Рабле, гуманист-гурман | PSYCHOLOGIES
«Жить в мире, радости, здравии и всегда хорошо питаться», – так в 1532 году Рабле сформулировал свои жизненные идеалы. Истинный гуманист, он черпал свою философию у древних греков, которых изучал, готовясь к принятию духовного сана. У Платона он позаимствовал страсть к диалогу, у Аристотеля – уважение к природе и человеческим инстинктам, у Эпикура – представление об удовольствии как о главном благе, у стоиков… критический взгляд на всех учителей вместе взятых.
Раздосадованный духом лицемерия, царившим в Сорбонне, где у него конфисковали греческие тексты под предлогом, что «здесь читают только на латыни», Рабле снял монашескую рясу и обратился к медицине. С этого момента он никогда не отказывал себе в удовольствии критиковать церковь за догматизм и потворство суевериям. Позже, в «Гаргантюа», он придумает Телемское аббатство, «монастырь наоборот», где все руководствуются лишь естественными инстинктами и правилом «Делай что хочешь». Богословский факультет Сорбонны запретил и «Гаргантюа», и «Пантагрюэля» сразу после публикации.
Занявшись медициной, Рабле тоже заставил о себе говорить: он был первым, кто провел вскрытие трупа повешенного. В это же время его стали подозревать в причастности к «делу об афишах»: однажды ночью в 1534 году на стенах Парижа и Амбуаза кто-то расклеил плакаты, высмеивающие святых и таинства католической церкви. В условиях Контрреформации и все более кровавых репрессий Рабле стал вести себя тише, чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Однако, отстаивая свое право на свободу и смех, он расстался с анаграммой Алькофрибас Назье, которая служила ему псевдонимом для первых двух романов, и подписал своим настоящим именем «Третью» и «Четвертую» книги «Гаргантюа и Пантагрюэля» – естественно, тут же запрещенные цензурой.
Его даты
- Около 1494: Франсуа Рабле родился в семье Антуана Рабле, королевского адвоката, в Шиноне.
- 1510: принят послушником во францисканский монастырь.
- 1520: стал монахом
- 1524: присоединился к ордену бенедиктинцев.
- 1530: поступил на факультет медицины в Монпелье.
- 1532: выход в свет романа «Пантагрюэль», запрещенного через год цензурой Сорбонны.
- Около 1534: появление «Гаргантюа», сразу же запрещенного цензурой.
- 1534-1536: пребывание в Риме вместе с кардиналом Жаном дю Белле. 1537: получил ученую степень доктора медицины.
- 1546: запрещена цензурой «Третья Книга».
- 1552: запрещена цензурой «Четвертая Книга».
- 1553: скончался в Париже при невыясненных обстоятельствах.
Учиться гуманизму
Образование – одна из любимых тем Рабле. Читатель может проследить за каждым этапом воспитания Гаргантюа: от его поисков лучшего способа подтирания зада («Лучшая в мире подтирка – это пушистый гусенок, только, когда вы просовываете его себе между ног, держите его за голову») до обучения латинскому алфавиту («Магистр Тубал Олоферн так хорошо сумел преподать ему азбуку, что он выучил ее наизусть в обратном порядке, для чего потребовалось пять лет и три месяца»). Высмеивая старый, схоластический подход к обучению, Рабле всегда защищал идею живого гуманистического образования, основанного как на эксперименте, так и на изучении древних текстов для развития критического суждения.
Познавать правду, смеясь
«Смех свойственен человеку», – писал Рабле в «Гаргантюа». Он сближает людей и делает общение приятным. Смех выражает удовольствие и в то же время символизирует выброс животного начала у цивилизованного человека. Но главная задача юмора в творчестве Рабле – это пародия, ловкий прием, позволяющий донести свои мысли до читателя, пряча за фарсом и гротеском суровую критику моральных норм своей эпохи.
Черпать жизнь в своем теле
Рабле был и страдающим от воздержания монахом, и врачом, знающим о физиологии практически все, и отцом многочисленного семейства (у него было, насколько известно, трое детей). Тело находилось в центре его жизни: в своих романах он возвеличивал его сценами обжорства, фривольными сюжетами, самим гигантизмом Пантагрюэля и Гаргантюа… Сведение человека к беспрерывному удовлетворению потребностей в еде и воспроизводстве не могло не сделать Рабле еретиком в глазах христианской церкви. Ему это безразлично: он славил тело во всех его излишествах и без устали высмеивал ученых и святош, представлявших себя бесплотным олицетворением ума, осыпая их ругательствами, почерпнутыми из сексуально-туалетного лексикона.
