Цитаты пушкин дубровский: Цитаты из книги «Дубровский» Александра Пушкина📚 — лучшие афоризмы, высказывания и крылатые фразы

Содержание

Цитаты из книги «Дубровский» Александра Пушкина📚 — лучшие афоризмы, высказывания и крылатые фразы — MyBook.

Что выбрать

Библиотека

📖Книги

🎧Аудиокниги

👌Бесплатные книги

🔥Новинки

❤️Топ книг

🎙Топ аудиокниг

🎙Загрузи свой подкаст

📖Книги

🎧Аудиокниги

👌Бесплатные книги

🔥Новинки

❤️Топ книг

🎙Топ аудиокниг

🎙Загрузи свой подкаст

Главная
Русская классика
⭐️Александр Пушкин
org/ListItem»>📚Дубровский
Цитаты из книги

1 581

цитата

Где стол был яств, там гроб стоит.

19 апреля 2014

Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию; отец не щадил ничего для приличного его содержания, и молодой человек получал из дому более, нежели должен был ожидать. Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги, не заботясь о будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости.

19 апреля 2014

Где стол был яств, там гроб стоит.

17 марта 2016

От роду 23 года, роста середнего, лицом чист, бороду бреет, глаза имеет карие, волосы русые, нос прямой. Приметы особые: таковых не оказалось».

22 июля 2014

было бы корыто, а свиньи-то будут.

24 августа 2018

Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги, не заботясь о будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости.

2 марта 2020

Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки».

15 декабря 2014

«Государь мой премилостивый, Я до тех пор не намерен ехать в Покровское, пока не вышлете Вы мне псаря Парамошку с повинною; а будет моя воля наказать его или помиловать, а я терпеть шутки от Ваших холопьев не намерен, да и от Вас их не стерплю – потому что я не шут, а старинный дворянин. – За сим остаюсь покорным ко услугам Андрей Дубровский».

14 марта 2014

Он лишился матери с малолетства и, почти не зная отца своего, был привезен в Петербург на восьмом году своего возраста; со всем тем он романически был к нему привязан и тем более любил семейственную жизнь, чем менее успел насладиться ее тихими радостями.

6 ноября 2017

Сей Дубровский, отставной поручик гвардии, был ему ближайшим соседом и владел семидесятью душами.

3 января 2015

Бесплатно

(3 019 оценок)

Читать книгу: «Дубровский»

Александр Пушкин

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

123

…

159

О проекте

Что такое MyBook

Правовая информация

Правообладателям

Документация

Помощь

О подписке

Купить подписку

Бесплатные книги

Подарить подписку

Как оплатить

Ввести подарочный код

Библиотека для компаний

Настройки

Другие проекты

Издать свою книгу

MyBook: Истории

Цитаты из романа «Дубровский» (160 цитат)

Роман «Дубровский» А. С. Пушкина является наиболее известным русским разбойничьим романом, созданном в духе популярного в Англии, Франции и Германии XVIII-XIX веков жанре литературного сочинения, в центре которого находится образ благородного разбойника. В основе романа лежит мысль о моральном разложении русского дворянства и его противостоянии простому народу. Раскрыты темы защиты чести, семейного бесправия, крестьянского бунта. В этой подборке собраны лучшие цитаты из романа «Дубровский».

Может быть, она не была еще влюблена, но при первом случайном препятствии или внезапном гонении судьбы пламя страсти должно было вспыхнуть в ее сердце.

Роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение.

От роду 23 года, роста середнего, лицом чист, бороду бреет, глаза имеет карие, волосы русые, нос прямой. Приметы особые: таковых не оказалось.

У нас что свисти, что нет: а денег все нет как нет.

Где стол был яств, там гроб стоит.

Удались от зла и сотвори благо, да ведь на чужой рот пуговицы не нашьешь.

Уверенный в ее привязанности, никогда не мог он добиться ее доверенности.

Господа съезжаются к нему на поклон, и то сказать, было бы корыто, а свиньи-то будут.

Брак пугал ее как плаха, как могила.

В том-то и сила, чтобы безо всякого права отнять.

Человек, не повинующийся законам рассудка и привыкший следовать внушениям страстей, часто заблуждается и подвергает себя позднему раскаянию.

Надобно вам знать, что я готовился не в учителя, а в кондиторы, но мне сказали, что в вашей земле звание учительское не в пример выгоднее…

Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом, и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила Петровича прямо высказывал свое мнение, не заботясь о том, противуречило ли оно мнениям хозяина. Некоторые пытались было ему подражать и выйти из пределов должного повиновения, но Кирила Петрович так их пугнул, что навсегда отбил у них охоту к таковым покушениям, и Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный случай все расстроил и переменил.

Она не путалась шелками, подобно любовнице Конрада, которая в любовной рассеянности вышила розу зеленым шелком.

Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки.

Никогда злодейство не будет совершено во имя ваше. Вы должны быть чисты даже и в моих преступлениях.

– Если решитесь прибегнуть ко мне, – сказал он, – то принесите кольцо сюда, опустите его в дупло этого дуба, я буду знать, что делать.

Он тихо обнял стройный ее стан и тихо привлек ее к своему сердцу.

