Платон «Критон» – краткое содержание

Сюжет диалога Платона «Критон» как бы продолжает его же «Апологию Сократа». Здесь Платон представляет нам Сократа, уже заключенного по приговору суда в тюрьму и ожидающего смерти. Сократу пришлось ждать своей казни 30 дней, так как накануне его суда было отправлено на остров Делос ежегодное священное посольство («феория») в честь Тесея, некогда спасшегося на Крите от чудовища-минотавра и принесшего богу Аполлону обет. В дни пребывания феории на Делосе смертные приговоры в Афинах не исполнялись.

Действующие лица этого платоновского диалога: Сократ и Критон – близкий друг, земляк и сверстник Сократа. Критону тоже около 70 лет, родом он из одного с Сократом афинского дема. Этот богатый и знатный человек, несмотря на некоторую наивность и простоту характера, житейски практичен. Доселе он не раз помогал Сократу в тяжелых обстоятельствах. Именно он вместе с сыном Критобулом, а также самим Платоном и Аполлодором готов был уплатить за Сократа большой штраф в 30 мин. Однако, когда выяснилось, что казнь Сократа неизбежна, Критон задумывает спасти своего друга и устроить ему побег. С этой целью он приходит к Сократу в тюрьму на рассвете, за три дня до казни.

Великий греческий философ Платон

 

Если в «Апологии» Сократ выступал перед судом с глубоким сознанием своего достоинства и даже несколько высокомерно, то написанный тем же Платоном диалог «Критон» рисует нам Сократа, который, следуя духу своей философии, полностью смирился с отечественными законами и стремится во что бы то ни стало им повиноваться, даже если их применяют неправильно.

 

Вступление к «Критону»

Во вступлении к этому диалогу Платон описывает, как старый друг и ученик Сократа Критон пробрался в тюрьму к Сократу. Критон долго ждал пробуждения мудреца, чтобы не нарушать его покоя, и сообщил печальную весть об ожидаемом в этот день прибытии корабля с Делоса, после чего должна последовать казнь Сократа (во время делосского праздника Аполлона смертная казнь в Афинском государстве была запрещена). Это известие Критона вызывает у Сократа только спокойную усмешку.

 

Попытки Критона уговорить Сократа бежать из тюрьмы

По передаваемым Платоном словам Критона, он и его друзья потеряют в лице Сократа самого близкого друга. Люди будут обвинять состоятельного Критона в нежелании спасти Сократа.

Сократ, возражая Критону, указывает на неспособность большинства совершать какое-нибудь большое зло или большое добро, в силу чего Критону нечего бояться мнения людей.

Критон говорит, что он и его друзья не боятся возможных преследований властей за увоз Сократа. Кроме того, Критон обещает Сократу полную безопасность и даже благополучие за пределами Афин. По мнению Критона, Сократ, не желая уходить из тюрьмы, совершает ту же несправедливость, что и его враги. Он пренебрегает семьей и делает своих детей сиротами, а еще проповедует какую-то добродетель. Критона и его друзей все будут обвинять в трусости.

Ответ Сократа на эти аргументы Критона основан, по его мнению, только на «[разумном] убеждении» (logos) и на бесстрашии перед всесильным большинством, несмотря ни на какие пугала и угрозы.

Учитель Платона, Сократ

Автор фото — Eric Gaba

 

Сократ утверждает, что нужно следовать мнению не всех, но только некоторых, а именно разумных людей, т. е. справедливых, вернее же, мнению того одного, кто знает, что такое справедливость, иначе говоря, надо следовать истине. А жить нужно не вообще, но хорошо, т. е. справедливо. Соображения же Критона основываются не на требованиях справедливости, но на обычаях все того же беспринципного большинства.

Нарушение справедливости, всегда находившее осуждение у Сократа и Критона, ни в коем случае не может иметь места здесь, равно как не может иметь места и ответ несправедливостью на несправедливость или злом на зло, согласно обычаям беспринципного большинства. Сократ вопреки обычаям большинства, предпочитает не отвечать злом за зло, а претерпеть это зло.

 

Речь олицетворенных законов в защиту Сократа против Критона

Платон описывает далее, как Сократ говорит с Критоном как бы от лица отечественных Законов. По этим законам совершаются браки, существуют семьи, ведётся образование и воспитание граждан, так что законы для гражданина важнее даже его родителей. Можно ли в таком случае нарушать их, т. е. нарушать требования государства и отечества?

Законы предоставляют гражданам право не повиноваться им, предлагая тем, кто с ними не согласен, покинуть отечество. Те же, кто предпочел остаться на родине, тем самым уже обязали себя либо подчиняться ее законам, как своим родителям и воспитателям, либо попытаться исправить эти законы в случае их несовершенства.

Сократ, говорят Законы, больше чем кто-нибудь другой, всей своей жизнью доказал преданность им, во всех смыслах предпочитая родину чужим странам. Кроме того, и на суде он имел бы право требовать изгнания вместо смерти, чего, однако, не стал делать. Как же теперь он вдруг пойдет против законов?

Смерть Сократа. Художник Ж. Л. Давид, 1787

 

Нарушение законов, кроме того, поведет к репрессиям по отношению к родственникам Сократа, к тому, что он будет заклеймен как нарушитель законов, к недостойному его детей воспитанию на чужбине, к невозможности достойным образом жить и проповедовать свою философию в других странах, к гневу на Сократа подземных законов – братьев законов земных.

 

Заключение к диалогу «Критон»

Аргументы олицетворенных законов действуют на Сократа, по его мнению, как звуки флейт оргиастических корибантов, и представляются ему несокрушимыми. Поэтому доводы и уговоры Критона бесполезны: Сократ отказывается от бегства.

 

конфронтация личности и государства в диалоге «Критон» Платона

Галушкина Анна Юрьевна
АНО «Центр реализации социально-ориентированных проектов Терциус»
директор

Anna Galushkina
Non-Governmental Organization A Center for Socially Beneficial Projects «Tertius»
Director

Библиографическая ссылка на статью:
Галушкина А.Ю. Два тела сократа: конфронтация личности и государства в диалоге «Критон» Платона // Современные научные исследования и инновации. 2017. № 2 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2017/02/77966 (дата обращения: 23.11.2021).

Проблема взаимоотношений между государством и гражданином – одна из важнейших, возникающих в ходе практической реализации теоретического концепта правового государства (Rechtsstaat). Отношения государства и личности представляют из себя трудноразрешимый парадокс. С одной стороны, государство провозглашает закон, который гарантирует права и свободы человека и гражданина. С другой стороны, тот же закон ограничивает часть человеческих прав во имя всеобщего блага, причём, в соответствии с теорией общественного договора, люди сами изъявляют готовность поступиться частью своих прав в обмен на гарантии таковых. Уже в эпоху античности, начиная с трудов Демокрита, подчеркивается значимость взаимосвязи антропоса и государства. В этот период появляется понимание ответственности и справедливости как ключевых качеств не индивидуума, а именно личности. Многие философы не раз предпринимали попытку решить задачу основания понятия справедливости. Что можно считать справедливым поступком? Кого можно считать справедливым человеком? Какое государство заслуживает считаться справедливым?

Согласно античным представлениям, справедливость принадлежит к числу четырех основных добродетелей (помимо разумности, воздержанности и храбрости). Фундамент в построении структуры этого понятия заложил Сократ. Как для потомков, как и для современников Сократ интересен не только своими методами познания, но и своей оригинальной моральной философией. Он остался в культуре и в истории философии в образе древнегреческого мудреца, прикидывавшегося простаком собеседника, великого мастера иронии, человека общительного и добродушного. Его занимала тема самого человека: он рассуждал о жизни и смерти, о добре и зле, о добродетелях и пороках, о праве и долге, о свободе и произволе, о личности и власти. Диалоги с Сократом (в основном, в переложении его ученика Платона) могут служить для читателей примером и ориентиром в мире всегда остающихся актуальными вопросов без прямых ответов. Особенно это важно для нас, существующих в «новое темное время», когда происходит переоценка или даже утеря ценностей, самих фундаментальных основ веками складывающейся морали и нравственности. Именно поэтому в качестве объекта анализа нами выбран «Критон» (Πλάτωνος Κρίτων) — этический диалог древнегреческого философа Платона.

Прежде чем перейти к анализу личности Сократа и текста диалога, вспомним события, предшествующие периоду, описанному в произведении. В 399 году до нашей эры афинский суд рассматривал дело по обвинению Сократа в развращении молодёжи, в пренебрежении богами города и «введении новых богов». Суд голосовал дважды и в конце концов решил дело не в пользу философа, приговорив того к смертной казни. Обстоятельства сложились так, что казнь была отложена почти на месяц. Если в «Апологии» Сократ выступал перед судьями с достоинством, граничащим с высокомерием и наглостью (вспомним его предложение судьям присудить ему в качестве наказания бесплатные пожизненные обеды), то в «Критоне» Сократ не только смирился с отечественным правом, но и готов исполнить то, что ему предписано законом, даже если приговор был явно несправедлив и несоразмерен его «прегрешениям».

Диалог предваряется описанием ситуации (43а—44b). В тюрьму к спящему Сократу, подкупив стражу, проникает его старый друг и ученик Критон. Посетитель не решается будить учителя, а ждет его пробуждения, чтобы сообщить печальную весть о возвращении корабля с Делоса, после чего Сократ должен умереть. Это известие не огорчает Сократа, скорее вызывает спокойную усмешку.

Второй смысловой сегмент представляет собой беседу Критона и Сократа, а также аргументы Критона в пользу бегства Сократа из тюрьмы (44b—49е). По словам друга Сократа, он и его друзья теряют самого близкого друга. Многие будут осуждать Критона за отсутствие желания спасти своего друга, обвинять в трусости. Сократ со своим учеником не согласен, утверждая, что Критону незачем бояться мнения людей, поскольку большинство неспособно совершать действительно серьёзное зло или большое добро (44b — d).

Критон сообщает, что не боится возможных репрессий, связанных с  побегом Сократа. Более того, Критон гарантирует учителю безопасность и благополучие за пределами Афин. Однако, не желая покидать тюрьму, Сократ по мнению Критона предает сам себя, совершая ту же несправедливость, что и его враги. Кроме того, Сократ предает свою семью, делая своих детей сиротами. Это, якобы, несовместимо с образом человека, всю жизнь проповедовавшего добродетель (ἀρετῆς). (44е—46а). Ответ Сократа аргументирован на «разумном убеждении» (λόγος) и на бесстрашии перед всесильным большинством (46bс). Сократ убежден, что нужно воспринимать мнение не всех, а только разумных и справедливых, иначе говоря, надо следовать истине (46с—48а). Мысли Критона основаны не на требованиях справедливости, а на обычаях беспринципного большинства (48cd). Сократ убеждает Критона, что нарушение справедливости происходить не должно, равно как не может иметь место и ответ несправедливостью на несправедливость или злом на зло. Сократ приводит собеседника к выводу, что если нельзя нарушать справедливость, то необходимо выполнять ее требования (49а—е).

Основной смысловой фрагмент диалога представляет собой речь олицетворенных «Законов» в защиту точки зрения Сократа (50а—54с). Сократ ведет беседу с Критоном как бы от лица государства, чтобы отстранить субъективное отношение Критона к данной ситуации. Теперь он уже не друг Сократа, а всего лишь один из граждан. Сократ показывает, что законы для гражданина важнее всего, даже важнее родителей. В соответствии с законом в государстве заключаются браки, рождаются дети, происходит получение образования и воспитание граждан. Сократ подразумевает отсутствие даже самой возможности нарушать законы для добросовестного родителя, т. е. нарушать требования государства и отечества. (50а—51с).

Сократ акцентирует внимание Критона на том, что государство предоставляет гражданам право выбора, предлагая тем, кто не согласен, покинуть город. Те же, кто остался на родине, обязаны подчиняться закону либо пытаться менять нормы права установленным способом, в случае их несовершенства (51с—52а). Сократ больше, чем кто-то другой доказал преданность законам, предпочитая родину другим странам. Даже на суде, когда у Сократа была возможность просить изгнания вместо смерти, он не стал этого делать. Теперь он тоже не может пойти против закона (52а—53а). Кроме этого Сократ считает, что его побег приведет к репрессиям по отношению к его родственникам, Сократ будет признан нарушителем законов, недостойным воспитанию детей на чужбине, что закроет ему автоматически возможность пропаганды своей философии за границей (53b—54с). Итог разговора известен. Аргументы «Законов» представляются Сократу несокрушимыми, поэтому доводы и уговоры Критона бесполезны: Сократ отказывается от бегства.

Получается, что Сократ — убежденный сторонник номократии, т.е. такого устройства государства-полиса, при котором безусловно господствуют справедливые по своей природе законы. «И кому же мил город без Законов?», — с укором спрашивают Законы у Сократа (53b). Настойчиво проповедуя необходимость соблюдения правовых норм, Сократ, по воспоминаниям Ксенофонта, связывает с этим и единомыслие/единодушие (ὁμόνοιά) граждан, без чего, якобы, ни государство, ни дом не могут счастливо управляться [1, с. 135]. В.С. Нерсесянц справедливо считает, что под «единомыслием» Сократ имеет в виду не унификацию взглядов граждан, а именно законопослушание членов полиса [2, с.69].

Вынесенная в заглавие статьи метафора о «двух телах» естественным образом должна вызвать у любого специалиста по политической философии аллюзию на недавно переведённый на русский язык фундаментальный труд Э. Канторовича и его методологию дисоматизма. Мы исходим из исключительной сложности дуализма позиции индивидуального «тела» Сократа как семьянина, движимого инстинктом самосохранения, и его политического «тела» не только как знаменитого и влиятельного гражданина полиса, но и как олицетворения проповедуемой им же номократии и примера для будущих поколений. В «Критоне» мы наблюдаем, как «политическое тело» Сократа как бы «растворяет» все сомнения и «несовершенства слабой человеческой природы» (magis dignum trahit ad se minus dignum) [3, с. 77].

Справедливости ради, следует заметить, что поведение Сократа не всегда соответствовало декларированной им самим философии. Тот же Ксенофонт вспоминает, что когда в Афинах было установлено тираническое «правление Тридцати», двое тиранов (Критий и Харикл), присвоив себе функции законодателей, приняли пресловутый «закон», запрещавший преподавание риторики [1, с. 15]. Ссылаясь на этот запрет, чиновники грозили философу расправой за его беседы с молодежью. Но Сократ открыто высмеял нелепость постановления и отказался его исполнять. Игнорировал он и приказ правителей о несправедливом, с его точки зрения, преследовании полководца, богатого и уважаемого афинянина Леонта Саламинского. Следовательно, призывы Сократа к законопослушанию не означали, однако, будто он всякое произвольное постановление и распоряжение властей считал законом, подлежащим соблюдению. В данном случае, впрочем, мы лишь можем постулировать композитный характер этоса Сократа, руководствуясь правилом, известным юристам, как ‘exceptio probat regulam in casibus non exceptis’ (исключение подтверждает наличие правила, действующего в неисключительных ситуациях).

Такая «непоследовательность» может объясняться еще и тем, что, по мнению Б. Рассела, Сократ как объект изучения представляет для историка и философа значительные трудности, ибо невозможно даже с уверенностью верифицировать относительный объём знаний о личности этого человека в парадигме мало/много. Общеизвестно, что Сократ был афинским небогатым гражданином, который любил философские дискуссии и преподавание философии молодёжи в качестве, как бы сейчас выразились, волонтёра, поскольку, в отличие от презираемых им софистов, он не взимал плату за учёбу. Сократ был хорошо известной личностью в городе, ибо именно его Аристофан описывает в своей комедии «Облака», причём в пародийно-карикатурном ключе.

Б. Рассел считает, что кроме перечисленных выше фактов (включая сведения о суде и казни) о Сократе достоверно ничего не известно, разве что Ксенофонт и Платон в один голос доказывают одержимость Сократа темой компетентности правителей [4, с.101]. С точки зрения Б. Рассела, доверять Ксенофонту полностью невозможно, ибо Сократ у последнего представляет собой несокрушимого логика и крайне позитивного персонажа, которого просто невозможно осудить на смерть, до того он хорош. Платон же вызывает у британского философа сомнения иного рода. Историзм Сократа выглядит сомнительным именно по причине, с одной стороны, чересчур явного писательского мастерства Платона, а с другой стороны невозможно – и здесь мы полностью согласны с сэром Бертраном – отделить взгляды собственно Сократа от взглядов Аристокла. Никто не предполагает, да и сам Платон не претендовал всерьез на то, что беседы в его диалогах происходили точно так, как он их излагает. Б. Рассел не исключает того, что Платон мог бы «выдумать» угодного ему Сократа, человека с последовательным и исключительно интересным характером», но и не утверждает этого факта.

Платоновский Сократ, по Б. Расселу, выше любых соблазнов для тела: выпить мог очень много, но не страдал свойственным грекам притяжением к алкоголю, пить умел и никогда не напивался до скотского состояния. Если Платон не кривит душой, то Сократа больше интересовала любовь вида агапэ (в современной синтетической трактовке Д.-А. Ли), нежели эрос. Сократ не является ортодоксальным орфиком, а, скорее, предтечей философии стоиков и киников. Стоики настаивали на невозможности лишиться добродетели какими-то внешними причинами (то есть судьи Сократа его не лишат высшего добра). Киники презирали земные блага и отрицательно относились к комфорту, Сократ же, как известно, обуви не носил, а одет был, как правило, небогато и даже неряшливо.

Любопытным оказывается сравнение «стоико-кинического» расселовского Сократа с разъяснениями А.Ф. Лосева относительно крайне позитивного отношения самого Платона к материальным благам. Платон в своих текстах одобряет и восхваляет физическую силу человека, здоровье, богатство и статусность в социуме, включая даже власть и могущество. Однако, по Платону, все эти блага несут позитивный заряд только в синтезе с неким принципом, который есть не что иное, как благо само по себе (ἀγαθὸν). Только соблюдение принципов делает материальные блага прекрасными [5, с.359].

Непонятный Критону сократический патриотизм, который невозможно поколебать не только логикой, но даже важнейшим для человека инстинктом – инстинктом самосохранения, может быть объяснён отчасти особенностями мировоззрения Сократа. Ещё в одном диалоге Платона, в «Федоне», находим дополнительное, весьма веское, объяснение, почему Сократ так спокойно относится к своей близкой гибели. Оказывается, чтобы отправиться после смерти на небо, недостаточно быть просто добродетельным. Нужно быть ещё и философом, иначе может произойти крайне занятный метемпсихоз — душа человека может вселиться, например, в осу или муравья. [6, с. 38].

Приводимая Платоном от лица Сократа аргументация этического поведения, излагаемая в «Критоне», нуждается в пояснении, поскольку она не даёт цельной картины всей этической системы философа. Г. Скирбекк и Н. Гилье дают схематический абрис основных принципов сократовской этики. С их точки зрения, главным тезисом Сократа был следующий: существуют ценности и нормы, являющиеся всеобщим благом (высшим добром) и справедливостью. Для Сократа добродетель была определенным эквивалентом знания, однако он разделял знание как просто мнение, знание человека о себе самом и знание о ситуациях, в которых человек начинает понимать своё естество. Характерным для Сократа было то, что искал информацию не только путем обращения к опыту, а стремился проводить, выражаясь современным языком, концептуальный анализ таких понятий, как справедливость, мужество, добродетель и хорошая жизнь. Поскольку речь идёт о целях или ценностях, знание о которых невозможно получить с помощью экспериментальных или формальных наук, человеку нужно своим разумом постичь добро/благо (ἀγαθὸν) и приобрести нормативное понимание. Помимо этого, настоящее, ценностное знание (ἐπιστήμη ) должно быть таким, которое определяет реальное поведение человека, а не «мнением» (δόξα), которому нужно просто верить на слово. Справедливые поступки означают соответствие поведения человека его настоящей природе.

