Смерть князя Игоря: легенды и реальность: sergeytsvetkov — LiveJournal

О смерти Игоря древнерусское сказание рассказывает так: «В се же лето [6453/945 г.] рекоша дружина Игореви: “отроци Свенелжи изоделися суть оружьем и порты, а мы нази; поиди, княже, с нами в дань, и да ты добудеши и мы”. И послуша их Игорь, иде в Дерева в дань, и примышляше к первой дани [собранной Свенгельдом и его отроками], и насиляще им [творили насилие над древлянами] и мужи его; возьемав дань, поиде в град свой. Идущу же ему вспять [на обратном пути], размыслив рече дружине своей: “идете с данью домови, а я возвращаюся, похожю и еще”. Пусти дружину свою домови, с малом же дружины [с малой дружиной] возвратися, желая больше именья. Слышавше же деревляне, яко опять идеть, сдумавше со князем своим Малом: “аще ся ввадить [если повадится] волк к овцем, то выносить все стадо, аще не убьють его; тако и се, аще не убьем его, то вся ны [всех нас] погубить”; и послаша к нему, глаголюще: “почто идеши опять? поимал еси всю дань”. И не послуша их Игорь, и вышедше из града Изкоростеня деревляне убиша Игоря и дружину его; бе бо их мало».

Важные подробности добавляет Лев Диакон (вкладывая их в уста императора Иоанна Цимисхия): «Не упоминаю я уж о его [Игоря] жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое». Отсутствие в древнерусском сказании этих подробностей (в том числе факта казни Игоря, а не гибели его в стычке), о которых в третьей четверти Х в. были хорошо осведомлены далеко за пределами Русской земли, в частности в Константинополе, заставляет предполагать довольно позднее его возникновение – не раньше первой половины XI в.

Почему Игорь отправился по «древлянскую» дань?

Присоединение к Киевскому княжеству Карпатской Руси, до Телича включительно, было прямым и необходимым следствием заключения Игорем договора 944 г. с греками. Признанный византийскими властями верховным «архонтом Росии», Игорь имел полное право претендовать на наследство «светлых князей». Возможно, ему даже не пришлось применить силу. Местные «светлые князи русские» могли добровольно перейти под его руку, ибо, во-первых, Игорю теперь принадлежала монополия на торгово-политические сношения с Византией и, во-вторых, подданство у киевского князя служило более надежным щитом от набегов венгров, чем эфемерное покровительство Олега II, который сам нуждался в защите. На мирный характер присоединения к Киеву карпатских земель, кажется, указывает былинный цикл о Святогоре. Этот карпатский богатырь, олицетворяющий былую мощь державы «светлых князей», не только не враждует с киевским витязем Ильей, но становится его побратимом и перед смертью отдает ему свой меч вместе с частью непомерной силушки.

Сложнее объяснить, почему Игорь с таким постоянством поддерживал Олега в его борьбе с венграми, несмотря на непрекращающиеся неудачи военных предприятий «светлого князя». На мой взгляд, здесь могли сыграть роль следующие обстоятельства. Во второй четверти Х в. набеги венгерской орды представляли наиболее серьезную внешнюю угрозу для большинства государств и народов континентальной Европы. На северо-западе венгры совершали нападения на Эльзас, Лотарингию, Бургундию и Лангедок, терзали Тюрингию и лужицких сербов; на юго-западе опустошали Ломбардию, Умбрию, Тоскану, доходя до самого Рима; на севере от них с трудом отбивались чехи, на юге – сербы, хорваты и болгары. Сопредельные с Венгрией славянские народы страдали от венгров особенно сильно. Гардизи пишет: «…И они [венгры] побеждают славян и всегда одерживают верх над славянами и рассматривают их как источник рабов». Вполне вероятно, что Игорь стремился обезопасить от венгерских набегов западные границы Русской земли, которые во второй половине 940-х гг. пролегли по северным отрогам Карпат. Не исключено также, что в Киеве за Олега могла ходатайствовать Ольга: как мы помним, моравское предание говорит о неизменной приязни и даже родственных связях киевской княгини со «светлым князем».

Тот же источник способен пролить свет на историческую основу древнерусского сказания о походе Игоря «в Дерева». Пресловутая «жадность» Игоря и ропот его дружинников на свою нищету уже не выглядят беспричинными ввиду непрерывных военных поражений русов в Моравии (и напротив, летописная дата «в лето 6453» (945 г.), выставленная перед новеллой о поездке Игоря по древлянскую дань, очень плохо согласуется с мотивировкой этой экспедиции; ведь прошел всего год, как русы взяли с греков «дань», превосходящую ту, «еже имал Олег». Когда же Игорева дружина успела пообноситься? Таким образом, сказание о древлянской дани дает основание утверждать, что между вторым царьградским походом Игоря и его походом «в Дерева» пролегло несколько лет). По всей видимости, именно растущие военные расходы и подготовка к новому, совместному с Олегом, походу против венгров побудили Игоря «нача мыслить на деревляны, хотя примыслити большую дань», несмотря на то, что право сбора «древлянской» дани было отдано Свенгельду.

Народные предания о смерти князя Игоря

Единственной порукой достоверности летописного рассказа о смерти Игоря служит заключительная фраза: «И погребен бысть Игорь и есть могила его у Искорстеня града в Деревех и до сего дне».

В первой половине XVIII в. коростеньский курган – «древлянскую могилу» Игоря – видел Татищев и описал его так: «При городе Коростене есть холм весьма великой на ровном месте близ речки, и доднесь так называется, которой и я в 1710 году, идучи из Киева с командою, осматривал; каковых хотя повсюду много находится, особливо на Донце скифские… но величиною подобного ему не видал, кроме что у села Царевщины близ Волги, при устии реки Сока». Из этих слов прекрасно видно, как работает народное воображение. Окрестности Коростеня усеяны курганами. Один из них значительно больше других – «народному краеведению» этого довольно: вот она, Игорева могила! Согласно «Повести временных лет», в XI – XII вв. в Киеве показывали сразу две могилы вещего Олега, а Новгородская летопись знала еще одну – в Ладоге.

Летописное известие о наличии «Игорева кургана» возле древлянского Коростеня удостоверяет лишь бытование в этих местах уже в конце XI – начале XII в. народной легенды. Кажется, в общих своих чертах она дожила до наших дней. По свидетельству А. Членова, в 1980-х гг. хуторяне Игоревки, расположенной в нескольких километрах от современного Коростеня на Уже, показывали ему ни более ни менее, как точное «место» пленения Игоря, сопровождая экскурсию драматическим рассказом о том, как Игоря с дружиной древляне «гнали ночью. Те в Киев ускакать хотели, да их в болото загнали. Кони в трясине увязли. Тут их в плен и взяли. Вон оно, то самое место – его из рода в род все знают» (Членов А. По следам Добрыни. М., 1986. С. 75).

Истоки этой легенды никоим образом не могут уходить глубже последних десятилетий XI в. (хотя всего вероятнее, она значительно моложе), когда в военной организации русских дружин совершился коренной переворот. Именно в это время основная масса княжеских дружинников пересаживается на коней, тогда как ранее, в IX – X вв., согласно показанию современных источников, они сражались преимущественно в пешем строю, а дальние походы совершали по воде, в ладьях. (В летописи первыми в конный поход выступают воины Владимира Ярославича: «Иде Володимер, сын Ярославль, на Ямь, и победи я. И помроша кони у вои Володимерь…» (статья под 1043 г.). Однако остается неизвестным, бились они с ямью верхом или, по обычаю, перед боем спешились. Первое конное сражение упоминается только под 1069 г., когда в битве с половцами под Сновском князь Святослав Ярославич с дружиной «удариша в конь».) На то, что этот способ передвижения был основным и в середине Х в., указывает между прочим факт прибытия к Ольге древлянских «лучших мужей, числом 20», которые «присташа под Боричевым в лодьи», то есть добрались из «Деревьской земли» до Киева водным путем. Таким же способом, несомненно, отправился из Киева «в Дерева» и Игорь с дружиной. Его бешеная скачка по болоту оказывается на поверку печальным свидетельством того, что жителям Игоревки «из рода в род» плохо преподавали историю.

Наглядное представление о том, до какой степени народные предания могут исказить реальные события, дают труды фольклориста Н. И. Коробки. В конце XIX в. он объездил Овручский уезд (территория древней Древлянской земли), записав множество местных легенд об Игоре и Ольге, в которых княгиня-мстительница за своего убитого мужа неожиданным образом превращена в его врага и убийцу (Коробка Н.И. Сказания об урочищах Овручского уезда и былины о Вольге Святославиче. СПб., 1908. С. 2–6). Причем далеко не каждая легенда признает их супругами. Что же касается конкретных обстоятельств смерти Игоря, то тут народная фантазия поистине неистощима. Одни сказания сажают Игоря на место князя Мала в осажденный Ольгой Искоростень или в некий безымянный город. Осада длится семь лет. Наконец Игорь решается бежать через вырытый подземный ход, но на выходе из подкопа его уже поджидают воины вещей Ольги, которые и убивают князя. В других преданиях Ольга собственноручно приканчивает Игоря в пылу ссоры или не узнав его в чужом платье. Пожалуй, наибольшей оригинальностью, если не сказать – экстравагантностью, отличаются действия Ольги в сюжете об убийстве Игоря во время купания. Ольга едет с войском по берегу реки и видит купающегося Игоря. Вид голого мужчины вызывает у нее отвращение, и она велит убить его. Игорь бросается бежать, но его настигают. Над могилой мужа Ольга приказывает насыпать большой курган. Кстати, Коробка свидетельствует, что «Игоревы курганы» имелись возле каждого села, где бытовали подобные легенды. Замечательно и то, что самый богатый материал об Ольге-мужеубийце исследователь собрал в местечке Искоростень, где, казалось бы, память о подлинных событиях должна была храниться наиболее бережно. Между тем к истории эти предания не имеют никакого отношения.

Еще один пример «народного краеведения» дает новгородское летописание. В Новгородской земле XII – XIII вв. имелась своя «Деревская пятина» с градом Коростенем, в связи с чем в позднейших новгородских летописных сводах появились записи о том, что Игорь был убит «вне града Коростеня близь Старыя Русы» (Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 171–172). Позднее новгородский Коростень был отождествлен с Торжком, благодаря чему в XVIII в. на гербе этого города появились три голубя и три воробья – символ дани, потребованной Ольгой с каждого жителя Коростеня. Это свободное перемещение «Деревьской земли» с юга на север свидетельствует, что в посленесторовскую эпоху настоящие «Дерева» окончательно превратились для древнерусских книжников в некое мифическое Лукоморье, которое можно поместить где угодно – хоть в «заморье», хоть у себя под боком. Конечно, подобного не могло бы случиться, принадлежи мятежные «Дерева», в которых нашел свою смерть князь Игорь, к Русской земле.

О том, где находились «Дерева», поговорим в следующий раз.
_______________________________________________________________
Вышла моя книга «Последняя война Российской империи» (см. описание книги и цены)
Мой сайт Забытые истории — всемирная история в очерках и рассказах

За что убили князя Игоря? | Дмитрий Лисенков

Он сын Рюрика. Он один из первых руководителей древнерусского Государства.

Князь Игорь является очень не однозначной фигурой для историков.

Кто такой князь Игорь?

С одной стороны человек проводивший не самую удачную политику с важным соседом — Византийской Империей, с другой, продолжил объединение страны и смог удержать достаточно разные славянские племена в одном государстве. К сожалению, у нас слишком мало информации, чтобы давать точную оценку его действиям относительно того времени, но невзирая на его плюсы и минусы, в первую очередь, в историю он вошел, умерев, точнее, из-за своей смерти.

Все беды в деньгах

Игорь Рюрикович погиб в результате бунта древлян. Но что послужило причиной этому? В глобальном смысле виновата оказалась налоговая система древнего государства, которая называлась «полюдье«. Согласно этой системе, князь раз в год объезжал облагаемые данью территории для пополнения казны. Проблемой данного метода являлся не установленный четко размер взимаемой дани, т.е. брали, так скажем, на глаз, сколько посчитают нужным. Во время очередного сбора дани процесс прошел как обычно, древляне, не сказать что покорно, но отдали все, что взял с них Князь киевский, однако не потерпели подобного второй раз.

Если говорить более подробно, то после завершения сбора Игорь должен был возвращаться в Киев домой, но часть дружины, наиболее приближенная к князю, уговорила его вернуться и взять ещё, ибо по не дошедшим до нас причинам данное количество дани показалось им недостаточным. По возвращению в племя Древлян, которые по своей натуре были достаточно своенравными славянами, Игоря встретили достаточно жестким приемом, отказавшись повторно отдавать Князю выплаты. Они расценили подобное как ограбление и захватили Киевского князя в плен, после чего в скоре убили.

Казнь

Смерть и приговор Игорю выносили как самому страшному грабителю, а смертную казнь привели в исполнение очень варварским методом. Согласно традициям Древлян, Игорь как грабитель племени был привязан к верхушкам двух мощных деревьев, стволы которых склонили друг к другу, после чего дали стволам встать в естественное вертикальное положение, разорвав тело Игоря на две части.

Казнь древлянами князя Игоря

Подробности

Родительская категория: Средневековье

Категория: Киевская Русь

Казнь древлянами князя Игоря была осуществлена за  насильный сбор дани с жителей города во второй раз, когда уже и давать-то было нечего…

По старинным местным легендам, которые передаются из уст в уста в Коростене, которым обучают школьников во всех школах города и района, рассказывается история князя Игоря и его жены Ольги. Коростень — это древний город в Житомирской области в Украине, который по возрасту может даже соперничать с великим градом Киевом, в древности мог называться Искоростень или Искорость (название могло пойти от слов «искра» или «из коры»).

