Краткое содержание: «Матрёнин двор» — ReadRate

Александр Солженицын в рассказе «Матрёнин двор» затрагивает тему отношений маленького человека и власти, а также важные проблемы нравственности. Фоном для его истории служат жизнь и быт русской провинции.

Герой-рассказчик Игнатич – человек, только освободившийся после десятилетнего пребывания в тюрьме. Желание тихой и мирной жизни приводит героя в незнакомую ему местность. Там он арендует жильё у одинокой вдовы по имени Матрёна. Краткое содержание рассказа «Матрёнин двор» – пересказ истории Игнатича. 

Матрёна живёт в крайней бедности. У неё проблемы со здоровьем, но на государство рассчитывать не приходится. За многолетний труд в колхозе женщине не положена даже пенсия. Единственное, что выручает героиню, – каждодневная работа, в которой она находит утешение. Всё, что у неё есть – её изба.

К зиме жизнь хозяйки дома, в котором поселился Игнатич, налаживается. Ей начинают платить пенсию за погибшего мужа, которую она не могла получить годами.

Рассказчику хорошо живётся у Матрёны, но тут в жизнь героев вмешивается неожиданность. 

У героини есть племянница, которую она в своё время брала на воспитание. Той с мужем удалось получить участок, который будет принадлежать им при одном условии: нужно построить на нём дом. Отец племянницы Матрёны настаивает, чтобы та отдала его дочери горницу, которую ей когда-то завещала. 

Женщина помогает в перевозке части избы. По страшному стечению обстоятельств героиня гибнет под колёсами поезда. После смерти Матрёны большинство её родственников, никогда ей не помогавших, сразу начинают делить скромное наследство.

Рассказчик тяжело переживает смерть Матрёны. Он считает, что приютившая его женщина – тот самый праведник, на которых земля держится. Её добротой пользовались, а она никогда не требовала ничего взамен. 

Пересказав кратко «Матрёнин двор», мы не углублялись в детали повествования. Следующие факты стоит запомнить ради успешной сдачи тестовой части экзамена по литературе:

1. После освобождения герой-рассказчик начинает работать учителем математики в Тальново.  
2. Полное имя героини Матрёна Васильевна Григорьева. Ей примерно 60 лет.
3. Племянницу женщины зовут Кира, а её отца – Фаддей.
4. Когда-то главная героиня любила Фаддея, которого ждала с фронта. Ждала долго, но в итоге вышла замуж за его брата Ефима. 
5. Женщина родила шестерых детей, каждый из которых умер почти сразу после рождения.
6. У Матрёны есть сёстры, которые потребительски к ней относятся.
7. Кира с мужем жила в деревне Черусти. Время от времени она привозила Матрёне еду. 
8. Помимо Матрёны, погибли сын Фаддея и тракторист. 
9. Трагедия случилась из-за того, что паровоз ехал с выключенными фарами, а шум трактора помешал услышать его приближение. 

Был полезен материал? Вам также может пригодиться краткое содержание сборника «Тёмные аллеи» Бунина.

Солженицын «Матрёнин двор» – образ рассказчика

Есть в рассказе «Матрёнин двор» [см. его полный текст, краткое содержание и анализ] некий светлый луч, есть надежда, есть вера в неиссякаемую силу добра. Гибнет праведница Матрёна, не оставив после себя ни друзей, ни потомков. Но село не опустело! Остался в нем жить другой праведник. Он-то и поведал людям о Матрёне.

В «Одном дне Ивана Денисовича» [см. его полный текст и краткое содержание] повествование звучит как внутренняя речь Шухова. В «Случае на станции Кочетовка» рассказ ведет как бы стоящий за кулисами автор. В «Матрёнином дворе» рассказчик – одно из действующих лиц, свидетель и комментатор совершающихся на его глазах событий. Это, несомненно, автопортрет, но замаскированный и поднятый до уровня некоего обобщения.

