Первая мировая война оказала влияние на мировую политику

Сегодня отмечается 99-я годовщина со дня вступления России в Первую мировую войну. Впервые с 1914 года отмечается официально, на государственном уровне. Прошлой осенью Госдума приняла решение, что 1 августа станет новой памятной датой — Днем памяти российских солдат, погибших в той войне. Сегодня председатель Государственной думы Сергей Нарышкин возложил венок к обелиску павшим в Первой мировой войне российским воинам. В торжественной церемонии принял участие ректор МГИМО Анатолий Торкунов. Он поделился своими впечатлениями с ИТАР-ТАСС о возвращении в национальную память события, поистине изменившего историю ХХ века и сыгравшего громадную роль для России.

— Существует мнение, что история всего ХХ века вышла из Первой мировой войны. А насколько кардинально она изменила международные отношения?

— Первая мировая война — это, как говорят в математике, точка бифуркации. Тогда всё в результате изменилось и, в частности, политическая карта мира.

Исчезли все крупнейшие империи, которые существовали на европейском континенте. Появилось много новых независимых государств.

В принципе, это отразилось и на политике во всём мире — миропорядок не определялся дальше крупными империями, а развивался на основе принципов, которые декларировали суверенитет как право народа образовать собственное государство.

И, наконец, мир изменился еще и потому, что на Земле возникло государство совершенно противоположного общественно-политического устройства, нежели то, какое царило раньше. До этого этапа существовали государства более продвинутые, которые можно назвать капиталистическими, быстро развивающимися; были государства с менее успешным общественно-политическим строем, их можно назвать феодально-капиталистическими. Но никогда не было такого рода государственных устройств, каким стала Советская Россия.

— То есть — антагонистического?

— Антагонистического. Которое даже не ставило перед собой задачу какой-либо конвергенции с остальными государствами, а наоборот, на первом этапе вообще выступало в качестве организатора и инструмента реализации мировой революции.

Конечно, на последующих этапах эти подходы, во всяком случае, не формально, а на деле были изменены. Но вместе с тем строилось большое национальное государство унитарного типа — при всем федерализме, который существовал. И которое, кроме того, было построено на совершенно новых принципах огосударствления всего производства. И, соответственно, потребитель и производитель оказывались слугой государства.

— Существует точка зрения, что после Тридцатилетней войны начался «век Франции», после Наполеоновских войн — «век Англии». А после Первой мировой войны? Это ещё не век США, но и не России, не Англии и не Германии — кто же победил?

— Во-первых, давайте вспомним, что в отличие от прежних времён период, который наступил после Первой мировой войны, даже по длительности не был столь велик. Во-вторых, огдашние эпохи не были настолько турбулентными, как время после 1918 года, да и весь век двадцатый. Тем не менее, после войны стало совершенно очевидным, что США является важнейшим игроком на мировой сцене, хоть и находится за океаном. Они стали играть большую роль и в «старой» Европе, и в новых регионах. Я имею в виду в Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Конечно же, совершенно новую роль стала играть и Россия. И в период империи она имела очень значительное и иногда даже господствующее влияние в прежней, довоенной Европе, но теперь заняла совершенно особенное место. В известной степени, конечно, оно было обусловлено тем, что это страна с гигантскими территориями и производственными возможностями. Но самое главное, это была страна, которая выстраивала свою линию в мировой политике, основываясь на совершенно чётко сформулированной доктрине. Поэтому она стояла особняком в Европе.

Также стоит отметить, что эта турбулентность, в том числе и социальная турбулентность в Европе после Первой мировой войны, вызвала появление такого феномена как фашизм. Причём вызвала в стране, которая прежде отличалась здравым консерватизмом. Я имею в виду Германию. Никогда ещё с раннего Средневековья не возникало такого количества ненависти, тем более на базе так чётко сформулированной, ксенофобской в отношении других народов, расовой теории. А теперь она получила практическое воплощение в политике мощного германского государства.

Таким образом, Первая мировая война действительно кардинально изменила международные отношения, оказала влияние на мировую политику, которое в некоторых вопросах ощущается и по сей день.

Беседовал Александр ЦЫГАНОВ

Точка зрения авторов, комментарии которых публикуются в рубрике
«Говорят эксперты МГИМО», может не совпадать с мнением редакции портала.

«Третья Мировая Война Уже Началась»

Интервью LIGA.net с главой МИД Украины Павлом Климкиным из зоны АТО.  

 

От Киева до передовых позиций украинской армии под Широкино у Азовского моря — около 800 километров.

От Брюсселя до украинской столицы — больше 2000. Политикам в ЕС российско-украинская война кажется отдаленным и непонятным событием. Министр Климкин взялся сократить расстояние и возит европейских коллег на передовую.

Главы МИД Франции и Германии уже посетили Донбасс. На этот раз приехал глава внешнеполитического ведомства Люксембурга Жан Ассельборн. На очереди — главы МИД стран Вышеградской четверки. В дороге — в машинах, самолетах, вертолетах и по возвращению в Киев — министр рассказал LIGA.net о себе и своих деньгах, об отношениях с президентом Порошенко, НАБУ и рисках потерять поддержку Запада, переговорах на случай нового полномасштабного вторжения российских войск и третьей мировой войне, которая давно разверзлась над Европой. Хотя пока еще немногие находят в себе силы это признать.

 

 

— Переговоры в Минске стоят на месте. Россия и Украина отказываются идти на компромисс. Вы говорили, что украинцам следует привыкать, что этот процесс на годы. Возможно, стоит признать, что дипломаты и политики не справились. Возможно, решение вопроса надо отдать в руки военных?

— Представьте себе, что дипломаты или политики признали, что не могут решить проблему, и с завтрашнего утра решение отдают в руки военных.

Что дальше? Я считаю, что политики не должны мыслить шагами, которые они делают, а только потом смотреть, что получится. У политиков должна быть стратегия. Я физик по образованию. Начинал с разработки программного обеспечения. На каждый случай должна быть стратегия. Достигнем ли мы военным путем успеха? Освободим ли мы Донбасс и Крым, если отдадим решение конфликта военным? Надо реально понимать и оценивать положение.

Минск не работает не потому, что он плох по содержанию. Да, он не идеален. Но он не работает потому, что Москва не хочет ничего делать, потому что сам по себе ей Донбасс абсолютно не нужен. И его жители тоже. Москве хочется захватить то, что она считает фундаментально важным для легитимизации российского политического проекта — вернуть нас в свою зону влияния. Да и своих проблем в России хватает, от которых надо внимание отвлекать — начиная от экономики и заканчивая демографией. Эта война России против Украины экзистенционально важна для режима в Москве. И если так, то решить весь этот конфликт можно только в более глобальном контексте при участии Европейского Союза и США.

Поэтому важна политика и дипломатия.

— Пока дипломаты не могут найти компромиссное решение — каждый день умирают люди. Может ли Украина позволить себе ежедневные жертвы и десятки раненых? Скажите военным и их семьям, почему солдаты должны умирать в окопе, а не в наступлении?

— Я могу ответить. Хотя понимаю, что это ответственность, но не только политическая, но и во многом личная. Россия будет продолжать войну против Украины во всех проявлениях и направлениях. Могут быть периоды затишья, но они будут только тогда, когда Россия будет пытаться использовать другие методы, тогда, когда лобовое наступление РФ будет мешать параллельным сценариям агрессии против Украины. Я имею в виду внутреннюю дестабилизацию. Какое бы компромиссное решение не было принято — главная цель РФ от этого не изменится. Но если мы можем политико-дипломатическим путем добиться прекращения огня — мы должны все для этого сделать. Однако необходимо быть готовым к тому, что в отличие от Приднестровья Россия в Донбассе будет продолжать активно использовать военный компонент.

 

— Но огонь не прекращается и жертв меньше не становится. Есть ли шанс додавить Москву теми методами, которые применяются сейчас?

— Однозначно, да. Для этого мы должны усилить наблюдателей, усилить ОБСЕ, привлечь вооруженный компонент, который повлияет на способность РФ вести военную агрессию. Первоочередное — прекращение огня. И только после этого мы сможем говорить обо всем остальном, что было согласовано в Минске. Но мы понимаем, что главная цель РФ — уничтожить нас любым способом. Без международных усилий Россия не пойдет на то, чтобы прекратить огонь. 

— Что с обсуждением дорожной карты: как она выглядит и звучит на сегодняшний день по пунктам?

— У нас есть общая позиция с Германией и Францией. И логика дорожной карты очень простая. Первое — это элемент неотложных действий, которые надо выполнить: прекращение огня, полная свобода действий для ОБСЕ, включая границу. Если послушать тот маразм, который представители РФ озвучили в Гааге о российском оружии, которое террористы якобы в шахтах нашли, то, очевидно, нужно теперь подумать об отдельных группах представителей ОБСЕ, которые будут за шахтами следить. Вы понимаете, конечно, что это сарказм. А если серьезно, то ОБСЕ должна получить полный и неограниченный доступ на оккупированные территории, включая круглосуточное наблюдение за захваченным отрезком украинско-российской границы. 

— Это первые пункты дорожной карты?

— Да. И, конечно, освобождение заложников. Без этого мы дальше двигаться не можем. Потом должно быть четкое понимание, как все эти незаконные вооруженные группы на оккупированных территориях будут разоружены — под чьим контролем, что будет с оружием. И только после этого мы включаем логику переходного периода: кто будет помогать готовить выборы, кто будет контролировать безопасность. Это все надо аккуратно прописать. Будет ли это дополнительный компонент ОБСЕ или нынешняя миссия, которая будет работать с новой миссией? Это все мы обсуждаем.

— В сентябре заканчивается срок действия принятого закона об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Что это означает для переговоров в Минске

— Это означает, что придет момент, когда нам надо будет смотреть, что дальше. Моя логика проста. Есть закон об особенностях местного самоуправления в Донбассе. Заработать он может лишь в случае проведения всеми признанных реальных выборов. В законе говорится о локальной милиции, возможности заключать экономические соглашения. Ну, какая может быть локальная милиция, если для этого никакого законодательства нет? То есть честные выборы, которые все признают — это один шаг. И только после этого можно будет говорить о новом законодательстве под остальные пункты. Никто эти вещи еще не обсуждал, потому что их и обсуждать-то не с кем — настоящих представителей Донбасса нет, никто никакой власти не выбирал. Но еще до этого мы должны определиться с тем, кто будет обеспечивать переходный период, кто будет готовить и организовывать выборы, кто и как будет возобновлять работу реестров избирателей, кто будет обеспечивать безопасность. Вопросов масса.

— Москва признала документы, выданные террористическими организациями «ДНР/ЛНР». Президент Порошенко в ответ призвал Запад усилить санкции. Но никто этот призыв не услышал. Разве это не переломный момент?

— На Западе ситуация всем понятна. Все понимают, что это умышленное повышение ставок Россией, которая разыгрывает несколько сценариев между признанием и непризнанием. Запад держит паузу, чтобы не поставить под вопрос те переговорные треки, которые есть. Но я не могу раскрывать все детали текущих переговоров.

 

— Когда вы в последний раз общались с Лавровым?

— В Мюнхене во время нормандской встречи министров (вначале февраля, встреча глав МИД Германии, Франции, Украины и РФ — ред.) Я с ним уже достаточно давно не общался в двустороннем формате. Последний разговор касался освобождения политических заключенных. Было бы нечестно с моей стороны сказать, что эти разговоры дают реальный результат. Но, тем не менее, мы делаем все возможное для освобождения украинцев из заключения.

— Когда-то Лавров был неплохим дипломатом.

— С точки зрения профессионализма как такового он им остается. А что касается личных оценок, то я воздержусь. Я стараюсь не говорить того, что не поможет ситуации. То, что звучит от него на тему Украины — это полностью определяется внутриполитической логикой, которая не имеет ничего общего с реальностью. Как правило, профессионалы понимают реальность. 

— Лавров ее понимает?

— Я скажу в целом. Если посмотреть на сегодняшнюю российскую дипломатию, то это, к сожалению, не то, что можно было бы назвать авангардом России. Сегодня это, увы, просто машина по тиражированию пропаганды. Любые возможные исключения это правило только подтверждают.

— То же самое можно сказать о Чуркине или о Захаровой. Выглядит так, что Захарова, например, озвучивает то, что никто вменяемый в МИД РФ не возьмется комментировать в таких тонах и тем более как дипломат.

— Мы следим за тем, что произносится в РФ. В случае с Чуркиным, я считаю, была перейдена грань дозволенного. Второго персонажа я вообще не комментирую.

— Вспомните и опишите самый сложный момент переговоров с Россией за годы войны. Возможно, когда приходилось просыпаться среди ночи и срочно связываться с партнерами на Западе и с Россией.

— Было очень много таких моментов. В 2014-м году военные звонили ночью и докладывали о том, что происходит. И нам всем приходилось очень много работать именно ночью. Еще, наверное, не пришло время рассказывать детали, как это происходило, потому что ничего еще не закончилось.

Я никогда не забуду, когда мы были на заседании СНБО, когда сообщили, что сбит Mh27. Было много эпизодов Минске. Я в принципе считаю себя человеком сдержанным. Но был момент, когда на переговорах министров я список заключенных через стол бросал. Наверное, как дипломат я о таких вещах должен сожалеть. Но как человек — не сожалею. 

Многие говорят о новом мировом порядке и угрозе третьей мировой войны. Я считаю, что с точки зрения гибридных угроз эта война уже идет. Многие этот тезис не разделяют. Но кто этого не видит, тот просто не в состоянии оценивать происходящее. Если бы Европа ввела санкции против РФ во время начала российско-грузинской войны, возможно, история развивалась бы иначе и того, что произошло в Украине, не было бы.

— Начавшийся процесс в Гааге против России: какова главная цель Украины и что мы планируется получить в результате этого суда? И независимо от итога этого разбирательства — сможем ли мы использовать прецедент этого суда в дальнейшем?

— Во-первых, я считаю, что мы достигнем успеха. У нас достойная юридическая позиция. Но даже сам факт того, что Москва сейчас отвечает за свои действия в международном суде ООН — это уже влияет на ее действия. Посмотрите на аргументацию. Не считая бредятины об оружии из шахт, сама логика РФ сводится к тому, что все это военные действия, а не терроризм. Это якобы должно им помочь доказать, что вопрос должен решаться не в Гааге. Но тут России очень не повезло. Несколько дней назад Суд справедливости ЕС в Люксембурге, который рассматривал абсолютно другое дело, касающееся другого региона, четко сказал: одновременно могут быть как элементы военных действий — то есть непосредственное применение регулярной армии и оружия, так и элементы осуществления террористической деятельности. То есть то, что мы обвиняем Россию именно в нарушении Конвенции о запрете терроризма — выводит дискуссию в юридическую плоскость. Оценка действий России МСООН изменяет сам характер «дискуссии» c этой страной. 

Второй момент — Россия боится этого расследования. В последнем заявлении российский представитель Колодкин уже начал давить на суд, когда сказал, что если будет принято решение, то «сколько у вас дел будет перед судом ООН?». Москва пытается провести линию, что, мол, все обязательства по конвенциям касаются внутреннего законодательства.

Это дело — поворотный момент для нас в том, что мы используем против России. Именно по этой причине мы и готовились к суду более двух лет. Меня постоянно спрашивали — а где суды, а где суды. Вот теперь мы их начали. Я считаю, что мы в шаге от того, что можно будет назвать поворотным пунктом и для международного права. Создается ситуация, когда мы сможем хотя бы частично вернуть уважение международному праву. Международное право дает нам уникальный инструмент и влияния, и давления на Россию. И происходящее, разумеется, можно будет использовать дальше.

Суд, конечно, полностью не пойдет нам навстречу по каждому пункту. Но сам факт и его результаты будут иметь фундаментальное значение. И то, что россияне сейчас пытаются сделать, то, какие силы привлекают, говорит о том, что они тоже понимают, какое влияние окажет их поражение в суде.

— О военных преступлениях. Международные группы расследователей собрали факты, которые доказывают, что за уничтожением рейса Mh27 стоит Москва. Недавно появились доказательства того, что за расстрелом гражданских под Волновахой тоже стоят россияне. Доказательств агрессии РФ — огромное количество. Есть ли шанс, что когда-нибудь руководство РФ предстанет перед судом и за эти преступления?

— Суд в Гааге — фундаментальный прецедент. Но что важно понимать: мы сейчас подали лишь первый всеобъемлющий пакет доказательств. Этот пакет направлен на то, чтобы подтвердить нашу позицию на слушаниях по так называемым срочным мерам, которые надо принять неотложно. Сейчас мы занимаемся гораздо более всеобъемлющим пакетом доказательств, который послужит нам в самом судебном процессе. По содержанию он будет тот же, но по глубине в разы детальнее и глубже. Над всем этим работает множество людей и организаций — где-то МИД, где-то ГПУ, где-то спецслужбы, где-то военные. Общую координацию проводит МИД.

— Выглядит так, что визит президента Порошенко в США откладывается. Почему?

— Нет, он не откладывается. Просто должно быть содержание и логика договоренностей. Кроме того, по ряду вопросов американская администрация находится в состоянии формирования. А происходящее сегодня заслуживает не поверхностного подхода, а очень щепетильного и глубокого рассмотрения. Поэтому эту встречу надо хорошо подготовить. Я был в США, провел встречи в Госдепе и СНБ, где еще не все назначения осуществлены. Другими словами, когда мы все будем готовы — будем работать над деталями личной встречи двух президентов. 

Мы иногда фокусируем внимание на факте формальной встречи, и напрасно. Ведь встреча — это резюме подготовки. А за всем этим — результат серьезной работы. 

Если говорить о контактах, то президент уже дважды говорил с Трампом. Первый разговор президента был одновременно поздравительным и содержательным. Но второй разговор был действительно глубоким по смыслу. Трамп был подготовлен. Он не какие-то тезисы зачитывал, которые ему подготовили помощники. Это был живой разговор, он очень много спрашивал, внимательно слушал. Это было важно. 
Кроме того, была встреча с вице-президентом США. Мы действительно на очень серьезном детальном уровне поговорили. То есть, я считаю, что вопрос не в формальной дате, а в глубине контактов. Сейчас мы все подходим к возможности провести встречу с максимально глубоким содержанием и реальной отдачей.

— Как вы оцениваете контакты Вашингтона и Москвы? Недавно президент Порошенко в очередной раз заявил, что Украина не допустит договоренностей без участия Украины. Я так понимаю, он это не просто так говорит, а это реакция на какие-то вещи, которые, возможно, не всем очевидны. Есть какие-то опасения?

— Это связано с желанием РФ согласовать с США пакетную логику отношений по всем ключевым направлениям. Речь о так называемой большой сделке — the big deal.

— То есть, это реакция на поведение Москвы?

— Не только. Даже в Украине спекулируют на теме о том, что Россия может где-то там под сукном договориться с США об Украине. Такого не будет. Во-первых, потому что интересы США и РФ фундаментально расходятся. Во-вторых, никто в мире уже не верит России. Нет даже минимального доверия. Оно абсолютно отсутствует. Отношение к российским заявлениям —всем известно. И доверие не вернется ни сегодня, ни завтра. Россия доверие утратила на годы.

Другой разговор — ситуативные вещи, координация в каких-то вопросах. Но посмотрите последние заявления США в части сокращения стратегических наступательных вооружений в адрес РФ. Желание Москвы «развести» Вашингтон и вооружиться новыми образцами — это что? Это не то, что позволит вернуть доверие, это только усугубляет положение РФ. 

— Если говорить о доверии, то ни для кого не секрет, что Украина делала ставку на Клинтон. И хотя наш посол в США пытался выстроить отношения и с командной Трампа, в целом позиция Украины читалась прозрачно: Клинтон для нас лучше Трампа. Кто несет ответственность за эту провальную ставку?

— Во-первых, такой ставки не было. Я никогда не говорил и не делал ничего, что могло бы читаться в адрес одного или другого кандидата. Победа Трампа меня не удивила. Например, когда начался процесс Brexit, в частных беседах я говорил, что это произойдет. Я работал в Лондоне. У меня есть свое восприятие Великобритании. Я говорил: голосование будет иррациональным, потому что зиждется на двух вещах: желании вернуть то, что было раньше — старую добрую Англию, и беспокойстве о мигрантах. Эти два фактора у старшего поколения победили. В случае со Штатами — похожая история. Опросы, которые были перед выборами там — я считаю, что в нынешней политической реальности опросы как таковые следует рассматривать не только с точки зрения науки, а и искусства — показывали, что шансы были приблизительно сбалансированными. Да, я видел политиков, которые в Украине ставили на победу Клинтон. Но это никогда не было линией МИД. Это не так. Это можно отследить по всем публичным месседжам и встречам.Так или иначе, никаких проблем в этом смысле у нас нет. Мы нормально работаем с командой Трампа.

