от расцвета до заката. Часть 1 – аналитический портал ПОЛИТ.РУ
Многочисленные публикации всевозможных СМИ по случаю юбилея Манифеста 19 февраля 1861 г., ознаменовавшего отмену крепостного права в России, едва не избавили меня от необходимости затрагивать этот предмет в нашей регулярной колонке, поскольку вполне способны дать достаточно умственной пищи читателю с любыми запросами даже и при не слишком сильном его утруждении по части поиска надлежащей информации и ее просеивания.
И все-таки, не покушаясь ни в коем случае на лавры серьезных специалистов по крестьянской реформе, рискну сказать здесь несколько слов, могущих оказаться полезными читателю прежде, чем он приступит к серьезным текстам, затрагивающим юбилейный сюжет.
Сначала – о крепостном праве как
таковом. Освежим школьные познания. Итак, это вид зависимости крестьянина от
землевладельца. А точнее – вариант двусторонннего, хоть и неравноправного,
договора между ними.
(Что означает, что крестьянин – отнюдь не раб, ибо
сохраняет правосубъектность.) Крестьянин обязуется выполнять повинности в
пользу землевладельца (оброк, барщина), а тот предоставляет крестьянину землю и
некий (большой или малый) набор услуг по обеспечению безопасности и социального
страхования. Взятые обязательства требуют гарантий – и вот гарантией обязательств
крестьянина является это самое «прикрепление», то есть утрата его родом права покидать земли своего
помещика. Это очень весомая гарантия, и люди, давшие такую гарантию, являются
уважаемыми членами социума, располагаются отнюдь не на самом его дне. Это не
какой-то там наемный рабочий, лично свободный батрак и пр. Такому человеку
можно дать, допустим, зерновой кредит в голодный год и вообще строить с ним
долговременные отношения, столь необходимые в сельскохозяйственном
производстве. Да и не всякий человек в средневековом или же русском
дореформенном обществе может стать таким крестьянином, даже если захочет.
С другой стороны, мы понимаем, что данная гарантия имеет по природе своей нерыночный характер – то есть направлена на подрыв свободной конкуренции землевладельцев за рабочую силу. Ведь с земли хорошего помещика крестьянин вряд ли стал бы куда-то уходить, даже не будучи прикреплен. Так и есть – в России крепостное право в том виде, в каком его отменили в 1861 г., сложилось именно в атмосфере послесмутного дефицита рабочих рук – власти под давлением массы малопоместных дворян, неконкурентных на свободном рынке землевладельцев, пошли путем подавления конкуренции. Заметим, что страны Западной Европы, столкнувшиеся с подобной же проблемой в середине ХIV века после эпидемий Черной Смерти, пошли путем противоположным, что привело к резкому росту производительности труда в два последующие века.
Что до России, то здесь
крепостное право достаточно по-разному осмыслялось разными людьми и в разные
времена.
До указа Петра III 1762
г., даровавшего дворянам право не ходить на
государственную службу, крепостное состояние и, в частности, повинности в
пользу помещика, по всей видимости, понимались крестьянами как их часть общего
государева дела: они кормят помещика, а тот воюет за царя. Когда оказалось, что
помещику воевать не обязательно, но крестьянам по-прежнему обязательно его
кормить, имел место некоторый когнитивный диссонанс, вылившийся, помимо
прочего, в восстание Пугачева. Тем не менее, крепостное право помаленьку
наполнилось новым смыслом. Еще и прежде помещик в качестве обеспечения своих
прав обладал определенным объемом властных полномочий относительно своих
крестьян. Развивая это свойство, государство затем вообще переложило на помещиков
функции власти в отношении крестьянского населения. Фактически, помещик
выполнял обязанности нынешнего военкомата, полиции, суда, налоговой инспекции,
широковещательного правительственного СМИ, хлебной инспекции, МЧС и пр.
