К.Д. Кавелин и крестьянская реформа 1861 года Группа компаний ИНФРА-М — Эдиторум
Сегодня мало кто знает, что на самом деле отмена крепостного права в России накрепко увязана с именем Константина Дмитриевича Кавелина – русского ученого – энциклопедиста (его труды по истории, юриспруденции, психологии, философии, политическим наукам, педагогике в свое время были широко известны [4]. (См. также работы автора по данной теме [3, 6].) В настоящее время информацию об этом можно найти, пожалуй, лишь в специальной литературе – ни школьные, ни вузовские учебники по истории и обществоведческим дисциплинам не акцентируют внимания на таком примечательном факте. Хотя, по сути, именно имя Константина Дмитриевича Кавелина стало знаменем крестьянской реформы 1861 г. благодаря его знаменитой «Записке об освобождении крестьян», написанной им за десять лет до отмены крепостного права, в начале 50-х гг. (окончательная редакция относится к 1855 г.).
В ней, буквально с первых страниц, Кавелин остро ставит вопрос о крепостничестве как «камне преткновения для всякого успеха и развития», как самом ужасающем явлении общественно-политической и экономической действительности России: «Двадцать пять с половиною миллионов жителей мужского и женского пола в нашем отечестве лишены самых первых, самых скромных зачатков гражданской свободы – права по своему усмотрению заниматься тем или другим промыслом и произвольно отлучаться из своего места жительства… Они лишены самого действительного побуждения к занятию промыслами – права требовать плату или вознаграждение за свой труд, чего он действительно стоит… Труд обязательный, без вознаграждения или с самым ничтожным вознаграждением, и притом не добровольно избранный по наклонности, а по принуждению, – вот существо крепостного права в экономическом отношении.
Сколько от того пропадает без пользы сил, погибает и замирает способностей и талантов!» [2, с. 67].
Кавелин поднял политический, нравственный и экономический аспекты отмены крепостного права как вопроса государственного престижа. Он отмечал, что в хозяйственном отношении крепостное право приводит все государство в ненормальное состояние и рождает искусственные явления в народном хозяйстве. «…Крепостное право, – писал Кавелин, – есть неиссякаемый источник насилий, безнравственности, невежества, праздности, тунеядства и всех проистекающих отсюда пороков и даже преступлений. Все общественные и частные отношения заражены у нас влиянием крепостного права: у наших чиновников нет чувства права и справедливости, потому что они большей частью из господ; у нас нет честности в гражданских сделках, потому что вследствие крепостного права два главных сословия в России, владельцы и крепостные, с малолетства привыкают к обманам и т.п.» [2, с.121, 122].
В «Записке…» Кавелин рассмотрел вехи развития крепостнической системы.
Он говорил, что впервые на вопрос об отмене крепостного права обратила внимание лишь Екатерина II, а отчетливо и ясно он представился «просвещенному уму» Александра I. Несмотря на эту отчетливость и ясность, крепостное право не было отменено из-за мощного противодействия со стороны рядового дворянства.
К середине XIX столетия Константину Дмитриевичу Кавелину стало очевидно, что крепостное право не просто разоряет и развращает государство, но угрожает самому его существованию. Именно следствием крепостничества явились такие потрясения государства Российского, как бунты Разина и Пугачева, многочисленные восстания крестьянства. Крымская война особенно остро поставила вопрос об освобождении крестьян. Крестьяне, к которым царская власть обратилась за помощью, призывая в ополчение, полагали, что своей службой они заслужат себе свободу от крепостной зависимости. Но, увы, надежды крестьян не оправдались. Крестьяне ответили массовыми выступлениями. Их число выросло: к 1859 г. было зарегистрировано уже 797 крестьянских выступлений [1, c.
283–290]. При этом помещики упорно ратовали не просто за сохранение как самого крепостничества и связанных с ним дворянских привилегий, но и за укрепление своих прав.
Предвидя коллапсы и потрясения, предостерегая, что в будущем крепостное право готовит России «великое горе», Кавелин рассматривает в своей «Записке…» все возможные варианты скорейшей его отмены. Первый – выкуп со всею землею, принадлежащею к имению, в котором они поселены. Кавелин называет его весьма неудобным и вредным, потому что он привел бы к исчезновению в России частной поземельной собственности и сосуществования разных форм хозяйств, совершенно необходимых для процветания сельской промышленности. Второй вариант – выкуп определенного количества десятин земли на душу населения. Этот вариант, по Кавелину, вполне применим, но может спровоцировать огромные издержки, злоупотребления и столкновения при назначении количества десятин земли. Поэтому Кавелин выдвигает третий способ освобождения крестьян с землей – выкупить только ту землю, которая находится в действительном владении и пользовании крепостных [2, c.
145–147]. В итоге единственно приемлемым в сложившейся ситуации он назвал этот последний вариант. По нему крестьяне должны были быть освобождены с землей за выкуп крестьянских наделов у помещиков при активном содействии и помощи государства. Он писал, что освобождение крестьян без вознаграждения помещиков стало бы весьма опасным примером нарушения прав собственности.
Неудивительно, что расходившаяся в рукописных списках «Записка об освобождении крестьян» имела поистине революционный фурор в общественном сознании России. Она стремительно сделала Кавелину политическое имя, ставшее знаменем перемен; сыграла большую роль и в его личной судьбе, и в подготовке крестьянской реформы 1861 г.
«Записка» настолько всколыхнула общественное мнение, что уже практически в самом начале своего царствования, в марте 1856 г., император Александр II публично высказывается на традиционной встрече с уездными представителями от дворянства о необходимости отменить крепостное право сверху, не дожидаясь, пока это не произойдет снизу в самых непредсказуемых формах.
И здесь начался настоящий водевиль русской действительности под названием «Подготовка отмены крепостного права в России». И «Записка об освобождении крестьян» Кавелина сыграла в нем роль своеобразной нити Ариадны, сумевшей вывести страну из лабиринтов придворных хитросплетений, разногласий и дворянской оппозиции.
Дело в том, что спустя всего несколько месяцев, в ответ на высказывание государя об отмене крепостного права, на коронации, в августе 1856 г. императору с прискорбием донесли, что дворянство не желает отмены крепостного права, за исключением лишь некоторых западнорусских губерний, прежде всего литовских. В этой ситуации царь негласно дает поручение Виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову исподволь настроить дворян самим обратиться к правительству с просьбой улучшения положения своих крестьян. Назимов же сообщает государю о том, что дворянство решительно настроено сохранять существующее положение и не желает ни освобождения крестьян, ни перемены в их положении. Однако Александр II, невзирая на такую оппозицию дворянства, все же не остановился, как делали его предшественники, начиная с Екатерины II.
