Закупы в Древней Руси — Русская историческая библиотека

В эпоху Русской Правды кроме смердов существовал и другой, по-видимому, уже достаточно обширный класс полузависимого сельского населения, известный под именем «закупов» или «ролейных закупов» (ролья – пашня).

В. О. Ключевский пишет: «Среди… свободного неслужилого простонародья, именно в сельском населении, образуются два класса. Один из них составляли хлебопашцы, жившие на княжеской, т. е. государственной земле, не составлявшей ничьей частной собственности; в Русской Правде они называются смердами. Другой класс составляли сельские рабочие, селившиеся на землях частных собственников со ссудой от хозяев. Этот класс называется в Правде наймитами или ролейными закупами… Между ними было собственно имущественное различие. Так смерд, государственный крестьянин, обрабатывал государственную землю своим инвентарём, а ролейный закуп является сельским рабочим, который обрабатывал полученный им от хозяина участок земли хозяйским инвентарём, брал у землевладельца в ссуду семена, земледельческие орудия и рабочий скот.

Но это экономическое различие соединилось с юридическим неравенством. Класс бояр-землевладельцев пользовался той привилегией, что движимое и недвижимое имущество после боярина при отсутствии сыновей могло переходить к его дочерям. Смерд, работавший на княжеской земле со своим инвентарём, мог передавать дочерям только движимое имущество, остальное же, т. е. участок земли и двор, после смерда, не оставившего сыновей, наследовал князь. Но смерды, как и бояре, – свободные лица; наймит, напротив, лицо полусвободное, приближавшееся к холопу, нечто вроде временно-обязанного крестьянина. Это полусвободное состояние обнаруживается в Правде такими признаками: 1) хозяин пользовался правом телесно наказывать своего закупа; 2) закуп – неполноправное лицо: на суде он мог быть свидетелем только в незначительных тяжбах и только в случае нужды, когда не было свидетелей из свободных лиц; 3) закуп сам не отвечал за некоторые преступления, например за кражу: за него платил пеню хозяин, который за то превращал его в полного своего холопа».

На самом низу общественной лестницы древнерусского общества находилась масса рабов-«холопов», или «челяди».

 

Полузависимые закупы и рядовичи в период формирования феодализма в Древней Руси

Древнерусская община в VIII – XI веках взаимодействовала с княжеской властью, как утрачивающая своё равноправие сторона-партнёр. Вольные общины всё меньше влияли на княжеские решения. Городское «вече» не определяло политику князей, а только страховало от конфликта интересов.

В Древней Руси не было чёткого деления социума на людей 1-го и 2-го сорта. Все социальные группы, с разным политическим, экономическим и правовым статусом, в том числе полузависимые и полные рабы, являлись органичными частями единой древнерусской общности.

Происхождение полузависимого слоя в древнерусском обществе

Когда торговый путь «из варяг в греки» пришёл в упадок, на Руси началась феодализация экономических отношений. Перемещение торговых путей на восток и «половецкий кордон», блокировавший торговлю с Византией вызывали необходимость более широкого закабаления местного земледельческого населения. Особенностью Древней Руси было то, что процесс закабаления касался не всех общин, а конкретных общинников, переводя их в полузависимое состояние или полное рабство.

Древнерусское законодательство, известное в источниках, как «Русская Правда» Ярослава Мудрого узаконило «вотчинное» землевладение, появившееся на общинных землях в ходе обособления княжеской власти. Главным фактором производства в вотчинах был подневольный труд.

Одной из причин междоусобных войн на Руси было желание набрать пленных и обратить их в рабов. В таких войнах не только побеждали, но и терпели поражения. Был риск: в случае удачи набрать пленных, а если неудача, то и сам окажешься в плену. А сделки смердов с землевладельцами гарантировали последним более стабильный приток в вотчины полузависимых работников: закупов и рядовичей.

Закупы и рядовичи – социальные знаки разрушения соседской общины на Руси

Соседская община (вервь) у восточных славян сложилась в VI-VII веках и основывалась на хозяйственных связях общинников, а не родственных отношениях. Развитие феодальных отношений с VIII века изменило её положение сторону усиления зависимости от крупных землевладельцев из княжеского окружения. Внутренние связи верви ослабевали, круговая порука уже не всегда спасала своих смердов-общинников от кабалы.

Из слабеющей верви начала IX века стали выпадать «слабые звенья» — общинники, польстившиеся на возможность поправить свои дела в кредит. «Закупы», так называли смердов-земледельцев, стали частью древнерусского общества в середине IX века. В трудной жизненной ситуации смерд, мог условиться о ссуде (купе) с феодалом-вотчинником. Заёмщик (закуп) получал продукты, рабочую скотину или деньги, но обязан был их отработать с процентом, как «ролейный закуп» на пашне или слуга.

Похожая на закупов группа лиц – рядовичи получили своё название от «ряда» (договора) согласно которому они служили у хозяев вотчины. При этом социальное положение рядовичей могло быть разным на момент поступление в услужение. Они могли быть как простыми слугами, так и мелкими административными функционерами. О рядовичах Древней Руси мало достоверных сведений, некоторые учёные вообще не выделяют такой социальной категории, считая их рядовыми смердами или холопами.

Сходства и различия закупов и рядовичей

Отечественная историография различает закупов и рядовичей по их правовому статусу:

Закупы и рядовичи
Общее
Временная неволя (зависимость от господина), обусловленная особыми договорами («купой» или «рядом»)
«Русская Правда» признавала закупов и рядовичей субъектами прав и обязанностей (ст. 58 и 59), они могли обратиться в княжеский суд. При отсутствии свободных свидетелей (послухов), мог привлекаться к даче свидетельских показаний.
Господин мог подвергать закупов и рядовичей телесным наказаниям.
В случае побега закупы и рядовичи могли стать обельными холопами.
После отработки (выплаты) купы или окончания действия ряда, закупы и рядовичи могли стать снова свободными людьми.
Особенности
Закупы	Рядовичи
Вынужденная хозяйственными обстоятельствами кабала.	Добровольное соглашение о зависимом положении по разнообразным причинам экономического, социального и даже политического характера.
Определённая по времени и норме отработка денежной или товарной ссуды в вотчине господина.	Согласованный по определённым условиям «ряд» (договор) между поступающим в услужение и господином.
Закуп вёл своё, отдельное от господина хозяйство, отдавая часть произведённого заёмщику в счёт долга.	Рядовичи получали от господина продукты и инвентарь. Рядович мог занимать административные должности (тиун, огнищанин).
Закуп, при определённых условиях мог быть продан в рабство.	Рядовича нельзя было продать в рабство.

Закупы и рядовичи, по большому счёту являлись частями большой общности смердов. В разных обстоятельствах полузависимые лица имели разное социальное положение в Древнерусском государстве. Русская Правда штрафовала за убийство закупов и рядовичей по самой низшей шкале в 5 гривен, как и холопов. Правда за холопов мзду платили хозяину, а за закупов и рядовичей штраф шёл в княжескую казну.

Региональные особенности и эволюция закупов с рядовичами, как социальных категорий

Положение полузависимого населения Киевского и близких к нему княжеств (в т.ч. Галицко-Волынском) можно считать эталонным от «Русской Правды». Однако на Северо-западе и Северо-востоке Древней Руси сохранялись свои региональные особенности деления смердов. В Новгороде Великом:

1. Первая категория – свободные общинники, уплачивавшие подати в казну Новгорода.

2. Вторая категория – «закладники», бывшие общинники, добровольно ставшие зависимыми от бояр (как рядовичи).

3. Третья категория «половники» — арендовавшие у землевладельцев землю за половину урожая. С закупами половников роднила возможность стать свободным после уплаты долга. Только уйти от хозяина половник мог в определённый законом период — «Филиппово заговенье».

Полузависимое население Северо-восточных княжеств имело схожие признаки с Новгородским укладом. Те же «половники» и «закладчики», в дополнение к оброку, барщине были обложены государственными повинностями.

Место полузависимого населения в социально-экономическом развитии Древней Руси

Процесс социально-экономической жизни Древней Руси не имеет полного отражения в исторических источниках. Но имеющиеся сведения позволяют сделать вывод: в древнерусском государстве сочетались сильные пережитки первобытного устройства с элементами  рабовладельческого строя, при переходе к феодализму. Свободные крестьянские общины сильно зависели от власти Великого князя и на этом этапе послужили источником для создания больших категорий полузависимого населения Древней Руси. Прослойка закупов и рядовичей стала основой для формирования здесь новой феодальной стратификации в условиях многоукладности раннеклассового варварства, характерного для многих европейских стран того времени.

---

Литература и источники:

1. А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. История России с древнейших времён до наших дней. Учебник. Издание второе, переработанное и дополненное. — М.: ПБОЮЛ Л.В. Рожников, 2001. — 520 с.
2. Б. Д. Греков Киевская Русь. Гос. издательство политической литературы, 1953.
3. Пространная Русская Правда (по Троицкому списку второй половины XIV в.). online  [Электронный ресурс].

Закупы в Древней Руси | tvercult.ru

Русская феодальная система была довольно сложной. В ней предусматривалось несколько категорий свободных, но «худородных» людей, а также статус полусвободы. Полусвободный человек оставался личностью. Но распоряжаться своей судьбой мог только ограниченно. Одну из наиболее массовых групп таких полусвободных людей составляли закупы.

Долг платежом красен

«Купа» – в древнерусском языке понятие, означающее «взятое в долг». Это могли быть деньги, но много чаще – продукты, семена, орудия труда. Человек, взявший «купу», должен был как-то рассчитываться с кредитором. Поскольку денежное обращение в Древней Руси было ограниченным, должник обычно отрабатывал взятое или возвращал натурой. Кредитор мог потребовать от него исполнения каких-то работ, за которые не платил, а списывал долг. Человек работал «за купу» – становился закупом.

С некоторой натяжкой закупа можно сравнить с пеоном Латинской Америки – зависимость существовала до полной уплаты долга.

Все-таки человек

«Русская Правда» и законодательные акты более поздних времен уделяют немалое внимание проблеме закупов, подчеркивая таким образом распространенность такого положения вещей.

В отличие от холопа, закуп в документах выступает субъектом права. Его нельзя продать, подарить, сдать внаем, наказать и тем более убить без веских на то оснований. Закуп не только работал на господина, но и вел собственное хозяйство, причем хозяин мог разрешить ему пользоваться при этом его орудиями. Закуп имел также право по собственной воле наняться к кому-либо другому, чтобы заработать на уплату долга. Ему следовало лишь уведомить кредитора о своем решении.

Законы Владимира Мономаха специально указывали, что кредиторы не имеют права требовать с закупов более, чем оговаривалось при даче ссуды (как сказали бы сейчас, не позволяли менять процентную ставку). Нельзя было отобрать у закупа имущество в счет долга. Известны и другие постановления князей, защищающие закупов.

Однако вира за убийство закупа была ниже, чем за смерть полностью свободного. Хозяин имел право применять к нему телесные наказания за серьезные провинности (кражу у господина, порчу его имущества). Закуп должен был жить на земле кредитора, и во всяком случае не мог без предупреждения покинуть «место прописки» – это считалось побегом. Если должник оказывался не в состоянии отдать долг, не желал этого делать, пытался бежать от кредитора или совершал кражу «на стороне», его превращали в «обельные» (то есть полные, без права освободиться) холопы.

Будущие крепостные

Положение закупа в Древней Руси было ближе всего к положению крепостного крестьянина более поздних времен. И обращение с ними было примерно тем же – кредиторы регулярно нарушали законы, защищающие зависимых людей. В связи с этим восстания закупов редкостью не были. В XI-XIII веках зарегистрированы такие движения на Киевщине, во Владимирском и Суздальском княжествах, и в ряде других земель. Восстания жестко подавлялись силами феодалов и княжеских дружин, но число казненных и убитых не является устрашающим – кредиторы берегли тех, с кого еще можно было получить дополнительную прибыль.

Постепенно на бытовом и законодательном уровне происходило сближение положения закупа и свободного крестьянина-смерда. Они все превращались в людей, имеющих некоторые права, но зависимых лично и поземельно.

 

Зависимое население в Древней Руси Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Поляков А.Н.

Оренбургский государственный университет

ЗАВИСИМОЕ НАСЕЛЕНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ

Статья посвящена одной из сложнейших проблем истории Киевской Руси: определению социального статуса слоев, относимых исследователями к разряду зависимого или трудящегося населения Руси. На основе широкого круга источников автор предлагает свое собственное видение спорных вопросов. В постсоветское время это первая работа подобного рода.

Тема эксплуатации трудящегося населения Киевской Руси в советской науке была одной из основных. От решения данного вопроса во многом зависело определение типа общественно-экономической формации и, как следствие, — уровня развития Руси и ее отношения к европейскому миру (не в географическом, а в историческом плане). Но источники не позволяют сделать это с полной уверенностью. В конечном счете именно поэтому историки отдавали предпочтение тому или иному способу эксплуатации в зависимости от собственных теоретических установок, от того, какую формацию они предполагали найти в социально-экономическом строе Киевской Руси.

В качестве основной рабочей силы на Руси источники называют челядь, холопов, закупов и смердов. В ряду главных объектов, вокруг которых кипели научные страсти, были челядь и холопы. Основная масса советских историков на том или ином основании склонна различать эти два понятия. И.И. Смирнов, А.А. Зимин и Н.Л. Рубинштейн считают возможным говорить о разновременности челяди и холопов [ 1, с. 215-216]. По их мнению, данные Русской Правды позволяют утверждать, что холопы приходят на смену челяди в середине XI века. Основная часть советских историков предпочитала следовать за Б.Д. Грековым, понимая под челядью совокупность работающего на землевладельца населения, как рабов, так и не рабов [2, с. 158]. Холопы у Грекова большей частью — рабы, но тоже не все. Некоторых из них он относит к вольным слугам [2, с. 160, 163]. Особняком стоит точка зрения И.Я. Фроянова. Значение слова «челядь» он значительно сужает, полагая, что под ним на Руси понимали только рабов, попавших в рабство через военный плен. Холопы, по его мнению, тоже рабы, только, происходившие

из местного общества [1, с. 219, 227, 232]. По Фроянову, основная разница между челядью и холопами не в общественном положении, а в происхождении. Хотя некоторые отличия меду ними он наблюдает и в статусе. Опираясь на данные Русской Правды в ее пространной редакции, он утверждает, что со временем в отношении холопов появились некоторые послабления. Холопы, как он думает, могли заключать торговые сделки, не скрывая своего рабского состояния, в исключительных случаях свидетельствовать в суде. Эти послабления Фроянов объясняет местным происхождением данной категории зависимого населения [1, с. 230-232].

