от Кирилла и Мефодия и до наших дней – статья – Корпорация Российский учебник (издательство Дрофа – Вентана)
Появление письменности и ситуация диглоссии
Отсчет истории русского литературного языка традиционно начинается от возникновения письменности. Первые достоверные письменные памятники появились после крещения Руси в 988 году. Русь получила богослужебные книги в славянских переводах с греческого из Болгарии. Эти тексты были написаны на старославянском — искусственном письменном языке, созданном Кириллом и Мефодием и их учениками.
Когда на Руси появляются старославянские тексты, то их язык под рукой русских переписчиков подвергается воздействию местных восточнославянских диалектов. Так возникла русская редакция старославянского языка, т. е. церковнославянский язык.
Параллельно кириллическое письмо используется и в нецерковной сфере: в торговле, ремесле, повседневной практике. С самого начала распространения письменности на Руси возникает особая языковая ситуация, которая лингвистами называется диглоссией.
Это соотношение двух языков, функционирующих в одном обществе, когда эти языки по своим функциям не совпадают, а как бы дополняют друг друга. Для Древней Руси культурный язык, язык церкви, официального летописания — церковнославянский. Язык обычного права, бытовой коммуникации — язык древнерусский.
Старославянские азбуки. Источник
Язык русской народности
После разгрома татарами Киева центр власти перемещается на северо-восток. В 1326 г. митрополит Петр избирает Москву своей резиденцией, и московский говор становится основой литературного языка. Именно в этот период сложились исторические условия для возникновения трех народностей — русской (великорусской), украинской и белорусской. Начинается самостоятельная история литературных языков этих народностей.
Формирование централизованного государства требовало разветвленной системы административного управления, поэтому активно начинает развиваться деловая письменность
.
Дьяки и подьячие осуществляют свою профессиональную деятельность в княжеских канцеляриях. Язык деловой письменности вырабатывает свой формуляр, терминологию, жанры. Важную роль в нормализаторской деятельности и доминирующей роли московского говора сыграло книгопечатание. Работники печатного двора осуществляли правку, сверяли тексты, занимались редакторской и корректорской деятельностью.Русский язык того периода начинает опираться не на церковнославянскую традицию, а на живые процессы. Процесс демократизации русского языка следует рассматривать как двухсторонний. Книжный славянский язык расширяет свои полномочия, модифицируясь в т. н. «ученый» тип литературного языка, язык. С другой стороны, деловые тексты, опирающиеся на разговорную речь и приказной язык, приобретают статус литературных текстов.
От Петра до Пушкина
Петровская эпоха — время переворотов во всех сферах, в том числе и языке.
На первом издании Азбуки 29 января 1710 г.
рукою Петра написано: «Сими литеры печатать исторические и манифактурныя книги. А которыя подчернены [имеются в виду зачёркнутые Петром кириллические буквы], тех [в] вышеписанных книгах не употреблять».
Важное значение имела реформа графики. В 1710 г. была проведена реформа азбуки: теперь вместо кириллицы используется т. н. гражданский шрифт. Создание светской азбуки означало резкое размежевание светской литературы с церковно-богословской. Из азбуки были удалены некоторые греческие буквы, а также введена арабская цифровая система.
Эта эпоха характеризуется интенсивным обогащением словарного состава языка. Показательно, что именно при Петре создан первый словарь иностранных слов «Лексикон вокабулам новым по алфавиту». Пояснения даны в виде русскоязычных синонимов (архитектор — домостроитель) или кратких объяснений.
«Геометриа славенски землемерие» — первая книга, набранная гражданским шрифтом.
Наметившаяся в Петровскую эпоху тенденция исключать церковнославянизмы из литературного языка встретила решительный отпор Михаила Васильевича Ломоносова. Ломоносов разработал теорию трех стилей. Стиль, по мнению Ломоносова, состоял из организованной системы речевых средств, за которой закреплен круг жанров художественной литературы. В основании системы трех стилей лежит «существование трех родов речений: общеславянского словарного фонда (бог, слава, рука), книжной лексики (отверзаю, господень) и исконно русских слов (пока, лишь, говорю)».
Система трех стилей просуществовала в общем до конца XVIII века.
В наших социальных сетях по хештегу #мой_русский язык ищите публикации, посвященные грамотности и истории языка!
Для русского сентиментализма конца XVIII появилась необходимость в использовании слов, обогащенных лексически и систематически, которые смогли бы точнее описать чувства, проанализировать их. Эту задачу решил Николай Михайлович Карамзин. Он внес в русский язык множество заимствованных слов из французского. Ярым противником нововведений стал Александр Семенович Шишков. Он был горячим патриотом и консерватором, выступавшим за высокий штиль.
Так образовались две противоборствующие группы. Сторонники Карамзина объединились в литературное общество «Арзамас». Сюда входили писатели и поэты Жуковский, Пушкин, Батюшков и др. Консерваторы и сторонники высокого штиля сосредоточились в обществе «Беседа любителей русского слова», руководимой Шишковым.
Примирить две эти языковые стихии удалось Александру Сергеевичу Пушкину.
Первое напечатанное стихотворение А. С. Пушкина (журнал Вестник Европы, 1814, № 13)
Пушкин стремился к созданию демократического национально-литературного языка на основе синтеза книжного языка с живой русской речью, с формами народнопоэтического творчества. Он произвел синтез тех разных социально-языковых стихий, из которых исторически складывалась система русского литературного языка: церковнославянизмы, европеизмы (в особенности галлицизмы), элементы живой русской речи.
Сквозь горнила XX века
Несмотря на то, что периодом формирования русского литературного языка является конец XVII — начало XIX вв., на протяжении XX века литературный язык также претерпел ряд изменений.
Эти изменения касаются в первую очередь лексики и стилистики.
Первые годы революции характеризуются реформой правописания, устранением из активного запаса литературной лексики и фразеологии большого числа слов и выражений, связанных со старым государственным строем и буржуазным бытом.
Новые носители литературного языка после Октябрьской революции не могли за короткий период времени освоить нормы литературного языка. Напротив, они вносили опыт своей речевой практики в различные сферы литературного языка (газеты, журналы, тексты художественной литературы), что привело к употреблению в этих источниках разностилевых языковых элементов.
Дальнейшее развитие советского общества, индустриализация страны и коллективизация сельского хозяйства приводят к пополнению словарного состава языка большим количеством новых слов и выражений, часть которых ранее была известна в литературном языке, но не имела широкого распространения, а часть была создана в советскую эпоху.
Женское равноправие, возможность работать на производстве обусловили появление новообразованных существительных
Значительные изменения произошли также в общественных функциях языка. Осуществленная культурная революция, развитие народного образования, распространение книг, газет, журналов, радио, а также ликвидация прежней экономической и культурной разобщенности отдельных областей и регионов — всё это привело к тому, что литературный язык стал достоянием широчайших народных масс, в связи с чем более интенсивным становится процесс утраты диалектных различий. Более того, русский язык становится средством межнационального и международного общения.
М. В. Ломоносов и его вклад в развитие русского литературного языка»
IV Областная научно-методическая конференция
«Духовность и воспитание молодежи»,
посвященная памяти святых равнопрестольных Кирилла и Мефодия
У ИСТОКОВ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ:
МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ
И ЕГО ВКЛАД В РАЗВИТИЕ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
(1711-1765 гг.
