Князь великий дмитрий иванович: Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая. Загадки поля Куликова

Содержание

Задонщина — сказание о Мамаевом побоище (1380)

Наступил четверг, 27 августа, день памяти святого отца Пимена. И решил великий князь Дмитрий Иванович выйти навстречу поганым. И, взяв с собою князя Владимира Андреевича, пошел он в соборную церковь святой Богородицы. И, встав перед образом владыки господа нашего Иисуса Христа и молитвенно сложив руки на груди своей, начал он молиться, проливая потоки слез:
— Владыко, грозный и сильный! Воистину царь славы, помилуй нас! Когда мы бываем в беде, то к тебе взываем: в скорбях никакого другого помощника не имеем, кроме тебя, бога своего. Не оставь нас, владыка, и не отступи от нас! Суди, господи, обидящих меня и защити от нападения на меня! Возьми, господи, оружие и щит и приди на помощь мне, предай мне, господи, на суд противников, пусть познают они славу твою!
После этого пришел он к чудотворному образу владычицы нашей богородицы, написанному евангелистом Лукой, и, прослезившись, сказал:
— Царица, владычица, госпожа всех тварей, человеческая заступница! Через тебя познали мы истинного бога нашего, воплотившегося и родившегося от тебя.

Не дай, царица, поганым разорить город наш, чтобы не осквернили они святой церкви твоей! Умоли сына своего, господа бога нашего, госпожа, чтобы усмирил он врагам сердца их, чтобы не взяли они верх над нами! Покрой нас своим нетленным покрывалом, чтобы не боялись мы ран. На тебя мы надеемся и на твою помощь в битве с врагами своими! Выхожу на битву с безбожными варварами, да умолишь ты сына своего и бога нашего!
После того пришел он к гробу чудотворца Петра, митрополита московского и всея Руси, преклоняясь пред ним, молился и говорил:
— О чудотворец Петр! Моли бога и владыку нашего за нас. Тебя господь принял как защитника рода нашего. Тебе следует молиться о нас и просить у господа милости, чтобы не пришла на нас рука смертная! Ты — защитник наш от врагов!
И, окончив молиться, поклонился он преосвященному митрополиту Киприану. Митрополит же благословил его и отпустил. И осенил его крестным знамением. И послал митрополит соборных священников и весь клир церковный с живоносными крестами во Фроловские, и в Никольские, и в Константиновские ворота, чтобы каждый воин получил благословение.

А князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, пошел в церковь небесного воеводы, архистратига Михаила, поклонился святому образу его и, припав к гробницам православных русских князей, сказал:
— Вы истинные хранители и защитники русского народа! Если имеете вы дерзновение пред нашим владыкой господом, то помолитесь за нас! Ведь видите вы, какая беда на нас обрушилась. Поднимайтесь ныне на защиту наследия рода вашего вместе с нами!
И, промолвив это, вышел из церкви.
Великая же княгиня Евдокия со снохою своею, княгинею князя Владимира, с боярынями многими и с воеводскими женами стояла у Архангельского собора и проливала слезы, провожая уходящих на битву. В сердечной тоске, рыдая, смотрела она на великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича, и каждая княгиня и боярыня горевала по своем князе и боярине.
И попрощалась великая княгиня Евдокия с князем Дмитрием Ивановичем прощальным целованием, и остальные княгини и боярыни попрощались со всеми князьями и боярами и возвратились с великой княгиней в хоромы.

Князь же великий Дмитрий Иванович сам едва удержался от слез, чтоб не видел народ, а сердце исходило горькими слезами. Но утешал он великую княгиню Евдокию и говорил так:
— Если господь за нас, то никто нас не одолеет!
И сел князь великий Дмитрий Иванович на своего боевого коня, и все князья и воеводы также сели на коней своих. Солнце ему на востоке сияет — путь ему освещает, и выехали из каменного города Москвы через трое ворот: через Фроловские, и Никольские, и Констан-тиновские. И каждый воин был в воротах осенен крестом и окроплен святою водой. А князья белозерские отдельным отрядом со всеми силами своими выехали, радостно было смотреть на их ряды!

Брата своего князя Владимира Андреевича с его силами великий князь отправил по дороге на Брашево, белозерские князья пошли Коломенской дорогой, мимо Симонова монастыря, а сам князь великий со всеми силами своими пошел дорогой на Котел. И спереди ему солнце путь освещало, а сзади тихий попутный ветер веял. Потому князь великий разделился с братом своим, что из-за множества воинов не уместиться было на одной дороге.