 

Александр Солженицын. Матренин Двор. Читает автор

 

«Рассказ полностью автобиографичен», – говорится в примечаниях к «Матрёнину двору». Однако ведь не случайно повествователя Солженицын называет Игнатич, а не Исаич. Писатель отделяет себя от своего героя, несмотря на их явную и несомненную близость. Выражается она не только в сходстве биографий, но прежде всего в лирической тональности всего повествования. Душа автора так и светится в каждом слове: в оценке людей и событий, в общих раздумьях о жизни и смерти, о добре и зле. И слышится на протяжении всего рассказа какая-то непередаваемая словами, за душу хватающая мелодия – чистая, высокая и печальная.

В системе образов «Матрёнина двора» учитель Игнатич – лицо не менее значительное, нежели сама Матрёна.

 

Солженицын. Матрёнин двор. Краткий пересказ. Иллюстрированная аудиокнига

 

Представляется слишком узкой трактовка рассказа как произведения, прославляющего так называемое «патриархальное» крестьянство. Понятие праведничества вряд ли можно ограничить рамками той или иной социальной среды. Это понятие совсем из другой области – из сферы нравственной. И в рассказе Солженицына рядом с праведницей-крестьянкой стоит другой праведник – многострадальный русский интеллигент. Несмотря на различие культурных традиций, психологии, интересов, интеллектуального уровня, есть нечто главное, что сближает этих людей и связывает светлыми нитями духовного родства[1].

Прежде всего, к Игнатичу применимы слова, сказанные о героине рассказа: «Наворочено было много несправедливостей с Матрёной». Жертвой несправедливостей оказался и он. О прошлом этого человека говорится скупо, но и сказанного достаточно. Мимоходом упоминается, что он много лет просидел в тюрьме, что туго ему там приходилось («Телогрейка эта была мне память, она грела меня в тяжелые годы».) Ассоциации с пережитым вызывают и слова, как бы брошенные между прочим: «Неприятно это очень, когда ночью приходят к тебе громко и в шинелях».

Особенно глубоко в мир рассказчика помогает проникнуть самое начало «Матрёнина двора». О перенесенных им страданиях, о том, как лагерь перевернул душу, обогатил горьким опытом, искалечил болью, научил по-новому воспринимать жизнь, – обо всем этом прямо ничего не говорится. Но между строк раскрывается мироощущение автора-повествователя, просветленное в горниле страданий.

По мысли протоиерея А. Шмемана, приобретенный Солженицыным опыт войны, опыт тюрьмы и опыт возвращения на свободу, – это опыт целого поколения. В двух предыдущих рассказах, – можем мы продолжить эту мысль, – запечатлен опыт тюрьмы и войны. В «Матрёнином дворе» запечатлен «опыт возвращения из тюрьмы, из концлагеря в жизнь, в свой мир, переставший быть «своим»». Во всей ткани рассказа, в каждой клеточке его отражено «это возвращение в жизнь с выстраданной отрешенностью от нее, с мучительным ясновидением правды, способностью по-новому, свободно видеть и оценивать все на выверенных страданием весах совести…»[2].

Глубоко и точно раскрыт в этих словах, сказанных об авторе рассказа, духовный мир учителя Игнатича. Именно такого рода новое видение жизни и привело его в деревенскую глушь, помогло найти и оценить Матрёну.

«Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался наугад – просто в Россию. Ни в одной точке ее никто меня не ждал и не звал, потому что я задержался с возвратом годиков на десять», – так после краткого вступления начинается рассказ о судьбе двух праведников.

Как и Матрёна, автор-повествователь один во всем мире. Но душа его полна любви. Не к какому-то человеку, а к России, по которой он истосковался, к ее людям, языку, природе. Он говорит: «Мне просто хотелось в среднюю полосу – без жары, с лиственным рокотом леса. Мне хотелось затесаться и затеряться в самой нутряной России – если такая где-то была, жила».

В сердце Матрёны неосознанно таится та же любовь. Вспомним ее желание сфотографироваться у старинного стана. «Видно, привлекало ее изобразить себя в старине», – замечает автор. Вспомним ее манеру говорить в стиле старинных причетов и песен. Этих двух, казалось бы, столь разных людей сближает внутренняя принадлежность к той древней духовной культуре, которую вытеснила и вечная забота о куске хлеба, и пришедшая на место старой – нынешняя лжекультура.

