Правители Смутного времени в таблице (7 класс)

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 1587.

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 1587.

В период Смутного времени на российском престоле побывало несколько человек. Все они не принадлежали к царской династии и не пользовались популярностью в народе. За короткий срок царствования эти правители только усугубили положение в стране.

Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Александровой Екатериной Валерьевной.

Опыт работы учителем истории и обществознания — 11 лет.

Общая характеристика Смутного времени

Смутное время в России выразилось в следующих негативных явлениях:

• династический кризис;
• экономический кризис;
• массовые крестьянские восстания;
• иностранная интервенция.

Всеобъемлющий кризис привел к тому, что верховная власть в стране могла быть легко захвачена. После смерти Федора Иоанновича прервалась династия Рюриковичей.

Рис. 1. Парсуна.

Правители Смутного времени

Для учеников 7 класса наглядное представление о политической ситуации в России конца XVI-начала XVII вв. дает следующая таблица.

Таблица “Правители Смутного времени”

Правители	Годы царствования	Мероприятия	Обстановка в стране
Борис Годунов – влиятельный боярин, фактически правивший страной уже после смерти Ивана Грозного при Федоре Иоановиче.	1598-1605 гг.	Русско-шведская война (1590-1593 гг.). Заключение перемирия с Речью Посполитой. Продолжение политики Ивана Грозного, направленной на закрепощение крестьян.	Восстание Хлопка Косолапого (1603-1604 гг.). Поход Лжедмитрия I на Москву.
Лжедмитрий I. По одной версии – беглый монах Григорий Отрепьев (самозванец), по другой – настоящий царевич Дмитрий Иоаннович.	1605-1606 гг.	Возвращение из ссылки многих опальных вельмож. Увеличение жалования по службе и размеров земельных владений помещиков.	Нарастание недовольства против симпатий Лжедмитрия I к католикам. Заговор и убийство Лжедмитрия I.
Василий Шуйский – знатный боярин. После смерти Федора Иоанновича считался главным кандидатом на престол.	1606-1610 гг.	Разгром восстания Болотникова. Борьба с Лжедмитрием II.	Восстание Ивана Болотникова (1606-1607 гг.). Альтернативное правительство Лжедмитрия II в Тушинском лагере. Начало польской интервенции. Свержение Шуйского.
“Семибоярщина” – переходное правительство из семи бояр во главе с Ф. И. Мстиславским.	1610-1612 гг.	Пропуск польских войск в Москву. Переговоры об избрании русским царем королевича Владислава.	Польская и шведская интервенция. Формирование всенародного ополчения.

Рис. 2. Битва войска Болотникова с царской армией. Э. Лисснер.

В Тушинском лагере были образованы собственные приказы, Боярская дума и даже избран патриарх Филарет.

Развитие идеи национального объединения

Пресечение царской династии положило начало процессу общенационального объединения. Каждый из правителей Смутного времени считался “незаконным”. Усиление народного недовольство прошло несколько стадий:

• крестьянские восстания, поддержка Лжедмитрия I;
• разочарование и убийство Лжедмитрия I из-за его связи с поляками;
• новый виток восстаний против Василия Шуйского;
• формирование всенародного ополчения перед угрозой утраты национальной независимости.

Рис. 3. Воззвание Минина на площади Нижнего Новгорода. К. Маковский.

Непосредственным поводом к убийству Лжедмитрия I считается его свадьба с католичкой Мариной Мнишек.

Что мы узнали?

Все правители Смутного времени царствовали недолго. Их усилия были больше направлены на борьбу с внутренними и внешними врагами, чем на решение экономических и социальных проблем. Только после победы всенародного ополчения и избрания “законного” правителя кризис Смутного времени был преодолен.

Тест по теме

Доска почёта

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

• Лидия Переверзева

  5/5

• Анастасия Керимова

  5/5

• Юлия Петрова

  5/5

• Оля Кунавина

  5/5

• Лука Военкоматов

  5/5

• Энтони Свифт

  5/5

• Джамал Курбанов

  4/5

• Мурад Багилов

  5/5

• Константин Костин

  5/5

• Григорий Кононов

  4/5

Оценка доклада

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 1587.

---

А какая ваша оценка?

Монастырь в смутное время | Иосифо-Волоцкий Монастырь

5 апреля 2010 года в Волоколамске прошла конференция, «Наследие. Защитники отечества Российского», приуроченная к 65-й годовщине Великой Победы. На столь высоком собрании обитель преподобного Иосифа представлял необычный тендем – архивариус монастыря Елена Алексеевна Васильева и ученик Детгородковской средней школы (с. Теряево) Алексей Кирсанов. Они подготовили доклад, посвящённый событиям начала XVII века. Именно тогда наш монастырь сильно пострадал от польских интервентов, в связи с чем  этот период является особо интересным.

В настоящее время А. Кирсанов является студентом Коломенской духовной семинарии.

Конец ХVI – начало ХVII века на Руси – Смутное время. Эпоха самозванцев. События тех лет затронули и Волок Ламский с близлежащим Иосифовым монастырем.

Но прежде чем речь пойдет о нашем городе, коротко вспомним историю зарождения и развития смуты.

Со смертью царя Феодора Иоанновича, сына Ивана Грозного, в 1598 году на московском престоле пресеклась династия Рюриковичей. Земский Собор провозгласил царем Бориса Годунова. Однако власть его была неустойчивой: новый царь был недостаточно знатен, а главное – не хотел считаться с боярами. В стране разразился политический кризис.

Сложной обстановкой воспользовался беглый монах Григорий Отрепьев. Объявившись в Польше, он выдал себя за сына Грозного – царевича Димитрия, убитого в Угличе, о котором в народе говорили, что он чудом спасся и скоро объявится.  Самозванцу поверили. Приняв католичество и дав папскому нунцию обязательство  всю Московскую Русь обратить в католическую веру, Лжедмитрий, заручившись поддержкой короля Сигизмунда III,  с отрядом поляков в августе 1604 года выступил походом на Россию в качестве законного наследника престола.