Норвежские философы справедливо утверждают, что Сократ внёс значительный вклад в гносеологию самой проблемы морали, несмотря на то, что онтология этого вопроса осталась им не раскрыта [7, с. 79]. Чтобы делать добро, необходимо сначала познать, что это такое. Согласно Сократу, добро является всеобщим понятием. Концептуальный анализ всеобщих понятий является важным для правильной, добродетельной жизни. Ведь творение добра предполагает, что мы знаем, что репрезентируют эти всеобщие этические понятия. Любое отдельное действие оценивается путем его соотнесения с этими универсальными этическими понятиями (здесь мы видим предвосхищение кантовского категорического императива). Всеобщность этих понятий гарантирует как истинное знание (знание всеобщего, а не только частного и случайного), так и объективную мораль (общезначимую для всех людей).

Беседуя с людьми, Сократ стремился заставить их думать об их действиях и жизненных ситуациях, а также размышлять об основных принципах и взглядах, которые определяют их поступки и слова. Образно говоря, Сократ пытался «разбудить» людей. Подобно психологу или психотерапевту, разговаривая с людьми, Сократ не довольствовался тем, чтобы они лишь повторяли без должного понимания то, что слышали. Цель беседы, которая направлялась т.н. майевтикой (сократовской манерой ведения диалога, схожей с помощью акушёра роженице), заключалась в извлечении из его собеседников того, что сейчас называется «личностным знанием». Только после такого глубокого осознания человеком истины о предмете разговора этот предмет становился «лично приобретенным».

Имеет смысл сказать несколько слов о необычной стилистике диалога «Критон». В большинстве диалогов Сократ весьма часто использует стилистический приём «ирония». Уже упоминавшийся нами проф. А.Ф. Лосев приводит убедительную аргументацию, анализируя иронию Сократа и считая таковую инструментом модификации социума [5, с. 565–566]. В «Критоне» ирония также присутствует, но в минимальном объеме, в самом начале композиции (44d и 46b). Чем это можно объяснить? Нам представляется такая сдержанность Платона вполне обоснованной, поскольку далее в тексте речь идёт о весьма серьёзном решении, основанном на отношении к праву, которое Сократ, как мы уже выяснили, в высшей степени уважает. В подобных случаях Сократ воздерживается от иронии. Свидетельством тому является, например, тональность беседы с Диотимой, которую Сократ в «Пире» слушает с предельным вниманием и уважением, несмотря на то, что, пользуясь выражением Ж. Лакана, в античном греческом полисе женщина как полноценный гражданин «не существует».

Относительно датировки диалога и его аутентичности большинство исследователей сходятся, относя «Критон» к ранним трудам платоновского корпуса. «Нашумевшая» в свое время работа Марио Монтуори попыталась кардинально изменить точку зрения платонистов, однако без особого успеха [8, с. 19–24]. Вышедшая через несколько лет книга Майкла Стокса не оставила от доказательств «итальянского эксперимента» камня на камне [9, с. 212]. Тем не менее, А.И. Золотухина в своих трудах (и даже в кандидатской диссертации) не только упорно защищает раннюю датировку «Критона», но и склонна придерживаться, скажем осторожно, маргинальной точки зрения о неаутентичности труда Платона [10, с. 8], которую, кроме неё самой, причём с осторожностью, разделял на Западе, пожалуй, лишь Хольгер Теслефф [11, с.355–357].

В заключение, попробуем ответить на вопрос, имеет ли Платон конкретное представление о том «идеальном» полисе, в котором Сократу хотелось бы жить. Во вступительной статье к собранию сочинений Платона, выходивших в серии «Философское наследие», А.Ф. Лосев отмечает, что для Платона было важно «не идти нога в ногу с разложившимся современным ему греческим обществом» [12, с.21]. Упоминая критику Сократом поведения беспринципного большинства, ученый делает вывод о склонности Сократа к аристократической форме правления. Вводя термин «реставрационный идеализм» [12, с.699] и считая Сократа просто фантазёром, лишь мечтающим о возврате к некоей классической форме правления, А.Ф. Лосев в комментариях к диалогу, впрочем, утверждает, что Сократ является-де «безусловным сторонником» греческого полиса. Можно теоретизировать по этому поводу и видеть у Платона, например, «афинскую идеализацию египетского кастового строя» [13, с. 379]. Однако форму правления, о которой мечтает Сократ, когда большинство принимает абсолютно «справедливые решения», не могут однозначно идентифицировать ни сам Сократ, ни Платон, ни А.Ф. Лосев. Нам представляется, что Платон «сократического» этапа, очевидно, ещё не имеет детально разработанного концепта «справедливого полиса». Этот конструкт станет предметом исканий философа в более поздних диалогах (например, в «Государстве»), когда описанное Платоном фантастическое сообщество становится выражением идеи справедливости в социуме.

Библиографический список

1. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М.: Наука, 1993. 381 с.
2. Нерсесянц В. С. Сократ. М., НОРМА, 1996. 312 с.
3. Канторович, Э.Х. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. 752 с.
4. Рассел Б. История Западной философии. Книга первая. М., МИФ, 1993. 162 с.
5. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Кн. 2. М.: ООО «Издательство ACT», 2000. 688 с.
6. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1993. 528 с.
7. Скирбекк Г., Гилье Н. История философии. М., ВЛАДОС, 2001. 800 с.
8. Montuori Mario. Per una nuova interpretazione del „Critone“ di Platone. Milano, 1998. 144 с.
9. Stokes M.C. Dialectic in Action: An Examination of Plato’s Crito. Classical Press of Wales, Swansea, 2005. 246 с.
10. Золотухина А.И. «Место диалога Критон в платоновском корпусе». Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Москва, 2013. 22 с.
11. Thesleff, Holger. Platonic Patterns: A Collection of Studies by Holger Thesleff. Las Vegas, Parmenides Publishing, 2009.  626 с.
12. Платон. Собрание сочинений в 4 т.: Т. І. М.: Мысль, 1990. Вступительная статья А.Ф. Лосева. 860 с.
13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. 1960. 908 с.

---

Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Галушкина Анна Юрьевна»

Платон «Апология Сократа», «Критон», «Федон»

Все три диалога (первый из которых, правда, является монологом) посвящены одной теме — Сократ перед смертью, практически раскадровка. Платон предоставляет Сократу вещать со страниц его текста, так что диалоги — это по сути изложение философии Сократа (который, как известно, собственных письменных текстов не оставил), а не философии Платона. Хотя Платон и был его прилежным учеником, все же он пошел куда дальше Сократа, а местами так совсем в другую степь.

«Апология Сократа» — это речь Сократа на суде, ответ обвинявшим его лицам. Для меня как для юриста, пожалуй, больший интерес представляло бы слово обвинения, потому что с современной точки зрения присуждение к смертной казни за то, что человек «не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество» звучит совершенно безумно. Сократ же оправдывается, собственно, по делу, с помощью как здравого смысла, так и софистики, доказывая, что и богов он чтит, и юношество не развращает. И заодно очень осторожно нападает как на своих обвинителей, так и покусывает судей, упрекая их, что где они найдут второго такого, если убьют его. С точки зрения каких-то особенных философских истин не особо впечатляет, но как образчик софистики и ораторского искусства хорошо.

Позабавило последнее предложение речи: «Но вот уже время идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно, кроме бога». Позабавило потому, что спустя примерно 2238 лет после этого Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости» написал ровно то же самое: «Когда человек стар, для него остается только смерть, а когда молод, перед ним жизнь, и еще вопрос, что из двух страшнее». Интересно, Ш. сам осознавал, кого цитирует?

«Критон» показался мне наименее интересным их трех диалогов. Он короток и довольно просто и скорее имеет нравоучительный, чем чисто-философский характер. Друг Сократа Критон приходи к нему в темницу и уговаривает того бежать, скрыться от смертной казни. Сократ отказывается, мотивируя свое решение равно чувством собственного достоинства и приверженностью закону и верой в народное правосудие. Причем дает объяснения, действительно, философского толка, пытаясь навести Критона на правильное понимание. В наше время никому и в голову не пришло бы объяснять подобные поступки с точки зрения логики — понятия «честь» или «гордость» было бы вполне достаточно. Но Сократ тем и интересен, что ему таки удается дать логическое объяснение и убедить.

«Федон» — наиболее интересная вещь именно с точки зрения изложения философии Сократа. Диалог (на самом деле это разговор нескольких человек) представляет собой последнюю беседу Сократа с учениками, которая заканчивается питьем яда и смертью. Зато за эту беседу Сократ умудряется поднять чуть ли не все основные вопросы, которыми продолжает задаваться человечество. Более того, сама форма разговора построена Платоном таким образом, что прекрасно отображает разработанную Сократом же форму обучения — майевтику, читай: задавание правильных наводящих вопросов (кто преподает, тот владеет этим искусством в совершенстве). Заодно излагается одна из основных идея философии Сократа — бессмертие души (вы не поверите!), независимость души от тела, жизнь души до рождения и после смерти. Все это более ли менее вписывается в греческие эсхатологические представления (кстати, эсхатология Платона-Сократа в части устройства Аида весьма напоминает дантевскую), хотя мне было бы очень интересно узнать, что он думает о вечном возвращении круговороте перерождений. Но все же идея и изложена, и обоснованна, совершенно прозрачно и ясно — через «знания-воспоминание» (жаль, что Сократу-Платону еще не было известно понятие «дежа вю»). А вот что касается учении о противоположностях, не могу сказать того же — очень уж путано, и такое чувство, что Сократ пытается сам запутать бедных учеников.

Есть еще в диалоге прекрасный момент, на котором я буквально хлопнула себя по лбу:

«Вот в чем я убедился. Во-первых, если Земля кругла и находится посреди неба, она не нуждается ни в воздухе, ни в иной какой-либо подобной силе, которая удерживала бы ее от падения, — для этого достаточно однородности неба повсюду и собственного равновесия Земли, ибо однородное, находящееся в равновесии тело, помещенное посреди однородного вместилища, не может склоняться ни в ту, ни в иную сторону, но останется однородным и неподвижным». Круглая Земля! В вакууме! В 4 веке до нашей эры. Почему с понимания этого факта до следующего шага, «и все-таки она вертится», нужно было 2 тысячи лет?!

К стыду своему, я раньше не читала диалоги Платона, хотя, конечно, прекрасна знакома с основными положениями его философии. Но как с парой Толстой-Достоевский, мне всегда был ближе Аристотель, чем пресловутая «лошадность». Однако философия Сократа внезапно оказалась и ясна, и интересна.

Место диалога Критон в платоновском корпусе — PDF, страница 2

Иногда рассматривались также тексты современников Платона, такие, как речи Исократа и сочинения Ксенофонта. Разумеется, привлекались материалы, дающие античныесвидетельства о Платоне, такие, как сочинение Диогена Лаэрция («Жизнеописание философов») и различные античные учебники платоновской философии.12Текст платоновских диалогов рассматривается в диссертационной работе по двум оксфордским изданиям:по классическому изданию Дж. Бернета (Platonis opera, ed. J.

Burnet. Oxford, 1900-1907) и по новомуоксфордскому изданию (Platonis opera, ed. by E. A. Duke and W. F. Hicke and W. S. M. Nicoll, D. B.Robinson and J. C. G. Strachan. Vol. 1. Oxford, 1995).6Что касается методологических оснований работы, то здесь необходимоуточнить, что, в основном, применялся литературно-исторический анализ текста, то есть, использовались традиционные филологические методы комплексного анализа текста и историко-литературной ситуации его создания.

Таким образом, вследствие специфики работы, анализ философского содержания диалогапривлекался лишь во вторую очередь. Признавая его необходимость при изучении текстов Платона, мы, вместе с тем, в целом опирались на хорошо разработанный материал наших предшественников: в основном, исследователи Платонаобращали и обращают внимание на философскую составляющую его текстов,тогда как историко-литературные и филологические подходы применительно кнашему тексту до сих пор, на наш взгляд, который мы стремимся обосновать, непроводились специально и со всей необходимой систематичностью. В связи сэтим мы сосредоточили внимание именно на них, хотя и привлекали для анализа необходимые содержательные параллели нашего диалога с другими диалогами корпуса.Отсюда, отчасти, вытекает новизна данной работы, которую можно охарактеризовать двояко: с методологической точки зрения и с точки зрения самогоисследования. С точки зрения методологии, работа отличается подходом к тексту, не часто встречающимся в исследованиях Платона: уделяется особенноевнимание литературному оформлению текста и, в особенности, его литературно-историческому контексту.

Диалог рассматривается не изолированно, а вгруппе с другими диалогами, а также на фоне релевантных текстов других авторов, современных Платону. Благодаря такому «системному» подходу становится возможным уточнить место диалога в корпусе и его назначение.Однако главным новшеством представляется сам предмет исследования идостигнутые в ходе исследования результаты, выносимые на защиту. Как будетизложено ниже, диалог Критон и ранее исследовался с целью установления егодатировки и авторства. Однако, во-первых, ни в одном известном нам исследовании Критон не рассматривается одновременно как поздний и как неаутентичный диалог.

Во-вторых, даже в специально посвященных этим вопросам работах, крайне малочисленных (см. ниже), аргументы в пользу поздней датировки7и, вероятно, неаутентичного характера не носили разностороннего, исчерпывающего характера. Проблема обычно была рассмотрена с какой-либо однойстороны. В настоящем же исследовании была предпринята попытка определитьместо Критона в корпусе, всесторонне аргументируя свою позицию и анализируя все части диалога.Основными положениями диссертационного исследования, выносимыми на защиту, являются:1.

Диалог Критон не может считаться ранним и принадлежит к позднемупериоду создания Платоновского корпуса, исходя из его формы, языка,литературного оформления, некоторых стилистических особенностей,композиции, отражения исторических реалий и содержания.2. Диалог Критон, вероятно, является неаутентичным диалогом, исходяиз стилистических особенностей, несамостоятельности в литературноми содержательном плане, сопоставления с другими неаутентичнымидиалогами.3. Правильное понимание места диалога в Платоновском корпусе(поздний, сопоставимый с началом работы Платона над Законами) ицели его написания («школьный», отражающий практику disputationisinutramqueрассмотренныхpartem,всодержащийЗаконах)рядможетматериалов,бытьподробнеедостигнутопутемпредставления его в релевантном контексте других диалогов,сопоставления с ними и выявления их взаимовлияния.Практическое значение работы заключается в новом взгляде не толькона диалог Критон, но и на Платоновский корпус в целом. Результаты работымогут быть применены при подготовке различных курсов по истории античнойлитературы и философии, а также в пособиях по соответствующим темам и присоздании комментария к диалогам Платона.Апробация работы.

Различные положения работы были представлены ввиде докладов и сообщений на IX Международном Платоновском симпозиуме,посвященном диалогу Государство в г. Токио (Keio University, август 2010 г.),8на научном семинаре, посвященном философскому движению сократиков, в г.Москва (ИФ РАН, февраль 2012 г.), на Ломоносовских чтениях в г.

Москва(МГУ им. М. В. Ломоносова, апрель 2012 г.), на научном семинаре, посвященном новому подходу к изучению Платоновского корпуса, в г. Дублин (TrinityCollege, май 2012 г.), на международной конференции «Платон и платонизм вевропейской культуре» в г. Москва (РГГУ, сентябрь 2012 г.).Структура работы такова: введение, заключающее в себе общую характеристику работы и историю вопроса, основная часть, состоящая из трех глав,заключение и библиография.ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫВо ВВЕДЕНИИ после обоснования актуальности избранной темы, цели,задач и методологии исследования, предлагается обзор, излагающий основныеэтапы истории изучения хронологии Платоновского корпуса и, в частности,Критона, в отечественной и зарубежной науке.История изучения платоновской хронологии, поэтапно изложенная в диссертации, показывает, что весьма существенная эволюция научных представлений о Платоне и корпусе его сочинений в XIX-XX веке не оставила заметногоследа на понимании позиции Критона в корпусе.

В основном его так и продолжали рассматривать вместе с Апологией Сократа. Сравним: Диоген Лаэрций нарубеже II-III вв. по Р. Х. пишет, что Трасилл определил место для Критона рядом с Апологией на основании их схожей направленности13, Шлейермахер в начале XIX-го в., составляя свою хронологию, сохраняет место Критона рядом сАпологией, помещая их создание сразу после смерти Сократа14, Лейзеганг в своей статье для Realencyclopädie, учитывая все современные ему достижения, пишет, что Критон продолжает начатое Апологией, несмотря на некоторые новыепоявившиеся в нем мотивы15, наконец, Люк Бриссон в новом переводе Критонадля издательства Flammarion также не видит убедительных причин не рассмат13DL III, 57, 7-8.14См., напр., Thesleff, H., Studies in Platonic Chronology. Helsinki, 1982, p.

8.15Leisegang, H., Platon 1) Der Philosoph. – Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. NeueBearbeitung begonnen von Georg Wissowa. Hbd. 40, Stuttgart, 1950, Sp. 2342-25-37; стлб. 2398.9ривать его вместе с Апологией16, повторяя это и в новейшем Dictionnaire desPhilosophes Antiques 2012 г.17 Однако были и учёные, заметившие некоторыеособенности Критона, отдаляющие его от Апологии.В частности, Т. Гомперц предложил поместить Критона в группу среднихдиалогов, между Федром, Федоном и Менексеном с одной стороны и Государством с другой, считая Критона вместе с вышеперечисленными диалогамиподготовкой к Государству18. За ним последовали Хруст (Chroust), Райл (Ryle),Эрбсе (Erbse)19.

Х. Теслефф также считает Критона более поздним диалогом,относящимся к среднему периоду (после Федона). Кроме того, он сомневается вего подлинности20.Наконец, итальянские исследователи Э. Туролла и М. Монтуори предположили поздний характер диалога и его близость к Законам21. Свою позициюони аргументировали целым рядом положений, связанных с общей направленностью диалога, образом Сократа в ранних и поздних диалогах, стилистикойдиалога, характером законов, представленных в Критоне, не являющихся законами Афин и т.

д. Таким образом, сегодня о возможности поздней датировкиКритона можно говорить, уже опираясь на некоторую традицию.ГЛАВА I (“Литературно-историческая характеристика Критона”) состоит из пяти разделов. Первый (Литературные особенности. Вступление кдиалогу: вторичный по отношению к другим диалогам характер) посвящен литературному вступлению к диалогу (Cri. 43а-44b) и выявляет его несамостоятельность в литературном отношении: в диссертации приведена таблица парал16Platon. Apologie de Socrate. Criton.

Introd. et trad. inédites de Luc Brisson. Paris, 19972: о датировке диалогасм. стр. 176-177 (Бриссон пишет: «Я думаю, не имея возможности это подтвердить, что Апология и Критоннаписаны практически в одно время» [пер. мой – А. З.]), хронологическая таблица находится на стр. 249-252.17Dictionnaire des Philosophes Antiques. Paris, 2012, Vol.

Va p. 671: «Критон современен Апологии Сократаи, как и Апология, должен был быть написан сразу после смерти Сократа» [пер. мой – А. З.].18Gomperz, Th., Griechische Denker, B. II. Leipzig, 1903, pp. 358-359.19Цит. по: Montuori, M., Per una nuova interpretazione del “Critone” di Platone. Milano, 1998, p.16.20Thesleff, H., Studies in Platonic Chronology. Helsinki, 1982, pp.

208-210.21Turolla, E.: ap. Platone, I Dialoghi, l’Apologia e le Epistole, Versione e interpretazione di E. Turolla. Milano,1953¹, 1964². Montuori, M.: Il Critone. Un proemio alle Leggi? Napoli, 1993; Per una nuova interpretazione del“Critone” di Platone. Milano, 1998.10лельных мест, показывающая, что вступление Критона полностью построено надругих диалогах, в основном, Федоне, а также Протагоре, Теэтете и др.Во втором разделе (Формальный критерий) утверждается важность и необходимость рассмотрения формы диалога при изучении платоновской хронологии.

На это следует обратить внимание, так как нам известно, что для самогоПлатона форма диалога не была случайностью и специально помечалась. Пересказанные диалоги группируются вокруг главного из них – Государства; переход же от формы рамочного пересказанного диалога к прямому, как известно,описан Платоном в Теэтете 143b5-c5. Такие диалоги, как Федон и Протагор,формально являются пересказанными рамочными диалогами, тогда как Критоннаписан в прямой драматической форме с участием только двух персонажей(нечастый случай для раннего-зрелого Платона).

