Раздробленность на Руси. Ее оценка в российской историографии

Лекция 5. Северная Русь,
Золотая Орда и Русско — литовское государство В XII -XIV веках

доц. Рыбаков С.В.

История России с древнейших времен до второй половины  XIX века
Курс лекций . Ч. 1.  Под ред. академика Личмана Б.В. Уральский государственный технический университет.Екатеринбург, 1995   

---

План: 1. Раздробленность на Руси. Ее оценка в российской историографии. 2. Золотая Орда: мифы и реальность. 3. Великое княжество Литовское и Русское.  4. Культура и быт Северной Руси.
 

1. Раздробленность на Руси. Ее оценка в российской историографии

   Хронологическим началом периода раздробленности историческая традиция считает 1132 год, когда после смерти Мстислава , сына Мономаха , «разодралась земля Русская» (по выражению летописи) на отдельные княжества.

До этого великокняжеская власть не испытывала чрезмерной угрозы со стороны местного сепаратизма, поскольку за ней были закреплены важнейшие политические и экономические рычаги: войско, система наместничества, налоговая политика, приоритет княжеской казны во внешней торговле.

   Процесс регулировки внутригосударственных связей проходил не без трений между центральной властью и местным самоуправлением. При этом общественная практика не подавлялась властными структурами, централизм управления вполне уживался с местными особенностями и традициями. И тем не менее во второй трети XII века дезинтеграционные тенденции взяли верх Русь попала в полосу раздробленности

   Как причины, так и сам характер этого явления исследователи в разное время раскрывали по-разному. В части историографии, утвердившей формационно-классовый подход, раздробленность получила определение феодальной. Школа

М. Н. Покровского рассматривала феодальную раздробленность как закономерный этап в поступательном развитии производительных сил. Согласно формационной схеме феодализм и есть замкнутость хозяйственно-политических структур. Раздробленность при этом трактуется как новая форма государственной организации, а главные причины раздробления сводятся к экономическим, так называемым «базисным»: 1) господство замкнутого натурального хозяйства, означающее отсутствие у производителей заинтересованности в развитии товарных рыночных отношений. Считалось, что натуральная замкнутость отдельных земель давала возможность полнее использовать местный хозяйственный потенциал; 2) развитие феодальной вотчины, игравшей организующую роль в развитии сельскохозяйственного производства в силу более весомых возможностей, нежели у крестьянских хозяйств, для многоотраслевого ведения экономики.

   Выделение этих причин из многосложного причинно-следственного комплекса было связано с традиционной для советской историографии унификацией русской истории с западноевропейской (западноевропейский феодализм представлялся наиболее типичной формой этой общественной формации). Формационные построения служили доказательством жесткой детерминированности исторических процессов, где результаты человеческих усилий, совокупности этих результатов ложатся в ‘изначально предопределенное русло.

     С развитием советской исторической науки неизбежно углублялось изучение многих явлений отечественной истории, что не мешало, однако, живучести сложившихся стереотипов. Двойственность в оценках касалась и раздробленности. К примеру, в 1975 году историк А. К. Леонтьев так оценивал это явление: «Феодальная раздробленность была новым, более высоким этапом в развитии феодального общества и государства… Вместе с тем утрата государственного единства Руси, сопровождавшаяся началом затяжных княжеских усобиц, ослабляла и разъединяла ее силы перед лицом возраставшей угрозы иноземной агрессии».

   Ссылки на диалектический подход неспособны затушевать факт, что угроза внешней агрессии ставила под вопрос само существование Руси  независимо от уровня развития феодальных отношений. Под более высоким уровнем развития общества подразумевались, в первую очередь, возросшие возможности реализации местных экономических потенциалов. На практике, однако, такая реализация нередко сдерживалась многими неблагоприятными факторами: политической нестабильностью, отсечением от ресурсов других регионов, от важнейших морских и сухопутных торговых маршрутов, от общегосударственной инфраструктуры и т. п.

   При объективном подходе к изучению проблемы было бы логичным отказаться от ставшей достаточно традиционной унификации процессов раздробления на Руси с западноевропейским феодализмом. На развитие древнерусских земельных отношений в значительной степени влияли такие факторы, как наличие общинного землепользования и огромный фонд свободных земель. Историки С. В. Думин, А. А. Турилов прямо признают, что по письменным источникам киевского времени (XI-первая половина XIII в.) процесс феодализации землевладения прослеживается довольно слабо.