В апреле 1605 года умер Борис Годунов, а в июне в Москве уже провозгласили царем Лжедмитрия. 23 сентября волоколамский монастырь получил послание от нового царя: «Как к вам сия наша грамота придет, и вы бы отписали к нам к Москве, сколько у вас в казне налицо денег». Государю был дан ответ. А 2 октября боярин и дворецкий князь Мосальский сообщил об указании царя – «взять из монастырской казны взаимы три тысячи рублев». Денег Дмитрию Иоанновичу требовалось много, но, по-счастью, правление его продолжалось недолго.  Явно пренебрежительное отношение самозванца к Православию и всему русскому вызывало большое недовольство у его подданных. И  в мае 1606 года в результате антипольского восстания Лжедмитрий был убит. Царем бояре провозгласили своего ставленника Василия Шуйского, положение которого было шатким, поскольку народ ему не доверял. Повсеместно считали избрание нового царя незаконным. Неудивительно, что в такой обстановке  летом 1607 года возникла фигура нового самозванца. Поддержку Польши получил уже  Лжедмитрий II, двинувшийся на Россию с польскими отрядами, к которым присоединились запорожские и донские казаки и много другого бродячего, беглого люда, желавшего только одного — пограбить. Самозванцем вскоре была захвачена вся южная и средняя Россия.

Весной 1608 года Лжедмитрий II с польским князем Романом Рожинским, возглавившим его войско, направился к Москве. 1 июня самозванец утвердил свою ставку в 12 верстах от столицы, в Тушине. В Москве тем временем шли переговоры с поляками. 25 июля было заключено трехлетнее перемирие. Тушинским полякам предложено было перейти в подчинение королю Сигизмунду. Однако гетман Рожинский ответил королевским посланникам, что ничьего приказа слушаться не желает. В Тушине образовалась другая столица, со своим царем, двором и войском. В начале осени к самозванцу пришли из Литвы со своими отрядами Ян Сапега и Лисовский. В октябре 1608 года Сапега захватил в Ростове митрополита Филарета Никитича Романова (двоюродного брата царя Феодора Иоанновича) и привез его в Тушино, где он был провозглашен «нареченным» Патриархом.  А незадолго до этого Сапега и Лисовский осадили знатнейший из русских монастырей – Троице-Сергиеву лавру, рассчитывая на богатую добычу.

Весной 1609 года тушинские отряды, не получив от самозванца обещанных денег, взбунтовались. Они, поставив себе начальников, самостоятельно ходили по московским городам, жгли, грабили их, и города один за другим переходили на сторону самозванца. Волоколамский монастырь в начале лета 1609 года осадил отряд Руцкого. Рядом с крепостью был выстроен острог, где разместились поляки. Голод вынудил монахов и крестьян сдаться. Монастырь был занят поляками и разграблен.

Усиление поляков заставило царя Василия Шуйского заключить союз со шведами против Польши. По договору в начале 1609 года шведская пехота и конница под командованием генерала Делагарди в соединении с русским ополчением, набранным в северо-западных областях, во главе с племянником царя Василия Ивановича князем Скопиным-Шуйским двинулись к Москве.

Этим союзом Василий Шуйский вызвал прямую войну против себя польского короля Сигизмунда III, который уже вел войну со шведами. 21 сентября 1609 года войска Сигизмунда подошли к Смоленску. В Тушино приехали послы с требованием, чтобы все поляки оставили Лжедмитрия и соединились с войском короля. В лагере самозванца начались раздоры. Тушинские поляки посчитали, что Сигизмунд пришел с целью отнять у них «заслуженные награды». Русские тушинцы вступили в переговоры с королем, чтобы посадить на московский престол его сына – королевича Владислава. Не в силах повлиять на ситуацию, Лжедмитрий в начале января 1610 года бежал в Калугу. Вскоре под натиском наступавших с севера шведских и русских войск Сапега снял осаду с Троице-Сергиева монастыря и расположился в Дмитрове.

Положение становилось опасным. И это заставило тушинцев покинуть свою ставку. Значительная часть поляков поступила в войско короля, а оставшиеся во главе с гетманом Рожинским зажгли лагерь и в начале марта двинулись на запад, к Волоколамску. Вскоре и Сапега оставил Дмитров и с отрядом Зборовского также пошел к Волоку. Рожинский с тушинскими поляками остановился в Иосифове монастыре. Из Тушина они привезли сюда и всю свою артиллерию, «многочисленную и ценную», как отмечает в своих воспоминаниях участник событий Мархоцкий, входивший в полк Александра Зборовского и командовавший сторожевыми отрядами на дорогах к Москве.

С Рожинским осталось три с половиной тысячи поляков, а все остальные во главе с Сапегой направились в Калугу к Самозванцу. В Волоке Рожинский разместил 350 донских казаков, пришедших из-под Дмитрова, сам же поехал в Иосифов монастырь, где по-прежнему находился полк Руцкого. Рожинский попытался его там удержать. Однако уговоры не подействовали, возник мятеж. Разгоряченный Рожинский неосторожно упал на каменной лестнице на тот бок, который был у него прострелен в конце февраля под Москвой, после чего заболел и через неделю, 4 апреля, скончался. Однако за время болезни он успел убедить часть полка Руцкого остаться в монастыре. Остался и сам Руцкий. Позднее сюда подошли отряды Мархоцкого и Русецкого.

После смерти Рожинского Зборовский с большей частью поляков из монастыря двинулся к Смоленску, а к Волоку направился воевода Григорий Валуев с двумя тысячами войска. При его подходе донские казаки оставили Волок, соединившись с поляками, находившимися в монастыре. Однако поляки, не доверяя казакам, не пустили их в крепость, а разместили в острожке, выстроенном Руцким для осады монастыря.

С наступлением распутицы поляки получили передышку. Некоторое время они могли не опасаться нападения. Но уже в начале мая к монастырю подошли французы и немцы во главе с Делавиллем и русские отряды под командованием  Валуева. С помощью специальных взрывных снарядов – петард были взорваны ворота деревянного городка, окружавшего монастырь. Поляки вынуждены были отступить. Немцы с французами вошли в крепость. При этом около 150 поляков бежали на болота, прыгая за крепость со стены. Остальные оказались в ловушке, поскольку еще одни ворота, через которые можно было покинуть монастырь, были накрепко заколочены. Безвыходное положение придало полякам решимости, и они с саблями, пришпорив коней, ринулись на наступавших. Полякам удалось удержать крепостные мостки. Вытеснив противника из крепости, они закрыли ворота. Однако немцы с башни городка начали стрельбу, причиняя большой урон осажденным. Это заставило поляков совершить вылазку, чтобы очистить башню, но, понимая, что удержать ее не удастся, они башню подожгли, а затем стали бросать зажженные серные свечи  на другие строения, вынудив противника покинуть городок.

