Ювеналы на защите детей. Отнимают благополучных, но не замечают маугли

Что вы представляете, когда слышите словосочетание «ювенальная юстиция»? Например, я боюсь ювеналов. Хотя, казалось бы, чего мне, успешной, образованной, обеспеченной, физически и психически здоровой маме, бояться?

Для меня это такой карательный отряд с «суперсилой» — когда представители соцопеки могут прийти и без «без суда и следствия» отобрать ребёнка у родителей.

Хотя изначально это был комплекс правовых мер и институтов, направленный на защиту интересов детей в целом. Защиту, в том числе и от родителей.

Но как это работает в России?

На днях в Москве арестовали мать девочки-маугли. Девочка не разговаривала, плакала и чуралась взрослых.

Пятилетнюю малышку обнаружили брошенной в квартире, заваленной мусором. Взрослых в квартире не было. Как не было света, воды, еды и кроватей. В шею девочки вросла резинка для волос, которую врачам пришлось удалять хирургическим путем…. По словам матери, всё произошедшее — провокация, дочку она любит, а недостаточный уход вызван необходимостью много работать, чтобы погасить долги. У этой истории относительно благополучный исход — по крайней мере девочка жива, относительно здорова и начала понемногу разговаривать, решается её дальнейшая судьба.

А у меня, благополучной матери двоих детей, накопилась уже пара сувениров от адептов ювенальной юстиции — два постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

Сначала сын вывихнул на детской площадке локтевой сустав, потом дочка запихала в нос вишнёвую косточку… Ко мне приезжали настоящая полиция и те самые органы, которые из опеки. Беседовали с мамой, бабушкой, няней, детьми, бродили по дому, заглядывая во все углы, как будто углы могли ответить на вопрос, не сама ли я запихала дочке в нос косточку от вишни…

А у Олеси Уткиной из Санкт-Петербурга детей просто отобрали. Потому что соседка решила, что Олеся — плохая мать, и потому что Олеся из-за сломанного слухового аппарата не открыла дверь пришедшему на вызов врачу. Просто не услышала. Для органов опеки проблемы со слухом оказались достаточной причиной, чтобы детей у Олеси забрать и разлучить даже друг с другом, разместив в разных детдомах. Сейчас решается вопрос о лишении Олеси родительских прав.

При этом меньше месяца назад в Кирове погибла трехлетняя малышка, оставленная матерью на неделю в запертой квартире без еды и воды. Обнаружила её бабушка, пришедшая поздравить внучку с днём рождения.

Тогда же, в феврале, в московском парке Лосиный Остров обнаружили шестилетнего мальчика, на голову которого был надет пакет, замотанный скотчем. Мальчик рассказал следователям, что в лесу на морозе провёл ночь с мешком на голове — так мать наказала его за проступок.

Казалось бы, именно эти семьи должны были привлечь внимание органов опеки, но ничего подобного не произошло. В случае с девочкой-маугли соседи ещё год назад обращались к участковому и в органы опеки — уже тогда они заподозрили, что в семье что-то неладно. Но дверь участковому не открыли. Органы опеки, по словам соседей, в квартиру тогда не попали. И о ситуации все благополучно забыли.

По словам главного специалиста Управления социальной защиты Северного административного округа Москвы, на территории которого и не замечали девочку-маугли, органы опеки и попечительства не должны контролировать каждую семью, «вот пожалуются — приедут». Специалистов ведь не хватает: на территории, закреплённой за сотрудником, может проживать до 50 неблагополучных семей, которые необходимо постоянно мониторить. А кроме «живой работы» сотрудникам приходится заниматься ещё и бесконечными бюрократическими отчётами.

— Работа — не самая приятная. Детей, конечно, жалко, но вы не представляете, сколько ненависти, угроз и проклятий нам приходится принимать на себя. Текучка большая, отсюда равнодушие, — сказал специалист.

Равнодушие — вещь страшная, оно вокруг. Недостаточно громко, видимо, сигнализировали соседи, органы опеки, те самые ювеналы, которые должны защищать интересы детей. Сигнал приняли со значительным опозданием.