В свете сказанного, пожалуй, даже
вызывает удивление тот факт, что описанный стройный порядок отнюдь не порождал
восторга на самом верху русского общества. Скажем, уже Петр I не больно
жаловал этот институт, а начиная с Петра III уже и вовсе утвердилось мнение,
что крепостничество есть зло, с которым приходится, правда, мириться, но лишь
по необходимости. Что касается Великого Петра, то причину его недовольства
отгадать не особенно сложно – первого русского императора, по всей видимости,
не устраивал тот факт, что крепостной крестьянин был своим статусом как бы
отдален от государства. И дело не в подушной подати, которой крепостной платил
на рубль меньше, чем государственный (как бы в компенсацию оброка и барщины), а
в самосознании крепостного, для которого более актуальной, «ближе к
телу», была его принадлежность землевладельцу, а не царю.
Однако уже со второй половины ХVIII века русские цари недолюбливали крепостное право скорее по соображениям нравственного толка. В самом деле, вторичный оборот прав помещиков относительно крестьян принял очень широкий размах и внешне выглядел так, что его трудно было не принять за работорговлю. «Крещеная собственность» перераспределялась всеми возможными способами (прямая продажа, залоги, проигрыши в карты, дарения и пр.), и всем было понятно, что ограничить этот оборот всерьез нет возможности. Это в какой-то отдаленной степени аналогично рынку акций промышленных предприятий или даже производных ценных бумаг – тоже воспринимается многими как определенное извращение исходной натуры: отношения промпроизводства и его собственника.
А кроме того, то давнее
петровское недовольство отчуждением крепостных от государственного пафоса
воспринималось теперь как чувство бессилия государства: оно не только
технически не может защитить крестьян от помещичьего произвола, но даже не в
силах получить оперативную информацию о том, что с этими крестьянами
происходит, какие идеи среди них бродят, намерения вызревают и пр.
В общем, похоже, что все
российские монархи от Петра III до Александра II имели вопрос об
отмене крепостного права в повестке дня. Но лишь последний смог решить эту
проблему в полной мере. Так, есть версия, что Петр III намеревался
освободить крестьян аналогично тому, как освободил дворян от обязательной
службы. Вдова его, Екатерина II, похоже, рассталась с идеей что-то изменить
в ситуации лишь на волне общего своего разочарования в способностях подданных
конструктивно и представительно обсуждать серьезные вопросы. Её сын, Павел I, по всей видимости, тоже двигался мыслью в сторону эмансипации крестьян
и даже сделал некий предварительный для этого шаг – ввел налогообложение
дворян-землевладельцев.
Александру I принадлежит
честь первых реальных шагов в плане освобождения крестьян – точнее, честь быть
современником и доброжелательным наблюдателем таких шагов.
Во-первых, в 1803 г. им был подписан т.н.
«Указ о вольных хлебопашцах», регулирующий освобождение крестьян по доброй
воле помещика – при этом крестьяне освобождались непременно с землей, которая
им предоставлялась на условиях выкупа (или дара). Всего до начала реформы
Александра Второго по этому закону освобождено было 116 тыс. ревизских душ –
что-то порядка 2% от всего числа крепостных. Немного, но и не так, чтобы совсем
никто. Видимо, уже к тому времени господствовала мысль о том, что освобождать
крестьян в России следует непременно с землей. Однако, присоединив отнятую у
Наполеона Польшу, Александр не только сохранил на ее территории прежнюю
правовую систему (Кодекс Наполеона, сохранявший статус действующего
законодательства в этой части Российской Империи вплоть до 40-х годов ХIХ века), но и оставил в силе
проведенное Бонапартом освобождение крепостных – там они (как и в Пруссии) были
отпущены на волю без земли: земля осталась в собственности помещиков, а прежние
крепостные могли делать теперь что угодно – наниматься к нему же батраками или
идти на все четыре стороны.
Николай I делал довольно
много заявлений о своей решимости освободить крестьян, однако в реальности
ограничился последовательным созданием нескольких комиссий для обсуждения
проблемы. Помимо этого, было принято несколько законов, улучшавших положение
крепостных, — в частности, указом 1848 г. подтверждалось их право приобретать в
собственность недвижимость и самостоятельно ей распоряжаться. До этого
правоспособность крепостных была ограничена; их нередко заставляли приобретать
недвижимость на имя своих помещиков.
В итоге случались скандалы, когда помещик,
пользуясь этим обстоятельством, начинал распоряжаться крестьянской
недвижимостью как собственной.