Так вот, в далёком прошлом (X век) князь Игорь (варяг по имени Ингвар) брал дань с Коростеня. В то время на территории современного города жили племена древлян, проводились раскопки, которые свидетельствуют о том, что в те времена действительно были древние городища древлян.

Князь Игорь пришёл со своей дружиной взять дань с древлян. По легенде он пришёл за ней второй раз через очень короткое время. Древлянам нечем было откупиться от князя и они решили его проучить, чтобы другим неповадно было. Перебив дружину, древляне растянули Игоря на двух берёзах, которые росли рядом, наклонив верхушки и привязав одну ногу князя за одну верхушку, а вторую ногу за верхушку второй берёзы. Верхушки отпустили, деревья выровнились и разорвали князя пополам. Но этим древляне не принесли покой и радость в свои дома. 

Узнав о такой позорной гибели мужа княгиня Ольга (варяжка Хельга) отомстит древлянм трижды… А ещё после себя князь Игорь оставил малолетнего сына, который вырастет в великого князя Святослава Храброго и возьмёт Константинополь (современный город Стамбул в Турции)…

Летописи гласят именно так. Кстати, стоит отметить, что первые летописи писались о событиях X века в XIII-XV веках. Их существует несколько, об этом можно детально узнать в Википедии. Многие летописи в свободном доступе, очень интересно их почитать.

Игорь Рюрикович — это… Что такое Игорь Рюрикович?

И́горь (возможно др.-исл. Ingvar, ок. 878—945) — великий князь Киевской Руси, согласно летописной традиции — сын Рюрика.

Первый русский князь, известный по синхронным византийским (греч. ‘Ιγγωρ) и западным источникам.

Согласно «Повести временных лет» (начало XII века), основатель древнерусской княжеской династии Рюрик умер в 879 году, передав власть своему родичу Олегу. Рюрик оставил на попечение Олега малолетнего сына Игоря. Когда (882) Олег подошёл к Киеву, где правили варяги Аскольд и Дир, он хитростью выманил киевских князей из города и приказал убить их именем Игоря, которого летопись называет ещё младенцем: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода. А это сын Рюрика».

В русско-византийском договоре 911 года Олег назван «великим князем русским», то есть в документальном источнике он считался не регентом при Игоре, а полновластным правителем.

В 903 году Игорю привели жену из Пскова, Ольгу. Учитывая то, что сын Игоря и Ольги Святослав родился в 942 году, дата женитьбы Игоря выглядит крайне сомнительной^[1]. Отправившись в поход на Византию (907), Олег оставил Игоря наместником в Киеве. После смерти Олега в 912 Игорь стал правителем Киевской Руси. Даты смерти Олега и, соответственно, начала правления Игоря, условны (см. Вещий Олег).

В 914 году Игорь завоевал древлян и возложил на них дань больше Олеговой. В 915, проходя походом на Византию, на Руси впервые появились печенеги. Игорь заключил с ними мир, оказавшийся непрочным. В 920 Игорь воевал с печенегами.

Следующее летописное известие об Игоре — его поход на Царьград 941—944 годов. С этого времени свидетельства об Игоре впервые появляются в византийских и западноевропейских источниках. Таким образом он стал первым русским князем, названным по имени в нерусских источниках.

Поход на Царьград 941—944

Древнерусские летописи в рассказе о походе 941 года восходят к переводам Продолжателя Амартола^[2], но также содержат следы народного предания, едва сохранившегося ко времени написания летописей.

Продолжатель Феофана так начинает рассказ о походе:

«11 июня четырнадцатого индикта [ 941 года ] на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы…»^[3].

Лиутпранд Кремонский, посол короля Италии Беренгара II в Византию в 949 году, замечает о более чем тысяче кораблей у «короля русов Ингере».^[4] В морском бою огромный русский флот был частично уничтожен греческим огнём. После набегов на византийские земли и ряда поражений Игорь в сентябре 941 вернулся домой. Русский летописец передаёт слова уцелевших воинов: «Будто молнию небесную имеют у себя греки и, пуская её, пожгли нас; оттого и не одолели их

». О впечатлении, произведённом этим набегом на византийцев, свидетельствует следующий факт: имя Игоря^[5] стало единственным из русских имён, попавшим в византийский энциклопедический словарь X века, известный как Суда.

В 942 году жена Игоря княгиня Ольга родила Святослава, ставшего через три года князем под опекой матери.^[6]

По летописи в 944 году (историки считают доказанным 943), Игорь собрал новое войско из варягов, руси (соплеменники Игоря), славян (поляне, ильменские словене, кривичи и тиверцы) и печенегов и двинулся на Византию конницей по суше, а большую часть войска отправил по морю. Предупреждённый заранее византийский император Роман I Лакапин выслал послов с богатыми дарами навстречу Игорю, уже достигшему Дуная. Одновременно Роман выслал дары печенегам. После совета с дружиной Игорь, удовлетворённый данью, повернул назад. Продолжатель Феофана сообщает о подобном событии в апреле 943, только противниками византийцев, заключившими мир и повернувшими назад без сражения, были названы «турки». «Турками» византийцы обычно именовали венгров, но иногда широко применяли название ко всем кочевым народам с севера, то есть могли подразумевать и печенегов. Месяц апрель Константин Багрянородный упоминал в связи с началом навигации русов.

В следующем 944 году^[7], Игорь заключил военно-торговый договор с Византией. В договоре упоминаются имена племянников Игоря, его жены княгини Ольги и сына Святослава. Летописец, описывая утверждение договора в Киеве, сообщил о церкви, в которой приносили клятву варяги-христиане.

Смерть Игоря

Осенью 945 года Игорь по требованию дружины, недовольной своим содержанием, отправился за данью к древлянам. Древляне не числились в составе войска, потерпевшего разгром в Византии. Возможно поэтому Игорь решил поправить положение за их счёт. Игорь произвольно увеличил величину дани прежних лет, при её сборе дружинники творили насилие над жителями. На пути домой Игорь принял неожиданное решение:

«Поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу ещё“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: „Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит“ […] и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени.»^[8]

Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря.
В. Суриков, 1915

Спустя 25 лет в письме Святославу византийский император Иоанн Цимисхий напомнил о судьбе князя Игоря, именуя его Ингером. В изложении Льва Диакона император сообщал о том, что Игорь отправился в поход на неких германцев, был захвачен ими в плен, привязан к верхушкам деревьев и разорван надвое.

[9]

По преданию, изложенному в летописи, вдова Игоря, княгиня Ольга, жестоко отомстила древлянам. Она хитростью уничтожила их старейшин, перебила много простого народа, сожгла Искоростень и возложила на них тяжёлую дань. Княгиня Ольга при поддержке дружины и бояр Игоря стала править Русью, пока подрастал маленький Святослав, сын Игоря.

В раннем памятнике древнерусской словесности, «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона Киевского (до 1050 г.), генеалогия русских князей прослеживается до Игоря. Всего спустя около 100 лет после гибели Игоря Иларион назвал его «древним Игорем». Игоря в ряду других прославленных князей поминает автор «Задонщины», поэтического творения конца XIV века:

«Той бо вещий Боян, воскладая свои златыя персты на живыя струны, пояше славу русскыим князем: первому князю Рюрику, Игорю Рюриковичу и Святославу Ярославичу, Ярославу Володимеровичу…»^[10]

Историография по жизни Игоря

Так называемая Иоакимовская летопись, достоверность которой ставится историками под сомнение, сообщает дополнительные сведения о Игоре. Матерью его была Ефанда, урманская (норманская) княжна и любимая жена Рюрика, получившая в приданое город Ижора. По мнению В. Н. Татищева, имя «Ингорь», происходит от финского (ижорского) имени Ингер. Когда Игорь возмужал, князь Олег привёл ему жену из Изборска, из знатного рода Гостомысла. Девушку звали Прекраса, но Олег переименовал её в Ольгу. Впоследствии у Игоря были и другие жёны, но Ольгу он чтил более прочих. У Игоря, кроме Святослава, был ещё сын Глеб, которого Святослав казнил за христианские убеждения^[11]. В остальном Иоакимовская летопись следует за «Повестью временных лет». Татищев также приводит даты рождения Игоря из различных списков: 875 в Раскольничем, 861 в Нижегородском, 865 в Оренбургском^[12].

В начале (913/914) и конце (943/944) правления Игоря русы совершили крупные морские походы в Каспийском регионе (см. Каспийские походы русов), о которых древнерусские летописи умалчивают. Хронологически возможно, что поход в 913/914 гг. повлиял на приход Игоря к власти, так как все его участники, согласно арабским авторам, были перебиты на Волге. По хазарским свидетельствам, поход Игоря на Византию был связан с походом на Каспий в 943—945 гг. (см. Набег русов на Бердаа (943)), в котором, согласно хазарскому и арабскому независимым источникам, предводитель русов погиб. Хазарский источник сообщает о гибели именно «

царя русов», именуя его X-л-гу^[13], что делает заманчивым его отождествление с Вещим Олегом.

Византийское сообщение Льва Диакона о гибели Игоря от рук германцев лишь увеличивает неопределённость. Возможно, информатор Льва Диакона неправильно понял на слух незнакомый этноним «древляне» как более знакомый «германе».

Византийский император Константин Багрянородный в сочинении «Об управлении империей», написанном в 949 году, заметил: «Моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии…

» Буквально эта фраза подразумевает то, что к 949 году Игорь был ещё жив, так как по сочинению росы ежегодно по торговым делам приходили в Византию, и Константинополь был осведомлён о положении на Руси.

По сведениям, изложенным польским историком XVIII века Яном Стржедовским^[14], в 949 году Игорь заключил союз с Олегом Моравским против Венгрии, но умер в том же году.

Историки, изучающие деяния Игоря по древнерусским летописям, отмечают нестыковки и натяжки в его биографии, что даёт повод к различным реконструкциям его правления^[15].

Примечания

1. ↑ О приемах вычисления летописцами дат событий русской истории IX – X вв. см. статьи В.Г. Лушина «Некоторые особенности хронологической сегментации ранних известий Повести временных лет» и «Симметричность летописных дат IX – начала XI вв.» в сборнике «Историко-археологические записки». [Кн.] I. 2009. С. 22 – 38.
2. ↑ Продолжатель Амартола — хроника Симеона Логофета, включённая в Хронограф Амартола
3. ↑ Продолжатель Феофана. к. VI. Царствование Романа
4. ↑ Лиутпранд Кремонский, Книга воздаяния («Антаподосис»), кн.5, XV
5. ↑ Ἴγγωρ (Iggor или Ihor) — Suda: iota, 86
6. ↑ О дате рождения сообщает Ипатьевская летопись. В Лаврентьевской летописи этих данных нет.
7. ↑ Повесть временных лет относит заключение договора на 945 год, но известно, что император Роман, представляющий с сыновьями византийскую сторону по договору, был свергнут в декабре 944. Дата заключения договора в его тексте не указана.
8. ↑ «Повесть временных лет» в переводе Д. С. Лихачева
9. ↑ Лев Диакон, «История», кн. 6.10
10. ↑ Игорь Рюрикович в энциклопедии «Слова о полку Игореве» — цитата приведена по наиболее раннему списку (ГПБ, Кирилло-Белозерск. собр., № 9/1086, л. 122 об.). Более поздние списки несколько корректируют содержание цитаты.
11. ↑ В. Н. Татищев, История Российская, ч. 1, гл. 4
12. ↑ В. Н. Татищев, История Российская, ч. 2, прим. 60
13. ↑ Транскрипция древнееврейского текста не позволяет точнее передать фонетику имени.
14. ↑ Sacra Moraviae Historia sive Vita SS. Cyrilli et Methudii, 1710 г.
15. ↑ См.: Лушин В.Г. К датировке правления Игоря // Историко-археологические записки. [Кн.] I. 2009. С. 65 – 70.

Источники

Игорь Рюрикович – «алчный князь»

«И пришли к горам киевским, и увидел Олег, что княжат тут Аскольд и Дир, спрятал он воинов в ладьях, а других оставил позади, а сам приступил, неся отрока Игоря. И подошел к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря, Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и вынесли Игоря: «А это сын Рюрика»». Именем малолетнего князя Игоря Олег, согласно свидетельству «Повести Временных Лет», завоевал Киев и объединил многочисленные племена Восточно-Европейской равнины. Лишь спустя долгие тридцать лет наследник смог занять киевский княжеский стол.

Сын Рюрика — соправитель Олега

Игорь родился не позднее 879 года — более точную дату указать невозможно из-за отсутствия надёжных источников о тех далёких от наших дней веках. Он был наследником Рюрика, однако по причине малолетства его воспитанием занялся Олег, чьё происхождение по сей день вызывает споры в среде учёных. Так или иначе, малолетний Игорь был свидетелем того, как его попечитель огнём и мечом ковал Киевскую Русь и ждал, когда он сможет руководить созданным воспитателем государством самостоятельно.

Вещий Олег. (Pinterest)

Административные навыки Игорь, по всей видимости, начали развиваться довольно рано. Олег проводил достаточно много времени в военных походах, оставляя своё детище фактически без правителя. Современные исследователи выдвинули гипотезу, что в это время, в частности, во время походов на Византию, Игорь оставался «за старшего» в Киеве и ведал текущими государственными делами. Таким образом, на рубеже 9 — 10 веков в Киевской Руси сложилось своеобразное «двоевластие», но Олег всё же оставался признанным лидером.