)
АВТОР:
Щеголева Наталья Сергеевна,
преподаватель общеобразовательных дисциплин ОГБПОУ «Чухломский лесопромышленный техникум имени Ф.В.Чижова Костромской области»
2007 год
1. ВВЕДЕНИЕ. РАЗВИТИЕ РУССКОГО ЯЗЫКА.
2. Реформа стиля литературного языка М. В. Ломоносова.. 4
3. ученые труды М.В.Ломоносова и их роль в развитии русского литературного языка.. 6
4. РОЛЬ М.В.ЛОМОНОСОВА В РАЗРАБОТКЕ ТЕРМИНОЛОГИИ НАУЧНОГО ЯЗЫКА 10
5. Ломоносов – «первый основатель русской поэзии и первый поэт Руси». 11
6. ВЫВОД. СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМЫ РУССКОГО ЯЗЫКА. 12
Используемая литература.. 13
ПРИЛОЖЕНИЯ.. 14
“Но есть ли бы он российскому языку был искусен,
то конечно к тому присовокупил бы, что им со все-
ми оными говорить
пристойно.
Ибо нашел бы в нем
великолепие ишпанского, живость французского,
крепость немецкого, нежность итальянского, сверьх
того богатство и сильную в изображениях краткость
греческого и латинского языка”.
(Ломоносов в ссылке на исторический пример Карла V (XVI век))
1. ВВЕДЕНИЕ. РАЗВИТИЕ РУССКОГО ЯЗЫКА.
В рамках заявленной темы Михаил Васильевич Ломоносов интересует нас как великий поэт, ритор и реформатор русского языка, ведь именно он стоял у истоков русской словесности.
Славянский язык развивался, как и все живые языки. Вместо
одного общего славянского литературного языка появились литературные языки
разных славянских народов: русский, сербский, болгарский, чешский и др. Но если
вы пойдете в церковь, то сможете услышать почти тот же самый древний язык, на
котором были написаны первые славянские книги и который слышали на богослужении
в храме наши далекие предки.
И в болгарских, и в сербских храмах вы услышите
этот древний язык, который теперь употребляется только в церкви, и потому
называется церковнославянским.
Церковнославянский язык — это живая история русского литературного языка.
Русский язык на протяжении всей своей истории взаимодействовал с церковнославяским, черпал из него, как из сокровищницы, слова, выражения, синтаксические конструкции. По словам Гоголя, русский язык «… беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно, почерпая, с одной стороны, высокие слова языка церковно-библейского, а с другой стороны, выбирая на выбор меткие названья из бесчисленных своих наречий, рассыпанных по нашим провинциям».
Благодаря церковнославянизмам русский язык приобрел возвышенность, торжественность. Многие слова «поэтической речи» — церковнославянизмы.
Большую, неоценимую роль в развитии русского литературного языка сыграл Михаил Васильевич Ломоносов.
2.
Реформа стиля литературного языка
М. В. Ломоносова
Установив пропорции славянизмов в литературном языке и твердо регламентировав нормы их сочетаемости с русизмами, Ломоносов осуществил реформу литературного языка в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» — самом позднем по времени нормативном акте русского классицизма (этот труд Ломоносова предположительно датируется 1758-м г.), окончательно закрепив тем самым твердые и ясные представления о законах словесного искусства.
В своей стилевой реформе Ломоносов руководствовался необходимостью разграничения литературных стилей и установления прочных жанрово-стилевых соответствий, а также объективной языковой данностью первой половины XVIII века в России.
Рассмотрим общее положение, в каком находился русский
литературный язык с XI века по конец XVII века и, особенно, с эпохи реформ
Петра. В древнерусской письменности с самого начала установилось крайне резкое
различие между языком литературным, языком «книги» и живым говором
народа, разговорной речью.
Это различие удерживается до конца XVII века. В продолжение
семи столетий собственно русский язык не имеет права гражданства в литературе,
«литературным языком» служит язык церковно-славянский. Только
изредка, по оплошности писца, живая речь народа ненароком попадает в книгу, как
случайная, бессознательная примесь. Чем дальше, тем сильнее выступает
условность грамматических форм, оборотов, крайняя искусственность правописания,
стиля и выражений.
С XV века в литературе быстро развивается характерное «плетение словес».
В XVI — XVII веках к нему присоединяется еще пресловутое московское «добрословие» — крайнее многословие, вычурное и напыщенное.
С XVI века в литературном языке московской Руси с особой
резкостью начинает обнаруживаться влияние языков западнорусского и польского; к
полонизмам и прямо заимствованным западнорусским и польским словам
примешивается масса латинизмов, которым особенно покровительствуют обе
академии, Киевская и Московская; несколько позднее начинают во множестве
проникать слова немецкие, голландские, шведские.
С реформами Петра Великого в русском литературном языке наступает самая пестрая хаотическая смесь, бессвязная масса совершенно необработанных элементов. Это была эпоха полного хаотического брожения; новые элементы представляли богатые зачатки дальнейшего развития, но не было ничего сколько-нибудь стройного, органического.
И так, мы видим, что царила ситуация своеобразного двуязычия, поскольку все это время в России существовали параллельно две разновидности книжного письменного языка. (Приложение №1). Одна из них — традиция древнерусской книжности. Вторая — традиция деловой повседневной письменности.
Ни та, ни другая традиция не могла соответствовать
запросам, предъявляемым к языку изящной словесности. Ломоносов исходил из
главного: многовековое русское двуязычие, функционирование славенского языка
древней книжности наряду с живым русским разговорным языком привело к очень
глубокой и органичной ассимиляции большого количества славянизмов этим
последним. Ср., например, славянизм «храбрый» вместо русизмов «хоробрый» и др.
Очень частой была и такая ситуация, когда славянизм не вытеснял русизма, но
оставался в русском языке со своим самостоятельным значением (например, «страна»
— «сторона»).Поэтому Ломоносов положил в основу своей реформы «славенороссийскую»
языковую общность.
Слова русского языка он разделил на три группы. (Приложение №2)
На основе этого деления лексического состава русского языка на три генетических пласта Ломоносов и предлагает свою теорию стилей: «высокого, посредственного [среднего или простого] и низкого», причем перечисляет и жанры, которым тот или иной стиль более всего приличествует. (Приложение №3)
Реформа литературного языка осуществлена Ломоносовым с явной ориентацией на средний стиль: именно слова, общие для русского и церковно-славянского языков и не имеющие поэтому жесткой закрепленности за высоким или низким стилем, находятся в центре всей системы: в той или иной пропорции славенороссийская лексика входит во все три стиля. Отсечение языковых крайностей — безнадежно устаревших славянизмов и грубого вульгарного просторечия тоже свидетельствует о том, что в теоретическом плане Ломоносов ориентировался именно на усреднение стилевой нормы нового русского литературного языка
Не случайно то обстоятельство, что вскоре вслед за этим
заключительным нормативным актом русского классицизма начала бурно развиваться
русская художественная проза (1760—1780 гг.
), а на исходе века именно эту линию
ломоносовской стилевой реформы подхватил Карамзин, создавший классическую
стилевую норму для русской литературы XIX в. Но прежде, чем это случилось,
русская литература XVIII в. проделала короткий в хронологическом, но
необыкновенно насыщенный в эстетическом отношении путь формирования и развития
своей жанровой системы.
3. ученые труды М.В.Ломоносова и их роль в развитии русского литературного языка
Ломоносов со свойственной ему гениальностью сумел разобраться в груде совершенно сырых, необработанных материалов; подметив главные, основные элементы, он выделил их из хаотической смеси и поставил в те довольно стройные взаимоотношения, которые под его рукой получает наш литературный язык.