Игнатичу бесконечно дорог мир, с которым связана вся жизнь Матрёны. Жадно вслушивается он в звуки родной речи. Слова женщины, продававшей молоко, «были те самые, за которыми потянула меня тоска из Азии», – рассказывает автор о поисках уголка, где хотелось ему поселиться. И названия окрестных деревень веселят его душу: «Ветром успокоения потянуло на меня от этих названий. Они обещали мне кондовую Россию». Так пошел он за родным словом, как Иванушка в сказке за путеводным клубочком, и привело его это слово в избу Матрёны. Здесь одинокий, усталый человек обрел родную душу и желанный покой.

Описание места, где стоял Матрёнин двор, напоминает пушкинские строки из «Евгения Онегина»:

 

Люблю песчаный косогор.
Перед избушкой две рябины;
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи
Да пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых…

 

«Милей этого места, – вспоминает рассказчик, – мне не приглянулось во всей деревне; две-три ивы, избушка перекособоченная, а по пруду плавали утки. ..». Даже не столько совпадение деталей, сколько общая тональность обоих пейзажей свидетельствует о сходных чувствах писателя и поэта. Сходен в чем-то и их скромный жизненный идеал. Пушкин говорит:

 

Мой идеал теперь – хозяйка,
Мои желания – покой,
Да щей горшок, да сам большой.

 

В этих словах – и усталость от жизни, и тоска по независимости, столь естественная для «усталого раба», и пренебрежение к материальным благам. И Игнатич счастлив горьким счастьем бывшего зэка, «усталого раба», обретя тихий угол и родную душу. Идеальной хозяйкой (хотя и не в пушкинском значении этого слова) стала для него Матрёна.

Внутренняя близость постояльца и хозяйки двора проявляется прежде всего в равнодушии к житейским мелочам: к еде, к вещам, к тому, что принято называть «добром». Он прекрасно себя чувствует в бедной Матрёниной избе, безропотно ест изо дня в день «картовь и суп картонный», потому что его, как и Матрёну, жизнь научила «не в еде находить смысл повседневного существования». Ценит он нечто куда более важное: «Мне дороже была эта улыбка ее кругловатого лица».

Их быт, привычки, потребности сходны даже в мелочах. Так, Матрёна укрывается «неопределенным темным тряпьем». Игнатич – тулупом да лагерной телогрейкой, «а снизу мешок, набитый соломой».

Сближает этих двух людей и отношение к труду. Матрёна с утра до вечера была чем-то занята. И ее постояльца мы видим обычно склонившимся над тетрадями, что-то пишущим или читающим допоздна. Для Матрёны работа – лучшее лекарство. Поломав спину на чужом огороде и не взяв за свой труд ни копейки, она рассказывает: «В охотку копала, уходить с участка не хотелось, ей-богу правда!». И Игнатич любит свое дело. Обоим чужд тот стиль работы, который установился во всех сферах – и в колхозе, и в школе. Вспомним слова Матрёны: «А только ни к столбу, ни к перилу у нас работа…» И честный учитель не хочет участвовать в нелепой борьбе за высокий процент успеваемости: «…обманывать я не могу, иначе развалю весь класс, и превращусь в балаболку, и наплевать должен буду на весь свой труд и звание свое».

Публикуя «Матрёнин двор» в 1963 году, Солженицын скрывал свое подпольное писательское прошлое и поэтому убрал из рассказа детали, свидетельствующие о том, что его Игнатич был не только учителем, но и писателем. Теперь эти детали восстановлены. Изба Матрёны, оказывается, привлекала его тем, что хозяйка была одинока, что по бедности не имела радио. Это создавало условия для его потаенной работы. (Солженицын как раз в ту пору писал роман «В круге первом»). Матрёна хороша была и тем, что не мешала его «долгим вечерним занятиям, не досаждала никакими расспросами». А обычные его занятия вот какие: «поздно вечером /… / писал свое в тишине избы под шорох тараканов и постук ходиков».

Вся жизнь Игнатича – жизнь подвижника. Угол, занимаемый им в избе, напоминает одинокую келью: «мирный настольный свет над книгами и тетрадями», «суровая койка отшельника». Пройдя долгий путь страданий, наконец обрел человек желанный покой…

Но в мир этот неожиданно врывается смерть и все разрушает.