Смерть «вещего» князя в 912 году позволила Игорю сосредоточить всю полноту власти в своих руках. В это время он уже был женат на Ольге, уроженке псковской земли и скандинавке по происхождению.

Княжение Игоря: древляне, печенеги и византийцы

Начало самостоятельного княжения Игоря началось с недовольства племён своим подчинённым положением. Видимо, почувствовав ослабление центральной власти, свои даннические отношения с Киевом разорвал союз древлян, присоединённый ещё Олегом. Игорь смог подчинить нелояльные племена обратно, наложив на них дань, значительно превышавшую прежнюю. Впоследствии напряжение между древлянами и Киевом ещё сыграет свою роль в дальнейшей биографии молодого киевского князя.

В самом начале правления князя Игоря на границах Древнерусского государства появляется новая напасть — кочевые племена печенегов. Однако до вторжения дело не дошло. Игорь смог заключить со степняками мир, после чего те продолжили своё движение на юг, вторгнувшись в пределы Византийской империи. Учитывая, что после смерти Олега в связи со сменой князя Русь находилась в несколько разобранном состоянии, такой шаг Игоря кажется логичным.

Знатный печенежский воин и его вооружение. Приблизительная реконструкция. (Pinterest)

Видимо, уже через несколько лет печенеги всё же нарушили спокойствие Киевской Руси — в 920 году Игорь начинает военную кампанию против беспокойных соседей. Этот конфликт стал лишь эпизодом в глобальном противостоянии в южной части Восточной Европы между кочевниками, Русью и Византийской империей. К сожалению, о результатах похода из письменных источников ничего не известно.

В древнерусских летописях зияет огромная дыра протяжённостью в 20 лет — о деятельности Игоря до знаменитых походов на Византию. Здесь на помощь историкам приходят иностранные источники: арабские и византийские. Кстати, именно князь Игорь стал первым киевским князем, имя которого зафиксировано в зарубежных документах того времени.

В 30-е годы 10 века Игорь в ответ на просьбу византийцев, подкреплённую дарами, начинает поход против хазар, угрожавших в то время крымским владениям ромеев. На Керченском полуострове славяне во главе с неким Хальгой, которого современные исследователи называют одним из воевод Игоря, смогли захватить хазарскую крепость Самкерц. Но военная удача вскоре отвернулась от Хальги — хазарский полководец Песах разорил византийские владения, почти взял Херсонес и разгромил древнерусские войска, заставив воеводу вернуть награбленное добро, заключить мир и пообещать напасть на Византию.

Развалины Херсонеса. (Wikimedia Commons)

Поход на Константинополь: от разгрома к мирному договору

Игорь сдержал клятву, данную хазарам. В 941 году начался первый поход киевского князя против ромеев. Однако сохранить в тайне планы удара по Византии славяне не сумели — император получил информацию о готовящемся вторжении от болгар. Тем не менее, несмотря на это, первое время Игорю улыбалась удача — основная часть флота ромеев воевала против арабов. Славяне смогли высадиться на черноморском побережье Малой Азии, начали грабить города и сёла, возглавляемые уже упоминавшимся Хальгой. Другая часть войска шла на Византию со стороны Болгарии, позже присоединившись к своим соратникам.

По некоторым данным, древнерусский флот состоял из тысячи кораблей — византийцам требовалось время для сбора сил, чтобы дать отпор. Решение Игоря грабить Малую Азию позволило византийцам собрать эти значительные силы. Когда киевский князь подошёл к стенам Второго Рима, ромеи уже подготовились к обороне. Свои корабли они оснастили «греческим огнём», который 11 июня 941 года в сражении у Иерона нанёс большой ущерб древнерусскому флоту. «Будто молнию небесную имеют у себя греки и, пуская её, пожгли нас; оттого и не одолели их». После поражения Игорь с частью войск отступил обратно на Русь, в то время как другие дружинники переправились в Малую Азию.

Греческий огонь. Миниатюра. «Хроники» Иоанна Скилицы. (Wikimedia Commons)

Здесь византийцы смогли сосредоточить около 40 тысяч человек, однако решающая победа была достигнута снова на море. 15 сентября 941 года у города Килы ромеи уничтожили русские корабли. Дальнейшая судьба этой части киевской рати осталась неизвестной. Вполне возможно, что никому не удалось вернуться домой, и император Роман попросту казнил пленных, как это было месяц назад под стенами Константинополя.

Однако Игорь не сдавался. Он привлёк на свою сторону варяжских наёмников, договорился о совместных действиях с печенегами и в 943 году начал новый поход на Византию. Но на этот раз императору Роману удалось откупиться. Летописи сообщают, что на это решение повлияли дружинники князя, которые помнили о том, как трагично для Руси закончился прошлый поход против ромеев.

Византийцы решились пойти ещё дальше и заключить с Русью новый договор. С этой целью для консультаций в Киев были посланы послы императора — впервые в истории отношений Древнерусского государства и Восточной Римской империи. Спустя некоторое время уже русские представители прибыли в Константинополь и заключили договор с Византией, который упорядочивал дипломатические и торговые контакты между двумя странами. Историки противоречиво оценивают этот межгосударственный акт, отмечая, что, по сравнению с договорами князя Олега, условия для Древней Руси ухудшились. Возможно, на это повлияла не слишком удачная деятельность Игоря в качестве полководца.

Текст договора. Радзивилловская летопись [начало XIII века]. (Wikimedia Commons)

Смерть Игоря — предательство дружины?

Спустя всего лишь год после заключения мира с Византией княжение Игоря трагически заканчивается в древлянской земле при попытке повторного сбора дани. Нестор, автор и составитель «Повести Временных Лет», обвиняет киевского князя в алчности и любви к наживе — дескать, именно это и только это стало причиной его гибели.

Однако современные исследователи обращают внимание на другие факты, пытаясь реконструировать причины столь бесславной кончины. Так, например, историки указывают на то, что, по всей видимости, Игорь во время своего княжения вступил в противоборство с влиятельными языческими жрецами на фоне распространения в крупных русских городах христианства. Сам способ умерщвления князя — его привязали к стволам двух деревьев и разорвали надвое — по сведениям античных и раннесредневековых источников, у языческих племён применялся к святотатцам. Решение о казни Игоря принимало древлянское вече, на котором веское слово имело жречество.

Казнь Игоря древлянами. (Pinterest)

Месть жречества облегчалась ещё и тем, что часть дружины Игоря оставила его после сбора дани. Исследователи предполагают, что не сам князь, как указывает летописец, отпустил дружину перед повтором сбора дани, что выглядит самоубийственно, а дружинники оставили Игоря, недовольные мирным договором с Византией. Существует также предположение, что князя оставили именно язычники, в то время как с Игорем остались лишь немногочисленные христиане.

Конечно, все приведённые домыслы остаются на уровне гипотезы, и мы вряд ли сможем реконструировать события тех далёких лет. Фактом остаётся одно — взошедшая на киевский престол вдова князя, Ольга, отомстила за смерть мужа и окончательно интегрировала древлян в Киевскую Русь.

Смерть Игоря (Убиение Игоря древлянами)

Великий князь Игорь (875–945).

Великий князь Игорь — сын новгородского князя Рюрика. До 912 года — князь новгородский. В 912–945 годах, после смерти Олега Вещего, великий князь киевский. В 913–915 годах совершил поход по Каспийскому побережью, захватив большую добычу, подавил восстание древлян, покорил племена между Днестром и Дунаем, установил мирные отношения с печенегами, впервые появившимися в русских степях. Его главные политические интересы были связаны с Византией. Во время первого похода на Византию в 941 году нанес удар по ее причерноморским владениям, но русский флот подвергся воздействию «греческого жидкого огня» и понес большие потери. В 944 году предпринял новый поход на Византию, но войско не дошло до ее пределов, так как греки запросили мира. Был подписан договор, согласно которому византийцы начали платить дань Руси. В 945 году Игорь погиб от рук восставших древлян. По причине малолетства наследника — Святослава, которому тогда было три года, фактической правительницей Киевской Руси стала жена Игоря, великая княгиня Ольга.

Смерть князя Игоря летопись относит к 945 году. По требованию дружины, недовольной своим содержанием, князь отправился за данью к древлянам — славянскому племени, обитавшему в Дремучем Полесье. Желая поправить положение дружины, Игорь произвольно увеличил величину прежней дани, а при ее сборе дружинники творили насилие над жителями. В «Повести временных лет» отмечается жадность и алчность князя. Не удовольствовавшись уже полученным, Игорь с небольшой частью дружины возвратился за новой данью. Тогда древляне возмутились, взяли Игоря в плен и убили. По словам византийского историка Льва Диакона, они привязали князя к верхушкам двух нагнутых друг к другу деревьев, которые, будучи отпущенные, разорвали его надвое. (К. Ф.)

Электронный каталог «Герои и злодеи русской истории». СПб, 2010. С. 28.

Глава 3 Некоторые загадочные обстоятельства гибели в земле древлян киевского князя Игоря Старого

Глава 3

Некоторые загадочные обстоятельства гибели в земле древлян киевского князя Игоря Старого

В Повести временных лет под 6453 (945) годом сразу же после русско-византийского договора помещена следующая запись: «В тот год сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда (воеводы. — А.К.) разоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, да и ты добудешь, и мы». И послушал их Игорь, пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Возвращаясь же назад, поразмыслив, сказал он своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем снова идешь? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружину его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего дня».

Далее следует ставший уже хрестоматийным рассказ о сватовстве древлян к вдове Игоря Ольге, о страшной мести Ольги за мужа и о ее реформах: «Сказали же древляне: «Вот убили мы князя русского, возьмем жену его за князя нашего Мала, и Святослава (сын Игоря. — А.К.) возьмем и сделаем с ним, что захотим». И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге. И пристали в ладье под Боричевым въездом, ибо вода тогда текла возле Киевской горы, а на Подоле не селились люди, но на горе… И поведали Ольге, что пришли древляне. И призвала их Ольга к себе и сказала им: «Добрые гости пришли». И ответили древляне: «Пришли, княгиня». И сказала им Ольга: «Говорите, зачем пришли сюда?» Ответили же древляне: «Послала нас Деревская земля с таким наказом: «Мужа твоего мы убили, ибо муж твой как волк расхищал и грабил, а наши князья добрые, привели к процветанию Деревской земли. Пойди замуж за князя нашего Мала». Было ведь имя ему, князю древлянскому, — Мал. Сказала же им Ольга: «Любезна мне речь ваша. Мужа мне моего уже не воскресить, но хочу воздать вам завтра честь перед людьми моими. Ныне же идите к своей ладье и ложитесь в нее, величаясь. Утром я пошлю за вами, а вы говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье», и понесут вас в ладье». И отпустила их к ладье. Ольга же приказала выкопать на теремном дворе вне града яму большую и глубокую. На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями. И пришли к ним, и сказали: «Зовет вас Ольга для чести великой». Они же ответили: «Не едем ни на конях, ни на возах, ни пеши не идем, но понесите нас в ладье». И ответили киевляне: «Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя». И понесли их в ладье. Они же уселись, величаясь, избоченившись в больших нагрудных застежках. И понесли их на двор к Ольге, и как несли, так и сбросили вместе с ладьей в яму. И, приникнув, спросила их Ольга: «Добра ли вам честь?» Они же ответили: «Пуще нам Игоревой смерти». И повелела Ольга закопать их живыми, и засыпали их. И послала Ольга к древлянам, и сказала им: «Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя. Иначе не пустят меня киевские люди». Услышав это, древляне выбрали лучших людей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга повелела приготовить им баню, говоря так: «Помывшись, придите ко мне». И разожгли баню, и вошли в нее древляне, и стали мыться. И заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от двери, и сгорели все. И послала к древлянам со словами: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие у того города, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и устрою ему тризну». Они же, услышав это, свезли множество медов и заварили их, Ольга же, взяв с собою малую дружину, двигаясь налегке, прибыла к могиле своего мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать великую могилу и, когда насыпали, повелела начинать тризну. Затем сели древляне пить, и распорядилась Ольга, чтобы ее отроки прислуживали им. И спросили древляне Ольгу: «Где дружина наша, которую посылали за тобой?» Она же ответила: «Идут за мною с дружиной мужа моего». И когда опьянели древляне, велела отрокам своим пить за их честь, а сама отошла в сторону и приказала дружине рубить древлян, и иссекли их 5000. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско против оставшихся древлян.