А княгиня великая Евдокия со снохою своею, с князя Владимира княгинею, и с воеводскими женами поднялась в свои набережные хоромы, и села на рундуке возле окна, и увидела великого князя Дмитрия Ивановича, скачущего лугом около Москвы-реки. Смотрит она на него, а слезы так и льются, как речные быстрины, и сердце надрывается. И, ударив руками в грудь, так запричитала она:
— Господи, человеколюбивый владыка! Посмотри на смирение мое и дай мне снова увидеть государя моего, прославленного среди людей великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича. Помоги ему крепкой рукой твоей победить врагов. Не допусти, господи, того, что раньше случилось на Калке, когда произошла битва христиан с агарянами. От такой беды спаси, господи, и помилуй! Не дай, господи, погибнуть нам! Ни на кого мы надежды не имеем, надеемся только на милосердие твое. У меня всего два малых сыночка — Василий да Георгий Дмитриевичи. Если поразит их солнце с юга или ветры с запада, оба этого не перенесут, что тогда делать мне? Возврати им, господи, во здравии отца их, тогда будут они царствовать вовеки!
Великий же князь Дмитрий Иванович взял с собою из Москвы десятерых купцов-сурожан, чтобы были они свидетелями битвы.

И о том, что случится, расскажут они потом в дальних странах. И двигался с войском князь великий по большой, широкой дороге. А за ним сыновья русские поспешают, словно на пиру чашами мед пьют.
Великий князь Дмитрий Иванович пришел в Коломну 28 августа, в день памяти святого отца Моисея Мурина. А там уже собрались все воеводы и белозерские князья, и встретили они великого князя на речке Сиверке.
А епископ коломенский Герасим со всем клиром церковным встретил его в городских воротах в святительском одеянии и с живо-носными крестами, и осенил он великого князя крестом, и сотворил молитву:
— Спаси, боже, люди своя!
На другой день, в святое воскресенье, повелел воеводам великий князь Дмитрий Иванович собираться за городом, на Девичьем поле. И приказал он во все трубы трубить и в литавры бить.
Сыновья русские выстроились на обширном поле Коломенском. Невозможно окинуть одним взглядом все величие войска московского! Великий князь Дмитрий Иванович вместе с братом своим князем Владимиром Андреевичем выехал на поле.

И, увидев многое множество войска своего, возрадовался он душою и сердцем и назначил каждому полку воеводу. Себе в полк взял он белозерских князей, в полк правой руки назначил он брата своего князя Владимира Андреевича, придав ему ярославских князей, в полк левой руки назначил Глеба Брянского, в передовой полк назначил Дмитрия Всеволодовича Холмского, в сторожевой полк назначил воевод Микулу Васильевича, да Тимофея Волуе-вича, да Ивана Родионовича Квашню Углицкого. А у князя Владимира Андреевича в полку воеводы — Андрей Серкизович, Даниил да Константин Кононовичи, да князь Феодор Елецкий, князь Георгий Мещерский, князь Андрей Муромский.
Урядив полки, князь великий Дмитрий Иванович приказал им переправляться через реку Оку и строго-настрого наказал воеводам и всем воинам в каждом полку, чтобы во время перехода через Рязанскую землю никакой обиды рязанцам не чинили.

А сам великий князь Дмитрий Иванович, благословившись у коломенского архиепископа, переправился через реку Оку и отпустил в поле третий сторожевой отряд из отборных витязей, чтобы они высмотрели татарские сторожевые отряды, а воеводой с ними пошел Семен Мелик.

И сказал князь великий Дмитрий Иванович брату своему Владимиру Андреевичу:
— Поспешим, брат, навстречу поганым, не будем таиться от нечестивых. Если суждена нам смерть, то вместе общую чашу смертную изопьем!
Идя путем своим, призывал он родичей своих на помощь, святых мучеников, братьев родных Бориса и Глеба, в святом крещении названных Романом и Давыдом.
И услышал Олег, князь рязанский, что выступил в поход московский
великий князь Дмитрий Иванович, что объединились многие силы разных князей и идут навстречу безбожному царю Мамаю. Перепугался Олег, стал из одного места в другое переходить с единомышленниками и друзьями своими, и сказал он:
— Как бы нам известить многоразумного Ольгерда Литовского и узнать, что он об этом думает? Я ведь рассчитывал, что великий князь московский Дмитрий Иванович поступит, как в прежние времена,— ведь не пристало московским князьям выступать против восточного царя. Не могу понять, откуда ему пришла такая помощь, что он решился вооружиться против нас троих?
И сказали ему бояре его:
— Господин наш князь, нам еще пятнадцать дней тому назад поведали, что есть в вотчине его старец, по имени Сергий, великий прозорливец, тот его на бой благословил и дал ему из своего монастыря старцев на подмогу.

