История создания карело финского эпоса калевала: «Калевала». История карело-финского эпоса

Содержание

«Калевала». История карело-финского эпоса | Телеканал Санкт-Петербург

Добавить сайт в избранное

28 февраля отмечают День «Калевалы» – карело-финского поэтического эпоса. Состоящее из 50 рун (песен) произведение стало основой для развития карельского народного искусства.

Еще в XVIII веке в Финляндии обратили внимание на народные песни, которые пели в деревнях. Были они популярны и среди коробейников, торговавших вразнос по всей стране.

В XVIII веке эти песни начали записывать и публиковать. В начале XIX века интерес к фольклору стал возрастать. Среди ученых-филологов возникла идея создать на основе народных песен эпическое произведение, подобное «Илиаде» и «Одиссее». Элиас Лённрот смог воплотить эту идею в жизнь. Он сюжетно связал отдельные народные песни и сгладил некоторые неровности.

«Калевала» открывается сказанием о сотворении земли, неба, светил и рождении дочерью воздуха главного героя карелов – Вяйнямёйнена.

Далее рассказывает о похождениях героя Лемминкяйнена. Последняя руна содержит народно-апокрифическую легенду о рождении чудесного ребёнка девой Марьяттой (рождение Спасителя). Вяйнямёйнен советует убить ребенка, так как ему суждено превзойти могуществом карельского героя. Но двухнедельный младенец упрекает его в несправедливости. И пристыженный герой уезжает навеки в челноке, уступая место младенцу Марьятты, признанному властителю Карелии.

Подписывайтесь на канал «Говорит и показывает Санкт-Петербург» в Telegram.

Репортаж Ещё

Петербуржцам раскрыли модные тренды грядущей весны

Неповторимый петербургский стиль. Наступила весна, а это значит, что пора доставать из шкафа легкие вещи и обновлять свой гардероб.

9 марта 11:17

Жительницы Петербурга показали, как плетут для бойцов СВО маскировочные сети

Жительницы Северной столицы плетут маскировочные сети, которые жизненно необходимы во время боевых действий. Процесс создания одной защитной экипировки трудоемкий, занимает около недели.

9 марта 09:44

8 марта в Ленинградском зоопарке рассказали о четвероногих, копытных и пернатых мамах

В Ленинградском зоопарке справедливо посчитали, что их прекрасные питомицы достойны праздника наравне со всеми. Особенно матери-героини: гиббон Габина и сурикат Сушка. Торжества готовили с большим размахом и, как водится, пригласили гостей.

8 марта 15:48

Петербурженки показали, как физически силен может быть «слабый» пол

Во всем мире сегодня отмечают Международный женский день. Однако в России он стал Днем возведения в превосходную степень невероятного количество заслуг прекрасной половины человечества. Однако вопреки распространенному стереотипу о «слабом» поле – при желании они могут показать и удивительную физическую силу.

8 марта 13:32

В бордель с пистолетами пришли дважды: в Петербурге вынесли приговор участнику дерзкой банды

Почти 12 лет он скрывался от следствия. А теперь получил срок. В городском суде огласили приговор Гасану Мусаеву. Участнику банды, которая грабила тех, кто сам был не в ладах с законом.

8 марта 00:14

Конспект урока по теме «Изучение карело-финского эпоса «Калевала»

Изучение карело-финского эпоса «Калевала»

Цель:

•познакомить с историей создания эпоса «Калевала», с главным героем произведения – Вяйнемёйненым, с основными сюжетными линиями, связанными с образом главного героя.

•развивать навыки работы с текстом (выразительное чтение, пересказ, характеристика героя)

•воспитывать интерес к культуре Карелии, к литературе в целом.

Ход урока

1. Слово учителя.

Приложение 1.

Слайд 1–2 (стихотворение о «Калевале»)

Свыше ста лет прошло с тех пор, как карело-финский эпос «Калевала» появился в мировой литературе. Это подлинно народное творение. Различные варианты калевальских рун бытовали в карельском народе, передавались из поколения в поколение из уст в уста. Первоначально это было устное народное творчество. Руны исполнялись певцами, как правило, двумя, которые, взявшись за руки и раскачиваясь в такт пению, рассказывали преданья глубокой старины. Часто пение сопровождалось игрой на кантеле (слайд 3)

Это сокровище народной поэзии дошло до нас в виде цельного эпического произведения благодаря многолетнему труду Элиаса Лённрота (1802–1884), посвятившего ему всю свою жизнь.

2. Сообщение об Элиасе Лённроте (Слайд 4–6)

Много лет тому назад по тихим деревушкам, затерянных в Карельских лесах, бродил человек, одетый в длинный сюртук из грубого сукна да в простые крестьянские башмаки. Добродушный и немного неуклюжий, он вызывал недоумение, так, как всюду, где появлялся, просил об одном – поведать ему народные песни, «руны».

Это был Элиас Лённрот

Скромный сельский лекарь, сын деревенского портного, он глубоко понимал народную поэзию и любил ее. Еще в 1828–1834 годах он совершил несколько поездок в глубь Карелии с целью собирания рун и записал там сотни эпических рун, лирических песен и заговоров. Однажды ему несказанно повезло, встретился ему известный среди односельчан знаток и любитель рун Архипа Пертунен. Легко и плавно лилась речь рунопевца, и вставали перед восхищённым Элиасом бесконечные лесные дебри и их обитатели, люди прекрасные и мужественные. Слушал, записывал всё Лённрот, и не мог надивиться народной мудрости. Вначале это были отдельные руны, но, соединяя их, Лённрот получил целые песни. Из которых получился увлекательный рассказ о жизни в далёкие времена народа – труженика, народа – творца.

Выбрав из них лучшие и, присоединив к ним некоторые из ранее записанных народных рун, он опубликовал в 1835 году первое издание эпоса под названием «Калевала, или старые руны Карелии о древних временах финского народа».

Лённрот, однако, не удовлетворился этим неполным собранием, куда вошло 12078 стихов, и с неослабевающей энергией продолжал поиски рун в беломорской Карелии (1835–1837) и в тогдашней финляндской Карелии и Олонце (1841–1842). Он мог также пользоваться увеличивавшимся из года в год запасом записей других собирателей рун.

Выбрав лучшие из многочисленных вариантов и готовых циклов, Лённрот соединил их, следуя в этом отношении традициям народных певцов и учитывая некоторые их указания. Так был составлен окончательный текст «Калевалы», вышедший в свет в 1849 году и содержащий пятьдесят рун (22 795 стихов).

То обстоятельство, что «Калевала» в окончательном виде составлена Лённротом, не дает оснований отрицать народный характер эпоса: Лённрот составил «Калевалу» из подлинных народных рун и, сводя их воедино, соблюдал верность духу народной поэзии Карелии.

Руны, вошедшие в «Калевалу», являются настоящим – творчеством народа. Певцы рун были не профессионалами, а простыми людьми из народа, певшими руны из поколения в поколение, на досуге, после тяжелого труда.