Начало княжения Святослава, сына Игорева. В лето 6454 (946). Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска, Святослав бросил копье в сторону древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило в ногу, ибо был Святослав совсем ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд (кормилец Святослава. — А.К.): «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем». И победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с сыном к городу Искоростеню, так как именно те убили мужа ее, и стала с сыном своим около города, а древляне затворились в нем и крепко бились из города, ибо знали, что, убив князя, не на что им надеяться. И стояла Ольга все лето и не могла взять города. И замыслила так — послала к городу, говоря: «До чего хотите досидеться? Ведь ваши города все уже сдались мне и обязались выплачивать дань, и уже возделывают свои нивы и земли, а вы, отказываясь платить дань, собираетесь умереть с голода». Древляне же ответили: «Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего». Сказала же им Ольга: «Я уже мстила за обиду своего мужа, когда приходили вы к Киеву в первый раз и во второй, а в третий раз мстила я, когда устроила тризну по своему мужу. Больше уже не хочу мстить, — хочу только взять с вас мало, заключив с вами мир, уйду прочь». Древляне же спросили: «Что хочешь от нас? Мы готовы дать тебе мед и меха». Она же сказала: «Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас мало: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья. Я не хочу возлагать на вас тяжкую дань, как муж мой, поэтому и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас мало». Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: «Вот вы уже и покорились мне и моему детяти. Идите в город, а я завтра отступлю от него и пойду в свой город». Древляне же с радостью вошли в город и поведали обо всем людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же, раздав воинам — кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в платочки и привязывая ниткой к каждой птице. И когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи. И так загорелись где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы. И не было двора, где бы не горело. И нельзя было гасить, так как загорелись сразу все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин взяла в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них тяжкую дань. Две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольги. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Деревской земле, устанавливая распорядок сборов и повинностей. И сохранились становища ее и охотничьи гоны и до сих пор. И пришла в город свой Киев с сыном своим Святославом и побыла здесь год.

В лето 6455 (947). Отправилась Ольга к Новгороду и установила погосты и дани по Мсте и оброки и дани по Луге. Ловища ее сохраняются по всей земле, следы и места ее пребывания, и погосты, а сани ее стоят в Пскове и поныне, и по Днепру есть места для ловли птиц, и по Десне, и есть село ее Ольжичи и до си пор. И так, установив все, возвратилась к сыну своему в Киев и там пребывала с ним в любви».

Рассказ летописей о событиях, произошедших в 6453–6455 (945–947) годах, кажется, полностью противоречит той картине, которую нам рисует договор 944 года. Из летописей следует, что в Киеве на престол садится Ольга, которая становится регентшей при малолетнем сыне Игоря Святославе. А где же князья договора? Неужели нельзя было выбрать в это сложное время своим вождем более взрослого и более уважаемого князя? Согласно договору, выбор был богат — племянники Игоря Старого — Игорь, Акун, какие-то Тудор, Фаст и др. Почему править в Киеве стали женщина и ребенок? Складывается впечатление, что в это время на Руси, кроме Ольги и Святослава, других князей нет, и киевский престол переходит по прямой линии. Для того чтобы разрешить возникшие противоречия, необходимо более внимательно изучить обстоятельства трагедии, произошедшей в середине 940-х годов, тем более что при ближайшем рассмотрении они оказываются весьма загадочными.

Любопытно, что в «Истории» византийского автора второй половины X века Льва Диакона, младшего современника событий, обстоятельства гибели Игоря описаны несколько отлично от русской летописи. По версии Льва, Игорь, «отправившись в поход на германцев, был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое»^{92}. Упоминание о германцах очень загадочно. Вероятно, «Лев Диакон или писец (из произведений которого хронист взял этот рассказ. — А К.) со слухов приняли форму ????????? (так называет древлян Константин Багрянородный) за ????????, но, возможно, историк хотел здесь средствами традиционной книжности подчеркнуть, что это племя живет на западе Руси… Лев Диакон счел нужным как-то маркировать эту обособленность древлян и связал ее с их местоположением на западе Русской земли»^{93}. Возможно, Лев Диакон действительно перепутал древлян с германцами.

Наша летопись не знает жутких подробностей смерти Игоря. Но не являются ли косвенным намеком на них слова, которые летописец приписывает древлянским послам, сброшенным по приказанию Ольги в яму, где их и засыпали живьем: «Пуще нам Игоревой смерти». Здесь как будто подразумевается какая-то особо жестокая смерть; на этом основании историки делают вывод, что летописцу было знакомо то предание, которое было известно и Льву Диакону. Выходит, что рассказ «Истории» не только не противоречит, но и даже как бы подтверждает повествование летописи о гибели Игоря от рук древлян. И. Я. Фроянов, разбирая историю восстания древлян против поборов киевского князя, приходит к выводу, что расправа древлян с Игорем при помощи деревьев — «не простая казнь, а ритуальное убийство, или жертвоприношение, осуществленное с использованием священных деревьев… У древних народов местом народных сходок и собраний нередко являлись священные леса и рощи. Нет ничего невероятного в том, что расправа с Игорем состоялась в священном лесу и означала жертвоприношение древлянским божествам, возможно, деревьям, в одухотворенность и божественную суть которых славяне свято верили»^{94}. Еще в XX веке хуторяне Игоревки, расположенной в 7–8 км от города Коростеня (Искоростеня), рассказывали, что Игоря с дружиной «гнали ночью. Те в Киев ускакать хотели, да их в болото загнали. Кони в трясине увязли. Тут их в плен и взяли. Вон оно, то самое место — его из рода в род все знают»^{95}. Деталь интересная, если, конечно, здесь не возникла путаница с событиями августа 1146 года, когда киевский князь Игорь Ольгович потерпел поражение в сражении с переяславским князем Изяславом Мстиславичем и был пойман в болоте. Но вернемся к событиям середины X века.

Поведение самого Игоря во всей этой истории выглядит абсолютно нелогичным и странным. Почему его дружина вдруг почувствовала себя нищей, если князь, согласно Повести временных лет, незадолго перед этим совершил поход на Византию и получил «дань» с греков? И с какой стати Игорь увеличил по желанию своей дружины дань с древлян и попытался собрать ее дважды или даже трижды? Ведь согласно сообщению Константина Багрянородного, древляне были «пактиотами» русов. Следовательно, как уже было сказано выше, зависимость здесь не была односторонней: вероятно, термин «пактиоты» предполагал двусторонние отношения, выплату дани по договору-«пакту». Игорь же своим решением этот «пакт» нарушил, о чем и сообщили ему древляне: «Зачем снова идешь? Забрал уже всю дань». О том, что Игорь действовал «незаконно», свидетельствует и сам летописец, сообщая, что Игорь отправился к древлянам под давлением дружины, без малейшего повода и появление его сопровождалось насилием по отношению к «пактиотам». Не случайно и то, что древляне применили к Игорю позорную казнь, которой у различных народов с древности наказывались разбойники и прелюбодеи, а самого его в переговорах с Ольгой они именовали «волком», то есть так, как у славян традиционно именовался преступник, вор. Похоже, появление Игоря в земле древлян выглядело и в глазах древлян, и в глазах летописцев авантюрой, грабежом, а не сбором дани.

Странность и «незаконность» поведения Игоря подтверждается тем, что в земле древлян он появился один, со своей дружиной, в то время как обычно, согласно все тому же Константину Багрянородному, в «кружение» отправлялись все архонты русов. Да и по отношению к дружине Игорь поступил нехорошо, так как, отослав основную ее часть восвояси, остался с наиболее близкими людьми, желая собрать еще больше богатств.

Не менее странным кажется и поведение древлян. Было ли их восстание стихийным, вызванным только походом Игоря, или имело далеко идущие цели? Зачем, убив Игоря, они вступили в переговоры с Ольгой и предлагали ей в мужья Мала? Почему они были уверены в успехе своего посольства?

Нужно учитывать и то, что летописный рассказ о событиях в земле древлян долгое время существовал в виде устных преданий. Записаны они были более чем через 100 лет (об этом, кстати, свидетельствует и указание летописца о том, как изменился за это время Киев). Летописец, собирая эти предания и допуская в своем рассказе противоречия, как будто о чем-то не договаривает, а в картине, которую он рисует, оказывается слишком много «белых пятен». Тем более удивительно, что, не проясняя некоторые моменты своего повествования, составитель Повести временных лет в то же время вносит в него как бы «лишние» детали, еще более запутывающие текст. Одна из таких деталей — упоминание о богато разодетых «отроках» воеводы Свенельда.

В Повести временных лет слово «воевода» употребляется восемь раз. Означает оно — «специалист по вождению войска». Дружина воеводы не обязательно была в подчинении у князя. Воевода имел и своих дружинников, независимых от князя и даже, возможно, враждебных дружинникам последнего. Сформировать собственную дружину в варварском обществе было просто. Л. Г. Морган сообщает любопытные сведения о том, как этот процесс происходил у ирокезов: «Так как они находились в состоянии войны со всеми нациями, не бывшими в фактическом союзе с ними, то каждый воин имел законное право организовывать отряд и искать приключений в любом избранном им направлении. Если какой-нибудь вождь, полный воинственного задора, замышлял поход на южных чароки, он исполнял военную пляску и, завербовав таким путем всех, кто желал разделить с ним славу приключений, сразу же вступал на тропу войны, уходя на дальнее и опасное дело. Так начинались многие экспедиции, и полагают, что значительная доля военных действий ирокезов была не чем иным, как личными приключениями и отважными выступлениями небольших военных отрядов. При таком положении любимый вождь, пользовавшийся доверием народа благодаря своим военным подвигам, не имел недостатка в приверженцах в разгар всеобщей войны»^{96}. При таком положении дел любой русский воевода, за которым летописи, правда, не признают княжеского титула, мог высоко подняться по общественной лестнице Древней Руси. Князя отличало от воеводы то, что он управлял городом. Воевода же был предводителем бродячей дружины. Выше мы уже отмечали условность отличия князя X века от предводителя бродячей дружины.

Летопись косвенно намекает на причастность Свенельда к трагедии, разыгравшейся в Древлянской земле, однако ни разу его до этого не упоминает и не проясняет его роль в произошедших событиях. Возникшую проблему историки разрешили для себя быстро. Стоило только почитать Новгородскую первую летопись младшего извода, чтобы узнать о передаче Игорем Свенельду права сбора дани с уличей и древлян^{97}. Это объяснение источника обогащения Свенельда было признано удовлетворительным, но вопросы о роли Свенельда в событиях середины 40-х годов X века, об отношении воеводы к тому, что Игорь неожиданно решил отобрать у него право сбора дани, остались без ответа. Но так как летописи молчали об этом, то молчали и историки. Последним надо отдать должное — многие исследователи летописей еще в XIX веке стремились разрушить этот заговор молчания, заставить летописи разговориться и заполнить таким образом пробелы в древней русской истории, достигавшие 20–30 лет.

Наиболее преуспел в этом А. А. Шахматов, труды которого неизменно привлекают к себе внимание историков и сегодня. А. А. Шахматов попытался при помощи Новгородской первой летописи младшего извода, которая, как мы видим, уделяет Свенельду больше внимания, чем Повесть временных лет, разрешить вопрос о роли воеводы в событиях 6453 (945) года. Заинтересовался А. А. Шахматов и «Историей Польши» Яна Длугоша (XV век), определив, что в ней использованы русские источники более древние, чем Повесть временных лет, и содержащие известия несколько отличные от последней. А. А. Шахматов обратил внимание на то, что летописный рассказ поясняет, что воевода Свенельд — «отец Мистиши», затем определил сходство имен Нискини-Мискини (так Длугош называет князя древлян Мала) с Мистишей, пришел к выводу, что это одно и то же лицо, прибавил к этому известия Новгородской первой летописи младшего извода о передаче Свенельду дани с древлян и свои собственные сомнения по поводу достоверности известий Повести временных лет^{98}. Этот комплекс сомнений и сопоставлений он положил в основание целой цепи умозаключений, общим итогом которой стала следующая мысль: «Итак, первоначальный рассказ об убиении Игоря и вызванной им войне киевлян с древлянами представляется в таком виде: Игорь, побуждаемый дружиной, идет походом на Деревскую землю, но Свенельд не отказывается от данных ему прав, происходит столкновение Игоревой дружины со Свенельдовой и с древлянами (подданными Свенельда)». В этом столкновении Игорь был убит Мстиславом (Мистишей), сыном Свенельда^{99}.

У построения А. А. Шахматова нашлось достаточно много сторонников. Однако не меньше у него и противников. Главным аргументом против концепции А. А. Шахматова, остающимся таковым по сей день, была мысль о том, что убийца Игоря не мог после своего преступления оставаться воеводой его вдовы Ольги и сына Святослава. Если же Ольга после убийства Игоря приблизила к себе его убийцу, то можно сделать вывод, что Ольга сама являлась участницей преступления. Но тогда зачем ей мстить древлянам? Или же Свенельд был настолько могущественным, что Ольга не посмела его тронуть, но тогда зачем он сам участвовал в расправе с древлянами, своими союзниками, и почему, убив Игоря, оставил у власти его вдову Ольгу? Почему другие русские князья (упомянутые в договоре 944 года) не помогли Ольге наказать распоясавшегося воеводу?

Развивая свою гипотезу, А. А. Шахматов обратил особое внимание на Мистишу Свенельдича и взял на вооружение фантастическую гипотезу Д. Прозоровского о том, что Мал (Мистиша Свенельдич по А. А. Шахматову) после восстания древлян не был убит по приказу Ольги, а был сослан в город Любеч, где превратился в Малка Любечанина. Таким образом, Малуша — любовница сына Игоря Святослава и мать Владимира Святого — оказывается дочерью древлянского князя^{100}. Если согласиться с этим, то получится, что «в событиях 977 г. Свенельд выступает полководцем войск сводного брата своего правнука (войск Ярополка. — А.К.)»^{101}, причем войск враждебных его правнуку. К тому же, в оригинале Длугоша читается не «Мискиня», а «Нискиня» (Niszkina), (то есть «низкий»), что, вероятнее всего, является найденным Длугошем смысловым эквивалентом русскому имени «Мал», которое Длугош посчитал прозвищем «малый», «небольшой», что, конечно, разрушает построения А. А. Шахматова (Поппэ А. В. Родословная Мстиши Свенельдича // Летописи и хроники. 1973 г. М., 1974. С. 72–76). Да и с Мистишей Свенельдичем не все просто. А. В. Поппэ проанализировал упоминание в летописи о «Мистише» и пришел к обоснованному выводу, что строчка «тъ же отець Мьстишинъ» (так на древнерусском языке) является неправильным переосмыслением авторской записи «…тъ же отець мьсти сыи» (или «бывъ»), то есть «отец этой (сыи) мести» (мести древлянам) (Там же. С. 84–86). На самом же деле никакого «Мистиши» не существовало вовсе.