Он перешел к действиям. Правда, к действиям, скорее политическим, в духе придворных интриг, а не к тем решительным и силовым методам, которые, быть может, от него ожидали более либеральные силы и которые, к примеру, предпочитал Петр I.
3 января 1857 г. под личным председательством императора создается Секретный комитет для обсуждения аграрной проблемы. В числе его членов значились бывший шеф жандармов А.Ф. Орлов, М.Н. Муравьев, П.П. Гагарин, министр иностранных дел С.С. Ланской и др. Всего 11 человек. Комитет должен был выработать общий план устройства и улучшения положения крепостных крестьян. Секретный комитет разрабатывает такой вариант реформы: 1) сохранение помещичьих крупных хозяйств; 2) отмена крепостного права с передачей крестьянам надельной земли в собственность за выкуп. По сути, это были кавелинские положения. За несколько лет до этого решения Секретного комитета Кавелин писал: «Крепостных следовало бы освободить вполне совершенно из-под зависимости их господ; их надлежало бы освободить не только со всем принадлежащим им имуществом, но и непременно с землею, и освобождение может совершиться, во всяком случае, не иначе, как с вознаграждением владельцев» [2, c.
145].
В ноябре 1857 г. император вынужден был пойти уже на самую настоящую хитрость. Он составляет рескрипт на имя Назимова, в котором с «…удовольствием принимает выраженное Назимовым желание литовских дворян улучшить положение крепостных, поэтому позволяет местному дворянству образовывать комитеты из своей среды для выработки положения, которым осуществилось бы это доброе намерение» [4, c. 265]. Далее рескрипт регламентировал организацию комитетов и те начала, на которых должны были быть основаны проекты реформы.
С полным непониманием встретили дворяне рескрипт, данный Назимову. Но как же широко открылись их глаза от удивления, когда буквально следом пришел циркуляр Министерства внутренних дел примерно такого содержания: «Так как петербургское дворянство выразило желание заняться улучшением положения крестьян, то ему разрешается устройство комитета и т.д.» [4, c. 266]! Дворянство недоумевало, чем они подали такой повод государю и министру. Вся ситуация принимала для российского дворянства совершенно фантасмогорийный вид.
На самом деле предыстория последнего циркуляра такова: как-то, представляясь императору, Воронежский губернатор Смирин обратился к С.С. Ланскому за разъяснением слов государя об улучшении положения крепостных и за получением некоторого предписания на этот счет для воронежского дворянства. Тут же вспомнили, что и петербургское дворянство обращалось с похожим желанием узнать точное положение крестьянских повинностей в пользу землевладельцев. Однако это обращение было заброшено. Теперь о нем вспомнили, извлекли из бумажного завала и составили рескрипт на имя петербургского генерал-губернатора графа Игнатьева. Итогом стала рассылка по регионам столь «вымученных» и «исхитренных» государственных документов для устройства комитетов по решению крестьянского вопроса. Сопротивление Секретному комитету (преобразованному в Главный комитет) теперь стало опасно, и дворянство, косное, привыкшее к своему привилегированному и праздному положению, вынужденно приступило к обсуждению реформы. В провинции стали открываться губернские комитеты.
Первый – в Рязанской губернии. Последний – в Москве, так как московское дворянство противодействовало реформе больше всего. Свою основную работу комитеты начали в 1859 г. При Главном комитете, по мере поступления проектов, образовались редакционные комиссии для окончательной разработки реформы. Работой редакционных комиссий руководил Н.А. Милютин – незабвенный друг Константина Дмитриевича Кавелина. Фактически, существовала только одна комиссия под председательством Я.И. Ростовцева.
К осени 1859 г. редакционные комиссии обработали проекты по 21 губернии. Из этих губерний были вызваны так называемые депутаты первого созыва. Однако деятельной работы не получилось.
К началу 1860 г. были обработаны остальные проекты (по 24 губерниям), и в столицу были вызваны новые депутаты – «второго созыва», встреченные уже более радушно. На деле второй созыв оказался более консервативным, чем первый. Он настроен был окончательно затормозить дело отмены крепостного права. Не выдержавший накала отношений между правительством и дворянством, умирает Я.
И. Ростовцев – человек эмоциональный, все близко принимавший к сердцу. Его преемником становится граф В.Н. Панин, министр юстиции. Парадоксально, что в глубине души этот человек был ярый крепостник, и его назначение было истолковано дворянством как признание, что смущенное правительство хочет отложить дело. Но это было не так: правительство и государь настойчиво и последовательно вели государственную машину к отмене крепостного права и сворачивать вовсе не собирались.
Условно все поступившие на рассмотрение проекты реформы можно было подразделить на три: 1) те, которые были против всякого освобождения крестьян, предлагая только меры улучшения их положения. Во главе этих проектов стоял Московский губернский комитет, на деле самый консервативный; 2) те, которые допускали освобождение крестьян, но без выкупа земли. Во главе их стоял Петербургский комитет; 3) и, наконец, те, кто настаивал на освобождении крестьян с землей. Первым комитетом, высказавшим такую идею, был Тверской, руководимый губернским предводителем Унковским.
Редакционные комиссии в итоге приняли окончательное решение о том, что необходимо обязательно выкупать помещичью землю во владение крестьян. Этот принцип как самый оптимальный и называет в своей «Записке» Кавелин [2, с. 147]. Для определения количества необходимой крестьянам земли Кавелин предлагал создать специальные оценочные комиссии, роль которых и выполнили губернские комитеты.
Параллельно работе редакционных комиссий в обществе шла напряженная дискуссия о судьбе русской поземельной общины. Дискутировали в печати, салонах, домах и на улице. Спорили славянофилы и западники, революционеры и либералы, дворянство и чиновники. В ходе споров четко выявились три позиции: либеральная – об общине как тормозе развития страны; социалистическая, ратовавшая за свободу общины, в которой утвердятся коллективный труд и коллективное присвоение труда; и консервативно-охранительная – ее сторонников было больше всего. Они полагали, что община в перспективе должна исчезнуть, но в настоящий момент она сдерживает процесс люмпенизации и пролетаризации и является опорой государства.
Здесь кавелинская позиция относительно крестьянской поземельной общины стояла совершенным особняком от всех этих взглядов и подходов. Он был за сохранение общины, но не на какой-то исторически ограниченный срок, а за общину как самобытное коллективное поземельное устройство русских крестьян, как главную несущую опору социальной и экономической устойчивости России. Он утверждал, что разрушение общины порушит вековые обычаи крестьянского мира, вызовет упадок экономики и падение самого русского государства. Он предлагал перевести землю крестьянам в пожизненное пользование с правом наследования, но без права продажи. Однако в этих положениях мысли Кавелина остались нереализованными. И, пожалуй, непонятыми. Кавелинское видение будущего общины вскрывает огромную пропасть между его позицией и взглядами современных ему государственников, отчасти тяготевших к славянофильству, и западников, все более переходивших к политике революционного экстремизма. Взглядами, доведенными позднее, в начале XX в.
