История Большого террора. Как работала машина политических репрессий

В Москве из печати вышла книга о трагической, страшной странице истории России XX века — массовых политических репрессиях 1937-1938 годов.

Она называется «Большой террор в Челябинской области», ее автор Оксана Труфанова много лет работала в архивах и собирала материалы.

В 1968 году британский историк и советолог Роберт Конквест опубликовал свою книгу «Большой террор: сталинские чистки 30-х». В СССР уже случился XX съезд партии и доклад Никиты Хрущева с разоблачением культа личности Сталина, вышла повесть «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына, и писатель только что закончил «Архипелаг ГУЛАГ», за границей изданы «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Роберт Конквест исследовал тему, не имя доступа к архивным документам, не зная размаха репрессий.

«Архивная революция» 1990-х годов открыла историкам, жертвам и их потомкам подлинные свидетельства Большого террора.

Вышли монографии и сборники документов, недавно издана «Книга памяти репрессированных священно- и церковнослужителей Челябинской области», подготовленная екатеринбургским историком Андреем Печериным, в книге — имена 514 жертв, а в приложении опубликованы свидетельства фальсификации — обвинительные заключения.

Политика расстрела

Оксана Труфанова не историк, она юрист, но, как профессиональный историк, бережно относится к фактам, стремится объективно рассматривать проблему. Однако эта книга не строгое научное исследование, о чем автор предупреждает читателя, это научно-популярное издание. Поэтому текст насыщен эмоциями, позиция автора — в каждой строке, и не только в отношении далекого прошлого, но и недавнего, и настоящего.

Почему Оксана Труфанова пришла к этой теме? Она отвечает: «Я потомок репрессированных: мой прадед Труфанов Иван Петрович, его двоюродный брат Труфанов Егор Иванович, а также родной племянник Труфанов Николай Гурьянович в 1937 году были приговорены к расстрелу за контрреволюционную деятельность, а родной брат моего прадеда по другой линии, Ефанов Павел Иванович, был приговорен к расстрелу за шпионаж в пользу Японии в 1938 году».

Книга состоит из двух частей. В первой Оксана Труфанова исследует масштабы репрессий, приводит разные мнения и системы подсчетов. Например, генеральный прокурор СССР Роман Руденко в докладе Никите Хрущеву сообщал, что в стране за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, из которых 642 980 человек расстреляно. Автор на основе челябинских газет реконструирует напряженную обстановку 1937-1938 годов, описывает застенки НКВД и исполнителей репрессивной политики, она скрупулезно фиксирует имена чекистов.

Перезахоронение останков жертв политических репрессий на Золотой горе. 9 сентября 1989 г.

Оксана Труфанова особо остановилась на истории челябинской Золотой горы — места, где в шахтах нашли последний покой тысячи жертв Большого террора. В Челябинской области в 1930-х — начале 1950-х годов было репрессировано 37 041 человек, из них 11 592 человека расстреляно. Такие цифры представил председатель КГБ СССР Владимир Крючков в своей записке в ЦК КПСС в 1989 году.

В книге несколько раз автор сетует, что Книга памяти, созданная Объединенным государственным архивом Челябинской области, неполная. Однако пока труд был в печати, база данных существенно пополнилась, и теперь она содержит имена 36 177 человек, на каждого из них в архиве хранится следственное дело.

Во второй части книги представлены конкретные дела — на казаков и кулаков, «японских шпионов» и священников. Их нужно читать, чтобы понять историю репрессий и размах фальсификаций. В 1937-1938 годах в Челябинской области было инспирировано несколько масштабных дел, например «контрреволюционно-повстанческой и диверсионной террористической офицерской организации», «эсеровской диверсионно-террористической организации», «контрреволюционной правотроцкистской организации», «белогвардейской казачьей офицерской контрреволюционной организации», «повстанческо-террористической организации», «объединенного церковно-политического центра», «общества жестокой расправы с большевиками».

Записка чекиста

В Объединенном государственном архиве Челябинской области сохранился интересный документ — записка Павла Куликова. Он 20 лет служил в органах госбезопасности, был начальником отделения особого отдела управления НКВД по Челябинской области. Арестован в апреле 1938 года, больше года провел в тюрьме, отказался признать вину, подвергся пыткам и унижениям, но выстоял и вышел на свободу в сентябре 1939 года, после чего направил в ЦК ВКП (б) обширное письмо с описанием всего, что видел, знал и испытал. Вот несколько цитат.

Павел Куликов пишет о том, как все начиналось: «Директива о массовых операциях наркома была очень кратка: утверждено 1,5 тысячи по I категории (расстрел) и 4,5 по II категории (лагеря). Аресты производить без санкции прокурора. Для оформления дела достаточно признания в контрреволюционной деятельности самого обвиняемого, при отсутствии признания — 2-3 показания свидетелей с указанием конкретных фактов в контрреволюционной деятельности арестованного». Как видно, плановые показатели по расстрелам были «перевыполнены» в 7,7 раза!

Раскопки на Золотой горе. Останки жертв массовых политических репрессий.1989 г.

Павлу Куликову пришлось потрудиться: «Я в продолжение пяти месяцев выполнял громадную работу по производству массовых операций один, я не знал дней отдыха и праздников, так как через мои руки прошло около 4000 дел, кои я должен был все просмотреть, написать, отпечатать повестки, доложить дела на тройке, дать в районы санкции, просмотреть поступающие из районов списки с компрометирующими материалами (просмотрено списков с материалами за этот же срок до 6000 человек)».

Вот, что он пишет о допросах: «Арестованных держали стоя на конвейере, без дачи еды, отдыха, от 3 до 5-7, иногда 9 суток, то есть до тех пор, пока арестованный не подпишет заявлений, что он враг народа, шпион, вредитель, диверсант и так далее. Арестованные с больным сердцем, через сутки-двое начинали опухать, падали в бесчувственном состоянии на пол и изнемогали от издевательств».

Условия содержания были нечеловеческие: «Городская тюрьма с августа 1937 г. до мая 1938 г. была всегда переполнена, в ней содержалось временами до 8000 человек, в камеру на 13 человек садили по 150-160 человек. В общей камере в 30 человек сидело 380 человек. В камерах недоставало воздуха, арестованные задыхались от недостатка воздуха и изнемогали, обливались потом, не имели возможности не только сесть, но и лечь, приходилось стоять, больные сердцем быстро опухали, им не оказывали никакой помощи»…

История Большого террора исследована, за последние три десятилетия изданы тонны книг, научных статей, воспоминаний и художественных произведений. Историкам понятно, каким образом работала машина политических репрессий, кто был ее двигателем и исполнителями, кого она поглотила и что с ними стало. Однако до сих пор в обществе продолжаются споры: одни называют фантастические цифры жертв, другие вовсе их отрицают и говорят: поделом! Это значит, что такие книги, как книга Оксаны Труфановой «Большой террор в Челябинской области», необходимы.

Более 40% россиян назвали репрессии Сталина «вынужденной мерой»

5 июля 2017

Автор фото, Maxim Kimerling/TASS

Подпись к фото,

43% россиян считают, что без сталинских репрессий нельзя было сохранить порядок в стране

43% россиян, слышавших о сталинских репрессиях, полагают, что без них «невозможно было бы сохранить порядок в стране». Россияне чаще узнают об этих событиях из СМИ, намного реже — на занятиях в школах и вузах. Таковы итоги исследования ВЦИОМ «Сталинские репрессии: преступление или наказание».

90% россиян слышали о сталинских репрессиях, следует из данных опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Телефонный опрос был проведен в июне среди среди 1200 респондентов в разных регионах.

71% опрошенных заявили, что в их семье никто не подвергался репрессиям. 24% сказали, что их семья сталкивалась со сталинскими репрессиями, 5% затруднились ответить.

Основным источником сведений о репрессиях для респондентов оказались документальная литература и публикации в СМИ (из прессы о событиях узнали 52% опрошенных), рассказы родственников (48%), а также новостные и аналитические программы на ТВ и по радио (46%).

Вопрос предполагал возможность дать несколько ответов. Лекции и уроки истории стали лишь шестым по популярности источником знаний о репрессиях (37% ответов). 14% респондентов сказали, что получают информацию по этому поводу в музеях и на тематических выставках.

Мнение респондентов о том, кто становился жертвами сталинских репрессий, разделилось (в этом вопросе респонденты также могли давать более одного ответа).

Самым популярным ответом стал «несогласные с проводимой властями политикой» — 37%. На втором месте оказался вариант «враги народа, предатели, заговорщики» — 24%.

Третье место занял ответ «воры, жулики, преступники» — 23%. По 22% и 16% сказали, что репрессированы были люди, «пользующиеся авторитетом у народа» и «честные, открытые».

Большинство граждан (49%) сказали, что репрессии — это «преступление против человечности, которое нельзя ничем оправдать».