Что же из всего этого следует? Выходит, нужно согласиться с мнением Б. А. Рыбакова о «необоснованности данного раздела труда Шахматова»? Но все же версия А. А. Шахматова возникла не на пустом месте. Ведь конфликт Игоря и Свенельда имел место на самом деле, что следует из летописных слов дружины Игоря, а действия киевского князя свидетельствуют о том, что он был согласен со своими дружинниками. Нужно только определить причину конфликта и роль Свенельда в событиях 6453 (945) года. Сразу же следует обратить внимание на то, что недовольство Игоря Свенельдом вызвано не тем, что последний собирал дань с древлян. Недовольство это связано с появлением у Свенельда богатства, в сравнении с которым сам Игорь казался нищим. Откуда оно у воеводы?

Как мы уже говорили, Новгородская первая летопись младшего извода и ряд других летописей объясняют его появление рассказами о передаче дани с уличей и древлян Свенельду. Любопытно, что летопись повторяет рассказ об этом два раза, под 6430 и 6448–6450 годами^{102}. Следом за первым рассказом (под 6430 (922) годом) о покорении уличей и древлян и передаче даней с них Свенельду следует заметка о недовольстве дружины Игоря таким щедрым даром и возросшим поэтому богатством Свенельда. Логичным завершением известия должен был стать рассказ о походе Игоря на древлян и о его гибели. Но далее следует череда «пустых» лет, повторное сообщение под 6448 (940) годом о покорении уличей и передаче дани с них Свенельду, еще «пустой» год, сообщение под 6450 (942) годом о передаче Свенельду дани и с древлян (опять повтор), еще «пустые» годы и, наконец, под 6453 (945) годом повтор сообщения о недовольстве дружинников богатством Свенельда и рассказ о гибели Игоря. Изначально рассказ, как уже отмечалось, шел без дат, и, выстраивая хронологию событий, летописец растянул его на двадцать лет. Но когда же Свенельд получил дани с древлян и уличей? В 20-х или 40-х годах X века? 6430 (922) год, как дату передачи дани с древлян Свенельду, мы принять не можем, так как тогда необходимо было бы передвинуть к этому же времени и гибель Игоря, что разрушило бы не только русскую, но и европейскую хронологию событий, относящую деятельность Игоря к 40-м, а его жены Ольги и сына Святослава к 50–60-м годам X века. Необходимо выбрать второй вариант, говорящий о передаче Свенельду дани с уличей под 6448 (940) годом, а с древлян под 6450 (942) годом. Таким образом, Свенельд мог собирать дань с этих областей не более пяти лет.

Уличи не могли принести Свенельду большого богатства. Их завоевание, продолжавшееся целых три года, только что завершилось, их земли были разорены, а вскоре началось их переселение на запад, в междуречье Буга и Днестра, в соседство к тиверцам, после чего о них уже ничего неизвестно. Что же касается древлян, то изображение их летописью как примитивного и бедного племени представляется излишне тенденциозным. Летописец очень старался унизить ближайших соседей и врагов полян. На самом деле, в X веке древляне были не менее развиты, чем любое другое восточнославянское «племя», в том числе и поляне. И все же Свенельд мог эксплуатировать эту землю только 2–3 года, с 6450 (942) года. Этого срока явно недостаточно для того, чтобы собрать и продать то огромное количество мехов, меда и рабов, необходимое для получения богатства, способного затмить по своему размеру богатство самого Игоря.

Крупный специалист по истории X века Г. Г. Литаврин попытался рассчитать примерную грузоподъемность русской ладьи. Известно, что ладьи были двух видов — военные (более быстроходные) и торговые (более вместительные). «Но часто оба вида использовали для обеих целей. Размеры таких ладей колебались в длину от 9 до 14 м. Крупные поднимали до 40–60 человек». Поскольку некоторые днепровские пороги были непроходимы для кораблей русов, их «разгружали, и одни из них перетаскивали волоком по суше, а другие переносили на плечах на расстояние примерно в 2,5 км, выставив стражу против внезапных налетов печенежских банд. Следовательно, разные по размерам и по весу моноксилы (греческое название русской ладьи. — А.К.) не должны были быть слишком тяжелыми для 20–40 мужчин, одновременно прилагавших свои силы. Попытаюсь представить себе грузоподъемность и собственный вес «корабля», поднимавшего 40 воинов, — пишет Литаврин. — Вес самих воинов составлял примерно 3000 кг, вес продуктов на месяц пути — по 1 кг сухого продукта на каждого на день — 1200 кг на 40 человек (у запорожцев это было обычно пшено, свиное сало, сухари, куры — их везли живыми. Кур имели в плавании и русы — конечно, не только для языческих жертвоприношений), вес снаряжения и скарба (канаты, якоря, парус, весла, смола, оружие, одежда и т. п.) — примерно 300 кг. Итого, грузоподъемность такой крупной ладьи достигала 4,5 т. Принимая коэффициент утилизации водоизмещения для речных деревянных плавательных средств равным 0,6 (по самым осторожным допускам), можно определить и собственный вес такой просмоленной ладьи — он будет равен примерно 3 т. Вес, конечно, непосильный для того, чтобы 40 человек перенесли ладью на плечах на расстояние в 2,5 км — такую ладью они могли только волочить «на катках». А переносили вдвое более легкую, обладавшую полезной грузоподъемностью не более чем в 2250 кг.

В связи с этим перед организаторами торговой флотилии вставал несомненно не легкий вопрос: нагрузить как можно больше товаров и в то же время обеспечить каждую ладью необходимым экипажем и для прохода через пороги, и для плавания по морю…

Максимум грузоподъемности предназначался под товары. Но необходимо было разместить и гребцов, и рабов (для продажи), и прислугу послов и купцов, и их самих. Причем воины имелись в каждой ладье (хотя и купцы тоже могли играть роль воинов): когда какую-либо ладью ветер выбрасывал на берег и печенеги были готовы напасть, все приставали к берегу, чтобы сообща отразить нападавших. Можно предположить, что торговая ладья брала на борт вдвое меньше людей, чем военная, то есть в большую вместо 40 воинов брали 20 человек, в малую — 10 вместо 20. Вдвое уменьшив скарб и продукты в большую могли погрузить более 2 т товара, а в малую — более тонны»^{103}.

Следует помнить и о том, что количество русских ладей, ежегодно прибывавших в Константинополь, было весьма ограничено из-за относительно небольших размеров квартала Св. Маманда, в котором разрешалось размещаться русам. «Квартал Св. Маманда — предместье вне стен столицы, расположенное примерно в 2 км от ближайшего участка северных стен города, на европейском берегу Босфора (Стена) близ входа из пролива в Мраморное море и в залив Золотой Рог. Пригород получил название от имени монастыря, основанного в этом месте в честь великомученика Маманда в начале V в. Монастырь уже существовал, когда император Лев I (457–474) после пожара 469 г. построил здесь роскошную резиденцию с портиками, ипподромом и оборудованной гаванью. Загородный дворец стал местом празднеств и развлечений василевсов. Сожженный болгарами в 813 г. дворец был еще пышнее отстроен Михаилом III (843–867), который сделал его почти постоянной своей резиденцией. Здесь он был и убит в результате заговора Василия I Македонянина.

Пригород вокруг этого монастыря и дворца и оказался местом постоя русов. По-видимому, здесь имелись достаточно обширные меблированные помещения, принадлежавшие государству вместе с дворцовым комплексом»^{104}.

Общее число русов одной флотилии составляло до 750 человек (при самых осторожных расчетах). Поэтому Г. Г. Литаврин полагает, что «вряд ли такое число людей могли одновременно принять меблированные помещения в квартале Св. Маманда. Следует учесть также, что здесь же скорее всего размещались не только зимой, но и весной и летом десятки, если не сотни, отслуживших сроки своей службы наемников (русов и варягов), а также раненых и получивших увечья в боях, ожидавших прихода караванов с Руси, чтобы вернуться с ними на родину. Сюда же прибывали с Руси, иногда крупными партиями в несколько сотен человек, воины, решившиеся поступить на военную службу империи. Нет сомнений в том, что император, заинтересованный в военной службе русов, имел вполне определенные обязательства и перед отъезжавшими домой воинами, и перед прибывавшими наниматься на службу. Таким образом, числа одновременно квартировавших и получавших довольствие у св. Маманда русов следовало бы увеличить еще, по крайней мере, на 300–400 человек»^{105}. Исходя из всего вышесказанного, следует признать, что русские князья и воеводы могли отправлять в Византию весьма ограниченное количество груза.

Поскольку греки всегда старательно ограничивали вывоз шелка из империи, что видно и из договора 944 года, то получится, что нажить богатство, приписываемое Свенельду, «ненароком» было нереально. Между тем из рассказа летописи можно сделать вывод о том, что дружинники Игоря заметили богатое одеяние «отроков» Свенельда неожиданно, это богатство поразило их, что было бы невозможно, если бы Свенельд копил эти богатства длительный период времени.

Редкость дорогих тканей, в том числе и шелка, на Руси подкрепляется и легендами русов о наличии у того или иного князя этих ценностей в большом количестве. Можно вспомнить хотя бы шелковые паруса Олега или мечты Святослава об овладении местом, где ведется шелковая торговля. О ценности этого материала свидетельствует и то, что позволить себе шелковую одежду могли очень немногие, этот «дорогой материал использовался главным образом в качестве отделки платья, сшитого из другой ткани. Например, шелк использовался для украшения головного убора; каймой из шелка с золотканной вышивкой обшивался ворот платья; широким вышитым обшлагом из шелка («опястье») заканчивались рукава»^{106}. В этих условиях появление «отроков» Свенельда, одетых в «порты», то есть в верхнюю одежду из дорогой ткани, действительно, должно было поразить воображение человека X века. То, что ткань была дорогой, скорее всего шелковой, не может вызвать сомнений, так как иначе княжеские дружинники не стали бы завидовать людям Свенельда. В восточнославянском языке «паволока» была названием «особой дорогой ткани и одежды из нее»^{107}.

Отметим еще одну деталь. Незадолго до своей смерти Игорь совершил поход на Византию, из которого вернулся с богатым выкупом «злата и паволоков». В рассказе о заключении мира русов с греками и в самом мирном договоре 944 года Свенельд не упоминается. Вероятно, он просто не участвовал в заключении договора и получении даров. Если это так, то скорее у отроков Свенельда должна была возникнуть зависть к разбогатевшим дружинникам Игоря, а не наоборот. Может быть, Свенельд два года бессовестно грабил землю древлян, соревнуясь в богатстве с князем Игорем? Но тогда древлянские послы в 6453 (945) году никак не могли заявить Ольге, что их князья «привели к процветанию Деревской земли» и они жили совершенно счастливо вплоть до появления в их земле князя-«волка» Игоря. Кроме того, древляне вряд ли поддержали бы Свенельда в его борьбе с Игорем после такого разграбления. Логичнее им было бы восстать против Свенельда и оказать Игорю более теплый прием. Впрочем, и самому Игорю, желавшему обогатить себя и дружину, не имело смысла ехать для этого в разоренную Древлянскую землю. Даже если Свенельд и не грабил древлян, они все равно не стали бы поддерживать его в борьбе с Игорем, так как воевода не был близким им правителем, он был связан с ними всего 2–3 года. Если бы Свенельд восстал против Игоря, то древляне скорее «сдали» бы его Игорю или изгнали, чтобы не ссориться с киевским князем. Подобный «эгоизм» народа известен нам по событиям XI–XII веков.

Таким образом получается, что богатство появилось у Свенельда независимо от древлян. Может возникнуть сомнение в самом факте получения Свенельдом от Игоря права сбора дани с племен вообще. Иначе Свенельд, войдя в правительство Ольги, потребовал бы от нее передачи ему древлянской дани, и Ольга вряд ли смогла бы ему отказать, учитывая то, что княгиня нуждалась в его поддержке. Кроме того, летописец явно переводит на события X века свои представления о получении податей. Из труда Константина Багрянородного известно, что русские архонты отправлялись в «кружение» все вместе. Передача права сбора дани одному человеку сложилась как система гораздо позднее. Да и Игорь в любом случае мог контролировать количество дани, собираемой его человеком. Продавая же полученное от славян, Свенельду вряд ли удалось бы утаить от Игоря свои богатства, так как торговать пришлось бы с большим размахом. Хотя киевский князь не мог полностью контролировать всю восточнославянскую торговлю даже в XI веке, но из договора 944 года видно, что Киев пытался это делать. Ограниченное число русских кораблей, которые мог принимать Константинополь в год, также свидетельствует о том, что количество купцов и вес их товаров учитывались русской стороной. В этих условиях богатство Свенельда не могло поразить дружинников Игоря, а сам князь наверняка изъял бы право сбора дани у Свенельда задолго до того, как в княжеском окружении начали проявляться признаки недовольства. Между тем, согласно представлениям летописцев, богатство Свенельда, кажется, свалилось на него с неба, возникло самым неожиданным образом.