   Разумеется, нельзя полностью отрицать тенденции феодализации древнерусского общества. Речь о том, что не следует упрощать то, что названо «механизмом взаимодействия базиса и надстройки». Большего внимания требуют политические, культурные и социально-психологические аспекты проблемы. Неотрегулированность порядка княжеского престолонаследия, распри внутри правящей династии, сепаратизм и амбиции местной земельной знати отражали дестабилизацию политического положения в стране. Причем эта дестабилизация была не абстрактной тенденцией, а выражала себя через .конкретную деятельность конкретных людей. Столкновение, борьба центростремительного и центробежного факторов, объединяющего и разъединяющего начал определяли ход Исторических процессов и до, и после раздробления Киевской Руси. Не проводя прямых аналогий, нельзя не заметить, что дезинтеграция внутригосударственных связей в России заявляла о себе в начале XVII века и в XX веке.

   Подавляющее большинство историков досоветского периода вело речь не о феодальной, а о государственной раздробленности. Дооктябрьская историография показывала, что в XII — XIV вв.

русские крестьяне были свободными арендаторами частновладельческих земель, а оброк был арендной платой за землю. Класс землевладельцев не был однородным, рамки между его различными категориями постоянно размывались. Сложившаяся структура социальной иерархии сама по себе еще не предполагала раздробления государства.

   По оценкам Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева, этот период был своего рода смутой, временем «темным, молчаливым», а также «скудным делами славы и богатым ничтожными распрями». Понятие «феодальная раздробленность» представителями «государственной» школы по отношению к Руси не употреблялось. В. О. Ключевский говорил не о раздробленности, а об «удельном строе», называя этот период «удельными веками». Терминология Ключевского подразумевала прежде всего государственную децентрализацию вследствие осуществления принципа наследственного деления земель и власти внутри княжеского рода. Понятие «феодализм» Ключевским использовалось только по отношению к Западной Европе: «.

.. Государство распадается на мелкие тела, в строе которых с наивным безразличием элементы государственного порядка сливаются с нормами гражданского права. Из такого состояния общества на Западе вышел феодализм; такое же состояние на Верхней Волге послужило основой удельного порядка».

   Период раздробления, по Ключевскому, был временем тяжелых испытаний для Руси, но при этом имел и свое историческое значение: «…значение удельных веков не в них самих, а в их последствиях, в том, что из них вышло». Т. е. это время переходное от Руси Киевской к Руси Московской.

   Ключевский обращает внимание на то, что в удельный период, несмотря на раздробление, интегрирующие тенденции сохранялись. Несмотря на кризис центральной власти, шел процесс этнической консолидации населения Северо — Восточной Руси. «Общеземское чувство» русских людей подкреплялось единством языка, традиций, менталитета. Скрепляющие функции по отношению к русской общественной жизни выполняла православная церковь.

  Парадоксальным образом элементы единства просматривались и в системе отношений внутри княжеского рода, хотя именно князья были виновниками конфликтов и раздробления. Будучи членами одной фамилии, в стремлении утвердиться в более престижных уделах князья «были блуждающими кометами» (по выражению Ключевского). На Западе же феодалы прочно «врастали» в свои лены.

   С оригинальным объяснением раздробления Киевской державы выступил Л. Н. Гумилев. Согласно его концепции, оно стало результатом спада пассионарной энергии в системе древнерусского этноса. Проявления этого спада он усматривал в ослаблении общественных и внутригосударственных связей вследствие победы узкокорыстных интересов и потребительской психологии, когда государственная организация воспринималась обывателями как обуза, а не как гарант выживания, стабильности и защиты.

   Накопленные богатства обеспечивали комфорт, поэтому носители потребительской психологии задавали тон в обществе, духовно -идеологически подавляя людей общественно активных, самоотверженных, терпеливых. Потребительство разжигало эгоистические страсти, распространяло безразличие к государственным проблемам, мешало чутко угадывать перспективу.

   Несмотря на то, что наиболее дальновидные люди предупреждали о жестоких последствиях раздробленности, называя ее «погибелью земли русской», большинство было инертным, находясь под впечатлением недавнего благополучия, обманываясь, что оно будет вечным. В течение XI и в начале XII веков военные столкновения Руси с ее соседями не перерастали рамок пограничных конфликтов. Относительная безопасность делалась привычной, вносила элементы беззаботности. Поколения, выраставшие в таких условиях, упускали из внимания мысль о государстве как гаранте выживания народа — мысль, хорошо понятную их предкам, создавшим государство в обстановке непрерывных войн с кочевниками. Люди теряли бдительность, отвлекались от мыслей о судьбе отечества, их внимание переключалось на внутриполитические склоки.

   Для мыслящей части общества в те времена оценка раздробленности была однозначно негативной. Русские летописцы обозначили последствия государственного распада как «наказание за грехи». В конце XII века безымянный автор «Слова о полку Игореве» перед лицом подступающей внешней угрозы обратился к князьям с призывом к единению русских сил. И хотя оставалось лишь 38 лет до битвы на Калке, этот призыв остался неуслышанным.