Об этом
- Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Б.С.Г.-Пресс, 2006.
- Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Аудиокнига MP3/2 CD. Говорящая книга, 2005.
- Михаил Бахтин. Франсуа Рабле и народная культура Cредневековья. Художественная литература, 1990.
- Мир Рабле. В 3 томах. Терра – Книжный клуб, 2003.
Текст:Дарья МихееваИсточник фотографий:Инга Аксенова
Новое на сайте
Свобода в отношениях: каковы ее границы
«Я начала карьеру заново в 45 лет»: личный опыт — 5 советов коуча
«Почему я постоянно выбираю то, что причинит мне боль?»
«Мама мной совсем не интересуется. Как это исправить?»
Эгоистичные, бездушные и коварные: кто они — любители кэтфишинга
«Боюсь делать минет»: 4 главных принципа орального секса — советы эксперта
«Не давайте отношениям с абьюзером второго шанса»: история одного расставания, рассказанная год спустя
Как заботиться о коже зимой: 5 советов от дерматолога
Черты гуманизма в произведении Ф.
Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль (Гаргантюа и Пантагрюэль Рабле)Гаргантюа и Пантагрюэль
Франсуа Рабле
Краткое изложение
Читается примерно за 20 минуты
Сочинения
19 сочинений
Сочинение
Один из величайших писателей эпохи Возрождения, француз Франсуа
Рабле(1494-1553) родился в Шиноне (Турень) в семье зажиточного землевладельца и адвоката. Рано был отдан в монастырь Францисканского ордена, где получил сан священника в 1524 году. Но в результате враждебного отношения францисканцев к изучению греческого языка Рабле добился разрешения перейти в Бенедиктский орден. В 1530 году он переселился в Лион, где изучал медицину и стал врачом местной больницы.
Однажды ему в руки попала народная книга «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа» Это издание навело Рабле на мысль написать роман под названием «Гаргантюа и Пантагрюэль».
В первой книге писатель призывает читателя не делать скоропалительных выводов из «потешных заглавий некоторых книг», а вникнуть в суть дела, потому то «к творениям рук человеческих так легкомысленно относиться нельзя». Он предлагает «истолковать в более высоком смысле все то, что, как вам могло случайно показаться, автор сказал спроста».
«Книга, полная Пантагрюэлизма» — так называет первую книгу Рабле, несмотря на то, что вся книга посвящена описанию жизни, друзей и родителей
Гаргантюа, отца Пантагрюэля. Когда землекопы нашли склеп, содержащий родословную Гаргантюа, на его крышке была надпись “Hic bibitur”, что означало “Здесь пьют”. Безусловно, можно сказать, что эта фраза сопровождает Гаргантюа на протяжении всей повести.
Действительно, основное действие начинается с большого пира, во время которого и рождается младенец, при виде которого его отец, Грангузье, восклицает: «Ке гран тю а!», имея в виду глотку ребенка, первыми словами которого были: «Лакать» Лакать! Лакать!» С первых же минут читатель попадает в атмосферу веселья и беззаботности пирующих, потому что «Вечная жизнь для меня в вине, вино — вот моя вечная жизнь!» — таков девиз не просто одного из празднующих, но и всех присутствующих на пиру.
Дальнейшее действие фокусируется на жизни и учебе Гаргантюа. В начале
Грангузье замечает, что «ум его заключает в себе нечто божественное, до того он остер, тонок, глубок и ясен; его надобно только обучить всем наукам, и он достигнет высшей степени мудрости». Поэтому в его учители берут «великого богослова», магистра Тубала Олоферна, с которым Гаргантюа сумел выучить азбуку в обратном порядке за 5 лет и 3 месяца, прочитал много средневековых учебников «с комментариями Пустомелиуса, Оболтуса, Прудпруди,
А после смерти богослова «его сменил еще один старый хрен, магистр Дурако Простофиль»…В лице этих учителей Рабле высмеивает распространенный метод образования
– чтение «умных» учебников и монотонное зубрение азбуки, пренебрежение физическим развитием человека и познания окружающего мира. Говорящие фамилии: Пустомелиус, Оболтус и т. д. раскрывают читателю отношение Рабле к такому образованию, а гротескные замечания усиливают нелепость и глупость таких методов науки.
