уместно вспомнить вместе со школьниками о жанровых и родовых различиях «Недоросля» и «Капитанской дочки». В связи с этим возникает череда вопросов, которые могут стать поводом и для отдельного урока. С помощью каких приёмов создаётся характер в драматургии, а каких – в текстах эпических? Что доступно роману, но не комедии, и наоборот? Есть и трудный вопрос, с перспективой на будущее: а в каком роде литературы сложнее раскрыть образ героя и почему?

С другой стороны, лингвистический анализ устаревших слов приподнимает нас до ещё одного литературоведческого уровня – системы персонажей. Вспоминая значение историзма «недоросль», мы можем преодолеть границы между, как сначала казалось, такими непохожими героями – и сравнить двух недорослей русской литературы.

«Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет», – перечитываем мы строки из «Капитанской дочки». А сильно ли жизнь Митрофанушки отличалась от отрочества Петруши Гринёва? Разве был Митрофанушка менее сведущ в географии, чем юный Гринёв, мастеривший из карты воздушного змея? Разве познания, полученные фонвизинским героем от Вральмана, Кутейкина и Цыфиркина, были менее широки, чем у ученика мсье Бопре? Разве не похожа, хотя бы отдалённо, госпожа Простакова со своей всепоглощающей любовью на Авдотью Васильевну Гринёву?

Но, сопоставляя жизнь двух героев, мы интуитивно понимаем: если пушкинский герой смог изменить свою судьбу и из беспечного недоросля Петруши стать Петром Андреевичем Гринёвым, человеком совести, долга и чести, то Митрофанушку вряд ли ожидает такое будущее. Какой же рубеж оказался непреодолимым для фонвизинского персонажа? Думается, разговор об этой точке, откуда пути двух недорослей разошлись, должен стать ключевым и чрезвычайно плодотворным как для дискуссии в классе, так и для домашнего сочинения. Замечу только, что очень важно при поиске этой точки не вернуться к «филологическому» пути. Конечно, очень легко объяснить «бесперспективность» Митрофанушки с позиций классицизма – направления, для которого характерны преимущественно статичные и однозначные герои. Но такое «строгое» объяснение вряд ли добавит филологической компетенции, зато создаст новые границы, которые мы так стремились преодолеть.

Анна ПОЛЯКОВА, магистрант филологического факультета СПбГУ и учитель литературы Аничкова лицея

Тест по литературе Недоросль для 9 класса

Тест по литературе Недоросль Д.И. Фонвизин для 9 класса с ответами. Тест включает 2 варианта. В каждом варианте 3 части. В части А — 4 задания. В части В — 2 задания. В части С — 1 задание.

1 вариант

Часть А

А1. Выберите верное утверждение:

1) Д.И. Фонвизин родился в богатой семье.
2) Д.И. Фонвизин был очень спокойным, малообщи­тельным ребёнком.
3) Д.И. Фонвизин мечтал о реформах и преобразова­ниях в России.
4) Д.И. Фонвизин всегда стремился к повышению по службе.

А2. Кто из героев комедии «Недоросль» намерен «унять злонравных невежд», которые «употребляют свою власть во зло бесчеловечно»?

1) Стародум
2) Правдин
3) Милон
4) Скотинин

А3. Почему Простакова хочет женить Митрофанушку на Софье?

1) Митрофанушка любит Софью
2) она понимает, что Софья хорошая и добрая девушка
3) ей жалко Софью
4) она хочет прибрать к рукам деньги Софьи

А4. Какой герой комедии «Недоросль» наиболее близок самому Д.И. Фонвизину?

1) Милон
2) Правдин
3) Стародум
4) Кутейкин

Часть В

В1. В каком городе родился Д.И. Фонвизин?

В2. Кому из героев комедии «Недоросль» принадлежат слова: «Не хочу учиться, хочу жениться»?

Часть С

С1. Каково отношение Д.И. Фонвизина к воспитанию молодых дворян?

2 вариант

Часть А

A1. Выберите неверное утверждение:

1) Д.И. Фонвизину с трудом давалось учение.
2) Для творчества Д.И. Фонвизина характерна сатири­ческая направленность.
3) Д.И. Фонвизин был против неограниченной монар­хии.
4) Д.И. Фонвизин издал ряд публицистических про­изведений, в которых допускалась полемика с Ека­териной II.