При схожести литературногооформления форма различна. В свете такой логики появление Критона болеевероятно в период после Теэтета, и не только с формальной точки зрения. Теэтет также возрождает интерес к теме последних дней Сократа, ранее развивавшейся в таких диалогах, как Апология и Федон. С этой точки зрения легкообъяснить тесную связь Критона с Апологией, не сближая их при этом по времени написания.Третий раздел (Характеристика персонажей. Критон-литературныйперсонаж. Образ Сократа в Критоне в сравнении с другими диалогами) посвящен рассмотрению двух персонажей диалога, Критона и Сократа, причем утверждается их сугубо литературный характер. Отдельно разбирается вопрос,волновавший многих исследователей Платона: сравнение образов Сократа вКритоне и в «ранних» диалогах, в особенности, в Апологии, и их несовпадение.Самое главное недоумение заключается в рабском повиновении и служении Сократа из Критона Законам, изложенном во вставной речи Законов.

Рассуждение о «Критоне». Курс истории древней философии

Рассуждение о «Критоне»

Сыновнее повиновение отеческим законам есть безусловная обязанность каждого гражданина, хотя бы такое повиновение требовало его смерти. Испробовав законные пути убеждения, каждый должен подчиниться суду отечественному, хотя бы он и считал несправедливым его решение, ибо неповиновение закону в корне подрывает закон, которым держится отечество. И если мы не можем насиловать разгневанного отца, хотя бы он бил нас, или если мы не должны ослушаться воли родительской, то тем паче, перед людьми и богом, неправедно и нечестиво неуважение к закону, ослушание отечеству.

Таков смысл этого маленького диалога, в котором Сократ изображается самым любящим и покорным из сынов своего отечества, благодарным и преданным охранителем его законов, привязанным к Афинам до самой смерти более всех своих сограждан. Здесь, очевидно, мы имеем иного рода защиту, нежели в «Евтифроне» или «Горгии». В первом Сократ защищается от обвинения в нечестии, обличая суеверное благочестие своих современников и противополагая ему веру в начала добра и правды. В «Горгии» он осуждает государственную жизнь и деятельность Афин, все стремления величайших из мужей афинских, создателей славы и могущества родного города; он противополагает их суетным усилиям, их ложной политике – свою единую спасающую истинную политику, направленную на нравственную реформу общества, ту реформу, о которой он говорит в «Апологии», отвечая на обвинение в развращении юношества. В обоих диалогах Платон противополагает обвинению энергичную контратаку, которая является особенно сильною и резкою в «Горгии», – диалоге, по мнению большинства современных критиков, написанном под неостывшим впечатлением казни Сократа.

«Критон» дышит другим настроением, исполненным глубокого мира, и защищает Сократа совершенно иным оружием. Законы отеческие являются здесь предметом благоговейного уважения и благодарности со стороны осужденного философа. Перед смертью в темнице он свидетельствует, что не от них, не от законов афинских терпит он неправду, а от людей. Законы его родили, вскормили, воспитали. Сократ видит в них устои отечества, признает за ними высшую нравственную санкцию и называет их «братьями» тех вечных законов, которые царствуют в Аиде, в мире загробном. Они превосходят законы других городов и народов, и хотя философ и хвалит постоянно законы Крита и Спарты, соответствующие аристократическому строю, однако же он не променял на них отечественных законов, сохранив им верность до конца и самою смертью запечатлев свое послушание им и свою преданность Афинам. Таким образом мы видим здесь смягчение тех положений, которые с такой силой высказаны в «Горгии». В «Критоне» слышится голос афинского гражданина Периклова века, который звучит каким-то анахронизмом: идеал свободного народа, в котором нет иной власти, кроме законов и вечного божественного права, как их общей, неписаной основы, – этот возвышенный идеал высказывается и в знаменитой Перикловой речи (Фук. II, 37), и в трагедиях Софокла, «Царь Эдип» и «Антигона».

Шлейермахер (1, 2, 162) считает «Критона» чуть ли не записью дейстйительного разговора Сократа, и Целлер видит в нем один из «наиболее ранних и наиболее исторических» диалогов Платона (II, 1, 142). Указанные особенности его заставляют, однако, усомниться как в раннем происхождении «Критона», так и в его историческом характере. Не следует, впрочем, смешивать эти два вопроса.

Время написания «Критона» действительно представляется более поздним, чем полагал Целлер, по-видимому, более поздним, чем эпоха написания «Горгия», «Евтифрона», «Апологии». Помимо примирительной тенденции, которая отличает от них наш диалог, мы находим в нем такое решительное и последовательное утверждение принципа neminem laede (никому не навреди), которое встречается только в «Государстве» и является чуждым не только Ксенофонтову Сократу, но даже Платону в его «Горгии», где, наоборот, высказывается мысль, что мы должны содействовать гибели нашего врага, способствуя его безнаказанности (480 Е).[146] Далее Гомперц младший приводит весьма веские соображения, заставляющие нас признать, что «Критон» написан после «Федона», в котором находится прозрачная ссылка на «Апологию», между тем как «Критон» не только не предполагается, но, по-видимому, еще неизвестен. На вопрос Федона, знает ли он об обстоятельствах, относящихся к суду Сократа, Эхекрат, в начале диалога «Федон», отвечает, что они были возвещены (????? ??? ???? ??????? ???), ?о что он недоумевает, почему приговор столь долго не был приведен в исполнение. Федон подробно объясняет ему причину задержки: в отправлении священного корабля в Делос, до возвращения которого смертный приговор не мог быть исполнен, причем Федон говорит и о самом учреждении делийской Феории. В «Критоне» все это предполагается известным: или судно (?? ??????) ?ришло из Делоса? – спрашивает Сократ. Далее Эхекрат справляется, пускали ли друзей к Сократу в темницу, что также показывает, что «Критон» еще неизвестен.[147]

И таким образом этот диалог, по-видимому, написан после «Горгия», «Евтифрона», «Федона» и «Менона» (на которого ссылается «Федон»). В этом диалоге Платон, возвратившийся в Афины и начавший свою учительскую деятельность, мирится с родным городом, показывая в образе самого Сократа, что его требования коренной нравственной реформы, его обличения неправды, царящей в обществе, совместимы с любовью к отечеству и верностью государству, до последнего издыхания: мало того, философия Сократа, его нравственно-общественный идеал сходятся с тем, что есть наиболее возвышенного в афинской государственной идее, как ее понимали величайшие и лучшие люди афинские V века.

Итак, «Критон» не принадлежит к числу ранних диалогов Платона. Но верен ли тот образ Сократа, который он нам дает? Справедливо ли в историческом смысле такое истолкование деятельности Сократа? Быть может, если бы «Критон» был написан ранее, Платон не выдвинул бы столь энергично чисто аттический патриотизм своего учителя. И тем не менее эта афинская окраска политического идеализма, которая останавливает наше внимание в Сократе «Критона» – есть подлинная историческая черта. Сократ, действительно, с полным правом мог сказать про себя, что он был вскормлен и воспитан афинскими законами, что нравственно-общественный идеал Афин Периклова века был воспринят им и возведен на высшую ступень философского сознания. Этот идеал человеческого общества, управляемого законами, в основании которых лежит вечное право – божественный закон, – входит органически в философию Сократа и после него передается его преемникам, великим философам афинским. «Знать законное» относительно богов и людей – в этом ключ благочестия и справедливости, в этом высшая цель разумной человеческой деятельности – частной и общественной. И государственный идеал Периклова века, идеал государства как свободно-разумного союза людей, осуществим лишь при том условии, чтобы граждане «познали законное», прониклись сознанием права и закона, который только тогда и будет действительно царствовать, станет живою нормой. Но «познать законное» для Сократа еще не значит знать законы писаные и неписаные; само понятие «неписаного закона» в эпоху Сократа было двусмысленно, обнимая в себе как обычай (???), ?оложения обычного права, так и высший божественный закон (????? ?????) – ?бщие и вечные нормы права, которые еще Гераклит признавал как основу и источник всех человеческих законов. И о этом самом вечном законе, об естественном праве, среди греческой интеллигенции велся горячий спор: имеет ли он разумный, этический характер, или же он сводится только к праву силы и лежит за пределами, по ту сторону добра и зла? Для Сократа вечный и божественный закон есть разумная норма, есть вечная правда, справедливость (?? ??????? – ???????). ?о противоречие между правом и законом, в сознании которого разлагалась государственная идея, исчезает тогда, когда законодатели и правители проникнутся правосознанием, сознанием справедливости. Законы перестанут быть произвольным постановлением господствующей партии или господствующей власти, когда «познание добра» или познание правды станет общим достоянием. Если Сократ осуждал современный ему строй, то это во имя этого идеала; если он осуждал государственных людей, современных ему и предшествовавших ему, то за недостаток ясного сознания этого идеала, за то, что ни один из них, не исключая и Перикла, не умел дать отчет в том, что такое государство, что такое закон, что такое справедливость. Он не только был величайшим политическим идеалистом, но самый идеализм его коренился в афинской почве. Нередко указывали на его симпатии к спартанскому строю, в противоположность уклонениям афинского демократического радикализма и его распущенности. Но те черты, которые он ценил у спартанцев – уважение к закону, строгость дисциплины, заботу о нравственном воспитании юношества, – еще не делают его политическим сторонником лаконской партии. Этого мало, его этический идеал государства как нравственно-разумного целого, благо которого совпадает с благом отдельных граждан и осуществляется в их разумном взаимодействии, в наиболее целесообразном разделении труда, соответствующем способности, умению, знаниям каждого, – такой идеал мог вырасти лишь на свободной афинской почве, а не на почве узкого спартанского традиционализма.

«Критон» дает нам исторически верное изображение, и в основании его могут лежать действительные воспоминания. Это не значит, однако, чтобы наш диалог был простою записью разговора Сократа с его учеником, как предполагает Шлейер-махер (I, 2, 162), хотя автор мог с большим правом сказать про него то же, что он говорил и про остальные в своем письме к Дионисию II 314 С… «да и нет никакого сочинения Платона и впредь не будет, а то, что говорится здесь, принадлежит Сократу, сделавшемуся вновь молодым и прекрасным» (??? ??? ???????? ???????? ?????, ??? ?????, ?? ?? ??? ???????? ????????? ???? ????? ??? ???? ?????????).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Платон все диалоги (аудиокниги)

    Все диалоги Платона

       (аудиокниги.  Тома 1,2,3,4)

               

Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том I

В первый том Собрания сочинений Платона входят ранние диалоги философа, относящиеся к периоду формирования его учения. Идея тома в целом — прослеживание пути становления платонизма.

1 «Жизненный и творческий путь Платона и Вводные замечания к тому»
2 «Апология Сократа»
3 «Критон»
4 «Феаг»
5 «Алкивиад II»
6 «Менексен»
7 «Евтидем»
8 «Гиппий Меньший»
9 «Алкивиад I»
10 «Лахет»
11 «Евтифрон»
12 «Лисид»
13 «Хармид»
14 «Ион»
15 «Гиппий Больший»
16 «Протагор»
17 «Горгий»
18 «Менон»
19 «Кратил»

Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том II

Во второй том Собрания сочинений Платона входят 6 диалогов зрелого периода творчества философа (80-60-е годы IV в. до н.э.): «Федон», «Пир», «Федр», «Теэтет», «Софист», «Парменид».
Если проблематика первого тома преимущественно этическая, то в диалогах, вошедших во второй том, центральным является платоновское учение об идеях.

1 «Вводные замечания к тому и Федон»
2 «Пир»
3 «Федр»
4 «Теэтет»
5 «Софист»
6 «Парменид»
 

Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том III

 В третий том Собрания сочинений Платона входят диалоги зрелого периода его творчества (в их числе — наиболее знаменитый диалог «Государство»), в которых диалектическое учение об идеях наполняется психологическим, эстетическим и социально-политическим содержанием.

1 «Вводные замечания к тому и Филеб»
2 «Государство»
3 «Тимей»
4 «Критий»
 

Платон. Собрание сочинений в четырех томах.Том IV

В четвертый том Собрания сочинений Платона входят произведения позднейшего периода его творчества: диалог «Политик», в котором разрабатывается тема идеального правителя, обширные по объему «Законы», в которых продолжается (начатая в «Государстве») тема социальной утопии, и «Послезаконие». В том вошли также «Письма», рисующие личность философа, и Приложение, включающее две работы авторов-неоплатоников и эпиграммы, приписываемые Платону.

1 «Политик»
2 «Законы.» часть 1
«Законы.» часть 2
3 «Послезаконие»
4 «Письма»
5 «Сочинения платоновской школы»
6 «Приложение и Алкиной.

Учебник платоновской философии»
7 «Анонимные пролегомены к платоновской философии»
8 «Эпиграммы»

Платон. Государство — Краткое содержание произведений

Диалоги Платона

Диалоги даны в последовательности, установленной Трасиллом (Диоген Лаэртский, книга III)

Первая тетралогия :

Евтифрон, или О благочестии

Апология Сократа

Критон, или О должном

Федон, или О душе

Вторая тетралогия :

Кратил, или О правильности имен

Теэтет, или О знании

Софист, или О сущем

Политик, или о Царской власти

Третья тетралогия :

Парменид, или Об идеях

Филеб, или О наслаждении

Пир, или О благе

Федр, или О любви

Четвертая тетралогия :

Алкивиад Первый

Алкивиад Второй, или О молитве

Гиппарх, или Сребролюбец

Соперники, или О философии

Пятая тетралогия :

Феаг, или О философии

Хармид, или Об умеренности

Лахет, или О мужестве

Лисий, или О дружбе

Шестая тетралогия :

Евфидем, или Спорщик

Протагор, или Софисты

Горгий, или О риторике

Менон, или О добродетели

Седьмая тетралогия :

Гиппий первый, или О прекрасном

Гиппий второй, или О должном

Ион, или об Илиаде

Менексен, или Надгробное слово

Восьмая тетралогия :

Клитофонт, или Вступление

Государство, или О справедливости

Тимей, или О природе

Критий, или Атлантида

Девятая тетралогия :

Минос, или О законе

Законы, или О законодательстве

Послезаконие, или Ночной совет, или Философ

тринадцать Писем

Горгий (греч. Γοργίας) — диалог Платона о риторике. Назван по имени софиста Горгия, с которым вступает в разговор Сократ. Также в беседе участвуют Калликл, Херефонт и Пол.

Содержание

Сократ выясняет в каком искусстве (греч. τέχνη) силен Горгий и получает ответ, что в риторике (449а). Далее Сократ узнает, что предметом риторики являются речи (греч. λόγους — 449e). Однако далее он недоумевает, поскольку речь присутствует в каждом искусстве. Далее собеседники выясняют, что риторика — это искусство убеждения.

Сократ демонстрирует, что риторика в расхожем представлении бессодержательна. По сути, она оказывается тенью государственного искусства (463e), поскольку обычно ораторы ведут речь о справедливости (греч. δίκαια — 460b). Ораторы пренебрегающие справедливостью похожи на тиранов. Сократ опровергает представление о том, что сила является благом, так как в этом случае благом бы обладали убийцы и заговорщики.

В конце диалога Сократ учит о загробном воздаянии, когда праведники отправляются на Острова блаженных, а злодеи в Тартар (523b), где некоторые тираны (Сизиф, Тантал) обречены на вечные муки. Этот аргумент позволяет доказать Сократу тезис, что лучше терпеть несправедливость, чем ее творить. Кроме того, Сократ доказывает, что несправедливость хуже смерти, которая суть разделение души от тела.

Евтидем с Хиоса: софист и на все руки мастер

Диалоги: «Евтидем»

Из диалога «Евтидем» мы узнаем, что Евтидем с братом Дионисодором переехал из своего дома на Хиосе в город Фурии (колония в Южной Италии, основанная по инициативе Перикла в 444/3 году). После поражения афинской армии на Сицилии (в 413 году) они бежали оттуда в Аттику. Хотя действие «Евтидема» происходит около 407 года, участники платоновского диалога все еще воспринимают их как чужеземцев. У Ксенофонта сообщается, что Дионисодор намеревался преподавать военное искусство; у Платона братья не только преподают искусство борьбы, но и «учат добродетели». «Мастера на все руки» произвели на Сократа такое впечатление, что он намерен стать их учеником. Его не пугает то, что мальчишки будут смеяться над стариком; он пытается и своего друга Критона склонить к обучению у братьев. Для этого он пересказывает Критону диалог, который состоялся накануне в Ликее. По просьбе Сократа Евтидем и Дионисодор должны были продемонстрировать юноше Клинию, а также его поклоннику, задиристому Ктесиппу, «что следует заниматься философией и заботиться о добродетели». В ответ братья засыпали юношей эристическими доводами, так что Сократу пришлось самому дать пример того, как следует вести такого рода рассуждения. Платон здесь демонстрирует отличие диалектического метода от эристического, и в диалоге можно увидеть намек на то, почему он это делает. Критон признается, что накануне он беседовал с «мужем, искусным в судебных речах» (принято считать, что имеется в виду Исократ), который называет такого рода философию «самым никчемным делом» и не видит разницы между софистами и Сократом.

Отрывок, характеризующий Горгий (Платон)

– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня. Марья Дмитриевна только пожала плечами. – Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка! Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его. Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением. – Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам… Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку. – Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала. – Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать. Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру. – Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.

Кратил Афинский: последователь Гераклита, переставший говорить

Диалоги: «Кратил»

По словам Аристотеля, Платон «смолоду» был знакомцем Кратила (род. ок. 450 г.), который развил учение Гераклита о текучести чувственно воспринимаемых вещей. Поскольку из-за текучести истинные высказывания невозможны, Кратил, как говорит Аристотель, «под конец только шевелил пальцем». Однако в диалоге Кратил еще не похож на того экстремиста-«текучника», о котором писал Аристотель и который оказал влияние на Платона. В беседе с Сократом, посвященной «правильности имен», Кратил утверждает, что существует «правильность имен, присущая каждой вещи от природы», поэтому «кто знает имена, тот знает и вещи». Кратил не спорит, что «учредители имен» давали эти имена так, «как если бы все сущее шествовало, неслось и текло», однако непохоже, чтобы эта мысль заставила его отказаться от слов вообще. Одно из возражений Сократа в конце диалога заключается в том, что если природа вещей вечно ускользает, то ни именование, ни познание их невозможно. Высказывалось предположение, что это разговор с Сократом — а не Гераклит! — довел «под конец» Кратила до безмолвного шевеления пальцем. Так ли это? Вопреки традиции датировать действие «Кратила» последним годом жизни Сократа (399 год), Дебра Нейлз относит его к периоду до 422 года: отец Гермогена, Гиппоник II, еще жив, так что сын пока не располагает отцовским имуществом. В этом случае Кратил, молодой еще человек на момент беседы, должен был родиться в 450–440 годах. Аристотель, прибывший в Афины в 367 (366) году, мог лично встречать эксцентричного старца (про дату смерти Кратила мы ничего не знаем), но нельзя исключать и того, что его свидетельство основано на платоновском диалоге. Отметим, что есть исследователи, в отличие от Дебры Нейлз считающие Кратила литературным персонажем.

Краткое содержание Платон Государство

Произведение Государство Платона — это беседа Платона касающаяся трудности идеального представления земли. Был написан в 360 году до нашей эры. По взглядам Платона, страна является выражением честности мысли. Платон высказывается о своих политических взглядах, о том, как правильно должно выглядеть государство и идеал человека. Но создать такую страну совершенно невыполнимо, как и воплощение прочих сверх совершенств, потому что устройство идеального мира зависит от качества людей, географического местонахождения и прочих причин.

Платон признает, что его мысль не сможет осуществиться до того времени, пока люди не умрут и снова не воскреснут. Платон (Государство) схожа уникальным представлениям всех человеческих чувств, настолько далеко от реальности, высказывание «республика Платона» для воплощения не сбывшийся мечты. И показать явные представления объективности и обратить внимание на присущие свойства единственного царя: и в правду пример такого государства и социальных средах точно должно вести к усвоению идеи об этом предмете.