, в работах П.А. Столыпина и В.И. Ленина, по сути, к единому знаменателю – требованию насильственного уничтожения общины. Столь разным, столь непримиримым между собой оппонентам община одинаково мешала. Одному – строить капитализм, другому – его разрушать. Мысли Кавелина о необходимости эволюционного развития общины, всяческого способствования постепенному вызреванию происходящих в ней внутренних процессов и, соответственно, модернизации страны (как говорят сегодня) без насилия, без революционных потрясений, при гармонизации интересов всех сословий и социальных групп оказались невостребованными ни его современниками, ни их идеологическими потомками. Остались они не взятыми на вооружение и теми, кто подготавливал крестьянскую реформу 1861 г.
Таким образом, ситуация накануне отмены крепостного права говорила о следующем: в целом, общественное мнение было за отмену крепостного права при сохранении (во всяком случае, в данный исторический период) крестьянской поземельной общины. При этом громадное большинство помещиков были против реформы в каком-либо виде.
Поэтому нетрудно представить, какое значение имела кавелинская «Записка», каким знаменем прогресса и свободы стало его имя, с какой ненавистью было встречено его назначение воспитателем наследника престола всей придворной клики и камарильи…
Последние схватки происходили в 1860–1861 гг. в Главном комитете по крестьянскому делу и в Государственном совете. Император дал распоряжение закончить дело ко дню вступления на престол, т.е. к 19 февраля 1861 г. Ускоренным ходом редакционные комиссии, давши окончательный вид общим положениям, провели их сначала через общую комиссию, а затем в комитет Государственного совета. Как только были приняты Манифест об освобождении крепостных крестьян и Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, Александр II отправил в почетную отставку всех активных деятелей крестьянской реформы, надеясь успокоить недовольство дворян и попытаться водворить мир в российском государстве. Наверно, это ему все же не удалось (как известно, он был убит народовольцем И.
А. Гриневицким 1 марта 1881 г. средь бела дня). Царь оказался непонятым и непринятым ни либералами, ни консерваторами, ни революционерами, ни ретроградами. Наверно, в государственных вопросах нужны все же не лавирование между группировками и кланами, а четкая и сильная последовательная рука. С другой стороны, его сын, император Александр III, наученный горьким опытом отца, проводил жесткую консервативную политику, но и она не дала желаемых результатов, привела в тупик к началу XX столетия… Лавировал его сын, император Николай II, и тоже – безрезультатно… Трудно судить нам, сидящим на диванах у телевизоров, что может и чего не может правитель, какого стана ему держаться и какой системы управления… Какой крест нести…
Сама реформа, принципы землеустройства крестьян совпадали с основными кавелинскими положениями. Кавелин предлагал выкупать крестьянам землю посредством ссуды и выплачивать в течение 37 лет по 5% ежегодно через специальный крестьянский банк [2, c. 157]. Так, и по Положениям о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, крестьяне уплачивали в казну в течение 49 лет 6% годовых с полученной ссуды.
Как говорил Кавелин о необходимости вознаграждения помещиков, так и по реформе помещики получали процент из казны бумагами в качестве компенсации и т.п. И Крестьянский поземельный банк, о котором ратовал Константин Дмитриевич, был в итоге создан, но, к сожалению, лишь в 1883 г.
Неправильно сложилось расхожее мнение, что реформа способствовала формированию так называемой чересполосицы – особого расположения земельных участков одного хозяина вперемежку с чужими участками. Возникла чересполосица гораздо раньше, складывалась постепенно на протяжении столетий и была следствием регулярного передела общинной земли, особенно при отделении семей выросших сыновей. Кавелин пишет о ней в «Записке…», рассматривает варианты улучшения ситуации. Что, в самом деле, испортило крестьянские наделы после реформы 1861 г., так это то, что помещик в ряде губерний и в ряде случаев производил отрезки земли от крестьян, если размер надела был больше размера подушного участка, назначенного для той местности.
Помещик, конечно, мог и уступить клочок земли, но зачастую он этого не делал. К сожалению, именно в больших имениях крестьяне пострадали от такого проведения реформы и получили наделы, почти равные низшей норме [4, c. 273]. Об этом думал Кавелин и предлагал учитывать.
Таким образом, нельзя забывать, что «Записка об освобождении крестьян» имела громадное общественно-политическое и практическое значение в эпоху, предшествовавшую Великим реформам Александра II. Представляется необходимым вернуть идеи и мысли К.Д. Кавелина на заслуженное место, исторически и этически взаимоувязать крестьянскую реформу 1861 г. и ее «идеологическую предшественницу» – «Записку об освобождении крестьян» К.Д. Кавелина.
Сталин И.В. Аграрный вопрос
Сталин И.В. Аграрный вопрос
Предыдущаяпубликация |
Алфавитный указательсочинений И. В. Сталина
Содержание тома 1сочинений И.В. Сталина |
Следующаяпубликация |
Источник:
Сталин И.В. Cочинения. – Т. 1. – М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1946. С. 214–229.
Примечания 56–59:
Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания
I
Идет ломка старых порядков, всколыхнулась деревня. Крестьянство, вчера еще забитое и приниженное, сегодня становится на ноги и разгибает спину. Крестьянское движение, вчера еще беспомощное, сегодня, подобно бурному потоку, устремляется против старых порядков: прочь с дороги – не то смету! “Крестьяне хотят получить помещичьи земли”, “крестьяне хотят уничтожить остатки крепостничества”, – вот какие голоса раздаются теперь в восставших селах и деревнях России.
Ошибаются те, кто пулями рассчитывает заставить крестьян замолчать: жизнь показала нам, что это еще более разжигает и обостряет революционное движение крестьян.
Ошибаются и те, кто голыми обещаниями и “крестьянскими банками” пытается умиротворить крестьян: крестьяне хотят земли, они и во сне видят эту землю и, понятно, не успокоятся до тех пор, пока не захватят в свои руки помещичьих земель. Что им могут дать пустые обещания и какие-то “крестьянские банки”? [c.214]
Крестьяне хотят захватить помещичьи земли. Этим путем стремятся они уничтожить остатки крепостничества, – и тот, кто не изменяет крестьянам, должен стараться именно на этой основе разрешить аграрный вопрос.
Но как заполучить крестьянству помещичьи земли в свои руки?
Говорят, что единственный выход – в “льготном выкупе” земель. У правительства и помещиков много свободных земель, говорят нам эти господа, если крестьяне выкупят эти земли, то все устроится само собой и, таким образом, и волки будут сыты и овцы целы.