И, наконец, стоит отметить, что к концу царствования Николая крепостное землевладение переживало довольно затяжной спад. Урожайности на большей части территории России планомерно падали с начала ХIХ века (исчерпанность экстенсивного развития при стагнации агротехнологий), а значительная доля поместий была заложена их владельцами в государственных банковских учреждениях (а частных кредитных учреждений до реформы в России не было), для которых подобный вид кредитования был едва ли не единственным.
«Крещеная собственность»
В издательстве «Альпина нон-фикшн» готовится к выходу книга историков Дмитрия Рублева и Вадима Дамье, посвященная исследованию жизни и судьбы князя Петра Кропоткина — ученого и революционера-анархиста, «почти что второго Ломоносова», ставшего моральным авторитетом для многих людей со всех континентов земного шара.
Сегодня «Горький» публикует фрагмент главы «Воспоминания о детстве, или Скрытая жизнь» — в нем авторы описывают ужасы крепостного права, осознание которых, безусловно, сказалось на идейном становлении главного героя книги.
Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Вадим Дамье, Дмитрий Рублев. Петр Кропоткин: жизнь анархиста. М.: Альпина нон-фикшн, 2022. Содержание
Когда читаешь комментарии российских интернет-активистов об американском движении Black lives matter, часто сталкиваешься с примитивным противопоставлением «белый — черный» как синонимом понятий «угнетенный — угнетатель». Невольно возникает впечатление полной амнезии исторической памяти.
Разные они — что «белые», что «черные». Возможно, кому-то просто приятно осознавать себя «господином», пусть даже кающимся, чем угнетенным, которому каяться-то и не в чем… Ведь и в России было рабство, когда многонациональное крепостное крестьянство (русские, украинцы, белорусы, латыши, литовцы, эстонцы, мордва, марийцы, чуваши, татары) таким же образом угнеталось столь же многонациональным слоем дворян-рабовладельцев, среди которых были русские, поляки, украинцы, немцы, литовцы, грузины, армяне и даже афророссияне — предки уважаемого и любимого нами Александра Сергеевича Пушкина. Так что белый русский крестьянин — родной брат американского «дяди Тома», в отличие от афророссиян Ганнибалов, получивших дворянство и землю с рабами от Петра Первого.
Крепостное право… Рабство, веками отравлявшее жизнь десяткам миллионов наших предков. Вполне сравнимое по масштабам с рабством в Северо-Американских Соединенных Штатах и не так уж сильно отличавшееся от него… Перед отменой крепостного права в Российской империи насчитывалось двадцать три миллиона сто тысяч крепостных крестьян — 37 % от всего населения империи.
Они составляли от 50 до 70 % населения в центральных губерниях России, в Белоруссии, Литве, Украине. В нечерноземных губерниях две трети населения были крепостными, в черноземной полосе — около половины всех крестьян, в Среднем Поволжье — треть. Их называли «крещеная собственность». Этих людей можно было не только передавать по наследству, но и продавать, дарить, закладывать, как имущество, в банке, подвергать любым наказаниям (правда, «без увечья»), лишать имущества по желанию помещика. Их проигрывали в карты. На ярмарках, аукционах, базарах распродавали за долги, как и все помещичье имущество. Так, одним из всероссийских центров торговли крепостными рабынями было село, ныне город, Иваново. Сюда их свозили со всей Российской империи, но наибольшим спросом на этой ярмарке пользовались украинки…
Стремясь «оптимизировать» свое хозяйство, помещик частенько по своему произволу подбирал невест для крестьянских парней. Мог перевести детей из одной семьи в другую, но мог и запретить замужество искусной ремесленнице, работавшей в его усадьбе.