Однако немногим меньше — 43% — согласились с тезисом о том, что «репрессии были вынужденной мерой, которая позволила Сталину обеспечить порядок в обществе».

Социологи выяснили, что 72% россиян считают необходимым как можно больше рассказывать о жертвах репрессий, потому что «такие преступления не должны повторяться». 22% опрошенных полагают, что о репрессиях лучше не рассказывать, так как это «негативно отражается на имидже страны».

«Наше общество пытается разобраться со своим свергнутым кумиром, создать непротиворечивую версию актуальной истории драматического XX века, — прокомментировал итоги исследования директор ВЦИОМ Валерий Федоров. — Пока не удастся расставить все точки над i, мы обречены вновь и вновь возвращаться к острым политическим и моральным вопросам, которые ставит перед нами история сталинского правления».

В мае 2017 года «Левада-центр» опубликовал результаты опроса, согласно которым число россиян, считающих сталинские репрессии «политическим преступлением», падает. В 2012 году с такой оценкой согласились 51% опрошенных, в 2017 году — 39%.

Также исследование «Левада-центра» показало, что за последние пять лет на 10% выросло число россиян, которые ничего не знают о репрессиях или затрудняются ответить на вопрос об их роли.

Доктор исторических наук Олег Будницкий полагает, что результаты опросов, показывающие высокий процент оправдания репрессий, можно объяснить только «разрухой в умах».

«Прежде чем отвечать на вопрос «одобряю — не одобряю», я бы советовал людям поставить себя на место жителя Советского Союза того времени и представить, что он мог попасть под эти жернова репрессий», — сказал Будницкий Би-би-си.

Историк также считает логичным, что опрошенные по большей части получают информацию о репрессиях из СМИ и телепередач. Вопрос в качестве этих программ, полагает Будницкий.

«У нас же в телевизоре появляются какие-то люди, которые никакого отношения к исторической науке не имеют», — считает историк. По его словам, зачастую оценки историческим событиям в СМИ дают непрофессионалы, и это приводит к искажение исторических фактов и их оценок зрителями.

Репрессии не заканчиваются — Coda Story

Мы опаздывали на нашу первую съемку. 86-летняя Ирина Вербловская ждала нас у себя на даче под Санкт-Петербургом, но мы никак не могли найти ее небольшой домик, спрятанный в лесу. Наш автомобиль плутал по проселочным дорогам, в какой-то момент мы плюнули и решили пойти пешком через березовый лес.

Когда мы наконец нашли нужный дом, Ирина встретила нас, всем своим видом показывая, как мы опоздали. 

“Почему вы здесь?”, — спросила она, взмахнув руками. “Что вы делаете здесь сейчас? Где вы были десять лет назад?”

Мы опоздали? Это был наш первый вопрос, когда мы задумались о создании проекта о судьбах выживших в ГУЛАГе. Почему мы делаем это сейчас?

Уже существует огромное собрание документальных и научных работ о ГУЛАГе, хотя и ни в какое сравнение не идущее с масштабом советских репрессий. С самого начала мы не ставили себе задачу создать еще один проект в области устной истории.

Мне было интересно, что происходит сейчас, в наше время: я хотела спросить тех, кто видел жестокости советского режима, каково это, когда у них на глазах переписывают их прошлое. Никто не понес ответственности за существование ГУЛАГа. Более 28 миллионов человек прошли через систему ГУЛАГа с 1918 по 1987 год (около 12 миллионов из них — по политическим делам). Но, несмотря на эту страшную цифру, нынешние российские власти приукрашают и даже восхваляют советское прошлое.

 

В наши дни во всем мире происходит регресс демократии. Новые авторитарные лидеры заинтересованы в переосмыслении национальной истории. Они готовы фальсифицировать ее и выпускать новые учебник, которые будут подкреплять их политические амбиции. 

Каждая страна, конечно, переписывает историю по-своему.  В Китае правительство проводит кампанию по истреблению уйгурского народа и их культуры. В Индии светское государство под ударом, потому что правящая партия принимает закон, дискриминирующий мусульман. В Турции президент Реджеп Тайип Эрдоган говорит о восстановлении Османской империи, когда вводит войска в Ливию и северную Сирию, в регионы, контролируемые курдскими войсками. В Великобритании наследие Британской империи постоянно упоминается для оправдания политики Брексита. В то же время в США власти некоторых штатов в ночи демонтируют памятники генералам-конфедератам, испугавшись повторения агрессивных выступлений праворадикалов, как в Шарлотсвилле (штат Вирджиния).

Мы в редакции пишем про проблемы дезинформации и пропаганды современности, но фальсификация истории — это та же дезинформация, возможно, самая вредоносная.  

Во время интервью Ирина Вербловская сказала нам то, что мы слышали и от других жертв ГУЛАГа в России, Крыму, Беларуси, Латвии. Они описывали необычайный подъем интереса к истории ГУЛАГа в конце 80-х и начале 90-х, когда Советский Союз развалился. Буквально в одно мгновение многие документы из архивов КГБ стали доступны обществу. Начали печататься лагерные дневники и продаваться новые книги. 

Но время открытости продолжалось недолго. В середине 90-х начало формироваться новое ведомство, которое пришло на смену КГБ, — ФСБ. Архивы постепенно стали недоступными, интерес общественности поугас. 

В 2000 году бывший глава этого ведомства Владимир Путин стал президентом России. Он привел за собой бывших коллег, сотрудников службы безопасности, которые тут же заняли руководящие посты в правительстве. Многие из них по-прежнему там или перешли на не менее престижные должности в сферах финансов и промышленности. 

Правительство Путина не было заинтересовано в том, чтобы разбираться с наследием советской эпохи и устраивать процессы по типу Нюрнбергского.  

Невозможно представить, чтобы в России сейчас начался процесс возвращения правды. Как это, например, случилось в прошлом году в Латвии. Там рассекретили архивы с именами тех, кто выступал информантом КГБ в эпоху холодной войны. Среди 4141 имен оказались видные деятели и уважаемые люди. Часть из них отрицала свою причастность к сотрудничеству со службами безопасности, другие угрожали подать иски о клевете, а некоторые признали, что просто было такое время, когда люди стояли перед сложным выбором. Для небольшой Латвии это событие стало настоящим шоком.

“Они [власть в России] хотят, чтобы ГУЛАГ стал незначительной частью прошлого, не имеющей самой по себе ни особого значения, ни смысла, — сказала мне Энн Эпплбаум, автор книги “ГУЛАГ. Паутина большого террора”, получившей Пулитцеровскую премию. — И совершенно точно они не хотят, чтобы хоть один человек извлек урок из истории и, глядя на прошлое, сказал: “Мы не хотим повторения этого, как нам этого избежать?”. Они не хотят, чтобы люди мыслили таким образом”.  

Последний советский лагерь — Пермь-36 — был закрыт только в 1987 году по приказу Михаила Горбачева. На его месте в 2001 году открыли музей — единственный в России, организованный непосредственно на месте бывшей колонии. Долгие годы он оставался памятником жертвам репрессий, но в 2015 году его признали иностранным агентом. В тот же год управление над ним взяла местная администрация (историки называют это рейдерским захватом) — и существование независимого музея прекратилось. Новый глава музея обновил экспозицию: нары в бараках накрыли шерстяными одеялами, в медсанчасти постелили выглаженные простыни, экспозиция теперь рассказывает об эффективности карательной системы. Музей перестал быть музеем памяти жертв репрессий. 

На примере истории “Перми-36” видно, какими приемами пользуется власть. Чаще всего она отвлекает внимание от ужасов советского режима духоподъемными патриотическими историями о Великой Отечественной войне и победе в ней советского народа. Это происходит на самом высоком уровне: например, Владимир Путин жалуется, что “излишняя демонизация Сталина — это атака на Советский Союз и Россию”. Или министр обороны предлагает возродить планы Сталина по строительству Трансполярной магистрали, проекта, который обернулся полным провалом в 1940-е, и стоил жизни тысячам рабочих.

Те же процессы идут и уровнем ниже. Сотрудники полиции в Ростовской области устраивают фотосессию в форме НКВД ко Дню Победы в рамках проекта “Потомки героев”. В то время, как 63-летний историк Юрий Дмитриев уже больше трех лет находится под стражей по обвинению в насильственных действиях сексуального характера. Хотя правозащитники и деятели культуры предполагают, что таким образом власти хотят остановить его работу по поиску мест захоронений жертв репрессий. 

Энн Эпплбаум, которая встречалась с Дмитриевым, когда писала свою книгу, назвала его арест “поворотным изменением” в отношении к истории ГУЛАГА. Она сказала, что Дмитриев — именно тот, кто для общества должен быть героем. 

