Логос гераклита это: Логос — Гуманитарный портал

Содержание

ЛОГОС — это… Что такое ЛОГОС?

(λόγος) – непереводимый и один из самых оригинальных и популярных терминов антич. и ср.-век. философии, обозначающий такое единство мышления и языка, к-рое доходит до их полного тождества. Условно и описательно его можно было бы перевести «мысль, адэкватно выраженная в слове и потому неотделимая от него» или «слово, адэкватно выражающее какую-нибудь мысль и потому от нее неотделимое». Поэтому перевод этого термина на др. языки весьма затруднителен. Такие ходовые переводы, как лат. verbum, нем. Wort, франц. parole, англ. word, передают только словесную сторону значения термина, но не его смысловую и логич. сторону. Тем не менее, только в зависимости от контекста речи этот термин в греч. языке может пониматься то более узко, то более широко; вообще же ни при каком контексте речи нельзя забывать указанного глубочайшего единства мысли и слова. Из многочисл. отд. значений можно указать следующие. Смысловые значения: «смысл», «понятие», «категория», «определение», «суждение», «мысль», «умозаключение», «отношение», «основание», «принцип», «причина», «аргументация», «доказательство», «исследование», «предпо-ложение», «теория», «метод», «закон», «наука», «рассудок», «разум» (как чисто человеч. разум, так ив том или др. обобщении, включая божеств, разум). Значения из области языка: «слово», «предложение», «высказывание», «изложение», «речь», «разговор». Термин и понятие «Л.» является одним из самых оригинальных порождений греч. гения, выраставшего на основе стихийного материализма и не понимавшего такой чистой мысли, к-рая не была бы в то же самое время практически использована. Стоики, в особенности ранние, а предположительно уже и Гераклит, не отождествляли бы так легко Л. с самыми обыкновенными вещами, с их смысловой значимостью, если бы здесь не лежал в основе античный стихийный материализм. Л. – одновременно и огонь, и смысл вещи, и сама материальная вещь. Философия Л. начинается с Гераклита. За ничтожным исключением, все историки философии и особенно богословы всегда выдвигали у Гераклита на первый план учение о Л., находя в Гераклите прямого или косвенного предшественника иудейско-христ. учения о боге-слове. «Правителем мира и богом» Л. назван у Климента Александрийского при изложении им учения Гераклита о круговороте вещества (В 31, Diels⁹), Но это не мысль Гераклита, а интерпретация самого Климента, желающего доказать сотворенность огня-Л. Подобным же образом, но с позиций стоицизма интерпретирует Гераклита и Марк Аврелий (В 72). Наконец, извлекаемое из некритически мыслящего коллекционера Стобея (жившего к тому же, по крайней мере, на 1000 лет позже Гераклита) изречение: «душе присущ Логос, сам себя умножающий» (В 115) уже и вовсе не имеет никакого отношения к предполагаемому учению Гераклита о Л. как о божеств, силе мира. Такого же типа понимание термина «Л.» в изречении Гераклита о неисчерпаемости души, где говорится – «столь глубок ее Логос» (В 45). Маковельский совершенно правильно перевел тут вместо «Л.» – «столь глубока ее основа». Позднейшая традиция приписывала Гераклиту такие термины, как «бог», «судьба», «необходимость» (А 8), «вечность» (В 50), «мудрость» (В 32, 108), «общее» (В 2), «закон» (В 114) и др. Как понимать все эти термины в сравнении с термином «Л.» – неясно. Посидоний (А 8) выдвинул целую фантастич. концепцию на эту тему: «Гераклит объявил сущностью судьбы логос: пронизывающий субстанцию вселенной. Это – эфирное тело, сперма рождения вселенной и мера назначенного круга времени». Однако здесь слишком заметна аристотелевская и послеаристотелевская, в частности стоическая, терминология, чтобы можно было ее некритически и безоговорочно относить прямо к Гераклиту. Т.о., рассуждая строго филологически, доказать наличие у Гераклита определенного и развитого учения о Л. как о той или иной космич. силе и тем более представить его предшественником христ. учения о боге-слове невозможно. Поскольку же Гераклит является одной из вершин греч. натурфилософии, можно думать, что проповедуемая у него материя огня имела свою диалектич. закономерность. И тогда, на основании окружающего историч. фона и придерживаясь марксистской традиции в интерпретации философии Гераклита, можно вместе с Дынником понимать Л. у Гераклита как «закон бытия, объективно данного в развитии, возникновении и уничтожении его переходных форм, т.е. как реальный диалектический закон…» («Диалектика Гераклита Эфесского», 1929, с. 167; на с. 128–89 см. обзор многочисленных истолкований логоса Гераклита). В соч. более поздних др.-греч. натурфилософов можно встретить самое разнообразное значение Л. Прежде всего, это самое обыкновенное «слово», к-рое противополагается делу (Анаксагор, В 7; Филолай, В 11; Демокрит, В 82) и даже «просто только слово» (Ксенофан, В 1, 14; Парменид, В 1, 15; Демокрит, В 51, что не чуждо также и Гераклиту, В 87). Последнее, конечно, больше представлено у софистов (Горгий, В 3; Фрасимах, В 1), особенно в риторич. смысле (Протагор, A3; Горгий, В 17; Гиппий, А 12, и мн. др.). Далее, Л. понимался как человеч. разум (Ксенофан, А 32; Парменид, А 1; Анаксагор, А 101). Понимание Л. как объективного разума или как космич. закономерности встречается у атомистов (Левкипп, В 2; ср. Демокрит, А 38). Постепенно шлифуется и логич. значение Л. – в смысле «закон» или «отношение», «вычисление». У Платона логич. значение Л. дано весьма выразительно: «понятие» (Theaet. 148 D), «суждение» (там же, 186 D), «обоснование» (Gorg. 509 А), «критерий» (там же, 465 а), «теория» (R. Р., 361 В, 369 а, 525 Е), «разум» (там же, 402 а), «разумное основание, или отчет» (в диалектич. Рассуждении – там же, 533 с, 534 b, 259 Е), «категория познания» (там же, 260 a; Soph. 264 b), «закон движения звезд» (Logg. 898 а), «первичная причина» как в смысле логич. принципа (Soph. 265 с), так и в объективном миропорядке (Tim. 46 D). В логич. отношении термин «Л.» интерпретируется и Аристотелем; он употребляет его в тех же значениях, что и Платон, но, кроме того, и в других значениях: «слово» или «речь», «объяснение» или «определение», «понятие» и «силлогизм» (напр., Anal. рr. 124 b 18), «доказательство» (напр., см. Met. I 9, 990 b 12–18; De an. I 3,407a 25), «аксиома», «математическое отношение», «исследование». Важно отметить то, что у Аристотеля не попадается ни натурфилософского, ни вообще онтологич. значения Л., хотя его перводвигатель есть не что иное, как нус – ум. Стоики, вернувшись к досократовской материалистич. натурфилософии, стали понимать самое материю как результат периодич. воплощений Л., трактованного у них как «творческий огонь». И хотя субъективизм послеклассич. философии заставил их трактовать огненный Л. как божеств, разум (Зенон, SVF I frg. 85, Arnim), как провидение (там же, frg. 160; 162; Клеанф, I frg. 531; Хрисипп, II frg. 945) и как универсальную целесообразность, они все еще не отличали от «природы» всеобщей судьбы, или рока (там же, Хрисипп, II frg. 937). Весьма многочисл. стоич. тексты о пронизывании Л. всей природы, всего человека, всей его психологии и биологии, о наличии Л. в человеке в виде «господствующего» начала и необходимости подчиняться этому началу показывают, что понятие Л. проникло в их этику. Сперматич. Л., т.е. «семенной смысловой принцип», – термин, к-рый является блестящей иллюстрацией антич. материалистич. учения о Л., когда этот последний был и телесным огненным семенем, и организующим принципом, и смыслом всякой вещи и существа (Зенон, I frg. 102, 108; Клеанф, I frg. 497; Хрисипп, II frg. 580, 1027; I frg. 141). Последним этапом развития антич. учения о Л. является неоплатонизм, к-рый, исходя из платоно-аристотелевского учения о перводвигателе и об его энергиях, стал трактовать логосы вместе со стоиками как истекающие («эманирующие») из этого нуса-перводвигателя, «осеменяющие все бытие принципы» и, т.о., развертывающие «внутренний» Л. в «произнесенный» (Plot. II 3, 16, 18; III1, 7; IV 3, 15; IV 4, 12; IV 7, 2; V 1, 1). Филон Александрийский толковал библейского Иегову как платоновский мир идей и Л., из к-рого истекают Л. в материю, что и приводило к творению мира (De mundi opif. I 13) и к толкованию Л. как первородного сына божия, посредствующего между богом и людьми (De agric. I 12). Это не могло не приводить Филона к глубочайшему противоречию между теизмом, деизмом и пантеизмом (оно было вскрыто М. Д. Муретовым в кн. «Учение о логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим историческим развитием идеи логоса в греч. философии и иудейской теософии», 1885; ср. его же, «Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о логосе», 1885). Через четвертое Евангелие (I 1–5) это учение о Л., постепенно освобождаемое от элементов пантеизма, вошло в патристику, в христ. символ веры (где оно стало догматом о воплощении бога-слова), подверглось бесчисленным толкованиям, начиная с раннего христианства вплоть до конца средневековья и бесчисленное количество раз возобновлялось не только в популярной богословской литературе, но и у таких мыслителей, как Фихте или Гегель.

Лит.: Трубецкой C. H., Учение о логосе в его истории, 2 изд., М. 1906; Heinze M., Die Lehre vom Logos in der griechischen Philosophie, Oldenburg, 1872; Aall Α., Geschichte der Logosidee in der griechischen Philosophie, Bd 1–2, Lpz., 1896–99; Flipse H., De vocis quae est λόγος significatione atque usu, Leiden, 1902; Loew E., Heraklit im Kampfe gegen den Logos, W., 1908; Τurсhi Ν., La dottrina del logos nei presocratici, «Riv. stor.-crit. delle Scienze Theol.», Roma, 1910; Dörfler J., Vom Mythos zum Logos, Freistadt, 1914; Hölscher U., Der Logos bei Heraclit, в кн.: Varia variorum. Festgabe für К. Reinhardt…, Köln, 1952; Кelber W., Die Logoslehre von Heraklit bis Origenes, Stuttg., 1958; Hildebrandt K., Platon, Logos und Mythos, 2 Aufl., В., 1959; Nestle W., Vom Mythos zum Logos, Stuttg., 1959; Duchesne-Guillemin J., Le Logos en Iran et en Grèce, «Philosofia», anno 13, 1962, novembre, supplomento; Ruber M., Logos, Hdlb., 1962.

А. Лосев. Mocва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

чему учил Гераклит, самый загадочный философ Античности — Нож

В прошлой статье мы говорили о Милете — городе в Ионии, где зародилась философия, и о первых знаменитых философах, живших там и учившихся друг у друга, которые образовали так называемую милетскую школу натурфилософии. Был, однако, в Ионии еще один город, где жил, пожалуй, один из самых странных философов в истории человечества. Город этот — Эфес, а имя философу — Гераклит (вторая половина 6 — первая четверть 5 вв. до н. э.).

Читайте также

Беспредельное, вода и воздух: как первые философы искали начало всего

Как Пифагор придумал цифровую Вселенную

Гераклит — недружелюбный и плачущий

Как и полагается приличному античному философу, Гераклит написал сочинение «О природе», однако стиль его письма был столь сложен для понимания, что еще в Античности Гераклита прозвали «темным» — его тексты более походили на откровения оракулов, чем на рациональные изречения, и известный историк древнегреческой философии Уильям Гатри совершенно прав, когда говорит: «Нет сомнений, что он сам верил в то, что вступил во владение абсолютной истиной». По никому не понятной иронии истории из всех философов-досократиков именно от Гераклита до наших дней сохранилось больше всего (145) фрагментов.

С чем связано столь темный стиль письма, объяснить можно, с одной стороны, тем, что мысль его, обладая предельной семантической плотностью, просто не могла «уместиться» в привычный артикулированный философский дискурс того времени, с другой, тем, что Гераклит был тотальным мизантропом и поэтому не хотел, чтобы его мудрость стала достоянием «масс» — только избранных.

Поэтому кажется вполне вероятным, что кто-нибудь из «отцов» современной психиатрии — Эмиль Крепелин, например, — не задумываясь диагностировал бы Гераклиту диссоциальное расстройство личности вперемежку с бредом величия.

Вот что, по словам Диогена Лаэртского, говорил Гераклит о своих согражданах (правда, не просто так, а за то, что они изгнали из города одного его знакомого): «Поделом бы эфесцам, чтобы взрослые у них все передохли, а город оставили недоросткам». Потом он удалился в храм Артемиды (да, тот самый, который сжег Герострат двести лет спустя, а Александр Великий восстановил), где играл с детьми в бабки, а когда к нему подошли сограждане с изумленными лицами, то он им сказал: «Чему дивитесь, негодяи? Разве не лучше так играть, чем управлять в вашем государстве?». Затем ненависть его к людям стала прогрессировать, и он удалился в горы, где питался одними травами и заболел в итоге водянкой. Поняв, что надо с хворью что-то делать, а местные лекари помочь не в силах, Геарклит — этот потомок царского рода — закопался в яму с коровьим навозом в надежде, что таким вот образом нагреется, и вся влага из него испарится. Однако когда и это не помогло, он, измазанный навозом, вышел в город, где и скончался на шестидесятом году жизни, будучи разодран собаками. Такая странная и трагикомическая судьба. И тем не менее, как и в каждом подлинном мизантропе, в Гераклите недвусмысленно давала о себе знать также и мировая скорбь за весь род людской, свидетельства о которой помимо других авторов для нас сохранил Сенека в своем трактате «О гневе» (II, 10, 5):

«Гераклит всякий раз, как выходил из дому и видел вокруг себя столько скверно живущих, а точнее сказать скверно гибнущих людей, начинал плакать и жалеть всех попадавшихся ему навстречу прохожих, даже если они были веселы и счастливы»…

Поэтому, наверное, Гераклита зовут также Плачущим.

Считается, что Гераклит ни у кого не учился и поэтому отзывался с презрением не только о своих современниках, но равным образом и о предшественниках: «Многознание, — говорит Гераклит, — уму не научает, а не то научило бы Гесиода и Пифагора, равно как и Ксенофана с Гекатеем». А о своем старшем современнике — великом Пифагоре — он говорил следующим образом: «Пифагор, Мнесархов сын, занимался собиранием сведений больше всех людей на свете и, понадергав себе эти сочинения, выдал за свою собственную мудрость многознание и мошенничество». Сочинение свое, собрание изречений «О Природе», он посвятил в храм непорочной богини Артемиды, связь с которой была потом мастерски интерпретирована Мартином Хайдеггером в лекционном курсе 1943 года «Начало западного мышления», который мы здесь, увы, не можем подробно обсудить. Скажем лишь, что, согласно Хайдеггеру, мизантропический эпизод игры с детьми в храме богини и тот факт что он как эфесянин принес свое сочинение этому храму в дар — вовсе не случайные детали биографии, но приметы того, что Артемида, будучи богиней света, природы и распри (по Хайдеггеру), является как раз богиней «того, что этот мыслитель должен мыслить».

Сочинение Гераклита имело три раздела: 1. Обо всем. 2. О государстве. 3. О божестве. Для того чтобы проанализировать основные сохранившиеся фрагменты, нам нужно будет выделить в его учении несколько базовых концептов, с которыми мы и соотнесем эти фрагменты, ибо в них они находят свое выражение и объяснение. Тем самым они вступают в такое отношение, которое знаменитый историк философии Чарльз Кан в своей книге, посвященной Гераклиту, обозначил как лингвистическая «плотность» и «резонанс». В то же время, понятия плотности и резонанса являются методологическими установками, предполагающими, что значение отдельного взятого фрагмента может быть понято более адекватно, если этот фрагмент соотнесен с другими фрагментами данного автора. Равно предполагается и то, что автор — в данном случае Гераклит — специально избирал для экспликации своей мысли слова с максимально широким спектром значений. Итак, поехали!

Огненный логос Гераклита

Аристотель в «Риторике» сообщает, что начальные слова сочинения Гераклита были следующими: «Этот вот логос, сущий вечно, люди не понимают». Философ 2 в. н. э. Секст Эмпирик в сочинении «Против ученых» (VII, 132) приводит этот фрагмент целиком:

«Хотя этот логос существует вечно, люди не понимают его — ни прежде, чем услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и к таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу. От остальных же людей скрыто то, что они делают бодрствуя, точно так же как они свои сны забывают».

Нет дальнейшего смысла говорить о логосе Гераклита, если мы не попытаемся хотя бы кратко обозначить тот спектр основных значений, которые это слово имело в греческом языке в 5 в. до н. э. Вот эти значения:

Логос как то, что вообще может быть сказано, записано или упомянуто или достойно быть упомянутым, и в этом отношении имеющее связь со славой (подвиги, славные деяния; в таком контексте логос имеет сходство с μῦθος, или мифом, что изначально означает просто разговор, речь, рассказ). Следовательно, любой рассказ, фикшн или нон-фикшн, — это логос.
Логос как причина, повод, аргумент.
Логос в контексте противопоставления пустословия и речи, повествующей о действительном положении дел.
Логос как (должная) мера.
Логос как соответствие, пропорция (не математическая) или отношение. Значение чисто математической пропорции логос приобретет у Платона и Аристотеля (а во времена Гераклита разве что у Пифагора).
Логос как универсальный принцип или правило (так у философа-атомиста Левкиппа: «Ничто не происходит случайно, но все сообразно логосу и необходимости»).
Логос как разумная способность, которой обладает человек и не обладает животное.

Теперь, если мы вернемся предыдущему фрагменту, то увидим, что под логосом, который люди не понимают, скорее всего, следует разуметь — учитывая указанные значения — некий вселенский принцип или закон, сообразно которому происходит все то, что происходит, то есть своего рода всеобщий закон Бытия, который приводит все сущее к единству: «Не мне, но логосу внимая, мудро признать, что все — едино».

Таким образом, в логосе можно выделить следующую структуру: 1. Логос — это то, что все слышат (но не все понимают). 2. Логос — это универсальный закон, управляющий вселенским становлением.

3. Этот закон обладает независимым существованием; независимым как от людей, которые его слышат (и (не) понимают), так и от вещей (или сущего), на которых он сказывается и чье бытие определяет.

О том, что логос обладает абсолютной универсальностью, Гераклит говорит: «Поэтому необходимо следовать всеобщему. Но, хотя логос всеобщ, большинство людей живет так, как если бы имело собственное понимание». Что это значит? Это значит, что мир, существующий сообразно всеобщему принципу, в сознании индивидов через ложные концептуализации приобретает ложные черты, в результате чего бытие, будучи изначально истинным и открытым чуткому уху и острому взору, искажается и становится ложным бытием, настолько ложным, что в конце концов мы можем объявить его «виновным» и даже провозгласить вместе с Горгием, что бытия не существует.

С этим фрагментом соотносится фр. 114, где проблематика всеобщего закона-логоса экстраполируется на сферу уже вполне человеческих морально-правовых и политических установлений, а если быть более точным, то последние просто дедуцируются из него:

«Тем, кто желает говорить умно, должно укрепить себя этим для всех общим, как город, законом и много крепче. Ведь все человеческие законы питаются единым божественным, который простирает свою власть, насколько желает, всему довлеет и над всем одерживает верх».

Таким образом, всеобщий логос, эта божественная речь, становится всеобщим законом (νόμος). Законы полиса-государства будут тем более благими и справедливыми, чем более законоведы будут прислушиваться к божественной речи-логосу, и чем менее они будут делать это, тем стремительнее законы будут падать в бездну беззакония, творя несправедливость (ἀδικία). И поскольку закон (обычай), по словам поэта Пиндара, — царь над всеми (πάντων βασιλεύς), то, подчиняясь такому несправедливому «царю», весь полис и даже целый народ может устремиться в объятия всеобщего преступления. Именно о таком состоянии говорил уже в 20 в. Мераб Мамардашвили: «В эту соблазнительную пропасть, пропасть безответственности, пропасть несвободы, может устремляться, падать весь мир». При этом фрагмент Гераклита говорит нам, что и для обычного человека, желающего говорить разумно и осмысленно (ξὺν νόῳ, досл. с умом), нужно всячески стараться внимать логосу, помня о единстве сущег.

Таким образом, логос здесь имеет диалектическую природу, соединяя в себе единичное (индивида в нашем понимании) и всеобщее (мир и других людей).

Высказывание разумно говорящего человека есть то дискурсивное поле, где примиряются интересы и противостояния частного и всеобщего, «моего» и «твоего», «нас» и «их», божеского и человеческого, избытка и недостатка, жизни и смерти, и именно поэтому, наверное, ничто не встречается в мире столь редко, как высказывание подобного рода, и связано это, возможно, с тем, что, как говорил Хайдеггер, «мы пока еще не мыслим». Почему же мы не мыслим? Потому что мы спим и действуем как бы во сне. Гераклит говорит: «Не следует действовать и говорить подобно спящим, ибо и во сне кажется, что мы действуем и говорим». Здесь мы также видим, насколько важно было для грека понимание неотделимости слова и дела в жизни человека. Именно поэтому, например, Платон в своих диалогах выводит Сократа как образцового учителя для юношества, ибо слова у него не расходятся с делами, осуществляя дорическую гармонию человеческой жизни (диалог «Лахет»).