Объявления о продаже крепостных рабов печатали в газетах. Через запятую можно было увидеть рекламное описание рояля, собаки и рабыни-крестьянки с указанием ее возраста, а также всех прелестей и талантов. Правда, император Александр I запретил объявления о продаже людей. А еще раньше Екатерина II запретила использовать в официальных документах слово «раб». Слишком уж это портило имидж просвещенным реформаторам. Но запреты не страшны — слишком много было формулировок, позволяющих выразить то же самое другими словами…
Явления, которые сейчас называют словом «харассмент», процветали в имениях российских помещиков пышным цветом. Местные органы власти в губерниях неоднократно фиксировали многочисленные изнасилования крепостных девушек и крестьянских жен помещиками. Применялось «право первой ночи». Известны случаи создания дворянами целых гаремов из таких «любовниц поневоле». В 1845–1857 годах широкую огласку получил судебный процесс помещика Страшинского, уличенного в педофилии. «Благородный дворянин» принуждал к половым отношениям девочек двенадцати — четырнадцати лет; две из них умерли.
А некоторые помещики и даже помещицы пытались зарабатывать деньги, принуждая девушек отрабатывать оброк в публичных домах…
В регионах с более плодородными землями, «черноземами», крестьяне большую часть недели должны были отрабатывать барщину, что означало работу в хозяйстве помещика. В наиболее «страдные», удобные для работы времена года барщина могла продолжаться до пяти-шести дней в неделю. Император Павел I попытался сократить число барщинных дней до трех в неделю, но его указ откровенно игнорировали, трактуя как «рекомендательный». В первой половине XIX века среди помещиков начинает распространяться практика перевода крестьян на «месячину». Иными словами, лишенные земли крепостные вынуждены были все рабочее время проводить на земле помещика, превращаясь в обычных плантационных рабов. За это им полагался паек продовольствием, одеждой, обувью и домашней утварью. В «нечерноземных» губерниях, где земли были менее плодородны, а крестьяне зарабатывали кустарно-ремесленным производством или уходили на заработки в город, помещик, подобно пушкинскому Евгению Онегину, заменял «ярем» «барщины старинной оброком легким».
Как правило… Правда, если он владел заводом, то мог заставить работать на нем крестьян по правилам той же «месячины». Ну, легким оброк, как правило, не был. А если крепостной крестьянин занимался коммерцией, то и платил он больше — ведь надо же было барину жить в роскоши, закатывать балы и пиры, швыряться направо и налево деньгами в Париже, дабы содержать любовниц-француженок. О степени же «эффективности» помещичьего хозяйства свидетельствует один только факт: к 1859 году 65 % всех крепостных крестьян были заложены за долги помещиков в кредитных учреждениях. Ну а если крестьянин, по мнению помещика, работал плохо, его могли сдать вне очереди в рекруты. А это означало двадцать пять лет военной службы и возвращение домой почти что стариком.
Но и сама работа на барщине нередко сопровождалась применением пыток. Так, некоторые помещики, направляя крестьян на работу, надевали им на шею рогатки, чтобы они не могли прилечь для отдыха. Рогаткой тогда называли железный ошейник весом от двух до восьми килограммов с торчащими в стороны железными прутьями.
Его запирали на замок. Уснуть с рогаткой было невозможно — прутья оставляли кровавые раны на шее и плечах. Бывали случаи, когда помещики, пытаясь принудить крестьян как можно быстрее закончить работу на господском поле, запрещали им пить воду, несмотря на жару. За малейший проступок крестьян подвергали беспощадной порке. Причем бить могли чем угодно: кнутом, плетьми, розгами, арапником, палками, шпицрутенами. Но были наказания еще более жуткие, чем порка. Так, Польские, помещики из Рязанской губернии, наказали одну из крепостных девушек, приковав ее цепью к деревянной колоде, весившей около четырнадцати килограммов. В таком положении она просидела четыре недели, вынужденная прясть нити и питаться только хлебом и водой. Дворяне Рязанской губернии придумали и новое орудие пыток — деревянную «щекобитку». Херсонский помещик Карпов четыре года держал своих крестьян прикованными на цепи. Минская помещица Стоцкая использовала для пыток своих крепостных кипяток, раскаленное железо, кормление дохлыми пиявками.
Она же надевала на лицо крепостным женщинам специальную узду под предлогом того, чтобы они не могли пить молоко во время доения коров.