А про то не спрашивают, чем же крестьянам выкупить эти земли, когда уже содрали с них не только деньги, но и их собственную шкуру? А о том не думают, что при выкупе крестьянам подсунут лишь негодную землю, годные же земли оставят себе, как это они сумели сделать при “освобождении крепостных”! Да и зачем крестьянам выкупать те земли, которые искони принадлежали им? Разве не крестьянским п6том политы и казенные и помещичьи земли, разве не крестьянам принадлежали эти земли, разве не у крестьян было отнято это отцовское и дедовское достояние? Где же справедливость, когда с крестьян требуют выкупа за отнятые у них же земли? И разве вопрос крестьянского движения – это вопрос купли-продажи? Разве крестьянское движение не направлено к освобождению крестьян? Но кто же освободит крестьян из-под ярма крепостничества, если не сами же крестьяне? А эти господа уверяют нас, что крестьян освободят помещики, если только подбросить им маленькую толику чистогана. И как бы вы думали! Это “освобождение”,
215] оказывается, должно быть проведено под руководством царской бюрократии, той самой бюрократии, которая не раз встречала голодное крестьянство пушками и пулеметами!..
Нет! Крестьян не спасет выкуп земель. Те, кто советует им “льготный выкуп”,– предатели, ибо они стараются поймать крестьян в маклерские сети и не хотят, чтобы освобождение крестьян совершилось руками самих же крестьян.
Если крестьяне хотят захватить помещичьи земли, если они этим путем должны уничтожить пережитки крепостничества, если их не спасет “льготный выкуп”, если освобождение крестьян должно совершиться руками самих же крестьян, – то, вне всякого сомнения, что единственный путь – это отобрание помещичьих земель, т.е. конфискация этих земель.
В этом выход.
Спрашивается – как далеко должна пойти эта конфискация, имеет ли она предел, должны ли крестьяне отобрать только часть или же все земли?
Некоторые говорят, что отобрать все земли – это уж слишком, что достаточно отобрать лишь часть Бемоль, чтобы удовлетворить крестьян.
Допустим, но как быть, если крестьяне потребуют большего? Не станем же мы им поперек дороги: остановитесь, дальше не суйтесь! Ведь это было бы реакционно! А разве события в России не доказали, что крестьяне действительно требуют конфискации всех помещичьих земель? Кроме того, что значит “отобрать часть”, какая же часть должна быть отобрана у помещиков, половина или треть? Кто должен разрешить этот вопрос – одни помещики или помещики и крестьяне вместе? Как [c.216] видите, тут остается еще много места для маклерства, тут еще возможен торг между помещиками и крестьянами, а это в корне противоречит делу освобождения крестьян. Крестьяне раз навсегда должны усвоить ту мысль, что с помещиками нужно вести исторг, а борьбу. Надо не чинить ярмо крепостничества, а разбить его, чтобы навсегда уничтожить остатки крепостничества. “Отобрать только часть” – это значит заниматься починкой пережитков крепостничества, что несовместимо с делом освобождения крестьян.
Ясно, что единственный путь – это отобрать у помещиков все земли.
Только это может довести до конца крестьянское движение, только это может усилить энергию народа, только это может развеять застарелые остатки крепостничества.
Итак: сегодняшнее движение деревни – это демократическое движение крестьян. Цель этого движения – уничтожение остатков крепостничества. Для уничтожения же этих остатков необходима конфискация всей земли помещиков и казны.
Некоторые господа обвиняют нас: почему социал-демократия до сих пор не требовала конфискации всех земель, почему она до сих пор говорила лишь о конфискации “отрезков”?
А потому, господа, что в 1903 году, когда партия говорила об “отрезках”, российское крестьянство еще не было втянуто в движение. Обязанностью партии было бросить в деревню такой лозунг, который бы зажег сердца крестьян и поднял крестьянство против остатков крепостничества. Именно таким лозунгом были “отрезки”, которые ярко напоминали российскому крестьянству о несправедливости остатков крепостничества. [c.217]
Но потом времена изменились.
Крестьянское движение выросло. Его теперь уже не нужно вызывать, – оно и так бушует. Сегодня речь идет не о том, как должно быть приведено в движение крестьянство, а о том, чего должно требовать пришедшее в движение крестьянство. Ясно, что здесь необходимы определенные требования, и вот партия говорит крестьянству, что оно должно требовать конфискации всех помещичьих и казенных земель.
А это значит, что всему свое время и место, – как “отрезкам”, так и конфискации всех земель.
II
Мы видели, что нынешнее движение деревни представляет освободительное движение крестьян, видели также, что для освобождения крестьян необходимо уничтожить остатки крепостничества, для уничтожения же этих остатков необходимо отобрать все земли у помещиков и казны, чтобы расчистить путь для новой жизни, для свободного развития капитализма.
Предположим, что все это совершилось. Как же потом должны быть распределены эти земли, кому они должны быть переданы в собственность?
Одни говорят, что отобранные земли должны быть переданы деревне в общую собственность, теперь же должна быть уничтожена частная собственность на землю и, таким образом, деревня должна стать полным хозяином земель, а потом сама деревня раздаст крестьянам
218] наемного труда установится уравнительное землепользование.
Это называется “социализацией земли”, говорят нам социалисты-революционеры.
Приемлем ли для нас такой выход? Вникнем в существо дела. Начнем с того, что социалисты-революционеры осуществление социализма хотят начать с деревни. Возможно ли это? Всем известно, что город более развит, чем деревня, что город является вождем деревни, и, стало быть, всякое социалистическое дело должно начинаться с города. Между тем социалисты-революционеры хотят превратить деревню в вожака города и заставить ее начать осуществление социализма, что, разумеется, невозможно ввиду отсталости деревни. Отсюда видно, что “социализм” социалистов-революционеров будет мертворожденным социализмом.
Перейдем теперь к тому, что они хотят теперь же осуществить социализм в деревне. Осуществление социализма – это уничтожение товарного производства, упразднение денежного хозяйства, разрушение капитализма до основания и обобществление всех средств производства.
Социалисты-революционеры же хотят все это оставить в неприкосновенности и обобществить лишь землю, что совершенно невозможно. Если товарное производство останется незыблемым, тогда и земля станет товаром, не сегодня-завтра она выступит на рынке, и “социализм” социалистов-революционеров взлетит на воздух. Ясно, что они хотят осуществить социализм в рамках капитализма, что, конечно, немыслимо. Потому-то и говорят, что “социализм” социалистов-революционеров – это буржуазный социализм. [c.219]
Что касается уравнительного землепользования, то надо заметить, что это лишь пустые слова, Уравнительное землепользование нуждается в имущественном равенстве, а среди крестьянства существует имущественное неравенство, уничтожить которое не в силах нынешняя демократическая революция. Можно ли думать, что хозяин восьми пар волов в той же мере использует землю, как хозяин, не имеющий ни одного вола? А социалисты-революционеры думают, что “уравнительным землепользованием” уничтожится наемный труд и настанет конец развитию капитала, что, конечно, абсурдно.