Описание ночи Матрёниной гибели проникнуто каким-то мистическим ужасом, словно речь идет не о смерти старой, никому не нужной крестьянки, а о всемирной катастрофе. «Не только тьма, но глубокая какая-то тишина опустилась на деревню». Даже кухонька, где происходила попойка, кажется ареной рокового бедствия: «Это было застывшее побоище /… / Все было мертво. И только тараканы спокойно ползали по полю битвы». О фикусах сказано, как о живых свидетелях несчастья: «толпа испуганных фикусов».

Да и мыши – словно уже и не мыши: «Мыши пищали, стонали почти, и все бегали, бегали. Уставшей бессвязной головой нельзя было отделаться от невольного трепета – как будто Матрёна невидимо металась и прощалась тут, с избой своей». Все горе Игнатича вылилось в трех словах: «Убит родной человек». Он не плачет над прахом Матрёны, не произносит надгробных речей. Но так и видишь его одинокую фигуру среди родственников и односельчан покойной – его пронзительные глаза, скорбный рот…

Весь рассказ, и особенно концовка его – поминальное слово над прахом усопшей праведницы. В этом слове – светлый мир ее души. В этом слове – и его душа.

Рисует ли он лицо Матрёны, говорит ли о ее равнодушии к нарядам, в словах выражаются его самые заветные мысли. И слышится голос праведника, голос проповедника: «У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей…»; «Не гналась за нарядами. За одеждой, приукрашивающей уродов и злодеев».

…Лидия Чуковская вспоминает, что «Матрёнин двор» полюбился ей даже больше, чем «Один день Ивана Денисовича». Первая вещь Солженицына, по ее словам, «ошеломляет смелостью, потрясает материалом – ну, конечно, и литературным мастерством; а «Матрёнин двор»… тут уже виден великий художник, человечный, возвращающий нам родной язык, любящий Россию, как Блоком сказано, смертельно оскорбленной любовью»[3].

 

Отрывок из книги М. Шнеерсон «Александр Солженицын. Очерки творчества».

---

[1] Мысль о сходстве Игнатича с Матрёной высказана в статье В. Гребенщикова «Матрёна, Фаддей и другие» («Новое русское слово», 30 нояб. 1969).

[2] Прот. А. Шмеман. О Солженицыне.

[3] Лидия Чуковская. Записки об Анне Ахматовой. Париж, ИМКА-пресс, 1976, т. 1, с. 472.

 

Трансфер имаго в переводе национально ориентированных и транснациональных текстов (в романах чешских, словацких и русских писателей) — Богемистика — Выпуск 1 (2021) — CEJSH

• Перейти в главное меню
• Прокрутите до содержимого

Полнотекстовые ресурсы CEJSH и других баз данных теперь доступны в новой научной библиотеке.
Посетите https://bibliotekanauki.pl

BibTeXPN-ISO 690:2012ChicagoChicago (Автор-дата)HarvardACSACS (без арт. названия)IEEE

---

Journal

2021 | 1 |

Название статьи

Трансфер имаго в переводе национально ориентированных и транснациональных текстов (на примере романов чешских, словацких и русских писателей)

Авторы

9. Княня С.В. , Марина Ю. Котова

Содержание

Полные тексты:

‘+ игрок + ‘

‘; }

Варианты заглавия

CS

Передача имаго в переводе национально ориентированных и транснациональных текстов (на примере романов чешских, словацких и русских писателей)

PL

Передача имаго в переводе национально ориентированных и транснациональные тексты (в романах чешских, словацких и русских писателей)

Языки издания

Тезисы

PL

В данной работе предпринята попытка выявить специфику национально ориентированных и транснациональных прозаических текстов. Национально ориентированные тексты отражают историю, культуру и идентичность одного народа (например, проза Солженицына и Криштуфека), транснациональные тексты объединяют два или более национальных культурных кода (например, проза Брежны, Каминера, Мониковой и Шкворецкого). Целью данного исследования является выявление специфических трудностей в процессе их трансляции и переноса имаго, то есть стереотипных образов других идентичностей. С помощью стилистического приема показаны некоторые типичные способы передачи этих имаго в художественных текстах.