Обычным явлением считалась пытка голодом. Так, рязанская помещица Скобелкина наказала свою дворовую девушку за внебрачную сексуальную связь лишением еды на десять суток. Сюда же можно добавить и еще ряд особо «изысканных» методов пыток: подвешивание за ноги и руки на шесте, «уточка» (связывание рук и ног, а потом их продевание на шест), опаливание лучиной волос у женщин «около естества», «ставление на горячую сковороду», «набивание деревянных колодок на шею», сечение «солеными розгами» и «натирание солью» по сеченым местам…
Убийство крепостных тоже было довольно распространенным явлением. Историк Повалишин, изучавший жизнь крепостных крестьян Рязанской губернии 1810–1850-х годов, приводит такие случаи. Помещик Хомуцкий избил до смерти одну из дворовых девушек. Другой местный дворянин, Суханов, тяжко избил прикладом ружья и ногами двенадцатилетнего дворового мальчика за то, что на охоте он не заметил зайца.
Через два дня ребенок умер. Помещик Одинцов жестоко избил за потерю цыпленка семилетнюю девочку. Через несколько дней она умерла. Детей, беременных женщин, стариков калечили и забивали насмерть… И таких случаев Повалишин приводит довольно много. А что же помещики? Чаще всего наказанием для них было предание церковному покаянию. В лучшем случае имение могло быть забрано в опеку местного дворянства. Но обычно какое-либо наказание следовало в случае вмешательства высокопоставленных чиновников, а то и членов императорской семьи, порой приходивших в ужас от того, что помещики вытворяли с живыми людьми.
Помещики, обладавшие деньгами и властью над своими крепостными, имели шансы подкупить чиновников, задобрить или запугать свидетелей из своих крепостных, а то и вовсе отправить их в тюрьму. Даже насильник-педофил Страшинский, несмотря на «подтверждение этих фактов его крепостными трех деревень различных уездов, соседними крестьянами, самими потерпевшими и медицинским освидетельствованием», отделался легким испугом.
Сенат, высший судебный орган империи, оставил его дело только «в подозрении».
Одной из наиболее одиозных личностей, соединившей все негативные черты помещика того времени, был князь Гагарин, владевший землями в Михайловском уезде Рязанской губернии. Занимая крестьян даже по праздникам работой на барском поле, он почти не оставлял им времени трудиться на своей земле. Частые избиения крестьян арапником, плетью, кнутом или палкой были для него обычным делом. Гагарин изнасиловал и принудил к роли своих гаремных наложниц семь крепостных девушек. Держал их взаперти и часто избивал из чувства ревности. В 1816 году ухаживавший за щенятами крепостной крестьянин Михаил Андреев, недоглядевший за щенком, был избит пьяным Гагариным, а затем в раздетом виде посажен на цепь на морозе. При этом конюхи по приказу князя все время избивали слугу арапниками. Затем Гагарин продолжил избиение, окончившееся убийством Андреева. А ведь Гагарины были родственниками Кропоткиных. Знал ли юный Петр эту историю?
Крестьяне фактически были лишены даже права жаловаться на своих помещиков.
В 1767 году императрица Екатерина II ввела за любые подобные жалобы битье кнутом и отправку на каторжные работы. Согласно «Уложению о наказаниях» 1845 года (пункт 1909) за любую подачу жалобы на помещика полагалось пятьдесят ударов розгами.
Очень красочное описание повседневности крепостного рабства оставили русские писатели XIX века. Они написали свою «Хижину дяди Тома» для русских Ивана и Марьи. Стоит только обратиться к таким произведениям, как «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Николаевича Радищева, «Дубровский» Александра Сергеевича Пушкина, «Пошехонская старина» Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, «Записки охотника» Ивана Сергеевича Тургенева, «Сорока-воровка» и «Кто виноват?» Александра Ивановича Герцена, «Антон-Горемыка» Дмитрия Васильевича Григоровича, стихи и поэмы Николая Алексеевича Некрасова… Многие из этих книг прочитал и Кропоткин…
Да уж, перечитав эти книги и внимательно изучив факты, не устаешь удивляться, какими все-таки гуманными оказались русские крестьяне по отношению к своим бывшим хозяевам.