Тех, кто призывает без приукрашений говорить о советском прошлом и изучать его, заставляют молчать. Это происходит на фоне общего подавления свободы слова в России. Пока мы работали над этим проектом, в России подкинули наркотики журналисту-расследователю Ивану Голунову, а потом начались уличные акции из-за недопуска независимых кандидатов в Мосгордуму. В английской версии наш проект называется “Generation Gulag” (“Поколение ГУЛАГа”), но на русском нам казалось важным подчеркнуть другое. Репрессии не заканчиваются. 

Россия не прошла через осознание трагедии и покаяние, именно поэтому откат к авторитаризму — естественный для нее ход вещей, объясняла мне журналистка Оксана Баулина, которая провела большую часть интервью для этого проекта. 

Все же Ирина шутила о том, что мы опоздали: она говорила, что лет десять назад она смотрелась бы лучше на видео. Она хорошо понимала, почему мы приехали и разговариваем с ней именно сейчас. 

“У нас не ценят человеческую личность. У нас не ценится человеческая жизнь. У нас массами и цифрами оперируют, а не человеками”, — говорила она нам в интервью. И это звучало актуально для современной России.  

Кампания по забвению в России приносит свои плоды: почти половина молодых россиян говорят, что никогда не слышали о сталинском Большом терроре. И сам Сталин не был более популярен, чем сейчас: в 2019 году 70% россиян ответили, что положительно относятся к его в истории. Об этом упоминала в интервью другая наша героиня Галина Нелидова:

“У меня досада, что люди не знают правды до сих пор. Когда Зюганову говорят: “Вот было такое время”, он говорит: “Подумаешь, там несколько тысяч было арестовано!”. Но когда мы знаем, что там были миллионы…”

Мои поездки к родственникам в Санкт-Петербург в детстве всегда сопровождались какими-то историями из советских времен. Я помню слухи о соседе, который чуть ли не был начальником в одном из лагерей, истории о друге семьи, который работал проводником в поезде, выгружавшем заключенных в Сибири на станции с простым названием “Зима”… Недавно я спросила мою русскую тетю, как это возможно, что никто из членов нашей большой семьи не пострадал от репрессий. И она рассказала мне о нашем родственнике, который был в ГУЛАГе. Он умер по дороге домой, чуть-чуть не доехав до своей родной деревни. В нашей семье об этой истории молчали. Она всплыла за семейным ужином только в январе этого года. 

Даже после стольких месяцев работы над этим проектом я до сих пор не могу осознать масштабы ГУЛАГа. Чем больше я читала про ГУЛАГ, чем больше мы записывали интервью, тем сильнее меня поражало, сколько жизней сломала эта система. 

Так или иначе, “через все наши семьи прошел ГУЛАГ”, сказал мне мой коллега Семен Кваша. Нередко семьи делились на родственников, которые сидели в лагерях, и на родственников, которые охраняли лагеря. За десятилетия советской власти история много раз переворачивала все с ног на голову: преступники становились жертвами — и наоборот. Поэтому когда начали искажать и приукрашать нашу историю, это не вызвало массового возмущения, объяснял Семен. Более того: она находит определенный уровень публичной поддержки, потому что “в первую очередь наше общество хочет чувствовать, что оно ни в чем не виновато”.  

Азарий Плисецкий, прошедший через ГУЛАГ ребенком, напрямую говорит об этом:

“Самое неприятное и самое обидное, что много людей старается забыть и не бередить раны. А бередить все-таки надо”. 

Он уверен: “Все должны знать об этих страшных репрессиях, об этом геноциде собственного народа, который происходил в наше время, особенно молодое поколение”.

И все же кое-где мы опоздали. “Мы не успели взять интервью у двоих героев — у Владимира Родионова и у Петра Мешкова, — говорит Оксана Баулина. — Они умерли за пару дней до съемок, когда мы уже собирались к ним ехать. Их истории остались нерассказанными, и я чувствую вину перед ними за то, что мы не успели”.

Ирина, Галина, Ольга, Азарий и другие выжившие жертвы ГУЛАГа, с которыми мы смогли поговорить, понимают, почему именно сейчас их истории особенно важны.

Оригинал эссе на английском

Copyright © Coda Media, Inc.
All Rights Reserved.

ВЦИОМ. Новости: Репрессии ХХ века: память о близких

МОСКВА, 5 октября 2018 г. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представляет данные исследования, посвященного изучению информированности россиян об истории их семьи, осведомленности наших сограждан о репрессированных родственниках, подготовленного совместно с Музеем истории ГУЛАГа.

Для большинства россиян (93%) интересна история их семьи, в том числе каждый второй (51%) старается узнавать информацию о предках, еще 42% респондентов интересуются историей семьи, но специально не занимаются ее изучением. Повышенный интерес наблюдается среди 25-34-летних и 35-44-летних (по 95%).  

Чаще всего историю своей семьи россияне узнают в разговорах с родственниками (72%). Еще 41% опрошенных ищут информацию о предках в открытых базах данных и интернет-архивах. Каждый третий респондент (33%) пытался искать близких семьи в социальных сетях. Наконец,  22% участников опроса обращались в государственные архивы.

Россияне хорошо осведомлены о преследованиях по политическим мотивам, проводимыми в  СССР в 20-50 гг. XX века: 80% наших сограждан знают о репрессиях. При этом самая низкая информированность наблюдается среди молодежи: почти половина (47%) опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет никогда не слышали о репрессиях.

Более трети (35%) опрошенных сообщили, что в их семье были репрессированные родственники, в том числе 14% хорошо знают об их судьбе, 16% — знают судьбу родственников в общих чертах, 5% — ничего не знают о судьбе репрессированных родственников. Каждый пятый (22%) респондент не знает, были ли в его семье репрессированные родственники. Большинство тех, у кого есть репрессированные родственники, узнали о репрессиях в своей семье из рассказов близких (91%), среди жителей Москвы и Санкт-Петербурга эта доля достигает 97%. Более половины (58%) тех, кто плохо осведомлен о судьбе репрессированных родственников, хотели бы больше знать об их истории. Среди 18-24-летних эта доля выше – 71%. 

Музей истории ГУЛАГа уделяет большое внимание исследованию семейной истории. Здесь работает Центр документации, помогающий в поиске информации о репрессированных родственниках. Музей пробует разные форматы работы с семейной историей — занятия со школьниками, театральные постановки. В рамках «Ночи искусств» специально для Музея истории ГУЛАГа режиссер Анастасия Патлай готовит спектакль.

Массив исследования для скачивания содержит вопросы данного тематического блока и социально-демографические переменные. 

как в России чтят память жертв репрессий — РБК

Мнение , 28 окт 2016, 14:59 

0 

Игорь Курляндский

На фоне декларируемого уважения памяти жертв в стране все более открыто почитается память их палачей

30 октября в России будет отмечаться день памяти жертв политических репрессий. Эту дату современное общество унаследовало от диссидентов советской эпохи, когда по инициативе ряда узников мордовских и пермских лагерей, репрессированных за свое инакомыслие и ненасильственное сопротивление советскому режиму, в 1974 году был отмечен «день политзаключенного». И далее в этот день среди политических узников проводились голодовки и другие акции в память о погибших товарищах. В годы перестройки памятный день стал частью публичной оппозиционной деятельности. Тогда проходили митинги и демонстрации, ставившие целями возвращение в общественное сознание памяти о миллионах безвинных жертв советского режима, осуждения его позорных репрессивных практик. В 1991 году новые российские власти официально признали 30 октября памятным днем. В традицию России 1990–2000-х годов прочно вошли ежегодные траурные митинги в Москве у Соловецкого камня на Лубянской площади, в Петербурге на Левашовском мемориальном кладбище, во многих других городах России.

Официальное и реальное

И нынешние российские власти как будто продолжают чтить этот день; они публично отмежевываются от массовых репрессий советских времен. В 2009 году в своем обращении президент Дмитрий Медведев заявил, что память о репрессиях так же священна, как и память о Победе. В 2015 году он уже в качестве премьера утвердил Концепцию государственной политики по увековечиванию жертв политических репрессий, предусматривающую широкий спектр мемориальных мер. Московский музей истории ГУЛАГа был значительно расширен. 9 марта 2016 года уже президент Владимир Путин подписал закон на ту же тему. Был поддержано, в частности, создание памятника жертвам репрессий по проекту Георгия Франгуляна «Стена скорби» (предполагается открыть в 2017 году). Недавно новый спикер Государственной думы Вячеслав Володин посетил мастерскую скульптора и снова прозвучали слова о важности уроков прошлого и о том, что такие трагедии не должны повторяться в будущем.

Однако признать мемориальную политику властей последовательной и искренней мешает своего рода шизофрения российской исторической политики, когда вместе с декларированным уважением к памяти жертв продолжает иногда скрыто, а иногда открыто почитаться память их палачей. Вот при поддержке почти официального Российского военно-исторического общества подо Ржевом открывается бюст Сталину, одному из главных организаторов советского террора. Памятники Сталину и его подручным «по инициативе общественности» возникают по всей стране. Пропагандисты сталинского культа имеют широкий доступ в прайм-тайм программ радио и телевидения, обретают влиятельное положение в массмедиа, не встречая адекватного себе отпора. Хорошее отношение к Сталину стало уже респектабельным трендом в общественном сознании. В этом контексте мемориализация жертв репрессий вызывает настоящий когнитивный диссонанс.

