Название поэтического течения акмеизм произошло от греческого слова акме: «Акмеи́зм»

Содержание

Акмеизм в литературе Серебрянного века и его особенности

Акмеизм в литературе Серебряного века

Среди всех направлений в поэзии Серебряного века особое место занимает акмеизм. И не только потому, что это литературное направление объединило выдающихся русских поэтов рубежа веков, – известными именами может «похвастаться» любое из течений модернизма в русской литературе. Поэзия акмеистов замечательна тем, что она «преодолела символизм» и вернулась к точному и ясному слову, достигла сдержанности и лаконичности стиля, строгости и стройности поэтической структуры. В стихах представителей этого течения, особенно Анны Ахматовой, получило необычайное расширение смысловое пространство текста. Сказано очень мало, но то, что угадывается за живописными деталями, что скрыто между строк, так обширно по своему содержанию, по вызываемым чувствам и эмоциям, что читатель замирает в изумлении и восхищении.

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Ярким примером может послужить стихотворение Анны Ахматовой «Песня последней встречи» (1911).

Казалось бы, чёткое и ясное предметное изображение, но сколько ассоциаций вызывает эта краткость, как много не выражено словесно, но угадывается, додумывается. Это – акмеизм.

Особенности акмеизма

возврат к первичному значению слова, к ясности и точности образов;
изображение реального предметного мира, отказ от мистичности и туманности символизма;
увлечение предметностью, внимание к деталям;
стилистическое равновесие, отточенность композиции;
обращение к прошлым культурным эпохам, восприятие мировой культуры как общей памяти человечества;
проповедь «земного» мироощущения, поэтизация мира первозданной природы.

Акмеизм как литературное направление

Акмеизм возник в противовес символизму и, можно сказать, в недрах символизма, потому что молодые будущие поэты-акмеисты учились у символистов стихотворной технике. Они читали свои стихи в «башне» Вяч. Иванова, выслушивали критические замечания старших коллег и поначалу не думали о том, что образуют новое литературное направление. Но неприятие символистских теорий сначала объединило их в «кружок молодых», а затем они вообще отделились от символистов и организовали «Цех поэтов», начали издавать свой журнал «Гиперборей». Именно там они печатали свои статьи о новом литературном течении, свои стихи. На одном из заседаний «Цеха поэтов» в 1912 году и было решено объявить о создании нового поэтического течения. Из двух предложенных названий – акмеизм и адамизм – прижилось первое. В его основе лежит древнегреческое слово, означающее «вершина, высшая степень чего-либо». Такой вершиной акмеисты считали своё творчество.

Акмеистами были такие поэты, как Николай Гумилёв, Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Сергей Городецкий, Михаил Зенкевич, Михаил Лозинский, Владимир Нарбут и др.

Это литературное течение просуществовало недолго, так как детально разработанной философско-эстетической программы не было создано, да и рамки единого поэтического направления оказались тесны для таких талантливых поэтов, какими были Гумилёв, Ахматова, Мандельштам. К началу Первой мировой войны произошёл раскол акмеизма, и хотя затем предпринимались попытки возродить объединение (в 1916 году второй «Цех поэтов», в 1920 – третий), акмеизм так и не стал ведущим поэтическим направлением.

Акмеизм в русской литературе

Акмеизм – литературное течение, характерное только для русской литературы. Этой уникальностью акмеизм ещё более интересен. В настоящее время интерес к акмеизму, возможно, тем и обусловлен, что с ним связаны судьбы и творчество поэтов-акмеистов, оказавших огромное влияние на поэзию ХХ века.

Заслуга акмеистов в том, что они нашли особенные, тонкие способы передачи внутреннего мира лирического героя. Часто состояние души героя передавалось движением, жестом, перечислением вещей, которые порождали множество ассоциаций. Такая «материализация» переживаний характерна для многих стихов Анны Ахматовой.

Поэтический гений Ахматовой проявляется в выборе и размещении деталей, которые рождают смысловую глубину текста. Соседство деталей часто бывает неожиданным. Сообщениям о действиях и чувствах лирических героев сопутствуют описания природы или пространства города с его архитектурой, образы мировой литературы, упоминания о событиях истории, об исторических героях. По силе воздействия стихи Ахматовой являются действительно вершиной поэзии, и в них смысл названия «акмеизм» становится справедливым.

Акмеизм это | Литературный портал

«Цех поэтов» – основоположники акмеизма

Акмеизм это одно из модернистских направлений русской поэзии, которое сформировалось в начале ХХ века как искусство совершенно точных и взвешенных слов, противостоящее символизму. Программа акмеизма официально была оглашена 19 декабря 1912 года в Петербурге.

Акмеизм преодолевал символистские стремления, проникнутые крайним мистицизмом и индивидуализмом. Символики, недосказанность, таинственность и расплывчатость образов, вызывавшие соответствия и аналогии, символизма сменились четкими и ясными, однозначными и отточенными поэтическими словесными образами.

Руководствуясь реальным взглядом на вещи, акмеизм провозгласил материальность, конкретику, точность и ясность текста, он существенно выделялся среди литературных течений рядом своих особенностей: отдельный подход к каждому предмету и явлению, их художественное преобразование, задействование искусства в облагораживание природы человека, четкость поэтического текста («лирика безупречных слов»), эстетизм, выразительность, однозначность, определенность образов, изображение вещественного мира, земных красот, поэтизация чувств первобытного человека и т.д.

Происхождение термина «акмеизм»

Термин «акмеизм» был представлен Н. С. Гумилевым и С. М. Городецким в 1912 году как новое литературное направление в противовес символизму.

Название направления за словами Андрея Белого появилось во время дискуссии В. В. Иванова и Н. С. Гумелева, когда Н. С. Гумелев подхватил произнесенные В. В. Ивановым слова «акмеизм» и «адамизм» и назвал ими объединение близких к себе поэтов. Отсюда и другое употребляемое название акмеизма – «адамизм».

В силу спонтанного выбора названия группы, понятие акмеизма не являлось вполне обоснованным, чем были обусловлены сомнения критиков по поводу правомерности термина. Точного определения акмеизму не могли дать как участники движения, среди которых поэт О.Э. Мандельштам, лингвист и литературовед В. М. Жирмунский, так и исследователи русской литературы: Р. Д. Тименчик, Омри Ронен, Н. А. Богомолов, Джон Малмстад и другие. Поэтому количество приверженцев акмеизма варьируется зависимо от того, что вкладывается в содержание этого понятия. К движению обычно относят шестерых поэтов.

Их современники находили и другой смысл термина. К примеру, В. А. Пяст находил его начала в псевдониме Анны Ахматовой, который по-латыни звучит «akmatus», подобно значению греческого «akme» — «край, кончик, острие».

Формирование акмеизма происходило под воздействием творчества «Цеха поэтов», оппозиционной группы «Академии стиха», главными представителями которого являлись создатели акмеизма Николай Гумилев, Сергей Городецкий и Анна Ахматова.

Понятие «акмеизма» мало обосновано в манифестах содружества. Даже главные участники группы не всегда придерживались основных установлений акмеистских манифестов на практике. Но, при всей нечеткости термина, отсутствии его конкретики, «акмеизм» охватывает общие идеи поэтов, провозглашающих материальность, предметность образов, четкость слов.
Акмеизм в литературе

Один из основоположников акмеизма С. М. Городецкий

Акмеизм – это литературная школа, состоящая из шести одаренных и разных поэтов, которых в первую очередь объединяла не общая теоретическая программа, а личная дружба, что способствовало их организационной сплоченности. В содружество кроме его создателей Н. С. Гумилева и С. М. Городецкого входили: О. Э. Мандельштам, А. Ахматова, В. И. Нарбут и М. А. Зенкевич. В группу также пытался вступить В. Г. Иванов, что было оспорено Анной Ахматовой, по словам которой «акмеистов было шесть, и седьмого никогда не было». Акмеизм находит свое отражение в теоретических трудах и художественных произведениях писателей: первые два манифесты акмеистов – статьи Н. С. Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» и С. М. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», были изданы в первом номере журнала «Апполон» в 1913 году, с которого принято считать акмеизм как оформившееся литературное течение, третий манифест – статья О. Э. Мандельштама «Утро акмеизма» (1919 г.), написанный в 1913 году, был опубликован только 6 лет спыстя по причине расхождения взглядов поэта с воззрениями Н. С. Гумилева и С. М. Городецкого.

Стихи акмеистов были изданы после первых манифестов в третьем номере «Апполона» 1913 г. Кроме того, на протяжении 1913-1918 гг. выпускался литературный журнал поэтов-акмеистов «Гиперборей» (отсюда и еще одно название акмеистов – «гиперборейцы»).

Предшественниками акмеизма, творчество которых послужило его основой, Н. С. Гумилев в манифестах называет: Уильяма Шекспира, Франсуа Вийона, Франсуа Рабле и Теофиля Готье. Среди русских имен такими краеугольными камнями были И. Ф. Анненский, В. Я. Брюсов, М. А. Кузьмин.

Указанные в манифестах принципы резко противоречили стихотворному творчеству участников объединения, что привлекало внимание скептиков. Русские поэты-символисты А. А. Блок, В. Я. Брюсов, В. И. Иванов считали акмеистов своими последователями, футуристы воспринимали их как противников, аисменившие их сторонники марксистской идеологии, начиная с Л. Д. Троцкого, называли акмеистов антисоветским течением отчаянной буржуазной литературы. Состав школы акмеизма был крайне смешанный, и взгляды группы акмеистов в лице В. И. Нарбута, М. А. Зенкевича, частично и самого С. М. Городецкого, весомо отличались от поэтического эстетизма поэтов чистого «акмеизма». Это несоответствие поэтических взглядов внутри одного течения подвигло литературоведов на долгие размышления. Не диво, что ни В. И. Нарбут и М. А. Зенкевич не были участниками второго и третьего профессиональных объединений «Цех поэтов».

Поэты пробовали и раньше покинуть течение, когда в 1913 году В. И. Нарбут предлагал М. А. Зенкевичу уйти из содружества акмеистов и создать отдельную творческую группу из двух человек или присоединиться к кубофутуристам, чьи резкие концепции были ему значительно ближе, чем утонченное эстетство Мандельштама. Ряд литературных исследователей пришли к выводу, что создатель объединения С. М. Гумилев умышленно пытался связать неорганичные творческие идеологии в одном движении для благозвучного многоголосья нового неограниченного направления. Но более вероятным является мнение, что обе стороны акмеизма – поэтико-акмеистскую (Н. С. Гумилев, А. Ахматова, О. Э. Мандельштам) и материалистически-адамистскую (В. И. Нарбут, М. А. Зенкевич, С. М. Городецкий) – объединял принцип отклонения от символизма. Акмеизм как литературная школа всесторонне отстаивал свои концепции: противопоставляя себя символизму, он одновременно боролся с неистовым словотворчеством параллельного течения футуризма.

Закат акмеизма

Один из основоположников акмеизма Н. С. Гумилев

В феврале 1914 года, когда произошел раздор между Н. С. Гумилевым и С. М. Городецким, распалась первая школа овладения поэтическим мастерством «Цех поэтов», происходит падение акмеизма. В следствие этих событий направление подверглось жесткой критике, а Б. А. Садовской и вовсе объявил «конец акмеизма». Тем не менее, поэты этой группы еще долгое время назывались в изданиях акмеистами, да и сами они не перестали относить себя к этому направлению. Унаследовали и негласно продолжили традиции акмеизма четверо учеников и товарищей Н. С. Гумилева, которые часто именуются младшими акмеистами: Г. В. Иванов, Г. В. Адамович, Н. А. Оцуп, И. В. Одоевцева. В работах современников часто встречаются молодые писатели, единомышленники Гумилева, которым присуща идеология «Цеха поэтов».

Акмеизм как литературное течение просуществовал около двух лет, издав 10 номеров журнала «Гиперборей» и несколько книг, оставив бесценное наследие из вечных слов выдающихся поэтов, которые оказали значительное влияние на русское поэтическое творчество ХХ века.

Слово акмеизм произошло от греческого слова acme, что в переводе означает: вершина, пик, высшая точка, расцвет, сила, острие.

Урок 9. акмеизм в русской литературе начала хх века — Литература — 11 класс

Литература

11 класс

Урок № 9

Акмеизм в русской литературе в начале ХХ века

Перечень вопросов, рассматриваемых в теме:

Творчество представителей течения;
Художественные особенности и способы лирического самовыражения акмеистов

Глоссарий

Акмеизм – это одно из модернистских направлений русской поэзии, которое сформировалось в начале ХХ века как искусство совершенно точных и взвешенных слов.

Метафора – оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе аналогии, сходства, сравнения.

Неореализм – «традиционная проза», ориентированная на традиции классики (возвращение к реалистической эстетике XIX века) и обращённая к историческим, социальным, нравственным, философским и эстетическим проблемам современности.

Сравнение – слово или выражение, содержащее уподобление одного предмета другому.

Эпитет – в поэтике: определение, прибавляемое к названию предмета для большей изобразительности.

Эпоха – это общность мировоззрения, образа жизни, идей, представления о мире.

Список литературы

Основная литература по теме урока

1. Журавлёв В. П. Русский язык и литература. Литература. 11 класс. Учебник для общеобразовательных организаций. Базовый уровень. В 2 ч. Ч 1. М.: Просвещение, 2015. — 415 с.

Дополнительная литература по теме урока

1. Е. А. Маханова, А. Ю. Госсман. Краткий пересказ. Русская литература. 9-11 классы. Р.-на-Д. Феникс. 2017. — 95 с.

Теоретический материал для самостоятельного изучения:

Основоположниками акмеизма были Николай Гумилёв и Сергей Городецкий, которые в 1912 году с Осипом Мандельштамом, Владимиром Нарбутом, Анной Ахматовой, Михаилом Зенкевичем и некоторыми другими поэтами объединились в кружок «Цех поэтов».

Слово «akme», в переводе с греческого, означает высшую степень, расцвет и зрелость. Акмеисты провозглашают свою автономию от символизма, отказываются от художественной образности и выступают за реалистичный взгляд в поэзии.

В 1913 году Гумилёв в качестве начальника экспедиции от Академии Наук уезжает на полгода в этнографическую экспедицию в Африку. Под впечатлением от этого путешествия поэт пишет серию стихов, вошедших в сборник «Шатёр». Среди них ставшие знаменитыми «Жираф», «Носорог», «Абиссинские песни». Следуя акмеистической традиции, поэт даёт реальную картину, в которой отсутствуют символистские ноты. Вот отрывок из стихотворения «Носорог»

Видишь, мчатся обезьяны

С диким криком на лианы,

Что свисают низко, низко,

Слышишь шорох многих ног?

Это значит — близко, близко

От твоей лесной поляны

Разъярённый носорог…

Точность в деталях и четкость образов, как поэтическая концепция акмеизма особенно характерны для творчества Анны Ахматовой. Ранняя лирика поэтессы («Вечер», «Чётки», «Белая стая») – о любви. При этом она прекрасно укладывается в канон акмеизма: в стихах присутствует предметность и чёткость. В поэтике Ахматовой большое значение имеют детали. К примеру, одно из её стихотворений, посвящённое Николаю Гумелёву:

В ремешках пенал и книги были,

Возвращалась я домой из школы.

Эти липы, верно, не забыли

Нашей встречи, мальчик мой весёлый.

Только ставши лебедем надменным,

Изменился серый лебедёнок.

А на жизнь мою лучом нетленным

Грусть легла, и голос мой незвонок.

Перед читателем раскрывается история знакомства двух поэтов в Царском Селе в годы их юности. Собственное внутреннее состояние автор передаёт чётко, но ёмко: «грусть легла» и «голос незвонок».

Ещё один яркий представитель акмеизма, Осип Мандельштам, начинает свой творческий путь как ученик символистов. Первая книга молодого поэта «Камень» выходит в 1913 году под маркой издательства «Акмэ» и представляет читателю Мандельштама-акмеиста. Литературоведы указывают на то, что свою приверженность к концепции акмеизма автор обозначил уже в названии сборника. В качестве первоначальной материи для возникновения настоящего искусства автор выводит образ тишины. Этому посвящено стихотворение «Silentium». В нём молчание предстает как синоним той «первоначальной немоты», которая предшествует рождению поэтического слова. Мандельштам высказывает свою поэтическую позицию и в другом стихотворении:

Нет, не луна, а светлый циферблат

Сияет мне, — и чем я виноват,

Что слабых звёзд я осязаю млечность?

И Батюшкова мне противна спесь:

Который час, его спросили здесь,

А он ответил любопытным: вечность!

Противопоставляя луну и циферблат, Мандельштам обозначает переход от символизма к акмеизму. В стихотворении присутствует антитеза: поэт принимает конкретные «циферблат», «час» и противопоставляет их абстрактным «недосягаемая луна», «вечность».

Подобное деление мы видим в ещё одном стихотворении:

Я ненавижу свет

Однообразных звёзд.

Здравствуй, мой давний бред –

Башни стрельчатой рост!

Кружевом, камень, будь,

И паутиной стань:

Неба пустую грудь

Тонкой иглою рань.

Будет и мой черёд –

Чую размах крыла.

Так – но куда уйдёт

Мысли живой стрела?

Или свой путь и срок

Я, исчерпав, вернусь:

Там – я любить не мог,

Здесь я любить боюсь.

Автор не принимает недосягаемые далёкие звёзды. Но, напротив, ему понятна высота башен – творение рук человека. Однажды Мандельштам объяснил эту мысль, сказав: «Мы не летаем, мы поднимаемся только на те башни, которые сами умеем построить».

Следуя натуралистическому стилю и предметному реализму, поэты-акмеисты стремились вернуть литературу к жизни, к вещам, к человеку, к природе. По сути, они развернули поэзию к реальному миру. Как литературное направление акмеизм просуществовал всего несколько лет, но оказал значительное влияние на судьбу русской поэзии XX века.

Примеры и разбор решения заданий тренировочного модуля

Единичный выбор.

Что акмеисты называли высшей точкой достижения художественной правды?

Творчество;

Окружение;

Любовь.

Правильный вариант: творчество.

Ребус-соответствие.

Соедините между собой термины и их определения.

Правильный вариант:

Акмеизм – это одно из модернистских направлений русской поэзии, которое сформировалось в начале ХХ века как искусство совершенно точных и взвешенных слов.

Критический реализм – это правдивое, достоверное изображение действительности.

Модернизм – это литературное направление, эстетическая концепция, формировавшаяся в 1910-е годы и сложившаяся в художественное направление в литературе военных и послевоенных лет.

Подсказка: акмеизм – модернистское течение в русской поэзии начала XX в., провозглашавшее, в отличие от символизма, материальность, предметность тематики и образов с позиции «искусства для искусства».

Акмеизм авторы. Что такое акмеизм в литературе? Представители направления. Николай Гумилев в акмеизме

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Ярким примером может послужить стихотворение Анны Ахматовой «Песня последней встречи» (1911).

Особенности акмеизма

возврат к первичному значению слова, к ясности и точности образов;
изображение реального предметного мира, отказ от мистичности и туманности символизма;
увлечение предметностью, внимание к деталям;
стилистическое равновесие, отточенность композиции;
обращение к прошлым культурным эпохам, восприятие мировой культуры как общей памяти человечества;
проповедь «земного» мироощущения, поэтизация мира первозданной природы.

Акмеизм как литературное направление

Акмеизм в русской литературе

АКМЕИЗМ (от греч. аkme – высшая степень, вершина, цветение, цветущая пора) – литературное течение, противостоящее символизму и возникшее в начале 20 века в России.

Становление акмеизма тесно связано с деятельностью «Цеха поэтов», центральной фигурой которого являлся организатор акмеизма Н.Гумилев .Современники давали термину и иные толкования: Вл.Пяст видел его истоки в псевдониме А.Ахматовой , по-латыни звучащем как «аkmatus», некоторые указывали на его связь с греческим «acme» – «острие». Термин акмеизм был предложен в 1912 Н.Гумилевым и С.Городецким: по их мнению, на смену переживающему кризис символизму идет направление, обобщающее опыт предшественников и выводящее поэта к новым вершинам творческих достижений. Название для литературного течения, по свидетельству А.Белого , было выбрано в пылу полемики и не являлось вполне обоснованным: об «акмеизме» и «адамизме» в шутку заговорил Вяч.Иванов , Н.Гумилев подхватил случайно брошенные слова и окрестил акмеистами группу близких к себе поэтов. Одаренный и честолюбивый организатор акмеизма мечтал о создании «направления направлений» – литературного движения, отражающего облик всей современной ему русской поэзии.

С.Городецкий и Н.Гумилев использовали также термин «адамизм»: первым поэтом, в их представлении, явился Адам, дающий имена предметам и тварям и тем самым участвующий в сотворении мира. В определении Гумилева, адамизм – «мужественно твердый и ясный взгляд на мир».

Как литературное направление акмеизм просуществовал недолго – около двух лет (1913–1914), но нельзя не учитывать его родовых связей с «Цехом поэтов», а также определяющего влияния на судьбы русской поэзии ХХ века. Акмеизм насчитывал шесть наиболее активных участников движения: Н.Гумилев, А.Ахматова, О.Мандельштам , С.Городецкий, М.Зенкевич ,В.Нарбут . На роль «седьмого акмеиста» претендовал Г.Иванов , но подобная точка зрения была опротестована А.Ахматовой: «Акмеистов было шесть, и седьмого никогда не было». В разное время в работе «Цеха поэтов» принимали участие: Г.Адамович , Н.Бруни, Вас.В.Гиппиус, Вл.В.Гиппиус, Г.Иванов, Н.Клюев ,М.Кузмин ,Е.Кузьмина-Караваева ,М.Лозинский,С.Радлов,В.Хлебников .На заседаниях «Цеха», вотличие от собраний символистов, решались конкретные вопросы: «Цех» являлся школой овладения поэтическим мастерством, профессиональным объединением. Творческие судьбы поэтов, сочувствующих акмеизму, сложились по-разному: Н.Клюев впоследствии заявил о своей непричастности к деятельности содружества, Г.Адамович и Г.Иванов продолжили и развили многие принципы акмеизма в эмиграции, на В.Хлебникова акмеизм не оказал сколько-нибудь заметного влияния.