   Отрицательные последствия раздробленности не заставили себя долго ждать. В конце XII века усилился натиск половцев, который для монолитной в военно-политическом отношении Руси не вызывал бы особых трудностей. В результате половецких набегов страдала прежде всего Киевская земля. Половцы и внутренние усобицы Разорили Киев, привели его к упадку. Население Южной  Руси отливало в северные и северо-западные районы страны.

   На фоне упадка Киева проявлялся относительный политический подъем Владимиро-Суздальского и Смоленского княжества, а также Новгородской земли. Однако этот подъем в то время еще не мог привести к созданию общерусского центра, способного объединить Русь и выполнить важнейшие внешнестратегические задачи.

   Во второй трети XIII века Русь оказалась перед тяжелыми испытаниями, когда на нее с востока обрушились монголы, а с запада — немецкие, датские, шведские рыцари, литовские, польские и венгерские феодалы. Русские князья, замотанные распрями, не сумели объединиться для отпора агрессии. Развал государственной организации ослаблял способность к сопротивлению.

   сс.68 -74

---

Следующий раздел  лекции Важнейшие даты и события

Переход к лекциям [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12][13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22]

История России

Историки России История Урала История Оренбуржья Курс лекций Планы практических занятий Тесты Художественная литература Советы и рекомендации Учебные вопросы Литературные задачи Биографические задачи Проблемные задания Библиотеки Документы Хронология Исторический календарь Архив Ссылки Карта проекта Автор Обновления Титульная страница

© Заметки на полях. УМК. 1999 — 2008

404 Cтраница не найдена

Мы используем файлы cookies для улучшения работы сайта МГТУ и большего удобства его использования. Более подробную информацию об использовании файлов cookies можно найти здесь. Продолжая пользоваться сайтом, вы подтверждаете, что были проинформированы об использовании файлов cookies сайтом ФГБОУ ВО «МГТУ» и согласны с нашими правилами обработки персональных данных.

Размер:

AAA

Изображения Вкл. Выкл.

Обычная версия сайта

К сожалению запрашиваемая страница не найдена.

Но вы можете воспользоваться поиском или картой сайта ниже

Университет Майкопский государственный технологический университет – один из ведущих вузов юга России. История университета Анонсы Объявления Медиа Представителям СМИ Газета «Технолог» О нас пишут Ректорат Структура Филиал Политехнический колледж Медицинский институт Лечебный факультет Педиатрический факультет Фармацевтический факультет Стоматологический факультет Факультет послевузовского профессионального образования Факультеты Кафедры Ученый совет Дополнительное профессиональное образование Бережливый вуз – МГТУ Новости Объявления Лист проблем Лист предложений (Кайдзен) Реализуемые проекты Архив проектов Фабрика процессов Рабочая группа «Бережливый вуз-МГТУ» Вакансии Профсоюз Противодействие терроризму и экстремизму Противодействие коррупции WorldSkills в МГТУ Научная библиотека МГТУ Реквизиты и контакты Управление имущественным комплексом Опрос в целях выявления мнения граждан о качестве условий оказания образовательных услуг Работа МГТУ в условиях предотвращения COVID-19 Документы, регламентирующие образовательную деятельность Система менеджмента качества университета Региональный центр финансовой грамотности Аккредитационно-симуляционный центр Абитуриентам Подача документов онлайн Абитуриенту 2023 Экран приёма 2022 Иностранным абитуриентам Международная деятельность Общие сведения Кафедры Новости Центр международного образования Академическая мобильность и международное сотрудничество Академическая мобильность и фонды Индивидуальная мобильность студентов и аспирантов Как стать участником программ академической мобильности Дни открытых дверей в МГТУ День открытых дверей online Университетские субботы Дни открытых дверей на факультетах Подготовительные курсы Подготовительное отделение Курсы для выпускников СПО Курсы подготовки к сдаче ОГЭ и ЕГЭ Онлайн-курсы для подготовки к экзаменам Подготовка школьников к участию в олимпиадах Малая технологическая академия Профильный класс Социально-экономический профиль Медико-биологический профиль Инженерный профиль Индивидуальный проект Кружковое движение юных технологов Олимпиады, конкурсы, фестивали Веб-консультации для абитуриентов и их родителей Веб-консультации для абитуриентов Родительский университет Олимпиады для школьников Отборочный этап Заключительный этап Итоги олимпиад Профориентационная работа Стоимость обучения Студентам Студенческая жизнь Стипендии Организация НИРС в МГТУ Студенческое научное общество Студенческие научные мероприятия Конкурсы Академическая мобильность и международное сотрудничество Образовательные программы Расписание занятий Расписание звонков Онлайн-сервисы Социальная поддержка студентов Общежития Трудоустройство обучающихся и выпускников Вакансии Обеспеченность ПО Инклюзивное образование Условия обучения лиц с ограниченными возможностями Доступная среда Ассоциация выпускников МГТУ Перевод из другого вуза Вакантные места для перевода Студенческое пространство Студенческое пространство Запись на мероприятия