Плодом труда М.В Ломоносова стали чисто ученые труды, относящиеся к области русского литературного языка и русского стихосложения.
Важнейшими трудами этого рода были:
ü Краткое
руководство к красноречию (1748 г.
) — первая риторика в русском языке, курс
общей теории литературы.
ü «Российская Грамматика» (1755 — 1757),
ü “Рассуждение (предисловие) о пользе книг церьковных в Российском языке” (1757 г.).
ü «Письмо о правилах российского стихотворства», или «Рассуждение о нашей версификации» (1739).
“Российская грамматика”( 1755— 1757 гг.) несомненно, может быть признана наиболее совершенным из всех его
филологических трудов. Основное ее значение для истории русского литературного
языка заключается в том, что это первая действительно научная книга о русском
языке; в собственном смысле слова. Все грамматические труды предшествовавшей
поры — “Грамматика” Мелетия Смотрицкого и ее переиздания и переработки, выходившие
в течение первой половины XVIII в.,—представляли в качестве предмета изучения и
описания язык церковнославянский. М. В. Ломоносов же с самого начала делает
предметом научного описания именно общенародный русский язык, современный ему.
Второе не менее важное для истории русского литературного языка
качество “Российской грамматики” определяется тем, что эта грамматика не только
описательная, но и нормативно-стилистическая, точно отмечающая, какие именно
категории и формы русской речи, какие черты произношения присущи высокому или
низкому стилю.
(Кадочникова).
Его «Российская Грамматика» впервые проводит резкую грань между языками русским и церковно-славянским, между речью разговорной и «славенщизной»; языку церковно-славянскому, языку «церковных книг» впервые противопоставляется язык русский, «гражданский», живой говор народа, или, как выражается Ломоносов, «простой российский язык», «слова простонародные», «обыкновенные российские».
Изучая живой русский язык, Ломоносов все разнообразие русских наречий и говоров сводит к трем группам или наречиям, «диалектам»: 1) московское, 2) северное или поморское (родное для Ломоносова) и 3) украинское или малороссийское.
Решительное предпочтение Ломоносов отдает московскому, «не токмо для важности столичного говора, но и для своей отменной красоты».
Начало, которое должно объединять различные русские говоры,
Ломоносов видит в языке церковно-славянском. Язык церковных книг должен служить
главнейшим средством очищения русского литературного языка от наплыва слов
иностранных, иноземных терминов и выражений, чуждых русскому языку, этих
«диких и странных слова нелепостей, входящих к нам из чужих языков».
Вопрос об иностранных словах справедливо кажется Ломоносову особенно важным в
виду страшного наплыва в русский язык, за период петровских реформ, иностранных
слов.
Этим вызывается специальное исследование Ломоносова “Рассуждение (предисловие) о пользе книг церьковных в Российском языке” (1757 г.).Объективная значимость “Рассуждения…” определяется тем, что в нем Ломоносов строго ограничивает роль церковнославянизмов в русском литературном языке, отводя им лишь точно определенные стилистические функции. Тем самым он открывает простор использованию в русском языке слов и форм, присущих народной речи.
Оно, главным образом, посвящено известному учению о
«штилях». От степени влияния на русский литературный язык элемента
церковно-славянского получается, по взгляду Ломоносова, тот или другой оттенок в
языке, так называемой «слог» или «штиль». Ломоносов
намечает три таких оттенка или «штиля»: «высокий»,
«средний» и «низкий». Введение «штилей» отчасти
было практически необходимо. Прямо перейти к живому языку было невозможно не
только потому, что это было бы слишком резким нововведением, слишком большой
«ересью», но и потому, — и это главное, — что тогдашний живой русский
язык еще не был настолько развит, чтобы стать достаточным орудием для выражения
новых понятий.
Исход из затруднения Ломоносов нашел в средней мере: в простом
соединении славянского и русского элементов, во введении штилей, а также в
прямых заимствованиях из иностранных языков. Видимое предпочтение Ломоносов
отдал церковно-славянскому языку, как языку уже выработанному, приспособленному
и к «высокому» стилю, между тем как в живом русском языке не
находилось «средств для передачи отвлеченно научных понятий, какие были
необходимы для новой литературы». Языки русский и церковно-славянский
Ломоносов поставил в слишком близкую связь, русский язык даже как бы подчинялся
церковно-славянскому.
Положительно оценив значение и роль церковнославянского языка в развитии языка русского в прошлом, Ломоносов для своей современности рассматривает его как один из тормозов, замедляющих дальнейший прогресс, и потому справедливо ратует за стилистическое упорядочение речевого использования восходящих к этому языку слов и выражений.
Национально-демократические тенденции ломоносовской
стилистической реформы отражены в его “Письме о правилах российского
стихотворства” (1739г.
) “Письмо…” было послано М. В. Ломоносовым из
Германии в Академию наук в Петербург в качестве предисловия к приложенной “Оде
на взятие Хотина”, в которой теоретические положения силлаботонического
стихотворства были воплощены в талантливо выполненном образце. Вместе с “Письмом…”
это был своеобразный творческий отчет Ломоносова о том, чего он достиг за годы
обучения за границей. В “Письме…” Ломоносов углубляет и развивает свою мысль
о том, что русский литературный язык должен развиваться “соответственно его
национальному складу, но не в отрыве от общечеловеческой культуры”. Основные
положения, высказанные в названном труде, следующие:
1. Того, что весьма несвойственно русскому языку, из других языков не вносить
2. Необходимо углублять “собственное и природное”.
3. Следует “из других языков ничего неугодного не ввести, а хорошего не оставить”.
Взгляды на национальную основу русского литературного языка приблизительно в
те
же годы были сформулированы в виде совета начинающему писателю в произведении,
озаглавленном “О качествах стихотворца рассуждение”.
В этом произведении
читаем: “Рассуди, что все народы в употреблении пера и изъявлении мыслей много
между собой разнствуют. И для того бери свойство собственного своего языка. То,
что любим в стиле латинском, французском или немецком, смеху достойно бывает в
русском. Не вовсе себя порабощай однако ж употреблению, ежели в народе слово
испорчено, но старайся оное исправить”.
Таким образом, Ломоносов отстаивает “рассудительное употребление” “чисто российского языка”, однако, не отказывается от тех богатств речевого выражения, которые были накоплены за многие века в церковнославянском языке. В новом литературном языке, “ясном и вразумительном”, по мнению Ломоносова, следует “убегать старых и неупотребительных славенских речений, которых народ не разумеет, но при том не оставлять оных, которые хотя и в простых разговорах не употребительны, однако знаменование их народу известно”.
«Русская Грамматика» Ломоносова, его
«Рассуждение о пользе книг церковных», «Письмо о правилах
российского стихотворства», вместе с практическим осуществлением этих
правил в собственном «стихотворстве» Ломоносова, раз навсегда решили
важнейший для нашей литературы вопрос, вопрос, можно сказать, самого ее
существования — о средствах к широкому и свободному развитию, тот вопрос, который
в итальянской литературе был решен еще в XIV веке, во французской в XV — XVI веках,
в английской и немецкой в XVI веке.
4. РОЛЬ М.В.ЛОМОНОСОВА В РАЗРАБОТКЕ ТЕРМИНОЛОГИИ НАУЧНОГО ЯЗЫКА
Ломоносов был первым в России ученым, выступавшим с
общедоступными лекциями по точным наукам перед широкой аудиторией на русском
языке, а не на латинском, как это было принято в европейской научной и
университетской практике того времени. Известный ученый-химик проф. Б. Н.