Государь мой премилостивый, Я до тех пор не намерен ехать в Покровское, пока не вышлете Вы мне псаря Парамошку с повинною; а будет моя воля наказать его или помиловать, а я терпеть шутки от Ваших холопьев не намерен, да и от Вас их не стерплю – потому что я не шут, а старинный дворянин. – За сим остаюсь покорным ко услугам Андрей Дубровский.

Где стол был явст, там гроб стоит.

Было бы корыто, а свиньи-то будут.

Обо всем хотела знать его мнение и всегда с ним соглашалась.

Кавалеров, как и везде, где не квартирует какой-нибудь уланской бригады, было менее, нежели дам, все мужчины, годные на то, были завербованы.

Дубровский держал в руке открытую книгу, но глаза его были закрыты.

Один Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борзых; он не мог удержаться от некоторой зависти при виде сего великолепного заведения.

Роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение.

Нет! нет! пускай же и ему не достанется печальный дом, из которого он выгоняет меня». Владимир стиснул зубы, страшные мысли рождались в уме его.

Можем мы лишиться имения, на владение которым имеем неоспоримое право.

Итак, всё кончено, – сказал он сам себе; – еще утром имел я угол и кусок хлеба. Завтра должен я буду оставить дом, где я родился и где умер мой отец, виновнику его смерти и моей нищеты.

Плетью обуха не перешибешь.

Батюшка Владимир Андреевич, бог свидетель, ни единой капли во рту не было… да и пойдет ли вино на ум, слыхано ли дело, — подьячие задумали нами владеть, подьячие гонят наших господ с барского двора… Эк они храпят, окаянные; всех бы разом, так и концы в воду.

Внезапное сумасшествие Дубровского сильно подействовало на его воображение и отравило его торжество.

Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти; играл в карты и входил в долги, не заботясь о будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости.

На чужой рот пуговицы не нашьешь.

Где стол был яств, там гроб стоит.

Будучи ровесниками, рожденные в одном сословии, воспитанные одинаково, они сходствовали отчасти и в характерах, и в наклонностях. В некоторых отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели, у обоих оставалось по ребенку.

Господа съезжаются к нему на поклон, и то сказать, было бы корыто, а свиньи то будут.

Кирила Петрович выписал из Москвы для своего маленького Саши француза-учителя, который и прибыл в Покровское во время происшествий, нами теперь описываемых.

Нет, нет, – повторяла она в отчаянии, – лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского.

Роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение.

Князю было около пятидесяти лет, но он казался гораздо старее. Излишества всякого рода изнурили его здоровие и положили на нем свою неизгладимую печать. Несмотря на то, наружность его была приятна, замечательна, а привычка быть всегда в обществе придавала ему некоторую любезность, особенно с женщинами. Он имел непрестанную нужду в рассеянии и непрестанно скучал.

Уверенный в ее привязанности, никогда не мог он добиться ее доверенности.

Привыкнув к рассеянности, он не мог вынести уединения и на третий день по своем приезде отправился обедать к Троекурову, с которым был некогда знаком.

Я не смею пасть к вашим ногам, благодарить небо за непонятную незаслуженную награду. О, как должен я ненавидеть того…но чувствую, теперь в сердце моем нет места ненависти.

Разве похороны будут побогаче да гостей созовут побольше, а богу не все ли равно!

– Врешь братец, какие тебе документы. На то указы. В том-то и сила, чтобы безо всякого права отнять имение.

Не мог удержаться от некоторой зависти.

Я не трону его, воля ваша для меня священна.

Нетерпеливость и решительность его характера.

Воспитанные одинаково, они сходствовали.

Роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно.

Их была одинакова: оба женились по любви, оба.

Мысль потерять отца своего тягостно терзала его сердце, а положение бедного больного, которое угадывал он из письма своей няни, ужасало его. Он воображал отца, оставленного в глухой деревне, на руках глупой старухи и дворни, угрожаемого каким-то бедствием и угасающего без помощи в мучениях телесных и душевных. Владимир упрекал себя в преступном небрежении. Долго не получал он от отца писем и не подумал о нем осведомиться, полагая его в разъездах или хозяйственных заботах.

Бессовестный ты, право, бессовестный!

Владимир Дубровский несколько раз сряду перечитал сии довольно бестолковые строки с необыкновенным волнением. Он лишился матери с малолетства и, почти не зная отца своего, был привезен в Петербург на восьмом году своего возраста; со всем тем он романически был к нему привязан и тем более любил семейственную жизнь, чем менее успел насладиться ее тихими радостями.

Служанки сбежались, раздели ее, насилу-насилу успели ее успокоить холодной водой и всевозможными спиртами, ее уложили, и она впала в усыпление.

С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно; несмотря на то, они были ему преданы: они тщеславились богатством и славою своего господина и в свою очередь позволяли себе многое в отношении к их соседам, надеясь на его сильное покровительство.

Чему смеетеся, бесенята, – сказал им сердито кузнец. – Бога вы не боитесь: божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь.

Несмотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе.

Ну, дети, прощайте, иду куда бог поведет; будьте счастливы с новым вашим господином.

В ту минуту вы прошли мимо меня, как небесное видение, и сердце мое смирилось.

Не бойтесь, государь милостив, я буду просить его. Он нас не обидит. Мы все его дети. А как ему за вас будет заступиться, если вы станете бунтовать и разбойничать.