А2. Кому из героев комедии «Недоросль» принадлежат слова: «Прямое достоинство в человеке есть душа»?

1) Милону
2) Стародуму
3) Правдину
4) Простакову

А3. Кто учил Митрофана математическим наукам?

1) Стародум
2) Вральман
3) Цыфиркин
4) Кутейкин

А4. Кто из героев комедии «Недоросль» «отошёл от двора без деревень, без чинов… но принёс домой неповреждён­но… душу, честь, правила»?

1) Простаков
2) Милон
3) Правдин
4) Стародум

Часть В

В1. Кто написал о Д.И. Фонвизине приведённые строки?

То был писатель знаменитый,
Известный русский весельчак,
Насмешник, лаврами повитый,
Денис, невежде бич и страх.

В2. По чьей протекции комедия «Недоросль» была постав­лена на сцене Вольного российского театра?

Часть С

С1. Каковы нравственные проблемы, обсуждаемые в диалогах Стародума и Правдина?

Ответы на тест по литературе Творчество М.В. Ломоносова и Г.Р. Державина для 9 класса
1 вариант
А1-3
А2-1
А3-4
А4-3
В1. В Москве
В2. Митрофану
2 вариант
А1-1
А2-3
А3-3
А4-4
В1. А.С. Пушкин
В2. Потёмкина

Подлесок литературы Фримена, Джиллиан: Очень хороший переплет (1967), 1-е издание

Опубликовано Томасом Нельсоном, 1967 г.

Состояние: очень хорошее Твердая обложка

---

Об этом товаре

1967 Томас Нельсон в твердом переплете, первое издание, первое впечатление.Очень хорошее + чистое плотное переплетение в очень хорошем + свободном суперобложке. Классический дизайн куртки и иллюстрации, как показано. Инвентарный номер продавца № ABE-1474729711507

Задайте вопрос продавцу

Библиографические данные

Название: Подлесок литературы

Издатель: Томас Нельсон

Дата публикации: 1967

Переплет: Твердый переплет

Состояние книги: Очень хорошее

Суперобложка Состояние: Очень хорошо

Издание: 1-е издание

Описание магазина

Независимый продавец книг в Интернете.С широким ассортиментом книги, в том числе труднодоступные из печатных изданий, в первую очередь современные издания, детская фантастика, детские иллюстрированные книги, классические названия «Пингвин» и многое другое!

Посетить витрину продавца

Условия продажи:

Все товары отправляются первым классом (Великобритания) или эквивалентным в течение 2 рабочих дней. Пожалуйста, свяжитесь с нами
, если вы хотите вернуть товар — возврат будет произведен после получения возвращенного товара (ов)
.

Условия доставки:

Заказы обычно доставляются в течение 2 рабочих дней. Стоимость доставки указана для книг весом 2,2 фунта или 1 кг. Если ваш заказ на книгу тяжелый или негабаритный, мы можем связаться с вами, чтобы сообщить, что требуется дополнительная доставка.
Для зарубежных заказов мы не используем обычную почту, поскольку она может быть ненадежной.
Если вы покупаете несколько книг в мягкой обложке, мы будем рады предложить скидку на почтовые расходы, где это возможно.

Список книг продавца

Способы оплаты
принимает продавец

Обратный словарь

Как вы, наверное, заметили, слова, обозначающие термин «термин», перечислены выше.Надеюсь, сгенерированный список слов для слова «термин» выше соответствует вашим потребностям. Если нет, то вы можете попробовать «Связанные слова» — еще один мой проект, в котором используется другая техника (не смотря на то, что он лучше всего работает с отдельными словами, а не с фразами).

О реверсивном словаре

Обратный словарь работает довольно просто. Он просто просматривает тонны словарных определений и выбирает те, которые наиболее точно соответствуют вашему поисковому запросу. Например, если вы наберете что-то вроде «тоска по прошлому», то движок вернет «ностальгия».На данный момент движок проиндексировал несколько миллионов определений, и на данном этапе он начинает давать стабильно хорошие результаты (хотя иногда может возвращать странные результаты). Он во многом похож на тезаурус, за исключением того, что позволяет искать по определению, а не по отдельному слову. Так что в некотором смысле этот инструмент является «поисковой машиной по словам» или конвертером предложений в слова.