Платформой акмеистов стал журнал «Аполлон» под редакцией С.Маковского,вкотором печатались декларации Гумилева и Городецкого. Программа акмеизма в «Аполлоне» включала два основных положения: во-первых, конкретность, вещность, посюсторонность, во-вторых, совершенствование поэтического мастерства. Обоснование нового литературного течения было дано в статьях Н.Гумилева Наследие символизма и акмеизм (1913), С. Городецкого (1913), О.Мандельштама Утро акмеизма (1913, в «Аполлоне» опубликована не была).

Однако впервые идея нового направления была высказана на страницах «Аполлона» значительно раньше: в 1910 М.Кузмин выступил в журнале со статьей О прекрасной ясности , предвосхитившей появление деклараций акмеизма. К моменту написания статьи Кузмин был уже зрелым человеком, имел за плечами опыт сотрудничества в символистской периодике. Потусторонним и туманным откровениям символистов, «непонятному и темному в искусстве» Кузмин противопоставил «прекрасную ясность», «кларизм» (от греч. clarus – ясность). Художник, по Кузмину, должен нести в мир ясность, не замутнять, а прояснять смысл вещей, искать гармонии с окружающим. Философско-религиозные искания символистов не увлекали Кузмина: дело художника – сосредоточиться на эстетической стороне творчества, художественном мастерстве. «Темный в последней глубине символ» уступает место ясным структурам и любованию «прелестными мелочами». Идеи Кузмина не могли не повлиять на акмеистов: «прекрасная ясность» оказалась востребованной большинством участников «Цеха поэтов».

Спустя три года после публикации статьи Кузмина в «Аполлоне» появились манифесты Гумилева и Городецкого – с этого момента принято вести отсчет существованию акмеизма как оформившегося литературного течения. В статье «Наследие символизма и акмеизм» Н.Гумилев подводил черту под «бесспорными ценностями и репутациями» символистов. «Символизм закончил свой круг развития и теперь падает», – констатировал Н.Гумилев. Поэты, идущие на смену символистам, должны объявить себя достойными преемниками предшественников, принять их наследство и ответить на поставленные ими вопросы. «Русский символизм направил свои главные силы в область неведомого. Попеременно он братался то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом», – писал Гумилев. Он называл попытки в этом направлении «нецеломудренными». Одна из основных задач акмеизма – выправить характерный для символизма крен в сторону потустороннего, установить «живое равновесие» между метафизическим и земным. Отречения от метафизики у акмеистов не было: «всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками» – таков принцип акмеизма. Акмеисты не отказывались от высшей действительности, признаваемой символистами за единственно верную, но предпочитали умалчивать о ней: несказанное должно остаться несказанным. Акмеизм явился своего рода движением к «истинному символизму», основанному на привязанности к обыденной жизни, уважении к простому человеческому существованию. Главным отличием акмеизма Гумилев предлагал считать признание «самоценности каждого явления» – надо сделать явления материального мира более ощутимыми, даже грубыми, высвободив их из-под власти туманных видений. Здесь же Гумилев называл имена художников, наиболее дорогих для акмеизма, его «краеугольные камни»: Шекспир, Рабле, Вийон, Т.Готье. Шекспир показал внутренний мир человека, Рабле – его тело и физиологию, Вийон поведал нам о «жизни, немало не сомневающейся в самой себе». Т.Готье нашел «достойные одежды безупречных форм». Соединение в искусстве этих четырех моментов – идеал творчества. Вобрав опыт предшественников, поэты-акмеисты начинают новую эру «эстетического пуританизма, великих требований к поэту как к творцу мысли и к слову как к материалу искусства». Равно отвергая утилитарный подход к искусству и идею «искусства ради искусства», основоположник акмеизма провозглашал отношение к поэтическому творчеству как к «высшему ремеслу».

С.Городецкий в статье Некоторые течения в современной русской поэзии (1913) также отметил катастрофу символизма: тяготение символизма к «текучести слова», его многозначность уводит художника из «мира зовущего, красочного» в туманные сферы бесплодных блужданий. «Искусство есть равновесие, – утверждал Городецкий, – есть прочность». «Борьба за нашу планету Землю» – дело поэта, поиск «мгновений, которые могут быть вечными» – в основе поэтического ремесла. Мир акмеистов «хорош сам по себе», вне своих мистических «соответствий». «У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще…».

В 1913 была написана и статья Мандельштама Утро акмеизма , опубликованная лишь шесть лет спустя. Отсрочка в публикации не была случайной: акмеистические выкладки Мандельштама существенно расходились с декларациями Гумилева и Городецкого и не попали на страницы «Аполлона». Центральная метафора статьи Мандельштама – архитектура, зодчество. Поэтическое творчество Мандельштам уподобляет строительству: «Мы не летаем, мы поднимаемся только на те башни, которые сами можем построить». Сборник того же звездного для акмеизма и богатого на декларации 1913 Мандельштам назвал Камень . Камень – «слово как таковое», столетиями ждущее своего ваятеля. Работу поэта Мандельштам уподобляет труду резчика, архитектора, гипнотизирующего пространство.

Термин «слово как таковое» был предложен футуристами и переосмыслялся Мандельштамом: у футуристов слово – чистый звук, свободный от смысла, Мандельштам, напротив, подчеркивает его «тяжеловесность», нагруженность смыслом. Если футуристы стремились через звучание слова вернуться к основам природы, то Мандельштам видел в постижении его значений путь к основам культуры. В статье содержалась и полемика с символистами: не музыкальность речи, а «сознательный смысл», Логос возвеличивался Мандельштамом. «…Любите существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя – вот высшая заповедь акмеизма», – писал Мандельштам.

Публикация статей Городецкого и Гумилева в «Аполлоне» сопровождалась представительной подборкой стихотворных материалов, которые отнюдь не всегда соответствовали теоретическим положениям акмеизма, выявляя их скороспелость, расплывчатость, слабую аргументированность. Акмеизм как течение не имел достаточной теории: «самоценность явления», «борьба за этот мир» вряд ли представлялись достаточными аргументами для провозглашения нового литературного направления. «Символизм угасал» – в этом Гумилев не ошибся, но сформировать течение столь же мощное, как русский символизм, ему не удалось.

Вопросы религии, философии, которых акмеизм чуждался в теории (на их отсутствии пенял акмеистам А.Блок), получали напряженное звучание в творчестве Н.Гумилева, А.Ахматовой, О.Мандельштама. Акмеистический период у этих поэтов продолжался сравнительно недолго, после чего их поэзия уходила далеко в область духа, интуитивных откровений, таинственности. Это во многом позволило исследователям, в частности литературоведу Б.Эйхенбауму, рассматривать акмеизм как новую ступень развития символистской поэтики, отказывая ему в самостоятельности. Однако титанические вопросы духа, оказавшиеся в центре внимания символизма, специально не заострялись акмеистами. Акмеизм вернул в литературу «человека нормального роста», заговорил с читателем с соблюдением обычной интонации, лишенной экзальтации и сверхчеловеческой напряженности. Главное свершение акмеизма как литературного течения – изменения масштаба, очеловечивание уклонившейся в сторону гигантомании литературы рубежа веков. Выдающийся ученый С.Аверинцев остроумно назвал акмеизм «вызовом духу времени как духу утопии». Соразмерность человека миру, тонкая психологичность, разговорная интонация, поиск полновесного слова были предложены акмеистами в ответ на надмирность символистов. На смену стилистическим блужданиям символистов и футуристов пришла взыскательность к отдельному слову, «вериги трудных форм», на смену религиозно-философским исканиям – равновесие метафизики и «здешнего». Идее «искусства ради искусства» акмеисты предпочли трудное служение поэта в миру (наивысшим выражением такого служения стал человеческий и творческий путь А.Ахматовой).

Слабо обоснованный как литературное направление, акмеизм объединил исключительно одаренных поэтов – Н.Гумилева, А.Ахматову, О.Мандельштама, становление творческих индивидуальностей которых проходило в атмосфере «Цеха поэта», споров о «прекрасной ясности». История акмеизма может быть рассмотрена как своеобразный диалог между тремя выдающимися его представителями. Впоследствии акмеистическая поэтика сложно и неоднозначно преломилась в их творчестве.

В поэзии Н.Гумилева акмеизм реализуется в тяге к открытию новых миров, экзотическим образам и сюжетам. Путь поэта в лирике Гумилева – путь воина, конквистадора, первооткрывателя. Муза, вдохновляющая стихотворца – Муза Дальних Странствий. Обновление поэтической образности, уважение к «явлению как таковому» осуществлялось в творчестве Гумилева посредством путешествий к неведомым, но вполне реальным землям. Путешествия в стихах Н.Гумилева несли впечатления от конкретных экспедиций поэта в Африку и, в то же время, перекликались с символическими странствиями в «мирах иных». Заоблачным мирам символистов Гумилев противопоставил первооткрытые им для русской поэзии континенты.

Иной характер носил акмеизм А.Ахматовой, лишенный тяготения к экзотическим сюжетам и пестрой образности. Своеобразие творческой манеры Ахматовой как поэта акмеистического направления составляет запечатление одухотворенной предметности. Посредством поразительной точности вещного мира Ахматова отображает целый душевный строй. «В этом двустишии – вся женщина», – отзывалась об ахматовской Песне последней встречи М.Цветаева . В изящно обрисованных деталях Ахматова, по замечанию Мандельштама, давала «всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа 19 века». На поэзию А. Ахматовой громадное воздействие оказало творчество Ин.Анненского , которого Ахматова считала «предвестьем, предзнаменованьем, того, что с нами позже совершилось». Вещественная плотность мира, психологический символизм, ассоциативность поэзии Анненского во многом были наследованы Ахматовой.

Здешний мир О.Мандельштама был отмечен ощущением смертной хрупкости перед безликой вечностью. Акмеизм Мандельштама – «сообщничество сущих в заговоре против пустоты и небытия». Преодоление пустоты и небытия совершается в культуре, в вечных созданьях искусства: стрела готической колокольни попрекает небо тем, что оно пусто. Среди акмеистов Мандельштама выделяло необыкновенно остро развитое чувство историзма. Вещь вписана в его поэзии в культурный контекст, в мир, согретый «тайным телеологическим теплом»: человек окружался не безличными предметами, а «утварью», все упомянутые предметы обретали библейский подтекст. Вместе с тем Мандельштаму претило злоупотребление сакральной лексикой, «инфляция священных слов» у символистов.

От акмеизма Гумилева, Ахматовой и Мандельштама существенно отличался адамизм С.Городецкого, М.Зенкевича, В.Нарбута, которые составили натуралистическое крыло движения. Несходство адамистов с триадой Гумилев – Ахматова – Мандельштам неоднократно отмечалось в критике. В 1913 Нарбут предлагал Зенкевичу основать самостоятельную группу или перейти «от Гумилева» к кубофутуристам. Полнее всего адамистическое мироощущение выразилось в творчестве С.Городецкого. Роман Городецкого Адам описывал жизнь героя и героини – «двух умных зверей» – в земном раю. Городецкий пытался восстановить в поэзии языческое, полуживотное мироощущение наших пращуров: многие его стихи имели форму заклинаний, причитаний, содержали всплески эмоциональной образности, извлеченные из далекого прошлого сцены быта. Наивный адамизм Городецкого, его попытки вернуть человека в косматые объятья природы не могли не вызывать иронии у искушенных и хорошо изучивших душу современника модернистов. Блок в предисловии к поэме Возмездие отмечал, что лозунгом Городецкого и адамистов «был человек, но какой-то уже другой человек, вовсе без человечности, какой-то первозданный Адам».

Другой адамист, М.Зенкевич, по меткому определению Вяч.Иванова, «пленился Материей и ей же ужаснулся». Диалоги человека с природой сменились в творчестве Зенкевича мрачными картинами настоящего, предчувствием невозможности восстановить утраченную гармонию, равновесие в отношениях человека и стихий.

Книга В.Нарбута Аллилуйя содержала вариации на тему стихов С.Городецкого, вошедших в сборник Ива . В отличие от Городецкого, Нарбут тяготел не к «сусальному быту», а к изображению неприглядных, подчас натуралистически-безобразных сторон действительности.

Акмеизм объединил несхожие творческие индивидуальности, различно проявился в «одухотворенной предметности» А.Ахматовой, «дальних странствиях» М.Гумилева, поэзии реминисценций О.Мандельштама, языческих диалогах с природой С.Городецкого, М.Зенкевича, В.Нарбута. Роль акмеизма – в стремлении удержать равновесие между символизмом, с одной стороны, и реализмом, с другой. В творчестве акмеистов – многочисленные точки соприкосновения с символистами и реалистами (в особенности с русским психологическим романом 19 века), но в целом представители акмеизма оказывались в «середине контраста», не соскальзывая в метафизику, но и не «причаливая к земле».

Акмеизм сильно повлиял на развитие русской поэзии в эмиграции, на «парижскую ноту»: из учеников Гумилева эмигрировали во Францию Г.Иванов , Г.Адамович, Н.Оцуп ,И.Одоевцева. Лучшие поэты русской эмиграции Г.Иванов и Г.Адамович развивали акмеистические принципы: сдержанность, приглушенность интонации, выразительный аскетизм, тонкая ирония. В Советской России манеру акмеистов (преимущественно Н.Гумилева) имитировали Ник.Тихонов ,И.Сельвинский , М.Светлов ,Э.Багрицкий . Значительное воздействие акмеизм оказал и на авторскую песню.

Татьяна Скрябина

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В. ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ

Выполнила:

Преподаватель:

Москва, 2007

На рубеже XIX и XX веков в русской литературе возникает интереснейшее явление, названное затем «поэзией серебряного века». Это было время новых идей и новых направлений. Если XIX век все-таки в большей части прошел под знаком стремления к реализму, то новый всплеск поэтического творчества на рубеже веков шел уже по иному пути. Этот период был со стремлением современников к обновлению страны, обновлению литературы и с разнообразными модернистскими течениями, как следствие, появившимися в это время. Они были очень разнообразными как по форме, так и по содержанию: символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм…

Благодаря таким разным направлениям и течениям в русской поэзии появились новые имена, многим из которых довелось остаться в ней навечно. Великие поэты той эпохи, начиная в недрах модернистского течения, очень быстро вырастали из него, поражая талантом и многогранностью творчества. Так произошло с Блоком, Есениным, Маяковским, Гумилевым, Ахматовой, Цветаевой, Волошиным и многими другими.

Условно началом «серебряного века» принято считать 1892 год, когда идеолог и старейший участник движения символистов Дмитрий Мережковский прочитал доклад «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». Так впервые символисты заявили о себе.

Начало 1900-х было расцветом символизма, но к 1910-м годы начался кризис этого литературного направления. Попытка символистов возгласить литературное движение и овладеть художественным сознанием эпохи потерпела неудачу. Вновь остро поднят вопрос об отношениях искусства к действительности, о значении и месте искусства в развитии русской национальной истории и культуры.

Должно было появиться некое новое направление, иначе ставящее вопрос о соотношении поэзии и действительности. Именно таким и стал акмеизм.

В 1911 году в среде поэтов, стремившихся создать новое направление в литературе, возникает кружок “Цех поэтов”, во главе которого становятся Николай Гумилёв и Сергей Городецкий. Членами “Цеха” были в основном начинающие поэты: А. Ахматова, Н. Бурлюк, Вас. Гиппиус, М. Зенкевич, Георгий Иванов, Е. Кузьмина-Караваева, М. Лозинский, О. Мандельштам, Вл. Нарбут, П. Радимов. В разное время к «Цеху поэтов» и акмеизму были близки Е. Кузьмина-Караваева, Н. Недоброво, В. Комаровский, В. Рождественский, С. Нельдихен. Наиболее яркими из «младших» акмеистов были Георгий Иванов и Георгий Адамович. Всего вышло четыре альманаха «Цех поэтов» (1921 — 1923, первый под названием «Дракон», последний издан уже в Берлине эмигрировавшей частью «Цеха поэтов»).

О создании же литературного направления под названием «акмеизм» было официально заявлено 11 февраля 1912 года на заседании «Академии стиха», а в № 1 журнала «Аполлон» за 1913 год появились статьи Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» и Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», которые считались манифестами новой школы.

В своей знаменитой статье «Наследие символизма и акмеизм» Н. Гумилёв писал: «На смену символизма идет новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от слова acmh (“акме”) высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора), или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме» .

В выбранном названии этого направления утвердилось стремление самих акмеистов постигать вершины литературного мастерства. Символизм очень тесно был связан с акмеизмом, что его идеологи постоянно и подчеркивали, в своих идеях отталкиваясь от символизма.

В статье «Наследие символизма и акмеизм» Гумилев, признавая, что «символизм был достойным отцом», заявил, что он «закончил свой круг развития и теперь падает». Проанализировав как отечественный, так и французский и германский символизм, он сделал вывод: «Мы не согласны приносить ему (символу) в жертву прочие способы воздействия и ищем их полной согласованности», «Акмеистом труднее быть, чем символистом, как труднее построить собор, чем башню. А один из принципов нового направления – всегда идти по линии наибольшего сопротивления».

Рассуждая об отношениях мира и человеческого сознания, Гумилёв требовал «всегда помнить о непознаваемом», но при этом «не оскорблять своей мысли о нём более или менее вероятными догадками». Отрицательно относясь к устремлённости символизма познать тайный смысл бытия (он оставался тайным и для акмеизма), Гумилёв декларировал «нецеломудренность» познания «непознаваемого», «детски мудрое, до боли сладкое ощущение собственного незнания», самоценность «мудрой и ясной» окружающей поэта действительности. Таким образом, акмеисты в области теории оставались на почве философского идеализма. Программа акмеистического принятия мира была выражена также в статье Сергея Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии»: «После всяких “неприятий” мир бесповоротно принят акмеизмом, во всей совокупности красот и безобразий» .

Прости, пленительная влага

И первоздания туман!

В прозрачном ветре больше блага

Для сотворенных к жизни стран.

Просторен мир и многозвучен,

И многоцветней радуг он,

И вот Адаму он поручен,

Изобретателю имен.

Назвать, узнать, сорвать покровы

И праздных тайн и ветхой мглы.

Вот первый подвиг. Подвиг новый

Живой земле пропеть хвалы.

Основное внимание акмеистов было сосредоточено на поэзии. Конечно, была у них и проза, но именно стихи сложили это направление. Как правило, это были небольшие по объему произведения, иногда в жанре сонета, элегии.

Самым главным критерием стало внимание к слову, к красоте звучащего стиха. Складывалась некая общая ориентация на другие, чем у символистов, традиции русского и мирового искусства. Говоря об этом, В.М. Жирмунский в 1916 г. писал: «Внимание к художественному строению слов подчёркивает теперь не столько значение напевности лирических строк, их музыкальную действенность, сколько живописную, графическую чёткость образов; поэзия намёков и настроений заменяется искусством точно вымеренных и взвешенных слов… есть возможность сближения молодой поэзии уже не с музыкальной лирикой романтиков, а с чётким и сознательным искусством французского классицизма и с французским XVIII веком, эмоционально бедным, всегда рассудочно владеющим собой, но графичным богатым многообразием и изысканностью зрительных впечатлений, линий, красок и форм» .

Говорить об общей тематике и стилистических особенностях довольно сложно, так как у каждого выдающегося поэта, чьи, как правило, ранние, стихи можно отнести к акмеизму, были свои характерные черты.

В поэзии Н. Гумилева акмеизм реализуется в тяге к открытию новых миров, экзотическим образам и сюжетам. Путь поэта в лирике Гумилева – путь воина, конквистадора, первооткрывателя. Муза, вдохновляющая стихотворца – Муза Дальних Странствий. Обновление поэтической образности, уважение к «явлению как таковому» осуществлялось в творчестве Гумилева посредством путешествий к неведомым, но вполне реальным землям. Путешествия в стихах Н. Гумилева несли впечатления от конкретных экспедиций поэта в Африку и, в то же время, перекликались с символическими странствиями в «мирах иных». Заоблачным мирам символистов Гумилев противопоставил первооткрытые им для русской поэзии континенты.

Здешний мир О. Мандельштама был отмечен ощущением смертной хрупкости перед безликой вечностью. Акмеизм Мандельштама – «сообщничество сущих в заговоре против пустоты и небытия». Преодоление пустоты и небытия совершается в культуре, в вечных созданьях искусства: стрела готической колокольни попрекает небо тем, что оно пусто. Среди акмеистов Мандельштама выделяло необыкновенно остро развитое чувство историзма. Вещь вписана в его поэзии в культурный контекст, в мир, согретый «тайным телеологическим теплом»: человек окружался не безличными предметами, а «утварью», все упомянутые предметы обретали библейский подтекст. Вместе с тем Мандельштаму претило злоупотребление сакральной лексикой, «инфляция священных слов» у символистов.

От акмеизма Гумилева, Ахматовой и Мандельштама существенно отличался адамизм С. Городецкого, М. Зенкевича, В. Нарбута, которые составили натуралистическое крыло движения. Несходство адамистов с триадой Гумилев – Ахматова – Мандельштам неоднократно отмечалось в критике. В 1913 Нарбут предлагал Зенкевичу основать самостоятельную группу или перейти «от Гумилева» к кубофутуристам. Полнее всего адамистическое мироощущение выразилось в творчестве С. Городецкого. Роман Городецкого Адам описывал жизнь героя и героини – «двух умных зверей» – в земном раю. Городецкий пытался восстановить в поэзии языческое, полуживотное мироощущение наших пращуров: многие его стихи имели форму заклинаний, причитаний, содержали всплески эмоциональной образности, извлеченные из далекого прошлого сцены быта. Наивный адамизм Городецкого, его попытки вернуть человека в косматые объятья природы не могли не вызывать иронии у искушенных и хорошо изучивших душу современника модернистов. Блок в предисловии к поэме Возмездие отмечал, что лозунгом Городецкого и адамистов «был человек, но какой-то уже другой человек, вовсе без человечности, какой-то первозданный Адам».

С первопроходцами часто случается так, что вместо запланированного открытия короткого пути в Индию неожиданно обнаруживается Новый Свет, а вместо Эльдорадо — империя инков. Нечто подобное случилось и в начале двадцатого века с акмеистами. Направление акмеизм возникло в противовес своим предшественникам, но, как позже выяснилось, всего лишь продолжило их и стало своеобразным венцом символизма. Однако многие исследователи считают, что разница между двумя поэтическими группами была куда более глубокой, чем казалось в начале прошлого века. Говоря о том, что такое акмеизм, стоит рассказать не только об особенностях литературного творчества его представителей, но и об их жизненном пути.