Олег разгневался на бояр своих и сказал:
— Почему вы мне раньше об этом не рассказали? Тогда бы я пошел, отговорил нечестивого царя и никакой беды не случилось бы. Горе мне, окаянному, я не только вотчину свою потерял, но и душу свою погубил! Горе мне, окаянному,— как Свято полка, поглотит меня земля: ведь я чту закон истинного бога, а на православную веру ополчился вместе с нечестивыми. Ольгерд Литовский проповедует веру гнусавого Петра, я же крещен в православной вере. Я и рад бы сейчас присоединиться к великому князю Дмитрию Ивановичу Московскому, но не примет он меня теперь, ибо знает о моей измене!

И стал он плакать горько и сказал:
— Воистину великому князю Дмитрию Ивановичу за его правду бог поможет по молитвам этого старца Сергия, московского чудотворца!
И приказал Олег казнить бояр своих за то, что они не рассказали ему о решении великого князя пойти против Мамая.
Ольгерд же Литовский, после того как получил грамоты от Олега Рязанского, собрал множество литовцев из разных земель и двинулся на помощь царю Мамаю.

И когда пришел он к Одоеву, то услышал, что великий князь московский Дмитрий Иванович выступил со многими силами против царя Мамая. И, узнав, что Олег Рязанский испугался, Ольгерд Литовский остановился на этом месте, не решаясь идти дальше. И понял он суетность своего замысла, и увидел, что союз их распался, и впал он в глубокое уныние, и сказал:
— Если человеку не хватает своего разума, то напрасно полагается он
на чужую мудрость. Никогда ведь Литва не училась у Рязани, а вот ныне Олег помутил мой разум да и сам пропал! Вот что — подожду я теперь здесь, пока не услышу о победе великого князя Дмитрия Ивановича!
Сыновья же Ольгерда, князь Дмитрий Полоцкий да князь Андрей Брянский, услыхали, какая беда нависла над великим князем Дмитрием Ивановичем Московским и над всеми православными христианами от безбожного царя Мамая. И послал князь Андрей Ольгердович Брянский гонца к брату своему, к князю Дмитрию Ольгердовичу Полоцкому:
— Слышал, брат, какая угроза нависла над великим князем московским Дмитрием Ивановичем? Идет на Русскую землю восточный царь, безбожный Мамай, чтобы покорить великого князя.

А отец наш, великий князь Ольгерд Литовский, вступил с безбожным в союз против православной веры. Мы же, брат, приняв крещение, единой веры с православными. От отца своего отошли мы в вере, и отец наш отверг нас, но тем сильнее’господь бог возлюбил нас, заповедав нам хранить правую веру. Вспомни, брат, что пишется в святом Евангелии: «Друг другу в беде помогайте и тем исполните заповедь Христову». Ныне же, брат, соберем своих воинов, сколько их есть у нас, и пойдем на помощь к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу. Если и случится нам жизнь отдать за православную веру и за великую обиду земли Русской, то изопьем общую чашу смертную с великим князем Дмитрием Ивановичем!
Получив послание от брата своего князя Андрея Ольгердовича, обрадовался Дмитрий Ольгердович, стал плакать от радости и так говорить:
— Владыка, господь человеколюбец, помоги рабам твоим свершить волю твою. Ведь это ты, владыка, вразумил брата моего свершить сей подвиг!
И вот вскоре встретились оба брата в Брянске со своими силами в тридцать тысяч и быстро из Брянска пошли на помощь к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу.