Что понимать под угрозой, разъяснил в 2017 году Верховный суд: реальную возможность наступления негативных влияний на физическое или психическое здоровье ребёнка из-за поведения родителей. Не разъяснил только, можно ли отобрать ребёнка из-за отказа родителей делать прививки или из-за не купленной ему игрушки — ребёнок же может заболеть или расстроиться, негативные последствия налицо.

Может быть, и нельзя, но несчастному родителю закон не оставляет пространства для манёвра. Тот же Верховный суд разъяснил, что решения суда для отобрания ребёнка органу опеки не требуется. И неважно, что семья у вас дружная, а ребёнок сыт, благополучен и любим. Система перемелет и выплюнет вас — в лучшем случае с постановлениями об отказе в возбуждении уголовного дела, а в худшем — вам придётся долго доказывать, что вы достойны своих детей.

Как получилось, что тот, кто призван защищать, разрушает? Почему, даже будучи отличным родителем, ты не застрахован от произвола «пергидрольной» нервной женщины с пергидрольными волосами из отдела опеки, которой вдруг показалось, что ты недостаточно хорош для своих детей? Пока это риторические вопросы.

Может быть, в скором времени дырки в законе залатают и перестанут забирать детей без суда и следствия?

Ювеналы против изъятий детей из семьи

Ювенальные технологии, ювенальная юстиция – эти слова звучат для россиян пугающе. Что и понятно: терять своих детей не хочет никто, а события показывают, что такая угроза есть, и связана она, по мнению многих, как раз с «ювенальными» новшествами. И вроде как, все здесь ясно: заговорили о введении ювенальной юстиции – и тут же стало известно о случаях, когда ребенка отбирали по нелепым причинам. Теперь еще приняли в первом чтении Закон о патронате, дающий новые возможности для изъятия детей. К тому же, ЮЮ мы заимствуем из заграницы, что усиливает опасения.

Правда, эта же заграница наши опасения разделяет и очень советует строить свою собственную систему – с учетом российских реалий. Закон о патронате раскритиковали сами же «ювеналы» – во всяком случае, согласия по этому поводу среди них нет. Да и сама ювенальная система в России еще не построена, так что обвинять ее в уже существующих проблемах нельзя. Правда ли она так опасна ювенальная система, и какая альтернатива у нас есть?

В центре внимания

В программу Года Германии в России (2012-2013) включены мероприятия разных направлений. В том числе – проект «Детство под защитой: российско-германский обмен опытом в области ювенальных технологий». Опытом участники обменивались в ходе краткосрочной стажировки российских специалистов – в Германии (в земле Северный Рейн-Вестфалия) и серии рабочих встреч и круглых столов с участием немецких специалистов в Москве. 19 октября на конференции «Психология и право в современной России» в Московском городском психолого-педагогическом университете подводились итоги проекта. Встречу российских и немецких участников в формате телемоста вела кандидат психологических наук Римма Чиркина – и.о. заведующей Научно-исследовательской лаборатории Ювенальных технологий, доцент факультета юридической психологии МГППУ.

Вуз выступил организатором и главным участником проекта с российской стороны. Одной из задач проекта является формирование адекватного общественного и профессионального интереса к развитию в России ювенальных практик, доказавших свою эффективность как в российской, так и в немецкой системе социально-психологических сервисов.

Большой доклад сделали сотрудники центра «Перекресток» МГППУ («центр поддержки растущего поколения»). Они рассказали о помощи «сложным» детям и их родителям, о том, что в Германии такими проблемами занимаются «кейс-менеджеры» – чиновники ведомства по делам детей, непосредственно работающие с семьей и объединяющие вокруг нее и педагогов, и социальных работников. И об индивидуальном подходе как одной из главных «технологий» в работе такого специалиста: кого-то «отрезвит» помещение подростка в арестный дом, а кому-то помогут семейные обеды, организованные кейс-менеджером, чтобы сделать домочадцев ближе и дружнее.

Кандидат психологических наук и доцент МГППУ Людмила Карнозова сопоставила системы наказаний, а точнее – системы реагирования на правонарушения несовершеннолетних в России и в Германии. Об этом на конференции вообще говорили много: как наказать несовершеннолетнего так, чтобы это отбило желание совершать преступления, но не испортило его будущее?