Надеюсь, что вы не заставите меня раскаяться в моей снисходительности.

Удались от зла и сотвори благо, – говорил поп попадье, – нечего нам здесь оставаться. Не твоя беда, чем бы дело ни кончилось.

Дети, прощайте, иду куда бог поведет.

Слыхано дело, ваше превосходительство, – продолжал он, – псари вводят собак в божию церковь! собаки бегают по церкви. Я вас ужо проучу…

Но в зале встретила их Марья Кириловна, и старый волокита был поражен ее красотой. Троекуров посадил гостя подле ее. Князь был оживлен ее присутствием, был весел и успел несколько раз привлечь ее внимание любопытными своими рассказами.

Я отказался от мщения, как от безумства.

Нет, Кирила Петрович: мой Володька не жених Марии Кириловне. Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки.

Она с большей и большей доверчивостью предавалась увлекательной привычке.

Речь молодого Дубровского, его звучный голос и величественный вид произвели желаемое действие.

Несколько раз кружился он с Марьей Кириловною — и барышни насмешливо за ними примечали.

Тут раздался легкий свист, и Дубровский умолк. Он схватил ее руку и прижал к пылающим устам. Свист повторился.

Не понимали, что с ним сделалось, и Кирила Петрович решил, что он объелся.

Вдруг он поднял голову, глаза его засверкали, он топнул ногою, оттолкнул секретаря с такою силою, что тот упал, и, схватив чернильницу, пустил ею в заседателя.

Вы разбогатели под моим начальством, каждый из вас имеет вид, с которым безопасно может пробраться в какую-нибудь отдаленную губернию и там провести остальную жизнь в честных трудах и в изобилии.

Я согласилась, я дала клятву, – возразила она с твердостию, – князь мой муж, прикажите освободить его и оставьте меня с ним. Я не обманывала. Я ждала вас до последней минуты… Но теперь, говорю вам, теперь поздно. Пустите нас.

Отвечала ничего. В этих словах видела она предисловие к ожидаемому признанию.

Где стол был яств, там гроб стоит.

Маленький чемодан, тощее доказательство не весьма достаточного состояния.

А другие разбрелись по лесу или прилегли соснуть, по русскому обыкновению.

Замолчал, усталость и винные пары мало-помалу превозмогли его боязливость, он стал дремать, и вскоре глубокий сон овладел им совершенно.

Простите, – сказал Дубровский, – меня зовут, минута может погубить меня. – Он отошел.

Один только человек не участвовал в общей радости.

Пафнутьич открыл глаза и при бледном свете осеннего утра увидел перед собой Дефоржа: француз в одной руке держал карманный пистолет, а другою отстегивал заветную суму. Антон Пафнутьич обмер. – Кесь ке се, мусье, кесь ке се?[7] – произнес он трепещущим голосом. – Тише, молчать, – отвечал учитель чистым русским языком, – молчать, или вы пропали. Я – Дубровский.

Тщеславиться всем, что только ни окружало его.

Они гордо взглянули друг на друга, и Дубровский заметил злобную улыбку на лице своего противника.

Завтра должен я буду оставить дом, где я родился и где умер мой отец, виновнику его смерти и моей нищеты.

Троекуров, надменный в сношениях с людьми самого высшего звания, уважал Дубровского, несмотря на его смиренное состояние.

Движимый злобой и отчаянием.

Домашнем быту Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Несмотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе.

Привыкла скрывать от него свои чувства и мысли, ибо никогда не могла знать наверно, каким образом будут они приняты.

Удовлетворенное мщение и властолюбие заглушали до некоторой степени чувства более благородные, но последние, наконец, восторжествовали.

Не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассудках, учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною.

Удались от зла и сотвори благо.

— Он и не знал ничего, впрочем, как и я.

Углублялся в чащу дерев, движением и усталостию стараясь заглушать душевную скорбь.

Мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною.

Удались от зла и сотвори благо.

— Неужели ты мог подумать, что я сам тебе о них не напомню?

Разве похороны будут побогаче да гостей созовут побольше, а богу не все ли равно.

Ты смотришь на меня как дитя с антиалкогольного плаката: «Папа, не пей!»

Последний раз перешел за порог своего дома.

В домашнем быту Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного.

Он силился с ним разговаривать, но мысли мешались в его голове, и слова не имели никакой связи.

– Нет, – отвечал он сурово, – псарня чудная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим собакам». Один из псарей обиделся. «Мы на свое житье, – сказал он, – благодаря бога и барина не жалуемся, а что правда, то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку. Ему было б и сытнее и теплее.

Замолчал и предался снова размышлениям.

Я отказался от мщения, как от безумства.

Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника. Княгиня вскрикнула и с ужасом закрыла лицо обеими руками. Дубровский был ранен в плечо, кровь показалась. Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет, но ему не дали времени выстрелить, дверцы растворились, и несколько сильных рук вытащили его из кареты и вырвали у него пистолет. Над ним засверкали ножи.

Судьи, надеявшиеся на его благодарность, не удостоились получить от него ни единого приветливого слова.

Как легкая тень, молодая красавица приблизилась к месту назначенного свидания.

