Джордж Кеннан: американец-русофил, которого опасался Сталин
- Владислав Зубок
- Профессор Лондонской школы экономики и политических наук
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, Getty Images
Звезда Джорджа Кеннана взлетела над вашингтонским политическим небосклоном в один день. Его «Длинная телеграмма», отправленная из Москвы в феврале 1946 года, стала программным документом о невозможности партнерских отношений между США и Советской Россией (как многие на Западе продолжали звать Советский Союз).
Кеннану исполнилось 42 года, и он уже давно томился на вторых ролях в дипломатической бюрократии. После телеграммы его пригласили возглавить Отдел политического планирования в Государственном департаменте. В этом качестве он написал самую громкую статью за все годы холодной войны.
Чуть больше 70 лет назад, в июле 1947 года она вышла в престижном журнале Foreign Affairs под псевдонимом «X».
- Россия и США: вторая холодная или новые соглашения?
- После Фултона: ответ Сталина с большевистской прямотой
- Конец холодной войны и апельсины
- Блоги на bcrussian.com
Статья совпала с ключевым событием начала холодной войны: США предложили Европе план экономической помощи, и в июле он был отвергнут Москвой. Под нажимом Кремля правительства всех стран, находившихся в сфере советского влияния, выступили против «Плана Маршалла».
Август был месяцем передышки, в сентябре Сталин принял курс на консолидацию Восточной Европы для противостояния с Западом. Статья Кеннана была написана, чтобы сориентировать вашингтонскую политическую элиту на длительное противостояние, и впервые употребляла слово «сдерживание» в отношении Советской России.
Через несколько дней после ее публикации статью внимательно прочитал Сталин. Георгий Корниенко, тогда молодой сотрудник Комитета информации, а позже первый заместитель Андрея Громыко, принимал участие в переводе и редактировании этой статьи. По его словам, в тексте, который лег на стол Сталина, начальство комитета зачеркнуло «сдерживание» и написало «удушение».
Невольно приходит на ум начало шедевра Гете, когда Фауст редактирует библейское «В начале было Слово» — согласно требованию момента — заменив его Делом.
«Талантливый, отзывчивый народ»
Кеннан верил в слово. У него был замечательный литературный стиль. Его литературными кумирами были русские писатели, в том числе Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов. Русской литературой и культурой Кеннан заболел на дипломатической стажировке в Риге, где он общался с эмигрантами из прежней, разрушенной большевиками России, готовясь к встрече с Россией Советской.
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
Всю жизнь Кеннан вел дневник, где, как и полагается автору-романтику, писал высоким слогом о своих жизненных наблюдениях и сложнейших душевных переживаниях. 8 апреля 1934 года он записал: «Я всегда относился к литературе как историческому жанру: она дает портрет определенного класса в заданное время, со всеми его проблемами, страданиями и надеждами».
И подытожил: пока дипломаты пишут свои шифровки скучно и казенно, их влияние на внешнюю политику останется мизерным. Его «Длинная телеграмма» и «Истоки» — блестящие аналитические эссе с запоминающимися образами и афоризмами.
Кеннан считал, что Россия до конца не погибла, и относился к людям, населявшим Советский Союз, как историк, археолог и антрополог одновременно.
Его интересовали глубинные течения, а не рябь на поверхности.
Рассуждения о национальном характере русских и других народов СССР заполняют страницы его дневников. А «Истоки» начинаются с фразы о «политической личности власти». Сейчас бы сказали, что все это — классический пример западного ориентализма и романтизма.
В любом случае Кеннан не был связан политкорректностью. Вот что он писал о грузинах в своем дневнике после путешествия из Москвы на Южный Кавказ летом 1936 года: «Гордость грузина хорошо известна. Он смотрит сверху вниз на все соседствующие расы, кроме, пожалуй, турецкой, к которой испытывает уважение бойца. Армянина он ненавидит всеми фибрами души. Русского презирает».
Сам Кеннан был закоренелым русофилом (при том, что грешил расизмом и антисемитизмом). Возвращаясь в посольство в Москве после поездки в Казань, Урал, и Сибирь летом 1945 года, он написал о русских почти эпическим языком. «Ясно, что на расстилавшихся перед нами равнинах был один из самых великих народов мира: талантливый, отзывчивый народ, способный вобрать и обогатить любую из форм человеческого опыта; люди, странным образом терпимые к жестокости и безразличию, и в то же время верующие в этические ценности; мужественный, плодовитый народ с большим запасом стойкости и жизненных сил, глубоко убежденный в своем предназначении играть прогрессивную и благую роль в делах мира, и готовый дебютировать в этой роли».