Любопытно, что богатство Свенельда бросилось в глаза воинам Игоря осенью, перед полюдьем, следовательно, воевода добыл его не сбором дани с уличей и древлян. Таким образом, богатство Свенельда к уличам и древлянам не имеет никакого отношения. Похоже, что и с выступлением древлян Свенельд никак не связан. Если бы Игорь в 6453 (945) году решил отобрать сбор дани с древлян у «заворовавшегося» Свенельда и собрать ее сам, а воевода не подчинился воле князя и поднял против него восстание, то тогда Игорь должен был бы начать сбор дани с наказания мятежника. Он же его будто и не замечает, собирает дань, отпускает дружину, потом едет к мятежникам, чуть ли не один, и те его, конечно же, убивают. Поведение Игоря выглядит более чем странным. Если Свенельд был мятежником, то восстание должно было начаться еще до того, как Игорь появился в земле древлян, при этом собрать дань, хотя бы и один раз, ему вряд ли бы удалось. В летописном рассказе о восстании древлян не чувствуется присутствие никакой посторонней силы вроде Свенельда. У Свенельда и древлян совершенно разные причины для недовольства Игорем.

Кто же все-таки убил Игоря? Наверное, это были древляне, так как летописи прямо говорят об этом и их рассказ, как было сказано выше, подтверждается сообщением Льва Диакона. В то же самое время представляется интересным мнение А. Г. Кузьмина о том, что версии об убийстве Игоря Свенельдом или древлянами «позволяют наметить следы разных независимых друг от друга традиций», соединившихся в Повести временных лет^{108}. «Хотя в ПВЛ (Повести временных лет. — А.К.) нет указания на причину этого конфликта (Игоря со Свенельдом. — А.К.) (передачу Свенельду древлянской дани), начало повторной статьи 6453 (945) г. в ней может быть понято только в связи с этим сюжетом. С другой стороны, Новгородская первая летопись не сохранила начало версии о «примышлении» Игорем большей дани, в результате чего остается непонятным, почему конфликт Игоря со Свенельдом переходит в столкновение князя с древлянами и их князем Малом, а Свенельд несколько позднее выступает вместе со Святославом и Ольгой для «отмщения» древлянам. Иными словами, обе летописи сохранили только обрывки каких-то предшествующих повестей, причем противоречие возникло в результате соединения и переосмысления уже записанных их вариантов»^{109}.

Откуда же взялось у Свенельда это невиданное на Руси богатство, вызвавшее зависть у дружинников Игоря, появившееся у воеводы неожиданно для всех и независимо от сбора дани. Логично предположить, что люди Свенельда добыли его в каком-нибудь военном походе. В историографии подобное предположение довольно распространено. Историками даже указывается место, которое Свенельд мог разграбить — город Бердаа. На истории похода русов на этот город стоит остановиться подробнее.

Гуннхильд, князь Олег мертв?

Конец 15-й серии 6-го сезона Vikings довел нас до середины сезона, и это явно была самая большая серия с момента премьеры. Мы потеряли более одного важного персонажа, и это вызывает вопросы о том, что нас ждет в будущем. (Предупреждение: есть спойлеры с первой половины сезона.)

Чтобы узнать больше о Vikings в виде видео, обязательно посмотрите последние новости в конце этой статьи! Убедившись в этом, не забудьте, что подпишет на Matt & Jess на YouTube, а затем также просмотрите наш плейлист для текущих обновлений.

Так кто здесь первый обсуждает? Подумайте о Ганнхильде, которая решила, что она присоединится к Бьорну в Валгалле, а не вступит в какой-то союз с Харальдом. Она хотела, чтобы ее путешествие в загробную жизнь было на ее условиях, и она сделала это, раздевшись, спустившись в воду, а затем выплыв, пока в конце концов не погрузилась в воду. Утопление может быть мучительной и жестокой смертью, но это явно была смерть и свобода, которых она так желала.

Конец Ганнхильда очень много говорит о духовной природе этих персонажей, а также о символизме, который так привязан к воде.В этом есть что-то потустороннее и свобода от всего, что вы знаете. После смерти Бьорна на премьере это второй визуально ошеломляющий момент в сезоне.

А вот потерю князя Олега нельзя назвать шокирующей. Публичное убийство Игоря немного удивительнее, но идея мира здесь зашла слишком далеко. Мы действительно думаем, что Игорь, вероятно, хотел чего-то большего от Ивара постфактум — хотя этот эпизод может стать поворотным моментом для персонажа Алекса Хога Андерсена, поскольку он провел большую часть сезона 6, погруженный в мир Олега.

Новости по теме — Читайте больше новостей о том, что произошло в эпизоде ​​11 сезона 6 «Викинги», в первую очередь о смерти Бьорна

.

Что вы думаете о потере Олега и Ганнхильд в течение

Vikings сезона 6, 11 серии?

Обязательно дайте нам знать прямо сейчас в прикрепленных комментариях! Кроме того, не забывайте оставаться на связи, чтобы не пропустить другие обновления. (Фото: История.)

Эта статья написана Джессикой Картер.Обязательно подпишитесь на нее в Твиттере.

Что побуждает Хвицерка сказать Ивару, что он «изменился»?

В хитовом сериале Викинги , 6Б сезон — это конец историй сыновей Рагнара Лотброка (Трэвис Фиммел). Ивар (Алекс Хёг Андерсен) вступает в союз с русскими викингами, и вместе со своим братом Хвицерком (Марко Ильсё) они помогают принцу Олегу (Данила Козловский) попытаться завоевать Скандинавию.

В последнем сезоне решаются судьбы всех и происходят серьезные изменения.Узнайте, что побуждает Хвицерка сказать, что Ивар «изменился» в сезоне 6B.

[Спойлер: эта статья содержит спойлеры из «Викингов»] Алекс Хег Андерсен и Оран Глинн О’Донован в «Викингах» | Бернард Уолш / История / Сети A + E

Ивар помогает князю Игорю сбежать от князя Олега

В 6 сезоне Ивар едет в Киев, где знакомится с Олегом. Он становится свидетелем того, как Олег убивает своего брата, принца Аскольда (Блейк Кубена), чтобы контролировать наследника королевства, принца Игоря (Оран Глинн О’Донован), который все еще является ребенком.Ивар видит жестокость Олега, в том числе он приковал другого своего брата, принца Дира (Ленн Кудрявицкий), в клетке с цепью, прикрепленной к его щеке. Ивар помогает ему сбежать, а когда вторжение русов в Скандинавию терпит неудачу, Ивар возвращается в Киев и помогает свергнуть Олега.

Но сначала русы терпят поражение после того, как Бьорн Айронсайд (Александр Людвиг), уже раненный в бою ножевым ранением от того, что, по всей видимости, был его братом Иваром (который в то время должен был быть где-то совсем в другом месте), разрабатывает план.Бьорн едет навстречу русу, пугая солдат, которые думают, что он уже мертв. Однако после трех стрел он живет недолго. Однако он спасает страну, а русы терпят поражение и отступают.

Вернувшись в Киев, Ивар получает кинжал от принцессы Кати (Алисия Агнесон) как символ того, что Дир готов и он должен уйти с Игорем. Он делает, как его просят, вместе со своим братом Хвицерком и принцессой. Они встречаются с Диром и забирают столицу.

Вместе с силами Дира они все возвращаются в Киев и обнаруживают, что Олег не стоит на их пути.Дир может открыть ворота, и солдат передает меч. Они вступают во владение без каких-либо проблем, но когда Олег появляется на балконе, Ивар настаивает, что ему нужно умереть, несмотря на то, что Олег надеется на мир со своей семьей. Но этого не произойдет.

Князь Игорь убивает своего дядю, князя Олега, по настоянию Ивара

Алекс Хег Андерсен и Оран Глинн О’Донован в «Викингах» | Amazon Studios

Ивар велит Игорю убить дядю из лука. Он также упоминает, что, если он его не убьет, он не будет свободен.Ивар говорит, что любит его, и предлагает сделать это за него. Но Игорь решает убить его, стреляет в Олега стрелой, тот падает на землю и умирает.

Хотя Катя беременна ребенком Ивара, Ивар все же решает вернуться в Каттегат с Хвицерком. Однако Игорь не хочет, чтобы Ивар уходил. Он привязался к нему, как сын к отцу. За время пребывания в Киеве Ивар изменился из-за своих отношений с Игорем. Он признается, что любит его, и это, вероятно, самые близкие семейные отношения, которые у него когда-либо были, за исключением, конечно, его матери.

«Вы в безопасности. И ты будешь королем

Алекс Хег Андерсен в «Викингах» | Бернард Уолш / A + E Networks / История

СВЯЗАННЫЙ: «Викинги», сезон 6B: фанаты реагируют на новый трейлер

Ивар и Игорь разговаривают перед отъездом Ивара, и Игорь признается, что не хочет, чтобы он уходил. Он бросает его на землю, когда Ивар смеется, и Игорь говорит ему, что слышал, что собирается уйти.

«Нельзя», — говорит Игорь. «Я не позволю этого. Я владею всей землей. Я владею небом и облаками.”

«Но я не тебе принадлежу», — говорит ему Ивар.

«Значит, это правда. Вы уезжаете », — говорит Игорь, явно расстроенный тем, что этот отец скоро исчезнет из его жизни.

Ивар говорит ему, что он больше не ребенок. «Только мужчина может быть королем», — говорит Ивар. «И мужчина должен отложить в сторону детские вещи и должен научиться стоять на собственных ногах. Все здесь любят тебя. Я бы не пошел, если бы не думал, что ты в безопасности. Ты в безопасности. И ты будешь королем ».

Игорь плачет, наблюдая, как Ивар уезжает из Киева.Он выкрикивает имя Ивара, и Ивар оглядывается на мальчика, которого он, должно быть, считает своим собственным ребенком. Он поднимает руку, чтобы попрощаться, и это ужасный момент для Игоря.

Ивар улыбается ему и поворачивается спиной, чтобы уйти. «Пойдем», — говорит Ивар своему брату.

Что побуждает Хвицерка сказать Ивару, что он «изменился»?

Марко Ильсё в «Викингах» | Джонатан Хессион / История / A + E Networks

Когда они уходят, Хвицерк говорит: «Ты изменился», когда видит, что Ивар прощается с Игорем.

«На самом деле мы никогда не меняемся», — отвечает Ивар. «Мы просто так думаем». Но Хвицерк настаивает на том, что Ивар изменился, и многие фанаты обязательно согласятся.

Ивар определенно стал отличаться от того времени, когда ему поклонялись как богу и убивали невинных людей. Он начинает любить Игоря как собственного сына, и теперь очевидно, что он стал лучше для этого. Он не такой резкий, и он научился ценить и любить ребенка как своего собственного. Несмотря на то, что он уйдет от него, он определенно никогда не будет прежним после дней, проведенных в Киеве с Русью.Хвицерк замечает эту перемену в своем брате и рассказывает ему об этом.

Ивар определенно изменился по ходу серии. Хотя он погибает в последнем эпизоде ​​битвы с королем Альфредом (Фердия Уолш-Пило), его будут помнить через его ребенка с Катей и в Игоре.

Amazon.com: Александр Бородин — Князь Игорь, Классический фильм с Кировской оперой: Бородин, А .: Кино и ТВ

Это будет 5 звезд, но цвета видео невысокие, а звук не стереофонический.

ПРИНЦ ИГОРЬ, опера, снятая в кино, правдивая история и снятая в местах, где на самом деле происходили события. Исполняется на русском языке, субтитры на английском языке.
Благодаря зажигательной музыке, приправленной славянскими и восточными мотивами, народная опера сосредотачивается на эпизодах из жизни Игоря Святославича (1150–1202), русского князя, ведущего войну против турецких захватчиков с Востока. как у половцев. После того, как Игорь (Борис Хмельницкий) и его жена, княгиня Ярославна (Нелли Пшенная) поют дуэты и прощаются, Игорь и его сын Владимир (Борис Токарев) ведут свое войско против половцев.Хотя Игорь и его воины доблестно сражаются, половцы выигрывают битву и захватывают Игоря и его сына. Турецкий лидер Хан Кончак (Евгений Нестеренко) с уважением относится к Игорю и Владимиру, приветствует Игоря, а с наступлением ночи угощает его веселыми танцами («Половецкие пляски»} в исполнении Кировского балета). Тем временем Владимир влюбляется в ханскую дочь. Вернувшись в город Путивль, откуда уехала экспедиция, разворачивается заговор с целью узурпации игорьего престола. Затем с помощью Овлура, христианина-половца, Игорь и Владимир убегают, но Владимира отбирают.После того, как Игорь возвращается и воссоединяется с Ярославной, его подданные радуются, заговор против него стихает, и он собирает новое войско и готовится снова выступить против половцев.