На помощь к осажденным прибежали донские казаки, однако в крепость их поляки по-прежнему не пустили. Казаки вели перестрелку, находясь под стенами монастыря. Когда нападение было отбито, по сигналу трубы были возвращены в крепость бежавшие на болота.

Утром к монастырю подошел трубач, посланный Делавиллем. Полякам предлагалось произвести размен пленными. Осажденные ответили письмом, в котором соглашались на размен и одновременно убеждали французов перейти на службу к польскому королю, обещая хорошее жалование и пугая тем, что русские иноземцев на родину не отпускают, а задерживают у себя. С письмом вызвался ехать монах-францисканец, родом немец. По получении письма Делавилль немедленно отправил в крепость двух пленных в сопровождении трех французов. Они передали письмо, в котором Делавилль, честь которого была задета предложением измены, просил избавить его от подобных посланий. У поляков находилось 23 пленных француза, из которых было отобрано два в обмен. Состоялись и переговоры, в ходе которых поляки вновь повторили предложение объединиться против русских. Однако французы отвечали, что они ищут прежде всего славы: «А что бы это была за наша слава – воевать против русских, столь грубого народа, совместно с вашим народом, славнее которого во всей вселенной не сыщешь? Но то было бы нашей славой, если бы мы завоевали ваш народ совместно с их народом». Переговоры не принесли никаких результатов. На следующий день французы уехали. Переговоры решено было продолжить, направив уже по 12 человек от каждой стороны.

Однако новая встреча не состоялась. Этому помешали донские казаки, которые заподозрили, что поляки хотят обеспечить себе свободный выход, а их оставить на убой. Начался бунт. Тогда поляки отправили отряд из сорока человек к Зборовскому, надеясь получить помощь. Отряд был разгромлен. Помощи от своих запертые в монастыре так и не дождались.

Тем временем съестные припасы у поляков закончились. Надо было уходить из крепости, однако сорвавшиеся переговоры лишили осажденных возможности выторговать приемлемые условия выхода из монастыря. Дороги все были перекрыты. К Волоку нельзя было двинуться – там находился Валуев, с другой стороны стояли немцы, а в миле от крепости расположили свой лагерь стрельцы.

Положение осложнило бегство двоих поляков к Валуеву. Они сообщили о выходе осажденных. Немедленно в том направлении, куда намеревались двигаться поляки, были посланы отряды и устроена засада.

Поляки вышли из монастыря 21 мая, перед самым заходом солнца. Уже стемнело, когда они миновали лагерь русских войск и решили, что можно теперь успокоиться, опасность  позади. В этот момент с тыла на них напали сидевшие в засаде пехотинцы. Поляки отбивались, но двинуться дальше им так и не удалось. С наступлением дня они стали переправляться через реку. Внезапно опустился такой густой туман, что невозможно было ничего увидеть даже на близком расстоянии. В результате те, кто терял брод, тонули в реке.  Оказавшись, наконец, на другом берегу, поляки пытались препятствовать переправе наседавшего противника, но потом двинулись дальше. Однако у плотинки через болото их тоже поджидали стрельцы. В отчаянии поляки бросились на стрельцов. Часть из них сумела пробиться и уйти. Многие погибли от пули. Погибли  в болотах и те, кто пытался искать обходных путей.

Мархоцкий пишет в своих воспоминаниях: «Русские учинили нам и спереди и с тыла такой погром, что из полутора тысяч (ибо столько насчитывали мы вместе с донскими казаками и челядью) едва триста человек из нас скрылись, побросавши и знамена, и все остальное». «Все остальное» подразумевало не только «ценную артиллерию», но и знатных пленников, в числе которых был митрополит Ростовский Филарет Никитич.

Разбежавшимся в разные стороны полякам предстояло соединиться и выйти к своему войску. Тут как раз пригодились донские казаки. Во всех селениях они выдавали себя за сторонников Шуйского, и крестьяне помогали им. Остатки разгромленных отрядов сумели добраться до войска польского короля.

После того, как волоцкие земли были очищены от поляков, немцы и французы пошли к Москве, а воевода Валуев, преследуя поляков, двинулся к Смоленску.

Однако царские войска, которые после смерти князя Скопина возглавил Димитрий Шуйский, брат царя, действовали неудачно и 24 июня были разбиты гетманом Жолкевским. При этом известии в Москве начались волнения. От Шуйского потребовали отречения. Царя согнали с престола. 19 июля 1610 года Василий Шуйский был насильно пострижен в монахи и заточен в Чудовом монастыре. Управление государством перешло в руки боярской Думы.

Тем временем Лжедмитрий II приблизился к самой Москве. Сюда же шел коронный гетман Станислав Жолкевский, пославший сказать боярам, что идет с целью избавить Русское царство от бед. Жолкевский предлагал поставить царем сына короля Сигизмунда королевича Владислава. Опасаясь самозванца, бояре, как и вся Москва, присягнули Владиславу. Войско гетмана пополнилось множеством русских. Когда воеводы Елецкий и Валуев присягнули Владиславу, присягнул ему и Иосифов монастырь.

Станислав Жолкевский доносил королю Сигизмунду: «…Погорела, Осипов (так гетман назвал Погорелое Городище и Иосифов монастырь), Волок, Дмитров, Ржев и Зубцов поддались вашему королевскому величеству. Пан Руцкий, которого я туда послал, усердно там работает и служит вашему королевскому величеству. Трудно только иметь гарнизоны в таком множестве замков».

Льстивый доклад гетмана укрепил несбыточные мечты короля о скором завоевании Московского царства. В конце августа Жолкевскому доставили письмо от Сигизмунда III, в котором он требовал престол себе, а не своему сыну, чтобы таким образом сразу присоединить Московское государство к Польше (Сигизмунд опасался, что впоследствии Владислава не выберут королем Польши, как это происходило до того с московскими царями – претендентами на польский королевский престол). Затем прибыл посланный королем Гонсевский с подробными инструкциями. Однако в Москве нельзя было упоминать даже имени Сигизмунда, настолько оно было ненавистно русским людям. Намерение короля открыто не было. Жолкевский отогнал Лжедмитрия опять в Калугу и стал настаивать на скорейшей отправке послов к королю Сигизмунду – просить на престол Владислава. Под Смоленск поехали князь Голицын, который надеялся стать царем после свержения Шуйского, и Филарет Никитич Романов. Таким образом, Жолкевский удалил из Москвы самых влиятельных людей. Бояре отдали Жолкевскому в распоряжение Василия Шуйского вместе с родственниками. Сверженный царь по требованию гетмана был переведен в волоколамский монастырь.