За возрождающимся культом Сталина «снизу» стоит хорошо знакомый культ «сильной руки» в управлении страной, замешанный на сознательном бесчеловечии, когда любые жертвы в ходе укрепления чиновничьего и карательного аппарата воспринимаются как несущественные. Наиболее уродливым и позорным событием в этой связи стало открытие 14 октября 2016 года в Орле первого в России памятника любимцу и во многом учителю Сталина, царю Ивану Грозному, «прославившемуся» бесчисленными зверствами и убийствами своих соотечественников, — по наблюдениям ряда русских историков, начиная с Карамзина, одному из самых омерзительных правителей-злодеев в отечественной истории.

Мемориальные жертвы

Казалось бы, подобным тенденциям могло бы противостоять честное историческое просвещение граждан. Но с его официальной поддержкой в современной России дело обстоит плохо. Основанное еще 28 лет назад в годы перестройки при активном участии академика Сахарова, целенаправленно занимающееся историей советских репрессий историко-просветительское общество «Мемориал» в этом году подверглось настоящим политическим преследованиям. Оно получило от власти в «награду» за свою многолетнюю деятельность, направленную как раз во благо России, позорный ярлык «иностранного агента». Это не только мешает «Мемориалу» эффективно продолжать свою работу, но и ставит эту уважаемую организацию перед реальной угрозой уничтожения. При том «клеймение» «Мемориала» было произведено даже вопреки позиции Конституционного суда, определившего, что международная организация не может быть признана «иностранным агентом». А ведь именно «Мемориал» сделал больше, чем кто-либо в России, для увековечивания памяти жертв репрессий. Также в последние годы «иностранными агентами» были объявлены и некоторые авторитетные местные отделения «Мемориала» — в Санкт-Петербурге, Рязани и других городах России.

Состоялось заседание «круглого стола» на тему: «Политические репрессии в СССР: архивные источники и их интерпретация»

В читальном зале Государственного архива Курской области 17 декабря 2021 г. состоялось заседание «круглого стола» на тему: «Политические репрессии в СССР: архивные источники и их интерпретация». Мероприятие приурочено к 30-летию принятия Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Организаторы мероприятия — архивное управление Курской области, ОКУ «Госархив Курской области.

   

В работе «круглого стола» приняли участи: начальник архивного управления Курской области (Н.А. Бастрикова), директор (Н.А. Елагина), заместитель директора, кандидат исторических наук (В.В. Раков), начальник отдела научно-исследовательской работы, кандидат исторических наук (О.Н.Аргунов), старший научный сотрудник отдела научно-исследовательской работы и информационного обеспечения (Л. С. Ласочко) ОКУ «Госархив Курской области», директор филиала ОКУ «Госархив Курской области», кандидат исторических наук (О.А. Черников), директор (В.И.Хондарь) и начальник отдела использования и публикации документов (Ю.В. Щербаков) ОКУ «ГАОПИ Курской области», профессор кафедры художественного образования и истории искусств ФГБОУ ВО «Курский государственный университет», доктор исторических наук (Г.А. Салтык), профессор кафедры философии ФГБОУ ВО «Курский государственный медицинский университет», доктор исторических наук (Е.С. Кравцова), доцент кафедры конституционного и административного права ФГБОУ ВО «Курский государственный университет», кандидат исторических наук (А.М.Борисов), церковный историк, председатель историко-архивной комиссии по изучению материалов о репрессированных священно(церковно)- служителях Курской епархии при Курском Свято-Троицком женском монастыре (В.М. Русин (отец Владимир)).

   

С приветственным словом к участникам «круглого стола» обратилась Бастрикова Н. А., подчеркнув, что тема, вынесенная на обсуждение актуальна и сложна. Изучение отдельных аспектов в развитии российского общества 1920 – 1950-х годов и в настоящее время методологически трудно и политически неоднозначно. В те годы в стране протекали радикальные и подчас противоречивые процессы глубокого изменения базовых основ общества. В этих условиях большое значение отводилось решению проблем внутренней безопасности. Личность человека зачастую отходила на второй план. Политические репрессии коснулись практически всех слоев населения и каждой семьи, в том числе и история ее семьи также хранит отголоски тех событий.

   

Вопросы, касающиеся политических репрессий в СССР, обсуждались в рамках трех направлений: историография проблемы, исторические источники и исследователи и практики.

Выступление Аргунова О.Н. было посвящено целому блоку исследований в области политических репрессий. Было отмечено, что первые публикации в данном направлении появились в 1-й половине 80-х годов XX в. и носили публицистический и общественный характер. В к. 80-х годов XX в. изучение данной проблемы становится более детальным с обращением историков к архивным документам.

   

Ласочко Л.С. рассказала о работе Государственного архива Курской области по исполнению запросов граждан в период массового рассекречивания архивных документов (1991 г.) и выхода в свет Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Только в 1992 г. Государственным архивом Курской области было исполнено свыше 10 тыс. запросов по реабилитации граждан. Были зачитаны письма граждан, обратившихся в архив, о подтверждении сведений о лишении избирательных прав в связи с раскулачиванием.

В продолжении данной темы Черников О.А. осветил документы фондов райисполкомов и администраций, относящиеся к государственной собственности Курской области и поступившие в филиал ОКУ «Госархив Курской области» из муниципальных районов Курской области, среди которых протоколы районных комиссий по восстановлению прав реабилитированных граждан. Было отмечено, что большой интерес для генеалогических исследований представляют документы (заявления, анкеты) родственников репрессированных граждан, представленных в комиссию, в которых подробно описывались ситуации по выселению граждан. Вместе с тем, Черников О.А. подчеркнул, что к таким документам следует относиться субъективно, поскольку в них прослеживается личный интерес.

   

Субъективный взгляд на проблему темы политических репрессий в СССР поддержал Борисов А.М., который подчеркнул, что необходимо формировать методологический и дифференцированный подход к данной проблеме, историки должны объективно оценивать данные документы и делать определенные выводы.

Интерес вызвало выступление Щербакова Ю.В. о комплексе документов, хранящихся в Государственном архиве общественно-политической истории, среди которых документы членов партии и комсомола к которым применялись политические репрессии. Щербаков Ю.В. подробно остановился на анализе документов архивного фонда общественной благотворительной организации пенсионеров и инвалидов «Ассоциация жертв незаконных политических репрессий», среди которых имеются как законодательные акты о реабилитации жертв незаконных политических репрессий, так и списки жертв политических репрессий, воспоминания репрессированных граждан и документы по подготовке к изданию Книги Памяти. Были также освещены документы личных фондов жертв политических репрессий периода 30-х годов, оставшихся в живых.
Отдельные информации были посвящены работе с архивными источниками в различных архивах, в том числе федеральных и архивах ФСБ, по восстановлению судеб репрессированных граждан, среди которых эсеры, педагоги, студенты Курского государственного медицинского университета и церковнослужители (Салтык Г.А., Кравцова Е.С., Русин В.М. (отец Владимир)).

Итоги «круглого стола» были подведены Бастриковой Н.А., которая отметила, что данная тема по-прежнему актуальна и не оставляет равнодушными ни историков, ни архивистов.

«Горе и ужас без срока давности». В Якутии уже 20 лет планируют установить памятник жертвам политических репрессий XX века. Рассказываем, почему это важно

О важнейших страницах из истории репрессий в Якутской АССР читайте в новом материале News.Ykt.Ru, подготовленном вместе с краеведом Михаилом Друзьяновым.

Репрессии первой волны

Первая волна репрессий началась с 1919 года как борьба с кулаками (в дореволюционной России и СССР зажиточные крестьяне, использующие наемный рабочий труд и занимавшиеся сельским ростовщичеством, — прим. ред.). В Якутии под этот удар также попали священники, купцы, казаки, мелкие торговцы, шаманы. Людей осуждали по списку местных властей с конфискацией имущества, лишением избирательных прав, выселением за пределы республики, подвергали арестам и заключали в тюрьмы.

В 1921-1922 годах к руководству пришли секретарь губбюро (губернского бюро) Рабоче-крестьянской партии (большевиков) Георгий Лебедев, начальник военного штаба Якутии Алексей Козлов и председатель Якутской коллегии губчека (Губернская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем) Андрей Агеев.

Так называемый якутский «триумвират» захватил всю полноту власти — партийную, судебную, военную, административную. Как отмечают исследователи, перегибы власти стали одной из причин возникновения якутского повстанчества.