Между делом Грангузье стал замечать, что от такого обучения его сын все больше тупеет и «час от часу становится рассеяннее и бестолковее». Франсуа
Рабле описывает распорядок дней Гаргантюа, показывая как бестолково он проводит свое время.
Путем долгих раздумий, Грангузье делает учителем Гаргантюа мудрого
Понократа, который превращает его в очень образованного, культурного и всесторонне-развитого человека, путем того, что очищает его мозг от
«всякой скверны» и заставляет забыть все, чему учили его прошлые преподаватели.
Понократ применил специальную методу, «благодаря которой у
Гаргантюа не пропадало зря ни одного часа». Вместе с Понократом Гаргантюа читает произведения Плиния, Афинея, Диоскорида, Юлия Поллукса, Галена,
Порфирия, Оппиана, Полибия, Гелиодора, Аристотеля, Элиана и других. Также
Гаргантюа развивается и в точных науках, и в физической культуре.
В лице Понократа Рабле подразумевает ученого-гуманиста и показывает, какая большая разница между людьми и двумя методами образования: первый способ, распространенный, подразумевает собой заучивание правил и законов, а второй раскрывает возможности человека, дает ему развиться в полной мере.
Понократ везет Гаргантюа в Париж, где тот снимает огромные колокола с собора Парижской Богоматери. Но пока Гаргантюа занимается в Париже, на земли его отца вследствие небольшого инцидента нападает Пикрохол, сосед
Грангузье. Пикрохол представляет собой нелепого и жадного человека. Он воображает себя великим предводителем наподобие Александра Македонского, его советники предлагают ему грандиозные планы и он с радостью мечтает о славе, не задумываясь о своих возможностях.
В результате Пикрохол оказывается побежденным и теряет все владения и власть. Но Гаргантюа великодушно обходится с побежденными, а добрый
Грангузье щедро одаривает победителей. Учителям Гаргантюа он дарит во владения земли, а монаху Жану по прозвищу Зубодробитель из аббатства Сейи по его просьбе строит Телемскую (Телема по-гречески – желание) обитель.
Там царит полная свобода, каждый может уйти, когда захочет, потому что любой телемит «вправе сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться полной свободой». Само аббатство – огромный красивый замок на берегу реки Луары, в нем есть огромное книгохранилище, просторные галереи, двор с площадками для игр.
Понятно, что Телемское аббатство вовсе не монастырь. Оно — дерзкий вызов монастырским порядкам и самому духу монашества. Недаром с глубокой неприязнью относятся здесь к монахам и монахиням, злобным ханжам, святошам, наушникам и продавцам обмана.
Телемское аббатство — это царство радости, молодости, красоты, изобилия и свободы. В его уставе записано только одно правило: «Делай что хочешь».
«Людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительною силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают их от порока, и сила эта зовется у них честью. Но когда тех же самых людей давят и гнетут подлое насилие и принуждение, они обращают благородный свой пыл, с которым они добровольно устремлялись к добродетели, на то, чтобы сбросить с себя и свернуть ярмо рабства, ибо нас искони влечет к запретному и мы жаждем того, в чем нам отказано»
Телемское аббатство, по замыслу Рабле, должно свидетельствовать о благородстве человеческой природы. Оно — всего лишь союз достойных, хорошо воспитанных и образованных людей.
Рабле не рассказывает подробно об этих занятиях. Он только любуется ими. Гуманизм борется за свободу и уважение человека, утверждая, что самое совершенное, что есть на свете – это личность.
На протяжении всей книгу Франсуа Рабле показывает и плохие, и хорошие стороны своих героев. Но тем не менее, в каждой главе видно, как он восхищается ими. Он показывает, что человек, несмотря на все его пороки, остается самым развитым, великодушным и совершенным существом на Земле.
Рабле радуется тому, что на свете множество красивых и достойных людей.
Видно, что он восхищается разумом и возможностями людей, а не это ли главная цель гуманизма?