В основе размежевания челяди и холопов лежат наблюдения за текстом Русской Правды. Замечено, что статьи в Правде о челяди и холопах не смешивают эти два понятия и они друг друга не заменяют, подобно, скажем, «закупу» и «наймиту». Б.Д. Греков обращает внимание на параллельные статьи краткой и пространной редакций Правды, говорящих о челяди и холопах. «Ни разу в этих параллельных статьях, — пишет он, — не нарушена терминология. «Челядин» не заменяется каким-либо другим словом. Ни разу не попадается в этих статьях термин «холоп» или «роба». То же необходимо сказать и относительно статей, трактующих о холопах. Тут так же строго выдерживается употребление слов «холоп» и «роба»» [2, с. 159]. В таком же ключе рассуждает и Фроянов: «Как бы часто ни встречались на страницах памятников «челядин» и «холоп», они всегда строго разграничены» [1, с. 227]. Но значит ли, что челядь и холопы в социальном отношении представляли собой два разных слоя? На размышления наводит то, что статьи Правды, упоминающие челядь, и статьи, говорящие о холопах, касаются разных судебных происшествий. Близки только статьи 32, 38,

в которых речь идет о челяди, и 112-я, где говорится о холопах. Все они имеют в виду бегство, в первом случае — челядина, во втором — холопа. Однако и они на самом деле рассматривают различные стороны этого дела. В статье 32 разбирается ситуация, когда беглого челядина не выдают, несмотря на публичное объявление об этом на торгу. В 38-й статье говорится о купленном челядине, которого узнал бывший хозяин как своего беглого раба, и последующей процедуре свода, т. е. поиска истинного виновника. В 112-й статье речь идет о беглом холопе, которому кто-либо помогает убежать — дает ему хлеб или показывает дорогу. Итак, в одном случае — не выдают, в другом — покупают, в третьем случае — помогают. Кроме того, источники ведь знают и третье название раба -парубок, и четвертое — собственно раб [3, с. 9; 4, с. 14]. Значит ли это, что существовали еще два слоя рабского населения, положение которых Русская Правда вообще никак не определяет? Думаю, вряд ли.

Если не обращать внимания на проблемную 117-ю статью Пространной Правды, окажется, что холоп по своему статусу практически ничем не отличается от челядина не только в XI, но и в XII веке. Холопов, по данным Правды, как и челядь, покупают, продают и перепродают. В статье 118 говорится о таком случае — покупке то ли украденного, то ли беглого холопа: «Аже кто кренет чюжъ холоп не ведая, то первому господину холоп поняти…». Холопы, как и челядь, бегут от своих господ при каждом удобном случае. О беглых холопах Правда рассказывает на протяжении целого ряда статей, начиная со статьи 112-й, заканчивая 121-й. Холоп не мог быть свидетелем, о чем прямо говорит

66-я статья: «А послушъства на холопа не складають». В крайнем случае, если не было свидетеля из числа свободных, можно было привлечь боярского тиуна или закупа. И.Я. Фро-янов, исходя из мнения о рабском статусе боярского тиуна, полагает, что тем самым законодатель пробивает брешь в своем запрете. Однако не всякий боярский тиун был рабом. В Правде указывается, что рабское состояние влекло за собой «тиунство без ряда» (ст. 110). Но здесь же говорится, что суще-

ствовало тиунство, которое не превращало свободного человека в раба — это «тиунство с рядом» — специальным соглашением между слугой и господином. В этом случае «како ся будетъ рядил, на том же стоить». Упоминание вслед за боярским тиуном закупа позволяет думать, что в 66-й статье под боярским тиуном имеется в виду не холоп, а свободный, находящийся у господина в услужении (на рабской должности). Ведь закуп совершенно точно не был рабом. Смысл статьи в том, что в отсутствие полноценного свободного человека послушество могло возлагаться на людей полусвободных, но ни в коем случае не на холопов. Фроянов приводит данные, в которых отмечаются случаи, когда холопы все-таки бывали свидетелями. Об этом говорит в том числе и данная статья Русской Правды. Законодатель, запрещая брать холопа в свидетели, тем самым указывает на существование этой порочной практики. А в статье 85 он приводит факты, показывающие, как это происходило: «Ты тяже все судять (с) послухи свободныгми; бу-детъ ли послух холоп, то холопу на правду не выглазити; но оже хощетъ истец, или иметь и, а река тако: по сего речи емлю ти, но яз емлю тя, а не холоп, и емети и на железо; аже обинити и, то емлетъ на немъ свое; не оби-нить ли его, платити ему гривна за муку, зане по холопъи речи ял и». Опираясь на данный текст, И.Я. Фроянов пишет: «Стало быть, достаточно желания истца, чтобы показания холопа возымели действие» [1, с. 230]. Отчасти это верно. Однако смысл статьи глубже. Речь идет о том, что в отсутствие полноценного свидетеля (из числа свободных) и, вероятно, боярского тиуна и закупа — о них говорилось в статье 66-й — обвинитель может сослаться на холопа, но он должен оговориться, что не холоп обвиняет, а он сам. После этого можно было приступать к испытанию. Если при этом окажется, что подозрение было обоснованным, т. е. испытуемый действительно был виновен, тогда обвинителю можно было забрать свое, если же нет, он обязан был заплатить незаслуженно подвергнутому пытке гривну. Здесь, как и в 66-й статье, холопье свидетельство по возможности исключается, а если и допускается, то

ценность его обусловлена финансовыми обязательствами обвинителя, который берет правовой «грех» на себя. И там, и здесь подчеркивается несвобода холопа, его приниженное положение не только по отношению к свободному, но и относительно закупа и боярского слуги. Обвинение холопом свободного, судя по этой статье, воспринималось как оскорбление. Для чего и требовалась оговорка: «но яз емлю тя, а не холоп». Наконец, Пространная Правда дает прямые сведения о бесправии холопа. Он, как следует из статьи 46-й, не отвечал за свои поступки: «.их же князъ продажею не казнитъ, зане сутъ не свободны…».

Выводы исследователей о частичной правоспособности холопов кажутся в этом окружении странными. Попытки объяснить это противоречие эволюцией холопского статуса наталкиваются на существенные препятствия. В Русской Правде статьи о холопах — и те, что рисуют их полной собственностью господина, и те, что якобы говорят о некоторой доле свободы холопов, — относятся к одному пласту («Устав о холопах») и датируются одним и тем же временем [5, с. 160-161, 165]. Сомнительно, что общество, смотревшее на холопа как на вещь, в то же самое время наделяло его определенными чертами личности, сближая тем самым хозяина и его собственность. Русская Правда, на мой взгляд, не дает оснований для таких заключений. Статьи 112 -121 Правды тесно связаны между собой. Все они без исключений говорят о происшествиях, связанных с бегством холопа. Видимо, такое внимание к этому вызвано серьезной проблемой, какой в то время было бегство холопов для древнерусского общества. Данный ряд статей призван, очевидно, в какой-то мере решить ее. И уж, конечно, не путем придания рабу некоторых качеств и привилегий его господина. Общество, которое систематически и в немалых масштабах пользовалась рабским трудом, вряд ли вообще было способно на такое решение. Общий дух статей в стремлении обеспечить законные права хозяев на своих беглых холопов в случае их обнаружения. Статья 112-я устанавливает ответственность за пособничество бегству холопа, карая за это штрафом, сравнимым со штрафом за его убийство, — 5 гривен за холопа

и 6 за робу. Такими же большими штрафами оперирует и следующая 113-я статья, рассматривающая ситуацию поимки беглого холопа третьим лицом. Если он сообщал об этом его хозяину — получал за это гривну; если же упускал его, то платил 4 гривны. О ситуации, когда хозяин сам обнаруживал своего холопа в чужом городе, говорит 114-я статья. На следующие три статьи следует смотреть как на единое целое. Статья 115-я гласит: если кто встретит беглого холопа, не ведая, что он холоп, и присягнет в том, что не знал, — ответственности не несет. Если он даст ему куны, т. е. деньги в долг (думая, что он свободный), то его хозяин должен либо выкупить своего холопа, заплатив за него, либо отдать его. Об этом речь идет уже в 116-й статье. А если он отправит его торговать, а он разорится и задолжает -отвечает за него хозяин. В этом случае складник, не ведавший о его холопском статусе, претендовать на него не может — холоп возвращается законному хозяину. Последний случай как раз и отражен в 117-й статье, позволившей некоторым исследователям думать, что холоп мог вести торговые дела, не скрывая своего холопства. На самом деле в торг пускал холопа не хозяин, а складник, не знавший о холопском положении своего товарища. Следующие четыре статьи подтверждают эту мысль, поскольку в них вновь со всей очевидностью говорится о беглых холопах.

И холоп, и челядин выглядят в Русской Правде настоящими рабами — людьми, лишенными каких-либо прав. И тот, и другой рассматриваются хозяевами как имущество. Их покупают, продают, ловят, если они убегают. В чем же тогда их отличие, которое кажется очевидным целому ряду исследователей, в том числе таким авторитетным, как И.Я. Фроянов и Б.Д. Греков? Мысль И.Я. Фроянова об очень узком значении слова «челядин» мне кажется маловероятной. «Во всех случаях, — пишет он, — когда древние памятники письменности позволяют в той или иной мере приблизиться к источнику челядинства, всегда взор исследователя упирается в плен» [1, с. 225]. Он приводит данные летописи, где говорится о пленении челяди или о превращении жителей завоеванных городов и сел в челядь. Несомненно,

захваченные в походе люди, без учета их прежнего социального статуса, превращались в челядь, т. е. рабов. А что же дальше? Челядь сразу попадала на рынок, ее продавали, она оседала в селах рабовладельцев, передавалась по наследству или перепродавалась — Фроянов сам отмечает, что челядью торговали постоянно и необычайно бойко [1, с. 218]. Уже на торгу челядь встречалась с холопами (для рабовладельца тем же самым товаром), не говоря уже о хозяйствах рабовладельцев, где они вряд ли отделяли один вид рабов от другого. О чем косвенно говорят данные о закупах, в которых рабовладельцы так же видели рабов, несмотря на то, что они на самом деле ими не были. А перепроданный челядин, он разве по-прежнему пленник? Думаю, вряд ли владельцев рабов вообще интересовала история превращения человека в раба, когда он его покупал или продавал. И не менее странной кажется процедура сортировки рабов в хозяйстве на основании их происхождения, чем сортировка захваченного в походе люда на тех, кто был рабом, и тех, кто не был до этого рабом. Скорее всего, мы имеем дело не с разными категориями рабов, а разными названиями одной и той же рабской категории населения. Гораздо вероятнее деление рабов в Древней Руси по их предназначению. На это указывает та же Русская Правда, в которой среди рабов упоминаются рядовичи, ремественники, тиуны (огнищные, конюшие, сельские, ратайные), отроки, повара, кормильцы (ПП. Ст. 11, 12, 13, 14, 15, 17). Хотя некоторые из них и толкуются по-разному. Прежде всего рядовичи. Но и в отношении рядовичей наиболее обоснованной представляется версия, что это хозяйственные и административные агенты, помощники тиунов [1, с. 287]. По словам И.Я. Фроянова, это толкование делает понятным известное предостережение Даниила Заточника: «Не имей собе двора близ княжа двора и не держи села близ княжа села: тиун бо его аки огнъ трепетицею накладен, и рявовичи его аки искры: аще от огня устережешися, но от искор не можеши устеречися…» [1, с. 286]. Кроме того, в Правде рядович упомянут в одном контек-

сте с отроками, тиунами, ремественниками и кормильцами, т. е. среди рабов, названных по роду занятий. Законодатель здесь перечисляет различные категории княжеских рабов, определяя виры за их убийство. Статья 11 говорит об отроках и поваре, 12-я — о тиунах огнищном и конюшем, 13-я — о сельском тиуне и ратайном, 14-я — о рядовичах, 15-я — о ремественниках,16-я — о смерде и холопе (или о смердьем холопе, что вряд ли так, если судить по контексту), 17-я — о кормильцах. Если данное предположение справедливо, то под челядью надо понимать рабов, которые трудились в селах (где они чаще всего и упоминаются), а под холопами — дворовых, где они, судя по Русской Правде, скрываются, совершив преступление (ст. 65 ПП). Но деление рабов на холопов и челядь вряд ли было строгим.

Закупы вызывают споры не меньше, чем челядь и холопы, но мнения о них различаются между собой не так сильно. Связано это с тем, что все суждения о закупах восходят к достаточно ясным сведениям ряда статей Русской Правды. Общему осмыслению данных о закупах препятствуют теоретические соображения и неоднозначное понимание древнерусских текстов. Историки царской России пытались объяснить положение закупов в древнерусском обществе путем сопоставления с близкими социальными понятиями Московского времени или эпохи Империи. Закупы казались похожими на кабальных холопов (И.Н. Болтин, И.Ф.Г. Эверс, А. Рейц), серебренников (Н.П. Павлов-Силь-ванский), наемных рабочих (В.И. Сергеевич, В. Лешков, С.М. Соловьев). В них видели арендаторов-заемщиков, заложивших самих себя (В.О. Ключевский, М.Ф. Владимирский-Буданов) и полурабов (А.Е. Пресняков) [2, с. 195-197]. Советские исследователи смотрели на закупа чаще всего сквозь «феодальные» очки. С.В. Юшков определял его как человека феодально-зависимого, и даже крепостного, попавшего в кабалу за долги [6, с.

67-71]. Б.Д. Греков увидел в закупах разновидность рядовичей, входившую в состав барской челяди (рядовичи, по его мнению, -это попавшие в феодальную зависимость по договору) [2, с. 208]. Среди советских исто-

риков, пожалуй, только И.Я. Фроянов и его ученики придерживаются существенно иной точки зрения. Они считают закупов полура-бами и не связывают их существование с развитием феодализма на Руси [1, с. 266].