И уже в 20 веке философ Людвиг Витгенштейн в более аналитическом ключе скажет, что если мы хотим понять, что имеет в виду человек, единственным для нас «критерием выступает то, что он говорит и делает». Тем не менее Гераклит говорит, что мы спим. Эта метафора сна как преобладающего состояния человеческой отчужденной жизни пройдет сквозь тысячелетия и дойдет до нас в целости и сохранности. Зигмунд Фрейд концептуализирует это в понятии бессознательного, когда будет постулировать, что наша жизнь наполовину состоит из бессознательных (читай сонных) действий, не имеющих никакого рационального обоснования, но всецело укорененных в отчужденном и подавленном желании, которое находит свою символическую артикуляцию либо в симптоме, либо во сне, либо — и это уже атрибут современного постиндустриального общества — в потреблении, которое безуспешно пытается утолить по определению неутолимое желание.

Так произойдет инверсия смысла, когда измерение сновидения и болезни надолго станет практически единственным интерпретационным полем, где мы можем пожать хоть какие-то плоды смысла для самопонимания и самоистолкования, узнать какую-то истину о себе, то есть хотя бы попытаться пробудиться сообразно логосу, к которому нас призывает Гераклит.

Ведь Гераклит говорит нам то же самое, что и его современник поэт Пиндар: «Стань тем, кто ты есть», которого Гете лишь перефразирует в своем Werde der du bist («Будь самим собой»). В терминах философии желания эта максима будет озвучена Жаком Лаканом следующим образом: «Не поступайся своим желанием!».

«Сухая душа — мудрейшая (σοφωτάτη) и наилучшая»

Этот логос, несмотря на свою возвышенность, познаваем не только умом, но и органами чувств, что роднит мысль Гераклита с «материалистической» мыслью милетцев. Во фр. 107 читаем: «Глаза и уши — плохие свидетели для людей, имеющих грубые (βαρϐάρους, досл. варварские) души». То есть мы видим, что познание (логоса) вполне возможно через органы чувств, однако для этого нужно иметь соответствующим образом подготовленную душу. Еще более радикально свой «сенсуализм» Гераклит выразит во фр. 55: «Я предпочитаю то, что можно увидеть, услышать и изучить». Здесь мы можем заметить фундаментальное расхождения теории познания Гераклита с таковой Парменида, о котором мы расскажем в другом месте.

Последний полностью отвергал чувственный опыт, полагая, что он свидетельствует нам не о подлинно сущем, но лишь о кажущемся, поэтому безумию подобно в процессе познания «оком бесцельным глазеть, и слушать ухом шумящим», но исследовать что-либо (а что же еще, как не бытие!) нужно только «разумом». А Гераклит, как издеваясь над Парменидом, идет еще дальше и уточняет: «Глаза-более точные свидетели, чем уши». В этом, конечно, сказалось общее представление о зрении как фундаментальном органе чувств, являющимся основным источником человеческого познания. Собственно, у греков одно из основных слов, обозначающих познавать, знать (εἰδέναι), означало также видеть, и именно в этом значении это слово использовалось изначально. Гатри указывает, что Гераклит в этом высказывании выступает против тех, кто смешивает вместе все чувственные восприятия, не применяя разум (νοῦς) для того, чтобы делать из них правильные умозаключения, поскольку внимательное различение чувственных явлений представляет собой необходимое предварительное условие для познания лежащего в их основе логоса.

Однако может возникнуть вопрос, что это за души такие, которые не являются варварскими и которые одни только и способны правильно пользоваться ощущениями и чувственными восприятиями?

Помимо того, что это души греческие (ибо варварское для грека — это негреческое и, следовательно, бескультурное, и в этом отношении грек был тотальным «культурным» шовинистом), это души «сухие», ибо «сухая душа — мудрейшая (σοφωτάτη) и наилучшая». Как душе оставаться сухой и не размокнуть? Не пить чрезмерно вина и не есть мяса, то есть быть вегетарианцем. «Вино и вкушение мяса, — говорит Геркалит, — делают тело сильным и крепким, а душу слабой». Где должна территориально проживать такая душа? Понятное дело, в Греции. Поэтому эллинистический философ Филон Александрийский (I в. до н. э.), бывший иудеем и живший хоть и в эллинизированном, но все же Египте, и писал: «Одна лишь Эллада производит породу человека, которого и впрямь можно считать „небесным растением“».

Гераклит, признаться, в отличие от своих милетских предшественников, совсем не чтил воду и считал ее пагубной для правильного функционирования души, поскольку вода и, шире, влага отяжеляет душу, лишая ее остроты сознательности. Уже гораздо позже, во 2 в. н. э. знаменитый врач Гален скажет: «Не признать ли нам сухость причиной сознания, подобно последователям Гераклита?» Возможно поэтому в качестве материальной чувственной артикуляции всеобщего логоса Гераклит признал стихию огня — того элемента, который и создает сухость, истребляя влагу. В противоположность всемирному потопу, представление о котором содержится в мифологиях самых различных и далеко отстоящих друг от друга мировых культур, Гераклит полагал, что начало и конец мира — это вселенский пожар:

«Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся и мерно угасающий».

Влага — не обладающая в отличие от огня мерой — противна истинной душе, которая и отвечает за разумную способность, поэтому Гераклит говорит, что «смерть умных душ стать влажными». Здесь, конечно же, сразу хочется вспомнить кончину самого Гераклита, вызванную водянкой и являющуюся очень символичной — такое впечатление, что вода просто отомстила философу за нелюбовь к себе.

Этот огненный аспект логоса с точки зрения его рассмотрения в качестве материальной субстанции всего аналогичен подобному рассмотрению стихий у милетских физиков, то есть есть огонь — это одно из начал сущего, или архэ.

В этом отношении огонь всецело вписывается в привычный уже нам «круговорот» материи в природе: «смерть земли — воды рожденье, смерть воды — воздуха рожденье, [смерть] воздуха — огня [рожденье] и наоборот». Такая круговерть, как и в случае милетцев, говорит о том, что качественные различия в материи существуют лишь сообразно мнению (δόξα), поистине же все есть огонь — огонь, с одной стороны, чувственно воспринимаемый, с другой — бестелесная душа мира, конца и края которой не видать: «Границ души тебе не отыскать, по какому бы пути [= в каком бы направлении] ты ни пошел: столь глубока ее мера (логос)». Однако в своей ипостаси мировой души этот огонь уже как бы не есть огонь, но нечто вроде умозрительного огненного испарения. Аристотель в своем трактате «О душе» так говорит об этом:

«Гераклит утверждает, что душа есть начало (ἀρχή), поскольку она, мол, есть испарение, из которого составляется все остальное. Кроме того, она нечто в высшей степени бестелесное и непрестанно текучее».

«Путь вверх и вниз — один и тот же»

Философ-неоплатоник Иоанн Филопон (6 в. н. э.), комментируя этот фрагмент Аристотеля, пишет следующее: «Под огнем он (Гераклит. — Прим. авт.) не имеет в виду пламя: огонь — это имя, которое он дает сухому испарению, из которого также состоит душа». Эта сухая и огненная душа, будучи «непрестанно текучей», приводит к тому состоянию вещей в мире, о котором не слыхивал разве что школьник, — это такое состояние, когда «все течет» (πάντα ρεῖ) и «все меняется» (οὐδὲν μένει, досл. ничто не стоит на месте). Эти выражения переданы впервые нам Платоном в диалоге «Кратил»:

«Гераклит говорит где-то, что «все движется и ничто не стоит на месте» и, уподобляя сущее течению реки, говорит, что «дважды в одну и ту же реку ты, пожалуй, не войдешь».

Этот парафраз Платона, конечно, коррелирует с фр. 49а: «В одни и те же реки мы входим и не входим, мы существуем и не существуем», однако установить точный контекст соответствия все же очень проблематично, ибо в случае Гераклита никакого философского контекста, существующего вне фрагментов, просто не сохранилось. То, что мы существуем и не существуем в одно и то же время, является хорошим примером «диалектики» Гераклита, если только мы будем помнить, что никакой диалектики как способа рассуждения тогда еще и в помине не было, подобно тому, как для героев Гомера не существовало никакой риторики, а для людей вообще — никакой логики как науки (как не существует ее для большинства людей и поныне), что, однако, не мешало первым прекрасно говорить, а вторым — логично мыслить.

Тем не менее учение о тождестве противоположностей в философии Гераклита в истории философии принято называть диалектикой, не станем и мы изменять этой традиции.

Имплицитно или явно диалектика содержится во всех фрагментах Гераклита, но в некоторых учение о единстве противоположностей выражено наиболее ярко. «Путь вверх и вниз-один и тот же», «Бессмертные-смертны, смертные-бессмертны; смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают», «Одно и то же в нас — живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и старое. Ведь это, изменившись, есть то, и обратно, то, изменившись, есть это». Смысл диалектики Гераклита в том, что полярные термины его высказываний находят разрешение содержащегося в них противоречия в гармонии — состоянии связи, согласия и порядка, подобно струнам безупречно звучащего музыкального инструмента, настроенным в определенном ладу, поэтому Гераклит и говорит: «Они (люди) не понимают, как расходящееся само с собой согласуется: возвращающаяся [к себе] гармония, как у лука и лиры».

Обыденное мышление, для которого мир всегда уже как-то «понят» и не представляет загадки, впадает в когнитивный диссонанс, когда сталкивается с какими-то заявлениями о том, что разное — это одно. Наш ленивый обывательский взгляд, скользя по поверхности явлений и упорядочивая все сообразно внедренным в нас с детства логическом законам непротиворечивости и исключенного третьего, не хочет примириться с тем, что «у бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо», и только люди «одно считают несправедливым, другое-справедливым». Мы видим только гармонию явную, которая мгновенно разбивается вторжением любого — малейшего — проявления дисгармонии, а так всегда и происходит в мире материи: любое чужеродное и внешнее вторжение в упорядоченную структуру приводит — по крайней мере, поначалу, — любую систему в состояние шока, приближая ее к точке бифуркации, после которой система — абсорбировав («поняв») вторжение, противоречащее принципам системы, — либо переходит на новый, более сложный, уровень функционирования, либо — не абсорбировав («не поняв»), в случае, если вторжение извне сильнее системного потенциала адаптации, — разрушается.

Гераклит же призывает нас совершить акт интеллектуальной трансгрессии, прорвавшись сквозь толщу дисгармонии, чтобы узреть за ней высший уровень гармонии, который уже не подвержен никакому разрушительному вторжению. Движение мысли при этом может быть изображено при помощи простой схемы: (а) обыденное сознание, воспринимающее внешнюю гармонию, (б) трансформируется в акт рефлексии, выдерживающий вторжение дисгармонии (противоречия), который, в свою очередь, (в) преодолевает последнюю и возвышается до созерцания скрытой Гармонии, «которая лучше явной» и в которой противоречия, говоря языком Гегеля, «сняты».