CS

Данная работа является попыткой выделить специфику национально ориентированных и транснациональных прозаических текстов. Национально ориентированные тексты отражают историю, культуру и идентичность одного народа (например, проза Солженицына и Криштуфека), транснациональные тексты объединяют два или более национальных культурных кода (например, проза Брежны, Каминера, Мониковой и Шкворецкого). Целью данного исследования является выявление специфических трудностей в процессе их трансляции и переноса имаго, то есть стереотипных образов других идентичностей. С помощью стилистического приема показаны некоторые типичные способы передачи этих имаго в художественных текстах.

Ключевые слова

EN

Чехия Русский словацкий иностранные вставки личность реалии имаго перевод Чешский Русский словацкий иностранные вставки личность реалии имаго перевод

PL

Чехия Русский словацкий иностранные вставки личность реалии имаго перевод

Издательство

Институт Филологии Славянских, Университет им. Адама Мицкевича в Познани

Журнал

Богемистика

Физическое описание

опубликовано

15.01.2021

Авторы

автор

Виктория Сергеевна Князькова

• Санкт-Петербургский государственный университет

автор

Марина Ю. Котова

• Санкт-Петербургский государственный университет

Каталожные номера

• Болдырева А. Н., 2017, «Чешская идентичность» и транснациональный роман Либуше Мониковой «Die Fassade» // Чешская идентичность и транснациональный роман «Фасад» Либуше Мониковой. Мировая литература на перекрестках культуры и цивилизаций 3, с. 21–34.
• Болдырева А. Н., 2018, «Роль элементов русской культуры в романе Либуше Мониковой «Фасад»». Лингва Вива 26, с. 35–43.
• Чернышева В. И., изд., 1948–1965, Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. [Словарь современного русского литературного языка: 17 тт.]. Москва, Ленинград: Изд-во АН СССР.
• Хмель Р., 1999, «Словацкий вопрос в ХХ веке». [in:] Скептицизм и надежда. Шестнадцать современных словацких эссе, изд. Миро Коллар, с. 59–95. Братислава: Каллиграмма.
• Чмейркова С., 2011, Ржец и конструирование идентичности млувчич (в нарративном интервью). [в:] Mluvená ceština: hledání funkcního rozpětí, ed. С. Чмейркова – Й. Хоффманнова, с. 115–127. Прага: Академия.
• Даль В. И., 1998, Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. [Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т.]. Москва: Цитадель.
• Емельянова Я. Б., 2019, Специфика процесса переключения кодов в переводе. [in:] Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература 16, № 2, с. 214–228.
• Фурдал А., 2004, Язык и народная идентичность. [в:] Богемистика, № 4, с. 241–245.
• Хостова И., изд., 2017, Проблемы с идентичностью и переводом. Ньюкасл-апон-Тайн: издательство Cambridge Scholars Publishing.
• Hrdličková J., 2012, Der Slowakeidiskurs bei Irena Brežná und Zdenka Becker. [в:] Brünner Beiträge zur Germanistik und Nordistik 26, 1–2, с. 127–136.
• Кашова Э., 2014, Словацкая проза в немецких переводах после 1968 г. (Рецепция как способ построения картины словацкой культуры и идентичности) [дипломная работа]. Карлов университет в Праге. Факультет искусств и философии. Департамент центральноевропейских исследований. Руководитель: Док. PhDr. Рудольф Хмель. Прага.
• Худякова Е. С., 2018, Конструирование идентичности в чешских публичных нарративах: групповое влияние. [в:] Стефанос 4, 30, с. 22–37.
• Князькова В. С., 2007, Россия в рассказе А. Солженицына «Матренин двор» и в его словацком переводе. [в:] Славянская филология 9, с. 108–119.
• Князькова В. С., 2009, Recepcia diela A. Solženicyna v Rusku a na Slovensku. [в:] Слово на Крижоватке культура и цивилизация, с. 57–63. Банска-Бистрица: Univerzita Mateja Bela Fakulta Humanitných соперничал.
• Князькова В. С., 2017а, Поиск идентичности в творчестве словацкого писателя П. Виликовского (на материале рассказа «Все, что я знаю о центрально-европеизме»). на повесть «Все, что я знаю о центральном европеизме»). [in:] Филологические науки num. 3, часть 2, с. 31–34.