Определение социального статуса закупов затрудняет второе название этого слоя -наймиты, которое употребляется в Русской Правде как равнозначное первому. Особенно отчетливо это видно в статье 61 (ПП): «Продастъ ли господин закупа обелъ, то наи-миту свобода во всех кунах.». Б.Д. Греков, доказывая феодальную сущность закупа, обратил внимание на то, что слово «найм» в древнерусском языке, как он писал — «наряду с наймом в нашем смысле» — употреблялось и в значении «лихвы», т. е. процентов [2, с. 199]. В таком понимании, по его словам, оно встречается в ряде источников, в том числе «Вопрошании Кириковом», «Поучении, избранном от всех книг» и «Поучении» новгородского епископа Ильи. Значение этих наблюдений снижается существованием в Древней Руси и современного смысла слова «найм», о чем Б.Д. Греков бегло, упомянул, но как альтернативу всерьез рассматривать не стал. Вопрос в том, какое из этих значений имеет в виду Русская Правда? Б.Д. Греков отвечает на него так же бегло как и в случае с упоминанием иного, «неугодного» ему значения слова: «Совершенно ясно, что «найм» здесь [в перечисленных выше источниках], как весьма возможно и в «Русской Правде» (выделено мною.- А.П.), нужно переводить термином «проценты».» [2, с. 199]. Данное допущение Грекова не может быть принято. У закупа-наймита есть «двойник» в Псковской судной грамоте, где под наймитом недвусмысленно понимается «всякий нанятый за вознаграждение человек», а под «наймом» — само вознаграждение. Особенно отчетливо это выражено в статье 37 грамоты: «А на котором человеке имутъ сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно наня-ти, а исцом целовати, а наймитом битисъ, а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет». Закон Пскова, как следует из этой нормы, разрешал немощному псковичу

вместо себя выставлять на судебный поединок нанятого для этого человека. Противная сторона тоже могла выбрать вместо себя наймита. В Псковской Правде наймит волен уйти от хозяина по окончании срока или сделав работу, на которую его нанимали. Если хозяин не захочет дать ему причитавшуюся плату, он мог требовать свое в суде. Об этом говорит статья 39: «А которым мастер плотник или наймит отстоит свой урок и плотник или наймит… свое дело отделает… на го-сударех и взакличъ сочит своего найма». Следующие две статьи (40, 41) показывают, что наймит Псковской Правды мог покинуть своего хозяина и не доделав свою работу до конца. Уходил он свободно, не таясь, и речь о превращении его в холопа не шла. В Русской Правде мы имеем дело тоже со свободным человеком, имеющим ряд прав. Однако положение закупа здесь заметно отличается от положения наймита Псковской судной грамоты, и не в пользу закупа. Русская Правда знает ситуацию, когда закуп бежит от хозяина, то есть уйти от него просто так, по собственному желанию, как это делал псковский наймит, он не мог (ст. 56 ПП). Бегство закупа давало основание превратить его в полного холопа. Уйти от хозяина он мог только временно и то в двух случаях: чтобы найти деньги («искати кун» Ст. 56 ПП) для выплаты купы и чтобы пожаловаться на хозяина в суд, в случае нарушения его прав. В статьях 59-62 говорится о таких правах. Хозяин не мог произвольно изменять соглашение с закупом, сопровождавшееся выдачей ему купы (денег), орудий труда и земли (если это был ролейный закуп) — нельзя было менять размер купы и отнимать землю у закупа. Господин не имел права продавать его в холопы, если он это делал, закуп освобождался от своих обязательств. Хозяин не мог бить закупа без причины. При всем при этом заметно одно очень важное обстоятельство: работа закупа на господина сама по себе не приводила к погашению купы. Отношения между ним и хозяином прекращались только в том случае, если закуп возвращал ему купу. В центре различий между закупом Русской Правды и наймитом Псковской судной грамоты оказывается купа или найм. Первому

она давалась в начале, а второму — в конце, т. е. закуп получал куны, еще не сделав работы, а псковский наймит после ее окончания. Однако «найм» не только разъединяет, но и объединяет их. И первый, и второй вступают в отношения с работодателем ради получения кун, оба к хозяину нанимаются, только на разных условиях. В наймите Псковской Правды можно было бы увидеть развитие института закупничества, имея в виду путь закупа от человека, который в начале был скорее раб, чем свободный, до человека, который стал скорее свободным, чем рабом. Если бы не одно обстоятельство. Найм на условиях Псковской судной грамоты известен и в эпоху Русской Правды. Еще С.М. Соловьев (а вслед за ним и другие историки) обращал внимание на факт, отраженный в Печатном Прологе. Ярослав Мудрый, задумав построить церковь во имя святого Георгия, столкнулся с тем, что на строительство храма приходило мало людей. «…И се видев князъ призва тиуна: почто не много у церкве стражущих? Тиун же рече: понеже дело вла-стелское, боятся людъе труд подъимаше найма лишени будут. И рече князъ: да аще тако естъ, то аз сице створю. И повеле куныг возити на телегах в коморыг златыгх врат, и воз-вестиша на торгу людем да возмут кождо по ногате на денъ. И быгстъ множество делающих» [7, прим. 393. С. 383]. Б.Д. Греков рассматривает это сообщение как показатель редкости применения наемного труда. Он пишет: «Население Киевской Руси так привыкло к тому, что его эксплуатируют сильные люди путем принуждения, что не верило в возможность оплаты своего труда даже тогда, когда она, несомненно, предполагалась» [2, с. 154]. На мой взгляд, данное сообщение не может говорить о масштабах применения наемного труда. О привычке населения к принуждению — тем более. По смыслу этого рассказа киевляне не хотели идти на строительство храма, потому что его затеял князь. «Дело властелское» — объяснял тиун Ярославу отсутствие на стройке достаточного количества «страждущих». Люди подозревали, что их могут обмануть и не заплатить поло-

женный им «найм». Вероятно, случаи такие бывали: власти обманывали наймитов и не давали обещанных кун. Это свидетельствует не только о привычке властей не выполнять свои обещания, но и о самом факте существования практики найма свободного населения на условии выплаты вознаграждения после завершения работы. Что касается вопроса распространенности свободного найма в Киевской Руси, на основании данного источника судить об этом трудно. Важен сам факт существования найма в XI веке в привычном для нас смысле. Наименование закупа наймитом говорит о том, что данная форма зависимости рассматривалась древнерусским обществом как разновидность найма, а не закабаления или превращения свободного населения в рабское. В то же время необходимо заметить, что работодатели в Киевской Руси были склонны относиться к закупам так же, как и рабам. Думаю, объясняется это тем, что общество видело рабское состояние в любой форме зависимости, не обращая внимания на тонкости законодательства. Об этом свидетельствуют слова Даниила Заточника, согласно которым служба кому-либо воспринималась как потеря свободы, т. е. была сродни рабству: «Доброму бо господину служа дослужится слободыг, а злу господину служа дослужится болшейро-ботыг» [8, с. 153].

Таким образом, под закупами следует понимать один из видов наемных работников в Киевской Руси. Закупный найм был тяжелой формой зависимости, сравнимой с рабской. В отдельных случаях закупничество вело к настоящему рабству. Однако необходимо помнить, что закупы на самом деле не были ни рабами, ни полурабами. Они поступали на работу на определенных условиях и могли прервать свои отношения с работодателем, выполнив эти условия. Этим закупни-чество существенно отличается от любых форм холопства, в том числе кабального, известного в Московской Руси*.

Вопрос о смердах не менее сложен. И здесь противоречивые данные заводят решение проблемы в тупик. Существует два прин-

* Если искать аналогии в московской эпохе, то ближе всего к закупам являются закладни (См.: Ключевский В.О. История сословий в России // Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. М., 1989. Т. 6. С. 290).

ципиальных взгляда. Согласно первому, смерды — зависимые или независимые от землевладельца селяне (в любом случае лично свободные), занимающиеся крестьянским трудом и платящие дань. Согласно второй точке зрения, смерды — это рабы, посаженные на землю. Первый взгляд отстаивают большинство исследователей русской истории, в том числе такие авторитетные, как М.Н. Покровский, Б.Д. Греков, С.В. Юшков, В.В. Мавродин, Б.А. Романов, Л.В. Череп-нин, Б.А. Рыбаков и другие. Второй взгляд защищает А.А. Зимин, частично — В.И. Горемыкина, в какой-то мере Ю.А. Кизилов, однако наиболее последовательно и решительно — И.Я. Фроянов [10, с. 191-224].

И.Я. Фроянов делит смердов на «внешних» и «внутренних». Основанием для выделения «внешних» смердов служит ряд летописных статей. Под 1193 годом новгородский летописец сообщает о походе новгородцев на Югру, которая, как выражается Фро-янов, «сама себя отрекомендовала» смердами [1, с. 243]. Под 1169 годом летопись говорит о каких-то суздальских смердах, с которых взяли дань те же новгородцы [9, с. 33]. В первом сообщении национальное лицо смердов очевидно — это неславянские племена, обязанные Новгороду данью, во втором их этнический состав не ясен. Отмечается только их данническая зависимость от Суздаля. Вполне вероятна неславянская принадлежность белоозерских смердов, которые упоминаются в Повести временных лет под 1071 годом [ 1, с. 242]. Белоозеро вплоть до XII века было многонациональным. Здесь жили и славяне, и финно-угорские племена [ 11, с. 64]. Но, как замечает Фроянов, обряды, которые описывает летопись, рассказывая о белоозерских смердах, очень напоминают как раз мордовские, а не славянские [1, с. 242].

Вместе с тем смерды хорошо известны по всей Руси, и рассматривать их только как неславянское население невозможно. В Русской Правде они выступают как один из слоев древнерусского общества. Их-то и называет И.Я. Фроянов «внутренними» смердами. Поскольку местное население дань не платило, а смерды, в том числе «внутренние», наоборот платили, делается вывод,

что они были выходцами со стороны. Подтверждение своей мысли он видит в их низком социальном положении. Слово «смерд» имело в Древней Руси презрительный и оскорбительный характер [1, с. 245]. Как известно, смердами обзывал киевлян князь Олег Святославич, когда в 1096 году Владимир Мономах и Святополк Изяславич приглашали его в Киев [12, Стб. 229-230]. Кроме того, согласно летописи, в 1016 году смерды получили вознаграждение от Ярослава Владимировича в 10 раз меньше, чем обычные новгородцы [1, с. 241]. Зависимое состояние смердов отразилось и в ст. 90 Пространной Правды (о наследстве), где сказано, что имущество смерда после его смерти, в случае отсутствия сыновей и замужества дочерей, передается князю.

Все перечисленные факты нельзя считать свидетельством рабского состояния смердов, хотя об очень низком статусе они, пожалуй, говорят. Для решения вопроса принципиальное значение имеют две статьи Русской Правды: 45-я и 46-я. В первой говорится: «…Аже за кобылу 7 (60) кун, а за вол гривна, а за корову 40 кун… то ти уроци смердом, оже пла-тятъ князю продажю». Вторая гласит: «Аже будутъ холопи татие… их князъ продажею не казнитъ, зане сутъ не свободни…». Многие исследователи настаивают на том, что сравнение этих статей не позволяет относить смердов к рабам. Об этом пишут Б.Д. Греков, М.Б. Свердлов, Б.А. Рыбаков, Г.В. Вернадский и другие. Б.Д. Греков, имея в виду 45-ю статью Правды, отмечал: «Свободный смерд отвечает сам за свои преступления» [ 2, с. 225]. По мнению Б.А. Рыбакова, «здесь дано четкое противопоставление: холопы не платят «продажу», так как они несвободны, а смерды платят, из чего следует логический вывод, что они свободны» [13, с. 49-50]. Г.В. Вернадский рассуждает об этом примерно так же: «То, что они [смерды] были свободными, может быть в наилучшей мере очевидно при сравнении статьи 45А… «Русской Правды» с последующей статьей 46. В первой сказано, что смерды могут быть оштрафованы князем за агрессивные действия, совершенные ими. В последней, что рабы не подвержены этим выплатам, «поскольку они

несвободны»» [14, с. 158]. И.Я. Фроянов думает совершенно иначе: «Из того, что смерды платят продажу князю, а холопы не платят, будучи «не свободны», отнюдь не следует, будто смерды — свободные люди. На основании статей мы можем лишь заключить, что смерды — не холопы, и только» [ 10, с. 212]. На мой взгляд, не только. Неспособность отвечать за свои поступки — в одном случае и ответственность за свои преступления — во втором — вот что отличает одного от другого. И это главное, что вытекает из сравнения данных статей Правды. Поскольку отсутствие правоспособности — это следствие рабского статуса, наличие правоспособности однозначно говорит о личной свободе. Особенность смерда, которая отчетливо прослеживается в Русской Правде, в том и заключается, что он платит продажу, т. е. отвечает перед законом за свои преступления, холопы же не платят и ни за что не отвечают. А это означает, что смерды не только не холопы, но и в отличие от них являются лично свободными. Косвенно об определенной доле свободы смердов свидетельствуют и другие факты. Данническая зависимость, скажем, как это признает и Фроянов, предполагает наличие собственного хозяйства и особой, не связанной с получателями дани организации [15, с. 271]. Из этого следует, что древнерусские смерды, где бы они ни жили и кому бы ни платили, рабами не являлись. В то же время ясно, что они не обладали всей полнотой

прав, присущих свободному гражданину. Презрительное к ним отношение и низкий социальный статус, в сочетании с хозяйственной и организационной самостоятельностью, ставят смердов за рамки общности, основанной на правовой системе Русской Правды, но на этом и ограничивается. Разумнее всего, как мне кажется, понимать под смердами людей, не входивших в городскую общину, вне зависимости от того, где они жили и какого роду-племени были. Подтверждением этой мысли может служить уже упомянутое летописное сообщение 1016 года. «…Ярославъ… седе на столе отца своего… нача вои свои делите, старостамъ по 10 гри-венъ, а смердомъ по гривне, а новгородцомъ по 10 гривенъ всемъ…» (выделено мною. -А.П.) [9, с. 175]. Здесь смерды, несмотря на то, что были набраны Ярославом в Новгородской земле, выведены за рамки понятия «новгородцы». Если под «новгородцем» понимать не жителя города вообще, а гражданина Новгорода, то это становится еще более очевидно.

Итак, в Киевской Руси землевладельцы использовали главным образом труд челяди и закупов, т. е. рабов и людей близких к ним, попадавших в зависимость в результате особого вида найма. Применялся и вольнонаемный труд. В качестве еще одного источника доходов выступала дань, собиравшаяся со смердов, которые трудились в первую очередь на себя.

Список использованной литературы:

1. Фроянов И.Я. Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя. СПб, 1999.

2. Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953.

3. Янин В.Л., Зализняк А. А. Берестяные грамоты из Новгородских раскопок 1998 г. // Вопросы языкознания. 1999. №4.

4. Зализняк А.А. Берестяные грамоты из Новгородских раскопок 1990 — 1993 гг. // Вопросы языкознания. 1994. №3.

5. Свердлов М.Б. От закона Русского к Русской Правде. М., 1988.

6. Юшков С.В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.; Л, 1939.

7. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Русь изначальная. М.; Харьков, 2001. Т. 1.

8. Слово Даниила Заточника // Мудрое слово Древней Руси (XI — XVII вв.). М.: Советская Россия, 1989.

9. ПСРЛ (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов). М., 2000. Т.3.

10. Фроянов И.Я. Начала русской истории. М., 2001.

11. Дубов И.В. Новые источники по истории Древней Руси. Л., 1990.

12. ПСРЛ (Лаврентьевская летопись). М., 1997. Т.1.

13. Рыбаков Б.А. Смерды // ИСССР. 1979. №1.

14. Вернадский Г.В. Киевская Русь. Тверь, 1996.

15. Фроянов И.Я. Рабство и данничество у восточных славян. СПб., 1996.

кто такие смерды, холопы, закупы, рядовичи, их сравнительная характеристика

Пахотные земли во времена Руси были основным богатством, главным средством производства. Самой популярной вариацией производственной организации стала вотчинная – владели вотчиной бояре и князья, они получали его от отцов и передавали свои сыновьям. Работали на этой земле крестьяне – смерды, холопы, закупы, рядовичи.

В Киевской Руси наравне со стольными и боярскими вотчинами существовало большое количество фермеров-общинников, пока что никак не зависимых от феодалов. Подобные самостоятельные общины крестьян выплачивали подать в пользу страны князю.

Первой из названных наиболее популярный категорий зависимых крестьян я предлагаю вам рассмотреть смердов. Как известно, смерды – свободные крестьяне-земледельцы, которые обрабатывают государственную землю и платят специальную подать в пользу державы. Смерды по сравнению с другими группами зависимых крестьян находились в довольно выгодном положении – у них была личная свобода, своя земля, эти люди честно трудились и получали вознаграждение, у них не было проблем с местной княжеской властью, если они исправно платили подать, от князя они получали протекторат и имели определенные гражданские и человеческие права. По разным данным, воинская повинность смердов – непосредственное принятие участия в походах в пехоте, или поставка для армии лошадей и продовольствия. Кроме того, эта категория была самой многочисленной на Руси. Именно смерды – основная составляющая сельского населения Киевской Руси в 9-12 веках. Само понятие «смерд», по одной из версий означает – «человек», «свободный крестьянин». Постепенно эти свободные крестьяне-общинники попадали в зависимость от феодалов, утрачивали личную свободу и независимость, «прикреплялись» к земле, и со временем основная масса свободных крестьян превратилась в крепостных крестьян. Развитие социально-экономических отношение привело к тому, что ранее свободная часть населения превратилась в бесправную массу.

