Философия Джона Локка
Джон Локк (1632—1704 гг.) — выдающийся английский философ и общественный деятель. Его отец был адвокатом, избирался в состав парламента.
Джон Локк учился в монастырской школе, затем в колледже Христовой церкви Оксфордского университета, а затем и в самом Оксфорде, где последовательно получил степени бакалавра и магистра. Обучение в университете еще велось на схоластический манер, и поскольку Джон Локк не принял сан священника, то был принят на работу в университет в качестве преподавателя греческого языка, риторики и моральной философии.
В этот период он совершенствуется в знаниях физики, химии, метеорологии, проводит многочисленные естественнонаучные эксперименты. Одновременно все больше увлекается и углубляет свои знания в области философии. Изучает труды Гассенди, Декарта, знакомится с их последователями и все больше убеждается в бесплодности схоластической философии и в том, что ее время прошло.
Джон Локк работал сначала домашним врачом, а затем секретарем видного деятеля времен Реставрации лорда Эшли (граф Шефтсбери), почему и приобщился к политической деятельности.
Его взгляды на соотношение прав личности и прав государства, разделение властей оказали заметное влияние на развитие более поздних политических и правовых учений.
Локк выступил против подчинения науки религии, откровению. Вера, по его мнению, не может иметь силу авторитета перед лицом ясных и очевидных истин, опытных данных.
Он отвергал теорию врожденных идей и утверждал, что знания мы черпаем из опыта, из ощущений. Голова новорожденного — это чистая доска (tabula rasa), и жизнь рисует на ней свои узоры — знание. Так Дж. Локк обосновывал свой сенсуализм в противовес рационализму Р. Декарта.
Основной тезис теории познания Дж. Локка звучит: «Нет ничего в уме, чего бы раньше не было в ощущении». Ощущения человека — это результат воздействия на органы чувств внешних вещей. В этом заключается внешний опыт. Существует еще и внутренний опыт — рефлексия, это размышление ума о своей деятельности и способах ее проявления, то есть мышление о мышлении. Размышление, внутренний опыт не является сущностью души (мысли), но лишь ее свойством. Это процесс, в ходе которого из простых (элементарных) идей, полученных на основе внешнего и внутреннего опыта, возникают новые идеи, которые не могут появиться на основе чувств или рефлексии. Таковы идеи пространства, субстанции и др.
Правда, не без влияния идей рационализма, Дж.
Локк все же допускает, что уму присуща некоторая спонтанная сила, которая не зависит от опыта, и она порождает идеи существования, времени, числа. Локк, отрицая врожденные идеи, все же утверждает, что у человека могут быть задатки, предрасположенность к той или иной деятельности. Он выделил три вида знания: исходное, получаемое при помощи ощущений, знание о единичных вещах; знание, полученное с помощью умозаключений, например с помощью сравнения, связи понятий, аналогии; и высшее знание — это знание, получаемое с помощью интуиции.
Джон Локк выделил также два рода качеств: первичные качества — это объективные качества, они не похожи на сами вещи, но соответствуют им; вторичные качества — это субъективные качества. Первичные и вторичные качества возникают на основе внешнего опыта. Идеи первичных качеств возникают на основе воздействия на наши органы чувств свойств, принадлежащих объектам внешнего мира. Вторичные качества существуют только для нашего сознания, они присущи лишь человеческому чувственному восприятию.
В основном теория познания Дж. Локка является материалистической. Он эмпирик и сенсуалист, но не всегда последовательный. Так, говоря о бесспорности и правдоподобии нашего знания как о двух его видах, считает бесспорное знание продуктом мышления, а правдоподобное — продуктом непосредственного чувственного опыта, он называет его «мнением», ибо оно не прошло через «сито» мыслительной деятельности человека. Бесспорное знание не может быть получено на основе непосредственного чувственного опыта. Однако главным в наследии Дж. Локка, на наш взгляд, является все же социальная философия.
Джона Локка называют «теоретическим архитектором западной демократии». Уже такая оценка интеллектуального наследия привлекла наше внимание и обусловила интерес к прочтению и анализу его трудов.
В научной литературе прошлых десятилетий достаточно редко анализируются те проблемы, которые дали возможность именно так охарактеризовать заслуги Дж. Локка в становлении идей демократического устройства государства и соответствующей модели государственного управления. Думается, что это объясняется существовавшей в то время идеологией, в которую «не вписывались» идеи «пионера» западного либерализма и одного из столпов западного же индивидуализма, который звучал явным диссонансом широко рекламировавшемуся в качестве преимущества советской системы коллективизму.
Дж. Локк достаточно широко представлен в характеристиках его философских взглядов многими авторами как один из представителей эмпиризма. Можно легко ознакомиться с его теорией познания, узнать о его взглядах на процесс обучения и воспитания и пр. Вопросам же его теории конституционной парламентской монархии даже в научной литературе о Дж. Локке уделяется гораздо меньше внимания.