В Германии с этим работают специальные социальные службы по сопровождению несовершеннолетних, нарушивших закон, в тесном взаимодействии с молодежными судьями и прокурорами, уполномоченными как освобождать провинившихся от наказания (в случае раскаяния и примирения с жертвой), так и заключать в арестный дом (до 4 недель) тех, кто многократно совершал преступления.

Между этими мерами огромный спектр воспитательных санкций – разного рода работы на нужды общества, тренинги, образовательные курсы, участие в проектах и пр. Но даже в случае ареста ребенок сможет учиться, ходить в школу, куда, кстати, не передадут никакую информацию о правонарушении. Впрочем, ее не передадут никуда. А это значит, что о «трудном прошлом» подростка никогда не узнает ни сосед, ни одноклассник, ни потенциальный работодатель. Только родители.

И, наконец, для случаев особо серьезных преступлений есть и то, что называется наказанием, в том числе лишение свободы – реальное или условное. И в местах заключения подростки учатся, но получают при этом обычные дипломы об образовании, ничем не выдающие, где именно его получили. Главное в системе реагирования на правонарушение несовершеннолетнего состоит в решении двуединой задачи: дать ему обратную связь о вреде и недопустимости совершенного им поступка и в то же время никак не повредить дальнейшей нормальной социализации.

Еще речь шла о методах психотерапии для молодых нарушителей, о родном фольклоре в воспитании детей мигрантов и о многом другом. Только лишение прав и другие ограничения для родителей почти не вспоминали. Получалось так, что изъятия и лишения – совсем не в центре внимания «ювенальщиков». Упоминали их, только говоря о проблемах, в том числе о том, почему в России боятся ЮЮ. Это российские специалисты вынуждены были объяснять коллегам, для которых такое отношение было новостью. «У нас детьми занимаются органы опеки и попечительства, – сказала заведующая кафедрой Юридической психологии, доктор психологических наук Елена Дозорцева, – а они могут только прийти и изъять ребенка, а вот помочь семье – пока нет».

Вопрос применения

Действительно, антиювенальные настроения в России связаны с этим горьким опытом: пришли и забрали, а уже потом, может быть, начали разбираться. «Но ювенальной юстиции в России еще нет, – напоминает Римма Чиркина, – а детей все равно изымают, и не всегда обоснованно. То есть, опасность – не в ювенальных технологиях. Наоборот, смысл их внедрения в том, чтобы была возможность помогать проблемным семьям, а не забирать из них детей, как делается сейчас, когда других механизмов почти нет.

В тех случаях, когда ребенка все-таки забирают, могло бы пригодиться временное изъятие. Оно уже у нас используется – например, когда мама в больнице, а больше в семье никого нет, по ее заявлению ребенка на время могут поместить в приют. Можно было бы расширить эту практику. Или с лишением родительских прав – у нас, если родители не справляются, то их лишают прав полностью. А можно ограничивать права опционально, как это принято в Германии: в этом не справляетесь – вмешивается соцслужба, но в остальном вы полноценные родители».
Правда, печальные истории с разбитыми семьями бывают и там, где эти механизмы есть. Франция, Финляндия – мы много слышали о русских семьях, пострадавших в этих странах, но нашими соотечественниками дело там не ограничивается. Как быть с этим?

«А это уже вопрос применения как законов, так и самих ювенальных технологий, – считает Римма Вячеславовна, – во Франции, в Финляндии система ориентирована, можно сказать, на репрессии в отношении семьи. В Германии это не так. Хотя в разных землях работа ведется по-разному, в целом ФРГ отличается скорее либеральным отношением к провинившимся подросткам и очень терпеливым и вариативным отношением к семьям.

Но охват проблемных семей там на порядок больше, чем у нас. Также как и выявляемость и фиксация правонарушений несовершеннолетних. Даже такие мелочи, как, например, препирательства подростка с контролером автобуса, могут рассматриваться судом. Поэтому немецкие коллеги предостерегают нас от того, чтобы мы заимствовали у них систему.

Нужно заимствовать опыт, смотреть конкретные технологии, но систему надо выстраивать по-своему. И здесь как раз важно общественное обсуждение, участие людей разных взглядов». Материалы проекта с описанием опыта работы и технологий, применяемых у нас и в Германии, будут обобщены сотрудниками МГППУ и размещены в свободном доступе в электронном журнале «Психология и право» и электронном сборнике проекта на сайте университета. Это будет одним из основных результатов проекта – расширение арсенала идей и технологических решений для специалистов, работающих с детьми в трудных и юридически значимых ситуациях.