Другие сочинения по этому произведению
Пантагрюэль — характеристика литературного герояУтопия в романеОбразы великанов романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»«Гаргантюа и Пантагрюэль» книга смеха сквозь слезыБахтин о романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»Роман Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»Образы главных героев в романе «Гаргантюа и Пантагрюель»Произведение Рабле роман «Гаргантюа и Пантагрюель»Панург — характеристика литературного герояРоман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»Характеристика образа ГаргантюаХарактеристика образа ПанургаГаргантюа — персонаж романаГротеск и гипербола в романе Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»Гаргантюа и Пантагрюэль (роман Ф.
Рабле)Характеристика образа ПантагрюэляПантагрюэль — сын короля ГаргантюаСатира в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»
В своей книге Гаргантюа и Пантагрюэль ,
Франсуа Рабле использует сатиру, чтобы обратиться к дислокации, которую чувствовал Ренессанс.
Гуманисты. Создавая преувеличенную басню, комическую по своей природе, Рабле
представляет собой серьезный самоанализ крайностей как средневековья, так и
человек эпохи Возрождения. Но что более важно, он ставит под сомнение
его собственные идеалы гуманизма. Через анализ сатирического творчества Рабле.
технику и исследуя его социальную пародию на средневековье и ренессанс
человек, мы можем лучше понять интроспекцию Рабле в
идеалы своего поколения и принять его аргумент о том, что обучение
временная и часто необходимая, но тщетная попытка понять нашу
мир. Чтобы понять Гаргантюа и Пантагрюэль надо сначала понять использование Рабле сатиры. Как человек, чей жизнь охватывает переход между Средневековьем (средневековьем) и эпохой Возрождения, Рабле, как и большинству ученых того времени, пришлось столкнуться с огромным изменение мыслей и идеалов. Между изменениями в религии, вытекающими протестантской Реформации, изменения в образовании, связанные с популярность великих мыслителей-философов, движение в сторону науки и гуманизм, и вопросы Вселенной, вытекающие из Коперника открытий, Рабле чувствовал огромную неустроенность своего поколения. Он использовал сатиру, пародию и фантазию как средство справиться с этим расстройством. Сквозь чудовищную и гротескную комедию Гаргантюа и Пантагрюэль , Рабле способен высмеивать институты своего мира без необходимости быть оскорбительным. Он побуждает своих читателей смеяться над событиями и человеческими мысли своего поколения. В своем прологе к первой книге : Гаргантюа ,
Рабле предупреждает своих читателей:
как смеяться / [] Потому что смеяться естественно для человека (47). С этим предупреждением Рабле затем
начинается его фантастическая история и сатира на великанов, обладающих качествами
людей, поразительно похожих на людей средневековья. Соответственно, они проинструктировали его великим врачом, софистом, мастером Тубалем Олоферном по имени, который учил ему свой алфавит так хорошо, что он мог сказать его задом наперед и наизусть [] писал все свои греческие буквы от руки [] и носил с собой, обычно большой письменный стол весом более семисот тысяч фунтов стерлингов []. (92)Акцент учителя Гаргантюа на запоминании, в отличие от анализа, находится в прямой оппозиции мыслителям Ренессанс.  Эта пародия на средневековых ученых еще более усиливается
Список текстов Рабле, якобы прочитанных Гаргантюа. Он пишет: «Тогда
они читали ему [] комментарии Винджаммера, Ступандфетчита, Тумани,
Gualehaul, John Calf, Badpenny, Pussybumper и многие другие (92).
Очевидная игра слов Рабле юмористична, но критична по отношению к средневековым текстам.
что они высмеивают. Пожалуй, самое критичное описание
Средневековый ученый, однако, находит у Рабле описание Гаргантюа
образ жизни во время учебы у этого учителя-софиста. Гигант плохо воспитан;
тот, кто едет в Париж, чтобы улучшить свое образование, но вместо этого взбирается на
башни церкви Нотр-Дам только для того, чтобы помочиться на толпу внизу. Рабле
описывает: С этими словами он с улыбкой расстегнул свой красивый гульфик;
и вытягивая его mentula , он их всех залил горьким
поток мочи, что он таким образом утонул Как только Грангузье осознает ограничения
об этом средневековом образовании, полученном его сыном Гаргантюа,
он переключается на просвещенного учителя Понократа, тем самым позволяя Рабле
чтобы переключить передачу и начать свое описание схоластики эпохи Возрождения.