Возникновение движения

История движения началась в 1911 году, когда в Петербурге впервые собрались поэты под руководством Городецкого и Николая Гумилева. Стремясь подчеркнуть значение ремесла и выучки в поэтическом творчестве, организаторы назвали новое общество «Цехом поэтов». Таким образом, отвечая на вопрос о том, что такое акмеизм, можно начать с того, что это литературное направление, родоначальниками которого стали двое петербургских поэтов, к которым позже присоединились не менее значимые герои литературной сцены.

Первые акмеисты манифестировали свое принципиальное отличие от символистов, утверждая, что стремятся, в отличие от первых, к максимальной реальности, достоверности и пластичности образов, в то время как символисты пытались проникнуть в «сверхреальные» сферы.

Члены поэтического клуба

Официальное открытие поэтического клуба состоялось в 1912 году на заседании так называемой Академии стиха. Спустя год в альманахе «Аполлон» были напечатаны две статьи, ставшие фундаментальными для нового литературного течения. Одна статья, написанная Николаем Гумилевым, называлась «Наследие символизма и акмеизм». Другую написал Городецкий, а называлась она «Некоторые течения в современной русской поэзии».

В своей программной статье, посвященной акмеизму, Гумилев указывает на стремление свое и своих соратников достигнуть вершин литературного мастерства. В свою очередь, мастерство было достижимо только при условии работы в сплоченной группе. Именно умением в такой группе работать и организационной сплоченностью и отличались представители акмеизма.

Согласно свидетельствам Андрея Белого, само название появилось совершенно случайно в пылу спора друзей. В тот решающий вечер Вячеслав Иванов в шутку начал говорить об адамизме и акмеизме, однако Гумилеву эти термины понравились, и с тех пор он стал называть себя и своих товарищей акмеистами. Термин «адамизм» пользовался меньшей популярностью, так как вызывал ассоциации с брутальностью и почвенничеством, с которым акмеисты не имели ничего общего.

Основные принципы акмеизма

Отвечая на вопрос о том, что такое акмеизм, следует назвать основные черты, отличавшие его от прочих художественных течений Серебряного века. К таковым относятся:

романтизация чувств первочеловека;
разговор о земной первозданной красоте;
ясность и прозрачность образов;
понимание искусства как инструмента по улучшению человеческой природы;
влияние на несовершенство жизни художественными образами.

Все эти отличия были отрефлексированы участниками неформального сообщества и переработаны в конкретные указания, которым следовали такие поэты, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Михаил Зинкевич, Георгий Иванов, Елизавета Кузьмина-Караваева и даже Анна Ахматова.

Николай Гумилев в акмеизме

Хотя многие исследователи настаивают, что акмеизм был одним из наиболее сплоченных течений начала двадцатого века, другие, напротив, утверждают, что говорить стоит скорее о содружестве очень разных и по-своему талантливых поэтов. Однако одно остается бесспорным: большинство собраний проходили в «Башне» Вячеслава Иванова, а литературный журнал «Гиперборея» издавался на протяжении пяти лет — с 1913 по 1918 год. В литературе акмеизм занимает совершенно особое место, будучи отделенным и от символизма, и от футуризма.

Рассмотреть все внутренне разнообразие данного течения будет удобно на примере таких ключевых фигур, как Ахматова и Гумилев, которые были женаты с 1910 по 1918 год. Эти два поэта тяготели к двум принципиально различным типам поэтического высказывания.

Николай Гумилев с самого начала своего творчества избрал путь воина, первооткрывателя, конкистадора и инквизитора, что нашло отражение не только в его творчестве, но и в жизненном пути.

В своих текстах он использовал яркие выразительные образы дальних стран и вымышленных миров, идеализировал многое в окружающем его мире и за его пределами, и в конце концов за это поплатился. В 1921 году Гумилев был расстрелян по обвинению в шпионаже.

Анна Ахматова и акмеизм

Направление это играло важную роль в жизни русской литературы даже после того, как «Цех поэтов» прекратил свое существование. Большинство членов поэтического сообщества прожили трудные и насыщенные жизни. Однако самую долгую жизнь прожила Анна Андреевна Ахматова, ставшая настоящей звездой русской поэзии.

Именно Ахматова смогла воспринять боль окружавших ее людей как свою собственную, ведь на ее судьбу страшный век тоже отбросил свою тень. Однако несмотря на все тяготы жизни, Анна Андреевна на протяжении всего своего творчества сохраняла верность акмеистическим принципам: бережное отношение к слову, наследственность времен, уважение к культуре и истории. Одним из главных последствий влияния акмеизма было то, что в творчестве Ахматовой личные переживания всегда сливались с общественными и историческими.

Кажется, сама повседневность не оставляла места для мистики и романтических размышлений о лирическом. На протяжении многих лет Ахматова вынуждена была стоять в очередях, чтобы передать посылки в тюрьму своему сыну, страдала от лишений и неустроенности. Таким образом, ежедневность вынуждала великую поэтессу следовать акмеистическому принципу ясности слова и честности высказывания.

Осип Мандельштам настолько высоко ценил творчество Ахматовой, что сравнивал богатство и образность ее литературного языка со всем богатством русского классического романа. Международного признания Анна Андреевна тоже добилась, но Нобелевской премии, на которую номинировалась дважды, так и не была удостоена.

Лирический акмеизм Ахматовой резко контрастировал с темпераментом другого поэта из ее круга — Осипа Мандельштама.

Мандельштам в кругу акмеистов

Особняком в среде молодых поэтов стоял Осип Мандельштам, отличавшийся от своих соплеменников особым чувством исторического момента, за которое и поплатился, погибнув в дальневосточных лагерях.

Наследие великого поэта дошло до наших дней лишь благодаря поистине героическим усилиям его преданной супруги Надежды Яковлевны Мандельштам, которая хранила рукописи своего мужа на протяжении нескольких десятилетий после его смерти.

Стоит отметить, что подобное поведение могло стоить Надежде Яковлевне свободы, ведь даже за хранение рукописи врага народа полагалось серьезное наказание, а его жена не только сохраняла, но и копировала, а также распространяла стихи Мандельштама.

Поэтика Мандельштама отличается субъектом, тщательно вписанным в контекст европейской культуры. Его лирический герой не только обитает в тяжкое время сталинских репрессий, но и в мире греческих героев, странствующих по морям. Возможно, свой отпечаток на творчество поэта наложило обучение на историко-филологическом факультете университета.

Разговор о том, что такое акмеизм для русской культуры, не может обойтись без упоминания о трагических судьбах главных его представителей. Как уже говорилось, Осип Мандельштам после ссылки был отправлен в ГУЛАГ, где пропал без вести, а его жена долгое время вынуждена была скитаться по разным городам, не имея постоянного жилья. Первый муж и сын Ахматовой тоже провели долгие годы в заключении, что стало важной темой в текстах поэтессы.

греч. — наивысший расцвет) — направление в русской поэзии нач. XX в., выступавшее за поэтизацию чувств, точность значения слов (А. Ахматова, Н. Гумилев, О. Мандельштам и др.).

Отличное определение

Неполное определение ↓

АКМЕИЗМ

от греч. akmе – высшая степень чего-либо, цветущая сила), течение в русской поэзии 1910-х гг. Акмеизм возник из литературной школы «Цех поэтов» (1911–14), которую возглавляли Н. С. Гумилев и С. М. Городецкий, секретарем была А. А. Ахматова, в состав этой школы входили Г. В. Адамович, В. В. Гиппиус, М. А. Зенкевич, Г. В. Иванов, О. Э. Мандельштам, В. И. Нарбут и др. Акмеизм как новое литературное течение был провозглашен в 1913 г. в статьях – литературных манифестах Н. С. Гумилева («Наследие символизма и акмеизм») и С. М. Городецкого («Некоторые течения в современной русской поэзии»), опубл. в близком к «Цеху поэтов» журнале «Аполлон». Позднее принципы этого течения были сформулированы О. Э. Мандельштамом (прежде всего в статье «Утро акмеизма», 1919). Поэтами, заявившими о себе как об участниках нового течения, стали Н. С. Гумилев, С. М. Городецкий, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам, М. А. Зенкевич, В. И. Нарбут. Для литературных деклараций и творчества акмеистов характерно отталкивание от предшествующего литературного направления – символизма, от свойственных символизму многозначности слова и иносказания. Точность, предметность слова, установка на его прямое значение, отказ от мистики и приверженность ценностям земного бытия – отличительные черты акмеизма. В поэзии акмеистов различия преобладают над общими чертами, поэтому единство акмеизма имело во многом условный характер. «Ядро» этого течения составили Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам. Их поэзию сближает высокая роль цитатности, установка на диалог с мировой поэтической традицией.

Методическое пособие «Серебряный век русской культуры»

Министерство образования и науки Челябинской области

Государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение

«Озерский технический колледж»

(ГБПОУ «ОзТК»)

Методическое пособие

ОУП 02 «Литература»

«Серебряный век русской культуры»

Специальность: Электроснабжение

(по отраслям)

Группа: ЭС20с

Преподаватель: А.М. Фахриева

2021

Пояснительная записка

Поэзия серебряного века – уникальное явление не только русской, но и мировой культуры. Культурный взрыв, произошедший на рубеже XIX-XX веков, привёл к смене художественной парадигмы, что повлияло на развитие всех видов искусств и в том числе – на развитие литературы.

Поэтика серебряного века – это прежде всего поэтика русского модернизма. Русский культурный ренессанс вызвал к жизни множество литературных школ, течений и направлений, среди которых магистральными являются символизм, акмеизм и футуризм

Цель изучения данной темы в курсе русской литературы заключается в формировании представлений о данном историко-литературном этапе как об эстетическом феномене русской культуры, при этом ведущим направление учебной деятельности является анализ художественной формы поэтического текста.

Задачи:

совершенствовать умения и навыки анализа произведений в эстетическом контексте литературного периода;

расширять представления о творчестве отдельных писателей.

Методическое пособие включает в себя обзор поэтики серебряного века как определённой грани литературного процесса, а именно – осуществляемые в произведениях установки и принципы отдельных писателей, а также художественных направлений русского модернизма.

Методическое пособие предусматривает темы, вынесенные на самостоятельное изучение с целью совершенствования у обучающихся навыков самостоятельного отбора и анализа историко- и теоретико-литературного материала.

Пособие предназначено для обучающихся первых курсов технического профиля ППКРС и ППССЗ.

Серебряный век русской культуры

На рубеже XIX-XX века произошел невиданный взлет русской культуры. Обычно, слыша словосочетание «Серебряный век», вспоминают о литературе, в частности о поэзии Блока, Брюсова, Гумилева и др. Однако не только литературой славен этот период.

Он воистину сопоставим с «золотым веком» — веком Пушкина.

Границы этого периода тоже определяют по-разному.

Собственно с началом «Серебряного века» расхождения практически нет – это 1892 год (манифесты модернистов и сборник Д. Мережковского «Символы»).

А вот концом данного периода одни считают переворот 1917 года, другие – 1922 год (год после гибели Гумилева, смерти Блока, волна эмиграции).

Так чем же замечательно и интересно это время?

Этот век в России был отмечен ярким многообразием во всех направлениях культурной жизни общества.

Принято считать, что образное название, подобранное по аналогии с «золотым веком», этому отрезку времени дал философ Н. Бердяев, хотя на авторство претендовали также поэты В. Маяковский и Н. Оцуп.

Впервые русская философия стала вехой в развитии не только русской, но и мировой интеллектуальной мысли. Работы В. Соловьева, П. Флоренского, Н. Бердяева, В. Розанова, Л. Шестова и многих других стали достоянием современной им интеллигенции и вошли в сокровищницу мировой философии.

Серебряный век русской культуры нашел отражение и в развитии театрального искусства. Прежде всего — это система К. Станиславского и Немировича-Данченко, Художественный театр, но и Александринский и Камерный театры, театр В. Комиссаржевской.

Новые направления характерны и для живописи и скульптуры (Мир искусства, «Союз русских художников», «Голубая роза» и др., работы П. Трубецкого, А. Голубкиной).

Мировую известность получают оперные певцы (Ф. Шаляпин, Л. Собинов, А. Нежданова), танцовщики (А. Павлова, Т. Карсавина, В. Нежинский, М. Фокин).

В музыкальной сфере — это новаторские работы А. Скрябина, С. Рахманинова, И. Стравинского, А. Глазунова.

И, конечно же, литература России. В Серебряном веке здесь формируются различные литературные направления.

Собственно с манифестов русских символистов и начался этот ярчайший период русской истории — Серебряный век.

Символизм

Период с конца XIX века – до начала XX ознаменовался расцветом символизма. Это течение оказало огромное влияние на литературу, живопись и музыку.

Символизм как литературное направление возник в период начавшегося кризиса России конца XIX – начала XX века и по праву принадлежит культуре Серебряного века нашей страны.

В русском символизме различают:

«старшее поколение» — представители: Д. Мережковский, А. Добролюбов, З. Гиппиус, К. Бальмонт, Н. Минский, Ф. Сологуб, В. Брюсов

«младшее поколение» — младосимволисты — А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов, С. Соловьев, Ю. Балтрушайтис и др.

Практически каждый из этих поэтов и писателей испытал на себе процессы бурного роста духовного самоопределения личности, стремления приобщиться к исторической действительности и поставить себя перед лицом народной стихии.

У символистов были свои издательства («Скорпион», «Гриф») и журналы («Весы», «Золотое руно»).

В той или иной степени они объединялись в группы или сообщества («Религиозно-философское общество»), собирались вместе, чтобы поделиться стихами, новыми взглядами и идеями ( «Воскресения» Ф.Сологуба, «Башня» Вяч. Иванова).

Основные черты символизма

идея о двух мирах (реальном и потустороннем)

отражение действительности в символах

особый взгляд на интуицию как посредника в постижении и изображении мира

разработка звукописи как особого поэтического приема

мистическое постижение мира

поэтика многоплановости содержания (иносказание, намеки)

религиозные искания («свободное религиозное чувство»)

отрицание реализма

Русские символисты по-новому осмыслили роль личности не только в творчестве, но и в русской действительности, да и жизни вообще.

Интерес к личности поэта, писателя, человека привел поэтов этого направления к своеобразному «расширению» личности. Такое понимание человеческой индивидуальности свойственно всем русским символистам. Но отражалось это по-разному — в статьях, манифестах, в поэтической практике.

У Д. Мережковского — поэт погружался в бездну «темного и бессознательного» психики человека.

В. Брюсов проникал и проникался сам «темными, тайными чувствованиями».

К. Бальмонт стремился отобразить в стихах стремление к изменениям, чувственным переменам, выразить свое, чувственное понимание мира, личность становилась в своих проявления как бы выше и разнообразней понимания добра и зла

Ф. Сологуб провозглашал единство и равноценность настроений человека, говорил об этической нейтральности художника.

Для всех этих поэтов в той или иной степени и в жизни, и в творчестве было характерно чувство артистической игры, мистификации, смена личин и масок (примером может служить мистификация Волошина и Елизаветы Васильевой со стихами Черубины де Габриак).

Такой подход к личности художника в широком смысле слова требовал развития индивидуальности, ее особости, «единичности».

Русские символисты по своему мироощущению не могли не отказываться от так называемого превознесения среднего человека, характерного для реализма, они не признавали социально-исторического, конкретно-временного.

Отсюда их отрицание общепонятного, доступного в искусстве и поиск в нем необыкновенного, изысканного, «артистического».

Но такой подход к личности, которая в сущности сталкивалась с реальной действительностью, не мог не вызывать трагического мироощущения жизни, своеобразного творческого пессимизма.

В то же время превознесение личности было связано с гуманистическим представлением о человеке, гуманизмом, пусть и трагическим.

Эстетические установки символистов

«аристократический индивидуализм»

трагический гуманизм

идея преображения « свободной личности».

В их манифестах выражались главные требования к новому искусству – мистическое содержание, многофункциональность возможностей художественного воображения и преображения действительности.

Подлинная личность, по мнению Мережковского,- это мистик, творец, которому дано непосредственно постигать символическую природу жизни и мира.

На рубеже эпох Д.Мережковский был озадачен двумя идеями:

«идеей нового человека» и «идеей жизнетворчества» — создания второй реальности.

Обе эти идеи неразрывно связывают символистов с духовными исканиями и философскими системами конца XIX – начала XX века.

Тема несоразмерности Вечной Вселенной и мгновенности бытия человека, мира человека, характерная для представителей творческой интеллигенции Серебряного века, присутствует у многих символистских поэтов:

Характерные признаки символистского направления

индивидуализм

идеализм

осознание трагичности мира, кризиса русской действительности

романтические поиски смыслов

содержательное и структурное единство поэзии

преобладание общего над частным

тематическая циклизация творчества каждого автора

поэтически- философские мифологемы (например, образы Софии и Вечной Женственности у В. Соловьева)

образы-доминанты (например, образ метели, вьюги у А. Блока)

игровой характер творчества и жизни

Таким образом, символизм как таковой видит действительность в бесконечных, многообразных по содержанию и форме символах.

Понимание символа

У русских поэтов — представителей этого направления – оно сильно различалось.

Так, философский символизм видит в нем соединение чувственного и духовного (Д. Мережковский, Вл. Соловьев).

Мистический символизм склоняется к преобладанию духовного, к достижению царства духа, неистового стремления к иным мирам, отрицает чувственность как нечто ущербное, то, от чего должно освободиться (таков, поэтический мир А. Белого).

Роль символистов в создании новых поэтических форм, новых веяний и новых идей, новых тем и нового осмысления жизни как таковой для истории русской литературы, и шире – русской культуры, бесценна.

Акмеизм

Русский акмеизм как литературное направление возник тогда, когда политический подъем в России соседствовал с усталостью общества от бурных исканий предыдущих годов.

Основные представители акмеизма

Н. Гумилев С. Городецкий, О. Мандельштам, А. Ахматова, В. Нарбут. В какой-то степени Г. Адамович, И. Одоевцева, Г. Иванов, Н. Оцуп.

Акмеисты издавали журналы «Аполлон» и «Гиперборей».В настоящее время принято называть это течение акмеизмом ( от греческого «Акме» — цветение, вершина, острие).

Однако у этого литературного направления существовало еще два названия – адамизм (От первого человека – Адама) и кларизм (от французского «Кларе» — ясность).

Основные черты акмеизма как литературного направления

декларация разрыва с символизмом

преемственность с предшественниками

отказ от символа как единственного способа поэтического воздействия

«самоценность каждого явления» в творчестве

отрицание мистического

краеугольный камень акмеизма – имена Шекспира. Рабле, Ф.Вийона, Т.Готье, а также поэзию И.Анненского

соединение в творчестве внутреннего мира человека с «мудрой физиологичностью»

«одежда безупречных форм» (Н.Гумилев).

Русские акмеисты в большей степени, чем символисты, уходили в круг чисто литературных задач. В отечественной классике и в мировой литературе они выбирали то, что в философии творчества было связано со стихией непосредственной жизненности, в круг «неполитизированной» культуры, в поиски поэтического слова.

Так, О. Мандельштам в статье «О природе слова» восхищался «Номинализмом » русского языка.

«У футуристов, — пишет Мандельштам, — слово как таковое еще ползает на четвереньках, в акмеизме оно впервые принимает более достойное вертикальное положение и вступает в каменный век своего существования». «Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов».

В отличие от символистов поэты-акмеисты в России не мыслили циклами, мифами, всевозможными сцеплениями. Они стремились к освобождению поэзии от общих мест, дезинтеграции поэзии.

Общим для них было и освобождение от избыточной исповедальности.

Формула акмеизма по Гумилеву

Созданье тем прекрасней,

Чем взятый материал

Бесстрастней –

Стих, мрамор иль металл.

Или у Мандельштама:

Звук осторожный и глухой

Плода, сорвавшегося с древа,

Среди немолчного напева

Печальной тишины лесной.

Такое единство в теории не исключало особенностей творческого развития каждого, кто причислял себя к этому литературному направлению в культуре Серебряного века— русскому акмеизму.

Так, в поэзии О. Мандельштама нет концентрации на образе лирического героя. Его поэзия долго была чужда идейное определенности. В разные годы в его поэзии своеобразно преломлялись различные мировые культурные пласты (готика, эллинизм, Петербург).

Лирическое Я поэта скрывается в подтексте, в смысловой атмосфере поэтических текстов. Мандельштам выдвинул тезис о поэтическом зодчестве. Слово как некий камень, который положен в основу здания поэзии.
Первый сборник стихов поэта так и назывался — «Камень». Предметность стихов Мандельштама всегда связана с настроением персонажа. Наряду с камнем поэтизируются музыка, мир идей, архитектура. Мир поэта чужд мистике или символу. Предельная ясность и вещность – вот характеристики этого мира («Прекрасен храм, купающийся в мире…», «Notre Dame»).

Стихи ранней Ахматовой — это мир звучаний и красок, запахов и веса («Смуглый отрок бродил по аллеям…»). Стихи предельно ясные: простота видения, мир предметов, который окружает лирическую героиню, разговорный характер поэтической речи, монологичность, тяготение к сценичности стиха, при этом главным становится лаконизм сюжета («Проводила друга до передней…»). В то же время Ахматова чужда в поэзии гедонизма и «божественной физиологии».

Для самого Н. Гумилева акмеизм – это пафос героического, культ мужского риска, мужества, отвага, утверждение высокого пафоса жизни. Гумилев всегда точен в деталях. В то же время он, как и многие акмеисты обращен к предыдущим векам мировой культуры («Падуанский собор», «Пиза»). При этом в отличие от Блока, который, например, в Италии увидел закат былого величия, у Гумилева – это жизнеутверждающие, яркие и чистые краски.

Значение русского акмеизма

Судьба русского акмеизма, как и многих литературных направлений, характеризующих Серебряный век русской культуры, во многом трагична.

Акмеизм при всей декларации ясности, жизнеутверждения должен был отстаивать себя в борьбе. Долгие годы советской истории об этих поэтах практически не говорили. Судьба многих акмеистов в России трагична. Н. Гумилев расстрелян, В. Нарбут и О. Мандельштам уничтожены. Трагическая судьба выпала на долю А. Ахматовой.

В то же время, по выражению американского профессора-русиста О. Ронена, вместе с акмеизмом был похоронен «платиновый век» русской поэзии.