Также к этому периоду относится реакция на события гражданской войны. Столкновения советских войск с повстанцами и приверженцами белого движения в Якутии, как и во многих других дальневосточных регионах, стали последними очагами гражданской войны в России.

С середины 20-х годов начались нападки на основоположников якутской литературы. В 1927 году Анемподист Софронов был арестован и сослан в Соловецкий концлагерь, позже арест заменили ссылкой в Архангельск. Алексей Кулаковский и Николай Неустроев были признаны национально-буржуазными писателями. По этой причине запрещался выпуск их произведений, их книги были сожжены, сами они были посмертно репрессированы.

Кровавый террор 30-х годов

В народной памяти этот период прочно ассоциируется с репрессиям, которые начались после того, как в марте 1937 года на пленуме ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин заявил, что среди руководства партийного аппарата затесались немецкие, американские, японские шпионы. Под ударом оказались в первую очередь партийные и комсомольские работники, хозяйственники, офицерский и дипломатический корпус, научная и творческая интеллигенция.

Так эта история коснулась молодого юкагирского писателя Николая Спиридонова — Тэки Одулока. Он вступил в ВКП(Б), окончил советско-партийную школу в Якутске, занимался научной деятельностью, и даже возглавлял национальный сектор хабаровского отделения Союза писателей СССР. Но в апреле 1937 года был арестован сотрудниками НКВД и обвинен в шпионаже в пользу Японии и в подготовке к вооруженному восстанию против советской власти с целью отторжения Дальневосточного края от Советского Союза. В 1938 году был приговорен к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией имущества.

Не обошли стороной и давно умерших людей. По ходатайству президиума Верховного совета ЯАССР в 1938 году прокуратура посмертно признала врагом народа представителя ЯАССР при президиуме СССР Ивана Винокурова, умершего за три года до этого.

На 1937-1938 годы пришелся пик репрессий, когда за два года в СССР 700 тысяч человек приговорили к расстрелу. Но на этом все не закончилось, всего с 1921 по 1953 год жертвами репрессий стали около 12 миллионов человек.

В число неугодных попал учитель из Вилюйского улуса Михаил Алексеев, позже народный учитель СССР, памятник которому стоит в Сквере учителя в Якутске. Он был арестован и приговорен к 10 годам в исправительно-трудовом лагере после того, как сбежал из фашистского плена. В апреле 1942 года за «антисоветскую деятельность» был арестован писатель, первый якутский киносценарист Лев Габышев. В 1952 году по ложному обвинению в национализме был арестован Василий Яковлев, ставший позже народным писателем Якутии, известным как Далан.

Гонения не обходили стороной и семьи так называемых врагов народа. В частности, для их родственников были установлены ограничения при приеме в вузы и ссузы по признакам социального происхождения.

По данным архивов КГБ ЯАССР и КГБ СССР с 1919 по 1974 г.

Реабилитация

В 1954 году начался процесс пересмотра дел осужденных по политическим статьям. В это время были реабилитированы Платон Ойунский, Максим Аммосов, Исидор Барахов и другие.

В 1956 году состоялся ХХ съезд КПСС, на котором Никита Хрущев осудил культ личности Иосифа Сталина. На этой волне число политических заключенных в лагерях постепенно идет на убыль.

В начале 90-х годов в СССР, затем в Российской Федерации был принят ряд законов о восстановлении прав жертв политических репрессий 20-50-х годов.

В 1991 году Верховный совет РСФСР установил День памяти жертв политических репрессий. Ежегодно эта скорбная дата отмечается в России 30 октября.

26 апреля 1994 года по просьбе первого президента Якутии Михаила Николаева президент России Борис Ельцин подписал указ «О восстановлении справедливости в отношении репрессированных в 20-30-е годы представителей якутского народа». Были реабилитированы подвергшиеся репрессиям в 1928 году как члены «младоякутской национальной советской социалистической партии средняцко-бедняцкого крестьянства конфедералистов».

---

В 2017 в Москве был открыт мемориал «Стена скорби», посвященный жертвам репрессий. Для возведения монумента со всей страны были собраны камни из тех мест, где действовали лагеря ГУЛАГ, в том числе и из Якутии.  

«Еще тысячи человеческих судеб скрыты в архивах силовиков»

Якутии тоже нужен свой памятник, посвященный жертвам политических репрессий, уверен краевед Михаил Друзьянов. С 2013 года он начал изучать жизнь одного из первых председателей правительства ЯАССР Ивана Винокурова, признанного врагом народа посмертно, но чья персона оставалась малоизвестна для широкого круга якутян.

Параллельно он приступил к исследованию темы репрессий в Якутии с помощью рассекреченных архивов силовых структур, представленных в «Книге памяти», а также в мемуарах. По его словам, даже сегодня остаются тысячи неизученных судебных дел, иными словами забытых человеческих судеб, так как многие документы все еще находятся закрытыми в архивах МВД и ФСБ (КГБ).

«Пятно несправедливости до сих пор не снято со многих советских людей, невинно пострадавших во время насильственной коллективизации, подвергнутых заключению, выселенных семьями в отдаленные районы без средств к существованию, без права голоса. Это горе и ужас, которым нет срока давности. Мы изучаем историю, чтобы не повторять ее ошибок. Вернуть всем невинно пострадавшим их доброе имя и установить памятник, издать книги — святой долг государства», — считает он.

---

Первым вопрос установки памятника репрессированным в Якутии поднял первый президент Михаил Николаев в 2001 году, но спустя 20 лет эти планы так и не были до конца воплощены в жизнь.

В 2013 году глава Якутска Айсен Николаев заявил, что в Якутске необходимо установить памятник жертвам политических репрессий. Планировалось установить его в маленьком сквере у перекрестка Лермонтова — Октябрьская (напротив ТЦ «Палладиум»). По информации «Интерфакса», победителем конкурса эскизов был признан архитектурный проект «Якутпроекта». Сообщалось, что проектно-сметная документация сквера будет готова в октябре-ноябре 2014 года, тогда же должна была быть определена стоимость проекта.

Но, как отметил Михаил Друзьянов, возникли спорные моменты. Например, раньше вокруг Никольского храма, стоящего неподалеку, было кладбище. Не исключено, что здесь может находиться могила Платона Ойунского, которая так до сих пор и не была обнаружена, поэтому историки не советуют возводить мемориал на месте возможных раскопок.

Кроме того, Михаил Николаев посоветовал провести новый конкурс на создание облика памятника. По его мнению, не стоит превращать один из символов Якутии — коновязь сэргэ в место скорби. Затем планы застопорились из-за пандемии коронавируса.

Но краевед не теряет оптимизма. Он уверен, дело будет двигаться, ведь в правительстве по распоряжению премьер-министра Андрея Тарасенко создана комиссия по этому вопросу.

---

Михаил Друзьянов планирует продолжить работу по изучению темы репрессий ХХ века в ЯАССР. В частности, он планирует заняться исследованием рассекреченных данных из архива КГБ СССР, где значатся имена больше 11 тысяч якутян.

Уже собранные материалы по репрессиям, проходившим в ЯАССР, будут выставлены в Доме-музее политической ссылки (Ярославского, 5), который входит в Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера имени Емельяна Ярославского. Открытие экспозиции планируется в 2022 году.

К слову, в республике открыто пять музеев, посвященных жертвам репрессий: в Верхоянске, Батагае, а также в Томпонском, Момском и Оймяконском районах. Исследователь уверен, подобный дом памяти стоит открыть и в Якутске.

Фото: из архива Михаила Друзьянова, bigpicture.ru, 100yakutia.ru

%PDF-1.4 % 45 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 30 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 11 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 12 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 10 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 18 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 19 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 31 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 44 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 1 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 5 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 41 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 17 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 16 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 36 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 26 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 42 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 124>>поток х!Е[j#Fe7&8 п=@ N*az3p3㞂2/JXQ:f\R!rPJa[E+Ny\7|i[WC z# конечный поток эндообъект 3 0 объект >>>/BBox[0 0 432 648]/длина 119>>поток хА 0Dl e@Zod3ÓMFP宬?>M!gl)9Ok۳:v- FzbRkCɸ/UuYOO конечный поток эндообъект 49 0 объект >>>/BBox[0 0 520. 56 652,32]/длина 119>>поток x0Dsԃ[v1/P)i O{9˛ *ʾ}~BR0_YێW(hITcLBq},PegCU]?j`t

Проект MUSE — Политические репрессии в истории США (обзор)

Этот сборник хорошо написанных и информативных эссе представляет собой изобличающий взгляд на всепроникающий характер политических репрессий Темы варьируются от попыток подавить политическую оппозицию на национальном уровне в только что основанной республике до нынешнего изменения правовой системы, чтобы дать службам безопасности больше свободы действий.Вместе они дают широкую оценку правительственных кампаний, народных призывов к расистским настроениям и самоцензуры, сопровождающей крестовые походы против так называемых чужих людей и групп. Расовая изоляция, антирадикальная истерия и стремление подавить внутреннее инакомыслие во время войны формируют свою собственную версию истории США.