Перед началом представления своего наилучшего государства, Платон сказал, что оно и является образом своего рода идеального человека. Платон представил, что государство как человек, в нем присутствуют слаженное комбинирование всех его способностей и расположенности, как хороших, так и плохих. Чтобы выполнить свое предназначение в этом мире, каждому из людей нужен ум и физические влечение, если только они не выходят за грани разумного, весьма полезны как сознание и фантазия, разные модели человека пригодны для государства. Различать уникальность людей и дать им статус, под стать их умениям — в этом заключается идеальное государство.

Как сказал Платон, все люди должны быть уверены в своей безопасности потому, что опасность может исходить как от внутренних так и от внешних врагов, поэтому люди назначенные должны быть самыми верными. Правители, представляющие закон, являются головой и сердцем государства. Платон ни в коем случае не хочет сказать об установления родственной элиты и замкнутого круга, а наоборот он ясно сказал: хоть и порядочный корень дает хорошие плоды, но возможно, что корень и сам станет однажды гнилым, поэтому при выборе лиц, которые нас будут защищать, всегда нужно смотреть не на корень, а на плод. В таком обществе талантов и честных людей, классовое различие пропадет само.

Но естественно не вера, а уж и самовоспитание не даст общего единства, которое будут нарушать до того момента, пока продолжит господствовать и живет собственность и общину. Тогда следует, что Платон настаивает на тотальном сокращении общин и установления равенства без определения пола и равного воспитания.

Платон продолжает, правила и порядка не может быть в стране, если руководство само не захотят соблюдать порядка, вот тогда страна и человечество будет благополучным, где людьми будут стоять во главе философы. Философом он называет человека, который по своему складу: умен, щедр, добр и твердо стоит на страже закона.

Платон натаивает чтобы предводителей вели не только пассивную, а настоящую жизнь, и тогда их опыт будет применим в жизни.

В основной части данного содержания заключается в развитии идеалистичной страны и соответствующему великолепию всего людского населения. А в оставшийся половине Платон разъясняет что ни одна из стран не может быть идентична натуральному стандарту. Это не от того, что заведения страны были не применимы, но от того, что заложила в нас сама мать природа, наша истинная аристократия со временем портится, перерастая в демократию, а затем и в деспотию. Платон подробнее разъясняет направление поэтапного перерождения единственной аристократии.

Когда демократия достигает такой кривизны, то в стране пропадает всякий порядок, подкупность становится преобладающей, все чаще происходит насилие, и в состоянии полной свободы люди уходят просто-напросто в оковы.

В последней из своих 10 авторского творчества Платон поясняет характеристики людской души, таких как само понимание и самосознание всей доли нашего существа. Доказывает разницу между виртуальной и явной жизни.

Источник: Краткое содержание Платон Государство за 2 минуты пересказ сюжета

Лахет из Эксоны: военачальник и боевой товарищ Сократа

Диалоги: «Лахет», упомянут в «Пире»

Старший современник Сократа, Лахет — опытный полководец. К 424 году, когда разворачивается действие диалога, названного его именем, он уже вернулся из экспедиции, куда был отправлен афинянами в 427 году в качестве военачальника (именно тогда оратор Горгий приехал в Афины просить о помощи для родного города Леонтины против Сиракуз и получил ее). Лахету пришлось вернуться в 425 году, когда союзники Афин попросили о замене командующего. На родине его ждал коррупционный скандал, на который намекает Аристофан в «Осах»: демократический лидер Клеон обвинил его в растрате сицилийских денег. Сам Аристофан, похоже, считает, что нападки эти спровоцировала жадность самого Клеона. Как бы то ни было, Лахета оправдали. В битве при Делии (осень 424 года) Лахет отступал рядом с Сократом, причем Лахет отмечает исключительное мужество Сократа, а Алкивиад в «Пире» говорит, что Сократ проявил даже большее самообладание, чем Лахет.

В диалоге «Лахет» двое афинских граждан, Лисимах и Мелесий, выясняют, как дать своим сыновьям наилучшее образование. Оба мужчины — дети выдающихся военачальников (Аристида и Фукидида соответственно), но сами они ничем особенным не выделились. Теперь они хотят избежать ошибок своих отцов, которые больше заботились о делах города, чем о детях. В качестве консультантов они привлекают двух опытных военачальников — Лахета и Никия, а также Сократа. Действие диалога происходит зимой 424 года, вскоре после событий при Делии. Лахет так уважает Сократа, что готов вместе с ним искать определение мужества: он гневается, когда речи человека не соответствуют его поступкам. Он уверен, что его собственные речи о воспитании мужества как нельзя лучше соответствуют делам. Что касается дел, то Сократ их не подвергает сомнению, чего не скажешь про речи: ни одно из определений, предложенных Лахетом, Сократа не удовлетворяет. Тот сердится на Никия, которому словно бы удалось продвинуться в определении чуть дальше, и признает свою несостоятельность в вопросах воспитания.

Ион (Платон)

I. Вступление

Диалог начинается с того, что Сократ встречает Иона Эфесского, известного рапсода, одержавшего победу в Эпидавре на состязаниях и прибывшего после в Афины. Сократ хвалит искусство Иона как рапсода, а заодно и искусство Гомера, в котором Ион, по его же словам, гораздо выше всех остальных рапсодов. Сократ в этом ключе отмечает, что настоящий рапсод должен много понимать в искусстве поэта, истолкованием мыслей которого и занимаются представители этого ремесла.

II. Сущность художественного творчества

Сократ желает выяснить сущность художественного творчества; и в связи с этим утверждает сначала, что Ион должен быть силён в понимании не только Гомера, но и остальных поэтов, так как знание самого предмета заключено во всём. И мыслитель делает вывод, что Ион знает Гомера не в результате выучки или знания, имеющего только общий характер. Поэтому, по словам Сократа, поэтическое творчество совершается при посредстве «Божественной силы» («Божественное вдохновение», «Божественное определение», «Божественная одержимость»), действующая не посредством разума. Ион соглашается, но удивляется тому, что он, по словам Сократа, ничем другим не пользуется, кроме божественной силы.

III. Критика понимания художественного творчества как результата выучки

Гомер изображает самые разные искусства: возничего, врача, кормчего, строителя; и каждое из этих искусств требует особой выучки и знаний, которые неприменимы к другим искусствам. Представитель каждого из искусств обладает гораздо большим познанием в своей области, чем Гомер и тем более рапсоды. Следовательно, Ион совершенно не понимает ничего в этих искусствах, несмотря на то, что воспевает их и берётся о них судить. Ион, уже сбитый с толку, начинает утверждать, что он разбирается не только в изображённых Гомером искусствах, но вообще во всём. Но всего знать нельзя, и рапсод тут же сбивается на другое утверждение, что он умеет изображать характеры отдельных действующих лиц. Но Ион сам же затем утверждает, что изображаемые им лица больше понимают в своём искусстве, чем он, и рапсоду в конце концов остаётся только сказать, что он разбирается только в военном деле. Сократу было нетрудно опровергнуть и это, сказав, что Иона никто не выбирал в полководцы, а полководец не есть ещё рапсод. В заключении Сократ говорит, что лучше быть не выученным хвалителем Гомера, а божественно-вдохновлённым рапсодом. То есть, лучше быть хорошим рапсодом, чем самодовольным обманщиком.

Постлюдия или прелюдия к сократической политической философии? на JSTOR

Абстрактный

В «Законах», как утверждают некоторые комментаторы, Платон выдвинул свои собственные практические политические предложения. По другим данным, афинский незнакомец говорит то, что сказал бы Сократ. Изучив драматическую обстановку, основные философские доктрины и политический проект, изложенные в Законах, я прихожу к выводу, что афинский Незнакомец не является ни Платоном, ни Сократом, исторически перенесенным на Крит.Когда афинянин заканчивает свое описание наилучшего возможного режима, утверждая, что его лидеры должны исследовать идеи добродетели, благородства и добра, он показывает, почему возникновение политической философии Сократа было необходимо для достижения истинной политической реформы.

Информация о журнале

Текущие выпуски теперь размещены на веб-сайте Chicago Journals. Прочтите последний выпуск. The Journal of Politics, основанный в 1939 году и издаваемый для Ассоциации южных политологов, является ведущим общественным политологическим журналом и старейшим региональным политологическим журналом в Соединенных Штатах.Стипендия, опубликованная в The Journal of Politics, является теоретически новаторской и методологически разнообразной и включает смесь различных интеллектуальных подходов, составляющих дисциплину. В «Журнале политики» представлены сбалансированные подходы к исследованиям ученых со всего мира во всех областях политической науки, включая американскую политику, сравнительную политику, международные отношения, политическую теорию и политическую методологию.

Информация об издателе

С момента своего основания в 1890 году в качестве одного из трех основных подразделений Чикагского университета, University of Chicago Press взяла на себя обязательство распространять стипендии высочайшего стандарта и публиковать серьезные работы, которые способствуют образованию, способствуют общественному пониманию. , и обогатить культурную жизнь.Сегодня Отдел журналов издает более 70 журналов и сериалов в твердом переплете по широкому кругу академических дисциплин, включая социальные науки, гуманитарные науки, образование, биологические и медицинские науки, а также физические науки.

Древний призыв к исцеляющей этике в общественной жизни

Аннотация

Последние слова Сократа остались загадочными, несмотря на более чем два тысячелетия философских, литературных и исторических интерпретаций.В этой статье предполагается, что Сократа казнили за то, что он поставил под сомнение империалистические действия Афин в Пелопоннесской войне, возвышая зарождающийся культ Асклепия и защищая асклепийские идеалы. Диалоги Платона показывают, что Сократ считал Асклепия более достойным подражания, чем воинственные боги поддерживаемого государством греческого пантеона. Умирая от болиголова палача, Сократ просит своего друга Крито совершить традиционное подношение богу-врачу: петуха, символизирующего возрождение.Он смотрит на единственного бога, который, как известно, воскрешает мертвых, чтобы помочь своим идеям и духу жить дальше. Последние слова Сократа препятствуют попыткам афинских властей заставить его замолчать, призывают к тому, чтобы идеалы Асклепия восторжествовали в Афинах, и считают бескорыстную заботу о других, примером которой является Асклепий, является высшим долгом для всех людей. Сократ призывает нас из прошлого вспомнить вечные обязанности врача Асклепия перед собой, пациентами и обществом. Сократ напоминает современным врачам об их личном долге сделать собственное духовное здоровье своим главным приоритетом, об их профессиональном долге утешать больных и облегчать страдания, а также об их социальном долге защищать уязвимых, больных и страдающих, а также здоровье общества.

Ключевые слова: асклепий, асклепий, этика, платон, сократ, история медицины, общественное здравоохранение, медицинское образование, паллиативная помощь, профессионализм

Введение и предыстория

Крито, мы обязаны Асклепию петухом — плати и делай не пренебрегайте этим [1].

Предсмертные слова Сократа своим ученикам призывают к подношению Асклепию, герою-врачу и полубогу, впервые представленному в Афинах во времена Сократа. Многочисленные литературные источники подтверждают, что Сократа преследовали за неверие в богов государства, введение новых богов и развращение молодежи этими идеями.Почему один из величайших и самых оригинальных философов западного мира использует свои последние слова, чтобы поблагодарить бога исцеления? Был ли Сократа казнен болиголовом отчасти из-за его благочестивой поддержки зарождающегося целительного культа Асклепия?

В этой статье исследуется значение предсмертных слов Сократа своим ученикам и их значение для современных учителей-врачей и наших студентов. В статье делается попытка раскрыть то, что смерть Сократа может рассказать нам об обязанностях врача-целителя перед собой, пациентами и обществом.Мы обнаружим, что асклепианские идеалы Сократа служат руководством для современных врачей в том, как утешить, облегчить страдания и помочь в продвижении жизни перед лицом серьезной болезни. Эти идеалы также призывают врачей выполнять фундаментальные обязательства по защите слабых, уязвимых, больных и страдающих и работать на благо общественного здравоохранения.

Обзор

Чтобы понять последние слова Сократа и причины его казни и смерти, мы должны сначала узнать немного о том, что древние греки знали об Асклепии.Самые ранние упоминания Асклепия в микенских надписях датируются примерно 1500 годом до нашей эры. Гомер Илиада (около 900 г. до н.э.) упоминает сыновей Асклепия и характеризует Асклепия как «благородного мастера», глубоко заботящегося обо всех людях. Гомер изображал Асклепия смертным героем-врачом, а не богом. Однако Асклепий был единственным греческим героем, известным своими целительскими подвигами. Он осмелился воскресить из смерти даже отвратительных преступников, осужденных богами, и Зевс казнил его за это преступление [2-3].

Пиндар, известный греческий поэт, предполагает, что Асклепий воскресил кого-то из мертвых за деньги [3}. В The Republic Сократ не согласен с концепцией Пиндара об Асклепиосе, говоря: «Если он был сыном бога, мы скажем, что он не был подло жадным, а если он был подло жадным, он не был сыном бога» [4]. С другой стороны, более традиционные гомеровские боги всегда считались своенравными. Ксенофан приписывал богам «все деяния, которые люди считают постыдными и постыдными [5].Солон заявил: «Все божественное завистливо и назойливо» [6]. Однако подавляющее большинство изображений Асклепия совпадают с мнением Сократа о том, что Асклепий, в отличие от богов традиционного греческого пантеона, был «непорочным» [2,5].

Во времена Сократа Асклепий получал признание как новый бог-врач. Молящиеся искали исцеления в Асклепионах, храмах Асклепия, по всей Греции и Малой Азии [7] (таблица).

Таблица 1

Ключевые события во времена Сократа

Год (до н.э.)	События
500	Первый алтарь и священное здание Асклепия, воздвигнутые в Эпидавросе [2]
475	Пиндар пишет стихотворение Асклепию, говоря о нем как о герое, а не о боге.
464	Рождение Сократа в Афинах
431	Начало Пелопоннесской войны [8], и Оракул в Дельфах предсказывает потерю Афин.
430	Перикл, лидер Афин, нападает на Эпидавр в первой фазе Пелопоннесской войны. Чума поражает Афины, и Афины воздвигают статую Аполлону в знак благодарности за то, что он положил конец чуме в том году [8].
429	Чума возвращается.Перикл умирает по неизвестным причинам [9].
427-426	Чума возвращается в третий раз. Когда она, наконец, заканчивается, государство считает, что Аполлон спас Афины от эпидемии [10-11].
425?	Дельфийский оракул отвечает, что Сократ — самый мудрый человек в Афинах; Сократ истолковывает, что он самый мудрый только в том, что он знает, что знает мало [12].
423	Комедия Аристофана «Облака» высмеивает концепцию Сократа о богах.
421	Свободная связь между Афинами и Эпидавром восстановлена ​​миром Никия [8]
420	Телемах, частное лицо, приносит поклонение Асклепию в Афины, основав частную святыню, посвященную его поклонению. южный склон Акрополя [13-14]. Правительство одобряет частное строительство храма, как и для большинства иностранных богов. Асклепий принят в Афинах [9,15-16]. Афины снова на грани войны с Эпидавром [8].
411	Спарта поддерживает переворот в Афинах. Устанавливается олигархическое правительство из 400 аристократов, которое свергается за четыре месяца [8,17].
410	Асклепию удостоили священного участка в Дельфах [18].
408	Плутос Аристофана впервые провел насмешки над священниками и провел ритуалы исцеления в храмах Асклепиона.
404	Пелопоннесская война заканчивается, когда Афины сдаются Спарте.Спарта установила 30 тиранов над Афинами [8,17,19].
403	Тридцать тиранов свергнуты, демократия восстановлена ​​[8,19-20].
401	Олигархи, вероятно, спланировали третью попытку государственного переворота [17].
399	В Евтифроне Сократ отвечает на обвинения в нечестии. В «Апологии» Сократа предстали перед судом из 500 афинских граждан, он был признан виновным с небольшим перевесом и приговорен к смертной казни. В «Крите» лучший друг Сократа по имени Критон пытается убедить Сократа бежать и бежать из Афин, но Сократ утверждает, что это было бы неблагородно.В «Федоне» Сократа казнят через 30 дней после суда, заставив выпить зелье болиголова. Друг Сократа Ксенофонт сослан в Спарту [17].
360- 340	Культ Асклепия официально признан государством, находится под контролем государства и находится под надзором Совета демократии 500 [13,20].

Но поклонение Асклепию было впервые введено в Афинах в средние века Сократа. Асклепион в Афинах был построен на частные средства без формальной государственной санкции вдали от центра города.Однако идеалы, пропагандируемые в афинском Асклепионе, ясны и отличаются от идеалов поддерживаемых государством богов в Афинах. На храме есть такая надпись: «Это обязанности врача … он был бы подобен Богу-спасителю в равной степени для рабов, бедняков, богатых людей, князей и для всех братьев, такую ​​помощь он мог бы оказать» [ 2-3,21].

Свидетельства из платоновских диалогов

Многое из того, что мы знаем о Сократе и его идеях, исходит из диалогов, автором которых является афинский аристократ Платон.Эти работы основаны на рассказах из первых и вторых рук о беседах Сократа со студентами и противниками в Афинах.

Большинство авторов считают эти отчеты в целом надежными, поскольку они были опубликованы, когда многие участники дискуссии могли подтвердить или оспорить их точность [22-25]. 500 афинских граждан, которые были свидетелями защиты Сократа, были бы возмущены, если бы увидели серьезные неточности в «Апологии » Платона. Дополнительные современные исторические свидетельства подтверждают описание в диалогах обвинений, суда, осуждения и казни Сократа [26-28].

В диалогах Сократ подвергает сомнению традиционную гомеровскую концепцию богов, которую государство приняло в качестве военной пропаганды. В то время Афины были агрессивным империалистическим государством, взимавшим плату за защиту со всех государств, входящих в Делосский союз, и развязывали Пелопоннесскую войну для защиты своих иностранных интересов. В « Phaedo » Сократ отмечает, что «все войны возникают ради денег …» [29]. Когда он оспаривал использование одобренных государством богов для оправдания погони за богатством и властью, он публично подвергал сомнению цели государства и его войны.

Убеждение Сократа в представлении новых богов

В Евтифроне Сократ идет к крыльцу Храма Зевса, лицом к алтарю Двенадцати Богов, чтобы ответить на обвинение в представлении новых богов (рисунок) [23]. Этот алтарь в центре агоры был посвящен двенадцати главным богам Афин: Зевсу, Гере, Посейдону, Деметре, Гестии, Аполлону, Артемиде, Гефесту, Афине, Аресу, Афродите и Гермесу [30].

Афины, какими они были в V веке до нашей эры.

Алтарь 12 богов и Стоа Зевса, где был обвинен Сократ, показаны на переднем плане Агоры в центре Афин.Собрание показано в верхнем правом углу, где Сократа судили, признали виновным и принесли свои извинения. На заднем плане Агоры находится тюрьма, где он провел 30 дней и казнен. Афинский Асклепеон находится далеко от центра Афин, за Акрополем, и на этом снимке его не видно.

Рисунок Ру Дьен-Джен с http://socrates.clarke.edu/athens.gif. Используется с разрешения.

Асклепиос не был представлен на агоре. Его новый храм находился далеко от центра политической власти города.Сократ мог смотреть на Аполлона как на представителя бога исцеления, которому государство приписало предотвращение чумы (Таблица). Вместо этого Сократ узнает сына Аполлона, Асклепия, которого отец освободил из утробы умирающей матери во время первых аполлонических родов [2-3,10]. В этом официальном месте публичного поклонения двенадцати главным богам Сократ бросает вызов самому характеру традиционных богов, утверждая, что настоящие боги никогда не могут быть предвзятыми или лживыми [23].