• Князькова В.С., 2017б, Зашифрованные топонимы в немецкоязычном романе Ирены Брежной «Die beste aller Welten» и его перевод на словацкий язык. ]. [в:] Филологические науки № 10, часть 2, с. 23–26.
• Князькова В. С., 2019, Словацкие реалии в чешском переводе романа Петера Криштуфека «Дом глухого» в отличие от его английского перевода. [in:] Богемистика, № 1, с. 90–107.
• Коровицина Н. В., 2011, Чешский человек в первом десятилетии 2000-х годов (анализ материалов ЦИОМ ИС АН ЧР). Академии наук Чехии, Москва,
• Котова М.Ю., изд. 2014, Сегменты идентичности в творчестве зарубежных славянских писателей. Санкт-Петербург: Издательство Санкт-Петербургского университета.
• Котова М. Ю., 2016, Специфика инокультурного кода в транснациональном романе (на материале прозы Марины Левицкой). [in:] Филологические науки. Вопросы теории и практики 11 (65), ч. 2, с. 106–108.
• Крейсслова С., 2013, Создание этнической идентичности и коллективной памяти в биографических выдаче цески Немцу: на начало взлом Немцу на Хомутовску. Прага: Философский факультет Университета Карловых в Празе.
• Левый Я. , 1998, Umění překladu, 2 тт. Прага: Иво Железный.
• Липпманн В., 1997, Общественное мнение. Нью-Йорк: Свободная пресса.
• Мареш П., 2003, «Также; Наздар!» Текстовые аспекты vícejazyčnosti. Прага: Каролинум.
• Мареш П., 2012, Неизвестен английский язык. Исследование вице-язычности в литературе. Прага: Философский факультет Карловского университета.
• Милютина Т. А., 2006, Национально ориентированный текст (чешский перевод повестей Валентины Распутиной). Ополе: Uniwersytet Opolski.
• Ожегов С. И., 1983, Словарь русского языка. Москва.
• Печар Ш., изд. 1959–1968, Slovník slovenského jazyka: I – VI diely. Братислава: Выдательство SAV.
• Попович А., 1983, Оригинал/преклад. Интерпретация терминологии. Братислава: Татран.
• Прохорова С. М. – Воронцова Е. Г., 1992., Русский текст, ориентированный на культуру Белоруссии. [in:] Язык и культура: материалы Международной научной конф., Киев, 9–12 июня 1992 г., с. 90–91.
• Пынсент Р. Б., 1994, Вопросы идентичности: чешские и словацкие представления о национальности и личности. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
• Пынсент Р. Б., 1999, Что о словаках. [in:] Скептицизм и надежда. Шестнадцать современных словацких эссе, изд. Миро Коллар, с. 9–25. Братислава: Каллиграмма.
• Русан А.В., 2016а, Смешение и переключение кодов в речи чешских эмигрантов. [in:] Международный научно-исследовательский журнал 6 (48), часть 4, с. 56–60.
• Русан А.В., 2016б, Английские вкрапления в романе Йозефа Шкворецкого »Příběh inženýra lidských duší«. [in:] Филологические науки. Вопросы теории и практики. № 7-1 (61), с. 128–130.
• Рехакова Б. – Влахова К., 2004, Česká národní identita po zániku Československa a pred instupem do European unie. [in:] Социологическое исследование 9, с. 1–39.
• Солженицын А. И., 19 лет95, Русский словарь языкового расширения. Объяснение. [Российский языковой словарь. Объяснение]. Москва: Голос.
• Сухих И. Н., 2018, О границах интертекстуальности: Чеховский текст и «интертекст». [В:] Интертекстуальный анализ: принципы и границы, изд. А. А. Карпов – А. Д. Степанова, с. 26–35. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета.
• Ульбрехт С. – Ульбрехтова Х., 2009, Die Ost-West-Problematik in den europäischen Kulturen und Literaturen. Ausgewählte Aspekte. Проблематика выхода – Запад в европейской культуре и литературе. Выбор аспектов. Slovanský ústav AV ČR/Neisse Verlag, Прага/Дрезден. 800 с.
• Урманов А.В., 2000, Поэтика прозы Александра Солженицына. Москва: Прометей.
• Влахов С. – Флорин С., 1980, Непереводимое в переводе. Москва: Международные отношения.
• Замбор Дж., 2000, Преклад ако умение. Братислава: Коменский университет.