Побывав в сентябре 1945 года в Ленинграде, Кеннан почувствовал себя как дома и подумал — уж не жил ли он здесь в пушкинские времена? Он и сам поразился такому чувству, и заключил в дневнике, что американцы никогда его не поймут, а русские — никогда не поверят.
«Благонамеренный иностранец не может помочь русским, он лишь помогает Кремлю»
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,В 1952 году Джордж Кеннан стал американским послом в СССР
Для Кеннана главным вопросом, от которого зависело будущее советско-американских отношений в конце Второй мировой войны, был вопрос об отношении Москвы к Восточной Европе, особенно к Польше. Ему, знавшему Пушкина и Достоевского, было понятно наличие «родственной вражды» между поляками и русскими.
Но он считал: если Москва допустит возникновение неподконтрольного ей польского правительства — это будет означать, что мир перестал быть для нее черно-белым, и сотрудничество с другими странами перестало восприниматься в терминах «или мой вассал — или мой враг».
Очень скоро Кеннану стало ясно, что чуда не произошло.
Кеннан писал о циничных, жестоких правителях Советской России — и отмечал традиционное взаимное отчуждение между «боярами» и «народом». Но понимал он и другое: любые американские санкции и наказания Кремля за плохое поведение не достигнут своей цели, поскольку правители тут же перенесут все их тяготы на народ, изображая себя при этом спасителями от внешней агрессии.
Вожди России, рассуждал Кеннан, прекрасно умеют играть на традиционных слабостях русской психики — ксенофобии, изоляционизме, обиде на других за непризнание. В его дневнике за 1945 год мы читаем: «Благонамеренный иностранец не может помочь русским, он лишь помогает Кремлю. И наоборот, он не может навредить Кремлю, а только наносит вред русским людям».
C этими установками Кеннан написал «Истоки». Но одно дело — личные дневники, другое дело — публичный текст. Видимо, по просьбе редакции журнала, Кеннан пустился в довольно детальное объяснение постулатов и значения коммунистической идеологии.
И это при том, что он никогда не придавал этой идеологии большого значения, считая ее «фиговым листком», прикрывающим традиционный деспотизм.
70 лет спустя статья все еще поражает своими умозаключениями, от которых не так просто отмахнуться, хотя за ними вроде бы нет ни статистики, ни логики. Кеннан считал международную политику, а также поведение государств в ней процессом органическим, где есть гибкие законы, которые сильнее логики и разума.
Холодная война и сегодняшний день
В «Истоках» есть параллели с нынешней ситуацией в российско-американских отношениях. Кеннан пишет, что «иметь дело с советской дипломатией — одновременно и легче, и труднее, чем с дипломатией таких агрессивных лидеров, как Наполеон или Гитлер». Кремль более чувствителен к сопротивлению и готов отступить, если при этом не теряет своего лица. С другой стороны, политическую волю Москвы «нельзя одолеть или остановить, одержав над ней одну-единственную победу».
По его мнению, Кремль «становится неподатливым, когда речь заходит о его престиже. Бестактными заявлениями и угрозами советское правительство, как и почти всякое другое, можно поставить в такое положение, когда оно не сможет уступить, даже вопреки требованиям реальности». Поэтому Кеннан советовал США строить отношения с Россией так и предъявлять к ней требования таким образом, «чтобы у нее оставался открытым путь к уступкам без ущерба для престижа».
Сохраняет свою актуальность и то, что писал Кеннан о российской экономике. По фактам, писал он, Россия «останется экономически уязвимой и в некотором роде немощной страной». Она может «распространять необъяснимые чары своей примитивной политической живучести, но не в состоянии подкрепить эти предметы экспорта реальными свидетельствами материальной мощи и процветания».
Никуда не ушла за 70 лет и проблема уязвимости Кремля, когда приходится решать задачу перехода власти от одной личности к другой.
В случае раскола в элитах, писал Кеннан, «хаос и беспомощность общества в России обнаружатся в крайних формах». Власть в России — это лишь «оболочка, скрывающая аморфную массу, которой отказано в создании независимой организационной структуры». Поэтому если авторитарное лидерство по каким-то причинам рухнет, то «Советская Россия может мгновенно превратиться из одной из сильнейших в одну из самых слабых и жалких стран мира».