Бояре предложили гетману ввести в Москву свое войско. В ночь с 20 на 21 сентября поляки тихо вступили в город.  Но в Москве Жолкевскому не сиделось. Зная, что король не пустит своего сына на московский престол, он опасался восстания при известии об отказе. В конце октября гетман покинул Москву, поручив командование гарнизоном пану Гонсевскому. Из Иосифова монастыря был привезен Василий Шуйский, которого Жолкевский  доставил   под Смоленск и представил Сигизмунду в качестве пленного царя.

После ухода Жолкевского на Волоке и в его окрестностях поляки продолжали бесчинствовать. Руцкий со своей шайкой бил, грабил людей, опустошал землю.

11 декабря 1610 года был убит Лжедмитрий II.  Смерть самозванца развязала руки противникам поляков, которые только из страха перед ставленником черни соглашались признать царем польского королевича. И вот среди русских людей зародилась идея объединения и противоборства полякам и Литве. Москва была осаждена подмосковным ополчением.

А в это время король Сигизмунд требовал сдать ему Смоленск. 3 июня 1911 года жесточайшим приступом город был взят. Радость в Литве и Польше была так велика, как будто была завоевана вся Россия. Королю Сигизмунду пришлось распустить свое войско, озабоченное теперь только тем, как поскорее увезти домой награбленное. Сам король, взяв с собой сверженного Шуйского, направился в Варшаву, где был устроен показной въезд пленного «русского царя», облаченного в специально сшитые на этот случай роскошные одежды.

О поляках, запертых в Москве, никто даже не вспомнил. Осенью на помощь осажденным,  среди которых находился со своим отрядом и Мархоцкий, пришел литовский гетман Ходкевич, но после нескольких неудач вынужден был отступить. Бояре, осажденные в Москве вместе с поляками, снарядили к королю Сигизмунду посольство, прося помощи. Но напрасно ждали они прибытия польского войска. Лишь в августе 1612 года к Москве опять подошел гетман Ходкевич. Однако общими усилиями дворянского ополчения и казаков наступление его было отбито, и гетману пришлось вернуться ни с чем к литовским границам.

Осенью начались уже решительные действия ополченцев, собравшихся со всей России. 22 октября был приступом взят Китай-город. 27 ноября поляки вышли из Кремля.

Довольные своей победой, ратные люди разъезжались из Москвы, когда пришла весть, что король Сигизмунд идет к столице. В Москве возникла тревога. Здесь уже не было ни войска, ни припасов на случай осады. Однако королевское войско не смогло взять даже Волоколамск (атаманы Нелюб Марков и Иван Епанчин успешно отразили приступы поляков) и с позором возвратилось назад в Польшу.

21 февраля 1613 года завершилось смутное время: в Москве Великой земской думой был избран новый царь – Михаил Феодорович Романов, сын митрополита Филарета, грамоту об избрании которого в числе прочих подписал и игумен Иосифова монастыря Арсений. Но еще долго гуляли по Руси, убивая и грабя, отряды Лисовского и казацкие шайки, осаждали русские города войска польского и шведского королей. Волоцкие земли, где царило запустение, врагов уже не интересовали. Но разграбленный и полуразрушенный монастырь все-таки оставался крепостью. Здесь находился воевода Изъединов. Царь распорядился, чтобы волоцкий воевода Иван Константинович Карамышев прислал в монастырь «наряду и зелья и свинцу» для обеспечения на случай подхода врагов.  Царская казна была пуста. Все, чем мог Михаил Феодорович помочь монастырю, — это  дать грамоты об освобождении монастырских крестьян от ратной службы и о возвращении крестьян, бежавших во время литовского разорения.

Елена Васильева, архивариус монастыря

Алексей Кирсанов, учащийся 11 класса Детгородковской средней школы с. Теряево

Литература:

Хрестоматия по истории СССР. ХУ1-ХУП в. – М., Изд. соц.-экон. литературы, 1962, с. 314-315.

Мархоцкий. История московской войны (на польск. яз.).

Соловьев С.М. Учебная книга русской истории.

Соловьев С.М. История России с древнейших времен, т. 8.

Иловайский Д.И. Русская история.

Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале ХУП столетия. Исторические монографии и исследования.

Леонтьев Я. Забытое ополчение. – «Родина», 2005 г., № 11.

Необыкновенные женщины в смутное время

История Московии испещрена потрясениями. Худшим из них было Смутное время (1598–1613 гг.), период политической и экономической нестабильности, завершившийся жестокой гражданской войной. Гораздо более короткое и менее катастрофическое восстание произошло в 1670-х годах, когда бывший раб Стенька Разин повел армию казаков, крестьян и городской бедноты вверх по Волге в попытке свергнуть правительство. Более того, даже когда армия Разина хлынула вдоль реки, религиозный спор привел к ожесточенным столкновениям между царскими чиновниками и дерзкими членами новой секты, называемой старообрядцами. Во всех этих конфликтах ведущие роли играли несколько женщин.

В Европе уже давно принято участие женщин в бунтах, восстаниях и войнах. Московия не была исключением из этого правила. В 1581 году в Пскове горожанки защищали город от польских войск, обстреливая нападавших артиллерией, забрасывая их камнями и, наконец, по словам летописца, «бросаясь на оставшиеся в башне неприятельские войска, со всем оружием, данным им Богом». К восстанию Стеньки Разина присоединились и женщины. Большинство из них выполняли работу, обычно возложенную на женщин в армии: они готовили и ухаживали за больными и ранеными. Некоторые тоже воевали. Самой известной из женщин-воительниц была Алена Арзамасская, монахиня из города Арзамас к востоку от Москвы, сбежавшая из своего монастыря в 1669 году.и, одетый по-мужски, возглавил отряд в армии Разина. Ее судьба перекликается с судьбой более известной женщины-солдата Жанны д’Арк: она была схвачена, подвергнута пыткам, осуждена за бандитство и выдачу себя за мужчину и сожжена на костре. В Московии не колдовство приговаривало к смерти в огне, а участие в крупном восстании против царя. ³⁵

В политике элиты во время войн Московского государства женщины играли традиционные роли советников, покровительниц судеб своих мужчин и пешек. Из горстки женщин, достаточно выдающихся, чтобы попасть в отчеты наблюдателей и участников, две заслуживают особого упоминания: одна потому, что она была пешкой необычайной изобретательности, а другая потому, что она была основательницей крупнейшего раскольнического движения в истории России.