Мышление, вставшее на позиции Гераклита и пережившее подобную (ре)эволюцию, может выделить и принять следующие выводы, которые мы и предлагаем в качестве заключительного резюме всего вышеизложенного.
Предполагается, что сущее, сотканное из противоречий, нестабильно и пребывает в вечном движении (в отличие от Парменида).
Трансформация («течение) сущего доступно нашему чувственному восприятию.
Проникновение «за» пределы чувственных данных нуждается в акте рефлексии.
Совершить подобный акт способна пробудившаяся «сухая» душа, соблюдающая определенные экзистенциальные условия (пищевое воздержание, бытие греком, постоянное усердие во внимании к логосу и т. д.).
Этот акт рефлексии позволяет узреть «за» поверхностью текучих и множественных чувственных данных вечно движущееся единство сущего (в отличие от вечно покоящегося единства Парменида), обеспечиваемое материально-концептуальным единством логоса-закона.
Распространение действия логоса-закона на космос осуществляется при помощи все и вся проникающей «огненной» мировой души, которая тождественна логосу-закону и представляет как бы его «ипостась», будучи «двигателем» этого закона.
Космос един и явлен всем одинаковым образом. Под «всеми» в данном случае понимаются также и боги, ибо они подчиняются тем же законам, что и люди.
Космос — не имеет рождения или начала.
Космос в плане материи есть огонь.
В основе возникновения и уничтожения космоса лежит понятие меры, которая сказывается на первоэлементе огня, придавая ему качественную определенность.
Логос как законная мера может, а значит и должен быть законом политического сообщества — государства.
У людей есть выбор: а) либо жить в социуме, сообразно этому Закону и творить, таким образом, справедливость во благо себе и другим, либо б) жить по законам, выдуманным обыденным мышлением, творя перманентную несправедливость на погибель себе и другим.
«В начале было Слово». В чем принципиальная разница между христианским Богом-Словом и языческими логосами?
В светлую и радостную Пасхальную ночь за Божественной Литургией все мы с благоговением слушаем Евангелие от Иоанна, которое начинается словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1: 1). Все мы знаем, что Слово — это Иисус Христос, Который есть Истинный Бог, Вторая Ипостась Пресвятой Троицы. Однако почему святой Апостол и Евангелист Иоанн Богослов начинает свое благовествование с того, что Истинного Бога именует Словом? Что это? Особый поэтичный образ, которым любимый ученик Господа Иисуса Христа пользуется специально для того, чтобы подчеркнуть какую-то возвышенную уникальность нашего Бога и указать на Его неотмирность? Или, все-таки термин Слово (др.-греч. λόγος) имел хождение в культуре той эпохи и имел определенное значение и смысл?
Не отрицая первого предположения (о желании святого Апостола указать на уникальную возвышенность и неотмирность Господа Иисуса Христа), отметим, что в философской культуре той эпохи термин λόγος (Слово) действительно встречается достаточно часто, несет определенный смысл и это дает критикам христианства повод обвинять христиан в якобы имеющем место быть факторе заимствования. Так ли это? Полагаю, что добросовестная попытка разобраться в этом вопросе в очередной раз откроет соискателю удивительный факт уникальности и неотмирности христианского вероучения.
Если мы заглянем в Википедию, то найдем следующее определение: Ло́гос (от греч. λόγος — «слово», «мысль», «смысл», «понятие», «число») — термин древнегреческой философии, означающий одновременно «слово» (высказывание, речь) и «понятие» (суждение, смысл). Древнегреческо-русский словарь советского филолога И.Х.Дворецкого (см. http://www.classes.ru/all-greek/dictionary-greek-russian-old-term-39156.htm) дает 34 гнезда значений (Якушин Б. В. Гипотезы о происхождении языка. М.: Наука, 1985), из них первые: «слово», «сказанное», «суждение», «определение», «решение». Чаще всего древние греки использовали этот термин в значениях: «слово», «суждение», «значение», «понятие» «разумение».
Впервые в греческую философию термин λόγος был введен Гераклитом Эфесским (др.-греч. Ἡράκλειτος ὁ Ἐφέσιος, 544-483 гг. до н. э.). Этот философ, которого Аристотель называет Мрачным или Темным понимал под Логосом некий незыблемый закон бытия, т. е. принцип упорядоченности и детерминизма. Детермини́зм (от лат. determinare — ограничивать, отделять чертой, определять границы, определять) — учение о взаимосвязи и взаимной определённости всех явлений и процессов, доктрина о всеобщей причинности. Ввиду того, что термин Логос («слово») был созвучен с обыденным обозначением «слова», сказанного человеком, Гераклит использовал его для того чтобы иронически подчеркнуть разницу между Логосом как законом бытия и пустыми человеческими речами. Этот комический Логос-закон «обращается» к людям, однако оные даже «услышав слово», неспособны его понять. Этот закон мыслился Гераклитом, как разумный, но бесстрастный и бесчувственный!
Ранних греческих философов (т. н. досократиков) в особой степени интересовали вопросы онтологии — проблемы бытия и понимания оного — что является сущностью нашей вселенной или ее первоосновой? Высказывались идеи, что оным основанием является вода, воздух и т. д. Несколько позже философ Александр Афродизийский вводит даже специальное понятие «апейрон» (греч. ἄπειρον, «бесконечное, беспредельное») означающее неопределённое, беспредельное и бесконечное первовещество, которое является основой нашего мира и существует в вечном движении. Гераклит Эфесский много раньше настаивал на том, что первостихией мира является огонь, который непрерывно движется, изменяется, приобретает («рождает») самые разные формы и в том же время остается единой субстанцией.
Огонь для Гераклита первичный космический компонент, из которого проистекает, а точнее «возгорается» бытие материального мира и к нему же (огню) все возвращается. Согласно философии Гераклита существуют периодические эпизоды мирового пожара (др.-греч. ἐκπύρωσις), во время которых космос уничтожается, чтобы возродиться снова. Именно этот «огонь» Гераклит и называл Логосом. Точнее сказать, древний философ использовал огонь в качестве наилучшего образа для описания этой первостихии Логоса-закона (вечнодвижущегося, постоянно изменяющегося и рождающего новые формы огня). Кстати, известный афоризм «Всё течёт, всё меняется» (др.-греч. Πάντα ῥεῖ καὶ οὐδὲν μένει) принадлежит именно Гераклиту и напрямую связан с его пониманием сущности бытия.
В отношении «логоса» он употребляет такие термины, как «огонь» (др.-греч. πῦρ), «дух» (др.-греч. πνεῦμα), «мир идей» или «эйдос» (др.-греч. εἶδος), «ум» (др.-греч. νόος). Другими словами этот «логос» согласно Гераклиту содержит в себе совокупность всех идей, т. е. всех умопостигаемых и неизменных структур, лежащих в основании вещей, т. е. материальных реалий этого мира. Можно сказать так: огню имманентно (внутренне) присущ логос, а логосу имманентно присущ разум. Последующая древнегреческая мысль продолжает эту традицию. Платон говорил о Логосе, как о первопричине всего сущего — это понятие, суждение, рассудок (лат. — ratio). Аристотель определял Логос как «перводвигатель» «перводвижетель» (др.-греч. τὸ πρῶτον κινοῦν, лат. primum movens), который дал толчок всему нашему бытию и определил его в тех формах, которым Пифагор дал название «космоса», т. е. красоты-порядка.
В III в. до н. э. в Афинах возникает философское учение, которое осталось в истории философской мысли под названием стоицизма или «школа стоиков». Такое наименование данное движение получило по названию портика Стоа Пойкиле (греч. στοά ποικίλη, букв. «расписной портик»), где основатель стоицизма Зенон Китийский (334 - 262 гг. до н. э.) впервые самостоятельно выступил в качестве учителя. «Стоическая школа» очень быстро набирала популярность и можно даже сказать, что в эпоху земной жизни Господа Иисуса Христа стоическая философия была самой авторитетной и влиятельной из всех систем мысли того времени. К ее непосредственным последователям можно отнести Эпикета (50-138 гг.), императора Марка Аврелия Антонина (121-180 гг.) и особенно Луция Аннея Сенеку (4 г. до н. э. — 65 г. н. э.). Именно стоика Сенеку непримиримый, но честный критик христианской веры Фридрих Энгельс именовал «дядей христианства» пытаясь тем самым показать, что идея Логоса в христианстве не уникальна, но заимствована у стоиков.
Дело в том, что стоики органично переняли у Гераклита Эфесского идею Логоса-огня-закона бытия, который является не чем-то статичным, постоянным и неизменным, но постоянно движущимся, меняющимся, «рождающим» самые различные формы и, однако же, являющимся единой субстанцией. Стоики значительно развили идеи Гераклита, представив три различных состояния этого логоса. Критики христианства, аргументируя фактор якобы заимствования христианами догмата о Троичности Бога у стоиков, указывают именно на эту особенность стоического учения о логосе. Что же это за учение о трех состояниях логоса?
Первое состояние — λόγος ένδιάθετος (логос сокровенный) — логос индиафетос, он же πνεῦμα (дух) — источник самого бытия недоступный никакому человеческому восприятию. Однако λόγος ένδιάθετος проявляет себя в нашем мире и только по этой причине человек (стоик) имеет возможность нечто знать (или точнее предполагать) о существовании этого сокровенного логоса. Можно сказать иначе: предполагать существование λόγος ένδιάθετος стоик может по причине того, что в мире присутствует иное состояние логоса: λόγος προφορικος (логос явленный) — логос профорикос, проявляющий себя через космос, через красоту и целесообразность окружающего мира. И, наконец, третье состояние логоса стоики называли λόγος σπερματικός (логос осеменяющий) — логос сперматикос благодаря которому высшая разумность и целесообразность λόγος ένδιάθετος (сокрытого логоса) проявляется в мире, как бы «осеменяя» его.
С точки зрения стоической философии, «семена» высшего разума (λόγος ένδιάθετος) таким образом (как бы «осеменяя» вселенную) присутствуют везде и во всем мире, но в несколько различной консистенции. Мы не должны забывать о том, что в мировоззрении стоиков логос есть «огонь» и больше всего этого «огня» (семени логоса) — в человеческой душе, а меньше всего — в материи, в которой «огонь» соответственно «остывает» и «угасает». Поэтому стоики вслед за Платоном называли материю μη ον, т.е. не-сущее, безсущностное. Отрицательное отношение к любой форме материи - характерная черта почти всей языческой философии.
Каким образом данная философская концепция стоиков отражается на их понимании сущности человека? Следующим образом: сознание (душа, разум) каждого человека (с точки зрения стоической философии) есть «семечко» λόγος ένδιάθετος (внутреннего логоса, высшего разума и совершенства). Однако это сознание (душа, разум) находится в определенном конфликте с телом человека, которое есть часть материи, т. е. μη ον (безсущностное) и огонь (высший разум λόγος ένδιάθετος) в этом безсущностном «угасает». Отсюда вся аскетическая жизнь стоиков сводилось к борьбе с чувственностью, к подавлению эмоций, к категорическому отрицанию какого-то положительного смысла в физиологии, биологии и психики человека. Это все μη ον, угасание «огня жизни», зло и т. д. — такова аскетическая концепция стоиков.
Выше мы говорили, что поскольку в понимании стоиков первопричина (логос) — это огонь, то мир мыслится ими циклично — возгорая он сгорает, исчезает, затем снова возгорает — и все повторяется, т. е. в этой системе координат действует жесткий закон детерминизма. Отсюда понимание стоиками смысла жизни — мудр и счастлив тот, кто способен с полным бесстрастием (вне всяких эмоций) относиться ко всем происходящим с ним событиям, оставаться безразличным к боли и смерти, ибо невозможно изменить этот «слепой» рок, фатум, судьбу! Напротив, своими волнениями и переживаниями стоик способен возбудить в себе «врага» — μη ον (безсущностное) в котором огонь бытия угаснет. Идеал стоика часто уподобляют мраморной статуе, которая ничего не чувствует и неслучайно в повседневной жизни «стоический характер» приписывают человеку, способному безропотно переносить самые тяжкие испытания!
Христианство категорически отрицает подобный принцип детерминизма в отношениях между Богом и людьми. Бог в христианском понимании — это не субстанция, не бесчувственный, хотя и совершенный закон, а Личность, Бог есть Любовь (1 Ин. 4:8), Которая имеет совершеннейшее и разумное попечение о всем мире и о каждом конкретном человеке. Данное попечение именуется Промыслом Божиим, и представляет собой особые действия Божественной Любви, которые самым существенным образом соотносятся с духовным состоянием каждого человека. Господь Бог в пространстве нашей жизни создает определенные условия, при которых человек наиболее отчетливо способен изучить себя, а соответственно — увидеть свои немощи и с помощью Божией бороться с ними. Хотя подобные действия Бога чисто субъективным человеческим сознанием могут восприниматься как сугубое наказание (в смысле — «месть Бога»), однако по-существу они таковыми не являются.
Как в действиях врача, назначающего суровый курс лечения пациенту (допустим серию сложных и болезненных операций) абсурдно видеть какую-то личную обиду на пациента и желание отомстить, так и во всех страданиях и «несчастьях», которые происходят в мире (будучи обусловлены как внутренними, так и внешними обстоятельствами) ошибочно видеть месть Бога. Таковые «наказания» Божии есть не что иное, как действие Божественной Любви, которая в каждом случае соответствует духовно-нравственному состоянию конкретного человека. Если меняется соответствующее состояние конкретного человека (скажем, человек кается в своих грехах и исправляется), то принципиально меняется и характер действия Божественной Любви — «И поверили Ниневитяне Богу, и объявили пост, и оделись во вретища, от большого из них до малого. Это слово дошло до царя Ниневии, и он встал с престола своего… и повелел… чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих… И увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел» (Ион. 3: 5-10).
В чем же еще принципиальное отличие христианского Логоса, который употребляет в качестве термина святой Апостол Иоанн Богослов от стоического понимания? Во-первых, в стоической системе мысли нет даже намека на то, что λόγος ένδιάθετος (логос сокровенный) есть Бог или Личность. Стоики называли его «разумом» в смысле «разумного закона», «принципа совершенной целесообразности», но не в смысле личного творческого и нравственного разума. Апостол Иоанн Богослов начинает Евангелие словами «В начале был Λόγος» и далее пишет, что Логос - это Иисус Христос, это Личность, это Живой Бог, Богочеловек, Второе Лицо Пресвятой Троицы, Который явился среди людей, а не мертвый, хотя и целесообразный совершеннейший закон мироздания (о чем уже было упомянуто нами выше). Логос (Бог Слово) — Бог-Личность, Который Сам стал Человеком, т. е. соединился с μη ον (с точки зрения стоиков — с безсущностной материей, источником зла и небытия). Воплощение λόγος ένδιάθετος (безличностного закона) в человека для вполне пантеистической (а по-сути атеистической) стоической философии есть нечто принципиально невозможное.
Продолжение следует…
Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите «Ctrl+Enter».
Логос | Философский словарь
— философский журн., выходивший в 1910-1913 гг. при изд-ве “Мусагет” (Москва) и в 1914 г. при изд-ве Товарищества М. О. Вольфа…
— философский журн., выходивший в 1910-1913 гг. при изд-ве “Мусагет” (Москва) и в 1914 г. при изд-ве Товарищества М. О. Вольфа (Петербург). С самого начала его редакторами были Гессен, Степун, Метнер, в 1911 г. к работе редакции был привлечен Яковенко, в, 1913 г. – В. Э. Сеземан. “Л.” был рус. вариантом “Международного издания по вопросам культуры”, выходившем также в нем. (с 1910), итал. (с 1914) вариантах. Инициатива его выпуска принадлежала кружку рус. (Гессен, Степун, Н. Бубнов) и нем. (Р. Кронер, Г. Мелис) студентов, учившихся в Гейдельберге. Деятельное участие в организации журнала приняли Г. Риккерт в нем. издатель П. Зибек. Истоки этого начинания коренились в остро переживаемом кризисе европейской культуры и надежде на приход “нового первосвященника” вечных ценностей, способного осуществить синтез распадавшегося человеческого бытия. Задачи рус. издания, первый экз. к-рого вышел в июне 1910 г., были определены статьей “От редакции”, написанной Гессеном и Степуном. Философия рассматривалась как рациональное знание – «цветок научного духа» и «самостоятельный фактор культуры”, определяемый в своем развитии лишь ей присущими законами, принципиально свободный от внефилософских влияний. Настаивая на автономности философии, они вместе с тем не изолировали ее от “общего культурного фона”, а призывали опираться на содержательные мотивы науки, общественности, искусства и религии, выросших на национальной почве, чем может быть достигнута главная задача – преодоление культурного распада и искомый синтез, “полнота школьных, культурных и национальных мотивов”. Философия будет тогда, считали они, и вполне национальной, и приобретет также сверхнациональное значение, подобно тому, как в истории философские системы мирового значения оставались вместе с тем глубоко национальными. Поэтому “Л.” не ставил задачей развитие именно национальной философии и его позиция по отношению к прошлому и настоящему состоянию рус. философии была остро критической. Авторы вступительной статьи полагали, что ее религиозное направление (славянофилы, В. С. Соловьев) и позитивистское (Михайловский) обнаруживают “отсутствие сознания бескорыстности научного духа” и сильную зависимость от внефилософских мотивов жизни и культуры (политики, религии и т. д.). Уверенные в богатых философских возможностях рус. культуры, они утверждали, что после “творческой выучки” у европейских учителей отечественную философию ожидает большое будущее. Приобщение рус. читателя к европейской философии и, с другой стороны, расширение культурного кругозора Запада за счет знакомства с рус. культурой будет плодотворным для философии, как таковой. Такая постановка задачи определила содержание материалов рус. издания “Л.”. В 8 его выпусках (из них 3 – сдвоенные) было помещено 62 статьи, из к-рых 28 принадлежали зарубежным, преимущественно нем., авторам. Были опубликованы по пять статей Г. Риккерта и Г. Зиммеля, по одной – Э. Гуссерля, В. Виндельбанда, Б. Кроче, Н. Гартмана, П. Наторпа и др. Рус. авторами были Яковенко (8 статей), Степун, Г. Э. Ланц, Н. О. Лососий (по 3 статьи), Гессен (2 статьи). По одной статье дали В. Э. Сеземан, П. Б. Струве, Франк, И. А. Ильин и др. В журнале был хорошо поставлен критико-библиографический отдел (ок. 120 рецензий как на классические философские работы, так и на совр. рус. и европейскую философскую литературу). Исходной позицией для положительных построений ведущих авторов “Л.” был критицизм, воспринятый в форме неокантианства и обогащаемый феноменологическим методом Гуссерля. Важно отметить, что для “Л.” неокантианство было способом не отрицания национальных религиозных ценностей, а строгого определения последних в системе культуры и орудием формирования и очищения философского сознания. Авторы журнала не чуждались мировоззренческой и метафизической проблематики, желая только ее научного разрешения, не выходя за рамки познавательного опыта. Поэтому их главными темами стали выяснение границ между различными сферами культурной деятельности и борьба с психологизмом в гносеологии (Яковенко), выявление сферы иррационального и возможности включения его в рациональные построения (Степун, Гессен), определение природы непредметного познания, в к-ром нет разрыва между субъектом и объектом, т. е. определение места и роли интуиции в процессе познания метафизической реальности. Утверждая автономию философии, авторы “Л.” по-разному понимали ее содержание. Яковенко и Степун предложили собственные концепции; первый – систему плюрализма, опирающуюся на метод критико-трансцендентального интуитивизма, а второй – один из вариантов философии жизни, главной темой к-рого стала природа творческого акта. Гессен и В. Э. Сеземан на время существования журнала были, скорее, популяризаторами кантианства и авторами конкретных разработок его отдельных проблем. Появление “Л.” вызвало резкую реакцию со стороны одного из ведущих представителей рус. религиозной философии, Эрна (Нечто о Логосе, русской философии и научности // Московский еженедельник. 1910. №29-32). Европейскому рационализму “Л. “, оцененному Эрном крайне негативно как теории “среднего арифметического между разумами всех людей”, он противопоставил философию как учение о живом разуме Бога и обвинил инициаторов журнала в незаконном использовании названия христианско-платоновского Логоса. Его выступление вызвало реакцию со стороны Франка, обвинившего Эрна в “философском национализме”. Франк настаивал на рациональной природе философского знания вообще, что исключает противопоставление европейской и рус. философии. Он отметил также, что приписываемый Эрном только рус. мысли онтологизм наличествует и в западноевропейской философии в рамках рационализма. Материалы “Л. ” сами явились примером взаимопроникновения спиритуализма, гегельянства, критицизма и интуитивизма. В 1925 г. издание журнала было возобновлено в Праге под ред. Гессена, Степуна и Яковенко, но в свет вышел только один номер. В редакционной статье признавалось, что старому изданию были присущи “черты школьничества и ученичества”, что “гегемония теоретического знания суживала плоскость философского спора проблемой познания одной только непосредственно данной действительности”, между тем как формы знания являются “только отрезком, только изначальной частью той идеальной области… которая объемлет и нравственные и эстетические ценности, сущности правовые и хозяйственные, религиозный опыт, – словом, всю ту “ризу Божества”, которая составляет также и подлинное сверхиндивидуальное, и образующие индивидуальность содержания души человека”. Теперь философия воспринималась как “своеобразный духовный опыт” проникновения в сущность бытия, находящегося за границами познания. Говоря о значении “Л.”, следует отметить его просветительскую образовательную деятельность по ознакомлению рус. об-ва с новейшими результатами западноевропейской мысли и созданию благожелательной и заинтересованной атмосферы их освоения и использования в собственных философских построениях. При этих обстоятельствах стало возможным применение феноменологического метода у Вышеславцева, И. А. Ильина, Степуна и даже формирование феноменологического направления рус. мысли (Шпет, Яковенко). Вместе с тем “Л.” участвовал в общем движении рус. мысли к синтезу различных философских направлений с целью достижения “философского конкретизма, выраженного в стремлении философски понять и изобразить живой опыт” и “философской метафизичности, выраженной в усилиях приблизиться к абсолютному Сущему” (Яковенко Б. В. Тридцать лет русской философии, 1900-1929 // Философские науки, 1991. № 10. С. 90).
Что такое Логос и понятие Логоса в древнегреческой философии
Логос (от греч. λόγος) означает слово, мысль, смысл, понятие, т. е. это слово и в то же время высказывание, скрытое и явное, форма и содержание, а, точнее, сказать то, что связывает два противоположных начала. Впервые это понятие было введено древнегреческим философом Гераклитом, который родился в городе Эфесе, в Малой Азии, в 540 г. до н. э.
У него Логос ассоциировался со стихией огня. По его представлению огонь — это первостепенная, творящая сила, а другие элементы — это только одно из его проявлений. Он считал, что огонь может превратиться в воздух, воздух в воду, а вода в землю. Сама же земля была частью огня, а затем остыла и превратилась в планету. Изменения и равновесия между землёй, огнём и водой устанавливает эфирный огонь, который является главной составляющей и играет главную роль.
Примечательно то, что современные учёные считают, что Солнечная система образовалась путём термоядерных реакций из газа и пылевых облаков, т. е. с помощью огня.
Логос в древнегреческой философии
Гераклит утверждал, что Бог — это некое единство или связующее звено двух противоположных начал и ему не стоит поклоняться. В древнегреческой философии стоики считали Логосом эфирно-огненную душу космоса, могущую создавать различные формы-потенции. От них образуются вещи в материальном мире. Неоплатоники понимали Логос как трансформацию умопостигаемого мира в чувственный осязаемый мир.
Для сегодняшнего дня понятие логоса интересно, как нечто практичное и способствующее нашему развитию сознания, а не просто средство для красивых умозаключений, поэтому давайте посмотрим, как это понятие рассматривалось в христианстве.
Религиозный взгляд на понятие Логоса
Ф. Александрийский о Логосе
понятие Логоса в христианстве
Интересное рассуждение о Логосе можно найти у Филона Александрийского, который был богословом и религиозным деятелем, жившим в Александрии (Древний Рим) в I веке н. э.
Он считает Логосом Божий высший разум, некое Божество, идею всех идей. Он говорит, что раз человек создан по образу и подобию божьему, то есть некий образ Божий, являющийся типом или образцом всего сущего. Логос — это только тень от Бога, очертание Бога, но не сам ослепляющий свет божий. Логос — это некое существо, наделённое божественными силами. Следуя Логосу посредством экстаза, человек должен уподобиться Богу. Войти в состояние экстаза можно через молитву, обращённую к Богу.
В христианстве под Логосом подразумевается Сын Божий, который рождается богочеловеком Иисусом Христом, чтобы спасти мир от греха. В Евангелие от Иоанна написано, что в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Таким образом, до появления Слова, т. е. Иисуса Христа, Логос слит с самим Богом, а после рождения разумного существа появляется Слово-логос, символизирующее какой-то Высший Разум.
Восточное понятие Логоса
сходство учения Лао Цзы с философией Гераклита
Дао Дэ Цзин в китайской философии
Учение древнекитайского философа и мыслителя Лао Цзы тесно переплетается с понятием Логоса у Гераклита. Гераклит понимал Логос как нечто связующее и творящее противоположные вещи и явления (борьбу и единство противоположностей), так и Лао Цзы выдвигал теорию, что Дао — это некий путь или движение двух полярностей Инь и Ян, которые рождаются Дао и следуют сообразно ему. Таким образом, как только два противоположных начала разъединяются и движутся обособленно, то они в итоге подвержены распаду и умиранию, но только они соединяются и начинают двигаться по пути, то сразу приходят к гармонии.
Вследствие разъединения, перехода и движения этих начал появляется мир в его разнообразии. Однако возникновение мира не имеет и не имело начала, как в библии или мифологии. Мир, как и вся вселенная, существовал всегда. Нужно осознавать не само время зарождения, а сам принцип существования и движения, т. е. процесс развития чего-либо от начала и до конца.
В китайской философии Дао — это высшая форма бытия, космическая пустота, которая не является пустой, а просто её содержание невидимо для нашего разума и следовательно нераспознаваемо им. Это может быть гравитационная, электромагнитная, ультрафиолетовая энергия, которые мы не видим, но они постоянно на нас воздействуют и являются объектом изучения учёных.
Согласно философии Лао Цзы, Дао — это ноль, круг, пустота, космос, вакуум. Дао порождает единицу (предел). Отсюда появляется выражение: «Беспредельность Великого предела». Предел — это китайский символ круга с двумя энергиями Инь и Ян. Двигаясь в соответствии и посредством Дао, эти энергии зарождают множество разнообразных форм во Вселенной.
Если Дао — это энергия, то мы не сможем никогда дать ей определение начала, конца, единичности или множественности.
Лао Цзы основатель философии даосизма в своём трактате «Дао Дэ Цзин» так описывает понятие Дао: «Дао не нападает, но достигает успеха», «Дао следует естественности», «Дао вечно и не имеет имени». Итак, в философии Лао Цзы Дао — это источник, из которого берёт все начало, а Дэ — это метод или способ, с помощью которого нужно стремиться слиться с всемогущим Дао. С Дэ сходен принцип У-вей, т. е. недеяния.
Мудрец много не говорит и ничего не доказывает. Он показывает правильный путь своими поступками и делает добро согласно закону Дао. В его поступках нет борьбы, а только справедливое деяние.
Понятие Цзин в китайской философии связано с внутренней потенцией, так называемой энергией Ци. Таким образом, с помощью У-вей нужно накапливать в себе Ци, чтобы потом слиться с великим Дао. Такого пути совершенствования, по мнению китайских философов, должен был придерживаться человек Поднебесной.
Что означает слово Логос в философии нашего времени?
Логос в философии Канта и Гегеля
Логос в практической философии
В современном обществе понятие логоса утрачивает своё первоначальное глобальное значение и заменяется логикой и стремлением познать все процессы бытия логическим рациональным путём. Таким образом, познание действительности с помощью разума, математики и опытным путём ставится на первое место. По мнению И. Канта природа вещей, т. е. Логос или «вещи в себе» недопустима нашему познанию. Познать можно только явление (способ), посредством которого вещи обнаруживаются в нашем опыте. Таким образом, мы можем познать только следствие, а глубочайшая причина будет все время скрыта от нас.