Мы уж ничего не говорим о том, что крестьяне хотят бороться за отмену феодальной собственности не против буржуазной собственности, а на почве буржуазной собственности, – они хотят распределить между собой отобранные земли в частную собственность и не удовлетворятся “социализацией земли”.
Как видите, “социализация земли” неприемлема.
Другие говорят, что отобранные земли должны быть переданы демократическому государству, крестьяне же будут лишь арендаторами земли у государства.
Это называют “национализацией земли”.
Приемлема ли национализация земли? Если мы примем во внимание, что будущее государство, каким бы [c.
220] демократическим оно ни было, все-таки будет буржуазным, что вслед за передачей земель такому государству последует политическое усиление буржуазии, что крайне невыгодно для сельского и городского пролетариата; если примем во внимание также и то, что и сами крестьяне будут против “национализации земли” и не удовлетворятся ролью только арендаторов, – то само собой станет понятно, что “национализация земли” не соответствует интересам нынешнего движения.
Следовательно, “национализация земли” также неприемлема.
Третьи говорят, что земля должна быть передана в собственность местному самоуправлению, крестьяне же будут арендаторами земли у самоуправления.
Это называют “муниципализацией земли”.
Приемлема ли муниципализация земли? Что значит “муниципализация земли”? Это значит, во-первых, что крестьяне не получат в собственность тех земель, которые они в ходе борьбы отбирают у помещиков и казны, Как крестьяне посмотрят на это? Крестьяне хотят получить землю в собственность, крестьяне хотят разделить отобранные земли, они и во сне видят эти земли как свою собственность, и когда им скажут, что земли должны быть переданы не им, а самоуправлению, то, несомненно, крестьяне не согласятся со сторонниками “муниципализации”.
Этого мы не должны забывать.
Кроме того, как быть, если увлеченные революцией крестьяне присвоят все отобранные земли и ничего не оставят для самоуправления? Не станем же им поперек дороги и не скажем: остановитесь, земли эти должны [c.221] быть переданы самоуправлению, а не вам, хватит с вас и арендаторства!
Во-вторых, принимая лозунг “муниципализации”, мы тем самым теперь же должны бросить этот лозунг в народ и сейчас же должны объяснить крестьянам, что те земли, за которые они борются, которые они хотят захватить в свои руки, будут переданы в собственность самоуправлению, а не крестьянам, Конечно, если партия имеет большое влияние на крестьян, то, возможно, они согласятся с нею, но нечего и говорить, что крестьяне уже не будут бороться с прежним напором, что будет крайне вредно для нынешней революции. Если же партия не имеет на крестьян большого влияния, тогда крестьяне отойдут от нее и повернутся к ней спиной, что вызовет конфликт между крестьянами и партией и значительно ослабит силы революции.
Нам скажут: часто желания крестьян противоречат ходу развития, а мы не можем игнорировать хода истории и всегда следовать желаниям крестьян, – партия должна иметь свои принципы. Сущая истина! Партия должна руководствоваться своими принципами. Но изменила бы своим принципам та партия, которая бы отвергла все указанные выше стремления крестьян, Если стремления крестьян к захвату помещичьих земель и разделу их не противоречат ходу истории, если эти стремления, напротив, полностью вытекают из нынешней демократической революции, если подлинная борьба против феодальной собственности возможна лишь на почве буржуазной собственности, если стремления крестьян выражают именно эту тенденцию, – тогда само собой понятно, что партия не может отвергнуть [c.222] эти требования крестьян, ибо отказ от поддержки этих требований означал бы отказ от развития революции, Наоборот, если партия имеет принципы, если она не хочет превратиться в тормоз революции, она должна содействовать осуществлению таких стремлений крестьян.
А эти стремления в корне противоречат “муниципализации земли”!
Как видите, неприемлема и “муниципализация земли”.
III
Мы видели, что ни “социализация”, ни “национализация”, ни “муниципализация” – ни одна из них не может удовлетворить должным образом интересы нынешней революции.
Как же должны быть распределены отобранные земли, кому они должны быть переданы в собственность?
Ясно, что земли, отобранные крестьянами, должны быть переданы самим крестьянам для того, чтобы дать им возможность разделить эти земли между собой. Так должен быть разрешен поставленный выше вопрос. Раздел земли вызовет мобилизацию собственности. Малоимущие будут продавать земли и станут на путь пролетаризации, зажиточные приобретут новые земли и приступят к улучшению техники обработки, деревня разделится на классы, разгорится обостренная борьба классов, и таким образом будет заложен фундамент дальнейшего развития капитализма.
Как видите, раздел земли сам собой вытекает из нынешнего экономического развития. [c.223]
С другой стороны, лозунг “Земля крестьянам, только крестьянам и больше никому” ободрит крестьянство, вдохнет в него новую силу и поможет довести до конца уже начавшееся революционное движение в деревне.
Как видите, и ход нынешней революции указывает на необходимость раздела земель.
Противники обвиняют нас в том, что всем этим мы возрождаем мелкую буржуазию и что это в корне противоречит учению Маркса. Вот что пишет “Революционная Россия”56:
“Помогая крестьянству экспроприировать помещиков, вы бессознательно содействуете водворению мелкобуржуазного хозяйства на развалинах более или менее развитых уже форм капиталистического земледельческого хозяйства. Это ли не “шаг назад” с точки зрения ортодоксального марксизма?” (см. “Революционная Россия” № 75).
Я должен сказать, что гг. “критики” перепутали факты.
Они забыли, что помещичье хозяйство не является капиталистическим хозяйством, что оно является пережитком крепостнического хозяйства, и стало быть, экспроприацией помещиков разрушаются остатки крепостнического хозяйства, а не капиталистическое хозяйство. Они забыли и то, что с точки зрения марксизма за крепостническим хозяйством никогда непосредственно не следовало и не может следовать капиталистическое хозяйство – между ними стоит мелкобуржуазное хозяйство, которое сменяет крепостное хозяйство и затем переходит в капиталистическое. Карл Маркс еще в третьем томе “Капитала” говорил, что в истории за крепостническим хозяйством следовало вначале [c.224] сельское мелкобуржуазное хозяйство и лишь после этого развивалось крупное капиталистическое хозяйство – не было и не могло быть непосредственного прыжка из одного в другое. А между тем эти странные “критики” нам говорят, что отобрание помещичьих земель и их раздел являются движением назад, с точки зрения марксизма. Скоро они обвинят нас в том, что будто бы и “отмена крепостного права” является движением назад, с точки зрения марксизма, так как и тогда некоторые земли были “отобраны” у помещиков и переданы мелким хозяевам – крестьянами Смешные люди! Они не понимают, что марксизм на все смотрит с исторической точки зрения, что с точки зрения марксизма сельское мелкобуржуазное хозяйство прогрессивно по сравнению с крепостническим хозяйством, что разрушение крепостнического хозяйства и введение мелкобуржуазного являются необходимым условием развития капитализма, который впоследствии вытеснит это мелкобуржуазное хозяйство.