И узнали они от повстречавшегося им по пути бортника, что великий князь московский Дмитрий Иванович стоит недалеко от Дона, поджидает поганых. И пошли они дорогой через северские леса, таясь отца своего, чтобы не прогневался на них отец и не проклял бы их. С божьей помощью пришли они быстро на Дон к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу. Князь же великий Дмитрий Иванович, не доехав немного до Дона, стоял станом на месте, называемом Березуй.
Услыхал князь великий Дмитрий Иванович, что пришли к нему на помощь литовские Ольгердовичи с воинами своими, и вместе с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, стал встречать их. Возрадовался он великой радостью и, проливая от радости слезы, как речные струи, сказал:
— Владыка человеколюбец, создатель неба и земли и всех тварей, неизреченна твоя милость к нам: даже дети отца оставили и пришли на помощь к нам!
И встретил Ольгердовичей князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, и одарил их дарами великими, и обнялись они, и целовали друг друга со слезами, и сказал князь великий:
— Братья мои милые, ради какой нужды пришли вы ко мне? Я понимаю, что не ради меня пришли, вы *ю мне, а господь бог послал вас в путь сей.

Воистину вы последователи отид «ашето Авраама, который, не замедлив, Лоту помог!
И устроил великий князь Дмитрий Иванович пир в шатрах, и послал гонца в Москву к преосвященному митрополиту Киприану и к великой княгине Евдокии с вестью:
— Ко мне на помощь пришли литовские князья Ольгердовичи со многими силами, а отца своего оставили.
Быстро прибыл гонец в Москву. И когда услышал эти вести митрополит Киприан, прослезился он и встал на молитву:
— Господи, владыка, царь человеколюбивый, даже дующие против нас ветры утихли!
И разослал он гонцов во все соборные церкви и во все монастыри с повелением молиться день и ночь, а монахам велел поститься и в церквах молебны петь.
Великий князь Дмитрий Иванович со всеми силами своими стоял на Березуе, за двадцать поприщ от Дона, поджидая дозорных из поля, и, когда наступило 5 сентября, день памяти убиения великого князя Глеба Владимировича, прискакали из поля двое дозорных — Петр Горский да Карп Алексеев. И привели они с собой языка — человека из придворных царя.

Язык же этот рассказал, что царь сейчас стоит у Кузьмина брода. Но не спешит, потому что поджидает прихода к себе Олега Рязанского и Ольгерда Литовского, а о московских силах царь ничего не знает и встречи с ними не ожидает.
И спросил князь великий у языка о числе войск царевых. Язык же сказал:— Никому силы его не сосчитать — такое ее многое множество. А будет царь на Дону через три дня после сегодняшнего дня.

Даты: 14 в.
Источник: Русские повести 15 -16 веков. Л., 1958, сс.16 — 38. Сказания о Мамаевом побоище. М., 1959
Опубликовано в INTERNET: 2006, июль

Читать онлайн «Великий князь Дмитрий Донской», Ольга Плотникова – ЛитРес

* * *

И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…

А. Блок. На поле Куликовом

1 июня – день памяти Дмитрия Донского, князя Московского и великого князя Владимирского. Дмитрий Иванович умер на тридцать девятом году жизни, в 1389 году, и был погребен в Архангельском соборе в Москве. В 1988 году великий князь Дмитрий был причислен к лику святых, что совпало с 1000-летним юбилеем принятия христианства на Руси.

Икона Дмитрия Донского

Можем ли мы сегодня с уверенностью сказать, что хорошо знаем страницы истории нашей Родины, отделенные от нас более чем шестью с половиной веками? – конечно, нет. Историчность, так же как и легендарность, того или иного события в прошлом сложно доказуема. И связано это с тем, что количество источников, повествующих нам о событиях средневековья, крайне мало, а вопрос об их надежности сложен. Кто для нас сегодня Дмитрий Донской – легенда, миф, собирательный образ богатыря-героя, всегда готового встать на защиту своего Отечества? Я думаю, что все это именно так. «Лишь есть одна возможность сказать мгновенью “Стой”: Разбив оковы мысли, быть скованным – мечтой», – писал Константин Бальмонт.

Князь Дмитрий Донской занял ключевое место в нашей системе национальных ценностей.

Историческая память формирует для нас стойкие образы героев прошлого – Владимир Креститель, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Александр Невский, Дмитрий Донской и другие прославленные герои определяют лицо нации. Именно благодаря таким образам формируется культурно-исторический тип нации, выстраивается личностная самоидентификация – наше Я.

«Никто из потомков Ярослава Великого, кроме Мономаха и Александра Невского, не был столь любим народом и боярами, как Димитрий, за его великодушие, любовь к славе отечества, справедливость, добросердечие», – писал о великом князе великий историк Н. М. Карамзин.