— О Европейском Союзе. В Нидерландах на выборах победили еврооптимисты. Что это означает для будущего ЕС?

— Вот этот результат, на мой взгляд, как раз был очень предсказуем. И он крайне важен для будущего ЕС. Будущая коалиция, вероятнее всего, будет проводить политику единой Европы. Для Украины это хороший сигнал. После окончательной ратификации Соглашения об ассоциации я рассчитываю поехать туда.  

— Когда в вопросе ратификации будет точка?

— Через несколько недель рассмотрение вопроса в комитете, а затем, скорее всего, быстро, будет и ратификация Сенатом. Сомнений у меня нет. 

Что касается будущего ЕС. Сейчас в Евросоюзе обсуждают новые идеи о том, как будет развиваться Союз. И хоть идеи обсуждают сейчас, но решение будет принято после французских и немецких выборов. Рассматриваются разные варианты развития. Я склонен считать, что ЕС станет более дифференцированным союзом: с одной стороны — разноскоростная модель участия стран в европейских событиях, с другой — сетевая модель, когда отдельные страны будут объединяться вокруг неких общих инициатив, совместных проектов в отдельных сферах. И в таком Евросоюзе для Украины будет больше возможностей.

— Как на будущем ЕС скажутся выборы во Франции?

— От результатов выборов во Франции во многом зависит будущее европейского проекта. Но он не перестанет существовать, предположим, если президентом станет Ле Пен. Выглядеть, конечно, будет существенно иначе, с акцентом на то, что условно называется «Европа наций».

— Возможно, мы уже стремимся не в тот союз, который хотели видеть?

— Мы ориентируемся на ЕС, потому что это ценности, которые мы хотим разделять. И это пространство верховенства права. Я многим друзьям в ЕС говорю: в Магдебурге нет памятника Магдебургскому праву. А в Киеве такой памятник есть. На территории Украины в средние века более 200 городов были под этим правом. И это один из элементов, который отличает нас от тех, у кого этого не было.

Я считаю, что сейчас Европа подходит к пониманию, что надо быть готовыми к абсолютно новым вызовам. Не получится удерживать такой же уровень стабильности и благополучия без фундаментальных усилий. Так не выйдет. И многие европейские политики это начинают понимать. Вопрос в том, готовы ли они сказать это вслух. И в этом проблема. 

— Есть ли место Украине в обновленном Евросоюзе? Как нам выстраивать отношения с ЕС?

— В будущем ЕС станет более гибким. Будет пространство для маневров. Будет база из четырех свобод и общих ценностей, но глубина взаимодействия будет различаться. В перспективе в ЕС, и это мое личное мнение, могут появиться сетевые формы взаимодействия, когда отдельные страны будут взаимодействовать глубже, чем другие.

— Чем тот формат интересен Украине? 

— В нем мы будем иметь больше шансов. В странах Евросоюза усиливается позиция, согласно которой Украина являет собой «добавленную стоимость» в сфере безопасности — как понимания угроз, так и способности им противостоять. Этот дух — наш большой плюс. Вопрос безопасности чрезвычайно важен для ЕС. Но это лишь один маленький пример. Вместе мы можем сделать много. Как ни парадоксально, но именно современные вызовы многим в ЕС открыли глаза на то, что Украина может быть частью ЕС. До этого такого понимания не было, потому что все считали нас буфером, априори коррумпированным, без шансов на будущее. Сейчас многое изменилось. 

— Несмотря на некую западную поддержку, Украина фактическиостается одна в войне с Россией. Почему мы не обратимся к нашим ближайшим соседям и союзникам, например к Польше, с просьбой о прямой военной поддержке? Третий год войны, а Украина все ещеопасается спровоцировать Москву?

— Сейчас скажу то, что могу сказать. Это не означает, что я скажу что-нибудь, что не соответствует действительности. Но хочу, чтобы вы правильно поняли: в ответе на этот вопрос я могу сказать не все. 

Так вот. Во-первых, именно в тех условиях, которые сложились сейчас — я не говорю, что это не может измениться завтра или послезавтра — даже наши ближайшие союзники и соседи не будут воевать на нашей территории. Но они понимают, что мы важны для них не только как барьер — это прошло, или частично прошло. Они понимают, что партнерство с Украиной, в том числе в вопросах безопасности, жизненно необходимо для многих из них. И не только для тех, кто граничит с нами.

Во-вторых, вопрос безопасности может выглядеть по-разному. Кто-то может поставлять оружие, кто-то коммуникации, кто-то контрбатарейные системы, а кто-то может помочь усовершенствовать весь наш оборонный комплекс до стандартов НАТО — это то, о чем мы договорились с Польшей.

В-третьих, Украина неизбежно идет к формату, в котором наша страна будет выступать элементом логики восточного фланга НАТО. Какие-то вещи произойдут раньше, какие-то — позже. Но это неизбежно. Теперь уже неизбежно. 

— Тем не менее, мы все понимаем, в любой момент войска, которые Россия держит как на оккупированных территориях в Украине, так и на границе, могут пойти вперед. В таких условиях союзники помогут Украине или будут наблюдать?

— Ключевое, что я сказал: по состоянию на сегодня и в сегодняшних условиях за нас воевать не будут. А помогать – безусловно, да. 

— Ведем ли мы переговоры на случай продолжения вторжения российских войск?

— Мы ведем переговоры на случай всех возможных сценариев российских действий. Вдаваться в детали в рамках публичного интервью я умышленно не буду.
Каждый агрессивный шаг РФ — признание документов террористов, какие-то бумажки о признании границ, другие провокации — это московский сценарий, а не случайность. Мы это прекрасно пониманием. В том числе реалистично оцениваем все эти так называемые учения в РФ «Запад — 2017». Все возможные сценарии мы прорабатываем вместе с нашими партнерами на Западе.

— Будапештский формат. Есть ли перспектива в многосторонних переговорах о юридически обязывающих гарантиях безопасности для Украины?

— Кто-то всерьез считает, что Россия не нарушит юридические гарантии? Она уже нарушила все возможные принципы и международные договоренности: устав ООН, Хельсинский акт, конвенции, по которым мы сейчас судимся с ними в Гааге. Сами по себе гарантии могут иметь смысл только в логике системы безопасности вроде НАТО, либо двухсторонних, либо региональных договоренностях о прямой военной помощи. 

И что я вам могу сказать точно — Украина больше не будет никаким мостом между ЕС, НАТО и Россией. Тем более мостом, по которому хотят бегать разные большие звери.

— До безвизового режима осталось недолго. Но есть очень много мифов вокруг этого вопроса. Опишите кратко, как это будет выглядеть для украинского гражданина — что он должен будет сделать, чтобы попасть в страны Евросоюза?

— На самом деле мы должны честно говорить об этом. Потому что то, насколько эффективно будет работать безвизовый режим — зависит от каждого из нас. 

— Разве не от вас?

— Да, но и от каждого гражданина Украины. И вот почему. Механизм приостановления безвизового режима имеет четкие критерии. Представьте себе, что на первых этапах реализации безвизового режима кто-то начнет его нарушать. Например, попробует остаться в странах Шенгенской зоны больше 90 дней. Если таких случаев будет несколько — это одно дело. Если их будут тысячи — попробуйте представить, как будут относиться к украинцам.

Когда-то мы вели переговоры о малом приграничном движении. Тогда было много опасений, что украинцы поедут не на 30 км, а на 330 км, и искать их придется в Вене, Берлине и так далее. Случаи нарушения действительно были, но они были единичными. То есть, у нас уже есть определенный опыт, который вселяет оптимизм.
Но нарушения могут быть. Например, если кто-то начнет неправильно использовать безвизовый режим для подачи заявлений о получении убежища. И такое может быть. И это тоже создаст проблемы для безвизового режима. 

Сейчас к Украине вопросов со стороны ЕС уже нет. И каких-то особых опасений тоже нет, особенно после внедрения механизма приостановления. Но если мы будем использовать безвизовый режим честно — процесс проезда будет очень эффективным. 

Конечно, когда вы дадите свой биометрический паспорт, могут спросить вас о цели поездки, могут еще какие-то вопросы задать. Но если в целом граждане Украины не будут создавать проблем для Европейского Союза, то и вопросов этих будет меньше.
Если нарушений будет много не в масштабах ЕС, а в масштабах конкретных стран, то это может привести к проблемам. Поэтому мы должны, если хотите, ответственно отнестись к безвизовому режиму. Этот режим — уникальная штука с точки зрения коммуникации людей.  

— Как выглядит идеальный вариант?

— На раннем этапе безвизовый режим должен работать без проблем. Разумеется, когда вы едете в страны Шенгена, у вас, как правило, есть билет, могут спросить о цели вашей поездки. Но никаких справок, которые сейчас все вынуждены нести в посольство для получения визы, не будет. Весь этот ворох документов не понадобится. Понадобится биометрический паспорт. По старому паспорту не пройдете. 

Если посмотреть историю безвизовых отношений с другими государствами, то после определенного времени он начинает нормально функционировать. Но давайте честно скажем: мы видели проблему имплементации безвизового режима с некоторыми странами Балкан. Проблемы были. И ЕС знает, какие проблемы были. И нас будут мониторить: первые полгода-год. Если мы будем придерживаться правил — режим станет абсолютно эффективным. И если все будет хорошо, то о цели поездки будут спрашивать, допустим, одного человека из сотни, или одного из двухсот. А если все будет плохо, то могут спрашивать чаще. Это менеджмент процесса, который необходим для того, чтобы шенгенское пространство было безопасным.

— Как часто вам приходится слышать от своих западных партнеров о проблеме коррупции в Украине?

— Часто приходится, безусловно. Коррупцию вспоминают как проблему номер один. И реформирование всей системы верховенства права. Я считаю, что если мы не достигнем фундаментального прогресса в этом направлении, все наши достижения, включая экономические реформы, не дадут результата.

Мы часто с коллегами обсуждаем проблему инвесторов. Многие не приходят в Украину не потому, что у нас сложно работать. Во многих странах сложно работать. Проблема в другом — правовом статусе инвестиций. Увы, истории с тем, что инвестиции через подкупленных судей переходили из одних рук в другие — вот что самое страшное для инвестора. Не сложности в ведении самого бизнеса, а беззащитность перед коррумпированной судебной системой. Вот это то, что мы должны решить немедленно.

— Если говорить о последних событиях, которые обсуждает вся страна — это дело Насирова и процессы вокруг НАБУ в части аудита. Европейские дипломаты ходят на заседания комитетов, чтобы проконтролировать прозрачность происходящего, пишут письма депутатам, выступают с заявлениями. В ответ депутаты президентской фракции БПП упрекают дипломатов Запада в том, что те якобы вмешиваются во внутренние дела Украины. Вы тоже так считаете?

— Я так не считаю. Я считаю, что нам помогают. И лучше бы помогали еще больше. Нам нужно еще больше усилий и помощи для того, чтобы запустить антикоррупционное движение по-настоящему на полную мощь. Я всем привожу в пример Румынию, где более тысячи чиновников посадили за решетку за коррупцию. А руководитель антикоррупционного бюро Румынии [Лаура Ковеси] является настоящей народной легендой. Мы должны стремиться к такому же уровню искоренения коррупции в нашей стране. 

Я считаю, что НАБУ нам надо значительно усилить. Но одного НАБУ не хватит. Нам жизненно необходим эффективный судебный элемент — антикоррупционный суд, который будет достаточно независим, чтобы принимать решения. Иначе у нас ничего не изменится.

Судебная система — наша ключевая проблема. Нам необходимо ее перезагрузить. Но мы все прекрасно понимаем, что в реальном времени ее не перезагрузить. Во всяком случае, это не удастся сделать так быстро, как того требуют обстоятельства. Поэтому наш выход — антикоррупционный суд.

— Но что делать с депутатами коалиции, которые думают не так, как вы? Например, они считают, что та кандидатура аудитора для НАБУ от Рады, которую поддержали ЕС и США в лице Сторча — плохая, неподходящая. И БПП совместно с НФ хотят свою кандидатуру — Брауна. Выглядит так, что власть хочет взять НАБУ под контроль. Этим создается конфликт с Западом, который потратил немало сил, чтобы создать бюро. Возможно, депутатам не хватает вашего мнения?

— Я со многими это обсуждал, кстати говоря. Но, во-первых, этот первый аудит, конечно, будет важным. Но не стоит преувеличивать его значимость. Мы слишком много внимания уделяем этому. Я считаю, что надо больше внимания уделить непосредственной помощи НАБУ, усилению Бюро и всей системы.

 

— Да, Запад почти буквально требует усиления НАБУ. Штат в 150 человек — это как управление СБУ в какой-нибудь из областей. Кроме того, совсем недавно США в очередной раз призвали дать НАБУ возможность вести самостоятельную прослушку. Ведь доходит до парадоксального: НАБУ обращается в СБУ, чтобы организовать прослушку за сотрудником СБУ, а сотрудник СБУ по телефону после этого начинает говорить о том, что его слушает НАБУ — это реальная история. 

— Я не очень верю в то, что прослушка даст много. Все-таки реально люди по телефону мало что обсуждают. Тем не менее, моя позиция состоит в том, чтобы НАБУ помочь получить возможность максимально эффективно работать. Мы должны это сделать. И второе — создать судебную антикоррупционную структуру. Если у нас будет только НАБУ, то дела, переданные ими в нынешние суды, будут так и оставаться лишь бумагой, с которой нужно работать далее. 

Возвращаясь к вашему вопросу о вмешательстве, то, я считаю, что на протяжении ближайших лет нам понадобится очень много помощи США, Европейского Союза и G7. Нам без этой помощи не обойтись. И дальше нам ее понадобится еще больше, чем есть сейчас. Особенно в сфере борьбы с коррупцией и перезагрузки судебной системы. 

— Многие считают, что за процессами в парламенте вокруг аудита НАБУ стоит непосредственно президент Порошенко, который руками БПП пытается создать каналы влияния на НАБУ, и Арсений Яценюк, который руками Народного фронта ему помогает. Якобы президент не слишком заинтересован в том, чтобы у НАБУ оставалась та степень свободы, которая есть сейчас, и которая позволяет открывать дела на главу ГФС, например. Вы обсуждаете тему НАБУ с президентом? Обсуждали с ним реакцию Запада на процессы вокруг НАБУ?

— Конечно, тему поддержки антикоррупционной системы мы обсуждаем. Не единожды и в разных форматах. Но только в контексте того, как мы можем с нашими партнерами помочь антикоррупционному процессу.

Поймите правильно. Понимание происходящего абсолютно трезвое. Если мы всю систему не изменим, то изменить коррупционные правила, по которым сейчас живет общество, не получится.

— Со стороны выглядит так, что президентская фракция добавляет вам работы.

— Поверьте, в президентской фракции есть абсолютно разные люди и мнения. И не только те, о которых вы говорите. И так во всех фракциях. Я общаюсь с депутатским корпусом.

— Возможно, есть смысл пообщаться с фракциями коалиции по последним проблемам? 

— Я это постоянно делаю и по разным темам.

— А с президентом?

— Я скажу простую вещь. Если мы серьезно считаем, что хотим победить в борьбе с Россией, то единственный шанс это сделать — кардинально изменить страну, сделать Украину государством, которое победит коррупцию. За почти три года было много реформ. Но ключевая — в процессе. Наша цель — изменить правила. Без антикоррупционной системы мы останемся там, где мы есть.

— Хорошо, не будем конкретизировать имена и должности. Давайте представим, что кто-то решит саботировать антикоррупционный процесс. Допустим, возьмет под контроль НАБУ, либо добьется проведения нового конкурса на директора, который будет длиться месяцами, либо внедрит такие антикоррупционные суды, в которых в той или иной степени заложит контроль над этими судьями — что тогда будет со всем прозападным курсом Украины, отношениями с нашими союзниками, отношениями с МВФ?

— Вопрос теоретический. Но ответ простой: если мы остановим процесс борьбы с коррупцией, это приведет к фундаментальному изменению ко всем украинцам, ко всем нам. Не будет иметь значения, кто там, в какой фракции имеет какое мнение. 

— Именно это очень многих настораживает. Ведь если это произойдет — все жертвы, которые понесла Украина за эти годы, будут напрасны.

— Сейчас к нам в целом очень позитивное отношение. Да, все прекрасно понимают на Западе, что мы не идеальны. Тем не менее, мы делаем реформы — иногда сами, иногда с помощью, скажем так, стимулов. Но даже тот прогресс, который есть — он уникален. Это все признают. Но если мы сейчас остановимся, если мы решим, что мы не хотим дальше меняться, что нас вот уже все устраивает и усиливать борьбу с коррупцией не стоит — мы потеряем шанс на будущее, на государство, на победу. И это отвернет от нас всех, кто нам сегодня помогает выстоять. 

Конечно, я верю в то, что этого не случится, что разворота назад не будет, и мы продолжим путь реформ и борьбы с коррупцией. Да, многие хотят ослабить процесс, сохранить себе индульгенцию на коррупцию, многие хотят оставить себе какие-то щели. Но так не будет. Мы пойдем до конца и поменяем систему на модель устойчивой демократии. Просто кто-то все еще считает, что это игры. Но мы слишком важная страна, чтобы нас можно было бросить на полпути. Сейчас у нас есть шанс, что западный мир примет нас как своих — и я говорю не просто о каких-то отдельных политиках, реформаторах и гражданах, я говорю о стране в целом. Нас уже воспринимают как своих. Но если мы сейчас позволим этому процессу остановиться — все, до свидания, все закончится моментально, и все будет зря.

— О ваших взаимоотношениях с президентом. Принято считать, что Порошенко подменяет собой МИД. Это действительно так? Президент часто вмешивается в вашу работу?

— Главный ответственный за внешнюю политику в Украине — президент. В условиях войны это абсолютно правильно. В этих условиях должна быть команда, которая имеет одно видение и одно понимание того, как это видение реализовать. Возможно, в будущем ситуация будет другой. Но на войне работает только эта логика. 
Президент, на самом деле, не только не вмешивается, но он доверяет гораздо больше, чем многие считают. У меня контакт с президентом 24 часа в сутки семь дней в неделю. У меня есть возможность в режиме реального времени предоставить президенту свое видение и внести свои предложения, получить необходимые ответы. В нашем деле время играет роль.

— Вы способны сказать президенту: «нет, это плохое решение»?

— У нас бывает много дискуссий. По самым разным вопросам. И мнения часто не сходятся. Вот эта абстрактная мысль, которую я часто читаю, что никто не спорит с президентом — это не так. Достаточно побывать на совещании, которые бывают двух типов: структурные с повесткой дня и по пунктам, по которым надо пройтись — так работает военный кабинет; брейнсторминговые, когда мы без строгой структуры в живом обсуждении между собой пытаемся найти правильные модели решения тех или иных проблем.

— Кто сейчас входит в военный кабинет?

— Это вариант обсуждения текущих вещей. Входят военные, спецслужбы, секретарь СНБО. Это отличная форма обсуждений между заседаниями СНБО. Президент может пригласить на них тех, кто нужен — в зависимости от ключевого вопроса. Например, президент может пригласить пограничников, может пригласить отдельных министров правительства.

— Как принято решать важные вопросы внешнеполитического характера: вы собираетесь вместе с президентом в здании АП, приглашаете Елисеева, решаете все вдвоем или как этот происходит?

— Единого рецепта нет. Есть разные вопросы и это всегда зависит от того, какая тема.

— Ну вот недавно Евросоюз и США выступили с совместным заявлением касательно антикоррупционных процессов в Украине. Как в этом случае происходит — вы звоните президенту, что есть серьезная тема для обсуждения, он вам звонит и спрашивает?

— Это все обсуждается на совещаниях. Но когда мы собираемся, то, как правило, обсуждаем сразу несколько вопросов. Когда нет возможности, а вопрос требует деталей и касается чувствительных тем — есть защищенная связь. 