Я создал этот инструмент после работы над «Связанные слова», который очень похож на инструмент, за исключением того, что он использует набор алгоритмов и несколько баз данных для поиска слов, похожих на поисковый запрос.Этот проект ближе к тезаурусу в том смысле, что он возвращает синонимы для запроса слова (или короткой фразы), но также возвращает множество широко связанных слов, которые не включены в тезаурус. Таким образом, этот проект, Reverse Dictionary, должен идти рука об руку с «Родственными словами», чтобы действовать как набор инструментов для поиска слов и мозгового штурма. Для тех, кто интересуется, я также разработал Describing Words, который поможет вам найти прилагательные и интересные описания для вещей (например, волн, закатов, деревьев и т. Д.).

Если вы не заметили, вы можете щелкнуть по слову в результатах поиска, и вам будет представлено определение этого слова (если доступно).Определения взяты из известной базы данных WordNet с открытым исходным кодом, поэтому огромное спасибо многим участникам за создание такого потрясающего бесплатного ресурса.

Особая благодарность разработчикам открытого кода, который использовался в этом проекте: Elastic Search, @HubSpot, WordNet и @mongodb.

Обратите внимание, что Reverse Dictionary использует сторонние скрипты (такие как Google Analytics и рекламные объявления), которые используют файлы cookie. Чтобы узнать больше, см. Политику конфиденциальности.

определение подроста по The Free Dictionary

Итак, он углубился в подлесок и пошел вдоль проспекта к дому. На третий день он нашел их на тропинках бушменов — узких тропинках, которые тянулись гуськом и которые изгибались и извивались бесконечными извилинами через густой подлесок. По большей части это был тихий лес, густой и сырой, где лишь изредка ворковал лесной голубь или хрипло хохотали белоснежные какаду в утомительном беге.Воздух был наполнен всеми ночными шумами, которые, вместе взятые, производили одну большую тишину — щелканье одного бамбукового стебля о другой, шелест чего-то живого в подлеске, царапание и крик полусонной птицы ( птицы бодрствуют по ночам гораздо чаще, чем мы себе представляем), и водопад как никогда далеко. или леса с густым подлеском, их необходимо тщательно вырубить и обследовать; потому что это места, где могут скрываться люди в засаде или коварные шпионы.Утренняя роса еще лежала на густом подлеске травы, и чтобы он не промочил ноги, Сергей Иванович попросил брата подгонять его в ловушке к иве, с которой был пойман карп. слегка волнистые, кое-где поднимались на небольшие конические холмы; на горизонте не было видно гор; огромные дерзкие частоколы, непроходимые изгороди из колючих джунглей отделяли поляны, усеянные многочисленными деревнями, и огромные молочай окружали их естественными укреплениями, переплетая их стволы с коралловидными ветвями кустарников и подлеска.Но когда он хотел войти в черноту подлеска, его пытались отговорить; и спорный игрок настаивал на том, чтобы он отказался от своей безрассудной затеи. Пляж был покрыт тускло-серым песком и круто поднимался к гребню, примерно на шестьдесят или семьдесят футов над уровнем моря, и был неравномерно засажен деревьями и подлеском. . На полпути вверх находился квадратный вольер из сероватого камня, который, как я обнаружил впоследствии, был построен частично из кораллов, а частично из пемзовой лавы. Также есть подлесок из ароматных кустарников, лиан и вьющихся виноградных лоз, которые делают леса почти непроходимыми; вместе с ягодами различных видов, такими как крыжовник, клубника, малина, как красная, так и желтая, очень крупная черника с тонким вкусом, клюква, малина, ежевика, смородина, терн, а также дикая черешня и черешня.«Я знаю, что Ты великий, и что грех просить об этом у Тебя, но, ради бога, позволь старому волку прийти ко мне и позволь Караю прыгнуть на него — в виду« дяди », который наблюдает оттуда. — и схватить его за горло мертвой хваткой! » Тысячу раз за эти полчаса Ростов бросал нетерпеливые и беспокойные взгляды через опушку леса, на два тощих дуба, возвышающихся над осиновым подлеском, и овраг с протертым краем, и «дядюшку» чуть виднелась над кустом. справа от него.Неспособный в темноте проникнуть в заросли мансаниты и другой подлесок, совершенно сбитый с толку и одолеваемый усталостью, он лег у корня большого мадроно и провалился в сон без сновидений. в поисках Мальвина; ибо каждая часть скалы, кроме широкой гладкой передней части, была скрыта на небольшом расстоянии густым подлеском леса.