Футуризм

Русский футуризм, несмотря на свою специфику, не был единичным мировым явлением. В 1909 году в Париже был напечатан манифест футуризма поэтом Ф.Маринетти, направление было широко распространено в Италии.

Специфика итальянского футуризма заключалась в новых взглядах на искусство: поэзия скорости, ритмы современной жизни, пощечины и удары, прославление техники, облика современного города, приветствие анархии и разрушительной силе войны.

Футуризм в русской литературе возник практически одновременно с европейским. В 1910 году был опубликован манифест русских последователей футуризма «Садок судей» (Д. Бурлюк, В. Хлебников, В. Каменский).

Однако сам футуризм в России не был однороден. Он был представлен четырьмя группами:

петербургские эгофутуристы (объединялись вокруг издательства «Петербургский глашатай» — И. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов)

московские эгофутуристы (по названию издательства «Мезонин искусства») – В. Шершеневич, Р. Ивнев, Б. Лавренев)

московская группа «Центрифуга» (Б. Пастернак, Н. Асеев, С. Бобров)

наиболее известная, влиятельная и плодотворная группа «Гилея» – кубофутуристы (А. Крученых, Д. и Н. Бурлюки, В. Хлебников, В. Маяковский, В. Каменский.

Характерные черты русского футуризма

обращенность к будущему

чувство грядущего переворота жизни

приветствие краху старой жизни

отрицание старой культуры и провозглашение новой

отрицание преемственности литературного потока

прославление нового человечества

урбанистические темы и приемы поэзии

антиэстетизм.

эпатаж буржуазного мира в поэзии и в жизни

изобретение новых форм

интерес к живописи, введение новой графики и звукописи

речетворчество, создание «зауми».

Феномен футуризма был необычен и поэтому часто воспринимался эпохой «нового варварства». Н. Бердяев считал, что с этим направлением наступил кризис гуманизма в искусства, «в футуризме уже нет человека, он разорван в клочья».

Однако В. Брюсов говорил о том, что « язык — это материал поэзии и что этот материал может и должен быть отработан соответственно задачам художественного творчества, это и есть основная мысль русского футуризма; в проведении ее в практику и заключается основная заслуга наших футуристов».

Стремление поэтов к словотворчеству, создание зауми порождало особое внимание к возможностям языка.

«Извлечь из слова все скрытые в нем возможности, далеко не использованные в повседневной речи и в ученых сочинениях… — вот подлинная мысль «заумников, — писал В. Брюсов.

Значение футуризма

В поэзии русского футуризма возникали новые корнесловия,

соединения слов,

появлялись новые суффиксы,

был преобразован синтаксис,

вводились новые приемы подчинения слов,

новые обороты речи,

менялся строй предложения.

Культ урбанизации, поэзия нового грядущего города требовала особой эстетизации объекта поэзии, особой «красоты, красоты иного рода, чем красота символистов или акмеистов. Русские футуристы приняли «машинную цивилизацию» и воспевали ее.

В своих экспериментах они не ограничивались словом – экспериментом была и графика — одни слова печатались крупнее, другие мельче или вкось и вкривь, иногда даже вверх ногами. По сути именно футуристы заложили основы использования графики в современном искусстве. То, что сейчас привычно и обыденно, у них казалось необыкновенным, спорным, вызывало либо яростное неприятие, либо, наоборот, восторг.

Основоположник «зауми» — В. Хлебников

«Только у него специальный талант к творчеству слов и несомненное поэтическое дарование соединялись с известной научной осведомленностью» (В.Брюсов).

«Будетлянин» Хлебников создал много филологических парадоксов, он сумел, действительно, «во многом преобразовать язык, выявить в нем элементы, ранее не использованные поэзией, но в высшей степени пригодные для поэтического творчества, показать новые приемы, как словом оказывать художественное воздействие, и при всем при этом остался «понятным» при минимальном усилии читателя» (В. Брюсов).

Имя В. Хлебникова надолго было вычеркнуто из истории литературы, однако несомненно его влияние как на современников (В. Маяковский), так и на потомков (А.Айги). О. Мандельштам считал, что из наследия Хлебникова «столетия и столетия будут черпать все, кому не лень».

Творчество раннего В.Маяковского

Его ранние стихи – это и

«пощечина общественному вкусу»,

и эстетизм/ антиэстетизм города,

ненависть к буржуа,

трагизм мироощущения не только лирического героя, но и окружающего его мира.

Стихотворение «А вы могли бы?» дает ясное представление о том, что может поэт. В отличие от других поэтов, в отличие от мещан, поэт Маяковский может увидеть в обыденном

(«блюдо студня», «водосточные трубы») поэтическое («ноктюрн», флейта).

Как уже говорилось, практические все футуристы работали со словом, занимались словотворчеством.

Поэзия И.Северянина

И.Северянин знают как поэта, который создал неповторимые неологизмы и словесные диковинки.

Северянин писал «хабанеры», «прелюды», «вирелэ» и другие изысканных поэтических форм, он соединял стихи в «гирлянды триолетов», квадрата квадратов и др. Ему нельзя было не отказать в необыкновенной виртуозности. Есть точка зрения, что поэзия Северянина весьма проста и даже примитивна. Однако это лишь на первый, поверхностный взгляд. Ведь главным в его поэзии была неподражаемая авторская ирония.

«Ведь я лирический ироник» (И.Северянин).

Он воспевает мир и иронизирует над тем, что сам же и воспевает. Это ирония усмешки, а не осмеяния, ирония, которая принимает неизбежное. Ирония и составляет тот северянинский примитив, он мог быть сложнее, конкретнее, мог быть игрой, поэтическим жонглированием. Именно этим И.Северянин и покорял публику. «Экстазная» слава поэта в канун первой мировой войны была огромной.

Русский футуризм, наряду с символизмом и акмеизмом, — чрезвычайно важное, плодотворное для развития русской поэзии направление в культуре Серебряного века России. Многие находки, многие открытия представителей этого направления стали основой поэзии последующих поколений.

Акмеизм в русской поэзии и литературе

Течение в русской литературе начала XX века. Свое название получил от греческого слова «акме» (высота, вершина, подъем, расцвет). Акмеизм проявился главным образом в лирике и объединил поэтов нового поколения, пришедших на смену символистам, у которых многие акмеисты прошли литературную школу. Полемизируя с поэзией символизма, отмеченной сложностью метафор и эстетических ассоциаций, акмеисты стремились к ясности образов. Отсюда другое название — кларизм («ясный»).

Наиболее известные представители акмеизма — Николай Степанович Гумилев, Анна Андреевна Ахматова, Михаил Алексеевич Кузмин, Сергей Митрофанович Городецкий, Осип Эмильевич Мандельштам. В 1911 акмеисты создали объединение «Цех поэтов». Его название подчеркивало, что в поэзии акмеисты более полагаются на мастерство и мастеровитость, нежели на мимолетное, сиюминутное вдохновение. Культ ремесла, проповедуемый акмеистами, вызвал неприятие у поэтов старшего поколения (статья Александра Александровича Блока «Без божества, без вдохновенья»). К концу 1910-х течение акмеизма распалось. Однако все связанные с ним поэты в дальнейшем творчестве сохраняли приверженность его эстетическим установкам. Традиция акмеизма оказалась одной из самых влиятельных в русской поэзии.

«Цех поэтов»

Название трех литературных объединений, находившихся в Петербурге в 1911-1922. Первый «Цех поэтов» был образован Николаем Степановичем Гумилевым и Сергеем Митрофановичем Городецким в 1911 и стал центром формирования акмеизма. Среди участников объединения были М. А. Кузмин, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам, Г. В. Иванов и другие. Они устраивали собрания, выпускали журнал «Гиперборей» (1912-1913; вышло десять номеров) и поэтические альманахи. В 1914 объединение прекратило существование. В 1916 по инициативе Георгия Владимировича Иванова и Георгия Викторовича Адамовича был создан второй «Цех поэтов», просуществовавший около года. Третий «Цех поэтов» организован Гумилевым в 1920. Многие его участники эмигрировали из России и до середины 1920-х поддерживали его деятельность в Берлине и Париже.

Дом Михаила Леонидовича Лозинского

С октября 1912 в квартире Михаила Леонидовича Лозинского регулярно, по пятницам, происходили собрания «Цеха поэтов». Здесь же находилась редакция журнала «Гиперборей». Помимо квартиры Лозинского акмеисты иногда устраивали встречи в доме Николая Степановича Гумилева и Анны Андреевны Ахматовой в Царском Селе.

АКМЕИЗМ — это… Что такое АКМЕИЗМ?

(от греч. — расцвет, вершина, острие)