Наука и инновации Научная инфраструктура Проректор по научной работе и инновационному развитию Научно-технический совет Управление научной деятельностью Управление аспирантуры и докторантуры Точка кипения МГТУ О Точке кипения МГТУ Руководитель и сотрудники Документы Контакты Центр коллективного пользования Центр народной дипломатии и межкультурных коммуникаций Студенческое научное общество Новости Научные издания Научный журнал «Новые технологии» Научный журнал «Вестник МГТУ» Научный журнал «Актуальные вопросы науки и образования» Публикационная активность Конкурсы, гранты Научные направления и результаты научно-исследовательской деятельности Основные научные направления университета Отчет о научно-исследовательской деятельности в университете Результативность научных исследований и разработок МГТУ Финансируемые научно-исследовательские работы Объекты интеллектуальной собственности МГТУ Результативность научной деятельности организаций, подведомственных Минобрнауки России (Анкеты по референтным группам) Студенческое научное общество Инновационная инфраструктура Федеральная инновационная площадка Проблемные научно-исследовательские лаборатории Научно-исследовательская лаборатория «Совершенствование системы управления региональной экономикой» Научно-исследовательская лаборатория проблем развития региональной экономики Научно-исследовательская лаборатория организации и технологии защиты информации Научно-исследовательская лаборатория функциональной диагностики (НИЛФД) лечебного факультета медицинского института ФГБОУ ВПО «МГТУ» Научно-исследовательская лаборатория «Инновационных проектов и нанотехнологий» Научно-техническая и опытно-экспериментальная база Центр коллективного пользования Научная библиотека Экспортный контроль Локальный этический комитет Конференции Международная научно-практическая конференция «Актуальные вопросы науки и образования» VI Международная научно-практическая онлайн-конференция Наука и университеты Международная деятельность Иностранным студентам Международные партнеры Академические обмены, иностранные преподаватели Академическая мобильность и фонды Индивидуальная мобильность студентов и аспирантов Факультет международного образования Новости факультета Информация о факультете Международная деятельность Кафедры Кафедра русского языка как иностранного Кафедра иностранных языков Центр Международного образования Центр обучения русскому языку иностранных граждан Приказы и распоряжения Курсы русского языка Расписание Академическая мобильность Контактная информация Контактная информация факультета международного образования Сведения об образовательной организации Основные сведения Структура и органы управления образовательной организацией Документы Образование Образовательные стандарты и требования Руководство. Педагогический (научно-педагогический) состав Материально-техническое обеспечение и оснащённость образовательного процесса Стипендии и меры поддержки обучающихся Платные образовательные услуги Финансово-хозяйственная деятельность Вакантные места для приёма (перевода) Международное сотрудничество Доступная среда Организация питания в образовательной организации

Проблемы для исторических материалистов, NLR I/147, сентябрь–октябрь 1984 г.

I/147 , сентябрь окт. 1984 г.

Родни Хилтон

Прежде всего я должен указать природу проблем, которыми я занимаюсь в этой статье. Как человека, принимающего основные принципы исторического материализма, меня, тем не менее, интересуют не столько споры, заключающиеся исключительно в его теоретических построениях, сколько объяснение действительного исторического процесса. Едва ли нужно подчеркивать, что правильное понимание движущих сил истории является важнейшей предпосылкой формирования будущего человеческой деятельностью. Здесь решающее значение имеет марксистское понимание способа производства и, в рамках этого способа, производственных отношений. Мы начинаем со знания, что в классовых обществах господствующие классы существуют за счет эксплуатации управляемых; Но этого недостаточно. Мы также должны знать изменяющиеся контуры класса и то, что определяет эти изменения. Это означает, что мы должны осознавать специфические, а не только общие характеристики общества, которое мы исследуем. Было бы невозможно понять конкретное общество в истории, не поняв характера господствующего в нем способа производства, но точный процесс развития рассматриваемого общества будет определяться его специфическими чертами, в том числе и надстроечными, а также динамика режима.сноска ^＊

Первая проблема, которую я хочу рассмотреть, — это полезность не понятия феодального способа производства, как его обычно определяют, а его очень широкое применение.