Меншуткин писал: “…Значительна роль Ломоносова в создании русского научного
языка. Этот язык у нас начинает появляться лишь при Петре I и представляет
собой почти исключительно заимствования из иностранного: каждый специалист
пользовался немецкими” голландскими, польскими и латинскими словами для
обозначения технических вещей, словами, непонятными другим”. Б. Н. Меншуткин
утверждает: “Он [Ломоносов] положил начало нашему точному научному языку, без которого
теперь никто не может обходиться”.
Ломоносов при разработке терминологии держался следующих точно выраженных научных положений:
“а) чужестранные слова научные и термины надо переводить на русский язык;
б) оставлять непереведенными слова лишь в случае невозможности подыскать вполне равнозначное русское слово или когда иностранное слово получило всеобщее распространение;
в) в этом случае придавать иностранному слову форму, наиболее сродную русскому языку”.
По этим правилам и составлялись М. В. Ломоносовым научные термины, большинство которых до сих пор продолжает обслуживать точные науки. При введении новых тер-минов М. В. Ломоносов прежде всего использовал исконное богатство общенародного словарного фонда русского языка, придавая словам и их сочетаниям, до него употреблявшимся в обиходном бытовом значении, новые, точные, терминологические значения.
5. Ломоносов – «первый основатель
русской поэзии и первый поэт Руси».
Пушкин, говорил о народности языка Ломоносова, о высокой поэтичности его духовных од, которые «останутся вечными памятниками русской словесности».
Белинский указывает, что «Ломоносов был Петром Великим
нашей литературы… Не приписывая не принадлежащего ему титла поэта, нельзя не
видеть, что он был превосходный стихотворец, версификатор… Этого мало: в
некоторых стихах Ломоносова, несмотря на их декламаторский и напыщенный тон,
промелькивает иногда поэтическое чувство — отблеск его поэтической души…
Метрика, усвоенная Ломоносовым нашей поэзии, есть большая заслуга с его
стороны: она сродни духу русского языка и сама в себе носила свою силу…
Ломоносов был первым основателем русской поэзии и первым поэтом Руси».
Действительно, в деле общего духовного — а вместе и литературного — возрождения
России Ломоносов был непосредственным продолжателем Петра Великого. Своими
разнообразными учеными трудами, как и своими поэтическими произведениями,
Ломоносов дал реформам Петра живое, фактическое приложение в области литературы
и науки».
Для своих современников Ломоносов был прежде всего поэтом.
В «рифмичестве» Ломоносова нередко сверкали искры истинной, неподдельной поэзии. Чаще всего это случалось тогда, когда Ломоносов «пел» о значении науки и просвещения, о величии явлений природы, о предметах религиозных.
Лучшими поэтическими произведениями Ломоносова были духовные оды. Уже к 1743 г. относятся оды: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого сияния» и «Утреннее размышление о Божием величестве», полные религиозного чувства и вместе с тем свидетельствующие о научных интересах автора. «Вечернее размышление», по словам самого Ломоносова, содержит его «давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может». Истинным поэтом Ломоносов был и в тех случаях, когда в стихах касался «любезного отечества». Это именно и придавало в его глазах цену его поэтическим произведениям, возвышало их над «бедным рифмичеством».
В сфере русской поэзии Ломоносов является чисто формальным
реформатором: преобразователем литературного языка и стиха, вводителем новых
литературных форм.
Он вполне сознает, что литература не может идти вперед без
формальной правильности в языке и стихе, без литературных форм.
6. ВЫВОД. СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМЫ РУССКОГО ЯЗЫКА.
Природный речевой слух, активное, с детства усвоенное владение родной севернорусской диалектной речью, дополненное основательным изучением церковнославянского и древнерусского литературного языка, языков классической древности — латинского и греческого, живых европейских языков — немецкого и французского,— способствовали тому, что именно. Ломоносову оказалось под силу и упорядочить стилистическую систему литературного языка в целом, и разработать научны” функциональный стиль русского литературного языка, и преобразовать научно-техническую терминологию.
Заботясь о развитии науки, культуры и просвещения, Ломоносов занимался вопросами образования, повышения грамотности населения.
В области русской словесности существенная заслуга
Ломоносова – усовершенствование русского литературного, прозаического и
стихотворного языка.
Личность Ломоносова, его научная и литературная деятельность сыграли первостепенную роль в развитии сознания русского общества и оставили глубокий след в истории русской культуры.
Я знак бессмертия
себе воздвигнул
Превыше пирамид и крепче меди,
Что бурный аквилон сотреть не может,
Ни множество веков, ни едка древность.
Не вовсе я умру; но смерть оставит
Велику часть мою, как жизнь скончаю.
Я буду возрастать повсюду славой,
Пока великий Рим владеет светом.
Где быстрыми шумит струями Авфид,
Где Давнус царствовал в простом народе,
Отечество мое молчать не будет,
Что мне беззнатный род препятством не был,
Чтоб внесть в Италию стихи эольски
И первому звенеть Алцейской лирой.
Взгордися праведной заслугой, муза,
И увенчай главу дельфийским лавром.
1747
Прикосновение к истокам русской
словесности наполняет душу красотой, помогает очищать наш язык от всего
скверного, наносного.
Укреплять русский язык в то время, когда многие бывшие союзные республики «вычеркнули» его из своей жизни, очень важно. Язык скрепляет государство, делает его более сильным.
Используемая литература
1) Русская философия. Словарь. – М.:1995.
4) Русская литература. Словарь. – М.:2003.
5) История русской философии. // Под ред. М.А. Маслина. – М.:2001.
6) П.С. Шкуринов. Философия России XVIII века. – М.:1992.
7) Зеньковский В.В. История русской философии. Т.1-2. – Р.:1991.
8) С.А. Левицкий. Очерки по истории русской философии. Т.1-2. – М.:1996.
10) История государства Российского. Жизнеописание. XVIIIвек. – М.:1996.
12) Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т.1-11.- М.:1950-1986.
13) Ломоносов М.В. Записки по русской истории. –М.:2003.
14) Е. Лебедев. Ломоносов. (Серия ЖЗЛ). –М.:1990.
15) М. Антонов. Ломоносов – это наше всё. «Молодая
гвардия», №9.2002. С.
200-230.
16) Русский литературный язык середины XVIII в. и значение трудов М. В.Ломоносова для истории русского литературного языка. Ксения Кадочникова
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
2 разновидности книжного письменного языка.
Одна из них — традиция древнерусской книжности,
богослужебная литература на церковнославянском языке (в XVIII в. его называли
«славенским» в противоположность «российскому» — русскому), который, хотя и был
близко родствен русскому, все же являлся другим языком. Вторая — традиция
деловой повседневной письменности, несравненно более близкая живому
разговорному русскому языку, но имевшая отчетливый канцелярский характер — это
был письменный язык официальных деловых бумаг, переписки и документов.
Приложение 2
Три группы слов русского языка
К первой он отнес слова, «которые у древних славян и ныне у
россиян употребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю» (474),
то есть общие для церковно-славянского и русского языков, по содержанию и форме
не отличающиеся. Ко второй — «кои хотя обще употребляются мало, а особливо в
разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю,
господень, насажденный, взываю» (474) — то есть слова, практически ушедшие
из разговорного обихода, но обычные в церковно-славянской письменной традиции.
Обветшавшие и непонятные архаизмы («обаваю, рясны, овогда, свене») Ломоносов
из этой группы исключил.