Следующей из рассматриваемых нами категорий являются холопы. Этот социальный слой был не такой многочисленный, но холопы также составляли внушительную долю среди сельского населения древнерусского государства. Непосредственно – холопы – зависимая часть населения Киевской Руси. Это часть населения, по своему положению близкая к рабскому. Холопы, в основной своей массе – военнопленные. Также холопами называют крепостных крестьян, которые существовали уже в 9-12 веках на Руси. По самой распространенной теории, слово «холоп» означает «прикрепленный к земле», «закрепленный крестьянин». Положение холопов было ужасным – полное бесправье и рабский труд. Историки утверждают, что Киевская Русь относится к тем государствам, которые в своём развитии практически пропустили период рабовладельческого строя, однако в условиях жизни древнерусского государства можно заявить, что в нем рабовладельческий строй спокойно существовал рядом с феодальным, что является типичным для большинства славянских народов. И в этом нет ничего необычного – какая-то часть населения в любом случае будет наделена меньшими правами, чем другие.

Дальше я предлагаю вам рассмотреть такую категорию населения, как закупы. Закупы – крестьяне, которые находятся в тяжелом материальном и социальном положении, близком к холопскому. Закупов также именуют наймитами. Нельзя сказать, что это люди, продающие свои рабочую силу, скорее это должники, по специальному договору (текст его можно отыскать в «Русской правде») попадают в личную зависимость от так называемого нанимателя. Права закупов сильно ограничены, но, они более защищены, чем холопы, не имеющие совсем никаких социальных прав. Именно попадание в личную зависимость по определенному договору и отличает закупа от обыкновенного пролетария времен капитализма, хотя и тот, и другой продают свою рабочую силу. К социальным правам закупа относится весьма сомнительное право не быть извитым «не за дело», а «просто так». Закуп имеет право отстаивать свои права в судебном порядке и возможность уйти от хозяина при соблюдении определенных условий, обусловленных в подписанном договоре. Закупы также имеют право на собственное имущество, которого они не могут быть лишены насильно. Кроме прав, существуют и обязательства. Например, закупы обязаны выполнять все условия договора и несут ответственность за имущество, инвентарь и скот хозяина. Только в этом случаи они могут рассчитывать на соблюдение всех предписанных прав и свобод.
Обычно в закупы, или наймиты, шли крестьяне, не имеющие средств к существованию, и пойти в зависимость было их шансом выжить и прокормить свою семью. Закупы делали различную работу на дворе феодала, по этому признаку их делят на несколько подкатегорий. Если закуп сбежит от хозяина, тот превращает его в холопа.

Категория зависимого населения Древней Руси, которая очень похожа на закупов – рядовичи. До сих пор историки, изучая письменные источники времен древнерусского государства не определили, кто же такие рядовичи. По одной из теорий, подтвержденной выписками из «Русской правды», рядовичи – часть челяди, мелкие служащие в доме феодала. Ещё одна версия говорит, что это смерды, заключившие с феодалом специальный договор («ряд»), по которому они попадали в некую феодальную зависимость и служили хозяину за плату, еду и кров. Это определение приближает рядовичей к закупам.

Из всего этого можно сделать вывод, что смерды – самая большая по численности и самая благоденствующая категория населения Киевской Руси, потому что они обладали личной свободой, в отличие от закупов и рядовичей, потерявший её ради того, чтобы выжить, и, уж тем более от совсем бесправных холопов. Как раз холопы – люди, чье положение было фактически рабским и являются низшей социальной категорией древнерусской державы.

РУССКАЯ ПРАВДА. ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЗАКУПОВ В КИЕВСКОЙ РУСИ

Грибина Галина Александровна¹, Ермолаева Екатерина Львовна¹, Илюшина Елена Сергеевна¹, Федосеева Любовь Алексеевна^1
1Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина

Библиографическая ссылка на статью:
Грибина Г.А., Ермолаева Е.Л., Илюшина Е.С., Федосеева Л.А. Русская правда. Правовое положение закупов в Киевской Руси // Современные научные исследования и инновации. 2018. № 1 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2018/01/85526 (дата обращения: 17.08.2021).

Русская Правда – так называется памятник права Древнерусского государства, обнаруженный  В. Н. Татищевым в 1738 году в списке Новгородской летописи, написанном в конце XV века. [1]

Русская Правда определяла привилегии господствующего класса: повышенные наказания за убийство феодала или причинение вреда его имуществу, более широкие более широкие наследственные права  по передаче имущества (например, по сравнению со смердом), а так же многие другие правовые привилегии.

Различными путями формировался класс крестьян, зависимых от феодалов. Феодализация привела к тому, что свободных крестьян-общинников стало очень мало, основное население крестьян попало под ту или иную форму зависимости от феодалов. Данный процесс шел одновременно с формированием феодальной собственности на землю. Большое значение имели превращение дани в феодальную ренту, раздача земель боярам, дружинникам, монастырям, прямое насилие, внеэкономическое принуждение. Шел также процесс экономического закабаления. Оказавшись в бедственном положении, крестьяне вынуждены были идти в зависимость к феодалу на различных условиях (например, закупничества, патроната, найма и т.д.). [2, с. 18]

Пространная  редакция Русской Правды является основным источником для изучения закупничества. В Краткой редакции Русской правды правовое положение закупа не упоминается. Закупом являлся человек, попавший в долговую кабалу. Он был обязан своей работой в хозяйстве заимодавца вернуть полученную у него купу. Развитие частного землевладения  приводило к росту закупничества. [3]

Определение социального положения закупов затрудняет второе название этого слоя населения – наймиты, которое используется в Русской Правде как равное первому. Особенно явно это прослеживается в статье 61 (ПП): «Если господин продаст закупа в обельные (холопы), то наймит получает свободу от всех денежных обязательств (по отношению к хозяину), а господин за обиду платит 12 гривен штрафа». Б. Д. Греков в своей книге “Киевская Русь”, определяя сущность закупа как феодальную, обратил внимание на то, что слово «найм» в древнерусском языке употреблялось и в значении «лихвы», т. е. процентов. В таком понимании, по словам Грекова, слово “найм” встречается в ряде источников, в том числе «Вопрошании Кириковом», «Поучении, избранном от всех книг». Значение этих наблюдений ослабляется существованием в Древерусском государстве  овременного смысла слова «найм». Вопрос состоит  в том, какое из этих значений имеет в виду Русская Правда? Б.Д. Греков отвечает на него так: «Совершенно ясно, что «найм» в «Вопрошании Кириковом», «Поучении, избранном от всех книг”, как возможно и в «Русской Правде”, следует  переводить термином «проценты». Данное предположение Б.Д. Грекова не может быть принято. У закупа-наймита есть «двойник» в Псковской судной грамоте. Там под наймитом понимается «всякий нанятый за плату человек», а под «наймом» – сама плата. Характерно это отражено в статье 36 грамоты: «Если в долговом иске, предъявленном на основании доски, истцом окажется женщина, или малолетний, или человек престарелый, или больной, или с каким-либо увечьем, или монах, или монахиня, то имеют право выставить за себя наемных бойцов; тяжущиеся должны, давать присягу, а наемники сражаться на поединке. Ответчику дается право, если он не проявляет желание с подставным бойцом истца выходить на бой, также может поставить на судебном поединке против него своего наемника». Закон Пскова, как следует из этой статьи, разрешал выставлять на судебный поединок немощному жителю Пскова нанятого для этого человека вместо себя.  Сторона ответчика по делу также могла вместо себя выбрать наймита. Наймит в Псковской Правде имеет право уйти от работодателя по окончании срока или выполнив работу, на которую его нанимали. Если работодатель не захочет дать ему причитавшуюся плату, он наймит мог требовать эту плату на суде. Об этом говорится в статье 39: «Если мастер плотник или наемный работник отживет срок, на который был нанят, или окончит условленную работу, то он может требовать своей наемной платы с хозяина,  и без представления письменного условия, путем устной публичной огласки своей претензии». Последующие статьи Псковской правды, а именно 40 и 41 показывают, что наймит Псковской Правды мог уйти от своего хозяина не доделывая работу до конца, притом уйти свободно, и речь о превращении его в холопа не шла.

В Русской Правде мы также рассматриваем свободного человека, имеющего ряд прав. Но стоит отметить, что положение закупа в Русской Правде очевидно отличается от положения наймита по Псковской судной грамоте. Уйти от хозяина по собственному желанию закуп не мог, но Русской Правде знакома ситуация, когда закуп бежит от хозяина (ст. 56 ПП). Побег закупа давал основание сделать его  полным холопом. Покинуть  хозяина он мог только на время по двум причинам: найти деньги (ст. 56 ПП) для возвращения долга или чтобы пожаловаться на хозяина в суд при нарушении прав.         Купа или найм оказывается в центре различий между наймитом Псковской судной грамоты и закупом Русской Правды.  Закуп получал куны, еще не сделав работы, т. е в начале, а псковский наймит после окончания работы, т. е в конце. Понятие «найм» не только разобщает, но и интегрирует эти две категории. И закуп, и наймит начинают с работодателем отношения ради получения кун, оба нанимаются к хозяину, только на разных условиях. В наймите Псковской Правды можно было бы разглядеть развитие института закупничества, подразумевая путь закупа от человека, который в начале был скорее раб, чем свободный человек, до человека, который стал скорее свободным, чем рабом. Если бы не один факт.  На условиях Псковской судной грамоты найм известен и в эпоху Русской Правды. Историк С.М. Соловьев обращал внимание на обстоятельство, отраженное в Печатном Прологе. Задумав построить церковь во имя святого Георгия, Ярослав Мудрый  столкнулся с тем, что на работу по постройке храма приходило немного людей. «…И се видев князъ призва тиуна: почто не много у церкве стражущих? Тиун же рече: понеже дело властелское, боятся людъе труд подъимаше найма лишени будут. И рече князъ: да аще тако естъ, то аз сице створю. И повеле куныг возити на телегах в коморыг златыгх врат, и возвестиша на торгу людем да возмут кождо по ногате на денъ. И быгстъ множество делающих».

По смыслу данного рассказа киевляне не желали идти на работу по постройке храма, потому что её начал князь. «Дело властелское» – пояснял князю Ярославу тиун, отсутствие на стройке достаточного количества людей. Люди подозревали, что их могут обмануть и не заплатить положенный им «найм» за работу. Вероятно, наличие таких случаев было: власти обманывали наймитов и не выплачивали обещанных кун, что говорит не только о том, что власти привыкли  не выполнять свои обещания, но и о самом факте существования найма свободного населения на условиях выплаты денежного вознаграждения после выполненной работы. Что касается вопроса распространенности свободного найма в Киевской Руси, на основании данного источника судить об этом сложно. Важен факт существования найма в XI веке в обычном для нас смысле. Обозначение закупа наймитом говорит о том, что данная форма зависимости рассматривалась древнерусским обществом как одна из разновидностей найма, а не закабаления или превращения свободного человека в раба. В то же время необходимо заметить, что работодатели в Киевской Руси были склонны относиться к закупам так же, как и к рабам.     Из выше обоснованного следует, что под закупами нужно понимать один из видов наемных работников Киевской Руси. Закупный найм был тяжелой формой зависимости, сравнимой с рабской. В отдельных случаях закупничество вело к настоящему рабству. Однако необходимо отметить, что закупы на самом деле не были ни рабами, ни полурабами. Они поступали на работу на определенных условиях и могли прервать свои отношения с работодателем, выполнив эти условия. [4, с. 143-150]

К вопросу об ущемлении прав закупов по договору займа. Как уже говорилось выше, в Русской правде  Краткой редакции правовое положение закупа не упоминается, что дает основание тому, что его положение не было урегулировано и права по договору займа ущемлялись работодателями, не было установлено эквивалента и нормативов возвращения долга (купы), которую брал закуп. Что давало хозяину право на самовольное установление объема работы, процентов по возвращению долга.

Впервые отношения закупа с кредитором были урегулированы в 1113 году в Уставе Владимира Мономаха. “Русская Правда” в Пространных своих списках посвятила несколько статей регулированию процентов по займам и установила их максимальный размер. Одним из поводов для создания законодательства о резах послужило восстание городских низов в 1113 г. в Киеве, вызванное деятельностью ростовщических элементов. Владимир Мономах вступив на княжеский престол, созвал в Берестове совещание, на котором были приняты постановления, ограничивавшие проценты по займам. Проценты различались между собой на месячные, третные, годовые. Самый низкий процент – годовой, самый высокий – месячный. “Русская Правда” троекратно ограничивала размер взимаемых процентов от долга (резы). Взимание месячных резов не ограничивается при краткосрочных займах. Если заем был сделан на целый год или договор не был выполнен в течение года, то должник уплачивал уже не месячные, а третные резы. Затем было ограничено взимание годовых процентов от долга: не разрешалось взимать более 10 кун на гривну. Действительность сделки займа с процентами подтверждалась  при свидетелях, если он заключается на сумму более 3 гривен. [5]

Был проведен опрос на тему «Правовое положение социальных групп Киевской Руси по Русской правде». В данном опросе приняли участие 10 респондентов.

Опрос включает в себя девять вопросов, направленных на выявление исторического самосознания:

1.      Ваш возраст

В представленных возрастных категориях основное количество респондентов имеет возраст 19-21 год (19-21 – 70%, 16-18 – 30%)

2.      Ваш пол

Основная масса респондентов женского пола (женский – 90%, мужской – 10%).

3.      Укажите род вашей деятельности

Сто процентов респондентов, участвующих в опросе студенты

4.      Знаете ли вы такой источник права как «Русская Правда»

Сто процентов опрашиваемых знают такой источник права как «Русская правда»

5.      Какие группы зависимого населения по “Русской правде” Вы можете выделить из предложенного списка?

Среди 10 респондентов, отвечавших на вопрос «Какие группы зависимого населения по “Русской правде” Вы можете выделить из предложенного списка?» Предложенные варианты ответов: духовенство, холопы, смерды, олигархи, купцы, закупы, ремесленники. Большинство респондентов дали ответы: смерды (100%), холопы (90%) и закупы (100%).

6.      Закуп — человек, работающий в хозяйстве феодала за “купу”, заем. <…> Объем работы определялся кредитором. Как Вы считаете, правомерно ли то, что не существовало установленных эквивалентов возврата долга?

Мнения по данному вопросу разделились на три практически равных категории: ответ «скорее да, чем нет» (30%), ответ «скорее нет, чем да» (30%), ответ «нет» (40%)

7.      В какой редакции «Русской правды» закупов не упоминают как социальную группу населения?

Мнения респондентов разделились в соотношении: 60% – Краткая редакция, 30% – Пространная редакция, 10% – Сокращенная редакция. Верный ответ: Краткая редакция «Русской правды».

8.      Определение социального статуса закупов затрудняет второе название этого слоя – наймиты. <…> Можно ли социальный слой закупов рассматривать как один из видов наемных работников в Киевской Руси?

Из 10 опрашиваемых респондентов 50% ответили: «да, закупы это наемные работники, которые могли уйти, выплатив долг», 40% дали ответ: «нет, закупы попадали в зависимость и не имели права уйти после того, как выплатили долг», остальные 10% затруднились дать ответ на данный вопрос.