Результатом исследования и разработки учения и анализа и обобщения взглядов на общество, на его естественное состояние, на естественный закон, общественный договор, на разделение властей, проблемы равенства людей, их стремление к счастью, на соотношение власти и права, на границы личной свободы граждан стал его «Второй трактат о правительстве».
В этом трактате Локк утверждает, что всем правительствам предшествует «естественное состояние», а в этом состоянии имел место естественный закон, который представляет собой лишь божественные веления, но этот закон не внушен никаким человеком-законо-дателем. Трудно установить, является ли это исходное положение доктрины Локка только научной гипотезой или Дж. Локк предполагает, что такое состояние имело место быть в действительности. Похоже, что сам Локк больше склонен ко второму положению.
Люди вышли из естественного состояния благодаря общественному договору, который учредил гражданскую власть. Эта идея не оригинальная, об этом говорили и другие мыслители еще в Средневековье, а тем более в Новое время. Примером тому может быть Т. Гоббс, взгляды которого мы анализировали ранее. Более того, здесь Локк даже менее оригинален, чем Т. Гоббс, у которого естественное состояние привело к состоянию «войны всех против всех». Дж. Локк утверждал, что естественное состояние — это счастливое состояние, что люди живут тогда в соответствии с естественным разумом, без обычного превосходства одних над другими и с правом судить друг друга.
Это состояние равенства является нравственной основой поведения людей: «Естественное состояние имеет закон природы, которым оно управляется и который обязателен для каждого; и разум, который является этим законом, учит всех людей, которые пожелают с ним считаться, что поскольку все люди равны и независимы, постольку ни один из них не должен наносить ущерб жизни, здоровью, свободе и собственности другого; ибо все люди созданы одним всемогущим и бесконечно мудрым творцом…» [33, с. 264—265]. «Закон природы, — замечал Дж. Локк, — оказался бы, как и другие законы, касающиеся людей в этом мире, бесполезным, если бы в этом естественном состоянии никто не обладал властью приводить в жизнь этот закон и «тем самым охранять невинных и обуздывать нарушителей …» [33, с. 265].
Однако вскоре выясняется, что среди равных есть люди, которые не подчиняются естественному закону, не живут в соответствии с ним, но никто не может принять меры по отношению к преступникам.
В естественном праве каждый человек — судья в своем собственном деле, так как он должен полагаться только на самого себя в защите своих прав. Для возможного зла есть единственное лекарство — создание посредством естественного договора государства. При этом Дж. Локк замечает, что главной и основной целью людей, объединяющихся в государство и подчиняющих себя власти правительства, является сохранение своей собственности. Локк считает, что по закону природы каждый человек имеет право наказывать за нападение на себя или на свое имущество даже смертью. Он не делает исключений даже для мелкого воришки: если я его поймал, то имею право застрелить его.
Его правовая теория основана на взгляде, что права личности должны защищаться государством. В естественном состоянии, считает Дж. Локк, если человек убил вашего брата, то вы имеете право убить его. Но там, где существует закон, вы теряете это право; его берет на себя государство.
Политическая власть, утверждает Дж. Локк, это право создавать законы с правом применения смертной казни и, следовательно, всех меньших наказаний для регулирования и охраны собственности, право использовать силы общества для проведения в жизнь законов, для защиты государства от иностранного вторжения — и все это во имя общественного блага.
Локк считает, что правительство не должно быть облечено неограниченной властью и правосудие должно быть независимым от исполнительной власти.
Вопрос об отношении личности, индивидуумов к правительству — очень трудный вопрос. Сторонники демократии считали, что правительство представляет большинство и оно имеет право принуждать меньшинство. Но Локк увидел, что священное право большинства может стать столь же тираническим, как и священное право короля.
Дж. Локк один из первых развивает идею разделения законодательной, исполнительной и федеративной функций государства, эта идея вполне в русле идей либерализма. Дж. Локк говорит о необходимости установления для законодательной власти пределов полномочий:
«Во-первых, они должны управлять посредством опубликованных установленных законов, которые не должны меняться в каждом отдельном случае; напротив, должен существовать один закон для богатого и бедного, для фаворита при дворе и для крестьянина за плугом.
Во-вторых, эти законы должны предназначаться не для какой иной конечной силы, кроме как для блага народа.
В-третьих, они не должны повышать налоги на собственность народа без согласия народа, данного им самим, или через его представителей…
В-четвертых, законодательный орган не должен и не может передавать законодательную власть кому-либо другому или передоверять ее кому-либо, кроме как тем, кому ее доверил народ» [33, с. 346].