3. Запись темы(слайд 7)

4. Словарная работа (слайд 8)

5. Знакомство с историей Карелии (слайд 9–12)

Уклад жизни карелов, среди которых и родилась «Калевала», был сходен с бытом других народов Балтийского моря и Восточной Европы. Они занимались земледелием, охотой, рыбной ловлей, раз водили скот. Немалое значение имело бортничество (пчеловодство). Жили карелы в деревянных избах, строили также укрепленные поселки с деревянными стенами на каменных валах, где правили племенные старейшины-кунигсы (от скандинавского «конунг». Так же, как и у соседей, хорошо было развито кузнечное дело (что нашло отражение в «Калевале»). Карелы изготовляли высококачественное оружие, разнообразные ювелирные изделия из олова. Фибулы (застежки) по форме напоминают скандинавские. Распространялись также спиральные украшения и женские подвески в форме уточки (утка-гусыня у финно-угров нередко символизировала женщину, в отличие от многих других народов, где таким образом являлась корова). Излюбленные цвета карелов: белый, красный, коричневый, реже синий. Женщина, по материалам археологии, могла носить длинную белую юбку, окаймленную красно-черной узорчатой тесьмой, тонкую льняную рубашку, темно-серый передник, головной платок синего цвета. Другой вариант – темно-коричневая юбка, серый передник, отороченный по подолу спиралями и светло-серое наплечное покрывало.

Мужчины носили шерстяные или льняные рубашки, закреплявшиеся у ворота застежкой и штаны. Пояс был кожаный, с железной пряжкой.

6. Работа с произведением

Учитель:

Познакомимся с героями.

Вяйнямёйнен (Слайд 13)

Вяйнямёйнен – знаменитый песнопевец, который становится победоносным предводителем своего народа в борьбе против черных сил Похъолы.

В рунах он выступает также в качестве работника, наделенного самыми разносторонними способностями: пахарем, охотником, рыбаком, создателем кантеле, исцелителем больных, строителем лодки и опытным моряком. Но прежде всего он несравненный песнопевец.

В состязаниях по пению, на которые Вяйнямёйнен был вызван завидовавшим его искусству похьольским хвастуном Ёукахайненом, пение Вяйнямёйнена раздается так мощно, что вспенилась вода в озерах, затряслась земля повсюду, горы медные качнулись, скалы надвое распались, камни раскрошились мелко.

Слава Вяйнямёйнена основывается не только на искусстве пения, но также и на глубине его познаний. Среди народа он слывет «прорицателем», который обладает способностью заглянуть в прошлое и в будущее. Певцы рун рассказывают чудесные истории о его путешествиях в поисках знаний. Он ходил в подземное царство к усопшему исполину Антеро Випунену и выведывал у него древние руны и заклинания.

Весьма колоритен и характер Вяйнямёйнена. Мы видим, как он, истерзанный морскими волнами, плачет от бессилия, но мы также видим его твердо стоящим на корме своего челна во время бушующего шторма. Мы видим его иногда увлекающимся женихом, а в других случаях наставником народа. То он поддается власти нежных мелодий своего кантеле, то он как мужественный герой рвется в бой.

Смелость и решительность сочетаются в Вяйнямёйнене со спокойной рассудительностью. Он – воплощение мудрости. Когда в руне его называют «старым, верным», то под этим, очевидно, подразумевается, что он опытный и надежный. Задумывая великое дело, Вяйнямёйнен тщательноготовится к свершению его. В минуту опасности он действует решительно и смело, и тогда оказывается, что этот старый герой доблестью превосходит других.

Он инициатор и руководитель похода героев Кале валы за Сампо. Его мудрость и подвиги имеют решающее значение как на различных этапах этого похода, так и во всех последующих боях за спасение народа Калевалы от злодеяний Лоухи.

Илмаринен (слайд 14)

Илмаринен – знаменитый кузнец Калевалы. Это – статный мужчина цветущего возраста. Он молчалив, спокоен и всегда серьезен. Илмаринен медлителен в действиях и нелегко берется за новое дело, если оно не относится к кузнечному мастерству.

Но в кузнице он – в своей стихии. Он кует целыми днями, нередко забывая на долгое время об окружающем мире. Оп кует мечи, копья, плуги, косы, ножи, при надобности даже кольца и прочие женские украшения. В своем ремесле он подлинный виртуоз, который в работе над лучшими своими созданиями охвачен творческим вдохновением. Однажды Илмаринен создал из золота и серебра настоящую скульптуру – прекрасную девицу, глядя на которую он и сам восхищается.

Величайшим творением Илмаринена является Сампо. Именно за это карельский народ в своих рунах веками прославлял кузнеца Илмаринена. В «Калевале» повествуется и о других подвигах Илмаринена, благодаря которым он получил руку девицы Похьолы: о том, как он вспахал змеиное поле, взнуздал страшного медведя и как при помощи выкованного из железа огнеликого орла поймал в реке смерти чудовищную щуку (девятнадцатая руна). Во время похода героев за Сампо, как и в других случаях, Илмаринен является самым близким соратником Вяйнямёйнена, его верным товарищем по оружию. Он не наделен качествами вождя, но он мужественный и непоколебимый воин, не говоря уже о его незаменимости в роли превосходного оружейного мастера калевальцев.

Лемминкяйнен (слайд 15)

Лемминкяйнен – молодой удалой боец. Мать, очевидно, баловала его в детстве, и он вырос беззаботным и ветреным юношей. Лемминкяйнен увлекается плясуньями-девицами, в то же время он отличный лыжник и искусно владеет мечом. Он бесстрашный смельчак, идущий навстречу опасностям. Но у него отсутствует рассудительность Вяйнямёйнена и серьезность Илмаринена; к тому же он любит побахвалиться. Однако Лемминкяйнен обладает живостью и чувством юмора, качествами, которыми не одарен Илмаринен.

Несмотря на слабости и недостатки характера Лемминкяйнена, народ явно благоволит к нему и любуется им. Почему? Потому, что он наделен храбростью и готов в любой момент ринуться на черные силы Похьолы, полагаясь на свою доблесть и свой сверкающий меч. В рунах о Лемминкяйнене карельский народ создал необычайный образ удалого, дерзкого и искусного воителя.

Вместе с тем народ отнюдь не одобряет безрассудство и неосторожность Лемминкяйнена, его бахвальство. Эпос прямо не упрекает его в этом, но показывает, как необдуманные поступки Лемминкяйнена приводят к печальным последствиям. Это воспринимается как укор его поведению.

Лоухи (слайд 16–17)

7. Работа с текстом

Любая мифология начинается с мифа о происхождении мира. Как же объясняет происхождение мира «Калевала»?

Прослушивание текста «Рождение мира» в аудиозаписи (Приложение 2):

Работа по содержанию (перед детьми лежат тексты печатные), записи в тетради (слайд 18–19)

1. Как звали мать Вяйнямёйнена?

2.Как объясняется в «Калевале» происхождение мира?

3.Как объясняется происхождение природы?

4.Как был рождён Вяйнямёйнен?

5.Какие слова, выражения характеризуют героя? (работа с лексикой)

6.Что вам показалось в этой истории необычного, интересного?

Чтение текста «Рождение огня».

Беседа по содержанию

1.Вам, конечно, известен древнегреческий миф об обретении огня людьми. Вспомните и расскажите (миф о Прометее)

2.Что мы узнали из карельского эпоса о том, как наши предки представляли появление на земле огня?