        литературное течение, отразившее новые эстетич. тенденции в искусстве нач. 1910-х гг., охватившее не только словесность, но и живопись (К. Коровин, Ф. Малявин, Б. Кустодиев), и музыку (А. Лядов, И. Стравинский). А. возник как реакция на крайности “теургич. символизма”, по отношению к к-рому акмеисты занимали противоположные позиции (антагонизм у С. Городецкого и преемственность у И. Гумилева). С символизмом акмеистов сближала общая цель: “жажда культуры”, сочетающей в себе нац. традиции и европеизм; разъединяло — различие в выборе путей для достижения этой цели.         Атаки на символизм начались с выходом журнала “Аполлон” (1909). В программных статьях И. Анненского “О совр. лиризме”, Л. Бакста “Пути классицизма в искусстве”, М. Кузмина “О прекрасной ясности”, H. Гумилева “Жизнь стиха” содержались идеи, в дальнейшем вошедшие в программу акмеистов. Параллельно внутри символизма, в к-ром никогда не было единства, обостряется борьба между сторонниками “реалистич. символизма”, исповедующими “жизнетворчество” и “теургию” (Вяч. Иванов, А. Блок, А. Белый), и В. Брюсовым, поддержавшим акмеистич. лозунги автономности искусства и поэтич. ясности (“кларизм”).         Начиная с 1909 идейным главой художников, отрицающих в искусстве любые абстракции и ставящих во главу угла мастерство и формальные поиски, становится Гумилев (стихотворение “Капитаны”). В период обострения противоречий внутри символизма единомышленники объединяются в лит. содружество “Цех поэтов” (20 окт. 1911), название и устав к-рого были почерпнуты из традиций ср.-век. ремесленных гильдий. Синдиками в “Цехе” стали Гумилев и Городецкий, на правах учеников в него вошли А. Ахматова, Г. Иванов, Г.Адамович, H. Оцуп, О. Мандельштам, М. Лозинский, В. Нарбут, М. Зенкевич и др. Весной 1912 новое объединение получает свое имя. В октябре акмеисты организуют спец. журнал “Гиперборей” (ред. М. Лозинский), а в конце года Гумилева приглашают заведовать отделом критики в “Аполлоне”, и журнал, т.о., превращается в рупор нового течения. Именно в нем появляются статьи Гумилева “Наследие символизма и акмеизм” и Городецкого “Некоторые течения в совр. русской поэзии” (1913, N 1), третья запланированная статья О. Мандельштама “Утро акмеизма” выйдет лишь через шесть лет. Излагая эстетич. программу А., каждый из авторов определял его задачи по-своему. Поэтому А. изначально не обладал единой концепцией; в дальнейшем акмеисты свободно развивали свои творч. индивидуальности и вышли за тесные рамки школы (Гумилев, Ахматова, Мандельштам).         В области мировой лит-ры акмеистич. эстетика тяготеет к франц. традициям с их “светлой иронией и конкретностью”. Гумилев указывает на Т. Готье (“безупречность форм”), Ф. Вийона (жизнеприятие), Ф. Рабле (“мудрая физиологичность”), сюда же относятся лирика “парнасцев” (Леконт де Лиль, Ж. М. де Эредиа) и опыт проникновения во “внутр. мир человека” у Шекспира. Из рус. лит-ры Гумилев выделяет поэзию Брюсова (стройность композиции, яркая изобразительность), Блока (мужественность художника перед лицом жизни) и Кузмина (очарование жизненных мелочей). Среди других видов искусства А. предпочитает живопись и графику: первобытное искусство, традиц. искусство народов Африки, Океании и Америки, творчество европ. художников до эпохи Возрождения, совр. примитивизм. Несомненное влияние на становление А. оказали идеи феноменологич. школы Гуссерля (ценность реального человека в реальном мире), популяризатором к-рых стал выходящий с 1910 междунар. ежегодник по философии культуры “Логос”.
        Осн. принципы А.: а) жизнеприятие (героика у Гумилева и Ахматовой); б) первобытно-звериный взгляд на мир, “адамизм” (Городецкий, М. Зенкевич “Дикая порфира”), В. Нарбут (“Аллилуйя”), Гумилев — афр. тематика; в) формальное совершенство, интерес к проблемам поэтики (статьи Гумилева “Анатомия стихотворения”, “Письма о рус. поэзии”, Мандельштама “О природе слова”, “Заметки о поэзии”, романо-герм. семинар в Петербург, ун-те; г) стремление видеть и показывать мир вещно и четко (Мандельштам — “Камень”, “переживание предметности” — Ахматова); д) внимание к конкретному смыслу слова (“слово — материал для строительства, соединение многих элементов, образующих содержание” — Мандельштам).
        И среди художников, и среди критиков литер, программа А. вызвала разнополярные мнения: неприятие (А. Блок), отрицание самобытности (Шкловский) и, напротив, позитивный анализ (Жирмунский, “Преодолевшие символизм”). Однако и противники, и сторонники отмечали два важнейших недостатка программы: 1) жизнеприятие и эстетизм в конечном счете должны были обернуться всеприятием и примирением со “страшным миром”; 2) отрицание запредельности, тайны бытия грозило лишить творения акмеистов филос. глубины и значимости.         При всей строгости цехового устава А. не избежал действия центробежных сил. Верным правилам и, соответственно, неинтересным оставался лишь Городецкий, у остальных художников наблюдаются тенденции к разрушению гл. акмеистич. канонов жизнеприятия, вещности бытия и конкретности слова (Гумилев, “Огненный столп”; Ахматова, “Белая стая”; Мандельштам, “Tristia”).         К началу Первой мир. войны интерес к А. угасает, а с уходом Гумилева на фронт распадается “Цех поэтов”.
        Позже были сделаны две попытки возродить былое содружество: Цех-11 (1917; Г. Иванов, Г. Адамович), Цех-111 (1921; Н. Гумилев, И. Одоевцева, Вс. Рождественский, издание альманаха “Дракон”).
^{Лит.: Поэтич. течения в рус. лит-ре кон. XIX-нач. XX в.: Хрестоматия. М., 1988; Смирнова Л.А. Рус. литра конца XIX-нач. XX в. М., 1993; Грякалова Н.Ю. Н.С. Гумилев и проблемы эстетич. самоопределения акмеизма // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994; История всемирной литературы: В 9 тт. Т. 8. М., 1994; Корецкая И.В. “Аполлон” / / Корецкая И.В. Над страницами рус. поэзии и прозы начала века. М., 1995; Эткинд Е. Кризис символизма и акмеизм // История рус. лит-ры XX в.: Серебряный век. М., 1995.}
^{А.А. Лельков}
Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.
Определение акмеизма Merriam-Webster
Ac · me · ism | \ Ak-mē-ˌi-zəm \ : литературное движение русских поэтов в начале 20 века, которое характеризовалось реакцией на расплывчатость символизма и упором на ясность. Акмеизм, футуризм и другие движения процветали, но сталинская эпоха заставила их замолчать.- А. В. Ноулз, Notes and Queries , март 1993 г.
Русская акмеистическая поэзия: Лирические воины реальности
Evolve
В 1912 году группа русских поэтов решила изменить стихи в ответ на символизм; они сформировали тот, который был бы ближе к реальности.
Красота не прихоть полубога,
Это неумолимый взгляд простого плотника.
Осип Мандельштам
Осень 1912 года. Словно позаимствованная из одного из романов Федора Достоевского, в строжайшей тайне собирается группа людей, чтобы заговорить о будущем поэзии. Это шесть молодых и страстных поэтов: Гумилев, Городецкий, Ахматова, Мандельштам, Нарбур и Зенкевич, кожа их истончилась ледниковой погодой Санкт-Петербурга.
Устав от символической риторики и мистики, эти шестеро молодых людей решают начать новую поэзию. Это будет ясность, точный стих, подкрепленный трезвостью и точностью плотника. Они возьмут свое имя от греческого слова «акме», что означает «максимальная степень чего-либо или это цветение» — они получат название «акмеизм», чтобы крестить свое новое существо.
Мастера глагола, акмеисты посвятят свое вдохновение поэзии предметов и фактов, возвращаясь к чистоте языка и реализму Пушкина.Их цель — сделать поэзию очевидным объектом познания. Там, где поэт-символист теряется, дезориентируется туманом своих метафорических эксцессов и замысловатых словесных приемов, акмеист останавливается, чтобы говорить о том, что его окружает, и четко и просто задает свои творческие импульсы.
Качели из дерева гладкие;
темная, ели высокой,
в дальнем саду, качаясь;
запомнился лихорадочной кровью.
«Только детские книги»
Стихи Мандельштама отражают то, что акмеизм значил для его создателей.Свои собрания они называли «Мастерской поэтов», тем самым подтверждая себя как по существу кустарную поэзию.
Акмеистам пришлось развивать свою поэзию в мрачную эпоху. Советский режим не потерпел поэзии, которая не вписывалась в цели его политической кампании. В свою очередь, акмеизм был независимым жанром, который осмелился поднять свой голос против жестокого режима, такого как сталинский. Тем молодым людям, которые в огне новой надежды выковали одно из важнейших поэтических течений 20-го века, будет сокрушена адская машина режима.
Стихи Ахматовой запрещены. Ее обвинили в государственной измене и тут же депортировали, а ее первый муж Гумилев, поэт и основатель движения, был расстрелян. Второй ее муж умрет от истощения в ГУЛАГе, и Мандельштам постигнет та же участь. Он был осужден и арестован в 1934 году из-за написанного им стихотворения, направленного против Сталина; Первоначально он был приговорен к трем годам ссылки на Урале, а затем депортирован на Колыму, где умер в поле 27 декабря 1938 года.
Отказ акмеистов быть слепыми поэтами, которые используют метафизическое рвение, чтобы отойти от непосредственности мира, и, таким образом, ужасные вещи, которые слишком часто там происходят, привели их к остракизму и казням.
Их поэзия использовала надежду, чтобы растопить моральный иней печально известной диктатуры. Они размахивали своими стихами, как будто они были отполированными зеркалами, чтобы попытаться освободить себе место в реальности, которой управляли узкие умы фанатичных правителей. Несмотря ни на что, они никогда не отказывались от своего порыва критиковать действительность через стихи.Их стихи, словно только что вышедшие из мастерской плотника, по-прежнему обладают вызывающей памятью и неоспоримой актуальностью.
Любить существование объекта больше, чем сам объект, и существование больше, чем себя: это высшая заповедь акмеизма.
Осип Мандельштам.
Анна Ахматова | Encyclopedia.com
РОДИЛСЯ: 1889, Россия, Большой Фонтан
УМЕР: 1966, Домодедово, Россия
ГРАЖДАНСТВО: Русский язык
ЖАНР: Поэзия, проза, перевод3 9000OR9
:
Вечер (1912)
Реквием: Цикл стихотворений (1964)
Обзор
На протяжении почти шестидесятилетней поэтической карьеры советская поэтесса Анна Ахматова (Анна Андреевна Горенко) возглавила литературное движение. , ее работа была запрещена в ее собственной стране, она пережила политические и социальные волнения и стала символом творческого выживания, несмотря на огромные трудности.Описанная как «трагическая королева» русской поэзии и считающаяся одним из самых значительных поэтов страны, она остается красивым и печальным символом потрясений двадцатого века.
Произведения в биографическом и историческом контексте
Наставник и псевдоним Анна Андреевна Горенко родилась в Большом Фонтане в России 11 июня 1889 года, третья из шести детей в аристократической семье в богатой семье. пригород Санкт-Петербурга. Получив образование в женских школах, в 1907 году она поступила на юридический факультет Киевского училища, но вскоре ее интерес к литературе и письму превзошел ее исследования в области права.
В подростковом возрасте Горенко начала писать стихи, получая советы от поэта Николая Степановича Гумилева, с которым
она познакомилась в 1903 году. Гумилев годами ухаживал за Горенко, и, хотя ее изначально не интересовали отношения с ним, она это сделала. пусть читает ей стихи. Впоследствии он отредактировал ее первое стихотворение «На его руке множество сияющих колец», которое появилось в российском журнале в 1907 году под ее настоящим именем. Ее отец возражал против публикации ее стихов под своим именем, поэтому Горенко взял псевдоним Анна Ахматова.
Брак и богемная жизнь Ахматова в конце концов согласилась выйти замуж за Гумилева в 1910 году. Во время медового месяца с Гумилевым в Париже Ахматова встретила художника, который оказал на нее огромное влияние. Амедео Модильяни в то время был неизвестным художником. Он стал ее корреспондентом и другом, сопровождал ее во время ее повторного визита в Париж в 1911 году и даже рисовал ее в обнаженном виде.
Пока она открывала Париж со своей новой подругой, муж Ахматовой получал признание как лидер нового литературного движения — акмеизма.Группа, название которой произошло от греческого слова acme (вершина), выступала против символизма, литературного движения, характеризующегося верой в мистицизм и метафорическим языком. Вместо того чтобы разбираться с тайнами «божественного мира», акмеисты сосредоточились на материальном, или видимом, мире. Акмеисты (включая Гумилева, Сергея Митрофановича Городецкого, Мандельштама, Владимира Ивановича Нарбута, Михаила Александровича Зенкевича и, в конечном итоге, Ахматову) предпочитали выражать себя непосредственно через образы, а не через символы.Хотя Гумилев поначалу не воспринимал поэзию Ахматовой всерьез, в конце концов он обнаружил, что ее стихи хорошо соответствуют акмеистским принципам.
1911–1912 годы были продуктивными для Ахматовой во многих отношениях: в 1911 году было опубликовано больше ее стихов в русских журналах; вышел ее сборник « Вечер » (1912), сразу принесший ей известность; 18 сентября 1912 года она родила единственного сына Льва Николаевича Гумилева. Не готовая отказаться от богемного образа жизни, Ахматова оставила сына со свекровью и вернулась в Петербург.Петербург.
К 1914 году Ахматова стала ведущей фигурой петербургского литературного кружка. Известная своей невероятной красотой и харизмой, она очаровала и привлекла несколько поклонников и создала красивую, но грустную личность, очаровавшую город. Вместе с другими литературными деятелями она читала свои стихи в кабаре «Бродячая собака», задымленном подвале, где она могла продемонстрировать свою красивую фигуру и свое подвижное обаяние. Там ей предстояло встретить нескольких возлюбленных, в том числе композитора Артура Сергеевича Лурье и поэта Владимира Казимировича Шилейко, который впоследствии стал ее вторым мужем.Хотя она не выказывала внешних признаков сожаления по поводу своих дел или оставления сына, ранние богемные стихи Ахматовой затрагивают темы вины, греха и раскаяния.
Война и революция Но Ахматова и ее друзья не могли игнорировать изменения, происходящие в российском обществе. В Россию пришла Первая мировая война, а вместе с ней и закрытие «Бродячей собаки», ставшего символом свободных и веселых предвоенных лет. Ахматова переключила свое поэтическое внимание с любви на политику, предвещая грядущие тяжелые времена.После революции 1917 года, когда большевики захватили контроль над российским правительством в попытке улучшить права рабочих, многие друзья Ахматовой бежали из России и посоветовали ей поехать с ними. Однако Ахматова осталась в России, развелась с мужем, вышла замуж за Шилейко и переехала в Шереметьевский («Фонтанный дом») дворец. Резиденция Ахматовой в Фонтанном Доме продолжила давнюю литературную традицию размещения здесь поэтов и авторов, в том числе таких влиятельных деятелей XIX века, как Сергеевич Пушкин и Петр Андреевич Вяземский.
Хотя революция угрожала политическому будущему России, она создала временный период творческой свободы для российских художников и поэтов. Воодушевленная, Ахматова написала новые стихи, в которых говорилось о ее приверженности своей русской родине и ее отказе эмигрировать вместе с друзьями. Но Ахматова принесла настоящую жертву, оставшись в России после революции. Она жила в неотапливаемой квартире с Шилейко, который к тому времени стал отстраненным и недовольным Ахматовой и начал оплакивать дореволюционные дни.Ее бывший муж Гумилев стал прямой жертвой нового режима: антикоммунист, он был арестован и казнен за свои «монархические» взгляды в 1920 году.
Запрещен Ахматова, стихи которой жили в прошлом. она не могла отбить, оказалась в оппозиции большевистскому режиму. Критики начали называть ее работы «анахронизмом», а ее традиционный подход к поэзии оказался под угрозой, когда ее работа была запрещена правительством в 1925 году. Ахматова никогда не зарабатывала на жизнь ничем, кроме писательства, и оказалась без дохода.Тем не менее, она была охвачена литературным сообществом, которое продолжало восхищаться ее работой и поддерживало ее в тяжелые финансовые времена. Поклонники Ахматовой поручили ей переводить стихи и писать литературные произведения, в том числе серию важных очерков о Пушкине.
Ахматова развелась с Шилейко в 1926 году и переехала к Николаю Николаевичу Пунину, поэту и авангардному искусствоведу, с которым она впервые познакомилась в 1914 году. Хотя она никогда не выходила замуж за Пунина, она считала его своим третьим мужем и жила с семьей в Фонтанный дом, тот самый дворец, в котором она жила в начале своего неудачного брака с Шилейко.Во дворце она жила с членами семьи Пунина в тесных и ветхих помещениях, которые символизировали все более тесную и шумную общественную жизнь России.
Реквием Жизнь в Ленинграде (бывшем Санкт-Петербурге) была не просто тесной — она была полна неуверенности и страха. Ахматову грозили арест и допрос за то, что она писала, которые должны были быть тайными. Однако она нашла способ продолжать работать. Сочиняя
Реквием: Цикл стихотворений (1964), свое длинное повествовательное стихотворение, она шептала слова строчка за строчкой своим друзьям, которые запоминали их, прежде чем она сожгла бумагу, на которой они были написаны.Это защитило ее и ее друзей, которые под угрозой обысков и ареста передали друг другу это длинное стихотворение.
Ахматова написала горький, трагический Реквием в ответ на заключение ее сына в тюрьму. Ее сын, ставший историком, провел более двадцати лет в исправительно-трудовых лагерях из-за «контрреволюционной» деятельности отца и матери. Вдохновленная коллективным опытом пыток и убийств во время советских чисток, Ахматова использовала народные песни и традиционные русские образы, чтобы выразить распад личности и общества.
Правительство наконец разрешило Ахматовой издать новый том стихов в 1940 году. Ахматова вернула себе место в общественном сознании во время ужасающей блокады Ленинграда, когда немецкие войска пытались голодать город, что привело к гибели 1,5 человек. миллион мирных жителей. За это время Ахматова и другие представители интеллигенции участвовали в серии радиопередач, посвященных искусству. Даже после ее эвакуации в Узбекистан в конце 1941 года стихи Ахматовой нашли аудиторию в России, и она стала символом русского патриотизма, культуры прошлого и трагедии войны.
Трагедия и жертвы Казалось, жизнь Ахматовой улучшилась с ее возвращением в Ленинград и окончанием Второй мировой войны. Ей разрешили опубликовать Избранное ( Избранные стихотворения ), а ее сын был освобожден из тюрьмы. Однако ей пришлось разорвать помолвку с Владимиром Георгиевичем Гаршиным, врачом, с которым она познакомилась до войны, когда у нее снова возникли проблемы с правительством, на этот раз из-за ее визитов в 1946 году с влиятельным философом в изгнании Исайей Берлином.Андрей Жданов, отвечавший за культурную политику в правительстве Иосифа Сталина, раскритиковал ее работу и назвал ее «наполовину шлюхой, наполовину монахиней». Произведение Ахматовой было немедленно подвергнуто ребанству и уничтожено, а ее исключили из Союза советских писателей. Это равносильно смертному приговору от голода, поскольку только члены профсоюзов могли получить продовольственные карточки. В качестве последнего удара ее сын был повторно арестован и снова отправлен в тюрьму в 1949 году.
Подстрекаемая друзьями к сотрудничеству с правительством, Ахматова решила променять свою литературную репутацию на свободу сына.Она написала двенадцать патриотических стихов, восхваляющих сталинизм, пропагандирующих коммунизм и прославляющих ее «счастливую жизнь» в Советском Союзе. Однако даже Сталина не убедила эта отчаянная попытка, и ее жертва оказалась напрасной. Эти неискренние стихи, возможно, подорвали ее репутацию, но они не освободили ее сына.
Опустошенная Ахматова с головой ушла в работу над своим шедевром « Поэма без героя » (1960). Длинное повествовательное стихотворение, которое выступает в роли похоронного причитания, « Поэма без героя» исследует прошлое, обнажая коллективную вину России.Сложное по структуре и наполненное сложными аллюзиями и отсылками, стихотворение до сих пор очаровывает современных критиков.
Ахматова дожила до «оттепели» в советской политике после смерти Сталина в 1953 году. Хотя ее работы все еще подвергались цензуре, ей разрешалось публиковаться на протяжении 1950-х и 1960-х годов, а ее сын был освобожден из тюрьмы в 1956 году. покровительница молодых поэтов, в том числе Иосифа Бродского, в то время, и ей было разрешено покинуть страну в 1965 году для получения литературных премий за рубежом.Хотя российское правительство признало ее одним из самых выдающихся русских поэтов, она ни разу не увидела изданный в России Реквием при жизни. Она умерла 5 марта 1966 года после сердечного приступа.
Произведения в литературном контексте
Ахматова находилась под влиянием русских писателей, таких как Сергеевич Пушкин и Борис Пастернак, а также художников из других СМИ, таких как Амедео Модильяни. Однако можно утверждать, что бурные события ее жизни оказали наибольшее влияние на ее трагическую и горькую работу.
Дореволюционная Россия В творчестве Ахматовой часто упоминается дореволюционная Россия ее детства. Для этой России характерны беззаботные манеры и достойные традиции. В таких стихах, как «Стихи полуночи», она с любовью вспоминает артистическое и благородное общество своей юности. Ахматова также использует Россию прошлого как контраст современному насилию в своих шедеврах «Реквием » и «» и «Поэма без героя ».
ЛИТЕРАТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ СОВРЕМЕННИКИ
Среди известных современников Ахматовой:
Иосиф Сталин (1878–1953): советский диктатор, который руководил одним из самых репрессивных режимов в современной истории.
Дороти Паркер (1893–1967): писательница и поэтесса эпохи джаза, известная своими остроумными замечаниями об американской городской жизни.
Борис Пастернак (1890–1960): русский поэт и писатель, которому было запрещено публиковать свои стихи и романы в России.
Александра Федоровна (1872–1918): последняя царица Российской империи; умер при загадочных обстоятельствах после русской революции.
Роберт Фрост (1872–1963): американский поэт, известный своими стихами о сельской местности Новой Англии.
Женщины и любовь Все стихотворения Ахматовой были написаны с отчетливо женской точки зрения, показывая разносторонние женские настроения. Ее исследование любви и женственности происходило в первую очередь в ее ранних работах, которые
опираются на виды и звуки авангардного Санкт-Петербурга, чтобы исследовать идею безответной любви и женской вины.
Городская среда Поэзия Ахматовой в первую очередь связана с городскими сюжетами, подробно исследуя ее пристрастие к Санкт-Петербургу.Петербург прошлого и ее ненависть к сталинскому Ленинграду. Ее внимание к городской жизни хорошо сочетается с движением акмеистов, которые предпочитали исследовать городские темы, а не сложные метафоры о природе и божественности.
Изгнанные и угнетенные современники Не только Ахматова столкнулась с репрессиями и угрозами со стороны сталинского правительства. Фактически, строгие законы Советской России вынудили многих лучших писателей страны либо отправиться в изгнание, либо «в подполье».Собственные работы Ахматовой были переданы по памяти, а оригинальные рукописи сожжены. Это ставит ее рядом с другими русскими писателями, такими как Борис Пастернак, чей шедевр « Доктор Живаго » пришлось контрабандой вывезти за границу, чтобы найти публикацию; Владимир Набоков, написавший свои величайшие произведения в эмиграции; и Марина Цветаева, которая не смогла публиковать свои работы в России после возвращения из ссылки.
Покровительство и литературное влияние Позднее Ахматова покровительствовала более молодым поэтам, таким как Иосиф Бродский.Молодые поэты, посещавшие ее на даче в Комораво в последние годы жизни, продолжили ее литературное наследие и работали над изданием ее стихов за рубежом. Кроме того, Ахматова переписывалась и посещала зарубежных литературных деятелей, таких как Роберт Фрост.
Работы в критическом контексте
Центральное положение Ахматовой в русской поэзии было признано на протяжении всей ее карьеры, за что она получила такие прозвища, как «Царица Невы» и «Душа Серебряного века». Однако ее критический прием был разным.Хотя ее первый сборник стихов принес ей славу и хорошие отзывы, ее переход к более серьезной поэзии, посвященной русскому патриотизму и прошлому, вызвал ее критику за то, что она «живет прошлым» и не восхваляет новую советскую власть. В результате ее работа была запрещена в России. Однако эти критики были мотивированы политическими причинами, и трудно составить точное представление о критическом восприятии ее работ при ее жизни. Ахматова действительно дожила до критического успеха и признания при жизни; в эссе 1965 года профессор Игорь Левицкий заявил: «Она — мастер, искусство которого состоит в безошибочном соединении слов таким образом, чтобы обеспечить их максимально возможное эмоциональное воздействие на читателя.Он добавляет: «Ее стих — прямое выражение, сама суть эмоции, а не просто ее метафорическое представление». В более современное время Ахматова заняла место в авангарде русской поэзии наряду с такими писателями, как Пушкин и Бродский. Михаил Клименко подытожил силу и страсть ее работы, отметив: «Все, что она написала, несет на себе печать тонко точного, самого интимного, эстетического и эмоционального опыта».
ОБЩИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ОПЫТ
Тюремное заключение, ссылка и правительственные репрессии — частые темы в стихах Анны Ахматовой.Вот несколько работ других авторов, отражающих схожие темы:
Баллада Оскара Уайльда о тюрьме для чтения (1897) была написана после того, как Уайльд отбыл срок отбывания наказания в британской тюрьме за гомосексуальность.
Жизнь прекрасна (1997), фильм режиссера Роберто Бениньи, рассказывает о заключении в тюрьму итальянского еврея и его сына во время Холокоста Второй мировой войны.
Дети мужчин (2006), фильм режиссера Альфонсо Куарона, посвящен репрессивному миру, в котором люди больше не могут воспроизводиться.
Ответы на литературу
Ахматовой не разрешали публиковаться на протяжении большей части ее жизни, потому что ее стихи и образ жизни противоречили советскому правительству. Существуют ли обстоятельства, при которых такая цензура может быть оправдана? А во время войны? Есть ли какие-либо ограничения, которые правительство вправе налагать на писателей, когда ему угрожают извне или внутри его собственные граждане?
Ряд американских и европейских писателей и художников стали коммунистами или сочувствовали Советскому Союзу в 1930-х и 1940-х годах.Как вы можете это объяснить, учитывая репрессии, с которыми столкнулись Ахматова и ее товарищи? Какие идеи или обстоятельства сделали коммунизм привлекательной идеологией для западных писателей и художников?
Во время Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда Ахматова стала символом русского мужества и патриотизма. Какие еще исторические, невоенные деятели стали символизировать свои страны в военное время или во времена национального стресса?
Цензура и государственные репрессии повлияли на судьбу поэзии Ахматовой в ее собственной стране.Какие еще литературные деятели подверглись цензуре и репрессиям? Используя библиотеку и Интернет, напишите статью о двух или трех литературных деятелях, которые писали в тюрьме за свои личные убеждения или в изгнании из своей страны.
В надежде спасти сына от второго срока заключения Ахматова решила публиковать просталинские стихи. Считаете ли вы, что это подорвало литературную целостность Ахматовой? Почему или почему нет? Напишите личный рассказ о том времени, когда вы почувствовали давление, заставившее сделать выбор между компромиссом со своими ценностями и помощью кому-то другому.
Среди наставников Ахматовой был Иосиф Бродский. Бродский был изгнан из Советского Союза и провел последнюю часть своей жизни в Соединенных Штатах, где какое-то время был поэтом-лауреатом. Используя библиотеку или Интернет, исследуйте карьеру Бродского в Соединенных Штатах и напишите о нем и его значении для американской поэзии.
БИБЛИОГРАФИЯ
Книги
Ахматова Анна. Поэтическая критика . Эд. Робин В. Янг. Vol. 2.Детройт: Gale Research, 1991, 1–22.
Водитель Сэм Н. Ахматова Анна . Нью-Йорк: Туэйн, 1972.
Хейт, Аманда. Анна Ахматова: Поэтическое паломничество . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1976.
Хингли, Рональд. Соловьиная лихорадка: русские поэты в революции . Нью-Йорк: Кнопф, 1981.
Лейтер, Шарон. Петербург Ахматовой . Филадельфия: University of Pennsylvania Press, 1983.
Patera, T. A Concordance to the Poetry of Anna Akhmatova .Анн-Арбор, штат Мичиган: Ардис, 1994.
Поливанов, Константин. Анна Ахматова и ее окружение . Фейетвилл: Университет Арканзаса, 1994.
Ридер, Роберта. Анна Ахматова: поэт и пророк . Нью-Йорк: St. Martin’s Press, 1994.
Периодические издания
Белякова, Елена. «Ахматова:« Материнское мужество »поэзии». Курьер ЮНЕСКО 43 (апрель 1990 г.): 48.
Ридер, Роберта. «Анна Ахматова: Сталинские годы». New England Review 18, нет.1 (1997): 105–20.
Веб-сайты
Джеймс, Клайв. Анна Ахматова: оценка русского поэта и роковой женщины . По состоянию на 3 февраля 2008 г., сайт Slate.com. Последнее обновление 5 февраля 2007 г.
. Аполлонизм и христианское искусство: влияние Ницше на акмеизм
В неоконченной новелле «Радостное братство» ( Веселые братья, ), написанной Николаем Гумилевым около 1917 года, центральная фигура — городской интеллектуал, который полностью погружается в жизнь и религию провинциальной России.Движимый любопытством и страстью к приключениям, а также будучи уверенным, что его высшее образование поможет ему сделать важные этнографические открытия, он отправляется в свое приключение, взяв с собой провизию — зубную щетку, сигареты и том Ницше. ¹
Для Гумилева и других акмеистов Ницше был таким же интеллектуальным товаром, как и для символического героя этой любопытной истории. Они впитали идеи Ницше, а также философию Бергсона и другие модные идеологии из интеллектуальной атмосферы периода символизма.Однако, в отличие от русского символизма, акмеизм внес оригинальную интерпретацию Ницше, которая подчеркивала аполлонический принцип над дионисийским в стиле и философии. Развивая аполлоническую концепцию Ницше, акмеизм смог примирить эллинизм и православное христианство в поэтической оценке реальности.
Акмеизм был постсимволистским поэтическим движением. Его приверженцы отвергали теургию и мистицизм; их эстетика подчеркивала мастерство и земную реальность.Теоретиком и лидером акмеистов был Николай Гумилев (1886-1921), а выдающимися поэтами движения были Осип Мандельштам (1891-1938) и Анна Ахматова (1888-1966). Были также три второстепенных поэта, которые называли себя акмеистами: Сергей Городецкий (1884-1967), соучредитель движения и автор манифеста акмеизма, Владимир Нарбут (1888-1944) и Михаил Зенкевич (1891-1969). Хотя активная общественная жизнь движения была недолгой (его манифест с 1912 года, и группа оставалась нетронутой только до начала Первой мировой войны), Мандельштам и Ахматова продолжали развивать основные элементы эстетики акмеизма на протяжении всего советского периода.Поскольку их акцент на эстетике, индивидуализме и главенстве слова противоречил тенденциям советской политики и культуры, движение было запрещено при Сталине. Гумилев был казнен большевиками, Мандельштам умер в сталинском лагере, а Ахматова была осуждена в 1946 году и долгое время была запрещена к публикации. Работы основных акмеистов стали появляться в Советском Союзе только после ослабления политико-культурных репрессий в 1960-х годах, а реабилитация Гумилева началась только в 1986 году.Однако на протяжении всего советского периода поэты-акмеисты были известны и восхищались любителями русской литературы за бескомпромиссную моральную решимость и «мужественную волю», которые акмеизм привнес в поэзию.
Основная доктрина движения изложена в акмеистских манифестах Гумилева и Городецкого, опубликованных в первом номере журнала Apollo ( Apollon , 1909-17) за 1913 год. Мандельштам разъяснил и переопределил акмеизм в своих эссе «Утро акмеизма» (написано в 1913 году, но не опубликовано до 1919 года) и «О природе слова» (1922).Поэзия акмеистов, характеризующаяся ясностью языка и визуальной ориентацией, изображает конкретные объекты природы и искусства, в отличие от акцента символистов на абстрактных и потусторонних предметах. Акмеизм был основан на традиционной мировой культуре и защищал основные христианские этические ценности: любовь к Богу и ближнему, а также моральное мужество соблюдать заповеди Бога. Хотя в первоначальных заявлениях подчеркивались поэтические идеалы (форма, равновесие и конкретные образы), Мандельштам в более широком смысле определил акмеизм как «моральную силу», «социальный феномен» и «тоску по мировой культуре».² Из акмеистов, пожалуй, на Ахматову меньше всего повлияла философия Ницше. Тем не менее, ее стихи хвалят за то, что они «показывают человека в героическом свете» ³, и, безусловно, ее преданность искусству и памяти в сталинский период отражает ценности «мужества, стойкости и решимости» ( мужественность ) что акмеизм заимствовал у Ницше. Как показывает это краткое изложение теории движения, акмеизм подчеркивал аполлонический принцип, разработанный Ницше в Рождение трагедии , адаптируя его и комбинируя с другими элементами жизнеутверждающей философии Ницше, отвергая при этом дионисическую сущность.