..
Но оставим в покое “критиков”.
Дело в том, что передача земель крестьянам, а затем их раздел подрывает основы крепостнических пережитков, готовит почву для развития капиталистического хозяйства, значительно усиливает революционный подъем, и именно потому это является приемлемым для социал-демократической партии.
Итак, для уничтожения крепостнических остатков необходима конфискация всех помещичьих земель, и эти земли крестьяне должны взять в собственность и разделить их между собой, соответственно своим интересам. [c.225]
На этой основе должна быть построена аграрная программа партии.
Нам скажут: все это относится к крестьянам” но что вы думаете делать с сельскими пролетариями? Мы им отвечаем, что если для крестьян нужна демократическая аграрная программа, то для деревенских и городских пролетариев имеется социалистическая программа, в которой выражены их классовые интересы, а их текущие интересы учтены в шестнадцати пунктах программы – минимум, где говорится об улучшении условий труда (см.
Программу партии, принятую на втором съезде). Пока же непосредственная социалистическая работа партии выражается в том, что она ведет социалистическую пропаганду среди сельских пролетариев, объединяет их в собственные социалистические организации и сливает с городскими пролетариями в отдельную политическую партию. Партия постоянно имеет дело с этой частью крестьян и говорит им: поскольку вы осуществляете демократическую революцию, постольку держите связь с борющимися крестьянами и боритесь против помещиков, а поскольку вы идете к социализму, – решительно объединяйтесь с городскими пролетариями и беспощадно боритесь против всякого буржуа, – будь это крестьянин или дворянин. Вместе с крестьянами за демократическую республику! Вместе с рабочими за социализм! – вот что партия говорит сельским пролетариям.
Если движение пролетариев и их социалистическая программа раздуют пламя классовой борьбы, чтобы этим навсегда уничтожить всякую классовость, то в свою очередь крестьянское движение и его аграрно-демократическая [c.
226] программа раздуют в деревне пламя сословной борьбы, чтобы тем самым в корне уничтожить всякую сословность.
* * *
Р.S. Заканчивая статью, нельзя не отозваться на письмо одного читателя, который нам пишет следующее: “Меня все же не удовлетворила ваша первая статья. Разве партия не была против конфискации всех земель? А если это было так, то почему она об этом не говорила?”
Нет, уважаемый читатель, партия никогда не была против такой конфискации. Еще на втором съезде, именно на том съезде, где приняли пункт об “отрезках”, – еще на этом съезде (в 1903 г.) партия устами Плеханова и Ленина говорила, что мы поддержим крестьян, если они потребуют конфискации всех земель*i. Спустя два года (в 1905 г.) обе фракции партии, “большевики” – на третьем съезде и “меньшевики” – на первой конференции, единогласно заявили, что всецело поддержат крестьян в вопросе о конфискации всех земель*ii.
Затем в газеты обоих партийных течений, как в “Искре” и “Пролетарии”, так и в “Новой Жизни”57 и “Начале”58, неоднократно призывали крестьянство к конфискации всех земель… Как видите, партия с самого начала стояла за конфискацию всех земель, и, стало быть, у вас нет никаких оснований думать, будто партия плелась в хвосте крестьянского движения. Крестьянское движение по-настоящему еще [c.227] не начиналось, крестьяне еще не требовали даже “отрезков”, а партия уже говорила о конфискации всех земель на своем втором съезде.
И если вы все же спрашиваете нас, почему мы не внесли в программу в том же 1903 году требования о конфискации всех земель, мы вам ответим вопросом же: а почему социалисты-революционеры в 1900 же году не внесли в свою программу требования демократической республики, неужели они были против этого требования?*iii Почему тогда говорили лишь о национализации, а сегодня прожужжали нам уши социализацией? И если мы сегодня ничего не говорим в программе – минимум о 7-часовом рабочем дне, неужели это влачит, что мы против этого? Так в чем же дело? Только в том, что в 1903 году, когда движение еще не окрепло, конфискация всех земель осталась бы на бумаге, неокрепшее движение не справилось бы с этим требованием, ввиду чего тому времени более соответствовали “отрезки”.
Но в дальнейшем, когда движение выросло и выдвинуло практические вопросы, тут партия должна была показать, что движение не может и не должно остановиться на “отрезках”, что необходима конфискация всех земель. Таковы факты.
Наконец, несколько слов о “Цнобис Пурцели”59 № 9 (см. № 3033). Эта газета несет какую-то чепуху насчет “моды” и “принципа” и уверяет, будто партия когда-то возводила в принцип “отрезки”. Что это ложь, что партия принципиально с самого же начала во всеуслышание [c.228] признавала конфискацию всех земель, это читатель мог видеть и выше. Что же касается того, что “Цнобис Пурцели” не отличает принципов от практических вопросов, это не беда – подрастет и научится их различать*iv.
Газета “Элва” (“Молния”) №№ 5, 9 и 10,
17, 22 и 23 марта 1906 г.
Подпись: И. Бесошвили
Перевод с грузинского
[c.229]
ПРИМЕЧАНИЯ
56“Революционная Россия” – орган эсеров, выходил с конца 1900 года по 1905 год; сначала издавался “Союзом социалистов-революционеров”, с января 1902 года стал центральным органом партии эсеров.
– 224. [c.406]
Вернуться к тексту
57 “Новая Жизнь” – первая легальная большевистская газета; выходила в Петербурге с 27 октября по 3 декабря 1905 года. С момента приезда В.И. Ленина из эмиграции “Новая Жизнь” стала выходить под его непосредственным руководством. Активное участие в газете принимал М. Горький. На 27-м номере “Новая Жизнь” была закрыта властями. Последний, 28-й, номер газеты вышел нелегально. – 227. [c.407]
Вернуться к тексту
58 “Начало” – ежедневная легальная газета меньшевиков; издавалась в Петербурге с 13 ноября по 2 декабря 1905 года. – 227. [c.407]
Вернуться к тексту
59 “Цнобис Пурцели” (“Листок Известий”) – ежедневная грузинская газета; выходила в Тифлиса с 1896 по 1906 год. С. конца 1900 года газета являлась рупором грузинских националистов; с 1904 года становится органом грузинских социал-федералистов.
– 228. [c.407]
Вернуться к тексту
*i См. Протоколы второго съезда.