Венцом философской мысли стало творение Ф. Гегеля «Феноменология духа», в котором он объединил важнейшие законы и категории философского знания и опыта, обосновал тезис о единстве логики и теории познания и создал на основе этого новое учение диалектику.
По словам Гегеля, в основе всех процессов в природе и Вселенной лежит Абсолют, духовное и разумное начало, т. е. мировой дух, разум, идея. Идея зарождается в разуме (мышлении), потом переходит в форму «инобытия», т. е. в природу и в итоге возвращается в дух (развитие идеи в мышлении и истории). Таким образом, идея возвращается к самой себе, только уже обогащённая приобретённым в реальности опытом. Так, по Гегелю в качестве Логоса перед нами является Высший Разум или Дух, из которого зарождаются идеи, проходящие через реальность, и снова в него возвращающиеся.
В современной философии у Рерихов в трактате «Агни йога», которая основана на индийских Ведах, говорится об Абсолюте, т. е. Логосе, как об огне все порождающем и очищающем всю сотворённую им материю. Огонь называется АУМ, т. е. Высший Разум, который встречается в Ведах и носит название ОМ.
В книге «Тайная доктрина» Блаватской упоминается об астрале, астральных энергиях и оболочках, которыми наделены все тела во Вселенной. Астральный — это значит имеющий в своём составе звёздный свет, а астрал — это звёздная энергия.
Давайте обратимся к представлению современных учёных о развитии и возникновении Вселенной. Наша Солнечная система образовалась вокруг Солнца примерно 4,5 млрд лет назад. Жизнь звёзд примерно 9 млрд лет. Под действием всемирного тяготения газ и космическая пыль сгущались и образовалось газопылевое облако. Плотность вещества в ядре Солнца постепенно увеличивалась и когда температура достигла 15 млрд градусов водород загорелся и начал превращаться в гелий. Произошла термоядерная реакция, ядро загорелось и вспыхнуло и появилась звезда — светящееся космическое тело. Из остатков вещества появились планеты и другие объекты Солнечной системы.
Получается прав был древнегреческий философ Гераклит, говоривший об огне, как о первоисточнике и творении всех объектов и всего сущего во Вселенной.
«Гераклит не писал об алкоголиках» — общественные новости
Общество
«Гераклит» Иоганна Морельсе. Источник: Утрехтский Центральный музей
Антиковед Андрей Лебедев реконструировал утраченный трактат древнегреческого философа Гераклита
Станислав Наранович
24 сентября, 2014 09:37
В московской библиотеке имени Достоевского 18 сентября филолог Андрей Лебедев представил свою монографию «Логос Гераклита: реконструкция мысли и слова (с новым критическим изданием фрагментов)». «Русская планета» законспектировала основные тезисы лектора, доказывающего, что Гераклит, прежде всего, этический мыслитель.
Андрей Лебедев — кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН, профессор кафедры классической филологии РГГУ, профессор кафедры философских и социальных наук Критского университета (Греция), специалист по античной философии. В 1989 году перевел первый том «Фрагментов ранних греческих философов» немецких филологов Германа Дильса и Вальтера Кранца — собрание сохранившихся отрывков работ философов-досократиков, живших в VI—V веках до новой эры. Перевод Лебедева стал настольной книгой нескольких поколений историков античной философии.
О логосе
Греческое слово λόγος было сложно передавать римлянам. Цицерон говорил, что на латыни оно означает две вещи — разум (ratio) и речь (oratio). В заглавии «Логос Гераклита: реконструкция мысли и слова» содержится эта двусмысленность. Цель издания, с одной стороны, реконструкция философии Гераклита, с другой — реконструкция именно текста утраченного трактата «О природе».
Бюст Аристотеля. Фото: herbal-health.co.uk
Бюст Аристотеля. Фото: herbal-health.co.uk
С XIX века из-за гераклитовского логоса борются два лагеря. Метафизические реалисты считают, что логос означает божественный разум, управляющий Вселенной. Их противники — англосаксы, начиная с филологов Джона Бернета и Мартина Уэста, — высмеивают такое трактование и говорят, что никакого метафизического логоса нет, а слово λόγος в начале трактата означает «вот эта речь», «вот этот трактат», «то, что я говорю». Так всякая метафизика исчезает. Я попытаюсь убедить вас, что Гераклит играл на нескольких значениях. Когда он говорит в начале об «этом логосе» — это можно понять и как «то, о чем говорит» Гераклит, и как метафизический логос.
О диете
Первый кирпич этого издания был заложен на третьем курсе филологического факультета ЛГУ. Моим учителем был Аристид Иванович Доватур, а первая курсовая, превратившаяся в диплом, называлась «Новый фрагмент Гераклита». Однажды, читая трактат Аристотеля «О небе», я наткнулся на место, которое меня поразило! Аристотель говорит о неких философах, признающих первоначалом огонь. В «Метафизике» представителем этой доктрины называется Гераклит. В трактате«О небе» его имя не упоминалось, но нет сомнений, что речь о нем. Дальше следовал удивительный текст, которого не было нигде. Одни философы, пишет Аристотель, придают огню форму пирамидальную — это пифагорейцы. Другие о форме огня не говорят ничего, но порождают из него все вещи, как из плавящегося золотого песка. К тому моменту я знал наизусть все фрагменты Гераклита в собрании Германа Дильса. Слово ψήγμα (золотой песок), которое там употребляется — не аристотелевское. Оно встречается у Геродота, в ионийской прозе. Это было совершенно неизвестное сравнение: космогонического процесса происхождения вещей из огня с выплавлением фигурок из золота.
Золотая крупица, которой не было ни в одном издании Гераклита, вывела меня на жилу, оказавшуюся псевдо-гиппократовским трактатом «О диете». Диетой гиппократовские врачи называли питание, режим, образ жизни, упражнения, физическую нагрузку. Сегодня это называют wellness. Трактат из четырех книг никогда не считали гиппократовским. Уже Гален приписывает его нескольким древним авторам.
Во второй книге автор-диетолог дает каталог продуктов — годовую диету, которую надо менять со сменой сезонов. Такая диета была известна и другим врачам. Автор приписывает себе выдающееся открытие — профилактику болезней по симптомам. Помимо годовой диеты, врач предлагал особую услугу — диету индивидуальную. Ему нужно было описать признаки надвигающейся болезни, он делал предсказание и выписывал диету.
«Диоген» Джона Уотерхауса. Источник: art-kingdom.com
«Диоген» Джона Уотерхауса. Источник: art-kingdom.com
Первая книга — «О природе человека» — не имеет к этому никакого отношения. Она циркулировала отдельно. Это космологический трактат о природе человека, доказывающий, что искусство и ремесло (τέχνη) подражают природе. В нем приводится описание разных технологических операций. Там есть золотоплавильщики, что рождает консенсус с неизвестным фрагментом у Аристотеля. Работники по железу, плотники, гончары — всего около двадцати разных ремесел. Значительная часть примеров совпадает с аутентичными фрагментами Гераклита.
В XIX веке эллинист Яков Бернайс посвятил гераклитовским влияниям на трактат «О диете» диссертацию. Крупные эллинисты признавали, что первая книга воспроизводит Гераклита. Автор имитирует стиль и адаптирует гераклитовский текст к своим нуждам. Он использовал гераклитовские примеры, меняя их референцию. Гераклит сравнивал τέχνη и космические процессы. Врач проводил аналогию между технологическими операциями и природой человека, физиологией, пищеварением и дыханием. Но после работы немецкого филолога Карла Фредриха Hippokratische Untersuchungen (1899) гераклитовские истоки трактата стали игнорировать. В современном издании под редакцией Робера Жоли говорится, что влияние Гераклита ничтожно и ограничивается общими местами о всеобщем изменении. Жоли полностью отрицает связь технологических глав с Гераклитом. В своей книге я посвятил раздел «О диете» как источнику реконструкции утраченного сочинения Гераклита.
О зомби
Технологические примеры подаются в трактате как доказательство тезиса, что людская работа основана на том же принципе, что и работа космоса. У Марка Аврелия (император-философ, правивший Римской империей в 161–180 годах новой эры; до нас дошел его личный стоический дневник «Размышления». — РП) есть дословная цитата из Гераклита об этом: люди — «спящие работники и сотрудники мировых событий».
В основе космоса по Гераклиту лежит тождество противоположностей — элементов, стихий, горячего и холодного, сухого и влажного, времен года. Доказательство, что медицина основана на гармонии противоположностей: врачи режут, жгут, мучают больных, жалуются, что им мало заплатили, и причиняют добро. Добро и зло нераздельны, здоровье достигается с помощью боли. Гладильный пресс сукновалов одновременно вращается и движется по прямой — это доказывает тождество кривого и прямого. Смысл серии эмпирических доказательств в том, что люди делают все бессознательно. Гераклит прямо говорит, что большинство не отдает себе отчета в том, что делает. Он открыл идею бессознательного задолго до Фрейда.
По Гераклиту человечество живет абсолютно бессознательной жизнью, как зомби. Конечно, Гераклит не знал о зомби. Но он знал про сомнамбул! Когда он говорит о «спящих», речь именно о сомнамбулах — людях, которые ходят среди нас, что-то говорят и делают, но на самом деле их здесь нет. «Они тут, но их нет», — пишет Гераклит. Они отсутствуют, потому что живут в мире своих доксических фантазий.
Распространен взгляд, что главный тезис Гераклита — это единство противоположностей. Он важен в гераклитовской метафизике, но не централен. Основной аргумент его книги сводился к другому. Это сравнительное изучение мира божественного — то есть космического, поскольку Гераклит был пантеистом — и мира человеческого. В начале книги написано: «Хотя этот логос существует вечно, люди оказываются непонимающими его и прежде, чем вслушаться в него, и вслушавшись однажды. Что касается остальных людей, то они не осознают того, что делают наяву, подобно тому, как они пребывают в забытьи о том, что делают во сне».
Здесь намеренная двусмысленность, на которую обратил внимание уже Аристотель — непонятно, к чему относится слово «вечно»: «хотя этот логос существует вечно» или «хотя этот логос существует, вечно люди его не понимают». Гераклит расставлял такие ловушки, чтобы читатель остановится и задумался. Он сознательно подражал стилю оракулов Аполлона.
Последнее предложение обычно понимают как ссылку на спящих. Возникает вопрос: почему люди забывают то, что делают во сне? Вообще-то мы часто не забываем сны, древние греки составляли сонники. Поэтому такое толкование вызывает сомнения. «Пребывающих в забытьи» следует понимать не как спящих, а как сомнамбул, которые действительно не помнят, что делают, — они спят и погружены в свой доксический мир. По Гераклиту, такова большая часть человечества. Дополнительное подтверждение, что речь о сомнамбулизме, можно найти у Диогена Лаэрция (античный историк философии, написавший «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов». — РП). Он пишет, что Гераклит «называл воображение священной болезнью». Священной болезнью греки считали эпилепсию. Это подтверждает метафору спящих как сомнамбул, потому что сомнамбулизм нередко бывает сопутствующим синдромом эпилепсии. Гераклит, возможно, употреблял термин «священная болезнь» в метафорическом смысле, как «сумасшествие» или «безумие». Обыденное сознание он считал безумием, бредом сумасшедшего.
О вреде редактуры
В конце XIX века Джон Бернет в работе Greek Philosophy предложил тривиальное толкование так называемого логоса. Космический логос Бернет свел к банальности, переводя его «моя речь» (my discourse). В XX веке эллинист Мартин Уэст развил эту интерпретацию, оказав огромное влияние на англоязычных исследователей. Есть немало современных работ, утверждающих, что у Гераклита не было метафизического учения, а он просто говорит «мое рассуждение» или «мое учение». Обе интерпретации — и метафизическая, и вербалистская, все сводящая к чепухе, — имеют и достоинства, и сложности.
Какие преимущества вербалистского толкования? Уэст показывает, что в ранней ионийской прозе, если в начале книги говорится λόγος τοῦδ᾽ — «это слово», «эта речь», — это не означает никакого божественного принципа, а означает саму книгу, которую вы держите в руках. Но слово употребляется Гераклитом в самых разных значениях, в том числе и тривиальных. Помимо значений, связанных с речью и учением, у λόγος есть совсем другой комплекс, связанный с количеством, счетом, пропорцией и мерой. Когда Гераклит говорит о логосе моря или логосе души, речь идет о мере. А в нескольких фрагментах слово употребляется действительно необычно, в новом философском значении, связанном с познанием истины.
«Эмпедокл», Хартмана Шеделя. Источник: wikipedia.org
«Эмпедокл» Хартмана Шеделя. Источник: wikipedia.org
С главной сложностью вербалистское толкование сталкивается в самом начале: «Внемля не моему, но этому логосу, должно согласиться, мудрость в том, чтобы знать все как одно». Как и во втором фрагменте, речь не просто о логосе, а «этом вот логосе». Причем слово «этот» (τοῦδ᾽) очень сильное — указательное местоимение, обычно означающее в греческой философии нечто конкретное, то, на что можно показать пальцем. Возникает вопрос: если логос — это действительно божественный разум, как на него можно показать пальцем? Не получается! Таково противоречие метафизического толкования.
Вербалистское толкование, в свою очередь, противоречит самому фрагменту, в котором логос Гераклита противопоставляется «вот этому логосу». Рукописное чтение, лежащее в основе всех известных переводов, таково: «Внемля не мне, но логосу, мудро признать, что все едино». Такого текста в настоящем издании нет — он неправильный. Дело в том, что фрагмент сохранился только в «Опровержении всех ересей» Ипполита Римского. Бесценная IX книга «Опровержений», опубликованная в середине XIX века, содержит блестящие, самые лучшие фрагменты Гераклита на ионийском диалекте. Рукопись единственная, известно даже имя писца, переписавшего «Опровержение всех ересей» с Божией помощью — Михаил. В ней совершенно четко написано «знать» (εἰδέναι). Первый издатель Ипполита в XIX веке, Эмманюэль Миллер, исправляет на «быть» (εἶναι). Этот вариант принимается абсолютно во всех изданиях.
Как в XIX веке объяснили замену? В рукописном εἰδέναι усмотрели «субъективизм», а у Гераклита как досократика никакого субъективизма быть не могло. Аргумент странный! У Гераклита глагол εἰδέναι не имеет никакого отношения к субъективизму — он обозначает реалистическую веру в абсолютное познание. Это гераклитовский термин, отрицающий всякий субъективизм. Субъективизм — это докса, метафора сновидений. А εἰδέναι совершенно объективен — философ, следующий методу Гераклита, познает реальность с абсолютной точностью, познает «все как одно». Поэтому нельзя ничего исправлять.
О магах, трупах и испражнениях
Еще одно доказательство, что рукопись правильна, заключается в слове «мудро» (σοφόν). Это очень важное теологическое понятие Гераклита. В последнем разделе своей книги он неистово критикует эллинскую религию в таких выражениях, каких нет даже у Отцов Церкви. Он называет «грязью» все жертвоприношения, настаивает, что молиться изваяниям — все равно что говорить со стеной, отвергает храмы и статуи, а противопоставляет этому нового философского бога, которого называет «Мудрое существо» (το σοφόν): «Одно единственное Мудрое существо хочет и не хочет называться именем Зевса». Почему хочет и не хочет? Имеется в виду этимология имени Зевса, происходящего от глагола «жить» (ζῆν). Жизнь по Гераклиту — это один член пары противоположностей жизнь / смерть, а верховный бог, конечно, должен объединять функции жизни и смерти.
В «Мудром существе» пытались усмотреть влияние иранской религии и бога Ахура Мазды — «Мудрого Владыки». Я скептически отношусь к попыткам обнаружить персидские влияния на гераклитовскую метафизику. Гераклит был одним из самых последовательных и радикальных монистов. Иранская же религия основана на дуализме. Для него противоположности тождественны и неразличимы. Они — просто разные аспекты Единого. Гераклит не мог теоретически принять иранский дуализм. Кроме того, в одном фрагменте он нелестно отзывается о магах. Он грозит посмертными наказаниями адептам мистериальных культов, блуждающим в ночи вакхантам и магам — все они будут гореть вечным огнем за свои нечестивые учения. Поэтому если зороастризм и оказал влияние на Гераклита, оно было a contrario. Может, Гераклит вдохновился примером религиозного реформатора. Но я не вижу никаких буквальных заимствований, которые находит Мартин Уэст.
Изображение Ахура Мазды, на стене в Иране. Фото: avesta.org
Изображение Ахура Мазды на стене в Иране. Фото: avesta.org
Уэст — выдающийся эллинист, имеющие совершенно несравнимые заслуги в издании греческой поэзии. Он издал Гомера, Эсхила, сейчас работает над новым изданием Одиссеи. Феноменальный филолог! Но почитайте его книгу East Face of Helicon: West Asiatic Elements in Greek Poetry and Myth (1971 год). Там следующее объяснение генезиса греческой философии. Поскольку сами греки, очевидно, умом не отличались, философия возникла так: персидский царь Дарий I расправился с восстанием магов, а они со своими котомками ринулись в Грецию, принеся благодатную зороастрийскую мудрость, на которой выросла греческая философия. Уэст видел зороастрийское влияние в следующем высказывании Гераклита: «Трупы надо выбрасывать скорее, чем испражнения». Шокирующий фрагмент! У древних греков было трепетное отношение к погребению вообще и особенно павших. Афинские генералы, выигравшие битву при Аргинусских островах, были казнены, потому что не подобрали трупы своих моряков. Они выиграли битву — их казнили! Генералы совершили ужасную вещь, кощунство, которое навлекло бы скверну на город. Как мог Гераклит сказать такое? Уэст решил, что он хотел заказать себе похороны по-зороастрийски, чтобы его выброшенный труп клевали птицы.
О философе, который обмазывался навозом, и алкоголиках
Рассорившись со своими согражданами и прокляв их, Гераклит желает им всем повеситься. Эфесцы оставили город малолеткам, изгнав доблестного Гермодора — товарища Гераклита и лидера местной партии. Гераклит удаляется в горы, становится там вегетарианцем и в результате заболевает водянкой. Заболев водянкой, он спускается обратно в город и обращается к официальной медицине, загадочно спрашивая врачей, могут ли они «потоп превратить в засуху». Врачи ничего не понимают — обругав их, Гераклит лечится сам. Он идет в конюшню и закапывается в навоз, желая, чтобы солнечный жар испарил из него патологическую влагу. Так он и лежит, но ничего не добивается и умирает. Зря закопался в навоз. Приходят собаки, которые не узнают и съедают труп Гераклита.
Эта сюрреалистическая биография находится в IV книге Диогена Лаэрция. Почти каждый эпизод находит отклик в известных фрагментах Гераклита. Уходя из города, около храма Артемиды он играет с детьми в кости. Известный фрагмент Гераклита говорит: «Время — это дитя, играющее в кости». Потом он умирает, выставляя свое тело стихиям, а собаки его не узнают и съедают. Фрагмент из его книги: «Собаки на того и лают, кого не узнают».
«Вакханалия» Огюста Левека. Источник: fineartamerica.com
«Вакханалия» Огюста Левека. Источник: fineartamerica.com
В XIX веке для фантастической биографии предложили объяснение — Гераклиту отомстили. Может, кто-то из врачей, о которых он очень нелестно отзывался. В псевдо-гераклитовском письме он пишет Гермодору, что «сошлись врачи на мою болезнь и только зря намяли мне живот, толку никакого — они убили моего дядю, еще и деньги взяли». Может, какой-то эпикуреец. Неизвестно. Мне кажется, эту биографию придумал… Хотя, знаете, придумал ли? Казалось бы, совершенно фантастическая вещь — человек лечит водянку навозом. Между тем есть текстовые свидетельства, доказывающие, что в Древней Греции водянку лечили козьим навозом! Совершенно серьезная народная медицина.
Биографию сочинил некто, очень неплохо понимавший Гераклита. Может, он хотел показать, что было бы с Гераклитом, если бы он жил по своим принципам? Многое в ней схвачено верно. Он просит «потоп превратить в засуху» — в психологии Гераклита важную роль играет противопоставление влажной и сухой души. Влажная душа — это сфера чувственности, сексуальности, экстатических праздников, вакханалий. Все это связано с Дионисом. Сухая душа — аскетическая душа философа, искоренившая чувственные страсти. Поэтому она предельно приближается к божественному огню: «Сухая душа — мудрейшая и наилучшая». И противоположный фрагмент: «Когда взрослый муж напьется пьян, его ведет домой безусый малый, а он спотыкается и не понимает, куда идет, ибо душа у него влажная». Гераклит говорит вовсе не об эфесских алкоголиках, а о заблудшем человечестве, о своих согражданах, которых все время упрекал в гедонизме. Это заблудшие, которые сами не понимают, куда идут.
О пире богов
Благодаря Thesaurus Linguae Graecae (исследовательский проект, в рамках которого оцифровали все античные тексты, начиная с Гомера. — РП) удалось найти ранее неизвестный фрагмент. Он сохранился у паромиографа Зиновия (собирателя античных пословиц. — РП): «Добрые к добрым на пир устремляются сами собою». Пословицу объясняли эпизодом из жизни Геракла, который был доблестным, поэтому пришел на пир к Кеику незваным. Но Зиновий говорит дальше: «В такой форме ее использовал Гераклит». Этого фрагмента нет ни в одном собрании, ведь многие исследователи принимали за чистую монету физикалистского Гераклита, который только вычислял в процентах количество космических превращений и больше ничем не интересовался. Конечно, как такой Гераклит мог цитировать пословицу? Однако последние фрагменты в книге Гераклита устанавливаются несомненностью этого мотива — философы как сотрапезники богов.
Это старинная метафора греческого происхождения. Она фигурирует у стоиков в том же контексте. Парменид описывал путешествие некоего философа на Олимп, где он стал богом. Эмпедокл триумфально шествовал по городам, изрекая спасительное слово, и говорил о себе уже не как смертном — он стал богом. Это пифагорейские мотивы. У Гераклита традиция засвидетельствована двумя текстами. Афиней цитирует утраченный диалог Аристотеля «Пир»: «Было бы неприлично, говорит Аристотель, прийти на пир, обливаясь потом и вывалявшись в пыли. Человек благовоспитанный не должен быть ни немытым, ни засаленным, ни наслаждаться грязью по слову Гераклита».
«Жертвоприношение Кодра, царя Афин» Доменико Беккафуми. Источник: wikipedia.org
«Жертвоприношение Кодра, царя Афин» Доменико Беккафуми. Источник: wikipedia.org
Эпиктет (раб, ставший одним из главных представителей стоицизма. — РП) говорил о философах как участниках пира богов: «Помни, что в жизни ты должен вести себя как на пиру. Обносят поднос с чем-то, и дошло до тебя? Протяни руку и возьми благовоспитанно. Пронесли мимо? Не удерживай. Еще не донесли? Не распаляй аппетит, а подожди, пока не окажется перед тобой. Так обращайся с детьми, так с женой, так с начальством, так относись к богатству. И тогда однажды ты станешь сотрапезником богов на пиру. А если ты не возьмешь и того, что тебе предложат, а презришь это, тогда ты будешь не только сотрапезником богов, но и сам станешь начальствовать вместе с ними. Именно так вели себя Диоген и Гераклит и подобные им, и они по праву и величались и были божественными мужами».
Текст об апофеозе философов находился в самом конце гераклитовской книги. Гераклит был басилевсом, наследником царя Кодра, но очень любил народную речь. Во фрагментах его книги можно найти пословицы, загадки и притчи. Во всех случаях он придает им новый философский смысл. «Присутствуя, отсутствуют» — это традиционное древнегреческое выражение о рассеянных. Гераклит превращает его в эпистемологическую притчу о когнитивной драме человечества, не понимающего единства мира. То же самое с «добрыми, отправляющимися на пир». Конечно, Гераклит цитирует эту пословицу. Но она не имеет житейского смысла. Речь идет о судьбе философов после смерти! Влажные души черни растворяются сразу после смерти. Души философов, мудрецов и героев возносятся к небесам и соединяются с Аполлоном и Зевсом. Именно поэтому «добрые к добрым на пир устремляются сами собою».
О вкусной еде и отвращении к стоицизму
Гераклит не признавал пифагорейское представление о душе как божественной субстанции из потустороннего мира. Он был натуралистом, для которого душа — это испарение из крови и часть космического процесса. Поскольку испарение соединяет небо и землю, у избранных есть шанс стать богами — у людей, практиковавших философию и аскезу. У Гераклита, несомненно, была философская диетология — именно это и привлекло внимание гиппократовских врачей. Кроме того, у Гераклита была необходимая им теория природы человека. С ее помощью они подвели под медицину космологическую и антропологическую основу. Это объясняет интерес к Гераклиту автора «О диете».
Поэтому следует реинтерпретировать шокирующий момент «трупы надо выбрасывать скорее, чем испражнения». Гераклит не нападает на похоронные обряды греков. Фрагмент надо понимать символически, как и многие другие. Ключ к его пониманию дает Плутарх, сопровождающий текст замечанием: «всякое мясо — мертвечина и часть трупа». В диетологическом контексте фрагмент является запретом на мясоедение. Фекалии — самое несъедобное, что можно представить. Гераклит говорит, что при мясоедении то, что находится «на входе» пищеварительного процесса, еще омерзительнее, чем то, что на выходе. По сравнению с мертвечиной даже фекалии покажутся вкусной едой.
Плутарх был тончайшим интерпретатором Гераклита. Совершенно напрасно считали, что он приписывал Гераклиту стоические взгляды. Он приписывал Гераклиту экпирозу — теорию циклического мирового пожара. Со временем Джона Бернета считалось, что это стоическое искажение, о котором Гераклит не мог учить. Но дело в том, что Плутарх не мог находится под стоическим влиянием — он терпеть не мог стоиков. Он написал серию трактатов против стоицизма. Он был средний платоник, а ни один платоник не принял бы стоический пантеизм! Совершенно очевидно, что Плутарх испытывал отвращение к стоицизму и не мог интерпретировать Гераклита на стоический манер. Плутарх и стоики сходятся, потому что внимательно изучали Гераклита. Стоики были его самыми глубокими толкователями.
О лице на Луне
По своим задачам, целям, духу, основным идеям Гераклит намного ближе к Платону, а его книга — к «Государству» Платона, чем к трактатам о природе милетской школы (первая древнегреческая философская школа, представители которой считали первоосновой мироздания тот или иной природный элемент. — РП). Чем Гераклит отличается от милетцев? Казалось бы, он тоже натуралист. Но его натурализм очень условный. Аристотель понимал огонь Гераклита как материю, которую ставил на одну полку с воздухом Анаксимена и водой Фалеса. Но если обратиться к аутентичным фрагментам Гераклита, его огонь ведет себя совсем не как материя. Во-первых, он живой — ἀείζωον, этот термин взят из храмовой практики хранения вечного огня, который никогда не угасал. Во-вторых, он наделен сознанием. В-третьих, он обладает не только жизнью и сознанием, но еще и провиденциальным разумом — управляет Вселенной и выступит судьей в конце времен: «Всех и вся, напав внезапно, будет Огонь судить и постигнет».
Андрей Лебедев. Кадр: YouTube
Андрей Лебедев. Кадр: YouTube
Возможно, Гераклит считал, что ему удастся перескочить в следующий цикл после мирового пожара. Ведь его душа была настолько закалена, что он мог пройти через испытание огнем и вынырнуть уже в новой Вселенной. На это намекает последний фрагмент книги, повествующий о дельфийской пророчице: «Сивилла вещает боговдохновенными устами безрадостное, и голос ее простирается на тысячу лет». Сивилла говорит голосом Аполлона. Это конец книги Гераклита, намекающего, что его голос тоже будет звучать через тысячи лет.
Это легенда, согласно которой первой пифией была Сивилла — в Дельфах и сейчас показывают скалу, где она сидела и вещала. Девушка была возлюбленной Аполлона — и бог предложил выбрать все, чего она захочет. Сивилла выбрала бессмертие, не подумав попросить вечную молодость. Она стала бессмертной, но чем дальше, тем невыносимее становилось. Двухсотлетняя старуха, из которой сыпался песок, молила о том, чтобы умереть. Когда пифия в конце концов умерла, она растворилась в космосе. Дыхание ее стало ветром, а лицо отобразилось на Луне. У Плутарха есть такой трактат — «О лике, видимом на диске Луны». Если посмотреть на Луну, это лицо видно и у нас. Из Греции оно выглядит более скорбно. Возможно, это также гераклитовская метафора о логосе — мир как текст. Это лицо Сивиллы — и она продолжает вещать.
Гераклит
Гераклит
Жизнь Гераклита, рожденного в соседнем с Милетом полисе Эфесе, нам практически неизвестна. Жил он в середине VI- начале V вв. до нашей эры. Его акмэ (сорокалетие) приходится на 504-501 гг. Судя по упоминаниям, он принадлежал к знатному царско-жреческому роду, однако отказался от своих прав и привилегий в пользу брата, а сам вел довольно замкнутый, и даже отшельнический образ жизни, последние годы свои проведя в горах в пещере.