Законы нуждаются «в непрерывном исполнении или наблюдении за этим исполнением» и вследствие этого «необходимо, чтобы все время существовала власть, которая следила бы за исполнением тех законов, которые созданы и остаются в силе… Законодательную и исполнительную власть… надо разделять» [33 , с. 347].
Дж. Локк обосновывает необходимость еще одной власти в государстве, которую он называет федеративной, к которой должны быть отнесены право войны и мира, право участвовать в коалициях и союзах, равно как и право вести дела со всеми лицами и сообществами вне данного государства»… [33, с. 348].
Говоря о соподчинении властей в государстве, Дж.
Локк отмечает:
«Законодательная власть является верховной» [33, с. 350], а «исполнительная власть… является подчиненной и подотчетной законодательной власти и может быть по желанию изменена и смещена…» [33, с. 351].
Законодательную власть Дж. Локк считал высшей, её необходимо время от времени переизбирать путем народного голосования. Если между законодательной и исполнительной властями возникает конфликт (например, если исполнительная власть не созывает законодательные органы в надлежащее время), это следует трактовать как то, что исполнительная власть вступает в состояние войны с народом и может быть заменена (свергнута) силой.
Заметим, что взгляды Дж. Локка оказали значительное влияние на создателей первых конституций в Америке и Франции. Некоторые положения «Второго трактата о правительстве» дословно вошли в структуру этих конституций, а также в ряд современных международных деклараций.
Так, в Декларации Независимости и в Конституции США можно прочитать практически то же, что и в трактате Дж.
Локка:
- «все люди рождаются равными»;
- «жизнь, свобода и стремление к счастью»;
- «признаем эти истины за понятные сами по себе».
Эти же мысли были отражены и в первой Конституции Франции. Дж. Локк четко и явно подчеркивал, что право, а не сила должны быть фундаментом управления государством. Власть, правительство без права перерождается в тиранию.
В демократическом государстве правит закон, к которому люди приходят в ходе длительных дискуссий специально избранных для этого представителей. Законы должны быть доведены до сведения всех граждан соответствующим способом. Дж. Локк подчеркивает, что абсолютная власть, у кого бы она ни находилась, весьма далека от того, чтобы быть видом гражданского общества…» [33, с. 365], а также особо подчеркивал мысль о том, что там «где кончается закон, начинается тирания» [33, с. 379].
Существуют такие области человеческого поведения, которые не допускают вмешательства со стороны власти. Это так называемые естественные, неотъемлемые права человека.
Дж. Локк сформулировал это положение задолго до появления Билля о правах человека в США. Этот закон провозглашает, что правительство не может запретить гражданам свободно высказывать свои взгляды и убеждения, исповедовать любую религию и пр. Однако Дж. Локк подчеркивал, что главным правом гражданина является право частной собственности. Никакая власть не может лишить человека даже малейшей части его собственности постольку, поскольку в большинстве своем их собственность является плодом их собственного труда. Пока не появилось общество, не существовало понятий «твое» и «мое». Собственность производна от общества.
Правительство, представители всех ветвей власти назначаются, избираются людьми, и поэтому они несут перед этими людьми ответственность. Сувереном власти является народ, а правительство должно исполнять его волю.
Дж. Локк предупреждал об опасности концентрации властных полномочий именно у исполнительной власти и поэтому считал, что приоритетная роль в государстве должна быть у власти законодательной.
Наряду с преимущественно материалистическими учениями в этот период возникли и развивались субъективно-идеалистические доктрины Дж. Беркли и Д. Юма.
Джон Локк и его учение о личности
- весь сайт
- мероприятия
- статьи
- документы
- подборки
- весь каталог
- автор
- название
- предметная область
- ISBN/ISSN
- расширенный поиск
Voilà!
Plato is not Greek for you.
Скажи что-нибудь по-философски
#1
Библиотека иностранной литературы приглашает на третью лекцию цикла «Скажи что-нибудь по-философски».
Первый сезон будет посвящен английской и американской философии и интеллектуальной истории.
На третьей лекции курса кандидат философских наук, доцент кафедры истории зарубежной философии Философского факультета МГУ Артем Беседин расскажет о философии Джона Локка.
У понятия личности, вокруг которого сегодня строится наше представление о себе, есть создатель — это Джон Локк. Именно он выдвинул идею о том, что личность — это не человек как живое существо, не душа и не тело, а нечто совершенно другое, нечто связанное с продолжающимся потоком сознания и являющееся субъектом моральной ответственности. Локковская теория личности начинается с метафизики этой вещи — с вопроса о том, всегда ли мыслит душа, проходит через моральную философию и раскрывается в его учении о государстве и собственности. Развитие этого понятия в дальнейшем привело к появлению знакомого нам представления о личности, обладающей правами и свободами.