9.      На Ваш взгляд, можно ли в современном российском обществе обнаружить ситуацию, в которой население попадает в долговую зависимость подобную зависимости закупов в Киевской Руси?

Данный вопрос был направлен на осознание истории на данном этапе развития современного общества и выявление цикличности истории в контексте выделения в современном обществе ситуации попадания в зависимость соразмерную зависимости закупов в Киевской Руси. Были предложены ответы: «да, считаю, что можно провести определенные параллели» (70% опрошенных), «нет, не могу обнаружить подобную ситуацию», «затрудняюсь ответить» (30% опрошенных). [6]

На основании данного опроса можно сделать вывод о том, что социальный слой закупов понимается как зависимое население Киевской Руси, права которых ущемлялись кредитором по договору займа. Рассматривая историю на современном этапе можно выделить прецеденты соразмерные попаданию в зависимость закупами, к таким ситуациям можно отнести быстрые займы под большие проценты.  Следует отметить, что данный опрос не отражает объективное мнение общественности в связи с небольшим количеством опрашиваемых респондентов.

Библиографический список

1. Тихомиров М.  Н. Исследование о Русской Правде. Происхождение текстов / М. Н. Тихомиров; Акад. наук СССР. – М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1941. – 254 с.
2. История государства и права России Учебник / Под ред. Ю. П. Титова — М «Проспект», 2000 — 544 с
3. Рахманин А.И. Социальная структура древнерусского государства: IX – XIII вв // Аналитика культурологии. – 2007.
4. Поляков А.Н. Зависимое население в Древней Руси // Вестник Оренбургского государственного университета. – 2006. – С. 143-150.
5. Хазыкова Э. К. Некоторые вопросы гражданского права в “Русской правде”  // Вестник Института комплексных исследований аридных территорий. – 2008. – С. 156-159
6. Опрос по теме «Правовое положение социальных групп Киевской Руси по «Русской правде»». [Электронный ресурс] URL: https://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSdzV9Y0h27h5NxFo-aDskQ63geoUeoikAu9xS9rvxLqfpUWSQ/viewform

---

Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Грибина Галина Александровна»

Закупы в Киевской Руси

Вопрос о закупах Б.Д. Греков назвал одним из самых бес­покойных в историографии Киевской Руси.¹ Письменные па­мятники, содержащие термин «закуп», весьма малочисленны. В летописях этот термин не встречается.² О закупах приходит­ся судить лишь по тому материалу, который имеется в Про­странной Правде — главном и основном источнике в изучении закутшичества.³ Наличие специального законодательства о за­купах, объединенного в так называемом «Уставе о закупах», склоняет к выводу о значительном распространении закупни-чества, его существенной роли в жизни барского подворья XII в.⁴ Закуп Русской Правды выступает с определенными соци­ально-экономическими признаками. Прежде чем разбираться в существе их, уясним, кем был закуп до оформления отноше­ний закупничества. В нашей литературе указывалось, что за­куп — это недавний смерд, т.е. свободный крестьянин-общинник, разоренный и лишенный средств производства, экономической необходимостью вынужденный искать «защи­ты» и «покровительства» у господина.¹ Но данное утвержде­ние нельзя признать удовлетворительным, поскольку оно не вносит достаточной ясности в предзакупное положение быв­шего общинника. На самом деле, в какой мере разорен кресть­янин, — настолько ли, что он и в пошатнувшемся состоянии все же сохраняет крестьянский социально-экономический ста­тус непосредственного производителя, или же в своем обедне­нии проходит полный фазис «раскрестьянивания»? Это — во­прос принципиального значения. «Устав о закупах» позволяет решить его.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что закуп запечатлен в Русской Правде полностью утратившим всякую связь с крестьянской общиной, членом которой он, по всей видимости, был раньше; во всем «Уложении о закупах» нет ни малейшего намека на какой-нибудь контакт закупа с общиной. Он фигурирует здесь единственно по отношению к господину. Следовательно, закуп до того, как стал таковым, выпал из крестьянской общины и потерял ее окончательно. Каково было его имущественное положение в этот момент? Обратимся к Пространной Правде. Ст. 57 показывает, что господин снабжал закупа инвентарем («но еже дал ему господин плуг и борону»). Закуп, как явствует из той же ста­тьи, пользуется конем. «Войский» ли это конь,² либо «свойский»,¹ — для нашей цели безразлично. Главное заключается в том, что большинство историков, особенно советских, пра­вильно, как представляется, считают: закуп не имел собствен­ного коня, а получал его от господина уже после заключения сделки о закупничестве.

Таким образом, ст. 5 7 Пространной Правды свидетельствует, что человек, решившийся определиться в закупы, приходит к господину без коня и сельскохозяйственного инвентаря, в нашем эпизоде — без плуга и бороны. Остается навести справки насчет обеспеченности «наймита» землей. Прямых указаний Русская Правда тут не дает. Но если под «отарицей» ст.59 видеть землю, то положение не так безнадежно. Из различных суждений об «отарице» Б.Д.Греков остановился на том, которое, разумея под «отарицей» земельный участок, относит его к собственности господина.³ Такое толкование «отарицы» неизбежно ведет к вы­воду: идущий в закупы лишен не только рабочего скота и инвен­таря, но и необходимейшего условия производства — земли.⁴ Если же ставить вопрос теоретически, т.е. попытаться взглянуть на принимающего обязанности закупничества с точки зрения отношения к собственности, станет ясно, что его экономиче­ская характеристика ничего общего с социально-экономическим статусом крестьянина не имеет. Но полностью лишенный средств производства, он, впрочем, сохраняет лич­ную свободу. Следовательно, в лице люда, поступающего в закупы, исследователь имеет дело с деклассированной частью древнерусского общества. Далеко не безупречной посему вы­глядит мысль И.И. Смирнова: «Земельная основа «старицы» -то, что «старица» в своей основе являлась «рольей» — пашней закупа, обрабатываемой им на себя (пусть господским конем и даже нередко (?!) плугом и бороной, данными закупу госпо­дином), означала, что экономически закуп сохранял свое кре­стьянство, оставался в своей основе крестьянином (курсив наш. — И.Ф.), смердом, хотя уже и закабаленным смердом».¹ Утверждая, что закуп сохраняет крестьянство и остается в сво­ей основе крестьянином, пусть и закабаленным, автор тем са­мым теряет из вида промежуточное положение между преж­ним крестьянством и закупничеством, которое пережил закуп до своего прихода к господину. Это упущение действует в ущерб историзму закупнических отношений в целом, так как «людин», рядясь в закупы, не сохраняет былого состояния крестьянина в социально-экономическом значении термина, а вновь приобретает его, но уже на другой основе и со смыс­лом иного качества — резким ограничением свободы.

Тяжкое положение кандидата в закупы восстанавливается по памятнику «16 слов Григория Богослова с толкованиями Никиты Ираклийского». Древнерусский переводчик «Толко­ваний», стремясь сделать понятным перевод для читателя, яв­ления из греческой жизни воспроизводил в образах, почерпну­тых из русской действительности, вследствие чего прояснялся не только греческий прототип, но и рельефнее выступал древнерусский аналог. Никита рассказывает о неком Григории Каппадокийце: «И закуп бысть Еорий преже убо продав свои закон наймит (наемник) бысть пища ради…»¹ Фраза «наймит бысть пища ради» почему-то осталась вне поля зрения совет­ских исследователей. А она недвусмысленно говорит, что пе­реводчик службу в закупах связывал с поисками пропитания, намекая этим на крайнюю нужду, претерпеваемую будущим закупом.² Итак, людской резерв закупничества — «люмпен-пролетариат» на русской почве. Это в свою очередь означает, что свободный человек, скажем крестьянин-общинник, перед походом в закупы полностью разоряется, теряя прежний соци­ально-экономический вид крестьянина, и деградирует до де­классированного положения, откуда ищет выхода и находит его в закупничестве. Следующий этап личной хроники нашего «мужа» — знакомство с господином и процедура оформления отношений закупничества.

По И.И.Смирнову, «господин закупа выступает наделен­ным наиболее явными социальными качествами феодала», под которыми автор разумеет прежде всего то, что «господин за­купа обладает в отношении его определенными правами су­дебного иммунитета».³ Здесь же И.И.Смирнов обращается к С.Б.Веселовскому, исследовавшему якобы эту сторону в от­ношениях закупа с господином и пришедшему к выводу о на­личии у господина прав судебного иммунитета.⁴ Действитель­но, С.Б.Веселовский писал: «…закуп в делах с посторонними был неподсуден княжескому суду — за него выступал господин … господин имел над ним большую дисциплинарную власть».¹ Но ведь тот же исследователь недвусмысленно говорит о том, что «в области суда, поскольку дело касалось посторонних лиц, закуп занимал такое же место, как и раб».² И наконец, са­мое главное: «Закупничество, как и рабство, устанавливало личные отношения, но поскольку господин был одновременно землевладельцем, оно является второй предпосылкой проис­хождения судебного иммунитета земледельцев».³ Как явствует из текста, С.Б.Веселовский устанавливает предпосылки воз­никновения судебного иммунитета, вскрывает его предысто­рию, но вывода насчет того, что господин из Устава о закупах располагал им, не дает. Вероятно, И.И.Смирнов в результате какого-то недоразумения столь своеобразно истолковал пози­цию С.Б.Веселовского.

Что касается заключения И.И.Смирнова о феодальном иммунитете господина по отношению к закупу, оно, на наш взгляд, выведено по формальному признаку, ибо ограничение судебных прав закупа в пользу господина еще не означает по­явления феодального иммунитета. Ведь неподсудность рабов княжескому суду и безоговорочная ответственность рабовла­дельцев за их преступления — общая норма судебной практики в Древней Руси. Значительное ущемление личных прав, ста­вящее закупа на тонкую грань между свободой и рабством,⁴ позволяло переносить на закупа рабовладельческие порядки. Но их применение не было полным, поскольку закуп рядом черт отличался от полного холопа.

Русская Правда предусматривает случай, когда закуп «ко князю или к судиям бежить обиды для своего господина», и тут же предписывает: «про то не робять (работять) его, но дати ему правду». Возможность, предоставляемая закупу законом, жаловаться на господина ставит тезис о феодальном иммуни­тете последнего под весьма большое сомнение. Добавим к этому, что сам И.И.Смирнов фразу «искать кун» толкует как иск закупа о кунах, предъявляемый господину, а не как «пу­тешествие в поисках кун».² Спрашивается, что это за феодаль­ный иммунитет, когда его носитель собственным же слугой привлекается к суду. Тут И.И.Смирнов незаметно для себя вошел в противоречие с самим собой.

Некоторые советские историки, относя закупничество к формам феодальной зависимости, дают ему квалификацию в крепостническом ключе.³ Когда К.Маркс писал о крепостном праве, крепостной зависимости, он соединял ее с прикрепле­нием непосредственного производителя к земле. В.И.Ленин по этому же поводу указывал: «Основной признак крепостно­го права в том, что крестьянство…считалось прикрепленным к земле, — отсюда произошло и самое понятие — крепостное пра­во».⁵

Русская Правда не проронила ни слова о подобном при­креплении закупа. Вряд ли это простая случайность. Но до­пустим, закуп был все-таки прикреплен к земле. Тогда сразу же возникают несообразности. Прикрепление крестьянина яв­ляется бессрочным, стало быть, и зависимость его не ограни­чивается каким-либо сроком. Закупничество же было срочным (ст.ст. 56, 61 Пр.Пр.). Зависимость закупа является прежде всего личной зависимостью, не связанной с прикреплением к земле.⁶ Поэтому рассуждать о закупничестве как проявлении крепостничества неправомерно. Правда, крепостная неволя иногда сочеталась с отделением работника от земли, но это характерно для сравнительно позднего периода истории Рос­сии, когда феодалы настолько подчинили крестьян (с помо­щью государства, разумеется), что могли распоряжаться их судьбой по своему произволу.

Нас не должна смущать известная хозяйственная самодея­тельность закупа, ибо она сама по себе еще не разрешает про­блемы. Вспомним хотя бы известия Тацита о германских ра­бах, распоряжавшихся самостоятельно в своем доме, в своем хозяйстве, поставлявших владельцам в виде оброка опреде­ленное количество хлеба, мелкого скота или одежды.¹ В этой связи А.И.Неусыхин замечает: «Реальное экономическое по­ложение раба мало менялось и в тех случаях, когда он получал от своего господина — свободного общинника для обработки какой-нибудь небольшой участок, потому что он продолжал при этом оставаться в пределах домохозяйства своего госпо­дина и не превращался в обладателя надела и особого домохо­зяйства, хотя бы и зависимого от господина».²

Признавая за закупом хозяйственную самодеятельность, мы обязаны помнить о значительной ее условности. И.И.Смирнов удачно показал, в какой теснейшей связи нахо­дился закуп с господским двором, какой пассивностью был отмечен он в отношениях с господином.³ И.И.Смирнов не одинок. Еще раньше Н.А.Максимейко по этому поводу гово­рил: «Закупы жили во дворе хозяина на его кормах. Они не имели того, что необходимо для отдельного и самостоятельно­го хозяйства — ни лошадей, ни скота, ни плуга, ни бороны. Отарица закупа не составляла его собственности, а предостав­лялась ему лишь в пользование на время состояния его в закупничестве». Далее Н.А.Максимейко замечает: «…у закупа, кроме господских работ, могло быть и «свое дело». Но это об­стоятельство не делало его крестьянином в социально-экономическом значении этого слова. Земельная отарица за­купа обрабатывалась хозяйским инвентарем. Она не имела ни­чего общего ни с крестьянской собственностью, ни с кресть­янской арендой, а служила лишь своеобразным средством обеспечить закупу его продовольствие вместо того, чтобы кормить его на господской кухне, выдавать месячину и т.п.».²

Социально-экономическая принадлежность закупа должна определяться с точки зрения его отношения к собственности. Ранее мы установили, что у человека, оформляющегося в за­купы, нет ни земли, ни инвентаря, ни рабочего скота. Только это предположение позволяет правильно понять замечание из «Толкований» Никиты Ираклийского, что закупом делаются «пища ради». Получая от господина все необходимое для ра­боты, закуп, однако, не становился хозяином условий произ­водства. В Уставе о закупах осязаемо прослеживается ото­рванность закупа от средств производства: он лишен даже то­го, что всегда являлось собственностью находящегося в фео­дальной зависимости крестьянина, т.е. сельскохозяйственного инвентаря и скота. Поэтому высказываться о крестьянстве за­купа без больших натяжек попросту невозможно.