Ведь не было в России массовой резни дворян бывшими крепостными и их потомками — ни в 1905-м, ни в 1917-м. Но волей-неволей начинаешь понимать причины массового погрома дворянских усадеб в годы русских революций начала ХХ века. Как только стало возможно, крестьяне безо всякого сожаления расстались с «Россией, которую мы потеряли». Той самой, где «вальсами Шуберта» и «хрустом французской булки» «упоительными вечерами» наслаждались совсем другие люди, в том числе и те, кто калечил, убивал, насиловал крестьянских сестер и матерей. Поэтому пожары дворянских усадеб для крестьян были всего лишь… праздничной иллюминацией.
И факт этой иллюминации, со всеми историческими реалиями, очень точно отметил гениальный русский поэт Александр Блок, имение которого потомки крепостных крестьян тоже разнесли вдребезги: «Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? — Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа. Почему валят столетние парки? — Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему — мошной, а дураку — образованностью.
Все — так. Я знаю, что говорю. Конем этого не объедешь. Замалчивать этого нет возможности; а все, однако, замалчивают. Я не сомневаюсь ни в чьем личном благородстве, ни в чьей личной скорби; но ведь за прошлое — отвечаем мы? Мы — звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? — Если этого не чувствуют все, то это должны чувствовать „лучшие“…» Но эти «лучшие» тоже были. Благодаря им появились «кающиеся дворяне», желавшие вернуть долг своих предков крестьянам. Среди них будет и Петр Кропоткин…
Крепостной Определение и значение | Dictionary.com
- Основные определения
- Синонимы
- Викторина
- Похожие материалы
- Примеры
- Британские
- Культурные слова
.
[серфинг]
/ sɜrf /
Сохрани это слово!
См. синонимы для: serf / serfs / serfdom на Thesaurus.com
Показывает уровень обучения в зависимости от сложности слова.
сущ.
человек, находящийся в феодальном рабстве, обязанный оказывать услуги сеньору, обычно прикрепленный к сеньорской земле и передаваемый с ней от одного собственника к другому.
работник, которому недоплачивают, перегружают или эксплуатируют иным образом: сегодняшние крепостные в сфере обслуживания борются за самые основные привилегии работы: достойную зарплату, стабильный график и оплачиваемый отпуск, когда они больны.
Устарело. человек, находящийся в неволе или рабстве.
ДРУГИЕ СЛОВА ДЛЯ КРЕПОСТНОГО
1 вассал, холоп, крестьянин.
См. синонимы слова крепостной на Thesaurus.com
ВИКТОРИНА
Сыграем ли мы «ДОЛЖЕН» ПРОТИВ. «ДОЛЖЕН» ВЫЗОВ?
Должны ли вы пройти этот тест на «должен» или «должен»? Это должно оказаться быстрым вызовом!
Вопрос 1 из 6
Какая форма обычно используется с другими глаголами для выражения намерения?
Происхождение крепостных
Впервые записано в 1475–1485 гг.
; от старофранцузского, от латинского servus «раб»
OTHER WORDS FROM serf
serf·dom [surf-duhm] /ˈsɜrf dəm/ nounWORDS THAT MAY BE CONFUSED WITH serf
serf , surfWords nearby serf
serendipity berry, serene, Serengeti, serenity , Серет, крепостной, крепостное право, сержант, сержант, сержант по оружию, сержант в законе
Dictionary.com Unabridged Основано на словаре Random House Unabridged Dictionary, © Random House, Inc. 2022
Слова, относящиеся к serf
движимое имущество, рабочий, батрак, слуга, вассал, злодей, виллин, раб
Как употреблять крепостной в приговоре
С этой целью, как и донское войско, многие бедняки и крепостные украинского общества стремились вырваться из лап организованного государства.
Казаки: выдающиеся военные поселенцы России и Украины|Даттатрея Мандал|16 июня 2022|Царство истории
Само слово происходит от чешского слова «робота», или принудительный труд крепостных.
Первые «роботы» были сделаны из плоти и костей|Джон М. Джордан / MIT Press Reader|26 января 2021 г.|Popular-Science
«Ферган, должно быть, остался в каменоломне, где он рубит камень», — заметил другой крепостной.
Раковина Пилигрима или Ферган Каменоломник|Югн Сью
Пристав, закончив чтение, подозвал крепостного по имени Петр Хромой.
Раковина Пилигрима или Ферган Каменоломник|Югн Сью
Только проклятия и шаги крепостного нарушали ночную тишину.