#TranslatedLit Темный подлесок литовской литературы Стефана Коллишоу

Хотя Литва еще не экспортировала писателя триллеров в стиле Джо Несбо или балтийского писателя Хеннинга Манкелла, все большее число ее наиболее уважаемых авторов теперь попадает в руки английских читателей.

За последние несколько лет Noir Press опубликовала шесть писателей (семь романов): трех женщин и трех мужчин.

В то время как темы и стили романов сильно различались, темнота, кажется, преследует подлесок большей части литовской художественной литературы

Романы трех женщин не могут быть более отчетливыми; один — постмодернистский детектив, второй — семейная драма, а третий — причудливая история любви.

И все же объединение всего — это опасный рывок темного подводного течения.

Книга Лауры Синтия Черняускайте «, дышащая в мрамор » (перевод Марии Марцинкуте), получившая премию Европейского Союза в области литературы, рассказывает историю об усыновлении, которое пошло не так, как надо. Роман написан красивой, поэтической прозой. World Literature Today писала о его «чувственной» детали. Но это тревожный роман о оскорбленной, одержимой женщине, балансирующей на грани безумия.

По тону игривый Раса Аскините Самый простой (переведенный Юрой Авизиенис) не может быть более необычным.Роман, в котором описывается увлечение молодой женщины мужчиной по имени Алекс, легок и смеется вслух, забавно и играет с формой, включая записи в стиле Википедии и список предыдущих жизней персонажа. Но и здесь легкость ощущается глубоко в коже; под блеском есть экзистенциальная дыра.

В то время как безумие скрывается под поверхностью как Breathing into Marble , так и The Easy Easy , оно находится в центре умного детективного романа Ренаты Серелите The Music Teacher (перевод Марии Марцинкуте).Действие происходит в провинциальном советском городке. Он рассказывает историю расследования убийства молодой женщины в местной гостинице. Однако быстро становится ясно, что преступник известен женщине-детективу и тоже намеревается убить ее. По мере развития сюжета повествование становится все более искаженным, поскольку детектив заражается ядовитыми растениями, оставленными в качестве подарков на ее столе.

Если в женской фантастике тьма часто бывает внутренней или внутренней, то для писателей-мужчин внешний мир стремится выжать из мира свет.

Романы Григория Кановича и Саулюса Салтениса описывают влияние Второй мировой войны на еврейское население Литвы. Канович родился в 1932 году в городе Йонава, Литва. В Shtetl Love Song (перевод Исраэля Эллиота Коэна) он рисует любящий портрет своего довоенного еврейского дома, который на последних страницах книги приходит к потрясающему, душераздирающему завершению с вторжением в нацистскую Германию. Его роман Devilspel (перевод Исраэля Эллиота Коэна), получивший литературную премию ЕБРР, рассказывает о немецкой оккупации рассказами жителей воображаемой деревни Мишкин.

Однако, несмотря на мрачность романов Кановича, просвечивает человечность рассказчика.

(Ярославас Мельникас )

Еще более фантастичны проблемы в книге рассказов Ярослава Мельникаса The Last Day (перевод Марии Марцинкуте), которая получила премию BBC за книги в Украине, когда она была впервые опубликована. Заглавная история повествует о последствиях открытия набора книг, в которых указаны даты смерти всех живущих на планете, в то время как другая история рассказывает о нарастающем ужасе рассказчика, когда он обнаруживает одну за другой комнаты в своем доме. элитные квартиры исчезают, пока в конце концов он не окажется на одной кровати в Коммуналках .

(Стефан Коллишоу — автор книг «Ребенок, называемый счастьем» и «Песня аиста». Он основатель и редактор Noir Press.)