Он отличается от «рабского» или «древнего» способа, сноска ¹ , в том, что эксплуатируемый класс, с которого взыскивается прибавка, хотя и является рабом, обладает собственными средствами к существованию. Крепостные крестьяне — несвободное крестьянство. Господствующий класс состоит из землевладельцев/помещиков, которые берут излишки крестьянского производства либо в виде труда на вотчине, либо в виде ренты в натуральной форме, либо в деньгах. Он, конечно, отличается от капиталистического способа производства, когда владельцы капитала эксплуатируют свободный, но бессильный класс наемных рабочих, извлекая прибавочную стоимость в производственном процессе, выплачивая заработную плату ниже полной стоимости их труда.

Эксплуатация крепостных крестьян классом землевладельцев широко распространена в мировой истории от Азии до Америки, от древнейших времен до наших дней. Если это феодальный способ производства, то феодализм был почти везде, в то или иное время.

Однако, когда Маркс и Энгельс разрабатывали свою схему исторического материализма с главной целью понять капиталистический способ производства и то, как с ним можно покончить, они явно имели в виду европейский феодализм средневековья. Этот феодализм лучше всего анализировать в первую очередь с точки зрения «феодального уклада», как он определен выше. Но, как и все многие другие варианты феодализма, он не может быть полностью понят иначе, как как особая общественная формация.

Специфические черты средневекового европейского феодализма часто предполагаются надстроечными, т. е. не относящимися ни к силам, ни к производственным отношениям. К ним должны быть отнесены те отношения внутри господствующего класса, которые и породили термин «феодальные». Распад римской имперской власти, расселение германских племен привело к симбиозу между крупными римскими землевладельцами и их клиентурой и германскими военачальниками и их жадными до грабежа военными бандами. Как показал Жорж Дюби, сноска ² грабеж на протяжении столетий был характерной чертой избыточной добычи в раннефеодальном обществе, но в конце концов, по мере установления условий и улучшения аграрных технологий, грабители стали землевладельцами, удерживая или раздавая феодалы в обмен на лояльность и военную службу. . На самом деле «феодальные» владения посткаролингской Северной Европы не были универсальными для всей Европы, но иерархия королей, герцогов, графов и рыцарей была довольно общей, как и дух феодальной лояльности.

Одним из аспектов европейского феодализма, который обычно считается надстроечным, была фрагментация политической власти, особенно в ее юрисдикционном аспекте. Юрисдикция — право привлекать своих арендаторов и подданных к своему собственному суду — была сущностью феодального политического господства, и воссоздание государственной власти феодальными монархиями в значительной степени выражалось в утверждении высшей юрисдикции над как можно большим количеством подданных. и арендаторов, насколько это возможно. Однако, как мы увидим, фрагментарная (т. е. локализованная) юрисдикция, может быть, лучше помещается в производственных отношениях, в экономической базе общества, чем в надстройке. Поэтому здесь я обращаюсь к способу производства, лежащему в основе европейской феодальной общественной формации, чтобы рассмотреть составляющие его силы и отношения.

Ежемесячный обзор | Революция или декаданс?

Уважаемый читатель, мы делаем эту и другие статьи бесплатными в Интернете, чтобы помочь тем, кто не может позволить себе или получить доступ к печатному изданию Monthly Review . Если вы читаете журнал в Интернете и можете позволить себе подписку на печатную версию, мы надеемся, что вы подумаете о ее покупке. Пожалуйста, посетите магазин MR для вариантов подписки. Большое спасибо. — Ред.

Мысли о переходе между способами производства по случаю двухсотлетия Маркса

Томас Кутюр, Римляне во времена Декаданса , 1847 год.

Самир Амин — директор Форума стран третьего мира в Дакаре, Сенегал, и автор многих книг, последняя из которых — «Современный империализм, монополистический финансовый капитал и закон ценности Маркса » (Monthly Review Press, 2018).

Введение

Карл Маркс — великий мыслитель не только для девятнадцатого века, но еще больше для понимания нашего современного времени. Ни одна другая попытка развить понимание общества не была столь плодотворной при условии, что «марксисты» выходят за рамки «марксологии» (просто повторяя то, что Маркс мог написать в отношении своего времени) и вместо этого следуют его методу в соответствии с новыми разработками в история. Сам Маркс на протяжении всей своей жизни постоянно развивал и пересматривал свои взгляды.

Маркс никогда не сводил капитализм к новому способу производства. Он рассматривал все измерения современного капиталистического общества, понимая, что закон стоимости регулирует не только капиталистическое накопление, но управляет всеми аспектами современной цивилизации. Это уникальное видение позволило ему предложить первый научный подход, связывающий социальные отношения с более широкой областью антропологии. С этой точки зрения он включил в свой анализ то, что сегодня называется «экологией», вновь открытое через столетие после Маркса. Джон Беллами Фостер лучше, чем кто-либо другой, ловко развил эту раннюю интуицию Маркса.