О многогранной локкианской теории личности и пойдет речь на лекции.
#3
О курсе:
В Великобритании и США не было феноменов, присущих древнегреческой философии или немецкой классической традиции, но вы наверняка не раз слышали о бритве Оккама, машине Тьюринга или теории справедливости Джона Ролза. Английские и американские мыслители развили идеи логики, моральной и политической философии, философии сознания и мышления. Библиотека иностранной литературы и преподаватели Школы философии НИУ ВШЭ и философского факультета МГУ запускают совместный проект, призванный рассказать об английской и американской философии и интеллектуальной истории на примере выдающихся мыслителей Великобритании и США.
Лектор: Артем Беседин — кандидат философских наук, доцент кафедры истории зарубежной философии Философского факультета МГУ, специалист по философии сознания и проблеме свободы воли.
305
Центр культур англоязычных стран
Поделиться
Джон Локк — Философия — Оксфордские библиографии
Введение
Джон Локк (1632–1704) был английским философом, наиболее известным своими работами в области эпистемологии, метафизики и политической философии; однако он также внес важный вклад в различные области, такие как образование, теология, медицина, физика, экономика и политика.
Эмпирическая эпистемология Локка повлияла на Беркли, Юма и последующее течение эмпиризма. Политической философии Локка часто приписывают влияние как на американскую Конституцию, так и на Французскую революцию, и она остается краеугольным камнем либеральной политической мысли. Самыми известными работами Локка являются Эссе о человеческом понимании, Два трактата о правительстве и Письмо о терпимости .
Общие обзоры
Краткий обзор некоторых основных тем философии Локка см. в McCann 2002. Существует много прекрасных трактовок философии Локка объемом в целую книгу. Данн 2003 обсуждает жизнь Локка, политическую философию и эпистемологию. Aaron 1971 более подробно фокусируется на эпистемологии и метафизике Эссе , но также дает введение в моральные, политические, религиозные и образовательные труды Локка, а также подробности жизни Локка. Однако общие обсуждения работ Локка, как правило, сосредотачиваются либо на его эпистемологии, либо на метафизике (в частности, на Эссе ) или его политической философии (особенно Два трактата ).
Ayers 1991, безусловно, является наиболее полным описанием эпистемологии и метафизики Локка. Lowe 1995 и Jolley 1999 являются полезными краткими введениями. Lloyd Thomas 1995 — хорошее введение в политическую философию Локка. Записи в Savonius, et al. 2010 содержат краткое введение во все аспекты жизни и мысли Локка.
Аарон, Ричард И. Джон Локк . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1971.
Хорошее общее введение. Наиболее подробно фокусируется на Эссе (Часть II). Также содержит обсуждение жизни Локка (Часть I) и более краткие обсуждения его работ по моральной и политической философии, философии религии и образования (Часть III).
Айерс, Майкл. Локк . 2 тт. London: Routledge, 1991.
Наиболее полное обсуждение эпистемологии Локка (том 1) и метафизики (том 2). Содержит отличные обсуждения исторического контекста и философских вопросов, возникающих в связи с обсуждением Локка. Основное чтение.
Данн, Джон. Локк: очень краткое введение . Oxford University Press, 2003.
Краткое введение в жизнь Локка, его политическую мысль и эпистемологию.
Джолли, Николас. Локк . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1999.
Удобочитаемое введение в эпистемологию и метафизику Локка длиной в книгу. В главе 10 рассматривается, как Эссе соотносится с Два трактата .
Ллойд Томас, окружной прокурор Локк о правительстве . London: Routledge, 1995.
Увлекательное вводное руководство к «Двум трактатам» , в котором основное внимание уделяется рассуждениям Локка об оправдании политической власти, праве на восстание и частной собственности.
Лоу, Э. Дж. Локк о человеческом понимании . London: Routledge, 1995.
Четкое введение ко многим центральным темам Эссе . Помещает мысль Локка в связи с современными философскими дебатами в области эпистемологии, метафизики и философии сознания.
Макканн, Э. «Джон Локк». In Спутник ранней современной философии . Под редакцией Стивена Надлера, 354–374. Oxford: Blackwell, 2002.
Краткое введение в мысли Локка, охватывающее его эпистемологию, метафизику и политическую философию.
Савониус, Сами-Юхани, Джонатан Уолмсли и Пол Шурман, ред. Континуум-компаньон Локка . London: Continuum, 2010.
Состоит из многочисленных кратких статей о жизни Локка, источниках, современной критике, ключевых концепциях Локка, основных работах и влиянии.
наверх
Пользователи без подписки не могут видеть весь контент на эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.
Как подписаться
Oxford Bibliographies Online доступен по подписке и с бессрочным доступом к учреждениям. Чтобы получить дополнительную информацию или связаться с торговым представителем Oxford, нажмите здесь.