Дельфийский оракул в этот период имел важные отношения с Асклепием, Аполлоном, Афинами и Сократом.Пифия, жрицы Аполлона в Дельфах, были названы в честь Пифона, огромной змеи-дракона, убитой Аполлоном в Дельфах, центре мира. Высшая жрица Пифийского Аполлона служила Оракулом, общаясь с духами подземного мира и сообщая истины из духовного царства. Асклепий был хтоническим божеством, богом, соприкасавшимся с земным подземным миром, миром духов, таких как Деметра, Плутон и Орфей, которым поклонялись в Дельфах [2,10,31]. Как и многие другие хтонические божества, Асклепиос представлялся в виде змеи или змеи, древнего целительного символа, который до сих пор используется для обозначения силы медицины.

Хотя Афины политически контролировали Дельфы, послания Пифии благоприятствовали Спарте во время Пелопоннесской войны, что вызвало недовольство в Афинах. Одновременно дельфийские оракулы агрессивно продвигали Асклепия и отдавали предпочтение Эпидавру, соседу Спарты, как центру асклепийского культа (таблица). В этот период афиняне относились к Дельфам, Эпидавру и Асклепию с подозрением, но Сократ с большим уважением относился к Дельфийскому оракулу. Точно так же Дельфийский оракул очень уважал Сократа, назвав его мудрейшим из всех афинян [12].

На суде Сократа обвинили в отвержении государственных богов (греч. theous ), введении новых духовных существ (греч. daimonia kaina ) и развращении молодежи этими идеями. Гарланд отмечает, что это новый взгляд Сократа на богов, который высмеивает Аристофан в своей пьесе «Облака», хорошо известной всем афинянам [32, 33]. Некоторые предполагают, что единственным новым богом, в продвижении которого был обвинен Сократ, был его собственный внутренний голос, который он сравнивал с личным духом (греч. daimonion ), который говорил с ним так же, как бог говорил непосредственно с Пифией в Дельфах. , смелое утверждение, которое еще больше угрожало авторитету афинского правительства [22,27,34].

Сократа, вероятно, считали сторонником Спарты из-за его предполагаемой поддержки олигархии и правления лучших, а не полной демократии участия [35]. Он воспитал аристократическую молодежь того же типа, которая потворствовала Спарте в свержении демократии в 411, 404 и 401 годах до нашей эры (таблица) [17]. Сократ отрицал свое участие в этих заговорах, и существенные доказательства указывают на его сильное предпочтение демократии. Однако остается вероятным, что афиняне опасались, что он развратит молодежь спартанскими политическими идеями [17,35-36].

Предсмертные слова благодарности Сократа за исцеление

В диалоге Phaedo , изображающем последний разговор и казнь Сократа, Платон сосредотачивается на том, что переход смерти означает для духовного здоровья человека. Сократ отождествляет разум или душу (греч. psyche ) как естественного лидера человека, его неотъемлемую и бессмертную часть. Тело, терзающее человека удовольствиями и болью, заключает в тюрьму душу, пока она не найдет свободу и исцеление в смерти.

Сократ говорит, что душа философа стремится освободиться от рабства телесных удовольствий и боли, жить с божественным, «делая это своей единственной пищей… чтобы быть свободным от человеческих недугов» [37]. Индивидуальные добродетели, впервые представленные в The Republic — сдержанность, справедливость, храбрость и мудрость — «являются своего рода очищением» [37] от удовольствий, боли и забот тела.

Сократ отмечает, что душа после смерти «уходит в то, что подобна ей самой, в невидимое, божественное, бессмертное и мудрое, и когда она приходит туда, она счастлива быть освобожденной от ошибок и глупостей, дорогая и жестокая. любит… »[37]. Освободившись от тела и его нечистот, можно наконец постичь истину. Сократ ободряет своих друзей, рассказывая им о небесном мире разума, идей и души, описывая его как «верхний мир» идеальных форм, «чистый, не ржавый и не оскверненный, как наш, грязью и рассолой … который вызывает уродство и болезни »[37].

Когда двое студентов, Симмиас и Кебес, выражают свой постоянный страх смерти, группа признает Сократа своим врачом. Рассказчик Федон отмечает «мастерство, с которым он нас вылечил» [37].Сократ говорит, что у них нет причин для скорби, если их страх смерти не преодолевает их души, и он выступает в качестве их врача, чтобы вылечить их от этих страхов.

Хотя Сократ начинает свое обсуждение со своими друзьями в Phaedo с признания смерти великим благом, он признает, что люди, как надлежащие слуги богов, не имеют права покончить с собой, но «должны ждать некоторых другой благотворитель »[37]. Вопреки распространенному мнению, что Сократ покончил жизнь самоубийством, большинство комментаторов соглашаются, что он этого не сделал [9,17,33,38].Скорее, он был казнен городом-государством, которому угрожали и разозлили его критику. Верно, что Сократ мог избежать казни, сбежав из своей любимой родины и прожив в изгнании всю оставшуюся жизнь. Фактически, друзья Сократа поощряли его бежать и избежать казни в Crito и Phaedo . Но Сократ отказался от этого легкого пути из-за своего уважения к демократической конституции Афин [35], и, таким образом, он был должным образом казнен тем самым народом и правительством, которое он уважал.

Фармакология болиголова

Последние слова Сократа не случайны, а, скорее, тщательно продуманы Платоном. В последние минуты своей жизни Сократ получает две первые возможности возложить на своих последователей особые обязанности после его смерти. Во-первых, Крито конкретно спрашивает его, есть ли у него какие-нибудь особые пожелания к своим друзьям. Затем, когда Сократ получает зелье болиголова, он спрашивает, можно ли вылить его часть в качестве возлияния богам. Когда ему говорят, что для того, чтобы дать ему достаточную дозу, необходим полный напиток, он вместо этого возносит молитву богам о безопасном проходе.Только на самом краю этого прохода — когда солнце садится и после того, как он принял яд, лег, закрыв лицо и почувствовал, как его тело начинает онеметь, — он открывает лицо в последний раз и просит, чтобы выплатить долг Асклепиосу. Преднамеренный выбор времени последнего запроса Сократа предполагает, что Сократ осознает, что исцеление начало происходить. Как это могло произойти?

Греческое слово Pharmakos означает яд и лекарство [7]. Сократ видит в болиголове лекарство, которое освобождает его от оков боли и удовольствия (рисунок).Самое старое значение слова Pharmakos — козел отпущения, безупречная жертва, принесенная в жертву, чтобы взять на себя вину, заслуженную нездоровыми гражданами, и унести болезни и мор из города. Это значение особенно подчеркивается образами, которые окружают осуждение и смерть Сократа.

Сократ, изображенный одновременно и врачом, и пациентом в его последний час

Жак-Луи Давид, Смерть Сократа, 1787. Музей Метрополитен, Нью-Йорк. Всеобщее достояние.

« Phaedo » открывается описанием ежегодного памятного путешествия, проведенного в знак благодарности богу Аполлону за его спасение лучших афинских молодых людей от неминуемой смерти. В день осуждения Сократа корабль отправляется на Крит в память о путешествии Тесея и 13 других юношей и девушек Pharmakoi , посланных в жертву Минотавру. В этом мифическом путешествии Тесей занял место 13 других и убил Минотавра в глубине лабиринта.По закону все казни откладывались до возвращения памятного корабля, и казнь Сократа на корабле Phaedo происходит в день его возвращения (таблица). Сократ изображен как новый Тесей, который занимает место его 13 друзей, присутствующих при его казни [38]. Phaedo заканчивается приношением благодарности сыну Аполлона Асклепию за другое спасение — возрождение души после смерти.

Использование Сократом фармацевтической болиголовы вызывает смысл на двух основных уровнях.Во-первых, зелье излечивает его лично от лихорадки жизни, очищая его и позволяя войти в мир духов. Во-вторых, зелье напоминает нам о том, что сам Сократ служит Pharmakos для своих юных друзей. Он оба берет на себя вину за то, что они, возможно, заслуживают того, чтобы стать молодыми аристократами, разжигающими перемены в Афинах, и излечивает их от страха смерти. Он очищает их от любви к богатству, власти, чести и физическому телу и поощряет их любовь к знаниям и универсальным идеям духовного мира.На протяжении всего диалога он признает двойственную природу Pharmakoi ; все такие лекарства — тоже потенциальные яды, а жизнь происходит от смерти.

Тюремщик, который казнит Сократа, дав ему болиголов, превращается из палача в аптекаря-целителя. Поскольку зелье заставляет тело Сократа замерзнуть, он теряет чувство и осознание своего тела. Онемение медленно переходит от ног Сократа к его бедрам. Человек, вводящий яд, сильно ущипывает себя за ноги, а Сократ этого не чувствует.Когда холод достигает его паха, Сократ произносит свои последние слова: «Крито, мы обязаны Асклепиосу петухом — заплати и не пренебрегай им» [1].

Почему Сократ выбрал последние слова об Асклепии? Хотя многие предыдущие авторы размышляли об этом [9,17,27,32-35,37,39], они не до конца осознавали важность асклепийских идеалов в сократической мысли. Сократ был явно виновен в том, что отвергал воинственных богов, которых поощряло государство, защищал поклонение новым и лучшим богам, таким как Асклепий, и обучал молодежь этим идеям.

Асклепий был известен как «хороший врач», который так любил других, что потерял собственную жизнь, возвращая других из мертвых [3,40]. Петух, обнадеживающий провозглашение наступающего нового дня, символизировал возрождение и загробную жизнь для древних греков и был традиционным подношением благодарности богу исцеления Асклепию [8]. Сократ просто благодарит и указывает на загробную жизнь. Он призывает единственного бога, который, как известно, воскрешает мертвых, который, как предполагает Сократ своими последними словами, уже помог исцелить как самого Сократа, так и его последователей от лихорадки земной жизни [41-45].

Сократ призывает нас из прошлого чтить вечные асклепийские идеалы на благо нас самих, наших пациентов и нашего общества. В своих последних словах Сократ вспоминает своих друзей-студентов, которые говорили, что «мы» в долгу перед исцеляющей божественностью [1]. Вспоминая других в свои последние минуты жизни, Сократ демонстрирует силу альтруизма целителя и дает наставления сегодняшним педагогам-медикам относительно уровня преданности своих учеников и того, как они стремятся излечить недуги своих учеников.

На личном уровне Сократ напоминает своим последователям сделать собственное духовное здоровье своим главным приоритетом. Его слова напоминают древнегреческую пословицу «Врач, исцели себя». Сократ призывает к жизни врачей в знак признания того, что они вместе со всеми своими пациентами находятся на пути к исцелению. Он благодарит Асклепия за избавление от земных забот и переход к новой жизни в духовном мире, а также за избавление его учеников от страха смерти. На профессиональном уровне слова Сократа побуждают современных врачей делать упор на комфорт пациента, облегчение страданий и продвижение жизни с избытком даже в момент смерти.Его слова предполагают, что врачи-целители, такие как Асклепиос, имеют моральное обязательство защищать слабых, уязвимых, больных и страдающих. На уровне общества Сократ использует свои последние слова, чтобы помешать попыткам афинских властей заставить его замолчать. Как и Асклепиос, его казнили за приверженность исцелению. Он охотно служит козлом отпущения для своих друзей и замученным общественным защитником своего любимого города. Асклепианские идеалы Сократа призывают современных врачей высказываться по таким вопросам, как политика в отношении оружия, когда частные интересы могут вступать в противоречие с интересами и здоровьем общества.

PLSC 114

Введение в политическую философию: лекция 3 Выписка

Профессор Стивен Смит: Хорошо, я хочу начать с вопроса сегодня у меня к вам вопрос; ну вы читали Извинения , вы прочитали … вы прочитали извинения и Crito ; у вас был небольшой шанс подумать об этих работает. Я просто хотел бы провести небольшое исследование. Кто из вас, просто поднятие рук — все, что мне нужно; многие из вас считают, что Сократ невиновен и должен быть оправдан? Хорошо, а многие из вас верят, что он виноват и более-менее получил по заслугам? Выше, пожалуйста, ладно.Не совсем та же пропорция, я думаю, несколько большее число очевидно, верят в его невиновность, чем в афинское жюри присяжных. Но пусть я просто спрашиваю тебя в коричневой рубашке, просто любопытно, почему ты думаешь, что он невиновен и должен быть оправдан?

Студент: Ну, я чувствовал, что он [неразборчиво], и мне показалось что [неразборчиво] больше о личных взглядах [неразборчиво], а не совсем конкретными обвинениями.

Профессор Стивен Смит: И я заметил, что у вас есть свой, да, почему Вы верите, что он был виновен и получил по заслугам?

Студент: [неразборчиво] то, что просто не так [неразборчиво] то, что справедливо, то, с чем соглашается общество [неразборчиво], и я имею в виду, что он собирался против людей, которые имели право определять слова, как в [неразборчиво] то, что справедливо, — это то, что общество считает справедливым, а общество говорит [неразборчиво].

Профессор Стивен Смит: Хорошо, как однажды сказал Линкольн, оба ты не можешь быть прав, ни один из вас может быть прав, но вы оба не можете быть правым. Итак, это вопрос, который я хочу продолжить сегодня, чтобы подумайте, что означает испытание Сократа, и я хочу начать с вернуться к проблеме или парадоксу, которым я закончил урок в прошлый раз. То есть Сократ предлагает, верно, новую концепцию того, что это быть гражданином, он противостоит, как мы видели, традиционному, вы можно сказать, гомеровская концепция гражданина, определенные представления о лояльность граждан и патриотизм, созданный, сформированный поэтической традицией возвращаясь к Гомеру.Он хочет заменить это новым типом, я хочу называть это рациональным гражданством, философским гражданством. Вид гражданства, которое, опять же, опирается на собственные полномочия независимого разум, суждение и аргумент, и в ходе защиты этого точки зрения, Сократ говорит в интересном отрывке, что он провел всю свою жизнь, преследуя личные дела, а не общественные и сознательно избегал публичных вопросов, вопросов политики и других возникает вопрос. Как может гражданин, как может этот новый вид гражданство, которое он предлагает, как может быть любое гражданство посвящены только частным делам, а не общественным?

Гражданство, кажется, требует даже публичной сферы, общественности. область.Что имеет в виду Сократ, когда говорит, что его образ жизни был посвящены почти исключительно частным, а не общественным делам? Ну, первое, о чем мы можем подумать, это то, полностью ли это правда, полностью ли он откровенен со своей аудиторией; после всего, какие расследования, какие допросы он вел преследуя с момента перехода к Дельфийскому Оракулу, а затем следуя по крайней мере его интерпретация своего мандата, эти расследования политики, поэты, ремесленники и тому подобное.Он говорит, что у них проводился публично, он ходил по рынку и открытые и публичные допросы, допросы и, очевидно, выставлять разных людей глупыми. Так что это вряд ли просто частный вопрос или личный образ жизни, но, возможно, он имеет в виду просто что, ведя личную жизнь, он снова будет полагаться почти исключительно на его собственных индивидуальных способностях разума и суждения, а не откладывать или полагаться на такие общественные блага, как обычай, власть, традиции, подобные вещи.Но я думаю, что Сократ значит больше, чем что больше, чем просто он хочет полагаться на полномочия частных индивидуальное суждение.

Когда он говорит, что его образ жизни был частным, он имеет в виду, что он проводил политику, назовем это «принципиальным воздержанием от общественной жизни ». Сократ — великий трезвенник, он воздерживался от участие в коллективных действиях города, действиях, которые он считает, что может повлечь за собой лишь соучастие в актах общественной несправедливости. Его собственный девиз, если вы хотите приписать ему девиз, кажется разновидность клятвы Гиппократа, которой врачи славятся: «не навреди.»И чтобы не навредить ему, он потребовал от себя принципиальное воздержание от общественной жизни. Если бы Джордж Буш описал сам не так давно в качестве решающего, вы могли бы назвать Сократа трезвенник. Но что он имеет в виду или что я имею в виду, говоря о его политика воздержания от политической жизни? Ты помнишь он дает пару примеров такого рода? Один из них, помните, касался его отказа присоединиться к судебному решению по осуждению и исполнению десять афинских генералов, не сумевших собрать трупы, тела мужчин, погибших в конкретном сражении во время Пелопоннесского Война? Это было позором и позором.Это был настоящий мероприятие. Это было своего рода осуждение коллективной вины, и они были все казнены там, лидеры, генералы этой конкретной битвы и Сократ рассказывает, как он отказался участвовать в таком — присоединиться к суд в решении их коллективной вины, истинное инцидент.

И вторая история, которую вы помните из чтения книги, была его рассказ, напоминая жюри, как он отказался от участия. Он был по приказу Тридцати, ненавистной Тирания Тридцати, ему было приказано для оказания помощи в аресте человека, известного как Леон Саламинский, арест что привело бы и действительно привело к казни Леона и Сократа рассказывает, как он, подвергая себя значительному риску, отказался участвовать в арест этого человека.В обоих случаях, я так понимаю, Сократ. Дело в том, что его собственная моральная целостность выступает как своего рода можно сказать, лакмусовая бумажка, стоит ли начинать или отказываться от политическая жизнь. «Я был из тех людей, — говорит он присяжным, — я был типа человека, который никогда никому ничего не уступал вопреки тому, что просто «без сомнения, также напоминая им о его, опять же, его отказе поклониться Тридцати тиранам в случае с Леоном Саламинским. Но это поднимает, Я думаю, центральный или центральный пункт о сократовском гражданстве или Взгляд Сократа на гражданство, это принципиальное неповиновение закон, что-то вроде модели гражданского неповиновения Торо.Делает эту политику принципиального неповиновения, вы могли бы сказать в защиту или обвиняют Сократа в обвинении в коррупции и нечестии. возбуждено против него? Могу ли я утверждать, что гражданин, я спрошу, может ли он гражданин ставит свою совесть выше закона, как, кажется, делает Сократ? Это проблема, которую мы увидим значительно позже в терминах досаждает очень важному политическому мыслителю по имени Гоббс по поводу может ли человек каким-то образом выразить собственное чувство совести или моральная целостность даже выше закона.

Как будет выглядеть сообщество сократовских граждан, каждый по отдельности? выбор и выбор, можно сказать, законы или правила, которым нужно подчиняться или следовать или не следовать. Сократ, кажется, так озабочен его личность, его личная моральная целостность, которую он говорит в некотором смысле город Афины, суд, Афины, Ассамблея или суды, что он не пачкает руки общественной жизнью и снова это — вопрос, который мы увидим позже, Макиавелли очень серьезно — вопрос, действительно ли политика, политическая жизнь требует, чтобы в мире пачкали руки.Что за гражданин это он или она, кто воздерживается или даже отвергает суровые потребности, требования политической жизни? Сократ, кажется, в некоторые уважают пример того, что Гегель в девятнадцатом веке описал как красивую душу, знаете, кто-то, кто и он использовал это по иронии судьбы, я бы сказал, что тот, кто ставит свою личную мораль неподкупность превыше всего, и все мы, вероятно, знаем или читали о таких людях.

Как Сократ отвечает на эти обвинения в том, что не только трезвенником, но он продолжал ставить свою личную моральную совесть или честность выше закона? Он пытается отстоять свою точку зрения доказывая в известном отрывке, что его политика воздержания на самом деле несет важные преимущества для города.Он приносит с собой важное преимущества и в отрывке, о котором я говорю, он определяет себя как овод, это все запомнят, овод, улучшающий качество жизни в городе. В разделе 30d Сократ пишет: позвольте мне читать отрывок. «Итак, я, жители Афин, сейчас слишком далеки от защитную речь от себя, я скорее сделаю это, — говорит он, — от вашего от имени. То, что я говорю, я говорю за вас, «он, кажется, говорит», чтобы вы сделали не делай ничего плохого в отношении дара бога «, имея в виду сам «дар бога, проголосовав за то, чтобы осудить меня.Если ты убьешь меня, — продолжает он, — вам нелегко найти другого такого человека, который даже если это довольно смешно сказать, просто город богом, как будто на большом и знатном коне, который довольно вялый из-за своего большого размера, и его нужно разбудить какой-то овод. На самом деле мне кажется, что бог натолкнул меня на город как кто-то в этом роде. Я просыпаюсь и убеждаю и упрекаю каждый из вас и я не перестаем останавливаться везде на вас целый день.»Итак, вот пример Сократа, который говорит нам не только объявляя себя даром принесенного бога, но он великий благодетель города, что его пример человека, индивидуальная моральная совесть приносит с собой как бы большую общественную преимущества. Он говорит аудитории, что это не от его имени, а от вашего, его сограждане », что он делает то, что делает.