Это эссе исследует адаптацию Ницше в развитии теории акмеизма и, следовательно, сосредоточится на работе теоретиков движения. Гумилев и Городецкий пережили интенсивный период ницшеанства в первые годы своей карьеры. ⁴ В поисках мировоззрения Городецкий обратился к мистическому анархизму, на который сильно повлиял Ницше. ⁵ Его первый сборник стихов, лар ‘ (1906), названный в честь языческого божества, созданного поэтом, имел в качестве центральной темы поэтизацию стихийной силы первобытного человека.Черпая вдохновение в древнеславянском фольклоре, Городецкий создал оригинальные мифические образы, которые перекликались с языческими верованиями, традициями и обычаями и в духе ницшеанского индивидуализма прославляли самоутверждение и самоопределение. Его герои демонстрируют сверхчеловеческую силу и врожденную мораль, когда они бодро сражаются с силами природы в мире, свободном от ограничений правительства, закона и социальных условностей. Написанная в свежем и игривом стиле, похожем на стиль народной поэзии, первая книга Городецкого была отражением ницшеанского импульса, лежащего в основе мистического анархизма, который имел целью примирить индивидуальную свободу и социальную гармонию.Вячеслав Иванов назвал это «литературным событием». ⁶ Хотя связь Городецкого с акмеизмом была недолгой и сомнительной (впоследствии он приспособился к советскому режиму и отказался от своей привязанности к акмеизму), его раннее влечение к Ницше, несомненно, было одним из источников примитивистского элемента акмеизма. , который стал известен под названием адамизм.
В отличие от интереса Городецкого к мистическому анархизму, влияние Ницше на раннего Гумилева проявилось не как связная доктрина, а как смесь идей и взглядов.Обращение Ницше к лидеру акмеистов, кажется, было личным и эстетическим, и Гумилев использует ницшеанские темы и образы во всех своих работах. Солнце, стрелы, огонь, орлы, львы и герои, подобные сверхчеловеку, преобладают в ранних стихах, но они сохраняются в его зрелой поэзии. Акцент Ницше на творческом индивидуализме и личной свободе отражен в образе конкистадора Гумилева и в его любимых темах доблести и приключений. Более того, поза Супермена, которую Гумилев любил повлиять на свою жизнь, объясняется влиянием ницшеанских идеалов.По словам Ирины Одоевцевой, которая знала его в послереволюционном Петрограде, Гумилев усвоил многие из заповедей Ницше. Она цитирует его слова: «Возможно, если я позволю себе, я буду добрым, но я не позволю себе этого … Доброта — это не мужское качество. Этого надо стыдиться как слабости ». ⁷ Сравните комментарий Заратустры в разделе «О войне и воинах»: «Они называют вас бессердечными, но ваше сердце истинно, и мне нравится скромность вашего доброго сердца.Вам стыдно за свой поток, а другим стыдно за свой отлив »(Z, с. 74).
Помимо обилия ницшеанской образности, есть прямые отголоски Ницше в поэзии первого сборника Гумилева «Путь конкистадоров» (Путь конкурсов, 1905): «Песнь Заратустры» («Песнь Заратустры», СС I, стр. 5), «Людям настоящего» («Людям настоящего») и «Людям будущего» («Людям будущего», СС I, стр. 35). Обратите внимание, например, на следующие строфы из стихотворения без названия, где образ поэта, «забытый, покинутый бог», советуется нечетким голосом сверху:
Мой усталый и бледный брат, работать!
Принеси себя в жертву земле,
Если хочешь горных высот
Гореть в полуночном мраке.
Если хочешь ярких расстояний
Разворачиваться перед больными людьми,
Возьмите дни тихой и пылающей печали
В твою могущественную душу.
Будь голубой предрассветной жертвой …
В темной бездне беззвучно горят …
И ты будешь Обетованной Звездой,
Предвестие приближающегося рассвета.
(SSI, p. 40)
Сравните с Заратустрой: «Я люблю тех, кто не ищет прежде звезд за причинами, чтобы спуститься и быть жертвами: но кто приносит себя в жертву земле, чтобы земля однажды могла принадлежат Супермену »(Z, с.44).
Хотя Гумилев позже отклонил свою первую коллекцию как ювенальную и решил не переиздавать ее вместе с остальными своими работами, поза воина и образ конкистадора, которыми он прославился, сохраняются в его последнем сборнике, опубликованном посмертно в 1921 году. Концепция аморфати Ницше особенно ярко проявляется в штамме мужского романтизма, которым наполняются такие стихи, как «Мои читатели» («Мои читатели»). Здесь поэт характеризует своих читателей как «сильных, злых, веселых», выбирая примеры из своего реального опыта — экзотического вождя племени, военного лейтенанта, убийцы, тех, кто «верен нашей планете».
Я не оскорбляю их неврастенией,
Или смутить их душевной теплотой.
Я не утомляю их значительными намеками
О том, что осталось в яйце, когда его съели;
Но когда вокруг свистят пули,
Когда волны разбиваются о корабли,
Я учу их не бояться,
Не бояться, а делать то, что должны.
И в последний час их
Когда красный туман затуманивает их взгляд,
Научу сразу вспоминать
Вся жестокая, прекрасная жизнь,
Наша любимая, чужая земля,
И, стоя перед Богом
Мудрыми и простыми словами,
Спокойно ждать Его приговора.
(SS II, стр. 60)
Приверженность Гумилева аполлоническому принципу проявляется здесь в его основном соглашении с Ницше, что именно этот элемент в искусстве позволяет человеку противостоять ужасам существования, не становясь «застывшим от страха» (BT С. 22, 104). Многие дополнительные примеры влечения Гумилева к идее amor fati можно найти в его стихах и рассказах, а также в его биографии. Самыми известными из них являются те, в которых он, кажется, пророчествует собственную насильственную смерть (SS II, стр.10, 14, 48; IV, pp. 141-52), принимая его («Это несравнимое право выбирать собственную смерть», SS I, p. 55), как наставлял Ницше:
Никто не погибает от кого-то, кроме самого себя. Только «естественная» смерть по самым отвратительным причинам является несвободной смертью, смертью не в то время, смертью труса. Из любви к жизни нужно желать умереть иначе: свободно, сознательно, не случайно, не внезапно. (TI, стр. 88)
Однако для развития художественной философии акмеизма наиболее важным является упор Ницше на верность земле.Стихотворение, которое следует сразу за «Моими читателями», заключительным стихотворением последнего сборника Гумилева, повторяет идеи, выраженные в ницшеанских поэмах «Путь конкистадоров». «Звездный ужас» («Звездный ужас», СС II, стр. 62) изображает исчезновение суеверия первобытного племени, запрещавшего смотреть прямо в ночное небо из-за страха перед демонами, которые, как считается, населяют его. Просветление приходит через переживание ребенка, которого приносят в жертву небесному обитателю, но который уходит невредимым, не видя ничего более опасного, чем звезды.Наконец, все племя смотрит в небо: «И все племя / Лежило и пело, пело, пело». Однако симпатия поэта, кажется, принадлежит старому патриарху, для которого конец суеверий — потеря значимой иллюзии и для которого увлечение людей небом означает предательство истинного царства человека — земли. Скорбит о времени, когда люди смотрели
На равнину, где паслись их стада,
К воде, где проплыли их паруса,
К траве, где играли их дети,
Но не в темное небо, где сверкают
Недоступные, инопланетные звезды.
Это напоминает оправдание Гумилевым акмеистского отказа от мистицизма: «Вся красота, весь священный смысл звезд заключается в том факте, что они бесконечно далеки от Земли и что никакое развитие авиации не приблизит их» (SS IV , стр.174). Еще более точно он напоминает призыв Заратустры «оставаться верным земле» (Z, стр. 42). Это конкретное учение Ницше соответствует основным постулатам программы акмеистов. Акмеизм, по словам Городецкого, — это «борьба за этот мир.”
Этот мир, состоящий из времени, объема и формы, эта планета — Земля. Заполнив мир «соответствиями», символизм по существу превратил его в фантом, важность которого определяется только степенью, в которой другие миры видны через его полупрозрачность. Символизм обесценил свою внутреннюю ценность. ⁸
Поскольку акмеисты разработали это мировоззрение как отпор дионисийскому символизму, они инстинктивно отождествили его с аполлоническим.Их связь с журналом «Аполлон», который какое-то время считалось органом акмеизма, вызвала явную оппозицию. Симпатии Гумилева обнаруживаются еще 26 февраля 1909 года в письме его наставнику Валерию Брюсову (1873-1924): «Я трижды был у Вячеслава Иванова, но не впал в дионисийскую ересь». ⁹
Отношение акмеизма к Вячеславу Иванову — сложная тема, требующая дальнейшего изучения, но комментарий здесь уместен, учитывая известное влечение Иванова к Ницше.Отношения между Ивановым и большинством будущих акмеистов восходят к основанию журнала «Аполлон» в 1909 году. О составе редакционной коллегии основатель журнала Сергей Маковский говорит просто: «Любопытно, что оба моих старшие соратники по созданию журнала Вячеслав Иванов и Иннокентий Федорович [Анненский] в душе были ревностными приверженцами не Аполлона, а его антипода Диониса ». ¹⁰ Их участие в новом журнале могло быть скорее прагматичным, чем принципиальным.Маковский нуждался в их репутации и профессиональном опыте, в то время как Анненскому и Иванову нужен был форум, чтобы выразить свои идеи и расширить свое влияние, поскольку старые символистские журналы The Scales ( Весы ) и Золотое руно ( Золотое руно ) перестали публиковаться в 1909 году. Иванов, например, вскоре перенес свои привычные поэтические «вечера» с «башни», с которой они долгое время отождествлялись, в редакцию «Аполлона», придав им более профессиональный характер, как собрания «Общества фанатиков художников». Слово »(« Общество ревнителей художественного словд »), известное у« аполлонийцев как «Поэтическая академия».С добавлением в редакцию Блока и Кузьмина Аполлон произвел замечательное объединение петербургских поэтов, которое, однако, оказалось недолговечным. Еще до окончания года Аполлон стал ареной того, что стало известно как «кризис символизма». По мотивам известного эссе Иванова «Заветы символизма», представленного в Поэтической академии в марте и опубликованного в номере «Аполлона» за май-июнь 1910 года вместе со статьей Блока «О современном состоянии мира». Русский символизм »(« О современном состоянии русского символизма »), последовавшие открытые дебаты по поводу целей символизма ознаменовали распад движения.Когда в следующем номере был опубликован полемический ответ Брюсова «О« рабской речи »в защиту поэзии» (« О ‘речи рабской,’ в защите поэзии » 1910 г.), он завоевал поддержку Гумилева и остальных. редакция. Это был конец активной роли Иванова в «Аполлоне». По словам Маковского, он никогда не пользовался большим влиянием, поскольку молодое поколение сдержанно относилось к его стихам и более благосклонно относилось к Анненскому ( Portrety , с. 276). Дальнейшая ссора с Ивановым в 1911 году из-за поэмы Гумилева «Блудный сын» и ее связи с «мифотворчеством» подтолкнула Гумилева и Городецкого к созданию Гильдии поэтов в противовес «Поэтической академии» Иванова.¹¹ Провозглашение акмеизма доктриной и школой было объявлено в декабре 1912 года в кафе «Бродячая собака» и опубликовано в «Аполлоне» в 1913 году.
Однако, несмотря на различия в их поэтической философии, Иванов и акмеисты разделяли личная привязанность и взаимное профессиональное восхищение. Иванов был близок к поездке в Африку с Гумилевым в 1909 году, и, по словам Ольги Дешарт, Иванов «всю свою жизнь искренне и неизменно любил трех представителей [акмеизма].¹² Спор между ними вращался вокруг принятия Ивановым (и непринятия акмеистами) идеи Ницше о дионисийском самопревосхождении. В этом смысле суть восстания акмеистов против символизма можно понять как аргумент против Ницше. Безусловно, Ницше занимает видное место в акмеистском манифесте Гумилева «Акмеизм и наследие символизма» («Наследие символизма и акмеизм», 1913, SS IV, стр. 171–76). Поскольку это был основной манифест движения, я проанализирую его более подробно, включая комментарии других теоретиков акмеизма, если это уместно.
Сама терминология, используемая Гумилевым, предупреждает читателя о ницшеанском подтексте. Во введении к манифесту он представляет проблему как «переоценку ценностей и репутации, которые не так давно были бесспорными» (SS IV, стр. 171). Фраза, которую использует Гумилев, намеренно иронична, поскольку переоцениваемые здесь ценности в значительной степени принадлежат Ницше, как это популяризируют русские символисты. ¹³ Признавая долг акмеизма перед русским символизмом, Гумилев признает их общего предка во французском символизме, но он усматривает в последнем то, что он называет «нероманским, вненациональным, инопланетным базисом».
Романскому духу слишком нравится элемент света, который разделяет предметы и рисует линии ясно и точно; но это символистское слияние всех образов и предметов и изменчивость их внешнего вида могло возникнуть только в туманных тенях германских лесов. (SS IV, стр. 172)
Вторя Ницше, он продолжает предполагать, что символизм во Франции является прямым результатом битвы при Седане. Однако, в то время как Ницше националистически рассматривал победу Германии во франко-прусской войне как освобождение, «уничтожение всего романского» и возвращение к самому себе немецкого духа (BT, стр.138, 121), Гумилев выражает точку зрения побежденного романского духа, сожалея о навязывании германских идеалов французской культуре.
Твердо согласовывая акмеизм с французским или романским духом, он объявляет, хотя и довольно расплывчато, некоторые формальные принципы акмеизма: новый, более свободный стих, новый словарь со стабильным содержанием, основанный на живой, популярной речи (как против «подражания музыке», BT, стр. 54), и «ясной иронии, не подрывающей корни нашей веры», чтобы заменить «ту безнадежную немецкую серьезность, которую так лелеяли наши символисты» (SS IV, стр. .173). (Здесь Гумилев также намекает на антихристианскую природу идей Ницше как несовместимых с философией акмеизма, понятие, которое он расширяет в идеологическом ядре манифеста.) Наконец, в откровенной насмешке в адрес Вячеслава Иванова он отвергает акцент на символ в пользу апполлонического баланса, «полного согласования» поэтических приемов посредством тщательного изготовления. Таким образом, он заявляет: «Труднее быть акмеистом, чем символистом, так же как сложнее построить собор, чем башню» (SS IV, с.173). Поскольку Ивановская «башня» характеризует символистский этап русской поэзии, равновесие сил в единстве архитектурно сложного готического собора должно было стать символом поэтического стиля акмеизма.
Помимо довольно расплывчатых ссылок на поэтическую форму, манифест Гумилева считался несовершенным (современниками и последующими исследователями) как выражение философии нового движения. Несмотря на то, что его бессистемные изречения изложены авторитетным тоном, их нелегко сформировать связный аргумент.Однако признание ницшеанского подтекста заполняет некоторые очевидные пробелы в изложении философского ядра манифеста. Фактически, в определенной степени манифест можно рассматривать как одну из сторон дискуссии, а Иванов и Ницше из «Рождение трагедии » — как молчаливые собеседники.
Гумилев упоминает Ницше как одного из «праотцев» немецкого символизма, который постулировал «объективную цель или догму» для человека во вселенной. По словам Гумилева,
Это показало, что немецкий символизм не ощущал внутренней ценности каждого явления, которое не нуждается в оправдании извне.Однако для нас иерархия явлений в мире — это просто удельный вес каждого из них, причем вес самого незначительного существа все еще неизмеримо превышает отсутствие веса, небытие и по этой причине перед лицом небытия, все явления — братья. (SS IV, стр. 173)
Гумилев здесь явно возражает против дионисийского акцента на «слиянии с изначальным существом» (BT, стр. 65). Крах индивидуации, который происходит в результате, является, согласно Гумилеву, следствием известного изречения Ницше о том, что «существование и мир вечно оправдываются только как эстетический феномен» (BT, p.52). На это Гумилев отвечает, что в оправданиях нет необходимости. Существование является достаточным оправданием, и, как аполлонический художник, он получает удовольствие от самого существования феномена, в Principium Individualuationis , из которых сам Аполлон является «славным божественным образом» (BT, стр. 36). Как выразился Мандельштам, поэт-акмеист трепещет перед законом тождества, A = A. «Любите существование вещи больше, чем саму вещь, и свое собственное существование больше, чем себя: это высшая заповедь акмеизма» (« Утро акмеизма », CCPL, с.64).
Эта настойчивая вера в существование и достоинство отдельных вещей прямо контрастирует с акцентом символистов на мистицизме, их теургическим пониманием искусства и их (особенно Ивановым) отказом «принять мир». Теории Ницше об эстетике сыграли огромную роль в развитии центральной идеи русского модернизма, то есть важности искусства в приближении к сознанию тайн, лежащих за пределами телесного мира. ¹⁴ Конечно, позиция символистов представляет собой некий перенос мыслей Ницше, смешанный с идеями Соловьева, Мережковского и различными оккультными философиями.Вместо того, чтобы распутывать различные виды влияния, лежащие в основе принципа, против которого он возражал, Гумилев счел удобным упростить свои аргументы, полностью отождествив теургический символизм с Ницше. Сосредоточение символистов на дионисическом элементе в Ницше при фактическом пренебрежении аполлоническим упростило Гумилеву одновременное отрицание символизма и Ницше, хотя акмеизм отождествлялся со многими жизнеутверждающими принципами Ницше.
Таким образом, акмеисты настаивали на внутренней ценности каждого явления и, подобно Заратустре, принимали опыт во всей его полноте.¹⁵ Не признавая никакой навязываемой извне системы ценностей, акмеисты, как аполлонианцы, по-прежнему говорят об иерархии явлений, но иерархии, основанной не более чем на «удельном весе» каждого явления. То есть акмеизм подчеркивает вес и телесность явлений и принимает аполлоническое ограничение, представленное силой тяжести. Гумилев, кажется, отождествляет стремление Заратустры избежать гравитации посредством танцев и полета с аллегорическим полетом символизма в абстракцию и другой мир.В песне Заратустры о Духе гравитации он говорит: «Тот, кто однажды научит людей летать, сдвинет все пограничные камни; все пограничные камни сами полетят к нему в воздух, он будет крестить землю заново, как «невесомую» »(Z, с. 210). Словно в ответ акмеизм взял пограничный камень как основу своего здания, а Мандельштам заявляет: «Акмеизм для тех, кто, вдохновленный духом строительства, не отказывается, как трусы, от собственной тяжести, но с радостью принимает это для того, чтобы пробудить и использовать силы, архитектурно спящие внутри.,. Мы не можем летать, мы можем подняться только на те башни, которые строим сами »(« Утро акмеизма », CCPL, стр. 62). Роль человека в мире, таким образом, состоит в том, чтобы бороться с небытием путем создания структур зданий и стихов, и в этом сознательном, кропотливом усилии человечество объединяется не в спонтанном, самопревосходящем мистическом единстве, а во всеобщем братстве явлений. . По словам Мандельштама: «Нет равенства, нет конкуренции, есть только соучастие всех, кто замышляет заговор против пустоты и небытия» («Утро акмеизма», CCPL, стр.64).
Следующий, центральный абзац манифеста Гумилева интересен своим аргументированным содержанием и боевым стилем его утверждений, которые кажутся почти брошенными в молчаливого собеседника.
Мы не осмелились бы заставить атом поклониться Богу, если бы это не было в его природе. Но, чувствуя себя феноменами среди явлений, мы становимся частью мирового ритма, принимаем все действующие на нас силы и, в свою очередь, сами создаем силы. Наш долг, наша воля, наше счастье и наша трагедия — каждый час угадывать, каким может быть следующий час для нас, для нашего дела, для всего мира, и торопить его наступление.И как наша высшая награда, которая ни на мгновение не ускользает от нашего внимания, мы мечтаем об образе последнего часа, который никогда не сбудется. Однако бунтовать во имя других условий существования здесь, где есть смерть, так же странно, как для заключенного ломать стену, когда перед ним открытая дверь. Здесь этика становится эстетикой, проникая в сферу последней. Здесь индивидуализм в его высшем напряжении создает общность. Здесь Бог становится Живым Богом, потому что человек почувствовал себя достойным такого Бога.Здесь смерть — это занавес, отделяющий нас, актеров от публики, и, вдохновленные пьесой, мы презираем трусливый взгляд в будущее, «что будет дальше?» Как адамисты мы отчасти лесные звери и ни в коем случае не откажемся от животного в нас в обмен на неврастению. Но теперь пора заговорить русскому символизму. (SS IV, стр. 173-74)
Как бы тяжело вздохнув, Гумилев заканчивает свою тираду, направленную на дионисийский акцент Ницше, и переходит к обсуждению его наследия в русском символизме, использования национального прилагательного, служащего для подчеркните тематический переход.Однако, прежде чем проследить ход его мыслей, приведенные здесь аргументы требуют пояснения. Опять же, полезно распознать подтекст.
Гумилев начинает с принятия природного мира как «данности» и места человека в нем как «части мирового ритма». В то время как восприятие реальности дионисическим духом сопровождается «стремлением к бесконечному» (BT, стр. 141), аполлонический ответ на мир природы состоит в том, чтобы принять его пределы и действовать, чтобы стать силой среди других и живи, чтобы увидеть, что жизнь приготовила.Здесь есть отголоски заключительной части книги Рождение трагедии . «В имени [Аполлона] мы постигаем все те бесчисленные иллюзии красоты простой внешности, которые в каждый момент делают жизнь вообще стоящей и вызывают желание жить дальше, чтобы испытать следующий момент» (BT, стр. 143) . Однако «следующий момент» для Гумилева — всего лишь один в прогрессии, ведущей к «последнему часу, который никогда не наступит». Такое понимание времени похоже на понятие Ницше о «вечном возвращении» в том смысле, что оно мотивирует необычайное повышение важности каждого момента существования.Однако, опровергая обращение Ницше к эстетике, Гумилевское «оправдание» мира включает христианское понимание времени, в котором каждый момент обладает потенциалом для эсхатологического исполнения. Хотя на первый взгляд повышенная чувствительность акмеизма к фактуре существования подобна чувствительности Ницше, она возникает из противоположного источника. ¹⁶
Гумилев идет дальше «эстетического» оправдания мира к этическому, поскольку в его мире, «здесь, где смерть», этика перешла в область эстетики, то есть искусство должно быть этически оправдано. а также эстетически.Эту тему он изложил в более раннем эссе «Жизнь стиха» («Жизнь стиха», 1910), которое отчасти было ответом на «Заветы символизма» Вячеслава Иванова. В этом своем первом опубликованном эссе Гумилев придерживается крайнего аполлонического взгляда на искусство, принимая утверждение, возможно, от Ницше, о том, что «чистота — это подавленная чувственность, и она прекрасна». Но он настаивает на том, что любое отношение к искусству должно быть «целомудренным». Он определяет понятие целомудрия ( целомудренность ) идиосинкразически как «право каждого явления быть ценным само по себе, не требовать оправдания своего существования, и другое, более высокое право — служить другим» (SS IV с.158-59). Таким образом, явления мира, в том числе искусство и литература, оправдываются внутренне, но также и этическим принципом, сформулированным здесь несколько расплывчато, служения другим. То, что эти два «права» — одно и то же, объясняет Мандельштам.
В средние века человек считал себя столь же незаменимым и столь же связанным со зданием своего мира, как камень в готическом сооружении, достойно выдерживая давление своих соседей и вступая в общую игру сил как неизбежную ставку.Служить — значит действовать не только для общего блага. В средние века человек бессознательно осознавал очевидный факт своего существования как услугу, как своего рода героический поступок. («Франсуа Вийон», CCPL, стр. 59)
Это согласуется с аполлоническим мировоззрением в том смысле, что Аполлон является «этическим божеством» (BT, стр. 46), и акмеисты не раз упрекали символизм за его «аморализм». ¹⁷ Однако в манифесте, в котором он объявляет движение за замену символизма, Гумилев лишь вскользь упоминает об этическом оправдании искусства и существования.Более интересным здесь является эсхатологическое оправдание, и это его окончательное опровержение потустороннего символизма. Он утверждает, что нет необходимости «бунтовать во имя других условий существования здесь, где есть смерть». То есть сосредоточение внимания и оправдание жизни в этом мире возможно не как бегство от смерти, а потому, что «здесь смерть». Гумилев намеренно провокационирует это, казалось бы, парадоксальное заявление. В своем манифесте он не разъясняет какое-либо конкретное акмеистское понимание смерти, но есть соответствующие намёки на такую философию в других акмеистических трудах, особенно в эссе Мандельштама «Пушкин и Скрябин» (1915).
Это эссе, которое Мандельштам одно время считал своей важнейшей статьей, ¹⁸, было охарактеризовано Надеждой Мандельштам как «определенная полемика с Вячеславом Ивановым-Ницше и его ( sic ) дионисийским пониманием искусства». ¹⁹ Джейн Гэри Харрис описывает это как «более мистико-религиозно-философское изложение его основных эстетических принципов, более того, его акмеистских взглядов, противопоставленных эстетическим принципам символизма … Мандельштам сосредотачивается на опыте« иллюзии »или эстетики. сознание и поэтическое мастерство в противоположность религиозному опыту и «чистой музыке» »(Джейн Гэри Харрис, комментарий к Мандельштаму,« Пушкин и Скрябин », CCPL, с.Мы поговорим о музыке Скрябина, которая позволяет явно, хотя и не говорить, коррелировать с Ницше. Отмечая страх и недоверие к музыке у древних, Мандельштам акцентирует внимание на признании Ницше практической невозможности чисто дионисийской музыки. Такая чистая музыка потрясла бы своим вызовом изначальной универсальности и невыносимым изображением страдания и боли, что является дионисийской истиной о мире. Следовательно, главная функция аполлонического элемента трагедии — защитить зрителя от полного воздействия музыки (BT, стр.125—26). Мандельштам признал, что музыка Скрябина приближалась к дионисийской, особенно в «бессловесном, странно немом» припеве Прометея (CCPL, стр. 91). Биограф Скрябина Е.А. Халл описывает стремления музыканта в своей знаменитой оркестровой тон-поэме «Прометей: Поэма огня» следующим образом: «[Скрябин], видимо, стремится достичь с помощью своей музыки того состояния экстаза, которое, как понимает истинный мистик, может только быть полученным, когда будет достигнут совершенный союз с божественным.²⁰ По аналогии, это стремление к дионисийской трансценденции у Скрябина является основой акмеистского осуждения Мандельштамом дионисизма Ницше и теургического символизма Вячеслава Иванова.
Хотя Мандельштам явно симпатизирует аполлоническому, а не дионисийскому принципу, как и Гумилев, он соглашается с Ницше в том, что он не обеспечивает достаточного оправдания мира и искусства. Что действительно является оправданием для Мандельштама, как и для Гумилева, так это существование смерти, но Мандельштам выходит за рамки Гумилева, чтобы дать объяснение, пусть даже неясное, того, как смерть изменяет аполлонийско-дионисийскую двойственность.
Христианский мир — это организм, живое тело. Ткань нашего мира обновляется смертью. Мы должны бороться с варварством нашей новой жизни, потому что в новой жизни, которая процветает, смерть не побеждена! Пока в мире существует смерть, будет существовать эллинизм, ибо христианство эллинизирует смерть … Эллинизм, пропитанный смертью, есть христианство. (Курсив Мандельштама, « Пушкин и Скрябин », CCPL, стр. 94).
Внедрить понятие смерти в эллинский мир — значит наполнить его пониманием благодати, искупления и спасения, которое является частью христианского мировоззрения.Как пишет Григорий Фрейдин, «греки, реализовавшие идеал красоты, не знали о красоте и особом значении смерти, известных христианам». В своем определении христианства как «эллинизма, пропитанного смертью», Мандельштам «пытался соединить лучшее из обоих миров». ²¹ Христианский мир не боится дионисийского духа, потому что он уверен в его спасении, как еще раз объяснил Мандельштам через аналогию с музыкой.
Чистая музыка была незнакома эллинам; он полностью принадлежит христианству… Христианство не боялось музыки. Христианский мир улыбнулся, говоря Дионису: «Хорошо, попробуй, просто закажи свой
. Менады, разрывающие меня на части: я целостность, я индивидуальность, я неделимое единство! » (« Пушкин и Скрябин », CCPL, стр. 94).
Даже в этой полемике с ним неизбежное влияние Ницше проявляется в том факте, что «христианский мир» здесь противостоит Дионису с отчетливо аполлоническими чертами целостности и индивидуальности.
В конечном итоге и Мандельштам, и Гумилев осознали негласную враждебность Ницше к христианству в Рождение трагедии и ответили на этот и его последующие антихристианские аргументы защитой христианства в искусстве.Гумилев делает это неявно, описывая христианский мир как «здесь, где смерть». Здесь мы видим слияние этики и эстетики и создание гражданского общества ( обществмность , а не соборность , то есть архитектурная органическая система, а не мистическое сообщество), происходящее в царстве Живого Бога. не в мире Заратустры, где умер Бог. В результате существования смерти «игра жизни», которую видит Гумилев, представляет собой игру, в которой есть определенное разделение актеров и публики, а не «великий возвышенный хор танцующих и поющих сатиров», который Ницше видел по-гречески. трагедия (БТ, с.62). Реакция Ницше на греческую драму: «мы чувствовали себя так, как будто мимо нас прошла только притча, глубочайший смысл которой, как нам казалось, мы могли угадать, и что мы хотели отодвинуться, как занавес, чтобы увидеть изначальный образ, стоящий за ней» (BT , с. 139) — отвечает отказ Гумилева «заглянуть в будущее».
Акмеизм категорически отказывается заглядывать за занавес, потому что это, на самом деле, не мир диссонанса и уродства, который требует, чтобы вуаль аполлонической иллюзии была сносной, и аполлоническое преображение не является «простой видимостью», как сказал бы Ницше. иметь это.Акмеизм пересматривает аполлоническое восприятие мира, предложенное Ницше, «пропитывая» его смертью или благодатью. Для акмеистов красота феноменального мира — метафизическая истина, потому что живой Бог присутствует в нем, а не за его пределами или над ним. Как писала Надежда Мандельштам: «Для христианина связь эмпирического мира с высшим обеспечивается не символами, а откровением, таинствами, благодатью и, самое главное, пришествием Христа.Христос не является «символом» ». ²² Таким образом, у акмеистов было сакраментальное видение земли как «данного Богом дворца» («Утро акмеизма», CCPL, стр. 63), поскольку Христос жил на ней и освятил ее. То есть акмеизм противопоставляет Ницше и теургический символизм основной православной верой в то, что Бог является автором сотворенного мира, который прекрасен и значим благодаря своему присутствию. И Гумилев завершает свою полемику с Ивановым / Ницше, ссылаясь на альтернативное имя, под которым были известны акмеисты, адамисты, библейское происхождение которого уравновешивается греческим акме .
В «Пушкине и Скрябине» Мандельштам явно описывает черты «христианского искусства» с неявными ссылками на взгляд Ницше на трагедию как на искупление (BT, с. 125).
Христианское искусство — это действие, всегда основанное на великой идее искупления. Это «подражание Христу», бесконечно разнообразное во всех своих проявлениях, вечное возвращение к единому творческому акту, с которого началась наша историческая эра. Христианское искусство бесплатно. Это «искусство ради искусства» в самом полном смысле этого слова. Никакая необходимость, даже самая высокая, не омрачает ее яркую внутреннюю свободу, ибо ее прототипом, то, что она имитирует, является само искупление мира Христом.Таким образом, ни жертва, ни искупление в искусстве, а свободное и радостное подражание Христу является краеугольным камнем христианской эстетики. Искусство не может быть жертвой, потому что жертва уже принесена; это не может быть искуплением, потому что мир, вместе с художником, уже искуплен. (CCPL, стр. 91)
Использование Мандельштамом фразы «вечное возвращение» здесь провокационно, поскольку этот отрывок из «Пушкина и Скрябина» радикально переосмысливает концепцию Ницше. «Искупление» прошлого, которое Ницше находит в вечном повторении, излишне в мире христианского искусства, как и оправдание настоящего.Искупление и жертва были совершены Сыном Божьим во время его пребывания на земле, и роль человека и художника состоит в том, чтобы подражать ему, принимая пределы мира и радуясь его красоте как подарку, данному Богом. Как отмечает Григорий Фрейдин, с этой точки зрения поэзия также является формой подражания Христу. «В символическом и анагогическом смысле это поэзия воскресения. В этой форме искусства … такой неоспоримый факт, как смерть, наделяет искусство высшим смыслом и санкцией.²³
То, что это «христианское» отношение к искусству и миру имеет более чем небольшое сходство с аполлоническим принципом, не случайно. Если Вячеслав Иванов хотел примирить христианство с дионисизмом, видя в Дионисе предшественника Христа, акмеисты не искали такого синтеза. Они понимали Христа как истинного человека, который разделял свою человечность и свой собственный мир. Тем не менее, его отношение и принятие этого условия (как они его понимали) были по существу аполлоническими, и их роль заключалась в подражании Христу. В этом смысле, хотя они сами, несомненно, отвергли бы любой намек на религиозный синкретизм, можно было бы сказать, что акмеисты видел в православии воплощение аполлонизма.