Главные герои
Игорь Святославич, князь Новгород-Северский
Ярославна, его жена от второго брака
Владимир Игоревич, сын Игоря от первого брака
Владимир Ярославич, сын князя Галицкого, брат княгини Ярославны
Хан Кончак , Половецкий хан
Хан Гзак, Половецкий хан
Кончаковна, дочь хана Кончака
Овлур, христианин половецкий
Скула, гудокист и городской пьяный
Ерошка, гудокист и городской пьяница

Правоверный великий князь Киевский и Черниговский Игорь

Святой князь Игорь Черниговский: Середина XII века была тяжелым временем непрерывной междоусобной борьбы за Киевское княжество между двумя княжескими фракциями: Олеговичей и Мстиславичами.Все они были близкими родственниками, все они были правнуками Ярослава Мудрого. Мстиславичи были названы в честь своего отца, святого Мстислава Великого (15 апреля), сына Владимира Мономаха (отсюда и другое их название: «Мономашичи»). Олеговичей назвали именем Олега Святославича († 1115), известного как «Гориславич» из-за его горькой [«кровавой»] судьбы. Олег Гориславич был сыном киевского князя Святослава († 1076), участвовавшего в Переносе мощей святых Страстотерпцев Бориса и Глеба в 1072 году (2 мая).Святослав был владельцем двух самых замечательных богословских сборников того времени — «Святослава изборника [избранных отцов] 1073 года» и «Изборника 1076 года».

В некоторых старых Месяцеловах почитался сам князь Святослав как святой Божий, но особенно прославились два его внука: святитель Николай Святоша (14 октября) и двоюродный брат Николая, святой мученик князь Игорь Олегович, сын Олега Гориславича.

Святой Николай Святоша и Святой Игорь Олегович представляют два разных пути христианской святости на Древней Руси.Святой Николай оставил мир и свои княжеские обязанности, чтобы стать простым монахом. Он умер спокойно, после почти сорока лет в монастыре. Святой Игорь, по воле Божьей вступивший в борьбу за Киевское княжество, своим мученичеством изгладил бы грех княжеской розни.

В 1138 году Великое княжество Киевское принял старший брат Игоря Всеволод Олегович (прадед святителя Михаила Черниговского). Хотя его правление длилось всего несколько лет и было наполнено постоянными войнами, князь Всеволод считал Киев своим владением, передаваемым по наследству [точка зрения, частично противоречащая сложной системе «удельной» смены князей на основе старшинства], и он решил завещать его в наследство брату Игорю.При этом он привел в пример князя Владимира Мономаха и сказал, как бы намеренно провоцируя Мономашичей: «Владимир назначил Мстислава, своего сына, следовать за ним в Киев, а Мстислав назначил своего брата Ярополка. «И при этом заявляю, что если Бог возьмет меня, я отдам Киев брату моему Игорю».

Надменные слова Всеволода, которого не любили киевляне, стали поводом для разжигания вражды против его брата Игоря и всех остальных. Олеговичи. «Мы не хотим, чтобы он унаследовал», — постановила Киевская дума.Злоба и высокомерие князя спровоцировали недоброжелательность и высокомерие киевлян. Святой Игорь, против своей воли втянутый в самый центр событий, стал невинной жертвой нарастающей ненависти.

1 августа 1146 года князь Всеволод умер, и киевляне поцеловали крест, приняв Игоря своим новым князем. Игорь поцеловал крест и пообещал, что будет справедливо править киевлянами и защищать их. Но киевская знать нарушила клятву верности, поцеловав крест, и сразу же пригласила Мстиславичей со своими войсками в Киев.Под Киевом развернулась битва между войсками князя Игоря и Изяслава Мстиславича. В очередной раз нарушив присягу, киевские войска во время сражения перешли на сторону Изяслава. Четыре дня Игорь Олегович скрывался в болотах под Киевом. Затем они взяли его в плен, увезли в Киев и поместили в «сруб». Это было 13 августа. Его княжеское правление длилось всего две недели.

Чтобы освободить заключенного из «сруба», сырого бревенчатого дома без окон и дверей, его нужно было «вырубить» оттуда.Многострадальный Игорь тяжело заболел, и думали, что он умрет. В этих условиях враги князя решили «вырубить его» из темницы и постричь схимонаха в Феодоровом монастыре. С Божьей помощью князь выздоровел. Будучи монахом в монастыре, он проводил время в слезах и молитвах.

Борьба за Киев продолжалась. Подстрекаемые гордостью и слепой ненавистью, ни одна из сторон не желала уступать. Решив стереть с лица земли род Олеговичей и всех их князей, Киевский совет в следующем году решил убить князя-монаха.

Митрополит и духовенство пытались их урезонить и остановить. Князь, правивший в Киеве, Изяслав Мстиславич, и в особенности его брат Владимир, пытались предотвратить это бессмысленное кровопролитие и спасти святого мученика, но сами они оказались в опасности от порочной толпы.

Толпа ворвалась в храм во время литургии и схватила Игоря, который молился перед иконой Божией Матери, и вытащили его, чтобы убить. Князь Владимир остановил толпу у ворот монастыря.Игорь сказал ему: «Брат, ты меня оставишь?» Владимир соскочил с коня, желая помочь, и накрыл его своим княжеским плащом, говоря киевлянам: «Братия, не убивайте!» Согласно «Летописи», «Владимир привел Игоря во дворец матери, и они бросились на Владимира».

Владимиру удалось втолкнуть Игоря во дворец и запереть ворота. Но люди выломали ворота и, увидев Игоря «на чердаках», стащили святого мученика вниз и убили его на лестнице.Злобная толпа была настолько сильной, что они подвергли труп пострадавшего дальнейшим избиениям и издевательствам. Потом его за ноги потащили в Десятинную (Десятинную) церковь. Они бросили его на тележку, а затем «повесили на рынке».

Так святой мученик предал свою душу Господу, «и снял бренную одежду человечества, и облекся в нетленную и многострадальную одежду Христову». Когда вечером того же дня тело святого Игоря было перенесено в храм святителя Михаила, «Бог явил великое знамение, и свечи вокруг него зажглись сами собой.На второе утро святого страдальца похоронили в монастыре святого Симеона на окраине Киева.

В 1150 году князь Черниговский Святослав Олегович перенес мощи своего брата, святого Игоря, в Чернигов и поместил их в Спасском соборе. Чудотворная Игоревская икона Божией Матери, перед которой мученик молился перед убийством, находится в Успенском храме Киево-Печерской Лавры (память иконы 5 июня).

Чтобы отомстить за своего мужа, она сожгла весь город и убила всех, кто ее просил.

Князь Игорь и княгиня Ольга считались самой красивой парой в России.Он был могущественным и славным правителем, известным как способный военачальник и мудрый монарх. В народе она была известна просто как красивая. Они жили в середине 10 века, и их любовь уже была известна на всю страну.

И тут на княжескую чету постигла невообразимая трагедия. В 914 году Игорь вел войны со славянским племенем древлян, которое он победил и приказал им в будущем платить ему дань. Сначала они согласились, но, вероятно, даже тогда намеревались сговориться отомстить за победителя.

Возможность для этого появилась после неудачной войны Игоря с Византией. Осенью 945 года Игорь отправился в Древляны брать дань. Византийский летописец Лев Диакон заметил, что его сначала хорошо приняли, а потом схватили за мошенничество. Летописец также заметил гибель князя — к его ногам привязали тяжелые дрова, а затем расчленили.

Вдова с планом мести
Ольга была безутешна. Она не только осталась без любви и великого защитника, но и после смерти мужа стала регентом наследника Игоря и своего трехлетнего сына Святослава.

Ее горе из-за потери мужа и гнев из-за того, как он умер, со временем не утихли. Напротив! В народе стали говорить, что никто не должен даже упоминать брак с принцессой или что она может выйти замуж повторно. Кто бы ни сделал такое предложение, в конечном итоге казнили.

Ольга правила стальной рукой и не допускала никакого вмешательства в государственные дела и в свою личную жизнь.
И тут из Древлян пришло невероятное предложение…

Месть выкована холодной
В письме, поступившем в суд, жители Древля заявили, что ее муж Игорь был тираном и что они должны избавиться от него.С другой стороны, она для них мудрый и честный правитель, против которого они не будут протестовать, но хотят, чтобы она была на их стороне.

Вот почему они предлагают Ольге выйти замуж за их князя Мала и таким образом укрепить союз.

Посланцы Древних, осмелившиеся сыграть Амур Ольгу, были похоронены заживо! Однако для Малы, которая осмелилась предложить ей выйти замуж, у нее был еще более страшный план.

Она отправила ему сообщение, что согласилась выйти за него замуж, но сначала он должен послать своих высших соратников в Киев, чтобы они встретились с будущими подданными и отвезли ее на свадьбу.

Мал согласился, и Ольга с самого начала хорошо приняла гостей. Она была веселой и гостеприимно развлекала их и после пира предложила им насладиться спа (что было обычаем в то время после обеда). Ничего не подозревая, жители Древля приняли предложение и полностью расслабились.

Ольга приказала закрыть сауны и сожгла их все заживо!

Тогда она пошла к своему «жениху», но не как молодая женщина, а как завоевательница! Она развернула большую кампанию против обезглавленных древлян и захватила всю их страну.

Легенда гласит, что она приказала им платить ей дань птицами. Они послушались и вручили ей всех птиц, которых смогли найти, и Ольга привязала к каждой из них по лоскутку ткани, смоченному в сере. Когда наступила ночь и древляне зажгли от света факелы, Ольга впустила птиц к себе.
Она сожгла весь город. Благодать никому не показала!

А после?
Княгиня Ольга правила, пока ее сын не достиг совершеннолетия, проявив необычайные способности.В 957 году она приехала в Константинополь, где крестилась, взяв имя Елена, в честь первой христианской императрицы, матери Константина Великого. Так она стала первой русской правительницей, принявшей христианство.

После того, как Святослав стал князем, она выполняла административные функции и заботилась о стране, пока он воевал.

Она умерла 11 июля 969 года при осаде Киева печенегами, когда ее сын Святослав воевал с болгарами.Сегодня Русская Православная Церковь отмечает этот день как день святой Ольги Киевской.

Князь Игорь (Метрополитен-опера «Live in HD», 1 марта 2014 г.)

Марк Габриш Конлан • Авторские права © 2014 Марк Габриш Конлан • Все права защищены

Мы с Чарльзом сегодня утром пошли в кинотеатры Horton Plaza за специальную презентацию «Live from the Met in HD» по опере Бородина « Князь» Игорь , которого не видели в Метрополитен как минимум за столетие до этой постановки (последняя была в 1917 году, и Чарльз пошутил старому другу, что им пришлось подождать, пока все кто видел, что постановка была мертва, чтобы люди не говорили: старый был лучше… »). Князь Игорь была проблемной оперой прежде всего потому, что ее композитор Александр Бородин был лишь любителем музыки. Его дневная работа была химиком-исследователем, в каком качестве он опубликовал самую авторитетную на сегодняшний день статью о бензоле. написано к тому времени (поздние 19, ^-е, века). Начал князь Игорь в 1869 г., работал над ним эпизодически для следующие 18 лет, а затем внезапно умер в 1887 году в возрасте 53 лет. хотя бы вкратце рассмотрел две другие истории для опер, Млада и Царская невеста — обе в конечном итоге установлены Николаем Римским-Корсаковым, его друг и товарищ по так называемой «Могучей горстке» или «Могучей пятерке» (остальные были Милий Балакирев, Цезарь Кюи и, вероятно, самый важный из им, Модест Мусоргский), группа русских композиторов, объединившихся в конец 1860-х гг.Реагируя на лидера российского музыкального истеблишмента, Николай Рубинштейн и его призер Чайковский, верившие в русский язык. композиторы должны копировать западные образцы — Пятерка верила в письменность подлинно «русская» музыка, основанная на русских народных песнях на мелодии и гармонии и, когда они писали оперы, опираясь на русскую историю и легенды.

Князь Игорь жизнь началась анонимно 12, ^-е, век, эпическая поэма, «Слово о полку Игореве» Host, , в котором говорилось о легендарной фигуре времени («легендарный» здесь, кажется, означает, что он , возможно, существовал как историческая личность, но нет веские доказательства того, что он помимо стихов и легенд) руководил русскими продолжается война против половцев.Половцы, также известные как половцы, были реальное племя, которое в период своего расцвета распространилось по Крыму, охватив много современной России, а также Украины и Грузии, простирающихся через Валахия (румынская провинция, которая три века спустя будет управляться Влад Цепеш Дракуля, реальный Дракула, на котором Брэм Стокер основал свою персонаж-вампир — хотя из-за ошибки в его источниках Стокер переместил его в соседняя румынская провинция Трансильвания, и слишком много адаптеров история Дракулы усугубила ошибку, ошибочно указав Трансильванию в Венгрии) и даже в Греции.На них напали не только ранние Русскими, но также и монголами — хотя некоторые половцы пережили Монгольское нашествие, по сути, путем ассимиляции, используя титул «хан» для своих правители и посылая армии, чтобы скакать с Золотой Ордой. Они наконец были разбитые войсками Киевской Руси — предков современных русских, хотя (по иронии судьбы, особенно учитывая то, что сейчас происходит в этом регионе) Киев был и остается родиной коренных украинцев — в 1238 году. Итак, война изображен в князь Игорь был реальным Достаточно даже при том, что главные герои либо легендарны, либо откровенны вымышленный.Владимир Стасов, русский писатель 19 ^-го веков, близкий к «Пятерка» адаптировала «Слово о полку Игореве » в оперный сценарий, а сам Бородин написал свое либретто из что, сочиняя по частям и не прорабатывая партитуру в рассказе упорядочить так, как другие композиторы знаменитых незаконченных опер ( Оффенбаха Сказки Гофмана , Мусоргского Хованщина , Бойто Нерон , Пуччини Турандот ) сделал, и хотя Бородин вел публичное исполнение части князя Игорь 1879 г., знаменитые «Половстские пляски» — оркестровал с помощью Римского-Корсакова — он оставил оперу на кусочки и штук, когда он умер.Римский-Корсаков и его ученик и друг Александр Глазунов, вместе работали над постановкой спектакля из спектакля Бородина. оставил позади, а также то, что он рассказал им о своих планах незавершенные части, и собрал Князь Игорь для своей премьеры в 1890 году в Мариинском театре в г. Санкт-Петербург — хотя и жестоко убит царской цензурой. Эта версия вошел в стандартный репертуар в России, но редакторы в других странах позже вернулся к рукописям Бородина и создал несколько иные версии.