Удивлялись одному – поместия Троекурова были пощажены; разбойники не ограбили у него ни единого сарая, не остановили ни одного воза. С обыкновенной своей надменностию Троекуров приписывал сие исключение страху, который умел он внушить всей губернии, также и отменно хорошей полиции, им заведенной в его деревнях.

Выказывал все пороки человека необразованного.

Дубровский нахмурился. «Послушай, Архип, – сказал он, немного помолчав, – не дело ты затеял. Не приказные виноваты. Засвети-ка фонарь ты, ступай за мною.

Я понял, что дом, где обитаете вы, священ, что ни единое существо, связанное с вами узами крови, не подлежит моему проклятию.

– Суета сует, – сказал священник, – и Кирилу Петровичу отпоют вечную память, все как ныне и Андрею Гавриловичу, разве похороны будут побогаче да гостей созовут побольше, а богу не все ли равно!

Человека столь горячего и неосмотрительного нетрудно будет поставить в самое невыгодное положение.

Обстоятельства требуют… я должен вас оставить, – сказал он наконец, – вы скоро, может быть, услышите… Но перед разлукой я должен с вами сам объясниться…

И вестимо, барин: заседателя, слышь, он и в грош не ставит, исправник у него на посылках. Господа съезжаются к нему на поклон, и то сказать, было бы корыто, а свиньи-то будут.

Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный случай все расстроил и переменил.

Любопытство ее было сильно возбуждено. Она давно ожидала признания, желая и опасаясь его. Ей приятно было бы услышать подтверждение того, о чем она догадывалась, но она чувствовала, что ей было бы неприлично слышать таковое объяснение.

Господь упаси и избави: у него часом и своим плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них не только шкурку, да и мясо-то отдерет.

От природы не был он корыстолюбив, желание мести завлекло его слишком далеко.

Делайте, что хотите, – отвечал им сухо Дубровский, – я здесь уже не хозяин. – С этим словом он удалился в комнату отца своего и запер за собою дверь.

Вязать!» – закричал тот же голос, – и толпа стала напирать… «Стойте, – крикнул Дубровский. – Дураки! что вы это? вы губите и себя и меня. Ступайте по дворам и оставьте меня в покое. Не бойтесь, государь милостив, я буду просить его. Он нас не обидит. Мы все его дети.

Кирила Петрович, оставшись наедине, стал расхаживать взад и вперед, насвистывая: «Гром победы раздавайся», что всегда означало в нем необыкновенное волнение мыслей.

Завтра должен я буду оставить дом, где я родился и где умер мой отец, виновнику его смерти и моей нищеты.

Дубровский приставил фитиль, выстрел был удачен: одному оторвало голову, двое были ранены.

При выходе из рощи увидели кистеневскую деревянную церковь и кладбище, осененное старыми липами.

Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника.

Стойте, – крикнул Дубровский. – Дураки! что вы это? вы губите и себя и меня. Ступайте по дворам и оставьте меня в покое. Не бойтесь, государь милостив, я буду просить его. Он нас не обидит. Мы все его дети. А как ему за вас будет заступиться, если вы станете бунтовать и разбойничать.

Наедине с молодою женою князь нимало не был смущен ее холодным видом. Он не стал докучать ее приторными изъяснениями и смешными восторгами, слова его были просты и не требовали ответов.

Голоса подьячих доходили до него, они хозяйничали, требовали то того, то другого и неприятно развлекали его среди печальных его размышлений. Наконец все утихло.

Думал Кирила Петрович, расхаживая по комнате и сердито насвистывая Гром победы.

– Я хотел… я пришел… было проведать, все ли дома, – тихо отвечал Архип запинаясь. – А зачем с тобою топор?

Мысль ее лишиться слишком для него тяжела и что он не в силах согласиться на свой смертный.

Эк они храпят, окаянные; всех бы разом, так и концы в воду.

Постой, – сказал он Архипу, – кажется, второпях я запер двери в переднюю, поди скорей отопри их.

Нимало не был тронут откровенностию своей невесты. Напротив, он увидел необходимость ускорить свадьбу и для того почел нужным показать письмо будущему тестю.

Сей учитель понравился Кирилу Петровичу своей приятной наружностию и простым обращением.

Было холодно и принужденно. Князь о том не заботился. Он о любви не хлопотал, довольный ее безмолвным согласием.

Маша не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассуд.

Воображая себя женою старого князя; он вдруг показался ей отвратительным и ненавистным… брак пугал ее как плаха, как могила… «Нет, нет, – повторяла она в отчаянии, – лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского.

Каков молодец! Не струсил, ей-богу, не струсил.

Троекуров был чрезвычайно им доволен, ибо принимал tous les frais князя, как знаки уважения и желания ему угодит.

Я слыхал, что Дубровский нападает не на всякого, а на известных богачей, но и тут делится с ними, а не грабит дочиста, а в убийствах никто его не обвиняет; нет ли тут плутни, прикажите-ка позвать вашего приказчика.

Он говорил о картинах не на условленном языке педантического знатока, но с чувством и воображением. Марья Кириловна слушала его с удовольствием.

Все слушали молча рассказ Анны Савишны, особенно барышни. Многие из них втайне ему доброжелательствовали, видя в нем героя романического, особенно Марья Кириловна, пылкая мечтательница, напитанная таинственными ужасами Радклиф.