Постигнуть судьбу и подвиг князя Дмитрия Ивановича невозможно без постижения его родословной. В первую очередь в связи с тем, что судьба этого великого человека неотделима от судеб его великих предков, своим трудом и ратными подвигами создавших историю государства Российского. Род Дмитрия Ивановича происходит от великого князя Киевского Владимира Всеволодовича Мономаха.

Владимир Мономах (1113–1125, великий князь Киевский)

Владимир Всеволодович был назван Мономахом благодаря своей матери – дочери византийского императора Константина Мономаха. Начиная с XV века корона русских князей – шапка Мономаха стала служить символом монархической власти и богоизбранности правящего рода. Идея возведения родословной русских князей от рода Мономаховичей, то есть от византийских императоров, впервые прослеживается в сочинении самого Владимира Всеволодовича – «Поучении», в более развернутом виде эта идея обнаруживается в произведениях XVI века – «Сказании о князьях Владимирских» и «Книге степенной царского родословия» («Степенной книге»), составленной по приказу Ивана Грозного.

Внимание, уделенное составителем «Сказания о князьях Владимирских» царскому венцу как символу власти, далеко не случайно. Здесь прослеживается все та же аналогия ветхозаветных и новозаветных событий, которую средневековые авторы находят во всех значимых событиях действительности и отражают, вкладывая определенный символический смысл, в своих произведениях.

Так, венец Христа – символ царской власти, символ богоизбранности и легитимности власти. Именно эта идея так нужна была для проведения централизации и укрепления власти.

Роль своеобразного венца играла на Руси княжеская шапка, впоследствии названная шапкой Мономаха: «отряжает убо послы к великому князю Владимеру Всеволодичю: митрополита ефескаго Неофита от Асиа и с ним два епископа, митулинскаго и милитинского, и стратига антиохийскаго, игемона иерусалимскаго Иеустафиа, и иных своих благородных. От своеа же царскиа выа снимает животворящий крест от самого животворящаго древа, на нем же распятся владыка Христос», – читаем в «Сказании…».

Великий князь Владимир Мономах. Портрет из «Титулярника» 1672 г.

В 1097 году в Любече Владимир Мономах организует княжеский съезд, на котором закрепляется принцип – «каждый держит отчину свою». Реализацией нового принципа междукняжеских отношений стало расчленение территории Древнерусского государства на уделы, закрепленные за потомками Ярослава. Режим Любечского съезда остался как идеальная желаемая схема в среде Мономаховичей (точнее, у Мстиславичей), которые и впредь не будут оставлять надежд возродить политическое наследие деда. Но их усилия останутся безуспешными, поскольку остальные князья будут придерживаться противоположного мнения о Киеве как общединастическом достоянии.

Попытки распространения отчины на Киев подорвали авторитет центральной власти, а незавершенность этого процесса предопределила ослабление Киева. Однако уже московские князья вновь возвратятся к идее старшинства и отчины, а вместе с ней начинают культивировать идею шапки Мономаха – обращаясь к ветхозаветным и новозаветным параллелям, с тем чтобы при помощи Ноя, Авраама и Иакова восстановить непоколебимость и легитимность власти династии Мономаховичей, что должно было способствовать возвышению статуса московских князей на новых рубежах истории.

После смерти Владимира Мономаха в 1126 году земли Киевского государства были разделены между его сыновьями в соответствии с завещанием. После смерти Владимира его сыновья повели ожесточенную борьбу за киевский стол. Междоусобная война князей послужила толчком к распаду Великой Киевской державы.

«Любое единство неизбежно относительно, поскольку оно всегда включает в себя остатки предшествующих общностей и соединяет также неоднозначные вновь возникающие тенденции и явления», – отмечал известный историк и филолог Владимир Алексеевич Мошин. За период с XI века по первую треть XIII века из состава Киевского государства выделилось 12 самостоятельных княжеств, границы которых практически совпадали с территорией бывших племенных княжений, некогда объединенных властных рукой Олега и его потомков. «Местные миры, стянутые к Киеву князьями в X в., опять потянули к своим центрам», – писал по этому поводу Василий Осипович Ключевский. Практически все эти княжества закрепились за определенной ветвью великокняжеского рода Мономаховичей, исключением стали Киевское и Переяславское княжества, а также Новгородская и Псковская земли. Несмотря на то что Киев потерял значение политического центра страны, до середины XIII века киевский стол продолжал считаться старшим в землях русских. А само понятие «отний стол», обнаруживаемое в летописях (также была употребима форма «стол отца своего и брата своего», а начиная с XII века устанавливается форма «стол отца и деда»), долгое время отождествлялось именно с киевским великокняжеским престолом и указывало на распространение принципа старшинства как основополагающего в вопросе передачи «стола».