Наконец, в третью группу вошли исконно русские слова,
«которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах,
например: говорю, ручей, которой, пока, лишь» (474). И для этой группы
тоже было исключение: «презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не
пристойно» (474). Примеров таких слов Ломоносов не приводит, но из контекста
других его работ ясно, что здесь он имеет в виду не столько ненормативную
лексику, сколько грубые просторечные вульгаризмы типа «раскорячиться» или
«пупырь».
Приложение 3
Теория стилей М.В.Ломоносова
«высокого,
посредственного [среднего или простого] и низкого», причем перечисляет
и жанры, которым тот или иной стиль более всего приличествует.
(Приложение №3)
Высокий стиль предполагает использование славено-российских слов и допускает
включение церковнославянизмов, не утративших своей семантической актуальности.
Это стиль героической поэмы, оды, ораторской речи. Средний стиль формируется на
основе славенороссийской лексики, но допускает включение «речений славенских, в
высоком штиле употребительных, однако с великою осторожностью, чтобы слог не
казался надутым» и «низких слов; однако остерегаться, чтобы не опуститься в
подлость» (475). Средний стиль — стиль всех прозаических театральных пьес,
стихотворных посланий, сатир, эклог и элегий, а также научной и художественной
прозы. Низкий стиль основан на исконно русской лексике, из него вообще
исключаются церковнославянизмы, но допустимо употребление слов, общих для
церковнославянского и русского языков; допускается и использование
«простонародных низких слов» (475). Это стиль эпиграммы, песни, комедии,
эпистолярной и повествовательной бытовой прозы.
Загадки «Великой русской литературы»
Выражение «Великая русская литература» остается вездесущим выражением в дискуссиях о литературном творчестве России.
Несмотря на это, история показывает, что эта фраза имеет ключевой политический аспект, необходимый для понимания гибридной войны Кремля сегодня.
21 октября 2022 г. — Томаш Камуселла — Статьи и комментарии
Война и мир Льва Толстого (1869 г.). Источник: Лена Филип / Shutterstock.
В англоязычных изданиях довольно часто всплывает фраза «великая русская литература», когда речь идет о русской культуре или нынешнем злоупотреблении этой культурой Кремлем в политических целях. Любопытно, что никто не задумывается о том, что для разговоров об английской, французской или немецкой литературе не существует устойчивых выражений такого типа. Тем не менее, в настоящее время это бездумное использование закостенелого выражения «великая русская литература» на Западе способствует превращению Москвы в оружие культуры. Отсюда возникает острая необходимость задуматься об истоках этого странного выражения, что помогло бы отучить от него западных комментаторов в пользу более свободного и доказательного мышления.
Российский империализм продолжается
К глубокому шоку всего мира, 24 февраля 2022 года Россия начала полномасштабное вторжение в мирную Украину. Эта ничем не спровоцированная война является возвратом к имперскому прошлому Европы. До середины 20-го века считалось «нормальным», что государство, большее, чем его соседи в демографическом, территориальном и военном отношении, может решить завоевать близлежащие государства или их регионы. В период раннего Нового времени такой шаг был бы «оправдан» «необходимостью» христианизации «язычников» (или народов, исповедовавших небиблейские и немонотеистические религии) и «неверных» (то есть мусульман и иудеев). , или распространять «правильную форму» христианства, будь то католицизм, лютеранство или православие. После окончания религиозных войн социал-дарвинизм и геополитика стали «современными оправданиями» имперских завоеваний. С этой точки зрения империи были «лучше приспособлены» для выживания за счет более слабых и мелких государств.
С подписанием Хельсинкского Заключительного акта Западом и странами советского блока в 1975 году имперская логика ведения политики в Европе была положена в конец. Во многом параллельные процессы европейской интеграции и расширения НАТО пропитаны уважением ко всем европейским государствам, независимо от их размера. Это уважение, наряду с хельсинкским принципом нерушимости границ в Европе, стало краеугольным камнем мира и стабильности на Старом континенте после падения коммунизма и распада этнотерриториальных федераций Советского Союза, Чехословакии и Югославии. Тем не менее, новая постсоветская Российская Федерация почти сразу же начала подрывать установленный порядок во имя все более возрождающегося российского империализма.
Во-первых, Москва незаметно попробовала свои силы в этом новом империализме, отделив Приднестровье от Молдовы в ходе войны 1992 года. Далее последовало не столь закулисное геноцидальное подавление независимой Ичкерии во время двух чеченских войн (1994-96, 1999-2000).
В то время на Западе еще теплилась надежда на то, что Россия станет огромной, но во многом «нормальной европейской страной». Ранние признаки возрождения российского империализма были отвергнуты как политические «фантомные боли» внезапно исчезнувшей советской империи. Ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне политики не охотно прислушивались к молдавским или ичкерийским жалобам. Вместо этого российские чиновники и деятели культуры восхвалялись в западных столицах. Не случайно они усилили свой теплый прием в Париже, Лондоне, Риме или Нью-Йорке за счет миллиардов нефтедолларов, полученных от «экономического чуда» новой России. Знакомство с российским олигархом стало желанным знаком отличия. Более того, в 2001 году, к разочарованию чеченцев, США приветствовали Россию как надежного союзника в «войне с терроризмом».
Тем временем воссоединившаяся Германия переосмыслила свою холодную войну Ostpolitik как Wandel durch Handel («изменения через коммерцию»). Широко распространено мнение, что богатая нефтью и газом Россия постепенно станет демократической благодаря экономическому и технологическому взаимодействию с Западом.
Взамен Берлин получил льготный доступ к дешевой российской энергии, что помогло Германии стать ведущей мировой экспортной экономикой. Система прекрасно работала для целого поколения в течение трех посткоммунистических десятилетий. Или сделал?
Беззастенчиво Россия напала на Грузию в 2008 году и на Украину в 2014 году. Кремль захватил почти пятую часть территории Грузии, аннексировал украинский Крым и фактически установил контроль над самой восточной Украиной. В последней области, чтобы дестабилизировать Украину, Россия разожгла вялотекущую пограничную войну в период между 2014 и 2022 годами. Начиная с 2015 года, Москва вмешалась в гражданскую войну в Сирии на стороне правящего диктатора. Русская армия усовершенствовала там свою новую тактику быстрого уничтожения целых городов, первоначально разработанную во время чеченских войн.
Несмотря на этот непоколебимый курс, после пятилетней приостановки после аннексии Крыма Кремлем российским парламентариям было разрешено вернуться в Ассамблею Совета Европы в 2019 году, несмотря на протесты Киева.
Менее чем через три года, в 2022 году, их страна использовала этот «метод» разрушения городов в беспрецедентных масштабах, чтобы заставить украинцев подчиниться. Довольно поздний тревожный звонок для недальновидного Запада, который наконец начал замечать, что в его уютных отношениях с сегодняшней клептократической и кровожадной Россией что-то не так.
«Великая русская литература»
Помимо всех сомнительных миллиардов долларов для западных людей типа Герхарда Шредера или Франсуа Фийона, Кремль успешно развратил и «смягчил» Запад широко распространенным и столь же широко принятым стереотипом «великая русская культура». Россия преуспела в финансировании музыкальных мероприятий и творческих инициатив в Европе и Северной Америке. Это особенно приветствовалось после мер жесткой экономии, введенных после финансового кризиса 2008 года.
Таким образом, ведущие российские деятели культуры были введены в общественное сознание на Западе. Открыто демонстрируя свою непоколебимую и бездумную лояльность Москве, они действуют как важные агенты влияния, сбивая с толку общественное мнение в Европе и Северной Америке.