Но что делать с редакторами, которые дистанцируются от эссе в собственном сборнике? Недовольные тоном и выводами авторов тома, Миннен и Хилтон производят сдержанную, беспристрастную классификацию многих форм, которые принимали репрессии. Они торопятся уверить нас, что «существование политических репрессий в Соединенных Штатах не обязательно означает, что демократия потерпела крах» (7). Хотя осторожный характер их введения является артефактом ее академической, а не активистской направленности, он также притупляет потенциальное влияние книги. «Можно даже утверждать, — говорят они нам, — что репрессии являются не только неотъемлемой и потому неизбежной частью любого государства, но и могут играть существенную роль в создании и поддержании политической системы» (8).Вопросы преследуются в манере неуловимых: «то, что для одних представляет собой политическую репрессию, для других может быть просто законным осуществлением государственной власти в лучших интересах большинства» (9). Относя политические репрессии к сфере овеществленного дискурса, Политические репрессии в истории США , таким образом, ориентируется на ту часть правозащитного сообщества, которая стремится к излишеству, а не к существованию как таковому политических репрессий.

Две основные темы никогда четко не различаются. Политические репрессии, как подчеркивают редакторы и публицисты, были направлены против радикалов и бесправных групп, выступавших за равенство. Политическая изоляция, с другой стороны, никогда полностью не признается как отдельная, даже если временами пересекающаяся динамика. В последнем повышенный уровень экономической эксплуатации (особенно иммигрантов из аграрной среды) подкрепляется политической коррупцией (с политическими и правовыми системами, используемыми для поддержания неравенства) и манипулируемым расизмом, который выражается в терминах этнической принадлежности, религии и расы. .

Все эссе склонны путать риторику с реальностью. Продемократические настроения принимаются за чистую монету, а не рассматриваются как своеобразная форма выражения, используемая для предотвращения исключительного господства какой-либо конкретной группы или клики в политической сфере. Приверженность демократии сама по себе является формой конкуренции в рамках рыночной экономики.

Тем не менее, эта коллекция содержит полезную справочную информацию, с помощью которой можно понять текущие кампании за более высокие уровни политических репрессий и политической изоляции в Соединенных Штатах, с их открыто поощряемым расизмом, направленным как против мусульман, так и против мексиканцев.

Политическая экономия трудовых репрессий в США

Вместо того, чтобы писать всеобъемлющую историю труда в США, Колин (Гильбертовский колледж) исследует репрессии против рабочих, рассматривая события в определенные моменты времени. Он рассматривает эти события исключительно через призму классового конфликта между трудом и капиталом и изучает начало репрессивной политики в доиндустриальную эпоху во время и сразу после американской революции. Затем он обращается к реакции труда на возникновение фабричной системы.Затем он показывает, как политика на рабочем месте в конце 19-го и начале 20-го веков исключала труд из процесса принятия решений. Исследуются причины продолжающихся политических репрессий против труда в период экономического подъема 1920-х годов. Лейбористская партия и Новый курс рассматриваются далее. Роль коммунистов и роль рабочих в чистке коммунистов из своих рядов занимают следующие две главы. Реакция капитала на труд с 1970-х годов — последняя историческая тема. В заключение автор описывает шаги, необходимые для установления подлинно демократической экономики в США.Подводя итог: рекомендуется. Студенты старших курсов через факультет.
— Choice

[Э] история, подробно изложенная в тексте Колина, должна стать важным знанием для тех, кто надеется возродить необходимые и благородные начинания, которыми когда-то были профсоюзы.
— Counterpunch

Колин много читал и указывает на множество способов, которыми экономика и закон служат оружием для сохранения правления меньшинства.
— Анархо-синдикалистское обозрение

Колин заслуживает похвалы за то, что перенес историю антипрофсоюзных репрессий в настоящий период посредством критики бизнес-юнионизма, институционального либерализма и капиталистической гегемонии.
— ТРУД: исследования по истории рабочего класса в Америке к настоящей эпохе, исследуя бесконечную решимость капитала и правящего класса утвердить господство и гегемонию над часто беспокойным и воинственным рабочим классом. Эта работа является ценным вкладом в изучение истории американского труда и рабочего класса.
— Иммануэль Несс, Университет Йоханнесбурга

Эта книга знакомит читателей с многочисленными колебаниями, которые произошли в схеме усилий по подавлению американских рабочих с колониальных времен до наших дней. Смело выходя за рамки подробного описания прошлого, д-р Колин предлагает своей аудитории надежду на лучшее будущее, построенное на расширении экономической демократии и расширении общественной собственности в мире производства.
— Дэниел Э.Сарос, Университет Вальпараисо

Сосредоточившись на проблеме репрессий против рабочих, Колин выявляет ключевые аспекты капиталистической классовой борьбы в Соединенных Штатах с момента ее зарождения до современных кризисов. Наиболее важно то, что он использует этот всеобъемлющий взгляд на прошлое и настоящее капитализма, чтобы предложить способы, с помощью которых труд может создать будущее с истинной экономической демократией, где репрессии против рабочих останутся в прошлом.
— ЛуЭнн Вурст, Мичиганский технологический университет

Несмотря на громоздкую структуру и повествование, склонное к повторению, Колин вносит важный вклад в наше понимание того, как капитал подрывает способность труда выполнять одну из своих исторически фундаментальных задач. то есть освобождение рабочих.
— Анархистские исследования

Студенты исследуют историю репрессий в Южной Африке

В первом из серии студенческих обзоров студенты факультета африканских и афроамериканских исследований представили исследования о Южной Африке, посвященные бойкотам, которые способствовали падению репрессивного режима.

Младший Эрик Пурисич рассмотрел роль ООН на виртуальной презентации класса 10 февраля, а старший Джейд Кричлоу представил действия художников. Оба были идентифицированы доцентом Бентли Андерсоном, SJ, для исследования, которое они провели в его курсе истории Южной Африки.

«Джейд и Эрик продемонстрировали широту и глубину позиции международного сообщества против расовой сегрегации и деградации человека, — сказал отец Андерсон. «Мне, как инструктору, было приятно видеть качество их исследований и анализа, поскольку они затрагивали морально и этически сложную тему».

Эрик Пурисич

Пурисич заложил исторические основы истории апартеида.Он отметил, что начиная с 1948 года правительство Южной Африки ввело систему расового разделения, которая разделила общество на белых, черных, цветных и азиатов. Система определяла, за кого можно жениться, работу и возможности для получения образования. По его словам, вызов системе может привести к «репрессиям, насилию и смерти».

«Первые призывы к обращению с апартеидом в ООН исходили конкретно от Индии», — сказал он, отметив, что Индия была обеспокоена исключительно тем, как апартеид угнетает их собственное меньшинство в стране, а не 80% черного большинства.

Поскольку Южная Африка была одним из основателей ООН, немногие из постоянных членов Совета безопасности были готовы ввести санкции против страны. По его словам, свою роль также сыграли стратегические альянсы времен холодной войны. Например, НАСА поддерживало наземные массивы для наблюдения за космическими полетами, но они также использовались для наблюдения за противниками. Хотя Пуришич обнаружил множество выступлений, осуждающих апартеид, он нашел мало таких, в которых бы полностью рассматривались конкретные методы.

Ситуация изменилась после резни в Шарпевиле 21 марта 1960 года, которая началась как протест против использования полицией пропусков для контроля за передвижением чернокожих рабочих.«69 протестующих были убиты, многие получили ранения в спину при бегстве, десятки были ранены, более 18 000 человек арестованы», — сказал он. «Это было настолько ужасно, что ООН, наконец, решила начать менять свою тактику и политику».

1 апреля 1960 года ООН опубликовала Резолюцию 134, в которой призвала правительство ЮАР отказаться от апартеида. По его словам, на протяжении многих лет ООН принимала добровольные резолюции об экономических санкциях, эмбарго и прекращении дипломатических отношений с Южной Африкой, но из-за несоблюдения и несоблюдения эти меры не увенчались успехом.Но ООН потребовалось 29 лет, чтобы опубликовать «учебник» по переосмыслению нации без апартеида; пять лет спустя, в 1994 году, он был окончательно упразднен.

«Я думаю, что это поднимает некоторые общие вопросы политики ООН и их способности бороться с системами угнетения и расизма», — сказал он.

Джейд Кричлоу

Кричлоу показал, как внешнее давление со стороны художников помогло сформировать повествование о репрессиях в Южной Африке. Она сосредоточилась на движении «Художники против апартеида», которое началось в 1954 году, когда англиканский архиепископ Тревор Хаддлстон призвал к культурному бойкоту нации.По ее словам, движение не набирало оборотов до конца 1960-х годов. Со своей стороны, правительство Южной Африки ответило пропагандой, ложно провозгласившей, что Сан-Сити, известный игорный курорт, контролируемый в то время Южной Африкой, допускает выступления представителей смешанной расы.