Document Type

Publication order reference

Identifiers

DOI

10. 14746/bo.2021.1.3

YADDA identifier

bwmeta1.element.ojs-doi-10_14746_bo_2021_1_3

Федор Александрович Абрамов, Василий Иванович Белов, Иван Иванович Акулов. Сельская проза

Деревенская проза – одно из направлений русской литературы прошлого века. Он родился в 50-х годах. Произведения представителей этого направления уже десятилетие изучаются школьниками на уроках русской литературы. Многие рассказы и повести писателей-«деревенщин» экранизированы как советскими, так и российскими кинематографистами. Творчество самых ярких представителей деревенской прозы — тема статьи.

Особенности сельской прозы

Валентин Овечкин – один из первых прозаиков, воспевших на страницах своих произведений жизнь русской глубинки. Само определение деревенской прозы вошло в литературную критику не сразу. Принадлежность авторов, которых сегодня называют писателями-«крестьянами», к определенному направлению в прозе долгое время ставилась под сомнение. Тем не менее термин со временем приобрел право на существование. И произошло это после публикации повести Солженицына «Матренин двор». Под сельской прозой понимались не только произведения, посвященные жителям деревни, но и комплекс художественно-стилистических признаков. Кто они такие?

Писатели-«крестьяне» в своих произведениях поднимали вопросы экологии, сохранения национальных русских традиций. Эти прозаики рассказали об истории, культуре, нравственных аспектах жизни жителей глубинки. Одним из ярких представителей сельской прозы является Ф. Абрамов.

В своих небольших, емких произведениях он смог показать жизнь целого поколения, представители которого, как известно, особенно испытали на себе последствия исторических событий 19 века.20-е годы, тяготы послевоенного периода. Но о творчестве этого прозаика будет кратко рассказано ниже. Сначала надо привести список писателей-«деревенщин».

Представители сельской прозы

У истоков литературного направления стоял Ф. Абрамов. В один ряд с этим писателем ставят также В. Белова и В. Распутина. Невозможно раскрыть тему русской деревенской прозы, не упомянув такие произведения, как «Царь-рыба» Астафьева, «Живая вода» Крупина и, конечно же, «Матренин двор» Солженицына. Важный вклад в развитие сельской прозы внес Василий Шукшин. Яркий деревенский колорит присутствует на страницах книг Василия Белова. В список писателей, посвятивших свои произведения обычаям и традициям русской деревни, входят Н. Кочин, И. Акулов, Б. Можаев, С. Залыгин.

Интерес к писателям-«крестьянам» наблюдался в 80-х гг. Однако с распадом СССР популярными стали другие жанры. Сегодня новую жизнь обрели книги Василия Белова, Федора Абрамова, Валентина Распутина, рассказы Александра Солженицына. Они регулярно переиздаются, по ним снимают художественные фильмы (фильмы «Живи и помни» 2008 г., Матренин двор 2013 г.).

Федоров Абрамов

Один из самых известных представителей сельской прозы родился в Архангельской области, но большую часть жизни провел в Ленинграде. Абрамов ушел добровольцем на фронт в 1941, прошел всю войну. И только после ее окончания я смогла получить высшее образование на факультете русской филологии.

Абрамова называют патриархом деревенской прозы за ту скрупулезность, с которой он пытался осмыслить причины трагедии крестьянства, социальные особенности деревни. Обращение к этой теме поставило Абрамова в один ряд с наиболее значительными фигурами советской литературы шестидесятых-семидесятых годов.

Почему в 50-е годы многим сельчанам пришлось покинуть родные дома и уехать в город? На этот вопрос Абрамов вместе с Шукшиным и Распутиным пытается ответить в своих произведениях, давно ставших классикой русской прозы. Судьба героя, покинувшего деревню, всегда трагична. Стилю Абрамова, как и стилю других писателей-деревенщиков, не свойственна гротескность, образность. Самым значительным произведением в творчестве этого прозаика является роман «Братья и сестры».