— Недавно из российских СМИ стало известно, что президент Порошенко вел прямые переговоры с Путиным. В АП были вынуждены эту информацию подтвердить. Хотя где-то за неделю до публикаций в россСМИ я обращался в АП и просил ответить на вопрос, было ли общение с Путиным. Вам не кажется, что это весьма странно, когда Украина узнает о переговорах своего президента из СМИ страны, с которой у нее война?

— На самом деле, было два разговора. Я знаю содержание обоих. Во-первых, обсуждать вопросы политических заключенных и прекращения огня лучше в двухстороннем формате, потому что все решения принимает руководство Кремля. Во-вторых, в рамках этих разговоров ничего другого не обсуждалось. В-третьих, лично я считаю, что если каждый факт переговоров не предавать огласке, то эти факты могут быть использованы Россией в собственных целях.

Например, Лавров на последней встрече министров нормандского формата пытался этим спекулировать. Он говорил: ну, а что такого происходит, ведь президенты-то общаются, вроде бы эти разговоры нормальные. В ответ я сказал, почему эти разговоры ведутся, почему их можно считать «нормальными» только в кавычках. Но я с вами согласен. Россия умышленно спекулирует такими фактами — главным образом, в общении с нашими западными партнерами.

— Это было решение президента — умолчать об этих переговорах? Или ему кто-то посоветовал? Ведь это решение выглядит абсурдно: как можно считать, что Москва не воспользуется таким информационным поводом.

— Не могу ничего утверждать по этому поводу, кроме того, что моя дипломатическая карьера, весь мой опыт говорит об одном: России доверять нельзя. 

— Неужели президент считает иначе?

— Не думаю, что он считает иначе. Но я могу объяснить это тем, что вопросы политических заключенных — очень щепетильная тема, которую Россия не хочет обсуждать и предавать огласке. Нам необходимо достичь результата. Возможно, логика была в том, что дав сообщение о переговорах, мы могли бы навредить освобождению украинских граждан. Я так вижу это. Но, к сожалению, потом Россия эти вещи пытается перекрутить и использовать. 

— Эти два разговора с Путиным были только о заложниках?

— Только политические заключенные, заложники и некоторые вопросы прекращения огня. Но первый вопрос – главный. 

— О ваших деньгах. Если верить вашей электронной декларации, то вы один из самых скромных министров в правительстве. Но ваша жена зарабатывает примерно в два раза больше, чем вы. Чем она занимается? И есть ли у вашей семьи какой-то бизнес?

— Во-первых, это изменилось. Министрам зарплату увеличили и мы сейчас с ней выровнялись. Она работает в Администрации президента. И поскольку она дипломат, то работать под моим руководством она не может — это, кстати, очень жаль. Если поговорите тут в министерстве — лучше не надо, конечно — то узнаете, что мы в чем-то очень необычная семья, потому что мы продолжаем обсуждение многих вопросов дома. И это, увы, реальность. Бизнеса у нас нет — ни отдельного у кого-то, ни совместного.

— Что меня удивило, так это то, что при достаточно скромных доходах семьи у вас достаточно много наличных денег — $100 тысяч, почти€100 тысяч. Откуда такие суммы и почему наличными?

— Ответ простой. Мы, как дипломаты, получали эти деньги за рубежом. Я работал за рубежом три раза, жена тоже трижды. Сейчас мы меняем систему, прорабатываем, чтобы, когда у тебя есть счет, который позволяется иметь дипломату, потом просто легально при возвращении в Украину просто перевести деньги на счет в какой-либо украинский банк. Но поскольку это было достаточно давно, то все эти деньги просто приехали в Украину. Но, конечно, на фоне того, что происходит, на фоне скепсиса в отношении банковской системы, деньги в банк мы не внесли. Но сейчас у нас уже есть такая идея. Выберем один-два банка, разделим риски и попробуем.

— Новую электронную декларацию заполнили?

— Как раз буду на следующей неделе. Правда, у меня мало что изменилось. Хотя, конечно, если вспомнить, что я, как министр, начинал с того, что получал на руки 5000-6000, то сейчас, конечно, это совсем другая сумма. Я вообще считаю, что пока что министры — это в большей степени политики. Но что касается, например, депутатов и топовых чиновников, то зарплаты должны быть значительно выше. Иначе у НАБУ всегда будут клиенты.

Ліга, Міністр закордонних справ України, Павло Клімкін

Третья мировая и победа справедливости: каким будет мир после вируса

Сегодня уже не нужно быть проницательным футурологом, чтобы понимать: мир находится в процессе взрывной технологической трансформации. В истории человечества революции в технологии всегда накапливались долго и постепенно, но рано или поздно некий триггер, спусковой крючок, запускал быструю перестройку и экономик, и общественных отношений. Правда, чаще всего эти поводы не были мирными: утверждение идеи всеобщего равенства потребовало 20 млн потерь в Первой мировой, а идея высшей ценности человеческой жизни утвердилась в результате Второй мировой с ее 50 млн погибших.

Пандемия коронавируса — ничто иное, как Третья мировая война в том единственном виде, в котором она возможна сегодня. По масштабу потерь и разрушений ее невозможно, разумеется, сравнивать с двумя предыдущими, но по эффекту, производимому на политику и экономику, общество и сознание, они вполне сопоставимы. И точно так же новейшие технологии, развивавшиеся по экспоненте последние два десятилетия, ждали лишь триггера для того, чтобы запустить новую грандиозную трансформацию общества. Технологическая платформа, инфраструктура, система коммуникаций, создававшиеся последние три десятилетия, стали полем боя в этой войне, а сами новейшие технологии — главным оружием. Они и позволят нам победить: ведь в этой войне, в отличие от предыдущих, все человечество выступает на одной стороне.

В последние годы бизнесмены и аналитики так часто предсказывали в экономике «дисрапт», что все утомились ждать его. Сегодня дисрапт — революционная трансформация — происходит на наших глазах. Компании-пионеры, запустившие этот процесс (Google, Amazon, Tencent, Alibaba и др. ), развили новые технологии и новые отношения, которые начали менять традиционную экономику. Но удельный вес и темп этих изменений были настолько низки, что, казалось, переход займет не один десяток лет — сам Джек Ма еще недавно полагал так. Однако война с коронавирусом прорвала плотину, которая мешала развиваться компаниям-дисраптерам, и появившееся в ней окно возможностей расширяется день ото дня.

Реклама на Forbes

Сервис доставки, еще вчера занимавший пару процентов рынка ритейла, да и то лишь в мегаполисах развитых стран, испытывает взрывной рост, завоевывает малые города и вряд ли замедлит рост даже после отмены ограничений. Рынок удаленного образования, о пользе которого лениво спорили специалисты, на глазах начинает доминировать над традиционным университетом. В считанные недели появились новые онлайн-сервисы, о которых раньше говорили только самые смелые футурологи: Лувр удивляется росту потока посетителей — только не в залах, а на онлайн-площадке. Для крупных компаний участие в этой трансформации — единственный шанс выжить и не повторить печальный кейс Kodak, для новых игроков — возможность занять нишу, о которой раньше им и не мечталось.

За внешней трансформацией второй, еще более мощной волной идет внутренняя. Переход десятков миллионов людей на удаленную работу в течение одной лишь недели приводит к удивительным открытиям. Сотрудник, оказывается, более эффективно расходует рабочее время дома. Там он не гоняет бесконечный чай на корпоративной кухне, не курит с коллегами у входа и не трындит с партнером о погоде в переговорке. Трафик просмотра сериалов в рабочее время вырос незначительно, зато трафик корпоративных мессенджеров и сайтов онлайн-образования зашкаливает. Работодатель с удивлением осознает, что удаленная работа может быть на треть эффективнее офисной и вдвое дешевле ее, что аренда гламурного офиса в бизнес-центре класса «А» все эти годы была избыточной. Коворкинг, еще вчера казавшийся новшеством, сегодня выглядит устаревшим переходным звеном к дистанционному типу занятости — и вряд ли вернется к нам.

В итоге прямая связь между потребителем, поставщиком, сотрудником и местом непосредственного принятия решения по конкретному запросу сократилось с дней или недель буквально до миллисекунд. Это перемещает привычные ранее корпоративные пирамиды в один музейный ряд с древнеегипетскими. Пройдет пара лет, и компании нового формата, новых принципов самоорганизации будут с удивлением изучать разветвленные оргструктуры и бизнес-процессы вымерших компаний-динозавров как загадочный код, подлежащий расшифровке и не поддающийся объяснению. Вопрос «Как они тогда управляли бизнесом?» станет риторическим. Действительно, как?

Но впереди третья трансформация — самая важная и сложная для понимания. Это дисрапт бизнес-отношений, деловой среды и нематериальных факторов стоимости бизнеса. Старые связи разрушаются, на их место встают новые, — прежде всего эмоциональные.

В новой парадигме право сильного уйдет, его заменит право правого.

Когда-то стоимость предприятия измеряли материальными активами, затем к ним добавилось могущество бренда, чуть позже — репутация, нарабатываемая через социальную ответственность, экологические программы, благотворительность. Сегодня, когда люди во всем мире объединяются в сообщества и стремятся держаться вместе, в числе важнейших факторов стоимости бизнеса окажутся способность к партнерству, эмпатия, справедливость. В этом и будет заключаться сила бизнеса в XXI веке — и еще долго после того, как побежденный COVID-19 уйдет в историю.

Глава Всемирного экономического форума Клаус Шваб еще в декабре 2019 года осторожно сформулировал эти новые отношения, назвав их stakeholder capitalism — что яснее всего звучит по-русски как «капитализм равных возможностей». Потребитель и производитель, сотрудник и работодатель, компания и государство — все заинтересованные стороны участвуют в этой новой системе отношений как ее равноправные акционеры, и справедливое партнерство между ними становится высшей ценностью.

Поменяются критерии силы: в феодализме ее олицетворял меч, в капитализме — денежный мешок, потом бренд. Завтра это будет нравственный облик (бизнесмены старой формации на этом месте упали в обморок). Соответственно, изменятся и инструменты силы: если когда-то договоренность с чиновником или судом обеспечивала успех в корпоративном споре, то теперь пост известного блогера о том, что он ударил женщину, резко сужает бизнес-возможности. Эта тенденция зародилась вчера, но завтра станет преобладающей.

Компании, много лет успешно работающие над разрешением споров между собственниками, урегулированием корпоративных конфликтов, должны оказаться на переднем крае этой трансформации бизнес-отношений. В новой парадигме право сильного уйдет, его заменит право правого. Мы можем быть первыми в России, кто встроится в этот неизбежный процесс. Победой в Третьей мировой станет установление норм справедливого бизнеса. И за это уж точно стоит воевать.

как это будет — Клуб «Валдай»

Так что же это за напряжённость, что может привести к войне между сверхдержавами? А это, в основном, напряжённость между двумя разными пониманиями динамики изменений нынешней геополитической конфигурации мира. США и их союзники (клевреты) пытаются увековечить однополярное устройство мира и превратить XXI век в столетие Америки, тогда как двое всегдашних «подозреваемых», Россия и Китай, вкупе с несколькими региональными державами намерены укреплять основания многополярной международной системы.

Участникам одной из экспертных дискуссий на недавнем (17–19 мая) Астанинском экономическом форуме (Astana Global Challenges Summit) было предложено порассуждать на тему о том «Как предотвратить Третью мировую войну»? В качестве одного из экспертов (а в их числе были такие светила как Франсуа Фийон и Владимир Якунин) я тоже представил свои соображения о том, можно ли вообще вообразить себе такое апокалиптическое событие.

Если коротко, то да, оно может произойти, особенно в условиях, когда уйме лиц, ответственных за принятие решений, и в голову не приходит, что это действительно может случиться. Однако прежде, чем перейти к вопросу о том, как предотвратить ТМВ, надо взглянуть на те глубинные тенденции, что могут привести к такому конфликту, а заодно и на механизмы, способные его запустить.

Учитывая геополитическую конфигурацию мира и его основные линии разлома, ТМВ будет войной, в которой США вступит в военный конфликт либо с Китаем, либо с Россией, либо с обеими этими странами. Таким образом, в эту войну будут неизбежно вовлечены США, которые бывший министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин назвал в 1999 году «гипердержавой», но которая с тех пор свой уникальный статус частично утратила, и одна из вышеупомянутых сверхдержав, которые, напротив, продолжают укреплять свои геополитические позиции. Хотя театры военных действий, равно как и события, способные стать причиной военных конфликтов между Вашингтоном и Москвой, с одной стороны, и Вашингтоном и Пекином, с другой, друг от друга отличаются, однако в отношениях между этими державами существует одинаковая глубинная напряжённость, которая и заставляет подумать о вероятности военных конфликтов с их участием. Но сначала позволю себе сделать несколько предварительных замечаний.

События клуба
Участники специальной сессии клуба «Валдай» в рамках Петербургского международного экономического форума, состоявшейся утром 24 мая, обсудили перспективы сохранения открытой международной экономической системы в условиях политизации экономических отношений. Хотя всё чаще говорится о новой холодной войне между Западом и Востоком, оценки звучали в основном оптимистичные: если ведущие глобальные игроки сохранят здравый смысл и не переведут свои торговые войны в военную плоскость, мировая экономика будет более открытой и менее волатильной, а её правила будут устанавливаться не только одним центром силы.

В отличие от Первой и Второй мировых войн, которые продолжались по нескольку лет и в которых участвовало большинство существовавших тогда государств, новый конфликт будет предсказуемо короче по срокам и охватит ограниченное число участников. По своим временным рамкам и числу участников такой конфликт может быть даже более ограниченным, чем некоторые из продолжающихся сейчас региональных конфликтов. В случае же, когда возобладают благоразумие и мудрость (редкие качества по нынешним временам), военное столкновение между сверхдержавами может и вовсе закончиться относительно быстро, не переходя ядерного порога. Это будет означать, что сработало ядерное сдерживание. Впрочем, если конфликт между сверхдержавами ядерный порог всё-таки пересечёт, то продлится он также недолго, хотя возможность выживания человечества в таком случае весьма сомнительна. В сущности, по числу участников и своей продолжительности такая война даже не будет мировой, чего не скажешь о том, какие разрушительные последствия она сулит человечеству и планете Земля.

Так что же это за напряжённость, что может привести к войне между сверхдержавами? А это, в основном, напряжённость между двумя разными пониманиями динамики изменений нынешней геополитической конфигурации мира. США и их союзники (клевреты) пытаются увековечить однополярное устройство мира и превратить XXI век в столетие Америки, тогда как двое всегдашних «подозреваемых», Россия и Китай, вкупе с несколькими региональными державами намерены укреплять основания многополярной международной системы (впрочем, во время панельной дискуссии в Астане было справедливо замечено, что всем нам лучше говорить не о «полярности» – так как этот термин подразумевает конфронтационность – а, например, о «полифонии» или о полифонической международной системе, в которой зазвучат все голоса, кроме откровенно экстремистских).

Однако между американо-китайской и американо-российской напряжённостями есть существенная разница. Если соперничество США и Китая укладывается в рамки понятия, известного как «фукидидова ловушка» – имеется в виду ситуация накануне Пелопонесской войны 431–404 гг. до н.э. между Афинами и Спартой – то американо-российская напряжённость усугубляется чувством горечи от несбывшихся ожиданий, или даже скорее иллюзий, 90-х годов прошлого века, когда верилось, что настал «конец истории» и так называемый «либеральный международный порядок» под эгидой Вашингтона утвердился в мире навечно. Слыша, с какой злобой отзываются о России в Вашингтоне и других западных столицах, наблюдая изменчивую и взрывоопасную ситуацию на Ближнем Востоке, я бы высказал следующее мнение: в краткосрочной перспективе более правдоподобен конфликт с участием США и России, тогда как война между США и Китаем выглядит более вероятной и даже в некотором роде естественной в отдалённой перспективе.

Рассказывая о войне, которая две с половиной тысячи лет тому назад покончила с могуществом двух ведущих полисов классической Греции, Фукидид поясняет: «Война стала неизбежной из-за возвышения Афин и того страха, который оное посеяло в Спарте». В своём недавно вышедшем исследовании гарвардский историк международных отношений Аллисон Грэхам анализирует шестнадцать случаев из мировой истории, когда нарушалось равновесие сил между государствами, из которых двенадцать, включая распрю между Афинами и Спартой, закончились военными конфликтами. Он пишет: «Сейчас США и Китай легли на встречный курс, ведущий к войне, которая наверняка разразится, если только обе стороны не предпримут ряд трудных и болезненных мер по её предотвращению».[1] Это не означает, конечно, что война между Китаем и США неизбежна. Однако, если кто-то верит, что споры о принадлежности территорий в Южно-Китайском море между, скажем, Китаем и Филиппинами или между Китаем и Вьетнамом – суть двусторонние ссоры между соседями, тот не понимает динамики международных отношений. Это прежде всего проявления соперничества между усиливающимся Пекином и относительно ослабевающим Вашингтоном, между присутствием 7-го флота США в непосредственной близости от Китая и проводимой последним стратегией ограничения доступа в регион.

Когда в 90-х годах прошлого века Россия была на грани распада, когда всем в стране заправляли олигархи, когда вместо демократии там царствовал хаос (на Западе же считали, что Россия вступила на верный путь и движется к либеральной демократии и свободному рынку), к границам этой страны всё ближе подступала НАТО. От робких жалоб Москвы с раздражением отмахивались. В 1990-годы, особенно на Западе, верили, что настал «конец истории» и что под руководством США мир вскоре станет либерально-демократическим и живущим по законам свободного рынка. Пропаганда и экспорт демократии и либеральных ценностей, будь то путём убеждения, подкупа или использования военной силы, были направлены на создание объединённого и единообразного мира. Какое-то время и вправду казалось, что мир движется именно в этом направлении.

События клуба
Между Россией и Западом по-прежнему нет фундаментального согласия по поводу политического и экономического будущего таких стран постсоветского пространства, как Украина, считают участники экспертной дискуссии, состоявшейся в клубе «Валдай». Вопрос о характере регионального порядка в этой части мира остаётся открытым, что чревато новыми кризисными явлениями в отношениях двух сторон.

Но уже в начале нулевых появились первые признаки того, что США выбиваются из сил и что дела идут не так, как мечталось. Войны в Ираке и Афганистане пошли наперекосяк (и как это их угораздило?). Попытки демократизировать «Большой Ближний Восток» и «осушить болото», где якобы жировали террористы, дестабилизировали и разрушили местные общества и тем самым создали условия для возникновения так называемой ДАИШ [3] и других исламистских террористических движений. Вместо того, чтобы достигнуть конца истории, мир сделал шаг, приближающий столкновение цивилизаций.

А в Китае тем временем продолжался мирный экономический подъём. Как и следовало ожидать, КНР вскоре стала претендовать на достойное её экономической мощи место на геополитической карте мира. В нулевые годы Россия начала выходить из комы жертва «шоковой терапии» («лечение» ей назначили высокообразованные гарвардские экономисты, а применили предписания советники Бориса Ельцина). Но на взгляд многих подпольных фукуямистов, такое развитие событий и такие тенденции вовсе не соответствовали тем обещаниям, на которые были тороваты 1990-е годы. Было от чего схватиться за голову руководству США и союзных с ними государств! Однако надо иметь в виду, что долгое десятилетие 1990-х было всего лишь отклонением в истории международных отношений. Раньше промежутки времени, в которые всем на свете безраздельно заправляла одна-единственная держава, случались редко, обычно быстро заканчивались, и были всегда ограничены в пространственном отношении. В 1990-е годы впервые случилось так, что право господствовать над всем миром присвоила себе лишь одна держава.

Сигнал к пробуждению прозвучал для Кремля (да и для всего Запада) в августе 2008 года, когда Грузия, которую обещали принять в НАТО, вторглась в отделившуюся от неё Республику Южная Осетия, попутно убив порядка пятнадцати российских миротворцев. Ещё одной красной линией для России, которая тем временем окрепла как в экономическим, так и в военном отношении, стал произошедший на Украине в 2014 году государственный переворот. Реакция Кремля (аннексия/воссоединение с Крымом, поддержка повстанцев на востоке Украины) была использована как предлог для дальнейшего экономического удушения России. Западная политическая элита зашлась в бессильной злобе, когда 1 марта 2018 года президент Путин в своём Обращении к Федеральному Собранию рассказал о новых стратегических системах вооружений, разработанных в ответ на денонсацию Вашингтоном Договора о противоракетной обороне. Да как кто-то там смеет столь бесцеремонно бросать вызов «либеральному»[3] и «правовому» международному порядку?!