И гордый Троекуров обещался, ибо, взяв в уважение княжеское достоинство, две звезды и три тысячи душ родового имения, он до некоторой степени почитал князя Верейского себе равным.

Не знаю, а уж верно не Дубровский. Я помню его ребенком; не знаю, почернели ль у него волоса, а тогда был он кудрявый белокуренький мальчик, но знаю наверное, что Дубровский пятью годами старше моей Маши и что следственно ему не тридцать пять лет, а около двадцати трех.

Князю было около пятидесяти лет, но он казался гораздо старее. Излишества всякого рода изнурили его здоровие и положили на нем свою.

Она начинала понимать собственное сердце и признавалась, с невольной досадою, что оно не было равнодушно к достоинствам молодого француза.

Было бы корыто, а свиньи-то будут.

Ребята, вязать!» – закричал тот же голос, – и толпа стала напирать.

— Дубровский, ты труп! — От трупа слышу.

Александр Пушкин — Etsy UK

Etsy больше не поддерживает старые версии вашего веб-браузера, чтобы обеспечить безопасность пользовательских данных. Пожалуйста, обновите до последней версии.

Воспользуйтесь всеми преимуществами нашего сайта, включив JavaScript.

(269 релевантных результатов)

ба и нгоцоенг? «Дубровский» Пушкин.

JOALOKAHA Пушкин «Дубровский»

Har’a mesebetsi e felang ba mohloli oa leseli Россия lithothokiso Александра Сергеевича Пушкина и са tloaelehang бакенга в России проза ea kajeno е иле ea fetoha bukeng «Дубровский». О Пеле ка lebaka ла хо kopana ле mathata е potlakieng tsa sechaba ле сюжетной линии matla. Mosebetsi oa ka sehlahiswa e ile ea nka ho honyenyane likhoeli tse fetang tse tšeletseng, empa e ile ea hatisoa ka lilemo tse robeli feela hamorao, ka 1841, e leng bophahamo ba modumo tsa mesebetsi посмертно еа Пушкин. Хо на ле menyenyetsi ea хоре bofelo ба sepheo са монголи е не е ка ба fapaneng, empa Bakeng са meloko е mengata ea babali ба рата buka ena, ке ке ра nahana ка boemo бо hlalositsoeng fapaneng.

bukeng temoho

Bukeng «Дубровский», eo mongoli ke nang le tsusumetso ka setšoantšo sa leha e le efe ‘me Batho Bohle ba ka hare ho naha e lemohuoa e le o qetile haholo, le hoja e e-s’o ре амохеле бононо себесебетса хо кетела; o ile a lula unexamined bang litšoantšo plot ha ba utloisise ka ho feletseng le sepheo sa Batho ba ka, ‘me ka setšoantšo sa Batho ba ka sehloohong na botebo e tšoanetseng. Ha e le hantle, ba ile ba ba ee sa fetoleng boemo haholo, ‘me’ mali e tlameha ho conjecture litšobotsi tsa bona tsa Botho. Feela phuputso е entsoeng е qaqileng еа ngotse хангата ле хо ка khoneha хоре у utloisise maikutlo я bukeng «Дубровский». mongoli le o ile a fa lijo tsa nahana ka balateli ba hae. maloa ba dikgakanyo e se e beha pele ka mabaka a tsa неполнота tsa lipale le ntsetso-pele ea lona ho ka khonehang.

Tsela ea ho ngola

Букенг «Дубровский» Пушкин o ile a ngola ka cheseho, ‘me joale ka tšohanyetso kokobele ka tshebetso le ho tsoela pele ho mosebetsi ba ne ba sa khutla. Лебака ла ка хонеха хоре цидифацо о битсоа тахаселла «История Пугачева» ле мораль ва пеле я букэн Пугачевщина. Har’a mesebetsi ea Pushkin e sehlahiswa ile ka nako hata tseleng ho tloha «lipale tsa Belkin» ho ea kajeno phedisano le-kelello bukeng ‘me hata ho bukeng ea histori «Капитан о Морали». Ka bukeng ea «Дубровский» Пушкин е tataisoa ке бопа dikgopolo tsa е ле senotlolo са mosebetsi краткость hae, хо nepahala ха эона ле цела е bonolo. Ka sehloohong tlaleho molao-motheo oa чередование ile petetswa litšobotsi tse litokelo tsa bahale bontšang litšoantšo itseng le ho ba le seabo bona.

Хо хлаха ха хо морало bukeng

Haholo bo boloketsoe le o tobileng. мосебетси оа Пушкин е «Дубровский» о хлалоса бофело ле митло эа ли лула лицеланенг ца джентри. Mongoli e sebelisa hantle katisediwa проза, leka ho ba le e le sepheo sa kamoo ho ka khonehang, empa siea motho ho fana ka le ho tswa nako le nako tsa tekolo tse otlolohileng tsa liketso le lokolla mantsoe makatsa.

