Прометей

Прометей — один из титанов в древнегреческой мифах, защитник людей от произвола богов, сын титана Иапета и Климены (по Аполлодору — Асии), брат Атланта, Менетия и Эпиметея, двоюродный брат Зевса. Супруг Гесионы, отец Девкалиона (по варианту — от Пандоры). Имя Прометей означает «предвидящий», «мыслящий прежде» (в противоположность имени его брата Эпиметея — «крепкого задним умом», «думающего после»). Во время битвы богов младшего поколения, возглавляемых Зевсом, с титанами Прометей встал на сторону Зевса. Десять лет длилась битва. Молнии Зевса выжгли на земле всё живое, и она опустела. Возродить жизнь Зевс поручил Прометею. Согласно Гесиоду, Прометей вылепил людей из земли, а Афина наделила их дыханием. Но люди были жалкими и бессильными, они не умели предвидеть приближение зимы с её морозами, не умели готовить пищу, поскольку не владели огнем. А всесильные и могучие боги жили на заоблачном Олимпе. Судьба людей их вовсе не волновала. Только Прометея печалила судьба людей. Из горна своего друга Гефеста похитил Прометей огонь для людей. Он дал людям знания, научил их искусствам, счету, чтению и письму. Он познакомил людей с металлами, научил, как в недрах земли добывать их и обрабатывать. Мудрый титан построил первый корабль, оснастил его и распустил на нем льняной парус, чтобы корабль быстро нес человека по безбрежному морю. Для смертных Прометей смирил дикого быка и надел на него ярмо, чтобы люди могли пользоваться силой быков, обрабатывая свои поля. Прометей в колесницу впряг коня и сделал его послушным человеку. Прометей открыл людям силу лекарств, и они научились лечить болезни. Этим и прогневал он Зевса, и Громовержец решил жестоко наказать Прометея. Он позвал к себе двух могучих богов — Власть и Силу и приказал им отвести Прометея на Кавказ, и пригвоздить там к скале на вечные времена. А Гефесту, за то, что не уберег огонь, приказал Зевс помочь приковать своего друга Прометея. И вот Прометей прикован к скале. Жгут его тело палящие лучи солнца, хлещут дожди и град, зимой же снег хлопьями падает на Прометея, и леденящий холод сковывает его члены. Громадный орел каждый день прилетает на скалу.  Он рвет своим клювом печень титана. Но Прометей бессмертен. Раны заживают за ночь, и вновь вырастает печень, чтобы днем дать новую пищу орлу. Годы, века длятся эти муки. Но вот родился и возмужал великий герой, которому суждено судьбой освободить титана от оков. Во время своих странствований он приходит сюда, на край земли. Герой этот – Геракл, сильнейший из людей, могучий, как бог. Геракл разбил своей тяжкой палицей его оковы. Кончились муки Прометея. Встал титан, теперь он был свободен. Так исполнилось его предсказание, что смертный освободит его. Произошло это незадолго до Троянской войны… Вот что говорит о Прометее древнегреческий поэт Гесиод в своих поэмах «Теогония» и «Труды и дни», которые являются одним из основных источников наших знаний о древнегреческих мифах: (отрывки приводятся в пересказе Георга Штоля) Во времена первобытные, когда миром правил еще Кронос, боги и люди, происшедшие от одной общей матери Земли, дружно жили вместе, едва сознавая, есть ли между ними какое различие. Когда же, по низвержении Кроноса, власть над миром принял мощный сын его Зевс и когда жилищем богов стал высоковершинный Олимп, боги пожелали отделиться от людей и установить, какие почести должны воздавать люди бессмертным за их благодеяния. В сикионский город Мекону боги и люди собрались на совет. Зевс взял на себя дело богов, представителем же людей был Прометей, сын Япета, из рода божественных титанов, которые после долгой борьбы с Зевсом были низвергнуты им в бездны Тартара. Разумный и хитрый Прометей понадеялся на свой ум и задумал перехитрить Зевса, мудрейшего из богов. Прометей убил большого быка, разрубил его на части и предоставил небожителям выбрать из частей ту, которую они пожелают для будущих жертвоприношений. Части эти он сложил в две кучи. В одной поместил куски мяса и съедобные, жиром покрытые внутренности, плотно прикрыл их кожей жертвенного животного, а сверху положил желудок, самую дурную часть; в другую кучу искусно сложил кости и покрыл их белоснежным, блестящим жиром. Так лучшей части придал он невзрачный, худшей же — красивый вид. Отец богов и людей, всеведущий Зевс, прозрел обман и, смеясь, сказал: «Могучий сын Япета, верный друг мой! Как неравно соразмеряешь ты части». Прометей подумал, что удалась его хитрость, и с улыбкой молвил: «Зевс досточтимый, величайший из бессмертных богов! Выбери часть, какая тебе полюбится». Полный гнева в сердце, Зевс нарочно избрал худшую часть — кости, дабы иметь повод смирить людей, которым мыслил злое. Обеими руками сиял он блестящий жир и, когда увидел белые кости и убедился в хитром обмане, сказал с гневом: «Поистине, друг, сын Япета, знаток ты великий в коварстве; не разучился ты обманывать!» С этих пор люди стали сжигать на дымящихся алтарях кости жертвенных животных. За обман Прометея в наказание ему Зевс не дал людям огня. Но Прометей хитростью похитил огонь с Олимпа, из Зевсова дома, и принес людям на землю тлеющую искру. Когда Зевс увидал у людей лучезарный огонь, он разгневался еще более, сковал Прометея несокрушимыми цепями, прибил его к скале, пронзив грудь его клином, и послал на него мощнокрылого орла. Каждый день выклевывал орел у скованного страдальца печень, и каждую ночь отрастала она снова. Только спустя много времени Геракл убил орла и избавил Прометея от мучений. Такова была воля Зевса, пожелавшего, чтоб этим подвигом любимый сын его Геракл добыл себе на земле еще большую славу. *** Когда Зевс начал борьбу с Кроносом и титанами, чтобы вырвать у них власть над миром, Прометей советовал родственным ему титанам  покориться Зевсу, далеко превосходящему их мудростью. Но дикие титаны, полагаясь на свою великую силу, со смехом отвергли этот совет. С дерзостной отвагой вступили они в борьбу. Тогда Прометей отделился от своих и вместе с матерью перешел на сторону Зевса: предупрежденный предсказанием матери, он знал, что победа останется на той стороне, где вместе с силою будет и мудрость. После страшной борьбы, продолжавшейся десять долгих лет, Зевс, благодаря всего более Прометею, одержал победу над Кроносом и надменными титанами и низвергнул их, по совету Прометея, в глубокий тартар. Кронос во время падения в тартар произнес над сыном проклятие, какое когда-то изрек над ним самим низверженный Уран. Поэтому и Зевсу надлежало ждать участи, подобной участи отца его Кроноса. Новый властитель разделил почести и должности в своем царстве, управляемом новыми законами, между младшими родственными ему богами. Должны были исчезнуть последние следы владычества титанов. Даже тех из них, которые помогали ему, Зевс отстранил от себя. Океан был удален на самый край земли, пророчица Фемида должна была уступить свой оракул в Дельфах Зевсову сыну Аполлону, а люди, жившие при Кроносе, должны были погибнуть и очистить место для нового поколения людей. Тогда за бедный род людской вступился Прометей и возвестил Зевсу, что придет время — смертная жена родит героя, любимца Зевсова Геракла, который будет побеждать львов, и только смертному дано будет тогда освободить Зевса, отца богов и людей, от тяготеющего над ним отчего проклятия. Зевс уступил и избавил род человеческий от гибели; но Прометея, оказавшего ему столько услуг своим мудрым советом, ненавидел он, как последнего из могучего рода титанов, который один еще осмеливался противиться Зевсовой воле. Сам Прометей вскоре дал властителю повод к гневу и наказанию. Люди были жалкое, бессильное племя, без мысли и без надежды. Зрячие, они ничего не видели, слушая — не слышали; как тени бродили они, их мысли не имели связи и, простоумные, не разумели того, что ощущали. Не ведали люди светлых, каменносечных хором, не знали и плотничьего искусства: подобно кишащим муравьям, они жили в глубоких подземельях, гнездились в лишенных солнечного света пещерах; не узнавали близости зимы или весны цветоносной и обильной плодами осени. Все, что ни делали они, делали необдуманно, непорядком. Сжалился тогда Прометей над бедными созданиями. Он отправился на остров Лемнос, в кузницу своего друга Гефеста, на огненную гору Мосихл, взял там искру божественного огня, принес ее, схороненную в тлеющей феруловой тростинке, своим людям и научил их всякому искусству и всякой науке. Он уяснил им восход и закат светил небесных, научил их науке чисел, употреблению письма и дал силу воспоминания, основу вещего искусства. Дикого горного вола запряг он для людей в ярмо, гордого коня впряг и колесницу, построил корабль и окрылил его льняным парусом — чтобы плавал он по водам морским. По его же наставлению люди научились находить, добывать и употреблять на пользу сокрытые в земле сокровища: медь и железо, серебро и золото. До той поры, если настигала кого болезнь, не было средств к исцелению, ни питья, ни мази: Прометей научил людей делать целебные смеси, от которых останавливается беспощадная сила болезни. Тогда же открыл он им различные средства угадывать будущее, объяснять сны, понимать гармонию звуков, разуметь полет птиц, смотреть во внутренности животных. Освободил он людей и от мучительного предчувствия и страха смерти и вселил в них слепую надежду, так что они забыли и думать о смерти. Так были люди посвящены Прометеем во все искусства жизни и из своего дикого, беспомощного состояния перешли к прекрасной, более счастливой жизни. Зевс озлобился на титана за этот самовольный поступок и особенно за похищение, против его воли, божественного огня, Прометея, правда, предостерегала мать его Фемида, уверяя, что новый властитель только о том и думает, как бы избавиться от последнего из титанов. Она предрекла сыну, как, скованный, будет он за свой поступок мучиться тридцать тысяч лет, пока, истомленный, обессиленный всевозможными мучениями, не примирится с властителем. Но Прометей не боялся Зевсова гнева; его гордый дух, его любовь к человеческому роду влекли его к погибели. Радуясь, что нашел вину за гордым, непокорным высшей власти титаном, Зевс повелевает могучим исполнителям своей воли, Силе и Власти, схватить Прометея, отвести его в скифскую страну, на самый край земли, и приковать его там к голым, омываемым волнами скалам Кавказа. Дело это исполняет Гефест, но исполняет его с тайным нежеланием: с давних пор был он дружен с Прометеем. Гефест налагает ему несокрушимые железные оковы на руки и на ноги, на ребра и бедра и адамантовым клином пронзает ему грудь. В то время как он, глубоко вздыхая, исполненный сострадания, оковывает своего друга железной цепью, грубые спутники его, издеваясь над несчастным, говорят ему не одно жестокое слово и укоряют за преступную гордость, сгубившую его; но, сын титана, титан гордо и упрямо молчит, не издает ни одного стона. Только по удалении своих мучителей, одинокий, начал он громко жаловаться на свои мучения, на свой позор, и голос, его далеко разносился по скалистым берегам моря. Всего более скорбит он о том, что терпит муки за доброе дело, за благодеяния свои людям: свое противодействие воле Зевса считает он справедливым. Прекрасные океаниды [5] из далекого грота отца своего услышали стук молота, которым приковывали страдальца к скале; полные участия, прилетают они утешить его и склонить к уступкам новому властителю: он с ними одного племени, отцы их — братья; Гесиона, супруга Прометеева, сестра им. Приходит и сам старец Океан и увещевает Прометея покориться могучему Зевсу, которому он и сам мудро уступает. Океан готов идти на Олимп к Зевсу и замолвить о Прометее слово. Но титан не хочет никакого ходатайства, сострадание к нему может навлечь на Океана ненависть и гнев нового властителя. Прометей твердо, непреклонно решился испить чашу страданий, пока наконец не укротится гнев в груди Зевса. Только что отошел Океан — прибегает нестерпимо мучимая оводом Ио, злосчастная дочь аргосского царя Инаха, которую, за любовь к ней Зевса, Гера обратила в корову и которая в страшных мучениях блуждала по земле, не принимая ни питья, ни пищи и нигде не находя покоя. Зевс — виновник ее горя, как и Прометеева. Прометей узнает Ио своим провидящим умом и возвещает ей, какие она должна пройти страны в Европе и Азии и как, наконец, после долгих странствий, в Египте найдет она избавление от своих страданий; там прикоснется к ней рукою своей Зевс, и родит она сына Эпафа. От него, в тридцатом колене, произойдет мужественный герой Геракл, которому суждено освободить титана от мучений. Тогда и Зевс наконец склонится к примирению. И сам Зевс находится под всемогущей властью Мойры [7] , и ему не избегнуть грозного рока без помощи Прометея. Проклятие отца Кроноса, которого низверг он с престола, грозит и ему тем же низвержением, если только он заключит брак, о котором помышляет. Судьба Зевса в руках Прометея. Он один знает, от вещей матери своей, имя богини, которая, если Зевс вступит с нею в брак, родит ему сына — сын: этот будет сильнее отца и лишит его власти над миром. Эту тайну Прометей скроет в груди своей, и никакие пытки, никакие хитрости не заставят его открыть ее, если Зевс не освободит его от оков; а не сделает он этого — престол его будет низвергнут, и сам он падет с великим позором. С высокого неба своего Зевс услышал угрозы титана. Он послал своего вестника Гермеса к Прометею с повелением открыть роковую тайну. Громом и молнией грозит он раздробить скалу, к которой титан прикован, и низвергнуть его в мрачную пропасть, где будет он томиться целые тысячелетия, а если и возвратится в светлый мир, то Зевсов мощный и жадный орел будет терзать его исстрадавшееся тело и пожирать его печень. И не кончатся муки эти до тех пор, пока один из богов добровольно не сойдет за него в аид, в мрачную область смерти. Но не устрашить Прометея никакими угрозами; он решился хранить свою тайну — даже когда все вокруг разрушится. И вот задрожала земля, проревел глухой отголосок грома, молния блещет огненными извивами, прах взвивается вихрем; все ветры, освобожденные от цепей, рвутся в общую битву; подъятое море сливается с небесами, и скала, вместе с титаном, при завывании бури низвергается в пропасть. Целые тысячелетия скованный Прометей, одинокий, томится в мрачной, глубокой расщелине скал; но сердце его непоколебимо. По повелению Зевса он опять увидел свет и еще тысячелетия висел он, прикованный к скале, в скифской пустыне, и, как и грозил ему некогда Зевс, безжалостный орел раздирал ему грудь и печень. Неизменно каждый третий день мощнокрылый орел медленно опускается с вышины, вонзает лютые когти свои в чрево страдальца и выклевывает ему печень, а печень после каждого раза отрастает снова. Кровь, текшая из ран и в течение веков скапливавшаяся на его теле, согревается палящим солнцем и каплями падает на каменистую землю. Такие мучения, продолжающиеся тысячи лет, могут сломить самый упорный дух, самую исполинскую силу. И Прометей наконец утомился; он желает примирения и свободы. Прежние его сообщники, титаны, давно уже примирились с новым мироустройством, помирились с Зевсом. Свободные от цепей, они снова вышли из тартара, пришли к своему злосчастному родичу и дают ему совет — покориться. Приходит и Фемида, старая, скорбью согбенная мать Прометея, и напоминает ему, что теперь близко уже время, когда Зевс пожелает вступить в роковой брак, который будет причиной его падения. «Теперь-то, — говорила Фемида, — Зевс станет просить у тебя совета и примирения; это последний случай спастись: не следует упускать его». Зевс слышит слова мудрой Фемиды и ввиду близкой опасности начинает помышлять о примирении с Прометеем. С течением времени смягчился прежний властолюбивый дух Зевса: трон его так прочен, что ему уже нечего бояться титанов. И повелел тогда Зевс странствовавшему по земле Гераклу пойти к скифской скале и своей стрелой убить на груди Прометея жадного орла. А когда Геракл обещал, что друг его, божественный кентавр Хирон, случайно получивший от отравленной стрелы его неизлечимую рану, добровольно умрет за Прометея, Зевс повелел ему разорвать Прометеевы оковы. С дружескими речами посылает Кронион к титану Гермеса, и титан охотно открывает наконец свою тайну. Вот она: если Зевс вступит в брак с дочерью Нерея Фетидой, то по решению судьбы она родит сына, более сильного и могучего, чем отец, и этот сын низвергнет его с престола. А потому пусть выдаст ее Зевс за вождя ахейцев Пелея: у него от этого брака родится сын [8] — прекраснейший из героев Эллады. Чтобы завершить примирение, пришел и Хирон и объявил, что он готов снизойти за Прометея в подземный мир. На память о своем плене и в знак того, что он покорился и предался Зевсу, Прометей возложил себе на голову ивовый венок и для той же цели стал носить с тех пор железный перстень, в который вставлен был камушек, отбитый от кавказской скалы. Так миновала Зевса роковая беда, а Прометей стал свободным от оков и на свадьбе Фетиды с Пелеем боги праздновали примирение свое с титанами.

www.smirnova-tatjana.ru

Кто такой Прометей? Образ Прометея в литературе и культуре

Многим знаком образ Прометея благодаря античной мифологии. Герой древнегреческих сказаний вызывает положительные ассоциации, ведь он помогал людям ценой собственной свободы. Образ Прометея в литературе и культуре увековечен во множестве различных произведений. О Прометее сложено немало письменных источников, также его часто изображали художники и скульпторы разных эпох. Чаще всего встречается героический образ Прометея в европейской литературе и культуре.

Кто такой Прометей

Прометей – это один из античных титанов, сын богини правосудия Фемиды, отец Девкалиона. Также Прометей был двоюродным братом великого Зевса-громовержца. Имя его переводится как «предвидящий будущее», «знающий наперед». В отличие от своего кровожадного родственника, Прометей был благосклонен к людям, искренне им сочувствовал и всегда старался помочь. Именно он научил людей строительному ремеслу, добыче пищи, обучил грамоте и даже подсказал, как правильно вести себя с богами. Однажды разъяренный Зевс отобрал у людей огонь. Чтобы несчастные не погибли и не замерзли, Прометей украл горящие угли для них у Гефеста, за что был жестоко наказан громовержцем. Титан был прикован к высокой горе тяжелыми цепями и каждый день страдал от невыносимой боли, причиняемой орлом, клевавшим его печень. Люди восхваляли бесстрашного Прометея, образ его ассоциировался с жертвой, принесенной во имя добра.

Предсказатель

Очень долго Прометей терпел телесные и душевные муки. Несмотря на мольбы и уговоры его матери Фемиды, Зевс не хотел прекращать страдания титана. Его съедало любопытство. Ведь Прометей знал судьбу великого громовержца. Зевс подослал к Прометею Гермеса, чтобы тот выведал тайну о своем будущем. Гермес пообещал освободить Прометея от оков, как только тот поведает свое предсказание. Титан согласился. Но было слишком поздно: предсказание уже почти сбылось. Он предупредил Зевса, чтобы он не связывал свою судьбу с богиней морей Фетидой, потому что у них родится сын, который будет сильнее и беспощаднее своего отца. Но Гераклу суждено было появиться на свет и побороть своего отца. Будучи неподалеку от места заточения Прометея, греческий герой, узнав о мучениях титана, поднялся на гору и освободил страдальца. После освобождения вражда Зевса и Прометея не прекратилась, но владыка Олимпа был наказан самой судьбой за свой суровый нрав.

Образ Прометея в литературе

Что можно сказать по этому поводу? Фигура великого титана Прометея, образ которого любили воспевать поэты и писатели всех времен, была весьма значимой в литературе. В мифе, написанном Геосидом, Прометей выступает как хитрец, похитивший огонь очень изобретательным способом. Титан соорудил посох, полый внутри, и отправился к Гефесту. Когда тот отвлекся, Прометей положил несколько угольков внутрь посоха и удалился. У Эсхила образ Прометея проникнут драматизмом, он полон любви и сострадания к нуждающимся людям. У Аполлодора Афинского Прометей выступает как создатель. Гете же наделяет творческим началом и духом творца образ Прометея, античного героя, который несет в себе свободу и духовное величие.

Прометей в музыкальных произведениях

Композиторы, сочинявшие свои шедевры, часто обращали внимание на героев античного эпоса. Образы титанов покоряли своей силой, величием и красотой. Венгерский композитор Ф. Лист создал цикл симфонических поэм на античную тему, среди которых «Прометей», написанная по мотивам драматического произведения Гердера «Раскованный Прометей». А. Скрябин создал свою симфоническую поэму «Прометей» под впечатлением духовной силы и свободы героя античной мифологии. Танцмейстера Вигано образ Прометея побудил на создание балета, состоящего из двух актов и поставленного на музыку Бетховена.

Прометей в живописи

Ярким мастером в изображении античных фигур, а конкретно, самого Прометея, является известный фламандский художник, основатель стиля барокко, — Питер Пауль Рубенс. Он написал множество потрясающих работ, среди них «Прометей, несущий огонь на Землю» и «Прометей прикованный». Картина под названием «Прометей поверженный» есть еще у одного талантливого фламандца Якоба Йорданса. Художник является последователем Рубенса. Это прослеживается в его манере письма: яркой, сочной, полновесной и живой. Еще один художник с похожим стилем письма – Ян Коссирс. Его работа «Прометей, несущий огонь», где титан изображен в алом античном одеянии, с горящим факелом в руке, выглядит очень живо. Также образ Прометея был увековечен Тицианом. Он создал картину под названием «Наказание титана».

Прометей в скульптуре

У европейских скульпторов фигура Прометея вызывала живой интерес. Многие мастера посвятили свой труд созданию скульптур по мифологическим сюжетам. Ф. Г. Гордеев создал скульптуру под названием «Прометей», где герой страдает от нападения огромного орла. Фигура находится в горизонтальном положении, что делает сюжет живым и динамичным. Работа наполнена экспрессией, хорошо передает зрителю ощущения героя. Примечательной является работа французского мастера Н. С. Адама «Прикованный Прометей». Данная работа выполнена в стиле неоклассицизма, акцентом в ней служит тщательная проработка деталей. Образ Прометея вдохновил многих скульпторов на создание своих нетленных шедевров. Для немецкого мастера Арно Брекера античный герой послужил эталоном человеческой красоты, силы, воли несгибаемого духа.

fb.ru

Где был прикован Прометей? | Путешествия во времени

Между сказочной ночью мифов и дневным светом истории рок пометил утренние сумерки исторической легенды. (Ф. О. Зелинский).

На горе Мосхс, на Лемносе, из горна своего друга Гефеста похитил Прометей огонь для людей. Он научил людей искусствам, дал им знания, научил их счету, чтению, письму. Он познакомил их с металлами, научил, как в недрах земли добывать их и обрабатывать. Прометей смирил для смертных дикого быка и надел на него ярмо, чтобы могли люди пользоваться силой быков, обрабатывая свои поля. Прометей впряг коня в колесницу и сделал его послушным человеку. Мудрый титан построил первый корабль, оснастил его и распустил на нем льняной парус, чтобы ветер нес человека и корабль по безбрежному морю. Раньше люди не знали лекарств, не умели лечить болезни, но Прометей открыл им силу лекарств. Он научил их всему тому, что облегчает горести жизни и делает ее счастливее и радостнее. Этим и прогневал он Зевса, за это и покарал его громовержец. Так где же был прикован Прометей?

— Ну вроде бы где-то на Кавказе.

Думается, что так может ответить на вопрос большинство образованных людей. Для этого не обязательно знать специальную литературу или даже прочесть поэмы Вольтера, И. В. Гете, Дж. Байрона, П. Я. Чаадаева. Можно просто взять энциклопедию и удостовериться. И вопрос исчерпан. О чем речь?

О, речь о многом. Во всяком случае, для интересующегося историей, географией. Конечно, скептик может возразить: да ведь это миф незапамятных времен, скорее всего никакого Прометея вообще не было. А если бы и был, то доказать это невозможно, да и не нужно это никому, какой во всем этом смысл?

Хорошо, давайте поставим вопрос осторожнее: где древние греки помещали ту скалу, к которой, по повелению разгневанного Зевса Гефест приковал Прометея? Пустынная дикая местность на самом краю земли, в стране скифов. Суровые скалы уходят за облака своими остроконечными вершинами… Далеко за скалами виднеются снежные вершины Кавказских гор, подернутые легкой дымкой. Никогда еще не ступала здесь нога человека. Сюда-то, на край земли, привели слуги Зевса окованного цепями Прометея, чтобы приковать его несокрушимыми цепями к вершине скалы.

Что мы все же определенно узнаем от древних о месте, где был прикован герой? Во-первых, это была ненаселенная местность на краю тогдашней ойкумены, где-то на Кавказе. Во-вторых, местность относилась к землям скифов («Скифская пустыня»). Кавказ огромен. Скифы (или киммерийцы — их предшественники) неоднократно проникали через хребет в Закавказье и Закаспий, но на Кавказе не жили. Обитали они в северном, степном Предкавказье. Пространства эти безбрежны, но обратим внимание на то, что в ряде источников речь идет о приморской местности, а в некоторых указывается даже, что скала располагалась над морем.

Впрочем, даже если бы не было прямых указаний, надо было бы ограничиться приморской полосой, потому что греки и в конце І тысячелетия до новой эры поселялись только в определенных местах восточного побережья Понта Эвксинского (гостеприимного), а уж во II тысячелетии до новой эры, когда Понт для них был Авксинским (негостеприимным), они только кратковременно высаживались на его берегах (приключения Ясона в замке Эета в Колхиде вряд ли продолжались более нескольких недель или месяцев). Но мы имеем и прямые указания на расположение места наказания Прометея на берегу.

Итак, скалу Прометея надо искать на черноморском берегу, на границе Скифии и Кавказа. Такое пространство только одно: южнее Кубанской дельты, где-то в районе нынешней Анапы. Местность низменная, равнинная, только южнее начинаются горы. И там появляются скалы.

Логика научного анализа (да и занимательного сюжета) требует остановиться и обсудить другие варианты решения, а заодно поискать подтверждения нашей идее.

Тема прикованного к скале великана, который рвет свои цепи и сотрясает землю, присутствует в эпосе многих народов Кавказа. Конечно, с местными вариациями и некой конкретикой, в первую очередь географической.

Обычно великана помещают на господствующей над округой горе. У кабардинцев, черкесов и абхазцев это Эльбрус, у грузин — Казбек, у армян, естественно, Арарат. Есть и местные вершины вроде горы Фишт на Западном Кавказе. Но все эти предания сравнительно поздние, и в них исследователи видят только дивергенции древнейшего мифа.

Место действия мифа было фактически забыто уже задолго до начала нашей эры. Об этом свидетельствует тот факт, что во времена Александра Македонского (IV век до новой эры) греки переносили название «Кавказ» на азиатские хребты. Такой многознающий и добросовестный географ, как Страбон (I век до новой эры), будучи сам уроженцем причерноморской Малой Азии, не сомневался в том, что Прометей томился на Кавказе, но о конкретном районе представлений не имел. Что уж говорить о римлянах. Вот, например, начальник римского флота Арриан, объезжая во II веке новой эры крепости восточного Понта, сообщает на пути с юга к Диоскуриаде (ныне Сухуми): «Нам показывали одну из вершин Кавказа — имя вершины Стровил,— на которой, по мифологическому преданию, Прометей был повешен Гефестом по приказанию Зевса».

Ясно, что уже в начале нашей эры завоеватели (вслед за аборигенами) смутно себе представляли действительное положение местности, где разворачивались события. Несомненно, что Колхида и окружающие ее горы никак не могли служить сценической площадкой хотя бы потому, что здесь скалистые горы не подходят к берегу. И пусть не вводит нас в заблуждение в этом смысле фраза дочери колхидского царя Медеи: «Недалеко от нас над песчаным морским берегом нависла та скала Кавказа, к которой по велению Зевса Гефест приковал Прометея». Конечно, Колхида находится «недалеко» по сравнению с родиной аргонавтов Арголидой, с Геракловыми столбами (Гибралтар), да даже и с Геллеспонтом (Мраморное море). Для нас важнее здесь то, что Медея знает не только о скале Прометея, но и о ее нахождении над песчаным морским берегом.

Обратили ли вы внимание на указание в мифе: «в Скифской пустыне»? Много лет это указание не несло для меня никакого особого смысла.

На карте Страбона есть две Скифии. Одна — Малая Скифия — располагается у западного берега моря, южнее Дунайской дельты, другая — собственно Скифия — в северном Крыму и прилегающих с севера степях. Ни ту, ни другую считать Скифской пустыней нельзя (да они и не называются так), потому что они были населены скифами, хорошо известными грекам, поселения которых располагались на самом берегу поблизости. Не может располагаться Скифская пустыня и севернее Истра (Дуная) до Тиры (Днестра), ибо там лежит «Пустыня гетов».

Но вот однажды, перечитывая еще и еще раз Страбона по совсем другому поводу, я наткнулся у него как бы заново тоже на «Скифскую пустыню».

В этом отрывке Страбон говорит об образовании наносов у самых устьев рек, например, так называемые «Груди в устье Истра, Скифская пустыня и Сальмидес (где и другие бурные потоки содействуют образованию наносов), песчаное низкое устье Фаста и топкое побережье Колхиды, устье Фермодонта и Ириса, вся Фемискира, Равнина амазонок и большая часть Сидены» Здесь и далее перечисляются низменные устьевые области черноморских рек. Скифская пустыня здесь логически стоит в перечислении устьевых областей. В Малой Скифии, на западе Понта, рек вообще нет, в Скифии главной нет таких, которые бы вели к обмелению устья.

С другой стороны, из крупнейших рек Черноморья, устья которых хорошо знакомы были грекам и уж, конечно, Страбону, в списке отсутствует устьевая область Кубани (Антикита древних), известная своим обмелением за счет приносимых обильных наносов. В то время Кубань впадала в лиман Черного моря и должна была попасть в приведенный перечень Страбона. Думается, она и попала под нерасшифрованным названием Скифской пустыни.

Вот, однако, какое может возникнуть недоумение. Скифы, как известно, появились на исторической арене в VIII—VII веках до новой эры. Между тем действие мифа имело место, по крайней мере, на тысячу лет раньше, когда греки только начали знакомство с Понтом, страной золотого руна Колхидой, Тавридой (куда перенесли Ифигению), Истром (Дунаем), по которому отправили аргонавтов в обратный путь. Сюда, на край тогдашней земли, прибыл в XIV—XII веках до новой эры легендарный Геракл, чтобы освободить Прометея от пут. Здесь Медея (XIII—X века до новой эры) помогла Ясону добыть золотое руно.

Но причем здесь скифы? По-видимому, все дело в том, что скифами древние называли другие кочевые народы, в том числе сарматов, савроматов. Согласно тому же Страбону, древние греки называли жителей знакомых им северных стран одним именем «скифов», а Гомер (XII—VIII века до новой эры) не мог не знать скифов (под названием «гиппемологов»). Думается, и название «Скифская пустыня» Страбон заимствовал у гораздо более ранних писателей. В его времена (I век до новой эры) эта местность уже давно перестала быть пустынной. Эсхил в V веке до новой эры, пользовавшийся гораздо более ранними источниками (до Геродота), представлял себе место действия куда как конкретнее.

У Эсхила Гефест, Власть и Сила подводят Прометея к утесу в «пустынной горной местности в далекой Скифии».

Власть: Вот мы пришли в далекий край земли, в безмолвную пустыню диких скифов.

Вот она опять, «пустыня скифов», и причем горная. Заведомо в VI веке до новой эры (и раньше).

В том-то и состоял замысел жестокого Зевса, чтобы Прометей нес наказание в пустыне, вдали от тех, кто мог бы, помня его благодеяния, помочь страдальцу.

Продолжение следует.

Автор: Андрей Никонов.

travel-in-time.org

Прометей в греческой мифологии

Титан Прометей помог Зевсу в борьбе богов и титанов, он уговорил свою мать Фемиду и великую богиню земли Гею перейти в этой борьбе на сторону богов Олимпа. По совету Прометея Зевс низверг титанов в недра ужасного Тартара. Но Зевс постоянно боялся силы даже тех титанов, которые поддерживали его; не доверял он и Прометею. Ещё сильнее разгорелась ненависть Зевса, когда Прометей решил помочь ещё не наделённым разумом и умением людям. Прометей вдохнул надежду в людей и похитил для них божественный огонь из кузницы Гефеста. Хорошо знал титан, какая кара грозит ему за это, но страх не удержал его. Не удержали его и предостережения матери, богини Фемиды. Зевс послал за Прометеем и велел заковать его цепями на горах Кавказа. Для этого пришлось спуститься с Олимпа богукузнецу Гефесту, другу Прометея. Со слезами, не смея ослушаться Зевса, приковал Гефест Прометея к скале навечно, обрекая на долгие муки.

Прометей

Пророчество

Прометей не только похитил огонь для людей из горна Гефеста. Но самое главное — от своей матери Фемиды Прометей узнал пророчество о том, что и царство Зевса не вечно, что свергнет его с престола сын, который ещё не родился. Знал Прометей и о том, как избежать Зевсу такой участи. Но никакая сила, никакие мучения не заставили бы Прометея открыть эту тайну.

За это Зевс отколол скалу с прикованным Прометеем и низверг в мрачную бездну. Но не навсегда. Через века Зевс снова поднял титана на свет, но не радость принесло это непокорному титану. Зевс послал громадного орла, который каждый день прилетал к Прометею, садился на его грудь, рвал когтями и клювом тело и клевал его печень. За ночь печень отрастала снова, а наутро все мучения повторялись.

Освобождение Прометея

Геракл убивает орла, прилетевшего мучить Прометея

Прошло много веков, прежде чем наконец родился герой, который смог освободить Прометея. К тому времени Зевс уже простил его, одно лишь заботило громовержца — он хотел узнать о пророчестве. Великий герой Геракл во время своих странствий побывал в горах Кавказа и пришёл в ужас от того, что происходит с титаном. Геракл выпустил из лука отравленную стрелу и убил орла Зевса, не дал ему дальше терзать Прометея. Пронёсся с Олимпа вниз посланник богов Гермес. Открыл ему свою тайну Прометей: Зевсу нельзя было вступать в брак с богиней Фетидой, потому что, кто бы ни был мужем Фетиды, сын, который родится у неё, будет могущественней отца. Геракл после этого разбил оковы Прометея и отпустил на свободу.

Поделиться ссылкой

sitekid.ru

Лукиан Сатирические диалоги Перевод А.Сагарди =lybs.ru= =lybs.ru=

ПРОМЕТЕЙ, ИЛИ КАВКАЗ

Гермес, Гефест, Прометей.

1. Гермес. Вот, Гефест, и тот Кавказ, что до него нам надо будет привлечь бедного титана. Посмотрим же вокруг подходящей кручи, где нет чистой от снега, чтобы крепче прибить цепь и повесить так, чтобы его всем было видно.

Гефест. Посмотрим, Гермес. Ведь надо распять его и не низко и не близко к земле, чтобы его собственное творение — люди не пришли ему на помощь, и не на самой верховине, потому что тогда его не видно будет снизу, а вот, когда хочешь, распнем его здесь посередине над пропастью, розпросторивши руки от этой кручи к той, что напротив.

Гермес. Правду говоришь, потому что эти скалы отвесные, неприступные со всех сторон, немного нависшие, а тут круча имеет такой узенький для него шпиль, на нем едва можно стоять на цыпочках,- одно слово, здесь удобнее всего было бы распять его. Итак, не мешкай, Прометей, а взойди сюда и дай приковать себя к горе.

2. Прометей. Но хоть вы, Гефест и Гермес, пожалейте меня, без вины такой несчастный.

Гермес. Пожалейте, говоришь, Прометей, чтобы вместо тебя нас самих распяли, только не прислушаемся к приказу? Или, может, тебе кажется, что Кавказ не достаточно большой, что на нем не найдется места привлечь еще и других двух? Но протяни правую руку, а ты, Гефест, закуй его в кандалы и прибий гвоздем, и сильнее бей молотком. Давай и вторую. Надо и эту прибить как следует. Вот и хорошо. А уже вскоре прилетит и орел разрывать тебе печень, чтобы за свой прекрасный и художественное произведение ты достал всех возможных кар.

3. Прометей. O, Кроне, Япете и ты, мать! Что я, несчастный, терплю, ничего плохого не причинив!

Гермес. Ничего плохого не причинил ты, Прометей, что, во-первых, когда тебе поручили разделить мясо, ты сделал так несправедливо и по-мошеннически, Что себе самому незаметно отложил лучшие куски, а Зєвсові обманом подсунул кости, «жиром их покрыв белым». Ведь же, клянусь Зевсом, поскольку вспоминаю, так именно сказал Гесиод. А дальше, ты сотворил людей, этих найзлочинніших животных, а самое главное — женщин. К тому же всему, не ты украл самое дорогое добро богов огонь и дал его людям? И, наделав столько бед, ты говоришь, что тебя несправедливо заковали?

4. Прометей. Кажется, Гермес, что и ты,- как говорить по Гомеру,- «безвинного обвинувачуєш», когда закидываешь мне такое, за что я, по крайней мере, как только была бы справедливость, почтил бы себя общественным питанием в Прітанеї. Пожалуй, когда у тебя есть время, то я с удовольствием скажу оборонительную речь против тех обвинений и докажу, как несправедливо Зевс [361] назначил мне такое наказание. А ты — ты же красноречивый и сутяга — обороняйся вместо него и доказывай, что он справедливо полагал, чтобы распятая меня круг этой Каспийской ворот на Кавказе, как жалкое зрелище для всех кифов.

Гермес. Слишком поздно ты пытаешься пересмотреть дело, да и совсем это нужно. Однако говори. Мне все равно надо ждать, пока не взлетит »рел, чтобы взяться в твоей печени. Так это свободное время, действительно хорошо іуло бы использовать на то, чтобы послушать твою софистику, потому что ты сильнее ;а всех в речах.

5. Прометей. То ты, Гермес, скажи первый, и только говори против меня вины якнайдужчі и по небрежности не пропусти ничего и того, что может пригодиться, чтобы оправдать твоего отца; а тебя, Гефест, за судью я считаю.

Гефест. Нет, клянусь Зевсом, но знай, что и во мне ты будешь обвинителя вместо судьи, потому что, украв огонь, ты оставил мне горн холодный.

Промете й. Ну, то поделите между собой обвинение: ты скажи толком о краже огня, а Гермес пусть обвиняет за то, что я несправедливо поделил мясо и сотворил людей. Ведь вы оба, кажется, умеете мастерски и сильно говорить.

Гефест. Гермес и за меня скажет, потому что я — не для судебных речей, но ругаю дело в основном круг моей кузнице, а он краснобай и кое-как работал над такими вот делами.

Промете й. А я по крайней мере не подумал бы, чтобы Гермес захотел говорить также и о краже и упрекать меня за это, когда в этом он товарищ мне с ремества. А впрочем, когда ты, сын Маи, берешься за это, то пора уже начать обвинения.

6. Гермес. Пожалуй, Прометей, бесспорно, надо было бы слишком долго говорить и достаточно подготовиться, чтобы напомнить о том, что ты причинил, и не достаточно назвать главные из преступлений, а именно: что когда тебе поручили разделить мясо, то ты сохранил для себя лучшие части и обманул царя; что ты и людей сотворил — вещь совершенно ненужную — и что, украв у нас огонь, принес к ним; и мне кажется, что ты, уважаемый, не понимаешь, поскольку человеколюбивый к тебе Зевс и если учесть, какие у тебя большие преступления. Итак, если ты не признаешься, что ты сделал это, то надо будет точно исследовать, произнести длинную речь и попытаться, если возможно, выявить истину. А когда ты соглашаешься, что ты и мясо поделил так, и завел ту новость, создав людей, и украл огонь, то мне нет уже чего и обвинять, и я бы уже не говорил дальше, ибо это было бы не что иное, как только болтовня.

7. Прометей. Чуть позже мы увидим, не является сама болтовня и то, что ты уже сказал; а я, когда ты говоришь, что приведенного достаточно, чтобы завинити меня, попробую, поскольку буду способен возвращения на нет те нарекания. И прежде всего выслушай дело о мясо. Хотя и теперь, божуся Ураном, когда я говорю об этом, мне стыдно за Зевса, что он такой мелочный и ворчливый: за то, что нашел в своей доле небольшую косточку, послал на распятие такого старого бога, а не помнит ни о мою помощь ему на войне и не подумал о том, какая незначительная причина гнева,- он как малыш сердится и возмущается, что не получил большей доли.

8. Хотя вообще, Гермес, как я думаю, не следует даже упоминать о таких подвохах, что их позволяют себе за столом, но если бы и случился грех между сотрапезниками, то надо считать это за шутку и тут же на пиру и оставлять свой гнев; а приберегать ненависть назавтра, быть пам’ятливим на злое и прятать [362] через ночь мести, ну, это уже совсем не подобает богам и вообще не по-царски. Право, когда лишить пиры веселых затей, как вот обмана, шуток, піддратовування, насмешка, то не останется ничего, кроме пьянства, обжорства, молчание, а это — все вещи печальные и невідрадісні, что наименее подходят к пиру. Так вот я и не надеялся, что Зевс еще второго дня будет помнить об этом; миновав уже, чтобы за это столько сердиться и считать, что он потерпел найлихішої образы, когда кто-то, траты мясо, пошутил и то для того, чтобы узнать, он, выбирая, распознает лучший кусок.

9. Но представь, Гермес, самый досадный случай, что Зевсу выделено было бы не худшую долю, а просто и совсем не было дано ничего. Так что же? За то надо было, как говорит пословица, землю с небом смешать и придумать оковы, распятие и целый Кавказ, посылать орлов и видзьобувати печень? Гляди же, это не оказывает большого легкодумності самого того, кто гневается, никчемности мысли и невоздержанности на гнев. Ведь, когда он так бушует за такую малую долю мяса, то что же он сделал бы, потеряв целого быка?

10. Поскольку благоразумнее в таких случаях люди, которым естественно было бы и в гневе быть острее за богов! Все-таки нет между ними такого, что присудил бы распять повара, когда тот, варивши мясо, опустил палец в похлебку и облизал его или отрезал и проглотил печеного,- и они дарят им вину, а кто и очень рассердится, то или дает пощечину, или ударит по уху, но никто из них не взял бы на муки за такие мелочи. Вот и все, что можно сказать о мясе. Мне стыдно защищаться, но значительно позростала обида ему обвинять меня.

11. Но время уже можно говорить о том, что я сотворил людей. В этом, Гермес, имеем двойное обвинение, и я не знаю, с какой стороны вы ставите мне это в вину, или с того, что вообще не следовало людям появляться на свет и что лучше было бы, если бы они неподвижно оставались землей, так, что их надо было сотворить, но предоставить им не такого, а какого-то другого вида? Однако я скажу про оба обвинения. И прежде всего я попытаюсь показать, что богам не было никакого вреда из того, что люди появились на свет; а потом, что им было даже полезно и значительно лучше, что земля не осталась пустынной и безлюдной.

12. Итак, когда-то был,- потому что так легче говорить и ясно видно будет, или я допустил преступления, новостворивши все то, что касается до людей, так вот когда был только божественный и небесный род, а земля представляла что-то дикое и бесформенное и вся поросла непроходимыми лесами, и не было на ней ни жертвенников богам, ни храмов,- да и откуда им было взяться? Не было ни каменных статуй, ни деревянных и ничего другого такого, что теперь в большом количестве можно видеть везде и что так отлично уважают. А я,- потому что я всегда в первую очередь забочусь о общие интересы и размышляю о том, чтобы усугубить значение богов и во всем остальном способствовать тому, что служит порядку и красоте,- подумал, что было бы лучше, взяв немного глины, изготовить какие-то живые существа и придать им вид, подобного в нас самих; ибо я думал, что божественному не хватает чего-то, когда нет ничего противоположного ему, по сравнению с которым оно Казалось бы счастливее; конечно, оно должно быть смертное, но вместе и найвигадливіше и разумнее и чувствовать то, что лучше него.

13. И вот, как говорит поэт, «смешав землю с водой» и хорошо розм’якшивши ее, я вылепил людей, призвав еще и Атену помочь мне в этой работе. Вот то большое преступление, что им я оскорбил богов. Ты сам видишь, как я навредил тем, когда из глины сделал живые существа и дал движение потому, что к тому времени было незыблемо. И вот, как кажется, от того времени боги стали менее богами за то, что на земле появились смертные живые существа; ведь и сам Зевс гневается, будто боги утратили свое значение из-за того, что появились люди, если, конечно, он не боится, что и они замислять восстание против него и начнут одверту войну против богов, как Гиганты. Но, Гермес, что вы не испытали обиды ни от меня, ни от того, что я сотворил, это ясно; или же ты покажи мне хоть единое, нечто крошечное, и я замовчу и признаю за справедливое то, что я получил от вас.

14. А что то, что я сделал, стало даже и полезным для богов, так ты можешь узнать, когда осмотришь всю землю: она уже не дикая и необработанная, но украсилась городами, обработанными полями и культивируемыми растениями, и по морю плавают, и на островах живут, и везде алтаре, и жертвы, и храмы, и всенародные праздники:

Все улицы полны Зевеса,

Людей все майданы.

И пусть бы я для себя самого сотворил этот клад и имел себе из него пользу, а то ведь я принес его как общее добро и подал его всем вам. Везде можно видеть более всего храмы Зевсу, Аполлону, Герині и твои, Гермес, а Прометеєвого храма — нигде. Видишь, как я забочусь только за свое, а изменяю и менее считаю на общее.

15. А еще, Гермес, подумай мне также вот о чем: ты считаешь хорошо что-то такое, чему нет свидетелей, к примеру, имущество или сочинение, которого никто не увидит и не похвалит,- будет ли оно однако приятное и радостное для того, кто его имеет? К чему я сказал это? А к тому, что если бы не было людей, то произошло 6 так, что красота вселенной была бы без свидетелей, и мы имели бы богатеть таким богатством, что ему бы и никто не удивлялся, и для нас самих не мало .o, стоимости, потому что у нас не было бы ничего хуже, чем можно было бы сравнить его, и мы не могли бы понять, поскольку мы счастливы, не видя тех, что лишены его. Ведь только так можно считать и большое при большое, когда его можно примерить до малого. А вы, когда надо было уважать меня за такой мудрый поступок, распяли меня и так отблагодарили за доброе намерение.

16. Но ты скажешь, что среди них есть преступники, что они живут розпутно, воюют, женятся с сестрами, зловмишляють на родителей. А у нас разве не слишком много того самого? Однако же, думаю, никто не стал бы обвинять Урана и Гею за то, что они породили нас. Может, ты бы сказал еще и то, что нам приходится, заботясь о людях, иметь так много хлопот. Так по той же причине и пастух должен был бы сетовать, что у него есть стадо, потому же, и ему приходится беспокоиться за него. Но хоть это и хлопотно, зато и приятно. А впрочем и хлопоты не безрадостный, потому что он составляет некоторую развлечение. Что же бы мы делали, если бы у нас не было о ком заботиться? Мы бездельничали бы, пили нектар и насыщались бы амброзией, ничего больше не желая:

17. Но что наиболее возмущает меня, так это то, что, упрекая меня за создание людей и особенно женщин, со всем тем вы любите их и только и делаете, что спускаетесь к ним, оборачиваясь то на быков, то на сатиров и лебедей и сподобляєте их такой чести, чтобы от них родились боги. Но, может, ты скажешь* что надо было создать людей и только в каком-то другом виде, но только не подобными нам? А какой же другой образец, лучший за этот, я мог поставить перед собой, чтобы его можно было считать вполне прекрасен? Неужели же надо было сотворить неразумную, звірувату и дикое животное? И как же они приносили бы жертвы богам и отдавали вам другие почета, если бы они были не такие, какие есть теперь? Но вы, когда вам приносят гекатомби, не сомневаетесь, [364] хоть бы вам надо было идти даже до Океана, «до безупречных Эфиопов»; а провинника уважения к нам и жертв вы распяли. Следовательно, в отношении людей, то и этого уже достаточно.

18. А теперь, если позволишь, я уже перейду к огню и к той кражи, что ею вы так упрекаете мне. Но, ради богов, ответь мне, ничуть не колеблясь, на такой вопрос: мы потеряли хоть небольшую долю огня, как он есть и у людей? Ты этого не можешь сказать. Мне кажется, что сама природа этого добра такая: аж нисколько не уменьшается, когда еще кто другой берет что-либо от него; ведь он не гаснет, когда кто от него зажигает. Итак, это откровенная зависть — то, из чего вы не потерпите никакого вреда, запрещать передавать тем, что требуют его. А тем временем богам надо быть добрыми «подавальниками блага» и стоять вне всякой завистью. Когда бы я и напрочь весь похитил огонь и принес на землю, не оставив вам ничего, то и тогда я не очень бы обидел вас; ведь вам он совсем не нужен, потому вы и не мерзнете, и не варите амброзии, и не нуждаетесь искусственного освещения.

19. Я по крайней мере вижу, что вас больше всего радует дым, и те ароматы вы считаете самые приятные, когда чад от жертвенного жира доходит до неба и «вьются клубками дыма».- Так вот эта последняя позор наиболее противоречит вашему же жажде. Удивляюсь, как вы еще не приказали солнцу не освещать их; ведь оно есть огонь, только значительно божественніший и палкіший. Или, может, вы его обвиняете в том, что оно переводит ваше добро?

Я сказал. А вы оба, Гермес и Гефест, когда вам кажется, что я что-то нехорошее сказал, исправляйте и опровергайте, я вновь боронитимуся.

20. Гермес. Не легко, Прометей, соперничать с таким отличным софістом. А впрочем счастье твое, что Зевс не слышал тебя. А то я хорошо знаю, что он шестнадцать коршунов поставит в тебя, чтобы они разрывали тебе нутро,- так ужасно ты обвинял его, делая вид, будто обороняєшся. Я только удивляюсь тому, что ты, будучи пророком, не предусмотрел, что тебя так мордуватимуть.

Промете й. Знал, Гермес, и это, как и то, через что я вновь буду освобожден, и уже скоро придет кто-то из Феб,- он брат тебе,- и застрелит орла, как ты говоришь, вот-вот спустится ко мне.

Гермес. Если бы, Прометей, так было и чтобы мне видеть, когда ты будешь освобожден и среди нас бенкетуватимеш, только, конечно, чтобы ты уже не делил мяса.

Прометей. Не беспокойся: я и бенкетуватиму с вами, и Зевс освободит меня не за малую услугу.

Гермес. За какую же именно? Не сомневайся и скажи.

ІІрометей. Ты знаешь, Гермес, Фетиду? Но не следует говорить,- лучше сохранить эту тайну, чтобы она была наградой и выкупом мне за освобождение.

Гермес. Ну, так прячь, Тітане, тайну, когда это лучше для тебя, а мы, Гефест, идем. Ведь и орел уже близко. Итак, переноси мужественно. Вот, когда бы уже появился к тебе тот стрелок с Фэб, чтобы прекратились твои мучения от птицы, что разрывает тебя.

Книга: Лукиан Сатирические диалоги Перевод А.Сагарди

СОДЕРЖАНИЕ

На предыдущую

lybs.ru

Прометей — Традиция

Промете́й (греч. Προμηθεύς, «промысел») — в греческой мифологии, титан, даровавший людям огонь, cын титана Япета и нереиды Климены.

Прометей вынес с Олимпа огонь, спрятав его в тростинке и передал людям. Ему также приписывали обучение людей письменности, мореплаванию и другим наукам, а в поздней античности — и сотворение людей из земли. Навлёкший этим на себя гнев Зевса, Прометей был прикован его слугами Силой и Властью к скале на Кавказе^[1].

Тогда Прометей предсказал, что один из сыновей Зевса будет сильнее отца и свергнет его, как Зевс сверг Кроноса. Требуя, чтобы Прометей выдал тайну, Зевс послал орла, который прилетал каждый день и терзал печень Прометея, которая ночью отрастала вновь. Так продолжалось до тех пор, пока к месту мучений не прибыл Геракл. Он застрелил орла из лука и рассказал Прометею, что правление Зевса более не тиранично, что им во Вселенной установлен мир и порядок, и что пришло время, рассказав Зевсу, как избежать грозящей гибели, избавиться от мучений. Явившемуся Гермесу Прометей открыл, что сын нереиды Фетиды будет могущественнее отца. Зевс и Посейдон перестали домогаться руки Фетиды и та вышла за мирмидонского царя Пелея, которому родила сына Ахилла.

Происхождение образа Прометея[править]

Прометей — эпический образ с палеолитическими корнями (более связан с пращурами индоевропейцев).

Эпический герой от костров палеолита[править]

Эпос — многотысячелетняя память истории, включая глубокое прошлое экономики и педагогики. На глубину в десятки тысячелетий, как минимум. Это важно осознавать и в истории экономики и педагогики. Индоевропейский эпический герой Прометей наследует экономико-воспитательные традиции героя более древнего — ностратического эпоса. Он не чужд и праславянам. Славянские слова «прометить», «приметить», «промышлять» и подобные полностью соответствуют и смыслу имени в переводе с греческого — «Думающий вперед» или «Учащийся у будущего». Прометей — символ многотысячелетнего предпринимательства и всех инноваций, это и один из первый авторитарных педагогов.

Кстати, брата героя звали Эпиметей (греч. Epimetheos — «думающий назад» или «учащийся у прошлого»). Оба имени связывают с производным от индоевропейского корня *me-dh-, *men-dh-, «размышлять», «познавать». Отсюда Метис (мысль, мета) — первая супруга Зевса (Афина родилась из головы бога от той проглоченной им супруги), возможно, Меотида — Азовское море. Владением (уделом) титана Прометея считалась скифская земля у реки Орел.

Прометей — символ единства экономики и воспитания со времен палеолитических Костенок (у Дона под Воронежем), если не раньше. Ведь за похищение для людей огня и во имя людей обман богов герой провел прикованным к скифской скале (Кавказу или Горному Крыму-Тавру), по сведениям древних греков, 30 тысяч лет. А спас его от мучений Геракл, убивший кровожадного орла стрелой из лука. Правда, до этого обучил Геракла стрельбе из лука скиф Тевтар. Но, по другим мифам, Геракл сам являлся родителем Скифа, Гелона и Агафирса — пращуров основных народов Скифии. Понятно, всяких противоречий в эпосе масса — многие из древних писателей передавали сказания на свой лад.

Один из титанов-диданов[править]

Прометей, которого считают одним из семи славнейших титанов, сам был сыном титана Иапета (якобы Иафета, сына Ноя по библии) и нимфы (русалки) Климены (от нее отчасти любой «климат»). Его братьями кроме Эпиметея оказывались Атлант (держащий край неба на любом краю земли) и Менетий (просто Мудрец, пращур Миноса и Меноса — древних царей). Титаны (диданы) — очень старые боги первого поколения (доолимпийские, во многом палеолитические боги, якобы рожденные Геей и Ураном (детьми самого Хаоса). Первотитанами были шесть братьев: Океан, Кой (Кей, отсюда и Кий или Каин), Крий, Гиперион, Иапет, Кронос (Хронос-Время, так в древности называлась и река Неман). Были и шесть сестер-титанид: Тефида, Феба, Мнемосина, Тейя, Фемида, Рея (Река, допускают, что последней могла быть и Волга, имевшая в древности названия Ра, Рангха, Раса и созвучные).

Титаны вступили в привычные тогда внутрисемейные связи и породили новое, третье, поколение богов. Кронос был свергнут своим сыном Зевсом (сыном Реи-Реки), но за Крона (Время) вступились остальные титаны. Началась война юных олимпийцев Зевса с титанами и их союзниками, всякими чудищами. После титаномахии, «десятилетней» (где год и за тысячу лет шел) борьбы с Зевсом и другими младшими богами-олимпийцами, титаны были побеждены, скованы и низвергнуты по совету Прометея в мрачный Тартар (глубокое подземелье, Ад). Землями Тартара (как и Тевтара), затем Ада-Плутоса и Таната-смерти, нередко признавалась Скифия (будущая Россия). Всякие изображения чудовищ времен палеолита — возможно, и память о титаномахии. Прометей здесь как бы предал своих, чтобы, прежде всего, спасти во вселенских войнах беззащитных людей…

Затем титаны якобы все же примирились с Зевсом и покорились, признав его власть, за что были им освобождены. В позднейших мифах титанов смешивают с гигантами или исполинами библии.

Из рода исполинов[править]

В библии исполины означают род людской, проклятый единым богом (вероятно, и созданным не этим богом). Но китайцы и индийцы, например, тоже не этим богом созданы и не в него веруют, а интересно и эффективно живут.

Старший из братьев Прометея (еще один смысл его имени как «промежутка» — среднего) — огромный Атлант — знал все глубины моря, правил царством с крутыми берегами, и превышало оно по размерам Ливию (Африку) и Азию, вместе взятые. Земля Атлантида лежала за Геракловыми столпами (обычно называют Гибралтар) и от основной земли ее отделяли покрытые садами острова. Люди Атланта построили каналы и освоили огромную центральную долину, орошаемую водой с гор, окружающих ее со всех сторон с выходом к морю. Они построили также первые дворцы, бани, ипподромы, большие портовые сооружения и храмы. Они ходили войной не только на запад — до другого континента, но и на восток, вплоть до Италии и Египта. Египтяне говорили, что Атлант был сыном Посейдона (один из смыслов имени — «посев Дона»), от которого родились пять пар братьев-близнецов, поклявшихся в верности своему брату на крови быка (символа Зевса), принесенного в жертву на вершине столпа.

Поначалу все они были исключительно добродетельны и стойко несли бремя своего богатства в виде несметного количества золота и серебра. Но однажды жадность и жестокость овладела ими, и афиняне с позволения Зевса нанесли им поражение и разрушили их державу. О допотопном господстве скифов в Европе и Азии в начале нашей эры говорили римские историки. В то же время боги наслали на них потоп, который всего за одни сутки поглотил всю Атлантиду так, что и причалы, и храмы оказались погребенными под слоем грязи, а море вокруг перестало быть судоходным. Позже говорили, что греки нанесли поражение доселе непобедимым скифам.

Спасшиеся Атлант и Менетий присоединились к Крону и титанам в их безуспешной борьбе с олимпийскими богами. Зевс убил Менетия перуном и отправил его в Тартар. Перуна (Перкунаса) уже пять тысяч лет назад почитали индоевропейцы недалеко от Прибалтики. Однако Атланта Зевс пощадил, но обрек навеки держать на своих край неба.

Будучи умнее Атланта и предвидя, чем кончится бунт молодых богов против Крона, Прометей предпочел воевать на стороне. Зевса и убедил Эпиметея поступить так же. Он действительно был самым умным из всех братьев, и Афина (как мудрость матриархата времен Костенок), чьему рождению из головы Зевса он помог, научила его архитектуре, астрономии, математике, навигации, медицине, металлургии и другим полезным ремеслам, которые он передал людям. Однако Зевс, решивший уничтожить всех людей до единого (но пожалел их лишь благодаря своевременному заступничеству Прометея), злился при виде роста человеческих талантов и их власти над природой.

Хитрость Прометея[править]

Однажды, когда возник спор о том, какую часть быка нужно жертвовать богам, а какую оставлять людям, в судьи пригласили Прометея. Тот содрал с быка шкуру, разделал тушу, а из шкуры сшил два мешка, сложив в них все части животного. В один мешок он положил всю мякоть, прикрыв ее сверху требухой — наименее соблазнительной частью любого животного; во второй сложил все кости, спрятав их под толстым слоем жира. Когда он предложил Зевсу выбрать себе мешок, тот легко разгадал замысел Прометея, но не показал этого, взяв мешок с костями и жиром, которые до сих пор считаются принадлежащими богам; однако он решил проучить хитроумного Прометея, отняв у людей огонь. «Пусть едят свою мякоть сырьем!» — вскричал он. Этим отбрасывал человечество на сотни тысяч лет назад.

Прометей тут же отправился к Афине с просьбой разрешить ему входить на Олимп с черного входа и получил от нее разрешение. Он поднялся на Олимп, зажег факел от огненной солнечной колесницы, отколол от него тлеющий уголек и засунул его внутрь стебля растения (полого тростника). После этого загасил факел, незамеченным вернулся на землю и отдал огонь людям.

Зевс поклялся отомстить. Он приказал Гефесту вылепить из глины женщину, четырем ветрам (пусть будет ветреной) — вдохнуть в нее жизнь, а олимпийским богиням украсить ее. Эта женщина, Пандора, была самой прекрасной из когда-либо созданных женщин, и под присмотром Гермеса (еще одного бога ремесел, знаний и торговли) Зевс отослал ее Эпиметею. Эпиметей, которого брат предупредил, чтобы тот ничего не брал от Зевса, вежливо отказался. Разозлившись еще больше, Зевс вспомнил все обиды — тогда и приковал Прометея обнаженным к Кавказским горам, где орел терзал ему печень, ежедневно вырастающую вновь. И не было конца мучениям героя.

Боясь признаться в том, что с его стороны это было не что иное, как месть, чтобы как-то оправдать свой поступок, Зевс распустил сплетню, что Афина пригласила Прометея на Олимп для тайного любовного свидания. О, эти неподсудные боги шантажа и сплетен! Видя судьбу, постигшую брата, Эпиметей поспешил жениться на Пандоре, которую Зевс сделал столь же глупой, злой и ленивой, сколь и красивой; Пандора возглавила таким образом «женщин губительный род». Однажды она открыла ящик, который Прометей запретил открывать Эпиметею и в который герой с большим трудом заключил все невзгоды, досаждающие человечеству — старость, родовые муки, болезнь, безумие, порок и страсть. Не успела Пандора открыть ящик, как из него вылетели «тысячи бед» и стали жалить Эпиметея и Пандору, а затем напустились на всех смертных. Стала властвовать Несбыточная мечта, которую Прометей также спрятал в ящик. Она не дала людям покончить с собой, чтобы навсегда освободиться от жизненных мучений..

Астрологический и реальный символ достижений людских[править]

В астрологии Прометей — Меркурий (Гермес) как звезда утренняя (поднимающаяся утром раньше Солнца, когда долгота Меркурия меньше долготы Солнца), означает энергичный ум, взгляд в будущее, стремление опережать события. Эпиметей не отличался скорой сообразительностью. Но он тоже обозначает Меркурия как утреннюю звезду. Среди детей Прометея известен Девкалион (сын Прометея от соблазнительницы-греховодницы Пандоры), супруг Пирры (дочери Эпиметея и Пандоры, изменявшей «законному» супругу). В образе Прометея находят корни культовых героев неолитических народов Балкан, давших начало и эллинам-грекам. По эпосу, Эллин (славный крито-микенской культурой уже около 4 тыс. лет назад) — всего лишь сын Девкалиона и Пирры. По собственным словам Прометея в эпосе, он — все же сын Геи — Земли, отождествляемой и с Фемидой (богиней Правосудия). Мудрость, полученную от своих прародителей (известно, что он принял совет Геи вступить в союз с Зевсом и осилить его хитростью), дерзость, граничащую с ловким обманом , Прометей использует, покровительствуя жалкому роду людей. А создателем этих «жалких» он сам и является — по целому ряду свидетельств. Палеолитическое хитроумие Прометея приобретает черты настоящей мудрости, в которой нуждается даже Зевс — глава греческого Олимпа богов. Классическая мифология не может терпеть двух и более создателей человечества и носителей справедливости (ныне, правда, таких праведных создателей и религий сотни и тысячи). Поэтому Прометей противопоставляет себя Зевсу не грубо физически, как это было с титанами, а с позиции великомученика, жертвующего собой ради первоначально неразумных и жалких. Зевс же действует против соперника, пользуясь грубыми приёмами насилия, свойственной всякой власти. Согласно ряду античных авторов, Прометей — как древнейшее божество, — сам вылепил первых людей из земли и воды (это поясняется в энциклопедиях «Мифы народов мира»:Apollod. I 7, 1), да ещё создал их смотрящими в небо, по подобию богов (Ovid. Met. I 81-88). Но сделал он это, как оговаривались некоторые авторы, все же по воле Зевса (Fabulae Aesopicae 228 Hausrath.). Более того, люди и животные были первоначально созданы богами в глубине земли из смеси огня и земли (воду бы добавить — и получается современная научная версия биогенеза), а Прометею и Эпиметею боги поручили лишь распределить способности между ними. Именно Эпиметей виноват в беззащитности людей, так как истратил все способности к жизни на земле на животных, поэтому Прометей должен был позаботиться только о людях. Эпиметей и слишком увлекался, а опыт прошлого далеко не всегда полезен в будущем. Автомобиль из культа лошади не выходит. Компьютер не рождается из боготворения обычных счет, доминировавших в бухгалтериях всего полвека назад. Увидев, что все животные заботливо всем снабжены, а человек «наг и не обут, без ложа и без оружия», Прометей крадёт «премудрое умение Гефеста и Афины вместе с огнём, потому что без огня никто не мог бы им (премудрым умением) владеть или пользоваться». Так в виде огня, украденного им из небесной мастерской Гефеста и Афины, Прометей дарует человечеству и весь технический прогресс(Plat. Prot. 320 d — 321 e). Согласно произведениям Эсхила (From. 506), «все искусства у людей от Прометея», причём, оказывается, что герой наделил разумом слепых, жалких людей, живших, как муравьи в пещерах, научил их строить дома, корабли, заниматься ремёслами, носить одежды, считать, писать и читать, различать времена года, приносить жертвы богам и гадать (прогнозировать будущее)… Но не все так чтили Прометея. Есть источники, где о роли героя в культурном развитии человечества даже не упоминается (Soph. Antig. 332—375). Начала государственности и порядка, а также нравственные качества человека связаны не с дарами Прометея, а с деятельностью всемогущего «молодого» Зевса-быка (Hes. Theog. 96, Opp. 256—264). По данным античных авторов, именно народы Скифии (будущей России) были по цивилизованности древнее египтян, первыми насаждали в Европе и Азии государственность и порядок. Научить людей жить обществом Прометей не сумел, так как не мог войти во владения Зевса, обладавшего этим умением (321 d). Не сумел он вложить людям стыд и правду, которые ввёл среди людей Зевс через Гермеса (322 b-d). Однако совершенствовать род людей, им созданный, Зевс не пожелал, а решил уничтожить его и насадить новый. Известен миф о том, как Зевс (как шумероский Бел, библейский Яхве-Иегова и т. д.), рассердившись, уничтожил род человеческий страшным потопом. Но оставленная Зевсом единственная пара — супруги Девкалион и Пирра (т. e. сын Прометея и дочь Эпиметея) спаслись на небольшой ладье. И затем создали новый род человеческий, бросая камни себе за спину (Ovid. Met. I 390—413). От камней Декалиона — мужчины. От Пирры — женщины. Так Прометей, теперь уже через сына, снова принял участие в создании (возобновлении) рода человеческого. А в библии ладья Девкалиона превратилась в громадный ковчег Ноя. В мифах Прометей — благодетель человечества, созданного при его участии, и снисходительный покровитель своих созданий в ещё догероическую (раннеиндоевропейскую) пору. Более 5 тысяч лет назад. Зевс же — неумолим и суров; он не раз уничтожает поколения людей за их ничтожество. Зевс — родоначальник поколения героев развитого патриархата, в котором Прометею достается очень скромное место рядом с крупнейшими фигурами Гефеста и Афины. Его даже к участию в Троянской войне не допустили. Староват. Прометея роднила с Гефестом (Вулканом) — символом разума и мастерства, — их общая связь с огнём, причём Гефесту тоже приписывались просветительские функции среди людей (Hymn. Hom. XX). И Афина играла большую роль в создании людей, вдохнув в них душу (бабочку; прикрепляла лично к каждой вылепленной фигурке). Но именно Прометею (а не Афине и Гефесту) приписывается создание первой женщины (Plotin IV 3, 14; Fulg. II 9). Афина же, по ряду версий, помогала Прометею похитить огонь (Serv. Verg. Вис. VI 42). И есть сведения, что и наказан-то Прометей был не столь за свои благодеяния людям, а потому, что влюбился в Афину (Schol. Apoll. Rhod. II 1249) или потому, что был внебрачным сыном Геры (старшей жены Зекса) и одного из титанов — Эвримедонта (Европа Медного, как шутят ученые). Храмы Афины, под именем Софии (Премудростиь божьей), одними из первых вставали на Руси. Зевс сбросил Эвримедонта в тартар, а Прометея приковал к скале на Кавказе, Скифской скале (Eustath. Schol. II. р. 987, 4 след.). Прометей иначе чем Эпиметей вселил в людях «слепые надежды», но не дал способности предвидеть свою судьбу и тем самым развил в них стремление к постоянной деятельности и забвение горестей (Aeschyl. Prom. 248—250). Прометей внутренне торжествует над Зевсом, будучи хранителем древней тайны. Он среди немногих знает, что женитьба Зевса на богине Фетиде приведёт к рождению мощного сына, который свергнет Зевса. Власть Зевса невечна, как и власть его предшественников, ибо в том воля древнейших «трёхликих» мойр и «памятливых» эриний (Aeschyl. Prom. 515—519).

Освобождение провидца[править]

Незнание будущего страшило Зевса, и он освобождает Прометея в обмен на раскрытие тайны. Зевс отправляет на подвиг своего великого сына от простой женщины Геракла, чтобы, освободив Прометея, тот ещё больше прославил себя (Hes. Theog. 527—531). Освобождение Прометея происходит на пути Геракла на север от Кавказа или Крыма к своему одиннадцатому подвигу — добыче золотых яблок в саду Гесперид. Помощь приходит к Прометею и от кентавра Хирона (воспитателя скифского царя Ахилла), сына Кроноса. Бессмертный Хирон ранен отравленной стрелой Гераклом, он испытывает страшные муки и жаждет смерти. За возможность сойти в аид Хирон предлагает Зевсу отдать Прометею своё бессмертие (Apollod. II 5, 4). Пока совершались деяния знаменитых героев, Прометей, которому не оставалось места в мире классического героизма, прикован, и аргонавты слышат его стоны, проплывая вблизи Кавказских гор (Apoll. Rhod. II 1248—1258). Освобождение герой получает за поколение до Троянской войны, а его собственные благодеяния людям совершаются ещё до рождения великих героев. В эпоху же Троянской войны П. — уже давнее прошлое, поэтому Гомер даже не вспоминает о нём (Зевс уже прочно занял место владыки людей и богов, дарователя всех благ и покровителя героев). Почти у каждого из сотен героев греческого эпоса (наследника общеиндоевропейского) можно найти ближние или дальние связи со Скифией — землей Урана (Урала) и Геи (скифы называли ее Апи — «апать», питать). Но для истории особенно экономики и педагогики наиболее привлекательной фигурой все же является Прометей (Промысел) — создавший трудом людей и навсегда сохранивший для них огонь, научивший людей многим ремеслам — изготовлению орудий труда и одежды, строительству жилищ, кораблей, письму и счету (правда, в последнем ему уже помог и Гермес). Прометею посвящено огромное множество произведений искусства еще до рождества Христа. Ныне имя эпического героя нередко носят не только книжные магазины и издательства, но и различные предприятия с производством всевозможных товаров и услуг. Вечный огонь Прометея продолжает вдохновлять людей на новые и новые планы совершенствования земной жизни, да изучения и освоения привлекательных просторов вселенной. Символический образ Прометея (Промысла) принципиально важен в истории . И смысл этого образа необходимо знать.

Уточнения по поисковым системам Интернета (включая картинки)

traditio.wiki

Прометей — пересказ Н.А.Куна

Прометей

Николай Кун

Миф о том, как Прометей был прикован по повелению Зевса к скале, изложен по трагедии Эсхила «Прикованный Прометей».¹

Пустынная, дикая местность на самом краю земли, в стране скифов. Суровые скалы уходят за облака своими остроконечными вершинами. Кругом — никакой растительности, не видно ни единой травки, все голо и мрачно. Всюду высятся темные громады камней, оторвавшихся от скал. Море шумит и грохочет, ударяясь своими валами о подножие скал, и высоко взлетают соленые брызги. Морской пеной покрыты прибрежные камни. Далеко за скалами виднеются снежные вершины кавказских гор, подернутые легкой дымкой. Постепенно заволакивают даль грозные тучи, скрывая горные вершины. Все выше и выше поднимаются по небу тучи и закрывают солнце. Еще мрачнее становится все кругом. Безотрадная, суровая местность. Никогда еще не ступала здесь нога человека. Сюда-то, на край земли, привели слуги Зевса скованного титана Прометея, чтобы приковать его несокрушимыми цепями к вершине скалы. Неодолимые слуги громовержца, Сила и Власть, ведут Прометея. Громадные тела их словно высечены из гранита. Не знают сердца их жалости, в их глазах никогда не светится сострадание, их лица суровы, как скалы, которые стоят вокруг. Печальный, низко склонив голову, идет за ними бог Гефест со своим тяжелым молотом. Ужасное дело предстоит ему. Он должен своими руками приковать друга своего Прометея. Глубокая скорбь за участь друга гнетет Гефеста, но не смеет он ослушаться своего отца, громовержца Зевса. Он знает, как неумолимо карает Зевс неповиновение.

Сила и Власть возвели Прометея на вершину скалы и торопят Гефеста приниматься за работу. Их жестокие речи заставляют Гефеста еще сильнее страдать за друга. Неохотно берется он за свой громадный молот, только необходимость заставляет его повиноваться. Но торопит его Сила:

— Скорей, скорей бери оковы! Прикуй могучими ударами молота Прометея к скале. Напрасна твоя скорбь о нем, ведь ты скорбишь о враге Зевса.

Сила грозит гневом Зевса Гефесту, если он не прикует Прометея так, чтобы ничто не могло освободить его. Гефест приковывает к скале несокрушимыми цепями руки и ноги Прометея. Как ненавидит он теперь свое искусство — благодаря ему он должен приковать друга на долгие муки. Неумолимые служители Зевса все время следят за его работой.

— Сильней бей молотом! Крепче стягивай оковы! Не смей их ослаблять! Хитер Прометей, искусно умеет он находить выход и из неодолимых препятствий, — говорит Сила. — Крепче прикуй его, пусть здесь узнает он, каково обманывать Зевса.

— О, как подходят жестокие слова ко всему твоему суровому облику! — восклицает Гефест, принимаясь за работу.

Скала содрогается от тяжких ударов молота и от края до края земли разносится грохот могучих ударов. Прикован, наконец, Прометей. Но это еще не все, нужно еще прибить его к скале, пронзив ему грудь стальным, несокрушимым острием. Медлит Гефест.

— О, Прометей! — восклицает он. — Как скорблю я, видя твои муки!

— Опять ты медлишь! — гневно говорит Гефесту Сила. — Ты все скорбишь о враге Зевса! Смотри, как бы не пришлось тебе скорбеть о самом себе!

Наконец все окончено. Все сделано так, как повелел Зевс. Прикован титан, а грудь его пронзило стальное острие. Издеваясь над Прометеем, говорит ему Сила:

— Ну вот, здесь ты можешь быть сколько хочешь надменным; будь горд по-прежнему! Давай теперь смертным дары богов, похищенные тобой! Посмотрим, в силах ли будут помочь тебе твои смертные. Придется тебе самому подумать о том, как освободиться из этих оков.

Но Прометей хранит гордое молчание. За все время, пока приковывал его Гефест к скале, он не проронил ни единого слова, даже тихий стон не вырвался у него, — ничем не выдал он своих страданий.

Ушли слуги Зевса, Сила и Власть, а с ними ушел и печальный Гефест. Один остался Прометей; слушать его могли теперь лишь море да мрачные тучи. Только теперь тяжкий стон вырвался из пронзенной груди могучего титана, только теперь стал он сетовать на злую судьбу свою. Громко воскликнул Прометей. Невыразимым страданием и скорбью звучали его сетования:

— О, божественный эфир и вы, быстронесущиеся ветры, о, источники рек и несмолкающий рокот морских волн, о, земля, всеобщая праматерь, о, всевидящее солнце, обегающее весь круг земли, — всех вас зову я в свидетели! Смотрите, что терплю я! Вы видите, какой позор должен нести я неисчислимые годы! О, горе, горе! Стонать я буду от мук и теперь, и много, много веков! Как найти мне конец моим страданиям? Но что же говорю я! Ведь я же знал все, что будет. Муки эти не постигли меня нежданно. Я знал, что неизбежны веления грозного рока. Я должен нести эти муки! За что же? За то, что я дал великие дары смертным, за это я должен страдать так невыносимо, и не избежать мне этих мук. О, горе, горе!

Но вот послышался тихий шум как бы от взмахов крыльев, словно полет легких тел всколыхнул воздух. С далеких берегов седого Океана, из прохладного грота, с легким дуновением ветерка принеслись на колеснице к скале океаниды. Они слыхали удары молота Гефеста, донеслись до них и стоны Прометея. Слезы заволокли, как пеленой, прекрасные очи океанид, когда увидели они прикованного к скале могучего титана. Родным был он океанидам. Отец его, Япет, был братом отца их, Океана, а жена Прометея, Гесиона, была их сестрой. Окружили скалу океаниды. Глубока их скорбь о Прометее. Но слова его, которыми клянет он Зевса и всех богов-олимпийцев, пугают их. Они боятся, чтобы Зевс не сделал еще более тяжкими страдания титана. За что постигла его такая кара, этого не знают океаниды. Полные сострадания, просят они Прометея поведать им, за что покарал его Зевс, чем прогневал его титан.

Прометей рассказывает им, как помог он Зевсу в борьбе с титанами, как убедил он мать свою Фемиду и великую богиню земли Гею стать на сторону Зевса.

Зевс победил титанов и сверг их, по совету Прометея, в недра ужасного Тартара. Завладел Зевс властью над миром и разделил ее с новыми богами-олимпийцами, а тем титанам, которые помогали ему, не дал громовержец власти в мире. Зевс ненавидит титанов, боится их грозной силы. Не доверял Зевс и Прометею и ненавидел его. Еще сильнее разгорелась ненависть Зевса, когда Прометей стал защищать несчастных смертных людей, которые жили еще в то время, когда правил Крон, и которых Зевс хотел погубить. Но Прометей пожалел необладавших еще разумом людей; он не хотел, чтобы сошли они несчастными в мрачное царство Аида. Он вдохнул им надежду, которой не знали люди, и похитил для них божественный огонь, хотя и знал, какая кара постигнет его за это. Страх ужасной казни не удержал гордого, могучего титана от желания помочь людям. Не удержали его и предостережения его вещей матери, великой Фемиды.

С трепетом слушали океаниды рассказ Прометея. Но вот на быстрокрылой колеснице принесся к скале сам вещий старец Океан. Океан пытается уговорить Прометея покориться власти Зевса: ведь должен же он знать, что бесплодно бороться с победителем ужасного Тифона. Океан жалеет Прометея, он сам страдает, видя те муки, которые терпит Прометей. Вещий старец готов спешить на светлый Олимп, чтобы молить Зевса помиловать титана, хотя бы даже мольбами за него он навлек на самого себя гнев громовержца. Он верит, что мудрое слово защиты часто смягчает гнев. Но напрасны все мольбы Океана, гордо отвечает ему Прометей:

— Нет, старайся спасти самого себя. Боюсь я, чтобы сострадания не принесли вреда тебе. До дна исчерпаю я все зло, которое послала мне судьба. Ты же, Океан, страшись вызвать гнев Зевса мольбою за меня.

— О, вижу я, — грустно отвечает Океан Прометею, — что этими словами заставляешь ты меня вернуться назад, не достигнув ничего. Верь же мне, о, Прометей, что привела меня сюда лишь забота о твоей судьбе и любовь к тебе!

— Нет! Уходи! Скорей, скорей спеши отсюда! Оставь меня! — восклицает Прометей.

С болью в сердце покинул Океан Прометея. Он умчался на своей крылатой колеснице, а Прометей продолжает рассказ свой океанидам о том, что сделал он для людей, как он облагодетельствовал их, нарушив волю Зевса. В горе Мосхе, на Лемносе, из го
рна своего друга Гефеста похитил Прометей огонь для людей. Он научил людей искусствам, дал им знания, научил их счету, чтению и письму. Он познакомил их с металлами, научил, как в недрах земли добывать их и обрабатывать. Прометей смирил для смертных дикого быка и надел на него ярмо, чтобы могли пользоваться люди силой быков, обрабатывая свои поля. Прометей впряг коня в колесницу и сделал его послушным человеку. Мудрый титан построил первый корабль, оснастил его и распустил на нем льняной парус, чтобы быстро нес человека корабль по безбрежному морю. Раньше люди не знали лекарств, не умели лечить болезни, беззащитны были против них люди, но Прометей открыл им силу лекарств, и ими смирили они болезни, Он научил их всему тому, что облегчает горести жизни и делает ее счастливее и радостнее. Этим и прогневал он Зевса, за это и покарал его громовержец.

Но не вечно будет страдать Прометей. Он знает, что злой рок постигнет и могучего громовержца. Не избегнет он своей судьбы! Прометей знает, что царство Зевса не вечно: будет он свергнут с высокого царственного Олимпа. Знает вещий титан и великую тайну, как избежать Зевсу этой злой судьбы, но не откроет он этой тайны Зевсу. Никакая сила, никакие угрозы, никакие муки не исторгнут ее из уст гордого Прометея.

Кончил Прометей свою повесть. С изумлением слушали его океаниды. Дивились они великой мудрости и несокрушимой силе духа могучего титана, осмелившегося восстать против громовержца Зевса. Опять овладел ими ужас, когда услыхали они, какой судьбой грозит Зевсу Прометей. Они знали, что если эти угрозы достигнут Олимпа, то ни перед чем не остановится громовержец, лишь бы узнать роковую тайну. Полными слез глазами смотрят на Прометея океаниды, потрясенные мыслью о неизбежности велений сурового рока. Глубокое молчание воцарилось на скале; его прервал лишь неумолкающий шум моря.

Вдруг вдали раздался чуть слышный, едва уловимый стон скорби и боли. Вот опять донесся он от скалы. Все ближе, громче этот стон. Гонимая громадным оводом, посланная Герой, вся в крови, покрытая пеной, несется в неистовом, безумном беге обращенная в корову несчастная Ио, дочь речного бога Инаха, первого царя Арголиды. Истомленная, обессиленная скитаниями, истерзанная жалом овода, остановилась Ио перед прикованным Прометеем. Громко стеная, рассказывает она, что пришлось вынести ей, и молит вещего титана:

— О, Прометей! Здесь, на этом пределе моих скитаний, открой мне, молю тебя, когда же кончатся мои муки, когда же, наконец, найду я покой?

— О, верь мне, Ио! — ответил Прометей, — лучше не знать тебе этого, чем знать. Много еще стран пройдешь ты, много встретишь ужасов на своем пути. Твой тяжкий путь лежит через страну скифов, через высокий снежный Кавказ, через страну амазонок к проливу Босфору, так назовут его в честь тебя, когда ты переплывешь его. Долго будешь ты затем блуждать по Азии. Ты пройдешь мимо страны, где живут несущие смерть Горгоны; на их головах извиваются, шипя, змеи, вместо волос. Остерегайся их! Остерегайся грифов² и однооких аримаспов; и их ты встретишь на своем пути. Наконец, достигнешь ты Библинсхих гор, с них низвергает свои благодатные воды Нил. Вот там-то, в стране, которую орошает Нил, у его устья найдешь ты, наконец, покой. Там вернет тебе Зевс твой прежний прекрасный образ, и родится у тебя сын Эпаф. Он будет властвовать над всем Египтом и будет родоначальником славного поколения героев. Из этого рода произойдет и тот смертный, который освободит и меня из оков. Вот что, Ио, поведала мне о судьбе твоей мать моя, вещая Фемида.

Громко воскликнула Ио:

— О, горе, горе! О, сколько страданий сулит мне еще злой рок! Сердце трепещет в груди моей от ужаса! Вновь овладевает мной безумие, снова вонзилось огненное жало в мое истерзанное тело, опять лишаюсь я дара речи! О, горе, горе!

Безумно вращая глазами, в бешеном беге понеслась прочь от скалы Ио. Словно подхваченная вихрем, мчалась она вдаль. С громким жужжанием несся за ней овод, и, как огнем, жгло его жало несчастную Ио. Скрылась она в облаках пыли из глаз Прометея и океанид. Все тише и тише доносились до скалы вопли Ио, и замерли они, наконец, вдали, подобно тихому стону скорби.

Молчали Прометей и океаниды, скорбя о несчастной Ио, но вот воскликнул гневно Прометей:

— Как ни мучь ты меня, громовержец Зевс, но все же настанет день, когда и тебя повергнут в ничтожество. Лишишься ты царства и свергнут будешь во мрак. Исполнятся тогда проклятия отца твоего Крона! Никто из богов не знает, как предотвратить от тебя эту злую судьбу! Лишь я знаю это! Вот сидишь ты теперь, могучий, на светлом Олимпе и мечешь громы и молнии, но они тебе не помогут, они бессильны против неизбежного рока. О, повергнутый во прах, узнаешь ты, какая разница между властью и рабством!

Страх затуманил очи океанид, и ужас согнал краску с их прекрасных ланит. Наконец, простирая к Прометею свои руки, белые, как морская пена, воскликнули они:

— Безумный! Как не страшишься ты грозить так царю богов и людей, Зевсу? О, Прометей, еще более тяжкие муки пошлет он тебе! Подумай о судьбе своей, пожалей себя!

— На все готов я!

— Но ведь склоняется же мудрый пред неумолимым роком!

— О, молите, просите вы пощады! Ползите на коленях к грозному владыке! А мне — что мне громовержец Зевс? Чего бояться мне его? Не суждена мне смерть! Пусть делает, что хочет, Зевс. Недолго ему властвовать над богами!

Едва промолвил эти слова Прометей, как по воздуху быстро, словно падающая звезда, пронесся посланник богов Гермес и, грозный, предстал перед Прометеем. Его послал Зевс потребовать, чтобы титан открыл тайну: кто свергнет Зевса и как избегнуть веления судьбы? Гермес грозит ужасной карой Прометею за неповиновение. Но могучий титан непреклонен, с насмешкой отвечает он Гермесу:

— Мальчишкой был бы ты, и детским был бы ум твой, если бы ты надеялся узнать хоть что-нибудь. Знай, что я не променяю своих скорбей на рабское служение Зевсу. Мне лучше быть здесь прикованным к этой скале, чем стать верным слугой титана Зевса. Нет такой казни, таких мук, которыми мог бы Зевс устрашить меня и вырвать из уст моих хоть единое слово. Нет, не узнает он, как спастись ему от судьбы, никогда не узнает тиран Зевс, кто отнимет у него власть!

— Так слушай же, Прометей, что будет с тобой, если ты откажешься исполнить волю Зевса, — отвечает титану Гермес. — Ударом своей молнии он низвергнет эту скалу с тобою вместе в мрачную бездну. Там, в каменной темнице, много, много веков лишенный света солнца, будешь терзаться ты в глубоком мраке. Пройдут века, и снова подымет тебя Зевс на свет из бездны, но не на радость подымет он тебя. Каждый день будет прилетать орел, которого пошлет Зевс, и острыми когтями и клювом будет он терзать твою печень; вновь и вновь будет вырастать она и все ужасней будут твои страдания. Так будешь ты висеть на скале до той поры, пока другой не согласится добровольно сойти вместо тебя в мрачное царство Аида. Подумай, Прометей, не лучше ль покориться Зевсу! Ведь ты же знаешь, что Зевс никогда не грозит напрасно!

Непреклонным остался гордый титан. Разве могло что-нибудь устрашить его сердце? Вдруг задрожала земля, все кругом потряслось; раздались оглушительные раскаты грома, и сверкнула нестерпимым светом молния. Забушевал неистово черный вихрь. Словно громады гор, поднялись на море пенистые валы. Заколебалась скала. Среди рева бури, среди грома и грохота землетрясения раздался ужасный вопль Прометея:

— О, какой удар направил против меня Зевс, чтобы вызвать ужас в моем сердце! О, высокочтимая мать Фемида, о, эфир, струящий всем свет! Смотрите, как несправедливо карает меня Зевс!

Рухнула со страшным грохотом скала с прикованным к ней Прометеем в неизмеримую бездну, в вековечный мрак³.

Протекли века, и снова поднял Зевс на свет из тьмы Прометея. Но страдания его не кончились; еще тяжелее стали они. Опять лежит он, распростертый на высокой скале, пригвожденный к ней, опутанный оковами. Жгут его тело палящие лучи солнца, проносятся над ним бури, его изможденное тело хлещут дожди и град, зимой же хлопьями падает снег на Прометея, и леденящий холод сковывает его члены. И этих мук мало! Каждый день громадный орел прилетает, шумя могучими крыльями, на скалу. Он садится на грудь Прометея и терзает ее острыми, как сталь, когтями. Орел рвет своим клювом печень титана. Потоками льется кровь и обагряет скалу; черными сгустками застывает кровь у подножия скалы; она разлагается на солнце и невыносимым смрадом заражает кругом воздух. Каждое утро прилетает орел и принимается за свою кровавую трапезу. За ночь заживают раны, и вновь вырастает печень, чтобы днем дать новую пищу орлу. Годы, века длятся эти муки. Истомился могучий титан Прометей, но не сломлен его гордый дух страданиями.

Титаны давно примирились с Зевсом и покорились ему. Они признали его власть, и Зевс освободил их из мрачного Тартара. Теперь они, громадные, могучие, пришли на край земли к скале, где лежал скованный Прометей. Они окружили его скалу и убеждают Прометея покориться Зевсу. Пришла и мать Прометея, Фемида, и молит сына смирить свой гордый дух и не противиться Зевсу. Она молит сына сжалиться над ней — ведь так невыносимо страдает она, видя муки сына. Сам Зевс забыл уже свой прежний гнев. Теперь держава его сильна, ничто не может поколебать ее, ничто не страшно ему. Да и правит он уже не как тиран, он охраняет государства, хранит законы. Он покровительствует людям и правде среди них. Только одно беспокоит еще громовержца — это та тайна, которую знает один Прометей. Зевс готов, если Прометей откроет ему роковую тайну, помиловать могучего титана. Уже близко время, когда кончатся муки Прометея. Уже родился и возмужал великий герой, которому суждено судьбой освободить от оков титана. Непреклонный Прометей по-прежнему хранит тайну, изнывая от мук, но и его начинают покидать силы.

Наконец, и великий герой, которому суждено освободить Прометея, во время своих странствований приходит сюда, на край земли. Герой этот — Геракл, сильнейший из людей, могучий, как бог. С ужасом смотрит он на мучения Прометея, и сострадание овладевает им. Титан рассказывает Гераклу о злой судьбе своей и пророчествует ему, какие еще великие подвиги предстоит ему совершить. Полный внимания, слушает титана Геракл. Но еще не весь ужас страданий Прометея видел Геракл. Вдали слышится шум могучих крыльев — это летит орел на свой кровавый пир. Он кружится высоко в небе над Прометеем, готовый спуститься к нему на грудь. Геракл не дал ему терзать Прометея. Он схватил свой лук, вынул из колчана смертоносную стрелу, призвал стреловержца Аполлона, чтобы верней направил он полет стрелы, и пустил ее. Громко зазвенела тетива лука, взвилась стрела, и пронзенный орел упал в бурное море у самого подножья скалы. Миг освобождения настал. Принесся с высокого Олимпа быстрый Гермес. С ласковой речью обратился он к могучему Прометею и обещал ему немедленно освобождение, если откроет он тайну, как избежать Зевсу злой судьбы. Согласился, наконец, могучий Прометей открыть Зевсу тайну и сказал:

— Пусть не вступает громовержец в брак с морской богиней Фетидой, так как богини судьбы, вещие мойры, вынули такой жребий Фетиде: кто бы ни был ее мужем, от него родится у нее сын, который будет могущественней отца. Пусть боги отдадут Фетиду в жены герою Пелею, и будет сын Фетиды и Пелея величайшим из смертных героев Греции.

Прометей открыл великую тайну, Геракл разбил своей тяжкой палицей его оковы и вырвал из груди его несокрушимое стальное острие, которым пригвожден был титан к скале. Встал титан, теперь он был свободен. Кончились его муки. Так исполнилось его предсказание, что смертный освободит его. Громкими, радостными кликами приветствовали титаны освобождение Прометея.

С тех пор носит Прометей на руке железное кольцо, в которое вставлен камень от той скалы, где терпел он столько веков невыразимые муки.

Вместо же Прометея в подземное царство душ умерших согласился сойти мудрый кентавр Хирон. Этим избавился он от страданий, которые причиняла ему неисцелимая рана, нанесенная ему нечаянно Гераклом.

Примечания:

¹Эсхил рассказывает о том, как Зевс, правящий всем миром в качестве жестокого тирана, наказывает восставшего против него титана Прометея. Могучий титан вопреки воле Зевса похитил с Олимпа огонь и дал его людям; он дал им знания, научил земледелию, ремеслам, постройке кораблей, чтению и письму; этим Прометей сделал жизнь людей счастливее и поколебал власть Зевса и его помощников — олимпийских богов. Но главная вина Прометея, та, что он не хочет открыть Зевсу тайну, от кого родится у Зевса сын, который будет могущественнее его и свергнет его с престола. Маркс за те слова, которые говорит Прометей: «По правде всех богов я ненавижу», — и за его ответ Гермесу: «Знай хорошо, что я б не променял своих скорбей на рабское служение. Мне лучше быть прикованным к скале, чем верным быть прислужником Зевса», — говорит о нем так: «Прометей — самый благородный святой и мученик в философском календаре» (К. Маркс и Ф. Знгельс, Соч., том. I, стр: 26).

²Грифы — чудовища с орлиными крыльями и головой и с львиным телом, сторожившие на крайнем севере Азии золотые россыпи; аримаспы — мифический народ, живший по соседству с грифами и ведший с ними непрекращавшуюся борьбу.

³Этим кончается трагедия Эсхила «Прикованный Прометей».

Николай Кун. Легенды и мифы Древней Греции

skazanie.info