Загвоздка в том, что для всех межрасовых выступлений сначала требовалось разрешение. По ее словам, такие артисты, как Фрэнк Синатра, воспользовались этой возможностью, и в 1981 году он получил 1,79 миллиона долларов за серию представлений. У.В ответ Н. создал реестр артистов, выступавших в стране.

«ООН заявила, что это не должен был быть черный список, но она действовала именно так… в конце концов Великобритания и Северная Ирландия также запретили артистам, фигурирующим в списке, выступать в своих странах», — сказал Кричлоу.

Не желая ассоциироваться с репрессивным режимом, 100 артистов заявили, что не будут там выступать, сказала она.

Начиная со сбора средств Африканского национального конгресса в 1990 году в Нью-Йорке, спонсируемого Эдди Мерфи и Спайком Ли, и заканчивая воспеванием имени убитого активиста Стива Бико на концертах и ​​хитом The Specials 1984 года «Освободите Нельсона Манделу», артисты способствовали бойкоту нации.

 

«Это вселило в меня надежду на будущие движения, в которых мораль может весить больше, чем деньги», — сказала она.

Кричлоу сказала, что ее заинтриговало то, как художники обходили традиционные медиапотоки, чтобы донести правду об апартеиде до своей аудитории через искусство и музыку, не пользуясь доступными сегодня социальными сетями.

Она провела четкое различие между бойкотом и культурой отмены, последняя из которых, по ее словам, представляет собой тенденцию, вынуждающую правонарушителя извиняться, после чего «мы точно забыли, что произошло раньше.

«Я думаю, что бойкот все еще может работать», — сказала она. «Я думаю о многих артистах, которые выступали за Black Lives Matter, и о том, как люди вынесли это на улицы, убедившись, что они не просто говорят «Black Lives Matter». Они показали это своими действиями».

Следующий в серии:

Доцент Лори Ламберт, доктор философии. сказала, что два ученика из ее класса проведут презентаций в пятницу, 26 марта, в 17:00.  Джемина Молинес расскажет о Гаити, а Алисса Кантрел расскажет о Ямайке.

 

Долгая история насилия, вторжений и репрессий на Гаити

Дата выдачи: 07.07.2021 — 15:33

Гаити стала первым независимым государством Латинской Америки и Карибского бассейна в колониальную эпоху и первой республикой под руководством чернокожих, когда она сбросила французское правление в 19 веке.

Но на протяжении большей части своей последующей истории Гаити страдала от циклов насилия, вторжений и репрессий, включая династическую диктатуру Дювалье.

Президент Жовенель Моис был застрелен неизвестными нападавшими ночью, что вызвало опасения новых беспорядков.

Вот некоторые ключевые события в политической истории Гаити.

1492 — Испания колонизирует остров Эспаньола после прибытия Христофора Колумба.Двести лет спустя Испания уступает западную половину Франции. Плантации, на которых работают рабы африканского происхождения, производят сахар, ром и кофе, которые обогащают Францию.

1801 – Бывший раб Туссен-Лувертюр возглавляет успешное восстание и отменяет рабство.

1804 г. – Гаити становится независимым под властью бывшего раба Жан-Жака Дессалина, убитого в 1806 г.

1915 г. – Соединенные Штаты вторгаются на Гаити, уходят в 1943 г., но сохраняют финансовый контроль и политическое влияние.

1937 – Худший случай давнего соперничества с соседней Доминиканской Республикой, тысячи гаитян в приграничной зоне убиты доминиканскими войсками по приказу диктатора Трухильо.

1957 – Франсуа Дювалье по прозвищу «Папа Док» приходит к власти при поддержке военных, открывая период широко распространенных нарушений прав человека.

1964 – Дювалье объявляет себя пожизненным президентом. Его диктатура отмечена репрессиями, проводимыми внушающими страх тайной полицией тонтон-макутов.

1971 — Дювалье умирает, и ему наследует его сын Жан-Клод, или «Бэби Док». Репрессии усиливаются. В последующие десятилетия тысячи гаитянских «лодочников» бегут по морю во Флориду, многие умирают по пути.

1986 — Народное восстание вынуждает Бэби Дока бежать с Гаити во Францию. Генерал-лейтенант Анри Намфи вступает во владение.

1988 — генерал Проспер Аврил в результате государственного переворота заменяет Намфи.

1990 – Аврил объявляет осадное положение из-за протестов, но уходит в отставку перед выборами под международным давлением.

1990 – Бывший приходской священник Жан-Бертран Аристид, левый защитник бедных, побеждает на первых свободных выборах в Гаити. Он свергнут в результате государственного переворота в 1991 году.

1994 — войска США вмешиваются, чтобы свергнуть военный режим, и Аристид возвращается. Миротворцы ООН развертываются в 1995 году, и протеже Аристида Рене Преваль избирается президентом.

1999 – Аристид избран президентом на второй срок, несмотря на спорные результаты.

2004 – Политические беспорядки вынуждают Аристида бежать, но страна погружается в насилие.

2006 — Преваль побеждает на выборах.

2008-2010 гг. — Серия протестов, вызванных нехваткой продовольствия, вспышкой холеры, а затем выборами.

2010 г. — Катастрофическое землетрясение, по разным оценкам, унесло жизни от 100 000 до 300 000 человек, причинив значительный ущерб Порт-о-Пренсу и другим местам. Несмотря на международные усилия по оказанию помощи, страна практически разрушена, что усугубляет политические, социальные и экономические проблемы.

2011 – Мишель Мартелли побеждает во втором туре президентских выборов.

2012-14 – Частые антиправительственные протесты, подпитываемые коррупцией и бедностью. Демонстранты требуют отставки Мартелли.

2017 – Жовенель Мойзе, экспортер бананов, ставший политиком, объявлен победителем президентских выборов 2016 года.

2019 г. – Моис неуклонно накапливает власть и правит указами после того, как на Гаити не удалось провести выборы из-за политического тупика и беспорядков.

Тысячи людей выходят на улицы, скандируя «Нет диктатуре» и требуя отставки Мойза.

(РЕЙТЕР)

News — Протест, репрессии и права в США

Это гостевой блог, написанный Тоддом Лэндманом, профессором политологии и проректором факультета социальных наук.

На прошлой неделе похороны Джорджа Флойда в Миннеаполисе прошли на фоне народного протеста и выражения солидарности по всей территории США в форме масштабных и разнообразных акций протеста, перемежающихся беспорядками, грабежами и уничтожением имущества.Реакция федеральных властей, штатов и местных властей на восстания значительно различалась: от использования резиновых пуль и слезоточивого газа для разгона толпы до «преклонения колена» полицейскими и хождения с протестующими в определенных юрисдикциях. Через эти различные акции протеста проходит сильное коллективное недовольство, выраженное по поводу систематических и институционализированных практик расизма, которые были устойчивой чертой американской истории, политики и общества.

Коллективные движения, выступающие против расизма в Америке, на протяжении всей этой истории колебались.Такие движения включают длительную борьбу против рабства, оспаривание законов «Джима Кроу» после формального освобождения рабов в 1863 году, народное отвращение к широкому использованию линчевания в начале 1900-х годов, движение за гражданские права и борьбу за десегрегацию в 1950-х годах. и 1960-е годы, а также продолжающиеся споры по поводу непропорционального применения насилия, моделей вынесения судебных приговоров, сохранения социально-экономического неравенства и повседневных форм расизма, с которыми сталкиваются афроамериканцы и другие цветные люди.Реакция государства на эти различные движения по-разному включала сильные формы репрессий и военных действий, лоббирование и защиту интересов, а также правовые реформы и прогресс; модели, которые были фрагментированы в различных институциональных и политических регионах Соединенных Штатов.

Динамика протеста и репрессий долгое время была характерной чертой исследований в области социальных наук, в широком смысле объединенных с исследованиями социальных движений, которые сосредотачиваются на феномене «конфликтной политики». Социальные теории исследуют рациональные, структурные и культурные объяснения возникновения, потребностей, траекторий и воздействия крупномасштабных социальных протестов, в динамике которых часто используются государственные репрессии.Отношения между протестом и репрессиями различаются в зависимости от типа правящего режима, где демократические страны с меньшей вероятностью прибегают к длительным репрессиям, чем недемократические, но в равной степени готовы применять репрессивные меры перед лицом крупномасштабного народного инакомыслия. Сама эта динамика дополнительно опосредуется характером инакомыслия (мирным или насильственным), готовностью несогласных приспосабливаться к реакции государства и готовностью государства приспосабливаться к требованиям несогласных.