Я отдал предпочтение другой интуиции Маркса, связанной с будущим глобализации. От моей докторской диссертации в 1957 году до моей последней книги я посвятил свои усилия неравному развитию, являющемуся результатом глобализированной формулировки закона накопления. Я вывел из него объяснение революций во имя социализма, начавшихся с периферии глобальной системы. Вклад Пола Бэрана и Пола Суизи, представивших концепцию излишка, был решающим в моей попытке.

Я также разделяю другую интуицию Маркса, ясно выраженную еще в 1848 г. и далее переформулированную вплоть до его последних работ, согласно которой капитализм представляет собой лишь короткую скобку в истории; его историческая функция состоит в том, чтобы в короткий срок (столетие) создать условия для перехода к коммунизму, понимаемому как более высокая ступень цивилизации.

Маркс утверждает в «Манифесте» (1848 г.), что классовая борьба всегда приводит «либо к революционному переустройству общества в целом, либо к общей гибели борющихся классов». Эта фраза долгое время была в центре моих мыслей.

По этой причине предлагаю свои размышления на тему «Революция или декаданс?» заключительную главу моей будущей книги к двухсотлетию со дня рождения Маркса.

1

Рабочее и социалистическое движение опиралось на видение серии революций, начавшихся в передовых капиталистических странах. От критики Марксом и Фридрихом Энгельсом программ немецкой социал-демократии до выводов, сделанных большевизмом из опыта русской революции, рабочее и социалистическое движение никогда и ни в каком виде не мыслило перехода к социализму в мировом масштабе. другой путь.

Однако за последние семьдесят пять лет трансформация мира пошла другими путями. Перспектива революции исчезла с горизонтов передового Запада, а социалистические революции остались на периферии системы. Они положили начало событиям, достаточно двусмысленным для некоторых людей, чтобы рассматривать их только как этап в расширении капитализма до мирового масштаба. Анализ системы с точки зрения неравномерного развития пытается дать другой ответ. Начиная с современной империалистической системы, этот анализ обязывает нас также рассмотреть природу и значение неравномерного развития на предшествующих исторических этапах.

Сравнительная история перехода от одного способа производства к другому требует постановки вопроса о способе перехода в общем и теоретическом плане. Таким образом, сходство между современной ситуацией и эпохой конца Римской империи побудило тех историков, которые не являются сторонниками исторического материализма, провести параллели между двумя ситуациями. С другой стороны, некоторая догматическая интерпретация марксизма использовала терминологию исторического материализма, чтобы затемнить мысли по этой теме. Так, советские историки говорили об «упадке Рима», выдвигая при этом «социалистическую революцию» как единственную форму замены капиталистических отношений новыми производственными отношениями. Этому вопросу посвящен следующий сравнительный анализ формы и содержания античного и капиталистического кризисов производственных отношений. Оправдывают ли различия между этими двумя кризисами отношение к одному из них как к «упадку», а к другому — как к «революции»?

Мой главный аргумент состоит в том, что между этими двумя кризисами существует определенная параллель. В обоих случаях система находится в кризисе, потому что централизация организуемого ею излишка чрезмерна, т. е. опережает лежащие в ее основе производственные отношения. Таким образом, развитие производительных сил на периферии системы требует разрушения системы и замены децентрализованной системы сбора и использования излишков.

2

Наиболее общепринятым тезисом исторического материализма является тезис о последовательности трех способов производства: рабовладельческого, феодального и капиталистического. В этих рамках упадок Рима был бы лишь выражением перехода от рабства к крепостному праву. Осталось бы еще объяснить, почему мы не говорим о «феодальной революции», как мы говорим о буржуазной и социалистической революциях.

Я считаю эту формулировку западоцентричной в чрезмерном обобщении специфических черт истории Запада и отрицании истории других народов во всех ее особенностях. Решив вывести законы исторического материализма из универсального опыта, я предложил альтернативную формулировку одного из докапиталистических режимов, даннического, к которому стремятся все классовые общества. История Запада — построение римской античности, ее распад, установление феодальной Европы и, наконец, кристаллизация абсолютистских государств в меркантилистский период — выражает, таким образом, в особой форме ту же основную тенденцию, которая в других местах выражается в менее прерывистое построение полных подчиненных государств, самым сильным выражением которых является Китай. Рабовладельческий уклад не является всеобщим, как даннический и капиталистический уклады; она частна и возникает строго в связи с расширением товарных отношений. Кроме того, феодальный строй есть примитивная, неполная форма даннического строя.