А «Ювенальные технологии» – кстати, понятие довольно широкое . Это работа с семьей в целом, и далеко не всегда «в защиту» ребенка от всех и вся. Чаще – в помощь родителям в контроле над тем же ребенком. Как говорит Римма Чиркина, «Ювеналы не собираются запрещать родителям ограничивать свободу детей. Наоборот, мы учим их правильно устанавливать ограничения так, чтобы это было понятно и полезно. Православные люди, считающие ювенальные технологии злом, сами же их и применяют, когда проводят работу в поддержку семьи, или хотя бы создают кружки, какие-то детские объединения».

Да, ювеналы идут к семьям не только с пряниками, но и с кнутом. Где-то придется применить санкции, где-то и забрать ребенка – так же, как органы опеки забирали их раньше, двадцать и тридцать лет назад, когда о ЮЮ не было и речи. И здесь как раз нужен тот самый индивидуальный подход. Если, конечно, он не превращается в произвол. Но это уже не относится к ювенальным технологиям как таковым, с произволом нужно бороться в любом случае: «Мы и сейчас видим, что ребенка забирают из семьи только за отсутствие ремонта в доме, одновременно оставляя других детей с психически больной матерью, которая даже забывает их покормить. Это происходило на глазах десятков людей живших по соседству. Службы деликатничали с мамой до тех пор, пока она не выбросила малышей с балкона».

Угрозы, кажущиеся и реальные.

Получается, что ювенальные технологии не так уж и страшны, что это всего лишь новая форма того, что было всегда. Система, объединяющая все виды взаимодействия с семьей – разнообразную помощь, контроль, санкции, если таковые требуются… Видимо, так и есть.

Появляется мысль, что ювенальная система – это такая усовершенствованная «опека», которая может не только отобрать и покарать, но и оказать помощь, поучаствовать в жизни семьи. Поэтому иметь дело с такой «опекой» будут не только опасные и неблагополучные родители (или те, кого такими посчитали) но и все, кто нуждается в помощи и даже сам об этой помощи просит.

Другое дело, что у нас, как всегда, нет никаких гарантий. Где гарантия, что люди, призванные помогать семьям, не станут «от греха подальше» просто отбирать всех детей подряд? Или что они не начнут командовать, вмешиваясь туда, где участие посторонних совсем ненужно? А кто может обещать, что если мы примем ЮЮ, то у нас не сложится ювенальная система худшего образца, где вообще семья будет виновата и опасна априори? Конечно же, никто. Вопросы остаются открытыми.

И еще один момент. Говоря о ювенальных технологиях, мы постоянно смотрим на заграницу. Неважно, хвалим мы ЮЮ или ругаем, но ориентиром в этом чаще всего выступают другие страны. Вот, и «Детство под защитой» – это проект года Германии. И есть здравое опасение, что мы позаимствуем что-то, что нам категорически не подходит. Или с чем-то поспешим. Поэтому немцы сами не советуют копировать у них всю систему. Но суть останется той же, а вот условия у нас все равно будут другие.

Новый механизм в любом случае будет ставить семью в зависимость от профессионализма и добросовестности «ювенального работника». Хорошо, если таких работников воспитано уже не одно поколение. А если вашу судьбу решает неопытный первопроходец? А вдруг этот первопроходец еще и работает в недостроенной системе, и у него, как на зло, по-прежнему только один инструмент – изъятие? Ну, не все же делается сразу – частичного лишения прав еще нет в законах, а столовую для семейных ужинов не открыли! Да и самому проще как-то пользоваться привычными методами…

Не выбрать большее из зол

Так что, пытаться не допустить в Россию ювенальные технологии и призывать к этому окружающих – это здоровая реакция тех, кому уже пришлось бороться за своих детей. И тех, кто боится с этим столкнуться. Но ведь ювенальной юстиции на уровне государства у нас еще нет. Значит, страдают люди от чего-то другого – в том числе от того, что прежняя система устарела, а мы ее никак не обновляем.