Из тени Джона Локка: Дамарис Машам и ее философия
В 1696 году Дамарис Кадворт Машем, англичанка и упорный философ, вышла из безвестности, чтобы опубликовать книгу, название которой — Рассуждение о любви к Богу — было скрыто феминистские жемчужины внутри.
Например, она настаивала, в отличие от некоторых философов и теологов того времени, что матери не являются развращающей силой, а составляют основу стремления к знаниям. Затем, в 1705 году, она снова вышла в свет с другим произведением, более радикальным, чем первое, под названием «9».0023 Случайные мысли в отношении добродетельной или христианской жизни , в которой она утверждала, что женщины должны вносить свой вклад во все интеллектуальные предметы: «Я не вижу причин, по которым нельзя было бы думать, что вся наука открыта как для леди, так и для мужчины. .’
Машам также был близок с философом эпохи Просвещения Джоном Локком. Их дружба продлилась почти 20 лет. Это был интеллектуальный, личный и временами романтический обмен, который начался до ее замужества и продолжился после того, как Локк переехал в ее дом с мужем и детьми. Не нужно писать письма, когда можно обмениваться идеями у костра по вечерам. Это был период великого философского расцвета Машам, во время которого она написала свои две и единственные книги.
Если бы не связь Машама с Локком, я уверен, что эти две книги были бы для нас совершенно потеряны. На самом деле, она, вероятно, не написала бы их. Я сопротивлялся изучению ее тесной связи с Локком, когда много лет назад писал диссертацию о ее идеях. В то время это казалось правильным. Я хотел относиться к работам Машама так же, как к работам любого философа-мужчины: независимо от его личной жизни. В конце концов я понял свою ошибку. Ни одна человеческая работа не существует в вакууме, и, признавая связь Мэшам с Локком — он разбил ей сердце, но поощрял ее философскую работу — я получил более глубокое понимание ее творчества, а также ее опыта роли женщины в философии.
Когда я наконец сел читать ее письма Локку, я был не в лучшем состоянии. У меня были отношения с философом, который был на несколько лет старше меня, человеком, который сначала был моим учителем, затем моим любовником, а в конечном итоге и моим коллегой, и к которому я часто обращался за подтверждением. Я выбрала философскую карьеру, мечтая о жизни в исследованиях, но я не ожидала, что это будет такой клуб для мальчиков или что мне придется справляться с хронической неуверенностью в себе и самоцензурой.
Когда я читал переписку Машема, я понял, что у меня тоже был Джон Локк, то есть человек в философии, от которого зависело мое чувство принадлежности к этой области. Таким образом, я начал понимать, что отношения Мэшам с Локком были важной историей, которую нужно было рассказать не только для того, чтобы продемонстрировать ее философию, но и потому, что она была гениальна и, несмотря на то, что выросла среди интеллектуальной элиты, все еще сомневалась, была ли она права. для философии.
Около Рождества 1681 года Дамарис Кадворт посетила вечеринку в доме друзей с хорошими связями в Лондоне. Как дочь Ральфа Кадворта — кембриджского философа-платоника и магистра Колледжа Христа — Дамарис воспитывалась в одной из лучших интеллектуальных сред своего времени. Она также была незамужней, красивой, остроумной и ей было около 20 лет. Она была уверена, что ее заметят. Через несколько недель после вечеринки она получила письмо от одного из гостей. Оно было от домашнего врача, которого, как следует из письма, взяли с собой.
Он был долговязым, с римским носом и, согласно моде, носил длинный каштановый парик, завязанный в свободный хвост. В 49, он был более чем в два раза старше ее. Это был Джон Локк, еще не автор эпохального трактата об эмпиризме, который преобразит философию на века вперед, а бывший дипломат и практикующий врач, занимавший постоянную должность в Оксфорде. Он был забавным гостем на вечеринках, но, как знали его самые близкие друзья, предпочитал задушевные, интеллектуальные беседы — так же, как и Дамарис. Он спросил ее, не слишком ли он настойчив, связавшись с ней.
Она ответила, что не интересуется романтикой, но это может измениться. Вскоре между ними прошло много писем. Их переписка была шутливой, юмористической и интеллектуальной. В отличие от ученых, которых она знала в детстве, Локк неоднозначно относился к академической жизни и, несмотря на свою постоянную работу в Оксфорде, большую часть времени проводил в Лондоне, где разрабатывались новейшие экспериментальные методы исследования.