Конечно, и Россия, и Китай делали именно то, что составители всех американских документов в области национальной безопасности поклялись не допустить ни при каких обстоятельствах, пообещав пресечь подобные действия с использованием всех доступных средств. Газета «Нью-Йорк таймс» ещё в 1992 году излагала содержание документа, разработанного в министерстве обороны США, в следующих выражениях: «В этом секретном документе доказывается необходимость господства над миром одной-единственной сверхдержавы, позиции которой должны быть утверждены навечно посредством проведения конструктивной политики и поддержания военной мощи на уровне, достаточном для того, чтобы не позволить какой-либо стране или группе стран бросить вызов главенству Америки». В самом просочившемся в прессу документе говорилось, что «наша первоочередная задача состоит в том, чтобы предотвратить повторное появление нового соперника, будь то на территории бывшего СССР или где-либо ещё, представляющего такую же угрозу, какую некогда представлял СССР. Таково основополагающее соображение, на котором строится новая региональная оборонная стратегия, каковая требует от нас, чтобы мы пытались предотвращать установление власти любой враждебной державы над регионами, ресурсов которых при тотальном контроле было бы достаточно для созидания глобальной мощи. К числу таких регионов принадлежат Западная Европа, Восточная Азия, территория бывшего СССР и Юго-Западная Азия».[4]

Заметьте, это было сказано ещё в 1992 году, когда Россия уже упала, а Китай ещё не возвысился. В новой «Стратегии национальной безопасности», разработанной уже при Дональде Трампе и обнародованной в декабре 2017 года, без обиняков говорится, что «между великими державами вновь возродилось соперничество, которое было списали в архив как явление предыдущего столетия. Китай и Россия начали восстанавливать своё влияние в региональном и мировом масштабе. Сегодня они располагают военными возможностями, предназначенными для того, чтобы перекрыть Америке доступ куда бы то ни было в кризисные времена и не дать нам пользоваться свободой действий в критически важных коммерческих зонах в мирное время».[5]

Конечно, те, кто хоть сколько-нибудь знает и понимает историю международных отношений, должны были бы знать и то, что рано или поздно появятся центры силы, которые начнут создавать противовес американскому господству. Так было всегда: самодурству одной сверхдержавы бросали вызов другие сверхдержавы или союзы сверхдержав, которые и находили на неё управу. Такое не под силу международному праву как таковому; оно способно служить лишь орудием поддержания равновесия сил. Отсюда ироническое замечание Мартти Коскенниеми: «Если применить Шмиттову характеристику нового Nomos (права) к поведению западных держав в Косове и Ираке, то 50-летнюю интерлюдию можно объяснить тем, что полномасштабной морализации международной политики помешала холодная война. Тогда, по иронии судьбы, роль Шмиттовой Katechon – силы, мешающей пришествию Антихриста – целое столетие играл СССР».[7] Конечно, роли идеалиста, сдерживавшего самодурство Вашингтона, Москва не играла, но одним из последствий или, если хотите, побочных результатов существования относительного равновесия сил между Москвой и Вашингтоном, безусловно, являлось то, что оно ограничивало применение силы в международных отношениях, и не только между обеими сверхдержавами, а и в остальном мире.

Помимо структурных факторов, закладывавших основы для войны между сверхдержавами и создававших «условия, при которых обычно управляемые события могут выйти из-под контроля с невиданной силой и привести к невообразимым последствиям»,[7] есть искры (или спусковые механизмы), от которых также может вспыхнуть всемирный пожар. Их немалое множество порождает конфликт на Ближнем Востоке с его нынешним средоточием в Сирии, но потенциально превращающий весь регион в пороховую бочку, от взрыва которой начнётся Третья мировая война. Ситуация в Южно-Китайском море пока что остаётся менее напряжённой, но в перспективе она способна стать даже более опасной. Запалом для столкновения между сверхдержавами может послужить и конфликт на Украине. Для того, чтобы отойти от края пропасти, можно порекомендовать следующие меры.

Австралийский автор Хью Уайт, пишущий о необходимости для советующий Вашингтону уладить отношения с крепнущим Китаем в Азии (не вступая с ним в конфронтацию, но и не уходя из Азии), отмечает: «Равновесие сил образуется естественным путём […] Напротив, уговор есть соглашение о сведении к минимуму опасности войны, заложенной в системе равновесия сил. Уговор о неиспользовании силы не появляется естественным путём. Его необходимо тщательно выстраивать и неукоснительно соблюдать, а это не так легко».[8] Уайту вторит Генри Киссинджер: «В Азии задача противоположна той, что стоит в Европе. Там Вестфальские принципы равновесия сил преобладают вне связи с согласованной концепцией законности». [9] По его мнению, в Южной и Юго-Восточной Азии нужен региональный уговор, основанный на равновесии сил основных акторов. Более того, такая система срочно необходима и на глобальном уровне, а у нас сегодня, прежде всего из-за расширения НАТО, согласованное равновесие сил отсутствует даже в Европе.

Всем известно, что между США и Россией существует структурное противостояние, каковое в настоящее время только усилилось из-за использования Вашингтоном российской карты в своей внутриполитической борьбе. Однако нет никаких причин для такого же противостояния между Европой и Россией. Нынешняя напряжённость в отношениях между ЕС и Россией обусловлена тем, что ЕС вынужден обслуживать геополитические интересы США, нанося тем самым колоссальный вред и Европе, и России.

Между тем их сотрудничество способно принести пользу не только им. Совместно они могли бы сделать более осмысленной даже американскую внешнюю политику. Такое сотрудничество приобретает особую актуальность в связи с денонсацией Трампом ядерной сделки с Ираном и его действиями по предоставлению безусловной поддержки всем антииранским силам на Ближнем Востоке. В своей недавней публикации французский эксперт по проблемам геополитики, полковник в отставке Каролина Галастерос заявила следующее: «В мире происходят огромные перемены. Озабоченная Америка играет в опасные игры, пытаясь сплотить Запад под своим флагом. Ослеплённый структурной враждебностью в отношении России – естественной, но ставшей анахронизмом, составной частью западного склада мышления – Вашингтон может изолировать себя от всего остального мира, если Европа, вновь обретя самосознание, присоединится к Москве, Пекину и их союзникам, оказывающим сопротивление американской империи».[10] Само собой разумеется, что сближение Европы и России будет также способствовать разрешению кризиса на Украине и вокруг неё.

Более действенное международное право – по крайней мере в сегодняшнем реальном, а не выдуманном, мире – может основываться на трёх взаимосвязанных явлениях: многополярности, равновесии сил и согласии держав. Если первые два могут образоваться естественным путём в силу неравномерности развития обществ в течение относительно протяжённых периодов времени, а также их относительного (а порой и абсолютного) возвышения или упадка, то третье явление должно быть создано путём объединённых усилий и признано участниками в качестве законного. Говоря языком юристов-международников, в отношении равновесия сил должна быть opinion juris sive necessitates (уверенность в том, что действие совершено в силу законной необходимости), а не только признание de facto существующего равновесия, которое соперничающие участники, уверенные в том, что именно они находятся на правильной стороне истории, пытаются нарушить.

 

---

[1] A. Graham. Destined for War: can America and China escape Thucydides’s Trap? (Kindle Location 45). Scribe Publications Pty Ltd, Kindle Edition, 2017.

[2] Запрещена в РФ.

[3] В моей новой книге «Заря Нового Порядка: геополитика и столкновение идеологий» (I.B. Tauris, 2017), особенно в её заключительной части, я доказываю, что международный порядок (вернее, беспорядок), возникший в 90-х годах, не был ни либеральным, ни правовым.

[4] ‘US Strategy Plan for Insuring No Rivals Develop’, New York Times, March 8, 1992.

[5] National Security Strategy of the United States of America, December 2017, p. 27.

[6] M. Koskenniemi, ‘International Law and Political Theology’, 11 Constellations, 2004, No. 4, p. 493. 

[7] A. Graham, Op. cit., empl.135.

[8] H. White, The China Choice: Why America Should Share Power (Black Inc., 2012), p. 1781.

[9] H. Kissinger, World Order (Penguin Press, 2014), p. 367.

[10] C. Galactéros, ‘Nucleaire iranien: “La sortie des Etats-Unis est une chance pour la France », Le Figaro Vox, 10 mai, 2018.

Леонид Радзиховский: Первая мировая война

1 августа 1914 г., 95 лет назад, Германия объявила войну России.

Началась I мировая война. Она так называется, потому что в ней формально участвовали 38 стран из 59 существовавших тогда в мире независимых государств (сейчас в ООН 192 члена). Но реально воевали страны Антанты (Франция, Россия, Англия + Италия) против стран Тройственного союза (Германия, Австро-Венгрия, Османская империя).

Ну и США. Они вступили в войну в 1917-м, пришли к разделу пирога и пожали главные плоды победы — экономические и политические. С 1918 г. начался век США. Почему я вообще пишу об этом событии?

Ну, 95 лет… Не такая уж круглая дата. Конечно, в Европе про «Великую войну» помнят, но у нас «Великая Отечественная война» (именно так ее назвали в 1914-м, тогда же и сочинили песню «Священная война», которая с небольшими вариациями возродилась в 1941 г.) полностью забыта. Ее вытеснили ее последствия — Революция, Гражданская война, весь последующий период…

Я считаю I мировую ГЛАВНЫМ событием истории ХХ века — по крайней мере европейской истории. ВСЕ, что было потом — фашизм/нацизм, коммунизм, II мировая, распад колониальной системы, наконец ЕС и политкорректность — все это ближний и дальний исторический рикошет от снарядов 1914-1918 гг.

Кроме того, I мировая, эта пирамида из 10 млн трупов — самый наглядный памятник человеческому БЕЗУМИЮ, главная иллюстрация поговорки «кого Бог хочет наказать — лишает разума».

Что фашизм/нацизм — а значит, и II мировая — ПРЯМЫЕ ПОРОЖДЕНИЯ I мировой войны — это общеизвестно. Их часто даже описывают как ОДНУ войну, с «передышкой посредине» 1918-1939 гг. Первыми фашистами стали «обманутые победители» в Италии, нацистами — жаждущие реванша ветераны в Германии. Большевизм, конечно, существовал и до 1914 г., но своей победой он обязан ТОЛЬКО войне.

Но дело даже не в этом. Просто кровавый милитаризм, презрение к человеческой жизни, привычка к массовому насилию и неудовлетворенная тяга к нему — основа СТИЛЯ тоталитарных режимов 1920-1930 гг., как и государственный ВПК, модель которого родилась в I мировую — основа экономики этих режимов.

«Дракон. Вы знаете в какой день я появился на свет?

Ланцелот. В несчастный.

Дракон. В день страшной битвы. В тот день сам Атилла потерпел поражение, — понятно вам, сколько воинов надо было уложить для этого? Земля пропиталась кровью. Листья на деревьях к полуночи стали коричневыми. К рассвету огромные черные грибы — они называются гробовики — выросли под деревьями. А вслед за ними из-под земли выполз я. Я — сын войны. Война — это я. Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах, это — холодная кровь».

I мировая уничтожила старую феодальную Европу. Три главные европейские монархии погибли — Германская, Российская, Австро-Венгерская. Пулеметы I мировой скосили не просто цвет европейского дворянства — в окопах сгнил, был убит, съеден вшами сам принцип СОСЛОВНОГО общества. Ему на смену шло новое общество — МАССОВОЕ. Аристократия была прежде всего ВОЕННОЙ (гвардейской) кастой — и эта каста погибла «вместе с кавалерией». В Европе началось строительство новой армии — без дворянства, а когда вынули эту несущую опору, рухнули и все остальные аристократические декорации. Это произошло не в один день — почти весь ХХ век ушел на то, чтобы из Европы сословной возникла Европа массового общества, а затем и сегодняшняя ПОЛИТКОРРЕКТНАЯ Европа. Но первую, смертельную рану христиански-аристократическая Европа получила (точнее, САМА СЕБЕ НАНЕСЛА!) именно в 1914-м.

I мировая стала высшей точкой империалистического раздела мира. Одной из причин войны считалось стремление Германии к переделу колоний. В результате у проигравшей Германии отняли все колонии, а Англия и Франция разделили еще и тушу мертвой Османской империи на Ближнем Востоке. Но как всегда — высшая точка колониального раздела мира стала началом конца. Ослабевшие морально и экономически Британия и Франция после 1918 г. были не в силах удерживать свои еще более раздувшиеся «колониальные мешки». Крах колониальной системы растянулся на добрых 40-50 лет, но начался он в 1918-м — когда система ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЭКСПАНСИИ была доведена до «триумфального абсурда».

Наконец, эта война разрушила сам ПРИНЦИП европейского равновесия: военно-политического равновесия между Великими Европейскими Державами. Собственно, для поддержания этого принципа против стремительно растущей Германии и была создана Антанта. Германия была разбита — но как ванька-встанька стала подниматься для реванша в 1930-е. А «войны равновесия» оказались столь ужасны, столь абсурдны и неэффективны, что стала набирать силу простейшая идея: система равновесия страха в Европе не работает! Эта система только провоцирует новые расколы и войны между своими частями. Каков же выход? СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ЕВРОПЫ! Эта идея родилась как раз в годы I мировой, как ответ на ее вызовы. А реализовываться она стала уже после II мировой, особенно — после окончательной ликвидации блокового противостояния (1990-1991).

Итак, ВСЯ политическая история Европы по сей день — это следствия I мировой войны.

Но самое интересное, пожалуй, другое.

Это — нечастая война, в которой ОЧЕВИДНО не было победителей. Германия, Австро-Венгрия — проиграли. Российская империя погибла от военного перенапряжения и истощения («русский крейсер затонул, когда гавань была уже видна» — Черчилль). Англия и Франция дотащились до своей Победы — и рухнули. Они были морально надломлены этой бойней, их элиты обескровлены и утратили чувство моральной правоты… Трофеи — ненужные колонии, бессмысленные репарации с Германии — выглядели как ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО. Победили непричастные — США, впервые пришедшие в Европу, а также русские большевики, пришедшие к власти… Это «поражение в победе» изменило воинственную психологию правящих классов Европы — что-то в них сломалось. Их «вырвало победой». Парализующий страх перед войной привел к тому, что в 1939-1940 гг., когда они просто НЕ МОГЛИ себя заставить ПО-НАСТОЯЩЕМУ воевать с Гитлером…

История «Европы воинственной» — кончилась. Началась история «Европы миролюбивой». I мировая явно обозначала виток спирали европейской истории. Не зря самой модной книгой стал тогда «Закат Европы» — да, история старой Европы кончилась… У Европы было слишком высокое кровяное давление — в 1914 г. случился инсульт. Но в конце содержится НАЧАЛО НОВОЙ ЕВРОПЫ! Новая Европа с кровью выползла из своей старой кожи. На это и ушел ХХ век.

И последнее. Так ПОЧЕМУ началась война? Тут сыграли свою роль БЕЗГРАМОТНЫЕ «теории» геополитиков — про «нехватку жизненного пространства» (Германия), про «особую Миссию России по сплочению Мирового Славянства» и т.п. научно-литературный БРЕД, метафоры, пригодные для салонного трепа, которые воспринимались тогда как «политическая НАУКА».

И это может быть самый АКТУАЛЬНЫЙ для нас сегодня урок I мировой — вера в империалистическую политику силы (realpolitik), вера в «геополитическую поэзию», все то, чем заполнены сегодня наши книжные магазины, ТВ-шоу и, увы, мозги — все это СТАРЬЕ, показавшее свою страшную НЕПРАКТИЧНОСТЬ И ВРЕДНОСТЬ еще 95 лет назад.

И не грех бы уже в 2009-м извлечь ОЧЕВИДНЫЕ уроки из 1914-го…

Бесконечная третья мировая: кому адресованы слухи о новой войне

Что спровоцирует новую войну

Заметка колумниста WSJ и военного эксперта Эндрю Мишты вышла на фоне продолжительной конфронтации между Россией, США и КНР. За последние два месяца лидеры трех стран провели двусторонние переговоры и наметили болевые точки, которые им только предстоит урегулировать: это и Тайваньский вопрос, и расширение НАТО на Восток, а также череда других задач.

Однако западная пресса все же допускает разворачивание полномасштабных боевых действий в ближайшие пять лет. По словам Мишты, есть три причины для начала в намеченный срок третьей мировой войны.

Во-первых, американским ВС потребуется время для реструктуризации и «перестройки», чтобы переключиться с противодействия региональному терроризму, как это было, например, в Афганистане, и подготовиться к «высокоинтенсивному конфликту» между государствами и «великими державами». Автор считает, что перезагрузка армии США оставляет перед Россией и Китаем своеобразное окно возможностей, поэтому пока Вашингтон наиболее уязвим перед лицом тандема Москвы и Пекина.

Вторая причина заключается во внутренних противоречиях западного мира и в частности США. Автор выделяет три фактора, которые ослабили западные общества: коронавирус, массовая миграция, а также «бурная культурная революция» в США. Все три фактора, по словам Мишты, подорвали сплоченность на Западе и вызвали недоверие к институтам демократии у граждан, что также может служить сигналом для России и Китая.

В заключение Мишта говорит о «нарастании внутреннего давления» в китайском и российском обществах. Для обеих стран характерны негативные демографические прогнозы, считает автор, обращая особое внимание на старение населения в Китае и сокращение российского населения.

Война за войной

Медийные сюжеты о грядущей третьей мировой войне выходят в американской прессе с завидной регулярностью, уступая по частоте и цитируемости лишь материалам о «скором крахе» китайской экономики, которую СМИ хоронят на протяжении двух десятков лет.

Только за этот год три крупных издания, включая The Washington Post, The Hill и Daily Mail, выпустили материалы о «третьей мировой», в каждом из которых центральное место в потенциальном конфликте занимали Китай и США — знаковая пара антагонистов для большинства американских и западноевропейских СМИ.

Сам термин «третья мировая война» был впервые использован в журнале Time в ноябрьской статье 1941 года о немецком политическом деятеле Германе Раушнинге, который на тот момент перебрался в США.

Затем термин активно использовался в период «холодной войны» между СССР и США, когда страны подходили к максимально опасной черте в гонке вооружений. Помимо этого, «третья мировая война» синонимична всевозможным сценариям ядерной войны, которая, по утверждениям многих, станет последней для всего человечества.

Несмотря на частоту упоминания «третьей мировой» в СМИ, опрошенные «Газетой.Ru» эксперты сомневаются в адекватности и научности приводимых журналистами доводов.

«Война» для внутреннего пользования

Такие материалы, как правило, призваны привлечь внимание читателя, а «броский» заголовок лишь способствует этому, объяснил «Газете. Ru» ведущий научный сотрудник Центра исследований проблем безопасности РАН Константин Блохин.

Эксперт также высказал мнение, что «спекуляции на тему третьей мировой войны есть не что иное, как инструмент информационно-политического давления со стороны США».

«Этот инструмент должен продемонстрировать, что США в своей политике сдерживания готовы пойти на все, чтобы сохранить лидерские позиции и перешагнуть красную линию, использовав военную силу в отношении Китая и России», — отметил Блохин.

Директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василий Кашин, анализируя свежую статью о третьей мировой от The Wall Street Journal, назвал приведенные автором доводы «нелепыми, но характерными для США суждениями». В частности, эксперт обратил внимание на третий фактор, включающий негативные демографические прогнозы для Москвы и Пекина.

«Эти суждения раньше были зарезервированы для России, особенно в части распада страны или исчезновения. Теперь эта модель распространяется еще и ни Китай, что выглядит вдвойне смешно, поскольку вызывает ассоциации с советской пропагандой, где про каждое политическое событие писали так, словно оно привело к ухудшению положения трудящихся в капиталистическом мире», — отметил эксперт.

Кашин считает, что такие материалы прежде всего ориентированы на потребителя внутри страны, поскольку для граждан США важно ощущать, что «они находятся на правильной стороне истории».

«В американском видении конфликта важную роль играет убежденность, что они победят в любом случае — и не потому, что они будут умными, хитрыми и хорошо вести войну, а потому что в их стране выстроена правильная система. Потому что они на правильной стороне истории, а их противник рухнет под тяжестью преступлений, и американская система восторжествует», — объяснил Кашин.