Понократ быстро замечает недостатки образа жизни и образования Гаргантюа.
но устал добиваться быстрых изменений, опасаясь серьезного дисбаланса
это будет вызвано сдвигом в мыслях. Рабле, кажется, комментирует
из-за его собственной дислокации, связанной с переходом его поколений из средневековья
к ренессансной мысли. Рабле пишет: «Поскольку Понократ познакомился с
У Гаргантюа порочный образ жизни, он начал планировать другой курс
инструкции для отрока; но сначала он позволил последнему идти своей дорогой,
помня, что природа не терпит внезапных изменений без большого насилия
(124). Однако, как это характерно для Рабле,
он не может изобразить это ренессансное образование как просвещенное без
также высмеивая его крайние идеалы. Готово, Гаргантюа был одет, расчесаны, завиты, распущены и надушены, за это время они повторять ему вчерашние уроки. Он бы сказал их наизусть, некоторые практические и человеческие приложения, и это иногда продлеваться на два-три часа, хотя обычно оно заканчивалось, когда Гаргантюа был полностью одет. А потом целых три часа они читать ему. (125)День Гаргантюа описывается как бесконечный урок, отработанный и закрепленный снова и снова до восхода солнца до захода солнца. Уроки включали философию, естествознание, математику, упражнения, спорт, астрономия, музыка, гимнастика и даже навыки рыцарское оружие. Все, что Гаргантюа делает в свое время, делается для крайность.  Размахивает ли он боевым топором или бегает взад-вперед по
горы, он постоянно занят работой по самосовершенствованию
и быть совершенно хорошо округленным. Это явная пародия на одержимых
усилия мужчин эпохи Рабле быть идеальным человеком эпохи Возрождения. Расширение от его пародии на Ренессанс
ученый, Рабле также, кажется, высмеивает гуманизм эпохи Возрождения. Это это
элемент письма Рабле, который делает его таким искренним. Рабле не
критиковать или высмеивать только те учреждения, к которым он относился с осторожностью. Вместо,
как и следовало ожидать от ученого эпохи Возрождения, который стесняется своих вопросов,
Рабле также подвергает серьезному самоанализу свои собственные гуманистические идеалы.
Например, гуманизм сосредоточился на людях, а не на Боге.
на попытке человека определить индивидуальный путь, обычно через просветление
и образование. Это путь, который прошел Гаргантюа во время учебы.
при Понократе. Тем не менее, как описано, этот путь высмеивается через
иллюстрация его крайности. Очевидное отчаяние, как показано
в бесконечной жажде просветления Гаргантюа Рабле кажется
предполагают, что ученые эпохи Возрождения и гуманисты перегружены и
должны признать, что их собственная школа мысли, как и средневековая
ученых является преходящей и в некотором смысле тщетной попыткой понять
мир. Это утверждение наиболее очевидно в его Книге Третьей: Пантагрюэль .
Рабле рассказывает историю Диогена, слепого философа, который решает
занять себя тем, что таскает бочку в гору и бросает ее вниз,
неоднократно. Когда его спросили об этом, казалось бы, бесполезном деле, Диоген
ответил, что, не имея никаких других обязанностей для республики,
таким образом, он растерзал свой ствол, чтобы среди столь пылко занятого населения
может показаться, что он не один такой отсталый и ленивый (390). Таким же образом я, пока могу быть в стороне от беспорядка, ни в коем случае не быть в трепете, когда я замечаю что мне не дали достойного задания, и когда я вижу, во всем этом самое благородное королевство Франции, по обе стороны горы, все заняты сегодня, тренируясь и работая [] я чувствовал, что это было более обычно постыдно смотреть на праздного наблюдателя [] без движения Мне самому закончить это нечего, что мне осталось, но это мое все. (390-391)Как и Диогенез, Рабле считает себя человек, сбитый с толку изменением мысли, который отчаянно пытается остаться занят и найти понимание: Сделав этот выбор и решение, Я подумал, что это не было бы бесполезным или дерзким делом, если бы Я должен был привести в движение свою собственную диогенную бочку, а это единственное, что осталось мне от кораблекрушения прошлого (391-392).  В
Фактически, Рабле расширяет символику бочки до символики закалки.