свежесть лона ле оригинальность ea lipale e re hopotsang mesebetsi ea bangoli ba Bophirimela European le Russia ea la bo18 la lilemo-e leng ea boraro ea pele ea lekolo la bo19ла лилемо. Bafuputsi ba bangata ba ea Pushkin nahana hore tshusumetso ya ho bōptjoa bukeng o ile a fa Schiller e tšoantšiso «The masholu», e Comedy Kapnist «thoba» ‘me ba bangata likotoana ho mo tsoakelletsang sa basebeletsi ba tletseng bobolu ba toka ea tsamaiso ea . Empa ha e le hantle, mongoli oa o il a bululeloa ke historyi ea белорусский бабацеханг Островский, eo o ile a re Moscow e mong le e П. В. Нащокин. Мотео оа пале эна ке хоре монг’а нтло о молао амохуоа тепа, ка мор’а му а иле эа е-лешолу ле пе а ле теронконг.

палеэна, ка хо фелетсенг ле дитсамаисо линтлха це, эне е ле мотеонг оа букен эна. Kahoo, mongoli oa ho fihlela хо tšepahala lebetsoeng ле esita ле videong bukeng. Ho na le ke bopaki ba hore ‘nete e joalo — khaolong ea bobeli hoo e batlang e sa fetohe Temana holimo ka qeto ea lekhotla le ka nyeoe e ileng ea ba e mong oa beng ba masimo, ba neng ba lahlehetsoe ke thepa ea hae. Feela mabitso a Batho Bao ho buuoang ba nkeloa sebaka ke inahaneloang sireletsang nyewe — Troyekurov le Dubrovsky.

Empa ea ka mongoli oa buka ea «Dubrovsky» e ne e se e fokolang ho ea boahloli Chronicle le molomo lipale tse buang ka liphoso tse haesale ho tloha ngatafale tloaelehileng ba letsatsi le letsatsi ketsahalo e. заговор и органически lohellana mathata mangata ea sechaba ле ea boitšoaro ла bahlaseluoa ба makhotleng и hatellang е phahameng. Ho ea ka haholo В. Белинский, Рома Пушкина «Дубровский» ke e ‘ngoe ea «pōpo thothokiso», ho thuisa le setjhabeng Serussia.

«Дубровский» — ea ileng a ngola ‘me seo likhohlano ba ne ba motheo oa?

Ka nako e itseng pele a qala mosebetsi oa ka bukeng, e leng ka февраль 1832, Александр ile a fuoa mpho e khethehileng ho tswa ho Moemphera Николай I. E ne e le pokello ea melao ea ‘muso ka 55 meqolo. pontšo ena ea boikutlo Bornena e ne e le ho bontša matla a molao ho seroki. Ka bukeng «Дубровский» (ea ileng a ngola ho eona, mong le e mong ea tsebang) ho na le ho na pathos lerato tlholeho ka pōpo ea mathoasong a lekolo la seroki sa. Mona seroki sa bontša tshusumetso ya melao ka bophelo ba letsatsi le letsatsi ba nobility e, ho itšetleha bona ka ‘muso le kgatello e feletseng. Khopolo e ka sehloohong ea mosebetsi e le hore, ha e le hantle, ka ho bukeng melao kaofela ba nkeloa sebaka ke molao oa matla, leruo le nobility.
сюжет Bukeng e ho ntshetsa pele динамически haholo, kopantseng e ‘meli tlhaho e fapaneng ya ntoa. Khohlano pele, liketsahalo tsa bohlokoa tseo li etsahala ka bophahamo ba modumo ea pele, внутрисословный ле tsa sechaba e khanyang ‘mala. Ka ho tobana le baahelani, basebetsi-‘moho le pele, ‘me esita le metsoalle ea khale. Ke ea nang le masimo ea ruileng, ka kakaretso-in-ba ka sehloohong a tlohela mosebetsi Кирилл Петрович Троекуров le nyenyane дворянин, molefothenente pensheneng Андрей Гаврилович Дубровский, ea ileng a ngola lengolo le eang ho lekhotla mabapi le tse makatsang bontsoangomaster Houndekhore master Tse makatsang bontsoangoang унизить Дубровского. Ka hona ha ho e ne e le ho se lumellane ho intša ho lekana ka maemo le Troekurova Ho fihlela e kgohlano thepa e nang le khatiso e etsoang tabeng lekane ea sechaba, хо hampe ka phello ea sireletsang nyewe. Троекуров таким образом baahloli ба silafetseng ле lipaki ца bohata baahelani.

Bobeli bukeng kgohlano — lelapa le ba ntlo. Sena ke le boemo bo tloaelehileng tsa bophelo — lenyalo la botlamuoeng. Маша Троекурова qobelloa ho nyala Prince khale ea Vereya. Pharaletseng phatlalatsoa ботата ба хо хлока тока lelapa, potso ea ле летона хо рата, хо са tsotellehe maikutlo a sechaba ле khethollo. Hape ama holim ‘a ntoa khahlanong le takatso e matla ea lerato le mosebetsi ea boitšoaro.

The litlhaku bohareng likhohlano

Ka bobeli ba le liqabang, tse kōlō palo ena e Кирилл Петрович Троекуров eo ho hatella le Dubrovsky, ‘memorali oa hae. Россия setšoantšo oa mong’a ka fetoha воплощение ‘nete ea khatello le ho tlatlapeng. Ena ke despot ‘nete, ea ileng a tsotella maikutlo a Batho ba bang’ me litakatso tsa ba bang. O joalo se molato oa bona, empa ka lebaka la boemo ba sechaba. O mekhoa e metle, испорченная сладострастие. E lokela ho a phaella ka ho makgetheng tsena la ho hloka thuto, ‘me e fedlang kateng le ea motho «mollo bohale»‘ me «e fokolang bohlale». Tlatlapeng Troekurova ho hlaka или ile a bontša ka ho tshwara eona ka tlung, le морали оа baeti, matichere. Монголи Леха хо ле joalo, ке mohale ле tse seng kae litšobotsi tse babatsehang. Ка mohlala, о ikutloa хо ikoahlaea, ho pholoha ka lebaka la Dubrovsky ile amohuoa thepa, ‘me esita le leka ho etsa khotso’ me ba khutlele tlosoa.