«Может, я вам не нравлюсь, — говорит он присяжным, — но я вам полезен». и, кроме того, он утверждает в этом то, что можно описать только как своего рода квазирелигиозным языком, что у него нет выбора в этом вопросе.Это не то, что он решил делать. Он, как он говорит, подарок от Боже, ему было приказано, утверждает он, сделать это. «Люди Афин», он говорит: «Я буду подчиняться Богу больше, чем тебе, и пока я дышу и способен на это, я, конечно, не перестану философствовать «. Кажется, окутывать себя и свой образ жизни своего рода религиозными образы, Дельфийский Оракул, дар бога изображение, он обертывает его концепция гражданства в рамках этого религиозного языка и это будет или должен вести любого читателя Apology и любого читателя Платону задать важный вопрос об использовании Сократом этого язык.Мы увидим это снова по-разному в Республика . Искренне ли он говорит это, подчеркивает это или его он как-то иронично использовал религиозный тон или религиозный регистр? В конце концов, его судят за свою жизнь, за обвинение в нечестии. Не кажется ли, что для опровержения обвинения нечестия, что он будет использовать или принять какой-то религиозный язык, который найдет отклик у присяжных и опровергнет обвинение, возможно, даже предполагая, что он действительно религиозный и набожный человек, а не такие, как Анит и Мелет, которые выдвигают против него обвинения?

Сократ, кажется, или его можно было увидеть, говорит не только иронически. но вызывающе описывая себя как дар бога.В смысл, вы можете спросить, что может быть более нелепым, — заявил Сократ. сам или кто-либо, объявляющий себя даром божественного. Но, верно, кто будет делать такое заявление? Но в другом отношении он, кажется, Отнеситесь к божественному призванию очень серьезно, верно, я имею в виду, не так ли? Это только когда Дельфийский Оракул ответил Харефону, он сказал, что рассказ о том, что никто не был мудрее Сократа, что Сократ предпринял это второе плавание как бы, его поворот от исследования чисто природных явлений к изучению мира нравственной добродетели и справедливость.Он неоднократно заявлял, что избранный им путь не соответствует его собственный выбор, но результат божественного приказа. Он под каким-то своего рода божественный указ, и это — это именно его преданность этому божественного повеления к этому особому призванию, которое привело его к пренебрегать своими мирскими делами. Он напоминает, в разных местах, аудитория его крайней бедности, его пренебрежения своей семьей и его обязательства перед женой и детьми, а также понести позор и оскорбления, направленные против него различными общественными деятелями, он говорит нам.Все это результат его преданности божественному команда. Другими словами, он представляет себя человеком несравненное благочестие и преданность, которые скорее рискнут жизнью, чем покинуть предоставленный ему пост. Это очень сложная задача он заявляет о себе.

Верим ли мы ему в этом отношении, я имею в виду важный вопрос, неужели мы ему снова верим, искренен ли он в этом или использует это как своего рода риторика, чтобы окутать себя? Что такое это своеобразное благочестие, которое он, по его словам, практикует? Во многих отношениях, в ответ на вердикт присяжных в просьбе прекратить философствуя, Сократ объясняет себя следующими словами.Позволять я просто процитирую еще один отрывок из второй речи, которую он дает присяжным после его осуждения. «Труднее всего убедить вас, убедить некоторых из вас в этом », — говорит он о своем образ жизни. «Потому что, если я говорю, что это непослушание Богу и потому что об этом невозможно молчать, я тебя не переубеду на том основании, что я ироничен. А с другой стороны, — говорит он, — «если я скажу, что это даже очень хорошее благо для человека каждый день произносить речи о добродетели и о том, что неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить для человека, вы все равно будете меньше меня уговаривать.»Другими словами, то, что он, кажется, говорит в этот отрывок около 37c и d — это то, что он понимает, что он на рогах дилеммы.

С одной стороны, он говорит, что, говоря о божественной миссии, он прямо говорит там, будет воспринято его аудиторией как справедливое еще один пример сократовской иронии и неискренности. Но, говорит он, если он пытается убедить людей в доброте и справедливости своего пути жизнь только на рациональных основаниях, чтобы убедить их, что исследованная жизнь стоит того, чтобы жить, он говорит, что ему не поверят.Итак, что вы можете сказать, что гражданин Сократа должен делать, он либо будет обвинят в иронии и ему не поверят, иначе он просто будет не поверил, если он пытается защитить себя рациональными или философские основания. Это поднимает вопрос, я думаю, что я начал класс с сегодняшним днем. Если Сократа будут терпеть, было бы хорошо общество терпит Сократа? Это вопрос, поднятый этим диалогом в Crito тоже. Насколько далеко должна быть свобода слова и что означает, что речь, граничащая с гражданским нечестием, даже граничащая с ним, как Как далеко можно терпеть такую ​​речь? Это было предположение читателей Платона за те годы, что суд над Сократом, что казнь Сократа, представляет аргументы в пользу полной свободы или свободы мысли в дискуссии о зле или опасностях для общества пытается преследовать или подавлять свободу слова.Но правильно ли это, другими словами, действительно ли это учение Платона?

Сократ, по словам Сократа, глубоко заботится о своем призвании, как он выразился, ничего не делать, кроме как убедить вас и младше, и старше не заботиться о своем теле и деньгах, а о том, как ваша душа будет в наилучшее возможное состояние. Как нам понимать этот случай о терпимость и свобода слова? Извинение представляет Сократа справедливо, поскольку представляет наиболее непримиримый аргумент для философа как радикальный критик или вопрошающий общество.Сократ требует, чтобы Афиняне меняют не просто тот или иной аспект своей политики, но он требует не что иное, как радикальное, я бы даже сказал революционное, изменения в афинской гражданской жизни, в афинской гражданской культуре. Он рассказывает своему сограждане, верно, что их жизнь не стоит того, чтобы жить, только исследованная жизнь стоит того, чтобы жить, а вы не живете исследованной жизнью поэтому ваша жизнь не может иметь для нее никакой ценности. Даже когда представленный возможность перестать философствовать, он отказывается это делать на том основании, что, опять же, он действует под командованием, божественным повелением и не может иначе.

Платон просит нас рассматривать Сократа как человека высоких принципов, отстаивая то, во что он верит, перед лицом смерти или как своего рода революционный агитатор, которого нельзя и не должно терпеть общество, основные законы и ценности которого он не примет? До некоторой степени, Я склонен ответить, что в обоих этих вопросах есть что их. Может быть, ответ или ответ на этот вопрос раскрывается в Crito , сопутствующий диалог, сопутствующая речь, которая идет вместе с Apology , хотя обычно меньше внимания, чем Apology .Отчасти потому, что я считаю диалог представляет собой как бы случай города, случай города Против Сократа я хочу рассмотреть некоторые из следующих моментов. Если Извинение представляет дело философа против города, Дело Сократа против города, Crito представляет Дело против философа. Здесь Сократ приводит доводы против самого себя, можно сказать, он выдвигает аргументы против себя лучше, чем его обвинители в зале суда сделали. Итак, в Apology речь между Сократом и законами, образующими как бы центральную действие диалога, представляет случай, когда Мелет и Анитус должен был выступить против него.В то время как Apology кажется очернить политическую жизнь как требующую соучастия в несправедливости и Сократ говорит, что у него не будет части законов или политики, которые влекут за собой несправедливость, Crito доказывает достоинство законов, достоинство или величие города и его законы. В то время как Извинение снова защищает политику принципиального воздержания или неповиновение политической жизни, Crito максимально полное и далеко идущее дело об обязательстве и подчинении закону это, возможно, когда-либо было сделано.Итак, как нам примириться, если мы можем, эти две явно противоположные точки зрения в этих двух диалоги?

Эти два диалога, должно быть очевидно, различаются не только по содержанию, но в их драматическом контексте. Просто рассмотрим, опять же, некоторые из следующий. Извинения — это речь, произносимая перед большим и анонимная аудитория более 500 человек, Ассамблея, Суд. Мы видим, как Сократ обращается к единственному разу в любом платоническом диалог, аудитория такого размера. Crito , с другой рука, это разговор между Сократом и отдельным человеком, только один человек. Апология происходит в Афинском дворе, наиболее общедоступных настроек, в то время как Crito встречается в темнота и заключение тюремной камеры. Apology показывает Сократ, защищающий себя и свою жизнь как дар бога, действительно приносит пользу городу, но в Crito мы видим, как он кланяется авторитет законов, которые он, кажется, ранее отвергал и наконец, если Апология представляет Сократа как первого мученика за философия, первый человек, который умер за дело философии, Crito показывает суд и приговор Сократа как случай справедливости доставлен.Эти огромные контрасты снова заставляют нас задавать вопросы вопрос, что делает Платон, представляя эти два очень разных точки зрения, какова его точка зрения в представлении этих двух работ с две столь резко противоположные точки зрения на отношения Сократа в город? Был ли Платон сбит с толку, противоречил ли он сам себе, был он — что он делал? Большой вопрос. Надеюсь у меня будет время ответить Это.

Итак, давайте немного рассмотрим Crito . Crito назван в честь друга и ученика Сократа, который в начале диалог сидит как бдительный опекун над своим наставником.Он призывает Сократа, чтобы позволить ему помочь ему сбежать. Тюремщиков подкупили и побег будет проще, но вместо того, чтобы пытаться убедить Крито непосредственно Сократ создает диалог; на самом деле вы могли бы сказать диалог в более широком диалоге, диалог между ним и законы Афин, где он выдвигает аргументы против побега, то есть сказать аргумент против неповиновения закону, и этот аргумент может можно резюмировать следующим образом. Ни одно государство не может существовать без правил. Первое Правило любого государства — это правило, которое граждане не вправе отменять правила, чтобы выбрать среди них, которым подчиняться и не подчиняться.К участвовать в гражданском неповиновении любого рода — это не только называть это или это правило ставится под сомнение, но оно ставит под сомнение саму природу закона, сам вопрос о правилах. Ставить под сомнение или не подчиняться закону равносильно разрушению авторитета закона. Нарушение настолько, насколько один закон составляет сущность анархии, составляет сущность беззакония, это далеко идущий аргумент в пользу послушания к закону. Нарушение даже одного закона ставит под сомнение авторитет закона как такового.Это очень мощный аргумент, Сократ выступает против себя, вкладывая эту речь в уста законы. Но он идет еще дальше. Гражданин, говорит он, должен само его существование по законам. Мы такие, какие мы есть из-за силы и авторитет законов, обычаев, традиций, культуры что сформировало нас. Он говорит, что законы породили нас, и использование термин «родил» в нашем переводе явно предназначен для того, чтобы резонировать с что-то, о чем вы могли бы сказать, что мы могли бы думать как о чем-то библейском Это.Одним словом, гражданин создан, рожден самими законами, они осуществляют над нами своего рода отцовскую власть, так что неповиновение любому закону представляет собой акт нечестия или неуважения к самые старые вещи вокруг нас. Законы не только как у наших родителей, они похожи на наших предков, отцов-основателей, можно сказать, которые заслуживают уважения и благочестия.

Во многих отношениях Crito , в некотором смысле, является платоническим диалог о благочестии. Сократ, кажется, полностью принимает здесь авторитет закона; он не приводит аргументов в пользу несоблюдения он делает в Извинение , поэтому то, что внезапно произошло Сократ, апостол гражданского неповиновения, Сократ, апостол принципиальное воздержание? Он полностью принимает, иначе законы вынуждают его полностью принять завет каждого гражданина с законами, обязывает их к абсолютному послушанию.Вопрос в том, почему Сократ демонстрируют такое гордое неповиновение и независимость законам в Извинения , и такое полное, даже вроде мышиного, молчаливое согласие к законам в Crito ? Что с ним случилось, я имею в виду, почему он вдруг стал таким смиренным и уступчивым? Что случилось с его язык о том, что он дар бога? Ну это то, что я хочу, чтобы вы подумали, и, может быть, я уверен, что вы захотите поговорить о ваши разделы, но позвольте мне предложить что-то вроде следующего, чтобы ответить или хотя бы ответить на этот парадокс, этот вопрос.

Apology и Crito представляют собой напряжение, они представляют собой даже конфликт между двумя более или менее постоянными и непримиримые моральные кодексы. Тот, кого представляет Сократ, уважает разум, то есть суверенный разум индивида как высший возможный авторитет. Это то, что философ полагается на собственные силы. причина, которая освобождает его от опасной власти государства и защищает человека от соучастия в несправедливости и зле это кажется необходимой частью политической жизни.Вот Сократ, принципиальный трезвенник, но другой моральный кодекс представлен речь законов, где это законы сообщества, его древнейшие и самые глубокие верования и институты, их конституция, режим, как мы бы сказали, его politea , которые принципиально обязательны для человека и даже имеют приоритет перед индивидуальный. Одна точка зрения берет философскую жизнь, исследовал жизнь, чтобы быть самой достойной; другой берет политическая жизнь, жизнь гражданина, занимающегося бизнесом обсуждение, принятие законов, создание войны и мира как высшее призвание для человека.Это две непримиримые альтернативы, два разных призвания, так сказать, и любая попытка, я думаю, примирить или синтезировать эти два могут привести только к глубокой несправедливости для каждого.

Платон, кажется, считает, что каждый из нас должен как-то выбирать, должен выбирать между одним или другим из этих двух претендентов на наибольшее серьезный и полноценный образ жизни. Что мы возьмем, что вопрос первостепенной важности или заботы о нас? Который? Но у нас не может быть и то и другое, и я думаю, что это различие до некоторой степени отражает различия были изложены, когда я спросил в начале урока о кто считает Сократа невиновным и должен быть оправдан, и кто считает себя виновным и должен быть осужден между философскими и политическая точка зрения.И, в некотором смысле, можно сказать, может быть, это не последнее слово Платона, я имею в виду, почему Сократ решил остаться и пить болиголов? В конце концов, если он принципиально привержен принципы его собственного разума, но почему он должен так заботиться о законах города, почему бы не позволить Крито помочь ему сбежать и отправиться в Крит, где он может выпить хорошего вина Крита и насладиться старостью? Фактически, Платон написал еще один диалог, свой самый большой диалог, книгу. называется Законы , где вы видите человека, просто обозначенного как Афинский незнакомец, живущий на Крите и ведущий беседу с представители того общества и того, что могло бы быть, хотя он не идентифицированный как Сократ, иногда думают, что это своего рода речь или дискуссия, которая была бы у Сократа, если бы он сбежал.Но это возвращается к вопросу, являются ли причины, по которым Сократ дает Критону отказываясь бежать, причины, которые он ставит в уста законов город Афины, истинные причины этого Сократа? Верит ли Сократ та речь, которую он строит между собой и законами, или это просто выдумка, которую он создает, чтобы спасти своего друга вины, которую он, очевидно, испытывает за то, что не смог помочь Сократу?

Crito, конечно же, очень озабочен тем, что подумают люди. если станет известно, что он каким-то образом не помог Сократу побег.Эта речь о законе, о законах, действительно предназначена для благо Критона, а не выражение глубочайшего мнения по вопросам долга и послушания? Он в эту речь, воздавая Крито своего рода справедливость примирить его с законами города и объяснить ему причины, можно сказать рациональные соображения, для постоянного подчинения закону? Во многих отношениях, которые, казалось бы, имеют определенный смысл в очевидном несоответствие этих двух диалогов.Это демонстрирует не только Чувство Сократа своего превосходства над законами Афин. Во-первых речь Извинения , он бросает вызов городу, чтобы убить его выражая безразличие к смерти, а затем в Crito он очень многое выражает это безразличие к смерти, отказываясь позволить Крито позвольте ему сбежать. Похоже, что Сократ остается, даже до конца, очень своего рода закон для самого себя, в то же время, опять же, обеспечивающий Крито и ему подобные — пример рационального и достойного повиновение закону.

Когда мы смотрим на смерть Сократа, думаем ли мы о ней как о трагедия, как моральная трагедия, справедливый человек приговорен к смертной казни несправедливым закон? Я так не думаю. Отнюдь не. Смерть Сократа в возрасте 70 лет был задуман им как акт философского мученичества, который позволить философии будущего быть признанным источником смелость и справедливость. В одном из своих более поздних писем Платон упоминает о своем изображение Сократа, как он говорит о своей попытке сделать Сократа молодым и прекрасным, то есть он сознательно намеревался украсить Сократа, представляя человека, бесстрашного перед смертью, отказывающегося участвовать в каких-либо активная несправедливость, раздавая мудрость и справедливость тем, кто Слушать.Мы не знаем настоящего Сократа, все, что мы знаем о Сократе, — это то, что мы читаем у Платона, Аристофана и некоторых других авторов, набросали различные его изображения. Но Сократ Платона обязательно полюса помимо изображения Сократа Аристофана как своего рода софист, который делает более слабый аргумент более сильным.

Диалоги Платона, Апология , а также Республика и Crito — это в самом широком смысле слова попытка не только чтобы ответить на обвинение против Аристофана, но и защитить причина философии как чего-то ценного и достоинства.Где это оставь нас сегодня? Что нам со всем этим делать? Мы живем в очень мир иной, чем, вы знаете, Афины четвертого века, чему мы можем научиться на примере Сократа? Большинству из нас нравится большинство вы раньше, инстинктивно становитесь на сторону Сократа против города Афин. Те, кто мог защитить город Афины против Сократа те, кто верит в ценность гражданского благочестия, очень мало среди нас. Возможно, только те из вас, кто пришел из небольшой городок на юге или из определенных районов Бруклина. понять кое-что о высшей ценности благочестия как образа жизни.Мы, по большому счету, склонны принимать картину Сократа как жертвы несправедливость. Мы упускаем из виду, мы упускаем из виду ряд фактов о нем, о его враждебности к демократии, мы увидим это в Республика , но мы уже видели это в некоторой степени в Извинения . Его заявление о том, что жизни его сограждан не стоит жить и его утверждение, что его образ жизни велся бог, которого никто никогда не слышал и не видел. Ни один из них, кажется, не делает какая разница для нас, и все же я думаю, что они должны.

Учитывая утверждения Сократа, спросите себя, что ответственный орган граждан сделали, как они должны были действовать? Один ответ может быть проявлять большую терпимость к гражданским диссидентам, таким как Сократ. Лица неортодоксальных убеждений, но чьи собственные взгляды могут стимулировать другие задавать вопросы и думать сами, все к лучшему, Милтон, Джон Локк, люди вроде Вольтера рассуждали примерно так. Но это что воздать должное Сократу?

Платон не утверждает, что Сократ должен просто терпеть.Терпеть его учение казалось бы тривиальным это в некотором смысле, чтобы сделать его безвредным. Афиняне хотя бы платят Сократу дань уважения за то, что он серьезно относится к нему, и именно поэтому он находится под судом. Афиняне отказываются терпеть Сократа, потому что они знать, что он небезобиден, что он представляет собой проблему, фундаментальную бросить вызов их образу жизни и всему, что они считают благородным и стоит. Сократ не безобиден, потому что способность привлекать последователей, несколько сегодня, еще несколько завтра.Кто знает? Терпеть Сократа значило бы сказать ему, что мы мало заботимся за наш образ жизни, и что мы готовы позволить вам бросить ему вызов и оспаривайте это каждый день. Это хорошо, правда? Суд над Сократом просит нас подумать о пределах терпимости, какие взгляды, если таковые имеются, мы находим просто невыносимым? Здоровое общество буквально открытая для всех точек зрения, свобода слова, естественно, является заветной хорошо, это высшее благо? Должен ли он превзойти все остальные товары или терпимость достигает точки, когда она перестает быть терпением и становится на самом деле своего рода мягкий нигилизм, который может распространить свободу на все именно потому, что он ни к чему не относится серьезно.И по нигилизму я означают мнение, что любое предпочтение, каким бы убогим, низменным или отвратительным, должны рассматриваться как законные равные всем остальным. Это правда терпимость или это скорее форма морального разложения, которая просто решила отказаться от поиска истины и стандартов суждения? Есть опасность, я думаю, что бесконечная терпимость ведет к интеллектуальной пассивности и некритическое принятие всех точек зрения. Ну, так много за это. Что я хочу сделать, я вижу, у нас мало времени, это если бы вы могли подумать об этом, может быть, удержите эту мысль в своей голове однажды через некоторое время между настоящим моментом и средой и в среду мы начнем читать то, что, по мнению некоторых людей, является самой важной книгой когда-либо написано, Платон Республика .Увидимся в среду.