жажда знаний. Он пишет: «Каждый хороший пьяница, каждый хороший и
подагрический, если хочет пить, пусть придет к этой моей бочке (395).
В конце концов, Рабле предполагает, что, подобно комическим великанам его рассказов,
нам свойственно желание знать, иногда сверх наших возможностей
понимать. В заключение, через его изображение
гигант в его Гаргантюа и Пантагрюэль , Рабле эффектно
высмеивает два периода мысли, Средневековье и Возрождение, и создает
аргумент, что каждый из них, в своей крайности, ограничен. Сравнивая эти
два века в одной и той же сатирической манере, Рабле предполагает, что обе школы
мысли преходящи, и что обучение часто является необходимым, но бесполезным,
попытка понять наш мир. Патнэм, Самуэль, изд., пер. и изд. Портативный Рабле . Нью-Йорк: Книги пингвинов, 1946. .  | |||||||
Тем не менее, Рабле
также предостерегает их: следуя примеру собак,
вам нужно быть мудрым, чтобы нюхать, нюхать и оценивать эти прекрасные
и мясистые книги [] вы должны сломать кость и высосать существенное
костный мозг (49). Подобно собаке, грызущей кость, Рабле говорит своим читателям
смотреть за юмором на истинный смысл историй. Таким образом, он кажется
предположить, что 
Он начинает Книга первая: Гаргантюа с генеалогией Гаргантюа, которая перекликается с
эпические каталоги: От ассирийцев до мидян; / Из Мидии
персам; / [] От греков к французам (54). Список
обширна и предлагается как пародия на средневековую озабоченность
линия преемственности, в отличие от эпохи Возрождения, сосредоточена на Добродетели и личности
положение дел. Сатира Рабле на ученых средневековья еще более
остроумно в его представлении о воспитании Гаргантюа софистом в
Латинские буквы. Рабле пишет:
Привычки изучения Гаргантюа
были не лучше: потом он занимался жалкие полчаса или около того,
с глазами, устремленными на его книгу. Но (как говорит комический поэт) его душа
был на кухне (121). Хотя весь эпизод веселый, Рабле
также критикует школу мысли, особенно средневековую схоластику,
в попытке изобразить обучение эпохи Возрождения как более просвещенную школу
мысли.
На самом деле, Понократ способен создать это изменение только в Гаргантюа.
снабдив его волшебной травой: Мастер Теодор продолжал в каноническом
мода, очищать молодежь антикирским морозником [делая] Гаргантюа
забыть все, чему он научился у своих прежних учителей (124). Конечно,
читатель признает, что этот переход нереалистичен, и может предположить,
что Рабле, должно быть, желает, чтобы и его можно было очистить от своего прежнего,
Средневековое обучение. По сути, Рабле изображает этот новый стиль обучения
как более благоприятный, чем другой: Понократ познакомил ученика с такими
ученых мужчин, которые были под рукой [] он [мальчик] возжелал учиться
иначе, чем тот, к которому он привык; он
начал хотеть максимально использовать свой талант (124). Так начинается Рабле
описание просвещенного образования Гаргантюа ученым эпохи Возрождения.
Его юмористическое, преувеличенное описание
дня Гаргантюа тому пример. Снова и снова Рабле подкрепляет
идея о том, как Гаргантюа был наставлен Понократом таким образом, что
он не терял зря ни часа дня (124). То, что кажется на первый взгляд
быть серьезным описанием исследования Гаргантюа, которое вскоре перерастает в комическую
пародия:
На самом деле Гаргантюа борются за образование
и просвещение и его желание повышать квалификацию, тем самым устанавливая
Его Добродетель символизирует его непрекращающаяся жажда. Рабле даже оправдывает
имя, Гаргантюа, от жажды великанов. В главе, написанной для описания
как Гаргантюа получил свое имя, пишет Рабле, но громким голосом он заорал
Дайте мне выпить! напиток! напиток! (69). Эта пародия очевидна
у Рабле описание группы пьяниц, которые, как и философы,
эпохи Возрождения, вступайте в вопросно-ответную беседу о жажде.