Видимо, Гераклит обладал очень высокой самооценкой, считая, что только ему открылось божественное знание о мире, только он постиг истинный смысл существования Вселенной, общества, человека. Об этом свидетельствует его резкая критика предшествующих и современных Гераклиту древнегреческих мудрецов — Гомера, Гесиода, Пифагора, Ксенофана, Архилоха. По его мнению все они недостойны высокого звания «мудрых», ибо не постигли того, что понял сам Гераклит. Вообще, эфесский мыслитель считал, что он как бы выполняет роль оракула, устами которого глаголет сама Мудрость и имеющего право порицать и общепризнанных в эллинском мире мыслителей, и уж тем более простых эллинов, заботящихся только о хлебе насущном и даже не помышляющих о необходимости приобщения к высшему знанию. Именно в этом смысле следует понимать его знаменитый афоризм: «Лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу — бренным вещам, а большинство обжирается как скоты». И в данном случае Гераклит как бы символизирует собой древнегреческое понимание фигуры философа — отрешенного от земных бренных проблем, занятого лишь одним — поиском истины.

Что же считал Гераклит высшим знанием? Важнейшим понятием в философских размышлениях Гераклита следует считать Логос. В древнегреческом языке в VI-V вв. до нашей эры это понятие имело более двадцати различных значений — от значений «слово», «рассказ», «повествование» до математического соотношения двух величин. В понимании Гераклита, Логос существует вечно и все в мире происходит согласно Логосу. По сути дела, гераклитовский Логос — это некий абстрактный всемирный закон, который управляет миром и людьми, царствует во Вселенной. Логос проявляется везде — в природе, в обществе, в умах и душах людей. Большинство людей не понимают этой единой природы своего существования и потому достойны всяческого порицания. Тем не менее люди способны его понять, но не могут или же не хотят и тем более заслуживают презрения.

Суть же самого Логоса раскрывается Гераклитом в нескольких принципах. Первый и важнейший из них — это, если говорить современным языком, принцип борьбы и единства противоположностей. По мнению Гераклита, весь мир соткан из бесчисленного числа противоположностей, противоречий, противоборствующих сил и тенденций. «Война (Полемос), — говорит он, — отец всех и царь всех: одних она явила богами, других — людьми, одних сотворила рабами, других — свободными». «Должно знать, что война общепринята, что вражда — обычный порядок вещей, и что все возникает через вражду и заимообразно».

Борьба противоположностей, таким образом источник и условие всякого развития, всякого движения. При этом, отрицающие друг друга противоположности существуют в необходимом единстве, и только это единство противоположностей создает гармонию мира.

Второй принцип, присущий Логосу, — принцип постоянной изменчивости, текучести вещей, иначе говоря, принцип всеобщего развития. Практически каждому школьнику известно знаменитое выражение Гераклита — «все течет». Наблюдение над самым обыденным явлением — течением реки — позволило Гераклиту сделать гениальный вывод о бесконечном развитии и изменчивости всего сущего. Именно так следует понимать его слова: «На входящих в те же самые реки притекают в один раз одни, в другой раз другие воды». Ибо ничего в мире нет абсолютно покойного, абсолютно постоянного, может быть, кроме собственно самого развития.

С двумя предыдущими принципами необходимо связан и третий принцип Логоса, как всемирного закона, — принцип относительности. Все в мире относительно — эту популярную ныне мысль можно было бы вполне приписать Гераклиту, если бы он ее высказал столь дословно. Но у Гераклита она выражена опять же опосредовано, опять же в виде неких афоризмов. «Море, — говорил он, — вода чистейшая и грязнейшая: рыбам — питьевая и спасительная, людям негодная для питья и губительная». «Болезнь делает приятным и благим здоровье, голод — сытость, усталость — отдых». «Бессмертные смертны, смертные бессмертны, [одни] живут за счет смерти других, за счет жизни других умирают».

Иначе говоря — весь мир наполнен противоположностями и их переходом друг в друга; взаимоотношение противоположностей (борьба и единство) определяют собой всеобщее развитие, что, в свою очередь, необходимо ведет ко всеобщей относительности всего в мире. Таким образом можно определить суть гераклитовского Логоса.

По сути дела, в свойствах Логоса Гераклит впервые, пусть и метафорически, сформулировал идею о диалектической природе всего мира. Диалектика — это учение, которое признает принцип всеобщей относительности и всеобщего развития на основе единства и борьбы противоположностей. Мыслители, изучающие мир на основе этого учения, именуются диалектиками. Метод мышления, при котором человек способен понять внутреннюю противоречивость всех явлений и в этом увидеть источник их развития, а значит и относительность их существования, называется диалектической логикой.

Диалектикой данное учение стало именоваться позднее, ибо в Древней Греции под словом «диалектика» понималось искусство вести диалог, беседу, умение мастерски доказывать свою мысль и опровергать оппонента.

Натурфилософская природа древнегреческого философствования в VI-V вв. до н.э. необходимо требовала от Гераклита поиска некого природного объекта в качестве первоосновы мира. Исходя из своего понимания мира как постоянно изменчивой величины, Гераклит таковой первоосновой определил огонь — своего рода символ вечного движения. Огонь у Гераклита отождествляется с космосом: «Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий».

Как видим, огонь по Гераклиту вечен, но не абсолютен, он тоже существует в соответствии с великим Логосом — постоянно изменяется: то возгорает, то угасает. Угасание огня ведет к возникновению Вселенной, а затем, посредством нескольких обращений, земли и всего живого. Возгорание огня приводит к уничтожение мироздания. Процесс рождения Вселенной продолжается вновь и вновь. И недаром говорит Гераклит: «Всех и вся, нагрянув внезапно, будет Огонь судить и схватит».

И сам человек — продукт этого бесконечного кругооборота огня. Душа человеческая — всего лишь фрагмент великого божественного Логоса и столь же великого огня. Под воздействием огня души человеческие «испаряются» из влаги. Только «сухая душа», т.е. наполненная всемирным огнем, — «мудрейшая и наилучшая». Более того, «увлажнение» души означает ее смерть: «Душам смерть — воде рожденье», — говорил Гераклит.

Наполненность человеческих душ Логосом и огнем, т.е. первоосновами мира, позволяет человеку познать этот мир. Главная цель познания, по Гераклиту, — познание Логоса, что может осуществить только «сухая душа». Мир познается чувствами и разумом, но чувственное познание — это как бы более низкое, более элементарное познание. Только разум способен по-настоящему открыть человеку великие истины.

Для того же, чтобы воспитать в себе способности к пониманию Вечной Мудрости, для того, чтобы сохранить свою душу в «сухости», человек должен всячески избегать жизненных соблазнов. И здесь Гераклит раскрывает свое этическое учение, рекомендует некие нравственные нормы, соблюдение которых и приведет каждого человека к высшему знанию. Одна из главных таких норм — не стремиться к телесным наслаждениям. Недаром он сравнивает само понятие наслаждения с понятием смерти: «Для душ наслаждение или смерть стать влажными». Поэтому все люди должны быть целомудренными: «Всем людям дано познавать самих себя и быть целомудренными». И еще: «Целомудрие [~ самоограничение] — величайшая добродетель, мудрость же в том, чтобы говорить истину и действовать согласно природе, осознавая».

Тех, кто не понимает своего предназначения на земле — а таких большинство — Гераклит презирает: «Рожденные жить, они обречены на смерть, да еще оставляют детей, чтобы родилась [новая] смерть».

Тем же немногим «лучшим», кто осознает необходимость жить по законам Логоса Гераклит предрекает некое блаженство и после смерти: «Людей ожидает после смерти то, чего они не чают и не воображают». Более того, мудрецы, в итоге, и после смерти окажутся в более выгодном положении, нежели обычные люди: «[Мудрым суждено] будучи в Аиде восставать [от сна смерти] и становиться наяву стражами живых и мертвых».

Из написанного Гераклитом труда «О природе» сохранилось около 130 фрагментов. Большинство из них представляют собой своего рода афоризмы, своеобразные «мудрые мысли», каковыми, видимо, и высказывался сам Гераклит. Многие из них в полной мере непонятны, что, впрочем, объяснимо — сам Гераклит старался говорить загадками, истинный смысл которых доступен лишь «лучшим людям», за что и получил еще в древности прозвание Темный.

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru
The Logos of Heraclitus by Eva Brann
«В этой необыкновенной медитации Ева Бранн переносит нас в яростную суть видения Гераклита и показывает нам музыку его языка. Мысль и прекрасная проза в «Логос Гераклита » — восхищение ». — Барри Мазур, Гарвардский университет
« Занятый одинокий, обращенный внутрь себя наблюдатель мира, изобретатель первого из философских жанров, мысли- компактный ap
«В этой необыкновенной медитации Ева Бранн подводит нас к неистовой сути видения Гераклита и показывает нам музыку его языка.Мысль и прекрасная проза в «Логос Гераклита » — восхищение ». — Барри Мазур, Гарвардский университет
« Занятый одинокий, обращенный внутрь себя наблюдатель мира, изобретатель первого из философских жанров, мысли- сжатый афоризм »,« дразнящий непонятный по репутации, но поразительно ясный на самом деле »,« то лаконичный, то щедро гуманный ».
Таким образом, Ева Бранн представляет Гераклита — по ее мнению, первого философа Запада.
Собрание сочинений Гераклита включает 131 отрывок.Ева Бранн намеревается понять Гераклита, как он находится в этих отрывках, и особенно в его ключевом слове, Логосе, порядке, который есть космос.
«Кто бы ни был очарован загадочными загадками и блестящими неясностями того, что осталось от Гераклита, должен начать заново — конечно, принимая помощь от предыдущих чтений — в духе восприимчивости и сдержанности. Но по сути каждый должен приставать к предполагаемому обскуранту, пока он не откроется. Гераклит не менее и не более беременно-мрачный, чем оракул … В итоге никакое толкование не возобладало; каждый вопрос широко открыт.”
Ева Бранн — член старшего преподавателя колледжа Св. Иоанна в Аннаполисе, штат Мэриленд, где она преподает в течение 57 лет. Она награждена Национальной медалью за гуманитарные науки. Среди других ее книг: Then and Now , Un-Willing , Feeling Our Feelings , Homage to Americans , Open Secrets / Inward Prospects , The Music of the Republic и Homeric Moments ( все опубликованы Paul Dry Books).
Мир постоянно меняется — Гераклит Эфесский
Гераклит Эфесский (ок. 535 г. до н.э. — ок. 474 г. до н.э.)
Греческий досократический философ Гераклит Эфесский был известен своей настойчивостью в постоянных изменениях во вселенной, как сказано в знаменитой поговорке: « Ни один человек никогда не ступит в одну и ту же реку дважды ». Эта позиция была дополнена его твердой приверженностью единству противоположностей в мире, заявив, что «путь вверх и вниз — один и тот же».Посредством этих доктрин Гераклит охарактеризовал все существующие сущности парами противоположных свойств, согласно которым ни одна сущность не может одновременно занимать одно состояние.
Ни один человек никогда не ступит в одну и ту же реку дважды
Как и многие люди ранней античности, о жизни Гераклита известно немногое. Основным источником о его жизни является Диоген Лаэртиус, хотя некоторые ставят под сомнение достоверность его рассказа, поскольку оно явно сфабриковано на основе утверждений из сохранившихся фрагментов.Гераклит родился в аристократической семье в Эфесе, Анатолия, на территории нынешнего Эфеса в Турции. Эфес был частью Персидской империи и находился под властью сатрапа. В детстве Гераклит играл в кости с другими юношами в храме и считал царские обязанности обузой. Он отрекся от престола в пользу своего брата. Согласно Диогену, Гераклит был слушателем Ксенофана, хотя сам Гераклит утверждал, что он самоучка. Диоген сообщает, что Гераклит плохо разбирался в человеческих делах.Жизнь Гераклита как философа прервала водянка. Врачи, к которым он обращался, не смогли назначить лекарство. Он лечил себя мазью из коровьего навоза и запекал на солнце, полагая, что этот метод удалит жидкость. Через день лечения он умер и был похоронен на рынке.
Гераклит Неизвестный
Гераклит — первый греческий философ, проявивший себя как личность. Его стиль уникален, и он, кажется, полон решимости дразнить своих слушателей трудными вызовами для их понимания, сопровождаемыми едкими замечаниями об их недостатке интеллекта.[4] Позже в древности Гераклит был охарактеризован как « Неизвестный », а также как « Плачущий философ ». Ко времени Цицерона он стал « темным », потому что он сказал « слишком неясно, » о природе и сделал это намеренно, чтобы его неправильно поняли [6].
Логотипы как обоснование мира
Письмо Гераклита было первым местом, где слову logos было уделено особое внимание в древнегреческой философии.Гераклит утверждал, что существует объективная правда обо всем, о лежащем в основе потоке, текущем во времени и переходящем в следующее. Это постоянство он назвал Логос , что не было его личной субъективной мыслью, скорее, он считал себя просто проводником этого. Логос для Гераклита был логическим обоснованием мира, его определяющей формулой. Что означает здесь логос, неясно: он может означать «причину» или «объяснение» в смысле объективного космического закона; или это может означать не что иное, как «высказывание» или «мудрость».Тем не менее, независимое существование универсального логотипа было ясно предположено Гераклитом.
Постоянное изменение
Знаменитая фраза Гераклита о том, что «, вы не можете войти в одну реку дважды, » следует понимать как утверждение, что вещи, которые кажутся стабильными, на самом деле зависят от постоянного обмена или последовательности их составных частей, или откровенно антагонистические силы за их идентичность. Утверждение, что « все есть одно », имеет два конкретных следствия: во-первых, с божественной точки зрения, противоположные оценки, присущие множеству противоположностей, выходят за рамки, и, во-вторых, человеческое различие между парами противоположностей в конечном итоге произвольно.[1]
Социальная гармония
Хотя его в первую очередь интересовали объяснения окружающего мира, Гераклит также подчеркивал необходимость того, чтобы люди жили вместе в социальной гармонии. Он жаловался, что большинство людей не понимают логоса, универсального принципа, посредством которого все вещи взаимосвязаны и происходят все природные события, и поэтому живут как мечтатели с ложным взглядом на мир. Гераклит утверждал, что важным проявлением логоса является лежащая в основе связь между противоположностями.[2]
Все в потоке
Аристотель говорит в своей книге «Метафизика », что Кратил критиковал своего учителя Гераклита за то, что он сказал, что невозможно дважды войти в одну и ту же реку: Кратил думал, что это невозможно даже однажды. Древние авторы использовали этот аргумент как ссылку на доктрину, согласно которой все находится в движении и непознаваемо [4].
Мировой порядок Гераклита
Рассматривая огонь как существенный материал, объединяющий все вещи, Гераклит писал, что мировой порядок — это « вечный огонь, разжигаемый в мерах и тушащийся в мерах .Он расширил проявления огня, включив не только топливо, пламя и дым, но и эфир в верхних слоях атмосферы. Часть этого воздуха или чистого огня «превращается» в океан, предположительно в виде дождя, а часть океана превращается в землю. Одновременно равные массы земли и моря повсюду возвращаются к соответствующим аспектам моря и огня. Получающееся в результате динамическое равновесие поддерживает упорядоченный баланс в мире. [2]
Наследие
Произведение Гераклита не сохранилось как единое целое.Вместо этого мы имеем коллекцию из более чем 100 независимых предложений, большинство из которых являются специальными цитатами авторов периода 100–300 гг. Нашей эры. Платон и Аристотель редко цитируют Гераклита напрямую, но их интерпретации его, на которые отчасти повлияли их собственные предубеждения, сформировали древнюю традицию Гераклита как выразителя универсального потока и огня как первичного материала. [3]