[конец стенограммы]

Книга V: Раздел I

Резюме и анализ Книга V: Раздел I

Сводка

Сократ предлагает привести несколько примеров несправедливости для дальнейшего разъяснения концепции справедливости. Справедливость как идеал уникальна, но примеров несправедливости предостаточно. Когда Сократ собирается развить свои примеры несправедливости, Полемарх и Адеймантус прерывают его и просят дать дальнейшее описание жизни Стражей.Ранее в диалоге было определено, что в рамках общественного договора Стражи должны владеть всем общим. Теперь вопрос в том, какое влияние это оказывает на семьи и концепцию семьи в идеальном состоянии? Каким должен быть статус женщин и детей в классе Хранителей?

Ответ Сократа состоит в том, что, хотя мы согласны с тем, что женщины в основном физически слабее мужчин, мы договорились ранее, устанавливая три класса, что каждый гражданин должен быть отнесен к той работе, которая ему больше всего подходит.Это верно как для женщин, так и для мужчин, поэтому женщин следует воспитывать и обучать так же, как и мужчин, если они хотят занять свое место в качестве Хранителей. Женщин следует рассматривать как кандидатов как потенциальных правителей, так и помощников. И их художественное и гимнастическое образование не должно быть раздельным, а равным: они должны обучаться вместе с мужчинами.

План Сократа, по сути, состоит в том, что мужчины и женщины класса Хранителей, лишенные всякой личной собственности, должны разделить все общего.В случае этого класса ( только этого класса), старая концепция частного дома и семейной жизни должна быть изменена. Стражи будут жить вместе как одна семья. Чтобы обеспечить высочайшее качество потомства для этого класса, мужчины и женщины будут вместе разводить и воспитывать своих детей в соответствии с теориями евгенических методов, используемых при разведении домашних животных, таких как собаки и лошади. Поскольку Стражи должны разделить все общее как члены новой «семьи», дети научатся обращаться друг к другу как «брат» и «сестра»; они научатся воспринимать каждого пожилого гражданина как «отца» или «мать», тем самым обеспечивая уважение и семейное спокойствие для этого класса в государстве.Поскольку они принадлежат друг другу как члены одной большой семьи, они должны избавиться от соперничества и зависти, свойственных традициям бывших частных «семей». Это обеспечит большее социальное равенство для членов этого класса и должно обеспечить лучшее единство в идеальном государстве. Но , поскольку жены и дети должны содержаться вместе, это не означает, что взрослым Хранителям разрешено вести беспорядочные половые связи. Их половые союзы должны проводиться под строгим надзором правителей.

Метод, посредством которого будет проводиться это отборное размножение, объясняет Сократ, заключается в том, что в назначенное календарное время и в наиболее подходящие периоды их сексуальной активности и фертильности мужчины и женщины этого класса будут собраны вместе на «брачных праздниках», но им не будет разрешен свободный выбор сексуальных партнеров. Скорее, их «научат», что старшие правители вытянули все пары сексуальных партнеров слепым путем, в то время как на самом деле правители соединили сексуальных партнеров в пары путем тщательного отбора, чтобы гарантировать успех евгенического метода, которым обладают правители. усыновленный.

Что касается рожденных таким образом детей, то они должны будут воспитываться совместно и обеспечиваться гражданами, назначенными медсестрами. Кроме того, детям не разрешается узнавать своих биологических родителей; детям не разрешается развивать «старые» семейные привязанности; фактически, биологическим матерям иногда может быть запрещено кормить грудью своих детей, которым для их нужд будут предоставляться кормилицы.

Главкон и другие участники диалога в этот момент испытывают серьезные сомнения в эффективности плана Сократа; они утверждают, что план слишком нереалистичен, что он серьезно нарушит порядок в государстве и что этот план, вероятно, непрактичен.Итак, Сократ должен ответить на эти возражения.

Поскольку все, чем сейчас владеют эти Хранители, находится в коммунальной собственности, споров о частной собственности не будет. Старая зависть и ссоры по поводу того, что «мое», а что «ваше», и старые представления о частном наследовании исчезнут. Это следует рассматривать как лучший способ обеспечить гармонию в государстве. Поскольку причины для внутреннего беспорядка исчезнут, этот класс будет функционировать тем более гладко, потому что каждый гражданин в классе будет чувствовать общие семейные узы с каждым другим гражданином.

Анализ

Многие читатели со времен Платона до наших дней, как и Главкон, поражены предложениями Сократа в этом месте; в некоторых случаях они кажутся диковинными и почти бесчеловечными. Но намерение Сократа здесь, как и везде, состоит в том, чтобы сохранить единство своего идеального состояния, какие бы жертвы ни принесли для обеспечения этого аспекта государства. Главное возражение против предложенных здесь предложений Сократа состоит в том, что эти теории, если бы они были реализованы, фактически деперсонализировали бы почти все аспекты государства.Да, соглашается Сократ, это действительно так, и именно это он и хочет. Личные амбиции, жадность и мелкая личная зависть — это как раз то, что разрушает государство. Они сеют вражду между людьми. Сократ хочет единства и гармонии в государстве любой ценой.

Основное возражение Платона в отношении становления государства на данный момент состоит в том, что оно является коммунистическим. Это. Еще одно принципиальное возражение — против практики евгеники в воспитании более избранных детей.Эта практика на благо государства; капризная практика заключения брака по «любви» или брака по взаимному «влечению» является несостоятельной, если мы хотим произвести на свет более идеальных граждан, служащих государству. В идеальном состоянии Платона все половые сношения подлежали бы более строгому осуждению, чем в любом цивилизованном обществе до сих пор.

Глоссарий

Немезида в греческой мифологии, олицетворение гнева богов на высокомерие человека ; богиня карающего правосудия или мести.

Палестра в Древней Греции, общественное место для занятий борьбой и легкой атлетикой. (Спортсмены тренировались и выступали обнаженными; немного позже в диалоге Сократ обратится к этому, сравнивая греков с другими народами, которые не следовали этому обычаю [ варваров — т.е. не эллинов], говоря, что это могло показаться странным, когда впервые представил, но теперь был естественным и принятым.)

Критяне Греческий народ с острова Крит.

лакедемоняне i.э., спартанцы.

Дельфин Ариона Арион был легендарным греческим лирическим поэтом, вероятно, седьмого века до нашей эры. Предположительно, он был сброшен с корабля моряком, который хотел его ограбить, но ему разрешили спеть одну песню перед смертью. Он пел так красиво, что услышавший его дельфин был вынужден спасти его.

гимновых песен свадебных песен (в честь Гименей, бога брака).

Пифийский оракул старое название Дельфийского оракула.( Pythia — титул верховной жрицы оракула Аполлона в Дельфах; это слово происходит от того же корня, что и Python , огромный мифический змей, убитый Аполлоном.)

Платон: «Апология Сократа и Федо», или «Диалог о бессмертии человеческой души, и манера смерти Сократа», тщательно переведенная с греческого языка и проиллюстрированная размышлениями как об афинских законах, так и о древних обрядах и традициях, касающихся души. , в нем упоминается.

НО разве не важнее знать, насколько сильным и разумным кажется это Мнение о вечной продолжительности отдельных Душ, чем исследовать его возраст и традиции? Безусловно, да, и если мой Читатель здесь потребует моей оценки силы и значимости различных аргументов или мнимых демонстраций, приведенных Платоном в прецедентном диалоге, чтобы подтвердить его истинность: я вполне справедливо мог бы воспользоваться лицензией. тем самым дал мне изучить то, что я задумал только для перевода.Но поскольку простой толкователь может счесть неприличным, если не неблагодарностью, осуждение силы и объема используемых рассуждений и выводов, сделанных на их основании его Автором, и потому что это похвальное любопытство Читателя ( кого, как я полагаю, одержим такими), возможно, будет более удовлетворен откровенным сообщением Стр. Решебника 280 моих чувств относительно этого более общего расследования, а именно. Насколько бессмертие души может быть доказано простым разумом или единственным светом Природы, без освещения священного Писания или Божественного откровения: поэтому я буду со свободой, принадлежащей Философу, и должным подчинением более возвышенному уму. Приключения, чтобы вкратце познакомить его с этими моими мыслями; он предпочел подвергнуть их самому суровому исследованию, чем оспаривать аргументы Платона, в частности, для того, чтобы выказать хоть малейшее оскорбление или непочтительность по отношению к его памяти.

Итак, я признаю, что, хотя я прочитал и с должным вниманием разума рассмотрел крайнюю строгость многих Бесед, якобы составленных и явно обещающих достаточное изгнание вечного Существования Разумной Души после смерти, по причинам, взятым только из ее собственного превосходного характера, способностей, привязанностей, действий и т. д. тем не менее, я не мог понять, что любой из них, взятый по отдельности или все вместе, обладал силой совершенной демонстрации; так что если бы Свет Святых Писаний не был бесконечно более ясным и убедительным, что среди многих других важных истин, касающихся Души, я все еще должен оставаться неуверенным в бесконечной Продолжительности моей благороднейшей части.Для

Во-первых, что касается Происхождения этого превосходного Существа; Доктрины естествоиспытателей, касающиеся этого, не менее разнообразны, чем их секты; и все, кроме мнений темных или сомнительных Стр. Решебника 281 домыслы. Более того, даже те немногие из них, кто считал это Божественным Первородным, хотя в этом они попали в самую белую истину, кажется, несмотря на то, что они сделали большой выстрел, когда они задумали, что это Вечное ex parte ante, частица Божественная Сущность сама по себе и существующая до соединения с телом.В то время как этот священный Оракул, Слово Божье, прямо учит, что Душа первого человека была немедленно сотворена самим Богом и соединилась с телом, уже совершенно сформировавшимся и подготовленным к его приему.

Во-вторых, что касается великой Трудности, естественного Освобождения ее от власти Смерти, когда она тем самым отделена от тела; Аргументы, принесенные из Physical Medium в качестве испытательного срока, действительно достаточны, чтобы убедить нас в духовности и отделимости души, но не достаточны (по крайней мере, по моему мнению), чтобы продемонстрировать невозможность ее разрушения или то, что она абсолютно переживет растворение тела навсегда.

Я допускаю, что некоторые, и в основном самый строгий из физико-математиков, Des Cartes (in me∣ditat. Metaphysic. De Anima, & response. Ad object. Secund.) Зашли так далеко, что справедливо убедят любого Человек со знанием дела понимает, что Душа, хотя в этой жизни обязанная действовать большей частью посредством органов чувств, тем не менее обнаруживает свое превосходство в действиях, свойственных и свойственных ее духовной природе, полностью независимых от и отличен от органов чувств, и отсюда, исходя из подлинного следствия, делается вывод, что Стр. Решебника 282 та же самая Душа, хотя посредством строгого и тесного соединения с телом, объединенная с ним в один Composi∣tum, тем не менее, является вещью или субстанцией, отличной от тела.Я также допускаю, что именно этим аргументом бессмертие души может быть достаточно доказано против эпикурейцев и атеистов. Для этих людей, принимающих Душу не формально и не за истинную субстанцию, а только за определенную модификацию тела; на основании этого пришел к выводу, что оно неизбежно должно погибнуть или перестать быть таким же, когда фабрик или каркас тела, из которого он возник, разрушается Смертью. Следовательно, если в результате некоторых интеллектуальных операций этой Души, к которым материя или тело, какими бы модификационными или организованными они ни были, не могут добраться; создается впечатление (и Де Карт, кажется, сделал это), что она является Субстанцией, отличной от тела и независимой от него: не останется никакой причины, а тем более абсолютной необходимости, почему растворение тела должны предполагать разрушение Души, как они воображают; особенно, если последние будут мыслиться (что, безусловно, есть) простой и духовной субстанцией, столь же неспособной к разрушению, как они сами считают материю.

Но я не смею допустить, что это картезианское Демонстрация имеет силу в сравнении с эпикурейцами и атеистами, которые исключают участие Бога в создании и сохранении Души; то же самое и с теми, кто признает Бога единственным Творцом и хранителем всего сущего. Ибо, допуская, что Душа Стр. Решебника 283 как субстанция, отличная от тела, и непосредственно созданная, и постоянно сохраняемая Богом; тем не менее, мы не можем на основании этого сделать законный вывод, что такая Душа никогда не может перестать существовать.Ибо какую уверенность может дать нам простая причина, что Бог не установил, что эта Душа, поскольку она имела начало, когда была создана для вливания в тело, поэтому во время ее отделения от тела потеряет его бытие и исчезнуть в его примитивном ничто? То, что его продолжительность неизбежно зависит от сохраняющей силы и влияния Бога, неоспоримо: и кажется очевидным, что, поскольку союз или соединение души с телом сначала было осуществлено не какими-либо чисто естественными агентами, а при условиях, зависящих исключительно от свободных и произвольных институтов богов ▪ так (поскольку мы можем научиться обратному из слабого света Природы) одним из Условий может быть то, что при расторжении этого Союза и Тело, и Душа должны перестать быть.Тем более, что для Душ, впадающих в свое первое ничто, больше ничего не требуется, кроме Богов, лишающих его сохраняющего влияния, которым только и поддерживаются все его Существа, и их Бытие сохраняется. Итак, здесь мы обнаруживаем, что человеческий разум оставляет нас в темноте; так что если бы не более яркие лучи Божественного Откровения, какими бы справедливыми ни были наши надежды на Бессмертие, мы хотели бы получить полную уверенность в нем. Итак, чтобы завершить этот Pa∣rergon согласованным суждением и в самых элегантных словах этого превосходнейшего Стр. Решебника 284 Философ и христианин, благородный г.Бойл; * все, что простой Разум может продемонстрировать применительно к этому Субъекту, может быть сведено к этим двум вещам: Во-первых,

То, что Рациональная Душа является Бестелесной субстанцией, нет необходимости, чтобы она погибла вместе с телом; так что, если Бог не назначил иначе, Душа могла выжить в теле и существовать вечно: Другой, Что Природа Души, согласно Де Карт, состоит в том, что она является Субстанцией, которая мыслит; мы можем сделать вывод, что, хотя смерть отделяет его от тела, оно, тем не менее, сохранит силу мышления.

был слишком осмотрительным и слишком сознающим тусклость человеческого разума, чтобы делать вид, что некоторые из его сектаторов, ошибочно принимая замысел и объем этого его дискурса, задумали, что он распространяется даже на изгнание также и душ. abso∣lute Бессмертие. Для (

7.

2.) он делает эту простодушную профессию.

и др.

Стр. 286

III. Из Комментариев древних Этников, касающихся адских Обителей Душ.

TH Описание Тартара и Элизиума здесь, в последней части этого могущественного Диалога, сделанное Платоном, должно быть объявлено им самим как заимствованное по большей части из художественных произведений других, главным образом поэтов; и что он недвусмысленно утверждает, что высказывать что-либо положительное относительно будущего состояния Душ и качеств Наград и Наказаний в следующей жизни — это часть опрометчивости, а не мудрого человека: поскольку замысел и полезность этих вымыслов не более бросаются в глаза, чем первое их изобретение для людей, непонятно относящихся к памятникам античности, непонятно; и поскольку даже в наши дни немало тех, кто развлекает и продвигает такие грубые и во многом подобные суеверные представления об аде: я думаю, что стоит потратить несколько свободных минут, чтобы вкратце вывести их из первоначального , по крайней мере, настолько высоко, насколько я могу читать.

Page 287 Первая Натуральная Философия, от которой зависть Времени сохранила некоторые маленькие фрагменты, которые по традиции передаются в нашу столь далекую эпоху; кажется, это то, что предполагало два противоположных принципа всего, что имело начало. Одним из них был Бог-Творец в греческом богословии, названный 〈нелатинским алфавитом〉 (что касается этимологии этого имени, это не будет напрасным трудом и неуместным, чтобы посоветоваться с наиболее образованным Воссиусом, в Ety∣mologico Linguae Latinae, in verbo, Juvo) и Автор Жизни: Другой, Материя, называется’d 〈нелатинским алфавитом〉, обладающий силой Разрушения или Смерти.Первому приписывали Свет и День; к последнему, Dark∣ness и 〈в нелатинском алфавите〉, Non-apparence: для 〈не латинского алфавита〉 означает лишение света. Под Империей Зевса или Юпитера была помещена верхняя часть Мира: низшая была назначена владычеству Плутона: середина между этими двумя противоположными принципами, как предполагалось, вызывалась постоянными взаимными действиями или чередовалась изменения; так что жизнь и смерть, свет и тьма, добро и зло правят по очереди.Соответствующим образом является утверждение князя врачей Гиппократа (lib. De Diaeta) ni∣hil gigni, ne {que} prorsus interire, что относительно Стр. Решебника 288 Материя, ничто не создается или не разрушается: и то, что должно быть произведено, означает вырасти из Ада в свет; люди думают, что погибнуть, который из света снова превратился в ад или тьму. Ибо это была универсальная Аксиома древних философов, nihil ex nihilo fieri, aut in nihilum redigi: и поэтому те, кто позволил Миру иметь начало, считали, что его Материя существовала заранее от вечности.

Теперь то, что греки называли Аидом, египтяне называли’d Amenthes, что означает место, которое дает и получает, а именно. Души; как истолковывает это Плутарх (де Исида). Какое представление, вместе с мнением о бессмертии душ, а также о будущих наградах и наказаниях, египетские жрецы передали Орфею: он оттуда, после своего возвращения в Грецию, симулировал ад, подражая похоронам. Он наблюдал среди них обряды, о чем прямо заявляет Диодор Сицилийский (lib.1. стр. 71.), ранее процитированный: кто добавляет, что другие Комментарии греков de inferis во многом соответствовали манере и месту Обсеков, совершаемых египтянами, даже в его Стр. Решебника 289 собственное время. Ибо (говорит он) лодку, на которой трупы обычно доставляют на борт, называют 〈нелатинским алфавитом〉, и полпенни дается за проезд лодочнику, который на языке этого народа называют Хароном: недалеко от переправы стоит (как говорят) Храм Гекаты Тьмы; и ворота Коцита и Леты, укрепленные медными кольцами; и другие врата Истины, у которых стоит изображение или статуя Справедливости без головы и т. д.

И Сервий (в Virgil. Lib. 6. ad hunc versum; sic demum lucos Stygios, regna invia vivis, aspicies) сообщает, что Сенека в некой книге, которую он написал de ritu & sacris Aegyptiorum, сообщает, что о Сиене: крайняя часть Египта — это определенное место, которое они называют Филасом, то есть подругами; потому что там Исида была умиротворена и покорена эгипетами, после того, как ее недовольство возникло из-за того, что она не нашла конечностей своего мужа Осириса, которого убил его брат Тифон.Который впоследствии был обнаружен, когда она захотела похоронить их, она выбрала самое безопасное место среди чистых мариш, куда доступ был чрезвычайно труден. Стр. Решебника 290 и смущенный; Мариш полон маддов и папир-флагов. За ним находится небольшой остров, недоступный для людей: отсюда он назывался Abatos и упоминался Луканом; Hinc Abatos, quam nostra voice veneranda vetustas. Этот Мер назван Стиксом, потому что он пробуждает Печаль и Печаль во всех, кто проходит над ним: и сюда, в определенные дни, приходят те, кто был посвящен в священные Ритуалы; и что было написано, что соседние люди переносят своих мертвецов на другую сторону озера: но если есть шанс погибнуть в трудном переходе, и его тела не найти; его похоронные похороны должны быть отложены до истечения ста лет.Отсюда этот сон, Centum errant annos, volitan {que} haec littora circ.