Дубровский Андрей Гаврилович на мали а хэ, кутлоэло-бохлоко, кетелло еа хэ е бохлоко. Empa mongoli ha Idealize mohale oa hae, хо хлокомела хо ба тенг ка бото ба хэ bohale ле манганга, hammoho ле хо pepesehela feteletseng motsotso maikutlong. Le mo honohela tloaetse, ‘me e le mookameli, o ile a ha e se ke ea khanya, hobane ho lokisa boemo, o ile a ke ke. The tšobotsi e ka sehloohong ea Dubrovsky ke motlotlo babatsehang, se ke ra lumella hore a itšireletsa Troekurova. Дубровский э боеце кэ э моза эа деспот ле фелиса ка моньетла оа хо эа леньяло ла мора оа хаэ ‘ме Маша Троекурова, хо хлахлоба мохау она, ба са tšoanelehe ба са нголанг. Ka khotla, mohale ea bontša ho se tsotelle le ho упрямство, ho itšetleha ka ka toka baahloli. qetello ea hae — pontšo ea tlōlo ea molao tsa bophahamo ba fetang botšepehi.

Владимир Дубровский — бойкутло ба локилен капа вендетта?

Семело ка сехлухонг Дубровский о тсоела пеле ка кетелло еа нтате оа хае. Boahloli tlatlapeng le khatello Троекурова Владимир хо тоба ле sutumelletsa ka ntle ea tikoloho ea habo bona ka tlōlo ea molao. Mohale lemohuoa lesholu hlomphehang le ka toka mopheteletsi, kaha ha ho batla ho hlōla mojaki ‘me o batla ho khutlela se loketseng hae. Ena hase ea malapeng Робин Гуд, empa monna eo ke monyetla iphumana a le joalo maemo le re ke keng ra ho seng joalo. Оригинальность qetello Dubrovsky e thehiloe ka maemo a letsatsi le letsatsi. Монголи оа букэн «Дубровский», еа иленг а нгола хо ка лицоанцо бононо еа злодеи майкутло а лерато ка хо «Евгений Онегин», отстраненный хо тсва хо бато ба ка хо «Вельчмерц» ка моэа ле а бопа ле ле ле ле лэшолу бабацеханг, пепенене бонша боипелаецо khahlanong ле puso, е длина tlosang bokamoso ba hae. Rafilosofi sp, Шевырев хлопомела хоре лехолу Дубровский — ke litholoana tsa tlōlo ea molao tsa sechaba, koahetsoe ke molao.

Тлхалосо Дубровский: ке манг ка себе о?

Hase oa lefeela ho Александр Пушкин: Дубровский, ка лебака ла липетого це хафетса ка понахало ле боитшоаро, е тшоана ле бахале ба банг байхаканьи — Отрепьев ле Пугачев. Ka bukeng ea, ho bonahala eka ka hore ofisiri e Balebeli, tloaetse ho phela bophelo bo na matšoenyeho, ka mora lerato, kamoo mopheteletsi le Ataman kenke la masholu. O sebete ‘me u intša ena ha Troekurova kenella ka hare ho kena ka tlung eo a ikentseng mosuoe Deforge, empa amehileng maikutlo le hlōlehang ho etsa qeto ka litšoantšo matsatsi a lerato.

Дубровский tlhaloso e fapana ya kamehla преуменьшение. ‘мали ка utloisisa pakeng ца мела е я хоре Bakeng са boleng бо khethollang motho enoa. Ho fihlela ho khaolo ea 11 ha e re bolelle ka mofuta oa ‘nete le невозмутимый sebete tichere Deforge. Hape koahela ka haze teng Dubrovsky ka kenke la masholu. Ho na le ho buuoa ka ‘nete ea hore moeta-pele oa sehlopha sa litlokotsebe e tsebahala ka ho ba bohlale, ho ba sebete le ba seatla se bulehileng. Menyenyetsi le lesebo tšosoe помещиков etsa Dubrovsky lesholu motho e le kannete tsomo. Moqolo oa bobeli oa bukeng ea, ho sa tsotellehe palo e holo ea defaults, e fana ka boitsebiso bo eketsehileng ka maikutlo ba lesholu le. O bohlale ‘me ea bohlale le hantle tsebisoa hore ka liketsahalo tsohle ka tlung Troekurova, haholo-holo le ponahalo ea Prince Verey le leferehong ba hae hore ba Masha. Эо а икэнцен мосуое, о иле а тла хо тла болота Мофора Троекуров. Дубровский — мофетелеци, эмпа хо ифетеца Троекуров а ка хонанг хо се жоало, е ле ка лерато ле Маша, ‘ме ке ке пахамисеца лецохо ла ка ка лелапа ла хэ.