Его мнение о том, что философское озарение пришло из разнообразного опыта и что чувства были источником всех человеческих идей, противоречило рационалистическим теориям ее отца и большинства других кембриджских платоников. Должно быть, она нашла уверенность и идеи Локка освежающими. Она поделилась, что ее тянуло к философии, хотя, к сожалению, ее «отвлекли от нее, когда я была молода… приказами других». чью философию она хорошо понимала. Локк доверял Дамарис как заместителю ее отца, чью метафизику он хотел лучше понять. Он называл ее своей гувернанткой и хвалил ее талант. — Это не так, — скромно ответила она. Ей нравилось его внимание, то, как его настойчивые философские вопросы раскрывали его уверенность в ее уме, но это также вызывало у нее тревогу. Она описала эти моменты как «Фиттс», от которых ее тошнило, отправляло в постель на несколько часов, чтобы выздороветь, и которые она связывала с давлением, вызванным расспросами Локка: «Иногда мне почти хочется, чтобы я была Тупой».0009
К концу весны того же года, после нескольких месяцев переписки, она поняла, что влюбилась: «Я пишу вам сейчас только для того, чтобы вы знали, что у вас есть гувернантка, которая не может вас забыть».
ожидалось, что они поженятся, и вполне вероятно, что она надеялась, что Локк сделает предложение. Ее романтическая связь помогла удержать Локка в пределах ее орбиты, а брак с ним закрепил философию в ее будущем.
Через полгода после свадьбы она писала Локку: «Домашние дела — опиум души»
В декабре, почти через год после того, как Локк впервые написал ей, они решили встретиться в Лондоне. Должно быть, все прошло хорошо, потому что их следующий обмен — это стихотворение, которое они сочинили о двух влюбленных, Клоре и Дэймоне, тонко завуалированных дублерах самих себя. В своем вкладе в стихотворение Локк признается в готовности Деймона отказаться от своего одиночества, чтобы быть с ней: «Моя свобода, я тебе отрекаюсь». Он очарован ею: «Разве я не всегда был в твоей власти?» этот многообещающий обмен, не было никакого намека на предложение руки и сердца. Дамарис решил игнорировать Локка и его многочисленные письма. Наконец, в апреле она сказала ему, что ее молчание было его ошибкой: «Последствие того, что я не дал мне направления».
Но у Локка были причины быть уклончивым. Англия была охвачена антиправительственными заговорами, а его соратники бежали из страны после обвинений в государственной измене. В сентябре того же года, беспокоясь о собственной безопасности, Локк переехал в Голландию, и Дамарис впал в депрессию.
Прошло два года с горсткой писем, а предложения от Локка так и не было. Итак, она сделала то, что в то время делали большинство одиноких 26-летних женщин: вышла замуж. Женихом был сэр Фрэнсис Машем, вдовец с девятью детьми, живший в большом поместье в сельской местности Эссекса. Выйдя замуж, она стала дворянкой. Ее новый муж, который был на 13 лет старше ее, ни в коем случае не был интеллектуалом, но у него был большой дом, финансовые средства и обещание предоставить ей свободное время для учебы, чтения и письма.
Вскоре она разуверилась в этом. Как леди Машем, она отвечала за присмотр за слугами, управление домашним хозяйством и воспитание приемных детей. Через шесть месяцев после свадьбы она написала Локку: «Домашние дела — опиум для души».
Потом у нее родился сын, и от мужа, который часто бывал в Лондоне, не было особой помощи или компании. Ей стало одиноко и скучно. Она писала Локку: «Из-за всей моей ссоры с вами я не могу не сказать вам, что есть немного вещей, которые я бы не отдала, чтобы увидеть вас здесь, в моей каморке, где я сейчас пишу вам».0009
В течение следующих нескольких лет Локк писал Машам письма, поощряя ее заниматься своим умом. Он попросил ее написать стихи, которые она прислала ему. Ее уверенность росла. Одно письмо она подписала Локку, как если бы она была опубликованным писателем: «Я закончу, как и другие авторы, Финис». В другом она написала: «[Вы] скоро увидите меня в печати». Он также убеждал ее. заниматься философией. Он попросил ее прокомментировать его рукописи, надеясь, что она выявит проблемы. В отличие от себя в молодости, Машам теперь выражала чувство интеллектуальной готовности к выполнению задачи, несмотря на слабое зрение.
В этот период умер ее отец, и Локк стал ее самой значимой связью с миром философии.
Тем не менее обстоятельства Машам мешали ей испытывать те удовольствия интеллекта, которые восхваляли философы на протяжении всей истории, и ей было гораздо труднее жить в сельской Англии, чем она показывала в своих письмах к Локку. Когда она написала об этом годы спустя, заполнив страницы в конце своего второго и последнего трактата, ее описания больше походили на экзистенциальный кошмар.