Эта гипотеза рассматривает создание и последующий распад Рима как преждевременную попытку строительства дани. Уровень развития производительных сил не требовал даннической централизации в масштабах Римской империи. За этой первой неудавшейся попыткой последовал, таким образом, насильственный переход через феодальную раздробленность, на основе которой вновь была восстановлена ​​централизация в рамках абсолютистских монархий Запада. Только тогда способ производства на Западе приблизился к модели полного данника. Кроме того, только начиная с этой стадии прежний уровень развития производительных сил на Западе достиг уровня полного данничества имперского Китая; это, несомненно, не случайно.

Отсталость Запада, выразившаяся в упадке Рима и в феодальной раздробленности, безусловно, давала ему историческое преимущество. Действительно, сочетание специфических элементов древнего даннического уклада и варварских общинных укладов характеризовало феодализм и придавало Западу его гибкость. Этим и объясняется скорость, с которой Европа прошла фазу полного данничества, быстро превзойдя уровень развития производительных сил догоняемого ею Запада и перейдя к капитализму. Эта гибкость и скорость контрастировали с относительно жесткой и медленной эволюцией полных притоков Востока.

Несомненно, римско-западный случай — не единственный пример неудавшейся конструкции притока. Мы можем выделить по крайней мере три других случая этого типа, каждый со своими специфическими условиями: византийско-арабско-османский случай, индийский случай, монгольский случай. В каждом из этих случаев попытки установить даннические системы централизации слишком далеко опережали потребности развития производительных сил, чтобы их можно было прочно установить. В каждом случае формами централизации были, вероятно, специфические сочетания государственных, парафеодальных и товарных средств. В исламском государстве, например, решающую роль сыграла товарная централизация. Последовательные индийские неудачи должны быть связаны с содержанием индуистской идеологии, которую я противопоставил конфуцианству. Что касается централизации империи Чингисхана, то она была, как известно, крайне недолговечной.

3

Современная империалистическая система есть также система централизации излишка в мировом масштабе. Эта централизация действует на основе основных законов капиталистического уклада и в условиях его господства над докапиталистическими укладами субъектной периферии. Я сформулировал закон накопления капитала в мировом масштабе как форму выражения закона стоимости, действующего в этом масштабе. Империалистическая система централизации стоимости характеризуется ускорением накопления и развитием производительных сил в центре системы, тогда как на периферии эти последние сдерживаются и деформируются. Развитие и неразвитость — две стороны одной медали.

Таким образом, мы видим, что дальнейшее развитие производительных сил на периферии требует разрушения империалистической системы централизации излишков. Необходимая фаза децентрализации, установление социалистического перехода внутри наций должно предшествовать воссоединению на более высокой ступени развития, которую представляет собой планетарное бесклассовое общество. Этот центральный тезис имеет несколько следствий для теории и стратегии социалистического перехода.

На периферии переход к социализму не отличается от национального освобождения. Выяснилось, что последняя невозможна при местном буржуазном руководстве и, таким образом, становится демократическим этапом в процессе непрерывной революции этапами, руководимыми крестьянскими и рабочими массами. Это слияние целей национального освобождения и социализма порождает, в свою очередь, ряд новых проблем, которые мы должны оценить. Ибо акцент смещается с одного аспекта на другой, благодаря чему реальное движение общества чередуется между прогрессом и регрессом, амбивалентностью и отчуждением, особенно в националистической форме. Здесь опять можно провести сравнение с отношением варваров к Римской империи: они были к ней амбивалентны, особенно в формальном, даже рабском подражании римскому образцу, против которого они восставали.

В то же время усиливается паразитический характер центрального общества. В некоторых случаях имперская дань развратила плебеев и парализовала их восстание. В обществах империалистического центра растущая часть населения получает выгоду от непроизводительной занятости и от привилегированного положения, сосредоточенных там в результате неравного международного разделения труда. Таким образом, труднее представить выход из империалистической системы и формирование антиимпериалистического союза, способного свергнуть гегемонистский союз и начать переход к социализму.

4

Внедрение новых производственных отношений кажется легче на периферии, чем в центре системы. В Римской империи феодальные отношения быстро утвердились в Галлии и Германии, но медленно в Италии и на Востоке. Это Рим изобрел крепостное право, заменившее рабство. Но феодальная власть развивалась в других местах, а в самой Италии феодальные отношения никогда полностью не развивались.

Сегодня в центре очень сильно чувство скрытого бунта против капиталистических отношений, но оно бессильно. Люди хотят «изменить свою жизнь», но не могут даже изменить правительство. Таким образом, прогресс в большей степени происходит в области общественной жизни, чем в организации производства и государства. Безмолвная революция в образе жизни, распад семьи, крах буржуазных ценностей демонстрируют эту противоречивую сторону процесса. На периферии обычаи и идеи часто гораздо менее развиты, но тем не менее там были созданы социалистические государства.