Takatso e matla ea lerato ka mohale ke e phahameng ho nyoreloa ho phetetso, ‘me Dubrovsky tšoarela Troekurova.

Mosuoe-hlooho ka bophahamo ba modumo ea bobeli e ba tlokotsi ea lerato phethahala ea mohale e, недоступность tsa mo thabong ea lelapa e bonolo eo a aspires ka pelo eohle ea hae. Feela pele u tsamaea ntlo Troekurova, ho bula Masha ‘me o bolela maikutlo a hae. Маша ка тахлехело. Ха хо копана ле хо амохелва бобели, эмпа фана ка цепизо эа хэ эа хо ретелехела хо сюсо Дубровский tabeng ea hlokang.

Sebapali se ka sehloohong sa bukeng ea — Masha le liphihlelo hae Troekurova

Lesomesupa Masha Troekurova e ntle le e hloekileng. E hohela e seng feela Dubrovsky, empa hape ba hōlileng денди Князь Верейская шлюха сватается. Мария ке ле monyenyane haholo хоре esita ле nahana ка хо Кена lenyalong. Хо тянет Хо Дубровский, ba eo a ikentseng Deforge otla ngoanana ea sebete sa hae, ‘me tlas’a lebitso la hae ea sebele le thahasello ea hae le ikhethang tsa bona, empa esita le lenyalo le mo mo tšaba, hobane e metse ka metso ditlwaelo tsa boitšoaro ha lenyalo ho ka khonehang le motho ea lesakaneng hae, empa ho se tichere kapa lesholu. Empa lenyalo le Prince Vereisky Fella Woman ka tšoha. O ile a se kopa ntate oa hae a se ke a timetsa, use ke uanka bophelo le ho mamela eona. Hlokomela ho hloka morero ha likopo tsa bona, o ile a ngola lengolo le eang ho Prince Vereisky, a kōpa hore a ba tlohele lenyalo, empa lengolo leo le na le phello e fapaneng, le lenyalo e atamela letho le tla ema. Ho sa tsotellehe lilemo tsa hae le mocha, Mary ke mosali le matla ‘me a le boemong bo tsielehile a fumana matla a hore a batle soso ho tswa ho lesholu Dubrovsky. О емеце такимо хо фихела моцоцонг оа хо кетела, эмпа ка мор’а хоре а иле анка кано эа ботшепехи ка хо са феленг, о иле а хлокомела хоре хо на ле хо на ба фонйоха, ме ха Дубровский хласела ка карики бона ка морунг, о иле а хана хо цамеа ле ина. E bontša e seng feela хо tšepahala, empa ho ne ho neheloa bona, ‘me le lesholu boitšoaro, eo ile a mo fa tokelo ea ho khetha le ho le mamella khetha.

Цепахала лесхолу Дубровский

бледный Пушкин е, хо са цотельхе неполнота лона, ка хахлоа ке ботшепехи ба эона ле ботата бохлоко. Ngotsoeng joalokaha eka ke ho supa hore ho ba ka ntle ho molao hase kamehla a bua ka zhestkoserdii tlhaho. Эмпа монг ле е монг хоре бобе бо lokisitseng е ке Кенг Эа qojoa tefetso. Le ponahalo ea matlo Дубровский Бато Troekurova bakang возмущение boima ба balemi ба ле sehlōhō хо tloha lehlakoreng ле добро. A mollo bosiu ka Kistenovke ea neng a hlophisa Владимир Дубровский, ba neng ba tseba ha ho letho le ba qabeletsoe Troekurova manģosa, e ile ea e selelekela sa bofetoheli ba ratoang.

Ke hobane’ng ha u se Felloe ke nako bukeng?

Букенг «Дубровский» — пале еа Пушкин ка lisosa tsa merusu, sebetsang sebakeng sa hae balemi se khotsofale, et tletseng ka tekanyo ntoa, e leng ka botlalo di behilwe mesebetsing e ileng ea latela oa mongoli eo.

Ba neng ba batlisisitsoeng padi «Dubrovsky», ea ileng a ngola ka sehlopha sa litlokotsebe masholu hae? E mong a ka feela ba nahana hore basebetsi ba ena e kileng ea Kistenevka, ‘malehi balemi le masole. Feela qetellong ea bukeng ea eba ho hlakile hore ho tla ba molemong oa moetapele kenke le metsoalle ea hae ha tšoanang. Ka hare ho sehlopheng sa bona ha se na ho ts’oarana ka, ba na le e tšoanang lordly boikutlo, ba tlotlolohile, ha bahlanka ba mamela mong’a lona. Khaolong ea ho qetela ea lipale e amanang le bukeng «Morali e Captain o», moo ba neng ba bina tšoanang песни, ле bofelo ba bukeng ea заклинания fihlela mehopolo ka ntšetsa pele ntoa ea hona joale Batho. Hang mohale e lahlehile ka khopolo ea ho khoneha lelapa thabo ea Masha, o o itlhokomolosa kenke ea hae le ho ipata naheng e ‘ngoe. Ka arohana, o ile a boleletse barutuoa ba hae metsoalle ea hore baa a hlola a khutla ho ea tšepahalang bophelo, empa leha ho le joalo, ka mor’a hore a ho tloha, le tsela e hlakileng ‘me a ikhapela thepa ka a khaotsa .