Вернуться к тексту
*ii См. Протоколы третьего съезда и “Первая конференция”.
Вернуться к тексту
*iii См. “Наши задачи”, изд. “Союза соц.-революционеров”, 1900 г.
Вернуться к тексту
*iv “Цнобис Пурцели” где-то “слышала”, что “российские социал-демократы… приняли новую аграрную программу, в силу которой… поддерживают муниципализацию земель”. Я должен заявить, что никакой подобной программы российские социал-демократы не принимали. Принятие программы — это дело съезда, а этого съезда еще не было. Ясно, что “Цнобис Пурцели” кем-то или чем-то введена в заблуждение. “Цнобис Пурцели” поступила бы очень хорошо, если бы не потчевала своих читателей слухами.
Вернуться к тексту
Предыдущаяпубликация |
Алфавитный указательсочинений И. В. Сталина
Содержание тома 1сочинений И.В. Сталина |
Следующаяпубликация |
This Stalin archive has been reproduced from Библиотека Михаила Грачева (Mikhail Grachev Library) at http://grachev62.narod.ru/stalin/ However, we cannot advise connecting to the original location as it currently generates virus warnings.
Every effort has been made to ascertain and obtain copyright pertaining to this material, where relevant. If a reader knows of any further copyright issues, please contact Roland Boer.
7. Крестьяне и народники о национализации надельных земель
Ленин: 1907/agrprogr: 7. Крестьяне и народники о национализации надельных земельАграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 гг.
7. Крестьяне и народники о национализации надела Земля
Что отмена надельной собственности является условием за создание свободного крестьянского хозяйства в соответствии с новым капиталистические условия вполне отчетливо осознают крестьяне сами себя. Г-н Громан в своем подробном и точном описании дискуссия у крестьянина съездов, [1] приводит следующее замечательное мнение крестьянина: Несколько далее (стр. 20) г-н Громан повторяет это как общее мнение крестьяне.
« Они получат землю в любом случае, когда она будет раздана »!
Разве не ясно, какая экономическая необходимость продиктовала это
аргумент? Новое распределение всей земли, как помещичьей, так и надельной.
земли, не может уменьшить владения девяти десятых (вернее, девяносто девять
сотые) крестьянства; бояться этого нечего. Но
перераспределение необходимо, потому что оно сделает возможным реальное, подлинное
фермерам организовать свое землевладение в соответствии с новыми условиями,
в соответствии с требованиями капитализма («диктаты
рынок» отдельным производителям), не подчиняясь
средневековые отношения, которые определяли размер, местонахождение и распределение
земельный надел.
Господин Пешехонов, практичный и трезво мыслящий «народный Социалист» (читай: социал-кадет), который, как мы видели, сумел приспособиться к требованиям массы мелких собственников по всей Россия еще более определенно выражает эту точку зрения.
«Надельные земли, — пишет он, — часть территория, наиболее важная с точки зрения производства, постоянно закреплены за определенным сословием и, что еще хуже, за небольшими группами это поместье, к. отдельные дворы и деревни. Результат состоит в том, что крестьянство, взятое в целом, не может свободно селиться даже в пределах надельная земля…. Население это а не правильно распространяется в соответствии с требованиями рынка [примечание это!]…. Запрет на казенные земли снять, надельных земель надо освободить от оков имущества , заборов вокруг частные поместья должны быть удалены . Земля должна быть возвращена русский народ, который потом остановится на нем так, как будет угодно их экономические требования».
(А. В. Пешехонов, Аграрная Проблема в связи с крестьянским движением , СПб, 1906, стр. 83, 86, 88-89. Курсив наш.)
(А. В. Пешехонов, Аграрная
Проблема в связи с крестьянским движением , СПб, 1906,
стр. 83, 86, 88-89. Курсив наш.)Разве не ясно, что голос этого «народного социалиста» это голос свободного фермера, который хочет встать на ноги? Является неясно, действительно ли фермеру необходимо, чтобы «надельная земля» должна быть «освобождена от оков собственности» для того, чтобы население могло распределяться в новом таким образом, чтобы можно было перераспределить владения таким образом, чтобы «угодить требованиям рынка», т. д., требования капиталистическое сельское хозяйство ? Господин Пешехонов, повторяем, так трезвомыслящий, что он отвергает всякую социализацию, отвергает всякую приспособление к общинному праву, — недаром Эсеры проклинают его за индивидуалиста! № отклоняет любой запрет на наемный труд в КФХ .
Ввиду этого рода стремления крестьянства к
национализация, реакционный характер поддержки крестьянского надела
право собственности становится совершенно очевидным.
А. Финн, который в своей брошюре цитирует некоторые из
Аргументы г-на Пешехонова, которые мы привели, критикует его как
народник и пытается доказать ему, что развитие капитализма вне
крестьянского хозяйства, а внутри этой системы хозяйства неизбежно
(стр. 14 и далее в упомянутой брошюре). Эта критика
неудовлетворительным, потому что А. Финн разрешил общий вопрос о
развития капитализма заставляют его упускать из виду конкретный вопрос о
условия для более свободного развития капиталистического земледелия на надел земли! А. Финн довольствуется этим. просто изложение
вопрос о капитализме вообще , тем самым одержав легкую победу
над давно побежденным народничеством.
Но мы имеем дело с более
бетон [2] вопрос, а именно: помещичий против крестьянского уклада
«снятие заборов» (выражение г. Пешехонова),
«расчистка» земли для капитализма.
Завершая прения по аграрному вопросу во II Думе,
г-н Мущенко, официальный представитель партии эсеров,
раскрылся так же определенно, как г-н Пешехонов- капиталист характер национализации земли, который мелкобуржуазные социалисты
предпочитаю называть «социализацией» установление
«равные права на землю» и т.
д.
«Население будет правильно распределено», — сказал г-н Мущенко. «только тогда, когда земля не огорожена, только когда заборы, установленные принцип частной собственности на землю отменяется» (47-е заседание, 26 мая 2009 г.). 1907, с. 1172 стенографической записи). Точно! «Правильный» Распределение населения есть то самое, что рынок, капитализм, требует. Но. «правильное» распределение «правильного» фермерам мешает как помещик и надел владение.
Еще одно замечание по поводу выступлений делегатов Крестьянской Союз заслуживает нашего внимания. Г-н Громан пишет в вышеупомянутом брошюра:
«Пресловутый вопрос о «общине» — этом углу камень догматов старого и нового народничества — не был воздвигнут в все и было молчаливо отвергнуто: земля должна быть отдана в распоряжение отдельных лиц и ассоциаций, указать резолюции, принятые на обоих Первый и Второй съезды» (стр. 12).
Таким образом, крестьяне ясно и решительно высказались против старого
сельская община в пользу свободных объединений и индивидуального землевладения.