Одно из драгоценных свойств Устава о закупах заключа­ется в том, что данный источник позволяет взглянуть на за-купничество в плоскости его развития. Иными словами, Про­странная Правда изображает закупа не только в границах от­ношений закупничества, но и за их чертой — в области сопре­дельных социальных категорий. Ст. 56 предусматривает слу­чай бегства закупа от господина, повелевая «холопить» бегле­ца («аже закуп бежить от господы, то обель»). По ст. 64 про­воровавшийся закуп отдается в обельные холопы («ему холоп обелный»). Это — казусы законного перевода в рабство. Но бывало господин вопреки закону продавал закупа в холопы; тогда правда на стороне пострадавшего и он получает свободу («продасть ли господин закупа обель, то наймиту свобода во всех кунах»). Господа, следовательно, явно заинтересованы в порабощении закупного человека. Эта психологическая деталь с поразительной тонкостью уловлена Б.А.Романовым: «Над всем перед составителем «Устава» висел вопрос, который на житейском языке господ можно формулировать так: «…неу­жели закуп так-таки сосем не холоп?» Ответ мы уже знаем: как только побежит — холоп тебе обельный».¹ Получается странная вещь: на Руси XI в., по мнению современных исто­риков, землевладельцы усиленно сажают рабов (холопов) на землю, превращая их в крепостных, т.е. феодально зависимых, а последних (закупов) то и дело переводят в разряд рабов. Это противоречие с помощью привьиных представлений о закупах снять не удается. К счастью, есть источник, который облегчает задачу. Речь идет все о тех же «Толкованиях» Никиты Ирак-лийского по поводу 16 слов Григория Богослова в переводе на древнерусский язык. Единодушие ученых в вопросе о древно­сти памятника укрепляет доверие к нему и делает драгоцен­ным каждое свидетельство, относящееся к нашей теме.²

Русский книжник, переводя греческий оригинал, встретил там термин «??» именующий полураба. Подыскивая ему замену, переводчик остановился на слове «закуп».³ Грече­ский «полураб» стал древнерусским «закупом». Можно с пол­ной уверенностью сказать, что современники смотрели на за­купов как на полурабов. Такое толкование закупов позволяет по-новому интерпретировать Устав о закупах. В Уставе закуп, по признанию специалистов, занимает промежуточную сту­пень между свободой и рабством.¹ Но с этим владельцы не хо­тели мириться, они цеплялись за малейший повод, чтобы столкнуть «закупного наймита» в обельное холопство. Свои вожделения им приходилось сдерживать перед угрозой обще­ственных сил, боровшихся с порабощением местного населе­ния. Ведь еще в эпоху антов обращение в рабство соплемен­ников запрещалось обычным правом, рабом мог быть только чужеземец. Однако запрет этот постепенно ослабевал, нару­шался, находил выход в ограничении местного рабовладения. Законодательный регламент о закупах как раз и является од­ним из моментов такого ограничения. Конечно, полностью отменить внутреннее рабство не было сил. Но жизнь вырабо­тала компромиссные нормы: с одной стороны, ограничение холопства выражалось в регистрации законных источников прямого холопства (ст. НО Пр.Пр.), с другой — в создании промежуточных форм, каковым и было закупничество. Пре­вращение полураба (закупа) в полного холопа — прогрессивное явление, если оценивать его с учетом развития рабства, кото­рое в Киевской Руси еще далеко не исчерпало себя. Напротив, перевод в рабское состояние феодально зависимого человека, если таковым был закуп, — происшествие регрессивного свойства, которое вряд ли могло тогда стать типичным.

Итак, под закупами на Руси XII в. скрывались полурабы, а не феодально зависимые.¹ В своем положении закуп ближе к рабству, чем к свободе, хотя элементы ее окончательно не ут­рачены им. Русская Правда указывает не только на бытовую, но и на юридическую близость закупа и холопа. В литературе, впрочем, существует другое мнение. И.И.Смирнов специально подчеркивает, что исследователи не обратили должного вни­мания на одну деталь в экономических отношениях закупа с господином - экономическую дееспособность закупа. «Попав в отношения зависимости от господина, закуп в рамках этой зависимости, в отношениях с своим господином сохраняет способность полностью нести экономическую ответствен­ность за свои действия. Этот момент чрезвычайно важен для понимания закупничества. Способность закупа нести эконо­мическую ответственность за свои действия есть то, что ко­ренным образом отличает закупа от холопа, кладет принципи­альную грань между закупничеством и холопством. Вместе с тем совершенно очевидно, что предпосьшкой, создающей воз­можность для закупа экономически отвечать за свои действия, является наличие у закупа какого-то собственного своего хо­зяйства».² И.И.Смирнов ссылается на ст.ст. 57 и 58, устанав­ливающие ответственность закупа за материальный ущерб, нанесенный господину, и сопоставляет их со ст.ст. 116-119

Устава о холопах. Отсюда вывод: «…формулы, относящиеся к холопу, носят принципиально иной характер. Здесь ответст­венность за экономическую деятельность холопа несет не сам холоп, а его господин, обязанный холопа «выкупати» и не имеющий права отказаться от ответственности за действия хо­лопа (а «не лишитися его»). Таким образом, холопа «выкупа­ет» его господин, а закуп сам «платит» своему господину». Источниковедческая комбинация, предложенная И.И.Смирно­вым, вызывает возражения, ибо она подводит к общему зна­менателю разнородные явления, несовместимые в данном ва­рианте. И.И.Смирнов почему-то ограничивается обсуждением ст.ст. 57 и 58, упоминающих закупа только вкупе с господи­ном. Но «экономическая дееспособность» будет понята одно­боко, если опустить ст. 64, берущую закупа по отношению к другим лицам: «О закупе. Аже закуп выведеть что, то госпо­дин в немь; но оже кде и налезуть то преди заплатить госпо­дин его конь или что будеть ино взял, ему холоп обелный; и паки ли господин не хотети начнеть платити за нь, а продасть и, отдасть же переди или за конь, или за вол, или за товар, что будеть чюжего взял, а прок ему самому взяти собе». Статьи о холопах, привлекаемые И.И.Смирновым, рассматривают хо­лопа прежде всего по отношению к третьим лицам, но не к господину, почему сравнение этих статей со ст. 57 и 58, упо­минающими закупа только в связи с господином, неуместно. Ст. 116-119 ближе к цитированной ст.64, нежели к 57 и 58. Недаром ст. 64 предшествует текст о холопе с весьма сходным содержанием: «Аже холоп обельный выведеть конь чии либо, то платити за нь 2 гривны». С нашкодившим холопом госпо­дин волен поступить двояко: он либо платит за холопа и вы­купает его (ст.ст. 63, 116, 117, 119, 120, 121), либо выдает его и расстается с ним (ст.ст. 116, 121). Выбор зависел от конкрет­ной ситуации и настроения господина. То же самое и с заку­пом: ответственность за выступления закупа, как предписывает ст.64, несет господин, а правонарушитель выдается ему в обельные холопы. Но господину не возбраняется отказаться платить вместо закупа. Тогда «наймит» продается, и деньги, вырученные от продажи, идут в качестве компенсации истцу, а остаток — господину. Нетрудно обнаружить разительное сходство ст.64 с указанными статьями о холопах. Разница лишь в том, что холоп-раб выдается потерпевшему, а закуп-полураб продается, опускаясь тем самым до низшей социаль­ной ступени — рабства.

Таким образом, принципиальную грань между закупниче-ством и холопством открыть не удается. Напротив, Русская Правда подтверждает предположение о тесной связи закупни-чества с холопством, одновременно предупреждая и против отождествления этих институтов. Но позднейшие юристы туго воспринимали нюансы, отличавшие закупничество от холоп­ства, и в святой простоте клеймили закупов холопством, а хо­лопов закупничеством: «О закупе же. Иже холоп обильный выведеть конь чии любо…А се о холопе. Иже закуп выведеть что, то господин в нем».¹ Это и понятно, ибо в обществе со сложившимися классами довольно смутно припоминаются промежуточные социальные категории, свойственные эпохе становления классов.

Как же толковать экономическую ответственность закупа перед господином? Может быть, она объясняется наличием у закупа какого-то своего, собственного хозяйства? Видимо, нет. Ответственность закупа в отношениях с господином уста­навливалась потому, что закупный человек не был обельным холопом и сохранял некоторые прерогативы свободного.

Если искать аналога закупу среди зависимого населения Западной Европы, то надо, вероятно, в первую очередь вспом­нить литов. Они, так же как и закупы, занимали промежуточ­ное положение между свободными и рабами.² Зависимость ли­та носила срочный характер. Фризская Правда свидетельствует «о возможности выкупа себя литом из этого несвободного состояния».¹ Лит обладает частной юридической правоспо­собностью, у него есть известные имущественные права.² По мнению А.И.Неусыхина, «саксонский и фризский лит в основ­ном — зависимый земельный держатель; но он еще не держа­тель феодального типа, ибо от этого последнего его отличает прежде всего иная система эксплуатации (вряд ли servitium тогдашнего лита был тождествен с барщиной и другими по­винностями феодального держателя: скорее его следует срав­нивать со скромными оброками посаженного на землю таци-товского серва), а затем тот факт, что он живет в такой обще­ственной среде, где «трудящимися производящими субъекта­ми» (по терминологии Маркса) являются все свободные и где поэтому труд зависимого держателя и не может играть такой роли, как в феодальном обществе».³ И дальше: «…литство -институт неполной зависимости и неполноправной свободы, характерный именно для дофеодального родо-племенного строя (на разных этапах его развития и разложения)…»⁴ Эти сопоставления, конечно, весьма условны, они намечают лишь самые общие контуры.

Каким образом эксплуатировался закуп в хозяйстве вла­дельца? Господин, согласно ст. 57, посылает закупа «на свое орудье». Наши историки, учитывая показание ст.57, думают, что присвоение прибавочного продукта в данном случае про­исходит в форме отработочной ренты, т.е. барщины. Но идея о феодальной отработочной ренте закупа на самом деле не так убедительна, как может это показаться. И.И.Смирнов, активный сторонник мысли о феодальной барщине закупа, сформу­лировал несколько довольно знаменательных выводов: «…барщина закупа существенным образом отличается от обычной барщины крепостного крестьянина. Экономическая сущность барщины, т.е. отработочной ренты, заключается в том, что крестьянин, ведущий самостоятельное хозяйство, под действием внеэкономического принуждения обрабатывает своими средствами и орудиями труда землю собственника земли — феодала. Совершенно иной характер носит барщин­ный труд закупа. Закуп не имеет полноценного собственного хозяйства и своих средств и орудий труда. Поэтому он обраба­тывает землю в хозяйстве феодала средствами и орудиями труда, являющимися собственностью господина. Больше того, условием функционирования собственного хозяйства закупа, которое в какой-то форме имеется у закупа, является возмож­ность для закупа получения в свое пользование или распоря­жение, временное или постоянное, средств и орудий труда от господина, которыми закуп делает свое «орудие», т.е. обраба­тывает пашню. Но эту возможность закуп приобретает ценой установления своей зависимости от господина, который и по­лучает право эксплуатировать труд закупа в своем хозяйст­ве».¹ Мы привели эту столь пространную выдержку, чтобы ярче показать, с какими сложностями и трудностями встреча­ется гипотеза о феодальном характере отработков закупа. Тем не менее И.И.Смирнов повторил традиционную версию о фео­дальной барщине, которую отбывает закуп в господском хо­зяйстве.²

Учитывая высказанное ранее предположение о полураб­ской зависимости закупа, существенно отличающейся от фео­дальной, следует сказать, что догадка о феодальной сущности барщины закупа не производит впечатления единственно воз­можного объяснения отработочных повинностей в закупниче-стве; ей легко противопоставляется тезис, по которому эта примитивная отработочная рента «представляет собой пере­житок умирающего рабства, а не продукт развития феодаль­ных отношений. По этой причине мы можем пренебречь ею как явлением, стоящим вне связи с развитием феодальных от­ношений».¹ Приведя данный тезис, принадлежавший М.В.Колганову, уточним некоторые детали. Относительно Ру­си конца XI — первой половины XII вв., когда институт закуп-ничества находился на подъеме, нельзя об отработочной ренте рассуждать так, будто она — пережиток умирающего рабства. Примитивные отработки — признак развивающегося рабства, ибо в Киевской Руси рабство не убывало, а продолжало расти. Нет причин также и пренебрегать ими, поскольку рабовла­дельческое хозяйство являлось одной из главнейших предпо­сылок феодализма в России.

Киевская Русь. Оглавление

вех: 1866–1898 — Офис историка

Покупка Аляски в 1867 г. ознаменовала конец русского усилия по расширению торговли и поселений на тихоокеанское побережье Северной Америки, и стал важным шагом на пути к возвышению Соединенных Штатов как великой державы в Азиатско-Тихоокеанский регион. Начиная с 1725 года, когда русский царь Петр Великого послали Витуса Беринга исследовать побережье Аляски, Россия проявляла большой интерес к этому региону, богатому природными ресурсами. и малонаселенным.Поскольку Соединенные Штаты расширялись на запад в начале 1800-х годов американцы вскоре оказались в конкуренции с русскими исследователями и торговцы. Однако Санкт-Петербургу не хватало финансовых ресурсов для поддержки крупные поселения или военное присутствие на тихоокеанском побережье севера Америку и постоянных русских поселенцев на Аляске никогда не было больше четырех сотня. Поражение в Крымской войне еще больше снизило интерес России к этому. область.

Подписание Договора об Аляске, 1867 г.

Россия предложила продать Аляску Соединенным Штатам в 1859 году, полагая, что Соединенные Штаты Государства будут противодействовать планам главного соперника России в Тихом океане, Великобритания. Надвигающаяся гражданская война в США задержала продажу, но после войны Госсекретарь Уильям Сьюард быстро откликнулся на обновленное предложение России, и в марте 30 августа 1867 г. согласился на предложение российского министра в Вашингтоне Эдуарда де Стокл, чтобы купить Аляску за 7 долларов.2 миллиона. Сенат одобрил договор покупка 9 апреля; Президент Эндрю Джонсон подписал договор 28 мая, и Аляска была официально передана Соединенным Штатам 18 октября 1867 года. покупка прекратила присутствие России в Северной Америке и обеспечила доступ США к Тихоокеанский северный край.

В течение трех десятилетий после его покупки США уделяли мало внимания Аляска, которая управлялась в соответствии с военными, военно-морскими или казначейскими правилами, а иногда и вообще нет видимого правила.В поисках способа ввести законы США о добыче полезных ископаемых, Соединенные Штаты В 1884 году штаты сформировали гражданское правительство. Скептики окрестили эту покупку Аляски «Безумие Сьюарда», но бывший госсекретарь был оправдан когда в 1896 году на Юконе было открыто крупное месторождение золота, и Аляска стала ворота к золотым приискам Клондайка. Стратегическое значение Аляски было окончательно признан во Второй мировой войне.Аляска стала штатом 3 января 1959 года.

Есть две версии истории о том, как США купили Аляску у России | История

Сто пятьдесят лет назад, 30 марта 1867 года, госсекретарь США Уильям Х. Сьюард и российский посланник барон Эдуард де Стокль подписали Договор о цессии. Одним росчерком пера царь Александр II уступил Аляску, последний опорный пункт его страны в Северной Америке, Соединенным Штатам за 7 долларов США.2 миллиона.

Эта сумма, составляющая всего 113 миллионов долларов в сегодняшних долларах, положила конец 125-летней одиссее России на Аляске и ее экспансии через коварное Берингово море, которое в какой-то момент распространило Российскую империю на юг до Форта Росс в Калифорнии. 90 миль от залива Сан-Франциско.

Сегодня Аляска — один из самых богатых штатов США благодаря обилию природных ресурсов, таких как нефть, золото и рыба, а также огромному пространству нетронутой дикой природы и стратегическому положению, которое служит окном в Россию и воротами в Арктику.

Так что же побудило Россию уйти с американского плацдарма? И как оно вообще стало обладать им?