Такие прокремлевские музыканты, художники, актеры, режиссеры, дирижеры или писатели доверяют российскому авторитаризму и империализму как «действительной альтернативе» демократии и правам человека. Кроме того, начиная с 2007 г., густая сеть из Центры Фонда «Русский мир » («Русский мир») были созданы на Западе. Якобы, как и Британский Совет, эти центры должны обучать и продвигать русский язык и культуру. На самом деле непрозрачное финансирование и следование линии Москвы превращают эти центры в ключевой канал российской пропаганды и влияния. К сожалению, по сей день филиала Русского мира по всему миру остаются «легитимными», несмотря на продолжающуюся тотальную войну России с Украиной.
Ведь не может быть и речи о том, должны ли карательные западные санкции, направленные против российской экономики и чиновников, «отменять» русскую культуру. Это было бы слишком бурной реакцией. Действительно? Достаточно ли иммерсивного опыта романов Льва Толстого или Федора Достоевского, чтобы Запад мог игнорировать уродливую реальность русского неоимпериализма? Заставит ли это европейцев и американцев не обращать внимания на жестокость России, которая стоила жизни десяткам тысяч украинцев и привела к перемещению более 14 миллионов человек?
Западные умеренные подчеркивают, что никакая война, какой бы неоправданной она ни была, никогда не уменьшит «великую русскую литературу», которую нельзя «отменить».
Тем не менее, похоже, никто не задумывается над тем, почему английская фраза «великая русская литература» функционирует как хорошо зарекомендовавшее себя словосочетание, которое набирает почти 80 000 просмотров в Google. С другой стороны, выражения «великая английская литература», «великая французская литература» или «великая немецкая литература» не функционируют как устойчивые фразы или словосочетания. Значит ли это, что английская, французская и немецкая литературы уступают русской? Были ли Шекспир, Мольер или Гете меньшими поэтами, чем русский Пушкин, который до сих пор остается относительно неизвестным на мировой литературной сцене?
Изменение названий русских
Возникновение английского словосочетания «великая русская литература» не имеет ничего общего с присущими этой литературе качествами или культурным влиянием. Как обычно в таких случаях, здесь сыграли роль превратности истории. Объяснение кроется в русскоязычном названии русского языка, которое дважды менялось между началом 19 и началом 20 веков.
Но история была предана забвению в самой России и потеряна при переводе на английский язык. В результате сегодня на Западе ученые и даже нелицеприятные комментаторы русской тематики, как попугай, повторяют это словосочетание «великая русская литература», не задумываясь над ним. Как будто само собой разумеется, что русская литература должна быть «естественно» велика. Невольно все мы, бездумно повторяющие эту крылатую фразу, бесплатно вносим свой вклад в кремлевский арсенал «мягкой силы», используемой для ведения гибридной войны, которая убивает по-настоящему. Остерегаться!
С исторической точки зрения русский язык представляет собой смесь церковнославянского ( славянский «славянский») и московского просторечия, или славянского диалекта Москвы. Именно русский эрудит Михаил Ломоносов предложил такую формулу в середине 18 века. В 1755 году вышла из печати его грамматика русского языка в западном стиле, написанная по-русски. По-русски Ломоносов называл этот новый язык Российский .
Он получил это обозначение от названия Российской империи ( Россияск aia Imperiia ), как провозгласил царь Петр Великий в 1721 году. И империя, и ее язык были тогда новыми проектами, которые возникали быстро одна за другой, разделенные всего лишь тремя десятилетиями. Это был еще один сознательный акт подражания Западу. В конце концов, испанский ученый Антонио де Небриха в посвящении королеве Кастилии Изабелле I в своем труде Gramática de la lengua castellana (1492) классно предположил, что «язык всегда был совершенным инструментом империи».
Франкоязычная русская правящая элита при императорском дворе в Санкт-Петербурге решила, что будущий русский должен быть построен по образцу самого престижного в то время языка Запада, а именно французского. В то время французский язык был социолектом всей европейской знати. В 1762 году в Париже вышло четвертое издание Dictionnaire de l’Académie française (Словарь Французской академии). В России два десятилетия спустя эта ссылка была должным образом переведена на русский язык, в результате чего Полный французский и российский лексикон / Dictionnaire complet françois et russe (Полный французско-русский словарь, 1786).
Название нового языка Российский, осталось таким же, как было предложено Ломоносовым.
Это лексикографическое достижение вдохновило Российскую академию на создание авторитетного шеститомного одноязычного словаря под названием « Словарь Академии Российской » («Словарь Российской академии»), который издавался между 1789 и 1794 годами. , а не явно упоминается либо в названии словаря, либо в предисловии. Но впоследствии русский, официально известный как Российский , стал основным официальным языком Российской империи, особенно после наполеоновских войн. После поражения французского вторжения в Россию (1812 г.) этнически русская и православная часть российской знати сознательно ограничила свое повседневное использование французского языка.
Однако русскоязычное название языка было довольно резко изменено между серединой 1830-х и серединой 1840-х годов, с R o сс iis kii по R u ссский .
Первопричиной этого изменения было антироссийское восстание 1830–1831 годов, организованное польско-литовской знатью, которая хотела восстановить свою Речи Посполитую как независимую страну. В конце 18 века Россия, Пруссия и Габсбурги разделили это королевство. Русский царь получил целых четыре пятых польско-литовской территории. Эти земли были тогда лучше всего освоены в Российской империи. Как таковые, они должны были функционировать в качестве социально-экономической основы для модернизации империи посредством вестернизации. С этой целью польский язык был сохранен на этих обширных территориях в качестве официального языка. В тогдашнем крупнейшем университете России в Вильно (Вильнюсе) преподавание проходило на польском языке. Это учебное заведение выпустило две трети всех выпускников университетов империи и вдвое превышало Оксфордский университет по количеству зачисленных студентов. Но из-за восстания царь постановил в 1832 г. закрыть его навсегда.0005
В 1833 году потрясение от вышеупомянутого польско-литовского восстания побудило министра просвещения России Сергея Уварова выступить с политическим лозунгом «Православие, самодержавие и народность» ( Православная Вера, Самодержавие и Народность ).
Стремление этого лозунга к конфессиональной и языковой однородности при абсолютной власти царя, якобы дарованной ему Богом, стало «современной» идеологией империи. Он в значительной степени основывался на идее общего языка (то есть «национальности») как определении нации или политического тела. Первоначально именно поэт и антинаполеоновский активист Эрнст Мориц Арндт вставил эту формулировку в свое стихотворение 1813 года 9.0023 «Was ist des Deutschen Vaterland?» (Что такое Отечество немцев?). Его ответ на эту тогда горячо обсуждавшуюся политическую дилемму заключался в том, что такое немецкое национальное государство в ожидании должно простираться «там, где звучит немецкий язык» ( So weit die deutsche Zunge klingt ). По всей видимости, это стихотворение Арндт написал в 1812 году, когда он гостил в Петербурге, помогая пруссакам в формировании прусско-русской коалиции, окончательно разгромившей Наполеона.
После 1833 года Санкт-Петербург согласованным образом навязывал покоренным народам либо православие, либо русский язык, чтобы придать империи более сильную идеологическую связность (понимаемую как культурную однородность).