Далее, даже молодым ученикам Гомера хорошо известно, что его 〈не латинским алфавитом〉 делится на Тартар (описанный в 13-м. Илиаде, ст. θ) и Элизиум (описанный Одисс. ♌ v. 563.), и оба они соответствуют доктрине египтян, которые устроили и Колодец Невесты нечестивых, и Шелковицу. Сады Праведников ‘〈нелатинским алфавитом〉, в подземном месте или регионе’ Стр. Решебника 291 Но где исправить его (в нелатинском алфавите), озадачило всех его комментаторов.Страбон (Geography. Lib. 3. pag. 150.) тем самым понимает самую отдаленную часть Испании и борется за то, чтобы разместить там свой Элизиум. Более поздние Поэты принимают [〈в нелатинском алфавите〉] Острова Удачливых, как места благословенных: см. Гесихий, ad verbum 〈не латинским алфавитом〉, где вы также должны это прочитать.

Некоторые говорят, что Элизиум льется в Египте, некоторые — на Лесбосе, другие — в месте, охраняемом громом и молниями и недоступном для Смертных.

Чтобы человек мог подумать, что Эдем должен быть превращен в Элизиум, и это не кажется ни большим, ни меньшим, чем то, что Диодор только что передал от египтян, что ворота Коцита и Леты были защищены медными заграждениями.Но Плутарх переносит этот Рай из впадин Земли в шар Луны (lib. De facie в Luna). Столь разнообразны предположения людей, настолько неутешительны их воображения, что их легковерность становится легче; особенно, когда они ослеплены суевериями. Какое удовольствие другие • могут получить от чтения этих различных комментариев к художественной литературе, я не могу угадать: Стр. Решебника 292 но я рискну признаться, что мне они кажутся праздными и экстравагантными, как сочинения Дидима-грамматика сделали для Сенеки, который (в Epist.88.) высмеивает его за то, что он написал 4000 томов, в которых он главным образом спрашивает о родной стране Гомера, истинной матери Энея, был ли Анакреон более увлеченным вином или женщинами; была ли Сафо обыкновенной проституткой, и другие подобные нелепые дерзости, о которых следовало бы забыть, если бы вы знали их. А потому, оставив этих несогласных Толкователей, давайте вернемся к разгадке и проследим след самой Фантазии.

Хотя Гомер учредил Радамантуса и его брата Миноса Судей в адских Арках (Odyss.4. v. 567.) и заимствовал эти имена с Крита: тем не менее, основание или пример был получен из Египта, как видно из этого отношения Диодора Сицилийского (lib. 1. p. 58.)

Среди египтян (говорит он) когда должно быть погребено мертвое тело, Сородичи умершего извещают о дне Судьи, а также друзей и знакомых умершего; и провозгласить, что он в то время будет развеян Стр. Решебника 293 над озером. В начале дня более 40 судей собрались вместе, расселись полукругом или полумесяцем на берегу озера: и лодка, подготовленная для этого использования, пришвартована с человеком на ней, чтобы Гребите того, кого они на египетском языке называют Хароном.Затем, прежде чем тело будет помещено на борт, каждому присутствующему человеку разрешено выдвинуть обвинения, которые он считает справедливыми, против партии умершего. Если кто-либо докажет, что он вел порочную жизнь, судьи немедленно выносят ему приговор в соответствии с характером и качеством его проступков: тело запрещено хоронить. Но ложный и злонамеренный обвинитель противен суровым наказаниям. Когда не проводится справедливый импичмент, родственники, откладывая траур и сетования, хвалят умершего в своих хвалебных речах, не говоря уже о благородстве его крови и происхождения (как это делают греки), потому что они придерживаются, что все в Египте одинаково благородны; но его хорошее образование в юности и набожность, справедливость, воздержанность и другие достоинства его зрелого возраста — все Стр. Решебника 294 которые они особенно перечисляют и празднуют.По окончании похоронной речи они обращаются к адским божествам в своих ораториях, умоляя их принять его в Общество благочестивых: с немалой преданностью совершается эта молитва, форма которой была сохранена и передана. вплоть до нас Порфирием (de Abstinentia lib. 4. Sect. 10).

О Господь Солнце и все боги, дающие жизнь людям, примите меня и избавьте меня товарищем бессмертным богам. Ибо, пока я жил здесь в это время, я благочестиво поклонялся Богам, которым мои родители учили меня поклоняться, и хранил тех, кто родил меня: ни одного человека я не убивал, ни обманывал никого, кто доверял мне, ни совершал никого. неумолимое зло.Но если в какой-то момент своей жизни я обиделся, съев или подумав что-нибудь запрещенное; Я обиделся не на себя, а на те мои кишки там (указывая на маленький Гроб, в котором живот и кишки разделены.

)

В нем говорится, что говорящий бросает маленький гроб в воду, так как в нем Стр. Решебника 295 нарушающие части; и все собрание громкими и горячими аплодисментами рекомендует умершего (то есть того, кто выполнил все обязанности жизни) как того, кто будет наслаждаться вечным разговором благочестивых душ apud inferos; тело помещают в Лодку и переправляют через озеро для погребения.

Здесь, размышляя об этой египетской молитве или, вернее, извинении, сделанном от имени мертвых, мы можем en passant заметить, как фарисейское высокомерие, так и самооправдание; и заповеди, в точности соответствующие тем, что были даны сначала (как учит талмудические раввины) Сынам Ноя, а затем Моисеем евреям во второй Таблице Декалога, а от них дошли до нас. . Так что это высказывание Саломона о том, что под Солнцем нет ничего нового, было верным за много сотен лет до его ромашек, да и до Моисея тоже.Но я сделал отступление о молитве; и должен вернуться на небольшой остаток моего пути.

Из этих египетских погребений он был (как тот же Диодор в том же месте Стр. Решебника 296 замечает), что Орфей, когда он жил среди их жрецов, с любопытством заметил их, первым изобрел свою выдумку об аде; в некоторых вещах он сохранил близость к оригиналу, а другие добавил с монетного двора своей собственной поэтической фантазии; и, таким образом, разглашая то же самое своим почитателям в Греции, он передал это в силу веры.

Из их веры в то, что Добрые Души после смерти удостоились чести и счастья общения с Богами, впервые возникло 〈нелатинским алфавитом〉 Древних: и прежде всего Геракл был за свои Героические добродетели. соответственно Обожествленный. Отсюда Гомер, описывающий трансцендентное счастье своего состояния, говорит: apud Deos immortales oblectatur in convivijs, & habet pulchris talis Hebem: назначая ему Hebe или Молодость в жены, намекая на его бессмертие.

Из египетского обычая подвергать похороны телам людей, осужденных за великие преступления, пришло мнение греков, что души людей, тела которых нуждаются в погребении, отталкиваются Хароном.Откуда у Гомера призрак Эльпинора, явившийся Элиссе, стр. 297 жалуется на свой отпор, потому что его тело еще не погребено. Так поступает Патрокл с Ахиллом, молящим человека об ингумации: sepeli me quam citis∣sime; ut intrem portas Plutonis.

К этим замечательным примерам подобия между древними египетскими обрядами захоронения и греческими фикциями de inferis; Я мог бы, если бы мое перо уже не затупилось из-за тяжелой работы по транскрипции, добавить много других, собранных Диодором Сицилийским.Но из того, что я утверждал, кажется совершенно очевидным, что оригинал греческих преданий и доктрин, касающихся ада, был взят из Египта и что великая трубка, по которой они передавались и распространялись, была пером Хоу. мер, который процветал примерно в 676 году аттической эры.

Не менее очевидно и то, что некоторые философы, а также те, кто пользовался большим авторитетом и авторитетом в свое время, трудились своими Писаниями над распространением веры в одни и те же Фантастические комментарии в умах суеверных вульгар.Ибо Диоген Лагертий в жизнях Демокрита и его ученого Протагора, Антисфена и Гераклида Понтийского прямо заявляет, что Стр. Решебника 298 каждый из них написал целые тома [〈нелатинским алфавитом〉] полка и судебных процессов apud inferos: потеря, о которой у Содружества писем нет особых причин для сожаления. Что касается Платона, мы уже ознакомились с его обширной хорографией и описанием тех же инфернальных областей в этом Диалоге Фоедо; где тот, кто не сидел, пусть на досуге обращается к шестой книге Энеид Вергилия; где он найдет даже Топографию Ада и Элизиума, нарисованную наиболее точно по образцам Гомера и Платона.В частности, в стихе 327. он обнаружит, что Харон отказывается перевезти души непогребенных тел: в стихе 426. он увидит Лимб, или квартиру, или Младенцев: в стихе 430. вместилище людей, несправедливо осужденных: в стихе 434 .. Ньюгейт самоубийц: в стихе 440. Меланхолические прогулки несчастных влюбленных: в стихе 540. Марсово поле Воинов: в стихе 548. горящая река и другие мучения нечестивых: в стихе 638. Рай Магомета, в стихе 738. жесточайшее Чистилище, в котором загрязненные Души очищаются и отбеливаются. Стр. Решебника 299 воздух, огонь и вода по прошествии длительного времени перемещаются в Элизиум, где с нетерпением ожидают возрождения [〈не латинским алфавитом〉].Все это сравнивается с описаниями тех же мест, сохранившимися у Гомера и Платона: он наконец убедится, что Вергилий в них наиболее точно имитировал; и что Чистилище — не такое современное изобретение, как думают необразованные. Сэнди-фонд, который так открыт для всех, не ослеплен туманом фанатизма: я не могу не аплодировать Мудрости наших Божеств, собранных в Доме Собрания К. Генрихом VIII. в 1536 году. Кто из некоторых церковных конституций, принятых тогда, вынес свое суждение о Чистилище этими памятными словами.

Поскольку в соответствии с должным порядком милосердия, и в книге Маккаби, и в различных древних писателях, это очень хорошее и благотворительное дело — молиться за ушедшие души; и поскольку такое использование продолжалось в Церкви с самого начала, то все епископы и проповедники должны наставлять и учить людей не огорчаться постоянством одного и того же: Стр. Решебника 300 место, где находятся эти умершие Души, их имя и вид боли там также, для нас неясны Писанием, поэтому это и все другие подобные вещи должны были быть переданы Всевышнему Богу, по чьей милости это встретиться и удобно похвалить их, веря, что Бог принимает наших молящихся за них; ссылаясь на остальных полностью на Бога, Которому известно их состояние и состояние.И поэтому необходимо было ясно положить конец таким злоупотреблениям, которые выдвигались под названием Чистилище и т. Д. Как говорит лорд Герберт, в жизни К. Генриха VIII. стр. 468.

FINIS.

Последние дни Сократа — моменты истории

Эта серия состоит из восьми простых 5-минутных частей. Эта первая партия: Настройка сцены .

Введение
Эта история — одна из самых запоминающихся во всей древности.Это герой-ученый против коррумпированных политиков, его мученичество, его интерес к интеллектуальной истине, даже если это идет вразрез с его личными интересами.

Об этой штуке. Более поздние диалоги Платона, кажется, используют Сократа как литературный прием для воплощения собственных философских мыслей Платона, что делает Платона самостоятельным великим философом. Цель этой ранней книги — передать его исторические воспоминания.

Техника передачи исторической информации в форме диалога использовалась другими греческими историками той эпохи, в первую очередь Фукидидом.

Вот фон.

Смерть Сократа была вызвана восстановленной демократией тремя его врагами — Ликоном, Мелетом и Анитом, последним человеком высокого ранга и репутации в государстве. Они обвиняли Сократа в презрении к древним богам государства, в введении новых божеств и развращении афинской молодежи. Его обвинили в том, что он научил своих последователей, молодых людей из первых афинских семей, презирать установленное правительство, быть беспокойным и мятежным, и его обвинители указывали на Алкивиада и Крития, печально известных своим беззаконием, как на примеры плодов его деятельности. обучение.

Совершенно очевидно, что Сократ не любил афинское правительство и считал демократию такой же тиранической, как деспотизм. Но в Афинах не было закона, по которому он мог бы быть казнен за свои слова и действия, и расплывчатое обвинение не могло быть сделано, если бы весь суд над философом не был партийным движением, возглавляемым такими людьми, как Ликон и Анит. , чья поддержка несправедливой меры сделала осуждение Сократа предрешенным. Ксенофонт, ученик и поклонник философа, выражает в своих памятных вещах Сократа свое удивление, что афиняне приговорили к смерти человека с таким возвышенным характером и прозрачной невинностью.Но влияние учителя на его учеников, большинство из которых были сыновьями самых богатых граждан, вполне могло вызывать опасение у тех, кто занимал эту должность и занимался общественными делами. По их мнению, обычные политики того времени, Сократ с его острой и остроумной критикой политической коррупции и демагогизма, должны были считаться грозным противником.

Соответственно, решением афинского суда философ был приговорен к смертной казни, выпив чашку болиголова.Хотя обычно преступников казнили на следующий день после их осуждения, он наслаждался отсрочкой в ​​тридцать дней, в течение которых его друзья имели доступ в его тюремную камеру. Это было время, когда церемониальную галеру короновали и отправляли в паломничество на святой остров Делос, и ни один преступник не мог быть казнен до ее возвращения. В это время Сократ проявил героическое постоянство и жизнерадостность и отверг предложения своих друзей помочь ему в побеге, хотя они зафрахтовали корабль, чтобы доставить его в Фессалию.Со спокойным хладнокровием он рассуждал о бессмертии души и подбадривал посетителей словами надежды.

Платон в своей книге «Федон, или Бессмертие души » приводит следующий диалог между Эхекратом и Федоном — двумя друзьями и учениками покойного философа — очевидно, не преследуя никакой другой цели, кроме как помочь описанию этого последние часы великого учителя и последние слова, которые его последователи должны были услышать из его уст, дополнительная сила и драматическая ценность личного повествования в устах любящего ученика и реального очевидца его смерти.

Это отрывок из Phaedo Платона, опубликованного в его средний / переходный период. Информацию о работах, основанных на последних исследованиях, см. В разделе «Дополнительная информация» внизу этих страниц.

Платон (ок. 424–348 до н. Э.) Был учеником и учеником Сократа. Он один из величайших философов в истории.

---

Время: 399 г. до н.э.
Место: Афины

Смерть Сократа
Изображение общественного достояния из Википедии

Echecrates . Были ли вы лично, Федон, с Сократом в тот день, когда он пил яд в тюрьме? или вы слышали об этом от кого-то другого?

Фед. Я сам был там, Эчекратес.

Ech. Что же он сказал перед смертью? и как он умер? ибо я был бы рад услышать; ибо едва ли кто-либо из жителей Флия [1] когда-либо посещал Афины сейчас, и в течение долгого времени оттуда не выходил какой-либо посторонний, который мог бы дать нам ясный отчет о деталях, за исключением того, что он умер от употребления яда; но он не смог нам ничего сказать.

[1: Флий, которому принадлежал Эхекрат, был городом Сикионии на Пелопоннесе.]

Phaed. А про суд как прошел?

Ech. Да; кто-то сказал мне это; и я подумал, что, поскольку это произошло так давно, он, кажется, умер намного позже. В чем причина этого, Федон?

Фед. Случайное обстоятельство произошло в его пользу, Эхекрат: корма корабля, который афиняне отправили на Делос, случайно были коронованы за день до суда.

Ech. Но что это за корабль?

Фед. Это корабль, как говорят афиняне, на котором Тесей прежде доставил четырнадцать мальчиков и девочек на Крит и спас и их, и себя. Поэтому они дали Аполлону обет в этом случае, как сказано, что, если они будут спасены, они будут ежегодно отправлять торжественное посольство на Делос; которые с того времени и по настоящее время они ежегодно посылают богу. Когда они начинают подготовку к этому торжественному посольству, у них есть закон, согласно которому город должен быть очищен в течение этого периода и что никакая публичная казнь не будет проводиться, пока корабль не достигнет Делоса и не вернется в Афины: а это иногда занимает много времени. , когда ветер мешает их прохождению.Посольство начинается тогда, когда священник Аполлона венчает корму корабля. И это было сделано, как я уже сказал, за день до суда: по этой причине у Сократа был долгий перерыв в тюрьме между судом и смертью.

Ech. И каковы были, Федон, обстоятельства его смерти? что было сказано и сделано? а кто из его друзей был с ним? или магистраты не позволили бы им присутствовать, но умер ли он без друзей?

Фед. Ни в коем случае; но некоторые, а на самом деле несколько, присутствовали.

Ech. Тогда возьмите на себя труд передать мне все подробности как можно яснее, если у вас нет каких-либо неотложных дел.

Фед. Я на досуге и постараюсь дать вам полный отчет: ибо вспоминать Сократа, говоря ли я сам или слушая кого-то еще, всегда очень приятно для меня.

Ech. И действительно, Федон, у тебя есть другие, кто придерживается того же мнения, чтобы слушать тебя.Однако постарайтесь рассказать обо всем как можно точнее.

Фед. На меня действительно произвело чудесное впечатление присутствие, потому что меня не впечатлило чувство жалости, как у присутствующего при смерти друга; Ибо этот человек казался мне счастливым, Эхекрат, как по его манерам, так и по разговорам, так бесстрашно и благородно он встретил свою смерть: настолько, что мне пришло в голову, что, отправляясь в Аид, он не пойдет без божественной судьбы. , но когда он приедет туда, он будет счастлив, если кто-нибудь когда-нибудь будет.По этой причине на меня совершенно не влияло какое-либо чувство жалости, как, вероятно, могло случиться с одним из присутствующих в столь печальном случае; и я не испытывал удовольствия от участия в философских дискуссиях, как это было в нашем обычае; потому что наш разговор был именно таким. Но совершенно необъяснимое чувство овладело мной, своего рода необычной смесью удовольствия и боли вместе, когда я подумал, что он тут же умирает. И все мы, присутствовавшие здесь, были поражены примерно одинаково: в одно время смеялись, а другие плакали, особенно один из нас, Аполлодор, потому что вы знаете этого человека и его манеры.

Ech. Как не надо?

Фед. Таким образом, он был полностью захвачен этими эмоциями; и я тоже был обеспокоен, как и другие.

Ech. Но кто был здесь, Федон?

Фед. Из своих соотечественников присутствовал Аполлодор, Критобул и его отец Критон, а также Гермоген, Эпиген, Эсхин и Антисфен; Ктесипп Паниан, Менексен и некоторые другие его соотечественники тоже были там: Платон, я думаю, был болен.

Ech. Были ли посторонние?

Фед. Да: Симмий Фиванский, Кебский и Федонский, а также из Мегары, Евклида и Терпсиона.

Ech. Но что! не было Аристиппа и Клеомброта?

Фед. Нет: говорят, что они были на Эгине.

Ech. Был там еще кто-нибудь?

Фед. Я думаю, что это были почти все присутствовавшие.

Ech. Ну, а что вы говорите было предметом разговора?

Фед. Я постараюсь рассказать вам все с самого начала. В предыдущие дни я и другие имели обыкновение навещать Сократа, встречаясь рано утром в зале суда, где проходил процесс, поскольку он находился недалеко от тюрьмы. Здесь мы каждый день ждали открытия тюрьмы, разговаривая друг с другом; потому что он не был открыт очень рано, но, как только он был открыт, мы пошли к Сократу и обычно проводили с ним день.Однако в тот раз мы встретились раньше, чем обычно; потому что накануне, когда мы вышли из тюрьмы вечером, мы услышали, что корабль прибыл из Делоса. Поэтому мы убеждали друг друга прийти как можно раньше в привычное место; Соответственно, мы пришли, и швейцар, который нас допускал, когда выходил, сказал нам подождать и не входить, пока он нас не позовет. «Ибо, — сказал он, — одиннадцать сейчас освобождают Сократа от его пут и объявляют ему, что он должен умереть сегодня». Но вскоре он вернулся и пригласил нас войти.

---

Дополнительная информация здесь, здесь и ниже.