Как потомок эскимосов инупиак, я всю жизнь жил и изучал эту историю. В некотором смысле, есть две истории того, как Аляска стала американской, и две точки зрения. Один касается того, как русские «завладели» Аляской и в конечном итоге уступили ее США. Другой — с точки зрения моих людей, которые жили на Аляске тысячи лет и для которых годовщина уступки вызывает смешанные эмоции. включая огромные потери, но и оптимизм.

«Мягкое золото» калана — вот что привлекло на Аляску так много россиян. (Лаура Раух / AP Photo)

Россия смотрит на восток

Жажда новых земель, которая привела Россию к Аляске, а затем и в Калифорнии, началась в 16 веке, когда страна была лишь частью ее нынешнего размера.

Это начало меняться в 1581 году, когда Россия захватила сибирскую территорию, известную как Сибирское ханство, которую контролировал внук Чингисхана.Эта ключевая победа открыла Сибирь, и через 60 лет русские были на Тихом океане.

Продвижение русских через Сибирь было частично вызвано прибыльной торговлей пушниной, желанием распространить русскую православную христианскую веру на «языческое» население на востоке и привлечением новых налогоплательщиков и ресурсов в империю.

В начале 18 века Петр Великий, создавший первый военно-морской флот России, хотел узнать, насколько далеко азиатский континент простирается на восток.Сибирский город Охотск стал отправной точкой для двух заказанных им исследований. А в 1741 году Витус Беринг успешно пересек пролив, носящий его имя, и увидел гору Святой Илья недалеко от того места, где сейчас находится деревня Якутат на Аляске.

Хотя вторая Камчатская экспедиция Беринга принесла беду лично ему, когда неблагоприятная погода на обратном пути привела к кораблекрушению на одном из самых западных Алеутских островов и его возможной смерти от цинги в декабре 1741 года, это был невероятный успех для России.Уцелевшая команда починила корабль, наполнила его сотнями каланов, лисиц и морских котиков, которых там было много, и вернулась в Сибирь, впечатлив русских охотников за пушниной своим ценным грузом. Это вызвало нечто вроде золотой лихорадки в Клондайке 150 лет спустя.

Проблемы возникают

Но поддерживать эти поселения было непросто. Русские на Аляске, которых на пике своего развития насчитывалось не более 800 человек, столкнулись с реальностью того, что они находятся в половине земного шара от Санкт-Петербурга.Петербург, тогдашняя столица империи, делала коммуникацию ключевой проблемой.

Кроме того, Аляска находилась слишком далеко на севере, чтобы обеспечить возможность ведения значительного сельского хозяйства, и, следовательно, не подходила как место для отправки большого количества поселенцев. Поэтому они начали исследовать земли дальше на юг, сначала ища только людей, с которыми можно было бы торговать, чтобы они могли импортировать продукты, которые не будут расти в суровом климате Аляски. Они отправили корабли в то, что сейчас является Калифорнией, установили там торговые отношения с испанцами и в конце концов основали собственное поселение в Форт-Росс в 1812 году.

Досягаемость России в Северной Америке когда-то простиралась на юг до Калифорнии, о чем свидетельствует русская православная церковь в Форт-Росс. (Рич Педрончелли / AP Photo)

Однако тридцать лет спустя организация, созданная для ведения российских исследований в Америке, потерпела неудачу и продала то, что осталось. Вскоре после этого русские начали серьезно сомневаться, смогут ли они продолжить свою колонию на Аляске.

Во-первых, колония перестала приносить прибыль после того, как популяция каланов была истреблена.Затем был тот факт, что Аляску было трудно защитить, а у России не хватало денег из-за войны в Крыму.

Американцы готовы к сделке

Итак, очевидно, что русские были готовы продавать, но что побудило американцев захотеть купить?

В 1840-х годах Соединенные Штаты расширили свои интересы на Орегон, аннексировали Техас, вели войну с Мексикой и приобрели Калифорнию. Впоследствии государственный секретарь Сьюард написал в марте 1848 года:

«Нашему населению суждено накатить непреодолимые волны к ледяным преградам на севере и встретиться с восточной цивилизацией на берегах Тихого океана.”

Спустя почти 20 лет после того, как Сьюард выразил свои мысли об экспансии в Арктику, он достиг своей цели.

На Аляске американцы предвидели потенциал для золота, меха и рыболовства, а также увеличения торговли с Китаем и Японией. Американцы опасались, что Англия может попытаться установить свое присутствие на территории, а приобретение Аляски, как считалось, поможет США стать тихоокеанской державой. И в целом правительство придерживалось экспансионистского режима, поддерживаемого популярной тогда идеей «явной судьбы».”

Итак, сделка с непредсказуемыми геополитическими последствиями была заключена, и американцы, похоже, получили неплохую сделку за свои 7,2 миллиона долларов.

С точки зрения богатства, США получили около 370 миллионов акров преимущественно нетронутой дикой природы — почти треть размера Европейского Союза, включая 220 миллионов акров того, что сейчас является федеральными парками и заповедниками. Сотни миллиардов долларов китового жира, меха, меди, золота, древесины, рыбы, платины, цинка, свинца и нефти были произведены на Аляске на протяжении многих лет, что позволяет штату обходиться без налога с продаж или подоходного налога и давать каждому жителю годовая стипендия.Запасы нефти на Аляске, вероятно, по-прежнему составляют миллиарды баррелей.

Штат также является ключевой частью системы обороны Соединенных Штатов с военными базами, расположенными в Анкоридже и Фэрбенксе, и это единственное соединение страны с Арктикой, которое обеспечивает ему место за столом, поскольку тающие ледники позволяют проводить исследования. значительных ресурсов региона.

В то время как U.С. относился к коренному населению Аляски намного лучше, чем к русским, его отношения по-прежнему оставались непростыми, даже сегодня. (Аль Грилло / AP Photo)

Воздействие на коренных жителей Аляски

Но есть альтернативная версия этой истории.

Когда Беринг наконец обнаружил Аляску в 1741 году, на Аляске проживало около 100 000 человек, включая инуитов, атабасков, юпиков, унанганов и тлинкитов. Только на Алеутских островах их было 17 тысяч.

Несмотря на относительно небольшое количество русских, которые когда-либо жили в одном из своих поселений — в основном на Алеутских островах, Кадьяке, полуострове Кенай и Ситке — они железной рукой правили коренным населением в своих районах, забирая детей лидеры в качестве заложников, уничтожая каяки и другое охотничье снаряжение, чтобы контролировать людей, и при необходимости проявляя крайнюю силу.

Русские привезли с собой такое оружие, как огнестрельное оружие, мечи, пушки и порох, которые помогли им закрепиться на Аляске вдоль южного побережья.Они использовали огневую мощь, шпионов и охраняемые форты для поддержания безопасности и выбрали христианских местных лидеров для выполнения своих желаний. Однако они также встретили сопротивление, например, со стороны тлинкитов, которые были способными воинами, и поэтому их владения на территории были незначительными.

К моменту уступки, по оценкам, осталось только 50 000 коренных жителей, а также 483 русских и 1421 креол (потомки русских мужчин и женщин из числа коренных народов).

Только на Алеутских островах русские поработили или убили тысячи алеутов.Их население упало до 1500 за первые 50 лет российской оккупации из-за сочетания войн, болезней и порабощения.

Когда к власти пришли американцы, Соединенные Штаты все еще были вовлечены в свои индейские войны, поэтому они смотрели на Аляску и ее коренных жителей как на потенциальных противников. Генерал Улисс С. Грант сделал Аляску военным округом, а генерал Джефферсон С. Дэвис был избран новым командующим.

Со своей стороны, коренные жители Аляски утверждали, что они все еще имеют право собственности на территорию как ее первоначальные жители и не потеряли землю во время войны и не уступили ее какой-либо стране, включая США.S., который технически не покупал это у русских, а купил право вести переговоры с коренным населением. Тем не менее, коренным жителям было отказано в гражданстве США до 1924 года, когда был принят Закон о гражданстве Индии.

В то время коренные жители Аляски не имели прав как граждане и не могли голосовать, владеть собственностью или подавать иски о добыче полезных ископаемых. Бюро по делам индейцев совместно с миссионерскими обществами в 1860-х годах начало кампанию по искоренению языков, религии, искусства, музыки, танцев, церемоний и образа жизни коренных народов.

Только в 1936 году Закон о реорганизации индейцев разрешил создание племенных правительств, и только девять лет спустя открытая дискриминация была объявлена ​​вне закона Законом Аляски о борьбе с дискриминацией 1945 года. Разрешены собаки или туземцы », что было обычным явлением в то время.

Президент Дуайт Эйзенхауэр подписывает прокламацию о признании Аляски 49-м штатом.3, 1959. (Харви Джорджес / AP Photo)

Государственность и отказ от ответственности

В конце концов, однако, положение туземцев заметно улучшилось.

Аляска окончательно стала штатом в 1959 году, когда президент Дуайт Д. Эйзенхауэр подписал Закон о государственности Аляски, выделив ей 104 миллиона акров территории. И как беспрецедентный намек на права коренного населения Аляски, закон содержал пункт, в котором подчеркивалось, что граждане нового штата отказывались от любого права на землю, подлежащего титулу коренного населения, что само по себе было очень сложной темой, поскольку они заявляли права на всю территорию. .

Результатом этого пункта стало то, что в 1971 году президент Ричард Никсон уступил 44 миллиона акров федеральной земли вместе с 1 миллиардом долларов коренному населению Аляски, которое в то время насчитывало около 75 000 человек. Это произошло после того, как рабочая группа по земельным претензиям, которую я возглавлял, представила государству идеи о том, как решить эту проблему.

Сегодня население Аляски составляет 740 000 человек, из которых 120 000 — коренные жители.

Пока Соединенные Штаты празднуют подписание Договора о цессии, мы все — аляскинцы, коренные жители и американцы из 48 нижних слоев населения — должны приветствовать госсекретаря Уильяма Х.Сьюард, человек, который в конечном итоге принес на Аляску демократию и верховенство закона.

Эта статья изначально была опубликована на сайте The Conversation.

Уильям Л. Иггиагрук Хенсли — приглашенный заслуженный профессор Университета Аляски в Анкоридже

Могут ли россияне владеть личным имуществом?

Но почему, спрашивают некоторые, эти возможности для продвижения по службе могут иметь большое значение, если дополнительный заработок не может быть переведен в собственность? Многие американцы считают, что отмена капитализма в России означает, что русские не могут владеть никаким личным имуществом .Это неправда. Советские лидеры проводят четкое различие между владением капиталом для частной выгоды , и владением различными формами личной собственности — дома, книги, домашняя утварь, одежда, мебель, автомобили и т. Д. — для личного пользования .

Русский человек не может скопить деньги из своей заработной платы, вложить эти деньги в частное предприятие, даже в небольшую обувную мастерскую или канцелярский магазин, а затем нанять людей, которые будут работать на него как на физическое лицо.Это категорически запрещено. Тем не менее, всем рекомендуется откладывать деньги и вкладывать их в государственные банки или покупать государственные ценные бумаги. Накопленные таким образом финансовые ресурсы управляются исключительно государством и инвестируются им в различные предприятия — от сталелитейных и тракторных заводов до магазинов, в которых люди покупают обувь, одежду и мебель.

вещей, которые могут принадлежать россиянам

Русский может использовать свою заработную плату, чтобы купить себе дом в городе или деревню.Он может купить столько мебели, одежды, книг и безделушек, сколько может себе позволить или, что более важно, может найти в магазинах. Теоретически он мог бы купить автомобиль, стиральную машину, холодильник и так далее, если бы такие вещи были на рынке для частной покупки.

На самом деле, однако, Советское правительство давно сосредоточило промышленные ресурсы страны на производстве тяжелого оборудования, особенно для военных целей, и резко сократило производство товаров народного потребления.СССР много лет готовился к войне. Сталь и другие материалы, которые могли быть использованы в частных автомобилях, пошли вместо этого на танки, самолеты и все военное снаряжение, которое русские так эффективно использовали против немцев.

Нехватка потребительских товаров в России — даже таких обычных вещей, как мыло и зубные щетки — не была вызвана желанием правительства помешать людям владеть частной собственностью. Причина скорее кроется в желании правительства предотвратить отвлечение ресурсов страны от производства войны и других капитальных товаров на производство потребительских товаров.Как только тень войны будет рассеяна и производительные силы России можно будет использовать для нужд мирного времени, советские лидеры надеются, что у каждого мужчины, женщины и ребенка в Советском Союзе будет как можно больше хороших вещей в жизни.

Россиянин также может покупать государственные облигации на ту часть своего дохода, которую он не тратит на потребительские товары. Он получает проценты по этим облигациям. Он также может передать свой дом, мебель, книги и т. Д. Своим детям по наследству.

Личная собственность для крестьян. То, что мы только что сказали о владении личной собственностью фабрично-заводских наемных рабочих или служащих и профессиональных рабочих, справедливо и для крестьян, работающих в колхозах: в Советском Союзе земля является собственностью государства.Количество фермерских хозяйств (все они находятся на государственной земле) сократилось до менее 1 процента от общего числа. Таким образом, большинство российских крестьян являются членами колхозов (также работающих на государственной земле). Они получают долю от чистой прибыли ферм в качестве дохода от выполняемых ими задач — будь то вспашка, доение, починка упряжи или канцелярская работа в администрации фермы. Эта прибыль частично выплачивается наличными, а частично — продукцией фермы.

Кроме того, крестьянин может владеть собственным домом и иметь собственный участок, на котором он может разводить овощи, свиней, птиц и т. Д.Он может продавать свою долю продукции колхоза, а также овощи, яйца и цыплят из собственного огорода на так называемом «свободном рынке». То есть он может отвезти их в ближайший город и продать горожанам, не проходя через государственные магазины. Право владеть землей под сад и продавать продукцию этого сада было уступкой, сделанной правительством крестьянам после того, как коллективное хозяйство стало общепринятым.

Таким образом, по крайней мере теоретически, советский гражданин имеет право владеть личным имуществом способом, который не сильно отличается от нашего права владеть личным имуществом.

Из EM 46: Наш русский союзник (1945)

русских на Аляске и США покупают

Россия претендовала на Аляску с 1770-х годов, занимая в основном прибрежные районы. с основным интересом к эксплуатации мехов. Унунганский или алеутский народ был первые коренные жители Аляски, которых заставили пойти в рабство для охоты на пушных зверей морские животные для россиян.

Примерно 80% алеутского населения умерло от занесенных болезней, против которых у них не было иммунитета, кризис для алеутского народа и культуры немыслим. Русские двинулись дальше в Кадьяк, затем на юго-восток Аляски, столкнувшись с тлинкитами и Хайда, который продолжал вести войну с русскими до 1850-х годов. Перенесенные болезни русские путешествовали по коренным народам Аляски далеко за пределы территорий, занятых россияне.

В 1867 году госсекретарь США Уильям Сьюард заключил сделку по покупке российских иск к Аляске на 7,2 миллиона долларов, провозглашенный Соглашением о цессии. Договор классифицировал коренных жителей Аляски на «цивилизованные группы», которые должны были быть обычными гражданами США без особого отношения, а остальные были признаны «Нецивилизованные группы», которые должны были подпадать под действие федерального закона об Индии.