Небезынтересны сегодня и мысли Кеннана о том, как и чем должны отвечать США на нежелание России подчиниться американскому мировому порядку и подстроиться к американским лекалам. В 1947 году, когда вышли «Истоки», Кеннан уже несильно беспокоился о наивности американцев, которые еще недавно называли Сталина «дядюшкой Джо». Скорее он опасался, что конгресс и американские политические элиты сочтут, что с Россией можно разобраться лишь политикой давления и санкций, покуда она «еще слаба».
Кеннан неоднократно возвращался к мысли, которую он записал в дневнике после путешествия по Сибири в 1945 году.
Любое давление с Запада лишь консолидирует традиционную российскую матрицу ксенофобии, обиды на США и готовности терпеть и поддерживать Кремль сколь угодно долго в неравном противостоянии.
Тут не поможет и информационный ответ на советскую пропаганду. «Люди, являющиеся деталями этого механизма, — писал он о советском обществе, — глухи к доводам разума, которые доносятся до них извне. Вся их подготовка приучает не доверять и не признавать видимую убедительность внешнего мира. Подобно белой собачке перед граммофоном, они слышат только «голос хозяина».
«Запастись терпением»
Лучший способ обращения с Россией, советовал Кеннан, — не давать ей одерживать победы за счет других стран и запастить терпением. Вначале в Госдепартаменте, Пентагоне, ЦРУ и Белом Доме считали такие советы мудрыми. Потом, когда маховик противостояния набрал обороты, говорить про терпение стало неуместным.
Карьера Кеннана в Вашингтоне закатилась так же стремительно, как расцвела.
В конце 1949 года дипломата-писателя и русофила «выжали» из Госдепартамента, где его место занял прагматичный деятель, который не говорил по-русски и не измерял эффективность сдерживания Советского Союза, обращаясь к загадочной русской душе, а деловито подсчитывал необходимый арсенал атомных боеголовок, бомбардировщиков дальнего действия и авианосцев. (Впрочем, в Кремле Сталин думал так же.)
«Тонкая» политика сдерживания, которую пытался выразить своей изящной прозой Кеннан, была отправлена на свалку. Началась война в Корее, в Конгрессе вырос ядовитый гриб маккартизма, и конгрессмены учетверили американский военный бюджет во имя защиты «свободного мира» и победы в будущей атомной мировой войне.
Кеннан, считавший войну, кто бы в ней ни победил, сокрушительным поражением для человеческой цивилизации, наблюдал за трансформациями в Вашингтоне с большой тревогой. Сдерживание Кремля начало походить на нечто иное — пусть не на сталинское «удушение», но точно на лобовое столкновение, где — Кеннан это знал точно — русские не уступят.
Наблюдая за холодной войной из Принстона, где он жил как частное лицо, Кеннан решил опубликовать еще одну статью в Foreign Affairs. В апреле 1951 года в журнале появился его текст «Америка и русское будущее».
Он писал: «Сила того негодования, с которым американцы отвергают воззрения и способы действий нынешних кремлевских правителей, уже сама по себе ясно указывает на их горячее желание видеть в России появления других воззрений и другого порядка, резко отличающихся от того, с чем нам приходится иметь дело в настоящее время».
Кеннан предостерегал своих сограждан: прежде чем вернуться к дурной американской привычке «разбомбить и освободить» другую страну, американцы должны уяснить для себя, какой им хотелось бы видеть Россию в будущем и, самое главное, какая Россия может быть создана самими ее гражданами, согласно традициям и историческим обстоятельствам.
Многие из рекомендаций Кеннана полезно перечесть в полемике о том, что произошло в российско-американских отношениях после 1991 года.
Мы вправе, писал он, «ожидать появления такого российского правительства, которое, в отличие от теперешнего, было бы терпимым, открытым и прямым в своих взаимоотношениях с другими государствами и народами».
В то же время американцы должны быть готовы к тому, что «русские национальные интересы не перестанут существовать, и что они будут энергично и уверенно отстаиваться».
Вред от умного русофила
Кеннан допускал — и это за 40 лет! — что Советский Союз может распасться, и возникнут независимые государства, среди них Украина. И он писал, что эти новые государства «не обеспечат своей устойчивости и будущего процветания, если они встанут на ложный путь, отдавшись чувству мести и ненависти к русскому народу, который вместе с ними разделял их трагическую судьбу, и будут пытаться построить свое будущее на своекорыстном использовании первоначальных затруднений нового русского режима, руководимого добрыми намерениями и борющегося с наследием большевизма».