В 1132 году скончался старший сын Владимира Мономаха – Мстислав Великий, вместе с ним в Лету кануло Киевское государство. После смерти Мстислава великокняжеский киевский престол перешел к младшему его брату Юрию.

Елена Ольгердовна

Отец

Алгирды, сын Гедиминаса, великий керцог Литвы (1345-1377)

Мать

Улиана Александровна, биография

Елена была одной из старших дочерей великого князя литовского Ольгерда от второго брака с Юлианией (Ульяной) Тверской. Она родилась c. 1357-1360 гг. и впоследствии должен был сыграть значительную роль в стабилизации отношений между Литовским государством и Москвой.

В 1371 году истекло перемирие между Москвой и Литвой. Несмотря на некоторые военные успехи, Альгирд стремился добиться мира с московским князем и поэтому отправил послов к Дмитрию Ивановичу Донскому. Он был в это время в Орде и литовцев принимал митрополит Алексий. В залог добрых отношений послы предложили выдать дочь Альгирдаса Елену за союзника Дмитрия Ивановича Владимира Андреевича Смелого, серпуховского князя. Алексей согласился, и по возвращении Дмитрия Ивановича из Орды брак был заключен [II, кл. 96; III, с. 131]. Для Москвы и Литвы соглашение, достигнутое в 1371/72 г., не стало предвестником реального мира, но знаменовало собой изменение положения Литвы: литовский князь намеревался всячески демонстрировать Москве свои благие намерения, оставляя Тверь изолированной в дипломатическом отношении. арена [1, с. 201]. А. В. Экземплярский отмечал, что соглашение о браке было достигнуто в отсутствие Дмитрия Ивановича, но сам брак заключен при его непосредственном участии [6, с. 296, н. 791]. Современные исследователи пытаются определить более узкие рамки возникновения этого союза. В.А. Кучкин называет период январь – февраль 1372 г. [2, с. 20; 3, с. 67]. А.Б. Мазуров и А.Ю. Никандров еще больше уточняют возможную дату свадьбы: с 7 по 24 января [4, с. 78].

Однако следует отметить, что этот брак, в конечном счете, не мог существенно повлиять на отношения между Литвой и Москвой. В следующем году военные походы Альгирдаса продолжились. Владимир Андреевич играл в этот период заметную политическую роль, но подробности биографии его жены летописи, как правило, умалчивают.

После смерти Дмитрия Донского в 1389 году Владимир Андреевич остался недоволен новым порядком престолонаследия, оставившим великокняжеский стол старшему сыну Дмитрия. Более того, не оправдались и его ожидания относительно роста земельных владений. Серьезного конфликта это не вызвало: Василий Дмитриевич пожаловал серпуховскому князю два города и ряд деревень. Обращается внимание на условие заключенного договора: Владимир Андреевич должен был отправиться в военный поход по первому требованию племянника, оставив при этом жену и детей в Москве. Вероятно, княжеская семья в этом случае должна была стать гарантом верности Владимира Андреевича великому князю Московскому [6, с. 301].

В браке у Елены Ольгердовны и Владимира Андреевича было 7 сыновей [II, кл. 157; III, с. 131, 138, 143], однако четко установить их старшинство не удается (о сыновьях Владимира Андреевича Смелого см.: 2, с. 20–22).

В 1410 г., незадолго до смерти, Владимир Андреевич составил духовную грамоту, по которой передал Елене значительные земельные наделы, частью которых она вольно распоряжалась по своему желанию [I, № 17, с. . 45-51]. Существенно отметить один нюанс древнерусского права: часто земля передавалась вдовам только в «пользование», женщины могли владеть деревнями, получать от них доход, но не могли свободно ими распоряжаться (продавать или завещать по своему усмотрению). ). После смерти женщины такие земли должны были перейти по наследству ее сыновьям. Тем не менее известны исключения, когда земли передавались княгиням в безусловное владение [5, с. 41]. По завещанию Владимира Смелого Елена могла распоряжаться по своему усмотрению частью оставленных ей деревень, что княгиня и сделала: она завещала их в 1434 г. своей внучке Марии Ивановне, дочери Ивана Владимировича и Василисы [I , № 28, с. 71-73; 4, с. 261].