Эта запутанная классификация коренных жителей Аляски в Договоре о цессии вызвала споры. о статусе коренных жителей Аляски в ближайшие годы. Без особой политической отношения с федеральным правительством, коренные жители Аляски не будут иметь претендовать на землю и ресурсы, не получать специальных федеральных услуг в доверительном управлении федерального правительства, а также не имеют племенного статуса в правительстве правительства отношения, необходимые для управления племенными правительствами и системами правосудия.

Дополнительные ресурсы

Почему покупка Аляски была далека от «глупости»

Соглашение увеличило Соединенные Штаты на 586 000 квадратных миль, площадь более чем вдвое больше Техаса, и все это по выгодной цене около двух центов за акр.Тем не менее, поскольку некоторые политики и журналисты считали Аляску бесплодной пустошью и по своей сути выступали против всего, что поддерживалось президентом Эндрю Джонсоном, это стало широко известно как «Безумие Сьюарда». Этот ярлык прижился, не говоря уже о том, что Сьюард давно был экономически оправдан открытием золота и нефти, не говоря уже о толпах туристов, которые посещают штат каждое лето.

Аляска была заселена дольше, чем любое другое место в Северной и Южной Америке, первые люди пересекли границу из Азии не позднее 15 000 лет назад.Тем не менее, он оставался неизвестным для большей части мира до 1741 года, когда исследователь Витус Беринг прибыл во главе измученной цингой русской экспедиции и потребовал землю для царя.

Русские торговцы мехом вскоре начали вести там бизнес, но немногие из них оставались там дольше, чем это было необходимо. Фактически, ни одно постоянное колониальное поселение не появилось бы до 1784 года, и на Аляске одновременно проживало не более нескольких сотен русских. Колония не только была самодостаточной, но и зависела от местных племен, британцев и американцев в поставках, два последних из которых (вместе с испанцами и французами) изучали этот район с конца 1700-х годов.

В конце концов, российские официальные лица начали беспокоиться о том, что американские поселенцы однажды захватят Аляску, как и в Техасе. Эти официальные лица также опасались потерять почти беззащитную колонию Великобритании, военно-морской державы, которая победила Россию в Крымской войне (1853-1856) и оставила ее разоренной долгами.

Когда, в довершение всего, торговля мехом пошла на убыль, даже родной брат царя назвал Аляску роскошью, которую Россия не могла себе позволить. К концу 1850-х годов Россия и США вступили в предварительные переговоры о продаже территории.Переговоры были прерваны началом Гражданской войны в США, но не раньше, чем сенатор Уильям Х. Сьюард, ярый экспансионист, который будет выполнять обязанности государственного секретаря при администрациях Линкольна и Джонсона, заявил, что города и форты Аляски будут «Но стать форпостами моей собственной страны».

Российские и американские дипломаты во время церемонии подписания договора о цессии, по которому Соединенные Штаты купили Аляску у Российской империи 30 марта 1867 года.

Pictorial Parade / Getty Images

Через несколько месяцев после окончания гражданской войны Сьюард поднял вопрос об Аляске с Эдуардом де Стоклем, российским министром в США, который впоследствии получил от царя разрешение на его продажу. Секретные переговоры между Сьюардом и Стоклом начались примерно 11 марта 1867 года, и, проработав всю ночь, пара подписала 30 марта договор, в котором говорилось, что Соединенные Штаты купят Аляску за 7,2 миллиона долларов золотом.(Как это было типично для того времени, с огромным коренным населением Аляски никогда не консультировались.) Сьюард надеялся, что Сенат ратифицирует договор в тот же день. Но вместо этого вопрос оставался нерешенным в течение полутора недель, в течение которых Сьюард устроил несколько роскошных званых обедов, направленных на то, чтобы поколебать присутствующих сенаторов.

У прессы тем временем был полевой день. Большинство газет поддержали сделку. Но громкое меньшинство, в основном связанное с радикально-республиканской фракцией Республиканской партии, безжалостно критиковало ее, называя Аляску такими названиями, как «Сад белых медведей Джонсона», «Валруссия» и «Русская сказочная страна».(Между прочим, фраза, под которой она сейчас наиболее известна, «Безумие Сьюарда» была произнесена лишь несколько лет спустя.)

Гораций Грили, редактор New York Tribune, возглавил оппозицию, написав, среди прочего, что большая часть Аляски была «обузой… не стоит брать в подарок». Некоторые сенаторы были столь же скептичны, и один из них пошутил своим коллегам, что он поддержит вступление во владение землей только в том случае, если Сьюарда «заставят там жить». Тем не менее, тот же сенатор потерпел неудачу в попытке отложить разбирательство, и в итоге договор был одобрен 9 апреля голосованием 37-2.

Изображение чека на 7 200 000 долларов, отправленного из Соединенных Штатов в Россию для покупки Аляски.

Hulton-Deutsch Collection / Corbis / Getty Images

Затем президент Джонсон назначил генерала Ловелла Х. Руссо для содействия передаче власти. Отплыв из Нью-Йорка 31 августа, Руссо направился через Панаму к Сан-Франциско, где его ждали корабли с войсками и припасами. Оттуда он перенес морскую болезнь и озноб во время медленного путешествия на север в Ситку, единственный крупный русский город на Аляске, прибыв туда 18 октября.

Позже в тот же день российский флаг был снят, а флаг США был поднят на церемонии, на которой присутствовали российские и американские войска и несколько лидеров коренных народов. Все взаимодействия между русскими и американцами «носили самый дружелюбный характер», — сообщил Руссо, который продолжал описывать климат («много дождей»), людей («тихие, упорядоченные и законопослушные»), рыболовство («очень хорошее») и даже картофель («маленький… но с прекрасным вкусом»). Российские войска ушли, и всем российским гражданам была предоставлена ​​возможность стать У.С. граждане.

На этом сага не закончилась. Намереваясь поставить в неловкое положение президента Джонсона, которому в феврале 1868 года был объявлен импичмент (но который пережил снятие с должности одним голосом), республиканцы Палаты представителей отказались присвоить какие-либо деньги для покупки. Более того, известная семья из Массачусетса утверждала, что она должна получить часть из 7,2 миллиона долларов в качестве компенсации за оружие, которое она якобы поставила России во время Крымской войны.

Наконец, в июле 1868 года, после того как Джонсон проиграл кандидатуру президента от Демократической партии, Палата представителей проголосовала 113 против 43 за передачу денег России.Позднее расследование Конгресса установило, что российский министр Штокл в это время подкупал лоббистов и журналистов. Частные записи, написанные Джонсоном и другим официальным лицом США, предполагают, что Стокл — с ведома Сьюарда — также произвел незаконные платежи на десятки тысяч долларов членам Конгресса.

Несмотря на скандал, Сьюард, не теряя времени, наслаждался плодами своего труда, отправившись на Аляску через несколько месяцев после ухода из правительства в 1869 году. В Ситке он посетил пивоварню и лесопилку, посетил церковь, встретился с городским советом, осмотрел военный парад и прошел по улицам.«Было любопытное смешение населения и костюмов», — позже напишет его сын. «Русские в национальных костюмах; Солдаты Соединенных Штатов в синей форме; Индейцы в одеялах и перьях, торговцы и путешественники, одетые по последнему слову моды на Монтгомери-стрит в Сан-Франциско ».

Сьюард также отправился дальше на север в лагерь государственного ученого и точно предсказал, что Аляска станет одновременно государством и достопримечательностью. Сегодня в его честь названы город, шоссе и полуостров на Аляске, а также отмечается государственный праздник, посвященный его покупке, которую когда-то осмеивали.

До предложения Трампа о Гренландии США купили Аляску у России — Quartz

Сообщения о том, что президент Дональд Трамп призвал своих помощников изучить вопрос о покупке Гренландии, заставляют нас вспомнить последний раз, когда Соединенные Штаты купили большую территорию в Арктике: покупка Аляски из России в 1867 году.

30 марта 1867 года государственный секретарь США Уильям Х. Сьюард и российский посланник барон Эдуард де Стокль подписали договор о цессии. Одним росчерком пера царь Александр II уступил Аляску, последний опорный пункт его страны в Северной Америке, Соединенным Штатам за 7 долларов.2 миллиона.

Эта сумма, составляющая всего 125 миллионов долларов в долларах 2019 года, положила конец 125-летней одиссее России на Аляске и ее экспансии через коварное Берингово море, которое в какой-то момент распространило Российскую империю на юг до Форт-Росс в Калифорнии. , В 90 милях от залива Сан-Франциско.

Сегодня Аляска — один из самых богатых штатов США благодаря обилию природных ресурсов, таких как нефть, золото и рыба, а также огромному пространству нетронутой дикой природы и стратегическому положению, которое служит окном в Россию и воротами в Арктику. .

Так что же побудило Россию уйти с американского плацдарма? И как оно вообще стало обладать им?

Как потомок эскимосов инупиак, я всю жизнь жил и изучал эту историю.

Россия смотрит на восток

Жажда новых земель, которая привела Россию к Аляске, а затем и в Калифорнии, началась в 16 веке, когда страна была лишь малой частью ее нынешних размеров.

Это начало меняться в 1581 году, когда Россия захватила сибирскую территорию, известную как Сибирское ханство, которую контролировал потомок Чингисхана.Эта ключевая победа открыла Сибирь, и через 60 лет русские были на Тихом океане.

Продвижение русских через Сибирь было частично вызвано прибыльной торговлей пушниной, желанием распространить русскую православную веру на «языческое» население на востоке, а также привлечением новых налогоплательщиков и ресурсов в империю.

В начале 18 века Петр Великий, создавший первый военно-морской флот России, хотел узнать, насколько далеко азиатский континент простирается на восток. Сибирский город Охотск стал отправной точкой для двух заказанных им исследований.А в 1741 году Витус Беринг успешно пересек пролив, носящий его имя, и увидел гору Святой Илья недалеко от того места, где сейчас находится деревня Якутат на Аляске.

Хотя вторая Камчатская экспедиция Беринга принесла ему лично беду, когда неблагоприятная погода на обратном пути привела к кораблекрушению на одном из самых западных Алеутских островов и его возможной смерти от цинги в декабре 1741 года, это был невероятный успех для России. Уцелевшая команда починила корабль, наполнила его сотнями каланов, лисиц и морских котиков, которых там было много, и вернулась в Сибирь, впечатлив русских охотников за пушниной своим ценным грузом.Это вызвало нечто вроде золотой лихорадки в Клондайке, случившейся 150 лет спустя.

Возникают вызовы

Но поддерживать эти поселения было непросто. Русские на Аляске, которых на пике своего развития насчитывалось не более 800 человек, столкнулись с реальностью того, что они находятся на расстоянии половины земного шара от Санкт-Петербурга, тогдашней столицы империи, что сделало связь ключевой проблемой.

Кроме того, Аляска находилась слишком далеко на севере, чтобы обеспечить возможность ведения значительного сельского хозяйства, и, следовательно, не подходила как место для отправки большого количества поселенцев.Поэтому они начали исследовать земли дальше на юг, сначала ища только людей, с которыми можно было бы торговать, чтобы они могли импортировать продукты, которые не будут расти в суровом климате Аляски. Они отправили корабли в то, что сейчас является Калифорнией, установили там торговые отношения с испанцами и в конце концов основали собственное поселение в Форт-Россе в 1812 году.

Тридцать лет спустя, однако, организация, созданная для ведения американских исследований России, потерпела неудачу. Вскоре после этого русские начали серьезно сомневаться, могут ли они продолжить свою колонию на Аляске.

Колония перестала приносить прибыль после того, как популяция каланов была истреблена, Аляску было трудно защищать, а у России не хватало денег из-за войны в Крыму.

Американцы готовы к сделке

Россияне были готовы продать. Но что побудило американцев покупать?

На Аляске американцы предвидели потенциал для золота, меха и рыболовства, а также увеличения торговли с Китаем и Японией. Американцы опасались, что Англия может попытаться установить свое присутствие на территории, а приобретение Аляски, как считалось, поможет США стать тихоокеанской державой.И в целом правительство придерживалось экспансионистского режима, поддерживаемого популярной тогда идеей «явной судьбы».

Итак, сделка с непредсказуемыми геополитическими последствиями была заключена, и американцы получили неплохую сделку за свои 7,2 миллиона долларов.

США получили около 370 миллионов акров преимущественно нетронутой дикой природы, что составляет почти треть территории Европейского Союза, включая 220 миллионов акров того, что сейчас является федеральными парками и заповедниками. Сотни миллиардов долларов китового жира, меха, меди, золота, древесины, рыбы, платины, цинка, свинца и нефти были добыты на Аляске на протяжении многих лет, что позволяет штату обходиться без налога с продаж или подоходного налога и отдавать все резидент годовой стипендии.Запасы нефти на Аляске, вероятно, по-прежнему составляют миллиарды баррелей.

Штат также является ключевой частью системы обороны Соединенных Штатов с военными базами, расположенными в Анкоридже и Фэрбенксе, и это единственное соединение страны с Арктикой, которое обеспечивает ему место за столом, поскольку тающие ледники позволяют разведка значительных ресурсов региона.

Аляска окончательно стала штатом в 1959 году, когда президент Дуайт Д. Эйзенхауэр подписал Закон о государственности Аляски.

Это обновленная и сокращенная версия статьи, первоначально опубликованной 29 марта 2017 года.

Эта статья переиздана из The Conversation под лицензией Creative Commons. Прочтите оригинальную статью.

16 лучших российских сувениров в Москве

Если вы находитесь за пределами России и не планируете в ближайшее время его посещать или не хотите брать с собой слишком много вещей в багаже ​​по дороге домой, в наши дни вы можете найти в Интернете широкий выбор аутентичных и по-настоящему интересных русских сувениров. . Здесь представлены некоторые из самых популярных российских продуктов, которые ищут иностранные посетители, и теперь они доступны в Интернете для вашего удобства.

1. Хохлома — Деревянная посуда и фигурки, окрашенные в характерном для русского стиля «хохлома» стиле с красными, зелеными и золотыми цветочными узорами на темном фоне, что придает им металлический вид.

2. Гжель — Эмалированная керамика и керамика, украшенная характерными синими узорами на белом фоне, стиль зародился в русской деревне Гжель (отсюда и название) под Москвой.

3.Берестяные поделки — Берестяные емкости ручной работы (с плотно закрывающимися крышками) и корзины квадратной и цилиндрической формы, когда-то широко использовавшиеся в дореволюционной России для длительного хранения и транспортировки жидких и сухих продуктов.

4. Советские памятные вещи — коллекционные предметы (значки и другие артефакты) советской эпохи и относящиеся к ней.

5. Подстаканник — Подстаканник для чая, очень популярный в дореволюционной и советской России, особенно для длительных поездок на поезде.Массово производившееся в советское время, сегодня оно представляет собой коллекционный предмет некогда традиционного способа подачи чая в России.

6. Ростовские эмали — искусство, которое первоначально использовалось для украшения церковной утвари и икон в нескольких городах России, но в конечном итоге процветало в Ростове, когда писали миниатюры на тонкой медной пластине, покрытой с обеих сторон слоем эмали. Техника рисования аналогична технике нанесения на фарфор и включает несколько циклов (до семи) термической обработки, каждый раз с добавлением нового слоя краски.

7. Малахит — Ювелирные изделия и другие красивые изделия из малахита, темно-зеленого непрозрачного драгоценного камня, найденного в России в большом количестве и исторически использовавшегося для изготовления изысканных изделий для русских королевских особ.