Василий Белов

Уроженец села Тимониха Вологодской области. О тяготах деревенской жизни Белов знал не понаслышке. Его отец погиб в годы Великой Отечественной войны, мать, как и миллионы советских женщин, была вынуждена одна воспитывать детей. А их было пять. В одном из своих произведений «Необратимые годы» писатель рассказал о жизни своих родственников — односельчан.

Белов долгие годы жил в Вологде, недалеко от своей малой родины, где черпал материал для литературного творчества. Широкую известность писателю принес рассказ «Обыкновенный». И именно это произведение закрепило за ним звание одного из представителей сельской прозы. В рассказах и повестях Белова нет резких сюжетных поворотов, в них мало событий и почти нет интриги. Преимуществом Белова является умение виртуозно пользоваться национальным языком, создавать яркие образы деревенских жителей.

Валентин Распутин

Известный прозаик как-то сказал, что его долг рассказать о деревне, воспеть ее в своих произведениях. Он, как и другие писатели, о которых идет речь в этой статье, вырос в деревне. Окончил историко-филологический факультет. Дебютом в литературе стало издание рассказа «Край у неба». Известность принесли «Деньги для Марии».

В семидесятые годы книги Распутина Валентина Григорьевича пользовались значительной популярностью среди советской интеллигенции. Самые известные произведения — «Прощание с Матерой», «Живи и помни». Они занесли прозаика в список лучших современных русских писателей.

Другими книгами Распутина Валентина Григорьевича являются сборники, в которые вошли повести «Последняя продолжительность», «Дочь Ивана», «Мать Ивана», «Огонь» и повести «Костровые Новые Города, Сибирь, Сибирь». Не раз кинематографисты обращались к творчеству этого писателя. Помимо «Живи и помни» стоит упомянуть и другие фильмы, созданные по произведениям Распутина. А именно: «Василий и Василиса», «Встреча», «Деньги для Марии», «Рудольфио».

Сергей Залыгин

Представители сельской прозы часто включают этого автора. Залыгин Сергей Павлович несколько лет занимал должность редактора журнала «Новый мир». Благодаря ему и некоторым другим писателям в конце 80-х возобновилось издание произведений Солженицына. Что касается творчества самого Залыгина, то им созданы такие рассказы, как «Оскин Аргиш», «На большой земле», «Утренний рейс», «Простые люди».

Иван Акулов

«Касьян Остудный» и «Царь-рыба» — романы, входящие в список наиболее значительных произведений деревенской прозы. Автор их — Акулов Иван Иванович — родился в крестьянской семье. В деревне будущий писатель прожил до девяти лет. А после семья переехала в город Свердловск. Иван Акулов прошел войну, демобилизовался в 1946 году в звании капитана. Его творческая карьера началась в 50-е годы. Но, как ни странно, о войне он писать не стал. В своих литературных произведениях он воссоздавал образы, которые запомнились ему в детстве, образы простых деревенских жителей, претерпевших немало невзгод, но не утративших силы и веры.

Шукшин Василий

Стоит упомянуть и об этом писателе, известном не только как представитель сельской прозы, но и как режиссер, сценарист с редким и неповторимым талантом. Василий Шукшин был родом из Алтайского края. Красной нитью в его творчестве была тема малой родины. Персонажи его книг противоречивы, их нельзя отнести ни к отрицательным, ни к положительным персонажам. Образы Шукшина настоящие, настоящие. После войны будущий писатель и режиссер, как и многие молодые люди, уехал в большой город. Но образ села остался в его памяти, и позже на свет появились такие произведения малой прозы, как «Разрез», «Материнское сердце», «Красная калина».

Матренин двор

Солженицына нельзя отнести к представителям сельской прозы. Тем не менее повесть «Матренин двор» — одно из лучших произведений, отражающих быт сельских жителей. Героиня повести – женщина, лишенная корысти, зависти, гнева. Составляющие ее жизни — любовь, сострадание, работа. И эта героиня отнюдь не вымысел автора. С прототипом Матрены Солженицын познакомился в селе Мильцево. Героиня повести Солженицына — неграмотная жительница деревни, но она привлекает внимание читателей, по выражению Твардовского, не меньше, чем Анна Каренина.