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Подлесок | SmokeLong Quarterly

Подлесок

Мелисса Бауэрс Читать интервью автора 16.09.2021

Фотография Дилана де Йонге

Ему три года, и он считает, что слово, обозначающее растение, — , планета .Я должен поправить его, но я не буду, потому что подозреваю, что это ненадолго — точно так же, как brefkast и потопили вас, прорастал у него изо рта в течение нескольких месяцев, а затем каким-то образом цвел должным образом, даже без достаточного солнечного света. Каждый раз, когда мы проезжаем мимо поля за шоссе 101, он наблюдает, как тракторы переворачивают землю, опускает окно, чтобы почувствовать запах почвы. «Они готовятся к новым планетам», — говорит он, глубоко дыша и наполняя легкие запахом почвы.

Ему девять лет, и он изучает космос в школе: как одна наша галактика имеет в поперечнике 100000 световых лет, и как один световой год равен почти шести триллионам миль, и как существует два триллиона галактик, и из всех этих планет, как Можем ли мы поверить, что наш единственный имеет значение? Я говорю ему, что он не такой маленький, как чувствует.Его врач сказал мне, что она не видит достаточного прогресса. «Мы надеемся на заметный рост», — говорит она. Более яркие пятна, более счастливые эпизоды. Я представляю его таким, каким он выглядел при рождении: сморщенным, но сильным, покрытым доказательством собственного прорастания. По крайней мере, твердо. Что-то большее, чем тень.

Ему двенадцать, и я нахожу его в секвойях незадолго до сумерек, стоящим на коленях в кустах под деревьями. Руками он счищает густые заросли растительности — сначала методично, а затем отчаянно, зелень накапливается позади него, как склон холма.Остается пустота. Что осталось, так это голый клочок на мире, как если бы он вырвал прядь волос в лесу. Он говорит, что это будет сад, я его выращиваю, понимаете? Но я не знаю. Я могу видеть только то, что ушло.

Ему семнадцать, и однажды ночью он не вернулся домой. Я называю его друзей, его любовь, нашими соседями. Я проезжаю по краям поля, выкрикиваю его имя сквозь ветер и паркуюсь у входа в лес, потому что он должен быть где-то здесь, в ловушке прямо под поверхностью.Обеими ладонями я прижимаюсь к земле и жду, чтобы почувствовать, как она подействует. Вместо этого он вздувается вверх от корней, он выпирает пятнами, как шаровидный. Под землей доносится безошибочный гул чего-то, что крутится, крутится и крутится.

___________________________

Этот микроконтроллер занял первое место в 2021 SmokeLong Grand Micro Contest.

Об авторе:

Мелисса Бауэрс — победитель конкурса художественной литературы Breakwater Review, конкурса флеш-фантастики F (r) iction и первого конкурса личных эссе The Writer , и ее рассказы представлены в качестве приза. — победители в конкурсах Lunate, Barren Magazine и Pithead Chapel .Она вошла в шорт-лист на премию Бридпорта, номинирована на лучшую художественную литературу 2021 года и выбрана в топ-50 Wigleaf 2021 года. Работа Мелиссы также появилась или будет опубликована в The Cincinnati Review, The Greensboro Review, Atticus Review, Fractured. Lit, Pidgeonholes, CHEAP POP и The Boston Globe Magazine и другие. Найдите ее в Твиттере @MelissaBowers_.

О художнике:

Дилан де Йонге (Dylan de Jonge) — цифровой мастер, инженер, предприниматель и счастливый владелец ForgedPixel, в настоящее время работающий в творческой индустрии веб-разработчиком с развитыми навыками дизайна декораций.

Подлесок | Кристиан Юнгерсен

Пол и Эдуард — одноклассники и лучшие друзья в Копенгагене бурных 1920-х годов. Они переживают эпоху Гэтсби на пике, веселясь на вечеринках, пока их богатые родители обсуждают, должны ли женщины иметь право голоса и должна ли Дания продавать свои карибские колонии Соединенным Штатам.

Шестьдесят пять лет спустя Пол перенес операцию на сердце, и он твердо намерен увидеть Эдуарда еще раз, прежде чем он умрет.Но Эдуард вел сомнительную жизнь, и выследить его практически невозможно.