3.Как Илмаринену и Вяйнямёйнену удалось поймать пламя?

4.В этой руне очень подробно описывается процесс обработки льна. Что нового вы для себя узнали? Какова роль этого описания?

5.Сравните эту руну с древнегреческим мифом. В чем вы увидите отличие?

8. Обобщение

Что нового вы узнали сегодня на уроке?

Что такое «Калевала»?

Отгадаем кроссворд, проверим, что вы запомнили (слайд 20)

9. Итог урока (слайд 21–22)

10. Домашнее задание (слайд 23)

Иллюстрации к произведению нарисовать, читать следующую главу.

Дж.Р.Р. Толкин и Калевала

Следующий пост — шестая запись из серии стажера Музыкальной библиотеки Дэна Ханта. обсуждение музыкальных влияний на произведения писателя-фантаста Дж.Р.Р. Толкин. Нажмите здесь, чтобы просмотреть предыдущий пост о композиции Яна Сибелиуса «Куллерво соч. 7».

  Mieleni minun tekevi,  
  aivoni ajattelevi  
  lähteäni laulamahan,  
  saa'ani sanelemahan.  
  -  
  Тоска движет мной  
  Начать дивное пение  
  Легенд нашего народа  
  И баллады нашего рода.  
  -  Отрывок из «Калевалы»

В течение В осеннем семестре в этой серии блогов рассказывается о том, как J.R.R. Толкин использовал музыку, чтобы развивать мифологию Средиземья. Расы людей, эльфов, гномов, Хоббиты, орки, валар и энты имеют уникальный набор обычаев, но их передача знаний, истории и магии объединяется под общими песнями. Люди поют, отдавая дань уважения усопшим, вспоминая исторические события, заклиная магия для битвы и участия в веселье; само создание Вселенная, именуемая «Айнулиндале» (Музыка Айнур), рассказывает, как небесные тела воспели все к существованию. Проще говоря, музыка – это интерактивный способ взаимодействия с миром.

Эти специальные функции музыки поднимает вопрос о вдохновении песенных культур в Средиземье. Изучение установленных книг, относящихся к Средиземью обнаруживает множество влияний, таких как скандинавская мифология и англо-саксонское повествование. традиции, культуры обсуждались в предыдущих постах. Из всех культур, которые были Однако в рассказы Толкина вплетался регион, в котором, возможно, наибольшее влияние на музыкальные аспекты Средиземья оказала Восточная Финляндия. На протяжении сотен лет финны, проживавшие в Республике Карелия рассказывал истории, которые передавались только через песни. Люди учили уроки, делились историей, вызывали магические силы и праздновали жизнь с этими музыкальными истории. Мало того, что эти действия изображены в культурах Средиземья, ряд финских народных сказок вдохновил основные разделы легендариума. В предыдущем посте мы видели, как финский антигерой Куллерво служил вдохновением для Турина Турамбара, но обратите внимание и на следующие сравнения:

Средиземье

Финские мифы

Колдун Саурон сражается с королем эльфов Финродом Фелагундом в певческом состязании. Их музыка становится магическими заклинаниями и настолько легендарна, что само событие увековечено в песне.

Завидуя процветанию Эльфов, падший Вала Мелькор уничтожает Светильники Валар и Два Древа Валинора, которые служили источниками света для мира.

Феанор и Келебримбор — два мастера, которые создают различные волшебные безделушки. Феанор создает Сильмариллы, три драгоценных камня, содержащих свет мира, который Мелькор жаждет и вовлекает мир в катастрофическую войну, чтобы забрать их. Тем временем Келебримбор создает серию волшебных колец под руководством Саурона, который хочет подчинить все сущее своей воле, используя свое собственное волшебное кольцо. Волшебник Гэндальф отправляется в несколько путешествий, чтобы забрать кольцо Саурона и уничтожить его, чтобы обеспечить мир в Средиземье.

Хвастливый Йоукахайнен бросает вызов барду-волшебнику Вайнамойнену на песенную битву. Хотя Йоукахайнен силен, Вайнамойнен — превосходный музыкант и побеждает Йоукахайнен песней, которая прибивает его к земле.

Ведьма Лоуи крадет солнце и луну из мира, чтобы назло Вайнамойнену и процветанию, которое он приносит своей стране.

Мастер-кузнец Иламаринен выковывает Сампо, волшебное устройство, которое приносит своему владельцу большое состояние и силу, для ведьмы Лоухи в обмен на невесту. Однако Лоухи обманывает Ильмаринена и отправляет его домой без награды. Вайнамойнен убеждает Ильмаринена и воина по имени Лейминкайнен украсть Сампо для собственного использования. Лоухи преследует авантюристов с огромной армией и вступает с ними в войну, но во время побега Вайнамойнену становится очевидным, что Сампо должен быть уничтожен, чтобы ни его люди, ни Лоухи не могли причинить вреда миру.

Это последнее сравнение связывает сюжеты «Сильмариллиона» и «Властелина колец» с финской сказкой «Ограбление Сампо». Дж.Р.Р. Многие из этих финских сказок Толкин обнаружил во время учебы в Оксфордском университете, когда они были опубликованы в рамках «Калевалы» — сборника песен и стихов, которые с тех пор считаются национальным эпосом Финляндии. Истории вдохновили молодого Толкина выучить финский язык, чтобы он мог читать текст на его родном языке, пытаться сделать собственный перевод стихов и, в конечном итоге, использовать финский язык в качестве основы для своих изобретенных языков. Хотя «Калевала» состоит из мифов древней Финляндии, она также намекает на борьбу финнов, а ее предыстория представляет интересную параллели с бедственным положением людей Средиземья, пытающихся выжить перед лицом подавляющего угнетения.

Песни Калевалы

Теперь люди проснулись и слушали Фелагунда, как он арфировал и пел, и каждый думал, что он был в каком-то прекрасном сне, пока не увидел, что его товарищи тоже бодрствуют рядом с ним; но они не говорили и не шевелились, пока играл Фелагунд, из-за красоты музыки и чудесной песни. Мудрость заключалась в словах эльфийского короля, и сердца становились мудрее, когда слушали его; ибо то, что он пел, о сотворении Арды и о блаженстве Амана за сенью Моря, предстало перед их глазами ясными видениями, и его эльфийская речь интерпретировалась каждым разумом в соответствии с ее мерой.
Дж.Р.Р. Толкин. Сильмариллион. (Бостон. Хоутон Миффлин. 1977). 140-141.

Приведенная выше цитата из раздела «Сильмариллион», где впервые встречаются эльфы и люди. время. Они любопытны и стремятся учиться друг у друга, но в этом отрывке эльфийский король Финрод Фелагунд представляет себя и существование своего людей, пробираясь в мужской лагерь и играя для них музыку. Это очаровательная сцена, если не сказать больше, но обратите внимание на информацию, передаваемую мужчины, когда они просыпаются; сотворение мира, история эльфов и мирные времена. Это представление происходит после того, как Люди Средиземья мигрировали из своих домов в восточных регионах мира. они не уверены если эта новая земля обеспечит им безопасность, к которой они стремятся, но они облегчение от музыки короля эльфов. Хотя, возможно, непреднамеренно, это взаимодействие имеет сходство с историей древнего финского народа и их собственная миграция по Европе.