Баланс акмеистского манифеста Гумилева направлен на потусторонние устремления теургического символизма, на что Гумилев отвечает знаменитым утверждением, что «непознаваемое по самому его определению не может быть познано» (SSIV, p. 174). В отличие от западного богословия, которое пытается оправдать существование Бога, Гумилев апеллирует к православному апофатическому богословию, которое запрещает позитивные или рационалистические объяснения божества и требует, чтобы Его определяли только через отрицание.Настаивание на невозможности описания абсолютной трансцендентности Бога, таким образом, сохраняет элемент невыразимости в отношении Бога к человеку. Это полностью соответствует аполлонической ориентации, которую Ницше представляет как более упорядоченную, чем ее дионисийский антипод, но, строго говоря, не более рациональной. ²⁴ В контексте «Рождения трагедии» Ницше акцент Гумилева на принятии неизвестного и наслаждении «чувством незнания самих себя» может также представлять защиту от обвинений в сократизме.
Есть много других аспектов, в которых акмеизм противостоит дионисийскому принципу Ницше и его проявлению в теургическом символизме. Он возвеличивает мужественность. Он принимает на себя социальную, этическую и политическую ответственность, как девы Аполлона, которые «остаются такими, какие они есть, и сохраняют свои гражданские имена, в отличие от дифирамбического хора,« вневременных слуг своего бога, которые живут вне сфер общества »(BT, с, 64). (Мандельштам рассматривал акмеизм как социальное явление, в отличие от космических устремлений символизма.) Акмеизм ценит «домашнюю жизнь» над тайной, ценит Еврипида как «домашнего писателя» («О природе слова», CCPL, стр. 127), а не упрекает его в перерождении трагедии (BT, стр. 79-86. ). Наконец, акмеисты настаивают на адекватности языка, противопоставляя примат музыки силе слова. Все эти темы заслуживают более подробного обсуждения взаимоотношений между акмеизмом и Ницше, с дальнейшей проработкой отдельных эффектов, которые идеи Ницше оказали на отдельных поэтов-акмеистов.Однако наибольшее влияние Ницше на акмеизм оказал импульс, который он предоставил для формирования мировоззрения и эстетической философии, противостоящих теургическому символизму. Другие элементы влияния, легко заметные в образах и тематике их поэзии, являются логическим результатом этой позиции.
Потертый том Ницше, упакованный в дорожную сумку авантюрного героя Радостного братства Гумилева, вскоре был утерян вместе с его зубной щеткой и его интеллектуальным высокомерием (SS IV, стр.124). Акмеисты продемонстрировали свое мнимое неприятие Ницше из-за его отождествления с дионисийским мировоззрением и символизма Вячеслава Иванова, а также его враждебности к христианству. Тем не менее, подчеркивая аполлонизм, акмеисты усвоили и переработали элементы философии Ницше, которые им нравились, и, как это ни парадоксально, они подошли ближе к сути жизнеутверждающей философии Ницше, чем символисты, чья односторонняя приверженность дионисийской философии питали их отвержение материального мира.
Гумилев комментирует взаимосвязь влияния в позднем стихотворении под названием «Молитва мастеров искусства» («Молитва мастеров», SS II, стр. 56), где он соглашается с Ницше, что единственные достойные последователи — это те, кто сопротивляется их мастера.
Мы приветствуем тех, кто оскорбляет и оскорбляет,
Но льстецам мы говорим: «Нет!»
Лизкие отзывы и признание публики
Бесполезны для создания священных вещей.
Акмеисты действительно были стойкими последователями, но критическая позиция, которую они заняли по отношению к учению Ницше, оказалась очень продуктивной для их искусства и значительным шагом в развитии русской литературы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Гумилев Н. Собрание сочинений, изд. Г. П. Струве, Б. А. Филиппов, 4 тт. (Вашингтон, 1962-68), IV, стр. 103. Впредь цитируется в тексте в скобках как SS.
2. Осип Эмильевич Мандельштам, «О природе слова» (« О природе слова »), Полная критическая проза и письма, изд. Джейн Гэри Харрис, пер. Джейн Гэри Харрис и Констанс Линк (Анн-Арбор, 1979), стр. 131. Впредь цитируется в тексте в скобках как CCPL.
3. Недоброво Н.В., «Анна Ахматова», Русская мысль № 7 (1915), репр. Анна Ахматова, Сочинения, изд. Струве Г.П. и Филиппов Б.А., 3 тт. (Париж, 1983), III, стр. 473-95.
4. Крайне не хватает исследования влияния Ницше на поэзию Гумилева. О влиянии Ницше на драму Гумилева см. Две статьи Элейн Русинко: «Акмеист в театре: трагедия Гумилева. Отравленная туника», русская литература 31 (1992), стр. 393-414, и «Переписывание Ибсена в России: драматическая поэма Гумилева». «Гондла», Европейские основы русского модернизма, под ред.Питер Барта (Льюистон, штат Нью-Йорк, 1991), стр. 189-218. Воздействие Ницше на Мандельштама сложное; см. в этом томе главу Глэра Гавана о взгляде Мандельштама на историю.
5. См. Б. Г. Розенталь, «Трансмутация символистского этоса: мистический анархизм и революция 1905 года», Slavic Review 36 (декабрь 1977 г.), стр. 608–27.
6. Цит. По С. И. Машинский, «Сергей Городецкий», Сергей Городецкий, Стиккотворения ипоэмы. Ленинград, 1974, с. 2.
7. На берегах Невы (Вашингтон, 1968), с.114. Одоевцева утверждает, что ее познакомил с Ницше Гумилев, который одолжил ей свои собственные тома сочинений философа. Она вспоминает: «Ницше имел огромное влияние на Гумилева. Его напускная жестокость, его презрение к слабым и трагический героизм его мировоззрения были заимствованы у Ницше »(стр. 72). Об увлечении Гумилева Ницше свидетельствуют также биографические заметки Павла Лухницкого, опубликованные в журналах Вера Лухницкая, Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лухницких (Ленинград, 1990), с.9, 37, 66, 80.
8. Городецкий С. М. Некоторые науки в современной русской поэзии // Аполлон-1 (январь 1913 г.). 48-
9. Гумилев Н.С., Неизданные, изд. Глеб Струве (Париж, 1980), с. 60.
10. Сергей Маковский, Портреты современников (Нью-Йорк, 1955), с. 128.
11. Надежда Мандельштам, Надежда брошенная, пер. Макс Хейворд
(Нью-Йорк, 1974), стр. 38-39
12. О. А. Дешарт, комментарий к Вячеславу Иванову, Собрание сочинений (Брюссель, 1971), I, с.848. Об отношениях между Ивановым и акмеистами см. Шила Грэм и Майкл Баскер, комментарий к Николаю Гумилеву, Неизданное и несобранное, изд. М. Баскер и С. Грэм (Париж, 1986), стр. 253-56.
13. В том же духе, поддерживая приверженность акмеистов традициям мировой культуры, Мандельштам предположил, что «утверждение и оправдание реальных ценностей прошлого является таким же революционным действием, как создание новых ценностей» ». Буря и стресс », в CCPL, с.176.
14. Энн М. Лейн, «Ницше приезжает в Россию: популяризация и протест в 1890-е», Ницше в России, изд. Б.Г. Розенталь (Принстон, 1986), стр. 63.
15. Этот аспект акмеизма лучше всего представлен двумя менее известными поэтами, Владимиром Нарбутом и Михаилом Зенкевичем. Сборник Зенкевича 1912 года «Дикая пурпура» (Dikaia porfira) получил высокую оценку Гумилева за «довольство поэта землей» (SS IV, с. 290). Оба поэта демонстрируют «подлинное очарование уродства» и неустанно прославляют гротеск (SS IV, p.300). Тем не менее Гумилев настаивает на том, чтобы они выражали в таких стихах «энергичное жизнеутверждение, воспевающее, как это делал Ницше, по словам Джона Берта Фостера,« полноту бытия, которое может возникнуть в результате любого открытого признания отрицательных сторон жизни, Наследники ». Дионису: ницшеанское течение в литературном модернизме (Принстон, 1981), стр. 8i. Обсуждение этого «примитивистского» аспекта акмеизма можно найти в книге Элейн Русинко, «Адамизм и акмеистский примитивизм», «Славянский и восточноевропейский журнал 1» (1988), стр.84-97.
16. Вечное возвращение Ницше было характерным для художественного использования Ахматовой и Мандельштамом поэтической памяти и синхронного понимания истории (ср. Мандельштамовская радость повторения, CCPL, стр. 114). Но концепция акмеизма — это христианский перенос идеи Ницше. См. Обсуждение Грегори Фрейдина Мнемозины Мандельштама как «христианского кузена вечного возвращения Ницше» в книге «Многоцветный герб: Осип Мандельштам и его мифологии самопрезентации» (Беркли, 1987), с.80.
17. Надежда Мандельштам, Надежда против Надежды пер. Макс Хейворд (Нью-Йорк, 1970), стр. 278; О. Э., Мандельштам, «О природе мира», CCPL, с. 131; Гумилев, И.В., с. 321.
18. Н. Мандельштам, Надежда против надежды, с. 175.
19. Н. Мандельштам, Надежда брошена, с. 126.
20. Э. А. Халл, Великий русский тон-поэт: Скрябин (Лондон, 1921), цитируется в CCPL, с. 601. См. Также Энн М., Лейн, «Бальмонт и Скрябин; Художник как Супермен », Ницше в России, под ред.Розенталь, стр. 195–218.
21. Фрейдин, Разноцветная шуба, с. 72.
22. Н. Мандельштам, Надежда брошена, с. 44.
23. Фрейдин, Разноцветная шуба, с. 80.
24. Силк М.С., Стерн Дж. П. Ницше о трагедии (Лондон, 1981), с. 162.
Стихи Осипа Мандельштама> Моя поэтическая сторона
Осип Мандельштам был русским еврейским эссеистом и поэтом, которому не повезло жить в то время, когда интеллектуалы его вида жестоко преследовались советскими властями.Он принадлежал к литературной группе под названием «Гильдия поэтов», которая следовала акмеизму , демонстрируя компактность и ясность в своем поэтическом выражении. Название этого движения происходит от греческого слова acme , и это очень иронично, учитывая ужасные времена, в которые он жил, что перевод этого слова означает «лучший возраст человека».
Родился Осип Эмильевич Мандельштам 15 ^года января 1891 года в Варшаве, которая в то время входила в состав Российской империи.Его отец был богатым торговцем кожаными изделиями, и он получил разрешение переехать с семьей в Санкт-Петербург, где Осип пошел в школу Тенишевского в 1900 году. Он был там в хорошей компании, поскольку школа побывала у многих значительных культурных деятелей, таких как поэт Владимир Набоков, уже проходящий через его ворота. Осип вскоре начал писать свои стихи, и в 1907 году он увидел несколько произведений, опубликованных в школьном альманахе.
В следующем году он был в Париже, изучал философию и литературу в Сорбонне, но не смог приступить к учебе.Вскоре он снова переехал, на этот раз в Гейдельбергский университет в Германии, а затем обратно в Санкт-Петербург. Ему пришлось перейти в методизм, чтобы поступить в университет, поскольку евреев не пускали. Тем не менее он ни к чему не обязывался и ушел из университета без диплома.
Мандельштам в первые годы своего существования был описан как популистский поэт, и, присоединившись к другим писателям в Гильдии поэтов в 1911 году, он увлекся символизмом. Его назначили написать манифест этой группы, которую часто называли «акмеистами», а его первый сборник стихов был опубликован в 1913 году и назывался The Stone .Он продолжал писать, несмотря на тяжелые постреволюционные условия, в которых жили многие русские, особенно евреи. Его второй сборник стихов, названный Tristia , был опубликован в 1922 году, и после этого Мандельштам в течение ряда лет оставался в тени. Он сосредоточился на переводе произведений на русский язык и иногда на журналистике.
Его склонность к нонконформизму, хотя и не пошла ему на пользу, и в 1933 году он написал стихотворение под названием Сталин Эпиграмма , которое было открытым и сознательным призывом против тоталитаризма сталинского правительства.Это мрачно убедительная иллюстрация атмосферы страха, в которой жили многие обычные люди. Вот стихотворение:
Это стихотворение было прочитано на частных собраниях в Москве и, вероятно, было началом его кончины. В течение шести месяцев он был арестован и отправлен в ссылку с женой Надеждой. Историки предполагают, что он мог бы получить гораздо более суровый приговор, если бы Сталин не проявил к своей работе личный интерес. Ему и Надежде была предоставлена относительная свобода передвижения во время ссылки, и они могли выбирать, где жить.Казалось, он получил временную отсрочку от этого, прежде чем был снова арестован в 1938 году, и на этот раз выхода не было. На этот раз его отправили в ссылку в Сибирь, но он не выжил, по пути умер в транзитном лагере.
Несмотря на сочувственную «Оду Сталину», «Великая чистка» шла полным ходом, а таких писателей и интеллектуалов, как он, преследовали и обвиняли в антисоветских настроениях. Его отправили на восток, но он добрался только до пересыльного лагеря «Вторая река» недалеко от Владивостока.
Осип Мандельштам умер от неуказанной болезни 27 декабря 1938 года в возрасте 47 лет.
Самиздат и запоминание ‹Литературный хаб
Сначала русская поэтесса Анна Ахматова работала над своим стихотворением обычным способом. Она всегда сочиняла от руки, записывая строки на бумаге; затем она вносила исправления и, возможно, читала строки вслух, чтобы убедиться, что они звучат правильно. Обычно она делала честный экземпляр и отправляла его в журнал или откладывала в сторону до тех пор, пока не появился целый цикл стихотворений, а затем обращалась к издателю книги.Перед Первой мировой войной она опубликовала таким образом несколько томов, что имело большой успех. Она стала знаменитой поэтессой в России, когда ей было еще чуть больше двадцати, яркой фигурой с длинными шалями, черными волосами и осанкой, выдававшей ее аристократическое происхождение. В Париже она познакомилась с Амедео Модильяни, художником, уже уверенным в своем будущем успехе, и он влюбился в нее. Модильяни создал несколько рисунков и картин молодой Ахматовой, в которых запечатлены элегантные линии и отличительные черты поэта, которого критики вскоре назовут русским Сафо.
Ахматова держалась за один из рисунков Модильяни и отводила ему почетное место над своей кроватью, но время ее парижского триумфа давно прошло. Сейчас, в середине 1930-х годов, когда она сочиняла свое новое стихотворение, она не думала о публикации. Государство просто не допустило бы этого. С тех пор, как Мартин Лютер продемонстрировал, что можно сделать с печатью, власти пытались контролировать издателей и авторов. Разрешение уже давно требовалось для многих издательских проектов, что вынудило таких, как Сервантес, подать заявку на королевскую лицензию.Но лицензии можно было обойти, о чем Франклин знал, когда издавал Библию без таковой, а книги можно было печатать за границей, а копии контрабандным путем переправлять обратно на территорию, подвергающуюся цензуре, как обнаружили Маркс и Энгельс. Только в 20 веке контроль над печатью стал наконец доступен государству, по крайней мере, некоторым штатам. Обладая централизованной властью, тоталитарные государства, такие как Советский Союз и нацистская Германия, командовали оружием и рабочей силой, но они также полагались на большой бюрократический аппарат, чтобы следить за своими гражданами.Были созданы, обработаны и сохранены бесчисленные досье. Бюрократия, впервые возникшая 5000 лет назад с изобретением письма, стала всеобъемлющей силой. Анна Ахматова никогда не занималась какой-либо политической деятельностью, но ее досье в милиции выросло до 900 страниц.
Осознание того, что государство не допустит появления ее стихотворения в печати, не удержало Ахматову от написания его даже в эти опасные времена. После убийства в 1934 году одного из ведущих чиновников аресты и казни стали повседневным явлением.Никто не был застрахован от Генриха Ягоды, главы тайной полиции Сталина, который арестовывал потенциальных соперников Сталина, старых товарищей, всех, кто мог питать мысли о оппозиции или просто случайно оказался не в том месте и не в то время. Ягода также тащил заключенных, подвергшихся пыткам, чтобы они исповедали свои грехи на показательных процессах, сеющих страх среди всего населения. Когда арестовали самого Ягоду, люди испугались еще больше: если даже глава тайной полиции был небезопасен, значит, действительно никого.Ягода был быстро заменен кем-то еще хуже, Николаем Ежовым, который руководил самым смертоносным периодом Великой чистки, пока он тоже не последовал за судьбой своего предшественника.
Все это время Ахматова знала, что ей грозит большой риск ареста. С тех пор, как ее бывший муж был казнен по сфабрикованным обвинениям, она была на экране радара сил безопасности. Их сын также был арестован, освобожден, снова арестован и подвергнут пыткам. В любой момент тайная полиция могла прийти и обыскать ее квартиру, и одна-единственная строка стихов, неправильная строка стихов, была бы достаточной причиной, чтобы посадить ее перед расстрельной командой.Вот почему она запоминала каждый раздел стихотворения, как только закончила его, а затем сожгла бумагу, на которой оно было написано.
Ахматова была особенно разоблачена, потому что Советский Союз был тоталитарным государством с большим интересом к поэзии. Ранняя известность Ахматовой пришла еще до революции в России, а это означало, что ее теперь подозревали как писателя из другой эпохи, хотя она никогда не была традиционалисткой. Вместе со своим первым мужем и группой молодых художников-единомышленников она основала движение, акмеизм, которое стремилось покончить с тяжелой символистской поэзией рубежа веков и заменить ее большей простотой и ясностью (слово «Акмеизм» мог быть навеян именем Ахматовой).В бурные дни после революции это относительно скромное движение с его относительно скромным манифестом было быстро вытеснено более радикальными движениями, такими как футуризм, которые хотели полностью покончить с прошлым и быстро наводнили рынок все более резкими заявлениями. (Одно из различий между старыми акмеистами и новыми футуристами заключалось в бумаге: акмеисты использовали дорогую бумагу, в то время как футуристам нравилась их дешевая и одноразовая бумага.)
Лидеры русской революции слишком хорошо знали, что их собственная революция была подготовлена подпольными текстами, такими как Коммунистический Манифест , и что этот текст просочился в мир искусства, вдохновив революционные литературные и художественные движения. .Лев Троцкий, интеллектуальный лидер русской революции, нашел время написать Literature и Revolution , книгу о новых литературных движениях, в которой он атаковал Ахматову, которой едва исполнилось 30 лет, как уже устаревшую. Анатолий Луначарский, влиятельный комиссар просвещения, осудил Ахматову аналогичным образом. После смерти Ленина в 1924 году Сталину удалось укрепить свою власть, отправив Троцкого в ссылку, но он сохранил интерес Троцкого к поэтическим делам и следил за действиями Анны Ахматовой (Ахматова была не единственным поэтом, которого он читал; одним из его любимых писателей был Уолт Уитмен).Быть объектом внимания Сталина могло быть обоюдоострым. Когда в 1935 году был арестован сын Ахматовой, Ахматова смогла напрямую написать Сталину и просить о сохранении жизни ее сына. К ее собственному удивлению, ее сына отпустили. Но по большей части интерес Сталина сильно ограничивал ее способность писать и публиковать. Оказалось, что хуже, чем государство, равнодушное к поэзии, было одержимость ею.
«В любой момент тайная полиция могла бы прийти и обыскать ее квартиру, и одна-единственная строка стихов, неправильная строка стихов, была бы достаточной причиной, чтобы посадить ее перед расстрельной командой.”
Для такого поэта, как Ахматова, поэзия была опасна, но также необходима; это позволило ей направить печаль, страх и отчаяние целого народа. Свое новое стихотворение она назвала Реквием . Это не было простой историей. Сталинские годы были слишком подавляющими, слишком запутанными, слишком разрозненными. Вместо этого Ахматова предложила снимки, несколько строк диалога здесь, вспомнившийся инцидент там, сведенный к предложению или образу, который превратит историю в вопрос тщательно продуманных моментов.Самый красноречивый отрывок говорит о женщинах, матерях и женах, которые каждый день собираются возле тюрьмы, ожидая, чтобы узнать, были ли их близкие казнены или сосланы. «Я хотела бы запомнить их всех по именам, — писала Ахматова об этих женщинах, — но список конфискован и нигде не может быть найден».
Развивающееся стихотворение было в безопасности до тех пор, пока Ахматова запоминала каждый отрывок и немедленно сжигала его, но оно сохранялось только до тех пор, пока выживала она сама. Чтобы стихотворение могло жить, его нужно было разделять, нести в умах других.Ахматова осторожно созвала своих ближайших друзей, не более десятка женщин, и читала им стихотворение снова и снова, пока они не выучили его наизусть. Возможно, именно так Сафо учила свои стихи группам подруг более двух тысяч лет назад. Но Сапфо не боялась записывать свои строки. Обрывки ее стихов, записанные на хрупком папирусе, сохранились на протяжении веков, свидетельствуя о ее необычайном воображении и стойкости письма. Русская Сафо не могла рискнуть таким письмом, даже на папирусе.
Вынужденная заучивать свои стихи наизусть, Ахматова и ее подруги вынуждены были обходиться без навыков певцов устных культур. Эти профессионалы натренировали свою память удерживать как длинные повествования, так и стандартные пьесы, но они также знали, что могут адаптировать этот заученный материал к новым обстоятельствам. Ахматова, напротив, не хотела, чтобы ее друзья изменили ни единого слова. Она сочинила свое стихотворение на бумаге, переживая за каждую фразу, и теперь настаивала на точности, типичной для писателя.Предполагалось, что ее друзья будут помнить Реквием именно так, как она его написала. Ирония ее положения как поэтессы, живущей в высоко грамотном обществе, вынужденной прибегать к запоминанию, не ускользнула от Ахматовой. Она назвала свое положение «пре-Гутенбергом» и саркастически заявила: «Мы живем в соответствии с лозунгом« Долой Гутенберга ».
*
В 1962 году Ахматова читала Реквиема молодой русской писательнице, которая собиралась проверить ограничения, наложенные на публикуемую литературу в Советском Союзе.Сталин был мертв несколько лет назад, и худшие из чисток закончились. После внутренней борьбы за власть Хрущев взял верх и начал дистанцироваться от самых крайних преступлений Сталина. Период был назван «оттепелью», и он позволил влиятельному литературному редактору написать Хрущеву от имени Ахматовой, предлагая ее реабилитировать после стольких лет принудительного молчания и изоляции. В очередной раз главе государства пришлось решать, что делать с российским Сафо.Хрущев согласился с тем, что Ахматова больше не представляет угрозы и что ей даже может быть отведено второстепенное место в советской литературной вселенной. Впервые за десятилетия Ахматова смогла писать с надеждой на публикацию.
Но даже в этих новых обстоятельствах Реквием был слишком рискованным для публикации, поэтому Ахматова читала его молодому русскому писателю по памяти. Писатель, Александр Солженицын, не знал Реквием , но он знал некоторые из других ее стихотворений из издательской системы самиздат , что по-русски означает «самопубликация».«В то время как самый безопасный метод сочинения секретных стихов при Сталине заключался в том, чтобы запоминать их, после смерти Сталина в качестве альтернативы появился подпольный метод самопубликации. Инструментами не были печатные станки, которые было трудно приобрести в тоталитарном государстве — самиздат был еще до Гутенберга, как Ахматова назвала эпоху, — но он использовал другой механический инструмент, которому едва исполнилось 100 лет, относительно дешевый и более трудный для управление: машинка. С помощью копировальной бумаги за один сеанс машинописного текста можно было создать около десяти копий, которые затем передавались бы другим читателям, которые, в свою очередь, могли бы тайно продублировать текст и передать его большему количеству читателей.
Самиздат начался после смерти Сталина стихами Ахматовой и некоторых других. Стихи были короткими, наиболее сжатым способом передать беспомощность и ужас, проникшие во все уголки советской жизни. Вначале эти несанкционированные стихи ручной работы распространялись среди групп друзей, каждая из которых была едва ли крупнее той, которой Ахматова шептала свои стихи в 30-х годах. Но во время оттепели, последовавшей за смертью Сталина, самиздат стал смелее. Копии стали распространяться все шире, и все больше людей осмеливались их читать.Людям может быть разрешено хранить текст только один день, жадно читая его самостоятельно или с друзьями всю ночь, прежде чем передать его следующей группе. Процесс был примитивным, трудоемким и ограниченным, но это было только начало. Вскоре самиздат расширился от поэзии до эссе, политических сочинений и даже романов, особенно из-за границы, все напечатанные на дешевой бумаге, без обложек, без переплетов, усыпанные ошибками и часто разделенные на отдельные главы, чтобы несколько человек могли читать произведение одновременно. .По мере роста самиздата улучшались и методы дублирования: профессиональные машинистки самиздата помогали литературному подполью, одновременно увеличивая свой доход.
Советское государство не обращало внимания на растущее движение самиздата, но, если не считать возврата часов назад к террору сталинского периода, самиздат было трудно контролировать. Были произведены обыски в квартирах, и простое обладание самиздатом каралось незамедлительным наказанием, обычно на основании статьи 190-1 «Клевета на советское государство и общественный строй» или статьи 162 «Участие в запрещенном производстве.«Но сколько бы читателей и распространителей ни было арестовано, самиздат нельзя было остановить, потому что он производил единственную литературу, достойную чтения. Распространялся анекдот, в котором бабушка пыталась заинтересовать внучку «Войной и миром» Толстого, но безуспешно. В отчаянии она перепечатала обширный роман вручную, чтобы он выглядел как самиздатское издание.
«Сколько бы читателей и распространителей ни было арестовано, самиздат нельзя было остановить, потому что он выпускал единственную литературу, достойную чтения.”
К тому времени, когда Ахматова прочитала Реквием Солженицыну, таким образом циркулировало около 300 авторов. Солженицын был одним из них, именно так Ахматова прочитала самиздатскую версию романа Солженицына One Day in the Life of Ivan Denisovich . В то время как Ахматова Реквием описывала, каково было ждать без надежды вне тюрьмы, Солженицын ввел читателя в самое сердце ГУЛАГа, системы лагерей для военнопленных, известной под ее аббревиатурой.Роман был ужасающе прозаичным. Солженицын рассказал об одном дне из жизни типичного заключенного, начав с будильника и борьбы за дополнительную еду, а затем описал дневную работу строительной бригады при отрицательных температурах и ненадлежащей одежде. Солженицын понимал, что жизнь в ГУЛАГе настолько бесчеловечна, что никакие возмущения не могут ее оправдать. Лучшее оружие — это сухое описание, дающее читателям шанс самим вызвать возмущение. Без его ведома, подобный подход использовался такими писателями, как Примо Леви, в попытке запечатлеть еще более бесчеловечный опыт нацистских трудовых лагерей и лагерей смерти.
Когда я размышляю о судьбах и функциях литературы в ХХ веке, высоко ценятся авторы, свидетельствующие об ужасах фашизма и тоталитаризма. Безусловно, более ранние авторы не стеснялись изображать насилие. В «Илиаде » года Гомер и его писец в мельчайших подробностях описывают, как копье могло попасть в человеческое тело или пробить голову. Но описание систематических массовых лишений свободы простых людей было новой проблемой. Литература была готова ответить на этот вызов, потому что научилась заботиться о жизни простых людей, а не только о судьбах королей и героев.В 20-м веке эти два события — массовые интернирования и литература — сошлись воедино в выдающейся литературе свидетельства.
Солженицын знал, о чем писал. Во время Второй мировой войны он сделал уничижительное замечание о Сталине в письме другу, в результате чего его арестовали и приговорили к восьми годам лагеря. После освобождения, ставшего возможным благодаря смерти Сталина, он был отправлен в ссылку в Казахстан, где поселился в примитивной глиняной хижине.Первым делом он купил машинку «Москва-4», чтобы выразить словами свои впечатления от ГУЛАГа. Это был трудоемкий процесс, потому что Солженицын не умел быстро печатать. Когда он снова женился на своей бывшей жене, которая развелась с ним, пока он отбывал наказание, темпы производства увеличились, потому что она умела печатать вслепую, как лучшие самиздатские копировальные аппараты. Писать о ГУЛАГе было табу, поэтому Солженицын сжег все черновики и сохранил только одну версию, которую тщательно спрятал в сложной системе тайников.
Но к тому времени, когда он встретился с Ахматовой в 1962 году, все изменилось. Основной причиной приезда Солженицына в Ленинград было не воздать должное Ахматовой, а тот поразительный факт, что One Day в Life из Иван Денисович должен был быть напечатан. Новый Мир . Журнал занял решающее место в русской литературе, находясь на границе тайного мира самиздата и официального мира санкционированной государством печати.План опубликовать Солженицына в официальном журнале едва не провалился. Редакторов журнала пришлось успокоить, и сам Хрущев, руководствуясь своими реформистскими порывами, убедил президиум партии разрешить публикацию. Усилия того стоили: будет выпущено около миллиона экземпляров журнальной версии, а также отдельное книжное издание тиражом более ста тысяч экземпляров. Во время встречи Ахматова и Солженицын не знали этих цифр, но знали, что публикация произведет фурор.Текст, раскрывающий сдерживаемую силу самиздата, вот-вот должен был стать общественным достоянием контролируемой государством мощи Гутенберга.
Ахматова тоже воспользовалась этими новыми возможностями. Новый Мир , журнал, который будет издавать One Day , опубликовал некоторые из ее стихотворений, но не Реквием , который продолжал распространяться только в самиздате. К началу шестидесятых годов существовала и другая возможность: публикации за границей.В разных странах, особенно в Германии, появились прессы, готовые публиковать русские произведения. Процесс был трудным и опасным. Рукописи приходилось вывозить из России контрабандой, часто на микрофильмах, а печатные книги контрабандой вывозить обратно. Были риски и для авторов, поэтому в зарубежных изданиях, называемых тамиздат (зарубежные публикации), обычно была пометка «публикуется без согласия автора». После того, как он жил в умах Ахматовой и ее близких друзей, а затем был распространен через секретную сеть самиздата, Реквием был впервые напечатан в форме тамиздата в 1963 году.
__________________________________
Из Письменный мир: сила историй в формировании людей, истории, цивилизации. Используется с разрешения Random House. Авторские права принадлежат Мартину Пухнеру, 2017 г.
Энрике Мартинес Селайя — Для двух плохо понятых стихотворений Мартинсона — Выставки
Энрике Мартинес Селайя
Для двух плохо понятых стихотворений Мартинсона
4 октября — 3 ноября 2007 г.
Галерея John Berggruen рада представить выставку новых картин, скульптур, работ на бумаге и фотографий современного художника Энрике Мартинеса Селайи. Для двух плохо понятых стихотворений Мартинсона откроется 4 октября и продлится до 3 ноября 2007 года. Галерея Джона Берггрюена устроит прием для художника в четверг, 4 октября, с 17:30 до 19:30.
Мартинес Селайя заявляет: «В этом исследовании или исследовании очень абстрактных идей я использовал поэзию русского Осипа Мандельштама и шведа Гарри Мартинсона. Я использую их поэзию, потому что она пересекает ландшафт личного одиночества и стремится к получению больших доходов. и громоздкие идеи через обманчиво простые стихи.«Поэзия Гарри Мартинсона (1904–1978), от которого название выставки получило свое название, была отмечена своим внимательным наблюдением за природой с помощью новаторского языка использования. Его самые известные произведения, в том числе Aniara (1956) и View из пучка травы (1963), имеют много общих тем с последними работами Мартинеса Селайи — особенно в их подходе к идеям судьбы и изоляции и преобладанию этих тем в скудных изображениях природы и человечества.Влияние Осипа Мандельштама (1891-1938) наиболее очевидно здесь, на фотографии Дом: все еще целый — навязчивое изображение спины маленького ребенка с вытатуированным портретом поэта, сделанным НКВД после его второго ареста. Мандельштам был одним из основных членов акмеистов (от греческого слова acme , что означает «лучший возраст человека»), гильдии поэтов, основанной в России в 1910 году как движение от элитизма символистов к популисту. поэзия, в основе которой лежат идеи мировой культуры, человеческого существования и внимание мастера к письменному слову.Находясь под влиянием этих двух поэтов, Мартинес Селайя пишет: «В этой серии я попытался исследовать пределы удержания основных вопросов существования в мыслях, словах или искусстве; в частности, как эти ограничения накладываются на мои усилия по рассмотрению новых альтернативных вариантов. растущее количество прошлых выборов «. Соответственно, картины, скульптуры, работы на бумаге и фотографии, составляющие Для двух плохо понятых стихов Мартинсона — все это текущие проявления попыток Мартинеса Селайи осмыслить мир таким, каким он его видит сегодня.«Завтра, — заявляет он, — я могу работать со словами или пустыми комнатами».
Энрике Мартинес Селайя родился на Кубе в 1964 году и в детстве иммигрировал в Мадрид. Он получил степень бакалавра наук. получил степень бакалавра прикладной физики в Корнельском университете (1986) и продолжил изучение квантовой электроники в Калифорнийском университете в Беркли (1986-1989). Он учился в школе живописи и скульптуры Скоухеган в штате Мэн и получил степень магистра искусств. от Калифорнийского университета в Санта-Барбаре в 1994 году.
Работы Мартинеса Селайи представлены в ряде важных государственных и частных коллекций, включая Музей Уитни, Художественный музей Метрополитен, Музей изящных искусств в Хьюстоне, Художественный музей округа Лос-Анджелес, Художественный музей Окленда и Музей der Bildenden Kunste в Лейпциге и др.Мартинес Селайя получил премию Художественного музея округа Лос-Анджелес «Искусство здесь и сейчас» в 1998 году, а в 2001 году он получил грант Хирша. Он также получил Национальную премию художника Андерсона Ранчо, стипендию Фонда сообщества Калифорнии и Трастовый фонд Дж. Пола Гетти для визуальных искусств. Кроме того, в 1998 году он основал издательство Whale and Star, книги которого распространяются по всему миру. Он писал и редактировал книги, статьи и эссе о природе искусства и его связи с литературой, наукой и философией.В настоящее время он живет и работает в Делрей-Бич, Флорида и Лос-Анджелесе, Калифорния.
.