Машам описала от третьего лица, как трудно быть умной женщиной в мире, особенно в деревне, но некоторые разделы читаются как автобиографические. Она сообщила, что умная женщина устрашает, и за это над ней издеваются и сплетничают по всему городу. Ее местный пастор слишком застенчив, чтобы говорить с ней. Ее врач беспокоится, что она довольно странная. Поскольку она достаточно умна, чтобы управлять своим домом, она доставляет неудобства своим соседям, и они редко навещают ее. Машам говорит, что умная женщина не в ладах с обществом, хочет она того или нет; само ее существование представляет угрозу миру как таковому.
Если у женщины есть время заниматься философией, пишет Машам, то она:
Предмет насмешек к одной их части и отвращения к другой; за исключением нескольких добродетельных и разумных личностей. И разве вызывание всеобщей неприязни не является одним из самых сильных разочарований, которые мы можем иметь по отношению к чему бы то ни было?
То, что могло бы искупить практику философии для женщины, было бы идеей, компенсирующей социальные побои и неуверенность в себе, которые ей неизбежно придется терпеть из-за своего пола. Но в то время никакая идея не двигала Машама таким образом.
Когда Машему было 30 лет, Вильгельм Оранский стал королем, и с приходом к власти нового правительства Локк теперь мог безопасно вернуться в Англию. Ее дом быстро стал его излюбленным местом, и после соглашения с Фрэнсисом Локк переехал в него навсегда. Философ платил один фунт в неделю за жилье для себя и своего дворецкого и один шиллинг за свою лошадь. Локку выделили две большие комнаты на первом этаже дома.
Он принес свой телескоп, стулья и более 4000 книг, его вещи разбросаны по соседним комнатам. Мэшам описал Локка другу как брата или отца, хотя Локк сказал, что это было что-то более близкое. Неудивительно, что их отношения породили слухи, которые они оба проигнорировали. Исключением является таинственный отрывок в произведении Мэшам о любви и прелюбодеянии, в котором она пишет, что любовь жены к другому мужчине соперничает с любовью, которую она должна своему мужу, но это не уменьшает любви, которую она испытывает к своему ребенку.
Локк привнес в жизнь Мэшама хороший разговор и постоянный приток интеллектуалов, включая Исаака Ньютона. Он также связал ее с Оншамом Черчиллем из «Черного лебедя», очень уважаемым, социально реформистским книгоиздателем, который издавал работы Локка и собирался сделать то же самое для Машема. Хотя Локк был необходим для обеспечения чувства собственного достоинства Мэшем как философа, она не была «ученицей» Локка, как выразился один ученый. Именно женщины и их опыт мотивируют и формируют ее книги.
На самом деле ее философия сосредоточена не на метафизике или эпистемологии — хотя эти идеи существуют, — а скорее на силах, которые мешают женщинам и мешают им участвовать в жизни разума.
22 декабря 1694 года Локк поделился с Мэшем текстом об идеях Николя Мальбранша, влиятельного французского философа, который считал, что матери наносят необратимый когнитивный ущерб своим детям, находясь в утробе матери. Ее беспокоило его утверждение, что Бог должен быть единственным объектом нашей любви и что любить кого-то другого, кроме Бога, грех. Итак, в 1696 году Мэшам рискнула подвергнуться осуждению, с которым, как она знала, сталкивались умные женщины, и опубликовала свою первую книгу « Рассуждение ». Она пришла, чтобы увидеть, как сила разума может освободить женщин от утомленных концепций мужчин. Она утверждала, что претензии Мальбранша были непрактичными. Ни один человек не может не испытывать желания к вещам, которые нам нравятся, включая вкусную еду или дорогого друга. По этой логике, объяснила она, нам придется жить как отшельники, чтобы вести жизнь с минимальным грехом.
Она писала, что хотя мужчины могут «притворяться своими Хозяевами», женщины не созданы для того, чтобы служить им. Она утверждала, что когнитивное развитие человека начинается с поиска удовольствия, самого сильного принципа человеческой природы, который Бог вложил в нас, чтобы направлять нас к добру. И она опиралась на тщательные наблюдения, которые она, должно быть, сделала как родитель, проводивший время в детской: с момента нашего первого приятного восприятия мы желаем быть в присутствии тех вещей, которые приносят нам радость, например, «когда мы впервые плачем о любви». Огонь или Сосатель». Наша погоня за удовольствиями побуждает нас привязываться к другим людям и творениям, и этот процесс в конечном итоге приводит нас к размышлениям о первопричине нашей вселенной. Для Машама необходимо сначала полюбить творение, чтобы полюбить и повиноваться Богу. И матери выходят из ее философского видения в жизненно важной роли: передатчики любви, которые направляют нас на путь любознательного взаимодействия с миром.