МАРФА НАГАЯ (ок. 1560–1610)

Глубоко вовлеченными в политику Смутного времени были три царицы: Ирина Годунова, жена царя Федора и сестра Бориса Годунова, регента с 1584 по 1598 год. и царь с 1598 по 1605 год; Мария Годунова, жена Бориса; и Марфа, последняя жена Ивана IV. Из всех трех Марфа должна была быть самой ловкой, потому что ее положение было самым опасным. Она полагалась на укоренившееся благоговение перед царственными женщинами, а также на свои политические навыки, чтобы ориентироваться в мутных водах, в которые она впервые попала, когда, будучи девушкой по имени Мария, вышла замуж за Ивана Грозного.

Этот брак прошел лучше, чем она могла ожидать, учитывая склонность Ивана избавляться от своих жен. Мария была его седьмой; он сослал двух ее предшественников и, по слухам, отравил троих. Его первая жена могла быть отравлена ​​другими. Марии удалось пережить своего мужа-убийцу, но когда он умер в 1584 году, он оставил ее в неопределенном положении. Их брак нарушал церковный закон, разрешавший только три брака в жизни, поэтому Мария не была юридически царицей в глазах церкви, а ее сын Дмитрий имел сомнительные претензии на престол. Годунов, регент, решил сослать проблемную мать и сына в Углич, город, далекий от Москвы и ее придворной политики. В 1591 Дмитрий внезапно умер. Годунов послал следователей для установления причины смерти; они сообщили маловероятную историю о том, что мальчик случайно перерезал себе горло. Когда царица Мария возмутилась, что ее сын был отравлен по приказу Годунова, регентша повелела ей стать монахиней. Приняв постриг, Мария стала монахиней Марфой. Через семь лет царь Федор умер, не оставив наследников, и Годунов стал царем.

Марфа жила в отдаленном монастыре, когда в 1603 году в Польше появился московский солдат по имени Григорий Отрепьев, заявивший, что он ее покойный сын. Он собрал войско и в 1605 году, вскоре после смерти Годунова, захватил Москву и был коронован царем Дмитрием. Чтобы подтвердить свое заявление, новый царь послал за Марфой. Она приехала в Москву и во всеуслышание клялась, что Отрепев — ее давно потерянный сын. Исаак Масса, голландец, живший тогда в Москве, понял причины ее лжи. «Неудивительно, что она признала Дмитрия своим сыном, хотя прекрасно знала, что это не так. При этом она ничего не потеряла; напротив, после этого ее считали царицей, с ней обращались пышно и привели в Кремль, где ей отдали под резиденцию Вознесенский монастырь. Там она жила как государыня». ³⁶

Когда отряд бояр во главе с Василием Шуйским сверг Отрепева в 1606 году, Марфе пришлось изменить свою историю. Теперь она объявила, что ее сын действительно умер много лет назад и что ее заставили поклясться, что самозванцем был Дмитрий. «Она сказала, что действовала просто из страха, — сообщал Масса, — и в своей радости по поводу своего освобождения из ее печальной тюрьмы [отдаленного монастыря, в который Годунов сослал ее], она не знала, что делает». Вскоре Шуйский велел привезти в Москву труп настоящего Дмитрия, чтобы устроить всеобщее обозрение, чтобы раз и навсегда установить, что мальчик мертв. Снова Марфа заняла свое место на сцене. Перед толпой, возглавляемой церковными и государственными деятелями, она заглянула в гроб и с благоговением и молитвой объявила, что там лежит тело ее сына, такое же свежее, каким оно было в тот печальный день пятнадцать лет назад, когда она умерла. положил его на покой. Христиане верили, что святые люди не разлагаются после смерти. Итак, Марфа свидетельствовала, что Дмитрий стал святым. Масса, присутствовавший на этой церемонии, был очарован ею не больше, чем подтверждением Марфы Отрепева. Он отметил, что только Марфа и очень немногие из высшего духовенства были допущены к осмотру освященных мощей. ³⁷

Карьера Марфы как Дмитрия-чекера еще не закончилась. Через несколько лет в ее дверь постучал другой Лжедмитрий. Она снова согласилась дать показания о том, что ее мальчик вернулся. Марфа была избавлена ​​от очередного инсценированного отречения, так как умерла в 1610 году, до свержения Второго Лжедмитрия и прихода к власти новой династии Романовых.

Спустя годы другая Марфа, на этот раз мать царя Михаила Романова, пожертвовала деньги на вечное чтение молитв о душе Марфы. Для матери царя не было ничего необычного в том, чтобы так чтить другого, но Романова могла также руководствоваться симпатией к Марфе. Романова также была вынуждена стать монахиней Борисом Годуновым, потому что ее муж Федор проиграл раунд в борьбе за власть Смутного времени. Она тоже жила в отдаленных монастырях, получив приказ никогда не возвращаться домой и время от времени опасаясь за свою жизнь и жизнь своего сына Михаила, который жил с ней. Она понимала, почему Марфа так много лгала, и, возможно, думала, что несколько дополнительных молитв помогут ее душе избежать проклятия. ³⁸

ФЕОДОСЬЯ МОРОЗОВА (1632–1675)

Через пятьдесят лет после смерти Марфы Феодосия Морозова стала лидером раскола, навсегда расколовшего Русскую Православную Церковь, и создала новую секту, старообрядчество. продолжается и по сей день. Спор, который привел к этому разрыву, начался в 1650-х годах, когда церковные лидеры приказали внести изменения в литургию. Предлагаемые изменения, в том числе использование другого количества пальцев при крестном знамении, введение нового написания имени Иисуса и некоторое редактирование церковных интерпретаций христианского учения, сегодня кажутся безобидными. Однако москвичи семнадцатого века считали их нарушением правильной практики христианства. Церковные лидеры, отдавшие приказ об изменениях, считали, что они устраняют ошибки, закравшиеся из-за того, что турецкое завоевание Византии ослабило контакты между Московией и центрами православной веры в Греции. К сожалению, многие москвичи, миряне и клирики, не согласились. Они поверили в святость неисправленных практик и убедились, что за исправлениями стоит Дьявол. Вскоре против реформ стал выступать харизматичный священник Аввакум, и давнее недовольство религиозным руководством Москвы стало перерастать в бунт.