Будет трагично, заключал Кеннан, если наследием холодной войны станет вражда между русскими и американцами. Но опасался он и синдрома американской победы и собственной исключительности. Последнее чувство, присущее американцам, подталкивает их разговаривать с Россией сверху вниз, как всегда здоровый человек говорил бы с человеком неизлечимо больным.
В действительности же деспотизм (Кеннан писал «тоталитаризм») — это «болезнь, которой в какой-то мере подвержено все человечество», включая и США, если обстоятельства ослабят там силы сопротивления этому «вирусу».
Что касается российской болезни, то «инстинкт, влекущий к более здоровой и более содержательной жизни», рано или поздно одержит и там победу над вирусом. И может оказаться, что власть, которая провозглашала себя вечной и безальтернативной, рухнет в одночасье и без всякого насилия. Случались в истории и такие странные вещи.
Слова выдающегося американского дипломата опередили развитие событий в Советском Союзе на 40 лет.
В то же время, оглядываясь назад, мы видим, что эти слова были поняты немногими — и в Вашингтоне, и в Москве.
Парадоксально, но, пожалуй, только Рональд Рейган оказался тем американским президентом, который подошел к Советскому Союзу в конце своего срока «по-кеннановски». Сменивший его Буш уже не понимал, с какой страной он имеет дело, и предпочитал думать в терминах геополитики и делать ставку на Горбачева.
Что касается советских руководителей, то внимательно Кеннана прочел, видимо, только Сталин. И решил, что для его режима вреда от умного русофила будет больше, чем от всех прямолинейных русофобов вместе взятых.
В сентябре 1952 года вождь лично распорядился объявить Кеннана персоной нон грата всего лишь через несколько месяцев после его возвращения в Москву в качестве посла США.
Владислав Зубок — профессор Лондонской школы экономики и политических наук
Джордж Кеннан и Сибирь
Виртуальные выставки
27 (16) февраля 1845 года родился Джордж Кеннан (1845-1924), американский журналист, путешественник, писатель, автор книг о Сибири и сибирской ссылке.
Необыкновенное путешествие, или Американцы в Сибири
В конце XIX века началось весьма необычное по своим последствиям путешествие по Сибири двух американцев: журналиста Джорджа Кеннана и художника Джорджа Фроста.
Первый из них в 1865-1867 гг. уже работал в России, будучи молодым телеграфистом, в составе русско-американской экспедиции, прокладывавшей трассу телеграфа из Америки в Европу через Берингов пролив. Два с половиной года провели американцы на Камчатке и в Сибири, познакомились с трескучими морозами, ночевками у костра, обычаями таежных жителей. Осенью 1867 г. надобность в их работе отпала (телеграфный кабель проложили по дну Атлантического океана). Кеннан и его товарищ решили вернуться домой через Европу, совершив тем самым кругосветное путешествие. Путь их пролегал через Якутск, Томск и Москву.
А в Петербурге, как это умеют у нас на Руси, американцам устроили пышные проводы с банкетом, с речами министров и бесчисленными тостами.
Были и забавные происшествия. Так, после Петропавловска группа, в которой был Кеннан, держала путь в камчадальское селение Милково. И вот что их там ожидало. Посланный заранее курьер предупредил старосту поселка о прибытии гостей и показал открытый лист исправника, перечисляющий имена и должности всех членов экспедиции. Если бы староста был неграмотным, ничего бы за этим и не последовало. Но он разобрал в письме, что прибывает некто «Егор Кеннан, телеграфист и оператор». Слово телеграфист он так и не понял, но оператор, хоть и написано как-то неверно, но по смыслу понятно – император. С этим радостным открытием староста отправился оповестить жителей поселка о приезде на Камчатку русского царя. Среди всеобщего ликования по этому поводу кто-то задал вопрос: было ли в бумаге указано имя императора? Староста признался, что «император Александр» написано не было, но «Егор император», по его мнению, то же самое, или, по крайней мере, что-то очень близкое к царственной особе. |
Сибирь и ссылка
В 1870 году в Нью-Йорке вышла книга Кеннана «Кочевая жизнь в Сибири». Автор к тому времени окончательно увлекся журналистикой, читал лекции о сибирских впечатлениях, еще раз побывал в Петербурге, совершил путешествие по Волге и Кавказу. В начале 80-х одну из лекций в Американском географическом обществе Кеннан посвятил теме «Сибирь – место ссылки», и в этой лекции пытался оправдать карательную политику российских властей необходимостью борьбы с «нигилистами» и террористами.