В то же время, какие-то зачатки ЮЮ в России уже появляются. Но анти-ювенальщики предпочитают критиковать и противодействовать им, не пытаясь вмешаться в процесс их формирования, не требуя какого-то контроля над ними. И зря, ведь именно те, кто понимает возможные угрозы ювенальной системы, могли бы помочь их предотвратить. Римма Чиркина подчеркивает: «Анти-ювенальщики полезны тем, что они не дадут новой системе скатиться в какие-то крайности. Но для этого нужен диалог. И надо, чтобы противники ЮЮ знали, что их опасения понимаем и мы, «ювеналы», во многом с ними согласны и готовы к сотрудничеству. Например, нам тоже проект нового Закона о патронате кажется не во всем приемлемым. Его специально изучала Людмила Михайловна Карнозова, выступавшая на нашей конференции. У нее к этому законопроекту много претензий, и именно потому, что он своими размытыми понятиями делает критерии и процедуру изъятия юридически невнятной, а потому семья может оказаться беззащитной».

Наверное, такой диалог, правда, был бы самым безопасным и эффективным из того, что мы можем сделать. Если мы будем и дальше кричать о том, как опасна ЮЮ, то ее построят без нас. Возможно, в ней воплотится то, чего мы сейчас боимся. Но тогда мы уже окажемся перед фактом. И, видимо, не надо надеяться на то, что ЮЮ в России так и не появится.

Бывают новшества, противиться которым бессмысленно. Вот, до XVIII века в России не существовало государственных сиротских учреждений – всех сирот разбирали родственники или соседи. Потом люди стали другими, изменилась семья, и сирот пришлось опекать государству. Сейчас времена опять изменились. Дети часто оказываются в сложном положении не по вине своих родителей, а родители не всегда могут им помочь. Что может сделать государство?

По классическому сценарию – сначала не вмешиваться, а потом, если все по-прежнему плохо, забрать «пострадавшего» под свое крыло. Возможно, насовсем. Сейчас специалисты предлагают другие варианты, разные виды помощи. И чтобы эта помощь не оборачивалась во вред, нужна четкая, прозрачная система. И, конечно, контроль над этой системой со стороны всех заинтересованных лиц. Появляется вопрос, как будет осуществляться этот контроль, кто нам вообще его даст, и кто такие «мы» – родительские организации, общественники, просто верующие? Но это уже другая тема и, конечно, другая цель – не разрушить новое, а принять в нем участие так, чтобы оно приносило только пользу.

Проект «Детство под защитой: российско-германский обмен опытом в области ювенальных технологий» спонсирован из средств Года Германии в России 2012/13.

Есть ли разница между несовершеннолетним и несовершеннолетним? – Адвокаты по уголовным делам несовершеннолетних штата Мичиган

Когда человеку предъявляют обвинение в правонарушении несовершеннолетнего, он или она может задаваться вопросом, что на самом деле означает слово «несовершеннолетний». В то время как взрослый обычно является лицом старше 18 лет (или в некоторых случаях старше 21 года), несовершеннолетний относится к лицам моложе 18 лет. Поэтому «несовершеннолетний» и «несовершеннолетний» — это два разных термина, важная деталь в уголовных делах. Некоторые дела касаются «взрослых» и «несовершеннолетних», а другие — «несовершеннолетних» и «взрослых». обвинен в преступлении в Мичигане.

Мичиган Адвокаты по делам несовершеннолетних Защита несовершеннолетних в Анн-Арборе, Лансинге, Детройте, Гранд-Рапидсе и по всему Мичигану

Наши адвокаты по защите несовершеннолетних имеют большой опыт борьбы за права несовершеннолетних, несовершеннолетних и взрослых, которым предъявлены различные уголовные обвинения. в 83 округах Мичигана, и мы будем активно защищать вас или вашего ребенка после потенциально опасных обвинений. Свяжитесь с нашей юридической фирмой по уголовным делам в Мичигане прямо сейчас, чтобы поговорить с опытным аналитиком и поработать над защитой своих прав и свобод. Наши юристы обладают необходимыми знаниями и опытом, чтобы помочь вам добиться наилучших результатов в вашем деле.

Что такое несовершеннолетний?