Георг Михельс обнаружил, что «женщины составляли сильное численное большинство среди ранних старообрядцев» и что труд первых новообращенных женщин был «абсолютно решающим для формирования и выживания раннего старообрядчества». Его слова напоминают нам о не менее важной роли женщин в утверждении христианства на Руси. В обе эпохи, киевлянки и москвички, самые ранние и наиболее влиятельные женщины, обращенные, в первом случае в новую веру, во втором — в секту внутри этой веры, происходили из более богатых семей.

Вступить в новую секту означало восстать не только против церкви, но и против царя. Алексей отреагировал требованием отречения. Некоторые женщины вернулись в стадо; другие бросили ему вызов. Две настоятельницы, Елена Хрущева и еще одна, чье имя сохранилось только как Марфа, превратили возглавляемые ими московские монастыри в оплоты новой секты. После того, как власти уволили Хрущеву с занимаемой должности, она колесила по Московии с прозелитизмом. Она нашла приют у богатых вдов, которые пропагандировали старообрядчество среди своих крестьян. Одной из самых непокорных из этих вдов была Евдокия Нарышкина, тетка второй жены царя Алексея. Когда в 1670-х годах царь прислал охрану, чтобы запереть ее в доме, Нарышкина бросилась на командира отряда и схватила его за бороду, чем серьезно оскорбила его честь. Позже она сбежала из плена, проведя свою семью через болото. Группа оставалась на свободе в лесном лагере, пока царские солдаты не выследили их в 1681 г. ³⁹

Самой известной из ранних староверок была Феодосия Морозова. Она стала одной из героинь русской истории, воспета в памфлетах, написанных вскоре после ее смерти, провозглашена бунтаркой революционерами девятнадцатого века и до сих пор почитается старообрядцами как святая мученица. В ее молодости мало что предвещало такую ​​героическую биографию. Морозова родилась в одной боярской семье Соковниных и вышла замуж за другую, очень богатую, очень знатную Морозовых. У нее был счастливый, хотя и недолгий брак с мужем Глебом, от которого у нее родился сын Иван. В 1662 году Глеб умер, и Морозова приняла на себя управление их обширными владениями. «У нее могло быть восемь тысяч крепостных и триста рабов в ее доме только в Москве», — пишет Маргарет Циолковски. Морозова руководила всеми этими людьми из роскошных комнат, выходивших в сад, где на деревьях сидели павлины. Она особенно интересовалась набожностью крестьян в своих имениях, приказывая священникам следить за тем, чтобы их прихожане регулярно посещали церковь. ⁴⁰

В начале 1660-х годов Морозова стала критиковать реформы в православии. Когда в середине 1660-х годов из ссылки в Москву вернулся старообрядческий священник Аввакум, она пригласила его и его семью погостить у нее. Вскоре Морозова принимала других раскольников и выступала против царя. Алексей в наказание конфисковал часть ее имений, но он также пытался примирить ее, возможно, потому, что Морозова была фрейлиной его жены, царицы Марии. Сначала Морозова, кажется, колебалась в своей поддержке раскольнического движения, но с годами она становилась все более решительной. Она обратила к делу свою сестру Евдокию и заручилась тайной поддержкой своих братьев. В 1670 году она тайно стала старообрядческой монахиней.

Убежденная, что она исполняет волю Божью, защищая старые обычаи, Морозова была готова на мученическую смерть себя и своих близких. Когда дядя призвал ее подумать о благополучии сына, которому из-за ее поведения угрожала смертельная опасность, она ответила: «Если хочешь, отвези моего сына Ивана на Красная площадь и отдай на растерзание. куски собаками и пытаются напугать меня. Даже тогда я не буду этого делать [принимать реформы]… Знай же, что если я до конца пребуду в вере Христовой и за это достоин вкусить смерть, то никто не сможет похитить Его из рук моих». ⁴¹ Иван впоследствии умер, возможно, убит, и Морозова горевала о нем, но не жалела о своем решении, ибо верила, что выбрала праведный путь. Бог вернет ей сына на небесах.

Морозову не испугали и силы, выстроившиеся против нее. Современные отчеты подробно описывают ее самодовольное и оскорбительное поведение по отношению к высшим церковным деятелям. Сообщается, что она сказала группе следователей: «Там, где возвещается ваша литургия [во время церковных служб], уместно выполнять необходимую функцию и опорожнять кишечник — вот что я думаю о вашем ритуале». Она была лишь несколько вежливее с царем, которому писала в 1670 г.: «Не пристало государю смущать меня, бедную рабу, потому что невозможно мне когда-либо отречься от нашей православной веры, утвержденной на 9 0012 семь вселенских соборов.  Я часто говорил ему об этом раньше. ⁴²

К этому моменту Морозова лелеяла мученичество. В 1671 году она окончательно истощила терпение Алексея, отказавшись присутствовать на его свадьбе со второй женой, Натальей Нарышкиной. (Покровительница Морозова, царица Мария, умерла.) Устав от непокорности Морозовой и желая послать весть своим единоверцам-раскольникам, Алексей приказал арестовать ее вместе с сестрой Евдокией и еще одной сторонницей, Марией Даниловой. Три женщины содержались в Новодевичьем монастыре в Москве, где к ним приходили многие боярыни, чтобы выразить поддержку. ⁴³  Затем царь сослал троих в более отдаленные монастыри, продолжая при этом предлагать им помилование при условии, что они примут реформы. Они отказались. Наконец, осенью 1675 года, заключенные в глубокой яме далеко за Москвой, Морозова, ее сестра и их друг умерли от голода.

Морозова была не единственной старообрядческой мученицей. Сотни, а может быть, и тысячи членов секты повторили судьбу своего героя Аввакума, сожженного на костре в 1682 году. Под угрозой ареста они собирались группами и поджигали себя. После десятилетий периодического ожесточенного противостояния властей и раскольников конфликт утих. Старообрядцы стали постоянной сектой в русском православии, официально объявленной вне закона, но сохранившейся. Вера сохраняется и по сей день в России и за ее пределами, вклад женщин в ее выживание продолжается, а Морозова остается почитаемой фигурой в ее пантеоне.