Примерно в то же время из России возвращается торговый агент Уильям Д.
Армстронг и публично дает совершенно иную характеристику «нигилистам», что это передовая русская интеллигенция, ведущая неравную борьбу с государственно-бюрократическим аппаратом.
Завязалась дискуссия, в итоге которой солидный нью-йоркский журнал «Сенчури» с целью установления истины командировал Кеннана в Сибирь. Ему предписывалось познакомиться с политическими ссыльными, с условиями их содержания и решить, наконец, по заслугам им определено наказание или в этом проявляется царский произвол.
2 мая 1885 года Кеннан в сопровождении своего друга Джорджа Фроста отбывает в Петербург, где благосклонно получает рекомендательные письма министерств иностранных и внутренних дел и обещание известить сибирских губернаторов о цели поездки.
1 сентября (20 августа) 1885 года Кеннан прибыл в Томск.
Здесь после знакомства с Ф. Волховским, Г. Чудновским и К. Станюковичем Кеннан записал в дневнике: «Прежде чем оставить Томск, я был уже окончательно излечен от моих прежних предубеждений против русских нигилистов и от моих симпатий к русскому правительству».
Все путешествие заняло 16 месяцев, потом еще целый год ушел на систематизацию и приведение в порядок привезенного из России материала.
С мая 1888 по ноябрь 1889 ежемесячно журнал «Сенчури» публикует журнальный вариант книги «Сибирь и ссылка». Впечатление было грандиозным. Тираж «Сенчури» подскочил до небывалой в то время величины – 200 тысяч экземпляров, но читателей было значительно больше (1,5-2 млн.).
В конце 1891 года «Сибирь и ссылка» выходит отдельным изданием в 2-х томах одновременно в Нью-Йорке и Лондоне. Тут же переводится на все основные европейские языки, даже на русский, но за пределами России. Только во время первой русской революции 1905-1907 гг., в связи с отменой цензуры, удалось издать не менее 9 переводов, но с наступлением реакции книга Кеннана снова попадает в разряд запрещенных…
Кеннан, Д. Сибирь! : [очерки] : [в 2 т.]. — СПб., 1906. >>> | Кеннан, Д. Сибирь и ссылка : в 2 ч. — СПб., 1906. >>> | |
По материалам: Майданюк Э. К. «Необыкновенное путешествие, или Американцы в Сибири»
Материалы из фонда ТОУНБ им. А. С. Пушкина.
Джон Кеннан
Джон КеннанУниверситет Висконсина
Мэдисон, Висконсин 53706 [email protected]
(608) 262-5393 (тел.) (608) 263-3876 (факс)
- CV
- Исследования
- Обучение
Ссылки
- ЭконЛит
- Индекс цитирования социальных наук
- ДЖАСТОР
- Журналы, доступные через библиотеку (UW)
- Canadian Journal of Economics (полный текст, последние годы)
- International Economic Review (Полный текст, последние годы)
- Журнал прикладной эконометрики
- Журнал эконометрики
- Журнал экономической теории (Полный текст, последние годы)
- Обзор экономических исследований
- Proquest Полный текст недавнего
статьи (может быть)
(пройти библиотеку первым время)- Американский Экономический обзор
- Брукингс Документы по экономической деятельности
- Econometrica (полный текст, с 1996 г.
по настоящее время) - Международный Экономический обзор (аннотации)
- Журнал экономической литературы
- Журнал экономики труда
- Журнал человеческих ресурсов
- Журнал политической экономии
- Обзор экономических исследований
- Северная Голландия
Журналы (полный текст)
Economics Letters, European Economic Review, Journal of Эконометрика, Журнал экономического поведения и организации, Журнал Экономическая динамика и управление, Журнал международной экономики, Журнал Денежно-кредитная экономика (включая конференции Карнеги-Рочестера), Журнал общественной экономики, Экономика труда и другие. - Международное экономическое обозрение
- Журнал экономики труда
- Журнал политической экономии (полный текст)
- Ежеквартальный экономический журнал (рефераты)
- последние выпуски, полный текст, по библиотечной подписке
- Обзор экономических исследований
- Предстоящие документы
- Обзор экономики
и статистика
- последние выпуски, полный текст, по библиотечной подписке
по настоящее время)- Несколько полезных советов от редакции
- Экономисты труда (список IZA)
- Блог Беккер-Познер
- Дэвид Левин
- Ариэль Рубинштейн
- Лоунс Смит
- Словарь (Лицензия UW — вам может понадобиться пройти этот путь)
- NBER
- Эконометрическое общество
- Американская экономическая ассоциация
- Общество экономистов труда
- Где поесть
Джордж Ф.