По словам директора программы «Россия и ядерное нераспространение» Андрея Баклицкого, в новой статье о третьей мировой не видно следов глубокой аналитической работы. И хотя Баклицкий согласился, что столкновение Вашингтона, Москвы и Пекина возможно просто потому, что эти страны являются ведущими военными державами, заметка WSJ оставляет много вопросов открытыми.

«Война в течение ближайших пяти лет — это нонсенс. Хотя бы потому, что Россия и Китай не являются военными союзниками, и у нас нет никаких обязательств», — сказал Баклицкий.

Эксперт отметил, что вопрос о реструктуризации американской армии о модернизации может помочь убедить очередного сенатора, что «нужно инвестировать больше в военку». «А еще это хорошо продается. Но это несерьезная постановка вопроса. Кто угодно мог написать это. Не похоже, что кто-либо пытался кого-то убедить», — сказал эксперт.

Константин Блохин из Центра исследований проблем безопасности РАН в свою очередь обращает внимание, что вся стратегия США, которая когда-то привела их к лидерским позициям в мире, была основана на неучастии в конфликтах или участии «под занавес», как во Второй мировой. Отчасти по этой причине в США пытаются объяснить читателям, что Вашингтон принадлежит одному блоку, а Москва и Пекин — другому.

«Понятно, что американские читатели подвержены большому влиянию СМИ. Ими можно легко манипулировать — это вопрос медийного искусства», — заключил Блохин.

Самая большая война в истории человечества — Краткая история Второй мировой войны

Уважаемые покупатели, в период с 30 декабря по 9 января издательство «Весь Мир» работать не будет.
Оплаченные заказы на печатные издания будут доступны для самовывоза или отправлены Почтой России только после 9 января 2022 г. Электронные версии, как обычно, будут высланы на ваш e-mail сразу после оплаты.

1. org/ListItem»> Главная
2. Избранные главы
3. Самая большая война в истории человечества

Вторая мировая война была самой большой, самой разрушительной и самой кровопролитной войной, известной истории. По своим масштабам она далеко превзошла все войны прошлого, в том числе Столетнюю войну XIV–XV вв., Тридцатилетнюю войну XVII в., Наполеоновские войны начала XIX в. и даже Первую мировую войну 1914–1918 гг. Вторая мировая война длилась шесть лет — с 1939 по 1945 г. В ней участвовало 61 государство с общим населением 1 млрд 700 млн человек, в том числе все великие державы: Германия, Великобритания, Франция, Италия, Советский Союз, Соединенные Штаты Америки и Япония. Военные действия велись на территории 40 государств, на трех континентах и на всех океанах. В армии воюющих стран было мобилизовано 110 млн человек; кроме того, десятки миллионов участвовали в движении Сопротивления, в партизанской войне, строили военные укрепления, работали в военной промышленности. В общей сложности война втянула в свою орбиту 3/4 населения земного шара.

Потери и разрушения, вызванные Второй мировой войной, не имеют себе равных. Они настолько велики, что их даже невозможно точно подсчитать, а можно лишь приблизительно оценить. По подсчетам историков, людские потери во Второй мировой войне составили не менее 50–60 млн человек. Они по крайней мере в пять с лишним раз превысили потери в Первой мировой войне и более чем в два раза потери во всех войнах ХVII, ХVIII и ХIХ вв. Материальный ущерб оказался в 12 раз больше, чем в Первой мировой войне.

По своим гигантским масштабам и влиянию на последующее историческое развитие Вторая мировая война является самым крупным событием мировой истории.

Как и Первая мировая война, Вторая мировая война велась за передел мира, территориальные приобретения, источники сырья и рынки сбыта, но в отличие от Первой мировой войны она имела и ясно выраженное идеологическое содержание. Во Второй мировой войне друг другу противостояли фашистская и антифашистская коалиции. Развязавшие войну фашистские и милитаристские государства стремились поработить другие страны, установить там свои порядки и добиться мирового господства. Государства антифашистской коалиции отстаивали свою свободу и независимость, а также свободу порабощенных фашистами стран; боролись за сохранение демократических прав и свобод. Война с их стороны носила антифашистский, освободительный характер.

Одним из проявлений ее освободительного характера являлось национально-освободительное и антифашистское движение Сопротивления, возникшее в оккупированных странах и в государствах блока агрессоров. Движение Сопротивления — характерная черта и особенность Второй мировой войны.

О Второй мировой войне написаны многие тысячи книг и статей, созданы десятки кинофильмов во всех странах. Литература о войне поистине необозрима; прочесть ее целиком уже никто не в состоянии, но поток публикаций не иссякает, потому что история войны до сих пор исследована далеко не полностью, и особенно потому, что она тесно связана с острейшими проблемами современности. Та или иная трактовка событий военного времени часто служит историческим обоснованием и оправданием для пересмотра границ и создания новых государств; для положительной или отрицательной оценки роли наций, классов, партий, политических режимов и государственных деятелей; она задевает национальные интересы и национальные чувства. Наряду с серьезными историческими исследованиями публикуется огромное количество всякого рода недостоверных сочинений, измышлений и фальсификаций. Подлинная история войны обросла мифами и легендами, которые нередко поддерживались правительственной пропагандой, получали широкое распространение и приобретали устойчивый характер. До сих пор в России мало знают о действиях англо-американских войск в Африке и на Тихом океане, а в Англии и особенно в США плохо представляют себе гигантские масштабы военных действий на советско-германском фронте. Характерно, что многосерийному советско-американскому документальному фильму о Великой Отечественной войне (вышедшему на экраны в 1978 г. ) в Америке дали название «Неизвестная война», потому что она почти неизвестна американцам. Такое же название — «Неизвестная война» — носит и одна из последних французских работ по истории Второй мировой войны.

Как показали опросы общественного мнения, проводимые в разных странах, в том числе и в России, у поколений, родившихся в послевоенное время, порой отсутствуют самые элементарные сведения о Второй мировой войне. Нередко опрашиваемые не помнят, когда началась война, из-за чего она велась, кто с кем воевал. Иногда они даже не знают, кто такие Гитлер, Рузвельт или Черчилль.

Цель этой книги, предназначенной для широкого читателя, — дать общее представление о ходе и основных событиях войны. Наиболее спорные вопросы истории войны рассматриваются в разделах «О чем идут споры?».

• Ближайшим и наиболее очевидным итогом Второй мировой войны были гигантские разрушения и людские потери. Война опустошила целые страны, обратила в развалины города и села, привела к гибели многих миллионов людей. Самые большие людские потери — 26,6 млн человек — понес…

Грядет Третья мировая война … | The Independent

Перспектива глобального конфликта — Третьей мировой войны, если хотите — кажется немыслимой. Со времен Второй мировой войны между великими державами не было крупных войн. Первоначальный послевоенный европейский проект был основан на мире, социальной справедливости и гармонии. Провал этого проекта, сопровождаемый ростом национализма, вероятно, усугубит опасность войны на континенте с тяжелой историей кровавых конфликтов.

В 20 веке обе мировые войны были неожиданными.В популярной книге Кристофера Кларка «Лунатики: как Европа вступила в войну в 1914 году» , опубликованной своевременно к столетию Первой мировой войны, описывается неожиданное вхождение Европы в войну. Первой мировой войне предшествовала прелюдия безмятежности — долгий XIX век относительного мира и стабильности. Великие державы эдвардианской Европы занимались дипломатией и торговлей до нападения кровавой бойни.

В 1930-е годы крупные державы стремились предотвратить новую войну, отсюда и политика умиротворения, первоначальное нежелание США вмешиваться и нацистско-советский пакт.В этом контексте следует рассматривать злополучное заявление Невилла Чемберлена о «мире для нашего времени». На протяжении всей холодной войны концепция третьей мировой войны была неразрывно связана с ядерной войной и доктриной гарантированного взаимного уничтожения MAD.

Тем не менее, возможно, что будущий конфликт между великими державами может принять форму новой холодной войны или даже обычной (в отличие от термоядерной) горячей войны. В 21 веке есть три ключевых фронта, которые станут локусами будущих войн.Первый — это фронт Европа-Россия, где началась новая холодная война, спровоцированная украинским конфликтом. Второй — это ближневосточный котел, сосредоточенный вокруг ИГИЛ и сирийской войны. Третий — это Азиатско-Тихоокеанский фронт, где противостоят Соединенные Штаты и Китай.

Вторая холодная война

Журнал Time — изначальный рупор американского истеблишмента в период холодной войны — возвестил о начале Второй холодной войны в 2014 году. Западные державы охарактеризовали вторжения Владимира Путина в Грузию в 2008 году и в последнее время на Украину как агрессивные экспансионизм.Очевидно, ирония в том, что США бросают тень на нарушение национального суверенитета в свете безрассудства войны в Ираке, кажется, утеряна. Реалистическая точка зрения, сформулированная Джоном Миршеймером на страницах Библии по внешней политике США Foreign Affairs , заключается в том, что украинскому кризису предшествовали два десятилетия экспансионизма НАТО вплоть до границ России. Это противоречило обещаниям уважать эти границы в конце холодной войны.

Время возвестило о начале второй «холодной войны» в 2014 году

С этой точки зрения, события на Украине стали лишь финалом этого процесса.Стоит напомнить, что Соединенные Штаты не ответили дружелюбно на советское вмешательство на Кубе в 1960-х годах. Такие аргументы носят в некоторой степени академический характер, поскольку они опровергнуты событиями. Растущее развертывание войск как НАТО, так и России, разыгрываются опасные конфронтации и массовые военные игры.

Аналитический центр European Leadership Network (ELN) подготовил отчет за 2015 год, озаглавленный «Подготовка к худшему: повышают ли вероятность войны в Европе военные учения России и НАТО»? В отчете проанализированы недавние военные игры, в том числе российские учения с участием 80 000 военнослужащих и серия военных игр НАТО с участием 15 000 человек.

Далее говорилось, что «Оба учения показывают, что каждая сторона тренируется с учетом возможностей другой стороны и, скорее всего, военных планов … Хотя официальные лица могут утверждать, что эти операции нацелены против гипотетических противников, характер и масштаб из них указано иное. Россия готовится к конфликту с НАТО, а НАТО готовится к возможной конфронтации с Россией ».

Михаилу Горбачеву и Рональду Рейгану удалось улучшить отношения США и России, но можно ли то же самое сказать о Владимире Путине и Дональде Трампе?

(Getty)

Недавно США разместили свои войска в Польше в рамках крупнейшего развертывания американских войск в Европе после окончания холодной войны. Как сообщается, эти войска США также «разойдутся по другим восточноевропейским государствам, включая Эстонию, Болгарию и Румынию». Россия встревожила страны Балтии, «перебросив осенью ядерные ракеты« Искандер-М »на свою военно-морскую базу в Калининграде».

Согласно New York Times , американский противоракетный щит «должен быть построен в Польше, аналогично тому, который уже есть в Румынии». Пока неясно, разрядит ли ситуацию попытка Трампа сблизиться с Россией.Если сторонники «холодной войны» из оборонного истеблишмента атлантистов и сторонники жесткой линии с российской стороны добьются своего, то напряженность, скорее всего, только усилится.

Ближний Восток геополитика

Бесстрашный немецкий писатель Юрген Тоденхёфер поднял концепцию встроенной журналистики на совершенно новый уровень, присоединившись к Isis. Он указывает, что сразу после 11 сентября в горах Гиндукуша находилось всего несколько сотен исламистских боевиков. Перенесемся вперед через 16 лет войны с террором, которая обошлась примерно в 4 000 миллиардов долларов (3 300 миллиардов фунтов стерлингов), и остается только 1. По данным «Врачей за социальную ответственность», погибло 3 миллиона человек, а число террористов в настоящее время составляет около 100 тысяч. Даже сама по себе война с террором потерпела полный провал. Как же это случилось? Генерал США в отставке Уэсли Кларк сообщил, что после 11 сентября Пентагон разработал планы нападения на 7 стран.

Эти планы с удивительной верностью выполнялись при участии Запада в Ираке, Сирии, Ливии, Афганистане, Пакистане, Сомали и Йемене.Поводом для этого мог быть терроризм, но целью было гарантировать экономическое и военное превосходство в регионе. Многие критики утверждали, что война в Ираке в основном была связана с открытием государственных активов для глобального капитала. Наоми Кляйн сообщила, что восстановление Ирака обошлось экономике США примерно в 100 миллиардов долларов. В процессе Ирак из светской диктатуры превратился в убежище джихадистов. Решение Дональда Рамсфельда о роспуске баасистской армии Саддама Хусейна привело к хаосу и теперь составляет значительную часть ИГИЛ.

Разведка предсказывала, что война в Ираке приведет к усилению исламистского терроризма (Гетти)

Умышленное нагнетание напряженности через спонсируемое США сектантское правительство Ирака, возглавляемое шиитами, было примечательно. В конечном итоге это привело к ответной реакции суннитов и порождению «Аль-Каиды» в Ираке. Это отличительная черта тактики колониальной эпохи «разделяй и властвуй». Фактически, британская и американская разведка предсказывала, что война в Ираке приведет к усилению исламистского терроризма.

Еще в 2007 году опытный журналист-расследователь Сеймур Херш в расширенном эссе New Yorker «Перенаправление» утверждал, что ближневосточная геополитическая стратегия США была направлена ​​против региональной сверхдержавы Ирана и его шиитской сферы влияния, простирающейся через Сирию и на Хезболла в Ливане. С тех пор Херш подробно разъяснил в серии скандальных эссе London Review of Books , что свержение Башара аль-Асада разорвало бы эту шиитскую сферу. После разрушения Ирака эта сфера оставалась единственным препятствием на пути полного господства США на крупнейших нефтяных месторождениях мира.

В ходе сирийской войны союзники — Саудовская Аравия, Катар и Турция — вооружали и финансировали радикальные джихадистские группировки, такие как фронт ан-Нусра. Бывший вице-президент Джо Байден, известный своими ляпами, откровенно признался в этом гарвардской аудитории. Сообщения электронной почты Хиллари Клинтон, опубликованные Wikileaks, показали, что она тоже знала о вооружении ИГИЛ правительствами Саудовской Аравии и Катара.В реальной политике цель, по-видимому, оправдывает средства.

Херш подробно рассказывает о том, как британские и американские разведки были вовлечены в использование подставных компаний ЦРУ для транспортировки оружия из Ливии в Сирию, получившего название «крысиная линия». Именно в этих условиях произошла мутация в монстра Франкенштейна, то есть Исиду. Фактически, меморандум Управления военной разведки 2012 года ожидал подъема ИГИЛ и ее создания в Сирии с целью «изолировать сирийский режим, который считается стратегической глубиной шиитской экспансии».

Террористические атаки в Европе продемонстрировали сложность сдерживания распространения этой политики. Сирийская война ознаменовала возвращение великодержавной политики с участием России. Это заражение может привести к более широкому конфликту, в который могут быть втянуты западные страны. Одна из возможных траекторий состоит в том, что суннитско-шиитская война вдоль оси Саудовско-Иран выглядит все более вероятной. Однако эта дестабилизация Ирака и Сирии вполне могла быть спланирована преднамеренно.

Запись теракта террориста-смертника ИГИЛ в Эль-Бабе была разослана по пропагандистским каналам на прошлой неделе.

По словам Нафиза Ахмеда, документы Rand Corporation и американской частной разведывательной компании Stratfor подтверждают эту картину. Зажигательный доклад, составленный не менее чем бывшим вице-президентом Буша Диком Чейни и бывшим заместителем министра обороны Полом Вулфовицем, предусматривал этно-сектантский раздел Ирака. В общем, это может означать новое поселение Сайкса-Пико (поселение после Османской империи) или перекройку Ближнего Востока на меньшие, более слабые территории, которые более податливы.

Еще в 1990-е годы политолог Сэмюэл Хантингтон сделал несколько мрачных предсказаний о столкновении цивилизаций. Даже после 11 сентября такие апокалиптические теории казались причудливыми; теперь они больше не кажутся абсурдными. Директивы ИГИЛ направлены на создание большего насилия и хаоса с уничтожением «серой зоны» мультикультурных обществ, в которых немусульмане и мусульмане живут бок о бок, вынуждая мусульман присоединяться к «халифату». По иронии судьбы, политика США выполняет за них работу ИГИЛ, и, в другом странном повороте, создается впечатление, что ИГИЛ помогает геополитической стратегии США.

Азиатско-Тихоокеанский регион

Призрачный флот: Роман о следующей мировой войне — это интеллектуальный триллер, написанный П. У. Сингером и Августом Коулом, оба из которых имеют опыт работы в сфере национальной безопасности. Ghost Fleet представляет, как могла бы выглядеть мировая война 21 века, в которой США, Китай и Россия будут сражаться друг против друга, в сочетании с кибервойной, робототехникой и дронами. Но может ли эта кошмарная фантастика превратиться в антиутопическую реальность?

Китайский авианосец «Ляонин» проводит учения в Южно-Китайском море

(Рейтер)

Во время правления Обамы Пентагон предпринял поворот в сторону Азии с целью переноса 60 процентов военно-морских баз в Азию.США также укрепили союзы с Японией и другими партнерами на Дальнем Востоке, чтобы «сдержать» Китай. С экономической точки зрения США следовали Транстихоокеанскому партнерству (ТТП) — крупному торговому соглашению, из которого сознательно исключался бы Китай. По общему признанию, указ Трампа указывает на неизбежный выход из ТТП. В последние годы между Китаем и Японией нарастает напряженность.

Обе стороны теперь оснащены самолетами с вертикальным взлетом. Между США и Китаем также произошла серия противостояний в Южно-Китайском море.США в настоящее время устанавливают систему противоракетной обороны в Южной Корее, что побудило Китай предупредить о новой гонке атомных вооружений в регионе. В недавнем отчете рабочей группы США неудивительно сделан вывод о том, что Америка и Китай движутся по опасному курсу столкновения.

Переход Трампа может обострить напряженность между США и Китаем. Трамп пригрозил торговой войной с Китаем. В то время как его главный стратег Стив Бэннон заявил в марте прошлого года, что «мы собираемся воевать в Южно-Китайском море через пять-десять лет…».В этом нет никаких сомнений «. Если существует последовательная философия трампизма, то она представлена ​​идеологией Бэннона. Бэннон разделяет идею Хантингтона о грядущем столкновении цивилизаций между Западом и Востоком, при этом Восток ограничивает Китай и Ислам.

Бэннон рассматривает Китай и ислам как экспансионистские угрозы. Он также заявил, что иудео-христианский Запад находится «на начальной стадии глобальной войны против исламского фашизма» и что «мы явно вступаем, я думаю, в крупную боевую войну на Ближнем Востоке снова.«Китай в конечном итоге обгонит США в экономическом отношении, но безраздельное военное превосходство США неоспоримо. Это опасное несоответствие, поскольку оно означает, что США будут использовать эту военную мощь, чтобы гарантировать свою экономическую прерогативу, особенно в связи с тем, что теперь внешняя политика США, кажется, диктуется мощным аппаратом национальной безопасности. Как сказал Обама, США исключительны, потому что они действуют.

Люди смотрят репортаж о первом испытании водородной бомбы в Северной Корее.

(Getty)

Это соответствует стандартному рабочему режиму капитализма.Можно даже утверждать, что капитализм часто разрешает системные экономические кризисы с помощью войны. В конце концов, военная экономика с милитаризацией, мобилизацией, полной занятостью и ура-патриотизмом может рассматриваться как окончательное решение экономических проблем и социальных волнений. Переход западной демократии к олигархии и сползание к мягкому фашизму идет полным ходом. Граждане должны будут участвовать активно, а не в качестве пассивных потребителей, чтобы требовать прекращения этого цикла насилия со стороны правительств и защищать наступление на демократические процессы. Мы можем только надеяться, что припев британского министра иностранных дел сэра Эдварда Грея о начале Первой мировой войны — «Лампы гаснут по всей Европе, мы больше не увидим их зажженными при нашей жизни» — не будет повторяться в наших. . Но предзнаменования нехорошие. Как сказал покойный Эрик Хобсбаум, старый век закончился плохо.