Тысячи лет назад, люди, известные сегодня как финны, пришли на север из Азии и Европы. На во время своих путешествий финны, несомненно, столкнулись с меняющимся ландшафтом; новый животные, новый климат и трепет, когда солнце таинственным образом исчезло в течение полугода и в небе появились танцующие огни. Как и другие кочевники культур по всему миру, когда финны осели и нашли другие путешествующих групп они делились своим мировосприятием и надеждами на будущего, но они выражали эти чувства через песни.

Вот пример одна из песен, которые в итоге войдут в «Калевалу». Песни такие, как этот, могли длиться часами и читались как способ развлечь слушателей в течение ночи, во время работы и/или путешествий. Уникальный аспект этого древней финской народной музыки заключается в том, что в песнях используется стандартная мелодия, следующая за хореический метр. Финский язык происходит от уральской семьи языков и помимо того, что он очень аллитеративный, он разбивает слоги на ударные или нейтральный акцент, который приписывается поэтической интонации в речи и песне; в музыкальными терминами его можно считать в размере 5/4. Что касается классического Во время пения этих рассказов финальные доли фразы часто удлиняются, что некоторые приписывают предоставлению второму певцу возможности присоединиться к начало следующего стиха. Хотя песни пелись на разных настройки, многие певцы предпочли сесть с протянутыми руками для еще один певец, чтобы держать, пока они обмениваются куплетами туда-сюда. Кроме второго голоса, певцов также сопровождал инструмент, называемый кантеле.

Существует множество кантеле играли по всему миру, каждая напоминала щипковую арфу, но Финны использовали кантеле с 5, 10 и 38 струнами. Настройка кантеле, хотя и варьируется, обычно следует настройке ре мажорной гаммы. Аккомпанемент кантеле имел большое значение еще и потому, что это был любимый инструмент волшебника. бард Вайнамойнен, один из повторяющихся персонажей этих историй. Мудрый шаман использовал свои песни и кантеле, чтобы вызывать ревущие ветры, убаюкивать своих врагов спать, принести плодородие земле и обеспечить мир своей стране. Те Таким образом, люди, умеющие петь и играть на кантеле, пользовались большим уважением и почитались как хранители предания.

В отличие от других европейских странах в средние века народ Финляндии никогда не объединялся в единое целое. нации до 1917 года, вместо этого сохраняя три региона, которые имели схожие культура; Карелия, Хяме и Лапландия. Этим воспользовались шведские крестоносцы. средневековья, которые использовали массовое религиозное обращение для обращения язычников и демонтировать свои традиции, в том числе песенную культуру. Лютеране продолжали эта тенденция после протестантской реформации прокатилась по Европе, и они далее подавлял выражение финского языка при введении грамотности в люди.

…в середине 1550-х годов епископ Микаэль Агрикола сократил разговорный финский язык до букв и в последующие годы начал работать над переводом Библии. Кроме того, он и его коллеги-священнослужители начали сочинять первую в стране религиозную поэзию на финском языке. Народные песни, сохранившиеся с независимой и дохристианской эпохи Финляндии, были в то время еще широко известны по всей стране и могли послужить родными моделями для развивающегося тела поэзии. Но эти песни были подорваны лютеранским духовенством, которое отождествляло песни с язычеством, утверждало, что они были порождены Люцифером для развращения людей, и намеревалось заменить их новой поэзией, основанной на иностранных образцах.
Гленда Доун Госс. Компаньон Сибелиуса. (Вестпорт, Коннектикут. Greenwood Press. 1996). 44-45

Финляндия осталась под оккупация Швеции за несколько сотен лет до того, как Россия захватила и сделал регион Великим княжеством в 1809 году. небольшое расширение прав коренных финнов, но обе фракции ведут войну и внося изменения в финскую культуру, популярное декламирование народных песни уменьшились вместе с перспективой самоуправления. К девятнадцатому века знающие рунопевцы могли находиться только в дальних уголках Карелия на восток. Только необразованное крестьянское сословие использовало родной язык а древние устные традиции почти прекратили свое существование.

Путешествие Элиаса Лоннрота

В 1828 году шведский студент-медик по имени Элиас Лоннрот принял перерыв в учебе в Университете Турку в Хельсинки, чтобы сельская местность. Молодой стажер три месяца скитался по востоку. Карелия до того, как в городке Кесалахти обнаружила лесника по имени Юханна. От восхода до заката Юханна рубила деревья, гребла на лодках и колола дрова. пение обращено к лесным духам. Как оказалось, Юханна и подобные его отцы были тиетаджатами, носителями древних рунических песен. По запросу из Лоннрота, Юханна спела еще в тот вечер и поделилась с Лоннротом, как он научился этим песням от своего отца и как его родственники будут делать то же самое. Лённрот сопровождал Юханну всякий раз, когда он мог в течение следующей недели, часто платя Юханне не ходить на работу, чтобы он мог петь больше песен и заклинаний. Однажды он записал все, что Юханна помнила, Лоннрот уехал в Хельсинки, но он возвращаться.

Может показаться странным, что многообещающий студент-медик будет использовать свое каникулярное время, путешествуя по сельской Финляндии в несколько песен, но Лённрот был полон решимости сохранить традиции певцы рун. Лённрот был эрудитом и изучал медицину, ботанику, языкознание, музыка и литература. Как швед, проживающий в Финляндии в период 19 ^го века Элиас Лённрот увлекся финской культурой благодаря часть к «фенноманам», которые были сторонниками независимости Финляндии. Фенноманы набрали силу в академическом сообществе и утверждали, что финский культура обладала такими же лингвистическими и литературными достоинствами, как и любая другая европейская нация. Будучи студентом Университета Турку, Лённрот и несколько других студентов и преподаватели разделяли интерес к чтению финской мифологии. Его старшая диссертация обсудил Вайнамойнена и его влияние на финскую культуру и литературу. чем больше историй о финнах узнавал Лоннрот, тем больше он хотел узнать, не так уж отличается от одного английского ученого 80 лет спустя…

Лённрот вернулся в Карелия неоднократно, используя свободное время и отпуска для найди больше тиетаджат и запиши их стихи, рассказы и песни. Хотя многие идут в титрах не указан, Лоннрот отметил нескольких певцов, которые произвели на него впечатление. В 1833 году в городке Латваярви он познакомился с легендарным Архиппой, чье пение был настолько известен, что его деревня часто избирала его своим защитником в песенные конкурсы во время фестивалей. Проезжая через Ухтуа в 1834 г. встретил нищую женщину по имени Матро, которая пела ему бесчисленные элегии и свадебные песни. Старая певица Василла, жившая в глухом лесу, особенно пленил Лённрот рассказом за рассказом о подвигах Вайнамойнена. Лённрот все записал. К 1835 году он записал около 28 000 строк стихов. Он пытался соединить истории похожих аккаунтов и переставить песни в повествовательная структура, превращающая песни в руническую поэзию. Результат этого произведение стало первым изданием «Калевалы».