Кеннан | Американский дипломат и историкКеннан, Джордж Ф.
См. все СМИ
- Дата рождения:
- 16 февраля 1904 г. Милуоки Висконсин
- Умер:
- 17 марта 2005 г. (101 год) Принстон Нью-Джерси
- Награды и награды:
- Пулитцеровская премия Национальная книжная премия
Просмотреть весь связанный контент →
Джордж Ф. Кеннан , полностью Джордж Фрост Кеннан , (родился 16 февраля 1904 г., Милуоки, Висконсин, США — умер 17 марта 2005 г., Принстон, Нью-Джерси), американский дипломат и историк, наиболее известный своей успешной пропагандой «политики сдерживания» для противодействия советскому экспансионизму после Второй мировой войны.
После окончания Принстона в 1925 году Кеннан поступил на дипломатическую службу. Его немедленно отправили за границу, и он провел несколько лет в Женеве; Берлин; Таллинн, Эстония; Рига, Латвия; и другие «посты прослушивания» вокруг Советского Союза, с которыми у США в то время не было дипломатических отношений.
Предвидя установление таких отношений, Государственный департамент направил Кеннана в 1929 году в Берлинский университет, чтобы тот погрузился в изучение русской мысли, языка и культуры. Он закончил учебу в 1931, а в 1933 году сопровождал посла США Уильяма К. Буллита в Москву после признания США советского правительства. Два года спустя его направили в Вену, и он закончил десятилетие на должностях в Праге и Берлине.
Викторина «Британника»
Викторина любителя истории
Вы знаете основные факты истории от и до. Но как насчет промежуточных деталей? Проверьте свои исторические способности и узнайте, соответствуете ли вы званию любителя истории.
Ненадолго интернированный нацистами в начале Второй мировой войны, Кеннан был освобожден в 1942 и впоследствии во время войны занимал дипломатические посты в Лиссабоне и Москве. Именно из Москвы в феврале 1946 года Кеннан отправил телеграмму, известную как «Длинная телеграмма», в которой излагалась политика сдерживания.
Телеграмма была широко прочитана в Вашингтоне, округ Колумбия, и принесла Кеннану широкое признание. Позже в том же году он вернулся в Соединенные Штаты, а в 1947 году был назначен директором отдела политического планирования Государственного департамента.
Взгляды Кеннана на сдерживание были разъяснены в известной и весьма влиятельной статье, подписанной «X», опубликованной в Иностранные дела за июль 1947 г., подробно анализирующий структуру и психологию советской дипломатии. В статье Кеннан, который в значительной степени опирался на свою «Длинную телеграмму», поставил под сомнение разумность попыток Соединенных Штатов примирить и умиротворить Советский Союз. Он предположил, что русские, по-прежнему принципиально выступающие против сосуществования с Западом и стремящиеся к всемирному распространению советской системы, были остро чувствительны к логике военной силы и будут медлить или отступать перед лицом умелого и решительного противодействия Запада их действиям. расширение.
Затем Кеннан выступал за противодействие США всякий раз, когда Советы угрожали расширением, и предсказывал, что такое противодавление приведет либо к готовности СССР сотрудничать с Соединенными Штатами, либо, возможно, в конечном итоге к внутреннему краху советского правительства. Эта точка зрения впоследствии стала стержнем политики США в отношении Советского Союза.
Кеннан принял назначение советником Государственного департамента в 1949 году, но в следующем году ушел в отставку, чтобы присоединиться к Институту перспективных исследований в Принстоне. Он вернулся в Москву в 1952 году в качестве посла США, но вернулся в Соединенные Штаты на следующий год после того, как русские объявили его персоной нон грата за замечания, которые он сделал по поводу обращения Советского Союза с западными дипломатами. В 1956 году он стал постоянным профессором исторических исследований в институте в Принстоне, и этот срок был прерван только пребыванием на посту посла США в Югославии (19).61–63).