Нынешнее противостояние в Соединенных Штатах соответствует этим более широким сравнительным выводам, в то время как понятия «штата» еще больше различаются в федеральных, штатных и местных юрисдикциях. Конституция США основана на идее разделения властей на каждом из уровней власти, которая призвана сдерживать политических акторов и предотвращать то, что Джеймс Мэдисон назвал «тиранией большинства». федеральное правительство, правительства штатов и местные органы власти без общего координирующего учреждения и определенной степени относительной автономии, предоставляемой каждому уровню правительства.

Использование полиции и других сил безопасности против частных лиц было запрещено Третьей поправкой к Биллю о правах, принятому в 1789 году, в котором говорится, что «ни один солдат в мирное время не может быть расквартирован в каком-либо доме без согласия владельцу, ни во время войны, а в порядке, установленном законом.» В 1807 году Конгресс США принял Закон о восстании, уполномочивающий президента использовать вооруженные силы и национальную гвардию США для подавления гражданских беспорядков, мятежей и мятежей, в то время как Закон Posse Comitatus 1878 года (обновленный в 1956 и 1981 годах) ограничивает право федерального правительства использовать военный персонал для обеспечения соблюдения внутренней политики. В последние несколько десятилетий наблюдается растущая милитаризация полиции и склонность к применению чрезмерной силы во многих случаях гражданских беспорядков, в то время как президент на прошлой неделе попытался применить Закон о восстании, чтобы развернуть вооруженные силы для подавления беспорядков в пострадавших штатах и ​​городах.

Свобода слова, выражения мнений, ассоциаций и собраний являются основными чертами американской демократии (и демократии в целом). Эти свободы, защищенные Конституцией США и частью международного права прав человека, позволяют людям выражать свое недовольство, бросать вызов должностным лицам, создавать политические партии, профсоюзы и другие группы, которые участвуют в «посредничестве интересов», и, таким образом, обеспечивают основные каналы, по которым правительства должны нести ответственность за свои действия.

Текущая ситуация в Соединенных Штатах, таким образом, является продуктом богатого множества и сложной связи расы, прав, власти, принципов и закона. Группы гражданского общества осуществляют давние права на выражение мнений и высказываний, выражая свое недовольство расизмом. Государственные органы разрываются между защитой этих прав и в то же время предотвращением наихудших форм насильственного протеста. Попытки реформ не привели к устранению основных проблем, вызвавших эти последние протесты.Стремление к протесту является морально правильным, законным и основано на хорошо задокументированных доказательствах. Средства протеста во многом типичны для других мирных протестов. Однако некоторые акторы внутри обеих этих групп (гражданское общество и государство) переступили границы разумного, что привело к эскалации применения насилия и подрыву многих свобод, лежащих в основе американской демократии.

В исследованиях социальных движений часто используется термин «циклы протеста», когда для протестов типично развиваться через периоды подъема, пика и упадка, и, как и другие движения, этот текущий цикл протеста в Соединенных Штатах рассеется. в какой-то момент.Однако завершение нынешнего цикла ставит вопрос о том, «что делать?». В 2016 году Рабочая группа экспертов Организации Объединенных Наций по проблемам лиц африканского происхождения опубликовала отчет о своей миссии в Соединенных Штатах. Среди многочисленных выводов, свидетельств прогресса и выявленных пробелов в реализации, в отчете содержится ряд очень веских утверждений, относящихся к недавним событиям.

Во-первых, он выразил обеспокоенность по поводу «вызывающего тревогу уровня жестокости полиции и чрезмерного применения смертоносной силы сотрудниками правоохранительных органов, совершаемых безнаказанно против лиц африканского происхождения».Во-вторых, он выражает разочарование тем, что 18 000 полицейских управлений и правоохранительных органов не обязаны сообщать об убийствах (см. также работу специалиста по данным Патрика Болла здесь) и относительно низкими показателями официального судебного преследования за такие убийства. В-третьих, в нем подчеркивается несоразмерное преследование афроамериканцев при «полицейском надзоре, а также переживание и свидетели публичных преследований, чрезмерной силы и расовой дискриминации»; чрезмерное представительство афроамериканцев в пенитенциарной системе; и несоразмерное применение смертной казни к афроамериканским заключенным. В-четвертых, он выражает пренебрежение распространенностью преступлений на почве ненависти и групп сторонников превосходства белой расы, нацеленных на афроамериканцев. В-пятых, в нем отмечается, что формы дискриминации ограничивают возможность афроамериканцев пользоваться «своими правами на образование, здоровье, жилье и работу, среди других экономических, социальных, культурных и экологических прав»

.

Вместе с другими учеными и практиками рабочая группа ООН призывает к созданию национальной комиссии по правам человека в соответствии с «Парижскими принципами», которые касаются «статуса национальных учреждений по поощрению и защите прав человека».В 2016 году мои коллеги из Ноттингемского университета Кристофер Фелпс и Карен Солт присоединились ко мне в подкаст-дискуссии о том, как в дополнение к созданию такой комиссии по правам человека Соединенные Штаты могли бы последовать примеру многих других стран в создании своей собственной организации «Правда». комиссия. Такая комиссия будет иметь законный мандат на сбор свидетельских показаний, проведение публичных слушаний и участие в программе систематического сбора и анализа данных для предоставления доказательств, общественного признания и действий, чтобы начать залечивать глубокие раны, нанесенные столь многими из этой истории. и современный набор впечатлений.Необходимы общенациональный расчет и конкретный план действий на последующие годы для решения этих хронических проблем и возрождения духа социальной сплоченности и политического консенсуса для обеспечения будущего здоровья американской демократии.

ГудТерапи | Репрессии

Зигмунд Фрейд первоначально разработал концепцию вытеснения как часть своей психоаналитической теории. Подавление происходит, когда мысль, воспоминание или чувство слишком болезненны для человека, поэтому человек бессознательно выталкивает информацию из сознания и перестает осознавать ее существование.Подавленная мысль может по-прежнему влиять на поведение, но человек, который подавил эту мысль, совершенно не подозревает о ее существовании или воздействии.

Репрессии иногда могут быть ошибочно приняты за подавление. В отличие от подавления, подавление — это когда человек сознательно вытесняет нежелательные мысли, воспоминания или чувства из своего сознания.

 

Примеры репрессий

• Ребенок страдает от жестокого обращения со стороны родителей, подавляет воспоминания и совершенно не осознает их в юности.Подавленные воспоминания о жестоком обращении могут по-прежнему влиять на поведение этого человека, вызывая трудности в построении отношений.
• Взрослый страдает от ужасного укуса паука в детстве, у него развивается сильная боязнь пауков в более позднем возрасте, и он не помнит, что пережил в детстве. Поскольку память об укусе паука подавлена, он или она может не понять, откуда берется фобия.
• «Оговорки по Фрейду» или парапраксис , по определению можно рассматривать как примеры вытеснения.Фрейд считал, что ошибки в речи, памяти или физических реакциях являются результатом чего-то скрытого в бессознательном преступника.

Репрессии по Фрейду Вытеснение является центральным понятием психоаналитической теории, и многие идеи Фрейда сосредоточены вокруг понятия вытеснения. Фрейд не классифицировал вытеснение как защитный механизм; он утверждал, что это происходит до того, как разовьется эго.

Фрейд обнаружил, что люди, с которыми он работал в терапии, с большей вероятностью вспоминали вещи под гипнозом, чем сознательно вспоминали вещи без гипноза.Это привело к его развитию концепции репрессий. Большая часть развития психики, по Фрейду, подавляется. Эдипов комплекс, например, ребенок не помнит сознательно; дети также не помнят о развитии эго или суперэго, а взрослые могут подавлять свое осознание ид.

Репрессии в современной психологии

Современные психологи чаще всего используют вытеснение для обозначения вытесненных воспоминаний — жизненных происшествий, которые человек не может вспомнить без помощи терапевтических инструментов, таких как гипноз.Терапия подавленной памяти чрезвычайно противоречива. В конце 20 ^го века многие терапевты использовали гипноз, чтобы помочь людям, с которыми они работали в терапии, вспомнить случаи сексуального насилия. В некоторых случаях оказалось, что злоупотреблений никогда не было. Люди очень внушаемы под гипнозом, и в некоторых случаях терапевты могут непреднамеренно внушать им воспоминания, которых на самом деле никогда не было.

Основные психологи теперь утверждают, что подавленные воспоминания очень редки, а некоторые клиницисты утверждают, что если память утеряна, ее невозможно восстановить.

Каталожные номера:

1. Американская психологическая ассоциация. Краткий словарь по психологии АПА . Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация, 2009. Печать.
2. Гарссен, Б. (2007). Подавление: найти путь в лабиринте понятий. Журнал поведенческой медицины, 30 (6), 471-81. дои: http://dx.doi.org/10.1007/s10865-007-9122-7
3. Колман, AM (2006). Оксфордский словарь психологии . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Оксфордский университет,
.

Последнее обновление: 21.08.2015

Пожалуйста, заполните все необходимые поля, чтобы отправить сообщение.