Елена приняла монашеский постриг под именем Евпраксия. Умерла 15 августа 1437 года.

Дети

Андрей Старший, умер в младенчестве
Иван, князь серпуховский (1410-1422)
Ярослав, князь Малоярославский (1410-1426)
06 9 -1390)
Василий, князь Перемышльский и Угличский (1410-1427)
Симеон, князь Боровский (1410-1425), князь Серпуховский (1422-1426)
Андрей Младший (ум. 1426), князь Серпухова, Радонежа, Боровска [2, с. 21-22]

Поместье

Города и волости: Луга, Козлов, Брод, Бадаева Слободка; Лужские волости: Ловышина, Ярцева Слобода, Сосновец, Турий Горы, Буболь, Вепрейка, Якимова Слободка, Маковец, Сетунка, Терехов, Спиркова Слободка, Артемова Слободка, Скомантова Гриди Ярцева, Михалков Степан Осипцов, Дынка Слободка Московские села: Коломенское, Ногатинское, Танинское, Кореево, Косино с тремя озерами, Обунец, мельница в устье Яузы; Всходное с деревнями; Тетково озеро; Омутское с деревнями и лугами; деревни Бовыкино и Долгое Озеро; Вороновское; Ковезинское; Битягово; Домодедово; село Богородицкое в Угличе; деревни Бубольское, Медкино, Дьяковское [I, вып. 17, с. 45-51] * * В списке указаны все села и городки, перешедшие к Елене, вне зависимости от формы собственности. Самостоятельно она вполне могла распоряжаться селами Бубольским, Медкино и Дьяковским. Остальные после ее смерти должны были быть разделены между ее сыновьями.

Источники

I. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. / Подг. к печати Л.В. Черепнин. М.: Л., 1950.

II. ПСРЛ. Т. XV. Рогожский летописец. Тверской сборник. М., 2000.

III. ПСРЛ. Т. XVIII. Симеоновская летопись. СПб., 1913.

Библиография

1. Клюг Е. Княжество Тверское (1247–1485 гг.). Тверь, 1994.

2. Кучкин В.А. Московские Рюриковичи (генеалогия, демография) // Исторический вестник. 2013. № 04 (151). С. 6–73.

3. Кучкин В.А. Первая духовная грамота Дмитрия Донского // Средневековая Русь. Вып. 2. М., 1999. С. 46–78.

4. Мазуров А.Б., Никандров А.Ю. Русский удел эпохи создания единого государства. Серпуховское княжество в середине XIV – первая половина XV в. М., 2008.

5. Пушкарева Н.Л. Женщин Древней Руси. М..1989.

6. Экземплярский А.В. Великие и удельные князья северной Руси в татарский период с 1238 г. по 1505 г.: биографические очерки по первоисточникам и главным пособиям. Т. 2. Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские. Рязанские. СПб., 1891.

Интернет-ресурсы

1. Мазуров А.Б., Никандров А.Ю. Русский удел эпохи создания единого государства. Серпуховское княжество в середине XIV – первая половина XV в. М., 2008

Феномен доверия в завещаниях московских великих князей XIV века

Автор

Перечислены:

Корзинин А.Л.

Зарегистрирован:

Реферат

Статья посвящена исследованию завещаний великих князей московских в XIV веке, содержит анализ земельных владений и политической роли великих княжон. На основе изучения завещательных актов Ивана Калиты, Семена Ивановича, Ивана Ивановича, Дмитрия Ивановича, договоров Симеона Гордого с братьями Иваном и Андреем, Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем Серпуховским автор реконструирует систему распределения сел и волостей. между княжнами после смерти московских правителей. Также рассматриваются дискуссионные темы, связанные с изучением состава свидетелей в договоре Семена Ивановича с братьями, и установлением личности его дяди в завещании Симеона Гордого.

Предлагаемое цитирование

А. Л. Корзинин, 2022. « Феномен доверия к завещаниям московских великих князей в XIV веке «, Управленческое консультирование, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Северо-Западный институт управления..

Обработчик: RePEc:acf:journl:y:2022:id:1931
DOI: 10.22394/1726-1139-2022-3-154-171

как

HTMLHTML с абстрактным простым текстом обычный текст с абстрактнымBibTeXRIS (EndNote, RefMan, ProCite)ReDIFJSON

Скачать полный текст от издателя

URL файла:

Ограничение на скачивание: