Глава VIII. Монастырские владения и монастырское хозяйство в XVI–XVII вв. — Библиотека — Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия»
И.К.Смолич. Русское монашество 988—1917. (Оглавление)
Историческая причина появления и роста монастырских земельных владений заключалась не в том, что они были необходимы, как считал, например, прп. Иосиф Волоцкий, для процветания монастырской жизни, а, главным образом, в глубокой убежденности самих монахов, что монастырские владения не противоречат основам иноческого подвижничества. На этом ложном основании строили иосифляне свои воззрения, и под таким предлогом вели они полемику и борьбу с нестяжателями[403]. Несмотря на твердое убеждение в своей правоте, в религиозной обоснованности прав на эти владения, монастыри все-таки стремились подтвердить эти права еще и государственными актами. Поскольку государство, со своей стороны, было заинтересовано в юридической фиксации права монастырей на владение землей, но в то же время и в ограничении, насколько возможно, этого права ради собственной выгоды, получалось, что государство и Церковь оказывались то союзниками, то противниками.
Можно утверждать, что ни одной стороне не удалось одержать решительной победы и не пришлось пережить настоящего поражения. Неопределенность и нерешенность вопроса о правах монастырей на землю благоприятствовали росту и даже расцвету монастырского хозяйства.
Расширению монастырских земельных владений способствовали различные привилегии (иммунитеты), пожалованные монастырям князьями и великими князьями[404]. Огромное значение для умножения числа привилегий на церковные владения имели ярлыки татарских ханов, которые, как уже было сказано, рассматривались церковной иерархией как основа для особых прав Церкви[405]. Ясно, что иерархи и отдельные монастыри стремились получить от своих местных (удельных) князей, а позже от великих князей жалованные грамоты, подтверждающие эти права, не только для того, чтобы защитить свои владения от притязаний светских (княжеских) учреждений, но, главным образом, чтобы юридически закрепить эти владения на будущие времена[406]. Права и привилегии монастырей обосновывались и защищались рядом различных документов[407].
Важнейшим документом являлась жалованная грамота. Когда создавался новый монастырь, его основатель старался получить от великого князя или царя жалованную грамоту, в которой бы точно определялись границы земельных владений, одновременно — особенно это относится к XVI в.— монастырь получал от великого князя или царя право принимать переселенцев из других мест[408]. Жалованные грамоты нередко являлись льготными грамотами, которыми монастыри, их насельники и все живущие на монастырской земле освобождались от выплаты податей государству; такие льготы обычно давались на определенный срок — на 10 или 15 лет. Очень часто, если не всегда, эти привилегии касались также наследственных боярских вотчин, подаренных монастырю (зачастую уже при его основании), а также крестьян-старожильцев, которые жили в этих вотчинах еще до получения монастырем жалованной грамоты. Очень редко льготные грамоты выдавались бессрочно[409]. Вместе с жалованной грамотой выдавалась обычно и несудимая грамота, которая освобождала монастырь, его крестьян и работников от подсудности государственным властям и наделяла судебными правами настоятеля, за исключением уголовных дел — кражи, разбоя и убийства[410].
Если все эти права и привилегии значились в одной жалованной грамоте и монастырь получал полное освобождение от податей (пускай даже на определенный срок) и от подсудности государственной власти, то такая жалованная грамота называлась тарханной грамотой, или тарханом. Эти тарханы выдавались редко, и в 1584 г., по приговору Собора, выдача их была совершенно прекращена[411].
Упомянутые документы являются источниками по государственному праву той эпохи касательно церковных и монастырских владений. Они могут быть восполнены различными документами, носящими частноправовой характер.
На первом месте стоят здесь так называемые уставные грамоты великих князей и митрополитов, которые регулируют правовые взаимоотношения между митрополитом и находящимися в его епархии монастырями (если они не освобождены от подсудности митрополиту особыми жалованными грамотами)[412]. Когда в результате споров о границах владений по царскому или судебному приговору составлялись определенные документы, эти документы назывались правовыми грамотами[413].
При дарении владений (главным образом, вотчин) прежний владелец имения выдавал монастырю данную грамоту[414], которой передавали все права и привилегии, связанные с подаренным владением, а обители старались подтвердить эти данные грамоты жалованными грамотами. Монастыри нередко менялись частью своих владений между собой или с частными землевладельцами. Эти обмены удостоверялись меновыми грамотами[415]. Обмены особенно характерны для конца XVI и 1-й половины XVII в., когда постановлениями Соборов покупка земли была ограничена или вовсе запрещена. При установлении спорных границ между соседними владениями местные власти выдавали заезжие грамоты. Для монастырей эти грамоты имели особое значение, ибо многие обители вели продолжительные тяжбы с соседями о границах своих владений (особенно на севере — с крестьянами)[416]. Наконец, следует упомянуть еще документы под названием «закладная запись», или «кабала», в которых фиксировались права на деньги или имения, отданные в залог[417].
Таковы государственные и частноправовые документы, которыми подтверждались права монастырей на земельные владения.
Приобретение новых владений совершалось разными способами. Главным из них было пожалование великого князя или царя, которое на практике совершалось по челобитной основателя монастыря одновременно с созданием обители и подтверждалось жалованной грамотой. При восшествии на престол нового царя настоятели монастырей спешили заручиться от него подтверждением уже выданных жалованных грамот; это делалось также в тех случаях, когда в результате пожара или разрушения монастыря жалованная грамота пропадала, что случалось со многими обителями, например, во время Смуты. Вторым видом приобретения были земельные или денежные дары от частных лиц; эти дары подтверждались данными грамотами или завещанием — духовной, когда даритель хотел, чтобы его имение перешло монастырю после его смерти. Большие монастыри в основном обогащались путем многочисленных покупок обрабатываемой земли, лесов, рыбных ловлей и солеварен, которые фиксировались в купчих.
С 1551 г. всякая купля земли должна была регистрироваться в Приказе Большого дворца, «с доклада царю», а после 1580 г., как уже было сказано, купчая приобретала законную силу лишь на основании специальной жалованной грамоты царя. Когда cоборными постановлениями приобретение земли покупкой было официально запрещено, монастыри находили возможность обойти эти запреты путем разного рода обменов земельными владениями. Еще одним способом приобретения было получение владений в залог, что монастыри делали довольно часто, попирая священные каноны, запрещающие духовенству и монашеству ростовщичество. Как уже было сказано, регулировались эти операции закладными записями.
Для истории монастырских владений и монастырского хозяйства особое значение имеют также писцовые книги XVI–XVII вв. и переписные книги XVII в. Это очень важные источники, которые позволяют судить о колонизационной деятельности монастырей, о постоянном росте их владений и развитии монастырского хозяйства[418].
|
| Раскрутка сайтов! Заработай на статус! |
Все вопросы представлены в алфавитном порядке для удобства их поиска. Если Вы не смогли найти ответ на нужный Вам вопрос, то просим Вас зайти на наш сайт несколько позднее. В ближайшее время ответ на него обязательно появится.
С кем сражаются дружинники?
.Земля Руперта — История Канады
Иногда ход истории зависит от мелочей, таких как младенец, который почти остался позади, когда члены его семьи сбежали из своего разрушенного замка в Праге в ноябре 1620 года.
Одиннадцатимесячный ребенок Принц Руперт Рейнский плакал на полу в гостиной пустого замка Градчаны, забытый или покинутый своей няней, когда домочадцы бежали от приближающейся армии. Последний обыск дворца королевским камергером спас младенца Руперта, которого бросили в последнюю карету, чтобы покинуть замок.
Благодаря быстрым действиям слуги Руперт выжил, вырос в изгнании, во взрослом возрасте попал ко двору своих английских королевских родственников и использовал свое влияние, чтобы основать компанию Гудзонова залива, тем самым определив судьбу Канады.
Руперт определенно оставил свой след на карте Канады. В течение двухсот лет, с 1670 по 1870 год, водосборный бассейн Гудзонова залива был известен как Земля Руперта в честь роли принца-основателя в качестве первого губернатора компании Гудзонова залива.
Эта обширная территория в конечном итоге стала провинциями Манитоба и Саскачеван, а также южной Альбертой, южным Нунавутом, северным Онтарио и северным Квебеком.
Он также включал части нынешних Монтаны, Миннесоты, Северной и Южной Дакоты.
Сегодня имя принца Руперта остается частью географии Канады. Он является тезкой города Принс-Руперт, Британская Колумбия, района Принс-Руперт на северо-западе Эдмонтона и реки Руперт в Квебеке, которая впадает в залив Руперт в заливе Джеймс. Несмотря на все это, человек, стоящий за именем на карте, практически неизвестен канадцам.
В разделе истории веб-сайта компании Гудзонова залива признается, что «потребовались дальновидность и связи принца Руперта, двоюродного брата короля Карла II, чтобы получить Королевскую хартию, которая в мае 1670 года предоставила земли водораздела Гудзонова залива «губернатор и компания авантюристов Англии, торгующих в Гудзонов залив».
Но кем был принц Руперт? Подобно королю Франции Людовику XIV, превратившему Новую Францию в королевскую провинцию, или королеве Великобритании Виктории, чей день рождения является национальным праздником в Канаде в честь ее роли «Матери Конфедерации», Руперт является одним из таких королевских особ.
который оказал глубокое влияние на Канаду, даже не ступив на канадскую землю. Однако первый губернатор HBC не был типичным членом королевской семьи.
В отличие от Людовика XIV или Виктории, которые провели большую часть своей жизни на родине и получили надежное королевское наследство, Руперт был странником, младшим сыном изгнанного короля. Политическая суматоха в Европе семнадцатого века заставила Руперта найти свой собственный путь в мире. Руперт применял свою огромную энергию и интеллект в самых разных профессиях. За свою жизнь он стал солдатом, художником, генералом, капером и ученым. Но больше всего он будет исследователем и путешественником, стремящимся найти новые возможности в новых землях.
Обстоятельства бегства Руперта из Праги в младенчестве во время Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) определили ход всей его жизни. Его отцом был принц Фредерик Рейнский. Фридрих был кальвинистом, поэтому, когда протестантская богема в Праге восстала против католического императора Священной Римской империи Фердинанда II, он встал на их сторону, став королем Богемии (современная Чехия) в 1619 году.
год. Стремясь поставить в пример принца, посмевшего узурпировать чешский престол, император Фердинанд конфисковал замок Фридриха в Гейдельберге и его земли вдоль Рейна. Теперь бездомный Фридрих, прозванный Зимним королем за свое короткое правление, нашел убежище со своей семьей в Нидерландах.
Во дворце Призенхоф в Лейдене его тринадцать детей, включая юного Руперта, играли в игры понарошку, собирая стулья в воображаемую карету и притворяясь, что едут домой в Гейдельберг.
Повзрослев, Руперт понял, что в ближайшее время его семья не вернется домой к комфортному королевскому наследству. Его отец умер в 1632 году. Единственный шанс его семьи вернуть свои немецкие земли состоял в том, чтобы заручиться поддержкой влиятельных родственников его матери в Великобритании. Мать Руперта, принцесса Елизавета, была старшей сестрой короля Англии, Шотландии и Ирландии Карла I. В 1635 году она отправила энергичного Руперта и его более сдержанного старшего брата Карла Людовика в Англию для приема при королевском дворе.
Мать Руперта осознала, что отправлять своего блестящего, но импульсивного третьего сына в Англию было рискованно. Она написала сэру Генри Вейну при английском дворе, прося его: «Дайте хороший совет Руперту, потому что у него все еще немного кружится голова, хотя и не так сильно, как раньше. Я умоляю сказать ему, когда он заболеет, потому что он достаточно добродушен, но не всегда думает о том, что ему делать.
Высокий, темноволосый шестнадцатилетний Руперт был красивым молодым человеком и производил большое впечатление при английском дворе, отчасти из-за своих прямолинейных манер. В то время как опытные придворные старались говорить без оскорблений, Руперт выражал свое мнение безоговорочно, черта, которая произвела впечатление на его дядю, короля, и которая позже позволила Руперту успешно аргументировать достоинства создания английской империи торговли мехом на отдаленных берегах Англии. Гудзонов залив.
Вы можете выиграть бесплатную книгу!
Подпишитесь на любую из наших информационных бюллетеней и получите право выиграть один из множества доступных книжных призов.
Зарегистрируйтесь прямо сейчас!
Уже в 1637 году интерес Руперта к исследованиям был очевиден. Неугомонный молодой принц очень хотел выполнить предложение Англии о создании колонии на острове Мадагаскар у юго-восточного побережья Африки и назначить себя губернатором. Однако его мать сочла это глупой идеей. «Что касается романа Руперта о Мадагаскаре, это звучит как одно из завоеваний Дон Кихота, когда он пообещал своему верному оруженосцу сделать его королем острова», — написала Элизабет. Когда на континенте бушевала Тридцатилетняя война, она призвала своего сына вернуться в Голландию и служить солдатом под командованием принца Оранского. Он послушно сделал это, но был схвачен и заключен в тюрьму в замке в Австрии на три года. В это время ему разрешалось охотиться и заниматься другими развлечениями, включая роман с дочерью местного губернатора.
Дипломатия его дяди в конце концов вывела его из тюрьмы, и к 1642 году 23-летний Руперт находился в Англии, служа правой рукой Карла I во время Гражданской войны в Англии.
Как военный советник роялистов, командир оперативной группы и начальник кавалерии, он одержал несколько первых побед и заработал репутацию отважного бойца. Руперт стал типичным кавалером-роялистом: смелым и бесстрашным, с изящной осанкой и длинными волосами, всегда безукоризненно одетым в алые пальто и с широкими кружевными воротниками.
Его юношеская дерзость также вызывала споры. Он был верен только своему дяде, и его мало интересовали сложности английской политики. «Принц был грубым и страстным и не любил споров», — писал его современник Эдвард Хайд, граф Кларендон, в своей «Истории Гражданской войны в Англии».
В письме к графу Эссексу, возглавлявшему парламентские силы, выступавшие против короля, Руперт был характерно прямолинеен: «Я знаю, что мое дело настолько справедливо, что мне нечего бояться. Ибо то, что я делаю, соответствует как законам Бога, так и законам человека, в защиту истинной религии, прерогативы короля, права дяди, безопасности королевства. Итак, я сказал все, и все, что вы ожидаете от меня, будет сказано на большем поле, чем маленький лист бумаги, и это будет сделано моим мечом, а не пером».
Другие военачальники короля возражали против критических оценок их тактики Рупертом, а его противники обвиняли его в жестокости, заявляя в своей пропаганде, что он ввел в английский язык слово «грабеж».
Один печально известный инцидент, приписываемый Руперту, произошел после того, как его кавалерийские войска захватили Бирмингем в апреле 1643 года. В парламентском отчете говорится, что Руперт и его люди «оскорбляли женщин, разбивали окна, портили товары, которые они не могли забрать, оставляя мало кому. но голые стены, у некоторых ничего, кроме одежды на спине», прежде чем поджечь город. Руперт отклонил эти отчеты как «наемные, бессвязные брошюры» и настаивал на том, что он пощадил город и что пожар произошел вопреки его приказу после того, как он покинул этот район.
К 1645 году, однако, силы роялистов потерпели сокрушительное поражение, и Руперт посоветовал Карлу I заключить договор с парламентом. Вместо этого король счел Руперта провалившим дело роялистов и изгнал его из Англии.
Руперт приземлился во Франции, где он сражался с французской армией в войне против Испании. Его жизнь в качестве солдата закончилась Вестфальским договором 1648 года, положившим конец Тридцатилетней войне. Тот же договор также лишил его шансов на получение королевского наследства. Договор дал старшему брату Руперта Чарльзу Луи часть земель их покойного отца на юге Германии, но для младших братьев и сестер не было предусмотрено никакого поселения.
В возрасте двадцати девяти лет, не получив наследства, Руперт наладил отношения со своими английскими родственниками и начал новую жизнь в качестве капера. Его предыдущая верность Карлу I, казненному парламентскими войсками в 1649 году, была передана изгнанному сыну короля Карлу II. Карл II дал Руперту командование некоторыми военными кораблями, которые остались в руках роялистов, а также каперские грамоты, позволяющие ему захватить суда, торгующие с Англией, которая стала протекторатом Оливера Кромвеля в 1653 году. Таким образом, Руперт предпринял беспрецедентное плавание для Европейский принц, исследовавший западное побережье Африки, пересекший Атлантику и увидевший для себя возможности Нового Света.
Руперт, не теряя времени, приступил к работе. В сопровождении своего младшего брата Мориса он бежал от морской блокады в Ирландии и отправился в Португалию, захватив во время путешествия четыре торговых судна. В одном письме Руперт хвастался, что взял корабль из Ньюфаундленда, говоря: «Мы взяли всю ее рыбу и поджарили половину». В Лиссабоне Руперт и Морис были тепло встречены королем Португалии Жуаном IV, твердым сторонником роялистов, который надеялся выдать свою дочь Екатерину Брагансскую замуж за Карла II (они действительно поженились в 1662 году). Из Португалии флот продолжил путь к западному побережью Африки, где князья-каперы захватили испанские корабли по реке Гамбия.
Следующим пунктом назначения флота была английская колония Барбадос, чьи колонисты остались верны Короне. Руперт надеялся найти там безопасное убежище, но флот Британского Содружества прибыл раньше него и вынудил Барбадос сдаться. Хуже того, ураганы потопили два из четырех кораблей Руперта. Он потерял добычу так же, как и его младший брат Морис.
Убитый горем Руперт записал в своем дневнике, что его брат «жил возлюбленным и умер в скорби». Руперт и оставшиеся у него корабли и люди вернулись в Европу в 1653 году, почти ничего не сделав для дела роялистов.
Однако это путешествие сильно повлияло на мировоззрение Руперта. Он повидал больше мира, чем кто-либо из оставшихся в живых членов королевских домов Европы, и воочию увидел возможности дальней торговли. В его дневниках путешествия тщательно каталогизированы ресурсы каждого из островов Карибского моря, которые он посетил со своим флотом.
После восстановления английской монархии в 1660 году Руперт оказался в лучшем положении, чем остальная часть королевской семьи, для рассмотрения выдающихся открытий двух французских исследователей: Пьера-Эспри Рэдиссона и Медара Шуара де Грозейе.
Реставрация принесла сорокаоднолетнему Руперту больше стабильности, чем когда-либо в его жизни. Новый король Карл II сделал своего двоюродного брата губернатором Виндзорского замка, предоставив ему постоянный дом.
У Руперта никогда не было достаточных доходов для женитьбы на принцессе, но ничто не мешало ему заводить любовниц. Его давней спутницей была актриса Маргарет «Пег» Хьюз. Хьюз — пухлая темноглазая красавица — была одной из первых актрис, сыгравших роль Дездемоны в пьесе Уильяма Шекспира «Девять».0063 Othello , и она привлекла внимание Руперта во время выступления на сцене Королевского театра. Их дочь Руперта родилась в 1673 году. Руперт был в восторге от своей новой семьи, купив для своей любовницы и ребенка величественный дом.
Принц, немолодой по стандартам своего времени, служил королю в качестве адмирала в Королевском флоте во время англо-голландских войн 1660-х годов, но Реставрация дала ему больше времени для реализации своих многочисленных интересов. В 1662 году он стал одним из основателей Королевского общества. Он экспериментировал с усовершенствованиями пороха, дроби и ружей. Финансы принца, однако, оставались стесненными по королевским стандартам, и он стремился к возможности увеличить свой доход.
Возможности, продемонстрированные рейсами Radisson и Des Groseilliers, сочетали потребность Руперта в деньгах с его интересом к исследованиям.
Два французских исследователя предприняли экспедиции в регионы современной Канады, которые были практически неизвестны европейцам. В 1658–1659 годах они путешествовали за Верхнее озеро и обнаружили, что бобровые меха в изобилии водятся в районе к северу и западу от Верхнего. В то время в Европе бобра стало мало. Но популярность фетровых шапок из бобрового меха была как никогда велика. Модные, прочные и водонепроницаемые шляпы стали символами статуса в Англии эпохи Реставрации. Radisson и Des Groseilliers увидели возможность превратить торговлю мехом из средства к существованию в источник несметных богатств, поставив бобровый войлок водораздела Гудзонова залива на нетерпеливый европейский рынок. Более того, они увидели возможность прямого торгового пути между Гудзоновом заливом и Европой. Все, что им было нужно, — это кто-то, кто профинансирует исследовательскую поездку в Гудзонов залив.
К своему удивлению, Рэдиссон и Де Гросейе обнаружили, что правящая элита Новой Франции не проявила особого интереса к их открытию. Губернатор того времени, маркиз д’Аржансон, опасался, что создание торговых поз на берегу Гудзонова залива отвлечет торговлю мехом от французских поселений вдоль реки Святого Лаврентия. Вместо того, чтобы поддерживать дальнейшие путешествия вглубь страны, д’Аржансон конфисковал тюки мехов, которые привезли с собой Рэдиссон и Де Грозелье, и ненадолго заключил Де Грозелье в тюрьму за торговлю без лицензии.
После осуждения в Новой Франции Radisson и Des Groseilliers отправились в Новую Англию, где их хорошо приняли. В конце концов они встретили полковника Джорджа Картрайта, который собирал налоги от имени Карла II. Увидев возможность для бизнеса, Картрайт убедил двоих вернуться с ним в Англию и представить свой план суду Карла II.
Рэдиссон и Де Гросейе прибыли в Англию осенью 1665 года и получили аудиенцию у Карла II. Король, который любил носить фетровые шляпы из бобра, был впечатлен рассказами исследователей об огромных популяциях бобра в районе Гудзонова залива.
Тем не менее, он изначально не хотел вовлекать Англию в торговлю мехом в Северной Америке, потому что это привело бы его к конфликту со своим двоюродным братом — французским королем Людовиком XIV. Король-Солнце, как его называли, был важным союзником и предоставил Чарльзу пенсионный чат, позволивший ему оставаться финансово независимым от английского парламента. Как бы Чарльз ни был заинтересован в развитии нового прибыльного источника богатства, он опасался, что присутствие англичан к западу от Новой Франции поставит под угрозу его тесные отношения с его могущественным правящим двоюродным братом.
Размышляя о том, что делать, Чарльз позаботился о том, чтобы его французские гости приятно провели время. Он предоставил им небольшую пенсию и поселил их у кузена Руперта в Виндзорском замке. Несомненно, Руперт слышал много историй о приключениях, когда Рэдиссон и Де Грозейе жили под его крышей. Он с безоговорочным энтузиазмом относился к английским инвестициям в приобретение шкур бобра в водоразделе Гудзонова залива.
Подобно Radisson и Des Groseilliers, Руперт путешествовал по миру и видел потенциал больших богатств на землях за морями. Пока Чарльз уклонялся от ответа, Руперт приступил к работе по организации группы частных инвесторов для финансирования путешествия в Гудзонов залив.
Королевский ранг принца и его многочисленные социальные и военные связи имели решающее значение для реализации его видения. Руперт финансировал исследовательское путешествие из средств, предоставленных личным банкиром короля Карла, казначеем Адмиралтейства и таможенным комиссаром, и убедил многочисленных богатых инвесторов подписаться на эту схему. Когда 3 июня 1668 года из Лондона вышли два корабля, Руперт и его коллеги-инвесторы поднялись вверх по Темзе, чтобы попрощаться с Рэдиссоном и Де Грозейлером, которые отплыли с английскими капитанами и командой обратно в земли, которые они исследовали в предыдущие годы.
Возвращение экспедиции в августе 1669 года доказало, что английские корабли могут — и потенциально выгодно — плыть через Атлантический океан в Гудзонов залив, перезимовать, торговать с коренными народами и вернуться с грузом прибыльных товаров.
шкур бобра на следующий год. В то время как Руперт и его коллеги-инвесторы не получили большого дохода от исследовательского путешествия из-за первоначальных затрат на финансирование экспедиции, богатый груз мехов, наконец, убедил Карла II рискнуть вызвать неудовольствие короля Франции.
Он предоставил Компании авантюристов монополию на торговлю всеми землями в водоразделе Гудзонова залива. После десятилетий службы своим английским королевским родственникам Руперт наконец получил свою награду.
Имя Руперта было написано во всей королевской хартии, в которой была зарегистрирована компания Гудзонова залива в 1670 году, признавая его ключевую роль в предприятии. В уставе говорилось: «Мы поручаем назначить и назначить нашего упомянутого кузена принца Руперта первым и нынешним губернатором указанной компании». После подробного описания земель и привилегий, предоставленных новой компании, в хартии говорилось: «И что упомянутая земля пчела отныне считается и считается одной из наших плантаций и колоний в Америке под названием 9».
0063 Земля Руперта . Руперт и девять его товарищей-инвесторов получили одно из крупнейших королевских завещаний в истории, исключительные права на торговлю землей, которая составляет почти сорок процентов территории современной Канады.
Руперт двенадцать лет был управляющим компании Гудзонова залива. За это время он задал тон для следующих нескольких столетий деятельности компании на территории нынешней Канады.
Благодаря влиянию Руперта компания получила обширную автономию над Землей Руперта, что позволило ей строить форты и нанимать военных для защиты обширной территории. Должностные лица компании также обладали исключительными полномочиями по отправлению правосудия и отправлению правосудия в регионе.
Поскольку компания занималась бизнесом, а не колонизацией, переговоры Руперта с королем были сосредоточены исключительно на финансовых вопросах, таких как освобождение от обычных пошлин товаров, направляемых в Землю Руперта. Компания Гудзонова залива сохраняла свою монополию в водоразделе Гудзонова залива до покупки Земли Руперта Доминионом Канада в 1870 году.
Руперт руководил компанией до своей смерти от плеврита 29 ноября 1682 года в возрасте шестидесяти трех лет. . По завещанию князь оставил любовнице и дочери немалое наследство. Руперта вышла замуж за члена парламента генерал-лейтенанта Эмануэля Скроупа Хоу в 169 г.5 и родила трех сыновей и двух дочерей. Через своих пятерых внуков Руперт имеет потомков, живущих сегодня в Соединенном Королевстве.
Принц Руперт Рейнский, первый губернатор компании Гудзонова залива, оказал глубокое влияние на историю Канады. После своего бегства из Праги в младенчестве он провел свою жизнь в постоянном движении, проходя военную службу в континентальной Европе и Великобритании и возглавляя флот роялистов к западному побережью Африки и Карибского моря. Путешествия Руперта позволили ему осознать значение открытий Рэдиссона и Де-Гросейе и представить себе предприятие такого же масштаба, как компания Гудзонова залива. Более того, предоставление компании Земли Руперта отбило у американцев охоту расширяться на север после того, как Тринадцать колоний объявили о своей независимости в конце восемнадцатого века.
Принц Руперт не только оставил свой след на карте Канады, но и помог сформировать современную нацию.
Принц Руперт жил в эпоху постоянных конфликтов.
Тридцатилетняя война (1618–1648 гг.)
Эта серия войн в Центральной Европе началась как религиозный конфликт между католиками и протестантами в распадающейся Священной Римской империи. Позже он перерос в политический конфликт с участием Королевства Франции и династии Габсбургов.
Изгнание принца Руперта младенцем из Праги в Нидерланды стало следствием Тридцатилетней войны. Его семья также потеряла свою землю и замок из-за войны.
Восьмидесятилетняя война (1568–1648)
Голландская война за независимость велась в основном между провинциями Нидерландов и их испанскими повелителями. После двенадцатилетнего перемирия конфликт возобновился в 1619 году с началом Тридцатилетней войны.
Изгнанный принц Руперт сражался с голландскими войсками под командованием Фридриха Генриха, принца Оранского, с четырнадцати до восемнадцати лет (1633–1637).
В возрасте девятнадцати лет Руперт уехал из Нидерландов, чтобы присоединиться к неудавшейся кампании по возвращению земель своей семьи в Германии — части Тридцатилетней войны.
Гражданская война в Англии (1642–1651 гг.)
Гражданская война представляла собой три отдельных конфликта, в которых парламентарии противостояли роялистам и в которых участвовали королевства Англия, Шотландия и Ирландия. Религиозные разногласия между тремя королевствами, которыми правил один король, а также разногласия по поводу власти парламента и монархии привели к началу войны.
Поскольку у Руперта был большой военный опыт, а король Карл I приходился ему дядей, он присоединился к роялистам в 1642 году и стал их главным военачальником.
Англо-голландские войны (1652–1784)
Голландцы и англичане часто конфликтовали из-за торговли, колониального контроля и превосходства на море. У обоих были большие торговые флоты и мощные военно-морские силы; таким образом, их сражения происходили на море.
Хотя Руперт и его семья были защищены голландцами, и он сражался за них в юности, его первая преданность была англичанам.
Несмотря на подорванное здоровье из-за старых военных ран и повторяющейся малярии, Руперт с отличием служил старшим флотоводцем во время второй и третьей из четырех англо-голландских войн.
Земля Руперта
Земля Руперта
Карта
Земля Руперта представляла собой огромное пространство земли, предоставленное Компании Гудзонова залива (HBC).
в 1670 г. Карлом II, королем Англии (1630–1685 гг.), который выбрал это имя в честь принца Руперта, своего двоюродного брата и первого губернатора HBC.1
Хартия была широкомасштабной географически, экономически и политически, ее сердцевиной
в Гудзоновом заливе и его артериях, проходящих через различные стоки залива: Земля Руперта
занимала площадь, эквивалентную примерно одной трети современной Канады. Территория включала то, что сейчас является Северным Квебеком и Лабрадором, Северным и Западным Онтарио, всей Манитобой, большей частью Саскачевана, Южной и Центральной Альбертой, частью Северо-Западных территорий.
всех этих морей, проливов [так в оригинале], заливов, рек, озер, ручьев и звуков, в чем бы то ни было Широты должны быть те, которые лежат в пределах входа в улицы, обычно называемые Гудзоновы улицы вместе со всеми землями, странами и территориями на Берега и пределы морей, проливы, заливы, озера, реки, ручьи и проливы, вышеизложенного, которые в настоящее время фактически не принадлежат ни одному из наших Субъектов, ни Подданные любого другого христианского князя или государства.14 Во время передачи земли Короне в 1870 г. коренные народы составляли большую часть населения и имели значительную влияние на деятельность в регионе.15 HBC утверждала, что не имеет политического или физического контроля над местными коренными народами. Народы, которые управляли собой и территорией, как видно из показаний, данных Симпсона в Палате общин, в котором он заявляет следующее в беседе с г. Гроган и лорд Стэнли:
Они имеют полную свободу делать все, что им заблагорассудится; мы никогда не ограничиваем индейцев, 90 136 на что лорд Стэнли спрашивает, какая власть осуществляется над коренными народами, а Симпсон отвечает: 90 135 Никакой.16 Тем не менее, по мере того, как схема колонизации Канады развивалась до конца девятнадцатого в двадцатом веке коренные народы прерий оказались маргинализованными из центров силы и влияния и лишенные своих традиционных земель через договорный процесс.