После публикации Беседы Машам переписывался с Готфридом Лейбницем и Пьером Бейлем. Она также была эмпириком, как и Локк. Тем не менее, несмотря на все ее понимание дебатов своего времени, ни одна из этих тем не доминирует во второй и последней книге Машем, Случайные мысли . Как мы узнаем из первых нескольких страниц, книга черпает вдохновение из разговора Машама об образовании с группой, состоящей в основном из женщин, которые «выражают сильное неудовольствие по поводу слишком общего пренебрежения Сексуальными инструкциями». Машам сказала, что они не нашли решения, но ее книга, написанная несколько лет спустя — и по настоянию других, — была ее ответом. Она писала, что фундаментальная проблема заключается в том, что женские умы несвободны. Хотя мужчины могут «притворяться своими хозяевами», женщины не созданы для того, чтобы им служить.
Женщины должны руководствоваться только теми идеями, истина которых подтверждается работой нашего собственного разума, утверждал Машам.
Когда женщина использует свой разум, по словам Машама, она обнаружит волю Бога, которой она может решить, следовать или нет. Кроме того, она почувствует дальние уголки несправедливости, которые формируют ее мир. И здесь удовольствие от созерцания смешается с нотками грусти. Мыслящая женщина увидит, что свобода рассуждать принадлежит всем, хотя ей и было незаслуженно отказано в этом. Она увидит двойные стандарты мужчин. Например, она может заметить, что Писание описывает целомудрие как «долг перед обоими полами», в отличие от обычной практики, рассматривающей его нарушение как
, но грешок в молодом человеке, хотя и гораздо менее уголовное преступление против этой обязанности горничной, по мнению тех же лиц, заклеймит ее вечным позором.
Машам снова обращается к матерям и их роли в поддержании социальной и политической гармонии. Матери, получившие строгое образование, которое научило их думать самостоятельно и следовать закону Бога, воспитали бы умных сыновей, которые однажды будут нести ответственность за успешное управление.
Она считала, что нынешняя социальная и политическая ситуация не идеальна и что общее отсутствие образования у женщин будет продолжать «расстраивать государства и королевства; нарушить мир семей». Она считала, что женщины так же умны, как и мужчины, но обладают большей способностью к сочувствию, что делает их более подходящими для воспитания детей. Это настойчивое утверждение о превосходстве женщин в заботе беспокоит меня, поскольку оно еще больше укрепляет патриархальные взгляды. Но это также имеет несколько радикальных последствий. Вот почему Машам считал, что женщины должны быть арбитрами родительских решений в домашней сфере. И здесь она снова порывает с Локком, который настаивал на том, что отцы должны быть высшими судьями в любом домашнем споре. Ее повышенное уважение к семейной жизни предвосхитило современные феминистские законы, которые поддерживают права матерей и пытаются обуздать насилие в семье.
В апреле 1708 года, в возрасте 49 лет, Машам совершила поездку в Бат, которую не пережила.
Биограф, посетивший ее могилу около 1800 года, сообщил, что она была похоронена под черным камнем в среднем проходе Батского аббатства. Надпись на соседней колонне, полностью воспроизведенная биографом и предположительно написанная ее сыном, восхваляет ее добродетель и хорошее воспитание. Но меня привлекает то место, где в посвящении упоминаются ее «небольшие трактаты», ее «ученость, рассудительность, прозорливость и проницательность вместе с ее искренностью и любовью к истине» и — особенно в этой последней части — отсутствие у нее «возможностей». чтобы эти Таланты сияли в Мире». Сын Машема прекрасно понимал, какой она могла бы быть, если бы ее свободы были шире, чем у мужчин. Этот пассаж контрастирует с моментами, когда она признавала предоставленную ей относительно скромную свободу, на которую она шла со столь же скромной целью: если душа одной женщины была спасена ее идеями, писала она когда-то, значит, ее труд имел ценность. Надгробие Машама больше не существует в аббатстве, оно таинственным образом исчезло много лет назад.
Некоторые 19На ее работы наткнулись ученые X века, один из которых написал, что она была «человеком, выдающимся своим умом», а другой — что она заслуживает «ниши в истории английской философии». Но до 2005 года ее книги не переиздавались в США и Великобритании, да и те уже не издаются.
Найдя путь к работе и жизни Машема, которые привели меня к нездоровым отношениям с моим Джоном Локком, которые в конце концов закончились, я стал доверять своим собственным идеям. Частично это произошло из-за того, что Машам была озабочена женским вопросом, что дало мне материал, который мне действительно был небезразличен, и вдохновило меня закончить диссертацию и получить докторскую степень. Но кроме того, настойчивость Машам в том, что при правильных условиях женщины могут внести значительный вклад в философию наравне с мужчинами, связала меня с ней на личном уровне.
Возможно, наша связь тоже метафизическая. У Лейбница есть странная теория, которая мне всегда нравилась, — что все души обладают бесконечным восприятием вселенной в прошлом, настоящем и будущем.