Грегори Б. Сэдлер, Гераклит Эфесский | Логотипы | Основные концепции философии [11]
Ссылки и дополнительная литература:
Гераклит: зарождение западного мышления; и, Логика: Доктрина Логоса Гераклита | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама
Можно утверждать, что суть мышления позднего Хайдеггера о «бытии» (которое в хайдеггеровской науке часто обозначается словом «бытие») можно найти в его комментариях к Пармениду, Гераклиту и Анаксимандру, относящимся к его необычайно творческому периоду 1940-х годов.По общему признанию, хайдеггеровские чтения этих первых греческих мыслителей носят весьма спекулятивный характер — и они продолжают вызывать научные вызовы — но неоспоримы их оригинальность и яркость. Хайдеггер обнаружил во фрагментах этих ранних мыслителей множество «имен» самого бытия ( Sein selbst ): physis , alētheia , zoē , hen , kosmos , apeiron , the изначальный Логос и так далее.Для Хайдеггера каждое из этих греческих слов Ur обозначало самое раннее и наиболее фундаментальное западное понимание «бытия» как единого временного развертывания всех вещей, то есть бытия-как-времени или, мы могли бы также сказать, бытия. -способ. По его мнению, это изначальное понимание бытия было позже затмено или «забыто», поскольку западное мышление превратилось в мышление о бытии преимущественно в терминах вневременного и неизменного, а именно, как eidos , идея , morphē , Essentia , эссенция.Таким образом, по его мнению, неотложная «задача» мышления в наши дни состоит в том, чтобы вспомнить и восстановить самый ранний греческий опыт и мышление о бытии и, таким образом, переименовать их в новой и обновленной манере; отсюда и его собственные термины искусства: Ereignis , Lichtung и Es gibt — все названия самого бытия.
Блестящие лекционные курсы Хайдеггера о Гераклите 1943 и 1944 годов были опубликованы в его Собрании сочинений ( Gesamtausgabe ) в 1979 году в виде 55 тома (отредактированного покойным Манфредом Фрингсом), но для английского перевода на английский язык потребовалось столько лет. появляться.[1] Это грандиозная задача, и переводчики проделывают похвальную работу по переводу сложного и объемного текста Хайдеггера на читаемый английский язык. Тем не менее, есть некоторые недостатки, и наиболее вопиющим и прискорбным является грамматический упущение во всем тексте со всеми такими переводами, как «слово Гераклита» и «изречения Гераклита».
Переводчики прилагают благородные усилия, чтобы перенести на английский игру Хайдеггера немецкими словами; но в некоторых случаях они слишком стараются, и простой смысл текста сбивается.Например, разъясняя фрагмент 123 Гераклита, Хайдеггер обращается к «восходу и заходу солнца» (немецкие слова Aufgehen и Untergehen ), чтобы подчеркнуть переплетение «неприкрытия» и «сокрытия» в существовании как physis . Переводчики решили перенести эту игру корневых слов на английский с парой слов «эмердженс» для Aufgehen и «погружение» для Untergehen — но с печальным результатом того, что в тексте Хайдеггер часто говорит о «погружении в воду». солнца «а не просто» закат солнца.«
Также вызывает сожаление низкая стоимость производства этого тома в мягком переплете. Книга имеет вид издания для печати по запросу: шрифт мелкий, шрифт непривлекательный; расстояние между секциями неудобно; и строки на странице переполнены. Перевод заслуживает лучшего от издателя. В любом случае, что более важно, эти курсы лекций наконец стали доступны англоязычным читателям и ученым.
Действительно, эти лекционные курсы полны увлекательных размышлений о значении и значении фрагментов Гераклита.В лекционном курсе 1943 года (все последующие переводы — мои собственные) Хайдеггер подробно раскрывает, что physis было всего лишь другим названием «бытия» (греческое слово einai и слово на в его причастной форме и словесном смысл). Гераклит и самые ранние греки воспринимали physis как «чистое возникновение», и для них все существа и вещи — «горы и море, растения и животные, дома и люди, боги и небеса» — возникли из из этого чистого возникновения.Более того, греки воспринимали всего, как «живое» ( zoē ), поскольку все возникает из самого чистого проявления. И так как это чистое проявление или непостижимость также было названо греками alētheia , греческое Ur — слова physis , zoē , alētheia — все говорят «то же самое» ( das Selbe ) и означают , каждое имя несколько по-своему, будучи самим собой.
Хайдеггер продолжает длинный экскурс по фрагменту 123 Гераклита ( physis kryptesthai philei , традиционно переводится на английский как «Природа любит прятаться»), и он предлагает свое отличительное прочтение, которое, будучи physis , как alētheia , никогда не полностью прозрачен для нас.Всякое появление чревато «сокрытием», что является его фирменным способом сказать, что возникновение и сияние вещей никогда не исчерпывается нашим мышлением и высказыванием, нашим чувством или значением. «Сокрытие» — это непреодолимый резерв бытия, который был передан на язык древнейшими греками в lēthe из alētheia и kryptesthai из фрагмента 123 Гераклита.
Также примечательным в этом курсе лекций является его расширенное поэтическое философское размышление о бытии как «огне» ( pur ), которое позволяет всем существам воспламениться в первую очередь, и как «вспышке молнии» ( keraunos ), которая «направляет» всех существ в их надлежащее место и отношения.Согласно Хайдеггеру, Гераклит всегда привлекает наше внимание к тому, что позволяет всем существам быть такими, какие они есть, и такими, какими они являются по отношению друг к другу в ансамбле. Фокус находится вдали от существ или даже существ в целом, а на бытии как «неявной гармонии» (harmonia aphanes ), которая «непостижимо мерцает» через все существа, когда они появляются и раскрываются. Это возникновение и развертывание — сияющий путь всех существ, и он был также назван Гераклитом как космос . Космос тоже имя для бытия.
Быть как physis как kosmos является, как Хайдеггер читает Гераклита, «изначальным украшением и украшением» ( das ursprüngliche Schmücken und Zieren ), приводящим все существа в их сияющее существование. Его игра с языком и образами сама по себе сияет на этих страницах, но также преувеличена, и для тех, кто любит именно такую хайдеггеровскую экспозицию (или выставку), чтение стоит того.Тем не менее, если прояснить вопрос более ясно: различие Хайдеггера между «кажущейся гармонией» всех существ и «неявной гармонией» бытия (как physis как kosmos ) является напоминанием о том, что он всю жизнь интересовался «онтологией». различие »или просто« различие »между существом и существом.
Более того, это «различие» не может быть объяснено, как склонны делать некоторые комментаторы, как эпистемологическое или трансцендентально-феноменологическое различие между структурными условиями познания и объектами познания, образованными таким образом.Хайдеггер неоднократно делает утверждения, указывающие на «метафизический» (действительно, «онтологический») характер этого различия. Так, например, он подчеркивает мудрость учения Гераклита во фрагменте 30 о том, что «ни один из богов, равно как и никто из людей» не породил существо как kosmos . Он добавляет: «Оно [существо] — ничто и поэтому также не имеет определенного начала в определенный момент времени и соответствующего окончания своего существования». А во втором курсе лекций он заявляет, что бытие (написанное в данном случае как Seyn , «бэйнг») «нетленно, но также находится на пути к своей собственной истине.«
В лекционном курсе 1944 года Хайдеггер обратил свое внимание на «учение» (не «доктрину») Гераклита о « логосах », и его всеобъемлющей заботой было утверждение первенства бытия как «изначального Логоса » (Хайдеггер использовала заглавную lamda , когда говорила о существовании) в «отношении» к логотипам ( legein ) человека. Будучи изначальным Логосом является временным «расположением» и «предварительным собранием» всего, что всегда предшествует и превосходит любое чисто человеческое «собрание» в языке или искусстве.Хайдеггер недвусмысленно и категорично заявляет, что существование в качестве «изначального логоса » является «действительно своего рода высказыванием и словом», а также «своего рода речью и голосом», но, конечно, не «каким-либо видом деятельности человека, говорящего или утверждающего». . » Первоначальный Logos «явно не является голосом человеческого существа», — утверждает он. Наша человеческая задача — в смиренном молчании «внимать» тому, что «говорит» изначальный Логос , и отвечать словом и искусством, и это учение Гераклита об уникальном гомологе в , или «соответствии» ( Entsprechung ). ), человеческих существ по отношению к Логосу .
В обоих курсах лекций есть и другие поразительные прочтения и образы, которые ждут читателя и которые до недавнего времени оставались в значительной степени незамеченными в хайдеггеровской науке [2]. Также важно то, что этот том, наряду с другими основными текстами более поздних лет, представляет собой центральный вызов для некоторых современных прочтений Хайдеггера; а именно, это ставит под радикальный вопрос часто повторяемое в настоящее время утверждение о том, что Хайдеггер «преодолел» метафизику. Хотя верно то, что размышления Хайдеггера в этих курсах лекций подтверждают, что он стремился выйти за рамки метафизики и теологии субстанции ; тем не менее, в то же время они также предлагают альтернативно понимаемую метафизическую, религиозную или духовную перспективу.
Как мы уже заметили, его обсуждение бытия как physis как kosmos несет в себе все признаки отличительной метафизической позиции: бытие как сияющий, «нетленный» темпоральный процесс «на пути к своей собственной истине», посредством которого, в котором и через которые все индивидуальные существа связаны и проявляют себя к своей собственной истине, задерживаются и исчезают. Разве это не какая-то метафизика «процесса»? Казалось бы, да, но Хайдеггер не говорит нам об этом, в отличие, например, от Альфреда Норта Уайтхеда.Тем не менее, более поздний Хайдеггер всегда склонялся и давил в этом направлении. В курсе лекций 1944 года мы обнаруживаем, что он неоднократно пытался переопределить «отношения» бытия и человека. Он явно не удовлетворен традиционным классическим или средневековым метафизическим описанием этого отношения, но в то же время в некоторых отрывках он настаивает на «независимости» бытия по отношению к человеку. В одном из таких текстов он заявляет:
Существо нуждается в legein .Является ли таким образом зависимым от человека, если это так, что legein является «человеком» человеческого существа? Остается вопрос: что здесь означает «зависимость»? Является ли эта зависимость деградацией бытия? Что, если бы существо нуждалось в legein , поскольку оно, бытие, есть то, что является независимым? Что, если эта независимость бытия состояла в том факте, что бытие — это изначальное убежище, то есть сбор, то есть сбор всего — логотип ? Поскольку бытие — это логотип , ему требуется легенды .[Но] бытие нуждается в legein для защиты независимости бытия. Здесь мы думаем в той области (в области истины бейнга), где все отношения совершенно иные, чем в области существ.
Таким образом, здесь мы также имеем набросок метафизической (и даже теологической) позиции, которую Хайдеггер так и не выработал — или, скорее, совершенно решительно никогда не хотел выработать. Бытие — это единый, темпоральный, динамический разворачивающийся процесс, который не является «бытием» и «независим» от человеческого существа; тем не менее, бытие «связано» с человеком (и со всеми существами, «всем»), но не как «существо» с другим существом в царстве существ.
Взятые вместе, эти насыщенные и увлекательные лекционные курсы способствуют нашему пониманию содержания и траектории мышления позднего Хайдеггера. Они также напоминают нам, что Хайдеггер, несмотря на свою решимость «преодолеть» традиционную метафизику субстанции, тем не менее всегда каким-то образом «шел» к альтернативному метафизическому пониманию «бытия». Его целью с самого начала было пересмотренное описание бытия, и фрагменты первых греческих мыслителей Гераклита, Парменида и Анаксимандра были его королевским путем к этому концу.По общему признанию, он оставил нам только набросок этого нового (или обновленного) понимания бытия, но это полностью соответствовало его стилю намеков и его отвращению к любому виду систематического философского мышления. Спустя почти пятьдесят лет после его смерти и после публикации более ста томов его сочинений очевидно, что открытый и наводящий на размышления стиль мышления Хайдеггера привел к широкому разнообразию прочтений и присвоений. И также бесспорно, что есть Хайдеггер, чьим предчувствием было не «преодоление» метафизики как таковой, а, скорее, переработать ее в соответствии со своим особым видением бытия.
[1] Мартин Хайдеггер, Gesamtausgabe , Band 55: Гераклит: Der Anfang des abendländischen Denkens; Логик. Heraklits Lehre vom Logos , изд. Манфред С. Фрингс (Франкфурт-на-Майне: Витторио Клостерманн, 1979).
[2] Для более полного обсуждения тем в этих курсах лекций о Гераклите см., В частности, главы 5 и 6 моего «Образ жизни Хайдеггера» (Торонто: University of Toronto Press, 2014). Кроме того, моя статья «Хайдеггер о Гераклите: Космос / Мир как бытие сам по себе», Epoché (весна 2016 г.), 20: 2, 465-476.
Гераклит • Проект Генриха Блюхера
Оригинальная пленка с лекцией IX
Ваш браузер не поддерживает аудио элементы. Ваш браузер не поддерживает аудио элементы.
Источники творческой силы — весенний семестр
09.04.1954 — Расшифровано Феликсом Билефельдом и Ринго Рёзенером, 2020 г.
[Здесь начинается аудиофайл.]… В рамках нашего курса это, пожалуй, самая сложная задача, потому что слава Гераклита с середины 19 века выросла настолько сильно, что можно с полным основанием подозревать, что это слава для неправильные причины.И фигура Гераклита, которого греческие современники уже называли темным, темным, оставалась очень темной. Свет, который пролил на него со времен Гегеля и Ницше, отчасти скорее запутывает проблему, чем проясняет ее. У него была очень плохая судьба. Из всех философов, которых мы здесь рассматриваем, он наименее успешный. Практически ничто из его учений не вошло в западную традицию, не было запомнено и с чем работали. Затем внезапно в 19 веке его открывают заново, и он становится, так сказать, основателем самой передовой современной метафизики, метафизики Гегеля, метафизики, которая не имеет ничего общего с принципом мышления Гераклита.Таким образом, он принимает некоторые из его положений, превращая их в метафизические предложения, чего сам Гераклит никогда не делал. С тех пор почти нет философа, который не считал бы себя учеником Гераклита, особенно экзистенциальные философы. И почти нет научного философа или ученого, который иногда не цитировал бы его и [называет] его очень-очень великой фигурой. Эта огромная фигурка сделана из картона, и мы должны сначала сжечь ее, чтобы понять, насколько велик на самом деле Гераклит.И это в некотором роде очень утомительная процедура.
Мы принимаем его, потому что думаем, что он совсем другой. Он принадлежит к нашему контексту, а именно, будучи философом-неметафизиком. Философов и этих неметафизических философов, за исключением, пожалуй, Иммануила Канта, который был этим лишь наброском, было всего девять; девять, которые мы рассматриваем. Все они, от Лао-цзы до Иисуса из Назарета, имеют одно общее. Они знают, что абсолютное невозможно познать. Они никогда не утверждают, что знают
абсолют, хотя они устанавливают абсолют как принцип.Именно они открывают абсолют как принцип и тем самым позволяют разрушить рамки, мифические рамки человеческого разума, господствовавшие до того времени, когда человек содержится в мире, находится с миром, а не пока что в мире. Потому что человек находится в мире только в том случае, если он может отделить себя от мира, а затем снова связать себя с миром по своей собственной свободной воле. Если он может это сделать, то он может утверждать, что находится в мире, и он может утверждать, что он в определенной степени обусловлен этим миром, а в противном случае — в другой определенной степени он обусловливает мир.А это как раз означает свободу человека.
Все они открыли, вместе сделали это независимое заявление о человеческом разуме, которое выводит человеческий разум из рамок мифа, что он полностью обусловлен и делает его творческим существом. Это означает, что существо не только обусловлено, но и находится в условиях. Это удивительно, что все они знали и утверждали, что этот абсолют мыслим для человека, что, если бы он не был способен мыслить абсолютом, он не мог бы быть в состоянии превзойти все, а также все в целом, а именно бытие само по себе.Если он может превзойти само бытие, он не сможет превзойти только себя. Сам он может превзойти, как я сказал, только рискуя своей жизнью ради высшего принципа. Тогда ему удается превзойти себя; прежде чем он не сможет. Но он может превзойти все существо при условии, что у него есть это понятие абсолюта, абсолютного принципа; не идея, а принцип.
Это означает, что все они были неметафизиками. Но что я имею в виду под метафизикой? Я имею в виду, что человек теряет способность к творческому превосходству, будучи настолько гибридным, что он думает, что может превзойти что-то абсолютное и обладать абсолютом.Оказалось, что этот абсолют всегда либо мыслился как материя, либо как идеи.
В современной американской образовательной системе присутствует остаточное явление, в том, что сегодня называют философией, а именно те, которые являются позитивистами, а философия существует для того, чтобы служить так называемой науке, и никто этого не понимает. За этим стоит метафизика, которую они назвали научным методом, но если вы немного проанализируете, вы обнаружите, что они имеют в виду природу.Они, как называл себя Сидней Хук, опытные натуралисты. Это означает, что они верят в природу, они верят в материю, они верят, что знают, что такое бытие; иметь абсолют. Остальные, которых мы видим во втором или третьем заварке чая в Чикагской школе, а именно, они верят, что идеи существуют. Это [сделал] уже Платон. Это другая сторона, к которой сводилась метафизика. И они думают, что могут преподавать идеи, что идеи вечны, и они никогда не осознают, что человек относится к материи, вещам и идеям и что он создает идеи.Так что он творец идей. И поэтому его идеи могут контролироваться им самим и что они не являются чем-то вечным и абсолютным. Оба утверждают, что знают абсолют.
Всех людей, которых мы здесь рассматриваем, потому что мы думаем, что они самые современные мыслители — эпоха метафизики уже позади, хотя мы все еще в ней и страдаем от нее — никто из них никогда не верил, что он мог знать или иметь абсолют, истина, и [они никогда] не проповедовали и не выводили из него целую систему человеческих и космологических дел.Это легко доказать. Мы видели это у Лао-цзы, Будды, Заратустры, Авраама и Гомера. Будет легче доказать Сократа и Иисуса из Назарета и Солона. Но труднее всего доказать это с помощью Гераклита. Поскольку Гераклит [часто считается] одним из основателей современной науки и науки, а наука была разработана метафизикой, она выросла из метафизики.
Но тут в последнее время к нам на помощь приходят ученые. Ученые, которых не так легко увлечь псевдофилософскими и метафизическими разговорами.Как Гейзенберг и Шредингер, современные физики-атомщики. [Поздняя книга Шредингера] сказал: ›Я не понимаю, почему Гераклит действительно должен
имеют такое большое значение для современной науки. Я считаю, что Демокрит, у которого впервые возникла идея атома, Пифагор, который действительно изобрел, так сказать, или открыл математику как науку — хотя у него были метафизические концепции, это нормально — и Фалес, который первым спросил, что такое материал, из которого построена вселенная, сделали для развития самой науки в Европе гораздо больше, чем Гераклит.‹
Для философов большое облегчение слышать такие вещи. Потому что теперь мы можем провести различие, которое мы должны провести в первую очередь. Верно то, что говорит Шредингер. Непосредственное влияние Гераклита на науку было очень слабым уже во времена Греции. Не говоря уже о более поздних временах. Но Гераклит не ученый. Гераклит — первый философ науки. Он не стремится создавать науки, он пытается проложить путь к научным возможностям человеческого разума. Он открыл именно эту научную способность, что наука — это способность человеческого разума.И он проповедует, так сказать, развитие этой способности. Он это обнаруживает и показывает. Сам он знаниями никогда не занимается. Странно слышать, этот человек так много сделал для науки. Если бы все эти образованные дураки скорее сели и подумали, они могли бы узнать больше. Знания бесполезны, это плохо в ушах ученого. Но его интересует только научный взгляд на мир. Это странно. Его считают космологом, и если вы посмотрите на его высказывания и проанализируете его, то обнаружите, что он не что иное, как космолог.Он не хочет объяснять нам, как развивался космос, что такое вещи. Он просто хочет открыть одну вещь: закон всего происходящего.
Он имеет точное представление о законе в очень широком смысле. Во-первых, он называет это «логотипами». Он хочет узнать, как идут дела; очень абстрактная цель. Он не спрашивает, что [вещи]. Он не утверждает, что знает качество вещей. Он не утверждает, что знает или хочет знать происхождение
.
штуки. Он просто хочет знать одну вещь: ›как это работает?‹ Вот почему его не поняли в Греции.Потому что для того, чтобы поднять этот вопрос, ему пришлось отбросить одну концепцию, которую вся греческая философия — за исключением Сократа, как мы увидим позже, — имела общепринятую [ослепляющую] концепцию, а именно концепцию бытия. У греков всегда было определенное представление о бытии в целом. Это понятие было либо, как доплатонические философы, за исключением Гераклита, философом досократа, либо принципом бытия, которое на самом деле было идеей, чем-то существенным, а именно водой, огнем или воздухом. пришли, или атом, с Демокритом.Или это была идея Платона, которая есть бытие, которое является определением бытия.
Гераклит никогда не дает определения бытия. Он даже не говорит о бытии. Он даже не использует этот термин. Его это не волнует. Это означает, что он довольно хорошо знает, что всякая озабоченность абстрактным понятием бытия означает сразу идти метафизическим путем, а именно утверждать, что человек может получить ключ к универсальному знанию. И он говорит, что у человека не может быть универсального знания, не может быть понимания, только у Бога есть понимание.Только люди понимают. Постепенно, шаг за шагом, никогда не понимая. Это означает приблизиться к пониманию самого себя. Подойти к концепции бытия. Абсолют противоречит всему его мышлению, потому что он выразительно заявляет, что абсолют не может быть познан человеком. Он говорит это таким образом, который отличает себя от начала своего высказывания от всех его товарищей.
Этот философ, возможно, был еще более одинок, чем Лао-цзы. Его не поняли, и он был совсем один, бедняк в Эфесе, который был одним из величайших полисов в греческой Азии, ненавидимый всеми его гражданами.Сам ненавидит своих холодных граждан, проявляет супераристократизм, говоря — он писал очень короткими предложениями, афоризмами, и он хозяин
.
афоризма -; ›Один мне десять тысяч, если он лучший‹. Эта абсолютная аристократическая позиция, которую он занимает, является мерой борьбы с его врагами. О ефесянах он говорит: ›Пусть ефесянам всегда будет даровано богатство. Таким образом, они могут быть приняты в ответ за их нечестие. ‹Он желает им богатства, постоянного богатства, чтобы можно было узнать, насколько они нечестивы.Он тоже политик, государственный деятель. Как мы узнаем позже у Сократа. Политика и философия с ним одно целое. Значит, он не космолог. И если его книга или ее фрагменты, которые у нас есть, сначала звучали так, как будто он был естествоиспытателем, это ни в коем случае не так. Он — человек, который пропагандирует научный ум, а это значит, что он также принимает во внимание политические и исторические события. Он был занят делами своего родного города, пока его не выгнали; этот одинокий человек, которого нельзя было понять в Греции, потому что у греков было определенное представление о бытии, и оно было статичным.
Парменид, который представил эту концепцию бытия в ее наиболее абстрактной форме, будучи метафизиком, возможно, величайшим и наиболее последовательным из всех греческих метафизиков, достаточно смелым, чтобы сделать вывод, что если бытие должно быть абсолютом и должно быть единым, то он не должен быть разделен, в нем не должно быть никаких частей, поэтому [если есть] части, и мы видим эти части, это означает, что все это заблуждение. Не может быть движения. Не может быть таких вещей, как единичные вещи.Потому что понятие абсолютного, которое Парменид делает вид, что знает, это исключает. Это, по крайней мере, самый смелый метафизик из когда-либо живших, потому что он с самого начала привел метафизическую позицию почти до ее собственного абсурда. Только что такого еще не видел. Но он, как такой метафизик, сделал для развития науки гораздо больше, чем Гераклит. Потому что к
заняв эту позицию, он является основоположником логики как науки. И Аристотель никогда не смог бы написать первую логику без Парменида.Промежуточным звеном является диалог Платона «Парменид», который развивает логику как возможную научную позицию.
Гераклит не имеет к этому никакого отношения. Потому что он не принимает никаких греческих концепций бытия. Он начинает, как мы говорим, с концепции становления. Итак, греки никогда не знали, что такое становление. Мы говорим «приспосабливаться» к этому, и все соглашаются с этим, поскольку так сказал нам Гегель. К сожалению, нам еще раз приходится срезать волосы, потому что Гераклит не описывает становление. Гегель описывает становление.Поскольку Гегель — метафизик, он берет процесс мышления Гераклита и делает вид, что этот общий процесс существует. И приписывает эту идею Гераклиту, и мы все следовали за ним, но Гераклит никогда не говорил такого, что для него становление есть бытие; он не упоминал о существовании. Для Гегеля становление есть бытие, потому что он делает вид, что знает становление. Становление — это становление абсолютного духа, мирового духа, который превращается в материю, строит эту материю до человеческого существа и человеческого сознания.В человеческом сознании этот мировой дух приходит к познанию самого себя и теперь начинает возвращаться обратно. Тогда весь процесс будет процессом становления, потому что становление означает намерение.
Гераклит не подразумевает намерения. Он описывает только изменение, а не становление. Он говорит, что все всегда меняется. Все меняется постоянно. Это изменение продолжается вечно и уже навсегда. Он пытается найти закон этого вечного изменения. Он не претендует на то, что знает, что означает это изменение.Он не описывает это как становление, ведущее к определенной цели или имеющее определенную цель. Он так мало говорит о цели, что говорит: ›кажется, что все [то, что происходит, или Бог],
похож на великого ребенка, который играет в игру. ‹Играет с миром. Это далеко от описания, от попытки сказать, что он знает смысл бытия и что он знает бытие. Он ничего подобного не требует. Он никогда этого не делал.
Его поиск смысла идет другим путем; путь философа — в нашем определении.Это означает, что человек, который знает это, может любить только софию, истину, мудрость, Дао, логос, Бога; все, что называется высшим абсолютным принципом. Что он может только любить это и добиваться этого, но никогда не может этого получить. Он действует как философ и поэтому смотрит на вещи так же, как и истинный философ, а не потому, что не притворяется, будто знает бытие, что у него архимедова точка зрения, ›дайте мне точку зрения, стоящую вне бытия, и я переместит его ‹. Но он знает, что находится внутри бытия.И что первое, что нужно знать, — это непосредственный опыт человека в этом мире, а именно опыт с самим собой. И поэтому одно из его высказываний: «Я заглянул в себя». Как это сделал Лао-цзы, который сказал: ›тот, кто никогда не выходит из дома и сидит там, вполне может знать, что происходит в мире. Почему? Потому что он знает себя. «Сократ скажет нам то же самое, Гераклит абсолютно не придерживается их мнения, что это следующее, что нужно сделать. И поэтому он пополняет ряды, которые мы рассматриваем здесь, а именно ранг истинных философов, которые в первую очередь озабочены установлением независимости человека в мире, превращением его в существо в мире, а затем смотрят дальше.Затем попытайтесь установить отношения, шаг, чтобы уступить отношениям, в которые мы вовлечены. Так он идет шаг за шагом.