Родственники Пола начинают беспокоиться о навязчивой идее умирающего. Что именно произошло между двумя бывшими друзьями? Каким-то образом замешана потеря Луизы, единственного ребенка Пола. Пол, как он утверждает, хочет воссоединиться с самым близким другом, который у него когда-либо был, или он планирует окончательно отомстить человеку, который позже оказался патологическим лжецом и его злейшим врагом?

Датское название Krat , еще не опубликовано на английском языке.

Отзывы

Это удерживает читателя в восторге до последней страницы…. Кристиан Юнгерсен — великолепный писатель. Особенно блестящие описания старика. Без сентиментальности Юнгерсен улавливает боль заточения в разваливающемся теле. В некоторых местах он напоминает величайший роман памяти — «» Марселя Пруста «В поисках утраченного времени ».
—Берлингске Тиденде

Кристиан Юнгерсен пишет о старении с редкой симпатией, которая позволяет проявить неприукрашенный и несентиментальный тон….Все хорошо рассказано и лингвистически безупречно … Великолепный, экстравагантный роман.
—Weekendavisen

Можно только впечатлить силой сочувствия Кристиана Юнгерсена и его пониманием тонких психологических взаимодействий.
—Информация

Стилистически хорошо продуманный, элегантно сконструированный и с постепенно набирающим силу сюжетом…. Последняя часть романа мощная, насыщенная и идеально продуманная.
—Кристелигт Дагблад

Особо проницательная и завораживающая работа….И по объему, и по качеству Undergrowth — необычайно многообещающий первый роман.
—Stiftstidenderne

Вероятно, после знаменитого первого романа Питера Хёга, История датских мечтаний, мы не видели столь же совершенного и стилистически уверенного дебюта…. В своем изображении 82-летнего Пола Кристиан Юнгерсен дает захватывающую возможность заглянуть в убеждения старика и сделать выбор, который он сделал в жизни.
—BT

Наполненный философский первый роман о дружбе и построении реальности.Совершенно уникален как в настройке, так и в исполнении.
—Стандарт

Черт, это амбициозно для парня за тридцать — написать обширные мемуары 82-летнего парня. Обстановка, тон и детали — жизни на великих виллах к северу от Копенгагена до того, как мир развалился — все должно быть точным. Необходимо точно уловить язык сменяющих друг друга поколений. И, прежде всего, молодой человек должен перенять опыт старика, опыт, который даже не укладывается в шаблон, а вместо этого разбивается на части, распространяя неопределенность на всю жизнь, которая совпадает с двадцатым веком.

Кристиан Юнгерсен, начинающий романист, справляется со всем этим. Он выступает как сильный и убедительный защитник литературного направления, которое пытается заново изобрести литературу памяти.
—Jyllands-Posten

Впечатляющий роман…. Такие ясные и подвижные, что вы чувствуете, что это два человека, которых вы встретили сами…. Прекрасный талант к повествованию. Вы незаметно втягиваетесь в его интриги и огорчаетесь происходящим…. Должен сказать, я был тронут и полностью увлечен историей.
—КультурНыт

Постоянно дрожит от накала и невысказанной тайны…. Глубоко оригинальный дебют как с лингвистической, так и с композиционной точки зрения.
—Bibliotekernes Lektørudtalelser

См. Также:
Ты исчезаешь »
Исключение»

Кого следует выгнать из канона?

◆ ◆ ◆

Франсин Проз

Есть ли современные писатели, которых мы должны прочитать, или «канонический» означает «мертвый»?

Francine ProseCredit…Иллюстрации Р. Кикуо Джонсона

Одна проблема с попыткой решить, кого следует исключить из канона, заключается в том, что я никогда не могу точно сказать, кто в нем фигурирует. Я всегда чувствовал, что каноник — это как список гостей на секретной вечеринке, список, составленный тайными хозяевами в каком-то неизвестном месте. Я знаю, что Гарольд Блум написал книгу, в которой он определенно определил, какие писатели принадлежат, а какие нет. Но, не читая его книгу, я лишь смутно помню краткий спор, который вспыхнул, когда кто-то заметил, как мало женщин включила Блум.