В большинстве случаев оказалось слишком сложно навязать и религию, и язык. И со временем практика показала, что языковая гомогенизация была менее спорной, чем ее конфессиональный аналог. Следовательно, после поражения восстания 1830–1831 годов польско-литовской знати было разрешено сохранить свою католическую религию. Тем не менее, польский как официальный язык их исторических земель был заменен русским. Это изменение было поддержано правовым положением Литовского статута XVI века. До 1840 года этот свод законов оставался основой права в большинстве польско-литовских земель, находившихся под властью России. Статут провозгласил, что официальным языком этих земель должен быть Руски (русинский).
Однако, как видно из очевидной разницы в написании и произношении его названия, Русский не был Российский , как тогда назывался русский язык. Русинский и русский были двумя разными и отдельными языками. Приравнивание обоих ради замены польского русским в качестве административного языка бывших польско-литовских земель было политической уловкой.
Тем не менее, это потребовало упомянутого выше изменения в русскоязычном названии русского языка с Российский до Русский . В противном случае опора на Литовский статут как на правовую основу для изменения официального языка региона была бы невероятной, по крайней мере, для польско-литовской дворянской верхушки. Несмотря на поражение на поле боя, они оставались значительной политической силой, с которой приходилось считаться, ведь они составляли до двух третей всего дворянства Российской империи.
Ирония заключается в том, что первоначальный русский – русинский Литовского статута функционировал в качестве официального языка в Великом княжестве Литовском между 13 и концом 17 веков. Это произошло задолго до того, как Ломоносов даже предложил кодифицировать русский язык как «современный» (то есть в западном стиле) язык. Русинский был первым славянским языком, который регулярно использовался в письменной форме. Из русинского развились сегодняшние белорусский и украинский, но не русский.
В Московии (или предшественнице Российской империи) русинский был известен как Литовский (буквально «литовский»), потому что он был официальным в Великом княжестве Литовском . Сегодняшний литовский ( Lietuvių ), являющийся балтийским языком, не имеет ничего общего с этим литовским -русским. С другой стороны, славянская речь Москвы была известна на русинском языке как Moskovska («московский») в Великом княжестве Литовском. Престиж русинского языка был настолько высок в период раннего Нового времени, что московские чиновники позаботились о его изучении, прежде чем перейти к польскому и латыни, а затем к немецкому и французскому языкам. Следовательно, многочисленные русинские лингвистические заимствования сохранились в русском языке и по сей день. Более того, русинский также функционировал как основной канал, через который многочисленные латинские и польские заимствования проникали в русский язык. Примечательно, что Ломоносов смоделировал свою грамматику русского языка на влиятельной грамматике (церковного) славянского языка русинского ученого и архиепископа Полоцкого (ныне Полоцкого в Беларуси) Мелетия Смотрицкого (9).
0023 Slavenski ), который впервые был опубликован в 1619 году в Еврее (сегодня Вевис в Литве).
В 1880-х годах политика русификации была развернута на всей европейской части Российской империи. Этот шаг потребовал замены немецкого, грузинского, молдавского (румынского) или шведского, которые все еще были официальными в разных провинциях, на русский язык. В это время получило распространение новое подобающе имперское название русского языка, то есть Великорусский или «Великорусский язык». Эта новая чеканка начала набирать обороты благодаря популярному и влиятельному четырехтомнику 9 Владимира Даля.0023 «Толковый словарь живого великорусского языка «, изданный в 1863-66 гг. Еще два издания последовали в 1880 и 1903 годах. Спрос на этот справочник оставался настолько высоким, а его авторитет настолько распространенным, что даже большевики смирились с тем, что дважды, в 1935 и 1955 годах, переиздавали этот словарь. — антицарские восстания литовской знати в 1863-64 гг.
Подавление этого восстания повлекло за собой устранение последних оставшихся случаев использования польского языка на некоторых административных должностях и в качестве средства обучения. Кроме того, ранее скудное использование Белорусский или «Белорусский» (белорусский) и Малорусский или «Малорусский» (украинский) для литературных и этнографических целей был запрещен к печати. За решением последовало официальное опровержение теории о том, что малороссы и белорусы — это просто наречия («незначительные крестьянские говоры») великорусского языка. Таким образом, с имперской точки зрения, эти narechiia были обречены на вымирание. Все «цивилизованные» подданные царя должны были говорить и писать только на великорусском языке.
Трудности перевода
В период с 1860-х до начала 1920-х годов по всей Российской империи школьные уроки отечественного языка и литературы носили пометки соответственно «Великорусский язык» ( Великорусский язык ) и «Великорусский язык ».
Русская литература» ( Великорусская литература ). За ним последовали и названия учебников по этим школьным предметам. Очевидно, что в данном контексте прилагательное «великий» не способствовало каким-либо превосходным качествам этого языка или литературы, а входило в тогдашнее официальное название русского языка, то есть «великорусский». По-русски это имя писалось одним словом, Великорусский . Однако правила английского правописания требовали, чтобы в переводе это было два слова. Таким образом, в англоязычную литературу вносилась двусмысленность в отношении того, является ли прилагательное «великий» частью названия государственного языка России или, скорее, оценкой «присущего этому языку величия», как хочет нас уверить нынешняя кремлевская пропаганда. .
Большевистская революция 1917 года заменила царский режим советским тоталитаризмом. Старый мир должен был быть разрушен, уступив место «светлому коммунистическому будущему». Чтобы привлечь к этому проекту сопротивляющееся население бывшей империи, в 1922 декабря революционное правительство объявило борьбу против великорусского шовинизма («великорусского шовинизма»).
Все национальные языки империи были разрешены и активно поощрялись к официальному использованию в администрации, школах и издательствах. С русификацией было покончено до тех пор, пока она не была возобновлена в 1938 году. По мнению Коммунистической партии СССР, русский язык должен был стать единым социалистическим языком советского бесклассового народа и глобального коммунизма.
Хотя название языка было скромно возвращено от напыщенного «великорусского» к скромному прозвищу «русский», теперь советская политика русификации — в манере мегаломании — нацелена на весь мир. Кремль использовал русскую культуру и литературу для оправдания и популяризации стремления к истинно глобальному русскому языку. Советская пропаганда пошла наперекосяк. После быстро расторгнутого двухлетнего тоталитарного союза с Берлином Советский Союз присоединился к союзникам против нацистской Германии в 1919 г.41. Затем эффектно появился новенький словосочетание velikaia Russkaia literatura («великая русская литература»).
Парадоксально, но этот новый термин легко прижился на спине усиленно запрещенного при царизме названия «великорусского» языка и литературы. На русском языке разница между литературой Великорусская и Великая Русская хорошо заметна, хотя и сбивает с толку.
Однако в английском переводе разница практически теряется, за исключением трудно интерпретируемого использования заглавных букв. На английском Великорусская литература , или литература, составленная на великорусском языке, трансформируется в « G реат русская литература». Между тем хвалебный ярлык советской пропаганды velika Russkaia literatura , переводимый как « г реат русская литература», становится неотличим на английском от другого термина. Хотя в связи с советской борьбой против великорусского шовинизма английский термин « G reat русская литература» в начале XIX в.20 с. Тем не менее, его оставшиеся варианты использования способствовали стремительному развитию словосочетания « г реат русской литературы», начиная с 1940-х годов.