Публикация этих народные сказки не сразу улучшили политические проблемы Финляндии, но это, безусловно, вызвало дискуссию о национальной идентичности. Древние истории возникла в эпоху независимой и свободной от империй Финляндии, аспект это не осталось незамеченным финскими читателями. Размах историй и их богатая история вызвала финскую академическую дискуссию, получившую международное признание. признание и стал предметом гордости финнов. Самое главное, «В Калевала» способствовала легитимации финского языка. В тени двух империй, многие образованные финны говорили либо по-шведски, либо по-русски, так как это предлагало больше возможности для успеха. На протяжении всей своей жизни Лённрот поощрял распространение родного языка и опубликовал ряд текстов, продвигающих финский языкознание и культура. Среди них был первый словарь финского языка, сборник лирических стихов «Кантелетар» и доп. Калевала» в 1849 г..

Сегодня работа считается национальным эпосом и не зря. «Калевала» составлена и собрал десятки разрозненных историй со всей страны в единый связное повествование. Финская гордость расцвела на протяжении 19 века и истории стали темой для бесчисленных художников, писателей и музыкантов. Что касается музыки, то финские композиторы Роберт Каянус, Ян Сибелиус, Аулис Салинен и Эйноюхани Раутаваара часто прослушивали «Калевалу» для вдохновение в бесчисленных классических композициях. Восхваление древних историй распространилась по всей Европе и получила признание благодаря своей литературной и культурной заслуга. Единая национальная идентичность сформировалась, и в 1917, Финляндия, наконец обрела независимость от России, по совпадению примерно в то же время Толкин начал писать свои рассказы для Средиземья.

Наши дни

В 2018 году Юсси Хуовинен, последний из традиционных исполнителей рун скончался в возрасте 93 лет. К сожалению, это реальность сохранения находящихся под угрозой исчезновения культуры и языка. Хотя песни стали доступны в письменной форме, традиция исполнения древние финны медленно вымирали. Так было, даже когда Элиас Лённрот отправился в путешествие по Карелии. В то время как большинство песен и стихов были записаны и мы знаем, как звучат мелодии, мир потерял традицию участия изучения историй от знающего учителя.

До Элиаса Лённрота экспедициях и публикациях, эти рунические песни могли быть весьма разнообразны по своему содержанию. декламация. Лённрот составил повествование, состоящее из разрозненных песни и стихи, которые варьировались от певца к певцу. Идея кажется чуждой, когда в сегодняшнем понимании музыки как коммерческого продукта, но в Что касается народных песен и устной традиции, то певец мог пересказать историю с другое окончание, переставьте последовательность стихов или повторно используйте одну и ту же мелодию не опасаясь плагиата и юридических разветвлений. Певцы учились музыке как форма развлечения, но читал их, потому что это сохраняло их историю соответствующий. Несмотря на то, что истории были довольно длинными, они не были туманными, скорее они были живы. Такие певцы, как Юсси, выучили наизусть тысячи стихов, чтобы представить их культура по-своему, и это сделало песни более личными. Теперь они пропали.

Пока это прохождение прискорбно, утешение в том, что, записывая музыку певцов рун, наследие традиций живет. Как только Вайнамойнен оставил свой Кантеле включенным пляж перед уходом из мира в конце «Калевалы», песни, рассказы и истории финнов полностью не ушли. Влияние работ Элиаса Лённрота и бесчисленного множества других фольклористов оставил неизгладимый след о культурном ландшафте Финляндии, что, возможно, вызвало интерес к независимая нация и, в конечном счете, оказавшая влияние на Дж.Р.Р. Толкиену создать свою собственную мифология для Англии.

Ниже перечислены ресурсы, которые вы может захотеть изучить, чтобы узнать больше о «Калевале» и финском народном музыка.

«Калевала, страна героев» в переводе В.Ф. Кирби и Michael Branch: MAIN Ph424.E5 K5 1985

Jussi Huovinen:

Laulu / Song (Официальный трейлер)
Дополнительная песня: Laulajan alkusanat / The Начало
Дополнительная песня: Pistosvirsi / The Origin стежка

Жан Сибелиус:

The Complete Tone Poems: Audio 24053/4
Куллерво ; Происхождение Огня; Наша Родина: Audio CD CD 14076/7
Полное собрание сочинений = Sämtliche Werke: Monuments M3. S57

Аулис Салинен:

Куллерво Опера в двух действиях: Audio CD CD 1392/4
Ra
6 Evavaju 90
- Миф о Сампо: Аудио CD CD 4574
Роберт Каянус:
- КАЯНУС: Финская рапсодия, соч. 5 / Симфониетта, соч. 16 / Куллерво: Музыкальная библиотека Наксоса
Веб-ресурсы:
- Статуя Вайнамойнена и Лённрота, на улице Лённрот.
- Процесс Калевалы Элиаса Лённрота
- Миф о Сампо — бесконечном источнике удачи и жадность – Ханна-Илона Хярмяваара
- «Мелодия Калевалы» на старофинском и английском – Таня Лаулаа
- Властелин колец «национальный географический» — Beyond The Movie
Библиография:
Госс, Гленда Доун. Фон для молодого Сибелиуса: Интеллектуальный генезис симфонии Куллерво. 19Музыка века 27, вып. 1 (2003): 48-73. doi: 10.1525/ncm.2003.27.1.48.
изд. Госс, Гленда Дон. «Компаньон Сибелиуса». Вестпорт, Коннектикут. Гринпорт Пресс. 1996.
Палкки, Джошуа. Влияние «Калевалы» на Современная финская хоровая музыка. Хоровой журнал 54, вып. 4 (2013): 34-43. Получено из: https://www-jstor-org.proxy.library.stonybrook.edu/stable/23646123?seq=2#metadata_info_tab_contents
Снайдер, Кристофер. Создание Средиземья: новый Загляните внутрь мира J.R.R. Толкин. Нью-Йорк. Стерлинг. 2013.
Толкин, Дж.Р.Р. Сильмариллион, изд. Кристофер Толкин. Бостон. Хоутон Миффлин. 1977.
- О
- Последние сообщения
Жизель Ширхорст
Заведующая Музыкальной библиотекой Университета Стоуни-Брук Библиотеки
Жизель является заведующей Музыкальной библиотекой. Она является связующим звеном с музыкой, африканскими исследованиями, антропологией и социологией.
электронная почта: [email protected]
Последние сообщения Gisele Schierhorst (см. все)
эссе — Карельская мифология в финско-шведской литературе
Существует четкая связь между поэтом и его пейзажем. Это часто означает, что среда детства писателя и другие среды, которые он/она испытал, снова появляются как литературные среды. Литературные пейзажи формируются как реальными впечатлениями, так и мечтами и вымышленными видениями. Финско-шведский психоаналитик и писатель Микаэль Энкель называет литературный пейзаж «объятиями, в которых поэма и поэт отдыхают, видят и открывают». Я хотел бы взять это в качестве девиза для этой статьи.
Ландшафт, который имеет отчетливо мифическое измерение для финского искусства и культуры, – это Карелия. В начале 19 века уже наблюдался растущий интерес к культурному содержанию карельского ландшафта как часть поиска национальной идентичности, поиск, происходящий в это время во многих частях Европы. В Финляндии эти поиски привели к открытию в Карелии своеобразного мифологического мира в виде карельских рун, самого раннего свидетельства финской культуры. В 1830-х годах врач и ученый Элиас Лённрот прошел тысячи километров, летом пешком, а зимой на лыжах, по обширной Карельской области, чтобы собрать устные стихи о Вяйнямёйнене и других древних финских героях в то, что впоследствии станет национальным эпос Калевала. И герои, и калевальско-карельская среда визуализировались примерно в начале 20-х гг.0104- века известного финского художника Акселя Галлен-Каллела в эпоху национального романтизма в финском искусстве. В его картинах и фресках мы сталкиваемся с видением художником первобытного карела и, естественно, первобытного финна.
Но можно ли считать «Калевалу» основой финско-шведской культуры? Вероятно, придется ответить отрицательно. Первоначально, на протяжении большей части XIX ^-го-го века, «Калевалу» читали по-фински только образованные слои населения Финляндии, которые говорили только по-шведски. Крупные популярные финские издания не появлялись до 1880-х годов, более чем через пятьдесят лет после того, как книга была впервые опубликована. Более того, концепция финско-шведской идентичности возникла только в XIX в.10-х годов, когда все чаще обсуждался языковой вопрос в Финляндии. До этого времени академический слой по большей части говорил по-шведски, хотя его представители считали себя финнами по национальному признаку, наследие так называемого шведского периода до 1809 года, когда Финляндия была частью Швеции.
Почему же тогда так важна Карелия для финско-шведской литературы, когда эта литература кажется лишенной реальных следов калевальского романтизма? Ответ нужно искать в другом месте и времени и в иной литературной традиции: в XIX в.20-х годов, когда зарождающийся литературный модернизм стал оказывать ярко выраженное влияние на авторов с карельскими корнями. Карелия как ландшафт здесь понимается как пограничный регион со всеми его отличительными чертами, вытекающими из слияния и взаимодействия языков и культур.
Педагогическая основательность требует, чтобы я начал с описания географического положения Карелии. Для финнов сегодня понятие Карелии не является однозначным и даже не поддающимся географическому определению. Для многих финнов Карелия — это провинция Карелия на северо-востоке Финляндии, где страна наиболее широка. Многие, особенно молодое поколение, забыли, что Карелия — это гораздо больше: обширный регион, простирающийся от Финского залива на юго-западе, за Ладожским озером до Белого моря на северо-востоке. В самом деле, в культурно-историческом отношении первоначальная Карелия представляет собой регион, занимающий площадь, равную всей Финляндии.
Граница между Финляндией и Россией менялась веками, но, как правило, проходила прямо через Карелию. На историю и культуру Карелии сегодня по-прежнему влияет тот факт, что это приграничный регион с характерными особенностями, которые это влечет за собой. Карельская культура вовсе не однородна, а состоит из множества различных культурных и языковых элементов, которые во многих случаях слились воедино или иным образом повлияли друг на друга. Сегодня существует множество различных взглядов на Карелию и то, что она из себя представляет. Определение зависит от того, кого вы спросите. С финской точки зрения именно Беломорская Карелия и Карельский перешеек представляют собой важные ландшафты для нашей культурной специфики. Беломорская Карелия или Северо-Восточная Карелия (Fjärrkarelen) считается землей народа «Калевала» и имеет важное значение для финской культуры в литературном, этнографическом и языково-историческом плане. После подписания Московского мира в 19 г.40 г. Восточная Карелия осталась советским регионом России, а Карельский перешеек, который долгое время был частью Финляндии, теперь стал частью Советского Союза. В частности, Карельский перешеек был культурной колыбелью для многих финско-шведских и финских писателей и художников. В то же время это был дом многих известных русских писателей и художников. Среди прочих здесь долгое время жили и работали Илья Репин, Леонид Андреев и Анна Ахматова.
Карелию трудно определить не только географически; это также мифический пейзаж в сознании людей. Карелия, окончательно отошедшая к Советскому Союзу в 1944 остается детским воспоминанием о навеки опустошенном пейзаже в сознании эвакуированных в Финляндию. На протяжении нескольких поколений многие финны пытались смириться с травмой, связанной с заключением мира, когда значительная часть Карелии со всем ее культурным и экономическим значением отошла к Советскому Союзу. Война привела к тому, что большая часть населения этого региона (прежде всего, говорившая по-фински и по-шведски) была вынуждена навсегда отказаться от родины и бежать в Финляндию – всего около 400 000 человек. Сегодня население этих карельских районов в значительной степени составляют люди, которые остались там или были более или менее насильственно переселены сюда в сталинские времена. В Карелию из разных уголков Советского Союза было переселено около 100 тысяч колхозных семей.
До 1940 года Карельский перешеек, то есть территория между Финским заливом и Ладожским озером, был самой космополитической провинцией Финляндии, а Выборг — самым космополитическим городом страны, прежде всего потому, что он был оживленным торговым центром. Население включало финнов, шведов, русских, немцев и балтийцев. В 19 ^– веках российские высшие и средние классы строили здесь дачи, особенно вдоль побережья Финского залива, а также у озер на перешейке, которые и сегодня придают перешейку особый характер. Однако до 1940 г. большую часть населения Карельского перешейка составляли финноязычные, а в некоторых случаях и русскоязычные сельские жители.