Я понимаю, что термин «канонический» обычно используется для описания писателя, чье творчество считается важной частью нашей истории и культуры, автора, которого каждый должен прочитать или, по крайней мере, сделать вид, что прочитал. В академических кругах он используется для составления списков для чтения обзорных курсов по литературе. Но учитывая, насколько радикально изменились взгляды, вкусы и привычки чтения даже за мою жизнь, как мы можем определить, в какой степени канон стал чем-то вроде абстрактной (и, по крайней мере, частично неактуальной) конструкции?

В качестве одного из многих возможных примеров рассмотрим случай Александра Поупа.Когда я учился в колледже, он считался каноником, и мы — я имею в виду нас, специализирующихся на английском — действительно читали его. Я думаю, что если спросить большинство профессоров литературы о Поупе, они ответят: конечно! Место Александра Поупа в каноне гарантировано отныне и навсегда! С другой стороны, если бы кто-то расширил этот опрос, включив в него студентов, получивших диплом по литературе, вам, возможно, будет труднее найти выпускников, которые читали «Похищение замка» или даже слышали о нем.Означает ли это, что Александра Поупа исключили из канона, и этого почти никто, кроме ученых Папы, не заметил? И следует ли исключить его из компании его современников (Свифт, Филдинг, Джонсон), у которых больше шансов на признание имени недавнего дипломированного специалиста?

Я действительно думаю, что есть произведения, которые каждый должен прочитать, потому что они рассказывают нам, кто мы такие, как человеческие существа, живущие в истории. Я бы начал с Библии, «Одиссеи» и «Илиады», произведений Софокла, Чосера, Шекспира.Я думаю, что каждый должен прочитать «Дэвида Копперфилда», «Миддлмарч», «Грозовой перевал», эссе Вирджинии Вульф не только потому, что они — своего рода осмоса — улучшат стиль прозы, но и потому, что они также могут отточить ваши способности. мыслить логически, следовать аргументу и понимать сложное предложение. Я думаю, что каждый, кто знает о литературе и заботится о ней, мог бы составить список из (скажем,) 200 основных писателей, живших до 1900 года. Но после этого все становится сложнее.Следует ли включить Кэтрин Мэнсфилд в канон? Безусловно. Джеймс Болдуин? Без сомнения. А современные писатели? Есть ли что-то, что мы должны прочитать, или как-то понимается, что «канонический» означает «мертвый»?

Учитывая, насколько туманным и (несмотря на усилия Блума и других систематизировать вопросы) насколько личным кажется список канонических авторов, я был бы за расширение канона, а не за его сокращение, за расширение списка гостей. чем отказывать в приглашении писателей, которых мы больше не хотим на вечеринке.Поскольку вопрос о каноническом и неканоническом, кажется, наиболее актуален в академических кругах, я бы выступил за такой подход к преподаванию литературы, который фокусируется не столько на каком-то понятии литературного бессмертия, сколько на тех произведениях, которые все еще могут нас заинтересовать. Вместо того, чтобы усердно проходить через все важное, написанное в течение определенного столетия, возможно, профессора могли бы выбрать из того времени полдюжины книг, которые они наиболее страстно любят, книги, которые пробудили их к удовольствиям и красотам того периода нашей истории. и культура.

Дом искусства, в конце концов, достаточно большой, чтобы вместить много гостей. Роберт Вальзер? Амос Тутуола? Патрик Гамильтон? Джейн Боулз? Элизабет Тейлор? Нагиб Махфуз? Вы в списке. Добро пожаловать в канон.

Francine Prose — автор 20 художественных и документальных произведений, среди которых роман «Голубой ангел», номинант Национальной книжной премии, и путеводитель «Reading Like a Writer», лучший из лучших по версии New York Times. продавец. Ее новый роман — «Влюбленные в клубе хамелеонов, Париж, 1932 год.В настоящее время она является выдающимся приглашенным писателем в Бард-колледже, она является лауреатом многочисленных грантов и наград; пишущий редактор Harper’s, Saveur and Bomb; бывший президент Американского ПЕН-центра; и член Американской академии искусств и литературы и Американской академии искусств и наук.