Вульгарно-марксистская традиция произвела механистическую редукцию диалектики социальных изменений. Революция, объективным содержанием которой является уничтожение старых производственных отношений и установление новых, предпосылка дальнейшего развития производительных сил, превращается в естественный закон: приложение закона к социальной сфере. благодаря которому количество становится качеством. Классовая борьба вскрывает эту объективную необходимость: только авангард — партия — стоит над схваткой, творит и господствует над историей, разотчуждена. Политический момент, определяющий революцию, — это момент, когда авангард захватывает государство. Сам ленинизм не совсем лишен позитивистского редукционизма марксизма II Интернационала.

Эта теория, отделяющая авангард от класса, неприменима к революциям прошлого. Буржуазная революция не приняла такой формы: в ней буржуазия кооптировала борьбу крестьян против феодалов. Идеология, позволившая им сделать это, была далеко не средством манипуляции, а сама по себе была отчуждением. В этом смысле не было «буржуазной революции» — сам термин является продуктом буржуазной идеологии, — а была только классовая борьба, руководимая буржуазией, или, в лучшем случае, крестьянская революция, кооптированная буржуазией. Еще меньше можно говорить о «феодальной революции», где переход был совершен бессознательно.

Социалистическая революция будет другого типа, предполагающего разотчужденное сознание, потому что она впервые будет стремиться к уничтожению всякой эксплуатации, а не к замене старых форм эксплуатации новыми. Но это будет возможно лишь в том случае, если оживляющей его идеологией станет нечто иное, чем сознание требований развития производительных сил. В самом деле, нельзя сказать, что государственный способ производства как новая форма отношений эксплуатации не является возможным ответом на требования этого развития.

5

Только люди делают свою историю. Ни животные, ни неодушевленные предметы не контролируют свою эволюцию; они подвержены этому. Концепция практики свойственна обществу как выражение синтеза детерминизма и человеческого вмешательства. Диалектическое отношение инфраструктуры и надстройки также свойственно обществу и не имеет эквивалента в природе. Это отношение не является односторонним. Надстройка не является отражением потребностей инфраструктуры. Если бы это было так, общество всегда было бы отчужденным, и я не вижу, как оно могло бы стать свободным.

Вот почему я предлагаю различать два качественно различных типа перехода от одного режима к другому. Когда переход совершается бессознательно или отчужденным сознанием, т. е. когда идеология, оживляющая классы, не позволяет им овладеть процессом изменения, то последнее как бы действует как естественное изменение, причем идеология является частью природы. К этому типу перехода можно применить выражение «модель декаданса». Напротив, тогда и только тогда, когда идеология выражает полное и реальное измерение желаемого изменения, мы можем говорить о революции.

Является ли социалистическая революция, которой занимается наша эпоха, декадентской или революционной? Несомненно, мы пока не можем однозначно ответить на этот вопрос. В определенных аспектах трансформация современного мира бесспорно носит революционный характер, как определено выше. Парижская коммуна и революции в России и Китае (и особенно Культурная революция) были моментами интенсивного деотчуждения общественного сознания. Но не вовлечены ли мы в другой тип перехода? Трудности, делающие отделение империалистических стран сегодня почти немыслимым, и негативное воздействие этого на периферийные страны, идущие по социалистическому пути (ведущие к возможной капиталистической реставрации, эволюции к этатистскому укладу, регрессу, националистическому отчуждению и т. подвергнуть сомнению старую большевистскую модель.

Некоторые смиряются с этим и считают, что наше время — время не перехода к социализму, а всемирной экспансии капитализма, который, начиная с этого «уголка Европы», только начинает распространяться на юг и на восток. В конце этого переноса империалистическая фаза окажется не последней, высшей стадией капитализма, а переходной фазой к всеобщему капитализму. И даже если продолжать верить в истинность ленинской теории империализма и в то, что национальное освобождение есть часть социалистической, а не буржуазной революции, не возможны ли исключения, т. е. появление новых капиталистических центров? Эта теория подчеркивает реставрацию или эволюцию в сторону государственного строя в восточных странах. Он характеризует как объективные процессы капиталистической экспансии то, что было лишь псевдосоциалистическими революциями. Здесь марксизм выступает как отчуждающая идеология, маскирующая истинный характер этих событий.

Те, кто придерживается этого мнения, считают, что надо подождать, пока уровень развития производительных сил в центре сможет распространиться на весь мир, прежде чем действительно можно будет ставить вопрос об уничтожении классов.