Юсеф Эль-Гингихи — автор книги «Как демонтировать NHS за 10 простых шагов», опубликованной Zero books

Вторая мировая война | Энциклопедия Первой поправки

Америка во время Второй мировой войны не видела тех же ограничений свободы слова, которые свирепствовали во время Первой мировой войны.Частично это было связано с тем, что общественность в целом более поддерживала Вторую мировую войну из-за прямого нападения на Перл-Харбор, чем во время Первой мировой войны, что привело к меньшему общественному сопротивлению войне и проекту. На этой фотографии президент Рузвельт выступает из Белого дома в 1942 году, обращаясь к нации по радио и обсуждая, как война повлияет на каждого гражданина. (AP Photo, использовано с разрешения Associated Press)

Война часто ущемляет гражданские свободы, и Вторая мировая война не была исключением.Многие события во время этого конфликта поставили под сомнение права отдельных лиц в соответствии с Первой поправкой.

Гражданские свободы имели другой статус во Второй мировой войне, чем во время Первой мировой войны

Когда Соединенные Штаты были втянуты во Вторую мировую войну, многие видные американцы предостерегали от повторения эксцессов против инакомыслящих, которые были характерны для эпохи Первой мировой войны. Были некоторые злоупотребления, но правительственные чиновники (особенно в Министерстве юстиции), прекрасно осознавая противоречие между гражданскими свободами и бездумным преследованием общественного мнения, сводили их к минимуму.Президент Франклин Д. Рузвельт временами хотел подавить наиболее громких и резких критиков его политики военного времени, но его подчиненные обычно сопротивлялись его призывам к обвинениям или другим репрессивным мерам против инакомыслящих.

Несколько ключевых различий между тем, как Америка вступила в войну в 1917 и 1941 годах, имеют решающее значение для понимания различного статуса гражданских свобод в эти две эпохи.

Рузвельт столкнулся с меньшим политическим инакомыслием и большей поддержкой Второй мировой войны, чем Вильсон в Первой мировой войне

Поскольку нация не подверглась прямым нападениям во время Первой мировой войны, в 1917 году президент Вудро Вильсон, решив, что война необходима, приложил большие усилия, чтобы разжечь американский патриотизм и воинственность.Во многих отношениях он был слишком успешным, а некоторые из его подчиненных были еще более чрезмерными.

В 1941 году, после нападения Японии на Перл-Харбор, Америка, которая сопротивлялась усилиям Рузвельта по оказанию помощи союзникам, внезапно оказалась втянутой в войну. Характер нападения пробудил в американцах боевой дух. Страх перед нелояльностью был не таким сильным, за одним исключением. Американцы немецкого происхождения и американцы итальянского происхождения не сталкивались с враждебностью и подозрительностью, которые характеризовали Первую мировую войну. Вместо этого худшие опасения и предрассудки американцев на протяжении всей войны переносились на американцев японского происхождения. Например, в деле Korematsu v. United States (1944) Верховный суд оставил в силе указ президента 1942 года, исключивший их из больших районов Калифорнии, которые были объявлены зонами боевых действий, и, таким образом, фактически одобрил их перемещение в лагеря для переселенцев.

Рузвельт обещал защищать свободы Первой поправки

Уилсон в своем послании с просьбой объявить войну в 1917 году угрожал диссидентам, а его генеральный прокурор доказал, что готов пойти далеко в подавлении гражданских свобод.

Напротив, когда первоначально нейтральные американцы стали непокорными сторонниками союзников, а затем соратниками после Перл-Харбора, Рузвельт публично пообещал защищать свободу слова и прессы.

Во время мировой войны от 110 000 до 120 000 американцев японского происхождения были отправлены в концентрационные лагеря внутри Соединенных Штатов. Это интернирование считается самым жестоким посягательством на гражданские свободы в тот период. На этой фотографии японские граждане собираются в поезде, который доставит их из сборного лагеря Санта-Анита в Калифорнии в лагерь для интернированных на реке Хила, штат Аризона, в 1942 году.(AP Photo / National Archives, использовано с разрешения Associated Press)

Его генеральный прокурор Фрэнсис Биддл был еще более привержен гражданским свободам, как и предыдущие генеральные прокуроры Рузвельта: тогдашние судьи Верховного суда Роберт Х. Джексон и Фрэнсис (Франк ) В. Мерфи. Последний за время своей работы в Министерстве юстиции создал отдел гражданских свобод.

За исключением судьбы американцев японского происхождения на Западном побережье, Америка не увидела во Второй мировой войне истерии против инопланетян 1917–1918 годов.Хотя администрация Рузвельта расследовала и иногда подавляла пронацистские выступления, число обвиняемых исчислялось десятками по сравнению с тысячами, привлеченными к уголовной ответственности за нарушение Закона о шпионаже в 1917–1919 годах. В значительной степени давление в отношении этих обвинений исходило от Рузвельта, который постоянно призывал Биддла «предъявить обвинение мятежникам». (Поддержка Рузвельтом гражданских свобод, мощная в теории, часто уступала место, когда его политика подвергалась публичному сомнению.)

Конгресс создал Комитет Палаты представителей по антиамериканской деятельности в 1938 году

Тем не менее, с началом войны в Европе в 1939 году некоторые американцы были обеспокоены, не совсем иррационально, по поводу диверсантов и пятой колонны среди них.Перл-Харбор не сделал ничего, чтобы развеять их страхи. В связи с ростом политической напряженности в Европе Конгресс 26 мая 1938 года отреагировал созданием Комитета Палаты представителей по антиамериканской деятельности (HUAC), которому было поручено расследовать «масштабы, характер и цели антиамериканской пропагандистской деятельности в Соединенных Штатах. Состояния.»

В 1940 году, когда даже гражданские либертарианцы были встревожены ухудшением ситуации в Европе, Конгресс принял Закон о регистрации иностранцев 1940 года (Закон Смита). Самым известным положением были санкции в отношении лиц, которые «сознательно или умышленно» отстаивали, подстрекали, советовали или учили «обязанности, необходимости, желательности или уместности свержения или уничтожения любого правительства в Соединенных Штатах с помощью силы или насилия.По сути, это положение было новым актом подстрекательства к мятежу, но оно не смогло полностью реализовать свой репрессивный потенциал до эпохи холодной войны. То же можно сказать и о HUAC.

Верховный суд после 1927 года все больше защищает права несогласных

Возможно, в период 1920–1940 годов ни одна ветвь национального правительства не изменилась более кардинально и не стала больше беспокоиться о гражданских свободах, чем Верховный суд.

Из статьи Schenck v. United States (1919) по Whitney v.Калифорния, (1927 г.), Верховный суд принял решение по девяти делам о Первой поправке, отклонив конституционные требования в каждом из них. Но с 1927 по 1941 год Суд поддержал требования Первой поправки, применив критерий «явной и реальной опасности», как и предполагали судьи Оливер Уэнделл Холмс-младший и Луи Д. Брандейс.

Например, в деле Bridges v. California (1941) Суд, обобщая многие из этих решений, принятых после Whitney , недвусмысленно заявил, что высказывания не могут быть наказаны, если они не представляют «явную и реальную опасность для существенного интереса. государства.”

Суд поддержал права натурализованных граждан против попыток лишить гражданства

Во время войны Верховный суд, хотя и осторожно, защищал свободу слова. Ключевые решения принимались узко, но права несогласных были соблюдены. Например, в деле Schneiderman v. United States (1943) Суд столкнулся с попыткой правительства отменить натурализацию Шнайдермана.

В случае времен Второй мировой войны правительство пыталось лишить гражданства натурализованного гражданина Уильяма Шнайдермана, который возглавлял Коммунистическую партию в Калифорнии.Но Верховный суд в 1943 году постановил, что его членство в партии не обязательно означает несогласие с американской конституцией. В 1952 году Шнайдерман был осужден за сговор с целью пропаганды свержения правительства силой. Суд также отменил это обвинение. Шнайдерман написал книгу о своих юридических баталиях «Несогласие на суде» (изображение обложки выше).

Правительство утверждало, что его связь с Коммунистической партией означала, что он не мог считаться «приверженным принципам Конституции» и что его гражданство было таким образом получено обманным путем (основания в федеральном законе для отмены натурализованного гражданства).Судья Мерфи отверг аргумент правительства, заявив, что членство Шнейдермана в партии не обязательно означает оппозицию философии Конституции. Правительство должно было бы доказать, что это лицо лично выступало за «настоящие насильственные действия, которые создают явную и реальную опасность».

В деле Баумгартнер против Соединенных Штатов (1944) Суд расширил дело до Шнайдермана и постановил, что Баумгартнер не может быть лишен натурализации за его открытую и громкую поддержку Адольфа Гитлера и доктрины арийского превосходства. Суд отметил, что если коренные граждане вправе делать такие заявления, то и натурализованные граждане являются гражданами.

Суд отменил обвинительный приговор за «подрывную» адвокатскую деятельность

Суд также рассмотрел вопрос о привлечении к ответственности за «подрывную» адвокатуру. В деле Taylor v. Mississippi (1943) ответчик жаловался на то, что американцы были убиты на войне без всякой пользы. Суд постановил, что даже в военное время такие заявления, явно допустимые в мирное время, не могут быть основанием для уголовного наказания.В деле Hartzel v. United States (1944) ответчик был осужден в соответствии с Законом о шпионаже за распространение антисемитских и антирузвельтовских брошюр. Отменив его приговор, Суд подчеркнул, что даже «неумеренная и злобная инвектива» защищена Первой поправкой.

Администрация Рузвельта, не желая повторять опыт Первой мировой войны, сдерживала усилия штатов и местных властей по решению вопросов лояльности и безопасности. И президент, и генеральный прокурор Джексон в 1940 году публично предостерегли от «жестоких глупостей линчевателей» или насилия со стороны толпы против тех, кто отличался или придерживался непопулярных взглядов.

Свидетели Иеговы становятся жертвами дружинников из-за противодействия войне

Помимо лиц японского происхождения, Свидетели Иеговы были группой, наиболее часто подвергающейся бдительности, несомненно, из-за их неприятия войны и отказа приветствовать флаг. Во время Второй мировой войны около 500 Свидетелей, согласно Джеффри Р. Стоуну (2004), «были избиты толпой, покрыты смолой и перьями, подвергнуты пыткам, кастрированы или убиты в более чем сорока штатах.В некоторых из этих инцидентов местные власти участвовали в массовых действиях »(с. 279). Эти действия начали сворачиваться только после того, как отдел гражданских прав Министерства юстиции пригрозил местным властям федеральным преследованием.

Короче говоря, Америка во время Второй мировой войны не видела ограничений гражданских свобод, которые свирепствовали в Первой мировой войне, и щедрая доля заслуги принадлежит судье Джексону и его столь же отважным коллегам, Фрэнку Мерфи и Фрэнсису Биддлу.

Эта статья была первоначально опубликована в 2009 году. Филип А. Диния — доцент кафедры политологии Университета Лойола в Новом Орлеане. Он преподает конституционное право и судебный процесс, а также ведет специализированные курсы по Биллю о правах и Первой поправке.

Отправить отзыв об этой статье

Мемориал ВОВ

Мемориал времен Второй мировой войны чествует 16 миллионов человек, служивших в вооруженных силах США.С., более 400 тысяч погибших и всех, кто поддерживал военные действия из дома. Мемориал, символизирующий определяющее событие ХХ века, является памятником духу, самопожертвованию и приверженности американского народа. Вторая мировая война — это только 20-е Мероприятие, посвященное столетию, отмечается на центральной оси Национальной аллеи. Мемориал открылся для публики 29 апреля 2004 года и был освящен через месяц, 29 мая. Он расположен на 17-й улице, между проспектами Конституции и Независимости, между монументом Вашингтона на востоке и мемориалом Линкольна на западе. Мемориал находится в ведении Службы национальных парков и открыт для посетителей круглосуточно. в день, семь дней в неделю. Для получения дополнительной информации о посещении мемориала, доступности, парковке, маршрутах, специальных мероприятиях и других подробностях посетите веб-сайт Службы национальных парков по адресу www.nps.gov/nwwm или позвоните в Службу парков по телефону 202-208-3818. Чтобы выполнить поиск в электронном реестре американцев времен Второй мировой войны, участвовавших в военных действиях, или добавить имя любимого человека, щелкните здесь.

Миф о доброй войне | Вторая мировая война

Этот год был таким ужасным и жестоким во многих частях мира, что едва ли может закончиться слишком быстро. Но для многих европейцев это был также год памяти: столетие еще одного ужасного конфликта.Интенсивность общественного мнения по поводу того, что те, кто пережил ее, называла Великой войной, некоторых удивляла и раздражала других, но она, несомненно, была доминирующим элементом в общественном настроении. Помимо всех книг и статей, теле- и радиопрограмм, 5 миллионов человек посетили море маков вокруг лондонского Тауэра. Хотя в живых осталось мало людей, у которых есть даже детские воспоминания о войне, 888 246 керамических цветов Пола Камминса и Тома Пайпера — по одному на каждого мертвого британского солдата — которые неуклонно заполняли ров в течение трех месяцев, служили напоминанием о том, что едва ли какая-либо семья в Великобритании была не затронуты той войной. Это глубоко укоренившаяся народная память.

В мае следующего года будет еще одна важная веха — 70-я годовщина Дня Победы; он также будет отмечать 75-ю годовщину назначения Уинстона Черчилля премьер-министром. Несмотря на весь глубокий и искренний траур в прошлом году, долгое время существовал подразумеваемый контраст между первой и второй мировыми войнами. Грубо говоря, мы стали думать о них, не так ли? — как Плохая война и Хорошая война.

После 1945 года Европа, казалось, наконец достигла того, что было ложно обещано в 1918 году: войны, чтобы сделать мир безопасным для демократии, и войны, чтобы положить конец войнам.Так было во время славных послевоенных полувеков мира и процветания на западе, когда никакие европейские страны не воевали друг с другом, и когда, наконец, холодная война закончилась без столкновения армий в Европе.

Но так далеко от вечной эпохи мира, мы не только вернулись к ведению войн — мы вернулись к ведению своего рода войны, мрачным прообразом которой является не якобы злая Великая война, а вместо этого, казалось бы, благородная Хорошая война. С 1914 по 1918 год погибло 18 миллионов человек, а с 1939 по 1945 год — более 70 миллионов.Чрезвычайно важное различие заключалось в том, что почти все убитые в Первой мировой войне были солдатами в военной форме, в то время как необычной — и особенно ужасной — отличительной чертой Второй мировой войны было то, что до 50 миллионов погибших были гражданскими лицами. Это было бы истинным лицом новой войны.

Миф о Плохой войне и Хорошей войне стал очень опасным, поскольку он обусловил наше отношение к войне в целом. Представление о том, что Вторая мировая война была прекраснее и благороднее, чем первая, весьма сомнительно само по себе, поскольку оно так обеззараживает, начиная с убийства мирных жителей бомбардировками союзников и заканчивая групповым изнасилованием миллионов женщин нашими российскими союзниками в момент нападения на них. победа.

Пять миллионов человек пришли посмотреть на маки в Лондонском Тауэре. Фотография: Энтони Девлин / Архив PA / Press Association Images

И возможно, освящение более поздней войны имело более пагубные последствия, чем анафематизация первой. Любой аргумент о том, что Великая война была исключительно злой и расточительной, явно ложен с точки зрения статистики, а идея о том, что Хорошая война была исключительно благородной, абсурдна ввиду ее моральной двусмысленности.

Хуже того, прославление Второй мировой войны имело практические и пагубные последствия.Это привело нас к более легкому принятию «либерального интервенционизма», основанного на предположении, что только мы на Западе добродетельны и обладаем достаточной квалификацией, чтобы отличать политическое правильное от неправильного — и убежденности в том, что наши самоочевидные добродетельные цели должны оправдывать любые средства, которые мы нанять, освещая путь ракетницы бомбардировщика из Дрездена в Багдад в Триполи.

---

В начале 1914 года мало кто всерьез ожидал новой европейской войны. Весной того же года широко читаемый социалистический комментатор Х. Н. Брейлсфорд заявил, что «между шестью великими державами больше не будет войн».Даже в течение нескольких недель после убийства эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево большинство политических лидеров думали, что войны удастся предотвратить. Поэтому начало войны было огромным шоком, который спровоцировал революцию в общественном мнении — не среди ура-патриотов, а среди либералов и радикалов, включая эту газету.

Manchester Guardian был очень категоричным противником войны и откровенно изоляционистским. Никто не настаивал на необходимости держаться подальше от европейской войны, чем главный писатель и заместитель редактора газеты К. Э. Монтегю.Но когда была объявлена ​​война, он был настолько потрясен немецким вероломством, что в возрасте 47 лет поступил на военную службу, покрасив свои седые волосы, чтобы скрыть свой возраст.

Прославление Второй мировой войны привело нас к более легкому принятию «либерального интервенционизма»

Вначале каждая страна считала победу неизбежной, и все ожидали очень короткой войны. Даже когда масштабы кровавой бойни стали ясны в течение нескольких недель — 27 000 французских солдат были убиты 23 августа — «Экономист», как никогда уверенно, заявил о «экономической и финансовой невозможности ведения боевых действий еще много месяцев в нынешних масштабах». Но впереди было еще четыре года, в еще более обширном и ужасном масштабе, поскольку одна страна за другой — или, по крайней мере, их правители — осознавали не только человеческую катастрофу, но и мрачные политические последствия. Когда наступил мир, наступил также долгий период напряженного и подавленного траура. Теперь мы можем косо взглянуть на риторику «славных мертвецов», которые «не состарятся, как мы, оставшиеся, стареем», но потерпевшие не хотели думать, что их сыновья, мужья и любовники умерли напрасно.

Воспоминания принимали разные формы в разных странах, высеченные из камня для потомков. Британские военные мемориалы отличаются острым реализмом, каждая деталь пряжек, обмоток и лафета запечатлена так, как будто никогда не будет забыта, чтобы их больше никогда не видели. Посмотрите работы одаренного скульптора Чарльза Джаггера, его изможденного пехотинца на станции Паддингтон, или огромный барельеф мемориала Королевской артиллерии в углу Гайд-парка, артиллеристы тащат свои ружья по грязи.

Хотя британцы думали, что они понесли невообразимые потери, Франция потеряла 1,4 миллиона человек из-за меньшего населения, и во Франции доминирующим тоном военных мемориалов является запустение — Марианна скорбит о своих потерянных сыновьях. В Жентиу-Пигероль в регионе Лимузен на деревенском военном мемориале была надпись «À nos chers enfants», за которой следовали имена павших, а затем «Maudite soit la guerre». В то время это было крайне спорно, и эти слова — «да будет проклята война» — предполагали нацию, которая с тех пор потеряла всякий аппетит к войне, как, возможно, и британцы.

А были ли немцы? Их памятники были не столько траурными, сколько вызывающими. Некоторые из них перечисляли павших, а затем заканчивали пугающими словами: «Мало кто погиб за Отечество». Мемориал выпускникам Берлинского университета, погибшим на войне, носил девиз «Invictis Victi Victuri», который, возможно, означал оракульные и двусмысленные слова: «Непокоренным от побежденных, которые сами победят».

Тем не менее, в Берлине, а также в Париже и Лондоне 20-е годы были временем гедонистического забвения, как если бы вы забыли об ужасах.Но была и реакция, снова начавшаяся с этой статьи. В 1922 году Монтегю опубликовал книгу о войне «Разочарование», название которой передает его разочарованный ужас по поводу убийственной глупости, с которой велась война, и разочарование по поводу ее политических последствий. Он был предшественником. В конце десятилетия в результате несчастного случая с публикацией истории, хотя, возможно, и значительного, появился ряд книг, которые с тех пор сформировали наше сознание войны: «Прощай, все это» Роберта Грейвса, «Оттенки войны» Эдмунда Бландена. , «Воспоминания пехотного офицера» Зигфрида Сассуна, «Ее рядовые мы» Фредерика Мэннинга и пьеса Р. К. Шерифа «Конец путешествия».Кроме того, это был очень известный немецкий роман Э. М. Ремарка «Тихо на западном фронте». Все они были опубликованы между 1928 и 1930 годами, и все рассказывали одну и ту же историю ужасающей и бесплодной бойни.