Она была замечательной женщиной. Она не только отказалась подчиниться грозным силам, выстроившимся против нее, но и работала над развитием богословия старообрядчества. «Феодосия усердно читала книги, — писал Аввакум, — и черпала глубину разумения из источника евангельских и апостольских речей». Она решительно спорила о вере с посланными к ней церковными деятелями, а также с другими старообрядцами, в том числе с эгоистичным Аввакумом. Еще более примечательно для москвички то, что она писала религиозные трактаты. После ее смерти Аввакум хвалил ее интеллектуальную силу духа: «Когда пришло время, Феодосия отложила женскую слабость и взялась за мужскую мудрость». ⁴⁴  Она была мужественна своим интеллектом, писал он, и своим сопротивлением властям. То, что Морозова преодолела предполагаемые ограничения своего пола, было высшей похвалой, которую Аввакум мог дать ей.

История христианства полна женщин, восставших против государственной и церковной власти в защиту своего понимания веры. Возможно, одно из объяснений этого явления состоит в том, что религия была практически единственным источником власти и авторитета, благодаря которому женщины могли надеяться стать на равных с мужчинами. Большинство святых женщин были женщинами, которые сопротивлялись давлению злых чиновников и несимпатичных семей, добровольно пошли на ужасную смерть, а затем, как сообщается, вознеслись на небеса, чтобы жить с Богом. Некоторые из этих мучениц, например московская любимица св. Параскева, покровительница замужних женщин и домашнего хозяйства, были столь же дерзкими и напористыми, как и Морозова. Рассказы обо всех этих религиозных мятежницах вдохновили женщин по всей Европе присоединиться к еретическим движениям в средневековый период и полностью порвать с католицизмом во время Реформации. Некоторые из новых протестантских сект Центральной и Западной Европы так же зависели от поддержки зажиточных женщин, как и старообрядцы в России. Морозова, вероятно, ничего не знала об анабаптистах и ​​квакерах, среди которых женщины фигурировали как основатели, но она, несомненно, была сведуща в агиографии раннехристианских мучениц.

^{Феодосия Морозова в представлении художника XIX века Василия Сурикова. http://en.wikipedia.org/wiki/Файл:Боярыня_Морозова.jpg. Доступ 27 июня 2011 г.}

ФЕОДОСЬЯ МОРОЗОВА

В 1669 году Морозова поссорилась с сыновьями Аввакума, Иваном и Прокофием. Предупрежденная Аввакумом, что «плохо тебе будет [если ты]… не помиришься с моими детьми», — писала Морозова жене Аввакума Анастасии. Повторив свои обвинения против сыновей, она заключила:

«Матушка, я послал тебе пятнадцать рублей на всякую нужду, а батюшке [Аввакуму] я послал восемь рублей: одному батюшке два и шесть ему на долю с Христовой братией. Напишите мне, дойдет ли до них. И впредь не позволяйте своим детям читать чужие письма, заставьте их поклясться, что впредь они не будут читать ни моих писем, ни писем папочки. Христос знает, что я так же счастлив с тобой, как со своей биологической матерью. Я помню твою духовную любовь, как ты посещал меня и питал мою душу духовной пищей. Раньше вы действительно были счастливы со мной, а я с вами, и действительно я так же счастлив, как прежде. Но ваши дети оказались моими настоящими духовными врагами…

Прости меня, грешную, матушка, и тебя, и Ивана, и Прокофия, и словом, и делом, и мыслью, ибо я, однако, огорчил тебя. Иван и Прокофий, вы меня сильно огорчили и огорчили, что писали против меня и других к отцу вашему… Прости меня, любимая матушка, помолись за меня, грешного, и за сына моего. Прошу твоего благословения».

ИСТОЧНИК: МАРГАРЕТ ЗИОЛКОВСКАЯ, ED., СКАЗКА О Ф БО ЛИАРИ НИА Мо Ро Зо В.А.: РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА  (LANHAM, MASS.: LEXINGTON, 2000), 89–90. ПЕРЕПЕЧАТАНО С РАЗРЕШЕНИЯ ROMAN AND LITTLEFIELD Publishing Group.

Вероятно, она черпала вдохновение и в московских обычаях, которые позволяли женщинам выражать свое благочестие вне пределов семьи и монастыря. Для московских женщин, как крестьянок, так и дворян, было обычным делом совершать паломничества к гробницам святых. Некоторые стали «юродивыми», которые путешествовали и проповедовали из деревни в деревню. Некоторые почитатели святой Параскевы собирались по пятницам, чтобы пройтись по своим общинам, воспевая хвалу святой и призывая других женщин бросить свою работу и присоединиться к ним. Церковь с подозрением относилась к такого рода спонтанной, нерегулируемой религиозности. В 1551 году делегаты церковной конференции жаловались: «Лжепророки, мужчины и женщины, девицы и старые бабки бродят по приходам… нагие и босые, с распущенными волосами и развратные, трясутся и бьют себя». ⁴⁵  Московская церковь была слишком слабо организована, чтобы подавлять бабушек, поэтому тряска и побои продолжались, что способствовало более позднему обращению в старообрядчество.

Морозова вдохновилась женскими святыми; она была уполномочена своим рангом. Поскольку она была бояриной, она могла превратить свой дом в центр раскольнической деятельности и упрочить свой авторитет лидера движения. Ее статус придал ей смелости бросить вызов царю; она знала, что он не решится убить женщину из знатной семьи. Чувство собственного авторитета также дало ей право читать лекции Аввакуму, что вызывало классовые и гендерные обиды у священника. В гневе он писал ей: «Ты лучше нас тем, что ты боярыня?… Луна и солнце светят одинаково для всех… и не дал Господь наш земле и воде больше служить тебе, а людям меньше». ⁴⁶  На протяжении многих лет Аввакум твердил ей, что она должна подчиняться ему, потому что он мужчина и священник. Ему пришлось повторить эти приказы, потому что она продолжала самоутверждаться.