Тогда можно сказать, что Карельский перешеек был колыбелью зарождавшихся модернистских тенденций, особенно в финско-шведской литературе, а также в ее финском аналоге. Хотя писательница Хагар Олссон провела свои первые годы в Або, юность и лето в юности она провела вплоть до 1939 года в Ряйсяля на Карельском перешейке, где ее отец был пастором. Братья-писатели Генри, Ральф и Оскар Парланды провели свое детство и юность в поместье Тиккала под Выборгом. В 19В 30-х годах вилла Голике в поселке Куоккала в Кивинеббе на берегу Финского залива стала центром для нескольких известных художников. Вилла принадлежала художнику Свену Грёнваллю и его двоюродной сестре, графику Ине Берсен, вышедшей замуж за Тито Коллиандера. Супруги художников Ина и Тито Коллиандер жили на вилле несколько лет, и летом они часто принимали в качестве гостей как финско-шведских, так и шведских писателей и художников, которых интересовала и восхищала странно сказочная обстановка в этой карельской глуши. которые все еще свидетельствовали о славе имперского периода. Отсюда в ясный день можно было посмотреть на воду и разглядеть устрашающую Кронштадтскую крепость, бывшую местом стольких восстаний. Финско-шведские писатели Ральф и Оскар Парланд и Элмер Диктониус, а также шведские писатели Гуннар Экелёф, Эрик Линдегрен и Эббе Линде были постоянными гостями виллы Голике. Нередко организовывалась экскурсия в деревню Райвола, расположенную примерно в десяти километрах, чтобы навестить мать писательницы Эдит Сёдергран Хелену, которая была рада показать посетителям любимые места дочери и ее могилу.
Несколько литературных произведений писателей довоенной Карелии можно охарактеризовать как противостояние идиллическому и мифологизированному пейзажу их детства и юности; в нескольких произведениях Тито Коллиандера, бежавшего из Петрограда в Финляндию в 1918 году, описывается одно из его любимых мест, дачное поселение в районе Терийоки на берегу Финского залива, в том числе роман Дом, где пили ( Huset där det dracks , 1932), в котором рассказывается о Терийоки в 19 веке.20-х и 1930-х годов и показывает русских эмигрантов, спорадических летних гостей и других безродных существ. В 30-е годы Терийоки все еще был одним из самых оживленных курортов Финляндии. Действие романа « Таина » (1935) происходит в Куоккале в Терийоки и повествует о русской девушке, бежавшей с острова Кронштадт, где базируется русский флот. В серии воспоминаний Коллиандера он очень ясно описывает конкретную безродность, тревогу и страх, которые приходят от потери дома и ландшафта. Опыт стоять голодным в очередях за хлебом и жить жизнью беженца приводит писателя к тому, что он изображает себя социально активным аутсайдером.
Писатель, а затем профессор литературы Олаф Энкель дебютировал с романом Приключение в монастыре ( Ett klosteräventyr , 1930), в котором он описывает, как молодой человек, которому до смерти надоела его жизнь в Хельсинки, посещает Валаамский монастырь, чтобы обретает покой, но вместо этого находит чужой ортодоксальный мир, который находит его одновременно интересным и неудобным. В более поздних книгах он более социально вовлечен, когда описывает частично русскую среду в северной части Карельского перешейка и вокруг Ладожского озера. Хагар Олссон также описывает карельский пейзаж своего детства в Резчик по дереву и смерть ( Träsnidaren och döden , 1940) документ о ее реакции на мир 1940 года и уступку Карельского перешейка Советскому Союзу. Герои ее романа ищут покой в Валаамском, Коневицком и Линтуловском монастырях.
Едва ли реалистично ожидать, что моя аудитория выслушает длинный список различных финско-шведских писателей, внесших свой вклад в мифологизацию Карелии. Поэтому я выбрал двух писателей, которые были важны для меня лично, но которые также имеют очень специфическое отношение к физическому ландшафту Карелии, а именно Эдит Сёдергран и Оскар Парланд.
Девиз, который я выбрал для этой статьи о литературном ландшафте как «объятия, в которых поэма и поэт отдыхают, видят и открывают», очень актуален для интерпретации произведений Эдит Сёдергран. Эдит Сёдергран часто — несколько стереотипно и поверхностно — ассоциировалась со своей родной деревней Райвола в Карелии. Ее стихи описывают и берут за отправную точку собственную микросреду автора в саду вокруг ее дома, а интенсивное мифотворчество вокруг Сёдерграна и ее произведений привело многих к тому, что они даже попытались идентифицировать деревья и склоны, упомянутые в ее стихах. Письмо Эдит Сёдергран больше, чем у большинства других авторов, было подвержено недостаткам биографической интерпретации. Миф о Сёдергран как писательнице трудно опровергнуть: она была женщиной, незамужней, первопроходцем, частично непонятой, больной, изолированной и все еще молодой, когда умерла — все составляющие мифа о художнице, которыми можно было упиваться. Интерпретация На понимание ее стихов также повлиял тот факт, что ее физический ландшафт был частью территории, отошедшей к Советскому Союзу, хотя это произошло почти через 20 лет после ее смерти. Также примечателен тот факт, что она и ее стихи считаются производными от карельской экзотики, хотя она почти не называла себя карелкой и не упоминала слово Карелия в своих стихах.
Эдит Сёдергран и Ольга Фабрициус из Санкт-Петербурга. © Svenska litteratursällskapet i Finland
Эдит Сёдергран родилась в Санкт-Петербурге в 1892 году, выросла в финно-шведской семье среднего достатка, посещала немецкую школу для девочек в Санкт-Петербурге и большую часть своей жизни провела в преимущественно финноязычная деревня Райвола, деревня с железнодорожной станцией между Выборгом и Санкт-Петербургом. Сегодня ее сочинения рассматриваются как смена парадигмы, а ее первый сборник стихов Стихи 1916 ( Диктер 1916 ) представляет собой прорыв литературного модернизма в Скандинавии.
Об изоляции Эдит Сёдергран на Карельском перешейке велось много дискуссий, но вплоть до русской революции 1917 года казалось, что у нее были все предпосылки для доступа к новейшей авангардной литературе в Санкт-Петербурге и Выборге. . Дело было скорее в том, что литературный истеблишмент в Хельсинки был изолирован от остальной Европы. Поскольку там было трудно получить информацию о последних событиях в Европе, возможно, не так уж удивительно, что литературный модернизм был привнесен в Финляндию и Скандинавию, казалось бы, необычным и изолированным поэтом в Райволе, который, тем не менее, имел доступ к новейшим литературным произведениям. Русские футуристы и немецкие экспрессионисты. На Сёдергран повлияли самые разные языковые регионы. Она могла читать самую последнюю литературу на языке оригинала; она читала Северянина и Бальмонта по-русски, Ницше, Максимилиана Даутендея, Эльзу Ласкер Шулер и Момберта по-немецки, Рембо и Метерлинка по-французски, Уолта Уитмена по-английски, а также пыталась читать Эйно Лейно и Франса Эмиля Силланпаа по-фински. Ее пребывание в санатории Нуммела в центральной Финляндии и два года, которые она провела в санатории в Давосе в Швейцарии, безусловно, также послужили культурным трамплином для ее литературного развития.
В начале 20 ^-го-го века Райвола была оживленным местом отдыха со множеством роскошных вилл, расположенных вдоль крутого берега длинного озера Онкамо; большинство из них принадлежало к русскому высшему классу. В селе было много магазинов, фотоателье, две большие лесопилки и две фабрики по производству табачных банок. Население Райволы, как и многих других мест на Карельском перешейке, представляло собой смесь языковых групп. Здания и культурная среда в целом характеризовались сочетанием русских, балтийских, немецких, финских и шведских влияний, хотя большинство населения составляли финноязычные сельские жители.
Уже здесь мы находим ключ к тому, что многие сегодня считают карельской экзотикой Сёдергран: тот факт, что она имела непосредственный контакт со столькими языками и культурами. Таким образом, ее карельская экзотика не является специфически карельской как таковой, а скорее является результатом ее жизни в качестве обособленного языкового и социального меньшинства в приграничном регионе. Финско-шведские писатели, познакомившиеся с ней в 1917 году в Хельсинки, отмечали ее «русскую внешность» и ее архаичные шведские культурные особенности, проистекающие из ее происхождения как финно-шведки «за границей».