По новой постановке Метрополитена, режиссер / дизайнер Дмитрий Черняков. решил создать совершенно новую исполнительскую версию, вернувшись к частям Рукописи Бородина, которыми Римский-Корсаков и Глазунов не пользовались, переупорядочивая сцены (опера изначально была составлена ​​в прологе и четырех действиях; Черняков сжал его в трех действиях и поставил половское действо, первоначально в середина после последовательность в что беспокоит жену Игоря, потому что он ушел в бой, и с тех пор она никогда не видел и не слышал о нем снова, поскольку вторая сцена из I акта) и добавление другая музыка Бородина, в частности инструментал под названием «Разлив реки Дон», который режиссер придерживался в конце, чтобы финал был менее триумфальным и более сладко-горький.В интервью, представленных в рамках Live из передачи Met , Черняков (кто может говорит на простом английском, но большую часть своего интервью полагался на переводчика переводя его на русский язык) пояснил, что Римский-Корсаков / Глазунов Игорь подчеркивал политическое и военное зрелище. оперы, и он хотел, чтобы она была более сосредоточена на характере Игоря и как его преобразили события этой истории. Это кажется странным то, что можно сказать о персонаже, благодаря тому, что Черняков переупорядочил сцен из оперы, во втором акте вообще не фигурирует ! В опере сильное влияние оказали произведения Мусоргского. Борис Годунов (до сих пор самый широко популярная русская опера), включая открытие «Слава!» хор, в котором придворные русского города-государства Путивль воспевают славу князя Игоря (Ильдар Абдразаков) и его сын, князь Владимир (Сергей Семишкур), как, имея уже нанесли поражение двум другим местным племенам, которые представляли угрозу (реальную или воспринимается) к судьбе России, они запускают то, что сегодня назвали бы упреждающая война против половцев.

Пролог — по крайней мере, это то, что Бородин задумал это так, как будто здесь она представлена ​​как первая сцена первого акта — также знакомит нас с несколькими другими принципами, в том числе с принцем-козлом отпущением. Владимир Галицкий (Михаил Петренко), который ждет, когда Игорь уйдет на войну чтобы он мог взять власть в Путивле; Ярославна (Оксана Дыка), Игоря жена и сестра Галицкого; и два персонажа, прикрепленных к армии, Скула (Владимир Огновенко) и его младший друг Ярошка (Андрей Попов), который в По первоначальному сценарию Бородина были лагерные музыканты, но которых Черняков превращает в дезертиры из армии Игоря, которые сбегают и подписываются на Галицкого, потому что он обещает, что они могут остаться в Путивле и собрать всех женщин и выпить они хотят, и им не нужно беспокоиться о гибели себя на войне Игоря.Главное, что происходит в первом акте, — это солнечное затмение, которое бояре (феодалы России) интерпретируют как дурную примету и используют, чтобы попытаться заговорить Игорю отложить поход против половцев, но он отказывается. В Вторая сцена первого действия изначально происходила при дворе хана Кончака. (Стефан Кочан), правитель половцев; между двумя сценами его армии пинали солдатам Игоря по задам и практически уничтожили войска в Путивле. Они взяли Игоря в плен и оставили его в живых, хорошо его кормили и лечили. до зрелищных придворных развлечений — знаменитых половцев, один из которых создал мелодию популярной песни начала 1950-х годов «Stranger in Paradise» (и для «Моей фантазии» Арти Шоу десятью годами ранее!) и, таким образом, стал самый популярный номер в опере.В оригинале Бородина — полвостанская сцена. отражает действительность рассказа и причину, по которой хан Кончак хотел отпраздновать Игорь надеется, что он перейдет на другую сторону, как Бенедикт Арнольд, и Помогите половцам раз и навсегда дать отпор этим надоедливым русским. В По версии Чернякова, действие происходит в поле маков — по крайней мере, они должны быть маками; откровенно говоря, своими ярко-красными листьями они для меня больше походило на пуансеттию! — и неясно, представляет ли он реальное событие в рассказе или галлюцинаторный сон князя Игоря.Однако в этой сцене происходит одна реальная вещь и ; Сын Игоря Владимир (помните Владимир ?) падает беспомощно влюбленный — или хотя бы похоть — в дочь хана Кончака Кончакова (Анита Рачвелишвили — «-вили» в конце ее имени означает, что она настоящая грузинка), которая изображен здесь в белом полуплатье, полуночке, чей ультранизкий вырез (и природные активы Рачвелишвили) выглядят как неисправность гардероба в ожидании должно случиться: неудивительно, что когда она откликнулась на занавес, она схватилась за лихорадочно разглядывая ее декольте, чтобы убедиться, что он вдруг не стал на более откровенным, чем на Черняков и его художник по костюмам, Елена Зейцева, задумано!

Действие II происходит еще в Путивле, где — вроде Пенелопа — Ярославна искренне ждет, когда Игорь вернется домой и возобновит работу его царство после того, как предположительно победило половцев.Галицкий заманивает оставшиеся солдаты в Путивле, чтобы поддержать его во время государственного переворота и занять трон Путивля, поэтому он и его люди могут проводить все свои дни в пьянстве, кутежах и похищениях молодых местных женщин, чтобы подчинить их Судьбе Хуже Смерти. Галицкий собственно справляется с этим, но пока он захватывает дворец в Путивле и Ярославне и бояре (помните бояр, ?) Игорь и их сын в плену у хана, а остальная часть путивльской армии имеет уничтожены — пытаются сопротивляться, половцы нападают на Путивль и совершенно разрушить город, в то время как князь Владимир Галицкий убит.(В в интервью, которое последовало за выступлением, было непреднамеренно смешно момент, когда рабочие уносили манекен, изображавший мертвого Галицкого, а настоящий — или, по крайней мере, Михаил Петренко, который его играл — был стоит впереди во время интервью.) В третьем акте Игорь наконец возвращается домой. среди руин. Он привозит с собой сына Владимира — тот факт, что двое из Major dramatis personae в этом Опера названы Владимиром, что сбивает с толку, и то, что Метрополитен поставил их с исполнителей, которые сильно похожи друг на друга, еще сложнее сказать им отдельно — а Владимир Игоревич, как и многие другие ребята до и после, все еще думает своим членом; Половстская княгиня Кончакова последовала его к тому, что осталось от Путивля, и все еще преследует его, хотя и в меньшей степени интереса, чем из-за все еще горячего желания привлечь его и Игоря к Сторону половцев и, предположительно, сделают их подставными лицами для помощи в управлении оккупация.Вместо этого Игорь умоляет сына выбрать страну, а не свою. член, и акт заканчивается тем, что Игорь поет триумфальный гимн, выражающий его решимость восстановить Путивль и повернуть вспять Половцы раз и навсегда — только вставка Чернякова в инструментальной пьесе Бородина дает более мрачный аромат до финала; в нем мы видим, как Игорь поднимает две тяжелые доски из руины дворца и переносить их с одной стороны сцены на другую в том, что странно выглядит как самораспятие.

Хотя и эпизодический, как и все побеги — а неудача, вероятно, присуща материалу — нынешняя версия Prince из Метрополитена Игорь — мощный и увлекательный производство; учитывая, что это опера, с которой я не знаком в , любая форма я действительно не могу сравнить ее со стандартной версией, но это работает как драма, несмотря на некоторые неуклюжие моменты, и звучит намного больше интереснее, чем другие постановки Чернякова, о которых я читал в Fanfare , включая версию Моцарта Дон Джованни , в котором он сделал все персонажи — часть одной большой семьи, и вместо того, чтобы тащить Дон Жуана к черту призрак Коммендатора, которого он убил в первой сцене, Черняков заставил его «испугаться до какой-то корчи на полу». актер, изображающий Коммендатора, очевидно, нанятый семьей » (цитата из рецензента Билла Уайта), потому что он не любит сверхъестественного элементы в своих сюжетах и ​​поэтому хотел, чтобы живой человек, а не призрак, дал Дон Джованни его возмездие; и один из Прокофьева Игрок , в котором он установил его в наше время и попытался нажать заговор на службе, «чтобы отразить капиталистические эксцессы наших дней».» («Извините,» Fanfare рецензент Дэниел Моррисон фыркнул, «но работа не о капиталистических эксцессах наших дней, и я найти этот тенденциозный Regietheater подход к постановке оперы неприемлем ». Игорь , который обозреватель New York Times не прокомментировал, является его обновлением история конца 19 ^-го или начала 20 ^-го века — можно сказать, потому что и военные, и гражданские персонажи (во всяком случае, мужчины) одет в наряды рубежа (прошлого) веков и есть электрический свет, грубо свисающий на проволоке, на развалинах Путивльского дворца в последний акт (изображение, которое, как я подозреваю, Черняков сорвал с картины Пикассо Guernica ) — возможно, по той же причине, по которой Дуглас Сирк продвинулся вверх сеттинг Summer Storm, его фильм по повести Чехова Расстрел , с 1840-х по 1910-е годы: потому что, по крайней мере, популярный образ Царская Россия — это то, что она была в самом упадочном периоде незадолго до 1917 года. Революция, а значит, самое время рассказать историю продажности и коррупция в российском суде.

Режиссер переосмысливает «Князь Игорь» Бородина

НЬЮ-ЙОРК (AP) — Вы слышали это на церемонии открытия в Сочи. Вы знаете это из поп-стандарта «Незнакомец в раю».

«Князь Игорь» Александра Бородина — это опера, которую может напевать каждый, но мало кто видел.

Отчасти потому, что, когда композитор умер в 1887 году, он закончил только фрагменты спроектированного им четырехактного эпоса. Русские коллеги Николай Римский-Корсаков и Александр Глазунов оркестровали остальное по наброскам Бородина и даже написали новую музыку, чтобы восполнить пробелы.

Теперь, спустя 97 лет после последней постановки «Князя Игоря», Метрополитен-опера представила новую грандиозную постановку режиссера Дмитрия Чернякова с русским баритоном Ильдаром Абдразаковым в главной роли. В субботу он будет транслироваться в прямом эфире в HD-качестве в кинотеатрах по всему миру.

Черняков отвернулся от традиционного изображения Игоря XII века как националистического героя, намеревающегося отразить нашествие варварских половцев. Напротив, Черняков видит в персонаже измученную фигуру, ведущую войну из личных эгоистичных соображений.

Девиз, показанный над сценой перед прологом оперы, дает публике первый ключ к разгадке: «Развязать войну — самый верный способ спастись».

«Во время репетиций мы обсуждали тот факт, что Игорь на самом деле является агрессором», — сказал Черняков в интервью в Метрополитен, которому иногда помогал переводчик, через несколько дней после открытия в начале февраля.

«Все говорит о том, что воевать — плохая идея. И тем не менее настаивает », — сказал российский режиссер.«У него какой-то личный кризис. Ему нужно изменить свою жизнь ».

Когда Игорь ведет свою армию на восток, Черняков показывает нам катастрофические результаты в видеопроекциях солдат, погибших в бою. Затем мы видим Игоря в плену в половецком лагере, изображенном здесь как пышное, широкое поле красных маков, резко контрастирующее с грозным княжеским городом-государством Путивль, обнесенным стеной.

«Музыка подсказывает эту идею, потому что Бородин создает картину половецкого лагеря как утопического места счастья и свободы, а не пугающего места опасности и плена», — сказал Черняков.«Это похоже на то, что это происходит у него в голове, галлюцинация — только в сознании травмированного и несчастного человека».

На самом деле Черняков поставил эту сцену как сцену сновидения, в которой тяжело раненый Игорь встречает одного за другим различных персонажей. И именно здесь его развлекают знаменитые «половецкие пляски».

Но какой бы экзотической и блаженной ни могла стать его новая жизнь, Игорь связан чувством долга и в конце концов сбегает и возвращается в Путивль, который сейчас лежит в руинах.

«Когда он возвращается на родину, он полон чувства вины, потому что его личные желания спровоцировали гибель очень многих людей», — сказал Черняков. «Он наказывает себя и готов сказать:« Я не хочу быть вашим лидером. Я такой плохой. Я все уничтожил. Это все моя вина ».

Тем не менее, постановка заканчивается на оптимистической ноте, поскольку Игорь ведет своих людей к скромному началу обновления своего сообщества. «Его пример вдохновляет на начало строительства новой жизни», — сказал Черняков.

Чтобы укрепить свое психологическое видение истории, 43-летний режиссер, вызывающий восхищение в Европе за его провокационные интерпретации, изменил обычный порядок сцен в опере. Он и дирижер Джанандреа Нозеда также отбросили всю музыку, написанную другими, и дополнили партитуру музыкой из другого произведения Бородина.

Следующие в программе Чернякова — возрождение двух постановок из опер Римского-Корсакова: «Царская невеста» в Милане, Италия, и «Невидимый город Китеж» в Барселоне, Испания.В следующем сезоне он возьмется за новые постановки «Парсифаля» Вагнера и «Лулу» Берга в Европе.

А встреча? Генеральный директор Питер Гелб сказал, что «очень хочет» вернуть Чернякова, и они обсуждают «несколько возможных титулов на будущее».