Один пьяница спрашивает: что было раньше, жажда или пьянство? и другие
пьяница отвечает: Жажда, ибо кто бы пил, если бы не хотел пить?
в старые добрые времена? (60). Старые добрые времена, упомянутые здесь, кажутся
для обозначения Средневековья и служит для освещения аргумента Рабле
что средневековые ученые, возможно, понимали необходимость ограничений, с
отношение к просвещению и образованию. Рабле продолжает эту пьяную
дискурс, вставляя комментарии пьяниц, которые звучат похоже
к философским цитатам: Аппетит приходит во время еды, говорит Хангест из
Манс; жажда уходит с питьем (64).
Тем не менее, жажда пьяниц
(и философов, можно предположить) не утоляется пьянством, как
очевидно в их отчаянии, когда у них заканчивается алкоголь: Падение! Не
оставить каплю (65). Таким образом, Рабле размышляет об отчаянии
ученых-гуманистов эпохи Возрождения, чтобы погасить, казалось бы, неугасимую
жажда знаний.
Эта озабоченность
не быть вялым и ленивым заставило Диогена проводить свои дни, выступая
задача, которая была по сути пустой тратой времени. Это изображение характерно
ученого эпохи Возрождения, который, как и Гаргантюа, становится настолько одержимым
быть занятым, что он не сосредотачивается на важности урока.
В самом деле, Рабле, выступая в качестве автора в своем Прологе, пишет о своем
собственное отчаяние:Рабле, Франсуа (ок. 1483–1553) — Философская энциклопедия Routledge
Доступ к полному содержанию доступен только для членов учреждений, купивших доступ. Если вы принадлежите к такому учреждению, войдите в систему или узнайте больше о том, как сделать заказ.
Поделиться
Загрузка контента
Нам не удалось загрузить контент
Печать
Содержание
- Резюме статьи
содержимое заблокировано
1
Интеллектуальная ориентация
контент заблокирован
2
Ранние произведения: Пантагрюэль и Гаргантюа
содержимое заблокировано
3
Поздние работы: Tiers Livre и Quart Livre
содержимое заблокировано
Библиография
Биографический
- К
- Дюваль, Эдвин М.
DOI
10.4324/9780415249126-C034-1
DOI: 10.4324/9780415249126-C034-1
Версия: V1, опубликован онлайн: 1998
. com/articles/biographical/rablais-francois-c-1483-1553/v-1
Рабле, французский гуманист и писатель-комик эпохи Возрождения, наиболее известен своими хрониками Гаргантюа и Пантагрюэля, в которых уникальным образом сочетаются грубый народный юмор, утонченная люцианская ирония и ошеломляющая эрудиция, и которые претендуют на то, чтобы раскрыть первые появления тем не менее, «некоторые очень высокие таинства и страшные тайны, касающиеся не только нашей религии, но и нашей общественной и частной жизни» ([1532–52] 1955: 38).
Рабле подвергался самым противоречивым толкованиям и суждениям. Как и Эразм, которым он восхищался, Рабле в свое время подвергался нападкам со стороны протестантов-раскольников (прежде всего Кальвин) и реакционных католиков (прежде всего факультет богословия в Париже) как непристойный люцианский атеист и еретик.
В то же время им восхищались и поддерживали высокопоставленные покровители, в том числе Франциск I, набожная сестра короля Маргарита де Наварра и кардинал Жан Дю Белле. Религия и философия Рабле и сегодня являются предметом дискуссий среди ученых, а его творчество известно неспециалистам скорее из-за «раблезианского» сквернословия нескольких страниц, чем из-за сложной иронии и глубоко гуманистического замысла, которые характеризуют его произведения как весь.
Поделиться
Загрузка контента
Нам не удалось загрузить контент
Печать
Ссылка на эту статью:
Дюваль, Эдвин М. Рабле, Франсуа (ок. 1483–1553), 1998 г., doi: 10.4324/9780415249126-C034-1. Философская энциклопедия Рутледжа, Тейлор и Фрэнсис, https://www.rep.routledge.com/articles/biographical/rabelais-francois-c-1483-1553/v-1.
Copyright © 1998-2023 Рутледж.
Похожие запросы
Периоды
- Ренессанс
Связанные статьи
- Эразм, Дезидериус (ок.