Его высший принцип, его абсолют, он воображает, он называет «логосом». Логос для него имеет другое значение, чем в другом греческом мышлении. Его
Возможно, на мышление
повлияли персы и мышление Заратустры. Потому что, когда он говорит об огне, он не говорит об огне как о предприродном принципе, как это сделали бы другие философы, которые говорят о воде как об этом принципе.Он говорит об огне в смысле Заратустры: как об очищающем принципе. Это символ для него, для мышления, для логотипов, для действия. Возможно, на него повлияло персидское мышление. Таким образом, его концепция логоса не является многогранной, но, тем не менее, единой концепцией всех других греческих мыслителей. Сократ вообще не принимает эту концепцию, и у него есть для этого веские основания. Он никогда не говорит о логотипах в таком смысле, как все остальные.
У Гераклита есть своя концепция. Это означает: изначально логотип [λόγος] происходит от légein [λέγειν], что означает подавлять, разговорный — это прибивать, удостоверяться словами, также говоря, произнося слово; слово и идея — то же самое; слово и дело, то же самое в этом.Это не концепция Гераклита. Он действительно подразумевает под логотипом то, что мы частично подразумеваем под законом. Он имеет в виду абсолютный принцип, в котором мы можем [принять участие]. Насколько это абсолют, он говорит — очень насмешливо, и это еще одна причина, по которой его называли темным, растерянным, непонятным, и почему он никому не нравился, хотя он пишет очень четко, — говорит он, ›о из всех, что я видел, никто не понимал главного, а именно, что абсолютное есть нечто совершенно обособленное. ‹Мы видели, что Заратустра сказал это тоже.Мы видели, что Лао-цзы тоже это сказал, и этот Будда тоже. Абсолютный принцип — это нечто абсолютно отдельное от всего остального и помимо бытия. Потому что все остальное вместе есть. Это нечто превосходящее бытие. Гераклит иногда называет это «Богом» или «богами». На разговорной речи греков, чтобы прояснить этот момент для слушателей. Но он имеет в виду оставить вопрос открытым. Однажды он сказал: ›этот абсолютный логотип, который отличается от всего, это
.
тот, кто хочет и не хочет называться Зевсом.‹Это означает, что это принцип, который желает и не желает называться Богом. … [Смена кассеты / Ред.] Это его философская позиция.
Это положение было достигнуто не полностью, а почти двумя другими философами, Сократом и Кантом. После долгой работы по анализу мыслей и идей. Они пришли к такому результату, но его так и не сформулировали. Потому что Гераклит всегда имеет в виду именно то, что говорит. Он никогда не говорит ни слова слишком много, он никогда не говорит ни слова меньше, чем необходимо.Он имеет в виду этот парадокс буквально. Это высший принцип, абсолют, который человек может себе представить и должен предвидеть. Это единственное, что помогает ему превзойти все бытие и тем самым осознать свое отличие от бытия. И стать свободным и творческим. Этот высший принцип желает и не желает называться богом. Он означает, что хочет и не хочет.
Значение таково: для людей в равной степени возможно называть этот главный бог или не называть его богом. Если вы называете это богом, то вы заставили этого Кьеркегора прыгнуть в веру, но вы сделали это в правильном направлении, которое Кьеркегор никогда не мог найти — возможно, он недостаточно изучил Канта и Гегеля.Точная точка, где находится наивысший возможный результат разума, а именно понимание необходимости высочайшего абсолютного принципа, который абсолютно отделен от самого разума, потому что в противном случае разум не функционирует творчески. Это трамплин в вере. Если кто-то прыгнет туда и сознательно вызовет этот высший принцип — в котором он утверждает, что у него нет внутреннего с Гераклитом, — который, как он утверждает, никогда не знал, чтобы он не мог проповедовать другим, если он называет этого бога и поклоняется ему, это совершенно безвреден для человека.Это может быть полезно для него самого. Ни один философ не мог бы ему возразить, потому что весьма не только возможно, но и весьма вероятно, наиболее вероятно, что этим принципом является бог. Но мы никогда не сможем доказать.
Итак, здесь прыжок возможен, но если нет — принцип не желает называться богом — даже если это бог, он не желает называться богом — потому что, если человек обретает этот принцип и живет в соответствии с ним и по отношению к нему , используя человеческий разум в его творческих возможностях, а именно действуя ради конечных, а не скрытых побуждений.Тогда нельзя действовать иначе, чем человек, который верит, который называет это высшее начало богом. Он будет действовать так же.
В этом смысл изречения Гераклита, в котором он проводит шкалу между философским и религиозным мышлением, доводя его до точки, в которой этот случай идеально подходит. Это никогда не было сделано в одном предложении и с такой ясностью. мышление и после него. Мы только подошли к этой высшей точке. Все они подошли к тем, с кем мы здесь имеем дело, и Кант подошел к этому наиболее полно.Если у вас есть подозрения на этот счет — но это никогда не было сформулировано так абсолютно ясно, как запутанная, темная, темная форма, сформулированная Эфесом.
Этот высший принцип — мышление, логос, закон с Гераклитом, и теперь он составляет свою шкалу. Он движется как истинный философ изнутри, исходя из первого опыта, который он получил с собой, с людьми, из которых он различает другие существа, не являющиеся людьми, естественные существа, физические явления и этот высший принцип.Он обнаруживает, что на всех есть логотипы. Теперь он дает своему шагу инициацию логотипов. Он говорит, что божественный логос, абсолютный принцип, мы не можем достичь и не можем иметь, [только у Бога есть] понимание высшего принципа. Но мы можем понять, потому что у нас тоже есть логотипы. То, что не является человеческим, природой и космосом, в этом процессе тоже есть логос, им управляет логос. Он различает три степени логоса: Человек — поскольку он не метафизик и не мифический мыслитель — человек не полностью содержится в мире.Можно узнать логотипы мира. Хоть пошагово, но найти можно
из. Это относительно просто. Мы можем найти принцип действия логоса, то, как Бог действует, так сказать логически, с помощью логоса в мире. Кроме человека, он не может узнать, он действует единством противоположностей.
Гераклит, возможно, еще будет иметь реальное влияние на современную науку, тогда они действительно откроют его. Потому что тогда они могут обнаружить, что он никогда не делал — чего не делали все наши мыслители, но он также занимается научными вопросами, — что он никогда не делал различия между духом и телом, идеей и материей.Что он никогда не пытался описать вещь как вещь. Он говорит, что ничего нет. ›Вы никогда не сможете дважды войти в одну и ту же реку.‹ Река — это не вещь, река — это течение, это процесс, это смена явлений. Он не претендует на то, чтобы знать, что такое вода. Он имеет в виду, что мы называем эту воду, мы называем этот огонь, но что мы знаем? Мы знаем только явления. Он описывает явления, наборы явлений явлений на самом абстрактном языке. Если бы современные ученые прочитали его таким образом, они могли бы получить возможность объяснить свои математические открытия непрофессионалам, отказавшись от терминов энергия, материя, дух и т. Д., Которые они все еще применяют и не зная, как они могут описать свои современные результаты с помощью эти условия.Если бы они послушали Гераклита, который никогда не пытался описать это в таких терминах, но всегда пытался описать это в терминах противоположностей, которые можно свести к X и Y — как это делают математики нашего времени.
›Вверх, вниз, то же самое.‹ Или не то же самое? Только мы различаем путь вверх и путь вниз, потому что у нас есть свои цели. Путь вверх и путь вниз одинаковы. ›Война — отец всего сущего.‹ Под войной он подразумевает борьбу, борьбу, сопротивление. Мужчина, женщина, все, что вы можете видеть в природе, — это просто то, что все вещи действуют через все вещи — если мы считаем их вещами, — что процесс постоянно уравновешивается самим собой.Вот что он думает о природе. Теперь он делает великое открытие, которое
в этом смысле почти научен. Он говорит: «Все едино, одно есть все». ‹Он не имеет в виду, что это мифическое, он не спекулирует тем мифическим или метафизическим способом, который всегда пытается найти единство между одним и всеми вещами, все вещи едины, один — это все и вся та ерунда, которая только ведет к еще большему замешательству.
Он имеет в виду очень конкретную вещь. Что все в природе возникает из огня, и все может быть превращено обратно в огонь.Он берет огонь или молнию. «Молния управляет миром, вселенной», — говорит он. Но эта поговорка забавна: одно можно превратить во все, и все можно превратить в одно. Огонь, — говорит он в другой части: Огонь действует как золото. Все можно превратить в золото, а золото можно превратить в товары. Так и с огнем. Что ж, если Фалес был почти прав, говоря, что «вода является источником всего сущего» — только естественными вещами, — то Гераклит был более прав, когда сказал, что излучение является источником всего сущего, потому что именно это он имел в виду под огнем.Он означает наиболее эффективное видимое движение, действие, которое мы можем испытать в природе. Наиболее эффективным должно быть действие, которое может превратиться в любое другое действие, а все остальные могут быть преобразованы в него — Это кажется почти верным согласно современным научным концепциям, потому что мы так много думаем о […] сегодня. Что есть базовая атомная сила, которая есть во всем, которую можно превратить во все, и все, естественно, природа может быть снова превращена в нее. Так у него возникла идея, что логос, а именно закон Вселенной, довольно прост.А именно, что должно быть одно действие, которое является центральным действием — Зевс управляет вселенной с помощью молнии — и что, с другой стороны, это проблема уравновешивания, самоуравновешивания или действия Зевса, по логическим принципам. которые можно исследовать математически, и их следует исследовать математически. Самобаланс, в котором все процессы
действия приносят себя снова и снова. В обоих пунктах он был удивительно прав, потому что сегодня мы знаем, что эти законы, логос, который содержится в природе во всех природных явлениях, является фантастически простым логосом.
Мы, наконец, обнаружили, что принципы этого человека […], который был заинтересован в описании способности человеческого разума к науке, сделав логос высшим абсолютным принципом, что только это позволило ему приблизиться к принятию абстрактного описания принципов современного наука. Но сейчас, не будучи ни метафизиком, ни мыслителем мифов, человек не содержится в этом логосе. Теперь он говорит о человеке. И он говорит: ›Ты можешь идти до границ всего, путешествовать сколько хочешь, ты никогда не дойдешь до конца человеческой души (- не будем называть это душой, перевод очень сомнительный, человеческого быть, скажем, человеческой личностью, человеческим принципом, по отношению к тому, что есть человек -).Вы можете путешествовать сквозь все вещи бесконечно, и вы никогда не дойдете до границы человеческого существа, настолько глубокого и глубокого его логотипы. ‹
Логотипы человека — это бесконечные, а не конечные логотипы, которые можно найти. Мы можем шаг за шагом узнать закон, логику всех естественных вещей. И мы продвинулись очень далеко, так далеко, что сегодня мы можем почти разрушить самобаланс Вселенной. Выведите его из равновесия, настолько мы могущественны и настолько просты логотипы естественных вещей, как это уже знал Гераклит.Но мы, поступая так, также думали, что этот логос, этот научный логос, естествознание, логос вещей — это наш собственный логос; что мы такие же ограниченные, и что нас может выяснить психолог, социолог, применив к нашему существу так называемые научные логические принципы. Нас можно [быть] рассчитанными, и нами можно управлять, и наши мысли можно контролировать и нужно контролировать, мы должны подчиняться этому научному принципу, логосу природы, о котором Гераклит так мало думал.Но о человеческих логотипах он говорит: ›Ты можешь путешествовать всю дорогу, ты никогда не пройдешь
.
подошли к границе логотипов человека. Это так глубоко и глубоко. ‹Это означает, что у человека бесконечный логос. Человек движется согласно бесконечному разуму, а не конечному разуму. Он увеличивает себя.
Он — первый философ, даже среди величайших философов, которых мы здесь рассматриваем, свободных философов, открывший еще один поразительный факт, добавляет он к этому открытию. Он говорит, что человеческий разум — это саморазвивающаяся сущность.Логотип человека расширяется. Здесь наиболее четко устанавливается принцип свободы человека, вырванной из его интеллектуальной функции, а именно логоса. А затем снова для того, чтобы предостеречь человека своим бесконечным логосом, потому что бесконечный логос — это не вечный логос. И бесконечность никогда не может достичь вечности. Бесконечность никогда не может достичь самого абсолюта. Он может двигаться только через абсолют, к абсолюту и вместе с абсолютом. Он никогда не сможет достичь абсолюта и овладеть им. Итак, теперь этот бесконечный логос человека очень, очень мало по сравнению с абсолютным вечным логосом Бога.И он говорит, что боги для людей такие же, как люди для обезьян. ›Самая красивая обезьяна уродлива по сравнению с самым уродливым человеком.‹ Самый красивый мужчина -. следует сделать вывод — это уродливо по сравнению с самым уродливым богом, если такое существует. И он снова устанавливает абсолютную пропасть, решающую пропасть между природой и человеком, между человеком и Богом.
Надеюсь, теперь мы видим тождество с авраамитским мышлением. Здесь у нас есть высший принцип, называемый Богом, абсолютный личностный Бог. Затем у нас есть человек с его бесконечными логосами, который может понимать, но частично двигаться вместе с ним, даже быть его товарищем.С другой стороны, здесь мы видим человека, поставленного над природой как нечто иное по качеству, чем все другие существа, заключенные во всем существе. Оба философа, опять же, не спорят метафизически. Нет целого, включающего все. Есть все естественное существо и воображаемый человек, который превосходит его. И Гераклит соглашался с Паскалем, который, по-христиански, выразил это несколько парадоксально и сказал: ›Человек находится в космосе, во Вселенной — одна из самых маленьких и неважных вещей.Он такой хрупкий, в его
попал пузырь воздуха.
вен могут убить его. И все же он больше, чем вся вселенная, потому что он знает, что умирает. ‹Гераклит тоже придерживался этого мнения: душа человека бесконечна. Таким образом, он не исключил, он исключил вечность из возможностей человека, и он не согласился бы с потусторонним миром, который будет совершенно другим, как это делают метафизики, где мы находимся в другом, а именно в абсолютном мире, живущем с Богом, что он не мог бы. сделали этот шаг.Но он не исключал возможности бесконечной жизни для людей. Он говорит, что, когда мы мертвы, мы можем увидеть и испытать странные вещи. Ja, мы могли бы. Он также держит это открытым. Потому что он не метафизик, не идеалист и не материалист. Он не идеалист-метафизик, который пытается уверить нас, что мы будем абсолютными, истинными, как только мы умрем, и энтеральным счастьем и тому подобное. Но он не пытается сказать нам, как и материалист-метафизик, что мы можем быть уверены, что, когда мы умрем, с нами ничего другого не случится.Потому что мы не уверены в этом и никогда не можем быть в этом уверены. Он думает, что действует согласно разуму, он не претендует на то, что знает то, чего не знает, он не метафизический болтун. Он философ, который знает то, что знает, и знает то, чего не знает. И он точно знает то, чего не знает, и он так говорит. И он показывает нам возможности, которые лежат в тех вещах, [которых] мы не знаем, и что мы должны осознавать их и придерживаться их, и никогда не выбросить их из головы, потому что в противном случае наши умы могут стать очень поверхностными в мгновение ока — как они поступают, если занимаются различными видами современной метафизики.
На следующем сеансе мы продолжим немного Гераклита и попытаемся перейти к Солону, на том же сеансе, если сможем, потому что у нас очень мало времени, и мы снова должны проводить больше времени с Сократом и Иисусом. Таким образом, мы можем лишь немного провести этот курс с Гераклитом, а также с Солоном. Поэтому я настоятельно рекомендую всем прочитать эти изречения Гераклита, если есть люди, которые не могут… [Аудиофайл здесь заканчивается.]
О «Логосе» в Гераклите — Оксфордская стипендия
Страница из
НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Оксфорд.Universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 23 октября 2021 г.
Глава:
(стр.1) О логотипе в Гераклите
Источник:
Oxford Studies in Ancient Philosophy, Volume 47
Автор (ы):
Марк А. Джонстон
Издатель:
Oxford University Press
: 10.1093 / acprof: oso / 9780198722717.003.0001
В этой главе предлагается новое решение старой проблемы: как лучше понять значение слова « logos » в сохранившихся сочинениях Гераклита, особенно во фрагментах DK B1, B2 и B50. С точки зрения главы, Гераклит не использовал это слово совершенно обычным образом в этих фрагментах и не обозначал им какой-то общий принцип или закон, управляющий изменениями в космосе. Скорее, Гераклит намеренно торговал обычным использованием этого слова в свое время (для обозначения письменного или устного представления вещей как «то-то и то-то»), чтобы обозначить постоянное представление мира о себе как «то-то и то-то» для всех. нас в нашем опыте — некое космическое самооткровение.В этой главе показано, как это отражает тот смысл, в котором «логотип » считается «обычным» ( xunos ) и является той вещью, которую большинство людей не может понять даже до того, как услышит рассказ Гераклита, и все без этого. отделив его использование слова от его обычного современного значения. Эта интерпретация предполагает, что Гераклит был мыслителем, более озабоченным человеческим (неправильным) пониманием, чем спекулятивной космологией.
Ключевые слова: Гераклит, досократическое, логос, космос, толкование, понимание, счет
Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для стипендии
Oxford Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.
Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.
Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этой книге, обратитесь к своему библиотекарю.
Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами .
33. Гераклит и Логос — Сократовское путешествие веры и разума
Гераклит, голландского художника Йоханнеса Морелсе, 1630
Путешествие по Дамаску Гераклита
Как показано выше, Гераклит — пожилой и утомленный человек по сравнению с решительным и решительным Гераклитом в предыдущем посте. Его руки сцеплены, а голова склонена, как будто в молитве. Кажется, он либо медитирует, ожидая глубокого понимания, либо смиряется с пессимистической судьбой человечества.
В книге Деяний, _{Святой Павел был смирен божественным голосом и ярким светом на дороге в Дамаск. ₁ Но Гераклит столкнулся с божеством через стекло, мрачно, когда он услышал голос логотипа , говорящего с ним изнутри.}
Логос говорит с Гераклитом
Каким-то образом Гераклит услышал, как говорят логотипы. И после этого Гераклит говорил не своими словами, а вместо этого то, что он слышал от логоса.Он говорил не как снисходительный ученый, а как авторитетный, но смиренный пророк.
Гераклит провозгласил в суровом и удивительном комментарии:
«Слушать не мне, а логотипы…» ₂
Он говорил как подчиненный, но все же авторитетный. Используемый здесь глагол означает не только слушание, но и повиновение. Гераклит подобен родителю, который со всей серьезностью говорит своим детям: «Слушайте!» Что-то важное обязательно последует.Что это было важным?
Все едино и одно есть все
Это была глубокая метафизическая истина:
«Сказать то же [как логотипы] — это мудрый поступок: все едино». ₃
Он буквально говорит: «Есть мудрая вещь, с которой можно согласиться — с одним: со всем».
Это даже можно представить в виде одной из любимых фигур Гераклита, хиазма:
One: Все :: Все: One
А почему мудрость для человечества? Просто потому, что, как говорится в старой поговорке, за деревьями леса не видно.Поскольку мы являемся такой маленькой и конечной частью Вселенной, мы склонны видеть вещи в своей маленькой части мира, а не всю картину целиком. Согласно логосу, мудрость заключается в понимании великого единства космоса.
Парменид, следующий из досократиков, которого мы рассмотрим, также подчеркивал концепцию «одного», но его точка зрения заключалась в том, что существует только . Для Парменида не существует таких вещей, как вещи — только сингулярность. ₄ Любые подробности иллюзорны.Гераклит, или я должен сказать логотипы, тормозит это. Для него есть один и многие.
Один и многие
Другой способ сформулировать вышесказанное: «из всего один; из одного, все ».
Согласно Гераклиту, логос хочет, чтобы мы увидели, что, несмотря на множество явлений и , которые мы находим в космосе, существует глубокое единство или единство, которое связывает все воедино. Все вещей объединены без потери своей отчетливой индивидуальности или предметности .
Все досократические философы боролись с отношениями между одним и многими. Фактически, это фундаментальная проблема философии, которую необходимо решить, чтобы Вселенная в конечном итоге обрела смысл. Тот факт, что досократики вообще признали это проблемой, примечателен и представляет собой большой шаг вперед в философской мысли. Вот почему каждый из досократиков пытался найти этот arche , объединяющий принцип, из которого возникло все остальное.
Проблема в том, что если мы видим только отдельные компоненты Вселенной, мы теряем непрерывность между частями, и Вселенная становится непонятной. С другой стороны, если мы сосредоточимся на целом, отдельные части теряют свою различимость и становятся неузнаваемыми.
Досократики в конечном итоге натолкнулись на стену, потому что они не могли выйти за пределы материальной вселенной, чтобы найти объединяющий принцип. Платон пытался преодолеть этот материальный барьер своей теорией форм.Аристотель проделал то же самое со своими «Четырьмя причинами», значительно продвинув мяч по полю.
С уходом от метафизики в современную эпоху эта проблема была в конечном итоге полностью отложена. Я думаю, что это все еще остается фундаментальной проблемой, которую необходимо решить в философии. В конечном итоге ответ кроется в Троице, где существует совершенная гармония между одним и многими, но философский перевод этого вопроса — совсем другое дело — подробнее об этом позже.
Логотипы как ключевое слово западной цивилизации
Логос — ключевое слово Гераклита.Слово логотипы означает «слово». Это , ключевое слово для Гераклита. И из-за влияния Гераклита это ключевое слово западной философской традиции.
В сообщении 22 о Гомере я написал о переходе от Илиады к Одиссее от общества, основанного на войне и насилии, к обществу, основанному на разуме и добродетели. Разум и диалог заняли место славы войны. Без этой трансформации невозможно развитие общества и процветание цивилизации.
С Ионическим Просвещением это было систематизировано в том, что в конечном итоге стало греческим городом-государством. Мудрость исходит от божества и находит свое выражение в политическом теле. С другой стороны, философия формирует и формирует нашу политику, а философия формируется и формируется нашим богословием или нашим взглядом на Бога. Богословие соответствует Отцу, философия — Сыну и политическому телу, как результат их двух, Святого Духа.
Именно это установление разума и диалога (диалог от греческих слов dia, , что означает «через», и logos, , что означает «слово или речь») сделало философию возможной.Диалог, внедрение логоса в человеческое общество, также сделали возможным развитие цивилизации.
Логос трансцендентен и имманентен
Тот же самый диалог, который дал толчок к росту и изменениям внутри полиса и философии, теперь говорил с Гераклитом как логос извне и сверху. Логотип был одновременно трансцендентным и имманентным, как было открыто Гераклиту:
«Мудрый отделен от всего». ₅
«Мудрый в одном — понять принцип, по которому молния управляет всем.” ₆
Что такое «молния»? Ну, конечно, это огонь, арха Гераклита, это универсальный принцип. Этот огонь, как мы видели в предыдущем посте, все движет и направляет. Не случайно он использует образ молнии, поскольку это напоминает Зевса. Это следует понимать не буквально, а как метафору.
Ибо, как Зевс запускает в мир свои молнии, так и логотип выполняет свою работу посредством своего универсального принципа — огня.
Важно то, что логос стоит над и вне вселенной и выполняет свою работу внутри вселенной, будучи одновременно трансцендентным и имманентным, через арку огня.
Гераклит — одна из важнейших фигур в истории философской мысли.
Прежде всего, он взял аморфную концепцию логоса, которая первоначально означало просто «слово» или «речь», и придал ей широту и глубину с философской точки зрения. Это богатство подготовило почву для глубокого богословского использования христианскими теологами.
Во-вторых, он прояснил основную проблему философии — проблему отношения между одним и многими. Решение этой проблемы имеет множество практических приложений. Например, общества, которые подчеркивают разнообразие в ущерб единству, в конечном итоге фрагментируются. Общества, которые подчеркивают единство за счет разнообразия, в конечном итоге становятся жестко конформистскими или даже тоталитарными.
И, наконец, он заставил нас задуматься об универсальном принципе или божестве вселенной как о трансцендентном и имманентном.Это напряжение снова проявится в христианской мысли и христианском богословии.
Пожалуйста, прочтите мой следующий пост, в котором вы найдете некоторые заключительные мысли о Гераклите и логотипах, прежде чем мы перейдем к Пармениду, еще одному тяжеловесу досократиков.
Следующие цитаты взяты из Гераклит :
«Мудрость — это единство ума, которое направляет и пронизывает все».
и
«Человечество не имеет такого понимания; они есть у божественного.
Нет, рассмотрите следующий вопрос:
Что вас больше всего интригует в этой публикации? Пожалуйста, оставьте комментарий ниже. Спасибо!
Deo gratias
Сноски:
Деяния 9: 1-9
Бранн, Ева, Логос Гераклита , стр. 15, Paul Day Books, Philadelphia, Pennsylvania, 2011
Brann, Eva, The Logos of Heraclitus , p. 15-17
Британика, редакторы энциклопедии.«Парменид», Британская энциклопедия , 14 июня 2017 г., https://www.britannica.com/biography/Parmenides-Greek-philosopher
Бранн, Ева, Логос Гераклита , стр. 67
Бранн, Ева, Логос Гераклита , стр. 65
Библиография и источники:
Аристотель, О душе, в переводе Фреда Д. Миллера-младшего, Oxford University Press, Oxford World Classics, Оксфорд, Англия, 2018
Аристотель, Метафизика. Перевод Хью Лоусон-Танкред, Penguin Books, Нью-Йорк, 2004
Аристотель, Physics, Дэвид Босток, автор, перевод Робина Уотерфилда, 1-е изд., Oxford University Press, Oxford, England, 2008
Бранн, Ева, The Logos of Heraclitus , Paul Day Books, Филадельфия, Пенсильвания, 2011
Copleston, Frederick, A History of Philosophy, Book 1, Image Press, Cicero, N.Y., 1981
Hollis, Christopher, The Noble Castle, Longmans, Green and Co., Лондон, Нью-Йорк, Торонто, 1941
Waterfield, Robin, Первые философы: досократики и софисты , 1-е изд., Oxford University Press, Oxford, 2009
Источники в Интернете:
McCabe, M.M .; Адамсон, Питер, лекция 5 «Река старика: Гераклит», История философии без каких-либо пробелов, Королевский колледж, Лондон, 28 декабря 2010 г., https://historyofphilosophy.net/xenophanes
Избранная книга
Эта книга издательства Paul Dry Publishers — прекрасное введение в жизнь Гераклита и развитие идеи Логоса.