Когда началась война, ее встретили поэтично, но совсем не так, как мы сейчас думаем. Немногие сегодня вспоминают поэта Руперта Брука, когда он видел свое поколение «пловцами, прыгающими в чистоту / Радость от мира, ставшего старым, холодным и усталым». Поэму Джулиана Гренфелла «В бой», которую в то время много антологизировали, теперь еще труднее переварить: «И тот мертв, кто не будет сражаться; / А кто умирает в бою, увеличивается.

Менее чем через год после начала войны Гренфелл и Брук были мертвы, а еще через три года — после кровавой бойни при Лоосе, Сомме и Пасшендале — их линии казались отвратительными. Сказать, что ваши люди храбро погибли за благое дело, — это одно. Сказать, что смерть «очистила» или «увеличила» их, было другим.

Вместо этого мы вспоминаем Уилфреда Оуэна, который был действительно обнаружен только через несколько лет после войны, в самые последние дни которой он был убит: «Какие звонки для тех, кто умирает как скот? / Только чудовищный гнев орудий. Его темой, по его словам, были «жалость к войне» и «старая ложь» о том, что сладко умереть за свою страну. И те другие военные поэты, Грейвс, Бланден, Сассун, которые выжили и написали мемуары, также писали стихи, которые были дикими, горькими и сердитыми.

Среди самых резких критиков неправомерного поведения войны, когда она все еще велась, был не кто иной, как Уинстон Черчилль. В первые месяцы боев он был встревожен бесплодной окопной войной, где «Томми жуют колючую проволоку во Фландрии».1 августа 1916 года, через месяц после начала битвы на Сомме, он написал жесткую конфиденциальную критику наступления, подробно описав, как мало было достигнуто и какой огромной ценой.

Черчилль подружился с Зигфридом Сассун и использовал одно из его стихотворений в качестве эпиграфа к одной главе книги о войне. Позже он написал предисловие к ужасающему документальному роману о человеке, которого несправедливо предали суду и расстреляли за трусость. Мировой кризис, его мнимая история первой мировой войны, которую бывший премьер-министр от консерваторов Эй Джей Бальфур назвал «блестящей автобиографией Уинстона, замаскированной под историю вселенной», — в значительной степени обвинение в глупой стратегии союзных генералов, а не по крайней мере, Дуглас Хейг. В конце 1930-х годов Черчилль пытался бороться с отвращением к войне, охватившим Англию, но он сыграл свою роль в укреплении веры в то, что Великая война была плохой войной, если не для цели, то для средств.

---

Немецкий танкист, сдающийся в плен в Эль-Аламейне в 1942 году. Фотография: Fotosearch / Getty Images

После этих сдвигов в восприятии Великой войны — сильного горя с некоторой манерой принятия, а затем отвращения — началась новая война, изменившая воспоминания о предыдущей войне снова и снова.Черчилль был центральным в этом вопросе. Он никогда не использовал столь банальную фразу, как «хорошая война», но в своей самой первой речи на посту премьер-министра в мае 1940 года он определил свою политику просто: «Вести войну против чудовищной тирании, которую никогда не превзойти в темном, прискорбном перечне событий». человеческое преступление ». Если бы это было когда-либо, это был бы конфликт между тьмой и светом, злом и добродетелью.

В процессе Великой войны все еще не уделялось внимания из-за неявного контраста. Вторая мировая война стала такой же славной и наполненной высокими моральными принципами, как первая была бесславной и бесполезной, а благородный характер последней навязан истории не в последнюю очередь благодаря чрезвычайно успешной, но весьма вводящей в заблуждение шеститомной истории Черчилля «Вторая мировая». Война, опубликовано в 1948-53 гг.

Кроме того, были военные книги и фильмы, героические и вызывающие, если не совсем веселые, контрастирующие с мрачным настроением мемуаров о Первой мировой войне. Отчасти причина была проста: британцы понесли во время Второй мировой войны около половины потерь Великой войны, и ничего подобного резне на западном фронте не было. Но это тоже вводило в заблуждение.

Изменился характер войны — то есть в Западной Европе. Не было никаких наступлений, подобных Сомме, когда сотни тысяч стрелков вместе перебегали через вершину, чтобы встретить немедленную смерть.Двадцать пять лет спустя стрелковые роты составляли лишь часть британской армии. Изменилось и общество: как Черчилль был постепенно вынужден признать, боеспособность британской армии была невысокой. Вместо ярых добровольцев 1916 года без энтузиазма призывники 1941 года были гражданскими солдатами и просто не были готовы понести огромные потери, которые понесли эти добровольцы.

Иногда — в Эль-Аламейне, в некоторых итальянских сражениях, в Нормандии — бои были очень тяжелыми для сражающихся войск.Великий военный историк Майкл Ховард описал, что высадка в Салерно не была пикником для его батальона гвардейцев Колдстрима. И есть мемуары, такие как « Крепость » Рэли Тревельяна, которые перекликаются с Грейвсом и Бланденом в описании опыта необычайно чувствительного и умного 20-летнего, едва закончившего школу, командующего пехотным взводом в Анцио, где сражались за несколько недель в начале 1944 года были такими же жестокими, как Сомма.

Но верно то, что британские потери во Второй мировой войне были меньше, чем раньше.И любопытным, если не сказать зловещим, образом это облегчило рассмотрение той войны года с добротой.

Следующий важный поворот общественного мнения произошел менее чем через 20 лет после Дня Победы. В 1964 году 50-летие Первой мировой войны было отмечено сериалом BBC «Великая война», который остается важной вехой в истории телевидения. С тех пор больше не было снято документального фильма. Знаменитый документальный фильм Кена Бернса о Гражданской войне в США не мог включать свидетельства людей, которые участвовали в этой войне и были еще живы.Сериал BBC мог и сделал.

Моменты до сих пор остаются в памяти от первого просмотра полвека назад. Один вдумчивый пожилой мужчина описал опыт службы в расстрельной команде, одной из более чем 300 казнивших британских солдат за трусость или дезертирство во время той войны. Винтовки были подготовлены заранее, наполовину заряжены боевыми патронами, наполовину — холостыми, а затем случайным образом подобраны солдатами в отряде. Теоретически это означало, что ни один стрелок не узнает, выстрелил ли он в сердце товарища по солдату или нет. Но, конечно, этот ветеран сказал голосом, который невозможно забыть, вы прекрасно знали, когда стреляли боевым патроном, из-за отдачи.

Этой серии предшествовали в 1963 году довольно вульгарная книга А.Дж.П. Тейлора «Первая мировая война: иллюстрированная история» и музыкальная паскинада Джоан Литтлвуд «Ах, какая прекрасная война!». Последний, в котором использовались песни, которые Томми пели в окопах, опирался на книгу Алана Кларка «Ослы» 1961 года — в значительной степени мошенническую книгу, название которой происходит от выдуманной цитаты о «львах, ведомых ослами», которая, тем не менее, произвела впечатление.

Теперь восприятие Великой войны, сложившееся в конце 1920-х годов, снова усилилось. Парни из рабочего класса были отправлены на бойню, как овцы, жестокими и глупыми генералами, черствыми безразличными к причиняемым ими страданиям — тема, которую Блэкэддер разыграл намного позже и с отталкивающей шутливостью. Высшие классы в целом были осуждены за бессмысленное кровопролитие.

Все это, повторное открытие ужасов Великой войны спустя полвека, совпало — и, возможно, было связано — с эволюцией восприятия Второй мировой войны.Конечно, эта война имела большое значение в нашей жизни, мы, родившиеся спустя годы после ее окончания. Трудно было избежать в Лондоне, все еще испещренном воронками от бомб. Во многих смыслах мы были охвачены «войной», гремучими рассказами о безумных действиях коммандос и Пустынных Крыс, в то время как мы сделали нашу модель Спитфайров, их верхняя и нижняя поверхности были окрашены соответственно в камуфляж и синий цвет утиного яйца.

Хотя в 1950-х годах уже считалось, что Вторая мировая война была достойной войной, ведущейся из высоких побуждений, сегодня трудно понять, как мало было сделано за 15 лет, прошедших после Дня Победы, из того, что сейчас кажется определяющим. событие той войны — то, что еще не называлось Холокостом.Когда историк Рауль Хильберг завершил в 1955 году первую большую работу по этой теме, «Уничтожение европейских евреев», ему пришлось ждать до 1961 года, пока издатель не примет ее.

Это был год судебного процесса над Адольфом Эйхманом в Израиле, за которым четыре года спустя последовали процессы в Освенциме во Франкфурте. В 1965 году, через два года после своей презрительной Первой мировой войны, А.Дж.П. Тейлор опубликовал якобы серьезный и пользующийся спросом бестселлер «Англия 1914–1945». В своем выступлении он так выразился в ознаменовании победы в 1945 году: «Ни один английский солдат, который ехал с танками в освобожденную Бельгию или видел немецкие лагеря убийц в Дахау или Бухенвальде, не мог сомневаться в том, что война была благородным крестовым походом.

К 1984 году, когда американский телеведущий и писатель Стадс Теркель опубликовал устную историю конфликта под названием «Хорошая война», эта фраза стала настолько естественной, что Теркель мог использовать ее с некоторой долей иронии. Пять лет спустя пала Берлинская стена, рухнула Советская Россия, и нам сказали, что мы можем отпраздновать конец истории — крах коммунизма завершил работу, проделанную той благородной войной.

---

Войска Красной Армии штурмуют жилой дом в Сталинграде во время Второй мировой войны.Фотография: Георгий Зелма / Getty Images

Но все это означало, что Вторая мировая война была не только сакрализована, она была очищена и даже смягчена, и это можно было сделать, только забыв большую часть реальности. Во-первых, что это была за «война»? Военный историк Макс Гастингс предположил, что нам, возможно, следует говорить о второй мировой войне не как о «войне», а как о «войнах». Это можно было бы расширить.

С 1941 по 1945 годы велись две обширные исторически решающие войны между Германией и Россией за господство в Восточной Европе и между Японией и Соединенными Штатами за господство в западной части Тихого океана. Другие страны играли второстепенную роль, позорную в случае Италии, достойную восхищения в случае Великобритании, во всяком случае в 1940 году, когда британцы бросили вызов Гитлеру, но не могли победить его, пока он не решил проблему за них и о своей собственной гибели, вторгнувшись в Россию в июне 1941 года, а затем объявив войну Соединенным Штатам (а не наоборот) в декабре.

Эти две поистине великие войны — Восточный фронт , и Тихий океан — предлагают увлекательные сравнения и контрасты.Одна была бесспорно величайшей сухопутной войной из когда-либо виденных, а другая — величайшей морской войной. Общим было то, что ни то, ни другое нельзя было назвать «благородным крестовым походом».

По ее окончанию, лучшим итогом европейской войны стала сталинская. У старого монстра был дар речи, и он правильно понял, когда сказал: «Англия предоставила время, Америка предоставила деньги, а Россия предоставила кровь».

Действительно, на востоке кровь текла очень свободно. Человеческая жизнь в России всегда была дешевой, но никогда не дешевле, чем «при социализме».Конечно, Красная Армия победила Третий Рейх от имени всех нас, но затем русская армия сражалась — или, возможно, «сражалась» — с дикой дисциплиной и полным игнорированием потерь, что было бы невозможно в условиях демократии. это помогает объяснить, почему было убито девять миллионов российских солдат.

Многое было сделано из того факта, что во время Великой войны было казнено более 300 британских солдат; В 2006 году тогдашний министр обороны Дес Браун бессмысленно помиловал их посмертно.Но кто помнит более 300 000 русских солдат, расстрелянных за трусость в 1941-45, 12 500 из них только в Сталинграде? Как сказал маршал Жуков с оттенком сухого большевистского юмора, для того, чтобы стать трусом в Красной Армии, нужен был очень храбрый человек.

Когда Красная Армия достигла Германии, она отметила победу самым ужасным актом массового изнасилования в истории

Хотя западные союзники говорили о борьбе за демократию, национал-социалистическая Германия и Советская Социалистическая Россия были жестокими тиранами, которые боролись с полным варварством.Немцы убивали евреев, куда бы они ни пошли, и когда Красная Армия достигла Германии, она отпраздновала победу самым ужасным в истории актом массового изнасилования.

А та другая могучая война — та, что велась в Тихом океане? Большую часть истории нашего времени можно понять с точки зрения того, что бывший премьер-министр Италии Джованни Джолитти однажды назвал «красивыми национальными легендами», поддерживающими страну. Практически все страны, участвовавшие во Второй мировой войне, построили свои легенды постфактум.Самым ярким из них, несомненно, был нелепый, но исцеляющий миф Шарля де Голля о том, что, за исключением горстки предателей, все французы в глубине души сопротивлялись.

Но самым тонким и наиболее значимым переписыванием войны было переписывание войны, проведенное в Америке — настолько тонкое, что большинство людей даже не подозревает об этом. Американский журналист Дуайт Макдональд, как известно, выступал против войны, но даже тем, кто не согласен с этой позицией, было бы трудно отрицать, что беглый комментарий, который он подготовил по поводу ее ведения, последовательно проливал свет.«Не менее ироничным аспектом этой самой ироничной из войн, — писал он в начале 1945 года, — был тот факт, что« война в Тихом океане всегда была более популярной среди всех классов американцев, чем война в Европе ». Это было полностью правдой и почти полностью забыто. Большую часть времени с декабря 1941 по август 1945 года для большинства американцев «война» означала войну против Японии, войну, которую, оглядываясь назад, трудно наделить высокой моральной целью.

Как сказал Макдональд, даже такие критики, как он сам, признавали, что в Европе «фашизм был самым ужасным врагом».Но война на Тихом океане — это прямой империалистический конфликт классического старого образца ». Японцы не имели права находиться на Филиппинах, в Малайе или на Яве. Но какое право сделали американцы, англичане или голландцы? Более того, американцы разжигались расовой ненавистью к японцам. Это было странно озвучено Полом Макнаттом, уполномоченным президента Рузвельта по кадрам, который выступал за «полное уничтожение японцев», и на практике выразился в уничтожении Хиросимы и Нагасаки.

Хиросима. Фотография: Bettmann / CORBIS

Но восприятие войны изменилось, поскольку их фокус сместился на запад: Вторая мировая война Черчилля, продававшаяся в огромных количествах в Америке, дает совершенно искаженную картину с ее англоцентрической (и эгоцентрической) перспективой, почти игнорируя войну на Тихом океане. и восточный фронт. Но это оказалось удобным как для американцев, так и для британцев. Вводящее в заблуждение утверждение Черчилля о том, что Рузвельт и его люди все время стремились к войне с нацистской Германией, и его фантазии об англо-американских «особых отношениях» позволили американцам поверить в то, что война была направлена ​​на поражение Гитлера — и на спасение его жертв.Растущее значение Холокоста в американской жизни, как назвал свою книгу по этому поводу покойный историк Питер Новик, только облегчило американцам восприятие Второй мировой войны как черно-белой моральной басни — буквально так изложенной в фильмы Стивена Спилберга.

Как отметили лишь несколько критиков во время его выпуска в 1993 году, «Список Шиндлера» представляет версию Второй мировой войны, которая исторически и этически вводит в заблуждение. «Только Стив мог снять фильм о Холокосте, в котором не убивают евреев», — сказал Стэнли Кубрик.Джейсон Эпштейн в своей статье в New York Review of Books показал, насколько сомнительно было сделать героем такую ​​двусмысленную фигуру, как Оскар Шиндлер, и рассказать трогательную историю о нескольких тысячах спасенных, а не о миллионах убитых.

Одним человеком, который утверждал, что фильм оказал на него сильное влияние — что могло даже изменить историю — был Тони Блэр, который смотрел фильм незадолго до того, как стал лидером лейбористов в 1994 году. «Я был очарован всеми тремя и четверть часа », — сказал он.«Мы просидели, пропустили ужин и говорили об этом до поздней ночи».

Блэр извлек из фильма мораль, согласно которой в любом конфликте между добром и злом не может быть «сторонних наблюдателей»: «Вы участвуете, нравится вам это или нет. Вы становитесь на чью-то сторону не только действием, но и бездействием … Не очень-то практично, как реакция? Проблема в том, что я чувствую », — сказал он. «Разумна ли такая реакция у человека, которому поручено руководить страной, — другой вопрос» — что кажется справедливым вопросом.

Позже он скажет, что «вы вернетесь в 30-е годы, когда начались преследования еврейского народа, убийства и массовое разграбление их богатства, и вы думаете, что эти вещи были там в 1935, даже 1934 году, и это только в 1939 году они начали что-то делать. Они сказали, что это нужно остановить. Думаю, по этому поводу есть несколько интересных размышлений ».

Значит, есть, если не те отражения, которые он намеревался. Разумеется, Великобритания не начала войну в 1939 году, чтобы спасти евреев от преследований, и если бы это было целью, мы бы не добились успеха.С другой стороны, если урок Холокоста и Второй мировой войны заключался в том, что мы должны «участвовать, нравится нам это или нет», то со всей серьезностью могло бы показаться, что этот культ Доброй войны продолжал иметь ужасные последствия для нашей собственный день.

Это крайний случай неправильного понимания Второй мировой войны и облагораживания «хороших войн». Что, прежде всего, характеризовало войну 1939-45 годов, так это тот факт, что было убито гораздо больше мирных жителей, чем солдат, что должно иметь особый резонанс в Великобритании, потому что наиболее выдающимся британским вкладом в войну были бомбардировки, разрушившие города. Германии и погибли сотни тысяч, в основном женщины и дети. По некоторым подсчетам, количество этих мирных жителей превосходило количество погибших британских военнослужащих.

В декабре 1914 года немецкие военные корабли обстреляли Скарборо на побережье Северного Йоркшира, убив несколько мирных жителей. Черчилль осудил немецкий флот, заявив, что «клеймо маленьких убийц Скарборо заклеймит его офицеров и солдат, пока моряки плывут по морю». Чем его заклеймили 30 лет спустя, когда 100 000 немецких детей были убиты бомбардировочным командованием Королевских ВВС?

Наше поколение находится в исключительно неподходящем положении, чтобы высмеивать или осуждать тех, кто участвовал в Великой войне

Наше почитание «хорошей войны» не только сентиментальное заблуждение, но и наше поколение исключительно неспособно высмеивать или осуждать тех. кто воевал в Великой войне.Это худший, чем обычно, случай снисходительности потомков. Идея о том, что высший класс принес в жертву сыновьям бедняков, явно неверна. Младший офицер на западном фронте имел в три раза больше шансов быть убитым, чем рядовой, а среди 21 000 британцев, убитых 1 июля 1916 года, в первый день Соммы, было 30 офицеров в звании подполковника или выше.

Одна мало запоминающаяся деталь Великой войны заключается в том, что в период с 1914 по 1918 год не менее 22 действующих депутатов парламента были убиты в бою — это небольшая часть от служивших депутатов.Было убито 85 сыновей депутатов, включая старшего сына Герберта Асквита, либерального премьер-министра, когда началась война, и двух сыновей Эндрю Бонара Лоу, лидера тори оппозиции.

Это почти слишком легко — хотя и не несправедливо — сравнивать этот рекорд с результатами правительств, развязавших наши недавние добрые войны, начиная с вторжения в Ирак в 2003 году, в котором ни один министр любого ранга не мог бы мечтать о добровольной работе. Насколько мне известно, ни один из журналистов, приветствовавших эти войны, не последовал примеру CE Монтегю и не присоединился к ним.

Во время войны в Ираке многие, казалось, были введены в заблуждение идеей, что мы не можем быть сторонними наблюдателями и «должны участвовать», до такой степени, что они не смогли увидеть истинный способ, которым война в Ираке будет напоминать « хорошая вторая мировая война, а не «плохая» первая мировая война. Подавляющее большинство убитых в Ираке с 2003 года были гражданскими лицами, многие из которых были убиты западными бомбардировками.

Может быть, нет такой вещи, как хорошая война, но могут быть необходимые войны, и можно привести доводы в пользу 1914 года, а также 1939 года, чего нельзя сказать о наших последних войнах.Какие преходящие звонки для иракцев, которые умирают как скот? Нет, нашему поколению лучше молчать, вспоминая дни, когда наши правители были по крайней мере готовы умереть в войнах, которые они начали.

Следите за длинным чтением в Твиттере: @gdnlongread

Джеффри Уиткрофт — автор книги «Эй, Блэр! и странная смерть тори Англии

В эту статью 10 декабря 2014 года были внесены поправки, чтобы исправить строчку из стихотворения Лоуренса Биньона «Для падших». Исправлено: «не состарятся, как мы, оставшиеся».