Раковина пилигрима или Каменщик Ферган|Югн Сью
Случайно судебный пристав увидел слепого крепостного с изуродованными четырьмя конечностями.
Раковина пилигрима или Ферган Каменоломник|Юн Сью
У молодой крепостной был более мрачный и дикий вид, ее слезы высохли, но глаза сверкали молниями.
The Pilgrim’s Shell или Fergan the Quarryman|Eugne Sue
Британский словарь определений для serf
крепостной
/ (sɜːf) /
сущ.
(особенно в средневековой Европе) несвободный человек, особенно привязанный к земле. Если его господин продавал землю, крепостной переходил к новому помещику. ; см. serve
Английский словарь Коллинза — полное и полное цифровое издание 2012 г. © William Collins Sons & Co. Ltd. 1979, 1986 © HarperCollins Publishers 1998, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2009, 2012
Культурные определения крепостного
В условиях феодализма крестьянин, привязанный к земле своего господина и подчиняющийся воле своего господина, но имеющий право на защиту своего господина.
Новый словарь культурной грамотности, третье издание Авторское право © 2005 г., издательство Houghton Mifflin Harcourt Publishing Company. Опубликовано издательством Houghton Mifflin Harcourt Publishing Company. Все права защищены.
Разница между крепостным и крестьянином
4 ноября 2015 г.
от admin
3 минуты чтения
Главное отличие – крепостной против крестьянина
Средние века или средневековье – это период в европейской истории между античностью и эпохой Возрождения.
В средневековый период общество было разделено на три слоя; дворянство, духовенство и простолюдины. Простой народ делился на крепостных и крестьян. Крестьяне были бедными сельскими батраками. Крепостные были крестьянами, которые обрабатывали помещичью землю и платили им определенные взносы в обмен на использование земли. основное отличие между крепостным и крестьянином состоит в том, что крестьян владели своей землей , тогда как крепостных не имели . Крепостные и крестьяне составляли низший слой феодальной системы.
Кто такой крепостной
Крепостные были крестьянами, которые обрабатывали поля феодалов и платили им взамен определенные подати . Эти сборы обычно были в виде труда на помещичьих землях. Владение землей передавалось по наследству. Когда крепостной, работавший на полях, умирал, его сын должен был платить феодальную помощь лорду, чтобы доказать свою верность и унаследовать право пользования землей.
Крепостные были привязаны к земле и могли быть проданы вместе с ней на службу следующему землевладельцу.
Хотя мы говорим, что крепостными были те, кто обрабатывал землю, кузнецы, мельники, плотники и т. д. часто также были крепостными. Они тоже были привязаны к месту и не могли покинуть это место без разрешения феодалов.
Крепостные находились на нижнем слое феодальной иерархической системы. Крепостные были почти как рабы. Хотя крепостные никому не принадлежали, они были привязаны к земле, которой владели дворяне. Однако крепостной мог купить себе свободу, но только в том случае, если он мог достаточно заработать.
Освобождение крепостных происходило в течение многих лет. Черная смерть, за которой последовала крестьянская революция, считается важнейшим событием в освобождении крепостных в Англии.
Кто такой крестьянин
В феодальном обществе крестьян были бедняками, сельскими земледельцами; они были либо владельцами собственных ферм, либо рабочими.
Социальную структуру крестьянства можно разделить на более мелкие группы. Свободные и крестьяне — самые распространенные типы крестьян.
Хотя некоторые крестьяне владели собственной землей, они тоже должны были платить налоги; налоги были либо в денежной форме, либо в виде урожая. Хотя они не были привязаны к земле, как крестьяне, им приходилось работать на господских полях два или три дня в неделю. Однако крестьяне стояли на одну ступень выше от крепостных, в социальной иерархии.
Разница между крепостным и крестьянином
Определение
Крепостные были бедными сельскими фермерами в феодальной системе, привязанными к земле.
Крестьяне были бедными сельскими фермерами.
Земля
Крепостные не владели собственной землей; они обрабатывали дворянскую землю.
Крестьяне иногда владели своей землей.
Рабство
Крепостные были привязаны к земле и не могли двигаться без разрешения лорда.