Авторские права защищены Digiprove © 2021 Рон Гаудио
Нравится:
Нравится Загрузка …
Гераклит Эфесский

Жизнь и работа
Гераклит (около 500 г. до н.э.) родился в Эфес, второй по величине ионический город.Он был человеком сильный и независимый философский дух. Гераклит написал единственную книгу под названием О природе , возможно разделить на три раздела: космология, политика и богословие. Он посвятил и поместил свою книгу в храме Артемида.
Неизвестный философ
Гераклит характеризуется как темный философ из-за незначительности его язык и загадочные афоризмы его сочинений.Это примечательно, что его книга была написана намеренно, скорее неясно, так что только те, кто имеет ранг и влияние должен иметь к нему доступ, и это не должно быть легко презираемый населением. По этой причине, когда Сократ прочитал его книгу сказал: концепции, которые я понимаю, отлично, но я считаю, что концепции, которые я не могу понять тоже хороши.Однако читатель должен быть отличный пловец, как у Дилоса, чтобы не быть утонуть от его книги.
Огонь и логотипы
Подобно милетским философам, Гераклит сосредоточился на материальном происхождении мира.Более того, он вдохновил внутренний скрытый ритм природа, которая движет и регулирует вещи, а именно логотипы . Гераклит принимал только один материальный источник природных веществ, огонь ( pyr ). Огонь — это проявление логотипов , что создает бесконечное и нетронутый мир, не имеющий ни начала, ни конца во времени.В свою очередь, огонь меняется или превращается в воду и землю.
Гераклит — философ вечное изменение. Его хорошо известное заявление состоит в том, что все течет.Он выражает это понятие вечного изменение и мобильность с точки зрения непрерывного потока река, которая всегда обновляется. Вид Гераклита космоса — это непрерывный конфликт между разновидность. Он превращает этот мир в различные формы как гармония противоположностей. Композиция противоположностей поддерживает все в природе.Добро и зло, просто и несправедливы — это просто противоположные стороны одного и того же сингла вещь.
Логотипы, знания и восприятие
1 (1) Из логотипов, как я его описываю, люди всегда оказываются непонимающими и того, и другого, прежде чем они слышали это, и однажды они это услышали.Ибо, хотя все бывает по логотипам, люди такие, как нет опыт, даже когда они действительно переживают такие слова и дела, как Я объясняю, когда различаю каждую вещь по ее phusis (характер / конституция) и заявить, как оно есть; но другие не замечают, что они делают после пробуждения, так же как они забывают, что делают, когда спят.
2 (50) Слушая не меня, а логотипов, это разумно согласиться с тем, что одно есть все / все едино.
3 (89) Для бодрствующих есть одно общее Вселенная.
4 (41) Есть одна мудрость, чтобы понять, как разум управляет всем через все.
5 (32) Один-единственный мудрый делает и не делает согласие называться именем Зевс.
6 (113) Мышление присуще всем.
7 (116) Все люди способны познать себя и будьте осторожны фронеин )
8 (108) Из всех тех, у кого logoi у меня слышал, никто не приходит к такому выводу — что мудрый отдельно от всего.
9 (78) Человеческая природа ( этос ) не имеет понимание, но божественное.
10 (79) Говорят, что мужчина — ребенок по сравнению с даймон , как ребенок по сравнению с мужчиной.
11 (2) Нужно следовать общему; но хотя логотипы распространены, большинство людей живут так, как будто у них есть собственное личное понимание.
12 (34) Не понимая, услышав, что они как глухой; это высказывание является доказательством того, что они отсутствуют, когда настоящее время’.
13 (101а) Глаза точнее свидетелей, чем уши.
14 (107) Глаза и уши — плохие свидетели те, у кого есть душа, не понимающая языка.
15 (17) Многие, кто сталкивается с такими вещами, не думают о них, и даже когда они узнают о них, они не понимаю, но себе они кажутся.
16 (72) Логотипы: хотя люди с ним ассоциируются наиболее близко они отделены от него, и что они исходят каждый день кажется им странным.
17 (19) Они не умеют слушать и говорить.
18 (73) Нельзя говорить и действовать как люди спящий.
19 (95) Лучше скрыть незнание.
20 (35) Мужчины, любящие мудрость ( philosophoi ) должны быть исследователи ( histores ) очень многих вещей.
21 (47) Не будем гадать наугад насчет величайшие дела.
22 (22) Ищущие золота копают много земли. и мало что найду.
23 (114) Тот, кто говорит разумно, должен полагаться на что является общим для всех, поскольку город должен полагаться на свой закон, и с гораздо большая уверенность; ибо все человеческие законы питаются один божественный закон; поскольку он имеет столько силы, сколько пожелает, и хватит на всех и до сих пор не исчерпал себя.
24 (44) Народ должен сражаться, чтобы защитить nomos в качестве городской стены.
25 (33) Также законом является подчинение постановлению одного человек.
26 (49) Один человек как десять тысяч, если он Лучший.
27 (39) В Приене Биас родился сын Тевтама, чьих логотипов было больше, чем у остальных.
28 (18) Если у вас нет надежды, вы не найдете неожиданный, поскольку его нельзя обнаружить и туда не ведет никакая тропа.
29 (55) Все, что видел, слышал и узнал Я честь превыше всего.
______________________________________________________
Раздор, гармония и противоположности
30 (80) Надо знать, что война — обычное дело и справедливость — это борьба, и что все происходит в результате раздоров и необходимость.
31 (53) Война — отец всего и царь всего. одних он изображает богами, других — людьми; некоторых он делает рабов, другие бесплатно.
32 (54) Невидимая гармония сильнее / лучше, чем видел.
33 (10) комбинации: целые и не целые, быть похожими и отличаться друг от друга, в гармонии и расстроиться, и от всего одно, и от одного все.
34 (8) Противоположности сходятся, и из того, что есть по-разному возникает прекраснейшая гармония.
35 (9). Ослы предпочли бы мусор, чем золото.
36 (13) Свиньям нравится грязь, а не чистая вода. ср. 37 из Колумеллы: свиньи моются в грязи, птицы в пыли или пепле.
37 (61) Морская вода самая чистая / чистая и самая загрязненный; для рыбы он пригоден для питья, для человека непригоден для питья и разрушительный.
38 (11) Каждое животное гонят на пастбище с дуть.
39 (59) Путь букв прямой и криво. (? или винт)
40 (60) Путь вверх, путь вниз: одно и то же.
41 (48) Ибо луку имя жизнь, но его работа — смерть.
42 (111) Болезнь делает здоровье приятным и добрым, как отдыхают голод и усталость.
43 (7) Если все это обращено в дым, то нос отличил бы их.
44 (97) Собаки лают на тех, кого они не узнают.
45 (126) Холодное теплое, теплое холодное, влажное подсушенный, засохший смачивается.
46 (96) Трупы должны быть выброшены впереди навоз.
47 (102) Для бога все прекрасно и хорошо и справедливы, но люди считают одних несправедливыми, других просто.
48 (67) Бог: день ночь; зима Лето; война мир; голод сытости; но он меняется как <огонь>, который при смешивании дымом ладана, назван в честь каждого ощущение.
49 (51) Они не понимают, что конфликтует с собой соглашается с собой: есть гармония противоположных напряжений, как в луке и лире.
50 (125) Ячменный напиток отделяется, если он не перемешивается.
51 (84a) Замена упоров.
52 (123).Природа стремится / любит прятаться.
53 (23) Они бы не узнали название Дике если бы этих (противоположностей) не существовало.
54 (52) Время — это ребенок, играющий в шашки; в королевская власть принадлежит ребенку.
_________________________________________________
Огонь, поток и космология
55 (91) Невозможно дважды войти в та же река.
56 (12) Над теми, кто вступает в ту же реку всегда текут разные воды. (См. 49а)
57 (30) Этот приказ, единый для всех, никого из боги или люди сделали, но это всегда было, есть и будет вечный огонь, разжигание и тушение согласно фиксированные меры.
58 (64) Thunderbolt управляет всем.
59 (66) Огонь, догнав их, судить и ограничивать все.
60 (94) Солнце не переступит порог своих мер, иначе его обнаружат министры юстиции Эринии.
61 (3) <солнце> ширина ноги человека
62 (6) Солнце новое каждый день
63 (99) Если бы не было солнца, насколько зависело на других звездах будет ночь.
64 (100) <солнце> управляет часами / временами года которые приносят все.
65 (16) Как можно было спрятаться от того, чего никогда не было? наборы.
66 (120) Границы утра и вечера Медведь и напротив Медведя граница Зевса Этериос .
67 (90) Все равно обмен на огонь и огонь для всего, как товары для золота и золото для товары.
68 (31) Перемены огня: море первое и море наполовину земля и наполовину пр .. земля разлита, как море, и измеряется тем же пропорции, какой она была до того, как стала землей.
69 (124) Прекраснейший космос — как помойка накапливались как попало.
___________________________________
Психология и этика, жизнь и смерть
70 (45) Вы не могли найти пределы души, хотя вы прошли весь путь — так глубоко свои логотипы.
71 (101) Искал сам.
72 (115). Есть логотипы души, которая увеличивается сам.
73 (118) Сухая душа мудрее и лучше всех.
74 (119) Характер человека — его судьба (даймон).
75 (112) Быть благоразумным — величайшая добродетель, и мудрость заключается в том, чтобы говорить правду и с пониманием действовать в соответствии с природой.
76 (110) Людям не лучше получать то, что они хотят.
77 (98) Души обладают обонянием в Аиде.
78 (36) Для душ смерть стать водой, чтобы водная смерть стала землей; из земли возникает вода, и из водной души.
79 (77) Для душ радость или смерть намокнуть… мы живем их смертью, а они нашей смертью.
80 (84b) Это усталость от труда и подверженность правило.
81 (85) Трудно бороться с порывом; все, что он хочет, он покупает за счет души.
82 (117) Когда человек напивается, он спотыкается. вместе с мальчиком, у которого душа влажная.
83 (24) Боги и люди чтят мертвых на войне.
84 (29) Лучшие выбирают превыше всего: вечная слава среди людей; но большинство наедаются, как крупный рогатый скот.
85 (25) Великие судьбы даны больше судьбы.
86 (27) Когда люди умирали, их ждет то, что они не ожидали и не представляли.
87 (63) Когда он (? Бог) там <души в Аид> восстаньте и станьте бдительными хранителями живых и мертвец.
88 (20) Родившись, они хотят жить и имеют свои судьбы, и они оставляют детей, чтобы стать их судьбы.
89 (21) Смерть — это то, что мы видим, когда бодрствуем, и что мы видим, что спит — это сон.
90 (47) Как то же, что есть в нас живые и мертвые, бодрствующие и спящие, молодые и старые; для этих меняются кругом и те, и те меняются кругом и являются эти.
91 (26) Человек в ночи зажигает / прикасается к свет для себя, потому что его зрение потухло; когда жив, пока он спит, он прикасается к мертвым, и пока он бодрствует, он касается спящего.
92 (75) Спящие люди — рабочие, участвующие в работа космоса.
93 (62) Бессмертные смертны, смертные бессмертны, живя смертью тех и умирая жизнью этих.
94 (88) То же самое в : быть живым и мертвые, бодрствующие и спящие, молодые и старые; для них после меняются те, и те, которые снова после изменения, вот эти.
_______________________________
Поддельное обучение и религия
95 (4) Полиматия не учит не знаю, иначе это научило бы Гесиода и Пифагор, а также Ксенофан и Гекатей. (ср. 121 на Гермодор, 125а к Ефесянам и 129 (дубляж) к Пифагору.
96 (57) Гесиод — учитель очень многих, которых они знают, понимает очень много, тот, кто не узнал день и ночь, потому что они одно. (ср. 106).
97 (42) Гомер заслуживает того, чтобы его выбросили из соревнования и избиение, и Архилоха тоже.
98 (56) Люди обмануты в понимании того, что они видят, как и Гомер, который был мудрее всех Греки.Для детей, убивающих вшей, обманул его, сказав: «Что мы увидели и схватили, мы оставили позади, а то, что не увидели и не схватили, это мы взяли с собой ».
99 (43) высокомерие надо тушить тверже, чем огонь.
100 (5) Они очищаются омовение чужой кровью, как будто грязь можно счистить ступая в грязь.Но человека сочли бы сумасшедшим, если бы кто-нибудь видеть, как он ведет себя подобным образом. И они молятся своим статуям как кто-то разговаривает с домом, не зная природы богов и герои.
101 (14) Ночные бродяги, волшебники, вакханты, менады, мистики; обряды, которые практикуют мужчины в <святых> тайнах нечестивые.
102 (58) Врачи не делают ничего, что заслуживает оплата, когда они режут и сжигают, делая то же самое (в лечении и болезнь).
103 (15) Если бы не в честь Диониса что они идут процессией и поют гимн фаллосу, будет действовать самым бессовестным образом. Аид и Дионис — одно, по которым они бредят в безумии.
104 (92) Сивилла с бредовым ртом высказывания, лишенные юмора, элегантности и благовоний через Бог.
105 (93) Владыка, чей оракул в Дельфах не говорит и не скрывает, но дает знак.
106 (28) Тот, кто кажется самым мудрым понимает внешность и остается с ними. Диховевер схватит архитекторов лжи и лжесвидетели.
107 (87) Глупец возбуждается на каждом логотипы.
108 (46) Тщеславие — священная болезнь (эпилепсия).
Перевод М. Р. Райта — примечание : номеров в круглые скобки относятся к стандартному заказу Дильса / Кранца
.
Авторские права 1997-2006
Яннис Стамателло
Эл.

ЛОГОС — это… Что такое ЛОГОС?

чему учил Гераклит, самый загадочный философ Античности — Нож

Читайте также

«В начале было Слово». В чем принципиальная разница между христианским Богом-Словом и языческими логосами?

Логос | Философский словарь

Что такое Логос и понятие Логоса в древнегреческой философии

Логос в древнегреческой философии

Религиозный взгляд на понятие Логоса

Восточное понятие Логоса

Что означает слово Логос в философии нашего времени?

«Гераклит не писал об алкоголиках» — общественные новости

Гераклит

Гераклит

The Logos of Heraclitus by Eva Brann

Мир постоянно меняется — Гераклит Эфесский

Ни один человек никогда не ступит в одну и ту же реку дважды

Гераклит Неизвестный

Логотипы как обоснование мира

Постоянное изменение

Социальная гармония

Все в потоке

Мировой порядок Гераклита

Наследие

Гераклит: зарождение западного мышления; и, Логика: Доктрина Логоса Гераклита | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

Гераклит • Проект Генриха Блюхера

Источники творческой силы — весенний семестр

О «Логосе» в Гераклите — Оксфордская стипендия

Марк А. Джонстон

33. Гераклит и Логос — Сократовское путешествие веры и разума

Путешествие по Дамаску Гераклита

Логос говорит с Гераклитом

Все едино и одно есть все

Один и многие

Логотипы как ключевое слово западной цивилизации

Логос трансцендентен и имманентен

Гераклит — одна из важнейших фигур в истории философской мысли.

Нравится:

Гераклит Эфесский

Добавить комментарий Отменить ответ