Вторая мировая война Введение | Shmoop

Вторая мировая война Введение

Вторая мировая война получила название «Хорошая война», что является странным названием для самого кровопролитного военного конфликта в истории человечества.

Крови было столько, что даже Квентина Тарантино тошнило.

Итак, «Хорошая война» может быть не лучшим прозвищем для периода в истории, когда методичное убийство миллионов евреев и применение ядерного оружия в последние дни войны раскрыли ужасную правду, которую могут дать наука и технологии. фактически привести к гибели человечества.

Но предполагаемая «хорошая» вещь во Второй мировой войне состоит в том, что Америка была вовлечена в нее по уважительным причинам — чтобы остановить расистские зверства Гитлера и распространение фашизма. По сравнению с другими бессмысленными войнами, которые мы недавно вели — кашель, Первой мировой — Вторая мировая действительно казалась довольно благородной. Но благородство — далеко не все. Американцы дома и солдаты на фронте восприняли войну как … в лучшем случае неоднозначную картину.

Находясь на передовой войны, Америка тоже столкнулась с новыми проблемами и шансами.С помощью сил специального назначения, таких как летчики из Таскиги, говорящие по коду навахо и 442-я полковая боевая группа, мы нанесли серьезный удар по хвосту Оси. Но наши технологии тоже менялись, что в конечном итоге привело к одному из самых спорных и разрушительных военных решений 20-го века: ядерной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки.

Как мы надеемся, вы начинаете понимать, что Вторую мировую войну нелегко описать. У нас есть несколько историй, которые мы расскажем с передовой, которые должны доказать вам, насколько сложной и сложной была на самом деле война.В этом смысле это было похоже на наш налоговый кодекс — слишком длинный, неизбежное зло, побуждающее миллионы людей выйти и отомстить.

Что такое Вторая мировая война и почему меня это должно волновать?

«Хорошая война». Вы, наверное, уже встречали эту фразу в отношении Второй мировой войны.

Нечетно, правда? В частности, для американцев это странный способ вспомнить войну, унесшую в четыре раза больше жизней американцев, чем Первая мировая война, в семь раз больше, чем война во Вьетнаме, и в сто раз больше, чем война за независимость США.

Итак, что хорошего?

Возьмем, к примеру, тот факт, что к концу войны союзные войска успешно победили гитлеровский нацистский режим, не позволив Третьему рейху получить господство над всей Европой — и, возможно, над земным шаром — и положив конец некоторым из самых ужасных событий в истории. и ужасающие расовые преступления.

И война открыла новый мировой порядок, при котором империализм больше не мог поддерживаться. Другими словами, сразу после войны люди, долгое время находившиеся под контролем могущественных колониальных правительств, заявили о своей независимости и праве на самоуправление.И Соединенные Штаты вышли из войны как одна из самых могущественных держав на земном шаре.

На внутреннем фронте Вторая мировая война изменила культуру, технологии и экономику Америки. Промышленность стремительно начала снабжать союзников оружием и транспортом и навсегда положила конец Великой депрессии. У всех, включая женщин, иммигрантов и афроамериканцев, было больше экономических возможностей, чем когда-либо прежде.

Но Вторая мировая война также обнажила некоторые из самых уродливых, самых некрутых частей нашего национального характера.

И это общая тема в истории, которая продолжается и по сей день.

• Расширение на запад дало поселенцам больше земли, но регион также не имел государственной поддержки, и это часто было вероломным путешествием.
• Индустриализация — это хорошо, но она заставляет и маленьких ребят модернизироваться.
• Политика республиканцев и политика демократов могут звучать хорошо для их соответствующих создателей, но они могут отчуждать или вредить всей другой партии.

Назад во Вторую мировую. У Америки была довольно загадочная иммиграционная политика, запрещавшая иммиграцию евреев в Америку из стран, где евреи были жертвами продолжающегося геноцида. Сначала мы действительно не знали, что происходит с евреями в Европе, но постепенно мы узнали. И все же мы ничем не помогли.

Форсаж? Подождите, есть еще кое-что: афро-американские солдаты могли умереть за свою страну, но не имели равных прав дома, а американцы японского происхождения, которые построили здесь свою жизнь, были насильно заключены в тюрьму, потому что они могли быть японскими шпионами для враг.

Америка всегда была прочной на Джекилла и Хайда — вместе с этим, и мы не будем рассчитывать на то, что это изменится в ближайшее время. Ничего страшного, фейспалмы — это первый шаг к принятию.

Ресурсы Второй мировой войны

Книги

Джон У. Дауэр, Война без пощады: раса и власть в войне на Тихом океане (1986)
Провокационные и тревожные главы описывают способы, которыми американцы дегуманизировали и демонизировали японцев в популярной культуре. Дауэр также объясняет, как японцы относились к своим американским противникам.Эта увлекательная книга включает несколько страниц иллюстраций, включая американские политические карикатуры и японские пропагандистские плакаты.

Анна Франк, Дневник девушки (1947)
Анна Франк была молодой еврейской девушкой, которой было всего 11 лет, когда Германия вторглась и оккупировала Нидерланды, где она жила со своей семьей с 1933 года. Нацистское правление означало усиление преследований голландских евреев, и в 1942 году семья Анны укрылась в «секретной пристройке» — скрытом чердаке — рядного дома в Амстердаме.В течение двух лет семья пряталась там, прежде чем они были преданы и арестованы немцами, а затем депортированы в лагеря смерти в Польше, где Анна умерла в 1945 году. Сохранился только ее дневник, чтобы рассказать ее трагическую историю.

Пол Фассел, Военное время: понимание и поведение во Второй мировой войне (1989)
Историк и ветеран Второй мировой войны Пол Фассел иллюстрирует странное несоответствие между риторикой военного времени и реалиями фронта. В своих юмористических, пошлых и душераздирающих описаниях того, что пережили американские и британские солдаты в так называемой «Хорошей войне», Фассел анализирует эвфемизмы, демистифицирует распространенные предположения и предлагает вам захватывающий образ одной из самых жестоких войн в истории .Это наполовину исторический текст, наполовину мемуары.

Филип МакГуайр, ред., Перехватчики для армии Джима Кроу: письма черных солдат во Второй мировой войне (1982)
Эта богатая коллекция писем афроамериканских солдат правительству Соединенных Штатов иллюстрирует разочарование и гнев тех, кто служит в отдельных воинских частях. Важный — и богатый — основной ресурс для тех, кто интересуется истоками Движения за гражданские права.

Ричард Родс, Создание атомной бомбы (1986)
Историк Ричард Родс тщательно документирует события, которые привели к созданию атомной бомбы, и рассказывает истории тех, кто был вынужден бороться с последним, разрушительные последствия их исследования.

Стадс Теркель, Хорошая война (1984)
В этом сборнике устной истории Стадс Теркель представляет интервью с десятками людей, которые тем или иным образом пострадали от Второй мировой войны. Его испытуемые обсуждают теплые воспоминания, сожаления и тоску, кошмарные переживания и размышления о будущем. Книга Теркеля очеловечивает войну и помогает нам понять, каким образом мировые кризисы повлияли сложным образом на жизни многих людей.

Эли Визель, Ночь (1958)
Визель, переживший концлагеря Освенцим и Бухенвальд, поклялся не говорить об ужасах, которые он пережил в течение десяти лет после своего освобождения в 1945 году.Ровно десять лет спустя, в 1955 году, он начал писать этот полуавтобиографический роман, разрушительно прямое повествование о Холокосте. В 1986 году Визель получил Нобелевскую премию мира.

Музыка

Различные исполнители, песен, которые помогли нам пережить Вторую мировую (1990)
Это лишь некоторые из поп-хитов военных лет, которые не только подняли моральный дух американцев дома, но также успокоили и развлекали солдат, сражающихся за границей. В сборник вошли песни некоторых из крупнейших исполнителей десятилетия, в том числе Фрэнка Синатры, Дюка Эллингтона и Луи Армстронга.

Разные исполнители, песен, которые помогли нам пережить Вторую мировую, Vol. 2 (1994)
Этот сборник включает в себя еще несколько поп-классиков, которыми наслаждались американские солдаты во время Второй мировой войны. В него вошли треки Гленна Миллера и его оркестра, Марлен Дитрих, Бинга Кросби, Дины Шор и знойной Билли Холидей.

Людвиг ван Бетховен, Бетховен: Фортепианные концерты (1997)
При нацистском режиме Адольфа Гитлера можно было покупать и исполнять только музыку тех артистов, которые считались чисто немецкими. Бетховен был одним из немногих композиторов, сделавших редакцию. Послушайте несколько его шедевральных фортепианных концертов.

Pink Floyd, Obscured By Clouds (1977)
Говорят, что этот седьмой альбом Pink Floyd является первым из группы, посвященным размышлениям басиста Роджера Уотерса о смерти его отца в мире. Вторая война.

Изображения

Изображения из Национального архива
Мы уже упоминали об этом, но мы повторимся для большей степени.В национальных архивах хранятся сотни изображений с указанием даты и контекста.

Человек года
Журнал Time выбирает Адольфа Гитлера Человеком года на 1938 год, но не показывает его лицо на обложке.

Фильмы и телепередачи

Почему мы сражаемся (1942–1945)
По заказу Управления военной информации США Фрэнк Капра использовал отрывки из нацистских фильмов для создания семи американских пропагандистских кинохроник, в том числе «Забастовки нацистов» и «Война приходит в Америку. «Капра выполнил приказ собрать» серию задокументированных, содержательно-информационных фильмов — первых в нашей истории — которые объяснят нашим солдатам в армии, почему мы сражаемся, и принципы, за которые мы сражаемся ».

Нюрнбергский приговор (1961)
В главных ролях Спенсер Трейси и Джуди Гарланд (из Волшебник из страны Оз, ), этот оскароносный фильм представляет собой вымышленный рассказ о реальных событиях, связанных с Нюрнбергскими процессами после Второй мировой войны. Judgment с увлекательным сценарием и изысканной игрой исследует дебаты о виновности в нацистском Холокосте.

Тора! Тора! Тора! (1970)
На момент выхода этого исторического боевика о японском нападении на Перл-Харбор он провалился. Американские обозреватели раскритиковали его за то, что он плохо составлен и в целом скучен. Однако в последние годы фильм приобрел более благоприятную репутацию как в США, так и в Японии.

Толстяк и Маленький мальчик (1989)
Эта историческая драма описывает жизнь доктора Роберта Оппенгеймера, руководителя секретной программы Второй мировой войны, известной как Манхэттенский проект. Актер Дуайт Шульц играет г-на Оппенгеймера, который борется с тяжелыми научными и моральными последствиями разработки ядерного оружия.

Спасти рядового Райана (1998)
Этот фильм, удостоенный премии Оскар, представляет собой беллетризованный рассказ о нескольких исторических событиях, произошедших во время Второй мировой войны, включая вторжение в Нормандию. История основана на реальных событиях сержанта Фредерика Ниланда, молодого человека, который потерял всех своих братьев на войне.Его хвалили как один из немногих художественных фильмов, в которых с такой точностью изображен фронт Второй мировой войны.

Список Шиндлера (1993)
Шедевр Стивена Спилберга, эта историческая драма рассказывает историю Оскара Шиндлера, безжалостного немецкого бизнесмена, который решил бросить вызов режиму Гитлера, предоставив убежище сотням евреев во время нацистского холокоста. . Центральный сюжет, основанный на реальных событиях, помогает проиллюстрировать ужасающие преступления, совершенные против миллионов людей всего полвека назад.

Белый свет, черный дождь: Разрушение Хиросимы и Нагасаки (2007)
Этот документальный фильм HBO, впервые показанный в 2007 году, рассказывает историю «хибакуша», людей, которые выжили после двух атомных бомб. упал над Японией в последние дни войны. Оскароносный режиссер Стивен Окадзаки повторно посещает места этих ядерных атак и берет интервью у выживших, которые предлагают нервирующие рассказы о разрушениях, смерти и опустошении в Хиросиме и Нагасаки.

Веб-сайты

Изображения из Национального архива
Прокрутите десятки страниц с захватывающими фотографиями с фронтов в Европе и на Тихом океане, а также с тыла Америки.

Армии Джима Кроу во Второй мировой войне
PBS представляет статью об армиях Джима Кроу во Второй мировой войне. Обязательно посмотрите аудиоклипы, на которых ветеранов-афроамериканцев обсуждает войну и ее влияние на их жизнь.

Видео и аудио

Речь ФДР «Карантин»
Прослушайте полную аудиозапись президента Франклина Д. «Карантинная речь» Рузвельта, произнесенная 5 октября 1937 года.

Исторические документы

Уинстон Черчилль, 1940: «Кровь, труд, слезы и пот» Речь
Хорошо, хорошо, это речь. Но достаточно близко. В этой речи Черчилль говорит членам парламента, что он отдаст все, что имеет, делу борьбы со злом и тиранией, а Британия должна встать и бороться.

Рузвельт, 1941 год: Обращение Перл-Харбора к нации
Эта речь — реакция Рузвельта на нападение Японии: он шокирован, зол, выражен ясно и, что самое главное, мстителен.

FDR, 1942: Исполнительный приказ 9066
Но затем у нас есть такая реакция на Перл-Харбор, которая оставляет неприятный привкус во рту. Это исполнительный приказ, по которому более ста тысяч американцев японского происхождения были выселены из домов и отправлены в лагеря для интернированных.

Дом-музей Великой Отечественной войны

Откройте для себя выдающийся вклад прибрежной Джорджии в победу во Второй мировой войне.

Проверьте свои навыки корректировщика самолетов, наблюдая в небе за самолетами противника.Обучайте пилотов-истребителей, как офицеров на военно-морской авиабазе Сент-Симонс. Постройте корабль Liberty для перевозки критически важных материалов войскам за границу. Испытайте все это и многое другое в захватывающих галереях и интерактивных материалах в Музее тыла времен Второй мировой войны.

По вторникам с 10 утра до полудня добровольцы-рассказчики находятся в Музее тыла Второй мировой войны, делясь своими воспоминаниями о службе за границей и на тылу во время Второй мировой войны. Посетители музея услышат личные рассказы о годах войны, в том числе о работе на кораблях Liberty, обслуживании в госпиталях военно-морских сил США и сдаче на слом для военных нужд.Приходите в музей и поговорите с этими невероятными людьми. Чтобы узнать, когда Рассказчики предварительно запланированы, позвоните по телефону (912) 634-7098. Если вы или кто-то из ваших знакомых хотели бы принять участие в нашей программе рассказчиков и поделиться воспоминаниями о Второй мировой войне в тылу или за рубежом, пожалуйста, свяжитесь с Ким Кэмпбелл, директором по интерпретации и сохранению, по телефону (912) 634-7091.

Музей расположен на исторической станции береговой охраны Сент-Саймонса, построенной в 1936 году. Вернитесь в 8 апреля 1942 года, когда команда этой станции спасла выживших двух американских кораблей, торпедированных немецкой подводной лодкой в ​​13 милях от Санкт-Петербурга.Остров Саймонс. Посетители всех возрастов будут вдохновлены рассказами об обычных американцах, внесших свой вклад в победу в войне.

Набираем доцентов-волонтеров в Музей тыла! Мы ищем энтузиастов, которые заинтересованы в том, чтобы узнать о внутренней истории нашего сообщества и поделиться ею. Зарегистрируйтесь на нашей странице волонтеров или позвоните (912) 634-7093 для получения дополнительной информации.

Историческое общество прибрежной Джорджии с радостью объявляет об открытии Тропы наследия Второй мировой войны! Десять сайтов по всему штату объединились, чтобы дать посетителям, семьям и группам новый опыт.Южные штаты сыграли решающую роль в военных действиях во время Второй мировой войны (1941-1945), и не больше, чем Грузия.

Откройте для себя грузинское наследие вдохновляющих историй военного времени на местах, составляющих новую тропу. Совершите полет на самолете времен Второй мировой войны, постройте корабль Liberty, исследуйте тренировочную базу пилотов, маршируйте в ботинках Band of Brothers и узнайте личные истории о храбрости, характере и патриотизме, проявленные вовлеченными мужчинами и женщинами. Предлагаемые маршруты для Северной Джорджии, Средней Джорджии и побережья позволяют посетителям легко посетить два или три места за выходные.Был создан «паспорт» маршрута, чтобы посетители могли отслеживать свое продвижение по маршруту, анализировать свой визит и получать подтверждающий штамп с надписью «V — победа!» Узнайте больше о тропе здесь.

Спланируйте посещение

Наши часы работы, направления и контактная информация.

История станции береговой охраны

Узнайте больше об истории станции береговой охраны Сент-Саймонса.

Архитектура станции береговой охраны

Узнайте больше об архитектуре церкви Св. Станция береговой охраны Саймонса.

Галерея

Музей полон интересных устных историй. Мы приглашаем вас послушать отрывок из выступления Стэнли Альтмана, который служил наводчиком ВМС на нескольких кораблях Liberty Ships.

Первая мировая война — Атлантика

Мэтт Данэм / AP

В это воскресенье, 11 ноября 2018 года, исполняется 100 лет с момента окончания Первой мировой войны.

AP

В этом году исполнится целое столетие с момента окончания Первой мировой войны.Большая часть разрушенного боями ландшафта на Западном фронте была восстановлена ​​природой, стирая шрамы войны.

Льюис Уикс Хайн / Библиотека Конгресса

В 1918 году американский фотограф Льюис Хайн путешествовал по Франции, фотографируя семьи беженцев, детей-сирот, раненых и контуженных солдат, медсестер и добровольцев, которые заботились о них всех, а также разрушенные здания, из которых они бежали.

Поль Кастельно / Ministère de la Culture et de la Communication / Первая мировая война

Недавно отреставрированная автохромная фотография сенегальских солдат на Западном фронте

Столетие назад, летом 1914 года, серия событий вызвала беспрецедентный глобальный конфликт, который в конечном итоге унес жизни более 16 миллионов человек, резко изменил карты Европы и подготовил почву для ХХ века.

В 1914 году немецкая армия добивалась быстрой решительной победы над Францией, вторгаясь с севера. План провалился, что привело к многолетнему кровавому тупику, когда миллионы солдат выдержали ужасные условия, сражаясь за всего несколько ярдов территории.

Индустриализация внесла огромные изменения в военное дело во время Великой войны. Недавно изобретенные машины для убийства породили новые механизмы защиты, которые, в свою очередь, стимулировали развитие еще более смертоносных технологий. Почти все аспекты того, что мы считаем современной войной, дебютировали на полях сражений Первой мировой войны.

Животных использовали в Первой мировой войне в невиданных ранее масштабах — и больше никогда не повторится. Миллионы лошадей использовались в качестве всадников и вьючных животных, но они были не единственными животными, участвовавшими в войне. Мулы, собаки, верблюды и голуби играли жизненно важную роль, равно как и многие другие, — все с большим риском и высокой ценой.

Первая мировая война была первым крупным конфликтом, в котором широко использовались самолеты с двигателями, изобретенными не более чем за десять лет до начала боевых действий.Самолеты, воздушные змеи, привязные воздушные шары и дирижабли дали всем основным армиям новую тактическую платформу для наблюдения и нападения на вражеские силы сверху.

По мере того, как страны, охваченные войной, отправляли солдат на передовую, они также создавали поддержку в тылу и дома, где женщины играли многие роли. Когда деревни стали полями сражений, по Европе рассеялись беженцы.

Перемещение войск и припасов морем было жизненно важно для всех армий, участвовавших в войне.Битва за контроль над морями привела к гонке вооружений, новой смертоносной тактике и беспрецедентным человеческим жертвам на море.

Столетия колониализма распространили европейцев по всему миру, а развитие транспорта в 20-м веке привело к сокращению земного шара. Первая мировая война столкнула различные нации и культуры друг с другом так, как никогда не было в других конфликтах.

Почти четыре года смертельной тупиковой ситуации на Западном фронте постепенно подошли к концу в 1918 году, когда союзные армии с огромной ценой вторглись в Германию, что вынудило Центральные державы наконец искать перемирия.

Спустя сто лет после начала Великой войны ни один из участников не остался в живых, и мы остались со стареющими реликвиями, увядающими фотографиями, покрытыми шрамами ландшафтами, которые восстанавливает природа, а также мемориалами и кладбищами по всему миру.