Акмеизм в литературе Серебрянного века и его особенности

Акмеизм в литературе Серебряного века

Особенности акмеизма

Акмеизм как литературное направление

Акмеизм в русской литературе

Акмеизм это | Литературный портал

Происхождение термина «акмеизм»

Закат акмеизма

Урок 9. акмеизм в русской литературе начала хх века — Литература — 11 класс

Акмеизм авторы. Что такое акмеизм в литературе? Представители направления. Николай Гумилев в акмеизме

Особенности акмеизма

Акмеизм как литературное направление

Акмеизм в русской литературе

Возникновение движения

Члены поэтического клуба

Основные принципы акмеизма

Николай Гумилев в акмеизме

Анна Ахматова и акмеизм

Мандельштам в кругу акмеистов

АКМЕИЗМ

Методическое пособие «Серебряный век русской культуры»

Акмеизм в русской поэзии и литературе

«Цех поэтов»

Дом Михаила Леонидовича Лозинского

АКМЕИЗМ — это… Что такое АКМЕИЗМ?

Определение акмеизма Merriam-Webster

Русская акмеистическая поэзия: Лирические воины реальности

В 1912 году группа русских поэтов решила изменить стихи в ответ на символизм; они сформировали тот, который был бы ближе к реальности.

Анна Ахматова | Encyclopedia.com

Обзор

Произведения в биографическом и историческом контексте

Произведения в литературном контексте

ЛИТЕРАТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ СОВРЕМЕННИКИ

Работы в критическом контексте

ОБЩИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ОПЫТ

Ответы на литературу

БИБЛИОГРАФИЯ

Книги

Периодические издания

Веб-сайты

. Аполлонизм и христианское искусство: влияние Ницше на акмеизм

Стихи Осипа Мандельштама> Моя поэтическая сторона

Самиздат и запоминание ‹Литературный хаб

Энрике Мартинес Селайя — Для двух плохо понятых стихотворений Мартинсона — Выставки

Добавить комментарий Отменить ответ