Собственный опыт Эдит Сёдергран, связанный с русской революцией 1917 года и последующими инцидентами, связанными с гражданской войной в Финляндии, и потоком беженцев во время Первой мировой войны, также косвенно повлиял на ее поэзию. После 1917 года она более или менее осталась дома в Райволе; богатство, которое у нее когда-то было, исчезло в результате революции. Ее литературный пейзаж в конечном итоге сводился к ее собственному саду, который, несмотря на свои небольшие размеры, играл в ее поэзии роль от микрокосма до макрокосма. Из своего сада она могла громко произносить известные фразы, такие как «Я не женщина, я среднего рода». – «Не мне делать меня меньше, чем я есть». Тот факт, что из своего сада в Карелии Эдит Сёдергран сформулировала концепции «Новой женщины», таким образом, не является признаком изолированного нового карельского видения женственности, а является результатом событий того времени, культурного слияния и литературных течений, в целом перемещающихся по Европе.
Эдит Сёдергран умерла в середине лета 1923 года и была похоронена на греческом православном кладбище, которое находилось по другую сторону забора ее сада. Осенью 1939 года Райвола был эвакуирован, а мать Эдит Сёдергран переехала в восточную Финляндию, где через месяц умерла. Райвола и сегодня остается местом паломничества упорных поклонников Седерграна, хотя объектов ее ближайшего мира — ее дома, ее сада, ближайшей церкви и кладбища — уже нет. Части Райволы были разрушены во время войны, а деревня была восстановлена, так как Ротщино — это новое и совсем другое место. В 19В 60-х годах на месте, где, как считается, когда-то стоял дом Сёдерграна, был сооружен памятник с текстом, как ни странно, только на шведском языке. Паломничества в Райволу, конечно же, выполняют свою функцию, создавая ощущение былой идиллии, позволяя посетителям дышать одним воздухом с Эдит Сёдергран и в некотором роде приобщаться к тому, что когда-то называлось «карельской экзотикой».
Другой пример карельской мифологизации в финско-шведской литературе — автобиографические произведения Оскара Парланда Зачарованный путь ( Den förtrollade vägen ,1953), Год Быка ( Tjuren’s år , 1962) и роман The Mirror Lad ( Spegelgossen) опубликованы посмертно в 2 произведениях 90. основаны на собственном опыте автора и представляют собой противостояние с пейзажем его детства. Оскара Парланда можно считать самым космополитом из всех финско-шведских писателей (вместе с его братьями Ральфом и Генри). Он называл себя англичанином, хотя родился в России, говорил на немецком как на родном языке, школе и имел финское гражданство. Его описание себя как англичанина было выражением его чувства бездомности и дезориентации в культурной сфере Финляндии. Его родители выросли в Санкт-Петербурге и имели культурное происхождение, включающее балтийские, немецкие, английские, финские и русские влияния. Тот факт, что он решил писать по-шведски, может показаться странным, но для многих так называемых русских эмигрантов, переехавших в Финляндию в связи с русской революцией, шведский язык был естественным выбором в качестве языка образования и повседневной жизни, поскольку им было легче ассимилироваться с меньшинством, состоящим из финских шведов. Хотя семья Парландов не была строго русскими эмигрантами, а скорее гражданами Финляндии, долгое время жившими в России, оба родителя плохо знали финский и шведский языки и общались на немецком и русском языках. Между 19 годами14 и 1919 года семья Парланд жила в родовом поместье Тиккала недалеко от Выборга, которое также стало основным литературным пейзажем в произведениях Оскара Парланда. В трех более или менее автобиографических книгах рассказывается о многочисленных тетях и дядях балтийских немцев и русских, которых на самом деле было 37 человек, которые вторглись в поместье, спасаясь от революции. Родственники описываются как более или менее эксцентричные чеховские персонажи, некоторые из них весьма пугающие явными психическими расстройствами. Ссоры и зависть между родственниками усугублялись серьезной нехваткой продовольствия и бедностью. Связь между отцом Оскара Парланда и его семьей периодически прерывалась, так как первый работал в Санкт-Петербурге конторским служащим на государственных железных дорогах и оставался там, когда граница между Финляндией и Россией была закрыта. В 19В 22 года всей семье удалось переехать в Гранкуллу под Хельсинки. Однако лето они проводили в Карелии вплоть до конца 1930-х гг.
Оскар Парланд родился в Киеве в 1912 году и умер в Хельсинки в 1997 году. Работал психиатром и психоаналитиком, кроме того, писал музыкальные рецензии и романы. Он один из немногих писателей, которые очень четко описали связь поэтического мира с реальным — в сборнике эссе «Знание и прозрение» [ Kunskap och inlevelse , 1991] В этой книге он выдвигает интересную теорию того, почему экспрессионизм оказал такое раннее и сильное влияние на финскую литературу. Он утверждает, что финно-шведы как культурное меньшинство в большей степени были подвержены лингвистической незащищенности и многоязычию, элементам, типичным для экспрессионистских текстов того времени. Далее он предполагает, что «синтаксическая эмансипация и ассоциативное богатство модернизма, возможно, имеют какое-то отношение к потребности [финно-шведов] омолодить форму выражения, которой угрожает скудость словарного запаса и растущая поверхностность», что часто происходит в случае языка меньшинства. Я не могу судить, правильно ли это рассуждение, но, похоже, оно применимо к примерам Парланда и Сёдерграна: оба не имели прочного отношения к своему родному языку, были нетипичными представителями финско-шведского происхождения и имели многоязычное воспитание.
А как насчет карельского аспекта в случае с Парляндией? В автобиографических произведениях Парланда все описано с точки зрения ребенка; в первом романе мальчику от 4 до 5 лет, а в последнем — от 7 до 9. Романы написаны на уровне сознания между реальностью и фантазией, и в них отсутствует хронологическая структура. Переживания ребенка описываются с очевидной психологической и научной проницательностью, для которой литература, искусство и музыка имеют центральное значение. В результате тексты Парланда кажутся фрагментарными, а действие происходит не в конкретной реальности, а в мире разума. Карельский элемент очевиден в выборе мотива; Истории происходят в среде детства, характеризующейся хаотичной смесью языков и культурных особенностей, которые разделяют пространство поместья Тиккала. Жизнь здесь явно контрастирует с окружающей финской сельской средой. Еще одной примечательной особенностью является то, что Парланд начал писать свою трилогию в 1941, когда пейзаж детства был навсегда потерян из-за войны. Последняя книга, The Mirror Lad , начинается с эпизода, в котором сам Оскар Парланд возвращается в Тиккалу в качестве солдата во время войны.
Таким образом, на общем культурном уровне Финляндия потеряла регион, который во многих отношениях можно рассматривать как колыбель многих важных литературных и художественных течений. Все, от традиции «Калевалы» до зарождающихся модернистских тенденций в финской и финско-шведской литературе, питалось карельским пейзажем и культурой. Однако карельская мифология в финско-шведской литературе является не результатом какой-то подлинно карельской традиции, а скорее результатом происходивших исторических потрясений и культурного слияния, которое часто проявляется в приграничных районах.
С исторической и культурной точки зрения Карельский перешеек представляет собой нечто отличное от остального региона. Как театр военных действий вся Карелия подвергалась крупным политическим и социальным потрясениям, и вызванные ими изменения особенно резко проявились на Карельском перешейке. В 19 веке перешеек был идиллическим местом, особенно для состоятельных жителей Петербурга, которые отправлялись туда в поисках прекрасной природы, которая и сегодня привлекает людей. 1917 год стал для многих судьбоносным; Первая мировая война и революция в России имели далеко идущие последствия для Финляндии, которая стала независимым государством, отделенным от России хорошо охраняемой границей.