Видеть яснее
До большевистской революции английская фраза была неприметной констатацией факта, а именно, что определенная литература была написана на G русском языке, который мы сегодня называем «Русский». Однако во время Второй мировой войны новая «дружественная» советская пропаганда оставила Западу трудноразличимое и по сути ядовитое наследие в виде устоявшегося выражения «9».0013 г реат русская литература». Ожидалось, что после того, как в поздний царский период жители Запада были вынуждены поддерживать термин «великорусский язык», они должны были легко принять новое, но слегка перефразированное устаревшее выражение. И действительно, обязали. В то время как царский термин не нес в себе никакого тонкого смысла, с новым советская пропаганда уговаривала Запад беспрекословно верить в некое неотъемлемое «величие» русской литературы. Как будто качество, разнообразие и самостоятельная продукция английской, испанской или французской литературы на самом деле не были «больше», чем их русский аналог.
Постсоветская Российская Федерация делает ставку на это безобидное наследие. Ныне внешне нейтральное, но на самом деле идеологизированное выражение стало неотъемлемой частью арсенала гибридной войны страны. В результате Кремлю нетрудно пристыдить Запад даже за малейшую попытку обуздать наступательное использование и распространение русской литературы и культуры в то время, когда российские вооруженные силы ведут тотальную войну с Украиной с ужасающими последствиями, включая акты геноцид. В этом отношении даже западные русисты должным образом придерживаются этой линии. Все благоговейно повторяют фразу «великая русская литература», хотя некоторые более скептически относятся к заявлениям Москвы о том, что ни украинского языка, ни украинской литературы не существует. Или что украинская литература «бедная и фольклорная», что, очевидно, является искаженным российским колониальным взглядом на украинцев и их современную и яркую культуру. Западники не должны доверять этому российскому мнению и проверять факты на местах, прежде всего, наслаждаясь более прекрасными книгами из украинской литературы.
Когда Запад не смотрел, Кремль использовал в качестве оружия не только русский, но и некоторые элементы английского языка. Уточним: когда словосочетание «великая русская литература» используется некритически, человек, использующий его, сознательно или нет, выполняет указания Москвы. Остерегаться.
Томаш Камуселла является доцентом (экстраординарным профессором) современной истории Центральной и Восточной Европы в Сент-Эндрюсском университете в Шотландии. Его недавние монографии включают «Политика и славянские языки» 9.0024 (Routledge 2021) и Евразийские империи как чертежи для Эфиопии (Routledge 2021). Его справочник «Слова в пространстве и времени: исторический атлас языковой политики в современной Центральной Европе » (CEU Press 2021) доступен в виде публикации с открытым доступом.
Пожалуйста, поддержите краудфандинговую кампанию Новой Восточной Европы. Пожертвовать, нажав на кнопку ниже.
Россия, русская культура, русский империализм
Рецензия на книгу: На слоях земли
Русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765) был типичным эрудитом своего времени, посвятившим себя поэзии, искусству, литературе, истории, философии, метеорологии, астрономии, химии и минералогии.
Родился в относительно обеспеченной семье рыбака и торговца из села Денисовка (Север России). С ранних лет увлекся естествознанием, сопровождая отца в торговых командировках. С девятнадцати лет он бежал от семьи и отправился в Москву записываться в Славяно-греко-латинская академия , ложно заявив, что он сын священника. Несмотря на финансовые проблемы и преклонный возраст, он преуспел в учебе, и в 1736 году он получил заявку на поступление в Магдебургский университет . В 1739-1740 годах он изучал минералогию, металлургию и горное дело в городе Фрайберг (Саксония), одном из важнейших горнодобывающих центров того времени. В 1741 году он вернулся в Россию, где помог основать Российскую академию наук и МГУ . Сегодня Ломоносова считают одним из отцов-основателей русской науки.
Роль Ломоносова в истории геологии, однако, все еще плохо изучена, отчасти из-за долгих десятилетий политической изоляции бывших советских республик, отчасти из-за языкового барьера и недоступности его оригинальных текстов для западных историков и геологов.
Со специальным документом № 485 Геологического общества Америки , Stephen M. Rowland и Слава Королев (Университет Невады) представляют собой современный перевод книги Ломоносова « О слоях Земли » — приложения из 186 абзацев, знакомящего с основными понятиями физической географии и стратиграфии. , предназначенный для использования с монографическим сочинением о горно-металлургической промышленности, изданным в 1763 году, всего за два года до ранней смерти Ломоносова.
» Какое грандиозное предприятие было бы умом проникнуть в недра земли, куда нашим рукам и глазам ходить запрещено природой, блуждать по подземному миру в своих раздумьях, проникать мыслью в узкие расщелины и вывести объекты и процессы из мрака вечной ночи на солнечный свет человеческого понимания.0024 »
Поэтический язык Ломоносова не должен отвлекать от практического использования его творчества, так как он описывает распределение драгоценных металлов или угля как результат физических процессов и «тектонических» сил.
Понимание этих процессов, объясняет он, значительно увеличивает вероятность обнаружения и разработки таких месторождений полезных ископаемых
» Искать камни без испытаний то, что вы найдете, скучно и не очень продуктивно »
Интересно отметить, что Ломоносов обсуждает образование почв как результат физических процессов, действующих на длительные периоды времени. Такие мысли предшествуют мыслям Диссертация Джеймса Хаттона о восстановлении эродированных почв почти на 20 лет.
» Таким образом, нет сомнения, что чернозем — это не первозданная материя, а продукт разложения животных и растительных тел с течением времени. »
Во времена, когда век земли был еще Ломоносов утверждает, что это вопрос диких предположений, основанных на астрономических отклонениях оси Земли, что Земле должно быть по крайней мере около 100 000 лет.
В работах Ломоносова можно найти и другие важные идеи, выдвинутые позже Хаттоном и викторианскими геологами.
» Теперь мы должны проникнуть глубже в недра Земли, настолько глубоко, насколько позволяет наше усердие. »
Он описывает метаморфическое происхождение некоторых горных пород путем отложения, химического изменения и, наконец, преобразования под действием тепла и давления. Он признает вулканы важными элементами, формирующими целые ландшафты. Однако он считает их продуктами горения материалов, распределенных в земной коре, следуя традиционной точке зрения ученых раннего Возрождения.
Я знаю (как, наверное, и большинство геологов) Ломоносова только потому, что в его честь в 1948 году была названа необычная подводная гряда. ученый, чьи идеи, вклад и роль в развитии геологии должны быть пересмотрены, в том числе и за пределами России.
Библиография:
РОУЛЕНД, С.М. & КОРОЛЕВ, С. (2012): На слоях Земли — перевод О Слояхъ Земныхъ ; Михаила Васильевича Ломоносова. Геологическое общество Америки Special Paper 485: 41
ОТКАЗ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: Этот обзор основан на копии « On the Strata of the Earth — A Translation of O Sloяхъ Земныхъ » , любезно предоставленной г-ном L.
Апрель и г-н М. Хадсон GSA, однако я не имею никакой связи с издателем или автором, рецензия отражает мое личное мнение об обсуждаемой книге
Image Copyright GSA, используется здесь на условиях добросовестного использования для целей обзора.
Выраженные взгляды принадлежат автору (авторам) и не обязательно совпадают с мнением Scientific American.
ОБ АВТОРЕ(АХ)
Меня зовут Дэвид Брессан, я геолог-фрилансер, работающий в основном с австроальпийскими кристаллическими породами и южноальпийскими палеозойскими и мезозойскими покровными отложениями в Восточных Альпах. Я закончил с проектом по динамике и гидрологии каменных ледников, этот этап оставил особый интерес к четвертичным отложениям и современным ледниковым средам. Во время моих исследований ледников, изучения старых карт, фотографий и отчетов о прежних размерах этих объектов я заинтересовался историей, особенно развитием геоморфологических и геологических концепций естествоиспытателями и геологами.