В уголовных делах штата Мичиган любое лицо младше 18 лет считается несовершеннолетним. Несовершеннолетним предъявляются обвинения не в обычных преступлениях, а в совершении правонарушений, которые рассматриваются судом по делам несовершеннолетних, подразделением семейного суда. Однако в редких случаях несовершеннолетние могут быть осуждены как взрослые, даже если им еще не исполнилось 17 лет.

Несовершеннолетний обычно относится к лицу моложе 18 лет, но также может относиться к любому лицу, не достигшему «совершеннолетнего возраста» для определенных видов деятельности.

Несовершеннолетние в делах о преступлениях на сексуальной почве

В штате Мичиган лицо должно быть не моложе 16 лет, чтобы дать согласие на сексуальную активность. Лицо моложе 16 лет считается несовершеннолетним в делах о преступлениях на сексуальной почве, и любое лицо старше возраста согласия, вступающее в половой контакт с лицом моложе 16 лет, подлежит уголовному преследованию.

Несовершеннолетние в делах, связанных с алкоголем и вождением в нетрезвом виде

Возраст, с которого разрешено пить алкоголь, составляет 21 год, и лица в возрасте до 21 года могут считаться несовершеннолетними в делах, связанных с алкоголем. Употребление алкоголя, хранение или транспортировка алкоголя, а также любое содержание алкоголя в крови может привести к серьезным уголовным обвинениям, в том числе к обвинению в несовершеннолетнем во владении алкоголем, вождению в нетрезвом виде или другим обвинениям, связанным с алкоголем.

Несовершеннолетние и несовершеннолетние в уголовных делах штата Мичиган

Независимо от того, какое обвинение вам предъявлено, вам необходимо будет работать с опытным юристом, который поможет вам понять юридическую терминологию, вопросы, затрагивающие ваше дело, и что вам нужно сделать для защиты себя от уголовной ответственности. В делах, касающихся несовершеннолетних или несовершеннолетних, чрезвычайно важно работать с юридической фирмой, которая заботится о результатах и ​​будущем клиента, и наши адвокаты стремятся достичь наилучших результатов в деле, независимо от того, в чем вам было предъявлено обвинение.

Под руководством адвоката-основателя Скотта Грабела наша опытная команда будет работать над созданием агрессивных и динамичных стратегий защиты, адаптированных к конкретным деталям вашего уникального дела. Немедленно свяжитесь с нами, если вам или вашему ребенку предъявлено уголовное обвинение в штате Мичиган, и заручитесь компетентным юридическим представительством.

Наш подход к делам о преступлениях несовершеннолетних в Мичигане

Когда молодой человек обвиняется в совершении преступления, крайне важно любой ценой избежать неправомерного осуждения и чрезмерного наказания. Наши адвокаты сделают все возможное для защиты ваших прав и свобод, и мы посвятим вашему делу столько времени, сколько необходимо. Помогая вам установить юридические цели, наши юристы расследуют каждую деталь вашего дела до того, как вам было предъявлено обвинение, и помогут вам разработать индивидуальную стратегию защиты с учетом желаемого результата.

Дайте отпор агрессивной полиции и прокуратуре, работая с авторитетной фирмой по защите преступников в Мичигане. Неспособность нанять одну из лучших фирм по защите от преступлений несовершеннолетних в Мичигане может означать упущение выгодного исхода дела, а слишком долгое ожидание найма адвоката может также повредить вашим результатам. Наши адвокаты всегда готовы начать защиту несовершеннолетних по всему штату и сделают все возможное, чтобы помочь любому клиенту, которому требуется представительство на протяжении всего судебного процесса.

Свяжитесь со Скоттом Грабелем, отделом защиты по уголовным делам в Мичигане,

Наша команда уже доступна для бесплатной консультации по делу, и с ней можно связаться по бесплатному телефону 1-800-342-7896. Если вы не можете позвонить, свяжитесь с нами онлайн и попросите организовать бесплатную консультацию по делу с судебным адвокатом Скоттом Грабелем. Если у вас есть какие-либо юридические вопросы, наши юристы будут доступны 24/7, чтобы ответить на ваш звонок и дать вам необходимые ответы. Не стесняйтесь обращаться в нашу фирму и начинайте бороться за отличный исход дела; мы всегда доступны для несовершеннолетних, нуждающихся в правовой помощи.