Все старообрядцы, мирянки и клирики, в лучшем случае подвергались социальному остракизму, в худшем — смерти. В Московии было немаловажно не подчиняться царю и священникам, особенно женщине. Поэтому подавляющее большинство женщин этого не делали. Вместо этого они остались в рамках установленной веры и, вероятно, были в ужасе от восстания. Когда они слышали о Нарышкиной, дергающей тюремщика за бороду, или о Морозовой, отказывающейся повиноваться царю, они, должно быть, недоумевали, как эти женщины могли так обесчестить себя. Кто заговорит с ними снова? Кто женится на их дочерях? Какой-то дьявол, должно быть, вселился в них. Иначе они не могли бы забыть, что честь состоит в том, чтобы быть скромными, домохозяйками, послушными хозяйками.

И все же среди испуганного большинства, возможно, были и те, кто восхищался непокорностью старообрядческих женщин. Ибо ко времени раскола в Москве распространилось недовольство ограничениями на элитных женщин. Возможно, это способствовало разжиганию раскола. После смерти Алексея в 1676 году это, безусловно, повлияло на политику Московии на самом высоком уровне.

Предыдущая

Страница

Следующая

Страница

Включите JavaScript для просмотра комментариев на платформе Disqus.

Смутные времена

Смутные времена

---

Дорогая Патти,

Хотя кажется невозможным охватить историю Смутного времени в России (1600-е годы) было бы интересно попробовать сделать некоторые важные очерк времени с точки зрения так называемой метаисторической точки зрения. В соответствии Даниилу Андрееву, автору «Розы Мира», мы можем понять исторические события лучше и глубже благодаря метаистории, которая оперирует не только с «реальными фактами», как это делает обычная «письменная» история, но и с мысли людей и борьба идей, известных как факты «ненаписанных» история. С помощью метаисторического метода мы можем получить лучшее и более точное объяснение действий великих вождей, причины войн, переселений народов и так далее, чем когда мы ограничиваем себя к «чистым» фактам, которые также не всегда могут быть истолкованы однозначно. Источник, из которого мы можем почерпнуть факты для метаисторического исследования лежат также в планах божественного знания: откровения святых, Святая Библия, духовные и интеллектуальные наблюдения многих мудрых и известные люди.

Смутное время в России началось после смерти Ивана Грозный, первый русский царь в конце XVI века. Кажется сложно уловить смысл периода в этой пространственно-временной развилке выбора для России, если у вас нет несколько ясного понимания метаисторической миссии России в мировой эволюции. Мы не может выдвинуть научный трактат об исторической миссии Россия — мы просто предлагаем в соответствии с несколькими чтениями духовных книги о том, что миссией России был (и является) синтез высоких духовные (не только религиозные) учения Востока и лучшие материальные достижения Запада. Другими словами — объединиться Азия и Европа. В определенном смысле та же миссия возложена на Новый Свет (Америка), начиная с того же времени 1600-х годов, когда завоеватели из Европы начали сплавлять духовные ценности родных Американские племена, индейцы, со своей цивилизацией. Россия также стала расширять свои территории — на восток (Урал, Сибирь, Дальний Восток и, наконец, Аляска(!)), на север и юг Азии… Расширение было необходимой частью миссии, которая действие природного механизма межкультурного обмена и взаимного разработка.

Успешное выполнение миссии будет во многом важно для прогресса человечества и, наоборот, провал в выполнение миссии повлияет самым негативным образом на жизнь всего земного шара.

Изолированный на своих территориях жадный материализм ввергает планету в непрекращающиеся войны и нищету во всех аспектах. И обреченный на физическую нищету духовный режим не суметь способствовать истинной Гармонии глобальной эволюции. Теперь мы можем угадать что Россия (Советский Союз) и Штаты выполнили свое «объединенное» миссия лишь частично, вероятно, максимально приблизила Библейское Откровение, Апокалипсис и его предзнаменования — русский (украинский, белорусский) Чернобыль ставшие источником радиоактивного загрязнения для крупных территорий и вызвало много смертей, война в Югославии, война в Чечне и т.д. Особой темой могло бы стать обсуждение исторической роли Лондона (Соединенное Королевство), все еще управляющее многими важными видимыми и невидимыми процессы планетарной жизни.

Начало XVII века можно считать ключевым или время выбора на ближайшие три сотни лет русской истории. Смутное время отразило борьбу двух течений — человечества прогресс и его антипрогресс в области духовного лидерства и приземленное владение.

Русская земля как вероятное будущее Мать нового очищения Учение о новом мировоззрении Света, Сообщества Новой Эры представляло собой серьезную угроза существующему могуществу Римско-католической церкви. В этом самом свете мы можем понять, почему польские и балтийские страны как орудия католической Церковь и Папа вели политику непрерывных попыток над Россией любыми доступными способами. После смерти Ивана IV его сын Федор Иванович стал русским царем. Он был хорошим религиозным человек, но слабый и нездоровый. На самом деле Борис Годунов, брат царицы Ирина, правила страной. В 1591 при неизвестных обстоятельствах царевич Дмитрий был убит. Ходили слухи, что это был Борис Годунов, приказал убить царевича как наиболее вероятного наследника престола. После после смерти Федора Ивановича Борис Годунов сам занял престол. Это было как раз то время, когда польская и литовская элита, недовольная по итогам предыдущей войны принял помощь католика Церкви и снова начал разрабатывать планы завоевания Руси. В Русские бояре тоже были недовольны Борисом Годуновым и хотели бросить его вниз. Для осуществления своих планов они выбрали монаха, Григорий Отрепьев, бежавший из Чудова монастыря в Москве и утверждавший, что себя царевичем Дмитрием, якобы избежавшим смерти благодаря счастливому шанс. Он женился на Марине Мнишек, дочери богатого польского магната. а в августе 1604 г. отправился в Москву во главе войска. Борис Годунов скоропостижно скончался, а Лжедмитрий въехал в Москву в июне. 1605 г. Россия и ее культурные традиции были покорены. Однако, Такого долго терпеть русский народ не мог, и в июне 1606 г. князья Шуйские устроили мятеж, взяли штурмом Московский Кремль, убили обманщик и Василий Шойский стали следующим русским царем. Тем не менее борьба между Польшей и Россией продолжалась. В 1010 году группа из 7 бояр свергла Василия Шойского и ратифицировала договор с польским королем, приглашающим своего сына Владислава править в России. Только 22 октября 1612 г. русская армия во главе с Мининым и Пожарским вернул свободу Москве и России.