Что
это был настоящий голос крестьянства в целом, в этом не может быть сомнения, так как
там ни намека на сельскую общину даже в Земельном вестнике
Группа Трудовик (из 104). Между тем сельская община – это объединение
право собственности на земельный участок!
Столыпин насильственно упраздняет общину в пользу горстка богатых людей. Крестьянство хочет отменить его и заменить бесплатно ассоциации и владение «физическими лицами» на национализированных земельных участков . Но Маслов и Ко, от имени буржуазного прогресса, бросают вызов основному требованию этого самого прогресса и защиты средневекового землевладения. Боже упаси нас от этого своего рода «марксизм»!
Примечания
[1] Материалы по крестьянскому вопросу . (Отчет о Съезд делегатов Всероссийского Крестьянского Союза, 6-10 ноября, 1905, с введением В. Громана. Издательство ВМФ Мир , СПб, 1905, с. 12.) — Ленин
[2]
«К чему в конечном счете приведет это Пешехоновское трудовое хозяйство?»
— спрашивает А.
Финн и совершенно справедливо отвечает: «к капитализму» (стр. 19 его
брошюра). Из той непререкаемой истины, которую, безусловно, нужно было
чтобы объяснить народнику, он должен был сделать дальнейших шагов; он
должны были объяснить специфические формы проявления
требования капитализма в условиях крестьянского аграрного
революция. Вместо этого А. Финн сделал шаг назад : «Вопрос
возникает, — пишет он, — зачем нам возвращаться к прошлому; почему мы должны идти
каким-то окольным путем, лишь бы в конце концов оказаться
снова в путь, по которому мы уже едем? Это бесполезный труд,
Господин Пешехонов! (там же) Нет; это не бесполезный труд, и это
не привести нас к капитализму «в конце концов»; самый прямой,
самый свободный и самый быстрый путь к капитализму . А. Финн не задумывался над
сравнительные черты столыпинской капиталистической эволюции
земледелие в России и крестьянско-революционная капиталистическая эволюция
земледелие в России. — Ленин
6. Почему мелкие собственники в России должны были выступать за национализацию? | | | 8. Ошибка М. Шанина и других сторонников разделения |
| Работает Индекс | Том 13 | | | Собрание сочинений | Л.И.А. Индекс |
| < назад | вперед > |
«Крестьянский бунт» по призыву графа строить квартиры на наделах | London
Это скандал, без которого отпрыск одной из старейших аристократических семей Британии мог бы скорее обойтись, поскольку он делает карьеру, продвигая свои зеленые заслуги.
И, что неприятно для династии Перси (один из предков которой был прототипом слабоумного приятеля Блэкэддера, лорда Перси), большая часть этого была нанесена самому себе.
В одном лагере находится граф Перси, друг Уиллса и Кейт и владелец Syon House, исторического здания, внесенного в список памятников первой степени в западном Лондоне, где когда-то лежало тело Генриха VIII.
В другом лагере находится примерно 40 недовольных членов Ассоциации земельных участков на Парк-роуд в Айлворте, которым было приказано освободить свои участки на земле, прилегающей к величественному дому, после того, как они отклонили предложение графа и его отца, Герцога Нортумберленда, чтобы превратить его в квартиры.
Тот факт, что земля была сдана в аренду местным властям в 1917 году предыдущим герцогом для выращивания овощей для военных нужд, добавил пикантности спору, который тлел с тех пор, как семья вернула себе контроль над ней у Совета Хаунслоу в 2015 году.
Дом Сион на западе Лондона, один из родовых домов семьи Перси. Фотография: Maurice Savage/Alamy В письмах, доставленных из рук в руки, Northumberland Estates, управляющая компания, которая следит за интересами семьи Перси, сообщила держателям наделов, что они должны освободить свои участки к концу марта следующего года.
«Мы думали, что вышли из леса, а потом нас всех уволили, что выглядело несколько злобно», — сказала Энни Алоизиус, секретарь ассоциации. «Есть подозрение, что оставят [землю] под паром, а потом подадут другую заявку. Они пытались измотать нас, но мы не уйдем без боя».
Их воинственный ответ вызвал заголовки о крестьянском восстании, которые угрожают поставить в неловкое положение 34-летнего графа, основателя компании по производству экологически чистой энергии Hotspur Geothermal. На веб-сайте компании объясняется, что ее миссия состоит в том, чтобы «приносить пользу местным сообществам за счет занятости, положительного социального воздействия и развития новых и устойчивых предприятий».
Однако для отца графа, герцога Нортумберлендского, близкого друга принца Чарльза, проявляющего большой интерес к вопросам окружающей среды, проблемы планирования не являются чем-то новым. Предложения создать игровую площадку в эльфийском стиле рядом с родовым домом Перси, замком Алнвик в Нортумберленде, известным как Хогвартс в франшизе фильма о Гарри Поттере, встретили сопротивление со стороны некоторых местных советников.
Реконструкция земельных участков на Парк-роуд предполагала строительство восьми многоквартирных домов, арендная плата за которые пошла бы на содержание Syon House, который, по словам Northumberland Estates, нуждается в капитальном ремонте стоимостью почти 19 миллионов фунтов стерлингов. Отчасти это связано с неудачным ремонтом дома, сделанным предыдущим жильцом. В 1830-х годах третий герцог Нортумберленд заново облицовал фасад камнем для ванн, удерживаемым на месте железными скобами, которые теперь заржавели и привели к разрушению каменной кладки. Есть опасения, что самолеты, находящиеся под траекторией полета к северной взлетно-посадочной полосе аэропорта Хитроу, способствуют разрушению металлоконструкций.
Рори Уилсон, генеральный директор Northumberland Estates, сказал, что, хотя в планировании было отказано, необходимо было принять «трудные решения», если нужно было сохранить Syon House, замок Alnwick и 120 других перечисленных памятников, находящихся в его собственности.
«Варианты в Сионе очень ограничены, и бывший земельный участок, который был недоиспользован и зарос, когда он вернулся к нам из совета, потребуется для альтернативного использования. Northumberland Estates должна оставаться жизнеспособной организацией, если она хочет выполнять свои обязательства перед наследием, поддерживать и создавать возможности для трудоустройства и играть свою роль в поддержке сельской экономики».
Это требование было отклонено Тимом Раггом, держателем земельного участка более 15 лет. «Когда они вернули его в управление из совета, они сказали: «Мы лучше управимся», но ничего подобного не сделали. Они не заполнили ни одного свободного участка, они действительно его истощили». Рагг описал землю как гавань. «Когда вы смотрите на это, это почти что-то вроде дикой природы. Яблонь должно быть 20 разных видов, в пруду водятся тритоны, коридор летучих мышей. С точки зрения дикой флоры и фауны это совершенно уникально».